КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Воинственные фейри [Каролайн Пекхам] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Воинственные фейри

Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по просторам интернета.

Книга является последней в серии «Безжалостные парни Зодиака».

Рекомендую читать все книги по порядку!


Книги в серии:

#1 Темные Фейри / Dark Fae

#2 Дикие Фейри / Savage Fae

#3 Порочные Фейри / Vicious Fae

#4 Сломленные Фейри / Broken Fae

#5 Воинственные фейри / Warrior Fae


Перевод выполнен: tg. клуб анонимных читателей / t.me/anonymousbookclub

***
Добро пожаловать на последний год обучения в Академии Авроры. Вот карта кампуса, которая поможет вам найти первокурсников, чтобы пытать их и превращать в настоящих фейри.

Пожалуйста, обратите внимание на то, где Лунное Братство и Клан Оскура заняли свои территории, чтобы вы не пересекли их территорию ненароком. Факультет не будет нести ответственность за калечение или расчленение участниками банд. Наслаждайтесь своими последними днями, греясь на Дьявольском Холме и проводя время в Железном Лесу. Эта земля видела, как вы выросли в настоящего фейри, и она будет скучать по вам так же, как и вы по ней.



Эта книга посвящается всем трудолюбивым Минди, которые без устали трудились за кулисами этой истории, чтобы одежда Прайда была выстирана и выглажена. Работая допоздна, чтобы удалить бесчисленные подозрительные пятна с нижнего белья Элис, ее простыней, крошечной шляпки и шерсти несчастной Тиберийской Крысы, случайно оказавшейся в зоне брызг во время феерии оргии на открытом воздухе.

К сожалению, несколько Минди пострадали при создании этой серии: одна потеряла пальцы из-за волшебной швейной машинки, другая сломала ногу, ныряя из Альтаир Холл, чтобы первой ответить на призыв своего короля, а еще одна несчастная Минди разбилась насмерть, взбираясь в общежитие Вега, чтобы убедиться, что тост Леона доставлен ему до того, как он остынет. Источники говорят, что единственное, о чем она сожалела, так это о том, что тост действительно остыл, пока она падала на землю, но в истинном духе всех Минди, они все согласились, что ни одна жертва не была напрасной.

Молодцы, Минди, без вас мы бы не справились. Да здравствует ваш король. 

1. Габриэль

Я снова и снова погружался в силу Зрения, ища своего темного ангела всем, чем обладал. Но если она и была у Короля, он использовал какую-то силу, чтобы скрыть ее от меня, и ничто не могло прорваться сквозь нее.

Искать ее было все равно, что пробираться по бесконечному туннелю, слепо шаря руками в темноте. Но она была где-то там, в дальнем конце туннеля, ее присутствие звало меня так, что мне становилось чертовски больно.

Это был самый мучительный вид пытки.

— Габриэль, — прорычал Райдер, его рука сильно сжалась на моем плече, когда я моргнул, выходя из своего транса. — Что-нибудь?

— Нет. Ничего, — вздохнул я, ненавидя себя за этот провал. Я подводил ее. Я подводил всех.

Мы находились в одной из пустых аудиторий в Альтаир Холл, шум хаоса все еще царил в кампусе. Война закончилась, и профессора спешно восстанавливали порядок после битвы.

Леон побежал искать в туннелях под Плачущим Колодцем, но чутье подсказывало мне, что Элис он там не найдет. Она ушла, и теперь она была где-то так далеко, что я просто не мог ее поймать. Агония, которую это мне причиняло, была невыносимой. И я знал, что если в ближайшее время не найду ее следов, то сойду с ума.

Небольшим утешением для меня было то, что ощущение ее присутствия на границах моих даров говорило мне, что она все еще жива. И я молился каждой звезде на небесах, чтобы это так и оставалось. Потому что если Король попытается украсть ее из этого мира, то в Солярии не будет силы, которая спасет этого ублюдка от моего гнева.

Мой Атлас зажужжал, и я выхватил его из кармана, найдя сообщение в групповом чате, который Леон создал для нас, чтобы мы могли поддерживать связь, если вдруг найдем ее.

Данте

Есть новости?

Ему пришлось вернуться домой с семьей и позаботиться о том, чтобы за его кузиной Розали ухаживал профессиональный целитель, работающий на Оскуров. Я видел, как он ломался, разрываясь на две части, когда она рассказала нам об Элис. Но мы все заставили его уехать с Розали. Он скоро вернется и уже отправил половину своей семьи искать нашу девочку в городе.

С помощью Оскура, моих видений, ее Элизианской Пары, отчаянно ищущей ее, и самого страшного Василиска, бродившего по земле, готового убить любого за ее местонахождение, мы, конечно, сможем найти ее. Мы вчетвером разорвем на части весь мир, чтобы вернуть ее, я знал это. Я просто не знал, где сделать первый разрыв.

Какими бы новыми и зыбкими ни были отношения между Данте, Леоном, Райдером и мной, было одно, в чем я им доверял. А именно — сделать все, что в их силах, чтобы спасти Элис. Я видел, как далеко они зашли ради нее в прошлом, и тьма в их глазах говорила мне, что они готовы пойти еще дальше. На самом деле, я не думал, что есть что-то, на что мы вчетвером не пошли бы, чтобы вернуть ее в свои объятия.

Я ответил в групповом чате, что у меня нет новостей, и Леон тоже прислал ответ.

Леон:

Ее нет в туннелях. Я направляюсь в Железный Лес.

Я вздохнул, не решаясь сказать ему, чтобы он прекратил обыскивать кампус. Потому что я знал, что ее здесь нет. Это не было осязаемой вещью, которую я мог бы увидеть; это было просто чувство. Но такое, которое было неразрывно связано с моими дарами.

— Куда мне идти? — потребовал от меня Райдер, его плечи напряглись. — Дай мне направление, направь меня к тому ублюдку, который забрал ее, Габриэль.

— Я не могу, — я схватил его за руку. — Я, блядь, не могу их увидеть.

Отчаяние плескалось в его глубоких зеленых глазах, а челюсть тикала от потребности в насилии. Если бы я мог, я бы доставил его в мгновение ока, и я был бы рядом с ним, чтобы Король заплатил, когда он получит этого ублюдка. Но это не сработает.

— Мне нужно пойти к Черной Карте, — решил я. — Это единственный способ приблизиться к Королю, который я могу придумать. Я все еще в их рядах, они не знают, что я их враг. Может быть, меня скоро призовут.

Райдер твердо кивнул, его брови резко сошлись.

Дверь внезапно распахнулась, заставив нас повернуться к ней, и вошел Брайс с парой ухмыляющихся членов Братства за спиной. Он провел рукой по своим черным волосам и с подозрением во взгляде посмотрел на нас с Райдером.

Райдер повернулся к нему, сжимая руки в кулаки, его плечи напряглись, когда он распустил пузырь глушения вокруг нас.

— Какого хрена тебе надо? — огрызнулся он.

Глаза Брайса переместились с меня на Райдера, затем он смочил губы. — Нашему народу нужен Король, — отрывисто сказал он.

— Так ты вынюхиваешь меня, как крыса, Брюс? — Райдер шипел, смертоносный хрип эхом отдавался в его груди.

— Все тебя ищут, — защищался Брюс. — Не только я. И меня зовут Брай…

— Я приду к вам, когда буду добр и готов! — рявкнул Райдер, и придурки вздрогнули, но не убежали.

Что-то в их глазах заставило мою кожу тревожно затрепетать, а верхняя губа оттопырилась, так как Зрение замерцало. Зрение мелькнуло на краю моего сознания, предлагая мне видение. Я позволил себе погрузиться в него, когда Райдер набросился на них, и я увидел, как армия Лунных тащит Райдера в самое сердце толпы, разрывая на нем рубашку, а огненный Элементаль выжигает Лунный гребень с зазубренным краем чуть ниже ключицы.

Мое горло сжалось, когда толпа приблизилась к нам с убийством в глазах, хотя я не мог узнать никого из них. Их лица были теневыми и нечеткими. Видение выплюнуло меня обратно, и я обнаружил, что Брайс и его друзья исчезли.

Райдер смотрел на меня с надеждой во взгляде.

— Ты видел ее? — потребовал он, но я покачал головой, не зная, стоит ли рассказывать ему о том, что я видел, или нет. Но это было лишь одно из многих возможных будущих событий, и прямо сейчас у нас было что-то более насущное, на чем мы должны были сосредоточиться.

— Черт, — прошипел он. — Я должен поговорить с Братством. Я заставлю их обыскать нашу территорию в городе.

— Райдер, — я поймал его за руку, прежде чем он смог уйти. Мое сердце бешено билось, когда я понизил голос. — Я больше не уверен, что ты можешь доверять своим людям.

Его глаза потемнели. — Я никогда не доверял своим людям, Большая Птица. Я просто управляю ими. Они вернутся в строй к концу ночи.

Я кивнул, и один взгляд на Зрение сказал, что будущее вполне возможно. Ему не грозила непосредственная опасность, но у меня заныло в животе, когда он вышел за дверь. Лунные были бомбой замедленного действия, которая вот-вот взорвется, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы Райдер не стал жертвой, когда она неизбежно взорвется. Но в эту секунду я ничего не мог сделать.

Я создал вокруг себя новый глушащий пузырь и позвонил Биллу, выходя из комнаты и направляясь по коридору с бешеной скоростью.

— Привет, сынок, — ответил Билл. — Все в порядке?

— Нет, — прорычал я, поспешно объясняя, что произошло. — В академии произошла большая драка сегодня ночью. Феликс Оскура пришел, чтобы попытаться убить Данте, и драка получилась очень напряженной.

— Клянусь звездами, ты в безопасности? Почему ты, блядь, не позвонил мне? — я услышал, как он прикуривает сигарету, и мое сердце сжалось от беспокойства в его голосе.

— Я был поглощен защитой Штормового Дракона, — вздохнул я, и он втянул воздух.

— Ты теперь работаешь с Данте Оскурой? Он победил?

— Что-то вроде этого. И да, Данте победил, Феликс мертв. Но я не могу вдаваться во все это сейчас, — пробормотал я, торопясь дальше. — Слушай, мне нужна твоя помощь. Элис пропала. Она у Черной Карты, и я не могу увидеть, куда они ее увезли. Есть ли среди твоих знакомых кто-нибудь, кто может обладать какой-нибудь информацией?

У Билла были самые грязные контакты в его работы в частном сыске. Он сжимал глотки почти всем отморозкам низшего уровня в городе, чтобы получить информацию для различных заданий. Он использовал свой дар Циклопа, чтобы вытягивать воспоминания из их голов, заставлял их забыть о вторжении, а потом оставлял их думать, что он их лучший друг. Чертовски гениально, если вы спросите меня.

— Да… есть несколько придурков, которых я могу спросить. Ты уверен, что хочешь это сделать, парень? У нее есть Элизийская Пара, которая спасет ее задницу сейчас, это не твоя ответственность.

Я стиснул челюсти при упоминании о звездных узах, в моем сердце разгоралась яростная тоска по ней. — У нее есть и я, Билл. И ничто и никогда этого не изменит.

— Хорошо, — вздохнул он, словно не хотел соглашаться, но он никогда не подводил меня и знал, что если я что-то решил, то назад дороги нет.

Кроме Элис. Я изменил свое мнение о ней. Я пытался заставить ее уйти, обращался с ней как с дерьмом и еще больше очернил свою душу, выставляя себя грешником. Может, я и был им, но теперь я был ее грешником. И всегда буду им. Мне было суждено любить ее, независимо от того, говорили ли звезды об этом или нет, и даже если бы где-то там, в мире, меня ждала моя Элизианская Пара, ничто не могло бы соблазнить меня от Элис. Она была моим маленьким ангелом. И пусть я не был ее идеальной парой, ее второй половинкой или даже второй четвертью, но я все еще принадлежал ей. Все, что я мог дать, даже если это не совсем подходило ей.

— Позвони мне, если что-нибудь узнаешь.

Я повесил трубку и убрал свой Атлас, выбежал через парадный выход Альтаир Холл и позволил своим крыльям вырваться из спины.

Я взлетел в сторону общежития Вега, глядя на разрушения кампуса, огромные дыры, пробитые в земле, участки леса, которые все еще горели.

Студенты выстраивались возле общежитий и пересчитывались преподавателями, поэтому я быстро наложил заклинание иллюзии, чтобы спрятаться, и мое тело слилось с темными облаками над головой. Я искал кого-нибудь из Черной Карты среди толпы, но не мог их увидеть и, спустившись на крышу общежития Вега, сел на край и стал ждать, когда меня вызовут. Ведь Король наверняка скоро соберет своих последователей. А до тех пор я буду использовать Зрение со всей своей силой, чтобы попытаться найти девушку, в которую я был так опасно влюблен, что с абсолютной уверенностью знал: потерять ее — будет означать мою смерть. 

2. Райдер

Я стоял в подвале со своей бандой после того, как был проведен подсчет учеников, и учителя начали работу по приведению кампуса в порядок. Профессор Марс взял на себя ответственность, поскольку Грейшайн, очевидно, все еще прятался в своем кабинете, и поскольку он был единственным преподавателем с хребтом в кампусе, он восстановил некое подобие порядка.

Теперь я стоял перед своей бандой, чувствуя себя взвешенным, оцененным и измеренным. И я планировал навсегда искоренить все подозрения, которые, как я видел, вспыхивали в глазах моих людей.

Итан Шэдоубрук был рядом со мной в одних трениках, его покрытые чернилами мышцы напряглись, когда он почувствовал опасность в комнате. У меня был только один способ подавить сомнения, которые я видел в глазах Братства, — это пролить кровь. Но это меня вполне устраивало. Во мне было столько гребаной ярости из-за Элис, что я жаждал начать. Но не сейчас. Сначала я испытаю их, пусть крысы покажут свои лица.

— Элис Каллисто была похищена из кампуса во время битвы, — громко сказал я. — Кто-нибудь видел что-нибудь, что может помочь нам найти ее?

— Нам? — Брайс сплюнул. — Почему мы должны заботиться о какой-то случайной девке? Она даже не Лунная.

Змея внутри меня извивалась по плоти, готовясь нанести удар, но я сдерживал себя, ожидая, пока другие люди не вмешаются.

— Что ты там делал, помогая Оскуре? — позвала девушка сзади, и по толпе пронесся ропот возмущения.

— Почему мы должны делать то, что ты говоришь? Ты предатель! — огрызнулся Брайс, и крупный минотавр Рассел Ньюмун, стоявший позади него, кивнул в знак согласия. Этот парень всегда поддерживал Брайса в классе, когда тот задирал Юджина Диппера, и мне не нравилось его наглое лицо.

Я взглянул на Итана рядом со мной, чтобы оценить реакцию моего секунданта на это, и он поднял подбородок выше, когда все больше моих людей начали гневно кричать о моих сегодняшних действиях.

Мне было плевать, что они думают обо мне, но я вдруг понял, что мне не все равно, что думает Итан. Я хотел его преданности; он был человеком слова и Альфой, с которым я мог смотреть правде в глаза. Но если бы он тоже ополчился против меня, он был бы первым, кто истекал кровью.

— Говори, Шэдоубрук, — приказал я, и толпа затихла, чтобы дать ему возможность говорить.

Голубые глаза Итана окутала тьма, когда он повернулся ко мне. На его плоти все еще была кровь, оставшаяся после боя, а на губах плясала ухмылка, словно он сейчас был в своей стихии. Он сражался без вопросов, яростно и со своей стаей за спиной, прорываясь сквозь ряды Феликса, как пушечный огонь. Он ни на секунду не сомневался в моих приказах. Но, возможно, сейчас он сомневался в них.

— Райдер — наш король, — властно рявкнул он. — Любой, кто скажет, что это не так, должен заплатить за эти слова, — его стая завыла в знак согласия, и многие из моих людей тоже поддержали меня.

Интересно.

Я кивнул, медленно повернув голову, чтобы посмотреть прямо на Брайса и фейри, все еще группировавшихся вокруг него, четко определяя себя от остальных. — Ты все еще осмеливаешься выступать против меня, Брюс?

Он сверкнул глазами на имя, которое я использовал, чтобы унизить его, и сделал глупый шаг ко мне. — Мы заслуживаем объяснений за предательство, свидетелями которого мы стали сегодня вечером.

— Я ничего тебе не должен! — прорычал я, заставив толпу вздрогнуть в ответ, а Брайс чуть не выпрыгнул из своей кожи. — Я ваш король. Так что если вы хотите восстать против меня, то вперед, — я широко раскинул руки и медленным шагом направился к нему, давая возможность напасть. Я бы насладился схваткой, раздавил бы его со всей силы и оторвал бы его голову от шеи, чтобы доказать свою правоту. Но он не напал на меня. Он сжался, как трус, которым он и был, оглядываясь налево и направо в поисках подкрепления, которое теперь быстро покидало его.

Я шел вперед, пока не оказался нос к носу с ним, глядя вниз с высоты своего роста и оскалив зубы.

— На колени, — приказал я, и его глаза вспыхнули непокорностью. Неповиновение, которое я бы вырезал, как гниль.

Если я собирался заставить своих людей охотиться в городе за моей девочкой сегодня ночью, с этим нужно было разобраться быстро. Я не хотел, чтобы предательские слова были переданы Скарлет, которая, как я уже подозревал, предала меня. Нет, это было деликатное дело, и смерть не могла быть решением сразу же. Это может вызвать еще большее восстание. Страх был тем инструментом, который мне был нужен.

Брайс колебался, прежде чем опуститься на колени, и я смотрел на него, пока толпа отступала назад, чтобы дать мне больше пространства. Я чувствовал, как меняется власть в комнате, их уважение ко мне заставляло их подчиняться. Но сегодня уважения было недостаточно. Им нужно было напоминание о том, почему я был самым страшным фейри в Алестрии.

Я указал на Минотавра, который поддерживал Брайса, приглашая его вперед. — Имя? — потребовал я у него, хотя и знал это. Но я не собирался позволить ему думать, что хотя бы одна клетка моего мозга отведена для него.

— Рассел, — сказал он, тяжело сглотнув, глядя мне в глаза, в которых мелькнул гнев, пробудивший во мне демона.

Я выбросил из руки деревянное лезвие, острое как нож, и швырнул ему. Он неловко перехватил его, и с ужасом вскрикнул, держа его так, словно это был проклятый предмет.

— Ты отрежешь собственное ухо, прежде чем я закончу избивать Брайса, или ты пожалеешь об этом, Рассел, — сказал я ему просто.

Он задохнулся от ужаса, а Брайс вздрогнул, когда я ударил его кулаком в лицо. Слово боль на костяшках пальцев врезалось в его челюсть. Он упал на землю, и я прыгнул на него, колотя кулаками по его телу, а он принимал все это, как хороший маленький засранец, даже не пытаясь бороться со мной, пока я проливал его кровь, упиваясь его болью.

— Я не слышу никакой резьбы! — прорычал я на Рассела, и он взвыл, начиная умолять. Черт, я ненавидел, когда они умоляли. Это вызывало у меня отвращение.

Я избивал Брайса до крови, дыхание становилось тяжелее, когда я думал об Элис, о том, что этот гребаный мудак в халате увел ее у меня. Мои удары стали смертоносными, я дробил кости и заставлял его кричать так громко, что сотрясались стены. Но ничто не могло проникнуть за пределы моего пузыря, и даже если бы это произошло, я сомневался, что в этой школе найдется кто-то достаточно мужественный, чтобы прийти и спасти его от меня.

Брайс начал сопротивляться, когда понял, что я могу просто убить его. Он использовал свою Вампирскую силу, чтобы наносить яростные удары в мои бока. Я наслаждался его страданиями, рыча, когда мои магические резервы увеличивались, и ослепительная боль, пронизывающая меня, давала мне некоторое облегчение от ноющей потери Элис.

Когда Брайс попытался убежать, я схватил его за горло и прижал к себе, сжимая так крепко, как только мог. Он был крысой, может быть, я должен был просто покончить с ним. Но тогда мне пришлось бы прятать тело, а у меня не было времени на это. Кроме того, я не убивал своих, если у меня не было веских причин, и как бы он ни сомневался во мне, внешне он не выступал против меня. Этого должно быть достаточно, чтобы подавить все его причудливые идеи о восстании. И чтобы преподать урок остальным членам моей банды.

Когда его голова уже готова была разлететься, а мои руки покрылись льдом от его магии воды, я отпустил его. Итан шагнул вперед, прижав руку к моей спине и немедленно исцелив меня без единого слова.

Я коротко кивнул ему, вставая. Пот стекал по моей шее, и я тяжело дышал, повернувшись к Расселу. Два уха. Никакой крови. Даже пореза нет.

— О, Рассел, — пробурчал я, качая головой. — Как ты горько разочаровываешь.

Я подошел к нему, пока он хныкал, дрожа с головы до ног, и выхватил лезвие из его руки. — Тогда оба уха.

Я толкнул его к своим ногам, и он закричал, создавая над собой купол льда для защиты. Я пробил его сапогом и схватил за рубашку, вырвав его и связав лианами, а затем прижал его к ближайшей стене. Я сжимал лезвие, двигаясь к нему, позволяя ему извиваться, кричать и умолять, пока я просто усмехался, глядя на жалкое зрелище передо мной.

Первое ухо я отрезал медленно, позволяя ему выть и страдать, но второе я отрезал одним яростным ударом, которое будет долго заживать. Боли хватило, чтобы полностью восполнить запасы моей магии, но она ничем не залечила ноющую дыру во мне из-за потери моей девочки. Я выплеснул яд на руку и натер им его раны, заставив его закричать еще громче. Теперь эти раны будут ужасно рубцеваться, и у него не будет шансов затянуть их зельем.

Я повернулся к Итану с окровавленными руками, и он кивнул мне.

— Каков план, босс? — спросил он ярко, явно ничуть не затронутый насилием. Он был моим типом фейри.

— Передай всему Братству, чтобы они охотились на нашей половине города за Элис Каллисто, — приказал я ему.

— Есть, капитан, — сказал он с ухмылкой, затем повернулся и вывел моих людей из подвала.

Пара парней вытащили Рассела и Брайса, но у них не хватило наглости начать их лечить на виду у меня. И ничто не могло полностью вылечить Рассела.

Пока что все было в порядке. Но это был пластырь на открытой ране, и она будет продолжать кровоточить, пока смерть не будет снова близка. Я не в состоянии избежать того пути, на котором оказался. Было уже слишком поздно. Теперь мои люди пойдут за мной, но скоро ли?

Я не боялся смерти, но я боялся потерять тот проблеск жизни, который подарила мне Элис. Если я не смогу быстро остановить предательство, проникающее в мою банду, как яд, то мое пребывание на посту Короля Лунного Братства закончится кроваво. Наши враги разлетались на десять кусков, но наши предатели уничтожались. Если бы они обратились против меня, моя смерть была бы неизбежна. Поэтому я должен был спасти Элис и найти способ обезопасить ее навсегда. Потому что я был не единственным, кого они покарали бы, узнав, что она — моя слабость. 

3. Элис

Моя гребаная голова.

Клянусь звездами, что, блядь, со мной произошло и где, черт возьми, я нахожусь?

Я застонала, поднимаясь в сидячее положение, щурясь на темную, каменную камеру, в которой я оказалась и смахнула с бока кусочки гравия, которые прилипли ко мне, пока я была в отключке.

Я потянулась к колодцу магии, который должен был жить внутри меня, и мое сердце заколотилось, когда я обнаружила, что его катастрофически не хватает. Мой язык прошелся по клыкам, когда они выскочили наружу, и жажда крови охватила меня сильно и быстро.

Черт.

Из моего горла вырвалось рычание, и я срочно огляделась в темноте, ища какую-нибудь добычу, чтобы утолить эту жажду во мне. Как долго я пробыла в отключке, чтобы так отчаянно нуждаться в ней? Голова кружилась и болела, а горло чертовски саднило от того, как сильно мне нужна была кровь.

Я не испытывала такой жажды уже чертовски давно. С тех пор, как мои Короли стали моими Источниками. Я была чертовски зависима от вкуса всех четверых и старалась ежедневно получать свою порцию. Это была привычка, которую я не собиралась бросать, и я была избалована тем, как регулярно я кормилась. Но это чувство… черт, клянусь, оно действительно причиняло боль.

Я сделала глубокий вдох и изо всех сил боролась с жаждой крови, пытаясь сосредоточиться на том, где я нахожусь и что происходит.

— Эй? — мой голос прозвучал хрипло, и я облизала пересохшие губы, оглядывая промозглое помещение, в котором я находилась.

Я поднялась на ноги, мои ноги более чем немного шатались, а боль рикошетом отдавалась в левой части моего черепа, заставляя меня прижать к нему пальцы. Липкая, полузасохшая кровь цеплялась за кончики пальцев там, где она запуталась в моих волосах, но раны не было, так что мне пришлось предположить, что кто-то меня исцелил. Хотя и не настолько хорошо, чтобы избавиться от звона в черепе или тупой головной боли, которая давила на меня.

Никто не ответил на мой шаткий зов, и я глубоко вздохнула, сосредоточившись на своих чувствах, прислушиваясь с помощью своего дара, пытаясь услышать что-нибудь или кого-нибудь поблизости. За пределами этого пространства было практически совершенно тихо, и я выругалась, осознав, что нахожусь внутри проклятого пузыря неслышимости. И поскольку в моей крови нет магии, я ничего не могла сделать, чтобы убрать его.

Как раз когда я уже собиралась вернуть свой слух в нормальное состояние, я заметила слабый звук, похожий на журчание воды, доносящийся сверху, и замерла, пытаясь сосредоточиться на нем и понять, что он означает.

Я откинула голову назад, используя свое одаренное зрение, чтобы пронзить окружающую меня темноту, и заметила слабый блеск на потолке над головой. Трудно было что-то разобрать, но я была почти уверена, что где-то там, над моей головой, есть небольшое количество серебристого света, который почти достигает меня во мраке.

— Эй? — я попыталась еще раз подойти к краю комнаты и остановилась, когда моя вытянутая рука встретилась с холодным камнем.

На камнях, окружавших меня, были вырезаны узоры, но даже с моим Вампирским даром я не могла видеть достаточно хорошо во мраке, чтобы различить их.

Я принялась идти, прижимая пальцы к холодному камню и нащупывая путь вокруг круглой камеры. Стены были разделены только одной массивной деревянной дверью, которая, должно быть, была единственным выходом отсюда.

Я ощупала все вокруг, прежде чем поняла, что изнутри нет ручки, и заставила себя напрячься, собирая свои дары и накапливая силу в конечностях.

Я отступила на несколько шагов назад и бросилась к двери, врезавшись в нее плечом и заставив ее дребезжать. Но она не поддалась.

Я бросалась на нее снова и снова, не обращая внимания на боль, пронзившую руку, и продолжая наступать.

Я должна была выбраться отсюда. Альтернативы не было.

— Выпустите меня! — прорычала я, гадая, действует ли пузырь глушения в обе стороны, или кто бы там ни был мог меня услышать.

Когда я попятилась назад, чтобы снова броситься на дверь, магия воздуха врезалась в мое тело, и меня свалило с ног. Я громко выругалась, когда меня подвесили в центре комнаты. Я брыкалась и металась, но это ничего не дало, и я замерла на месте, когда из-за двери до меня донесся слабый звук.

Дверь распахнулась, и я прищурилась, когда мерцающий оранжевый свет горящего фейлайта ослепил мои глаза, освещая пространство снаружи и немного мою тюрьму.

Резьба на стенах стала более четкой, и я посмотрела на бесчисленные изображения всех видов перевертышей, перемешанные с созвездиями и словами, написанными на языке, который я не могла прочесть. Над головой была стеклянная крыша, и я вдохнула полной грудью. Я находилась в усиливающей камере, где-то глубоко под землей с водой над головой. Это было место, предназначенное для усиления Зрения, но у меня не было таких даров, так почему же я здесь?

В дверной проем шагнула фигура, тени, казалось, прилипли к самому ее существу, а плащ, натянутый вокруг нее, скрывал ее черты. Я перестала пытаться бороться с магией, которая держала меня, и просто зависла, приковав все свое внимание к ней, ожидая, что произойдет дальше.

Это был он. Или она. Король. Тот, за кем я охотилась так чертовски долго. Причина, по которой я поступила в Академию Авроры. Причина смерти моего брата.

— Привет, Элис, — промурлыкал Король тоном, который был одновременно знакомым и чужим, мужским и женским. — Полагаю, нам пора приступить к работе.

Я открыла рот, чтобы закричать, или выругаться, или просто назвать этого засранца психованным ублюдком с отцовскими проблемами, но прежде чем я успела сделать что-либо из этого, фигура в плаще подняла руку, наполненную сверкающим фиолетовым порошком, и дунула мне в лицо.

Я вдохнула его, прежде чем смогла остановиться, и мои конечности мгновенно ослабли. Если бы его магия не удерживала меня в подвешенном состоянии, я бы упала на спину в мгновение ока.

Мое сознание начало ускользать от меня, когда я почувствовала, что по его команде выплываю из камеры, мои веки затрепетали, а сердце заколотилось в страхе.

Я боролась с последними остатками сил, чтобы не заснуть, и мой разум наполнился болью и паникой, когда я подумала о четырех мужчинах, которые пленили мое сердце, и задалась вопросом, где они сейчас.

Когда я только начинала миссию, чтобы отомстить за смерть брата, я по глупости полагала, что один из них будет моей целью. Кто бы мог подумать, что теперь я буду так сильно полагаться на них? Потому что в душе я понимала, что сама не смогу выбраться из этой ситуации. Я понятия не имела, где нахожусь и что со мной будет дальше, в моем распоряжении не было ни магии, ни возможности сопротивляться.

Единственное, что у меня было, — это надежда и любовь. Мне нужно было верить, что мои Короли каким-то образом найдут меня. Я должна была верить в них, как никогда раньше. Потому что без них я была уверена, что узнаю судьбу Гарета достаточно четко, сама поддавшись той же тьме. Я собиралась умереть здесь.

Из уголка моего глаза скатилась слезинка, когда тьма затянула меня под себя, и последнее, о чем я подумала, когда меня затянуло в тень, было то, что я не хочу умирать. Я была готова пожертвовать всем, что у меня было, и всем, кем я была, в поисках справедливости для своего брата. Но это было раньше. Когда у меня их не было. А теперь, когда они у меня есть, я с непоколебимой уверенностью понимала, что не могу от них отказаться. Они были нужны мне как никогда в жизни, и я была почти уверена, что они чувствуют то же самое по отношению ко мне.

Темнота подступила ближе, и по позвоночнику пробежала дрожь, когда она потянула меня прочь.

Пожалуйста, не бросайте меня, парни. Вы нужны мне. 

4. Леон

Две недели не было ни единого признака моего маленького монстра. Звезды заставляли меня сгорать для нее в вечном огне. Сила связи между нами была сильнее, чем когда-либо. Потерять ее было самой немыслимой возможностью, которая когда-либо приходила мне в голову. Настолько, что она никогда не приходила мне в голову. А теперь случилось самое худшее. И я был чертовски бесполезен для нее.

Я охотился день и ночь, почти не спал и поддерживал себя бодростью с помощью заклинаний, повышающих энергию. Это отнимало силы, я знал это. Но если я не найду ее, то умру, и я не был уверен, что это преувеличение.

Габриэль приземлился рядом со мной в захолустном переулке на самой неблагополучной стороне Алестрии. Странно, что у нее вообще есть такая сторона, учитывая, что на девяносто девять процентов она была неблагоустроенной, куда бы ты ни пошел. Но это место было смертельным для любого слабого и глупого фейри, забредшего в этот особенно мерзкий уголок ада.

Черные бархатистые крылья Габриэля сложились за его спиной, и он кивнул мне, его челюсть была сжата, а глаза были такими же впалыми, как и сердце в моей груди. Я придвинулся к нему, крепко обнял и уткнулся ему в шею. Он обхватил меня одной рукой и издал звук, который говорил о том, как сильно ему это нужно. Мой брат не очень-то любил обниматься, но я не воспринимал отказа, так что он уже смирился с этой идеей.

Позади меня послышались шаги, и я оторвался от Габриэля: из мерцания звездной пыли вышел Данте, его плечи напряглись, когда он подошел к нам. Он похлопал меня по спине, и я с отчаянием обменялся с ним взглядом, прежде чем мы повернулись к Габриэлю.

— Он будет на углу улицы Светлячков через пять минут, — сказал он, и в моей груди раздался рык, а мой Лев надавил на внутреннюю часть моей плоти.

— Пойдем, — настойчиво сказал я, и Габриэль кивнул, выходя на дорогу и накладывая на нас иллюзию, чтобы скрыть наши личности.

Он был сильным ублюдком, и я чувствовал тяжесть магии, когда она струилась по мне. Мне было все равно, увидят ли мои враги сегодня мое лицо — они не доживут до рассвета, чтобы вспомнить об этом. Но держать участие Габриэля в этом деле в секрете было важно, поскольку он был нашей единственной связью с Черной Картой, и если они узнают, что он помогает выслеживать важных членов их извращенного маленького культа, то Король может быть заинтересован в том, чтобы убить его как можно скорее.

Конечно, после похищения нашей девушки Король не показывался на глаза, но он был занят, как маленькая пчелка. Киллблейз распространялся по городу, как бесплатный пирог, а наркоманы появлялись повсюду, как чокнутый Джек с коробки[1]. Но Габриэля не вызвали ни на одно собрание Черной Карты с тех пор, как похитили Элис, и это заставляло меня волноваться, как дерьмо во вторник.

Но я знал, что она все еще жива. Звездная связь ревела в моей голове громко, как клаксон, умоляя меня найти ее. И я был уверен, что почувствовал бы ее смерть. Габриэль сказал, что тоже ощущает ее через Зрение. И хотя Данте и Райдер не сказали ничего подобного, я видел это в их глазах. Они чувствовали ее, потому что мы все были предназначены для нее. Мы четверо были отлиты из звездной пыли в точном образе тех половинок, в которых она нуждалась. И пусть у меня были серебряные кольца в глазах, но это не делало мою любовь более пылкой, чем любовь моих братьев к ней. Это было видно по тому, как они охотились за ней, их отчаяние во всех отношениях равнялось моему. Я не сомневался ни в одном из них, но если они сами сомневались, я надеялся, что теперь они увидят, как сильно мы все ее заслуживаем.

Мы направились вдоль улицы, где Гарпия с одним побитым черным крылом выпрашивала деньги, а полуперемещенная женщина-коза Лексиана жарила каких-то жуков на старой ржавой сковороде на магическом огне. Возможно, однажды я съел одного ради смеха и сказал «Акуна Матата», прежде чем проглотить. Но не теперь. Я не улыбался с тех пор, как забрали Элис. И единственной едой, которую я ел, были блюда, которые Габриэль готовил для нас в своей квартире. Я был дома только один раз, не выдержав печали в глазах родителей после того, как рассказал им о случившемся.

Они и так были разбиты потерей Роари, теперь они были разбиты и потерей Элис. И не только это, я видел, как отец смотрел на меня. Как будто я это сделал. Как будто я должен был быть там, чтобы защитить ее. И я чувствовал то же самое. Я подвел ее. Единственную, кого я поклялся любить и лелеять до конца времен, кого звезды выбрали в качестве моей идеальной пары, кого я провозгласил своей королевой-Львицей. Я не защитил ее, когда она нуждалась во мне больше всего. Каким же Львом я был?

Габриэль шел по темной улице, когда луна скрылась за облаками. Через дорогу находилась букмекерская контора, где посетители делали ставки на скачки Пегасов, которые показывали на экранах в помещении.

Мы прислонились к стене бок о бок, ожидая, когда появится наш объект. У меня было желание переключиться, ворваться туда и схватить этого ублюдка зубами. Я бы отрывал конечности, пока он не скажет мне, где мой маленький монстр, и я бы сделал его смерть самой мучительной, на какую только был способен, если бы у него был ответ. Но это не было планом. Я не мог действовать вполсилы. Я должен был быть полностью собран. С каждой целью мы справлялись одинаково: мы захватывали их незаметно, и Райдер приходил за ними.

— Как Роза? — пробормотал я Данте, и он вздохнул.

— Лучше, — ответил он с тяжестью в голосе. — Но она не хочет говорить о Феликсе. Я пытался заставить ее открыться, моя мама тоже. Она просто отказывается говорить о том, что он с ней сделал. И я боюсь, что теперь она никогда не сможет открыться.

При этих словах я покачал головой, мне было больно за младшую кузину Данте. Шрамы, оставленные на ее теле Феликсом, никогда не заживут, они были оставлены клинком из солнечной стали. Этого уже не исправишь. И у меня разрывалось сердце при мысли о том, что ей пришлось пережить от рук собственного отца.

— Пора, — пробормотал Габриэль, и мы все выпрямились, когда мудак, о котором шла речь, вышел из букмекерской конторы.

Это был мрачный ублюдок с обветренным лицом и зализанными назад седыми волосами. Он натянул капюшон своего плаща и начал идти вверх по дороге, низкий рык прорвался из моего горла.

Как один, мы втроем перешли тихую улицу и последовали за ним, в то время как Данте постарался приблизить тени вокруг нас для прикрытия. Мы были тремя хищниками на охоте, и зверь, поселившийся в моем теле, жаждал смерти сильнее, чем когда-либо. Подобная опасность во мне была не нова, но сейчас она достигла своего пика. Нет ничего более смертоносного, чем фейри, разлученного со своей половинкой силой. Они готовы разорвать небеса ради друг друга. И если Король думал, что ему удастся спрятать ее от меня, то, когда я доберусь до него, он поймет, насколько сильно ошибался. Я выкачаю каждую каплю крови из его вен, пролью магию под землю и дам ей там сгнить. Элис Каллисто принадлежала четырем могущественным существам, которые с радостью увидят падение каждой звезды на небе, если это вернет ее нам. И я буду первым, кто сорвет одну из них.

Наша цель свернула на следующую улицу, и мы сократили расстояние между нами и ним, когда он проскользнул через ворота в темный парк, на котором так и было начертано: «Это убийство в тени».

— Как раньше? — пробормотал Габриэль, и мы с Данте кивнули.

Мой брат-Гарпия расправил крылья и бесшумно взлетел в небо, тьма мгновенно поглотила его. Пальцы Данте заискрились электричеством, и я хрустнул костяшками пальцев, когда мы шагнули через ворота, используя пузырь глушения, чтобы скрыть скрип петель.

Я раскрыл ладони, когда мы с Данте еще немного сократили расстояние между нами и нашей целью, пока не оказались в пяти футах от него на тенистой дорожке. Впереди мерцал тусклый оранжевый свет фонарного столба.

Я вскинул руки, посылая перед собой огненную струю и очерчивая ею огромный круг вокруг засранца. Он задохнулся от ужаса, когда Габриэль, словно пуля, свалился сверху, приземлился на него и повалил на землю. Я щелкнул пальцами, открывая брешь в огне, через которую мы с Данте проскочили. Данте побежал впереди меня, опустился на колени рядом с Габриэлем и ударил парня рукой по затылку. Один хороший удар электричества оборвал его крики и заставил его потерять сознание. Однако это был не последний его крик на сегодня. Этот парень был дилером Киллблейза и, без сомнения, был виновен в бесчисленных смертях, связанных с наркотиками, по всему городу. И если это не было достаточной причиной, чтобы мучить его пакостную задницу, у нас была причина, превосходящая все остальные. Он мог знать, где находится наша девушка.

Глаза Габриэля на мгновение остекленели, затем он втянул воздух. — Черт, Райдер не придет. Он застрял на собрании банды в «Ржавом Гвозде».

У меня отвисла челюсть. У нас не было времени ждать. Этот кусок дерьма мог знать, где находится Элис. Он мог быть тем ключом, которого мы ждали. А я уже ждал достаточно долго.

Я шагнул вперед, когда Габриэль слез с парня, поднял его на руки и перекинул через плечо.

— Что ты делаешь? — воскликнул Данте.

Глаза Габриэля остекленели, затем он посмотрел на меня, его рот приоткрылся, пытаясь заставить меня остановить то, что я собирался сделать, но я уже подбрасывал звездную пыль в воздух и оставлял их позади. Данте дал нам всем запасы редкого вещества во имя поиска Элис. Хотя использовать его было все равно, что каждый раз сжигать тысячу аур. Но у него была большая заначка, и он не совсем расплатился за нее. По крайней мере, не деньгами. И не было лучшей причины использовать ее, чем поиски нашей девочки.

Меня оттащили от моих друзей, я пронесся через всю Алестрию и приземлился возле «Ржавого Гвоздя» — бара, который выглядел как место преступления, которое только и ждало, чтобы произойти, и который был штаб-квартирой Лунного Братства.

Я подошел к двери с одним лишь пламенем в сердце и яростной решимостью найти нашу девочку. Я сделаю все, что потребуется. И я не собирался терять ни секунды, раздумывая, как поступить, когда этот ублюдок может привести нас к ней. Что, если ей причинили боль? Что, если я нужен ей прямо сейчас, а меня нет рядом? Что, если время для нее истекает?

Я иду, маленький монстр, просто держись.

Паника билась в моей груди, когда я протискивался в дверь, ощущая сопротивление сильного заглушающего пузыря, когда я оказался внутри и не мог слышать за ним. Бар был заполнен злыми, мускулистыми людьми с татуировками на лицах и в кожаных куртках.

Райдер стоял на барной стойке, и все, что он говорил в пузыре глушения, замерло на его устах, когда все внимание в «Ржавом гвозде» переключилось на меня.

— Райдер! — рявкнул я. — Мне нужна твоя помощь. Сейчас же.

Его челюсть гневно сжалась, и он начал кричать, хотя я не мог его услышать за барьером магии. Внезапно его смыло огромной волной, и звук его голоса разнесся надо мной.

… думаешь, ты просто так врываешься на собрание Братства?! — прорычал он, и члены его банды обменялись взглядами, хихикая и ухмыляясь, словно ожидали, что Райдер выкует в своей руке топор и отрубит мне голову.

Скарлет Тайд сидела на барной стойке рядом с ним, ее глаза подозрительно сузились на меня, прежде чем она подняла взгляд на Райдера, ожидая его приказаний. На щеке у нее была татуировка Скорпиона, а длинные каштановые волосы были собраны в хвост, что придавало ее невозмутимому лицу стервы еще больше выразительности.

— Я привел Лунного предателя, — позвал я, решив, что лучше не кончать с жизнью сегодня вечером, и жестом указал на мудака через плечо.

По толпе пробежал ропот интереса, но взгляды перебегали и на меня, некоторые наполнялись узнаванием.

— Разве это не один из парней Найт? — пробормотал кто-то.

— Он дружит с Оскурами, — шипел другой, и я осознал, что из-за моей горячей головы у Райдера только что возникли серьезные проблемы. Но я не мог ждать. Не сейчас, когда наша девочка в беде.

Эта связь между нами затмевала все остальное. Я потерял всякий смысл в тот день, когда ее похитили. Я не мог нормально функционировать. Я остро нуждался в очередном заклинании, повышающем энергию, и мой мозг чертовски болел. Я бы сам пытал этого парня, если бы мне не понадобились дары Райдера, чтобы залезть ему в голову. Члены Черной Карты были связаны всевозможными заклинаниями, но гипноз Райдера мог работать под всем этим, искать правду, просеивая их боль и проникая в самую суть. Он был мненужен. И он был нужен мне прямо сейчас.

У Райдера перехватило горло, затем он присел и что-то прошептал Скарлет на ухо. Она медленно кивнула, еще раз с усмешкой взглянула на меня, прежде чем подняться на ноги. — Мы собираемся сделать перерыв. Кто хочет выпить?

Несколько бандитов зааплодировали, но большинство из них все еще смотрели на меня с подозрением. Особенно когда Райдер прошелся по барной стойке, спрыгнул с ее конца и приземлился передо мной, а затем повел меня прочь через дверь слева от меня.

Его хватка на моей руке была железно крепкой, пока он тащил меня по коридору, затем вниз по темной лестнице к тяжелой металлической двери. Он отпер ее нажатием ладони, магический замок прочитал его подпись, после чего мы вошли внутрь, и я бросил члена Черной Карты на бетон. Помещение представляло собой каменную камеру со стоком в центре пола и деревянным стулом за ним. Было ясно, для чего это место, и я не мог дождаться начала работы.

Райдер захлопнул дверь, и нас окутал глушащий пузырь, прежде чем он схватил меня за горло и швырнул к стене. Я не сопротивлялся. Нутром я понимал, что облажался, но я был в таком отчаянии, что не мог найти в себе силы на это.

— Какого хрена ты разыгрываешь, Муфаса? — Райдер сплюнул, его ледяные пальцы прижались к моей коже, когда он сжал их.

— Этот мудак может знать, где она, — прорычал я.

Он покачал головой, его верхняя губа оттопырилась. — Ты хоть представляешь, под каким давлением я сейчас нахожусь? Моя банда и так подозревает меня в нелояльности, а твое появление здесь — это все равно что добавить гребаное бревно в их костер.

Тяжесть содеянного навалилась на мое сердце, и львиное рычание вырвалось из меня в знак извинения. — Прости, я плохо соображаю.

Он снова прижал меня к стене, так что моя голова отлетела назад и ударилась об нее. — Соберись, — рявкнул он. — Если ты распадешься, ты ей не поможешь. А если ты заставишь мою банду убить меня на хрен, я тоже буду ей бесполезен.

Я виновато сглотнул, кивнул, и он отпустил меня, отступив назад с ругательством.

Он повернулся к лежащему на полу парню без сознания и медленно вздохнул, начиная закатывать рукава, обнажая чернила, украшающие его предплечья. Атмосфера вокруг него была пропитана насилием, и я впитывал его, питаясь им, пока позволял тьме окутывать меня.

— Позволь мне помочь, — прорычал я, и он оглянулся на меня с выражением смутного недоумения.

— Ты здесь ничем не поможешь. Возвращайся к своим маленьким друзьям, — он усмехнулся.

— Не делай этого дерьма. Они и твои друзья тоже, — пробормотал я, подходя ближе. — И я никуда не уйду.

— У тебя не хватит духу увидеть то, что я собираюсь с ним сделать. Сначала в его голове, а потом прямо здесь, в этой комнате, — сказал он, его лицо было скрыто тенью, когда он наклонился, чтобы связать руки мужчины за спиной лианами.

— Ради нее я готов на все, — серьезно сказал я, и он оглянулся на меня через плечо, оценивая меня.

— Тогда иди сюда, Муфаса.

— Сегодня я чувствую себя более Шрамом, — прокомментировал я, помогая ему отнести парня на стул, а Райдер закончил связывать его своей магией земли.

— Ты не можешь быть Шрамом, — пробормотал он.

— Почему нет? — огрызнулcя я. Во мне было немного Шрама. Я мог быть большим, плохим Львом, когда хотел этого. И сейчас это было все, чем я хотел быть, пока я не верну Элис.

— Потому что я — Шрам, — сказал он, затем шагнул вперед и схватил парня за лицо, чтобы разбудить его. Но я успел первым, поджег огонь у его ног и насладился воплем боли, который вырвался из этого засранца, когда он очнулся.

Где мой маленький монстр, ты, кусок дерьма?

Гипноз Райдера накрыл меня волной, и я оказался в комнате, точно такой же, как та, в которой мы были раньше, только пол был мокрым от крови, а за стенами слышались крики и пытки.

Наши лица были замаскированы под перекошенные львиные головы, и я ухмыльнулся, глядя на неровный шрам, пересекающий один из глаз Райдера. В любой другой день года это был бы лучший момент в моей жизни. В этот момент у меня больше не будет хороших дней, пока моя половинка не вернется ко мне.

Райдер наложил свою волю на парня в видении вместе с нами, и тот рывком проснулся, задыхаясь от страха, наполнившего его глаза, а следом за этим из него вырвался скулеж страха.

— Ч-что это? — заикаясь произнес он.

— Это ад, — ответил Райдер не своим голосом.

Я криво улыбнулся, чтобы раззадорить его. — А мы — твои бесконечные страдания.

***
Ничего. Парень не дал нам ни единого намека на то, где находится Элис. И я чувствовал себя еще более безнадежным, чем когда-либо. Я действительно думал, что он тот самый. Что он хранит секрет, который мы так отчаянно искали все это время. Но он умер, рассказав все, что знал, и это не принесло нам никакой пользы, потому что это не имело никакого отношения к Элис.

Я выскочил за дверь, вытирая кровь с лица тыльной стороной ладони. Райдер последовал за мной, захлопнув дверь и заперев ее с помощью вспышки магии. Он поймал мою руку, прежде чем я успел убежать, потому что все, что я хотел сделать в этот момент, это переключиться и бежать как можно дальше, а потом реветь от боли в ночи.

— Посмотри на меня, — потребовал он, и я так и сделал, гадая, есть ли у него слова утешения или, может быть, теплые объятия. Но вместо этого меня затянуло в его гипноз, и я удивленно моргнул, когда он заговорил со мной в нем.

— Какой-то засранец из моей банды следит за нами. Он использует заклинание сокрытия у стены наверху. Следуй за мной, — он освободил меня от гипноза и рывком головы приказал мне следовать за ним.

Я направился вверх по ступенькам, и мой взгляд скользнул к тенистому углу у стены и очень тонкому покалыванию магии, исходящему от него.

— Если ты хочешь присоединиться к Лунному Братству, тебе придется доказать, что ты не промах, — сказал Райдер. — У тебя есть связи с чертовыми Оскурами, и той информации о них, которую ты мне предоставил, недостаточно, чтобы завоевать мое доверие. Тебе это удастся только тогда, когда ты передашь мне что-то, что поможет мне приблизиться к Инферно, чтобы я мог уничтожить его.

Святое дерьмо.

Я исказил свое выражение лица в мрачную улыбку и пожал плечами. — Данте доверяет мне, это будет легко сделать. Мне просто нужно больше времени.

— Я жду от тебя новых наводок в ближайшее время, иначе я не дам тебе ничего, кроме ножа в брюхо, Лев, — прорычал он.

Мы вышли через боковую дверь на улицу, и Райдер захлопнул за нами дверь, наложив на нее несколько заклинаний, после чего снова повернулся ко мне и создал глушащий пузырь.

— Тебе лучше уйти, — пробормотал он, бросив взгляд на «Ржавый Гвоздь» с гримасой, словно возвращаться туда было неприятно.

— Пойдем со мной, — настоятельно попросил я. Это были выходные, и я не хотел, чтобы Райдер торчал здесь один. Он был змейкой Элис. Мне нужно было, чтобы он был рядом.

— Инферно будет там? — спросил он, имея в виду квартиру Габриэля, и я покачал головой, что могло быть ложью, а могло и не быть. То есть да, Данте мог остаться там сегодня вечером, или мой брат мог пойти домой. Невозможно знать наверняка. Но Райдер приходил туда только тогда, когда Данте не было рядом или когда у него не было выбора, кроме как поговорить со всеми нами о наших планах относительно поиска Элис.

— Твои «нет» часто превращаются в «да», — заметил он, сузив глаза.

Я вздохнул, проведя рукой по своим длинным волосам. — Ладно, как скажешь, чувак. Я пойду, — я слишком устал и был слишком разочарован, чтобы умолять его. Я просто хотел что-нибудь разгромить и вырубиться на несколько часов, прежде чем снова начать свою охоту.

Я пошел по улице, решив, что дом Габриэля все равно находится всего в паре кварталов отсюда. Нет смысла тратить звездную пыль. А по пути я мог бы найти стену или две, чтобы выместить на них свою ярость. Или на несчастном придурке, который забавно на меня посмотрит.

— Ты весь в крови, Муфаса, — окликнул меня Райдер, как будто мне сейчас было до этого дело.

Я махнул рукой в знак неопределенного прощания и ускорил шаг, мое зрение потемнело по краям. Когда я в последний раз ел, спал или чувствовал что-то, кроме стресса?

Я потер глаза и споткнулся на шаге, когда усталость пронзила центр моей груди. Сон казался предательством по отношению к моей половинке, но время от времени мне приходилось поддаваться ему. В голове была дымка из смерти и разрушений, потерь и тоски, от которой хотелось убежать, но я чувствовал себя виноватым, что убегаю и от нее. Она была где-то там, совсем одна, а я ни на йоту не приблизился к тому, чтобы найти ее.

— Мне жаль, маленький монстр, мне чертовски жаль, — пробормотал я, ненавидя себя за то, что подвел ее. Я смотрел на луну и думал, видит ли она ее, где бы она ни была. Или она зарыта где-то далеко, и свет не может ее найти. Мой прекрасный, сиреневоволосый Вампир, спрятанный в темноте.

Позади меня раздался рев мотора, и Райдер подъехал ко мне на своем зеленом мотоцикле.

— Садись, — приказал он, даже не взглянув на меня, а просто уставившись прямо вперед на дорогу, словно если он не признает собственной доброты, то этого не происходит.

— Все в порядке, брат, — попытался я, но он наконец посмотрел на меня с садистским блеском в глазах.

— Залезай, или я привяжу тебя к сучьему сиденью, — предупредил он, и я слишком устал, чтобы спорить, пододвинулся к нему и перекинул ногу через заднюю часть мотоцикла.

Я вцепился в его кожаную куртку, пока он несся по дороге с бешеной скоростью, и маскирующее заклинание накрыло нас, пока он мчался по улицам в направлении дома Габриэля. Моя голова наклонилась вперед, прижавшись к его спине, от него пахло кожей и овсянкой. Это был такой домашний запах и такая удобная спина, что я просто уплыл в сон.

— Такая милая змейка… — пробормотал я, прижимаясь ближе, когда мурлыканье пробежало по мне, первый клочок спокойствия, который я ощутил за долгое время.

Локоть уперся мне в живот, и я с проклятием проснулся, прищурившись, так как оказался на подземной парковке жилого дома Габриэля. Я зевая скатился с сиденья, и Райдер тоже слез с него, глядя на меня с резко насупленными бровями.

— Давай, придурок, — пробормотал он.

Я последовал за ним к лифту, и вскоре мы уже плыли наверх, в пентхаус. Я прислонился спиной к стене, мои глаза снова закрылись, когда я вспоминал Элис и представлял, как она обхватывает меня, прижимается ушком к моей груди, мои руки прижимают ее к себе и никогда не отпускают.

— Я облажался, — простонал я. — Я худший из всех Элизианских партнеров, Райдер.

— Возможно, есть кто-то хуже, — прокомментировал он, и я почти, почти улыбнулся. — Не многие. Но, может быть, один. Хотя, наверное, нет, — отступил он, но было уже поздно. Комплимент покинул его, и я любил его за это.

— Спасибо, Райдикинс, — пробормотал я, сон снова охватил меня, и я полуосознанно понял, что громкий храп покинул меня, когда я отключился.

Сознание наполовину вернулось ко мне, когда Райдер схватил меня за руку и вытащил из лифта, и я попытался открыть глаза, чтобы посмотреть, куда я иду, но мне это не удалось.

— Клянусь звездами, — выругался Габриэль. — Вот, позвольте мне смыть с вас кровь, — по мне пробежал поцелуй его магии воды, и я пробормотал спасибо, смутно потянувшись в ту сторону, откуда доносился его голос, прежде чем Райдер снова дернул меня за руку и потащил за собой через квартиру.

— Ну? Ты нашел что-нибудь, serpente[2]? — прорычал Данте. Упс, похоже, он все-таки был здесь. Виноват.

— Нет, — пробурчал Райдер, затем толкнул меня, и я упал лицом вниз на мягкую кровать.

— Ммм, — вздохнул я, растягиваясь на прохладных простынях.

— Я могу помочь ему, — голос Данте приблизился. — Ты можешь уйти.

— Он должен остаться, — позвал Габриэль.

— Я не хочу оставаться, — прорычал Райдер.

— Тебе придется, потому что если ты вернешься в «Ржавый Гвоздь» сегодня вечером, тебя будут допрашивать, и я не вижу, чтобы это закончилось для тебя хорошо, — сказал Габриэль, и я вслепую потянулся к Райдеру.

— Останься, Шрам, — умолял я. — Обними меня.

— Я лучше обниму мешок мясных ножей, — прорычал он.

— Кто-нибудь, обнимите меня, — умолял я, когда две пары сильных рук начали стягивать с меня одежду.

— Я могу это сделать, Инферно, — предупреждающе шипел Райдер.

— Ты ему не нужен, я его лучший друг, — отрезал Данте.

— Ты голоден, Леон? — позвал Габриэль. — Я могу что-нибудь приготовить?

— Нет, я в порядке, — пробурчал я, когда кто-то перевернул меня, и я открыл глаза, обнаружив, что Райдер и Данте борются за то, чтобы расстегнуть мои джинсы.

Моя Харизма вытекала из меня, как вода из разрушенной плотины, и я слишком устал, чтобы даже даже пытаться остановить это. Похоже, мой Прайд был рад удовлетворить мои потребности, так что я не стал отказывать им в удовольствии. Это было бы приятно, если бы моя королева была здесь. Но она исчезла, потеряна, была украдена. О маленький монстр, вернись ко мне.

Данте расстегнул мой ремень, а Райдер стянул с меня джинсы и бросил их в корзину для белья. Данте схватил мою рубашку, сорвал через мою голову и с победной ухмылкой бросил ее в корзину.

— Я принес тебе горячего молока, — Габриэль вошел в комнату с моей любимой кружкой. Она была сделана в форме головы Симбы, а сверху украшена маленькой короной из листьев. Вообще-то я перевез сюда довольно много вещей, но Габриэль не возражал. Ну, он покричал всего пару минут, но потом успокоился.

— Спасибо, Минди, — вздохнул я.

— Что? — резко спросил Габриэль.

— Я сказал спасибо, Гейб, — я улыбнулся и переместился обратно на кровать, пока Райдер стягивал одеяло и Данте перебрался на другую сторону кровати, чтобы схватить другой угол.

Габриэль выглядел так, будто хотел отчитать меня за то, что я назвал его Гейбом, но придержал язык пока Данте и Райдер укладывали меня в кровать. Мне было уютно, как жуку в ковре, пока я прижимался спиной к подушкам и потягивал подслащенное медом молоко. Я выпил его несколькими длинными глотками, затем Данте выхватил кружку из моей руки и поставил ее на тумбочку, после чего разделся и забрался в постель ко мне в одних трусах.

— Я останусь с ним, — сказал он остальным, перебираясь под одеяло, а Райдер шипел себе под нос, раздеваясь и ложась на кровать с другой стороны от меня.

Габриэль подошел к окну, посмотрел на улицу, а затем пересел на низкий комод под ним. — Я подежурю, — сказал он.

— Разбуди нас, если у тебя будет видение о ней, falco[3], — призвал Данте, и Габриэль кивнул. Обещание в его глазах помогло мне расслабиться.

Я скользнул глубже под простыни, присутствие двух тел по обе стороны от меня давало мне больше комфорта, чем с тех пор, как я потерял ее. Я практически чувствовал вкус боли в каждой из моих Львиц, и я полагал, что Райдер пировал, когда она окружала и его.

Низкое урчание зародилось в моем горле, когда я погрузился в темноту и надеялся, что кошмары не придут за мной на этот раз. В своих снах я видел только окровавленную и кричащую Элис, умоляющую меня помочь ей. Но с моим Прайдом, окружавшим меня, я чувствовал, что мне может просто посчастливиться погрузиться в чистую темноту. Тогда завтра охота начнется заново. 

5. Элис

Я проснулась в той же каменной комнате, хотя на этот раз оказалась на толстом ложе из одеял, а сбоку горел вечный огонь, согревая меня насквозь.

Я застонала, чувствуя себя слабее, чем когда-либо, жажда была почти невыносимой, пока я пыталась выбраться из своих снов. Сны о моих Королях с моими клыками в их венах, их твердые мышцы, прижатые к моим мягким изгибам, и все лучшие плохие вещи, происходящие одновременно.

Боль в горле была невыносимой, и рычание вырвалось из меня, когда я вскочила на ноги, бросилась к тяжелой деревянной двери и со всей силы ударилась о нее. Снова и снова я бросалась на нее, не останавливаясь, пока не запыхалась и не вспотела, плечо и рука болели от боли, которую я не могла излечить.

— Выпустите меня отсюда! — закричала я, оскалив клыки, думая о том, что я буду делать, когда выберусь отсюда. Я наброшусь на первого неудачливого ублюдка, который перейдет мне дорогу, и выпью его досуха. Это было самое меньшее, что они заслужили, заперев меня здесь. Я не буду чувствовать себя виноватой.

Тишина. Пустота небытия за дверью давила на меня сильнее, чем решетки тюрьмы Даркмор. Я была заперта здесь. В одиночестве.

Я прикусила язык, застонав от привкуса крови, разлившейся во рту, и еще сильнее застонав от отсутствия магии в ней.

Я попятилась назад на несколько шагов. Голод, жажда и изнеможение лишили меня сил после того, как я измотала себя атакой на дверь. Мои ноги запутались в одеялах, и я опустилась на них, наполовину упав, наполовину просто сдавшись неизбежному.

Всхлип застрял у меня в горле, когда я посмотрела на стеклянный купол, составлявший крышу этой комнаты. В свете большого вечного огня, мерцающего и отражающегося на стекле, я смогла разглядеть больше деталей, и на этот раз я была уверена, что надо мной находится вода.

Какого черта я оказалась в этом месте?

Я облизала губы, смазывая их кровью с языка и используя боль от этой раны, чтобы попытаться сосредоточить свои мысли. Если так будет продолжаться и дальше, я погибну от жажды. Я знала более чем достаточно об этом проклятии, которое держало всех Вампиров в своей хватке. И что хуже всего, я не могла привыкнуть к этому. С моими Королями, готовыми утолить мою жажду всякий раз, когда мне требовалась кровь, в последнее время я стала самодовольной. У меня не было большой практики обходиться без крови, и теперь, когда мне нужны были ясные и рациональные мысли, они были затуманены желанием крови, смерти и резни.

Я опустилась на импровизированную кровать, глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, и уставилась на воду за стеклом.

Ну же, мозг. Почему я здесь? Какой смысл помещать меня в место, предназначенное для Провидцев, если у меня нет Зрения?

Я попыталась вспомнить то, чему меня учили на курсах Арканных Искусств, методы гадания, которым я научилась, и методы, которыми Габриэль пытался взять под контроль свое Зрение.

Концентрация.

Мне нужно было сосредоточиться, если я хотела что-нибудь увидеть, но на чем я должна была сосредоточиться?

Я медленно вдыхала и выдыхала, пытаясь позволить своему разуму погрузиться в то место спокойствия глубоко внутри меня, даже несмотря на то что жажда крови продолжала закрадываться в уголки моего сознания, привлекая мое внимание. Я медленно выдохнула, думая о самых важных для меня вещах в этом мире.

Перед моими глазами проплыли лица моих Королей, и я тихо застонала: я могла поклясться, что почти чувствовала их близость на своей коже, их голоса в моих ушах.

Они были вместе, все четверо в квартире Габриэля в городе, никто из них не выглядел счастливым, но и гнев не был направлен друг на друга.

— Что произошло? — я вздохнула, мои глаза закрылись, пока я не увидела их, и они действительно были все вместе, как я и представляла.

Все выглядело как-то зернисто, словно я не могла уловить мельчайшие детали комнаты, и у меня не было чувства времени, чтобы судить, происходит ли это сейчас или относится к будущему. Габриэль сидел на краю кровати с руками Данте и Леона на плечах. Райдер стоял перед ним и протягивал руку, его челюсть стиснута решимостью и болью, которую, я была уверена, могла видеть только я. Ему было больно. Им всем было больно. И это было из-за меня.

Я смотрела на них четверых, объединенных болью и страхом, пока Габриэль пытался заставить себя видеть, его брови нахмурились, а хватка руки Райдера казалась достаточно сильной, чтобы сокрушить кости.

— Это бесполезно, — прорычал Габриэль. — Я не знаю, куда этот ублюдок забрал ее, он явно делает что-то, чтобы скрыть от меня ее местонахождение.

Я резко вдохнула, когда осознание настигло меня. Вот почему я была здесь. Это место было создано, чтобы сфокусировать энергию звезд, чтобы нам было легче видеть их и видения, которые они предлагают. Но это работало в обе стороны. Концентрация была направлена наружу, что означало, что пока я находилась здесь, я была скрыта этой комнатой и водой надо мной. Звезды потеряли возможность следить за моей судьбой, а без того, что они могли видеть меня и пути, по которым я могла бы пойти, Габриэль тоже не мог меня видеть.

Шквал мыслей, пронесшихся в моей голове, был более чем достаточен, чтобы нарушить мою слабую способность удерживать видение, и мои глаза открылись как раз в тот момент, когда слеза выскользнула и прочертила горящую дорожку по моей щеке, а затем утонула в волосах.

Моя грудь содрогнулась, когда я пыталась вернуть все назад, вернуть их, снова почувствовать себя рядом с ними, хотя я знала, что на самом деле их здесь нет.

— Подождите, — пробормотала я. Мое сердце бешено колотилось, когда боль взяла мою грудь в тиски и сжала.

Звук отпираемой двери заставил меня задохнуться и быстро сесть, мои клыки снова оскалились, и я приготовилась броситься на того, кто сюда вошел.

Все остальное не имело значения, кроме твердого стука их пульса по мере приближения, и в тот момент, когда дверь отворилась, я бросилась вперед с оттопыренными губами, оскаленными клыками и потребностью выпить, заполнившей каждый уголок моего мозга.

Но не успела я наброситься на появившуюся фигуру в плаще, как врезалась в стену магии, и она обхватила все мое тело, словно кулак.

Я брыкалась и рычала, когда меня подняли на ноги, щелкая зубами и напрягая шею, пытаясь дотянуться до него.

Всего лишь капля. Мне нужна была только капля, чтобы поддерживать себя. Совсем немного… а потом много. Потом я буду пить, пить и пить, пока жалкое подобие фейри передо мной не превратится в пустую оболочку, а его магия и кровь не забурлят в моих жилах, вновь наполняя меня жизнью.

— Я пришел с подарками, — сказал Король своим постоянно меняющимся голосом, когда фигура в одеянии шагнула дальше в комнату.

За ним вошел еще один человек, который толкал маленькую тележку с несколькими металлическими куполами, похожими на те, которые в модных отелях ставят поверх еды. Он снова отступил, как только поставил тележку, затем закрыл дверь, оставив меня наедине с Королем в маленькой комнате.

— Я собираюсь уничтожить тебя на хрен, — прорычала я, все еще сопротивляясь его магии и проклиная тот факт, что у меня не было ни капли собственной силы, чтобы дать отпор.

— Сейчас, сейчас, Элис, я знаю, что ты хочешь пить, но нет необходимости в вспышках ярости, — сказал Король, казалось, совершенно не заботясь о моих обещаниях. Но это было ошибкой. Я надеялась, что этот ублюдок действительно недооценивает меня, потому что от этого будет только слаще, когда я покончу с его жалкой жизнью.

— Какого хрена я здесь? — потребовала я, продолжая биться в конвульсиях.

— Я хотел бы цивилизованно поговорить с тобой, — сказал Король, глядя на меня из-под темного капюшона. — И я знаю, что фейри твоего конкретного Ордена трудно быть цивилизованными, когда им нужна кровь. Так что…

Я наблюдала, как Король подошел к маленькой тележке и снял первую из металлических крышек, показав мне пинту густой красной крови. Красной крови, которая ждала меня там, с маленькой розовой соломинкой, воткнутой в нее, как будто это был молочный коктейль.

Я зарычала, вдыхая ее запах, мое горло горело от потребности, зверь во мне поднялся на поверхность кожи и стал контролировать мое тело, заставляя меня метаться сильнее.

Король просто ждал, наблюдая за мной. Сегодня внутри капюшона не было ничего, никаких смен лиц или личностей. Ничего, кроме массы теней, слишком глубоких, чтобы даже мои одаренные глаза могли пробиться сквозь них.

Когда я немного успокоилась, следующий колпак был поднят, и Король поднял пару одинаковых металлических наручников, чтобы показать мне.

— Их было очень трудно достать, — сказал Король, делая шаг ближе ко мне. — Это наручники, которые ФБР использует для сдерживания магии худших преступников Солярии. Они такие же, как те, что используются в тюрьме Даркмор, чтобы не дать заключенным использовать свою магию, пока они там заперты.

— И что? — огрызнулась я.

— Итак, я хочу, чтобы ты их надела. Если ты согласишься, я разрешу тебе регулярно пить кровь, чтобы избавить тебя от мучительной жажды.

— Почему? — потребовала я, но я была практически готова умолять попробовать эту кровь, мой взгляд был прикован к стакану, а сердце колотилось, так как я была переполнена потребностью в ней.

— Потому что я не хочу, чтобы ты закончила как Вампир, которого ты выпустила из туннелей под академией. Я пытаюсь вести себя цивилизованно. Ты нужна мне для работы, да, но это не значит, что ты должна страдать без необходимости. Если тебе нужно больше времени, чтобы подумать… — Король повернулся к двери, словно намереваясь оставить меня здесь, и мое сердце заколотилось в панике.

— Стой, — задыхалась я, слюна скапливалась во рту, пока я смотрела на стакан с кровью. Я знала, что не должна поддаваться этому так легко, но какая разница? Без крови у меня все равно не было магии. По крайней мере, с наручниками я была бы свободна от жажды. Магия была бы внутри меня, и эта всепоглощающая потребность в крови позволила бы мне спокойно думать. А мне действительно нужно было сохранить рассудок, если я надеялась выбраться из этого места. Особенно теперь, когда я знала, что мои Короли не придут за мной.

— Ты согласна? — спросил Король, казалось, удивленно. Но я не была дурой. Я знала, что так или иначе соглашусь на эту сделку. Жажда будет только усиливаться, и в конце концов я уступлю. Так зачем оттягивать неизбежное? По крайней мере, так я смогу напиться крови и прийти в себя.

— Да, — прорычала я.

Магия, сковывающая меня, дрогнула, пока мои руки не оказались вытянуты перед лицом, и Король придвинулся ближе, чтобы защелкнуть наручники на моих запястьях.

Я оскалила зубы и зашипела от ощущения холодного металла на коже, когда он использовал маленький ключ, чтобы крепко запереть их и убрал в карман.

Как только это было сделано, Король сбросил магию, удерживающую меня, и я упала на пол, поднявшись на ноги.

Я бросилась на Короля, мой взгляд был устремлен на тени в капюшоне, желание оторвать его гребаную голову и искупаться в его крови поглотило меня, но я врезалась в прочный воздушный щит и отступила назад.

Я не стала тратить время на попытки пробиться сквозь него и повернулась к тележке, практически набросившись на стакан с кровью и с рычанием поднесла ко рту.

Я проигнорировала соломинку, позволив ей ударить меня по щеке, когда я опрокинул стакан в рот.

Кровь потекла по моему подбородку и лицу, так как от отчаяния я стала неаккуратной, и я застонала, глубоко глотая, мое горло подрагивало с каждым глотком, а пустая яма внутри меня медленно начала заполняться.

Кровь была безвкусной, несвежей, теплой, что говорило о том, что она простояла некоторое время в этом чертовом стакане, и мои клыки покалывало от желания укусить, выпить, напитаться как следует от фейри, из которого стоит пить.

Я прикончила стакан и выругалась, погружая в него пальцы, проводя ими по внутренней поверхности и покрывая их красным, а затем высасывая их дочиста.

Это помогло, но этого было недостаточно. Совсем недостаточно.

— У кого ты взял эту кровь? — прорычала я, поворачиваясь лицом к Королю, все еще обсасывая свои пальцы и, несомненно, выглядя как что-то из фильма ужасов: кровь покрывала мой подбородок и капала на одежду. — Из самого слабого фейри, которого ты смог найти?

Король засмеялся, голос был еще более странным, чем когда-либо, так как он был похож одновременно на голос молодой девушки, старика и всего, что между ними.

— Я позабочусь о том, чтобы следующая поставка была от более сильного фейри, если ты сделаешь кое-что для меня.

— Что? — я не собиралась ничего делать для этого ублюдка, но я была готова выслушать любую информацию, которую он готов был выдать.

Король снова подошел к тележке, снял с нее последние пару крышек и показал большую тарелку с едой, а также аккуратно сложенную стопку свежей одежды и стопку газетных вырезок.

— Я хочу, чтобы ты попыталась понять, что я здесь делаю, — сказал Король, удаляясь от тележки в дальний конец комнаты, где я наблюдала, как он начал что-то строить с помощью магии земли. — Мне нужна твоя помощь в моей работе, хотя, по правде говоря, единственное, что мне действительно нужно от тебя, — это твоя кровь.

Моя кожа задрожала от этого предложения, и я наморщила нос, делая шаг назад, инстинктивно потянувшись к магии внутри меня. Но когда я попыталась воспользоваться ею, сила побежала по моим рукам к кистям, а затем резко остановилась, достигнув новых модных наручников, которые были на мне надеты. Мои пальцы даже не покалывало. Ничего. Ни черта. Черт.

— Пока меня не будет, ты должна расслабиться, поесть и прочитать эти статьи. Все до единой. Тогда ты, возможно, начнешь понимать, почему я считаю, что нам нужны перемены в этом городе. Алестрия утопает в бандах и насилии. Мы должны восстать из пепла этой бойни, как возрождающийся Феникс, и для этого нам нужен новый лидер, который поведет народ к свету.

— И позволь мне угадать, — язвительно сказала я. — Этот лидер — ты?

Король невинно развел руками, заканчивая строить каменную ванну. — Кто-то должен взять на себя бремя лидерства, если мы хотим, чтобы взошла светлая заря и банды пали, — он закончил строить ванну, и моя кожа зудела от желания искупаться. Я не знала, как долго я здесь пробыла, но достаточно долго, чтобы понять, что мне это необходимо.

— Какое отношение к этому имеет чтение этого дерьма? — спросила я, указывая на груду вырезок.

— Я хочу, чтобы ты посмотрела в лицо действительности о бандах. Об их зверствах. О невинных, которые попадают под их огонь. Я хочу напомнить тебе, что Данте Оскура и Райдер Драконис — люди, способные на ужасные вещи. Я хочу, чтобы ты помнила, что они — фейри с двумя обличьями, и они позволяют тебе видеть только те, на которые падает свет. Я хочу, чтобы ты осознала, как они тебя одурачили.

Мне хотелось огрызаться, кусаться и защищать своих мужчин, но я не была дурой. Король не хотел этого слышать. И если я собиралась выбраться отсюда, то мне нужно было подыграть этой игре.

— Хорошо. Я прочту их, — согласилась я, пожав плечами. — И что дальше?

— Тогда мы поговорим снова, — Король махнул рукой над ванной, и я смотрела, как в нее льется нагретая вода, пар поднимался и клубился над стеклянной крышей над нами.

Я оставалась неподвижной, когда Король повернулся и пошел прочь от меня. Мой взгляд был прикован к его спине, а мысли вихрем проносились в голове.

Как только за ним закрылась дверь, и я снова осталась одна, я подошла к тележке и взяла несколько картофелин фри из огромной стопки еды, оставленной для меня, и проглотила их, пока брала первую статью.

Семья из четырех человек убита в перекрестном огне, когда сегодня в центре Алестрии столкнулись Лунное Братство и Клан Оскура.

Это была не совсем новая история. Я слышала сотни таких историй, когда росла здесь. Я прекрасно знаю, насколько опасны банды и что не стоит приближаться к ним, когда начинается война за территорию.

Насколько мне было известно, они не целились в несоюзных фейри, но было много подобных происшествий, когда магия начинала разлетаться в разные стороны, а фейри смещались на улицах.

Мой взгляд скользнул по фотографии маленьких детей и их погибших родителей, и что-то перевернулось в моем нутре. Конечно, я не поддерживала это. Но я точно знала, что Данте и Райдер тоже. Хотя я догадывалась, как лидеры своего народа, они несут определенную ответственность за это. От одной мысли об этом мне стало не по себе, и я вздохнула, просматривая подробности статьи. Похоже, что их машина была поражена огненным шаром и столкнулась со встречным грузовиком. Полагаю, они умерли мгновенно, иначе кто-то смог бы их вылечить.

Мой взгляд задержался на младших брате и сестре, и на мгновение я почти позавидовала им, потому что, по крайней мере, они были вместе, куда бы они теперь ни отправились. Но даже когда эта мысль пришла мне в голову и боль, которую я всегда чувствовала из-за потери Гарета, резко поднялась внутри меня, я поняла, что на самом деле не испытываю таких чувств. Уже нет. Было время, когда все, чего я хотела или о чем заботилась в этой жизни, было местью за него, и я была более чем готова продать свою жизнь в погоне за этим. На самом деле, я была уверена, что это будет стоить мне жизни, потому что у меня точно не было никаких мыслей о том, что будет после.

Но теперь это было не так. Теперь я думала о будущем. Я думала о своих мужчинах и о любви, которую я к ним испытывала. У меня были зачатки мечты о чем-то вне этой непрекращающейся боли. Я начинала хотеть… большего.

Я взяла стопку статей и тарелку с едой, затем прошла через всю комнату к ванне с паром и положила их на бортик. Мне не было смысла отказываться от чтения, да и делать мне здесь все равно было нечего.

Я быстро разделась и забралась в ванну, почти вздохнув от того, как хорошо горячая вода ощущается на моих напряженных мышцах.

Я нырнула в воду, закрывая глаза, когда погружалась под воду, и жалея, что у меня нет магии воздуха, чтобы оставаться там. Раньше я любила это делать. Я просто пряталась под водой, используя свою магию, чтобы дышать, и позволяла своим проблемам оставаться над поверхностью.

Сиреневые волосы стелились вокруг меня, и я выпустила поток пузырьков с губ, когда мои слезы незаметно скатились.

Я скучаю по тебе, Медведь Гэр. И я не знаю, что делать. Ты можешь помочь девушке разобраться? 

6. Данте

Я ужинал дома, заглатывая болоньезе, едва ощущая его вкус. Все мое внимание было отдано семье, которая сообщала все новости, собранные в Алестрии, о местонахождении Элис. Снова и снова они не давали мне ничего полезного, и мой разум начинал громко гудеть, паника снова грозила настигнуть меня. Но я сдерживал себя, как учил меня папа давным-давно. Sii sempre la calma in ogni tempesta, figlio mio — всегда будь спокоен в любой буре, сын мой.

Единственное хорошее, о чем сообщили мои люди, это то, что все последователи Феликса были вычислены и казнены. Я не проявил никакой жалости к тому, что они сделали. Бесчисленные злодеяния были совершены их руками, и я позаботился о том, чтобы ни один предатель не остался в живых — выбор, который теперь обеспечил безопасность моей настоящей семьи.

Я сделал глубокий вдох, и мой взгляд переместился на мою кузину Розу, которая встала со своего места, ее глаза были полны чего-то важного. Но Нико продолжал твердить о подозрительном поведении Гептианской Жабы в восточном квартале, которая была под кайфом от Киллблейза.

— Все Блейзеры ведут себя так, Нико, — сказал я, мой тон был немного резким и заставил его склонить голову, когда он опустился обратно в кресло с собачьим поскуливанием. Но, dalle stelle, это был уже пятый Блейзер, на которого он указал мне на этой неделе. — В чем дело, Роза?

Роза бросила все силы на то, чтобы помочь найти Элис. Она даже не была Пробужденной, но я не смог бы помешать ей оказать помощь, даже если бы запер ее и выбросил ключ. Когда Роза хотела что-то сделать, ничего не могло ее удержать.

На ней были мешковатая толстовка и джинсы — единственное отличие, которое она позволяла себе после того, что сделал с ней Феликс. Она могла притворяться, что с ней все в порядке, но то, как она скрывала свои шрамы, говорило о многом, и я знал, что скоро мне придется с ней об этом поговорить, если она не придет ко мне сама. Но сейчас моим приоритетом должна была быть Элис.

— Ну, может, это и пустяк, но…

— Скажи мне, — надавил я, мой желудок скрутило, когда я посмотрел в ее темные глаза. Там было что-то сломанное, что я не мог исцелить. И это причиняло мне боль каждый день.

Она по-прежнему отказывалась говорить со мной о Феликсе, ведя себя так, будто этого никогда не было. Но шрамы, видневшиеся на левой стороне ее шеи и исчезавшие под рубашкой, сказали мне все, что я хотел знать. Эти следы были глубже, чем ее плоть, и больше всего на свете я хотел бы навсегда излечить их.

— Кажется, я нашла лабораторию Киллблейза, — объявила она, и по столу пронеслось несколько взволнованных возгласов.

— Пфф, без шансов, — пренебрежительно сказал Нико, а я громко зарычал и стукнул кулаком по столу, заставив всю стаю замолчать.

Я почувствовал, что мама смотрит на меня с места во главе стола, ее подбородок гордо поднялся.

— Говори, Роза, — призвал я. — Я слушаю.

— Итак, я следила за старыми хрустальными дорогами, ведущими из города. Никто не пользуется ими кроме кристальных фермеров с тех пор, как было построено шоссе. И там много заброшенных шахт, так как запасы кристалла Курсуса иссякли, — она прикусила губу. — Так или иначе, я составила карту всех, кто приезжает и уезжает в ту сторону, лицензии, марки машин, любые детали лиц, которые я видела. И каждый день в девять вечера большой черный фургон выезжает в ту сторону, а затем возвращается обратно по дороге в час ночи. Я наблюдала за ним всю неделю и сначала подумала, что это просто одна из машин для перевозки кристаллов. Это точно такая же марка, как и другие. Но вчера вечером я решила подойти поближе к дороге, чтобы сделать несколько фотографий водителей, едущих в ту сторону и обратно, и когда появился этот фургон, я это почувствовала.

— Что? — спросил я, ловя каждое слово, слетавшее с ее губ, и молясь, чтобы они привели меня к amore mio.

— Ничего, — ответила она, покачав головой. — Никакого ощущения магии. И я подумала… это странно. На фургоны для перевозки кристаллов наложены всевозможные защитные заклинания, но это было нечто большее. Обычно кристаллы тоже излучают силу, и даже фейри за рулем могут что-то излучать. Но это транспортное средство ощущалось как призрак. Словно если бы я закрыла глаза, я бы вообще не знала, что он там был.

Я осознал, что она говорит, и мое сердце бешено заколотилось от волнения. — Так вот как они доставляют в город такое количество Киллблейза, — я провел пальцами по волосам. — Черт, ты гений Роза.

— Язык, Dolce Drago, — прошипела мама, но я был погружен в свои мысли и едва слышал ее.

Когда пару месяцев назад проблема Блейзеров начала выходить из-под контроля в Алестрии, ФБР установила магические посты по всему городу и на его границах. Каждый автомобиль должен был проходить через них ежедневно, а его содержимое оценивалось заклинаниями, чтобы они могли попытаться найти дилеров, перевозящих Киллблейз. Сначала таким образом удалось найти несколько партий, но после этого не было обнаружено ни одной. Они полностью отключились от сети. И вот как они это делали. Должно быть, Король использовал какую-то темную магию, чтобы скрыть транспортные средства, пропустить их сквозь магические барьеры, словно они были просто дымом.

Я поднялся со своего кресла, едва не сбив его на пол, когда Роза с надеждой улыбнулась.

— Я могу показать тебе, где это? — предложила она, и я проверил время. Было восемь тридцать. Мы должны были добраться туда быстро.

— Нам лучше поторопиться, — я кивнул.

— Тебе нужна стая, — сказал дядя Филипп. — Я могу возглавить ее.

— Нет, дядя, — твердо сказал я. — Это должно быть тайно, — И у меня есть друзья, которые присоединятся ко мне. Но я не стал делиться этим со своей семьей, они бы только обиделись. — Я позвоню тебе, если ты мне понадобишься.

Несколько жалобных воплей раздалось, когда я кивнул маме и вышел из комнаты, а Роза помчалась за мной.

Я добежал до холла, натягивая кожаную куртку, пока мама бежала за нами трусцой. — На пару слов, Dolce Drago, — попросила она, ее глаза были полны беспокойства.

— Мне нужно идти, мама, — сказал я с тревогой, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку, но она поймала мою руку, одарив меня твердым взглядом, который сказал мне, что она не собирается никуда меня отпускать, пока не скажет то, что ей нужно сказать. — В чем дело?

Мама бросила взгляд на Розу, пока она натягивала кроссовки.

— Я подожду снаружи, — сказала моя кузина, уловив намек, и выскользнула через парадную дверь.

Мама опустила вокруг нас заглушающий пузырь, и я с замиранием сердца смотрел в ее глаза с серебряными кольцами.

— До сих пор я держала язык за зубами, но я должна это сказать, — она откинула плечи назад, и хотя она была маленькой, в ней всегда чувствовалась сила. — Мне нравится Элис, mio figlio[4], нравится. Но весь клан Оскура охотится за этой девушкой, как будто она твоя половинка.

Я покачал головой, на языке вертелись слова, чтобы объяснить, как можно выпутаться из этой ситуации, но мама не дала мне их произнести, продолжая. — Я знаю, что ты любишь ее. Я вижу это в твоих глазах, в том, как ты ищешь ее, как ты не отдыхаешь, не спишь, как ты убегаешь каждую ночь со своим amico Леоном Найтом. Но он ее звездный избранник, Dolce Drago, я не могу видеть, как твое сердце разбивается из-за девушки, которая не принадлежит тебе.

Мое горло сжалось, налилось свинцом, когда я смотрел на искреннюю любовь в ее глазах, ее потребность защитить мое сердце пылала в ее глазах. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к моей щеке. — Но я также чувствую, что здесь есть нечто большее, потому что я видела вас троих вместе в этом доме. Сын не может скрыть правду от своей мамы, а глаза девушки раскрывают ее душу. Так ответь мне, Dolce Drago, почему девушка, нашедшая свою Элизианскую Пару, смотрит на моего сына так, словно он стоит в центре ее мира вместе с ее Leone[5]?

Я долго не мог перевести дыхание, глядя на маму и зная, что она не заслуживает лжи.

Она поддержит меня, что бы я ни сказал в этот момент, каким бы противоречивым ни был мой ответ. Оборотни не были чужды полиаморным отношениям. Но Драконы, конечно, были. Хотя я не был обычным Драконом.

— Все так, как ты видишь, мама, — признался я на вдохе, отводя ее руку от моей щеки и сжимая ее в своих пальцах. — Я люблю ее. Она моя una vera stella[6], и они оба с Леоном знают об этом. У нас… договоренность.

Она медленно кивнула, и слезы наполнили ее глаза, заставив меня испугаться, что она не сможет принять это. И я осознал, что эти страхи жили во мне уже долгое время. Мама всегда говорила о том, что я найду своего Идола — свою спутницу-Дракона — или, возможно, свою собственную Элизианскую Пару. Она представляла меня с одной девушкой и ни с кем другим. С кем-то, кто удовлетворитмою собственническую потребность требовать от одного фейри, чтобы она стала моей собственной. Но я жил рядом со многими Волками, которые жили в стаях со своими любовниками, я просто никогда не представлял, что окажусь в отношениях с девушкой, которая любит трех других мужчин.

— Это неслыханно для Элизианской Пары, — вздохнула она. — Мы с твоим отцом и представить себе не могли, что захотим кого-то еще.

— Я знаю, что это странно, но это работает, — твердо сказал я. Хотя в глубине души я понимал, что Элис никогда не захочет меня так сильно, как хотела Леона, но это было нормально. Потому что она может получить любую часть меня, какую пожелает, и я буду рядом с ней, насколько это будет возможным. — Я счастлив с ними, мама, — пообещал я, желая избавиться от страха в ее глазах. — Правда.

— О, Данте, — вздохнула она, и ее лицо расплылось в широкой улыбке. — Тогда я так рада за тебя. Леон для меня уже как сын, а когда вы все поженитесь, он станет частью нашей семьи наряду с Элис, и тогда…

— Хватит, — остановил я ее, качая головой. — Давай не будем забегать вперед. Сначала мне нужно найти ее, — И рассказать тебе о Габриэле и этой чертовой змее. Dalle stelle, она вряд ли собиралась принять Райдера Дракониса в семью. Да и хрен бы с ним.

— Тогда иди, Dolce Drago, — она подтолкнула меня к двери и растворила вокруг нас пузырь тишины. — Верни ее домой.

Мое сердце сжалось при этих словах. Мысль о том, что у Элис будет здесь дом, что она действительно станет частью моей семьи, заставила меня тосковать по такой жизни. Я бы отдал за нее все. Все, что угодно.

Я вышел за дверь, глубоко вдохнув ночной воздух, когда Роза с надеждой посмотрела на меня и спрыгнула со ступенек крыльца.

— Готов? — спросила она.

— Да, хочешь полетать сегодня, piccola alfa[7]?

Ее глаза засветились, и она взволнованно кивнула. — Да, черт возьми.

Я стянул с себя одежду, бросил ей и бегом спустился с крыльца. Я прыгнул вперед, позволяя огромному зверю внутри меня вырваться из моей плоти и с ревом приземлиться на пыльную землю.

Электричество затрещало по позвоночнику, и я позволил себе искупаться в нем на мгновение, прежде чем укротить его, чтобы оно не навредило Розе. Я опустил крыло, чтобы она могла забраться на него, и она пристроилась у меня за лопатками, а я расправил крылья и взлетел в небо. Надежда на то, что я найду Элис, заставила меня лететь быстрее, чем когда-либо прежде. Я скрылся за облаками и взлетел к старым хрустальным дорогам за городом. Облака обнимали мое тело, умоляя о буре, но сегодня я не собирался ее вызывать. Ничто не выдаст моего приближения.

Когда я оказался в полумиле от дорог, я приземлился на одном из полей и перешел обратно в форму фейри, натягивая одежду, когда Роза передала ее мне.

— Это здесь, идем, — позвала Роза, и я побежал за ней, накладывая вокруг нас заклинания сокрытия и глушения, чтобы обеспечить нам прикрытие.

Вскоре мы оказались в густом лесу, окаймлявшем дорогу, и Роза начала взбираться на большой дуб со всей ловкостью обезьяны. Я следовал за ней медленнее, мое огромное тело мешало протискиваться между ветвями.

— Давай, Grande Drago[8], подтяни плечи, — засмеялась Роза, когда я подтянулся на широкую ветку, на которой она сидела.

Я опустился позади нее, и она прижалась ко мне, чтобы я мог видеть дорогу. Мое сердце сильно забилось, когда я подумал о своей девочке. Это могла быть ночь, когда я верну ее в свои объятия. Ночь, когда мы найдем Короля и уничтожим bastardo навсегда. Я позову остальных, как только буду уверен. Не нужно было отвлекать их от охоты по городу, если это был очередной тупик. Но чутье подсказывало мне, что это может быть не так.

Мы ждали в темноте, пока время шло, до девяти вечера оставалось всего несколько минут. Роза была неподвижна, как статуя, как хищник, готовый к нападению.

Дальше по дороге зажглись огни, и я затаил дыхание, наблюдая за приближением фургона, который двигался по узкой дорожке, направляясь к нам. Роза поползла дальше по ветке, и я последовал за ней до того места, где она нависала над дорогой. Затем мы застыли в неподвижности, и я плотнее сомкнул вокруг нас тени.

Машина подъехала ближе, но я не почувствовал от нее никакой магической подписи. У мужчины, сидевшего за рулем, был поднят капюшон, и я не мог разглядеть его лица. Когда фургон проехал под нами, я принял мгновенное решение, схватил Розу и сбросил нас с дерева. Я использовал свою магию воздуха, чтобы бесшумно опустить нас на крышу фургона и прижался к ней, удерживая Розу рядом с собой. Ее глаза сверкали, когда она смотрела на меня, и я позволил себе небольшую ухмылку в ответ.

Я иду за тобой, amore mio.

Фургон ехал по дорогам, но в конце концов свернул на тропинку, ведущую к одной из старых шахт. Я поднял голову, когда мы приблизились к зияющему туннелю, исчезающему под землей, и мой взгляд упал на стоявших снаружи фейри в черных одеждах, освещенных прожектором.

Отблеск магии у входа в туннель заставил мое сердце сжаться в кулак, и я притянул Розу к себе, а затем сильным порывом воздуха поднял нас с крыши и опустил за громадный валун в сотне ярдов от входа в туннель.

Я создал вокруг нас заглушающий пузырь, и Роза нахмурилась.

— Зачем ты это сделал? — прошипела она, когда я отпустил ее.

— Потому что на туннель наложены защитные заклинания, а отсюда я не могу точно сказать, что это такое. Это могло убить нас, насколько я знаю. Кроме того, прожектор обнаружил бы нас даже с моими заклинаниями сокрытия.

Она вздохнула и села в грязь, прижав колени к груди. — Что же нам тогда делать?

— Нам нужна подмога, — я вытащил из кармана свой Атлас и набрал номер Леона.

В течение нескольких секунд шли гудки, а затем ответил Габриэль, тяжело дыша.

— Как дела, Данте? О черт, ты что-то нашел? — спросил он еще до того, как я ему ответил. Зрение иногда работало странным образом.

На заднем плане раздался вопль боли, затем до меня донесся голос Леона, задающего вопросы. — Где она, ты, ублюдок? Я засуну этот Киллблейз тебе в задницу вместе со всеми остальными предметами, которые у тебя в карманах.

— Держи его на мушке, Симба, — прорычал Райдер.

— У меня есть зацепка, — быстро сказал я. — Роза что-то нашла. Это может быть лаборатория Киллблейз. Это идеальное место, чтобы спрятать кого-то. Она может быть здесь.

— Черт… я не могу ее увидеть, — выругался Габриэль. — Но я могу увидеть тебя, и тогда… хорошо, я знаю, что делать. Помощь уже в пути.

— Когда ты будешь здесь, falco? — потребовал я.

— Просто держись, — он повесил трубку, а я поджал губы, глядя на экран. Охуенно полезно, stronzo.

— Он придет? — спросила Роза.

— Наверное, — пробормотал я, прислонившись спиной к валуну.

Роза придвинулась ко мне и положила голову мне на плечо. Между нами воцарилась тишина, и я ненавидел это. До смерти Феликса не было никаких молчаний, которые нужно было заполнять. Как будто на ее душе лежал груз, который я не мог снять. И я не знал, что с этим делать и как быть рядом с ней так, как ей нужно.

— Роза, все… стало лучше после смерти Феликса? — спросил я осторожно, на цыпочках обходя то, о чем действительно хотел спросить. Ты в порядке?

— Да, — твердо ответила она. — Как будто я снова могу дышать.

— Это хорошо, — сказал я, чувствуя, как в моей груди развязывается узел. — Я знаю, что ты не хочешь говорить о том, что случилось, но мне просто нужно знать, если… если… — я не знал, как закончить это предложение, не заставив ее отказаться от ответа. Она была настолько сильной, что вела себя так, будто мир не влияет на нее. Но он влиял. Боль не была слабостью. Она всегда была живучей. И твердость в ее глазах, и закалка ее души — все это было признаком того, что она прошла через все это. Но я не хотел, чтобы тяжесть этих вещей сломила ее. Или нас.

— Все хорошо, — прошептала она. — Я не хотела отвечать тебе раньше, но теперь могу. Спроси меня, Альфа.

— Ты будешь в порядке? — я резко втянул воздух.

— Да, — медленно сказала она. — Когда-нибудь, я думаю. Но я ненавижу свои шрамы, Данте. Они показывают всем в стае, насколько я слаба.

— Ты должна их отпраздновать, — яростно прорычал я. — Это не твоя слабость, Роза. Они — твоя сила.

— Ммм, — сказала она пренебрежительно, как будто не верила в это.

Мерцание звездной пыли в воздухе заставило меня напрячься, магия потрескивала на кончиках моих пальцев, когда из нее появился Райдер и тут же пригнулся перед нами.

— Твою мать! — Роза пнула грязь ему в лицо, толкнув меня в бок, чтобы заставить двигаться. — Нападай, в атаку!

— Все в порядке, cugina, — сказал я, схватив ее за руку, чтобы прижать ее к себе, пока я скалил зубы на Райдера.

Но как, черт возьми, я собирался объяснить ей это? — Какого хрена ты здесь делаешь, serpente?

— Это ты мне скажи, Инферно, — шипел Райдер. — В одну минуту я выбиваю жизнь из какого-то подонка на земле, а в следующую Большая Птица бросает звездную пыль мне в лицо.

Роза в замешательстве переводила взгляд с меня на Райдера. — Что происходит? — потребовала она.

Я полагал, что тот факт, что она видела, как Райдер помог убить Феликса, был единственной причиной, по которой она сейчас не была в полной панике. Но вражду с этим ублюдком нелегко забыть. Я и сам не собирался забывать об этом. Но сейчас у нас не было других вариантов для помощи.

— Райдер помогает искать Элис, — сказал я Розе. — Мы пришли к своего рода… перемирию, — это слово имело горький привкус во рту, когда я посмотрел на него.

— Я бы назвал это временным перемирием, — поправил он. — И когда Элис вернется в мои объятия, я с радостью срежу твою голову с плеч так медленно, как только смогу.

— Ты и он… и Элис? — спросила Роза, ее глаза расширились. — А как же Леон?

— Длинная история в двух словах, Лев никуда не денется, так что нам придется смириться с этим, — прямо сказал Райдер. — И Большая Птица тоже.

— Большая Птица? — Роза в замешательстве наморщила лоб.

— Прекрати говорить ей всякую чушь, это не твоя обязанность, — прорычал я, затем повернулся к Розе с пристальным взглядом. — Ты не можешь никому об этом рассказывать, cugina, — мне не хотелось потом использовать на ней зелье памяти, но если она не сможет сохранить этот секрет, последствия будут слишком серьезными, чтобы рисковать. Вся моя семья может потерять веру в меня, если они узнают, что я работаю с Райдером Драконисом. Но я доверял Розе, я не хотел идти по этому пути, если не было необходимости.

Она снова посмотрела на Райдера и протянула в его сторону руку. — Дай мне звездную клятву, что сегодня ты не причинишь вреда Данте.

— Ты даже не Пробудилась, — насмехался Райдер, но Роза продолжала держать вытянутую руку, ее челюсть была крепко сжата.

Я уставился на serpente, ожидая, что он снова улетит в звездную пыль и не будет мириться с этим дерьмом, но потом он схватил Розу за руку.

— Я не причиню вреда Данте сегодня ночью и тебе тоже не причиню, девочка-волчица, — в его ладони вспыхнула магия, но это ничего не значило без ее магии. Тем не менее, это заставило меня почувствовать к нему что-то вроде уважения. Не уважение. Определенно нет. Но что-то.

— Хорошо, что же нам теперь делать? — спросила Роза, не отрывая взгляда от Райдера, словно ожидая, что он нападет в любой момент. Но он не стал бы этого делать, пока возможность вернуть нам Элис висела на волоске.

— Там наверху есть туннель, — сказал я Райдеру. — На него наложены магические защитные заклинания, а снаружи стоит пара охранников. Сможешь ли ты подобраться достаточно близко, чтобы определить, с чем мы имеем дело?

Райдер пожал плечами и стянул рубашку, обнажив бесчисленные шрамы, покрывающие его тело между татуировками. Роза замерла рядом со мной, пристально глядя на него, ее взгляд переместился на шрамы, а ее рука переместилась к шрамам на шее, когда в ее глазах появился какой-то отчаянный вопрос. Однако она не стала его озвучивать, прикусив губу, пока Райдер снимал с себя последнюю одежду и бросал ее в мою сторону, а его ботинок отскочил от моей головы.

— Pezzo di merda[9], — прорычал я, пуская разряд электричества в его грудь, но он только зарычал, словно наслаждаясь болью. Psicopatico[10].

Он превратился в маленькую черную змею, которую я мог бы раздавить под каблуком, но я сопротивлялся желанию сделать это, пока он ускользал за валун, держась в тени, пробираясь к туннелю.

Роза повернулась ко мне с широко раскрытыми глазами. — Мама убьет тебя, если узнает.

— Вот поэтому она и не узнает, — сказал я с намеком на предупреждение в своем тоне, но она строго посмотрела на меня.

— Я не глупая, Данте. Вы, ребята, Астральные Противники, связанные звездами презрением друг к другу, пока ваша вражда не закончится смертью. Фейри не могут просто так отбросить это дерьмо. Ты любишь Элис. И он тоже любит. Не говори мне обратного, Луна всегда знает.

Я плотно сомкнул губы. Она и ее чертовы лунные способности. Не было смысла лгать ей. Я уважал ее способности, и не было смысла отрицать то, что она уже почувствовала от нас с Райдером. Serpente любил Элис — как бы маловероятно ни было узнать, что у него вообще есть сердце, — и я ничего не мог с этим поделать. Я видел, каким он был с ней, я не был слепым. Его сердце существовало, и он отдал его ей. И она тоже отдала свое ему с такой же легкостью, как и мне. Это была та проблема, которую я должен был принять как часть любви к ней. Она всегда будет любить его тоже. Как это будет работать в долгосрочной перспективе, было для меня чертовой загадкой, но пока нам удавалось избегать этой темы и терпеть друг друга, когда это было необходимо. Я представлял, что когда она снова окажется в наших объятиях, все будет продолжаться в том же духе.

Однако меня не покидали мысли о том разговоре, который мы вели о его отце в рождественском домике. Он не знал ни о жертве Веспера, ни о мирной сделке, которую я пытался заключить с ним. Кто-то предал его. И этот кто-то был потенциально ответственен за бесчисленные смерти и бесконечную ненависть, которая пылала между мной и Лунным Королем. Это знание было чумой, потому что оно означало, что наши причины оставаться в состоянии войны стали немного меньше. И как бы я ни надеялся, что это может означать, что наконец-то будет заключено мирное соглашение, это также означало, что мне придется отпустить вражду между мной и Райдером. И не только ради города. Но и ради Элис.

— Я боюсь за тебя, Данте, — вздохнула Роза. — Ты знаешь, как это происходит с Астральными Противниками — ваша судьба состоит в том, чтобы сталкиваться снова и снова, пока один из вас не умрет. Это значит, что судьба решила, что либо Райдер убьет тебя, либо ты убьешь человека, которого любит Элис. Как ты думаешь, после этого она все еще будет способна любить тебя?

Я хмуро посмотрел на нее, мое сердце сжималось при мысли о любой из этих судеб. Я не собирался умирать, но она была права. Как Элис сможет смотреть на меня по-прежнему, если я убью его?

Вернулся Райдер, превратившись обратно в форму фейри и натягивая одежду. — Это заклинания обнаружения, больше ничего. Я могу их разрушить.

— Мы должны позвать стаю, — прошептала Роза.

— Пока нет, — прорычал я, бросив на нее пристальный взгляд. — Тебе нужно идти домой, Роза. Готовь Волков к бою и будь готова прийти, если я позвоню, — она собиралась возразить, но я достал из кармана мешочек со звездной пылью и окинул ее взглядом Альфы. — Это приказ, cugina.

Она резко выдохнула и кивнула. Я подбросил над ней звездную пыль, отправляя ее домой, и узел проволоки вокруг моего сердца немного ослаб, когда я понял, что она в безопасности. Но теперь у меня оставался только Райдер и смертельный взгляд, который он бросал на меня.

— Мы сделаем это тайком, проберемся внутрь, посмотрим, сможем ли мы найти ее, — прорычал я, поднимаясь на ноги, но оставаясь в тени за валуном.

— Это точно не ты отдаешь мне приказы, Инферно, — прорычал он, слово боль было направлено на меня с его костяшек, когда он сжал их в кулак.

Электричество потрескивало по моей плоти, и я задался вопросом, какого хрена Габриэль решил, что это хорошая идея — послать сюда serpente. Я должен был предположить, что он увидел что-то, что сделало Райдера подходящим для этой работы, но я не собирался признавать это прямо сейчас.

Он вскинул в руке острое деревянное лезвие, и я создал тонкий воздушный щит вокруг своей плоти на случай, если он планировал вогнать его в меня при первой же возможности.

— Ты вырубишь прожектор с помощью своих причудливых штормовых сил, а я убью охранников, — сказал он и я вздрогнул.

— Ну и кто теперь отдает приказы? — прошипел я, расправляя плечи, и мы двое опустились на землю и оба сцепились взглядами, ни один из нас не моргнул.

От количества тестостерона Альф, витавшего в воздухе, у меня бешено стучало в висках. Но у меня не было желания подминать его под себя, как это было с большинством фейри. То же самое я чувствовала по отношению к Леону или Габриэлю. Он был на моем уровне по силе, и в любом другом сценарии я бы заставил бы себя уважать. Поэтому я решил, что мне придется постараться. Потому что мы были нужны amore mio, и чем дольше мы здесь задерживаемся, тем больше вероятность того, что с ней может что-то случиться.

Я сделал вдох, собрался с мыслями, как Король Оскура, которым я и был, и сделал шаг к нему. Мой отец учил меня быть более сильным человеком. И сегодня он будет мной гордиться. На мгновение мне показалось, что я снова стою перед Веспером Драконисом: сходство с ним в Райдере было поразительным. Он был человеком, готовым умереть за свой народ, и я понял, что Райдер тоже был таким. Только его народом был всего один человек. Девушка, которая предложила ему любовь, которой ему не хватало всю его жизнь. И как бы я ни хотел ничего не чувствовать к нему, я обнаружил, что хочу вернуть ему Элис. Конечно, не так сильно, как я хотел, чтобы она вернулась ко мне, но у Райдера действительно никого не было. До нее он вообще не заботился о своей жизни. Он погиб бы в бесчисленных сражениях; ни в одном бою, в котором я с ним сталкивался, в его глазах не было страха. Но после появления Элис я увидел, как все изменилось. Он больше не сражался, чтобы умереть, он сражался, чтобы жить.

Я протянул к нему руку, и он посмотрел на мою руку так, словно это была бомба, которая вот-вот взорвется. Затем я выпустил струйку воздуха из своих рук, обхватив его плотным щитом. Его глаза расширились от удивления, но он ничего не сказал, явно предпочитая не замечать этого. И это меня вполне устраивало.

— Мы возьмем по одному, — сказал я, затем щелкнул пальцами, и электричество вырвалось из меня под землю, устремившись к прожектору, выстрелив вверх по столбу и ударив по лампочке.

Искры посыпались вниз, стекло взорвалось, и охранники удивленно выругались. Я выбежал из-за валуна рядом с Райдером, мы вдвоем притянули тени ближе, чтобы оставаться незамеченными как можно дольше.

Мы разделились, и я направился к фейри слева от туннеля, а Райдер — справа.

— … что, черт возьми, случилось с… — моя цель запустила фейлайт в ладонь, но он зашипел, когда моя рука врезалась ему в лоб, и электричество вырвалось из моего тела в его, поджарив мозг за несколько секунд. Он упал на землю, и я повернулся: Райдер опускал свою цель на землю, а его нож был погружен в шею парня.

Я набрал в руки воздуха и понес тела к холму грязи сбоку от шахты. Райдер вскрыл землю, прежде чем я опустил их в нее, и снова закрыл, все свидетельства их смерти исчезли.

Я кивнул ему, когда мы двинулись к туннелю, и мы оба подняли ладони. Я почувствовал заклинания обнаружения, и мы вдвоем попытались отключить их, наша объединенная сила пробила их в рекордное время.

Мы бежали бок о бок в темноте, и мое сердцебиение участилось при мысли о том, что где-то здесь, внизу, я могу найти Элис. Я бы никогда не отпустил ее. Я верну ее домой, сделаю частью своей семьи и никогда больше не буду скрывать свою любовь к ней.

Плечо Райдера ударилось о мое, когда он бежал, обгоняя меня, и я поднажал еще сильнее, так что мы бежали вровень по извилистому туннелю, спуск становился все круче и круче под нашими ногами.

Мы не осмелились зажечь Фейлайт, но слабое потрескивание электричества на моей коже давало нам достаточно света, чтобы видеть.

Откуда-то из глубины туннеля до меня донесся грохот, а светящийся голубой огонек впереди заставил нас замедлиться. Мы подошли к углу, где проход поворачивал влево, и я натянул защищающие нас воздушные щиты, бросив взгляд на пещеру. В самом центре скалистого пространства стоял огромный стеклянный резервуар, наполненный светящейся голубой жидкостью; все это закручивалось, как огромный водоворот, и тысячи крошечных голубых кристаллов Киллблейз сверкали внутри него.

— Dalle stelle, — вздохнул я, когда Райдер тоже посмотрел туда.

Это место вывело производство Киллблейза на совершенно другой уровень. За странной водяной камерой находилась длинная конвейерная лента, на которую из большой трубы, подсоединенной к резервуару, высыпались кристаллы. Лента дрожала, вытряхивая кристаллы, и вода стекала в расположенный под ней резервуар для отходов. Кристаллы удалялись в другой туннель, продолжая светиться и оставляя за собой след в темноте.

Райдер вышел, и я направился за ним, мы пробрались через пещеру и стали следовать за конвейерной лентой вглубь туннелей. Впереди послышались голоса, и Райдер схватил меня за воротник и потащил в темную нишу в стене пещеры, прикрывая нас заклинаниями сокрытия, пока я создавал пузырь глушения.

Я был прижат к нему, прохладная кожа его руки прижималась к моей, и мы дышали одним воздухом.

— Grazie, — пробормотала я.

— Лучше бы это означало «иди нахуй» на твоем модном языке, Инферно, — прорычал он низким тоном.

— Vaffanculo, — добавил я, потому что какого черта я благодарил stronzo?

Голоса приблизились, и мы погрузились в полную тишину, прислушиваясь.

— … хочет, чтобы мы удвоили поставки к концу месяца. Между этим местом и площадкой R, я думаю, мы сможем обслужить половину Алестрии, — взволнованно сказал парень.

— Нувис Сити и район Ланики приняли это хорошо. Черная Карта распространяется далеко и широко. Это будет новый мир, — ворковала девушка.

— Карточный Мастер будет править, — уверенно сказал первый парень. — И вся Солярия склонится.

Когда они проходили мимо нас, рука Райдера двинулась как хлыст, и оба фейри были схвачены лианами за горло. Он молниеносно свернул шею парню, затем бросился вперед и схватил девушку, подняв ее над собой на своей лиане так, что ее ноги начали бить по воздуху.

— Где Элис Каллисто? — прорычал он, когда она раскрыла ладони, собираясь сражаться огнем, но Райдер задушил пламя грязью и связал ей руки. Она была слишком слабой фейри, чтобы противостоять его силе, и я мрачно смотрел на то, как она бьется и паникует.

— Она должна быть в состоянии говорить, чтобы дать нам ответ, serpente, — пробормотал я, и он мгновенно бросил ее, сильно ударив коленями об пол.

Она закричала о помощи, звук эхом отразился в заглушающем пузыре и ни к чему не привел.

— Скажи нам, или ты умрешь, — прорычал я, шагнув вперед и глядя на нее с электричеством в венах.

— Я не знаю, кто это! — завопила она.

— Сиреневые волосы, Вампирша, чертовски совершенна, — прошипел я, и ее глаза расширились, пока она продолжала качать головой.

— Я не знаю, клянусь, я не знаю.

Райдер схватил ее за горло, глядя ей прямо в глаза, и она замерла, когда он навел на нее свой гипноз. Они оставались в таком положении долгое время, и я сложил руки в ожидании. Не мог взять меня с собой, bastardo?

Он свернул ей шею и швырнул ее на пол, а затем, нахмурившись, посмотрел на меня. — Элис здесь нет, но эта сучка показала мне кое-кого, кто может знать. Он здесь босс.

Мое нутро сжалось от горького разочарования, но я ухватился за надежду найти кого-то, кто может знать. Это была зацепка. Наконец-то хоть что-то.

— Ладно, куда? — потребовал я, забрасывая два тела в нишу и скрывая их там тенью.

Когда я обернулся, Райдер уже уходил по туннелю без меня, и я прорычал себе под нос, следуя за ним.

Туннели разделились, и он повернул налево, прочь от конвейера Киллблейза и обратно в темноту. Прошло совсем немного времени, прежде чем мы подошли к деревянной двери, явно сделанной с помощью магии земли и идеально вписывающейся в туннель.

— Снеси ее, — пробормотал я.

— Это прозвучало как еще один приказ, — прошипел он, глядя на меня.

— Ты когда-нибудь слышал о предложении, stronzo? — прорычал я.

— Предложение звучало бы как: «Чао серпенте, может быть, ты сможешь снести дверь этого ублюдка», — подражал он мне с дурацким акцентом, и это было так смешно, что у меня вырвался смешок.

Его рот перекосила ухмылка, которую он быстро сгладил, а затем снова повернулся к двери.

Я набрал воздуха в кончики пальцев, готовый проделать в ней дыру, но он прикоснулся ладонью к дереву, и оно взорвалось, словно пушечное ядро только что пробило его центр.

Из комнаты за дверью раздался крик, и мы вошли внутрь, обнаружив лысого мужчину средних лет, который начал осыпать нас осколками льда. Я выбросил руку, блокируя их воздушной стеной, и они разбились о нее, разлетевшись на куски и упав на пол. Я перекрыл фейри доступ воздуха, и он с ужасом схватился за горло.

Райдер взмахом руки восстановил дверь позади нас, осматривая комнату вокруг нас. Она была полна камер видеонаблюдения, показывающих всю лабораторию Киллблейз по всей шахте. У меня сердце заколотилось в груди от осознания масштабов этого места. Эти засранцы были правы, это место могло подсадить тысячи фейри на гребаный Киллблейз. И если они уже служат другим городам, сколько времени пройдет, прежде чем Король станет достаточно сильным, чтобы претендовать на трон? Я мог ненавидеть Лайонела Акрукса и его шикарных друзей, которые правили этой землей, но они не разрушали королевство. У них, по крайней мере, было хоть какое-то подобие порядочности. Король разрушит Солярию, если придет к власти.

Мигающая красная лампочка под столом этого stronzo привлекла мое внимание, и я выругался по-фаэтански, направившись к ней и найдя рядом с ней тревожную кнопку. — У нас мало времени, serpente.

— Тогда давай перенесем эту вечеринку домой, — мрачно сказал Райдер, и хотя это было всего лишь мимоходом, я подумал, не считает ли он квартиру Габриэля неким подобием дома. Что было чертовски печально.

Мой взгляд переместился на провода, тянущиеся по потолку над этим местом, затем на такие же провода, тянущиеся по стенам во всей лаборатории. Я ухмыльнулся, приподнялся на порыве воздуха и дотронулся пальцами до одного из проводов.

— Приготовь звездную пыль, — сказал я Райдеру, и на этот раз он не стал оспаривать мой приказ.

Электричество нарастало и нарастало в моем теле, и я направил его на кончики пальцев, призывая каждый клочок, которым обладал. Где-то далеко-далеко над нами загрохотал гром, и я утонул в пьянящем ощущении того, как вся эта сила наполняет мои вены. Я собирался влить в это место все, что у меня было, оставить свой след и надеяться, что Король получит послание о том, что на него охотится Штормовой Дракон. И я не успокоюсь, пока он не будет лежать мертвыми у моих ног.

— Клянусь звездами, осторожнее, Инферно, — рявкнул Райдер, и я посмотрел вниз, обнаружив, что наша цель дергается, продолжая бороться за воздух. У Райдера были короткие волосы, но они стояли дыбом от статического электричества в воздухе, и я одарил его насмешливой ухмылкой. Я мог бы убить его прямо сейчас, если бы захотел, и он ничего не смог бы с этим поделать. Но я обнаружил, что не хочу этого. В конце концов, он был нужен мне для допроса.

Райдер вырубил пойманного нами bastardo как раз перед тем, как я выпустил свою силу в ревущую приливную волну молнии. Она попала в провода и разлетелась по всей лаборатории. Последующие бум, бум, бум сказали мне, что наступил хаос, и я ухмыльнулся, увидев взрывы на экранах, паникующих фейри, спасающихся бегством. Затем Райдер подбросил в воздух звездную пыль, и нас унесло в звездное небо, вращая в дымке бесконечного света.

Мы приземлились в квартире Габриэля с нашей бессознательной целью у наших ног, и Леон внезапно нырнул ко мне, прижавшись к моей шее.

— Гейб сказал, что ты нашел лабораторию Киллблейза, — сказал он в отчаянии. — Кто этот парень? Ты нашел Элис? Он знает, где она? — он бросился на Райдера, который с рычанием толкнул его на задницу, хотя, клянусь, в его глазах появился намек на веселье.

— Не называй меня Гейбом, — отрезал Габриэль, подходя к нам и глядя на лежащего на полу парня, который был связан и заткнут кляпом из лиан Райдера.

— Успокойся, Гейби, — сказал я, и его глаза сузились, в них было столько убийственного гнева.

— Осторожно, или я начну называть тебя Драгонеллой, — предупредил он, затем схватил лежащего на полу парня и потащил через открытое пространство в ванную комнату.

Мы последовали за ним, и, войдя внутрь, я обнаружил, что обычно белая комната была преобразована с помощью магии земли в камеру для убийств, где не было ничего, кроме каменных стен и туалета в одном углу.

— Полагаю, ты видел, что мы собираемся его привезти, а? — пробормотал Райдер, поделившись с Габриэлем намеком на ухмылку.

— Да. Я не вижу, что он собирается нам сказать, но у меня такое чувство, что ты можешь это узнать, — сказал Габриэль, и Райдер шагнул к нему.

— Дай мне десять минут побыть с ним наедине, — прорычал Райдер.

— Не получится, — я сложил руки.

— Просто возьми нас с собой в это виденье, Райдер, — потребовал Леон, и Райдер вздохнул, пожав плечами. — Возьми нас внутрь. Возьми нас глубоко с собой.

— Хорошо, но не вставай у меня на пути. Мне нужно, чтобы он испугался, чтобы он не почувствовал, как я разрушаю барьеры в его голове, которые установил Король, — прорычал Райдер.

Я щелкнул пальцами, посылая электрический разряд в нашу жертву, и он проснулся с громким вздохом.

Райдер поймал его в гипноз, а затем повернул свою голову, чтобы посмотреть на нас. Я заставил себя опустить барьеры, когда его глаза встретились с моими — неважно, насколько неестественно это было с ним. Его гипноз потянул меня прочь, и я оказался на берегу реки, над которой висел парень, а крокодилы прыгали и щелкали по его пяткам, заставляя его кричать как сумасшедшего. Магия была довольно впечатляющей, не то чтобы я собирался рассказывать об этом stronzo.

Все наши лица были замаскированы в искаженных масках, которые были чертовски похожи на персонажей «Короля Льва». Леон был Симбой, Райдер — Шрамом, а Габриэль — Зазу. Один фырк Леона сказал мне, что моя маска была гребаной шуткой, и он беззвучно проговорил слово «Пумба». В любом случае, мне было наплевать, я был здесь ради Элис. И у меня не было настроения играть в игры.

Я чувствовал силу гипноза вокруг себя, и, сосредоточившись, я мог потянуть его за края и овладеть им. Поначалу это было похоже на проталкивание через смолу, но чем больше я расслаблял свой разум, тем легче мне становилось. Если Райдеру нужно, чтобы этот bastardo испугался, то я с радостью выполню эту просьбу.

— Что вам нужно? — закричал парень, когда крокодил разорвал его ботинок.

— Мы ищем Элис Каллисто, — сказал Леон. — Она моя Элизианская Пара, и если ты думаешь, что кто-то может утаить ее от меня, то ты заплатишь за эту глупость.

Я в знак солидарности придвинулся ближе к Леону и поднял подбородок, чтобы взглянуть на парня. Райдер молчал, пытаясь пробиться сквозь стены сознания bastardo, поэтому наша задача — держать его в страхе.

Я направил свою волю в воду под ним, и она превратилась в ревущий огонь, разгораясь и обжигая его ноги.

— Ах! Пожалуйста, я ничего не знаю, — закричал он, и я стал жечь его сильнее, позволяя пламени подниматься все выше и выше. Сила этого видения была огромной, и я понял, что Райдер даже не пытался держать его под контролем, он позволял нам делать все, что мы пожелаем.

Изнутри пламени выскочил голодный огненный зверь с красными глазами и огромными зубами, и я понял, что Леон держит его в руках, сосредоточившись на огне.

— Куда Король забрал ее?! — прорычал Габриэль, и небеса разверзлись над stronzo, когда огонь полился на него и опалил кожу на его плечах.

Он застонал, и я мысленно придал пламени жару, сжимая челюсть, используя гипноз. Я сделал ему больно, заставил его заплатить. Может, он и не причастен к похищению нашей девушки, но он ответственен за то, что Киллблейз пронесся по моему городу. Он был счастлив разрушить бесчисленные жизни, и я был более чем счастлив разрушить его жизнь в ответ.

— Где Король? — прорычал Габриэль.

— Карточный Мастер… — пробурчал он, не в силах сказать ничего больше из-за темного контроля Короля, и из моего горла вырвался рык разочарования.

Я позволил пламени сжечь кожу с его костей, желая довести его до абсолютного предела. Я бы оставался здесь, заставляя его страдать, пока каждый барьер в его голове не сломался бы и не разбился вдребезги. И в глубине души я знал, что каждый из этих мужчин сделает то же самое. Ради нее. Девушки, которая пленила всех нас крепче, чем любая магия, живущая в этом мире.

— Где она?! — закричал Леон и снова подчинил себе огненного зверя, заставив его оторвать одну из ног мужчины. Иллюзия не только выглядела реальной, но и ощущалась реальной благодаря Райдеру. И какая-то часть меня была вынуждена стоять в благоговении перед этой силой, которой он мог владеть.

Мужчина закричал по-новому, в его крике звучал абсолютный страх, ужас от того, что его смерть приближается, и это будет больнее, чем он может себе представить.

— В море, в море. Король находится в море! — кричал он.

— Продолжай дальше, — Габриэль призывал Райдера, и я посмотрел на него: его глаза слегка остекленели, когда он ухватился за какое-то видение.

Леон заставил зверя оторвать мужчине руку, а Райдер стиснул зубы, пытаясь взломать его разум. Я использовал свою собственную электрическую энергию, добавляя ее в пламя и позволяя ей гореть как под плотью stronzo, так и вне ее. Боль в его глазах была как пылающий маяк, и я почти чувствовал вес этой силы, когда она окутывала Райдера и он впитывал ее в себя.

— Да, — вздохнул Габриэль. — Я увидел, что он имел в виду. Райдер, этого достаточно, он больше ничего не знает.

Гипноз Райдера рухнул, как дождь, и он врезался в меня, когда мы вернулись в ванную. Я инстинктивно поддержал его, затем отдернул руку, когда он моргнул от силы, плавающей в его глазах. Он выглядел почти пьяным от того, сколько боли ему только что скормили, и он сделал длинный вдох, когда магия поселилась в его крови.

— Черт, как хорошо, — пробормотал он, как псих.

Мужчина лежал на полу, дергаясь, так как Райдер держал его в каком-то видении, и я с тревогой повернулся к Габриэлю.

— Что ты видел? Где она? — потребовал я.

— Король прячется где-то возле Рустианского моря. Я видел, как туда вызвали Черную Карту, и я был среди них. Я не видел ее, но я чувствовал ее. Она там, — в его глазах появился обнадеживающий блеск.

Райдер шагнул к лежащему на полу парню, хрустнув костяшками пальцев. — Значит, этот кусок дерьма нам больше не нужен?

— Нет, — мрачно согласился Габриэль, и Райдер с помощью лианы молниеносно свернул ему шею.

Я подошел к Габриэлю, схватив его рубашку в кулак. — Когда мы сможем отправиться?

Его грудь вздымалась, когда его глаза впились в мои, и я чувствовал, как Леон прижимается ко мне, его потребность в ответе звенела в воздухе так же громко, как и моя собственная.

— Два дня, — сказал Габриэль, как будто это была вечность. И в каком-то смысле так оно и было. Потому что каждый день в разлуке с Элис был как еще одним днем, проведенным в аду.

Но теперь нам наконец-то было на что опереться. Направление, куда направить нашу ярость. И когда мы высвободим ее, каждая звезда в небе должна была наблюдать за нами. Потому что мы собирались заставить их бояться повторения судьбы, которая отняла ее у нас. 

7. Элис

Я не знала, сколько времени прошло между последним визитом Короля и нынешним. Дни шли и шли, и мне приносили еду, а иногда и стакан крови. Несмотря на то, что некоторые из этих пожертвований были от более могущественных фейри, невозможно было избавиться от застоявшегося, старого послевкусия, которое ощущалось в каждом глотке. Я не знала, сколько времени прошло с тех пор, как кровь была взята из вены, но мне отчаянно хотелось почувствовать вкус источника. И не просто источника. Мне нужны были мои Короли.

А еще мне не давали слишком много. Даже когда доступ к моей магии был перекрыт проклятыми наручниками, мое тело сжигало небольшое ее количество каждый день естественным путем. Для фейри было неестественно быть отрезанным от своей силы таким образом. И хотя это было не так плохо, как когда я была полностью опустошена, я чувствовала, как недостаток энергии течет по моим венам, словно отсутствующая конечность.

Фейри сходили с ума от невозможности использовать свою магию. Сила, запертая в них, гноилась, требуя выхода в мир, и превращалась в гниль. Как долго это могло продолжаться? Я знала, что фейри, запертые в тюрьме Даркмора, вынуждены носить такие наручники большую часть времени, поэтому догадывалась, что какое-то время можно выдержать, но у меня уже чесались руки сорвать их с себя. Черт знает, как заключенные справлялись с тем, что носили их годами.

Как только я подумала об этой адской тюрьме, где за свои преступления были заточены самые страшные и смертоносные фейри Солярии, мои мысли обратились к Роари, и сердце сжалось от боли. Леон попросил его помочь нам достать подзорную трубу в поисках ответов на вопросы о смерти моего брата, и в результате он потерял своего родного брата.

Чувство вины, которое я испытывала из-за этого, грызло меня, шепча мне по ночам и заставляя снова и снова воспроизводить события, которые привели к его поимке. Он был героем, спасая Розу от ФБР, но за это он потерял свою свободу.

Чем больше я думала о Роари, запертом в подземной гробнице, тем больше я думала о Гарете. Те газетные вырезки, которые приносил мне Король, были наполнены историями о смерти, подобной его смерти — о членах семьи, оплакивающих любимого человека, который был совершенно невиновен, попав в перекрестный огонь. Я знала, что в смерти Гарета было много чего еще. Он был втянут во что-то темное и более опасное, чем я была уверена, что он когда-либо хотел, чтобы его втянули, но он был невиновен. По крайней мере, в моих глазах. Я бы никогда не поверила, что он способен на какое-либо злодеяние. Все, что он делал, все жертвы, которые он приносил, были во имя меня. А значит, его смерть тоже была на моей совести.

Горе искалечило меня здесь. Я часами просто лежала в гнезде из одеял, которое мне дали в качестве кровати, или в ванне с подогретой водой, которая, казалось, никогда не остывала. Мне все равно нечем было заняться. Единственными моими спутниками были мое горе по Гарету и боль от разлуки с моими Королями.

Я пыталась использовать силу этого места, чтобы украсть у звезд больше проблесков будущего, но они мало что дали мне. Несколько раз я видел своих мужчин, но изображение всегда было размытым и искаженным. Однажды я увидела Леона и Райдера, окрашенных в красный цвет крови, и страх, который охватил меня, до сих пор не покинул мою душу.

Они были где-то там, охотились за мной. Все это я знала. Но кроме этого, я не могла быть уверена ни в чем. И все то время, пока Король использует это место, чтобы спрятать меня от видений Габриэля, я знала, что они никогда меня не найдут.

Мой разум вихрился от возможностей, пока я пыталась понять, кто такой этот чертов Король. Он должен был быть связан с академией, и он явно знал меня. Он знал меня достаточно хорошо, чтобы понять, что Габриэль будет охотиться за мной. Но я просто не могла понять, кто это. Мне казалось, что у меня есть все кусочки головоломки, но я никак не могла сложить их вместе.

Воспоминания о посиделках с братом на крыше «Сверкающего Урана» давили на меня с такой силой, что, закрыв глаза, я могла поклясться, что снова вернулась туда. Я могла чувствовать тепло руки Гарета, прижатой к моей, и видеть звезды, сверкающие над головой, когда мы смотрели на них, болтая о всякой ерунде и улыбаясь по пустякам. Знали ли звезды тогда, какой станет его судьба? Был ли момент, когда я могла бы все изменить?

Звук отпираемой двери заставил меня резко обернуться, смахнуть слезы со щек и сделать глубокий вдох, прежде чем в дверном проеме появился Король.

Я сохраняла бесстрастное лицо, пока фигура в капюшоне входила в комнату ко мне, засунув руки в карманы розового свитера, который мне дали надеть.

— Прости, что заставил тебя ждать, Элис, но у меня было много работы в городе. В конце концов, мир меняется.

Я молчала, не понимая, что он имеет в виду, и ожидая, чего же он хочет от меня теперь.

— Сегодня полнолуние, — сказал Король, оставаясь у двери и преграждая мне путь к отступлению. — Что означает, боюсь, мне нужно немного твоей крови.

Я смочила губы, глядя мимо Короля на каменный коридор, который я видела лишь мельком, и размышляя, стоит ли мне просто бежать туда. С моей скоростью я могла бы успеть, но у меня было чувство, что там будет магия, которая тоже будет ждать, чтобы остановить меня. И с моей собственной заблокированной силой я не смогу прорваться сквозь нее.

— Зачем? — спросила я, хотя уже знала почему. Королю нужна была кровь Вампира для заклинания, которое он использовал, чтобы украсть магию фейри, которых он подталкивал к самоубийству. Это было больное, извращенное заклинание, и я не хотела, чтобы моя кровь принимала в нем участие, но я была уверена, что, сказав это, я буду вынуждена подчиниться, чтобы мою кровь украли силой.

Король смотрел на меня несколько долгих мгновений, затем повернулся и вышел за дверь.

— Пойдем со мной, Элис, — позвал меня постоянно меняющийся голос, и я удивленно вскинула брови.

Но я была не так глупа, как выглядела, и совершенно не собиралась упускать шанс выбраться из этой комнаты, поэтому я бросилась за ним и догнала на полпути по каменному коридору наружу.

Здесь было сыро, чего нельзя было сказать о камере, а грубо отесанные каменные проходы говорили о спешной магии земли, в отличие от прекрасной усиливающей камеры.

— Ты прочитала статьи, которые я тебе дал? — спросил Король, когда я опустилась на ступеньку рядом с ним. Прикосновение магии к моей руке подсказало мне, что у него есть сильный щит вокруг себя, так что я поняла, что он не очень-то мне доверяет.Наверное, это хорошо, потому что, будь у меня хоть полшанса, я бы с большим удовольствием разорвала ему глотку зубами.

— Да. Я понимаю. Банды, Алестрия в целом — это дерьмовое шоу. Но я не совсем понимаю, почему…

— Потому что именно поэтому я это делаю. Люди этого города — и Солярии в целом — заслуживают жить в мирном месте, где им не нужно бояться за свою жизнь каждый раз, когда они покидают свои дома. Я хочу изменить баланс сил, разогнать банды и создать новое, более безопасное место для моего народа.

О, теперь они были народом Короля, не так ли? Такие альтруистические слова для чувака, который так явно жаждал власти. Так вот как он оправдывал все свои поступки? Притворяясь, что все это ради высшего блага и что нужно идти на жертвы?

— Звучит здорово, — сказала я, мой голос был без особых интонаций, так что было непонятно, сарказм это или нет. Я имею в виду, что это действительно звучит здорово, если убрать ту часть, где нами всеми будет править этот сумасшедший помешанный на своей личности маньяк.

— Я знаю, что ты пережила потерю, Элис. Я знаю, что ты хотела бы защитить других от того горя, через которое прошла ты.

— Если бы у меня исполнялись желания, я бы, наверное, хотела воскрешать мертвых, а не менять мир, — пробормотала я.

Король вздохнул, и на мгновение я могла бы поклясться, что он действительно поняли, к чему я клоню. Мы шли молча еще несколько мгновений, прежде чем свернули за угол и вышли в огромную открытую пещеру, заполненную людьми в плащах.

Мои губы раскрылись, когда мы шагнули в пузырь тишины, и я уставилась на фигуры в мантиях, когда звуки их песнопений донеслись до меня. Я перевела взгляд на крышу, и мои глаза немного расширились, когда я поняла, что это еще одна усиливающая камера, больше, чем я когда-либо видела раньше.

По моей коже пробежала дрожь от привкуса темной магии в воздухе. Я подавила дрожь, глядя на толпу. От этой камеры в разные стороны вели туннели и двери, любая из них могла быть выходом отсюда, но мне нужно было выбрать правильную.

— Что это? — спросила я, напрягая свои уши, глаза, все, что было в моих дарах, чтобы попытаться получить хоть какую-то подсказку о том, где находится выход.

— Я был занят вербовкой новых единомышленников-фейри для выполнения моей великой цели, — с гордостью сказал Король. — Каждый мужчина и каждая женщина здесь хотят видеть мир без насилия банд и преступников. Они хотят чего-то лучшего. Они помогали мне прочесывать Алестрию в поисках новобранцев и жертв, и сегодня я надеюсь взять достаточно магии, чтобы взойти на позицию истинной власти и привести этот город к величию.

— Жертвы? — неловко спросила я, заметив нишу в дальнем конце комнаты, где группа фейри располагались на диванах и сидели в креслах, их глаза остекленели, а кожа вспотела. Между ними двигались одетые в мантии люди, протягивая пробирки с Киллблейзом, и мне пришлось сглотнуть комок в горле, когда я отвела от них взгляд.

— Только фейри, которым нет спасения, решат лишить себя жизни и предложить мне свою силу, — сказал Король. — Только те, кого уже слишком поздно спасать. И что может быть лучше, чем отплатить за их жертву, используя их силу для создания лучшего мира, где больше ни один фейри не будет страдать так, как страдали они?

— Ммм, — мне нужно было срочно убираться отсюда. Сейчас. Десять минут назад. Вчера.

— Ты понимаешь, чего я пытаюсь добиться? — давил Король.

— О да. Звучит отлично, — я улыбнулась ему, или ей, или кому там еще, и они кивнули.

— Хорошо. Потому что я не хочу сажать тебя в клетку. Я бы хотел, чтобы ты помогала мне достичь моих целей добровольно, как это делал мой старый друг. Мне нужно лишь немного твоей крови для заклинания, и я бы предпочел, чтобы ты отдала ее добровольно.

Я отвела взгляд и еще раз окинула взглядом толпу скандирующих фейри, отметив пустые выражения на лицах, скрытых под капюшонами, и прекрасно понимая, что они даже не осознают, что здесь делают. Для якобы верных последователей Король любил держать их в неведении. То ли он боялся, что его секреты станут известны, то ли опасался, что эти последователи могут разочароваться, когда поймут, что их великий Карточный Мастер получает власть в виде жертвоприношений фейри и использует для этого самых слабых людей? Что бы это ни было, они определенно не стали бы мне помогать. Нет, я должна была сама выбраться отсюда.

Я заметила, что все больше фигур вливалось в камеру, чтобы присоединиться к песнопениям, все они прибывали из одного из коридоров справа от меня, и я была готова поспорить, что это и есть выход отсюда.

— Хорошо, — согласилась я, принимая мгновенное решение и оглядываясь на Короля. — Сколько тебе нужно?

— Мне нужно, чтобы ты наполнила эту чашу, — он достал из своей мантии серебряный кубок в форме небольшого винного бокала и протянул мне.

Я приняла его с неохотой, затем поднесла запястье ко рту и вскрыла вену. Я наблюдала как моя кровь вытекает из раны, стекает в потир и наполняет его для него. Мне не нравилось отдавать Королю свою кровь, но это был мой лучший шанс на спасение. Мне нужно было всего пара секунд, чтобы отвлечь внимание, и я уйду отсюда раньше, чем он заметит, что я сбежала. Это было все, что имело значение. Мне нужно было убраться подальше от этого места. Сбежать. Вернуться к своим Королям.

Как только чаша наполнилась, Король протянул руку и прижал два холодных пальца к ране на моем запястье, исцеляя ее для меня. Прикосновение украденной магии к моей коже заставило меня вздрогнуть от слизкого ощущения, которое она оставила, но я не шевелилась, соглашаясь с тем, что лучше не истекать кровью, пока я бегу, раз уж я не могу исцелить себя.

Я отдернула руку и, когда Король потянулся за чашей с моей кровью, я метнула ее в его сторону, опрокинув и расплескав кровь повсюду.

Король отпрянул назад с удивленным вздохом, пытаясь спасти кровь магией воды, но я исчезла прежде, чем успела увидеть, удалось ли это.

Я помчалась прочь, мои ноги двигались быстрее, чем я ожидала раньше, и я мчалась к выходу с каждой крупицей силы, которую могла позволить моя форма Ордена, используя свой дар по максимуму.

Я помчалась в комнату, которую видела, пробегая мимо других членов Черной Карты в мантиях, которые направлялись внутрь, по узкому проходу, освещённому зелёным вечным пламенем.

Это длилось не более нескольких секунд, весь мир вокруг меня был практически размыт, и только мои дары спасли меня от столкновения с кем-то или чем-то, когда я мчалась к выходу.

Я почувствовала вкус свежего воздуха на языке, и на кратчайшее мгновение я могла бы поклясться, что увидела впереди проблеск пульсирующего света. Но тут меня сорвало с места вихрем магии воздуха, который перевернул меня с ног на голову и втянул обратно в главную камеру еще быстрее, чем я бежала.

Я боролась и кричала, ругалась и проклинала, пытаясь освободиться от власти Короля, а мир вокруг меня все кружился и кружился, пока меня вдруг не отбросило на кучу одеял обратно в усиливающую камеру, которая стала моей тюрьмой.

Я вскочила на руки и колени, мой взгляд остановился на Короле, когда он захлопнул дверь перед моим носом и снова запер меня внутри. Его слова повисли в воздухе, когда моя неудача опустилась на меня, как нисходящее облако.

— Как досадно. 

8. Габриэль

Я стоял, глядя на Рустианское море, с тяжелым, как кусок железа, сердцем в груди. Это место находилось в пятидесяти милях от Алестрии. Просто старый город, примостившийся на обветренном утесе. Пляж представлял собой бесконечную полосу острых скал, а море — темно-серое чудовище с пеной у рта.

Элис была где-то там, возможно, спрятана в пещерах контрабандистов, которые находились под скалами с тех времен, когда пираты-герметики правили океанами. Их осталось всего несколько особей, но это место было давно покинуто ими. Однажды на первом курсе Академии Авроры меня привели сюда на экскурсию, чтобы познакомить с этим историческим местом, так что у меня было некоторое представление о том, где может быть спрятана Элис. Но я не мог спешить, я должен был придерживаться плана. Звезды не давали мне больше информации о ее местонахождении, но моя интуиция подсказывала мне, что она здесь, я был уверен в этом. А это означало, что с каждой секундой, пока я ждал приглашения Черной Карты, я приближался к ней.

Леон вышел, чтобы присоединиться ко мне на балконе маленького домика на берегу скалы, который мы сняли. Никто из нас не хотел больше ждать, чтобы приехать сюда, надеясь, что я получу еще одно видение, которое приведет нас к Элис раньше, чем ожидалось. Но пока не было никаких признаков того, что это произойдет.

Леон прижал руку к моему плечу, и я посмотрел на него с натянутой улыбкой признания. Его золотые глаза сверкали серебряными кольцами звездной связи, и я слишком долго изучал их, вспоминая Элис, крадя крошечное мгновение с ней в его глазах. Затем я отвел взгляд и посмотрел обратно на взбаламученное море, волны вздымали пену, ударяясь о зубчатый утес в воде.

— Ненавижу все это ожидание, — пробормотал Леон, опираясь предплечьями на перила балкона и следя за моей линией взгляда, направленной на эту скалу. Мое сердце было похоже на эти волны, разорванные на куски о неровный камень.

— Да, — вздохнул я. — Я тоже. Но это будет сегодня, я чувствую это, — Это должно случиться. Я не вынесу еще одного дня без нее.

— Странно ли это — знать все, чувак? — спросил он с любопытством. — Ты видишь все возможные судьбы в своем воображении, как машины, проносящиеся мимо по шоссе?

— Это не так, — мои брови сошлись, когда я задумался об этом. — Мне нужно сосредоточиться, чтобы увидеть хоть что-то, если только звезды не решили показать мне что-то. В противном случае, это больше похоже на интуицию, только она сильнее, более осязаема. Я знаю лучшие пути для себя только благодаря этому. Но для других это сложнее. И все так часто меняется. Например, ты.

— Что насчет меня? — спросил он, глядя на меня с надеждой и энергией. Сегодня он действительно полностью доверился мне, и мне очень хотелось исполнить то, чего он от меня ожидал.

— Твоя судьба перескакивает с одного на другое, иногда за миллисекунды. Особенно когда ты взволнован.

Он сдержанно фыркнул. — Это плохо?

— Нет, ты просто живешь моментом, я думаю. Ты видишь что-то блестящее и идешь на это. Думаю, если бы я чаще так жил, то, наверное, был бы более счастливым человеком.

Леон прижался своим плечом к моему. — Время еще есть, брат. Как только мы вернем Элис, мир станет твоей сочной устрицей.

Я скривил лицо. — Поедание морской пищи должно быть преступлением.

Он рассмеялся. — Вот с этим я согласен. Кто был первым человеком, который посмотрел на устрицу и подумал: «О, это выглядит как вкусное лакомство», а потом расколол ее и высосал сопливую слизь внутри? — он имитировал рвоту. — Они должны были умирать от голода, мужик, другого объяснения нет.

— Согласен, — сказал я, вздохнув от удовольствия, затем мое настроение снова упало. Мои мысли переключились на моего маленького ангела и страх того, что с ней может случиться.

Я не мог долго терпеть это. Я должен был увидеть ее, и я должен был увидеть, как Король будет истекать кровью за то, что посмел забрать ее.

Аура Леона была такой тяжелой, что я понимал, что это и на нем сказывается. Я никогда не видел его таким, каким он был в последние несколько недель, словно одержимым, когда он охотился за своей половинкой. Мне было больно смотреть на это. И не только из-за Элис. Ее поиски сблизили нас всех так, как я и представить себе не мог. Теперь, когда ее не стало, время спорить и препираться из-за нее казалось таким бессмысленным. Я бы все отдал, чтобы вернуть ее в любом смысле. Если она захочет, чтобы мы четверо были в ее гареме, плюс целая дивизия ярко-розовых пикси, я буду чертовски доволен такой судьбой. Вообще-то, блядь, нет. Мне пришлось бы убить пикси. Но я бы смирился с ними на какое-то время.

Дело не в том, что я не хотел ее для себя, просто я видел, как она нужна другим парням. Они любили ее так же яростно, как и я. Как бы я ни пытался отрицать это раньше, теперь это было очевидно. И Зрение тоже все изменило. Я мог видеть, как разворачивается наша жизнь, в которой все получится. Это были лишь проблески. Но возможность была. И каждый раз, когда я склонялся к этому, я чувствовал себя чертовски потрясающе. Самым трудным было приспособить к этой ситуации мою собственническую жилку, мою потребность защищать своих близких любой ценой. До недавнего времени это включало в себя Билла и Элис. Теперь этот круг расширялся, и я не то чтобы ненавидел это. Но действительно ли в него должны были войти Лев, Василиск и Штормовой Дракон?

— Какова судьба Элис? — спросил Леон, и я почувствовал на себе его взгляд. — Знает ли она, чего хочет? Всегда ли она будет счастлива?

Вопрос был настолько откровенным и обнадеживающим, что мне захотелось полюбить Льва еще больше за это. — Я не вижу «всегда», — ответил я. — Судьбы постоянно меняются, но Элис хочет того, что я всегда отказывался признавать, чего она хочет.

— Что это? — вздохнул он, прислонившись прямо ко мне. Тепло его тела прижалось вплотную к моему. У него буквально не было границ, но я не отталкивал его. Я не был уверен почему, но если быть честным с самим собой, то потому, что это было приятно.

— Свободы. Никогда не быть связанной или управляемой другими, включая и звезды. Это заставляет ее судьбу чувствовать себя вечно дующим ветром, который пытается поймать ее в свои сети, но никогда не поймает, если только она сама этого не захочет. Вот почему я не подхожу ей так, как подходите вы и другие. Она выбрала быть пойманной каждым из вас. Я здесь, потому что не могу отпустить то, что никогда не должно было стать моим. И до сих пор не собираюсь, несмотря на то, что я это знаю. Но пока она хочет меня, я буду здесь, — мое сердце сжалось от этих слов, моя самая темная правда сорвалась с губ. Что-то в Леоне вызывало доверие, и, несмотря на желание ненавидеть его за его звездную связь с Элис, он сделал это чертовски трудным.

— Габриэль, — прорычал Леон, схватив мое лицо и заставив посмотреть на него. — Она выбрала тебя. Ты заслуживаешь быть здесь, как никто другой. Ты ее защитник. Ты буквально можешь предвидеть любой риск на ее пути. Я никогда не смогу сделать это для нее. Если бы я мог, я бы сделал так, чтобы звезды подарили ей тебя, — я уставился на серебряные кольца в его глазах, практически слыша, как звезды смеются надо мной. Должно быть, я был для них чертовой шуткой. После всего того безумия, через которое я заставил пройти Элис, решив, что она моя пара, они все это время разыгрывали меня.

Я оттолкнул его руку, так как он невольно обнажил мой самый большой провал. — Но я не защитил ее, не так ли? — прорычал я. — Ее забрал единственный ублюдок в Солярии, которого я не могу видеть, и он спрятал ее от меня. Так какой от меня толк?

Я бросил взгляд в сторону стеклянных балконных дверей и заметил Данте и Райдера на полу внутри, отжимающихся друг напротив друга. Они тренировались уже несколько часов, оба отказываясь остановиться, пока не остановится другой. Пот покрывал их кожу, а ворчание и проклятия срывались с их губ — все это говорило о том, насколько они измотаны. Это было чертовски смешно.

Леон прижался ко мне, но я оттолкнул его. — Единственная причина, по которой у нас есть шанс вернуть ее, это благодаря тебе. У нас не было бы даже зацепки, если бы ты не увидел это место.

Мое горло сжалось, полное неуверенности, которую я сдерживал. Мне не нужна была ободряющая речь. Я знал свое место в этом деле. И я смирился с этим. Данте и Райдер тоже не были связаны с Элис. Мы всегда оставались кусочками головоломки, которые не совсем подходили ей, но какое это имело значение, пока мы любили ее всем сердцем?

Яростный толчок в груди заставил меня выругаться, так как моя магическая связь с Королем завладела мной, но в то же время во мне вспыхнула надежда.

— Король вызывает меня, — задыхаясь, произнес я, глядя на Леона с надеждой, рвущейся из моих вен.

— Да! — воскликнул он так громко, что чайку с балкона спугнул яростный крик.

Райдер и Данте выскочили наружу, пыхтя и отпихивая друг друга, чтобы оказаться впереди. Я забрался на перила балкона, стянул с себя свитер и повязал на талии.

— Его вызвали, — сообщил им Леон, и я достал из кармана гладкие черные камни, которые маскировали книгу «Magicae Mortuorum» и подзорную трубу, и бросил Леону.

— Я вернусь, как только закончится собрание, — сказал я им, выпуская из лопаток свои темные крылья.

— Найди ее, Большая Птица, — прорычал Райдер, и я кивнул, позволяя себе упасть с балкона. Мои крылья сгибались и ловили восходящий поток, пока я плыл над обрывом, следуя линии скалистого пляжа внизу.

Заклинание вызова, влекущее меня к Королю, пылало под моей кожей, требуя ответа, но я чувствовал, как поцелуй силы от кольца, которое я нашел в тех далеких пещерах, разгорается во мне все жарче. Оно не давало темной тяге заклинаний Короля овладеть мной и предлагало прожечь и заклинание вызова, но я не позволил ему, нуждаясь в этой связи, чтобы она могла привести меня прямо к моей девочке.

Я следовал вдоль берега почти две мили, паря все ниже, когда небо потемнело и солнечный свет скрылся за горизонтом.

Я чувствовал прикосновение магии к кончикам своих крыльев, и она приняла меня в свои объятия, но у меня было ощущение, что этого не произошло бы, если бы я не был членом Черной Карты. Когда я прошел сквозь завесу магии, внизу показались члены Карты, идущие прямо в море, и бурные волны разбивались о них, заставляя меня хмуриться в замешательстве. Когда они прошли пятьдесят футов в воде, огромная волна поглотила их, и они исчезли под ней. Еще больше членов группы в капюшонах уверенно шли к нему, и волны утаскивали их под воду. Все признаки их присутствия исчезали, когда они уходили в ее глубины. Что за хрень?

Я сделал круг вниз и приземлился там, где на камнях лежали кучи черных мантий, подобрал одну из них и натянул, убирая крылья. Остальные члены группы, казалось, находились в трансе, молча шагая прямо в воду с пустым выражением лица и пустыми глазами. Я чувствовал, как сила Короля клубится вокруг меня, пытаясь затянуть меня в ту же стеклянную пустоту, но огненный дар кольца снова сжигал ее.

Я напустил на себя грозный вид, когда последовал за ними в воду и поплыл прямо навстречу огромным волнам, несущимся в ту сторону. Стихия воды была у меня в крови, но все равно было немного не по себе от мысли оказаться в объятиях бушующего моря, как сейчас. Я чувствовал, как его сила тянет меня внутрь, и старался сохранить нейтральное выражение лица, пока заходил в воду по пояс. Огромная волна возвышалась надо мной, изгибаясь и отбрасывая меня в свою тень, как громадный гигант. Она обрушилась на меня, увлекая под воду, но вдруг мои ноги коснулись твердой земли, и я, спотыкаясь, сделал шаг вперед, почему-то совершенно сухой.

Я оказался в длинном туннеле с бра на стенах с мерцающим зеленым вечным огнем внутри. Чертовски зловеще, если вы спросите меня, но в этом не было ничего удивительного. В конце концов, я был в логове маньяка.

Оглянувшись назад, я обнаружил клубящийся водяной вихрь, который, казалось, вращался, когда члены Черной Карты переступали через него и уходили по туннелю. Магия была одной из самых мощных, которую я когда-либо видел, и мои пальцы чесались, когда я подносил свои Элементы к поверхности кожи, желая быть готовым на случай, если все полетит к чертям.

Я последовал за остальными членами группы, пока туннель углублялся под море, и мы прибыли в огромную камеру с куполообразной стеклянной крышей, которая смотрела в океан. Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы не задохнуться от этого места. Осознание происходящего билось в моей голове. Вот почему я не мог найти Элис. Это была усиливающая камера, предназначенная для усиления небесных сигналов от звезд. Она могла блокировать Зрение. Она легко помешает мне или кому-либо еще найти Элис, Короля или кого-либо, кто шпионит за его планами. Святое дерьмо, этот мудак — умный кусок дерьма.

Туннели, отходящие от главной комнаты, открывали вид на дальнейшие усиливающие камеры, и мое сердце учащенно забилось при мысли о том, что Элис находится так близко. Она была здесь, ее душа практически взывала ко мне, но, несмотря на то, насколько сильным было желание попытаться найти ее, я не мог этого сделать. Не сейчас, когда здесь столько членов Черной Карты. Я бы и двух шагов не сделал из этой пещеры, чтобы меня не поймали и не убили. Тогда какой от меня будет толк?

Нет, я должен был следовать плану. Взять каждую деталь этого места и доложить монстрам, ожидающим моего возвращения. Тогда я смогу привести их сюда, когда придет время спасать нашу девочку.

Камера, в которой я находился, была полна скандирующих придурков в мантиях. Их было так много, что я догадался, что это происходит уже давно. Должно быть, Король созывал своих последователей весь день, и я был даже рад, что прибыл одним из последних, так что мне не пришлось ждать с этими уродами дольше, чем нужно.

Последние члены группы вошли за мной, и теневая фигура Короля вышла на сцену в дальнем конце зала, держа руки вверх. Все в нем менялось от мужчины к женщине, от старого к молодому в течение мгновения. Я попытался разглядеть его за туманом, за которым он скрывался, но это было невозможно.

Когда-нибудь скоро я разоблачу тебя и вырежу твое сердце за то, что ты забрал мою девочку.

Мои руки сжались в кулаки, когда магическое прикосновение к моей коже приказало мне встать на колени, и когда остальные Черные Карты опустились вокруг меня, я последовал их примеру, благодарный за то, что не нахожусь под контролем Короля, как они.

Пение стихло, и мой взгляд переместился на двадцать человек, стоящих на коленях у ног Короля, ни один из них не был в мантии, до меня доносились звуки их бормотания. Блейзеры смотрели на Короля, который достал из своей мантии серебряный клинок, и его молодое мужское лицо смотрело на толпу.

— Сегодняшняя ночь знаменует начало нового будущего, — возвестил Король. — Кровь тех, кто больше не хочет жить, проложит путь к лучшему, более безопасному миру. Пришло время поднять наше участие на новую высоту. Мы должны привлечь к себе как можно больше тех, кто желает умереть, чтобы я мог защитить вас от банд, проливших кровь вашей семьи, ваших друзей, и правителей, которые подмяли под себя более слабых фейри, чтобы подняться к власти и забрать у вас и вашего рода все, что только можно. Мы заберем то, что нам причитается. Я предложу вам королевство, дорогие друзья, если вы предложите мне могущество, чтобы захватить его!

Он передал клинок Блейзеру в дальнем конце шеренги, и тошнота заполнила мое нутро, пока я сохранял неподвижность. Желание уничтожить этого засранца завладело почти каждой частичкой меня. Но здесь Зрение сияло яснее, чем когда-либо, и я мог видеть свою смерть со всех сторон. Единственным шансом для меня спасти Элис было молчать и вернуться к остальным. И когда первый Блейзер вогнал клинок в свое нутро, меня охватил ледяной ужас, и я понял, что позволю реке крови течь в этой комнате, лишь бы ни одна капля не была ее. 

9. Райдер

— Сейчас? — спросил Леон.

— Нет, — прорычал Габриэль.

— Сейчас

— Нет.

— Сейчааас?

— Я скажу тебе, когда придет время, Леон, — рявкнул Габриэль, и спасибо, черт возьми, за это, потому что я был в одной в секунде от того, чтобы свернуть шею Муфасе.

Леон запыхтел и бросился на диван, а я наблюдал за ним со своего места у стены, сложив руки в ожидании. Большая Птица вернулся уже несколько часов назад, и хотя я хотел броситься прямо в этот гребаный морской дворец, чтобы вернуть свою девочку, у меня также был многолетний опыт в осуществлении подобных планов. Время имело решающее значение. И стоическое молчание, в которое погрузился Данте, сидя в кресле и положив ноги на журнальный столик, сказало мне, что он тоже это знает. Он готовился так же, как и я, погружаясь в самое темное, самое спокойное место в своем сознании, готовый сделать все и даже больше, чтобы добиться успеха сегодня вечером.

Конечно, душевное состояние Инферно не имело ни малейшего влияния на мое. Я мог отключить все внутри себя, стать ничем иным, как бесчувственным существом с единственной целью. Для Элис я готов на все. Но Данте всегда нужно было думать о других. Любящая маленькая мама, которая будет скучать по нему, братья и сестры, которые будут плакать на его похоронах, если он умрет сегодня ночью. Я проигнорировал странную боль в груди от этой мысли. Если я умру, никто не будет оплакивать меня, кроме, может быть, моей девочки. Какая-то часть меня надеялась, что она это сделает. Что я что-то значу для кого-то на этой земле. Хотя я не был уверен, почему меня это волнует. Раньше я никогда не переживал.

Габриэль изучал «Magicae Mortuorum», склонившись над кофейным столиком, читая одно конкретное заклинание с помощью подзорной трубы, которую Леон украл у Лайонела Акрукса. Я на редкость улыбнулся этому. Повелитель Драконов, который правил королевством со своими друзьями, был каким-то самодовольным мудаком, который был «рожден для величия» или еще какой-нибудь ерунды.

Очень хорошо быть рожденным для величия, когда из твоей задницы выходят золотые подсвечники, а слуги заботятся обо всех твоих жизненных проблемах, чтобы ты мог сосредоточиться на этом «величии». У людей, рожденных в таких городах, как Алестрия, не было шансов стать великими. Они не могли позволить себе быть охуенно великими. Не то чтобы мне было не плевать, но я все равно считал правителей придурками.

Леон пинался ногами, как ребенок, и бился затылком о диван. — Мне нужно кого-нибудь убить, — простонал он. — Ну же, Габриэль, позволь мне пойти за ней. Я умру, если не пойду сейчас.

— Ты не умрешь, Леон, — резко сказал Данте. — Оставь его в покое, мы никуда не пойдем, пока он не разберется с заклинанием.

Габриэль кивнул, продолжая читать книгу, а Леон ухватился за спинку дивана, резко вскочил на нее и перевалился через край, ударившись о пол.

Я покачал головой, и Инферно на секунду поймал мой взгляд, прежде чем отвести его. Гребаная мерзость Оскура.

Но я не чувствовал этого оскорбления до глубины души, как обычно, и я точно не собирался выяснять причину.

Леон начал продвигаться по полу, как какой-то сумасшедший тюлень, его руки упирались в бока, а колени подгибались и толкали его, пока его щека касалась половиц. Он взглянул на Габриэля, когда добрался до кофейного столика, и Данте пнул его, когда он поднял задницу в воздух.

— Леон! — заорал он, и я пронесся через всю комнату, схватил Леона за ворот рубашки и вытащил из комнаты, бросив в одну из спален.

Я последовал за ним внутрь, захлопнул дверь и сложил руки, прижавшись к ней спиной, чтобы заблокировать ему выход.

Леон поднялся на ноги с громким ворчанием. — Это занимает целую вечность, Райдер, — пожаловался он. — Мне нужно пойти и забрать ее. Она совсем одна. Я нужен ей.

Кольца в его глазах, казалось, тоже сияли от этой потребности, и я мог видеть, что это было нечто большее, чем просто страдания, через которые проходили остальные из нас.

Я дернул подбородком, глядя ему в глаза. — Эта связь доставляет тебе неудобства? — спросил я безразлично, не зная, хочу ли я знать или мне вообще есть до этого дело.

— Да, — задохнулся он, подавшись вперед и вцепившись пальцами в мою рубашку, когда боль пересекла его черты. — Как будто кто-то пронзает мое сердце чертовой киркой, потом засовывает туда гранату и выдергивает штырь. Я чувствую, как она близко, но не могу к ней подойти. Это агония, Райдер, гребаная агония, — он прижался ко мне, и я неопределенно похлопал его по плечу, когда он обнял меня, на что я определенно не давал согласия. Но парень был в таком смятении, что я просто позволил ему развалиться на мне, принимая то, что требовалось его Ордену, и стараясь не думать об этом слишком много. Но когда он с рычанием уткнулся мне в шею, я понял, что он зашел слишком далеко.

— Муфаса, — предупредил я.

— Я вижу, почему ей нравятся твои объятия, — промурлыкал он, на самом деле чертовски промурлыкал.

— Отстань от меня, придурок, — я толкнул его назад, и его задница ударилась о кровать, прежде чем он свесил голову, как грустное животное.

— Сегодня я убью любого, кто встанет на моем пути. Я разорву на части любого и всех фейри, кто попытается удержать ее от меня хоть на секунду.

— Вот так-то лучше, — отрезал я. — Не грусти, а злись. Тебе понадобится вся ярость, на которую ты способен сегодня вечером.

— Разве я не могу чувствовать и то, и другое? Ты так и делаешь, — сказал он, его глаза стали круглыми и широкими. — Помнишь ту Сирену, которая дала ключи от этого места, пока ты скрывался под видом моего друга Барри?

Я не ответил, мои губы плотно сжались, когда я одарил его смертельным взглядом, чтобы предупредить его от продолжения повторения этой истории. Снова.

— Она сказала, что чувствует, как тебе грустно, и спросила, не нужен ли тебе платочек, помнишь?

— Это не то, что она сказала, — выдавил я из себя.

— Почти уверен, что именно это она и сказала. Поэтому я и добавил эти слезы к твоему заклинанию сокрытия, чтобы сохранить твое прикрытие.

— Я помню эту часть, — прорычал я, сжимая кулаки.

— А потом Габриэль напомнил тебе, что ты мог бы просто превратиться в крошечную змейку и спрятаться в его кармане, вместо того, чтобы позориться в образе грустного мальчика Барри.

— Да, — прошипел я. — Я помню, Леон. Ты не должен продолжать…

— А потом я показал тебе сайт, где можно купить крошечные шляпы для крошечных змей, и купил целый набор для тебя, чтобы поднять тебе настроение, и я почти улыбнулся этому, но потом вспомнил, что Элис пропала и…

— Я там был, блядь, — рявкнул я. — И если ты приблизишь ко мне хоть одну крошечную шляпку к любой из моих змеиных форм, я перейду в свою самую большую форму и съем тебя целиком. Это не угроза, это обещание.

— Оу, посмотрите на нас, дающих обещания на мизинцах, Элис была бы так горда, — сказал он с дрожащей улыбкой.

— Я не даю обещаний на мизинцах, — фыркнул я.

— Конечно, даешь, — он встал, направился ко мне и протянул свой мизинец, пытаясь зацепить его за мой, в то время как я держал руки в крепких, непроницаемых кулаках.

— Я оторву тебе мизинец, если ты не остановишься в эту секунду, — с шипением заявил я, в моем теле раздался хрип, как опасное предупреждение.

— Давай, просто дай мне свой мизинец, — он схватил мой кулак с надписью похоть, пытаясь высвободить из него мой мизинец. — Пообещай, что съешь меня, Райдикинс. Это меня развеселит.

Я стиснул челюсти, гадая, простит ли меня Элис, если я сверну шею ее партнеру. Я полагаю, что нет.

— Прекрати, — прорычал я, вздымая голову.

Он был чертовски силен и был близок к тому, чтобы вырвать мой мизинец из кулака.

— Муфаса, — огрызнулся я. Не убивай Льва. Не убивай Льва. Не убивай Льва.

Дверь открылась, и я повернулся, надежда устремилась сквозь меня, когда я увидел там Габриэля.

— Пора, — объявил он как раз в тот момент, когда Леон выдернул мой мизинец и сомкнул свой вокруг моего.

— Да! — воскликнул Леон, крепко сжав его на секунду, и я с рычанием отпихнул его, прежде чем он пронесся мимо меня и попытался поцеловать Габриэля в щеку, но Большая Птица отмахнулся от него, как от пули. — Давайте вернем нашу девочку! — он побежал к входной двери, и мы все побежали за ним, пока он добирался до улицы.

Габриэль выругался, выбежал вперед, чтобы остановить его, и повернулся лицом ко всем нам.

— Я иду впереди, — твердо сказал он. — Я могу провести нас внутрь и наружу, но если кто-то из вас примет необдуманное решение, это может означать, что один из вас или Элис умрет. Если вы хотите пойти на самоубийственную миссию, хорошо, но я ни за что не стану рисковать Элис. Так что выполняйте мои приказы, или я оставлю вас позади.

Альфа во мне поднял голову, отчаянно желая взять на себя ответственность и ринуться в бой. Но у Габриэля было Зрение, и у него был лучший шанс доставить меня к моей девочке и вытащить нас обратно целыми и невредимыми.

— Хорошо, — согласился я.

— Веди, falco, — призвал Данте, и Леон заинтересованно кивнул.

Габриэль повернулся, мы спустились за ним по ступенькам на тропинку, и он повел нас вокруг дома к краю обрыва. Ночь была густой, и темнота была нашим другом сегодня, пока мы добирались до крутого обрыва.

— Данте, ты можешь спустить остальных на землю? Если мы с Райдером используем магию земли, это может привлечь внимание, и кто-нибудь может увидеть, — сказал Габриэль, сбрасывая рубашку и выпуская из спины крылья.

— Конечно, — сказал Данте. Он нагнал воздух под ноги Леона и перенес его на край обрыва, а затем опустил на каменистый пляж далеко внизу.

Я с усмешкой посмотрел на Данте. — Я сам проложу себе путь вниз.

— Ты не можешь использовать свою магию, — сказал Габриэль. — Я видел, что нас заметят.

— Тогда он может просто остаться здесь, — сказал Данте, пожав плечами.

— Он не даст тебе умереть, — сказал Габриэль, положив руку на плечо Данте, чтобы остановить его движение к обрыву. — И мы не вернем Элис без всех нас, так что делай то, что я говорю.

Данте вздохнул, посмотрев на меня, и мне потребовалась вся любовь, которая была в моем сердце, к Элис, чтобы сделать шаг вперед и позволил Драконьему засранцу бросить воздух под мои ноги.

Волшебный ветер понес меня над обрывом, и я смотрел вниз на свою гибель — моя жизнь зависла в руках Данте. Если это не было доказательством того, что я готов на все ради Элис, то я не знаю, что было бы доказательством.

Данте начал опускать меня на пляж, но воздух подо мной внезапно исчез, и я выругался, падая на острые камни внизу. Данте поймал меня в последнюю секунду, и его смех раздался сверху, заставив глубокое шипение просочиться сквозь мои зубы.

Я ступил на острые камни, где стоял Лев с широко раскрытыми глазами.

— Данте только что спас тебе жизнь, — задыхался он.

— Все было не так, — прорычал я.

— Почти уверен, что так и было, чувак, — он хлопнул меня по плечу, когда Габриэль опустился на землю, а Данте приземлялся рядом с ним, как чертова бабочка.

— Ты думаешь, что ты очень смешной, не так ли, Инферно? — я плюнул, а он дразняще ухмыльнулся.

— Я сказал, что спущу тебя, и я это сделал. Не знал, что ты боишься высоты, serpente, — заметил он и я бросился на него, набросив на кулак твердые металлические кастеты, когда замахнулся на него. Он врезался в его воздушный щит, он засмеялся чуть громче, а Габриэль протиснулся между нами.

— Если вы не будете работать вместе, то Элис не вернется сегодня домой, — прорычал он, его стальные серые глаза вспыхнули. — Здесь нужны все мы, чтобы работать. Но мы с Леоном найдем другой способ, если вы двое не сможете сотрудничать.

— Просто смиритесь, — рявкнул Леон. — Не делайте этого прямо сейчас. Мы можем устроить супружеские разборки позже, когда Элис будет дома.

— Супружеские разборки? — Данте замялся.

— Да, я имею в виду, что мы еще не в браке, но однажды мы все станем таковыми для Элис, верно? Так что Райдер будет твоим братом в законе.

— Хватит болтать, — я протиснулся мимо Леона. — Сегодня я буду работать с Инферно.

— И всегда, — прошептал Леон, словно думал, что я не услышу.

— Прекрати. Болтать, — повторил я, и он с радостью послушался, когда Габриэль снова взял инициативу на себя, и мы все последовали за ним вдоль пляжа, притягивая тени вокруг нас. Мы ускорили темп, и я двинулся вперед, чтобы идти рядом с Габриэлем.

— Направь меня туда, куда тебе нужно сегодня вечером, — сказал я низким голосом. — Это не будет преследовать меня независимо от того, сколько жизней я заберу, чтобы вернуть ее.

Габриэль посмотрел на меня, изогнув бровь. — Из-за кого ты так волнуешься, что оно может преследовать?

— Ни за кого, — прорычал я. — Я просто хочу сказать, что нет ничего, на что я не пойду ради нее. Я не буду колебаться. У меня не проснется вдруг совесть. Так что если нужно сделать грязную работу, поручи ее мне.

— Хорошо, — согласился он.

— Только не думай, что это делает тебя боссом, придурок, — добавил я.

Он хмыкнул. — Думаешь, я хочу руководить группой мужчин, которые жаждут девушку, которую я люблю?

Яд скользнул по моему языку, когда я оглянулся на Данте и Леона позади нас, их глаза были темными и полными решимости. Затем я снова посмотрел на Габриэля, во мне разгоралось любопытство. — Ты мог бы убить нас всех сегодня ночью, если бы не хотел, чтобы мы встали на твоем пути. Тебе бы просто пришлось направить нас к тем смертям, которые ты видишь для нас в своей голове.

— Верно, — ухмылка дернулась в уголках его рта. — К сожалению, мне нужны вы все, чтобы вытащить ее. Но это не значит, что я не прикончу вас всех в будущем.

Я издал смешок. — Ты берешь Льва, я беру Дракона.

Он покачал головой. — Дело в том, Райдер, что если бы я действительно сделал это, ты бы убил меня за это, если верить Зрению. Может, мне еще немного изучить твои отношения?

С моих губ сорвалось раздраженное шипение. — Мне все равно, если эти двое не выберутся сегодня. Это сделает мою жизнь намного легче.

Его рука коснулась моей, его глаза на мгновение остекленели, когда он увидел какое-то видение, и он мрачно усмехнулся.

— Что? — я хмыкнул.

— Ничего.

— Не делай этого, Большая Птица, что ты видел?

— Ты просто будешь отрицать это, — прокомментировал он, как первоклассный мудак.

— Я вырву тебе глаза и сам посмотрю через них, если ты не… — я вошел прямо в силовое поле магии и попятился назад, поскользнувшись на мокром камне.

Я вскинул руку, чтобы смягчить почву своей магией земли, прежде чем удариться головой о камни, но сильные руки схватили меня за плечи и дернули вверх.

Я с рычанием повернулся, когда температура моей крови поднялась на один градус, и обнаружил, что Инферно держится за меня. Я выдернул свою рубашку из его хватки, и он в замешательстве посмотрел на свои руки, словно они только что предали его. Леон ухмыльнулся, сверкнув своими золотыми глазами, и я повернулась к Габриэлю с рычанием на губах.

— Ты видел это, почему ты, блядь, не остановил меня? — обвинил я.

— Я ничего не видел, я был слишком занят поисками Элис, — легкомысленно ответил он, но по его гребаному лицу я понял, что это неправда. — Я думал, мы… — я оборвал эти слова, задушив их, пока они не захлебнулись и не расплескались, пока не умерли. Я не дружил с Габриэлем Ноксом. Ни с кем. И он только что доказал это.

— Ты спас его, брат, — с благоговением вздохнул Леон, обращаясь к Данте, а у меня застучали зубы.

— Я не спасал, — отрицал Инферно, его глаза на мгновение встретились с моими. Я попытался понять его мотив, но, возможно, это была просто рефлекторная реакция. Мне, черт возьми, было все равно, лишь бы не думать об этом.

Габриэль поднял руки к силовому полю, прижал ладони, и под ними замерцал голубой свет. Он закрыл глаза и начал бормотать какие-то странные слова, которые, как я догадался, он запомнил из «Magicae Mortuorum», затем он создал на своей ладони деревянное лезвие и рассек себе большой палец. Его боль на секунду пронзила меня, когда он размазал кровь по силовому полю, нарисовав там символ, состоящий из четырех соединенных треугольников Элементаля, кружащих вокруг неровным кольцом. Его кровь засияла голубым светом, затем Габриэль прижал ладонь к символу, сильно надавив, и в силовом поле перед ним открылась светящаяся треугольная дверь.

— Это заклинание «дверь везде», — с торжествующей ухмылкой объявил Габриэль, оглядываясь на нас и жестом приглашая следовать за ним. — Она закроется, как только мы пройдем. Пойдёмте.

Я шагнул за ним, пристально глядя ему в глаза. — Это была темная магия?

Габриэль пожал плечами, давая мне ответ.

— Научи меня этому заклинанию, и я забуду о твоем маленьком промахе, Большая Птица, — сказал я низким тоном и он усмехнулся.

— Нет, это опасно, и после сегодняшнего вечера я больше не буду его использовать. Магия крови может украсть часть твоей души. И кстати, если бы я предупредил тебя о том, что ты идешь в это силовое поле, Леон не остановился бы, а упал бы и расшиб голову о камень. Прямо насмерть. Забавно, как работает судьба, не так ли?

— О мои звезды, чувак, — Леон набросился на Габриэля, прижимаясь к его обалдевшему лицу. — Ты любишь меня.

— Я не люблю тебя, — сказал Габриэль сквозь сжатые губы. — Как я уже говорил, вы все нужны мне, чтобы спасти Элис. Я не собираюсь быть вашим круглосуточным спасателем после сегодняшнего вечера, — Габриэль не оттолкнул Леона ни на секунду, и я увидел проблеск эмоций в его глазах.

Я ничего не сказал в ответ на слова Габриэля, но тяжесть в груди от его пренебрежения ко мне внезапно ослабла. В кого я, черт возьми, превращаюсь?

— В какую сторону нам идти, falco? — спросил Данте, и Габриэль дернул головой, приглашая нас.

Леон отступил назад, чтобы поспешить рядом со мной, пока мы следовали за Большой Птицей, и он наклонился ближе, чтобы прошептать мне на ухо. — Как здорово, что мы все вместе отправились на спасательную операцию. Это ведь для альбома, правда, чувак?

— Пожалуйста, скажи мне, что у тебя нет альбома, — пробормотал я.

— Я застрял в этом доме в ожидании новостей о моей паре в течение двух дней, что еще я должен был делать со всеми фотографиями, которые я сделал за последние несколько недель? — пробормотал он.

— Точно не делать альбом, — отчеканил я. И что за чертовы фотографии?

— Тогда как я покажу Элис все то, чем мы занимались, Шрам? — он огрызнулся, как будто я был сумасшедшим.

Габриэль поднял руку, чтобы остановить нас, и застыл на месте, его глаза остекленели, и он долго смотрел в сторону разбивающихся волн. Затем он снова начал двигаться, направляясь прямо к морю с бешеной скоростью.

— Держитесь позади меня! — рявкнул он, и мы все поспешили за ним.

Холодная вода омывала мои ноги, когда я шел прямо в море, тяжело дыша. Я чувствовал ее где-то здесь, так близко, что почти ощущал ее вкус. И, черт возьми, я бы обязательно попробовал каждый ее дюйм, как только она окажется у меня в руках. Я хотел ее сердце, ее душу, ее боль, все это было моим. И мне было все равно, как далеко мне придется нырнуть в океан сегодня ночью, чтобы спасти ее, потому что когда я вернусь на поверхность, она снова будет рядом со мной, и не было такого путешествия, которое я бы не совершил ради этого.

Япоследовал за Габриэлем в темную воду, пока волны яростно разбивались о нас, а мое сердце стучало чуть сильнее, чем обычно. Я не чувствовал холода, а кожа Леона практически пылала от его магии огня, когда он согревал себя, его рука легла на руку Данте, чтобы предложить ему такое же облегчение без единого слова.

Волны накатывали все выше и выше, и когда мы зашли по пояс в воду, огромная волна поглотила нас своей тенью. Она обрушилась с огромной высоты, пенилась и пенилась, прежде чем накрыть нас. Я ожидал, что меня отбросит ее мощь, но вместо этого мои ноги ударились о твердый каменный пол, и я вышел в туннель, освещенный зелеными факелами на стенах.

Габриэль создал вокруг нас заглушающий пузырь, когда Леон и Данте вышли из клубящейся стены воды позади нас, удивленно оглядываясь по сторонам.

Леон издал низкий свист. — Я бы хотел что-то похожее в нашем доме.

— В каком доме? — прошептал Данте, когда мы двинулись по туннелю.

— В том, который мы купим вместе после того, как женимся на Элис, — прошептал он в ответ, и я издал рык. Как будто я когда-нибудь буду жить в одном доме с Инферно или с кем-то из них, если на то пошло.

Дойдя до поворота в туннеле, Габриэль сделал паузу и поманил меня вперед. — Чувствуешь жажду крови, Райдер? — спросил он.

— Всегда, — ответил я, шагнув в его сторону, и он кивнул, приглашая меня идти дальше.

— Один слева от тебя, — сказал он.

Я вскинул в руках стальной клинок с деревянной рукояткой и зашагал вперед, пузырь молчания Габриэля расширился, чтобы остаться вокруг меня. Я свернул в соседний туннель и обнаружил слева члена Черной Карты в длинной мантии, который стоял, глядя в большую камеру перед собой.

Я подкрался к нему сзади и зажал рот ладонью, запустив прямо в рот пузырь глушителя, чтобы заглушить его крики, а затем вонзил нож ему между лопаток. Смерть была быстрой и легкой, но я упивался острой болью, прежде чем он умер, а затем оттащил его за плечи назад, к остальным.

— Здесь, внизу, его негде спрятать, — шипел я. — Используй заклинание сокрытия.

— Неа, — Леон раскрыл ладонь, когда я повалил парня на пол, и огонь полыхнул по его телу с такой яростной температурой, что растворил его в пыли за несколько секунд. Данте взмахнул рукой, и пыль разлетелась в том направлении, откуда мы пришли, а потом впечаталась в стену воды и исчезла навсегда.

— Черт, — вздохнул я, ненавидя быть впечатленным, но каков способ избавиться от тела.

— Ты следующий, Данте. Впереди пять туннелей из камеры, и каждый охраняется членом Черной Карты, — сказал ему Габриэль.

— Он получит пять убийств? — прорычал я в разочаровании.

— Штормовые силы, serpente, — Инферно ухмыльнулся, проходя мимо меня. — Вот почему я самый страшный фейри в Алестрии.

— Чушь собачья, — опасно зашипел я, делая шаг вперед, но Габриэль прижал руку к моему плечу и пристально посмотрел на меня.

— Ты получишь больше всех убийств сегодня, независимо от этого, — сказал он низким тоном, и меня охватило удовлетворение.

— Lo vedremo (п.п. увидим), — пробормотал Инферно, уходя по туннелю, и мы направились за ним.

Мы достигли края прохода, окутанные заклинаниями сокрытия, так как Леон и Габриэль работали вместе, чтобы спрятать нас. Электричество потрескивало по телу Инферно, и он поднял руки, глядя на фигуры в мантиях, стоящие у выходов из туннелей вокруг огромной усилительной камеры. Я с усмешкой посмотрел на стеклянную куполообразную крышу над головой и проносящуюся над ней стаю рыб. Думаешь, тебе сойдет с рук спрятать мою девочку под океаном, как чертова многоножка в саду Урсулы из «Русалочки»? Я выжму из тебя каждую каплю боли, Король. Это будет проклятый звездный пир.

Данте выпустил взрыв электричества, пять выстрелов устремились к его жертвам и врезались в их груди. Все они рухнули в унисон, а Габриэль выбежал вперед, маня нас за собой, пока статическое электричество лизало мое тело.

— Леон, Данте займитесь телами. У нас есть две минуты, пока кто-нибудь не направится в эту сторону. Райдер, ты со мной, — приказал Габриэль, и я побежал за ним, когда он свернул в один из туннелей и перепрыгнул через тело в его середине.

Я оглянулся на Леона и увидел, что его глаза прожигают меня.

— Найдешь ее и вернешь, Райдер, — огрызнулся он, и я кивнул, слишком захваченный тем, как близко я чувствовал себя к Элис, чтобы злиться на все приказы, которые я получал налево, направо и, черт возьми, в самом центре.

Я побежал за Габриэлем, свернул в еще один темный проход, прежде чем он остановился и, похоже, стал считать под нос.

Когда он закончил, он посмотрел на меня. — Четыре члена Черной Карты. Парень справа — тот, кого ты должен остерегаться, — сказал он мне. — Я возьму на себя троих, которые сейчас подойдут к нам сзади, — он повернулся и пошел прочь, а я, не раздумывая, бросился вперед, зажав в руке лозу и приготовив другую ладонь, чтобы зарядить ее магией. Энергия бурлила в моих жилах в предвкушении предстоящих убийств. Эмоции были полностью отключены, сердце — холодное, черное, билось только для одной фейри в этом мире. Она была причиной того, что оно вообще работало, причиной того, что оно хотело продолжать биться. Элис Каллисто была жизнью, которой мне не хватало с самого детства, и я был здесь, чтобы вернуть ее вместе с каждой мечтой о будущем, которое она мне подарила. Я больше не хотел просто существовать. С ней я мог испытать все оттенки, которые мог предложить мир.

Я свернул в длинный проход, который заканчивался черной дверью, и тут в меня ударила магия воды из того, что стоял справа. Я воздвиг огромную каменную стену, чтобы заблокировать ее, и с помощью кнута свалил с ног двух придурков слева, а затем метнул в них острые деревянные копья. Они умерли с воплями и болью, шипящей в моих венах, пока я огибал скальную стену.

Огромный водный Элементаль обрушил на меня бурю ледяных осколков, я отбил их еще одной стеной земли. Мой адреналин повысился, когда один из них просвистел мимо моего уха. Я издал гневный вопль, вынырнул из укрытия и ударил кулаком в его уродливое лицо. Его голова откинулась назад и ударилась о стену, моя неожиданная атака оставила его в оцепенении достаточно долго, чтобы я смог вогнать деревянный клинок в его грудь. Он умер со стоном, и я толкнул его на пол, оставив лезвие в его сердце, пока вытирал кровь со своей щеки.

— Так, где же номер четыре? — прорычал я, направляясь по туннелю, и увидел, что он царапается в дверь и зовет кого-то открыть ее с другой стороны. Однако не было похоже, чтобы кто-то пришел ему на помощь.

Я заключил его голову в глушащий пузырь, подавляя крики, и он повернулся, чтобы сразиться со мной, магический ветер хлестал вокруг меня, пока он отчаянно пытался воспользоваться своим воздушным Элементом. Я вырастил острый сталактит из потолка над ним, и он врезался в его голову, убив в одно мгновение, вымещая свою ярость на этом куске дерьма, который посмел скрыть от меня мою девочку.

Габриэль вернулся ко мне, его руки были в крови, а глаза потемнели, когда он подошел к двери. — Она здесь, — пробормотал он, и мое сердцебиение участилось. Я попыталась открыть дверь с помощью магии земли, но какая-то темная сила помешала мне использовать ее.

— Открой ее, — приказал я, и Габриэль начал накладывать на черную дверь свое заклинание «дверь-куда везде», протягивая перед собой пузырь глушения, чтобы сделать свою работу тише. Проклятие покинуло его, пока он работал, и я видел, как он борется с темной магией, которую использовал, что сделало меня менее склонным к желанию выучить это заклинание.

Когда все было готово, он прошел через треугольную дверь, вырезанную в металле, и я последовал за ним, отчаянно ища ее, когда мы оказались в другой усиливающей камере. Дверь мгновенно захлопнулась за нами, и Габриэль перевел дух, приходя в себя от темной магии. Его рука внезапно выбросилась вперед, и черноволосая девушка в одеянии попала в захват его лиан.

Она показалась мне смутно знакомой, и когда Габриэль с усмешкой посмотрел на нее, ее глаза расширились от узнавания.

— Габ-риэль? — прохрипела она.

— Отчасти это ради лягушек, Карла, но в основном ради моей девочки, — он развел руки в стороны и свернул ей шею, его взгляд был беспощаден, когда она рухнула на пол.

Я протиснулся мимо него, разыскивая Элис, и мой взгляд остановился на пряди сиреневых волос, выглядывающих из-под кучи одеял, в которых она свернулась на полу. Я бросился к ней, опустился на колени и оттащил одеяла назад, рассеивая вокруг себя заглушающий пузырь.

Она обмякла в моих руках, и паника пробрала меня до костей. — Габриэль, что с ней? — потребовал я, ощущая ее тепло на моей ледяной плоти как единственное утешение, что она все еще жива.

Его брови сошлись в озабоченности. — Ее накачали неллавидом, чтобы держать в состоянии покоя, — прорычал он, и мои зубы удлинились до острых кончиков во рту, когда я приготовился дать ей свое противоядие.

— Подожди, — шипел он. — Не большая доза. Король истощил ее, и она изголодалась по крови. Если она полностью проснется, она потеряет себя от жажды крови и убьет тебя прежде, чем поймет, что натворила. Мы сможем накормить ее, когда выберемся отсюда.

Ярость пронзила мою грудь при этих словах: что этот гребаный кусок дерьма Король сделал с моей девочкой. Я бы заставил кричать каждое нервное окончание в его теле, когда он окажется в моих руках. Я буду пировать на его боли, вытягивая каждую каплю, которую он сможет дать.

Я убрал прядь сиреневых волос с ее шеи, а затем прикусил, впуская немного противоядия из себя в ее вены. Я отстранился, борясь с желанием дать ей все, что нужно, и провел большим пальцем по следам от зубов, чтобы залечить их. Она сонно моргнула, и ее ярко-зеленые с серебром глаза нашли мои. Черт возьми, она так прекрасна.

— Привет, детка, — я ухмыльнулся, мое сердце билось сильнее, чем когда-либо, практически вырываясь из груди. — Ты действительно думала, что я не приду за тобой?

— Райдер, — вздохнула она, потянувшись ко мне, и я прижал ее к своей груди, яростный рык защитника вырвался из меня.

Ее губы прижались к моим, и я получил поцелуй, которого жаждал уже несколько недель. Весь мой мир был здесь, в моих объятиях. Эта девушка была началом и концом моей жизни и всем, что было между ними.

Габриэль вдруг оказался рядом, поднял нас на ноги, и Элис оторвалась от меня со стоном потребности, прильнула к нему и обвила руками его шею, целуя его тоже.

— Как вы меня нашли? — умоляла она, прижимаясь к его губам, и я понял, что мне даже не хочется отрубить ему голову за то, что он так к ней прикоснулся. Его потребность в ней была такой же острой, как и моя собственная, и если он готов наказывать, пытать и убивать ради этой девушки, как это сделал бы я, то, полагаю, я должен считать его достойным.

Габриэль не успел ответить на этот вопрос, как Данте и Леон начали колотить кулаками по двери и кричать, чтобы их впустили. Последовал оглушительный грохот, и статическое электричество заставило волосы на моих руках встать дыбом.

Я рванул через всю комнату к мертвой суке на полу, порылся в ее карманах, но ключа не нашел. — Как, блядь, мне ее открыть, Большая Птица?

— У нее есть метка, используй ее ладонь, — настоятельно сказал Габриэль, и я потащил девушку к двери за руку, шлепнув ладонью по ней.

Дверь открылась, и Данте с Леоном проскочили внутрь, прежде чем я захлопнул ее перед рукой парня. Я продолжал хлопать, пока он не отдернул ее с воплем, и дверь не встала на место.

Данте и Леон были окровавлены и задыхались, но когда их глаза упали на Элис, вся тьма в них рассеялась, как пелена. Мы с Габриэлем перекинули лианы через дверь, чтобы она не открылась снова, но, судя по звукам, там было чертовски много фейри, пытавшихся проникнуть внутрь. И это не могло продолжаться вечно.

— Маленький монстр! — Леон подбежал к Элис, вырвал ее из рук Габриэля и закружил, целуя ее как маньяк.

— Лео, — пролепетала она, цепляясь за него изо всех сил в своем ослабленном состоянии, а затем прижалась к Данте, когда он поцеловал ее.

— Давайте оставим воссоединения на потом, когда мы действительно сбежим, — прорычал я, когда Леон сжимал ее задницу и выглядел на одну секунду от того, чтобы устроить трах в середине дерьмового шторма.

Но потом она обмякла в его руках, и ее глаза на мгновение закрылись, заставив всех нас встрепенуться. Леон с озабоченным рыком погладил ее по голове, и я ощутил то же чувство до самых костей. Нам нужно было увезти ее отсюда. Быстро.

С другой стороны двери раздался громкий стук, и она зловеще задрожала.

— Ей нужно покормиться, — прорычал я, с тревогой глядя на Габриэля, и моя челюсть сжалась.

— Нет, сейчас это слишком опасно, — твердо сказал Габриэль. — Мы покормим ее, как только выберемся отсюда.

— Тогда скажи мне, что у тебя есть план, мальчик будущего, — потребовал я.

Глаза Габриэля остекленели, и Элис подняла голову, глядя на него с болью в глазах. Выражение ее лица было напряженным. Я бы накормил ее до последней капли крови в моих венах, как только доставил бы ее в безопасное место.

Габриэль вынырнул из своих видений, когда дверь вздрогнула и чуть не поддалась. Я добавил больше магии к путам, но еще одна громовая атака заставила их затрещать.

— Понял, — сказал Габриэль сдавленным голосом, который говорил о неминуемой гибели. — Без паники.

Он поднял руки, устремив взгляд на стеклянный потолок над головой, и его пальцы скрючились, когда он зачерпывал воду за ним. Паутина трещин рассыпалась по стеклу, и мое дыхание участилось.

— Это и есть твой гребаный план? — прошипел я, но он не ответил, его решение было очевидным в его глазах.

Я подбежал к Элис, забрал ее из рук Леона и крепко прижал к груди, пока остальные сгрудились вокруг меня.

— Ты уверен в этом, Гейб? — спросил Леон.

— Нет, — ответил Габриэль, сосредоточившись.

— Если ты убьешь нас, я вернусь из-за завесы, чтобы убить твою задницу с большой силой, falco, — предупредил Данте.

— Поддерживаю, — задыхаясь, сказала Элис, а потом ее глаза снова затрепетали, и мое сердце заколотилось.

— Приблизьтесь ко мне, все вы, — потребовал Габриэль, и мы сгруппировались вокруг него. Леон прижался ко мне, в его груди раздалось глубокое урчание, когда он наклонился поближе, чтобы лизнуть волосы Элис.

— Лео, — Элис слабо прихлопнула его. — Мы сейчас умрем, чувак.

— Нет, Гейб нас спасет, — легкомысленно сказал он.

— Не называй меня Гейбом, — шипел Габриэль, и я перетащил его в середину нашей группы вместе со мной и Элис. Он был единственным водным Элементалем здесь, так что это означало, что он был единственным засранцем, который мог спасти Элиc от этого. И остальных. Сегодня звезды действительно проверяли мою веру в этих придурков.

Дверь с грохотом распахнулась, и волна облаченных в мантии членов Черной Карты хлынула внутрь, как прилив. Я вскинул ладонь, насадив троих из них на огромные деревянные шипы, прежде чем Данте создал вокруг нас мощный воздушный щит. Магия взорвалась на нем, заставляя Данте ругаться под нос на фаэтанском, пока он пытался удержать щит.

Пальцы Элис обвились вокруг моей руки, и я встретился с ее зелено-серебряным взглядом, давая ей безмолвное обещание. Я вытащу ее на поверхность, что бы ни случилось. Океану придется вырвать ее из моих рук, если он захочет ее заполучить.

В стеклянном потолке над нами образовалась огромная дыра, и вода хлынула потоком, прежде чем весь купол провалился под тяжестью моря. Я сделал вдох, но вода так и не коснулась меня, опустившись вокруг воздушной сферы Данте. Освещение вырубилось в тот самый момент, когда членов Черной Карты смыло, и мы полностью погрузились под воду.

Габриэль использовал свою магию, чтобы подтолкнуть нас к поверхности, и я потерял все из виду, когда темный океан поглотил нас, а дыхание Элис на моей шее было единственным подтверждением того, что она все еще здесь, в моих объятиях. Дыхание Леона в моем ухе было еще одним видом заверения, в котором я ни черта не нуждался, но, возможно, я на один процент был рад, что Лев выбрался живым.

Габриэль использовал свою стихию воды, чтобы подтолкнуть нас к поверхности, а я зажег над нами фейлайт, чтобы он мог видеть.

Элис прижалась ко мне, и я с рычанием посмотрел на магические блокирующие наручники на ее запястьях. Она выглядела голодной, отчаявшейся и худее, чем раньше. Это заставило гнев полыхнуть в моих венах, как пламя, и самая страшная потребность в смерти наполнила меня. Я бы убил Короля за это. Я содрал бы кожу с его костей и заставил бы его кричать от раскаяния. Он должен был познать всю силу моего гнева, узнать причину, по которой я стал Лунным Королем. И никто бы никогда больше не посмел тронуть ни единого волоска на голове Элис, когда стало бы известно, что случается с ее врагами.

Мы прорвались на поверхность, и Данте держал свой воздушный щит плотно вокруг нас, пока мы покачивались на вершине темных волн. Он нагнал ветер за нами, подгоняя нас к берегу.

Мы сделали это. Мы спасли нашу девочку, и никакая сила в этом мире больше не сможет украсть ее у нас. Но за это придется заплатить. Король будет мстить. И я до мозга костей знал, что скоро мы развяжем войну. 

10. Элис

Мою кожу покалывало, когда противоядие Райдера проникало в мое тело, ища то, что этот чертов Король дал мне в той камере, чтобы держать меня в повиновении, пока крал столько моей крови, сколько хотел. Я мечтала о своих Королях все то время, пока была зомбирована этой дрянью, и до этого момента не верила, что действительно нахожусь в их объятиях.

Когда ко мне вернулись силы, я оглядела маленький домик на пляже, куда они меня привели, и вырвалась из объятий Райдера, чтобы встать на ноги между четырьмя фейри, которые теснились вокруг меня.

Мое горло было сухим и жгучим от потребности в крови, и я глубоко вдохнула, борясь со своими низменными инстинктами всеми силами, чтобы осознать тот факт, что я действительно свободна, прежде чем позволить себе насладиться вкусом их крови.

Я стояла, глядя между моими четырьмя Королями, которые окружили меня, с колотящимся сердцем и желанием, пронизывающим меня, когда я поняла, что они пришли за мной. Все они. Они отбросили все свои дерьмовые отношения друг с другом, потому что я была им так дорога.

Я знала, что они чувствуют ко мне теоретически, я слышала слова, которые они говорили, и чувствовала это, когда была с ними. Но то, что они сделали это для меня, то, как они работали вместе и проявили себя, было выше моих сил.

— Я не заслуживаю всех вас, — вздохнула я. Я была всего лишь сломленной девушкой с местью. Когда я начала учиться в Академии Авроры, я хотела только одного, а теперь они дали мне больше, чем я могла мечтать.

Леон зарычал во все горло и шагнул ближе ко мне, когда от Данте по моей коже пробежали искры электричества. Габриэль поймал мою челюсть, заставив меня посмотреть на себя справа, когда он заглянул в мои глаза.

— Ты — все, что мне нужно, маленький ангел. Ты — все, что нужно любому из нас. И мы никогда не собирались отпускать тебя.

Слезы навернулись мне на глаза, и я сглотнула, не зная, как соответствовать тому, кем они меня считали. Я не заслуживала так многого от них. Я не была достойна этого.

— Мы так рады, что ты вернулась, carina, — сказал Данте, взяв мою левую руку и заставив меня втянуть воздух, когда статические разряды на его коже потрескивали на моей.

— Мы любим тебя, маленький монстр, — сказал Леон, приближаясь ко мне сзади, его руки скользнули вокруг моей талии, а его грубые пальцы прошлись по моей коже, когда он на дюйм приподнял мою майку.

Маленький домик на пляже, куда они привезли меня, был незнакомым, но с ними четырьмя, окружавшими меня, я чувствовала себя как дома.

— Вы все должны злиться на меня, — вздохнула я. — За то, что меня схватили и я попала в лапы Короля…

— Я злюсь, — прорычал Райдер, схватив в кулак мои волосы и дернув за них, чтобы вырвать мое лицо из хватки Габриэля, заставляя меня посмотреть на него, стоящего передо мной. — Я зол на этого ублюдка за то, что он забрал тебя у меня. Я зол на то время, которое мы упустили, пока тебя не было. Я злюсь на то, что твои губы еще не прижались к моим, и что мы все еще стоим здесь и разговариваем.

У меня вырвался смешок, но когда электричество Данте вспыхнуло и ударилось о мою кожу, он превратился в вздох удовольствия, а укус почти боли ужалил мои соски под рубашкой.

— Ты тоже злишься, Элис? — надавил Райдер.

— Да, — призналась я, позволяя этому чувству просочиться сквозь мои конечности, когда пальцы Леона обвились вокруг верха моих треников и потянули за шнурок. — Я действительно чертовски зла на Короля за то, что он забрал меня, за то, что пытался заставить меня отвернуться от вас. За то, что держал меня от вас, блокировал мою магию и украл мою кровь…

— Что? — прошипел Габриэль, потянув меня за руку, чтобы я снова посмотрела на него.

Райдер не отпускал мои волосы, но когда я повернула голову, по коже головы пробежала боль. Находиться в центре их внимания было ошеломляюще, но в то же время волнующе во всех лучших смыслах.

— Этот ублюдок причинил тебе боль? — потребовал Габриэль.

— Не так сильно, как я хотела ему навредить, — ответила я.

— Что еще он сделал, bella? — спросил Данте, потянувшись к бретельке моей майки и стягивая ее вниз через плечо.

— Он не давал мне пить, — сказала я, мои клыки оскалились при одном только упоминании об этом. Тот слабый контроль, которым я сдерживала жажду, начал рушиться, когда я переводила взгляд с Габриэля на Райдера, не зная, кого из своих Королей я хочу укусить первым. — А кровь, которую он мне давал, была слабой, старой, безвкусной и из гребаного стакана.

Райдер скривил губы от злости за меня, и мой взгляд остановился на пульсирующем пульсе на его шее, когда я потеряла контроль над зверем внутри себя и сделала выпад.

Но прежде чем я успела приблизиться к Райдеру, Леон обхватил меня сзади, прижав свое запястье к моему рту и мои клыки вонзились в его плоть без моего решения сделать это. Это было действие зверя внутри меня, и моя природа взяла верх, когда я глубоко вонзила свои клыки. Я почувствовала, как руки Габриэля вцепились в меня, словно он боялся, как далеко я могу зайти, и я почувствовала, как во мне поднимается жажда крови, настолько острая, что ослепила меня.

Я зарычала, укусив Леона слишком сильно, жажда и гнев давили на мои инстинкты и делали меня безрассудной.

Леон тоже зарычал, Лев в нем был слишком отчетлив, когда вкус солнечного света омыл мой язык, и его кровь быстро и горячо потекла в мой рот и по подбородку. Он толкнулся вперед позади меня, его твердый член уперся в мою задницу, давая понять, как сильно ему нравится мой укус.

Данте схватил мои треники и стянул их вниз по моим ногам, когда я застонала, глубоко вдыхая и закрывая глаза, теряя себя в жаре и вкусе моего Льва. Все это воссоединение быстро шло в одну сторону, и ни одна часть меня не хотела этого менять.

Но прежде чем я успела потеряться во вкусе Леона, Райдер схватил меня за волосы, чтобы оторвать от него. Он толкнул меня к Данте, который уже снял рубашку, обнажив передо мной свою огромную мускулистую фигуру.

Жажда крови заставила меня броситься на него в яростном, отчаянном порыве, а он захихикал, бормоча что-то на фаэтанском, что звучало грязно и заставляло мои мышцы сжиматься от потребности. Он был так высок, что я даже не достала до его шеи, мои клыки вонзились в его грудь, заставляя его шипеть от удовольствия и боли, когда я рвала его кожу.

Черт, как же мне это было нужно. Мои Короли вокруг меня, их вкус на моем языке. Все это. Все они. И мне нужно было гораздо больше, чем это.

Я стянула с себя треники до конца, когда еще три пары рук начали дергать мою майку, срывая ее с меня с яростным звуком, так как они боролись за право сделать это.

Мои руки нашли ремень Данте, и я начала возиться с ним, пытаясь расстегнуть, прежде чем руки Леона окружили мою талию и сделали это за меня.

Данте отбросил руки Леона в сторону с раздраженным ворчанием на фаэтанском и стянул с себя джинсы, в то время как Габриэль схватил меня в объятия, вытаскивая мои клыки из Данте, поворачивая меня и приподнимая, обхватив мою задницу своими большими руками.

Мои руки и ноги обхватили его, и он поцеловал меня, толстый член уперся в мои трусики, когда я поняла, что он уже сбросил с себя всю одежду.

Он целовал меня сильно и отчаянно, как будто ему нужно было почувствовать, что я действительно нахожусь в его объятиях, и в спешке его губы были разодраны моими клыками.

Я застонала, проводя языком по порезу, затем втянула его губу в рот и снова прикусила, чтобы получить доступ к его грубой силе и втянуть в себя.

С чертовыми наручниками, все еще блокирующими использование моей магии, я не могла ничего сделать с силой, которую я брала у всех них, но я чувствовала, как она нарастает внутри меня с каждым глотком, и это заставляло все мое тело гудеть от энергии.

Холодное прижатие рта Райдера к моей шее привлекло мое внимание к нему позади меня за мгновение до того, как он укусил меня, и смесь боли и экстаза взорвалась в моей плоти.

Я разорвала поцелуй с Габриэлем и громко застонала, откинув голову назад и наслаждаясь ощущением клыков Райдера на своей коже.

— Черт, маленький монстр, как ты заставляешь кровь выглядеть такой горячей? — промурлыкал Леон, его глаза горели огнем, когда я встретила его взгляд и увидела его в одних трусах. Золотистая кожа, казалось, светилась от жара его Элемента.

— Потому что это горячо, — промурлыкала я в ответ, облизывая свои окровавленные губы и вызывая рычание всех моих Королей.

Глаза Леона загорелись идеей, и он схватил меня, оттаскивая от Габриэля и Райдера, а затем практически бросил меня в объятия Данте.

Я посмотрела на Данте, когда он поставил меня на ноги, и мой взгляд тут же упал на кровоточащую рану на его груди. Я наклонилась вперед, чтобы слизать кровь, которая стекала с его кожи на боксеры, а он застонал, поймав мой подбородок и подняв его, пока я не посмотрела в его медово-карие глаза.

— Sei il mio mondo, amore mio[11].

— Я люблю тебя, Данте, — вздохнула я в ответ, чувствуя, как жар этих слов разливается по моей коже.

— Bene[12]. Тогда не оставляй меня больше. Я не смогу остаться без тебя во второй раз, bella.

Прежде чем я успела ответить, Леон резко свистнул, привлекая мое внимание к нему, и мои глаза расширились, когда я увидела, как он размазывает кровь со своего запястья по центру груди Габриэля, а затем пихает его так, что тот завалился на кровать в центре комнаты.

Габриэль начал проклинать его, но я бросилась вперед и набросилась на него, прежде чем с его губ сорвалось больше половины слов. Я наклонилась вперед и начала слизывать кровь с его груди, со стоном смазывая ее языком, а затем вонзила клыки в его пресс, чтобы почувствовать вкус крови Леона и его крови одновременно.

Габриэль запутался пальцами в моих волосах, притягивая меня ближе, пока я пила из него, а Райдер стянул с меня трусики сзади, когда Леон и Данте переместились на кровать по обе стороны от нас.

Я застонала, когда Райдер провел пальцами по моей киске, чувствуя мою влажность, и застонала еще громче, когда он начал дразнить меня.

Я приподняла задницу, продолжая пить из Габриэля, желая большего от моего Василиска.

Руки Леона и Данте скользнули по моей спине и сняли лифчик, так что я оказалась полностью обнаженной в центре моих мужчин, чувствуя их так близко к себе, что у меня закружилась голова.

Райдер поцеловал меня в середину позвоночника, опускаясь все ниже и ниже. Ледяная поверхность его языка вызывала мурашки по всей моей плоти, а его пальцы продолжали поглаживать мою влагу, не давая мне фактически ничего. Не давая мне того, чего я хотела.

Когда его рот добрался до моих ягодиц, Райдер прикусил одну, и я вскрикнула, выдернув зубы из кожи Габриэля и выгнула спину, когда Райдер ввел в меня два пальца.

— Блядь, — задыхалась я, когда все мое тело гудело и пульсировало, напоминая мне о том, как долго я обходилась без оргазма в гребаном подземелье Короля.

Габриэль наклонился, чтобы взять в рот один из моих сосков, и мои стоны стали громче, так как Райдер продолжал трахать меня своей рукой.

Леон наклонился ближе, прижался к моей шее и замурлыкал, когда он потянулся ко мне сзади, а затем ввел в меня два пальца, заставляя мое дыхание сбиться от сочетания его и Райдера пальцев внутри меня одновременно. Я была так полна, они вдвоем растягивали мою киску и заставляли ее пульсировать, пока они творили какую-то магию своими руками. От сочетания ледяной кожи Райдера и пылающей жаром плоти Леона у меня кружилась голова.

Данте начал целовать мою шею, пока я раскачивала бедрами, возвращаясь к ним, а Габриэль сильнее присосался к моему соску, перебирая пальцами другой.

В тот момент, когда кончики пальцев Данте, заряженные статикой, коснулись моего клитора, я кончила на них, запрокинув голову назад и крича в экстазе на луну, пока Райдер и Леон продолжали проникать в мою киску сквозь него.

Когда они, наконец, вытащили свои пальцы из меня, Леон шлепнул своей рукой по моей заднице прямо над тем местом, где Райдер укусил меня. От толчка боли удовольствие снова запульсировало в моей киске, продлевая мой оргазм еще сильнее, и я снова закричала.

Рука Райдера обхватила мое горло, а другой рукой он прижался к моим губам, притягивая меня спиной к своей груди, и жесткое давление его члена проникало сквозь мои ягодицы и заставляло меня хныкать от желания большего.

— Пей, детка, — приказал он, и я сильно прикусила губу, зная, что ему нравится, когда я груба с ним и даю ему то, чего он хочет.

Но едва я успела набрать полный рот его греховной крови, как он вырвал свое запястье из моего рта, и мои клыки прорезали кожу и вены, пока он использовал свою хватку на моем горле, чтобы контролировать меня.

Кровь хлынула из раны, и я задохнулась при виде этого, но Райдер только хихикнул мне в ухо, прежде чем зажать запястье так, чтобы его кровь пролилась на мои сиськи, окрасив меня в красный цвет для него.

— Ты чертовски сумасшедший, stronzo, — пробормотал Данте, когда Райдер отпустил меня и позволил крови стечь по его телу, ослабив хватку, чтобы я могла видеть, как она стекает по изгибам его мышц, окрашивая его татуировки и шрамы в красный цвет.

Возможно, это было самое горячее зрелище, которое я когда-либо видела.

В тот момент, когда кровь потекла по твердому члену, я набросилась на него, повалив его на спину рядом с Данте на матрасе и впилась зубами в его шею.

Его член скользнул между моих бедер. Смесь моего возбуждения и его крови сделала его скользким и заставила меня стонать. Я двигала бедрами, пытаясь выровнять нас так, чтобы почувствовать его внутри себя.

Но прежде чем мне это удалось, Леон зарычал и схватил меня за бедра, приподнимая мою задницу выше и без предупреждения вонзил в меня свой член, заставив меня вскрикнуть.

Райдер проклял его, и Леон зарычал в ответ, его доминирующая сторона проявилась, когда он схватил меня за волосы и дергал, пока не вытащил мои клыки из плоти Райдера.

Я зашипела от раздражения, но он заглушил мои протесты, вонзив в меня свой толстый член еще сильнее, заставляя свои яйца шлепаться о мой клитор, а с моих губ посыпались проклятия.

— Я хочу посмотреть, как ты будешь сосать его член, маленький монстр, — прорычал Леон, снова опуская мою голову вниз. Взбешенный взгляд Райдера немного ослаб.

Мой взгляд упал на член Райдера, измазанный кровью и покрытый бисеринками спермы, и я обнаружила, что у меня нет абсолютно никаких возражений. Райдер сдвинулся с матраса, чтобы дать мне пространство, необходимое для выполнения команды.

Леон немного замедлил темп, когда я провела языком по стволу Райдера, чувствуя на себе взгляды Данте и Габриэля. Я скользнула губами по головке и попробовала кровь, покрывающую его. Это было греховно и безумно, и практически кульминация моих самых грязных и лучших фантазий, воплощенных в жизнь.

Как только член Райдера оказался у меня во рту, Леон перестал сдерживаться, из его горла вырвалось рычание, когда его пальцы сжались вокруг моих бедер, и он начал вбиваться в меня, как одержимый.

Я стонала и кричала вокруг члена Райдера, посасывая и облизывая его и наслаждаясь вкусом его крови на моем языке наряду с его вкусом.

Руки Данте и Габриэля двигались по моему телу, скользя в крови, которая окрасила мою переднюю часть, и размазывая ее по всему телу.

Я впилась ногтями в грудь Райдера, пока его член утолщался в моем рту, и как только я почувствовала, что они прорвали кожу, он глубоко толкнулся и сильно кончил, его сперма хлынула в мое горло, когда он прорычал мое имя.

Я жадно глотала, прежде чем отпустить его, и мои стоны наполнили воздух, когда Леон, ухватившись за мою руку, снова поднял меня в вертикальное положение и уложил на кровать так, чтобы я могла оседлать его в обратном ковбойском стиле.

Мои глаза упали на взгляды, полные похоти, которые бросали на меня другие мои Короли, пока я скакала на члене Леона и чувствовала вкус крови, которая все еще была на моих губах.

Я провела руками по крови, смочившей мое тело, и застонала, размазывая ее по плоти, глядя на трех богоподобных существ передо мной, пока Леон держал меня за задницу и вгонял в меня свой член так сильно, что я едва могла перевести дыхание.

Одной рукой я нашла свой клитор, и я застонала громче, когда моя киска запульсировала вокруг ствола Леона, и я провокационно коснулась себя, желая подтолкнуть остальных присоединиться.

Но все трое остались на своих местах, наблюдая за мной голодными глазами и твердыми членами. Даже Райдер выглядел уже готовым к повторению, и от вида того, что он так быстро возбудился, я задохнулась, кончая для них. Наслаждение пронеслось по моему телу, и я выгнула позвоночник дугой, когда мои глаза закрылись, и я купалась в этом вечном чувстве.

Моя киска сжалась вокруг члена Леона, и я звала его по имени, пока он входил в меня все сильнее и сильнее, пока он тоже не кончил, рыча, как зверь, которым он был, и зарываясь глубоко в меня, пока мы вдвоем получали удовольствие.

Но, конечно, остальные не собирались позволить мне тратить время на то, чтобы перевести дух.

Я задохнулась, когда пара лиан обвилась вокруг моих запястий, подняла мои руки над головой и потащили меня вверх и от Леона, пока я не оказалась на ногах.

Габриэль ухмыльнулся, обвил лианами мои лодыжки, и я внезапно перевернулась вверх ногами. Лианы обвились вокруг моих бедер и голеней, связывая ноги в согнутом положении, так что казалось, будто я стою на коленях вверх ногами, а мои сиреневые волосы расчесывают окровавленные простыни подо мной.

— Что ты… — начала я, но была прервана, так как мои запястья были привязаны к лодыжкам, а колени раздвинуты, обнажая меня перед всеми.

— Dalle stelle, — пробормотал Данте, становясь передо мной и проводя кончиками пальцев по внутренней стороне моих бедер, заставляя меня дрожать.

— Ты хочешь нас обоих, маленький ангел? — спросил Габриэль, стоя позади меня, проводя кончиками пальцев по моей чувствительной киске и заставляя меня стонать от поцелуя магии прохладной воды, которой он покрыл свою кожу.

— Да, — взмолилась я, когда кровь прилила к моей голове и она закружилась. Конечно, я хотела их обоих. Я хотела их всех. Всегда.

Пальцы Габриэля впились в мою попку, а Данте терся головкой своего члена о мой клитор, двигая им взад-вперед, заставляя все мое тело болеть от его прикосновений, а электричество, сопровождавшее его прикосновения, воспламеняло меня.

Габриэль покачивал пальцами, используя свою магию воды, чтобы смазать мою задницу, и я застонала, желая, чтобы он поскорее закончил, чтобы я могла почувствовать их обоих внутри себя.

— Готова? — спросил Габриэль, сжимая другой рукой мою ягодицу и заставляя пульсировать укус Райдера.

— Да, — задыхалась я, чувствуя, как Леон и Райдер снова двигаются по обе стороны от меня, а Габриэль мрачно усмехался.

Он просунул свой твердый член между моими ягодицами и начал медленно вводить его в мою задницу.

У меня перехватило дыхание от ощущения полноты, и он застонал, прокладывая себе путь глубже, позволяя мне привыкнуть к странному ощущению перевернутого положения, пока он начинал трахать меня.

Я потянула за ограничители, удерживающие мои запястья на лодыжках, и выругалась, обнаружив, что не могу разорвать их даже с помощью своих даров. А поскольку мой вес висел на лианах, я совершенно не контролировала движения своего тела.

Данте застонал, наблюдая за тем, как Габриэль входит и выходит из меня, продолжая водить членом по моему клитору, заставляя мою киску сжиматься и напрягаться от потребности.

Пальцы Леона погрузились внутрь меня, когда Габриэль начал наращивать темп, и я застонала, когда он погладил мои внутренние стенки, надавливая на тонкую грань между моей киской и задницей, чтобы я могла чувствовать движения Габриэля еще более интенсивно.

— Пожалуйста, Данте, — задыхалась я, желая, чтобы он был внутри меня. Но он только хихикал, поглаживая мой клитор.

— Я трахну тебя, когда ты кончишь для меня, bella, — сказал он. — Я хочу войти в твою сладкую киску, пока она пульсирует и пульсирует, и ты будешь умолять меня об этом еще сильнее, чем сейчас.

Я хотела потребовать, чтобы он сделал это сейчас, но по мере того, как Габриэль сильнее вгонял свой член, мои слова застряли в горле, и внезапно губы Райдера нашли мои, когда он лег на кровать под нами.

Я целовала его крепко и жадно, чувствуя вкус крови на его губах и догадываясь, что он намазал ее там специально для меня. Он провел языком между моими губами, а Данте еще сильнее надавил головкой своего члена на мой клитор, найдя идеальный темп с Габриэлем, пока моя голова шла кругом от того, что я была подвешена в таком положении.

Мой оргазм обрушился на меня, как товарный поезд, и моя киска сжалась на пальцах Леона, я закричала в рот Райдера, а Габриэль стал трахать мою задницу еще сильнее.

Будучи верным своему слову, я почувствовала, как Данте схватил мои бедра, заставляя их еще больше раздвинуться, пока он работал с этим странным углом и, наконец, вогнал свой член в меня.

Леон тоже держал там свои пальцы, и я снова кончила почти мгновенно, когда они втроем вошли в меня совершенно синхронно.

Райдер нашел мой сосок и сильно дернул за него, а когда я открыла глаза, то увидела, что он сжимает свой член в кулаке — зрелище было настолько чертовски горячим, что, клянусь, это заставило мой оргазм длиться еще дольше.

Я была полностью во власти моих Королей. Данте и Габриэль яростно трахали меня, и вскоре Габриэль глубоко и низко зарычал, когда тоже кончил.

Как только он кончил, Данте схватил меня за задницу и стал вгонять в меня свой член все сильнее и сильнее, электричество искрило во всех нас, пока я не закричала и не кончила вместе с ним в последний раз. Мое тело было измучено, а сердце бешено колотилось.

Сперма Леона залила мои сиськи, когда он кончил сам, и один взгляд на Райдера сказал мне, что он тоже кончил.

Габриэль освободил меня от лиан, когда Данте вышел из меня, опустив меня на кровать, где мы все рухнули на кучу окровавленных, потных конечностей, задыхаясь и покалывая от удовольствия, каждый из нас ухмылялся тому, что мы только что сделали.

Даже у Райдера на губах играл намек на улыбку.

— У нас с тобой будет еще много веселых кровавых игр, детка, — пообещал он мне, и мои клыки покалывало от одной только мысли об этом, хотя я была абсолютно полна сил от всего выпитого.

— Останьтесь со мной, — сказала я. Мои слова относились ко всем им и означали вечность, а не только сегодняшнюю ночь.

— Всегда, — согласился Леон, протягивая руку, чтобы заправить прядь кроваво-сиреневых волос мне за ухо.

— Sono tuo[13], — пробормотал Данте, его рука крепко обхватила меня.

— Ты — единственное будущее, которого я хочу, Элис, — пообещал Габриэль, за его словами последовал поцелуй магии воды, когда он омыл всех нас от наших грехов. Но пятна того, что мы все только что сделали, навсегда останутся на моей плоти, независимо от того, будут ли смыты кровь и пот. Именно этого я и желала.

— Я твой, детка, — пробормотал Райдер, его слова звучали тихо, словно он хотел, чтобы их услышала только я, и я наклонилась к нему, чтобы прижаться мягким поцелуем к его губам.

— Хорошо, — сказала я, укладываясь обратно в сердце четырех мускулистых тел моих Королей. — Тогда мы просто должны придумать, как это осуществить.

Никто не потрудился упомянуть тот факт, что с участием банд это будет практически невозможно, и, закрыв глаза и погрузившись в дремоту, я надеялась, что это потому, что все они хотели найти способ так же сильно, как и я. 

11. Леон

Самый.

Лучший.

День!

Я использовал заклинание пробуждения, чтобы встать на рассвете, и выполз из кровати, полной спящих тел. Я поправил боксеры и достал свой Атлас, сфотографировав их всех, где они свернулись калачиком с Элис на середине матраса. Габриэль лежал позади Райдера, положив руку ему на бедро, его пальцы сжимали талию Элис, а его промежность была прижата к заднице Райдера. Одна из фотографий для альбома.

Я достал из-под кровати сумку для питбола, в которой была моя одежда для поездки, расстегнул ее и достал альбом из складок рубашки.

Я выскользнул из комнаты и направился к журнальному столику в гостиной, сел на диван и раскрыл альбом, прежде чем нацелить свой Атлас на следующую пустую страницу. Я использовал свое приложение «Снэпфлап», и перед тем, как изображение напечаталось в альбоме, произошла вспышка. Идеааально.

— Что ты делаешь, Лео? Это не похоже на тебя — вставать так рано, — прошелестел знойный голос Элис, и в моей груди раздалось голодное рычание.

Она откинулась на спинку дивана и поцеловала меня в ухо. Я поймал ее за руку, перетащил к себе на колени и прижался к ее лицу, прежде чем впиться в него грязным поцелуем. Мой язык двигался в такт с языком моей половинки, и я застонал в ответ на ее вкус, пробуя ее всю и борясь с желанием поглотить ее целиком. Я мог бы сделать это. Просто превратиться в Льва и сожрать ее. Она была бы на вкус как вишня и звездный сок, мой чертовски любимый вкус в мире.

Наши губы разорвались, оставив нас бездыханными, когда я прижал ее к своей груди, а затем, она отстранилась, я неохотно отпустил ее. Она опустилась на пол между моих бедер, подогнув под себя ноги и откинувголову назад, чтобы посмотреть на меня.

— Можно посмотреть альбом? — мило спросила она, и я кивнул, протягивая руку вперед и открывая его на первой странице.

Там была фотография Райдера и Габриэля, сидящих бок о бок на крыше в квартире Гейба. Солнце опускалось за горизонт вдалеке. Они не поняли, что я фотографирую. Во всяком случае, не сначала. Я делал их для Элис в те моменты, когда мне приходилось ждать очередной слежки, очередного убийства. Это помогало мне оставаться в здравом уме, зная, что в следующий раз, когда я увижу ее, я смогу показать ей, как ее парни собрались вместе, объединившись ради нее.

На следующей странице Райдер бежал на меня с рычанием на губах, его рука была протянута к моему Атласу. Габриэль стоял позади него, широко раскинув крылья, с полуухмылкой на губах.

— Это было как раз перед тем, как Райдер ударил меня по лицу, — с тоской отметил я, затем перевернул страницу, чтобы показать фотографию Данте и Райдера, сидящих на противоположных концах обеденного стола Габриэля в оскале. На следующей фотографии был я, распростертый на столе между ними, сбивая их еду, когда я позировал для фотографии, выставленной на таймере на моем Атласе. Габриэль выходил из ванной с полотенцем на талии и той же ухмылкой на губах, глядя прямо в камеру. И что-то щелкнуло в моей голове, когда я посмотрел на него, а затем быстро перелистнул страницу. Блядь, подожди, Патрис.

Следующей была фотография Райдера, стоящего над картой на кухонном острове Габриэля, его палец указывал на какое-то место в городе, а Данте кричал на него, и электричество кинжалом устремлялось к Райдеру. На следующей фотографии Райдер был отброшен к стене, а я сделал знак мира перед камерой, прижавшись лицом к лицу Данте. Габриэль появился на кухне с той же самой ухмылкой.

— О мои звезды, — ахнул я, когда Элис захихикала.

— Что такое? — спросила она, нетерпеливо переворачивая страницу. — Это просто умора.

— Посмотри на Габриэля, — приказал я, указывая на следующую фотографию, следующую и следующую. Габриэль стоял на заднем плане и ухмылялся. Что могло означать только одно. — Он знал!

— Что именно знал? — Элис повернулась и посмотрела на меня, нахмурив лоб.

Я разгладил его большим пальцем, затем взял ее за подбородок и по-кошачьи ухмыльнулся. — Он знал, что я собираюсь сделать эти фотографии, но не остановил меня, маленький монстр. И посмотри на это лицо, — я придавил пальцем его последнюю ухмылку. — Он хочет этого. Он хочет, чтобы мы стали братьями в законе, иначе он бы остановил меня. Но он никогда этого не делал. Ни разу, — я смотрел на нее, и ее глаза сверкали, серебряные кольца в них блестели. Черт, было так приятно видеть ее прямо передо мной. Это заставляло мое сердце стучать, как барабан, а душу вспыхивать, как огонь на сковороде.

Я поспешно перелистнул на последнюю фотографию, которую сделал всего пару минут назад, где они все были в постели, и наклонился поближе, чтобы посмотреть на лицо Габриэля. Призрак ухмылки застыл на его губах, и я рассмеялся, указав на это Элис. — Он. Знааал.

Она усмехнулась, снова забралась ко мне на колени и потрепала меня за ухо. — Не говори ему, Лео. Он будет только отрицать это.

Я заговорщически подмигнул ей. — Хорошо. Я умею хранить секреты.

Она изогнула бровь, как будто не верила в это, и я шлепнул ее по заднице.

— Я могу, — сказал я, и она снова свернулась калачиком на моей груди, как маленький детеныш, заставив мое сердцебиение успокоиться, когда я почувствовал ее вес на себе. Здесь. Больше не потеряна. Мой милый, смертельно опасный маленький монстр.

Я прижался щекой к ее голове, обнимая, глубокое мурлыканье раздавалось во мне, когда я просто впитывал ощущение того, что моя Элизианская половинка снова в моих объятиях. Ни в одном королевстве, ни в одном мире, ни в одной вселенной не было чувства, которое могло бы сравниться с этим. Пока она была здесь, со мной, я не желал ничего другого.

— Никто и никогда больше не отнимет тебя у меня, — поклялся я ей, крепче прижимая ее к себе. — Я так скучал по тебе, словно ты забрала мое сердце с собой.

Ее ладонь скользнула вверх и прижалась к трепещущему органу внутри меня, который любил ее до глубины души. Ее пальцы кружили по моей коже и притягивали магию к краям моей плоти. Все во мне хотело ее, вплоть до звездной пыли, из которой состояла моя душа.

— Я тоже скучала по тебе, — сказала она, ее голос был напряжен от эмоций. — Это было хуже, чем остаться без моей магии.

Я провел большими пальцами по наручнику на ее правом запястье, удерживающей жизненно важную часть моей девушки. Я проглотил рык, мысленно разрабатывая план, как освободить ее от них. Он был безумным, диким и безрассудным. Что означало, что он определенно сработает.

***
Мы вернулись в квартиру Габриэля до полудня, и я разрабатывал план в голове, пока Габриэль и Данте готовили обед. Райдер сидел с Элис на коленях за барной стойкой, его рот бегал по ее шее, пока он говорил с ней низким тоном.

Я подошел к ним, усевшись задницей на островок, чем вызвал пристальный взгляд Райдера.

— Нам нужно кое-что сделать, — объявил я, доставая свой Атлас и набирая заклинание, которое я нашел несколько дней назад. Страх потерять Элис сделал меня чертовски осторожным, и я не хотел снова оказаться в такой ситуации. — Я нашел заклинание слежения, которое связывает фейри друг с другом. Мы можем сделать это, и я никогда больше не потеряю тебя, — я наклонился вперед, чтобы заправить прядь сиреневых волос ей за ухо, и она сузила взгляд.

— Я не собираюсь постоянно быть у тебя на поводке, Лео.

— Это не так. Я смогу чувствовать, где ты находишься, но только когда подключусь к магии, маленький монстр. И ты тоже сможешь чувствовать, где я.

Я провел пальцами по ее шее, и она прильнула к моему прикосновению с легким довольным вздохом. Это заставило мое сердце выполнять все виды высшего пилотажа, и я усмехнулся, когда руки Райдера сжались на ее талии.

— Что ж, звучит не так уж плохо, — размышляла она, ее ресницы бились, как крылья бабочки. Мне хотелось поймать этих маленьких бабочек и съесть их сырыми, но я сопротивлялся этому желанию.

— Я тоже это сделаю, — объявил Райдер, и Элис повернула голову, чтобы посмотреть на него.

— Мы все это сделаем, — сказал я с ухмылкой. — Не так ли, маленький монстр?

Она снова посмотрела на меня, потом через мое плечо на Данте и Габриэля, и я почувствовал, как они придвинулись ближе. — Да, — согласилась она. — Мы можем оберегать друг друга.

— Отлично, — взволнованно сказал я, придвигаясь ближе к ней. — Все подойдите сюда и прикоснитесь к Элис кожа к кожа. Используйте руки, губы или члены, что угодно.

Рука Райдера сразу же скользнула под ее розовую майку, а я просунул свои пальцы между ее пальцами. Данте и Габриэль встали по обе стороны от нее, положив руки ей на плечи. Я направил свою магию к ней и закрыл глаза, сосредоточившись на заклинании.

— Все пустите свою магию к моей. Вы можете почувствовать это в Элис, очень глубоко в ней. Вы чувствуете меня внутри нее?

— Dalle stelle, тебе обязательно так говорить? — Данте вздохнул, а Райдер хрюкнул.

— Что не так с тем, как я это говорю? — спросил я дразняще. — Я просто даю понять, что ты чувствуешь мою силу очень глубоко, и теперь я протягиваю ее вам всем. Вы чувствуете, как она зарывается в вас? Чувствуете, как она проталкивается внутрь?

— Ради любви к луне, Леон, — огрызнулся Габриэль. — Мы все это чувствуем.

Я насмешливо хихикнул, затем снова сосредоточился на заклинании, мне нравилось чувствовать себя так близко ко всем моим Львицам. Из нас получился такой хороший Прайд.

Магия полыхнула между нами, и я почувствовал, как моя душа соединилась с душой каждой из них, заставив всех нас задохнуться, когда она потекла по нашим венам, как магма. По мере того, как заклинание действовало, оно медленно исчезало, и я почувствовал облегчение, когда магия угасла. Ни одна из моих Львиц больше никогда не будет потеряна.

— Какого черта, Муфаса? — промолвил Райдер. — Я чувствую не только Элис, я чувствую, что ты стоишь прямо здесь, так же как и остальные засранцы.

— Leone, — предупреждающе прорычал Данте, и мои глаза переместились на Габриэля, который подозрительно молчал. Да. Он знал, что это случится. Он был моим тайным лучшим другом.

Элис подавила смех, когда я спрыгнул со стола и подхватил ее с колен Райдера.

— Упс, — резко сказал я, доставая из заднего кармана мешочек со звездной пылью. — Ну что ж, похоже, теперь мы все братья по душам — до встречи! — я подбросил звездную пыль над собой и Элис. Яростный Штормовой Дракон и Василиск бросились на меня, когда мы исчезли в звездном небе.

Смех Элис звенел у меня в ушах, и я чувствовал, как ее сущность закручивается вокруг меня, пока мы неслись сквозь колесо галактик. Мои ноги коснулись земли, и мой ботинок зацепился за что-то, заставив меня споткнуться. Элис схватила меня за рубашку и подняла на ноги, а я, сузив глаза, посмотрел на торчащий из земли корень.

— Спасибо, сладкая булочка, — я повернулся к ней, притянув к себе для поцелуя, но она отвернула голову, пытаясь понять, где мы находимся.

— Почему мы здесь? — удивленно спросила она, когда мои губы встретились с ее щекой, и я все равно поцеловался с ней. — Лео, — засмеялась она, отпихивая меня, и я ухмыльнулся.

Я переплел свои пальцы с ее пальцами и повернулся, щурясь от яркого солнца, которое проникало в мою душу и заставляло мои магические резервы разбухать. Огромная ограда тюрьмы Даркмора отбрасывала на нас скрещивающиеся тени, и мое сердце замирало при мысли о моем брате, запертом в ее недрах. Я не оставлял попыток вытащить его, но надежды было мало. В распоряжении Лайонела Акрукса были лучшие адвокаты, а кроме того, он был гребаным Небесным Советником. Он устанавливал эти чертовы законы. Если он хотел, чтобы Роари застрял в Даркморе до конца своих дней, он мог найти способ добиться этого. Роари сказал, что это, наверное, чертово счастье, что он получил всего двадцать пять лет, но к черту все это. Он не заслуживал провести в этом аду ни одного дня, не говоря уже об огромном куске своей молодости.

Роза постоянно спрашивала о нем, посылала мне сообщения со ссылками на адвокатов, которые, по ее мнению, могли бы помочь, и умоляла меня найти способ привезти ее сюда, чтобы увидеть его. Но Даркмор не разрешал несовершеннолетним посещать заключенных, и даже если бы мне удалось найти способ протащить ее сюда, Рори сам сказал, что не хочет, чтобы она видела его за решеткой как неудачника — его слова, не мои. По словам его и моего отца, он навлек позор на семью, и теперь он больше не был частью Прайда. Но я никогда не собирался вычеркивать своего брата, даже если это был «Львиный путь», как выразился папа. Я и так потратил слишком много лет, обижаясь и завидуя Роари, я не собирался больше тратить время на то, чтобы быть для него засранцем. Сейчас он нуждался во мне больше, чем когда-либо, и я буду здесь, сражаясь за его свободу, несмотря ни на что.

Я отдал Элис свою кожаную куртку и одернул рукава, пока она надевала ее, убедившись, что блокирующие магию наручники полностью скрыты, затем она резко вдохнула.

— Ты не сможешь достать ключ для них отсюда, — шипела она, осознав мой план. — Если ты украдешь у охранника в этом месте, тебя заснимут на камеру и…

— Я не буду его красть, — я ухмыльнулся ей, запустив руку в свою золотую гриву. — Я самый очаровательный фейри в Солярии, маленький монстр. Просто позволь своему партнеру все сделать.

Она вопросительно вскинула бровь, но я лишь отвернулся и повел ее за собой к главным воротам. Я объяснил охранникам, что мы пришли на свидание, и вскоре мы вошли на территорию комплекса, пройдя через второй забор, огибающий вход в тюрьму. Она была полностью под землей, за исключением огромного купола, который возвышался над нами. Внутри было большое пространство магических мест обитания — от тундры, леса до жаркой пустыни — все, что нужно каждому Ордену. По крайней мере, на то короткое время, когда заключенным был разрешен доступ к нему. У меня сжалось нутро при мысли о том, что Роари каждые пару дней получал лишь несколько коротких часов, чтобы переходить в форму Льва. Должно быть, это было мучительно — так долго обходиться без этого, быть ограниченным подавителем Ордена, который они закачивали в нижние уровни тюрьмы, должно быть, было сущим адом. Я видел, как тьма закралась в его глаза всего через несколько дней после заключения. Если он проведет там следующие двадцать пять лет, это, несомненно, уничтожит его. И я не мог смириться с этой мыслью.

Мы направились в каменную пристройку и прошли через высокотехнологичный барьер безопасности, прежде чем нам разрешили войти в лифт, чтобы спуститься в комплекс. Мое сердце забилось сильнее, когда мы спустились в большой металлический куб с его темно-серыми стенами и атмосферой обреченности. Я ненавидел это место. Я ненавидел его из-за Роари. И с каждым днем я все больше опасался, что ему действительно не удастся выбраться отсюда.

Элис провела большим пальцем вверх-вниз по тыльной стороне моей руки, и в моей груди раздался рык.

— Я уже презираю это место, а я еще даже не вышла из лифта, — сказала Элис низким тоном. Я взглянул на нее и увидел, что она жует нижнюю губу. Она выглядела усталой и отчаявшейся, и я знал, что это потому, что она не могла достучаться до своей магии. Моему маленькому монстру было больно, и я не уйду отсюда, пока она не избавится от этой боли.

Двери плавно открылись, и мы вышли в комнату ожидания, где охранник с густыми рыжими волосами сидел со сложенными руками за столом. Вокруг сидели еще несколько фейри с хмурыми выражениями лиц, но я не повел Элис к ним, а направил прямо к охраннику.

— Привет, я записан на встречу с Роари Найтом сегодня, — сказал я ему, и он кивнул, сверяясь со списком на своем Атласе.

— Да, я записал вас, — сказал он с теплой улыбкой. — Присаживайтесь, я позову вас, когда придет время.

— Конечно, конечно… можно мне сначала сказать пару слов? — спросил я со своей самой очаровательной улыбкой, ослабляя хватку над своей Харизмой и позволяя ей выйти на волю.

— В чем проблема? — спросил он, когда мои глаза опустились к его значку, чтобы прочитать имя.

— Офицер Лайл, — промурлыкал я, и он улыбнулся, на его щеках появился румянец. Бинго. — Могу я поставить заглушающий пузырь?

— О, нет, извините, я не могу разрешить это по соображениям безопасности, — ответил он, и я кивнул, чувствуя на себе любопытные, красивые глаза Элис.

— Ну, просто у меня небольшая ситуация, — начал я, наклоняясь ближе, но не особо стараясь понизить голос. У него был шанс заглушить это, но он действительно принял решение и теперь должен принять его последствия… Я поднял руку Элис, которая была сцеплена с моей, и дернул ее за рукав, чтобы показать Лайлу наручник на ее запястье.

— Лео, — задохнулась она, пытаясь вырвать руку, но я держал ее крепко, так как глаза Лайла расширились до двух идеальных кругов.

— Боже, что вы делаете в таких наручниках, леди? — пробормотал он.

— Ну… — начала она, но я перебил ее, моя история уже была построена и готова к действию.

— Я заплатил слишком много денег за них приятелю. Я знаю, знаю. Я не должен был покупать такие вещи, но он обещал, что они украсят нашу сексуальную жизнь, а я мужчина, который следует за своим членом, если вы понимаете, о чем я? — спросил я, когда позади меня в приемной раздалось бормотание, а Лайл покраснел.

— О, я понимаю, — задыхался он. — Ну, а почему вы показываете их мне, сэр?

— Дело в том, что я немного переволновался, когда надевал их на нее и привязывал к своей кровати прошлой ночью. Моя девочка просто лежала там, голая, без магии, полностью в моей власти, широко раздвинув ноги, — я пошевелил бровями, и парень покраснел как-то еще сильнее.

— Мы своего рода экспериментаторы, — добавила Элис хриплым голосом, который заставил мой член дернуться от фантазии. Черт, почему я до сих пор не воспользовался этими наручниками, пока была такая возможность?

— Леону нравится видеть, как далеко он может завести меня, но он не понимает, что у меня нет никаких ограничений.

— Она действительно не имеет, — рассмеялся я, потянувшись, чтобы хлопнуть Лайла по плечу, и он напряженно моргнул, его взгляд метнулся к Элис, затем обратно ко мне. — В любом случае, она дралась, как дикая штучка, когда я пытался надеть их на нее — она действительно посвящает себя этому, когда мы играем в ролевые игры — и как только я установил их, я подумал, что было бы здорово проглотить ключ, чтобы она не смогла сбежать.

— О нет, — вздохнул Лайл.

— Да, именно это я и сказала после того, как он оттрахал меня по всем цветам радуги, — с легким смешком сказала Элис, шлепнув меня по руке. — Не так ли, детка?

— Да, а потом ты спросила, почему мой десятидюймовый член не у тебя во рту, и мы сделали эту штуку с вибратором «Василиск», пока ты чуть не задохнулась.

— Ну, ты знаешь, что я всегда говорю, — легкомысленно сказала она, глядя на Лайла. — Ты не можешь использовать безопасное слово, когда член так глубоко в твоем горле.

— Она всегда так говорит — только не тогда, когда мой член у нее в горле, конечно, — усмехнулся я, в то время как Лайл, казалось, превратился из виноградины в изюминку на своем стуле. — В любом случае, я думал, что смогу просто произнести пару заклинаний переваривания, чтобы ускорить процесс сбрасывания, но я отвлекся, когда момент наконец настал…

— Он любит смотреть мультики на своем Атласе, сидя на унитазе, не так ли, детка?

— Да, — виновато сказал я, пожав одним плечом. — Я совсем забыл про этот чертов ключ и сразу же смыл его!

— О боже, — вздохнул Лайл, когда позади меня воцарилась ужасающая тишина, а бормотание стихло.

— Он довольно забывчив, но я все равно его люблю, — сказала Элис с ухмылкой. — Но, очевидно, на этот раз это вызвало у нас большие проблемы.

— Действительно. Так что мы бы хотели быть незаметными и просто взять у вас маленький ключ и снять этих плохих мальчиков, если вы не возражаете? — спросил я.

— Незаметно… да, — пробормотал он, глядя мимо меня в зал ожидания, полный людей, которые только что услышали каждое красочное слово из этой истории. — Хотя это не совсем по протоколу, я должен позвонить начальнице.

— Конечно, давайте, я сам расскажу ей эту историю, — сказал я, и он на мгновение запнулся, снимая рацию с бедра, а затем быстро положил ее обратно.

— Вообще-то, мне лучше не беспокоить ее. Вот, я сниму их для вас, леди. Мне просто нужно сначала провести быструю проверку безопасности на случай, если вы сбежавший заключенный, — он рассмеялся своей шутке, и я догадался, что это было даже забавно. Никто не сбегал из Даркмора. Никогда. Из этой крепости нельзя было сбежать, она была создана с помощью магии, монстров и всякого безумного дерьма, чтобы держать опасных психов в своем чреве. Я знал это достаточно хорошо, учитывая, что я уже рассматривал возможность проникновения и спасения моего брата. Судя по всему, я был бы мертв еще до того, как зарылся бы хоть на одну ногу в землю на поверхности. Даже это причудливое заклинание Габриэля «дверь везде» здесь не сработает. Здесь были приняты особые меры, чтобы блокировать темную магию, как и все остальное. Это было чертовски безнадежно.

Лайл потянулся в карман, достал сканер и поднес его к лицу Элис. Линии магического света пробежали по ее коже на мгновение, прежде чем он подал звуковой сигнал.

— Хорошо, — сказал он, затем достал треугольный ключ для наручников, и я боролся с желанием усмехнуться, как сумасшедший, когда Элис протянула ему свои запястья, и он разблокировал их. Она застонала от облегчения, вокруг нее тут же закружилась воздушная буря, когда она завладела своим Элементом, а я купался в силе моей девочки, гладя ее по волосам.

— Мне придется оставить их себе, это ценная собственность, — сказал Лайл, и я кивнул, махнув рукой, чтобы он забрал их, и он задвинул наручники в ящик своего стола.

Я повернулся, чтобы посмотреть на шокированные лица в приемной, в то время как один звероподобный мужчина с вожделением смотрел на Элис, и я бросил на него смертельный взгляд, который заставил его немедленно посмотреть на свои волосатые костяшки пальцев.

Нам не пришлось долго ждать, прежде чем Лайл сказал нам пройти через другую дверь безопасности с несколькими яркими заклинаниями, которые гудели над нашей плотью. Затем мы направились по коридору к Роари, и Элис непрерывно делала маленькие смерчи в своих руках, пока мы шли, ее глаза светились счастьем. Я хотел, чтобы такой взгляд был у нее каждый день ее жизни. Мой маленький монстр никогда не заслуживал хмурого взгляда, особенно после всего того дерьма, через которое она прошла из-за смерти Гарета и ее матери-задницы.

Нас направили к третьей двери по коридору, и я открыл ее, обнаружив, что она пуста, когда мы вошли внутрь. Мы едва успели сделать два шага, как дверь на противоположной стороне комнаты открылась, и вошел Роари в оранжевом комбинезоне с символом Льва на груди рядом с символом Водного Элементаля. Я бросился к нему, сжимая в своих объятиях, а он сжал меня в ответ со вздохом облегчения.

— Эй, маленький Леонид, — прорычал он, когда я отпустил его и отступил назад, чтобы рассмотреть. Его прическа превратилась в сплошной беспорядок а его щетина стала похожа на бороду.

— Черт возьми, Рори, наши мамы убили бы тебя, если бы увидели, что ты так выглядишь. А что бы папа подумал бы о твоей гриве?

Рори оскалил челюсть. — Неважно, по его словам, я больше не часть Прайда.

Боль пронзила меня при этих словах, и я покачал головой, отвергая их. — Мы вытащим тебя отсюда, и он покончит со своим дерьмом. Мы украли у Лайонела Акрукса, это было лучшее ограбление в нашей жизни. Как отец может вечно злиться на это?

— Лучшее ограбление в твоей жизни, — поправил он, слегка склонив голову от стыда. — Найты не попадаются, Леон.

— Это была не твоя вина, — грустно сказала Элис, подходя ближе и крепко обнимая Роари. Он прижимался к ней почти так же долго, как ко мне, и у меня возникло ощущение, что в этом месте ему не хватало компании.

— Это была полностью моя вина, — вздохнул Роари.

— Ты спас Розу, — выдохнул я. — Она рассказала мне, что именно ты сделал для нее, и она чувствует себя чертовски виноватой.

Брови Роари сошлись на этом. — Ей не за что чувствовать себя виноватой.

— Я знаю, но она так не считает. Она убивается из-за этого. А после того, что сделал с ней Феликс…

Роари глубоко зарычал, его глаза прожигали дыры в моей голове. Я рассказал ему все, что знал по этому вопросу, и я видел, какую боль это причиняло ему, ведь он спас ее от одной судьбы, а потом узнал, что она столкнулась с гораздо худшей. Иногда я думал, что он винит в этом и себя, что если бы он был там, то смог бы защитить ее. Но всякое случается, и он не был ее защитником. Я просто надеялся, что он не будет вечно корить себя за это, потому что пребывание в этом месте было достаточным наказанием без того, чтобы он еще и мучил себя.

Мы заняли места напротив него за маленьким столиком в центре комнаты, и я начал рассказывать ему о нашей миссии по спасению Элис, как будто это была книга, которую я писал. Мы придумали этот план, чтобы я мог рассказать ему обо всех незаконных делах, которыми я занимался регулярно, не уличая себя и не скрывая от него ничего. В рассказе все наши имена были изменены, но я дал достаточно намеков, чтобы он понял, о ком я говорю. Его черты лица светлели, когда я разыгрывал представление и приукрашивал историю везде, где только это было возможно, чтобы как можно лучше отвлечь его. Но когда подошло время уходить, он вернулся через дверь в Даркмор с низко опущенной головой, и мое сердце сжалось от боли, что мне приходится расставаться с ним.

— Не волнуйся, Лео, — мягко сказала Элис, когда мы снова вышли из комнаты, и боль расколола мою грудь. — Мы найдем способ вытащить его.

Я кивнул, но все казалось настолько безнадежным, что казалось, будто темное облако опустилось на судьбу моего брата. И ничто из того, что я мог сделать, не могло его спасти. 

12. Элис

Возвращаясь через ворота Академии Авроры с Леоном и Данте наперевес, я чувствовала себя так, словно шла на собственную казнь. Я знала, что мы не можем вечно прятаться в квартире Габриэля, и я знала, что если я решу спрятаться подобным образом, это будет выглядеть так, будто мы боимся Короля, но моя кожа все равно покрылась мурашками, когда я ступила на территорию академии.

Не удержавшись, я подняла голову: одаренное зрение позволило мне увидеть Габриэля высоко над собой — он проносился над солнцем, оставаясь для всех остальных лишь пятнышком темноты. Райдер был с ним, превратившись в крошечную змейку, которая сидела у него в кармане, чтобы они оба могли наблюдать за ситуацией. Это была самая милая чертовщина — не то чтобы я могла сказать это Райдеру, конечно.

Я ненавидела, что мы не можем быть все вместе, пока мы здесь. Я ненавидела, что мне приходилось притворяться, что я только с Леоном, в то время как остальные оставались в тени, скрывая, кем мы были друг для друга. Хотя теперь, когда прикрытие Габриэля в Черной Карте было раскрыто, я планировала по крайней мере вывести его на чистую воду. Не то чтобы он соглашался на это, потому что все еще беспокоился о своих тайных врагах, но мне надоело притворяться.

Он использовал кольцо, которое нашел в пещерах, чтобы сжечь последние оставшиеся связи между ним и Королем. Ему не было смысла оставаться связанным с ним, и никто из нас не хотел, чтобы у него оставалась связь с этим монстром.

— Все будет хорошо, bella, — пробормотал Данте, электрическое прикосновение его силы ласкало мою кожу, пока он шел рядом со мной.

Леон сжал мои плечи, притянув меня ближе к себе, и я чувствовала себя защищенной и любимой.

Мы вернулись как можно позже, как только закончился завтрак, чтобы первым делом отправиться на занятия и избежать неудобных вопросов. Насколько было известно академии, мы с Леоном отправились в отпуск с небольшим опозданием после бойни, которая произошла здесь почти месяц назад.

Академия была закрыта на неделю, пока ФБР проводила расследование произошедшего, и я знала, что Данте должен был дать им показания. К счастью, ФБР не могло обвинить учеников школы в том, что они дали отпор, когда Феликс и его стая психованных шавок напали на них, поэтому никому из учеников не было предъявлено обвинений. А поскольку Феликс и все, кого он привел с собой, были убиты, расследование было закрыто, прошли похороны, и теперь все вернулось к обычным занятиям. Просто еще один кровавый день, который вошел в учебники истории Алестрии.

Отец Леона сгладил проблему нашего с Леоном отсутствия этим отпускным дерьмом, и мне дали шикарную брошюру и несколько случайных фактов об острове у побережья Ларулии, где мы якобы были. Леон всегда был загорелым, и я никогда не смогу добиться его загара, так что я надеялась, что никто не будет задавать мне лишних вопросов о том, что у меня не было никаких признаков пребывания за границей.

Габриэль подстроил какую-то чрезвычайную ситуацию в качестве оправдания своего отсутствия, а Данте шантажом заставил Грейшайна рассказать всем, что он дал лидерам банды дополнительное время вне школы, чтобы пыль улеглась после драки.

В общем, мы были в безопасности. Единственное, о чем я должна была беспокоиться, это о загадочном безумце или сумасшедшей, которые положили на меня глаз и хотели снова запереть меня, чтобы я стала их личным поставщиком крови. Отсюда и мои телохранители.

Мне больше не разрешалось никуда ходить без одного из моих Королей, и я обещала постоянно держать воздушный щит на своей коже, чтобы быть уверенной, что я защищена от внезапных нападений. Это, а также то, что Габриэль внимательно следил за моим будущим, и то, что ребятам даже близко не удалось убедить меня держаться подальше, привело меня сюда.

Я жевала вишневую жвачку, вспоминая, как в первый день я шла именно этим маршрутом, а ленивый, сексуальный Немейский Лев-перевертыш, который пришел показать мне все вокруг, упустил половину важных фактов и пытался сделать меня своей Минди.

Я прильнула к Леону, затем схватила его сосок через рубашку и покрутила.

— Ой! — вскрикнул он, отбрасывая мою руку. — Почему?

— За то, что пытался сделать из меня Минди, когда мы только познакомились, — сказала я, ухмыляясь, когда он нахмурился. Он был так чертовски напряжен из-за нашего возвращения сюда, и я хотела прорваться сквозь его угрюмую маску и снова найти под ней моего смеющегося Льва.

Леон улыбнулся и притянул меня ближе, чтобы поцеловать в макушку.

— Ты не можешь винить меня за то, что я хотел взять тебя под свой контроль, маленький монстр, — сказал он. — Я знал, что волки придут и попытаются забрать тебя, как только увидят.

— И сейчас смотри, — поддразнил Данте. — В итоге ты очаровала всех нас. Если кто и завел себе стаю Минди, так это ты, bella.

— Я не против, — заверила я его.

Данте шагнул вперед, чтобы открыть дверь в Альтаир Холл, и широко распахнул ее, чтобы мы с Леоном могли пройти, а Леон ухмыльнулся мне.

— Что это за взгляд? — спросила я, сузив глаза, так как у меня возникло ощущение, что он что-то задумал.

— Я просто подумал, какая прекрасная Львица получается из Данте, — поддразнил он, оглядываясь через плечо и дразняще ухмыляясь Штормовому Дракону, который тут же ударил его в задницу электрическим разрядом.

Леон взвыл как кошка и подпрыгнул на полметра в воздух, а я рассмеялась, когда Данте бросился на него и отлетела в сторону, когда они начали бороться. Это было чертовски сексуально, когда они так боролись. Я подумала, не согласятся ли они сделать это для меня по команде. Без рубашек. И смазанные маслом.

Ухмыляясь, я отложила эту маленькую идею на потом.

Дверь распахнулась за ними, когда Данте удалось усадить Леона, и вошел Габриэль, без рубашки и с крыльями, которые уже начали исчезать.

Я откровенно разглядывала его, пока он оглядывался вокруг, а затем ухмыльнулся, напомнив мне, как он выглядит, когда собирается совершить что-то ужасно греховное, и мне захотелось, чтобы он это сделал.

— Привет, Габриэль, — невинно сказала я, как будто мы были случайными друзьями, и он не прижимал меня к стене душевой сегодня утром и не заставлял меня кричать так громко, что у меня до сих пор хрипело в горле. Я, конечно, могла бы залечить это дерьмо, но что я могла сказать? Мне нравилось напоминание.

Он огляделся, чтобы убедиться, что поблизости больше никого нет, хотя я уже использовала свой дар, чтобы проверить, а затем улыбнулся в ответ, натягивая рубашку.

— Рад тебя видеть, Элис, — никто из нас не сказал ничего о двух идиотах, которые все еще боролись на земле, и он придвинулся немного ближе, когда начал застегивать рубашку.

Я щелкнула пальцами, чтобы создать вокруг нас безмолвный пузырь, и он наклонил голову, явно опасаясь, что я собираюсь сказать что-то важное.

— Это змея в твоем кармане? — начала я, сдерживая смех, когда из кармана брюк Габриэля высунулась маленькая змеиная голова и зашипела от ненависти к этой шутке, от которой я никогда не устану. — Или ты просто рад…

Маленькая змейка выскочила из кармана Габриэля и вонзила свои маленькие клыки в мой палец, заставив меня ругаться и смеяться одновременно, прежде чем она выпала из моей руки и скользнула к двери в мужской туалет слева от нас. Однако он не использовал свой яд, так что я догадалась, что он не был так уж зол.

Габриэль тоже засмеялся, последовал за Райдером и открыл перед ним дверь, а затем бросил в уборную сумку, которая, как я догадалась, была наполнена одеждой Василиска.

— Увидимся позже, Элис, — сказал Габриэль, уходя и оставляя меня распускать заглушающий пузырь, пока он направлялся в класс впереди нас.

Я все еще слышала, как многие студенты снуют по коридорам дальше в здании, так что мы еще не опоздали, но там, где мы стояли у внешних дверей, было тихо.

— Увидимся в классе, мальчики, — позвала я, отходя от Данте и Леона, когда звук рвущегося материала наполнил воздух, и я оглянулась, чтобы увидеть, что штаны Леона наполовину свисают с одной ноги, оставляя на виду его толстое бедро и боксеры.

— Черт, Данте! — рявкнул он, хотя тоже смеялся. — И что мне теперь делать?

— Тебе придется пойти и взять свежую пару штанов из нашей комнаты в общежитии, — сказала я, широко улыбаясь.

— Уххх, нет, — простонал Леон. — Это слишком далеко. Я попрошу Минди сделать это.

— Ты не можешь прийти на занятия в таком виде, — указала я, когда Данте разразился смехом. — Просто пойди в общежитие. Ты теперь мой партнер, все будут ассоциировать меня с твоей болтающейся задницей, если ты появишься в таком виде.

Глаза Леона сверкнули озорством при этом замечании, и я вскрикнула, когда он бросился на меня. Я попыталась отскочить от него со всей своей скоростью, но передо мной вспыхнула огненная вспышка, и я остановилась за мгновение до того, как успела поджечь себя.

Сильные руки Леона обхватили меня, и он перекинул меня через плечо, заставив меня завизжать.

— Давай, маленький монстр, я собираюсь показать тебе, что значит стесняться меня. Если ты думала, что ходить с болтающейся задницей — это плохо, то подожди, пока я не понесу тебя в каждый класс, как сексуальной мешок с картошкой.

Я позвала Данте на помощь, но он только поддразнил меня на фаэтанском, идя позади нас, на ходу стирая пыль со своей униформы и заживляя синяк, который начал образовываться на его челюсти.

Я брыкалась и извивалась, пока Леон нес меня на урок зелий, наполовину пытаясь освободиться, наполовину умирая от смеха каждый раз, когда видела его задницу, торчащую из задней части штанов.

Коридоры были почти пусты, пока мы шли, и к тому времени, как Леон толкнул дверь в лабораторию зелий, большинство учеников уже сидели.

Леон поставил меня на ноги у двери и развернул в нужную сторону, пока многие хихикали над нами. Я надулась на него, когда он подмигнул мне и направился к своему столу.

Ряд стульев был отброшен назад, когда я почувствовала прилив Харизмы Леона, омывающий меня, и началась кошачья драка, когда каждая Минди в комнате пыталась пробиться к двери первой.

— Я подарю тебе лучшие брюки, которые ты когда-либо носил, Леон!

— Я отрежу все свои волосы и сплету их в косу, чтобы сделать для тебя штаны!

— Я убью всех сук на своем пути, а потом сниму с них шкуры, чтобы сшить тебе штаны! — Эрика закричала, ударив другую Минди так сильно, что та потеряла сознание, а затем перепрыгнула через стол и выскочила за дверь.

Остальные Минди бросились за ней, выкрикивая оскорбления вперемешку с обещаниями найти для Леона самые лучшие штаны, которые когда-либо видела вся Солярия, и класс погрузился в шокированную тишину, когда звуки их драки стихли.

Леон отвесил преувеличенный поклон, когда Юджин Диппер начал хлопать, и я рассмеялась вместе с остальными, когда он занял свое место, не обращая ни малейшего внимания на свои изодранные штаны, широко расставив ноги и откинувшись на стуле.

Я, однако, не собиралась позволить любой другой сучке в этой комнате разглядывать причиндалы моего мужчины, поэтому я наложила на него заклинание сокрытия со своего места в другом конце комнаты, закрыв его нижнюю половину тенью.

Леон понимающе ухмыльнулся, а я невинно пожала плечами в ответ.

— Элис? — профессор Титан вздохнул, привлекая мое внимание, и я повернулась, чтобы увидеть, что он стоит за своим столом и смотрит на меня так, будто увидел привидение.

Прежде чем я успела понять, что происходит, он подошел ко мне и обнял. Я застыла на месте на несколько секунд, затем неловко похлопала его по руке, и он резко отпустил меня.

— Простите, — пробормотал он. — Я просто услышал слух, что вы пропали. Что с вами могло что-то случиться во время битвы, и я так волновался…

— Она просто отправилась загорать со своим Львом, — отозвался Данте со своего места, смеясь над испугом Титана, и я кивнула в знак согласия, пытаясь вспомнить детали нашей легенды.

— Да, мамы и папа Леона решили, что нам лучше взять несколько недель перерыва после хаоса здесь, чтобы отпраздновать наше соединение, — объяснила я, пересказывая нашу отрепетированную чушь. — Так что я в полном порядке. Не знаю, откуда до вас дошли эти слухи, но, возможно, кто-то был в замешательстве или…

— Я так рад, что это неправда, — сказал Титан, потянувшись, чтобы сжать мою руку, его глаза наполнились эмоциями, и я вспомнила, как он говорил мне что-то о потере дочери.

Действительно ли он так беспокоился за меня? Я сомневалась, что моя собственная мать даже поняла, что я пропала, не говоря уже о том, чтобы беспокоиться. И если быть до конца честной, то я не думала, что многие люди кроме моих Королей будут беспокоиться. Но вот он посмотрел на меня так, что это говорило о том, что он действительно беспокоился обо мне, и у меня защемило в груди.

— Спасибо, — немного неловко сказала я, искренне улыбнувшись ему, а затем повернулась и направилась к своему столу.

Райдер вошел в комнату как раз в тот момент, когда я села, его взгляд остановился на мне, когда он подошел ближе.

Я чувствовала, как Брайс наблюдает за нами, и знала, что он усмехается, даже не глядя в его сторону.

— Привет, Элис! — пискнул Юджин, опускаясь на стул Райдера, обхватывая меня руками и давая мне второе неожиданное объятие за день.

— Привет, чувак, — сказала я, отстраняясь от него, заметив, как он наклонил голову в сторону и обнажил шею, словно думал, что может соблазнить меня. — Как ты…

— Двигайся, — рыкнул Райдер, когда подошел к нам, его внушительная фигура бросила тень на Юджина и заставила его выпрямиться в своем кресле.

— Вообще-то, я подумал, что мне стоит немного поработать в паре с Элис, — сказал Юджин, подняв подбородок и посмотрев на Райдера. Я была уверена, что его взгляд добрался только до челюсти Василиска, но я все равно была впечатлена тем, что ему это удалось. — Она пропустила довольно много занятий, и я могу помочь ей наверстать то, что…

Из ниоткуда появилась лоза и обвилась вокруг груди Юджина, подняв его с сиденья рядом со мной в воздух.

Юджин удивленно пискнул, затем раскинул руки в стороны, от магии зазвенел пол, пока он пытался отбиться.

— Райдер, — предупредила я, видя вспышку жестокости в его глазах и давая понять, что буду в ярости, если он причинит боль моему другу.

Райдер закатил глаза, а затем щелкнул пальцами, обвив Юджина таким количеством лиан, что он стал похож на гусеницу в коконе. С такими захватами он никак не мог сопротивляться, и Райдер быстро перебросил его через всю комнату на его обычное место, а затем опустился рядом со мной.

Брайс начал громко смеяться, затем щелкнул пальцами по кокону, в котором находился Юджин, и окружил его пузырем магии воды.

Я задохнулась, когда Юджин начал яростно биться в коконе, явно рискуя утонуть. Но прежде чем Титан смог остановить это безумие или я успела подумать о том, чтобы броситься через всю комнату, чтобы помочь ему, Брайс издал крик агонии, и водная магия расплескалась на землю волной, которая пронеслась между сиденьями и унесла школьные сумки.

— Разве я просил тебя ввязываться в мой бой? — Райдер потребовал смертельно тихим голосом, когда лозы отпали от Юджина, и я заметила деревянный кинжал, который пронзил руку Брайса, прикрепив ее к столу перед ним.

— Это было просто ради смеха, — шипел Брайс, его лицо было бледным от боли, а Юджин кашлял и испуганно озирался по сторонам.

Но когда я присмотрелась к своему другу, я поняла, что в его глазах было нечто большее. Он был взбешен. И пока он осматривал происходящее, я заметила момент, когда он понял, кто только что пытался его утопить.

— Вы двое дерётесь? — громко потребовал Юджин, указывая на Брайса и Райдера, на что Райдер пренебрежительно отмахнулся.

— Не стоит моего времени, — пробормотал он, заставив Брайса покраснеть.

Юджин не нуждался в дополнительном поощрении, потому что он с ревом вскочил со своего места, и прежде чем Брайс успел что-то сделать, чтобы защититься, на его голову вылилась куча грязи. Земля попала ему в рот и задушила его, а остальные ученики завизжали и отпрыгнули в сторону.

Куча грязи все росла и росла, а Брайс не появлялся из нее, единственным признаком того, что он все еще там, было пятно воды, которое начало просачиваться через боковую часть горы.

Секунды шли, и когда стало ясно, что Брайс не собирается выпрыгивать оттуда, Юджин с победным ревом взлетел к потолку, разорвал рубашку, разбрасывая повсюду пуговицы, и выбежал из класса с радостными криками. Я предположила, что он собирается сделать победный круг, и ошеломленная тишина опустилась на класс, когда дверь медленно закрылась за ним.

— Мистер Нокс, не могли бы вы помочь нам убрать землю и воду из комнаты? — спросил Титан, и вдруг класс заговорил все разом, кто-то смеялся, кто-то задыхался, я даже услышала, как одна девушка сказала, что Юджин был горяч, и я не могла не усмехнуться, глядя, как Габриэль убирает кучу земли с почти мертвого Брайса Корвуса.

Его друг Рассел наклонился вперед, чтобы вылечить, пока Габриэль вытаскивал грязь из его легких, и профессор Титан отправил его к медсестре, чтобы убедиться, что в его желудке не осталось камней.

Брайс бросил ядовитый взгляд через плечо на Райдера, когда тот, спотыкаясь, вышел из комнаты, а Король Лунного Братства лишь бесстрастно смотрел в ответ.

Я незаметно создала вокруг нас пузырь тишины и посмотрела на Райдера. — Стоит ли нам беспокоиться о нем? — вздохнула я.

— Брюс? Я тебя умоляю. Он не более чем заноза в моей заднице. Но если он продолжит давить на меня, я могу в конце концов вонзить клинок в его сердце, просто чтобы заткнуть его.

Мои губы разошлись в ожидании какого-то продолжения этого разговора, но пальцы Райдера опустились на мое бедро под столом и скользнули под подол юбки.

— Если ты еще раз пошутишь о том, что я брючная змея Большой Птицы, мне придется наказать тебя, Элис, — пробормотал он.

— Это вряд ли обескуражит, — ответила я, откидывая бедро в его сторону и позволяя ему провести пальцами выше.

Он ущипнул меня, и я задохнулась, сомкнув ноги, зажав его руку между ними и шипя на него, как кошка.

— Ты уверен, что Брайс — не проблема? — настаивала я, потому что, несмотря на его настойчивость, я не была убеждена.

Когда я только пришла в эту школу, Брайс ни за что бы не посмотрел на Райдера так, как только что, и мне не понравилась ядовитая нотка вего взгляде. Нет, он не был ровней Лунному Королю, но и разногласия среди его последователей не могли быть хорошей вещью.

— Позволь мне беспокоиться о Братстве, детка, — сказал Райдер. — Всем бешеным псам нужна твердая рука, чтобы держать их в узде. Вот и все.

В его глазах мелькнуло что-то, что говорило о том, что это не все, но это было не то место, чтобы давить на него.

Мой Атлас мигнул, привлекая мое внимание к нему на столе, и Райдер убрал руку с моей ноги, когда я взяла его, чтобы прочитать сообщение.

Директор Грейшайн:

С добрым утречком, мисс Каллисто. Я хотел бы предложить вам возможность поболтать о занятиях, которые вы пропустили во время вашего отпускенчика, и убедиться, что вы в состоянии идти в ногу со временем. Пожалуйста, пройдите в мой кабинет одна, СЕЙЧАС. Директор Г.

Я вскинула бровь, перечитывая сообщение, и дала Райдеру тоже взглянуть.

— Ты никуда не пойдешь одна, — сказал он строгим голосом.

— Я все поняла, — заверила я его. Хотя бунтарская часть меня уже чесалась от желания убежать от моих сторожевых псов и посмеяться, пока они будут гоняться за мной по кампусу.

Мой Атлас внезапно вырвали из моих рук, и я подняла голову, чтобы увидеть Габриэля, стоящего надо мной и выглядящего великолепно, черт. Я действительно была счастливой сучкой.

— Данте может разобраться с этим, — сказал он голосом, который он любил использовать, когда что-то видел.

— Значит, мне не нужно идти? — удивленно подтвердила я, а он лишь загадочно улыбнулся, прежде чем уйти и передать мой Атлас Данте.

Данте перечитал сообщение и подмигнул мне, как раз в тот момент, когда по громкой связи зазвучало объявление Грейшайна. Я наблюдала за своим Штормовым Драконом, как он непринужденно откинулся в кресле с прижатым к уху Атласом, даже не взглянув на Титана за своим столом.

— Добрый день, прекрасные фейри и крутые ребята! — гремел голос Грейшайна. — Просто несколько быстрых объявлений сегодня утром. Поступило несколько жалоб на новую фреску, изображающую довольно большого Дракона, блудодействующего с удивленным Пегасом, которая появилась на прошлой неделе на стене Альтаир Холл. Я рад сообщить, что теперь нам удалось убрать большую ее часть и вырастить плющ на донге Дракона, который, как оказалось, был заколдован так, что держался дольше, чем все остальные части его анатомии. Другие новости: теперь в кафейтерии во время завтрака можно купить еще больше поп-тартов, и на этой неделе исполняется целый месяц с тех пор, как кто-то умер на территории кампуса. Давайте продолжать хорошую работу! Я также с гордостью сообщаю, что…

Звук звонка Атласа на заднем плане, где бы ни находился Грейшайн, прервал его, и он сделал долгую паузу, прежде чем продолжить.

— Есть… э… были некоторые. Ммм… Я, вообще-то, должен ответить, дети. Так что до встречи на перемене, — Грейшайн резко оборвал объявление, и среди учеников пошли шепотки.

Резкий свист привлек мое внимание, и я повернулась на своем месте, чтобы посмотреть на Данте, обнаружив, что он ухмыляется, подзывая меня ближе. Я вскочила со своего места и запрыгнула на парту перед ним менее чем за секунду, проскользнув внутрь пузыря тишины, который он создал вокруг себя, и игнорируя Синди Пу, которая хмуро смотрела на меня со своего места. Несомненно, она надеялась, что я не вернусь. Но, к ее несчастью, от меня было не избавиться.

Данте указал на Атлас, который все еще был прижат к его уху, и я направила свое обостренное чувство слуха на звонок, исходящий от него, как раз перед тем, как звонок соединился.

— Э-э, э-э, алло? — раздался в трубке голос Грейшайна.

— Элис Каллисто не придет на твою маленькую встречу, Рэндал, — сказал Данте будничным тоном, его акцент скользил по словам так же, как его глаза скользили по мне.

— О, эм. Ну, я просто хотел переговорить с ней о…

— Ты что, оглох, Рэндал? Или я не смог ясно выразить свои мысли? — малейший намек на Драконий рык украсил слова Данте в этот раз, и по моему позвоночнику пробежала дрожь.

— Н-нет. Нет. Оки-доки. Не беспокойтесь, я просто…

Данте прервал звонок и протянул мне мой Атлас. — Теперь ты у меня в долгу, carina, — сказал он низким тоном.

— Я могу представить себе и худшее положение, — ответила я, отсалютовав ему, и вернулась на свое место с Атласом в руках.

Райдер издал раздраженный вздох, но это было примерно так же далеко, как его недовольство по поводу моих отношений с Данте, так что я восприняла это как победу.

— Итак, — обратился Титан к студентам. — Кто готов сварить бальзам от ожогов?

Я чувствовала себя настолько выбитой из колеи своим обучением, что совершенно не представляла, что это такое, но как только мы начали работать над этим, и Райдер взял на себя ответственность учить меня, я вошла в ритм работы. Возможно, было странно возвращаться в академию после того, что я пережила от рук Короля, но я все еще была уверена, что это лучшее место, где я могла бы быть, если бы хотела получить ответы на вопросы, которых жаждала из-за смерти Гарета.

Поэтому я погрузилась в работу, а в глубине души думала о своем брате и пыталась найти еще какие-нибудь улики, которые я могла не заметить. Потому что теперь, когда Король набирал силу, я знала, что у нас осталось мало времени, чтобы остановить его и разгадать эту тайну, но я была полна решимости добраться до ее сути в ближайшее время. 

13. Райдер

Мне снилась Элис, ее шелковистые мягкие руки на моей плоти, обводящие мои шрамы и выкрикивающая мое имя мне на ухо. Это было так реально, что я готов был поклясться, что чувствовал, как ее пальцы проводят по моему горлу и по обнаженной груди, пока я шел к сознанию. Мои глаза открылись, а рука на моей груди осталась на месте.

— Выбралась из постели Льва, чтобы немного повеселиться, да, детка? — я потянулся к теневой фигуре рядом с моей кроватью, моя рука обвилась вокруг ее руки, но меня резко дернуло вверх, когда мои пальцы сжались на выпуклых мышцах.

Я создал фейлайт, собираясь атаковать, когда мои глаза встретились с глазами Габриэля, который бросил на меня виноватый взгляд и прочистил горло.

— Какого черта ты так ко мне прикасался? — я замялся, размышляя, стоило ли давать ему доступ в мою комнату, если он планировал так распорядиться этой свободой.

— Потому что я должен был разбудить тебя, а Зрение показало, что ты попытаешься убить меня, если я разбужу тебя другим способом. И вероятность того, что я умру во время нападения, была примерно пятьдесят на пятьдесят, так что вот мы и здесь, — он пожал плечами, и я негромко рассмеялся.

— Я бы убил тебя так классно, — согласился я, сползая с кровати и сбивая плед на пол. — Что происходит? — я посмотрел на часы на стене. Было уже почти четыре утра, так что мой будильник должен был скоро сработать, чтобы разбудить меня на тренировку. Я вытащил свой Атлас и выключил его.

— У меня было видение, — сказал Габриэль, его брови опустились в беспокойстве. — Король послал наемника убить меня, так как понял, что я был предателем в его рядах, но я не могу увидеть многие детали. У меня есть местоположение и желание поговорить с Юджином Диппером, но на этом все.

— Черт, — вздохнул я. — При чем здесь крыса?

— Я думаю, у него может быть какая-то информация, трудно сказать… — его глаза на мгновение остекленели, а затем он оторвался от этого и выпрямил позвоночник. — Одевайся. Нам пора идти.

— Что ты видел? — спросил я, разминая шею. — Это была крыса? Нам нужно его убить? Я возьму крысиный яд, — я сделал шаг к своим запасам, но Большая Птица поймал меня за руку.

— Нет, просто оденься, — потребовал он, и я схватил треники, натянул их вместе с футболкой, а затем надел кроссовки.

Мое медленное сердцебиение участилось от жажды убийства, и я молча последовал за Габриэлем в окно, прежде чем мы начали подниматься по пожарной лестнице на верхний этаж. Он открыл окно в свою комнату и прокрался внутрь, а когда я зашел следом, он запустил вокруг меня пузырь глушения, словно знал, что я не могу быть таким же скрытным, как он. Придурок.

Он подошел к кровати, где Юджин свернулся калачиком в гнезде из жеваных кусков носков, нижнего белья и порно-журнала «Зодиасс». Габриэль протянул пузырь глушителя вокруг маленького беловолосого крысёныша, а затем щелкнул его по уху.

Юджин пискнул в тревоге, проснувшись, затем вскинул руки, обрушив на нас стену грязи, которую Габриэль простым движением пальцев отправил в окно. Юджин превратился в крысу и начал бежать на свободу.

Я бросился вперед, чтобы поймать маленького ублюдка, но несколько раз промахнулся, когда он вилял влево и вправо в своем гнезде. Он спрыгнул с края кровати, вытянув свои крошечные передние лапки в отчаянной попытке вырваться на свободу, и я бросился вперед и поймал его, сомкнув свои татуированные пальцы вокруг его живота. Его зубы впились в мою руку, и я зарычал от боли, но чтобы заставить меня даже подумать о том, чтобы отпустить его, нужно было взорвать гранату в моей ладони.

— Хороший улов, — с ухмылкой прокомментировал Габриэль, забирая пару треников и ботинки из вещей Юджина и жестом показывая мне, чтобы я вернулся к окну. Юджин пищал, извивался и кусался, но я просто игнорировал его, вылезая наружу и ожидая Габриэля в куче грязи на пожарной лестнице.

— Дай его сюда, — он протянул руку, и я передал Юджина.

Габриэль заморозил его тело в глыбе льда с помощью магии воды, и все, кроме его маленькой крысиной головы, замерло, прежде чем он положил его в карман. Он стянул с себя рубашку и бросил ее обратно в окно, затем посмотрел на меня и похлопал по другому карману.

Я раздраженно хрюкнул. — Я могу использовать звездную пыль, куда бы мы ни направлялись.

— У тебя уйдет слишком много времени, чтобы добраться до границы на краю кампуса. А времени на это у тебя нет. Так что сместись и позволь мне нести тебя, или оставайся здесь.

Мои губы дернулись в гневе, но я сдался. Желание испачкать руки в крови сегодня вечером перевесило мое разочарование от того, что меня несут, как веточку в клюве птицы.

Я стянул с себя одежду, бросив ее Габриэлю с некоторой агрессией, а затем перешел в свою самую маленькую змеиную форму. Габриэль подхватил меня, засунул в карман, и я зашевелился, пытаясь устроиться поудобнее.

Он начал смеяться, слегка похлопывая меня. — Прекрати, это щекотно.

Я сердито зашипел, сумев высунуть голову и взглянуть на него, что только заставило его смеяться сильнее.

— Ты такой чертовски милый, Райдер, — фыркнул он, затем его крылья вырвались из спины, и он взлетел в небо.

Я укусил его за ногу через треники, чтобы показать ему, что я думаю об этом комментарии, но он только громче рассмеялся, помчавшись к звездам. Может быть, в следующий раз я воспользуюсь ядом. Хотя я понимал, что не стану. Габриэль мог время от времени выводить меня из себя, но сейчас он был мне небезразличен, и я не мог его игнорировать. Слово «друг» обычно не фигурировало в моем словарном запасе, но если бы мне пришлось применить его к кому-то, то это был бы он.

Он летел в сторону города, и ветер трепал мою чешую, пока я смотрел на темные улицы внизу, в глубине которых витал аромат плохих дел. Это место было единственным домом, который я когда-либо знал, но здесь процветала смерть и таилась опасность. Мы были уродливым шрамом на лице королевства, который остальная Солярия старалась не замечать. Но именно это мне и нравилось. Ощущение беззакония на этих улицах и чувство власти, которого можно было достичь, только выйдя из грязных отбросов этого адского общества.

Если ты мог выжить, живя здесь, значит, ты был более сильным фейри, чем большинство. И дело было не только в войнах, о которых я говорил, но и в людях. Элис была для меня олицетворением королевы, потому что она столкнулась с демонами, представленными ей в жизни, начиная с бесполезной матери, никчемного отца, воспитания в бедности и заканчивая потерей единственного человека в мире, на которого она могла положиться. Затем она пришла в Академию Авроры как воин и была готова умереть во имя того, чтобы найти и уничтожить убийцу своего брата. И я стал ее оружием в этом деле, готовый уничтожить любого, на кого она меня натравит.

Габриэль сделал более низкий круг, когда мы прибыли в северную часть Алестрии, и мои острые зубы сомкнулись, когда я заметил Инферно и Муфасу, стоявших на крыше рядом с моей девочкой. Габриэль плавно приземлился рядом с ними, доставая меня из кармана, и я быстро переместился, выхватывая свою одежду из его рук и натягивая ее.

— Ты не упомянул о сопровождающих, — подколол я, и Габриэль невинно пожал плечами.

Элис прыгнула вперед, ее губы прижались к моим, и вкус вишни пробежал по моему языку, когда я погрузил его в ее рот и заклеймил ее перед всеми. Моя.

Моя рука крепко прижалась к ее спине, прижимая ее все ближе к себе, а другая рука сомкнулась на основании ее шеи.

Когда она отстранилась, мой гнев немного утих, и она легко скользнула в объятия Габриэля, целуя и его, пока я фиксировал взгляд Инферно. Он оскалился в ответ, и я не успел и глазом моргнуть, как молния сверкнула на его коже.

— Проблемы, serpente? — прошипел он, когда мои глаза загорелись, а он продолжал не моргать.

— Ты — моя проблема, Инферно, — мрачно сказал я. — Но не навсегда.

— Успокойтесь, чуваки, — настаивал Леон, ударив Данте по затылку и заставив его моргнуть.

Я ухмыльнулся своей победе, а Данте нахмурился на Леона.

— Stavo per vincere, stronzo[14], — огрызнулся Инферно.

— No comprende, dudeo[15], — сказал Леон, как будто не понимая, но что-то в его глазах говорило, что он понимал.

— Что мы должны делать, Габриэль? — спросила Элис, держа его за руку, в чертах ее лица было написано беспокойство. И этого было достаточно, чтобы полностью переключить мое внимание. Элис волновалась, а мой… друг был в беде. И этого было достаточно, чтобы полностью переключить мое внимание.

Сегодня вечером я доставлю смерть наемному убийце Короля самым болезненным способом, на какой только способен, и оставлю этому засранцу в капюшоне послание, чтобы он больше никогда никого не посылал.

Габриэль потянулся в карман, достал маленького замерзшего крысенка и растопил лед вокруг него, оставив Юджина дрожать в его руке.

— О нет, бедный малыш промерз до костей, — ворковал Леон, подходя ближе и проводя пальцами по белому меху Юджина, от его руки исходило тепло. Юджин расслабился и тихонько пискнул в знак благодарности.

Придвинувшись ближе, я хрустнул костяшками пальцев. — Заставь его сместиться, — пробормотал я Габриэлю. — Если он что-то знает, я вытащу это из него.

— В этом нет необходимости, — сказал мне Габриэль, затем посмотрел на Юджина. — Ты ведь собираешься сотрудничать, не так ли? Нам просто нужна помощь кое с чем.

Крошечный носик Юджина дернулся, прежде чем он посмотрел на Элис, и она протянула руку, чтобы взять его на руки.

— Все в порядке, Юджин, я никому не позволю тебя обидеть, — пообещала она, и он прижался к ее сиськам, как гребаный сисястый гнездовик.

Мои глаза сузились, но я сдержал себя, понимая, что нам нужна эта информация. И если я потрачу время на избиение Юджина за то, что он трогал сиськи моей девушки, это может стоить Габриэлю жизни. Так что мне пришлось прикусить язык.

— Переключись назад, хорошо? — Элис настоятельно попросила, и Юджин кивнул, выпрыгивая из ее рук и переходя в свою форму фейри.

Габриэль бросил ему треники и обувь, которые он принес для него, и Юджин оделся, а потом замер, его бледная грудь отражала лунный свет почти так же ярко, как его белые волосы.

— Что происходит? — нервно спросил он, оглядывая всех нас. — Это из-за твоих трусиков, Элис? Я одолжил всего несколько штук для своего гнездышка, они такие шелковистые и…

— Ты взял что? — зарычал я в то же время, когда Инферно бросился на него.

Габриэль выбросил крыло, чтобы остановить нашу атаку на него, и я набрал полный рот перьев, когда он прихлопнул нас и снова сомкнул крылья.

— Не круто, Юджин, — сказала Элис, сложив руки. — Но нет, дело не в этом. Дело в…

— Нам нужна твоя помощь в особом задании, — вклинился Габриэль, и я нахмурился.

— Я… нужен вам? Для задания? — спросил Юджин с удивлением и надеждой, и Габриэль кивнул. — Никто никогда не нуждался в моей помощи.

— А нам нужен, — ярко сказала Элис, подхватив и подтолкнув Леона, так что он тоже заинтересованно кивнул.

— Да, ты мне нужен, как хороший минет, — сказал Леон, и глаза Юджина расширились в тревоге.

— Так вот зачем я здесь? — задохнулся он от ужаса.

— Нет, stronzo, — вмешался Данте.

— Нам нужна твоя помощь кое в чем.

Юджин повернулся ко мне, дрожа, как одуванчик перед голодной коровой, когда я уставился на него пустым взглядом.

Габриэль бросил на меня вопросительный взгляд, но я ничего не сказал. Неужели я должен был поощрять этого маленького засранца?

— Райдер? Он нам нужен, верно? — Элис надавила, бросив на меня умоляющий взгляд через плечо Юджина, и крыса с надеждой уставилась на меня.

Я испустил долгий вздох, а затем жестко кивнул. — Очевидно.

— О вау, я имею в виду, о чудо. Солнце, звезды и луна, это захватывающе! Юджин отправляется в приключение, — сказал крысенок, болтая со скоростью мили в минуту. Отлично, теперь я осчастливил его и дал ему прозвище.

— Вам нужно, чтобы я просунул фитиль через водосточную трубу в чей-то дом, а потом вы, ребята, взорвали все здание, пока я буду бегать от пламени вот так и вот так, — он мотался туда-сюда, обходя меня, и я бросил на Габриэля смертельный взгляд.

— Давай. Скажи ему, Габриэль, — сказал я категорично, мое раздражение на маленького грызуна росло, когда он показывал на меня пальцами и пищал: «Пиу, пиу, пиу».

— Мы пытаемся поймать плохого парня, — просто сказал Габриэль. — Нам нужно разделиться на пары и загнать его в этот переулок, — он подошел к краю здания и указал на темный переулок внизу.

— Данте, ты пойдешь со мной на улицу Грандклауд, где мы оттесним его на север. Леон и Элис, вы, ребята, пойдете в конец улицы Старстрак и погоните его на восток, а Райдер и Юджин, вы, ребята, столкнете его в переулок прямо оттуда, — указал он.

— Нет, — пробурчал я. — Симба, ты с крысой, — приказал я, направляя Леона к Юджину, но Лев просто перешел к Элис и притянул ее к себе за талию.

— Ничего не поделаешь, Шрам, — легкомысленно сказал он. — Мы идем на улицу Старстрак. Приказ Гейба.

— Не называй меня Гейбом, — пробормотал Большая Птица, затем кивнул Данте, и они перепрыгнули через край здания, Данте последовал за ним, спустившись на дорогу внизу на порыве магии воздуха.

— Элис, — прорычал я, направляясь к ней. — Ты останешься со мной. Юджин, иди с Леоном.

Юджин пискнул, растерянно глядя между всеми нами, а Элис бросила на меня суровый взгляд.

— Не будь мудаком, Райдер, — ответила она. — Габриэль знает, что лучше, я не собираюсь рисковать его жизнью, потому что ты не можешь выполнить простой приказ.

— Я не буду работать с крысой, — огрызнулся я.

— Ух ты, чувак, ты сейчас говоришь совершенно по-орденски. Я думаю, тебе нужно проверить себя, — сказал Леон, сложив руки.

— Меня не волнует, что он крыса, меня волнует, что он не может расколоть грецкий орех пополам своей магией земли, — шипел я.

— А я могу, — защищаясь, пискнул Юджин, но я проигнорировал его.

— Это пойдет тебе на пользу, — сказала Элис с ухмылкой, затем помахала на прощание, перекинула Леона через плечо спрыгнула со здания, пока Леон кричал «юхууу».

Мои руки сжались в кулаки, когда я остался наедине с Юджином Диппером. Какого хрена Габриэль вообще взял его с собой? Разве он не сказал, что у него есть информация? Почему он не вытащил ее из него, если это так?

— Эм, мистер Драконис? — сказал Юджин, и я обернулся, заставив его вздрогнуть.

— Не называй меня так, я не твой гребаный бухгалтер.

— Хорошо, мистер Райдер… — он сделал паузу, ожидая, не возражаю ли я против того, чтобы он использовал мое имя. Я мог бы придумать несколько способов, просто чтобы заставить его наложить в штаны, но потом я подумал о том, что жизнь Габриэля в опасности, и понял, что должен согласиться на это дерьмо. Я не мог рисковать его убийством ради того, чтобы свернуть шею этому слабоумному фейри. Хотя это и было заманчиво.

— Держись рядом и не разговаривай, пока я не скажу, — приказал я, направляясь к краю крыши и перекидывая через нее длинную лозу, которая спускалась до самой земли.

Глаза Юджина расширились, когда он уставился вниз на огромный обрыв, и на секунду я решил, что он начнет паниковать, но затем он бросил свою собственную лозу рядом с моей, ухватился за нее и пошел по краю спиной вниз. Интересно. Может быть, у него все-таки была половина хребта.

Я ухватился за свою собственную лозу, попятился назад и позволил ей скользить по моим рукам, пока я опускался на землю, и Юджин спустился даже быстрее меня. Мы изгнали магию, и я повернулся, чтобы выйти из переулка, но Юджин поймал меня за руку.

Я крутанулся, собираясь сломать все пальцы, лежащие на моей плоти, но его нос дергался как сумасшедший, и парень выглядел на грани припадка. Может быть, его слабое маленькое сердце вот так просто сдалось жизни, и моя проблема вот-вот будет решена.

— Подожди, — прошептал он. — Кто-то идет сюда.

Я нахмурился. — Твой нос сказал тебе это?

— Я чувствую магические сигнатуры. А иногда я чувствую… опасность, — он застыл на месте, его нос дергался, и я уже собирался повернуться и оставить его там, в переулке, когда он выбросил ладонь, создавая деревянный щит в своем захвате за полсекунды до того, как ледяное лезвие врезалось в него с другой стороны прямо напротив моей головы.

— Черт, — вздохнул я, выбрасывая стену грязи, когда еще больше ледяных лезвий устремилось к нам от фигуры в капюшоне в конце переулка.

Этот мешок с дерьмом повернулся и убежал, я выругался, погнавшись за ним, но когда Юджин последовал за мной, он споткнулся о собственные ноги и упал на задницу. Я поднял его за одну руку и потащил за собой.

— Найди его своим носом, Рататуй, — приказал я, и он кивнул, когда его нос перешел на гипердвигатель.

Я не собирался упоминать о том, что он только что спас мою жизнь, но я планировал сохранить его жизнь до конца ночи, так что это все компенсировало, и нам больше не придется об этом говорить.

— Туда, — пискнул он, когда мы свернули на улицу, и указал на тенистый дверной проем впереди.

Я отпустил его руку, выпустив деревянное копье из земли под ногами ублюдка в дверном проеме, и леденящий кровь крик сказал, что я попал в цель. Я развеял шип, на котором он был насажен, и он вывалился из дверного проема на тротуар в луже крови.

— Ну, это было легко, — я ухмыльнулся, доставая свой Атлас, чтобы вызвать Габриэля. — Я знал, что ему не нужна целая команда засранцев для этой работы.

Юджин вдруг резко задышал, и земля поглотила нас, мой живот сжался, когда я упал в большую яму под землей, прежде чем улица сомкнулась над нами, оставив нас в темноте. Я надавил своей магией земли вокруг себя, чтобы сдвинуть грязь и дать плечам больше места.

— Шшш, — шипел Юджин.

Я только успел его разглядеть, как из трещины на улице над нами пробился свет.

— Куда они пошли? — прорычал глубокий голос, а шаги стучали по бетону где-то наверху.

— Не знаю. Один из них был Гарпией? — шипела в ответ девушка.

— Нет, Люк следит за ним через две улицы, — ответил первый парень. — Я точно видел татуированного мужчину и девушку здесь внизу, так что, возможно, это была Вампирша. Держу пари, Карточный Мастер благословит любого, кто вернет ее обратно.

Юджин возмущенно надулся, когда они подошли ближе, и я поднял руки, когда ярость свернулась внутри меня, как голодный зверь. Я подождал, пока мои новые друзья Мертвый и Ещё Мертвее пройдут к месту, где мы были спрятаны, а затем взорвал улицу всей силой своей магии, шипение ярости покинуло меня.

Их крики эхом отдавались в моем черепе, их боль подпитывала мою душу, и я поднялся из земли на столбе грязи, как демон из ада, с Юджином рядом, позволяя им смотреть мне в глаза, пока мои лианы обвивались вокруг их горла.

Огонь и лед понеслись в сторону Юджина, он прикрыл нас, а я сосредоточился на том, чтобы разорвать их на куски. Их крики оборвались, и Юджин завизжал, корчась от кровавых следов и едва не свалившись с земляного столба, на котором мы балансировали.

Я поймал его за воротник, удерживая и опуская нас на землю, прежде чем отпустить его. Я начал печатать сообщение Габриэлю, но он ответил на него еще до того, как я успел нажать кнопку «Отправить».

Габриэль:

Да, мы тоже убили нескольких. Зрение говорит, что мне нужно беспокоиться только об одном, и я уверен, что мы за ним следим. Мы все подталкиваем его в вашу сторону с востока, так что будьте готовы через четыре минуты тридцать три секунды.

Райдер:

Понял.

Я убрал свой Атлас и ускорил шаг по улице, подыскивая идеальное место, чтобы затаиться в ожидании нашей цели.

— Если ты чувствуешь опасность, то как ты провел столько своей чертовой жизни в неприятностях? — я посмотрел на Юджина, который бежал трусцой рядом со мной, чтобы не отставать от моего стремительного шага.

— Я только недавно начал контролировать свои чувства Ордена, — немного стыдливо ответил он, и я нахмурился.

— На освоение некоторых из них уходят годы, — я неопределенно пожал плечами, сказав это не для того, чтобы утешить его, это была просто правда.

— Есть ли дары, которыми ты не овладел? — удивленно вздохнул он.

Я ничего не ответил на это, а повел его с улицы на деревянное крыльцо старой, заколоченной библиотеки. Оттуда открывался хороший вид на переулок и конец улицы, откуда должна была появиться наша цель.

— Есть? — подтолкнул Юджин, когда мы присели в тени, и я наложил вокруг нас пару заклинаний сокрытия, а также заглушающий пузырь.

— Все равно это бессмысленно, мне это не нужно, — пренебрежительно сказал я.

— Что это? — надавил он, и я раздраженно хмыкнул.

— Предполагается, что я могу менять цвет, камуфляж и прочее дерьмо. Моя форма Василиска все равно черная, зачем мне это? Я не гребаный хамелеон.

— Оооо, это было бы круто, не так ли? — ворковал он, и я ударил его по ребрам, чтобы он заткнулся. — А представь, если бы ты мог делать это, когда ты не в измененной форме? Тогда тебе даже не нужны были бы заклинания сокрытия, ты был бы полностью невидим, когда захочешь, и никто не смог бы обнаружить магию, потому что она исходила бы от твоего дара. Кажется, это было бы удобно в твоей работе.

Черт, это действительно звучит чертовски удобно. Блин.

Я молча наблюдал за улицей и чувствовал, как Юджин придвигается ближе, хотя я старался не обращать на него внимания. Я проверил время на своих часах и не понимал, как нам еще целых три минуты ждать.

Под ногой Юджина внезапно заскрипела доска, и он взвизгнул от боли, давая мне почувствовать силу удара, когда его ботинок прошел насквозь и он порезал ногу об острую древесину.

— Мамаша дальнобойшица, — прошипел он, вытаскивая ногу и заживляя порез, пока я бесстрастно наблюдал за ним.

Я заметил длинный номер, написанный на его большом пальце заколдованными чернилами, так как они слегка мерцали даже в темноте.

— Что это? — пробормотал я, не понимая, почему я потрудился спросить.

— О, это… — он прочистил горло. — Ну, это… кое-что.

Я промолчал, решив, что он не хочет мне рассказывать, и не особо заботясь об этом, но потом он все равно продолжил.

— В мой первый год в Авроре мы с Брайсом Корвусом немного дружили.

Мои брови приподнялись. — Да?

— Да… и мы дали звездную клятву тусоваться каждую пятницу вечером, пока мы были в академии. Тогда я еще не до конца понимал, что такое звездная клятва, но мы сказали, что освободим друг друга от нее, если не сможем прийти. Это было просто для того, чтобы мы оба знали, что нам будет на кого положиться во время учебы в Авроре.

— Понятно, — пробормотал я, не в силах удержаться от интереса.

Юджин продолжил, рассыпая слова. — В любом случае, через некоторое время он глубоко увяз в твоей банде, а потом ты повысил его до второго, и… я не понравился его друзьям. Я изо всех сил старался завести себе других друзей и все такое. Мы продолжали встречаться каждую пятницу, но он говорил, что мы должны ходить в секретные места, и просил меня никому не говорить, что мы друзья. Потом однажды его приятель, Рассел, появился, когда мы были вместе в Железном Лесу, и Брайс стал защищаться, когда он обвинил его в том, что он общается с… — он прочистил горло, когда боль хлынула из него в меня. — Слабым фейри без будущего, — он опустил взгляд на свои колени, и я почувствовал, как его задевают эти слова. — Брайс разволновался и разозлился, сказав, что мы не друзья и что он был там только для того, чтобы избить меня. И чтобы доказать, что это правда, он так и сделал. Он бил меня до тех пор, пока не сломал кости, а потом оставил меня там, и никто не мог найти меня почти два часа, — он печально пискнул, и мои брови сжались вместе. Чертов Брюс.

— Я не пришел в следующую пятницу, чтобы встретиться с ним. Я был глуп. Я не подумал о последствиях нарушения звездной клятвы, но когда я это сделал, все было кончено. Я был проклят семью годами невезения и ничего не мог с этим поделать. Брайс пришел ко мне на следующий день и заставил меня освободить его от клятвы, и я согласился, потому что боялся того, что он может сделать. Но он не освободил меня в ответ, — он склонил голову и указал на число на своей руке. — Это число — обратный отсчет того, сколько мне осталось, оно уменьшается каждый день. Обычно я закрываю его заклинанием сокрытия, но ты застал меня врасплох, когда разбудил, так что…

Наступила тишина, и гнев разлился по моим венам, как яд. — Брайс — кусок дерьма.

Он поднял свой взгляд на меня. — Ты так думаешь?

— Да, и, судя по тому, что я видел сегодня вечером, ты более силен, чем ты думаешь.

— Ты действительно в это веришь? — он захлопал ресницами, как будто я только что сказал ему, что его член притягивает девушек.

— Я просто констатирую факты, не воспринимай это как комплимент.

Его маленькие блестящие глазки говорили, что это так, и я покачал головой, отвернувшись от него, чтобы посмотреть на улицу.

Осталась одна невероятно длинная минута.

— Проблема в том, что даже когда мне удается добиться большего, звезды всегда ставят мне подножки. Я не избавлюсь от этого невезения до тех пор, пока не закончится мое образование. Я не продвинусь так далеко в жизни с этим проклятием, висящим надо мной. Особенно в таком городе, как Алестрия.

— К черту звезды, — пробормотал я. — Не они принимают твои решения. И если ты не уверен в себе, то никто другой не будет уверен. Думаешь, кто-то поддерживал меня, пока я боролся за вершину Лунного Братства? Девяносто девять процентов людей в жизни хотят видеть твое падение. Но ты можешь процветать в одиночку, Юджин. Самые сильные фейри так и делают.

Он поднял подбородок, словно мои слова затронули его, и я снова отвел взгляд. Не знаю, зачем я вообще давал советы этому маленькому ублюдку, может, просто чтобы насолить Брайсу. Этот ублюдок в последнее время бесил меня до невозможного.

— Спасибо, — прошептал Юджин.

— Нет, — шипел я, отвергая эти слова. — Я не любезен, я откровенен.

— Хорошо, Райдер, — сказал он, как будто знал лучше, и я зарычал, собираясь поставить его на место, когда его нос снова начал дико дергаться.

Я взглянул на улицу, мои пальцы покалывало от магии.

— Райдер, — настоятельно прошептал Юджин, дергая меня за рукав и указывая на крышу крыльца над нами.

Я провел языком по зубам и медленно встал, подняв руки, прислушиваясь, нет ли наверху какого-нибудь движения. На улице сработала автомобильная сигнализация, и ветер потрепал меня по щеке, закружив вокруг меня. Из переулка напротив нас на ветерке выкатился мусорный бак, и я ухмыльнулся. Воздушный Элементаль был здесь, и если он думал, что сможет отвлечь меня своими детскими трюками, то он был гребаным дураком.

Раздалось низкое жужжание, затем гравийный голос ответил на зов где-то над нами. — Да? Я знаю, я получил фото, которое он мне прислал. Похоже, они убили нескольких наших парней. Но судя по этой фотографии, похоже, что девушка точно здесь, с Лунным Королем, она маленькая штучка с красивой попкой и крошечной талией, ее легко окрутить.

Я фыркнул от смеха. Они явно думали, что Юджин — это Элис. Чертовы идиоты. Задница Юджина не имела ничего общего с задницей моей девочки.

— Чтоб ты сдох, — пробормотал Юджин, когда я вылез на крыльцо и лианы бесшумно подняли меня, чтобы заглянуть за край крыши.

Человек в капюшоне все еще говорил по своему Атласу, и то, как он опирался на невидимый барьер, подсказало мне, что вокруг него стоит воздушный щит.

— Да, идите сюда. О черт, Лили, ты в порядке? Что это за крик? Ах, черт… — буря воздуха пронеслась вокруг него и откинула его капюшон, обнажив светлые волосы и свиное уродливое лицо, искаженное яростью.

Я перекинул клинок в одну руку, а правый кулак покрыл металлом, бесшумно прокравшись на крышу и обнимая тенью свое тело, чтобы скрыть себя. Один хороший удар, и я смогу пробить его щит, если он не слишком силен.

Я подкрадывался все ближе и ближе, мое дыхание было медленным и размеренным, я готовился убить этого ублюдка и искупаться в его крови.

Когда я оказался достаточно близко, я сделал выпад вперед, с яростным ударом вбив костяшки пальцев в заднюю часть его щита. Я почувствовал, как его магия разлетелась на осколки, но она не поддалась, и парень крутанулся на месте, выбросив руки и отправив меня в полет прочь от него с огромным потоком воздуха. Я перелетел через улицу, с содроганием в животе, и бросил толстый мох на стену позади себя, прежде чем врезаться в нее и упасть на землю.

Как только я снова оказался на ногах, я снова побежал через улицу и бросил стены грязи, чтобы заблокировать неистовый ветер, рвущийся ко мне.

Воздушный хлыст настиг меня сзади, снова отбросил назад и шлепнул на бетон, который я только успел смягчить, прежде чем он перебил все кости в моем теле.

От Юджина раздался боевой клич, и я поднял голову, обнаружив, что наш враг надвигается на крысу, спрыгнув со столба грязи с двумя деревянными лезвиями в руках. Он вонзил их в воздушный щит парня, и казалось, что он почти пробил его, прежде чем его отбросило назад воздушным потоком, который отправил его в торнадо по улице.

Я вскочил на ноги, открывая возможность снова вступить с ним в бой. Мы не стали бы объединяться, как некоторые но не было правила против того, чтобы нападать на этого засранца по очереди.

Мой противник спрыгнул с крыши, и побежал ко мне по воздуху, как гребаный пикси. Я выбросил руки, обрушив на него поток острых как бритва деревянных шипов. Они врезались в его воздушный щит, и он содрогнулся от силы, которую я использовал.

Юджин завизжал, когда его закрутило вокруг нас в торнадо, не в силах освободиться от его хватки, а я зарычал. Я убью этого засранца за то, что он думает, что может пытаться забрать мою девушку и убить моего друга.

Я направил на него поток земли, когда он попытался отбросить меня назад, но я был Лунным Королем, и если он думал, что сможет справиться со мной, то скоро окажется на своем законном месте под моими ногами.

Я столкнулся с его воздушным щитом и начал колотить по нему кулаками. В его глазах вспыхнул страх, и воздушный хлыст перехватил меня за талию как раз в тот момент, когда его щит рухнул вниз. Моя рука сомкнулась на его запястье, когда он послал меня в полет, и я потащил его за собой, моя хватка была непреклонна. Мы приземлились в переулке, кувыркаясь по земле, и я ударил его со всей силы, питаясь его болью и наслаждаясь каждым порезом на своем теле.

Он упал на землю на спину, и я ударил его головой о землю, прежде чем его взгляд встретился с моим, и это была его последняя ошибка. Мой гипноз овладел им, и я отправил его в вечный огонь, где он будет гореть, пока я не буду готов его прикончить. Я встал, оставив его лежать на земле без сознания в своей власти, и обнаружил, что Юджин спотыкается по переулку позади меня, громко хлопая.

— Это было невероятно! — воскликнул он, когда позади него появилась моя девушка.

Она подбежала ко мне, нырнула в мои объятия и обняла меня всем телом. Я сжал ее задницу и поцеловал ее, ухмыляясь ей в губы, когда она прижалась ко мне, словно я был центром ее мира. И мне это чертовски нравилось.

— Ты такой горячий, когда так психуешь, — сказала она с ухмылкой.

— Ты видела? — спросил я со зловещей улыбкой, и она кивнула, прикусив губу.

Она выскочила из моих объятий, когда появились Леон, Данте и Габриэль, которые вошли в переулок как единое целое. Я запоздало понял, что не должен был целовать свою девушку на глазах у Юджина, но я знал множество способов сделать так, чтобы он ни о чем не рассказал.

— Ну, все прошло отлично, — объявил Габриэль, и я бросил на него взгляд.

— Почему? И какой смысл был в том, что Юджин вообще здесь?

— Во-первых, он спас тебе жизнь, а во-вторых, если бы его здесь не было, люди Короля не приняли бы его за Элис и не сосредоточили бы свои усилия здесь. Без него Элис бы схватили, а меня бы убили, — пожав плечами, сказал Габриэль, и мое сердце бешено заколотилось при этих словах.

Большая Птица никогда не делился своими планами полностью, на случай, если наше знание изменит наш путь, но я полагал, что это сработало к лучшему. Мне просто не нравилась мысль о том, как плохо могла сложиться наша судьба сегодня. Хвала небесам, что он может видеть будущее. Он никогда не позволит никому из нас умереть.

Мы все посмотрели на Юджина, который стал цвета сливы, и он пожал плечами, как будто ничего не сделал. Но, черт возьми, он сделал.

— Так я теперь… часть гарема? — спросил он, с надеждой шагнув к Элис и облизнув губы, словно хотел получить от нее поцелуй.

Я притянул ее за руку обратно к себе. — Кто сказал что-то о гареме? — рявкнул я, решив, что, вероятно, пришло время отвести Юджина обратно в мою комнату и насильно скормить ему зелье для стирания памяти.

— О, эм, — пискнул Юджин. — Это мои чувств…

— Чушь, — прорычал Леон, схватив его за шею и развернув лицом к себе. — Ты снова шпионил за нами, не так ли?

— Не ш-шпионил, — заикался Юджин. — П-просто наблюдал.

— Это и есть шпионаж, если ты следишь за тем, за чем не должен, stronzo, — предупредил Инферно, присев на корточки перед крысой.

— Я никому не скажу, — в тревоге сказал Юджин, оказавшись между тремя мускулистыми убийцами, которые могли свернуть ему шею одной рукой.

— Он не скажет, — поддержал его Габриэль, и мы все посмотрели на него, когда он сложил руки. — Юджин уже давно знает о нас, и звезды говорят, что мы можем ему доверять.

— Почему ты не сказал нам? — спросила Элис, ее губы разошлись в шоке.

— Я не могу рассказать вам слишком много из того, что вижу, иначе это изменит ситуацию, — сказал Габриэль, виновато нахмурившись. — Но я хотел бы рассказать тебе кое-что из того, что я видел, ангелочек, потому что ты бы знала, какой чертовски счастливой мы все тебя сделаем.

Выражение лица Элис смягчилось, и она соблазнительно улыбнулась ему, как будто он только что выиграл себе первоклассный минет сегодня вечером.

— Мы действительно сделаем это, — сказал Юджин, подкрадываясь к ней с протянутой рукой, и Леон бросил его в круг пламени, чтобы не дать ему приблизиться к своей половинке.

— Ни хрена у тебя не получится, Юджин, — предупредил Леон. — Ты не часть гарема.

— Тебе не обязательно заниматься со мной сексом, Элис, я буду просто как твой помощник. Ты можешь пить у меня, когда захочешь, а я буду делать тебе массаж, убирать твою комнату и…

— Нет, — огрызнулся я и остальные мужчины Элис.

— Это мило, Юджин, но давай останемся друзьями, хорошо? — сказала она с косой улыбкой, подавшись вперед, чтобы погладить его по голове.

— Хорошо, — вздохнул он в разочаровании.

— Теперь, когда все прояснилось, давайте займемся убийствами, — возбужденно сказал Леон, бросаясь вперед и затушив пламя вокруг Юджина.

— Я, наверное, вернусь в школу… — сказал Юджин, выглядя немного бледным, а Элис достала из кармана немного звездной пыли.

— Я отведу тебя обратно, Юджин. Я собираюсь принять ванну и провести немного девчачьего времени у Габриэля, пока они все здесь занимаются грязными делами.

— Мм, ванна, bella? — мурлыкнул Данте. — Penserai a me mentre sei nuda e bagnata[16]?

— Я не знаю, что это значит, но я знаю, что это непристойно, — она усмехнулась, подошла к нему и провела пальцами по его щеке. — Никому из вас не позволено приходить и портить мне мирное время купания, после того как вы вернетесь.

— Хорошо, мы обещаем, — сказал Юджин, и Габриэль шлепнул его по затылку.

— Ты не часть этого «мы», чувак, — предупредил Леон, обнажив зубы, и было странно видеть его таким защитником. Почему, черт возьми, он выглядел таким счастливым, что я, Данте и Габриэль делят его девушку, в то время как он выглядел готовым убить при мысли о том, что Юджин присоединится к нам? Чем мы отличаемся от него?

— Пока, ребята, — Элис схватила Юджина за руку, и он подмигнул нам, прежде чем она бросила на них звездную пыль, и они исчезли в мгновение ока. Леон вскочил на место, освобожденное Рататуем, и взмахнул в воздухе ладонью с пламенем.

— Ему конец, если он попробует поиграть с ней, — прорычал он.

— Ты действительно думаешь, что Элис не способна выдержать его ухаживания? — усмехнулся Габриэль.

— Правда, — согласился Леон. — Это только подстегивает меня. Нас пятеро, и больше никого. Я убью любого, кто прикоснется к ней, кроме вас, ребята.

— Потому что в этом есть смысл, — заметил я.

— Именно, — согласился он.

— Почему? — я настаивал, потому что, как бы я ни был вовлечен во все это, это казалось странной чертой. Он был близок с Данте до всего этого, но не со мной и Габриэлем, так зачем так стараться, чтобы включить нас, если мысль о Юджине приводит его в бешенство?

— Потому что, — сказал Леон со вздохом, как будто я его утомляю. — Вы, ребята, идеальный вариант для Львиц. А основное число Львиц — три. Вы — лучшие кандидаты, так что у нас уже есть полный набор. Элис наша и все.

— Подожди, блядь, я не твоя Львица, и если три — такое прекрасное число, то почему ты хочешь, чтобы нас было четверо? — потребовал я.

— Элис не Львица, она Лев. Значит, ей нужны три Львицы, — он указал на меня, Данте и Габриэля по очереди, а затемпосмотрел на меня.

— А как насчет тебя? — огрызнулся я.

— Я не в счет. Я не Львица, — Леон усмехнулся и покачал головой, хлопнув меня по плечу, словно я был для него просто забавой, а затем повернулся посмотреть на парня, которого я бросил корчиться в агонии на земле.

Я посмотрел на Габриэля и даже на Данте в поисках поддержки, но они только пожали плечами и сосредоточились на парне, которого мы тоже должны были убить. Отлично. Но это все равно было чертовски странно.

Я освободил лежащего на земле ублюдка от гипноза, и он застонал, приходя в себя. Я вскинул ладонь, набросив лозу, которая обвилась вокруг его горла, питаясь его болью. На моем лице появилось мрачное выражение, пока я смотрел, как он задыхается.

— Небесно-голубой… кобальт… сапфир… ооо, лазурный, — ворковал Леон, наблюдая, как он постепенно меняет цвет, стоя у меня за спиной. Он наклонился к моему уху, его дыхание коснулось моей шеи. — Сделай его цвета индиго для меня, Шрам.

— Отвали, — гаркнул я, мои запасы энергии разбухли от травмы парня. Я собирался заставить его страдать, прежде чем все закончится. Я не убивал легко. Особенно, когда я убивал во имя своей девушки.

— Шрам заставит его кричать, — промурлыкал Леон. — Заставь его кричать, Райдикинс.

— Отойди от меня, — прорычал я, отбрасывая локоть назад, от которого он каким-то образом уклонился.

Габриэль смотрел на меня, сложив руки, и качая головой. — Я не вижу, чтобы это закончилось хорошо.

Данте внезапно толкнул меня, и электричество пронеслось по моим венам, заставив меня злобно зашипеть, когда моя магия оборвалась, и кусок дерьма на земле вдохнул воздух. — Какого хрена ты делаешь, Инферно?

Он с рычанием подошел ко мне, его глаза превратились в темные, рептильные щели. — Как получилось, что именно тебе выпало убить его, stronzo?

— Потому что это мой гребаный талант, — прорычал я, вставая перед его лицом.

— Не утруждайся, Райдер, — сказал Габриэль. — Ты не убьешь его. Я уже видел это.

— Заткнись, Большая Птица. Никто не решает мою гребаную судьбу, — огрызнулся я, не отводя взгляда от Данте, когда наглый маленький Штормовой Дракон поднял руки, чтобы сразиться со мной. — Я положу тебя на землю рядом с этим ублюдком и высосу из тебя кровь.

— Sono il drago dei lupi, il mostro del cielo…[17]

— По крайней мере, оскорбляй меня на понятном всем языке, stupida, — передразнил я его.

— Это stupido, — насмехался Данте, как будто я ни о чем не знал.

— Ребята, — позвал Леон, но мы его проигнорировали.

Я толкнул Данте в грудь. — Это «тупой» для всего остального мира, придурок. Возьми уроки языка.

— Эм, ребята? — нажал Леон.

— Говорит stronzo, который может говорить только на одном. Я собираюсь отправить тебя к звездам в количестве десяти частей, как твой отец сделал с моим, — сплюнул Данте.

— Ребята! — взвизгнул Леон, и мы с Данте в ярости обернулись.

— Что? — потребовали мы одновременно, и я прорычал проклятие, когда увидел, что он стоит там. держа отрубленную голову парня за волосы, раскачивая ее взад-вперед, как чертову кадильницу. Я даже не успел сосредоточиться, чтобы почувствовать боль этого засранца. Теперь я упустил свой шанс увидеть, как гаснет свет в его глазах.

— Ради всего святого, Муфаса, — прорычал я.

— Я же говорил, — сказал Габриэль, пожав плечами и небрежно сложив крылья. — У нас есть две минуты до появления ФБР. Пошли, — он похлопал по карману своих треников, и по мне пробежала волна разочарования.

— Я больше не буду летать в твоем чертовом кармане, — проворчал я. — Это чертовски унизительно.

— Ну, либо так, либо ты можешь лететь на спине Данте с Леоном, потому что Элис забрала с собой звездную пыль, — рассудил Габриэль, когда Леон выбросил голову в мусорный бак и начал делать вокруг нас победный круг, как будто он только что забил пит.

— Он не поедет на мне, — отказался Данте.

— Как будто я когда-нибудь буду кататься на тебе, — пробормотал я, скривив верхнюю губу, и подошел к Габриэлю. — А вот на твоей маме я бы покатался.

— Что ты сказал о моей маме?! — прорычал Данте, и я усмехнулся, раздеваясь и передавая одежду Габриэлю.

Я превратился в маленькую змею, и Габриэль подхватил меня на руки, пока я яростно шипел на приближающегося Драконьего засранца.

Габриэль обхватил мои челюсти и защелкнул их большим и малым пальцами. — Прекрати, нам нужно уходить, — ему повезло, что я слегка наслаждался его обществом, иначе он был бы мертв за это. У меня, конечно, был соблазн сломать ему несколько костей. — Отойди, Данте.

Инферно зарычал, повернулся и, сбросил с себя треники, бросив их Леону. Габриэль осторожно положил меня в карман, и я высунул голову, пробуя воздух языком, когда он отпустил меня. В атмосфере витали кровь и электричество, и мне оставалось только благодарить, что Инферно хотя бы не убил меня.

Габриэль взлетел в небо, и город рассыпался под нами, ветер обдувал мое лицо. Он взмыл в облака и наложил иллюзию, чтобы скрыть всех нас, пока огромный морской Дракон летел за нами с Леоном на спине, который распевал «Fly Me to the Moon» Фрэнка Синатры.

Иногда этому Льву действительно нужно было хорошенько врезать по морде.

***
В квартире Габриэля было тихо, как в могиле. До того, как мы потеряли Элис, я обычно проводил выходные в «Ржавом Гвозде», отправляясь сражаться с Оскурами вместе с Братством. Но это были первые выходные, когда я мог вернуться к прежней жизни, теперь когда Элис была в безопасности, и я обнаружил, что не хочу возвращаться к той жизни.

Я задержался на кухне, чувствуя, как какая-то неприятная эмоция, словно колючая проволока, обвивает мою грудь. Габриэль и Леон увели Элис туда, куда я не мог последовать. Тусовки с Найтом и так подрывали мою репутацию, а уж о посещении его дома как родственника и речи быть не могло. Кроме того, у меня была работа. Я и так провел слишком много времени в разлуке с Лунными, мне нужно было поднять свой ранг, искоренить в их умах любые сомнения в том, что я их Король. Но я все еще стоял на кухне и делал то, чего никогда не делал. Откладывал.

Что ж, полагаю, мне нужно поесть.

Я открыл шкаф, где хранились хлопья, и машинально потянулся за овсянкой, но потом остановился. Мой взгляд зацепился за слишком счастливого Минотавра, держащего миску с шоколадными шариками. Я прочитал название под ним, и мой рот разинулся, но не от яда. Mino Pops.

Моя рука метнулась к ним прежде, чем я успел осознать, что я принял какое-то решение, и я взял с полки ярко-желтую коробку, схватил миску и насыпал в нее столько, что из нее чуть не хлынуло.

Я достал молоко и наполнил миску до краев, прежде чем засунуть большую ложку в хлопья и поднести ее ко рту. Я запихнул всю массу между губами, и сахар взорвался на моем языке, как гребаный фейерверк. У меня вырвался стон, и я развалился на части, запихивая в рот одну за другой порции и хрустя ими. Когда я закончил с миской, я начал насыпать в нее еще одну порцию, но звук, с которым кто-то прочистил горло, заставил меня напрячься. Я с рычанием обернулся и увидел Данте, который смотрел на меня, сложив руки и приподняв бровь.

— Это было неплохое развлечение, serpente, — он ухмыльнулся, и я вздрогнул.

— Что ты здесь делаешь? — выпалил я. Он должен был быть дома со своей заботливой маленькой семьей, а не здесь, у Большой Птицы, подглядывая за мной, как гребаная белка-перевертыш на дереве.

— Смотрю, как ты проливаешь молоко на свою рубашку, — поддразнил он, и я опустил глаза, обнаружив мокрый след, размазанный по моей белой футболке.

Я зарычал, делая шаг вперед, готовый разорвать ему задницу на куски, но столкнулся с воздушной стеной.

— Трус, — шипел я, яд капал мне на язык и смывал стойкий шоколадный привкус во рту.

— Я пришел сюда не для драки, Райдер, — сказал он, не сводя с меня глаз. — Совсем наоборот. И если ты не выслушаешь меня, я могу послать твоей банде видео, которое я только что снял, где ты поглощаешь «Mino Pops», как десятилетний ребенок, оставленный дома один.

Моя верхняя губа оттопырилась. — Я разорву тебя на куски, воспользуюсь твоим отрубленным пальцем, чтобы разблокировать твой Атлас, а затем уничтожу это видео.

Он фыркнул, и в его глазах вспыхнуло электричество. — Я шучу, stronzo. Нет никакого видео. Это место — нейтральная территория, верно? Ради Элис.

Моя челюсть сжалась, когда я уставился на него, затем я жестко кивнул.

— Если уж на то пошло, я думаю, что это довольно грустно, что ты не можешь питаться хлопьями без ощущения, что вся твоя банда ополчится против тебя, serpente, — его брови вскинулись, как будто ему было не все равно, но меня это не обмануло. Я не мог понять, в чем тут дело. Возможно, это был просто еще один способ поддразнить меня.

— Ну, не все мы в банде со своей мамочкой, которая заставляет тебя сосать ее грудь каждый раз, когда ты выигрываешь битву, — передразнил я, и его выражение лица исказилось.

— Еще раз так заговоришь о моей маме, и я превращу тебя в пыль, — прорычал он, затем провел пальцами по волосам, отвернулся и направился к двери. — Это явно была пустая трата моего времени.

Я прикусил язык на несколько секунд, но мое любопытство взяло верх, когда он дошел до двери. — Что такое?

Он оглянулся, пристально глядя на меня, словно оценивая, как дальше может развиваться разговор. Он вздохнул, когда в его глазах застыло принятое решение, затем сунул руку в карман и достал потрепанный конверт.

— Что это? — я хмыкнул, дернув подбородком.

Он медленно подошел ко мне, открыл конверт и достал лист бумаги. — Это… письмо, которое мой отец оставил мне после своей смерти.

Я поминутно кивал, мой интерес слегка возрос. — И?

— Оно попало ко мне в руки только через некоторое время после его смерти. Мама нашла письмо в его письменном столе и merda… я жалею, что не нашел его раньше.

— Почему? — пробормотал я.

— Потому что я совершал ужасные поступки во имя мести за смерть отца. Феликс Оскура взял меня под свое крыло. Я не был Пробужденным, но он дал мне способы причинить вред моим врагам. Твоим людям. И я сделал это, — его голос надломился так, что мои глаза сузились. Либо он был выдающимся актером, либо это была правда. И прежде чем я успел задать ему вопрос, он протянул ко мне руку.

— Я клянусь, что каждое слово, которое я скажу тебе на эту тему, будет правдой в том виде, в каком я ее знаю, — его горло дрогнуло, и я почувствовал, как передо мной опускается воздушный щит.

Я заколебался, оценивая, стоит ли рисковать жизнью, вкладывая свою руку в его прямо сейчас. Никто не мог помешать ему пропустить через мое тело тысячу электрических разрядов, но у него и до этого была масса возможностей сделать это.

Я шлепнул своей ладонью по его ладони, и мы крепко сцепили руки друг друга, когда между нами вспыхнула магия. Не успел я опустить руку, как он вложил в нее письмо отца, его челюсть пульсировала от тяжести того, что он мне предлагал. Это самое ценное, что он вложил в руку своего врага, и которое можно было так легко раздавить в моем кулаке.

— Прочти, — настоятельно потребовал он, и я зарычал на него, но мой взгляд все равно упал на слова на странице.

Данте,

Мой дорогой Альфа, если ты читаешь это, я ушел за завесу, и нашему Клану нужен новый лидер. В нашей семье есть много людей, достойных должности Альфы, но нет ни одного, кто был бы рожден для этого, как ты. Когда я взял тебя на руки, когда ты был еще совсем маленьким щенком, я понял, что тебе суждено править. Твоя сила сияла так ярко даже тогда, а с годами я видел, как она разрастается в слепящий свет, способный соперничать с солнцем.

Ты нужен нашей стае, Данте, независимо от того, готов ты или нет. Но сейчас, когда я думаю о своей смерти, я также думаю о будущем, которое, как я надеюсь, будет у тебя и других моих детей. Мы с твоей мамой никогда не желали для тебя жизни, полной кровопролития. Мы надеялись построить мир, полный мира и безопасности. Ничто не помогло мне понять это, пока у меня не появились собственные щенки. Много лет я сражался, пытаясь покорить Лунных, чтобы принести мир, победив в долгой, тяжелой войне. Но с возрастом я понял то, что хочу донести до тебя. Ненависть — не способ построить фундамент для мира. Кровопролитие приводит лишь к еще большему кровопролитию, и потому эта война вечна. Мое тело теперь лежит в земле среди бесчисленных членов нашей семьи, и я не могу сказать, что мы были ближе к миру, чем когда мой отец впервые передал мне Клан.

В конце концов, семья — все, что у нас есть, и мы должны защищать ее любой ценой. Как ты защитишь их Данте? Подумай об этом. Потому что если война — не выход, то что тогда?

Твой любящий, обожающий, вечно гордый отец.

A morte e ritorno. Да встретимся мы снова.

Мика Оскура.

У меня сжалось горло, когда я уставился на эти слова, перечитывая их, и их знакомость прожгла дыру в моем черном сердце. Из того, что я знал теперь, это могли быть слова моего собственного отца. Он тоже говорил о мире, но так, словно это была пустая мечта, которой не суждено сбыться. Неужели он действительно отправился к Оскурам и предложил себя в качестве цены за этот мир? Почему он не сказал мне?

Эмоции бурлили в моих венах так густо, что мои мышцы заблокировались, пока я пытался переварить это чужое чувство. Я никогда не думал о своих родителях. Я похоронил в себе такую боль, но теперь я выпускал ее наружу, дюйм за дюймом, позволяя ей питать желания моего Ордена. Боль была настолько сильной, что заполнила меня до краев.

Вся боль для Василисков была сильной, а эмоциональная боль проникала глубже, чем физическая.

Я вернул Данте письмо и поднял глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Мощная связь между нами витала в воздухе, и, клянусь, звезды что-то шептали мне на ухо, чего я не мог расслышать, но меня тянуло к нему.

Мы с Инферно были двумя сторонами одной медали. Но если он сражался за семью, то я сражался ни за что. Я был Королем яростной армии, у которой не было никакой цели, кроме как заставить мир истекать кровью. Это было то, за что я выступал. Боль, кровь и страдания. Я убивал, потому что меня переполняла ненависть, и я видел только ее. И я ненавидел так яростно из-за Мариэллы. Она вылепила из меня монстра, который нужен был ей для продолжения войны. И я сделал то, на что она рассчитывала.

— Я пришел сюда, чтобы исполнить желание наших отцов, Райдер, — сказал Инферно низким тоном. — Я хочу, чтобы война закончилась. А чего хочешь ты?

Я мог сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз мне задавали этот вопрос за всю мою жизнь. Первой за последние годы была Элис, а теперь передо мной стоял Инферно и спрашивал то же самое. Как будто это имело значение.

Я искал в самых темных местах внутри себя того мальчика, которым был до того, как Мариэлла превратила его в мстительного мужчину. Я искал его желания, то, о чем он мечтал задолго до того, как стал кровожадным королем. И я нашел его все еще там, словно он ждал, что я буду искать его все это время. Элис видела его, когда я не мог, но теперь я тоже мог его найти, и это было похоже на глоток воздуха после заточения в темном море на грани смерти.

Он хотел… нет, я хотел быть воином, как мой отец. Я хотел защищать свой народ, как он. Я хотел, чтобы мама родила мне братьев и сестер, за которых я мог бы идти в бой. Но потом она заболела редким магическим вирусом, и папа ничего не смог сделать, чтобы спасти ее. Он готов был отдать за ее жизнь каждую монету и всю тяжесть своей души, но лекарства не было. Она исчезала от нас, словно превращаясь в призрака на наших глазах. И я вспомнил, как невыносимо больно было с ней прощаться.

— Я хочу мира, — признался я, когда это старое воспоминание разорвало мое сердце на куски и заставило меня скучать по матери так остро, что я горел. Почему-то я знал, что она хотела этого, я почти чувствовал, как она сейчас стоит у меня за спиной вместе с отцом, подбадривая меня, и это был первый раз, когда я чувствовал их рядом со мной так близко за очень долгое время. Вероятно, я был потерян для них почти так же, как они были потеряны для меня. Но благодаря Элис я понял, что мальчик, которого они знали, все еще здесь, все еще живет внутри меня, отчаянно желая выйти наружу.

Глаза Данте засветились надеждой. — Правда? — спросил он, делая шаг ближе.

— Да, — твердо ответил я. — Мы разделим город на две части.

Он кивнул, подходя все ближе, но я почему-то не отступал. Электричество проскакивало по его коже, как маленькие рыбки, выпрыгивающие из воды, и я боролся с желанием улыбнуться ему.

— Мы разработаем правила… нет, законы. И мы накажем каждого, кто не будет им подчиняться.

— Мне нравится, как это звучит, — мрачно сказал я, ухмылка мелькнула в уголках моих губ.

Он похлопал меня по плечу, его рука крепко сжала мою руку, и я почувствовал, как что-то сдвинулось в моей груди. — Конечно, да, ты, гребаный тиран, — он разразился диким смехом. — Тогда давай сделаем это обязательным. Ты и я.

— Ты хочешь поклясться в этом сейчас? Разорвать круг войны и ненависти между нашими народами навсегда? — спросил я, и Данте решительно поднял подбородок, глядя мне в глаза и протягивая руку.

Я глубоко вздохнул и встал перед ним, глядя на его руку и чувствуя, как звезды наблюдают за нами, ведь будущее нашего народа висело на волоске.

Когда моя рука коснулась его руки, мое сердце забилось в глубоком, целеустремленном ритме, и я встретился с его взглядом, когда он заговорил, желая запечатлеть этот момент в своей памяти, поскольку я наконец-то выполнил обещание, данное между моим отцом и этим человеком.

— Я клянусь заключить мир между нашими народами. Чтобы навсегда положить конец войне между Кланом Оскура и Лунным Братством и найти способ мирно править нашими территориями, — твердо сказал Данте, его слова были пропитаны силой.

— Я тоже клянусь, — твердо согласился я, и между нашими соединенными ладонями раздался хлопок магии, настолько мощный, что я был уверен, что мы оба устояли на ногах только благодаря тому, что держались друг за друга.

Вот и все. Мы только что изменили ход судьбы бесчисленных фейри, и это решение навсегда изменит будущее Алестрии.

— Мы расскажем нашим людям, а потом встретимся вечером, чтобы обсудить детали нашего союза. Это сработает, Райдер, я знаю, что сработает.

Я кивнул, мое сердце забилось в груди, когда я подумал о том, что это действительно произойдет. — Приведи всех, — прорычал я. — Все банды будут свидетелями этой перемены, и у мятежа не останется шансов.

— Сегодня вечером мы будем стоять вместе на вершине холма Мунвью и покажем всем им, что мы едины в этом, когда мы навсегда закончим войну. Но это уже сделано сейчас. Они не могут сопротивляться. Мы наконец-то заключили мир, fratello, — сказал он, его глаза расширились, когда он понял, как назвал меня. Брат. Он резко отвернулся и направился к двери. — О, и пошел ты, serpente.

— Пошел ты, Инферно, — бросил я в ответ и ухмыльнулся, когда он выскользнул за дверь, бросив мне косой взгляд, прежде чем исчезнуть в коридоре.

Редкий смех вырвался у меня, и я повернулся обратно к своей миске с «Mino Pops», зная, что собираюсь наесться до отвала. И пошли все, кто думает обо мне плохо из-за этого.

***
Я приказал Лунному Братству собраться в «Ржавом Гвозде», но не отправлялся туда, пока не убедился, что они успели прибыть и будут ждать меня.

Я вел свой мотоцикл по дороге, и его низкого рыка было достаточно, чтобы люди на улицах ныряли в укрытия. Когда-то это придавало мне необходимую силу, но сегодня я чувствовал, что в груди у меня пусто и тихо. Часть меня чувствовала себя чужой, когда я подходил к бару, в котором провел бесчисленные часы, к месту, в центре которого когда-то стоял мой отец. Армия, которой мне довелось править и в которой я оставил свой след.

Но я не хотел быть бессердечным королем, за которым остались лишь кровавые следы, я хотел быть чем-то… большим. Тем, чем мог бы гордиться мой собственный отец. У Инферно это было. И я завидовал этому гораздо больше, чем мог предположить. Чтение того письма пролило свет на пустоту во мне, которую я решительно игнорировал слишком много лет. И, возможно, пришло время заполнить ее чем-то хорошим.

Я припарковался в переулке рядом с баром, и тут до моего слуха донесся звериный вой, заставивший меня резко повернуть голову. Сначала я подумал, что спотыкающийся идиот фейри, оказавшийся в переулке вместе со мной, бросил маленькое огненное кольцо вокруг небольшой собаки. Но потом я увидел светло-голубую шерсть существа, его три вихрящихся хвоста и вспышку магии в его взгляде. Оно было размером и ростом с лису, но его уши были больше и острее, а глаза — как две луны. Святые угодники, это была призрачная гончая. Они встречались крайне редко и обычно жили в лесу, так какого черта одна из них делала здесь?

— Эй, маленький щенок, хочешь выпить со мной чашечку чая? Пока ты будешь плескаться в море со мной на своих кудрявых хвостах? — парень начал читать рэп — охренеть как ужасно, надо сказать — и мои руки сжались в кулаки. Чертов Блейзер.

Гончая зарычала, и я зарычал в ответ. — Эй! — рявкнул я на придурка, и он крутанулся на месте, едва не упав спиной вперед в собственный огонь.

Призрачная гончая задрожала, отпрянув от пламени, которое было единственным, что могло ее убить, если вообще можно было поймать. Тот факт, что этот парень сделал это, не потеряв голову от Киллблейза, был чертовским чудом. В детстве я часами гонялся за ними по Железному Лесу, а мама смеялась и говорила, чтобы я не напрягался. Но я был решительным маленьким засранцем, хотя ни разу не поймал ни одной.

Я был уверен, что им нравилось бегать вокруг меня, чтобы посмеяться, особенно когда одна из них завела меня в реку, и я чуть не утонул, пока мама не нашла меня и не вытащила. Они были хитрыми, умными маленькими ублюдками, и с тех пор они мне никогда особо не нравились. Но что-то во мне не позволяло мне стоять здесь и смотреть, как какой-то наркоманский придурок убивает одну из них. Может, это было напоминание о матери, а может, я просто был сегодня чертовски глуп. В любом случае, похоже, этот Блейзер был мертв.

— Я поймал кошку! — возбужденно объявил Блейзер. — Подойди и посмотри на ее уши. Готов поспорить, что этими ушами она может различать запахи. Спорим, розы звучат как ослы. Ээ-мяууу, — он поманил меня к себе, но из кончиков его пальцев вырвалось пламя и подожгло его волосы.

Он стоял как проклятый лимон целых три секунды, подняв глаза на свои горящие волосы, а затем закричал, как одержимый, и врезался лицом в стену. Раздался треск, и он упал на землю, окончательно вырубившись и тем самым избавив меня от работы. Огонь в его волосах потух, но огонь вокруг призрачной гончей продолжал разгораться, и я подошел к нему, протягивая руку.

Грязь брызнула из моей ладони, когда я задушил пламя, и гончая подняла на меня глаза, сидя в круге земли.

Я взмахнул рукой, пытаясь заставить ее двигаться, но вместо того, чтобы убежать, оно осторожно переступило через грязь, словно не желая пачкать пальцы лап, и подошло ко мне. Три пушистых хвоста поднялись за ней, двигаясь бесплотно, становясь почти прозрачными, так как она использовала свой странный дар, чтобы сделать свое тело похожим на тело призрака. Они могли проходить сквозь стены, отсюда и название. Они часто обитали на кладбищах, питаясь склеповыми слизнями, которые жили в мягкой почве. Конечно, это означало, что о них ходили всякие мифы, будто они духи мертвых, но если это и так, то, по моему мнению, это были духи придурков, которые любили разыгрывать фейри. Леон определенно вернулся бы в образе одного из них.

— Иди. Будь свободен. Или что угодно, — пробормотал я, снова взмахнув рукой, но он продолжал приближаться, его глаза были круглыми, а зрачки широкими. — Чего ты хочешь? — прорычал я. — У меня нет еды. Уходи, пока этот урод не проснулся, второй раз я тебя не спасу.

Существо наклонило голову, ее длинные уши откинулись назад, когда она наклонилась и обнюхала меня.

Возможно, с ней было что-то не так, но это была не моя проблема. На самом деле, я не знал, почему я все еще стою здесь.

Я повернулся, чтобы уйти, но внезапно тварь оказалась передо мной, преграждая мне путь. Она двигалась, как проклятая молния.

— Что тебе нужно, чудовище? — прорычал я, надвигаясь на нее, но она, похоже, не поняла, что я не тот фейри, которого стоит злить.

Она снова начала обнюхивать меня, ее мокрый нос прижался к моему правому кулаку, фыркая при слове боль. Затем она открыла челюсти, и как раз в тот момент, когда я собирался остановить ее, чтобы она не укусила меня, ее язык высунулся и лизнул меня.

Я уставился на нее в замешательстве, решив, что у твари, должно быть, поврежден мозг, и она, скорее всего, ходячий мертвый зверь. Затем она повернулась и пронеслось сквозь стену справа от меня, которая вела в «Ржавый Гвоздь», исчезла в мгновение ока.

— Плохой выбор. Теперь ты действительно мертва, — пробормотал я, направляясь к боковой двери и открывая ее ключом.

Я вошел в главный бар, где было полно народу, в воздухе витал запах выпивки и дыма. Призрачной гончей не было видно, и я пожелал ей удачи в ее сегодняшней самоубийственной миссии.

Наступила тишина, когда толпа заметила меня, и я поднялся на барную стойку и направился к центру, где сидел Итан с виски в руке и несколькими членами его стаи вокруг него. Он кивнул мне, и я слегка наклонил голову в знак признательности. Скарлет поднялась из-за барной стойки и улыбнулась мне в знак приветствия, а затем опустилась и села, глядя на толпу.

— Добрый вечер, босс, — сказала она. — Есть новости?

— Множество, — сказал я, и она нахмурилась, прежде чем я повернулся лицом к толпе.

Я провел языком по зубам, отмеряя слова. Каждое из них имело решающее значение. Будет оппозиция этим новостям, но будет и поддержка. Моя задача заключалась в том, чтобы не оставить места для переговоров. В городе будет мир, и если мне придется отсеять тех, кто попытается восстать против этого мира, то я буду более чем счастлив заплатить за восстание.

Мой взгляд остановился на Брайсе, стоявшем в глубине комнаты вместе с ушастым минотавром Расселом и еще парой его отвратительных дружков. Они наблюдали за мной с усердием, и я надеялся, что это означает, что я развеял все их сомнения на мой счет. Но если это не так, то в следующий раз, когда они выступят против меня, пощады не будет. Я был справедливым, еще одно нарушение, и я стану их самым страшным кошмаром.

— Сколько людей только в этом году забрала у нас война с Оскурами? — обратился я к залу, и все обменялись печальными взглядами. — Двадцать? Тридцать? А сколько погибло за годы, прошедшие с начала этой войны?

Я чувствовал на себе взгляд Скарлет, но мой не отрывался от толпы, пока я оценивал каждое лицо, искал врагов и союзников среди этой армии, которой я управлял. — И сколько жизней мы забрали взамен? — продолжал я. — Если бы сегодня можно было увидеть всю пролитую кровь нашего народа и Оскураса, то через сердце Алестрии протекала бы река.

Некоторые люди зааплодировали при этих словах, а у меня сжалась челюсть.

— Я говорю это не для того, чтобы праздновать это, — выплюнул я, и их возгласы замерли в их горле. — Я говорю это, чтобы осудить это.

Воцарилась тишина, и в глазах некоторых из моих людей появилась надежда. Мужья и жены смотрели друг на друга, словно я мог предложить им ответ, о котором они молились. И мое сердце сжалось так, как никогда раньше. Потому что за все эти годы я никогда не смотрел на них и не думал о них или их детях на этой войне. Я был настолько сосредоточен на смерти и мести, что не замечал боли, которую причинил, и раны, которые я разрывал в этом городе. Я был ответственен. И груз этой ответственности обрушился на меня, как тонна кирпичей. Настало время заставить отца гордиться мной.

— Войны больше не будет! — я закричал, мой голос заполнил каждый уголок тишины, нашел каждое ухо в баре, чтобы меня не могли не услышать. — Сегодня я заключил мирный договор с Данте Оскурой и с этого дня смерти будет положен конец.

Вздохи облегчения и гнева смешались вместе, и вдруг раздался грохот криков: одни хвалили меня, другие проклинали, и я оценил их всех. Я посмотрел вниз на Скарлет, костяшки ее пальцев побелели, когда она держалась за край барной стойки. Она посмотрела на меня, ее глаза расширились, но она ничего не сказала, ее молчание оставило меня в неведении относительно ее позиции.

— Да, черт возьми! — Итан закричал, и мой взгляд метнулся к нему, обнаружив его в центре группового объятия со своей стаей, над всеми висело облегчение.

Мое сердце забилось сильнее, и я позволил хаосу погрузиться еще на минуту, прежде чем крикнуть, чтобы восстановить контроль над происходящим. — Мирное соглашение будет соблюдено, или я лично возьму с вас цену плотью и кровью, — предупредил я. — Половина города будет нашей. Наш народ будет в безопасности. Фейри Алестрии больше не придется бояться ночи. Наше будущее — мир!

Я слез с барной стойки, и Итан прыгнул на меня, обнимая, прежде чем я успел остановить его. — Осторожно, — прорычал я ему на ухо, и он отступил назад с ухмылкой, проводя пальцами по своим уложенным светлым волосам.

— Волчий момент, босс. Извини, — он усмехнулся, и я толкнул его плечом, когда вокруг меня столпилось еще больше членов его стаи. Но я не собирался участвовать ни в каких групповых объятиях. К черту.

Я повернулся к Скарлет, шагнул к ней и пристально посмотрел на нее, увидев в ее глазах намек на коварный Орден Гриффина. — У тебя есть что сказать?

Она заколебалась, затем прочистила горло. — Нет, босс. Если таковы твои желания, то они будут исполнены, — она послушно склонила голову, а я поскреб рукой щетину на челюсти и начал отдавать распоряжения по подготовке к сегодняшнему вечеру.

Мне нужно было, чтобы все Братство присутствовало на собрании. Они должны были наблюдать, как я вложу свою руку в руку Данте и заключу сделку, которая спасет наш город от вечного разрушения. К тому времени, как я обо всем позаботился, мне уже хотелось уйти, поэтому я оставил Итана и Скарлет разбираться с вопросами остальных Лунных и ускользнул.

Толпа расступалась передо мной, люди уходили с моего пути, словно я был жнецом смерти, и если они дотронутся до меня, то упадут замертво у моих ног. Мерцание голубого цвета на периферии заставило меня посмотреть вверх, и я обнаружил, что призрачная гончая наблюдает за мной с одной из деревянных балок, проходящих под потолком. Странное животное.

Я направился наружу через парадный выход, и в груди у меня заныло. Наверное, мне не стоило выходить так рано, но я хотел вернуться в дом Габриэля, и да, может быть, я хотел съесть больше «Mino Pops». Разве это теперь преступление? В любом случае, я больше ничего не мог сказать Братству. Это случилось. Они должны были принять это и поддержать мое решение. Итан и Скарлет будут докладывать мне обо всех, кто будет представлять проблему, и, несомненно, завтра я буду занят устранением этих проблем.

Я свернул в переулок, где припарковал свой мотоцикл, и тут же почувствовал холодный ветер у себя за спиной. Я резко повернулся, ударившись о стену воздуха, и обнаружил Рассела, стоящего за стеной рядом с девушкой с короткими светлыми волосами, ее руки были подняты, когда она создавала барьер между нами. Я был уверен, что ее зовут Виола, и по ее выражению лица я также был уверен, что она — сука.

Синди Лу задержалась позади них со своими длинными черными волосами, собранными в хвост. На ней было ярко-розовое платье, она выглядела совершенно не к месту на Лунной Территории и так же нервно стояла здесь. Но и Рассел, и Синди держали руки на плечах Виолы, предлагая ей свою силу, чтобы подпитать мощь ее магии воздуха.

— У вас есть что сказать? — рявкнул я, набрасывая на ладони лианы, готовясь пробить себе путь сквозь ее щит и преподать им всем гребаный урок.

Виола щелкнула пальцем, отбирая воздух из моих легких, и я начал бороться с ее щитом, используя каждую каплю магии, которую мог наколдовать. Все они сосредоточенно морщились, пытаясь удержать щит, а глаза Виолы переместились за мою голову, давая мне секунду, чтобы сказать, чтобы я повернулся.

Я отклонился в сторону, но сила грузовика все равно ударила меня сзади, и острые клыки внезапно вонзились в мою шею. Брайс вцепился в меня, как гребаное животное, и меня отбросило назад к воздушному щиту, придавив к нему, пока он питался мной, как изголодавшийся монстр, моя магия была заблокирована его ядом. Он застонал от удовлетворения, и я наполовину ожидал, что его член вот-вот вонзится мне в спину, когда я снова и снова прижимал его к воздушному щиту. Когда он не отпустил, я схватил Брайса за волосы и яростно дернул, перекинув его через плечо.

Кусок не-фейского дерьма!

Мое зрение потемнело, когда я попытался встать, мои легкие горели. Когда Брайс снова набросился на меня и впился зубами в мое запястье, я почувствовал, как последние остатки моей магии улетучиваются, а мой разум погружается во тьму. Победоносный смех Брайса следовал за мной в небытие, и ярость укоренилась в моем нутре.

Мой разум зацепился за Элис, и я крепко держался за это видение, увлекая ее за собой в бездну. Моя любовь к ней была вечной, и меня утешало то, что если я и уйду за завесу, то, по крайней мере, ничто не сможет отнять у меня эту любовь. 

14. Элис

— Это странно, — сказал Габриэль, когда мы подъехали к внушительному дому, где жила семья Найт, и Леон припарковал свой шикарный Фаерарри, который он украл, перед лестницей.

— Это не странно, чувак, — вмешался Леон. — Странно, что мои мамы и папа не знакомы с моим братом в законе.

— Я все еще не смирился с тем, что ты называешь меня…

— Ну, я не могу называть тебя своей Львицей, и я не могу называть тебя Гейбом, ты не позволяешь Райдеру называть тебя Большой Птицей, а теперь ты ведешь себя странно из-за знакомства со своими родственниками. Честно говоря, Гейб, тебе нужно забыть о своем одиночестве и просто принять то, что у тебя теперь есть семья, — Леон в отчаянии покачал головой и вышел из машины, закрыл за собой дверь и побежал вверх по ступенькам, оставив меня одну разбираться с Габриэлем.

— Все будет хорошо, обещаю, — мягко сказала я, перебираясь между сиденьями со своего места сзади, чтобы взять руку Габриэля в свою.

Он оглядел меня, нахмурив брови. — Дело не только в этой встрече с родителями, которую Леон навязывает мне, — пробормотал он.

— Тогда в чем дело? — спросила я.

Габриэль нахмурился, его глаза начали стекленеть, как это бывает, когда на него давит видение, и я наклонилась вперед, сокращая расстояние между нами и украдкой поцеловала его.

Рука Габриэля скользнула в мои волосы, когда он притянул меня ближе, и я подчинилась, проскочив между передними сиденьями и приземлившись ему на колени.

Наш поцелуй стал еще глубже, его язык проник в мой рот, а его руки обхватили мою талию.

— Может быть, мы можем просто остаться здесь, — пробормотал он мне в губы, и я рассмеялась.

— Нет, — я ударила его по груди, откинувшись назад и заставив наши губы немного отодвинуться друг от друга чтобы я могла посмотреть на него. — Я знаю, что это немного странно для тебя, и поверь мне, когда Леон впервые привел меня сюда, это было чертовски странно для меня тоже, но его семья замечательная. И…

Я запнулась, мысль, которая только что пришла мне в голову, удивила меня, пока я перебирала ее в уме.

— И что? — подтолкнул Габриэль.

Я встретилась с его стальными серыми глазами и выдохнула, прежде чем сказать это, потому что это было правдой.

— И семья Леона теперь и моя семья. Я люблю их. Его мамы постоянно пишут и звонят мне, его отец немного вспыльчив, но, когда узнаешь его получше, он довольно крут, и они приняли меня в свою семью без колебаний. Я никогда не чувствовала себя такой легко принимаемой, как в этом доме.

— Даже со мной? — поддразнил Габриэль.

— Человек, который буквально месяцами пытался избегать меня, как будто у меня фейрийская болезнь, потому что ты не мог смириться с мыслью, что будешь связан со мной брачными узами? — я поддразнила его в ответ, и он нахмурился еще больше.

Он издал рык, и на мгновение, клянусь, я почувствовала, как его сила гудит вокруг нас, заставляя воздух вибрировать от ее интенсивности. Моя татуированная Гарпия был очень сильным фейри.

— Ты знаешь, что я сделал это только потому, что пытался защитить тебя. И, возможно, сейчас я поддался своим чувствам к тебе, но я все равно каждый день беспокоюсь, что люди, которые хотят причинить мне вред, найдут меня и тогда они найдут тебя, и Леона, и остальных, а теперь и семью Леона, и я…

Я снова поцеловала его, заглушая эти мысли, и взяла его челюсть в свои руки, чувствуя, как шершавая щетина прижимается к моим ладоням. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, и мне захотелось почувствовать ее на других частях моей плоти.

Член Габриэля стал толще между нами, толкаясь в меня, когда я покачивалась на его бедрах, ткань наших джинсов грубо прилегала друг к другу и терлась о мой клитор. У меня было серьезное искушение сбросить штаны и скакать на нем жестко и быстро, пока я не кончу на его члене. Используя мою скорость, мы, вероятно, могли бы сделать это время самым быстрым из когда-либо известных фейри и даже не опоздать…

— Если ты не прекратишь это, маленький ангел, я трахну тебя прямо здесь, в этой машине, и мы даже не успеем зайти внутрь к десерту.

Я рассмеялась, радуясь, что мы думаем об одном и том же, и заставила себя снова откинуться назад. — Я не хочу, чтобы ты беспокоился о людях, которые заставили тебя скрываться, — твердо сказала я ему. — Может быть, они все еще охотятся за тобой. А может, и нет. Но в любом случае, они не имеют права мешать тебе жить своей жизнью. Они не могут помешать тебе иметь семью, — я положила руку на его черную футболку, прямо над сердцем. — Теперь я твоя семья. И Леон, и Данте, и Райдер тоже. Хрен знает, как мы будем разбираться с их дерьмом в долгосрочной перспективе, но это то, что я чувствую в своей душе. И это значит, что семья Леона теперь и твоя тоже. Ты так долго был без людей, которые бы любили и заботились о тебе из-за страха, нависшего над тобой из-за тайн твоего прошлого. Но пришло время начать жить ради своего будущего. Маленький мальчик, который был вынужден скрываться, теперь сильный мужчина. Я никогда не встречала такого сильного фейри, как ты, никто не сможет причинить тебе вреда, даже если попытается.

— Ты встречала Лайонела Акрукса, — заметил Габриэль. — Он один из четырех сильнейших фейри во всем королевстве, так что ты точно встречала фейри, который сильнее меня и…

Я закрыла ему рот ладонью, чтобы заставить замолчать, и строго нахмурилась. — Я очень сомневаюсь, что кто-то из Небесных Советников стоит за охотой на тебя. Скорее всего, твоя семья просто попала в какую-нибудь бандитскую историю или что-то в этом роде, и никто даже не вспомнит, что тебя нужно искать. Ты даже не можешь вспомнить, почему ты должен бежать. Так почему бы нам не сосредоточиться на том, что имеет значение?

— Например, выбраться из этой машины и не заставлять семью Леона ждать еще дольше? — поддразнил он.

— Да, например. Но они Львы, так что опоздание — вполне ожидаемо.

Габриэль рассмеялся, выдохнул и снова нахмурился.

— В чем дело? — спросила я.

— Я… я не уверен. Наверное, ничего. Зрение не дает мне покоя, но мой разум слишком забит всем этим дерьмом, чтобы впустить видение.

— Ты уверен, что это не важно? — спросила я.

Габриэль попытался сосредоточиться на мгновение, затем выдохнул и покачал головой. — Мой мозг слишком занят, чтобы увидеть, что это такое. Но ты прямо здесь, в моих объятиях, и если бы была угроза, направленная прямо на нас, я бы точно это увидел, так что это не может быть чем-то важным.

— Ты уверен? — спросила я.

Габриэль подался вперед, чтобы чмокнуть меня в губы, и я прильнула к нему. — Давай. Нам не нужно, чтобы они заранее ненавидели меня за то, что я заставляю их ждать, чтобы поесть.

Я рассмеялась, открывая дверь машины и выпрыгивая из нее. — Никаких шансов на это. Если мы опоздаем к столу, скорее всего, они уже закончат свои блюда и приступят к нашим.

Мы поднялись по ступенькам в дом рука об руку. Леон оставил дверь открытой для нас, и я молча поблагодарила своего партнера за то, что он дал нам несколько минут побыть наедине. Леон всегда был настолько в курсе всех наших эмоций, что каким-то образом знал, что нам нужно, даже раньше, чем мы сами.

Я напрягла слух, чтобы услышать обитателей огромного дома, когда мы переступили порог, и мое внимание привлек звук мужских голосов, доносившийся из зимнего сада в задней части дома.

Я держала Габриэля за руку, ведя его по безупречно чистым коридорам, и он наслаждался видом произведений искусства, развешанных по стенам и выставленных на маленьких постаментах в причудливых нишах. Львы определенно очень гордились своими достижениями и вещами, которыми они владели/крали, и я вспомнила, что, когда я впервые пришла сюда, мне показалось, что это место напоминает музей. Но сейчас я уже не воспринимала это так. Несмотря на кажущуюся холодность обстановки, я теперь знала бесчисленные истории экспонатов и понимала их важность для семьи.

Напряжение в комнате стало ощутимым, когда мы вошли в зимний сад, и я посмотрела на Леона, который стоял у окна рядом с отцом, держа в руках книгу в кожаном переплете и хмуро глядя на нее.

Реджинальд оглянулся на звук нашего прибытия, и его лицо озарила широкая улыбка, когда его взгляд упал на меня. Он, как всегда, был безупречно одет, его длинная золотистая грива была идеально расчесана и сияла на свету.

— Ах, Элис! Мы так волновались за тебя, моя дорогая! — он пересек комнату и направился ко мне, и прежде чем я поняла, что происходит, я оказалась в его объятиях, насыщенный аромат его одеколона — или, может быть, это был мускус Льва — окутал меня, и я уткнулась лицом в его грудь.

Тройное возбужденное мяуканье и крики восторга возвестили о прибытии мам Леона, и я потеряла хватку на руке Габриэля, оказавшись в центре Прайда. Меня мяли, тискали, взъерошивали мои волосы так сильно, что я была уверена, что к тому времени, когда они меня отпустят, они будут стоять дыбом, а вокруг меня раздавалось восторженное мурлыканье.

Сафира наконец-то вытащила меня из кучи Львов и взяла мое лицо в свои руки, ворча и суетясь, запустив пальцы в мои волосы и поглаживая мое лицо. Я не могла не улыбнуться этой ласке, какой бы странной она ни казалась.

— Бедный маленький детеныш, — пробормотала она. — Они не кормили тебя там, где тебядержали?

— А что случилось с твоей бедной шерсткой? — с грустью добавила Латиша, ее пальцы расчесывали мои сиреневые локоны сзади. Я была уверена, что, если не считать того, что они их взъерошили, мои волосы были в полном порядке, но у Львов были более высокие стандарты в отношении таких вещей, чем у меня.

— Нет, я нормально питалась, — попыталась я, но они не слушали, уже переговариваясь между собой и предлагая маникюр, педикюр, кондиционер для волос и еще кучу всякой ерунды, которую я даже не была уверена, что понимаю.

— Ооо, а это последнее пополнение? — ворковала Мари, внезапно заметив Габриэля, который пытался спрятаться у стены.

Менее чем через мгновение все три Львицы набросились на него, поглаживая его черные волосы и делая комплименты его телосложению.

— О, он такой сильный, — промурлыкала Латиша, сжимая его бицепс.

— И впечатляюще высокий, — добавила Сафира, доставая откуда-то рулетку и задыхаясь, когда проверяла его рост. — Метр девяносто восемь!

Между ними троими пронесся хор «метр девяносто восемь», а Леон мурлыкал, наблюдая за происходящим.

— Ооо, у тебя много татуировок, не так ли? — прокомментировала Сафира, потянув за низ рубашки Габриэля и приподняв ее, чтобы посмотреть.

Габриэль выглядел более чем немного смущенным, его глаза расширились и устремились на меня, когда он беззвучно проговорил «помоги», а я фыркнула от смеха.

— Как ты думаешь, какой толщины у него бедра, Мари? — спросила Латиша, снова размахивая рулеткой, но прежде чем Габриэлю пришлось выдержать еще одно измерение, Реджинальд щелкнул пальцами.

— Разве вы не говорили что-то о маникюре, мои любимые? — спросил он, вскинув бровь на своих жен.

Три Львицы внезапно отпустили Габриэля, хихикая, когда они сравнивали заметки о Габриэле и о том каким прекрасным дополнением он будет в Прайде Леона, прежде чем выбежать из комнаты с волнением, разливающимся между ними, а я прикусила губу, пытаясь не рассмеяться. Ладно, быть Львицей было настолько далеко от моей натуры, насколько я могла себе представить, но я должна была признать, что мне нравилось быть частью этой семьи. Мама Леона суетилась вокруг меня так, как, я не была уверена, моя мама когда-либо суетилась, и его отец тоже был чертовски крут большую часть времени. Я чувствовала, что Габриэль, приехав сюда, знакомится с моей семьей, так же как и с семьей Леона — я, конечно, не собиралась притаскивать сюда еще кого-то из моих королей, чтобы познакомиться с моей жалкой отмазкой для матери. А Гарет…

Я выдохнула, когда на мгновение меня пронзила грусть. Мой милый, чрезмерно заботливый, странно невинный брат сошел бы с ума, если бы увидел меня сейчас в центре этой стаи язычников. Полиаморные отношения были достаточно распространены среди фейри, и я знала, что он принял бы эту сторону, даже если бы удивился, узнав, что я выбрала именно это. Но сами парни были довольно грозными и пугающими, и я была уверена, что эта ситуация могла бы привидеться ему в кошмарах.

— Папа, это Габриэль Нокс, мой брат в законе, — объявил Леон, отвлекая мои мысли от отсутствия кровных родственников, и я повернулась к ним лицом, когда Габриэль протянул руку, все еще выглядя чертовски взволнованным и более чем немного неловким.

— Приятно познакомиться, сынок, — с мурлыканьем сказал Реджинальд, его улыбка расширилась. — Когда Леонид сказал нам, что его Прайд растет, я не могу передать, как мы все были взволнованы.

— Я бы назвал это Прайдом Элис, если быть до конца честным, — сказал Габриэль, бросив на меня теплый взгляд, от которого Реджинальд засиял.

— Да, конечно. И я ничуть не удивлен. Она — редкое сокровище, и мы были просто в восторге, когда она взяла нашего маленького Леонида себе в пару. А вы двое официально…

— Я не знаю, как Гарпии это делают, папа, но это между ними, не так ли? — вмешался Леон, избавив Габриэля от необходимости отвечать.

— Мне просто интересно, вы трое уже официально оформили свою связь или нет? И, конечно же, когда этот молодой парень Данте найдет время, чтобы навестить нас…

— Папа, — шипел Леон. — Помнишь, я говорил тебе, что ты пока не должен знать о Данте?

Я фыркнула от смеха, когда Реджинальд закатил глаза. — Все, что я спрашиваю, это то, спарились ли уже официально молодой Габриэль и Элис или нет. Потому что ты не можешь принять участие в Прайде, пока каждый из ее мужчин не даст ей обещание, — он выжидающе посмотрел на Габриэля, и я клянусь мой большой, сильный, провидец-парень на этот раз действительно был застигнут врасплох.

Габриэль бросил на меня еще один взгляд «помоги мне», но я просто пожала плечами, не совсем понимая, как я могу это сделать. — Я имею в виду, очевидно, что Леон лучше всего подходит ей. Они связаны узами Элизианской Пары, так что я не вижу, как я могу…

— Леон! — выругался Реджинальд, разочарование промелькнуло на его лице, когда мой Лев зарычал на Габриэля. — Я полагал, что ты лучше знаешь, как управлять Прайдом, чем допускать мысли о ранжировании в своем кругу.

— Да, я знаю, папа. Не то чтобы я не говорил ему много раз, что так не бывает, но Гейб не слушает, не так ли, Гейб?

— Не называй меня Гейбом, — пробормотал Габриэль, но его никто не слушал.

— Глава восемнадцать, сынок, — Реджинальд стукнул пальцем по верхней части книги, которую все еще держал Леон, и я с любопытством посмотрела на нее, пытаясь прочитать название между пальцами Леона.

— Не волнуйся, я займусь этим, папа, — твердо сказал Леон. — Никто из членов моего Прайда не будет чувствовать себя неполноценным к тому времени, когда я с ними закончу.

Габриэль выглядел так, словно хотел протестовать против того, что Леон только что потребовал его в свой Прайд, и мне пришлось снова сдержать свой смех. Он просто выглядел чертовски не в своей тарелке, и я не могла удержаться от легкой ухмылки, вспомнив, как я чувствовала себя, когда меня впервые бросили на растерзание Львам.

— Ну, в любом случае, — продолжил Реджинальд, с теплой улыбкой вернув свое внимание к Габриэлю. — Я рад приветствовать тебя в нашей семье, сын. Элис и вправду Львица… я имею в виду, Вампиресса? — Он бросил на меня вопросительный взгляд, и я лишь пожала плечами.

— Она — Лев, папа. А мы — ее Львицы, — сказал Леон с широкой улыбкой, которая говорила о том, что он в восторге от этой идеи.

Реджинальд громко рассмеялся и кивнул. — Я, несомненно, вижу это. У нее есть своя собственная Харизма. Даже Роари был захвачен… — он резко оборвал себя, и улыбка исчезла с его лица, когда он понял, что только что упомянул своего старшего сына. Мое сердце сжалось от страдальческого взгляда, появившегося на его лице, затем он прочистил горло. — Где еда? — резко спросил он, оглядываясь вокруг, словно ожидал, что стол уже накрыт.

— Папа… — начал Леон, но Реджинальд перебил его.

— Они так разволновались, что собираются забыть нас накормить, — пробормотал Реджинальд, покачав головой, внезапно повернулся и направился к двери. — Я пойду проверю, как поживают твои матери.

Он вышел, не сказав больше ни слова, и между нами воцарилась тишина.

Леон пытался сохранять самообладание, но я практически чувствовала его боль из-за заключения Роари, и я бросилась к нему, обхватив его за талию и крепко сжав, раздавив книгу между нами.

Леон погладил меня по макушке, обхватил меня рукой и прижал к себе на мгновение, одновременно Габриэль шагнул ближе и тоже положил руку ему на плечо.

Конечно, этого было недостаточно для Леона, который тут же обнял Габриэля, уронив книгу и зажав меня между ними, что, честно говоря, не было слишком страшным местом для того, чтобы оказаться в таком положении.

— Я люблю вас, ребята, — сказал Леон, его голос был тяжелым от боли за брата, и я встала на цыпочки, чтобы поцеловать его грубую челюсть.

Мы отстранились друг от друга, и я заметила книгу, которую Леон держал в руках и наклонилась, чтобы поднять ее.

— Что это? — спросила я, прочитав название «Прайд, которым можно гордиться» и открыла ее.

— Это книга, которую папа сделал для нас с Рори по копии с той, которую отец подарил ему, когда он был еще детенышем. Моему брату он подарил свою на шестнадцатилетие, но когда мне исполнилось шестнадцать, он сказал, что я «слишком незрел» и «время для меня еще не пришло», — он надулся, прежде чем продолжить. — Это было как высший знак благосклонности нашего отца, и он никогда не думал, что я достаточно хорош для этого. Было время, когда я отдал бы правую руку, чтобы заполучить ее, но сейчас…

Он пожал плечами и сел на диван, а Габриэль пересел рядом с ним.

Я пролистала книгу до восемнадцатой главы, задаваясь вопросом, почему Реджинальд сказал Леону прочитать ее, и рассмеялась, прочитав название. «Как сделать так, чтобы ваши Львицы чувствовали себя одинаково дорогими — руководство по предотвращению комплекса неполноценности в Прайде».

— Что это? — спросил Габриэль, и мое веселье улетучилось, когда я посмотрела на него поверх книги.

Я бросилась вперед, приземлившись к нему на колени и уронив книгу в руки Леона, и встретилась со стальными серыми глазами Габриэля и выдержала его взгляд.

— Ты ведь не чувствуешь, что значишь для меня меньше, правда? — я вздохнула, желая, чтобы он увидел, как сильно я забочусь о нем в моих глазах, почувствовал это в моих прикосновениях, узнал это в моей душе.

— Я… — он нахмурился, его руки скользнули вверх по моим бедрам, и он испустил долгий вздох. — Я чувствую это, — сказал он в конце концов. — Силу того, что есть между тобой и мной. Я чувствую все это. Но он тот, у кого серебряные кольца в глазах, так что это должно означать, что он тот, кто лучше всего подходит для…

Леон ударил Габриэля книгой по затылку с такой силой, что он чуть не врезался в меня головой, и только моя скорость спасла меня от разбитого носа.

— Эй, — рыкнул Габриэль, а Леон разразился смехом.

— Чувак, это ты сказал мне, что можешь видеть такое дерьмо. Ты не можешь винить меня за то, что Зрение так тебя подвело, — хихикнул Леон.

— Ну да, Элис отвлекала меня, — пробормотал Габриэль, потирая затылок и бросая на меня взгляд, который говорил, что он действительно винит меня. — Со всем этим дерьмом, происходящим сегодня, я почти ничего не вижу.

— Эй, я ничего не могу поделать, если ты думаешь своим членом рядом со мной, — запротестовала я, и Габриэль пожал плечами.

— Как вообще спариваются Гарпии? — задумчиво спросил Леон. — Может быть, вам с Элис нужно сделать это, чтобы помочь тебе чувствовать себя лучше из-за всей этой проблемы с серебряными глазками.

— Я не хочу говорить об этом здесь, — сказал Габриэль низким голосом.

— Львы должны доминировать над своими партнерами, — сказал Леон, игнорируя его. — Поэтому, когда мы с Элис вернулись сюда после Божественного Момента, я одолел ее. Прижал к кровати голой, заставил ее лечь под себя и…

— Да. Я видел, — сказал Габриэль, закатывая глаза.

— Ах да, я забыл, что ты подглядывал за нашей сексуальной жизнью с помощью Зрением. Ты дрочил на это? Ты можешь дрочить, находясь внутри видения? — возбужденно спросил Леон.

— Обед готов! — радостно воскликнула Мари, входя в комнату с огромным подносом, нагруженным едой.

Я соскользнула с коленей Габриэля в пространство между двумя моими Королями, пока три Львицы быстро накрывали стол огромным количеством еды.

Вернулся Реджинальд, на его лице не было и следа прежнего беспокойства, когда он занял свое место, а его жены торопливо расставляли тарелки с бутербродами и салатами, а затем раздали их нам. Сначала накормили мальчиков, поэтому я постаралась выхватить сэндвич из рук Леона и вгрызлась в него, как дикарь, пока он рычал и пытался вырвать его у меня обратно.

Мы все погрузились в беседу, пока ели, и как только я закончила с едой, ко мне спустились Львицы, забрав меня, чтобы побаловать, как в первый раз, когда я пришла сюда в качестве приятельницы Леона.

Они ворковали и суетились, красили мои волосы в свежий цвет и делали со мной всякие девчачьи штучки, пока мы выясняли, чем они занимались, пока меня не было. Единственное, что было странно, так это то, что никто из них даже не упомянул Роари. Как будто его не существовало, а когда я попыталась завести разговор о нем, рассказав о своем визите в Даркмор, чтобы снять наручники, они начали выливать мне на голову воду, чтобы помыть волосы.

Я быстро бросила эту затею, когда поняла, что мои попытки их расстраивают, но мне было так грустно думать о том, что они притворяются, будто его не существует, только потому, что он задел их чувство гордости, посадив себя под замок.

Когда они, наконец, закончили с моим сеансом по уходу, и я официально провела больше положенного времени для девочек (что включало слишком много вопросов о моей сексуальной жизни с несколькими мужчинами, учитывая, что один из этих мужчин был их сыном), я направилась прочь от них, чтобы найти своих мальчиков.

На мне был сиреневый топ и штаны для йоги, которые купила мне Мари — ей нравилось подбирать одежду к моим волосам, и я не жаловалась.

Я использовала свой улучшенный слух, чтобы услышать их, и звук смеха привлек мое внимание к дальней стороне дома, поэтому я направилась в ту сторону, в комнату, которую нам с Леоном отвели после брачного союза.

Я проскочила внутрь, закрыла за собой дверь и обнаружила, что раздвижная дверь на балкон была открыта, а из-за белых занавесок, развевающихся на ветру, доносился смех Габриэля и Леона.

Я проскочила между ними, и Леон слегка вздрогнул.

— Привет, — сказала я непринужденно. — Над чем вы смеетесь?

— Гейб только что рассказывал мне о том, что делают Гарпии, чтобы закрепить брачные узы.

— О? — спросила я с интересом, глядя на Габриэля и стараясь не показать, как сильно я хочу услышать об этом. То есть, не то чтобы мне нужно было спариваться с ним сверх того, что у нас было сейчас, но после того, как я спарилась с Леоном по-Львиному, я не могла сказать, что мне не приходило в голову связать себя с другими моими Королями так, как это делают их Ордена.

— Это как-то глупо, — пренебрежительно сказал Габриэль, но я подтолкнула его, побуждая рассказать. — Я просто… должен подарить тебе ветвь.

— Ветвь?

— Да… идеальную ветку, чтобы начать строить гнездо. Потому что для Гарпий наши гнезда — это как бы основа нашего дома и нашей территории, и предложить своему партнеру место в нем должно быть, типа, важно или что-то в этом роде… Как я уже сказал, это глупо.

— Я не думаю, что это глупо, — сказала я, улыбнувшись уголками губ. — Если ты… когда-нибудь захочешь найти для меня самую красивую в мире палку, я почту за честь использовать ее для нашего гнезда.

Леон фыркнул от смеха, и я ткнула его локтем в ребра.

— Что? — спросил он. — Я просто хочу сказать, что получить палку не так интересно, как то, что я дал тебе, когда мы спаривались по-Львиному. То есть, я думаю, это было что-то вроде палки, но больше, толще и намного…

Я толкнула его локтем посильнее, и Габриэль закатил глаза.

— Ну да, как я уже сказал, это тупо.

— А разве обязательно все должно быть именно так? — спросила я. — Или я могу подарить тебе ветку вместо этого?

Габриэль посмотрел на меня, и его глаза на мгновение вспыхнули силой его формы Ордена, давая мне понять, насколько зверю в нем понравилась эта идея.

— Хорошо, я сделаю это, — объявила я, глядя на деревья за балконом.

— Это должен быть самец, — начал Габриэль, но Леон прервал его.

— Маленький монстр не соответствует гендерным стереотипам, Гейб. Не будь таким недалеким.

— Он прав, не соответствую. Так почему бы нам не сыграть в игру? Я пойду и найду идеальную ветку, а ты постарайся поймать меня до того, как я это сделаю.

— А что я получу, когда поймаю тебя? — спросил Габриэль.

— Ну, если я найду идеальную ветку, ты станешь моим партнером.

Он густо сглотнул и посмотрел мимо меня на Леона, который ухмылялся во весь рот.

— А если ты ее не найдешь?

— Тогда ты можешь посмотреть, сможешь ли ты одолеть меня, и мы сможем спариться по-Львиному.

— Каким способом спариваются Вампиры? — с любопытством спросил Леон, и я пожала плечами.

— Не знаю, у меня никогда не было никаких Вампиров, чтобы спросить. Но я не против того, чтобы делать это по-вашему.

— Ты действительно хочешь стать моей половинкой? — спросил Габриэль, в его взгляде мелькнула уязвимость, когда он снова посмотрел на Леона.

— Я же говорила тебе, — прорычала я. — Это все вы, Габриэль. Я хочу вас всех одинаково, так что если ты не собираешься сказать «нет»…

— Ни за что, — яростно ответил он. — Но я думаю, что хочу быть тем, кто найдет для тебя ветку.

— Тогда тебе лучше поймать меня и стать для меня Львом, Гарпия, потому что если ты этого не сделаешь, я собираюсь найти лучшую ветку, которую ты когда-либо видел, и ты упадешь в обморок так сильно, что свалишься с неба прямо к моим ногам.

Я вскочила на перила балкона, готовясь мчаться к деревьям, пока Леон снимал рубашку в ожидании сдвига, но Габриэль поймал мое запястье, чтобы остановить меня, его глаза остекленели, когда видение нахлынуло на него.

— Что такое? — спросила я, когда он озабоченно нахмурил брови.

— Я… — он сделал паузу на несколько секунд, сосредоточенность проступила на его лице, прежде чем он покачал головой и снова ослабил свою хватку. — Я не знаю. Я потерял сознание. На мгновение мне показалось, что есть еще какое-то место, где я должен быть… но потом у меня появилось видение, как я утверждаю тебя по-Львиному, и все исчезло, — он ухмыльнулся, давая мне понять, как ему понравилось это видение, и я прикусила губу в предвкушении.

— Похоже, ты именно там, где тебе нужно быть, Гейб, — пошутил Леон, сбрасывая штаны и ухмыляясь мне, прежде чем перепрыгнуть через балкон и измениться в воздухе.

Он опустился на землю на четырех огромных золотых лапах, встряхнул своей гривой и заревел так громко, что, клянусь, задребезжали окна.

— Поймай меня, если сможешь, — поддразнила я, прыгая за Леоном и используя свою магию воздуха, чтобы замедлить свой спуск, прежде чем Габриэль успел сбросить рубашку и переключиться.

В своей форме Гарпии он был так же быстр, как и я, но у меня было преимущество — деревья и преимущество в скорости.

Эта брачная ветвь будет моей, и я заберу Габриэля себе еще до окончания игры. 

15. Данте

Моя семья веселилась так, словно это был их последний день на Земле, и я принял третий бокал вина в своей чаше, танцуя с моими младшими кузинами.

Роза стояла на столе с выцветшей палкой тети Ласиты в руке и размахивала ею в воздухе, а Ласита хлопала со своего стула. Маму раскачивал по комнате ее брат Клаудио с бутылкой вина в руке. Я не мог перестать улыбаться, глядя, как моя семья празднует новость о том, что мы заключили мирное соглашение с Лунными. До меня пока просто не доходило; я не мог поверить, что Райдер действительно согласился.

Мне отчаянно хотелось позвонить Элис и Леону — да что там, Габриэлю тоже — и позвать их всех сюда на вечеринку. Но я не хотел прерывать их совместное времяпрепровождение в доме Леона. Его связь с семьей нуждалась в укреплении сейчас больше, чем когда-либо после того, как Роари отправили в тюрьму, поэтому я не стал их прерывать. Я все равно увижу их в доме Габриэля сегодня днем, и мне очень хотелось увидеть лицо amore mio, когда я сообщу ей эту новость.

Я сделал большой глоток вина и просто позволил себе наслаждаться этим днем. Они скоро узнают, и я не сомневался, что Леон будет праздновать до самой ночи.

— Ragazzo Drago[18], потанцуй со своей старой тетей, — позвала меня Ласита, и я двинулся, чтобы помочь ей встать с места, чуть не получив удар от грязной палки, которой размахивала Роза.

— Осторожно, — рассмеялся я, и она засияла.

— Если ты хочешь правильно пользоваться этой палкой, cucciola[19], дай своему дяде Луиджи по голове, — обратилась к ней Ласита. — Он заражен вирусом разума, — она указала на него, где он лежал без сознания в кресле в другом конце комнаты, а кучка щенков на его коленях рисовала на его лице вечными ручками. Ну, merda[20], с этим придется попотеть.

— Я думаю, он просто пьян, — сказал я, ведя ее на танцпол.

— Это то, что они хотят, чтобы ты думал, — Ласита со знанием дела постучала себя по виску. — Осторожно, ragazzo Drago, они заселят и твой мозг, если почувствуют слабость. Придется достать тебе собственную грязную палку.

— Нет, — прорычал я, вспомнив, как она достала первую. — Больше никаких палочек не будет.

— Ну что ж, тогда я буду использовать флэппер-джеппер, — решила она, доставая амулет из ожерелья под воротником своего ярко-желтого платья. Он выглядел как крышка от бутылки с выгравированными на ней словами «флэппер-джеппер». — Это стоило мне только голого чаепития с лепреконом… и позволь мне сказать тебе, что этот лепрекон хотел гораздо большего, чем просто выпить чаю.

— Dalle stelle, — выругался я себе под нос. — Не вздумай раздеваться для кого-то еще, Ласита, я запрещаю. Лепреконов не существует.

— Ха! Скажи это лепрекону. Он был самым высоким лепреконом в Солярии, ты в курсе? Больше шести футов и волосатый, как нога Йети. Кстати, о ногах йети, в прошлом году мне пришлось сосать палец йети, чтобы заработать себе эту кость плодородия, — она достала еще один амулет из своих многочисленных ожерелий и показала мне то, что выглядело как куриная кость. — Он хотел, чтобы я сосала гораздо больше, чем это, могу тебе сказать…

— Йети не существует, — пробурчал я, стараясь не позволить историям Ласиты испортить мне настроение. Я уже разместил пару омег возле ее дома, чтобы убедиться, что она не вернется на этот чертов мост, но при таком раскладе мне придется следить за ней круглосуточно.

— Ну а как еще называть восьмифутового мужчину, покрытого волосами, с рогами и бычьей мордой? — она насмехалась.

— Минотавр, — прорычал я, сузив глаза, и она рассмеялась, как будто я был смешон. — И ты слишком стара, чтобы иметь еще детей. У тебя уже есть восемнадцать.

— Благодаря моей кости, — сказала она, вздергивая брови.

— Ты получила ее только в прошлом году! — я выругался, но она только закатила глаза.

Мой Атлас зажужжал в кармане, и я достал его, обнаружив, что звонит мой кузен Фелипе. Я передал Ласиту в руки маме, пока дядя Клаудио делал перерыв, и вышел из комнаты, чтобы ответить на звонок.

— Ciao[21].

— Ciao Данте, тут девушка ищет тебя у главных ворот, — сказал он. — Она говорит, что у нее есть для тебя новости.

Я нахмурился. — Кто это?

— Она говорит, что ее зовут Синди Лу Галакса. Симпатичная девушка, но с безумными глазами.

— Эй, я слышала это, — огрызнулась Синди.

Я вздрогнул. — Скажи ей, что я занят, — и как, черт возьми, она нашла мой дом?

— Я уже пытался, но она настойчива, — пробормотал Фелипе. — Она говорит, что у нее есть важная информация.

— Какая информация? — прорычал я, тревога по непонятной причине поднималась в моей груди. Мои инстинкты говорили мне, что что-то не так.

— Она не хочет говорить, — ответил он.

— Fanculo[22], — выругался я. — Ладно, я спускаюсь.

Я повесил трубку и сунул Атлас в карман как раз в тот момент, когда Роза появилась в поле зрения.

— Все в порядке, Drago? — она склонила голову на одну сторону, и я едва заметно покачал головой.

— Что-то случилось, — я направился к двери, и она пошла за мной. Я не сказал ей оставаться позади потому что, судя по ее виду, ее Альфа-инстинкты взревели, и я не собирался их подавлять.

Мы вышли на крыльцо, и я ускорил шаг, перейдя на бег по дорожке между виноградниками, а Роза поспевала за мной, держа в руке мокрую палку как меч.

Мы дошли до ворот, Фелипе кивнул мне, открывая их, и я шагнул через магический барьер на дорогу, где меня ждала Синди. Она была одета в облегающее розовое платье, и ее глаза были устремлены на меня с голодом, когда она побежала вперед, чтобы поприветствовать меня, но вместо этого врезалась в мой воздушный щит. Роза захихикала, а я сложил руки, глядя на эту психопатку, которая сделала из меня проклятую святыню.

— Говори, — приказал я, и ее глаза нервно забегали вправо-влево, пока она приводила себя в порядок.

— У меня есть для тебя подарок, — сказала она, хлопая ресницами. — Чтобы компенсировать все, — она прикусила губу. — Я знаю, что поступила неправильно, я просто хочу, чтобы все вернулось на круги своя, Данте. Я и ты…

— Между мной и тобой никогда ничего не было, Синди, — прорычал я. — Как ты нашла мой дом?

— О, ну… возможно, я однажды проследила за тобой до дома. Или дважды, — она невинно хлопала ресницами, и по моей коже пробежали искры электричества, когда Роза зарычала. — Я не хотела ничего плохого. Мне просто было любопытно, вот и все.

Роза внезапно ударила ее по голове выцветшей палкой, и Синди вскрикнула, отпрыгнув назад от удивления.

— Что за черт? — Синди положила руки на бедра.

— Упс, я подумала, что увидела бородавку, но, должно быть, это была одна из твоих мозговых клеток, спрыгнувшая с корабля. Я виновата, — невинно сказала Роза, и я рассмеялся.

— Убирайся отсюда, — сказал я Синди. — И не возвращайся. Если я еще раз увижу тебя в миле от моего дома, ты об этом пожалеешь, — я повернулся, чтобы уйти, но Синди Лу окликнула меня, чтобы остановить.

— Твой Астральный Противник умрет благодаря мне, Данте. Я помогла поймать его. Скорее всего, это уже произошло. Тебе больше не нужно беспокоиться о Лунных. Его больше нет.

Я остановился на месте, пульс колотился, беспокойство грызло каждый нерв моего тела.

— Что? — прорычал я, поворачиваясь к ней лицом.

— Я сделала это, чтобы загладить свою вину перед тобой, — сказала она с надеждой в голосе, делая шаг ближе ко мне, словно я мог схватить ее в объятия и обнять за это. — Он больше никогда не будет проблемой. Все благодаря мне. Разве это не здорово?

Мои зубы едва не превратились в опилки во рту, но я заставил себя контролировать выражение лица, чувствуя, что Фелипе подслушивает.

— Где он? — потребовала я размеренным тоном.

— Я точно не знаю. Брайс забрал его, чтобы закончить работу, — сказала она с ухмылкой.

Я никогда не бил женщин, но dalle stelle, если она…

Я попытался взять себя в руки, но потерял контроль над своей яростью, и вся ее тяжесть волной хлынула из меня. — Скажи мне, что ты знаешь! — прорычал я, бросаясь к ней, когда электричество вырвалось из моего тела, и она в испуге отпрянула.

— Я ничего не знаю! — закричала она в тревоге. — Брайс забрал его возле «Ржавого Гвоздя». Это все, что я видела, — она упала на колени, сжимая руки в молитве. — Я думала, ты будешь счастлив.

— Убирайся с глаз моих, пока я тебя не убил, — прошипел я, и она вскочила на ноги, споткнулась обо что-то и с воплем упала лицом на дорогу. Я понял, что это была выцветшая палка, когда Роза подняла ее обратно и небрежно покрутила между пальцами, а Синди поднялась на ноги и побежала по дороге, громко плача.

Роза коснулась моей руки, и я с рычанием повернул голову, ее глаза поднялись к моим, когда она прочитала мое выражение. Вероятно, она могла видеть, как я волнуюсь, но что бы она ни думала по этому поводу, она этого не сказала.

— Возвращайся в дом, — приказал я. — Мне нужно, чтобы ты меня прикрыла.

— Хорошо, — сказала она, сжав мою руку. — Ты объяснишь мне все позже?

Я посмотрел на свою маленькую кузину, мое сердце сжалось в тиски. — Да, — пообещал я. Потому что я объясню. Я доверял ей до луны и обратно, и она заслуживала правды в этом вопросе.

Я отошел от нее, стянул с себя одежду и нырнул вперед, чтобы превратиться в своего огромного Дракона. Затем я зажал штаны между зубами и сосредоточился на том месте внутри меня, которое теперь было связано с Райдером благодаря Леону. Я искал его местоположение всеми своими чувствами, и магия заклинания слежения покалывала мое тело. Затем я ощутил притяжение, словно якорь, прикрепленный к моему сердцу, направляя меня к нему, и узел напряжения в моей груди немного ослаб.

Он все еще был жив. Я не стал задумываться о том, почему я почувствовал такое облегчение от этого знания, когда расправил крылья и взлетел в небо. Я знал только одно: я собираюсь обрушить адский дождь на фейри, похитивших Райдера Дракониса, и сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти его проклятую звездами жизнь. 

16. Элис

Я бежала по дороге между деревьями, прикрываясь ветвями, чтобы спрятаться от любых глаз в небе, мой слух был настроен на лес, окружающий меня, пока я бежала. Звуки Леона, пробивающего дорогу через лес в своей огромной Львиной форме, преследовали меня, и я должна была догадаться, что он вынюхивает меня или что-то в этом роде, потому что, куда бы я ни повернула, он продолжал преследовать меня. А может, он просто обманывал и использовал связь слежения, чтобы преследовать меня, — это определенно было бы в его стиле.

За Габриэлем было труднее уследить, и я знала, что бессмысленно тратить много энергии на то, чтобы сбросить его со следа. Он воспользуется Зрением, чтобы найти меня снова, а у меня была ветка, которую нужно было найти до того, как ему это удастся.

Я хватала палки с земли, осматривала их и отбрасывала в сторону одну за другой в поисках идеальной. Я не понимала, почему это было так чертовски трудно. Я планировала схватить первую попавшуюся, раздеться догола и ждать, пока Габриэль найдет меня на поляне. Но как только я начала хватать ветки с лесной подстилки, инстинкт подсказал мне, что это не то. Я не знала, схожу ли я с ума, получая чувства от палок, или звезды подталкивают меня прочь от некачественных обрезков дерева, которые я продолжала находить, но у меня было сильное чувство, что это было последнее. Это не должна была быть какая-то случайная палка. Это было важно. Слишком важно, чтобы выбирать ее по прихоти, пробираясь через лес. Но я все равно продолжала хватать их все больше и больше.

Я не возражала против того, чтобы Габриэль нашел меня и овладел мной по-Львиному — он мог сколько угодно пытаться подчинить меня себе. Но я знала, что это не свяжет нас так, как нас с Леоном. Даже после того, как мы обрели узы Элизианской Пары, я чувствовала, как сила Львиных уз овладевает мной, когда Леон прижимал меня к себе и требовал меня вот так. Это было сильнее, чем обычный секс между нами двумя, и я знала в своем сердце, что эта идеальная связь будет такой же для меня и Габриэля. Если бы только я могла найти ту, которая соответствует стандарту.

Я посмотрела вверх между деревьями и вздрогнула, когда огромная крылатая тень пронеслась по солнцу, фигура Габриэля была прекрасно очерчена, пока он охотился за мной.

Я повернула назад, в ту сторону, откуда пришла, и снова бросилась бежать, продираясь между толстыми сучьями, и рискнула выскочить на поляну как раз в тот момент, когда земля задрожала под моими ногами.

Я остановилась, пытаясь снова изменить направление, но тут с неба метнулась тень, целясь прямо в меня, и я вскинула руки вверх, обрушив порыв воздуха на Габриэля, который мчался ко мне с прижатыми к спине крыльями.

Но не успела моя атака сбить его с курса, как земля разверзла под моими ногами, и я закричала, падая в огромную яму, открывшуюся подо мной.

Я поймала себя на лету и снова выпрыгнула из ямы, набирая скорость, чтобы оказаться выше пикирующего Габриэля. Но он, конечно, предвидел это, и его крылья раскрылись, как раз когда я пролетела мимо него. Моя магия поймала его на созданный мной поток воздуха, и менее чем через мгновение его руки сомкнулись вокруг моей талии, и мы снова плюхнулись на землю.

— Моя, маленький ангел, — торжествующе прорычал он, а я рассмеялась и бросилась на него, намереваясь впиться зубами в его шею, чтобы вывести из строя.

Лозы обвились вокруг моего горла и в последнюю секунду дернули меня назад, заставив задохнуться, прежде чем на мгновение перекрыть мне доступ к дыханию.

В следующее мгновение я снова оказалась на ногах, лианы отпали, когда рот Габриэля столкнулся с моим, и он толкнул меня обратно к толстому стволу дерева.

Я попыталась прикусить его нижнюю губу, и он зарычал, отступая назад, давая мне достаточно пространства, чтобы ударить ладонями по его груди и снова отбросить его от себя воздушным потоком.

— Элис! — огрызнулся Габриэль, его тон был грубым и властным и делал все возможное, чтобы испортить мои трусики, когда я засмеялась, снова отбиваясь от него.

— Ты же не думал, что я собираюсь сделать это для тебя простым, не так ли? — поддразнила я, убегая, выбирая маршрут между тесно стоящими деревьями, чтобы он не мог лететь за мной.

Низкое рычание привлекло мое внимание слева, когда я пронеслась мимо огромного валуна, и я вскрикнула от тревоги, когда с него спрыгнул огромный Лев, с ревом вырвавшимся из его губ, когда он набросился на меня.

Я попыталась проскочить мимо, но он затаился в ожидании, явно догадываясь о моем приближении, и когда я попыталась броситься в лес, чтобы убежать, я обнаружила, что мой путь преграждает стена огня.

Лапы Леона столкнулись с моей грудью, сбив меня с ног, и я выругалась, упав на спину под ним, поражаясь его огромным размерам в измененной форме, когда он показал мне все свои острые как бритва зубы.

Я запустила пальцы в его лохматую золотистую гриву, и мурлыканье эхом прокатилось по его мощному телу за мгновение до того, как он превратился в очень обнаженного, совершенно великолепного мужчину.

Рот Леона захватил мой, а его тело придавило меня к грязи, и мое сердце заколотилось, когда он поймал одно из моих запястий и зажал его над моей головой, прижав меня к себе, пока он упирался своим членом в мою ноющую киску через леггинсы.

— Признайся, маленький монстр, — сказал он низким рыком. — Тебе нравится подчиняться.

Я оскалила на него зубы и сильно дернулась, используя свою силу и элемент неожиданности, чтобы заставить его скатиться с меня.

— Неправильно, — ответила я, снова вскакивая на ноги и хватая с земли ветку. — Мне не нравится подчиняться — мне нравится, когда надо мной доминируют.

— Это одно и то же, — поддразнил Леон, тоже вставая на ноги и обходя справа, словно готовясь к новому нападению. Мой взгляд пробежался по его идеальному телосложению, а затем остановился на его огромном члене, твердом и гордом, готовым для меня, когда я захочу уступить.

— Это не так, — не согласилась я. — Потому что я могла бы подчиниться любому фейри, если бы это было то, что меня заводит. То, как мне нравится, когда надо мной доминируют, означает, что я хочу знать, что меня победили. Я хочу, чтобы мне показали, кто мной владеет. Я не хочу отдавать. Я хочу, чтобы ты это взял.

Леон усмехнулся, его взгляд на долю секунды метнулся через мое плечо, выдавая продвижение Габриэля позади меня.

Я вскинула руку вверх, выбрасывая магию из своего тела со всей силой своей мощи, а затем поднялась в воздух под порывом ветра.

Я посмотрела вниз и увидела, что двое из них лежат на спине от моей атаки, но мое преимущество длилось всего секунду, прежде чем лоза обвилась вокруг моей лодыжки, и меня снова сдернуло с неба еще быстрее, чем я взлетела вверх.

Все больше и больше лоз обвивалось вокруг моего тела, быстрее, чем я успевала обрывать их с помощью воздушной магии, которую я создавала, и я выругалась, упав на колени между ними двумя, связанная, как пиршество, готовая к пожиранию.

Мое сердце бешено колотилось, а киска пульсировала, когда я смотрела между их голыми торсами, а Леон небрежно сжимал в руке свой член.

— Я нашла ветку, — задыхаясь, пролепетала я, пытаясь вернуть контроль над собой, пока они оба смотрели на меня сверху вниз.

— Правда? — спросил Габриэль, его глаза пылали от желания, которое заставило мою кровь зашипеть, когда он отпустил лианы, контролирующие меня.

Я поднялась на ноги, протягивая ему ветку, которую я зацепила, и ухмыльнулась, когда он потянулся за ней. Но когда его пальцы коснулись другого конца ветки, я резко отдернула ее назад, нахмурилась, глядя на кусок дерева в своей руке, и покачала головой.

— Подожди, — сказала я, глядя то на палку, то на него. — Это может показаться безумием, но… я не думаю, что это действительно именно она.

Леон фыркнул от смеха, а губы Габриэля подергивались от удовольствия, когда я отбросила палку в сторону.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — сказал он. — Возможно, до этого момента я потратил немного времени на размышления, но всякий раз, когда я выбирал ветку, она оказывалась неправильной.

— Думаю, это значит, что нам придется спаривать тебя по-Львиному, маленький монстр, — сказал Леон, ухмыляясь так, что у меня подкосились пальцы на ногах.

— Мне нравится звук… — Габриэль прервался на полуслове, и его глаза остекленели, пока я пыталась решить, как лучше от них сбежать — не то чтобы я действительно этого хотела, но я была готова подыграть им и заставить их потрудиться.

— Что такое? — с любопытством спросил Леон, протягивая руку, чтобы взъерошить перья крыльев Габриэля.

Габриэль вернулся из видения со злобным рычанием, набросившись на Леона с широко раскинутыми крыльями за спиной.

— Руки прочь от перьев, — предупредил он. — И ты испоганил мое видение.

— Что ты видел? — спросила я его. — Это было что-то большое?

— Как мой член Льва? — добавил Леон, мгновенно возвращая мой взгляд к его члену и заставляя меня страстно желать его.

— Что? Нет, — огрызнулся Габриэль. — Это был не твой член, придурок. Это было что-то… не знаю, ощущение важности и тяжелое дыхание.

— По мне, так ты видел, как мы трахались, — настаивал Леон. — Что означает, что ты можешь просто сдаться сейчас, маленький монстр.

— О да? — поддразнила я, смачивая губы и глядя между ними двумя. — Думаю, вам все же придется одолеть меня.

Я повернулась и бросилась прочь, но прямо передо мной вспыхнул огонь, и я вскрикнула, отпрыгнув назад.

Мгновение спустя сильные руки обхватили меня за талию, и Габриэль мрачно усмехнулся, когда я боролась и упиралась, крутя меня вокруг себя и дергая за верхнюю часть моей майки так сильно, что она порвалась по центру.

Я ударила его по рукам, пытаясь освободиться, но его рука вцепилась в мои волосы, и он использовал свой рост, чтобы оттянуть мою шею назад, заставив мой позвоночник выгнуться, а мои сиськи податься вперед, когда он провел рукой по передней части моих леггинсов.

Я задохнулась, когда Леон появился передо мной, его зубы сомкнулись вокруг моего соска через лифчик, а Габриэль нашел мою голую киску в штанах.

— Без трусиков? — удивленно спросил он, его зубы коснулись моего уха.

— По крайней мере, я все еще могу иногда застать тебя врасплох, — поддразнила я, прежде чем снова застонать, когда Леон прикусил сильнее.

Габриэль захихикал, без предупреждения вонзив два толстых пальца в мою ноющую сердцевину и сорвал громкий крик моих губ.

— Умоляй нас трахнуть тебя, Элис, — прорычал он.

— Отвали, — шипела я сквозь зубы, когда он сильнее вводил пальцы, а моя предательская киска крепко сжималась вокруг него.

— Похоже, она еще не усвоила свое место в этом процессе, — поддразнил Леон, отступая назад и ухмыляясь, в то время как его пальцы теребили бретельку моего бюстгальтера.

— Может, пришло время усвоить, — взяв меня за волосы, Габриэль согнул меня в талии, выпуклость его твердого члена уперлась в мою задницу сквозь джинсы, заставив меня застонать.

Я попыталась вернуться в вертикальное положение, открыв рот, чтобы сказать ему, что я собираюсь повалить его на листья и скакать на его члене, как ковбойша, но прежде чем я успела приступить к угрозам, Габриэль прижал мой рот к члену Леона.

Я застонала от удивления, когда хватка Габриэля на моих волосах усилилась, и он сильнее наклонил мою голову вниз, заставляя меня принять член Леона прямо в горло. Я хотела оттолкнуть их, зарычать и показать им, с кем они связались, но другая часть меня чертовски любила это. Мне нравилось чувствовать, что они используют меня, что мое тело дает им именно то, что им нужно, а я всего лишь сосуд для их удовольствия и своего собственного.

Я стонала вокруг члена Леона, когда он проникал между моих губ с Львиным рыком, его пальцы спутались с пальцами Габриэля в моих волосах, пока он трахал мой рот, а я принимала это как хорошая девочка.

Габриэль отпустил мои волосы, когда Леон перешел к делу. Звук расстегивающейся молнии заставил меня застонать еще громче.

Мои штаны были стянуты, обнажая мою мокрую киску, и я подалась назад, желая почувствовать его внутри себя даже больше, чем мне нужен был воздух в легких.

Член Габриэля скользнул между моих бедер, задевая мой клитор и заставляя меня стонать его имя вокруг ствола Леона, когда я с силой прижалась к нему задницей.

Он провел своей длиной по моей киске, мое собственное возбуждение смешалось с его магией воды, когда головка его члена уперлась в мою задницу.

— Ты хочешь, чтобы мой член был в твоей сладкой киске, ангел? — дразнил Габриэль, его бедра сгибались так, что кончик его члена упирался в мою попку.

Леон резко оттолкнул меня от себя, откинув мою голову назад, чтобы я могла посмотреть в его золотые глаза, горячие от желания.

— Чего ты хочешь, маленький монстр? — спросил он.

— Я не буду умолять, — вызывающе сказала я.

Я хотела сказать что-то еще на эту тему, но Габриэль воспользовался этой возможностью и вогнал свой член в мой зад диким движением, от которого у меня перехватило дыхание, а мои ногти впились в бедра Леона, чтобы я не упала.

— Ты будешь, — пообещал Габриэль, отстраняясь и снова входя в меня.

Я застонала от ощущения его твердого члена в моей тугой дырочке, чувствуя себя одновременно такой полной и такой пустой, пока моя киска сжималась от потребности во внимании.

Леон несколько долгих минут смотрел, как его друг трахает меня в задницу, пока я задыхалась, стонала и кусала себя за язык, моля от имени моей киски, прежде чем он снова вогнал свой член мне в рот.

Я чуть не подавилась членом Леона, когда он сильно вошел в меня, но мне это нравилось. Мне нравилось ощущение того, что он использует меня для своего удовольствия, я только хотела, чтобы моя киска тоже приняла участие в этом действе.

Они оба выкрикивали мое имя, когда их пальцы впивались в мою плоть, а я боролась за то, чтобы удержаться на ногах под натиском того, что эти два монстра делали с моим телом.

Габриэль резко дернулся, и на мгновение я подумала, что он кончает, прежде чем поняла, что он застыл на месте.

— Что такое? — прорычал Леон, продолжая трахать мой рот, его член был толстым и твердым, а его вкус сводил меня с ума от похоти.

Габриэль оставался совершенно неподвижным, и я слегка отстранилась. Леон вынул свой член из моих губ, и я посмотрела на него, тяжело дыша, так как неподвижная твердость члена Габриэля глубоко внутри моей задницы заставила меня задрожать.

— Пожалуйста, — задыхалась я, даже не понимая, что поддаюсь, пока не сделала это, но моя киска пульсировала, и я не могла больше терпеть пренебрежение к ней.

— Что? — пробормотал Габриэль, казалось, вернувшись к нам.

— Мне нужно больше, — сказала я громче. — Пожалуйста, я умоляю тебя.

Леон мурлыкал, толкая меня в объятия Габриэля, и я откинулась назад так, что мой позвоночник прижался к его груди. Из меня вырвался стон, так как из-за изменения угла наклона член Габриэля наполнил меня по-новому, и два моих короля застонали в ответ.

Габриэль начал медленно входить и выходить из меня, а Леон опустился на колени и стянул с меня туфли и штаны для йоги.

— В моей голове пляшут видения, — дышал мне на ухо Габриэль, его рука нашла мой сосок и потянула за него.

— О чем? — я задохнулась, когда Леон раздвинул мои бедра и наклонился вперед, чтобы втянуть мой клитор в рот.

— Райдер, я думаю, — пробормотал он. — Но здесь так много похоти, что я не могу сосредоточиться, чтобы увидеть это как следует. Ты чертовски отвлекаешь.

— Может быть, звезды говорят тебе быть грубым со мной, как он, — поддразнила я.

— О, разве я недостаточно груб? — Габриэль зарычал, его пальцы обхватили мое горло, чтобы удержать меня на месте, когда он начал сильнее трахать мою задницу, его толчки были яростными и перехватывали мое дыхание.

С языком Леона, работающим над моим клитором, я мгновенно развалилась на части, моя киска сжалась, а задница плотно обхватила толстый ствол Габриэля, и мои крики удовольствия наполнили воздух.

Прежде чем я успела прийти в себя, Леон снова поднялся на ноги, жестокая улыбка появилась на его губах, которые были влажными от моего желания, когда он обвил мои ноги вокруг своей талии и расположил свой член, чтобы наконец-то дать моей киске то, чего она так жаждала.

— Думаю, я хочу услышать еще немного этих мольб, — прорычал Леон. — И Гейб, ты должен сказать звездам, чтобы они отвалили, пока ты глубоко в нашей девочке. Я хочу, чтобы ты был на высоте, а не терялся в своей гребаной голове.

— Заткнись, придурок, — прорычал Габриэль, но вошел еще сильнее, словно желая доказать, что он ни в чем не халтурит.

И когда Леон вогнал свой член глубоко в мое ядро, я забыла о видениях, звездах и прочей ерунде в нашей жизни, потеряв себя от ощущения того, что они вдвоем уничтожают меня, пока мои сиськи подпрыгивают, а они трахают меня, задыхаясь. В любом случае, сейчас не может быть ничего более важного, чем это. 

17. Райдер

— Я думаю, ты убила его, Виола, — шипел Рассел. — Прошла целая вечность.

— Он не умер, — огрызнулась она.

— Его кожа холодная, — пробормотал Рассел, его пальцы сжались на моей шее, а мои чувства медленно обострялись.

— Он Василиск, идиот, его кожа всегда холодная, — сказал Брайс справа от меня, и я почувствовал, как от него исходит боль. Это была глубокая, пульсирующая агония, которая проникала глубоко, и я инстинктивно узнал ее. Яд.

Рука ударила меня по щеке с силой грузовика, и моя голова закружилась, когда я ощутил вкус крови во рту и боль, ласкающую мой грудь. Плохой, мать его, ход.

Мои магические резервы начали питаться болью, но мои руки были сцеплены за спиной в твердый ледяной шар, так что я не мог использовать то немногое, что было в моем распоряжении, чтобы освободиться.

Открыв глаза, я обнаружил Брайса, разжимающего руку от удара, на его лице была самодовольная ухмылка, когда он смотрел на остальных в поисках одобрения.

— Ты только что дал пощечину Лунному Королю, — прокричала Виола, Рассел нервно засмеялся, но когда его взгляд упал на меня, он вскрикнул и отпрыгнул на метр назад.

— Он очнулся, — прошептал он, как будто я не мог его услышать.

Я догадался, что отверстия, в которых когда-то находились его уши, позволяли ему все еще прекрасно слышать, но мне было интересно, насколько хорошо он будет слышать, когда ему отрежут голову и закопают на пятьдесят футов под землю.

Я осмотрел свое окружение и обнаружил, что нахожусь в каком-то пыльном старом каменном здании, где из мебели не было ничего, кроме деревянного стула, на котором я сидел. Пол покрывал слой песка, а квадратное отверстие в одной из стен, где было окно, позволяло полуденному солнечному свету проникать в помещение и окрашивать все в золотистый цвет. Но к тому времени, когда я закончу с этим, все здесь будет красным.

Я дернулся против своих оков, и Рассел поднял руку, чтобы удержать лед на месте, в то время как я бросил на него смертельный взгляд, и он задрожал как лист. Виола прижала ладонь к его руке, предлагая ему больше магии для работы, и лед стал холоднее и крепче прилегать к моим рукам, сдерживая меня. Я не мог измениться с такими руками, я бы оторвал их к чертовой матери.

Блядь.

Брайс улыбнулся, когда я не смог вырваться, шагнул ближе ко мне, и мой взгляд остановился на черновато-синем пятне на его правом плече, где его укусила призрачная гончая. Ухмылка появилась на моих губах, когда я понял, что шавка отравила его. И, очевидно, это была не та рана, которую он мог бы легко залечить.

— Это конец твоего правления, Райдер, — объявил Брайс, подняв подбородок, словно он был каким-то всемогущим засранцем. Он выглядел потным, а его глаза слегка налились кровью. Что бы ни было в яде призрачной гончей, это было неприятно, но и действовало оно, на мой вкус, недостаточно быстро.

— Это мы еще посмотрим, — мрачно сказал я, наблюдая, как Брайс ковал в руке ледяной клинок. Он не спешил приближаться ко мне, словно был большим и плохим человеком, а я просто ожидал со скучающим выражением лица, пока он пытался напугать меня. Боль была моим оружием, но, похоже, он забыл об этом, так как приставил острый кончик лезвия к моему горлу и давил, пока не пустил кровь.

При виде этого он смочил губы, его клыки удлинились, а глаза заблестели от какого-то злобного желания.

— Ты предатель, Райдер, — прорычал он. — Ты подружился с Данте Оскурой. Заключил гребаный мирный договор, даже не спросив у остальных, что мы об этом думаем, — он сплюнул на пол при упоминании этого имени, а я продолжал смотреть на него, не реагируя. — Неужели тебе нечего сказать в свою защиту?

— Я думаю, что единственное, чего тебе, Брюс, удалось добиться этой маленькой поездкой за властью, — это убедить своих друзей, что у тебя маленький член, — спокойно сказал я, и он вонзил ледяное лезвие мне в плечо.

Я рассмеялся сквозь боль, так как она проникла глубоко в мое тело и придала мне сил.

Виола захихикала, а Брайс бросил на нее взгляд через плечо.

— Заткнись, — огрызнулся он. — Это неправда.

— Тогда почему ты всегда принимаешь душ в общежитии после занятий Элементальных боев? — подумал я, и он вонзил ледяное лезвие в мое брюхо, заставив меня сильно закашляться, когда кровь хлынула в какое-то жизненно важное пространство внутри меня.

Он ударил снова, задев легкое, и кровь хлынула мне в рот, где появился вкус смерти. Неужели так в действительности умрет Лунный Король? От рук какой-то крысы и ее друзей-мышей? Я, несомненно, заслужил лучшую смерть, чем эта смерть от звезд.

Я думал об Элис с такой болью в груди, которая заставляла мои запасы магии разбухать. Никогда больше не увидеть ее было гораздо более страшной мукой, чем быть зарезанным этим ублюдком. Если бы мне пришлось умереть, разве я не мог хотя бы посмотреть на нее? Заглянуть в глубину глаз моей милой спасительницы, когда меня бросали в ад за ту адскую жизнь, которую я прожил?

— У меня не маленький член, кусок дерьма, — Брайс начал наносить удары снова и снова, просто доказывая, что это так. А я кашлял от смеха, который звучал все сильнее и сильнее, когда он наносил удар за ударом.

— Прекрати, а то он умрет раньше, чем мы успеем повеселиться! — пожаловалась Виола.

Брайс отступил назад, и я моргнул сквозь дымку темноты вокруг глаз, мои магические резервы были почти полны. Я пытался освободиться, лед трескался, когда я заставлял свою магию земли бороться с замороженным блоком, сковывающим мои руки.

Кровь капала изо рта на грудь, а их голоса доносились до меня сквозь туман в голове.

— … нужно прикончить его сейчас, пока он не сбежал. Я не могу держать его вечно, — шипел Рассел.

— Ты можешь, используй нашу силу и удерживай его на месте, — приказал Брайс.

— Я хочу поиграть с ним еще, — настаивала Виола, и я почувствовал, как ее теплые пальцы коснулись моей щеки.

Исцеляющая магия прокатилась по моему телу, и мои раны начали затягиваться, хотя и не полностью, так как она снова отстранилась. Она схватила меня за подбородок, приподняв мою голову, чтобы заставить меня посмотреть на нее. Она явно была на взводе, ее голубые глаза пылали от возбуждения, пока она держала меня в своей власти.

Она провела кончиками пальцев по моему горлу и перекрыла мне доступ к воздуху своей силой, улыбка растягивала ее губы, пока она не сводила с меня глаз. Я тупо смотрел на нее в ответ, не показывая своего дискомфорта, в то время как мои легкие сжимались от потребности в воздухе.

Лед начал трескаться вокруг моих пальцев, но это чертово чудо без ушей вместе с Брайсом запечатали его снова, их магия воды объединилась, чтобы сформировать мощную печать.

— Дай мне нож, Рассел, — потребовала Виола. — Я хочу отрезать ему язык, когда он посинеет.

— Ты психопатка, — засмеялся Брайс, когда Рассел шагнул вперед и протянул ей лезвие льда. Она усмехнулась, прижав кончик к уголку моего рта. — Улыбнись, сладкий пирожок, — она провела линию по моей щеке с одной стороны, а затем провела такую же линию по другой, и улыбка клоуна залила мое лицо кровью. Я пережил гораздо худшее, чем этот жалкий способ пытки. Я провел месяцы в руках Мариэллы, использовавшей лезвие из солнечной стали, чтобы навсегда оставить на моем теле метку. Это были детские игры от горстки слабых фейри, не знающих тонкостей причинения настоящей боли.

Когда мои легкие были готовы вот-вот лопнуть, она вернула мне воздух, и я с трудом втянул кислород, в котором отчаянно нуждался.

— Двойка с минусом за эту пытку, — сплюнул я. — Плохая попытка.

Ее глаза вспыхнули от ярости, и она засунула пальцы мне в рот, пытаясь завладеть моим языком. Чертова идиотка. Я сильно укусил ее, мои зубы заострились в месте контакта, и я выпустил волну яда в ее вены. Она закричала, пытаясь вырвать свои пальцы из моей хватки, но я укусил сильнее, и она начала колоть меня, пытаясь заставить отпустить. Но я прокусывал плоть и кости, пока не вырвал пальцы из ее руки и не выплюнул обратно в нее. Она с воплем отпрянула в сторону, спеша залечить раны, и Рассел бросился ей на помощь. Но пальцы нельзя было отрастить заново. Они были одним из трех «Не». Голову, сердце и руки невозможно было отрастить, так как они были источниками нашей магии. Как жаль.

Я рассмеялся, отплевываясь от крови во рту и боли, разрушающей мое тело.

— Как жаль, — передразнил я ее.

— Я умру, о звезды, я умру! — причитала она.

— Успокойся. Я думаю, он откусил тебе пальцы, чтобы яд не попал в твой организм, — успокаивающе сказал Рассел.

— О, великолепно! — вскрикнула она. — Но как насчет моих чертовых пальцев, Рассел?!

— Может быть, мы сможем их восстановить, — слабо предложил Брайс, и Виола начала выкрикивать оскорбления в его адрес о том, что она никогда больше не сможет пользоваться магией с их помощью.

Я боролся со своими путами, чувствуя, как лед снова трескается, и пока они все были отвлечены, у меня был реальный шанс освободиться. Раздался треск, когда трещина углубилась, и Брайс повернул голову, чтобы посмотреть на меня.

Мое сердцебиение участилось, и я бросился бежать, чтобы успеть освободиться до того, как он начнет действовать. Но было уже слишком поздно. Брайс с рычанием бросился вперед, его клыки обнажились, он вонзил их в мою шею и стал пить из меня. Я проклинал его, пока он высасывал мою магию, вбирая в себя глоток за глотком, отнимая у меня всю накопленную силу. Он исцелил меня от повреждений, нанесенных Виолой, пока я пытался насытиться болью от укусов на его плече, но этого было недостаточно.

Моя надежда начала угасать, когда он отобрал у меня единственный шанс на свободу, а затем отступил назад и торжествующе ухмыльнулся, из уголка его губ потекла струйка крови. Он вытер ее пальцем и пососал, похотливо застонав. — Теперь я знаю, почему эта твоя шлюха так одержима тобой, — сказал он со вздохом. — Это никогда не имело смысла для меня, потому что у тебя нет личности, босс. Но на вкус ты как радуга.

— Твои оскорбления так же эффективны, как твой маленький член, Брюс, — легкомысленно сказал я.

— У меня не маленький член, и меня зовут не Брюс! — прорычал он, его уши покраснели. Он потирал сочащуюся рану на плече, где его укусила призрачная гончая, под его ладонью вспыхивал зеленый заживляющий свет. — Чертов монстр. Как ты исцеляешь яд этих тварей? — потребовал он у меня, и я задумчиво нахмурился, притворяясь, что знаю об этом. Я мог бы просто дать ему свое противоядие и спасти его задницу, но я умру прежде, чем отдам его этому мерзавцу.

— Ты не можешь, — сказал я с ухмылкой. — Он прогниет в твоем плече, и тогда твоя рука в конце концов отвалится, — это могла быть чушь, а могла быть и правда. В любом случае, бледное выражение его лица, стоила того.

— Должен быть способ вылечить это, — настаивал он, в его голосе звучали нотки страха.

— Нет, — просто ответил я.

— Он лжет, Брайс, — сказала Виола, придвигаясь к нему, ее пальцы уже зажили, превратившись в обрубки а в ее глазах застыла абсолютная ярость.

— Разве? — сухо спросил я.

— Заткнись. Меня тошнит от твоего поведения, — прорычала Виола, затем посмотрела на Брайса. — Давай прикончим его, он все равно получает удовольствие от пыток.

Брайс обдумал это, затем кивнул, шагнув вперед. — Предателей разрезают на десять частей, не так ли, босс? — он улыбнулся.

— Я начну с пальцев, — с горечью сказала Виола.

— Потом я возьмусь за его член, — Брайс ухмыльнулся.

— Давай, но учти, это только напомнит тебе о твоих собственных неудачах с членом, — сухо сказал я.

— Заткнись! — взвизгнул Брайс.

— Или в этом все дело, Брайс? В том, что ты всегда жаждал моего члена, как изголодавшаяся по власти шлюха, желающая пробить себе путь к вершине?

Брайс покраснел до свекольного цвета, но не смог отрицать это достаточно быстро. Я догадывался, что он предполагал, что я не знал о его маленькой влюбленности в меня, но то, как он пыхтел рядом со мной, как сучка в течке, давно подсказало мне. Для него было позором, что меня никогда не привлекали маленькие сучки с фетишем на героическое поклонение, не так ли?

— Заткнись, — шипел Брайс.

— Так вот что на самом деле произошло между тобой и Диппером? — с любопытством добавил я. — Вы начали встречаться, но потом он увидел твой микропенис и сказал тебе, что хочет остаться просто друзьями?

— Ты сказал мне, что тебе просто нравилось кусать бедренную артерию, — сказал Рассел, подозрительно сузив глаза на Брайса. — Я так и знал, что ты собирался отсосать у Диппера!

— Нет, не собирался! — вскричал Брайс. — Я ничего не могу поделать, если лучший кровоток — в паху. Меня не интересовал этот гребаный Диппер.

Я начал смеяться, а Брайс, казалось, был готов перерезать мне глотку за это, его глаза пылали от ярости.

Тень на полсекунды заслонила свет, льющийся через окно, и трое моих никчемных похитителей повернулись, чтобы выглянуть из него.

— Что это было? — шипел Рассел, и я должен был признать, что мне самому было чертовски любопытно.

— Ничего, — пробормотал Брайс. — Просто облако закрыло солнце. Давайте.

— Дай мне еще один клинок, Рассел, — потребовала Виола, но Рассел отошел к окну, уставившись в него и переминаясь с ноги на ногу.

— Там что-то есть, — пробормотал он, и в небесах далеко вверху раздался раскат грома, словно в подтверждение этих слов.

Солнечный свет растворился, словно наступила ночь, и дождь начал стучать по жестяной крыше, звук, похожий на звон пуль о металл, окружал меня. Мои мысли устремились к человеку, способному на такие вещи, но если он был здесь, то что это означало? Что он пришел, чтобы устроиться в кресле и наблюдать за моей гибелью?

От статического электричества волосы встали дыбом на моих руках, а с губ Рассела слетел ропот страха. Он начал отступать от окна, качая головой в знак отказа от того, что он там увидел.

— Мы должны уходить. Убей его и беги, — потребовал Рассел, бросаясь к двери.

Брайс и Виола переглянулись, но дверь сорвало с петель взрывом электричества, отправив Рассела в полет через всю комнату, прежде чем они успели придумать следующий шаг. Он врезался в стену рядом со мной, его кости сломались от удара, и он упал на пол в обмякшей куче. Мои магические резервы увеличились, когда он застонал в агонии, и я впитал все это, прежде чем он испустил хриплый вздох и умер.

Да, блядь.

Его магия мгновенно ослабла, и я с силой ударил по льду, сковавшему мои руки, и два огромных виноградных хлыста пробили его насквозь. Брайс бежал со скоростью Вампирского Ордена, уклоняясь от первой плети, в то время как вторая зацепила Виолу за горло. Я с рычанием поднялся со своего места, поднял ее над головой на лозе и наблюдал, как ее ноги начали брыкаться, упиваясь ее болью, чтобы еще больше подпитать свою магию.

Она подняла руки, перекрывая мне кислород, и прижала руку к груди, чтобы наполнить легкие воздухом и сохранить себе жизнь. Я злобно рассмеялся, отбросил лозу в сторону и оторвал ее голову от плеч, ее ужасающее выражение навсегда запечатлелось в ее чертах, когда кровь хлынула на меня.

От громогласного рева Дракона задрожали стены, и я воспользовался моментом, чтобы полностью исцелить себя, направляясь к дверному проему, через который сбежал Брайс.

Я вышел наружу, и дождь обрушился на меня, когда я оказался у основания огромного песчаного карьера. Темно-синий живот Данте парил над моей головой, его хвост развевался позади него и прочерчивал в небе линию электричества. Он летел за размытым пятном вдалеке, которое рвалось по огромной песчаной долине, пытаясь убежать. Брюс.

С неба полыхнула молния, превратив песок в кристаллические столбы стекла, когда он упал на землю, и когда он выпустил огромный полукруг электричества перед Брайсом, я понял, что он схватил этого засранца. И неважно, враг он мне или нет, я не собирался упускать шанс заставить Брайса заплатить за то, что он сделал.

Я использовал свою магию земли, чтобы овладеть землей под собой, подняв стену грязи и двигая ее, как волну, несущуюся к берегу, пока я скакал к своей добыче. Брайс оказался в стекле и бросился к нему, когда я заблокировал единственный выход землей под ногами, а затем посмотрел вниз на него из нашей ловушки. Он испуганно уставился на меня, его кулаки были в крови от ударов по стеклу, а глаза наполнял неподдельный ужас.

Данте приземлился рядом со мной с грохотом, от которого задрожала земля под ногами, и зарычал на Брайса во всю мощь своих легких. Я смотрел на Инферно рядом со мной, когда ветер рвал нас, а дождь бил по моей окровавленной плоти, и мое сердце колотилось от какой-то странной, сильной связи с ним.

Я ступил на столб земли, появившийся по моей воле, опустился в яму и пошел к Брайсу спокойным и размеренным шагом, разминая шею. Он отпрянул назад к стене из сверкающего стекла, в его глазах вспыхнул ужас. Затем он упал передо мной на колени, склонив голову и всхлипывая, как ребенок.

— Пожалуйста, не убивай меня! — кричал он, пока я выпускал из земли лианы. Они обвились вокруг его ног, рук и шеи, а затем затянулись так, что он был вынужден лечь на спину на песок, распластавшись, как еда для стервятников.

— Пожалуйста! — закричал он, когда я с силой натянул лианы, дергая и дергая, питаясь его болью и вытягивая его конечности в разные стороны. Я чувствовал вкус дождя на своих губах и смерть в воздухе. Месть всегда была сладкой, но сегодня она была слаще всех конфет на свете.

— Я — Лунный Король! — крикнул я ему, и он воззвал к звездам о помощи, но никакая сила в этом мире не могла спасти его от меня.

Я делал это медленно, причиняя такую боль, что мои запасы магии снова разбухли до предела. И когда я наконец устал от его криков, впивающихся в мой череп, я заставил лианы разорвать его на десять частей, его кровь впиталась в песок, а его предательский язык замолчал навеки.

Мое сердце отбивало яростную мелодию, которая, казалось, барабанила в самую сердцевину моего тела. Повернувшись, я обнаружил, что Инферно исчез, и подумал, признается ли он вообще, что был здесь.

Моя благодарность перевесила всю ненависть, которую я испытывал к нему. Он спас мою проклятую звездами жизнь. Он был рядом со мной. Как никто другой.

Я выбрался обратно из ямы, дождь начал стихать, и тучи надо мной расступились. Но выглянуло не солнце, а звезды.

Я нахмурился, глядя на небо: в центре неба края дня встречались с самой темной ночью. Я попытался отмахнуться от иллюзии, так как шок пронзил меня, но она осталась на месте, а в центре всего этого сияли два созвездия. Серпенс и Драко. Змея и Дракон. Те, что связаны с моим Орденом и Орденом Инферно.

Я искал Данте, так как стук сердца в моей груди, казалось, доносился извне. Мир стал расплываться по краям ночи, солнечный свет превратился в молочную дымку за пределами круга тьмы, в который я попал.

— Что, черт возьми, происходит? — вздохнул я, когда сквозь светящийся туман ко мне направилась фигура.

Данте появился в одних трениках, его губы раздвинулись в благоговении, когда он повернул голову к небу, чтобы полюбоваться прекрасным и откровенно странным, как дерьмо, видом ночного неба над головой.

Стук в моих ушах становился все громче и громче, а затем превратился в неземной шепот. Звезды перемигивались и сверкали, и я знал, что в каком-то глубоком, инстинктивном месте внутри меня, что это их я слышу.

— Противники родились и выросли, — говорили они. — Ваш вызов был услышан. Ваши узы крови и смерти висят на волоске.

Глубокий толчок в груди притянул меня к Данте, и я направился к нему, нуждаясь в том, чтобы быть ближе. Желая быть рядом.

Он стоял передо мной как зеркальное отражение. Принц тьмы, рожденный, чтобы править противоположной стороной одной и той же войны. Когда его глаза встретились с моими, пронзительный звон прорвался сквозь мой череп, и я упал на колени, прижав руки к ушам, так как его сила прорвалась через мою голову.

— Бесчисленные души были брошены в небо из-за ненависти, которая живет между вами, — проклинали нас звезды, и от их ярости болели все части моего тела. И это была такая боль, от которой мне не помогала никакая магия. Это была пытка в самой чистой, самой утонченной форме.

Я был наказан силой, которая управляла каждой клеткой моего тела. Она могла стереть меня в пыль или возвести в ранг бога. Я чувствовал в этой силе источник всей моей магии, чувствовал дар жизни, который она мне предложила, и судьбу, которую она для меня нарисовала. Она смотрела на мою обнаженную душу, оценивала и взвешивала ее, отделяла хорошее от плохого и считала каждую частичку, словно это были монеты, составляющие мою общую ценность.

— Было дано много шансов положить конец страданиям на этой земле. Но вы и ваши отцы проигнорировали их в пользу своей ослепляющей ненависти, — звезды шипели и плевались, как бушующий огонь под моей плотью. — Узы испытали вас, и вы оба были признаны несостоятельными. Но теперь вы стоите как союзники на этом холме, и мы не можем игнорировать вопрос, который вы нам адресуете.

— Какой вопрос? — прорычал Данте, и я снова сумел поднять глаза, обнаружив его прямо передо мной, стоящим на коленях, со спиной, склоненной в поклоне, так как он столкнулся с тем же гневом, что и я.

— Вы просите изменить узы, — ответили звезды, их гнев, казалось, немного утих, когда боль в моем теле ослабла.

Я знал, что их слова были правдой, но не был уверен, как именно. Я никогда не требовал, чтобы все изменилось, никогда не думал, что хочу этого. Но теперь я стоял на коленях перед человеком, который спас меня, который любил женщину, которую любил я, который отражал меня во многих отношениях, и это было невозможно игнорировать.

— Так каков ваш ответ на этот вопрос? — с усилием выдавил я, чувствуя на себе взгляд Данте, пока я смотрел на небо.

Звезды молчали, а боль вытекала из моего тела, как вода из разрушенной плотины. Я опустил голову, чтобы посмотреть на Инферно, и почти перестал дышать, когда увидел, что между нами плавают два мерцающих огонька, словно крошечные звездочки, упавшие сверху. Они пульсировали и мерцали, один — глубокого синего цвета, а другой — огненно-красный.

— Синий — ненависть, красный — любовь. Выбирайте. Но если вы не выберете одно и то же, ответом будет ненависть, — прошептали звезды, а затем их сила освободила меня от их хватки.

Я вдруг потерял Данте из виду, стена света разделила нас, и я пристально смотрел на стоящий передо мной выбор. Красный или синий. Любовь или ненависть. Жизнь, какой она была, или жизнь, какой она могла бы быть.

Мое горло сжалось, сердце забилось сильнее, чем обычно. Ненависть была тем путем, по которому я всегда шел. Это был комфорт, единственное, что я знал. Это было то, что всегда казалось правильным в отношениях с Инферно. Ненавидеть его до тех пор, пока он не найдет свою смерть от моих рук. Но теперь…

Все изменилось. Отчасти причиной тому была Элис, но не только она. Я видел частички Инферно, он мне нравился и в чем-то даже вызывал уважение, хотя я никогда никому в этом не признался бы. Но как я мог стоять здесь и выбирать, любить ли его? Еще вчера сама мысль об этом казалась бы отвратительной. Но сегодня утром мы положили руки друг на друга и поклялись в мире. Мир для нашего народа, для города, для Элис. Так как же я мог отказаться от этого предложения звезд, когда оно могло спасти всю Алестрию?

А может, дело было не только в этом. Может быть, я хотел, чтобы ненависть закончилась, чтобы началась жизнь, где каждый день не был продиктован желанием охотиться и убивать. Элис показала мне, что в мире есть нечто большее. Данте знал вкус этого. И, возможно, это был мой шанс откусить кусочек.

Я поднял руку, звездный свет окружил меня, приблизился, словно наблюдая за мной. Затем я коснулся красной звезды и надавил пальцами в ее глубину, по моей руке разлилось тепло. Стена света, отделявшая меня от Данте, растаяла, и моя рука встретилась с его рукой внутри красной звезды.

Наши ладони сомкнулись, и тепло ворвалось в мою плоть, прокатившись по телу великолепной волной, от которой у меня перехватило дыхание. Это разблокировало что-то в моем сердце, освободив меня от мощной связи, под тяжестью которой я находился всю свою жизнь. Затем свет начал рассеиваться, звезды растворились перед нами, облака начали закрываться и снова скрывать неестественную ночь.

Солнечный свет пробился сквозь него, заливая нас, и мы встали, держа друг друга за руки, потрясенные до глубины души.

Я смотрел на мужчину, которого больше не ненавидел, в моей душе больше не было жгучей потребности уничтожить его. Он был связан со мной какими-то новыми узами, которые казались совершенно чужими и в то же время неистово хорошими.

— Dalle stelle, — тяжело произнес Данте, и наши руки разъединились.

Затем он бросился на меня, обхватив меня руками, и я удивленно хрюкнул, но потом тоже обвил его руками и крепко прижал к себе. Я заметил на своей руке след, похожий на половину восьмерки, когда она обхватила плечо Инферно. Когда он отошел, я указал на такую же отметину на его руке, расположенную между указательным и большим пальцами, как и на моей.

— Что это? — пробормотал я.

— Знак от звезд, — он любовался ею на свету, и она мерцала какой-то глубокой, неизвестной магией. Я уставился на него, когда он снова поднял на меня глаза, и по его лицу расплылась ухмылка, которую я тут же вернул. Он протянул мне руку, чтобы сжать ее, и там, где наши руки соединились, знаки создали символ бесконечности, соединив нас друг с другом. — Святое дерьмо, fratello. Я думаю, звезды только что сделали нас лучшими друзьями. 

18. Элис

— Клянусь луной, ты такая чертовски тесная, — прорычал Габриэль мне на ухо, его член глубоко вошел в мою задницу, когда я прислонилась спиной к его груди, задыхаясь и постанывая от ощущения того, как он и Леон разрушают мое тело.

— Используйте меня, — стонала я, наслаждаясь тем, как их пальцы впивались в мои бедра, когда они держали меня между собой.

— Ты хочешь еще, маленький монстр? — спросил Леон, толкаясь сильнее и заставляя меня видеть звезды, когда он врезался своим толстым членом в мою точку G.

Моим ответом был полный удовольствия стон, когда его большой палец нашел мой клитор, а Габриэль прикусил мою шею сзади.

Они меняли темп, Леон входил в меня, когда Габриэль отступал назад, а затем наоборот, следя за тем, чтобы не было ни одного момента, когда один из них не был бы полностью погружен в меня.

— Я сейчас кончу, — задыхалась я, не зная, смогу ли выдержать больше, пока Леон теребил мой клитор, а Габриэль поднял руку, чтобы погладить мой затвердевший сосок.

— Тогда кончи для нас, красавица, — приказал Габриэль грубым и властным голосом.

Экстаз взорвался в моем теле, мои мышцы крепко сжались вокруг их членов, и я закричала, каждый дюйм моей плоти переполняло удовольствие.

— Черт, — задыхался Леон, его рука на моей заднице болезненно напряглась, когда он сдерживал свою собственную разрядку, а Габриэль стонал, борясь всеми своими силами.

Мои мышцы пульсировали вокруг них, мои клыки оскалились, когда я жаждала большего, желая довести их до гибели. Но выражение глаз Леона, когда я встретилась с его золотым взглядом, говорило о том, что он еще не намерен покончить со мной.

— Посмотри на себя, — прорычал он. — Такая чертовски совершенная. Такая охуенно красивая. Такая, блядь, ненасытная.

— Одного мужчины тебе никогда не было бы достаточно, не так ли, ангел? — добавил Габриэль. — Ты дышишь сексом, как все мы дышим воздухом.

— Она наша грязная девчонка, — промурлыкал Леон, крутя бедрами и заставляя меня задыхаться. — Я предлагаю посмотреть, сколько она сможет принять от нас.

Темная усмешка Габриэля была явным согласием, и он тоже отступил назад, прижавшись ко мне, пока Леон смотрел на него через мое плечо, а я пыталась подготовиться к тому, что они планировали. Я знала, что они имели в виду то, что сказали, но я не жаловалась на это. Я хотела, чтобы они давили на меня, наказывали меня, использовали меня и трахали меня до тех пор, пока я не смогу больше терпеть и мое тело не будет полностью насыщено.

Но как только они оба снова начали двигаться во мне, в моей груди запульсировала потребность, и я резко вдохнула, откинув голову назад, чтобы посмотреть на небо.

Ругательство вернуло мой взгляд вниз, и я удивленно моргнула, обнаружив, что скрючилась на земле: Леон лежал на спине в десяти футах от меня, а Габриэль вскочил на ноги на таком же расстоянии позади меня.

— Какого черта, Элис? — спросил Леон, растерянно нахмурив брови, но я не могла подобрать слов, чтобы объяснить, почему я только что сбросила их двоих с себя с помощью своей магии. На самом деле, я даже не могла вспомнить, как я это сделала.

Толчки в моей груди становились все более требовательными, и я повернулась и бросилась прочь от них, прежде чем между нами пронеслось еще одно слово.

Я пронеслась сквозь деревья, но через несколько секунд потеряла счет времени, а затем моргнула и оказалась в комнате, которую мы с Леоном делили в доме его семьи.

Я натянула одну из белых парадных рубашек Леона, которую, как я догадалась, взяла из шкафа, хотя не помнила, как принесла ее, не говоря уже о том, чтобы надеть. Половина пуговиц была застегнута на голом теле, и я в замешательстве посмотрела на свою руку, в которой оказался мешочек со звездной пылью.

Я снова выскочила из комнаты и направилась к воротам в дальнем конце подьездной дорожки Найтов, не понимая, зачем я туда направляюсь.

Я моргнула и обнаружила, что нахожусь во власти звезд, не понимая, куда направляюсь, и даже не помня, как я вообще бросила звездную пыль.

Мои босые ноги опустились в грязь, и я хмуро оглядела песчаный карьер, в котором оказалась, задаваясь вопросом, где я, черт возьми, нахожусь, когда моя кожа затрепетала от странного вида энергии.

Мои ноги начали двигаться сами по себе, увлекая меня к небольшому каменному зданию, но прежде чем я успела дойти до него, я замерла, и воздух вокруг меня, казалось, тоже замер, словно я была заключена в пузырь тишины.

Моя кожа задрожала, волоски на шее встали дыбом, и я удивленно втянула воздух, когда две фигуры внезапно вышли из-за здания передо мной.

Райдер был весь в крови, и оба они выглядели так, словно побывали в аду и вернулись обратно, но что-то в том, как они стояли так близко друг к другу, их руки скрещивались, а на губах играла улыбка, заставило мой пульс участиться.

Я только открыла рот, чтобы спросить, что с ними случилось, как они увидели, что я стою рядом и вопрос застрял у меня в горле.

Они шли ко мне бок о бок, и я не могла сдвинуться с места, так как небо, казалось, крутилось и вертелось над нами, облака расступались, песок вздымался в вихре, который окружал нас, но каким-то образом оставался за пределами пространства, в котором мы стояли.

Я задохнулась, когда поняла, что чувство дежавю, нахлынувшее на меня, было вызвано тем, что небеса сходились над головой. Я уже стояла в подобной магической сфере, отвечала на зов небес, и мои губы раздвинулись, когда звезды выровнялись в небе над нами. Как это могло произойти?

Мой знак звезды появился прямо над нами, созвездие Весов сияло ярко и четко прямо между созвездием Близнецов Данте и Козерога Райдера.

— Dalle stelle, — пробормотал Данте, с благоговением глядя на небо, осознавая всю грандиозность происходящего с нами.

Это не должно было быть возможным. В истории нашего мира не было ни одного подобного случая, и все же я стояла здесь с двумя другими мужчинами, отвечая на зов судьбы и чувствуя притяжение к ним так же глубоко, как и к Леону все эти луны назад.

— Я всегда знал, что ты создана для меня, детка, — вздохнул Райдер, возвращая мое внимание к нему и Данте.

Они все еще стояли бок о бок, их руки соприкасались, а голые груди были в крови. У меня было так много вопросов о том, что они здесь делали, почему они так выглядят и что это за странные новые отметины на их руках. Но единственное, что сейчас действительно имело значение, это вопрос, заданный нам.

— Вот почему у нас не было выбора раньше, — сказал Данте, переводя взгляд с меня на Райдера. — Пока судьба держала нас друг против друга, мы не могли быть такими по отношению к ней.

— Но теперь мы свободны в своем выборе, — ответил Райдер, хотя его взгляд не отрывался от моего лица.

— Что это значит? — вздохнула я.

— Мы разорвали наши узы, bella, — промурлыкал Данте. — Мы больше не Астральные Противники.

Я была потрясена этой новостью, и слезы радости навернулись на мои глаза.

— А это значит, что мы можем быть твоими, — добавил Райдер.

— Вместе? — спросила я, потому что знала, что это не просто их выбор. Делая этот выбор, они выбирали и друг друга. Если нам действительно предложили шанс стать Элизианскими Парами, то мы никогда не сможем разорвать узы между нами. Мы стали бы семьей.

Я шагнула к ним, когда они обменялись тяжелыми взглядами, и когда они оба повернулись ко мне лицом я увидела решение в их глазах. Они хотели этого. Хотели меня. Больше, чем ненависть, соперничество или прочей ерунды. Они просто хотели нас.

Мы трое двигались вместе как одно целое, их руки обвивали меня сзади, когда я тянулась к ним обоим, мой подбородок поднимался, когда они наклонялись ко мне. Наши рты встретились в центре, все трое сразу, губы разошлись, языки ласкали друг друга, и узы окутали наши души, когда звезды выполнили свое предложение и связали нас друг с другом.

Я тихо застонала, чувствуя, как сила этой связи укореняется во мне, задыхаясь, когда их руки задирали мою рубашку и дразнили мое тело.

Я уже была горячей и нуждающейся, моя плоть жаждала большего после того, как моя связь с Леоном и Габриэлем была прервана, и я застонала, когда узы побудили нас стать еще ближе.

Я хотела большего от них. Нет… они были мне нужны. Мне нужно было ощутить силу их тел, окружающих меня, и почувствовать аромат этой связи на их плоти, когда я буду требовать их всеми доступными мне способами.

Магия эхом отдавалась в моих костях, когда связь между нами крепла, и моя плоть дрожала от чистой радости от того, кем мы только что стали.

Какой-то звук на мгновение отвлек наше внимание друг от друга, и я вздрогнула, когда на нас залаяла маленькая голубая призрачная гончая.

— Нам не стоит здесь задерживаться, — прорычал Райдер, похоже, вспомнив причину, по которой они оба были покрыты кровью, когда я поняла, что небеса снова осели и магия исчезает из окружающего нас мира.

Данте достал из кармана мешочек со звездной пылью, набросил на нас и без лишних слов унес нас сквозь звезды, а я прижалась к ним, пока нас тащило сквозь время и пространство.

Мы приземлились в квартире Габриэля в городе, и призрачная гончая с радостным воплем помчалась на кухню.

Я едва успела рассмотреть окружающую обстановку, как Райдер потянул меня за подбородок вперед, чтобы мой рот снова встретился с его ртом, и утянул меня за собой, падая на кровать.

Удивленный смех вырвался у меня, когда я опустилась на его грудь, глядя в его зеленые глаза, которые теперь были окольцованы серебром, мое сердце колотилось от пьянящей мысли о том, что я овладела им еще более основательно, чем раньше.

— A morte e ritorno, — прорычал Данте мне на ухо, переползая на кровать позади нас, и я повернула голову, чтобы увидеть серебряные кольца в его медово-карих глазах.

— До смерти и обратно, — вздохнула я в ответ.

— Твои глаза теперь почти полностью серебряные, bella, — промурлыкал он, с волнением вглядываясь в них. — Осталась только маленькая зеленая полоска вокруг зрачков.

Я прикусила губу, размышляя, как, черт возьми, я могла оказаться настолько благословенной, чтобы считать своими столько свирепых существ, но прежде чем я успела сказать что-то еще на эту тему, Данте наклонился вперед, чтобы поцеловать меня.

Я стонала ему в рот, а Райдер тем временем расстегивал пуговицы на моей рубашке и брал в рот мой затвердевший сосок между своими губами, прикусывая так сильно, что я задохнулась.

Данте отстранился с грязным смехом и стянул с меня рубашку до конца, оставив меня голой между ними, а затем встал, чтобы снять свои штаны.

Я протянула руку, чтобы расстегнуть ремень Райдера, пока он продолжал сосать и покусывать мой сосок, перетягивая другой между своими мозолистыми пальцами, посылая смесь удовольствия и боли через меня.

Я использовала свою скорость, чтобы стянуть с Райдера джинсы до конца, и застонала от возбуждения, когда его твердый член оказался на свободе, его пирсинг засветился и заставил мою киску сжаться от желания.

Райдер обхватил меня за задницу и притянул к своему пульсирующему члену, раскачивая меня вперед-назад, так что мое возбуждение покрыло его ствол, а его пирсинг терся о мой клитор, заставляя меня умолять о большем.

Руки Данте пробежались по моему позвоночнику, когда он переместился на кровать позади меня, его рот нашел мою шею и стал покрывать поцелуями чувствительную кожу, отчего по моей плоти побежали мурашки.

— Ti amo, моя пара, — голодно прорычал он, его горячий член упирался в мою задницу, а его мускулистая грудь прижималась к моей голой спине.

— Ti amo, Данте, — задыхалась я, пока Райдер продолжал двигать членом взад-вперед против моего отверстия и над моим клитором. — Я люблю тебя, Райдер.

— Я тоже люблю тебя, детка, — поклялся Райдер, и интенсивность взгляда в его недавно украшенных серебряными кольцами глазах в сочетании с ощущением того, как пирсинг снова трется о мой клитор, заставили меня кончить так сильно, что я увидела звезды.

Данте прорычал что-то на фаэтанском, что, как я знала, было грязным, а Райдер застонал, услышав мой крик, и одним сильным толчком вогнал в меня весь свой массивный член, отчего мой оргазм обострился и усилился, и я стала жертвой их двоих.

Данте толкнул меня вперед так, что я склонилась прямо над Райдером, и я нашла рот моего Василиска, целуя его с отчаянной страстью, которая показывала ему, как много он для меня значит.

Райдер трахал меня снизу, его толчки были продолжительными и неторопливыми, выбивая дыхание из моих легких с каждым ударом его члена глубоко внутри меня.

Данте покрывал поцелуями мой позвоночник, придвигаясь еще ближе сзади, и я стонала от удовольствия, желая ощутить его толщину в своей заднице так сильно, что была всего в нескольких мгновениях от того, чтобы умолять об этом.

Прежде чем я смогла прервать свой поцелуй с Райдером, чтобы сделать это, Данте переместил свой член между моих бедер, как я и хотела. Но вместо того, чтобы захватить мою задницу, как я ожидала, я почувствовала, как головка его члена уперлась во влажный жар моей киски рядом с членом Райдера.

Я задохнулась, оторвавшись от поцелуя Райдера, и посмотрела через плечо на Данте, когда мой пульс замерцал от удивления и страха, но также и от предвкушения.

— Ты хочешь этого, bella? — спросил Данте, его глаза горели от возбуждения, электричество плясало по его коже и искрилось на моей.

Я громко застонала, когда Райдер продолжил направлять мои движения на его члене, держа руки на моей попке, и оглянулась на него, чтобы понять, чего он хочет.

— Ты сможешь справиться с нами, детка, — промурлыкал он с греховной улыбкой, украшающей его губы и растапливающей всякую нерешительность.

— Я хочу этого, — сказала я, и мой голос сорвался, когда Райдер снова глубоко вогнал свой член.

Электричество затрещало по комнате, когда Данте внял этим словам, и я втянула воздух, ожидая, пока Райдер выйдет из меня обратно, пока внутри меня не осталась только головка его члена, а затем он вогнал свой член в самую мою сердцевину.

Стон, который вырвался у меня, был полностьюживотным, когда они оба одновременно вошли в мою киску, двигаясь медленно, чтобы я могла привыкнуть к тому, как их толстые члены растягивают и заполняют меня. Это было так сильно. Я едва могла даже дышать. Я чувствовала себя такой полной, что у меня кружилась голова. И все же все мое тело гудело от удовольствия, и я знала, что ни за что на свете не попрошу их остановиться.

Данте мрачно усмехнулся, когда начал двигаться, его вес придавил меня к Райдеру еще сильнее, когда они вдвоем зажали меня между собой и начали трахать меня вместе.

Каждый толчок был самой интенсивной формой экстаза, и звуки, которые вырывались из меня, были чисто животными, когда я кончила снова почти мгновенно. Моя киска сжималась вокруг их членов, а я задыхалась и выла, ослепленная ощущением того, что они вдвоем владеют мной как одним целым, и я хотела, чтобы это никогда не прекращалось. 

19. Габриэль

— Вот дерьмо! — воскликнул я, когда Леон на скорости вошел в поворот на своей шикарной серебристой спортивной машине, и я прижался к окну, пока он подбавлял газу. Мы летели вверх по дороге, и я кричал в такт ему, когда мое сердце взлетало в груди, а желудок делал сальто назад.

Я был чертовски зол после того, как Элис сбежала от нас, и особенно когда мы выяснили, к кому именно она побежала, с помощью следящего заклинания, которое теперь связывало нас всех. Очевидно, она хотела оказаться в объятиях Данте и Райдера прямо сейчас, и одна вспышка Зрения показала мне все, что мне нужно было знать о том, как сильно они трахаются в эту самую секунду. Я был на грани истерики, когда Леон потащил меня к своей машине, обещая подбодрить. И, черт возьми, я должен был признать, что это сработало.

Мы поехали в горы к северу от дома его семьи, и он мчался по извилистым дорогам почти достаточно быстро, чтобы обогнать Зрение. Или, по крайней мере, оно отвлекало меня достаточно, чтобы я не мог сосредоточиться на видениях стонущей Элис, кончающей на чужом члене. Вместо этого я использовал его, чтобы видеть каждый поворот впереди нас, что означало, что Леон мог ехать так быстро, как ему хотелось, не беспокоясь о том, что может врезаться.

— Веди меня, Гейб! — крикнул он, закрывая глаза рукой, и я рассмеялся, увидев, как мы падаем с ближайшего обрыва.

— Направо! — позвал я, и он крутанул руль. Я дернул за другую сторону, когда мы резко вошли в поворот, выравнивая нас, и Леон взволнованно выругался, опуская руку, чтобы снова видеть. — Быстрее! — потребовал я.

Он нажал на педаль газа, и мы рванули в темный туннель, прорезанный в горе. Он дал гудок и замигал фарами, когда мы на скорости сто миль в час устремились к световому кругу в дальнем конце туннеля.

Когда мы снова вырвались из туннеля, он резко повернул налево, и видение столкнувшегося с нами грузовика заставило мое сердце забиться в горле.

— Вставай на тот край! — крикнул я, указывая на поросший мхом участок в стороне от дороги, и Леон тут же повиновался, машина въехала на него, когда из другого туннеля на нас вылетел грузовик, который затормозил.

Водитель засигналил, проносясь мимо, и мы оба рассыпались от смеха, пытаясь отдышаться, пока Леон ставил машину на стояночный тормоз.

— Мне нравится почти умирать с тобой, Гейб, — пыхтел Леон, протягивая руку, чтобы хлопнуть меня по плечу.

— Да, блядь, — я ухмыльнулся ему. — И не называй меня Гейбом.

— Да, да, — он махнул рукой, выхватывая свой Атлас из подстаканника, его взгляд упал на экран, и он надулся. — Она не звонила. С ней все в порядке? — он посмотрел на меня, и я позволил себе погрузиться в ноющие видения о двойном проникновении в мою девочку. Было ли это действительно необходимо, звезды? Как это могло быть важным видением, которое я должен был увидеть? Клянусь, им просто нравится иногда шутить со мной.

— Да, ей чертовски хорошо, — сказал я с таким видом, который точно говорил ему о том, что она все по прежнему занята.

Леон провел языком по зубам, затем отстегнул ремень и выпрыгнул со своего места, забравшись на меня и придавив мои плечи своим весом.

— Какого хрена ты делаешь? — закричал я, отталкивая его, когда он начал гладить меня по голове.

— Ш-ш-ш-ш, — промурлыкал он, пытаясь сильнее прижать меня к себе, и я сопротивлялся двумстам фунтам мышц Льва, когда он вжимал меня в сиденье и продолжал давить на меня своим весом.

— Чувак! — рявкнул я, не желая причинять ему боль, но, черт возьми, я бы это сделал. Я призвал на помощь Зрение, но получил лишь видение члена Данте во рту Элис, так что это было просто замечательно.

— Леон! — огрызнулся я, ударив его по почкам, и он резко моргнул, похоже, выходя из какого-то транса.

— Упс, извини, чувак. Это все инстинкты Льва, — он попытался погладить меня по волосам, которые он свил в гнездышко, а я отшлепал его руки. Иногда я не был уверен, что этих так называемых приступов «Львиных инстинктов» ему было так трудно избежать, как он утверждал.

Он откинулся на спинку кресла, делая длинный глоток коктейля цвета радуги, который он купил по дороге сюда.

— Тебе нужно держать это дерьмо под замком. О чем это вообще? — спросил я, стараясь не стыдить его Орден, но, клянусь звездами, я никогда не пойму социальные Ордена и их странные тактильные приемы.

— Это доминирование. Я Альфа-Лев, и время от времени у меня возникает желание доминировать над своими Львицами, — сказал он непринужденно, и мои глаза сузились.

— Я думаю, нам нужно обсудить, будет ли наша группа называться «Прайдом». Я не Львица, и уж точно не покорный.

Он допил свой напиток, громко посасывая соломинку, пытаясь выжать из нее последний сок. Шум продолжался и продолжался, пока это не рассердило меня настолько, что я выбил стакан из его рук, и он остался с соломинкой, торчащей из его губ, и без сока.

Он выдернул соломинку изо рта и бросил на заднее сиденье. — Ну, это было не очень мило, Гейб.

— Не уходи от темы. И не называй меня Гейбом, — твердо сказал я.

Он потянулся, схватил меня за бедро и сжал, уставившись на меня. — Послушай, Гейб…

Я с рычанием оттолкнул его руку от своего бедра и сузил глаза. — Не. Называй. Меня. Гейбом, — предупредил я.

Он драматично вздохнул. — Ладно. Послушай, Гейб-риэль, я Лев. И ты можешь назвать утку лошадью, но она все равно крякает и имеет клюв.

— Я не знаю, что это значит, — сказал я в замешательстве.

— Это значит, что мы — Прайд, чувак. Этого не изменить. Наш Прайд — это наша семья. И мои инстинкты иногда возбуждаются, потому что моя природа — быть главой Прайда. Так что не волнуйся об этом. В следующий раз, когда я буду доминировать над тобой, просто соглашайся. Позволь мне подмять тебя под себя, позволь мне поставить тебя на место.

— Мое место не под тобой, — сказал я.

— Конечно, нет, — сказал он легкомысленно, как будто на самом деле не имел этого в виду. — Это просто сделает моего внутреннего Льва счастливым, вот и все. Не о чем беспокоиться. Я никому не скажу, что я тебя одержал.

— Ты не одержал меня, Леон. И я бы предпочел, чтобы ты использовал другую формулировку.

Он закатил глаза. — Клянусь звездами, ты такой обидчивый. Ладно. Я подмял тебя под себя и подчинил своей воле. Доволен?

— Нет.

— Хорошо, — он начал выезжать на дорогу. — Поедем посмотрим на нашего маленького монстра?

— Хорошо, — согласился я. — Но я зол на нее.

— Еще лучше. Мы можем заняться сексом в гриме и показать ей, кто лучше занимается сексом втроем.

— Я все еще не могу поверить, что она просто бросила нас ради них. Я сегодня не в игре? — я не совсем хотел его мнения по-этому поводу, но я также чувствовал себя на один процент неловко из-за этого, раз уж я это сказал. Зрение сильно отвлекало меня, и я оказался в туманном состоянии, что не способствовало видениям или траху. Но если и был человек, с которым я мог бы поговорить об этом, то я со сто пятьдесят процентной уверенностью предположил, что это Лев без границ. Он был зол на то, что она ушла, но не принимал это близко к сердцу. Как ему это вообще удавалось? Возможно, то, что он стал ее Элизианской Парой, утихомирило все тревоги и ревность. Я уже чувствовал себя меньшей стороной в этой группе, так что мне не нужно было много убеждений, чтобы впасть в сомнения.

— Ты был в ударе, брат, — ободряюще сказал Леон. — Ты был весь такой напористый и грязный, а потом ты сказал что-то вроде «ты дышишь сексом, как все мы дышим воздухом», — сказал он хриплым голосом, похожим на мой, и я вздрогнул.

— Это не звучит сексуально сейчас, когда ты говоришь это мне, — прокомментировал я.

— Нет, это точно так, — он потянулся вслепую, неопределенно потирая мое лицо, и я отпрянул от его странных поглаживаний. — Ты заставил ее кончить так сильно. Может быть, ей просто пришлось уйти, потому что она была слишком возбуждена.

— Я так не думаю, — пробормотал я.

— Это вполне возможно. Однажды, до того, как мы с Элис сошлись, у меня был стояк на нее в течение трех дней. Три дня, Гейб. Мне пришлось попросить Минди держать стратегические предметы над выпуклостью в моих штанах. Чашки, бублики, комнатные растения. Это были долгие несколько дней, но я справился с этим.

— Вообще-то, я это помню, — ответил я, фыркнув от смеха. — И все заметили. Это было в школьной газете. Директор Грейшайн сделал объявление, в котором попросил некоторых девушек, преследующих тебя, сообщить ему, если у них какие-то неприятности.

— Неа, — сказал он пренебрежительно, как будто я был не прав, и я покачал головой, ухмыляясь. Он был полным тупицей, но не любить его было просто невозможно.

Мы спустились с гор и вернулись в мою квартиру в западной части Алестрии. Леон припарковался на подземной стоянке, и мы поднялись на лифте на верхний этаж, где Элис даже не пыталась скрыть свои крики удовольствия за глушащим пузырем. Леон мрачно усмехнулся, открывая дверь, и мы вошли внутрь. Элис лежала обнаженная на барной стойке, а лица Райдера и Данте были зарыты между ее бедер, их головы покачивались в такт движениям друг друга. Ради любви к звездам.

— У тебя проблемы, Элис, — позвал Леон, направляясь прямо к ней, когда она кончила с содроганием и стоном, ее руки вцепились в волосы обоих парней между ее ног.

Она приподнялась на локтях, яростно пыхтя, когда Данте и Райдер отступили назад. Они были одеты в одинаковые серые треники, сквозь которые виднелись очертания их твердых членов. По крайней мере, они сделали хоть какую-то попытку одеться с момента последнего гребаного видения, но в любом случае все явно шло в том же направлении.

— Нам нужно поговорить, — задыхалась Элис, ее взгляд остановился на мне, когда я приблизился, и я нахмурился, глядя в ее глаза. Серебро в них казалось каким-то более густым…

— О мои звезды! — прорычал Леон, пикируя на Райдера и Данте и увлекая их в групповое объятие, подпрыгивая вверх и вниз. — Как это произошло? Это невозможно, но, клянусь луной, это произошло. Случилось. Скажите мне, что это случилось!

— Так и есть, Leone, — сказал Данте с широкой ухмылкой.

Элис соскользнула с барной стойки, натягивая белый шелковый халат, который был брошен на пол. — Габриэль, — она поймала мою руку, но мой взгляд остановился на глазах Данте и Райдера, перемещаясь между ними, пока мой мозг медленно догонял то, что я видел.

Нет. Не может быть. Это не может быть правдой.

— Габриэль, мы можем поговорить? — Элис умоляла, но я вырвал свою руку из ее руки, мое сердце опустилось в груди, паника поглотила весь воздух вокруг меня и затруднила дыхание.

Райдер и Данте начали объяснять, но я едва мог расслышать их слова.

— … вы разорвали связь Астральных Противников? — Леон задыхался, но я просто продолжал сокращать расстояние между нами, глядя в их глаза, обнаружив, что невозможная реальность насмехается надо мной

Это была неправда. Как это может быть правдой? Узы Элизианской Пары были рассчитаны на двух фейри. Не более того. Но правда смотрела прямо на меня. У Райдера и Данте в глазах были серебряные кольца, и когда Элис метнулась ко мне, положив руку мне на грудь, я взял ее за подбородок и рассмотрел кольца в ее глазах. Почти вся ее зеленая радужка теперь была окрашена в серебристый цвет, только в центре, у зрачков, виднелся проблеск.

— Это лучший день в моей жизни! — воскликнул Леон, вскочив и схватив Элис в сокрушительные объятия, пока она пыталась его успокоить. Он начал забрасывать ее вопросами, а Райдер и Данте приблизились к ним, казалось, не в силах оторвать руки от Элис, когда они целовали ее шею и гладили по спине.

— Элизианская оргия! — объявил Леон, стягивая халат Элис.

— Подожди, Лео, — задыхаясь, сказала она, но она явно была захвачена желанием после их брачной церемонии, ее руки тянулись к груди Данте и горлу Райдера.

Она искала меня, но рот Райдера нашел ее, и она потерялась в море страсти, которая скрепила их связь, все вокруг исчезло. Включая меня.

Я отступил к двери, мой мир уменьшился, а внутри меня проснулась яма ревности и потери. Я не был частью этого. Я был чужим, как и всегда был чужим. Она никогда не сможет полюбить меня так, как любила их, и, возможно, моя любовь все равно недостаточно хороша для нее. Она не могла сравниться с любовью ее настоящих партнеров.

— Мне пора, — пробормотал я, и Элис снова попыталась посмотреть на меня, но я уже вышел за дверь, вытаскивая из кармана мешочек со звездной пылью.

Дверь открылась как раз перед тем, как я бросил ее, и Элис в отчаянии позвала меня по имени, прежде чем я исчез в звездном небе. Я даже не был уверен, куда иду, пока мои ноги не опустились на грязную улицу в городе, и я понял, что отправился искать Билла.

Девушка Блейзер вскрикнула и упала на задницу от удивления, когда я появился прямо перед ней, ее зрачки расширились, а волосы растрепались. — Ах! Это человек, у которого нет друзей! Совсем без друзей! — она встала, спотыкаясь, с очередным криком, и я хмуро смотрел ей вслед, пока она пряталась за фонарным столбом. Она высунула голову, чтобы посмотреть на меня, затем снова спряталась за фонарем.

Я прошел по улице через маленькую калитку, где посреди ряда маленьких домиков стоял дом Билла, подошел к двери и постучал. Никто не ответил, и я постучал сильнее, стараясь не обращать внимания на Блейзера, которая начала петь где-то позади меня.

— У него не было друзей, у этого мальчика. Может быть, это было связано с его старым бельем. Может быть, его сердце было маленьким, как горошина, а может быть, все дело в его колене-бабочке.

Я скрежетал зубами, и начал стучать сильнее, когда ее голос приближался.

— У него не было никаких друзей, как у мальчика с соседней улицы, может быть, потому что у него были большие волосатые ноги. Может, потому что у него были уши, как у Спока[23], а может, из-за его сморщенного члена.

— Билл! — рявкнул я. — Это я, открой эту проклятую звездами дверь.

— Может, ночью у него рога как у барана, а может, когда ты его нюхаешь, он пахнет как моллюск.

— Билл! — я закричал громче, собираясь выломать дверь, когда она наполовину открылась, и он высунул голову. Он был потный и запыхавшийся, его загорелая волосатая грудь была обнажена, а глаза пылали огнем.

— Клянусь звездами, сынок, ты когда-нибудь появляешься, когда я не нахожусь глубоко в своей любимой шлюхе?

Я зарычал от разочарования, отводя взгляд от его глаз, когда моя челюсть сжалась. — Черт, извини.

— В чем дело, ты в порядке? — спросил он с ноткой беспокойства в своем хрипловатом голосе.

— Билли-бой, ты вернешься в постель? Я везде пролила взбитые сливки, — донесся до меня женский голос, и Билл оглянулся через плечо с ноткой отчаяния.

— Ты в порядке? — нажал он, и я нацепил фальшивую улыбку, снова встретившись с его взглядом, когда кивнул.

— Да, я в порядке. Увидимся позже, — я повернулся и пошел по улице, слыша, как он зовет меня, пока я доставал звездную пыль и набрасывал ее на себя.

Я не был уверен, куда иду, мой разум концентрировался то на одном месте, то на другом, а звезды несли меня вперед, ожидая, пока я приму решение. Шепот заполнил мою голову, и вдруг я почувствовал, что они ведут меня куда-то, подталкивая к кому-то. Я оказался перед двумя шикарными воротами с выгравированными на них словами «Академия Зодиак» над красивым колесом зодиака.

Я нахмурился, гадая, почему звезды привели меня в шикарную школу, когда кто-то прошел мимо меня и повернулся, чтобы посмотреть на меня с любопытством.

— Нокси? — брови Ориона удивленно вскинулись, когда он увидел меня, и узел в моей груди немного ослаб.

— Эй… — я провел рукой по волосам, чувствуя себя неловко, как дерьмо.

— Ты в порядке, приятель? — спросил он, нахмурившись, глядя на мое выражение лица. Он был одет в серебристо-голубую майку питбола с надписью «А.З.» на передней части, а его темные волосы были убраны назад в беспорядочном стиле, как будто он не потрудился их уложить, но они все равно идеально легли на место.

— Я… нет, вообще-то. У меня дерьмовый день, — признался я, сглотнув острый комок в горле.

— Хочешь потусоваться? — спросил он так, словно тоже надеялся на компанию, и у меня от облегчения перехватило дыхание.

— Да, это было бы здорово, — пробормотал я, и он кивнул, ведя меня через ворота на территорию академии. — Ты где-то гулял?

Он вскинул пузырь глушения, оглядываясь по сторонам. — Да, я был в поместье Акруксов. Моя мама работает с ними, поэтому я всегда там. А теперь и моя сестра, Клара, тоже…

— Как ты можешь терпеть этих засранцев Драконов? — спросил я с гримасой, понимая, что, вероятно, не стоило говорить об этом, но Зрение подсказывало, что мне не нужно фильтровать себя рядом с Лэнсом Орионом. Я мог доверять ему, и смех, который он издал, подтвердил это.

— Я обычно отвлекаюсь от великих речей Лайонела. Дариус крут. Он любит сбегать от своего придурка отца при любой возможности, и я за то, чтобы помочь ему в этом. К тому же он один из моих единственных друзей здесь, если быть честным. Это грустно?

— Ты самый популярный парень в Зодиаке, уверен, что он не единственный вариант для тебя? — спросил я.

— Да… — он провел рукой по затылку. — Но я все равно Вампир, так что быть одиночкой — это как бы моя фишка. Кроме того, когда я сделал себе имя в Питболе на первом курсе, было трудно отличить настоящих друзей от фанатов. Но в моей команде есть девушка по имени Франческа, она классная. Она одна из немногих в этой школе, кому я могу доверять после того, как моя сестра закончила школу. С моими связями с Акруксами… в общем, отличить жаждущих власти фейри от настоящих друзей нелегко. А фейри в этой академии жаждут власти больше, чем остальные.

— Сомневаюсь, что они хуже Алестрианцев, — прокомментировал я с легкой ухмылкой. — Вместо потасовок на рассвете, как у вас, ребята, там кровавые убийства в любое время суток.

— Мило, — усмехнулся Орион, когда мы направились по извилистой тропинке на просторный луг территории Эир. — Но не думай, что здешние богатые засранцы менее кровожадны. Если сильные учуют кровь в воде, они набросятся на слабых, как акулы.

— Видимо, такова жизнь, — вздохнул я. — В любом случае, лучше не иметь много друзей, чем иметь кучу дерьмовых. Я прожил большую часть своей жизни с одним человеком, на которого мог положиться. Это значит, что никто не сможет воткнуть нож тебе в спину, пока ты спишь.

— Точно, — согласился он. — Ты не поверишь, какое дерьмо творится в тенях этого места.

— Например, как хорошие маленькие шикарные мальчики занимаются темной магией? — я подтрунил, ударившись плечом о его плечо, и он ухмыльнулся.

— Именно. Ты никому не можешь доверять. Даже своей собственной семье, — его глаза потемнели.

— Это отстой.

— Да, особенно потому, что Клара поклялась, что не будет работать на Акруксов после того, как покинула Зодиак. Она сказала, что никогда не хотела быть связанной с ними, а теперь мама продолжает рассказывать о том, как прекрасно она с ними работает, как будто она не может дождаться, когда я присоединюсь к ним после того, как закончу школу в этом году. Но я не хочу идти по их стопам и быть маленькой сучкой Лайонела Акрукса. У меня есть реальный шанс вступить в Солярианскую Питбольную Лигу. Мама просто убеждена, что у меня сейчас такой период, — он закатил глаза.

— Мне жаль, старик. Может, она одумается? — предложил я.

Он покачал головой, как будто считал это невозможным. — В любом случае, это не имеет значения, ничто меня не остановит, если я пройду отбор. Звездные Костры набирают команду, и я не упущу свой шанс.

Мои брови изогнулись. — Мне лучше получить приглашение на твою первую игру, — я усмехнулся, и он кивнул. Мне чертовски нравилась эта команда.

Он улыбнулся в ответ, свет вернулся в его глаза. — Чертовски верно, так и будет, и ты будешь в Питсайде, чтобы увидеть резню вблизи.

Он подвел меня к огромной башне, в которой располагались общежития воздушных Элементалей, и я с благоговением посмотрел на огромную вращающуюся турбину на вершине белых стен. Он наложил магию воздуха на символ Элементаля над входом и провел меня внутрь, когда дверь отворилась. Я последовал за ним вверх по бесконечной винтовой лестнице, которая, казалось, кружила по башне, на каждом уровне уходя в коридоры, полные общежитий. Когда мы добрались до одного из самых высоких уровней, мое дыхание участилось, и он повел меня по коридору со светлыми стенами и одной дверью в конце.

— Каюта капитана, — он усмехнулся, прежде чем протолкнуться внутрь, и я последовал за ним в огромную комнату с массивной кроватью в самом центре. Пара кресел стояла у окна в пол, и Орион опустился в одно из них, закинув ноги на журнальный столик между креслами и жестом пригласив меня занять другое кресло.

Я присел, оглядывая массивную комнату, которая была раза в три больше нашей спальни в Академии Авроры.

— Это все для тебя? — удивленно спросил я.

— Да, — он неловко улыбнулся. — Чертовски глупо, не так ли?

— Глупо, — согласился я с насмешливой ухмылкой.

Я поднял коробку протеиновых шариков у его ног, прочитав название «Proballs» на ярко-красной упаковке покрытой питболами.

— Хочешь один? — предложил Орион. — Они помогают наращивать мышцы в три раза эффективнее после тренировки.

— Серьезно? — фыркнул я, вытаскивая один из пачки.

— Да, это какой-то органический эласто-фрукт из Барувии, — сказал он. — Абсолютно безопасно. Это просто добавка. Тренер дал их мне.

Я бросил один из фруктовых шариков в рот, и мои брови изогнулись от сладкого, приторного вкуса, когда я жевал. Я тут же съел еще один, и Орион рассмеялся.

— Они вкусные, да?

— Очень вкусные, — я съел еще несколько.

Орион протянул руку, чтобы забрать у меня коробку, но я зацепил еще парочку и держал ее подальше от него. — Ладно, успокойся. Разве тебя не кормят в Авроре?

Я пожал плечами, запихивая еще несколько штук между губами, прежде чем он бросился вперед и со смехом выхватил коробку у меня из рук.

— Они такие вкусненькие, — сказал я с набитым ртом.

Ладно, может быть, я сейчас эмоционально переедаю. А может, мне было наплевать, потому что на вкус они были как проклятая радуга, а у меня был дерьмовый день.

Мой член начал покалывать, и я нахмурился, проглотив последний кусочек.

— Они обычно вызывают странные ощущения в твоем члене? — спросил я, когда покалывание распространилось по всей его длине и перешло на яйца.

— Что? — воскликнул Орион. — Нет, на что это похоже?

— Как иголки и булавки в моем члене, — я поднял на него глаза: вместо покалывания появилось странное набухающее чувство. — Что, черт возьми, в них, мужик? — я взял у него коробку, и перевернул, чтобы прочитать ингредиенты, но не смог найти ничего странного среди списка.

— У тебя аллергия или что? — спросил Орион, когда мой член стал твердым на сто процентов. Настолько твердым, что это было чертовски больно.

— Я, блядь, не знаю, Лэнс. Очевидно, — огрызнулся я, когда мой член сильно ударился о внутреннюю часть штанов, и я был уверен, что они вот-вот лопнут. — О мои звезды, — испуганно воскликнул я, поспешно расстегивая штаны и спуская молнию. Мой член продолжал расти, и я был уверен, что мои чертовы яйца тоже растут. — Что происходит? — в панике потребовал я у Ориона, а он только покачал головой в ужасе. — Где ты их взял?

— У тренера, — подтвердил он. — Ну, то есть, мой друг доставил их мне от тренера.

— Что. Друг? — я зарычал, пытаясь удержать свой член в боксерах, так как он выпирал из материала, и я поморщился, когда он начал болезненно пульсировать. — Орио, блядь, помоги мне.

Орион вскочил на ноги, глядя с выпуклости моего постоянно увеличивающегося члена на коробку с «Proballs». — Жди здесь.

Он стремительно выбежал из комнаты, а я застонал, когда мой твердый член стал еще больше и внезапно прорвал боксеры, разорвав их пополам.

— Нет, нет, нет, — он рос, как росток фасоли под лучами солнца, как ублюдок.

Я не хотел произносить никаких заклинаний, чтобы не уничтожить свой член навсегда, поэтому я просто смотрел, как он раздувается, как гребаная надувная игрушка для бассейна, и растет прямо к моему лицу.

— Остановись, ради любви к луне, пожалуйста, остановись! — я схватился за него, встал на ноги и начал бороться с этой штукой, которая теперь была размером с хобот слона. Я пытался столкнуть его обратно вниз, чтобы спрятать куда-нибудь, но мои штаны тоже начали рваться от веса моих постоянно растущих яиц.

— Орио! — закричал я, молясь, чтобы он не бросил меня, так как в моей голове мелькали видения того, что мне придется пытаться пройти через кампус в таком виде. Нет, я не сделаю этого, звезды. Не буду.

Я скинул туфли и рваные джинсы, отказавшись от попыток удержать их на месте. Затем я обхватил руками свои огромные яйца и побежал через всю комнату к зеркалу на стене. Может, все не так уж плохо.

— Святое дерьмо! — вырвался у меня придушенный звук, когда я стоял перед своим отражением, мой член вырос и упирался мне в подбородок.

Теперь он был толстым, как арбуз, и с каждой секундой становился все больше. Мои яйца были похожи на два шара для боулинга в моих руках, и ужас пробежал сквозь меня, когда я подумал о том, что может случиться, когда они станут слишком большими. Что, если они лопнут? Что если из-за этого я стану гребаным евнухом?

Я искал ответа у звезд, но, клянусь, они смеялись надо мной, не предлагая никакого решения, и просто хихикали в чертовом небе.

— Пошли вы! — крикнул я. — Неужели вы не могли предупредить меня об этом? Вы можете показывать мне видение за видением, как Элис трахается с другими мужчинами, но предупредить меня об этом взрыве члена — выше ваших сил?

Очевидно, сегодня был самый дерьмовый день в моей жизни. Мой гороскоп предупреждал, что сегодня мне предстоят испытания, но он мог бы сказать мне и более простым языком, что моему члену суждено превратиться в гигантское воздушное животное, не так ли?

Шаги раздались за дверью, и меня охватила паника. Я схватил с кровати синее одеяло и обернул вокруг своего огромного члена, чтобы попытаться спрятать его. Это было чертовски бессмысленно, но что еще я мог сделать? Просто стоять тут, как идиот с огромным членом?

Дверь открылась, и Орион поспешил внутрь, увлекая за собой за руку девушку. Она была одета в брюки, у нее были длинные темные волосы, а глаза накрашены подводкой.

— Итак… это Франческа, — сказал он, переводя взгляд на огромный член, прячущийся под одеялом. Не то чтобы он хорошо скрывался.

— Зачем тебе приводить сюда кого-то еще? — шипел я, пытаясь повернуться боком, чтобы лучше скрыть его. Я не хотел показывать девушке свою голую задницу, но, возможно, это было лучше, чем мой огромный член.

— Она поможет, — пообещал Орион.

Франческа разразилась смехом, а я бросил на нее такой яростный взгляд, что она быстро задохнулась и поджала губы, чтобы остановить себя.

— Покажи мне коробку «Proballs», — сказала она, взяв себя в руки, и Орион бросился к коробке, чтобы взять и передать ей.

— Кто дал их тебе, Орио? — потребовал я.

— Ну… Франческа дала, — неловко сказал он, и я обратил свой гнев на его подругу.

— Ты, — прорычал я. — Ты, блядь, сделала это? — я показал жестом на свой член, но потерял хватку на одеяле, так что оно соскользнуло на пол и обнажило каждый огромный, пульсирующий, покрытый венами дюйм моего мужского достоинства.

— О, мои звезды! — она забилась в истерике, хватаясь за бока, а я наклонился и схватил одеяло. с проклятием.

Мой член был таким тяжелым, что с я громким чмоканьем упал на пол, и с трудом поднялся на ноги.

Он продолжал набухать. Но мне это удалось, я крепко обмотал одеяло вокруг него, вынужденно сдвинув свой огромный ствол в одну сторону, чтобы он мог лежать на моем плече и продолжать расти.

— Ты мне поможешь или просто будешь стоять и смеяться? Через минуту он будет больше меня! — крикнул я, и девушка взяла себя в руки, пока Орион неуверенно смотрел, не зная, что делать.

Франческа взяла у Ориона коробку с «Proballs», провела по ней пальцами, и два ее глаза вдруг слиплись в один. Она была Циклопом и явно пыталась уловить следы памяти на этой штуке.

— Что ты можешь почувствовать? — срочно спросил Орион, его глаза метнулись к головке моего члена, когда она высунулась из-под одеяла и пощекотала мне ухо. Сегодня не мой день.

— О нет… — Франческа вздохнула. — Это моя подруга Келли, она осталась с ними наедине, пока я ходила в туалет сегодня утром.

— Кто такая Келли? — потребовал я в то же время, что и Орион.

Франческа закатила глаза на Ориона. — Ты иногда такой засранец. Ты знаешь Келли, девушку, которую ты трахнул на прошлой неделе и забыл позвонить?

— Я никогда не говорил, что позвоню, — просто ответил Орион, и это был просто потрясающий ответ, блядь, прямо сейчас.

— Так это месть за то, что ты был мудаком, Орио? — прорычал я, нуждаясь в том, чтобы обвинить кого-то, кто находился в комнате вместе со мной.

— Эй, я сказал Китти…

— Келли, — резко вмешалась Франческа.

— Ну да, я сказал ей то, что говорю каждой девушке, — сказал Орион, приглаживая рукой волосы. — Я не встречаюсь. Если бы я переспал с ней, она бы знала, что это все. Я всегда откровенен с девушками.

— Если бы ты с ней переспал? Ты серьезно не помнишь? Ты даже не пьешь, — сказала Франческа, сильно ударив его по руке, в то время как Орион виновато пожал плечами.

— Как насчет того, чтобы провести эту долгую дискуссию за послеобеденным чаем? — я саркастически фыркнул. — Вообще-то, мы можем пообедать и накрыть стол на четверых, потому что мой чудовищный член вот-вот сойдет с моего тела и начнет самостоятельную жизнь в любую секунду!

— Ладно, успокойся, Нокси. Мы все исправим, — успокаивающе сказал Орион. — Нам просто нужно выяснить, что в них содержится, чтобы мы могли получить противоядие, — он взял из коробки шарик, вскрыл его и понюхал содержимое. — Запах покрыт подсластителем, — он нахмурился и передал его Франческе, чтобы она понюхала, когда ее глаза вернулись в нормальное состояние, но она ничего не нашла.

Мне нужен был Райдер с его дарами Ордена, чтобы выяснить, что в нем находится. Я знал это, но не собирался звонить засранцу, который в это время устраивал оргию со своими новыми партнерами. Нет, я буду иметь дело со своим огромным членом, как фейри.

— Мне придется пойти и позвать Кимми, — сказал Орион.

— Кого? — прорычал я.

— Он имеет в виду Келли, — сказала Франческа, снова ударив его по руке. — Я пойду за ней, а ты просто постарайся замедлить рост этой штуки, — она вышла из комнаты, а у меня закружилась голова, когда вся кровь в моем теле устремилась к моему огромному члену. Мои яйца становились такими тяжелыми, что скоро я должен был сесть, но я боялся, что если я это сделаю, то никогда больше не встану.

Кончик моего члена находился в футе над моей головой, а голова продолжала плыть. Внезапно чернота заволокла мое зрение, и я споткнулся, снова уронив одеяло. Орион бросился вперед, чтобы поймать меня, и, словно в замедленной съемке, мой огромный член качнулся в сторону и сильно ударил его по лицу. Он шокировано моргал, осознавая, что только что произошло, а я смотрел на него и обхватывал руками всклокоченного зверя, пытаясь оттащить его подальше.

— Я сейчас вырублюсь, — пробормотал я, быстро отойдя от только что полученной пощечины, решив, что лучше не зацикливаться на этом. Его щека была красной из-за этого, черт возьми.

Он осторожно подошел сбоку ко мне, прижал ладонь к моей руке и с помощью своей магии воды прилил больше крови к моей голове. — Прости, Нокси, — пробормотал он.

— Я больше никогда не буду есть пищу, подаренную тебе, — мрачно сказал я.

— Я тоже дал такое обещание, чувак. Франческа — единственный человек, которому я доверяю давать мне что-либо после… ну, ты знаешь. Орео.

— Да, — пробормотал я. — Но это еще хуже.

— Мы приведем твой член в норму, — пообещал он, хлопнув рукой по моему плечу, и я кивнул ему, когда в его глазах вспыхнула клятва.

Это был бы приятный момент единения, если бы я не обнимал огромный член у себя на груди, пока он медленно, но целеустремленно продвигался к потолку.

Дверь открылась, и я выругался, когда Франческа вернулась с миниатюрной блондинкой на буксире.

— Тебе обязательно было приводить ее сюда? — я охнул, пытаясь достать свое одеяло, но не смог до него дотянуться. Знаете, до чего я мог дотянуться? До своих яиц. Которые сейчас пасли пол, как две огромные гребаные груши, висящие между моих ног.

— Вот дерьмо, — у Келли, по крайней мере, хватило порядочности выглядеть ужасно, когда она смотрела на меня. — Сколько ты съел?

— Не знаю, десять? — предположил я, и она в ужасе посмотрела на Ориона, который смотрел на нее смертельным взглядом.

— Ты хочешь все разъяснить, Перри? — потребовал он. В этот момент он просто пытался перепутать ее имя.

— Я-я, — заикаясь, пролепетала она, затем выпрямила позвоночник и указала на Ориона. — Ты чертов мудак. И мне жаль твоего друга, но они были предназначены для тебя.

— Почему я мудак? — огрызнулся Орион. — Разве я не говорил тебе, что я не хожу на свидания, потому что у меня нет времени, чтобы посвятить его девушке вне моих тренировок?

Келли покраснела, задумавшись на секунду. — Ну… да. Но это не значит, что ты можешь просто трахнуть меня и больше не разговаривать со мной.

— А чего ты ожидала? Что мы станем лучшими друзьями? — потребовал он.

Келли пожала плечами. — Тебе не нужно было быть таким засранцем.

— А тебе не нужно было пытаться взорвать мой проклятый звездами член, — прорычал Орион в ярости.

— Я знаю, что ты злишься, парень, — спокойно начал я, поворачиваясь к нему. — Но ты не тот, у кого есть китовый член, который вот-вот проделает дыру в потолке! — прорычал я.

Орион повернулся ко мне с извиняющимся взглядом, затем пронесся через всю комнату и схватил Келли, оскалив на нее клыки. — Что ты в них добавила? — прорычал он.

Она дрожала в его руках, а Франческа положила руки на бедро, явно злясь на девушку. тоже.

— Я, гм, смешала зелье для возбуждения с фейагрой. Я ждала возможности подсунуть их тебе, и когда Фрэн оставила мне свою сумочку и я увидела шарики с твоим именем на них, ну… — она замялась, ее глаза расширились, когда она взглянула на острые клыки Ориона. — Тебе бы не помешало зелье увядания, чтобы побороть возбуждение, но фейагра будет действовать около часа.

— Хорошо, иди и принеси его, — приказал Орион, указывая ей на выход из комнаты, затем посмотрел на Франческу. — Иди с ней и проследи, чтобы она достала нужное зелье.

Она кивнула, вывела Келли из комнаты и снова оставила нас наедине, их хихиканье доносилось до меня, пока я хмурился.

— Мне не нравится звучание увядающего зелья, — жестко сказал я. — Я не хочу, чтобы мой член засох.

— Все будет хорошо, — пообещал Орион. — Ты можешь… использовать мою кровать, чтобы подпереть свои яйца, если хочешь.

— Спасибо, — я зашаркал к его кровати, поднял их и положил на матрас со вздохом облегчения. — Заебала моя жизнь.

— Да, к черту твою жизнь, — хмыкнул Орион, и я наполовину улыбнулся.

— Ты ведь никому об этом не расскажешь, да? — спросил я, умоляюще глядя на него, когда он поднял мое одеяло для члена и принес его, чтобы помочь укрыть меня как можно лучше. Это был настоящий дружеский поступок.

— Конечно, нет, — твердо сказал он, глядя мне прямо в глаза. — Я бы пожал тебе руку и дал звездную клятву, но боюсь, что твой член может снова ударить меня по лицу.

Я рассмеялся и позволил себе просто сорваться, так же как и он. Нелепость ситуации была слишком сильна. Мой член коснулся потолка, и я застонал, когда мой смех затих в горле. — Им лучше поторопиться, иначе тот, кто находится в комнате над твоей, получит неприятный сюрприз.

— Там наверху общая комната Дома Эйр, так что я очень советую тебе переместить эту штуку в другое место пока она не высунулась из пола на глазах у сотни студентов, — сказал Орион с обеспокоенным выражением лица.

— Черт, — с тревогой вздохнул я, наклоняясь вперед, чтобы дать этой штуке больше места, чувствуя себя так, будто маневрирую стволом дерева.

Франческа наконец-то вернулась без Келли, держа в руке зелье, и Орион выхватил его у нее, подбежал и поднес к моим губам, чтобы я мог выпить его, поддерживая свой член. Я проглотил его, доверившись ему, и мой член тут же начал покалывать.

— О, слава богу, — задыхался я, когда он начал уменьшаться в размерах.

Потребовалось несколько минут, чтобы он уменьшился, но в конце концов он вернулся к своему нормальному размеру, и я дважды проверил свои яйца, чтобы убедиться, что они в порядке. Единственная проблема заключалась в том, что я все еще был чертовски твердым.

— Я… ммм, пожалуй, оставлю вас, ребята, — неловко сказала Франческа, и я взглянул на нее, понимая, что не должен был выставлять свой член перед ней, но я полагал, что она уже все увидела. — Приятно было познакомиться, — сказала она, ее щеки порозовели, когда ее взгляд опустился на мой член, а затем вернулся к моему лицу. — Действительно приятно. Не то чтобы это приятно, я имею в виду тебя. Я имею в виду, что он не маленький, даже теперь, когда он уже маленький, если ты понимаешь, о чем я? О, это прозвучало глупо, эм, это хороший большой член, — она прочистила горло, повернулась и вышла из комнаты, хлопнув себя ладонью по лбу, а Орион начал смеяться.

— Ну вот, небольшой подъем самолюбия, чтобы скрасить твой день, — сказал он с ухмылкой, затем подошел к своему шкафу, достал оттуда боксеры и треники, а затем бросил их мне.

Я с облегчением натянул их, стараясь не обращать внимания на свой пульсирующий член, радуясь, что он не был окончательно поврежден в результате пережитого. Травма, конечно, была, но, похоже, он по большей части остался невредим.

Я подошел к своим порванным боксерам и джинсам, поднял их и достал два камня, которые скрывали подзорную трубу и книгу «Magicae Mortuorum». Они идеально подходили для смены темы, поэтому я вскинул заглушающий пузырь и повернулся к Ориону, прочищая горло. — Эй, есть шанс, что ты захочешь взглянуть на «Magicae Mortuorum» для нас? Я никак не могу найти в ней ничего, что могло бы нам помочь с Королем, и я уверен, что ты лучше меня разбираешься во всем этом дерьме с темной магией.

Орион кивнул. — Конечно, все что угодно, Нокси. Но я не могу делать это здесь, у меня есть место, куда я хожу, если мне нужно заниматься темной магией. Я отправлюсь туда сегодня вечером, — он забрал их у меня, спрятав в карман. — Итак… сегодня будет игра Старфайр. Она вот-вот начнется, не хочешь остаться и посмотреть, пока твой стояк сходит на нет?

Я фыркнул от смеха. — Да, звучит просто идеально, — он включил телевизор, и мы пересели на диван у его кровати, его комната была смехотворных размеров для одного студента, но я догадывался, что Капитаны Домов и звезды питбола получают здесь привилегии.

Я бы поговорил с ним о том, что произошло с Элис и парнями после игры. Я мог доверять ему. Я просто хотел провести некоторое время, думая о чем угодно, кроме сокрушающей душу возможности того, что Элис никогда не должна была стать моей.

Так что я наслаждался матчем по питболу, пока мой твердый член окончательно опускался, и мысленно благословлял себя за то, что Лэнс Орион всегда будет прикрывать меня. Даже когда мой член превращается в гигантскую анаконду. 

20. Элис

Мы вернулись в академию вчера поздно вечером, и я протащила Райдера в нашу спальню в его крошечной змеиной форме, уютно расположившегося в моем декольте.

Габриэль не вернулся, сообщив нам, что видел кое-что, с чем ему нужно разобраться, и чтобы я не волновалась. Но я волновалась. Он не отвечал ни на один мой звонок, и я знала, что он принимает близко к сердцу это новое развитие событий между Данте, Райдером и мной.

Я проснулась с болью в самых мучительно прекрасных местах, мое тело было измучено часами, проведенными между моими Королями, которые были абсолютно ненасытны, пока мы в конце концов просто не потеряли сознание от чистого изнеможения.

Данте и Леон прижали меня к себе на огромной кровати, а Райдер превратился в Василиска размером с питона, свернувшись вокруг моего бедра и положив голову мне на живот.

Я вытянулась, улыбаясь, наблюдая, как Данте бормочет что-то на фаэтанском, а Леон мурлычет во сне.

Набрав скорость, я выскочила наружу между ними, уложила Райдера на подушку и надела ему на голову крошечную матросскую шапочку, которую купил для него Леон. Затем я схватила Атлас Леона и, фыркая от смеха, сфотографировала их троих, свернувшихся калачиком в постели, для его альбома.

Затем я пробежалась по комнате, прихватив одежду и свои вещи для умывания, прежде чем убежать в душ. Но когда я вошла в душевой блок, я остановилась, обнаружив там Синди Лу со своими подругами Амирой и Хельгой.

Они резко замолчали, заметив меня, и я сузила глаза на сучку в центре.

— Ого, — сказала я, бросив свои вещи на скамейку и наклонив голову на одну сторону, глядя на нее. — Ты действительно такая же тупая, как и выглядишь.

— Что ты сказала? — Синди Лу вздохнула, сморщив нос, и посмотрела на меня так, словно я была чем-то неприятным на подошве ее ботинка.

— Я сказала, что ты действительно такая же тупая, как и выглядишь, ты, преследующий, кусок дерьма, психопат, — у нас было не так много времени для разговоров прошлой ночью, но я услышала достаточно, чтобы понять, что эта шлюха помогла Брайсу похитить Райдера, а затем явилась в поместье Данте, как отчаявшаяся сучка в течке, думая, что он даст ей свой членв награду. Ей чертовски повезло, что он так спешил добраться до Райдера, иначе ее бы поджарило молнией. И все же она стояла здесь, словно не понимая, что Короли двух самых известных банд в Солярии жаждут ее крови.

Амира и Хельга нервно переглянулись, когда Синди Лу вызывающе подняла подбородок.

— Я не знаю, что за чертовщина забралась тебе в задницу сегодня, сладкая, но…

— Убирайтесь на хрен отсюда, — огрызнулась я на ее подруг, воздух в комнате зашипел, когда моя сила поднялась на поверхность кожи. Эта сука пыталась навредить моему мужчине, и мне было очень трудно удержаться от того, чтобы не вырвать ее чертово горло прямо здесь и сейчас.

Хельга сделала шаг вперед, повинуясь мне, а Синди Лу топнула ногой, пламя зажглось вокруг ее рук, когда она перешла в боевую стойку.

— Не смейте слушать эту шлюху, — огрызнулась она на своих друзей. — Даже имея собственную Элизианскую Пару, она все еще пытается разнюхать о моем мужчине. Это жалко.

— Твой мужчина? — спросила я, не пытаясь скрыть насмешку в своем голосе, когда смотрела на нее. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не имеешь в виду Данте, ты заблуждающаяся, отчаянная сука.

Глаза Синди вспыхнули гневом, и она с воплем бросила в меня один из огненных шаров. Но я была готова к этому с того момента, как вошла в комнату, и ее жалкая попытка нападения просто столкнулась с воздушным щитом, который я воздвигла перед собой, и взорвалась в ничто менее чем за секунду.

— Скажи мне, что у тебя есть нечто большее, — промурлыкала я. — Иначе это даже не будет весело.

Нижняя губа Синди Лу дрогнула, давая мне понять, насколько она обеспокоена этой угрозой, прежде чем ей удалось натянуть маску и посмотреть на меня.

— Знаешь, я к тебе присматривалась, — выплюнула она, когда ее друзья начали медленно отходить от нее, как будто они уже могли определить, в какую сторону дует ветер. — Я знаю, что ты дочь шлюхи. Это она научила тебя, как ослеплять мужчин, чтобы они думали, что твоя высохшая киска — это лучшее, что есть после нарезанного хлеба?

— По крайней мере, я не преследую мужчин, которые не проявляют ко мне интереса, и не обворовываю их, как какая-нибудь отчаянная подражательница Драконьего члена, — ледяным тоном ответила я.

При этих словах мои пальцы сжались, и ее взгляд на мгновение упал на мою руку, где она сразу заметила кольцо, которое украла у Данте, теперь гордо восседающее на моем большом пальце.

— И кто же теперь крадет у него? — потребовала она, указывая на кольцо, а в ее глазах вспыхнули ярость и ревность. — Это влияние твоего партнера? Теперь, когда ты связана с Найтом, ты добавила воровство в свой репертуар шлюхи? Ты завлекаешь мужчин в постель, а потом обкрадываешь их, когда они теряют бдительность?

Я смеялась над ней. Просто, блядь, рассмеялась в ее жалкое, завистливое лицо. И это стало последней каплей для ее друзей. Хельга и Амира побежали к двери, ясно понимая, к чему все идет, и мудро решив спрыгнуть с корабля.

Я демонически ухмыльнулась Синди Лу, и она вскрикнула, обрушив на меня всю мощь огня, на которую только была способна.

Я сжала кулаки, ворча, когда сила выстрела ударилась о мой воздушный щит, затем щелкнула пальцами, чтобы втянуть воздух с ее стороны комнаты и погасить пламя.

Она попятилась назад, когда я вырвала воздух и из ее легких, резко схватилась за горло и упала на ряд раковин.

Дверь за мной открылась, и я обернулась как раз в тот момент, когда в комнату вошел Данте, от его обнаженной груди потрескивало электричество, рассыпая искры по всей ванной комнате, и в нем слышалось Драконье рычание.

— Что ты делаешь здесь одна, bella? — прорычал он, его взгляд был прикован ко мне, когда он сократил расстояние между нами и поймал мое горло в свою большую руку, наклонив мое лицо так, что я смотрела ему прямо в глаза. — Ты обещала, что не будешь уходить одна.

— Она украла твое кольцо! — плакала Синди Лу. — А потом она снова набросилась на меня как ненормальная!

Данте медленно повернул голову, чтобы посмотреть на нее, усмешка на его лице была такой холодной, что у меня по позвоночнику пробежала дрожь. Хорошая, такая, от которой у меня мурашки по коже, потому что мой мужчина был чертовски страшен во всех лучших смыслах.

— Разве я с тобой разговаривал, puttana? — с отвращением выплюнул он, подбрасывая вверх пузырек с глушителем, чтобы скрыть наш разговор от посторонних ушей. — Я разберусь с тобой через минуту. А пока держи свой ядовитый рот на замке, если рассчитываешь выйти отсюда живой.

Синди Лу резко вдохнула, и сначала я подумала, что это реакция на его слова, но когда она подняла дрожащий палец, указывая на него, я поняла, что дело совсем в другом.

— Твои глаза, — задыхаясь, произнесла она на последнем слове. — Они… они…

— Я нашел свою единственную настоящую любовь, — сказал Данте, подняв подбородок и признавая этот факт, хотя мы все решили, что пока будем держать в секрете наш новообретенный статус пары. Я догадывалась, что он забыл наложить заклинание сокрытия на серебряные кольца в своем отчаянном стремлении найти меня. И я не могла отрицать того факта, что мне нравилось наблюдать, как эта сучка ломается, когда осознала, что он никогда не будет ее.

— Кто? — умоляла она, проливая слезы, словно ее сердце действительно разрывалось. Как будто она всерьез верила, что он мог быть предназначен для нее.

Злая улыбка Данте стала еще более жестокой, когда он посмотрел на меня, и, схватив меня за горло, поднял мой подбородок еще выше, заглянув глубоко в мои глаза. Он не часто так набрасывался на меня, но когда он это делал, я должна была признать, что было чертовски трудно не упасть перед ним на колени и не поддаться любому его желанию.

— Il mio dono dai cieli, — вздохнул он, и от этих слов волосы встали дыбом на моем затылке. — Мой дар с небес.

— Это невозможно, — пролепетала Синди Лу, качая головой, когда на ее глаза навернулись слезы, но Данте не обращал на нее ни малейшего внимания, его хватка на мне усилилась, когда он дернул меня вперед и украл жестокий поцелуй с моих губ.

Синди Лу закричала так, словно кто-то только что поджег ее лобок, и взрыв жара пронесся над нами, когда она бросила свою силу в нашу сторону в виде огненного торнадо.

Но когда мы расступились, намереваясь отогнать ее, огонь потух так же внезапно, как и начался, и я оглянулась, чтобы увидеть Леона, ворвавшегося в комнату в бордовых трениках и с длинными волосами, выглядевшими на все сто.

— О, привет, это не Синди Пу? — спросил он непринужденно, ухмылка на его лице была всего на два тона южнее чистого гребаного зла. Черт, мне нравилось, когда мой спокойный Лев становился психом.

— Ты знаешь об этом?! — вскричала Синди Лу, указывая между мной и Данте, когда он отпустил меня, чтобы снова встретиться с ней взглядом. — Она твоя пара, но теперь… теперь… они говорят, что… что…

— Что у Элис теперь три Элизианских партнера? Хотя лично я считаю, что скоро их будет четыре, — сказал Леон с усмешкой, которая не достигла его глаз.

— Три? — тупо повторила она, качая головой так, что черные волосы колыхались вокруг нее.

— О, простите, я испортил сюрприз? — Леон усмехнулся, засунув руку в карман, и достал оттуда крошечную черную змейку, протянув ладонь к Синди Лу, чтобы она могла хорошо ее рассмотреть.

Змея агрессивно зашипела и соскользнула с руки Леона, ее тело увеличилось до размеров травяной змеи, питона, анаконды. А потом еще больше и больше, пока я, Данте и Леон не отступили назад, чтобы освободить место для гигантской змеи, чье тело было шириной с небольшой автомобиль и длиннее, чем я могла судить по тому, как она обвилась вокруг себя.

Синди Лу дрожала от страха, когда Райдер навис над ней, цепляясь за раковины позади нее и крича о помощи, которая не приходила. Пузырь тишины, созданный Данте, крепко держался вокруг ванной комнаты, и прежде чем она успела снова закричать, Райдер нанес удар.

Синди Лу закричала в агонии, когда огромные клыки Василиска вонзились в ее плечо, а мгновение спустя Райдер снова превратился в своего фейри и мрачно рассмеялся, когда она споткнулась и упала на пол у его ног.

— Я бы на твоем месте сходил на осмотр, — холодно сказал он, когда Леон бросил ему пару треников, и он натянул их. — Яд Василиска смертелен, если не оказать помощь в течение пятнадцати минут.

— Он жжется! — закричала Синди Лу, зажимая рану на плече и корчась на плитке перед нами.

— Да, — согласился Райдер. — Эта дрянь спалит тебя до самых костей в течение нескольких минут, а после того. Я уже говорил, что повреждения, нанесенные моим ядом, невозможно отменить? Так что если он доберется до твоих костей, ты лишишься конечности на всю жизнь.

— Помоги мне, Данте! — умоляла она, всхлипывая, задыхаясь и хватаясь за плечо, а мы все смотрели на нее с отвращением.

— Я должен убить тебя за то, что ты сделала с моим fratello, — прорычал Данте, шагнув вперед так, что его плечо столкнулось с плечом Райдера.

— Ты настоящий кусок дерьма, не так ли, Синди Пу? — добавил Леон.

— Ты… ты не можешь убить меня! — задыхалась она от боли, ее взгляд метался между всеми нами. — Люди узнают, что это был ты, и…

— Уверяю тебя, я более чем способен уничтожить каждую частичку твоего тела и сделать так, чтобы после твоей смерти не осталось ни малейшей улики, — перебил Райдер. — Но сегодня я чувствую себя щедрым.

— Правда? — удивленно спросила я, и он пожал плечами, глядя на меня, серебряные кольца в его глазах заставили мое сердце подпрыгнуть.

— Она не стоит того времени, которое уйдет на то, чтобы вытереть кровь, — сплюнул он. — Поэтому я решил предложить ей сделку.

— Какую сделку? — взмолилась Синди Лу, ее кожа приобрела зеленый оттенок, так как яд начал действовать в ее организме.

— Ты уйдешь и никогда не вернешься. Ты выпьешь зелье памяти и впустишь меня в свою голову, а я дам тебе дозу противоядия, и ты сможешь собрать свое дерьмо и убраться восвояси.

— Но это мой дом, — пискнула она, глядя на Данте, словно всерьез полагая, что он может вступиться за ее никчемную задницу.

Он сплюнул на пол перед ней, его верхняя губа скривилась, когда он заговорил. — Я был за то, чтобы убить тебя, — сказал он с отвращением. — Но поскольку Райдер был единственным, кого ты поимела, как кусок дерьма, не относящийся к фейри, я решил дать ему право выбора.

— Тик-так, Синди Пу, кажется, яд вот-вот попадет в твои кости, — поддразнил Леон, заставив мрачную улыбку расползтись по моему лицу.

— Хорошо, — в панике задыхалась она, оглядываясь на Райдера и всхлипывая еще сильнее.

Он присел перед ней и взял ее руку в свою. — Поклянись.

— Я уйду, — заикаясь, пролепетала она. — Я уеду далеко отсюда, и вы никогда больше не увидите меня. Я клянусь.

Между их ладонями раздался магический хлопок, и Райдер поднес ее руку к своему рту, вонзая в нее клыки, чтобы ввести противоядие, и заставив ее снова испуганно вскрикнуть.

Как только это было сделано, он впился в нее взглядом, и они оба оцепенели.

— Я попросил его, чтобы она мечтала о членах Дракона каждую ночь до конца своих дней, — возбужденно прошептал Леон. — Но чтобы она обмочилась, если и когда она встретится лицом к лицу с Драконом в реальной жизни. Действительно обмочилась. Ни один Дракон никогда не захочет трахнуть ее в этом случае, и она никогда не получит Ч Дракона, о котором мечтает.

— Черт, Лео, ты просто злой умысел, — со смехом сказала я, как раз когда Райдер встал и вывел Синди Лу из-под гипноза.

Леон бросил ему маленький пузырек, который, как я догадалась, был зельем памяти, о котором он упоминал, и я наблюдала, как Синди Лу выпила всю порцию, все это время глядя на меня.

Когда она допила, ее глаза расфокусировались, и она медленно перевела взгляд с меня на Данте, задыхаясь от того, что промежность ее бледно-розовых леггинсов вдруг стала очень мокрой.

— Что за… — она в полном замешательстве уставилась на мокрое пятно, Леон закричал, а Данте разразился смехом. Даже Райдер ухмыльнулся, когда Леон заплясал, возбужденно крича о том, что он действительно это сделал.

Райдер неохотно превратился обратно в крошечную змейку, чтобы Леон мог тайком вынести его из ванной, а мы все отвернулись и оставили Синди Лу там, сидящей в луже мочи, чтобы больше никогда ее не увидеть.

***
К концу дня стало ясно, что Габриэль избегает нас, и мое сердце сжалось от боли за него, когда я уходила с урока Арканных Искусств и думала, где же он.

Его Атлас весь день попадал на голосовую почту, и он не появлялся ни на одном уроке. О том, что с ним все в порядке, я узнала только из одного обрывочного сообщения, которое он прислал мне, сказав, что у него сегодня есть дела и он увидит меня позже, настаивая на том, чтобы я не волновалась. Но с тех пор — ничего.

— У меня есть хитрый план, — сказал Леон низким голосом, обнимая меня за плечи и притягивая к себе.

Данте переместился, чтобы идти с другой стороны от меня, его рука коснулась моей, и по моей коже пробежали разряды статического электричества.

— Да? — спросила я, лишь наполовину интересуясь тем, что он говорит, в то время как мои мысли были заняты моей Гарпией. — Для чего?

— Чтобы вернуть Гейба, — он ухмыльнулся, и я с надеждой посмотрела на него.

— Правда? — спросила я, и Леон широко ухмыльнулся, подталкивая меня к остановке. Мы прошли лишь четверть пути по туннелю, который вел из-под озера, и вокруг нас расступились другие студенты, направляясь прочь от класса, среди которых был профессор Мистис.

Леон замешкался, когда наши одноклассники ушли, и резко свистнул Райдеру, когда тот тоже прошел мимо.

Райдер сделал паузу, сузив глаза в нашу сторону, и мне захотелось увидеть в них серебристое кольцо, когда я смотрела на их обычный зеленый цвет. Мы все согласились, что в краткосрочной перспективе, пока Данте и Райдер работают над поддержанием мира между своими бандами, было бы разумнее всего скрывать, кем мы являемся друг для друга. Если бы стало известно, что они были связаны через меня, это дало бы их людям возможность усомниться и подумать, что именно родственная связь заставила их пойти на такие изменения, а этого никто не хотел. Банды должны были видеть, что это лучшее для них и Алестрии, не сомневаясь в мотивах своих лидеров. Не говоря уже о том, что если бы стало известно, что я первая фейри в истории, претендующая более чем на одну Элизианскую Пару, мы могли бы попасть под всевозможные проверки, чего никто из нас не желал.

Леон направил меня обратно в класс Арканных Искусств, где было темно, так как Мистис погасил свечи, которые освещали помещение, пока мы проводили урок заклинаний.

Мой Лев запустил вокруг нас заглушающий пузырь и подождал, пока Райдер тоже вернется в класс, после чего подбросил вверх огненный шар, который повис над нашими головами и осветил наши лица.

— Идите сюда, чтобы собраться Прайдом, — сказал Леон, подталкивая меня к Данте и обхватывая свободной рукой шею Райдера, чтобы притянуть его к себе.

— Отвали от меня, Симба, — шипел Райдер, отпихивая его руку и отступая в сторону. — Я не в твоем чертовом Прайде.

— Ладно, продолжай говорить себе это, Шрам. Но я готов поспорить, что когда у нас будет следующая оргия Прайда, ты будешь прямо там, вытряхивая свою брючную змею и надевая на нее одну из этих крутых шляп для вечеринки.

Глаза Райдера опасно сузились, а Данте захихикал, и я толкнула Леона локтем, чтобы вернуть его внимание к сути дела.

— Каков твой план насчет Габриэля? — спросила я, глядя поверх огненной сферы на купол воды над головой. Было трудно не сойти с ума от того, что я снова оказалась в усиливающей камере после того, как Король держал меня в ней взаперти столько недель. Но Леон держал меня за руку на протяжении всего урока, напоминая, что он здесь и я не одна, и я справилась с этим. Я готова была поспорить, что причина, по которой мы задержались здесь сейчас, заключалась в том, что Леон не хотел, чтобы Габриэль, использующий Зрение, увидел наше появление.

— Ладно, да. Итак, приготовьтесь к тому, что ваши носки слетят с ног, — с энтузиазмом сказал Леон. — Потому что я собираюсь взорвать ваши чертовы умы удивительностью этого плана.

— Выкладывай, mio amico, — прорычал Данте.

— Верно. Проблема с Гейбом в том, что когда он не хочет с чем-то разбираться, он просто использует Зрение, чтобы стать инкогнито для нас, а потом мы даже не можем найти его, чтобы разобраться с нашим дерьмом. Как сейчас, он где-то далеко, плачет, прячется и, скажем прямо, возможно, дрочит от мысли о том, сколько безумно горячего секса мы все имели без него, пока он подглядывал за нами. Но мы не можем пойти и сказать ему, чтобы он завязывал с этим, потому что он просто сбежит, прежде чем мы сможем добраться до него.

— Мы уже все это знаем, — холодно сказал Райдер, но когда он сложил руки, я заметила, как он провел большим пальцем по звездному знаку Скорпиона, который он вытатуировал на запястье в честь Габриэля, и я поняла, что он тоже беспокоится о своем друге.

— К слову, тебе нужно как можно скорее сделать татуировку Льва, Райдикинс, — сказал Леон, заметив то же самое, что и я. — И Близнецов для Данте и, возможно, Весов для Элис, но я также подумал, что мы все должны вытатуировать ее имя на наших членах, потому что они принадлежат ей. Но потом я подумал, что это будет похоже на то, что она трахает себя каждый раз, когда кто-то из нас засовывает свой…

— План, stronzo, — Данте дал Леону подзатыльник, чтобы заставить сосредоточиться, и он выругался, массируя место, куда его ударили.

— Хорошо, хорошо. Итак, план таков: Элис должна дать Гейбу ветку для его гнезда. Супер фантастическую, кричащую: будь-моим-партнером-навеки-я-хочу-тебя-и-твой-мега-член-так-же-сильно-как-все-остальные-мои-мега-члены-и-сердца ветку. Тогда он упадет в обморок, они оба прольют слезу, почти наверняка произойдет трах, и мы все сможем снова стать счастливым Прайдом.

— Мне нравится, как это звучит, — призналась я, заглушая протесты, которые, как я видела, формировались на губах Райдера. — Но каждый раз, когда я пытаюсь найти ветку, чтобы дать ему, они кажутся просто дерьмом. Так как же мне…

— Райдер собирается сделать это, — взволнованно объявил Леон. — Не так ли?

— Нет, блядь. Я совершенно счастлив в союзе с моей девушкой, — сказал Райдер. — У меня нет никакого интереса спариваться с Большой Птицей.

— Вот почему вы с Элис разделите власть, чтобы сделать это. И я думаю, что нам с Данте тоже стоит немного поучаствовать. Так что это будет от всех нас. Все, что тебе нужно сделать, это открыться и позволить нам ввести немного в тебя. Я обещаю, ты сможешь это принять.

— Какого хрена ты всегда так формулируешь? — спросил Райдер, пока Данте громко смеялся, от его веселья искры сыпались с его кожи на всех нас.

— Это значит «нет»? — спросил Леон, выглядя серьезно разочарованным в Райдере. Черт возьми, я бы не хотела быть ребенком Леона, когда он будет разочарован мной, потому что этот взгляд заставлял меня чувствовать себя паршиво, даже если он не был направлен в мою сторону.

— Разве я сказал «нет»? — раздраженно спросил Райдер, прежде чем подойти ближе и протянуть мне руку.

— Ты сделаешь это? — я добавила, улыбка приподняла уголки моих губ.

— Не думай, что я становлюсь мягким, детка, — ответил он, просунув свою руку в мою и притянув меня ближе. — Если это сработает, то я буду ждать, что ты будешь стоять на коленях, пока я буду трахать твой красивый ротик, пока ты не задохнешься от моего члена.

— Конечно, — согласилась я, не возражая против этого и любуясь тем, как его глаза вспыхнули от возбуждения при такой перспективе.

— А я буду смотреть, — радостно объявил Леон, пока Райдер вздыхал.

— Дай мне сосредоточиться, — сказал он, его взгляд сфокусировался на моем, когда я почувствовала его магию, прижавшуюся к моей в том месте, где наши ладони встретились, и я инстинктивно опустила свои барьеры для него.

Темная и греховная природа силы Райдера хлынула в меня пьянящим потоком, и я задохнулась, открывшись ей, наслаждаясь тем, как она танцует вокруг моей собственной, сливаясь воедино и наслаждаясь обществом друг друга.

Леон и Данте придвинулись вплотную ко мне, и пока Данте взял мою свободную руку, чтобы влить в меня бушующий шторм своей магии, Леон скользнул рукой по задней части моей юбки и ухватил меня за задницу, прежде чем добавить пылающий жар своей силы.

У меня вырвался стон, когда объединенная сила всей нашей магии столкнулась и потекла по моим венам, отдавая все это Райдеру, который начал использовать ее в своей магии земли, чтобы создать нашу ветвь.

— Черт, — простонал Леон. — В следующий групповой секс, мы объединяем энергию в момент своего конца. Никаких споров.

— D’accordo[24], — пробормотал Данте, его акцент заставлял мои щеки пылать от грязных мыслей.

Я смотрела, как ветка формируется в руке Райдера, кора была красивого переливающегося серебристого цвета с маленькими камешками, которые, казалось, подмигивали и вспыхивали, спрятанные в древесине.

Когда все было готово, мы все отступили назад, и Райдер протянул мне ветку, заставив меня задохнуться от ее солидного веса.

— Она окаменела, — объяснил он, когда я почувствовала холод дерева в своей руке и начала поворачивать ее назад и вперед, чтобы я смогла рассмотреть драгоценные камни поближе. — Каждый из них содержит каплю чистой магии каждого из наших Элементов, — добавил Райдер, когда я рассматривала оранжевый камень, который был теплым на ощупь, очевидно, от силы Леона. Камень Данте был темно-серым с мельчайшими импульсами электричества внутри, а камень Райдера — темным и знойным зеленым, от которого в моей душе поселилось чувство покоя, когда я прижала к нему кончик пальца. Камень, представлявший меня, был самым большим, белые облака, казалось, извивались и клубились внутри него, а вкус свободы ощущался на моем языке, когда я прослеживала его форму. — Не знаю, подходит ли это, но мне показалось, что…

Я наклонилась вперед и украла поцелуй с губ Райдера, моя улыбка широко расплылась на его губах, а сердце бешено заколотилось. — Это идеально, — вздохнула я, крепко сжимая ветку и просто зная в душе, что это именно она.

— Отлично, — объявил Леон. — Тогда нам нужно перейти ко второй части. Я собираюсь поджечь гнездо Гейба на крыше.

— Что? — я задохнулась, обернувшись, чтобы посмотреть на него в тревоге.

— Он убьет тебя за это, stronzo, — сказал Данте, покачав головой. — Ты же знаешь, как Гарпии оберегают свои гнезда. А этот bastardo — мощный ублюдок.

— Все будет хорошо, — сказал Леон, отмахиваясь от него. — Мы с Элис поднимемся на его крышу на супер-скорости, так что когда он увидит, что я приближаюсь, у него не будет выбора, кроме как повернуть и остановить меня. И пока он будет беситься и хлопать крыльями, как рассерженная чайка, мне нужно, чтобы один из вас, ребята, отвлек его, чтобы я мог сделать ему укол Подавителя Ордена и заставить остаться здесь, чтобы поговорить с Элис.

— Где ты собираешься достать Подавитель Ордена, не выходя из этой комнаты и не давая ему возможности увидеть, как ты его достаешь? — спросил Данте.

— У меня есть немного с собой, — перебил Райдер, засунув руку в карман. — Я ношу его с собой с тех пор, как… — он нахмурился, проверяя другой карман, и Леон начал смеяться, когда он достал пузырек и шприц из своего пиджака.

— Я взял его у тебя по дороге в класс, — объяснил Леон.

— Какого хрена ты у меня украл? — шипел Райдер.

— Не расстраивайся из-за этого. Я месяцами вытаскивал вещи из твоих карманов. Буквально каждый день с тех пор, как я впервые заметил, что ты неравнодушен к моей девушке.

— Чушь, — прошипел Райдер. — Я никогда не терял ни одной чертовой вещи.

— Ну, я их и не храню, — Леон закатил глаза, как будто Райдер был тупым, и я не могла не рассмеяться. — Ты мой маленький приятель. Я не краду у своих маленьких друзей. Но я люблю взглянуть на то, что ты держишь в карманах, прежде чем положить их обратно. Некоторые вещи, которые ты носишь с собой, очень темные, Райдер. Хотя однажды я нашел пару трусиков Элис, и у меня был самый мощный чертов стояк из-за этого. Потом мне пришлось попытаться спрятать его, потому что это было во время урока, и я заставил Минди держать горшок с растением…

— План, fratello, — перебил Данте, в то время как Райдер выглядел искушенным в убийстве, а Леон с энтузиазмом кивнул.

— О да, точно. Итак, мы с Элис поднимемся на крышу, вы двое отвлечете внимание, когда появится Гейб, я вколю ему дозу этого, а потом Элис сможет отдать ему ветку и вернуть его в Прайд, и все мои Львицы снова будут счастливы, — Леон сиял, и я тоже ухмыльнулась, потому что его план на самом деле был чертовски хорош.

— Каким образом я должен отвлечь… — начал Данте, но Леон прервал его, прижав палец к губам и покачав головой.

— Не планируй, иначе он все увидит. Просто делай то, что кажется правильным в данный момент. А теперь иди.

Леон махнул рукой Данте и Райдеру, и я усмехнулась, когда они вышли из комнаты, оставив нас ждать, пока они доберутся до общежития Вега, готовые отвлекать внимание, когда нам это понадобится.

Леон схватил меня, как только они ушли, просунул свой язык в мой рот и поцеловал меня так, словно ему никогда не надоест это делать. Словно мир может закончиться и рухнуть вокруг нас, но мы все равно будем здесь, запертые вместе, как сейчас, когда он рушится и сгорает.

— Ты и вправду все это затеял, не так ли, Лео? — спросила я, когда мы отстранились друг от друга, и я посмотрела в его золотые глаза, наблюдая за серебряными кольцами, сверкающими в свете его пламени.

— Я так счастлив, что мы все вместе, — согласился он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в шею. — И мне безумно нравится тот факт, что все они будут связанны с тобой. От этого мне становится тепло и спокойно внутри. А снаружи все жестко и напористо. Не говоря уже о том, как мне чертовски нравится смотреть на них с тобой.

— Ты ненасытен, — рассмеялась я, прижавшись к его груди руками и оттолкнув, когда он попытался задрать мою юбку.

— Да. Может быть, — согласился он, отказываясь сдаваться, ведя меня назад, пока не прижал меня к стене, и мы снова стали целоваться.

Мой Атлас пикнул как раз в тот момент, когда я начала надеяться, что у нас будет немного время, чтобы подурачиться, и я застонала, отстраняясь. Моя плоть была горячей и жаждущей. Но сейчас у меня были дела поважнее. Например, найти мою Гарпию и убедиться, что он точно помнит, кому принадлежит.

— Поехали, — сказала я, поворачиваясь к Леону спиной, чтобы он мог запрыгнуть.

Он хихикал, как взволнованный школьник, делая то, что я хотела, заставляя меня использовать мои дары, чтобы удержать его массу, пока я подсаживала его на спину. Как только я убедилась, что он держится достаточно крепко, я выскочила из комнаты и помчалась в сторону общежития.

Мир проносился мимо и расплывался вокруг нас. Леон возбужденно смеялся, когда я пронеслась через кампус, прочь от озера и поднялась на двадцать лестничных пролетов по новой пожарной лестнице, прежде чем остановиться на крыше общежития Вега.

Леон спрыгнул вниз с триумфальным возгласом, а я нервно пожевала губу, когда он поднял руки и бросил огненный шар в сторону палатки Габриэля на крыше.

По бокам палатки взметнулись языки пламени, и я задохнулась, когда с неба с безумной скоростью спустилась фигура и с воплем ярости приземлилась между нами.

— Какого черта ты делаешь? — прорычал Габриэль, бросая в пламя магию воды, чтобы погасить его, и стреляя в Леона своей силой.

Леон был готов к его появлению, он выпустил стену пламени, чтобы противостоять воде, и их силы столкнулись с сильным гулом, когда они боролись, чтобы заставить друг друга отступить.

Рев разнесся по небу, и я подняла голову, когда Данте пролетел мимо крыши и молния ударила Габриэля в задницу.

Габриэль упал на лицо, дергаясь и корчась от шока, но при этом яростно крича, поднял руку, чтобы нанести удар по огромному Дракону, который снова скрылся из виду под краем крыши.

Леон бросился вперед и ударил его в шею Подавителем Ордена в тот момент, когда его внимание было отвлечено. Глаза Габриэля расширились, а его крылья замерцали, когда Подавитель начал действовать.

Габриэль яростно набросился на него, ударил в челюсть, и они сцепились в кулачном бою, пока Леон хихикал и отбивал удары. Габриэль выглядел так, будто искренне хотел совершить убийство.

Леону удалось встать на ноги, когда они покатились по бетонной крыше, и он ударил Габриэля достаточно сильно, чтобы тот отлетел от него.

В следующее мгновение Леон уже был на ногах и бежал к краю крыши. — Увидимся позже, влюбленные птички! — крикнул он, прежде чем нырнуть головой вперед за край и, черт возьми, чуть не довел меня до сердечного приступа.

Но мгновение спустя Данте взвился к облакам снизу, и Леон взволнованно закричал, сидя на его спине, когда они помчались в небо.

Я услышала, как Габриэль толкается на ноги позади меня, и повернулась, чтобы посмотреть на него с нервной улыбкой. Мои ноги неловко переместились, когда я посмотрела на него, а он оскалился в ответ, выглядя злым, как утка, которой ощипали хвост.

— Итак… — начала я, удивляясь, почему я так чертовски нервничаю, поскольку ветка во внутреннем кармане, казалось, прожгла дыру в моем пиджаке.

Глаза Габриэля на краткий миг остекленели, и часть гнева сошла с его лица, когда он моргнул и посмотрел на меня.

— У тебя есть для меня подарок? — спросил он с любопытством, и я застенчиво улыбнулась, сокращая расстояние между нами, доставая ветку из кармана и предлагая ему.

Габриэль замер, когда потянулся за ней, и я не удержалась и ухмыльнулась про себя, понимая, что на этот раз я действительно удивила его.

— Я люблю тебя, Габриэль, — яростно сказала я, когда он взял у меня ветку. — Пожалуйста, не отгораживайся от меня, потому что звезды решили испытать нас.

Его глаза поднялись с ветки, чтобы встретиться с моим взглядом, и он медленно протянул руку, чтобы обхватить мою челюсть, проводя большим пальцем по моей коже и прогоняя заклинание сокрытия, которое я наложила, чтобы спрятать новое серебро в моих глазах.

— Ты знаешь, что я тоже люблю тебя, — прорычал он. — Я просто…

— Следующими будем мы, — поклялась я ему. — Мне не нужно Зрение, чтобы знать это. Мне не нужно видение или что-то подобное, потому что я чувствую это. С того момента, как я впервые встретила тебя, я чувствовала это в своей душе. Так же, как я чувствовала это с другими. Я неоднократно говорила вам, как вы все мне нужны, и это только подтверждает это. Мы все задавались вопросом, почему небеса выбрали Леона в качестве моего единственного и неповторимого, когда было ясно, что я никогда не смогу любить никого из вас иначе, чем другого. И теперь я знаю. Он не мой единственный и неповторимый. Это все вы. Как я всегда и говорила. И если звезды хотят заставить нас ждать наших серебряных колец или даже если они никогда не решат подарить их нам, я все равно чувствую в своей душе, что твое место здесь, с нами. Поэтому я принесла тебе ветвь, потому что хочу стать твоей парой. Я хочу сделать это по-Гарпийски и обещаю, что ты всегда будешь рядом со мной. Примешь ли ты это?

Между нами повисло молчание, пока Габриэль смотрел на красивую ветку в своей руке, его брови нахмурились, когда он вглядывался в ее детали.

— Я должен был подарить ее тебе, — прорычал он.

— Так подари мне тоже, — бросила я. — И ребятам тоже дай, если хочешь. Потому что они помогли мне сделать это. Они хотят, чтобы ты участвовал в этом так же, как и я.

Его губы разошлись в знак протеста, но когда его большой палец провел по камням, вделанным в окаменевшую ветку, я поняла, что он чувствует правду моих слов и силу, которую мы все вложили в ее создание.

Он издал вздох, полный боли, и притянул меня к себе, его рот нашел мой, когда я погрузилась в его объятия, и мое сердце заколотилось от глубины любви, которую я испытывала к нему.

Я застонала, обхватив его шею руками, и он поднял меня на руки, унося обратно в палатку и выдыхая мое имя.

— Это только ты, Элис. Только ты, — пробормотал он, укладывая меня в гнездо из одеял и быстро используя свою магию, чтобы удалить всю воду, пока наши поцелуи углублялись, и мы снимали друг с друга одежду.

Я поддалась ему, когда его вес придавил меня, и позволила ему разрушить мое тело и завладеть моей душой, когда мы соединились самым прекрасным и честным способом, который, как мне кажется, у нас когда-либо был.

Я чувствовала, как сила брачных уз скользит по моему существу, когда я отдавалась ему, и я знала по пылкому взгляду его глаз, что он тоже это чувствует.

Не имело значения, были ли его радужки серебряными или нет. Я принадлежала ему, а он — мне. Вот и все. 

21. Леон

Признак настоящего Немейского Льва — гармоничное объединение своего Прайда и баланс, обеспечивающий довольство каждой Львицы в семье. Это, однако, может стать серьезной проблемой, когда существует дисбаланс власти в Прайде. Например, если Лев спаривается с одной или несколькими Альфа-Львицами, напряжение может распространиться по всей семье и нарушить узы, которые вас связывают.

Обратитесь к странице 54, чтобы узнать больше о понимании потребностей Альфа-Львиц.

Я листал страницы своей специальной книги для Львов, откусывая от утреннего тоста в кафейтерии, пока Элис и Лейни болтали напротив меня. Мой взгляд переместился на Габриэля, сидящего за столом дальше, который внимательно наблюдал за комнатой и всеми, кто в ней находился, выискивая опасных засранцев, которые могли быть связаны с Королем. Я был бесконечно рад, что он принял идею о том, что звезды могут соединить его с Элис. И я был уверен, что так оно и есть. Никакой возможности для ошибки. Никакой. Nada[25]. То есть, да, возможно, это было на один процент маловероятно. Данте и Райдер разорвали свою связь Астральных Противников до того, как произошла их Элизианская связь. Так что, возможно, это и спровоцировало весь момент или что-то в этом роде. Но я не собираюсь сомневаться в своем чуваке Гейбе. Он определенно собирался присоединиться к банде серебряных глаз, и на этот раз я собирался подготовиться к этому как следует: воздушные шары, соответствующие футболки, конфетти в форме серебряных колец, кольца для вечеринок, окрашенные в серебряный цвет. У меня были Минди, которые работали день и ночь до крови в ладонях, чтобы подготовить продукцию — и все они должны были принять зелье памяти в конце своей смены, чтобы забыть обо всей этой истории с четырёхсторонними Элизианскими партнерами.

В любом случае, если мы собирались разобраться в этой пятисторонней ситуации, всем нам нужно было обрести баланс в Прайде и найти способ гармонично жить вместе. Я давно заметил этот потенциал, а теперь Райдер и Данте стали лучшими друзьями, и я не думаю, что потребуется много времени, чтобы решить последние проблемы.

Проблема была в том, что все мы были такими упрямыми, что споры между нами вспыхивали слишком часто. И пока то, что я толкал каждого из парней под себя, пытаясь заставить их подчиниться моей воле не было полностью эффективным, чтобы остановить это. На самом деле, казалось, что это только злит их еще больше. Так что, возможно, я действовал неправильно. Я основывался на том, как мой отец вел себя с моими мамами. Он был Альфой в группе, и они работали вместе, чтобы угодить ему, потому что это доставляло им удовольствие. Каждый в нашем Прайде старался больше всего угодить Элис, делая все это соревновательным. Но так не должно было быть.

Я нашел раздел об альфа-львицах и начал читать, проглотив четвертый кусочек тоста.

Обычно Альфа-Львица спаривается с Прайдом, состоящим из покорных самцов и самок. Она может стать центром группы или занять свое место в кольце рева, которое окружает самца, если он доминирует. Поскольку это более распространенный сценарий, мы начнем именно с него.

У Альфа-Львицы иные потребности, чем у ее подчиненных коллег. Ей, как и вам, необходимо чувствовать, что она контролирует ситуацию, обладает властью и ее слышат. Она также хочет играть ведущую роль во многих ситуациях. Это может привести к конфликту между Альфа-самцом и самкой, если возникнут разногласия по поводу того, как двигаться дальше. То же самое происходит, если в Прайде есть несколько Альфа-Львиц — хотя это большая редкость, подробнее см. стр. 57.

Я снова пролистал страницы и нашел статью о нескольких Альфа-самках, запивая тост глотком кофе и приступая к поп-тартам, сложенным рядом со мной.

Прайд, состоящий преимущественно или полностью из Альф, встречается редко. Однако в истории было зафиксировано несколько случаев, самым примечательным из которых был Найджел Клау и его шесть Альфа-Львиц партнерш. Одна из Львиц стала настолько мстительной в своем стремлении присвоить себе Льва, что съела двух своих сестер в законе и обезглавила трех других. Найджел был настолько убит горем, что у него не было другого выбора, кроме как отомстить за смерть своих партнерш и вызвать последнюю Альфа-самку на кровавый поединок, в результате которого они оба погибли.

Поп-тарт выпал из моих пальцев и упал обратно на тарелку, когда я перечитала эти слова. — Твою мать…

— Что случилось, Лео? — спросила Элис, и я поднял на нее глаза, когда она вопросительно склонила голову.

Мой взгляд переместился на Габриэля, затем на Данте, сидящего в другом конце комнаты среди Оскуров. Если они будут сражаться, чтобы забрать Элис себе, что я буду делать?

Убью их всех.

Глубокий, инстинктивный голос зазвучал в моей голове, и я прочистил горло. — Ничего, — сказал я Элис и вернулся к чтению. Черт возьми, я должен убедиться, что наш Прайд сбалансирован.

Есть один менее известный случай, когда Прайд, состоящий из Альфа-самца и его трех Альфа-Львиц, был успешным, хотя, скорее всего, это аномалия. Уинстон Хогхантер создал баланс между его самками, чередуя лидерство Львиц неделя за неделей, оставаясь при этом самим главой семьи. В течение недели одна Львица принимала большинство решений для группы, вплоть до сексуальных начинаний, и Альфа-самец уделял ей внимание чаще, чем другим, чтобы дать им уверенность в своей важности и необходимости в группе — оба этих фактора являются неотъемлемыми потребностями Альфы. Это также может подпитывать собственнические качества Альфа-самца и позволять ему более полно реализовывать свое желание обладать своей парой. Уинстон сообщил, что он проводил больше времени с той партнершей, на чью неделю выпало руководство группой, что позволило ему полностью удовлетворить ее Альфа-потребности.

Я схватил свой упавший поп-тарт, зверски откусил от него и задумался. Согласится ли Элис на роль лидера? Смогу ли я убедить в этом и парней? Это казалось достойным ответом, особенно когда альтернативой было то, что я выйду из себя и съем одного из них на обед. Сначала я бы съел Данте. Нет, Габриэля. Мышцы Райдера были постоянно напряжены, поэтому съесть его было бы все равно, что расколоть зубами фисташку. Но Гейб, он всегда был спокойным, уравновешенным. Он, наверное, занимался йогой на рассвете, пока заряжался магией перед восходом солнца. На вкус он подобен круассану, мягкий и сладкий в середине. Данте поначалу было бы сложнее разорвать, как ириску с липкой серединой. Ммм, я бы начал с Гейба, а закончил Данте. Может быть, я прорву когтями живот Райдера, чтобы вскрыть его ореховую кожуру после того, как съем остальных, а потом высосу его хрустящие внутренности — подождите, что я делаю?! О мои звезды, я собираюсь съесть своих братьев в законе!

По моей шее пробежал жар, и я сунул книгу в карман, доедая поп-тарт, мысленно избивая себя. Я должен выработать баланс в Прайде. И поскорее.

Я пытался следить за разговором Элис и Лейни, пытаясь остановить слюноотделение от того, насколько вкусным будет Гейб, стараясь блокировать эти жестокие, вкусные видения.

— … обожаю этот запах новой книги, не так ли? Ммм, в нем есть что-то почти сексуальное, — вздохнула Лейни, а Элис рассмеялась.

— Я собираюсь приравнять это к тому, что я чувствую к крови. Так что да, это звучит сексуально, если ты Сфинкс, — сказала она с ухмылкой.

— Слушай сюда, Аврора! — громкий голос заставил меня повернуть голову, и мой взгляд упал на Юджина Диппера, стоящего на столе в темно-фиолетовом плаще, застегнутом на шее и развевающемся за спиной, маленьких одинаковых перчатках без пальцев и сверкающем серебряном поясе с выгравированными на нем крысами. В обычный день этот парень был похож на приманку для хулиганов, но о чем, черт возьми, он думал, надевая это?

Его белые волосы были уложены в прическу, как окаменевшие языки пламени, и, клянусь звездами, он использовал подводку для глаз и она не выглядела на нем так уж плохо.

— Фейри в этой школе могут быть большими, жирными злюками, — огрызнулся он, положив руки на бедра и топнув ногой.

Я обменялся взглядом с Элис, который сказал, что она беспокоится за его жизнь, и я не мог не уважать этого парня за этот самоубийственный поступок. Однако он был ходячим мертвым фейри, поэтому я взял круассан и вгрызся в него зубами, расслабившись и наслаждаясь зрелищем.

— Итак, я официально создаю новое общество! — Юджин обернулся, его плащ развевался и показывал комнате сияющие серебряные слова на его спине. «Д.А.» — Присоединяйтесь к Дерзким Аутсайдерам сейчас!

— Удивительно, что он еще дышит, — сказал я с полным ртом пирожных, когда большая часть зала начала смеяться, достал свой Атлас и небрежно начал записывать его.

— О, Юджин… — с тревогой пробормотала Элис, затаив дыхание. Она действительно заботилась о маленьком крысеныше, и я больше не испытывал к нему ненависти. Но я все еще был уверен, что он хочет заполучить мою девочку в свои крошечные лапки.

— Смейтесь сколько хотите, — Юджин резко обернулся. — Но я покажу любому, кто захочет расправиться со мной, что я сильный и могущественный фейри. Я больше никому не позволю спустить меня в унитаз или затолкать в задницу Грифона! И да, я говорю с тобой, Фердинанд! — он указал пальцем на своего бывшего соседа по комнате, у которого были всклокоченные каштановые волосы и кустистые брови.

Фердинанд поднялся со своего места рядом со своими друзьями, возвышаясь более чем на шесть футов, и уставился на Юджина, сидящего за соседним столом.

— Да? И что ты собираешься сделать, чтобы остановить меня? — он ухмыльнулся.

— Этот чувак затолкал Юджина в свою собственную задницу? —прошипел я Элис, и ее глаза расширились.

— Он сказал мне, что тот продолжал засовывать носки Юджина в свою задницу, я не думала, что все продвинулось дальше этого, — сказала она в ужасе. — Это чертовски плохо.

— Да, — согласился я, откусывая еще один огромный кусок от рогалика. — Драма становится все серьезнее, — это лучше, чем прайм-тайм ТВ, чуваки.

— Моя голова чесалась три дня после того, как ты засунул меня в свою задницу! — Юджин яростно пискнул, и вздохи смешались со смехом, который продолжал звенеть по комнате.

— Ты залез туда, потому что ты одержим мной, — нахально сказал Фердинанд, пожав своими огромными плечами.

— Я бы никогда не залез никому в задницу! — взвизгнул Юджин, переходя на ультразвук. Это было чертовски эпично.

— Тогда почему ты залез в мою? — спросил Фердинанд с издевательским смехом, ища поддержки у своих друзей, но те сморщили носы.

— Зачем ты засунул его себе в задницу, брат? — шипел на него один из них.

— Потому что он это заслужил, — сказал Фердинанд с ухмылкой. — Это было чертовски уморительно, — он разразился громким смехом, но его друзья лишь обменялись взглядами и с отвращением отодвинулись от него.

— Я вызываю тебя на дуэль, Фердинанд Феркинс, — крикнул Юджин, и мои брови взлетели вверх.

Святое дерьмо, это было потрясающе. Юджин определенно собирался умереть, и я собирался запечатлеть это прямо на свой Атлас. Покойся с миром, маленький чувак.

— Леон, — резко прошептала Элис, сузив взгляд на мой Атлас.

— Что? Я документирую историю, маленький монстр, — сказал я, невинно пожав плечами, и она поджала губы, отвернувшись, чтобы снова посмотреть.

Фердинанд сбросил пиджак и закатал рукава, уверенно шагая к Юджину с уверенным размашистым шагом. — Ну же, охотник за дерьмом, — рявкнул он, широко раскинув руки. — Сразись со мной!

Юджин с криком неповиновения бросился из-за стола и столкнулся с Фердинандом, который нанес ему сильный удар в лицо и мгновенно повалил его на спину. Я на самом деле болел за этого маленького парня, когда он пищал от боли. Фердинанд хотел ударить его ногой, но Юджин шлепнул рукой по кафелю, посылая ударную волну по полу, которая сшибла Фердинанда с ног и повалила его на задницу.

Юджин бросился на него сверху, покрывая руки сверкающими металлическими кастетами и нанося ими удары по лицу Фердинанда слева и справа так быстро и яростно, как только мог. Мое лицо превратилось в изумленную ухмылку, когда он избил его до полусмерти, затем Фердинанд ударил покрытым льдом кулаком в бок Юджина, отправив его кувырком по полу.

Он ударился о ноги девушки с юбкой до колен, ярко-зелеными волосами и самыми большими голубыми глазами, которые я когда-либо видел. — Вставай! — пискнула она в знак поддержки, и Юджин вскочил на ноги, долго смотрел на нее, прежде чем снова броситься в бой. Он со всей дури ударил Фердинанда ногой в грудь, но тот не сдвинулся ни на дюйм, и Юджин с проклятием снова упал на землю.

Фердинанд создал трезубец изо льда в своем захвате и громко рассмеялся, когда он создал водоворот вокруг Юджина, а затем вонзил его в него, как будто он был Урсулой, а Юджин — Русалочкой.

— Это потрясающе, — засмеялся я. — Давай, Юджин! Покажи этому бандиту с крысиной задницей, кто здесь хозяин! — мой голос наполнил комнату, и каждая Минди в ней вдруг оказалась на стороне Юджина, выкрикивая слова поддержки.

— Вот так, маленький пискун! — крикнула одна из них, и зазвучало «маленький пискун, маленький пискун, маленький пискун!» заставив Фердинанда покраснеть от гнева.

— Давай, Юджин! — крикнула Элис.

Юджин внезапно вынырнул из водоворота и поймал лозу, сброшенную с потолка, раскачался на ней, как Тарзан, и врезался ногами в грудь Фердинанда. Грифон пошатнулся назад, и Юджин воспользовался своим преимуществом. Он обвил Фердинанда лианами, привязывая его руки к ногам, пока Юджин раскачивался на лозе, его нога столкнулась с задницей Грифона и с криком боли отбросила его в сторону. Фердинанд упал на землю, борясь с путами, но он не смог освободиться.

Юджин приземлился на него сверху и согнул свои худые руки, словно он был культуристом, пока зеленоволосая девушка неистово хлопала и подбадривала, заставляя его грудь раздуваться, как у павлина.

— Если над кем-то издеваются в Академии Аврора, приходите ко мне и вступайте в «Д.А.»! — воскликнул Юджин. — Я буду проводить уроки по уверенности в себе каждый понедельник вечером в комнате 103 в Альтаир Холл. Уроки, как выбраться из тесной дыры, по вторникам, уроки по высвобождению вашего внутреннего фейри по средам и тренировки по уничтожению задир по четвергам и пятницам, — он взмахнул рукой, развевая свой плащ, и спрыгнул с Фердинанда, и направился к буфету, чтобы получить свой завтрак, как ни в чем не бывало.

Я стукнул кулаком по столу, а Минди разразилась радостными возгласами, вместе с кучкой других фейри, которые явно начали его уважать.

— Ладно, это официально. Мне нравится крыса, — объявил я.

Я загрузил видео на Фейбук и быстро написал пост.

Леон Найт: @ЮджинДиппер только что расправился с @ФердинандомФеркинсом, который якобы засунул Юджина себе в задницу в крысиной форме, сделав его первой крысой на какашке. В тот день #какашкинастронавт потерпел поражение, только чтобы вернуться и официально стать #заднейдверьюконкистадором, которым он мечтал стать с тех пор.

Смотрите, как Юджин побеждает своего заклятого врага прямо здесь.

#ферддерьмо #бойтесьсвоеготыла #возвращениеиззадницы

Хизер Алтимус: Вот что я называю настоящим фейри! #онможетзаставитьменяпищатьвлюбоевремя

Джанет Смарт: Вау!!! #окунисвойковшвменя #юджинмояноваямечта

Карла Дианн: Можно сказать, что это было #сиськазасиськуотпопкикрысы.

Холли Янг: Он может исследовать мои неизведанные регионы, когда захочет #крыспаковка

Я поднял глаза, и тут появился Юджин с миской фруктов и большим куском глазированного торта рядом с ней.

Я встал со своего места, забыв обо всем, что он только что сделал, и указал на торт, пока Юджин был поглощен моей тенью. — Где ты это взял? — сказал я сквозь полный рот, набитый вторым рогаликом.

Юджин издал писк, затем прочистил горло и указал на группу Пегасов, которые доедали мой торт. — Они раздавали кусочки, — сказал он.

— Раздавали? — прорычал я, оглядываясь по сторонам и понимая, что каждый кусочек торта сейчас находится в руках какого-то жадного ублюдка в комнате. — Отдай мне свой, — потребовал я у Юджина, моя Харизма улетучивалась из меня. Может, он и побил Фердинанда, но я был фейри совершенно другого уровня.

Он начал протягивать его мне, потом резко моргнул и отдернул, обхватив рукой и оскалив зубы. — Нет. Это мое.

Мои брови выгнулись дугой на его агрессию, а Элис посмотрела на него со своего места с косой ухмылкой.

— Отдай его мне, мышонок, — я вскочил на свой стул, затем на стол, мой взгляд остановился на его торте, и я облизнул губы. — Мой торт. Мой.

— Нет! — Юджин пискнул, не отступая, пока я смотрел на него сверху вниз. — И я Тиберийская Крыса, а не мышь.

— Ты станешь раздавленной Тиберийской Крысой через минуту, если не отдашь его мне, — моя Харизма вылилась из меня, но я видел, как маленький чувак боролся с ней, и я должен был восхищаться его упорством. С каких это пор у крысенка выросли такие большие яйца?

Я потянулся за тортом, но он в тот же момент щелкнул пальцем, поймал мою ногу лозой и опрокинул меня. Моя задница ударилась о стол, и я зарычал, когда он повернулся и убежал.

— Я хочу торт! — прорычал я, и Элис шлепнула меня по ноге.

— Лео, ты ведешь себя как двухлетний ребенок, — прошипела она, и я надулся на нее.

— Я веду себя совершенно адекватно для данной ситуации, маленький монстр, — настаивал я, а она закатила глаза.

Вдруг на меня набросились Минди, пикируя на стол, когда они пытались вручить мне торт. Двое из них дрались за тарелку, визжа и отвешивая друг другу пощечины, а другие носились по комнате, выбивая торт из рук всех, кого могли. Наступил хаос, и ухмылка расплылась по моим щекам, когда я принимал каждую тарелку с тортом, протягиваемую мне, сжирая каждый и отбрасывая тарелки в сторону, когда заканчивал. Блядь. Да.

Когда последний кусок торта оказался в моей руке, Минди рассеялись, и я с довольной ухмылкой смотрел на кремовую начинку бисквита. Крошки были разбросаны по всему телу, а глазурь размазалась по моему лицу, когда я поднес кусок к губам. Элис смотрела на меня с открытым ртом, как будто никогда раньше не видела такого зрелища. Должно быть, для нее это было очень впечатляюще.

— О нет, — вздохнула она.

— О да, — ответил я.

— Лео, подожди, — потребовала она, потянувшись к моей руке, но я отпрянул от нее, делая медленный сексуальный откус от торта, пока я стонал. — У тебя есть зрители, — шипела она.

Я нахмурился, когда она дернула головой в направлении упомянутой аудитории, и я посмотрел туда, обнаружив Киплинга-Среднего, наблюдающего за мной из-за соседнего столика. Его глаза были широко раскрыты, а член бессовестно тверд, так как он встал со своего места, чтобы лучше видеть.

— О черт, неужели он запал на меня? — прошептал я Элис, и она прикусила губу, покачав головой, но было совершенно очевидно, что это так.

Я протолкнул пирожное между губами, прожевав последний кусочек мягкого пирожного, прежде чем пососать каждый из своих пальцев. Вкуснятина.

Киплинг-Средний целенаправленно направился к туалету в конце зала, протиснулся в дверь и захлопнул ее за собой. О мои звезды, неужели я только что попал в его банку для дрочки? Он что, обналичивает шоу «Леон в прайм-тайм» прямо сейчас?

Дверь кафейтерия внезапно распахнулась, и я оглянулся: вошел Райдер с большой группой Лунных за спиной. Коллективный вдох пронесся по залу, когда он подошел к линии завтрака и начал брать еду, как будто это был обычный день. Мое сердце взволнованно забилось, когда я перевел взгляд с них на Оскуров, находившихся в той же комнате, — барьеры между ними были разрушены их королями.

В атмосфере пробежала рябь напряжения, и когда Райдер двинулся, чтобы сесть за стол в одиночестве в конце зала, Данте встал и подошел, чтобы поговорить с ним. Все взгляды были устремлены на них, пока они перекидывались непринужденными фразами, и постепенно все Лунные получили свою еду и уселись. Они находились на противоположных сторонах зала по отношению к Оскурам, но все равно, это было чертовски важное событие. И я вдруг понял кое-что, что было даже лучше, чем то, что весь город сейчас находится в состоянии перемирия. Конечно, если Данте был не против устранить разрыв между Лунными, это означало, что мы могли бы заставить некоторых из них попробовать себя в школьной команде по питболу!

— Что ты замышляешь? — спросила Элис, поднимаясь со своего места, чтобы сесть на стол рядом со мной и поцелуями убрать немного глазури на краешке моих губ. Мой член возбудился, когда я повернулся к ней и потерся носом о ее нос.

— Я только что придумал, как сделать нашу команду по питболу лучшей в академической лиге, — я зажмурился, затем взял одну из тарелок и вскочил на ноги, прикрыв рот одной рукой. — Райдер! Давай!

Я бросил тарелку как фрисби, и она пронеслась через всю комнату в его сторону. Он даже не моргнул, глядя на меня, и тарелка пролетела над его головой, разбившись на тысячу кусочков, когда ударилась о стену позади него.

Я разразился смехом и начал показывать пальцем, используя свою Харизму, чтобы заставить всех Минди в комнате присоединиться. Правый глаз Райдера задергался, пока я насмехался над ним, его рука крепко сжимала ложку.

— Ха! Ты не умеешь ловить. Представляешь его на поле для питбола? Хорошо, что ты не в команде, приятель, это был бы такой позор. Представляешь, что подумает Академия Зодиака, если мы выпустим тебя на поле?

Я почувствовал, что Элис хмуро смотрит на меня в замешательстве, пока я издевался над Райдером, а Лунный Король становился все злее и злее.

— Я могу поймать чертову муху из воздуха, если захочу, Муфаса! — прорычал он мне в ответ, а я продолжал смеяться, и Минди все еще следовали моему примеру.

— Конечно, можешь, — поддразнил я, доставая свой Атлас и поднимая еще одну тарелку. — Тогда докажи это. Поймай это. Только руками, никакой магии.

Райдер вскочил со своего места, а я небрежно использовал свою магию огня, чтобы нагреть тарелку так, что она раскалилась докрасна в моей руке. Время розыгрыша.

Я начал записывать на свой Атлас, и вся школа наблюдала за этим, переводя взгляд с меня на Райдера, ожидая, что произойдет, затаив дыхание.

Я сильно бросил тарелку, и она со свистом пролетела через всю комнату в его сторону. Райдеру пришлось отпихнуть с дороги первокурсника, чтобы подойти поближе, тот упал на задницу, а Райдер бросился вверх, чтобы поймать тарелку в воздухе. Он поймал ее кончиками пальцев, затем выругался и тут же уронил, разбив у ног.

Его взгляд стал ядовитым, когда он понял, что я сделал, и вся школа разразилась хохотом. Он внезапно бросился на меня, как носорог, и я украл поцелуй с губ Элис в драматическом прощании, прежде чем выпрыгнуть из-за стола, все еще записывая через плечо, как я бегу к двери.

— Ты мертв, Муфаса! — крикнул он, когда я выбрался на улицу и помчался по тропинке.

Райдер столкнулся со мной, повалив меня на землю захватом, который был не хуже, чем у Данте на поле для питбола. Черт возьми, я нашел свою восходящую звезду.

Райдер начал выбивать из меня всю душу, пока я смеялся и умудрялся перекатываться под ним, нанося ему несколько игривых ударов в ответ.

Его руки сомкнулись вокруг моего горла, его мышцы напряглись, когда он оскалил зубы. — Ты думаешь, что сможешь выставить меня дураком и остаться безнаказанным, Симба?

— Просто…розыгрыш…чувак, — задыхался я, и его хватка немного ослабла, когда он нахмурился, переваривая это.

— Ты делаешь это с Данте, — прокомментировал он, похоже, что-то обдумывая.

— Да, это одна из наших любимых вещей, — сказал я, втягивая воздух, когда он отпустил меня и сел на живот, чтобы удержать меня. — Мне нравится делать это с моими любимыми людьми.

— Хм, — хмыкнул он. — Хорошо. Ты хочешь подколоть меня, львенок, тогда приготовься получить ответный подкол в ответ.

Он вскочил на ноги, потянув меня за руку, и я было открыл рот, на грани визга от возбуждения, но он закрыл мне рот ладонью, чтобы остановить меня. — Не будь странным из-за этого.

— Эм, Райдер? — позвал Юджин, и я оглянулся: Юджин шел к Лунному Королю, все еще в длинном фиолетовом плаще. Может, мне стоит купить нашему Прайду подходящие плащи… Заметка для себя: сказать Минди, чтобы они добавили это в список покупок.

Райдер выглядел так, будто собирался проигнорировать его, пока он отходил от меня, но Юджин вскочил на его пути, чтобы остановить. Яйца чувака, очевидно, удвоились в размере за последнее время.

— До меня дошли слухи, что ты убил Брайса Корвуса, — вздохнул он, когда я наклонил голову, чтобы подслушать.

— И? — прорычал Райдер, пытаясь пройти мимо него, но Юджин снова встал на его пути.

— Ну, просто… ты… ты спас меня, — сказал он, его глаза загорелись, как два маленьких блестящих пенни.

— Что? — Райдер зашипел, как будто ему была противна эта идея. — Я ни хрена для тебя не сделал.

— Однако ты сделал! — Юджин пищал от восторга, выглядя так, будто он действительно может пролить слезу. — Ты освободил меня от проклятия семилетнего невезения из-за звездной связи, которую я разорвал с Брайсом. Он мертв, так что… оно исчезло, — его лицо расплылось в широкой, обожающей ухмылке. — Все из-за тебя.

Святое дерьмо. У меня возникло искушение снова начать записывать на свой Атлас, но я решил, что снимать доказательства того, что Райдер кого-то убил, не самая лучшая идея.

— Отлично, теперь уйди с дороги, — сказал Райдер, и в его теле раздался предупреждающий хрип.

Юджин на мгновение побледнел, а затем бросился на него и крепко обнял, его тонкие руки сжались вокруг талии Райдера. Это длилось всего одну секунду, прежде чем Райдер сбросил его с себя, и Юджин упал на землю, продолжая смотреть на Райдера, как на звезду, сошедшую с неба, чтобы ходить среди нас. Райдер убежал в кафейтерий, а Юджин встал и, блаженно улыбаясь, направился по дорожке, а за ним трусцой побежала толпа хихикающих девчонок. Я заметил, что зеленоволосая девушка тоже шла следом, но издалека, нервно покусывая губу.

— На твоем месте я бы его быстро схватил, милая, — обратился к ней Итан, проходя мимо с ухмылкой на губах.

Она покраснела, кивнула и поспешила по тропинке вслед за Юджином, но, похоже, он уже был окружен девушками. Власть действительно была самым большим возбудителем в нашем мире. Черт, даже я был немного тверд из-за него.

Я поднял с земли свой упавший Атлас и загрузил видео на Фейбук.

Леон Найт: Смотрите, как @РайдерДраконис потерпел поразительную неудачу, когда он пропустил легкую подачу и опозорился перед всей школой.

Посмотрите на моем аккаунте только для Минди замедленную версию, его лицо бесценно. #Василискинемогутпоймать #змеяпоканесломалее #рептилияпромахнуласьнамилю

Емма Лейт: Хахаха о мои звезды! Как кто-то такой страшный может быть таким милым??? #тыможешьразыгратьменявлюбоевремя

Аманда Олавессен: Твой аккаунт только для Минди это просто обдираловка в наши дни Леон! Я не буду платить пятьдесят аур в месяц только для того, чтобы увидеть, как ты танцуешь полностью одетый и разыгрываешь «Короля Льва» сцена за сценой #возвращайкончающиекадры #этойминдинужноисправление #яскучаюпотвоемутанцусчленом #чтослучилосьсгрязнымипятницами?

Синтия Родригез: БРОСЬ МЕНЯ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ ЛЕОН #поймайменяеслисможешьзмеиныймужчина #подбросьменяввоздухкакбудтотебевсеравно

Кендил Баррон: Я хочу вернуться как тарелка в следующей жизни #разбейменярайдер #тысломалэтотыкупишьэто #приклейменяобратноивылижимоитрещины

Прозвенел звонок к началу урока, и Элис внезапно бросилась ко мне, приподнявшись на цыпочки, чтобы поцеловать меня в щеку. — Чертов гений. Райдер только что сказал мне, что собирается попробовать себя в команде по питболу, чтобы иметь возможность надрать тебе задницу на публике.

У меня отпала челюсть, и я подхватил своего маленького монстра, вертя ее в руках от восторга. Она засмеялась, когда я обнял ее, затем поставил на ноги и перекинул руку через плечо. — Да! — воскликнул я.

Габриэль внезапно появился рядом с ней, и мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Чувак мог двигаться как призрак. Его рубашка была снята, на груди блестели нарисованные чернилами символы и метки.

Придержите эту чертову дверь, это что, новая татуировка? Она в мою честь? Да, черт возьми, да.

— У тебя есть одна для меня? — взволнованно спросил я, ткнув пальцем в новые чернила под его левой грудью (супер близко к его чертовски дорогому сердцу, добавлю я) и прочитав вслух слова. — Моя Ярчайшая Ночь.

— Это не для тебя. И это не новая надпись. Это просто что-то, что не оставляет меня в покое и…

— Что-то с моим именем, — сказал я.

— Нет, это не Найт, это ночь, как когда заходит солнце и…

— Я думал, что татуировки — это для видений, которые ты еще не понимаешь, но которые очень, очень, очень важны. Важны вроде твоей любви ко мне. И это большая «Н», а не маленькая «н», — сказал я взволнованно.

— Это стилистическое…

— О мои звезды, ты так влюблен в меня, что мне больно, — я широко улыбнулся, и Габриэль зарычал.

— Я же сказал тебе, что это не… — начал он.

— Тссс, — я приложил палец к его губам, и он сузил глаза, а Элис захихикала. — Давайте все просто прочувствуем этот момент и не будем портить его словами, — я провел пальцем вниз от его рта, чтобы погладить татуировку, и он отбил мою руку, нахмурившись, прежде чем отпустить ее. Очевидно, потому что в глубине души он знал, что я был прав.

— У тебя назначена встреча, — объявил Габриэль как раз перед тем, как Атлас Элис пискнул, и она достала его, обнаружив сообщение от Титана, приглашающего ее в его офис, потому что его расписание изменилось. — Кто-то должен пойти с тобой.

— И кто же из нас должен это сделать, Гейб? — спросил я, используя тактику, которую я изучил в книге для Львов за завтраком. На этой неделе я позволю Гейбу принять несколько решений и посмотрю, как это повлияет на наше маленькое племя. Он сузил на меня глаза, как будто точно знал, что я задумал, но я сомневался, что даже звезды могут понять внутреннюю работу моего коварного ума.

— Ты иди, — решил он. — Я хочу обойти периметр до занятий и по пути загляну в кабинет Титана.

— Хорошая идея, — прокомментировал я. — Он отлично умеет принимать решения, не так ли, Элис? — я подтолкнула ее, и она нахмурилась, пожав плечами.

— Конечно, — сказала она, и я не упустил из виду слегка самодовольную ухмылку, растянувшую губы Габриэля, и то, как его грудь очень-легко-вздымалась. О, Гейб. Из тебя получится отличная Львица, когда я приведу тебя в форму.

Она остановила его, чтобы попрощаться, отчаянно желая поцеловать его губы, и я щелкнул пальцами, образовав вокруг нас огненное кольцо и заставив пару студентов испуганно вскрикнуть, уходя от моего пламени.

Элис облегченно рассмеялась. — Спасибо, Лео, — сказала она, а затем притянула Габриэля в страстный поцелуй. Они так крепко прижались друг к другу, что у меня возникло искушение присоединиться к ним и превратить это грустное прощание в грязный привет. Но тут крылья Гейба вырвались из его спины, и он взмыл в небо, а Элис смотрела ему вслед с тоской в глазах.

Я позволил пламени угаснуть вокруг нас и взял ее за руку, пока мы шли к Альтаир Холл, где находился кабинет профессора Титана.

— Ты не обязан везде ходить со мной, понимаешь? — сказала она в сотый раз за неделю.

— Я знаю, что ты можешь справиться сама, маленький монстр, но мне нравится с тобой возиться. Особенно с твоими сиськами. Я люблю с ними возиться, — я потянулся к ее левой груди, но она со смехом отбросила мою руку.

Мы дошли до кабинета Титана, и она постучала в дверь; прошло несколько секунд, прежде чем он позвал ее войти.

— О, мистер Найт, — удивленно сказал он, когда я последовал за ней в комнату, где Титан сидел за своим столом.

— Он будет присутствовать при нашем разговоре, если вы не против? — спросила Элис.

— Ну, это не очень здорово, Элис, — сказал он, сжимая пальцы, глядя на меня. Может, я и не был членом банды, но он все равно позволял мне всякое дерьмо в классе, потому что знал, что я был лучшим другом Данте. — Это должно быть личное пространство, чтобы вы могли говорить открыто, — он посмотрел на меня оценивающим взглядом, и на мгновение мне показалось, что меня оценивает слишком заботливый отец. Черт возьми, неужели он действительно заботится о моей девочке?

— Я смогу открыто говорить с Лео, — сказала Элис, улыбнувшись мне. — Мы же пара, нет ничего в мире, что я хотела бы от него скрыть.

Титан кивнул, его плечи немного расслабились, когда он улыбнулся. — Хорошо, садитесь. До вас двоих я никогда не встречал никого, кто был бы связан Элизианскими узами, для меня это все очень ново. Я очень рад, что у тебя есть кто-то, кому ты можешь доверять в этой школе, Элис. Звезды только и знают, что это мир фейри, пожирающих фейри.

Когда мы сели перед его столом, он создал вокруг нас безмолвный пузырь, а я взял руку Элис в свою, проводя большим пальцем по толстому золотому кольцу, которое Данте подарил ей.

— Итак, я просмотрел твои оценки. Ты преуспеваешь в Элементальных боях, Астрологии и Зельях. Но я думаю, что твои оценки по Нумерологии могли бы быть немного лучше, и тебе нужно поработать над своими способностями к Ясновидению, это подводит тебя в целом в Арканных Искусствах.

— Эх, — простонала Элис. — Я ненавижу цифры, а пытаться увидеть что-то в воде — просто глупо. Габриэль — провидец, если меня собьет автобус, он увидит это за меня.

— Да, но ты не можешь вечно полагаться на свою дружбу с мистером Ноксом, — прокомментировал он. — Тебе нужно уметь следить за своей судьбой, чтобы в будущем не сбиться с опасного пути. Это очень важно, Элис. Ты каждый день интерпретируешь свои Гороскопы и проверяешь, верны ли твои оценки? Это важный жизненный навык.

— Э… нет, — сказала она, виновато прикусив губу. — Я просто была немного занята в последнее время. Лейни помогла мне наверстать упущенное, пока мы были на каникулах, и я расставила приоритеты по важным предметам.

— Все предметы важны, — сказал Титан немного сурово, это ему не очень понравилось. Парень был занудой, но он был приличным занудой, я полагаю. — В любом случае, я рад слышать, что ты проводишь больше времени с Лейни. Очень важно создавать крепкие связи за пределами ваших более близких отношений, — он взглянул на меня, и я откинулся на сиденье, балансируя лодыжкой на колене.

— Не беспокойтесь, моя девочка проводит много времени, создавая крепкие, глубокие связи с другими фейри, не так ли, маленький монстр? — сказал я, в моем тоне прозвучал намек на поддразнивание, и она подавила ухмылку.

— Да. Мы с Юджином теперь очень хорошие друзья, — прикрыла она мои намеки, и Титан с любопытством посмотрел между нами.

— Хорошо. С тех пор, как ты с ним подружилась, Юджин очень похорошел, рад сообщить. Только за последние несколько недель его оценки значительно улучшились. Я не знаю точно, что ты ему говорила, но что бы это ни было, продолжай в том же духе, Элис. Это замечательно — видеть, как он расцветает, — Титан улыбнулся, положив руки на стол.

— Я ничего не говорила, — Элис пожала плечами.

— Он следит за тобой, как ястреб, маленький монстр, — сказал я с ухмылкой. — Тебе не нужно ничего говорить, ты просто плодишь вокруг себя отморозков. Это одно из моих любимых качеств в тебе, это и то, как хорошо ты сосешь…

— Мистер Найт, — резко вмешался Титан.

— Мою шею, — закончил я с ухмылкой. — Она Вампир, помните? Достаньте свои мысли из канавы, сэр.

Он покраснел, а Элис фыркнула от смеха. Он прекрасно видел, что я играю с ним, но если он собирался окинуть меня оценивающим взглядом и взвесить, как кусок мяса, чтобы узнать, соответствую ли я его любимой ученице, то я собираюсь сделать то же самое с ним. В жизни Элис было очень мало людей, которым она могла доверять, и если этот парень хотел позаботиться о ней, то отлично. Но я сам проведу несколько проверок, прежде чем позволю ей уехать с ним в закат.

Титан просмотрел все оценки Элис и сделал пометки о том, что ей нужно улучшить в учебе. Я зевнул и задремал рядом с ней, пока он болтал о скучных школьных делах, а я погрузился в сон о том, как у меня вырастают пушистые Львиные крылья и я лечу сквозь облака. Данте парил рядом со мной, Элис сидела у меня на спине, а Габриэль летел с Райдером в кармане, в крошечном шлеме и очках аэронавта, его вилообразный язык развевался на ветру.

— Крошечные шляпы! — пробормотал я, проснувшись и почувствовав, что Элис сжимает мою руку.

Титан складывал какие-то бумаги на своем столе и махал рукой на прощание, пока Элис подталкивала меня с места.

Я сонно улыбнулся ей, притянул к себе, когда мы вышли за дверь, и пробормотал ей на ухо. — Я только что вспомнил, что купил еще целый набор маленьких шляпок для Райдера для его самой маленькой формы Василиска для наших фотографий в альбоме.

Она посмотрела на меня, широко раздвинув губы, и в ее серебристых глазах мелькнуло волнение. — Правда?

— Да, — я усмехнулся Львиной ухмылкой. — В следующий раз, когда он потеряет сознание в виде маленькой змейки, мы устроим целую фотосессию.

— Да, — заговорщически прошептала она. — А можно мы его оденем еще и в крошечную бабочку?

— Маленький монстр, — я опустил свой рот к ее уху. — Ты можешь одеть его в любую крошечную одежду, какую только сможешь придумать. Я лично сделаю это.

***
— Ты издеваешься надо мной, Leone? — прорычал Данте мне в ухо, когда мы стояли плечом к плечу на поле для питбола.

— Нет. Все так и есть. Ты хотел мирного соглашения, так что Лунные должны иметь возможность попробовать себя в команде, — я сложил руки, глядя на членов Братства, выстроившихся в очередь на пробные игры, и улыбался от уха до уха, когда Райдер стоял рядом с Итаном, выглядя неловко, но чертовски решительно. Он был одет в фиолетовый комплект для питбола, который казался ему слишком маленьким, так как полностью обтягивал его мышцы. Его огромные бедра практически вываливались из шорт.

— Это лучший день в моей жизни, — прошептал я Габриэлю, сидящему по другую сторону от меня.

— Я тоже думаю, что это может быть лучшим днем в моей жизни, — прошептал он в ответ, и мы оба начали смеяться, задыхаясь.

Элис засвистела, а Райдер посмотрел на нее с обещанием смерти в глазах.

— Он отшлепает тебя по заднице за это, маленький монстр, — пробормотал я.

— Оно того стоит, — пропела она, подбрасывая воздушный шар вверх и вниз в руке, вращая его на пальце с помощью даров своего Элемента.

Марс выглядел так, будто у него был еще лучший день, чем у меня. Он смотрел на Райдера и Итана так, словно они были угощением для голодной собаки. Он давно хотел иметь в команде Лунных, но никогда в своих самых смелых мечтах не мог представить, что сам Лунный Король будет стоять в очереди, чтобы попробовать свои силы.

Нам все еще нужен был достойный Водный Защитник, а наш Земляной Защитник выбыл пару недель назад, когда Данте во время тренировки раздробил ему обе коленные чашечки, и он решил, что игры больше не для него. Но таков был путь Питбола. В свое время я пожертвовал множеством коленных и локтевых суставов, чтобы попасть мячом в Яму. Такова была природа игры. Если вы не можете пережить переломы костей и вывихи суставов, то, вероятно, это не для вас. То есть, да, было больно, как ублюдку, но как только все заживало, игра начиналась снова, так в чем же проблема?

— Шэдоубрук, ты первый, — позвал Марс, и Итан трусцой побежал вперед, и множество девичьих глаз устремилось вслед его заднице.

Его форма тоже была немного мала, но не так, как у Райдера. Покупать новую из скудного школьного бюджета не имело смысла, если только они не попадут в число лучших, но Марс всегда настаивал, чтобы они попробовали себя в форме цветов Авроры, чтобы как следует почувствовать себя частью команды. Мне казалось, что только упрямое стремление Райдера доказать мне и всей школе, что он может ловить мяч лучше всех, заставляет его стоять здесь в этой одежде. Но если я собирался официально взять его в команду, мне нужно было правильно разыграть свои карты — если предположить, что он действительно хорош. Но одной его силы было достаточно, чтобы дать ему приличный шанс. Правила можно выучить, и сегодня утром он схватил меня как профессионал, так почему бы ему не быть готовым к этому?

Марс заставил Итана пытаться забить Яму, пока мы все старались его остановить. Он был очень быстрым ублюдком, носился между нами, даже обогнал Элис в какой-то момент и забил мяч в Яму. Мы все аплодировали, потому что, черт возьми, именно такой талант был нужен нам в команде. Если он сможет так забивать в игре против Зодиака, то мы будем в полном порядке. Конечно, он не забил все Ямы. Мы с Данте так сильно его отдубасили, что у него пошла кровь из носа, но он даже не сучился и не ныл по этому поводу, пока ждал, когда Марс объявит время аута. Я вылечил его, прежде чем поднять на ноги, и он завыл от радости.

— Это моя игра, — объявил он. — Я был рожден для того, чтобы быть на этом гребаном поле.

— Да, да, stronzo, — пробормотал Данте. — Ты вполне пригоден.

— Это был комплимент для Лунного? — я задохнулся от преувеличенного восторга, но Данте пошел прочь, ничего не говоря. Может, он и стал тайным лучшим другом Райдера, но ему все еще было трудно сблизиться с остальными членами его банды. Я не мог винить его в этом, ведь члены его семьи были убиты, но, насколько я знал, Итан не убивал никого, кого он знал настолько хорошо.

Итан запустил руку в свои песочные волосы, разглядывая нашу Огневушку, когда она пробегала мимо, ее задница подпрыгивала в шортах.

Я поднес к губам свой золотой свисток и резко дунул в него, заставив его вздрогнуть, когда он оглянулся.

— Что за черт, чувак? — закричал он.

— Никаких извращений в середине игры. Ты не должен трахать девушек в этой команде. Если ты трахнешь моих товарищей по команде, а потом бросишь это дерьмо на поле, я заставлю тебя пожалеть об этом, Шэдоубрук.

— Это смешно, — насмехался он. — Я слышал, ты поднял шум из-за драмы с Элис на последней игре Зодиака. Ты спустил в унитаз шанс на победу, — Итан вскинул бровь, а я пожал плечами.

— Это только доказывает мою точку зрения, — прокомментировал я, и он закатил глаза.

— Ладно, я не буду трахать никого в команде, если меня выберут.

— Хорошо, — усмехнулся я. — Марс захочет тебя взять, не волнуйся, — я похлопал его по плечу, затем снова дунул в свисток. — А теперь убирайся с моего поля!

— Засранец, — пробормотал он и побежал прочь, а я поклонился ему в спину. Ах, я люблю запах новых лучших друзей.

— Драконис, ты поднимаешься! — позвал Марс, и сказать, что я был взволнован, значит преуменьшить значение всего гребаного века.

Райдер натянул свои шорты, и они задрались на его заднице, и я ухмыльнулся, когда кучка девушек, пришедших на пробные выступления, хихикнули и уставились на него. Контур его огромного члена был настолько заметен, что я был уверен, что кому-то грозит опасность выколоть глаз.

Я дунул в свисток, чтобы привлечь его внимание, и он уставился на меня, поймав меня в свой гипноз. Он показал мне, как срывает свисток с моей шеи и запихивает мне в горло, пока я не начинаю давиться им. Затем он освободил меня от видения и вызывающе ухмыльнулся.

— Правая команда, — обратился к нам Марс. — Драконис пробует себя в защите, так что вы все в нападении. Я буду бросать один мяч на поле, а Драконис будет пытаться завладеть им. Бонусные очки, если вы сами сможете завладеть мячом.

Райдер хрюкнул в знак признания, а я усмехнулся.

— Итак, чтобы уточнить, мы играем в свинью в центре, сэр? — я обратился к Марсу, и моя команда рассмеялась.

— Если ты хочешь называть это так, Найт, то конечно, — ответил Марс, расположившись у края поля, чтобы наблюдать.

Я фыркнул, как свинья, и хор таких же звуков эхом разнесся вокруг меня от моей команды, Данте присоединился к смеху.

Челюсть Райдера пульсировала от ярости, но сосредоточенность в его глазах не ослабевала.

— Хорошо… три, два, один, поехали! — крикнул Марс, и из дыры в земляном квадрате вылетел земляной шар. Все помчались в ту сторону, но Райдер просто стоял там, пока Данте подхватывал мяч и бросал его через голову Райдера мне. Я поймал мяч, бросил его Элис, и она подпрыгнула в воздух, чтобы поймать мяч, а Райдер остался стоять на месте, как взбешенная статуя.

— Мистер Драконис! — позвал Марс. — Вы должны попытаться поймать мяч.

— Он не умеет ловить, сэр, — крикнул я в ответ. — Я думаю, в этом проблема.

Я поймал земляной шар, когда он снова был брошен в мою сторону, и глаза Райдера остановились на мне. Он начал бежать, разрывая поле, песок вздымался за ним, пока он мчался за мной, как бык с ракетой в заднице. Я поднял мяч над головой, чтобы бросить его Габриэлю, но Райдер закинул за спину огромную сеть из лиан, вздымаясь в небо, чтобы закрыть мне доступ к другим игрокам. Я повернулся и побежал, засунув тяжелый мяч под мышку и устремившись к Яме.

Ну, если не можешь передать мяч, забей его.

Его яростные шаги раздавались позади меня, когда я мчался к центру поля, и вся моя команда начала кричать, призывая меня забить.

Земля задрожала под моими ногами, и я споткнулся, едва не выронив мяч и ругаясь под нос, но не остановился. Позади меня раздались крики, и я оглянулся через плечо, обнаружив, что вся команда падает в огромную расщелину, открывшуюся в земле.

Ярость в глазах Райдера заставила адреналин пронзить меня, и я стиснул зубы, сосредоточившись, сокращая расстояние до Ямы и поднимая руку, чтобы запустить мяч в нее.

Меня схватила лиана за лодыжки, потащила в воздух на большой скорости, и я со всей силы швырнул мяч в Яму, с губ сорвался крик восторга. Он плыл к лунке, держа курс на победу, когда другой хлыст шлепнул его обратно в небо, ко мне. Я протянул руку, чтобы попытаться поймать его, но мои пальцы лишь коснулись его, прежде чем меня шлепнули обратно на землю на спину с болезненным стоном, когда воздух был вытеснен из моих легких. Я поднял голову, наблюдая, как Райдер небрежно поймал мяч с неба одной рукой и бросил его в Яму одним движением запястья, все это время глядя на меня, чтобы запечатлеть момент, когда он докажет, что я ошибался. Но он понятия не имел, что я все это спланировал и только что показал всему миру, что Райдер — убийственный игрок в питбол.

Марс восторженно зааплодировал, и я присоединился к нему, колотя кулаками по песку, а Райдер подошел и встал надо мной, так что я находился в его тени.

— Я умею ловить, Муфаса, — он пнул в меня песком, а потом пошел прочь через поле, заделывая трещину в земле и выплескивая из нее всех остальных игроков. Элис взлетела на порыве воздуха, наблюдая за ним и выкрикивая его имя.

— Это было безумие! Вы видели это, профессор?

— Конечно, видел. Ты в команде, Драконис, — объявил Марс.

— Нет, спасибо, — сказал Райдер, срывая с себя слишком тесную футболку и заставляя кучу девушек в строю практически падать в обморок от его покрытого шрамами и татуировками тела. — Я просто пришел сюда, чтобы доказать свою точку зрения.

— Да, он слишком труслив, чтобы играть в команде. Он бы точно сломался под давлением против Зодиака, — сказал я, обхватив голову руками и плюхнувшись обратно на песок. — Отпустите его, профессор. Он никогда не сможет справиться с этим.

Снова послышался стук шагов, и вдруг Райдер оказался сверху, повалил меня в грязь и нанес удар. Я перевернул его, нанося резкие и жестокие удары, пока мы дрались, как детеныши, а мой Райдикинс пытался меня убить. Это было так мило, что я проник к нему под кожу.

Он перевернул нас еще раз, и моя голова упала назад в Яму, его рука хлопнула по моему лицу, когда он толкал меня вниз. Я сильно дернул бедрами, и он полетел через мою голову в Яму, но я поймал его руку прежде, чем он свалился в нее до конца, и начал перекатываться, хватаясь за него другой рукой.

Он зарычал, пытаясь стряхнуть меня с себя, явно не заботясь о том, что он может упасть на дно десятифутовой Ямы.

— Это как в «Короле Льве», — проворковал я.

— Отпусти меня, кусок дерьма, — огрызнулся он.

— Чтобы ты мог упасть туда и плакать о том, что слишком напуган, чтобы играть в питбол?

— Я ничего не боюсь. Игры — для детей, — прошипел он. — Я не собираюсь тратить свое время ни на одну.

— Кооонечно, — сказал я, подмигивая. — Вот почему ты не будешь играть. Я поддержу историю, не волнуйся.

— Нет никакой истории, — прорычал он, и я снова подмигнул. — Перестань подмигивать.

— Я не подмигиваю, — я подмигнул.

— Пошел ты со своей дурацкой игрой, — прорычал он.

— Да, это так глупо — бегать вокруг, используя магию, чтобы сражаться с другими фейри, побеждать другую команду и получать победные минеты от моей горячей подружки. Она так возбуждается после игры. Глупой, глупой игры.

Он замолчал и долго смотрел на меня. — Подними меня, — приказал он, и я поднял его к вершине Ямы и перетащил через край. Поднявшись на ноги, он оттолкнул меня в сторону, проводя языком по зубам. — Я собираюсь присоединиться к твоей маленькой команде, Лев. Потому что каждый раз, когда мы будем тренироваться, я буду смотреть, сколько твоих костей я смогу сломать, — он ушел, чтобы сообщить Марсу, а я разделил триумфальный взгляд с Элис, которая сделала сальто назад в воздухе, чтобы отпраздновать это.

Марс практически прыгал от радости, когда Райдер сообщил новости, а я зааплодировал, когда поднялся на ноги, мое сердце разрывалось. Потому что теперь у нас действительно есть шанс победить Академию Зодиак. И что еще лучше, каждый из моих братьев в законе был в моей команде.

Самый. Лучший. День.

Мы закончили пробы, но никто не блистал так, как Итан и Райдер, и Марс вскоре позвал их, чтобы записать официально. Я подбежал к Элис, притянул ее к себе за задницу и прошептал на ухо. — Хочешь помучить нашего маленького змеиного друга?

Ее глаза сверкнули, а на губах заиграла дикая ухмылка. — Я в деле.

Все уходили с поля в раздевалки, пока Марс поддерживал разговор с Райдером, а я взял Элис за руку и трусцой побежал к трибунам. Она хихикнула достаточно громко, чтобы ее голос был слышен, и когда я взглянул на Райдера, его глаза встретились с моими. Я вызывающе усмехнулся, прижав язык к щеке и поднес кулак к противоположной щеке, чтобы показать ему жест для минета. Я собираюсь получить немного, Райдикинс. Пока-пока.

Элис отбуксировала меня за трибуны, и мы заглянули в щель между сиденьями, наблюдая за Райдером, который попался в мою ловушку, маршируя в этом направлении, пока Марс направлялся в раздевалки с Итаном.

— Почему эта обтягивающая задницу форма так ему идет? — Элис пробормотала себе под нос.

— Потому что его ягодицы похожи на две железные плиты, и мы никогда не сможем оценить это по достоинству, — просто ответил я.

— Мы? — усмехнулась она, а я фыркнул.

— Эй, я могу оценить мужскую красоту, — сказала я.

— Да? Можешь ли ты оценить это, стоя на коленях и обхватив ртом его член, потому что я бы с удовольствием на это посмотрела, — промурлыкала она мне на ухо.

— Я слишком трезв для этого, маленький монстр. К тому же я сейчас буду так сильно доминировать над тобой, что ты заплачешь, — поддразнил я.

— Ты не смог бы доминировать надо мной, даже если бы попытался, — сказала она с вызовом, и я точно знал, как сильно ей нравится быть прижатой и оттраханной мной, так что она напрашивалась на неприятности.

Львиный рык вырвался из меня. — Я могу доминировать над тобой и Шрамом, если захочу.

Она озорно усмехнулась. — Осмелюсь предложить тебе попробовать. Ты не сможешь заставить Райдера делать все, что ты скажешь.

Мои брови изогнулись дугой. — Ты в деле. Что я получу, если у меня получится?

— Чего ты хочешь? — кокетливо спросила она.

— Права на сиськи, — мгновенно решил я. — На неделю. Другие парни не смогут их получить, только я.

Она засмеялась. — Хорошо, но если ты потерпишь неудачу, я буду получать завтрак в постель каждое утро в течение недели.

— Ты в деле, — я толкнул ее на колени, и она удивленно вскрикнула, когда я расстегнул молниюи ухмыльнулся, запустив руку в ее волосы. — Покажи своему капитану питбола приятное времяпрепровождение, милая.

Она посмотрела на меня своим взглядом прийди-и-трахни-меня, и я просунул свой член между ее губ, когда она раздвинула их для меня, заставив ее застонать. Ей чертовски нравилось, когда я входил в нее на всю длину. Она провела языком по головке моего члена, и я застонал, а ее умелый рот принялся за работу, когда она начал брать меня до самого основания моего члена.

— Черт, в какую игру мы опять играем? — пробормотал я, уже потерявшись в ее ласках.

Она засмеялась, и ее горло сжалось вокруг головки моего члена, когда я ввел его глубже, чтобы почувствовать это.

Мой взгляд метнулся к тени, движущейся по периферии, и я увидел Райдера, стоящего там. Его плечо опирается на одну из металлических стоек, поддерживающих трибуны, его руки сложены, а глаза темные. Время доминировать над доминантом.

У меня был только один способ заставить Райдера сделать все, что я скажу, но я был мастером манипуляций, и он не смог бы сопротивляться тому, чего я хотел. Потому что он будет думать, что это полная противоположность тому, чего я реально хочу.

— Отвали, чувак, — сказал я ему. — Мы заняты.

Он сердито зашипел на это, направляясь к нам, а я боролся с ухмылкой. Вот змееныш, змееныш. Иди прямо в мою ловушку и позволь мне управлять.

Элис оторвала губы от моего члена, и я провел рукой по ее волосам, пока она смотрела на Райдера. Ее глаза были яркими и голодными, и она тоже потянулась к его поясу. Я дернул ее за волосы, не давая ей приблизиться к нему. — Сейчас она моя, — прорычал я собственнически, а Райдер практически брызгал ядом. — Только капитаны питбола получают минет после игры, — я натянул шорты, и мой стояк уперся в их внутреннюю часть.

— Чушь, — огрызнулся Райдер. — Ты тоже хочешь меня, не так ли, детка? — он просунул руку под подбородок Элис, и она заинтересованно кивнула, прикусив губу.

— Если ты вытащишь свой член, Райдер, я буду в бешенстве, — сказал я, и он стянул свои узкие шорты, вызывающе ухмыляясь, когда освободил свой твердый член.

Я посмотрел на него, затем подтолкнул голову Элис к его члену, переместившись на шаг позади него и контролируя ее, когда она брала его в рот.

— Отлично, тогда поторопись, — я двигал ее головой вверх-вниз, а Райдер ухмылялся, словно что-то выиграл, пока я использовал нашу девушку, чтобы она трахала его ртом. Я самый доминантный доминант в мире. Никто не может превзойти меня.

Через минуту он стряхнул мою руку с ее головы, словно только что понял, что происходит, и сам прижался к ней. Я держался рядом с ним, глядя на Элис через его плечо, когда она глубоко втянула его в себя и ее глаза встретились с моими. Я притворился, что облизываю ухо Райдера, шевеля бровями, и она чуть не подавилась его членом, когда я беззвучно проговорил «моя змейка».

Райдер дернулся, и я сделал совершенно непринужденный вид, сузив на него глаза. — Ты здесь только для того, чтобы испортить мне кайф после игры, засранец? — спросил я его. — Тебе лучше поторопиться и закончить, тогда ты сможешь оставить меня спокойно наслаждаться ее киской.

Его челюсть сжалась, и он вытащил свой член из губ Элис. — Встань на колени, детка, — сказал он ей, и я сдержал ухмылку, когда она сделала, как он сказал, и он опустился позади нее, проводя рукой по ее заднице.

Посмотрите на них двоих, стоящих передо мной на коленях.

Я расхаживал перед Элис, мой член жаждал внимания, пока я играл в свою маленькую игру и смотрел, как Лунный Король стягивает с нее шорты и трусики. Он смотрел прямо в мои глаза с ухмылкой, вгоняя себя в нее, беря ее по-собачьи, когда он требовал ее киску, чтобы насолить мне.

— Райдер, — громко застонала Элис, и я наслаждался этим зрелищем, проводя рукой по выпуклости в шортах и сжимая основание своего члена. Черт возьми, это было горячо.

— Значит, ты так и останешься в этой слишком тесной рубашке и будешь вечно выглядеть как придурок, да, Райдикинс? — передразнил я, и он с рычанием сорвал ее со своего тела, отбросив в сторону. Боже, это было слишком просто.

Я обошел их кругом, и глаза Элис последовали за мной, в ее взгляде ясно читалось желание. Я снова двинулся за Райдером, и она смотрела на меня через плечо, пока я притворялся, что сжимаю его голову и корчил преувеличенно сексуальные рожицы. У нее вырвался смех, но он сменился громким стоном, когда Райдер сильнее вошел в нее.

Его голова повернулась, чтобы посмотреть на меня, и я тут же напустил на себя хмурый вид.

— Ты уже закончил, приятель? — я огрызнулся. — Или тебя нужно нежно проткнуть иголкой или еще каким-нибудь дерьмом, чтобы ты кончил?

— Нежно? Этого слова нет в моем лексиконе, — насмехался он. — Я мог бы кончить, пока меня пороли и душили до смерти, Муфаса, — несносно рассмеялся он, и я мрачно ухмыльнулся, придвинувшись ближе к нему сзади.

— Чушь собачья, — просто сказал я, проходя мимо него и осматривая свои ногти. Он так легко играл в моих руках, это было чертовски красиво.

— Ты мне не веришь? — прорычал он, замедляя темп, когда Элис в расстройстве заскребла ногтями по грязи и подалась бедрами назад, требуя большего.

— Райдер, давай, — рычала она.

— Нет, я не верю, — легкомысленно ответил я. — Теперь ты уже закончил с моей девочкой, потому что она выглядит так, будто ей становится скучно.

— Пошел ты, — шипел он, его глаза извергали яд. Он кинул в руку длинный виноградный хлыст и обвязал другой вокруг своего горла, бросив мне его конец. — Держи меня и тяни так туго, как хочешь, — сказал он с вызовом, и я прикусил внутреннюю сторону щеки, борясь с улыбкой, которая так и тянулась к моим губам. Это было слишком просто.

Я пожал плечами, выхватывая кнут из его руки и перехватывая привязь вокруг его горла. Я переместился к нему за спину, затянул удушающий шнур и сильно ударил его по спине. Он смеялся сквозь боль, вбиваясь в Элис яростными толчками, от которых она закричала, и я смутно подумал, не поставить ли нам заглушающий пузырь. Неа.

Элис снова оглянулась через плечо, ее глаза расширились в недоумении от того, что я делаю.

Спина Райдера покраснела от моих ударов, и я попытался достать свой Атлас из кармана, чтобы сделать снимок. Один для альбома.

— О, черт, — стонала Элис, когда Райдер увеличил темп и застонал во все горло, сильно шлепая ее по заднице. Элис закричала, когда кончила, а Райдер выругался, пытаясь удержаться от собственного освобождения. Но я сильно ударил хлыстом по его заднице, заставив его замереть, когда он обхватил ее бедра и кончил с глубоким рыком по моей команде. Чертовски горячо. Я только что отодрал его так сильно, что он кончил для меня.

— О черт, извини, босс, — голос заставил нас всех сделать паузу, и мы обернулись, чтобы увидеть Итана Шэдоубрука, стоящего позади с влажными волосами и в трениках. — Я услышал крики и подумал… не знаю, что я подумал.

— Это не то, чем кажется, — прорычал Райдер, оглядываясь на меня в осознании, и я широко ухмыльнулся. Райдер взмахнул рукой, и клин земли выскочил из земли, скрыв Элис из виду, а Итан сделал шаг назад.

— Все в порядке, босс. Каждому свое. Здесь нет осуждения, — Итан продолжал отступать, на его губах застыла ехидная ухмылка, а Райдер отстранился от Элис, натянул шорты и направился к нему. Вот только его дернуло назад за удушающий хлыст, который я держал в руках, и я фыркнул от смеха, когда он растворил магию так, что лианы исчезли.

— Ты ничего не видел, — выплюнул Райдер, и Итан быстро кивнул.

— Я ни слова не скажу о том, что ты саба, — серьезно сказал Итан, и я разразился смехом, чем заслужил яростный взгляд Райдера, а Элис подавила смех, влезая обратно в свои трусики.

— Я не гребенная саба! — прорычал Райдер, направляясь к Итану и хватая в кулак его рубашку.

— Конечно, нет. Но это круто, чувак. Некоторые Альфы любят экспериментировать.

Райдер замахнулся на него кулаком, и Итан принял удар как солдат, оступившись на шаг и потирая свою покрасневшую челюсть.

— Если ты скажешь хоть слово об этом, ты умрешь, — предупредил Райдер.

— Не скажу, — Итан протянул ему руку для звездной клятвы, и они быстро скрепили ее, прежде чем Райдер отправил его в путь, а затем повернулся ко мне с яростью в глазах.

Но я уже был занят тем, что опустился позади Элис и притянул ее бедра назад, чтобы она встала на одну линию со мной.

— Ты мудак, Лео, — засмеялась она, а я ухмыльнулся.

— Засранец-победитель, — напомнил я ей. — Привилегии на сиськи — мои.

Райдер вернулся к нам, и я поднял руку, чтобы он дал пять. — Никаких обид, да, чувак? Это была всего лишь маленькая игра, — он ударил меня по голове, и мое зрение на мгновение поплыло, когда адреналин ворвался в мои вены. — Пять по-ниже? — прохрипел я, протягивая руку ниже.

— Пять по лицу, — он сильно ударил меня по щеке, а улыбка заиграла в уголках его губ, и я понял, что мы снова стали братьями. Лучшими братьями.

Я посмотрел вниз на своего маленького монстра, отчаянно пытаясь высвободить напряжение в своем пульсирующем члене, и выругался, обнаружив, что ее нет. Она была полностью одета, отбрасывала волосы, оглядываясь на меня.

— Ты слишком задержался, Лео, — сказала она дразнящим голосом. — Интересно, занят ли Габриэль, — она умчалась прочь с огромной скоростью, ее смех донесся до нас, и я со стоном откинул голову назад.

— Королевы не ждут, пока их трахнут крестьяне, Симба, — поддразнил Райдер, и я тяжело вздохнул, глядя на свой твердый член.

Я знал, кто был настоящим домом в этих пятисторонних отношениях. И это точно был не один из нас, парней.

— Эй, кажется, я только что кое-что понял, — я вскочил на ноги, когда Райдер пошел прочь, и побежал за ним трусцой, удивляясь, почему он двигается так быстро. — Ты называешь меня Муфасой, когда злишься на меня, и Симбой, когда я тебе нравлюсь.

— Нет, — ответил Райдер.

— Конечно, да, — подтолкнул я, но он только ускорил шаг.

— Так ты хочешь вернуться в нашу комнату и посмотреть «Короля Льва» вместе со мной? — спросил я.

— Нет, Муфаса, — прорычал он, шагая впереди меня.

— Вот видишь! Теперь ты снова злишься. Я тебя раскусил, Шрам! — я позвал его, но он не ответил. Ох, мне нравится наш броманс. 

22. Элис

Я проснулась восемнадцатого февраля с болью в душе и в сердце, выскользнула из кровати, которую делила с остальными, и убежала от них еще до восхода солнца.

Я не сказала им, что сегодня день рождения Гарета. Я даже не была уверена, почему держала это в себе, но почему-то каждый раз, когда я пыталась упомянуть об этом, слова застревали у меня в горле и оставались там.

В данный момент у нас было так много забот. Райдер и Данте постоянно отсутствовали, пытаясь установить хрупкий мир между бандами, а семья Леона все еще горевала о потере Роари в тюрьме Даркмора. Не говоря уже о том, что срок, назначенный Лайонелом Акруксом для Данте, чтобы оплодотворить его племянницу, стремительно приближался, а у нас не было и пяти минут, чтобы попытаться придумать план, как избавить его от этого. Потом, конечно, был Король и наши постоянные расследования, что, черт возьми, он или она задумали и что мы можем сделать, чтобы остановить его. Я тоже была под постоянной охраной, мои парни не хотели, чтобы я оставалась одна где бы то ни было, на случай, если Король снова попытается взять меня в качестве официального донора крови.

Но сегодня мне просто было необходимо побыть одной. Не надолго. Мне просто нужно было побыть одной, не имея никого, кроме брата, для компании и своего горя, чтобы занять себя. У нас никогда не было денег на празднование дня рождения, но я всегда готовила ему завтрак, и мы проводили день вместе за каким-нибудь занятием. С тех пор как он стал Пегасом, он часто брал меня с собой на прогулку, и мы находили какое-нибудь уединенное место, где можно было просто побыть и на время забыть о наших проблемах. Потом мы ели торт, болтали о всякой ерунде и проводили вечер за просмотром старых фильмов, только вдвоем, пока мама не возвращалась со смены и не присоединялась к нам за кусочком, счищая всю глазурь и оставляя настоящий торт.

В итоге я спустилась к озеру Темпест, глядя на воду, когда солнце взошло и окрасило ее в золотые тона.

Я заставила себя сосредоточиться на всем хорошем, что было между нами, на любви, счастье и смехе. Слезы прочертили дорожку по моим щекам, но я просто позволила им скатиться, крепко сжимая в руках дневник Гарета, стараясь не думать о том, что он все еще где-то жив.

Это была такая красивая фантазия, и я слишком часто предавалась ей с тех пор, как обнаружила фальшивые документы, которые Гарет сделал для нас с мамой. Неужели сейчас в моих руках были ответы на вопросы о его местонахождении? Может быть, в этом дневнике спрятан какой-то код, который приведет меня к нему?

Я оказалась между отчаянным желанием просмотреть каждую страницу в поисках хоть малейшего намека и немыслимым страхом ничего не найти.

Если бы я поддалась желанию надеяться, то знала бы, что не смогу остановиться, пока не найду его. И конечно если он действительно где-то там, прячется, ждет, мечтает провести свой день рождения со мной, разве я не должна сделать все возможное, чтобы разыскать его?

Но что, если это не так? Какую цену я заплачу за то, что поддалась сладкой мечте о надежде?

Я закрыла глаза и молила звезды дать мне какой-нибудь знак, какой-нибудь символ того, что мне нужно сделать, чтобы получить ответы, которых я так жаждала. Должна ли я просто позволить себе попасться на приманку, которую мне подложили? Ведь если я этого не сделаю, то останусь с бесконечным вопросом «а что, если…».

— Ты не должна быть здесь одна, bella, — голос Данте раздался позади меня, и, оглянувшись через плечо, я увидела, что он идет по пляжу ко мне в одних трениках.

Должно быть, я была очень увлечена и не заметила, что рядом приземлился Дракон, но меня это не удивило. Моя голова была настолько забита потерей и болью из-за брата, что я едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы обращать внимание на окружение.

— Я знаю, — вздохнула я, в моем тоне звучало извинение, хотя я знала, что сделала бы то же самое снова, если бы могла вернуться в прошлое. Мне просто нужно было это, немного покоя с моими воспоминаниями и времени с моим горем.

— Пойдем, — Данте протянул мне руку, и я медленно взяла ее, позволяя ему притянуть меня ближе и уткнулась лицом в его грудь. Он пах грозой и свежестью воздуха перед тем, как небеса расходятся и обрушивают свою ярость на мир.

Он поднял меня на ноги, прижал к себе и пошел по камням в сторону лодочного домика. Но вместо того, чтобы направиться туда, как я ожидала, он просто продолжал идти, введя меня обратно к кампусу и бормоча под нос какую-то песню на своем родном языке.

Пока мы шли, мои слезы не прекращались, но я не отвлекалась от воспоминаний о брате, желая искупаться в них, впитать их в свою кожу и поглотить. Я никогда не хотела потерять ни одного из них. Никогда не хотела колебаться, вспоминая его лицо, его смех или то, что я всегда чувствовала, когда была с ним.

— Давай, amore mio, пора ехать, — мягко сказал Данте, и я подняла на него глаза, когда он открыл дверь своей машины и усадил меня на пассажирское сиденье.

Он запрыгнул на пассажирское сиденье и завел двигатель, не сказав ни слова, но я не в силах побороть свое любопытство, заговорила.

— Куда мы едем? — спросила я, не в силах сдержать вопрос.

— Навестить мертвых, bella. Ты должна быть сегодня с братом.

Я нахмурилась на этот странный ответ, но просто села на свое место, когда мы направились вниз по улице прочь от академии и к окраине города. Я не знала, как Данте догадался, что я сокрушаюсь из-за Гарета, но я начинала чувствовать себя очень благодарной за то, что он это сделал.

Мы молчали всю дорогу, но я была счастлива, что он рядом со мной, пока я горевала, что я больше не одинока, как тогда, когда у меня забрали Гарета.

Когда мы остановились у кладбища, я даже не удивилась, но все же нахмурила брови и сдвинулась со своего места.

— Гарета здесь нет, Данте, — тихо сказала я, стыд переполнял меня, потому что я не смогла дать брату даже столько. — Участок здесь стоит дорого, и я…

— Мы четверо заплатили за тебя, bella, — сказал он, прервав меня. — Каждый из нас несет определенную долю ответственности за то, что случилось с твоим братом до того, как его забрали из этого мира. И я, например, хотел бы вернуться назад и посмотреть на все по-другому с учетом того, что я знаю сейчас. Леон и я были его друзьями, мы должны были понять, что ему нужна помощь…

— Не надо, — прошептала я, качая головой. — Ни в чем из этого не было твоей вины. Так же, как мне пришлось признать, что ни в чем из этого не было моей вины. Я любила своего брата самой яростной, самой прекрасной любовью, но он лгал мне. И я понимаю, почему. Я понимаю. Но если бы он был честен, все могло бы быть по-другому во многих отношениях. Так много раз его судьба могла измениться, но не изменилась, и нет никакого смысла в том, чтобы кто-то из нас чувствовал себя виноватым из-за этого. Все, что мы можем сделать, это сосредоточиться на том выборе, который остался за нами сейчас.

— Вот, — Данте потянулся на заднее сиденье машины и взял коробку, а затем протянул мне.

Я с любопытством открыла крышку и сглотнула, обнаружив внутри прах Гарета вместе с небольшим праздничным тортом и свечой.

— Тебе не обязательно развеивать его сегодня, — сказал Данте, когда слезы снова навернулись мне на глаза. — Но если тебе понравится участок, который мы нашли для него, то у тебя будет такая возможность.

— А что, если он на самом деле не умер? — спросила я, не в силах сдержать вопрос, который горел внутри меня.

— Тогда… мы должны найти время, чтобы полностью изучить эту возможность. Ты не можешь оставаться с мыслями «что если», bella. Но я думаю, что сегодня ты должна позволить себе горевать. А завтра мы сможем дать надежде шанс.

Я закусила губу и кивнула. Данте вышел из машины и направился к багажнику, дав мне несколько минут тишины, чтобы все обдумать, пока я заглядывала в коробку и проводила пальцами по урне, в которой, возможно, было все, что осталось от мальчика, с которым я выросла.

Через мгновение дверь с моей стороны открылась, и я посмотрела на Данте, который переоделся в элегантные брюки и белую рубашку, а также надел блестящие туфли и галстук. Он наклонился и поцеловал меня в щеку, и я позволила ему расстегнуть мой ремень, прежде чем выйти из машины.

— Мы знали, какой сегодня день, поэтому мамы Леона прислали для тебя платье и туфли, если ты хочешь, но решать тебе, — добавил он.

Я посмотрела вниз на свои менее чем абсолютно чистые треники и фыркнула от смеха.

— Возможно, это хорошая идея, — согласилась я, позволяя ему провести меня к задней части машины, чтобы я тоже могла переодеться.

Было безумно рано, поэтому парковка возле кладбища была пуста, и я переоделась в облегающее фигуру белое платье и туфли на каблуках, а затем бросила свои мешковатые треники в машину.

Данте подхватил коробку с прахом Гарета и торт, затем протянул мне вторую руку, направляя меня к внушительной каменной стене, опоясывающей кладбище.

Тяжелые железные ворота преграждали путь внутрь, в маленькой хижине рядом с ними сидел охранник, но когда его взгляд встретился со взглядом Данте, он просто кивнул ему, и ворота распахнулись, пропуская нас.

— Привилегии Короля Оскура? — предположила я.

— Всех умерших здесь кремировали, — ответил Данте, пожав плечами. — Так что здесь нет костей, которые можно было бы украсть, чтобы использовать для темной магии, но есть теория, что даже прах может обладать какой-то силой, поэтому они все еще охраняют это место. Но, как ты уже сказала, я не просто какой-то случайный фейри, и здешние обитатели знают, что впускают меня, когда я приезжаю навестить мою семью.

Я крепче сжала пальцы Данте, и меня пронзило чувство вины, когда я поняла, что была настолько поглощена собственной болью, что даже не подумала о том, что у Данте здесь тоже есть близкие.

— Сколько членов твоей семьи покоится здесь? — спросила я, когда мы начали спускаться по длинной дорожке, вымощенной белыми камнями, которая вела на кладбище. Всевозможные деревья и прекрасные цветы заполняли окружающее нас пространство, перемежаясь с обычными белыми надгробиями с именами ушедших фейри.

— Их слишком много, чтобы сосчитать, — ответил он. — Оскуры живут в этой части королевства уже несколько поколений, и мы всегда были большой и буйной семьей. Мой папа здесь, и его папа, и его папа тоже. Может быть, даже еще дальше. Мало того, многие из них умерли от старости. Когда-нибудь и мои останки присоединятся к ним здесь.

— Но не в ближайшее время, — твердо сказала я, и он мягко улыбнулся мне в ответ.

— Надеюсь, что нет.

Данте повел меня вглубь кладбища, и чем дальше мы шли, тем спокойнее я себя чувствовала.

Это место было прекрасным. Здесь были маленькие ручейки и крошечные мостики для их пересечения, бесчисленные цветы и деревья, настолько полные жизни и жизненной силы, что это даже не казалось кладбищем. Воздух был хрустящим и свежим, маленькие вечно горящие свечи горели перед святынями и в расщелинах, а пение птиц расцвечивало воздух.

Мы начали подниматься на холм, и Данте повел меня по тропинке, которая отклонялась от главной дороги, пока мы не прошли через красивую арку из белого камня с высеченным в скале именем Оскура.

Я молчала, пока мы шли между могилами семьи Данте, а он проводил пальцами по надгробиям, бормоча приветствия людям, которых он любил и потерял, и я ощутила всю тяжесть горя, которое мой храбрый Штормовой Дракон хранил в своем сердце.

Тропинка вела нас между раскидистыми ветвями потрясающей плакучей ивы, и в тени дерева стояло огромное надгробие со статуей Волка, вырезанной на луне, рядом с которым было написано имя его отца.

— Я привел кое-кого, чтобы познакомить с тобой, папа, — сказал Данте, тепло улыбнувшись мне, когда он подвел меня к надгробию, и кольцо на моем большом пальце, казалось, гудело от силы, когда мы приблизились к нему. — Это Элис. Она моя un vero amore. (п.п. истинная любовь).

Я нерешительно улыбнулась, протянула руку, чтобы коснуться головы огромной статуи Оборотня, и провела пальцами по холодному камню. — Привет, — вздохнула я, когда кольцо нагрелось еще больше, и меня охватило сильнейшее чувство, что Мика Оскура действительно был здесь, наблюдая за нами, стоя рядом со своим сыном.

Ветер внезапно поднялся вокруг нас, и горсть розовых цветов закружилась на ветру, кружась вокруг меня и Данте, поднимая мои волосы и наполняя меня чувством любви и легкости, когда удивленный смех вырвался из моих губ.

— Я думаю, ты ему нравишься, amore mio, — промурлыкал Данте, наклоняясь, чтобы украсть поцелуй с моих губ и заставить мое сердце биться.

— Ты всегда так остро чувствуешь его присутствие здесь? — спросила я, понизив голос, чтобы не нарушить магию, которая держала Мику так близко к нам в этот момент.

— Не всегда. Мне приходится привлекать его внимание. И если учесть, что я привез тебя сюда и заключил мирную сделку с Лунными, готов поспорить, что сегодняшний день его очень заинтересовал. И я хочу рассказать ему об этом. Но сначала позволь мне показать тебе место, которое мы нашли для Гарета.

Я согласно кивнула, еще раз взглянув на статую Волка, когда я оставила могилу Мики позади, и мы продолжили идти обратно из-под плакучей ивы и поднялись на вершину холма, где деревья отступали. Утреннее солнце светило на прекрасное травянистое место, окруженное полевыми цветами, мимо которого протекал маленький журчащий ручеек.

Данте подвел меня прямо к простому белому надгробию, и у меня перехватило дыхание, когда я прочитала надпись на нем.

Здесь покоится Гарет Темпа, душа, слишком хорошая для этого мира.

Пусть любовь, которую он хранил в своем сердце, распространится широко после его смерти, и пусть он наслаждается свободой в небе на протяжении всех времен.

Я посмотрел на широкое, открытое небо над нами и улыбнулась, наблюдая за проносящимися над головой облаками.

— Если это плохо, мы можем это изменить, — сказал Данте. — Леон создал вечное пламя, а Габриэль и Райдер наполнили землю здесь жизнью, так что цветы будут цвести здесь круглый год.

— Это прекрасно, спасибо, — вздохнула я, пожевав нижнюю губу, когда Данте поставил коробку с тортом и прахом Гарета на землю.

Он взял мои руки и повернул меня так, чтобы я посмотрела на него.

— В чем дело, amore mio? Я вижу, что тебя что-то гложет, помимо твоего горя.

Я колебалась мгновение, не уверенная, стоит ли говорить о том, что я чувствую, но мне нужно было сказать это так отчаянно, что слова горели в горле.

— Я чувствую себя виноватой, Данте, — вздохнула я, и он придвинулся ближе ко мне, его пальцы провели по тыльной стороне моей руки, прежде чем он обхватил ее своей.

— Почему? — спросил он низким голосом.

— Потому что, когда я впервые пришла в Академию Авроры, я была готова сделать все возможное и невозможное, чтобы раскрыть секреты смерти моего брата и бороться за справедливость для него. Я хотела отомстить. Я хотела, чтобы фейри, укравший его у меня, умер от моих рук, и мне было все равно, что для этого придется пожертвовать своей жизнью. Но теперь…

— Что теперь? — спросил он.

— Теперь я знаю, что не хочу умирать. Я не хочу отдавать свою жизнь за это, потому что теперь мне есть ради чего жить, и я боюсь, что это будет означать, что я вообще не достигну того, что задумала.

Данте притянул меня к себе, чтобы я посмотрела ему в глаза, и обхватил мою щеку своей рукой, пристально глядя на меня. — Это то, чего хотел бы Гарет, — твердо сказал он. — Все, что он сделал перед смертью, все риски и жертвы, на которые он пошел, были направлены на то, чтобы защитить тебя и дать тебе лучшую жизнь. Все, чего он хотел, — это чтобы ты была счастлива, amore mio. Лучший способ почтить его память — сделать это для него.

Я кивнула в знак согласия и позволила ему притянуть меня ближе, чтобы я могла немного успокоиться в его объятиях.

Я глубоко вдохнула пьянящий аромат бури, который, казалось, всегда струился по его коже.

— Мы можем рассмотреть идею о том, что он все еще жив где-то там, в другой день, — сказал Данте низким тоном. — Сегодня просто позволь себе погоревать и проведи с ним его день рождения. Не нужно торопиться с возвращением, и тебе не о чем больше думать, кроме как об этом.

— Хорошо, — я отступила назад, вытирая слезы со щек и медленно выдыхая.

— Есть еще кое-что, что ты должна получить, — сказал Данте, потянулся в карман и достал оттуда толстый конверт, который, как я с удивлением обнаружила, был адресован мне, хотя адрес на нем был не мой.

— Что это? — спросила я с любопытством, открывая его, и Данте подождал, пока я вытащила сопроводительное письмо и просмотрела его. — Это… я не понимаю. Почему мое имя стоит на чем-то, что касается владения клубом?

— Это официальная документация о передаче прав собственности на «Сверкающий Уран», хотя лично я думаю, что ему не помешало бы новое название.

— Но как… — мои слова оборвались, когда я перевернула страницу и обнаружила список цифр, от которых у меня перехватило дыхание.

— Это средний ежемесячный доход клуба до того момента, как им закончила владеть Старушка Сэл, — объяснил Данте, указывая на список. — И это растущая нижняя линия, которая увеличивается с тех пор, как я назначил туда своих людей для надзора. Я думаю, что этот оборот можно удвоить, если сделать ремонт и пригласить новых артистов. Я готов оплатить стоимость этих улучшений, которые могут быть возвращены мне в течение следующих пяти лет, или я был бы рад договориться о партнерстве, если ты в этом заинтересована. Ты даже можешь быть молчаливым партнером, если хочешь. У меня уже есть люди, которые могут взять на себя ежедневное управление компанией на более постоянной основе, так что тебе даже не придется принимать в этом участие, если ты этого не захочешь. В качестве альтернативы, цифра внизу — это то, за что я был бы рад купить его у тебя. Я принял во внимание стоимость недвижимости и бизнеса и добавил подсластитель в виде денег, которые, как я ожидаю, это место будет мне приносить, если ты выберешь этот путь.

Мои глаза расширились, когда я уставился на эту цифру. На все эти чертовы цифры. На этом листе бумаги было написано безумное количество денег, но я никак не могла понять, какое отношение, черт возьми, они имеют ко мне.

— Я не понимаю… — начала я, но Данте прервал меня.

— Что ты помнишь о том, что произошло, когда Старушка Сэл и этот ее швейцар-bastardo пытались воспользоваться тобой, bella? — мягко спросил он меня.

Я смочила губы, мысленно возвращаясь к тому дню и к тому, что они пытались сделать со мной. То, что я была так близка к тому, чтобы сделать это с Петри, пока эта сука использовала свой дар Сирены, чтобы манипулировать мной. Дрожь пробежала по позвоночнику, и мне пришлось бороться с желанием отгородиться от этих воспоминаний, что я и делала с ними по большей части с тех пор.

— Ты убил их ради меня, Drago, — пробормотала я, прижимаясь к его щеке. — Ты спас меня.

Намек на улыбку украсил его губы, и он провел пальцами по моим сиреневым волосам, наклонившись, чтобы прижаться лбом к моему. — Я всегда буду спасать тебя, amore mio. Хотя мне бы хотелось, чтобы ты не нуждалась в стольких спасениях.

— Я не нуждаюсь, — запротестовала я, отступая назад, и Данте ухмыльнулся, поймав меня за талию, чтобы остановить мое бегство.

— Ну, ты права. Я помог освободить тебя от заклятия и избил этого figlio di puttana[26] до смерти голыми кулаками за то, что он посмел даже подумать о том, чтобы наложить на тебя свои грязные гребаные руки. А потом, когда я немного утолил свою ярость, пролив его кровь, я заставил эту cagna[27] переписать клуб и все ее активы на тебя.

— Ты сделал… что? — я вздохнула, нахмурив брови, пока осмысливала сказанное.

— Я знал, что ты не в том расположении духа, чтобы обсуждать это прямо сейчас, и я хотел поговорить с тобой об этом раньше, carina, но в последнее время столько всего произошло, что это вылетело у меня из головы. Но именно из-за этой женщины Гарет пошел на такой риск. Именно она держала этот долг над твоей и его головой. Я заставил ее страдать перед смертью, и я хотел, чтобы ты заполучила клуб, который причинил столько боли твоей семье.

— Я не знаю, что сказать, — прошептала я, снова опустив взгляд на цифры. Правильно ли я поступаю, принимая это? Или это было равносильно принятию денег за кровь, если я буду наживаться на том самом месте, которое стало началом наших страданий и причиной лжи Гарета?

— Тогда не говори ничего, — Данте забрал у меня бумаги и положил их в карман. — Эти деньги твои. Ты можешь использовать их на все, что захочешь, или даже отдать на благотворительность, если захочешь. Но если кто-то собирался извлечь выгоду из смерти этой суки, то это должна быть ты, bella. Я буду держать это в сохранности, а бизнес будет процветать для тебя, пока ты не определишься с этим.

Мои губы разошлись, но я не знала, что еще я должна была сказать по этому поводу, поэтому просто беззвучно кивнула. Данте наклонился к коробке, которую мы принесли с собой, достал из нее маленький праздничный торт и протянул его мне, а затем с помощью крошечной искры электричества зажег свечку.

— С днем рождения, Гарет, — сказал он тихо. — Надеюсь, ты не возражаешь, что я здесь с твоей сестрой. Если тебе станет легче, это она преследовала меня. Преследовала и донимала, пока ей не удалось запереть меня и…

С моих губ сорвался смех, когда я игриво толкнула Данте и шлепнула его по груди, чтобы отчитать за эту чушь. — Как скажешь, Drago.

— Я оставлю вас двоих поговорить, — с усмешкой сказал Данте, прижимаясь поцелуем к моим волосам. — Папа все равно хочет услышать все о тебе, и у меня полно других членов семьи, которых я могу призвать. Бери столько времени, сколько пожелаешь.

Он отошел от меня обратно к плакучей иве, а я опустила глаза на маленький торт и медленно опустилась на колени, чтобы побыть немного с братом. В конце концов, нам нужно было многое наверстать, и если он действительно здесь и слушает, то я была уверена, что этот разговор может затянуться надолго.

Я положила пирог на край его надгробия и, борясь с комком в горле, подумала о том, сколько, должно быть, стоил этот участок моим Королям и сколько усилий они приложили, чтобы сделать его идеальным.

— Ну, Медведь Гэр, я даже не знаю, с чего начать, — пробормотала я, доставая из коробки простую урну и переворачивая ее в руках.

Рядом с могилой лежал совок, и я подняла его и начала копать ямку в земле, готовясь поместить туда пепел. Возможно, я не была полностью уверена в том, что останки моего брата действительно находятся в этой урне, но если это так, то это было идеальное место для его упокоения.

Я смочила губы и медленно подняла урну с его прахом в руки, прежде чем опустить в яму, которую я вырыла для него. В тот момент, когда я начала засыпать прах землей, свет упал на белый камень в центре урны, и я задохнулась, вынимая его. Я почти забыла об этом странном кристалле, который я нашла среди его вещей, но когда я взяла его в руку, клянусь, я почувствовала себя ближе к нему.

Я сунула камень в карман своего платья, а затем насыпала остальную землю на место его упокоения.

Солнце неуклонно поднималось в небо, пока я сидела и разговаривала с братом, рассказывая ему о своих Королях и о том, что мы делали, чтобы выяснить, что, черт возьми, с ним произошло. Я ругала его за ложь и загадочную чушь и плакала так сильно, что перестала пытаться вытирать слезы. Я смеялась над старыми историями. Свеча на его торте догорела до глазури, а потом я съела ее за него, дразня его за то, что он слишком медлил, чтобы забрать ее себе.

Было что-то катарсическое в том, что я просто позволяла словам литься из меня. В том, чтобы сказать все то, что я хотела бы сказать ему, пока он был у меня, и раскрыть всю ложь и секреты, которые он скрывал от меня. Я жаловалась на дневник и умоляла его дать мне еще несколько подсказок, чтобы помочь разгадать всю эту тайну, но ничего не получила в ответ.

Я не чувствовала его присутствия здесь так, как чувствовала присутствие отца Данте. И чем дольше я сидела здесь, разговаривая с ним обо всем и ни о чем, тем сильнее росла в моей груди эта предательская надежда. Я знала, что не должна была позволять себе поддаваться ей, но было так трудно сопротивляться. Если я не чувствовала его здесь, то разве нельзя было предположить, что его здесь вообще нет? Что он не умер?

Когда у меня пересохло горло от долгой речи, а солнце било сверху вниз, я, наконец, поднялась на ноги, выпустила длинный вдох и провела пальцами по надгробию Гарета, прощаясь с ним. Прошло несколько часов, и хотя мое горе лилось свободно, а сердце было мягким и ранимым, я также чувствовала себя легче, свободнее. Мой разум был менее затуманен, и меня переполняло желание раз и навсегда разобраться в этой чертовой тайне. Я собиралась выяснить, кто такой Король, заставить его заплатить и выяснить, что именно случилось с моим братом.

Я повернулась и начала идти обратно к плакучей иве, где исчез Данте, но, продираясь сквозь разросшиеся ветви, не обнаружила его там.

Я открыла рот, чтобы позвать его, пытаясь вспомнить, в какой стороне, по его словам, находятся все остальные могилы Оскура, но кладбище было официально открыто для посетителей, и мне казалось неправильным начинать кричать, пока люди здесь навещают потерянных близких.

Стрелять вокруг, используя свою Вампирскую скорость, тоже не очень-то хотелось, поэтому я провела пальцами по статуе Волка, украшающей могилу Мики, а затем снова вышла из-под плакучей ивы на дальнюю сторону.

Я огляделась направо и налево, заметив в обоих направлениях надгробия с высеченным на них именем Оскура, и нахмурилась, напрягая слух, чтобы услышать своего Штормового Дракона. Но никаких звуков от него я не уловила, поэтому я предположила и повернула направо, двигаясь между высокими деревьями и пересекая бурлящий ручей по маленькому деревянному мостику.

Свернув за угол, я оказалась на узкой тропинке между двумя высокими мавзолеями из белого камня. Я очень сомневалась, что там были настоящие трупы, поскольку законы, касающиеся ухода за мертвыми телами, защищают от использования их костей в темной магии, но некоторые части этого кладбища были достаточно старыми, чтобы устареть от этих ограничений. Имена, высеченные на камнях, выветрились, так что я не могла быть уверена, что это все еще могилы Оскура, но тропинка впереди, казалось, изгибалась, поворачивая обратно в ту сторону, откуда я только что пришла, так что я осталась на ней.

Узы слежения, которые оставил мне Леон, говорили о том, что Данте где-то рядом, поэтому я решила продолжить поиски, пока не найду его.

Между деревьями за мавзолеями стояли покрытые мхом статуи, и мой взгляд остановился на фигурах Кентавров, Грифонов, Пегасов и многих других. Каждый Орден был представлен один за другим с небольшими табличками вокруг них, и я поняла, что это места, посвященные фейри определенных Орденов, чей прах был развеян среди других подобных им.

Здесь было так спокойно, что несмотря на то, что я все еще охотилась за своим Штормовым Драконом, я стала двигаться медленнее, наслаждаясь видами и ощущением спокойствия в воздухе. Это было прекрасное место для вечного сна.

Небольшая гравийная тропинка свернула между деревьями, похоже, она могла привести меня обратно в район Оскура, поэтому я свернула на нее, мои высокие каблуки с трудом ступали по неровной земле. Впереди между деревьями пробивался солнечный свет, и когда я вышла на тропинку, мой взгляд упал на мужчину, который стоял на коленях перед небольшим надгробием, сжимая в руках плюшевого мишку. Я использовала свои усиленные чувства, чтобы прислушиваться к Данте, поэтому я уловила некоторые его слова, не имея на то намерения.

— Я никогда не могу решить, должен ли я приносить тебе подарки для того возраста, в котором ты была, когда я тебя потерял, или пытаться найти что-то, что могло бы понравиться тебе сейчас, если бы ты все еще была со мной, — пробормотал он, и я замерла, узнав голос, переведя взгляд на него. Его спина была согнута, голова опущена, поэтому я сначала не поняла, кто он, но когда он вздрогнул, я узнала своего профессора зелий и оцепенела.

Титан казался потерянным в своем горе, и я не хотела его беспокоить, оглядываясь по сторонам, чтобы выбрать путь к отступлению, чтобы оставить его в покое. Но когда я повернулась, моя нога поскользнулась на гравии, и, услышав хруст, он оглянулся, его глаза нашли мои и расширились от узнавания.

— Элис? — вздохнул он, откидываясь назад, чтобы сесть на пятки, когда я неловко улыбнулась и неопределенно махнула рукой.

— Э-э, да. Я просто была здесь в гостях у своего брата, — объяснила я. — Я не хотела вас беспокоить, сэр, я просто немного прогулялась перед отъездом. Так что, думаю, мы еще увидимся…

— Все в порядке, — ответил Титан, поднимаясь на ноги и вытирая грязь с колен. Это не очень помогло, но у меня были пятна от травы на моем новом белом платье от сидения с Гаретом, так что кому какое дело? — Я не знал, что у тебя здесь покоится брат.

— Эмм… — я запнулась, когда мой пульс участился. Я была так осторожна в соблюдении своей тайны, и я была почти уверена, что никогда раньше не раскрывала ее перед Титаном. Никто не должен был знать о моей связи с Гаретом, а теперь я просто взяла и проболталась об этом, как гребаная идиотка, при малейшей возможности.

— Я рассказывал тебе о своей дочери, — продолжал он, не замечая моей мгновенной паники, пока он смотрел назад на маленькое надгробие, его кулак сжимался вокруг плюшевой игрушки, которую он все еще держал. — Она была всем моим миром…

Я чувствовала, как его печаль наполняет воздух, окружавший нас, и у меня в горле встал комок при мысли о том, что маленькая девочка, которую, очевидно, любили так безмерно, покинула этот мир слишком рано.

Я подошла к нему ближе, положив руку на его руку, пока он смотрел на могилу. — Я знаю, что от этого не станет лучше, но я очень сожалею о вашей потере, — пробормотала я, мое горло сжалось от имени девочки, которую я никогда не знала.

Титан положил теплую ладонь поверх моей, где она лежала на его руке, его хватка сжалась на моих пальцах, когда он заговорил грубым голосом.

— Они говорят тебе, что становится легче, но это неправда, не так ли? Ты просто становишься лучше в разделении. Ты учишься, как функционировать без этого. Но каждый раз, когда ты возвращаешься в то место скорби и думаешь о любви, которую ты потерял, все это ждет тебя там. Боль, любовь, что если бы… — он прервался, когда рыдания застряли в его горле, и он прижал кулак к губам, когда слеза скатилась по моей щеке.

— Иногда мне кажется, что звезды — самые жестокие творения во всей этой вселенной, — вздохнула я. — Они забирают жизни невинных, устраивая им самые ужасные судьбы.

— В то время как те, кто заслужил такую судьбу, живут дальше без забот и последствий, — сплюнул он. — Как фейри, ответственные за то, что отняли у меня ребенка.

— Вы знаете, кто это был? — удивленно спросила я. — Разве они не были наказаны?

Титан повернулся, чтобы посмотреть на меня, ярость и боль горели в его глазах, когда он раздвинул губы, чтобы ответить, но вместо этого нахмурил брови. — Твои глаза так невероятно серебристы в этом свете, — пробормотал он. — Я мог бы поклясться, что раньше кольцо было тонким, но теперь я почти не вижу зелени.

Я моргнула пару раз, вытирая слезы со щек и ослабляя хватку, поскольку наполовину рассмеялась над этим комментарием, а наполовину запаниковала из-за того, что явно забыла наложить заклинание сокрытия на новые кольца в моих глазах сегодня утром. Очевидно, сегодня я просто выкладывала Титану все свои секреты, но не то, чтобы они его особенно интересовали, его взгляд вернулся к могиле перед нами.

Я пробормотала какое-то туманное объяснение о том, что они кажутся ярче при солнечном свете и когда я плачу, но он, казалось, уже не обращал на меня внимания.

— Давала ли ты какие-нибудь обещания своему брату перед его смертью? — мягко спросил Титан, наклоняясь, чтобы положить плюшевую игрушку на могилу вместе с коллекцией других игрушек, которые уже лежали там.

— До этого — нет. Но с тех пор. Я давала обещания от его имени, — сказала я, не особо вдаваясь в подробности клятв кровопролития и мести, которые я давала от имени Гарета.

— Ядумаю, что эти обещания — единственная причина, по которой я иногда просыпаюсь по утрам, — сказал он, кивнув. — Я думаю, они придают нашему горю смысл.

— Тогда я надеюсь, что вам удастся их выполнить, — сказала я и снова расплакалась, не понимая, почему я вообще беспокоюсь о том, чтобы вытереть слезы в этот момент.

Титан обнял меня, и я прижалась к нему, уткнувшись лицом в его грудь и получая от него утешение, пока он успокаивающе поглаживал меня по спине. У меня никогда не было отца, я никогда не чувствовала таких объятий от человека, который хотел только одного — помочь прогнать мои печали. Я не знала, почему я продолжала испытывать к нему подобные чувства, но между нами установилась связь, выходящая за рамки отношений ученик-учитель. Скорее всего, это было связано с нашим общим горем — и я не сомневалась, что у меня также были отцовские проблемы. Мне всегда было интересно, как бы сложилась наша жизнь, если бы мой остался. Но это была всего лишь красивая фантазия, а не реальность для меня.

— Если ты хочешь еще поговорить, мы можем пойти выпить кофе или перекусить, — начал Титан, но его прервал голос Данте.

— Вот ты где, bella. Я уже начал беспокоиться, — сказал он, и я отвернулась от Титана, чтобы озорно улыбнуться своему Штормовому Дракону. — Я думал, мы договорились не бродить в одиночку? — он старался говорить непринужденно, но я видела скрытую панику в его взгляде. Он явно испугался, что я пропала, и чувство вины скрутило мое нутро, когда я двинулась к нему, протягивая руку. Я быстро опустила ее, вспомнив, что не могу позволить Титану увидеть, что мы больше, чем друзья, но я извиняюще улыбнулась.

— Прости, Drago, я искала тебя. Но, кажется, я немного заплутала здесь, — объяснила я. — А потом я наткнулся на… — я оглянулась на Титана, размышляя, как его зовут, и не странно ли с моей стороны хотеть это знать. Мне не очень хотелось называть его здесь профессором. То, чем мы только что поделились, не имело никакого отношения к школе.

Данте, казалось, меньше беспокоился о том, чтобы прикасаться ко мне в присутствии свидетелей, он положил руку мне на плечо и посмотрел на нашего профессора зелий, его взгляд переместился на надгробие его дочери, когда он кивнул в знак приветствия.

— Сожалею о вашей потере, mio amico, — пробормотал Данте. — Но мне нужно вернуть эту к ее партнеру.

Титан выглядел немного растерянным, и я почувствовала себя плохо, размышляя, стоит ли мне сказать Данте, что я хочу пойти выпить кофе. Но я знала, что мой Штормовой Дракон не оставит меня, особенно если мы покинем это место, а по жесткости позы Титана было ясно, что ему не так комфортно с Королем Оскуры, как со мной.

— Может быть, мы сможем выпить кофе в другой раз? — спросила я, испытывая странную надежду на это и внутренне ругая себя за это.

Он не твой чертов отец, Элис, прекрати вынашивать безумные идеи о том, чтобы сделать из него отца.

Титан почти выглядел так, будто собирался протестовать, но тут семья фейри зашла за угол и привлекла его внимание, и когда он оглянулся на меня, то просто пожал плечами и повернулся обратно к могиле своей дочери.

— Мне бы этого хотелось, — сказал он мне. — Хороших выходных.

Я попрощалась с ним и позволила Данте направить меня к выходу.

— Что все это значит, bella? — спросил он.

— Он просто печален, Данте. Как и я.

Данте поцеловал меня в волосы и повел обратно к машине. Затем он отвез нас в город, где купил еду на вынос и отвез меня в горы, которые выстроились вдоль восточных границ Алестрии, и нашел прекрасное место для парковки.

Мы расположились на капоте машины, поедая еду, любуясь видом, и обмениваясь бесчисленными историями о наших потерянных близких. И к концу дня я смогла улыбнуться некоторым хорошим воспоминаниям, вместо того чтобы просто рыдать от горя. 

23. Райдер

С тех пор как звезды разорвали связь между мной и Данте, меня тянуло к нему так, что это могло означать только одно. Мы были Союзниками Туманности. И это рушило основы почти всех правил, которыми я руководствовался в своей жизни. Одно из них стояло выше всех: сделать все необходимое, чтобы уничтожить Оскуров. А он был не просто Оскурой, он был тем самым Оскурой. Но вся ненависть, которая прилипла к моей душе, словно плесень, исчезла, как будто ее и не было. Я помнил, каково это — презирать его, но я не мог вызвать в себе ни капли той кислотной злобы, которая жила во мне столько лет, когда я даже думал о нем в прошлом. Это было освобождение, неразрывная цепь наконец-то отпустила меня. И я понятия не имел, что делать с этой новой версией себя.

Все немного упрощалось тем, что нам с Инферно приходилось притворяться, что мы просто заключили перемирие ради интересов наших банд, но я не знал, как мы собираемся сделать так, чтобы это работало в долгосрочной перспективе. Неужели мне придется всю жизнь притворяться, что у меня нет отношений с Элис, потому что Лунные никогда не смогут смириться с тем, что у меня одна женщина с Инферно? От этой мысли у меня заболел живот. Нет, должен был быть другой путь. Я просто пока не мог его увидеть.

Я отправился в Железный Лес во время завтрака, чувствуя себя ребенком, который затеял что-то нехорошее, и не совсем ненавидя это, пока шел к валуну, разделявшему территории Оскура и Лунных. Элис была подавлена на этой неделе из-за брата, поэтому Данте и я запланировал кое-что, чтобы развеселить ее этим утром. Она хорошо скрывала это от других, но от меня она никогда не могла скрыть свою боль. Моя прекрасная девочка хотела сидеть в своем страдании и переждать бурю, вспоминая брата, который любил ее беззаветно. Только так она могла исцелиться в долгосрочной перспективе, поэтому всякий раз, когда я был нужен ей, я сидел рядом и страдал вместе с ней.

— Ты уверен в этом, serpente? — голос Данте донесся до меня из тени слева от меня, и он вышел из прохода между двумя высокими деревьями, его глаза сверкали озорством, позволяя мне на мгновение увидеть серебряные кольца в них, прежде чем он снова спрятал их.

Я протянул руку к нему, и он вложил свою ладонь в мою в рукопожатии, соединив знаки, которые звезды нанесли на нашу плоть. Вместе они образовывали символ бесконечности, и там, где наши ладони соприкасались, между нами вспыхивала сила нашей новой связи. Сила, словно цепь из солнечной стали, сковывала нас. Она были нерушимой, позолоченной звездным светом и выкована из наших душ. В нашем будущем больше не было места ненависти, которая могла бы жить между нами. Пятна нашего прошлого были стерты, и я никогда не хотел, чтобы оно вновь омрачилось.

— Напомни мне, как это опасно, — я усмехнулся, отпуская его руку, мои улыбки стали гораздо более частыми, чем я привык к ним.

— Это чертовски опасно, — озорно сказал он, и моя ухмылка усилилась.

— Отлично, — я огляделся в поисках нашей девушки, и мое сердце забилось немного быстрее. — Где она?

Губы Данте разошлись, но тут Элис внезапно выпала из навеса, упав мне на плечи, и наклонилась, как гибкая гимнастка, чтобы вонзить свои клыки в мою шею. Я застонал от поцелуя боли, ее сиреневые волосы задевали мою щеку, пока она питалась, и я схватил ее за затылок, чтобы удержать. Когда она вытащила клыки, она вздохнула и сделала сальто назад с моих плеч, приземлившись изящно с помощью своей магии воздуха. Я повернулся, и рука Данте коснулась моей, когда он двинулся к ней. Мы были двумя дикими существами, плененными одной чародейкой, и мне было все равно, останусь ли я под ее чарами навсегда.

— Чего вы ждете, ребята? — спросила она с косой улыбкой, и Данте стянул с себя рубашку и начал расстегивать форменные брюки. Тяжесть ее боли сегодня ослабла, но под ней все еще скрывалось горе. Я надеялся, что мы сможем отвлечь ее настолько, чтобы на какое-то время изгнать эту боль.

— У нас не так много времени, bella, — промурлыкал он, пока она трахала глазами обнаженную грудь Инферно.

— Тогда тебе лучше поторопиться, — подбодрила она, и я подождал, пока Данте разделся и положил свою одежду на камень.

Он отошел от нас, где деревья расширялись, затем прыгнул вперед, его кожа разошлась в стороны, когда он перешел в свою огромную форму Дракона. Электричество потрескивало на моей коже, и от его укуса я зарычал. Я наслаждался этим гораздо больше, чем хотел признавать.

Элис протянула мне руку, и я принял ее, позволив ей подвести меня к Данте, когда он расправил крылья и наблюдал за нами одним большим карим глазом. Элис отпустила мою руку, бросив на меня дикий взгляд, после чего забралась на спину Данте и устроилась у него за лопатками.

— Давай, — взволнованно позвала она, и по мне пробежала волна предвкушения. Какого черта я сейчас делаю?

Я шагнул вперед и положил руки на закаленные морские чешуйки Данте, и по мне пробежала струйка электричества, подняв волосы по всему телу, но не причинив мне ни малейшего вреда. Я начал подниматься, моя нога задела его крыло, и он хрюкнул, когда я попытался подняться, но ничего не вышло.

— Согнись в бедрах, — позвала Элис. — Клянусь звездами, почему твое тело такое скованное?

— Это не так, — прошипел я, снова ударив Данте ногой по крылу, и Элис начала смеяться.

— Ты пожалеешь об этом смехе, когда я поднимусь туда, — надулся я на нее.

— И когда это будет? Где-то на следующей неделе? Возможно, тебе придется записаться на прием, я могу быть занята к тому времени.

— Очень смешно, — прорычал я, а потом бросил это дерьмо, поднял столб земли с почвы, позволив ему перенести меня на вершину спины Данте и сошел с нее, чтобы опуститься позади Элис. Я притянул ее спиной к себе, откинул ее волосы в сторону и укусил за мочку уха достаточно сильно, чтобы она вздохнула.

— Тебе нужно заняться йогой, чтобы раскрепоститься, — поддразнила она.

— Хорошо, ты садись в позу собаки вниз головой, а я буду практиковать жесткую змею позади тебя, — сказал я ей на ухо, и она разразилась диким смехом.

— Мне нравится, когда ты шутишь, — прошептала она, повернув голову, чтобы попытаться украсть поцелуй, но я не дал ей этого сделать.

— Я не шучу, я всегда смертельно серьезен, — ухмылка играла в уголках моего рта, когда я вдыхал ее сладкий вишневый аромат и пальцами блуждал по ее бедру до того места, где ее темно-фиолетовая юбка встречалась с молочной кожей.

— Ты шутишь лучше всех, — она прижалась своими губами к моим, и Данте нетерпеливо зашевелился под нами.

Я проигнорировал его, просунув пальцы под ее юбку и обхватил другой рукой ее горло, жадно целуя. Я только начал твердеть, когда молния ударила прямо в мои яйца, заставив меня громко выругаться и отпустить ее. Может, мне и нравилась боль, но это дерьмо было слишком серьезным.

— Засранец, — позвал я его, и он издал рык, очень похожий на смех.

Он расправил крылья, готовясь взлететь, и Элис наложила на нас заклинание сокрытия, чтобы спрятать меня от всех членов банды, которые могли бы слишком пристально смотреть, когда мы будем в полете.

Я крепко прижался к Элис, предвкушая, как буду готовиться сделать то, о чем никогда в жизни не задумывался. Большинство Драконов запрещали кому бы то ни было садиться на них верхом, это был какой-то священный закон, связанный с гордостью Дракона. Я всегда втайне восхищался тем, что Данте нарушал этот закон вместе со своей семьей и друзьями, не обращая внимания на то, что о нем думает мир. Но я никогда не думал, что стану одним из них. Когда-то я бы вырезал свое сердце, прежде чем это бы случилось. Теперь звезды связали нас, и я не собирался бороться с ними, потому что это было так правильно, так чертовски хорошо, даже если это было незнакомо и чертовски странно.

Данте поднял голову и взлетел в небо огромным прыжком, от которого мой желудок остался на земле. Элис закричала, ее пальцы сцепились с моими на ее талии, пока Данте мчался навстречу солнцу. Молния сверкнула в собирающихся тучах, и он рванул в них, заставив мой пульс участиться, а страх пронестись сквозь меня.

Данте поднимался и поднимался, пока мы не оказались так высоко, что вокруг нас сгустился белый туман облаков. Вдруг он прорвался сквозь них, и солнце пролилось на нас, как расплавленное золото, а Элис резко вдохнула.

Я крепче прижал ее к себе, глядя на прекрасный пейзаж над облаками. Мир представлял собой бесконечное синее пространство над клубящимся белым морем. Данте лениво плыл к солнцу, а мы наслаждались теплом, а облака под нами потемнели до глубокого серого цвета. Под нами гремел гром, и я понял, что мы оказались между двумя мирами, светлым и темным. Это была гавань, место, которое я никогда не видел, но в которое мне сразу же захотелось возвращаться снова и снова.

— Видишь этот бесконечный горизонт? — промурлыкал я на ухо Элис, и она кивнула, из ее уст вырвался вздох, когда я крепче прижал ее к своей груди. — Вот так далеко простирается моя любовь к тебе, детка. Все дальше и дальше в гребаную вечность.

Она повернула голову, ее серебристо-зеленые глаза встретились с моими, когда ее губы разошлись, и я почувствовал, как ее любовь ко мне рвется наружу из каждой поры ее плоти. Мир был таким тихим, когда она была так близко. Мучений, которые жили в моей голове столько, сколько я себя помнил, больше не было. Все мои демоны тоже полюбили ее, и когда она была здесь, они сидели тихо и спокойно, укрощенные ею и никем другим. Это был покой, подобного которому я никогда не знал.

Когда она наклонилась ближе, чтобы заговорить со мной, Данте задрал нос, и я почти слетел с него, но Элис ухватилась за его чешую, а я удержался за нее. Он начал вращаться, когда мы врезались в облака, и дождь хлынул на нас потоком, пока мы кувыркались в темноте.

Гром прогремел у меня в голове, и я рассмеялся, когда адреналин хлынул в мои вены. Данте все падал и падал, мчался к земле, пока не вырвался из облаков внизу, и дождь залил нас. Озеро покрылось дикой рябью, дождь бил по воде, как пули, и Данте пронесся над его поверхностью так быстро, как только мог. Его хвост прочертил дорожку в воде, прежде чем он взлетел обратно к бушующим небесам, и все, что я мог видеть, это паутину молний, осветивших все небо.

Он врезался обратно в облака, взмывая вверх так быстро, что все вокруг стало размытым, и я слышал только раскаты грома и восторженные крики Элис, которые доносились до меня.

Он снова прорвался сквозь вершину облаков, продолжая подниматься. Ветер хлестал нас, и Элис щелкнула пальцем, чтобы высушить нас своей магией воздуха, солнце проникало в мою кожу и согревало мою кровь. Я чувствовал себя живым, каждая клеточка моего тела гудела от адреналина, и я не хотел, чтобы это заканчивалось.

Когда казалось, что Данте полетит с нами прямо к звездам, он перевернулся на спину, и неожиданно мы упали, кувыркаясь, прямо с его спины. Я изо всех сил держался за Элис, пока мы падали с небес, инстинкты подсказывали мне, что она должна быть в безопасности.

— Отпусти, Райдер! — позвала она, в ее голосе не было и намека на страх, но я не собирался этого делать. Я прижал ее к себе еще крепче, пока мы кружились вверх тормашками, все быстрее и быстрее, падая, как ракета.

— Доверься мне! — позвала она, и я проглотил комок в горле, делая то, что она сказала, медленно ослабляя хватку.

Она продолжала держать меня за руки, когда мы выровнялись, и вдруг мы стали падать горизонтально, схватив друг друга за запястья, несясь к темным облакам внизу. Но это уже не было похоже на падение, это было больше похоже на парение, хотя мы, должно быть, двигались с большой скоростью.

Данте пронесся далеко под нами, потревожив облака и бросив на них огромную тень. Они разошлись в стороны, открываясь все шире и шире, пока мы не смогли увидеть весь кампус — от сверкающего озера внизу до размашистого Железного Леса, раскинувшегося по краю Алестрии.

Мое сердце мощно забилось, когда я оторвал взгляд от вида внизу и увидел весь свой мир перед собой, наблюдая за тем, как дико развеваются ее сиреневые волосы, а глаза загораются вечной жизнью. Я не мог перестать смотреть на нее, такую живую, и это заставляло меня гореть. Я хотел, чтобы она выглядела так каждый день, как будто нет ничего невозможного. Ее боль была прекрасна, но в это мгновение в ней вообще не было боли. Она была чистым светом, радость заполняла каждый дюйм ее души. Это было то, что она заслуживала чувствовать каждую секунду своего существования.

Данте громко зарычал, подлетая к нам, и я крепче сжал запястья Элис, не позволяя ветру вырвать ее из моих рук, хотя знал, что с ее магией воздуха она будет в безопасности, что бы ни случилось. Данте внезапно пронесся под нами, и мы ударились о кожистую поверхность его левого крыла, подпрыгивая и перекатываясь по нему, пока не легли бок о бок на спину, задыхаясь.

— Черт, — засмеялся я, все еще ощущая прилив энергии в своем теле. Элис перевернулась и поцеловала меня, в то время как Данте плыл по восходящему потоку, а я запустил руку в ее волосы, пробуя на вкус самое сладкое создание на Земле и купаясь в осознании того, что она моя. Мой язык скользил по ее языку, а ее рука вцепилась в мою рубашку, притягивая меня так близко, как только могла.

Как только мы рассоединились, она направила нас на спину Данте с помощью своей магии воздуха, и я обнял ее за талию, пока он медленно кружил над землей, чтобы приземлиться среди деревьев.

Его когтистые лапы ударились о землю, и Элис спрыгнула с него с криком, быстро подлетела к его носу и поцеловала. — Это было невероятно, Drago.

Я использовал свою магию земли, чтобы спуститься вниз, все еще ухмыляясь, когда мои ноги коснулись твердой земли, и Данте переместился обратно в свою форму фейри.

Он натянул на себя одежду, ухмыляясь как придурок. — Итак, мы все согласны, что Драконы — лучший орден?

— Неа-а, — насмехалась Элис, а я хихикал.

— Вы на третьем месте, — решил я. — Василиски, Вампиры, потом Драконы.

— Неа, вампиры — первые, — твердо сказала Элис.

— А потом? — потребовали мы с Данте.

— Потом Пегасы, — сказала она с ухмылкой, и я подумал о ее брате с тревогой в груди.

— Хорошо, но что потом? — подтолкнул я.

Данте закончил застегивать рубашку, встал рядом со мной и сложил руки, в ожидание ее ответа.

Она постучала себя по подбородку, как будто размышляя, и тут вдалеке прозвенел звонок. — О, пора на урок. Увидимся, — она отсалютовала нам и скрылась за деревьями в стремительном движении.

Я выругался, а Данте издал низкий смешок.

— Мы вытащим это из нее, — сказал он.

— Когда она выберет мой Орден, я заберу ее к себе на одну ночь.

— Когда она выберет мой Орден, я позабочусь о том, чтобы она насладилась этой ночью со мной гораздо больше, чем с тобой, serpente.

— Хочешь поспорить? — я толкнул его в плечо, а он с ухмылкой толкнул меня в ответ.

— Да, — согласился он. — Хочу.

Я взъерошил его дурацкие волосы, а он затянул мой галстук вокруг горла, пока я не задохнулся.

— Увидимся в классе, Инферно, — я направился прочь, оглянувшись назад, когда он кинул мне косую улыбку, и я пытался повторить ее, но проиграл эту борьбу.

Я поправил галстук, пробираясь сквозь деревья, используя тропинки, которые вели через Лунную Территорию, чтобы направиться на свой первый урок.

Магические Существа сегодня проходили на Эмпирейских Полях, так как профессор Метеорис хотела, чтобы мы получили практический опыт. Однако я не мог представить себя работающим с животными. Большинство из тех, с кем мне приходилось работать на уроках, не очень-то меня любили, а Метеорис сказала, что у меня темная аура, которую они могут чувствовать. Очевидно, мне нужно было поработать над этим, но также очевидно, что мне было на это наплевать.

По периметру на траве было установлено ограждение с небольшими загонами для разных животных, как в зоопарке. Элис сидела с Леоном в одном из загонов, они ворковали над какими-то крошечными пушистиками, которые меня совершенно не интересовали.

Метеорис позвала нас к себе, когда все прибыли, и я придвинулся к Габриэлю, который держал рогатого поросенка Эликсиса с черными и белыми пятнами по всему телу. Он рассеянно поглаживал его по головке, а глаза поросенка прикрылись от счастья, когда он тихонько хрюкнул и заснул. Я догадался, что Габриэль обладает успокаивающей энергией. Но стоило мне приблизиться, как поросенок проснулся и завизжал, пытаясь вырваться из рук Габриэля.

Габриэль моргнул от какого-то видения и удивленно повернулся ко мне. — О, привет. Почему ты пугаешь моего поросенка?

— Не знаю, спроси у свиньи, — бросил я в ответ, складывая руки, когда Метеорис начала знакомство с классом. Она выглядела как ребенок со своей миниатюрной фигурой и светлыми косичками, но ей, должно быть, было около тридцати.

— Почему тебя пугает большой, татуированный Василиск, который выглядит так, будто готов съесть тебя целиком? — прошептал Габриэль поросенку, когда тот снова начал расслабляться в его руках. Глаза поросенка метнулись ко мне и снова к Габриэлю, словно он хотел, чтобы я ушел, и я сделал резкий шаг прочь с раздраженным ворчанием.

— Я не нравлюсь животным, — сказал я, пожав плечами.

— Так, все выбирают себе существо, — позвала Метеорис. — Сегодня мы попытаемся провести Ознакомление. Вы должны быть связаны с существом, чтобы иметь над ним власть. Главное — установить прочную связь с животным. Этого можно достичь, гладя его и разговаривая с ним, пока вы не заслужите его доверие. Если магическое существо сочтет вас достойным доверия, оно может предложить вам свое звездное имя.

— Тебя зовут Пушистик Пушистикинс? — громко ворковал Леон, прижимая к груди рыжего котенка, а Элис смотрела на них обоих глазами размером с обеденную тарелку. Милота действительно была не по мне. Так что этот класс получил от меня твердое «нет».

— Как мы услышим его имя? Будут ли животные говорить? — спросил Юджин, пытаясь схватиться с чешуйчатой лаской Терриса, которая царапала и кусала его за шею, пытаясь вырваться из его хватки. У него сильно текла кровь.

— Ты услышишь, как об этом шепчут звезды, — взволнованно сказала Метеорис. — Привязка к взрослому существу может занять довольно много времени, но молодые животные более впечатлительны, поэтому сегодня мы работаем с малышами, а через пару недель начнем работать дальше. Приступайте.

Габриэль снова провел пальцами по голове поросенка, затем его глаза просветлели. — Ну привет, Нувис.

— И это все? — недоверчиво сказал я. — Ты уже узнал его имя?

Габриэль невинно пожал плечами, а я нахмурился.

Я оглядел все загоны, от маленьких полосато-розовых жеребят Соариса до радужно окрашенных Аркус игуан. Может быть, я бы лучше сблизился с рептилией…

Я подошел к загону и зачерпнул одного из них, который тут же укусил меня за большой палец и пустил кровь. Я стиснул зубы от боли, но зверь очень старался освободиться, поэтому я отпустил его и пошел дальше, чувствуя, что Габриэль следует за мной.

— Это бессмысленно, — пробормотал я.

— Ты найдешь одного, — убеждал он.

— Кого? Ты видел его? — спросил я, оглядываясь на него, но его неловкое выражение лица говорило о том, что он не видел.

— Просто продолжай пытаться, иначе ты провалишь этот урок. Я видел это, — сказал он очень помогая мне, но я догадался, что он был прав. Я не хотел провалить это дерьмо, даже если оно не стоило моего времени.

Я поднял колючего детеныша барсука Вертикса, который скулил и вопил так, будто я сломал ему чертову лапу. Я положил его на место и переместился к жеребятам Соариса, которые скулили, вздымались и били в меня своими серебряными копытцами, хлопая крыльями. Я почувствовал на себе взгляд профессора и стиснул зубы, когда она приблизилась.

— О боже, твоя аура всегда такая темная, — проворчала она. — Разве я не говорила тебе поработать над этим?

Я медленно вдохнул через нос, так как мое раздражение нарастало. — У меня не бывает светлой ауры.

— Ерунда, — отрезала она. — Продолжайте пытаться, мистер Драконис, — она помахала мне рукой и направилась мимо меня к паре птенцов Аквисов с золотыми клювами и черными перьями, которые блестели, как звездная пыль. Я им ничуть не понравился: первый пытался выклевать мне глаза, а второй, похоже, пытался покончить с собой, вместо того чтобы оставаться в моей компании, бросившись на столб ограды и едва не сбив себя с ног.

Габриэль хихикнул позади меня, и я обернулся, чтобы взглянуть на него, но обнаружил, что поросенок, перевернутый вверх ногами у него на руках, крепко дрыхнет.

— Научи меня, — потребовал я. — Что ты делаешь, чтобы поросенок так себя вел?

— Ты просто должен быть нежным и подходить к нему с добрыми намерениями, — сказал он, как будто это было так просто. — Вот. Попробуй погладить его.

Он предложил мне поросенка, и я протянул руку, чтобы потрогать его, но он завизжал, прежде чем я успел приблизиться, и Габриэль прижал его обратно к груди.

Я сложил руки и посмотрел на Леона и Элис, которые держали на руках игривых котят с огненными хвостами. Данте двинулся к ним с парой молодых воронят Севериса на плечах, а мое разочарование росло.

— Это Бетани, это Гектор, а это Левеллен, — сказал Леон, указывая на каждого из котят, а Метеорис восторженно хлопала в ладоши и начисляла ему очки. — Вороны — это Кайл и Филипп, — он указал на птиц на плечах Данте, к которым тот еще даже не прикоснулся. Как, черт возьми, ему это удалось?

— Он общается с животными из-за своей Харизмы, — объяснил Габриэль, явно прочитав вопрос по моему выражению лица.

— Что бы ни было противоположностью Харизмы, это то, что у меня есть, — сказал я. — Это бессмысленно. Как я уже сказал, я не нравлюсь животным.

— А вот этому понравился, — сказал Габриэль как раз в тот момент, когда мокрый нос ткнулся в мою руку.

Я удивленно посмотрел вниз и с удивлением обнаружил там призрачную гончую, которая била тремя хвостами, глядя на меня яркими, обожающими глазами. И если я не схожу с ума, то могу поклясться, что это была именно та призрачная гончая. Она не была в загоне и определенно не была похожа на щенка. Я не видел ее с того дня, когда она помогла мне в борьбе с Брайсом, и должен был признать, что пару раз задавался этим вопросом.

— Что ты здесь делаешь? — пробормотал я. — Убирайся.

Габриэль ткнул меня локтем в ребра. — Что ты делаешь, идиот? Поговори с ним.

Я посмотрел на него, качая головой. — Этот не принадлежит к классу. Он продолжает преследовать меня. Я думаю, у него поврежден мозг или что-то в этом роде.

Он посмотрел на меня своим всезнающим взглядом. — Это не повреждение мозга. Погладь ее. Она хочет, чтобы ты это сделал.

— Она? — пробормотал я.

— Да, это девочка. Разве ты не видишь?

— Нет, — пробурчал я, пока гончая сидела, наблюдая за мной, склонив голову на одну сторону. Что ж, это, вероятно, поможет мне сдать экзамен.

Я протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но Габриэль толкнул меня в плечо. — Опустись на колени, встань на ее уровень.

Я сердито пробормотал себе под нос, но сделал, как он сказал, опустился на колени перед ней на траву, и его — ее — хвосты забили сильнее.

— Привет, — пробормотал я, чувствуя себя полным идиотом, когда протянул руку и смутно взъерошил мягкий голубой мех на ее голове.

Она ткнулась головой в мою руку, и ее влажный язык провел по моей ладони. Что-то твердое и холодное таяло во мне, и я продолжал гладить ее, заглядывая в ее большие глаза, которые были окрашены в темно-темно-синий цвет. Я полагал, что она была довольно милой. И она чертовски хорошо укусила Брайса. Я мог признать, что она мне понравилась только из-за одного этого поступка.

— Что ты здесь делаешь? — пробормотал я, и Габриэль опустился на колени рядом со мной, протягивая руку, чтобы погладить ее. Она на мгновение позволила ему это сделать, а затем снова прижалась к моей ладони и забралась прямо ко мне на колени, свернувшись в клубок, который казался невероятно маленьким для ее размеров.

— Что теперь? — я посмотрел на нее сверху вниз, когда она уткнулась носом в хвост и сразу уснула.

— Теперь обними ее, — призвал Габриэль, и я окинул его смертоносным взглядом.

— Я не обнимаюсь.

— Ты обнимаешь Элис, — прошептал он, и я стиснул челюсти.

— Это другое.

— Нет, не другое, — возразил он.

— О мои звезды, посмотрите на вас, ребята, — неожиданно воскликнула Элис, и я поднял голову, обнаружив, что она стоит рядом, закрыв рот руками. Она смотрела на меня и Габриэля с маленькими животными, казалось, что она находится на грани возгорания, или, может быть, слез. Что бы это ни было, это было странно.

— Что? — гаркнул я.

— Это просто так мило, — она практически подпрыгивала вверх и вниз, пока не появился Леон, покрытый пушистыми котятами, двое торчали из его карманов, один выпирал из воротника, еще трое балансировали на его руках и один на его чертовой голове.

— Откуда у тебя призрачная гончая, чувак? — вздохнул Леон.

— Что? — Метеорис обернулась из-за его спины, ее взгляд упал на синюю призрачную гончую у меня на коленях, ее рот открывался и закрывался, как у рыбы в воде.

— Мистер Драконис! Не двигайтесь. Я сниму его с вас. Стойте очень тихо, — она приблизилась ко мне, когда студенты повернулись посмотреть, и несколько из них вскрикнули.

— Что? Все в порядке. Она просто лежит здесь, — прорычал я.

— Призрачные гончие — одни из самых опасных существ в Солярии, их яд может попасть в мозг и отключить все когнитивные способности в течение нескольких часов, — вздохнула она.

— Я не могу быть отравленным, — я пожал плечами.

— Но они очень изменчивы, мистер Драконис. Она может впасть в ярость и покусать каждого ученика в этом классе в течение нескольких минут. Их нельзя поймать ничем, кроме огня, и даже тогда…

— Тогда я отнесу ее в другое место, — я встал, прижимая зверя к груди, и Метеорис закричала, в ее ладонях полыхал огонь, а в глазах плескался страх.

— Даже опытный дрессировщик не должен так обращаться с призрачной гончей! Они никому не предлагают свои звездные имена, — испуганно кричала она. — Положите его на землю и отойдите.

— Я не собираюсь этого делать, — отчеканил я, и Габриэль фыркнул от смеха.

— Он явно прекрасно с ней справляется, — сказал он, но это, похоже, ничуть не успокоило Метеорис.

Гончая подняла голову и положила ее мне на плечо, и я неловко попятился, глядя на Габриэля в поисках совета, которого он не дал. — Что она делает?

— О мои звезды, она любит тебя, — вздохнул Леон, и я нахмурился.

— Нет, — отверг я эти слова. — Не будь смешным. С ней что-то не так.

— О боже, возможно, мне придется усыпить бедняжку, — печально сказала Метеорис, и я ядовито зашипел на нее, прижимая животное к груди.

— Вы не сделаете ничего подобного, — огрызнулся я, когда Леон вытащил из кармана свой Атлас и очень незаметно сфотографировал меня.

— Один для альбома, — вздохнул он Элис, как будто я не мог слышать, и она фыркнула от смеха.

Я стиснул челюсти, а Метеорис уставилась на зверя в моих руках так, словно это была бомба, которая вот-вот взорвется.

— Я заберу ее из кампуса, — объявил я, повернувшись спиной к сучке, которая угрожала убить ее, и устремился прочь через Эмпирейские Поля в сторону Железного Леса. К тому времени, как я добрался до высокого забора, обозначавшего границу Академии Авроры, гончая уснула у меня на плече.

— Как странно.

— Очень странно.

— Никогда раньше не видел ничего подобного.

Я обернулся на голоса, обнаружив трех братьев Киплингов, сидящих на ветке дерева, как будто это было совершенно нормальным занятием, и окинул их пустым взглядом.

— Он заметил нас, — прокомментировал Киплинг-Старший.

— Очевидно, — ответил Киплинг-Младший.

— Сколько ты хочешь за него? — спросил Средний Киплинг, разглядывая существо в моих руках. — Двести аур?

— Она не продается, — пробурчал я.

— Досадно, — заметил Киплинг-Старший.

— Жалко, — согласился Младший.

Средний Киплинг достал из сумки кекс и медленно засунул его в штаны, его рука двигалась вверх и вниз внутри них.

— Клянусь звездами, — я отвернулся от них, направляясь к Х, обозначавшему скрывающую магию в заборе, где я мог выбраться.

Я проскользнул сквозь кажущуюся сплошной ограду на другую сторону и поставил призрачную гончую на лапы. Она обвилась вокруг моих ног, как кошка, затем отпрыгнула в сторону и взобралась на дерево, держась за него своими острыми когтями, наблюдая за мной с ветки над моей головой. Она двигалась совершенно бесшумно, а когда перепрыгнула на другую ветку, то вошла прямо в ствол дерева и исчезла.

— Хорошее избавление, — пробормотал я, поворачиваясь назад, но тут в моей голове раздался голос, который я не смог игнорировать.

— Перивинкль.

Я остановился, оглянулся на дерево и увидел, что призрачная гончая снова высунула морду из ствола и смотрит на меня яркими глазами.

— Я не слышал этого, — пробормотал я, затем замешкался, щелкнул пальцем и с помощью магии земли опрокинул старое бревно на землю, обнажив всевозможных жуков и слизней. Призрачная гончая спрыгнула вниз на пиршество с возбужденным воплем, а я устремился прочь через ограду, ведущую обратно в кампус, обнаружив Среднего Киплинга, слизывающего глазурь с пальцев на дереве, пока его братья непринужденно болтали о погоде.

Я с гримасой отвернулся и направился обратно в класс, а за мной по полю мчалось пятно движения. Элис усмехнулась, остановившись в футе передо мной. — Профессор Метеорис говорит, что до конца урока ты должен быть в паре со мной и Леоном, чтобы мы могли показать тебе, как общаться с котятами Игнитис, — она ухмыльнулась мне, и я закатил глаза.

— Хорошо.

— Как ты приручил эту призрачную гончую? — спросила она, когда мы вместе начали возвращаться в класс.

— Она сломана, — пренебрежительно пробормотал я.

— Потому что ты можешь нравиться только сломанным вещам, верно? — она изогнула бровь, и я медленно кивнул.

— Да.

— Включая меня? — прошептала она.

— Ты самая сломанная вещь в моей коллекции и моя самая любимая, — пробормотал я, и она широко улыбнулась на это.

— Какие еще вещи есть в твоей коллекции? — поддразнила она.

— Моя душа и теперь гончая, — я пожал плечами.

— Так ты оставишь ее себе? — спросила она взволнованно.

— Я пошутил.

— Буу, — она надулась. — Леон уже дал ей имя.

— У нее нет имени, — прорычал я, хотя оно у нее было. Но у нее определенно нет имени, данного ей кем-то другим.

— Куда ты дел Мисс Снаффлингтон? — грустно спросил Леон, когда я подошел, и в моей груди раздался хрип.

— Это не ее имя, — прошипел я.

— Нет, это так, — сказал он дразняще. — Звезды подсказали мне.

— Нет, они не подсказали, — прорычал я, не понимая, почему это меня так разозлило, но это было так. Ее не звали Мисс чертова Снаффлингтон.

Он закатил глаза. — Ладно, не называли. Но это ей очень идет, верно? Мисс Снагглбанни Снаффлингтон.

— Нет, — огрызнулся я.

— Почему ты так злишься из-за этого? Ты ее любишь? — он усмехнулся, его брови зашевелились и я ударил его кулаком в живот. Он хрипло рассмеялся. — Определенно любишь.

— Заткнись. Покажи мне эту штуку с укрощением котят, — потребовал я, чтобы сменить тему. и Леон выдернул пушистого рыжего котенка из-под пиджака и протянул мне. Когда я потянулся к нему, он сердито зашипел, и Леон отстранил его.

— О, это твоя аура, — сказал он, нахмурившись. — Она слишком темная.

Моя челюсть сжалась в раздражении. — Что это вообще значит?

Элис придвинулась достаточно близко, чтобы наши руки соприкоснулись, и я обратил на нее свой взгляд, проследив линию ее маленького пикси-носа, затем вниз по ее полным губам, которые я хотел клеймить как свои снова и снова. В последнее время мне не хватало времени, чтобы побыть с ней наедине.

— Так-то лучше, — сказал Леон, и я повернул голову.

— Что? — я хрюкнул.

— Твоя аура ярче, когда Элис рядом с тобой, — он положил котенка мне на голову, и я застыл на месте, чтобы он не упал.

— Сними его, — приказал я, но Леон просто отступил, прижав палец к губам.

— Ты ему нравишься, м прошептал он.

— Не нравлюсь, — прорычал я, потянувшись к нему и взяв маленькую тварь в свою хватку. Оно не укусило меня, так что я решил, что, это уже что-то. Я опустил его вниз, чтобы взять в ладони, и он нервно посмотрел на меня, прежде чем уткнуться в мой большой палец.

— Ооо, ты ему нравишься, — взволнованно сказала Элис, и от ее улыбки у меня сжалось сердце, когда я увидел, как она получает от этого удовольствие.

— О да? — пробормотал я.

— Да, — прошептала она, придвигаясь ближе и проводя большим пальцем по голове котенка. Он тихонько мяукнул, и я нежно провел большим пальцем по его маленькой лапке, когда его глаза вспыхнули крошечным пламенем.

— Левеллен, — прошептали звезды в моем сознании, и я вздрогнул, удивленно посмотрев на Элис.

— Ты это слышал? — спросила она, и я кивнул, когда ухмылка расплылась по ее прекрасному лицу.

Вдалеке прозвенел звонок об окончании урока, и я позволил Элис взять котенка и вернуть в загон. Я побежал за своей девочкой к краю класса, где Леона отчитывала Метеорис, так как он пытался спрятать нескольких котят под пиджаком. Он хрипел каждый раз, когда она доставала одного из его карманов, и выглядел убитым горем из-за того, что ему пришлось попрощаться с каждым из них.

— Вы увидите их на следующем уроке, а сейчас двигайтесь, мистер Найт, — Метеорис выпроводила его прочь, после чего с напутствием достала последнего котенка с пояса.

— Только не Грегориус, — простонал Леон, когда котенка положили обратно к его братьям и сестрам.

— Грегориусу нужно вернуться к матери на некоторое время, вы сможете увидеть его в следующий раз, — сурово сказала Метеорис, а Элис толкнула Леона в спину, чтобы заставить его двигаться.

Мой взгляд упал на задницу Элис, когда я шел позади нее, ее юбка немного приподнялась на ветру и почти дала мне возможность увидеть ее трусики.

— Я думаю, что Райдер однажды превратится в абсолютную неженку, — пробормотал Леон, обращаясь к Элис. — Он будет весь в объятиях и радуге.

— И плюшевых мишек, — добавила она с легким смешком, и у меня в горле зародился рык. — Он будет так любить теплые объятия, что в итоге мы назовем его Олафом.

Я стиснул зубы и вцепился в волосы Элис, сильно дернул и заставил ее наклониться назад, так что я смотрел на нее сверху вниз. — Единственное, что у меня есть общего с этим снеговиком, это то, что мое сердце сделано изо льда. И тебе лучше помнить об этом, детка.

Ее горло подрагивало, а грудь вздымалась, пока я держал ее, при этом ее губы разошлись, а глаза наполнились вожделением.

— Клянусь звездами, он смотрел «Холодное Сердце», — прошептал Леон в основном про себя, и я оскалил на него зубы.

— Отвали, — прорычал я. Вот так, я хочу ее для себя. И я хочу ее сейчас.

Пока остальные ученики исчезали по дорожкам, направляясь к своим следующим занятиям, я заехал локтем в живот Леону, затем подхватил Элис на руки и пошел с ней прочь, пока она пыталась вырваться, хотя у меня было ощущение, что она не так уж сильно сопротивляется.

— Эй! — позвал Леон, когда я уходил с бешеной скоростью, огибая библиотеку и толкая открытое окно на нижнем уровне. — Это не твоя особенная неделя, я не хочу тебя сожрать, Шрам! — донесся до меня его голос.

Я не знал, что, черт возьми, это значит, да и не хотел знать. Я швырнул Элис в библиотеку и бросился за ней, закрыв окно и зажав ей рот рукой, когда Леон пробегал мимо. Ее глаза горели вожделением, когда я настиг ее в темном углу библиотеки за длинной стопкой книг.

— Думаю, тебе нужно напоминание о том, кем я являюсь, детка, — прорычал я, создавая вокруг нас заглушающий пузырь, когда она переместилась на колени подо мной.

Ее волосы были взъерошены из-за того, что я запустил в них руку, и я потянулся вниз, чтобы размазать ее конфетно-розовую помаду. Мне нравилось, когда она выглядела как сломленная девушка, которой она и являлась. Я хотел, чтобы сегодня ее боль была написана на ее коже, а не спрятана под ней. Данте мог отвлечь ее в небе раньше, но я чувствовал, как боль в ней снова возвращается, и, возможно, пришло время принять эту боль и справиться с ней по-другому.

— Давай, Райдер, — сказала она дразняще. — Мы оба знаем, что твое сердце такое же сладкое, как яблочный пирог, — я видел вызов в ее глазах, когда она подначивала меня, точно зная, что делает.

— Сегодня ты играешь в опасную игру, Элис, — предупредил я, бросая лозу, которая скользнула вокруг ее запястий, завела их за спину и резко затянула, так что она вздрогнула. — Я твоя Элизианская Пара, а это значит, что ты создана для меня во всех отношениях, — сказал я с мрачной ухмылкой. — Но ты никогда не испытывала меня в худшем виде, детка. Поэтому я предлагаю проверить связь, которую нам подарили звезды, и посмотреть, сможешь ли ты с ней справиться.

Ее тонкое горло дрогнуло, и я увидел, как расширились ее зрачки, когда я смотрел вниз на нее, связанную для меня.

— Я могу справиться с чем угодно, Райдер, — сказала она с рычанием, которое говорило о ее силе, и мне стало еще приятнее иметь ее такой, зная, что сейчас в моей власти дикое существо.

Я просунул пальцы под ее подбородок и крепко сжал, наклонившись, чтобы заговорить с ней. — Я думаю, ты можешь пожалеть об этих словах, Элис.

— Я думаю, ты недооцениваешь меня. Я могла бы справиться с десятью такими, как ты, не вспотев, — сказала она, ее язык напрашивался на неприятности.

— Это будет больно.

— Я была бы разочарована, если бы это было не так. Вопрос в том, как далеко, по-твоему, ты сможешь завести меня, прежде чем твое сердце смягчится и ты не сможешь идти дальше? — поддразнила она, и эти слова спровоцировали хрип в моей груди.

— Ты думаешь, я сдерживаю себя?

— Я знаю, что сдерживаешь, — сказала она, вызывающе подняв подбородок, и это пробудило во мне Альфу. Вызов, который невозможно было игнорировать.

Я медленно выдохнул, провел пальцами по ее шее и расстегнул верхние пуговицы рубашки, чтобы увидеть больше ее бледной кожи. Я жаждал сделать ее красной с того самого дня, когда впервые встретил ее, и теперь она стояла на коленях, бросая мне вызов. Конечно, я опустил ее туда, но это было даже лучше. Мне не нравились женщины, которые умоляли меня или пускали слюни. До Элис мне нравились тихие и покорные. Но эта девушка нуждалась в боли почти так же сильно, как и я. Она хотела причинять боль, потому что агония была ее величайшей силой. И вся эта эмоциональная боль внутри нее должна была время от времени выплескиваться наружу в виде чего-то более физического. Но она не любилаоблегчать мне задачу, что еще больше заводило ее.

— Безопасное слово, — потребовал я от нее, и она смочила губы, размышляя над этим.

— Мне оно не понадобится, — хрипло сказала она, и от одной этой фразы мой член стал твердым, как железо. — Ты можешь содрать кожу с моих костей, и я не проронила бы ни слова в знак отказа.

— Ты маленькая опасная шлюха, не так ли Элис? — грубо сказал я, заталкивая большой палец ей в рот и позволяя ей рассечь его своими клыками. Она жадно всосала мою кровь, и я застонал от ощущения ее влажного, горячего языка на моей коже, страстно желая ощутить его на моем члене.

Я расстегнул ширинку, намереваясь сделать это, но она выпустила мой большой палец из захвата своих зубов и устремила на меня свой взгляд.

— Я буду сопротивляться, — объявила она. — Я могу быть в твоей власти, Райдер, но только если ты заставишь меня подчиниться твоей воле.

Я мрачно усмехнулся, щелчком пальцев освобождая лианы, связывающие ее запястья. — Ты действительно моя идеальная пара.

— Нам лучше пойти туда, где мы сможем произвести полное разрушение, не будучи потревоженными, — сказала она с ухмылкой, и я кивнул.

— Подвал в общежитии Вега, — решил я, и не успел я это сказать, как она с Вампирской скоростью бросилась прочь, а я остался с твердым и жаждущим освобождения членом.

Я выскользнул обратно через окно и понесся через кампус с бешеной скоростью, сбивая студентов с ног, когда они не успевали убраться с моего пути. Я был на тропе войны, моя жажда крови росла, моя потребность в боли была почти такой же острой, как и потребность в удовольствии в этот момент. Если и было время, когда я был просто суммой слов, начертанных на моих костяшках, то это было сейчас.

Я прошел через библиотеку и вышел на тропинку, направляясь прямо к общежитию Вега, пока мое сердце билось все сильнее и сильнее, и я обдумывал, что именно я собираюсь с ней сделать. Дойдя до входа, я провел языком по зубам, проскользнул внутрь и толкнул дверь, ведущую в подвал. Я плотно закрыл ее за собой и заварил, чтобы никто не смог войти и, что более важно, чтобы моя девочка не смогла выйти.

Я сбросил пиджак, оставив его на полу, спустился в подвал и направился по коридору к котельной, где проходили собрания моей банды. Все было тихо, но я знал, что она была здесь, ее уши были прикованы к моему приближению.

Я расстегнул пуговицы на манжетах рубашки на запястьях, не спеша закатал рукава, затем расстегнул пуговицу у горла. Я шагнул в котельную и не стал искать свою девочку, зная, что она охотится на меня, как хищник, с дарами своего Ордена. Я не найду ее, даже если попытаюсь, но она придет ко мне голодная на пир, и я намеревался устроить ей его. Но для этого ей придется потрудиться.

Я переместилась в центр комнаты и тихо поставил ловушку для нее с помощью магии земли, размягчая землю вокруг себя по кругу в ожидании ее атаки.

— Почему ты прячешься, детка? — ухмыльнулся я, переводя взгляд с больших котлов на стопки старых ящиков в дальнем углу. — Ты боишься?

Тишина. Моя маленькая охотница всерьез взялась за преследование.

— Я полагал, что ты хочешь меня в худшем виде, — подначил я ее. — Неужели тебе все-таки нужно это безопасное слово? — пятно на периферии заставило меня обернуться, и Элис кинулась на меня с обнаженными клыками, но когда ее нога ударилась о пол рядом со мной она с воплем упала на пол рядом со мной, свалившись в бетонную яму, созданную мной. Я накинул на нее лианы, пока она пыталась выбраться, а затем снова укрепил землю вокруг себя.

Я ухмыльнулся, глядя на нее в своей ловушке, когда она с рычанием обнажила клыки. Я присел, глядя на нее, и взял в руку острое изогнутое серебряное лезвие. — Ты проголодалась, плохая девочка?

Она медленно кивнула, ее горло вздымалось и опускалось, когда она уставилась на мое запястье, и я надавил на кончик лезвия, проведя им по руке и усмехнувшись сквозь боль. Моя кровь капала на нее, и она открыла рот, выпивая ее, как дождь, а мой член становился все тверже, пока я наблюдал за ней. Я дал ей достаточно, чтобы разжечь ее жажду крови, затем залечил порез на руке и встал, крутя лезвие между пальцами.

— Выпусти меня, — потребовала она.

— Я не уверен, что ты справишься с этой игрой, — поддразнил я, и ее глаза сузились.

— Ты думаешь, что ты такой мрачный, Райдер, но я твоя половинка. Это значит, что моя темная сторона такая же темная, как и твоя.

Я обдумывал это, проводя языком по зубам, жаждая провести им по ее клыкам. — Тогда давай проверим это, хорошо? Опусти свои ментальные барьеры, детка.

Она подняла подбородок и сделала то, что я сказал, когда я отбросил лозы, удерживающие ее подо мной. Ее глаза встретились с моими, и я мысленно создал видение, в котором стены были залиты кровью, а воздух наполнен леденящей душу музыкой, от которой по позвоночнику пробежала волна предвкушения. Я вытащил ее из ловушки, подтянув к себе и держа оба ее запястья в одной руке, а другой подставил лезвие под ее подбородок.

— Видение ненастоящее, но мы такие, — сказал я ей. — Мои прикосновения реальны, — я провел ножом по ее горлу, задев кожу, но не порезав ее, когда ее охватила дрожь.

Она потянулась, чтобы расстегнуть пуговицы моей рубашки, нашла Х на моей груди и провела по нему пальцами.

— Мои прикосновения реальны? — спросила она, и я кивнул, шагнул ближе к ней, проведя ножом по ее рубашке и просунув его под ткань.

Она смочила губы, и мой член запульсировал от этого зрелища, прежде чем я провел ножом по середине ее рубашки, разорвав ее в клочья и обнажив под ней черный бюстгальтер пуш-ап. Я зажал нож между зубами и повел ее назад, стаскивая блейзер и рубашку с ее тела, отбрасывая их в сторону и проводя руками по ее голым бокам, по юбке и под ней, чтобы зажать ее бедра в своих руках. Я раскрутил ее рывком, и она закружилась передо мной, как балерина, ее юбка закружилась веером, прежде чем я сорвал ее с нее и бросил на землю.

Я любовался ее задницей в маленьких черных стрингах, которые она носила, и позволил своему взгляду спуститься по ее подтянутым ногам к туфлям на высоких каблуках. Она оглянулась на меня через плечо, ее сиреневые волосы скользнули по коже и коснулись основания шеи. Я двинулся вперед, сдвигая их в сторону и извлекая нож между зубами, прижимая его кончик к вершине ее позвоночника и проводя им по всей длине, острие целовало ее плоть, но никогда не разрывало ее. К тому времени, когда я закончу, она уже истечет кровью, но я не собирался торопить события.

Когда я добрался до ее маленьких стрингов, я раздвинул ее ноги пошире, и она задохнулась, когда я просунул лезвие под материал, провел им между ее ягодиц и по ее мокрой щели.

— Райдер, — застонала она, потянувшись назад, чтобы схватить меня за шею и притянуть ближе. Я наклонился, но не прижался к ней всем телом, а провел зубами по раковине ее уха, пока скользил лезвием туда-сюда в ее возбуждении.

— Я никогда не буду умолять, — хрипло сказала она, и я мрачно усмехнулся.

— Я не хочу, чтобы ты умоляла, я хочу, чтобы ты кричала, — я изменил форму лезвия в своем захвате, превратив его в толстый металлический фаллоимитатор, и без предупреждения вонзил его в нее. Она испуганно вздохнула, ожидая режущего удара лезвия, и я рассмеялся сильнее, откинув ее голову в сторону и вгрызаясь в мягкую кожицу за ее ухом. — Как будто я стану резать твою прелестную киску, детка.

Она стонала, пока я вводил и выводил из нее металл, ее ногти впивались в мою шею.

— Значит, у тебя есть какие-то границы? — поддразнила она, задыхаясь, и я провел языком по отметке, которую оставил за ее ухом, заставив ее вздрогнуть от внезапной холодности моего языка.

— Только когда дело касается тебя. Ты хочешь страдать для меня, детка? — я спросил, и она кивнула, ее грудь вздымалась, когда я работал над ее киской глубокими, сильными движениями руки, заставляя металл расширяться и попадать в ее точку G идеальным образом. Она вскрикивала, вжимаясь в мою ладонь каждый раз, когда принимала в себя всю его длину, и мой член дергался от желания, пока я держал ее в своей власти.

Когда она была на грани разрядки, я вытащил его и наклонил ее перед собой. Я провел рукой по ее спине, когда я отбросил металл в своей ладони и создал вместо него деревянный паддл. Лучше того, по центру его были маленькие шипы в форме знака Козерога — моего символа. Я шлепнул ее по заднице, и на ней появились кровавые следы символа, когда она закричала. Глубокий, животный рык вырвался из меня, когда я ждал, что она скажет мне остановиться, но она просто оглянулась на меня с прикрытыми глазами и вздохнула: — Еще.

Я застонал от одного этого слова, ударяя ее по заднице в новом месте, чтобы заклеймить ее своим знаком, снова и снова, ударяя по верхней части бедра и окрашивая всю ее задницу в красный цвет. Я отбросил паддл, размазывая рукой ее кровь и заставляя ее стонать для меня вновь.

— Ты какая-то неравномерная, детка, — сказал я с ухмылкой, поглаживая ладонью молочную белизну ее не отмеченной пятнами ягодицы.

— Похоже, тебе есть над чем поработать, Райдер, — издевательски произнесла она задыхающимся голосом, пытаясь встать прямо, но я запустил руку в ее волосы и снова толкнул вниз. Она уперлась задницей в мою промежность, и я уловил краткий миг наслаждения, когда мой член терся о нее. Я отчаянно хотел войти в нее, но только после того, как она испытает боль, а потом кончит.

— Держи лодыжки, — приказал я, и она согнулась в позвоночнике, выполняя мою просьбу и давая мне лучший обзор, когда я встал на колени позади нее.

Я снова взял в руку серебряное лезвие, продел его через стринги и отрезал материал от ее голой киски, наслаждаясь тем, каким влажным был материал. Я положил трусики в карман и провел острием ножа по внутренней стороне ее левого бедра, мой взгляд остановился на ней, пока она смотрела на меня через свои ноги. Ее зрачки расширились, когда я погрузил лезвие глубже, сделав небольшой порез, из которого пролилась кровь по внутренней стороне бедра.

Она задохнулась, когда я опустился к ее лодыжке, пока капля не пролилась на пол, затем провел языком по всей внутренней стороне ее ноги и поглотил каждую каплю, заставив ее втянуть воздух, когда я добрался до вершины ее бедер. Я не остановился на этом, зарывшись лицом в ее киску и проникая языком в ее тугую дырочку. Она громко застонала, и я вслепую разрезал лезвием свое запястье, поднося его к ее губам, и ее клыки жадно впились в мою плоть, когда я выронил нож и использовал свободную руку, чтобы сжать ее попку, поглощая каждую каплю ее сладкого вкуса.

Ее бедра дрожали, когда она боролась за то, чтобы оставаться в том положении, в которое я ее поставил, пока ее тело разрывалось на части, и я смеялся на ее плоти, когда скользил рукой между ее бедер и уделил ее клитору столь необходимое внимание. Двумя движениями пальцев она кончила для меня, и я ввел три пальца в ее киску, чтобы почувствовать, как она переживает свой оргазм.

Когда она кончила, я провел языком между ее ягодицами, наслаждаясь ею и делая ее своей во всех отношениях. Я откинулся назад и глубоко укусил ее за задницу, и она застонала от удовольствия, еще сильнее впиваясь в мое запястье, и я простонал, пока она забирала мою магию. Было чертовски приятно истощать ее, питая мою королеву и подкрепляя ее силу своей. Но она становилась все жаднее, а мне все еще нужно было немного магии, чтобы закончить то, что я начал с ней. Я выдернул запястье из ее уст и встал, схватив ее за волосы и притянув к себе, чтобы встать перед ней.

Ее глаза были полны вожделения, и она выглядела немного опьяненной властью, когда стояла передо мной в одном лишь лифчике и этих сексуальных туфлях на высоких каблуках. Я снова создал лезвие в руке и провел им между ее декольте, разрезая ткань, так что ее сиськи вырвались на свободу, и она, пожав плечами, беззаботно отбросила ткань.

— Это все, что у тебя есть? — хрипло спросила она, хотя я видел, как сильно я на нее повлиял.

Я глубоко рассмеялся и двумя пальцами поманил ее ближе. Как только она сделала первый шаг, я набросился на нее, перекинул через плечо и понес к стене. Я прижал ее к стенке, перехватил запястья двумя лианами и привязал ее к себе. Ее руки напряглись, когда она использовала свою силу, чтобы бороться с ними, и они затрещали, ее ноги ударились о землю, прежде чем она усмехнулась и обошла меня сзади, встав на цыпочки, чтобы заговорить мне на ухо.

— Я же говорила тебе, что буду драться, — промурлыкала она, и мой член дернулся в штанах.

Она схватила мою рубашку сзади и разорвала в клочья, срывая ее с меня, когда я крутанулся, чтобы поймать ее, но она отскочила, прежде чем я успел. Она набросилась на меня, схватила мой ремень, расстегнула и стянула с меня, когда я взмахнул рукой, пытаясь поймать ее. Она снова уклонилась от меня, и ремень хлестнул меня по пояснице, когда она снова пронеслась мимо меня, заставив меня рассмеяться.

— Кажется, немного нечестно играть с дарами твоего Ордена, детка, — прорычал я, снимая туфли и срывая с себя последнюю одежду. — Но если ты хочешь играть грязно, то я тоже буду, — я переключился на огромную змею, заполнившую всю комнату и обвившую ее по краям, когда я поймал свою Вампиршу в ловушку в центре пространства.

Она вертелась, пытаясь вырваться, но я закрыл щель, поймал ее в клетку в центре своей чешуи и сжал. Она задыхалась, пока я обхватывал ее. Я поднял голову к ее уху, насмешливо высунул язык и заставил ее выругаться. Я уменьшился до размеров большого питона, все еще плотно обхватывая ее обнаженное тело, я скользил вокруг нее, мои грубые чешуйки царапали ее плоть и соски.

— Райдер, — задыхалась она, удивляясь, что ей это нравится, а я шипел от смеха, используя свой гипноз, чтобы лишить ее зрения. Она зарычала, ослепленная, когда я снова перешел в форму фейри и схватил ее за руку.

Она замахнулась, чтобы ударить меня, но я легко поймал ее и толкнул обратно к ближайшей стене, мой твердый член прижался к ее животу, пока она боролась, пытаясь освободиться, а я отказывался отпускать ее.

— Я хочу видеть тебя, — прорычала она, когда я зажал ее нижнюю губу между зубами.

Я погрузил свой язык в ее рот, не в силах сопротивляться еще одному ее вкусу, когда я вернул ей зрение и яростно поцеловал ее. Она вцепилась в мою спину, и я застонал от боли, сильнее прижав ее к стене, чтобы удержать ее там. Она оттолкнула меня, закружила нас вихрем своей скорости и прижала меня к стене. Я обвил ее бедра вокруг своей талии, целуя ее по-собственнически и страстно желая почувствовать свою половинку рядом со мной. Я приподнял ее бедра, направляя свой член к ее входу, но она разорвала наш поцелуй и попыталась отстраниться, в ее взгляде был вызов. И если она хотела, чтобы я надавил на нее, я был более чем готов подчиниться. Я схватил ее за бедра и повалил на землю, а затем последовал за ней и прижал ее к шершавому камню, используя свой гипноз, чтобы заставить кровь литься на нас с потолка. Ее голова откинулась назад, и она посмотрела на свою идеальную фантазию, когда я схватил ее за горло и вогнал себя в нее.

Ее глаза вернулись к моим, и она застонала от удовольствия, когда я яростно ворвался в ее киску, не оставляя ей выбора, кроме как идти в ногу со мной, пока я брал все, что хотел, из ее тугого тела. Она сжимала свои сиськи и выгибала спину, пока я безжалостно трахал ее, и тонул в ощущениях ее киски, сжимающейся вокруг моего члена.

Я крепче сжал ее горло, чтобы перекрыть доступ воздуха, а она царапала ногтями по моей руке, когда рычание восторга покинуло ее, а ее бедра задвигались быстрее в такт моим движениям.

— Моя, — прорычал я ей в губы, ослабляя хватку на ее горле в тот момент, когда она кончила, и ее крик окутал меня.

Я взорвался внутри нее от этого звука, выплеснув каждую каплю своей спермы только для нее, и застонал, когда ее ногти прочертили кровь на моей руке.

Я замер, пока мы вместе задыхались, и она перевернула мою руку, слизывая кровь и заживляя рану большим пальцем. Мой лоб прижался к ее лбу, и я улыбнулся своей темной королеве, видя, как каждый из моих разбитых осколков отражается в ее глазах. И я понял, что вместе мы создали нечто абсолютно целое. 

24. Данте

Я притянул Элис к себе за бедра, ее мягкие изгибы идеально прилегали ко мне под моей футболкой, в которой она спала. Она была полностью в моем распоряжении, кровать у Габриэля казалась большой, хотя я не искал больше места, желая сохранить мою vampirina, как горшок с золотом.

— Ты сдавливаешь мне ребра, Данте, — пробормотала она во сне, и было не так-то просто заставить мои мышцы расслабиться вокруг нее. Мне нужно было подзарядить свою магию, и я всегда становился крайне собственническим, когда она была на исходе.

— Прости, bella, — усмехнулся я, выскользнул из постели в одних трусах и направился к сундуку с сокровищами, который я принес сюда.

Габриэль не жаловался на то, что я принес его, поэтому я медленно наполнял его новыми золотыми предметами, и теперь внутри меня ждала внушительная коллекция. Я повесил на шею несколько золотых ожерелий и медальонов, и они прижались к моей груди, посылая медленную струйку магии в колодец внутри меня. Мне не хватало медальона Оскура, но Леон все еще отказывался его вернуть, хотя он был прощальным подарком после смерти. Смерть, за которой он не последовал. Так что дар теперь был недействителен, и я не раз пытался украсть его обратно, но украсть у лучшего вора в Солярии было неудивительно сложно.

В данный момент он был занят на работе, похищая какие-то произведения искусства у богатого Монолирийского Медведя-перевертыша из соседнего города. Его мама Сафира обожала художника картины, за которой он охотился, и на следующей неделе у нее был день рождения, так что он был полон решимости заполучить ее.

Райдер был занят тем, что разбирался с парой мятежников в своей банде, которые в последнее время встречались все чаще и чаще. Ему приходилось иметь дело с одним из них каждые несколько дней, и у меня было ощущение, что эта проблема никуда не денется. Но когда я спрашивал Габриэля об этом, он только качал головой и говорил, что сейчас нам не стоит беспокоиться. И это меня не особенно успокаивало. Мне нравилось быть готовым к боям, так что если кто-то из Лунных планировал восстать, я хотел быть готовым. Но, как и подобает Габриэлю, он не стал сообщать мне никаких подробностей и велел довериться его видениям. Я доверял его видениям, но все равно было обидно, что я не могу сам увидеть, что произойдет.

Сейчас он кружил в небе и купался в лучах восходящего солнца, чтобы восстановить свою магию. Проводя здесь так много времени, я понял, насколько защитными бывают Гарпии. Он постоянно наблюдал из окон и охранял это место магическими замками и защитными заклинаниями, которые позволяли только нам пятерым пройти через них незамеченными. У меня было такое чувство, что если кто-то еще войдет сюда без нашего разрешения, его разнесет на куски еще до того, как он успеет поздороваться. Но я нисколько не был против этого, потому что это означало, что Элис в безопасности. Габриэль обеспечивал мне такую безопасность, которую я до этого чувствовал только в доме моей семьи. Это место тоже стало таким, маленьким убежищем над всем городом, куда не могли добраться другие фейри.

— Возвращайся в постель, Данте, — сонно простонала Элис, пытаясь спрятаться от золотого света, проникающего сквозь щель в шторе.

Я надел несколько золотых колец, пару тяжелых браслетов и золотой пояс на талию, который приятно холодил мою плоть, затем снова забрался под одеяло и притянул к себе мою девочку. Она извивалась, задыхаясь от холода металла, целующего ее тело, а я ухмылялся, держа ее в ловушке.

— В кои-то веки я получил тебя в свое полное распоряжение, и ты ждешь, что я дам тебе поспать, carina? — я дразнил ее, покусывая челюсть, раздвигая ее бедра и укладывая свой вес между ними, мгновенно становясь твердым для нее.

— Я не работаю по утрам, — простонала она, снова закрывая глаза, но игривая улыбка натянула ее губы.

Если она хотела, чтобы я работал ради ее внимания, я был более чем счастлив играть в ее игру.

Я не спеша провел ртом по ее челюсти до уха, заставляя ее дрожать под собой. Затем я заговорил с ней на своем родном языке, зная, как это повлияет на нее, ведь она догадывалась обо всех грязных вещах, которые я мог сказать. — Hai bisogno di un promemoria che sei mia[28].

Она издала придыхательный звук, повернув губы ко мне, чтобы потребовать поцелуя, но я не дал ей его в губы. Я опустил голову, чтобы поцеловать ее горло, затем ключицу, двигаясь вниз между ее грудей, задирая футболку, чтобы получить доступ к ее обнаженной коже. Я провел ртом вниз по ее животу до края ее маленьких трусиков, затем зажал материал между зубами.

— Габриэль, — вздохнула она, и я зарычал.

— Данте, — резко поправил я, электричество выплеснулось из меня и ударило ее за этот промах.

— Ах! — вскрикнула она и ударила меня ногой. — Нет, Drago, Габриэль здесь.

С нас слетело покрывало, и я с проклятием повернул голову, обнаружив Габриэля, сидящего на подоконнике со сложенными за спиной крыльями и озадаченным выражением лица. Лоза его изготовления обвилась вокруг покрывала, стягивая его полностью с кровати, а затем исчезла.

— Доброе утро, Элис, — обратился он к ней с дьявольским выражением в глазах, и я зарычал, поднимаясь на колени.

— Сегодня утром она моя, — твердо сказал я.

— Кто сказал? — дразняще спросил Габриэль.

— Я сказал, — прорычал я, готовый драться с этим stronzo и вытолкнуть его в окно, если придется. Мы пришли к соглашению из-за Элис, но так никогда и не виделись слишком часто. Он нравился мне гораздо больше, чем раньше, но я чувствовал себя гораздо ближе к Леону, а теперь и к Райдеру.

— Я думаю, ты занят важным телефонным звонком, — непринужденно сказал Габриэль, как раз когда зазвонил мой Атлас.

Я злобно посмотрел на него, затем взял его с тумбочки, и мой взгляд упал на имя Лайонела Акрукса. Точнее, он упал на имя, под которым я сохранил его в своем телефоне — Dragon Bastardo[29].

Я вздохнул, решив, что не могу проигнорировать этот звонок. Он пытался связаться со мной всю неделю, а я уклонялся от него, но я знал, что больше так не может продолжаться.

— Ciao? — прохладно ответил я.

— Привет, Данте, — глубокий и властный голос Лайонела наполнил мое ухо, когда Габриэль соскользнул с подоконника, накинул на мою девочку заглушающий пузырь, поднял ее и прижал к стене.

Я постарался проигнорировать эту маленькую демонстрацию доминирования, пока меня не передернуло, и я сосредоточился на звонке.

— Ты избегаешь меня, — заявил Лайонел.

— Я был занят, папочка Ди, — бросил я в ответ.

— Конечно. Я слышал о мирном договоре с маленькой бандой в Алестрии. Как цивилизованно с твоей стороны. Следующее, что ты узнаешь, это то, что фейри твоего города перестанут испражняться на улицах и охотиться на свою еду зубами.

В моем горле зародился рык. — Алестрианцы не гадят на улицах и не охотятся за едой, как животные, — во всяком случае, не все. Я видел множество Блейзеров, сидящих на корточках в задних переулках и пытающихся наброситься на голубей в поисках пищи, но я не собирался говорить об этом Верховному Stronzo.

Мой взгляд снова переместился на Габриэля и Элис, и моя челюсть сжалась, когда он поцеловал ее, а она обхватила его, словно отчаянно желала быть ближе.

Я отвернулся от них, когда Лайонел продолжил.

— Я звоню, чтобы пригласить тебя сегодня в мое поместье. Ты мог бы получить предварительное уведомление, если бы отвечал на звонки моего секретаря, но ты забыл о такой любезности, и теперь я приказываю тебе присутствовать. Моя племянница, Джунипер, тоже будет здесь, и я ожидаю, что ты потратишь некоторое время на ее оплодотворение, если хочешь соблюсти наше соглашение о том, чтобы я позволил тебе жить в Алестрии. Я хочу, чтобы наследники Штормового Дракона были у нее в животе до того, как закончатся выходные.

Каждая капля крови в моем теле похолодела, и я оцепенел.

— А если ты откажешься, я позабочусь о том, чтобы тебя перевезли в Тукану в течение следующей недели, и ты останешься под моим неусыпным наблюдением в моем доме. Тебя переведут в Академию Зодиака, и ты никогда больше не увидишь свою маленькую шлюху-вампиршу. И в любом случае я получу наследников Штормового Дракона, так что выбор за тобой.

Мое дыхание было глубоким, неровным, а горло не хотело произносить нужные ему слова. Потому что согласиться на это было немыслимо. И все же я уже согласился. Колокола судьбы звонили, и я был вынужден ответить на их зов.

— Я жду тебя здесь к полудню. Не испытывай меня, парень, — Лайонел повесил трубку, а я остался стоять после его слов, словно перед моим лицом только что взорвалась бомба.

Я опустился на край кровати, Атлас медленно разжался в моей руке, затем он полностью выскользнул из моих пальцев и упал на пол.

Я почувствовал, как опустился заглушающий пузырек Габриэля, затем Элис бросилась ко мне, схватив меня за руку. — Данте, что случилось?

Я повернулся к ней, вглядываясь в ее прекрасные глаза с серебряными кольцами и беспокойство, пылающее в них. Я потянулся к ее челюсти, и провел большим пальцем по ее плоти. Я готов на все, чтобы удержать ее.

— Muoverei il sole, la terra e ogni stella nel cielo per te, — сказал я ей. Я сдвину солнце, землю и каждую звезду на небе для тебя.

Тень Габриэля упала на нас, когда он переместился ко мне, и я удивился, когда он прижал руку к моему плечу. Я смотрел на него, чувствуя, как судьба надвигается на меня со всех сторон, и уцепился за единственный проблеск надежды в его взгляде.

— Лайонел Акрукс хочет, чтобы он оплодотворил его племянницу, — сказал Габриэль Элис, и она прокляла его имя всеми известными ей оскорблениями.

— Нет, — прошипела она, схватив меня за руку. — Я не позволю этому случиться, Данте.

— Он должен получить детей Штормового Дракона, которых он жаждет для своей гребаной империи, — тяжело сказал Габриэль. — Без этого никак не обойтись.

Мое сердце опустилось, как будто оно весило тонну, а над головой прогремел гром, когда мои штормовые силы вытекли из меня в ярости.

— Нет, — снова прорычала Элис, глядя на него. — Должен быть способ обойти это.

Габриэль замолчал на долгий миг, и все, что я чувствовал, это нарастающую панику в комнате.

— Все хорошо, amore mio, — мягко сказал я ей, но она покачала головой в знак отказа, и слезы навернулись на ее глаза.

— Габриэль, пожалуйста, — умоляла она, потянувшись, чтобы взять его за руку, и он вынырнул из видения.

— Есть способ, — сказал он с надеждой, и я удивился, увидев, как он переживает по этому поводу. — Тебе нужно сказать Лайонелу, что ты связан с Элис. Ты должен взять ее с собой и показать ему ваши глаза.

Вдох застрял в моем горле, и я посмотрел на свою девочку, видя ее готовность сделать это для меня, когда мое сердце начало учащенно биться. Но мы делали все возможное, чтобы скрыть этот факт. Если бы стало известно, что у нее больше одного партнера, это привлекло бы внимание прессы.

Я решил, что до тех пор, пока связь Райдера остается в тайне, риск стоил того. И, возможно, Лайонел сохранит тайну, так как для него не будет никакой пользы от ее раскрытия. Если бы он это сделал, я бы справился с прессой, но мысль о том, что мне придется трахать какую-то случайную девушку, была немыслимой. Я бы ни за что не справился с этим.

— Лайонел может принять это как достаточную причину, чтобы прекратить домогаться тебя по вопросу предоставления ему большего количества Штормовых Драконов, — задумчиво продолжил Габриэль, подыскивая ответы. — Но не обязательно, — он нахмурился, и я почувствовал, что моя судьба взвешивается и измеряется звездами. — Так что тебе понадобится запасной план.

— Например? — отчаянно спросила Элис, ее пальцы скользнули между моими.

Габриэль на мгновение сморщил нос, затем кивнул, приняв какое-то решение. — Тебе нужно пойти к Киплингам и заплатить им за… сперму.

— Dalle stelle, — вздохнул я, когда Элис застонала.

— Если ты сможешь пронести ее в поместье Акруксов, а Лайонел будет настаивать на наследниках даже после того, как ты покажешь ему свои глаза, то… это выход. Он согласится с тем, что ты физически не можешь заниматься сексом ни с кем, кроме своей половинки, и выберет вариант с искусственным оплодотворением, — Габриэль бросил на меня извиняющийся взгляд, но это было гораздо лучше, чем если бы мне пришлось действительно заниматься оплодотворением Джунипер.

— Где мы найдем Киплингов так рано в субботу? — спросила Элис, озабоченно пожевав губу.

— Они в Авроре, — сказал я. — Они сироты, поэтому по выходным они обычно остаются в академии, а не в своей дерьмовой приемной семье.

— Оу, — сказала Элис. — Если бы они не пугали меня так сильно, я бы хотела обнять их по этому поводу.

Я фыркнул от смеха, поднялся на ноги и потянул ее за собой.

Габриэль пропустил нас вперед, и мы направились в ванную, чтобы принять душ и подготовиться к дню. К сожалению, мой член больше не был настроен претендовать на мою девочку. Он был в ужасе от мысли о том, чтобы приблизиться к Джунипер, поэтому он играл в мертвеца на случай, если она притаилась поблизости.

Все в порядке, amico, я никогда не приставлю тебя к другой девушке. Я собираюсь исправить это дерьмо. Сегодня.

***
Мы нашли Киплингов загорающими на Эмпирейских Полях, все они лежали на одеяле с обнаженными мускулистыми, глубоко загорелыми грудями, читая вслух факты из пары толстых энциклопедий. Грифоны заряжались магией, приобретая новые знания, что казалось мне скучнейшим занятием на свете, но я полагал, что они любят это, как я люблю золото. Никто никогда не украдет мое золото.

— Ciao, — позвал я, когда мы подошли.

Элис была одета в короткое бледно-розовое платье, которое демонстрировало ее длинные ноги, но они даже не удостоили взглядом мою горячую, как черт, девчонку, так как смотрели в сторону в унисон.

— Доброе утро, Дракон, — безразлично сказал Киплинг-Старший. — Чем мы можем тебе помочь?

— Мне нужно кое-что купить у одного из вас, — сказал я, создавая вокруг нас заглушающий пузырь и чувствуя себя неловко, как дерьмо.

— У всего есть своя цена, — сказал Киплинг-Младший.

— Что ты хочешь купить? — спросил Средний. Несмотря на разный возраст, все они выглядели до жути похожими: волосы и глаза темные, рост и комплекция почти одинаковые.

— Ну… — я обменялся неловким взглядом с Элис, и она придвинулась ближе ко мне. — Мне нужна сперма.

— Какая? — сразу же спросил Киплинг-Старший, не упуская ни секунды. — У меня в запасе есть Мантикорская и Гарпийская. Мы можем приобрести все остальные Ордена, но нам понадобится дополнительное время для Василисков, Драконов и Церберов. Если ты хочешь приобрести сперму у конкретного фейри, нам понадобится его адрес и время, чтобы организовать похищение.

— Мы можем справиться с этим, не беря фейри в заложники, но это повлечет за собой дополнительные расходы, — добавил Средний. — Зелья стирания памяти, если понадобится, можно приобрести дополнительно.

Я провел рукой по шее. — Вообще-то, mio amicos, мне сообщили, что вы можете предоставить мне один из ваших собственных, э-э, образцов. Но дело в том, что это для оплодотворения женщины…

Все трое в унисон протянули руки. — Звездная клятва, — предложил Старший.

— Чтобы гарантировать, что мы не будем ничего обсуждать об этой сделке, — закончил за него Младший.

Я не спеша пожал каждому из них руку, чтобы скрепить клятву, находя отсутствие их реакции на это странным, несмотря на то, что я провел много времени, общаясь с ними в прошлом.

— Так вы сделаете это? — спросила Элис, когда все было готово.

— Конечно, — сказал Киплинг-Младший. — Тому из нас, кто станет добровольцем, причитается немалая плата, — они переглянулись между собой, затем кивнули, как будто только что приняли какое-то решение, и Средний Киплинг поднялся на ноги и начал уходить.

— Кто эта женщина? Нам нужно имя и подробности ситуации, чтобы мы могли следить за ребенком, родившимся у матери, — заявил Киплинг-Старший.

— Мы любим следить за нашими семенами, — добавил Киплинг-Младший.

— Merda santa, вы уже делали это раньше? — воскликнул я.

— Нет, — одновременно сказали Старший и Младший.

— О…кей, — сказала Элис, когда они вернулись к чтению фактов друг другу из своих энциклопедий, а мы неловко стояли и ждали возвращения Среднего Киплинга.

— Груффелефант весит до восьмидесяти четырех тонн и пасется исключительно на никогда не растущих листьях на Мерцающих Островах Сандума, — сказал Младший Старшему, который кивнул.

— Деревья квеллиот пропитаны магией могущественного племени фейри, которое вымерло на земле Лерубии тысячи лет назад. Площадь леса составляет четыре тысячи акров, но он находится под угрозой, поскольку было обнаружено, что кора деревьев может исцелять многие, ранее не поддававшиеся лечению болезни фейри.

— Он долго будет? — спросила Элис.

— Какой длины кусок веревки? — спросил Старший.

— Настолько, насколько ты ее разрежешь, — сказал я, пожав плечами.

— Вот вам и ответ, — сказал Младший, и они вернулись к чтению из своих книг.

Dalle stelle…

Средний Киплинг наконец вернулся, неся то, что выглядело как праздничный торт, на котором все еще горели свечи.

— О нет, — вздохнула Элис, срочно дергая меня за рукав.

— Что такое, carina? — пробормотал я, когда Средний Киплинг опустился на одеяло у наших ног.

— Он неравнодушен к тортам, — прошептала она с нотками ужаса в голосе.

— Все неодушевленные предметы способны возбудить меня, если они достаточно сексуально стимулирующие, — сказал Средний Киплинг совершенно серьезно. — В настоящее время меня особенно возбуждают губки «Виктории». Я просто позаимствую эту на время и верну ее на день рождения в кафейтерий, когда задание будет выполнено, — он расстегнул ширинку, достал свой большой член и одним толчком вогнал его в нижнюю часть торта.

У меня отпала челюсть, и я замер, наблюдая, как он начал входить в торт, а его братья продолжали читать факты из своих книг, совершенно не реагируя на то, что их брат трахает бисквит рядом с ними.

— Per il sole e tutte le stelle, cosa sta succedendo[30]? — с отвращением вздохнул я.

— Мы просто вернемся через некоторое время, чтобы забрать эту штуку, — Элис схватила меня за руку, пытаясь оттащить, но мои ноги были прикованы к земле. Это было ужасно, но я не мог отвести взгляд.

— Я почти закончил, — честно сказал Средний Киплинг, его брови сжались от сосредоточенности.

Он оторвался от праздничного торта, аккуратно положив его рядом с собой, и Киплинг-Старший ни с того ни с сего швырнул ему стаканчик для образцов. Он с протяжным стоном наполнил ее, затем захлопнул крышку и достал из кармана маленький бумажный пакетик, положив его внутрь, как подарок, а затем протянул мне.

— Это будет тысяча аур, — сказал он, слегка задыхаясь, и убрал свой член, а я уставился на пакет и беззвучно кивнул, прежде чем нерешительно взять его между большим и указательным пальцами.

Я прочистил горло. — Я переведу их на твой счет.

— Благодарю за сотрудничество, — Средний Киплинг встал, поднял торт и направился в ту сторону, откуда пришел, и у меня возникло ужасное чувство, что он действительно собирается вернуть этот торт на вечеринку.

— Пойдем, — хрипло сказал я, взял Элис за руку и повел ее прочь от Киплингов с чувством, что этот опыт изменил меня навеки. Dalle stelle, я никогда от этого не оправлюсь.

— Это лучше, чем если бы ты отдал свою сперму Джунипер, — пробормотала Элис после долгого молчания.

— Полагаю, это была цена, которую я должен был заплатить, жаль только, что тебя не было рядом, чтобы увидеть это, bella.

— Я видела это раньше, — сказала она, сморщив нос, и начала рассказывать о том, как она пришла к ним, а Средний Киплинг как раз заканчивал с пирогом, прежде чем подать его братьям.

Я не знал, смеяться ли мне, блевать или плакать. Я не плакал с тех пор, как умер мой отец, но почему-то это казалось оправданным. — Думаю, я больше никогда не буду есть торты, и это чертовски жаль, carina, потому что моя мама печет лучшие торты в Солярии.

— Может быть, отвращение пройдет через несколько лет, — с надеждой сказала Элис.

— Нет, amore mio, я думаю, что это навсегда, — я сложил пакет вокруг чашки и положил ее в карман пиджака, стараясь не думать о ней слишком много, так как ее присутствие преследовало меня.

Мы дошли до главных ворот, выйдя за границы школы, прежде чем я достал из кармана мешочек со звездной пылью и остановил Элис. Мы обменялись напряженным взглядом, готовясь вместе войти в логово Дракона, прежде чем я подбросил звездную пыль в воздух, и мы умчались через все королевство.

Мы приземлились перед огромными воротами поместья Акруксов, и пара стражников пропустила нас внутрь. Клянусь, нам потребовалось десять минут, чтобы пройти по огромной подъездной дорожке к массивному готическому дому, который мог бы вместить три поля для питбола.

Мы поднялись по ступенькам, где находилась золотая дверь, достаточно большая, чтобы я мог войти внутрь в форме Дракона, если бы захотел. Но мне казалось, что только претенциозный stronzo захочет войти в свой дом в таком виде.

Нас впустил внутрь хмурый дворецкий, который смотрел на нас, как на пару крыс, только что забредших в дом хозяина. Прихожая была шикарной, украшенной золотом и полной бесценных вещей, которых хватило бы на покупку целого частного острова. Жаль, что мне пришлось заставить Леона отдать все, что он украл у Лайонела, чтобы защитить подзорную трубу. Очевидно, это сработало, потому что старая задница Акрукс не заметил, что темный артефакт пропал, и я надеялся, что так и останется, потому что он был нам нужен.

Лайонел появился на верхней площадке лестницы в элегантной белой рубашке и чиносах, а дворецкий поклонился так низко, что его нос почти касался пола.

Лайонел провел рукой по своим светлым волосам, спускаясь по лестнице в медленном и размеренном темпе, как будто наше время было в его распоряжении, а у него было много свободного времени.

— Я вижу, ты привел Вампиршу, — прокомментировал он таким тоном, который говорил, что он совсем не рад этому, но вежливость не покидала его тон. Это было связано с его пронзительными глазами, которые оценивали Элис так, словно она была существом, недостойным находиться в его доме. Это заставило меня вздрогнуть, и по моей коже заплясали электрические разряды, что он быстро заметил и оценил.

— Не трать зря свою молнию, мальчик, сегодня ты должен будешь предоставить мне ее в избытке, чтобы загладить свою дерзость в последнее время, — дойдя до подножия лестницы, он щелкнул пальцами дворецкому. — Позови Джунипер.

— В этом нет необходимости, — резко сказал я, подходя ближе и крепко сжимая руку Элис. — Я не могу обеспечить тебе наследников, Лайонел. Звезды призвали нас с Элис вместе и связали узами, — я смотрел ему прямо в глаза, говоря правду, которая, как я молился, заставит его отказаться от этой идеи с детьми Штормового Дракона. Но если нет, то в моем внутреннем кармане теперь лежал наш запасной план. На что я только не пойду, чтобы держаться подальше от этого гребаного bastardo.

— Боюсь, его член теперь не подойдет ни одной другой девушке, — легкомысленно сказала Элис, пожимая плечами.

Челюсть Лайонела сжалась, когда он приблизился, схватил меня за челюсть и уставился прямо в глаза, где красовались мои серебряные кольца. Из его ноздрей повалил дым, когда он посмотрел на Элис, его верхняя губа оттопырилась при виде ее Элизианских колец, но он быстро взял себя в руки. Если он не проверит Элизианский реестр, то не узнает, что она также связана узами с Леоном, а я не думаю, что его интересует что-то кроме себя, чтобы беспокоиться об этом.

— Ну… как удобно, — сказал он резко. — Полагаю, тебя можно поздравить, Данте. Ты должен быть рад, что твои будущие дети будут шавками.

Я бросился на него, эти слова разорвали что-то глубоко внутри меня, но я ударился о воздушный щит, настолько твердый, что это было похоже на столкновение с кирпичной стеной. — Если кто и является шавкой, так это я, Лайонел. Не забывай, что я из длинного рода Оборотней.

— Как я могу забыть? — сухо сказал он, выковыривая невидимую ворсинку из рукава, как будто я ему надоел. — Независимо от этого, ты найдешь способ оплодотворить мою племянницу, или я сделаю твою жизнь ужасно неприятной.

Я понял, что дворецкий ушел, и что Лайонел в какой-то момент наложил заглушающий пузырь. Он, несомненно, привык быть тонким, когда речь шла о том, чтобы быть полностью контролирующим stronzo. Мне было интересно, что подумают остальные жители королевства, если узнают, что этот манипулятивный психопат правит ими вместе со своими друзьями.

— Я дам тебе образец, — предложил я, подняв подбородок. — Ты можешь осеменить Джунипер. Но я не буду ее трахать.

Лайонел издал усталый вздох. — Хорошо. Следуйте за мной, — он повернулся и повел нас наверх, пока мы с Элис обменивались облегченными взглядами.

Мое сердце колотилось от предвкушения того, как я обману этого bastardo. Он собирался получить наследников, но они точно не будут Штормовыми Драконами.

Лайонел привел нас в ванную комнату размером со всю мою спальню в Алестрии: краны золотые, ванна достаточно большая, чтобы плавать в ней, а душевая кабина, по сути, представляла собой целую комнату. Все было выложено плиткой из кремового мрамора, по поверхности которой бежали золотые реки.

— Подождите здесь. Я попрошу Дженкинса принести тебе стакан, — Лайонел нахмурился и направился к выходу, а я ухмыльнулся Элис, вскидывая вверх заглушающий пузырек.

— Ты в большом долгу перед Габриэлем, — дразняще сказала она, расправляя складки на темно-синей рубашке, которая была на мне.

— Я сделаю ему минет в благодарность позже, — пошутил я, и она рассмеялась.

— Может, оставишь минет мне, у тебя не получится, Drago.

— Не бросай мне вызов, bella, моя Альфа-природа побуждает меня доказать, что ты не права, и я действительно не хочу отсасывать ему ради победы.

— Хм, думаю, мне бы понравилось шоу, так что, может быть, мне стоит тебя подзадорить, — она сдвинула брови, и я захихикал, притягивая ее к себе.

— Ты не посмеешь, amore mio.

— Разве нет? — она встала на цыпочки, чтобы произнести мне на ухо. — Ты не сможешь сделать хороший минет, чтобы спасти свою жизнь.

— Папочка, где ты? — позвал хриплый женский голос, и дверь ванной распахнулась.

Я оглянулся и увидел симпатичную девушкупримерно нашего возраста, которая стояла там в кружевном черном белье, ее помада была размазана. У нее были светло-каштановые волосы и веснушки на носу, глаза глубокие и темные. Она могла звать своего папочку, но она точно не была дочерью Лайонела, так что оставался только один действительно хуевый вариант.

— Вот черт, простите, — она отступила назад в тревоге. — Клянусь звездами, вы меня не видели, ясно?

— Клара, — рявкнул Лайонел, появляясь в дверях, вытаскивая ее из комнаты за руку и бросая на нее строгий взгляд.

Он окинул нас взглядом, а затем с рычанием потащил ее прочь по коридору. Мы оба высунули головы, чтобы посмотреть им вслед, и обнаружили, что Лайонел заталкивает девушку в комнату и говорит с ней низким тоном.

— Ты не должна бродить по дому, когда у меня гости, — шипел он.

— Прости, папочка, — промурлыкала она, потянувшись, чтобы погладить его грудь, и он позволил ее руке задержаться там, вожделение наполнило его глаза. Она могла быть старше нас всего на пару лет, а Лайонелу было не меньше сорока, к тому же он был женат и имел детей. Чертов извращенец.

— Оставайся здесь, я скоро вернусь. Это не займет много времени, — сказал он, его голос стал низким и похотливым.

— Фу, — прошептала Элис мне на ухо, и мы быстро скрылись из виду, когда Лайонел повернулся, чтобы посмотреть в нашу сторону.

Элис подавила смех на моем плече, и когда шаги Лайонела направились обратно в ванную, мы начали целоваться, чтобы скрыть тот факт, что мы за ними подглядывали. Не то чтобы это не было очевидно.

— Вы не видели Клару Орион в моем доме, понятно? — Лайонел огрызнулся, и мы расступились, одарив его невинными взглядами, которые явно его не успокоили. — Если ты проболтаешься кому-нибудь, все наши договоренности будут расторгнуты, и ты будешь перемещен в мой уголок королевства, где я смогу постоянно следить за тобой.

— Я понял, — прорычал я, мое веселье угасло так же, как и появилось. — Я никому не скажу. Мне плевать, в кого ты вставляешь свой член, — я протянул руку, и он вложил в нее свою ладонь, чтобы скрепить звездную клятву, а затем сделал то же самое с Элис.

Внезапно появился Дженкинс с золотым кубком, протягивая его мне, и Лайонел сдержанно кивнул, выходя из комнаты и жестом показывая Элис следовать за ним.

— Я не смогу кончить без нее, — мгновенно сказал я, и он нахмурился.

— Да, без меня он вялый, как мокрая рыба, — сказала она, улыбаясь мне.

— Вряд ли это правда, — прорычал Лайонел.

— А разве с тобой и твоей Элизианской парой все по-другому? — ласково спросила Элис, и он посмотрел на нее, так как она насмехалась над тем, что у него ее нет.

— Ладно, — Лайонел затолкал ее в ванную комнату вместе со мной. — Я буду находиться здесь, а ты не будешь накладывать заглушающие пузыри, чтобы я мог убедиться, что ты не придумаешь никаких глупых планов, чтобы одурачить меня, — сказал он, скривив губы в усмешке.

— Тогда наслаждайтесь шоу, милорд, — драматично сказала Элис, взмахнув ресницами, и захлопнула дверь перед его носом и заперла ее. Я снял пиджак, повесил его на вешалку для полотенец рядом с раковиной и проверил, надежно ли закреплен стакан Киплинга.

Элис повернулась ко мне с озорством в глазах, быстро подошла ко мне и начала расстегивать пуговицы моей рубашки. Мое сердце заколотилось от дикости в ее взгляде, и я мрачно усмехнулся, уловив ее план сделать Лайонела Акрукса настолько неловким, насколько это возможно для фейри.

— Подари мне эти грязные разговоры, которые я так люблю, bella, — громко промурлыкал я, и она проглотила смех.

— Мне нужно, чтобы ты меня изнасиловал, большой мальчик. Мне нужен твой Драконий член в моей дырочке прямо сейчас.

Мне потребовалось все, чтобы не рассмеяться, но когда она задрала мою рубашку и провела ногтями по моей плоти, голод во мне поднялся, как зверь, и поглотил мое веселье целиком. Я потянулся к ее платью, но она отмахнулась, встала на край ванны и взялась за шланг душа, подсоединенный к золотым кранам.

— Сделай меня мокрой, как водопад, Драконья бестия. Я хочу кончить на все твое лицо!

Я подошел к ней, когда она подняла шланг над головой и ногой включила воду так, что она полилась на нее, сделав ее светло-розовое платье прозрачным. На ней не было лифчика, и при виде ее сосков, затвердевших сквозь материал, по моей плоти пробежали искры электричества. Merda santa…

— О, Данте! — задыхалась она, пуская душ на голову и заливая пол, так что вода попала мне на ноги. Я снял туфли, расстегнул ремень и взмахнул им в воздухе так, что раздался громкий треск.

— Ох! — закричала она. — Давай, выпори меня своим Драконьим членом!

Я прикусил внутреннюю сторону щеки от очередного смеха и хлестнул ремнем по ее бедрам, заставив ее задыхаться от настоящего удовольствия. Вода продолжала течь по мне, и маленькие вспышки молний прорывались сквозь нее, заставляя ее задыхаться и стонать от шока. Я двигался перед ней, задирая ее платье и стаскивая трусики вниз по бедрам, не отрывая взгляда от ее лица, совершенно не обращая внимания на то, что этот stronzo подслушивает. Если он собирался решительно стоять там, то мы устроим ему шоу, которое он не забудет.

Я просунул руку между ее бедер и почувствовал ее жар, ждущий меня. Волчья ухмылка растянула мои губы. Я просунул два пальца глубоко в ее киску, наблюдая за выражением ее лица, когда она откинула голову назад со вздохом.

— О мои звезды, — задыхалась она. — Я даже не знаю, как ты можешь носить эти сдвинутые шары Дракона между бедер в форме Фейри. Потри их об меня, Данте. Потри их везде.

— Dalle stelle, — я подавил смех, пока вводил и выводил из нее пальцы, заставляя ее стонать, когда она начала сжимать свои груди. Она была идеальна. Моя маленькая Vampira, вся мокрая и дразнящая большого, плохого stronzo только для меня.

Я пустил электричество по кончикам пальцев внутри нее и выпустил контролируемые искры, которые заставили ее киску сильно сжиматься для меня. Она задыхалась и забыла о том, чтобы дразнить Лайонела, пока она скакала на моей руке, рык вырвался из меня, когда мой член набух и плотно прижался к внутренней стороне моих брюк.

Я наклонился, чтобы попробовать ее на вкус, провел языком по ее клитору и засосал, когда электричество полилось из меня, заставляя ее запустить руки в мои волосы и тяжело задышать, приближаясь все ближе и ближе к краю, с которого я собирался ее спустить.

Еще один щелчок языком — и она разрывается на части, а я наблюдаю, как она падает на землю самым прекрасным образом, сжимая мои пальцы и наслаждаясь тем кайфом, который я ей подарил. Я вытягивал удовольствие из ее тела, посылая молнии по ее плоти, пока она продолжала стонать мое имя.

Ее глаза были прикрыты, когда я, наконец, вытащил свои пальцы из нее и обсосал их дочиста, ощущая вкус моей ragazza dolce[31] на своей плоти. Но этого было недостаточно. Мне нужно было больше, и пока вода продолжала омывать мои ноги, я схватил ее за бедра и перекинул через плечо, сильно шлепнув по заднице, заставив ее вскрикнуть от восторга.

— У тебя самый большой член Дракона, который я когда-либо видела, — вздохнула она, и я ухмыльнулся, ничуть не обидевшись на этот комплимент.

Конечно, она, вероятно, никогда не видела другого члена Дракона, учитывая, что мы были довольно редки, но я знал, что мне не о чем беспокоиться в этом отношении.

Я сбил все туалетные принадлежности с туалетного столика, отправив их в полет по комнате, когда опустил ее задницу на поверхность. Зверская ухмылка растянула мои губы, когда я закинул ее ногу себе на плечо и освободил свой ноющий член, прижав его к ее киске и вогнав в нее одним яростным толчком.

— Ах! — закричала она, когда мой лоб прижался к ее лбу, и я врезался в ее тугое тело с карающей силой. Я собирался трахнуть свою девочку на всех поверхностях в этой комнате и оставить ее в самом большом беспорядке, который я только мог сделать.

Я прижал одну руку к зеркалу над ее головой, поддерживая себя, пока я входил в ее сжимающуюся киску и стонал от совершенного ощущения.

— Он такой большой! — воскликнула она, а затем громко застонала на сто процентов искренне, заставив меня широко ухмыльнуться. — Я не выдержу!

— Ты примешь его здесь, а потом примешь его на коленях, как грязная девчонка, — громко сказал я, и ее глаза загорелись, поскольку она наслаждалась моими словами.

— Обращайся со мной как со своей маленькой Вампирской шлюхой, Drago, — умоляла она. — Поставь меня на колени для тебя, большой мальчик.

Я пронес ее через всю комнату, бросил к двери и бил ее об нее в течение нескольких минут, заставляя все дребезжать, пока Элис кричала. Я сосал ее сосок через платье, рыча как зверь и позволяя себе просто сходить с ума, утверждая свою Элизианскую Пару самым животным способом, который я знал. Затем я вырвался и толкнул ее на колени, ее мокрые сиреневые волосы прилипли к щекам, когда она взяла в руки мой член и начала сжимать его в кулаке.

Я сглотнул поднимающийся ком в горле и, опираясь одной рукой на дверь, уставился на это прекрасное создание, которое полностью захватило мое сердце. Она засосала кончик моего дергающегося члена между губами, и я застонал, мой кулак ударился о дерево, когда она провела по нему языком и послала молнию, отлетевшую от моего тела и пробившую дыры в плитке на стенах. Она рассмеялась, глубоко вобрав меня в рот, и от этого звука весь мой член завибрировал.

— Guardami, bella[32] — приказал я грубым голосом, и она, казалось, поняла, когда ее глаза встретились с моими.

Я задвигал бедрами, а ее рука скользнула вниз, чтобы сжать и помассировать мои яйца, заставляя меня громко хрюкать и рычать, когда она полностью завладела моим членом. Ни в этой, ни в следующей жизни не было другой девушки, которую я хотел бы так, как ее. Она владела каждой частичкой моей плоти и точно знала, как сломать меня.

Моя магия воздуха хлестала вокруг меня, и там, где я обычно сдерживал ее, когда чувствовал себя настолько неуправляемым, я дал ей волю, разбрасывая по комнате торнадо и разрывая в клочья все на своем пути. Стекло перед огромным душем разлетелось на мелкие осколки, и я создал воздушный щит, чтобы обезопасить нас, пока Элис продолжала сосать мой член, словно это ее любимое лакомство на свете.

За окном гремел гром, и дождь с силой бил по окну, а я позволил своей магии вырваться из меня и посеять хаос в доме Лайонела. Я слышал, как с крыши срывает черепицу, чувствовал, как дрожат стены под моей абсолютной властью.

Это. Было. Фантастично.

Наслаждение столкнулось с волной экстаза внутри меня, и я громко выругался, когда кончил.

— В чашку, — сумел прохрипеть я достаточно громко, чтобы Лайонел услышал, но Элис проигнорировала этот лживый приказ, проглотив каждую каплю моей спермы, и моя голова закружилась от удовлетворения.

Она медленно оторвала губы от моего члена, и я позволил буре утихнуть за пределами комнаты, но не раньше, чем град достаточно сильно ударил в окно ванной, оставив огромную, неровную трещину по центру.

Элис поднялась на ноги, наклонилась для поцелуя, пока я поправлял штаны и смеялся ей в рот.

— Ты моя гребаная королева, — сказал я ей, и она опустилась губами к моей шее, вонзая клыки, чтобы полакомиться мной.

Я прижал ее к себе за поясницу, когда она застонала от моего вкуса, используя свою магию воздуха, чтобы высушить ее платье, так что ее сиськи не были выставлены напоказ, но я оставил все остальное мокрым, как последнее послание Лайонелу, когда мы зальем водой его шикарные залы. Когда Элис закончила кормиться, я взял свой блейзер с вешалки для полотенец и достал банку со спермой Среднего Киплинга, глядя на золотую чашу, которую предоставил Лайонел.

— Ты сделаешь это, — беззвучно проговорил я Элис, протягивая ей стакан, а она сморщила нос, яростно замотала головой и оттолкнула мою руку назад к себе.

— Ни за что, — шипела она.

Я выругался под нос, затем снял крышку и перелил содержимое в чашу, быстро вернул крышку на пустой контейнер и убрал его в карман.

— Merda santa, — вздохнул я, когда понял, что в чашке плавало несколько крошек от торта, но что, черт возьми, я мог с этим поделать?

Мы направились к двери, отперли ее и широко распахнули. На пороге стоял Лайонел со сложенными руками и поджатыми губами. Его взгляд метался от наших промокших волос к разрушенной ванной комнате за нами, пока я протягивал ему маленькую золотую чашу.

— Это представление было действительно необходимо? — прорычал он в раздражении.

— Я не знаю, о чем ты, папочка Ди, — невинно сказал я.

— Мы всегда так занимаемся сексом. Думаю, это фишка Элизианских Пар, — Элис пожала плечами, а глаза Лайонела сузились, но он больше ничего не сказал, хотя его гнев по поводу разрушенной ванной был очевиден. Я догадался, что он решил, что добился того, чего хотел.

Он подозвал Дженкинса поближе и попросил его взять образец из моей руки, при этом глаза Лайонела не отрывались от моих, пока дворецкий уходил.

— Ты научишься не насмехаться надо мной, Данте, — предупредил он. — Пока что я доволен, но поверь мне, ты не захочешь узнать меня, когда я недоволен. Идем, сейчас ты обеспечишь меня молниями, — он повернулся и пошел по коридору, а мы последовали за ним в более медленном темпе.

Меня охватило облегчение, потому что я снова избежал полной привязки к Повелителю Драконов, и если Джунипер забеременеет от этого оплодотворения, то, полагаю, мне не придется ни о чем беспокоиться, пока ее ребенок не появится в форме Ордена, что для большинства Орденов было бы не раньше, чем они станут подростками. А до этого, похоже, еще целая жизнь. Кроме того, пока Габриэль прикрывает меня, мы всегда сможем увидеть выход из ситуации. И я мысленно поблагодарил stronzo за это. 

25. Элис

Я сидела в библиотеке с Лейни и Юджином, работая над домашним заданием по астрологии и чувствуя себя подавленной. Мой объем работы с каждым днем становился все больше и больше, и я старалась успеть сделать все это вдобавок к той работе, которую я пропустила, пока меня держал в заложниках этот ублюдок Король.

Кроме того, я все время была на взводе, борясь с постоянным страхом, что кто-то снова попытается схватить меня, а также теряя сон из-за этого. А если я не теряла сон из-за этого, то один из моих парней обычно заботился о том, чтобы я потеряла его по более веской причине. Или двое из них, или трое…

— Почему у тебя такое секс-лицо? — спросила Лейни, приподняв бровь над своей астрологической картой и одарив меня взглядом «не морочь мне голову».

Я закатила глаза и указала на книгу, лежащую передо мной. — Нептун делает меня мечтательной, — ответила я.

— О нет, если ты хочешь пошалить с планетой, тебе стоит уделить больше внимания Юпитеру — он настоящая шлюха.

Я рассмеялась, и Юджин присоединился, хотя его уши покраснели от смущения.

Габриэль взглянул на нас со своего незаметного места няньки у окна, где он занимался своими делами и следил, чтобы никто не явился меня похитить. Я была поймана между любовью к тому, что мои парни заботятся обо мне настолько, что хотят посидеть со мной, и потребностью побыть одной, которая, я была уверена, была просто моей внутренней мятежной истерикой и желанием доказать, что я могу позаботиться о себе сама.

Но я догадывалась, что у них были веские причины хотеть защитить меня, и я знала так же хорошо, как и они, что я не соперница Королю, если бы он снова попытался забрать меня. Но тогда и никто из моих парней не мог сравниться со мной. Не с той украденной силой, которой обладал Король. И все же я сидела здесь, готовая к выбору, практически умоляя о похищении, а ничего не происходило. Что, черт возьми, происходит? Было ясно, что я нужна Королю для того извращенного заклинания — или, по крайней мере, ему нужна моя кровь, так почему же он не искал меня после моего побега? Неужели он нашёл кого-то, кого легче подчинить, чтобы занять моё место?

Но Габриэль был уверен, что похищение не планируется в моем ближайшем будущем, а у меня была своя жизнь, которую я хотела прожить, поэтому я продолжала все отрицать, добавив к этому здоровую порцию осторожности.

Я повернулась к Юджину, открыв рот, чтобы начать умолять его помочь мне с этой дурацкой картой, но прежде чем слова успели сорваться с моих губ, Габриэль поднялся на ноги и подошел ко мне.

— Нам нужно идти, — сказал он тоном, не терпящим возражений, его глаза остекленели, когда он сосредоточился на чем-то за моей головой, и видение захватило его.

— Что это? — спросила я, неуверенно протягивая руку и обводя пальцами его запястье, касаясь татуировки с надписью «Мы падаем вместе», которая была так похожа на мою собственную.

Несколько долгих секунд Габриэль ничего не говорил, и Юджин задохнулся.

— Он видит будущее, не так ли? — пискнул он. — Это плохо? Это связано со мной? Нам следует бежать? Или готовиться к бою? Или вы, ребята, хотите спрятаться в моем гнезде? Данте на днях купил новые мягкие боксеры, которые действительно добавляют мягкости и…

— Вампир, которого мы доставили в больницу, закончил свой первый раунд восстановительных процедур, — сказал Габриэль, его взгляд встретился с моим. — Его держали в успокоительном состоянии большую часть времени, пока они работали над тем, чтобы вернуть ему прежнее состояние и выяснить, что он знает, но он не был достаточно здоров для допроса Циклопа, потому что это слишком интенсивно, а его психическое состояние не очень хорошее.

— Хорошо… — сказала я, не понимая, к чему он клонит.

— Но допрос Василиска — это совсем не то же самое. Циклопы прокладывают себе путь в психику фейри, словно тараном выбивают дверь, а затем разрывают содержимое и крадут все, что хотят узнать. Но Василиск гораздо более тонок, он может проскользнуть внутрь, минуя большинство ментальных барьеров, если только кто-то не знает, что нужно активно предвидеть его вторжение, и он может ориентироваться в сознании гораздо менее инвазивным способом. Но поскольку они являются почти вымершим Орденом, и в настоящее время у ФБР нет ни одного из них в штате, чтобы использовать в подобных случаях, никто не пытался проникнуть в разум Вампира таким образом.

— И звезды сказали тебе, что мы должны это сделать? — спросила я, мой пульс участился в предвкушении, когда я подумала об этом. — Как ты думаешь, он знает, кто такой Король?

— Я не уверен, — ответил Габриэль. — Я не знаю его, поэтому не могу ничего увидеть о нем как таковом, только то, что тебе нужно увидеть его и услышать, что он скажет. И что это изменит твою судьбу, если ты услышишь правду, которую он знает.

— Тогда пошли, — я вскочила, используя свою скорость, чтобы бросить все в сумку, и поспешила подготовиться к выходу, а Габриэль нахмурился, поймав мою руку, чтобы притормозить меня.

— Изменение твоей судьбы может быть не очень хорошей вещью, — предупредил он низким тоном. — Я знаю только то, что если мы решим пойти и увидеться с этим парнем, путь, по которому мы все идем, изменится. Особенно твой путь. Радикально. Но я не могу понять, хорошо это или плохо, или это серьезный провал, и я…

— У него могут быть ответы на вопросы о Короле, — твердо ответила я, глядя на него так, чтобы он увидел, что я уже приняла решение. — Это все, что мне нужно знать, чтобы принять решение. Мы должны пойти и увидеть его, и мы должны пойти сейчас. Это не может ждать. Гарет и так ждал слишком долго, пока я все выясню.

Габриэль вздохнул и кивнул. — Я вижу, что ты уже на этом пути, независимо от того, что я скажу, так что мы можем идти.

Я быстро попрощалась с Лейни и Юджином, пообещав им встретиться снова, чтобы продолжить занятия, как только смогу, и умоляя их не бросать меня на произвол судьбы, когда они помахали мне рукой. Юджин даже забрал у меня мою наполовину законченную звездную карту, когда я собиралась засунуть ее в сумку, и пообещал взглянуть на нее, что, как я знала, означало «я помогу исправить все ошибки в ней», и я задорно улыбнулась ему.

Я шагала рядом с Габриэлем, когда мы направились к выходу, и те несколько дюймов пространства, которые остались между нами, заставили мою ладонь чесаться. Я хотела заявить всему миру, что он мой. Мне было все равно, если это противоречило всему, что должны были делать Элизианские партнеры, или тому, как я должна была себя вести. Я любила Габриэля и ненавидела необходимость притворяться, что это не так, как будто он был каким-то грязным, маленьким секретом.

Когда мы вышли на улицу, солнечный жар омыл меня, и я застонала, откинув голову назад, стягивая с себя кардиган и просто наслаждаясь этим ощущением на своей коже. Разве может быть что-то лучше, чем впитывать тепло солнца после месяцев зимних облаков и темных дней? Леон определенно что-то замышляет со всей своей ерундой про солнечные ванны.

— Райдер как раз заезжает на парковку, — сказал Габриэль, снимая рубашку и заставляя мой рот пересохнуть, пока я любовалась всеми его татуировками.

— У тебя новая, — сказала я, указывая на маленький трон сбоку от его ребер. — Какое видение вызвало это?

— То, о котором у меня бывают только вспышки. Я ничего не понимаю в нем, но я видел бесчисленное количество крови, пролитой на этот трон, и, насколько я могу судить, эту судьбу не остановить. Когда она наступит, я думаю, все королевство должно бояться.

— Ты думаешь, это из-за трона? — спросила я, понизив голос от удивления. На Солярианском троне действительно никто не сидел с тех пор, как Дикий-Король и его семья были убиты нимфами все эти годы назад, хотя я догадывалась, что Небесные Советники держали его в тепле. Но поскольку все четыре семьи были равны по силе, ни у одной из них не было возможности возвыситься над другими и присвоить трон себе.

— Я не знаю. Но если это дерьмо случится, я планирую быть подальше от него.

Дрожь пробежала по моему позвоночнику от мрачного взгляда его глаз, и он покачал головой, протягивая руку, чтобы провести по моей руке в утешительном жесте. — Как я уже сказал, я не вижу ничего особенного, так что пусть это тебя не беспокоит. В любом случае, это точно не в ближайшем будущем. Так что сейчас я предлагаю сосредоточиться на текущих проблемах.

— Да, — согласилась я. — У нас их предостаточно.

— Давай, если ты выстрелишь туда, то встретишь Райдера, когда он подъедет, и он сможет отвезти тебя в больницу на своем мотоцикле. Я буду мчаться за вами с неба.

Я усмехнулась, увидев вызов в его глазах, а затем рванула с места на полной скорости, молнией пролетев через кампус, прежде чем он успел взлететь, и затормозила на парковке, прямо рядом с Райдером, когда он подъехал на своем мотоцикле.

Я запрыгнула на него, прежде чем он успел слезть, и он застыл от удивления, когда я обхватила его за талию, прежде чем он понял, кто это.

— Что ты задумала, детка? — спросил Райдер, повернувшись, чтобы посмотреть на меня через плечо.

— Габриэль говорит, что нам нужно отправиться в центр города, в больницу, где мы бросили Вампира, которого Король держал в туннелях, — сказала я. — Он думает, что ты сможешь пробраться в его разум и дать нам ответы, которые изменят мою судьбу.

— Тогда держись крепче, — сказал он, вот так просто. Мой Василиск действительно был единственным в своем роде. Его доверие ко мне и моему слову было само собой разумеющимся, и я любила его за то, что он даже не задавал вопросов, прежде чем отъехать с ревом двигателя и заставить меня визжать от восторга, когда мы помчались обратно на улицу.

Райдер ехал как одержимый, зигзагами проскакивая между проезжими частями и удваивая скорость, когда мы проносились через город, а я крепко держалась за него. Это было захватывающе, глоток свежего воздуха врывался прямо в легкие, и хотя более разумный фейри мог бы испугаться, я была уверена в своей способности поймать нас с помощью магии воздуха, если мы разобьемся. К тому же мы сможем исцелиться, так что удовольствие стоило риска.

Когда его мотоцикл с ревом въехал на территорию больницы и он поставил ногу, чтобы удержать мотоцикл в вертикальном положении, пара медсестер удивленно вскрикнули и бросились обратно внутрь.

Райдер проигнорировал их, повернулся на сиденье так, чтобы обхватить меня рукой за талию и притянуть к себе для поцелуя, пока мое сердце все еще бешено колотилось. Нам было рискованно делать это на людях, но, поскольку медсестры скрылись из виду, поблизости не было никого, кто мог бы нас увидеть, а перед ним было чертовски трудно устоять.

Габриэль спустился с небес, когда язык Райдера проник в мой рот, и мы оторвались друг от друга, чтобы посмотреть на него.

— Ты действительно думаешь, что мы получим ответы от этого урода? — спросил Райдер, когда Габриэль позволил своим крыльям исчезнуть и снова натянул свою серую футболку.

— Не называй его уродом, — укорила я, хлопнув Райдера по плечу, чтобы отчитать. — Если бы меня вот так держали в жажде годами, я бы так же одичала.

— Да ладно, Элис, ты становишься одичавшей, даже когда не хочешь пить, — поддразнил Габриэль.

— Да, ты чертовское животное, детка, — согласился Райдер, слезая с мотоцикла и предлагая мне руку, чтобы потянуть меня за собой. — И когда ты хочешь пить… — он издал долгий, низкий свист, и я сузила глаза.

— Чертовски страшно, — согласился Габриэль.

— Ладно, ладно, я поняла, вы двое теперь маленькие подружки, и вы думаете, что это означает, что можно набрасываться на меня. Но не думайте, что я не смогу заставить вас двоих в мгновение ока ополчиться друг на друга.

— Да ну? И как бы ты это сделала? — спросил Габриэль.

— Пообещав отсосать член тому, кто из вас победит в драке, — просто ответила я, и они бросили друг на друга вызывающий взгляд.

— Или, — задумчиво сказал Райдер. — Мы можем просто объединиться, одолеть тебя и взять все, что захотим, от твоего сладкого тела.

Габриэль усмехнулся, и я тоже не могла не улыбнуться. Они действительно были маленькими лучшими друзьями, и это было чертовски мило. Клянусь, у меня в глазах появятся сердечки, если они начнут шутить и дразнить друг друга.

— Хорошо, — вздохнула я. — Но если вы начнете заплетать друг другу косички, я тоже хочу участвовать.

Я повернулась и направилась ко входу в больницу, а они двое двинулись рядом со мной, пока мы шли к дверям.

— Я займусь тем, чтобы провести нас внутрь, — сказал Габриэль низким тоном, как только мы вошли в здание.

Здесь было довольно тихо, поскольку это был центр долгосрочного ухода, и мы пришли в нерабочее время, и женщина за стойкой регистрации посмотрела на нас с поджатыми губами и выражением «нет» на лице.

— Часы посещения между… — начала она, но Габриэль прервал ее.

— Привет. На самом деле мы здесь не для того, чтобы кого-то навещать, — сказал он, улыбаясь уголками губ. — На самом деле мы приехали в надежде получить экскурсию. Нашему брату Леону очень нужна помощь с его галлюцинациями, и врач, у которого он наблюдался, сказал, что это может быть хорошим местом для его лечения. Но он не был до конца уверен, какие здесь условия. Деньги не проблема, мы просто хотим, чтобы у него было хорошее место для проживания, пока он получает необходимую помощь.

— Он буйный, из-за галлюцинаций? — спросила женщина, похоже, заинтересовавшись нами при упоминании денег.

— Нет, — ответил Габриэль. — Он просто думает, что может превращаться во всевозможные формы Ордена, поэтому он делает кучу сумасшедшего дерьма…

— Как в тот раз, когда он возомнил себя Грифоном и нагадил в сумочку той женщины, — добавил Райдер, и я чуть не подавилась от смеха.

— Да, а однажды он возомнил себя Минотавром и попытался спуститься в один из лабиринтов, но, очевидно, он был слишком медленным, поэтому его просто затоптали, — добавил Габриэль.

— И я никогда не пойму, откуда у него появились все эти блестки, когда он был уверен, что он Пегас, и продолжал чихать ими на людей, — задумчиво сказал Райдер.

— О…кей, — женщина поднялась на ноги и поманила нас за собой. — Я могу провести для вас небольшую экскурсию, но, пожалуйста, не беспокойте наших пациентов, так как они легко расстраиваются из-за изменений в их распорядке дня.

Она подошла к бронированной двери и приложила ладонь к ней, чтобы можно было считать ее магическую подпись, после чего направилась по длинному коридору, а мы последовали за ней.

Она начала рассказывать о различных видах лечения, которые они здесь предлагают, и о терапевтических кабинетах, а я с любопытством оглядывалась по сторонам, гадая, каков план Габриэля на этот счет.

Когда мы перешли в жилую часть больницы, и Габриэль продолжал задавать кучу вопросов об этом месте, он протянул руку передо мной и указал на закрытую дверь.

Я удивленно подняла на него глаза, а он ухмыльнулся, используя свою магию, чтобы создать иллюзию за спиной женщины так, что казалось, будто мы с Райдером все еще идем рядом с ним, а я таращусь на совершенство кладки.

Райдер был то ли менее впечатлен, то ли просто больше заинтересован в том, чтобы узнать, что находится за этой дверью, потому что он схватил меня за руку и потянул к ней, бросив вокруг нас пузырь глушения, как раз перед тем, как мы проскользнули внутрь, а Габриэль и женщина ушли.

Палата была довольно простая, в центре стояла больничная койка, из окна открывался вид на зеленый пейзаж. Нижняя половина стен была выкрашена в неприятный лососевый цвет, а в воздухе витал запах соснового дезинфицирующего средства.

— Кто вы такие? — задыхался мужчина на кровати, сидя прямо, его глаза были дикими, когда он смотрел на нас двоих, проводя рукой по своим беспорядочным светлым волосам. За время пребывания здесь он успел подстричься, а его борода была чисто выбрита. Ему было, вероятно, около сорока лет, и он был красив, хотя цвет его лица был тусклым, а на щеках была впалость, которая еще не успела заполниться, не говоря уже о темноте в глазах. — Подождите… это вы вытащили меня из темного места, — прошептал он.

— Э-э, да, я Элис, а это…

— Там внизу было темно, темно, темно, темно в темном месте. Крики, срывающиеся со стен, и мужчины в белых костюмах, пришедшие перебирать мои кости. Ужас! Теперь вы меня не остановите! — он попытался вскочить, но раздался металлический щелчок, наручники удержали его на кровати, и он снова упал на покрывало, брыкаясь, крича и теряя свое чертово дерьмо.

Я нервно оглянулась на дверь, когда Райдер шагнул ближе к нему, хотя знала, что с поднятым пузырьком глушителя никто не услышит переполоха.

Когда взгляд Вампира упал на Райдера, его клыки оскалились, и он рванулся к нему, но прежде чем он смог приблизиться, его глаза остекленели, и он рухнул обратно на подушки.

— Иди сюда, — прорычал Райдер, глядя в мою сторону и протягивая руку. — Его разум как вода, я не могу держать его долго, не погружаясь глубже. Если ты тоже хочешь это увидеть, то сейчас или никогда.

— Я в деле, — согласилась я, шагнула вперед, чтобы взять его за руку, и позволила ему увлечь себя в гипноз, пока мы не оказались в комнате, полной дверей, за которыми стоял маленький мальчик со светлыми волосами и в исступлении бил по ним молотком.

— Это он, — объяснил мне Райдер. — А за закрытыми дверями находятся другие его части.

— Почему все так? — вздохнула я, оглядывая пространство и обнаруживая, что здесь с нами очень мало вещей.

— Это простой способ визуализации для мозга. Но, насколько я могу судить, кто-то дурит ему голову, заставляя забывать события, терять рассудок.

— Король, — прорычала я, потому что кто же еще? — Но будем надеяться, что это потому, что он слишком много знает.

Райдер кивнул, достал из кармана большой ключ и шагнул вперед, чтобы вставить его в замок двери, в которую бился ребенок.

Он повернул его с усилием, и я придвинулась ближе, положив руку на его руку, когда он начал толкать тяжелую деревянную дверь. Я могла сказать, что отпереть ее было совсем не так просто, как казалось на первый взгляд, но с решительным рыком Райдер распахнул ее, и с той стороны на нас полился ослепительный свет.

Ребенок с радостным криком пробежал сквозь него, и я обменялась взглядом с Райдером, прежде чем мы шагнули внутрь вслед за ним.

Яркость света померкла, и меня охватил всплеск любви и эмоций, которые, как я знала, принадлежали Вампиру, когда он открыл воспоминания о своем прошлом, о своей семье. У него была старшая сестра с длинными светлыми волосами и родители, которые одновременно любили его и подталкивали в надежде, что он достигнет величия. Он вырос в окружении влиятельных людей, учился в Академии Зодиака, и его звали… Марлоу Альтаир.

— Вот дерьмо, — вздохнула я, наблюдая, как ребенок передо мной начинает расти в версию того человека, которого мы только что видели лежащим на больничной койке. Но этот вариант был моложе, ему было, вероятно, около двадцати, а не сорока, и его телосложение было не худым и истощенным, а сильным и мускулистым. Его волосы были роскошными светлыми кудрями, уложенными почти так же тщательно, как и растительность на лице, и он источал силу, как это всегда бывает у фейри, рожденных для этого.

Альтаир — имя одной из правящих семей Солярии. Мелинда Альтаир — чертова сестра этого чувака — в настоящее время заседает в Небесном Совете вместе с Лайонелом Акруксом. Она была одной из наших правителей, одной из самых могущественных фейри во всей этой проклятой звездами стране.

— Ты уверена, что мы хотим связываться с этими людьми? — пробормотал Райдер, пока Марлоу с трепетом осматривался вокруг, изучал свои руки и прекрасную одежду и упивался воспоминаниями, которые были потеряны для него так долго.

— Думаю, для этого уже поздновато, — прошептала я в ответ. — Кроме того, что ты собираешься делать, просто снова запереть воспоминания бедного парня?

Райдер пожал плечами, как будто эта идея звучала не так уж плохо, и я шлепнула его по руке, чтобы отчитать.

— Не будь засранцем. Его судьба могла так же легко стать моей, если бы Король сумел удержать меня. Или если бы вы, ребята, не пришли мне на помощь.

— Никогда, — прорычал Райдер. — Мы бы разорвали мир на части, чтобы найти тебя.

— Мне нужно больше, — внезапно сказал Марлоу, выстреливая в нашу сторону со стремительной скоростью, и Райдер поднял руку, перехватывая контроль над видением и останавливая его на месте. — Верни мне все остальное.

Райдер посмотрел на меня, предоставляя мне сделать выбор, но для меня не имело значения, был ли этот парень окружен влиятельной семьей или чем-то подобным. Ему нужна была помощь, и, насколько знал Габриэль, только Василиск мог оказать эту помощь. Я даже не знала, есть ли на свете еще кто-то из рода Райдера, и, кроме того, этот человек вполне мог обладать знаниями, запертыми в его голове, которые могли бы привести нас к Королю и положить конец всей этой истории.

— Сделай это, — приказала я, и Райдер склонил голову с намеком на насмешку, но сделал то, что я сказала.

Мы вернулись в комнату с множеством дверей, и Райдер двинулся к следующей, обнаружив, что ее еще труднее отпереть, и хрюкнул от напряжения. Я взяла его свободную руку в свою, передавая ему свою силу.

Я знала, что дары Ордена не действуют так же, как магическая сила, но когда барьеры между нами исчезли и наша сила слилась воедино, дверь распахнулась, и Марлоу шагнул через нее со звучным вздохом.

За этим замком на его воспоминаниях были и последующие годы его жизни. После окончания академии он путешествовал и занимался благотворительностью по всей Солярии. Мое сердце заколотилось, когда я увидела, как он переехал на улицу в Алестрии, не так уж далеко от того места, где выросла я — хотя квартира, которую он купил, была чистой роскошью по сравнению с моим старым домом.

Он начал работать в общественных центрах, созданных для помощи людям, ставшим жертвами бедности и бандитского насилия. Я с замиранием сердца следила за тем, как он встречается с мужчиной или… нет, это была женщина? Их образы были размыты и постоянно менялись, и, когда мой пульс участился, я поняла, что это Король. Но я не думаю, что он скрывал свою личность от Марлоу, когда они впервые встретились, блокировка этой части его воспоминаний была более вынужденной, как будто магия была причиной того, что он не мог найти лицо человека из своего прошлого. Вероятно, это был темный тип.

— Ты сделал это со мной, — задыхался Марлоу, образы проносились мимо нас так быстро, что было трудно воспринять их все, но я уловила большую часть.

Марлоу и этот человек разделяли многие чувства по поводу того, как банды разрушают Алестрию и что они являются корнем всех проблем здесь. Марлоу даже несколько раз выходил на улицы и пытался помочь в борьбе с ними — он был одним из самых могущественных фейри в стране, поэтому мог это осуществить, но каждый раз, когда он побеждал члена банды или даже отправлял его в тюрьму Даркмора, на его место приходили еще три бандита.

Марлоу и его друг пришли к выводу, что банды подобны чуме, и хотя они пытались выйти на лидеров Клана Оскура и Лунного Братства по отдельности, найти их было невозможно. И никто из них не был уверен, что убийство ключевых членов тоже сработает. Проблема этого города заключалась в том, что банды правили им железным кулаком. Их было слишком много, чтобы Марлоу мог справиться с ними даже с его высоким уровнем власти.

Он обратился к своей сестре, Мелинде, и умолял ее привезти в Алестрию Советников и Дикого-Короля, чтобы разобраться с проблемой. Но она только посмеялась над этим предложением, сказав ему, что пока банды не пытаются претендовать на большую власть, чем у них есть, они могут править этой забытой частью страны. Таков был уклад фейри — сильные поднимались на вершину.

Марлоу и его друг негодовали по этому поводу, обсуждая свое возмущение тем, как Советники пренебрегают этим городом и его жителями, утверждая, что они не заслуживают своих мест в Небесном Совете, если не верят в равную защиту всех своих людей.

Они много говорили о том, как должна управляться страна, и о том, что кто-то более честный и достойный должен обладать всей властью, если Советники и Дикий-Король не хотят мудро распоряжаться ею.

После этого прошло время, они вернулись к своей работе, помогая наиболее нуждающимся людям, но однажды друг Марлоу появился с книгой.

Я резко вдохнула, узнав «Magicae Mortuorum», и с ужасом и восхищением наблюдала, как человек, который явно был Королем, взял клинок и разрезал себе ладонь, чтобы предложить темной твари свою кровь в качестве платы за чтение книги.

Мы наблюдали, как они нашли заклинание, которое Король использовал в полнолуние, и Марлоу охотно дал ему немного крови, чтобы использовать в этом заклинании, явно соглашаясь быть донором крови Вампира в те первые дни.

Но время шло, и сила Короля начала расти, пока он принимал жертвы от самоубийц-фейри, и Марлоу начал сомневаться в том, что они делают. Он встретил кое-кого, женщину, с которой хотел жить, и ему больше не казалось, что путь к улучшению города лежит через кражу магии у безнадежных фейри.

Но Король был опьянен силой, которую он уже успел украсть и развратился тьмой «Magicae Mortuorum». Чем больше крови они предлагали ему, тем темнее становились их намерения, а жажда власти росла, пока чистота их изначальных побуждений не превратилась в отчаянное стремление к власти. Марлоу наблюдал за происходящим и попытался вмешаться, заявив, что Король больше заинтересован в том, чтобы стать самым могущественным фейри в Солярии, чем в спасении народа Алестрии. Они сражались, ввязавшись в магическую битву, в которой оба были чертовски близки к смерти, но Королю удалось использовать свою украденную силу, чтобы победить.

Когда все закончилось, Марлоу утащили в туннели под академией, и с тех пор он застрял там, медленно сходя с ума от жажды и отсутствия магии в его жилах. Его использовали как живой мешок крови для Короля, когда ему требовалось больше крови Вампира для своей темной магии.

Я была довольно ошеломлена этой информационной свалкой, но как только я повернулась к Райдеру, собираясь задать ему вопрос, я увидела нечто такое, от чего у меня перехватило дыхание.

— Подожди, — задыхалась я. — Что это было за воспоминание? Кто была эта женщина?

Марлоу хмуро смотрел на меня, его мысли скользили и текли вокруг нас, как вода, и, казалось, совершенно не поддавались его контролю, пока он пытался понять, как они должны уместиться в его голове.

— Женщина? — спросил он меня.

— Да, та женщина, которую ты целовал, та, что в маленькой квартирке с малышом в кроватке…

Воспоминания вспыхнули вокруг меня, и мое сердце заколотилось, когда я смотрела на воспоминание за воспоминанием о нем и моей маме. Они познакомились, когда она работала в «Сверкающем Уране», и он стал несколько одержим ею, платил за приватные танцы ночь за ночью, прежде чем наконец набрался смелости и попросил ее стать его. У нее было разбито сердце, когда они встретились после того, как отец Гарета бросил ее ради своей Элизианской Пары, и она осталась одна растить ребенка, но потом она постепенно влюбилась в этого человека. Мужчину, у которого были такие же золотистые волосы, как у меня от природы. Мужчину, чей пронизывающий взгляд пробегал по мне, словно он замечал те же сходства, что и я.

— Эта женщина — моя мать, — вздохнула я. — А мой отец исчез еще до того, как узнал, что она беременна мной…

Громкий удар отвлек мое внимание от образов, на которые я смотрела, и я вскрикнула, когда меня вырвали из гипноза и я с сильным ударом упала обратно в свой собственный разум, обнаружив, что меня удерживает сердитый агент ФБР, а второй человек защелкнул на Райдере пару ограничивающих магию наручников.

— Не хочешь ли ты объяснить, что ты здесь делаешь, приставая к этому пациенту? — рявкнул державший меня парень, и я уставилась на него, в моей голове крутилось все, что я только что узнала, и я пыталась уложить в голове безумную идею, которая только что представилась мне. Неужели этот Вампир действительно был моим отцом?

— Молчи, Элис! — Габриэль позвал из коридора, и я мгновенно зажала губы, зная, что лучше не задавать ему вопросов в такой момент. — Мы просто должны пойти с ними, а потом все само собой разрешится!

Офицер, державший меня, усмехнулся, когда мимо нас пробежал врач, пытаясь успокоить Марлоу, который метался и кричал.

— Позовите мою сестру! — кричал он. — Позовите Мелинду Альтаир!

Но прежде чем я успела понять, слушает ли кто-нибудь его слова, меня вытащили из комнаты между Райдером и Габриэлем, посадили в машину ФБР и увезли.

***
Я сидела одна в камере в участке ФБР, ожидая хрензнает чего, хрен знает сколько времени, пока они подвергали меня «обработке», которая, похоже, сводилась к тому, что меня просто оставили сидеть здесь, скучая.

В конце концов, в половине кто-там-там-блядь-знает, дверь широко распахнулась, и в комнату вошла высокая светловолосая женщина, щелкая каблуками и одетая в длинный белый плащ, сшитый на заказ таким образом, что он идеально очерчивал изгибы ее фигуры.

У меня в горле застрял ком, когда я взглянула на эту женщину, которую я видела по телевизору и в новостях бесчисленное количество раз на протяжении своей жизни.

Мелинда Альтаир была потрясающе красива, а также невероятно сильна, и когда она смотрела на меня, мне пришлось бороться с желанием ерзать на своем сиденье, которое на самом деле было скорее скамейкой с непромокаемым матрасом на ней.

— Клянусь звездами, это правда, не так ли? — вздохнула она, ее темно-синие глаза буравили меня, когда она закрыла за собой дверь и шагнула в комнату. — Марлоу был в бешенстве и кричал, когда я пришла к нему, но единственное, в чем он был непреклонен — это ты.

— Я… — начала я, чувствуя полную потерю слов, потому что я сидела в этом месте уже несколько часов и все еще не имела ни малейшего представления о том, что делать с мыслью, что этот чувак должен быть моим настоящим донором спермы.

Я имею в виду, я ненавидела своего так называемого отца. Это не было чем-то таким, о чем я часто задумывалась, что заставляло меня чувствовать грусть или что-то подобное, это был просто факт. Этот парень бросил мою маму, разбил ей сердце во второй раз, так что она так и не смогла вернуться к нормальной жизни после этого, и оставил меня расти без отца. Я никогда особенно не расстраивалась из-за этого, потому что никогда не знала ничего другого. Но было ли мне горько? Да, черт возьми, да. А теперь я пыталась понять, что он никогда не был трусом. Он никогда не выбирал уйти от нас. Что моя мама не бредила тем, что его похитили или что, блядь, она думала, с ним случилось и… да… блядь.

— Есть простой способ убедиться в этом, если ты не возражаешь, чтобы я взяла каплю твоей крови? — спросила Мелинда, придвигаясь ближе и опускаясь на скамейку рядом со мной. Как ей удалось сделать так, чтобы это выглядело как трон, уму непостижимо, но я знала, что не смогу справиться с этим дерьмом.

— Эээ… — ух ты, слова ускользнули от меня. Я производила отличное впечатление. Но я не могла не чувствовать себя немного нерешительной из-за того, что кто-то берет мою кровь после того, как я была заперта по милости Короля в течение нескольких недель, пока он регулярно осушал меня.

— Ничего страшного, правда. Я могу быть первой, чтобы продемонстрировать тебе, — Мелинда достала из кармана маленькую бутылочку, откупорила ее и поднесла к свету, чтобы я могла видеть прозрачную жидкость, тускло мерцающую на свету. — Если мы кровные родственники, то она станет белой, когда наша кровь смешается в ней. Если нет, то она станет черной, и никакого вреда не будет. Но, боюсь, я вынуждена настаивать на том, чтобы ты это сделала. Ты можешь себе представить, что в такой семье, как моя, не исключено, что кто-то может попытаться солгать о подобном, а поскольку Марлоу не помнит, чтобы твоя мать была беременна… — она замолчала, терпеливо ожидая, пока я произнесу полное предложение, и я медленно выдохнула.

— Да. Я понимаю. Мне и самой трудно в это поверить, так что давайте получим твердый ответ, а потом… ну, потом мы просто посмотрим, — я пожала плечами, и она засияла, ее клыки оскалились и вызвали дрожь в моем позвоночнике, пока я боролась с желанием отодвинуться от нее подальше.

Я держалась на ногах. Но Вампир во мне предупреждал, что в этой схватке мне не победить. Мне оставалось только надеяться, что у нее не возникнет идеи забрать у меня мои Источники, потому что я была уверена, что умру, если мне придется бороться с ней за них.

Я наблюдала, как она уколола кончик пальца об один клык и пустила струйку крови в зелье, прежде чем залечить небольшую рану, а затем последовала ее примеру.

Мой взгляд не отрывался от зелья, пока капля моей крови падала в него. Две красные точки кружились по кругу, вместо того чтобы раствориться в остальной жидкости. Затем все это стало становиться все ярче и ярче, пока не засияло белым блеском, от которого глазам стало больно смотреть на него.

Мелинда двигалась так быстро, что я даже не успела понять, что происходит, слыша звон бьющегося стекла, а ее руки крепко обхватили меня, и она прижала меня к себе в объятиях, которые сопровождались тихими всхлипами.

— О, моя милая девочка, — дышала она мне в волосы, когда я с запозданием вернула ее объятия, чувствуя себя как-то странно, но в то же время как-то тепло внутри. — Ты потерялась, а мы даже не знали, что тебя нужно искать.

Она держала меня так несколько долгих секунд, затем отстранилась, принюхиваясь, и зажала мое лицо между ладонями, чтобы рассмотреть меня более внимательно.

— Что это? — спросила она с любопытством, глядя в мои глаза и, несомненно, видя серебро, прячущееся в них.

— О, да, я нашла свою Элизианскую Пару, — объяснила я, думая о Леоне и надеясь, что он сейчас не сходит с ума. Неужели он и Данте даже не догадываются, где мы все находимся?

— Я вижу, — ответила она. — Но почему на тебя наложено заклинание сокрытия?

— Подожди, — задохнулась я, почувствовав, как ее магия коснулась моей, но это было бесполезно. Она была слишком сильна и слишком хорошо обучена, и разрушила мою работу менее чем за мгновение, резко вдохнув и схватившись за грудь, уставившись на меня с немым укором.

— У тебя в глазах три кольца, — пробормотала она, наполовину про себя, нахмурив брови, пытаясь собрать все воедино. Я была удивлена, что она смогла разглядеть три отдельных кольца, поскольку никто, кроме меня, еще не понял, что они не были одним сплошным слоем серебра. Но я догадалась, что поскольку она тоже была Вампиром, ее зрение было таким же острым, как и мое.

— Это не то, что ты думаешь, — начала я, хотя это было совсем не так, и она отпустила меня, откинувшись на спинку кресла, нахмурившись, словно ей не нравилось, что я лгу ей. Но что мне оставалось делать? Я не могла рисковать тем, что может обрушиться на головы Данте и Райдера, если их банды узнают о нас, особенно пока мир между ними так непрочен.

Мелинда полезла во внутренний карман и протянула мне еще один маленький пузырек с зельем.

— Выпей это, — приказала она, ее голос был густым от принуждения, настолько сильного, что когда ее магия ударила по моим ментальным барьерам, она разрушила их, и я проглотила содержимое зелья прежде, чем успела подумать о том, чтобы попытаться отбиться от нее.

Она освободила меня от своей власти над моим разумом так же быстро, как и взяла меня под контроль, и я вскочила на ноги, спотыкаясь и отступая от нее, хватаясь за горло.

— Что, черт возьми, это было? — потребовала я. — Ты отравила меня?

Я всегда носила ожерелье, которое подарил мне Райдер, с его противоядием на случай, если со мной когда-нибудь случится что-то подобное. Но этот чертов агент ФБР забрал у меня все мои личные вещи, прежде чем запереть меня в этой чертовой комнате, так что я была беспомощна против того, что она только что заставила меня выпить.

— Успокойся. Ничего такого. Это просто зелье честности. Ты должна понять. Я глава одной из четырех самых могущественных семей во всем королевстве. Теперь ты одна из нас, что означает, что ты представляешь нас. Мне нужно знать, принесет ли это мне огорчение или тебе можно доверять, чтобы ты с гордостью носила наше имя.

— Ты хочешь честности? — недоверчиво спросила я, вспоминая множество лжи, которую я говорила с тех пор, как умер мой брат, и гадая, будет ли ее волновать хоть одна из них или нет.

— Да. Так скажи мне, Элис, почему в твоих глазах три серебряных кольца? — Мелинда окинула меня заинтригованным взглядом, и мой язык начал двигаться без моего разрешения, рассказывая ей все, что она хотела знать, и даже больше. Я была уверена, что такая магия незаконна, но кому я собиралась об этом рассказать? Она была одним из правителей гребаного королевства, черт возьми.

— У меня три Элизианских партнера. Все знают о моем первом — Леоне. Мы зарегистрировали нашу связь и все такое. Но второй и третий случились совсем недавно, и мы все решили пока держать это в секрете.

Она задохнулась, ее рот на мгновение приоткрылся от этой невозможной новости. — Клянусь звездами. Три партнера? Это неслыханно, как такое может быть?

— Потому что они подходят мне по всем параметрам. Я никогда не смогла бы иметь только одного из них, — сказала я просто, из меня лилась правда, которую я знала задолго до того, как звезды решили отметить нас.

Она уставилась на меня в благоговении, ее взгляд восхищенно блуждал по моим глазам. — Почему ты скрываешь это? — спросила она с таким видом, будто не могла этого понять.

— Потому что двое моих приятелей из враждующих банд. И потому что мы знали, что такого никогда не было раньше, и боялись, что это будет означать для всех нас, если это всплывет…

— Это чепуха. Это прекрасная новость! И никого не волнует глупая культура банд, Элис, правда. Тебе нужно выбраться в мир. Подальше от этого… места. Не хочешь ли ты перевестись в Академию Зодиак? Я могу устроить тебя туда на занятия к понедельнику, если…

— Нет, — задохнулась я. — Я хочу быть здесь, со своими партнерами. У меня нет желания менять школу.

— Ну, я полагаю, мы можем поставить точку в этой идее, — сказала она, пожав плечами. — Должно быть, для тебя это очень сложно — узнать не только, что твой отец жив, но и то, что ты член одной из самых могущественных семей королевства. Но ты не должна быть глупенькой из-за того, что эта история с приятелями держится в секрете. Это поистине удивительная вещь, которая с тобой произошла. Это знак настоящей силы и благосклонности звезд к нашей великой семье! Если что, люди будут думать об Альтаирах только более благосклонно, зная, что один из нас был единственным фейри в истории, имевшим несколько Элизианских партнеров. Подумай о положительной реакции, которую мы получим от полиаморных Орденов… о, чем больше я думаю об этом, тем лучше становится!

Мелинда вскочила на ноги, возбужденно хлопая в ладоши и глядя на меня.

— Я очень не хочу, чтобы этот секрет выплыл наружу, — повторила я.

— Ладно, ладно, — пренебрежительно ответила она. — Мы можем поговорить об этом, когда ты и твои приятели придете на ужин с семьей на следующей неделе… извини, что не получится раньше, но мне пришлось отменить встречу с лидером… о, вообще-то это конфиденциально, но суть ты уловила. Просто скажи мне вот что: каковы твои намерения по отношению ко мне и моей семье?

— Намерения? — тупо спросила я. — У меня нет никаких намерений… я просто узнала о вас. Думаю, было бы неплохо узнать тебя поближе, но не более того.

— И тебе не нужна какая-нибудь финансовая выгода? — спросила она.

— Нет, — хмуро ответила я, хотя догадывалась, что могу понять, почему ей нужно услышать эти ответы.

— И у тебя нет намерения предать нас, шпионить за нами или как-то навредить нашей семье?

— Что? Нет. Какого черта я…

Мелинда снова обняла меня и засияла. — Я просто должна была убедиться. Я так рада, что мы нашли тебя, Элис, и мне не терпится узнать тебя получше.

Чистая честность ее слов сразила меня наповал, и я потеряла дар речи, когда она отпустила меня, задаваясь вопросом, что все это будет означать для меня в долгосрочной перспективе. Но я не могла не чувствовать надежду. Она была моей кровью, в конце концов, и вот она здесь, заявляет обо мне как о своем собственном, не требуя ничего взамен, насколько я могла судить.

Мелинда направилась к двери, постучала в нее и вышла, когда агент ФБР открыл нам. Он вручил мне сумку с моими личными вещами, но прежде чем я успела поблагодарить его, Мелинда уже начала уходить.

— Мне жаль, что мы не можем пообщаться подольше, но ФБР проинформировано о большой услуге, которую ты и твои друзья оказали моей семье, найдя моего младшего брата после стольких лет, и никаких обвинений предъявлено не будет. Боюсь, мне нужно вернуться на заседание Совета через десять минут, но не волнуйся, я расскажу им все о давно потерянной девочке Альтаир, и мы сможем подготовить пресс-релиз, как только у тебя будет несколько дней, чтобы все уладить.

Она говорила со скоростью мили в минуту и быстро шла, несмотря на каблуки, и это было все, что я могла сделать, чтобы просто не отстать от нее, пока мы шли через участок и вышли из парадных дверей, где я заметила Райдера и Габриэля, ожидавших меня.

— Подожди, ты уже уходишь? Но мне нужно поговорить с тобой о фейри, который держал твоего брата в плену все это время. Я думаю, что он представляет реальную угрозу для королевства, и он использовал темную магию, чтобы…

— О, милая, не волнуйся об этом слишком сильно. Мои лучшие агенты сейчас работают с Марлоу, чтобы вернуть ему остатки воспоминаний и помочь нам выследить преступника. Кроме того, немного темной магии не делает обычного фейри равным мне и другим Советникам, — она хихикнула, словно я ее забавляла, затем достала из кармана мешочек со звездной пылью и наклонилась вперед, чтобы поцеловать меня в щеку на прощание.

— Подожди, — снова сказала я, понимая, что она уже собирается уходить. В моей голове крутилось все, что я не успела сказать. — Ты клянешься, что никому не расскажешь о моих партнерах, верно?

Мелинда рассмеялась, отбросив свои светлые волосы и одарив меня лучезарным взглядом. — Теперь ты Альтаир, Элис. Никто не сможет тебя тронуть. Ничто. Не волнуй свою хорошенькую головку по пустякам. Я скоро свяжусь с тобой по поводу обеда, — она помахала мне пальцами, подбрасывая звездную пыль над головой, и прежде чем я успела возразить, она ушла.

— Это была Мелинда Альтаир? — спросил Райдер, вскинув брови, словно не ожидал, что она покажется, даже если ее брата только что нашли, а я была ее тайной племянницей.

— Да, — согласилась я, все еще приходя в себя.

— Что она хотела? — спросил Габриэль, нахмурившись, пытаясь вызвать видение, но у него явно ничего не получалось.

— Ну, — сказала я, коря себя за безумие, которое вот-вот должно было сорваться с моих губ. — Судя по всему, я действительно Альтаир. Так что, возможно, моя судьба действительно может измениться в конечном итоге. 

26. Габриэль

С двумя неделями весенних каникул я рассчитывал провести первое утро отдыха, зарывшись в свою девушку и заставляя ее кричать для меня. К сожалению, Данте увез ее прошлой ночью, чтобы провести время со своей семьей, а Леон остался у меня, сказав что-то о том, что это «особая неделя Данте». Что бы это ни значило. Райдер тоже остался, и хотя квартира была приличного размера для одного-двух фейри, я начинал думать, что нам придется подыскивать что-то более просторное на длительный срок, если мы собираемся продолжать жить вместе вне школы. Я не задавался вопросом о том, как странно мы все устроились, просто это было естественно. И когда бы я ни обращался к Зрению с просьбой дать мне ответы о нашем совместном будущем, звезды были туманны. Я знал только, что пока мы вместе, мы можем сделать Элис счастливой, а это всегда было моим приоритетом в последние дни.

Я встал до рассвета, чтобы дождаться восхода солнца, включил телевизор в гостиной и обдумал новость о том, что Элис — Альтаир. Зрение не посвятило меня в этот маленький секрет, и я был обеспокоен тем, как такое важное событие могло проскользнуть мимо моего радара. Я просто должен был верить, что звезды не оставят меня в беде, если на карту будет поставлена ее жизнь или жизнь ее партнеров. В последнее время у меня больше не было видений о смерти Райдера, и я надеялся, что мне удалось сбить его с этого пути. Я подталкивал его всеми возможными способами, чтобы не допустить такой участи, и я молился, что сделал достаточно хорошую работу. Я не хотел обсуждать это с остальными, вдруг я еще раз искажу судьбу и вновь с большей силой брошу его на этот путь. По крайней мере, пока звезды молчали по этому поводу.

Я удивился, когда в комнате появились Райдер и Леон, выглядевшие какими-то потерянными, когда они присоединились ко мне на диване в своих боксерах.

Мы смотрели гонки Пегасов, пока Леон ел все, что было у меня на кухне — кроме «Mino Pops», которые Райдер хранил, как редкие бриллианты. Если он думал, что мы понятия не имеем, что он встает посреди ночи, чтобы полакомиться ими, то он чертовски заблуждался.

— Мне скучноооо, — простонал Леон после третьей гонки, которую мы смотрели, и солнечный свет только начинал пробиваться сквозь щель в жалюзи. В этом виде спорта стоило смотреть только отборочные соревнования, любой Пегас в Солярии мог попробовать свои силы, что означало полное дерьмовое шоу. Их хвосты поджигались, когда они пролетали через огненные кольца. Некоторые из них взлетали на радужные поля, а затем врезались во все препятствия до конца забега, в то время как другие влетали в невидимые стены или застревали в липких туннелях, проходящих через Сахарную Гору. Видеть, как Пегас безошибочно проходит всю дистанцию, было интересно один раз, а потом становилось скучно до чертиков. Я хотел резни, черт возьми.

Мой Атлас зажужжал на подлокотнике кресла, и Зрение показало мне вспышку сообщения, прежде чем я поднял его и прочитал.

Билл:

Эй, парень, хочешь прогуляться со мной?

Я жду звонка от информатора, и мне нужно убить немного времени.

Я поднялся со своего места, удивленный, что он встал так рано. — Я ухожу.

Я вышел из комнаты, принял душ, переоделся в джинсы и повязал свитер вокруг талии, после чего направился в свою спальню, чтобы воспользоваться окном. Я обнаружил там Леона, одетого в джинсы и золотисто-черную футболку Скайларкс, его глаза были такими же широкими, как у Кота в сапогах. Райдер был рядом с ним в темной одежде, прислонившись к стене и глядя на меня с решением в глазах.

— Мы можем тоже пойти? — с надеждой спросил Леон. — Я хочу познакомиться с Биллом.

— Как ты узнал, что я собираюсь встретиться…

Леон достал мой Атлас из кармана, очевидно, выхватив его у меня, и я нахмурился. — Я понравлюсь Биллу. Я отличный брат в законе.

— Нет, — сказал я, покачав головой, но Зрение не давало мне покоя, показывая видения Леона, кружащегося вокруг Билла и облизывающего его лицо, пока мой частный детектив смеялся. — Нет, — сказал я звездам, направляясь к окну и выхватывая свой Атлас из рук Леона.

— Я должен поговорить с ним о его поисках Лунного предателя, — непринужденно сказал Райдер, но, взглянув на него, я не поверил. До этого момента он никогда не просил о личной встрече с ним.

Леон пристроился рядом с ним, заинтересованно кивнув. — Да. Видишь. Райдеру нужно поговорить с Биллом об официальных делах. И мне тоже. Ты не можешь скрывать от нас Билла, Гейб. Да ладно. Мы знаем, что он много значит для тебя. Ты даже не упоминаешь своих приемных родителей, ты просто говоришь, что Билл сделал это и Билл сделал то. Я хочу увидеть, что сделал Билл, Гейб. Дай мне посмотреть.

Я зарычал от досады, а потом пожал плечами, словно мне было все равно. Но, возможно, какая-то часть меня хотела, чтобы Билл встретился с ними. Я рассказал ему о нашей связи, так как знал, что он никому не проболтается, и все, что он сказал, это то, что я должен быть осторожен, чтобы не разбить свое сердце. Он был слишком хорошим парнем. Единственный фейри, которому было не плевать на меня всю мою жизнь. Единственный человек, которого я бы хотел, чтобы они встретили, если между нами действительно все навсегда. Я не знал, так ли это, но мне хотелось верить, что так оно и есть. Среди Элис и ее мужчин я испытывал такое чувство дома, какого не испытывал нигде в своей жизни. Однако признать это было трудно для такого человека, который всю свою жизнь отгораживался от людей.

— Хорошо, — решил я, отходя от окна и беря мешочек со звездной пылью из ящика у кровати.

— Да! — прорычал Леон, сжимая рубашку Райдера в кулак и оттаскивая его от стены. — Ты слышал это? Он сказал, что мы можем пойти.

— Я прекрасно его слышал, Симба, я не глухой, — прорычал Райдер, отпихивая его руку от своей черной рубашки.

Они вышли за мной из комнаты к входной двери, и мы проскользнули в холл за барьер от звездной пыли, который я установил, чтобы сделать квартиру более безопасной. Билл послал мне свое местоположение, но я даже не проверил сообщение, все равно увидев его в своем сознании. Я набросил на нас звездную пыль, и нас потянуло в парк Нью-Мун, где в прошлом я совершал с ним бесчисленные прогулки.

Восходящее солнце сверкало сквозь деревья вокруг нас, заставляя магию расти и множиться внутри меня, пока я впитывал его лучи. Несколько человек совершали утреннюю пробежку, пара девушек-Кентавров скакали по тропинке в своих измененных формах, болтая без умолку, пока они подпитывали свою магию бегом. Группа Сирен плавала в озере, их чешуя блестела на коже, когда их головы появлялись над поверхностью. Позади нас на скамейке отрубился Оборотень, его язык вывалился из широких челюстей, в которых не хватало зубов, а серая шерсть была грязной и лохматой. У подножия скамейки висела табличка с написанными на ней корявым почерком словами. «Нимфы захватят мир. Конец близок. Спасите детей!»

Я никогда не видел нимф, они жили на задворках общества, и ФБР убивала всех, кто попадался им на глаза. Это был странный вид, который крал магию фейри, используя острые щупальца, чтобы высасывать магию из наших сердец и убивать наших сородичей в процессе. Но я представлял, что если одна из них наткнется на Алестрию, она пожалеет о том дне, когда приняла такое решение.

Я заметил Билла, выходящего на тропинку из группы деревьев, и мой желудок сжался при мысли о том, что мне придется представить его Леону и Райдеру. Я не знал, почему это заставило меня нервничать, но это было так. Может быть, они не понравятся друг другу. Я призвал на помощь Зрение, но оно не дало мне ответов, поэтому я просто поднял руку в знак приветствия, и он кивнул, направляясь к нам.

Леон пролетел мимо меня, мчась по тропинке, и я выругался, мои руки сжались в кулаки, когда я позволил этому дерьмовому шоу разыграться. Он столкнулся с Биллом, обнял его и выбил сигарету из его руки, облизывая его чертовы усы.

— Леон! — рявкнул я. — Вниз. Сейчас.

Он вцепился в голову Билла, громко мурлыча, пока я бежал трусцой, а Билл пытался отбиться от него.

— Чертовы уличные дети, — огрызнулся Билл, в его ладонях вспыхнул огонь.

— Все в порядке, — сказал я. — Он со мной.

Леон отступил назад, громко мурлыча, когда я подошел к нему, а Билл провел рукой по своим большим усам с таким видом, будто его никогда в жизни так не трогали.

Я прочистил горло, когда Билл посмотрел на меня в поисках объяснений, и я запустил пальцы в волосы, чтобы потянуть время.

— Извини, что нагружаю тебя этим, Билл. Но это Леон…

— Брат в законе Гейба, — закончил за меня Леон, и я зарычал.

— Это не то, что он из себя представляет, — пробормотал я, когда глаза Билла расширились от осознания.

— Ну что ж, трахни меня в задницу. Привет, — Билл протянул руку, и Леон энергично пожал ее.

— Гейб много болтает о тебе, очень много, — взволнованно сказал Леон, и моя шея начала гореть. — Он выглядит очень счастливым, когда упоминает тебя, так что я знаю, как ты важен для него, папочка.

— Папочка? — Билл охнул.

— Да, тебе это не нравится? Я называю своего отца папой, так что это не подходит. И «отец» кажется немного формальным. Ты выглядишь как папочка, но мы могли бы называть его па? Или папа? — предложил Леон.

— Билл — в самый раз, — сказал он с растерянным видом, глядя на меня в поисках объяснения, которого у меня не было. — Кто эта статуя? — он дернул подбородком, и я оглянулся через плечо, обнаружив, что Райдер все еще стоит в сотне футов от того места, где мы его оставили. Он произнес заклинание сокрытия, чтобы скрыть свое лицо от окружающих фейри, его волосы казались длиннее и темнее.

Я поманил его к себе, и он скованно направился к нам, выглядя так, словно наполовину сожалел о своем решении прийти. Я впустил его в свой пузырь глушения, и он опустил заклинание сокрытия, так что мы трое могли нормально его видеть, но, как мне показалось, никто больше не мог. Билл потрясено втянул воздух, что говорило о многом в его случае. Я не был уверена, что когда-либо в своей жизни видел его удивленным. Я рассказывал ему о своей дружбе с Райдером, но он всегда скептически относился к тому, что он настоящий друг.

— Привет, — пробурчал Райдер, и Билл оценивающе посмотрел на него, медленно доставая сигарету и прикуривая ее.

— Привет, — ответил Билл. — Твоя репутация опережает тебя, парень.

Райдер кивнул. — Габриэль сказал мне, что ты лучший частный детектив в Алестрии.

— Правда? — Билл ухмыльнулся, глядя на меня, и я пожал плечами.

— Так и есть, — сказал я просто.

— Сколько Лунных глоток ты сжал для получения информации в свое время? — спросил Райдер, и Билл медленно затянулся сигаретой.

— Столько Лунных, сколько и Оскурских, — ответил Билл, затягиваясь дымом.

— Хороший ответ, — Райдер ухмыльнулся, а Леон посмотрел между ними, практически разрываясь от возбуждения, которое он пытался сдержать. — Любой частный детектив, который может успешно проводить расследования прямо под носом у обоих главарей банд, и при этом его имя никогда не дойдет до моих ушей, должен стоить своей цены.

— Что ж, это прекрасный комплимент, исходящий от самого дьявола, — сказал Билл, и мои чувства затрепетали от напряжения, которое на мгновение возникло между ними. Он протянул руку, и Райдер схватил ее, в их глазах светилось уважение друг к другу.

— Билл Фортун, Циклоп, пятьдесят три года, ты живешь на улице Козерога? Мой кузен Пол живет прямо за углом этого дома, — сказал Леон, глядя на удостоверение личности, которое он явно украл у Билла.

— Клянусь звездами, я даже не почувствовал, как ты его вытащил, — вздохнул Билл, похлопывая себя по карману, когда понял, что бумажник исчез. — Где мой чертов Атлас?

Леон вынул его из заднего кармана, вертя его между пальцами. — Я сохранил свой номер под именем Леон-Лев, если я тебе когда-нибудь понадоблюсь. А если я позвоню, то рингтоном будет «The Lion Sleeps Tonight» группы The Tokens. О, и я добавил маленькую фотографию в профиль, где я изображен с тем потерявшим сознание бродягой Волком вон там, разве это не здорово? — он развернул Атлас, чтобы показать нам фотографию, и я буквально не представлял, когда он ускользнул, чтобы сделать ее. Он засунул голову в широкую пасть Оборотня, его глаза были устремлены на камеру, он ухмылялся и поднял большой палец вверх.

Леон передал вещи Билла обратно, и тот удивленно уставился на него, попыхивая сигаретой.

— Мне понадобятся несколько уроков по карманным кражам, парень, — сказал Билл, и Леон засиял.

— Конечно, папочка.

— Не делай этого, — пробурчал Билл.

— Па? — спросил Леон, и я ударил его по руке.

— Билл, — прорычал я. — Даже я не называю его па, — слова вырвались прежде, чем я успел их остановить, и Билл бросил на меня взгляд, от которого у меня запылали щеки. Я прочистил горло и отвернулся. — Мы гуляем, или как?

Я повернулся и пошел по тропинке, а остальные двинулись рядом со мной, вдвоем они обошли Билла с фланга. Леон задавал ему бесконечные вопросы, на которые Билл с удовольствием отвечал, изредка поглядывая на меня и бросая недоуменный взгляд. Райдер время от времени вклинивался в разговор, явно интересуясь Биллом, и у него тоже было много вопросов к нему. Я ничего не говорил, просто тихо наслаждался их общением с самым важным для меня человеком в мире. Больше всего мне хотелось, чтобы Элис была здесь.

Через некоторое время Атлас Билла зажужжал, и он ушел, чтобы поговорить со своим информатором, а Райдер, Леон и я сидели на берегу озера и наблюдали за играющими в воде Сиренами.

— Билл замечательный, — сказал Леон с широкой улыбкой.

— Да, — я сорвал травинку у своей ноги. — Он такой.

— Габриэль! — рявкнул Билл сзади меня, и я обернулся как раз в тот момент, когда меня охватила вспышка Зрения.

Райдера тащили через толпу, все они насмехались и улюлюкали. Его били и резали, его лицо было в крови, когда от него начали отрезать куски. Я почувствовал, что кричу от ужаса, и когда Зрение выплюнуло меня обратно в реальный мир, тот же звук покинул меня.

— Нет! — прорычал я, ища Райдера и хватая его за руку, чтобы уверить себя, что он рядом и с ним все в порядке.

Он посмотрел на меня в замешательстве, и я извиняюще покачал головой, вставая и отступая назад.

Билл взял меня за руку и потянул за собой на тропинку, его глаза были наполнены тьмой. — У меня есть имя, — прорычал он. — Сейчас подходящее время, чтобы сказать ему?

Моя голова закружилась, я задыхался, страх все еще сжимал мое сердце после того видения. Я видел его и раньше, но в этот раз оно казалось более определенным, более невозможным для изменения. И это пугало меня сильнее всего.

— Что сказать кому? — спросил я, пытаясь сосредоточиться, но я продолжал видеть вспышки Райдера в луже крови, его крики боли эхом отдавались в моей голове, затем его голову сняли с плеч, и его смерть осквернила воздух.

Билл встряхнул меня, и я моргнул, пытаясь сосредоточиться.

— Сынок, у меня есть имя Лунного предателя, — шипел он, и мой разум наконец-то заострился на этих словах. Он протянул свой Атлас, показывая мне видео, которое воспроизводилось глазами фейри, и я понял, что смотрю записанное воспоминание. Скарлет Тайд ворвалась в дверь с письмом, зажатым в руке. Она выглядела моложе, ее темные волосы были длиннее, а в глазах читалась острая боль. — Оскуры хотят мира? Где был мир для моего брата, когда они отрезали от него куски и бросили его на съедение воронам? — прошипела она, смяв письмо в руке и бросив в камин. Она повернулась к тому, через кого я видел это видение, и протянула руку.

— Ты ничего не видел. Дай мне звездную клятву, или я добьюсь твоего молчания твоей смертью, — шипела она, и мужская рука протянулась к ней, схватив ее.

Видео закончилось, и у меня сжалось горло.

— Ты хочешь, чтобы я сказал Райдеру или ты сам хочешь сказать ему? — спросил Билл, нахмурившись.

Я оглянулся через плечо на Райдера: Леон рассказывал какую-то историю с драматическими движениями рук, а Райдер наблюдал за ним с легкой улыбкой, играющей на его губах.

— Я расскажу ему, — сказал я, задыхаясь.

Райдер уже говорил мне о своих подозрениях относительно Скарлет, но подтверждение было подобно звону гонга в моей голове. Я знал, что это все изменит. Глубина этого предательства потрясла бы основы всего Братства. Она утаила от Райдера письмо, которое должно было обеспечить мир между бандами много лет назад, так кто знал, что она сделает сейчас, чтобы снова сорвать сделку.

Я подошел к Райдеру, присел и положил руку ему на плечо. Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и я был уверен, что он увидел серьезность в моем выражении лица еще до того, как я произнес слова.

— Это Скарлет, — сказал я, передавая Атлас Билла, чтобы показать ему видео.

Его взгляд стал жестким, стальным и убийственным, когда он смотрел, как перед ним разворачиваются события. Затем он встал, когда Леон взял Атлас из его рук, его черты лица стали какими-то темными и угрожающими, пока он смотрел.

— Я иду в «Ржавый Гвоздь», — прошипел Райдер.

— Мы идем с тобой, — немедленно сказал я, Зрение побуждало меня к этому, но я даже не нуждался в его поддержке. Я не собирался позволить ему столкнуться с этим в одиночку.

Он задумался на мгновение, прежде чем кивнуть, и за эти несколько секунд я увидел, как Райдер умирает сотней способов на моих глазах. Я с рычанием потер веки, выискивая способы избежать каждой смерти, которая ждала его сегодня. Я бы ни на секунду не оставил его. Я буду его Хранителем, его защитником. Ни за что в Солярии я бы не позволил Лунному Королю встретить свой конец под моим присмотром.

Я достал из кармана звездную пыль и повернулся к Биллу. — Я скоро напишу тебе.

— Если ты думаешь, что я позволю тебе одному вступить в бой на Лунной территории, то ты сошел с ума, парень, — он засучил рукава, словно собирался заняться делом, и подошел, чтобы встать рядом со мной.

— Папочка задаст ей жару, — взволнованно вздохнул Леон, и я надавил на его ногу.

— Он не твой папочка.

— Если ты согласен, старик, я могу использовать твои способности Циклопа, чтобы извлечь все ее воспоминания и сделать их копии, как в том видео. Мне нужно, чтобы все Братство увидело доказательства, чтобы никто не смог этого отрицать, — сказал Райдер, и Билл кивнул, в его глазах клубилась тьма. В нем всегда был отблеск психопата, но я никогда не видел, чтобы он допрашивал людей для своих расследований. Однако его информаторы всегда до смерти боялись его, и я догадался, что сейчас узнаю почему.

Я бросил на нас звездную пыль, и мы перенеслись через всю Алестрию и оказались на улице, где в тени располагался «Ржавый Гвоздь», утренний солнечный свет был заслонен возвышающимся зданием на соседней дороге.

— Читайте все об этом! — кричал разносчик газет, прогуливаясь по тротуару и засовывая свернутые газеты в почтовые ящики. В моей голове пронеслось видение, и я выругался, услышав новость до того, как она вылетела из уст парня, и моя грудь сжалась от беспокойства. — Лунный Король был связан звездами с узами Элизианской Пары, включая Короля Драконов Оскура!

— Нет, — прорычал я, в моей голове промелькнуло слишком много событий будущего, и все они смешались воедино. Я должен был предвидеть это. Почему звезды не предупредили меня? Должно быть, об этом проговорился кто-то, за кем я не слежу, но кто это мог быть?

Райдер подошел к газетчику, в то время как Билл бросил на меня напряженный взгляд, а Леон озабоченно запустил пальцы в свои длинные волосы. Райдер выхватил газету из рук мальчика и вернулся к нам, с ужасом глядя на первую страницу. Я встал рядом с ним, когда он вернулся к нашей группе, а Леон прижался к нему с другой стороны, чтобы он тоже мог смотреть.

Там была фотография Элис, стоящей между Данте и Леоном, все они широко улыбались в камеру, и серебряные кольца в их глазах сверкали. Рядом с ними Райдер обнимал Данте, улыбаясь шире, чем я когда-либо видел.

— Это не я, — с отвращением проговорил Райдер.

— Это фото из моего профиля на Фейбук, но тебя на нем точно нет, а в глазах Данте точно нет серебряных колец, — прорычал Леон, пока мое сердце колотилось в груди.

— Они использовали какие-то гребаные манипуляции с фотографиями, чтобы добавить меня туда и заставить меня улыбаться, — прорычал Райдер, его пальцы впились в бумагу и вырвали его фальшивое лицо прямо из нее.

Я выхватил у него газету, прежде чем он успел разорвать ее в клочья, читая часть статьи под нос. — Лунный Король нарушил кодекс своего народа после того, как звезды связали его узами с Элис Каллисто вместе со Штормовым Драконом, Данте Оскурой, и Немейским Львом, Леоном Найтом. Верховный Лорд Мелинда Альтаир подтвердила это невероятное откровение вчера поздно вечером с помощью этой фотографии, которая потрясет всю нацию. Мало того, Элис Каллисто была объявлена давно потерянной племянницей Мелинды и дочерью ее пропавшего брата Марлоу Альтаира, который вновь объявился после двадцатилетней пропажи в джунглях. Мелинда очень рада, что Элис стала центром первой в истории зарегистрированной полиаморной связи Элизианских партнеров, но ожидается, что новость в Алестрии вызовет волнения среди Лунного Братства и Клана Оскура всего через несколько недель после заключения хрупкого мирного договора. Несомненно, члены этих банд теперь будут задаваться вопросом: был ли этот мир задуман ради общего блага или это просто способ манипулировать своими людьми, чтобы они приняли эту новую связь между ними?

— Черт, — скривился Леон, выхватывая газету из моих рук, чтобы прочитать ее самому.

Я посмотрел на Билла, когда он прикуривал сигарету, его глаза говорили, что мы в полной заднице. В моей голове промелькнули картины, как Райдер заходит в «Ржавый Гвоздь», и все они заканчивались его смертью, но когда я повернулся, чтобы сказать ему, что нам пора уходить, я увидел, что он закапывает в землю газеты мальчика-газетчика и лает на него, чтобы тот пошел и забрал все до единой из почтовых ящиков, в которые он их доставил.

Мальчик дрожал под ним, спотыкаясь о собственные ноги, когда он спешил выполнить просьбу, и я трусцой подбежал к Райдеру, развернув его лицом к себе.

— Мы должны уходить, — шипел я. — Если ты войдешь в этот бар, ты можешь умереть сотней способов.

Он усмехнулся. — Ты думаешь, я буду бегать от своей собственной банды, как трус? — прорычал он, пытаясь пройти мимо меня, но я преградил ему путь.

— Я думаю, тебя убьют, если ты будешь вести себя как важный человек сейчас, — шипел я, ударяясь грудью о его грудь.

— Я не боюсь встретить свою смерть лицом к лицу, Большая Птица, — прорычал он. — Ты видишь судьбу, при которой я выйду оттуда их королем?

Я искал ее, и хотя на этом пути было бесчисленное множество смертей, нашлась пара, благодаря которым он прожил еще один день. Я собирался солгать и сказать, что их не было, чтобы защитить его, но он увидел правду в моих глазах прежде, чем я смог сформулировать слова.

— Я иду внутрь. Остальные — по домам, — потребовал он, шагая через улицу к «Ржавому Гвоздю».

— Райдер! — Леон в панике позвал его за собой.

— Парень жаждет смерти, — пробормотал Билл, глядя на меня. — Каков план Габриэль?

— План в том, чтобы не умереть. Держитесь рядом со мной, — твердо сказал я, ведя за собой Райдера и Леона, а Билл держался за моей спиной без единого слова жалобы.

Мне не нравилось вести их в это место, но я видел способы защитить их, и, если верить звездам, без них Райдеру конец.

Райдер дернул входную дверь, и в его грудь вонзилось ледяное лезвие. Он выругался, вскинул руки, чтобы защититься, но все больше и больше осколков впивались в него, разрывая его по центру, и как бы быстро я ни бежал, я не смог добраться до него вовремя. Он упал на асфальт, его глаза были уже безжизненны, а крики ужаса Леона звучали в моих ушах.

Я моргнул, выныривая из видения, нырнул к Райдеру и оттащил от входа.

— Входи через заднюю дверь, — потребовал я, и он, нахмурившись, посмотрел на меня, после чего жестко кивнул и направился в ту сторону.

Я держался рядом с ним, Зрение было на гипердвигателе, так как я предвидел столько смертей, что мне стало плохо. Мне нужно было сохранить ему жизнь любой ценой. Я не мог позволить своей концентрации ослабнуть ни на секунду. Одно неверное движение — и его судьба будет предопределена кровью.

Мы шли по темному переулку, Райдер открыл боковую дверь и шагнул внутрь, я последовал за ним, держась за его спиной, когда он подошел к двери, ведущей в бар. Он протиснулся в нее, и раздались насмешки, когда его заметили.

— Предатель! — крикнул кто-то, когда Райдер обогнул бар, и пламя полыхнуло в его сторону. Он воздвиг стену из грязи, чтобы отгородиться от них, но огонь обвился вокруг него, поглощая и сжигая его плоть, пока он не заревел от боли. Леон обрушил на виновника свою огненную магию, а я попытался облить водой тех, кто окружал Райдера, но было слишком поздно: его тело обуглилось, и он упал на землю кучей щепок у моих ног.

— Нет! — закричал я, потянувшись к нему, когда он дернулся и умер у меня на глазах, отчего боль волной прокатилась по мне.

Я моргнул от видения и оттащил Райдера на шаг назад. — Слева от бара, — пробормотал я ему на ухо, и он с усилием кивнул, шагнув влево, где на него набросились два засранца не-фейри, сражаясь с ним лезвиями изо льда и металла. Райдер отбивался, свернув одному из них шею, но другой перерезал Райдеру горло, заставив меня вскрикнуть от страха. Он захлебнулся собственной кровью и упал на колени, пытаясь залечить зияющую рану, а Леон с яростным ревом бросился на нападавшего.

— Слева от бара, да Габриэль!? — Леон бросился ко мне, когда Райдер упал на землю в лужу крови и смерти.

Я с проклятием вынырнул из видения, схватил Райдера за руку и направил его за барную стойку, поставив себя на полшага впереди него в качестве щита.

— Ты не мой телохранитель, Большая Птица, — пробурчал Райдер, отталкивая меня в сторону, когда барменша уставилась на Райдера расширенными глазами, а шум в баре перерос в громкий грохот.

Билл покуривал сигарету, наблюдая за происходящим, и, казалось, его не беспокоила толпа разъяренных Лунных. У него всегда было черствое сердце, но это удивило даже меня.

— Ты уверен, что хочешь быть здесь, Билл? — пробормотал я.

— Я доверяю твоим видениям, сынок. Я не умру, — сказал он, пожав плечами, и я застонал от тяжести этой ответственности.

— Гейб как наш слой ваты, не так ли Гейб? — сказал Леон.

— Не называй меня Гейбом, — проворчал я.

— Скарлет Тайд! — рявкнул Райдер, и в комнате воцарилась тишина. — Я обвиняю тебя в предательстве Лунного Братства, в срыве мирного соглашения, заключенного Данте Оскурой и моим отцом много лет назад!

— Да пошел ты со своим мирным договором! — выкрикнул из толпы какой-то уродливый ублюдок, и все снова разразились криками.

Итан Шэдоубрук внезапно протиснулся сквозь зал и взобрался на барную стойку, его стая сгрудилась у его ног.

— Скарлет, приди и ответь перед своим королем! — прорычал он.

Скарлет появилась в задней части бара, стоя на столе, ее лицо застыло в усмешке, когда она посмотрела на Райдера. — Ты зашел слишком далеко, Райдер. Ты связался с Оскурой. Единственный предатель в этой комнате — ты!

Около половины Лунных подняли крик восторга, и я попытался взвесить наши шансы, пока Зрение продолжало кормить меня видениями крови и ужаса. Я должен был сохранять ясную голову. Я должен был защитить Райдера, Леона и Билла. Это было единственное, на чем я мог сосредоточиться.

Райдер протиснулся мимо меня, сам забрался на барную стойку и указал на Скарлет. — Ты солгала мне, когда я сбежал от Мариэллы Оскура. Ты сказала мне, что Лунные отправились с моим отцом и смотрели, как Оскуры убивают его, но все было не так!

— Твой отец умер, чтобы спасти нас, и вот как ты отплатил ему? — холодно сказала Скарлет, прижав руку к сердцу в притворном шоке, но похоже, что многие купились на это.

— Я вырежу твой язык за то, что ты осмелилась использовать его против меня, чтобы вложить ложь в мою голову. Ты забрала письмо, присланное мне Данте Оскурой после смерти моего отца, и у меня есть доказательства! — онпротянул руку Биллу, который передал ему свой Атлас.

— Ты действительно собираешься поверить в эту чушь? — Скарлет насмехалась, глядя на Райдера яростным взглядом.

Райдер произнес проецирующее заклинание, когда проигрывал видео, и оно отобразилось на потолке, чтобы все могли видеть.

Итан Шэдоубрук и его стая гневно завывали, глядя на это, но в глазах многих все еще читалось сомнение.

— Это ничего не доказывает, — легкомысленно сказала Скарлет.

Райдер бросил Биллу Атлас, когда тот закончил воспроизведение, и указал на Скарлет. — Я вызываю тебя на бой, фейри на фейри.

Раздался металлический звон — кто-то бросил гранату огненной магии, и я бросился за ней за полсекунды до того, как она взорвалась у ног Райдера. Я был недостаточно быстр, и он взорвался от взрыва, кровь брызнула повсюду, мою руку тоже разорвало в клочья, а все фейри в зоне взрыва вокруг нас лежали с криками и ранениями. Боль и ужас обрушились на меня, пока я выкрикивал имя Райдера, ощущая вкус его крови на своих губах.

Я вынырнул из видения и выругался. Запрыгнул на барную стойку и создал деревянную бейсбольную биту из своей магии земли, когда граната полетела в нашу сторону. Я ударил по ней одним сильным ударом, и она отлетела назад к тому, кто ее бросил. Он закричал, и его маленькие друзья разбежались, прежде чем граната ударила его по затылку, и он разлетелся на куски.

— Вот дерьмо, — вздохнул Райдер, когда в баре воцарился хаос, кровь залила всех, кто был достаточно близко к месту взрыва, а я с самодовольной улыбкой подпер битой плечо.

— Я прикрою тебя. Просто перестань двигаться, пока я тебе не скажу, — прошептал я.

Крики стихли, и Райдер снова указал на Скарлет. — Ответь на мой вызов. Я лишу тебя титула кровью перед всем моим народом.

— Мы не твой народ! — прошипела женщина в толпе под нами, выкидывая ладонь и посылая в нас огромный взрыв воздушной магии. Райдера отбросило назад с барной стойки, и он врезался в стену, наткнувшись на пару острых как бритва рогов элсианского барана, которые висели над барной стойкой, его голова свисала вперед, пока он умирал.

— Неееет! — закричал Леон, его горе пронзило меня до глубины души, и я тоже это почувствовал.

Я отмахнулся от видения, создав лезвие в руке вместо бейсбольной биты, когда женщина открыла губы, чтобы крикнуть Райдеру, обвивая ее лианами и привязывая к стулу с кляпом во рту. Ради звезд, может, хоть на пять секунд все перестанут быть такими убийственными мудаками?

— Я не буду драться с тобой как фейри на фейри, — обратилась Скарлет к Райдеру. — Потому что твоя судьба уже написана. Держите его! — крикнула она окружавшим ее фейри, и они ринулись вперед, заставляя мое сердце замереть.

Стая Итана и группа Лунных, все еще союзных Райдеру, сомкнули ряды, чтобы сдержать их, столкнувшись с ними с боевыми криками.

Началась жестокая схватка, от которой у меня заколотилось сердце, а Леон поднялся и встал рядом с Райдером, подняв руки, вокруг которых свернулось пламя. Билл поднялся и встал рядом со мной, и в моей голове пронеслось видение его силы. Я могу вытащить нас отсюда с его помощью. Но когда я повернулся лицом к Райдеру, вокруг него обвились лианы нескольких Элементалей земли, и его отбросило вперед от барной стойки. Он сражался с лианами, пока Леон сжигал фейри, которые держали его, оскалив зубы и с яростью в глазах. Я обрубил столько лоз, сколько смог, пока Райдер пытался освободить одну руку, но прежде чем он смог это сделать, водный Элементаль схватил его голову и заморозил ее, навсегда заглушив крики ярости Райдера, так как он оторвал его голову прямо от шеи.

Ужас наполнил меня, когда я наблюдал за этим ужасным зрелищем, беспомощный перед ним, я боролся за то, чтобы уничтожить как можно больше мудаков, убивших моего друга.

С проклятием я вынырнул из видения, бросив серию тщательно нацеленных камней в головы земных Элементалей, которые собирались вытащить Райдера из бара, и вырубил их, прежде чем схватить Билла за руку. — Используй крик Циклопа на каждом вражеском Лунном в этой комнате.

— Это большая просьба, сынок, — сказал он, но его челюсть скрипнула в решимости провернуть это. — Мне понадобится минута.

— Хорошо, — сказал я и повернулся к друзьям как раз в тот момент, когда Леон спрыгнул с барной стойки, чтобы вступить в бой с другим огненным Элементалем, его пламя обжигало противника и заставляло его кричать.

Райдер блокировал каждую атаку, направленную в его сторону, деревянным щитом на своей руке, в то же время с криками ярости швыряя топоры обратно в них, создавая их снова и снова в своей ладони. Он расколол череп мужчины пополам, как гребаный арбуз, и женщина рядом с ним застонала от горя, выбрасывая из своего тела потоки воды в виде огромного цунами. Нас всех смыло назад за барную стойку, и я оттолкнул воду своей магией, когда она закружилась вокруг нас в водовороте. Райдер ушел под воду, и я бросился вниз, чтобы достать его, но женская магия захватила его тело, и кровь хлынула из его глаз, носа и рта, каждая ее капля устремилась в воду вокруг него, пока он умирал, окрашивая весь мой мир в красный цвет.

Я вынырнул из видения, когда мужчина умер рядом со своей разъяренной женой, и я выбросил ладонь, превратив ее руки в глыбы льда, а затем обвил лозу вокруг ее горла и свернул ей шею. Это было чертовски жестоко, но это был единственный способ спасти Райдера, и не было ничего, на что бы я не пошел, чтобы сохранить ему жизнь сегодня.

Итан с воем пробивался сквозь толпу, сжимая в руке ледяные лезвия, чтобы пронзить любого вражеского Лунного, который попытается его схватить. Но быстро становилось ясно, что большинство на стороне Скарлет, и союзники Райдера начали уступать.

Повсюду в комнате раздавался магический звон, в стенах были пробиты огромные дыры, а стонущий шум наверху говорил о том, что крыша вот-вот рухнет.

— Билл! — крикнул я ему, когда он укрылся за барной стойкой, прижав пальцы к вискам, сосредоточившись на огромной силе, которую ему нужно было наколдовать для выполнения задания.

— Еще пару секунд, — прохрипел он.

В огромную деревянную балку ударил шальной огненный шар, и она раскололась над нами, упав на Райдера и раздавив его насмерть, прежде чем я успел поднять руку, чтобы остановить ее.

Я моргнул, поймал его за руку и притянул к себе за долю секунды до того, как балка рухнула на барную стойку.

— Закройте уши! — прорычал Билл, и я вытащил Леона из толпы и закрыл ему уши руками, прежде чем закрыть свои собственные.

Райдер сделал то же самое, свистнув Итану, и тот быстро передал команду своей стае: они закрыли уши, и сила Билла вырвалась из него. Нас перебросило за барную стойку, визжащий шум, созданный силой его разума, заполнил всю комнату. Вражеские Лунные кричали, и хотя мне было ужасно больно, я знал, что это ничто по сравнению с тем, что чувствовали они.

Билл подбежал к нам, крича что-то, чего я не мог расслышать, прежде чем он вытащил звездную пыль из моего кармана с четким требованием. Райдер направил Итана и его стаю к выходу из бара, и они кивнули, вываливаясь наружу на утренний свет и таща за собой всех своих союзников, к которым он успел донести сообщение.

Леон забрался на барную стойку, выхватил у Билла звездную пыль и бросил ее на нас. Мы оторвались от резни, и меня охватило облегчение, когда мы наконец-то оставили опасность позади, а звезды, казалось, шептали мне в уши хвалу.

Мы упали на землю, настолько дезориентированные визгом циклопа, что приземлились в кучу конечностей, и моя голова ударилась о твердую грудь. Райдер хрюкнул подо мной, взъерошив мне волосы.

— У меня такое чувство, что я выжил благодаря тебе, — сказал он низким тоном.

— Ни хрена себе, Шерлок. Никогда больше не ныряй в бар, полный врагов, — прорычал я, пытаясь подняться, но обнаружил, что вес огромного Льва-перевертыша удерживает меня на месте. Билл лежал на земле в футе от меня лицом вниз, его голова была поднята, когда он достал из кармана пачку сигарет и зажал одну между губами.

Леон протянул руку, предлагая ему пламя на кончике пальца, и Билл кивнул ему в знак благодарности.

Леон скатился с меня, я встал, потянув Райдера за собой. Мы оказались перед большим забором, который разделял нас с разросшимся виноградником.

— Где мы? — ворчал Райдер.

— Уммм, нигде, — легкомысленно ответил Леон как раз в тот момент, когда я получил вспышку правды от звезд и мрачно усмехнулся.

— Ну и выбор, Леон, — пробормотал я.

— Все будет хорошо, — сказал Леон, махнув рукой.

— Где. Мы? — потребовал Райдер, обращаясь ко мне за объяснением, и я заколебался, прежде чем ответить, предвидя удар, который я получу за свой ответ.

— Ну, думаю, для одного дня я достаточно повеселился. Я собираюсь пойти отпраздновать с Бренди и Черри, — сказал Билл, вытирая колени, когда вставал. — Есть шанс, что я смогу одолжить еще немного этой модной звездной пыли, чтобы добраться до дома, сынок?

Я подошел к нему и крепко обнял, хлопая по спине. — Ты спас наши задницы, Билл.

Руки Леона тоже внезапно обхватили нас. — Ты действительно спас, папочка.

— Прекрати, — пробормотал я, но не отпихнул его, потому что, похоже, Биллу нравилось такое внимание.

— Я ничего не делал, — пренебрежительно сказал он, но улыбка играла в уголках его рта, когда мы отпустили его. Я передал остатки звёздной пыли, и он ухмыльнулся, взяв ее. — Держись подальше от неприятностей, сынок.

— Ты же знаешь, я не могу этого обещать, — ответил я, и он захихикал, бросая звездную пыль и исчезая на моих глазах.

Я повернулся, что бы взглянуть на Райдера, который напряженно хмурился. — Где мы, Габриэль?

Я вздохнул. — Оплот Оскура, — сказал я с немного обеспокоенным видом, хотя я был уже достаточно далеко, чтобы избежать суженного удара от него.

Райдер чопорно кивнул, затем повернулся и зашагал вверх по дороге, очевидно, собираясь идти куда-нибудь еще, а не оставаться здесь.

— Ты поймаешь его, или я? — пробормотал Леон.

— Я сделаю это. Сейчас он только ударит тебя по лицу, — сказал я, и он фыркнул.

Я трусцой побежал за Райдером, ища у небес совета, как лучше поступить. Звезды говорили мне, что мы должны остаться в доме Данте, нравится ему это или нет, потому что это единственное место в городе, где Райдер сейчас в безопасности. Так что мне придется каким-то образом убедить Райдера остаться в доме людей, которых он когда-то поклялся уничтожить. 

27. Элис

Семейство Оскура было таким безумием, в которое просто невозможно не окунуться. Тут было шумно, оживленно, полно играющих детей и воющих Волков, голодных ртов и столько любви, что, клянусь, ее можно было почувствовать, войдя в ворота.

С тех пор как мы приехали, мы еще не успели войти внутрь, вместо этого нас втянули в игру в прятки с младшими братьями и кузенами Данте. Их магия еще не Пробудилась, поэтому они не могли накладывать заглушающие пузыри, чтобы спрятаться, и как только они вспомнили, что я Вампир, они стали умолять меня поиграть, желая посмотреть, смогут ли они победить меня с моими дарами.

Досчитав до ста, я выстрелила в виноградники, следуя за звуками тихого хихиканья и приглушенного дыхания, когда я находила их одного за другим, заставляя их визжать от моего внезапного появления и смеяться вместе с ними, прежде чем ускориться, чтобы найти следующую цель.

С моими дарами было легко найти их всех, но когда солнце светило на них, а их смех окрашивал воздух, я не сомневалась, что с удовольствием играла бы в эту игру целый день.

Когда я, наконец, собрала их всех, я приостановилась, оглядываясь по сторонам в поисках своей последней добычи, мои чувства были в состоянии повышенной готовности, а глаза сузились. Данте играл не по правилам. Я нигде не могла его услышать, что означало, что он использовал заглушающий пузырь.

Я поджала губы, огляделась вокруг и повернулась лицом к большому белому особняку, который был бьющимся сердцем Клана Оскура.

Движение привлекло мое внимание с правого угла дома как раз в тот момент, когда кто-то скрылся из виду. Кто-то глупо высокий и невыносимо привлекательный.

Попался.

С ухмылкой на губах я сорвалась с места и побежала вверх по холму между виноградными лозами к дому и за угол так быстро, что подняла за собой шлейф пыли.

Я остановилась, чтобы взглянуть на тихий двор по эту сторону дома. Красивая кованая мебель для патио стояла рядом с журчащим фонтаном, а по обеим сторонам возвышались два больших лимонных дерева, которые только начинали распускаться и наполнять воздух своим ароматом.

Моя кожа затрепетала от прикосновения электричества, а клыки оскалились.

— Выходи, выходи, где бы ты ни был, Drago, — промурлыкала я, зная, что он здесь, и сузила глаза, пытаясь обнаружить его заклинание сокрытия.

Я проверяла между тенями и за толстыми стволами лимонных деревьев. Как раз когда я собиралась двигаться дальше, легкое веяние пронеслось вдоль моего позвоночника, за полсекунды предупредив меня об атаке Данте. Но полсекунды для меня могли быть и целой минутой, так как, набрав скорость, я отпрыгнула в сторону и, сделав круг, набросилась на Данте сзади, когда он сбросил заклятие сокрытия, скрывавшие его в тени.

Он повернулся как раз перед тем, как я налетела на него, подхватил меня на руки и закружил, после чего прижал спиной к стволу лимонного дерева. В его горле раздалось Драконье рычание, и он обхватил меня рукой за шею, чтобы прижать к месту.

Я обнажила клыки, мое сердце бешено колотилось, и смесь игривости и подлинной жажды крови наполнила меня, когда мой взгляд зацепился за пульс на его шее.

Данте удалось поймать мои руки в свои, прижать их к дереву над моей головой и наклонился с мрачной улыбкой на лице. — Может быть, я не могу убежать от тебя, bella. Но я думаю, что смогу дать тебе отпор.

— Вряд ли, — не согласилась я, выгнув позвоночник так, что мои бедра соприкоснулись с его бедрами, и он снова зарычал.

Его хватка на моей шее изменилась, и он притянул меня ближе, а не пригвоздил своим телом, и его рот нашел мой в порыве жара и страсти, который заставил все мое тело кричать от желания большего.

Я застонала в его поцелуе, и он прикусил мою нижнюю губу, зажав ее между зубами и тоже зарычав.

Затем его рот переместился с моего, рисуя дорожку поцелуев вдоль челюсти и вверх к уху, прежде чем он наклонил голову в сторону, чтобы дать мне доступ, которого я так жаждала.

Мои клыки вонзились в его плоть, и по нам двоим пробежало электричество, пока я пила сладкий яд его крови, снова прижимаясь к нему всем телом, его бедро скользило между моих ног и заставляло меня жаждать большего.

Звук стука двери застал меня за полсекунды до того, как тирада фаэтанских слов пролилась на меня, и я задохнулась, когда Данте резко отстранился. Он не смог бы отстранить меня, если бы я не позволила ему, но я отстранилась в тот же момент. Мои щеки пылали, когда его мама набросилась на него, а я превратилась в неловкую фигуру на вечеринке, не зная, что, черт возьми, с собой делать.

Перепалка между ними становилась все более острой, хотя каждое слово продолжало произноситься на фаэтанском, так что я не знала, о чем они говорят, но могла предположить, что речь шла обо мне. И, судя по выражению лица его мамы, она была не очень довольна мной.

— Хватит, — огрызнулся Данте, в его тоне прозвучал тон Альфы, заставивший его маму мгновенно замолчать, а ее глаза расширились, словно она этого не ожидала. — Элис, я бы хотел рассказать маме побольше о нашей связи, чтобы она поняла… — его оборвал панический вой и торопливый звук шагов, и мы все трое оглянулись, когда стая Волчьих щенков вбежала во двор, тявкая и огрызаясь друг на друга в своем стремлении быть первыми.

Несколько из них сразу переместились назад, явив миру множество обнаженных Волчьих задниц, но это, очевидно, было настолько обычным явлением здесь, что никого из них это не волновало.

— Альфа! — маленький мальчик, который, я была почти уверена, был одним из братьев Данте, громко сказал. — Леон Найт только что появился у главных ворот, выглядя как подогретая смерть, и у него…

Девочка постарше подтолкнула его и заговорила над ним. — С ним Райдер Драконис! — закричала она, и все щенки завыли, а Бьянка начала бормотать на фаэтанском и смотреть на небо, словно звезды могли дать ей ответы.

Все щенки разом начали задавать вопросы, и от шума у меня закружилась голова, меня охватило беспокойство за остальных. Райдер не решил бы прийти сюда добровольно, даже с заключенным мирным договором, это был серьезный шаг. Я даже не ожидала, что он решится на такой шаг, тем более сейчас, когда между их бандами еще даже пыль не улеглась.

Данте резко свистнул, чтобы разогнать шум, и мгновенно наступила тишина.

— Мама, ты можешь собрать всех, кто здесь находится, на собрание стаи. Я пойду поприветствую наших гостей, а потом мне нужно кое-что вам всем рассказать.

Бьянка кивнула, лаем приказала щенкам идти в дом, и все они побежали за ней, поджав хвосты, подчиняясь команде своего Альфы.

Я обменялась обеспокоенным взглядом с Данте, и он дернул подбородком в сторону входа в дом, прежде чем уйти.

Но я никак не могла пройти весь путь до ворот на краю участка. До них было больше мили, а Данте двигался слишком медленно, чтобы мне это нравилось.

Я бросилась за ним, схватила и перекинула через плечо, а потом помчалась вниз по склону, пока он рычал на меня и жаловался вполголоса, но мы оба знали, что так будет разумнее всего.

Нам не потребовалось много времени, чтобы добраться до ворот, и мои глаза расширились от удивления, когда мы увидели стаю из тридцати взрослых страшных Оборотней в форме Ордена, рычащих и вышагивающих перед воротами.

Я поставила Данте на ноги, и все Волки удивленно оглянулись на нас, когда мы двинулись вперед.

— Отойдите в сторону, — позвал Данте, проходя между Оборотнями, которые расступились, чтобы освободить нам место, оставляя путь к железным воротам свободным.

За воротами Леон ухмылялся и махал нам рукой, а Габриэль стоял чуть поодаль, сложив руки на груди. Райдер стоял дальше всех, глядя прямо на ворота с холодным, жестким взглядом, который практически умолял Волков напасть на него.

— Клянусь звездами, — раздраженно пробормотал Данте, застыв на нашей стороне ворот.

На несколько долгих секунд воцарилась тишина, пока Леон не нарушил ее, как и ожидалось.

— Давай, чувак, открывай. У нас есть новости, мы устали и голодны, и я знаю, что твоя мама скоро приготовит обед, а мне очень нужно обхватить губами ее лазанью, как-будто это было вчера, и…

— Возвращайтесь в дом, — рявкнул Данте громким, властным тоном, который заставил всех Волков, окружавших нас, обратить на себя внимание. Они в шоке смотрели между новоприбывшими и своим Альфой, явно не желая оставлять его здесь, и он зарычал на их нерешительность. — Сейчас же! — огрызнулся он, в его голосе снова зазвучал тон Альфы, и все они повернули хвосты и побежали.

Ну, все, кроме одного. Огромный Волк с шерстью цвета расплавленного серебра приблизился к нему, рыча во все горло, он смотрел между Данте и остальными, его уши были прижаты, а хвост опущен. И хотя на него явно подействовал его приказ, он не был вынужден выполнять его так, как остальные.

Данте вздохнул, протянул руку, чтобы взъерошить уши Волка, затем кивнул один раз и шагнул между ним и остальными.

Волк вернулся в форму фейри, и я вскинула бровь, когда передо мной появилась Розали. Мой взгляд остановился на множестве серебряных шрамов, пересекавших ее левую сторону от бедра до шеи.

Она напряглась, когда заметила мой взгляд, ее ладонь сомкнулась и разомкнулась, а поза напряглась, словно она хотела попытаться скрыть их, но ее гордость боролась против того, чтобы показать свой дискомфорт.

Данте встал между ней и остальными и стянул с себя рубашку, прежде чем предложить ей. Не похоже, что Волкам вообще есть дело до наготы, так что я не была уверена, было ли это связано со шрамами или с ее личной жизнью, но она быстро натянула рубашку и вскоре была укутана в материал.

— Что случилось? — спросил Данте, повернувшись лицом к остальным. — Почему вы здесь?

Леон начал серьезное наглядное объяснение, а Райдер продолжал стоять на месте, ничего не говоря, его глаза были лишены эмоций, хотя я была уверена, что это должно быть больно, когда банда, которой он так долго управлял, вот так отвернулась от него.

Когда Леон закончил подробно описывать обезглавливание, Габриэль впервые прервал его.

— Здесь для него безопаснее, — объяснил он. — Для всех нас, если мы сможем остаться на несколько дней. После этого охота утихнет, и у нас будет больше возможностей.

Данте вздохнул, провел рукой по лицу, затем снова поднял голову и кивнул. — Хорошо. Но я не собираюсь лгать своей семье об этом. Если ты переступишь этот порог, им будет рассказана правда о том, кем ты для меня являешься.

Его слова предназначались Райдеру, а мой взгляд был устремлен на моего Василиска, ожидая, что он скажет, сделает или даже просто чертовски моргнет.

— Полагаю, сейчас мы узнаем, насколько верен твой Клан, — сказал он в конце концов, выглядя так, как будто он буквально предпочел бы быть где угодно в мире, только не здесь.

Розали издала низкий предупреждающий рык, обнажив зубы, а ее длинные черные волосы рассыпались по плечам. — Ты должен благодарить моего кузена, а не предлагать завуалированные оскорбления, — прошипела она, и взгляд Райдера медленно переместился на нее.

— Я сам решу, как мне обращаться к нему или к кому-либо еще, маленький щенок. Не смей говорить мне обратное. Может быть, моя корона сейчас и сползает, но я все еще король.

Данте положил руку на плечо Розали, чтобы она не реагировала на это, а я переминалась с ноги на ногу, пока он не спеша открывал ворота.

Я чувствовала, как магия искрится в воздухе вокруг меня, пока Данте манипулировал защитными заклинаниями, наложенными на это место, и приказывал им принять Райдера. Это заняло несколько минут, что, как я догадалась, было связано с тем, что он специально разработал многие из этих защитных заклинаний, чтобы не пустить Райдера, и я затаила дыхание, наблюдая за происходящим.

За этим актом доверия между ними двумя — Данте за то, что он позволил своему некогда ненавистному врагу войти в свой дом, а Райдер за то, что вошел в место, наполненное людьми, которые годами желали его смерти, — было невероятно наблюдать.

Ворота наконец-то распахнулись, и Данте жестом велел всем войти внутрь, устремив свой взгляд на Райдера.

— Добро пожаловать, fratello, — сказал он серьезным тоном. — Похоже, пришло время тебе познакомиться с остальными членами твоей семьи.

— Семьи? — спросила Роза, вскинув бровь на Данте, стараясь сохранить лицо пустым. — Что, черт возьми, здесь происходит, Данте? Я чувствую новую связь между вами, так же как я чувствую, как укрепилась ваша связь с Элис, и кажется, что у вас есть секреты.

— Так и есть, — ответил Данте. — Но сейчас я готов рассказать их всем вам. Ты доверяешь мне?

Ее взгляд скользнул от него к Райдеру и обратно. — Да, — наконец согласилась она. — Тогда я, пожалуй, пойду проверю, ждут ли вас остальные.

Она отвернулась без лишних слов, бросив через плечо рубашку, которую ей дал Данте, затем превратилась в огромного Волка и помчалась по дороге к дому, который виднелся вдали на вершине холма.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — спросил Райдер, глядя ей вслед.

— В чем дело, fratello? Ты боишься больших плохих Волков? — поддразнил Данте.

— Мои люди только что отвернулись от меня за меньшее, чем это. Ты собираешься пустить человека, который был их заклятым врагом в течение многих лет, прямо в сердце их оплота. Ты действительно так уверен, что они не обратятся против тебя? Или ты все еще надеешься, что я все-таки умру?

Последняя часть была сказана с оттенком юмора, но холодный взгляд Райдера говорил о том, что он действительно ожидает, что все пойдет прахом.

Данте только рассмеялся, хлопнув его по плечу. — Думаю, сейчас ты узнаешь много нового о том, что значит быть Оскурой, serpente. Пойдем. Позволь мне показать тебе, на что похожа настоящая преданность.

Райдер нахмурился, словно у него все еще были возражения, и я взяла его за руку, проводя пальцами между буквами, которыми было написано слово боль на его костяшках.

— Здесь ты в безопасности, — добавил Габриэль тоном, который говорил, что это факт.

Райдер вздохнул и кивнул. — Хорошо. Но я не буду спать в гребаной собачьей куче.

Леон возбужденно закричал и начал срывать с себя одежду, бросая ее Габриэлю, который автоматически все поймал.

— Тогда давайте прибудем с шиком! — сказал Леон, прежде чем переместиться в свою гигантскую форму Льва и опуститься ниже, а затем повернулся к нам своей большой мохнатой задницей и посмотрел через плечо умоляющими глазами.

— Нет, — сказал Райдер, как только понял, чего хочет Леон.

Данте только рассмеялся и запрыгнул на него, а я закатила глаза на Райдера, прежде чем схватить его и, используя свою силу, закинуть на задницу Леона.

Он раздраженно шипел на меня, но когда я вскочила, чтобы втиснуться между ним и Данте, я прижалась поцелуем к его рту, чтобы удержать эти раздраженные протесты внутри.

Габриэль сорвался с места, бросив вызов Леону, и Райдер потерял возможность отказаться, когда Леон вскочил на ноги и начал бежать вверх по дороге на полной скорости.

Я засмеялась, обхватив бедрами его широкую раму, а Райдер обхватил меня руками, прижимая к своей груди.

Похоже, ему все еще нечего было сказать, поэтому я просто прислонилась к нему, давая понять, что я здесь ради него, и молча обещая, что позже мы останемся с ним наедине, чтобы он мог поговорить об этом дерьме со своей бандой.

Когда мы добрались до ступенек дома, Габриэль ждал у входной двери, его крылья уже исчезли, и на его лице была ухмылка, поскольку он одержал над нами победу. Мы все спрыгнули вниз, и Леон переместился назад, набросился на Райдера и облизал его лицо, затем сделал то же самое с Данте и убежал, прежде чем они успели что-то предпринять.

— Твой гребаный член только что шлепнул меня по ноге, — прорычал Райдер.

— Да ладно, Райдер, мы все знаем, как сильно ты любишь мой член, — отозвался Леон, как раз когда мама Данте открыла дверь.

Лицо Бьянки побледнело, когда она уставилась на Райдера, и я подавила смех, когда Леон извинился за свое замечание о члене и о том, что он был голый, но она просто не сводила глаз с Лунного Короля.

— Все станет понятно, когда ты узнаешь, что произошло, мама, — пообещал ей Данте, поднимаясь по ступенькам и кладя руку на ее руку, пока она заставляла себя смотреть на него. — Ты доверяешь мне?

— Конечно, Dolce Drago, — тихо ответила она. — Но этот… он… он — образ своего отца. Человека, который забрал твоего папу из этого мира. Это все, что я вижу, когда смотрю на него.

— Раньше я тоже видел только это. Но все изменилось. Пойдем, — он направил ее обратно в дом, как раз когда Леон закончил натягивать свою одежду, и мы четверо несколько нерешительно последовали за ним. Райдер был скован в движениях, и я держала свою руку на его руке, чтобы напомнить, что я здесь и прикрою его, если кто-то отвернется от него.

Мы прошли через огромный дом, миновали кухню и вслед за Данте вышли на огромную террасу, с которой открывался вид на долину и виноградники за ней.

Все остальные Волки уже были там и громко разговаривали между собой. Но как только мы вышли, наступила тишина, и все взгляды обратились либо к Данте, либо к Райдеру, который вышел следом за ним.

— Я знаю, что это мирное соглашение новое, и что раны нашего прошлого все еще горят, как свежие, — начал Данте. — Но мне нужно, чтобы вы все обратили внимание на то, что я собираюсь сказать и что я собираюсь показать вам, чтобы вы поняли, насколько крепка теперь связь между мной и Райдером.

Тишина. Все Волки ждали его слов с затаенным дыханием, никто из них не осмеливался прервать своего Альфу, пока он обращался к ним.

— За последний год, с тех пор как Элис появилась в нашей жизни, меня и троих мужчин, стоящих здесь рядом со мной, тянуло к ней — и друг к другу в свою очередь — как мотыльков к огню. Звезды подталкивали и побуждали всех нас к общению друг с другом, и хотя до встречи с ней наши отношения варьировались от несуществующих до чистой, ядовитой ненависти, мы снова и снова обнаруживали, что сходимся вокруг нее.

— Это правда, — сказала Розали со своего места в начале группы. — Я чувствую связи между всеми ними, хотя и не могу понять их до конца…

Данте провел пальцами по своей руке и снял заклинание сокрытия, которое он наложил, чтобы скрыть метку, связывающую его с Райдер, а затем выставил ее на всеобщее обозрение. Волки обменялись взглядами и придвинулись ближе, казалось, разрываясь между волнением и страхом.

— Несколько недель назад жизнь Райдера была в опасности, и я пришел ему на помощь. Мы сражались бок о бок и победили тех, кто желал ему зла, и когда все было кончено, звезды собрали нас вместе, чтобы спросить, хотим ли мы положить конец вражде между нами. Звезды дали нам возможность изменить нашу связь — и мы оба решили положить конец вражде. Мы больше не являемся Астральными Противниками. Звезды переписали нашу судьбу.

В толпе раздались вздохи и ропот, они смотрели на Данте и Райдера, их глаза были расширены от восхищения и более чем небольшой надежды.

— Я обещал всем вам мир, и я это серьезно. За последний год я увидел в Райдере Драконисе больше, чем мог бы объяснить вам сейчас. В душе он хороший человек, и я могу обещать вам, что этот выбор был правильным. Теперь мы связаны по-новому. Я даже не знаю, есть ли для этого слово, но мы оба были отмечены, — Данте показал Райдеру, чтобы он тоже показал соответствующую метку на своей руке, и он сделал это, хотя выражение его лица оставалось настороженным.

Воздух наполнился новыми вздохами и восклицаниями, и Данте поднял руку, чтобы остановить их.

— После этого решения звезды призвали Элис к нам, и нам был предложен шанс на еще одну связь.

На этот раз, когда Данте снял иллюзию со своих глаз, чтобы показать серебряные кольца, каждый Волк в этом месте, казалось, затаил дыхание, их взгляды метались между ним, мной, Леоном и обратно, как будто они не могли понять, что он говорит. Что было неудивительно, потому что, насколько всем было известно, такого еще никогда не случалось.

Я быстро сбросила заклинание, скрывающее дополнительное серебро в моих глазах, и Леон прыгнул вперед, чтобы снять заклинание, скрывающее глаза Райдера, когда тот слишком долго не мог последовать его примеру.

— Что это, Данте? — спросила Бьянка, глядя между всеми нами, пока она пыталась понять, в чем дело.

— Звезды предложили и мне, и Райдеру возможность соединиться с Элис, и мы согласились. Она наша Элизианская половинка. Что делает его моей семьей.

Молчание длилось три, два, один — и тут раздался огромный ликующий крик всех Волков, находившихся поблизости. Они вопили к небу и прыгали вверх-вниз, бросаясь на всех нас и наваливаясь на каждого, начиная обнимать нас, лизать, тискать. Нас сжимали столько рук, что я не могла уследить за всем этим, и смех рвался с моих губ.

Райдер выглядел более чем напуганным всем этим, и в конце концов Данте резко свистнул, чтобы они все отошли.

— Нам нужно отпраздновать! — крикнул один мужчина.

— Давайте позовем сюда остальных членов семьи! — крикнула другая женщина.

И все щенки начали скандировать: — Вечеринка, вечеринка, вечеринка!

Данте ласково хихикнул и отвел нас четверых обратно в дом, в то время как стая начала суетиться, готовить все необходимое, искать еду, столы и украшения.

Райдер выглядел так, будто он в полной растерянности от того, что происходит.

— Что только что произошло? — шипел он. — Один из твоих кузенов только что лизнул меня?

— Я тоже! — сказал Леон с гораздо большим энтузиазмом.

— Я прослежу, чтобы они все поняли, что это касается и тебя, falco, — сказал Данте, взяв лицо Габриэля между ладонями и прижав его лоб к своему. — Мы все знаем, что ты будешь следующим.

В глазах Габриэля мелькнуло сомнение, но он тепло улыбнулся Данте, на мгновение прижавшись к нему, и мое сердце чуть не разорвалось от любви ко всем мужчинам в этой комнате.

— Я все еще не понимаю, — сказал Райдер, привлекая наше внимание к себе, так как он скрипел зубами от разочарования. — Они все серьезно приняли это? Просто так? Ты поворачиваешься и говоришь: «О, эй, парень, которого мы все ненавидели с самого начала времен, теперь мой друг», и они не против?

— Конечно, чувак, — засмеялся Леон, хотя я заметила, как его внимание ослабло, когда он посмотрел в сторону кухни, и я поняла, что он все еще думает о лазанье. — Данте — Альфа этой долбаной стаи. Какую часть фразы «его слово — закон» ты не понимаешь?

— Так теперь я… что? Приглашен сюда? — Райдер все еще выглядел совершенно ошарашенным, и я снова взяла его за руку, поцеловав в щеку.

— Теперь все между нами будет становиться все лучше и лучше, — пообещала я ему.

— Ты только что стал Оскурой, mio amico, — поддразнил Данте, обнимая его за шею и притягивая к себе. — Твоя жизнь уже никогда не будет прежней.

Дверь распахнулась, и вошла Бьянка, отпихивая нескольких щенков, которые пытались последовать за ней. — Мне нужно понять все это, Данте, — сказала она, ее взгляд метался между нами пятью, и ее бровь слегка изогнулась, когда ее внимание остановилось на Райдере.

— Конечно, мама, — ответил Данте. — Пойдем, поговорим в моем кабинете, и я объясню тебе все это, пока остальные готовятся к празднованию.

Леон начал подпрыгивать на носках, протягивая к ним руки, словно хотел что-то сказать, и Бьянка снисходительно рассмеялась, похлопав его по рукам. — Иди посмотри на кухне, Leone, — ласково прошептала она, еще раз взглянув на Райдера, прежде чем последовать за Данте из комнаты.

— Пойдемте! — возбужденно сказал Леон, хватая за руку меня и Райдера и вытаскивая нас из комнаты бегом.

Райдер уперся пятками, поэтому Леон отпустил его, и я рассмеялась, когда он потащил меня за собой так быстро, как только мог. Оглянувшись через плечо, я увидела, что Райдер ворчит проклятия, поскольку они с Габриэлем были вынуждены бежать за нами трусцой или рисковали остаться одни в Волчьем логове, где их мог найти кто угодно.

Мы заскочили в огромную кухню, где в воздухе витал восхитительный аромат трав и макарон. Леон бросился к холодильнику, распахнул дверцу и застонал, выхватив из широкого терракотового блюда то, что выглядело как свежеприготовленная овощная лазанья.

Он поспешил к кухонному островку, и аромат расплавленного сыра наполнил комнату, когда он использовал свою магию огня, чтобы разогреть блюдо, а затем поставил на стол и быстро наложил себе огромную порцию.

Леон тут же начал запихивать еду в рот, прихлопывая тарелку рукой по столешнице и рыча через рот, словно думал, что мы вот-вот украдем ее у него.

Я закатила глаза и взяла еще три тарелки из буфета, который Леон оставил открытым, затем наложила по порции для себя, Габриэля и Райдера.

Габриэль придвинул табурет, приступая к еде, и у него вырвался стон, когда вкус приготовленной Бьянкой пищи накрыл его вкусовые рецепторы.

Райдер все еще мешкал, как неловкая утка, и я осторожно подвела его к огромной барной стойке, чтобы он тоже занял место. Честно говоря, это место было безумно большим — здесь было десять табуретов, а также обеденный стол на двадцать персон в дальнем конце комнаты, и это даже не то место, где обычно ела семья. Но я догадалась, что, учитывая количество братьев и сестер Данте, а также тот факт, что все остальные дальние родственники появлялись здесь по меньшей мере три раза в неделю, им было необходимо пространство.

— Я не собираюсь просто так угощаться едой его мамы, — ворчал Райдер. — Она явно не хочет, чтобы я был здесь, и я…

— Не пытайся сказать мне, что у тебя не текут слюнки от запаха этой лазаньи, — поддразнила я. — Кроме того, я могу гарантировать тебе, что Бьянка будет больше оскорблена, если ты не будешь есть, чем если ты будешь есть, — я поднесла вилку вкусной сырной пасты и жареных овощей к его губам, и он уступил, открыв рот и бросив на меня недоверчивый взгляд. Но когда он начал жевать, я увидела, как блестят его глаза от того, как это чертовски вкусно, и поняла, что победила.

Я опустилась на стул рядом с ним и принялась за свою еду, едва успев проглотить несколько кусочков, как Леон уже вылизывал свою тарелку дочиста, как дикарь. Он схватил терракотовое тарелку, в которой была лазанья, и задохнулся от ужаса, обнаружив, что она пуста, хотя я видела, как он доедал последний кусок сам, пока я пыталась уговорить Райдера съесть еще, но он не хотел.

— Кто из вас взял мой последний кусочек? — потребовал он, с грохотом опуская тарелку обратно на стойку и начиная рыскать вокруг барной стойки.

Габриэль начал есть быстрее, нанизывая последнюю порцию на вилку, и схватил недоеденную тарелку Райдера, поглощая и ее, оставив хищный взгляд Леона направленным на меня.

— Плохой Лев, — предупредила я, поворачиваясь, чтобы перекрыть ему доступ к моей еде.

— Поделись, маленький монстр, не будь жадиной, — ответил Леон, переведя взгляд с моего плеча на мою тарелку.

— Это говорит чувак, который только что расстегнул свой ремень, чтобы освободить место для всей еды в своем желудке, — поддразнил Габриэль, и мой взгляд упал на расстегнутый ремень Леона, который с усмешкой расправил плечи.

— Дело не в этом, — твердо сказал Леон и бросился на меня так внезапно, что я едва успела встать между ним и своей тарелкой.

— Стой! — я задыхалась, когда он обхватил меня руками и перекинул через плечо, зажав рукой мою задницу, чтобы удержать меня на месте, пока он набрасывался на остатки моей еды.

Я засмеялась, когда он уничтожил порцию за два больших укуса, а затем наклонился вперед, чтобы вылизать и мою тарелку.

Леон удовлетворенно вздохнул, опуская меня обратно на табурет и кладя руки на барную стойку по обе стороны от меня, чтобы заключить меня в клетку своих рук.

— Кто был непослушным маленьким монстром? — спросил он низким рыком, его брови сошлись, когда он заглянул мне в глаза.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, потянувшись вверх, чтобы вытереть немного сырного соуса с уголка его губ, который он тут же слизал с моих пальцев.

— С тобой что-то не так, Симба, — пробормотал Райдер, откинувшись на спинку кресла, чтобы посмотреть на нас двоих.

— Шшш, — сказал Леон, игнорируя Райдера, так как он продолжал пристально смотреть на меня. — Не хочешь ли ты рассказать мне, где именно ты нашла мой кристалл Сердца Памяти, Элис?

Леон медленно поднял правую руку и протянул мне кристалл, который я нашла среди вещей Гарета, и я вздохнула.

— Хватит прикарманивать у меня, придурок, — сказала я, ударив его по груди. — Отдай это.

— Не могу. Это мое, — ответил он, и я нахмурилась.

— Нет. Это принадлежало Гарету, — сердито сказала я, протягивая руку, чтобы выхватить его, и чувствуя теплый гул силы, бурлящий в нем. — И я чувствую себя ближе к нему, когда он со мной.

— Подожди минутку, — сказал Леон, указывая на кристалл, когда он снова выпрямился. — Я попросил Гарета присмотреть за ним для меня. Он очень ценный, и ФБР искало его, но я откусил руку этому чуваку, так что мне пришлось действовать инкогнито, пока жар не спал, и я так и не смог попросить его вернуть…

— Что ты сделал? — спросил Габриэль, в то время как Райдер мрачно усмехнулся.

— Неважно. Дело в том, что кристалл белой яшмы может быть использован для хранения воспоминаний. И ты только что сказала, что чувствуешь близость с Гаретом, когда держишь его в руках, так что если…

— Как мне получить к ним доступ? — потребовала я, когда мое сердце забилось быстрее, глядя вниз на кристалл в моей руке, который, казалось, нагрелся еще больше, и я задумалась, не держала ли я в руках ответы на некоторые вопросы все это чертово время.

Леон протянул руку, чтобы взять его у меня, и я отдала его, надежда зародилась в моей груди. — Тебе просто нужно вложить в него свою магию и… ох, — он нахмурился, глядя на кристалл, и разочарованно вздохнул.

— Что такое? — потребовала я.

— Мне жаль, маленький монстр. Но есть одна загвоздка — если человек, поместивший свои воспоминания в кристалл, не хочет, чтобы другие фейри имели к ним доступ, кристалл может поставить на них блок, и похоже, что именно это и сделал Гарет. Я ничего не вижу, и если я попытаюсь заставить его раскрыть свои секреты, он уничтожит все, что в нем спрятано.

— Так это все? Нет никакого способа обойти это? — потребовала я, забирая кристалл обратно и хмурясь от разочарования.

Леон вздохнул. — Только тот, кто поместил в него воспоминания, может открыть их снова, если решит поставить блок. Чтобы открыть его, нужна их кровь. Другого способа нет.

Моя грудь опала так же быстро, как зародилась надежда, и я в отчаянии посмотрела на Габриэля, надеясь, что он сможет увидеть другой способ открыть секреты, хранящиеся внутри.

— Можно мне взглянуть? — спросил Габриэль, протягивая руку, и я передала ему кристалл, мое сердце колотилось, я затаила дыхание, ожидая, что его дар даст нам ответы.

Райдер протянул руку и взял меня за ладонь, сжав мои пальцы в молчаливом жесте, который помог успокоить ноющую потребность во мне.

— Прости, маленький ангел, — вздохнул Габриэль. — Я не могу увидеть, как ты это откроешь. Если Гарет действительно оставил там какие-то воспоминания, то он должен быть единственным, кто сможет снова их открыть.

Я выдохнула, стараясь не позволить разочарованию от этого факта подавить меня, и кивнула. На самом деле, это ничего не изменило. Просто оставило меня в том же положении, в котором я была до того, как узнала, что может сделать кристалл.

— Вот, — Габриэль с помощью своей магии сделал застежку вокруг кристалла и создал изящный серебряный браслет, а затем протянул его мне. — Если ты чувствуешь себя ближе к нему, когда держишь в руках, тогда ты должна держать его рядом все время.

Леон взял у него браслет и застегнул на моем запястье. — Если копы спросят, ты нашла это где-то далеко от меня, хорошо? — заговорщически прошептал он, и я не могла удержаться от смеха, когда тепло кристалла снова прижалось к моему запястью.

Где-то за пределами дома раздался хор воя, который становился все громче и громче, возвещая о прибытии того, что звучало как огромная Волчья стая.

— Что, блядь, происходит? — прорычал Райдер, все его телонапряглось, словно он ожидал драки.

— Остальные члены Клана Оскура только что появились, — сказал Габриэль с ухмылкой. — И сейчас мы все узнаем, как сильно они умеют веселиться. 

28. Розали

Вечеринка продолжалась до самой ночи. Мой дядя Клаудио надрался и нырнул в бассейн с конца огромного стола, который был установлен на лужайке, чтобы все мы могли поесть вокруг. На самом деле «бассейн» был просто ямой, которую моя кузина Тула вырыла с помощью магии земли, наполненной водой, которую наколдовал мой кузен Луи. Глубина была около трех футов, и было просто чудо, что Клаудио не сломал себе шею. Забавно, однако. Особенно когда его вытащили из этой штуки за лодыжку, покрытого грязью, со свалившимися штанами, обнажившими его волосатую задницу перед всем миром.

Но сколько бы моя семья ни смеялась и ни праздновала, мне было трудно полностью отдаться веселью.

Мое сердце было разбито. И я даже не могла никому об этом рассказать. Помимо того, что парень, в которого я влюбилась, был слишком стар для меня, из-за меня его отправили в тюрьму Даркмор на всю оставшуюся жизнь. Роари не хотел, чтобы я навещала его, звонила или вообще что-то делала, поэтому я знала, что он ненавидит меня, и я не могла винить его за это, но это было больно.

Это было почти так же больно, как шрамы на моем теле, когда я просыпалась по ночам, вспоминая пытки, которым подвергал меня папа, и терзаясь от каждого пореза, который он вырезал на моей коже.

Но я была уверена, что эта боль в моем сердце была хуже, потому что, в отличие от моего тела, эти шрамы не заживали. Я не могла представить себе ни конца этим страданиям, ни их разрешения. Я поклялась сделать все возможное, чтобы освободить Роари из этого ада, но не могла придумать ни одного плана, который действительно мог бы сработать.

Данте поклялся, что как только Драконий bastardo, Лайонел Акрукс, получит от него то, что хотел, он выполнит свое слово и освободит Рори, но я нутром чувствовала, что это неправда.

Поэтому мне нужно было самой придумать способ освободить его, и я была полна решимости сделать это, каким бы невозможным это ни казалось.

Я ускользнула с вечеринки, когда не смогла больше сохранять улыбку на лице.

Я была счастлива за Данте, правда. Я чувствовала связь между ним и Элис с помощью даров моего Лунного Волка, но не могла понять, почему она оказалась связана с Леоном. Возможно, мне следовало просто довериться своей интуиции и предвидеть это, но это казалось настолько невозможным, что я была сбита с толку.

В любом случае, у них все получилось, и я была права. Я полагала, что мне нужно научиться больше доверять этим инстинктам, но вокруг всех даров, которыми я якобы обладала от моего редкого Ордена, было так много загадок, что трудно было определить, какие из них могут быть реальными, а какие просто мифами.

Я вздохнула, глядя на луну, чувствуя, как во мне бурлит сила, хотя я еще не Пробудила свою магию. Я сидела на серой черепице крыши за окном своей спальни. Она находилась на противоположной стороне дома от вечеринки, поэтому звуки продолжающегося празднования были приглушены.

— Это сюда все приходят, чтобы спастись от хаоса? — спросил грубый голос, заставив меня вздрогнуть от неожиданности, и я обернулась, чтобы увидеть Райдера Дракониса, стоящего в моей комнате и смотрящего на меня из открытого окна.

— Я единственная, кому нужен побег, — сказала я, пожав плечами, и моя поза напряглась, когда старая ненависть, заложенная в меня, заставила мои мышцы напрячься. Но Данте сказал нам, что доверяет этому человеку, а я была предана своей любви к нему, поэтому я заставила себя оставаться на месте.

— До сих пор, — ответил Райдер. — Но не волнуйся, я найду другое место, чтобы украсть минутку тишины.

Он повернулся и начал уходить, а у меня побежали мурашки по коже, когда мои дары пытались привлечь мое внимание, луна на мгновение показалась ярче, и меня охватило сильное чувство, что я могу упустить что-то важное.

— Подожди, — позвала я, не успев усомниться в своих инстинктах. — В конце концов, здесь только одна крыша. Я не против ее разделить.

На несколько долгих секунд наступила тишина, а затем Райдер появился снова, вылезая из окна с гораздо большим трудом, чем это далось мне. Но он был примерно в четыре раза больше меня, так что это было неудивительно. Черт, да он, наверное, мог бы свернуть мне шею одной рукой, если бы ему вздумалось.

Он пересел по другую сторону окна от меня, упираясь спиной в скошенную крышу, которая поднималась за ним, и медленно выдохнул.

— Как ты меня нашел? — спросила я с любопытством, потому что была уверена, что закрыла за собой дверь и не шумела здесь.

— Твоя боль воззвала ко мне, — ответил он просто, как будто это имело смысл.

Я ничего не ответила, потому что это, несомненно, привело бы к вопросам, на которые я не хотела отвечать, а также к жалостливым взглядам и прочему дерьму, от которого я просто хотела избавиться.

Минуты шли, а он все не спрашивал, и я снова расслабилась, размышляя, может ли он действительно отличаться от остальных.

— Ты уверена, что не против моего общества? — спросил он, словно ожидая, что я в любой момент брошусь бежать. Но я была Розали Оскура, и я ни от кого не убегала. Ни от чего. Я уже видела более чем достаточно худшего, что мог предложить этот мир, и если я чему-то и научилась, так это всегда стоять на своем и владеть собой. Я больше никогда и ни перед кем не буду трусить.

— Данте доверяет тебе, поэтому мы все доверяем тебе. Что тут непонятного? — спросила я, пожав плечами, заставляя себя расслабиться.

— Чертовски много, — пробормотал он. — Никто из тех, кого я когда-либо знал, просто слепо не выполняет подобные приказы, если только они не боятся последствий провала от того, от кого они исходят.

Я пробурчала, закатив глаза и снова посмотрев на луну. — Ну, тогда мне жаль тебя. Никто из нас не боится Данте — нам и не нужно бояться. Он причинит вред одному из нас только, если мы предадим его, а мы скорее умрем, чем сделаем это. Мы любим и уважаем его, и он неоднократно доказывал, что достоин этого. Он заслужил свое положение Альфы гораздо большим, чем просто будучи самым большим, самым плохим, самым сильным среди нас. Никто даже не подумает выступить против него. Никто даже не захочет.

— Даже ты? — спросил Райдер, его глаза загорелись знанием, и я рассмеялась.

— Даже я. Возможно, я рождена, чтобы стать Альфой, но Данте никогда не пытался отрицать это или подрезать мне крылья. Он помогает мне узнать, что значит быть хорошим и настоящим Альфой, а когда придет время создать собственную стаю, мы с ним разберемся.

— Значит, ты не попытаешься просто забрать у него это? — подтолкнул Райдер.

— Ого. Тебе действительно нужно многое узнать о семье, — пробормотала я.

Он обдумал это на мгновение, затем кивнул. — Возможно, ты права.

Мы сидели в тишине, глядя на далекие, усыпанные звездами холмы, еще несколько минут, пока я не смогла больше терпеть.

— Так ты не собираешься спрашивать? — потребовала я.

— О чем?

— О… обо мне, о моей боли, о том, что это такое и почему я ее чувствую. Я полагала, что ты пришел за этим, потому что хотел сказать мне «со временем все будет хорошо», что я ежедневно слышу от тети и всех остальных, кто думает, что мне нужно их мнение. Но ты просто сидишь и ничего не говоришь, так что…

Райдер тихонько засмеялся, покачав головой.

— Я буквально чувствую на тебе боль, щенок. И несмотря на то, что я считаю тебя одним из наименее жестоких Волков, которых я когда-либо встречал, я не заинтересован в обсуждении того, почему у маленькой девочки разбито сердце.

— Я не маленькая девочка, — прорычала я, его слова заставили меня подумать о Роари и о том, какой жалкой он, должно быть, считает меня. Просто еще одна маленькая идиотка с влюбленными глазами. Но все было не так. Меня тянуло к нему не только потому, что он был горячим, добрым, забавным и… ну, то есть, да, эти вещи способствовали. Но я чувствовала это. Я чувствовала притяжение между нами с помощью своих даров и просто знала, что он может быть тем самым для меня. Но я также не была настолько глупа, чтобы думать, что он заинтересуется девушкой на десять лет моложе его, не говоря уже о той, которая разрушила его жизнь. Поэтому я смирилась с тем, что буду лелеять свое разбитое сердце и хранить свои секреты из-за этого.

— Да. И я не испорченная оболочка человека, который едва умеет справляться с эмоциями, кроме тех двух, что нацарапаны у меня на костяшках пальцев, — ответил он.

Улыбка дернулась в уголках моих губ от его поддразнивания, и я посмотрела на его руки, свесившиеся над коленями. Слово похоть смотрело на меня с его левой руки, и когда он увидел, что я смотрю на него, он повернул костяшки правой руки в мою сторону. Боль. Имеет смысл.

— Где ты делал все свои татуировки? — с любопытством спросила я, заметив еще несколько, выглядывающих из-под краев его одежды.

— Смотря какие. Многие из них я делаю сам. Все они имеют для меня значение, даже если на первый взгляд это не так.

— Например? — я вздохнула, и он пожал плечами.

— Некоторые из них напоминают мне о том, за что я стою, другие — о том, что я потерял, — он откинул рукав рубашки и указал на Василиска, свернувшегося вокруг созвездия Лепуса. — Это символы моих родителей. Некоторые рисунки не имеют смысла сами по себе, но болезненный акт их создания — достаточная причина.

— А что означает знак Скорпиона? — спросила я, указывая на знак звезды ниже по его руке, и он помрачнел.

— Это был долбаный Габриэль, который вел себя как мудак. Он притворился, что Зрение показало ему, что для меня действительно важно сделать эту татуировку, но все, что он сделал, это обманом заставил меня пометить свое тело его гребаным знаком звезды, — Райдер поморщился, проведя большим пальцем по татуировке, как будто хотел стереть ее, но он мог бы удалить ее магическим путем, если бы действительно захотел. Это было хлопотно, но возможно в течение нескольких сеансов. Это означало, что он принял решение оставить ее.

Я рассмеялась, представив, как он, должно быть, разозлился, когда понял, что его обманули, и Райдер поднял на меня бровь.

— Я чувствую связь между вами двумя, так что, возможно, это тоже имеет значение, — добавила я, пожав плечами.

— Только не говори ему об этом, потому что, как он считает, я все еще злюсь из-за этого. Тем не менее, он, наверное, единственный друг, который у меня когда-либо был, так что, возможно, в этом есть смысл. Но теперь Леон продолжает говорить о том, что я должен сделать для него татуировку Лео, как будто мое тело — это гребаный блокнот для всех них, на котором они могут рисовать, что хотят, — он закатил глаза.

— Может, тебе стоит это сделать, — предложила я, пожав плечами. — Я тоже чувствую связь между тобой и ним. И у вас теперь общая половинка, так что разве это не делает вас как бы… братьями в законе или типа того?

— О, черт возьми, только не ты. Не называй меня так. Ни сейчас, ни когда-либо.

— Я думаю, это мило. Давай, Пауло пытался научиться делать татуировки в качестве одного из своих последних хобби, так что все, что тебе понадобится, прямо здесь. К тому же ты сделаешь доброе дело, если используешь его для достойного искусства — не говори Пауло, но на той неделе он сделал моей кузине Грете татуировку Пегаса на спине, и его рог выглядит как честный до звезд член. Серьезно — у него даже вены есть. Все остальные делают ставки на то, сколько времени пройдет, прежде чем ей удастся получше рассмотреть татуировку в зеркале или на фотографии и понять, что он сделал. Это будет чертовски эпично, когда она это сделает.

Райдер рассмеялся, и я поняла, что мне действительно нравится его общество.

— Знаешь, что странно, — сказала я. — Меня вырастил человек, который рассказывал мне только ужасы о тебе. Он предупреждал меня обо всех ужасных вещах, которые ты сделаешь со мной, если я когда-нибудь окажусь так близко к тебе, и все же, в конце концов, вот я сижу рядом с тобой со всеми своими конечностями, пока он… он…

Я запнулась, мой разум наполнился воспоминаниями обо всех тех поганых вещах, которые мой папа делал со мной на протяжении многих лет. Обо всей боли, страхе и ужасе, которым он подвергал меня, якобы для того, чтобы «сделать меня сильнее». Я жила в аду все те годы, что провела в ловушке по его милости, пока Данте и моя тетя Бьянка не узнали обо мне и не потребовали, чтобы мне разрешили переехать и жить здесь. И они не знали даже малой доли того, что я пережила с ним. Не то чтобы я хотела лгать им об этом, скорее, боль от этих воспоминаний была слишком сильной, чтобы делиться ими. Да и какой в этом смысл? Он был мертв, его больше нет, и все, что у меня осталось в память о нем, это шрамы в моем сердце и на моей плоти.

Я провела пальцами по линиям разрушенной кожи на правом боку, и взгляд Райдера опустился, чтобы проследить за этим движением.

— Ты ненавидишь свои шрамы? — спросил он, хотя это было скорее утверждение, чем вопрос.

Я посмотрела на него, разглядывая крошечную линию серебристой кожи, видневшуюся над его рубашкой, и он кивнул.

— Мне знакомо это чувство, — он задрал рубашку, обнажив мириады шрамов, покрывающих его грудь, и я сглотнула, зная, что он страдал еще сильнее, чем я. Райдер опустил рубашку. — Или, по крайней мере, раньше. Раньше я считал их признаком слабости, напоминанием о том времени, которое я провел по милости этой суки, о том, как она одолела меня… обо всем этом дерьме.

— Но теперь? — спросила я, в моем тоне прозвучал намек на надежду, в которой я не была уверена, что хочу признаться. Но я не знала другого человека, у которого были бы такие шрамы, как у меня. Несколько других Оскуров пережили немного пыток, но не в моем возрасте и не так, как я. Годы психологического насилия и пленения в доме моего отца оказали на меня почти такое же влияние, как и последний акт насилия, который на всю жизнь запечатлелся на моем теле. Пытки Райдера, может быть, и не исходили от родителей, но все же они исходили от того, с кем он был вынужден жить месяцами, он знал, каково это — быть в плену и во власти могущественного фейри.

— Теперь я знаю, что лучше не пытаться определить себя по моим самым слабым моментам, — ответил он, пожав плечами. — Потребовалось время и годы, когда я делал все возможное, чтобы доказать себе и всему миру, что я неприкасаемый, неудержимый, бесстрашный, но, делая это, я совсем забыл о жизни. Элис была единственной, кто действительно показал мне, что мне нужно для счастья и как я должен определять себя.

— И как же?

— По тем вещам, которые для меня важнее всего. По тому, ради чего я готов жить и умереть, — он снова протянул костяшки пальцев ко мне и щелкнул пальцами, как будто хотел стряхнуть татуировки, если бы мог. — Не ради этого. Но ради этого, — Райдер задрал рубашку и показал мне черную букву X, которая была набита прямо напротив его сердца, и мой пульс участился, когда я почувствовала, что это было для него. Это была она. И все, что она дала ему. И сила этого пробудила мои дары и заставила мою кожу покалывать.

— Моя семья — все для меня, — вздохнула я. — Я бы хотела, чтобы этот шрам олицетворял их, но все, что он делает, это напоминает мне о нем и о том, что он со мной сделал.

— Так измени это, — пожал плечами Райдер, снова опуская рубашку. — Я, конечно, не изменился за ночь, и я бы не сказал, что я даже близок к тому, чтобы узнать о человеке, которым я могу быть, а не о том, кого все от меня ждут. Но я решил больше не обращать внимания на то, что думают другие. Я могу идти своим путем и знать, что к тому времени, когда я дойду до его конца, по крайней мере, я проживу свою жизнь так, как я хотел, чтобы сложилась моя судьба.

Я думала об этом, отвернувшись, чтобы посмотреть на луну, безмолвно прося ее помочь направить меня в этом, помочь мне понять, что мне нужно делать.

Я не была уверена, сколько времени прошло, прежде чем я приняла решение, и я снова повернулась, чтобы посмотреть на Райдера.

— Я хочу, чтобы ты покрыл их для меня, — твердо сказала я. — Я пойду за оборудованием для татуировок Пауло и хочу, чтобы ты покрыл мои шрамы чернилами.

— От того, что ты их спрячешь, они не исчезнут, — медленно сказал Райдер.

— Я знаю, что нет, — согласилась я. — Но я хочу сделать это не поэтому. Сейчас, когда я смотрю на себя в зеркало, я вижу эти шрамы и лицо человека, который дал мне их. Я вижу маленького испуганного щенка, в которого он пытался меня превратить. Но это не я. Я не из тех девушек, которые сторонятся дерьма, когда становится плохо, и я определенно не из тех, кто трусит перед кем-то. Уже нет. Поэтому, когда я смотрю в зеркало, я хочу видеть отражение всего того, что придает мне сил. Я хочу, чтобы ты покрыл их розовой лозой, и каждый бутон и цветок на ней будет представлять разных членов моей семьи. Лоза будет символизировать нашу любовь друг к другу, которая всегда будет поддерживать нашу связь. И прежде чем ты попытаешься возразить, потому что я слишком…

— Ладно, — оборвал меня Райдер, прежде чем я успела начать приводить свои супер разумные доводы о том, почему для меня круто сделать массивную татуировку в четырнадцать лет, ведь на принятие решения у меня ушло около тридцати минут.

Я смотрела на него с минуту, затем широко ухмыльнулась и прыгнула на него, обхватив его руками за шею и крепко сжав. Райдер замер, затем неопределенно погладил меня по голове, прежде чем я отскочила от него, выпрыгнула в окно и помчалась в свою спальню, а затем бросилась по коридору, чтобы взять все необходимые вещи.

К тому времени, когда я вернулась, моя ухмылка была такой большой, что резала щеки, и я с возбужденным визгом бросила татуировочный пистолет, чернила и все это дерьмо на край моей кровати.

— Где ты хочешь меня видеть? — спросила я, покачиваясь на ногах, в то время как Райдер выглядел где-то между искушением передумать и забавой надо мной.

— Кровать подойдет. Насколько велики шрамы?

Я стянула с себя рубашку, чтобы показать ему, и он сморщил нос, схватил простыню и бросил ее мне.

— Мне не нужно видеть тебя голой, щенок, — проворчал он.

— На мне спортивный лифчик, — запротестовала я, морща нос в ответ. — Кроме того, ты старый. И Лунный. И брат в законе Данте, так что фу.

Райдер фыркнул от смеха, а я постаралась не думать о Роари, который определенно был старше его и о котором я без проблем фантазировала. Но это было нормально, я могла быть лицемеркой в своей собственной голове, и я все равно осталась при своем мнении о нем.

Я спустила штаны, стоя в коротких трусиках и показывая ему, как шрам спускается на полпути вниз по бедру, поворачиваясь так, чтобы он мог видеть, как он изгибается вокруг ребер как спереди, так и сзади моего тела.

— Судя по шрамам, придется много часов работать, чтобы скрыть их. И это будет ужасно больно. То есть, я думаю, я мог бы лечить тебя по ходу дела, но обычно я не делаю этого, пока чернила не закончатся и я не вживлю их в кожу, так что…

— Нет. Мне плевать на боль. На самом деле, я хочу чувствовать ее. Я хочу написать ею поверх агонии шрамов и держать в уме людей, которых она изображает, пока это происходит, — твердо сказала я.

— Хорошо, — ответил Райдер, снова удивив меня. Он вел себя не так, как большинство старших фейри, которых я знала, и я вдруг поняла, что отличалось в его отношении ко мне. Он принимал то, что я была самостоятельной личностью и что я знала свой собственный разум. Он не говорил мне, что я слишком молода или что я буду смотреть на вещи по-другому, когда вырасту. Он не пытался сказать мне, что он знает лучше или что-то в этом роде. Потому что он все понимал. Такие люди, как я и он, не были детьми. У нас никогда не было возможности быть слишком молодыми для всякого дерьма, потому что это у нас украли. И если я была достаточно взрослой, чтобы пережить то, что пережила, то он верил, что я достаточно взрослая, чтобы сделать свой собственный выбор сейчас. Я только хотела, чтобы он смог убедить мою тетю Бьянку, Данте и остальных членов стаи понять это тоже. Святое дерьмо, они сойдут с ума, когда увидят эту татуировку. — Мы можем начать сейчас, а когда ты не сможешь больше терпеть, я вылечу тебя и закончу в другой день.

— Нет, — ответила я с легким укором в голосе. — Я могу это принять. Я хочу закончить сегодня вечером. Полностью. Я готова снова начать жить своей жизнью, Райдер.

Его взгляд снова переместился на мои шрамы и то количество плоти, которое они покрывали на левой стороне моего тела, и я знала, что он думает о том, что это займет чертовски много времени, не говоря уже о боли. Но я догадывалась, что он также видит, что я уже все решила, поэтому он кивнул и жестом указал мне перебраться на кровать, и я с мрачной улыбкой сделала это.

Сегодня была последняя ночь, когда кто-то будет видеть во мне щенка или жалеть меня за мои шрамы. Когда все будет сделано, моя семья увидит эту татуировку, испугается до смерти, а потом узнает, что я перестала играть по чьим-либо правилам, кроме своих собственных. Я была Альфой в своем собственном понимании. И я была готова взять на себя эту роль. 

29. Райдер

Мне потребовалось несколько часов и много магических чернил, но татуировка Розали наконец была сделана, и я заживил последнюю рану, убрав кровь спиртовой салфеткой. Она соскользнула с кровати, натянув свой топ вместе с короткими трусиками. Меня почти не волновало, что половину работы она была голой, это было необходимо, чтобы скрыть все ее шрамы. И я был уверен, что она тоже чувствовала эту странную платоническую связь, которую мы формировали.

Я догадывался, что это было похоже на то, что я мог бы чувствовать по отношению к брату или сестре. Не то, чтобы я действительно мог быть таким по отношению к ней или к кому-либо в этой семье, кроме Данте. Они выполняли приказы своего Альфы, без него я был просто чужаком. Тот, кто причинил боль их семье, убил людей, которых они любили. На моих руках всегда будет кровь Оскуров, и это не давало мне покоя, поскольку звезды разорвали нашу с Данте связь Астральных Противников.

Я перевернул запястье, рассматривая новые чернила, которые я добавил чуть выше татуировки Скорпиона на моем запястье — символ Льва. Я не знал, почему я решил сделать это, но пока Розали отдыхала от сеанса, я без долгих раздумий нанес его на свою кожу. У Льва было несколько языков пламени, вьющихся вокруг него, и я знал, что это означает нечто большее, чем я когда-либо признаю вслух.

— О, черт, — вздохнула Розали.

— Что? Я испортил ту последнюю розу? — я встал, подошел к ее длинному зеркалу и осмотрел розу, которая располагалась прямо над ее ключицей.

— Нет, Райдер… она идеальна. Это выглядит круто! — она крутанулась на месте, закинув руки мне на шею, и я замер в ее объятиях, пока она визжала от восторга на ухо.

— Это ничего, — пробурчал я.

— Это все, — прорычала она, отпуская меня, ее глаза на мгновение вспыхнули силой. Черт, когда эта девушка Пробудится, она станет силой природы. Я чувствовал, как с нее снимается груз боли, и был уверен, что в целом она станет намного сильнее благодаря этому опыту. В Алестрии жизнь раздавала боль тоннами, но Розали Оскура была выжившей. Она была одной из немногих, кто процветал благодаря своим страданиям. Как моя девочка Элис.

— Ну… хорошо, — пробормотал я.

— Могу ли я что-нибудь сделать для тебя в качестве платы? У нас есть звездная пыль, или ауры, или…

Дверь Розали распахнулась, и куча маленьких детей ввалилась внутрь, пикируя на Розали и безумно облизывая ее.

— Мы скучали по тебе!

— Где ты была?

— Ух ты, посмотрите на эту татуировку! — крикнул один из них, и они все навалились на нее, рассматривая каждый дюйм, пока я пытался выскользнуть за дверь. Но прежде чем я добрался до свободы, один из маленьких человечков заметил меня.

— О мои звезды, Лунный Король здесь! — закричала одна маленькая девочка, пикируя на меня.

На меня набросились крошечные Волки, они карабкались на меня, лизали меня, лапали меня. — Аргх, — я пытался стряхнуть их, но они были цепкими маленькими ублюдками.

— Это парень Данте! — крикнула девушка.

— Я не его блядский парень, — пробурчал я, и все они отшатнулись, как будто я ударил их, резко задыхаясь.

— Он ругался! — вздохнул маленький мальчик. Я не мог угадать их возраст, я знал только, что большинство из них были не выше моего роста.

— Блядь! — пискнула девочка, затем все они захихикали.

— Бля, бля, бля, бля! — подхватил другой мальчик.

— Вот дерьмо, — пробормотал я.

— Дерьмо! — крикнул другой мальчик, и я решил, что это моя реплика, чтобы замолчать.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо! — кричал самый высокий мальчик, а затем выбежал из комнаты, так как они все вторили ему каждый раз, когда он матерился.

Я провел рукой по шее и посмотрел на Розали, когда она фыркнула от смеха.

— Тетя Бьянка тебе за это яйца оттяпает, — сказала она с ухмылкой.

— Ну, ты все еще хочешь мне заплатить? Потому что если да, тогда покажи мне место, где я действительно могу спрятаться в этом доме.

— Хорошо, — она улыбнулась и поманила меня за собой за дверь.

— Ты не одеваешься? — спросил я, и она покачала головой, бросив на меня злобную ухмылку через плечо.

— Я собираюсь показать всей своей семье, как Альфы носят свои шрамы, — уверенность в ее выражении лица заставила мое сердце сделать что-то странное, как будто оно на мгновение стало больше.

Я был уверен, что это гордость. Я вспомнил тот день, когда я заклеймил свои костяшки пальцев двумя определяющими эмоциями, между которыми я жил. Это было похоже на возвращение части контроля, установление границ, которые имели смысл для меня, так что это больше не было просто хаосом в моем сознании. Но это было даже лучше, потому что Розали поставила клеймо постоянного напоминания о любви и добре в ее жизни поверх ее шрамов, напоминая ей о том, что действительно определяет ее, ради чего она должна жить. Когда я сбежал от Мариэллы, у меня не было никого, кроме банды головорезов-фейри. И единственной мечтой, которую я хотел осуществить, была месть. Если бы не Элис, я бы так и остался тем потерянным, жестоким существом, которому не для чего и не для кого жить.

Мы проходили мимо Волков, которые ворковали и задыхались от татуировки Розали, смесь ужаса от большинства ее старших членов семьи до ревности и удивления от младших.

— Подожди, пока Бьянка увидит, — обратилась к ней одна тетя, но Роза просто откинула волосы, не обращая внимания. И за это она понравилась мне еще больше.

В конце концов она провела меня через ворота в частный квартал дома.

— Это комнаты Данте, — объяснила Роза, и я окинул взглядом аляповатые золотые украшения, расставленные на пьедесталах, и пару сундуков с сокровищами вдоль стен.

— Логично, — сказал я с ухмылкой.

— Мама хочет, чтобы у него была возможность уединиться. Как Дракону, ему нужно уединяться, и иногда наших кузенов нужно запирать, чтобы они не начали обниматься без его согласия.

Я издал негромкий смешок, когда она провела меня в огромную комнату с темной мебелью и массивной кроватью под золотой люстрой. На стенах висели сундуки с сокровищами и картины с изображением различных Волков. Одна с Штормовым Драконом, летящим сквозь облака, а над кроватью красовалась большая эмблема Оскура. Все было как-то… причудливо, но мне это не совсем не нравилось.

— Вот, пожалуйста, — объявила Розали. — Устраивайся здесь, насколько захочешь.

— Спасибо, — пробормотал я, и она повернулась ко мне, наклонилась и обняла меня, прижавшись ухом к моей груди.

— Нет, спасибо тебе, Райдер. Ты дал мне больше, чем ты когда-либо узнаешь, — прошептала она, и когда она отстранилась, я был уверен, что в ее глазах стояли слезы. Но это не была боль, потому что я бы почувствовал ее, если бы это было так.

— Носи свою боль как броню, Розали, — твердо сказал я ей. — В этом мире нет ничего страшнее фейри, которые могут истекать кровью на глазах у своих врагов, не дрогнув.

Улыбка озарила ее губы, и она кивнула, в ее взгляде появилось обещание, когда она направилась к двери и помахала на прощание, выскользнув в коридор. Дверь закрылась, оставив меня в темноте, и я не потрудился включить свет.

Тяжело вздохнув, я сел на край кровати, прислушиваясь к вечеринке, бушевавшей за пределами покоев Данте. Должно быть, было уже далеко за полночь, но я все еще бодрствовал, мои инстинкты горели от ощущения того, что меня окружает столько Оскуров. Увидев его семью вот так вблизи, я тихонько затосковал по семье, которую потерял много лет назад.

Я достал из кармана лезвие, покрутил его между пальцами, используя гипноз, чтобы вызвать в своем сознании мать и отца. Мои способности позволяли мне быть уверенным, что я никогда их не забуду. Хотя прошло уже несколько месяцев, а может, и больше, с тех пор, как я позволил себе увидеть их такими. Их лица всегда сопровождались чувством вины в моем нутре, осознанием того, что я не был тем человеком, которого они хотели вырастить. Мариэлла позаботилась о том, чтобы из меня выковали монстра, и из-за этого моя жизнь разделилась на две части. До нее и после.

Я использовал свой гипноз, чтобы увидеть их в этой комнате, идущих вместе рука об руку, улыбающихся, смеющихся, любящих друг друга. Так я их и запомнил. Я не позволял себе много думать о боли в глазах отца после ее смерти. Он никогда не был прежним, замкнулся в себе, отстранился от других. Я был единственным, кому он улыбался. Он держал меня в пузыре безопасности и любил меня всем сердцем, может быть, даже больше, чем просто любил. Словно пытался восполнить любовь, которую я потерял, когда умерла моя мама.

Через час или около того, голоса донеслись по коридору, и я застыл, узнав Данте и его маму.

— …не будь смешным, Dolce Drago, — шипела она. — Мальчик находится в моем доме, я буду видеться с ним, если захочу.

— Ему нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли, — рассуждал Данте, и я почти представлял, как он пытается преградить Бьянке путь в его комнату.

— У него было достаточно времени, пока он делал татуировки моей четырнадцатилетней племяннице без моего разрешения, — прорычала она, и я переместил лезвие в своей руке, старая привычка успокоила мою тревогу, когда я позволил немного крови вытечь из большого пальца и насытился болью.

— Танцевать, Данте! — донесся голос Леона издалека.

— Да, иди и будь со своим Leone, — подбодрила Бьянка.

— Он не мой Leone, — пробормотал Данте. — Просто оставь Райдера в покое, мама.

— Я здесь только для того, чтобы принести ему еды. Может, он и сын Веспера Дракониса, но в этом доме я не допускаю пустых животов, — звук каблуков донесся до двери, и я застыл на месте, когда она открылась и Бьянка появилась в своем длинном темно-зеленом платье, а Данте выглядывал из-за ее спины с извиняющимся выражением лица.

— Почему ты сидишь здесь в темноте, nuovo figlio? — потребовала она, включив свет, и я поморщился от яркости. Она вскрикнула, и я уже собирался защищаться от нападения, когда она побежала вперед и схватила мою руку, перевернув ее, чтобы увидеть порез на большом пальце. — Нет, нет, нет, — она зашипела, сильно дергая мою руку, пока ставила тарелку с едой рядом со мной на кровать.

— Что вы делаете? — спросил я в замешательстве, глядя на Данте.

— Веду тебя в ванную, — сурово сказала она, и я нахмурился, следуя за ней в ванную комнату, где она промыла порез под краном. — Dalle stelle, il ragazzo si taglia? Non va bene[33].

— Все в порядке, — пробурчал я, отдергивая руку, но женщина оказалась на удивление чертовски сильной. Она провела большим пальцем по порезу, когда кровь, заливавшая мою ладонь, была смыта, и в мгновение ока залечила его.

— Он Василиск, мама, ему нужна боль, чтобы восстановить свою магию, — в отчаянии сказал Данте из дверей ванной комнаты, и я бросил на него взгляд, прося о помощи. Я мог убить человека голыми руками, но я понятия не имел, как обезвредить эту суетливую маленькую женщину. Чего она хотела? Я понятия не имел о ее намерениях.

— Dolce Drago, убирайся отсюда, — Бьянка махнула на него рукой. — Я хочу поговорить с сыном Веспера наедине.

Я умолял его глазами не уходить, но предательский ублюдок пожал плечами и направился прочь, оставив нас наедине.

— Сейчас, — хмыкнула Бьянка, выпрямляясь и глядя на меня. Для такого маленького человека у нее был большой хребет. — Ты не прольешь кровь в моем доме, nuovo figlio.

— Почему вы продолжаете называть меня так? — я нахмурился.

— Это значит «новый сын». Звезды связали тебя с моим Drago, что делает тебя и моим тоже, понимаешь? Nuovo figlio, — она резко развернулась и пошла обратно в спальню. — Ты идешь?

Я поплелся за ней, чувствуя себя потерянным и растерянным, ожидая, что она будет бросать в меня оскорбления и проклинать меня в связи с могилой ее мертвого мужа.

— Иди сюда, на свет. Я хочу посмотреть на твое лицо, чтобы привыкнуть к нему, — она позвала меня под большую золотую люстру над кроватью Данте, и я встал там, неловко свесив руки по бокам. Она подняла подбородок, внимательно осматривая меня, потянулась вверх, чтобы взять меня за челюсть и повернуть мою голову влево-вправо.

— Ммм, — неодобрительно хмыкнула она. — Почему ты так похож на своего папу? — пробормотала она. — Твоя мать была посветлее, а глаза ярче. Хотя сейчас, приглядевшись, я вижу в тебе ее черты… правда, они спрятаны глубже.

— Вы знали ее? — прошептал я, не зная, что сказать по этому поводу. Я был просто удивлен, что она не пытается вырвать мое сердце из груди прямо сейчас.

— Да, очень, очень давно. Мы вместе учились в Академии Авроры. Мы не были близки, но у нас были одни и те же классы. Это было до того, как она стала союзницей Лунных, — она слегка улыбнулась воспоминаниям. — Oh come cambiano le cose…[34]

Я прочистил горло. — Простите, если я причиняю вам неудобства в вашем собственном доме, миссис… Оскура, — сказал я, чувствуя себя чертовски неловко, обращаясь к этой женщине, которая всю жизнь страстно ненавидела меня и Лунных.

Она схватила меня за руку, и я вздрогнул, собираясь защищаться и не желая убивать мать Данте, но ничего другого не последовало.

— Ragazzo sciocco[35], — выругалась она. — Зови меня тетя Бьянка или хотя бы Бьянка.

— Ладно, — буркнул я.

— А теперь иди и поешь. Я не выношу голодных щенков.

— Я не щенок, — прорычал я.

Она с любопытством посмотрела на меня. — Я буду решать это, nuovo figlio. Интересно, Веспер Драконис вырастила мальчика или мужчину? — она села на кровать, поглаживая пространство между собой и огромным блюдом с хлебом и сырами, которое она принесла для меня.

Я опустился рядом с ней, и она указала на еду, но когда я не взял ее, она потянулась к моим коленям, взяла горбушку хлеба и разделила ее пополам. — Поделись со мной, Райдер, в знак нашего нового союза.

Она предложила мне половину хлеба, и я взял его, отломив кусочек, собираясь затолкать его между губами, прежде чем она вскрикнула, как будто ее задница горела. Она взяла с блюда небольшую миску с маслом и протянула мне. — Окуни его в это. Я сделала его сама из оливок, которые мы выращиваем в южной роще.

Я обмакнул кусок хлеба в масло, не понимая, какого хрена немного масла может изменить вкус хлеба, но когда я просунул его между губами, каждый вкусовой рецептор во рту взорвался, как гребаный фейерверк.

— Вот дерьмо, — прорычал я, отрывая еще один кусок хлеба и смазывая его маслом. Бьянка смотрела на меня блестящими глазами и передала мне еще хлеба, когда я доел кусок в своей руке.

— Bene, да?

— Очень чертовски хорошо, — согласился я с полным ртом. — Вы действительно это приготовили?

— Да, — усмехнулась она. — Ты ведешь себя так, как будто никогда раньше не ел домашней еды.

— Я не ел, во всяком случае, с детства. И я не очень-то это помню, — я прочистил горло, обмакнув хлеб в остатки масла в тарелке, прежде чем поглотить его. — Ох, я все съел.

Она снова шлепнула меня по руке так, что я подумал, что она собирается со мной драться, и в ответ на это в кончиках моих пальцев вспыхнула магия. Но, похоже, это был какой-то дружеский жест, так как она просто рассмеялась и встала, едва ли превышая меня в росте, даже в моем сидячем положении.

— Пойдем со мной, — она направилась к двери, а я нерешительно встал. — Такому растущему мальчику, как ты, нужно что-то получше, чем масло и хлеб.

— Есть что-то получше? — с надеждой пробормотал я.

— Намного лучше, — она озорно ухмыльнулась, и я последовал за ней в прихожую. Откуда-то из дома доносился смех и пение, и мои мышцы напряглись.

— Тебе нечего бояться в моем доме, nuovo figlio, — твердо сказала Бьянка, пропуская свою руку через мою, так что я внезапно оказался сопровождающим этой королевы Оскура по коридорам ее собственного дома. — Мой Drago сказал, что ты член семьи, значит, так оно и есть.

Я беззвучно кивнул, когда она повела меня обратно в дом, и я был благодарен, что большинство гостей остались снаружи, так что мы незамеченными проскользнули в огромную кухню и в большую кладовую. Полки заполняли всю комнату, ломясь от консервных банок, кувшинов, льняных мешков — здесь хранилось достаточно еды, чтобы накормить целую армию. И я догадался, что именно для этого она и предназначалась.

Бьянка отпустила мою руку, взяла со стеллажа бутылку красного вина и встала на цыпочки, чтобы дотянуться до консервной банки на полке, расположенной слишком высоко над ее головой. Я двинулся вперед, подцепил ее и передал ей. Она похлопала меня по руке с теплой улыбкой. — Grazie, ragazzo dolce[36].

Я молчал, пока она доставала из кухни пару бокалов, наполнила их вином и передала мне один. Я взял его, поднес к носу и вдохнул, чтобы проверить ингредиенты.

Она рассмеялась, шлепнув меня по руке. — Ты думаешь, я попытаюсь тебя отравить? Кажется, это довольно глупый способ убить Василиска, не так ли? — она поманила меня за собой на кухню, неся жестянку с вином, затем жестом пригласила меня сесть за островок.

Она сняла с крючка светло-голубой фартук с надписью «Альфа кухни», вьющейся вокруг Волка в поварском колпаке в центре. Она повязала его на место, затем взяла продукты из огромного холодильника и начала готовить что-то на плите. Некоторое время мое вино стояло нетронутым, но в конце концов я сделал глоток. Оно потекло по моему языку, и я почувствовал вкус лета, когда созрел этот виноград, почувствовал землистость бочки, в которой вино простояло много лет, фрукты, добавленные для придания ему сладости, от вишни до оттенка апельсина. Я издал звук удовлетворения, который никогда не покидал меня прежде. Я никогда в жизни не пил вина. Во-первых, оно олицетворяло Оскур, а во-вторых, я никогда не видел в нем смысла. Алкоголь не мог повлиять на меня, если я не позволял ему, но это было гораздо больше, чем просто средство для опьянения.

Бьянка повернулась ко мне со знающим взглядом. — Вкусно?

— Это… невероятно, — признался я, делая еще один глоток.

— Это с того года, когда я вышла замуж за il mio amore scelto dalle stelle[37], — в ее глазах появилась печаль, и я нахмурился, сосредоточившись на серебряных кольцах в них, мое сердце сжалось в груди, когда я почувствовал ее боль в воздухе. Ее Элизианский партнер погиб от рук моего отца. Гнев застыл в моих венах при этой мысли. Мысль о том, что я могу потерять Элис из-за кого бы то ни было, вызывала во мне желание убить всех сомнительных засранцев в городе, лишь бы сделать ее смерть менее вероятной.

— Мне жаль, — пробурчал я, подперев рукой подбородок, когда ее боль продолжала вливаться в меня, и ее губы разошлись, когда она почувствовала мою силу в работе.

— Сожаления — для живых, — просто сказала она, вернувшись к своей стряпне так быстро, что я был уверен, что она пытается скрыть свое горе. Но от меня невозможно было скрыть такую агонию.

— Вы и есть живая, — заметил я, и она издала горестный вздох.

— Мой муж сделал свой собственный выбор, — сказала она. — Горе — это факт жизни. Именно поэтому моя семья празднует, когда есть повод. Кто знает, когда наступит рассвет и наступит ваше последнее завтра?

Я отпил еще вина, размышляя об этом. — Если это облегчит вашу боль, то, возможно, вы захотите узнать, что я провел сто процентов своих дней в страданиях после смерти отца. Пока Элис…

Она снова обернулась, фыркнула, вытирая слезы с глаз. — Ты думаешь, мне приятно знать, что ты страдал, nuovo figlio?

— Да, — твердо ответил я.

— Ну, ты ошибаешься. Я веду такой образ жизни, потому что это необходимо. Смерть стала постоянным врагом, которого я вынуждена впускать в свой дом снова и снова. Но я не получаю удовольствия от того, что мои враги страдают из-за этого. Я с самого начала хотела заключить мирный договор, но мой муж был таким же упрямым, как твой отец и их отцы до них. На земле нет силы, способной разорвать связь между Астральными Противниками, она порождает насилие, смерть и разрушение. На это нет ответа, пока один или оба связанных не умрут. По крайней мере, так мы считали до сих пор. Ответ существовал всегда, и вы с моим сыном были теми, кто открыл его. Узы были разорваны любовью. Вы отложили свои разрушительные потребности в сторону в погоне за одной девушкой, — в ее тоне прозвучала нотка обожания. — Девушкой, которая является подарком звезд для моей семьи и всей Алестрии. Девушкой, которая покорила сердца двух врагов и благодаря этому спасла наш город.

Улыбка мелькнула в уголках моих губ. — Они сделали ее слишком совершенной, чтобы любой из нас мог устоять. Звезды — коварные маленькие засранцы.

— Язык, nuovo figlio, — выругалась она, хлестнув меня полотенцем, и я ухмыльнулся, когда она ухмыльнулась. Она покачала головой и вернулась к приготовлению какого-то вкусно пахнущего блюда, которое она готовила на сковороде, и мой желудок громко заурчал. Она заворчала, бормоча себе под нос: — Detesto uno stomaco vuoto[38].

Вскоре она подала горячую тарелку со спагетти и фрикадельками, и я набросился на нее, как прожорливый волк, что было чертовски уместно. Благодаря этому и вину я был на седьмом небе от счастья. Это была лучшая еда, которую я когда-либо ел, и я просто хотел продолжать есть ее, даже когда доел все до последней крошки.

Бьянка сидела напротив меня и пила свое вино, с удовлетворением наблюдая за мной. Когда я закончил, она забрала тарелку и наполнила мой бокал.

— Иди и наслаждайся вечеринкой, — напутствовала она, а я перевел взгляд на часы на стене. Было почти три часа ночи, а празднование все еще продолжалось. Мой взглядпереместился на окно, где вдалеке виднелось пламя костра и силуэты танцующих тел. Некоторые из них определенно были обнажены. Когда Оскуры веселились, они не сдерживались.

— Спасибо за еду, — пробормотал я, соскальзывая со своего места и забирая с собой бокал вина. Я собирался вернуться в комнату Данте и подождать, пока Элис достаточно устанет, чтобы присоединиться ко мне.

— Райдер? — позвала Бьянка, когда я дошел до двери, и я оглянулся, выгнув бровь. — Не уползай обратно в постель, дай шанс моей семье, они могут тебя удивить. И dalle stelle, спусти свои Орденские дары, чтобы ты мог насладиться истинным эффектом вина Оскура, — она подмигнула, подталкивая меня уйти, и я выскользнул за дверь, обдумывая ее слова.

Мой взгляд упал на открытые двери патио, которые вели на большую площадку с огромной джакузи. Элис лежала в нем в маленьком розовом бикини, рядом с ней стояли Леон и Данте без рубашек, все они смотрели на что-то над собой, ухмыляясь и подбадривая.

— Давай, Гейб! — крикнул Леон, шлепая руками по воде.

— Я видел, что все пройдет очень хорошо! — отозвался откуда-то Габриэль, и любопытство взяло верх надо мной, когда я направился к дверям террасы.

Я вышел на террасу и откинул голову назад, увидев Габриэля на крыше босиком, в одних джинсах, с распростертыми крыльями за спиной. У него было глупое выражение лица, которое говорило о том, что он пьян.

— Гейб, Гейб, Гейб! — Леон начал скандировать, а Элис и Данте присоединились к нему.

— Приземляйся прямо здесь, — сказала Элис, указывая на воду перед собой.

— Но не раньше двух обещанных тобой сальто назад в воздухе, falco! — крикнул Данте.

— Я сделаю тебе три сальто назад и пируэт, прежде чем приземлюсь, — дерзко сказал Габриэль, пожимая плечами, как будто это было пустяком.

Он сделал пару шагов к краю крыши и прыгнул, его крылья не успели раскрыться, как он перевернулся на спину и с громким стуком упал лицом вниз на настил.

Я рассмеялся, и все взгляды устремились на меня.

— Шрам! — взволнованно воскликнул Леон, выныривая из воды, перепрыгивая через лежащего без сознания Габриэля и прыгая ко мне, едва не выбив вино из моей руки. — Я везде тебя искал, но потом Данте сказал, что ты хочешь побыть один и запретил мне тебя искать, — он надулся, гладя меня по голове, и я оттолкнул его, расплываясь в улыбке.

— Ах! — вскрикнула Элис, и мы оба повернулись к ней в тревоге, обнаружив, что электричество отскакивает от Данте через воду, когда она начала вылезать из ванны. — Ты бьешь меня током, Drago, — она ударила его ногой, и он ухмыльнулся.

— Виноват, bella, — его глаза были опущены, пока он смотрел на ее задницу.

Она вылезла, подбежала к Габриэлю и перевернула его на спину. Его глаза были открыты, а лицо, покрытое кровью из разбитого носа, озаряла мечтательная улыбка. — Привет, ангел.

Я догадался, что он был в полном порядке.

Элис хихикала, исцеляя его нос, а он использовал свою магию воды, чтобы смыть кровь, немного переборщив, так что она хлынула из его ладони потоком, но, похоже, ему было наплевать.

— Я же говорил, что у меня получится, — самодовольно сказал Габриэль, и Элис рассмеялась еще сильнее.

— Пойдем, мы играем в игру «Oscura-Obbligo», — Леон схватил меня за руку и потащил к джакузи. Его нога поскользнулась на мокром настиле, и он чуть не потянул меня за собой, споткнувшись. Я удержал его на ногах, подталкивая к ванне, а он смотрел на меня большими глазами, которые говорили о том, что я только что спас ему жизнь.

— Не смотри на меня так, Муфаса, — пробормотал я.

— Как так, Райдикинс? — ворковал он, хлопая своими чертовыми ресницами.

Габриэль бросился к нам и забрался вперед, ухмыляясь. — Я победил.

— Это была не гонка, — прорычал я.

— Но если бы это было так, я бы победил, — самодовольно сказал Габриэль.

Элис подошла ко мне сзади, запрыгнула на спину и укусила меня за мочку уха. — Я могла бы съесть тебя, ты такой аппетитный.

Леон нырнул в джакузи спиной вперед, пуская вокруг себя огромные брызги, и я усмехнулся, повернув голову, чтобы посмотреть на Элис, когда она отпустила мое ухо. Она небрежно поцеловала меня, и я рассмеялся в ее пьяном поцелуе, подхватил ее на руки и опустил в джакузи.

Я поднес бокал с вином к губам, наблюдая за ними, но Данте указал на меня.

— Остановись, — приказал он, и я нахмурился. — Пусть твои дары Ордена спадут, прежде чем ты выпьешь это, fratello. Это вызов.

— Ура! — Леон засиял, а я пожал плечами, после чего проглотил весь бокал вина, алкоголь шипел в моих венах и поднимал настроение.

— Твоя очередь, Райдер, — взволнованно сказала Элис. — Ты должен бросить вызов одному из нас.

— Я не играю в игры, — пренебрежительно сказал я.

— Да ладно, да, играешь, Шрам, — сказал Леон, откидывая мокрые волосы с лица, и взгляд Элис прошелся по его мускулистым плечам.

— Нет, — просто ответил я.

Данте взял бутылку вина со столика рядом с ванной, вырвал пробку зубами и протянул ее мне. Я протянул ему свой бокал, и он продолжал наливать, пока вино не перелилось через край.

— Тогда пей с нами, пока не почувствуешь себя игривым, fratello, — он ухмыльнулся.

— Я могу выпить десять бутылок вина и все равно не буду «игривым». Это слово ко мне не применимо, — я осушил половину бокала одним длинным глотком, и Элиc вскочила на край ванны, дергая меня за рубашку.

— Залезай, — призвала она, забирая стакан из моих рук, и я потакал ей, стягивая рубашку через голову и отбрасывая в сторону. Моя прекрасная Вампирша сидела на краю ванны, не отрываясь наблюдая за мной, словно не хотела пропустить ни секунды этого шоу. И я не хотел разочаровывать свою малышку.

Я расстегнул брюки, сбросил их и снял туфли и носки, оставшись в одних темно-серых боксерах. Элис ухватилась за пояс, на секунду заглянула внутрь, а затем с хихиканьем защелкнула их обратно на моей коже. Ее сиреневые волосы прилипли к щекам, и я захотел собрать свет в ее глазах и сохранить его навсегда.

— Тебе весело, детка? — пробормотал я, и она кивнула.

— Особенно сейчас, когда мы все вместе, — сказала она, отодвигаясь в ванну, чтобы освободить место для меня.

Я забрался в горячую воду и сел между Элис и Габриэлем, пока моя девушка передавала мне обратно мой напиток. Ее рука легла на мое бедро под водой, пока вино начало воздействовать на мою голову. Мои мысли стали более туманными, и все мои сомнения по поводу присоединения к вечеринке рассеялись. Здесь не было даже Волков, были только мы. И мне это нравилось.

Рука Габриэля легла на мое другое бедро, и я удивленно повернулся к нему. — Чувак, — прорычал я, но его глаза были остекленевшими в видении.

Он начал смеяться, вынырнув из этого состояния, затем сделал выпад вперед и крепко поцеловал меня в губы, его щетина коснулась моей челюсти. Он отпрянул назад, когда я попытался ударить его, и промахнулся на волосок.

Леон и Данте разразились смехом, подпрыгивая в воде.

— Он действительно сделал это, — буркнул Данте, очевидно, придумав эту дерзость, пока я отвлекался на Элис.

— Гейб дикий, когда пьян, — сказал Леон, ухмыляясь, как ребенок, когда Габриэль засмеялся и выпил еще один бокал вина, как будто это была вода.

— Ммм, — хмыкнула Элис. — Мне нравится, когда вы, ребята, трогаете друг друга.

— Я отсосу любой из их членов для тебя, маленький монстр, — мгновенно сказал Леон. — Просто выбери член, любой член.

— Если ты попытаешься приблизить свой рот к моему члену, Муфаса, я задушу тебя твоими же волосами, — сказал я небрежно.

— Да, я люблю тебя, Leone, но я хочу только рот нашей Vampirina на моем члене, — Данте мрачно ухмыльнулся.

Габриэль выпрыгнул из воды, сел на край ванны рядом с Леоне и чуть не свалился с нее. — Я сделаю это, — пролепетал он.

— Ты пьян, — сказал я ему, когда Данте снова наполнил мой стакан, и я понял, что и сам не далеко ушел от него.

— Неа, — Габриэль отмахнулся от меня. — Я совершенно тревз. Нет, я трезв совершенно. Ох, ты знаешь, о чем я.

— Я сделаю это для своей пары, — решил Леон, двигаясь перед ним.

— Ты собираешься отсосать Габриэлю в доме семьи Данте на глазах у всех, кто случайно пройдет мимо? — спросил я.

— Да, — одновременно сказали Леон и Габриэль.

— Ради Элис, — добавил Леон, и Габриэль кивнул, его веки опустились. Чувак, он в стельку.

— Посмотри на меня, ангел, мне нужна помощь, чтобы стать твердым, — попросил Габриэль, уронив свой стакан в воду и смутно попытался достать его, когда он уплыл.

Наверное, мне стоит это прекратить.

Данте снова наполнил мой стакан, когда я допил еще один, и Элис стянула с себя бикини, прислонившись спиной к ванне, чтобы Габриэль мог видеть ее шикарные сиськи.

Я определенно должен что-то сделать.

Мой взгляд снова остановился на сиськах Элис, и я забыл, о чем только что думал. Что-то о сыре? У мамы Данте в кладовке было столько сыра. Я пойду и съем немного позже.

Я наклонился и взял в рот один из сосков Элис, заставив ее громко застонать.

— Если я наклоню голову вот так, ты сможешь представить, что я девушка, — сказал Леон Габриэлю.

— Девушка, которая не Элис, сосущая мой член, так же непривлекательна для меня, как и парень, делающий это, — задумчиво сказал Габриэль, чуть было снова не свалившись с края ванны, но Леон поймал его за руку. — Я просто понаблюдаю за ней.

— Я знаю! Я сниму видео, чтобы Элис могла смотреть его, когда нас не будет рядом, — возбужденно сказал Данте, словно это была самая лучшая идея на свете, и взял со стола свой Атлас.

— О, а можно мне сняться? — спросила Элис, и Данте повернул камеру на нее, пока я возился с ее сосками, заставляя ее задыхаться от желания. Я терся лицом между ними, потому что… сиськи.

— Ты смотришь, маленький монстр? — потребовал Леон, оглядываясь через плечо, когда он положил руку на внутреннюю часть бедра Габриэля.

— Да, — сказала она, садясь более прямо, так что ее сиськи оказались под водой, а я остался дуться без игрушки. — Ребята, вы действительно собираетесь сделать это для меня?

— Да, — сказал Леон с широкой улыбкой. — Я бы сделал для тебя все, что угодно.

— Я бы полетел на Луну и привез для тебя ее кусочек, — сказал Габриэль. — Клянусь звездами, как ты думаешь, я действительно смогу это сделать? — его глаза на мгновение остекленели, затем он нахмурился. — Очевидно, я бы умер. Но я бы умер за тебя, Элис.

— Я бы умер за нее сильнее, stronzo, — твердо сказал Данте.

— Я бы содрал всю свою кожу, пока оставался жив, а потом умер бы за нее, — самодовольно сказал я, перекинув руку через спинку ванны позади нее.

— Оууу вы, ребяята, — ворковала Элис.

— Так, я собираюсь сделать это, Гейб. Приготовься к лучшему минету в твоей жизни, — сказал Леон, схватившись за пояс боксеров Габриэля. Мне, наверное, следовало отвернуться или что-то в этом роде, но мне было интересно посмотреть, действительно ли они собираются пройти через это. Данте подошел ближе, как гребаный режиссер порнофильмов, держа в руках свой Атлас, а Элис вывернула шею, чтобы лучше видеть.

— Поторопись, я не могу оставаться твердым, когда ты так смотришь на меня, Леон, — прорычал Габриэль, держа руку перед своим лицом, чтобы закрыть вид на Леона внизу.

— Ты совсем не твердый, парень. Как я должен работать с банановой шкуркой вместо члена? — пожаловался Леон.

Габриэль начал икать. — Я — ик — твердый. О нет, подожди, я — ик — нет.

— Освободите место, освободите место, — позвал сзади нас женский голос, и Габриэль упал в воду как раз в тот момент, когда появилась пожилая женщина в очень откровенном серебристом купальнике, который никак не подходил ей по возрасту. У него были вырезы на животе и груди, и ее загорелая, морщинистая кожа была выставлена на всеобщее обозрение. На шее у нее висело несколько ожерелий с амулетами, и они звенели, когда она шатко проходила рядом.

— Тетя Ласита, я думал, что ты в постели, — сказал Данте.

— Cosa[39]? — огрызнулась она.

— Я думал, ты в постели, — сказал он медленнее и громче.

— Cosa? — снова закричала она, размахивая длинной палкой и тыча ею в наши с Элис головы. — Отойдите, я вхожу.

Элис погрузилась ниже под воду, снова влезла в свой бикини. Я соскользнул с сиденья, когда Ласита забралась в воду и устроилась между нами.

— Ah, bellissimo, — удовлетворенно вздохнула она, прислонив палку к плечу. Она посмотрела на меня, ее глаза блуждали по моему телу, затем она жеманно улыбнулась. — О, привет, леший, ты наконец-то пришел за мной, не так ли?

— Что? — я хмуро посмотрел на Данте, который сделал глоток вина из своей золотой чаши.

— Ты — тот самый леший, с которым я заключила сделку за мой защитный медальон из пыли пикси, — она потрясла амулетом на одном из своих ожерелий, похожим на маленький велосипедный звонок. — Раньше ты был замаскирован под маленького грязного человечка, но теперь я вижу, что ты наконец-то пришел ко мне как настоящий искуситель ночи, — ее рука схватила мое колено под водой, и я с ворчанием отдернул его.

— Данте, — рявкнул я, когда он зашептал на ухо Элис, явно отвлекаясь на нее.

— Ласита, это Райдер Драконис, — громко сказал он. — Он связан с Элис, как и я.

— Cosa? — выпалила Ласита. — Говори громче, ты говоришь так же громко, как мышь, ragazzo Drago.

— Рай-дер Дра-ко-нис, — буркнул Леон, произнося мое имя.

— О, это же Leone, со своими умственными чудовищами, — сказала она, угрожающе размахивая своей палкой. — Они съели мозговые пластины в твоем мозгу, я вижу, из-за этого ты говоришь очень медленно. Весьма прискорбно.

Она наклонилась к моему уху и прошептала: — Куда ты возьмешь меня на ночь, чтобы порезвиться? В сарай?

— Данте, — снова рявкнул я, переместившись еще на несколько дюймов вниз по сиденью, так что оказался прижатым к Габриэлю, который отключился, свесив голову назад через край ванны. Он икал во сне, вся его грудь вздрагивала.

— Он не леший, Ласита, — в отчаянии сказал Данте.

— Cosa? — позвала она, и Данте зарычал от разочарования.

Внезапно со стороны танцующих у костра Оскуров раздался хор воплей, и по настилу послышался топот босых ног. Появилась Розали в шортах и спортивном лифчике, ее татуировка все еще была на виду, она ухмыльнулась нам.

— Мы все собираемся на пробежку. Мы подумали, что ты мог бы вести нас под луной, Drago? — с надеждой спросила она.

Данте встал из воды с широкой улыбкой. — Да, я хочу полетать, — от него отлетела молния, ударив в фонарики вокруг патио и замкнув их. — Может, пора немного протрезветь? — он прижал руку ко лбу, излучая исцеляющий свет, и встал немного прямее, хотя он явно был еще далек от трезвости.

— Я тоже иду, — сказал я, вставая, пока с меня стекала вода, а Ласита возбужденно захлопала, уставившись на мой пресс.

— Пора, король леших? — спросила она, сжав мою икру, и я неловко выбрался из ванны на настил.

— Вы просто… подождите здесь, — сказал я тете Данте, и она с готовностью кивнула.

Я ударил Габриэля по лицу, заставив его проснуться от толчка с именем Элис на губах, затем я исцелил его достаточно, чтобы прояснить его голову.

— Вот дерьмо… — простонал он, протирая глаза, и последовал за мной из ванны, а Леон и Элис вылезли и побежали по траве, гоняясь друг за другом по кругу, смеясь и пытаясь шлепнуть друг друга по задницам.

— Я чуть не дал Леону пососать мой член? — шипел на меня Габриэль, сжимая мою руку так сильно, что от боли я почувствовал небольшой укол магии.

— Да, — ответил я с ухмылкой.

— Клянусь звездами, — выругался он.

— Вы идете? — Розали позвала нас. — Ты можешь прокатиться на моей спине, если хочешь, Райдер?

— Я думаю, что сегодня ты уже достаточно трогал мою маленькую кузину, — сурово сказал Данте.

— Он просто собирается покататься на мне, Данте, успокойся, — сказала Розали, положив руки на бедра.

— Перестань так говорить, — прорычал он.

— Что плохого в том, что он меня оседлает? — поддразнила она, и по его коже пробежали электрические разряды.

— Прекрати, — огрызнулся Данте.

— Вместо этого покатайся на мне, Райдер, — позвал Леон, снимая мокрые боксеры и обнажая свой член перед всем миром.

— Ура! Мы можем кататься вместе, — крикнула Элис, и я кивнул, направляясь к ней, а Габриэль следовал на шаг позади.

— О, привет, Гейб проснулся, — сказал Леон с ухмылкой, поднимая руку к голове и исцеляя себя. Он разразился смехом, указывая на Габриэля. — Я бы точно отсосал у тебя, чувак. Разве это не круто? Это лучшая ночь на свете!

Элис впала в истерику, и я воспользовался моментом, чтобы вылечить ее, притянул ее к своей груди, когда она немного протрезвела и украдкой поцеловала меня в губы.

— Ммм, ты на вкус как вино и грех, — промурлыкала она.

Леон перешел в свою огромную форму Льва, а Розали сместилась рядом с ним, подняв свою пушистую серебристую голову к луне и жалобно завывая.

Элис вскочила на спину Леона, и я начал следовать за ней, пытаясь использовать переднюю лапу Леона, чтобы закрепиться. Моя нога поскользнулась на его шелковистой шерсти, и я упал обратно на землю. Мокрый нос прижался к моей спине, и я оглянулся через плечо, обнаружив, что Розали подталкивает меня головой. О, ради любви к звездам!

Она толкнула меня сильнее, и Элис поймала мою руку, подтаскивая меня к себе. Я ворчал, устраиваясь позади нее.

— Ты самый неуклюжий милашка из всех, кого я знаю, — Элис крепко поцеловала меня, что помогло унять жжение от этих слов. Я не был гребаным милашкой.

Данте перешел в форму Дракона, а затем упал и раздавил сарай на краю виноградника. Я рассмеялся, когда он продолжал катиться, его огромные когтистые лапы развевались в воздухе, прежде чем он снова поднялся на ноги и потряс головой.

Элис дико смеялась, когда Данте взмахнул крыльями и взлетел в небо, на мгновение поплыв как-то странно, а потом выпрямился и зарычал на луну. Каждый Волк в семье Оскура ответил на его крик пронзительным воем, который пронзил до самых глубин моей души. Леон тоже зарычал, все его тело вибрировало под нами, и я прижался к Элис, когда он взвился на дыбы, как конь, и помчался за Волками, рвущимися через виноградник впереди нас. Габриэль летел вместе с Данте, паря и кружась вокруг него, как ветер.

Розали бежала так быстро, что была похожа на серебряную пулю, вырываясь вперед, ведя всех нас за Данте в небе. Леон бежал вместе с ними, и мой желудок вздымался, адреналин разливался по моим венам. Я крепче прижал Элис к себе, когда раскат грома прорезал воздух, и еще один вой поднялся от Волков Оскура.

Элис ответила собственным воем, и я тоже завыл, потерявшись в силе этой стаи и ощущении того, что я нахожусь там, где должен быть. В семье, в которой я никогда не должен был быть. 

30. Элис

— Это Пояс Ориона, — сказал Гарет, указывая на звезды, сверкавшие над головой, пока мы лежали на старом побитом диване на крыше «Сверкающего Урана» и слушали гул музыки, доносившийся до нас из клуба внизу.

— Ты уверен? — спросила я, прищурившись, делая очередной глоток из бутылки водки, которую мы стащили снизу. Она была дешевой и противной и обжигала, пока я глотала, но это был субботний вечер, и нам нечем было заняться, так что полупьяное созерцание звезд победило. — Я думаю, это часть Малой Медведицы…

— О, да. Я смотрел на нее вверх ногами, — ответил Гарет, а я хихикнула.

— Я думала, ты должен быть умным? — поддразнила я. — Ты ни за что не получишь стипендию в Академии Авроры, если не можешь найти даже основные созвездия на небе.

— Забавно, что ты так говоришь… — Гарет поднялся на ноги и наклонился, чтобы взять что-то из своей школьной сумки, а затем бросил толстый конверт мне на колени.

Я тоже поднялась, смахнула с глаз пряди длинных светлых волос, вытащила содержимое, и мое сердце заколотилось, когда я прочитала написанные там слова.

Уважаемый мистер Гарет Темпа,

Мы рады сообщить вам, что в этом году вы стали стипендиатом Академии Аврора. Вам было выделено пособие на приобретение формы и основных принадлежностей, поэтому мы с нетерпением ждем вас в первый день семестра первого сентября. Пожалуйста, помните, что это академия на полном пансионе, поэтому приезжайте с одеждой для внеклассных занятий и всем остальным, что вам может понадобиться в личное время.

Я уронила конверт на колени и с визгом бросилась в объятия Гарета.

— Ты сделал это! — я задыхалась, слезы навернулись на глаза, когда я поняла, что это действительно произошло. Все наши мечты и молитвы, о которых мы мечтали столько, сколько я себя помню, действительно сбывались. На этот раз судьба была на нашей чертовой стороне.

— Да, — медленно произнес Гарет, ничуть не обрадовавшись, как я, и я отпрянула назад, нахмурившись, посмотрела на него и ткнула пальцем ему в лицо.

— Не начинай сомневаться сейчас, — прорычала я. — Ты знаешь, что если ты действительно хочешь получить такую работу, которая тебе понадобится, чтобы выбраться из этой помойки, то тебе понадобится этот модный диплом из честной, как дерьмо, академии.

— Я знаю, Элла, я просто… — Гарет вздохнул, его глаза метались между моими. — Я не хочу оставлять тебя здесь одну с мамой. Она переживает очередной приступ невезения и…

Я ударила его кулаком в грудь и посмотрела на него. — Ты серьезно думаешь, что я не смогу справиться с мамой в состоянии алкогольного опьянения? — потребовала я. — Клянусь звездами, Гарет, мы говорим о твоем будущем. Мне не нужно, чтобы ты оставался позади и держал меня за руку. Я уже большая девочка, и ты еще не раз вернешься, чтобы навестить меня.

— Наше будущее, — прорычал он в обещании, которое, я знала, он сдержит, и мое сердце забилось, когда я поняла, что он делает это для меня так же, как и для себя.

— Тем более ты должен поехать, Медведь Гэр, — я снова посмотрел на письмо о принятии и вытащила прилагавшийся к нему расписание занятий и карту кампуса. — Посмотри на это чертово место! У тебя будет самое лучшее время. Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что так и будет.

— В то время как я знаю, что ты застряла здесь, получая дерьмовое магическое образование в средней школе? — спросил он, нахмурившись. Да, это было отстойно, поскольку, когда мне исполнится восемнадцать и моя сила Пробудится, я не смогу пойти в академию, как он, но я сделаю все возможное, чтобы остаться в нашей, по общему признанию, дерьмовой средней школе и научиться хотя бы основам.

— Отлично. Тогда научи меня всему, чему научишься. Я даже не буду на это жаловаться, — поддразнила я. — Но ты должен поехать, Гарет. Обещай мне, что не позволишь ничему испортить тебе этот шанс. И в первую очередь из-за меня.

Гарет вздохнул, опустив взгляд на карту, и его пальцы на мгновение пробежались по ней, а затем уперлись в поле для питбола. Его губы изогнулись в улыбке, и я увидела, как он рад этой перспективе, несмотря на его беспокойство за меня.

— Ты уверена? — спросил он.

— Уверена, — поклялась я. — И как только ты закончишь обучение, мы сможем собрать вещи и переехать через все королевство в какое-нибудь место у моря, как мы всегда мечтали.

— Можешь на это рассчитывать, — сказал он, схватил меня и заключил в медвежьи объятия, когда слезы снова навернулись мне на глаза, и я глубоко вдохнула, наслаждаясь этим моментом в его объятиях.

Мне будет чертовски не хватать его, пока он будет отсутствовать, но я знала, что в конце концов это будет того стоить, если нам действительно удастся воплотить наши мечты в жизнь.

Непрекращающийся звон моего Атласа заставил меня застонать, когда он разбудил меня, и я, нахмурившись, скатилась со своего места в импровизированном гнезде Габриэля на крыше над комнатой Данте и стала искать его рядом с нами.

Мой сон был настолько ярким, что, клянусь, я почти ощущала объятия брата, когда я медленно выдохнула и позволила моменту снова угаснуть.

Я лежала в постели одна, и лучи солнечного света, пробивавшиеся сквозь край полога, давали мне понять, что наступил рассвет, и объясняли, куда делась моя Гарпия. Он часто любил парить в небе, пополняя свои силы по утрам, и я осталась на кровати, растянувшись на дополнительном пространстве.

Атлас зазвонил как раз в тот момент, когда я нашла его, и я снова застонала, прищурившись на экран, увидев, что сейчас чуть больше пяти утра. Кто, черт возьми, мог звонить мне в такую рань?

Я взглянула на незнакомый номер, затем со вздохом постучала по своему гороскопу, размышляя, смогу ли я сейчас снова отключиться или нет. Это был тот раздражающий вид раннего утра, когда я, вероятно, не настолько устала, чтобы просто заснуть, но если бы меня не потревожили, я бы, наверное, проспала еще несколько часов.

Доброе утро, Весы! Звезды говорят о вашем дне…

Поскольку Марс переместился в вашу карту в обозримом будущем, вы наверняка почувствуете влияние хаоса, который он принесет с собой. Ваше будущее сейчас имеет множество возможностей, поэтому важно принимать каждое решение с осторожностью. Не следуйте только за своим сердцем, потому что голова поможет вам увидеть все более ясно. Венера снова посылает много внимания в вашу сторону, и вы делаете прекрасные шаги к тому, чтобы ловко жонглировать этим, но не забывайте уделять время и себе.

Мой Атлас снова начал звонить, и я нахмурилась, глядя на незнакомый номер, наполовину собираясь сбросить звонок, но любопытство взяло верх, и я ответила.

— Кто это? — спросила я, перевернувшись на спину и глядя на брезентовую крышу палатки.

— Элис, милая, это твоя тетя, — хихикнула Мелинда Альтаир. — Ты должна сохранить этот номер. Я не собираюсь раздавать его просто так всем знакомым.

— О, конечно. Я так и сделаю, — сказала я, садясь и внезапно почувствовав себя как-то странно.

Я еще не совсем осознала, что я Альтаир, не говоря уже о том, что у меня действительно есть отец. Наверное, мне следовало позвонить маме и рассказать ей, но после того, как мы в последний раз разговаривали на Рождество, между нами снова установилась радиомолчание, и мне уже надоело быть единственной из нас, кто хоть как-то пытался его нарушить. Я все еще получала свежие новости от людей, отвечающих за ее уход, и я позволила Леону уговорить меня, чтобы он оплатил ее пребывание там в обозримом будущем. Я просто не была уверена, как повлияет на нее то, что она узнает о Марлоу. То есть да, он был жив и никогда не бросал ее, но он вряд ли был в состоянии приехать к ней, воссоединиться или чего бы она ни хотела. Несколько дней назад Мелинда прислала мне по электронной почте свежие новости — не то чтобы я имела представление, откуда она взяла мой адрес электронной почты, — но она объяснила, что Марлоу все еще борется со своей памятью, и ему потребуется некоторое время, чтобы адаптироваться к использованию магии и просто нормальному функционированию. Возможно, ей даже станет хуже, когда она узнает, где он был все это время, что он был в ловушке, один и нуждался в помощи… Да, я собиралась и дальше откладывать это дерьмо. Особенно пока не было никаких шансов, что он сам сможет связаться с ней или с чем-либо еще. Потому что он явно был готов к этому не больше, чем она.

— Ну, как ты? Ты рада нашему сегодняшнему обеду? Я подумала, что ты захочешь узнать более подробную информацию о Марлоу, и я знаю, что он будет очень рад встретиться с тобой, как только поправится.

Я несколько раз моргнула, понимая, что теперь моя очередь говорить, затем кивнула. — Хорошо. Обед. Ммммм, — я не была уверена, что должна была ответить на это. Последняя наша встреча была короткой, но ей все равно удалось украсть у меня секрет, а затем продать его прессе после того, как я попросила ее не делать этого, так что обед совсем не входил в мои планы.

— Я не вовремя?

— Нет, извини. Я буквально только что проснулась, и мой мозг пытается наверстать упущенное, — мне хотелось пожурить ее, но я усвоила несколько уроков о Небесных Советниках после нашей стычки с Лайонелом Акруксом и не хотела наживать себе врага в лице еще одного из них, если можно было этого избежать.

— Глупая я, я забыла о разнице во времени между Алестрией и столицей, — сказала Мелинда, и я нахмурилась, потому что она опережала меня всего на час, что все равно делало это время странным для разговора. Но я полагала, что как один из Небесных Советников она была очень занята, так что, возможно, это было единственное свободное время, которое у нее было.

— Ты ведь знаешь, что моего партнера чуть не убили из-за той истории о нас, которую ты передала прессе? — потребовала я, не в силах больше сдерживаться.

— Ну, я верю, что он был достаточно силен, чтобы справиться с любыми последствиями, дорогая. Мужчина, вступивший в связь с Альтаиром, не был бы просто человеком, не так ли? — мило спросила она, как будто это не имело никакого значения.

— Значит, ты предполагала, что он будет достаточно силен, чтобы позаботиться о себе? Значит ли это, что ты знала, что подвергаешь его опасности? — потребовала я.

— Опасности? — Мелинда звонко рассмеялась. — От нескольких ревнивых бандитов? Боюсь, что в нашей семье время от времени приходится ожидать такого внимания. Люди видят нашу силу и убеждают себя, что могут справиться с ней. Я полагаю, что с твоим партнером все в порядке и он напомнил им, почему было плохой идеей вообще пытаться с ним связываться?

Я прикусила язык, не зная, что ответить на этот вопрос, чтобы не показалось, что я ною о ситуации. Верила ли я, что Райдер достаточно силен, чтобы справиться с этим и пережить это? Да. Но это все равно не делало ситуацию нормальной.

— Я просила тебя никому не говорить о том, что у меня есть три партнера, — сказала я вместо этого. — Я доверила тебе эту информацию, — Не то чтобы у меня был большой выбор в этом вопросе.

— Правда? Почему? — спросила она, в ее голосе слышалось замешательство, словно она даже не помнила, что я хотела сохранить это в тайне. — Это только покажет всем остальным, насколько ты могущественна. Я просто хотела, чтобы статья о тебе достигла самой широкой аудитории, распространилась далеко и широко и показала всем, как мы гордимся тем, что принимаем тебя дома.

Я прочистил горло, не зная, что на это ответить. Она каким-то образом перевела все мое возмущение в чувство странной гордости за себя. Как она это делала? Чертов политик, она только что отговорила меня от моих собственных мыслей.

— В любом случае, я хотела, чтобы ты знала, что я обеспечила тебе место в Академии Зодиак, как мы и договаривались. Они ждут тебя в понедельник, и я могу послать кого-нибудь забрать твои вещи с помощью звездной пыли, прежде чем ты отправишься на обед. Ты знаешь примерно, сколько сумок багажа ты возьмешь с собой, или…

— Подожди, — перебила я, возвращая себе остатки уверенности. — Я же вроде сказала тебе, что не заинтересована в смене школы. Мне нравится здесь. Это мой родной город. Мои партнеры тоже ходят со мной в школу здесь, и я действительно не думаю, что смогу вписаться в эту вашу модную академию. Спасибо за предложение и все такое, но мне и здесь хорошо.

— Правда? — спросила Мелинда, звуча неубедительно. — Но это же Алестрия. Разве ты не хотела бы быть подальше оттуда?

Моя кожа на мгновение нагрелась, и я закрыла глаза. Это была наша с Гаретом мечта — сбежать из этого дерьмового города и начать все сначала в другом месте. Но это было раньше. И как бы я ни намеревалась когда-нибудь уехать, сейчас моя жизнь была здесь, и я не собиралась уезжать, не узнав правду о том, что случилось с моим братом.

— Слушай, я действительно ценю это, но ничего не изменилось только потому, что я узнала, что являюсь твоей родственницей. Думаю, я бы хотела попробовать построить с вами отношения, потому что я всегда хотела иметь большую семью, но я также всегда хотела проложить свой собственный путь в жизни и выбраться из того места, где я выросла. Я не ищу подачек, но было бы здорово пообщаться или что-то в этом роде, — я пожала плечами, потому что не была полностью уверена, чего хочу от нее, но мне нравилась идея познакомиться с той стороной семьи, о которой я даже не подозревала.

— Что ж, возможно, ты не ищешь подачек, и я восхищаюсь этим порывом, Элис, но я надеюсь, ты понимаешь, что наша семья обязана перед тобой. Для тебя создан трастовый фонд — для всех наследников Альтаир — и теперь, когда мы официально признали тебя частью семьи, мы юридически обязаны его выполнять.

— Вы хотите сказать, что у меня есть деньги? — спросила я, нахмурившись, не зная, как к этому относиться.

— О, милая, ты действительно такая невинная, не так ли? — подтрунивала Мелинда. — Неужели тебе это даже не приходило в голову? Даже после того, как ты поняла, кто ты?

— Нет, не совсем, — честно ответила я. — Я в основном переживала тот факт, что мой отец не какой-то там покойник и что у меня даже есть другая семья.

— Ну, не волнуйся. Ты скоро привыкнешь ко всему, что значит быть Альтаиром. Я просто звоню узнать насчет обеда. Во втором часу, все еще в силе?

— О, я не знала, что у нас есть такая договоренность, но да. Конечно. Да. Я буду там.

— И приводи своих приятелей, — добавила она.

— Ну, Данте и Райдер сегодня работают над кучей бандитских дел, и их нет рядом… — не говоря уже о том, что они оба все еще были очень злы из-за всей этой ерунды со статьей в газете, и их никак нельзя было уговорить так легко, как только что уговорили меня. Не то чтобы она меня совсем покорила, но на нее было трудно злиться.

Мелинда вздохнула. — Ладно, ладно. Полагаю, будет проще знакомиться с ними по очереди. Кто-то встретит тебя у ворот академии, чтобы забрать во втором часу.

— Постой, я не в академии, — быстро сказала я, чувствуя, что она собирается завершить разговор. — Но я могу отправить тебе свое местоположение.

— Отлично, — ответила она.

— Хорошо, я…

Линия оборвалась, и я просто уставился на трубку. Мелинда Альтаир была… слишком. В основном милой, я была уверена. Но все-таки слишком. Она явно привыкла добиваться своего, и у меня возникло ощущение, что мне придется быть осторожной, если я хочу быть уверенной, что случайно не соглашусь с ней на то, в чем не была уверена.

Но помимо того, что я чувствовала не только предвкушение от встречи с ней и остальными членами ее семьи, я также чувствовала себя немного взволнованной. Это было очень важно. Раньше у меня никогда не было никого, с кем можно было бы пойти в гости на воскресный обед, а теперь я приведу Леона, чтобы он тоже с ними познакомился.

У меня было настоящее, истинное, обеденное свидание с семьей, чтобы познакомить его с ними. Мне было интересно, захочет ли Габриэль тоже прийти. Он был моим партнером так же, как и остальные, даже без серебряных колец в глазах, и он, вероятно, был более способен быть приятным, чем Данте или Райдер.

Мой Атлас пискнул, и я снова посмотрела на него, обнаружив сообщение от моей Гарпии.

Габриэль:

Спасибо, что подумала обо мне, ангел, но мне нужно встретиться с Биллом сегодня днем. Возьми Леона, веселись и не садись у камина.

Я нахмурилась от странности последнего предложения, но машинально отложила его в памяти, потому что знала, что лучше не пренебрегать его советом, а потом перевернулась на спину и закрыла глаза, решив, что лучшее, что я могу сейчас сделать, это постараться поспать подольше.

***
— Маленький монстр, — губы Леона прижались к моему уху, и я сонно застонала, когда тепло его тела переместилось на мое. — Проснись, проснись.

— Который час? — пробормотала я, потянувшись, чтобы запустить пальцы в его волосы, не открывая глаз.

— Почти пора идти, — ответил он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в шею, от чего я выгнулась дугой и притянула его ближе.

Я пробормотала что-то в ответ на это, но когда Леон начал продвигать свой рот вниз по моему телу, я забыла об этом и сосредоточилась на ощущении его губ на моей плоти.

Его пальцы обвились вокруг бретелек шелковистого одеяния, в котором я спала, и я позволила ему стянуть его вниз, освобождая мою грудь так, что соски затрепетали на холодном воздухе.

Леон издал низкий, глубокий звук в задней части горла, облизывая мой левый сосок, проводя языком по плоти вокруг него, но лишая меня удовольствия от прикосновения к нему.

Я выругалась под нос, когда он отодвинулся от моей ноющей груди, его голова двинулась вниз по моему телу, целуя и облизывая мой пупок, пока он продолжал скатывать шелковистую ткань с моего тела.

Я приподняла бедра, позволяя ткани скользнуть по моей попке, а затем он стянул ее с ног и отбросил в сторону, оставив меня обнаженной под ним.

— Леон, — простонала я, когда он переместил свой рот на мое левое колено и раздвинул мои бедра, его горячий взгляд был прикован к моему центру, пока он скользил пальцами взад и вперед по моим ногам, ни разу не коснувшись меня там, где я действительно этого хотела.

— Ты проголодалась, маленький монстр? — спросил он меня, его глаза горели, когда он провел ими по моему телу, чтобы встретиться с моим взглядом.

— Если ты собираешься спросить, хочу ли я отведать твоего члена, тогда избавь нас обоих от шуток и вставь его в меня, — прорычала я, приподнявшись на локтях и потянувшись к нему.

Я ухватилась за переднюю часть серой рубашки, которая была на нем, и притянула его к себе, удивляясь, почему на нем так много проклятой звездами одежды. Она, блядь, мешала.

Леон одарил меня опасной улыбкой и, схватив мое запястье, заставил отпустить его, а затем прижал руку к одеялу у меня под боком.

Он окинул мое тело голодным взглядом, прежде чем опуститься на пятки и закинуть мои ноги себе на плечи.

— Нам нужно идти, если мы не хотим пропустить обед с твоей новой модной тетей, — сказал он, глядя на меня сверху, его рот находился в нескольких дюймах от моей киски, которая пульсировала от потребности прямо сейчас.

— Что? — вздохнула я, снова приподнимаясь на локтях и хмуро глядя на него. — Нет, это не может быть правдой. Мы не должны быть там до двух, и сейчас только… — я посмотрела на солнце, палящее над головой, и нахмурилась в замешательстве.

— Ну, вообще-то уже десять минут третьего, — сказал Леон, бросив тоскливый взгляд на мою киску. — Гейб попросил меня подняться сюда и понежиться с тобой около четырех часов назад, когда он ушел к Биллу и не мог больше за тобой присматривать. А когда я пришел сюда, ты была такая милая и сонная, и я сам был в сонном состоянии, так что вместо того, чтобы разбудить тебя, я просто использовал заглушающий пузырь, чтобы пробраться к тебе. И, возможно, я также наложил на тебя заклинание покоя, потому что я знаю, что в последнее время ты не очень хорошо спала, поэтому я просто хотел, чтобы ты выспалась, пока есть возможность.

Мои губы разошлись в знак того, что я намеревалась сделать ему замечание за то, что он сделал этот выбор за меня, но затем он опустил свой рот ниже и провел языком по моему центру, заставив мою голову откинуться назад, и я застонала.

Леон лизал мой клитор в течение нескольких блаженно-идеальных секунд, а затем резко переместился назад, тряхнув головой, как бы проясняя ситуацию.

— Ничего не выйдет, маленький монстр. Ты не можешь опоздать. Давай, пойдем.

— Я думала, ты сказал, что я уже опоздала? — прорычала я, покачивая бедрами в явном требовании. — И я клянусь, Лео, я сейчас так возбуждена, что кончу тебе на лицо в течение тридцати секунд. Пожалуйста, просто дай мне это.

— Хм… — Леон оперся на один локоть и провел двумя пальцами по внутренней стороне моего бедра, сохраняя идеально медленный темп, пока не достиг моего входа и не погрузил их в меня.

Мой стон в этот раз был еще громче, и он ухмыльнулся, вгоняя их глубоко, и чувствуя, как моя киска плотно обхватывает его, прежде чем вытащить их обратно слишком быстро.

— Нет. Я не могу этого сделать, маленький монстр. Тебе нужно идти знакомиться со своей шикарной новой семьей, и я не могу быть причиной твоего опоздания, — он стряхнул мои ноги со своих широких плеч и ухмыльнулся, когда я уставилась на него.

— Но ты и есть причина моего опоздания — ты заколдовал меня, чтобы я уснула!

— Да, но говорить, что мы опоздали, потому что я трахал тебя, это как-то слишком, не так ли? Сказать, что ты проспала, не так уж и плохо.

— Но я не собираюсь говорить им об этом, Лео. Я просто хочу, чтобы ты заставил меня кончить. Прямо сейчас.

— Нет, — он вскочил и швырнул мне платье, когда я попыталась схватить его. — Пойдем. И я обещаю, что позже я так хорошо тебя ублажу, что ты простишь меня за то, что я оставил тебя в подвешенном состоянии, а потом еще раз и еще раз.

Я сузила на него глаза, затем резко выдохнула, сдаваясь.

— Как насчет этого, — предложила я, вставая, держа платье в руке, но не делая никакого движения, чтобы надеть его. — Давай сыграем в игру. Посмотрим, кто из нас первым сломается.

Глаза Леона вспыхнули от возбуждения, когда он бессовестно уставился на мои сиськи.

— Думаешь, ты сможешь заставить меня поддаться и трахнуть тебя? — дразнил он, словно сомневаясь в этом, но я была уверена, что мы оба знали, кто проиграет.

— Я думаю, что ты сделаешь это раньше меня, — ответила я с ухмылкой, прежде чем уйти от него, оставив его в гнезде Габриэля на крыше и на скорости спустилась в комнату Данте, где отбросила платье в сторону и быстро нашла другое.

К тому времени, как Леон догнал меня, я была одета в облегающее черное платье, которое облегало мое тело и делало мои сиськи по-дурацки привлекательными. Я сделала прическу и макияж, выбрав помаду цвета черной вишни, а на ноги надела туфли на убойных каблуках.

Леон застонал, запустив руку в свои струящиеся золотистые волосы, и я ухмыльнулась ему с вызовом.

— А что случилось с тем пышным платьем с оборками, которое мама Данте купила тебе? — спросил он, выглядя так, будто не мог решить, лучше это или хуже — возможно, потому что он только что понял, что я определенно собираюсь победить.

— Я думаю, мне стоит отложить его для сегодняшнего ужина с семьей, не так ли? — невинно спросила я. — А это тебе не нравится? — я повернулась, чтобы показать ему спину, которая была открыта, обнажая мой позвоночник, и с разрезом по задней части юбки, который показывал несколько дополнительных дюймов бедер, когда я двигалась.

— Э-э-э, «нравится» — это не тот термин, который я бы выбрал, — сказал он, сделав шаг вперед, но внезапно остановился и нахмурился. — Но неважно, насколько чертовски сексуально ты выглядишь, маленький монстр, я все равно не сломаюсь.

Я невинно пожала плечами, засунула вишневую жвачку между губ и направилась к двери.

Мама Данте помахала нам рукой, рассказываяо каком-то мальчике, который уже почти двадцать минут ждал нас у ворот, и у меня екнуло сердце, когда я догадалась, кого Мелинда послала за нами.

Как только мы вышли на солнечный свет за входными дверями, один из старших членов стаи как раз проезжал мимо на одном из маленьких фургонов, которые они использовали на виноградниках, и я бросилась вперед, чтобы запрыгнуть на заднее сиденье.

Леон перешел на бег, чтобы догнать фургон, с ухмылкой запрыгнул на заднее сиденье рядом со мной и остался стоять рядом со мной, пока я держалась за крышу кабины, чтобы не выпасть, пока мы ехали по дороге к главным воротам.

— Ты волнуешься за сегодняшний день? — спросил он, наклоняясь ко мне, чтобы аромат лета, исходивший от его плоти, ласкал мои чувства.

— Немного, — призналась я. — Я имею в виду, что от моего воспитания до того места, куда мы сейчас направляемся, не так уж далеко, и как бы мне ни нравилась идея сблизиться с этими людьми, я не уверена, что кровь — это все, что для этого нужно.

— Не беспокойся об этом, — ответил Леон, пожав плечами. — Мы справились с той вечеринкой в доме Акруксов.

— Пока нас не выгнали за наши выходки, — напомнила я ему, гадая, вспомнит ли Мелинда меня с той ночи, и слегка сморщилась.

Леон просто рассмеялся, пожав своими большими плечами, как будто это его нисколько не обеспокоило.

— Ты не можешь заставить людей любить тебя, — сказал он. — В этом вся суть. Неважно, кто ты и откуда, всегда найдется какой-нибудь мудак, который захочет поссать на твою радугу. Но пошли они нахуй. Потому что на каждого жалкого ублюдка, который не может оценить, как ты сияешь, найдется сотня тех, кто посчитает себя благословенным, если погреется в твоем сиянии. Так что сосредоточьтесь на этих людях. Они — те, кто имеет значение. Если окажется, что мы не нравимся этим причудливым ублюдкам, то пошли они в жопу. Кровь — это все хорошо, но семья значит гораздо больше, чем ДНК, и так уж получилось, что ты нашла себе достаточно любви независимо от этого.

Я прикусила губу, улыбнувшись этой оценке, радуясь, что Леон идет со мной на этот дурманящий голову обед. Сегодня мне нужно было его непринужденное пренебрежение к чужим дерьмовым суждениям, и он был прав. Все, что я могла сделать, это быть собой, а остальное само собой сложится. В любом случае, есть только один способ узнать это.

Когда фургон подъехал к воротам, он остановился, но прежде чем Леон успел сделать движение, чтобы спрыгнуть вниз, я наклонилась к нему и прошептала на ухо. — О черт, я только что поняла, что совсем забыла надеть нижнее белье.

Леон уставился на меня, его глаза пробежались по моему телу, когда я подмигнула ему и убежала, проскользнув через ворота еще до того, как водитель фургона успел открыть их наполовину.

Там меня ждал парень, сидевший на невысокой стене из песчаника сбоку от дороги, и я удивленно вздохнула, узнав его. Калеб Альтаир, наследник на пост Мелинды в Небесном Совете — то есть будущий лидер нашего чертова королевства и, судя по всему, теперь еще и мой кузен — вскинул бровь, заметив меня.

— Ты всегда опаздываешь или это единичный случай? — спросил он небрежно, проводя рукой по своим вьющимся светлым волосам и поднимаясь на ноги. — Потому что в любом случае это здорово, но в следующий раз я принесу закуски на время ожидания, если это войдет в привычку.

Я разразилась смехом, придвигаясь ближе к нему, а затем остановилась на неловком расстоянии. Мы достаточно хорошо ладили, когда встречались раньше, но тогда никто из нас не знал, что мы родственники и все такое, а сейчас я чувствовала себя на пятьдесят оттенков неловко. Обняться ли нам? Сделать что-то вроде кулачного удара для кузенов? Пожать руки? Поцеловать в щеку? Да хрен его знает.

— Извини, — сказала я, выбрав неловкий вариант, стоя на небольшом расстоянии и не зная, куда деть руки. — Я проспала.

Калеб рассмеялся, сокращая расстояние между нами и притягивая меня в объятия.

— Я думаю, что это странно, как бы мы это ни делали, но, учитывая, что мы пропустили годы лепки куличиков из грязи и всего такого дерьма, объятия — это самое малое, что мы заслуживаем, — объяснил он, прежде чем снова отпустить меня. Возможно, он был на несколько лет моложе меня, но почему-то не казался таким. Он был таким же высоким, как я, и на его теле было заметно много мышц, хотя и не так много, как у моих парней. Но в свои четырнадцать лет он выглядел скорее мужчиной, чем мальчиком, и мне было интересно, делал ли он когда-нибудь грязевые куличики или всю жизнь тренировался, чтобы стать мужчиной, которым он был рожден стать.

Леон догнал меня и тоже обхватил нас руками, громко мурлыча, прижимаясь ко мне и Калебу, а его твердый член менее чем неуловимо упирался в мою задницу.

— Тогда пойдем, дружище, моя девочка проснулась голодной, не так ли, маленький монстр? — сказал Леон, покусывая мочку моего уха.

Я отпустила Калеба и отступила назад, но Леон продолжал обнимать меня сзади, поцеловал в щеку и выгнул бедра так, что его член еще плотнее прижался к моей заднице. Черт бы его побрал.

— Звучит неплохо. Мама приготовит обед к половине третьего, так что ждать осталось недолго, — Калеб достал из кармана мешочек со звездной пылью и протянул в нашу сторону.

— Я и не знал, что твоя мама готовит, — сказала я, мой желудок заурчал при мысли о еде после моего мега-сна.

— Да нет, конечно, не готовит. Я имел в виду, что персонал приготовит все для нее, — Калеб разразился хохотом, бросив на нас звездную пыль, и мы унеслись прочь по звездам, прежде чем ему удалось взять себя в руки.

Мы тяжело приземлились у ворот дома, больше похожего на банк. И не тот банк, в котором я бы держала деньги. Банк для шикарных людей, которым открывают двери, кланяются и дарят шампанское, когда вы направляетесь внутрь, чтобы сохранить свои золотые слитки. Но, похоже, здесь все еще более вычурно.

Здесь все было из мрамора. По обе стороны от ворот стояли колонны, сделанные из этого материала беловатого цвета с золотыми прожилками, а вдоль подъездной дорожки возвышалась невысокая стена, сделанная из еще большего количества этого материала. Сами ворота были серебряными, и я не была уверена, что они не были действительно серебряными, как драгоценный металл, а не просто окрашены под него.

Леон издал низкий свист, когда ворота разъехались, и чувак в модной шляпе подъехал за нами на машине для гольфа.

Калеб просто запрыгнул внутрь, как будто это было совершенно нормально, и я практически видела, как Леон подсчитывал стоимость всего, что нас окружало, когда он шагнул вперед, подавая мне руку, чтобы я могла забраться в тележку.

Как только мы все оказались на борту, водитель развернул нас, и мы с визгом помчались обратно по дороге к… дому? Я не была полностью уверена, что дома должны заслонять солнечный свет, как это делало это чудовище, но, конечно, я остановилась на доме.

Калеб рассказывал о семье, называя имена и давая описания так быстро, что все они пролетали мимо моей головы, и я просто кивала, чувствуя себя более чем ошеломленной к тому времени, когда мы добрались до входной двери.

Мы поднялись вслед за Калебом по мраморным ступеням в мраморное здание, и я с удивлением обнаружила, что дверь была сделана из простого старого дерева. Ну, старого красного дерева, инкрустированного надписью на каком-то языке, который я не могла прочитать, но все же, для разнообразия, это был не мрамор.

Как только мы оказались внутри, мы ускорили шаг, пока Калеб указывал на различные комнаты, а я просто кивала, не замечая ничего, кроме гулкого пространства и денег, капающих со стен. Возможно, это было не более роскошно, чем поместье Акруксов, но меня бросило в дрожь от осознания того, что я связана с этими людьми. Прогуливаясь по шикарному дому Повелителя Драконов, я была настолько далека от всего этого, что могла просто посмеяться над тем, насколько это было абсурдно. Но это было место, с которым я могла быть знакома. Это было место, где я могла играть в детстве или проводить много времени в будущем.

Пальцы Леона переплелись с моими, и я медленно вздохнула, ощущая его постоянное присутствие рядом, прежде чем мы вошли в столовую, которая, к счастью, была вполне нормального размера. Я имею в виду, что стол был достаточно большим, чтобы за ним сидело десять человек, но для этого дома это было слишком скромно.

— Элис! — воскликнула Мелинда, вскочив на ноги, широко раскинув руки, чтобы обнять меня и поцеловать в обе щеки, прежде чем переключить свое внимание на Леона. — А вот лихой Леонид, — сказала она с легким, но заметным флиртом в тоне. Однако меня это не насторожило, это больше походило на ее манеру общения, чем на реальный интерес, и по какой-то причине меня это не пугало.

— Вы можете называть меня просто Леон, миссис А.

— Конечно, — ответила она, отступая назад, чтобы к нам мог приблизиться высокий мужчина, в котором я узнала ее мужа по газетам. — Это Оскар, мой муж и твой дядя, Элис, — сказала она. — А это младший брат Калеба — Хэдли, — она указала на мальчика, который был очень похож на своего брата, но с более темными волосами, как у его отца. — И девочки, Айрис и Дженна, — добавила она, указывая на двух светловолосых милашек, которые смотрели на меня широко раскрытыми глазами.

— Ты никогда не говорила, что у нее фиолетовые волосы, — изумленно вздохнула Айрис.

— Я хочу, чтобы мои волосы были фиолетовыми, — добавила Дженна с ухмылкой, и внезапно напряжение, которое я чувствовала, лопнуло, и я рассмеялась.

— Хотите услышать историю о том, как я перекрасилась в этот цвет? — предложила я, собираясь занять место напротив них, но потом поняла, что это прямо у огня, и переместилась, чтобы сесть рядом с Дженной, когда в моей памяти прозвучало предупреждение Габриэля. Я предположила, что он видел, как я уронила еду себе на стул или что-то в этом роде, и я была более чем счастлива избежать неловкости.

— Это хорошая история, — с энтузиазмом добавил Леон, заняв место рядом со мной и откинувшись на него, широко расставив ноги и обхватив рукой спинку моего стула, словно он был здесь как дома. — Она подумала, что я и другие ее партнеры могли быть плохими парнями, и замаскировалась, чтобы мы не узнали ее тайну.

Девочки подпрыгнули на своих местах, визжа от восторга, когда Леон рассказал о моей жизни гораздо интереснее, чем я могла бы, и я улыбнулась ему, пытаясь придумать, как рассказать эту историю, не углубляясь в то, что мой брат был убит и все, что с этим связано. Я была совершенно счастлива рассказать Мелинде и всем старшим за столом эти подробности, потому что, черт возьми, они могли бы даже помочь мне найти ответы на некоторые вопросы, но это казалось немного тяжелым для детей на нашей первой встрече.

Мы все погрузились в беседу, пока нам приносили закуски, и Леон смешил взрослых не реже, чем детей, своими безумными историями и откровенным бредом. Он старательно избегал упоминаний о том, чем зарабатывает на жизнь его семья, и я тоже не стала вдаваться в подробности бандитской жизни Данте и Райдера. Забавно, но у меня сложилось впечатление, что Мелинда уже все об этом знала и ей было абсолютно наплевать на это. Тем не менее, я собиралась проверить карманы Леона, прежде чем мы уйдем отсюда, потому что я ни за что на свете не рискнула бы, чтобы он украл у другого Небесного Советника после того, что случилось с Роари.

Как раз в тот момент, когда убирали наши закусочные тарелки, дверь распахнулась, и я завизжала от тревоги, когда в комнату вбежал Вампир, а пустой стул у камина взорвался пламенем.

Леон в мгновение ока оказался на ногах между мной и новоприбывшим, с его губ сорвалось предупреждающее рычание, и в тот же миг пламя охватило его кулаки.

— Все в порядке! — позвала Мелинда, тоже вскочив и обливая стул водой, чтобы потушить, позволяя мне лучше рассмотреть Вампира, чтобы я могла узнать его.

— Ох, — вздохнула я, когда мой взгляд упал на отца, а его — на меня.

— Марли, — укорила Мелинда, подойдя к брату и положив руку на его руку. — Что я говорила? Ты все еще не привык к тому, что к тебе вернулась твоя магия. Я думаю, это слишком много для тебя, я хотела привести Элис к тебе наедине после твоего сна. Помнишь?

Ее тон был твердым, но глаза были мягкими, и когда она провела рукой по его щеке, я почувствовала, как в моем нутре защемило, и это напомнило мне о моем родном брате. Она познала ту же потерю, что и я. Ее брат исчез, и она годами не знала, где он находится. Потом, когда она наконец получила ответ, она узнала, что все это время он жил в условиях, которые, возможно, были самыми худшими из всех мыслимых. Я просто надеялась, что он был настолько потерян от жажды и безумия, вызванных тем, что ему так долго отказывали в магии, что он даже не осознавал, что время проходит мимо него.

— Все в порядке, — сказала я, положив руку на плечо Леона и побуждая его расслабиться, пока он изгонял вызванное им пламя. — Эм, Марлоу, верно?

— Папа, — прорычал он, и я тяжело сглотнула.

— У меня, ах, никогда не было такого, — я пожала плечами, и его глаза наполнились болью, что заставило мое нутро скрутиться от вины. Теперь я знала, что это был не его выбор, но это все равно была правда, а я уже не была ребенком, которому нужен папа. Но я догадывалась, что все еще хочу… чего-то с ним. Если мы сможем это выяснить.

Мелинда вздохнула, сочувственно похлопав его по руке, пока я пыталась решить, как это слово будет звучать на моем языке. Я знала, что он не виноват в том, что я никогда не знала, как это слово будет звучать, но от этого мне не было легче просто широко раскрыть объятия и начать называть его папой.

— Может быть, мы могли бы попытаться наверстать упущенное за последние двадцать лет за обедом? — предложила я, почему-то снова чувствуя себя глупо неловко.

Я не была уверена, почему с ним все было так по-другому. Может быть, потому что Мелинда и ее семья, казалось, хотели знать только меня. С Марлоу я не могла отделаться от ощущения, что он хочет гораздо большего. Он хотел вернуть жизнь, которую у него украли. Это означало, что он хотел вернуть эти двадцать лет, дни рождения, Рождество и все, что было между ними. Но я не могла дать ему их. Во-первых, они принадлежали Гарету, и теперь, когда у меня даже не было его, предлагать воспоминания, которые я делила с ним, казалось гораздо более оскорбительным. А этот человек, каким бы он ни хотел быть для меня, был чужим.

— Расскажи мне, — прорычал Марлоу, заняв место напротив меня и глядя на меня не мигая.

Его кожа была бледной, без сомнения, из-за всех этих лет под землей, и я видела, что он был более чем немного не в себе от того, что пережил там, внизу. Но пока я пыталась придумать слова, которые он хотел услышать от меня, я увидела голод в его глазах, боль, и я просто знала, что должна попытаться.

— Хорошо, тогда с чего мне начать?

***
После трех часов, еще четырех блюд и гораздо большего количества смеха, чем я могла ожидать при такой тяжелой теме, Марлоу явно достиг конца того, на что был способен.

Он ел свою еду — в основном потому, что Мелинда постоянно напоминала ему об этом — и с восторженным вниманием слушал каждое мое слово. Он не выглядел способным строить длинные предложения, что, как объяснила Мелинда, было связано с перенесенной травмой, но я знала, что он понимает все, что я ему говорю.

Его глаза блестели от боли, когда я рассказывала о маме, а когда мне пришлось признаться в том, как она страдала от того, что он ее бросил, он действительно прослезился, что резануло меня по душе.

Он ненавидел, что так поступил с ней. С нами. Я видела это в его глазах и чувствовала по тому, как он сжимал мою руку через стол. Мое сердце болело за него и за меня, мою маму, Гарета. Как бы изменилась наша жизнь, если бы он был рядом и любил всех нас? В конце концов, я так и не смогла заставить себя сообщить ему новость о смерти Гарета, и хотя я пыталась убедить себя, что это потому, что я не хотела взваливать на него слишком много всего сразу, я знала, что отчасти это было потому, что я надеялась, что это неправда.

Сколько бы я ни боролась с желанием надеяться, я знала, что уже проиграла эту битву. А это означало, что мне пора начать его искать.

В конце концов Мелинда увела Марлоу в его комнату после того, как я поклялась, что скоро вернусь и навещу его снова, и нас предоставили моим кузинам, чтобы они провели для нас экскурсию по дому.

Дженна и Айрис визжали от восторга, когда мчались вверх по лестнице к своим комнатам, умоляя меня посмотреть сначала их, и я не могла не ухмыльнуться Хэдли, наблюдая, как он борется с желанием погнаться за ними или притвориться спокойным. Ах, радости подросткового возраста.

— Итак, я прочитал в газетах, что Марлоу «пропадал в джунглях» последние двадцать лет, — непринужденно сказал Леон Калебу, пока мы шли, и мой кузен фыркнул от смеха, а я нахмурилась в замешательстве.

— Да, ну, мама вряд ли допустит, чтобы всплыла история о том, что какой-то псих умудрился запереть его в туннеле на все это время, не так ли? Представь, как бы это выглядело. Альтаира одолели и держали в плену, пока никто из нас не заметил? Ни хрена подобного, — он усмехнулся, как будто эта идея была слишком абсурдной, чтобы даже рассматривать ее, а я обменялась взглядом с Леоном.

— Так что насчет Короля? — спросила я. — Она сказала мне, что ФБР проведет расследование.

— Парень, который держал Марли в плену? — Калеб подтвердил, и я кивнула. — Точно. Да, мама не позволит ему остаться безнаказанным. Агенты, которых она послала, — спецназовцы. Входят и выходят, в стиле ассасинов. Они с ним разберутся.

— Мы даже не знаем, он ли это, — указала я, напряжение нарастало в моем теле от такого пренебрежения к этой угрозе.

— Хорошо, тогда он или она. Не волнуйся об этом. Я обещаю тебе, что они, скорее всего, уже мертвы, — Калеб пренебрежительно пожал плечами, но это нисколько не ослабило узел в моем животе.

Они не воспринимали это всерьез. Не так, как нужно. Король крал власть уже много лет, а после того дерьма, которое он провернул под океаном с многочисленными жертвоприношениями, кто знал, насколько могущественными он может оказаться? Может, эти агенты ФБР и хороши, но я все еще сомневалась. И очень сильно. Хотя мне очень хотелось бы иметь уверенность Калеба в том, что они смогут разделаться с ним или с ней раз и навсегда.

Прежде чем я успела надавить на него, мы добрались до спальни Айрис, и я была поглощена таким количеством розовых регалий принцессы, что у меня заслезились глаза.

Девочки завладели моим вниманием, показывая мне свои вещи. Мы осмотрели остальную часть дома, после чего я согласилась пойти с ними осмотреть сады, когда закончим.

Но как только мы вышли в прекрасные сады за задней частью поместья, нас окликнул голос, и мы повернулись, чтобы увидеть приближающуюся Мелинду с целой съемочной группой и незнакомой мне женщиной на буксире.

— Элис, Леонид, это Порция, она репортер «Небесных Таймс» и пришла взять у нас небольшое интервью о том, что ты воссоединилась с семьей после стольких лет, — сказала Мелинда, одарив нас ослепительной улыбкой, пока я рассматривала ее костюм, который она сменила после обеда. На ней было темно-синее платье, которое было немного более официальным, чем предыдущее, а ее волосы выглядели свежо-уложенными.

Девочки застонали, а Хэдли закатил глаза, но Калеб сверкнул яркой улыбкой, как будто он всегда был готов к съемкам, и мне стало интересно, притворяется ли он или действительно не возражает против случайных фотосессий. Я догадалась, что это всегда будет частью его жизни в его положении, поэтому для него было логично принять это легко.

— Может, сбежим? — поддразнил Леон низким голосом, наклонив голову так, чтобы говорить мне на ухо, и я выдохнула смешок, подняв подбородок, чтобы посмотреть на него.

— И куда бы мы побежали, мистер Найт? — промурлыкала я, положив руку ему на грудь и позволив пальцам скользнуть внутрь расстегнутых пуговиц рубашки у его горла.

— Я уверен, что здесь есть много хороших мест, где можно спрятаться, маленький монстр, — пообещал он, обхватив меня руками, пока не обхватил мою задницу и не притянул ближе.

Рядом с нами вспыхнула камера, и я вздрогнула, оглянувшись на фотографа, который только что украл этот откровенный снимок, и он тут же сделал вторую фотографию с абсолютно полным отсутствием стыда.

— Как насчет группового снимка? — позвала Порция, направляя нас к остальным членам семьи, и мы оказались в одном ряду.

Я не знала, что сказать обо всем этом, и, конечно, не была уверена, что мне это нравится, но я согласилась, позволяя им переставлять нас и делать все больше и больше фотографий.

Каждый раз, когда я оказывалась в кадре рядом с Леоном, его пальцы касались моей кожи, прикасаясь к моим рукам, голой спине, шее. Все это были едва уловимые прикосновения его кожи к моей, но я прекрасно понимала, что он делает. Он вспомнил игру, в которую мы играли до приезда сюда, и чем больше он это делал, тем сильнее я жаждала прикосновения его плоти.

Но я была не из тех, кто легко проигрывает.

Поэтому, когда фотограф снова переместил нас, я убедилась, что моя спина прижата к его груди, и прижала свою задницу к его промежности, прежде чем запустить вокруг нас двоих заглушающий пузырь и заговорить низким, знойным тоном. — Когда ты поддашься и возьмешь меня, Лео, ты хочешь мою задницу или мою киску?

Я опустила пузырек, прижалась задницей к его твердеющему члену и улыбнулась в камеру, когда он издал низкий рык.

Мелинда и Оскар посмотрели в его сторону, а я сделала вид, что не заметила, и сдвинула бедра так, что снова потерлась о него, а он выругался под нос.

Порция задала мне несколько случайных вопросов о том, где я живу и как выросла, но Мелинда ответила на них какой-то ерундой, приукрашенной версией о том, что я веду тихую жизнь и являюсь студенткой. Мне не хотелось ей противоречить. Мне не было стыдно за то, где я выросла, но я знала, что если я упомяну «Сверкающий Уран» или расскажу подробнее о профессии моей мамы, это приведет только к новым вопросам, не говоря уже о статье об этом, а это дерьмо не касается никого, кроме меня самой.

Мы переместились, чтобы сделать больше фотографий, и рука Леона переместилась к разрезу сзади моей юбки, его пальцы прошлись по задней части моих бедер, заставив меня подавить вздох, когда он провел ими по моей заднице.

Возможно, отсутствие трусиков было плохой идеей.

Леон усмехнулся в камеру, затем повернулся и прижался поцелуем к моей шее, и мне пришлось сдержать стон.

Интервью закончилось не сразу, и Леон быстро указал на время, напомнив мне, что мы обещали вернуться к Данте на ужин сегодня вечером.

Я была уже далеко не в том состоянии, чтобы протестовать, и была уверена, что теперь меня устраивает проигрыш, и мне пришлось бороться со своим либидо, чтобы выдержать раунд прощаний.

Калеб проводил нас обратно к воротам, но когда мы добрались до них, Леон сообщил ему, что у него есть свой запас звездной пыли и что нам не нужна попутка. Калеб, казалось, был заинтригован этим, но просто попрощался и наблюдал, как Леон бросил горсть сверкающего черного порошка нам на головы, и мы унеслись в звездное пространство.

В тот момент, когда нас снова выбросило обратно, я поняла, что мы не находимся рядом с оплотом Оскура, и удивленно оглядела потрясающее множество спортивных автомобилей, окружавших нас.

— Где мы? — спросила я, и Леон мрачно усмехнулся, взял меня за руку и повел к потрясающему черному спортивному автомобилю, который был припаркован в дальнем конце участка.

— Я получил наводку, что владелец этой красавицы будет ужинать здесь сегодня вечером, и я подумал, что ты захочешь поиграть со мной в воров, маленький монстр, — объяснил он. — Я изучил все системы сигнализации и уверен, что через три минуты я смогу…

Я отскочила от Леона, пока он продолжал говорить, на моих губах появилась ухмылка, и я помчалась к маленькой хижине, где камердинеры, очевидно, хранили ключи от припаркованных здесь машин. За ней, высоко на холме, виднелся красивый, эксклюзивный ресторан с видом на озеро, а изнутри до меня доносились звуки музыки и смеха.

Я дошла до маленькой хижины и остановилась, почувствовав покалывание от заклинания обнаружения, коснувшегося моей кожи. Оно было тонким и довольно хитроумным, но после раскрытия стольких секретов Гарета я уже становилась экспертом в этом виде магии, так что мне не потребовалось много времени, чтобы справиться с ним и позволить мне пройти.

Затем я подождала, пока парковщик вешал ключи на один из крючков, после чего удалился обратно по гравийной дороге к ресторану, чтобы забрать другую машину.

Как только он скрылся из виду, я выстрелила воздушной магией в камеру в углу комнаты, отбросив ее в сторону так, что она оказалась прислоненной к стене, затем проскочила внутрь и схватила ключ от спортивной машины.

Я помчалась обратно к Леону с широкой ухмылкой, бросив ему ключ, и улыбка, которую он подарил мне в ответ, была полностью животной, когда он обхватил меня за талию и украл грязный, заряженный адреналином поцелуй с моих губ.

— Хочешь сесть за руль? — предложил он, когда мы отстранились друг от друга, и я рассмеялась.

— Нет, Лео. Я хочу, чтобы ты вел машину. Быстро.

Его улыбка расширилась, и он отпер машину, открыв дверь, чтобы я запрыгнула внутрь, а затем обогнул капот и сам сел за руль.

Запах свежей кожи окутал нас, когда двери закрылись и Леон завел машину с глубоким урчанием двигателя — урчанием, которое эхом отдавалось в его собственной груди.

Я подождала, пока он пронесется мимо ресторана, и закричала, когда мы выехали на шоссе, и Леон, вняв моим словам, резко нажал на газ.

Он выбрал маршрут, ведущий к горам, которые я запомнила еще в доме Данте, и я догадалась, что мы возвращаемся туда, как он и сказал.

Когда мы свернули с шоссе на извилистую горную дорогу, я потянулась и провела рукой по его бедру, мрачно улыбаясь, когда он бросил на меня голодный взгляд.

— Что ты делаешь, маленький монстр?

— Играю в новую игру, — ответила я, взглянув на спидометр. — Держи машину выше девяноста, и я не остановлюсь.

— Что не остановишь? — спросил он, когда я расстегнула его ширинку и просунула пальцы внутрь, чтобы поласкать его твердый член, давая ему понять, что именно.

— А что будет, если я приторможу? — спросил он, его взгляд метался между мной и дорогой, и я знала, что это глупо, но я была под кайфом от этого, плюс под кайфом от него, и я достаточно доверяла его вождению, чтобы рискнуть.

— Если ты замедлишься, тогда я остановлюсь. И ты дашь мне то, что нужно мне, — промурлыкала я.

Леон кивнул еще до того, как я закончила говорить, и я ухмыльнулась ему, прежде чем спустить его боксеры и освободить твердый член.

Я застонала от потребности при виде его, мой пульс участился, когда я наклонилась и провела языком по его стволу с горловым стоном.

Леон шипел сквозь зубы, и я почувствовала, что скорость немного замедлилась, заставив меня поднять голову и проверить спидометр. Мы все еще превышали девяносто. Просто.

— Так быстро сдаешься, Лео? — поддразнила я.

— Ни единого гребаного шанса, — прорычал он в ответ, и моя улыбка расширилась, когда я обхватила рукой основание его члена, а затем наклонилась и сомкнула губы на его головке.

Леон застонал, когда я проделала свой путь вниз по его стволу, доведя его до задней стенки горла и наслаждаясь его вкусом во рту, когда я провела по нему языком.

— Черт, — вздохнул он, машина вильнула на повороте, заставив меня схватиться за его рубашку, чтобы удержать равновесие.

Я отстранилась и проверила спидометр, он снова выругался, но сумел удержать скорость выше девяноста, так что я продолжила движение.

Я сосала и дразнила, мой язык неистово ласкал его, а я стонала от желания вокруг его твердой длины, и ругательства Леона становились все более частыми, когда я чувствовала, как он утолщается в моем рту.

Но прежде чем я успела довести его до конца, машина резко свернула влево, и меня чуть не отбросило от него.

Машина резко затормозила, и я приподнялась, чтобы посмотреть, почему мы остановились, но рот Леона столкнулся с моим прежде, чем я успела выглянуть из окна.

Его руки были в моих волосах и по всему телу, и я громко застонала, когда начала расстегивать его рубашку в неистовом жаре и потребности.

Он схватился за рукав моего платья и потянул вниз, за ним быстро последовал другой, и когда я начала стягивать с себя остатки ткани, его рот накрыл мой сосок, и он прикусил его самым восхитительным образом.

Леон сосал и дразнил мою грудь, его прикосновения были грубыми и требовательными и сделали меня такой чертовски мокрой, что я начала задыхаться, когда я стянула платье через задницу, оставшись в одних туфлях на каблуках.

С рычанием Леон обхватил меня за талию и дернул к себе на колени, повернув меня так, что я оказалась спиной к нему, и толкнул меня вперед на руль.

Я ощущала жар его члена между бедер, даже не вдавливаясь в него, моя влага заливала его ствола, пока мы прижимались друг к другу, а головка его члена скользила по моему клитору так, что я стонала и умоляла о большем.

Его большие руки обхватили мои бедра, и он приподнял меня настолько, чтобы дать ему необходимое пространство. Я обхватила пальцами руль за секунду до того, как он вогнал в меня свой член, заставив меня вскрикнуть. Я закрыла глаза и сосредоточилась на ощущении того, как он заполняет меня.

— Твоя киска, маленький монстр, — прорычал он, схватив в кулак мои волосы, когда во второй раз он вошел в меня еще жестче. — На случай, если то, что я вонзил в нее свой член, не было достаточно ясным ответом на твой вопрос, заданный ранее.

— Покажи мне, что я принадлежу тебе, Лео, — умоляла я, и он удовлетворенно зарычал, принимая вызов, чтобы сделать именно это.

Леон отпустил мои волосы, толкнул меня вперед, чтобы дать себе больше места, и прижал меня к рулю, схватил за задницу и начал раскачивать меня вверх-вниз на своем огромном члене в такт ударам своих бедер.

Слова вылетали из меня, когда я отдавала контроль над своим телом этому царю зверей, а он входил в меня снова и снова, снова и снова, пока моя киска не сжалась вокруг его члена, и я не кончила на него с криком наслаждения.

Он даже не дал мне насладиться этим, прежде чем подхватить меня и разделить наши тела, толкнув меня на руки и колени на мое собственное сиденье, хотя мне пришлось ухватиться за дверь, чтобы сохранить положение в маленьком пространстве.

— И твоя задница, — сказал он злым тоном, и я посмотрела через плечо на него широко раскрытыми глазами, когда он использовал мою собственную влагу, которая покрывала его член, как смазку, чтобы взять мою задницу следующей.

Он не был нежен со мной или медлителен, давая мне именно то, что я просила, и используя меня именно так, как он хотел, и когда он полностью погрузил свой огромный член в мою тугую дырочку, я обнаружила, что задыхаюсь и дрожу под ним.

Леон переместил свои пальцы на мой клитор, затем взял меня за волосы другой рукой и снова начал двигаться.

Все мое тело гудело от его полноты внутри меня, и я задыхалась и пыхтела, выкрикивая его имя снова и снова, хватаясь за дверь, как за спасательный круг.

Леон рычал, надвигаясь на меня, его темп был безжалостным, а хватка крепкой, пока он глубоко входил в меня и все время скользил пальцами по моему клитору, так что я жалобно задыхалась от желания освободиться.

Машина подпрыгивала под нами, окна запотевали, а каждая частичка моего тела, казалось, взрывалась от удовольствия одновременно. Я кончила так сильно, что дыхание перехватило в легких, и у меня вырвался сдавленный крик. Мои мышцы сжались, крепко обхватывая его, и он с рычанием вырвался из меня, прежде чем кончить мне на спину.

Я подалась вперед, самое восхитительное чувство истомы овладело моими конечностями, и тихий смех сорвался с моих губ, когда Леон игриво шлепнул меня по заднице.

— Черт, я так люблю тебя, Элис, — промурлыкал он, стаскивая с плеч расстегнутую рубашку и вытирая ею свою сперму, прежде чем я переместилась в вертикальное положение.

— Я тоже люблю тебя, Лео, — ответила я, все еще задыхаясь, моя грудь вздымалась и снова привлекла его взгляд к моим сиськам.

Я выглянула в окно, мои глаза немного расширились, когда я поняла, что мы находимся буквально на обочине дороги, и множество машин проносится мимо нас на скорости не более чем в нескольких метрах. Я была настолько ослеплена членом, что даже не заметила их, пока он трахал меня до потери сознания на виду у всех, кто проезжал мимо нас.

— Черт, Лео, любой мог нас увидеть, — задыхалась я, пытаясь прикрыть руками соски, но он только усмехнулся.

— Может быть, я хотел, чтобы весь мир увидел, что ты моя, — ответил он мрачно, давая мне понять, что его заводит мысль о том, что люди видят нас. — И мне очень нравятся твои сиськи, так что не прячь их до того, как я закончу развлекаться, — добавил он, ухмыляясь, говоря, что он еще не закончил со мной.

Я начала качать головой, мой взгляд снова переместился на проезжающие машины, но он отбросил мои руки в сторону, прежде чем я успела возразить, и наклонился, чтобы поласкать их своим ртом.

Я очень хотела попросить его остановиться, но это было так чертовски приятно, что слова не шли на язык.

Леон поднес запястье к моим губам в знак благодарности, когда я тихо застонала, и я выругалась, потому что он держал меня в своей хватке. Больше не было сил бороться с тем, чего хотело мое тело, поэтому я просто сдалась.

В тот момент, когда мои клыки вонзились в его кожу, он снова скользнул пальцами между моих бедер и начал теребить мой клитор. Сочетание его силы, хлынувшей в меня, и моей и без того слишком чувствительной плоти ослепляло меня снова и снова.

Леон переместил свой рот вниз по моему телу, проталкивая пальцы внутрь меня, а его язык занялся моим клитором, и я обхватила бедрами его шею, трахая его руку и его лицо, чтобы весь мир мог увидеть.

Я все равно принадлежала ему. Так что, в конце концов, кому какое дело?

И когда я кончила еще сильнее, чем раньше, прижимаясь своей киской к его лицу и глубже впиваясь в его руку, я поняла, что мне плевать. Абсолютно насрать. Потому что я была на гребаных небесах. 

31. Габриэль

— Я не могу тебе поверить, — сердито проворчал Леон, когда мы прибыли в зимнюю хижину, где провели Рождество, и звездная пыль опустила нас прямо на порог.

Снег покрывал крышу и окружал нас белым миром, а маленькие снежинки падали вниз под легким ветерком. Мы хотели провести несколько дней наедине друг с другом до окончания весенних каникул и дать маме Данте отдохнуть от готовки и уборки для нас. Я помогал ей по мере возможности, но она была полна решимости стать для всех нас матерью. И как бы это ни было мило, после столь долгого пребывания в ее доме, когда щенки набрасывались на нас при каждом удобном случае, нам всем нужна была небольшая передышка. Особенно после того, как утром стая щенков вломилась в ванную, где Райдер принимал душ. Он был недоволен, хотя это было чертовски забавно.

— Да завязывай ты уже с этим, stronzo, — в отчаянии сказал Данте Леону. Данте забрал у Леона медальон, когда тот был пьян в стельку прошлой ночью, и был чертовски зол из-за этого.

— Он. Был. Моим, — прорычал Леон.

— Нет, он мой, а ты его забрал, — прорычал Данте, пока Леон пытался разрушить скрывающие и охранные заклинания на двери хижины, после чего с грохотом распахнул дверь и ворвался внутрь.

Элис обменялась со мной неловким взглядом. — Есть шанс, что ты сможешь увидеть выход из его состояния? — прошептала она.

— Я слышал это! — гневно воскликнул Леон, и Элис вздохнула в разочаровании, направляясь внутрь вслед за Данте.

Райдер держался рядом со мной, его терпимость к драме была абсолютно нулевой. Его рука коснулась моей, и я нахмурился, почувствовав, что на него наложено тонкое скрывающее заклинание.

— Что ты скрываешь? — пробормотал я, беря его руку и пытаясь повернуть ее, чтобы увидеть его запястье.

— Ничего, — он отдернул руку, когда я увидел татуировку Скорпиона, которую я обманом заставил его сделать, уверенный, что там есть что-то еще, что он скрывает. Но Зрение не давало мне ни малейшего представления о том, что это такое, а лицо Райдера говорило о том, что он совершенно не в настроении рассказывать мне об этом, поэтому мне пришлось оставить все как есть.

Я захлопнул дверь, когда мы вошли внутрь, прося звезды подсказать что-нибудь о нашем сердитом Льве, но они молчали, и, клянусь, я чувствовал их веселье. Иногда они были маленькими засранцами.

— Прекрати, stronzo, — рявкнул Данте, когда я вошел в гостиную и увидел, что Леон разбрасывает вещи из дорожной сумки Данте во все стороны.

— Куда ты его спрятал? Я найду его, ты знаешь, что найду, — огрызнулся Леон, глядя на Данте цепким взглядом. — Я лучший вор в Солярии.

— Ну, теперь ты второй лучший, — Данте ухмыльнулся, и я почувствовал приближающийся взрыв еще до того, как он произошел.

— Ты украл у меня, когда я был пьян в отключке в канаве — я мог умереть, а если бы пришли медведи и утащили меня в лес, чтобы съесть? — прорычал Леон.

— Это была не канава, Leone, это была яма для костра в двух футах от моего дома, в которую ты залез, пока она еще горела, потому что сказал, что у тебя замерзли ноги, — огрызнулся Данте. — И половина моей стаи все равно спала там с тобой.

— Ты ничего не понимаешь, — пренебрежительно сказал Леон. — Просто верни его. Это был подарок, — он требовательно протянул руку.

— Я отдал тебе свой медальон, потому что ты умер, — мрачно сказал Данте. — А ты не умер. Так что если ты не хочешь прямо сейчас вонзить кинжал себе в грудь, то я его не отдам.

Леон задохнулся от ужаса, прижав руку к сердцу. — О, теперь ты хочешь, чтобы я убил себя? — он повернулся, чтобы посмотреть на Элис. — Ты слышала это, маленький монстр? Он сказал, чтобы я вогнал кинжал себе в грудь!

— Лео… — в отчаянии сказала Элис. — Это медальон Данте, ты слишком остро реагируешь.

— Слишком остро реагирую? — задыхался он, хватая журнальный столик и бросая его через всю комнату, где он разбился о стену. — Почему это я слишком остро реагирую?!

— Я собираюсь принять душ, — пробормотал Райдер, ускользая в ванную через дверь.

— Потому что ты только что бросил стол в стену, — надувшись, сказала Элис, указывая на разрушения.

— Ох, так теперь я не могу расстраиваться, когда мой лучший друг — мой лучший друг — говорит мне, что я должен покончить с собой? — воскликнул Леон.

— Это не то, что я сказал, stronzo! — крикнул Данте, и от него в Леона полетело электричество, заставив его вскрикнуть, когда оно ударило его.

— Ты это видела? — задыхался Леон. — Он пытался прикончить меня сам!

— С меня хватит, — пробормотал Данте.

— Ну, тогда я просто пойду и умру, не так ли? — Леон надулся, ворвался в спальню и захлопнул дверь так сильно, что хижина содрогнулась. Я испустил усталый вздох.

— Как нам его успокоить, Габриэль? — снова спросила Элис, и я сосредоточился на разъяренном Льве, звезды дали мне проблеск ответа.

— Ну… ты можешь вернуть ему медальон, Данте…

— Нет, — отрезал он.

— Или… — я нахмурился, качая головой. Это того не стоит.

— Что? — Данте надавил, и я сложил руки.

— Или мы все можем спеть «Акуна Матата»[40], но если Райдер не будет в этом участвовать, то это не сработает, и есть только один шанс из миллиона, что он согласится. А это чуть больше, чем нужно, чтобы убедить меня сделать то же самое, поэтому я предлагаю вернуть ему медальон, — я бросил сумку на диван и обнял Элис за талию, усадив ее к себе на колени в кресле. Она улыбнулась и провела пальцами по моей груди в мягкой ласке, и я уже чувствовал, как напряжение в моих конечностях ослабевает.

— Dalle stelle, — Данте потер глаза. — Разве он не успокоится сам по себе, если мы дадим ему достаточно времени, чтобы расслабиться?

— Эм… нет, — уверенно сказал я, сверяясь со звездами. — Он будет в таком настроении две недели, не меньше.

— Даже если я пойду и разденусь для него и покроюсь шоколадным сиропом? — предложила Элис, и я сжал ее задницу через джинсы, ухмыляясь.

— Даже тогда, но если ты сделаешь это для меня, я обещаю, что ты забудешь обо всем на свете, — сказал я низким тоном, и она озорно ухмыльнулась.

— Никто ни с кем не будет трахаться, пока мы не разберемся с Leone, — решительно сказал Данте. — Я не собираюсь проводить следующие сколько угодно дней с дьяволом Леоном. Когда он в таком состоянии, находиться рядом с ним просто гребаный кошмар.

— Ну, я дал тебе выбор, — сказал я просто, мои пальцы скользнули по спине Элис, чтобы погладить ее шелковистую кожу.

Мне не нравилось, когда мне говорили не делать что-то, и особенно мне не нравилось, когда мне говорили не трахать мою девочку. Она ухмыльнулась, наклонилась и откинула мою голову на одну сторону.

— Ты проголодалась, ангел? — спросил я, задыхаясь, когда ее клыки обнажились.

— Проголодалась, — вздохнула она, а затем глубоко укусила меня за шею, сорвав стон с моих губ.

Райдер вышел из ванной, натягивая рубашку, его короткие волосы были влажными, и от него исходил запах мыла. — Он уже успокоился?

— Нет, но как ты смотришь на то, чтобы спеть ему «Акуна Матата»? — серьезно спросил Данте, и Райдер разразился сухим смехом.

— Я бы скорее вырвал себе глазные яблоки, Инферно, — он направился на кухню, взял банку сухих макарон и насыпал их в миску, после чего бросил одну в рот и захрустел.

— Клянусь звездами, — выругался я, когда Элис вытащила свои клыки из моей шеи и залечила укус. — Я приготовлю нам завтрак.

— Ооо, блинчики? — голодно спросила Элис.

— Все, что захочешь, ангел, — я поставил ее на ноги и направился на кухню, выхватив из рук Райдера миску с сухими макаронами и покачав на него головой. — Если бы ты хотел, чтобы я приготовил, ты бы мог просто попросить.

— Я вполне счастлив есть это.

— Ты даже не знаешь, что это такое, да? — я сузил глаза.

— Это хлопья, — сказал он, пожав плечами.

— Даже близко нет, — я высыпал пасту обратно в банку и взял все необходимое из нашей сумки-холодильника, чувствуя, как любопытный маленький Штормовой Дракон подплывает ближе, пока Райдер отправился посидеть с Элис.

Я учил Данте готовить блинчики, пока он нарезал банан, не торопясь, он идеально нарезал их, а затем посмотрел на меня, чтобы получить одобрение. Волчья кровь в нем была заметна, и он улыбался по-собачьи каждый раз, когда я его хвалил. Я разложилблины на пять тарелок, полил их сиропом и оставил Данте разложить на каждой из них его специально нарезанный банан, а сам направился к двери спальни.

Я тихонько постучал, но Леон не ответил. — Я приготовил завтрак, — позвал я. Ответа по-прежнему не было, поэтому я пожал плечами и направился к кухонному острову, где все собрались, чтобы поесть.

Элис сидела рядом со мной и поглощала свой завтрак с такими сексуальными звуками, что мой член в надежде подергивался в штанах.

— Будешь продолжать в том же духе, и я засуну тебе в рот что-нибудь еще, детка, — поддразнил Райдер, прежде чем пропихнуть между губами огромный кусок блинчиков с бананом. Трудно было не думать о том, как мы все участвовали в той вечеринке, когда были здесь в последний раз на Рождество, и я обменялся взглядом с Данте и Райдером, что говорило о том, что они думают о том же.

В дверь постучали, и мы все в замешательстве переглянулись.

— Кто это, черт возьми? — спросила Элис, как раз когда Зрение дало мне представление о том, кто это был.

Я соскользнул со своего места, выражение моего лица было суровым, когда я распахнул дверь и обнаружил Леона снаружи с большой охапкой дров в руках, снегом на плечах и шерстяной шапкой на голове.

Его золотистые глаза упали на блины, и ужас пересек его черты. — Я вылез в окно и пошел рубить дрова, чтобы согреть нас всех, а вы тут завтракаете без меня, — он бросил деревянные бруски к моим ногам и с рычанием пронесся мимо меня. Он снова вошел в спальню и сильно хлопнул дверью. Он разыгрывал драму, этот парень был огненным Элементалем, ради звезд, нам не нужны были дрова.

— Этому гребаному Льву пора повзрослеть, — Райдер поднялся со своего места, его пальцы сжались в кулаки, и он направился к двери Леона. Я встал на его пути, прежде чем он успел дойти, и он зарычал на меня.

— Уйди с дороги, Большая Птица.

— Нет, — я сложил руки. — Ты только усугубишь ситуацию, если войдешь туда.

— И что же нам делать? — потребовал он.

— Должно же быть что-то, Габриэль? — с надеждой спросила Элис.

— Если только Райдер не хочет спеть… — начал я, но взгляд Райдера сказал мне, что этого никогда не случится, и возможная судьба растворилась перед моими глазами.

— Я буду делать что угодно, только не петь, — прошипел он, и я почувствовал, что перед нами открывается новый путь.

— Ох, — вздохнул я, а затем начал смеяться. — Ты действительно сделаешь все, что угодно.

— Что это значит? — прорычал Райдер.

— Ты позволишь Леону сделать фотосессию тебя в тех крошечных шляпках, которые он купил для тебя.

— В каких крошечных шляпках? — прошипел Райдер.

Дверь позади меня открылась, и Леон выглянул через небольшую щель. — В чем дело? — спросил он с любопытством.

— Райдер собирается позволить тебе сделать змеиную фотосессию с нарядами и прочим дерьмом, — сказал я, и Леон задумался.

— И с декорациями тоже? — спросил Леон, надувшись.

Мы все с надеждой уставились на Райдера, и его губы сжались в гневе.

— Он не будет этого делать, — пробормотал Леон, собираясь снова закрыть дверь.

— О, ради любви к луне, — шипел Райдер. — Ладно. Ты можешь провести со мной десять минут в форме Василиска, и если кто-нибудь из вас проболтается об этом кому-нибудь еще, я вас выпотрошу, — он стянул с себя рубашку, сердито отшвырнув ее в сторону, и Элис с визгом возбуждения бросилась за ним со всей своей скоростью. Она расстегнула ему брюки, спустив их вместе с боксерами до лодыжек, и он превратился в змею размером с питона.

Леон выбежал из своей комнаты и подхватил Райдера на руки, обвил хвостом свою шею и поднял его голову, чтобы поговорить с ним.

— Поменьше, — приказал он, резко согнув брови.

Райдер яростно высунул язык и уменьшился вдвое.

— Еще меньше, — ворчливо произнес Леон, и Райдер зашипел, но уменьшился до самого маленького размера и свернулся калачиком на ладони Леона. На лице Леона расцвела улыбка, и он осторожно передал Райдера Элис, а затем со смехом побежал в спальню. — Я принесу костюмы!

— Не забудь про пиратский, — позвала Элис, и я захихикал, когда Данте разразился смехом.

— Это должно быть интересно, — Данте ухмыльнулся, бросившись на диван, чтобы занять место в первом ряду на шоу.

Взмахом руки я починил разбитый журнальный столик, и вскоре мы все собрались вокруг него, пока Леон устанавливал целый миниатюрный пиратский пейзаж, а затем надел на голову Райдера крошечную пиратскую шляпу и приделал к его хвосту маленькую ножку.

Леон делал бесчисленное количество фотографий, пока Элис меняла декорации и наряды Райдера. Он должен был сидеть на маленькой пластмассовой лошадке в ковбойской шляпе, свернуться калачиком на клочке искусственной травы в окружении пасхальных яиц в ушах кролика. Потом была маленькая пожарная машина в желтой каске и с настоящим работающим шлангом, шезлонг с нахлобученной шляпой от солнца, купидон в шляпе с сердечком и крошечным золотым луком и стрелами. Больше всего мне понравился шлем астронавта на фоне всех планет и крошечной ракеты и, конечно же, миниатюрные сани, шапка Санты и подарки, которые были установлены с помощью ведра снега, которое Леон прихватил с улицы. Я так смеялся, что у меня чуть не лопнуло легкое, а потом, ровно через десять минут, Райдер снова превратился в огромного голого мужика, сорвал с головы сверкающую шапку и сжал ее в кулаке.

— Теперь доволен, Симба? — он схватил с пола свои боксеры и натянул их, пока Леон сиял от уха до уха.

— Очень. В моем распоряжении двенадцать съемочных площадок и достаточно снимков, чтобы делать из них календарь каждый год, по крайней мере, в течение следующих десяти! — он перевел взгляд на Данте. — Я верну этот медальон, приятель. Игра началась.

— Нет никакой игры, Leone, — мрачно ответил он. — Он мой.

— Конечно, — Леон подмигнул. — Нет никакой игры, — он взял эти слова в воздушные кавычки, подмигнув еще раз, и Данте нахмурился.

Мои глаза остекленели, когда видение овладело мной, и я увидел Ориона, прибывшего в хижину. Когда я удивленно моргнул, на моем Атласе появилось сообщение от него, и я взял его, читая слова.

Орио:

Кажется, я нашел кое-что, что может помочь в твоей королевской проблеме.

Мое сердце заколотилось, и я быстро показал сообщение Элис, а остальные собрались вокруг, чтобы тоже прочитать его.

— Пригласи его сюда! — взволнованно воскликнул Леон, выхватывая мой Атлас и нажимая вызов на номере Ориона, прежде чем поднести его к уху. — Угадай, кто? — он нажал кнопку громкой связи, так что в трубке раздался сухой тон Ориона.

— Это мой лучший друг? — проговорил он, а Леон прижал телефон к груди и шепотом крикнул нам.

— Вы слышали это? Он назвал меня своим лучшим другом, — он снова поднес телефон к уху с кошачьей ухмылкой на лице, затем прыгнул на диван лицом вниз, закинув ноги на спинку и раскачиваясь взад-вперед.

— Нокси там? — спросил Орион.

— Конечно, чувак, — мурлыкнул Леон. — И Элис тоже здесь. Знаешь, моя пара с такими глазками приди-и-трахни-меня и пухлыми губками. Она горячая, верно?

— Конечно, — с подозрением сказал Орион. — Так ты можешь передать мне Нокси?

— У нее есть крошечный кружевной купальник, который я купил для нее. Он сиреневый, как ее волосы, и чертовски прозрачный. Разве ты не хотел бы увидеть ее в нем? — спросил Леон.

— Лео, — рыкнула Элис, собираясь ударить его по заднице, но он только отпихнул ее.

В груди Райдера раздался хрип, а в глазах Данте сверкнуло электричество.

— Она бы так хорошо смотрелась на кровати с мужскими грудями. Сразу на четырех. Пока я все это буду записывать, — прорычал Леон. — Ты с нами?

— Ради всего святого, Лео, — Элис выхватила Атлас из его рук и бросила мне. Я плавно поймал его и прижал к уху, все еще хмурясь на Леона.

— Извини за это, — пробормотал я, выключая громкую связь. — Есть шанс, что ты сможешь приехать? Я пришлю тебе координаты.

— Да, конечно, только при условии, что твой друг Лев не попытается пригласить меня еще на какую-нибудь оргию. Кроме того, я пытался отписаться от его рассылки, но она продолжает появляться каждую неделю. Ты не знаешь, как я могу от нее избавиться? Я не могу от нее избавиться, чувак.

— Какая рассылка? — пробормотал я, взглянув на Леона, который лишь ухмыльнулся.

— Она называется «Еженедельная оргия», — сказал Орион. — В основном это фотографии Элис в нижнем белье, но иногда там есть колонки о преимуществах полиамории и пользе оргий для здоровья игроков в питбол. Это довольно впечатляюще, Нокси. Я полагаю, что ты тоже получаешь это.

Моя рука сжалась вокруг моего Атласа, когда мой взгляд сузился на Леона. — Нет, но я позабочусь о том, чтобы ты никогда не получил еще одну, — сказал я сквозь зубы.

— Ценю это. Сообщи мне адрес, и я скоро приеду.

Я повесил трубку и подошел к Леону, схватил в кулак его рубашку и поднял его на ноги так, что он оказался нос к носу со мной. — Ты посылал фотографии нашей девушки в нижнем белье другому парню? — огрызнулся я, ярость разливалась по моей груди.

— Какого хрена?! — прорычал Райдер, когда Элис со вздохом бросилась в мою сторону, а Данте красочно выругался на своем языке.

— Лео? — потребовала она. — Это правда?

— Ну, это не неправда, — сказал он, отмахнувшись, когда бросил на нее виноватый взгляд. — Но выслушай меня, маленький монстр. Лэнс Орион мог бы многое привнести в наш гарем. Он горяч, как блядь. Очевидно, он будет звездой Питбола, так что у нас будет куча дополнительных денег, плюс он сможет достать нам места на любые профессиональные игры в Лиге — Лиге, Элис. Я опросил кучу девушек, которых он трахал, и они сказали, что он заставлял их кончать так сильно, что они не могли дышать. Ему нравится грубость, и он тоже кусается. У вас, ребята, есть все эти клыкастые штучки, представь, какую сексуальную кровавую вечеринку вы могли бы устроить вместе? — глаза Леона сверкнули от этой идеи, а я зарычал на Элис.

— Ты думаешь, я позволю любому другому парню даже пальцем ее тронуть? — рычал я. Это просто чудо, что я позволил это делать им всем.

— Ты думаешь, кто-то из нас позволит, Leone? — огрызнулся Данте.

— Мне больше никто не нужен, — рыкнула Элис. — Мне нужны вы четверо и все. Ты не можешь просто завербовать фейри в мой гарем, идиот, — огрызнулась она, ударив его по щеке, но это ничего не дало, чтобы стереть улыбку с его лица. Я встряхнул его, заставив посмотреть мне прямо в глаза, и ухмылка окончательно сошла с его губ.

— Если ты пошлешь рассылку с фотографиями Элис кому-нибудь за пределами этой компании, я сломаю тебе руки, потом ноги, потом все пальцы, — предупредил я, когда Райдер подошел ко мне с темным намерением в глазах.

— А я буду рядом и буду ждать, чтобы потом содрать кожу с тебя заживо, — согласился Райдер.

Леон посмотрел между нами, чувство вины наконец-то проступило на его лице. — Хорошо, я отменю подписку Ориона на «Еженедельную оргию», но только если вы, ребята, подпишетесь вместо него. Мне нужна аудитория для моего материала.

— Когда ты вообще успеваешь составлять информационный бюллетень? — потребовала Элис. — Ты все время с нами и спишь двенадцать часов в сутки.

Я выпустил рубашку Леона из своих кулаков, и он пожал плечами, как будто не знал. Но он, черт возьми, знал.

— О, ради звезд, это же Минди, не так ли? — огрызнулась Элис, и Леон снова пожал плечами. — Не. Так. Ли? — надавила она, и он вздохнул.

— Я просто посылаю им голосовые заметки для содержания статей в журнале, а они расшифровывают их и соединяют с фотографиями, которые я присылаю, — он бросил на нее виноватый взгляд, и она зарычала.

— Если ты хочешь отправить рассылку с моими фотографиями в нижнем белье нашему гарему, Лео, тогда ладно. Но делай это сам. Я не давала разрешения на то, чтобы ты посылал фотографии кучке случайных фейри.

— Они не случайные, они Минди, — защищался он.

— Ты даже не знаешь их настоящих имен, — шипела Элис. — Назови полное имя хоть одной Минди, и я позволю тебе делать все, что захочешь, — она сложила руки и стала ждать, а Леон нахмурил брови.

— Пфф, легко, — сказал он, затем сделал паузу, прочищая горло, его глаза блуждали по всем нам. — Дан… тайдер… Габр… ис, — сказал он. — Она иностранка из далекого… места.

— Dalle stelle, ты мог бы придумать любое имя, но ты выбрал это? — Данте вздохнул, покачав головой на своего друга.

— Хооорошо, — согласился Леон, когда Элис подняла на него бровь. — Я сам займусь рассылкой.

Леон притянул Элис к себе для поцелуя, и она прижалась к нему, когда они помирились, но я не чувствовал себя таким уж снисходительным. О чем, черт возьми, он думал, отправляя фотографии нашей девушки другому мужчине?

— Этого недостаточно, — мрачно сказал я, и Райдер кивнул в знак согласия, приближаясь к Леону.

— Ты должен быть наказан, — прорычал он.

— Пфф, что ты собираешься сделать, Райдикинс? Отшлепаешь меня? — Леон рассмеялся.

— Это будет еще хуже, Leone, — предупредил Данте, хмуро глядя на своего друга.

Леон попытался отодвинуться, когда мы приблизились к нему, но его ноги застыли на месте, так как я использовал свою магию воды, чтобы удержать его на месте. Я позволил льду ползти по его телу все выше и выше, и его глаза расширились. — Ребята? — он обратился за помощью к Элис, но она просто сложила руки и наблюдала за шоу.

— Я предлагаю заморозить его и оставить в снегу на целый день, — сказал мне Райдер, и я жестоко ухмыльнулся.

— Я мог бы запустить заряд электричества в оболочку всего этого льда, чтобы он подпрыгивал там целый день, — добавил Данте.

— Да ладно, ребята, — попытался Леон. — Давайте просто обнимемся.

— Я знаю, что мы сделаем, — сказал я, когда меня осенила идея, обратиться к остальным и проигнорировать его. Я создал вокруг себя, Райдера, Данте и Элис заглушающий пузырь, рассказав им о плане, и Элис дико рассмеялась, а потом бросилась к сумке Леона и нашла сиреневое платье, которое он купил для нее. Она вернулась к нему и покрутила платье на пальце перед его лицом, пока я рассеивал глушащий пузырь.

— Ты наденешь это, Лео, — промурлыкала Элис, и его глаза расширились.

Он выдохнул, глядя между всеми нами. — Если я это сделаю, вы все будете счастливы?

— Да, — сказали мы в унисон, и он пожал плечами, схватившись за него, а я освободил его ото льда, чтобы он мог раздеться и с трудом забраться в платье. И он действительно боролся. Вещица была крошечной, и я поспешил вперед, прежде чем он успел ее разорвать, наложив на нее заклинание увеличения, так что размер увеличился вдвое. Ему все равно пришлось протискиваться внутрь, но материал был достаточно эластичным, чтобы он смог пролезть, и когда он закончил, то выглядел как пьяная мужская шлюха.

— Идеально, — засмеялся Райдер, когда мы все тоже рассмеялись. Я подошёл к одежде Леона, достал его Атлас из кармана и поднял вверх, чтобы сделать фото.

— Улыбнись, Леон, — передразнил я.

Он закатил глаза, затем широко улыбнулся мне, и я сделал снимок, затем размыл его член, прежде чем опубликовать фотографию на его аккаунте в Фейбуке. Этот парень мог изобразить что угодно, ему буквально все было по барабану.

Леон Найт: Почувствовал себя милашкой, может потом удалю.

#этодействительноприятноприжимаетмоияйца #мненравитсякаконоприлегаеткмоейзаднице #яхочучувствоватьсебятакпотрясающекаждыйдень #имеетлизначениечтомоисоскивыглядываютиз-поднего

Поток комментариев обрушился мгновенно, и я выругался от удивления по поводу количества его подписчиков, очевидно, все они подписались на его обновления.

Лаура Метц: ВАУ! Ты просто великолепен, мой король! Это #идеааально

Бри Грациано: Я собираюсь купить тебе это платье в каждом цвете, чтобы у тебя было по одному на каждый день недели, Леон! #радужныйЛев

Таша Макгукин: Я не знала, что ты такой прогрессивный, Леон, это так восхитительно. Я собираюсь купить своему парню целую коллекцию таких! #мужчинытожемогутбытькрасивыми

Ну, это вроде как не сработало.

Я поднял глаза и увидел, что Элис пощипывает соски Леона и сжимает его грудные мышцы.

— Тебе это нравится, маленький монстр? — спросил он с рычанием, и я понятия не имею, как он умудрился провернуть такое дерьмо, но она действительно покраснела.

— Ладно, ладно, хватит смотреть на свой член, упакованный в эту штуку, Leone. Снимай, — приказал Данте, и Леон рассмеялся, прежде чем вылезти из него и снова натянуть одежду.

Я сообщил Ориону наше местоположение, и через мгновение в дверь постучали. Я двинулся, чтобы открыть, и ухмыльнулся, впуская его внутрь. — Привет, чувак.

— Привет, Лэнс! — Леон подбежал, и я прижал руку к его груди, чтобы не дать ему лизнуть Ориона, заставив его поджать губы.

— Привет, Леон, — сказал Орион. — Давай сегодня будем уважать границы каждого, хорошо?

— Конечно, конечно, — согласился Леон, затем схватил его за руку и потащил через всю комнату, толкнув его на диван, когда остальные тоже поприветствовали его. Он схватил подушку и навалился на нее, прежде чем задвинуть за спину Ориона. — Тебе что-нибудь нужно? Кофе? Шоколадка? Вена, чтобы пососать? — он протянул свое запястье, и Элис свирепо зарычала, ныряя перед ним и обнажая свои клыки на Ориона.

— Я в порядке, — твердо сказал Орион, улыбаясь Элис. — Я только что покормился, дикарка.

— Хорошо, потому что я оторву твои яйца, если ты попытаешься это сделать, — она отступила, но ее глаза все еще были сужены на него в предупреждении.

Мне нравилось, когда мой маленький ангел превращался в собственнического зверя, это было так чертовски сексуально.

— Дай мне свой Атлас, — внезапно прорычал Леон на Ориона, начиная ходить взад-вперед за Элис.

— Что? — Орион нахмурился.

— Отдай его мне, чувак, я не знаю, что я сделаю, если не получу его, — сказал он сквозь зубы, и я увидел, как он начнет психовать, если не получит его, мои брови удивленно изогнулись.

— Все в порядке, отдай его ему, — твердо сказал я Ориону, и он нахмурился, доверившись мне, когда передавал свой Атлас Леону.

Наш друг Лев бегло просмотрел его, затем вздохнул с облегчением и с яркой улыбкой передал его обратно Ориону. — Все твои старые копии «Еженедельной оргии» уничтожены. Теперь мне не придется тебя убивать.

— Что? — воскликнул Орион. — Ты послал их мне, и я попытался удалить их, но на них была какая-то магическая кодировка, которая меня останавливала.

— Ну, теперь проблема решена, и ты больше никогда не должен смотреть на нашу девушку в нижнем белье. Ты не часть этого гарема, — предупреждающе прорычал он, и Орион в гневе обнажил клыки.

— Я никогда не хотел быть частью…

— Ш-ш-ш, — зашипел Леон, его черты смягчились. — Все в порядке. Ты все еще можешь быть моим лучшим другом. Я прощаю тебя.

Орион открыл рот, чтобы возразить, но я прочистил горло, чтобы привлечь его внимание, и покачал головой. Справиться с дикими перепадами настроения Леона было целым искусством, и Ориону сейчас не нужна была головная боль от этих попыток. Он раздраженно выдохнул, доверяя моему мнению и прекращая разговор. Достал из кармана книгу «Magicae Mortuorum» и подзорную трубу в форме камней и положил на журнальный столик.

— В любом случае… — пробурчал Орион, когда Элис потянула Леона за собой, толкнув его в кресло и усевшись к нему на колени, явно желая защитить свой Источник. — У меня есть новости.

— Что ты нашел, Vampiro? — спросил Данте, усаживаясь рядом с ним, в то время как Райдер придвинулся ближе.

— Сначала я потратил целую вечность, просматривая одну страницу, которую явно много раз читали, но я не думаю, что она имеет отношение к делу. Поэтому я решил проверить, есть ли у тебя какие-нибудь мысли, ведь ты был рядом с Королем в непосредственной близости, — Орион снял с камней скрывающие заклинания, и появилась «Magicae Mortuorum». Он открыл ее, листая страницы, пока не дошел до одной и не указал на изображение человека с тремя лицами. — Это заклинание связано с сокрытием, но оно не похоже на то, которое использует Король, судя по тому, что ты описал. Это больше похоже на… создание совершенно новой личности. Но самое хреновое, что тот, чье лицо ты принимаешь, должен умереть.

— Merda santa, — выругался Данте, когда Элис взяла подзорную трубу и посмотрела на страницу через нее, и я знал, о чем она думает, так как надежда пересекла ее черты. Эта книга была у Гарета.

— Как ты понимаешь, что эту страницу часто читали? — спросила она с любопытством, и Орион указал на черную пятиконечную звезду, нарисованную в верхней части страницы.

— Это маркер, — сказал он. — Если ты проведешь по ней большим пальцем, то сможешь почувствовать, сколько раз эту страницу читали, — он поднес ее руку к маркеру, и Леон предупреждающе зарычал, заставив Ориона отпустить ее и бросить на него взгляд, который говорил: «неужели?» Очевидно, он быстро изменил свое мнение о том, чтобы Орион присоединился к гарему, теперь когда он был здесь, рядом с нашей девочкой. Я увидел желание убить в его глазах и выпустил смешок над этим тупицей. Но я понимал этот взгляд — нас было пятеро. Я не знал, почему это казалось правильным, но это было так. Мысль о том, что к нам может присоединиться кто-то еще, была отвратительна.

— О, это много, — вздохнула Элис, проводя большим пальцем по маркеру. — А это что? — она постучала пальцем по каким-то цифрам, нацарапанным под маркером.

— Я не знаю, — нахмурившись, сказал Орион. — Это похоже на дату, но цифры не имеют смысла.

Она наклонилась ближе, читая их, и ее глаза расширились, когда она втянула воздух. — Это не дата. Это подсказка, — она пронеслась по комнате, открывая свою дорожную сумку и вырывая из нее вещи, пока искала что-то. Мое нутро сжалось, и я обменялся обеспокоенным взглядом с другими парнями. Больше всего мне хотелось верить, что Гарет где-то там, ждет Элис, но если это правда, почему он уже не появился, чтобы найти ее? Почему он вообще не вышел на связь? Мысль о том, что моей девочке снова разобьют сердце, была немыслимой. Но я также знал, что если есть хоть малейшая возможность того, что он жив, я сделаю все, чтобы помочь ей найти его. Я только хотел бы, чтобы Зрение оказалось более полезным в этом вопросе, потому что пока оно ничего мне не предложило.

Элис вернулась к дивану с дневником Гарета в руках и стала листать его, пока не остановилась на странице в конце книги. В руке у нее была ручка, и я пересел за диван, заглядывая ей через плечо, чтобы видеть, что она делает.

На странице были нарисованы восемь квадратов и больше ничего, но в самом верху была написана строка. Под звездой ты найдешь путь.

Элис написала номер в каждой графе, скопировав их из «Magicae Mortuorum». Я затаил дыхание, когда все столпились ближе, восемь квадратиков растворились на странице, открыв длинный список имен, которые я не узнал. Но там было имя Оскура, и я посмотрел на Данте, в то время как Элис тоже повернула голову.

— Кто это? — она передала ему журнал с отчаянием в глазах, и Данте нахмурился, прочитав имя.

— Кузен, он умер очень давно, я его почти не знал, bella.

— Ты узнаешь какие-нибудь другие имена? — Элис подтолкнула, и Данте медленно прочитал каждое из них, затем покачал головой и передал дневник Райдеру. Мы по очереди изучали имена, но все мы не узнали других имен.

— Вот, давайте я по-фейглю некоторые из них, — предложил Орион, подняв свой Атлас и взяв дневник у Леона.

Мы ждали в тишине, и Элис пожевала губу, сидя рядом с Орионом, чтобы видеть, как он вводит имена в поисковую систему.

— Они все мертвы, — вздохнула Элис, осознав, когда он ввел несколько имен.

— Она права, — сказал Орион, и Элис издала взволнованный смешок, указывая на открытую страницу в книге «Magicae Mortuorum».

— Он пытался получить новую личность от того, кто уже был мертв, — сказала она, осознав это, ее глаза наполнились слезами.

— Элис… — сказал я мягко, боясь, что она будет надеяться на то, что ее надежды развеются, но я не мог отрицать, что здесь есть след, даже если он маловероятен. Может быть, он действительно где-то здесь? Может быть, это заклинание было причиной того, что я не мог его увидеть? — Мы еще не знаем достаточно.

— Но кое-что мы знаем, — надавила она. — Мы знаем, что мой брат пытался бежать, и это доказывает, что он также пытался очень хорошо спрятаться.

— Даже если бы он это провернул, у него было бы новое имя, и мы не смогли бы его найти, маленький монстр, — сказал Леон. — Так как же мы сможем его найти?

— Как насчет магии крови? — потребовал Райдер у Ориона. — Я слышал, что есть способы шпионить за людьми, если принести жертву крови и иметь важный предмет, принадлежащий тому, кого ты ищешь.

— Да… — медленно произнес Орион, и Элис с надеждой посмотрела на него, в то время как мое нутро сжалось. — Но это опасно, а ты не обучена. Я не могу сделать это для тебя, потому что ты должен быть связан с человеком, так что… я просто не думаю, что это возможно. Ты можешь умереть, если попытаешься это сделать, Элис.

— Но… — начала она, и я вмешался.

— Нет, — рыкнул я. — Ты не будешь рисковать своей жизнью ради этого, ангел. Магия крови — это не шутка.

— Я и не говорила, что это так, — вздохнула она, но Леон сжал ее руку, чтобы привлечь внимание.

— Пожалуйста, маленький монстр. Не делай этого. Это слишком опасно. Я не могу потерять тебя. Никто из нас не может.

Она растаяла под его взглядом, кивнула, сдаваясь, и узел в моей груди ослаб.

Элис запустила руку в свои волосы. — Может быть, Гарет ждет, пока я что-то пойму. Может быть, есть еще ответы, след, который я должна найти, — сбивчиво сказала она, вставая на ноги и начиная шагать. — И в этом столько смысла. Если он принял личность того, кто умер в Алестрии, то, конечно, он не мог остаться в городе. И он не смог бы прийти и забрать меня, потому что кто-то мог бы узнать его.

— Это не помешало бы ему позвонить по телефону, отправить электронное письмо или даже использовать заклинания сокрытия, если бы он пришел сюда лично, — сказал я, сведя брови.

— Почему ты так против того, чтобы это было правдой? — она в гневе набросилась на меня, и я посмотрел на ребят в поисках помощи.

— Дело не в этом, ангел… — я замялся, не желая идти против нее. Это было не то, что я пыталась сделать, я просто опасался, как мало у нас на самом деле доказательств. И если она начнет гоняться за тенями, чем это закончится?

— Он беспокоится о том, что ты можешь пострадать, если ошибешься, детка, — вмешался Райдер, и она перевела взгляд на него.

— Но если он где-то там, я должна его найти, вы понимаете это? — потребовала она.

— Мы все это понимаем, amore mio, — мягко сказал Данте. — И мы сделаем все возможное, чтобы идти по этому следу, но если он не приведет к нему…

— А что если приведет? — огрызнулась она. — Он бы не отказался от меня, если бы знал, что я жду его, так что я не откажусь от него. А что если есть причина, по которой он не может прийти ко мне? Что, если у него проблемы?

— Она права, — твердо сказал Леон. — Гарет может нуждаться в нас, и мы не можем подвести его, как мы все сделали, когда он нуждался в нас больше всего.

Я опустил голову, стыд за то, что я сделал, когда в последний раз видел его живым, сильно давил на меня. Я не был уверен, что когда-нибудь смогу преодолеть чувство вины, даже несмотря на то, что Элис простила меня за это. Я просто не мог избавиться от чувства сожаления из-за того, что ее брат знал меня как монстра и ничего больше. Парень, который должен был стать частью нашей жизни, с которым я мог бы сблизиться и полюбить как родного брата, а он испытывал ко мне только ненависть.

— Дай мне имена, — решительно сказал я. — Я отправлю их Биллу. Он выяснит, не было ли сообщений о потревоженных могилах или украденных бумагах, связанных с этими фейри.

— Спасибо, — Элис сфотографировала имена на свой Атлас и переслала мне, а я потратил мгновение на то, чтобы напечатать сообщение для Билла и отправить их ему. Я придвинулся к ней, обнял ее и поцеловал в голову, когда она вздрогнула.

— Если он жив, мы его найдем, — пообещал я ей, и она кивнула, на мгновение задержавшись в моих объятиях, прежде чем успокоиться и посмотреть на Ориона.

— Так что еще ты нашел? — спросила она, и он грустно улыбнулся, снова обратившись к книге.

— Ну, как только я отказался от изучения этой страницы, я решил вернуться к заклинанию, которое Король использовал для своих жертвоприношений, — он перелистывал страницы, затем остановился на одной с изображением четырех треугольников Элементаля, окруженных символами, которые невозможно было прочитать.

— Ответ на вопрос, как ослабить власть Короля, находится здесь, — Орион указал на кусок текста внизу страницы, который всегда оставался неразборчивым, независимо от подзорной трубы. — Но… — он вздохнул. — Чтобы прочитать его, нужно принести жертву.

— Никто не собирается давать кровь, — сразу же сказал я. Эта штука может забрать часть чьей-то души, если мы дадим ей шанс, и я не собираюсь рисковать ни кем в этой комнате.

— Нет, ей нужна не кровь, — сказал Орион, но его глаза все еще были темными. — Это должна быть боль женщины, страдающей под властью четырех стихий. Я использовал пару темных заклинаний, чтобы понять это, но не смог зайти дальше.

— Это ужасно специфично, — пробормотал Леон.

— Я сделаю это, — просто сказала Элис, поднимаясь на ноги.

— Нет, — огрызнулся я одновременно с Леоном и Данте.

— Это не вопрос, — прорычала Элис. — Я сделаю все, чтобы победить Короля, и в своей жизни я сталкивалась с гораздо худшей болью. Это будет небольшой жертвой, — она смотрела мне в глаза, желая, чтобы я отступил, но как я мог? Я не могу направить свою силу против нее. Я не смог бы.

— Она справится, — сказал Райдер низким тоном, подошел к ней и взял ее руку, поцеловав в тыльную сторону. — Наша девочка может пройти через адское пламя и выйти на другую сторону целой и невредимой. Для нее это детская игра.

— Я не причиню ей вреда, — прорычал Данте.

— Почему именно это? — простонал Леон, глядя на Ориона. — Разве нет другого способа, чувак?

— Нет, — сказал Орион, нахмурившись, затем посмотрел на Элис. — Мне жаль, но это ответ, если ты хочешь найти способ отменить силу Короля.

Элис стянула с себя футболку и схватила руку Райдера, прижав ее к своей груди над бледно-розовым спортивным бюстгальтером. — Сделай мне больно, — приказала она, и он немедленно подчинился. Из его ладони вырвалась лоза, обвилась вокруг ее рук и ног, стягивая плоть до тех пор, пока она не вздрогнула. — Все вы, — настаивала она, переводя взгляд с меня на Данте и Леона. — Я могу справиться с этим. Я приказываю вам сделать это.

— Это был приказ вашей гребаной королевы, — рявкнул Райдер, и мои руки сжались в кулаки, когда Леон подошел к ней, крепко поцеловал ее в губы в знак извинения, а затем раскрыл ладонь и пустил пламя по ее телу, как по второй коже. Она вскрикнула, и от этого звука мое сердце заколотилось, а в душе поселился ужас. Я бросился вперед, чтобы отогнать их, но ее глаза обратились ко мне с отчаянной мольбой.

— Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее все закончится, — шипела она, но Данте лишил ее голоса своей магией воздуха, и она задохнулась, ее глаза заслезились, пока он высасывал каждую унцию кислорода из ее легких.

— Сейчас, Габриэль, — прорычал Райдер, а Леон умоляюще посмотрел на меня, желая, чтобы это закончилось.

Я выругался, поднял руку и, ненавидя себя, бросил лед на ее руки и ладони. Ледяной, кусачий холод пронзил ее.

В ее глазах вспыхнула боль, и Орион бросился вперед с книгой, взяв ее руку и прижав к странице. Я в агонии наблюдал за тем, как идут секунды, но вдруг текст разоблачился, став видимым для всех нас.

Я опустил руку, растворив магию в тот самый момент, когда остальные освободили ее от своей. Я поймал ее, когда она со стоном боли попятилась вперед, и прижал руки к ее обнаженной спине. Руки Леона, Данте и Райдера присоединились к моим рукам на ее коже, между нами вспыхнула исцеляющая магия, и мы убрали всю ее боль так быстро, как только могли.

— Прости меня, — дышал я ей в ухо, целуя ее, так как боль от того, что я сделал, оставила след в моем сердце. Я знал, что она сильная, но от того, что я обратил свою магию против нее, у меня заболел живот.

— Тебе не о чем сожалеть, — задыхалась она, когда ее кожа зажила, и она встала прямо, провела руками по каждому из нас, и улыбнулась. — Спасибо.

— Вот оно, — вздохнул Орион, и мы повернулись, чтобы прочитать слова, когда он протянул книгу.

Заклинание позволяло лишить Короля приобретенных Элементов, и ответ был прямо перед нами. Для этого нам требовалась кровь Вампира, которая входила в состав зелья, и Райдер тут же начал записывать ингредиенты. Чтобы ускорить процесс, Вампир может питаться сосудом после извлечения Элементов во время произнесения заклинания, чтобы быстрее вытянуть из них украденную магию, но это было необязательно. Но если Вампир этого не делал, то потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы вырвать украденную магию из носителя, и это дало бы Королю больше времени, чтобы дать отпор. Один взгляд на Элис сказал мне, что она планирует выкачать из Короля все до последней капли украденной силы, как только сможет, и я подавил страх, вспыхнувший во мне.

— Здесь есть предупреждение, — серьезно сказал Орион, указывая на небольшую сноску у основания страницы. — Здесь говорится, что, хотя Вампир может выкачать украденную силу из организма быстрее, он должен действовать оперативно, чтобы выпустить ее в небо, где ей и место. Если нет, то сила будет работать на развращение, питая их жажду крови и делая из них демона.

— Мы не должны рисковать, — сказал я, потянувшись к руке Элис. — Мы можем просто сдержать Короля и использовать заклинание, чтобы заставить магию выйти из него, не высасывая ее.

— А что если это займет слишком много времени? — потребовала Элис.

— Наша девочка не будет испорчена силой, — уверенно сказал Леон, протягивая руку, чтобы провести пальцами по ее волосам.

— Я просто освобожу ее в тот момент, когда украду. Легко, — согласилась она, но когда я взглянул на Ориона, он вовсе не выглядел убежденным.

— Темная магия заманивает тебя так, как ты не можешь осознать, не испытав ее на себе, — предупредил он. — Я бы очень хорошо подумал, прежде чем приступать к этому.

— Хорошо, — согласилась Элис, подняв руки в знак капитуляции. — Я не буду кусать этого ублюдка, чтобы осушить его, если только все не пойдет кувырком, и у меня не останется другого выбора.

— Я думаю, это к лучшему, bella, — согласился Данте.

Райдер молчал, и было трудно сказать, о чем он думает.

— Хорошо, — твердо сказал я. — Тогда решено. Мы вместе вырвем украденную силу из Короля с помощью заклинания.

Все кивнули в знак согласия, и я вздохнул с облегчением. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы все так и произошло. И будь я проклят, если позволю Элис так близко подойти к этому ублюдку, если мы не сможем помочь.

— Думаю, мы знаем, почему этот засранец не хотел, чтобы Вампиры присоединялись к Черной Карте, — пробормотал Райдер. — Ты — криптонит Короля, детка.

Элис ухмыльнулась, как будто ей это не могло не понравится, затем повернулась и крепко обняла нас всех. — Это наш ответ. Мы можем победить Короля с помощью этого.

Я прижал ее к себе, встретив взгляд Ориона через ее плечо, и твердо кивнул ему в знак благодарности.

— Теперь нам нужна только возможность, — сказал Данте, его глаза блестели от предвкушения.

— Если бы я только мог лучше видеть Короля, уловить его движения… — я прервался в разочаровании, когда Элис отступила назад и взяла книгу у Ориона, чтобы перечитать отрывок.

— Знаешь, что тебе нужно, брат? Усилительная камера. Действительно крутая, — сказал Леон с ухмылкой, которая говорила о том, что он что-то задумал. — Так что я предлагаю построить ее прямо здесь.

***
Я создал купол изо льда под замерзшим озером рядом с хижиной, а Райдер использовал свои силы земли, чтобы сделать пересекающиеся арки из металла, поддерживающие его в форме сот. Он покрыл пол мхом, а Леон развел вечное пламя по краям камеры, и я соорудил в центре сиденье из сложного дерева, которое откидывалось, чтобы я мог смотреть прямо на звезды. Элис и Данте работали над заклинаниями сокрытия снаружи купола, чтобы он был невидим для всех, кроме нас.

Я уже чувствовал силу этого места, так как вода во льду усиливала небесные сигналы, окружавшие нас. Возможно, это была лучшая идея Леона. Благодаря снегу и льду, а также тому, что на многие мили во всех направлениях не было других фейри, это место было идеально настроено на звезды. Здесь не было никаких магических сигнатур, кроме наших, которые могли бы помешать Зрению, а количество воды в этом месте было идеальным каналом для сообщений от звезд. И я настолько привык к нашей группе, что теперь знал, как легко отключить их сигналы, чтобы сосредоточиться на видениях, дарованных мне небесами.

— Как ты думаешь, ты сможешь видеть здесь? — с надеждой спросила Элис, проскользнув через ледяную дверь и с улыбкой оглядывая помещение.

— Я и так с трудом сдерживаю видения, — сказал я с ухмылкой. Не хочу показаться занудой или кем-то в этом роде, но это место было чертовски потрясающим. Это было похоже на игровой дом для моих проклятых даров, и мне требовалось все, чтобы удержать себя в настоящем моменте.

— Тогда пойдемте, — сказал Райдер, приглашая всех выйти из камеры в ледяной туннель, который вел обратно на поверхность. — Ему нужно сосредоточиться.

— Я просто тихо посижу в углу, — прошептал Леон.

— Нет, Муфаса, — прорычал Райдер, подойдя к нему и потянув его к двери.

— Ооо, но я буду тихим, как мышка, — пообещал Леон, глядя на меня большими глазами.

— Ты не сможешь быть тихим, как мышь, даже если я поставлю на это два миллиона аур, — засмеялся Данте.

— Я могу быть тише, чем пук муравья за две ауры, чувак, — сказал Леон с ухмылкой, но Райдер вытолкал его за дверь.

Элис подбежала ко мне, схватила за шею, приподнявшись на цыпочки, и крепко поцеловала меня. — Найди этого засранца, — прошептала она мне в губы, и я кивнул, прижавшись лбом к ее лбу на мгновение, прежде чем она выскочила за дверь и плотно ее закрыла.

Я пересел на деревянный стул, который на самом деле был больше похож на трон, потому что почему бы и нет? Затем я откинулся на спинку стула, посмотрел на сверкающий морозный потолок и позволил своим глазам прикрыться, чтобы сосредоточиться. Потребовалось не более пары секунд, чтобы звезды спустились ко мне, и я втянул воздух, когда меня закрутило в бурлящую массу неконтролируемых видений, простирающихся далеко в будущее, потом в завтрашний день, следующую неделю, месяц, год. Все было размыто, и тысяча путей, по которым можно было пойти, некоторые из них были более прочными, чем другие, неконтролируемая дымка судеб заставляла мой разум бешено вращаться.

Я попытался сосредоточиться и увидел огромный каменный трон, сделанный из рычащих голов Гидры на длинных шеях, все они были сплетены вместе в чудовищное существо, которое выглядело почти живым. Кровь окрасила его в красный цвет, и в течение нескольких мгновений я видел фейри за фейри, сидящих на нем, от самого Дикого-Короля до каждого из Наследников, ставшими взрослыми мужчинами, до Лайонела Акрукса, до двух девочек-близнецов с глубокими зелеными глазами, руки которых сжимали друг друга. Затем трон раскололся на две части и рассыпался на куски, когда видение сместилось, заставляя мое нутро сжиматься, а сердце биться.

Орион был старше, он сражался с врагами, которых я не мог видеть, с серебряным клинком в руке, а Дариус Акрукс летал над ним в форме золотого Дракона. Я снова увидел близнецов, над которыми издевались Наследники. Я чувствовал их боль. Я слышал их страдания и видел, как рушились их миры, пока вдруг они не поднялись вверх в ревущей башне пламени, ослепившей меня.

Я попытался сосредоточиться, ухватившись за свои дары и заставляя их двигаться в том направлении, в котором я хотел, поскольку будущее продолжало простираться в слишком многих направлениях. Я видел, как мир рушится, а смерть и разрушение проносятся по королевству, как чума. Я чувствовал потерю и душевную боль, и не мог понять, была ли она моей или близнецов, Ориона, Дариуса, Лайонела или всего мира. Было так много путей, так много боли и смерти, только отдельные проблески надежды на этом пути, и я сокрушался в отчаянии всего этого, пытаясь найти свет.

В давящей темноте я нашел его, завеса словно приподнялась, когда я искал пути через горе к сияющей возможности сладкого, мирного будущего за его пределами. Но потом он исчез, и я снова ослеп, затянутый в глубины такой тьмы, что не мог ничего видеть. Было ощущение, что я стою перед непроницаемой стеной, преграждающей путь моим дарам, перед чем-то, что я не мог воспринять прямо перед собой. Я знал только, что оно неизмеримо могущественное, разрушительное, ужасное, несущее полную и окончательную гибель, способное закрутить все наши судьбы и никогда не отпустить.

Я умолял звезды вернуть меня в настоящее, чувствуя, что меня бросают в яму смерти, откуда я никогда не смогу вернуться, и они наконец исполнили мое желание.

Я нежно подталкивал звезды и обнаружил, что они стали более отзывчивыми к моим прихотям, когда я направил их к Королю. И наконец, они позволили мне увидеть его. Он был лишь размытой тенью, но я знал, что это он, по холодному чувству, пронизывающему мои кости. Он стоял как темный властелин в Алестрии, улицы были красными от крови, когда магия вливалась в его тело и превращала в существо невозможной, ужасающей силы.

Я снова увидел трон, теневую форму Короля, претендующего на него, а вокруг него по всему дворцу вьются фейри, предлагая свои жизни, свою силу. Король питался всем этим, став самым могущественным фейри, когда-либо ходившим по земле. Он правил железным кулаком, сокрушая всех, кто выступал против него, используя массы Черной Карты, чтобы контролировать королевство. На улицах был комендантский час, стражники в капюшонах патрулировали улицы, наблюдая за каждым фейри и следя за тем, чтобы они соблюдали законы Короля.

Я пытался заставить звезды показать мне лицо Короля, и тени начали отступать, когда я увидел монстра, сидящего на своем троне. Лайонел Акрукс уставился на меня из-под своего капюшона, и мое сердце екнуло, но так же быстро его лицо изменилось, показав мне людей, которых я знал, скрывающихся за маской тени. От Ориона до Юджина, Грейшайна, Скарлет, Марса, Титана, Синди Лу и, наконец… Гарета. Его ротпроизносил слова, которые я не мог расслышать, и я попытался подойти ближе, его лицо исказилось, когда он кричал и кричал, и вдруг его голос зазвучал у меня в голове. — Спаси ее, Габриэль, спаси ее — сила уничтожит ее и все, что она любит, позволь ей укусить тебя, это единственный выход!

Я пытался ответить, но голос не поддавался, и я потянулся к нему, желая вымолить прощение, но его лицо снова скрылось в тени, поглощенное темнотой в капюшоне. Я не понял, что он имел в виду, но запомнил слова, уверенный, что они как-то важны. Затем я направил свою силу в его сторону, пытаясь найти его для своей девочки, но звезды не показывали мне его, как бы я ни старался. Я просто не был связан с ним настолько, чтобы найти его, и это причиняло мне боль, поскольку я подвел свою девочку и был унесен в другое видение.

Я стоял на парковке, крыша надо мной трещала и распадалась на части, все вокруг вот-вот рухнет. Из-за здания доносился рев толпы, я подбежал к решетчатому окну и выглянул наружу, где бунтовало Лунное Братство. Райдера тащили сквозь них. Я боролся с решеткой, пытаясь выбраться, моя магия подводила меня, пока я выкрикивал его имя. Они били его ножами, кричали «предатель», заставляя истекать кровью, и тащили его к огромной каменной статуе Кентавра, вздымающего голову и указывающего на звезды. Они намотали лозу на его вытянутую руку, подвесили Райдера, и толпа принялась разрывать его на куски во время кровавой казни.

— Нет! — кричал я, в панике ища другие пути, способы избежать этой участи, но пути приближались, многие из них сворачивали на этот.

— Как мне спасти его? — спрашивал я у звезд, пытаясь найти выход.

— Этот день придет, — шептали они в моей голове.

— Как мне остановить его? — умолял я.

— Ты не в силах, — отвечали они.

— Пожалуйста, я сделаю все, — сказал я в отчаянии.

— Ты увидишь, как это свершится, Габриэль Нокс, сын судьбы, — ответили они.

— Я не могу, я не позволю этому случиться, — настаивал я, когда мое сердце начало трещать в груди. — Как мне удостоверится, что он не умрет?

— Ты задаешь неправильные вопросы, — ответили они, их голоса словно удалялись вдаль.

— Какой вопрос правильный? — взмолился я, чувствуя, как они покидают меня под тяжестью этой немыслимой судьбы, лежащей передо мной. Они исчезли из моего сознания, как угасающий ветер, и во мне вспыхнуло беспокойство.

— Как мне спасти его? — закричал я, но их уже не было, а я стоял один в бесконечном белом пространстве, слишком ярком, чтобы разглядеть что-то за его пределами.

Я прищурился от света, пытаясь сфокусироваться, и вдруг мир изменился.

Я стоял у основания темной горы в Алестрии, а впереди меня была фигура в капюшоне, ведущая за собой Черную Карту по каменистой тропе. Я чувствовал время и дату, когда это произойдет. До полнолуния оставалась одна неделя. Король собирался провести ритуал, более масштабный, чем когда-либо прежде. И это будет наш шанс нанести удар. Но если мы потерпим неудачу, я не питал особых надежд для жителей Солярии. 

32. Элис

— Давай, Элла, мы все пропустим, — шипел Гарет, сжимая мою руку и тряся меня, чтобы я проснулась.

Я застонала и стряхнула его с себя, накрыв голову подушкой, чтобы попытаться отгородиться от мира, но, конечно же, он этого не сделал.

— Я слышал, что сегодня вечером к Талии придет клиент с фетишем на сладости, — соблазнительно добавил он, и у меня заурчало в животе.

Сегодня на ужин была пицца, оставшаяся со вчерашнего вечера, которую мама принесла нам перед тем, как отправиться на смену в клуб. Конечно, вчера вечером мы съели почти всю пиццу, так что у нас с Медведем Гэр осталось всего по одному холодному кусочку. Маловато.

— Ты уверен, что это того стоит? — спросила я, выглядывая из-под своей подушки.

— Да, — усмехнулся он. — Я видел, как она тренировалась на днях, и это выглядело так круто. Мы должны пойти и посмотреть на это лично.

Я хихикнула и позволила ему вытащить меня из-под одеяла, поспешно заплетая свои светлые волосы длиной до попы и натягивая свитер, который он мне предложил. Он был старый и поношенный, но все еще мягкий и теплый, к тому же он пах им, а значит, для меня он пах домом. Никто из нас не упомянул о том, что мама обещала мне новый свитер два дня назад, когда мой последний хороший свитер был испорчен. Не то чтобы я собиралась поднимать эту тему. Единственная причина, по которой он оказался наполовину разорванным и бесполезным, заключалась в том, что я снова поссорилась с Терренсом Патриусом. Мама кричала на меня около часа напролет, и когда я в конце концов рассказала ей, что он называл ее дешевой и грязной шлюхой, предлагая заплатить мне одну ауру за отсос его грязного члена, она просто сорвалась и сказала мне, что я должна была попросить у него пять, и тогда я смогла бы купить себе одежду.

Тогда Гарет встал на мою защиту, и, конечно, мама просто вскинула руки вверх и отправилась на смену, крича что-то о том, что теперь ей придется самой глотать член, чтобы купить мне новый свитер.

Хотя никакого нового свитера не было, так что кто теперь скажет, пришлось ли глотать член, но мне было четырнадцать, и как бы я ни уважала то, что делала наша мама, чтобы оплатить счета, я никогда не собиралась жить такой жизнью. Особенно не ради одной жалкой ауры от мерзкого Терренса.

Гарет был в ярости после ее ухода, потом он пошел, взял этот свитер из шкафа и протянул мне. Мы оба знали, что у него их всего два, и что этот был красивее, но я знала, что лучше не пытаться отказать ему, когда он заботится обо мне. Это только рассердит его. А потом огорчит. Иногда он говорил что-то о жизни, которую мы должны были прожить, но я просто отмахивалась от этого. Я не любила жить в уныние. Я просто возлагала свои надежды и мечты на побег, который мы собирались совершить однажды в будущем. Гарет учился изо всех сил, чтобы получить стипендию в Академии Авроры, и если каким-то чудом он ее получит, наши судьбы изменятся раз и навсегда.

— Я слышала, что Терренс Патриус сегодня попал в школьный медпункт, — небрежно сказала я, надевая свои потрепанные кроссовки и выходя вслед за ним через парадную дверь. — Очевидно, кто-то набросился на него, привязал его к большому дереву посреди школьного двора, а затем заставил его глубоко заглотить один из этих мерзких, несъедобных хот-догов из столовой.

— Это так? — спросил Гарет, уголок его рта подергивался от удовольствия.

— Да. А потом они прикололи к его груди записку со словами: «Я должен тебе одну ауру» и подписали ее от мистера Х. Дога.

Гарет фыркнул от смеха, как я и ожидала, и я ухмыльнулась ему, сгибая пальцы, чувствуя жжение от треснувших костяшек вместе с воспоминанием о том, как я набила морду этому наглецу. Конечно, школьная медсестра сразу же залечила его лицо, но я осталась страдать. Не то чтобы мне было горько от этого или что-то в этом роде.

— Я слышал, что в записке была и оценка работы, — небрежно добавил Гарет. — «Одна звезда — для такого всемогущего члена ты не очень хорошо умеешь сосать. Плохая работа — не рекомендую».

Я разразилась смехом, как только мы добрались до подножия лестницы в нашем многоквартирном доме, и быстро закрыла рот рукой, чтобы подавить смех, когда Гарет бросил на меня предупреждающий взгляд.

Нам действительно не следовало выходить на улицы после наступления темноты, и мы оба это знали. Мы были непробужденными, у нас не было магии, чтобы защитить себя, и никто из нас еще не обрел форму Ордена. Так что это была определенно плохая идея.

Но Джинетт практиковала этот прием всю неделю, а также хвасталась им перед всеми, кто слушал, и мы не смогли удержаться от желания сделать ставки на то, что произойдет, когда она исполнит его для своего клиента. Я проголосовала за то, что парень кончит в штаны в тот момент, когда блеск попадет ему на лицо. Гарет ставил на то, что чувак успеет подрочить до того, как кончит — но только секунд, примерно десять.

Победитель получит право на хвастовство, а я обожала хвастаться и размазывать по лицу брата информацию о своих победах.

Гарет распахнул дверь, и мы оба затаили дыхание, вглядываясь в темную улицу. Уличный фонарь прямо возле нашего дома сдох пару месяцев назад, и не было никаких признаков того, что кто-то придет его починить.

На улице было довольно тихо — все еще много городского шума, машины сигналили, люди смеялись и кричали, но никаких признаков магических взрывов, сердитых голосов или испуганных криков. Надеюсь, это означало, что банды сегодня заняты террором в других частях города.

Гарет взял меня за руку, и я позволила ему, потому что знала, что ему было легче от осознания того, что он держит меня. Но мы оба знали, что если все пойдет наперекосяк, единственное, что мы сможем сделать, это бежать и надеяться, что не умрем.

— Последний, кто там окажется, должен привязать одно из маминых украшений для сосков к своей школьной сумке в качестве аксессуара, — поддразнила я, прежде чем броситься вперед и потащить брата за собой в ночь.

Мы помчались по улице, держась в тени и проносясь вдоль нескольких кварталов, отделявших наш многоквартирный дом от «Сверкающего Урана», а затем нырнули в переулок, пропахший мочой и дешевым сексом. Мы обогнули бездомного чувака, который спал у ряда мусорных контейнеров, затем обогнули парочку, сгрудившуюся в тени у грязной стены, и наконец добрались до той стороны здания, где работала наша мама.

Мы промчались сзади, нашли дверь, как обычно, заколоченную кирпичом, и быстро проскользнули внутрь.

Гарет одарил меня ухмылкой, которая, как я знала, означала: «Ура! Банды не убили нас сегодня», и я ответила ему тем же.

Один из вышибал увидел, как мы проскользнули внутрь, и закатил глаза, пока мы бежали по короткому коридору, и Гарет открыл потайную дверь, вделанную в стену. Это была не самая лучшая потайная дверь в мире, и ее очертания можно было разглядеть при свете ламп, но вуайеристам нравилось убеждать себя, что никто не знает, что они здесь.

Мы зашагали по узкому скрытому коридору, и Гарет быстро открыл отдельную комнату, проскользнул внутрь и закрыл ее за нами, как только я последовала за ним.

В маленькой комнате был один стул, поставленный рядом с маленьким столиком, на котором лежал набор смазок, приспособлений для мастурбации и кнопка экстренного вызова — на случай, если у кого-нибудь из любителей самоудушения возникнут проблемы.

Ни Гарет, ни я не заняли это кресло. Мы оба знали, что уборщики делают здесь самый минимум, и я не собиралась заразиться мантикраби или сифаэлисом, сидя на одной из поверхностей.

Мы переместились, чтобы встать перед односторонним зеркалом на стене, и я выругалась, поняв, что мы опоздали.

Джинетт уже была там, отплясывая под музыку, которую мы не могли слышать, а Джон смотрел на нее с желанием в глазах и потирал руки о бедра.

Я вздрогнула, Гарет подавил смех, а я не в первый раз задумалась, зачем мы подвергаем себя этому дерьму. Но здесь было трудно найти хобби для двух неполноценных детей, и это давало нам возможность посмеяться, если не больше.

Но когда Джинетт перешла к танцу, тряся задницей перед лицом парня, мое сердце забилось быстрее в предвкушении большого финала и славы, которую я непременно получу, когда выиграю пари. Такт сбился, Джинетт наклонилась вперед, касаясь пальцев ног, и пустила пук прямо ему в лицо, вызвав взрыв блеска Пегаса из своей задницы, который полностью покрыл лицо и верхнюю часть тела парня.

Парень застонал, дернулся так, что его лицо почти уперлось в ее задницу, и схватился за промежность своих штанов, так как они были в полном беспорядке.

— Да! — воскликнула я, когда смех вырвался из меня, и глаза Гарета расширились в тревоге, когда пара в комнате, за которой мы подглядывали, посмотрела в нашу сторону. Вот дерьмо.

Гарет схватил меня за руку, отпер дверь, и менее чем через мгновение мы уже мчались по коридору, задыхаясь от смеха и пыхтя, изо всех сил перебирая ногами.

Мы добежали до бара, и Гарет потащил меня вниз, чтобы спрятаться под ним, пока нас никто не заметил.

— Я выиграла, — подначивала я, подняв руку вверх для «дай пять», а он закатил глаза.

— Да, да. Ты выиграла.

Его ладонь шлепнулась о мою в знак признания моей победы, и я рывком проснулась, резко вскочив на ноги и уставившись на свою все еще покалывающую ладонь.

Я сделала несколько вздрагивающих глубоких вдохов, мое сердце колотилось от адреналина, вызванного воспоминаниями о беге под руку с Гаретом. Воспоминания о той ночи цеплялись за меня так яростно, что казалось, будто это произошло буквально только что.

Я чувствовала тепло его свитера, ласкающего мое тело, слышала его смех, звенящий в воздухе, и когда я закрыла глаза, мне показалось, что я могу повернуться и потянуться к нему.

Белая яшма, висевшая на браслете на моем запястье, была теплой на моей коже, и я посмотрела на нее, нахмурившись. Леон был уверен, что мы не сможем открыть ее секреты без крови Гарета, но я была уверена, что воспоминая, по крайней мере, были усилены кристаллом.

Волосы зашевелились у меня за ухом, и я с запозданием поняла, что Райдер в форме Василиска свободно обвился вокруг моей шеи, его голова медленно поднялась, и он прикоснулся своим чешуйчатым носом к моей щеке.

Я потянулась вверх, чтобы провести пальцами по его позвоночнику, затем соскользнула с кровати, перелезла через ноги Габриэля и ухмыльнулась, глядя на Леона, обнимающего Данте.

Бесшумно, чтобы не потревожить их, я пересекла комнату и взяла дневник Гарета из своих вещей, лежащих у изножья кровати, после чего прошла дальше по комнате и поднялась по небольшой изогнутой железной лестнице к люку в крыше. Когда я ступила на прохладный воздух над оплотом Оскура, то обнаружила, что небо побледнело от приближающегося восхода солнца на востоке, а в виноградниках, раскинувшихся во все стороны на многие мили вокруг нас, поют птицы. Мы вернулись сюда из хижины вчера вечером, и пока нас не было, мама Данте постирала все наши вещи и убралась в покоях сына. Ей определенно не нужно было так заботиться о нас, но я не могла отрицать, что мне было приятно ощущать материнскую заботу.

Я взяла теплое одеяло из кучи, которую Данте оставил здесь, и свернулась в нем калачиком, устроившись в кресле с видом на море. Райдер оставался у меня на шее, когда я в сотый раз начала листать хорошо потрепанные страницы, и я была рада, что он был рядом, чтобы поддержать меня. Его кожа нагрелась от моей, и он был как маленький шарф, удерживающий наше общее тепло.

Кроме подсказок, которые мы открыли в хижине, я уже несколько месяцев не находила ничего нового в бесчисленных каракулях, набросках и заметках, заполнявших дневник, но этот сон заставил меня почувствовать такую близость с братом, что я просто была поглощена необходимостью попробовать еще раз. Может быть, открыв страницу, где говорится о том, какие личности он может использовать сейчас, я открою для себя еще один секрет.

Я просматривала страницу за страницей, кончиками пальцев обводя рисунки и слова, безмолвно умоляя брата, звезды или любого другого ублюдка, который мог бы обратить на это внимание, дать мне еще несколько подсказок.

Как раз когда я перевернула последнюю страницу в дневнике, солнце взошло над горизонтом, и первые лучи рассвета пролились на меня, заставив поднять голову и посмотреть на него.

Райдер зашевелился в моих волосах, издав низкое шипение, когда он скользнул по моей шее. Я оглянулась на него, когда он двинулся к журналу, и мое дыхание перехватило, когда я посмотрела вниз на страницу, которую держала открытой.

На ней был лишь слабый набросок океана и вид на горизонт, но по мере того, как я смотрела, золотые чернила начали рисовать узоры поверх этого изображения. Линии медленно формировали карту всей Солярии прямо у меня на глазах.

Я смотрела на нее, смачивая губы, впитывая в себя названия городов, поселков и деревень, аккуратно выведенные почерком Гарета.

Я провела кончиками пальцев по золотым линиям, пульс заколотился, и когда я проследила за местом в центре страницы, магия моего брата коснулась моей кожи.

Я сосредоточенно закрыла глаза, распутывая тщательно скрывающие заклинания и используя свою силу, чтобы призвать то, что было спрятано от меня там. Когда я разорвала их, со страницы выпал твердый куб, и только скорость моих даров позволила мне поймать его прежде, чем он успел упасть на землю.

Я раскрыла кулак и хмуро уставилась на золотой кубик, узнав в нем один из тех, что мы использовали на занятиях по Арканных Искусствам, чтобы иногда пытаться предсказать будущее. Бросать кубик означало следовать зову судьбы и никак не влиять на нее, и мое сердце бешено забилось, когда я снова взглянула на карту, обнаружив слова, нацарапанные в нижней ее части.

Судьба будет вести меня.

И пусть долго она меня прячет.

Пока мой ангел не найдет меня.

Райдер соскользнул с моего тела, вернувшись в форму фейри, и молча забрал у меня дневник. Он подошел ближе к краю личного балкона, который Данте создал для себя здесь, наверху, и поднес книгу к солнечным лучам.

Я тоже встала, бросив одеяло у своих ног и задумчиво перебирая в пальцах кубик.

— Как ты думаешь, это значит, что он действительно сбежал? — я вздохнула, надежда сжимала мое сердце в тиски, но я не могла не смотреть в сторону горизонта и не думать о том, что мой брат где-то там, наблюдает за тем же восходом солнца, что и я, и ждет, когда я найду его.

Видел ли он статьи обо мне в газетах? Есть ли у него теперь хоть какая-то зацепка о моей жизни, чтобы держаться за нее, пока он продолжает прятаться от монстра, который пытался загнать его в клетку?

— Я думаю, это означает, что он планировал это сделать, — осторожно предположил Райдер, который никогда не полагался на что-то столь неосязаемое, как надежда, и я прикусила язык, когда несколько слезинок вырвались из меня и побежали по моим щекам от его слов.

Райдер резко повернулся ко мне, чувствуя укол боли, который он причинил своим сомнением, и нахмурился, поймал мою руку и притянул меня ближе к себе. На мне была только его рубашка с прошлого вечера, и прохладный воздух холодил мои голые ноги, но мне было наплевать на это, мне нужно было узнать, поверит ли он мне в этом. Будет ли он со мной.

— Я просто не хочу, чтобы ты возлагала на это все свои надежды и желания, детка, — прорычал он. — Не тогда, когда нет никаких доказательств, что ему это удалось.

Я молча кивнула, пытаясь сглотнуть слезы, но когда Райдер крепче сжал мою руку, он вытянул из меня эту боль, вместо того чтобы позволить мне отступить от нее.

Дрожащий всхлип вырвался из моей груди, и он наклонился ко мне, сцеловывая слезы с моих щек и пробуя на вкус мою боль.

Когда его рот нашел мой, связь, которую я почувствовала с его силой, почти поглотила меня, а мое горе поднялось в груди, как прилив, настолько мощный, что я боялась, что он уничтожит меня.

Но когда язык Райдера прошелся по моему языку, а его руки обхватили мою талию, я почувствовала себя заземленной рядом с ним. В этом поцелуе было столько боли и страданий, которые мы оба пережили, но он также был наполнен любовью, надеждой и обещанием жизни для нас, независимо от того, как все это закончится.

Звук открывающегося люка привлек мое внимание, и я обхватила Райдера руками, но не отстранилась, пока не почувствовала, как еще одни губы коснулись моей шеи, а сильные руки обхватили мою талию сзади.

Габриэль расправил крылья позади нас, и мы втроем оставались рядом в течение нескольких долгих секунд, отбрасывая тень, пока он упивался силой восходящего солнца.

— Покажи мне, — пробормотал Габриэль, его голос был грубым после сна, а губы прижались к моему уху.

Я оторвалась от Райдера, повернулась между ними и протянула ему журнал, где все еще красовалась золотая карта.

Габриэль взял ее и золотой кубик, положив журнал на маленький кованый столик, и отошел от меня.

Он закрыл глаза, его дыхание было медленным и глубоким, и он призвал свою связь со звездами, чтобы они направили его, прежде чем он бросит кости.

Я смотрела, затаив дыхание, Райдер крепче обхватил меня за талию, прижимая к твердой поверхности своего тела, и мы наблюдали за броском костей.

Он кувыркался снова и снова, казалось, что он движется наугад, как и ожидалось, а потом вдруг резко дернулся влево и остановился так резко, что это выглядело не совсем естественно.

Я поспешила вперед, Райдер не отставал от меня, и мы втроем посмотрели вниз на цифру пять, которая твердо стояла на городе Дестинель.

— Что это значит? — вздохнула я. — Как ты думаешь, он может быть там, или…

— Один бросок ничего не значит, — ответил Габриэль. — Не наверняка, — он снова поднял кости и бросил еще раз, мы с Райдером молчали, чтобы сохранить его концентрацию.

И снова кубик словно дернулся в неожиданном направлении, но на этот раз он упал на город Голиаф. И снова на нас смотрело число пять.

Габриэль молча бросил еще раз. И еще раз. Он повторял это снова и снова, пока игральная кость останавливалась на бесчисленных различных городах и поселках, ни разу не попав в мертвую зону сельскохозяйственных угодий, джунглей или пустыни. Всегда какая-нибудь форма цивилизации и всегда число пять.

Это должно было что-то значить, но я никак не могла понять, что именно, и комок в горле становился все плотнее, пока Габриэль продолжал бросать кости.

Но когда солнце взошло на горизонт, золотые чернила начали исчезать, и я, задыхаясь, бросилась за журналом, желая, чтобы он остался и дал нам больше времени, чтобы разобраться в этом. Но не успела я поднять его в руки, как игральная кость снова опустилась на страницу, и пять точек стали последним, что я увидела, после чего на меня снова смотрел лишь первоначальный набросок горизонта.

— Габриэль? — спросила я, боясь произнести хоть слово больше, чем это, и умоляя его увидеть что-то еще.

Он посмотрел на меня своими стальными серыми глазами, нахмурил брови, протянул руку и обхватил мою щеку своей большой ладонью, его большой палец прошелся по моей скуле, в его глазах была боль.

— Я не могу его увидеть, — вздохнул он, и я поняла, что ему было больно произносить эти слова почти так же, как мне было больно их слышать. — Я испробовал все, что мог, но там нет ответов для меня.

Я покачала головой в яростном отрицании. — Нет. Здесь что-то есть. Какой-то ответ. В той записке явно говорилось о том, что я найду его. Очевидно, у него был план, и он оставил его для меня, чтобы я смогла его найти. Это карта, Габриэль, которая должна привести к нему!

Я услышала, как мой голос повысился в тональности, когда отчаяние вцепилось в меня когтями, а глаза Габриэля вспыхнули болью, когда Райдер притянул меня к себе, чтобы я посмотрела на него.

— Он делает все, что может. То, что ты выходишь из себя, ничему не поможет, — прорычал он на меня, словно я была каким-то глупым ребенком, и моя рука врезалась в его щеку, прежде чем я успела подумать о том, что делаю.

Райдер зарычал на меня, его рот растянулся в мрачной улыбке, когда он переместился прямо в мое личное пространство, прижавшись лбом к моему. — Ты хочешь отыграться? — бросил он вызов. — Хочешь причинить кому-нибудь боль? Это прекрасно, детка, я буду твоей грушей для битья, если это то, что тебе нужно. Но это не поможет тебе найти ответы, которые ты ищешь.

Мои кулаки сжались от желания снова наброситься на него, как он предлагал, и мои клыки оскалились, когда гнев свернулся в моем нутре, но прежде чем я смогла поддаться ему, Габриэль поймал мою руку и заставил меня посмотреть на него.

— Число пять было последовательным, — сказал он, как будто это могло что-то мне предложить. — Оно означает свободу и тягу к приключениям. Если это число связано с Гаретом, то, возможно, это потому, что он действительно где-то там испытывает эти вещи.

Я ухватилась за эту мысль изо всех сил и кивнула, пытаясь вспомнить, была ли пятерка одним из нумерологических чисел Гарета или нет. Оно было знакомым, так что возможно, но моя общая ненависть ко всему, что слишком сильно зависит от судьбы, не позволяла мне быть уверенной. Я никогда не обращала внимания на все, что утверждало, что наша судьба находится под контролем, потому что я всегда была полна решимости быть хозяйкой своей собственной. И я действительно плохо разбиралась в нумерологии.

— Иногда Зрение — это проклятие в той же степени, что и благословение. Оно не работает по первому требованию. Оно не всегда дает нам ответы, которые нам нужны. А некоторые из ответов, которые оно дает, настолько ужасают, что я хотел бы даже не знать, что нас ждет, — Габриэль перевел взгляд на Райдера, и его брови сжались, прежде чем он снова посмотрел на меня. — Я не перестану искать ответы на наши вопросы, но иногда наши судьбы не в наших руках. Все, что мы можем сделать, это молиться звездам об отсрочке, даже если эти молитвы останутся без ответа.

— Я не смирюсь с этим, — прорычала я.

— Я тоже, — поклялся он. — Я просто хотел бы видеть больше.

— Проведи жертвенное чтение, — твердо предложил Райдер, и глаза Габриэля расширились, когда они устремились на него.

— Нет, — мгновенно ответил он.

— Почему нет? — потребовала я, хотя и понимала, почему он колеблется, но я бы отдала все, чтобы найти Гарета.

— Потому что это темная магия, и она невероятно опасна. Даже если бы это было не так, мне бы понадобилась кровь и прочее как от тебя, так и от меня самого, а потом еще и кинжал для отвода, потому что кухонным ножом этого не сделаешь. У меня нет ничего подобного, и я не хочу, чтобы меня отправили в тюрьму Даркмор за то, что я раздобыл такой нож, — твердо сказал Габриэль.

— Но тогда ты сможешь его увидеть, не так ли? — Райдер надавил, игнорируя вспышку ярости в глазах Габриэля, в то время как моя грудь вздымалась от надежды на эту идею.

— Прекрати вбивать подобные идеи в ее чертову голову, — шипел Габриэль, словно желая исключить меня из этого разговора. — Кроме того, я ни черта не знаю о темной магии и о том, как ее можно использовать для подобных гаданий. Все, что я знаю наверняка, это то, что люди, которые возятся с Царством Теней, не понимая, что они делают, могут быть затянуты внутрь, и их души будут вырваны прямо из их гребаных тел.

Мои глаза расширились, и я посмотрела на Райдера, гадая, знал ли он об этом, но он только пожал плечами, подтверждая, что знал. — Так, может, нам нужно найти кого-то, кто уже знает, как с этим обращаться, — отчеканил он, но Габриэль уже качал головой.

— Нет. Ни за что, блядь. Знаешь, Райдер, иногда я позволяю себе забыть, какой ты на самом деле псих, но в такие моменты, как этот, я вспоминаю, почему я раньше думал, что ты не годишься для нашей девочки.

Габриэль прижался коротким поцелуем к моему лбу, а затем без лишних слов взлетел в небо, ускоряясь так быстро, что через несколько секунд он был лишь точкой в небесах.

Я повернулась к Райдеру, пожевав нижнюю губу, так как слова предостережения Габриэля боролись с отчаянным желанием сделать все возможное, чтобы снова воссоединиться с братом, чего бы мне это ни стоило.

В течение нескольких долгих секунд глаза Райдера были темными от того, что, я могла бы поклясться, было больше, чем просто ярость — как будто слова Габриэля действительно только что пробили твердую оболочку его сердца и разрезали его. Но в мгновение ока этот взгляд снова исчез, и он обхватил мои щеки ладонями, придвинув свое лицо так близко к моему, что наши губы соприкоснулись, когда он заговорил со мной.

— Я психопат, детка, — прорычал он. — И в отличие от твоих других парней с их высокими моральными принципами и границами, которые они отказываются пересекать, я хочу, чтобы ты знала, что нет такой глубины, до которой я бы не опустился ради тебя. Я готов обменять свою душу ради тебя. Я сделаю все что угодно ради тебя. Никогда не ошибайся, думая, что я этого не сделаю. Так что если мне придется пожертвовать собой, чтобы найти твоего брата и залечить ту боль, которую я чувствую в твоем сердце, считай, что я сделал это. Неважно, какой ценой, я заплачу. Даже если мне придется перерезать себе горло и истечь кровью у твоих ног. Я умру счастливым, зная, что это было ради тебя.

Его рот прижался к моему прежде, чем я успела ответить на это, и он поцеловал меня жестко, грубо, требовательно, со вкусом его преданности и грехов на его душе. Он все еще был очень голым после того, как сместился, и явно не стыдился этого, с силой толкаясь в меня своим твердым членом так, что это недвусмысленно напоминало мне, что я теперь его создание.

Но прежде чем я успела уступить требованиям его тела, он так же внезапно оторвался от меня и спустился в комнату Данте, не оглянувшись назад, оставив меня обдумывать все, что мы только что обнаружили, и горевать о том, что это ничего не изменило. Пока что.

***
Мы все были напряжены, когда вернулись за ворота Академии Авроры в первый день занятий. Мы впятером подъехали на грузовике Данте, он и Райдер сидели вместе на передних сиденьях.

Это было то, что нужно. Мы должны были признать это, признать, кем мы были друг для друга, и надеяться, что оставшиеся враждебные члены Лунного Братства не придут, чтобы убить нас всех. И я даже не собиралась позволять себе думать о Короле, о Черной Карте, о моем пропавшем брате, о смутной угрозе, которая все еще висела над головой Габриэля из его прошлого, о наших проблемах с Лайонелом Акруксом или об этом дерьмовом шоу, которое было моей семейной драмой — и нет, я все еще не сообщила маме о появлении Марлоу, но, как змеиная сучка, я уточнила в оздоровительном центре, что резидентам не дают доступ к национальным новостям. Так что да, я использовала смесь избегания и отчаяния, чтобы продержаться эти дни, дополненную дозой надвигающейся неизбежной гибели из бесчисленных источников, но, видимо, таков был наш стандарт. Мило.

Не успели мы выйти из машины, как на стоянку примчался Клан Оскура, завывая и взволнованно крича, призывая нас присоединиться к ним, словно это была чертова коронация или что-то в этом роде. Неподалеку от них появились Итан Шэдоубрук и верные члены Лунного Братства, хотя они все равно старались не смешиваться с Оскурами напрямую. Может быть, сейчас и был мир, но они все еще были отдельными бандами. Они по-прежнему соперничали, просто — надеюсь — без кровопролития.

— Мы можем идти, Гейб? — спросил Леон, подпрыгивая на своем месте рядом со мной, как будто ему не терпелось вернуться в школу.

Габриэль на мгновение сосредоточенно нахмурился, затем наконец кивнул. — Не называй меня Гейбом, — машинально пробормотал он, и мы все захихикали над его попыткой, прежде чем он продолжил. — Насколько я могу видеть, нелояльные члены Братства, которые учились в академии, теперь исчезли благодаря Итану и его стае. Сегодня здесь не должно быть никаких прямых угроз. Но все равно держитесь рядом со мной. Я не доверяю этому миру.

— У меня есть кое-что, что нам поможет, — подозрительно сказал Леон, отрывая задницу от сиденья и роясь в кармане, чтобы достать небольшой пакет.

Он тяжело сел обратно, высыпал содержимое на ладонь и усмехнулся, когда мы все посмотрели на кристаллы в его руке.

— Что это? — спросил Данте, и Леон ухмыльнулся, как кот, которому достались сливки.

— Кристаллы полуночного аметиста — как, блядь, удача в камне.

— Оооо, — ворковала я, протягивая руку, чтобы взять у него один из них, и держа так, чтобы я могла наблюдать, как переливаются цвета на свету.

— Я купил нам по одному на каждого и два для Элис, потому что без нее в этом сэндвиче слишком много колбасы, и как бы я ни был готов пососать член или два при подходящих обстоятельствах, я просто чувствую, что нам нужно дополнительно защищать нашу единственную киску.

— Вау, Лео, я так тронута этим признанием в любви, — сказала я, обмахивая лицо рукой, словно отгоняя слезы.

— Не говори о ней так, придурок, — прорычал Райдер, хотя он знал, что Леон просто дразнится.

— О, прости, Райдикинс, я не хотел задеть твои чувства. Как насчет того, чтобы собраться позже и посмотреть «Холодное сердце»? Потому что я знаю, что ты смотрел его, но мне интересно, почему?

— О чем ты говоришь? — проворчал Райдер, убирая свой кристалл в карман, в то время как остальные взяли свои.

Данте выхватил самый большой из них с диким блеском в глазах, который был присущ только Дракону, и сразу же уделил все свое внимание осмотру своего нового сокровища.

— Я говорю о том, что ты сказал нам, что можешь ссылаться только на детские фильмы, потому что после похищения и всего этого шума ты больше не смотрел телевизор. Но ты также ссылался на «Холодное сердце», когда пытался оскорбить меня на той неделе. А «Холодное сердце» вышел после того, как ты вырвался из лап Мариэллы, что означает…

— Это ни черта не значит, — огрызнулся Райдер, взялся за ручку двери и вышел, прежде чем Леон успел закончить свое грандиозное разоблачение.

Габриэль хихикнул, а Данте ухмыльнулся, когда они тоже вылезли. Леон закатил глаза на Райдера через окно, прежде чем расстегнуть пару пуговиц моей рубашки и небрежно сунуть второй счастливый кристалл в мое декольте. Он поцеловал изгибы моих грудей по очереди и снова застегнул рубашку, пока я хихикала над ним.

— Ты же не собираешься его так легко отпустить, правда? — спросила я его.

— Насчет «Холодного сердца»? — спросил он с озорным блеском в глазах. — О, черт возьми, нет.

Леон поспешил выйти из машины, и я последовала за ним, догнав остальных, чтобы мы могли все вместе войти в академию, окруженные толпой наших сторонников.

— Так скажи мне, Райдер, — надавил Леон, пробежав вперед и положив руку на шею Василиска. — Ты в команде Анны или в команде Эльзы?

Райдер зарычал и стряхнул его руку, начав двигаться к Итану. — Я не собираюсь вступать с тобой в эту тупую долбанную дискуссию, Симба, — сказал он твердым тоном. — Просто отпусти и забудь.

Рот Леона открылся в шоке, и он повернулся лицом к нам троим, в то время как Райдер продолжал уходить, и я не могла удержаться от смеха.

— Вы слышали это? — воскликнул Леон. — Он сказал мне «отпусти и забудь»[41]. О мои звезды, он так чертовски влюблен в меня и «Холодное сердце»!

Мы все направились на первый урок, стараясь не обращать внимания на шепот, взгляды и нескольких засранцев, которые записывали нас на свои Атласы, пока мы шли, но звук зазвонившего Атласа Данте заставил нас остановиться у входа в класс Кардинальной Магии.

Все остальные замешкались, когда он достал его из кармана, но он махнул им рукой, и они направились внутрь к остальным ученикам. Я задержалась, несмотря на его решение, посмотрела на определитель номера и встала рядом с Данте, пока он создавал вокруг нас заглушающий пузырь.

Он подождал, пока все остальные ученики уйдут, прежде чем ответить, и я настроила свой дар так, чтобы уловить слова на другом конце линии.

— Поздравляю, Данте, — ворковал Лайонел Акрукс, когда звонок соединился, и Данте нахмурился.

— С чем?

— Джунипер только что узнала, что беременна. Похоже, твое семя такое же мужественное, как и у всех Драконов. Так что, надеюсь, скоро в мире будет больше таких, как ты.

— Отлично, — отпарировал Данте, но я видела, что он пытается подавить смешок. Единственный ребенок, который мог родиться у этой сучки, был ребенком любви безэмоционального Грифона — а это был один из самых распространенных Орденов — и праздничного торта, в который воткнули не одну свечу. Я задумалась, не родится ли ребенок с глазурью вместо волос, и закрыла рот рукой, чтобы скрыть свой смех.

— Так и есть, — согласился Лайонел самым самодовольным голосом в мире. Фу, кому-то очень нужно дать этому чуваку пинка под зад.

— Так ты выполнишь свою часть сделки? — потребовал Данте, его юмор улетучился. — И освободишь Роари Найт из тюрьмы Даркмор.

— Попридержи коней, Штормовой Дракон, — устало ответил Лайонел. — Я вряд ли отдам свой единственный козырь за всего лишь немного смеси ДНК и несколько банок с молниями. Нет, нет. Не будь таким поспешным.

— Ты поклялся, что как только получишь от меня то, чего хочешь, ты…

— Мне нужно больше Штормовых Драконов, — прошипел он. — И пока этот ребенок — или один из многих других, которых я ожидаю от тебя, — не станет Штормовым Драконом, вору Льву не будет прощения.

— Подожди-ка, stronzo, — фыркнул Данте. — Ты поклялся освободить его, как только я сделаю эту cagna беременной. И теперь она беременна. Так отдай мне то, что ты обещал, или, клянусь всеми звездами на небе, я…

— Я бы на твоем месте очень тщательно выбирал следующие слова, — оборвал его Лайонел. — Потому что в моей власти приказать казнить Льва и любого другого, кто мог быть причастен к взлому моего дома. Не забывай, что я также знаю все о маленькой сучке Волке. Так что позволь мне быть с тобой откровенным. Ты, похоже, не понимаешь, что мы заключили сделку, поэтому я сделаю ее обязательной, чтобы прекратить эти непрекращающиеся требования изменить условия. Я сделаю приговор Льва необратимым и не подлежащим отмене под страхом смерти. Все, что мне нужно сделать, это получить немного его крови и связать его жизнь с условиями нашего соглашения. Я свяжу его узами смерти, связанными со звездой. Роари Найт никогда не получит смягчение и не будет досрочно освобожден моей или любой другой рукой, пока один из потомков, которых ты мне предоставишь, не станет Штормовым Драконом. А если он не согласится на узы, я позабочусь о том, чтобы твоя кузина Розали заплатила за преступления, которые она совершила против меня.

— Ты не можешь этого сделать, — злобно прорычал Данте. — Ни у кого из нас нет причин полагать, что я смогу передать форму Ордена любому ребенку. Я рожден от поколения за поколением Оборотней! Я — единственный член моей семьи, который за более чем восемьдесят лет не стал Волком!

— Тем больше причин для тебя родить моей племяннице еще детей, чтобы увеличить шансы в нашу пользу, — промурлыкал Лайонел, пока мой разум метался в панике, а сердце сокрушалось из-за Роари, застрявшего в одиночестве в этом промозглом, жалком аду.

— Пожалуйста, — сказал Данте, его голос ломался, когда ярость перешла в отчаяние. — Не делай этого. Я сделаю все, о чем ты меня попросишь, но эти узы, о которых ты говоришь, гарантируют, что он будет заперт в Даркморе на весь срок заключения. Не кради у него жизнь из-за меня. Я умоляю тебя.

Я протянула руку Данте и сжала ее в своей, чувствуя, как он сокрушается по этому поводу. Я знала его до глубины души. Я знала его до самого основания, и он никогда не стал бы умолять о чем-то, если только это не ради любви к своей семье. Но Лайонел, очевидно, уже понял, что это его слабое место, и я могла сказать еще до того, как он ответил, что его не сбить с этого пути.

— Возможно, теперь ты научишься уважать мои приказы. И в следующий раз, когда я попрошу тебя сделать что-то для меня, ты сделаешь это без всякого своего не слишком обаятельного огрызания и отношения. Или я могу наказать кого-то еще ближе к тебе — например, твою милую маленькую Элизианскую приятельницу.

Лайонел прервал вызов, и Данте разразился ревом ярости, достаточно громким, чтобы разнести стены и разбить несколько окон. Он запустил свой Атлас в коридор с такой силой, что он разлетелся на тысячу осколков, затем повернулся и начал штурмовать выход.

Я сделала движение, чтобы последовать за ним, но потом поняла, что сейчас есть кое-что поважнее этого — нужно предупредить Роари, чтобы он не позволил этому ублюдку завладеть его кровью, или чтобы его шантажом не заставили согласиться на эти чертовы смертельные узы из-за Розы.

Не обращая внимания на встревоженный вздох нашего профессора, я бросилась к Леону, перекинула его через плечо и снова выбежала из комнаты.

Как только мы снова оказались в коридоре, я повалила Леона на ноги и выхватила Атлас из его кармана, после чего сунула его ему в руки и набросила на нас заглушающий пузырь.

— Позвони Роари, — задыхаясь, произнесла я, когда Леон посмотрел на меня широкими, обеспокоенными глазами.

— Почему? Что случилось? — спросил он, уже набирая номер Даркмора, не дожидаясь моего ответа.

— Лайонел. Он… Джунипер беременна, и Данте пытался заставить его отпустить Роари, как он обещал, но потом он вышел из себя и сказал, что не отпустит его, пока один из детей не станет Штормовым Драконом. Короче говоря, он собирается связать жизнь Роари с этой сделкой, а если тот не согласится, он сделает так, чтобы Розу обвинили в краже у него. Он хочет заключить с ним чертовы смертельные узы. Это означает, что он никогда не сможет выйти на свободу досрочно, если только один из этих детей не окажется Штормовым Драконом, а с учетом того, что она беременна чертовым ребенком от Грифона/пирога, и даже если Данте в будущем станет настоящим донором спермы, у него есть лишь крошечный шанс передать свой Орден…

Звонок соединился, когда глаза Леона наполнились той же паникой, что и мои. Я замолчала, чтобы он мог поговорить с женщиной, которая ответила на звонок, и используя свой дар для подслушивания.

— Тюрьма Даркмор, как я могу…

— Мне нужно срочно поговорить с заключенным, — прервал ее Леон. — Роари Найт, заключенный номер шестьдесят девять. У нас семейное несчастье, и мне очень нужна информация от него, иначе кое-кто может умереть.

— О. Эм, это довольно… подождите, пожалуйста.

Леон провел рукой по волосам, грубо сжимая их в кулак, а я обхватила его за талию, крепко прижимаясь к нему и положив голову на его колотящееся сердце.

Дверь класса открылась позади нас, и я оглянулась, когда Габриэль и Райдер вышли.

— Мне жаль, Леон, — вздохнул Габриэль, его брови сжались, когда он шагнул в наш заглушающий пузырь. — Но я не вижу никакого способа изменить эту судьбу. Я думаю, они уже…

— Нет, — прорычал Леон, бросившись к Габриэлю и заставив меня использовать свою одаренную силу, чтобы оттолкнуть его на шаг назад, когда он оскалил на него зубы. — Не говори так, блядь. У Роари вся его гребаная жизнь впереди. Он ни за что не пропустит ее, застряв в этой чертовой дыре!

— Алло? — спросила женщина на другом конце линии, когда вернулась.

— Где он? — прорычал Леон.

— Офицер сейчас провожает его к телефону, пожалуйста, подождите, и вас скоро соединят.

Габриэль снова открыл рот, но Райдер шагнул вперед и ударил его локтем по ребрам. — Пусть попробует, Большая Птица, — прорычал он. —Ему нужно, блядь, попытаться.

Габриэль медленно кивнул, посмотрев в сторону двери, где, как я знал, исчез Данте, его глаза были полны печальной безнадежности, которая разрезала меня на части, потому что я понимал, что это значит. Он уже видел, как это происходит. Он знал, что произойдет, и знал, что остановить это невозможно.

— Я пойду и поговорю с Данте, — пробормотал он, положив руку на плечо Леона, прежде чем направиться к выходу.

Райдер оставался рядом с нами, и при одном взгляде на него мое сердце разрывалось еще сильнее из-за Леона. Потому что я понимала, почему он был здесь с нами. Он чувствовал боль Леона и знал, что дальше будет еще хуже.

— Эй, Леон, что происходит? — торопливо спросил Роари, когда звонок наконец-то соединился, и Леон вздохнул с облегчением.

— Роар, не позволяй никому из этих ублюдков взять тебя на встречу с Лайонелом Акруксом, адвокатом или кем-то в этом роде, — поспешно сказал Леон.

— Почему? Что…

— Это пиздец, Роар. Полный пиздец. Этот ублюдок угрожает наложить на тебя смертельные узы и собирается повесить на тебя свободу Розы, чтобы ты согласился. Он говорит, что если Данте не подарит ему ребенка, который действительно станет Штормовым Драконом, то тебя никогда не выпустят оттуда до окончания срока. Ни помилования, ни досрочного освобождения, ни условно-досрочного освобождения, ничего, блядь. Он заставит тебя гнить там все двадцать пять лет и…

— Номер шестьдесят девять, вы должны пойти с нами, — раздался хрипловатый голос на фоне звонка Роари, и мои глаза расширились в тревоге, когда я посмотрела на Леона.

— Нет, — мгновенно ответил Роари, в его голосе ясно слышался страх, когда он понял, куда они собираются его забрать.

— Это была не просьба, — рявкнул мужчина, которого я приняла за охранника. — Верховный Лорд потребовал, чтобы вы явились для оценки вашего дела.

— Я не пойду, — твердо сказал Роари, но тут раздались крики, львиный рев и отчетливые звуки драки, удары, пинки.

Леон снова и снова выкрикивал имя своего брата, но это было бесполезно. Через несколько минут звуки на другом конце линии стихли, а затем связь резко оборвалась.

— Уже слишком поздно. Я знаю, что он не поставит под угрозу свободу Розы, он там только потому, что защищал ее раньше, — в отчаянии вздохнул Леон, опустился на колени и прижался к моим ногам, уткнувшись лицом в мой живот. Из его уст вырвался скорбный, безнадежный звук, и боль от него разорвала меня на части, а слезы свободно потекли по моим щекам.

Райдер подошел к Леону сзади, положил руки ему на плечи и заглянул в мои глаза, делая все возможное, чтобы попытаться облегчить его боль, но я знала, что это бесполезно.

У Леона только что украли последнюю надежду увидеть своего брата освобожденным из этого ада, и единственный выход из него был невыполнимой задачей. Даже если Данте согласится в будущем подарить Джунипер своих собственных детей, не было никаких гарантий, не говоря уже о том, что Драконы обычно появляются на свет в подростковом возрасте. Как бы все ни сложилось, счастливого конца для Роари не было. У него украли жизнь, и теперь остальным придется жить с этим. 

33. Элис

Остаток недели прошел слишком медленно. Данте и Леон не вернулись на занятия, они оба слишком потерялись в своем горе и чувстве вины, чтобы быть способными смотреть правде в глаза. Я присутствовала только потому, что Габриэль настоял на том, чтобы оставаться рядом со мной и Райдером, чтобы ему было легче присматривать за всеми нами. Данте был готов сдать свою сперму Лайонелу в следующий раз, когда Джунипер понадобится оплодотворение, чтобы у Роари был хотя бы небольшой шанс быть выпущенным, если ребенок станет Штормовым Драконом, но Габриэль заглянул в это будущее и поклялся, что ничего не выйдет. И я должна была признать, что почувствовала облегчение. Мне была ненавистна мысль о том, что какая-то другая женщина будет носить ребенка Данте, не говоря уже о том, что я была уверена, что это уничтожило бы его. Семья Данте была всем его миром. Он бы не справился, зная, что его ребенка воспитывает Лайонел, гребаный Акрукс.

Когда в пятницу закончился последний урок и все стали собираться в кафейтерии, чтобы поужинать, я позволила толпе увлечь меня за собой и оказалась рядом с Юджином.

— Привет, Элис, как дела? — спросил он с одной из своих задорных улыбок, и я постаралась улыбнуться ему в ответ.

— Леон получил плохие новости из дома на этой неделе, так что она была немного тяжелой, — сказала я, чтобы объяснить свое явно плохое настроение. — Хотя я не хочу в это вдаваться. Как ты?

— Я в порядке, — ответил он, кивая головой снова и снова, роясь в своей сумке в поисках чего-то. — Очень занят всеми этими делами с «Дерзкими Аутсайдерами», понимаешь? И я начинаю получать обратную реакцию от некоторых засранцев в этом месте, которым не нравится, что я помогаю их жертвам давать отпор.

— Надеюсь, ты преподашь им урок так же, как Фердинанду, — сказала я. Грифон подозрительно отсутствовал с тех пор, как его публично избили, и до меня дошли слухи, что он взял отгул в школе.

— О, безусловно, — согласился Юджин, наконец-то доставая из сумки свой фиолетовый плащ и набрасывая на плечи, а затем закрепляя его на месте. — Но фиолетовый плащ правосудия может быть тяжелым бременем. Мне приходится бороться за сохранение своего положения защитника Д.А. практически ежедневно, и дело теперь не только в моей гордости. На меня смотрят другие фейри, и мне нужно доказать им, что мы действительно можем постоять за себя и изменить свою судьбу. Один случай невезения может положить конец моему правлению, даже не начавшись.

— Мы не можем этого допустить, — согласилась я, поскольку его упоминание о невезении заставило меня вспомнить о кристаллах, которые Леон дал мне в надежде, что удача будет сопутствовать мне. — И на этой ноте у меня есть кое-что, что я хочу тебе подарить.

— Подарок? — пискнул Юджин, глядя на меня большими глазами, когда мы вместе вошли в кафейтерий, и остальные студенты поспешили занять очередь за едой. — Так меня официально принимают в гарем?

— Клянусь звездами, Юджин, ты должен прекратить это, — рассмеялась я, доставая из кармана кристалл полуночного аметиста и протягивая ему. — Мой гарем полон. У меня есть весь набор, и я серьезно на пределе своих возможностей.

Щеки Юджина горели вишневым цветом, и я рассмеялась, когда взяла его за запястье и заставила взять у меня кристалл.

— Вау, — вздохнул он, переводя взгляд с моего лица на кристалл, и его глаза расширились в благоговении, когда он проверил его вес в своей руке. — Это полуночный аметист? — его нос начал дергаться как сумасшедший, и я кивнула, усмехаясь над выражением его лица.

— Да. Сплошная удача, или так говорят. Леон подарил мне два, потому что он вспыльчивый засранец, и как бы я ни ценила это, я чувствую, что одного куска удачи должно быть более чем достаточно. А после того дерьма, через которое ты прошел, когда Брайс обманул тебя, а звезды прокляли тебя, я думаю, ты заслуживаешь того, чтобы в твоем углу было немного удачи.

— У тебя их было два? — спросил он, быстро моргая. — Ты отказалась от двойной удачи ради меня?

— Я не знаю, действительно ли наличие двух дало бы мне двойную удачу. Как я понимаю, тебе либо везет, либо нет, — я пожала плечами.

— О нет, я не согласен. Я думаю, что два дадут тебе двойную удачу, три — тройную, а четыре —…

— Чувак, не делай это странным, — сказала я, игриво подталкивая его, и он широко улыбнулся, прижимая кристалл к груди.

— Я буду дорожить им вечно, — вздохнул он, глядя на меня глазами-сердцами, а я покачала головой, не в силах перестать улыбаться его ошарашенному виду.

— Извините, — прервал нас голос девушки, и сумка врезалась мне в руку, когда она подошла ко мне так близко, что практически стояла на моих ногах, заставив меня отступить и оставить ее стоять ближе к Юджину. Я с интересом разглядывала ее зеленые волосы, пытаясь понять, знаю ли я ее, и она бросила застенчивый взгляд в мою сторону, прежде чем обратиться к Юджину. — Я как раз собиралась спросить, не хочешь ли ты присоединиться ко мне на ужин, Джини.

Я не сразу поняла, что Юджин — это Джини и что она делает шаг вперед, чтобы претендовать на него.

Я ухмыльнулась Юджину поверх ее головы, отступив еще на пару шагов, чтобы дать ей возможность занять сцену. — Не беспокойтесь, — сказала я. — Я уже ухожу. Наслаждайся своим обедом, Джини, — я подмигнула Юджину, который выглядел совершенно растерянным, и девушка бросилась вперед, поцеловав его прямо в щеку и взяв его за руку смелым движением, хотя на ее щеках появился румянец. Она увела его, прежде чем он успел осознать, что происходит, но на его лице расцвела улыбка.

Я взглянула на огромную очередь за едой и вздохнула, понимая, что мое промедление только что стоило мне шансов на достойный выбор ужина, и достала из кармана кусочек вишневой жвачки, раздумывая о том, чтобы отказаться от еды вообще. Прийти последним означало получить несколько объедков самой дрянной еды, а я не настолько заботился о том, чтобы не голодать, чтобы ужинать так сегодня после прошедшей недели.

Я поднесла жвачку к губам, собираясь отвернуться, но не успела — резкий свист Райдера застал меня врасплох, и я оглянулась, обнаружив, что он идет прямо мимо людей к началу очереди и дергает подбородком в мою сторону в знак явного приказа.

Я вскинула на него бровь, что, как он прекрасно знал, было ответом на свист, и уголок его губ скривился в ухмылке, когда он щелкнул своими чертовыми пальцами в мою сторону.

О, черт возьми, нет.

Я сделала движение, чтобы отвернуться, но столкнулась лицом к лицу с Габриэлем, который только ухмыльнулся и развернул меня обратно к Райдеру, выхватив у меня из рук недожеванную жвачку и подтолкнув меня, чтобы заставить двигаться.

— Если ты не пойдешь добровольно, он свяжет тебя лианами и будет раскачивать тебя вон там, как маленькую пиньяту, — сказал он, его глаза вспыхнули от удовольствия, и я зарычала под нос.

— Может, ты хочешь вмешаться и спасти меня от этой участи? — предложила я.

— Нет. Я собираюсь найти для нас столик и подождать, пока вы двое возьмете нашу еду.

Он слегка подтолкнул меня, и я раздраженно хмыкнула, после чего молнией метнулась в сторону Райдера, где он теперь стоял во главе очереди, удерживая всех остальных, пока они ждали меня.

— Ну, это невероятно грубо с твоей стороны, — поддразнила я, взяв поднос и сунув ему в руки.

— Я подумал, что могу позволить тебе выбрать ужин, чтобы компенсировать это, — ответил он, опустив взгляд на мои голые бедра и медленно поднимая глаза обратно.

— Хм… — я посмотрела на множество аппетитно выглядящих блюд, затем пожала плечами. — Нет. Я дала тебе все, что тебе нужно на данный момент. Думаю, теперь ты в состоянии сам выбирать вкусные блюда.

Я начала отступать от него, когда он поставил поднос на место, нахмурив брови, как будто он совсем не был согласен, а затем потянулся к миске с обычным рисом и взял ее для нашего ужина.

— Фу, — я наморщила нос, когда он добавил к нему обычный вареный картофель и еще больше овощей — все без приправ, и я вздохнула, смирившись со скучной едой, наполненной питательной ценностью. Фу.

Райдер продолжал делать неправильный выбор, и мой Атлас зажужжал в кармане, давая мне повод отвлечься от этого дерьмового шоу выбора ужина, и я ответила на звонок, не потрудившись проверить идентификатор.

— Эээ… о, приветик как дела, Элис, — раздался из динамика голос директора Грейшайна, и я выругалась себе под нос. Я старалась избегать его с тех пор, как он впервые попытался уговорить меня прийти поболтать с ним, но он почему-то пытался заставить меня встретиться с ним наедине.

— Привет, — медленно ответила я, продвигаясь вперед, пока Райдер продолжал собирать наш ужин, а я перестала обращать на него внимание.

— Я надеялся, что ты сможешь заглянуть ко мне в кабинет, чтобы поболтать перед твоим уроком связи с профессором Титаном? Боюсь, если ты этого не сделаешь, мне придется начать пересматривать твое место в этой академии, Элис. Ты пропустила много занятий, и если я не смогу обсудить с тобой некоторые вещи, мне придется предположить, что ты больше не соответствуешь критериям для получения стипендии.

— Ладно, — огрызнулась я, услышав в своем тоне нотку язвительности, и слегка поморщилась — это был не самый лучший способ удержать его на стороне, если мое место здесь действительно под угрозой. — Я только поужинаю, а потом…

— Это будет замечательно. Я в своем кабинете. Приходи одна. Никому не говори.

— Что? Почему нет?

— О, а, я просто имею в виду, что в этом нет необходимости. Здесь не на что смотреть. Просто мы с тобой поболтаем о старом добром, не нужно приводить с собой кого-то еще или что-то в этом роде… в общем, я жду тебя на встрече.

Грейшайн положил трубку, и я нахмурилась на свой Атлас, засовывая его обратно в карман, а затем повернулась, чтобы вновь посмотреть на Райдера, как раз когда мы дошли до конца линии подачи.

У него был второй поднос, на котором лежали четыре коробки пиццы, а также горсть конфет и тарелка пончиков с сахарной глазурью.

— Оооо, смотрите, наконец-то, кто-то понял, как питаться по-королевски, — поддразнила я, протягивая руку, чтобы взять у него поднос, но он удержал оба, закатив на меня глаза.

— Ты не будешь так рада этому, когда я потеряю эту линию V, которую ты так любишь облизывать, — поддразнил он меня в ответ, заставив мой взгляд упасть на его пояс, где я, к сожалению, не увидела даже намека на пресс, не говоря уже о той самой соблазнительной линии V, о которой он упомянул.

— Ну, может, на десерт я заставлю тебя попотеть, чтобы сжечь калории, — предложила я, следуя его примеру, когда он пересек комнату и сел за стол, который выбрал для нас Габриэль.

Никто больше не осмелился присоединиться к нему, несмотря на то, что место было переполнено, и я запрыгнула на край стола так, чтобы сидеть между ними. Глаза следили за нами, куда бы мы ни двинулись, и вокруг нас перешептывались. С тех пор как мы вернулись в академию, за нами постоянно наблюдали. Новости обо мне и моих партнерах оставались самой горячей темой для обсуждения везде, куда бы мы ни пошли. Мне было абсолютно наплевать, что они думают о нас, и я полагала, что их жизнь должна быть чертовски скучной, чтобы проявлять такой интерес к нашей. Но неважно. Габриэль отлично справлялся со своей работой, помогая нам уклоняться от звонков прессы, и даже направил нас в Железный Лес, чтобы спрятаться вчера во время ужина, когда репортер каким-то образом пробрался в кампус, чтобы попытаться взять интервью. Я хотела обсуждать свои личные дела с миром примерно так же, как засунуть ананас себе в задницу.

Райдер долго смотрел на меня, потом поймал меня за талию и потащил со стола так, что я упала к нему на колени. Я удивленно вскрикнула и повернула голову, чтобы посмотреть на него, в моих глазах был вопрос, и он наклонился ближе, чтобы ответить, его слова были негромкими и предназначены только для меня.

— Мне приходилось притворяться, что ты не моя, перед людьми в течение долгого, мать твою, времени, детка, — прорычал он, его рука переместилась на мое бедро под столом, прежде чем его большой палец прочертил линию под его подолом. — С меня хватит этого дерьма. Я хочу, чтобы каждый ублюдок здесь посмотрел и увидел, кому ты принадлежишь. Я не хочу, чтобы у кого-нибудь из них возникли безумные идеи о том, что я разделяю тебя в том смысле, что я могу позволить им приблизиться к тебе хоть на дюйм. Нас четверо и все. Ты принадлежишь нам. Ты принадлежишь мне. И я хочу, чтобы каждый ублюдок, который положит на тебя глаз, знал это.

— Тогда покажи им, детка, — вздохнула я, мои глаза встретились с его глазами в явном вызове, и он, не теряя ни секунды, захватил мои губы своими. Жесткий укус его поцелуя застал меня врасплох, когда его рука поднялась, чтобы схватить мой подбородок и удержать меня именно там, где он хотел.

Я отдалась ему, обожая, когда он владел мной таким образом, и позволила ему взять от меня все, чего он хотел, когда холодный пирсинг его языка пронзил мой язык.

В тот самый момент, когда я почувствовала, что превращаюсь в лужицу, Райдер отвернул мой подбородок от себя, используя свою хватку, чтобы заставить меня повернуться к Габриэлю лицом через стол, а сам начал водить ртом по моей шее, посасывая и покусывая.

Глаза Габриэля загорелись, когда он встал, положил ладони на стол между нами и наклонился, чтобы поцеловать меня. На несколько мгновений, наполненных блаженством, я забыла о комнате, полной студентов, окружавших нас, и расслабилась между ними, впиваясь в рот Габриэля и жадно пробуя его на вкус.

Когда они отстранились, я открыла глаза и увидела, что почти все студенты в комнате смотрят на нас, а воздух наполнен тишиной. От такого внимания на моих щеках вспыхнул румянец, но я решительно проигнорировала его, потянулась за коробкой с пиццей и откинула крышку, ухватив кусок.

Что ж, если у них и были какие-то сомнения в том, что Габриэль тоже вовлечен в эти отношения, то теперь их не было.

Я сосредоточилась на еде, пока шум в комнате постепенно нарастал, и к тому времени, когда мой взгляд оторвался от полупустой коробки с пиццей, почти все вернулись к своим делам. Я взяла с тарелки идеальный сладкий пончик, чтобы завершить трапезу, и, прислонившись спиной к Райдеру, начала медленно поглощать его, удовлетворенно вздыхая от сладкого вкуса на языке.

Трое братьев Киплингов подошли к нам, когда мы заканчивали есть, и Киплинг-Старший, не говоря ни слова, вручил Райдеру запечатанный конверт.

— Что-нибудь еще, о чем я должен знать? — спросил Райдер, убирая конверт в карман без каких-либо комментариев.

— На территории школы все выглядит довольно спокойно, — ответил Киплинг-Младший, пожав плечами. — Наши уши будут оставаться открытыми, как обычно.

— Хорошо, — хмыкнул Райдер. — Дайте моей девочке апельсиновую содовую.

Младший передал одну так быстро, что, должно быть, она уже была наготове.

Я ухмыльнулась, схватив банку, открыла ее и сделала длинный глоток, прежде чем вздохнуть в знак благодарности. — Спасибо. Хотите пончик? — я протянул им тарелку, и на лице Среднего Киплинга мелькнула ярость, что, как я была уверена, было первым случаем, когда я увидела на нем какие-либо эмоции.

— Можешь оставить себе своих набитых углеводами шлюх, спасибо большое, — процедил он, после чего резко повернулся и вышел из комнаты.

— Он не любитель еды с дырками, — прокомментировал Киплинг-Старший, словно обсуждал погоду.

— Слишком вызывающе, — согласился Младший.

— Практически напрашиваются, — кивнул Старший.

— Особенно если с глазурью, — Младший кивнул на пончики, и они вдвоем повернулись и ушли, не сказав больше ни слова, оставив меня с содроганием выплевывать свой гребаный пончик.

— Клянусь звездами, — простонала я, а Габриэль рассмеялся за мой счет, после чего взял себе пончик и с удовольствием надкусил его.

Его взгляд скользнул к Райдеру, и я заметила, что между ними все еще сохранялось напряжение из-за идей Райдера об использовании темной магии, чтобы попытаться выследить Гарета, но, к счастью, с тех пор ни один из них не чувствовал необходимости снова спорить об этом.

— Ну, как бы мне это ни нравилось, у меня назначена встреча с Грейшаном, — вздохнула я.

— Нет, — прорычал Райдер. — У меня должна быть встреча с Шэдоубруком и остальными по поводу повстанцев и…

— Так иди, — ответила я. — Вы знаете, мне нравится, что вы все хотите постоянно держать меня на виду, но я также не могу вечно прятаться. Король не предпринимал никаких попыток снова схватить меня, и я думаю, что с его стороны было бы очень глупо пытаться сделать это сейчас. Мало того, что у меня есть четыре сумасшедших, собственнических, убийственных партнеров, которые придут отомстить за меня, так к тому же я еще и Альтаир.

— Кстати говоря, есть какие-нибудь новости о том, удалось ли твоей новой семье выследить этого ублюдка или нет? — спросил Райдер, насмешка в его голосе была слышна всем нам.

— Нет, — вздохнула я. — Я разговаривала с Калебом вчера вечером, и он сказал, что никаких новостей нет, но он продолжал говорить о том, что агенты ФБР, которых отправили разобраться с этим, — спецназовцы и все такое, так что он уверен, что они справятся.

Глаза Габриэля затуманились видением, и я дала ему мгновение, чтобы он смог увидеть это, но он просто пожал плечами. — Я не могу видеть, как ты получаешь новости о том, что Король был пойман. Так что давай считать, что этого не произойдет в ближайшее время, и придерживаться нашего плана держаться вместе. Я могу отвести тебя к Грейшайну, а потом к твоему связному сегодня вечером. Леон поедет домой, чтобы поговорить с родителями о Роари, а у Данте тоже есть дела в банде.

— Хорошо, — согласилась я со вздохом, вставая и прижимаясь поцелуем к щеке Райдера на прощание, прежде чем он повернулся и направился туда, где сидели Итан и его стая.

Габриэль взял меня за руку, когда мы вышли, и я старалась не волочить ноги, пока мы шли к офису Грейшайна.

Я постучала в дверь, когда мы пришли, и Грейшайн почти сразу же открыл ее, его глаза расширились от облегчения, которое быстро исчезло, когда он заметил Габриэля.

— О, ах, мистер Нокс. Что… что… что вы здесь делаете? — Грейшайн развел руками, глядя между нами, а я пожала плечами.

— Есть ли какая-нибудь причина, чтобы его не было? — спросила я.

— Ну, да, мне действительно нужно поговорить с тобой наедине. Лично. Так что, возможно, мистер Нокс, вы могли бы просто вернуться в свое общежитие и…

— Я остаюсь, — твердо сказал Габриэль, и Грейшайн немного попятился от него, а затем быстро кивнул, отступая назад, чтобы впустить нас.

— В чем дело? — спросила я.

— О, просто, некоторые, ах, формы, которые тебе нужно подписать, — он подошел к своему столу. — И я просто хотел убедиться, что ты не испытываешь трудностей по каким-либо предметам после пропущенных занятий.

— Вы не просили меня приходить и обсуждать пропущенные уроки. И это было несколько недель назад, так что я не понимаю, почему это стало проблемой сейчас, — сказал Габриэль, вставая позади меня, пока я садилась на единственный свободный стул по эту сторону стола, который не был завален книгами.

— Нет, ну, ммм… Мисс Каллисто придерживается иных стандартов, чем вы, мистер Нокс, потому что она находится здесь на стипендиальной основе, которая имеет определенные требования. Одно из них — присутствие на девяноста четырех процентах занятий, и после того, как она пропустила целый месяц, я боюсь, что теперь она не сможет выполнить…

— Подождите, — перебила я его. — Вы же не говорите всерьез, что можете выгнать меня?

Мое сердце заколотилось, когда я посмотрела на него с отчаянием во взгляде. Учитывая миллион и одну вещь, о которой мне нужно было думать в данный момент, беспокоиться и психовать, последнее, о чем я думала, были гребаные правила стипендии.

— Вы не можете ее выгнать, — свирепо прорычал Габриэль. — Ей пришлось взять этот тайм-аут, потому что вы не смогли уберечь академию от гребаных банд. Когда люди подписываются на поступление в это место, академия гарантирует, что здесь есть магические защиты и замки, чтобы обезопасить нас во время обучения. Так что не пытайтесь обмануть ни меня, ни ее, говоря, что она не выполнила свою часть сделки, в то время как вы точно не выполнили свою.

Грейшайн с грохотом упал обратно на свое место, моргая водянистыми глазами и несколько раз прочищая горло, пока тасовал какие-то бумаги на своем столе.

— Нет, нет, я не хотел сказать, что она потеряет свое место… уважительные обстоятельства и все такое. Но мне нужно было просто проверить, что она…

— Я здесь, — сказала я, раздраженно взмахнув рукой, чтобы вернуть его внимание ко мне и отвлечь от задумчивой Гарпии, склонившейся над моими плечами. — Не говорите обо мне так, будто меня нет в комнате.

— Конечно, нет! — вздохнул Грейшайн, заметив мои клыки, которые выскочили в раздражении, и, кажется, вспомнив, что я сама по себе чертовски сильна. И проклятая Альтаир к тому же, если подумать. — Мне просто нужно знать, испытываешь ли ты трудности или хочешь попросить дополнительную помощь у твоих учителей или даже пообщаться один на один с товарищем по учебе или репетитором?

— У меня все хорошо, — ответила я, хотя знала, что это немного неправда. Я отставала, пока мы пропускали так много занятий, да и вообще с момента поступления в академию я почти ничего не успевала. В последнее время мне было чертовски трудно сосредоточиться на всем, что происходило, так что это не способствовало улучшению ситуации.

— Я был бы счастлив наставлять ее, — добавил Габриэль, когда Грейшайн нахмурил брови, словно не был уверен, что поверил мне.

— Правда? — с надеждой спросил Грейшайн. Габриэль был самым лучшим учеником в нашем классе, так что я полагала, что не смогу найти репетитора лучше, чем он.

— Да. Я интересуюсь преподаванием как возможной профессией, так что для меня это будет хорошей практикой, чтобы понять, нравится мне это или нет, — ответил Габриэль.

— Замечательно! — объявил Грейшайн, хлопнув в потные ладоши, а затем с надеждой взглянул на меня.

Я посмотрела на Габриэля и улыбнулась ему в знак благодарности. — Если я скажу «да», это все покроет? Могу ли я считать, что моя стипендия в порядке и мое место здесь обеспечено? — спросила я.

— Да, — Грейшайн энергично кивнул, потирая лоб, чтобы смахнуть бисеринки пота, и, судя по тому, как он продолжал смотреть на меня, я могла бы поклясться, что у него на уме что-то еще.

— Вы нервничаете, сэр? — с любопытством спросила я, тренируя свой одаренный слух на его сердцебиении и обнаружив, что оно учащенно бьется.

— Нет, нет, — быстро отрицал он. Слишком быстро.

Я снова взглянула на Габриэля, желая проверить, не увидел ли он чего-нибудь, что могло бы нас насторожить, но он только пожал плечами, явно находясь в таком же неведении, как и я.

— Хорошо, вы сказали, что я должна что-то подписать? — добавила я, и Грейшайн побледнел, а затем снова кивнул и стал рыться в бумагах.

В конце концов он нашел лист бумаги и сунул мне, держа руку ровно над страницей и наклонившись, чтобы предложить мне ручку.

Я протянула руку вперед, чтобы взять ее, и нахмурилась, почувствовав, что погружаюсь в маленький заглушающий пузырь, который он явно поспешно создал, чтобы исключить Габриэля.

— Мне нужно, чтобы ты пришла и нашла меня одного как можно скорее, — шипел он, но пузырь распался прежде, чем я успела задать ему вопрос, и я нахмурилась еще сильнее.

Грейшайн ткнул пальцем в лист бумаги, чтобы напомнить мне о необходимости подписать, и мое замешательство только усилилось, когда я обнаружила, что вся страница пуста. Я точно не подписывала то, что не могла даже прочитать. Хотя у меня не сложилось впечатления, что это было сокрытие, скорее, это действительно был просто клочок бумаги, который он нашел. Я подняла голову, чтобы спросить, что, черт возьми, происходит, но он выглядел таким чертовски нервным, просто указал на страницу еще раз, поэтому я быстро подписала ее. Хотя меня точно звали не Адмирал Хардкок, так что это ни к чему меня не обязывало.

— Хорошо, спасибо. Пока-пока, — Грейшайн выхватил страницу, затем выпроводил меня и Габриэля из своего кабинета, сильно хлопая в ладоши.

Дверь резко захлопнулась и закрылась за нами, и я повернулась к Габриэлю, который выглядел таким же озадаченным, как и я.

— Он только что заставил меня подписать пустой лист бумаги, а затем использовал пузырек с глушителем, чтобы попросить меня найти его лично. Он планирует что-то изворотливое или он просто гребаный чудак? — спросила я Габриэля, и он издал низкий рык, впитывая эту информацию.

Я дала ему время, чтобы попытаться увидеть что-то, что могло бы объяснить странное поведение нашего директора, но после нескольких минут попыток он просто покачал головой.

— Я понятия не имею, в чем дело. Но я не вижу ничего, что могло бы нас обеспокоить. Но ты не должна встречаться с ним одна. Возможно, он находится под влиянием Короля или работает на него и использует какую-то темную магию, чтобы блокировать мои видения. Я не буду рисковать тобой.

— Хорошо, — согласилась я, взяла его за руку и повела по длинному коридору в сторону кабинета профессора Титана для моего сеанса связи. — Итак, ты никогда раньше не говорил мне, что хочешь стать профессором.

Габриэль на мгновение выглядел немного смущенным, и моя улыбка усилилась, когда я сжала его руку в своей.

— Это не точно, — ответил он, пожав плечами. — Мне просто нужна была помощь со Зрением, и Мистис очень помог мне. Он научил меня жить с этим, раскрывать его, понимать и интерпретировать, и я подумал, что было бы здорово, может быть, однажды, когда я еще лучше пойму свои собственные дары, помочь другим узнать о них.

— Ты хочешь изменить мир к лучшему, как он сделал это для тебя? — спросила я, останавливая его у кабинета Титана. Мы пришли рано, и дверь была приоткрыта, показывая мне, что он еще не пришел.

— Может быть. Не знаю. Мне не очень нравится зарабатывать на жизнь, предлагая видения по самым высоким ценам, и я никогда не чувствовал тяги к какой-либо другой карьере. Зрение — это такая важная часть моей сущности, что просто имеет смысл как-то сосредоточиться на этих навыках, — он пожал плечами, выглядя более чем немного неловко, и я усмехнулась тому, как чертовски мило он себя ведет.

— Так вот почему ты хочешь быть моим учителем? — спросила я. — Это не имеет ничего общего с разыгрыванием каких-то грязных фантазий про школьницу или что-то в этом роде?

Глаза Габриэля пробежались по моему телу, и его улыбка стала на три тона грязнее. — Я имею в виду, это не приходило мне в голову. До этого момента…

Он дернул меня к себе, заставив меня завизжать, как идиотку, когда он притянул меня ближе и прильнул своим ртом к моему.

Но, конечно же, прежде чем мы успели начать воплощать в жизнь хотя бы частичку этой фантазии, профессор Титан обогнул угол и громко прочистил горло.

Я со вздохом оторвалась от Габриэля, вошла вслед за Титаном в комнату и увидела, как его взгляд окидывает мою незваную тень.

— Я знаю, что мистер Найт настоял на присутствии на твоих предыдущих занятиях, Элис, но я действительно не вижу необходимости в том, чтобы еще один студент присутствовал на них сейчас, — сказал Титан усталым тоном, и я сделала паузу, прежде чем мы с Габриэлем заняли свои места, бросив взгляд на мою Гарпию, когда чувство вины закрутилось в моей груди.

— Он прав, — медленно сказала я, размышляя, смогу ли я заставить Габриэля немного отступить. — Не мог бы ты подождать меня снаружи, а не сидеть внутри? Не похоже, чтобы это было особенно интересно для тебя, и… — я запнулась, пожав плечами и не желая говорить вслух, что мне действительно нравились мои маленькие беседы с профессором Титаном. Потому что, да, я поняла, что в какой-то степени вжилась в эту роль, полагаясь на него, и мне нравилось иметь с ним отношения типа отец/дочь, хотя я знала, что на самом деле мне следовало бы поддерживать эти отношения с моим ДНК-отцом и все такое. Но с Титаном это было как-то проще.

Габриэль колебался, рассматривая меня в течение мгновения, затем, наконец, кивнул. — Я буду снаружи, — сказал он, и я знала, что он понимает это больше, чем другие, потому что у него были похожие отношения с Биллом. — Никаких заглушающих пузырьков.

Я улыбнулась ему, когда он наклонился, чтобы быстро поцеловать меня в губы, затем он вышел в коридор и закрыл за собой дверь, оставив меня улыбаться Титану неловкой улыбкой, когда я опустилась в кресло.

— Я скучал… — Титан прервал себя, когда зазвонил его Атлас, и он бросил на него быстрый взгляд, прежде чем заставить его замолчать и извиниться передо мной.

— Я тоже по вам скучала, — пролепетала я, и он на мгновение окинул меня пустым взглядом, а затем усмехнулся.

— О, я просто хотел сказать, что пропустил[42] последнее обновление мистера Плуто о твоих успехах на консультациях, — объяснил он, и мое лицо вспыхнуло, когда я осознала, что я только что сказала ему, как гребаная чудачка.

— Эээ… — я втянула губы между зубами и умоляла диван проглотить меня, но он, конечно, не сделал этого, как полный мудак. Мне даже нечего было сказать на это, потому что у меня не было ни одного сеанса с мистером Плуто, благодаря тому, что Райдер заплатил ему за меня, так что теперь я просто пялилась.

— Но я, конечно, тоже по тебе скучал, — сказал Титан, избавляя меня от страданий. Хотя теперь я знала, что это было просто попыткой заставить меня чувствовать себя лучше, что было еще более неприятно.

— Не знаю, зачем я это сказала, — пробормотала я, глядя на свои туфли и молясь звездам, чтобы Габриэль не подслушивал это дерьмовое шоу.

— Ну, я думаю, что знаю. Я знаю, что это моя работа — посещать эти сеансы и присматривать за тобой, но мы двое образовали… родственную связь, если так можно выразиться. Нас связывает наше горе и более чем несколько общих интересов, помимо роли учителя и ученика. Я тебя тоже очень люблю, и мне приятно слышать, что ты чувствуешь то же самое.

По какой-то чертовой причине мои глаза заблестели от его слов, и я скорчилась, как неловкая утка, пытаясь понять, что с ними делать.

— Итак, — продолжил Титан, избавив меня от необходимости придумывать ответ на это, потому что у меня уже не было ничего, что можно было бы сказать. — Многое произошло с тех пор, как мы в последний раз проводили подобную встречу. Ты вступила в связь с еще двумя фейри и сыграла важную роль в перестройке культуры банд в Алестрии, которая может значительно изменить образ жизни каждого жителя этого города изо дня в день. Это очень важно, Элис. Не говоря уже о том, что ты нашла своего отца. И что теперь ты член одной из самых могущественных семей во всем королевстве.

Я рассмеялась и немного неуютно пошевелилась на своем месте.

— Ты хочешь поговорить об этом? Судя по фотографиям, которые я видел во всех газетах, ты полностью посвятила себя своей новой семье.

Мой рот несколько раз открывался и закрывался, как у рыбы, а затем я внезапно разрыдалась, зарывшись лицом в ладони.

Я попыталась отгородиться от мира, когда мои стены разрушились, и все это обрушилось на меня, как тонна кирпичей. Именно поэтому я держалась в стороне от Марлоу и остальных Альтаиров. Они были моей новой семьей. Но я не была готова отпустить свою старую. Почему мне казалось, что одно так неразрывно связано с другим? Как будто позволить себе погрузиться в идею быть Альтаиром, иметь больше людей, которым на меня не наплевать или которые хотят стать для меня кем-то, означало отпустить Гарета и все, чем он был.

У него даже не было того же отца, что и у меня, так что он был для них никем. Буквально. Просто грустная история о мальчике, которого они никогда не знали и о котором узнали только через меня. Конечно, они могли сочувствовать мне, но не более того. А я не была готова оставить его позади, чтобы броситься в их мир.

Диван просел рядом со мной, и Титан неуверенно обхватил меня за плечи, нежно поглаживая, когда я прижалась к его груди и просто позволила себе выплакаться.

Меня еще никогда не обнимали таким образом. Не кто-то, кто был заинтересован только в моем благополучии. Кто-то, кто не хотел от меня ничего, кроме того, чтобы я чувствовала себя лучше. Конечно, у меня были мои короли, и Гарет неизменно утешал меня, когда мне было грустно. И мама обнимала меня, когда я была маленькой, но с возрастом между нами образовалась дистанция, которая больше не позволяла этого делать. Она всегда называла меня сильной и шутила, что мне никто не нужен. Но это было неправдой. Мне нужны были родители. Я просто не знала, как попросить ее стать для меня таковой, когда она явно боролась со своей собственной болью. Гарет всегда был тем, кто заботился обо мне. С тех пор, как мы были маленькими детьми. Но это никогда не должно было быть его работой.

— Марлоу кажется милым, — вздохнула я, когда мне удалось достаточно сдержать слезы. — Я имею в виду, он еще не совсем оправился после того, как… потерялся в джунглях, — ложь имела горький вкус на моих губах, но я не могла рассказать Титану правду о том, где он был или кто его нашел. Официальная версия гласила, что Марлоу узнал о беременности моей мамы до того, как он пропал, и именно так они обнаружили меня. — Но он просто хочет от меня многого. Всего и сразу. Как будто он хочет вернуть все то потерянное время или что-то в этом роде, но я не могу просто отдать его. И я не могу просто притвориться, что взросление без него ничего не значило, даже если он не собирался бросать меня, как я думала…

Титан тяжело вздохнул, прижимая меня к себе достаточно крепко, чтобы я знала, что он не отпустит меня, пока я не отодвинусь, но и не сжимая слишком сильно.

— После смерти моей дочери… — он прочистил горло и продолжил. — Я принял решение не иметь больше детей. Конечно, я знал, что буду любить их, если заведу, и что это не заменит мне ее, но… — он издал длинный вздох. — Мне казалось, что это означало бы, что я буду жить дальше, оставив ее позади. И в этом, конечно, нет ничего плохого. Жизнь продолжается, мир продолжает вращаться, и мы не можем жить только ради нашего горя, но нелегко сделать выбор, чтобы построить что-то другое, когда ты знаешь, что оно никогда не будет включать их.

Я кивнула, оставаясь на месте, прислонившись к его груди и зная, что мне следует отодвинуться, но я крала у него утешение и не была способна сделать такой выбор прямо сейчас.

— Не то чтобы я не хотела узнать их поближе, — сказала я. — Это просто слишком много. И они для меня чужие. Мелинда, Калеб и остальные относятся к этому довольно спокойно, ведут себя нормально и все такое. Но Марлоу такой напряженный, и я чувствую, что у него в голове уже сложилось представление обо всем, чем я являюсь или буду являться для него, и я никогда не смогу соответствовать этому.

— Я уверен, что он будет любить тебя, несмотря ни на что, — заверил меня Титан, но я слегка покачала головой.

— Я не знаю. Мелинда подарила ему Атлас, и он постоянно пишет мне сообщения, но… — чувство вины скрутило мое нутро, потому что на данный момент меня ждало более пятидесяти непрочитанных сообщений, некоторые из которых я видела в уведомлениях и знала, что они касались таких вещей, как еда, которой я наслаждаюсь, или прочитанных книг, а также ответов на эти вопросы от него. Это было так много всего сразу, и я знала, что игнорируя свои проблемы, я только убегаю от них, но я не знала, что еще делать. Я не была готова. Я еще даже не успела все обдумать, а Марлоу уже хотел, чтобы я называла его папой. — Я чувствую себя ближе к вам, чем к тому незнакомцу, — прошептала я, и Титан затих.

— Я тоже чувствую… большую опеку над тобой, Элис, — пробормотал он через несколько мгновений, когда я почувствовала такой жар в щеках, что удивилась, как я не подожгла его. — Но у нас было время, чтобы сформировать эту связь. И у нас было общее горе. Без сомнения, я проецирую на тебя некоторые из своих желаний относительно украденной жизни моего собственного ребенка, а ты всегда была без отца, так что…

Никто из нас не говорил об этом, но мы знали, что между нами все так и есть. Мы заполнили определенное количество пустот, которые были у каждого из нас, но разве это плохо? Титан понимал. Он понял меня. Это было легко и произошло естественно. Я хотела этого с человеком, который в некотором роде внес свою ДНК в мое создание, но что, если с ним это не получится так естественно?

Я не была ребенком, которому нужен папа. Я была взрослой женщиной, пережившей бесчисленные вещи, которые он не мог понять, и теперь вполне способной выбрать свою собственную судьбу. Я не знала, что это будет означать после окончания школы, потому что моя цель по-прежнему заключалась в том, чтобы уничтожить Короля и выяснить, что случилось с Гаретом, но после этого я сама приму решение.

Что я хотел от отца, а именно… этого. Кого-то, кому было не наплевать, на кого я могла выплеснуть все, что накопилось, и кто просто принимал меня. Неужели мне нужно было пытаться добиться этого от незнакомца, когда я уже нашла это?

— Как насчет того, чтобы дать тебе обещание? — предложил Титан, откинувшись немного назад, и я тоже села, вытирая слезы и даря ему смущенную улыбку, когда мы отодвинулись друг от друга.

— Какое обещание?

— Я думаю, тебе стоит попытаться наладить контакт с Марлоу Альтаиром. Этот человек явно прошел через многое, и я понимаю, что он подавляет тебя, но у меня такое чувство, что тебе всю жизнь не хватало любви отца, а теперь он рядом и ждет тебя. Если сообщений слишком много, скажи ему об этом, но не обязательно игнорировать их все. Может быть, просто ответь на одно и объясни, что тебе нужно время, чтобы привыкнуть, прежде чем отвечать на все.

— Может быть, — пробормотала я, теребя подол юбки и избегая его взгляда.

— И я обещаю тебе, что… я все еще буду здесь. Ты мне небезразлична, Элис, и я никуда не уйду. Все время, пока ты будешь желать таких отношений со мной, я буду приветствовать это. Я не знаю почему, но мне кажется, что ты и моя дочь могли бы быть подругами, и я вижу в тебе много от нее. Я чувствую к тебе большую симпатию из-за этого… но я не твой отец. Неважно, чего бы ни хотел каждый из нас. Так что… я по-прежнему здесь. Но я не хочу, чтобы из-за меня ты упустила возможность пообщаться с человеком, который действительно твоей крови.

— Хорошо, — вздохнула я, сумев поднять на него глаза и одарив его горькой улыбкой. — Но я знаю, что он не будет таким же крутым, как вы.

— О-хо, теперь я крут, да? Что ж, благословите меня звезды, возможно, мне стоит устроить какую-нибудь вечеринку в честь этого!

Я фыркнула от смеха, а он захихикал, коротко схватив меня за плечо и кивнув в сторону двери.

— Ты веришь, что Габриэль Нокс со временем тоже станет твоим Элизианским партнером? — спросил он, но это было скорее утверждением.

— Я люблю его так же яростно, как и остальных, — ответила я. — Серебряные кольца или нет. Он мой, а я его.

Титан издал низкий свист. — И они действительно хорошо к тебе относятся? Все? Даже Данте Оскура и Райдер Драконис?

— Да, — твердо согласилась я. — Они лучшие люди, чем большинство людей может себе представить.

Титан совершенно не выглядел убежденным этим заявлением, но он только выдохнул и пожал плечами. — Я чувствую, как в моем нутре назревает необходимость в суровомразговоре, так что, возможно, нам пора заканчивать с этим сеансом?

— Хорошо, — сказала я, поднимаясь на ноги. — Нам не нужно, чтобы все закончилось тем, что я закричу от неповиновения и захлопну дверь перед вашим носом.

— Не судьба, — согласился он с усмешкой.

Я двинулась к двери, мои пальцы обвились вокруг ручки, прежде чем я оглянулась через плечо на него, когда он снова занял свое место за столом.

— Спасибо, — вздохнула я. — И если уж на то пошло, я думаю, что вашей дочери очень повезло, что вы были у нее, пока она была жива.

Титан грустно улыбнулся мне, его глаза на мгновение наполнились слезами, прежде чем он кивнул и хрипловатым голосом пожелал мне спокойной ночи.

Я вышла в коридор, и как только я закрыла дверь, руки Габриэля обхватили меня, и я вдохнула восхитительный свежий аромат его кожи, делая медленный вдох.

— Я видел, — объяснил он. — И я думаю, тебе это было нужно.

— Да, — согласилась я.

— И что теперь?

— Теперь, я думаю, мне бы хотелось пойти в тихое место и ответить на одно из сообщений Марлоу.

Габриэль мягко подтолкнул меня в спину и нежно поцеловал в губы. — Тогда пойдем, ангел, — он взял меня за руку и повел по коридору, и я впервые за долгое время почувствовала себя легче, по крайней мере, несколько моих тревог, казалось, улетучились. 

34. Данте

Наконец-то настал момент, когда мы могли нанести удар по Королю, и я отчаянно желал увидеть, как он заплатит за все кровопролитие, которое он устроил. В глазах Элис тоже была стальная тьма, и я знал, что сегодня она думала о своем брате, о его потере, которую, казалось, несли все мы.

Мы шли по узкой извилистой тропинке в сторону гор, полная луна ярко горела в звездном небе над головой. Габриэль вел нас в темноте, никто из нас не использовал ни одного фейлайта, чтобы видеть, но серебристого сияния луны было достаточно, чтобы освещать путь. Я предлагал взлететь на гору в форме Дракона, но Габриэль сказал, что нас заметят, поэтому пришлось идти пешком.

— Отсюда мы сможем увидеть главную тропу, — сказал Габриэль негромко, несмотря на то, что вокруг нас пятерых был создан мощный глушащий пузырь. В его голосе звучала нотка беспокойства, словно он волновался о том, что мы увидим, и я подкрался ближе, когда мы подошли к скоплению валунов справа от тропы.

Габриэль взобрался на один из них, прилег на вершину, чтобы заглянуть туда, и я последовал за ним, пока Элис пристраивалась с другой стороны, ее дыхание было неровным, когда мы смотрели вниз на широкую тропу, ведущую к сердцу горы. Фейри бездумно шли по ней, казалось, находясь в каком-то трансе, с их губ лилась бессмыслица, они шагали с идеальным интервалом друг от друга. Невозможно было не понять, кто они такие. Блейзеры.

— Dalle stelle, — вздохнул я. — Их так много.

— Почему они так ходят, где Черная Карта, чтобы сопровождать их? — спросила Элис, в ее голосе прозвучала нотка ужаса при виде стольких фейри, идущих на смерть.

— Должно быть, это какое-то заклинание вызова, — мрачно сказал Габриэль. — Король нашел способ призвать своих жертв к себе.

— Это предположение или ты видишь это? — спросил Леон с другой стороны Габриэля.

— Я не видел этого, — просто ответил Габриэль.

— Знааачит, это предположение? — подтолкнул Леон.

— Очевидно, — ответил Райдер за Габриэля рядом с Леоном, толкнув его локтем в бок. — Но совершенно ясно, что именно это здесь и происходит.

— Должно быть, сотни фейри направляются к Королю сегодня вечером, — сказал я, оттопырив верхнюю губу. За те несколько минут, что мы здесь находились, прошло не менее пятидесяти, и очередь казалась бесконечной. Может, поэтому Король не явился за ней снова? Неужели он позволил полнолуниям спокойно пройти мимо, пока он готовился к этому грандиозному ритуалу, или что он там запланировал?

Позади нас послышался шорох, и я резко повернул голову, готовый ринуться в бой, но Габриэль положил руку на мою руку, когда мой взгляд сузился до маленького кустика, который колыхался у дорожки.

— Это просто животное, — сказал Габриэль, и мой пульс успокоился, когда я оглянулся на массу Блейзеров, идущих мимо.

— Головы, плечи, блохи в бантах, блохи в бантах. Головы, плечи, блохи в бантах, блохи в бантах, — бездумно пел на ходу один парень. — И мухи в ушах, во рту и в носу. Головы, плечи, блохи в бантах, блохи в бантах.

Леон фыркнул. — Великолепно, — пробормотал он про себя.

— Пойдемте, — сказал Габриэль, слезая с валуна, и мы все последовали за ним, когда он продолжил подниматься по тропинке, по которой мы шли. Она была гораздо круче и уже, чем та, по которой шли Блейзеры, но это означало, что по ней можно было быстрее добраться до места, куда направлялись жертвы Короля. Я надеялся, что мы успеем атаковать до того, как будет принесено столько жертв и их магия будет отдана Королю. Помимо гибели людей, если он заберет столько силы, я опасался за всю Алестрию. Возможно, даже за всю Солярию.

В конце концов мы добрались до вершины крутой тропы и пошли по ней вокруг больших скальных образований через густую колючую листву. Райдер и Габриэль использовали свою магию земли, чтобы отогнуть от нас колючие кусты и расширить тропу под нашими ногами, когда она становилась слишком крутой. Когда мы обогнули огромные скалы, мне открылся вид на уходящую вдаль долину под нами и на тропу, которая извивалась в ней, как змея, поднимаясь к зияющему темному устью пещеры, ведущему в чрево горы.

— Магия воздуха? — предложил я, закручивая в ладони небольшой порыв.

— Если мы воспользуемся магией воздуха, нас заметят, — сказал Габриэль, покачав головой, его глаза говорили о том, что у него есть какой-то другой план. Земля была почти вертикальной, она уходила от нас к скалистым тропам внизу, но я не видел других вариантов.

— Каков план, falco? — спросил я, когда Элис прижалась к моему боку, глядя вниз на препятствие перед нами.

— Попасть в ту пещеру, — загадочно ответил он, и я вздохнул, ненавидя, что иногда не могу понять, что происходит между ним и звездами.

Райдер старался собрать вокруг нас побольше теней, чтобы скрыть нас на фоне скал, затем порезал большой палец лезвием, чтобы восстановить свою магию. Сегодня нам нужна была каждая капля. Мы напоили Элис настолько, насколько она могла выдержать, и не позволили ей использовать ни капли, не дав ей пополнить запасы крови. Все мы провели день, заряжая свою магию по максимуму, но только Райдер и я могли активно пополнять ее сейчас, пока мы здесь, а Элис сможет украсть ее, когда мы неизбежно окажемся в битве с Черной Картой. Я надел столько золота, сколько смог, чтобы оно не мешало мне двигаться, несмотря на то, что мне пришлось терпеть гангстерские шутки Леона на протяжении всего пути сюда.

— Эй, маленький монстр, — вздохнул Леон. — Где живут фаэтанские бандиты?

Я закатил глаза. Очевидно, он не закончил с шутками даже сейчас.

— Где? — прошептала Элис.

— В спагетто, — сказал Леон, а потом тихо захихикал над собственной шуткой, глядя на меня.

Элис ухмыльнулась и покачала головой. — Не время, Лео.

— Ладно, ладно, последняя. Как вы называете гангстера Дракона?

Никто не ответил, все с тревогой ждали, пока глаза Габриэля стекленели от видения.

— Аль Драгоне, — сказал Леон с подавленным смехом, ткнув Райдера в ребра. — Понял? Как Аль Капоне? Только это Драгоне.

— Я понял, Муфаса, — огрызнулся Райдер. — А теперь заткнись, или я вырву тебе язык.

Габриэль моргнул, выйдя из видения, и посмотрел на нас с решением в глазах. — Мы можем войти внутрь вместе с Блейзерами, но нам нужно изменить внешность.

— Это сильная магия, брат, — задумчиво сказал Леон, наконец-то правильно сосредоточившись. — Мы потратим много энергии, делая это.

— Именно поэтому Райдер собирается применить ее, — сказал Габриэль, бросив на него мрачный взгляд.

— Мне нужна мучительная смерть, чтобы перезарядиться после этого, — сказал Райдер, и мрачное выражение лица Габриэля говорило о том, что такая смерть наступит. — Хорошо, — он хрустнул шеей и подошел к Элис, протянул ладонь и начал проводить по ней, создавая иллюзию, чтобы изменить ее внешность. Он сделал ее волосы длинными и темными, затемнил глаза до глубокого коричневого цвета, а кольца в них полностью скрыл. Затем он прошелся по группе, сделав Габриэля блондином с бледной кожей, меня — с синими волосами в стиле панк-рокера и множеством пирсингов, а Леона — с короткими волосами и пятнистой кожей. Маскировка будет заметна вблизи, но так как было темно и никто не смотрел на нас слишком пристально, она продержится достаточно долго, чтобы мы смогли попасть в пещеру.

— Это так не круто, — пожаловался Леон. — Я хочу выглядеть как бывший агент ФБР с темным, таинственным прошлым, шрамом через левый глаз и блеском во взгляде, который говорит, что он многое повидал.

— О, ты имеешь в виду вот так? — сказал Райдер, затем поднес руку к своему лицу, чтобы произнести еще одно заклинание иллюзии, отчего его волосы стали густыми и черными, а на правом глазу появился огромный шрам. Если внимательно посмотреть на любого из нас, было ясно, кто мы такие, но я сомневался, что Король будет искать нас здесь.

— Да, я хочу этого! — возбужденно сказал Леон.

— Что ж, тебе не повезло, — Райдер ухмыльнулся, а Леон сердито зарычал.

— Хватит ссориться, — шипела Элис, поворачиваясь к Габриэлю. — Как мы спустимся к тропинке?

— Мы сделаем туннель, — просто ответил Габриэль.

— Почему бы нам просто не проложить туннель прямо в пещеру? — предложил я, дергая подбородком.

— Потому что вокруг нее стоят заслоны. Единственные фейри, которые могут туда пройти, это те, кто находится под высоким уровнем Киллблейза или члены Черной Карты, — просто сказал Габриэль. — Король явно не собирается рисковать, раз мы разгромили его подводный дворец.

— В таком случае… — начала Элис, но Габриэль полез в карман, доставая в ответ пузырек с Киллблейзом.

— Нам нужно совсем немного в нашем организме, чтобы обмануть заклинания, — сказал Габриэль, нахмурив брови. — И я смогу оставаться трезвым, поскольку технически я все еще нахожусь в Карте.

Элис смотрела на пузырек с выражением ужаса во взгляде, и я двинулся вперед, взяв ее за руку и повернув, чтобы она посмотрела на меня.

— Все в порядке, amore mio. Габриэль позаботится о тебе, правда, falco? — я посмотрел на него, и он шагнул ближе к Элис.

— Я не боюсь, — сказала она, снова глядя на пузырек. — Я просто не хочу, чтобы дерьмо, убившее Гарета, снова оказалось в моем организме.

— Противоядие Райдера излечит тебя от его последствий, как только мы все окажемся за пределами стен, — пообещал Габриэль и достал из кармана еще что-то. — Он сделал это для сегодняшнего вечера, — это был твердый серебряный цветок с четырьмя острыми лепестками.

— В нем мое противоядие, — пояснил Райдер, который, очевидно, уже знал об этом.

Габриэль всегда скрывал подробности своих видений, когда мы строили планы, но было обидно, что большую часть времени мы оставались в неведении. Инстинкты подсказывали мне, что я должен взять инициативу в свои руки, но поскольку он знал будущее, было совершенно невозможно выдвинуть какие-либо аргументы против того, чтобы он был главным.

Райдер протянул руку, прижал палец к груди Элис и нарисовал там крест.

Небольшая улыбка растянула ее губы, и она решительно кивнула. — Хорошо, — сказала она, потянувшись за пузырьком с Киллблейзом. — Давайте просто покончим с этим.

Она потрясла флакон, чтобы активировать кристаллы, и мы все шагнули вперед, причем Райдер задержался на мгновение дольше остальных, поскольку заставил свой Орденский дар отступить, позволяя отравить себя этим дерьмом. Элис выдернула пробку из флакона, и я, Леон и Райдер прижались к ней поближе, вдыхая наркотик вчетвером. Мгновенного эффекта не было, но моя голова стала легче, когда мы вдохнули последние капли, и Элис убрала пузырек в карман.

— Держитесь за мной, — приказал Габриэль, и мы все тесно прижались к нему, когда Леон начал хихикать.

— Луна только что сказала мне, что я красивый, — прошептал он мне прямо в ухо, и я тоже засмеялся.

Габриэль внезапно проделал огромную дыру в земле под нашими ногами, и я ударился спиной о мягкую землю, когда мы полетели вниз по туннелю в земле. Его магия сделала все гладким, и мы вместе скользили вниз с бешеной скоростью, а Леон кричал и смеялся.

Мы резко остановились и внезапно вышли из маленькой пещеры, когда Габриэль направил нас в брешь в линии Блейзеров. Я шел в нескольких футах позади Леона, пытаясь сосредоточиться на том, что нам нужно делать, но, merda santa, небо было таким сверкающим. Все звезды подмигивали мне, и я слышал их хихиканье, когда они флиртовали. Леон мог получить луну, я же собирался трахнуть каждую сверкающую звездочку на небе.

— Я полечу туда за вами. Вжух, вот и я, — я махал руками, но, казалось, что я летел только горизонтально, а это было невесело. — О ciao, bella, — промурлыкал я, заметив камень, похожий на Элис. У него даже был ее пикси-нос. Я поднял его и погладил ее по волосам. — Amore mio, я искал тебя, — я огляделся вокруг, затем медленно спустил молнию и затолкал Элис в мои боксеры, после чего снова застегнул штаны.

— Эй, Leone, — прошептал я, прикрывая рот рукой, и он оглянулся на меня с широкой улыбкой.

— У меня есть камень для моего члена, — сказал я ему, и он разразился смехом.

Сзади меня тоже раздалось негромкое хихиканье, и я оглянулся, обнаружив там Райдера с глупой улыбкой на лице. Но подождите, это было его лицо? Или это было лицо мужчины? Мужчины из ФБР. Я быстро отвернулся, ускоряя шаг. За мной охотились. Он собирался отвезти меня в тюрьму Даркмор и никогда не отпускать.

— Оскуууура. Оскура. Оскар Оскура, — громко сказал агент ФБР, и я выругался себе под нос.

— О нет. Он знает, кто я, — испуганно пробормотал я.

— Какое глупое имя, — сказал агент. — Слишком много «ос» и, псс, Драконис. Вот это имя. Имя для короля, — он рассмеялся своим глубоким смехом, и я оглянулся, поймав взгляд Элис позади него.

— Помоги мне, — беззвучно проговорил я.

— Что?! — крикнула она.

— Помоги. Мне, — медленнее проговорил я.

— Я съем двенадцать пирогов, — решил агент. — Каждый с разными фруктами. Побольше сахара. Люблю сахар.

— Merda santa, он собирается запечь меня в пирог и съесть, — вздохнул я.

— Кто тебе сказал, что я хочу съесть своего брата в законе? — Леон вдруг зашипел, кружась и прыгая, как лягушка, по тропинке, а потом дико расхохотался. — Где этот круассанщик с его пернатыми, пушистыми, кондитерскими крыльями? Ням, ням, ням, ням, я иду за тобой, кондитерская птица.

— Ты видел луну? — позвала Элис. — Она такая большая и круглая. Как ты думаешь, я смогу туда забраться? — она попыталась взобраться по воздуху перед собой и споткнулась о собственные ноги. Высокий мужчина помог ей подняться. Высокий мужчина, которого я знал. Он не был похож на него. Вернее, похож, только этот мужчина был светловолосым и бледнее призрака, но под всей этой бумажной кожей определенно был он. Гэбби.

— Эй, Гэбби! — крикнул я, улыбаясь и махая рукой. — Гэбби, это я! Оскар! — О нет, агент наверняка услышал меня. Я быстро отвел взгляд и увидел перед собой Леона, который собирал камни, запихивая их в штаны.

— Теперь они у меня тоже есть. Все эти камни для члена, — пел он. — Вы не сможете забрать их у меня, они мои.

— Что? — я наклонился. В его словах не было никакого смысла. Должно быть, он был под кайфом. Чертов Блейзер.

Я оглянулся через плечо, когда агент подошел ближе, и издал девичий вопль. — Не подходи! — я ударил его по лицу, его голова повернулась в сторону, а затем он разразился смехом.

— Мое лицо ударилось о твою руку, — хихикнул он.

На самом деле это было забавно. Смешно, смефно, сфешно… что я там говорил?

Я выпрямил позвоночник, изображая величественный голос. — Ах да, мистер Лайонел Акрукс, боюсь, нам придется удалить ваши яйца ножовкой. К сожалению, пока вы проходите операцию, никакое исцеление невозможно. Это будет довольно ужасно. Мы запишем это для новостей, вы не против? Также будет присутствовать Грифон, который одновременно будет срать вам на лицо. Все в порядке. Ничего плохого. Эй, как в рифму, — сказал я, поворачиваясь и обнаруживая, что агент снова преследует меня.

— Я сварю эти яйца, когда ты с ними закончишь, — предложил агент.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — солгал я, нервно оглядываясь по сторонам. Он меня раскусил. — Я ничего не знаю ни о каких яйцах.

— Яйца Повелителя Драконов, — сказал агент, покатываясь со смеху. — Я скормлю их крысе, потом скормлю крысу кошке, потом кошку летучей мыши.

— Ты бы этого не сделал, — вздохнул я.

Леон начал громко петь «Акуна Матата», а Элис пела «Круг жизни»[43] еще громче, пытаясь заглушить его.

— Я бы сделал это, — сказал я.

— Что сделал бы? — прошептал агент. — Мне нравятся львы.

— Какие? — спросил я, чтобы отвлечь его.

— Симба. Не Шрам. Шрам — stronzooooo, — завыл он, как волк. — Я stronzo, — он свесил голову, и я подошел к нему, чтобы погладить его по руке.

— Ты мой stronzo, — прошептал я, и он сжал мою руку, пока мы приближались к туннелю впереди нас.

Леон продолжал собирать камни и запихивать их в штаны, напевая при этом все громче и громче. В этих местах были странные люди.

Мы достигли огромной пещеры, и я сжал руку моего нового друга, когда мы вошли внутрь, глядя на арочный каменный потолок над нами, где сверкали и переливались острые сталактиты. Впереди нас сияло теплое свечение, и я последовал за моими новыми друзьями к нему, мы свернули за угол и оказались в огромной пещере с массивным кострищем в самом центре, пламя в котором все извивалось, танцевало и клубилось. Вокруг него собралась масса членов Черной Карты в капюшонах, все они возбужденно скандировали. Я тоже был возбужден. Я люблю вечеринки.

Кто-то схватил меня за руку, и меня внезапно выдернули из дружеского огня в темный альков. Что-то острое вонзилось в мою плоть, и я зарычал, поворачиваясь, чтобы напасть на шипастую штуку, но мой разум внезапно прояснился, и я застыл на месте, когда ощущение парения в голове прошло.

Я повернулся к Райдеру рядом со мной, и он с ворчанием выдернул свою руку из моей, протирая глаза, пока Габриэль создавал вокруг нас плотный глушащий пузырь, втыкая остальным цветок с противоядием, который дал ему Райдер.

Элис вздохнула от облегчения, исцелившись от воздействия Киллблейза, и Габриэль поцеловал ее в щеку, чувствуя явное облегчение от того, что мы вернулись.

— Клянусь звездами, — выругался Леон, начав вылавливать камни из своих боксеров и бросая их на пол. Я полез в свои штаны, вытащил оттуда одинокий камень и, нахмурившись, бросил его в кучу. Неужели я действительно думал, что этот камень похож на Элис?

— Нам нужно дождаться прибытия последних Блейзеров, — тихо сказал Габриэль.

— Когда прибудет мое убийство, чтобы подзарядить мою магию? — пробормотал Райдер.

— Три, два, один, — пробормотал Габриэль, и тут появился член Черной Карты, таща за собой Блейзера.

— Пожалуйста, не трогайте меня! — взвыл Блейзер, когда парень толкнул его на задницу прямо перед нашим альковом. Pezzo di merda в капюшоне начал пинать его с ухмылкой на лице, и Райдер вынырнул из темноты, как гадюка, нападающая на свою жертву, зажал парню рот рукой и оттащил в тень. Он забил грязь в горло члена Черной Карты, чтобы заглушить любые звуки, исходящие от него, и одновременно связал ему руки, чтобы он не смог использовать свою магию. Райдер зажал клинок в руке и превратил парня в кровавое месиво, питаясь его болью, а я небрежно подставлял жертву под удары, которые он наносил.

Когда он был мертв, мы сняли маскировочные чары с нашей плоти и стали ждать в темноте, пока последние Блейзеры войдут внутрь. Элис смотрела на Райдера, впившись клыками в нижнюю губу, и в ее глазах светилось вожделение. Ей нравилось, когда он становился мега-психопатом.

— Все готовы? — вздохнул Габриэль, и мы все кивнули.

Мы тысячу раз прорабатывали эту часть плана, и здесь не было места для ошибки. Сегодня вечером Король должен был встретить свой конец. И мы собирались заставить его страдать за Гарета, прежде чем отправить его за завесу.

Элис удлинила клыки, разрезав ладонь об один из них, пока мы готовились сотворить заклинание, изложенное в книге «Magicae Mortuorum», которое могло лишить Короля его недавно приобретенных Элементалей. Мы иссушим его и покажем, каким жалким фейри он был под всем этим, прежде чем выясним, насколько хорошо он сможет сражаться против одного из нас без помощи украденной магии.

Габриэль достал из кармана зелье, которое сварил Райдер: каждый ингредиент в маленькой бутылочке был куплен и оплачен у Киплингов в рамках подготовки к сегодняшнему вечеру. Элис добавила несколько капель своей крови, и от содержимого зелья потянулась струйка дыма. Габриэль сделал глоток, затем передал бутылку по кругу, чтобы остальные сделали то же самое.

Я почувствовал странное жжение в горле, когда проглотил полный рот терпкой жидкости, и это ощущение опустилось глубоко в желудок.

— Вы помните заклинание? — пробормотал Габриэль, и мы все кивнули. — Хорошо… — он сделал паузу, прислушиваясь к чему-то, когда в пещере воцарилась тишина, и голос Короля наполнил воздух.

— Братья, сестры, мы все собрались здесь сегодня вечером для проведения крупнейшего ритуала в истории нашего великого движения. Пришло время завладеть моими последними дарами власти, чтобы я мог получить контроль над Алестрией и расширить наше влияние по всей земле, — возвестил постоянно меняющийся голос Короля.

— Не в нашу смену, придурок, — шипела Элис, ее глаза сверкали желанием убивать. Она была горяча, как черт, и посылала электричество по моим венам.

— Давай покончим с ним ради Гарета, bella, — сказал я, притягивая ее ближе, чтобы впиться в ее губы жгучим поцелуем.

Когда я отпустил ее, в ее глазах вспыхнул огонь. — Ради Гарета, — согласилась она, и все остальные повторили эти слова.

Я знал, что сегодня нас ожидает большой риск, Габриэль сам сказал нам, что есть много путей, которые могут привести нас к гибели на этом задании. Но ни один из нас не был обеспокоен этим. Мы сделаем все, что потребуется, чтобы уничтожить Короля. Наша девочка заслуживала этого и гораздо большего за то, что он у нее отнял. И если моя жизнь была ценой справедливости для Элис и ее брата, то я с радостью отдал бы ее звездам.

— A morte e ritorno, — прорычал я, когда Габриэль вывел меня из темноты на свет костра в пещере.

— A morte e ritorno, — низко прорычал Райдер, и я удивленно посмотрел на него, мое сердце заколотилось в груди, когда он бросил на меня взгляд и пожал плечами. Merda santa, я люблю этого serpente.

— Magicae retro dare tibi, — начал напевать Габриэль, и мы тут же подхватили его, негромко переговариваясь, так как магия начала нарастать в воздухе. Я сомневался, что мы долго останемся незамеченными, но, по крайней мере, у нас была небольшая фора.

— Magicae retro dare tibi, — сказал я вместе с остальными, и сила вокруг нас возросла, когда заклинание ослабило хватку Короля на украденных Элементах.

Король сделал паузу в речи, когда он встал на возвышенности, и в его руках появился серебряный клинок. Он смотрел на толпу Блейзеров с легким беспокойством, промелькнувшим в женских чертах лица, и я ухмыльнулся, видя, что он встревожен.

— Остановитесь! — внезапно крикнул Король Черной Карте, и их собственное песнопение замерло на их губах.

Наши слова прозвучали в пещере, и мы подняли подбородки, произнося их громче, чтобы они заполнили все пространство. Я поставил вокруг нас яростный воздушный щит, чтобы обезопасить всех нас, когда глаза Короля устремились в нашу сторону, прищурившись, чтобы увидеть нас за пределами огня. Элис взяла меня за руку, и ее магия смешалась с моей, добавляя свою силу к щиту, и я улыбнулся нашей объединенной силе, текущей между нами.

— Кто здесь?! — крикнул Король, но в ответ мы только повторяли все громче и громче, слова срывались с моего языка снова и снова. — Остановите их!

Райдер вскинул руку одновременно с Габриэлем, и огромная сеть лоз упала на членов Черной Карты, опутывая их, одновременно добавляя в сеть густую, липкую жижу, затрудняя им путь к освобождению. Магия обрушилась на нас огромным потоком огненных шаров, ледяных лезвий и копий, и я приготовился к удару, сердце бешено колотилось в груди. Сила объединенной магии яростными волнами билась о наш щит, но мы с Элис держались стойко, оберегая нас от не-фейри stronzos, которые пытались уничтожить нас сообща.

Король выбросил ладони, посылая в нашу сторону огненный взрыв, подобный метеориту.

— Сосредоточиться! — прорычал Габриэль.

Мы все устояли на ногах, Элис и я поддерживали щит и продолжали напевать. Огонь ударил в щит такой горячей волной, что обжег даже за пределами воздушного купола, в котором мы были защищены. Габриэль охлаждал воздух своей магией воды, а Леон старался погасить бушующее пламя, которое закрывало нам вид на пещеру.

Мое дыхание участилось, и я обменялся решительным взглядом с Элис, стоявшей рядом со мной, когда адреналин хлынул в мою кровь.

Как только пламя рассеялось, Черная Карта набросилась на нас, сталкиваясь с нашим щитом и сотрясая его своей силой.

Мы продолжали скандировать, и я направил всю свою магию в щит, чтобы поддержать его силу, а члены Черной Карты в капюшонах роились вокруг нас, как темное море.

— Продолжайте! — крикнула Элис в знак поддержки, и мы заговорили еще громче, заставляя Короля ругаться в ярости.

Он явно боролся с силой нашего заклинания, поскольку швырял в наш щит огромные струи воздуха, пытаясь пробить дыры в нашей защите. Я зарычал, стиснув зубы, пытаясь залечить все слабые места, не позволяя bastardo прорваться.

— Ублюдок, — прорычал Райдер сквозь зубы, выпуская шипы из земли под членами Черной Карты, а затем вернулся к скандированию вместе с остальными.

Король атаковал нас копьями, мощными, как ракеты, пытаясь пробить наш щит, и я выкрикнул предупреждение, когда одно из них пробило барьер. Мое сердце заколотилось, когда оно устремилось прямо в Элис, и Габриэль вскинул руку, отбрасывая его с курса струей воды, так что оно ударилось о землю и разбилось вдребезги.

— Черт возьми, — вздохнула она, глядя на него большими глазами, пока я заделывал дыру.

— Продолжайте заклинание, — потребовал он, и мы все выкрикивали заклинание, пока мы с Элис снова устанавливали щит.

Я чувствовал, как моя магия вытекает из меня, и не знал, сколько еще смогу продержаться. Мысль о том, что я могу подвести свою famiglia, заставляла мое сердце колотиться от ужаса, и я стиснул челюсти, стараясь удержать щит как можно дольше. Но у нашей защиты был предел времени, и мы все это знали.

Король с вызывающим ревом заморозил весь наш воздушный щит, превратив его в ледяную глазурь. По моему позвоночнику пробежала дрожь, когда температура упала на пятьдесят градусов, а Леон противопоставил смертоносному воздуху тепло, исходящее от него в виде расплавленных волн силы.

— Пора двигаться, — объявил Габриэль, затем проделал под нами огромную дыру, и мы провалились в темный туннель.

Райдер зажег над нами фейлайт, и мы все побежали за ним, пока он и Габриэль прокладывали путь в скале. Я видел, каких сил им стоило совместными усилиями разбить твердую землю, и боялся, как много магии мы уже сожгли.

— Леон, сделай мне больно, — потребовал я, когда Райдер, задыхаясь, напрягся, чтобы пробить землю.

— Я не хочу, — прорычал Леон.

— Сделай это, stronzo! — приказал я, и его рука шлепнулась на мою руку, ошпарив меня так сильно, что я зарычал от боли, позволяя Райдеру питаться этим и пополнять свои магические резервы.

— Спасибо, Инферно, — задыхался Райдер.

Габриэль внезапно проложил путь наверх, и мы выскочили на другую сторону пещеры позади Короля. Он с рычанием развернулся, бросая в нас огромные куски льда, словно пушечные ядра. Элис выбросила ладонь, посылая их обратно в Короля на яростном ветру, так что он был вынужден защищаться от ее атаки.

Габриэль снова запел, и мы все присоединились к нему. Король застонал, пытаясь закрыть уши, когда с противоположного конца пещеры к нам снова хлынули Черные Карты. Блейзеры разбегались, растерянные и испуганные в своем одурманенном состоянии, и я сбил нескольких в сторону воздушной струей, чтобы они не попали на линию огня.

— Стойте! — закричал Король женским голосом. — Хватит!

Мы продолжали напевать, и Король застонал, когда мы ослабили его еще больше, но Черная Карта снова добралась до нас, и мы были вынуждены снова прикрыться щитом от натиска их магии. Моя сила слабела, и Элис крикнула мне: — Я держу щит, Drago. Используй свой шторм!

Я неохотно позволил ей взять щит на себя, создавая вокруг себя электричество, которое искрилось на моей коже, а затем направил его на толпу фейри по одному за раз. Они умирали с оборванными криками, столкнувшись с моим гневом, и воцарился хаос, когда другие пытались спастись от ужасающей силы Штормового Дракона.

Король обрушил на нас огромные валуны, и Элис вскрикнула в знак предупреждения как раз перед тем, как ее щит рухнул. Я задохнулся, когда мы разделились, чтобы избежать падения камней, а Леон и Райдер бросились вперед, убивая одного за другим участников Черной Карты.

— Король! — крикнул я, чтобы привлечь к себе внимание, а затем метнул в него молнию, которая врезалась ему в грудь и отбросила его назад на землю.

— Нет! — завопил он, пытаясь исцелиться и подняться.

Я протиснулся сквозь толпу, пытаясь добраться до bastardo, когда мимо меня пронеслось пятно движения. Элис добралась до каменного возвышения, где находился Король, но придурок уже был на ногах, когда она подошла, и они вдвоем начали сражаться, нанося яростные магические удары.

Мое нутро сжималось от страха, когда она использовала свою скорость, чтобы избежать ужасающе мощных ударов, которые летели в ее сторону, и все, что я мог делать, это сражаться с каждым stronzo, который приближался ко мне, и продолжать наше песнопение. Но Черная Карта сражалась нечестно, и мы быстро начали выбиваться из сил.

Я поражал своих противников молниями, пытаясь быстрее справиться с ними, но трое вдруг набросились на меня вместе, и я выругался, пытаясь защититься.

— Нет… нет! — завопил Король, и я увидел, как он упал на одно колено, огонь обвился вокруг его тела, защищая его, чтобы Элис не могла приблизиться.

Я вскинул руки, обрушив на врагов волну воздушной магии, чтобы отбросить их в сторону, и, наконец, прорвался сквозь толпу, проскочив мимо нее к кострищу на возвышенности из плоского камня. Я зарычал, создавая в воздухе молнию, собираясь поразить Короля и уничтожить навсегда.

Король застонал под воздействием нашего заклинания, сила которого лишала его украденной магии. И теперь он был в моей власти, не было ни единого шанса, что я позволю ему уйти. Я обрушил на него свою молнию одним яростным взрывом, и, подняв руки, закричал от усилия. Она ударила в окружающий его воздушный щит, отскочив от него в виде огромного потока искр, и я выругался, обрушивая на него все больше и больше молний, электричество разлеталось повсюду, пока я боролся с его колоссальной силой. Мы все продолжали читать заклинание, важность которого была неизмерима даже во время боя.

Король кричал о помощи, и я готов был поклясться, что на мгновение узнал мужской голос, который он использовал, но мой разум не мог вспомнить имя.

До моего слуха донесся крик боли, и я повернулся, чтобы посмотреть на своих братьев. Леон и Райдер боролись за свою жизнь в толпе, длинный порез шел по руке Леона и обильно кровоточил. Паника охватила мое сердце, когда Элис умчалась, чтобы помочь уничтожить ублюдков вокруг них, а я остался, чтобы обрушить всю ярость своей силы на Короля. Габриэль сражался, как воин, прямо за ними, размахивая копьем в руке и поражая им любого фейри, достаточно смелого, чтобы сразиться с ним. Но все больше и больше Черных Карт приближались, и, пытаясь пробить щит Короля, я понимал, что у нас мало времени.

Давай, stronzo, умри быстрее ради меня!

Леон закричал, когда его отбросило через всю пещеру и он с треском ударился о стену. Паника пронеслась по моим конечностям, пока Габриэль пытался добраться до него, его глаза были полны ужасающей участи, которая ожидала нашего Leone, пока члены Черной Карты роились вокруг его неподвижного тела. Элис тоже пыталась добраться до него, пока Райдер убивал своих противников яростными ударами своих покрытых металлом кулаков, но Райдер внезапно потерялся в море одеревеневших тел.

— Нет! — закричал я, бросая Короля и бросаясь в толпу, чтобы помочь своей famiglia.

Когда я пробился сквозь толпу тел, что-то острое пронзило мою спину, затем бедро, руку. Кровь хлынула, и я в отчаянии зарычал, бросаясь на мелькающие впереди сиреневые волосы.

— Элис! — кричал я.

— Уходи оттуда! — прорычал Габриэль, его крылья прорезали рубашку, когда он пытался взлететь и добраться до нее.

Но слишком много фейри вцепились в его руки и ноги, притягивая его обратно вниз и разрывая крылья. Мое дыхание стало судорожным, и казалось, что наше преимущество улетучилось, наша судьба круто изменилась в один момент.

Ледяной клинок вонзился мне в руку, и я с рычанием обернулся, обдав молнией фейри, ударивших меня, так что они превратились в пыль у меня на глазах. Но их место заняли еще пятеро, бросившиеся на меня с ледяными, деревянными и серебряными клинками в руках.

Я сбил первого фейри на землю сильным ударом руки, унизанной золотыми кольцами, но следующий вонзил свой ледяной клинок мне в живот. Я почувствовал вкус крови во рту, почувствовал, как руки смерти мягко скользнули по моему плечу и притянули меня в свои объятия.

— Нет, — задыхался я.

Я искал Элис в толпе тел, отчаянно желая увидеть ее в последний раз, когда серебряное лезвие вонзилось мне под ребра, и боль пронзила меня до глубины души. Габриэль издал боевой клич, прорвавшись сквозь строй справа от меня, и убил стоявшего передо мной stronzo, когда я рухнул на землю, боль в моем теле стала еще сильнее.

Габриэль сражался надо мной, оберегая меня от всех, кто приближался, и смутная улыбка натянула мои губы, пока я наблюдал, как этот человек, которого я когда-то презирал, сражается за мою жизнь. Его крылья были повреждены, порезы покрывали его плоть, и все, что я хотел сделать, это встать и помочь ему. Но мне было слишком холодно, и мои конечности не реагировали на команды, которые я им отдавал.

— Amore mio, — умолял я звезды привести ее ко мне. — Дайте мне увидеть ее снова.

— Не сдавайся, — в отчаянии позвал меня Габриэль, но выражение его лица говорило о том, что он видел мою судьбу. Она была написана. Поэтому я молился, чтобы это последнее желание было исполнено.

Она прорвалась сквозь толпу и вдруг оказалась рядом, склонилась надо мной, положила руку мне на щеку, ее глаза были ярче всех звезд на небе.

Улыбка потянулась к моему рту, когда она произнесла слова, на которых я не мог сосредоточиться, и зеленый свет поплыл от ее рук, когда она прижала их к моему телу.

Темнота затянула меня в свои объятия, но ее голос нашел меня там, зовя обратно.

— Данте! — умоляла она надломленным голосом. — Не оставляй меня. Ты нужен мне. Пожалуйста, вернись, Drago.

Я боролся за то, чтобы быть с ней, стряхивая холодные лапы смерти, отчаянно желая остаться рядом с ней навсегда.

— Куда бы ты ни пошла, я буду рядом, amore mio, — сказал я ей, хотя мои глаза все еще были слишком тяжелыми, чтобы открыть их.

Тепло наполнило мои вены, когда ее целительная сила пронеслась сквозь меня, и мои веки наконец стали достаточно легкими, чтобы поднять их.

Звезды отпустили меня, подарив мне еще один день рядом с ней, и я буду благодарить их за каждый последующий день, который они мне подарят. Она крепко обняла меня, ее воздушный щит обернулся вокруг нас, когда члены Черной Карты врезались в него. Но я понял, что они сражались не за то, чтобы попасть внутрь, они были телами, нагромождающимися все выше и выше, изрезанными на куски пронзительно острыми лианами.

Элис выгнулась дугой надо мной, сопротивляясь тяжести тел, и я нашел в себе силы снова пошевелиться. Я потянулся вверх, чтобы запустить пальцы в ее волосы, и она подняла голову, издав придушенный звук.

— Я здесь, — сказал я, и она крепко поцеловала меня на один отчаянный момент, прежде чем посмотреть на тела, окружающие нас.

— Что происходит? — задыхалась она, когда последний луч света был затушен навалившимися телами.

— Я не знаю, bella, — прошептал я, поднимаясь на ноги, и она застонала от усилия, используя свою магию воздуха, чтобы заставить тела отступить от нас. Мы стояли среди этой бойни, и она прижималась ко мне, когда последние остатки ее магии иссякли, оставив нас совершенно незащищенными.

— Иди и покормись, Элис, — приказал я, но она прижалась ко мне еще крепче, явно не желая оставлять меня одного без защиты ни на секунду.

Габриэль перелез через груду тел, окровавленных, с глазами, полными беспокойства, когда он добрался до нас и сжал нас в объятиях. Леон добрался до нас следующим, огромный порез на его руке все еще кровоточил, в его глазах был страх, затем появился Райдер, пропитанный кровью, когда он добрался до середины тел, и все мы сомкнули ряды. Габриэль исцелил рану Леона, но я почувствовал, что это была последняя капля его магии, так как он выругался под нос.

— А-а-а-а! — раздался голос, и я повернулся, обнаружив там Юджина, который гнал последнего из Черной Карты к выходу.

В земле была огромная пропасть, в которую провалилось большинство оставшихся в пещере членов Карты, и они с трудом выбирались наружу, когда я удивленно посмотрел на Габриэля.

— Ты знал, что он придет? — спросил я.

Он кивнул, в его взгляде появился блеск. — Он следовал за нами сюда. Я просто не мог понять, прибудет он вовремя или нет.

Я искал Короля среди Блейзеров, которые выбегали из пещеры, дико крича и натыкаясь друг на друга в своей панике.

— Там, — я указал на него, когда Король, пошатываясь, пробирался среди них, и пламя все еще клубилось вокруг его замаскированного тела.

— Мы должны закончить заклинание, — прорычал Габриэль, подняв голову и снова начав произносить заклинание.

Райдер присоединился к нему, громко напевая, и в его глазах мелькнула мрачная решимость. Я задействовал те крохи силы, которые еще оставались в моем теле, и тоже начал скандировать, надеясь, что смогу вытянуть из своего золота достаточно, чтобы поддержать магию и закончить все это.

Юджин закричал в панике, и я задохнулся, когда Элис внезапно отпрыгнула от меня, обнажив клыки, а ее волосы развевались вокруг нее.

— Подожди! — я сделал шаг, чтобы последовать за ней, но Габриэль поймал мою руку и покачал головой, в его взгляде ясно читался приказ, и я снова начал скандировать.

Земля задрожала, когда Король попытался применить против нас магию земли с дальнего края зияющей пропасти, но когда сила песнопения укоренилась в нем, он споткнулся и выругался, пытаясь удержаться на ногах.

— Мы справимся, — решительно прорычал Леон, положив руку мне на плечо и сбросив барьеры вокруг своей силы. Пламя магии, пылающее в нем, было почти погашено, но когда моя магия охватила нас двоих, он тоже смог подхватить песнопение.

Король закричал на нас, бросив в нашу сторону горсть ледяных кинжалов, но Райдер обрушил на их пути стену из камней, чтобы заслонить нас, прежде чем они успели нанести удар.

Раздирающий уши крик заставил меня обернуться, и мои глаза расширились, когда я увидел, как Элис впивается клыками в шею одного из оставшихся членов Черной Карты, словно какой-то дикий зверь.

Еще трое повернулись в ее сторону, и страх разлился по моей груди, зажав сердце в тиски, так как они нацелились на нее, пока она питалась. Но прежде чем я успел сделать хоть шаг, чтобы защитить ее, Юджин уже был там, похожий на какого-то болотного монстра, он пикировал на нее, его плоть была покрыта тем, что выглядело как броня из камня и грязи.

Габриэль заскандировал громче, и Райдер отбросил стену из камней, защищавшую нас, чтобы мы могли еще раз взглянуть на нашу добычу.

Король упал на колени в нескольких футах от выхода из туннеля, его голова склонилась и спряталась в складках капюшона, а все тело сотрясалось от силы нашего заклинания, вбитого в него.

Мое сердце взлетело от надежды, когда Элис бросилась назад, чтобы присоединиться к нам, ее голос повысился, когда она тоже начала скандировать, ее рука схватила мою, в то время как кровь свободно стекала по ее подбородку от кормления, а ее магия теперь пополнилась.

Король ревел в агонии, вскидывая руки вверх и заставляя всю пещеру дрожать так сильно, что я чуть не потерял опору, пока боролся за продолжение нашего заклинания.

Его тело теперь было определенно мужским, и снова звук его голоса заставил мои чувства затрепетать от узнавания.

Угли каскадом сыпались из его плоти, когда он снова пытался обратить свою магию против нас, маленькие язычки пламени один за другим вспыхивали в воздухе, словно исчезая совсем. И когда погасло последнее из них, Король упал на колени, проклиная нас с криком ярости, а сила заклинания, которое мы произносили, вспыхнула в моих конечностях, и я внезапно уверился, что мы украли у него Элемент огня.

Пещера задрожала еще сильнее, он с яростной решимостью направил свою магию на нас, и когда сверху на нас упала огромная глыба камня, мы все были вынуждены отпрыгнуть в сторону, упав на землю, отчего песнопения, слетавшие с наших губ, затихли.

Король повернулся и посмотрел на нас, когда ему удалось встать на ноги, его капюшон слетел, а скрывающие чары померкли.

У меня перехватило дыхание, а Элис задохнулась от ужаса, когда его лицо на долю секунды открылось, и его личность наконец-то была раскрыта.

— Титан, — прошипел Райдер, когда bastardo в мгновение ока вернул свои маскировочные чары на место.

Он вскинул руки, и пещера задрожала с такой силой, что я опустился на одно колено, а мои глаза снова устремились на рушащуюся крышу над нами, так как я боялся, что все это рухнет нам на головы. Оглянувшись назад через зияющую пропасть, я поклялся, что мельком увидел мантию Титана, когда он добрался до туннеля и помчался прочь среди Блейзеров.

— Этого не может быть, — сказала Элис в знак отказа, схватив мою руку в железную хватку, когда мы все поднялись на ноги. — Он бы не стал. Он хороший человек, он…

— Это он, — прорычал Габриэль. — Теперь я вижу правду так же ясно,как и все остальное, звезды подтвердили это.

— Нет, — голос Элис надломился, и я притянул ее к себе, положив подбородок на ее голову.

— Мне жаль, amore mio, — сказал я, зная, что наш профессор зелий стал для нее очень важен. Этот stronzo заплатит за эту боль в ней. Я заставлю его заплатить.

Юджин подбежал к нам с тревогой в глазах. — Привет? — крикнул он. — Нам нужно идти, ребята, где вы? Юджин здесь, чтобы спасти ситуацию!

— Мы прямо здесь, чувак, — сказал Леон, и Юджин в замешательстве обернулся, казалось, глядя прямо сквозь нас.

— Что? Где? — спросил он, подбегая к нам с хмурым видом.

— Вот дерьмо, — пробормотал Райдер. — Кажется, я это сделал.

— Что, fratello? — спросил я.

— Камуфляж Василиска, — сказал он.

Леон отошел от нас, перепрыгивая через несколько тел, и его глаза расширились, когда он оглянулся. — Ты это делаешь! Я вас совсем не вижу. Ты маскируешь их всех, Шрам.

Райдер перестал прикасаться к нам, и глаза Юджина расширились от удивления, он восторженно захлопал в ладоши. — Ты сделал это, Райдер!

— Да, да, — пробормотал Райдер. — Давайте, нам нужно выбираться отсюда.

Я притянул Элис ближе. Она все еще была в шоке от раскрытия личности Короля. У меня тоже кружилась голова, но все, о чем я мог думать, это как вытащить ее отсюда и убедиться, что она в безопасности.

— Ты в порядке, amore mio? — я вздохнул, и она покачала головой, глядя на меня со слезами на глазах.

— Почему он? — прошептала она.

— Он был в идеальном положении, чтобы провернуть это, — сказал Райдер глубоким голосом.

— Я доверяла ему, — задохнулась Элис, уткнувшись лицом в мою грудь, и я поднял ее на руки, прижимая к себе, пока мы все шли к выходу.

— Следуйте за мной. Отсюда есть другой путь. Я не рискую снова столкнуться с Титаном сегодня ночью. У нас не хватит сил, чтобы сразиться с ним теперь, когда он освободился от заклинания. Нам придется покончить с ним в другой раз, — мрачно сказал Габриэль, направляя нас через пещеру.

Элис была молчалива, ее черты лица были напряжены, поэтому я прижал ее к себе и прошептал на ухо обещание. — Ti darò la sua morte, mio unico vero amore. E ogni stella del cielo verrà a vederlo soffrire per mano tua, — Я подарю его смерть тебе, моя единственная настоящая любовь. И каждая звезда на небе явится посмотреть, как он будет страдать от твоих рук. 

35. Элис

Я не должна была просыпаться. Я не должна была лежать с закрытыми глазами, притворяясь спящей. Но я все-таки притворялась. Не потому, что я все еще верила, что это Санта пробирается сюда ночью, чтобы оставить мне подарки. А потому что я знала, что все гораздо лучше.

Я не могла удержаться от желания подглядывать, мои ресницы закрывали мне вид на темную комнату, которую мы с братом делили, пока я смотрела, как он пересекает пространство между нашими кроватями.

Он подкрался к своему тайному месту в дальнем углу маленькой спальни и осторожно приподнял шатающуюся половицу, прежде чем залезть в пространство под ней. Он не думал, что я знаю об этом месте, но я знала. Но я никогда не подглядывала. Это было его секретом, и это было нормально, но он не держал от меня секретов, даже когда думал, что держит.

Я боролась с желанием откинуться в сторону и посмотреть, что он кладет в наволочку, которую снял с кровати, и просто лежала, пока он клал туда вещи. Но чем дольше он это делал, тем труднее было сопротивляться, и я снова чуть приоткрыла глаза.

Он слегка повернулся, и я увидела что-то розовое, мое сердце подпрыгнуло, когда я заметила юбку-пачку на кукле-балерине как раз перед тем, как он засунул ее в наволочку и скрылся из виду. Несколько недель назад мне было грустно, потому что другие девочки в моем классе стали брать с собой в школу своих любимых кукол. Я сказала им всем, что не могу выбрать любимую, но правда заключалась в том, что у меня нет ни одной куклы.

Но я не сказала ему об этом. Медведь Гэр не знал об этом. Но это точно была балерина — я видела!

Ухмылка впилась мне в щеки, и я не сумела сдержать ее, прежде чем Медведь Гэр выпрямился и двинулся к моей кровати.

Я крепко зажмурила глаза, чтобы он не смог поймать мой взгляд, и почувствовала мягкое давление наволочки, полной маленьких подарков, упавшей на кровать у моих ног.

Я была так взволнована, что мне хотелось визжать. Но мне пришлось сдержаться. Я затаила дыхание, чтобы сохранить наш секрет и притвориться, что не знаю, что это он, а не Санта.

— Люблю тебя, маленький ангел, — прошептал Гарет, придвинувшись ко мне и нежно отводя мои волосы от лица.

Мое сердце сжалось от его слов, и я почувствовала их до самых пальцев ног. Он любил меня, а я любила его. Мой большой, неудержимый брат, который всегда знал, что мне нужно, хотя я никогда ни о чем не просила. Мне хотелось вернуть эти слова. Но я должна была продолжать притворяться.

Я знала, что теперь не усну. Я буду лежать здесь всю ночь и ждать, ждать, ждать, ждать, пока он проснется, и тогда я вскочу и закричу, чтобы сказать ему, что Санта был в этом году. Тогда он улыбнется так широко, что у меня засияет все внутри. Мы оба знали, что это был не Санта. Это был он. Единственный человек, в котором я когда-либо действительно нуждалась. Но мы оба хранили этот секрет, и когда я вновь вернусь в школу после каникул, все остальные девочки будут так завидовать, что это сожжет их изнутри.

Пальцы Гарета пробежали по моей щеке, прежде чем он поцеловал меня, и мое сердце заколотилось от любви к нему. Он был единственным, что я действительно хотела получить на Рождество. Только мой старший брат с его большим сердцем и миллионом приключений, ожидающих нас в будущем…

Я вздохнула, когда проснулась, ощущение пальцев Гарета, проводящих по моей щеке, было настолько реальным, что я потянулась, чтобы погладить это место, но вместо него обнаружила там только слезы. Я слегка улыбнулась при этом воспоминании. Как сильно я любила эту чертову куклу-балерину. Я так и не рассказала ему, что после Рождества все остальные девочки больше не приносили кукол в школу. Им всем подарили новых плюшевых Пегасов с радужными волосами и блестящими глазами, а надо мной с моей балериной смеялись. Но мне было все равно. Мне не нужен был глупый плюшевый Пегас, и я не хотела, чтобы они были моими друзьями. Они были мне не нужны. Мне нужен был только Медведь Гэр, и он всегда будет со мной. Или я так думала…

Леон потянулся ко мне и притянул меня ближе к себе в темноте, и я свернулась в клубок, когда он обхватил меня руками, мои колени прижались к его животу, а я обняла себя руками за грудь. Я сильно сжимала руки, чувствуя, как все мои частички пытаются рассыпаться, так как моя боль от потери Гарета искалечила меня на несколько мучительно долгих минут.

Леон прижался лбом к моему, с его губ сорвался тихий болезненный рык, и я подняла взгляд, чтобы встретиться с его глазами, золотистый цвет которых, казалось, клубился в серебристом свете луны, проникавшем через окно. Я не хотела его будить и даже удивилась, что разбудила, учитывая, как крепко он обычно спит, но, полагаю, он знал, что был мне нужен в это мгновение.

— Я должен был быть ему лучшим другом, — вздохнул он, в его голосе слышалось чувство вины. — Я не должен был позволять ему отталкивать меня. Я должен был заметить, что что-то не так. Действительно не так. Может быть, тогда я смог бы…

Я прижалась губами к его губам, когда всхлип вырвался из моей груди, и он притянул меня ближе, медленно целуя в ответ. Это не был обмен, наполненный похотью, скорее, это была общая скорбь и потерянная надежда, но это помогло мне собрать осколки моего сердца обратно в единое целое.

— Если мы не найдем его, я не знаю, переживу ли я это, — вздохнула я, мои глаза щипало, а конечности дрожали, когда я признавала это. — До сих пор я справлялась только потому, что могла сосредоточиться на том, чтобы разобраться во всем этом. На мести и на том, чтобы заставить кого-то заплатить. Но теперь я знаю, что Король — Титан, а я думала, что он был моим, моим… Я думала, что он заботился обо мне. Я думала, может он даже любит меня, хоть немного, Леон. Я знаю, что глупо чувствовать себя настолько преданной, но он был первым взрослым за всю мою жизнь, который дал мне почувствовать, что я важнее всего того, что я могла им дать. Я думала…

Рыдание снова застряло в моем горле, и кровать прогнулась позади меня, когда Райдер переместился обратно в свою форму фейри, его тело изогнулось вокруг моего сзади, когда он поцеловал меня в шею и обвил рукой мою талию.

— У тебя есть мы, детка, — пообещал он. — К черту Титана. К черту всех остальных, кроме нас пятерых. Мы все любим тебя больше, чем тебе может понадобиться, и ни одному бесхребетному ублюдку не сойдет с рук причинить нашей девочке такую боль.

Леон прорычал свое согласие, и я кивнула, не находя слов для выражения своих чувств и просто скучая по брату так чертовски сильно, что не знала, что с этим делать.

Ни один из них не оттолкнул меня, они просто остались здесь, обхватив меня руками, крепко держа меня и позволяя мне горевать.

Мы лежали в постели Данте в оплоте Оскура, который стал нашим новым местом отдыха по выходным, поскольку нам нужно было избегать Лунной территории, где находилась квартира Габриэля. Когда мне наконец удалось взять слезы под контроль, я лежала в их объятиях, слушая вой Волков, бегающих под луной. Данте был там с ними, возглавляя стаю и летая по небу, отдаленные звуки грома становились все ближе, пока он создавал бурю над нашими головами.

Габриэль тоже хотел полетать с ним сегодня, и я знала, что он корит себя за то, что не разгадал истинную сущность Короля раньше, но я не винила его за это. Никто из нас не ожидал такого развития событий. Он был таким невинным, таким милым. Но сейчас, когда я лежала между своими мужчинами и перебирала в уме все, что он сказал мне как в роли моего профессора, так и когда он держал меня в плену, маскируя свою личность, все начало сходиться.

Он сказал мне, что ему жаль, когда он похитил меня. Он пытался заставить меня понять, что он хочет сделать с Алестрией. Почему он делал то, что делал. И в извращенной, мании величия, я могла понять, к чему он клонит.

Он горячо любил свою дочь, а насилие банд украло у нее жизнь. Все его идеи были основаны на стремлении свергнуть лидеров банд и даже Небесных Советников, чтобы остановить подобные злодеяния, думая, что он сможет защитить всех, если будет править железным кулаком.

Но он причинял боль гораздо большему количеству людей, чем мог бы помочь, и я не могла понять, почему он этого не видит. Он охотился на уязвимых людей, поощряя их отдавать за него свои жизни. Вся ситуация с Киллблейзом была просто ужасной. Он повсеместно распространял наркотик на улицах, подсаживая на него самых уязвимых фейри, не заботясь о последствиях такой зависимости. О преступлениях, совершенных ради того, чтобы получить очередной удар, о семьях, пострадавших или разрушенных из-за этого. Не говоря уже о самых беспомощных фейри из всех, которые в итоге покончили с собой из-за этого. И все же он продолжал убеждать себя, что то, что он делает, — во имя высшего блага.

Я лежала и не могла уснуть, не зная, сколько прошло времени, пока в конце концов мое внимание не привлек звук приземления Данте и Габриэля на крышу.

Я напрягла уши, прислушиваясь к гулу их голосов, когда они дразнили друг друга по поводу того, кто из них лучше летает, и мне удалось слабо улыбнуться, когда они засмеялись. Это был всего лишь украденный момент счастья среди темноты, но осознание того, что они сблизились и наслаждаются обществом друг друга, немного успокоило мою душу.

Эта связь между нами четырьмя была не только между мной и каждым из парней. Они нуждались друг в друге так же, как и во мне. Они нуждались в любви и доверии, которые росли между всеми ними, и я начинала чувствовать, что звезды действительно знали, что делали, когда выбрали нас друг для друга.

Люк открылся, и я увидела, как они вдвоем спускаются по спиральной железной лестнице в углу комнаты. Габриэль удалил воду с их плоти с помощью своей магии, а Данте взял пару боксеров и натянул их.

Райдер поцеловал меня в шею, а затем перешел в форму Василиска, его гладкая чешуя скользила по мне, пока он прокладывал свой путь по моему телу, чтобы освободить место на кровати.

Мгновение спустя Габриэль опустился на свое место, а Данте опустился в пространство за Леоном, придвинувшись к нему вплотную и положив руку поверх его спящего тела, чтобы он мог переплести свои пальцы с моими.

— Спи, — дышал мне в ухо Габриэль, прижимаясь ко мне, а мгновение спустя он расправил огромное правое крыло над кроватью, укрыв нас всех под ним. — Спи, маленький ангел.

Я испустила долгий вздох, позволив глазам снова закрыться и утешаясь прикосновением всех четырех моих королей, окружавших меня. Возможно, я была потеряна и горевала снова и снова. Но никто не мог отнять это у меня. Мы все пятеро были здесь. Семьей. Семья, которую мы создали сами и которую никто никогда не сможет у нас украсть. Пять разбитых, страдающих душ, которые так нуждались друг в друге, что, несмотря на множество препятствий, поставленных между нами, мы наконец-то поняли, где наше место в этом мире.

И оно было прямо здесь. Вместе.

***
Когда я проснулась на следующее утро, то обнаружила, что осталась наедине с Габриэлем, и мои глаза снова опухли от слез. Он не спал, и его крыло по-прежнему укрывало нас, пока он нежно гладил пальцами мои волосы и наблюдал за мной своим ястребиным взглядом, который всегда видел так много.

— Доброе утро, — пробормотала я, перекатываясь в его объятиях так, чтобы оказаться к нему лицом.

— Доброе утро, — ответил он, его голос был грубым после сна.

— А где все остальные? — спросила я.

— Райдер настоял на том, чтобы отправиться на поиски Скарлет, хотя я сказал ему, что он не сможет ничего найти. Он сказал, что Итан Шэдоубрук ждет его, и я думаю, он хочет убедиться, что верные члены его банды не забыли, кто их король. Данте и Леон пошли искать еду, но я сказал им, чтобы они не беспокоили тебя, принеся что-нибудь сюда. Я уверен, что они припасли для тебя немного, если ты голодна.

Я покачала головой, не чувствуя никакого аппетита, так как боль и горе снова поднялись во мне. Я хотела бы просто продолжать спать, чтобы не чувствовать себя так.

— Я думаю, пришло время заняться поисками Гарета, — резко сказал Габриэль, выводя меня из спирали, прежде чем я успела начать спускаться по ней.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, потому что знала, что он использовал Зрение для поиска Гарета, как только мог, а я просматривала дневник, использовала карту и игральные кости на восходе солнца так часто, как только могла, но мы не нашли ни одной новой зацепки.

— Мы должны пойти и встретиться с Биллом. Мы подходим к этому так, будто это магическая проблема, на которую можно найти скрытый ответ или увидеть ответ. Может быть, все проще. Если Гарет сбежал, то мы знаем, что он должен был использовать вымышленное имя или даже одну из тех личностей, которые Билл изучал, но он все равно мог оставить физический след. Билл, возможно, не нашел никаких зацепок на основе списка имен, которые мы ему дали, но он лучший в своем деле, и я думаю, что если у кого-то и есть шанс разыскать Гарета для тебя, то это он. Так что ты думаешь? Может, попросим его изучить это со всех сторон?

Мои глаза расширились от этой идеи, и я кивнула, потянувшись вверх и проведя кончиками пальцев по внутренней стороне крыла Габриэля. Он застонал, дрожь удовольствия пробежала по его телу, и я прикусила губу, скользя взглядом по его татуированной плоти.

Габриэль вздохнул, на мгновение закрыв глаза, а я продолжила ласкать его крылья.

— Это чертовски приятно, — пробормотал он. — Но позже Билла не будет, так что если мы хотим повидаться с ним, нам нужно прерваться.

Я улыбнулась и провела пальцами по его руке, остановившись на татуировке Циклопа, несущего на своих плечах всю тяжесть мира.

— Это для него? — спросила я, и Габриэль кивнул.

— Одна из ранних татуировок, которую я сделал до того, как встретил его. Звезды явно знали, что он может мне помочь, и сначала я предположил, что это потому, что он частный детектив. Но, конечно, в итоге он помог мне гораздо большим количеством способов, чем это.

— Ты любишь его, — заявила я, и он замешкался лишь на мгновение, прежде чем кивнуть.

— Долгое время он был всем, что у меня было. Даже если бы нам не нужна была его помощь, я бы очень хотел, чтобы ты с ним познакомилась.

Улыбка дернулась в уголках моих губ, и я наклонилась, чтобы поцеловать татуировку. — Тогда пойдем, — согласилась я.

Я вскочила и бросилась прочь, чтобы нырнуть в горячий душ, мне нужно было несколько минут побыть одной, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями. Я не могла позволить этой новости о Титане снова сломить меня. Я и так слишком много и долго страдала после потери Гарета, и хотя эта новость нанесла мне жестокий удар, она не шла ни в какое сравнение с той агонией. Его предательство даже не было настоящим предательством. Он явно просто использовал меня с самого первого дня нашей встречи, пытаясь манипулировать мной и заставить меня пожалеть его, хотя на самом деле ему нужна была только моя кровь.

Хотя, если вспомнить, сколько раз я оставалась с ним наедине, и он не делал мне ничего плохого, я не уверена, что была права. Не то чтобы это имело значение. Все, что, как я думала, нас объединяло, теперь явно закончилось, и я даже не была уверена, почему я удивлена. Каждый родитель, который у меня когда-либо был, в конце концов, использовал меня или отвернулся от меня. Черт, Титан был проклятой причиной исчезновения моего отца.

Я зажмурила глаза и терла свое тело, пока плоть не стала розовой, и к тому времени, когда я выбралась из душа, я загнала все эти чувства в маленькую коробочку в глубине моего мозга, где я могла просто забыть о них. На время. Несомненно, позже я снова буду рыдать всю ночь напролет, но в данный момент я надела свои трусики для больших девочек и послала все нахуй.

С помощью магии воздуха я в мгновение ока высушила и уложила волосы, наложила макияж, а затем взяла из вещей бледно-голубое платье с лямкой через шею и надела к нему туфли на белых каблуках.

Я взяла в руки свой Атлас и со смутным интересом прочитала свой гороскоп, надеясь, что сегодняшний день будет лучше.

Доброе утро, Весы, звезды говорят о вашем дне.

Сегодня день корректировки и переоценки. Возможно, некоторые уродливые истины стали известны, но путь к новым связям и счастью открыт для вас, если вы только позволите себе принять их. Не позволяйте одному плохому опыту разрушить отношения, которыми вы вполне можете дорожить.

Я дала этому пару минут на осмысление, а затем нажала на свои сообщения, открыв самое новое.

Марлоу:

Моя любимая команда по питболу — Скайларкс, но сегодня я попытался посмотреть игру и понял, что никто из игроков, которых я знаю, больше не играет. Калеб упоминал, что ты играешь в команде вашей академии, может, мне стоит начать следить за твоей лигой?

Мое сердце сжалось от чувства вины, когда я прочитала это. Он прислал его вчера, а я даже не прочитала его до сих пор. Я так нервничала из-за этой новой связи с ним, что не знала, как поступить. Но после ночи, проведенной в трауре по истинной личности Короля и осознания того, что человек, которого я использовала в качестве заместителя отца, на самом деле был тем, кто лишил меня моего настоящего отца, я поняла, что хочу еще больше поработать над установлением этой связи.

Элис:

Я лично поклонница Блюшайн. Может быть, я смогу помочь тебе когда-нибудь узнать обо всех новых игроках? И да, я люблю играть в питбол. Я — Воздушный Нападающий команды, и меня практически невозможно остановить. Я могу переслать тебе ссылку на все наши последние игры на странице академии в Фейбуке, если хочешь?

Я даже не успела снова убрать свой Атлас, как на него пришел ответ, и намек на улыбку дернулся в уголках моих губ, когда я прочитала его.

Марлоу:

Я бы с удовольствием! В свое время я сам был Воздушным Нападающим в Академии Зодиак! Может быть, мы сыграем несколько матчей в следующий раз, когда ты приедешь в гости?

Элис:

Звучит здорово:) Я сейчас перешлю тебе ссылку…

Марлоу:

Получил! Я посмотрю их все сегодня и сообщу тебе о своих любимых моментах!

Я улыбнулась еще больше, когда прочитала это. Там были часы игрового процесса, которые он мог смотреть, так что, несомненно, он не стал бы смотреть все это только ради того, чтобы увидеть, как я играю, но я не могла отрицать, что мне нравился тот факт, что он хотел этого.

Я остановилась, чтобы осмотреть себя в зеркале, и была чертовски рада увидеть, что выгляжу чертовски презентабельно, поэтому я поспешила обратно, чтобы увидеть Габриэля, который ждал меня у двери.

Он выглядел съедобно в черных джинсах, его грудь была обнажена, а крылья выставлены напоказ, так как он держал в руках белую рубашку.

— Я сказал остальным, куда мы идем, — объяснил он. — И я подумал, что мы можем полетать, если ты хочешь? Сохраним немного звездной пыли, на случай, если она нам понадобится.

— С удовольствием, — согласилась я, и он улыбнулся, протягивая мне руку.

Я вложила свою ладонь в его, и он потянул меня вверх по спиральной лестнице, ведущей на частную террасу на крыше над комнатой Данте.

День был живописным, а небо — ярко-голубым, солнце палило вовсю, знаменуя грядущее лето.

Габриэль оторвал меня от земли, когда я отвлеклась на вид, и я завизжала, обхватив его руками за шею и с восторгом глядя на него, когда он расправил крылья. Он подпрыгнул в воздух, и у меня сжалось нутро, когда мы взмыли в небо, я крепче прижалась к нему, когда он захихикал, и не успела я опомниться, как мы уже мчались к горизонту.

Ветер хлестал вокруг нас, и я использовала свою магию воздуха, чтобы создать перед нами щит с копьями, позволяя нам рассекать небо еще быстрее и спасая мои волосы от того, чтобы миллион раз получить по лицу.

Это было захватывающее зрелище: мчаться по небу так же быстро, как я могла бежать со своими дарами по земле, и смотреть, как мир проносится под нами.

Вскоре мы уже пролетали над городом, и Габриэль без предупреждения спикировал с неба, вырвав крик из моих легких, когда я крепче прижалась к нему.

Несмотря на его безумную скорость, когда его ноги ударились о землю, я даже не почувствовала толчка, но когда он поставил меня на ноги, я почувствовала, как мир наклонился подо мной, пока я пыталась восстановить равновесие.

Я схватилась за его пояс, оступившись на шаг, и вдруг он прижал меня спиной к холодной стене, его губы прижались к моим, когда адреналин хлынул в меня, и я застонала, притягивая его еще ближе.

Предплечье Габриэля приземлилось на стену над моей головой, его крылья раскрылись, чтобы отгородиться от окружающего мира, а его вторая рука переместилась на мое бедро и задрала подол платья.

Его язык проник в мой рот, и я почувствовала его поцелуй до самых кончиков пальцев ног. Этот поцелуй сказал все, что было между нами. Он был глубоким, жарким и до боли трогательным, но он также был жестоким, честным и требовал гораздо большего. Он говорил мне, что я принадлежу ему, а он — мне, независимо от того, что говорят об этом звезды. Это не было чем-то, что можно отменить, и никто из нас никуда не собирался исчезать.

Звук, с которым мужчина прочистил горло, привлек мое внимание, но Габриэль казался настолько потерянным во мне, что пришлось позвать парня по имени, чтобы заставить его отступить.

Габриэль обернулся, и его крылья замерцали, когда он убрал свою руку с моей ноги и взял меня за ладонь, притянув к себе, чтобы я тоже могла видеть мужчину.

Билл был довольно крупным, вероятно, лет пятидесяти, с усами и сигаретой, зажатой в уголке рта, от которой дым уходил в небо. Он был одет в выцветшие джинсы и белую кофту, на руках виднелось несколько старых татуировок, но ничего связанного с бандой.

Его глаза скользнули по мне оценивающим, но не недружелюбным взглядом. Скорее, он был удивлен, увидев меня. Хотя я могла сказать, что он точно знал, кто я такая.

— Элис, — сказал он, кивнув мне, а затем обернулся к Габриэлю, который натягивал свою белую футболку. — Чем я обязан этому удовольствию? Когда ты сказал, что хочешь встретиться, я предположил, что это по работе. Но это приятный сюрприз.

— Ну, технически это связано с работой, — подстраховался Габриэль. — Но я хотел привести Элис, чтобы она тоже с тобой познакомилась. Я подумал, что вам обоим надоело слышать имена друг друга, не представляя лиц.

— Хорошо. Может, перекусим? — Билл указал на закусочную, возле которой мы стояли, и Габриэль повел меня за собой, когда мы направились внутрь.

Мы заняли столик у окна, и пока Габриэль начал рассказывать Биллу о том, что мы узнали о Титане и обо всем остальном, находясь в пределах заглушающего пузыря, я отлучилась в туалет.

Я задержалась там ненадолго, поправляя слегка размазанную помаду и возилась с волосами, прежде чем услышала звон на своем Атласе.

Марлоу:

Тот пит, который ты забила на 4:59, заставил мое сердце застрять в горле! Я думал, что он точно взорвется у тебя!

Марлоу:

Я никогда не видел такого хорошего прохода, как у тебя в 5-м раунде против этого мамонта Водного Нападающего!

Марлоу:

Боже мой, я и забыл, как сильно я люблю эту игру! И это еще более захватывающее зрелище — наблюдать за игрой моей девочки!

Марлоу:

Святые угодники, я не мог смотреть, когда Огненный Сторож вывел тебя из игры в 7-м раунде! Но ты вернулась сильной, моя девочка!

Я даже не смогла сдержать ухмылку, которая появилась на моих губах, когда я читала его сообщения. Он действительно смотрел мои игры, и гордость в его тоне заставила меня почувствовать что-то вроде… тепла внутри.

Элис:

Ты, возможно, захочешь отвернуться в 10-м раунде — я была в нокауте и вынуждена была отсидеться в 11-м *смеющийся эмодзи*.

Марлоу:

Я запишу имя маленького засранца, который это сделал, и нанесу ему визит, когда закончу смотреть игру x

Я фыркнула от смеха, полагая, что он шутит, потом вспомнила, насколько он все еще нестабилен, и послала Калебу сообщение на всякий случай, если это не так. В любом случае, у меня еще никогда не было родителей, которым было бы наплевать на то, что кто-то плохо ко мне относится, поэтому я была уверена, что не буду против, если он пойдет и выследит этого засранца. В любом случае, это был мудацкий поступок.

К тому времени, когда я вернулась, еда и напитки уже были поданы на стол.

Я опустилась на свободное место рядом с Габриэлем, и Билл с интересом окинул меня взглядом, пока я вдыхала аромат кофе, а мой желудок заурчал при виде вегетарианского бургера и картошки фри, которые заказал мне Габриэль.

Мой аппетит умер в какой-то момент вчера, но сейчас я не могла сопротивляться зову еды, и мне пришлось бороться с желанием окунуться в него с головой. Габриэль пододвинул ко мне молочный коктейль с черной вишней, и я действительно застонала, когда поднесла соломинку к губам и выпила здоровый, полный сахара, ледяной, холодный и вкусный коктейль.

— Итак, — начала я, оглядываясь по сторонам в поисках интересной темы. — Спорим, у тебя есть несколько довольно постыдных историй о Габриэле, которыми ты мог бы поделиться со мной?

Билл усмехнулся и наклонился вперед, словно мы делились секретом. — Он когда-нибудь рассказывал тебе о том, как попросил меня научить его наносить удары? Я привел его на подпольный бойцовский ринг, и там была маленькая девочка…

— Она не была такой уж маленькой, — ворчал Габриэль, разрываясь между тем, чтобы позволить мне услышать эту историю или нет.

— Ей было одиннадцать, а тебе четырнадцать, — хихикнул Билл. — В общем, Габриэль стал обороняться насчет того, чтобы выйти с ней на ринг, твердил, что не будет бить девчонку и прочую глупую ерунду. Конечно, девочке надоело ждать, и она треснула его прямо по носу.

— Что сделал Габриэль? — спросила я, ухмыляясь между ними, пока моя Гарпия стонала.

— Он отвесил ей такую пощечину, что остался отпечаток руки, и она убежала в слезах к своей маме.

— Ты пропустил ту часть, где она пыталась ударить меня коленом по яйцам, — хрюкнул Габриэль.

— А ты пропустил часть о том, что для бокса нужен закрытый кулак, — бросил в ответ Билл, заставив меня хихикнуть.

Мой Атлас снова пикнул, и я посмотрела на новые сообщения с восторгом от Марлоу, пока Габриэль с любопытством смотрел на меня.

— Мой ммм… Марлоу, только что узнал о том, что я играю в питбол, и он немного сошел с ума от этого, — объяснила я, не в силах скрыть, что меня это вполне устраивает. — Он смотрит некоторые из моих старых игр и присылает мне свои реакции.

Габриэль широко улыбнулся, взял меня за руку и сжал.

— Габриэль сказал мне, что ты чертовски крута на поле для питбола, — прокомментировал Билл, похоже, искренне заинтересовавшись этим, и я усмехнулась, взглянув на свою Гарпию, прежде чем опустить бокал, чтобы ответить.

— Да, черт, так и есть, — ответила я. — И теперь, когда у нас в команде есть он и Райдер, мы будем неудержимы.

— Я не знал, что ты тоже играешь, — укорил Билл, глядя на Габриэля.

— Ну, да. Но я не профессионал, как Элис, — сказал он, подталкивая меня рукой.

— Ты думаешь, я могу стать профессионалом? — спросила я.

— Да, черт возьми. Больше половины профессиональных игроков в наши дни — это те, у кого слишком много денег и шикарные академии. Им нужны такие смелые игроки, как ты, чтобы напомнить им, что на самом деле представляет собой игра.

— О да, я уверена, что они с удовольствием посмотрят, как я буду драться за мяч, как настоящий алестриец, — поддразнила я, и Габриэль пожал плечами.

— Ты знаешь, что можешь завалить половину этих вежливых ублюдков во сне. Не скромничай сейчас, ангел.

— Я бы с удовольствием пришел посмотреть, как вы играете, — сказал Билл. — Всегда любил атмосферу на матчах.

— Правда? — спросил Габриэль, казалось, немного удивленный этим.

— Конечно, с удовольствием. Обязательно скажи мне, когда будет следующая игра, и я буду там в первых рядах. Возможно, я даже приведу Джинджер — спорт ее заводит.

— Ладно, ладно, хватит об этом, — сказал Габриэль с гримасой, а Билл только усмехнулся.

— Ты можешь пригласить и своего Марлоу, Элис, — предложил Билл, поддразнивая меня за то, что я так и не объяснила, кто такой Марлоу, хотя я была уверена, что он знал об этом через Габриэля или из газет.

— Да, — я кивнула. — Думаю, мне бы это понравилось, — я взглянула на свой Атлас и на ужасающую реакцию Марлоу на мое поражение и быстро отправила ему сообщение, чтобы пригласить его на следующую игру, пока я не струсила. Мы должны были с чего-то начать, верно? И если сотня обезумевших от волнения сообщений, которые Марлоу прислал в ответ на это приглашение, были для меня показательными, я должна была предположить, что он согласился.

Мы завели разговор о Питболе, потом начали говорить о других вещах в нашей жизни, а Билл рассказывал нам забавные истории из своей работы частного детектива. Среди лучших из них была та, когда его наняли, чтобы выяснить, изменяет ли кто-то своему партнеру, и ему пришлось добывать фотодоказательства, что поставило его в более чем несколько рискованных положений.

Я расправилась со своей едой, а Габриэль принес мне второй вишневый коктейль, и через некоторое время я просто улыбалась и наслаждалась нашим совместным времяпрепровождением, а Габриэль, казалось, оживился, ему явно нравилось, что мы все так хорошо ладим.

Когда разговор наконец перешел к поискам моего брата, Билл не стал насмехаться или говорить банальности, как я опасалась. Он также не давал никаких обещаний, но выслушал все, что мы знали о планах Гарета, и показали ему паспорта, которые я нашла, с новыми личностями для меня и мамы. Он делал заметки и задавал вопросы, которых я не ожидала, например, о том, как мой брат выглядел в своей форме Ордена, о том, чем ему нравится заниматься и какие места он любит посещать.

К тому времени, как мы ушли, мои улыбки уже не казались натянутыми, и я чувствовала себя более чем оптимистично в отношении того, что он может найти, когда Габриэль снова запустил нас в небо, и мы направились обратно к оплоту Оскура и остальным.

***
Возвращение в академию после того, как я узнала истинную личность Короля, оставило меня в оцепенении. Это все еще не укладывалось у меня в голове. Этого не может быть. Не могло. Титан был моим другом, он был добрым, заботливым и почти единственным взрослым, которого я когда-либо встречала, которому было не наплевать на меня, потому что он сам этого хотел. Он был мне нужен. Но он больше не был им. И тяжесть этого открытия ударила меня как нож в грудь.

Официальная информация гласила, что профессора Титана внезапно отозвали по семейным обстоятельствам, и на время занятия по зельям были приостановлены.

Откладывая это все выходные, я в конце концов позвонила Мелинде и сообщила ей, что мы знаем личность Короля, в надежде, что она сможет послать ФБР в его сторону и арестовать этого сукиного сына. Мое горе и душевная боль от того, что я узнала, что все это время это был он, начали превращаться в нечто темное и ненавистное, поскольку моя потребность в мести росла с каждой минутой, и я знала, что близка к тому, чтобы сломаться из-за этого.

Он знал, как сильно я страдала из-за Гарета. Он, черт возьми, знал и утешал меня, но именно из-за него я потеряла его. Не то чтобы он мог это знать, поскольку я была уверена, что он все еще ничего не знает о моей связи с Гаретом. Но я просто не понимала, как он может нести эту чушь о том, что хочет остановить банды и спасти Солярию, в то время как сам причиняет боль людям и крадет жизни. Он был не лучше любого из могущественных фейри в этом королевстве, и ничего не изменится, если власть захватит такой тиран, как он.

Мне нужно было развеяться. Я была очень близка к тому, чтобы окончательно выйти из себя, и это будет некрасиво, когда это произойдет.

Я шла по коридору после уроков, направляясь прочь от кафейтерия на несколько шагов позади Леона. Он был поглощен тем, что уговаривал Минди помочь ему в какой-то затеянной им проделке, поэтому даже не заметил, когда рядом со мной открылась дверь.

Я чуть было не взорвала придурка, который пытался убить меня дверью, используя свою магию воздуха, но мне удалось сдержаться, так как в последнюю секунду я заметила директора Грейшайна.

— Что за…

— Элис, я должен поговорить с тобой! — потребовал он, испуганно оглядываясь по сторонам, прежде чем втащить меня в пустой класс.

Я уже знала, что он не Король, и я начинала серьезно уставать от того, что все время пыталась отмахнуться от него. Так что, надувшись от разочарования, я шагнула в кабинет.

— В чем дело? — спросила я, создавая вокруг себя воздушный щит на всякий случай. Возможно, я была почти уверена, что Грейшайн безвреден, но я не была идиоткой.

— Это насчет Данте, — пробурчал Грейшайн, его глаза метнулись к двери, когда из-за нее донесся голос Леона, зовущего меня.

— А что с ним?

— Он… мне нужно, чтобы ты, пожалуйста, достала полученную им запись меня в… эээ… компрометирующем положении.

— Вы имеете в виду ту, где вас насилует стриптизер с массивным фаллоимитатором Дракона? — спросила я, напряжение спало с меня, когда я поняла, что речь идет только об этом.

Грейшайн побледнел, его рот открывался и закрывался, как у рыбы, пока он смотрел на меня в тревоге.

— Не волнуйтесь, — быстро сказала я. — Я единственная, кто это видел. В конце концов, он мой партнер, и он хотел, чтобы я знала, какое обеспечение он имеет на людей. Серьезно, чувак, эта пленка — ничто по сравнению с тем компроматом, который он имеет на других фейри.

— Но я не могу спать по ночам, зная, что она у него, что он может выпустить ее в мир или…

— Вы планируете подставить его или предать его каким-либо образом? — спросила я, когда Леон окликнул меня более паническим тоном, и я сделала шаг к двери.

— Нет! Я бы никогда…

— Тогда перестаньте беспокоиться об этом. Я клянусь вам, Данте никогда не обнародует эту пленку или любую другую, которая у него есть, если ему не оставят выбора. Не шутите с ним, и это останется похороненным. И я гарантирую вам, что у каждого профессора в этом месте, а также у более чем половины самых могущественных фейри в городе есть секреты куда хуже, чем у вас. Вы бы видели секс-видео, которое он получил, где Лайонел Акрукс трахает девушку в ее измененной форме.

— Что это? — спросил Грейшайн, заметно оживившись, и я вздрогнула, жалея, что упомянула об этом парню с фетишем на Драконов. — А девушка случайно не была Сфинксом? Мужественным Сфинксом с редеющей линией волос и…

— Суть в том, что вам не стоит беспокоиться, — повторила я, прервав его, прежде чем распахнуть дверь и помчаться по коридору, чтобы догнать Леона.

Я запрыгнула ему на спину и рассмеялась, когда он вздрогнул от неожиданности, а через мгновение из него вырвался рык, когда он схватил меня за руку и перетащил через плечо. Он поймал меня в свои объятия и серьезно нахмурился, прижимая меня к своей груди.

— Ты напугала меня до смерти, исчезнув вот так, — сказал он, его глаза были полны страха и заставляли мое нутро скручиваться от чувства вины.

— Прости. Грейшайн догнал меня, чтобы сказать те слова, которые он так отчаянно требовал, — я потянулась вверх, чтобы разгладить складки на лбу Леона, и он вздохнул.

— Так чего же он хотел?

— Секс-видео, которое Данте сделал с ним, — ответила я, пожав плечами. — Что ты сейчас делаешь?

— У меня задержание, — сказал он с жалким выражением лица. — Видимо, это не круто, что я прячу в туалетах всяких тварей и записываю крики людей, когда их кусают за задницу. Особенно когда среди этих людей есть тренер Марс.

Я засмеялась, и он тоже улыбнулся. — А чем ты сейчас будешь заниматься?

— Габриэль играет для меня в репетитора, — ответила я. — Он собирается помочь мне наверстать пропущенные уроки, чтобы убедиться, что я смогу сохранить свое место на стипендии.

— Так ты будешь его непослушной школьницей? — спросил Леон, его глаза загорелись от одной мысли об этом.

— Тебе нравится такое представление? — поддразнила я.

— Мне понравится еще больше, если ты запишешь все это на видео, — сказал он, возбужденно мурлыча.

— Я посмотрю, что можно сделать, — согласилась я, когда мы вернулись в общежитие, и я проверила свой Атлас, чтобы узнать, готов ли Габриэль к встрече со мной или нет.

— Ох, нет, ты не просто посмотришь, — не согласился Леон, взяв меня за руку и потащив внутрь, и я удивилась, когда миниатюрная девушка проскользнула в комнату позади нас, прежде чем дверь успела захлопнуться.

— Держи, Леон, — сказала она, задыхаясь, предлагая сложенную форму, которую он взял у нее с ухмылкой. — Могу я захватить твое белье, пока я здесь?

— Спасибо, Минди, — ответил Леон, неопределенно погладив ее по голове, когда взял у нее форму, даже не взглянув в ее сторону. Он поспешил к нашему шкафу и начал рыться внутри, в то время как Минди быстро схватила все грязное белье, которое смогла найти, а также разобрала кровать.

— Что не так с обычной прачечной? — спросила я, хотя знала, что зря трачу дыхание.

— Ну, они не гладят и не чистят так, как я, — ответила Минди почти обиженно.

Я покачала головой, когда она поспешила выйти за дверь, затем подошла к Леону, как раз когда он повернулся ко мне лицом с шикарным черным подарочным пакетом, на котором розовым шрифтом было написано «Medusa's Secret». Он был закрыт розовым бантом, и я с любопытством развязала его, прежде чем достать новое нижнее белье, которое он мне купил. Комплект был черным и кружевным, с подвязками и чулками, и Леон практически подпрыгивал на своих ногах, когда говорил мне примерить его.

Я использовала вспышку скорости, чтобы в мгновение ока влезть в дорогой комплект, и Леон застонал, преувеличенно кусая костяшки пальцев, и упал обратно на кровать, протягивая форму, которую ему дала Минди.

— Она на фут ниже тебя и на два размера меньше, — объяснил он, пока я в замешательстве смотрела на него. — Но, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не говори Гейбу о плане. Просто спрячь камеру и веди себя естественно, как будто ты носишь эту форму каждый день. Я хочу увидеть его лицо и попрошу Данте и Райдера сделать ставки на то, как долго он продержится, прежде чем окажется внутри тебя.

— Ты сумасшедший, — рассмеялась я, натягивая маленькую форму. Юбка не совсем скрывала верхнюю часть моих чулок, а пуговицы над моим декольте в бюстгальтере пуш-ап совершенно не застегивались.

Леон подскочил ко мне, чтобы сделать мне прическу, и ухмылялся, как маньяк, заплетая мои сиреневые пряди в косички.

— Серьезно? — спросила я, гадая, что, черт возьми, подумает об этом Габриэль, и сама увлекаясь идеей игры.

— О да, — Леон отступил назад, чтобы оценить свою работу. Он сделал несколько снимков, затем притянул меня к себе, чтобы сделать еще несколько селфи, после чего отправил их Данте и Райдеру, спросив, сколько времени, по их мнению, понадобится Габриэлю, чтобы сломаться.

Прежде чем он успел начать делать очередные фотографии, я перекинула его через плечо и выбежала из комнаты, мчась обратно через кампус на огромной скорости, чтобы никто не увидел меня в такой одежде. Я была согласна на это с моими королями, но я не собиралась давать кому-то еще возможность посмотреть на меня, если это возможно.

Я заскочила в класс, который Грейшайн выделил нам с Габриэлем для занятий, и Леон втащил меня внутрь, как только я поставила его на ноги.

— Говорил ли я тебе в последнее время, как меня заводит, когда ты вот так перекидываешь меня через плечо, маленький монстр? — поддразнил он, зажигая свет и спеша через комнату, чтобы настроить свой Атлас на запись. Я заметила на нем ответы Данте и Райдера — Данте говорил, что верит, что Габриэль выдержит половину часа, который мы назначили, а Райдер требовал сообщить, где проходит это занятие с репетитором.

— Я потеряла счет тому, что тебя заводит, Лео, — поддразнила я, пересаживаясь за стол профессора, где было достаточно места, чтобы мы с Габриэлем могли работать вместе.

— Это потому, что все, что связано с тобой, возбуждает, — ответил он.

Я вскрикнула от тревоги, когда по комнате раздался хлопок, и почти все верхнее освещение погасло, оставив лишь один прожектор над столом, за которым я сидела, свет которого был теплым и приглушенным.

— Подсветка для настроения, — объяснил Леон с ухмылкой,когда я повернулась, чтобы бросить на него взгляд.

Прежде чем я успела указать на то, что Грейшайн точно узнает, кто был здесь, когда половина лампочек в комнате была уничтожена магией огня, дверь распахнулась, и вошел Габриэль.

— Привет, — рассеянно сказал он, нахмурив брови, что говорило о том, что Зрение не дает ему покоя, в то время как Леон практически подпрыгивал от возбуждения в дальнем углу комнаты.

— Тогда я пойду, — громко сказал Леон. — Увидимся с вами, ребята, после моего задержания. Не делайте ничего такого, чего бы не сделал я, — он подмигнул мне из-за спины Габриэля, прежде чем захлопнуть двери и оставить нас наедине, а мне пришлось подавить смех.

Габриэль опустился в профессорское кресло на противоположной стороне стола от меня и достал свои книги по астрологии, а затем поднял голову и уделил мне все свое внимание. Я старалась не думать о плане Леона, но, конечно, как только я подумала об этом, мое внимание переключилось на новое нижнее белье, которое было на мне. Взгляд Габриэля заострился, так как я была уверена, что он уловил проблеск будущего, в котором он получил чертовски хороший обзор.

Я мило улыбнулась, прежде чем он успел что-то сказать по этому поводу, и открыла свои книги, указав на звездную карту, над которой я работала в последнее время, и вздохнула.

— Я знаю, что неправильно определила планеты, — сказала я. — Но я не могу понять, почему я продолжаю это делать, и очевидно, что все это неправильно, раз я даже не могу понять, где находится Венера или что происходит с Марсом.

Габриэль улыбнулся и протянул руку, чтобы взять у меня диаграмму, объясняя, что я делаю, чтобы так эффектно все испортить, и наклонился, чтобы показать мне, с чего нужно начать.

Я тоже наклонилась ближе, его запах окутывал меня, когда я позволила своему взгляду переместиться со страницы между нами на пульсирующий пульс на его шее. Я облизала губы и на несколько долгих мгновений поддалась идее укусить его, прежде чем заставила себя не действовать.

Глаза Габриэля встретились с моими, и он наклонил голову на одну сторону. — Ты хочешь пить? — спросил он, явно увидев, куда нас может завести будущее, но я лишь невинно покачала головой, гадая, как далеко я могу завести его, вмешиваясь в его видения.

Я положила в рот кусочек вишневой жвачки и старательно исправила свою звездную карту, используя метод черчения, который он объяснил, и с облегчением обнаружила, что после этого все остальное легко встало на свои места. Заканчивая работу над выравниванием, я позволила своим мыслям блуждать, представляя, как я опускаюсь на колени под столом и обхватываю губами твердый член Габриэля, вбирая его до конца в горло и…

— Элис? — Габриэль хрюкнул, и я быстро передумала делать это, сосредоточившись на следующей проблеме, которая была у меня с работой, и невинно посмотрела на него.

— Да? — спросила я, наблюдая, как в его глазах разгорается жар, когда он окинул меня взглядом слишком маленькую рубашку, и я надула пузырь вишневой жвачкой.

— Ты просто планировала… — он запнулся, когда я бросила на него пустой взгляд, и мне пришлось подавить смех от его замешательства.

Пузырь лопнул, и я повернула свою карту к нему для проверки. — Я тут немного теряюсь, — сказала я, указывая на внешний край карты. — Я знаю, что мне нужно нанести это созвездие на карту, но мне кажется, что позиционирование сбилось или что-то в этом роде.

Габриэль смотрел вниз на мою карту, запустив пальцы в свои темные волосы, пытаясь сосредоточиться, а я скрестила ноги под столом. Носок моей туфли провел по задней части его икры, где его длинные ноги были вытянуты в мою сторону, и он затих.

Когда он поднял на меня глаза, мой взгляд упал на карандаш, который лежал очень близко к краю стола, и я приняла решение отбросить его, прежде чем наклониться, чтобы снова поднять и показать ему мои новые трусики под короткой юбкой. В моих фантазиях он, конечно, не мог устоять передо мной и тут же начал трахать меня на столе, но прежде чем я успела увлечься этой мыслью, я передумала, выхватила карандаш и вернулась к работе.

Я чувствовала, что Габриэль смотрит на меня, пока я исправляла схему так, как он объяснил, и я медленно подняла глаза на него.

— Что дальше, профессор? — спросила я низким тоном.

Габриэль прочистил горло, пока я старательно обдумывала всю помощь, которая мне была нужна в предсказаниях на Таро, вместо того, чтобы снова думать о сексе, и устроилась в своем кресле.

— Таро? — предложил он, вызвав у меня улыбку, когда я оставила свою звездную карту на столе и взяла свои записи по Арканным Искусствам.

Габриэль взял колоду и начал ее раскладывать, пока я наполняла свое воображение бесчисленными грязными планами, то решая действовать по ним, то передумывая, как только он получал видение. Когда он наконец перевернул карту Влюблённые, из его уст вырвался мрачный рык.

— Ты делаешь это специально? — медленно спросил он, глядя на меня стальными серыми глазами.

— Что делаю? — я вынула жвачку изо рта и выбросила в мусорное ведро, не сводя с него взгляда и теребя воротник рубашки, несомненно, демонстрируя еще большее декольте, поскольку пуговица, застегивающая крошечный предмет на моей груди, напряглась в знак протеста.

Габриэль сузил глаза и закончил сдавать колоду, но когда он открыл рот, чтобы объяснить что-то о раскладе карт, я сосредоточилась на ощущении его члена, входящего в меня, представляя, как он может уничтожить меня в этой комнате.

Мысль о том, что остальные могут посмотреть запись этого, пришла мне в голову, и я прикусила губу от этой мысли, заставив Габриэля перевести взгляд на комнату, где Леон оставил Атлас с включенной видеосъемкой.

— Разложи сами и скажи мне, что ты видишь, — внезапно приказал Габриэль, забирая карты и тасуя их, прежде чем положить мне в руки.

Я сама перетасовала их, чувствуя, как его взгляд ползает по мне, прежде чем разложить карты на столе лицевой стороной вниз.

Я перевернула первую, обнаружив там Императрицу, и посмотрела на Габриэля, ожидая, что он выскажет мне свое мнение по этому поводу.

— Сначала я хочу услышать твои мысли, — сказал он, усаживаясь поудобнее, его голос приобрел опасный оттенок, от которого у меня по позвоночнику пробежала дрожь.

— О, конечно… Императрица может означать женственность, материнство и тому подобное. Так что, возможно, это как-то связано с моими проблемами с мамой, — предположила я, пожав плечами.

— Может быть, — ответил он, откинувшись на спинку своего кресла и владея им, как гребаным троном. — Она также может означать сексуальность, дикое удовольствие и уверенность. Она может символизировать женскую силу и даже самоудовлетворение, а также плодовитость. Скажи мне, милый ангел, как ты себя сейчас чувствуешь? Потому что если твое тело нуждается в разрядке, возможно, карты подсказывают тебе, что нужно что-то с этим делать.

— Ну… это не та интерпретация, о которой Мистис обычно говорит на уроках, — ответила я, и его пристальный взгляд заставил меня почувствовать себя в полной растерянности, когда он ухмыльнулся.

— Тогда давай посмотрим следующую карту.

Я перевернула карту Дьявол, окинув взглядом демона, сидящего на своем троне с двумя прикованными и обнаженными фейри, стоящими в ожидании у его ног. В моей голове пронеслась смесь из того, что я помнила из уроков по этой карте, и обжигающе горячего взгляда в глазах Габриэля, и я попыталась заставить себя думать о том, как это можно интерпретировать.

— Э-э-э, амбиции и зависимость…

— Это также может побудить нас исследовать, как хорошо мы можем себя чувствовать, когда нам плохо, — перебил Габриэль. — Энергия Дьявола может поощрять все виды девиантного поведения.

— Это так? — спросила я, мои губы поджались в уголках, когда я поняла, что он пытается сделать. Он думал, что сможет обыграть меня в моей же игре и выиграть. Что ж, игра, блядь, продолжается. — Значит, вы думаете, что я могу быть девиантом, сэр? — спросила я, подыгрывая его учительской задумке, наклонившись вперед к столу, чтобы он мог видеть вид под моей рубашкой.

— Следующая карта, — прорычал Габриэль, и я перевернула ее, как хорошая девочка, показав Семерку Мечей.

— Секреты, — хрипло сказала я. — Тайные планы.

— Характер секретов является ключевым, — ответил Габриэль, не пропуская ни одного удара. — Это может относиться к скрытым извращениям и волнениям, когда ты делаешь что-то, чего, как ты знаешь, делать не следует, но при этом держишь это в секрете.

— Как если бы кто-то трахал своего профессора? — спросила я, снова проводя носком туфли по задней части его ноги, когда на его губах появилась ухмылка.

— Следующая карта.

Я перевернула Мага, гадая, как он собирается грязно интерпретировать эту карту, пока я пересказывала ему все, что знала об этой карте. — Хм, разве эта карта не связана с мужской силой?

— Это может означать захват контроля, — ответил он. — Уверенность в том, что ты можешь требовать то, чего хочешь.

Я переместила ногу на его бедро, и он поймал ее своими руками, удерживая меня на месте и останавливая мое продвижение, когда его собственные пальцы начали подниматься вверх от моей лодыжки по шелковистой ткани чулок.

Я не стала ждать, пока он скажет мне перевернуть следующую карту, перевернула Солнце и провела по ней пальцем. — Позитив, радость…

— Оргазм, — прорычал Габриэль, резко дернув меня за ногу, чтобы мой стул придвинулся ближе к столу, а его рука переместилась на мое колено. Ощущение его пальцев на моей плоти заставляло все мое тело дрожать от потребности, и я подавила стон, когда жар заструился в моем ядре. — Тогда давай посмотрим последнюю карту.

Я облизала губы и перевернула Туз Жезлов. — Энтузиазм, — я ухмыльнулась ему, и от его ответного взгляда у меня подкосились пальцы на ногах.

— А еще он похож на член, не находишь?

Я рассмеялась, и Габриэль внезапно уронил мою ногу, собирая колоду обратно, и положил передо мной лист бумаги.

— Записывай, пока я диктую, — сказал он, поднялся на ноги и начал медленно тасовать колоду, отходя от меня размеренным шагом. — Карты Таро хранят послания от звезд.

Я подыграла ему и начала писать, сопротивляясь желанию преследовать его взглядом, пока он удалялся от меня в сторону Атласа Леона.

— Сегодня карты указали мне исследовать самоудовлетворение, девиантное поведение, новый кинк…

Его шаги раздались позади меня, и мои чувства затрепетали, когда я почувствовала его приближение, но я поборола желание оглянуться, вместо этого записывая каждое его слово.

— Претендовать на то, чего я хочу. Оргазмы и… — Габриэль придвинулся вплотную ко мне, его рука опустилась на стол рядом с листом бумаги, на котором я писала, когда он наклонился ко мне и его рот приблизился к моему уху. — Член моего профессора.

Я прикусила губу от его слов, но, как хорошая маленькая девочка, я написала все до последнего.

Габриэль положил Атлас Леона на стол с другой стороны от меня, прижав меня к себе сзади на долгий момент, заставивший мои бедра сжаться вместе, прежде чем он слегка отодвинулся назад. Он взял одну карту из колоды и провел ею по передней части моей рубашки, стараясь, чтобы его пальцы не касались моей кожи.

Я осторожно вытащила ее снова, расстегнула напряженную пуговицу и посмотрела вниз на карту. На меня смотрела Восьмерка Мечей, в центре которой стояла женщина, связанная и с завязанными глазами.

— Похоже, карты сегодня не хорошие, — прокомментировал Габриэль. — Прямо как моя непослушная ученица. Ты действительно планировала снять секс-видео с нами?

Я медленно откинула голову назад, пока не стала смотреть прямо на него, так что у него открылся прекрасный вид прямо на мою рубашку, затем я сдвинула ноги, раздвинув бедра так, что юбка задралась вверх, обнажив пояс с подвязками, и сказала. — Да, профессор Нокс.

Габриэль зарычал, наклоняясь, чтобы поцеловать меня, его руки вцепились в спинку моего стула, когда его рот придвинулся к моему. Я застонала ему в рот, скользнув руками вниз по телу, чтобы немного унять боль в затвердевших сосках, а затем просунула их между ног.

— Черт, — простонал Габриэль, разрывая поцелуй, его взгляд переместился на мои руки, когда я задрала юбку и провела пальцами по внутренней стороне бедер.

Я откинулась еще дальше назад в кресле и застонала, скользя пальцами по своему пульсирующему клитору через кружевную черную ткань, а Габриэль начал целовать мою шею, наблюдая за шоу.

Он бросил колоду карт на стол перед нами, и они разложились по столу, наша судьба уже была решена. Его руки двигались по моему телу, он расстегивал все больше пуговиц рубашки, а я еще больше раздвигала бедра и медленно погружала пальцы в верхнюю часть трусиков для него.

Габриэль сосал и покусывал мою шею, несомненно, отмечая мою плоть засосами и следами зубов, но я была не против. Когда он стянул мой лифчик вниз, так что мои сиськи вывалились наружу, я с тихим криком ввела два пальца внутрь себя.

— Ты такая плохая девочка, Элис Каллисто, — промурлыкал Габриэль, переместив руки к моим соскам и начав потягивать и сжимать их так, что моя киска запульсировала еще сильнее.

— Если вы предлагаете именно такие наказания, то, думаю, я не против, профессор Нокс, — с придыханием сказала я, обводя свой клитор для него, и моя спина выгнулась дугой к стулу.

— Только для моей любимой студентки, — ответил он, поворачиваясь и крепко целуя меня, его язык проникал в мой рот.

Одна из его рук соскользнула с моих сосков и двинулась вниз по моему телу, и я задохнулась, когда он встретил мою руку своей, проталкивая два длинных пальца глубоко внутрь меня и заставляя меня вскрикнуть.

Габриэль наклонился прямо надо мной, погружая свои пальцы и загибая их, в то время как я продолжала работать над своим клитором, и через несколько мгновений я почувствовала, как оргазм нарастает в моем теле.

— Я так чертовски сильно люблю тебя, грязная девочка, — простонал Габриэль в мои губы, и когда он снова вогнал в меня свои пальцы, я кончила для него, моя киска крепко обхватила его, а мои стоны удовольствия окрасили воздух.

Пока мое тело все еще пульсировало от удовольствия, Габриэль рывком поднял меня в вертикальное положение, заставив мои трясущиеся ноги устоять на каблуках, и толкнул меня лицом вниз на стол, отпихнув стул с дороги.

Я уперлась в твердое дерево, когда он стянул с меня трусики, даже не потрудившись снять их полностью и оставив их вокруг моих лодыжек, пока он расстегивал молнию, чтобы освободить свой твердый член.

Его рука с силой ударила меня по заднице, и я задохнулась от боли, когда он ввел свой член в мою все еще пульсирующую киску.

Я простонала какую-то неразборчивую версию его имени в беспорядок домашних заданий и карт таро подо мной, когда он полностью вошел в меня, остановившись на мгновение, чтобы откинуть мою юбку на спину и погладить округлость моей задницы.

— Тебе это нравится? — спросил он грубо, кончики его пальцев впились в меня, когда он крепче ухватился за мои бедра, и в этот момент я поняла, что он собирается уничтожить меня.

— Да, — задыхалась я, чувствуя себя настолько наполненной им, что мне было трудно вымолвить это слово.

— Хорошая девочка, — он шлепнул меня еще раз, и я резко вдохнула, когда он вытащил свой член из меня, а затем снова вошел с такой силой, что мои бедра ударились о край стола, и меня пронзила восхитительная боль.

Это было все предупреждение, которое я получила, прежде чем он начал брать от меня то, что хотел: его твердый член глубоко входил в меня снова и снова, пока его пальцы впивались в мои бедра, а его яйца бились о мой клитор самым удивительным образом.

Я ухватилась за дальний край стола, чтобы упереться, подставляя задницу под толчки, пока он использовал меня для своего удовольствия, и мне нравилась каждая гребаная секунда этого.

Мои соски волочились взад-вперед по бумагам и картам на столе, их шершавость посылала еще больше удовольствия по моему телу, пока Габриэль входил и выходил из меня, как дикарь.

Моя киска крепко обхватила его, я старалась не отставать от него, и в тот момент, когда я начала задаваться вопросом, сколько еще я смогу выдержать, удовольствие обрушилось на меня, как цунами, и я закричала от оргазма во всю мощь.

Габриэль кончил в меня, его горячая сперма заполнила меня, и он упал на меня, пыхтя мне в ухо и держа нас прижатыми друг к другу, пока мы преодолевали остатки наслаждения с вздымающимися грудями и покалывающей плотью.

— Я люблю тебя, Габриэль, — пробормотала я, поворачивая голову в поисках его губ, и он приник к ним с низким рычанием.

— Лучше, чтобы так и было. Потому что я ни за что на свете не отпущу тебя. 

36. Леон

Эта неделя была сплошным дерьмом. Титан залег на дно, и как бы Гейб ни старался, он не мог понять, где он находится. Вдобавок ко всему, отец разразился тирадой, когда я вернулся домой на ужин вчера вечером, после того как я сказал ему навестить Роари. Это был первый раз, когда он признал его существование за несколько недель, и я был чертовски зол из-за слов, которые вырвались из его уст о том, что Рори — черная овца нашей семьи. Это был гребаный бред.

По большей части, я не позволял себе думать о том, что мой брат будет в Даркморе еще долгое время. Я нацепил свою обычную милую улыбку и носил ее как броню против кирки жизни, которая пыталась расколоть мою грудь и вырезать дыру в моем сердце. Я посылал Роари посылки с вещами, как только мог, и всякий раз, когда я навещал его, я проносил контрабанду через карманы охранников. Они даже не знали, что она там была, а Роари забирал ее, как только приближался к ним после моего ухода. Я не собирался сдаваться, а пока я собирался позаботиться о том, чтобы у него были хотя бы небольшие домашние удобства, например, приличный шампунь для его гривы.

Однажды братья Киплинг заявились ко мне в общежитие и изложили все законы Даркмора и все возможные лазейки в смертной кабале, которую Лайонел навязал ему — полагаю, я должен был поблагодарить Данте за то, что он прислал их ко мне. Но суть сводилась к тому, что Роари не мог быть освобожден от уз Лайонелом Акруксом, и единственным способом выбраться из тюрьмы до конца срока было, если один из детей, которых родила Джунипер, станет Штормовым Драконом — чего, по словам Гейба, не произойдет — или если он вырвется на свободу. Подвиг, который был чертовски невозможен, и он, скорее всего, погибнет при попытке. Если бы был способ помочь ему сделать это, я бы положил свою жизнь на кон, чтобы сделать это. Но Даркмор был непробиваем. Никому еще не удавалось этого достичь, а все, кто пытался, либо погибали при попытке, либо возвращались в тюрьму с еще большим сроком заключения. Кроме того, Лайонел крепко запер его в этой херне со смертельными узами. Даже если бы Лорд задница Акрукс сам умер, или нам удалось привлечь на свою сторону другого Небесного Советника, вроде новой тетушки Элис, никто другой не смог бы помиловать его, потому что Роари все равно был бы связан его условиями.

Хуже всего было то, что Роари смирился со своей участью. Он остановил свою апелляцию, и теперь, когда бы я его ни видел, он просто хотел, чтобы я рассказал обо всем, что я затевал, до мельчайших подробностей. Мой старший брат жил виртуально через меня, и как бы я ни ненавидел эту его судьбу, отчаяние в его глазах говорило мне, что ему нужно каждое мое слово. Поэтому я начал записывать свои лучшие истории для него в письмах, чтобы ему было чем развлечься между нашими визитами. Единственное, что из этого вышло, это то, что мы с Роари были близки как никогда. Связь, которая возникла между нами в детстве, теперь была крепче, чем когда-либо. Но цена этого была слишком высока. Я хотел, чтобы в моей жизни был мой чертов брат, а я не мог его получить. Это была самая жестокая судьба, с которой мне когда-либо приходилось сталкиваться.

Сейчас я дремал в кабинете Арканных Искусств, положив голову на мягкие подушки, разложенные для всех желающих. Несколько Минди дали мне свои, чтобы подпереть ноги, и я немного поспал, пока Габриэль и Элис работали рядом со мной с маятниками.

Это была особая неделя Габриэля с Элис, поэтому я старался как можно чаще отвлекать Райдера и Данте, время от времени не подпуская их к ней, чтобы Габриэль мог побыть с ней один. Это была тяжелая работа. Чтобы Габриэль не увидел, что я задумал, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы все мои решения принимались неожиданно. Конечно, это был мой обычный стиль. Никто не мог предугадать мои действия. Я подобен ветру: дую в одну сторону, потом — бам! — дую в другую. Идеальный убийца.

Вчера вечером я поджег себя, чтобы на час отвлечь внимание Данте и Райдера от Габриэля. А когда мы вернулись в нашу комнату — которая теперь была официально закреплена за всеми Элизианскими товарищами в нашей группе и имела новую трехспальную королевскую кровать (прости, Гейб) — Габриэль прижимал Элис к себе с широкой улыбкой на лице. Я так этим гордился. Это моя Львица.

Он все еще немного негативно относился к тому, что звезды не соединили его с Элис, но я знал, что это произойдет со дня на день. Я подготовил столько всего для вечеринки, что это снесет ему крышу. Я позаботился о том, чтобы Минди полностью руководили приготовлениями, чтобы Гейб не мог подглядывать за моими планами. Это должно пройти эпично.

Прозвенел звонок, возвещая об окончании уроков и, что еще лучше, о времени обеда.

Я широко зевнул, когда Элис запустила пальцы в мои волосы, и открыл глаза, когда она наклонилась, чтобы поцеловать меня. Но прежде чем она успела это сделать, я схватил ее за щеки и сжал, чтобы разомкнуть ее губы.

— Привет, маленький монстр, — я повернул ее голову к Габриэлю.

— Лео, — прорычала она, пытаясь оттолкнуть мою руку.

— Прижмись, Гейб, — потребовал я, и он посмотрел на меня, когда я предложил ему губы нашей девочки.

Она отбила мою руку и в отместку укусила меня за палец. — Какого черта ты делаешь?

Я пожал плечами. Это неделя Гейба.

Может, мне стоило рассказать им о том, как я уравновешиваю наш Прайд и слежу за тем, чтобы никто не стал настолько собственником, чтобы убить остальных членов гарема, но парни, так ворчали, когда я упоминал о том, что они мои Львицы, что это отбило у меня охоту делиться своим волшебным планом. Я имею в виду, по идее, они должны быть счастливы. В прошлом у меня были Минди, которые сражались насмерть, чтобы заполучить часть меня. Буквальная смерть. А я был разложен на крекерах для этих чуваков, как сливочный сыр. Почему их это так раздражало? Должно быть, им стоило огромных усилий бороться с притяжением Прайда и моим животным магнетизмом.

— Ты идиот, — прокомментировал Гейб, прежде чем наклониться и поцеловать Элис, и она усмехнулась, прижавшись к нему, а я победно хмыкнул. Я держу тебя там, где хочу, маленькая Львица. Засунь свой язык в мою Налу и заставь ее мурлыкать.

Кто-то пихнул меня в бок, и я обернулся, чтобы увидеть Райдера рядом с Данте.

— Ты идешь, или как? — прорычал Райдер, и я улыбнулся шире. Посмотри на него, он пришел забрать меня из класса, как-будто мой парень пришел забрать меня на выпускной.

— Еще бы, я иду, — сказал я, вскакивая на ноги. Я намеревался взять бургер с картошкой фри, луковые кольца, миску капустного салата, дополнительный сыр, дополнительный соус, дополнительное картофельное пюре — и салат на гарнир, поскольку я не хотел подвергать опасности свое безупречное тело.

Мистис ждал, пока мы все вместе, направимся к выходу, но на его лице была терпеливая улыбка.

— Чему вы улыбаетесь, сэр? — спросил я, положив руку на плечи Данте, в то время как Райдер обошел его с другой стороны, а Габриэль и Элис шли рядом со мной.

— Простите меня, ребята, — усмехнулся он. — Я не хочу глазеть, но я всю жизнь был одержим судьбой. Я встречал множество фейри, связанных между собой солнцем, луной или и тем, и другим, но я встречал только пару фейри, связанных Элизианскими узами. И никогда во всех моих учениях я не подозревал, что такое возможно.

— Это прекрасно, не так ли, сэр? — сказал я с ухмылкой. — Примите это все.

Глаза Мистиса скользнули к Габриэлю, и его улыбка немного сползла. — Не стесняйся, скажи мне, если я перегибаю палку, но ты тоже часть этой группы, Габриэль, это ясно как день. Ожидаешь ли ты… то есть, были ли какие-нибудь признаки того, что ты тоже можешь стать парой, как ты думал раньше? — его глаза блеснули от этой идеи, и я посмотрел на Габриэля, увидев сомнение в его глазах.

— Я не знаю, — честно ответил он, в его тоне чувствовалась тяжесть.

— Он будет, — твердо сказала Элис, прижав руку к груди Гейба, и Мистис на мгновение посмотрел на нее с выражением восхищения на лице.

— Я надеюсь на это, — сказал он с теплой улыбкой.

— Я буду ее, несмотря ни на что, — сказал Габриэль, его челюсть сжалась, и моя грудь раздулась.

Но я точно знал, что ему суждено. Назовите это кошачьей интуицией, но мы со звездами были хорошими маленькими приятелями большую часть времени, и я знал, что они окажут мне такую услугу. Тем более вы задолжали мне за Роари, не так ли, звездные шлюшки? Я посмотрел на куполообразный стеклянный потолок, с которого открывался вид на темную воду озера, и сузил глаза в направлении неба. Да, они знали, что задолжали мне.

Мистис помахал нам рукой, когда мы вышли из комнаты, и мы направились вверх по длинному туннелю и вышли на солнечный свет кампуса. Это был идеальный день, в воздухе витал намек на лето, и все казалось просто… правильным. В последнее время происходило так много дерьма, что я просто хотел насладиться им и заставить свой Прайд улыбаться.

— О, эй! — я оторвался от группы, достал свой Атлас и включил режим селфи. — Нам нужна совместная фотография. У нас нет ни одной, и ни у кого из вас нет оправданий, чтобы отказаться, — я схватил Элис и поставил ее перед Габриэлем и Данте, толкнув их плечами друг друга за ее спиной. Затем я прижал Райдера к Данте с другой стороны, когда он нахмурился, затем прижался к Гейбу и направил камеру на нас.

— Все улыбайтесь! — приказал я, и они все улыбнулись, кроме Райдера, который бесстрастно смотрел в камеру. — Райдер, улыбнись, черт возьми.

— Я не улыбаюсь, — прошипел он.

— Да ладно, улыбаешься. Я много раз видел, как ты улыбаешься сиськам Элис. Элис, достань свои сиськи.

— Я не хочу вешать на стену фотографию с моими чертовыми сиськами, — засмеялась она.

— Лаааадно, Данте пощекочи его, — позвал я, и Данте действительно сделал это, но Райдер только выгнул бровь. Черт возьми, конечно, он не боится щекотки.

Габриэль наклонился вперед и прошептал мне на ухо: — Тебе нужно ударить Данте по лицу.

Для меня это прозвучало как послание прямо со звезд. Я развернулся и ударил Данте в подбородок, он выругался, и в ответ его молния тут же ударила меня. Райдер ухмыльнулся, и я быстро обернулся, чтобы посмотреть в камеру и сделать снимок. Все улыбались, это было чертовски идеально. Лучшая фотография за всю историю.

— Да! Кто последний в кафейтерии, тот гнилое гриффоновское дерьмо! — я закричал, убегая от них всех, и Элис пролетела мимо меня в тумане, ее смех звал меня к себе.

Оглянувшись через плечо, я увидел, что Габриэль небрежно сбрасывает пиджак и расстегивает рубашку, не торопясь. Райдер и Данте бежали позади меня с решимостью в глазах, но я успел взять приличную фору. Ха, сосунки, я буду королем среди братьев в законе.

Я врезался в воздушную стену и с рычанием упал на землю на спину. Данте со смехом перепрыгнул через меня, и я сделал выпад вверх, пытаясь поймать его за лодыжку, но он был слишком быстр. Райдер пронесся мимо меня следом, держа Данте на прицеле, и я сузил взгляд, доставая свой Атлас и вызывая подкрепление на Фейбуке.

Леон Найт: Вызываю всех Минди! Остановите Данте Оскура и Райдера Дракониса от достижения кафейтерия до того, как я доберусь туда!

#общийсборминди #сборищеминди

Брианна Хейз: Уже в пути! Я разрушу кафейтерий, прежде чем впущу их туда, а затем восстановлю его к твоему приходу. #сброситьдракона #остановитьзмею

Джемма Гинан: Я только что выпрыгнула из окна верхнего этажа Альтаир Холл, сломала ногу и вылечила ее. Ради тебя, Леон, это того стоило. Я иду! #палкиикамнимогутсломатьмоикостинотольконеудачаможетпричинитьмнеболь

Эйприл Хэтчер: Мы построим стену Минди, и им никогда не удастся пробиться сквозь нашу непробиваемую любовь к тебе, мой король! #стеналюбви

Кейси Уорд: Тебя будет ждать пир, когда ты прибудешь со своей королевой @ЭлисКаллисто!

Эрика Коллинз: Я была на пробежке в своей форме Львицы, но теперь я иду к тебе, Леон! Берегись меня — я обнаженная девушка, прижимающая к груди твою прекрасную Львиную морду, выбритую на моих дамских волосах. #ониподпрыгиваютрадитебя

Телиша Мортенсен: @ЭрикаКоллинз если ты была голой в лесу, где ты держала свой Атлас, чтобы увидеть этот пост??? #слишкоммногосюжетныхдыр #естьтолькоодноместоспространством #львицыбудьтесумасшедшими

Я вскочил на ноги и помчался за Данте и Райдером с диким смехом, когда Минди бросились на их путь, чтобы преградить им дорогу, образовав баррикаду прямо перед ними. Они были вынуждены замедлиться, и вдруг одна Минди схватила меня за руку и потянула в сторону кустов. Она была очень, очень голой, и у нее на лобке определенно была выбрита моя Львиная морда. Потрясающе.

— Сюда, мой король, — шипела она, таща меня за собой по дорожке за кустами, затем мы прорвались через группу Минди, которые все ворковали и гладили меня по спине, пока я шел. Я бросил им благодарность и подмигнул, и все они упали в обморок, распластавшись лужами на полу.

— Ты обманщик, Муфаса! — прорычал Райдер откуда-то сзади нас, когда Минди вытащила меня обратно на тропинку и низко поклонилась мне.

— Спасибо, Минди! — воскликнул я, побежав по тропинке к кафейтерию, где мой маленький монстр устроился на небольшом выступе над дверью, раскачивая лапками взад-вперед и надувая пузырь своей вишневой жвачкой.

Я направился к входу, и Габриэль небрежно приземлился передо мной, проведя рукой по волосам за секунду до того, как я подошел. Он раскрыл свои объятия для Элис, и она прыгнула в них, страстно целуя его, пока я задыхался.

— Это нечестно, — прорычал я. Я знал, что это была его неделя и все такое, но это была моя игра, и я заслуживал победы.

— А по-моему, вполне справедливо, — Габриэль ухмыльнулся, поставив Элис на ноги.

Данте и Райдер подошли ко мне сзади, и Райдер ударил меня по почкам, но на его губах появилась слабая ухмылка.

— Ты играешь грязно, львенок, — прорычал он.

— Данте первым использовал магию, — указал я, и Данте пожал плечами.

— Никто не говорил, что это против правил, — сказал он, и мы все направились в кафейтерий, где за нами следили, а люди неумело фотографировали.

О нас по-прежнему говорила вся школа, да и весь город тоже. О нас постоянно появлялись статьи в газетах, а моя секретарша Минди каждый день отклоняла просьбы об интервью. Вероятно, в конце концов, нам придется предстать перед прессой, и я был за то, чтобы понежиться в лучах славы, но другие, похоже, не очень-то стремились к этому, так что я мог это принять. В основном. Возможно, я вел переговоры с «Ревущими Новостями» о фотосессии в обнаженном виде на серебряном и золотом фоне, чтобы подчеркнуть мои шикарные глаза. Но это было бы совершенно со вкусом, так что все было в порядке.

Мы сели за наш любимый столик в центре зала, где Минди уже накрыли для нас пир.

— Ты должен остановить их от этого дерьма, Лео, — сказала Элис, садясь, и я придвинулся к ней сзади, массируя ее плечи.

— Успокойсяяя, маленький монстр. Я забочусь о тебе. И они тоже хотят о тебе позаботиться, — промурлыкал я, и она попыталась отбиться от меня в течение пары секунд, прежде чем уступить моим невероятным массажным навыкам.

Я попросил свою массажистку Минди научить меня, как сделать Элис лучший массаж в ее жизни. Мои Минди были фонтаном знаний, когда дело касалось ублажения моего Прайда. Данте неохотно позволил мне попрактиковаться на нем и сказал, что у меня талант. Ну, он не сказал этих слов точно, но я перевел то, как он застонал, когда я глубоко погрузился в мышцы его шеи, именно так.

— О мои звезды, — пробормотала Элис, свесив голову вперед, пока я растирал пальцами твердые круги по ее лопаткам. — Это действительно чертовски хорошо.

— Вот видишь, — сказал я с гордостью. — Я могу быть твоей Минди, — я наклонился низко к ее уху. — Если ты захочешь как-нибудь назвать меня Минди в спальне, я не буду против. Ты можешь заставить меня делать все, что захочешь, — Ох чувак, я определенно должен как-нибудь потешить свой Прайд.

Она внезапно отшатнулась от меня, ее голова вскинулась с сузившимися глазами. — Это то, что ты делал с ними раньше?

— Ну… — я проглотил лезвие бритвы в своем горле.

— Привет, ребята! — появился Юджин в своем фиолетовом плаще и подходящих перчатках без пальцев. Спасенный крысой. Зеленоволосая девушка следовала за ним, улыбаясь ему с большими глазами.

Я зацепился взглядом за эту случайную Ронду. Она идеально отвлекала меня от смертельного взгляда Элис и вопросов, которые она хотела задать о том, трахал ли я в прошлом своих Минди. Я подружился бы с этой девушкой, и Элис забыла бы все о моем грязном прошлом к тому времени, как я закончу.

— Привет, я Леон, — я протянул ей руку, посылая проблеск Харизмы, чтобы посмотреть на ее реакцию, но, несмотря на намек на румянец, ее взгляд быстро вернулся к Юджину. О, у маленького крысеныша появилась подружка.

— Салли, — сказала она. — И я знаю, кто ты, — она неловко улыбнулась и боком приблизилась к Юджину.

— Какой у тебя Орден? — спросил я, опускаясь на свое место рядом с Райдером. Элис уже теряла ко мне интерес. Я был таким хитрым, что это должно было быть незаконно.

Если быть честным с чуваком, Юджин заслужил мое уважение после того, как спас наши задницы, и вообще-то я собирался переспать с ним в качестве благодарности. Я был таким милым.

— Эм, я Квестианский Кролик, — сказала она с улыбкой, и клыки Элис оскалились, заставив Салли отпрянуть назад, задыхаясь.

— Упс, извини. Ордена добычи пробуждают во мне охотника, — она спрятала рот рукой, и я рассмеялся. — Клянусь, я хорошо питаюсь и не жажду ничьей крови, кроме крови моих парней.

Салли нервно засмеялась, снова придвинулась ближе к Юджину, и их руки соприкоснулись. Он, казалось, даже не заметил возможности, которая была прямо здесь. Я имею в виду, да ладно, чувак.

— Держу пари, ты бы сожрал сочного Кролика-перевертыша, не так ли, Райдер? — Данте насмехался, а Райдер громко зашипел от злости, заставив меня удивленно повернуться к нему.

— У Квестианских Кроликов-перевертышей нечто большее, чем простая добыча Орденов, — прорычал он, и мои брови взяли билет в один конец к линии роста волос. Что в двенадцати звездных знаках вызвало такую реакцию? Ему нравились Кроличьи перевертыши? Для этого должна была быть причина, но какая?

Я полностью потерял интерес к Юджину и Салли, сузив глаза, когда Райдер бросил на меня смертельный взгляд, который говорил мне отступить. Но шансов на это не было. Я чувствовал запах чего-то восхитительного и не собирался его упускать, пока он не даст мне ответ.

— Ты находишь их горячими? — спросил я, и он сморщил нос.

— Нет, — прорычал он.

Интересно.

— Значит… твой любимый диснеевский персонаж — Тампер[44]?

— Нет, — огрызнулся он.

— Хммм… — я драматично погладил свой подбородок, и он ударил меня локтем под ребра.

— Брось это, Симба.

— Нет, не думаю, что брошу. Это потому что у тебя кровь милого кролика? — я поддразнил его, и он хрюкнул, подхватив шоколадку и вгрызаясь в нее.

О.

Мои.

Звезды.

Все эти монетки посыпались в мою голову, звеня в мозгу, когда волнение разрывало каждую частичку меня.

— Я знаю, что это! — крикнул я, стукнув кулаком по столу, заставив Юджина и Салли разбежаться. Это было круто, они хорошо сыграли свою роль, отвлекая мою девушку от моих прошлых сексуальных похождений с Минди.

Райдер схватил меня за воротник рубашки, притянув к себе нос к носу. — Ты ничего не знаешь. А теперь закрой свой рот.

— Я знаю, — прошептал я, едва разжимая губы, и его глаза сузились, когда он попытался поймать меня в свой гипноз, но этого не произошло. Я не хранил секретов от нашего Прайда. Было уже слишком поздно. Я собирался рассказать им всем, потому что это была самая лучшая новость в моей жизни.

— Я выпотрошу тебя, Симба, — шипел он, но это был риск, на который я собирался пойти, когда я щелкнул пальцем, чтобы наложить заглушающий пузырь вокруг нашего стола, а затем повернулся к остальным.

— Райдера м…

Он набросился на меня, обвив лозой мое горло так сильно, что я начал задыхаться. — Молчи.

Никто не мог заставить меня замолчать. Я был неумолим. Я бросила огонь в его лозу, разрывая ее и вдыхая воздух, я вскочил со своего места и пересек стол, упав рядом с Данте.

Райдер тоже вскочил со своего места, рыча на меня с угрозой в глазах. — Еще одно слово, и я сделаю из тебя зимнее пальто.

— Но я хочу послушать, — пожаловалась Элис, дуясь на него. — Да ладно, Райдер, у нас нет секретов. Все не может быть так плохо.

Райдер перевел взгляд с меня на нее, и я увидел, как его жесткий внешний вид слегка растаял. — Я расскажу тебе наедине, детка.

— Я уже знаю, я только что видел это, — непринужденно сказал Габриэль, с ухмылкой отправляя виноградину в рот.

— Что ж, я не останусь в стороне, — Данте сложил руки, а Райдер яростно зашипел.

— Пожааалуйста, Райдер, — попросила Элис, хлопая на него ресницами, и он в ярости вскинул руки и опустился на свое место.

— Ладно, — огрызнулся он. — Но если вы вчетвером расскажете кому-нибудь еще, я заставлю вас пожалеть об этом.

— Во-первых, ты в любом случае должен гордиться собой, чувак, — сказал я. — А во-вторых, ты можешь нам доверять. Мы — твои браться в законе, если это не считается чем-то важным, то я не знаю, что считается.

Похоже, это его не успокоило, но он просто вернулся к поеданию своей шоколадки и проигнорировал меня.

— Что это, Лео? — взволнованно спросила Элис.

Я бросил взгляд на Райдера, широко ухмыльнулся и подождал еще несколько секунд, чтобы усилить напряжение. — Мама Райдера была Квестианским Кроликом.

Все задохнулись, глядя на Райдера в поисках подтверждения, но так ли уж оно им нужно? Это объясняло его пушистое сердечко и крошечный нос пуговкой. — Скажите, в этом так много логичного? Как много смысла.

Данте разразился смехом, когда Райдер хлопнул рукой по столу. — Что в этом логичного? Я совсем не похож на Квестианский Кроличий Орден.

— О мои звезды, это действительно имеет смысл, — сказала Элис, нырнув к нему и сжав его щеки. — Смотри, какие у тебя кроличьи щечки.

— Тебе нужно напоминание о том, как холодна моя кровь, детка? — прорычал он предупреждающе, и она прикусила губу.

— Я бы не отказалась от одного, — промурлыкала она, затем посмотрела на меня. — Это объясняет, почему фильтр кролика в приложении Snapdragonchat так хорошо на нем смотрелся.

— Подожди секунду, — задыхаясь, произнес я. — У тебя есть фотография Райдера с фильтром кролика? Я должен увидеть это прямо сейчас!

— Предательница, — прорычал Райдер на Элис, обхватывая рукой ее талию и прижимая к своему бедру.

— Ну, она на Атласе Райдера, у него единственная копия, — вздохнула она, затем повернулась к нему. — Но если ты позволишь другим парням увидеть это, я сделаю так, что это будет стоить твоих усилий…

— Как? — пробормотал Райдер, и она наклонилась, чтобы прошептать ему на ухо, отчего на его лице появилось темное и голодное выражение.

— Он точно скажет «да», — пробормотал Габриэль как раз перед тем, как Райдер вытащил из кармана свой Атлас и бросил его мне через стол.

Я набросился на него, как кот на бабочку, а Данте засмеялся, наклонившись, чтобы тоже посмотреть на снимок. Элис делала фотографию их двоих, и Райдер выглядел слегка удивленным из-за своих розовых кроличьих ушек, милого маленького носика и усов в тон.

— Это. Вс, — я переслал фотографию себе, затем Габриэль взял Атлас из моих рук, чтобы посмотреть, усмехнулся и бросил его обратно Райдеру.

— Теперь доволен? — прорычал Райдер, наклоняясь, чтобы поцеловать Элис в шею.

— Ты даже не представляешь, — сказал я. Один для альбома. — Так какой была твоя мама? — я посмотрел на него с тоскливой улыбкой, подперев подбородок руками, но он застыл на своем месте и вдруг стал выглядеть эмоционально неловко.

— Ты не обязан отвечать на этот вопрос, fratello, — сказал ему Данте.

— Все в порядке, — пробормотал Райдер. — Не то чтобы я стыдился ее. Она была лучшей фейри, чем большинство.

Элис внимательно наблюдала за ним, ее пальцы переплетались с его пальцами, пока мы все ждали, что он продолжит. У Габриэля был грустный взгляд, и мое сердце сжалось, так как я боялся, что мы услышим что-то, что нам не понравится. Но что бы это ни было, Райдер заслуживал безопасного пространства, чтобы сказать это.

Райдер прочистил горло, ему явно не нравилось быть в центре внимания, но он не пытался сменить тему. — Она была… хорошей мамой, — жестко сказал он. Он не очень-то любил говорить, но я все равно внимательно следил за каждым его словом. Райдер закатил глаза на мое заинтересованное выражение лица и испустил длинный вздох. — Она называла меня сорвиголовой, потому что мне нравилось прыгать со всяких штуковин, делать сальто назад и всякие глупости. Она сказала, что знает, что я буду Василиском, как папа, потому что я никогда не плакал, когда падал и причинял себе боль, — он пожал плечами, и мое сердце превратилось в расплавленный комок слизи.

— Я тоже занимался подобным дерьмом, у моей мамы от этого случался сердечный приступ, — сказал Данте с усмешкой.

— У мамы была магия воздуха, поэтому она позволяла мне делать то, что мне нравилось. Но она ловила меня, только если казалось, что я сломаю себе шею. Она говорила, что люди, которые не учатся падать, никогда не научатся вставать на ноги, — он слегка улыбнулся, как будто только сейчас вспомнил об этом.

— Сколько тебе было лет, когда она умерла? — тихо спросила Элис.

— Шесть, — хмыкнул он, проводя большим пальцем по слову похоть на костяшках своих пальцев, пальцы Элис все еще переплетались с ними. — Она сочла бы меня чертовым идиотом за это. Боль для меня важна, но похоть? — он покачал головой. — Этоспособ какого-то сломленного мальчика спрятаться от мира. Притвориться, что нет ничего, кроме этих двух эмоций, и жить только ими… это все равно, что построить вокруг себя дом без окон и дверей, — он посмотрел на Элис и поднес ее руку ко рту, чтобы поцеловать тыльную сторону. — Ты впускаешь свет, детка.

Она растаяла, и я тоже, прислонив голову к плечу Данте и глядя на них. — Это так романтично, — прошептал я, и Данте тихонько рассмеялся.

— Ты не должен носить клеймо того, что для тебя не важно, Райдер, — сказал Габриэль, и Райдер повернулся, чтобы посмотреть на него, его брови сошлись вместе. Он снова посмотрел вниз на слово похоть и решительно кивнул. — Я изменю это.

— На Леона? — с надеждой спросил я, и Райдер бросил на меня сухой взгляд.

— Нет, — отчеканил он.

— Да ладно, у тебя есть татуировка для Габриэля, почему не для меня, брат? — я надулся на него, и он закатил глаза.

— Я это уже сделал, — он задрал рукав и перевернул руку, заставив мое сердце сбиться с ритма.

Он провел большим пальцем по коже над татуировкой Скорпиона, открывая замысловатый знак Льва, сделанный специально для меня, с извивающимся пламенем вокруг Львиной морды.

Я резко втянул воздух, чуть не задохнувшись. — Райдикинс! Как давно она у тебя? — я наполовину перепрыгнул через стол и схватил его руку, чтобы осмотреть ее.

— Недолго, — пробормотал он. — И не думай об этом слишком много, моя голова была в странном месте той ночью.

— Я люблю это, и это так много значит, — сказал я с яркой улыбкой, затем опустился на свое место. — Теперь тебе нужно сделать такую же для Данте, а потом ты должен набить мне все пять наших звездных знаков — это странно, если они будут вдоль моего члена? Нет, вообще-то это круто. Это было бы круто, не так ли? — я огляделся вокруг в поисках их согласия, но их выражения сказали, что это не будет круто, так как Элис засмеялась. Я переубежу их, когда буду вгонять свой звездный член в нашу девочку и трахать ее за всех нас.

— Так на что ты собираешься заменить слово «похоть»? — я требовал от Райдера ответа. — О чувак, я только что понял, что это испортит мое представление о том, какая татуировка у тебя на какой руке.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурившись, спросила Элис.

— Левая похотливая, правая боевая, — сказал я, как будто это было очевидно. Так оно и было, да.

Элис засмеялась. — Хммм, это должно быть хорошее слово из четырех букв[45], — сказала она, наблюдая за Райдером с ухмылкой.

— Леон — самое очевидное, — сказал я, и Данте ударил меня локтем в живот.

— Он не сделает твое имя, Leone, — сказал он с ухмылкой. — Если он и набьет чье-то имя, то это будет Drago.

— Как скажешь, Инферно, — засмеялся Райдер.

— Гейб? — предложил я.

— Не называй меня Гейбом, — категорично заявил Габриэль.

— Ну, и что ты предлагаешь? — потребовал я в разочаровании.

— Я уже видел, что он собирается сделать, — сказал Габриэль, слегка пожав плечами. Черт возьми, братец иногда был таким фанатиком будущего.

— Тогда что же? — спросил я. — Лев? Золотой — как мои глаза? Мяукает, как…

— Dalle stelle, — перебил меня Данте. — Пусть Райдер ответит.

Райдер пожал плечами, но на его губах играла улыбка, когда он отцепил свою руку от руки Элис и провел большим пальцем по костяшкам пальцев левой руки, манипулируя чернилами в своей плоти с помощью какого-то заклинания и изменяя слово похоть. Я попытался увидеть его, пока он не закончил, но Элис придвинулась ближе, так что я не смог этого сделать и нетерпеливо подпрыгивал на своем месте.

— Дай мне посмотреть, — умолял я.

— Это прекрасно, — прошептала Элис, целуя Райдера в губы, и когда он потянулся вверх, чтобы схватить ее за волосы, чтобы удержать на месте, его костяшки пальцев были направлены на меня со словом, которое заставило мое сердце сжаться от счастья за моего лучшего друга-змею. Свобода.

***
В конце дня я шел по тропинке к общежитию Вега, читая свою книгу «Прайд, которым можно гордиться», предвкушая встречу со своим Прайдом. Профессор Марс задержал меня после урока Элементарного боя, чтобы обсудить последнюю тактику для предстоящей завтра игры в питбол.

Нам предстояло сразиться с Академией Омега, и если мы их победим, то станем на шаг ближе к финалу против Зодиака. Я был абсолютно готов. Готовее, чем смазанная шлюха. Мы должны были, блядь, выиграть этот матч, а потом разбить Академию Зодиака в пух и прах и забрать свой трофей. Это была моя мечта, чувак, моя мечта. Мы должны сделать это. Но Омега была жесткой конкуренцией, и Марс получил информацию, что они тренировались с чертовыми Неверлайтами из Лиги, потому что дочь Рю Комет была в их команде. Это было чертовски нечестно, и я не собирался этого терпеть. Академия Авроры никогда не получала ни крохи финансирования, но Омега финансировалась почти так же хорошо, как Зодиак, и теперь они получали инсайдерскую информацию от чертовой Лиги? Гррр, если бы мы хоть раз выиграли кубок по питболу, Аврора получила бы денежные вливания, и все наше поле было бы переделано. Кто-то из Лиги должен был бы приехать к нам, чтобы вручить трофей, была бы церемония, торт и празднования. Все королевство увидело бы, насколько мы достойны. Это был наш год, наше время вписать свои имена в истории. И мне нужно было позаботиться о том, чтобы мои лучшие игроки провели сегодня самую спокойную ночь в своей жизни, чтобы завтра они были в отличной форме. Поэтому я собирался заставить их работать на полную катушку.

Я перечитал отрывок из своей книги, который я выделил и оставил пометки.

Лев может показать свою глубокую и бесконечную привязанность к своему Прайду, время от времени позволяя им использовать свою Харизму над ним. Это действительно требует большого доверия, чтобы позволить своим сильным ментальным барьерам разрушиться и позволить Харизме Львицы воздействовать на вас, но результаты могут быть очень полезными. Львам-Альфам это дается с большим трудом, но если этого достичь, то связь между Львицами может сильно укрепиться. Лев также может получать удовлетворение от ублажения своего Прайда и от того, что о каждой из его Львиц заботятся, балуют и показывают, что они глубоко любимы. Примерами ублажения Львиц могут быть покупка их любимых продуктов, расслабляющая ванна, вечерний просмотр любимых фильмов, прикосновения, демонстрирующие ваше обожание, например, массаж или расчёсывание волос.

Я столкнулся с кем-то, кто задохнулся, и опустил книгу в руке, обнаружив, что на меня смотрит ясноглазая рыжеволосая Минди.

— О, прости, Леон, — сказала она, когда румянец пробежал по ее щекам. — Я переволновалась. Я просто хотела показать тебе, как у нас идут дела с товаром. Я сделала для тебя каталог, — она протянула папку с серебряной обложкой.

— Черт, не здесь, Минди, — я схватил ее, отбросил в кусты и нырнул за ней, чтобы спрятаться, глядя сквозь листву на небо. — Гейб всегда смотрит.

Ее губы разошлись в беспокойстве, когда она прижала папку к груди. — Как ты думаешь, он нас видел?

Я прижал палец к ее губам. — Тише, Минди.

Мне нужно было сделать что-то непредсказуемое, чтобы сбить Гейба со следа, если он случайно посмотрит в мою сторону своим третьим глазом.

— Уничтожьте все вещи и начните все заново, я не могу в этом участвовать! — я выкатился из кустов и вскочил на ноги, замахнувшись на первокурсников. Они закричали и бросились бежать, а я с ревом погнался за ними на несколько шагов.

Никто не может предугадать меня, я дикарь.

Появился директор Грейшайн, спешащий по дорожке с низко опущенной головой, стараясь не привлекать к себе внимания, и я подбежал к нему сзади, запрыгнул ему на спину и крепко прижал к себе. — Йа! — воскликнул я.

— Мистер Н-Найт, — удивленно заикался он, пытаясь стряхнуть меня, но я прижался еще крепче.

— Вперед, Шайнер, вперед! — крикнул я, указывая на общежитие Вега впереди.

— О, я… эээ… ну тогда ладно, — он двинулся вперед на корявых ножках, и я ухватился за своего крошечного директора, пока он, пошатываясь, шел к общежитию, хрюкая и хрипя на ходу.

— Вам нужно больше тренироваться, сэр, — сказал я ему на ухо. — Никогда не пропускайте день ног.

Он попытался ответить, но он слишком сильно задыхался и потел, как водопад. Ему удалось дотащить меня до двери, и я спрыгнул с него, пинком распахнул ее и как ниндзя проскочил внутрь, после чего снова пинком захлопнул. Мой Атлас пикнул в кармане, и я достал его, поднимаясь, довольный тем, что сбил Гейба с толку этим маленьким представлением.

Шрам:

Мы собираемся посмотреть «Холодное сердце». Ты вернешься в нашу комнату?

Мои губы разошлись в улыбке, и меня охватило сильное волнение. Я засунул Атлас обратно в карман и начал бежать вверх по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз. Он наконец-то сбросил свои стены, он позволил мне заглянуть в его сердце и увидеть диснеевскую принцессу, живущую там. Это была Белль? Аврора? Ариэль? Конечно, это была Ариэль. Он много лет ждал, когда у него появятся ноги и он сможет жить над морем. Нам нужно устроить еще один вечер кино. Может быть, он наденет уши Микки Мауса, если я куплю их ему. Мы могли бы купить одинаковые для нашего Прайда. Каждому из нас — разного цвета.

Я добрался до нашего этажа, промчался по коридору и с ухмылкой толкнул дверь.

Каждая клеточка моего тела замерзла, и ужас пронзил меня до самой глубины души. Повсюду была кровь. Так много крови.

Элис лежала на кровати выпотрошенная, ее руки были сцеплены с руками Габриэля и Данте, их глаза были безжизненны, а кровь все еще капала на пол вокруг них. Это была резня, шоу ужасов.

Я в полной панике бросился вперед, мои руки тряслись, страх овладел каждым дюймом меня.

— Элис! — закричал я, хватая ее за руку, которая была такой, такой холодной. — Нет, нет, нет, — я потянулся к Габриэлю, ощущая ледяную жесткость его щеки, затем к Данте, чье горло было перерезано, а глаза были такими мертвыми, что у меня все сжалось от боли. — Данте, — задыхаясь, произнес я, тряся его, а затем рухнул на свою девушку, когда мой мир разбился вдребезги, а сердце рухнуло на землю. Я был никем без нее, ничем. Я наполовину осознавал, что кричу о помощи, в то время как остальная часть меня сломалась, и рыдания содрогались в центре моего существа.

— Пожалуйста, нет, пожалуйста, — умолял я звезды, зарывшись лицом в шею Элис.

Сзади раздался холодный, мрачный смех, и я обернулся, готовый уничтожить того, кто это сделал. Я бы заставил их страдать и кричать, вырывая все органы из их тела и заставляя страдать от моих рук. Затем я последовал бы за моей милой Элис в смерть и нашел бы ее среди звезд.

Райдер стоял там, его смех перерос в бум, и я в шоке моргнул, пытаясь осознать увиденное.

— Твое гребаное лицо, — прохрипел он, указывая на меня, и тут меня осенило, когда я повернулся лицом к кровати. Иллюзия исчезла, моя семья больше не лежала передо мной мертвая и истекающая кровью.

— Ты… подделал это? — прохрипел я, и Райдер кивнул, все еще смеясь сильнее, чем я когда-либо видел.

— Я же говорил, что отомщу тебе за то, что ты меня разыграл, — сказал он, ухмыляясь, как дьявол.

У меня отвисла челюсть, и я медленно стер со щек чертовы слезы. — Это был перебор, Райдер! — прорычал я, подбегая к нему и врезаясь плечом в его брюхо.

Он ударился о стену, а я бил и бил его, пока он смеялся и принимал каждый удар. Мы врезались в пол, и я обхватил руками его горло, удушая его, пока он все еще пытался продолжать смеяться, а я рычал, как зверь.

— Ты. Не. Шутишь. О. Смерти. Моей. Пары, — прошипел я сквозь зубы, и он наконец перестал смеяться.

Дверь распахнулась, и Элис врезалась в меня со всей силой своего Ордена, сбив меня с ног, и я грохнулся на пол.

— Что ты делаешь? — задыхалась она, а я рычал. Зверь во мне все еще бушевал.

— Спроси у него, — прошипел я, дергая подбородком в сторону Райдера, пока он поднимался и залечивал раны, которые я оставил на нем.

Элис удивленно посмотрела на него, ее глаза расширились, когда Данте вбежал в дверь, преследуя ее.

— Что случилось? — потребовал Данте, когда Габриэль непринужденно вошел в комнату, направился ко мне и поднял меня за руку.

— Не круто, чувак, — сказал он Райдеру, который закатил глаза, вскочив на ноги.

— Что ты сделал? — Элис надавила, схватив в кулак рубашку Райдера.

— Я просто подшутил над ним, вот и все. Он может это делать, но не может это принять, — сказал Райдер, пожав плечами.

— Он создал иллюзию того, что вы все мертвы и чертова кровь была повсюду, — огрызнулся я, мое сердце все еще бешено колотилось в груди.

— Да ладно, Муфаса, это была просто шутка, — прорычал Райдер.

— Клянусь звездами, Райдер, — выругалась Элис. — Это не нормально.

Лицо Райдера поникло, и он пожевал внутреннюю сторону щеки, когда, казалось, наконец осознал, что зашел слишком далеко. Мое сердце сжалось, когда я понял, что это действительно была его попытка разыграть меня. Он все спланировал, заманил меня сюда и уже создал иллюзию. Никто никогда раньше не играл с ним в подобные игры, и он не знал, каковы границы дозволенного. Я не хотел его оправдывать, но, черт возьми, сейчас он выглядел как непослушный школьник, и это было чертовски очаровательно.

Я вздохнул и провел рукой по лицу. — Все в порядке, чувак, — сказал я. — Это была просто шутка. Это было забавно, наверное, для психопата.

Райдер провел ладонью по задней части шеи. — Нет… возможно, это зашло слишком далеко, теперь я начинаю понимать.

Элис подошла и поцеловала меня, наконец-то успокоив мое паническое сердцебиение. Я притянул ее ближе, желая почувствовать, насколько она реальна, так как страх потерять ее все еще цеплялся за меня. — Черт, маленький монстр. Я думал, что потерял тебя. Это было самое страшное, что я когда-либо испытывал. Если ты умрешь, обязательно купи мне билет, чтобы я отправился с тобой.

— О, Лео, — грустно сказала она, снова целуя меня, и я со стоном ощутил вкус ее вишневой сладости.

Я начал смеяться, и она отступила назад, ухмыляясь мне, когда я совсем ослаб, схватившись за живот, пока я разваливался на части.

— Это было довольно забавно, чувак, — сказал я Райдеру. — Типа, никогда не делай так больше, брат, или я тебя испепелю, но ха… да, это был неплохой розыгрыш.

Райдер ухмыльнулся, и я подошел к нему, чтобы обнять и похлопать по спине, и он сделал то же самое со мной, отчего мое сердце сжалось. Это было первое объятие, на которое он ответил взаимностью. Неужели мы только что стали официальными лучшими друзьями? Когда мы разошлись, я посмотрел на свою левую руку, но там не было причудливого знака, как у них с Данте. Я с досадой поджал губы. Что мне нужно было сделать, чтобы получить звездную татуировку? Разве я не был достаточно дружелюбным? Разве я не заслуживаю знака лучших друзей, как у них?

Ну, по крайней мере, я не совсем не связан узами, как Гейб.

О, бедный Гейб. Я бы отдал свою метку друга, чтобы ты получил свои серебряные кольца, чувак. Нет, не отдал бы. Черт возьми, я бы отдал.

— Ну, думаю, теперь ты мой должник, приятель, — сказал я Райдеру, бросившись на кровать и сцепив руки за головой.

— Это был ответный удар, — насмехался Райдер.

— Ты заставил меня думать, что моя Элизианская пара и мои лучшие друзья мертвы, а это не так. Это гребаный крысиный ход пау-пау-пау, — я выстрелил в него из фальшивого пулемета, и он ухмыльнулся.

— Он прав, ты в полном долгу перед ним, Райдер, — легкомысленно сказала Элис, плюхнувшись на кровать рядом со мной, и я с мурлыканьем прижался к ней.

— Ладно, чего ты хочешь? — потребовал Райдер, и Габриэль попытался скрыть смех кашлем, явно увидев, что я собираюсь попросить. Райдер бросил на него взгляд, который говорил, что он точно знает, что это было, и Данте открыто рассмеялся.

— Ну, я планировал устроить для вас сегодня целый вечер баловства. Я собирался быть вашей Минди, чтобы вы расслабились к завтрашней игре в питбол, — сказал я, когда Элис провела рукой по моей груди.

— И что? — прорычал Райдер.

— А теперь ты будешь нашей Минди, — сказала я с широкой улыбкой.

— Отвали, — проворчал он. — Я не Минди.

— Сегодня ты будешь Минди, — сказал я. — Если только ты не хочешь спеть для меня «Акуна Матата»? Это твои единственные варианты.

— Ха, ты в заднице, Минди, — усмехнулся Данте, шлепнув Райдера по руке, и Райдер зарычал.

— Я не буду петь, — прорычал Райдер.

Габриэль опустился на край кровати, снимая ботинки. — Иди сюда и сделай мне массаж ног, Минди.

Райдер шипел сквозь зубы.

— Потом можешь заняться моей спиной, — Данте стянул с себя рубашку, и Райдер бросил на него холодный взгляд.

— Я сделаю массаж Элис, а потом трахну ее, это мое последнее предложение, — сказал Райдер, и я фыркнул от смеха.

— Ни за что, чувак. Ты мне должен, — надавил я.

— Ага, — согласилась Элис. — На самом деле, ты не можешь прикасаться ко мне, пока не загладишь свою вину перед Леоном.

— Детка, — рыкнул он, и она усмехнулась.

— Тебе лучше помассировать ноги Габриэля, — поддразнила она, и глаза Райдера превратились в яму, когда Габриэль снял носки и пошевелил пальцами ног.

— Нет, — огрызнулся Райдер.

Данте принес из ванной бутылочку арганового масла и протянул Райдеру.

— Нет, — снова зашипел он, выбивая бутылку из его рук.

— Ладно… думаю, ты не сможешь прикасаться ко мне еще долгое время, — поддразнила Элис, и челюсть Райдера сжалась от разочарования, когда он уставился на нее.

— Ладно, — процедил он, и мы все замерли в ожидании, переводя взгляд с него на ноги Габриэля. Но потом случилось лучшее, что когда-либо могло со мной произойти. Райдер начал произносить слова песни «Акуна Матата». То есть, это не было пением, но это было так чертовски близко, что сделало мою жизнь полноценной.

— Спой, — потребовала я, и он смутно сменил манеру произносить слова, в его тоне появился незначительный намек, но этого было достаточно, чтобы я ухмыльнулся от уха до уха. Я вмешался в часть куплета Симбы, и мы запели вместе, а он все это время хмурился. Но это действительно произошло, и я пожалел, что не успел записать это. Я соскочил с кровати и снова обнял его, полностью простив. Затем я толкнул его на свое место рядом с Элис, где он тут же схватил ее, сжал ее задницу и поцеловал так, словно она заставила его продержаться не две минуты, а целый год.

Я побежал к шкафу, распахнул дверцу и достал огромную коробку с косметическими средствами, которую Минди припрятала там вместе с ведром-холодильником, полным пива.

Я схватил с пола аргановое масло, затянул волосы в пучок и встал на колени перед Габриэлем, схватив одну из его ног.

— Я пошутил, чувак, — сказал он, но тут я начал втирать масло в его ступни, как профессионал — спасибо массажистке Минди — и его брови изогнулись дугой.

— Ладно, к черту, продолжай, — сказал он, и Элис засмеялась.

Я улыбнулся, мурлыканье раздалось в моей груди, когда я оглядел свой идеальный прайд. — Я буду лучшей Минди, которая когда-либо была в истории.

***
Я проснулся среди сплетения тел, шелковистые мягкие волосы Данте прижимались к моей груди. Я нанес на них средство и хорошенько расчесал, как сделал это для всех своих Львиц. Райдера пришлось уговаривать, но мне это удалось, пока Элис сидела у него на коленях и кормила его шоколадом, а мы все смотрели «Холодное сердце». Теперь каждый член моего Прайда был ухожен и причесан по максимуму. А потом, очевидно, аргановое масло попало туда, куда оно не предназначалось, и мы все оказались в грязной, грязной мега-оргии, которая закончилась тем, что мы соревновались, кто доставит Элис больше оргазмов. Я выиграл, потому что после того, как они все уснули, я не уходил и пожирал ее, пока она не отдала мне победу. В конце концов, я король этого Прайда, и я был более чем счастлив убедиться, что она это знает.

Игра в питбол была только в одиннадцать утра, поэтому никто из нас не торопился вставать, прижавшись друг к другу в постели. Райдер был в форме Василиска и размером с большую анаконду, его голова лежала на животе Элис, а его огромное тело обвилось вокруг всех нас, забирая наше тепло. Знал ли он вообще, что обнимает нас, или просто подсознательно делал это во сне?

Габриэль прижимал Элис к себе, моя голова лежала на ее сиськах поверх моей футболки питбол, в которую она была одета, а Данте обнимал меня, сцепив свою руку с ее на моем бедре. Это было счастье в чистом виде. Мое любимое место в мире.

Мягкий звук храпа привлек мое внимание к краю кровати, и я хмуро поднял голову, задыхаясь, когда увидел маленькую призрачную гончую Райдера.

— Мисс Снаффлингтон! — воскликнул я, разбудив всех, включая существо похожее на лису, которое подняло голову, широко зевая.

Райдер снова перешел в форму фейри, приземлился на меня и придавил меня к матрасу. — Это не ее имя, — прорычал он, затем вскочил с кровати, схватил боксеры и натянул, прежде чем подойти к ней.

— О, она такая милая, — ворковала Элис, сидя и протягивая к ней руки, и гончая позволила ей погладить свои острые ушки.

— Почему она постоянно появляется рядом с нами? — спросил Данте.

— Не знаю, — хмыкнул Райдер, указывая на стену. — Уходи, — он махнул рукой.

— Ни за что, — огрызнулся я. — Она хочет остаться.

— Она собирается остаться, — добавил Габриэль, и я ухмыльнулся ему.

— Правда? — взволнованно спросил я.

— Да, — он протянул руку, чтобы погладить ее по голове, и она лизнула его ладонь. — У них Родственная Близость с Райдером.

— У меня нет Родственной Близости ни с чем, — пробормотал Райдер, хотя его взгляд то и дело переходил на гончую, словно он не был в этом уверен.

— Ты здесь останешься? — я ворковал над существом, подхватывая ее на руки и прижимая к груди. — Ооо, ты самая милая, самая уютная, самая жуткая штучка на свете, не так ли, Мисс Снаффлингтон? — разговаривал с ней я, а Райдер подошел и вырвал ее из моих рук.

— Не разговаривай с ней так, — ворчал он.

— Ну, тебе лучше поскорее сообщить всем ее настоящее имя, Райдер, — сказал Габриэль. — А то это имя Леона прилипнет.

— Ладно, ее зовут Призрачная Гончая, — сказал он, и я заворчал.

— Нет, это не так, — настаивал я, и Элис захихикала.

— Мне нравится Мисс Снаффлингтон, — сказала она.

— Нет, — шипел Райдер.

— Да ладно, — подтолкнул Габриэль. — Звезды уже дали тебе ее имя, не так ли? — он улыбнулся, как какой-то таинственный тип, а затем ушел в ванную.

— Да? — взволнованно спросил я.

— Нет, — Райдер посмотрел на призрачную гончую в своих руках, и я понял, что он лжет.

— Лааадно, пусть будет так, — я соскользнул с кровати, взял свою форму для питбола из шкафа и направился в ванную. Я разделся до трусов и залез в душ вместе с Габриэлем, который закатил глаза, когда я выхватил гель для душа из его рук.

— Так ты видел, кто выиграет сегодняшний матч? — с надеждой спросил я.

— Это может пойти в любую сторону, — задумчиво сказал он. — Академия Омега выкладывается по полной.

— Но и мы тоже, верно? — я толкнул его локтем, когда намыливал свои причиндалы, и он ухмыльнулся.

— Да, все еще очень близко к успеху. И даже если бы это было не так, если бы я сказал тебе, что мы выиграем, ты бы изменил все свое отношение на поле, и мы можем проиграть.

— Хорошая мысль, чувак. Не говори мне всякую чушь. Я хочу быть невежественным, как заблудший лама на поле сегодня.

Он вышел из душа, чтобы одеться, и вскоре я тоже вышел из ванной в своей питбольной форме.

Прошло немного времени, прежде чем мы все были готовы к игре в наших одинаковых формах, и я подхватил своего маленького монстра, перекинул ее через плечо, когда она завизжала, и шлепнул ее по заднице, выбегая за дверь. Парни последовали за мной, и мы все прошли через кампус к полю, а маленькая призрачная гончая рысила за Райдером по пятам.

— Теперь ты скажешь мне ее имя? — спросил я Райдера, опуская Элис рядом с собой, и его челюсть сжалась.

— Хорошо, — пробурчал он.

— И что же это? — потребовал я.

— Перивинкль, — сказал он, и я повернулся к ней, взял на руки и крепко обнял.

— Привет, Винкль, — ворковал я, щекоча ее подбородок, и ее задняя лапка начала брыкаться, когда я попал в идеальное место. Чувак, я отлично ладил с животными. Я словно горячий доктор Дулиттл[46].

— Перивинкль, — повторил он с рычанием.

— Да, да. Но ей нужна кличка, и она выглядит совсем как Винкль, правда, Винкль? — маленькое существо виляло тремя хвостами, пока я терся носом о ее нос.

— Нет, — Райдер выхватил ее у меня. — Если у нее и будет кличка, то Пери, а не гребаный Винкль, — он усмехнулся, а я закатил глаза. Винкль намного симпатичнее Пери.

Когда мы подошли к полю, я понял, что вся школа уже собралась на трибунах, плюс масса болельщиков команды Омега в их зелено-белых цветах.

Когда мы направились в раздевалку, Райдер поставил Перивинкль на землю, и она тут же убежала сквозь стену и исчезла. Остальные члены нашей команды переодевались к матчу, а тренер Марс напоминал, как мы будем играть в этой игре. У нашей команды была очень сильная защита, но Омега тоже была известна своей защитой, так что это будет кровавая баня. Мы собирались сосредоточиться на грубой силе в первой половине игры, чтобы сохранить как можно больше магии для второго раунда.

— Каллисто, я хочу, чтобы ты забивала Ямы при каждом удобном случае, — приказал Марс, и я кивнул в знак согласия, направляясь к своему шкафчику, открывая его и доставая свой специальный свисток капитана питбола.

— Да, сэр, — ярко ответила Элис. — И если я смогу выбить несколько зубов по пути, я это сделаю.

— Вот это дух, — сказал Марс с ухмылкой.

— Шэдоубрук, я хочу, чтобы ты следил за Каллисто, когда она будет двигаться к Яме, — приказал Марс Итану. — Если она будет остановлена, ты должен сделать все возможное, чтобы достать питбол и забить его, пока защита Омеги не переключилась на тебя.

— Обязательно, — Итан нагло ухмыльнулся, глядя на Элис. — Просто передай мне мяч, если устанешь, милая.

Она показала ему средний палец, вызывающе улыбаясь. Данте придвинулся к ней, положил руку ей на спину и что-то прошептал на ухо, на что она мрачно усмехнулась.

— Невежливо шептаться, Оскура, — рявкнул Марс. — Если у тебя есть что сказать, можешь поделиться этим со своей командой.

Данте огляделся вокруг, удивленно вскинув брови. — Я только что пообещал Элис, что если она забьет сегодня больше пяти питов, то я ti farò venire sul mio cazzo di Drago, — сказал он с усмешкой.

— На языке, который мы все понимаем, или я сниму баллы, — прорычал Марс, сложив свои огромные руки.

— Я заставлю ее кончить на члене моем Драконьем члене, — сказал Данте, и команда разразилась смехом, а Марс нахмурился.

— Минус два очка ранга, включай голову в игру, Оскура, — огрызнулся он, и Данте пожал плечами.

— Она — моя мотивация, — просто сказал он, и Марс закатил глаза.

— Найт, иди сюда и проведи свою ободряющую речь, — приказал Марс, и я трусцой побежал к нему, забрался на скамейку рядом с ним и громко свистнул в свисток, чтобы привлечь всеобщее внимание.

Данте уставился на мой золотой свисток, как сорока, но он не отнимет его у меня, как украл мой чертов медальон. Не то, чтобы я все еще был зол из-за этого или чего-то еще.

Я произнес свою речь, которая потрясла всех, а затем вывел команду на песчаное поле, где уже выстроилась команда Омега, чтобы сыграть с нами. Они выглядели такими же голодными и жаждущими победы, как и мы, с их сверкающей задницей, очень удобной обувью и их самодовольными лицами маленьких придурков. Их капитан был самым самодовольным мудаком, которого я когда-либо видел, с его сверкающей богатой детской прической и блестящими богатыми детскими глазами. Знаешь, что я сделаю с серебряной ложкой, с которой ты родился, капитан Треллис? Я засуну ее тебе в задницу.

— Вперед, Элис! — крикнул кто-то, и я повернулся, увидев Марлоу на трибунах рядом с Биллом, они вдвоем хлопали и подбадривали нас. Позади них стояли мои мамы и папа, все в майках «Аврора Питбол» с моим номером и нашей фамилией.

— Эй! — я помахал им рукой, и они запрыгали вверх-вниз, выкрикивая мое имя.

— Давай, Габриэль! — позвал Билл, и грудь моего маленького приятеля раздулась.

— Эй, папочка! — позвал я, и Билл нахмурился, но я продолжал махать, пока он не помахал мне в ответ, а затем ухмыльнулся Элис. — Марлоу пришел посмотреть на тебя, маленький монстр.

Она покраснела, пиная песок у своих ног, и помахала Марлоу, а я громко мурлыкнул. Любой, кто появлялся возле моей девочки, был достоин в моем списке. Кроме гребаного Титана. Который был рядом с ней, как змея, выхаживающая мышь, чтобы потом съесть ее на обед. Я никогда не прощу этому засранцу, что он завоевал ее доверие, чтобы потом предать ее, как это сделал он.

Но сегодня я не собирался зацикливаться на нем. Это было наше время блистать. Разгромить наших врагов и показать им, что мы команда, которую стоит бояться. Элис нуждалась в этой победе больше, чем кто-либо из нас, поэтому я приложу все усилия, чтобы она досталась ей.

Я подошел к месту, где судья держал первый питбол игры. Капитан Треллис стоял напротив меня, и я одарил его своей самой психованной улыбкой, чтобы он обделался, и в его взгляде мелькнула неуверенность. Мяч был подброшен в воздух, чтобы начать игру, и я направил огонь за спину Треллиса, прежде чем ударить его ногой прямо в грудь, едва избежав его кулака, который метнулся к моему лицу. Он попятился назад, обжигая задницу огнем, и толпа разразилась хохотом, когда я подхватил питбол и бросил его через плечо в сторону Элис. Она поймала его и помчалась по полю к Яме, в то время как наша защита врезалась в команду Омеги, чтобы сдержать их, кровь и магия летели, когда все сталкивались с ревом решимости.

Раздался громкий возглас, и я повернулся: Элис кружила вокруг Ямы с поднятыми вверх руками в знак торжества — первая Яма игры уже забита.

— Да, блядь! — воскликнул я, подбегая к ней и подхватывая ее в воздух, пока она смеялась. Марлоу сходил с ума, делая снимки на свой Атлас и аплодируя как сумасшедший, а мой маленький монстр улыбалась от уха до уха. Райдер врезался в меня, шлепнув Элис по заднице в честь торжества, а я засмеялся, поставив ее на землю, и мы все приготовились к следующему раунду.

Команда Омега выглядела встревоженной, и им, черт возьми, следовало быть такими. Мы были силой природы, и они не могли с нами справиться.

Следующие два раунда были жестокими, команда Омега упорно сопротивлялась и забила две Ямы. Я снова и снова нацеливался на капитана Треллиса, испытывая удовлетворение каждый раз, когда валил его на землю под собой и заставлял хрюкать от боли. Я был его заклятым врагом, его демоном в ночи, и он не мог от меня убежать.

Райдер был подобен крыльям смерти, когда он уничтожал своих противников, слаженно работая с Данте, чтобы окружить их, а затем по очереди сбивать их с ног. Габриэль использовал Зрение, чтобы встать на пути любого засранца, преграждавшего Элис путь к Яме, и бросать их в ждущие руки защиты. Игра была настолько быстрой, что он не всегда мог предугадать ходы соперников, но когда ему это удавалось, это давало нам чертовски большое преимущество. И хотя людям со Зрением не разрешалось выступать на профессиональном уровне, он мог играть в турнирах академии, так что ха-ха, ублюдки.

Омега серьезно нас потрепала, но ко второму тайму мы были в своей стихии, забивая раз за разом. Мне даже удалось сделать двойное сальто назад, когда Элис подбросила меня порывом ветра в сторону Ямы. Бум, прямо в брюхо зверя. Это была гребаная поэзия. Это было мое самое любимое занятие после секса с Элис и обнимашек с моим Прайдом.

В последнем раунде Райдер разнес половину поля своей магией, а я сбил Треллиса в созданную им дыру хорошим ударом в живот. На другом конце поля Элис была заблокирована кольцом засранцев Омеги, и я помчался к ней, чтобы попытаться освободить ее.

Габриэль промчался мимо меня так быстро, как гребаный аэроплан, взял в руку ледяной клинок и полоснул им по воздуху прямо передо мной. Я понял, что тонкая лоза протянулась поперек моего пути, готовая схватить меня, и Габриэль ухмыльнулся, прежде чем бросить ледяное лезвие в парня, загораживающего Элис, оно вонзилось ему в ногу. Он вскрикнул, как ребенок, и упал на задницу, а Элис перепрыгнула через него и побежала к Яме.

Итан ни с того ни с сего врезался в девушку рядом с ней, свалив ее, прежде чем она смогла поймать мою девочку. Из земли вокруг Элис вырвалось кольцо пламени, и я щелкнул пальцами, открывая в нем проход, чтобы она могла продолжать бежать, уровень адреналина в крови резко повысился. Она пронеслась мимо меня, и я столкнулся с девушкой, которая наступала Элис на пятки, повалив ее на землю и дождавшись счета «пять», прежде чем она вышла из игры.

Таймер показывал десять секунд, и я повернулся, чтобы проверить, все ли в порядке с Элис. Она сбила одного из Хранителей Ямы со своего пути, но второй налетел на нее с двумя лианами в руках, выпустив их и поставив Элис подножку, прежде чем она добралась до зоны без магии, окольцовывающей Яму.

Мяч выскользнул из ее пальцев, и меня охватила паника, когда Хранитель Ямы бросился за ним. Но внезапно Райдер оказался рядом, сбил его на землю и вернул мяч в руки Элис. Она перелезла через упавшего Хранителя, сделала два стремительных шага через запретную зону магии и запустила мяч в Яму, отчего мое сердце едва не выпрыгнуло из груди.

— Академия Авроры — победители! — объявил судья об окончании игры, и рев, вырвавшийся у меня, был чисто животным.

Я сорвал с себя футболку, и моя кожа разошлась на части, превратившись в огромного Немейского Льва, когда я побежал через поле и прижал Элис к себе, проводя языком по ее лицу. Мы, блядь, сделали это. Мы прошли в финал!

Академия Зодиака, мы идем! 

37. Элис

Я сидела на крыше общежития Вега с Райдером рядом, наблюдая за Габриэлем и Данте, несущимися по небу, когда солнце начало садиться и конец еще одной недели в академии подошел к концу.

Леон кричал и ликовал, катаясь на спине Данте, и я слегка улыбнулась, наблюдая за ними, но это не помогло унять тревогу, которую я чувствовала.

— Что такое? — спросил меня Райдер, и я пожала плечами и вздохнула.

— Король… Титан, как бы он себя ни называл. Агенты, которых послали Альтаиры, не нашли его, и когда я разговаривала с Калебом, у меня сложилось впечатление, что они больше заинтересованы в том, чтобы замять все это дело, чем в том, чтобы организовать розыск.

— Чертовы политики, — хмыкнул Райдер, усмешка скривила его верхнюю губу.

— Да, — я наблюдала, как Габриэль обошел Данте, а затем посмотрел прямо на Райдера. — Очевидно, что они злятся из-за того, что случилось с Марлоу, и не похоже, что они сдаются. Но они настолько озабочены тем, чтобы никто не догадался, что какой-то случайный фейри из Алестрии смог сделать это с Альтаиром, поэтому я знаю, что они не собираются продвигать расследование дальше нескольких агентов, которых они назначили для этого. И они даже не хотят рассказывать мне о них, так что кто знает, близки ли они к тому, чтобы выследить его. Тем временем полнолуние снова приближается, и я беспокоюсь, Райдер. Я беспокоюсь, что он собирается усилить свою игру теперь, когда он знает, что мы следим за ним. А как иначе? Нам нужно действовать, пока не стало слишком поздно, но мне кажется, что мы все время топчемся на месте.

В разочаровании я подняла небольшой камень и, используя всю силу своего дара, швырнула его в сторону от себя. Слабое «Ой!» нарушило напряжение секундой позже, после чего раздался рокочущий голос профессора Марса.

— Кто там на крышах кидается камнями?

— Вот дерьмо, — вздохнула я, обменявшись взглядом с Райдером, в глазах которого светилось веселье.

— Я поднимусь туда, и можете не сомневаться, вы будете сидеть в заключении целый месяц! — крикнул Марс.

Не раздумывая больше, а лишь зная, что нам нужно бежать прочь, я схватила Райдера и с ним на спине бросилась к дальнему краю крыши.

Я уже несколько недель как сумасшедшая тренировалась в контроле над своей магией воздуха и была почти уверена, что смогу сделать это, не убив нас — но если нет, то я собиралась положиться на то, что Райдер сможет смягчить для нас землю.

Я перепрыгнула через край крыши, подавив крик, когда двадцать этажей общежития Вега пронеслись мимо нас, пока мы падали.

Райдер хихикал мне в ухо, как психопат, и прежде чем мы успели разбиться вдребезги, я подняла воздух вокруг нас и поймала нас в восходящий поток, а затем с его помощью поставила нас на ноги прямо у окна Райдера.

Он спрыгнул с моей спины и быстро отключил заклинания, защищавшие это место, после чего распахнул окно и запрыгнул в него. Я последовала за ним, и он снова захлопнул окно, зажав мне рот рукой, чтобы подавить мой смех, когда он выпустил вокруг нас глушащий пузырь.

Я прикусила губу, когда до нас донесся звук Марса, взбегающего по пожарной лестнице, и Райдер отпустил меня через мгновение, как только мы убедились, что он ушел.

— Что мне теперь с тобой делать? — спросил он, обхватив руками голую кожу на моей талии под майкой.

— Вообще-то, я хотела попросить тебя об одной вещи, — медленно сказала я, гадая, поднимет ли он шум или примет мою просьбу.

— Все что угодно, — мгновенно ответил он, и я улыбнулась.

— Я хочу новую татуировку, — сказала я, проводя пальцами по татуировкам на его запястье, которые он сделал для Габриэля и Леона. — По одной для каждого из вас. Думаю, на спине.

Глаза Райдера загорелись, и он провел пальцами по моему позвоночнику, мягко касаясь его. — Детка, ты даже не представляешь, сколько раз я мечтал пометить твою красивую кожу для себя, — промурлыкал он.

Я облизала губы, улыбаясь ему, а его пальцы обвились вокруг моей талии, и он начал подтаскивать меня к кровати.

Райдер зацепил подол моей майки и медленно стянул с меня, я подняла руки, чтобы позволить ему, мои клыки выдвинулись, когда я зацепила подол его футболки и начала стягивать ее тоже.

— Почему я должен быть голым для этого? — поддразнил он, и я невинно пожала плечами.

— Я просто решаю, куда тебя укусить.

Его улыбка потемнела, и он потянулся за мою спину, расстегивая лифчик и снимая его тоже. Его взгляд пробежался по моему телу, и я увидела борьбу в его глазах, когда он сопротивлялся желанию прикоснуться к моим твердеющим соскам.

— Когда я закончу с тобой, я хочу, чтобы ты встала лицом к стене и усадила свою хорошенькую попку мне на колени, чтобы я мог трахать тебя, любуясь своей работой.

— Договорились, — промурлыкала я, мои бедра сжались от этого предложения.

Я набросилась на него, мои клыки вонзились ему в шею, когда его руки схватили меня за задницу, а мои соски прижались к его голой груди.

Я почувствовала пьянящий вкус его крови на своем языке и обвила руками его шею, перебирая пальцами аккуратно подстриженные волосы и впиваясь ногтями в кожу головы.

Райдер поднял меня за задницу, и я обвила ногами его талию, делая глоток за глотком, пока он вел меня к своей кровати, несмотря на то, что мой яд ослабил его мышцы.

Он повалил меня на спину, опустился на меня сверху и зажал свои бедра между моих бедер, пока я продолжала питаться им и стонать от удовлетворения.

Когда я наконец отстранилась, Райдер наклонился и слизнул каплю собственной крови с уголка моих губ, затем окинул голодным взглядом мои сиськи и перевернул меня на спину.

Он сильно шлепнул меня по заднице, и я задохнулась, когда он поднялся с кровати и оставил меня.

Пока Райдер собирал свое оборудование для татуировки, я устроилась поудобнее на кровати, но от неожиданности вздрогнула, когда сквозь стену внезапно появилось маленькое синее лицо.

Призрачная гончая несколько секунд смотрела на меня немигающим взглядом, словно не ожидала увидеть меня, затем через мою голову посмотрела на Райдера, а затем радостной рысью проделала остаток пути через стену.

Я замерла, когда она приблизилась ко мне, с любопытством принюхиваясь, затем перепрыгнула через меня и подбежала к Райдеру, приветственно виляя тремя хвостами.

Райдер вскинул бровь, заметив ее, на его губах заиграла улыбка, но он так же быстро прогнал ее и вздохнул. — Ну что, опять вернулась, да?

— Ты ей нравишься, — сказала я с ухмылкой.

— Я никому не нравлюсь.

— А мне нравишься.

— Да, но за это ты не получишь очков, детка. Я уверен, что все остальные просто считают тебя сумасшедшей, — Райдер наклонился, чтобы погладить существо, которое тут же принялось облизывать его пальцы, а затем вскочило ему на плечи и прижалось к его лицу. Вздохнув, он направился к окну, притянув ее к себе.

— Что ты делаешь? — с любопытством спросила я.

— Выставляю ее обратно.

— Почему?

— Потому что… — Райдер нахмурился, глядя на призрачную гончую, потом снова посмотрел на меня и пожал плечами. — Не знаю, это дикое существо, и оно постоянно преследует меня. Так что я просто выставляю ее, когда она появляется.

— Но почему? Она явно хочет быть здесь. На самом деле, я уверена, что она хочет быть твоей.

— Моей? — с любопытством спросил Райдер, глядя вниз на маленькую тварь и щекоча ей уши. — А ты знаешь, что ее яд почти такой же смертельный, как мой? — рассеянно спросил он, и это было так чертовски мило, что он сблизился со своим маленьким щенком из-за их смертоносных натур, что мне пришлось бороться с желанием подпрыгнуть и ущипнуть его за щеки.

— Звучит идеально для тебя. Просто позволь ей остаться. Сделай ей постель, чтобы она уютно устроилась. У тебя есть что-нибудь, что она может съесть?

Райдер нахмурился, как будто он абсолютно не собирался делать ничего из этого, и призрачная гончая выпрыгнула из его рук, а затем помчалась обратно ко мне на кровать. Она подпрыгнула, обошла меня, затем начала крутиться кругами на подушке Райдера, а потом свернулась в клубок в центре подушки и закрыла лицо хвостом.

Райдер выглядел где-то между шоком и возмущением, и я закатила на него глаза. — Давай. Мне нужна моя новая татуировка, — сказала я, чтобы отвлечь, пока у него не появились безумные идеи снова выставить щенка на мороз, а Райдер только покачал головой, поднося ко мне свое оборудование.

— Ты хочешь, чтобы я сначала сделал несколько набросков или…

— Нет. Просто делай то, что получается само собой.

Райдер пожал плечами, и я расположилась перед ним, когда он пересел на меня и устроился на моей заднице.

Его пальцы мягко прошлись по моемупозвоночнику, прежде чем он очистил кожу, затем звук жужжания татуировочного пистолета занял большую часть моего внимания.

Я молчала, когда первый укол иглы вонзился в мою плоть между лопатками, и сосредоточилась на ощущении того, как на мое тело наносится искусство.

Райдер сосредоточился на своей работе, а я позволила своим глазам опуститься, чтобы эта боль отвлекла меня от боли в моей душе. Я не знала, сколько еще так будет продолжаться. Чем больше времени проходило, не находя никаких подсказок о местонахождении Гарета, тем больше я убеждалась в том, что хочу попробовать темную магию, которую предложил Райдер.

Я понимала, что Габриэль возражает против этого, а Орион ясно дал понять, что мне потребуется время, чтобы развить способность к такого рода видениям, но если он готов направлять меня в этом, то я с радостью пойду на риск. Мне нужно было найти брата. Я никогда не смогу жить дальше, пока эти вопросы все еще висят надо мной.

Когда Райдер наконец закончил четвертую и последнюю татуировку у основания моего позвоночника, он выключил татуировочный пистолет и медленно провел пальцами по новым чернилам, заживляя мою плоть и навсегда запечатывая рисунки на моей коже.

Он наклонился и поцеловал татуировку между лопатками, затем переместил свой рот на ту, что ниже, и на ту, что под ней. К тому времени, когда его губы коснулись последней татуировки, я уже практически задыхалась от желания и прижималась к нему попкой, желая, чтобы он выполнил обещание, которое дал мне перед тем, как начать.

— Пойдем, посмотрим, что ты думаешь, — сказал он, вставая и увлекая меня за собой к своему шкафу. Он открыл дверцу, открыв зеркало во весь рост, и я повернулась, чтобы посмотреть через плечо на рисунки, которые он нанес на мою плоть.

У меня вырвался вздох, когда я смотрела на них, вглядываясь в простые, нарисованные черными линиями символы для каждого из моих мужчин. Вверху была пара распахнутых крыльев для Габриэля, под ними ревущая Львиная голова для Леона, затем парящий Дракон для Данте и, наконец, свернувшийся Василиск для Райдера прямо там, где мой позвоночник начинал изгибаться к заднице.

— Черт, Райдер, — вздохнула я, наслаждаясь их видом, прежде чем вернуть свой взгляд к его взгляду и насладиться голодом, ожидавшим меня там. — Я люблю их.

Улыбка, которую он мне подарил, впилась прямо в мою кожу и зарылась глубоко, когда он переместился, чтобы встать напротив моей спины, его руки скользнули по моей талии, а пальцы провели по длине моего пояса.

Дрожь пробежала по моему позвоночнику, и я затаила дыхание, ожидая его следующего шага. Но прежде чем он успел это сделать, дверь распахнулась, и я вскрикнула, когда Райдер схватил меня за спину, чтобы спрятать от того, кто, черт возьми, только что вошел.

Испуг рассеялся, когда я увидела других королей, стоящих там: Габриэль вошел первым, а Леон и Данте игриво пихали друг друга, пока Данте не удалось взять верх и войти внутрь раньше Леона.

— Билл только что позвонил мне, — сказал Габриэль, переводя взгляд с Райдера на меня, когда я вышла из-за его спины. — О… извини, — его взгляд упал на мои сиськи, и в течение нескольких долгих секунд никто из них не говорил, пока они смотрели на меня.

— Что он хотел? — спросила я, сложив руки, чтобы спрятать соски, и нахмурив брови.

— О, да, — Габриэль слегка покачал головой, а затем продолжил. — Он нашел след. Паспорт на имя Фрэнка Колдера, который использовался в нескольких городах по всей Солярии в течение последних полутора лет, — Габриэль достал из кармана свой Атлас и протянул мне, показывая копию паспорта, от которой у меня перехватило дыхание.

— Это он, не так ли? — взволнованно спросил Леон, подпрыгивая на своих ногах, пока я смотрела на фотографию моего брата. Я задохнулась, мое сердце заколотилось так сильно, что я была уверена, что оно разорвется. Его волосы были длиннее, чем я видела в последний раз, и он носил очки, но это был он. Никаких сомнений.

— Где? — потребовала я, собираясь взять с пола у кровати свою майку и лифчик.

— Dalle stelle, — прорычал Данте, но Леон издал взволнованный визг, прежде чем броситься ко мне и схватить меня, чтобы я не смогла одеться до того, как он сможет получше рассмотреть мои новые татуировки.

— О мои звезды! Посмотрите на меня! Посмотрите на всех нас! О черт, теперь у меня стояк. О, черт, это горячо, слишком горячо. Мне нужно будет смотреть на это с засунутым членом…

— Ни хрена подобного, — рыкнул Райдер, отпихивая его локтем в сторону. — Пока вы, засранцы, не появились, это было будущее, которого я собирался достичь, и я буду первым, кто потребует ее тело теперь, когда оно отмечено для нас.

— Ты же не можешь всерьез полагать, что мы все просто согласимся, чтобы ты монополизировал ее после… — начал Данте, но я рыкнула на них, чтобы они все замолчали.

— Никто из вас в ближайшее время не будет совать свои члены в меня, — огрызнулась я, застегивая лифчик и одаривая их всех взглядом. — Мы собираемся найти Гарета. Прямо сейчас. Где он, Габриэль?

— Билл работает над поиском последнего места, где был использован этот паспорт, — сказал Габриэль. — У него нет ничего за последние шесть месяцев. Так что у нас есть немного времени, чтобы убить…

Я натянула рубашку, качая головой. — Нет, нет. Давайте просто пойдем в тот отель и спросим о нем. У них могут быть записи с камер видеонаблюдения, где он останавливался, и я смогу использовать их, чтобы увидеть его! Я ни за что не буду просто сидеть здесь и ждать Билла.

— Я не думаю, что кто-то из нас планировал позволить тебе просто сидеть без дела, маленький монстр, — сказал Леон, протягивая руку и задирая подол моей майки, чтобы еще раз взглянуть на мои татуировки.

Я отпихнула его руку и сузила глаза. — Сейчас нам нужно…

— Билл только что нашел запись о том, что этот паспорт использовался для регистрации в отеле в Терине вчера, — внезапно прервал Габриэль, выхватывая свой Атлас из моей руки за секунду до того, как пришло сообщение от Билла, содержащее чертов адрес.

Мое сердце перестало биться, когда я уставилась на экран. Весь мой мир перестал вращаться, и я просто замерла, понимая, что это произошло. Это действительно был момент, которого я так долго ждала. Я собиралась найти своего брата и получить ответ на все вопросы, за которыми я охотилась с тех пор, как поступила в эту академию.

— Она собирается найти его, falco? — Данте спросил Габриэля низким тоном, и мой взгляд метнулся вверх, чтобы встретиться со взглядом моей Гарпии.

Габриэль нахмурился, пытаясь заставить Зрение дать нам больше информации, а затем нерешительная улыбка заиграла на уголках его губ.

— Я вижу тебя, Элис. Я вижу тебя в отеле и… в объятиях Гарета, — удивленно вздохнул он, и я с огромным облегчением выдохнула, когда на глаза навернулись слезы от его слов.

Облегчение хлынуло через меня потоком, не похожим ни на что, что я когда-либо чувствовала раньше, и я упала на пол, крепко обняв себя руками, когда облегченные рыдания вырвались из меня. Он был жив. Мой брат все еще был со мной, и никакая боль или страдания, которые я пережила из-за его потери, не могли сравниться с той безграничной радостью, которую я испытывала от мысли, что он наконец-то вернулся.

Кто-то подхватил меня на руки, и у меня даже не хватило ума понять, что это Данте, пока я не почувствовала, как электричество пронзает мою кожу, пока он шел, а его и Леона смех окружал меня, пока они тоже праздновали.

Оправившись от шока, я обхватила Данте за шею и стала целовать его щеку и челюсть, но слезы не прекращались, и я пыталась взять себя в руки.

К тому времени, когда Данте снова поставил меня на ноги, мы стояли за воротами академии, и все четверо тесно прижались ко мне.

Я оглядела их лица. Данте и Леон выглядели полными радости, а Габриэль, казалось, пытался увидеть что-то еще. Но когда я посмотрела на Райдера, то увидела в его глазах только тревогу, а маска жесткости, которую он так тщательно носил, снова вернулась на его лицо.

— Что такое? — спросила я, когда Данте достал из кармана мешочек со звездной пылью и протянул Габриэлю, поскольку именно он знал наше место назначения.

Райдер переглянулся с остальными, и его брови опустились еще ниже, прежде чем он пожал плечами. — Ничего, детка. Я просто осторожничаю. Мне кажется, что это может быть идеальной ловушкой для тебя, и я не хочу, чтобы ты снова попала в руки Титана. Вот и все.

— Я не вижу в этом ловушки, — ответил Габриэль, когда мои глаза упали на него. — Но меня все еще бомбардируют другие видения, которые звезды, похоже, хотят показать мне прямо сейчас, поэтому мне не удается увидеть чертовски много о том, как все это будет происходить. Но я видел лицо Гарета. Поэтому я предлагаю сосредоточиться на его поисках, а с остальными видениями я разберусь позже, — он бросил обеспокоенный взгляд на Райдера, и у меня по позвоночнику пробежала дрожь, когда я задалась вопросом, что он мог видеть, чтобы Зрение так сосредоточилось на этом.

— Все в порядке? — спросила я, когда Габриэль достал щепотку звездной пыли и улыбнулся мне, хотя улыбка показалась мне немного принужденной.

— Ты знаешь, какими могут быть видения, — он пожал плечами. — Я уверен, что разберусь с этим.

В следующий миг Габриэль подбросил над нами звездную пыль, и мы оказались в лапах звезд.

Мир кружился, и звездный свет веером струился по моей коже, прежде чем меня снова выбросило прямо посреди оживленной улицы.

Мои глаза расширились от испуга, когда я заметила автобус, направляющийся прямо на нас, и я вскинула руки, врезавшись огромным порывом воздушной магии в моих королей и отбросив их всех через улицу на тротуар. Я выстрелила за ними со своей скоростью за полсекунды до того, как меня расплющило, и Данте с криком ужаса вскочил с груды тел.

— Что за херня, stronzo? — зарычал он на Габриэля, как только убедился, что со мной все в порядке, и нанес удар, который Габриэль блокировал прежде, чем он успел приземлиться.

— Извини! — крикнул он в ответ, отпихивая ноги Леона, который тоже вскочил на ноги. — Я могу направить нас в незнакомые места только потому, что я их видел. Это не то же самое, что быть знакомым с местом — очевидно, что я бы не выбрал, чтобы мы приземлились посреди улицы, и я был слишком отвлечен, чтобы увидеть этот чертов автобус.

— Ребята, — начал Леон, встав между ними, пока Райдер ругался себе под нос и вытирал пыль с задницы. — Я думаю, нам всем нужно сделать паузу, чтобы обняться.

— Я никогда не буду участвовать в гребаных групповых объятиях, — пробормотал Райдер, а Леон разочарованно хмыкнул.

Они все продолжали препираться, но я просто прошла мимо них и приблизилась к стеклянному фасаду дорогого отеля, в который мы приехали, когда мой взгляд упал на темноволосого фейри, который сидел за барной стойкой внутри.

— Медведь Гэр? — я вздохнула, подошла к стеклянной двери и прижала к ней руку, ощущая холод стекла на своей плоти, а сама смотрела на его затылок и ждала.

Бармен двинулся к нему, наливая еще один напиток, и я резко вдохнула, когда он повернулся, чтобы посмотреть на нее, открывая профиль своего лица и вызывая к жизни все желания и молитвы, которые я тайно или публично загадывала в течение последних восемнадцати месяцев.

Я бросилась внутрь, отказавшись от всякой сдержанности, и помчалась к своему брату со взлетающим сердцем и смехом чистой радости, рвущимся с моих губ.

— Медведь Гэр! — крикнула я, привлекая его внимание через плечо за полсекунды до того, как столкнулась с ним, и мы оба рухнули на ковер на полу, мои руки крепко обхватили его, а из меня вырвался придушенный крик.

Гарет слегка перевернул нас так, что он оказался на спине подо мной, и я отстранилась, чтобы хорошенько рассмотреть его. Его глаза на мгновение стали дикими от беспокойства, а затем его черты наполнились смятением, когда он взял меня в руки.

— Ну, привет, красавица, что я могу для тебя сделать? — спросил он с каким-то странным, густым акцентом фейри-йоркцев и голосом, который совсем не походил на его голос.

— Я… Гарет, это я, — пролепетала я, отпрянув еще немного назад и яростно моргая, чтобы прогнать слезы из глаз, в то время как мое сердце колотилось в груди, как гудящие крылья птицы. — Это я, Элла. Что ты…

— Прости, детка, я немного переборщил вчера вечером. Хотя, признаться, я удивлен, что не помню тебя. Может, теперь мы могли бы побольше пообщаться, если ты согласна на вечеринку? — он засунул два пальца в карман пиджака, вытащил пробирку, чтобы я могла на мгновение увидеть электрически-синие кристаллы Киллблейза внутри нее, прежде чем его вторая рука приземлилась на мое бедро.

— О чем ты, блядь, говоришь? — я охнула, моя голова закружилась, пока я рассматривала самое знакомое лицо в мире и начала замечать более одной детали, которые не были правильными. Почему его глаза были такого странного бледно-голубого цвета? Где веснушки, которые усыпали его нос? И почему его лицо вообще казалось каким-то не таким, словно он набрал вес, или похудел, или… что-то еще.

Сильные руки обхватили меня за талию, и я внезапно оказалась поднята с Гарета, Леон втянул меня в объятия, а Райдер схватил моего брата за переднюю часть рубашки и дернул его вверх.

Я закричала, когда Райдер ударил его о стену рядом с баром, и кучка клиентов отеля вскочила и побежала к нему.

— Райдер, остановись! — крикнула я, когда Данте подошел к нему сбоку, провел ладонью по лицу Гарета и прорычал ему какое-то проклятие на фаэтанском.

— Мне так жаль, Элис, — вздохнул Габриэль, поймав мою челюсть, заставляя меня посмотреть на него и демонстрируя мне лишь душевную боль в своих глазах. — Клянусь, я не мог этого увидеть. Только когда ты уже была здесь, и было слишком поздно, чтобы предотвратить это.

— Увидеть что? — потребовала я, борясь с хваткой Леона, когда передо мной разверзлась огромная яма ужаса, манящая меня ближе. Но я отказывалась опускаться в нее. — Гарет? — крикнула я, глядя на брата в тот самый момент, когда Данте использовал свою силу, чтобы разорвать иллюзию, прилипшую к его чертам.

Я резко вдохнула, когда передо мной предстал незнакомец. Парень, которого я никогда раньше не видела, с широким носом и такими же бледно-голубыми глазами, которые так неправильно смотрелись на лице моего брата.

— Я не понимаю, — вздохнула я.

Леон издал болезненный звук, прижавшись своим лицом к моему, пытаясь утешить меня, пока мое сердце вырывалось из груди, а мозг пытался понять причину.

— Мне так жаль, — повторял Габриэль снова и снова, вцепившись в мою руку и пытаясь заставить меня посмотреть на него, а не на незнакомца, в которого вцепились Райдер и Данте. Они даже не использовали магию, просто яростно колотили его кулаками, а парень кричал и умолял их остановиться.

Райдер вдруг схватил мужчину за волосы и закружил его, толкнув на колени передо мной и вырвав паспорт из заднего кармана, протянул его мне.

Я уставилась на фотографию моего брата, на его фальшивую личность, которую он создал, чтобы бежать, и просто покачала головой в немом отрицании того, что я видела.

Данте бросил вокруг нас заглушающий пузырь, не обращая внимания на паникующих фейри, которые в панике бежали прочь от нас. Он поднял руку, и из кончиков его пальцев в разные стороны полетели разряды электричества, поджарив все камеры видеонаблюдения, которые могли нас заснять, и, несомненно, уничтожив систему записи.

— Скажи ей, где ты это взял, stronzo. Или я с радостью подвешу тебя на веревке и начну отрезать куски, пока ты не захочешь поделиться, — рычал Данте, а парень передо мной выглядел так, будто вот-вот описается.

— Ты можешь говорить добровольно, или я могу залезть тебе в голову и вырывать ответы по капле, — шипел Райдер.

— Ладно, ладно, — задыхался парень. — Я нашел этот и еще два таких же в машине, которую я ограбил некоторое время назад.

— Какой машине? — потребовал Данте.

— Просто старое ржавое ведро, которое я нашел на маленькой улочке в Алестрии. Она была спрятана с помощью заклинаний отвода глаз и прочего дерьма. Но мне действительно нужно было пройти по этому переулку, чтобы добраться до дома моего дилера, и после третьего раза, когда я обнаружил, что отвлекся от него, я заподозрил неладное и начал расследование. У меня ушло около трех дней на попытки, но в конце концов мне удалось взломать заклинание, а потом я просто нашел эту дерьмовую старую машину. Я решил, что это что-то ценное, вломился внутрь и там нашел деньги. Но у меня их больше нет, — он смотрел между моими королями с ужасом, написанным на его лице, словно только что осознал, как сильно он облажался.

— Нам плевать на наличные, просто объясни нам, почему ты разгуливаешь по городу, используя украденные паспорта и нося украденное лицо? — огрызнулся Райдер.

— Я просто… паспорта тоже были там, и я знал, что если кто-нибудь в Алестрии узнает, что у меня есть все эти деньги, они будут искать меня. Поэтому я решил использовать лицо этого чувака и его поддельные документы, чтобы сбежать. Вот и все, клянусь. Я не делал с ним ничего, кроме этого. Я просто хотел начать все с чистого листа, понимаете?

Мои глаза покрылись красной пеленой, крик вырвался из меня, когда я вырвалась из хватки Леона и бросилась на стоящего передо мной ублюдка, не заботясь о том, кто увидит или что из этого выйдет. Я убью его. Я собираюсь сорвать его гребаную голову с его гребаных плеч и окрасить всю эту комнату в красный цвет его кровью.

Костяшки пальцев треснули по его щеке, и я почувствовала, как под моим ударом раздробилась кость, прежде чем я начала бить его снова и снова. Парень кричал о помощи, труся подо мной и пытаясь отбиться от меня с помощью скудного количества магии огня, но ожоги только усиливали мою ярость, пока я наносила удары снова и снова, и снова.

Вой сирен приближался где-то вдалеке, но мне было все равно. И я не остановилась. Я собиралась уничтожить этот кусок дерьма под собой, и будь прокляты последствия. Потому что я знала, что как только я позволю этой ярости вырваться из меня, все, что ждет меня вместо нее — это горе, настолько темное и мрачное, что я не была уверена, что когда-нибудь смогу найти из него выход.

Руки хватали меня, я не раз вырывалась, но в конце концов одному из них удалось поднять меня на ноги.

Я яростно завертелась, и мой кулак врезался в лицо Габриэля, а он даже не попытался его отбить. Боль в его глазах только резанула меня еще сильнее, и я поняла, что он считает, что заслужил это от меня и даже хуже.

— Беги, — рыкнул Райдер на парня, который теперь пытался уползти по полу, весь в крови и выглядел гораздо более напуганным. — И если тебя догонят копы, советую ни слова не говорить им ни о чем из этого, иначе ты на собственном опыте узнаешь, сколько боли может пережить фейри, прежде чем смерть заберет их.

Не успел никто из нас ничего сказать или сделать, как кто-то осыпал нас звездной пылью, и мы снова унеслись сквозь звезды.

Мои ноги коснулись твердой земли, и я вырвалась из объятий Леона, отступая от всех, оглядываясь по сторонам сквозь слезы, когда мы снова оказались за воротами Академии Авроры.

— Маленький монстр, — вздохнул Леон, потянувшись ко мне с болью и сожалением в глазах, но я продолжала отступать, качая головой.

— Оставьте меня в покое, — вздохнула я. — Я просто хочу побыть одна.

Я бросилась прочь от всех них так быстро, как только могла, мчась в глубь Железного Леса, пока не услышала ни единого звука, и не было ни малейшего шанса, что кто-нибудь из них догонит меня. Тогда я упала у подножия дуба, обхватила голову руками и развалилась на части.

Я думала, что пережила в своей жизни больше боли, чем положено фейри, но когда мое сердце снова и снова разрывалось от боли по потерянному брату и я молила бесчувственные звезды вернуть его мне, я поняла другое. Судьба протянула мне руку, полную боли и потерь.

Это горе было создано для того, чтобы уничтожить меня. Оно снова подкралось ко мне, когда я, наконец, начала верить, что смогу найти способ пережить его. Это был удар в самое нутро, нож в темноте, бесконечная вечность боли, которая никогда не оставит меня по-настоящему.

Неужели я была дурой, поддавшись надежде? Как я могла продолжать делать это снова и снова, поднимать себя, а потом снова падать еще ниже, чем была вначале.

— Ты там, Медведь Гэр? — вздохнула я, обращаясь ко всему и ни к кому. Но, конечно, ответа я не получила.

И я знала, что звезды еще не закончили заставлять меня страдать.

Даже не близко. 

38. Габриэль

Я кружил в небе над кампусом, мое сердце разрывалось от тяжести горя Элис. Она ушла с Данте, чтобы поговорить, и я внимательно следил за лодочным домиком, где они были некоторое время, прежде чем отправиться облететь периметр Авроры. Он был надежной опорой для нее в это время, и, честно говоря, он был опорой и для меня. Именно поэтому я сделал татуировку специально для него, отметив свою плоть надписью «Мой покой в буре» на левом бицепсе.

Это был совершенно спокойный день, солнце било в мои крылья, а я плыл по течению и пытался увидеть путь к Королю, Гарету или к месту, где наша девочка сможет снова стать счастливой. Но каждый раз, когда я пытался сосредоточиться на этих вещах, звезды стремились отвлечь мое внимание куда-то еще, и я, наконец, поддался их зову.

Паника охватила меня, когда я вернулся к тому же видению Райдера, разорванного на куски руками Братства, но сегодня видение было острее, чем когда-либо. Реальнее, чем я когда-либо испытывал. Я знал, что это значит, но не мог смириться с этим. Путь был предначертан, судьба крепла и заставляла меня страдать от страха перед ней.

Каждый день я тратил как можно больше часов на поиски выхода из этой ситуации и принимал молниеносные решения, чтобы изменить поведение или действия Райдера в надежде вызвать эффект бабочки, который направит его по другому пути, но внезапно я почувствовал, что не успеваю.

— Подождите, только не сейчас, — молил я звезды. — Дайте мне больше времени, должен же быть способ изменить ситуацию.

Я перебрал все варианты, начиная от того, чтобы заставить Райдера спрятаться или убежать, но я знал, что он не послушается. Он не собирался трусить от такой участи, но мне нужно было убедить его в обратном. Потому что Лунные хотели его крови. Сегодня.

Я спикировал с неба, промчался к гимнастическому залу и приземлился за его пределами. Я влез в окно и побежал по полу спортзала, охотясь за ним. Я знал, что он здесь, но где?

Звезды показали мне вспышку его лица, и моя голова метнулась туда, где он стоял над Юджином, наблюдая, как его худые руки поднимают удивительно большой вес.

— Райдер! — позвал я, подбегая к нему, и он, нахмурившись, посмотрел на меня. Его грудь была обнажена и пропитана потом, рубашка перекинута через плечо.

— Что случилось? — сразу же спросил он, поднимая вес Юджина, когда писк от усилий вырвался у него.

— Нам нужно поговорить, — мрачно сказал я, схватил его за руку и потащил в раздевалку. Там находилась пара первокурсников, но я бросил на них взгляд и указал на дверь. — Вон, — рявкнул я, и они выбежали из комнаты, прижимая к себе одежду и сумки. Я захлопнул за ними дверь и бросил на Райдера пристальный взгляд.

— Лунные жаждут твоей смерти сегодня, — прошипел я, схватив его за плечо, когда в моей груди зародилась тревога.

Он впитал это знание медленным кивком, и ни намека на страх не промелькнуло в его чертах. — Так как же мне избежать этого?

Мое горло сжалось от эмоций, и я в отчаянии покачал головой. — Я не знаю. Я не вижу способа. Судьба становится настолько предначертанной. Райдер, ты должен бежать, — я уже мог видеть его отказ, мог видеть спор, мог видеть, как он уходит и идет прямо в их объятия, если я подтолкну его, поэтому я свесил голову и выругался.

— Я не трус, — сказал он с рычанием.

— Дело не в том, чтобы быть трусом, — попытался я, но Зрение снова и снова показывало мне его отказ, и я отвернулся от него, ударив кулаком по ближайшему шкафчику. — Они придут сюда и заберут тебя, что бы я ни сказал, ни сделал, ни… — моя грудь разрывалась от тяжести того, что я вижу все это, не вижу выхода и вынужден смотреть этому ужасному будущему прямо в глаза. Сегодня Зрение было самым жестоким проклятием, и я ненавидел звезды за то, что они не дали мне других путей. Нет способа избежать этого.

— Габриэль, — сказал Райдер низким тоном. — Я должен пойти к ним, и ты не должен говорить об этом Элис, — его рука прижалась к моему плечу, и я снова обернулся к нему лицом, оттопырив верхнюю губу.

— Я не собираюсь смотреть, как ты умираешь, — прорычал я.

— Нет, — согласился он. — Ты прав. Ты останешься рядом со мной и увидишь выход, — он сказал это с полным доверием ко мне, и я терпеть не мог, что собираюсь предать это доверие, потому что у меня уже бывали такие видения, и я уводил его от этой участи, как мог. Следил за ним в небе, следил за тем, чтобы его постоянно подталкивали тем или иным способом избежать этого пути, ведущего его к двери Лунных. Но я подвел его. Потому что теперь мы были здесь, независимо друг от друга, и не было больше путей, которые можно было бы выбрать.

— Ты видишь свою судьбу сегодня? — спросил он. — Ты будешь в безопасности, если пойдешь со мной?

Я нахмурился, затем кивнул. — Мне не суждено умереть сегодня, — признал я.

— Хорошо. И ты можешь не доверять себе сейчас, но я доверяю тебе, — сказал он, положив руку мне на плечо и глядя мне в глаза. — И если я умру, ты не будешь виноват. Но я не умру. Ты сделаешь все возможное, чтобы спасти меня, и поклянешься в этом, так что если у тебя ничего не получится, ты не будешь чувствовать себя виноватым после моей смерти. Ты будешь знать без сомнений, что больше ничего не мог сделать.

— Райдер… — я опустил глаза, мое сердце упало, как свинцовый груз. — Это ничего не изменит.

— Тогда тебе не повредит пожать мне руку, не так ли? — прорычал он, и я со вздохом пожал ему руку и произнес вместе с ним звездную клятву, так что между нашей плотью зазвенела магия. Затем я притянул его к себе и обнял, проклиная звезды за то, что они осмелились попытаться украсть Лунного Короля из этого мира.

Я хотел сказать ему, чтобы он поговорил с Элис, хотя бы на всякий случай подержал ее в своих объятиях еще раз, но это привело бы к тому, что она пошла бы с нами в бой, а у судьбы слишком много шансов на ее гибель.

— Мне жаль, брат, — сказал я ему на ухо.

— Мне не о чем сожалеть. Я вернусь к нашей девочке. Мы оба вернемся, — яростно сказал Райдер, хлопнул меня по спине и отстранился.

Я потратил время на то, чтобы смыть пот с его тела и одежды своей магией воды, не торопясь и зная, что оттягиваю неизбежное. Когда я закончил, он натянул свою белую рубашку, и мы обменялись напряженным взглядом.

— Ты всегда должен был стать частью моей жизни, Райдер, — сказал я ему, указывая на метку под ребрами, которую я недавно сделал для него. Под буквой «Р» были слова «Мой самый темный спаситель». Если бы не Райдер, я был уверен, что так и остался бы один. Мое сердце не смогло бы впустить в себя другого человека. Мы всегда должны были быть друзьями, но я не ожидал, что он станет и моей семьей.

Райдер показал мне свое левое запястье: татуировку Скорпиона теперь украшали замысловатые перья, окружавшие его, и слова «Моя надежда», изгибавшиеся под ним. Я проследил за линией его предплечья до татуировки Льва, окруженной пламенем, с надписью «Моя радость» под ней. Дальше он набил на плоти символ Близнецов с молниями вокруг него и словами «Мое милосердие» под ним. Далее был символ Водолея с радугой, расходящейся над ним, как мазок кисти, а под ним — слова «Мой долг», и, наконец, символ Весов Элис с маленькими крестиками вокруг него, как у него на груди. Под символом были слова «Моя жизнь», и я, нахмурившись, посмотрел на Райдера.

— Водолей?

— Гарет, — мгновенно ответил он. — Он сделал для Элис то, что я буду стараться делать для нее каждый день своей жизни. Он — то, чем я стремлюсь быть. Мой долг перед ним и перед ней. Все слова — это то, что каждый из вас вернул мне.

Мое сердце сжалось, словно в кулак, и я посмотрел на этого разбитого мальчика, который прямо на моих глазах превратился в мужчину. Я тоже изменился. Мы все изменились. Ради Элис, ради друг друга. И потерять Райдера сейчас, после всего, через что мы прошли вместе, было невыносимо.

Я чувствовал, как звезды смотрят нам вслед, когда мы выходили из комнаты. Важность этого дня, казалось, прилипла к самой моей душе, энергия гудела вокруг нас в воздухе. Сегодня я шел со своим братом на порог смерти, и я молился всем звездам, которые наблюдали за нами, чтобы они нашли способ позволить мне вернуть его к девушке, которая спасла его. 

39. Леон

Я был зажат в шкафчике Райдера в раздевалке спортзала, мое тело было парализовано ядом Медузы, поэтому я не мог пошевелиться или даже издать звук. Мои пальцы дергались, пока я медленно обретал подвижность, и я прикусил язык, пытаясь всеми силами позвать Райдера и Габриэля. Но их не было, и я застрял здесь, как гребаный идиот, отчаянно пытаясь избавиться от этой силы, которая заморозила мое тело.

Я хотел отомстить Райдеру за тот розыгрыш, который он устроил со мной, выпав из шкафчика и притворившись мертвым. Я заплатил парню Медузе пятьдесят аур, чтобы его змеиные волосы укусили меня до смерти, а потом запер меня здесь с противоядием в кармане. Эмоции прожгли дыру в моей груди, и паника пронеслась в моей груди от того, что я услышал.

Райдер шел к своей смерти. Мне нужно было взять под контроль свои конечности, погнаться за ними и остановить его. Я бы связал его, кинул в багажник своей машины и поехал куда угодно, принимая случайные решения, чтобы судьба не смогла нас поймать.

Подожди, Шрам.

Яд действовал слишком долго, и я застонал во все горло, пытаясь позвать кого-нибудь на помощь. Фальшивая кровь на моей рубашке начала высыхать, и я выругался, медленно возвращая движение языку и губам.

— Помохитее, — простонал я, пытаясь заставить свой рот работать нормально, когда услышал, как кто-то вошел в раздевалку. — Помохиитее мхеее.

— Эй? — Юджин Диппер пискнул от страха.

— Хьюджин, — сказал я жутким, как задница, голосом, который эхом разнесся по раздевалке.

— Кто там? — испуганно задыхался он.

— Леееенайт, — выдавил я. — Открой этдвевввь.

— Я смелый, я сильный, я Дерзкий Аутсайдер, — пробормотал Юджин себе под нос. — Не беги, встреться со своими страхами лицом к лицу. Стань настоящим фейри, — дверца шкафчика открылась, и он закричал, как школьница, когда я вывалился на него сверху, придавив его к полу, прижавшись лицом к его лицу.

— Помохиии мнеее, — молил я, пока он пытался оттолкнуть меня от себя, но в конце концов ему удалось перевернуть меня на спину.

— О мои звезды! Тебя кто-то пырнул? — задыхался он.

— Нет, — пролепетал я. — Медута. Прорерь мой карман.

Он подошел ближе, наклонился и стал рыться, засунув пальцы в карман моей рубашки.

— Не…этот, — пробормотал я.

Юджин начал поглаживать меня, переместив пальцы в задний карман джинсов.

— Не…этот, — повторил я, и он принялся за левый карман.

— Не этот, — прорычал я, и он толкнул меня, чтобы проверить передние карманы. — Не этот, — шипел я, когда он взялся сначала за правый карман. — Не этот, — прорычал я, когда он попробовал этот крошечный случайный карман джинсов внутри кармана, который никто никогда ни для чего не использовал. О чем, блядь, он думает? Юджин, наконец, переместился, чтобы проверить мой левый и последний карман. — Юхтууу.

Юджин с триумфальным видом выхватил шприц, который я спрятал там, но побледнел при виде его.

— Вколи это в мой ад, — сказал я, мой язык высунулся, и я не мог заставить его вернуться обратно, поэтому я просто лизнул чертов пол, когда моя голова упала набок.

— Твой ад? — Юджин пискнул в замешательстве.

— Мой зззад, — я попытался произнести «з» получше.

— О, твоя задница, — сказал он, несколько раз моргнув, пока откупоривал шприц. — Я не люблю иглы.

— Не будь пупсиком, — прорычал я, и он снова повалил меня, наклоняясь, стягивая штаны, чтобы обнажить ягодицы. Он сильно уколол меня, и я зарычал, как зверь, заставив его слегка пискнуть, но он не убежал.

Противоядие медленно потекло по моим венам, и я задохнулся от облегчения, когда силы вернулись в мое тело, и вскочил на ноги. Моя правая рука врезалась в шкафчик, и я выругался от боли. — Мувивертукер, — мой язык все еще болтался у меня во рту, и я никак не мог втянуть его обратно.

— Спасибо, Хьюджин, — пробормотал я и помчался из комнаты, моя правая рука болталась рядом со мной, а джинсы сползли на задницу, поскольку Юджин наполовину стянул их.

Похоже, Райдер и Габриэль давно ушли, поэтому я натянул штаны, достал Атлас и в отчаянии позвонил Элис. Она не ответила, и я объявил в Фейбуке тревогу по всей академии, чтобы Минди нашли ее, так как паника охватила мое сердце.

Я позвонил Данте, но он тоже не ответил, звонок сразу попал на голосовую почту. — Танте! — кричал я в свой Атлас. — Где ты, ферт возьми? Позвони мне на Атлас, срочно, — я повесил трубку, заталкивая пальцем язык обратно в рот, но он тут же выскользнул обратно. — Давай, противоядие, делай свое дело.

Я добрался до общежития Вега и подбежал к нашей комнате, но там никого не было. Я бросился к окну, ища в небе Габриэля, но мой взгляд упал на огромную форму Дракона Данте далеко-далеко над Железным Лесом.

Я выскочил обратно в коридор с сердцем в горле и помчался вниз по лестнице так быстро, как только мог, спотыкаясь о свои ноги, которые никак не хотели работать, затем падая с лестницы, ударяясь обо все. Каждую. Блядь. Ступеньку. По пути вниз и вырываясь наружу на солнечный свет.

— Танте! — крикнул я, размахивая левой рукой, но он был слишком далеко.

Киплинги были передо мной на траве, все они раздевались и превращались в своих Грифонов. Огромное бронзовое тело Среднего Киплинга сияло на свету, когда он поднял свою большую орлиную голову к небу и расправил крылья.

— Подожди! — крикнул я, подбегая к нему и ныряя ему на спину. — Офтанови этого Дракона! — прорычал я, пиная его по бокам, и он издал возмущенный вопль, прежде чем я швырнул весь свой кошелек в его братьев, которые смотрели на меня с легким любопытством. В нем было более тысячи украденных аур плюс фотография бабушки какой-то девушки, так что я хорошо им заплатил.

Средний Киплинг взлетел в небо, и я крепко ухватился за него, пока он летел к моему лучшему другу вдаль так быстро, как только мог.

— Танте! — крикнул я, когда моя правая рука понеслась за мной по ветру. — Оффтанооовись! 

40. Райдер

Мы прибыли в конец улицы на краю Алестрии, где предательские члены Лунного Братства собрались возле старого заброшенного отеля, который возвышался над ними.

Свет струился по дороге в золотистом сиянии, которое казалось почти неестественным для этого времени суток. Клянусь, я почти мог различить звезды на лазурном небе, и все они собрались здесь, чтобы посмотреть на смерть Лунного Короля. Это была довольно большая аудитория для такого ничтожества, как я, но я полагал, что судьба Алестрии так или иначе изменится сегодня.

Я не планировал, что моя кровь нарисует новую судьбу для нашего города, но не мог сказать, что полностью исключаю такую возможность. Впрочем, я доверял Габриэлю. Возможно, он еще не видел решения, но он собирался его найти. Он всегда так делал. Я верил в него, ему просто нужно было найти веру в себя.

— Ты не собираешься бороться? — шипел Габриэль, когда мы затаились в тени, явно читая мои мысли.

— Нет, — признал я. — По традиции перед смертью меня должны лишить уз Братства. Скарлет устроит представление, — я посмотрел на него. — У тебя достаточно времени, чтобы увидеть выход, Большая Птица.

— Как ты можешь быть таким спокойным? — прорычал он, схватив меня за руку и не позволяя выйти за пределы тени. — Неужели ты даже не попытаешься убить кого-нибудь из этих засранцев?

— Если бы существовал способ избавиться от этой участи, ты бы уже увидел его, — мрачно сказал я, затем придвинулся ближе к нему. — И, может быть, это у тебя есть Зрение, Габриэль, но если ты думаешь, что я не могу прочитать часть будущего по твоим глазам, то ты ошибаешься. То, что мы здесь одни, означает, что Элис и остальные останутся в стороне от опасности. Иначе мы стояли бы здесь вместе, как армия, готовая сражаться и побеждать вместе. Поскольку это не так, я полагаю, это означает, что ты предвидел возможность смерти Элис, если она будет с нами.

Он опустил голову, кивнув в знак согласия.

— Хорошо, так давай же обеспечим безопасность нашей девочки, — прорычал я, затем подбородком указал на звезды над нами. — Посмотри вверх, Габриэль. Твои друзья здесь, в небе. Продолжай спрашивать их о путях выхода и не покидай меня, если только пребывание там не будет равносильно твоей смерти, — я вышел из тени, и Габриэль выругался, шагая вперед, чтобы держаться рядом со мной.

— Это безумие, — пробормотал он себе под нос, пока мы шли дальше по улице.

— Я никогда не утверждал, что я в здравом уме, — ответил я с извращенной ухмылкой.

— Почему ты не паникуешь? — прорычал он.

— Потому что я доверяю тебе, — сказал я сквозь зубы, глядя на взбудораженных Лунных впереди нас. Они предстали перед Скарлет, стоявшей на ледяной сцене, которую она сделала для себя перед разрушающимся старым отелем.

Они еще не заметили моего приближения, но я полагал, что это вопрос нескольких секунд.

— Ты просишь меня спасти тебя, когда я не могу, — прорычал он, его ужас был понятен, и было странно думать, что кто-то, кроме Элис, так сильно заботится обо мне.

— Немного веры, Габриэль, — поддразнил я.

— Мы прорвемся в Академию Авроры в течение этого часа! — воскликнула Скарлет под одобрительные возгласы. — Мы поставим короля-предателя на колени и заставим его заплатить за свои преступления против нашего народа!

— Не нужно охотиться на ведьм, Скарлет! — воскликнул я, и все взгляды обратились ко мне, заставив Габриэля выпрямиться и шагнуть ближе ко мне, словно он был моим звездным Хранителем. Я широко раскинул руки. — Ты хочешь мою корону, тогда сразись со мной за нее, фейри на фейри.

Издевательский смех прокатился по толпе, и Скарлет с усмешкой посмотрела на меня, положив руки на бедра. Она была одета в облегающий кожаный костюм, ее темные волосы развевались на ветру. Что за гребаная сука.

— Предатели не получают такой любезности, — пренебрежительно сказала она, пытаясь замаскировать собственную трусость, затем махнула рукой своим последователям. — Схватите его и Провидца!

Прилив предательских Лунных устремился ко мне, и я остановился на месте, когда они окружили меня, не сопротивляясь, когда двое из них схватили меня за руки, но я отметил их, бросив на них взгляд, который ясно дал понять, что я обещал им смерть, когда вырвусь отсюда.

Габриэль окатил пару засранцев водой, когда они приблизились, чтобы схватить его, но неизбежность в его взгляде заставила его зарычать и сдаться. Его глаза остекленели, когда четверо фейри завели его руки за спину, а толпа сомкнулась вокруг меня и потащила к Скарлет. Толпа начала издеваться над нами и бросаться на меня и Габриэля, хотя у нас не было ни единого способа дать отпор. Это было чертовски отвратительно.

Я бросил два тонких клинка в ладони и стиснул челюсти, не сводя взгляда с этой лживой суки, которая годами была крысой в моей банде. Она нашептывала мне ложь на ухо, когда я сбежал от Мариэллы, говорила, что Лунные были там, чтобы увидеть, как моего отца убили Оскуры, а потом сожгла письмо, которое должно было стать началом мира между бандами, вместо того, чтобы передать его мне, как она должна была сделать. Сколько людей погибло из-за ее действий? Ей было за что ответить, и я не собирался позволить ей пережить этот день, даже если у звезд были другие планы.

Меня потащили в переднюю часть толпы, чтобы я встал перед Скарлет на ее сцене, и она наблюдала за мной, нахмурившись.

— Наложите защиту вокруг нас! — приказала она своим последователям. — Никто не уйдет отсюда, пока Лунный Король не падет!

Раздалось дикое ликование, и в воздух взметнулись руки — все они направили магию на купол заслона, который окружил всю площадь и гарантировал, что никто не сможет войти или выйти.

И это меня вполне устраивало.

Я смотрел на женщину, которой когда-то доверял больше, чем кому-либо другому, и успокаивался от осознания того, что только один из нас сегодня уйдет отсюда живым. Она ослепила меня ненавистью к Оскурам и подогрела мою вражду с Данте, но в итоге моим истинным врагом оказалась крыса в моем собственном гнезде. Если кто и должен был стать моим Астральным Противником, так это она.

Меня вытащили на сцену, и я уже собирался броситься на Скарлет с клинками в руках, когда Габриэль крикнул мне: — Не надо!

Я стиснул челюсти, расщепляя клинки в своих ладонях, видя свою смерть в его глазах так же ясно, как и все остальное. Затем я позволил ублюдкам связать мне руки за спиной, и они повернули меня лицом к толпе. Габриэля оттащили на другой конец сцены и поставили на колени, а два мудака набросились на него с кулаками, избивая и разбивая ему губу. Мое нутро сжалось от этого, и я отметил каждого предателя здесь, пообещав им смерть за это.

Скарлет подошла к Габриэлю, схватила за челюсть и повернула его лицо ко мне.

— Как мило, что ты пришел посмотреть на смерть своего парня, — сказала она ему, и насмешливый смех раздался вокруг нас, заставив мою верхнюю губу скривиться.

— Он не мой парень, — насмешливо сказал я, и Скарлет посмотрела на меня с ухмылкой. — Он мой брат в законе.

Они только сильнее рассмеялись, но я поднял подбородок выше, зная, что нашел что-то более чистое и реальное, чем они когда-либо смогут найти. У меня была семья, жизнь, и они могли содрать кожу с моих костей, но ничто не могло отнять это у меня.

Габриэль в отчаянии покачал головой, и я перевел взгляд на Скарлет, когда она, размахивая руками, вернулась ко мне, а ее трусливый прихвостень крепче сжал мои руки. Не то чтобы я боролся. И что бы они ни делали, я не собирался плакать или умолять о жизни. Я был гребаным Лунным Королем.

Скарлет создала в руке ледяное лезвие и зажала мою рубашку в кулак, прорезав ее середину и оторвав от моего тела.

— Я занятый мужчина, милая, — сухо сказал я. — А ты немного старая и дряхлая на мой вкус.

— Заткнись, — огрызнулась она и прижала кончик ледяного лезвия к лунному символу чуть ниже моей ключицы. Она вонзила свой нож в него, и я даже не вздрогнул, когда кровь хлынула мне на грудь. — Предатель, — шипела она мне в лицо.

— Я уже знаю твое имя, — холодно ответил я. — Тебе не нужно напоминать мне.

Она плюнула мне в лицо под одобрительные возгласы, и я скривился, почувствовав, как скользкая слюна потекла по моей щеке. Я посмотрел на Габриэля, моя челюсть заскрипела, пока я ждал, что звезды дадут ему ответ, но он просто растерянно смотрел на меня, и я старался не думать о том, что я не украл последний момент с Элис. Может быть, я действительно был в жопе.

Не думай так. Габриэль найдет выход.

— Подойди сюда, Кларенс, — Скарлет подозвала мудака без бровей ближе и взяла его руку, положив ее на метку, которую она вырезала на моей груди. — Выжги это из его плоти.

Под его ладонью вспыхнуло тепло, и Лунные закричали мне, а я бесстрастно смотрел на Скарлет, когда обжигающая боль охватила меня. Моя кожа плавилась под его рукой и уничтожала чернила, которые там были. Я питался болью, мои запасы силы росли, а губы Скарлет подергивались в разочаровании.

— Поставить его на колени, — прорычала она, и кто-то ударил меня по ногам, а две пары рук навалились своим весом на мои плечи. Я упал на ледяной пол под собой и ждал, какую же пытку она для меня приготовила. Что бы это ни было, я не сломаюсь. В этом мире не было такой физической боли, которую я не вынес бы.

— Делай все, что в твоих силах, — передразнил я ее. — Но ты никогда не услышишь моего крика.

Она наклонилась так, что оказалась нос к носу со мной, ее глаза были полны жаждущего власти безумия и извращенной ненависти, предназначенной только для меня.

— Ты можешь не кричать, Райдер Драконис. Но ты почувствуешь больше боли, чем когда-либо в своей жизни. И когда наш народ увидит, как расплачивается их король-предатель, ты умрешь самым кровавым способом, который я только могу придумать.

При этих словах во мне появился первый признак страха. Поскольку я смотрел на Габриэля в поисках ответа, которого у него все еще не было, мои сомнения поднялись и начали топить меня.

Я не боялся за свою смертность. Но я боялся упустить возможность жить той жизнью, которой я едва начал жить. Лишиться Элис.

Прости меня, детка.

Скарлет нанесла первый удар по мне, ее костяшки пальцев с треском врезались в мое лицо и рассекли внутреннюю сторону щеки, так что кровь полилась на язык.

Я почувствовал, что звезды смотрят на меня, кажутся ближе, чем когда-либо прежде. И я подумал, действительно ли они пришли сюда только для того, чтобы увидеть мою смерть. 

41. Элис

Ветер хлестал мои волосы, электричество потрескивало по коже, а Данте летел быстро и стремительно, проносясь над фермами за пределами академии и забирая мою боль и печаль, пока я теряла себя в этом моменте.

Это была захватывающая поездка, Данте доводил себя до предела и заставлял мое сердце биться от адреналина при каждой петле и повороте, когда он рассекал воздух с грацией и мощными взмахами крыльев.

Небо над нами было голубым и бесконечным, и я могла сказать, что Данте прилагал все усилия, чтобы не вызвать бурю сегодня, позволяя мне чувствовать тепло солнца на коже, пока мы мчались по небу.

Я крепко держалась за огромные шипы на его спине, используя свою магию воздуха, чтобы не упасть, когда моя хватка подводила меня, что происходило все чаще и чаще, чем сильнее он меня толкал.

Это был рай. Свобода. Сила. И я нуждалась во вкусе этих вещей, как умирающее дерево, оставленное голым в пустыне. Последние несколько дней для меня были лишь болью и горем. Я почти не ела. Не хотела разговаривать. После того, как Габриэль нашел меня в лесу и они вернули меня в общежитие в ту ночь, когда я потеряла всякую надежду найти брата живым, мне хотелось только лежать в постели и плакать обо всем, что я потеряла.

Они не оставляли меня одну ни разу после того, как нашли меня, и все четверо не только не препирались, но и работали вместе, заботясь обо мне. Они уговаривали меня вернуться к еде, потом еще немного поговорить, и наконец сегодня Данте убедил меня отправиться на эту прогулку. И, черт возьми, я нуждался в этом. Даже больше, чем я могла себе представить.

— Элис! — донесся до моего слуха далекий, но решительный крик на короткое мгновение. Но когда я повернулась, чтобы попытаться найти источник зова, Данте перевернулся на бок, и я закричала, падая с его спины и с бешеной скоростью несясь вниз к земле.

Данте пронесся подо мной, чтобы поймать меня снова мгновение спустя, и зов во второй раз донесся до моих ушей, заставив меня сосредоточиться на моих дарах, пока я крутилась на спине Данте.

Мои глаза расширились, и удивленный вздох смеха сорвался с моих губ, когда я заметила Леона, яростно машущего руками и выкрикивающего мое имя на спине запыхавшегося Грифона.

— Элис! — снова крикнул Леон, и, прислушавшись, я уловила нотку паники в его голосе, которая украла мое веселье и вонзила кинжал страха в мое нутро.

— Разворачивайся, Drago, — крикнула я Данте. — Мы нужны Леону.

Данте повернул свою чешуйчатую голову, чтобы посмотреть на меня, его взгляд переместился на Грифона, который выглядел так, будто он испытывал серьезные трудности в полете под весом Леона, и он резко развернулся.

Данте метнулся к Грифону, распахнул крылья и проскользнул под ним достаточно медленно, чтобы Леон успел спрыгнуть к нам.

Он тяжело приземлился, перекатываясь по темно-синей чешуе Данте, и я схватила его за руку, прежде чем он успел перевернуться на спину и упасть на крыло.

— Что, черт возьми, с тобой случилось? — спросила я в шоке, мое нутро сжалось от страха, когда я заметила засохшую кровь, покрывшую его рубашку и лицо.

— Ничего, — задыхался Леон, поднимаясь на ноги. — Это подделка — розыгрыш — крыса нашла меня — пырнула в задницу — упал с лестницы — ударился о каждую ступеньку — исцелился — не суть, — я потянулась к нему, хмурясь в замешательстве, когда дернула его на место позади себя.

Грифон привлек мое внимание: он поднял свою орлиную голову, прокричал прощание, затем повернул обратно в сторону академии, его львиный зад выглядел так, будто он бежал в воздухе.

— Мы нужны Райдеру, — вздохнул Леон. — Габриэль видел, как он умер. Он сказал, что из этого нет выхода, а потом Райдер сказал, что пойдет и встретится с этим сам. Я прятался в раздевалке и услышал их, но они ушли так быстро, что я не смог их остановить, потому что в тот момент меня как бы парализовало, но потом все наладилось, потому что там был Юджин, тогда я решил найти тебя, чтобы мы могли помочь, — сказал он в беспорядочном потоке слов.

— Габриэль сказал, что из этой судьбы нет выхода? — я вздохнула, мои глаза расширились от страха.

— Райдер взял его с собой. Он сказал, что верит, что он увидит что-то, какой-то способ выжить. Но я боюсь, Элис. Гейб был так чертовски резок, и я могу сказать, что он не верит в это.

Данте громко зарычал, звук был полон страдания, когда он развернулся и начал стремительно лететь в сторону города, используя связь, которую мы все чувствовали друг с другом, чтобы выследить Райдера и Габриэля.

Леон обхватил меня руками за талию, крепко прижав к себе, а его рот припал к моему уху. — Мы изменим эту судьбу, маленький монстр, — прорычал он. — Я ни за что на свете не позволю своему брату в законе умереть.

Я кивнула, не доверяя своему голосу в этот момент, но я отвлеклась от этого ужасающего предчувствия и сосредоточилась на том, что мне нужно было сделать.

— Ты можешь пополнить свою магию от солнца, пока мы летим? — спросила я Леона, и он понял, о чем я спрашиваю, еще до того, как мне пришлось произнести это по буквам.

— Я понял тебя, маленький монстр, — он прижал свое запястье к моему рту, и я вонзила в него свои клыки, глубоко впиваясь в его горячую силу и наполняя свои резервы до краев, пока мы мчались к нашей цели. Я не знала, что мы там найдем, но знала, что буду готова к бою.

Когда моя энергия пополнилась, я залечила рану на запястье Леона и забрала у него рубашку, когда он разорвал ее, чтобы солнце смогло найти больше его плоти и зарядить его источник энергии.

Еще через несколько минут Данте нырнул вниз, и мои глаза расширились, когда я увидела собравшихся членов Лунного Братства, все они кричали и жаждали крови, окружив Райдера на ледяной сцене.

Мой Василиск был окровавлен и избит, его прекрасная, покрытая шрамами плоть была рассечена и кровоточила, а Скарлет Тайд вела толпу против него, позволяя им резать и бить его, как им вздумается.

Габриэль угрожающе рычал на нее со своей позиции слева от них, его руки были связаны за спиной, а лицо и грудь были в крови от побоев.

Некоторые из собравшихся членов Братства повернулись и заметили наше приближение, их крики тревоги донеслись до нас, когда мы подлетели ближе, и я поставила вокруг нас воздушный щит, прежде чем кто-то из них успел направить на нас свои силы.

— Не обращайте внимания на Штормового Дракона! — крикнула Скарлет, мои одаренные чувства уловили ее слова, и мое сердце оборвалось, когда мой взгляд встретился со взглядом Райдера, его глаза были полны сожаления и извинения. Он верил, что умрет здесь. Но к черту это. — Защитные барьеры не ослабнут, — продолжала Скарлет. — Они не смогут пройти сквозь них. К тому времени, как они проникнут внутрь, предатель будет уже давно мертв!

Когда эти слова вырвались из ее уст, я потянулась к ним своей силой, ощущая купол энергии, который окружал их, понимая, что она знала о нашем приходе и была готова к нашему появлению. Но я ни секунды не верила, что они будут достаточно сильны, чтобы не пустить моего Дракона.

— Уничтожь их, Drago! — крикнула я, и Данте зарычал, когда молния вырвалась из его пасти, обрушившись на купол магии, призванный не пустить нас внутрь, и заставив все вокруг засветиться голубым светом, а вслед за этим раздался сильный раскат грома.

Члены Лунного Братства испуганно закричали. Они знали, что с ними случится, если эта молния проникнет сквозь их защиту, и это был лишь вопрос времени.

— Держись, Шрам! Мы идем за тобой! — крикнул Леон сзади меня, вскидывая руки и бросая в купол огненный взрыв, который заставил его дрожать и мерцать, пока Лунные под нами боролись за сохранение своей магии.

— Давайте покончим с этим, — крикнула Скарлет. — Правление Лунного Короля закончилось. Да здравствует королева!

Она надвигалась на Райдера с парными ледяными клинками в руках, а я кричала ей о своем неповиновении, в то время как Данте разворачивался, делая очередную атаку, и чуть не врезался в заброшенный отель, который стоял рядом с собравшейся толпой.

Я впилась рукой в руку Леона, барьеры вокруг моей силы исчезли, как только он опустил свои, и я вогнала всю силу своей магии в его плоть, задыхаясь от столкновения нашей магии. Леон вскинул свободную руку и снова обрушил на защиту пламя инферно, объединенная мощь нашей силы заставила пламя гореть синим жаром, который лизал мою кожу даже здесь, наверху.

В тот же миг Данте издал рев, от которого гром над головой стал казаться приглушенным, а молнии, вырвавшиеся из него, могли соперничать с силой самих звезд.

С огромным грохотом заслоны взорвались под мощью нашей совместной атаки, и Лунные, стоявшие на краю толпы, были уничтожены еще до того, как поняли, что их поразило.

Данте повернул голову, направляя мощный заряд через их ряды, а затем отводя его от места, где оставались связанными Райдер и Габриэль.

Но прежде чем он успел взорвать своей силой еще больше членов Братства, Скарлет подняла руки в нашу сторону, и огромное ледяное копье с ужасающей скоростью устремилось к нам.

Я выдернула свою руку из руки Леона, пытаясь бросить новый воздушный щит, прежде чем он успел ударить, хотя знала, что опоздала.

Данте рванулся в сторону, пытаясь избежать удара, но он был слишком велик и недостаточно быстр, чтобы избежать его.

Данте зарычал в агонии, когда копье пробило его правое крыло, сбив нас с курса и оставив меня и Леона цепляться за его спину, чтобы избежать смерти.

Вся мощь молнии, которая все еще лилась изо рта Данте, ударила в здание слева от нас, пока он пытался восстановить контроль, и раздался огромный бум, когда все здание зловеще задрожало.

Мне удалось восстановить равновесие, я с криком бросилась к кровоточащему, сломанному крылу Данте и зацепилась руками за край раны, пока он пытался удержать нас в воздухе.

Целительная магия хлынула из меня потоком, отыскивая и залечивая рану так быстро, как я только могла, и за секунду до того, как мы могли разбиться, Данте успел выпрямиться. Его когти чиркнули по земле, прежде чем он сильно ударил крыльями, с ревом взмывая в небо. Но я не удержалась на месте и с испуганным криком скатилась с его спины.

Я вскинула руки, поймала себя с помощью магии воздуха и приземлилась на ноги как раз в тот момент, когда Леон с боевым кличем прыгнул за мной вниз.

Данте продолжал подниматься в небо, бросая вызов, а буря над головой набирала силу, и в воздухе потрескивало статическое электричество.

Я покрутилась на месте, пытаясь сориентироваться, подняла руки, и мои пальцы начало покалывать от магии. Но когда мой взгляд упал на Райдера и Габриэля через разделявшее нас пространство, я закричала от ужаса.

Здание, в которое Данте ударил своей молнией, рушилось. Казалось, что оно падает в замедленной съемке в сторону моих королей, Скарлет и остальных Лунных подонков, которые поддерживали ее в этом.

Я начала бежать в их сторону, но Леон поймал мою руку прежде, чем я успела пошевелиться, заставив меня остановиться, прежде чем я успела убить себя.

В следующее мгновение здание рухнуло с оглушительным грохотом, раздавив всех на своем пути.

— Райдер! — закричала я. — Габриэль!

Я вырвала руку из хватки Леона, взлетая вверх и преодолевая обломки и кашляя от огромного облака пыли, которое поднялось вокруг меня в результате разрушения.

Кирпичи под моими ногами внезапно сдвинулись, и я рухнула на задницу, когда один из Лунных ублюдков использовал свою магию земли, чтобы подняться из-под обломков.

Я вскинула руки, отбрасывая его от себя порывом ветра, и он перевернулся в воздухе, заскулил, превратившись в золотого Пегаса, и обратил на меня яростный взгляд.

Но прежде чем он смог наброситься на меня, молния разорвала скалы между нами, и Данте с неба бросил вызов, на который Пегас ответил яростным воем, а затем повернулся и полетел за моим Драконом.

Я в страхе наблюдала, как все больше Лунных, избежавших столкновения со зданием, превращаются в летающие Ордена. Они поднялись в небо вслед за Данте, преследуя и используя свои Орденские дары, чтобы атаковать его сзади. Но когда он снова зарычал, обрушивая на них молнии, я поняла, чего он хочет от меня.

Я поднялась на ноги, спотыкаясь на неровных обломках, и, используя связь со своими королями, определяя, где находятся Габриэль и Райдер. Я все еще чувствовала их, поэтому надеялась, что они живы. Мне просто нужно было вытащить их, исцелить. Все будет хорошо. Я должна была верить, что так и будет, иначе я действительно сломаюсь.

Рука схватила меня за локоть, и Леон поддержал меня, его золотые глаза светились беспокойством. — Я пойду за Гейбом, а ты найди Райдера, — сказал он. — Но будь начеку, маленький монстр.

— Ты тоже, — вздохнула я, мои губы коснулись его губ в легком прикосновении, прежде чем я бросилась прочь от него вверх по огромному кургану обломков, следуя за тягой связи, которая приведет меня к моему Василиску.

Я опустилась на колени на вершине разрушений, используя магию воздуха, чтобы развеять облако пыли, и начала копаться в кирпичах, призывая имя Райдера. Мои ногти слоились и кровоточили, когда я отбрасывала все больше и больше камней от себя, используя свои дары силы и скорости, чтобы сделать это быстрее. Но их было так много. И как бы я ни хотела отрицать страх, поднимающийся в моей груди, я просто не могла понять, как они могли выжить, будучи зажатыми под всем этим. Их руки были связаны, они не могли использовать свою магию, чтобы спастись, так как же они могли остаться в живых среди этой разрухи?

Но я не собиралась сдаваться. Никогда. Поэтому я стиснула зубы и задвигалась еще быстрее, копая, сражаясь и моля все звезды на небе о чуде. Потому что он не мог умереть сегодня. Я не могла позволить ему. Я и так потеряла слишком много, а у Райдера даже не было шанса жить по-настоящему. Он пережил так много, что судьба не могла быть настолько жестокой, чтобы украсть его до того, как он привыкнет к вкусу счастья на своем языке.

Он не умрет сегодня.

Не умрет. 

42. Данте

Я повел банду Пегасов, Грифонов, Гарпий и прочих летающих тварей, поднявшихся в небо вслед за мной, вглубь города. Я держался низко, кружа влево и вправо по улицам и используя здания как укрытие от магических взрывов, выпущенных в меня.

Золотой Пегас мчался за мной по пятам и вонзил свой острый рог мне в бок. Я зарычал от злости, набрал скорость и резко вильнул хвостом в сторону, врезавшись в Пегаса и отправив его в стену. Он умер от удара, из него вырвался блеск, струи крови окрасили стену в красный цвет, и он рухнул на землю. Мое сердце забилось сильнее от победы, но я еще не выбрался из засады.

Гарпия с криком полетела за мной, приземлилась мне на спину и вонзила что-то острое между чешуйками. Я яростно зарычал и послал взрыв электричества по позвоночнику, который мгновенно убил ее, и она упала с моей спины, сильно ударившись об улицу внизу.

Группа позади меня отступила назад, когда с конца моего хвоста предупреждающе сверкнула молния, и они поняли, что трогать меня — очень плохая идея.

Я резко повернул вниз по другой улице, мои крылья пасли крыши домов, а тело было тенью на земле внизу, заставляя фейри кричать и бежать в укрытие, когда я пролетал над головой. Мне нужно было вернуться к Элис, убедиться, что она в безопасности. Но я не собираюсь тащить с собой ни одного из этих stronzos.

Я заметил впереди мост, пересекающий реку, и полетел к нему все быстрее и быстрее, когда меня осенила идея.

Копье вонзилось мне в спину, и я зарычал от злости, прежде чем другое попало в мою лапу. Я взмахнул крыльями, рванул по дороге и оценил щель под мостом. Там будет тесновато, но я справлюсь. А если они последуют за мной, то влетят прямо в мою ловушку.

Я вилял вправо и влево, чтобы избежать копьев, брошенных в меня группой Гарпий, а мой хвост проделывал огромные дыры в зданиях, врезаясь в них.

Я зарычал, когда синий Пегас пролетел у меня под брюхом, и замахнулся на него когтями, когда он попытался проткнуть меня своим рогом. Он летел быстрее, целясь мне в горло с яростным воем, и как только он приблизился достаточно близко, я наклонил голову вниз и зажал его между челюстями, взмахнув головой и отправив его в полет в здание рядом со мной достаточно сильно, чтобы добить. Я нацелился на мост впереди, отсчитывая секунды до его достижения.

Tre, due, uno…

В последнюю секунду я опустился ниже, сложив крылья и пролетев под мостом, как раз в тот момент, когда над головой пронесся поезд, громко просигналив, перекрыв врагам путь полета и заставив их следовать за мной под мостом.

Я помчался на другую сторону, затем резко подтянулся, хлопая крыльями, чтобы как можно быстрее набрать высоту, а затем перевернулся обратно вниз, чтобы оказаться лицом к воде. Я обратился к буре в своей душе, используя ветер и поднимая воду огромной волной, как раз в тот момент, когда летающие Ордена выскочили из-под моста.

Волна обрушилась на них, когда надо мной в облаках прогремел гром и хлынул дождь. Когда все они ушли в глубины реки, я разжал челюсти и выпустил молнию, которая потрясла меня до самых костей. Вспышка электричества пронеслась по воде, мгновенно убив каждого из них, и их тела всплыли на поверхность, словно бревна.

Я ревел от победы, вздымая грудь, целая толпа фейри в ужасе наблюдала с улицы, как я взлетел в небо и помчался обратно к Элис и mio amicos.

Я яростно летел обратно к зданию, которое я случайно снес на улице, страх сковывал мое сердце из-за возможности того, что я убил своих братьев. Но они были сильными, и оба были Элементалями земли. Возможно, они действовали достаточно быстро, чтобы спастись. Может быть, Леон и Элис уже нашли их.

Когда я вернулся к разрушениям, я обрушил дождь на поднимающуюся пыль, чтобы очистить обзор обломков, охотясь за любыми признаками mia famiglia. Паника сжимала мое сердце, и я молился звездам, чтобы они уберегли их всех.

Я заметил Леона, который рылся в завалах в поисках моих братьев, затем Элис на дальней стороне холма обломков, которая тоже искала их.

Мой взгляд вдруг зацепился за какое-то движение чуть дальше от нее, где перегруппировывались выжившие Лунные, и моя кровь превратилась в лед, когда Скарлет появилась из-под обломков, вытаскивая из-под кирпичей полубессознательного Райдера, и мое сердце сжалось от паники.

Он был окровавлен, избит, слаб, и на лице Скарлет была самодовольная улыбка, пока она тащила его за собой с яростной решимостью. Лунные сгруппировались вокруг них, и я зарычал, чтобы предупредить Элис, заставив ее перевести взгляд на меня в небе.

Я с ревом бросился вперед, намереваясь вырвать Райдера прямо из рук этой сучки, но окружавшие ее фейри ополчились на меня, обстреливая меня магией в виде свирепых взрывов, которые заставили меня отклониться в сторону и взмахнуть крыльями, чтобы набрать высоту.

Оглянувшись через плечо, я увидел, что Элис тоже попыталась броситься к нему, но все остальные члены Братства поспешили отогнать ее.

Скарлет приказала двум мужчинам привязать веревки к запястьям Райдера и поднять его на руках к статуе Кентавра, которая каким-то образом все еще стояла среди обломков разрушенного мной отеля.

Ужас пронесся по моему телу, когда Скарлет приблизилась к Райдеру с ледяным лезвием в руке, а когда я посмотрел на Элис, то увидел, что вокруг нее собралось еще больше Лунных.

Я зарычал от злости, когда кучка Лунных заметила меня, и еще больше летающих Орденов сместились и взлетели, готовясь сражаться со мной и держать меня подальше от людей, которых я люблю. Я мысленно выругался, спускаясь вниз, чтобы перехватить их, отчаянно пытаясь добраться до Райдера и помочь ему. Но когда они столкнулись со мной, нанося мощные удары магией, я потерялся в собственной битве и с ужасом понял, что могу опоздать. 

43. Элис

Я бежала по наваленным кирпичам, уворачиваясь то влево, то вправо, пока все новые и новые члены Лунного Братства появлялись из-под обломков разрушенного здания и начинали обстреливать меня своей магией, пока я пыталась добраться до Райдера.

Он был привязан к статуе Кентавра, стоявшей рядом со Скарлет, его руки были широко раскинуты, а ноги просто касались пола.

Скарлет наблюдала за мной, ее глаза сузились, а уголок рта перекосила ухмылка, когда она заставила быка-мужчину разжать челюсти Райдера.

— Райдер! — закричала я, и его ярко-зеленые глаза повернулись ко мне, тысяча слов наполнили его взгляд, когда он смотрел, как я борюсь за него.

Но Скарлет не собиралась давать мне времени на это.

Волна огня ударила в мой воздушный щит, и я была вынуждена опуститься на одно колено, пытаясь сохранить магию. Я зарычала от ярости, когда Скарлет подняла клинок и направила его в открытый рот Райдера, пока он боролся со своими узами.

— Райдер! — закричала я, мой голос дрожал, а сердце бешено колотилось от отчаянной необходимости добраться до него, в то время как дождь, вызванный бурей Данте, обрушивался на нас.

Скарлет дотянулась до его рта и диким взмахом своего клинка отрезала ему язык, со смехом отбросив комок плоти от себя, и серебряная вспышка от пирсинга Райдера отразилась в свете, когда он упал на землю.

Я закричала так громко, что это разрывало мне горло, и моя концентрация нарушилась настолько, что сука с магией воды разбила мой щит.

Поток ледяной воды отправил меня в полет на землю, моя щека разбилась о кусок битого кирпича, и боль ослепила меня, когда кровь хлынула по моему лицу.

Не успела я оправиться от агонии раны, как вокруг моих рук образовался лед в виде толстых и несокрушимых комков, и я задохнулась, когда моя магия была заблокирована. Сука, которая победила меня, закричала в триумфе, запустила руку в мои волосы и бросила ледяной клинок в свою руку, который она прижала к моему горлу.

Мой взгляд встретился со взглядом Райдера, когда кровь хлынула из его рта, заливая челюсть и окрашивая его в красный цвет. Данте был вынужден улететь дальше от нас, и его шторм унесся вместе с ним, дождь расступился, оставив мой взгляд на человека, которого я люблю.

Мое сердце словно замерло, когда я увидела нашу смерть в глазах Райдера, паника впилась в мои внутренности, когда я поняла, что это конец. Не только для него, но и для меня.

Я всегда знала, что то, чего я хотела достичь, поступив в Академию Авроры, может стать моей смертью. Но когда я стояла на коленях с лезвием, прижатым к горлу, и мои легкие расширялись от последнего вздоха, все, чего я хотела, — это больше времени. Я обрела столько любви, пока пыталась бороться со своим горем. В самом темном месте четверо мужчин, которых я когда-то подозревала в самых ужасных преступлениях, пришли, чтобы привести меня к покою и свету. Я еще даже не успела почувствовать его вкус, и когда я осознала, что мне уже дано все, что я смогу взять от этого мира, я поняла, что этого недостаточно.

— Я люблю тебя, — вздохнула я, не сводя глаз с Райдера, но слова мои предназначались всем моим королям. Потому что это была единственная истинная вещь, которой я владела. Моя любовь к ним была слишком велика и слишком сильна, чтобы умереть здесь, со мной. Она должна была вырваться из моего тела и улететь по ветру. Она никогда не будет заключена в клетку, никогда не будет привязана, никогда не будет контролироваться. Я любила их, они были мне нужны, и я жаждала их еще больше. Но если это все, что у меня было, то по крайней мере на короткое время я узнала, что такое быть любимой ими, и это был величайший подарок, который звезды могли мне сделать. Я только жалела, что не могу украсть еще немного этого.

— Стой! — закричала Скарлет, когда эта сука всадила свой нож еще сильнее, моя кожа разошлась, и по шее покатилась струйка крови. — Она моя. Я хочу, чтобы шлюха, из-за которой все это произошло, смотрела, как я убиваю ее партнера, а потом я собираюсь выпотрошить ее сама.

Райдер что-то крикнул, но из-за обрубка, который когда-то был его языком, никто не смог разобрать его слов, пока Скарлет не ударила его сзади, чтобы он замолчал.

— У меня есть подавитель Ордена! — крикнул какой-то придурок, выбегая вперед и глядя на истекающего кровью Райдера с голодом в глазах, а затем перевел взгляд на меня. — Давайте убедимся, что его шлюха Вампирша не сможет никого укусить.

Скарлет открыла рот, выглядя так, будто собиралась протестовать против того, что кто-то еще вмешивается в ее планы, но потом она просто кивнула, и на ее лице снова появилась жестокая ухмылка. Я сузила глаза, давая ей понять без слов, что собираюсь разорвать ее на куски за это, если у меня появиться хоть малейшая возможность.

Я зашипела от злости, когда игла вонзилась в мою шею, и через несколько секунд мои дары были отняты у меня, оставив меня слабой и еще более уязвимой перед ними. Но это не остановило бы меня. Если у меня будет возможность, я убью их всех.

Мой взгляд устремился к небу, где грозовые тучи то и дело вспыхивали молниями, но Данте все еще не возвращался за нами. Очевидно, его собственная битва удерживала его вдали, но я знала, что он вернется за нами, как только сможет. Возможно, все, что мне нужно было сделать, это потянуть время.

Скарлет, похоже, думала о том же, и она повернулась, чтобы крикнуть своим последователям, подняв свой окровавленный нож над головой, как трофей.

— Кто хочет увидеть, как король-предатель истекает кровью? — крикнула она.

Толпа Лунных прокричала свое одобрение в небо, и я попыталась подняться на ноги, но сука, державшая меня, только добавила еще больше льда вокруг моих ног и живота, чтобы полностью обездвижить меня.

Скарлет снова повернулась к Райдеру, ее глаза горели от возбуждения, пока она держала лезвие, направленное ему в живот, и смотрела прямо на него.

— Последние слова? — издевалась она, прекрасно зная, что он не может ответить.

Райдер уставился на нее, выкрикивая что-то непонятное, оглядывая окружающих членов Братства, словно отчаянно ища среди них союзника, и глазами умоляя их выступить против этой суки и поддержать своего короля.

Когда его взгляд встретился с моим, Скарлет сильно вогнала нож, и я закричала, подавшись вперед и борясь со льдом, который сковывал меня всеми силами, но он не сдвинулся ни на дюйм.

Скарлет рассмеялась и вонзила нож снова. И еще раз. Снова и снова, пока крови не стало так много, что, казалось, весь мир окрасился в красный цвет, окрасив и ее, и его, и всех, кто стоял достаточно близко к ним.

Данте заревел в небесах, когда мое сердце разорвалось на миллион мелких кусочков, а я выкрикивала имя Райдера в отчаянной мольбе, чтобы он не покидал меня.

Скарлет выронила кинжал и повернулась к одному из мужчин рядом с ней, когда небо озарилось молнией и Данте вырвался из облаков над головой.

Мужчина протянул ей тяжелый топор, и она покрутила его в руках, громко смеясь, когда приложила его к шее Райдера, а затем отбросила назад.

— Нет! — закричала я, и зеленые глаза Райдера поднялись к моим, его взгляд был полон боли и сожаления, которые разрывали меня на части.

— Да здравствует король! — крикнула Скарлет, размахивая топором со всей силой, и крика, который вырвался у меня, было достаточно, чтобы разорвать весь мир на части и призвать звезды с неба, когда я наблюдала, как голова Райдера отделяется от тела.

Она катилась и подпрыгивала по груде обломков, и вся моя вселенная взорвалась, когда голова Райдера остановилась передо мной, в его безжизненных глазах отражалась буря над головой, а я боролась со льдом, сковывающим меня, и кричала так сильно, что была уверена, что он может услышать меня в загробном мире.

Моего прекрасного, храброго, сильного мужчины больше нет. Его жизнь была слишком короткой и прожита с такой болью. Он был моей душой, моим сердцем, моей мучительной агонией и одной из самых глубоких любовей, которые я когда-либо знала. И когда мои крики горя и боли продолжали доноситься до небес, я поняла, что от этого горя мне никогда не оправиться.

Райдер Драконис мертв. И мой мир больше никогда не будет наполнен его светом. 

44. Леон

Я в отчаянии копался в кирпичах, зовя Габриэля. Я не мог разглядеть ничего, что происходило за наваленными обломками справа от меня, но Лунные все кричали и были в ярости где-то рядом. Я только молился, чтобы это не было связано с их победой в этой битве.

— Гейб! — крикнул я, чувствуя, как его связь со мной становится все ближе и ближе, пока я искал его. — Гейб, где ты? — прорычал я, перебрасывая через плечо огромные куски камня, прокладывая себе путь в глубину разрушающейся кладки.

Я не собирался паниковать. Мне просто нужно было сосредоточиться и найти мою Гарпию. Если он в сознании то, увидит, как я его ищу. Он бы знал, что его Лев приближается.

— Держись, Гейб! — позвал я, яростно копая, мои руки были в крови, а зубы стиснуты, пока я боролся, чтобы освободить его.

Сквозь массу кирпичей я увидел черное перо, и мое сердце забилось от облегчения и ужаса, я стал копать еще яростнее, нашел одно скрученное, сломанное крыло, прежде чем увидел окровавленную руку в глубине завала. Данте пронесся надо мной, и дождь обрушился на мою спину, смывая пот и грязь с моего тела, пока я старался освободить Гейба так быстро, как только мог.

Я осмотрел его татуированную грудь и порезы по всему телу, а затем стал разгребать завалы у его головы. Он стонал в агонии, его конечности были вывернуты, а лицо изрезано до неузнаваемости.

— Я здесь, Гейб, я здесь.

— Не называй меня… Гейб, — прохрипел он, а затем потерял сознание.

Я оттолкнул последние кирпичи, вытащил его из этой катастрофы на руках и положил ладони на его разорванную плоть, с мучительным криком. Я вливал свою магию в его тело, страх охватил меня от того, что он был неподвижен, но моя сила зацепилась за его силу, и я начал исцелять его. У него было так много ран, что я не знал, с чего начать, я просто сосредоточился на том, чтобы направить свою магию в его грудь и работать оттуда. Но когда он не пошевелился, я начал волноваться.

— Гейб! — я потряс его, но он оставался безжизненным в моих руках. — Габриэль Нокс! — крикнул я, ударив его по щеке, но он все еще не очнулся.

Я продолжал лечить его, укладывая на камни и возвышаясь над ним, зажав ему нос одной рукой и вдувая воздух прямо в рот. Я видел это дерьмо по смертному телевидению, и мой разум был в полной отключке, так что я не мог придумать, что еще попробовать. Я держал руку на его груди, наполняя его тело силой, которую я мог отдать, пытаясь исцелить его как можно быстрее.

Проснись, чувак, проснись.

Его пальцы внезапно зарылись в мои волосы, и я продолжил вдыхать воздух в его рот, решив, что это работает.

— Элис, — пробормотал он мне в губы, затем его язык встретился с моим, и я громко рассмеялся, прижимая его к себе, когда он полностью проснулся.

— Леон, — прохрипел он, когда я с силой выдохнул, сжимая его в своих объятиях.

— Ты жив, — полувсхлипнул я, прижимаясь к нему и гладя его по голове. — Я спас тебя.

— Ты поцеловал меня, — прорычал он.

— Это был поцелуй жизни, — я откинулся назад, осматривая его окровавленное лицо, пока дождь бил по нему и смывал следы.

— Что? — прохрипел он, морщась от ран. Я отпустил его, глядя на сломанные крылья и собирая последние силы, чтобы закончить начатое.

— Просто лежи спокойно, я тебя вылечу. Клянусь, — я прижал руки к его крыльям, решив, что он, должно быть, пытался отлететь подальше, когда здание рушилось. Зрение, конечно, не помогло ему избежать этого, но я догадался, что поскольку его удерживала толпа Лунных, у него не было выбора, кроме как принять удар на себя.

Данте пролетел над головой с оглушительным ревом, кружась в воздухе и разрывая Грифона на куски выстрелом молнии, который пронесся по небу.

— Райдер? — прохрипел Габриэль с нотками боли в голосе, и я взглянул на него, а в горле у меня резко встал комок.

— Я не знаю, — признался я, не в состоянии видеть дальше огромной груды кирпичей вокруг нас.

— Я ничего не вижу. Что, если мы опоздали? — Габриэль попытался пошевелиться, но застонал, снова упав, и я прижал руку к его плечу, одарив его серьезным взглядом.

— Оставайся на месте, — потребовал я. — Ты никуда не пойдешь в таком состоянии. Я исцелю тебя, а потом мы вместе найдем нашу семью.

Габриэль наблюдал за тем, как я работаю так быстро, насколько это возможно, чтобы вылечить его поврежденные крылья, и протянул руку, чтобы положить ее мне на плечо.

— Спасибо, Симба, — вздохнул он.

Я натянуто улыбнулся ему, и вздох облегчения покинул меня. — Не за что, Зазу. 

45. Элис

Вопли Волчьей стаи доносились до моих ушей, когда Лунное Братство сомкнулось вокруг меня, а я содрогалась от ужаса после смерти Райдера.

Мой разум был затуманен горем и болью, и я вдыхала с содроганием, пытаясь сосредоточиться на чем-либо, кроме ядовитой боли, которая разрушала меня изнутри.

— Отойдите в сторону, — огрызнулась Скарлет. — Я же сказала вам, она моя.

Ноги в сапогах остановились передо мной, и я зарычала, когда она схватила меня за подбородок, заставив поднять взгляд, чтобы она могла насладиться болью в моих глазах. Ее пальцы впились в мою плоть, кровь Райдера сделала их скользкими и пометила мою кожу, а холодная, ядовитая ненависть просочилась сквозь мои конечности.

Во мне было место для одной-единственной эмоции, кроме этого сокрушающего душу горя. И это была ярость. Я собиралась убить эту суку, если это будет последнее, что я сделаю. Она закончит свою жизнь, истекая кровью у моих ног, и я постараюсь сделать это как можно более мучительно.

— Разорви ее на части! — крикнул кто-то сзади меня.

— Убей шлюху! — кричал другой.

— Заставь ее истекать кровью!

— Молчать, — огрызнулась Скарлет, окидывая меня взглядом, а затем обводя толпу, словно обдумывая, как лучше заставить меня страдать. Я лишь надеялась, что она не торопится, чтобы у меня был шанс уничтожить ее.

Снова раздался вой, и Скарлет резко вдохнула, посмотрев направо от меня, а ее хватка на моем лице направила мой взгляд туда же.

Мои глаза расширились, когда я увидела Волчью стаю, мчащуюся в нашу сторону, многие из них были оседланы другими фейри, которые владели магией и оружием в своих руках, как воины.

Сначала я подумала, что Клан Оскура прибыл, чтобы сразиться с Лунными в войне, которая нарушит мирное соглашение и снова ввергнет Алестрию в хаос и резню. Но когда мой взгляд прошелся по ним и я заметила, кто возглавляет атаку, я поняла, что это вовсе не Оскуры.

Впереди всех, с обнаженной мускулистой грудью и откинутыми назад светлыми волосами, на полной скорости бежал Итан Шэдоубрук в форме фейри. Его татуированные руки обхватили рот, когда он завыл, призывая стаю, и они ответили на его призыв многократно.

Остальные члены Лунного Братства пришли защитить своего короля, их ярость по поводу предательства была написана на их лицах, а преданность Райдеру запечатлена на их сердцах. Если бы только они не пришли слишком поздно.

— За истинного короля! — прорычал Итан, побежав еще быстрее, когда верные члены Лунного Братства одобрительно закричали и бросились в бой.

Итан вскинул руки, и цунами воды обрушилось на Скарлет и ее последователей, столкнувшись со мной и смыв их всех, пока лед, в котором я была заперта, удерживал меня на месте.

Я затаила дыхание, когда волна обрушилась на меня, пока она наконец не отступила, и я обнаружила Итана, стоящего передо мной, его глаза были дикими от страха, пока он растапливал лед на моих конечностях.

— Скажи мне, что я не опоздал, — вздохнул он, когда я вскочила на ноги, но я не могла заставить себя произнести эти слова.

Да мне это и не нужно было. Обезглавленное тело Райдера все еще было привязано к статуе, его шрамы и татуировки ясно показывали, кем он был, и мучительный крик вырвался из уст Итана, когда он заметил его.

Горе снова обрушилось на меня, боль от него была настолько сильной, что я едва могла дышать, но когда мои глаза обожгло всеми слезами, которые, я знала, я выплачу за своего Василиска, мой взгляд упал на удаляющуюся фигуру Скарлет Тайд, которая повернулась и побежала.

Яростное, мстительное рычание вырвалось из моих губ, и я сорвалась на бег, устремившись за ней, пока она мчалась к зданиям за пределами разрушений, стремясь в тень, где она могла бы избежать смерти.

Но я не собиралась позволить этому случиться.

Это было единственное, что у меня оставалось, чтобы отдать Райдеру. Единственное, что я могла сделать для него сейчас, после всего, что он сделал для меня.

Скарлет Тайд умрет сегодня. И я собираюсь получить удовольствие от того, что приведу ее к смерти.

Я перешла на бег, ругаясь, так как на обломках я поскальзывалась и спотыкалась, а подавитель Ордена держал мои дары запертыми от меня. Но это не имело значения, даже если я была лишена скорости или силы. Это было то, для чего я была создана. Охота — вот для чего был создан мой род. Теперь я чувствовала запах ее крови, и клыки или нет, в этот день я заберу ее жизнь.

Гулкие шаги раздались рядом со мной, и я посмотрела направо, заметив Итана рядом со мной, который тоже вышел на охоту.

— Она моя, — прорычала я, мне нужно было, чтобы он знал это. Это должна быть я. Не он. Не кто-то другой. Ее смерть моя.

— Мне просто нужно увидеть, как она заплатит, — прорычал он в ответ, и мы вдвоем бок о бок перепрыгнули через последние обломки и устремились в погоню по узким улочкам.

У Скарлет была хорошая фора, но не было той ярости, которую мы хранили в своих душах. Ее потребность в жизни не могла сравниться с нашей жаждой ее смерти.

Мои легкие напрягались, а мышцы горели, но я приветствовала боль, и отсутствие моих даров. Я хотела, чтобы все было именно так. Кровавым, жестоким и максимально болезненным для всех участников.

Скарлет скрылась в переулке, и мы рванули за ней, оставив остатки драки далеко позади, когда наши шаги загрохотали по заброшенной улице. Все фейри, которые могли оказаться поблизости, когда все началось, явно бежали как можно дальше от этой бойни, и это меня вполне устраивало. Потому что теперь не было свидетелей того, что я собиралась сделать.

Мы обогнули угол, и она замерла, прижавшись спиной к кирпичной стене, попав в тупик, как крыса в ловушке.

— Подожди, — вздохнула Скарлет, но меня не интересовало ничего из того, что она хотела мне сказать. Мне нужно было почувствовать ее смерть на своих руках, и я не собиралась больше ждать ни минуты.

Итан бросил мне что-то, и я инстинктивно поймала это, мой взгляд упал на зазубренный клинок, вырезанный изо льда. Он выглядел жестоким и смертоносным, как раз то оружие, которое мне нужно, чтобы покончить с этой сукой.

Я не хотела делать это с помощью магии. Я хотела почувствовать ее смерть.

Я оскалила зубы, бросаясь на нее, и ее глаза вспыхнули чем-то, что я не смогла определить, когда она подняла руку между нами.

Но когда я приготовилась к атаке, ее не последовало, ни капли магии не попало в меня, и я зверски усмехнулась, поняв, что она выдохлась. Еще лучше.

Я зарычала от ярости, взмахнув кинжалом, и ее глаза расширились.

— Подожди, я…

Я забрала воздух из ее легких, не желая слышать ни единого слова из ее мерзкого рта, и в следующую секунду мой кулак врезался в ее челюсть, удар был достаточно сильным, чтобы мы оба повалились на землю.

Мы покатились, и она попыталась прижать меня к себе, борясь за то, чтобы схватить меня за запястье и удержать лезвие подальше от своей плоти.

Я наклонилась и впилась зубами в ее руку, не обращая внимания на то, что у меня нет клыков, и просто вырвала кусок плоти, заставив ее снова отдернуть руку от меня, когда она стала задыхаться, поскольку я не позволяла ей дышать.

Это была ее ошибка.

Я вонзила кинжал ей в живот, кровь потекла по кулаку, я вырвала зазубренное лезвие и вогнала его снова и снова, крича о своем горе и ярости, стараясь причинить ей какможно больше гребаной боли.

Слезы затуманили мое зрение, но я с трудом смахнула их, и когда я снова посмотрела на ее ненавистное лицо, из моего горла вырвался крик ужаса.

Вместо того, чтобы посмотреть на Скарлет подо мной, я обнаружила там Райдера, его челюсть стиснута из-за ножа, который все еще был зарыт в его кишках, и я мгновенно отпустила магию, блокирующую воздух в его легких.

— Вот дерьмо, детка, — прохрипел он, потянувшись к моему лицу окровавленными пальцами, которые неуклюже ударились о мою щеку.

— Райдер? — я задыхалась, захлебываясь своим горем, когда внутри меня боролись смятение и облегчение, и я просто смотрела на него, пытаясь понять. Моя рука коснулась его щеки, большой палец прошелся по щетине на его челюсти, пока я пыталась понять, что я вижу.

— Клянусь звездами, ему нужно исцелиться, — прорычал Итан, оправившись быстрее меня и поспешив вперед. Он опустился на колени рядом с нами, а я просто смотрела на мужчину, которого любила, и пыталась понять, как я могу видеть его сейчас.

Райдер закашлялся, кровь потекла с его губ, и в моем мозгу что-то щелкнуло, я задохнулась, глядя на ледяное лезвие, которое я вогнала ему в брюхо, как раз когда Итан растопил его.

У меня вырвался придушенный крик, когда я осознала, что и кому я только что сделала, и я прижала руку к одной из самых глубоких ножевых ран, пока Итан работал над исцелением другой. Я направила каждую каплю своей силы на лечение ран, слезы текли по моим щекам, извинения срывались с моих губ снова и снова.

Райдер запустил пальцы в мои волосы и крепко сжал их, заставляя меня поднять глаза к нему.

— Не извиняйся передо мной за это, детка, — прорычал он. — Я чуть не убил тебя там. Несколько хороших ударов в брюхо — это самое малое, что я заслуживаю от тебя за это.

— Не надо, — вздохнула я, отводя взгляд от его глаз, чтобы снова посмотреть на кровь на его груди, пока я продолжала лечить его вместе с Итаном. — Не пытайся заставить меня чувствовать себя лучше за…

— За что? За то, что отомстила за меня? За то, что любишь меня так сильно, что погналась за этой сукой сюда и пыталась причинить ей столько боли, сколько смогла, во имя меня? Я не злюсь на тебя, я, блядь, горжусь тобой, — он подавил смех, но ничего смешного в этом не было.

Я покачала головой, мое сердце болезненно стучало в груди, когда я осознала, что именно я сделала. Я заставила его замолчать. А что, если бы я попала в его сердце, а не в живот? Я могла бы убить его, даже не зная, что это он. Я подошла так близко к тому, чтобы уничтожить собственное сердце, мои пальцы дрожали от шока, вызванного тем, что я сделала.

Райдер зарычал на меня, еще крепче вцепившись в мои волосы и заставив меня смотреть прямо на него. Я впилась в него взглядом, задыхаясь, когда он погрузил меня в свой гипноз, и на меня обрушилось столько образов нас двоих, что я едва могла их воспринять.

Я видела себя его глазами и чувствовала, что он чувствовал рядом со мной в каждое мгновение, проведенное вместе, с того самого первого раза, когда он увидел меня. Я чувствовала его похоть, его ревность, чистую, ядовитую ярость, которую он питал к Данте и остальным. И я чувствовала пустоту, которая жила в нем до меня, и то, как я помогала заполнить эту пустоту каждым прикосновением, каждой лаской, каждым словом и моментом, проведенным вместе. Каждый раз, когда я не боялась его или выводила его из зоны комфорта. Я чувствовала его ущерб и чувствовала свой собственный, то, как мы собрались вместе и создали что-то новое и чистое из стольких разбитых, сломанных кусочков. Он даже показал мне, когда я появилась в конце этого переулка, мои глаза горели от горя и ярости, жажда крови разливалась по каждому дюйму моего тела, и он был так горд, чувствовал себя таким любимым, когда увидел, что его смерть сделала со мной. Даже когда я снова и снова вонзала лезвие в его кишки, его любовь ко мне и понимание моей любви к нему были самым большим, что он чувствовал. Боль была прекрасна для него, и он пил мою боль, как умирающий человек, отчаянно нуждающийся в воде.

— Ты моя, детка, — прорычал Райдер, появляясь передо мной, целый и исцеленный в видении, и беря мое лицо в свои ладони. — И я твой. В этом мире нет никого и ничего, что могло бы нас разлучить. Тебе лучше поверить в это.

Он поцеловал меня, жестко и грубо, но совершенно неторопливо, просто впиваясь в меня и позволяя мне почувствовать каждое из этих слов, когда видение ускользнуло, и я обнаружила, что действительно целую его. Итан переместился назад, ножевые раны зажили, и Райдер снова был подо мной, пока я лежала на нем на грязной улице.

И ничто в мире больше не имело значения. Потому что он был у меня, и я ни за что на свете не позволила бы ему покинуть меня снова. 

46. Райдер

Раньше, чем я хотел, я разорвал поцелуй с Элис, понимая, что нам нужно убираться отсюда нахрен и сделать себя менее заметными.

Элис встала, потянула меня за руку, чтобы помочь мне встать на ноги, и Итан бросился ко мне, крепко обнимая меня.

— Мой король, — прорычал он мне на ухо, но эти слова больше не принадлежали мне.

Я обнял его на мгновение, благодарный за верность, которую он мне выказал. Он был рядом со мной во время каждого восстания против мирного соглашения, во имя этого он клал в землю тела наших собственных людей. Он пытался предотвратить восстание так же долго, как и я, во имя лучшего будущего для этого города, и я был бесконечно благодарен ему за это.

Я отпустил его, и он со смехом посмотрел на разорванный кожаный костюм, который был на мне. Мои мышцы выпирали из него, и он впивался в мою задницу, как ублюдок, но у меня сейчас не было времени на смену костюма.

— Как ты вообще это провернул, босс? — спросил Итан, запустив пальцы в свои светлые волосы и глядя на меня с благоговением.

— Я использовал свои дары Ордена, чтобы замаскировать ее тело под мое, а мое под ее, — ответил я, мои глаза переместились на Элис, и ее губы разошлись. — Я даже не подозревал, что могу это сделать, пока не попробовал. Габриэль показал мне, как.

— Так это значит, что Райдер, которого я видела обезглавленным, висящим на статуе, был…

— Скарлет, — подтвердил я с ухмылкой. — Я все подробно объясню, но сначала нам нужно вытащить нашу семью отсюда и… — я посмотрел на Итана, оценивая его, когда он поднял подбородок и в его взгляде вспыхнула гордость. — В Братстве нет никого более достойного моей короны, чем ты, Шэдоубрук.

Его брови сошлись в замешательстве, а из горла вырвалось хныканье. — Что это значит?

— Это значит, что я должен исчезнуть навсегда, и ты, вероятно, станешь лучшим королем, чем я, в любом случае, — сказал я.

— Нет, — яростно прорычал Итан, и я шагнул вперед, положив руку ему на плечо, глядя в его голубые глаза.

— Это не просьба, это окончательный приказ твоего короля. Ты займешь мое место и обеспечишь соблюдение мирного договора. И ты никому не скажешь, что я жив. Насколько известно городу, это тело там, сзади, мое, и так оно и останется.

— Райдер, — вздохнула Элис. — Ты не можешь.

— Я могу, — прорычал я. — Это единственный способ, — я обхватил рукой шею Итана и притянул его вперед, так что его лоб прижался к моему. — Считай это своей коронацией.

Я отпустил его, и он горестно застонал, проводя рукой по лицу. — Ты не можешь просто перестать существовать, — прорычал он. — Что это за судьба? Когда все думают, что ты погиб от рук этой предательницы, шлюхи из рода не-фейри?

— Это не обсуждается, — огрызнулся я. — Райдер Драконис умер здесь сегодня. Это конец его истории, и ты расскажешь ее нашему народу. Другой версии не существует. Всегда найдутся члены Братства, которые будут сомневаться в моих мотивах относительно мира, пока я правлю. Моя связь с Данте не позволяет им этого не делать, и сегодняшний день повторится, если я останусь. Им нужен новый лидер. Тот, кого они смогут поддержать, зная, что твои мотивы направлены исключительно на благо банды и их будущего. Я был тем лидером, в котором они нуждались. Теперь они заслуживают именно тебя.

Итан покачал головой, его лицо исказилось от ужаса при этих словах. — Это не то, чего ты заслуживаешь. Никто не узнает, насколько ты силен, как ты обманул нас всех и доказал, что ты самый великий фейри в этом городе.

Я разразился смехом, глядя на Элис. — Мне не нужно величие, Итан, — серьезно сказал я. — Меня ждет любовь, семья и целая жизнь, которую Братство никогда не смогло бы мне предложить.

— Ты действительно отказываешься от всего, над чем ты работал, ради любви? — насмехался он, как будто это не имело для него никакого смысла, и я сердито зашипел на него.

— Если тебе когда-нибудь повезет найти то, что нашел я, тогда ты поймешь, что отдал бы все, чтобы сохранить это, — прошипел я, и его глаза расширились, он явно решил, что я сошел с ума, но теперь я знал, что такое настоящее безумие. Остаться в своем прошлом, в одиночестве, не заботясь ни о ком, кроме себя, было настоящим определением.

Элис взяла меня за руку, грустно улыбнувшись Итану. — Мир — это небольшая цена за твою пару.

Итан выглядел озадаченным, но не стал больше ни о чем спрашивать, склонив голову в печали, принимая эту судьбу. Он будет королем, и притом великим. Но он никогда не поймет, почему я с такой готовностью передал ему свою корону, пока он сам не перестанет в ней нуждаться. И я надеялся, ради него самого, что этот день для него настанет.

Леон и Данте внезапно вбежали в переулок, и я был схвачен ими, притянут в самые яростные объятия в моей жизни.

— Ты чертов stronzo, — засмеялся Данте.

— Гейб сказал, что ты здесь, но я не поверил. Я видел твое тело там. Я видел твою гребаную обезглавленную голову, чувак! — Леон лизнул меня в лицо, и я просто позволил ему это сделать, прижав братьев к себе, затем схватил Элис, чтобы втянуть и ее.

Данте был очень чертовски голым, а мне было наплевать, так как любовь моих братьев и моей девочки окружала меня, и я знал, что с ними у меня всегда будет место, где я принадлежу этому миру.

— Да, да, — сказал я хрипловато, хотя не мог согнать улыбку со своего лица. — Нам пора идти. Где Габриэль?

— Здесь.

Моя семья расступилась и посмотрела на него в конце переулка. Он нес через плечо мертвую суку-предательницу. Грудь Габриэля была обнажена и забрызгана кровью. Он выглядел как ангел смерти, его волосы были в крови, а острые углы красивого лица отбрасывали тень.

Он бросил мертвую женщину к нашим ногам, затем перешагнул через нее и крепко обнял меня. — Я видел, как это будет происходить, но, найдя твою обезглавленную голову, я все равно получил гребаный сердечный приступ, — он отпустил меня, тогда Элис бросилась к нему и крепко поцеловала его, а он украл у нее мгновение, обхватив ее руками.

— Я видела, как тебя раздавило зданием, — задохнулась она, и он улыбнулся ей.

— Да, и это было очень больно, — сказал он и отпустил ее.

— Каков план? — срочно спросил Леон, взяв меня за руку, но я стряхнул его. Он мог быть моим братом в законе, но, клянусь звездами, нам не нужно было начинать держаться за руки.

— Райдер, ты должен использовать свой дар хамелеона, чтобы замаскировать эту мертвую девушку под Скарлет, — сказал Габриэль, и я кивнул, опускаясь, чтобы сделать то, что он сказал.

— А как насчет ее одежды? — спросил Итан. — Не заметит ли кто-нибудь, что она изменилась?

— Сними с нее одежду и скажи, что она сместилась, — легко ответил Габриэль.

Я закончил создание тела-приманки, это была не просто иллюзия, моя сила сделала это тело полностью принадлежащим Скарлет, так же как обезглавленное тело, лежащее на развалинах, было моим. Это была свирепая сила, которую мог контролировать только я, поэтому ничто не могло удалить ее, кроме меня. Я снял одежду с мертвой фейри, а Итан подобрал поддельную Скарлет и кивнул мне, в его взгляде горели эмоции.

— Прими благодарность за ее смерть, — сказал я Итану, и он кивнул, хотя все еще выглядел недовольным моим решением. — Затем проследи, чтобы оба тела были сожжены до прибытия ФБР. Возможно, мне удастся их скрыть, но ДНК раскроет правду.

— Хорошо. Я когда-нибудь увижу тебя снова? — спросил он напряженно.

— Я свяжусь с тобой, — пообещал я. — Но когда бы мы ни говорили с этого дня, зови меня Карсон Альвион.

— Хорошо, Карсон, — сказал Итан, сверкнув глазами.

— Спасибо, — серьезно произнес я, затем взглянул на остальных. — Все попрощайтесь с новым Королем Лунного Братства.

— Если ты нарушишь мирный договор, я стану твоим худшим кошмаром, — предупредил Данте Итана, и новый Лунный Король поднял подбородок, его глаза сузились.

— Мое слово — железное.

— Как и мое, — прорычал Данте.

Леон начал напевать «Круг жизни» Элтона Джона под нос, и я закатил глаза. Он, вероятно, попытается удерживать Итана над головой на вершине здания[47] или еще какого-нибудь дерьма, если я не вытащу его отсюда в ближайшее время.

— Давай, Симба, — я толкнул его локтем. — Давайте убираться отсюда нахрен.

Он достал из кармана немного звездной пыли, и мы все прижались друг к другу, когда он бросил ее в воздух, и звезды унесли меня прочь от кровавой бойни моей старой жизни в совершенно новое будущее. 

47. Элис

Мы попали в заснеженный пейзаж, приглушенный шум этого места был таким странным после кровавой бойни, и я вздохнула, когда Леон обхватил меня сзади, прижавшись к моей шее. Затем он отпустил меня и попытался сделать то же самое с Райдером, который выдохнул, пытаясь оттолкнуть его.

— Прекрати пытаться выработать привычку к этим уютным вещам, Симба, — прорычал он, хотя на его губах снова заиграл намек на улыбку, и я начала думать, что он не ненавидит Леона, суетящегося вокруг него, как он всегда пытался настаивать.

Габриэль отпер перед нами дверь, и мы вошли внутрь, но как только я переступила порог, Данте поймал меня за руку и заставил остановиться рядом с ним.

Он обогнул меня, закрывая деревянную дверь, и прижал меня к ней своим телом, прислонив предплечье к раме над моей головой, обхватил мою щеку своей большой рукой и прижался лбом к моему.

— Non potrei vivere in un mondo senza di te, amore mio[48], — вздохнул он, проводя пальцами по моей шее, отчего по моей плоти побежали мурашки.

— Я в порядке, — заверила я его, но он только покачал головой, его глаза сморщились от боли, когда он вспомнил о том, чего мы только что избежали.

— Я видел, как они держали тебя во льду, bella. Я видел, что тебе нужна моя помощь, но я не мог пробиться к тебе. Ты даже не представляешь, как я боролся, чтобы добраться до тебя.

Я провела пальцами по его груди, нахмурившись от порезов, которые все еще оставались на его коже.

— Почему ты до сих пор не залечил их?

— Я заслуживаю того, чтобы почувствовать боль от них прямо сейчас, — серьезно ответил он.

Я нахмурилась и сделала движение рукой, чтобы исцелить их для него, но он поймал мое запястье, прижав к двери над моей головой.

— Данте, — прорычала я, протягивая вторую руку, но он поймал и ее, переместив ее к первой, зажав оба моих запястья в своей большой руке и пригвоздил меня к месту.

— Просто позволь мне испытывать боль за тебя, carina, — промурлыкал он. — И позволь мне напомнить себе, что ты все еще здесь.

Мои губы разошлись в знак протеста против этого предложения, но он наклонился и поцеловал меня прежде, чем я успела это сказать, и по моей коже пробежали электрические разряды, когда я поддалась ему.

Сначала он целовал меня медленно, пробуя мои губы и дразня мой язык своим, и я вздохнула, когда напряжение, наконец, начало уходить из моих конечностей. Он был здесь. Он был в безопасности. Все они были в безопасности, и мы были вместе, именно там, где должны быть.

Свободная рука Данте обхватила мою талию, придвигая ближе к себе, и я выгнулась дугой, наш поцелуй стал еще глубже, а мою плоть покалывало от искр электричества, отчего мои соски затвердели и уперлись в лифчик.

— Non spaventarmi mai più così[49], — прорычал он, в его тоне прозвучало предупреждение, когда его рот переместился с моего и начал прокладывать дорожку по моей шее.

— Ti amo, Dante, — вздохнула я, откинув голову назад к двери, когда он продолжил целовать меня ниже, рука на моей талии скользнула по джинсам и заставила мои бедра прижаться к нему, когда он расстегнул мою ширинку.

— Ti ricorderò il posto a cui appartieni, bellissima, — прорычал он в мою ключицу. — E poi anche il resto dei tuoi uomini te lo ricorderà.

— Что это значит? — взмолилась я, когда Данте запустил пальцы в джинсы, нащупывая жар моей киски, и застонал, обнаружив, что я мокрая и жажду его.

— Это значит, что я собираюсь убедиться, что ты не забудешь, кому ты принадлежишь, bella, — ответил он. — И когда я закончу с тобой, и твои ноги будут дрожать, тело изнывать, а сердце колотиться, другие мужчины, которым ты принадлежишь, собираются заняться тобой по очереди.

— Ты хочешь наказать меня? — удивленно спросила я, встретившись с его медово-карими глазами, когда он поднял голову, чтобы посмотреть на меня.

— Сегодня ты слишком много рисковала, — прорычал Данте, от чего искры пробежали по моей плоти и заставили меня задохнуться. — Мне нравится, что ты храбрая, бесстрашная и сильная, amore mio. Но я не люблю, когда ты безрассудна. Сейчас тебе нужно думать не только о себе. Ты держишь мое сердце в своих руках, и ты держишь их сердца тоже. Как ты думаешь, что станет с нами, если мы потеряем тебя?

Мои губы разошлись, когда я почувствовала скрытый страх в его словах, серебряные кольца в его глазах сверкнули, поймав свет, и напомнили мне о том, насколько глубока наша связь. И я точно знала, чего он боится. Я уже ощущала эту боль сегодня, когда думала, что у меня украли Райдера. Она была очень короткой, но пронзила меня так глубоко, что я знала: я бы не смогла пережить ее дольше, если бы не моя ярость.

Я подняла взгляд, чтобы посмотреть через плечо Данте, и увидела, что остальные смотрят на нас голодными глазами с застывшим выражением лица. Они были согласны с ним в этом. И я знала, что они правы. Я была безрассудна. Я уже давно решила, что с готовностью променяю свою жизнь на месть за Гарета, и, если быть до конца честной, с того момента я не слишком заботилась о своей смертности. Но это должно было прекратиться. Это должно было случиться, потому что моя жизнь теперь значила гораздо больше, чем просто продолжение моего одинокого существования. Она означала конец этой связи между всеми нами, конец этой любви, которая была настолько сильной, что освещала весь мир вокруг меня.

Мне нужно было перестать воспринимать себя как оружие, готовое выстрелить. Мне нужно было принять то, что они чувствовали ко мне, и ответственность, которая легла на мои плечи.

— Мне жаль, — вздохнула я, посмотрев на каждого из них по очереди, прежде чем мой взгляд снова встретился со взглядом Данте. — Я так долго была захвачена идеей мести, что давно перестала заботиться о своей собственной жизни. Но это уже не так. Сейчас у меня есть гораздо больше, чем тогда, когда я сделала этот выбор. Мне следовало прекратить рисковать, как только я поняла, кем я являюсь для всех вас и кем вы являетесь для меня. Это было глупо и эгоистично с моей стороны.

— Я рад, что ты это понимаешь, — прорычал Данте, схватившись за заднюю часть моих джинсов и спустив их на задницу. — Но я все равно собираюсь сделать тебе напоминание, которое не ускользнет от твоего внимания.

Я скинула туфли, затем носки и джинсы, а он просто наблюдал за мной, все еще сжимая мои руки над головой и не сводя с меня взгляда, изучая меня.

— Ты готова к тому, что мы покажем тебе, насколько эгоистичными мы можем быть, bella? — спросил он низким, грубым тоном, от которого я сглотнула.

Я прикусила нижнюю губу, мой взгляд пробежал по изрезанным мышцам его голого торса и остановился на том, как он грубо сжимает в руке свой твердый член. Его глаза были жесткими и полными похоти, а напряжение в его позе говорило о том, что он намерен уничтожить меня, как только я соглашусь на это.

— Да, — вздохнула я, мое сердце подпрыгнуло, когда его губы прижались к моим в тот же момент, когда я произнесла это слово, его огромное тело прижало меня спиной к двери так сильно, что я могла почувствовать каждый изгиб его мускулистой груди через тонкую ткань моей рубашки.

Свободной рукой Данте схватил меня за задницу, и я подпрыгнула, когда он поднял меня, его пальцы впивались в мою кожу, причиняя боль, от которой я стонала.

Я сцепила лодыжки за его спиной, выгнув бедра и прижимаясь к нему, мой клитор бился о его член, набухая в кружевных трусиках, а голова кружилась, пока он поглощал меня своим ртом.

Мои соски затвердели и болели в лифчике, и я хотела, чтобы он остановился и сорвал с меня эту чертову рубашку, но один взгляд в его глаза сказал мне, что не я буду здесь командовать. Его хватка на моих запястьях была до синяков, когда он прижал их над моей головой, а когда я попыталась вырвать руку, он зарычал, сжимая сильнее и отказывая мне.

Тепло пробежало по моей коже, и он поцеловал меня более яростно, его свободная рука протиснулась между нами, где я продолжала судорожно тереться об него, так энергично, что была уверена, что смогу кончить от одного только трения.

Когда он прорычал мое имя, я снова застонала, моя киска запульсировала от желания, когда он сдвинул бедра и его твердый член пронзил меня, надавливая на промокшие кружева моих трусиков.

Данте нащупал край материала и потянул его на себя.

Я подалась бедрами вперед с отчаянной потребностью, когда его член скользнул по моей влажной коже, прошелся по моему клитору, а затем уперся в мой вход, головка лишь на самую малость продвинулась внутрь.

— Пожалуйста, — вздохнула я, отстраняясь, чтобы встретиться с глазами Данте, и темная ухмылка скривила его губы, когда он подался бедрами вперед и вогнал свой член в меня до самого основания.

Я вскрикнула, когда электричество зажужжало по всей моей плоти, а Данте крепко обхватил мою задницу и начал жестко и грязно трахать меня, полностью контролируя мое тело и не позволяя мне делать ничего большего, чем просто принимать его.

Моя голова откинулась назад, пока я стонала и задыхалась, его огромный член глубоко входил в меня, заставляя мою киску крепко сжиматься вокруг него, принимая все, что он мог дать, и даже больше.

— Vieni per me[50], — потребовал он, его темп ускорялся по мере того, как удовольствие в моем теле нарастало и нарастало, как плотина, готовая прорваться.

Он снова вошел в меня, каким-то образом умудрившись войти глубже, его губы нашли мои, и когда он сделал это во второй раз, я пропала.

Моя киска плотно сжалась вокруг его члена, крик удовольствия вырвался из меня, когда я кончила на всю его длину, и пятна темноты мелькнули в моем зрении, пока он врезался в меня снова и снова, продлевая мой оргазм и лишая меня дыхания.

С Драконьим ревом Данте вошел в меня в последний раз, проникая глубоко внутрь и расплющивая меня о дверь на несколько пьянящих секунд. Электричество потрескивало по всему телу и заставляло меня вскрикивать, пока каскады удовольствия проносились сквозь меня, продлевая экстаз.

Он поцеловал меня еще раз, жестко и грубо, напоминая о том, кем он был и кем я была для него, прежде чем резко отпустил мои запястья и отступил назад, вытаскивая свой член из меня.

Данте поставил меня на ноги, отступив назад, оглядывая меня, и мои ноги задрожали, когда я посмотрела между тремя другими королями, чувствуя себя их следующим блюдом, пока их голодные взгляды пожирали меня.

Габриэль внезапно шагнул вперед, отвечая на невысказанный вопрос между всеми нами, и я облизала губы, прислонившись спиной к двери, позволяя ему подойти ко мне.

— Грязный ангелочек, не так ли? — вздохнул он, его взгляд скользнул вниз к моим ногам, где сперма Данте медленно скатывалась по внутренней стороне бедра. Но если судить по жару в стальных серых глазах Габриэля, он совершенно не возражал против этого.

Габриэль подошел ко мне, схватил подол моей рубашки и стянул ее через голову, так что я осталась в одном белье, и отбросил ее в сторону, наслаждаясь видом моего тела.

Он все еще не сложил крылья, и мой взгляд притягивался к ним, когда он их расправлял. Черные перья отражали свет, как нефтяные пятна, и мне до боли хотелось провести по ним пальцами.

Когда он снова потянулся ко мне, я приподняла подбородок, желая почувствовать его вкус. Но его губы скривились от удовольствия, как будто идея о том, что я буду командовать, была шуткой, когда он схватил меня за бедра и развернул так, что я оказалась спиной к нему.

— Руки на дверь, — приказал он, и я повиновалась, склоняясь перед своими королями и уступая их требованиям.

Габриэль ухватился за края моих трусиков и скатил их вниз по моим ногам, опустившись на колени, ожидая, пока я выйду из них, и я сделала это, впиваясь ногтями в деревянную дверь, так как предвкушение пожирало меня заживо.

Он снова медленно встал, придвинулся ко мне сзади и заставил меня застонать, когда он скользнул рукой по мне и начал дразнить мой клитор.

Звук удара его брюк на пол заставил дрожь пробежать по моему позвоночнику, и в следующее мгновение я поняла, что он вводит свой член между моих бедер, смазывая его смесью моего и Данте возбуждения и заставляя мою киску сжиматься от потребности.

Габриэль продолжал поглаживать мой клитор, его движения были твердыми и властными, и я громко застонала, толкаясь попой назад в явном требовании большего.

Но когда он взял в руки свой член, чтобы направить его в меня, он не прижал головку к моей киске, и я втянула воздух, когда он прижал ее к моей попке.

— Да, — простонала я, выгибаясь назад, когда он вошел в меня, и стон, вырвавшийся у него, когда он вошел в тесные границы моей плоти, заставил мой позвоночник выгнуться дугой, и я снова прижалась к нему в поисках большего.

Его пальцы начали быстрее двигаться по моему клитору, и в тот момент, когда он полностью вошел в меня, я почувствовала, что подхожу к пропасти и затаила дыхание в ожидании падения с нее.

Габриэль захихикал, как придурок, убрал пальцы с моего клитора и широко раскинул крылья позади нас, так что я оказалась в тени.

Я хотела пожаловаться, умолять его вернуться и дать моему покалывающему клитору именно то, что мне нужно, но он начал трахать мою задницу глубокими, карающими толчками в тот момент, когда слова сформировались на моих губах.

Я ругалась, упираясь руками в деревянную дверь, пытаясь сохранить равновесие, в то время как Габриэль взял мои бедра и наклонил мое тело именно так, как он хотел. Он выкрикивал мое имя, трахая меня, его пальцы впивались в мою плоть, а мое дыхание сбивалось и вырывалось из моего тела.

Он стал невероятно твердым внутри меня, моя плоть готова была разорваться, пока он догонял свою кульминацию и использовал меня для своего удовольствия.

Его пальцы вернулись к моему клитору так же внезапно, как и покинули меня, и я застонала от удовольствия, когда он вогнал себя в мою задницу в такт сильному давлению, которое он оказывал на это самое чувствительное место.

Он кончил с диким толчком и проклятием, издав протяжный и томный стон, который был настолько чертовски горячим, что этого хватило, чтобы довести и меня до предела. Мои ногти оставили царапины на деревянной двери, и я откинула голову назад, издавая нечто похожее на вой, пока я распадалась на части для него.

Мое сердце бешено колотилось, а ноги дрожали, когда он снова вытащил свой член из меня, а я даже не попыталась выпрямиться, просто прислонилась к двери и пыхтела, пока позади меня приближались шаги.

Холодные кончики пальцев прошлись по моему позвоночнику, прослеживая контуры моих новых татуировок от той, что была чуть выше задницы, до той, что располагалась между лопатками.

— Райдер, — вздохнула я, не отрывая взгляда от пола подо мной, и застыла в таком положении, ожидая, когда он возьмет меня так, как ему хочется.

Его рука скользнула к моей шее, и он притянул меня к себе, повернув лицом к себе и глядя на меня так, словно все, чем он был, начиналось и заканчивалось на мне.

Мои руки приземлились на его окровавленную грудь, мои пальцы обвели Х, который я нанесла там, заклеймив его как моего собственного, заставив его мышцы напрячься под моим прикосновением.

— Ты сломала меня сегодня, детка, — прорычал он, когда начал вести меня назад, его грудь прижалась к моей, а его рука все еще сжимала мою шею.

Я кивнула, впитывая черты его лица и купаясь в облегчении от осознания того, что он все еще здесь, со мной, после того, как я видела, как его смерть разыгралась таким ужасным образом. Даже знание правды было недостаточным, чтобы вытравить это воспоминание из моей плоти. Мне нужно было увидеть его таким, вдохнуть его и поглотить, почувствовать, как он владеет моим телом и господствует над моей душой так, как мог только он.

Я поняла, что он провел меня в душ, только когда моя спина ударилась о кафель, и он протянул руку, чтобы включить кран. Горячая вода внезапно полилась на нас двоих, и Райдер скользнул рукой от моей шеи вниз по центру позвоночника, чтобы расстегнуть лифчик.

Он стащил его с меня, не сводя с меня глаз, когда отбрасывал его в сторону, и я погрузилась в глубину эмоций в его темно-зеленых глазах.

На нем были только боксеры, но у меня чесались пальцы от желания содрать их с него, так как вода прилипла к его коже, обрисовывая его толстый член и даже пирсинг, украшавший его сквозь материал.

Во рту у меня пересохло, пока я смотрела на него, мое тело все еще немного дрожало от наказания Данте и Габриэля, но я еще не закончила. Даже близко нет.

Я прижала руки к холодной плитке у себя за спиной, наблюдая, как он намыливает губку и медленно смывает кровь со своего тела, покрывая каждый дюйм плоти мочалкой и следя глазами за губкой, прокладывающей свой путь по его мышцам.

Когда он дошел до V-образного углубления под поясом его боксеров, он, наконец, стянул их с себя, отбросив в сторону, и его член вырвался на свободу, а я облизнула губы от голода при виде его.

Он протянул мне губку, его взгляд был хищным, когда я взяла ее и начала мыться, наблюдая за ним, он откинулся назад и позволил воде смыть все свидетельства того, что мы пережили сегодня.

Когда я провела губкой между бедер, в его груди раздался глубокий хрип, и он сжал свой набухший член в кулаке, проводя по нему вверх-вниз томными движениями, которые заставили мое тело трепетать от потребности.

Я отбросила губку в сторону и опустилась перед ним на колени, желая почувствовать его вкус, погрязнуть в нем, показать ему, что он владеет мной во всех отношениях, и поклоняться ему только за то, что он все еще здесь, со мной.

Руки Райдера вцепились в мои волосы, когда я скользнула губами по его члену и застонала, вбирая его в рот, глядя на него, когда он откинул голову назад со стоном удовольствия.

Я провела языком по его головке, дразня металлический пирсинг, который я так любила, прежде чем глубоко погрузить его в себя, и мне понравилось, как резко он вошел в меня, его руки на моем затылке заставили меня принять его всего сразу.

Я отстранилась, затем снова глубоко приняла его, его бедра подались вперед, и он начал трахать мой рот с низким хрипом удовольствия, вырывающимся из его груди. Но тут он резко дернулся назад, поймал мое запястье и рывком поставил меня на ноги, так неожиданно, что я потеряла равновесие и упала на него.

Его рот столкнулся с моим, и я открылась ему навстречу, наслаждаясь ощущением того, как его язык впивается в мой, как его пирсинг проникает в мой рот, как он владеет мной в этом поцелуе.

Он прижимался ко мне всем телом, целуя меня так, словно хотел поглотить, его твердый член упирался мне в живот, а я обвила руками его шею, чтобы притянуть его ближе.

Райдер провел костяшками своего левого кулака по моей груди, задев мой ноющий сосок словом свобода, продолжая целовать меня так, словно у нас больше никогда не будет такой возможности.

Его рука спустилась к моему бедру, он поймал мою ногу, поднял ее и перекинул мое колено через свою руку, подтягивая до тех пор, пока я не поднялась на цыпочки другой ногой, а его член не оказался на одной линии с моей дырочкой.

Он прервал наш поцелуй, заглянув мне в глаза, прижав меня к себе, и моя грудь тяжело поднялась между нами.

— Я люблю тебя, детка, — сказал он. — И когда я думал, что умру сегодня, единственная вещь в этом мире, которую я боялся потерять, была ты. Я не хотел оказаться в загробном мире без тебя. Я не хотел существовать в темноте в одиночестве, тоскуя по тебе. Я провел слишком много времени в темноте, прежде чем нашел тебя. И я никогда не хочу возвращаться в нее снова.

— Райдер, — вздохнула я, но он подался вперед, погружая свой член в меня так восхитительно медленно, позволяя мне ощутить каждый его дюйм, пока его пирсинг прокатывался по моим внутренним стенкам, а мое тело втягивало его до самого основания его ствола. — Я люблю тебя, — прошептала я, заставляя свои глаза не отрываться от его глаз, так как невероятное ощущение того, что его тело владеет моим, грозило захлестнуть меня, и мы застыли в таком положении на несколько долгих секунд.

Затем Райдер задвигал бедрами, продолжая погружаться глубже в меня и прижимаясь своим тазом к моему, так что он терся о мой клитор.

Я резко вдохнула, когда он уперся одной рукой в стену рядом с моей головой, и я качнула бедрами в его сторону, найдя медленный, глубокий ритм, который полностью уничтожил меня.

Райдер поцеловал меня в губы, снова качнув бедрами, затем начал проводить линию по моей челюсти, и от прикосновения его щетины я застонала, когда он немного оттянул бедра назад, а затем снова глубоко вогнал свой член.

Одной рукой я держалась за его шею, чтобы удержаться на ногах, а другой пробежалась по его влажному телу, лаская его шрамы и татуировки и поклоняясь ему, пока он продолжал входить и выходить из меня.

Когда его рот достиг моей шеи, он прикусил ее в такт глубокому толчку и остался там, прижимаясь к моему клитору еще сильнее, отчего я простонала его имя, впиваясь ногтями в его шею.

Угол, под которым он держал меня, позволял ему проникать в меня так глубоко, что это было ошеломляюще, а ощущение его пирсинга, скребущего туда-сюда, сопровождалось тем, что он терся о мой клитор. Каждый. Черт возьми. Раз.

Он сдерживал темп, но увеличил силу своих толчков, вбиваясь так глубоко, что я едва могла перевести дыхание между ними.

Я выгнулась навстречу ему, моя киска пульсировала и крепко сжимала его, а когда его рот прикусил мой сосок прямо в такт его движениям по моему клитору, я развалилась на части.

Мои крики удовольствия эхом отразились от плитки, и Райдер издал глубокий мужской стон, от которого у меня подкосились пальцы на ногах, а моя киска так крепко стиснула его, что у него не осталось выбора, кроме как кончить тоже. Его член пульсировал во мне, и его рот снова нашел мой, целуя меня, задыхаясь, пока мы наслаждались друг другом в объятиях.

Когда он наконец отстранился, в его глазах появился лукавый блеск, и когда он выключил душ, я повернулась, чтобы увидеть, что остальные наблюдают за нами.

Взгляд Леона был испепеляющим, пока он впивался в меня, вся игривость исчезла, когда он взял меня за руку и притянул к себе, явно готовый к тому, что теперь настала его очередь.

Он продолжал идти, увлекая меня между Данте и Габриэлем, пока вел меня в спальню, жар его огненной магии обжигал мою руку, а я безмолвно следовала за ним.

Мои ноги дрожали, а тело было полностью истощено, но я все еще жаждала ощутить, как мой Лев требует меня. Он был нужен мне так же, как и все они, и я надеялась, что смогу выдержать это жгучее желание в его взгляде, когда он переместил меня к изножью кровати.

Я потянулась к нему, зацепившись за подол его рубашки, но он обхватил меня за талию и повалил на кровать, прежде чем я успела снять ее.

Я рассмеялась, подпрыгивая на матрасе, раскинувшись под ним, пока он смотрел на меня сверху вниз. Но мое веселье быстро угасло под воздействием его взгляда. Он был плотским и животным, голодным и полным злобных обещаний, и я знала, что он ни в коем случае не собирается облегчать мне жизнь.

Леон стянул рубашку через голову, отбросил ее в сторону, а затем медленно расстегнул брюки, и я в предвкушении наблюдала за этим зрелищем, когда он сбросил их на пол.

Я ожидала, что он заберется на меня сверху, но когда он опустился на колени и уткнулся лицом мне в бедра, я не смогла сдержать стон.

— Ты устала, маленький монстр? — поддразнил он, закидывая мои ноги себе на плечи и удерживая меня в напряжении. — Ты хочешь, чтобы я сделал всю работу за тебя?

— Лео, — простонала я, выгнув бедра, так как его рот оставался слишком далеко от моей киски.

Он зарычал на меня, встретив мой взгляд и удерживая его, пока он проводил языком по моему клитору. Я застонала от облегчения, переместив руки на грудь и крепко сжав их, чтобы немного ослабить давление, которое нарастало в моем теле, когда он начал работать надо мной.

Я не смогла долго удерживать его взгляд, откинула голову назад и задрала бедра, пока он трахал меня своим ртом, и мне нравилась каждая секунда этого. Я чувствовала, как остальные смотрят на нас, и, клянусь, это заводило меня еще больше, от осознания того, что они видят это, что они были частью этого, это был просто идеальный вид греха.

Леон поднял руку, чтобы присоединить ее к своему рту, уничтожая меня, и я прижалась к его лицу, кончая для него, щипая свои соски, чтобы продлить удовольствие, а он продолжал лизать и сосать, пока не выжал все до капли из моего оргазма.

Леон удовлетворенно зарычал, отступая назад, переместился на меня и погрузил свой член в меня еще до того, как я успела насладиться оргазмом.

Его пальцы переплелись с моими, когда он прижал меня к простыням, а я обхватила его ногами за талию, упираясь пятками в его задницу, чтобы подтолкнуть его глубже.

Он жестко целовал меня и трахал еще жестче, доминируя над моим телом и вдавливая меня в матрас под собой, его член входил в меня именно так, как мне было нужно, мои звуки наслаждения наполняли комнату.

Затем он вдруг перевернул нас, и мне пришлось опереться на его грудь, так как я оказалась на нем верхом, оседлав его, мои бедра плотно сжались вокруг него, пока я восстанавливала равновесие.

Леон схватил мои бедра и стал контролировать мои движения, двигая меня вверх и вниз по длине своего члена, вгоняя его в меня и наблюдая, как мои сиськи подпрыгивают с одобрительным рыком.

Затем его взгляд переместился за мою спину, и его глаза загорелись от возбуждения. — Я думаю, нашей девочке нужно немного больше, — предложил он низким голосом, и кровать мгновенно прогнулась, когда еще три тела переместились на нее вместе с нами.

Данте припал ртом к моему правому соску, сильно посасывая его и заставляя электричество трещать по всем нам, а Леон начал трахать меня сильнее, явно наслаждаясь зрелищем.

Райдер взял мою другую грудь, сжимая и щипая, проводя восхитительную линию между удовольствием и болью, одновременно целуя и покусывая мою шею.

Габриэль поймал мой подбородок, когда переместился ко мне, наклонив мою голову назад, чтобы он мог целовать меня, в то время как его рука начала играть с моей задницей.

Это было настолько чертовски приятно, что все мое тело начало дрожать от удовольствия, когда руки и рты двигались по моей плоти, а твердый член Леона доминировал над моей киской с каждым диким толчком.

Наэлектризованные пальцы Данте нашли мой клитор, пока он продолжал сосать мой сосок, а Леон вошел в меня еще сильнее, как только Габриэль ввел свои пальцы в мою задницу.

Крик, который вырвался у меня, когда я кончила для них, был чистым, животным желанием, и я кончила так сильно, что, клянусь, почти потеряла сознание от удовольствия, которое пронзило каждый дюйм моего тела.

Это продолжалось и продолжалось, волна за волной полного блаженства, в то время как сперма Леона заполняла меня, а моя киска сжимала его в тиски. Все их рты переместились на мое тело, когда Леон тоже сел, и они поклонялись мне, как будто я была богиней, рожденной исключительно для того, чтобы поклоняться.

Я рухнула вперед, упав на грудь Леона, когда мы все переместились и придвинулись ближе друг к другу.

Каждый из моих королей нашел способ прикоснуться ко мне, не заботясь о том, что они были так же сплетены друг с другом, как и я. Потому что здесь было наше место. Вместе. И теперь, когда я достигла совершенства, которое могли предложить мне эти мужчины, я больше никогда не собиралась их отпускать. Что бы ни случилось сейчас или на протяжении всей нашей жизни, я знала, что для всех нас это конец. Нам было суждено быть вместе.

Мы были семьей.

И я наконец-то обрела свой дом. 

48. Райдер

— Так как тебе удалось обмануть все Лунное Братство? — хриплым тоном спросила Элис, прижимаясь ко мне, ее палец прослеживал крест над моим сердцем, туда и обратно, снова и снова.

— Когда здание рухнуло, судьба изменилась, — ответил Габриэль с другой стороны от нее, и Леон положил голову ему на плечо, слушая.

Данте был рядом со мной, задрапированный золотыми украшениями, поскольку он перезаряжал свою магию, и холодный ремень на его талии прижимался к моему бедру. Мне было наплевать на собачью свору, в которой мы все неизбежно оказались в эти дни. Я бы никогда не признался в этом вслух, но я никогда не высыпался так хорошо, как сейчас, свернувшись калачиком среди своей новой семьи.

— Значит, я не должен чувствовать себя поистине королевским stronzo за то, что раздавил вас, ребята? — простонал Данте.

— Авария была непредсказуемой, поэтому у меня не было возможности увидеть ее. Это все изменило, но я не видел других путей, пока этого не случилось, — сказал Габриэль, перебираясь через меня, чтобы похлопать Данте по руке.

— Хвала звездам, что ты неуклюжий Дракон, — сказала Элис, с ухмылкой ткнув Данте в ребра, и он захихикал.

— Почему ты не убрался с дороги, Гейб? — спросил Леон.

— Потому что у меня было видение в тот момент, когда молния Данте ударила в здание, — сказал Габриэль, его брови сжались. — И у меня была лишь доля секунды, чтобы действовать в соответствии с ним.

— Он крикнул мне гипноз, и я мгновенно захватил его в свою власть, — сказал я. — Фишка гипноза в том, что он дает вам все время в мире для разговора, даже если это всего лишь мгновение в реальности.

— Так о чем вы, ребята, болтали? — Леон слегка подпрыгнул на кровати, прижимаясь к Габриэлю.

— Я сказал Райдеру, что он должен разорвать свои узы,завладеть Скарлет, а затем использовать свои новые способности хамелеона, чтобы изменить внешность обоих. Я видел, как он может использовать этот дар, чтобы изменить свою внешность и внешность Скарлет, и только он сможет отменить это. Магия не похожа на иллюзию, она не разрушается под давлением и даже не может быть обнаружена другим фейри, так что это оказалось надежно, — объяснил Габриэль.

— Вот дерьмо, — рассмеялась Элис. — Это потрясающе, — она улыбнулась мне, и я ответил ухмылкой.

— Габриэль сказал, что у меня было как раз достаточно времени, чтобы создать каменную камеру вокруг меня и Скарлет, чтобы защитить нас от падающего здания, и заманить ее в нее вместе со мной, — сказал я, хмуро глядя на Габриэля.

— Но мне нужно было использовать магию земли, чтобы укрепить эту камеру, иначе Райдер погиб бы при падении, — сказал Габриэль, выражение его лица стало жестче. — Поэтому мне пришлось принять удар на себя. Я видел, что не умру, но это было неприятно.

— Хах, это было чертовски круто, — сказал я с ухмылкой. — Держу пари, это было очень больно, да?

— Как сука с кувалдой, разбивающей каждую косточку в моем теле, — согласился Габриэль, и Элис, задыхаясь, повернулась и поцеловала его в челюсть. — Я знал, что не умру, — добавил он негромко, обращаясь к ней. — Но Райдер умер бы, если бы я не помог ему.

— Ты герой, чувак, — прошептал Леон ему на ухо, и Габриэль отмахнулся от него рукой.

— Не, он un guerriero, — сказал Данте с ухмылкой. — Воин.

Габриэль фыркнул от смеха, но никто из нас не смотрел на него с чем-то, кроме глубочайшего уважения за ту жертву, которую он принес ради меня. Я никогда не смогу отплатить ему за это. Мое доверие к нему было непогрешимым, и я надеялся, что в будущем он будет так же верить в себя.

— Значит, тебе удалось схватить Скарлет? — спросила Элис, ее глаза загорелись от этой истории.

— Да, как только камера была установлена, я просто выбил из нее все дерьмо, — рассмеялся я. — Эта сучка никогда не была достаточно сильна, чтобы сразиться со мной фейри на фейри, в конце концов, я не оставил ей выбора.

— Вот почему ты отрезал ей язык, — сказала Элис, осознав это.

Я усмехнулся. — Мне нужно было быстро заткнуть ее, детка. Кроме того, я обещал ей отрезать ее лживый язык, когда она впервые отвернулась от меня, так что я должен был выполнить это обещание.

Данте хлопнул меня по плечу. — Гениально, serpente.

Элис подтянулась, чтобы поцеловать меня, и я закинул ее ногу себе на бедро, мрачно усмехнувшись ей в рот, когда углубил поцелуй. Я не собирался принимать ни одной секунды своей новой жизни как должное. Это было оно. Я был целиком в этом гареме, и будь я проклят, если какой-нибудь засранец в этом мире встанет между нами когда-либо снова.

— Ты будешь скучать по своему королевству, Райдикинс? — спросил Леон, наклоняясь над Габриэлем, чтобы поцеловать Элис в шею.

— Он все еще король, — сказала Элис, прижимаясь к моим губам, ее ногти чертили линии на моей шее. — Вы все мои короли.

— Лучше я буду королем для тебя, чем для кого-либо еще в Солярии, — сказал я, потираясь носом о ее нос.

— Итан собирается соблюдать мирный договор? — спросил Данте с ноткой беспокойства в голосе.

— Да, — поклялся я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. — Я доверяю ему. Он доказал свою ценность.

Данте кивнул, удовлетворенный этим, и я почувствовал, как наша связь на мгновение зажужжала в воздухе.

— Как ты думаешь, почему Скарлет была такой шлюхой? — размышлял Леон. — Думаешь, кто-то засунул ей в задницу острую палку при рождении?

Элис фыркнула от смеха.

— Ее брат-близнец погиб от рук Оскуры, — сказал я, и смех Элис стих, а я засомневался, стоит ли продолжать эту историю.

— Ее брат был психопатом, — мрачно добавил Данте. — Я был слишком мал, чтобы знать все, что с ним происходило, но папа однажды рассказал мне о нем. Роланд Тайд отлавливал щенков из нашей семьи, увозил их в фургонах, а через несколько недель их находили изуродованными в канаве, или в реке, или в поле, — он покачал головой, на его лице была написана боль за тех детей, которых он не знал, но все равно чувствовал боль от их потери.

Я сжал челюсть от этого мрачного знания, еще одного факта, который от меня скрывали.

— Папа сам отправился за ним вместе с родителями тех, кто потерял из-за него детей, — продолжал Данте. — Я не знаю, что именно они сделали, но…

— Они вырезали ему глаза и отрубили руки, после чего привязали его к четырем столбам в земле в Империанской пустыне, а затем оставили его на съедение воронам Северис, — добавил я. — Скарлет любила напоминать нам всем об этой части, но я полагаю, что остальное вылетело у нее из головы.

— Она никогда не собиралась соглашаться на мирную сделку, — прорычал Данте.

— Она, вероятно, планировала мою гибель с того момента, как я снова вернулся от Мариэллы и отвоевал у нее место лидера Братства, — прошипел я. — Но тогда у нее не было поддержки, чтобы просто взять и уйти, поэтому она ждала, строила планы, набирала своих сторонников и планировала свой ход. Если бы я не поверил ее словам, возможно, все могло бы быть по-другому…

— Ты не можешь изменить прошлое, fratello, — сказал Данте, положив руку мне на плечо. — Il passato non ha altro da dire, ma il futuro è una canzone senza fine.

— Что это значит? — спросил я, мне уже нравилось, как это звучит.

— Прошлому больше нечего сказать, но будущее — это бесконечная песня, — ответил он, и мы замолчали после этих слов, пока надежда ласкала мое сердце.

Я видел, как передо мной разворачивается жизнь, о которой я даже не мечтал, и все решения в ней были еще не написаны. Впервые в жизни мне не терпелось прочитать следующую главу собственной истории. 

49. Элис

Я проснулась следующим утром от запаха подгоревших тостов и множества ругательств, доносившихся от Леона откуда-то из кухни.

Я застонала, чувствуя восхитительную жесткость в конечностях после нашей ночной сессии, а также более интригующую жесткость в области задницы благодаря Данте.

— Доброе утро, amore mio, — промурлыкал он, сильнее прижимая меня спиной к своей груди и проводя наэлектризованными кончиками пальцев по бокам моего обнаженного тела.

— Доброе утро, Drago, — пробормотала я, зевая. Мои клыки покалывало, и я вздохнула с облегчением, почувствовав, что мои Орденские дары снова в пределах досягаемости, Подавитель явно вышел из моего организма, и я полагала, что должна благодарить за это Райдера.

Данте поцеловал меня в шею, и я вздохнула, глядя сквозь ресницы на пустую кровать и приоткрытую дверь спальни.

— Просто воткни туда нож и вытащи его силой, — огрызнулся Райдер откуда-то из глубины зала, звуча более чем немного раздраженно.

— Я думал, что нельзя засовывать металлические предметы в тостеры? — с любопытством спросил Леон. — Или это относится к газонокосилкам?

— Попробуй, и я думаю, мы узнаем, — предложил Райдер.

Данте, казалось, ничуть не интересовался их разговором, он небрежно раздвинул мои бедра, приподняв мое колено так, чтобы его член оказался на одной линии с моей киской, и я наполовину смеялась, наполовину стонала, когда он продолжал целовать мою шею.

Я чувствовала себя более чем немного чувствительной после вчерашнего, но я могла легко это вылечить, и чем сильнее он старался склонить меня к еще одному раунду, тем больше я думала об этом.

Раздался внезапный хлопок, и свет сразу погас, а затем Райдер разразился смехом.

— Очень смешно, Симба, но теперь ты можешь подниматься, — сказал Райдер, и я застыла, так как в моем нутре зародилось беспокойство. — Давай, вставай, — сказал Райдер чуть более твердо, за чем последовало ругательство. — Черт, ты в порядке? Держись, я тебя вылечу, я не хотел…

Я вскочила с кровати и помчалась к двери, обнаружив Райдера, склонившегося над Леоном, который лежал на полу. Из ладоней Райдера лился зеленый исцеляющий свет, он бормотал что-то о том, что не хочет, чтобы он умирал, и его брови нахмурились в явном беспокойстве.

Леон вдруг резко поднялся на ноги, поцеловал Райдера в губы и ухмыльнулся от уха до уха. — Я знал, что ты любишь меня, Райдикинс!

Райдер угрожающе зашипел, делая движение, чтобы наброситься на него за эту выходку, но тут они оба заметили, что я стою с голой задницей, и отвлеклись.

— Неужели я чувствую запах кошмарного завтрака? — спросила я с очередным зевком, потянувшись, чтобы взять со спинки дивана рубашку, которая, я была уверена, принадлежала Габриэлю.

Я накинула черную ткань через голову, и она сползла почти до колен, прикрывая важные части, чтобы я могла поесть и подлечиться. Возможно, Данте и приблизился к тому, чтобы соблазнить меня, но я была чертовски голодна и была почти уверена, что если я позволю ему вести меня по этому пути, то один член скоро превратится в четыре, и единственное, что я получу в рот до ужина, будут члены. И как бы я ни любила хороший бутерброд с членом, в этой еде не было никакой питательной ценности. Кто бы мог подумать, что содержание собственного гарема будет сопряжено с такими опасностями для моего желудка? Девушке нужно питаться.

— Спасибо, что обломали мой утренний секс, stronzos, — проворчал Данте, входя в комнату позади меня, и я, оглянувшись, увидела, что он стоит рядом без рубашки, в одних серых трениках с низкой посадкой.

Я сузила глаза на его наряд, а он невинно пожал плечами, но он точно знал, что делает. Мне не следовало показывать эти серые треники на Фейбук. Он был практически в одном нижнем белье и умолял меня вылизать его, и, черт возьми, если я не была искушена.

Мой желудок громко заурчал, и я оторвала взгляд от моего слишком чертовски горячего Дракона, направляясь на кухню, чтобы посмотреть, что можно сделать с завтраком.

— Где Габриэль? — спросила я, глядя на обугленные останки того, что, как я догадалась, когда-то было кусочком хлеба в тостере. Я выдернула вилку из розетки, затем перевернула его над раковиной и шлепнула по корпусу, чтобы он выплюнул несъедобную пищу.

— Пошел в свою комнату для Зрения, чтобы попытаться увидеть некоторые штучки и штуки, — ответил Леон, пробираясь ко мне с видом Льва с его золотой гривой, свисающей по плечам.

Черт, мне действительно нужно было поесть, потому что он определенно снова смотрел на меня взглядом давай-устроим-оргию.

Обугленный кусок тоста, наконец, вырвался из тостера, и я положила его на место, а затем повернулась, чтобы найти что-нибудь для своего урчащего желудка.

Райдер отошел, чтобы заняться поиском блока предохранителей, а я начала рыться в холодильнике, а Леон обхватил меня сзади, наблюдая, как я пытаюсь решить, чего хочу.

— Что мы будем есть? — промурлыкал он.

— Я думаю, яичницу и тосты, — сказала я, потянувшись за яйцами. — Полагаю, ты не кремировал весь хлеб?

— Только один кусочек, — заверил он меня, прежде чем наклониться к моему уху, чтобы прошептать остальное. — И это была ловушка для Райдера.

— Ты знал, что он заставит тебя воткнуть нож в тостер? — спросила я, прихватив масло и молоко, и направилась к стойке, чтобы начать готовить еду. Леон держался прямо за мной, все еще прижимаясь ко мне, как пиявка, и делая приготовление еды в десять раз сложнее, но я слишком наслаждалась этим, чтобы жаловаться.

— Нет. Я планировал дать ему это съесть и посмотреть, скажет ли он что-нибудь или просто будет хрустеть сквозь слой угля, как псих, которым он и является. Очевидно, что в итоге получить удар током было гораздо лучше. Клянусь, он плакал надо мной. Настоящими чертовыми слезами.

Данте рассмеялся, явно подслушивая, а Райдер шипел из дальнего конца комнаты, как раз когда он закончил с блоком предохранителей и электричество снова включилось.

— Единственное, о чем бы я плакал, так это о том, что тостер успел убить тебя до того, как у меня появился шанс, — сказал он, пересаживаясь за барную стойку вместе с Данте, их руки прижались друг к другу.

Я начала смешивать яйца, пока Леон спрашивал меня, что я делаю на каждом шагу, и я объясняла в мельчайших подробностях каждую мелочь, зная, что он собирается попробовать сделать это сам, когда представится возможность. Все было довольно просто, но я все равно не оценила его шансы на успех.

Леон убрал мои волосы с шеи, исцеляющая магия прошлась по моей коже, когда он удалял синяки, оставленные одним из них прошлой ночью, и я улыбнулась ему, когда он начал растирать мои плечи, чтобы убрать некоторые из узлов.

Я поставила жариться яйца и занялась первой порцией тостов, затем повернулась в его руках и провела пальцами по его волосам.

— Знаешь, что ты можешь сделать, если действительно хочешь мне помочь, Лео? — спросила я, наблюдая за пульсом на его шее, ощущая покалывание моих клыков, и он резко вздохнул.

— Прости, маленький монстр, я почти выдохся. У меня не было возможности понежиться в лучах солнца после вчерашнего боя, а на улице так чертовски холодно и пасмурно, что я не могу сделать это здесь. Я предлагаю поехать и провести несколько дней в том доме для отдыха, который я купил для тебя. Тогда мы сможем проводить каждый день, нежась на солнышке, пока ты будешь сосать любой мой кусочек, который захочешь.

Я надулась на него в разочаровании, повернулась, чтобы похлопать ресницами на остальных, но обнаружила Данте в процессе украшения себя таким количеством драгоценностей, какое только могло поместиться на его теле.

— Прости, bella. Я должен был спать в этом золоте прошлой ночью, но ты отвлекла меня, и я все снял, — сказал он, пожав плечами.

— Иди сюда, детка, — сказал Райдер, похлопывая себя по колену и выглядя самодовольным, как черт. — Когда целая банда пытается тебя убить, это чертовски больно, так что я в порядке.

— Не шути так, — прорычала я, взбивая яйца и бросая еще немного хлеба в тостер, прежде чем обойти барную стойку и запрыгнуть к нему на колени.

— Ну, теперь они все мертвы, — ответил он, пожав плечами, доставая из кармана свой Атлас и показывая мне статью в «Небесном Таймс», в которой подробно описывалось место вчерашней драки с заголовком: «Райдер Драконис и Скарлет Тайд убиты в ходе драки Лунного Братства».

Я сглотнула, нахмурившись от публичного заявления на весь мир о том, что он мертв.

— Ты уверен в этом, Райдер? — нерешительно спросила я.

— Вот что для меня сейчас важно, детка, — сказал он, забирая у меня Атлас и кладя его на барную стойку, протягивая руку, чтобы показать мне внутреннюю сторону предплечья. Из-за всего, что произошло вчера, я даже не заметила новые чернила на его руке — или, может быть, он скрывал их, как это было со знаком звезды Леона, но я не могла удержаться от резкого вдоха, когда протянула руку, чтобы провести пальцами по его новым татуировкам.

— У тебя есть одна для Данте? — спросила я, слезы навернулись на глаза, когда я провела пальцем по линиям символа Близнецов, который он нанес на свою кожу, и Данте внезапно оглянулся, явно ничего не зная об этом.

— Что? — спросил он с глубоким смехом, схватив Райдера за руку и притянув его ближе для осмотра. — Ты влюбился в меня, stronzo? Потому что, к сожалению, твои сиськи недостаточно большие, чтобы мне понравиться.

— Ну, если бы ты хотя бы сосал мой член, мне бы не пришлось слушать, как ты разговариваешь, — ответил Райдер, не сумев сдержать ухмылку, когда снова отдернул руку.

— Ух ты, — со вздохом сказал Леон, принявшись накладывать тосты и яйца, хотя по какой-то непонятной причине он клал на тарелки сначала яйца, а тосты укладывал сверху, как шляпы, без масла, и еще он постоянно ронял большие комки яиц. — Райдер сделал татуировки для всех нас. Элис сделала татуировки для всех нас. Габриэль купил мне огромную подарочную корзину средств для ухода за гривой и написал мне огромное письмо с подробным описанием того, как много я для него значу… а ты просто ничего мне не подарил, не так ли, Данте? — он бросил взгляд на медальон, висящий на шее Данте, и я фыркнула от смеха. Я очень сомневалась, что Габриэль сделал что-то подобное, но я не вмешивалась.

— Серьезно, stronzo? — раздраженно спросил Данте. — Ты все еще говоришь об этом? Почему ты так хочешь забрать его у меня? Это принадлежит моей семье. Оно передавалось из поколения в поколение.

— Значит, я не твоя семья? — ответил Леон, передавая тарелку Райдеру и случайно опрокидывая тост на пол.

— Я этого не говорил, — простонал Данте. — Но ты не Оскура.

— А как же кольцо, которое ты подарил Элис? — спросил Леон, указывая на него.

— Это другое, — прорычал Данте.

— Потому что ты любишь ее? — спросил Леон, передавая мне тарелку, на которую он забыл положить яичницу, то есть это был просто сухой тост.

— Ты же знаешь, что люблю.

— Но ты не любишь меня?

— Ради любви к звездам, — прорычал Данте. — Ладно. Получай, — он снял медальон через голову и бросил Леону, который уронил тарелку, которую держал в руках, чтобы поймать его.

Я выбросила руку, каким-то образом сумев поймать тарелку и еду своей магией воздуха, прежде чем она успела упасть на землю, и быстро вернула ее на место, а затем поставила перед Данте.

Леон начал исполнять какой-то безумный праздничный танец, напевая «Treasure» Бруно Марса и демонстративно надевая медальон на шею, и я не могла не рассмеяться над его выходкой, пока Данте закатывал глаза и приступал к еде.

Райдер пересадил меня к себе на колени, и я снова вцепилась в его руку, чтобы закончить осмотр его татуировок, и я почувствовала на себе его взгляд, когда он затих.

— Твой долг? — пробормотала я, проводя пальцами по символу Водолея и радуге, украшавшей его. — Кто…

— Гарет, — ответил он тихим голосом, предназначенным только для меня. — Эти татуировки символизируют то, что каждый из вас вернул мне, — он переместил мои пальцы дальше по своей руке, пока они не легли на мой собственный знак звезды у локтя, и наклонился, чтобы прижаться своим лбом к моему. — После Мариэллы я больше не был даже наполовину человеком. Я был просто холодным, пустым сосудом, полным боли и ненависти. Но ты увидела то немногое, что во мне осталось, детка. Ты вернула меня к жизни. И благодаря тебе… — он провел моей рукой по своему предплечью по каждой татуировке, пока не соединил свои пальцы с моими. — Я также нашел их всех.

Слезы навернулись на глаза, но Райдер поцеловал меня прежде, чем они успели скатиться, забирая эти эмоции себе, а затем отстранился и обнажил свое горло для меня.

Я скользнула рукой по его шее, чтобы удержать его на месте, и прикусила, вздохнув, когда его темная сила затопила мои чувства и пронеслась по моему языку.

Райдер притянул меня ближе, и я крепко обняла его, пытаясь отогнать воспоминания о том, что я чуть не потеряла вчера. Теперь он был здесь, в моих объятиях, и это было все, что имело значение.

Дверь за нами открылась, и я отстранилась от Райдера, чтобы посмотреть на Габриэля, когда он вошел в комнату, стряхивая снег с волос и окидывая нас серьезным взглядом.

— Звезды показали мне будущее, — сказал он низким тоном, нахмурив брови, когда сделал шаг к нам. — И я боюсь, что оно не очень хорошее.

— Что такое? — спросила я, отстраняясь от Райдера, чтобы лучше его видеть.

— Я видел так много разных путей, но есть одна определенная вещь, которую я знаю — сегодня полнолуние, и Титан планирует провести свой самый большой ритуал. Он захватил Алестрию, готовясь выступить против Небесных Советников. Если ему это удастся, то судьба королевства будет повергнута в такое смятение, что единственными гарантированными вещами будут смерть и резня.

— Так давайте сделаем так, чтобы этого не случилось, — твердо сказал Леон, и Габриэль кивнул.

— У нас есть шанс. Только этот. Я видел, как это работает, но… — его глаза переместились на меня, и он нахмурился. — Я также видел смерть. Для всех нас. Это может стать концом для любого из нас или даже для всей нашей семьи. Но если мы не попытаемся сегодня, то я не думаю, что у нас будет еще один шанс.

— Что нам нужно делать? — спросила я, пока мой пульс стучал в ушах.

— Думаю, у меня есть несколько идей, — сказал он, глядя на каждого из нас по очереди. — Но одно я знаю наверняка: это все. Все или ничего. Наши судьбы сегодня висят на волоске, и как бы ни выпала игральная кость, для нас больше никогда не будет ничего прежнего. Вы готовы к этому?

Наступила тишина, мы все смотрели друг на друга, и я поднялась на ноги, переходя через комнату, пока не коснулась ладонью щеки Габриэля.

— Я доверяю тебе, — вздохнула я.

— Мы все доверяем, — твердо согласился Данте, и я повернулась, обнаружив их троих прямо позади себя.

— Тогда давайте закончим это, — прорычал Райдер. — Пришло время этому ублюдку встретить свой конец.

Леон наклонился, закинув одну руку на шею Райдера, а другую на шею Габриэля. — Я думаю, пришло время для группового объятия, — сказал он, сдерживая ухмылку.

Данте рассмеялся, обнимая Райдера и Габриэля, и все четверо образовали круг вокруг меня, когда мы все прижались друг к другу.

— Я люблю вас всех, — сказала я, не желая, чтобы это прозвучало как прощание, но в данный момент мне нужно было, чтобы это прозвучало как можно четче. — И когда все это закончится, мы все будем жить долгой, мирной, скучной жизнью без злых засранцев и людей, которые хотят нас убить.

— Это кажется маловероятным, — пробормотал Райдер, и Габриэль поморщился, подтверждая это.

— Маловероятно или нет, но я хочу именно такого будущего, — настаивала я.

— Тогда мы дадим его тебе, маленький монстр, — пообещал Леон.

— Лишь бы мы пережили эту ночь, — мрачно добавил Габриэль, и мы все теснее прижались друг к другу, на мгновение просто держась друг за друга, зная, что когда мы снова разойдемся, это будет конец. Мы спланируем наш удар и сделаем свой ход.

Остальное зависело от судьбы. 

50. Данте

Король оцепил город, и каждый из членов его Черной Карты патрулировал улицы. Габриэль сказал, что они охотятся за нами, и я уже послал предупреждение всем членам моей семьи, чтобы они оставались дома и охраняли щенков.

Король не смог бы найти дом, не говоря уже о том, чтобы проникнуть туда, но я все равно успокаивал свое сердце, зная, что они в безопасности.

ФБР уже допрашивало мою маму и семью Леона о нашем местонахождении после нападения Лунных в городе. Нас всех видели, и наши лица были опубликованы в газетах Алестрии в связи с произошедшими смертями и разрушениями. К счастью для меня, я все еще был горячим товаром для Повелителя Драконов bastardo, и я получил от него сообщение, в котором он сообщал, что я должен ему еще несколько кувшинов молний в качестве платы за то, что он отозвал ФБР и не отправил меня в Даркмор. Не то чтобы я был ему хоть сколько-нибудь благодарен, но, по крайней мере, я смог заставить его включить остальных под этот слой защиты. Он даже не мог больше внешне выказывать презрение к Элис, когда выяснилось, что она Альтаир. Я полагал, что политическое дерьмо иногда бывает полезным.

Мы с Элис вышли из тени на дорогу, наложив вокруг себя заклинания сокрытия, чтобы оставаться незамеченными, и попали в переулок, который выходил к «Сверкающему Урану». Габриэль не мог видеть Титана напрямую, но он знал, что Черная Карта собралась в ратуше в центре Алестрии, так что мы направлялись именно туда.

Я сузил взгляд на bastardo в капюшоне в конце улицы, который разговаривал по своему Атласу. — …здесь все спокойно, Барри. Только что поймал пару детей, нарушивших комендантский час, и преподал им урок, — Он хихикнул. — Да, эти маленькие засранцы скоро узнают, кто в городе настоящая сила.

В моем горле зародилось рычание, которому вторила Элис, и я посмотрел на нее, обнаружив, что ее клыки обнажены, а взгляд прикован к нашей добыче.

— Он весь твой, bella, — сказал я, и она мрачно улыбнулась, а затем бросилась вперед и нырнула ему на спину. Она свернула ему шею, и он рухнул на землю у ее ног, после чего она швырнула его в темное ущелье дверного проема.

— Минус один, — промурлыкала она, когда я подбежал к ней.

— Спорим, что сегодня я убью больше, чем ты, — бросил я вызов, и ее глаза загорелись.

— Ты проиграешь это пари, Drago, — она ухмыльнулась и зашагала по улице, а я поспешил за ней, держась в тени вокруг нас.

— Ты такая же кровожадная, как Райдер, — поддразнил я, и ее дикая улыбка сказала, что она согласна с этим.

— Он будет злиться, что пропустил все веселье, — сказал я.

— Я не хочу выпускать его в город, пока не уляжется пыль после его фальшивой смерти, — прошептала Элис, и я кивнул в знак согласия. Через некоторое время Райдер собирался создать новую личность и использовать свои способности хамелеона, чтобы изменить внешность, затем он снова вернется в нашу жизнь, и мы сможем наконец жить в мире.

Мы обогнули следующий угол, и Элис прижала палец к губам, явно слыша что-то, чего я не мог услышать, когда мы прижались к стене и подкрались к двум большим мусорным контейнерам. Я бросил взгляд в сторону одного из них и заметил двух членов Черной Карты, патрулирующих улицу, словно призраки, передвигающиеся в своих длинных плащах.

— Мои, — прошипел я, затем щелкнул пальцами, посылая молнию, которая разделилась и ударила обоих в затылки. Они упали на землю с дымом, поднимающимся от их поджаренных волос, и я ухмыльнулся Элис. — Двое за мной.

— Вот дерьмо, Найджел! — завопила женщина из-за тел, и Элис выскочила из нашего укрытия в направлении ее голоса.

Я вышел вслед за ней, наблюдая, как она столкнулась с новоприбывшей, и они обе упали на землю. Элис заглушила ее крик одним злобным перекусыванием горла, затем глубоко впилась в члена Черной Карты, пока та умирала под ней. Я подошел к amore mio, издав низкий одобрительный свист, когда Элис поднялась на ноги и вытерла кровь со рта тыльной стороной ладони.

— Теперь это ничья, — она засияла, а затем пустилась в пляс от меня, как маленькая психованная пикси, и я последовал за ней, очарованный моей ragazza matta[51].

Мы пошли по задворкам к центру города, Элис знала их так же хорошо, как и я, перемещаясь в темноте. В Алестрии было тише, чем я когда-либо видел. Бары были закрыты, и никто не выходил на тротуары. Титан работал быстро, чтобы взять город под свой контроль, и я молился, чтобы не было слишком много кровопролития во время его прихода к власти. Но его правление должно было оборваться, даже не успев начаться. Мы не собирались позволить этому самодовольному bastardo избежать наказания за все, что он сделал. Он просил боя, и мы были уверены, что дадим ему его этой ночью.

Мы дошли до ратуши — высокого здания из белого камня с потрескавшимися стенами и большими колоннами вдоль фасада, резко выделявшегося под полной луной. Изнутри доносилось негромкое коллективное пение, и я, нахмурившись, оглядел многочисленных стражников у входа. Я мог бы уничтожить их своей молнией, но это было не то, что Габриэль велел нам делать. И несмотря на то, как заманчиво было уничтожить этих stronzos, которые стояли передо мной, как загнанные утки, у меня не было ни малейшего шанса уклониться от указаний нашего Провидца.

Я кивнул Элис, и она подхватила меня, перекинула через плечо и помчалась по задней части ратуши в неистовом порыве. Она поставила меня перед лестницей, ведущей вверх по стене на крышу, и я жестом показал ей, чтобы она шла первой, улыбнувшись.

— Как всегда джентльмен, — сказала она, поцеловав меня в щеку, прежде чем ступить на лестницу и начать подниматься.

— Не будь так уверена в себе, bella. Я поднимаюсь вторым, чтобы насладиться видом, — я посмотрел на округлость ее попки в обтягивающих джинсах, и она улыбнулась мне, когда я последовал за ней.

Мы добрались до крыши и поползли по ровному бетонному пространству, направляясь к двери, через которую можно было попасть в здание. Габриэль предупредил нас о том, что находится за дверью, поэтому я прижал руку к двери, зарядив ее электричеством и выпустив его в виде взрыва, который пробил металл с другой стороны. Полувскрик резко оборвался, и я с силой распахнул дверь, обнаружив внутри пару мертвых членов Черной Карты.

— Четверо за мной, — пробормотал я Элис, и она выругалась, следуя за мной внутрь, переступая через их тела.

Мы трусцой сбежали вниз по узкой лестнице, скандирование усилилось, когда мы добрались до балкона и опустились на колени. Мы поползли вперед, заглядывая через край между перилами, и мой взгляд упал на Титана в самом центре огромного зала с брызгами крови на земле у его ног.

Мое нутро сжалось от отвращения, когда он прошел вдоль линии Блейзеров, предлагая им клинок по одному за раз, и всякий раз, когда они выбирали смерть, они проводили им по горлу, пока он поглощал магию из них, произнося свое темное заклинание. Вокруг них кольцом стояли Черные Карты, а Титан находился в центре, образуя защитную стену, но stronzo не подумал о том, чтобы защитить себя сверху.

Зловещие песнопения все громче звучали в моих ушах, и я посмотрел на Элис рядом со мной. В моей душе вспыхнула решимость. Мы собирались сделать Титану больно, заставить его кричать, заставить его заплатить. А когда все будет сделано, мы бросим его тело в ад и завершим начатое Элис дело по уничтожению Короля.

Я разделся донага, а Элис приготовила звездную пыль в своем кулаке, в то время как она сжимала другую руку, готовясь применить магию.

Я наклонился ближе, украдкой поцеловал ее в губы и прошептал. — Ты только что проиграла эту игру, amore mio, — затем я встал и сиганул с балкона, смещаясь при падении в воздухе, и моя огромная форма Дракона вырвалась из моей плоти.

Я громко зарычал, когда Титан в тревоге посмотрел вверх, а Черная Карта испуганно вскрикнула.

Молнии вырывались из моего горла, пока я кружил по комнате, испепеляя каждого bastardo Черной Карты, окружавшего Титана, в то время как Элис защищала Блейзеров сильным воздушным щитом.

— Нет! — кричал Титан, хотя его лицо было скрыто под темным заклинанием сокрытия, которое скрывало его истинную личность от всего мира. Но теперь мы знали правду и пришли за ним.

Элис с боевым кличем спрыгнула с балкона, и я метнулся к ней, предугадывая ее движения. Титан поднял руки, из кончиков его пальцев хлынул поток воды, направленный на Элис, и я проплыл под ней, приняв удар на грудь, когда она приземлилась мне на спину, пробежала по моей шее и лебедем нырнула с моей головы. Я взлетел вверх, когда она швырнула звездную пыль на Титана, в последнюю секунду поймав ее ноги своими когтями, когда ее рука обхватила руку Титана.

— Подожди…Элис! — крикнул он, но звездная пыль закружилась вокруг нас, и нас троих унесло ее силой, разорвав эфир между мирами, и мы перенеслись туда, где нас ждали остальные.

Элис отбросила Титана, когда я полетел вверх и прочь от поля фермы, на котором мы только что оказались, и он упал в центр огромного выжженного в земле кольца знаков зодиака. Это был не просто круг, это была темная магия в ее лучшем проявлении. Ловушка, способная удержать фейри в своих тисках, но прежде чем она сработает, ее сила должна была зарядиться. Титан должен был оставаться там в течение нескольких минут, прежде чем она сможет привязать его своей силой.

Габриэль, Леон, Райдер и Орион стояли вокруг него и работали вместе, накладывая на Титана яростную магическую защиту, чтобы удержать его на месте.

— Приземляйся, Drago! — крикнула Элис, и я метнулся к полю, опустив Элис на землю, после чего сместился в воздухе и ударился о землю ногами. Она отлетела к кругу, выбросив ладони, чтобы помочь защитным чарам вокруг Титана, пока bastardo яростно боролся, пытаясь освободиться. Магия закружилась вокруг него, разбиваясь о барьер, и я бросился на помощь моим друзьям, подхватив пару треников, которые ждали меня позади Леона, и натянув их, прежде чем нырнуть в символ Близнецов зодиакального круга и добавить свою силу в защиту.

Каждый из моей семьи стоял на своих зодиакальных символах, Орион и Элис стояли вместе на знаке Весов, борясь за прочность защиты. Мощные артефакты стояли на остальных звездных знаках зодиака, которые Габриэль собирал весь вечер; звезды указали ему, где найти каждый из них. Здесь были всевозможные потрясающие сокровища, от чаш до прекрасных украшений и драгоценностей, и мне пришлось оторвать взгляд от всего этого, так как Дракон во мне призывал меня завладеть всем этим.

Огромный взрыв воздушной магии вырвался из Титана, врезавшись в защиту с такой силой, что я почувствовал, как она начинает трескаться.

— Черт! — воскликнул Габриэль, когда часть защитных экранов отлетела, и его взгляд устремился на Ориона. Он вытащил что-то из кармана и резко швырнул, когда Титан создал в руке сверкающее металлическое копье и яростно бросил его из круга в сторону Ориона. Мешочек со звездной пылью попал Ориону в грудь, блестки разлетелись повсюду, когда его отнесло в безопасное место к звездам, а копье пролетело в том самом месте полмиллисекунды спустя.

— Вот дерьмо, — вздохнула Элис, когда мы снова закрыли заслоны, и Титан снова атаковал это место взрывом магии воздуха, сражаясь со своей силой и заставляя ее сосредоточенно нахмурить брови.

— Начинайте заклинание! — крикнул Габриэль, и мы все выкрикнули заклинание, которое могло лишить Короля украденных Элементов. Мы приняли зелье перед тем, как отправиться на его поимку, и теперь были готовы закончить это дело.

Титан с проклятием отбросил маскировку вокруг себя, на его губах появилось рычание, поскольку он берег свою энергию. — Я не хочу причинять тебе боль, Элис. Ты не знаешь, что делаешь!

— Я точно знаю, что делаю! — закричала она в ответ, и его губы сжались, прежде чем он раскинул руки в стороны, и вода хлынула из него бушующим водоворотом. Все заслоны опустились, и я приготовился к удару, выпустив воздух в спину и поджав ноги.

— Оставайтесь в круге! — крикнул Габриэль, и они с Райдером сосредоточились на закреплении всех артефактов на месте, когда вода хлынула на нас. Леон был отброшен приливом, и Райдер бросил лозу, чтобы вырвать его из волн и поместить обратно на метку Льва.

Титан поднялся на столбе земли так высоко, что отбросил на нас всех свою тень, и ужас сжал мое сердце, когда его взгляд остановился на Габриэле.

— Хватит! — прорычал Титан, и, казалось, все небо рухнуло, когда вокруг него закружился торнадо и увлек Габриэля в свои объятия.

Я в ярости поднял руки, и тучи ответили на мой призыв оглушительным раскатом грома. Полная луна пропала из-за бури, и с неба посыпались молнии, которые со всей яростью моей силы устремились к Титану.

Он закричал от удара, используя воздушный щит, чтобы защитить себя, но мои молнии поражали его снова и снова, заставляя терять концентрацию. Его торнадо умерло, и вдруг Габриэль стал падать в небо, его крылья вырвались и разорвали его рубашку, когда он опустился на землю и приземлился обратно на свою метку с рычанием на губах.

Райдер взорвал башню земли под Титаном, и он снова упал в центр круга. Я позволил своему шторму утихнуть, когда мы все снова подхватили песнопение, и Титан закричал, когда мы уменьшили его силу, удерживая его в зодиакальной ловушке. Он выстрелил воздухом в Райдера, а Леон ответил огненной вспышкой, которая поглотила кислород и рванула обратно к Титану, как пламя из огнемета. Титан создал ледяную стену, чтобы защитить себя, и пламя пошло против нее, прежде чем он громко закричал и послал ледяную стену, разбивающуюся на миллион крошечных кинжалов, которые устремились к каждому из нас, кроме Элис.

Я вскинул руки, отбрасывая столько лезвий, сколько мог, но несколько вонзились в меня, и я зарычал от боли, а Элис закричала от страха за всех нас.

— Не двигайся! — рявкнул я на нее, когда она сделала шаг ко мне, и я воспользовался моментом, чтобы исцелить себя, пока остальные привлекали внимание Титана к ним.

— Стойте! — прорычал Титан. — Вы не знаете, что делаете. Я спаситель этого мира!

— Ты чудовище, — прошипела Элис, и его брови сжались от ее слов, прежде чем она послала шквал воздуха в сторону нашего врага, а наше скандирование стало звучать все громче и громче.

Титан застонал, борясь с силой темной магии, которая окружала его, — все мы играли с ним в его собственную игру. Если он еще не осознал, что мы — его смерть, то скоро его ждет суровое пробуждение. Потому что мы все стояли здесь, как короли рядом со своей королевой, наш дом был под угрозой со стороны этого чудовища. И он собирался узнать, что случается с теми, кто переходит нам дорогу. 

51. Элис

Ветер пронесся между нами, когда вокруг нас закружился водоворот магии, отбрасывая пряди сиреневых волос мне на глаза. Я закричала на фоне громового звука столкновения магии, скандируя в такт с остальными и замыкая Титана в центре круга.

— Ты не хочешь этого делать, Элис! — внезапно закричал Титан, пытаясь удержаться в вертикальном положении, одновременно пытаясь бороться с силой темной магии, которую мы использовали против него. — Я знаю, что ты понимаешь меня. Мы с тобой родственные души!

Боль зародилась в моей груди и закрутилась в сердце от его слов. Он знал, как много он для меня значил. Черт, да он, наверное, просто обхаживал меня, пытаясь заставить стать добровольной участницей его дерьма. Я была уязвима, а он был рядом, готовый вмешаться и использовать меня в своих целях.

— Было ли что-нибудь из этого реальным? — потребовала я, оставив скандирование другим, потому что мне нужно было знать. Мне нужно было услышать, как он скажет мне в лицо, что он просто использовал меня, обманывал меня.

— Конечно, было, — ответил Титан, в его глазах плавали эмоции человека, которого, как я думала, я знала. — Я не монстр, каким меня изобразили твои партнеры.

Я перевела взгляд с него на своих королей, но все они были сосредоточены на магии, которой владели, и ее сила струилась между ними в порыве энергии, настолько мощной, что я могла видеть золотое сияние, висевшее в воздухе.

Артефакты, которые Габриэль собрал для представления других знаков зодиака, вибрировали, оставаясь зафиксированными на своих местах вокруг круга, направляя огромную силу, которую мы собрали для выполнения этой задачи.

— Как ты можешь в это верить? — плюнула я в Титана, мое сердце разрывалось на части, глядя на истинное лицо этого человека, которому я позволила проскользнуть в мое сердце. — Твоя собственная дочь была убита. И теперь ты убиваешь уязвимых фейри в угоду своим желаниям, крадешь у них силу и отнимаешь их у их собственных семей, которые вынуждены страдать от горя, которое ты знаешь слишком хорошо. А потом ты несешь всю эту чушь о том, что хочешь спасти Алестрию. Какой спаситель будет охотиться на самых слабых людей?

— Я не охотился на них, — прорычал Титан, и мои глаза расширились, когда листья начали отслаиваться от кончиков его пальцев, каждый из которых был ярко-зеленым, но увядал и становился коричневым, падая с его тела на землю. Элемент земли покидал его, и мои короли скандировали все громче, вкладывая в это всю свою силу. Моя магия воевала вместе с их, но мне нужны были эти ответы, я должна была услышать их, если я вообще собиралась претендовать на мир после этого. — Я принял только то, что мне предложили.

— Ты накачал этих бедных фейри Киллблейзом, — прошипела я. — Это было сделано, чтобы подтолкнуть их к краю, чтобы удовлетворить твою жадность к власти. Ты не лучше любого другого жаждущего власти фейри в Солярии — ты просто нашел способ воспринимать притязания на власть более буквально, чем большинство.

— Киллблейз лишь ускорил неизбежное. Эти души уже были потеряны в отчаянии. Наркотик был милостью, он позволял им идти без боли, падать в смерть с улыбкой на лице и дарить свою магию делу, которое спасет многих других от гораздо худшей участи. Любой, кто приходил ко мне и предпочитал не лишать себя жизни, отправлялся в обратный путь, его память стиралась, а в душу вливалась новая надежда. Подумай об этом, Элис. Я направил Юджина Диппера в твою сторону, когда он был на грани. Если бы меня волновала только власть, я мог бы просто посоветовать тебе найти более могущественных друзей, оставить его в изоляции и одиночестве и довести до самоубийства, как это было раньше.

— Так почему же, блядь, ты этого не сделал? — потребовала я, мое сердце разрывалось от боли за бедного, затравленного мальчика, который стал одним из моих самых дорогих друзей.

— Потому что он олицетворяет то, чего я пытаюсь достичь — лучший мир. Я увидел его потенциал, как и твой, и понял, что вы двое сможете стать сильнее, если объединитесь в дружбе.

Я покачала головой, не желая слышать это, потому что так ненавидеть это чудовище, стоящее передо мной, было гораздо сложнее. Как он мог пытаться помочь Юджину, когда он явно был более чем способен причинить боль стольким другим? Его логика была извращенной, запутанной вещью, в которой была доля смысла, которую я не желала слышать.

Титан закричал от боли, когда последние листья были сорваны с его тела, его голова запрокинулась назад, чтобы посмотреть на звезды, которые ярко сияли в небе над головой, как будто они с интересом наблюдали за шоу.

— Продолжайте! — крикнул Габриэль, его голос охрип от силы песнопения, он и другие скандировали древние слова еще яростнее, воздух вибрировал от силы того, что мы делали.

Я открыла рот, чтобы снова присоединиться к ним, мне нужно было закончить это, нужно было сделать это, но у меня было больше вопросов, которые я хотела задать, и я должна была услышать ответы.

Титан опередил меня, его голова опустилась вперед, и он снова посмотрел мне в глаза.

— Твой отец хотел этого, знаешь? Он верил в это так же яростно, как и я. Он знал, что мы должны что-то сделать с Алестрией и коррупцией, которая разрывает этот город на части.

— Ты украл у меня отца! — закричала я, в горле у меня стояли непролитые слезы, с которыми я боролась, не желая, чтобы он видел мои слезы. Моя жизнь могла бы быть совсем другой. Я и Гарет могли бы быть любимы и окружены заботой. Наша мама могла бы быть счастлива. У нас могла быть еда в холодильнике и одежда без дыр, и, что важнее всего, у нас могла быть безопасность, которую обеспечила бы нам его любовь. Все могло бы быть совсем по-другому, но Титан украл у меня возможность узнать, было бы это или нет. — Он ясно видел, кем ты собирался стать, и передумал поддерживать монстра в его восхождении к власти. Но ты бы этого не допустил, не так ли?

— Я не мог, — сказал Титан, печально покачав головой, словно осознание того, что он сделал с Марлоу Альтаиром, причиняло ему боль. Но этого было недостаточно. — Мне нужна была его кровь. Мы уже были на этом пути, и я не мог позволить ему рассказать онашей работе своей сестре — той самой женщине, которая должна была прийти, чтобы помочь разобраться с бандами и насилием в этом городе. Именно она несет ответственность за то, что здесь все так плохо. Она и другие Небесные Советники не заслуживают своего положения над всеми нами, если отказываются серьезно относиться к своим обязанностям перед нами.

Я покачала головой, ненавидя то, как его слова исказили ситуацию и заставили ее звучать так чертовски разумно. Да, Советники могли бы сделать гораздо больше для нашего города, и да, я не раз в своей жизни проклинала их за то, что они оставили нас под властью банд, но это было большое гребаное королевство, и я знала, что им есть с чем иметь дело и за пределами нашего дерьмового уголка. Кроме того, что бы они не сделали или сделали, это не могло оправдать всего того, за что отвечал Титан. Правда?

— Прекрати это, Элис. Присоединяйся ко мне. Я позволю тебе иметь такое же право голоса в том, как мы будем двигаться дальше, которое есть у меня сейчас. Посмотри на все, что ты уже сделала — ты установила мир между бандами, ты создала семью из людей, которым суждено было позволить своей ненависти вызвать столько смертей и насилия, что бесчисленные жизни были бы разрушены ими. Ты чувствуешь призвание этой работы так же, как когда-то твой отец, так же, как я. Именно поэтому мы установили ту связь, которую установили. Ты знаешь сердцем, что то, что я делаю, то, чего я хочу достичь, — правильно.

Я снова покачала головой, снова и снова, потому что я не хотела, чтобы его слова имели для меня смысл. Я не хотела соглашаться ни с одним из них. Вода вытекала из рук Титана, сила этого Элемента тоже улетучивалась, и я знала, что скоро единственным Элементом, оставшимся в его руках, будет магия воздуха, с которой он родился. Тогда мы должны были закончить это. Но мое сердце бешено колотилось, и в душу закрадывались сомнения: чувства, которые я испытывала к нему, и причины, которые он приводил, начали ослаблять мою решимость.

Леон поймал мой взгляд на другом конце круга, его мышцы напряглись под натиском грубой силы, которая разливалась между всеми нами, и хотя он не прекращал петь, в его глазах был вопрос. Еще один вопрос, на который мне нужно было знать ответ, прежде чем принимать какие-либо безумные решения.

— Что насчет Гарета Темпы? — потребовала я, мой голос был грубым, но сильным, а взгляд вернулся к Титану. — Если ты хочешь, чтобы я рассмотрела твою точку зрения, тогда расскажи мне, что с ним случилось. Что ты сделал с моим братом?

Губы Титана разошлись, его глаза расширились от внезапного осознания, когда последняя из недостающих частей сложилась для него в единое целое, и он понял, кто я и что я потеряла до того, как встретил меня. Я ждала, что он скажет что-нибудь, даст мне этот последний кусочек головоломки. Вопрос, который привел меня сюда, доставил меня к моим королям и втянул меня в эту чертову неразбериху. Кто убил моего брата? И когда я посмотрела в глаза человеку, который стал для меня чем-то гораздо большим, чем просто учитель, который обнимал меня, когда я плакала, и понимал мое горе таким прекрасным, осязаемым образом, я увидела там правду.

Он был тем, за кем я охотилась все это время.

Он был тем, кто забрал у меня Гарета и уничтожил единственное хорошее, что у меня было до приезда сюда.

И когда он снова закрыл свой рот, храня свои секреты и скрывая правду, которую я так отчаянно хотела услышать, я поняла.

Я никак не могла объединиться с ним. Я никак не могла понять его игру за власть или принять методы, которые он использовал, чтобы достичь всего, что у него было до этого момента.

Его поступкам не было оправдания. Он был тираном, который стремился переделать мир так, как он считал нужным. И как все тираны, он решил уничтожить любого, кто пытался усомниться в его словах или встать на его пути.

Например, моего брата.

Может быть, Титан и начал этот путь из-за горя и несправедливости, но он в итоге стал монстром, от которого так отчаянно пытался избавить мир.

И пришло время положить конец его истории. 

52. Леон

Водный Элемент начал отходить от тела Титана, капли воды закручивались вокруг него, пока мы крали у него то, что он украл у бесчисленных других. Я испытывал сладкое удовлетворение, видя, как ему больно, как он кричит, пытаясь бороться с нашей объединенной силой. Но было слишком поздно. С этим парнем было покончено. А наша девушка не собиралась поддаваться на чушь, извергаемую из его уст, она видела его таким, какой он есть. Это был темный фейри, стремящийся украсть власть во имя дела, к которому он давно утратил моральные принципы.

— Вот и все, — сквозь зубы произнес Габриэль, громче скандируя в адрес Титана, и тот застонал, упав на колени, когда последний Элемент воды вырвался из его тела и устремился вверх к звездам в сверкающем вихре голубого света.

Титан задыхался, на его лбу выступили бисеринки пота, руки прижаты к земле, спина сгорблена, черты лица искажены болью.

Наступила тишина, и я сжал челюсти, когда наше пение стихло, и мы уставились на жалкого фейри между нами.

— Как ты могла? — прорычал Титан, поднимая голову и глядя на Элис. — Я принял тебя в свои объятия, я хотел для нас большего, я любил тебя, когда у тебя больше никого не было. И вот как ты мне отплатила?

— Я не твоя дочь, Титан, — шипела Элис. — Наши отношения были построены на лжи. Я знаю, кто ты. И я знаю, что ты сделал с моим братом.

— Гарет Темпа не должен был столкнуться с такой судьбой, которая постигла его, — прошипел он. — Он не смог удержать свой нос от того, что его не касалось.

— Так ты заставил его замолчать, потому что он помешал твоим гребаным планам? — прорычала Элис, все еще отчаянно пытаясь найти ту единственную правду, которая, казалось, так упорно ускользала от нее.

— Ты никогда не поймешь. Жертвы должны были быть принесены ради общего блага, — прорычал Титан, затем вскочил на ноги и выбросил ладони. Из него вырвался огромный поток воздуха, и нас всех отбросило назад, за пределы круга, и мы упали на землю. — Может, вы и лишили меня доступа к другим стихиям, но вы не можете вырвать мою собственную стихию из моих костей, я все еще могущественен с помощью одной лишь магии воздуха! — кричал он.

Нам нужно было вернуться в круг, нужно было начать последнюю часть заклинания, чтобы лишить его последней украденной силы, прежде чем он успеет сбежать.

Но когда Элис вскочила на ноги, я понял, что она не собирается рисковать. Вампир может выкачать украденную магию быстрее, чем мы сможем сделать это вместе с заклинанием, а выражение яростной решимости в ее глазах говорило о том, что она уже приняла решение. Она хотела покончить с этим. И теперь, когда он был ослаблен, а его украденные Элементы исчезли, она могла это сделать.

Габриэль вскочил на ноги с криком «Стой!» и бросился ее ловить. Но его руки сомкнулись в воздухе, когда она рванулась вперед со скоростью своего Ордена, ворвавшись в круг и столкнувшись с Титаном. — Нет! — крикнул он, и мое сердце сжалось от беспокойства. Почему он пытался остановить ее? Разве он не доверял нашей девочке эту силу? Он увидел что-то плохое?

Мое сердце неровно стучало, когда кулак Элис треснул по лицу Титана, а затем она вонзила свои клыки в его шею. Он закричал от ужаса, когда она обездвижила его магию и начала пить, а Габриэль в страхе смотрел на нее, его глаза остекленели от видения.

— Габриэль, что нам делать?! — крикнул я, обращаясь к остальным.

— Она достаточно сильна, чтобы сделать это. Это самый быстрый способ забрать магию у Титана, чтобы отпустить ее обратно к звездам, где ей самое место, вместе с душами фейри, которым она принадлежала, — произнес Данте, и у меня отлегло от сердца, но лицо Габриэля только исказилось от ужаса, поскольку он погрузился в какое-то темное видение.

Черт, это нехорошо. Или нет? Не знаю, не знаю.

— Давай, детка! — прорычал Райдер, поднимаясь на ноги.

Элис осушила Титана до дна, пока он кричал от боли, тщетно пытаясь отбиться от нее. Она пила и пила из него, и Титан побледнел, его глаза расширились, когда он понял, что она не собирается останавливаться. Он бился и боролся, но мой маленький монстр был в режиме полной дикарки, питаясь им, крадя его жизнь. Это было жестоко, дико, поэтично. И я был так рад этому.

Титан рухнул на колени, держась за ее талию как будто обнимал, глядя на нее снизу вверх. — Я не плохой ч-человек, — заикаясь от страха, пролепетал он, тогда она схватила его за голову и наклонилась, чтобы заговорить с ним напрямую.

— Плохие люди тем и плохи, Титан, что всегда думают, что они правы. Но ты разрушил бесчисленное количество жизней, ты убил тех, кто нуждался в помощи. И если ты думаешь, что делаешь это во имя какой-то великой цели, то почему бы тебе не попросить пощады у звезд, когда ты встретишь их на небе? — шипела она, затем с громким щелчком повернула его голову набок, сломав ему шею, и он замертво упал на землю.

Она свесила голову, ее плечи поникли, и я вскочил на ноги и побежал к ней.

— Элис! — воскликнул я, вознося крик к небу, прыгая вперед, чтобы заключить ее в свои объятия. Мы сделали это. Титан мертв, мир спасен, мы все герои, и пришло время устроить праздничную оргию над мертвым телом Титана. Перебор? Неа.

Я потянулся к Элис, но она внезапно обернулась, и из нее вырвался воздушный шторм такой силы, что меня снова отбросило на землю, и я кувырком полетел по полю.

Я врезался в Габриэля, и он задохнулся, когда его вырвало из видения.

— Элис? — позвал Данте с нотками паники в голосе, и я посмотрел на нее, обнаружив, что ее глаза расширены и искрятся всемогущей силой. На ее лице появилось безумное, бешеное выражение, прежде чем она повернулась и с Вампирской скоростью бросилась прочь, уносясь в ночь.

— Элис! — в страхе закричал я, повернувшись к Габриэлю, когда он спихнул меня со своих коленей, и моя задница упала на землю. — Куда она пошла? — умолял я его, когда Райдер и Данте прибежали в тревоге.

— Она забрала его силу, — прохрипел Габриэль. — Не только его магию, каждый клочок темной силы в его жилах. Она забрала все. Она должна была выпустить ее к звездам, но ее сердце было так полно боли за Титана и Гарета, что когда настал момент и сила предложила забрать боль у нее, она позволила ей, вместо того чтобы изгнать ее из своего тела, — его лицо побледнело, когда он в ужасе посмотрел на звезды, его глаза остекленели, прежде чем он заговорил странным шепотом, который вовсе не был его голосом, но сила его голоса вызвала дрожь в земле под нами. — Смерть приближается

53. Элис

Я бежала и бежала, устремляясь на юг, к Алестрии, в то время как огромного веса силы, пробивающейся сквозь мое тело, было почти достаточно, чтобы раздавить меня. Это было все, о чем я могла думать. Все, что я могла чувствовать, этот нескончаемый поток сырой силы, который умолял меня использовать его так же сильно, как мое тело умоляло о крови.

Мне нужен был выход для нее. Мне нужно было выпустить ее в мир и воплотить все свои желания. Это было мое время. Только мое. Говорят, абсолютная власть может полностью развратить, и моя душа явно была испорчена мстительной потребностью.

Но мне было все равно, потому что ничто в мире не могло сравниться с ощущением этой энергии, текущей по моим конечностям. Я была неудержима, непобедима, гребаное всемогущее существо, наделенное плотью. Гребаная звезда, ходящая по земле и источающая силу, чтобы все видели.

В голове раздавался шепот, который я не могла расслышать, он призывал меня, умолял отомстить, показывал мне лица фейри, которые заслуживали смерти, и я поняла, что это были голоса фейри, чьей магией я теперь владела.

Эта магия была настолько сильна, что я отодвигала завесу и говорила с мертвыми.

Возможно, Титан и был тем, кому они передали свои Элементы, но когда я украла у него эту силу, их магия перешла ко мне вместе с их желаниями, потребностями и ненавистью.

Мир действительно был темным и извращенным местом. Здесь было так много зла. Так много злых фейри, которые заслуживали смерти за то, что они сделали, и за жизни, которые они разрушили. Титан украл эту силу у фейри, которые страдали хуже других. Они расстались с жизнью вместо того, чтобы продолжать жить с тем, что им выпало от судьбы. Но, даря свою магию, они дарили гораздо больше. Они также оставили свою потребность в мести и жажду возмездия.

И теперь я стала их орудием.

Я мчалась с максимальной скоростью, доступной мне с моим даром, но жажда крови бурлила в моих жилах, и я двигалась недостаточно быстро, чтобы удовлетворить потребность в насилии.

С ревом ярости на несправедливость, с которой столкнулись изначальные владельцы этой силы, я подпрыгнула в воздух, раскинув руки и устремив себя в небо со всей своей силой. Магия воздуха была намного мощнее, чем та, к которой я привыкла, и подбросила себя в небо.

Я застонала, когда сила хлынула через меня, наполняя меня и изливаясь из меня волнами экстаза, и я на мгновение приспособилась к своему новому положению в небе, чтобы увидеть светящиеся огни Алестрии на горизонте.

Голоса внутри меня кричали, умоляя отомстить за них, показывая мне лица фейри, погубивших их, и наполняя все мое существо жаждой крови, такой сильной, что я даже не была в состоянии сопротивляться ей.

Я бросилась вперед, летя без крыльев и двигаясь так быстро, что мир подо мной был лишь размытым пятном, а город с каждой секундой становился все ближе и ближе.

Я стонала в экстазе, пока летела. Эта сила была намного больше, чем я когда-либо могла себе представить. Эта сырая энергия превосходила все мои желания за всю мою жизнь.

Мне не нужно было ничего, кроме этого. Я была рабыней этой мощной магии, и я была более чем готова стать ее сосудом. Здесь не было ни боли, ни горя, или сердечных страданий, или чего-то нежного. Если я отдамся этой силе, позволю ей развратить меня, я стану неостановимой. И это было одно из самых заманчивых предложений, которые я когда-либо получала.

В голове промелькнуло чужое воспоминание о доме с синей дверью и человеке, который в нем жил. Его дочь была одной из фейри, чьей силой я теперь обладала, и она кричала, чтобы я забрала его жизнь так же, как он уничтожил ее, пробираясь в ее комнату в темноте ночь за ночью. Ее жажда мести покрыла мой язык, и мерзкий вкус отвращения пронесся по моему телу.

Он должен был умереть от моей руки. И если крики тех, кому я была обязана своей силой, что-то значат, он будет первым из многих.

Я свалилась с неба как ракета, мои клыки вырвались на свободу за мгновение до того, как я столкнулась с крышей дома, пробив черепицу и кирпичи взрывом силы. Я остановилась посреди обшарпанной гостиной комнаты с отслоившимися обоями на выцветших голубых стенах.

Прямо передо мной в кресле сидел мужчина, в одной руке он крепко сжимал пиво, на его рубашке были пятна, и он смотрел на меня в шоке и страхе. Он был мерзким существом, причинившим столько боли и страданий собственной дочери, превратившим этот дом в ад для ребенка, которого он должен был любить и защищать превыше всего.

— Привет, Эд, — промурлыкала я, мои губы оттопырились, обнажая клыки, когда его дочь закричала мне из-за завесы.

Я бросилась вперед, когда Эд закричал, мои клыки разорвали его горло, а моя сила ворвалась в него и вырвала его конечности из тела, разбрасывая их во все стороны, прежде чем полностью уничтожить его.

Крик чистого блаженства вырвался из моих легких, когда моя сила вздыбилась от убийства, а вкус крови на губах подстегнул меня. Но этого было недостаточно. Имена в этом списке были бесконечны. Месть, к которой я стремилась, была неостановимой.

Сила во мне гудела от удовольствия, и все мое существо оживало от этого. Сегодня я была хищником на охоте. Самым могущественным существом во всем королевстве, и Солярия еще до рассвета окрасится кровью виновных. 

54. Габриэль

Я видел, как Элис очистила все королевство от самых жестоких фейри, каких только смогла найти, как мертвые шептали ей в уши и подталкивали ее к их уничтожению. Но сила развратит ее, если она останется с ней слишком долго, а мы и так теряли слишком много времени.

— Я должен идти, — обратился я к остальным, пока они летели на спине Данте, а я летел рядом с ними. — Я могу добраться до нее раньше вас. Просто продолжайте следовать заклинанию слежения.

— Верни ее нам, — в отчаянии воскликнул Леон, и я кивнул, в моем взгляде появилось обещание, прежде чем я прибавил скорость и рванул прочь от них.

У Элис была единственная чертова звездная пыль, которая была у нас с собой, потому что я бросил свой запас Ориону, чтобы спасти его чертову жизнь. Его смерть была неизбежна сегодня ночью, если бы я не избавился от нее полностью, и Зрение показало мне, что он не смог добраться до другого запаса звездной пыли вовремя, чтобы вернуться в бой.

Звезды играли с нами, и восторг от нашей победы сменился отчаянием, когда я увидел, какая опасность грозит Элис. Если она не сможет найти способ укрепить себя и высвободить эту силу, ее душа будет испорчена. Она перестанет искать кровь виновных и начнет убивать вслепую, когда сила поглотит ее. Я должен был добраться до нее, должен был найти способ спасти ее, пока не стало слишком поздно.

Я летел через всю Алестрию, мир был как в тумане, я не обращал внимания ни на что, кроме следящего заклинания, связывающего меня с ней.

Я мчался к окраине города, мой взгляд остановился на вспышке движения на темной улице подо мной. Элис неслась по ней в бешеном темпе, и я решительно стиснул челюсти, спустившись с небес и устремив свой взгляд на девушку.

— Элис! — крикнул я ей, но ветер унес мой крик, и я полетел все быстрее и быстрее, чтобы поймать ее.

Вспышки Зрения пронеслись по моему зрению, и я потерял всякое представление о мире, когда мне показали будущее. Клыки Элис впились в мое горло, ей нужно было питаться мной, ей нужен был мой вкус, чтобы вспомнить, кем она была, чтобы заземлить ее, прежде чем сила станет слишком большой и отнимет ее у нас навсегда. Мольба Гарета, обращенная ко мне в видении, снова громко прозвучала в моей голове, и смысл ее внезапно стал ясен. «Сила уничтожит ее и все, что она любит, позволь ей укусить тебя, это единственный выход!»

Видения показали мне, что произойдет, если эта участь постигнет меня, свет угаснет в моем теле, смерть унесет меня за завесу. Была реальная возможность, что я погибну в этом начинании. Но мне нужно было спасти ее душу от того, чтобы она была навсегда зачернена этой силой, живущей в ней. Она должна была освободить ее. И если моя смерть была ответом, то так тому и быть.

Зрение отпустило меня, и я оказался в двух шагах от Элис, не в силах остановиться, так как столкнулся с ней. Мы упали на землю, яростно кувыркаясь по асфальту, и я обернул вокруг нее свои крылья, чтобы защитить ее от самых сильных ударов, смягчив землю своей магией немного слишком поздно. Наконец мы остановились, я прижал ее к себе, и мы остались в перьевом коконе моих крыльев.

— Ангел, я здесь, — сказал я, задыхаясь, но ее глаза были дикими и сверкали тьмой, и не похоже, что она вообще узнала меня.

Она была окрашена в красный цвет от крови, и в ее взгляде горела потребность в большем ее количестве. Она сделала выпад вверх, и я не стал сопротивляться, когда ее клыки вонзились в мою шею, а я прижал ее к себе в объятиях.

— Я люблю тебя, — сказал я ей, пока она пила из меня, впиваясь когтями в мою спину, питаясь так, словно умирала от голода. — Тебе не нужна эта сила, ангел. Вернись ко мне.

Она билась, переворачивая нас и ударяя меня о землю, продолжая питаться, голодные стоны вырывались из нее.

— Я любил тебя каждый день. Чем дольше я боролся с этим, тем больше я хотел тебя, — я сжал ее руку, чувствуя, как по ней стекает кровь, и с проклятием залечил рану, когда она хлынула на запястье, окрасив браслет в красный цвет. — Если бы я мог снова встретить тебя в первый раз, я бы сделал все по-другому. Я бы любил тебя так, как ты заслуживаешь, чтобы тебя любили с первого дня, — прохрипел я, пока она глотала полный рот моей крови, и я молился, чтобы мои слова дошли до нее, так как я начал слабеть. — Я бы сделал так, чтобы ты никогда не чувствовала себя одинокой, и мы бы с самого начала работали над тем, чтобы найти Короля вместе. Я облажался, ангел. Я не равный тебе, я не твой партнер. Но я люблю тебя всем сердцем, и нет в этом мире силы, которая могла бы это изменить. Я просто понял это слишком поздно, и мне жаль, что я так с тобой обращался. Мне жаль, что я причинил тебе боль. Но теперь я здесь и никуда не уйду. Если я предназначен для кого-то другого, пусть он ждет вечно, потому что я никогда не оставлю тебя, Элис.

Ее кормление стало замедляться, и я втянул воздух, который, казалось, совсем не давал мне дышать. Я чувствовал, что судьба меняется, жизнь снова открывается для Элис с миллионом прекрасных путей, по которым она может пойти. Но столько же и без меня. Мое сердцебиение замедлялось, и я видел, как смерть приближается ко мне, ясно как день, как одеяло тьмы, укутывающее меня в вечный сон. Я боялся, что она украдет меня у моей любви. Мое сердце, несомненно, будет вырвано, оставлено здесь, с ней. Теперь оно не могло существовать без нее нигде.

Я провел пальцами по ее щеке, когда темнота опустилась на меня, и звезды ослепительно ярко засияли на моей периферии. Но я не хотел смотреть на них, единственная богиня в этом мире, на которую я хотел смотреть, была прямо передо мной. И я смотрел бы на нее до тех пор, пока не смог бы больше смотреть. 

55. Элис

Я глубоко вонзила зубы в плоть, богатый, необузданный вкус силы, которую я поглощала, освещал меня в темноте, взывал к моей душе и заставлял меня стонать, когда воспоминания пытались пробиться под мою кожу. Как будто я что-то забыла. Что-то важное. Но пока кровь перекатывалась на языке и я жадно глотала, было трудно сосредоточиться на чем-то, кроме желания получать ее все больше и больше.

Но когда я начала погружаться в то темное место, где встречались моя бесконечная сила и ненасытная жажда крови, и все остальное было забыто, что-то еще начало пробиваться в мои мысли, и я задохнулась, когда мое внимание привлекло это, вырвав мои клыки из плоти, которую я осушала.

Кристалл белой яшмы на моем запястье гудел и пылал силой, а воспоминания начали давить на меня со всех сторон. Я задохнулась, когда меня вырвали из настоящего в прошлое, узнав сны, которые снились мне в последнее время, а также многие другие счастливые моменты, которые мы с Гаретом провели вместе. Я чувствовала то, что чувствовал он, когда смотрел на меня. Я чувствовала тяжесть его любви, когда она окутывала меня. И я чувствовала боль от его отсутствия острее, чем когда-либо за долгое, долгое время. Как будто он был здесь, рядом со мной, как будто я могла протянуть руку и взять его за ладонь, почувствовать его рядом с собой, где он всегда должен был быть…

Острая тоска пронзила меня, когда я подумала о времени, которое я провела, скучая по нему, желая узнать, где он и что с ним случилось. Голова пошла кругом от этого странного места, взявшего меня в заложники, и я обнаружила, что смотрю на воспоминание, которое было намного темнее, чем остальные. Запретное чувство тревоги наполняло меня, когда я рассматривала его, и я знала в своем сердце, что не просто хочу знать, что содержится в нем, а именно здесь я, наконец, получу ответ, который искала.

— Что с тобой случилось? — я обратилась к темноте, желая знать, чего бы мне это ни стоило.

Внезапно я начала падать, кувыркаясь назад сквозь время и пространство, и приземлилась в чужом теле, которое говорило голосом моего брата.

— Тогда выходи, Гарет, почему ты таишься здесь, а не ждешь нас с остальными? — снова спросил Король, и я облизал губы, замерев перед ним в коридоре Альтаир Холл.

— Я пойду и прослежу, чтобы последние приготовления были выполнены в соответствии с вашими пожеланиями, Мастер Карт, — сказала Найтшейд отрывистым тоном, бросив на меня оценивающий взгляд, прежде чем пронестись мимо нас. Она направилась к входу в секретный коридор, который вывел бы ее в лес, где проходила церемония, и оставила меня наедине с монстром, от которого я пытался убежать.

— Мне тоже пора, — поспешно сказал я, надеясь, что он поверит, будто я тоже направляюсь в лес.

— Почему ты опаздываешь, Гарет? — спросил Король, шагнув ко мне, когда его вечно меняющееся лицо и голос снова изменились, на этот раз показав старую женщину под капюшоном плаща.

— У меня возникли кое-какие дела с ребятами из моего класса, — сказал я, пытаясь отмахнуться от него и последовать за Найтшейд с колотящимся сердцем и дрожащими ладонями.

Я засунул руки в карманы, чтобы скрыть нервную дрожь, которая пробежала по мне, и нащупал в левом кармане кристалл белой яшмы. Я крепко сжал его в руке, чувствуя, как он жарко пылает в моей ладони, и немного успокоился.

Король смотрел, как я обхожу его, и я слегка склонил голову в знак уважения, направляясь к тому же потайному ходу, что и Найтшейд.

На несколько блаженных секунд я подумал, что это все. Мне все сошло с рук, я проскочил мимо его внимания и мог попытаться найти способ сбежать сегодня, пока не стало слишком поздно. Но тут сильная рука обхватила мой бицепс, и я остановился.

— Посмотри на меня, Гарет, — сказал Король медово-сладким тоном женщины.

Я сглотнул, и мне понадобилось полсекунды, чтобы взять себя в руки, когда я повернулся, чтобы встретить его взгляд, мое горло сжалось.

— Могу я помочь вам еще с чем-то, Мастер Карт? — старательно спросил я, кристалл в моей руке запылал еще жарче, и я сжал его еще крепче.

— Ты должен собираться с остальными, а не вступать в какие-либо отношения с другими учениками в это жизненно важное время.

— Простите, — быстро сказал я, опуская глаза и осматривая пол между нами, пока мой пульс бешено колотился, а я пытался придумать, что сказать. — Я… на самом деле попал в засаду Габриэля Нокса.

— Нокса? — с любопытством спросил Король.

— Да… он полный засранец и ненавидит меня. И я думаю, он просто увидел, что я иду один, и набросился на меня. Выбил из меня все дерьмо, если быть до конца честным. Мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя после этого. А потом мне нужно было исцелиться и все такое. Мне очень жаль, правда. Я обещаю, что буду работать еще усерднее, чтобы загладить свою вину перед вами, — я заставил себя поднять взгляд на него, чтобы он увидел правду в моих словах, и надеялся, что он примет, что это все, что нужно знать.

Король вздохнул, осматривая меня глазами молодого парня, который мог бы быть моим ровесником. Он кивнул, отпуская мою руку. — С драками фейри на фейри ничего не поделаешь, но я надеюсь создать мантру уважения и достоинства среди моего нового мира, где такие злобные, случайные нападения больше не будут беспокоить невинных. Одно дело — драться с тем, кто этого заслуживает, и совсем другое — охотиться на тех, кто слабее тебя, просто ради спортивного интереса.

Последнее слово прозвучало с усмешкой, и я рассеянно кивнул. Очевидно, я не собирался говорить о том, что у Габриэля была вполне уважительная причина напасть на меня.

— Тогда иди. Луна всходит, и у нас нет времени медлить.

— Да, Мастер Карт, — я снова склонил голову и пошел прочь, испытывая облегчение от того, что мне наконец-то удалось сбежать.

Я сделал четыре длинных шага по коридору, борясь с желанием бежать, пытаясь понять, как именно мне удастся все это провернуть.

— О, Гарет? — позвал Король, его голос снова изменился.

Я застыл на месте, переводя дыхание, прежде чем снова посмотреть на него. — Да?

— Я должен спросить тебя, так как сегодня вечером я все равно буду допрашивать всех членов Колоды. Но мне нужно знать, есть ли у тебя какие-либо сведения о книге, которая была украдена у меня?

— Книга? — пискнул я, тон моего голоса повысился вместе с пульсом, и я быстро прочистил горло, продолжая. — Что за книга?

— «Magicae Mortuorum». Она наполнена заклинаниями и магией, слишком мощной для понимания большинством фейри. Она нужна мне для работы, но в чужих руках она может быть очень опасна. Разумеется, мне пришлось наказать человека, который отвечал за ее сохранность. Но, к сожалению, перед смертью он не смог пролить свет на ее местонахождение, и у меня есть все основания подозревать, что не он был ответственен за кражу. Из этого следует, что единственным логическим выводом является то, что среди нас есть предатель. Поэтому я должен спросить тебя, как и всех остальных. Это ты украл у меня?

Я покачал головой слишком быстро, а может быть, недостаточно быстро. Мое сердце колотилось так сильно, что пульс бился в барабанных перепонках, и мне потребовалось мгновение, чтобы подобрать нужные слова.

— Нет, — вздохнул я. — Я бы никогда не сделал ничего, что могло бы навредить Колоде. Я знаю, насколько важна ваша работа для будущего Алестрии.

— Как досадно, — вздохнул Король, его голос перешел в темное и угрожающее рычание. — Я действительно считаю, что ты лжешь мне.

Я замер на месте, мои конечности затекли, а в голове крутились тысячи лживых мыслей, но когда я пытался заставить себя произнести хоть одну из них, более громкий и отчаянный голос кричал мне в затылок, что уже слишком поздно. Он знал. Он, блядь, знал. Он настолько могуществен, что я уверен, что у него есть всевозможные заклинания обнаружения, окружающие нас, чтобы выискивать ложь и фальшь. И даже если это не так, я чувствовал, как последние оставшиеся узы, связывающие мою душу с его, пульсируют энергией, проникая глубоко под кожу и выискивая мой обман. Он знал. И у меня не было времени.

Черт возьми.

Я поднял руку и со всей силы метнул в Короля взрыв воздушной магии, который отбросил его назад по коридору, застав врасплох, что было одним из самых смелых или самых глупых поступков в моей жизни.

Затем я побежал, бежал, мчался так далеко и так быстро, как только мог. Белая яшма жарко горела в моей левой руке, казалось, что она излучает энергию, из которой я черпал силы, проносясь по коридору и распахивая дверь. Я выскочил во двор Акрукса, из моего горла вырывался испуганный вой, когда я бежал, спасая свою гребаную жизнь.

Мне нужно было сместиться, а затем улететь далеко-далеко отсюда. Как только я попаду в облака, я поверну носом на север и буду лететь до тех пор, пока даже восходящее солнце не сможет меня догнать. Остальное я придумаю потом. Я не мог рисковать, пытаясь добраться до машины и наличных, которые я спрятал в центре города, с моими фальшивыми документами внутри. Я не мог рискнуть вернуться домой, чтобы забрать Эллу или маму, как бы сильно мне ни хотелось это сделать. Я оставил Элле подсказки, чтобы она нашла их, и в конце концов она догонит меня, я должен был верить в нее. А сейчас мне нужно было просто бежать прочь и надеяться, что Король меня не поймает.

Мое тело задрожало, когда сдвиг начал действовать, но прежде чем я успел выпустить хоть одно перышко, не говоря уже о крыльях, я врезался в стену твердого воздуха с такой силой, что мой нос разбился от удара.

Я упал спиной на каменную плиту двора, моргая от боли, а мои глаза наблюдали за метеорами, проносящимися по небу один за другим, не обращая на меня никакого внимания, так как они неслись с колоссальной скоростью.

Шаги приблизились ко мне, и я перевернулся, паника охватила меня, я поднялся на колени, мои глаза расширились от страха, когда фигура в плаще приблизилась ко мне.

— Ты предал меня, — сказал Король низким голосом, полным разочарования, словно ругал непослушного ребенка. — Ты украл у меня. Пытался бежать от меня. Я думал, что ты один из нас, Гарет? Я думал, что наше видение будущего совпадает?

— Все, чего я когда-либо хотел, это свободного будущего, — вздохнул я, мои руки немного дрожали, пока я думал об Элле, задаваясь вопросом, что станет с ней, если меня не будет рядом, для того чтобы освободить ее, как я всегда обещал.

— Но я давал это тебе. Всем фейри в Алестрии, — сказал Король, остановившись прямо передо мной.

Я попытался встать, но лианы обвились вокруг моих рук, пригвоздив меня к месту, и я остался стоять на коленях у ног Короля, как благочестивый верующий. Он положил руку мне на плечо, и исцеляющая магия прошла сквозь меня, залечив мой нос, прежде чем он использовал магию воды, удалив кровь с моего лица и одежды.

— Я бы отдал тебе весь мир, — печально вздохнул Король, глядя на меня сверху вниз, словно это действительно его расстроило, но я видел решение в холодных серых глазах, и оно не изменилось, когда изменилось его лицо.

— Мне не нужен такой мир, — ответил я, мой голос был сильнее, чем он имел право быть, потому что в этот момент я знал, что смотрю в глаза своей смерти. — Все, чего я хотел, это обрести свободу, — я не упомянул Эллу, я не мог рисковать, но мое сердце разрывалось из-за нее, мое нутро извивалось и сжималось при мысли о том, что с ней теперь будет. Я был тем, кто должен был вытащить нас отсюда. Я был тем, кто пришел в эту академию, чтобы украсть для нас лучшую жизнь и возможности, которые такие, как мы, никогда не должны были получить.

Что ей теперь делать? Как бы она нашла свой путь на свободу без меня, не держа ее за руку? Я горевал даже не о той жизни, которую, как я знал, мне предстояло потерять; я горевал о той, которую, как я знал, я больше не мог ей дать. То, что я обещал ей снова и снова. Единственное, чего я когда-либо хотел. Я мечтал увезти ее куда-нибудь, где она могла бы процветать и стать женщиной, которой, как я знал, она способна быть, но теперь я собирался оставить ее совсем одну в этом темном и ненавистном мире, и я не мог смириться с этой мыслью.

Мне так жаль, Элла. Мне чертовски жаль, что я подвел тебя.

— Скажи мне, где находится «Magicae Mortuorum», и я сделаю это быстро, — сказал Король, его лицо ожесточилось от решения, которое стало для меня концом.

Я выпрямил позвоночник, поднял подбородок, цепляясь за единственную вещь в этом мире, которая действительно имела для меня значение. Моя сестра не должна была попасть в мир, где правит этот монстр. Девушку, которую я любил больше жизни, никогда не заставят преклонить колени перед Королем так, как это сделал я. И если это означало дни, недели, месяцы пыток, пока из меня пытались вырвать местонахождение этой книги, то так тому и быть. Я не отдам ее. Я нанесу удар, от которого он не сможет легко оправиться. В ней была темная магия, которая была нужна ему для осуществления своих планов, и я ни за что не отдал бы ее обратно.

— Исчезла, — прорычал я. — Продана на черном рынке и больше никогда не вернется.

Спина Короля выпрямилась, в глазах промелькнула ярость, лианы, удерживающие меня, сжались сильнее, сдавливая меня своей силой. Но я оставался безмолвным. Даже если бы он раздробил все мои кости, этот ответ никогда не изменился бы.

— Ты продал ее? — шипел Король.

— Деньги — это свобода, — ответил я с усмешкой. — Только те, кто никогда не жил на дне бочки, не понимают этого. А все, чего я когда-либо хотел, — быть свободным.

Лицо Короля менялось снова и снова, его заклинание сокрытия, казалось, писалось от гнева, когда он потянулся в карман своего плаща и достал пять флаконов, наполненных электрическими синими кристаллами.

— Возможно, твой язык развяжется под их воздействием, — медленно сказал он.

Я напрягся, с опаской глядя на этот наркотик и прекрасно зная, на что он способен. Я был свидетелем того, как слишком много фейри жертвовали своими жизнями из-за него, видел, как жизнь Лоренцо была разорвана на части. Это была чума для нашего города, которую распространял этот монстр со своей алчностью, и одного взгляда на вещество было достаточно, чтобы у меня свело живот. Я не хотел принимать это. Я не хотел, чтобы хоть одна капля этого попала в мои легкие.

Но когда Король начал встряхивать флаконы, активируя кристаллы и превращая их в пар, я понял, что это от меня не зависело. Он лишил меня права выбора, так же, как лишил бы меня жизни.

Я не умолял, не плакал, не просил и не пытался заставить Короля пожалеть меня. Я знал, что это не сработает. В глубине души я прекрасно понимал, что уже слишком поздно для всего этого.

Вместо этого я закрыл глаза и погрузился во все лучшие воспоминания о нас с сестрой. О каждой улыбке и смехе. О каждом мгновении, которое мы провели вместе, планируя жизнь, которую мы так хотели прожить. Я вспоминал все моменты, когда я обнимал и утешал ее, и то, насколько она сделала мою жизнь лучше. Она была для меня всем. Моя путеводная звезда, мой маленький ангел и единственный человек в этом жалком мире, благодаря которому стоило пережить все, стоило прожить каждый день. Она была моим светом, моей тьмой и самой честной, бесконечной любовью, которую я когда-либо знал и когда-либо мог бы узнать.

Кристалл в моей ладони пылал, впитывая воспоминания, и я надеялся, что однажды она найдет его и увидит их. Увидит и почувствует, как сильно я любил ее, и будет знать, что я бы ничего не изменил. Каждый риск, на который я шел, был ради нее. Каждая ошибка, которую я совершил, и каждая боль, которую я испытывал, стоили того, чтобы она улыбалась чуть чаще и жила чуть лучше. Я заставил белую яшму сохранить воспоминания для нее, запереть их от посторонних глаз и убедиться, что никто не сможет раскрыть секреты, которые я оставил здесь.

Король сковал воздух вокруг моей головы, открывая флаконы Киллблейза, в которых находился дымок. Я затаил дыхание, пытаясь сопротивляться неизбежному. Воспоминание о руке сестры в моей голове было настолько ярким, что, клянусь, я почти чувствовал ее.

Мои легкие горели и болели, Киллблейз прижался к моим губам и носу, удерживаемый там магией Короля, и я держался так долго, как только мог.

Но в конце концов мое тело предало меня, мой рот открылся, и я глубоко втянул яд, который этот монстр создал для своей извращенной цели.

Наркотик ворвался в мой организм, и Король убрал сдерживавшие меня лианы, а я рухнул назад, тяжело приземлившись на твердую землю со смехом, рвущимся из моих легких.

Я улыбался, улыбался так широко, что было удивительно, как мое лицо не разорвалось на две части.

Я смотрел на красивые огни, молнией проносящиеся в небе над головой. Молния. Молния. Молния. Куда они летели? Куда-то, где лучше, чем здесь? Куда-то далеко-далеко, где люди были счастливы, а мечты исполнялись? Я так много всего хотел сделать в своей жизни. Так, так много всего. Но теперь все это улетело, унеслось прочь, как те метеориты, оставив меня здесь, в грязи.

Передо мной предстало лицо, глаза, как огонь, полные злобы.

— Где книга? — спросил меня Король, и я снова рассмеялся.

— Исчезла, — прошептал я, зная, что это правильные слова. Он был демоном и не мог получить ее. Она исчезла. — Ушла, ушла, ушла, далеко-далеко на веки вечные, — я закричал, как банши, просто потому что мог, и толстая рука зажала мне рот.

— Скажи мне… — лицо резко замолчало, из него вырвалось ругательство, которое заставило меня дернуться. На самом деле, все мое тело дергалось и извивалось, а что-то в груди билось так быстро, что звучало как барабан, бах, бах, бах. Это было слишком быстро, слишком быстро для меня, и это причиняло боль почти так же сильно, как и смех.

Я наблюдал, как человек со всеми лицами стягивает с себя свой шикарный плащ, и вдруг появилась огненная вспышка, от которой я задохнулся, так как пламя согрело меня, а затем обожгло насквозь, пока я не почувствовал, что сгораю вместе с ним, и я начал брыкаться и вырываться еще сильнее, крича, когда он закрыл мне рот ладонью.

Человек, державший меня, что-то прорычал мне, и вдруг я узнал его. Его лицо больше не менялось, и это был кто-то, кого я знал. Профессор Титан нахмурился, глядя на меня, когда другой голос позвал его издалека.

Я считал его милым. Он казался таким милым на уроках. Но теперь я увидел его истинное лицо и понял, что это совсем не так. Он не был милым человеком, он был предвестником ненависти и похитителем власти. Он был лжецом и манипулятором, а теперь он собирался стать и моей смертью.

— Предложи мне свою силу, — шипел Титан, взяв мою свободную руку в свою. — Я использую ее, чтобы создать такой мир, где каждый будет свободен, как ты того желаешь.

Магия покалывала мою руку, и я взглянул на его добрую улыбку, думая, почему бы и нет? Почему бы не позволить ему взять ее и использовать, как он сказал? Мне она все равно больше не понадобится. Я стремительно исчезал. Мое тело разрушалось и горело, и скоро я уйду навсегда. Далеко-далеко, и я никогда не вернусь.

Белая яшма в моей другой руке, казалось, внезапно вспыхнула жаром, и я покачал головой в адрес Титана, слова слетели с моих губ, не будучи уверенным, что это вообще были слова, когда я втянул свою силу обратно в себя и спрятал ее близко к сердцу вместе с любовью к единственной девушке, в которой я когда-либо действительно нуждался. Она была моей. Он не мог получить магию так же, как не мог получить ее.

— Никогда, — прошипел я в ответ, мой голос на мгновение окреп, когда я обрел некую устойчивость в своей любви к ней.

Я бы не отдал этого ему. Даже несмотря на то, что я ощущал, как мое тело сводит спазмами, как сжимаются органы, а сердце все еще стучало в груди, как боевой барабан, стремясь к концу и борясь за то, чтобы конец не наступил. Никогда.

Этот голос снова позвал меня издалека, и маленькая смешная частичка меня подумала, не сможет ли он мне помочь.

— Помогите! — закричал я, мой голос дрожал и сопровождался смехом, когда мой позвоночник ударился о твердый камень подо мной, а тело боролось с этой агонией, поглощающей его.

Титан выругался, оглянулся через плечо, после чего тоже позвал. — Помогите мне! Я нашел студента в беде — кажется, у него передозировка!

Громоподобные шаги приблизились, и Титан снова наклонился вперед. — Хотел бы я, чтобы ты просто держался рядом со мной, как обещал.

Я перевел на него взгляд и засмеялся еще громче. Я смеялся и смеялся, чувствуя, как мое тело сдается.

Затем появился профессор Марс, ругаясь и прижимая руки к моей груди, пытаясь исцелить меня. Но Киллблейз так не работал. Нет, нет, нет. Как только он оказывался внутри тебя, его нельзя было вытащить обратно, пока он не заканчивал свое действие. А эта доза должна была поглотить меня раньше, чем мое тело сможет поглотить эту магию.

Я отвернулся отчеловека, который пытался спасти меня, и еще крепче сжал кристалл в руке, глядя на небо. Я не хотел смотреть на человека, сражающегося с моей судьбой, поскольку знал, что ее нельзя изменить, и не хотел, чтобы Титан был последним, что я видел на этой жестокой земле. Поэтому я наблюдал за метеорами, проносящимися в небе над головой. Они были так прекрасны, так спокойны и свободны. Я надеялся, что Элла тоже сможет их увидеть.

Я люблю тебя, мой маленький ангел. И мне очень, очень жаль. Жаль, что я не смог освободить тебя, как обещал. Хотелось бы мне не подвести тебя.

Свет в небесах над головой начал тускнеть, и боль в моем теле тоже исчезла. А возможно, это я исчез. Возможно, это я прощался с собой. Я просто желал, чтобы мне не пришлось этого делать. Ведь все, чего я когда-либо хотел, это жить настоящей жизнью с реальным выбором и проводить дни под солнцем с сестрой рядом без лишних забот.

Но теперь этого больше не было. Все ушло, и я тоже, и оставалось только надеяться, что она каким-то образом найдет способ получить это для себя без меня. Потому что хуже всего было умирать, зная, что я оставляю ее одну…

Я вынырнула из этого воспоминания, агония разрывала мои конечности, горе сжимало мое сердце в тиски, когда я наконец получила ответы, за которыми так долго охотилась, и они разорвали меня на части сильнее, чем все, что я когда-либо знала.

Сила, бушующая в моем теле, была ничем по сравнению с этой болью. Потеря, которую я ощущала, была настолько сильной, что пронизывала меня до костей.

Я опустила взгляд на кровь, которая покрывала кристалл. Кристалл, для открытия которого нужна была кровь Гарета — но у нас с ним была общая кровь, как и все остальное. Он действительно оставил мне эти ответы, и они всегда были при мне.

Боль от того, что я только что узнала, пронзила меня до глубины души, но когда я опустила голову, мой взгляд переместился с кристалла на человека подо мной, и ужас охватил меня, когда я увидела, что моя Гарпия лежит там, истекая кровью и исчезая от меня, угрожая разорвать последние осколки моего сердца в клочья, если я не сделаю что-нибудь, чтобы спасти его.

Я прижала его к себе, вливая целительную магию из своего тела в его, мои слезы потоком обрушились на его щеки.

— Вернись ко мне, — потребовала я, когда моя магия пустила корни и начала исцелять его со всем отчаянием того, чем я являлась. И когда над головой заискрились звезды, я подумала, не слушают ли они меня. 

56. Габриэль

— Проснись, сын судьбы, — прошептал бесплотный голос в моем сознании, и я открыл глаза, но меня встретила лишь темнота. — Твоя судьба висит на волоске.

Я попытался дотянуться до того места, где клыки Элис вонзились мне в горло, но я совершенно не чувствовал своего тела. Я висел в подвешенном состоянии в просторе вечности, и медленно, словно завеса, передо мной начала клубиться тьма.

— Габриэль? — позвала меня женщина, и я отчаянно попытался разглядеть ее, пока тьма продолжала колыхаться под дуновением ветерка, которого я не чувствовал. Там был свет, из его глубин доносился шум бегущей воды и смех.

— Эй? — позвал я, боль в моей душе влекла меня к этому голосу.

— Мир падет без тебя, ты нужен тем, кто в твоем будущем, — говорили мне звезды, их сила звенела в глубинах моей души.

— Тогда отправьте меня обратно, — потребовал я, в моей груди разгоралась паника. — Я хочу быть с Элис.

— У дочери крови много партнеров.

— И я — ее четвертый, — яростно прорычал я.

Звезды начали шептать на непонятном мне языке, и мое сердце бешено заколотилось.

— Габриэль! — снова позвала женщина из-за завесы, и что-то глубоко внутри меня потянуло меня к ней. Я изо всех сил сопротивлялся, не желая ни на дюйм продвигаться к тому вечному месту, где не существовало Элис. — Ты должен вернуться! — крикнула она, и у меня в горле встал комок.

— Кто ты? — позвал я, но прежде чем она успела ответить, голоса звезд снова заполнили мою голову.

— Великое бремя ожидает тебя на твоем пути. Через четыре года кости судьбы будут брошены еще раз. Достаточно ли ты силен, чтобы выдержать испытания, выпавшие на твою долю? Достаточно ли ты силен, чтобы спасти свою семью?

Мое сердце бешено забилось. — Я готов на все ради своей семьи.

— Тогда остерегайся повелителя теней и ищи пламя близнецов.

— Что это значит? — взмолился я к звездам, но меня вдруг потянуло прочь из темноты, и боль пронзила мою шею. Я открыл глаза и увидел, что Элис исцеляет меня, прижимая к себе, слезы заливали ее щеки, и она умоляла меня вернуться к ней.

— Я здесь, — прохрипел я, в горле пересохло, а в голове крутились мысли от всего услышанного. Она переместилась назад, чтобы посмотреть на мое лицо, ее взгляд был неистовым, когда она рассматривала меня и убеждалась, что я действительно здесь, с ней.

— Ты в порядке, — задохнулась она, затем наклонилась и прижалась своими губами к моим. Я почувствовал вкус ее слез, ее боли, ее любви. Все это сплелось в этом неистовом поцелуе, который заставил мою душу подняться к краям моей плоти в отчаянной попытке соединиться с ее.

Когда она откинулась назад, в ее глазах вспыхнула невообразимая сила, и я увидел, как она борется с этим зовом, чтобы остаться здесь, со мной. Мне нужно было заставить ее отпустить.

— Отпусти это, ангел, — умолял я ее, но она покачала головой.

— Еще нет, — сказала она, ее глаза метнулись вверх, чтобы посмотреть на дорогу, по которой мы продвигались.

Я отстранил ее от себя, сел и проследил за ее взглядом до того места, где две фары пронзали темноту вдалеке. Я мог различить их только с помощью своего Гарпийского зрения, но у меня было ощущение, что они направляются сюда, к нам. — Что такое? — спросил я, держа ее за руку, боясь, что она может убежать в любой момент. Если я снова потеряю ее, то, боюсь, никогда не смогу ее вернуть.

В моей голове промелькнуло видение, которое ответило на заданный мною вопрос: в той машине находились Небесные Советники. Мелинда Альтаир, Тиберий Ригель, Антония Капелла и Лайонел Акрукс. Они наконец-то прибыли, чтобы разобраться с Королем, но было уже чертовски поздно, не так ли?

Я видел, как они болтали между собой, непринужденно, словно все наше королевство не было под угрозой.

— Нам действительно нужно было брать машину для данного отрезка пути, Лайонел? — Мелинда острила.

— Мне нравится любоваться пейзажами, — он пожал плечами. — Большую часть пути мы путешествовали по звездной пыли. Не понимаю, почему ты так торопишься.

— Обивка здесь довольно приятная, — прокомментировал Тиберий, слегка подпрыгивая на своем сиденье. — Не так ли, Антония?

Антония ярко улыбнулась и кивнула, прижавшись к Тиберию. — Я уже много лет не ездила на машине, это довольно необычно, не так ли?

— Если эти фейри захватили целый город, возможно, они представляют более серьезную проблему, чем мы ожидаем, — нахмурившись, сказала Мелинда.

— Я очень сомневаюсь в этом. Ты говоришь об Алестрии, Мел, это скорее помои, чем город, — сказал Лайонел, и они все рассмеялись как раз перед тем, как я вынырнул из видения. Чертовы политики.

— Я могу прикончить Повелителя Драконов, — выдохнула она, поднимаясь на ноги и увлекая меня за собой.

Мое сердце бешено забилось при этих словах, страх сковал мое сердце. — Это слишком опасно.

Она повернулась ко мне с уже принятым решением в глазах. — Я достаточно сильна, Габриэль. Я могла бы справиться с ними со всеми сегодня ночью и не вспотеть.

— Элис, — начал протестовать я, но тут в моих глазах промелькнуло видение этой судьбы. Лайонел Акрукс умрет, если Элис нанесет ему удар сейчас, и бесчисленных злодеяний удастся избежать. Тысяча ужасных путей закрылась перед моими глазами, и вместо них передо мной раскинулось видение мира.

Волнение охватило меня, когда звезды освободили меня от этого образа, и я подтолкнул Элис вперед. Она могла сделать это прежде, чем ей понадобится высвободить эту силу, она могла изменить самую темную из судеб, если бы только смогла продержаться еще немного, тогда я притянул бы ее обратно к себе, и она смогла бы наконец освободить бурю внутри себя.

— Иди, ангел. Одной смертью ты спасешь все королевство, — тяжело произнес я.

Я не мог понять, что именно сделает Лайонел, если переживет эту ночь, но будущее было подобно огромной стене черноты, когда я пытался сосредоточиться на нем. Я слышал крики, чувствовал ужасный страх по всей земле. И я знал, что все это из-за него.

Элис рванула от меня по дороге, устремляясь к машине, и улыбка расплылась по моим щекам, когда она создала вокруг себя огромный магический шторм. Торнадо пронесся по дороге, растянувшись так, что мы оказались в самом центре его вместе с приближающейся машиной. Ее сила была огромной, это было ревущее пламя, которое никогда не могло погаснуть. Но как только она покончит с Лайонелом, я должен был быть готов схватить ее, помочь ей высвободить эту силу. А до этого мне нужно было сделать так, чтобы Советники не увидели, кто нанес удар, чтобы ее невозможно было наказать за это. Мы заставим их поверить, что это был Титан, и все наши беды умрут сегодня ночью как одна.

Я расправил крылья и взлетел в клубящийся воздух, преследуя ее и выбрасывая ладонь, чтобы накрыть ее тенью, одновременно пытаясь скрыть собственное тело. Она приблизилась к машине, когда та остановилась, и Лайонел Акрукс вышел из нее с пламенем в ладонях, его глаза сузились в замешательстве при виде теневого пятна, движущегося к нему.

Мое сердце билось в груди как военный барабан, я боялся за свою девочку, но я верил в нее, и звезды показали мне ее силу, как легко она может уничтожить его прямо сейчас.

Покалывание вдоль позвоночника заставило меня вскинуть голову и посмотреть на небо далеко над туннелем бушующего торнадо, и мой взгляд упал на звезды. Мое сердце словно замедлилось, и я растерянно моргнул, потеряв ход мыслей, весь ход времени.

Я перевел взгляд обратно на Элис, и торнадо исчез в воздушном потоке, посылая бурю по земле во всех направлениях. Она прыгнула в небо под порывом воздуха, и время снова сместилось, заставляя мой разум дрейфовать и терять счет всему.

Элис неожиданно предстала передо мной в воздухе, и я не мог оторвать взгляда от ее прекрасного лица. Ветер затихал у нас за спиной, идеальный пузырь абсолютного спокойствия окружал нас, пока я медленно бил крыльями, чтобы оставаться в воздухе.

Звезды перестроились специально для нас, и шок пронзил меня до глубины души, когда я уставился на созвездие Весов, расположенное на небе рядом с созвездием Скорпиона.

Я так долго ждал этого момента, что он казался нереальным. Элис была всем, чего я хотел, но я смирился с тем, что никогда не стану ее Элизианским партнером, а теперь оказалось, что… я им стал.

Элис улыбнулась мне, придвигаясь ближе, пока мы почти не соприкоснулись, и я увидел в ее глазах все свое будущее. Но вихрь силы в ее взгляде на мгновение вспыхнул ярче, и я увидел, как она ускользает от меня, двигаясь к краю этого круга, пока сила пыталась развратить ее.

— Элис! — воскликнул я. — Если ты уйдешь, ты погубишь нас! — паника охватила меня, когда я схватил ее за руку, и ее лицо исказилось от боли, пока она боролась с темной силой в своем теле.

— Посмотри на меня, — приказал я, и ее глаза поднялись к моим, ее дыхание, казалось, выравнивалось, пока она оставалась под моим взглядом. — Оставайся со мной, ангел, — тихо произнес я, и она медленно кивнула.

Улыбка украсила ее губы, когда она огляделась вокруг, и контроль вернулся к ее выражению лица, когда она снова сосредоточилась на мне. — Это наш Божественный Момент, Габриэль.

Я подлетел ближе к ней, принимая эту невозможную ситуацию, невероятно благословленный тем, что нахожусь здесь, перед ней, под звездами.

— Я хочу, чтобы ты знала… Мне не нужны серебряные кольца в глазах, чтобы любить тебя всем, чем я являюсь или могу быть, ангел, — сказал я, открывая ей свою правду. — И честно говоря, после всего, что я сделал, я не чувствую себя достойным быть здесь, избранным для тебя.

— Габриэль, — она покачала головой, потянулась, чтобы прикоснуться к моей щеке, и я ощутил, как бушующая буря украденной силы гудит под ее кожей, но сейчас она контролировала ее. — Мы выбрали друг друга задолго до того, как это решили звезды. Я рада, что они наконец-то согласились, но это ничего не меняет. Я уже хотела тебя так же сильно, как и других. Я хотела тебя всеми способами, которыми женщина может хотеть мужчину. И я бы не изменила путь, который мы прошли, чтобы добраться сюда, потому что это была наша история. И я люблю каждое слово, от грубого и обидного до чистого и прекрасного. Ты моя Гарпия, мой хранитель, мой защитник. Я буду любить тебя всегда, всеми возможными способами, в каждое мгновение, которое нам дано, начиная с этого момента.

Я прижал ее руку к своей щеке, затем поднес ее пальцы к своим губам, чтобы поцеловать их, и мое сердцебиение замедлилось до мелодии, которая казалась мне более правильной, чем все, что я знал раньше. Это был истинный покой. Абсолютное удовлетворение.

— Возможно, любовь в твоих глазах — это больше, чем я заслуживаю, — тихо сказал я. — Но я точно знаю, что в этом мире нет ни одного фейри, который бы боролся за то, чтобы быть достойным ее больше, чем я. Я полюбил тебя с первого момента, как только увидел. Мне нравится, как ты разрушила мои стены, как дала мне семью, которую я так отчаянно жаждал. Мне нравится, что ты сделала из меня человека, которым я горжусь, Элис. Но больше, чем все это… — я обнял ее за талию, притянул к себе и наклонил голову, чтобы произнести последние слова возле ее губ. — Я люблю тебя.

Сила вспыхнула в ее глазах и пробежала по коже, но было что-то еще более мощное, чем этот вихревой шторм магии, который она держала в ловушке внутри своей плоти, и я чувствовал глубины этой любви так же яростно, как и она. Она приподнялась, чтобы прильнуть к моим губам, и я почувствовал, как нас охватывают узы, принимая этот дар звезд. С этого момента наши жизни неразрывно связаны. Наш Божественный Момент был совершенством, суммой всего, что нас связывало вместе, и никогда не будет развязано. И я знал в глубине своей души, что буду любить эту девушку до тех пор, пока от нас не останется ничего, кроме звездной пыли и воспоминаний. Я буду идти за ней по жизни, через все хорошее и плохое, и, в конце концов, я последую за ней в небеса.

Мир, казалось, начал вращаться вокруг нас в звездной мгле, и вдруг небо вернулось в нормальное состояние, а мы остались висеть в облаках, пока я держал в объятиях свою Элизианскую половинку.

Воспоминания о том, что мы делали до этого, нахлынули на меня, и я посмотрел вниз на дорогу, обнаружив, что мы уже не находимся рядом с дорогой, где стояла машина Советников, а Леон, Данте и Райдер стоят под нами и смотрят вверх, на звезды.

— Наша семья ждет, ангел, — сказал я, и ее рука скользнула в мою, словно была создана для того, чтобы в ней поместиться.

Элис замерла, и среди бесконечного серебра ее глаз я увидел, как вечная сила снова взывает к ней, развращая и отталкивая ее от меня. Она напряженно моргнула, и я почувствовал, как она усилием воли заставила себя преодолеть ее, но она все еще была там, сгорая от желания вырваться на свободу. Времени на то, чтобы освободить ее, оставалось все меньше.

Мы спустились с неба, приземлившись на дорогу перед ними, и Леон задохнулся, переводя взгляд с меня на Элис, прежде чем его взгляд остановился на моих глазах.

— О мои звезды, это случилось! — он бросился на меня, столкнувшись со мной так сильно, что повалил меня на задницу. Он начал облизывать мое лицо и мурлыкать так громко, что у него задрожала вся грудь.

— Клянусь звездами, Леон, — прорычал я, пытаясь оттолкнуть его, но он был решительным засранцем.

Элис втащили в кучу, а Райдер и Данте быстро присоединились к нам. Райдер постучал костяшками пальцев по моей щеке, Данте взъерошил мои волосы, а я просто начал смеяться, поддавшись любви моих людей и обняв их всех в ответ.

— Семья создана и семья связана, — прошептали звезды, и по тому, как все замерли и посмотрели вверх, я понял, что они тоже это слышали. — Дар для изломанных душ, для жестоких судеб и более жестоких путей. Когда мир погрузится во мрак, ищите свет друг в друге.

— Смотрите! — воскликнул Леон, когда тяжесть этого голоса ушла, и я опустил голову, чтобы обнаружить, что он указывает на половину восьмерки между указательным и большим пальцами. — У тебя тоже есть! — он схватил мою руку, дернул ее вверх, чтобы соединить с моей, и когда наши знаки соединились, образовав символ бесконечности, я почувствовал, как моя связь с ним вспыхивает и разгорается.

— Оххх, блядь, как же это приятно, — вздохнул Леон, и я отдернул руку, шлепнув его по ней.

— Не порти все, засранец, — сказал я, и он ухмыльнулся.

— Черт возьми, у меня их две, — сказала Элис, глядя на свои руки, которые обе были помечены символом, но когда я протянул руку, чтобы коснуться одной из них, я почувствовал жгучую силу на ее коже и понял, что она изо всех сил пытается ее сдержать. На ее щеках все еще оставались следы от слез, и хотя она смотрела на меня с отчаянной и бесконечной любовью во взгляде, я знал, что внутри нее тоже борются боль и горе.

— Мы можем образовать бесконечный круг, — сказал Леон, его глаза выпучились.

Прежде чем он смог заставить нас сделать это, я поймал Элис за шею и притянул ее к себе в яростном поцелуе, во мне бушевала потребность укрепить эту новую связь между нами. Она прижалась ко мне, тихо застонала, и мне потребовалось все возможное, чтобы не сорвать с нее одежду прямо здесь, посреди дороги. Но поскольку воздух вокруг нас, казалось, гудел и звенел от силы, которую она пыталась сдержать, я знал, что сейчас у нас есть более важные дела. Ей нужно было положить этому конец. Украденную магию нужно было вернуть звездам, иначе наше счастливое будущее не продлится дольше этого момента.

Я крепко обнял ее, отдавая часть своей силы, и Элис резко вдохнула, сила прокатилась по ее телу, когда она перевернулась, чтобы лечь рядом со мной, и я понял, что настал момент, когда она должна изгнать эту силу.

Я задался вопросом, всегда ли звезды планировали, что мы впятером окажемся здесь, или же любая судьба — это просто вращающаяся монетка, которая ждет своего часа. Пока звезды подмигивали и сверкали на нас, на меня снизошло видение будущего, открывающегося перед нами, совершенной сладости, ожидающей нас в нашей жизни. Но на периферии моего Зрения я видел Лайонела, ведущего все королевство к какой-то непроницаемой тьме, от которой мое сердце неприятно сжималось. И я знал, что рано или поздно наступит время, когда мне придется вступить в войну, о которой я еще ничего не знаю. Но когда я посмотрел на мою девочку и на силу, кипевшую в ее глазах, я понял, что у нас есть своя война. Ей нужно было отпустить эту бесконечную магию, иначе мы потеряем ее навсегда. 

57. Элис

В моей груди бурлили противоречивые эмоции, горе и боль сталкивались с любовью и счастьем, а огромная сила внутри меня горела желанием что-то со всем этим сделать.

Но все было не так, как раньше. Голоса, призывающие меня к действию, затихли после того, как я пролила кровь за них, и я смогла отодвинуть их желания в сторону и сосредоточиться на своих собственных. Эта сила требовала выхода, и я хотела кое-что с ней сделать.

Я стояла в стороне от группы своих партнеров, соблазненная этой ослепительной силой, которая бурлила в моих венах и заглушала во мне все, кроме потребности использовать ее.

— Элис, — позвал меня Габриэль, и мои глаза метнулись к его глазам, когда сила затрещала по моим конечностям и наполнила меня удовольствием. Все они стояли на ногах, глядя на меня так, словно я держала их сердца в своих руках и собиралась украсть их навсегда. — Тебе нужно отпустить эту силу к звездам. Ты не сможешь долго контролировать ее в таком состоянии. Она не предназначена для тебя.

Я нахмурилась на него, сила во мне вспыхнула, словно ей не понравился этот довод. Она хотела остаться запертой внутри меня. Она хотела, чтобы я использовала ее и делала все то, чего так жаждала. Она была бесконечной, безграничной, и с ней ничто и никогда больше не могло причинить мне боль.

— Детка, — прорычал Райдер. — Послушай его. У тебя есть все, что тебе нужно, прямо здесь, без этого.

— Torna da noi, amore mio[52], — добавил Данте.

— Мы здесь, маленький монстр, — сказал Леон, потянувшись ко мне. Но Габриэль предостерегающе положил руку ему на плечо, и я сделала шаг назад, гадая, что он видел, чтобы заставить его сделать это. Но я не причиню им вреда. Никогда. Я бы сделала все, чтобы не причинить им боль. Боль, подобную той, что я испытывала из-за Гарета.

Когда мои мысли остановились на брате, острый срез горя еще глубже вонзился в меня, и я зашипела от мучительной боли, моя сила поднялась вокруг меня, как торнадо, когда я откинула голову назад, к звездам.

— Почему?! — кричала я им, зная, что они слышат меня, что они — хозяева судьбы и что они позволили Гарету стать жертвой своей судьбы. Но они не отвечали, просто безмятежно мерцали, словно ничто из того, что может сделать или сказать простой смертный, никогда не могло повлиять на них.

Но к черту это. В конце концов, я уже не являлась простой смертной, и если они отказываются дать мне то, что мне нужно, то я, черт возьми, возьму это сама.

Я отвернулся от своих королей, глядя на поля за нами, приближая всю мощь своей украденной силы, и издала такой громкий крик, что, должно быть, сами небеса содрогнулись от ярости.

Я впилась ногтями в саму ткань окружающего меня мира, вырвав её из хватки звёзд и заставив завесу отступить, когда я разрушила барьер между жизнью и смертью.

Сила пронеслась сквозь мое тело, как встречный шторм, все мое существо вибрировало от ее тяжести, а кости кричали в агонии, когда она прорывалась сквозь мою плоть и сжигала меня заживо. Но я отказывалась остановиться. Я отказывалась позволить этой силе управлять мной — я была сосудом, и я забирала власть в свои руки. Мне было все равно, что скажут на это звезды, этот проход должен был открыться для меня, или, да поможет мне это, я сорву все чертовы звезды прямо с неба.

Наконец, темный проем, казалось, сам собой возник передо мной, когда я распахнула его своими руками, и я задохнулась, когда вес всех мертвых за ним жадно надавил вперед, ища путь наружу.

Я вскинула руки и с рычанием отбросила их назад, не зная, какой хаос они могут устроить в мире, если я выпущу их на свободу. Впрочем, я находилась здесь не для этого. Я жаждала увидеть только одну душу, и я не собиралась пропускать никого, кроме него.

— Гарет! — закричала я, мое сердце бешено колотилось, пока я боролась за то, чтобы сдержать поток мертвецов передо мной, и я чувствовала, как мои короли двигаются, чтобы встать у меня за спиной, держась рядом, отказываясь бежать, хотя было ясно, что они должны. Я не была уверена, как долго я смогу сдерживать этот разлом теперь, когда я его открыла. — Гарет Темпа! — кричала я, потому что он был мне нужен. Он был нужен мне так сильно, что мне было все равно, чего мне это будет стоить, я просто должна была увидеть его лицо. Я отказывалась принимать его судьбу и собиралась, черт возьми, изменить ее.

Тени за разломом начали раздвигаться, когда фигура приблизилась, и рыдания застряли у меня в горле, когда мой брат наконец появился передо мной.

Он выглядел так же, как я помнила, и в то же время совершенно по-другому, его тело, казалось, имело форму только потому, что я этого хотела. Возможно, так оно и было. Я не была уверена, но в его плоти было что-то текучее, и казалось, что в любой момент он может рассыпаться на миллиард мелких кусочков и бросить меня здесь.

— Медведь Гэр? — я задохнулась, слеза прочертила горячую дорожку по моей щеке, когда я посмотрела в его знакомые глаза, и он грустно улыбнулся мне.

— Мой маленький ангел, — вздохнул он, наклонив голову, чтобы осмотреть меня. — Посмотри на себя.

— Переступи черту, — умоляла я, мое тело дрожало, пытаясь сдержать эту силу, зная, что мое время ограничено и что это не продлится долго. — Вернись ко мне.

Глаза Гарета наполнились печалью, когда он протянул ладонь к пространству, разделяющему наши миры. — Это так не работает, Элла. Я не могу просто пройти. Не открывая путь другим.

— Так пусть они тоже пройдут, — умоляла я, не заботясь об этом. Мне нужен был только он, и он был рядом, мне нужно только это.

Он покачал головой, его взгляд переместился с меня на мужчин у меня за спиной, и улыбка коснулась его губ. — Все, чего я когда-либо хотел, это чтобы ты была свободна и любима, — мягко сказал он. — И теперь у тебя это есть. Даже если при жизни я бы не выбрал для тебя именно эту конкретную марку счастья, — он поднял на меня бровь, и это дразнящее выражение было таким знакомым, что пронзило мою грудь.

Я подавила смех, когда на глаза навернулись слезы. — Ты научишься любить их тоже, — пообещала я ему.

Гарет мягко улыбнулся. — Я уже люблю, Элла. Я наблюдал за тобой. Я видел, как яростно они тебя любят. Неважно, насколько неожиданными для меня были мужчины, дающие тебе эту любовь, я чувствую ее. Всю ее. Они могут дать тебе ту жизнь, которую я не смог дать.

— Но ты все-таки дал мне это, — задохнулась я. — Я бы не встретила их, если бы не потеряла тебя, — тяжесть этой правды ранила меня так глубоко, что я не думала, что когда-нибудь смогу принять ее. Потеря Гарета была равносильна тому, что я нашла своих Элизианских партнеров. Но почему я не могу иметь их всех? Почему мой брат должен быть такой ценой?

Его лицо просветлело, и он широко и по-мальчишески улыбнулся. — Наверное, ты права, — сказал он, его глаза были полны такой любви, что мне стало больно, так как я не могла просто взять его в свои объятия и прижать к себе навсегда. — Я не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты будешь жить той жизнью, о которой мы всегда мечтали, Элла.

— Так сделай шаг вперед. Иди и живи с нами, — умоляла я, мои конечности дрожали от использования столь большой силы, а фигуры за Гаретом снова приблизились, словно понимая, что разлом вот-вот рухнет. Мне показалось, что я узнала несколько лиц: отцов Данте и Райдера, мужчину и женщину, которые смотрели в сторону Габриэля с гордостью в глазах и сожалением, тяготившим их. Но я не могла сосредоточиться ни на чем из этого. Мое внимание было сосредоточено на Гарете, и я чувствовала, как наше время ускользает от нас.

— Пожалуйста, Медведь Гэр, — умоляла я. — Не оставляй меня снова. Сделай шаг вперед. Ты мне нужен.

— Не нужен, ангелочек. Больше нет. Мое время в твоем полете закончилось, и никто из нас ничего не сможет сделать, чтобы изменить это. Просто знай, что я люблю тебя. Я люблю тебя так чертовски сильно, и ты сделала мою жизнь полной. И знай, что я бы ничего не изменил. Я ненавижу, что мне пришлось оставить тебя, прежде чем мы были готовы, и я ненавижу, что не могу дать тебе то, чего ты хочешь сейчас. Но у тебя есть любовь, Элла. У тебя есть мужчины, которые готовы разорвать мир ради тебя, и будущее, которое только и ждет, чтобы ты заявила о нем. Я тебе больше не нужен.

— Ты всегда будешь мне нужен, — всхлипывала я, отказываясь принимать его слова.

— У тебя почти не осталось времени, — сказал Габриэль низким голосом позади меня. — Ты должна закрыть разлом, Элис. Если ты этого не сделаешь, все в Солярии окажутся в опасности.

Я зарыдала еще громче, шагнув вперед, намереваясь схватить брата и вырвать его на свободу, потому что я не могла просто принять это. Он был так близко. Так чертовски близко. Как я могла просто закрыть эту дверь между нами и знать, что никогда больше не увижу его лица?

— Иди, — призвал Гарет. — Мое время закончилось, а твое только начинается.

— Я не хочу прощаться, — задохнулась я.

— Ты свободна и можешь претендовать на счастье, которого я всегда хотел для тебя. Это все, о чем я прошу — будь счастлива ради меня, Элла. Живи полной жизнью и люби всем сердцем. И знай, что я всегда с тобой, куда бы ты ни пошла. Я никогда по-настоящему не уйду.

Слезы текли по моим щекам, я качала головой в знак отрицания, но я чувствовала, как сила, которой я обладала, проникает сквозь меня. Мое тело дрожало, а плоть горела. Я не могла сдерживать ее долго. Времени оставалось все меньше и меньше. И я никогда не смогу завладеть им в достаточной мере.

— Я люблю тебя, Медведь Гэр, — всхлипнула я, когда магия вспыхнула во мне, и моя хватка на разломе усилилась против потока мертвецов, которые хотели прорваться наружу. Разлом дребезжал от моей хватки, на мои плечи давила тяжесть стольких мертвецов, жаждущих украсть эту свободу.

— Я тоже тебя люблю, — поклялся он. — Всегда.

Рука Габриэля легла на мою руку, и я поняла, что это конец. Наше время вышло, и этого никогда не могло быть достаточно.

Я подалась вперед и прислонилась лбом к барьеру между мной и братом, и он повторил этот жест, когда я снова начала стягивать завесу, мое сердце разрывалось, когда я была вынуждена закрыть эту дверь в последний раз.

Я закричала, когда мертвые попытались бороться со мной, их объединенная мощь сражалась со взрывной силой энергии, заключенной в моей плоти, пока я боролась, чтобы снова захлопнуть проход.

Магия прожигала меня насквозь, но мне удалось удержать ее, Гарет одолжил мне свою силу и помог сделать последний рывок, после чего с усилием завеса сомкнулась вновь.

В тот момент, когда последние крупицы завесы закрылись, и я почувствовала, что мое тело готово взорваться от тяжести такой силы, Гарет сказал в последний раз.

— Будь свободна, маленький ангел. Живи.

Я с усилием закрыла завесу и упала на колени в грязь, а магия во мне кипела и горела, извиваясь в моем теле и снова призывая жажду крови. Я снова теряла себя, но когда я повернулась и посмотрела на четырех мужчин, стоявших у меня за спиной, я поняла, что не могу этого допустить.

Как бы мне ни хотелось отдаться силе и стать ее игрушкой, вместо того чтобы ощущать боль, моя любовь к ним четверым пылала гораздо жарче. Я бы не отдала их. Ни за что.

С криком облегчения я откинула голову назад к звездам и вскинула руки к ним, позволяя магии выжечь путь прямо из меня, когда я разрезала узы, крепившие ее к моей плоти, и освободила, восстановив баланс, как и должно было случиться со смертью каждого фейри, владевшего ею после их смерти.

Мое тело тряслось и дрожало, сила вырывалась из меня, и тьма сомкнулась вокруг, когда я заставила себя выпустить все до последней капли.

Но как только последние крупицы этой энергии покинули мое тело, пустая бездна сомкнулась вокруг меня, с тяжелым ударом я упала назад, ударившись о траву, когда воздух вышел из моих легких.

Я долго и спокойно смотрела на звезды, пока в поле моего зрения не появились четыре озабоченных лица, и мое сердце заколотилось от любви, которую я испытывала к этим людям.

Все кончено. Титан мертв, и у меня были ответы, в которых я так отчаянно нуждалась, даже если это и сломало меня, когда я выяснила истину. И когда тьма подступила ко мне, я знала, что, несмотря на боль в моей душе и горе, которое я навсегда оставлю в себе из-за потери брата, теперь я также смогу обрести покой. И я держалась за это знание, проваливаясь в темноту. 

58. Данте

— Torna da noi, amore nostro[53], — умолял я Элис, когда мы столпились вокруг нее, вместе посылая целительную магию в ее тело.

Ее ресницы затрепетали, а мои плечи прижались к плечам других парней, прислонившись вплотную, когда она наконец очнулась.

Тяжелый вздох облегчения покинул меня, когда я взглянул в ее чисто серебряные глаза — наша прекрасная половинка была в безопасности и жива. — Ты в порядке, bella? — спросил я ее.

Видеть Гарета, должно быть, было невероятно тяжело для нее, но у меня самого отлегло от сердца, когда я узнал, что с ним все в порядке за завесой. Его не мучила жизнь, которую он потерял. Он обрел покой. И я испытал облегчение от этого за своего cavallo.

— Да, — сказала она, грустная улыбка растянула ее губы. — По крайней мере, я буду.

Леон прижался к ее щеке, и она запустила пальцы в его волосы. — Мы любим тебя, маленький монстр. И мы любим Гарета тоже. Не так ли, Шрам? — он толкнул локтем Райдера рядом с собой, и в этот раз он не стал изображать безэмоциональность, он кивнул и взял Элис за руку, вспышка магии в его глазах сказала мне, что он чувствует каждую унцию ее боли.

— Мы его братья в этой и следующей жизни, — твердо произнес он.

— Однажды, когда мы присоединимся к нему за завесой, у нас будет время узнать его как следует, — сказал Габриэль, взяв ее другую руку и поцеловав ее ладонь.

Она вздрогнула под нами, сделав длинный вдох. — Я так устала.

— Тогда пойдем домой. Завтра начнется новый мир, amore mio, — пообещал я, притянув ее к себе, и она на мгновение замерла, окруженная нашими объятиями, нашей любовью. Я чувствовал себя привязанным к каждому из этих фейри, а теперь, когда Габриэль связался с Элис, мы все словно объединились в неразрывный круг, и каждый из нас был так же важен, как и другой, чтобы сохранить его целостность.

На мне были только треники, так как я сместился, чтобы доставить Леона и Райдера сюда, но когда я собирался сбросить штаны, чтобы отнести нас обратно в дом моей семьи, Габриэль протянул руку, чтобы остановить меня.

— Подожди, — прорычал он, его глаза остекленели от видения.

— Что теперь? — прорычал Райдер.

— Пожалуйста, скажи мне, что эта ночь уже закончилась, — простонала Элис.

— Гейб? — спросил Леон, дергая его за руку.

— Не мешай ему, — я отбил руку Леона, и Габриэль вышел из ступора.

— В городе проходит митинг, — сказал он.

— Прямо сейчас? — растерянно спросила Элис. Должно быть, была уже почти полночь.

— Доставь нас туда, Drago, — попросил Габриэль, и мои брови на мгновение изогнулись от использования моего прозвища, прежде чем я кивнул и сбросил штаны, переходя в форму Дракона.

Они все забрались мне на спину, и я взлетел в небо, следуя указаниям Габриэля, когда он мне их передавал. Мы добрались до ратуши в центре города, остальные наложили на нас плотные маскировочные заклинания и пузырь глушения, и я спикировал вниз, приземлившись на вершине ратуши в тени.

Мой гарем соскользнул с моей спины, и я переключился в форму фейри, натянул свои треники, когда Леон передал их мне, и мы переместились на самый край здания, глядя вниз на огромную толпу, собравшуюся перед ратушей, заполнившую улицы и чему-то радующуюся. Райдер изменил свою внешность с помощью своего дара Ордена, поэтому выглядел как довольно неприметный мужчина со светлыми волосами, так что даже если кто-то и заметит нас, то не узнает его.

У меня перехватило дыхание, когда я заметил четырех Небесных Советников, стоящих на ступенях перед входом, и моя кровь похолодела, когда мой взгляд упал на Лайонела Акрукса, стоящего в самом их центре.

— Ваш город в безопасности! — провозгласил он, его голос усилился в десять раз с помощью заклинания, так что он разнесся по улицам. — Фейри, называвший себя Королем, мертв, а его последователи уничтожены. Мы выяснили, что это был не кто иной, как Колин Титан, профессор Академии Авроры, и мы привезли его тело сюда, чтобы избавиться от него, чтобы вы могли спокойно отдохнуть ночью, зная, что его больше нет, — он взмахнул рукой, и заклинание сокрытия снялось, показав Титана, лежащего мертвым у их ног в своей мантии.

Народ Алестрии разразился диким ликованием, хлопая и радуясь его смерти. Лайонел такой stronzo.

— Как они вообще нашли его тело? — шипела Элис.

— Моя подруга использовала свой дар Провидицы, чтобы показать нам, где найти Титана этой ночью, и мы все должны поаплодировать Дестини Муншайн за ее великую службу нашему королевству, — Антония указала на женщину в передней части толпы в струящихся желтых одеяниях, и та покраснела, когда толпа зааплодировала ей.

— Dalle stelle. Они использовали эту суку, чтобы найти его тело и украсть нашу славу, — прорычал я.

Лайонел выбросил ладони, используя свою магию огня, чтобы превратить тело Титана в пепел, и толпа зааплодировала еще громче.

— Знайте, что Алестрия всегда будет под нашей защитой, — воскликнула Мелинда Альтаир, и я посмотрел на Элис рядом со мной, которая надулась.

— Вам больше нечего бояться, — крикнул Тиберий Ригель, улыбаясь, как супергерой в плаще.

— Merda santa, они приписывают себе наши заслуги, — пробормотал я.

— Теперь мы примем вопросы от прессы, — сказала Антония Капелла, расправляя свое шикарное синее платье, а Леон поморщился.

— Мы сделали всю работу, — прорычал он. — Я пойду туда и скажу им.

Габриэль прижал руку к его груди, качая головой. — Нет, — вздохнул он. — Мы не можем. Нам не поверят.

— Да пошли они, — прорычала Элис.

— Верховные Лорды и Леди, — крикнул бодрый репортер. — Не возражаете ли вы против возведения статуи в честь каждого из вас здесь, в ратуше?

— Ради любви к луне, — выругался Леон.

— Нет, нисколько, — сказал Лайонел, проведя рукой по волосам, как обходительный bastardo, и толпа снова пришла в восторг.

— Я увидела достаточно, — устало сказала Элис, просунув свою руку в мою и прислонив голову к моему плечу. — По крайней мере, теперь все закончилось, это все, что меня действительно волнует. Пойдем домой, Drago.

Я поцеловал ее в висок, отворачиваясь от мерзких Советников, укравших нашу славу, и борясь с инстинктами Альфы, которые говорили мне лететь туда и разобраться с этой историей. Но не успели мы улететь, как другой репортер выкрикнул вопрос, который вызвал у меня интерес.

— Лорд Акрукс, есть ли у вас какие-нибудь комментарии по поводу связи Данте Оскура с разборками банд Лунных-Оскура? Источники сообщают, что его видели проводящим время в вашем поместье в Тукане.

Я обернулся в тот же момент, что и Элис, и мы посмотрели на Лайонела, который небрежно поправлял свой галстук. — Мистер Оскура очень помог нам этой ночью в поисках фейри, который нарекал себя Королем. Он не участвовал ни в каких бандитских разборках, и, насколько я понимаю, виновные в той небольшой ссоре теперь мертвы. Данте, его спутница, Элис Альтаир, и остальные члены ее гарема, разумеется, свободны от любых подозрений, учитывая наводки, которые они дали этим вечером и которые привели нас к спасению Алестрии.

Мои брови изогнулись при этих словах, и хотя stronzo выкрутился так, что он и его друзья выглядели спасителями города, по крайней мере, из этого вышло одно хорошее дело. Теперь моя семья была свободна от любых расследований ФБР, но у меня было чувство, что Лайонел скоро начнет требовать одолжений в ответ на свою так называемую доброту.

Я перешел в форму Дракона, и моя семья забралась мне на спину, когда я снова поднялся в небо без единого скрывающего заклинания вокруг меня, так что толпа зашумела и указала на нас, когда они заметили нас. Я не оглядывался, предлагая Советникам пассивно-агрессивный «идите нахуй», пока мы уплывали в ночь.

***
После смерти Титана в Алестрии наступил первый период мира за последние двести лет. Конец года наступил и закончился, и мы наслаждались долгим летом, которое превратилось в довольно продолжительный брачный месяц, когда мы отправились в дом отдыха, который Леон купил для Элис. Мы провели много времени в доме моей семьи, а также с Биллом и семьей Леона, как только вернулись домой. Дни под солнцем пролетели слишком быстро, когда наступил первый учебный день нашего последнего года в Авроре.

И наконец, мы решили, что Райдеру пора снова поступить в академию под новым именем. Габриэль обучал его всему, что он пропустил в последние недели семестра перед летом, чтобы он был в курсе событий, и я был уверен, что он наслаждался их маленькой дружбой.

Наша группа была сплочена как никогда, между нами редко вспыхивали ссоры — за исключением двухнедельного приступа Леона после того, как нашу команду дисквалифицировали от игры с Академией Зодиак в финале межакадемического турнира по питболу из-за того, что один из наших Хранителей Ямы прямо перед матчем был уличен в употреблении гребаных фаэроидов. Единственный способ подбодрить его был в том, что мы все дали звездную клятву, пообещав, что будем работать вдвое усерднее на тренировках по питболу в последний год, чтобы убедиться, что у нас есть последний шанс выиграть кубок. Это, и Элис дала ему право на сиськи на неделю. Это была чертовски долгая неделя, это точно.

После стольких ленивых утр, ленивых дней и ленивых ночей я был очень рад вернуться в Академию Авроры. Тем более что больше не было ни войн, ни мании величия, чтобы выслеживать и уничтожать.

— Барабанная дробь! — воскликнула Элис, выскочив из моей ванной комнаты и выглядя очень взволнованной.

Леон подпрыгнул на кровати рядом со мной, отбивая мелодию на коленях, а Перивинкль с лаем подпрыгнула рядом с ним. Собака моей семьи Лупо была одержима маленькой голубой гончей-призраком, и ей нравилось водить его за собой по всему участку, позволяя ему гоняться за ней, а она ускользала от него, проскальзывая сквозь стены и заборы, и сводила его с ума. Этим она напоминала мне Элис, может быть, поэтому Райдер и Перивинкль так хорошо ладили.

— Я так готов к этому, — сказал Леон. — Он брюнет или блондин? Он все еще мужчина? Боже мой, он девушка? С большими сиськами? Права на сиськи мои!

Я разразился смехом, а Элис ухмыльнулась. Я посмотрел на Габриэля, который прислонился к стене со сложенными руками и знающим выражением в глазах. Stronzo уже точно знал, как выглядит новая личность Райдера, но он явно не собирался произносить ни слова, пока мы не увидим его своими глазами.

— Давай, serpente, — позвал я.

Элис опустилась на кровать между мной и Леоном, подогнув под себя ноги. Она была одета в симпатичные синие штаны для йоги и майку, которая постоянно привлекала мое внимание к ее приподнятым сиськам. Она поймала мой взгляд и заставила меня отвернуться к двери в ванную, когда я снова залюбовался ими, затем взяла в свои руки мою и руку Леона.

— Я думаю, что драматизм — это уже перебор, а ты? — сказал Райдер и пинком распахнул дверь ванной, выходя в комнату.

У меня отпала челюсть, а Леон задохнулся. У него были длинные шелковистые черные волосы, которые мягкими волнами спадали до груди, лицо было точеным, челюсть сильной, глаза все того же зеленого оттенка, который принадлежал ему, хотя в них не было серебряного кольца. Его кожа была золотистого цвета и покрыта разноцветными татуировками, мускулистые руки сложены на груди.

— Знакомьтесь, это Карсон Альвион, —взволнованно объявила Элис.

— О, мои звезды! — Леон спрыгнул с кровати, раздвинул руки Райдера, чтобы осмотреть его, потянул за белый свитер, который был на нем, и сорвал с него, чтобы обнажить новые татуировки на его теле. — Это диснеевские татуировки! — практически завизжал он, и я оттолкнулся от кровати, чтобы подойти и посмотреть самому.

Я рассмеялся над его татуировками, которые представляли собой извращенные, жестокие версии диснеевских персонажей. На его левом бицепсе был изображен ревущее Чудовище, на котором скачет Белль, держащая в руке меч и похожая на воина. Под ним была Золушка, которую татуировал ее прекрасный принц, в то время как она склонилась над стулом в крошечном голубом комплекте нижнего белья с короной в волосах, под ней был Тампер на спине очень мускулистого Бэмби с большими рогами, покрытыми кровью. На другом его бицепсе была Ариэль, выныривающая из волн, над ее головой проплывала акула, а в ее руке был поднят нож, которым она сражалась с ней. Под ним были изображены Анна и Эльза из «Холодного сердца», строящие снеговика, который выглядел как монструозная версия Олафа с оскаленными зубами и лезвием вместо носа. Поперек его груди был изображен весь прайд из «Короля Льва», все они ревели, а Зазу парил над ними, больше похожий на злобного орла, чем на маленькую птичку. Это было чертовски идеально, и когда я разглядывал каждую из татуированных, сексуальных задниц принцесс на его теле, я понял, что все они очень похожи на Элис, а принцы — на каждого из нас. У него на бедре даже было клеймо Леди и Бродяги, причем Леди определенно напоминала Перивинкль, а Бродяга — Лупо.

— Я — Лев-перевертыш, — с ухмылкой объявил Райдер, и Леон уставился на него, блуждая взглядом по его шелковистым волосам и V-образному вырезу под брюками. — О, только один последний штрих, — он провел пальцами по левому глазу и начертил слабый шрам, проходящий через него.

— Шрам! — воскликнул Леон, бросаясь к Райдеру и сжимая его в яростных объятиях. — Самый. Лучший. День.

— Ты перестанешь так говорить, когда я украду твоих Минди и покажу тебе, кто лучший Лев, — поддразнил Райдер, и Леон зарычал в ответ.

— Подождите, смотрите, вы еще не видели самого интересного, — подбежав, Элис схватила его за левую руку и повернула ее, чтобы показать нам линию татуировок, идущих по предплечью. Он сохранил звездные знаки для всех нас, но скрыл их под видом диснеевских персонажей, спрятав в них символы. У Леона это был Симба, у меня — дракон Мушу из «Мулан», у Габриэля — попугай Блу из «Рио», у Гарета — Пегас из «Геркулеса», а у Элис — Динь-Динь в сиреневом платье с мерцающими крыльями.

— Ты не против того, что я выгляжу по-другому на публике, детка? — спросил Райдер у Элис, и она подняла руку к лицу Райдера, заглядывая ему в глаза.

— Всякий раз, когда будет казаться странным, я смогу посмотреть прямо сюда и увидеть только тебя, — сказала она.

— Так какая у тебя предыстория? — потребовал Леон, прыгая вокруг Райдера и осматривая каждый его дюйм. — Ты мой давно потерянный брат из далекой страны, который был заключен в тюрьму нимфой и использовался в качестве сексуального раба в течение многих лет, и они вырезали твой глаз магическим камнем, который они нашли в заколдованном колодце, который твой отец…

— Нет, — оборвал его Райдер. — Но мы будем выдавать себя за семью. Твой отец дал мне кое-какие бумаги, в которых говорится, что я твой дальний кузен.

Леон завизжал от восторга, прижавшись к его голове. — Хочешь, я научу тебя мурлыкать, Райдикинс? — прошептал он ему на ухо, начиная громко мурлыкать. — Послушай, как мое мурлыканье урчит в тебе, проникает глубоко внутрь тебя, чувствуешь, как оно вибрирует?

— Прекрати. Я никогда не буду мурлыкать, — Райдер ударил его рукой, и Леон унесся прочь в танце.

— Все Львы мурлычут, Карсон, — поддразнил Леон. — Или мне следует называть тебя Шрамсон?

Ухмылка дернулась в уголках рта Райдера, и мне стало интересно, почему он выбрал именно это имя, если не хотел, чтобы Леон так отреагировал.

Позади нас раздалось низкое рычание, и я оглянулся, заметив Перивинкль на кровати, ее уши были прижаты, а зубы оскалены на Райдера.

— Все в порядке, девочка, — сказал он, подойдя к ней, и она отступила на несколько шагов, когда он протянул к ней руку. — Перивинкль, это я.

Она притихла, встала на цыпочки и обнюхала его руку, когда он протянул ее. Затем, уловив его запах, она тявкнула и подпрыгнула, облизывая его лицо и упираясь лапами ему в грудь.

— Мы опоздаем в школу, — сказал Габриэль, заставив меня подпрыгнуть, когда он появился рядом со мной.

— Хочешь пойти со мной, девочка? — спросил Райдер у призрачной гончей, и она залаяла в знак согласия. — Думаю, тебе тоже понадобится новый образ, хм…

— Сделай из нее львенка, — предложил Леон.

— Нет, — прорычал Райдер. — Грейшайн не позволит мне таскать чертова львенка по кампусу.

— А он разрешит тебе приводить в кампус любое другое животное? — фыркнул я.

— Позволит, если ты скажешь ему разрешить это, Drago, — сказал Габриэль с ухмылкой, и я усмехнулся, кивнув в знак согласия.

Райдер прижал руку к голове Перивинкль и изменил ее шерсть на цвет глубокой ржавчины, а затем превратил три хвоста в один, так что она стала похожа на вполне нормальную маленькую собачку.

— Давай. Одевайся, Райдер, — Элис затолкала его обратно в ванную, ярко ухмыляясь, когда она переместилась, чтобы погладить Перивинкль и полюбоваться ее новым обликом.

Я схватил с кровати пиджак и натянул его, когда Элис встала передо мной, застегивая за меня пуговицы рубашки, которые я оставил расстегнутыми. Ее пальцы касались моей плоти, когда она работала, и голодный рык прокатился в моей груди.

— Нет. На это нет времени, — Габриэль потрепал меня по голове, и я вздохнул. — Мы не можем опоздать, Райдеру нужно зарегистрироваться на занятия.

Вскоре все были готовы к выходу, и мы прошли через весь дом, обнимаемые каждым членом моей семьи, пока все они суетились и ворковали над новым обликом Райдера, и Перивинкль тоже получила кучу суеты. Лупо вылизывал Перивинкль со всех сторон, а она поднимала подбородок, казалось, не возражая против этого, и я задавался вопросом, знает ли она, в какую опасную игру играет, заигрывая с собакой в пять раз больше ее. Если бы он попытался спариться с ней, я бы его кастрировал.

Я заставил всю свою семью дать мне звездную клятву хранить личность Райдера в тайне. Я не стал бы им лгать и знал, что они все равно никогда не расскажут, но после Феликса я не мог рисковать.

— О, посмотри на себя, nuovo figlio, — ворковала мама, когда мы подошли к ней у входной двери. — Моя Роза будет краснеть при виде тебя, она всегда любила темноволосых Leone, — она подмигнула, и Розали покраснела рядом с ней.

— Тетя Бьянка, — прошипела она.

— О, тише, мы все знаем о твоей любви к Роари, piccolo lupa, — сказала она, махнув рукой, как ни в чем не бывало, и мне стало жаль Розали, которая изо всех сил пыталась сохранить самообладание. При упоминании брата Леона на нас свалилась тяжесть, и я обнял Леона, притянув его к себе.

— Не волнуйся, Лео, когда я стану достаточно взрослой и хорошо обученной, я вытащу Роари из Даркмора, — сказала Роза, а Бьянка рассмеялась.

— Ты не сделаешь ничего подобного, cucciolo pazzo[54], — насмешливо сказала она, и Роза нахмурилась. Клянусь, она действительно верила, что сделает это, и я улыбнулся ее упорству.

Леон протянул руку и взъерошил ее волосы, его настроение улучшилось от ее слов. — Спасибо, щеночек.

Мы попрощались и направились на улицу, выйдя за пределы участка и наслаждаясь ощущением солнечного света на коже, так как вокруг нас порхал томительный летний воздух. Это был идеальный день, цветы цвели, а золотой солнечный свет заставлял горизонт мерцать.

Когда мы вышли за ворота, я достал из кармана мешочек со звездной пылью и набросил на нас, чтобы перенести нас в Академию Авроры к первому учебному дню. Мир озолотил мою душу, когда мы оказались перед воротами академии, и я почувствовал, что наконец-то мы сможем насладиться нашим пребыванием здесь без тяжести звезд на наших плечах.

Мы вместе вошли внутрь, и я взял Элис за руку, желая показать всему миру, что она — моя девочка, а mia famiglia окружала меня нерушимой сплоченностью. Перивинкль радостно рысила рядом с нами, ее шерсть развевалась на ветру, пока она знакомилась с воздухом.

У ворот собралась большая группа девушек, и все они разразились возбужденными криками, когда заметили прибывшего Леона, прыгая вверх-вниз и размахивая табличками с его лицом и фразами вроде: «Мы скучали по тебе, Леон!», «Король вернулся» и «Эта Минди к твоим услугам».

Райдер достал из внутреннего кармана пиджака фляжку, когда Леон помахал им рукой, и отпил из нее, а я сузил на него взгляд. Через мгновение после того, как он глотнул, глаза Минди переместились на Райдера, и некоторые из них уронили таблички из своих рук.

— Кто это? — вздохнула одна из них, обмахиваясь рукой.

— О, Боже, он такой большой.

— Такой красивый.

— Посмотрите, как блестят его волосы, — добавила другая.

По тропинке к Райдеру приближалась стая полуразумных, и Леон в замешательстве обернулся, глядя на него.

— Что за хрень? — потребовал Леон у Райдера и Минди, и некоторые из них виновато оглянулись на него, а затем попытались погладить грудь и руки Райдера.

Элис выстрелила перед ними, обнажив клыки, и они отступили назад с тревожными криками, склонив головы в знак покорности, а затем снова бросились прочь. Но многие из них оглядывались через плечо на Райдера с приоткрытыми губами, обмениваясь на ходу взволнованным шепотом.

— Что ты сделал? — потребовал Леон, выхватывая флягу из пальцев Райдера и нюхая содержимое.

Когда мы проходили мимо Минди, Райдер запустил пузырек с глушителем, и многие из них попадали в обморок, глядя то на Райдера, то на Леона, как будто не могли решить, кто их больше поразил.

— Это зелье Харизмы, сваренное из сущности самого сильного Льва, которого я знаю, — сказал Райдер с ухмылкой, играющей на его губах, и бросил на Леона пристальный взгляд.

Леон в ужасе прижал руку к сердцу. — Ты украл мою сущность? Мой львиный сок?

— Не говори об этом так, — Райдер сморщил нос. — Я должен посвятить себя этой роли.

— Ты не можешь украсть моих Минди, — свирепо прорычал Леон.

— Я ничего не краду, — насмешливо сказал Райдер. — Они сами пришли ко мне, — он пожал плечами и выхватил у Леона флягу, спрятав ее во внутренний карман.

— Я прирежу Минди, если они попытаются тронуть кого-нибудь из вас, — пробормотала Элис, ее клыки все еще были обнажены, когда она кружила вокруг нашей группы, как охотница, охраняющая свою добычу. Мне нравилось, когда она становилась такой, и я поймал ее за руку, притянув к своему бедру, пока Габриэль хихикал.

— Я отведу тебя к Грейшайну, — сказал Габриэль Райдеру. — Я могу увидеть, как сделать так, чтобы твое поступление прошло гладко.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я припугнул его блестящую задницу, чтобы он не заметил никаких неувязок? — предложил я, и Габриэль покачал головой.

— В данный момент я могу с этим справиться. Я скажу ему, что ты займешься его делом, если он не позволит Перивинкль тоже тусоваться в кампусе. Но если что-то изменится в будущем, я знаю, что ты сможешь держать его в узде, — он ушел с Райдером и Перивинкль, когда мы вошли в Альтаир Холл, поднимаясь по лестнице, пока я, Леон и Элис шли на урок зелий.

— Бинг-бонг, — пропел голос директора Грейшайна по громкоговорителю. — Добро пожаловать обратно в Академию Авроры, ребята и девчонки. Надеюсь, у вас было потрясающее лето, и вы с нетерпением ждете начала занятий. Небольшое объявление о том, что старый складской сарай — любовно прозванный Мертвым Сараем — теперь превращен в место тусовки для всех вас, крутые огурцы, в свободное от занятий время. Удачного дня!

— Я уверена, что никогда не буду там тусоваться, — с содроганием сказала Элис.

После того, как в конце прошлого семестра начались работы по переоборудованию Мертвого Сарая, работники обнаружили спрятанное там нетронутое поддельное тело, в точности повторяющее облик Гарета, а также целый портфель эскизов того, что он назвал «сумки Темпа Пего». Он вручную нарисовал эскизы сумок для всех видов Орденов, в которые можно было складывать одежду фейри, пока они смещались, магически растягиваясь, чтобы соответствовать форме Ордена использующего его фейри. Это было просто чудо, что никто не додумался до этой идеи раньше.

После того, как их обнаружили, директор Грейшайн повел себя как абсолютный stronzo, прислав Элис фотографии поддельного тела и расстроив ее еще больше — я напугал его до смерти в качестве платы за это. Единственным положительным моментом стало то, что портфель был найден, а сумки нас всех так впечатлили, что я предложила Элис отправить их моей кузине Лилиане, которая открывала в Тукане свой собственный модный бренд. Они сразу же понравились всем Орденам. А после того, как Леон снял видео на ФейТоке, надев на спину сверкающую радугу, переходя в форму Льва и исполняя нелепый тверк, оно стало вирусным и принесло Элис кучу денег. В эти дни мы не могли пройти по улице, не увидев такой сумки, и это заставляло ее улыбаться каждый раз, ведь эта маленькая частичка ее брата была разбросана по всему королевству.

Элис замедлила шаг, когда мы спустились в подвал, где Титан преподавал нам столько уроков, и остановилась перед дверью, нахмурив брови. Грейшайн наконец-то нанял нового профессора, а мы не были здесь с тех пор, как Титан был убит. Когда мы вернулись в школу в прошлом году, до конца семестра оставалось всего несколько недель, поэтому я полагаю, что Грейшайн не видел необходимости нанимать кого-то еще до этого момента.

— Элис? — мягко произнес я, и она посмотрела на меня, в ее глазах застыла боль.

— Я в порядке, просто… — она покачала головой. — Он был как два разных человека, понимаешь? Тот человек, которым он был в академии, был совсем не тот, что Король.

— Ему приходилось скрывать эту часть себя, — тихо сказал Леон, и Элис кивнула.

— Я знаю, просто иногда я думаю о той хорошей его части, — сказала она, на мгновение присосавшись к нижней губе. — И я чувствую себя виноватой, что я…

— Ты можешь рассказать нам все, что угодно, amore mio, — я взял ее за руку, подводя ее ближе к себе и Леону, когда он кивнул в знак согласия.

Она выдохнула. — Мне просто интересно, могло бы все быть иначе, если бы он не получил «Magicae Mortuorum». Если бы он не был испорчен темной магией. Я знаю, каково это — чувствовать искушение всей этой силы, я знаю, я сама легко могла бы поддаться ей.

— Но ты этого не сделала, — яростно прорычал я, и она сжала челюсти, кивнув.

— Я не оправдываю то, что он сделал, — добавила она, в ее тоне прозвучало раздражение по поводу всего, что Король сделал с ней, с Гаретом, с нашим городом. — Просто кажется, что судьба может так легко повернуться в ту или иную сторону.

— Все сводится к нашему выбору, маленький монстр, — мягко сказал Леон, проводя пальцами по ее челюсти, когда поднял ее голову, чтобы она посмотрела на него. — Звезды могут прокладывать для нас судьбы, ставить препятствия или искушения на нашем пути, но в конечном итоге именно мы решаем, по какому пути идти. Титан выбрал плохой путь.

— Гарет тоже выбрал плохой? — прошептала она, ее глаза наполнились слезами.

— Нет, amore mio, — сказал я с абсолютной уверенностью в своих словах. — Гарет столкнулся с тысячей трудностей, чтобы спасти тебя. И ему это удалось. Он был готов отдать за это свою жизнь, и, к сожалению, в конце концов ему пришлось это сделать.

Она вздохнула, ее позвоночник выпрямился, когда она нашла утешение в этих словах, и кивнула. — Ты прав, — она наклонилась, чтобы поцеловать меня, затем поцеловала Леона, и мы направились в наш класс зелий, где высокая, улыбающаяся женщина ждала нас за своим столом.

Вся комната была заново оформлена, на стенах висели картины со всеми видами волшебных трав и цветов, и она даже заменила парты на столы и скамейки, которые теперь стояли у противоположной стены. Это было совершенно новое пространство, и напряжение покинуло тело Элис, когда мы вместе сели на скамейку в последнем ряду. В этой комнате больше не было напоминаний о Титане, и у меня возникло ощущение, что Элис наконец-то навсегда закрыла для него дверь.

***
МЕСЯЦ СПУСТЯ…

— Клянусь звездами, Элис, — простонал Габриэль, опираясь рукой о стену над ней, пока она принимала его член в заднюю часть своего горла. Мы были в пустом классе в нерабочее время, и Леон дал мне и Элис конкретные инструкции, чтобы отвлечь Габриэля от Зрения. Она была более чем счастлива пойти по этому пути, и я изо всех сил старался не напрягаться по мере приближения крайнего срока.

Я проверил свой Атлас за спиной Габриэля, когда он застонал и запустил руки в волосы Элис.

Леон:

Приведи его в кафейтерий через две минуты. xxxxx

Я не считал, что поцелуи были действительно необходимы, но сегодня Леон был в особенно веселом настроении.

— Подожди… — сказал Габриэль, задыхаясь, и я шагнул к нему, обнаружив, что его глаза начинают стекленеть от видения. Я сильно ударил его по лицу, и он зарычал на меня.

— Сосредоточься на своей половинке, falco, — приказал я, его взгляд упал на нее, и он втянул воздух между зубами.

Она так хорошо смотрелась на коленях в своей школьной форме, ее юбка задралась на бедрах, обнажив маленькие розовые трусики. Dalle stelle, я не должен становиться твердым.

— Подожди, — шипел Габриэль, его глаза снова остекленели, и я шлепнул его по заднице, заставив его хрюкнуть от злости. — В чем твоя проблема? — потребовал он.

— Я хочу ее, — прорычал я. — Так что поторопись.

Он начал ругать меня, но тут Элис ускорила темп, и он зарычал, снова прижав руки к стене и глубоко вгоняя свой член ей в рот, кончая.

Она проглотила все, что он ей дал, затем поднялась на ноги, натянула его брюки и взяла за руку, посмотрела на меня, и я кивнул.

— Пора идти, — она перекинула его через плечо и бросилась прочь со своей Вампирской скоростью, а я рассмеялся и выбежал за дверь вслед за ними.

Я поспешил по коридорам и вырвался через выход на солнечный свет, а затем направился в кафейтерий, где Элис опускала Габриэля.

— Какого черта? — воскликнул Габриэль, все еще находясь в оцепенении после оргазма, когда я подбежал к ним сзади.

Элис не стала тратить время на то, чтобы он догадался, толкнула двери в кафейтерий и втолкнула его внутрь.

— Сюрприз! — закричала толпа людей, впереди которых шел Леон, пуская ему в лицо блестящие праздничные конфетти.

Губы Габриэля разошлись, и его взгляд упал на сиреневую футболку Леона с надписью «Элис-ианский Партнер», написанной на ней черными буквами. В руке у него была еще одна футболка, которую он натянул на голову Габриэля, прижав его руки к бокам, прежде чем поцеловать его прямо в губы. — Это наша вечеринка в честь Элизианских партнеров! — воскликнул Леон, выхватывая еще одну футболку у Минди и бросая ее в меня. Я захихикал, когда Габриэль начал смеяться, а Элис за руку отбуксировала его внутрь. — И она посвящается тебе, Гейб, потому что ты думал, что этого никогда не случится. Но я же говорил тебе, что это случится, не так ли, Гейб? — взволнованно сказал Леон.

— Не называй меня Гейбом, — сказал Габриэль, но его рот растягивала ухмылка. Все помещение было украшено в тот же сиреневый цвет, что и волосы Элис, а в зале толпились наши друзья, Минди, Оскуры и Лунные. Итан Шэдоубрук был в маленькой праздничной шляпе с надписью «Суженый, Связанный, Восторженный», он ел шоколадные конфеты и разговаривал с Райдером. Они стали проводить больше времени вместе, притворяясь, что завели новую дружбу благодаря питболу. Райдеру пришлось снова пробоваться в команду, и Марс был очень рад, что в игре оказался такой же хороший Элементаль земли, как Райдер. Ему пришлось изменить некоторые свои фирменные приемы, чтобы не привлекать внимания, но после того, как Марс дал ему несколько советов, основанных на опыте «старого члена команды», он снова стал играть точно так же, как раньше, и никто ничего не заметил. Это было чертовски fantastico. Его новая личность была надежной, поскольку никто даже не знал, что у Райдера есть способности хамелеона, а если бы и знали, никто бы не поверил, что он маскируется под Льва-перевертыша, покрытого диснеевскими татуировками.

Леон вручил Элис сиреневое платье с надписью «Элис-ианская Королева» на нем, и она начала раздеваться, чтобы переодеться с улыбкой на губах. Я небрежно набросил на ее тело грозовое облако, чтобы скрыть ее, и она ухмыльнулась, когда я ударил молнией по ее изящной попке. Когда она вышла из облака, она выглядела сексуально, как блядь, в приталенном платье, которое идеально облегало ее изгибы.

— Посмотрите, что надела Винкль! — крикнул Леон, подзывая ее.

Перивинкль прибежала поприветствовать нас в своем собачьем образе, в маленькой сиреневой рубашке с надписью «Элис-ианская собачка» на спине. Я фыркнул, опустился, чтобы погладить ее уши, и она лизнула мою ладонь, а затем с радостным лаем бросилась к Элис.

Габриэль переоделся в футболку, которую ему подарил Леон, отправился принимать гостей и улыбнулся, когда Минди подошла поздравить его.

— Ты действительно не знал об этом? — спросил Леон, хлопая ресницами.

— Понятия не имел, — ответил Габриэль, похлопав его по плечу, и Леон ухмыльнулся от уха до уха.

— Я принесу торт, ты должен его увидеть. На нем крошечные формочки всех нас пятерых, плюс Перивинкль тоже! И он покрыт нашими созвездиями, — он убежал, практически проскочив сквозь толпу, а Минди побежали за ним, спрашивая, не нужно ли ему чего-нибудь. Я достал пару бутылок пива из глыбы льда на одном из столов и направился к Габриэлю, передавая ему одну и прикладываясь к его бутылке, прежде чем достать свою чашу и перелить в нее пиво.

— Ты ведь знал о вечеринке, не так ли? — пробормотал я ему.

— Да, — сказал он. — Я знал с тех пор, как он начал ее планировать.

Я ухмыльнулся, сделав глоток пива. — Ты собираешься сказать ему?

— Нет, — сказал он. — Посмотри, как он счастлив.

Мой взгляд упал на Леона, когда заиграла музыка, и он начал наседать на Райдера и Итана, крича о торте и чертовом тверке.

Элис протиснулась между нами, и мы обхватили ее руками, когда свет приглушили и вечеринка пошла полным ходом. Моя стая начала завывать, и я знал, что пройдет совсем немного времени, прежде чем они начнут срывать с себя одежду. Это было неизбежно, когда в дело вступали Оскуры. Но мне нравилась дикость моей famiglia, и после того, как я так долго чувствовал себя чужаком, единственным Драконом среди них, я понял, что больше так не считаю. Я нашел четырех Альф, которые подходили мне по всем параметрам и показали, что не имеет значения, какой у тебя Орден, чья кровь течет в твоих жилах и даже принадлежность к банде. В конце концов, семья — это те, кого ты любишь. И мы пятеро были anime gemelle. Родственные души. Но лучше того, мы были связанными душами. 

59. Леон

ДЕВЯТЬЮ МЕСЯЦАМИ ПОЗЖЕ…

— Сегодня день, когда вы станете королем или королевой среди фейри! — прорычал я, ударяя кулаком в грудь. — Вы будете сражаться как воины, и когда вы почувствуете, что в ваших костях не осталось сил, вы будете копать все глубже и глубже, пока не выскребете самую суть вашей души и не выплеснете ее на ваших врагов кулаками и яростью! — раздался боевой клич, и я высоко поднял подбородок. — Это война, и вы будете стоять у меня за спиной и окрашивать поле нашей оппозиции в красный цвет своей кровью. Мы не уйдем отсюда без их голов, оторванных от тел, и…

— Хорошо, мистер Найт, — отрезал тренер Марс. — Заканчивайте.

— Это. Алестрияяяя! — прокричал я, и моя команда прокричала мне это в ответ, прыгая вверх и вниз от возбуждения.

Мы снова вышли в финал Питбола против Академии Зодиак, и я не намерен был допустить, чтобы у меня снова украли победу. В прошлом году какой-то услужливый Хранитель Ямы в нашей команде добился того, что нас дисквалифицировали после положительного теста на фаэроиды прямо перед большой игрой, поэтому в финале Академия Омега играла с Академией Зодиак. Я. Был. В. Ярости.

Так что это было оно. Мой последний шанс. Мой единственный шанс выиграть турнир и победить Зодиак, сделав их моими Минди. Это была моя мечта, моя мечта. И я должен был исполнить ее, иначе я закончу как Лэнс Орион, поскольку, ну, парень упал с небес, как самое блестящее яблоко на дереве, в кучу каши на земле. Бедный чувак. Габриэль знал об этом больше, чем я, но он поклялся звездами хранить тайну или что-то в этом роде. Похоже, тут замешан старая задница Акрукса, а когда этот Драконий урод сует свой нос куда ни попадя, никто не остается довольным. У Ориона появились тени в глазах и тяжесть в теле с тех пор, как он начал регулярно выпивать. Брат готовился стать профессором в этой самой школе, а в настоящее время работал самым молодым тренером команды Академии Зодиака.

Мне было жаль этого парня, правда жаль. Его мечта вступить в Солярианскую Питбольную Лигу растворилась на его маленьких блестящих глазках, как пук на ветру. Я не мог представить, что он чувствовал, но полагал, что это было близко к выковыриванию собственных глаз чайной ложкой. Мне было немного жаль, что мы не смогли разгромить Академию Зодиака, пока он был в их команде, но после его выпуска половина старшекурсников ушла, и их место заняли новички. Они тоже были сильными Элементалями, но у них не было такого опыта, как у нас. То есть да, они дошли до финала, и Орион проделал огромную работу, чтобы так быстро привести их в форму, но мы, черт побери, были профи в турнире, и я намеревался сегодня так надрать их маленькие задницы богатых фейри, что они никогда не забудут мое имя. Леонид Найт. Король поля. Повелитель мячей.

Я спрыгнул со скамейки и схватил Элис и Шрама, притянув их поближе, когда все остальные получили сигнал и столпились вокруг для группового объятия. Гейб был напротив меня, Итан рядом с ним, а Данте с другой стороны. Слабым звеном в нашей команде была новенькая, которая в начале года заменила нашего изворотливого Хранителя Ямы. Но она была искрометна, и эта победа укрепит ее уверенность в себе, если мы сможем ее одержать. Мне просто нужно было, чтобы она сосредоточилась, а не отвлекалась на Итана Шэдоубрука каждый раз, когда он пробегал мимо нее. На днях она пропустила три Ямы во время тренировки, потому что рубашка Итана порвалась, и он играл последние раунды без нее.

— Идите сюда, тренер, — позвал я, махая Марсу рукой, и гордость наполнила его глаза, когда он присоединился к нашей компании под моей рукой, и я поцеловал его лысую голову. Это была моя последняя игра, а он был чертовски хорошим учителем на протяжении многих лет. Мне было неприятно, что я скоро закончу школу и оставлю его позади. — Сэр, из всех профессоров в Авроре вы были самым убийственным, — сказал я ему, и все кивнули в знак согласия. — Вам всегда было не наплевать на нас, понимаете? А большинству из нас только этого и не хватало.

— О Леон, — Марс отмахнулся от меня, но его глаза слегка блеснули, и я почувствовал, что тоже прослезился.

Все было позади. Ленивые дни на Дьявольском Холме, утренние завтраки с моим маленьким монстром и моими Львицами в кафетерии, Минди на моей постоянной связи, долгие вечера тренировок по питболу и бесконечные пробежки в Железном Лесу. Я любил Академию Авроры всем сердцем, она стала моим вторым домом и местом, где я нашел свою вторую половинку. Все плохое, с чем мы столкнулись вместе, в итоге перевесило столько хорошего, поэтому я хотел выиграть этот турнир не только для себя, но и для этой школы. Потому что она заслуживала финансирования, она заслуживала внимания, а ребята в ней заслуживали того, чтобы их увидели. Поэтому я бы одержал победу ради Авроры и сделал бы ей прощальный подарок, который, надеюсь, дал бы детям Алестрии шанс стать кем-то в этом безжалостном королевстве.

— Спасибо, Марс, — сказала Элис, и хор благодарностей раздался по всему кольцу, после чего Марс полностью потерял самообладание и начал всхлипывать. Я похлопал его по спине и начал скандировать, чтобы вернуть внимание всех к игре и поднять их настроение. — Аврора, Аврора, Аврора, Аврора, Аврора.

Все скандировали все громче и громче, и мы начали кружиться по кругу так быстро, как только могли, пока все не рассмеялись и не запыхались.

Я вышел из раздевалки, Райдер шел позади меня, затянув свою длинную черную гриву в узел, как у меня.

— Мы соответствуем друг другу, — прошептал я и он закатил глаза. — Если мы выиграем, то я хочу услышать твое мурлыканье, Шрам.

Он ухмыльнулся. — Хорошо, я буду мурлыкать, если мы выиграем. Это достаточный стимул, Симба?

— Теперь у нас точно все в порядке, — я усмехнулся.

Временами я чувствовал, что его новая личность помогла ему стать самим собой на глазах у всех за пределами нашего Прайда. Ему было наплевать, если люди видели, как он ест хлопья или хрустит пончиками в кафейтерии. Он открыто и громко смеялся и улыбался, не пытаясь подавить улыбку, когда мы были на людях. Это освобождало его, и когда он сбрасывал маску и представал в своем истинном облике перед остальными, эта невесомость в нем сохранялась. Хотя я был уверен, что это больше связано с Элис, чем с чем-либо еще. Наша девушка исцелила его душу, и он стал мужчиной с сердцем больше моего. Ну, хорошо, такого же размера. Конечно, он по-прежнему любил участвовать в подпольных боях в клетке, получал удовольствие от боли и пыток, чертовски любил кровь и увечья и тому подобное, но теперь он делал все это с улыбкой на лице, как настоящий очаровашка.

Я вывел свою команду на поле под рев аплодисментов, который заполнил всю мою голову. Вся наша школа собралась посмотреть на нашу игру. Половина трибун была заполнена ими в наших фиолетовых цветах, а другая половина — в темно-серебристых цветах Зодиака. Освистывание Зодиака затерялось в энтузиазме нашей школы, и я помахал каждому, пытаясь отыскать среди них своих родителей. Это было несложно: Оскуры заняли целую секцию трибун, и надувной Штормовой Дракон подпрыгивал над их головами, а они прыгали вверх и вниз, как животные, завывая и лая на нас. Перед ними, на питсайде, стояла мама Данте, мои мамы и папа, Билл, Марлоу и… вот черт, Мелинда Альтаир была прямо рядом с ним со своим сыном Калебом. Она размахивала кулаком, как героиня аниме, и на них двоих были майки «Аврора Питбол» с номером Элис.

— Смотри, маленький монстр! — воскликнул я, указывая на них, и Элис подпрыгнула и помахала им всем рукой с самой яркой улыбкой на лице.

— Вперед, Альфа! — прорычал один из дядей Данте, внезапно потеряв хватку на пластиковом стаканчике в своей руке, и он полетел вниз, обдавая Мелинду брызгами вина.

Оскуры, казалось, затаили дыхание, ожидая ее реакции, затем Мелинда начала смеяться, когда вспышки фотокамер от прессы заработали, и она улыбнулась, как настоящий профессионал. Восхитительно.

Розали взобралась на перила с несколькими младшими щенками, одетая в майку и распахнутую куртку для питбола, помахала всем нам, и я улыбнулся ей. Мое сердце разрывалось от того, как много людей пришло посмотреть на нас. Глаза Итана переместились на нее, и в них появился голодный блеск, который заставил меня сделать шаг вперед и отвесить ему хорошую пощечину.

— Возбуждайся после матча, а не во время, — прорычал я, но он только покачал головой. — Кроме того, ей пятнадцать, чувак, она слишком, блядь, молода для тебя.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Как будто меня когда-нибудь заинтересует Оскура. Я готов подавить это, — яростно ответил он и отвернулся, чтобы снова сосредоточиться на игре. Хорошо.

Теперь мы действительно должны выиграть это дерьмо.

Марс трусцой побежал впереди нас, чтобы встать рядом с Орионом, который был одет в черную форму тренера Зодиака и стоял на краю поля. Его руки были сложены, и он коротко пожал руку Марсу, прежде чем его взгляд вернулся к нам, и я вдруг увидел целый мир боли в его глазах. Это было не то место, где он должен был быть. Он должен был побеждать на турнирах по всему королевству в составе команды Скайларкс. Об этом говорили все новости, когда он объявил, что не примет ни одного места, предложенного ему Лигой, вместо этого он решил следовать своей мечте — стать профессором Кардинальной Магии в Академии Зодиак. Но если это лицо того, кто следует за своей мечтой, то запишите меня на билет в один конец до полного фиаско. Потому что он выглядел сломленным до невозможности.

Я помахал ему рукой, и он кивнул мне, на мгновение на его губах появилась легкая улыбка, но так же быстро исчезла.

— Бедный чувак, — пробормотал я.

— Ненавижу видеть его таким, — тихо сказал Габриэль чуть дальше по линии, когда мы двинулись, чтобы встать перед командой Зодиака.

Рефери трусцой выбежал вперед, и я нахмурился, глядя на человека с чрезвычайно загорелой кожей и в шортах, которые сидели слишком высоко на его бедрах для обычного судейского комплекта. — Доброе утро, ребята, я — профессор Вошер! — сказал он ярко. — Я не привычный судья Зодиака, но я делаю маленькое одолжение для моего коллеги. Готовы ли мы все сегодня к грязной работе? — спросил он, и я сморщил нос, когда он начал делать выпады, отчего его шорты задрались до самого паха. — Не обращайте внимания, у меня сегодня немного напряжены бедра. Я вчера допоздна занимался йогой голой луны, кто-нибудь пробовал?

Капитан команды Зодиак, Нила Крован, сделала резкий шаг в сторону от Вошера, и я не мог ее винить. У нее были короткие светлые волосы, мускулистые руки и решительный блеск во взгляде. Но она собиралась спуститься вниз, в город неудачников.

— Так, капитаны команд, прижмитесь ко мне поближе, вот так, — Вошер подозвал нас поближе и окинул меня оценивающим взглядом. — Ну разве ты не крепкий молодой парень? Я надеюсь, что сегодня утром ты растянул свои большие бедра. Если ты захочешь дать мне свой адрес электронной почты после игры, я с радостью перешлю тебе мой курс обнаженной лунной йоги. Я снял видео.

— Спасибо, я в порядке, — сказал я, не в силах скрыть гримасу. Нет, я не хочу видеть видео с твоей голой задницей, занимающейся йогой, чудик. Я придумаю свою собственную методику обнаженной лунной йоги, спасибо тебе большое.

— Ну, просто дай мне знать, — он похлопал меня по руке, затем сжал мой бицепс, и я вздрогнул, когда он попытался ухватить немного моей магии с помощью своих даров Сирены, но я держал это дерьмо крепче утиной задницы, поэтому он быстро сдался, надувшись. — Тогда давайте начнем игру, ладно? — Вошер повернулся, и Орион бросил ему питбол с такой силой, что он чуть не попал ему в лицо. Он неуклюже поймал мяч, но удержал в руках и захихикал, махнув рукой на Ориона, как будто они играли в какую-то игру, но лицо Ориона говорило, что это не так. Вошер шагнул между нами, сделав пару приседаний, и я нетерпеливо поджал губы.

— Так, никаких нарушений на поле, я буду очень внимательно следить за вашими задницами, — он бросил на каждого из нас пристальный взгляд.

— Вперед, Леон! — голос Розали донесся из толпы, и я ухмыльнулся, сосредоточившись, а Вошер приготовился бросить мяч.

Прозвучал сигнал о начале игры, и толпа сошла с ума, когда Вошер подбросил мяч в воздух. Крован с криком бросилась на меня, пытаясь сначала атаковать, а не поймать мяч, и я прижался к ней, когда она столкнулась с моей грудью, поймал ее за бедра и перебросил назад через плечо, чтобы она упала в грязь. С приливом энергии я бросился вперед, подхватил мяч и начал бежать, сбив двух соперников на землю, пока бежал по полю, оглядываясь через плечо, чтобы проверить свою команду, пока они занимали свои позиции.

Итан освободился первым, и я бросил ему мяч, он подпрыгнул в воздух, чтобы поймать его, а Элис побежала ему навстречу. Они вместе бросились бежать по полю, в то время как Данте и Габриэль уничтожали как можно больше членов Зодиака, а Райдер держался позади, ожидая, в случае необходимости, чтобы обрушить землю на противника.

Я начал кружить вокруг Ямы, подошел к одному из Хранителей и набросился на него, повалив на землю, пока Элис и Итан не устремились к нам. Огромный Земной Защитник снес Итана в яростном столкновении, но ему удалось бросить мяч, когда он падал. Элис поймала его с криком и перепрыгнула через мою голову, едва избежав огненного взрыва от другого Хранителя Ямы Зодиака, и забросила мяч в Яму.

— Аврора зарабатывает первое очко! — воскликнул Вошер, когда магическая доска лидеров над полем показала наше преимущество.

Я зарычал от восторга, схватил своего маленького монстра и крепко поцеловал ее, а затем шлепнул по заднице и направил ее в воздушный квартал поля.

Все приготовились к следующему раунду, и мое сердце заколотилось в ожидании сигнала.

— Нонит! — рявкнул Орион на парня из своей команды, который в этом раунде был полезен, как мокрая рыба. — Включай голову в игру, или я тебя на хрен заменю.

Ух ты, слишком вспыльчивый? Кучка студенток на трибунах позади Ориона начала бормотать и указывать на него, краснея. И вдруг снова прозвучал сигнал, и игра началась.

Я бросился на капитана Крован, стиснув зубы, когда она сбила одного из наших Хранителей Ям и побежала к следующему. Я поймал ее за волосы, крутанул и повалил на грязь, прижав ее своим телом, чтобы удержать, пока Вошер считал до пяти, и она выбыла из игры, лишив их команду очка. Сосунки.

Я вскочил на ноги, отыскал их Земного Всадника с мячом и помчался вперед, чтобы отбить мяч, Данте был у нее на хвосте. Я создал стену пламени, чтобы остановить ее, но она поднялась на холм грязи, нырнула за пламя, ударилась о твердую стену воздуха и с воплем рухнула на землю. Данте со злобным смехом подхватил мяч, бросил его мне, и я швырнул его через плечо в Яму.

Толпа пришла в бешенство, и Данте подбежал ко мне, давая мне пять, его кожа покрылась электрическими разрядами, когда наши руки соединились.

— Ты просто бесподобен, Leone, — сказал он.

— Ты тоже, брат, — я ухмыльнулся.

Следующие два раунда мы проиграли, и достаточно членов нашей команды получили по заднице, сравниваясь с другой командой. Я созвал свою команду на планерку перед началом следующего раунда, мне нужно было перегруппировать силы.

— Видишь ли ты что-нибудь, чего мы должны остерегаться в следующем раунде, Гейб? — спросил я его, и он нахмурился.

— Их Огненный Защитник собирается поджечь задницу Карсона, чтобы открыть следующий раунд, так что следи за этим, — он кивнул Райдеру, и глаза моего Райдикинса потемнели от вызова. Мне нравилось, когда он становился Лунным Королем-психопатом на поле. — Следи за их Водной Стражей и Воздушным Защитником, Итан, они будут следить за тобой следующие пару раундов, и ты ничего не добьешься в Яме, но ты можешь отвлечь их и держать подальше от остальной команды. Это все, что решено, все остальные судьбы слишком изменчивы.

Я кивнул. — Ладно, думаю, тогда нам стоит сменить тактику. Итан, бегай по кругу и отвлекай этих двух засранцев. Данте и Карсон, я хочу, чтобы вы, ребята, уничтожили их Земляного Всадника и Огненного Защитника. А я займусь их лучшим Всадником.

— Она быстрая, — нахмурившись, прокомментировала Элис. — Ты уверен, что сможешь ее поймать?

— Я могу поймать ее, маленький монстр, — сказал я с наглой ухмылкой. — И Гейб, я хочу, чтобы ты вырубил Хранителей Ям, — я закончил давать указания остальным, затем мы разошлись по своим местам на поле, пока команда Зодиака расходилась по своим.

Когда прозвучал сигнал, я помчался по полю, как бык, и мой взгляд устремился на Земного Всадника Зодиака. Она поймала земляной шар, когда он вылетел из земляного отверстия, и я, как Терминатор, бросился за ней. Она бросала огромные курганы грязи на мой путь, пытаясь остановить меня, но я перепрыгивал через каждый из них, а затем пускал перед ней огненные вспышки, заставляя ее кричать и отступать назад. Эти несколько секунд стоили ей всего: я столкнулся с ней, и мяч выкатился из ее рук. Появилась Элис, подхватила его и пригнулась, когда кто-то выстрелил в нее мощной водяной струей, промахнувшись мимо нее, прежде чем она начала мчаться по полю.

— Вперед, Элис! — проревел я, когда толпа Авроры начала выкрикивать слова поддержки, сходя с ума, пока она бежала к Яме.

На ее пути возник Огненный Защитник Зодиака, который бросил горсть пламени ей в живот и отбросил ее назад. Райдер столкнулся с ним в костедробительном захвате, повалив его на землю, чтобы Элис могла перепрыгнуть через них и продолжить спринтерский бег к Яме.

Габриэль сбил одного Хранителя Зодиака в Яму, но другой прорвался мимо него, рванулся к Элис и превратил землю в лед под ее ногами. Элис чуть не упала, и я побежал за ней, выбрасывая ладони и растапливая лед, прежде чем она успела поскользнуться. Она отбросила Хранителя Ямы в сторону воздушным ударом, отбросив его по полю с криком, и Элис бросилась вперед, с победным криком запустив мяч в Яму.

Габриэль перекинул ее через плечо и побежал по периметру Ямы, а я взревел от восторга, после чего прозвучал свисток на перерыв.

Мы все побежали в раздевалки, грязные, в синяках и побоях, и на ходу принялись исцеляться. Мы опережали Зодиак на один пит, но это была очень напряженная игра. Они боролись за свою жизнь, и мы тоже.

— Ты слышал? — Итан подбежал ко мне и хлопнул меня по плечу.

— Что? — спросил я.

— Здесь официальные лица из Лиги в поисках новых талантов, — сказал он, его глаза загорелись. — Представляешь, если бы они выбрали кого-то из вас? Я мог бы сказать, что ходил в школу с звездами питбола.

Мое сердце бешено заколотилось в груди при этих словах. Был ли я достаточно хорош, чтобы меня выбрали? Я никогда не думал о том, чтобы играть за пределами своей школьной команды, но теперь эта идея была представлена мне, и это было, черт возьми, все, о чем я мог думать.

— Круто, чувак. Может, они выберут нас, — я ухмыльнулся, а Итан рассмеялся.

— Это было бы круто, но неее, я же Лунный Король, помнишь? — он ухмыльнулся. — Моя главная работа, помимо руководства моим народом, заключается в том, чтобы не быть убитым или арестованным и отправленным в тюрьму Даркмор.

Я фыркнул от смеха. — Ты слишком красив, чтобы попасть в Даркмор, чувак, — сказал я ему. — Тебе пришлось бы бороться каждый день, чтобы остановить Большого Берта, пытающегося обманом заставить тебя поднять его упавшее мыло в душе, чтобы он мог оттрахать тебя.

Он рассмеялся. — Нет, я бы его убил. Никто и близко не подойдет к моей заднице безсогласия.

***
В следующей половине матча нам пришлось бороться за свою жизнь: на каждый забитый нами пит Зодиак тут же отвечал своим голом. Мы были в яростной игре, отчаянно пытаясь вырвать еще одно очко, чтобы попытаться еще немного увеличить свое преимущество. Но каждый раз, когда мы приближались к цели, команде Зодиак удавалось перехватить у нас очко и вернуть себе. Никто не передавал ни одного мяча, заставляя нас продолжать эту безумную борьбу, пока не остался предпоследний раунд, и какой-то засранец не повалил Данте на спину, что означало, что мы потеряли одно очко и сравняли счет до ничьей.

— Черт, — прорычал я, когда все собрались в последнем объятии. Следующий раунд был решающим. Мы должны были получить этот пит или вывести из строя по крайней мере на одного игрока больше, чем они.

— Сделай вдох, Лео, — призвала Элис, и я сделал это, пытаясь сохранить ясную голову, так как давление на меня нарастало.

— Гейб? — спросил я. — Есть что-нибудь для нас?

Габриэль нахмурился и покачал головой. — Я ничего не вижу.

— Агрх, — проворчал я в разочаровании, пиная травянистую землю у своих ног.

— В последних двух раундах в игру были запущены воздушные мячи, — сказал Данте. — Есть шанс, что больше такого не повторится.

— Они подумают так же, — прорычал я. — Так что все будут обходить другие лунки с флангов.

— А что если это воздушный шар? — сказала Элис. — Это случайность, технически нет никаких шансов, что это будет не он.

— Но закон средних величин говорит, что это будет один из других шаров Элементаля, — сказал я, нахмурившись.

— Я просто говорю, что мы не должны исключать этого, — сказала Элис, и я кивнул, глубоко задумавшись, пытаясь придумать, как нам лучше поступить.

— Как у нас дела с магией? — спросил я.

— У меня почти нет, — сказал Данте.

— То же самое, — согласился Габриэль вместе с одним из наших Хранителей Ям, и Итан тоже кивнул.

— Я в порядке, — сказал Райдер, и я обернулся к нему с извращенной улыбкой, зная, что вся боль, которую он причинил в этой игре, поддерживала его в тонусе, даже если все остальные должны были верить, что он питается солнечным светом, как я.

— Тогда я предлагаю использовать все, что у тебя есть. Взорви поле к чертовой матери и уничтожь как можно больше игроков Зодиака, — сказал я.

— Их Огненный Защитник бережет свою силу, — сказал Итан.

— Хорошо, я сосредоточусь на этом, — сказал я. — Элис, как насчет твоей силы?

— У меня достаточно для одного сильного заслона, — сказала она. — Хотя я не думаю, что смогу отбросить кого-нибудь слишком далеко от себя.

— Хорошо, сосредоточься на захвате мяча, а затем используй щит, чтобы замедлить всех, кто позади тебя. Я хочу, чтобы все остальные были в обороне. Блокируйте всех членов их команды и любой ценой доставьте Элис к Яме.

— Ты уверен? — моя Огненная Сторона задохнулась, ее глаза расширились.

— Да, я уверен, — прорычал я. — Мы дадим Элис лучший шанс из возможных. Вперед, Аврора!

— Вперед, Аврора! — крикнули они в ответ, и мы разделились, рассредоточившись по полю, а Элис переместилась в четверть воздушного отверстия.

— Давай, маленький монстр, ты справишься, — сказал я себе под нос, а затем обратил свое внимание на Огненного Защитника Зодиака с его пушистыми волосами и громоздкими плечами. Мертвое. Мясо.

Прозвучал сигнал, и адреналин забурлил в моих жилах, все надежды на победу в турнире я связывал с последними пятью минутами игры. Я ждал у огненного отверстия, но тут из воздушного отверстия с грохотом вылетел воздушный шар. Не может быть!

Элис подпрыгнула, чтобы поймать его, а затем с разбегу бросилась вперед, отбрасывая за собой стену воздуха, в которую тут же врезался другой игрок Зодиака и с воплем рухнул на землю.

Взгляд Элис был полон решимости, когда все игроки Зодиака на поле повернулись и побежали на нее.

Раздался сильный удар, когда земля раскололась, и Райдер одним махом сбросил в нее половину команды Зодиака. Я ликовал, бросаясь вперед, но когда я добрался до края оврага, я был вынужден остановиться, отрезанный от остальной части игры.

— Давай, Симба! — воскликнул Райдер, бросив передо мной мостик из земли, и я с ухмылкой помчался по нему, снова устремившись к Огненному Защитнику Зодиака.

Данте и Габриэль расправились с членами Зодиака так быстро, как только могли, но Земляной Защитник оппозиции добрался до Элис и сбил ее с ног яростным столкновением, от которого они покатились по земле.

Я врезался в Огненного Защитника как раз перед тем, как он расправился с Габриэлем, и что-то хрустнуло подо мной в его теле, когда я прижал его к земле. Я даже не услышал этого, когда мой взгляд снова остановился на Элис, зажатой под Земляным Защитником. Она должна была встать. Прямо сейчас, блядь, пока не закончился счет и она не выбыла из раунда.

— Бегите к Элис! — крикнул я всем, кто был достаточно близко, чтобы услышать меня.

Итан внезапно оказался рядом, его рубашка была разорвана сзади, и кровь стекала по коже, когда он упал на Земляного и оторвал его от Элис. Через полсекунды один из Хранителей Ямы поджег Итана, и он закричал, упал на землю и стал кататься, чтобы потушить пламя, явно перестав прибегать к магии воды. Элис уже бросилась бежать к Яме, когда я встал, а парень подо мной уполз с поля. Данте и Габриэль тоже были в ауте, и когда я мысленно подсчитал, сколько членов команды выбыло, я понял, что мы все еще в чертовой ничьей. Нам нужна была эта чертова Яма.

— Давай, Элис! — крикнул я, и скандирование подхватила вся наша школа, когда она понеслась по полю.

У меня почти не осталось магии, но то немногое, что у меня было, я направил на Хранителей Ямы, и вокруг них вспыхнул огонь. Один из них упал на землю, чтобы избежать огня, но другой погасил пламя и побежал на перехват Элис, вскинув руки, но магии не последовало. Ха!

Элис ударила его прямо в лицо, повалив на землю, после чего подбежала к краю Ямы и запустила мяч в ее глубины.

— Академия Авроры — победители! — голос Вошера заполнил весь стадион, и я был в оцепенении целых две секунды, прежде чем сорвал с себя футболку и побежал за своей девочкой.

Я погрузился с ней в безумный, страстный поцелуй, прежде чем остальная часть моей команды столкнулась с нами, и мы все упали в собачью кучу, смеясь, ликуя и празднуя. Мое сердце колотилось как бешеное, и у меня был самый большой победный стояк в жизни.

Райдер хлопнул меня рукой по спине, и мне удалось перевернуться, обняв его.

— Мурлыкни для меня, Шрам, — попросил я, и он закатил глаза, используя свой змеиный хрип, чтобы создать низкое урчание в горле, и я еще крепче сжал его за это. Это было так великолепно, должно быть, он тайно практиковался.

Данте был так взволнован, что нас всех начало бить током, и нам пришлось быстро встать и отойти от него, пока он бежал навстречу Оскурам, которые высыпались на поле, половина из них рвала на себе одежду, пока профессора Зодиака пытались восстановить порядок.

— Мы сделали это, Лео! — Элис снова бросилась ко мне, и я крепко обнял ее, уткнувшись в ее голову и впитывая каждую идеальную секунду этого момента.

— Мистер Найт, мисс Каллисто? — позвал кто-то, и мы переглянулись, обнаружив мужчину в строгом костюме, который улыбался нам.

Мое сердце упало из груди в желудок, а затем закружилось там в водовороте. Это был Гай Веллиос. Гребаный председатель всей этой гребаной Лиги. Он протянул нам руку, и я рванулся вперед, схватив ее в свою и притянул его поближе, чтобы облизать его лицо.

— Лео! — Элис вскрикнула, но Гай только рассмеялся, отступая назад и протягивая руку ей.

— Все в порядке, — сказал он, пожимая ее руку. — Я невероятно впечатлен вами обоими, мы наблюдали за вами довольно долгое время.

Я подавил визг, прижав руку ко рту и уставившись на него немигающим взглядом.

— Если вы согласны, мы бы с удовольствием поговорили с вами о возможности вашего вступления в Лигу. В некоторых крупных командах открылось несколько мест, и мы бы хотели, чтобы вы оба попробовали свои силы, — он протянул каждому из нас блестящую серебряную визитку, и я уставился на нее, потеряв дар речи.

— С удовольствием, — Элис толкнула меня локтем, и я начал кивать, не в силах вымолвить ни слова, когда он снова улыбнулся и направился прочь через поле.

Мой взгляд упал на Ориона, который наблюдал за происходящим с таким видом, будто мы только что забили его мать камнями до смерти, и мое сердце на мгновение сжалось от чувства вины.

Элис поймала мою руку, повернув меня к себе, и ухмылка снова расплылась по моему лицу, когда я попал в плен ее глаз.

— Ты сделал это, Лео. Ты привел нас сюда, — с трепетом произнесла она.

— Я не смог бы сделать это без тебя, маленький монстр, — я провел большим пальцем по ее грязной щеке, когда на поле началась вечеринка, а Оскуры начали петь какую-то старую песню на фаэтанском.

Это был самый невероятный момент, ни единой частички тьмы не было в нашем мире в этот момент.

Чистое счастье лилось от Элис и моих мускулистых, грязных Львиц, и это было самое блаженное ощущение в моей жизни. Каким-то образом моя ленивая задница превратилась в человека, способного создать целый Прайд, выиграть турнир академии по питболу и невероятным образом пленить сердце этого совершенного существа, стоящего передо мной. И я понял, что, возможно, я годами мечтал о том, чтобы мечта о питболе сбылась, но моя самая настоящая мечта стояла прямо передо мной. И я никогда не отпущу ее. 

60. Элис

ЕЩЕ ТРИ ГОДА СПУСТЯ…

С лужайки за окном до меня доносился шум толпы, достаточной для того, чтобы заполнить чертовски большой рок-концерт, а пьянящий аромат летних цветов доносился с ветерком и трепал мое длинное сиреневое свадебное платье по ногам.

— Ради любви к луне! — выругалась Бьянка сквозь булавки, зажатые между ее губ, когда она зацепила ткань и продолжила последние корректировки.

— Оно и так выглядит идеально, тетя, — простонала Роза, опускаясь обратно на кровать, взъерошивая бледно-розовое платье подружки невесты и заставляя Бьянку ругаться еще громче. — Кроме того, ты же знаешь, что Данте и остальные не позволят ей оставаться в нем дольше пяти минут после церемонии.

— Закрой свой рот, капризный щенок! — взвизгнула Бьянка, махнув рукой в сторону Розали и направив к ней лозу, чтобы поставить ее на ноги.

— Тебе лучше поберечься, тетя — когда я Пробужусь, я буду использовать свою магию земли, чтобы поднимать тебя с ног, когда захочу, в отместку за все эти издевательства! — жаловалась Розали, а я смеялась.

— Кто-нибудь заказывал восемьдесят пять цветочниц и пажей? — позвал Леон с другой стороны двери, и Бьянка вскрикнула в тревоге, прыгая на меня сверху и возводя земляную стену между нами и дверью.

— Успокойся, тетя! — со смехом сказала Розали, перепрыгивая через нас и спеша к двери. — Он даже не открыл ее.

— Я не позволю, чтобы этот союз был проклят звездами еще до того, как он начался! — Бьянка огрызнулась, а затем перешла на фаэтанский язык, снова подтянув меня к себе и принявшись распушать замысловатые кружевные детали моего платья, расправляя его для меня.

— Ммм, я не хочу прерывать или что-то в этом роде, — нерешительно сказала я.

— В чем дело, cara mia[55]? Мы скоро закончим здесь, — пробормотала она, поправляя подол моей юбки настолько, чтобы он был в самый раз на ее вкус.

— Я знаю, — согласилась я. — Просто ты вроде как уколола меня булавкой, когда прикрывала меня, и я уверена, что у меня кровь на платье…

Бьянка вскрикнула в тревоге, когда Розали разразилась смехом из-за стены земли, а затем раздался звук открывающейся двери. Все младшие братья и сестры Данте, кузены и даже троюродные братья и сестры ввалились в комнату, бегая по помещению и возбужденно завывая. Я заметила среди них и своих маленьких кузин Дженну и Айрис, которые дико хихикали, когда щенки Волков Оскура, перевозбудившись, запрыгали повсюду. Каждая из девочек была одета в маленькое розовое платье с огромной фатиновой юбкой, а мальчики были одеты в серые костюмы с маленькими розовыми галстуками. Я официально потеряла счет количеству пажей и цветочниц, когда их стало тридцать, и решила, что мне плевать на то, насколько большой окажется эта чертова свадьба.

— Я просто хотел спросить, не могла бы ты сделать кучу фотографий для Роари, — раздался голос Леона из-за моего укрытия. — Я не хочу, чтобы он пропустил хоть один момент этого…

— Кто-нибудь, позовите сюда водного элементаля! — завыла Бьянка, прерывая Леона и Розали, когда она вытащила булавку из моей ноги и провела рукой по крошечной ранке, чтобы залечить ее.

— Да. Я сделаю это, — ответила Роза Леону, и веселье покинуло ее голос при этой просьбе.

— Хватит себя винить, маленький щеночек, — твердо сказал Леон. — Рори — большой мальчик. Он сделал свой выбор, и ему было бы неприятно думать, что ты здесь чувствуешь себя ответственной за него. Я знаю, это отстой, что он застрял там, но если ты даже не наслаждаешься жизнью, которой живешь здесь, то это делает его жертву бессмысленной.

— Я все равно когда-нибудь вытащу его, — поклялась она.

— Я знаю, что вытащишь, — согласился Леон. — В любом случае, мне нужно вернуться, мои мамы перегружены работой по подготовке нас четверых, и они выйдут из себя, если я скоро не вернусь на массаж головы. К тому же они все время пытаются убедить Райдера отрастить усы, а он ведет себя крайне скованно. Увидимся там, маленький монстр! — возбужденно воскликнул он, и звук его удаляющихся шагов донесся до меня. Я фыркнула от смеха, задаваясь вопросом, как Львицы готовили моих парней к сегодняшнему дню, и желая быть мухой на стене, наблюдая, как они суетятся над всеми ними.

Роза начала фотографировать больше, чем требовалось, но я знала, что она просто хотела убедиться, что Роари ничего не пропустит, как сказал Леон, поэтому я промолчала об этом.

Через минуту в комнату вбежали четыре тетушки Данте, споря о том, кто из них самый сильный водный элементаль, и не успела я опомниться, как крошечное пятнышко крови на моем платье исчезло, и меня поставили перед огромным зеркалом, чтобы я осмотрела себя.

— Вау, — вздохнула я, мои глаза сверкали, пока я разглядывала сшитое вручную платье, над которым Бьянка работала весь последний год без всякой магии.

Кружевные элементы были самыми лучшими из всех, что я когда-либо видела, и она украсила их бесчисленными знаками зодиаков и созвездиями. Оно облегало меня как перчатка, а крошечные белые цветы, которые она вырастила среди сиреневых прядей моих волос, были потрясающими. Я даже не чувствовала себя в нем собой. Я выглядела как чертова принцесса самым удивительным образом.

— Уже почти время! — позвала Розали. — Ты выглядишь чертовски сексуально, Элис. Не забудь заставить этих stronzos поработать сегодня вечером. Я подготовлю щенков внизу.

Я усмехнулась, когда она обхватила рот руками и завыла, прежде чем выбежать из комнаты, продолжая фотографировать и заставляя всех щенков и моих кузенов бежать за ней в давке.

Я испустила долгий вздох, когда наконец-то наступила тишина.

— Как ты себя чувствуешь, cara mia? — ласково спросила Бьянка, взяв меня за руки и посмотрев на меня со слезами на глазах.

— Ну, я уже знала, что мы впятером — это навсегда, — рассуждала я. — Я делаю это в основном ради кольца.

Бьянка разразилась смехом, а затем начала плакать, отстраняя меня, когда я попытался протянуть руку, чтобы утешить ее. — Пустяки, — настаивала она, похлопывая себя по глазам. — Я просто хотела бы, чтобы Мика был здесь и увидел, как его старший мальчик женится на девушке своей мечты. Но я знаю, что он рядом и наблюдает за нами с твоим милым братцем, amore mio.

Я тяжело сглотнула при этих словах и кивнула, когда мои собственные слезы расцвели, и я боролась, чтобы сдержать их. Гарет не хотел бы, чтобы я плакала из-за него в день свадьбы, но именно в таких случаях я скучала по нему сильнее всего. Он должен был быть здесь в качестве шафера, дразнить меня за то, что я подобрала платье под свою прическу, и крепко сжимать меня, говоря, как он счастлив за меня. Но я знала, что он был рядом, даже если я не могла его видеть, и я не собиралась позволять своему горю окрашивать печалью дни, которые я хотела бы, чтобы он не пропустил.

В дверь тихонько постучали, мы обе оглянулись, борясь со слезами, и я резко вдохнула, заметив, что моя мама стоит там неловко, сжимая в руках белую коробку, и смотрит между мной и мамой Данте.

— Привет, — сказала она, ее взгляд блуждал по мне, и слишком много слов повисло в воздухе между нами. Я, конечно, пригласила ее, но до этого момента я понятия не имела, придет она или нет. Она приняла приглашение, но надежность в эти дни была не в ее стиле, и мое сердце сжалось от облегчения, когда я увидела ее.

В последние несколько лет отношения между нами стали немного лучше. Она наконец-то переехала из оздоровительного центра, где жила, и даже смогла открыть свой бизнес, обучая стриптизеров танцам и ставя для них хореографические номера. Это не совсем окупало все ее счета, и между «Черной Дырой» и «Сверкающим Ураном» — который теперь назывался «Космический Стрип» и тоже управлялся Оскурами — мы обеспечивали ей большую часть клиентов. И я оплачивала счета, которые она не могла себе позволить, но, похоже, ей это нравилось, и она не испытывала потребности вернуться к стриптизу или шлюхам, насколько я знала.

Мы общались больше, чем раньше, но теперь между нами было что-то сломанное. Дыра, в которую должен был провалиться Гарет, была слишком широка, чтобы пробить ее, и слишком глубока, чтобы в нее лезть. Но это уже не причиняло боли, как раньше. У нее были шансы исправить наши отношения, и хотя они были улучшены, я смирилась с тем, что мы никогда не будем близки, как я когда-то мечтала.

Новость об обнаружении Марлоу сильно ударила по ней — в основном потому, что после того, как он узнал многое о моем воспитании и о том, чему я подвергалась в «Сверкающем Уране» и вокруг него, он не был заинтересован в возобновлении романтических отношений с ней. Я все еще не была до конца уверен, кто сообщил ему обо всем этом дерьме, но Райдер был загадочно туманен относительно разговоров, которые он вел с моим новообретенным отцом, и я была почти уверена, что это был он. Не потому, что он хотел причинить мне боль, выдав правду о моем воспитании, а потому, что хотел, чтобы Марлоу лучше меня понимал и учитывал мои проблемы с доверием.

И я должна была признать, что после того, как Марлоу получил полное представление о моей жизни и провел месяцы на различных восстановительных терапиях, организованных его сестрой, он действительно доказал, что является мужчиной, достойным любви, которую я должна была дать. Он был верным, защищающим и благородным, что свойственно не многим фейри, которых я знала. Он даже возобновил свою благотворительную деятельность после выздоровления и по-прежнему был полон решимости улучшить жизнь как можно большего числа фейри — даже если это означало, что он был немного непредсказуем и не всегда следовал семейной линии, к явному огорчению Мелинды. Но даже она не слишком старалась обуздать его. Я полагаю, что после того, как она узнала, что он годами находился под контролем другого фейри, она не хотела подвергать его этому снова, поэтому она просто выпускала пресс-релизы, прикрывающие его более непредсказуемые действия, и по большей части он просто делал все, что ему нравилось, несмотря на его связь с Небесными Советниками.

— Надеюсь, ничего страшного, что я пришла, — сказала мама, осторожно шагнув вперед. — Я просто подумала, может быть, тебе будет приятно получить что-нибудь старое от меня? Хотя я не уверена, что они подойдут ко всему этому стилю, который ты выбрала, — ее глаза скользнули по бесценному платью, и я почувствовала ее дискомфорт.

— Что это? — мягко спросила я, придвигаясь ближе к ней, пока Бьянка отступала, чтобы дать нам немного пространства.

— Это мои счастливые стриптизерские туфли, — сказала она со смехом, открывая крышку и показывая пару покрытых бриллиантами платформ с убийственным каблуком. — Я всегда получала свои лучшие чаевые, когда надевала их, — она пожала плечами, выглядя смущенной, и я усмехнулась, протягивая руку, чтобы взять их.

— Я могу быть одета как принцесса прямо сейчас, — сказала я, вставляя ноги в туфли по очереди. — Но я никогда не забуду, откуда я родом, мама.

Ее улыбка расширилась, когда я протянула ногу к ней для осмотра, прежде чем опустить платье, чтобы прикрыть их.

— Хорошо. Отлично. Я пойду найду себе место, — сказала она, повернувшись к двери, затем остановилась и повернулась ко мне. Она колебалась мгновение, а затем резко подалась вперед, обхватив меня руками и сжав меня крепче, чем я когда-либо помнила, чтобы она меня держала. — Я действительно люблю тебя, малышка, — прошептала она. — И я очень горжусь тобой. Мне просто жаль, что я не была… лучше.

— Мама, — начала я, но она отпустила меня и махнула рукой, отступая назад.

— Наслаждайся своим важным днем, — твердо сказала она. — Гарет хотел бы этого.

Мое горло сжалось, и что-то в моем сердце, казалось, набухло, когда она повернулась, чтобы снова поспешно выйти из комнаты, но тут же остановилась.

Я отступила в сторону, чтобы посмотреть, что ее остановило, и прикусила губу, увидев Марлоу, стоящего в сером костюме. Они смотрели друг на друга, и их жизни, которые они могли бы прожить, повисли в пространстве между ними.

Казалось, этот момент тянулся целую вечность, пока они не пробормотали друг другу приветствие, после чего мама поспешила прочь.

— Где моя красавица? — взволнованно спросил Марлоу, без предупреждения бросившись вперед и остановившись прямо передо мной. Он широко улыбнулся, сверкнув своими ямочками, и протянул руку, чтобы сжать мое лицо между ладонями, осматривая меня. — Ты готова?

— Да, папа, думаю, да, — согласилась я.

Губы Марлоу разошлись, и его глаза начали слезиться, он открывал и закрывал рот, как рыба, и я подтолкнула его, чтобы он прекратил это.

— Не плачь, а то я заплачу, — сказала я.

— Ты только что назвал меня па…

— Per amore della luna![56] Мы опаздываем! Быстро, быстро! — Бьянка вдруг закричала, размахивая руками и заставляя меня смеяться, пока она гнала нас в коридор.

— Одно дело — заставлять женихов ждать, cara mia, но совсем другое — заставлять их накрывать свадебный завтрак с опозданием для всех нас!

Бьянка помчалась по коридору, а я усмехнулась отцу, когда мы последовали за ней более медленным шагом.

Когда мы достигли широкой лестницы в центре дома Оскура, откуда-то из-за широко распахнутых дверей, куда проникал яркий солнечный свет и наполнял воздух аромат цветов, заиграл струнный квартет.

Шум трехсот Оборотней плюс всех остальных фейри, которых мы знали и которым могли доверять во всей Солярии — благодаря помощи Оскуров и Найтов — внезапно утих, и мое сердце заколотилось, когда мы спустились по лестнице.

— Готова ли ты к этому, девочка моя? — прошептал Марлоу, и я усмехнулась, кивнув ему.

— Конечно, готова. Самое время этим засранцам одеть кольцо.

Марлоу начал смеяться, и мне удалось побороть смех, когда мы добрались до подножия лестницы как раз вовремя, чтобы увидеть, как последние цветочницы и пажи выходят из прохода на лужайку впереди меня.

Я глубоко вздохнула, наблюдая, как подружки невесты и шаферы идут к алтарю следом — практически полностью состоящие из семьи Данте с моими кузенами Калебом и Хэдли для разнообразия.

Затем настала наша очередь. Марлоу крепко сжал мою руку, и когда музыка сменилась на инструментальную композицию «Can You Feel The Love Tonight»[57]спасибо Лео — я вышла на солнечный свет.

Лужайка к югу от оплота Оскура была преображена: море стульев, перевязанных белым тюлем и бледно-розовыми лентами, огромная арка, усыпанная белыми розами, охватывала все пространство, а в дальнем конце казавшегося бесконечным прохода четверо мужчин ждали меня в кругу под солнцем, готовые к тому, чтобы я заняла свое место в их сердце.

Улыбка, вгрызавшаяся в мои щеки, росла и росла с каждым моим шагом, а мой пульс учащался, пока я наконец не прошла мимо всех членов собравшихся, и Марлоу не отпустил мою руку.

Я шагнула вперед, чтобы занять место между моими четырьмя королями, и еще до того, как между нами было произнесено хоть одно слово торжественной церемонии, я поняла, что попала в свое идеальное место в этом мире. Потому что, пока меня окружают они, я знала, что буду окружена счастьем. И действительно, о чем еще может просить девушка из худшей части Алестрии?

***
Полная луна низко повисла в небе, танцы и празднования продолжались уже несколько часов, прежде чем я нашла минутку, чтобы перевести дух.

Спотыкаясь, я ушла с танцпола, в сотый раз разминая больные ноги, и опустилась на стул, пока Данте и Леон соревновались в лимбо под выцветшей палкой Ласиты.

— Чья очередь дежурить у торта? — воскликнула Бьянка, промчавшись мимо меня, и я рассмеялась, глядя через всю комнату на возвышающийся белый свадебный торт, который мы все еще не успели разрезать. Она, конечно же, сделала его сама и вручную покрыла глазурью каждый дюйм, включая пять фигурок, которые стояли на вершине. Она всю ночь отгоняла от него голодных щенят, и я решила позвать ребят, чтобы они порезали его вместе со мной, как только у меня будет передышка, чтобы ей не пришлось беспокоиться о том, что они его испортят.

— Конечно, тебе будет гораздо легче поддерживать маскировку, если ты отрастишь настоящую гриву, — раздался голос Сафиры, и я не удержалась и поднялась на ноги, чтобы узнать, что ответил Райдер.

— Я предпочитаю свой обычный образ, — твердо сказал он, когда я увидела, что он задержался у буфета, пока мамы Леона на него дулись.

— Но длинная грива так привлекательна, — вздохнула Латиша, печально поглаживая его коротко подстриженные волосы.

Все присутствующие здесь были в курсе уловки о «смерти» Райдера, и они уже хорошо знали его альтер-эго Карсона, но было намного лучше, когда ему не нужно было его использовать. А с тех пор, как мы закончили школу, ему не приходилось использовать его большую часть времени, так как мы не проводили много времени в Алестрии, кроме посещения семей, и, очевидно, тогда он был в безопасности в их домах.

— Или усы, — добавила Мари, поглаживая его верхнюю губу. — В вашем Прайде не хватает усов.

— Какой позор, — согласилась Сафира.

— Такой позор, — кивнув, сказала Латиша.

— Я не хочу отращивать…

— Оооо или козлиную бородку? — взволнованно предложила Мари.

— Да! Как у настоящего гангстера, — ворковала Сафира.

— Тогда люди будут тебя бояться, — добавила Латиша. — Разве ты не хотел бы быть мрачным и устрашающим?

— Я и есть страшный, — возмущенно прорычал Райдер. — Все знают, что я могу…

— Может быть, полная борода? — задумчиво сказала Сафира. — Ты мог бы даже внушать страх, если бы у тебя была борода.

— Я внушаю страх, — прорычал Райдер, и я сжалилась над ним, проскочив между мамами Леона и уводя его.

— Могу я забрать этого плюшевого медвежонка? — спросила я, переплетая свои пальцы с его пальцами, когда он зарычал на меня.

Мамы Леона начали хихикать по поводу молодоженов и комментировать, какие мы милые, а я усмехнулась Райдеру, когда он нахмурился в мою сторону.

Габриэль прокричал вызов Данте и тоже присоединился к лимбо, а Ориона заставил присоединиться Билл, но он тут же упал на задницу, привлекая внимание к танцполу, и я дернула Райдера за руку, пока все отвлеклись, затащила его за огромную цветочную композицию и украдкой поцеловала там, где нас никто не мог видеть.

— Я должен отшлепать тебя по заднице за этот милый комментарий, — прорычал он, голодно глядя на меня, а я ухмыльнулась.

— Подожди до нашей брачной ночи, Обнимашка, — поддразнила я, вызвав хрип в его груди.

— Или, может, мне стоит просто прикрепить тебя к этой странной решетке и напомнить тебе, кто ты…

— Групповое фото у виноградника! — внезапно закричала Бьянка, ее голос был усилен каким-то заклинанием. — Мне не хватает невесты и одного жениха!

Райдер застонал, а я засмеялась, вытаскивая его обратно из нашего укрытия, пробираясь между огромной толпой, когда мы снова присоединились к остальным и двинулись наружу, как и просили.

— Ты прекрасно выглядишь, Элис, — промурлыкала Лейни, взяв мою руку и сжав, когда я на несколько мгновений оказалась рядом с ней. День прошел как в вихре, и я едва успела перекинуться парой фраз с большинством гостей, поэтому мне нужно было ухватить каждый момент, который я могла провести с каждым.

— Как и ты. Неужели я видела, как ты и одна из кузин Данте уютно устроились у буфета? — заговорщически спросила я.

Лейни покраснела и посмотрела на девушку, которую, я была уверена, звали Грета, привлекая ее внимание. Грета помахала рукой, прикусив губу, а Лейни взволнованно улыбнулась мне. — Она кажется очень милой.

— Тогда иди к ней, — ободряюще прошептала я, прежде чем меня протащили сквозь толпу и поставили впереди всех с моими королями по обе стороны от меня.

Фотограф поднялся в воздух с помощью своей магии, чтобы сделать идеальный снимок, а Бьянка раздавала указания всем Оскурам, чтобы все попали в кадр.

— Мы никого не пропустили? — крикнула Бьянка, как только убедилась в этом.

— Нашего брата здесь нет, — прокомментировал Киплинг-Старший.

— Среднего, — добавил Младший, и раздался коллективный вздох.

— Куда же он мог деться? — воскликнула Бьянка, в то время как Леон задохнулся от ужаса.

— Кто присматривает за тортом? — потребовал он.

— О нет, — вздохнула я, поймав взгляд Данте, который с ужасом смотрел на нас.

— Я иду, моя прелесть! — прорычал Леон, срываясь с места и мчась обратно к лужайке.

Я сделала шаг, чтобы последовать за ним, но Габриэль поймал мою руку, выражение отвращения было написано на его лице. — Слишком поздно, — вздохнул он. — Слишком, блядь, поздно.

— Ты это видел? — Райдер фыркнул, а Габриэль скорчил гримасу.

— Иногда Зрение — это проклятие.

Мгновение спустя воздух наполнился криками ужаса Леона, а Бьянка начала ругаться на фаэтанском.

Данте обхватил меня руками, и я не могла не рассмеяться, когда правда начала распространяться, и все Волки завыли от горя, что потеряли торт из-за члена Грифона со странным фетишем.

— Мне так жаль, carina, — Данте дышал мне в шею.

— Он спас тебя от необходимости отдавать этому засранцу Повелителю Драконов свою сперму, Drago, — сказала я, качая головой. — Самое меньшее, что мы можем ему позволить, это свадебный торт на память.

Габриэль начал судорожно пыхтеть, Райдер наморщил нос, а я поднял глаза в камеру и усмехнулась, как раз когда сработала вспышка.

Конечно, это был не идеальный снимок, особенно когда мимо пробегал Грифон со спущенными штанами и размазанной по всему телу глазурью, за которым гнался разъяренный Немейский Лев, но я была вынуждена признать, что это определенно был незабываемый момент. 

61. Габриэль

СПУСТЯ ДВА МЕСЯЦА ПОСЛЕ СВАДЬБЫ…

Я подошел к входной двери дома, который строил несколько месяцев в перерывах между преподаванием в Академии Авроры. Элис и Леон скоро вернутся домой после тренировки по питболу с командой Скайларкс. Я попросил Розали отвлечь Данте и Райдера от поисков меня с помощью нашей связи слежения, взяв их на охоту в лес на краю виноградников Оскура за медведем, который был замечен на территории и которого нужно было прогнать.

Я закрепил особую ветку, которую Элис и парни сделали для меня, в середине двери, используя свою магию земли, чтобы обвить дерево вокруг нее и удерживать там, и удовлетворение пронеслось сквозь меня.

Я уже давно хотел построить это место, но оно должно было быть абсолютно идеальным. Это должен был быть наш дом, наше гнездо. И я кропотливо работал над тем, чтобы каждая деталь была правильной.

Я сошел с широкого каменного крыльца на дорожку перед домом и полюбовался своей работой. Дом был большим, трехэтажным, с белым балконом на каждом уровне. Серая черепица была гладкой и скошенной над крышами каждой спальни на втором уровне. А на верхнем уровне крыша поднималась в виде башни, но с восточной стороны от нее находилась деревянная смотровая башня с резными флигелями по бокам. Оттуда я мог видеть всю землю, а крыша открывалась, чтобы впустить утренний свет, если я вдруг не захочу спать там, не пробуждаясь к восходу солнца. Я купил эту землю, примыкавшую к северному винограднику Оскуров, тайно; она располагалась на границе с высокой горой, возвышавшейся слева от меня, и умирающее солнце сверкало на ее вершине, когда оно скрывалось за ней.

Я достал из кармана свой Атлас и отправил сообщение в наш групповой чат с ухмылкой на губах.

Габриэль:

Нужна помощь. Найдите меня.

Я установил вокруг этого места защитные границы, чтобы сохранить его в безопасности, но их магические сигнатуры все равно будут распознаны, чтобы пропустить их. Я пока что отключил защиту от звездной пыли, чтобы они могли пройти прямо ко мне и получить сюрприз всей своей жизни.

Моя семья появилась передо мной на тропинке, устремившись вперед со страхом в глазах, когда я ухмыльнулся, засунув руки в карманы.

— Что происходит? — спросила Элис, ее волосы все еще были мокрыми, а платье надето задом наперед, как будто она натянула его в середине душа. На самом деле, оно становилось как бы все более прозрачным, пока я смотрел на него. А я определенно смотрел. Ммм… Я увидел нас всех на массивной кровати, которую я установил наверху, и усмехнулся.

— Габриэль? — вскрикнула она, встряхнув меня, и я притянул ее в свои объятия, вдыхая ее сладкий вишневый аромат и целуя ее лоб.

— Прости, ангел, но ты сейчас выглядишь просто супер, — я взглянул на Леона, который не намного лучше Элис справился с одеванием, его волосы были мокрыми, а на нем была только пара синих треников.

Данте и Райдер сложили руки, подражая друг другу, склонив головы друг к другу. Райдер в данный момент выдавал себя за Карсона, но, поняв, что мы одни, отбросил эту личину. Перивинкль шла за ним по пятам, ее собственная собачья личина спадала, открывая яркий синий цвет и три хвоста, которые начали вилять.

— У меня из-за тебя сердечный приступ, что происходит? — потребовала Элис, и во мне промелькнуло чувство вины за то, что я ее побеспокоил.

— Повернись, ангел, — сказал я ей.

— Нет, я не собираюсь поворачиваться. Я хочу знать, почему…

Я схватил ее, разворачивая, и парни тоже переглянулись, когда она замерла в моих объятиях.

— Добро пожаловать домой, — сказал я им, внезапно почувствовав нервозность от того, что я все неправильно рассчитал, или что это не то, что они себе представляли, или что я слишком самонадеянно построил это место, не спросив их мнения. Но такова была моя природа Гарпии — создать для своей половинки дом, и я хотел сделать его для всех ее мужчин.

— Что? — вздохнула Элис, и я начал вести ее к нему.

— Он наш, — сказал я. — Я построил его.

— Ты серьезно? — Леон задыхался, его мокрые волосы разлетались вокруг него, когда он повернулся и побежал на меня. Я приготовился к удару, когда он впечатал Элис в мою грудь и обхватил нас обоих руками, подпрыгивая вверх-вниз. — Дай мне заглянуть внутрь, Гейб. Покажи мне внутренности. Я хочу забраться туда глубоко, исследовать каждый темный уголок и погрузиться в его прекрасную…

— Прекрати говорить об этом в этом духе, — прорычал я, и он резко замолчал, вместо этого прижавшись к моему лицу.

— Ты действительно сделал его для нас, falco? — спросил Данте, в то время как Райдер продолжал смотреть на это место, очевидно, ничего не комментируя.

— Да, — я провел рукой по шее, когда Элис и Леон отпустили меня и направились к входной двери в предвкушении. — Что ты думаешь?

— Я думаю, это fantastico, — усмехнулся Данте, в его глазах сверкнула молния.

— Он примыкает прямо к земле Оскура, так что ты всегда будешь рядом для стаи, — сказал я, и он выглядел еще более взволнованным, подбегая ко мне, чтобы обнять меня. — Grazie, mio amico[58], — он отошел, чтобы присоединиться к Элис и Леону у двери, которые осматривали крыльцо и восхищались всеми замысловатыми деталями деревянной отделки.

— Смотрите, здесь есть резьба, изображающая всех нас! — воскликнул Леон, когда я придвинулся к Райдеру и коснулся его плеча.

— Тебе… нравится? — неуверенно спросил я, глядя на его выражение лица, которое ничего не выдавало.

— Я никогда не думал, что у меня снова будет дом, — сказал он суровым голосом, и моя грудь сжалась. Я обхватил его за плечи, и он посмотрел на меня с кривой улыбкой. — Он действительно наш?

— Да, — поклялся я. — Весь наш.

Он повернулся, чтобы обнять меня, сильно хлопая по спине, и я почувствовал, как наша связь на мгновение разгорелась еще сильнее, прежде чем мы разошлись и направились вверх по ступенькам крыльца, чтобы присоединиться к остальным.

— Мы можем войти внутрь? — Элис бросилась ко мне, взяв мою руку в свою.

— Конечно, — я засиял. — Просто прикоснись к двери, чтобы войти, магия узнает тебя.

Я повел ее вперед, и она задохнулась, заметив в центре двери особую ветку, которую она мне подарила. — Мне это нравится.

— Заходи, — призвал я.

Она нерешительно протянула руку и посмотрела на меня, когда ее пальцы остановились перед деревом.

— Ангел? — спросил я и посмотрел на нее, когда эмоции затронули ее черты. — Ты в порядке?

— Да, я просто… — она вздохнула. — Я всегда думала, что Гарет войдет в дверь моего первого дома вместе со мной, рядом со мной.

Мое нутро сжалось, и я сжал ее пальцы в тот самый момент, когда вокруг нас поднялся ветер и закрутил ее волосы в своих объятиях. Она вздохнула, и я негромко рассмеялся, ощущая присутствие ее брата так же сильно, как если бы он был рядом с нами. Скулеж, казалось, несся по ветру, и Элис закрыла глаза, чтобы почувствовать объятия брата, а из ее глаза скатилась слеза. Райдер придвинулся к ней, вытер ее большим пальцем, а затем положил руку ей на поясницу.

— Похоже, он появился по случаю, детка, — сказал он низким тоном, и она кивнула, слегка фыркнув, прежде чем снова потянуться к двери.

— Люблю тебя, Медведь Гэр, — прошептала она, пока ветер продолжал трепетать вокруг нас, и когда она прижала руку к двери, она щелкнула, отпираясь.

— Подуй на меня, Гарет! — Леон заплакал, и мы все рассмеялись, когда он нарушил грустное настроение, повернувшись к нему и обнаружив, что его волосы развеваются на ветру, прежде чем они хлестнули Данте по лицу, и он рассмеялся, запустив пальцы в ветер и добавив свой собственный порыв, чтобы поиграть с нашим потерянным братом.

Элис толкнула дверь, и мы вошли в холл, где лучи заходящего солнца разливались по паркету розовыми мазками. Белые стены тоже отливали розовым, и Элис бросилась вперед, чтобы посмотреть на огромный силуэт Пегаса, нарисованный на стене рядом с лестницей, вздымающий вверх свой рог, который, казалось, пронзал звезды над ним.

— Габриэль, это прекрасно, — вздохнула она в благоговении, приложив к нему руку и следуя пальцами дальше по коридору, туда, где на стенах висели бесчисленные фотографии. Я воспользовался Зрением, чтобы на одну ночь завладеть альбомом Леона и скопировал все лучшие снимки, вставив их в рамку, плюс мне удалось заполучить несколько детских фотографий Элис из Атласа. Снимки ее и Гарета были разбросаны между всеми членами нашей семьи, связывая его с нами так же четко, как и все остальное.

Леон и Данте рванули наверх, наперегонки сталкиваясь плечами, и их смех доносился до нас, когда они вместе исследовали верхние уровни. Мы с Райдером последовали за Элис в огромную кухню открытой планировки из медового дерева с гостиной, оформленной в кремовых тонах. В ней стояли три огромных дивана, расположенных под углом к каменному камину за барной стойкой. Окна в пол выходили на заднюю веранду, где находилась джакузи и бар на открытом воздухе, но Элис не пошла туда, а направилась в соседнюю комнату, где стоял длинный обеденный стол, а вокруг него — книжные полки. Вскоре мы вернулись в прихожую и направились наверх, где осмотрели все гостевые спальни, прежде чем я показал им главную спальню с огромной кроватью, занимающей большую часть пространства.

Леон и Данте уже были там, подпрыгивая на ней, и я рассмеялся, когда они схватили Райдера и повалили его на кровать спиной вниз, подпрыгивая по обе стороны от него, пока он пытался встать.

Я взял Элис за руку, провел ее в следующую комнату по коридору и открыл ее, чтобы показать ей детскую, которую я сделал в бледно-голубых тонах. В кроватке лежала куча плюшевых мишек, включая змею и льва, похожего на Роари.

— Габриэль… — начала Элис, но я просто притянул ее к себе и ухмыльнулся.

— Ну, это может понадобиться нам раньше, чем ты думаешь, — пробормотал я, и она рассмеялась, шлепнув меня по руке, но не похоже, что эта идея так уж сильно ее напугала. Меня это вообще не пугало. На самом деле, я был готов создать семью, как только звезды сочтут нужным.

Я провел ее на следующий этаж и подвел к потайной двери, которая была спрятана за фреской с ревущим львом. Мы проскользнули через нее, и я с озорной ухмылкой захлопнул ее за нами, ведя ее по деревянной лестнице на смотровую площадку на вершине дома.

Здесь было светло, повсюду лежали меховые одеяла, а в углу стояло уютное кресло, из которого открывался вид на нашу землю.

— Ух ты, — вздохнула Элис, разглядывая окрестности через прозрачные окна, опоясывающие смотровую площадку.

Я подошел к ней сзади, целуя ее шею и пробираясь к ее уху. — Тебе нравится, ангел?

— Я люблю его, — сказала она с улыбкой в голосе, когда я обвил руками ее талию и прижал к себе.

— Это все твое, — сказал я. — Каждый кусочек. Включая человека, который его сделал.

Она повернула голову, чтобы поймать мои губы, и я обнял свою жену, сладко целуя ее, пока последний солнечный луч уходил из мира. А наступившая ночь хранила лишь покой.

***
НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ…

Я проснулся от того, что огромная тяжесть придавила меня к матрасу, и я зарычал, пытаясь пошевелиться, но не смог. Мой Атлас звякнул на тумбочке, и я толкнул зверя, придавившего меня к кровати. В какой-то момент ночи Леон, очевидно, перешел в свою Львиную форму и теперь раскинулся над всеми нами.

— Блядь, Муфаса, —прорычал Райдер рядом с Элис, а она хрюкнула, пытаясь оттолкнуть его своей Вампирской силой, но он не сдвинулся с места.

— Все вместе, — скомандовал Данте, и мы боролись, пытаясь ухватиться за него, но он просто перевернулся, его ноги вытянулись в воздухе.

Перивинкль вскрикнула, когда один из ее хвостов был раздавлен, и Райдер схватил ее и положил на свою подушку, подальше от опасности, где она прижалась к его голове и снова заснула.

— Лео! — Элис ткнула его в ребра, и он пукнул.

— Неееет! — Данте закричал, упираясь в задницу Леона, пытаясь вырваться.

— Клянусь звездами, — прорычал я, пытаясь увидеть способ разбудить его.

— Merda santa, это пахнет так, как будто какое-то мерзкое животное залезло ему в задницу и умерло, — прорычал Данте, используя свою магию воздуха, чтобы отогнать пердеж.

Мой Атлас продолжал жужжать, и я попытался дотянуться до него, но не смог. Зрение наконец-то дало мне ответ, и я вздохнул. — Райдер, помоги мне поднять его с помощью лоз, — я накинул две толстые лозы на переднюю часть Леона, а Райдер занялся задней частью, после чего мы подняли его с помощью нашей магии к потолку и оставили висеть там, пока он продолжал спать, высунув язык изо рта. Элис потянулась, поглаживая рукой свой круглый животик, и я наклонился, целуя бугорок. Большой толстый кот, лежащий на нашем ребенке, не причинит ему никакого вреда, он слишком фейри, чтобы тревожиться по этому поводу.

Я поднял свой Атлас и обнаружил, что Орион звонит, соскочил с кровати и ответил, выходя на балкон, оставив остальных свернуться калачиком и снова заснуть.

— Привет, Орио, — сказал я, зевая. — Все в порядке? — в последнее время он занимался всякой ерундой после того, как в Академии Зодиак произошло несколько случаев нападения нимф, и, клянусь, каждый раз, когда я с ним разговаривал, его аура становилась тяжелее.

Я помогал ему, как мог, но все равно беспокоился о нем. Я знал, что с ним происходит больше, чем он говорит, я видел это, и, честно говоря, то дерьмо, в которое он ввязался с одним студентом, заставляло меня бояться того, что с ним случится. Но я не хотел звонить ему, если он не хочет обсуждать детали всего, что с ним происходит, то я могу это понять. Мне просто хотелось, чтобы Зрение дало мне больше ответов, как ему помочь.

— В кои-то веки у меня есть хорошие новости, — сказал он, и у меня отлегло от сердца.

Утренний солнечный свет пролился на меня, и я впитал его, позволяя ему наполнить мои магические резервы, когда я опустился в кресло-качалку и оттолкнулся от перил, чтобы оно качалось.

— О да?

— Да, у нас есть вакансия преподавателя Таро и Арканных Искусств в Академии Зодиака. Элейн Нова спросила меня, не знаю ли я кого-нибудь подходящего, и, очевидно, я подумал о тебе.

Мои губы разошлись в удивлении, и я сделал паузу, ожидая, что Зрение даст мне хоть какое-то представление о том, стоит ли мне соглашаться или нет. Я ничего не увидел сразу и оглянулся через плечо в окно, хмуро глядя на свою семью. — Не знаю, мужик, это далеко от дома.

— Ты будешь получать пособие в виде звездной пыли, и сможешь возвращаться домой в любое время, когда захочешь, — сказал он, в его тоне ясно слышалась надежда, что я соглашусь на это.

— Ну… хорошо, я подумаю об этом, — согласился я.

— Не затягивай, — сказал он.

— Я не буду. В остальном у тебя все в порядке? — спросил я, и он на мгновение замолчал.

— Да, — сказал он, хотя это звучало не совсем правдиво. — Но, может быть, ты сможешь приехать в ближайшее время и мы сможем поговорить? Или, что еще лучше, соглашайся на работу, и увидимся на следующей неделе.

Я усмехнулся его энтузиазму. — Хорошо, я дам тебе знать, как только поговорю об этом с Элис и ребятами.

— Хорошо, Нокси, — сказал он, и я почувствовал, как он задержался на линии еще на мгновение, словно хотел сказать что-то еще, прежде чем в конце концов попрощался, а у меня осталась свинцовая тяжесть в груди.

Ему сейчас было чертовски тяжело, может быть, неплохо было бы побыть рядом с ним, чтобы я мог следить за ним по звездам.

Пока я размышлял об этом, мой взгляд зацепился за что-то, сияющее далеко на лужайке впереди дома, и я нахмурился, поднялся на ноги и уперся руками в перила. Оно продолжало мерцать, и я почувствовал отчаянную потребность пойти и узнать, что это такое.

Я взобрался на перила, освободил крылья от плоти и взлетел в воздух.

Я пронесся по направлению к нему, затем несколько раз обогнул его, пытаясь понять, что это может быть, прежде чем приземлиться и потянуться вниз, вырвав из стеблей травы мерцающую карту таро.

Это был Дурак, который обычно означал новые начинания.

— Что за… — я перевернула карту, обнаружив на ней извилистый серебряный текст.

Пламя близнецов ждет.

Ты должен ответить на призыв своего союзника и прийти к нему на помощь.

Мир нуждается в тебе, Габриэль Нокс.

— Падающая Звезда.

В голове промелькнули видения, и я увидел, что близнецов из моих снов, Лэнса Ориона и Дариуса Акрукса, постигла ужасная участь. Мое сердце выбивалось из ритма, когда я видел множество темных судеб, разыгрывающихся на моих глазах, и в глубине души я знал, что должен согласиться на работу, которую предложил мне Орион.

Звезды, казалось, стали ближе, и я чувствовал, как они подталкивают меня к этому пути, словно отчаянно желая, чтобы я пошел именно этим путем. Как будто я должен был сделать это, иначе судьба Солярии может измениться к худшему.

— Пришло время, сын судьбы, — шептали они мне. — Вопросы твоего происхождения получат ответы. Иди по следам прошлого, и ты найдешь все, что потерял.

Мой разум звенел от тяжести этого голоса, и я сделал два глубоких вдоха прохладного утреннего воздуха, принимая решение, зная в душе, что это единственное решение, которое я действительно могу принять.

Похоже, я собираюсь работать в Академии Зодиак. 

62. Элис

СПУСТЯ ТРИ ГОДА…

Крики агонии окрасили воздух, смешиваясь с криками акушерки: — Тужься! Вот так! — я откинула голову назад на подушки, когда пот приклеил сиреневые пряди волос к моему лицу.

— О-мои-звезды, сколько крови, — вздохнул Леон, схватившись за лицо и выглядя очень бледным.

— Дай мне посмотреть, — прорычал Райдер, отпихивая его в сторону, чтобы он тоже мог взглянуть. Его лицо осунулось, а бровь выгнулась дугой, когда он получил хороший обзор прямо в тот момент, когда было видно, головку ребенка. — Ни хрена себе. Я потрошил кучу людей, снимал с них кожу, сжигал их заживо, резал на куски и делал со штопором такое, что твоей бабушке снились бы кошмары из потустороннего мира — но это дерьмо просто пиздец.

— Не будь таким stronzo, — прорычал Данте, когда в воздухе смешались задыхающиеся звуки и крики, а голос акушерки снова заглушил их.

— Все в порядке! У тебя все отлично! Мне просто нужно сделать эпизиотомию.

Я увидела скальпель, и боль в моем огромном животе обострилась, так как мысль о том, что она может засунуть туда эту штуку, заставила меня яростно замотать головой. Неужели? Не может быть, чтобы они делали это дерьмо именно так? Почему, черт возьми, дети были слишком чертовски большими, чтобы комфортно выйти из отверстия? Кто-то должен был быть виноват в этом недостатке конструкции, то есть, какого черта?

Я потеряла скальпель из виду, когда акушерка пригнулась, а мои короли все толкнулись друг к другу, чтобы рассмотреть поближе.

Габриэль отшатнулся назад, и от всех них раздалось коллективное «оооо», когда Леон прикусил костяшки пальцев и посмотрел между мной и шоу с ужасом, написанным на его чертах.

— Прости, маленький монстр, но это дерьмо чертовски страшное, — сказал он, снова поморщившись, когда воздух наполнился новыми криками.

— Я больше не могу на это смотреть, — объявил Габриэль, двигаясь вокруг кровати и торопясь взять меня за руку. — Я много чего видел, — вздохнул он, глядя мне в глаза. — Но некоторые образы просто оставляют шрам на всю жизнь, понимаешь?

— Почему здесь так чертовски жарко? — я задыхалась, проводя рукой по лбу, когда очередная волна боли прокатилась по моему животу, и я стиснула зубы, борясь с ней.

— Потому что дети любят погорячее, — твердо сказал Леон. — Внутри тебя все тепло, и если бы здесь было холодно, когда он выйдет, то это был бы настоящий шок для младенца!

— Я не могу отвести взгляд, — пробормотал Райдер, почти про себя, пока акушерка отдавала распоряжения, чтобы внимание снова было приковано к ней. — Почему я не могу отвести взгляд?

— Это как смотреть на солнце, брат, — в ужасе вздохнул Данте. — Стоит тебе только взглянуть на него, как оно тут же захватывает тебя в свои объятия, и хотя наблюдение жжет, ты просто не можешь остановиться.

— Не могли бы вы трое… — огрызнулся Габриэль, но его прервал их коллективный вздох ужаса.

— Это как смотреть на резню, — прорычал Райдер.

— Покойся с миром, бедная вагина, — вздохнул Леон, морщась, продолжая смотреть.

— Кажется, меня сейчас стошнит, — прошептал Данте, когда крики стали настолько громкими, что пробили мой череп и заставили его звенеть, как раз в тот момент, когда мое тело захлестнула очередная схватка.

Я крепче сжала руку Габриэля и заставила себя не использовать свой дар, чтобы не сломать ему пальцы.

— Выключите это дерьмо, — рявкнул Габриэль. — У Элис уже семь схваток, и это на четыре больше, чем я планировал дать ей перетерпеть.

— Я не могу отвести взгляд, — прошептал Леон, его глаза все еще были прикованы к кровавой сцене перед ним. — Я все пытаюсь и пытаюсь, но я просто… не могу.

— Ну тогда я просто вырежу этого ребенка сама, — прорычала я, приподнявшись на локтях, пытаясь дотянуться до хирургического ножа, который лежал наготове на тумбочке возле Габриэля.

Это, наконец, привлекло их внимание, и все трое повернулись ко мне, громко протестуя и быстро окружая кровать.

Я схватила пульт вместо ножа, одарив их всех смертельным взглядом, когда выключила телевизор, и звук всех этих криков наконец покинул нас. Какого черта они решили, что будет хорошей идеей смотреть шоу о родах смертных в день, когда наш ребенок должен был появиться на свет, ума не приложу. К черту быть смертным — серьезно, им приходилось силой вытаскивать здоровенного младенца из влагалища? И это явно было больно, как суке, и даже не казалось правильным. Клянусь звездами, смертным приходилось несладко.

— Я просто рад, что тебе не придется так мучиться при родах, ангел, — пробормотал Габриэль, поцеловав меня в лоб и убрав мои потные волосы за ухо.

— К черту, — согласилась я. — Последняя схватка все же была немного болезненной, так что, думаю, нам стоит продолжать, — я протянула руку за ножом, но, конечно, это только раззадорило их.

— Я вчера выиграл гонку, значит, я должен вырезать ребенка, — твердо сказал Данте, пытаясь дотянуться до лезвия, но Райдер оттолкнул его на шаг, решительно покачав головой.

— Нет. Потому что я выиграл то пари сегодня утром, придурок, — прорычал он.

— Это не имеет к этому никакого отношения, — ответил Данте, сузив глаза и встав напротив Райдера, когда в воздухе затрещало электричество.

Габриэль вздохнул, закатывая глаза, пока они продолжали препираться и толкать друг друга. — Это не будет ни один из вас, — сказал он усталым тоном.

— Знаешь, falco, — начал Данте, надвигаясь на него и заставляя Габриэля отвернуться от меня. — У тебя может быть Зрение, но это не значит, что ты можешь все время добиваться своего, притворяясь, что ты уже видел, как это происходит.

— Да, — твердо согласился Райдер. — Например, как ты притворился, что уже видел, что именно ты собираешься выпить последнее пиво той ночью. Я потом думал об этом, и мне кажется, что это была чушь.

Габриэль разразился смехом, а Данте и Райдер возмутились, переключив свои препирательства на него.

Пока они втроем отвлекались на это, Леон подкрался ко мне, возбужденно ухмыляясь, задрал мою рубашку и наклонился, чтобы поцеловать мой супер беременный живот. Он начал что-то напевать ребенку низким голосом, но из-за того, что остальные все еще спорили, я не могла уловить, что это было.

Леон взял обезболивающее зелье, которое Райдер сварил для меня, и начал втирать в мой живот, пока я задыхалась при очередной схватке. Черт, эти штуки действительно дергали, когда начинались. Я бы ни за что не хотела узнать, каково это — плохие схватки. Крики той смертной были достаточно ясной и убедительной причиной, чтобы я этого не хотела.

— Ты тут расхаживаешь и рассказываешь всем, что уже знаешь, что ждет нас в будущем, хотя на самом деле ты мог бы просто использовать это, чтобы обратить любую ситуацию себе на пользу, — громко сказал Данте.

— Да, как сейчас, — согласился Райдер. — Ты думаешь, что если ты просто скажешь, что будешь тем, кто вырежет из нее ребенка, потому что ты уже видел, как это происходит, то так оно и будет.

— Я просто сказал, что это будете не вы двое, я не говорил, что это буду я, — запротестовал Габриэль, но я прекрасно знала, что он проделывал это дерьмо со Зрением, когда ему это было удобно. Мне просто казалось, что это смешно, поэтому я не собиралась обращать на это внимание.

Леон небрежно взял хирургическое лезвие и наклонился вперед, чтобы грубо поцеловать меня в губы. — Не могу дождаться, когда ты снова станешь мамой, маленький монстр, — сказал он с мурлыканьем, и я усмехнулась, когда он опустился ниже и посмотрел на мой живот, снова запев свою песню.

Я едва чувствовала, как лезвие скользит по моей коже, когда он осторожно разрезал меня, и в следующий момент все споры оборвались, когда Леон запел припев песни «Круг жизни» Элтона Джона и поднял покрытого кровью малыша в воздух над своей головой, как Симбу на гребаной скале Гордости.

— Вот дерьмо, — вздохнул Райдер, придвигаясь ближе, чтобы помочь удалить мою плаценту и подлечить меня.

— Это девочка, — взволнованно пробормотал Данте, беря меня за руку, когда слезы радости наполнили его глаза.

— О, не может быть, — сказал Габриэль, притворившись удивленным, и поспешил схватить меня за плечо. Я хотела пожурить его за это дерьмо, потому что я запретила ему использовать Зрение, чтобы выяснить пол ребенка, но, как и в прошлый раз, он явно сжульничал.

Я протянула к ней руки, и Леон широко ухмыльнулся, подчиняясь мне, все еще напевая конец своей песни низким тоном, когда передавал ее мне. Как только он закончил петь, она начала плакать, и я тоже заплакала, облегчение и волнение переполняли меня, когда я смотрела на ее прекрасное лицо.

Я прижала эту чудесную малышку к груди, пробормотав ей приветствие, пока Габриэль осторожно использовал магию воды, чтобы вымыть ее, и ее плач снова затих, когда она крепко прижалась ко мне.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ввалился наш старший, Лука, спотыкаясь на своих детских ножках и возбужденно крича: — Малыш! — Его темные волосы представляли собой беспорядочные кудри, которые торчали в разные стороны от его сна, и я догадалась, что он уже в пятидесятый раз за сегодня подставил подножку бедной Бьянке.

Он споткнулся обо что-то и полетел, но Габриэль уже был рядом, поймал его за ворот рубашки и поставил на ноги.

— Прекрати это делать, — шипел Райдер, когда закончил лечить меня, и я скрестила ноги, вздохнув, когда мои легкие впервые за несколько месяцев полностью расширились, и я привыкла к тому, что мой живот наконец-то снова стал плоским. — Если ты никогда не позволишь ему упасть, он не узнает своих пределов.

— И я уже говорил тебе, что не позволю ему просто так разбить себе голову, потому что ты вбил себе в голову, что он может быть Василиском и ему понравится причинять себе боль, — ответил Габриэль, пожав плечами.

Лука отполз от них двоих, пока они продолжали ворчать друг на друга по поводу предпочитаемых ими методов воспитания, и я усмехнулась, глядя, как наш маленький негодник пытается забраться на кровать, чтобы познакомиться со своей новой сестренкой.

— Я думала, что сейчас у тебя время для сна? — дразнила я его, пока он полз по простыням.

— Малыш! — ответил он, как будто этого ответа было достаточно, и я не могла не усмехнуться, когда он наклонился совсем близко, чтобы взглянуть на свою сестренку.

Я поправила свою руку, чтобы он мог видеть ее, и улыбка, озарившая его лицо, заставила мое сердце заколотиться от старой потребности в собственном брате.

— Моя малышка, — ворковал Лука, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб, и слеза сбежала по моей щеке, пока я наблюдала, как они влюбляются друг в друга с первого взгляда.

— Так мы называем ее Руби, да? — взволнованно спросил Леон.

— Мы остановились на Джейн, stronzo, — ответил Данте.

— Почти уверен, что не остановились, — не согласился Леон, наклоняясь, чтобы потереться носом о нос нашей маленькой девочки. — Она считает, что это недостаточно шикарно. И я думаю, мы все можем согласиться, что этот ребенок шикарный, как блядь.

— Папа, бля, — ярко сказал Лука, и я окинула Леона хмурым взглядом.

— Нет, львенок, папа сказал «кря», — быстро ответил Леон.

— Кря? — подозрительно спросил Лука. Ему было всего два года, но я могла сказать, что он уже улавливает папину чушь.

— Ага, — твердо согласился Леон.

— Папа летать? — неожиданно спросил Лука, его внимание переключилось на Данте, когда тот вскочил на ноги и спрыгнул с кровати.

Габриэль сделал движение, чтобы поймать его, а Райдер зашипел на него, но Данте был готов, и он быстро пустил маленького негодяя по комнате на порыве воздушной магии, а я откинулась на подушки и просто уставилась на маленькое чудо в своих руках.

Леон приподнялся и лег рядом со мной, его подбородок лежал на моем плече, и он с любовью смотрел на нее.

— Привет, Руби, — прошептал он.

— Это Джейн, — прорычал Данте, большая часть его внимания все еще была прикована к нашему хихикающему двухлетнему ребенку, пока он носился по комнате.

— Почему бы просто не назвать ее Руби-Джейн, если вы двое не хотите прекратить спорить об этом? — спросил Райдер, переходя на другую сторону от меня и протягивая руку, чтобы дать крошечному комочку на моих руках палец, за который можно было бы ухватиться.

— Мы можем называть ее сокращенно ЭрДжей, — добавил Габриэль, проводя пальцами по ее мягким золотистым волосам и тоже прижимаясь к нам.

Данте снова усадил Луку у изножья кровати, и тот быстро вскарабкался ко мне на колени, чтобы еще раз взглянуть на свою сестру. — ЭрДжей, — сказал он самым милым детским голосом, и я сразу же поняла, что мы не будем его менять.

— ЭрДжей, — согласилась я со вздохом, оглядывая своих четырех королей, которые прижались поближе, и мы все просто уставились на два маленьких чуда, которых мы создали. — У меня такое чувство, что от вас будут одни неприятности. 

63. Райдер

ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ…

— Лука сегодня собирается проявится, — объявил Габриэль, наклоняясь, чтобы поставить тарелку с блинами перед Элис на стойку для завтрака, и ее глаза расширились от удивления.

— Кем он будет? — взволнованно прошептала она.

Леон перемахнул через поверхность, схватив Габриэля за руку. — Он Лев, не так ли? Я говорил ему отрастить длинные волосы, но разве он слушал? Нет, и теперь…

— Я не скажу, — оборвал его Габриэль с блеском в глазах.

— Очевидно, он Василиск, — сказал я, глядя на свою тарелку с блинами, когда Габриэль принес ее и поставил на стол. — И, возможно, мы бы узнали, как он реагирует на боль, если бы ты чаще позволял ему падать, когда он был ребенком, Габриэль, — я бросил на него острый взгляд.

— Зачем мне позволять своему ребенку причинять себе боль, если я вижу способ избежать этого? — Габриэль насмехался. Мы спорили об этом тысячу раз, но Лука в конце концов все равно узнал все о боли, когда я взял его на подпольные бои в «Серпенс». По вечерам в четверг там разрешали непробужденным подросткам устраивать кулачные бои, и первого же мальчишку, с которым столкнулся Лука, он избил до полусмерти. Если это не энергия Василиска, то я не знаю, что это.

— Если на нем и есть чешуя, то Драконья, Инферно, — сказал Данте, сидя рядом со мной и самодовольно улыбаясь. — К тому же, есть так много Орденов, которые появляются так поздно. Ему восемнадцать лет.

— Что на три года больше, чем тебе было, когда ты проявился, не так ли? — поддразнил я.

— Да, но не намного моложе, чем ты был, когда проявился как Василиск, — ответил он.

— Пфф, это было другое, — сказал я. — Я был в опасности, и мой Орден проявился, чтобы спасти мою задницу.

— А мой прапрадядя Клод стал Львом только в девятнадцать лет, — добавил Леон, о чем он постоянно напоминал нам в последнее время.

— Львы почти всегда проявляются в детстве, Лео, — засмеялась Элис. — Но Вампиры проявляются, когда они Пробуждаются. Мы собираемся получить для него специальное раннее Пробуждение, как у Небесных Наследников? — она посмотрела на Габриэля, но надулась, когда он не согласился.

— Подождите… посмотрите, какой Гейб сегодня самодовольный, — подозрительно сказал Леон, сузив на него глаза.

— Не называй меня Гейбом, — вздохнул он.

— Наш мальчик собирается стать Гарпией, Гейб? — потребовал Леон, полностью игнорируя недовольство Габриэля своим прозвищем. — Когда они проявляются?

— Я проявился, когда мне было семнадцать лет, — сказал он, но не дал никаких дальнейших подсказок о том, кем будет Лука.

Я посмотрел на часы, но мой взгляд зацепился за пушистую постель Перивинкль на полу, и мое сердце сжалось от тоски по ней. Я быстро отвел взгляд и проверил время. — Дети сегодня встают в школу, или как?

— Я их подниму! — Леон вскочил со своего места. — Они любят, когда я бодрый по утрам.

Я фыркнул от смеха. — Разве ЭрДжей не ударила тебя в горло в последний раз, когда ты разбудил ее пением «Акуна Матата» в семь утра? — я был чертовски уверен, что она тоже будет Василиском, но потом она превратилась в Пегаса в прошлом году, и, клянусь звездами, это была чертова драма. Она проявилась в душе, пробила стекло, порезалась до крови и ныла так, будто дом рушится. Я любил ее независимо от Ордена, но, клянусь звездами, не начинайте мне рассказывать про блеск. Он был повсюду. И пока Леон и Элис выигрывали турниры по питболу, Габриэль работал профессором, а Данте следил за работой банды Оскура, угадайте, кто оставался здесь, чтобы постоянно все убирать? Я.

Неужели из всей нашей семьи я больше всех подходил на роль проклятого звездами домашнего мужа?

С тех пор как ЭрДжей проявилась, она, похоже, также превратилась в полноценного подростка. Она кричала на меня по три раза в день и рыдала из-за всякой ерунды, которую я даже не понимал. Очевидно, она хотела покрасить свой мех в рыжий цвет, вместо его естественного голубого цвета утиного яйца. Но, черт возьми, если бы я позволил ей поднести к своей коже хоть один из этих дешевых химических Пегасовских красителей. Я сказал, что сварю ей смываемый краситель, а она захлопнула дверь своей спальни, сказав, что не хочет слушать мою «домашнюю ерунду». Мои зелья были лучшими во всем гребаном королевстве, черт побери.

За это я отправил ее на неделю работать на виноградниках Оскуры, и с тех пор она стала гораздо менее раздражительной. Никто никогда не говорил мне, что воспитание подростка сродни воспитанию демона, посланного из глубин ада, и превращению его в действующего фейри. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было благословением, что моих родителей не было рядом в подростковом возрасте, я бы стал чертовым кошмаром.

— Ааа, убирайся, папа, убирайся! — голос Луки доносился сверху.

— О черт, все в порядке, малыш, давай просто поговорим об этом. Это совершенно нормально… — попытался Леон, но характерный хлопок двери в лицо оборвал его. Он сбежал обратно вниз и направил обвиняющий палец на Габриэля. — Почему ты не предупредил меня?

— О чем? — Габриэль поднял взгляд с того места, где его лицо было зарыто в шею Элис, заставив ее рассмеяться с придыханием. — Ох…

— Да, ох, — прорычал Леон, потирая лицо. — У меня шрам на всю жизнь.

— Это не тебе приходится стирать его простыни, — сказал я с поджатыми губами, и Леон фыркнул.

— Да, нахрен убираться в его комнате. Скажи мне, пожалуйста, что у него там нет тайника с порнографией, Райдикинс? — Леон сел на свое место, уплетая блинчики, быстро отвлекаясь от драмы в пользу своего завтрака.

— В наши дни ни у кого нет порножурналов, Leone, все в сети, — усмехнулся Данте.

Элис пожевала губу. — Как вы думаете, мне стоит пойти и поговорить с ним?

— Нет, — сразу же сказали все четверо.

— Поверь мне, amore mio, последнее, что нужно парню в его возрасте, это чтобы его мама пыталась поговорить с ним о его сексуальности, — сказал Данте.

— Твоя мама, наверное, столько раз тебя ловила, чувак, — сказал Леон, жалобно нахмурившись.

— А что насчет твоих мам? — Данте бросил в ответ. — У них нет границ.

— Да, хуже всего было, когда они подбадривали меня через дверь и не хотели уходить, — сказал он.

— Черт, что ты сделал? — спросил Габриэль, фыркнув.

— Я вылез в окно и спокойно закончил на крыше, — он пожал плечами, а я разразился смехом. — Вот дерьмо, мне пойти проверить крышу?

Прежде чем кто-либо успел ответить, в комнату вошел Лука, его темные волосы торчали во все стороны, а челюсть была крепко сжата. Слабый красный румянец покрыл его щеки, когда он двинулся к нам, схватив несколько блинчиков с краю и уплетая их.

Мы все переглянулись, и на нас опустилась неловкая тишина.

— Готов к школе сегодня? — непринужденно спросила Элис.

— Я не дрочил, — пробурчал он в то же время, и смех застрял у меня в горле.

— Это совершенно нормально, figlio, — мягко сказал Данте.

— Если хочешь, прочитай страницу шестьдесят шесть в моей книге для Львов, там объясняется, как детеныши самцов любят… — начал Леон.

— Я не хочу читать твою книгу, папа, я знаю, что я делаю, — твердо сказал Лука, а затем выругался, осознав, что он сказал.

Я издал негромкий смешок, а Данте распалился, пока мы все не вышли из себя, и Лука, наконец, ухмыльнулся.

— Доброе утро, — ярко сказала ЭрДжей, появившись в своей темно-синей школьной форме «Эльдерхиллс», ее юбка была закатана до уровня выше середины бедра.

— Нет, — я щелкнул пальцем, и лоза ухватилась за подол и заставила его развернуться.

— Папа, ты такой ханжа, — шипела она, затем схватила тарелку с блинами и опустилась рядом с Габриэлем, который поцеловал ее в макушку.

— Привет, дорогая, у тебя хорошее настроение сегодня утром, — сказал Габриэль, его глаза сузились от подозрения, так как он явно пытался понять, почему это так.

— Клянусь, я снова почувствовала прикосновение Зрения, когда проснулась, — она уплетала свой завтрак, рассказывая нам о мелькнувшем видении, в котором она увидела, как ее учитель сделал ей сегодня замечание за то, что она его перебила.

— Ты будешь лучшим Провидцем, чем я, у меня не было ясных видений до восемнадцати лет, — с гордостью сказал Габриэль.

Когда пришло время идти в школу и Лука наконец-то оделся, Данте бросил Луке ключи от своей машины, и мы все вместе проводили их до главных ворот.

— Неужели это необходимо делать каждый день? — простонала ЭрДжей, когда Леон притянул ее к себе, чтобы обнять и прижаться, а Габриэль притянул Луку к себе.

— Ты любишь наши объятия, — настаивал Леон, громко мурлыча, когда он передавал ЭрДжей в объятия Габриэля, а я обнял Луку.

Элис суетилась вокруг них обоих, целуя их в щеки и проносясь вокруг нас со своей скоростью, пока все не обнялись и наши дети не вышли за пределы участка, чтобы отправиться в Академию Авроры. Они сели в супербезопасную, супермедленную машину, которую Леон украл для них, несмотря на их просьбы о яркой смертельной ловушке, и мы все помахали им на прощание, как самые ублюдочные родители на свете, когда Лука закатил глаза, и они отъехали. Мне нравилось смущать этих двоих. Это было чертовски легко.

Я вздохнул, снова тоскуя по Перивинкль, и Леон положил руку мне на плечо. — Они вернутся раньше, чем ты успеешь это понять.

— Да, я знаю. Я просто думал о Пери, — пробормотал я.

— Я тоже скучаю по Винкль, — вздохнул он, и я ударил его по ребрам.

— Вы двое помешаны на ней, — засмеялась Элис. — Она вернется от грумера через час, — Пери любила, когда ее баловали, поэтому раз в неделю она ходила к грумерам, чтобы ей расчесали шерсть. Я был очень удивлен, когда узнал, что призрачные гончие могут жить до двухсот лет, а эта малышка не постарела ни на день с тех пор, как я ее нашел.

Я поймал руку Элис, притянул ее к себе и поцеловал. — Похоже, у нас есть целый час, чтобы убить, детка.

Данте поцеловал шею нашей жены сзади, а я просунул пальцы под длинную рубашку Габриэля, в которой она спала.

— Думаю, ты прав, — промурлыкала Элис.

— Ты собираешься прокатиться на ней, Райдер? — Леон прошептал мне на ухо, и я потрепал его по голове, когда он засмеялся и пощекотал мне бока.

— Сначала я набью тебе морду, — сказал я, разворачиваясь, и он отлетел в сторону, срывая с себя одежду, готовясь к смещению.

Я помчался за ним, пока Габриэль кричал: «Ты его не поймаешь!», и я воспринял это как вызов, выбросив лианы, две из которых рванулись к нему и попытались поймать его за ноги. Леон отпрыгнул в сторону, превратившись в своего Льва, и с хохотом помчался в виноградник рядом с домом.

Я притормозил и повернулся к Габриэлю, когда мне пришла в голову идея.

— О, это сработает, — сказал Габриэль, и я заметил, что Данте перехватил внимание Элис, яростно целуя ее на земле, как проклятый дикарь.

Я должен был проучить этого проклятого Льва и сдержать свое слово о том, чтобы ударить его, но я собирался поторопиться и вернуться к нашей девочке, как только сделаю это.

Габриэль подбежал ко мне, похлопывая по карману, и я закатил глаза, прежде чем сместиться в свою самую маленькую форму змеи, ожидая его. Его крылья расправились на спине, он подхватил меня и взлетел в небо, толкая меня в карман, чтобы я мог видеть наш прекрасный участок.

Габриэль легко настиг Леона, и мы погнались за ним в лес по краю нашего участка, когда он попытался потерять нас, но Габриэль задорно рассмеялся, и я знал, что мы выиграем эту битву.

Я смотрел на него сверху вниз, мой язык болтался на ветру, а взгляд был устремлен на золотого зверя, пробивающегося сквозь деревья. Теперь меня ничто не оссссстановит, Ссссимба.

***
— Лука уже проявился? — спросил Леон у Габриэля.

— Нет, — прорычал он.

— Сейчас? — подтолкнул Леон.

— Нет, Леон, — огрызнулся Габриэль. — И если ты спросишь меня еще раз, я засуну эту бутылку вина тебе в задницу, — он поднял бутылку «Аруксо» с кофейного столика и замахнулся ею на него.

Элис прижалась ближе ко мне, сидя у меня на коленях в кресле, удовлетворенно вздыхая после нашего ужина.

— Тебе бы это понравилось, не так ли, Гейб? — насмехался Леон. — Ты всегда готов к экспериментам после нескольких рюмок.

Я рассмеялся, а Габриэль закатил глаза, закинув ноги на журнальный столик и откинувшись на спинку дивана рядом с Данте.

Элис провела рукой по моей груди, просунула пальцы под рубашку и погладила нарисованный там Х. Перивинкль примостилась на подлокотнике моего кресла и с любопытством наблюдала за нами, наклонив голову на одну сторону. Клянусь, она ждала своей очереди, чтобы сесть мне на колени.

— О мои звезды! — Габриэль вдруг зарычал, вскочив на ноги.

— Это происходит? — Леон спрыгнул с кресла на журнальный столик, его глаза блестели от возбуждения.

— Нет, но нам нужно идти прямо сейчас. Элис оставайся здесь, — рявкнул он, направляясь к двери.

— Что, черт возьми, происходит? — взвизгнула Элис, когда я встал и усадил ее на свое место, а Пери тревожно тявкнула.

— Это мужское дело, поверь нам, ангел, — он поцеловал ее в губы, и она неохотно осталась на своем месте, пока Габриэль вел нас четверых к двери.

Мы обулись, вышли в сумерки и поспешили за ним, когда он практически бежал по дороге к воротам.

— Что, блядь, происходит, Большая Птица? — потребовал я, изо всех сил стараясь не отстать от него. Он был как гребаная чайка на восходящем потоке.

Когда мы переступили границу нашего участка, он резко повернулся лицом ко всем нам, его глаза окутала тьма.

— Это малыши? — обеспокоено спросил Данте. — С ними все в порядке, falco?

— Они в порядке, — прорычал Габриэль. — Но ЭрДжей не будет, если мы не поторопимся.

— Что случилось? — Леон переминался с ноги на ногу, запутавшись пальцами в своей гриве.

— Это тот мальчик Корбин, — прошипел Габриэль.

— Нет, — задыхался Леон.

— Да, — шипел Габриэль, и в моей груди раздался хрип. — Он собирается лишить нашу девочку девственности.

— Он мертв, — прорычал я. — Приведи меня к нему, и я сломаю его гребаную шею.

— A morte e ritorno, — шипел Данте.

Габриэль кивнул, достал из кармана мешочек со звездной пылью и набросил на всех нас, увлекая за собой к звездам.

Мы оказались в лесу на вершине холма. Впереди нас виднелась смотровая площадка, где была припаркована машина с видом на сверкающую огнями Алестрию.

Изнутри до моего уха донесся стон, и я яростно зашипел, срывая с себя одежду и превращаясь в змею размером с питона.

— Нам нужно окружить машину, — сказал Габриэль низким голосом. — Или этот маленький урод попытается сбежать.

Леон стянул с себя одежду, в его груди раздалось рычание, прежде чем он превратился во Льва и стал ждать команд Габриэля, оскалив верхнюю губу. Над сверкающими звездами нависли грозовые тучи, и по моему позвоночнику пробежала пульсация статического электричества.

— Ты займешь переднюю часть, — прошептал мне Габриэль, и я не стал дожидаться остальных его указаний, скользнув по земле и пробираясь под машиной к капоту.

— Я так влюблен в тебя, Руби-Джейн, — прорычал Джетт Корбин, и я яростно зашипел. Что это вообще за имя такое — Джетт? Это было гребаное мудацкое имя.

Я добрался до передней части машины как раз в тот момент, когда в небе над нами прогремел гром, и ЭрДжей вздрогнула.

— Подожди секунду, — судорожно сказала она, и тут Леон с громким стуком запрыгнул на крышу машины. Габриэль пронесся над ним, изящно приземлившись с водительской стороны машины, и когда дверь открылась, он резко захлопнул ее перед лицом Джетта, отбросив его назад на сиденье.

— Это твои папы!? — закричал он в тревоге, и я обрадовался, что маленький засранец испугался.

Я вернулся в форму фейри и, присев на корточки, запрыгнул на капот, чтобы посмотреть на них.

ЭрДжей закричала, пытаясь задрать рубашку, которая была распахнута и обнажала блестящий черный лифчик. — Убери свой член, папа! — взмолилась она.

Леон опустился на другую сторону машины, вернувшись в свою форму фейри, и уставился на Джетта на водительском сиденье, его член был плотно прижат к окну.

— Папа! — закричала она ему в ужасе, и это было самое меньшее, что она, блядь, заслужила за это. Данте кружил над нами в небе, как грозный зверь, от его крыльев исходил свет, и он с ревом ярости взмывал в облака. Дождь пролился на нас, и я соскользнул с капота, присоединившись к Леону, когда он открыл водительскую дверь и вытащил Джетта за шиворот.

— Оставьте его в покое! — взвизгнула ЭрДжей, втискиваясь обратно в школьную юбку, и я захлопнул дверь перед ее лицом, связав все двери лианами.

Габриэль зарычал, и мы втроем обступили Джетта по кругу, а сверху на нас бил дождь.

— Я не собирался… — в ужасе начал Джетт, но Габриэль перебил его.

— Не лги мне, я вижу каждую грязную мысль в твоей голове, парень, — огрызнулся он, и парень побледнел. Я не был уверен, что это правда, но Джетт определенно в это поверил.

— Папы! — завопила ЭрДжей. — Выпустите меня сию секунду!

— Ты не трогаешь нашу девочку, — прорычал Леон. — Никогда. Она будет девственницей до брачной ночи, слышишь?

— Что? — взвизгнул ЭрДжей. — Вы все сумасшедшие!

— Ты слышал меня, малыш? — Леон толкнул плечами Джетта так, что тот врезался в меня, и он оглянулся на меня со страхом в глазах.

Я не собирался скрывать, кем я являюсь перед этим мальчиком. Я либо подмешаю ему зелье памяти и заставлю забыть, либо, что еще лучше, свяжу его звездной клятвой хранить мой секрет и заставлю поклясться, что он и пальцем не тронет мою девочку, пока не женится на ней.

Я погрузил его в гипноз, когда его взгляд встретился с моим, и показал ему камеру пыток, где он лежал привязанный к деревянной скамье, пока я отрывал ему конечности. Он ревел от боли и изрыгал проклятия в мой адрес, и я мог бы восхититься его упорством, если бы его интересовала любая другая девушка, кроме моей маленькой принцессы.

— Ты собираешься держаться от нее подальше, не так ли, Корбин? — я рычал, а его рот открывался и закрывался.

— Но я люблю ее, — яростно сказал он, и огонь в его глазах заставил меня зашипеть. Я освободил его от видения, перекинул его через плечо, пока ЭрДжей кричала, и зашагал прямо к краю обрыва на гребне холма.

— Подождите, мистер Альтаир — остановитесь! — закричал он.

— Я не Альтаир, я гораздо, гораздо более кровожаден, чем каждый Вампир в этой семье. И у тебя был шанс, теперь ты заплатишь за то, что притащил сюда нашу принцессу, как дешевую шлюху.

— Подождите! — взмолился он, но я швырнул его через край холма, и ЭрДжей закричала еще громче, стуча кулаками по ветровому стеклу.

Данте взвился в небо, когда крики Корбина донеслись до города внизу, падая и падая, как камень, пока Инферно мчался, чтобы догнать его.

Почти слишком поздно Данте проплыл под ним, и Джетт с грохотом врезался в его скалистую спину, его крики унеслись в город, а наш Штормовой Дракон уплыл вдаль.

— Вы все психи, и я вас ненавижу! — ЭрДжей начала пинать дверь, и я отпустил лианы, удерживающие ее внутри, так что она вылетела, упав.

Она возмущенно фыркнула, когда встала на ноги, и топнула ногой по земле, как копытом.

— Мы здесь, чтобы защитить тебя, — сказал Леон, раскрывая руки для объятий, но ЭрДжей ударила его в живот, заставив захрипеть.

— Эй, не бей своего отца, — прорычал Габриэль, поймав ее за руку и притянув ближе к себе. — Мы только хотим присмотреть за тобой.

Ее черты лица немного смягчились, и я подошел к ним, положив руку ей на плечо.

— Пожалуйста, оденьтесь, — умоляла она, и Леон вздохнул, побежал за нашими брюками и бросил мне мои, когда вернулся.

Я натянул их, затем притянул ЭрДжей в свои объятия. — Он сделал тебе больно? — потребовал я.

— Нет, папа, я попросила его привезти меня сюда, — сказала она, подняв подбородок. — Он классный, и я хочу, чтобы он был моим первым.

Я сморщился, а Леон захлопнул ладонями уши и начал громко петь.

— Тебе шестнадцать, — фыркнул Габриэль.

— Да, и что? — бросила она ему. — Я достаточно взрослая, чтобы знать, чего я хочу.

Я ехидно хмыкнул. — Ты даже не Пробужденная, ты еще ничего не знаешь. Особенно в вопросах секса.

— О, это так смешно, — фыркнула она. — Это говорит парень, который вытатуировал слово «похоть» на своих костяшках, когда ты был примерно в моем возрасте, — она сложила руки, приподняв бровь, и я зарычал.

— Кто тебе это сказал?

— Мама, — она пожала плечами, и Леон опустил руки от ушей, чувствуя, что снова может слушать. — Она также сказала мне, что ты был полным игроком, который очаровал всех Львиц в Академии Авроры своей Харизмой, — она ткнула Леона пальцем в грудь. — И ты провел ночь с мамой задолго до того, как вы сошлись, когда ты вел себя как полный придурок, — она подняла бровь на Габриэля, и его губы приоткрылись.

— Что еще, черт возьми, она тебе рассказала? — Леон задохнулся.

— Все, — просто ответила ЭрДжей. — Она не держит от меня секретов, потому что она крутая, в отличие от моих властных отцов, — она снова топнула ногой, и я вздохнул. Черт бы побрал Элис.

— Так или иначе, то, как мы себя вели, не имеет никакого отношения к тому, как ты должна себя вести, — сурово сказал Габриэль, и мы с Леоном кивнули в знак согласия.

Крики снова пронеслись вдалеке, когда Данте сделал сальто, а Джетт хватался за жизнь.

— Это так несправедливо, — прорычала ЭрДжей.

— Справедливость здесь ни при чем, — шипел я. — Ты наказана. И ты сможешь снова увидеться с этим мальчиком только в сопровождении эскорта.

— Что? — задыхалась она. — Это просто смешно! Буквально каждая девочка в моем классе потеряла свою Д-карту, почему же я должна быть Д-прессованной?

Леон захихикал на этом слове, затем поборол улыбку и сделал серьезное лицо.

Я шагнул ближе к ней, чтобы снова привлечь ее внимание. — Разница в том, что не ты владеешь своей Д-картой, а мы. Так что смирись, лютик, — я сложил руки, и ЭрДжей яростно заскулила.

— Не злись, малышка, у нас дома есть пицца и мороженое, — сказал Леон. — Это в любом случае лучше, чем секс.

— Ха, — засмеялся Габриэль, затем прочистил горло и отвернулся, а ЭрДжей уставилась на него.

— Не злись, принцесса, — я поймал ее за руку, притянул к своей груди и обнял, пока она извивалась и царапалась. Но в конце концов она сдалась, тяжело вздохнув, и я крепко прижал ее к себе.

— Это просто потому, что мы тебя любим, — Леон присоединился к объятиям, и Габриэль тоже обхватил нас, прижав ее к себе.

Данте приземлился рядом с нами, вернувшись в форму фейри и натянул свои треники.

— Где Джетт? — ЭрДжей задохнулась от ужаса, когда мы расступились.

— Я доставил его домой и посадил на лимонное дерево его мамы, — Данте ухмыльнулся, прежде чем бросить связку ключей в машину Джета. — Он может забрать это завтра.

— Вы, ребята, такие засранцы, — пробормотала ЭрДжей, но она уже смирилась с нашим поведением, потому что это было вполне нормально, когда мы защищали ее.

— Клянусь звездами, — вздохнул Габриэль. — Нам нужно попасть домой, давайте! — он набросил на нас звездную пыль, прежде чем мы успели сказать еще хоть слово, и мое сердце забилось сильнее, думая о том, что еще, черт возьми, приготовили для нас звезды сегодня. Но когда мы приземлились у ворот нашего дома, я увидел причину, и мои губы разошлись в полном шоке.

Элис сидела на спине огромного лохматого черного Монолирийского Медведя-перевертыша, а Перивинкль бегала вокруг них кругами.

— Смотрите! — воскликнула Элис, ухмыляясь, когда Медведь устремился к нам, и улыбка расплылась по моему лицу.

— Черт возьми, это Лука?! — воскликнул Леон, подбегая к нему, и наш сын прижался к его руке, когда Элис подтвердила это. — Мояпрапрапрапрапрапрапратетя была Монолирийским Медведем!

— Почти уверен, что у меня тоже был дальний кузен, — сказал Данте, подбегая к нему, чтобы обнять.

— Ты выглядишь потрясающе, Лука, — ЭрДжей подбежала к нему и взобралась на его спину позади Элис. Габриэль взлетел в небо, летая вокруг них и смеясь, пока Лука игриво пытался сбросить маму и сестру со своей спины, а они крепко держались за него, безудержно хохоча.

Мое сердце горело в груди, видя всю мою семью вместе, счастливую, в безопасности, дома.

В королевстве не было места, где бы я предпочел быть больше, чем здесь. И ничто не делало мою жизнь более полной, чем они. 

64. Элис

ИИИИИ ЕЩЁ ШЕСТЬ ЛЕТ СПУСТЯ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ…

Вдали восходила луна, мы впятером прислонились спиной к кургану магии земли, который Райдер создал для нас, сидя на крыше и чувствуя, как вибрация музыки из здания под нами пробирает до костей.

— Вы ведь понимаете, что это безумие, не так ли? — спросила я, когда Габриэль откинулся назад и обнял меня за плечи, давая мне немного тепла.

— Я не знаю, о чем ты, amore mio, — промурлыкал Данте, откинувшись назад и сложив руки за головой, глядя на звезды, мерцавшие в темном небе над головой. — Мы — фейри. Для нас совершенно нормально проводить свободное время, любуясь звездами.

— Ага, — я закатила глаза на них четверых, наклонилась вперед, чтобы взять пакет чипсов из огромной сумки с закусками, которую Леон принес для этого маленького приключения. Вероятно, ночь будет долгой.

Леон полусерьезно зыркнул на меня, но большая часть его внимания была обращена на пространство под нами, где фейри в причудливых костюмах и платьях входили и выходили из здания, которое мы выбрали для этой маленькой ночной прогулки.

— Так что же говорят тебе небеса, Габриэль? — спросила я, прижимаясь к нему поближе и поедая соленые чипсы. — Склонна ли судьба в будущем быть более доброй к Солярии, чем до сих пор?

Габриэль слегка поморщился, но постарался скрыть это, а Райдер мрачно усмехнулся, наклонившись вперед и положив предплечья на колени.

— Звезды любят предрекать резню, малыш, — сказал он, глядя на небо. — Я думаю, им нравится, когда нам всем больно.

— Почему им это нравится? — спросила я с любопытством.

— Потому что счастье всегда слаще всего, когда оно заработано мучениями, — просто ответил он. — Лучшие вещи в жизни причиняют нам больше всего боли.

— Ты всегда такой негативный, stronzo, — поддразнил Данте. — Я, например, доволен жизнью, которую подарили нам звезды. У меня есть женщина моей мечты, дети, за которых я готов убить и умереть, стая свирепых фейри, которые любят и уважают меня… и вы, четверо ублюдков, которые не дают мне расслабиться. Чего еще может желать мужчина?

— Я тоже счастлива, — согласилась я, переведя взгляд на созвездие Пегаса, сверкающее в небе над головой, и на мгновение задумавшись о Гарете. Я позволила улыбке коснуться моих губ, когда представила, что бы он сказал о том, что мы сейчас здесь делаем, зная, что он был бы таким же плохим, как и остальные. — Долгое время я не верила, что стану такой. Я должна поблагодарить за это вас четверых.

— Звезды знали, что мы нужны друг другу, — сказал Леон, улыбаясь нам и забирая мой недоеденный пакет чипсов. — Они видели, что из нас получится идеальный Прайд. Не так ли, Гейб? — он шлепнул Габриэля по руке, и моя Гарпия вздохнула.

— Не называй меня… — Габриэль сделал паузу, мгновение смотрел между мной и Леоном, затем закатил глаза и, наконец, продолжил. — На самом деле, знаешь что? Я говорил тебе не называть меня так больше двадцати лет, и с меня хватит. Так что давай, называй меня Гейб. Я не против.

Леон втянул воздух и начал подпрыгивать вверх-вниз, как возбужденный ребенок, а Райдер покачал головой и попытался скрыть улыбку.

— Если Лео будет называть тебя Гейбом… — начала я, но смех ЭрДжей прервал нас, и все четыре моих короля резко поднялись, внезапно насторожившись и хмурясь на все и вся.

— Джетт, — прорычал Леон, выплевывая его имя, словно это было ругательство, и я вздохнула, задаваясь вопросом, прекратят ли они когда-нибудь это дерьмо.

— Вам не кажется, что вы заходите слишком далеко? — спросила я, в сотый раз пытаясь утихомирить их.

— Я думаю, ты недооцениваешь сексуальное влечение мальчика-подростка, маленький монстр. Это не слишком далеко, на самом деле это недостаточная реакция. Надо было кастрировать маленького ублюдка, как я хотел на прошлой неделе, — прорычал Леон, придвигаясь к краю крыши и глядя вниз на свою жертву, извиваясь задницей из стороны в сторону, словно готовясь наброситься прямо с края и схватить парня ЭрДжей здесь и сейчас.

— Она возненавидит вас за то, что вы испортили ей праздник, — предупредила я их, когда остальные тоже двинулись посмотреть за край. Заклинания сокрытия, спрятавшие нас здесь, на вершине кафейтерии, означали, что нас пока никто не видел, но это был лишь вопрос времени.

— Нет, не увидит, — сказал Габриэль своим тоном «я все знаю», и я вздохнула. — Кроме того, я видел ее идеальную пару, и это не Джетт.

— Я иду туда, — прорычал Райдер, когда Джетт взял ЭрДжей за руку и начал тянуть ее к Железному Лесу.

— Подожди, — предупредил Габриэль, прежде чем остальные успели сделать шаг, и я покачала головой на их глупости. Когда мы были в их возрасте, мы занимались гораздо большим, чем просто держались за руки, и они это знали.

— Чего подождать? — спросил Данте, от него исходило электричество, когда он сузил глаза на парня нашей дочери.

— Этого, — Габриэль указал в сторону Альтаир Холл как раз в тот момент, когда группа из десяти офицеров ФБР обогнула здание и начала бежать в сторону вечеринки.

— Это официальное расследование! — объявил ведущий офицер. — Нам сообщили, что на этой вечеринке употребляют Киллблейз!

Это была полная чушь, потому что секрет создания Киллблейза умер вместе с Титаном, и о нем не было слышно уже много лет, но один взгляд на Габриэля сказал мне, что именно он дал им наводку на это.

Подростки начали кричать и убегать от копов, хотя я сомневалась, что кто-то из них делал что-то незаконное, и Габриэль усмехнулся, указывая на нашу дочь, когда она попыталась скрыться за деревьями.

— Освети их, Леон, — скомандовал он, и мой Лев усмехнулся, выстрелив в их сторону огненной магией, осветив ЭрДжей и Джетта для офицера, который еще не успел войти внутрь.

Я с интересом наблюдала, как молодой офицер на полной скорости рванул вперед, его темные волосы разлетались от его привлекательного лица, когда он окликнул ЭрДжей и Джетта, чтобы они остановились.

— Каков твой план? — спросила я Габриэля, заметив, что он ухмыляется, словно уже точно знает, что сейчас произойдет.

— Ждите, — сказал он, и мы так и сделали, а я пожевала губу, наблюдая, как агент настигает ЭрДжей, задаваясь вопросом, как она собирается от него убежать.

Но ответ я получила секундой позже, когда агент набросился на нее, схватил ее и заставил закричать, когда они вдвоем упали в грязь.

Джетт бросил на ЭрДжей отчаянный взгляд, а затем побежал дальше, спасая свою задницу и доказывая, что мои короли были правы, думая, что он недостаточно хорош для нашей девочки.

— Какого хрена, falco? — потребовал Данте, делая шаг вперед, чтобы броситься ей на помощь, но Габриэль схватил его за руку, чтобы остановить.

— Смотрите, — сказал Габриэль, пока мое сердце колотилось, а мы все смотрели, как агент прижал нашу девочку к земле, и она кинулась головой вперед, разбив ему нос своим лбом и заставив кровь пролиться повсюду.

— Merda, — выругался Данте, в то время как Райдер шипел, а Леон рычал. Я была примерно в трех секундах от того, чтобы выстрелить вниз, чтобы помочь ей самой, когда Габриэль заговорил снова.

— Это ее идеальная пара, — сказал он, немного задыхаясь, глядя на нашу дочь, бросающую оскорбления огромному офицеру, который все еще держал ее прижатой к себе, пока он истекал кровью и называл ее сумасшедшей шлюхой достаточно громко, чтобы мы все его слышали. — Разве это не прекрасно?

— Ты, наверное, издеваешься надо мной, — рычал Райдер. — Не может быть, чтобы нашей девочке суждено было сойтись с копом.

— Звезды действительно ненавидят нас, — в ужасе вздохнул Данте.

— А как же мои украденные богатства? — вздохнул Леон. — Что он скажет о моих богатствах?

— Ты уверен в этом Габриэль? — неуверенно спросила я, наблюдая, как агент поднимает ЭрДжей на ноги. Платье, которое она выбирала несколько недель, теперь порвано и испачкано. Ночь, которую она так ждала, полностью испорчена.

— Да, мой ангел, — твердо сказал Габриэль. — Он тот, кто ей нужен.

— Эта история любви не будет красивой, — пробормотал Райдер, его сузившийся взгляд следовал за агентом, пока он тащил нашу дочь прочь. — Разве мы не должны помочь ей?

— Нет, — твердо сказал Габриэль. — Благодаря ему у ЭрДжей будет одна из худших ночей в ее жизни, когда она застрянет в камере. Она будет ненавидеть этого фейри больше, чем любого другого, кого она когда-либо встречала.

— И это хорошо? — спросила я с сомнением.

— Да, — мечтательно вздохнул Габриэль, а мы все следили за тем, как на ЭрДжей надели наручники и заставили идти к воротам, проклятия и угрозы сыпались с ее губ с каждым шагом. — В конце концов, все образуется. Нам просто нужно довериться судьбе.

Я заставила себя остаться на месте, стоя между моими четырьмя королями, пока нашу дочь арестовали, и вспомнила все, чего нам стоило попасть сюда.

Судьба была сукой.

Но в конце концов она привела меня сюда.

Возможно, он был прав, и все, что мне было нужно, это немного веры. 

Слова автора.

Фух, это была большая книга! «Воинственные фейри» — это была чертовски увлекательная и официально самая большая наша книга на сегодняшний день — мы влили в нее кровь, пот и слезы, и это действительно было чертовски увлекательно.

Эти персонажи — нечто иное. Эта серия была нашим первым погружением в бассейн с обратным гаремом, и мне хочется думать, что эти парни и наша крутая, сломленная девушка научили нас плавать. Здесь были взлеты и падения, смерти и почти смерти — но не наглейте, ребята, я чувствую, что мне нужна хорошая, грязная кровавая баня, и поверьте мне, когда я говорю, что никто не переживет этого!!! Ммм, мммммммм….

Кхм.

В любом случае, если отбросить манию величия и психопатические наклонности, мы просто хотели сказать вам спасибо за то, что вы дочитали историю Элис и ее королей до конца, прожили и прочувствовали каждый наполненный агонией момент горя. Каждую бьющуюся в сердце секунду вожделения и влюбились вместе с ними.

Прощание всегда мучительно сладкое, но мы надеемся, что вы согласны с тем, что их история закончена, и что вы смогли услышать ее полностью. Но, конечно, если вы хотите еще раз увидеть их и некоторых других персонажей, фигурировавших в этой истории, то вы можете узнать последние тайны прошлого Габриэля в книге «Академия Зодиак», где также есть Орион и несколько эпизодов с Данте, Розали, Калебом, Юджином и, возможно, одержимым Драконом сталкером. А если вы были плохим, плохим фейри и хотите узнать, что происходит в глубинах тюрьмы Даркмор, то вы можете последовать за Розали в ее миссии по освобождению Роари и возвращению ему жизни — возможно, вы даже заметите Итана Шэдоубрука и нескольких других персонажей, с которыми они столкнутся.

Было весело жить в сознании этой чертовой пятерки, но всему хорошему приходит конец.

Если вы хотите быть на фронте наших бредней и узнавать первыми о новых релизах, а также получать доступ к эксклюзивным тизерам и многому другому, то присоединяйтесь к лучшей группе людей, которую мы знаем, в нашей группе читателей на Facebook.

Спасибо, что вы есть, мы любим и ценим вас так же, как Леон любит своих Минди, Данте любит свою семью, Элис любит кровь, Райдер любит насилие, а Габриэль любит быть самодовольным всевидящим и всезнающим ублюдком.

Увидимся в следующем приключении — но учтите, мы не планируем быть снисходительными к вам, мвахахахахахахахахаха!

С любовью, Сюзанна и Каролайн xxx

Следуйте за Габриэлем Ноксом в серию «Академия Зодиак», действие которой происходит спустя несколько лет после выпуска Элис и ее королей…

С такими персонажами, как Лэнс Орион, Дариус Акрукс, Калеб Альтаир, Лайонел Акрукс и загадочными девушками-близнецами из видений Габриэля.

Примечания

1

Jack-in-the-box («Джек в коробочке», также по-русски «попрыгунчик») — детcкая игрушка. Внешне выглядит как коробка с ручкой, если покрутить которую, проигрывается мелодия. В какой-то момент у коробки неожиданно открывается крышка, и из неё выскакивает фигурка (обычно клоун или шут).

(обратно)

2

п.п. Змея

(обратно)

3

п.п. Ястреб.

(обратно)

4

п.п. Сын мой.

(обратно)

5

п.п. Львом.

(обратно)

6

п.п. Истинная звездами.

(обратно)

7

п.п. Маленькая Альфа.

(обратно)

8

п.п. Большой Дракон.

(обратно)

9

п.п. Кусок дерьма.

(обратно)

10

п.п. Психопат.

(обратно)

11

п.п. Ты — мой мир, любимая

(обратно)

12

п.п. Хорошо

(обратно)

13

п.п. Я твой

(обратно)

14

п.п. Я собирался выиграть, придурок

(обратно)

15

п.п. Не понимаю, чувак

(обратно)

16

п.п. Ты будешь думать обо мне, пока будешь обнаженной и мокрой?)

(обратно)

17

п.п. Я — Дракон Волков, чудовище небес…

(обратно)

18

п.п. Мальчик Дракон.

(обратно)

19

п.п. Щеночек.

(обратно)

20

п.п. Дерьмо.

(обратно)

21

п.п. Привет.

(обратно)

22

п.п. Блядь.

(обратно)

23

Спок (англ. Spock) — персонаж научно-фантастических телесериалов «Звёздный путь: Оригинальный сериал».

(обратно)

24

п.п. Согласен.

(обратно)

25

п.п. с исп.: Никакой.

(обратно)

26

п.п. Сукиного сына.

(обратно)

27

п.п. Суку.

(обратно)

28

п.п. Тебе нужно напоминание о том, что ты моя.

(обратно)

29

п.п. ублюдок-Дракон.

(обратно)

30

п.п. Во имя солнца и всех звезд, что происходит.

(обратно)

31

п.п. Сладкой девочки

(обратно)

32

п.п. Смотри на меня, красавица.),

(обратно)

33

п.п. Ради звёзд, мальчик режется? Очень плохо.

(обратно)

34

п.п. Ох, как все меняется…

(обратно)

35

п.п. Глупый мальчик

(обратно)

36

п.п. Спасибо, милый мальчик.

(обратно)

37

п.п. мою любовь, избранную звездами.

(обратно)

38

п.п. Ненавижу пустые желудки.

(обратно)

39

п.п. Что?

(обратно)

40

Акуна Матата, также Хакуна Матата— песня из мультфильма «Король Лев».

(обратно)

41

«Let It Go» (в русской версии «Отпусти и забудь») — песня из диснеевского анимационного фильма 2013 года «Холодное сердце».

(обратно)

42

прим. ред. Слово missing можно интерпретировать по-разному в зависимости от контекста. Прим.: I've missed you — Я скучал по тебе. I've missed Mr Pluto's latest update — Я пропустил последнее обновление мистера Плуто…

(обратно)

43

Circle of Life (с англ. — «Круг жизни») — песня из мультфильма 1994 года «Король Лев».

(обратно)

44

Тампер — вымышленный персонаж- кролик из мультфильма Диснея «Бэмби».

(обратно)

45

прим. ред. Слово «похоть» переводится на английский как lust, и имеет четыре буквы.

(обратно)

46

Доктор Дулиттл — персонаж серии книг Хью Лофтинга, добрый доктор, который лечит животных, прототип доктора Айболита.

(обратно)

47

Отсылка к мультфильму «Король Лев», к моменту рождения Симбы, где использовался саундтрек «Круг жизни».

(обратно)

48

п.п. Я не смог бы жить в мире без тебя, любовь моя.

(обратно)

49

п.п. Никогда больше не пугай меня так.,

(обратно)

50

п.п. Кончи для меня

(обратно)

51

п.п. сумасшедшей девочкой

(обратно)

52

п.п. Возвращайся к нам, любовь моя.

(обратно)

53

п.п. Возвращайся к нам, наша любимая

(обратно)

54

п.п. Сумасшедший щенок.

(обратно)

55

п.п. Моя дорогая.

(обратно)

56

п.п. Ради любви к луне!

(обратно)

57

Can You Feel the Love Tonight (с англ. — «Ты чувствуешь сегодня любовь?») — сингл из полнометражного мультфильма «Король Лев».

(обратно)

58

п.п. Спасибо, друг мой.

(обратно)

Оглавление

  • Воинственные фейри
  •   1. Габриэль
  •   2. Райдер
  •   3. Элис
  •   4. Леон
  •   5. Элис
  •   6. Данте
  •   7. Элис
  •   8. Габриэль
  •   9. Райдер
  •   10. Элис
  •   11. Леон
  •   12. Элис
  •   13. Райдер
  •   14. Элис
  •   15. Данте
  •   16. Элис
  •   17. Райдер
  •   18. Элис
  •   19. Габриэль
  •   20. Элис
  •   21. Леон
  •   22. Элис
  •   23. Райдер
  •   24. Данте
  •   25. Элис
  •   26. Габриэль
  •   27. Элис
  •   28. Розали
  •   29. Райдер
  •   30. Элис
  •   31. Габриэль
  •   32. Элис
  •   33. Элис
  •   34. Данте
  •   35. Элис
  •   36. Леон
  •   37. Элис
  •   38. Габриэль
  •   39. Леон
  •   40. Райдер
  •   41. Элис
  •   42. Данте
  •   43. Элис
  •   44. Леон
  •   45. Элис
  •   46. Райдер
  •   47. Элис
  •   48. Райдер
  •   49. Элис
  •   50. Данте
  •   51. Элис
  •   52. Леон
  •   53. Элис
  •   54. Габриэль
  •   55. Элис
  •   56. Габриэль
  •   57. Элис
  •   58. Данте
  •   59. Леон
  •   60. Элис
  •   61. Габриэль
  •   62. Элис
  •   63. Райдер
  •   64. Элис
  •   Слова автора.
  • *** Примечания ***