КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Номер 22 [Руслан Шитов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Руслан Шитов Номер 22

ПРОЛОГ

Ненавижу, когда шеф вызывает меня на сверхурочные. Не знаю, как у него это получается, но ему всегда удается поймать меня врасплох. Чтобы я не планировал, какие надежды не питал, его звонок всегда будет в самый неподходящий момент. И отказать ведь никак ему не могу. Нет, отношения у меня с ним отличные. Я бы даже сказал временами достаточно фамильярные. Субординацию шеф насильно не навязывает. Но что-то в нем такое есть, что неизменно обезоруживает, заставляя сделать именно то, что надо ему. Видимо все дело в его вере. Название я так не и не запомнил, что-то Вроде Церкви Последнего Дня. Или вроде того. Понятное дело, мало кому понравится, когда твои сотрудники за глаза называют тебя сектантом. Но все же, когда все эти самоограничения и воскресные бдения наделяют тебя такой властью на подчиненными, то всякие инсинуации можно и потерпеть. Тем более бонусом после судного дня обещана вечная жизнь в более выгодных условиях чем у иноверцев. Но все это ждет нас потом, а сейчас шеф в своем репертуаре говорит:

— Ты же понимаешь: полная загрузка, народу тьма, а работать некому.

— Понимаю, но не могу, — отражаю я атаку на свой законный выходной.

Но шеф применяют свои евангелические чары, и обескураживающе елейным голос произносит:

— Надо, дорогой.

— Хорошо, — сдаюсь я, отправляя его грешным делом мысленно в места не столь приятные и желанные для адептов его культа.

Да, кстати, забыл представиться меня зовут Микаэль, или просто Мик. Имя сами понимаете не из самых распространённых. Об этом у меня кстати есть целая история. Расскажу ее как-нибудь в другой раз. Словом, так меня зовут. А работаю я старшим администратором в отеле «Медея» моего горячо любимого шефа Артура Захарова (на самом деле его фамилия Захарян, но шефу виднее).

Работа есть работа, как говорит шеф. Поэтому и без того редкая выходная суббота оказывается не фартовой. И мне снова приходится вооружаться фирменной улыбкой и расторопной услужливостью во имя процветания нашего отеля в самый разгар сочинского сезона.

НОМЕР 22

День был очень непростой. Смена тянулась бесконечно. К тому же к вечеру разыгралась непогода. Море неспокойным зверем завывало снаружи. Казалось, что оно тоже просилось внутрь, чтобы найти у нас пристанище. Такая погода честно говоря ничего хорошего не предвещала. Ближе к десяти вечера пришла гостья. Есть такой тип женщин. Обычно из незамужних, вид которых приковывает мужчин силой более могущественной, чем сила, притягивающая землю к солнцу. Наверно в этих женщинах внутри происходит что-то на уровне физиологии. Единственно было не ясно: это дело рук природы или это плод ее собственных усердных трудов и долгих тренировок. В любом случае ее нарочитая небрежность добавляла ее образу еще большую привлекательность и шик. Все от парфюма до темных каштановых волос — заставляли трепетать меня похлеще чем сила русских боеголовок представителей НАТО. Но только не ее взгляд, говоривший о тревожных внутренних терзаниях.

— Отель и проститутка. Все по классике. — сказала Яна, мой помощник, с которой мы были тогда в смене.

Яна в отличии от гостьи не обладала атомной сногсшибательностью. И это отличие было явно рукотворного характера. Яна на самом деле была вполне даже привлекательной девушкой. Но внутренние демоны ее были явно другого о ней мнения. Поэтом они сделали все, чтобы внешний вид ее был близок скорее к чистилищу, нежели к миру людей. Вообще не знаю, как шеф принял ее на работу. Может им двигало евангелическое сострадание, в счет искупления грехов. Скорее всего так оно и было.

— Она?! Ты думаешь? — удивился я.

— Конечно.

Стоит сказать, что мое удивление было вполне искренним. Я действительно не обладал рентгеновским чутьем Яны, которая могла с легкостью распознать жрицу любви из сотни претенденток. Я, не смотря на свою профессию, этим даром был обделен. Может к счастью, может нет.

Тем временем гостья был уже у стойки.

— Здравствуйте, — сказала она. Были в ее тоне лёгкие покровительственные нотки. Как-будто сестра к тебе обращается, старшая. — Я номер 22 бронировала. — добавила она.

— Да конечно, — улыбался я. — Яна, помоги гостю.

— Пожалуйста, ваши документы. — Обратилась она к ней.

Когда Яна оформляла ее, я еще некоторое время разглядывал красотку. И думалось мне, что не зря называют проституцию самой древней профессией. Видимо еще с достопамятных времен были женщины, возможно самые красивые и чувственные, которые разделяли себя не с одним мужчиной, а со многими в том числе и с богами. От того нечто человеческое терялось в них. Потому что теперь они были ближе к Богам нежели к людям. Как вакханки становились ближе к Вакху. За размышлениями своими я и не заметил, что она заметила меня. Я поклонился ей в ответ. Еще раз приметив, как она была сосредоточенно тревожна.

— Да, еще, — сказала, вдруг гостья. — ко мне мужчина скоро придет.

— Разумеется, — заметила с легкой саркастической ноткой Яна.

Но гостья, задержав взгляд на ней, совершенно проигнорировала ее колкость. Хотя уверен, что укол Яны она явно приметила.

— Надеюсь. Что это последний гость. — сказала Яна.

Облокотившись на стойку, она провожала гостью своим обычным неприветливым взглядом.

— А ты уверена, что она та самая? Ну ты понимаешь, — спросил я.

— Грудь даю. Тем более, что Анна Павловна у нас не в первый раз ночные аудиенции устраивает.

— Значит Анна Павловна… Может ты все не так поняла.

— Конечно. На самом деле, она им брюки подшивает. А ты что запал на нее, Альфач?

— Не мели чушь, Яна. Ты же знаешь, что меня никто не интересует.

— Ну с этой все понятно, — сказал она, кивая в сторону ушедшей гостьи. — Тут даже за бабосики не светит — дорогая для тебя сучка. Но, а с другими — то, что не так?

Я ничего не ответил. По моему выражению лица было ясно, что продолжать эту тему бессмысленно. Но Яна продолжала:

— Проще тебе надо быть. И слова другие надо, а ты…

— Да-да, я все понимаю, — не выдержал я. — И твое искреннее желание помочь ценю.

— Вот опять ты. Скажи просто: «иди в жопу, Яна. Сам разберусь». А ты кружева плетешь, как баба.

После этих слов она сразу поняла, что ее понесло. Она сделала виноватый вид и немедленно ретировалась.

Других гостей к нашей удаче больше не было. И у нас появилась надежда наконец-то выспаться, что так редко удается в разгар сезона. Но Боги постоялых дворов и в этот раз были не нашей стороне.

Прошло не больше часа с заселения Анны Павловны в двадцать второй номер, как с ужасом на своем смуглом лице в администраторскую вбежала Линь Джо, горничная-вьетнамка.

— Человека… Кровь, вода… — лепетала она бессвязно.

Слава Богу вторая горничная Ми Тай обладала лучшими познаниями великого и могучего. С ее то слов мы и поняли, что первая горничная забыла заменить полотенца в двадцать втором номере. А вспомнила об этом только сейчас. Решила отнести, там оказалось открыто. Она тихонько вошла в номер, так как на стук ее никто не ответил. Она прошла в ванную, чтобы незаметно исправить свою оплошность, где к своему ужасу в кровавой ванне обнаружила женщину. Меня сразу бросило в дрожь, как только я представил ту красотку лежащей мертвой в алом коктейле из собственной крови.

После непростого дознания случившегося, мы все тут же бросились в злополучный номер. Я пытался было войти без стука, предполагая, что стучать не зачем, вряд ли люди в таком состоянии в силах отвечать на стук. Но к нашей неожиданности пусть нам в свой номер загородила живая и здоровая жрица любви Анна Павловна.

— Извините, — замешкался я, — мы думали… Нам сказали…

Короче, говорил я также не связно, как до этого вьетнамка- горничная, хотя испугал меня не мертвый человек, а живой.

— Спасибо за переживания, со мной все хорошо, — сказала гостья. — Наверно, ваша горничная что-то перепутала.

— Ну хорошо, что хорошо, — недоверчиво согласился я, заметив, что внизу халата алела пятнышко. — Еще раз приношу извинения за нашу назойливую…

— Я вас поняла, все будет в порядке, — нетерпеливо сказала она.

— Да уж, — выдохнули мы разом с Яной в администраторской.

***

Около двенадцати ночи зазвенел звонок. У стойки ресепшн стоял мужчина самодовольного вида, с красиво уложенными волосами и дорогими часами. У него был легкий кавказский акцент, хотя внешность его это никак не выдавала.

— Мне в двадцать второй, знаешь? — не церемонясь, спросил он.

— Да, нас осведомили, — сказал я, но он, не обращая на меня внимания, уже направлялся к лифту. Мне оставалось лишь проводить его взглядом.

Спустя несколько минут этот мужчина, к нашему удивлению, вернулся в холл и, не прощаясь, покинул отель. Он был очень взволнован, напрочь растеряв былую уверенность и твёрдость. Короче выглядел он почти как вьетнамка Джо несколькими часами ранее.

Конечно мы с Яной не могли этого так просто оставить. Когда второй человек за ночь покидает злополучный двадцать второй в таком взвинченном состоянии, у каждого возникнут некоторые подозрения. У номера мы оказались быстрее обычного. Даже горничная-вьетнамка была с нами, до которой каким-то чудесным образом дошла эта подозрительная информация. В этот раз в номере было заперто, но на мой стук ответили сразу. Это точно была уже известная нам гостья. Голос я узнал безошибочно. Она собиралась лечь пораньше, поэтому просила ее не беспокоить:

— Я очень устала, — сказала она жалобно.

Делать было нечего. Мы пожали плечами и разочарованные таким результатом вернулись на рабочие места.

Вся дальнейшая ночь была к нашему удивлению спокойной и пролетела незаметно. И нам с Яной даже удалось мелкими перебежками немного вздремнуть. Утром, когда Яна еще спала. Снова пришел тот мужчина с кавказским акцентом. Он уже не был таким взбудораженным как ночью, но лицо его все же выражало крайнюю степень озабоченности. Подойдя к стойке, он спросил:

— Ты же мне помнишь?

— Да, — ответил я честно.

— А про двадцать второй уже все? Знаешь? — , спросил он, наклонившись ко мне поближе.

— Да…

Я хотел было продолжить, но он перебил:

— Вот же… Но все равно жалко сук… телку, а она так!

Сказал он это тихо и загадочно. Как будто и не ко мне вовсе обращался, а к ней лично.

— Понимаю — не понимал я.

— Вот-вот. Жизнь такая. Сучья. Вот и дохнэм так… — заключил он, посмотрев куда-то в сторону и вверх, видимо туда, где, по его мнению, должна была быть комната 22. Потом, сделав длинную паузу, был таков.

Я с облегчением выдохнул, недоумевая от такого многозначительного диалога. Все в голове у меня путалось от этих странных явлений, но тонкий лучик истины уже потихоньку проявлялся впотьмах.

Я был уверен, что загадочная гостья нашего отеля из номера 22 даст все ответы. И долго ждать ее не пришлось. Через четверть часа он вышла в холл. Выражение лица его было совершено противоположное тому, с которым она заезжала в наш отель. И даже некий отблеск гордости за наш отель мелькнул в моей голове, хотя это и было глупо.

— Доброе утро. Как вам спалось? — с профессиональной учтивостью спросил я.

— Не поверишь, спала как убитая, — при этом она посмотрела на меня с хитрецой, какая бывает только у умных женщин.

— Мы очень рады. Кстати ваш мужчина недавно подходил. Про вас спрашивал.

Сказав это, я внимательно всматривался в ее реакцию, но ее лицо лишь на долю секунды выдало тревогу, после чего вернулось прежнее довольное выражение.

— Да?! И что он хотел? — спросила она, нарочито небрежно.

— Спрашивал, в курсе ли я того, что случилось в вашем номере.

— И что ты ему ответил?

— Сказал, что действительно в курсе, — ответил я, не отводя от нее глаз, хотя мне это и давалось с трудом.

— Ах, вот и отлично. Мне правда не хотелось, чтобы ты, милый, был в неведении. Сам догадался?

— Да, — ответил я, не много смущаясь за это.

— И как же?

— Лица рассказали. Его и ваше. Когда вы вошли в отель, то были очень сосредоточены и замкнуты. Как будто должно было случиться что-то очень серьезное и важное для вас. Потом сцена с горничной. Она видела вас лежащей в кровавой ванне и могла в этом поклясться. Хотя вы попытались это быстро скрыть. Но красное пятно на вашем халате, я все же заметил. Потом зашел мужчина, и он в отличии от вас был очень доволен, явно ожидая чего-то приятного. Но когда он вышел из номера так скоропалительно, лицо его было мягко говоря озадаченным.

— Да, мягко говоря, — сказала она, задумавшись, и тень улыбки при этом скользнула по ее лицу.

— Да. Но в номере похоже ничего не произошло. Вы были живы и как я сейчас вижу здоровы. А наутро мужчина, ваш мужчина…

— Он не мой.

— Ну хорошо, тот мужчина пришел, совсем разбитый. А из его слов можно было сделать вывод, что с вами что-то произошло вчера. По крайней мере он так должен был думать.

— Блестяще, милый. Но вот ты видишь меня уже другой. И на мне нет и тени той вчерашней. Из чего ты сделал вывод, что произошедшее вчера со мной полностью удовлетворило меня. Правильно?

— Все верно, — подтвердил я.

— У тебя есть некоторые способности, милый. Ты понял все правильною. А детали я тебе сама раскрою. Надеюсь на конфиденциальность.

— Да… Ну что вы… — растерялся я.

— Этот недостойный сын достойной женщины шантажировал меня. Ты ведь знаешь, чем я на хлеб свой зарабатываю? Об этом ты наверняка сразу догадался.

— Да конечно, — соврал я.

— Так вот он грозился донести на меня. Что бы, это его слова дословно, каждая собака в моей деревне узнала, какая я славная шлюха. Но я не могла этого так оставить. И дело даже не в деньгах. А в моем спокойствии. Поэтому я придумала…

— Изобразить самоубийство, — опередил я ее.

— Вы умница, Ватсон.

— «Шерлок» вы наверно хотели сказать.

— Не важно, милый. Все вышло вполне удачно, не смотря на ту милую азиаточку, которая чуть не спутала мне карты.

— Смело! — восхитился я.

— Женщины в принципе смелые создания, особенно когда их припирают к стенке.

— И еще очень опасные, — добавил я.

Слова эти она никак не прокомментировала. Но видно было, что чувство силы, которое ее переполняло сейчас, доставляло ей немалое удовольствие.

— Но теперь у вас все будет хорошо, — сказал я. — И мы рады, что наш отель помог вам в этом.

— Замечательно помог. А это вам на чай, — с этими словами она подвинула ко мне пузатый конверт.

— Рады стараться, — еще раз восхитился я этой женщиной.

— Гуд бай, милый. Может свидимся еще.

— Прощайте, — сказал я, провожая ее с улыбкой.

На выходе из отеля она еще раз посмотрела на меня, чтобы исчезнуть в свете нарождающегося дня. От былой непогоды снаружи, как это обычно бывает в нашем климате, уже ничего не осталось. Как будто само южное солнце было солидарно женскому счастью, приветливыми лучами встречая эту смелую авантюристку, у которой на этот раз все получилось.

Тем временем не заметно ко мне подошла Яна.

— Доброе утро, Мик. Что интересного случилось? Какого-нибудь убили без меня?

— Не дождешься. Я кстати ее только что проводил.

— Из 22-го? Слушай, я все думаю про эту гражданку с заниженной социальной ответственностью. Не чисто там все. Линь, не будет так просто панику поднимать. Да и невыгодно ей было палиться после косяка с ее стороны. А вид ее помнишь? Значит реально что-то там было. Я вот что подумала. Она походу ванну из крови принимала. Для здоровья, красоты. Тебе конечно не понять.

— В крови девственниц что ли? — усмехнулся я.

— Надеюсь нет. Только как она эту кровищу в номер занесла?

— В бездонной дамской сумочке, — заключил я.

— Ну в ней если только краску какую можно спрятать.

— Интересная мысль.

— Но исключать эту версию не стоит, — сказала она, позевывая. — Короче, чёрт с ней с этой шлюхой. Я пошла в лобби за кофе. Тебе брать, герой-любовник?

— Да.

— Как обычно?

Я задумался.

— Да, на твой вкус, — неуверенно сказал я.

— Гм, — задумалась теперь Яна, — ну смотри. Потом не пеняй.

— Хотя нет, передумал. Чай мне возьми. Я вообще-то не люблю кофе.

— О! — восхитилась Яна, — не все потеряно с тобой.

— Но все же это было весьма изобретательно! — заключил я наедине с собой.

Мое настроение было на высоте в тот момент. Даже сожаление о потерянном выходном дне было уже совсем забыто. Только длилось это к несчастью совсем не долго. Потому что в разрезанный косыми лучами южного солнца вестибюль влетел абсолютно нагой постоялец. Он был явно не в себе. Движения его было хаотично и резки. Он то садился, то резко вставал, выпячивая перед грудь и запрокидывая голову. А в ошалевшем взгляде его читались одновременно дикий ужас и самозабвенный восторг. На левой ноге его сиротливо красовался одноразовый гостевой тапок.

— Кажется, нас кто-то проклял, — послышался из-за спины спокойный голос Яны.