Путешествие в Тибет [Чандра Дас Сарат] (doc) читать онлайн

Путешествие
в Тибет.

Сарат Чандра Дас
Путешествие вТибет.
С 2 картами. 2 пламами Дхасы, 4 литографированными картинами и 50 рисунками.
Керевод с английского под редакциею Вл. Котвича.
1904.

С.-ПЕТЕРБУРГ.
Издание Карпипрафичеенаие заеедениа А. Ильина.

Сарат Чандра Дас.
ОГЛАВЛЕНИЕ.
СТР.
Введение IX
Предисловие Рокхиля к английскому Изданию..... XXXVIII
Отчетная карта Тибетского плоскогорий XLV
Глава I. Путешествие из Дарджилина в Ташилхуныю . 1-60
Отъезд из Дарджилина, 1. Река Руинам, 3.
Племя лимбу, 5. Жрецы этого племени, 10. Брачные обряды, 14. Перевалы Ду-ла, 22, и Вогт^-ла, 23. Снеж­ная буря, 24. Предание о перевале Сэмарум, 28. Чома Каиькар (Эверест), 28. Деревня Канпа-чань, 33. Пре­дание о племени нагар, 37. Монастырь Маньдин-гомба, 41. Страшная ночь у Белой пещеры, 47. Гора Канлачзнь, 48. Деревни Таширабка, 51, и Танлун, 56. При­бытие в Ташилхуиьпо, 60.
Глава II. Пребывание в Ташилхуиьпо 61-92
Вид Ташилхуиьпо, 61. Отсутствие министра, при­гласившего автора, 61. Прием, оказанный последнему, 62. Недовольство населения, 65. Визит у секретаря министра, 66. Столкновение китайского амбаня с насе­лением, 67. Приезд кашмирского посольства, 69. Ле­чение тибетского чиновника, 72. Паньчэнь-риньпочэ и Далай-лама, 73. Секты в Тибете, 75. Иллюминация, 76. Прием воплощфнца в монашескую общину, 77. Годовщина восшествия на престол богдохана, 81. Портной, 84, 90. Отъезд амбаня, 85. Нищие, 85. Прекращение погранич­ной торговли, 86. Приключение с Лхагпа-цэрвном, 86. Гончарный промысел, 89. Непальская торговля, 91.
VI ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Глава III. Поездка в Донцэ
Отъезд П’урчуна к сиккимской границе и автора в Донцэ, 93. Деревня Таши-чжяньца, 93. Деревня Чян-чу и гостеприимство Дэба-шики, 94. Деревня Ташиган, 99. Прибытие в Донцэ и свидание с министром, 103. Цугла-кан, 105. Занятия с. министром, 109. Прием дахпоня П’ала, 109. Поездка в Чжявьцэ, 112. Сведения, собранные Учжень-чжяцо, 114. Тибетское войско, 115. Возвращение в Донцэ, 122. рассказ о двух друзьях, 123. Посещение Чяг-цзо-пы и пред­сказание автором судьбы, 128. Отъезд министра н автора в Ташилхуньпо, 132.
Глава IV. Пребывание в Ташилхуньпо и приготовление к путешествию в Лхасу
Попытка продать жемчуг, 136. Литографский пресс, 137. Новый год у простонародья, 140. Занятия с министром, 142. Отъезд Учженя и П’урчуна к сик­кимской границе за вещами, 145. Переход автора во дворец министра, 146. ЧерношапочныЙ танец, 149. Прогулка по Ташилхуньпо, 151. Монастырские школы, 154. Отъезд министра и автора в Донцэ к Лхачам, жене дахпоня П'ала, 156. Возвращение в Таши­лхуньпо, 158.
Глава V. Путь из Ташилхуньпо в Саидин и далее в Лхасу.
Отъезд автора в Донцэ, 159. Появление оспы в Тибете, 162. Отъезд в Лхасу, 163. Болезнь автора 168. Прибытие в монастырь Саидин для лечения у Дорчжэ п’агмо, 169. Обряды с целью вымолить вы­здоровление, 172. Выздоровление, 174. Осмотр достоприиечательностей Саидина, 174. Сведения о Дорчжэ п’агмо, 176. Отправление в Лхасу, 179. Город Палти, 180. Оракул Начун-чойчжион, 188.
Глава VI. Пребывание в Лхасе
Въезд в Лхасу, 190. План Лхасы, 192. Дворец Лхачаи (Баньчже-шаг), 193. Главный лхасский храм Чжо-к’ан, 194. Статуя Будды (Чжо-во), 196. Статуя Авалокитешвары, 198. Предание об ученике Миларапы, 200. Храм Рамочэ, 201. рассказ о регенте Цомолин, 204. Вторично в Чжо-к’ане, 205. Выбор воплощенцев, 207. Вторично в Баньчже-шаге, 210. Опять в Чжо-к’ане, 212. Лхасские нищие, 213. Аудиенция у Далай-ламы, 215. Достопримечательности Поталы, 221.
93-135
136-158
159-189
190-224
Глава VII. Административное устройство области Лахасы.225-254 Далай-лама и no светвкал мяаеть, 225. Регент, 228. Помощник ремвиа, -220. Министры, 229. Свет­ские чиновники, 230. Духовные чиновники, 281. Цзон» пони (префекты) а низшие органы, 231. Китайский амбань и отнофнщ Тибета И» Кггаю, 833, Ройвка, 236Доходч павшего правительства, 239. Повинность улаг, 240. Наноги и сборы, 241. Курьерская служба, 243. Судо­производство, 233, 244. Деловые порядки, 250. Отно­шение к иностранцам, 252.
Глава VIII. Возвращение в Ташилхуньпо и посещение Учженьчжяцо боньбоского монастыря Рнчжял Шаньдар . 255-275 Отъезд из Лхасы, 255. Посещение медицинской школы Чагпори, 255. Прибытие в Донцэ, 256. Племя голог, 257. Басня об осле и леопарде, 258. Летния молитвенные церемонии (моньлам), 259. Освящение но­вого дома, 263. Смерть Паньчэвь-риньпочэ, 264. Поездка Учженя в монастырь Ричхял Шэньдар н сведения о боньбо, 266. Посещение им монастыря Сакья, 272.
Глава IX. Погребение Паяьчэнь-рииьлочэ. Посещение большо­
го монастыря Самъе и области Ярлуиъ 276-303
Отъезд в Ташилхуньпо, 276. Перенесение тела Паньчзнь-риньпочэ в Ташилхуньпо 277. Поездка в Самъе, 279. Описание этого монастыря, 285. В области ✓ Ярлуи, 291. Монастырь Дэяса-тил, 291. Город Цэтан, 294. Монастырь Шэтагь, 298. Возвращение в Ташилхуньпо, 303.
Глава X. Посещение монастыря Сакья и возвращение в Индию 304-314 Отъезд из Ташилхуньпо, 304. Прибытие в Сакья, Сакьяские иерархи, 306. Отправление в дальнейший путь, 309. К’амба-цзон, 311. Возвращение в Дарджилнн, 314.
Глава XI. Сословия и быт тибетцевъ 315-338
Деление на классы, 315. Брачные церемонии и обычаи 317. Развод, 320. Полиандрия, 321. Похоронные обы­чаи, 322. Лекаря, 328. Оспа, 328. Водобоязнь, 328. Зоб, 329. Укушение змеи, 329. Паралич, 330. Проказа, 330. Водянка, 331. Зубная боль, 33 Игры, 832. Празднества, Новогодния празднества, 333.
План Лхасы, составленный L. А. WaddeiFeMb по тузем­ным источникам, и указатель к нему 339-341
ѵш
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
Алфавитный указатель личных и географических пень, а также тибетских, санскритских и монгольских слов, встречающихся в .описании путешествия и в примеча­ниях к нему . .......
Карта маршрутов автора по Сиккиму и Тибету в 1879 и 1882 гг.
348-356
ВВЕДЕНИЕ.
Тибет, эта «страна снеговъ», священный центр ламаизма, куда с глубоким благоговением обращают свои взоры мил­лионы обитателей Азии и даже Европы, уже почти целое столетие привлекает к себе внимание и всего цивилизованного мира своею таинственностью и недоступностью. Истекший век был свиде­телем все учащавшихся Попыток проникнуть в эту неизве­данную страну. За это нелегкое и опасное предприятие пробовали браться различно и со всевозможных сторон. Отдельные путе­шественники, то явно, то переодевшись туземцами, отважно пы­тались открыть тайны, которые хранит в своих недрах эта страна-отшельник; с тою же целью посылались хорошо орга­низованные научные экспедиции, которые снабжались достаточною туземною и европейскою охраною; наконец, в наши дни пред­принята настоящая военная экспедиция, которая для открытия себе пути избивает своим усовершенствованным оружием сотни беззаветно преданных своей родине людей, самоотверженно пытающихся своею грудью задержать дальнейшее движение при­шельцев.
Успех, с которым тибетцы доныне оберегали свои святыни от алчйых взоров иностранцев и который побудил англичан прибегнуть, как к ultima ratio, к массовому избиению безза­щитных туземцев, объясняется тем могущественным содей­ствием, какое человек встретил в природе. При отсутствии этого условия все другие знаменитые запретные страны, как Китай, Япония, Корея, уже давно должны были открыть свои двери евро­
X
ПУТЕШЕСТВИЕ И> ПВЕГЬ.
пейцу, которому тесно стало на его родине. Особняком стоит ныне в самом сердце Азии один только Тибет, хранимый от любопытных взоров и алчных замыслов иноземцев безгра­ничными пустынями и величайшими в мире неприступными го­рами, которые фантазия туземцев населила грозными для врага божествами.
И действительно, по своей природе Тибет представляет единственную в мире страну. Это высочайшее на земном шаре плоскогорие почти в 2 миллиона квадратных километров, под­нимающееся в среднем на 13.000 футов над уровнем океана. Оно ограничено на севере и юге такими величественными горными цепями, как Кун-лунь и Гималаи; на востоке и на западе оно представляет собою альпийскую горную страну, характеризую­щуюся высокими горами, глубочайшими падями и малодоступными долинами с очень редкими путями сообщения,
В физическом отношении Тибет можно разделить на две части: страну озер и страну рек, Первая занимает северо-западную холмистую часть Тибета (так называемое Хани, часть Чанъ^ тана), состоящую из ряда неглубоких котловин, разделенных плоскими водоразделами. Каждая такая котловина является за* минутым бассейном с озером по средине; в озерах вода горько-соленая. Рек сколько-нибудь значительной длины здесь нет, атмосферных осадков очень мало, и климат отличается крайнею сухостью и суровостью, Почва преимущественно глцни» стая, иногда глинисто-песчаная, покрытая черною галькою; расти­тельность почти совершенно отсутствует. Вообще это самая бесплодная и недоступная часть тибетского нагорья, крайне редко населенная, а местами и совершенно пустынная.
Остальная часть рассматриваемого плоскогория, страна рек, представляется более удобной для культурной жизни. Горы здесь имеют более ясно выраженный характер; здесь формируются такия громадные реки, как Хуан-хэ, Ян-дзы-цзяц (Мур-усу, Дрэ-чу, Да-цзян), Мэконг (Лун-цань-цзян), Салуэн (Нацъкон), Брахмапутра (Цан-по), Инд. Здесь мы равным образом имеем ряд долин, но они лучше орошены, климат не столь уже сух, растительность богаче; юго-восточная часть покрыта ле­сами. Наибольшим плодородием отличается бассейн Брахма­путры, где сосредоточивается культурная жизнь страны, и где
В В X Д В Н I в. XI
находятся важнейшие её центры: Лхаса, ИПигацэ, Чжяиьпэ (Гянцэ) и Чэтан.
Описанное плоскогорие с его окраинными возвышенностями населено народом, говорящим одним языком (с многими наречиями), причисляемым к индо-китайской группе языков; себя это население называет общим именем Ад (произносится do), но из него выделяются группы, носящие еще и отделывая названия (не этнические): чан-па-жители Чан-тана между оз. Пан-гон и Тэнгри-нор (Нам-цо), хор-па (хорба)-жители страны между Наг-чу (у Тэнгри-нора), Куку-нором и Дацзянь-лу; дог-па (докпа)-кочевые племена (в противоположе­нии земледельцам). В старину тибетские племена образовывали самостоятельный политический организм; в настоящее же время большая часть занятых ими земель входит в состав империи, подвластной Дай-цинской династии Китая, а сравнительно неболь­шие окраинные участки причисляются к Ладаку, Непалу, Сик­киму, Бутану и Бирме; общая численность тибетцев, вероятно, не многим превышает 3 миллиона душ, хотя некоторые пи­сатели насчитывают до 8 миллионов.
В северо-восточной части Тибетского плоскогорий тибетцы перемешиваются с монголами; небольшое количество последних (дам-сок) живет также в некотором расстоянии к северу от Лхасы.
Территория с тибетским населением, подвластная с начала XVII столетия Дай-цинам и известная ныне под име­нем Тибет, пользовалась в начале полною автономиею под верховным управлением Далай-ламы и разделялась на четыре провинции: У (Уй), Цан (Цзан), К’ам и Нгари (К’орсум). Однако с течением времени Дай-цины, следуя своей общей политике в отношении инородцев, стали постепенно, почти неза­метно для самих тибетцев, усиливать свою власть над их тер­риториею, при чем часть её подчинили надзору властей соседних провинций Собственного Китая, для наблюдения же над более отдаленными от последнего землями назначили в Лхасу своего постоянного представителя (амбаня). Вместе с тем принимались меры к ослаблению власти Далай-ламы и к устранению его от действительного участия в управлении. Кроме того, другие высшие иерархи Тибета стали претендовать на верховную власть над раз­
XII ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
ными областями в ущерб правам Далай-ламы, и китайское правительство отнеслось к подобным притязаниям довольно благосклонно.
В настоящее время территория, населенная тибетцами и вхо­дящая в состав Китая, делится на ряд почти независимых друг от друга владений, которые в порядке подчинения цен­тральному правительству в Пекине распадаются на три следую­щие группы.
Северо-восточная часть указанной территории (включая сюда Куку-нор и Амдо), населенная, кроме тибетских коче­вых поколений, еще и монголами, подчинена ведению китай­ского амбаня, который проживает в г. Си-нине (в провинции Гань-су).
Юго-восточный угол включен в состав китайской про­винции Сы-чуань и подчинен непосредственно генерал-губерна­тору последней. Важнейшими городами здесь являются Батан, Литан и Да-цзянь-лу (Дарчэньдо).
Вся остальная часть рассматриваемой территории, значительно превосходящая по своим размерам две других и составляющая Собственный Тибет, закрытый для иностранцев, находится под надзором лхасского амбаня. Доныне в памяти народа, повиди­мому, крепко держится деление Собственного Тибета на 4 про­винции (У, Цан, К’ам и Нгари), но в административном отношении это историческое деление уже утратило в значитель­ной степени практическое значение. В действительности он является в настоящее время разделенным на несколько авто­номных владений, установить точные границы которых не пред­ставляется однако возможным в виду существования спорных областей.
Главное из этих владений составляют земли, признающие над собою власть Далай-ламы; общую численность подведом­ственного ему населения французский путешественник Дютрейль де Рейс определяет в if/> миллиона душ, в том числе 300 тысяч монахов. Центром этого владения является провин­ция У, но в состав его входят области и других провинций, и вообще Далай-ламское правительство не упускает случая к расширению своей власти.
Затем следует область, подчиненная второму тибетскому
ВВЕДЕНИЕ?
XIII
святителю Паньчэнь-риньпочэ, пребывающему в монастыре Ташилхуньпо близ г. Шигацэ. Ему подчиняется до юо тысяч человек, проживающих преимущественно в провинции Цан; но его авторитет распространяется и на другие местности; так, например, известно, что именно он, а не Далай-лама, назна­чает настоятелей монастырей племени голог в Амдо.
Глава секты сакья, имеющий резиденцию в монастыре того же имени, пользуется правами по управлению последователями этой секты. Равным образом и приверженцы старой религии (боньбо), живущие главным образом в области Чжядэ (в провинции К’ам), не признают над собою власти буддийских иерархов, образуя автономные владения.
Все эти многочисленные владения Собственного Тибета объ* единяются между собою общею зависимостью от лхасского амбаня. Кроме того, влияние и могущество желтошапочной буд­дийской секты гэлуг-па здесь настолько велико, что её глава Далай-лама распространяет свой авторитет, как духовный, так отчасти и политический, на всю территорию, населенную ти­бетцами.
Сношения Тибета с соседними странами, при описанных выше топографических его особенностях, представляют гро­мадные трудности, и главную из них составляет отсутствие удобных путей сообщения.
То, что разумеется в Тибете под именем лам («дорога») или даже чжя-лам («большая дорога»), представляет на деле узкую тропинку, идущую по глубоким лощинам, пересечен­ным местами бурными потоками, очень трудно, а подчас и вовсе не переходимыми в брод; мосты же на подобных пото­ках попадаются сравнительно очень редко. Часто дорога идет по крутым утесам, достигающим иногда иб.ооо футов и более высоты, со склонами, покрытыми толстым слоем снега. В другом месте она узкою лентою (шириною подчас не более фута) вьется по карнизу скалы, нависшей над пропастью и к тому же покрытой льдом или скользкою грязью. Местами дорога до такой степени загромождена обломками скал и камнями или, наоборот, так изрезана ямами и рытвинами, что два нагруженных быка или яка едва могут пройти рядом. Для таких дорог лучшим животным является як. Благодаря своей громадной
XIV
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
тяжести, он продавливает лед и таким образом не сколь­зит по нему; кроме того, огромная масса туловища этого живот­ного, при коротких ногах, сообщает ему необыкновенную устойчивость, благодаря чему он спокойно проходит по самым опасным местам. Для яка не надо брать никакого корма: он легко довольствуется небольшим количеством сухой и жест­кой травы, и это его качество является особенно ценным на пустынных дорогах, почти лишенных растительности, ка­кими является большая часть тибетских дорог. Но зато яки очень ленивы и упрямы, вследствие чего они годятся лишь для небольших переходов; кроме того, их нельзя употреблять для перевозки тяжелых и в особенности хрупких грузов, так как они не идут ровной вереницей, как ходят лошади или верблюды, а следуют обыкновенно беспорядочной толпою, те­снясь и беспрестанно толкая друг друга. В горах с ними не пройти больше 13-14 верст в сутки, на ровном же месте- до 25 верст, тогда как лошадь проходит почти вдвое столько. В виду этого туземцы нередко предпочитают лошадей, хотя последние обходятся дороже, и притом их труднее прокормить.
Все большие дороги Тибета Дютрейль де Рейс делит на пять групп. Первую группу составляют дороги, соединяющие Лхасу с Си-нином (по-тибетски Силлин или Зилин) и Лань­чжоу. Самая западная из этих дорог проходит чрез Нагъчу, переправу Чумар Рабдунь через реку Мур-усу и кня­жество Цзун-цзасака в Цайдаме. Хотя этот путь длиннее других дорог этой группы, однако он наиболее посещается, так как представляет собою единственный путь, безопасный от нападений разбойников. По этой дороге следуют в Тибет богомольцы из Монголии и северного Китая. Протяжение дороги 1860 километров; яки проходят это расстояние в 108 дней (20 дней от Лхасы до Наг-чу, 88-от Нагь-чу до Си-нина) Населенные местности вдоль этой дороги встречаются лишь на расстоянии первых 90 верст от Лхасы и 75 верст от Синина до монастыря Тань-кар (Донкар); на всем остальном протяжении пути есть только два небольших поселения: Нагь-чу и ставка Цзун-цзасака, а 8оо километров проходят по совер­шенно безлюдному раиону. Зато местности, по которым про­легает эта дорога, несмотря на значительную высоту, довольно
1 В Е х Е И И Е. XV
удобопроходимы, благодаря, между прочим, отсутствию глубо­ких рытвинъ*
В прежния времена существовала еще другая более прямая дорога, но она была заброшена вследствие частых разбоев, со­вершавшихся здесь тибетским племенем голог; от описанной выше дороги она отделяется немного южнее переправы Чумар Раблунь, затем поворачивает к озерам Чжарин-нор и Орин-нор и, пройдя между этими озерами, направляется в Тань-кар. Длина дороги около 1700 километров, из коих 1300 проходят по совершенной пустыне.
Третий путь, открытый впервые французом Гренаром, идет мимо истоков р. Мэконга и далее на монастырь Таши-гомба, Чжекуньдо и Тань-кар. Этот путь длиною приблизительно в 1780 километров; пустынные местности вдоль него занимают лишь 580 верст.
От этой дороги у монастыря Ла-буг отделяется важный в торговом отношении путь, идущий почти на всем своем протяжении по населенным местам; он ведет через мона­стырь Лабран и город Хо-чжоу в Лань-чжоу, являющийся крупным торговым центром Для северо-восточного Тибета. Этот путь, имеющий в длину 2045 километров, проходит по стране гологов, которые разрешают пользоваться им только караванам, идущим из Лабрана, подобно тому, как по второй из описанных дорог они позволяют проезжать только вели­кому ламе из Ташилхуньпо при совершаемой им чрез каждые три года поездке в Пекин, а по дороге, исследованной Гре­наром, лишь караванам, идущим из монастырей, находящихся в окрестностях Чжекуньдо.
Вторая группа дорог соединяет Лхасу с Да-цзянь-лу (Дарчэньдо) на границе китайской провинции Сы-чуань. Таких до­рог всего три. Самая южная и кратчайшая, но зато и пред­ставляющая наиболее трудностей, проходит чрез Чжямдо(Гямда), Лхари и Чямдо; протяжение её 1650 километров, яки проходят ее в з1/» месяца. Вторая дорога ведет чрез Сог-цзон и Чямдо. Эта дорога посещается сравнительно очень мало. Нако­нец, третья дорога, наиболее северная, проходит мимо исто­ков р. Мэконг и далее через г. Чжекуньдо. Хотя она почти на 2оо километров длиннее первой из описанных дорог, но
XVI
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
ею чаще всего пользуются, так как она несравненно удобнее. Лхасский амбань однако всегда следует по первой дороге в виду того, что она проходит по наиболее богатым и заселен­ным местностям. К этой же группе можно отнести и дорогу, ведущую из Сун-пань-тина в Чямдо чрез монастырь Цзогъчэнь, протяжением в 86о километров. От этой дороги отделяется ветвь на Чжекуньдо; этот путь однако не открыт для правильного торгового движения, и им пользуются главным образом сун-паньские контрабандисты, которые находятся в дружеских отношениях с местными разбойниками.
Третья группа дорог соединяет Лхасу с Ли-цзяном в китайской провинции Юнь-нань. расстояние между этими пунктами составляет 1500 километров, при чем путь идет по долине реки Цан-по (Брахмапутра). Эта область Тибета исследована крайне мало.
К четвертой группе относятся дороги, которые соединяют Лхасу с Индией. Наиболее удобная из этих дорог, по взаим­ному соглашению между китайским и тибетским правитель­ствами, закрыта для движения. Эта дорога имеет в. длину 520 километров, и по ней в девять дней можно из Лхасы верхом доехать до Дарджилина, главного города Сиккима и ко­нечного пункта английской железной дороги. Открыты для дви­жения лишь дороги, проходящие чрез Бутан и Непал. От Лхасы до столицы Бутана-Тассисудона (Ташичо-цзон) всего лишь около 400 килом., до Катманду же, столицы Непала, около 850 километров, при чем во втором случае дорога идет на Чжяньцэ, Ташилхуньпо, Сакья и Тинри. Наконец, четвертая до­рога идет из Лхасы в Ассам чрез Чэтан, но движение по этой дороге очень незначительно.
Пятую и последнюю группу составляют две дороги, ведущие из Лхасы в Ле (Leh) в Ладаке, при чем первая из них идет чрез Ташилхуньпо, Гарток и Ру док, вторая-чрез Сэньчжа-цзон, Омбо и Рудок. Почти все торговое движение совершается по первой дороге, которая, хотя и немного длиннее (2140 килом.) второй (1880 километров), но зато проходит по более богатым и населенным местностям Тибета. По этой дороге обыкновенно следуют в Лхасу посольства из Ладака. Яки проходят этот путь в 4 месяца, лошади в два с по­
ВВЕДЕНИЕ.
XVII
ловиною месяца; лица же, едущие по казенной надобности, и правительственные курьеры, которые следуют безостановочно день и ночь, меняя лошадей на каждой станции, проезжают все расстояние в и8 дней, делая приблизительно по 120 километров в сутки.
Имеется еще несколько дорог, ведущих из Лхасы и Ташилхуньпо в Китайский Туркестан, но эти дороги не имеют торгового значения 4).
По большей части описанных выше дорог, сходящихся с раз­ных сторон в Лхасе, иностранные путешественники пытались проникнуть в этот город, и до начала XIX столетия эти по­пытки не встречали никакого противодействия со стороны мест­ных властей.
Насколько известно, первым европейцем, посетившим Ти­бет, был монах Одорик из Порденоне, который на воз­вратном пути из Пекина, где он прожил 3 года, проник через Шэнь-си около 1325-1326 г. в главный город Тибета, вероятно, Лхасу, и прожил там некоторое время. рассказ об этом путешествии, довольно впрочем бедный положительными сведениями, опубликован полковником Н. Yule в его труде: «Cathay and the Way Thither» (I. pp. 1 - 162).
После Одорика прошло три столетия прежде, чем кто-либо из европейцев вновь решился посетить Тибетское плоскогорие. Только в 1624 г. иезуит Антонио Андрада проник туда из Индии (Агра), перевалив через Гималаи к верховьям Ганга (озеру Манасаровар), откуда через Рудок направился в Кукунор и далее в Китай. Описание этого путешествия появилось на португальском языке в Лиссабоне; в переводе на фран­цузский язык оно помещено у Рёгоп и Billecocq в «Recueil de Voyages du Tibet».
Следующее путешествие, в обратном направлении, было со­вершено также иезуитами австрийцем Грюбером (Grueber) и
4) Подробности о дорогах в Тибете имеются в следующих тру­дах: J.-L Dutreuil de Rhins et F. Grenard, Mission scientifique dans la Ha ut e Asie, Deuxidme partie, pp. 377-380; G. Sandberg, An Itinerary of the Route from Sikkim to Lhassa (Calcutta, 1901), Douglas W. Freshfield, The Routes to Tibet (Geographical Journal, January 1904), 0’Coimor, Routes in Sikhim (1900).
Путешествие в Тибет. II
XVIII
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
французом Дорвилем (Dorville) в ибби г. Отправившись из Пекина через Си-нин и Наг-чу, они посетили Лхасу, где пробыли 2 месяца, после чего проехали в Агру через Непал. рассказ Грюбера, содержащий не мало интересных сведений о Тибете, помещен у Кирхера в «China Illustrata» и у М. Thevenot в «Relations de divers voyages curieux qui n'ont point 6te publices».
За Грюбером последовали снова два иезуита тосканец Дезидерй (Н. Desideri) и португалец Фрейре (М. Freyre), которые проникли в 1716 г. в Лхасу из Сиккима. Дезидери пробыл в Лхасе до 1729 г. Его весьма ценные записки о Тибете до­ныне остаются в рукописи.
В бытность Дезидери в Лхасе, а именно в 17’19 г., туда проникли капуцины (в числе 13 человек) во главе с Франциском-Орацио делла Пенна (Orazio della Penna), которые осно­вали в столице Тибета миссию, процветавшую до 1760 г. Орацио делла Пенна провел более четверти века в Тибете, изучив превосходно эту страну и язык её населения. Сообщенные им сведения, имеющие весьма важное значение, были неоднократно издаваемы и, между прочим, послужили основанием для извест­ного труда Georgi: «Alphabetum Tibetanum» (Roma, 1762). В римской Congregatio de propaganda fide, вероятно, доныне хра­нятся ценные материалы, собранные капуцинскою миссиею в Ти­бете.
Очень мало известно о любопытных путешествиях, совер­шенных голландцем Самуилом Ван де Путте (Samuel Ѵап de Putte). Около 1730 г. он проник из Индии в Лхасу, где прожил долгое время, изучив тибетский язык; отсюда он ездил в Пекин в составе тибетского посольства и вновь вер­нулся в столицу Тибета, а затем в Индию.
Во второй половине XVIII столетия английская Ост-Индская компания уже прочно утвердилась в северной Индии, и один из её умнейших генерал-губернаторов Уоррен Гастингс (Warren Hastings) задумал завязать торговые сношения с Ти­бетским плоскогорием. С этою целью он отправил в 1774 гв Шигацэ Георга Богля (George Bogle), которому удалось зару­читься расположением великого ламы Ташилхуньпо, Паньчэньриньпочэ. В это время однако китайский император Цянь-лун,
ВВЕДЕНИЕ.
XIX
желая установить более прочную и тесную связь между Тибе­том и Китаем, предпринял в этом направлении ряд мер и, между прочим, решил положить предел самостоятель­ным сношениям Тибета с соседними странами. В виду этого миссия Богля встретила противодействие со стороны китай­ских чиновников в Лхасе.
Для продолжения переговоров, начатых Боглем, Уоррен Гастингс командировал в 1783 г. капитана Самуила Тернера (Samuel Turner). Эта миссия равным образом не дала желатель­ных для англичан результатов, но за то Тернер оставил по­дробное описание своего пребывания в Тибете и того предупре­дительного приема, который он встретил в Шигацэ, в книге: «An Account of an Embassy to the Court of the Teshoo Lama» (London, 1800).
В 1792 г. Тибет подвергся нападению со стороны гуркасцев, завладевших Непалом, и китайское правительство заподозрило участие в этом деле англичан. Это обстоятельство послужило причиною окончательного закрытия Тибета для сношений с Индией, и мера эта была распространена также и на тибетскую границу с остальными странами. Политика замкнутости, начало которой необходимо таким образом приписать главным образом ки­тайскому правительству, была затем усвоена и туземными вла­стями Тибета и поддерживается ими, за одно с этим прави­тельством, во всей строгости доныне, в виду тех обстоя­тельств, о которых довольно подробно говорить автор печа­таемого ниже труда.
Несмотря на строгия меры, принятые для преграждения доступа иностранцам в Тибет, туда вскоре же проник англичанин Маннинг (Thomas Manning). Ему удалось, благодаря своим ме­дицинским познаниям, заручиться расположением одного ки­тайского генерала в П’ари-цзоне (на границе Тибета #с Бута­ном), и этот генерал в 1811 г, пригласил Маннинга сопровож­дать его в Лхасу. Маннинг провел в Лхасе несколько месяцев и, между прочим, имел возможность видеть Далай-ламу. Затем однако он, по специальному приказанию из Пекина, был вы­слан обратно в Индию. Отрывочный дневник Маннинга был издан вместе с более ценным отчетом Богля С. R. МагкЬат’ом в книге: «Narratives of the Mission of George Bogle to
*
XX
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Tibet, and of the Journey of Thomas Manning to Lhasa» (London, 1875)-
После Маннинга только лазаристам Гюку (Huc) иГабэ(ваЬее) удалось в 1846 г. пробраться переодетыми из северного Китая в Лхасу, следуя по западной из дорог, соединяющих Си-нин со столицею Тибета. В этой последней Гюк и Габэ прожили несколько месяцев. В конце они были узнаны и, по приказанию китайского амбаня, выпровождены в Да-цзянь-лу по южной до­роге, ведущей на Чжямдо, Лхари и Чямдо. Описание этого крайне интересного путешествия, изданное Гюком под заглавием: «Souvenirs d’un voyage dans la Tartarie, le Thibet et la Chine pen­dant les annues 1844, ^45 et 1846» (Paris, 1850-53), получило широкую известность и было переведено на многие европейские языки, в том числе и на русский (Гюк и Габэ, «Путешествие через Монголию в Тибет к столице Тале-Ламы»).
Попытки проникнуть внутрь Тибета, которые делались в те­чение XIX столетия другими иностранцами, терпели неизменно не­удачи. Первоначально эти попытки делались главным образом с юга из Индии, но здесь надзор вдоль границ Тибета оказывался настолько бдительным, что путешественники должны были огра­ничиться исследованием соседних с этою страною местностей и собранием расспросных сведений о Тибете. К числу таких путешественников и исследователей относятся Brian Н. Hogson, Д-р Campbell, Д-р Hooker («Himalayan Journals»), Alexander Cunningham, Wilson, Ashley Eden, Wilcox (1826 г.), Д-р Griffiths (1836 г.), Кгиск(и852), T. T. Cooper (1870) и в новейшее время Needham (1885), L. A. Waddell («Buddhism of Tibet», London, 1895; «Among the Himalayas», London, 1900), 1 ouglas W. Freshfield («Round Kangchenjunga>, London, 1903), Donaldson и много других.
Из лиц, занимавшихся исследованием Тибета с западной стороны, особенно известны братья Адольф и Герман Шлагинтвейты («Results of а Scientific Mission to India and High Asia, 1854-58», Leipzig, 1861-66; «Buddhism in Tibet», 1863). Здесь также следует упомянуть о знаменитом венгерце Александре Чома (Csoma de Кбгбз), который всецело посвятил себя изучению тибетской литературы и долгие годы провел у преддверий Ти­
ВВЕДЕНИЕ.
XXI
бета, готовясь к путешествию внутрь этой страны; только смерть помешала осуществлению этого предприятия.
Непосредственно после Маннинга и Гюка удачные, но неболь­шие экскурсии в юго-западный угол Тибета к озерам Манасаровар (Цо-Мап’ам) и Ракас-тал (Цо-Ланак) удалось со­вершить Муркрофту в 1812 г. (W. Moorcroft, <А Journey to Lake Manassarovara in Little Tibet», Journ. As. Soc. of Bengal, XII, p. 375) и Стрэчи совместно с Винтерботтомом в сен­тябре 1848 г. (R. Strachey, «Narrative of а Journey to the Lakes Rakas-tal and Manasarovar in Western Tibet», Geograph. Journal, 1900, №№ 2, 3, 4).
На востоке исследованию подвергалась населенная тибетцами территория, подвластная Сы-чуаньскому генерал-губернатору, бла­годаря тому, что на эту территорию, как входящую в состав Собственного Китая, полный запрет для иностранцев распро­странен не был. Сюда путешественники обыкновенно проникали через Да-цзянь-лу из Собственного Китая. Так, в 1868 г. этим путем доходил до Батана Купер (Т. Т. Соорег, «Travels of а Pioneer of Commerce», 1871), а в 1877 гкапитан Джиль (Wm. Gill, «River of Golden Sands>, 1880), который из Батана направился в Юнь-нань и Бирму. Были здесь также Праттъ» (<То the Snows of Tibet throngh China>, 1891), г-жа Бишоп (Isabella L. Bird) и многие другие. Более всего однако над изучением этой страны потрудились французские миссионеры с тех пор, как они учредили миссию в Бонга. На короткое время они были допущены в Чямдо и Гарток; в настоящее же время они действуют главным образом в Батане и к югу от него. Сообщенные ими сведения дали возможность о. Desgodins составить весьма ценный очерк Тибета: «Le Thibet d’apres Иа correspondence des Missionnaires» (Paris, 1885) и издать подроб­ный словарь: «Dictionnaire thibetain-latin-franpais par les mis­sionnaires catholiques de Thibet* (Hongkong, 1899).
Большое значение для исследования Восточного Тибета имела экспедиция, снаряженная графом Сэчэни (Bela Szechenyi) в 1877 г. на Дальный Восток. В ней, кроме Сэчэни, приняли участие Густав Крейтнер в качестве топографа, и Людвиг Лочи (Loczy) в качестве геолога и ботаника. Эта экспедиция прибыла в июне 1899 гв Си-нин, откуда в течение 2 ме­
XXII ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
сяцев совершала поездки по разным местам Амдо и Кукунора. Затем путешественники цо китайской территории про­ехали в Да-цзяньлу и Батан и, исследов горную страну к югу от этого последнего пункта, направились в г, Б’амо. Результатом этой экспедиции явилась книга Крейтнера: и «Die Wissenschaftlichen Ergebnisse der Reisen des Gr. B. Szdchenyi in Ost-Asien, 1877-1880» (1898).
Совершенно новая эпоха в исследовании Тибета началась с тех пор, как русские путешественники вновь обратили внимание мира на возможность проникновения далеко вглубь Ти­бета с севера по пути, по которому уже раньше проходили католические миссионеры. Это направление представляет то пре­имущество, что северный Тибет (Чан-тан) населен крайне редко, линия тибетских сторожевых пограничных постов значительно удалена к югу, и при пустынности страны здесь легче, как показал опыт, обмануть бдительность тибетцев и подойти на сравнительно близкое расстояние к Лхасе. Со времени Н. М. Пржевальского, впервые воспользовавшагося после долгого промежутка северным направлением для проникновения в Тибет, не проходило почти и года, чтобы туда не была сна­ряжена экспедиция с севера, северо-запада или северо-востока; предпринимавшиеся в то же время европейцами с других сто­рон путешествия в эту страну дали очень мало положительных результатов.
Прежде чем приступить к краткому обозрению того, что выполнили русские в деле исследования Тибета, нельзя не упо­мянуть о первых их, хотя и бессознательных, попытках про­никновения в Тибет. Попытки эти были предприняты алтай­скими староверами в поисках беловодья. Одна из их партий, состоявшая из 130 человек, отправилась из Томской губернии в 1860 г. и по совершенно не исследованным в то время местностям (в значительной части они не исследованы и до­ныне) чрез бассейн реки Тарима (оз. Лоб-нор и г. Чархалык к юго-западу от этого озера) доходила до предгорий Тибета, где затем производил свои исследования Н. М. Пржевальский. Географические названия, сообщенные помянутою партиею, отли­чаются в общем большою точностью (Г. Е. Грум-Гржимайло,
в в в х в в и в. ХХШ
«В поисках беловодья». С.-Петербургские ведомости, 1903, № 348).
Однако начало научному исследованию Тибета русскими было положено величайшим из путешественников по Центральной Азии Н. М. Пржевальским. Несмотря на страстное желание до­стигнуть Лхасы, Пржевальскому удалось исследовать лишь се­веро-восточный Тибет в естественно-историческом отношении. На это дело он посвятил очень много трудов во время своих путешествий по Центральной Азии. Во время первой из своих экспе* диций Пржевальский с М. А. Пыльцевым прошел в 1872-3 гг. с северо-запада к оз. Куку-нору, затем через Цайдам к реке Мур-усу (Яй-цзы-цзяну). Недостаток средств заставил его повернуть обратно. Результатом этого путешествия явилась книга: «Монголия и страна тангутовъ» (Спб.. 1876).
Во время второго путешествия Пржевальский вместе со своим спутником Ф. Л. Эклоном, направившись в конце 1876 года через бассейн Тарима и г. Чархалык к границам Тибета, исследовал горную цепь Алтын-таг. Это путешествие описано в статье: «От Кульджи за Тянь шань и на Лобъноръ* (1877 г.).
Исходным пунктом третьего путешествия, предпринятого Прже ­вальским при участии Эклона и В. И. Роборовского, послужил Зайсанский пост, откуда экспедиция через Гоби и Цайдам про­никла в Тибет, достигнув в октябре 1879 года реки Муръусу. При дальнейшем движении она была задержана у поселения Напчу (Наг-чу, Нья-чук’а) тибетским сторожевым отрядом, вследствие чего должна была в конце того же года направиться в обратный путь. Однако, прежде чем возвратиться в Россию, путешественники исследовали до июня 1880 г. малоизвестные местности бассейна Куку-нора и Желтой реки (Хуан-хэ), не дойдя однако до её истоков. Описал Пржевальский это путе­шествие в труде: «Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховье Желтой реки» (Спб., 1883).
Четвертое путешествие было предпринято Пржевальским со­вместно с В. И. Роборовским и П. К. Козловым. Выступив из Кяхты в октябре 1883г., путешественники 17 мая следующего года достигли истоков Желтой реки и подробно обследовали эту совершенно неизвестную область. Подвергшись нападению со сто­
XXIV ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
роны местных тибетских племен, экспедиция в августе 1884 г. двинулась в обратный путь на Лоб-нор, при чем еще раз сделала попытку пробраться через Кунь-лунь (г. Полу) на Тибетское плоскогорие, но неудачно. В результате этого путешествия явился труд: «От Кяхты на истоки Желтой реки; исследование северной окраины Тибета и путь через Лоб-нор по бассейну Тарима» (Спб., 1888).
Результаты путешествий Н. М. Пржевальского составили целую эпоху в деле исследования Центральной Азии, включая сюда и северные области Тибета. Он первый пролил яркий свет на природу этих областей. Выдающиеся заслуги этого «первого иссле­дователя природы Центральной Азии» вполне признаются во всем цивилизованном мире.
Заветная мечта Н. М. Пржевальского пробраться в Лхасу заставила его выработать план нового путешествия в Тибет, но среди приготовлений к этому предприятию его застигла смерть, последовавшая в Караколе (ныне Пржевальске) в октябре 1888 г. Однако идея этого путешествия оставлена не была. И. Рус­ское Географические Общество, под эгидою которого совершал свои путешествия Пржевальский, снарядило так называемую Ти­бетскую экспедицию, в которой, под начальством М. В. Певцова, приняли участие прежние спутники Пржевальского: Роборовский и Козлов и геолог К. И. Богданович. Экспедиция Певцова исследовала весною 1890 г. в разных местах Куньлуньскую горную систему, проникая также и на Тибетское пло­скогорие. Результаты этой экспедиции изданы в виде «Трудов Тибетской экспедиции 1889-1890 гг. под начальством М. В. Певцова» (3 части).
Дальнейшее продолжение начатого Н. М. Пржевальским дела выпало на долю его бывших спутников, В. И. Роборовского и П. К. Козлова. Первый из них стал в 1893 г., во главе новой экспедиции И. Русского Географического Общества, в ко­торой принял также участие Н. В. Козлов и переводчик Ла­дыгин. В конце 1894 г. экспедиция прибыла в Цайдам, имея в виду проникнуть возможно далее на юг, но направлению к провинции Сы-чуань. Не доходя однако реки Хуан-хэ, путеше­ственники, в виду болезни Роборовского, должны были в январе 1895 г. повернуть обратно. Описание этой экспедиции
ВВЕДЕНИЕ.
XXV
дано в «Трудах экспедиции Императорского Русского Геогра­фического Общества по Центральной Азии под начальством В. И. Роборовскаго> (3 части).
Более обширный раион Тибета охватила экспедиция П. К. Коз­лова, в которой принимали участие А. Н. Казнаков и упомянутый вы ше Ладыгин. Весною 1900 г. она через Цайдам вышла к реке Дрэ-чу (верховье Ян цзы-цзяна). Перейдя через нее, экспедиция на­правилась к Чжекуньдо и затем, свернув с дороги, по кото­рой раньше следовали другие путешественники, двинулась на юг, желая выйти к Чямдо. В небольшом расстоянии от этого города она подверглась нападению со стороны туземцев и должна была свернуть на восток. Зиму экспедиция провела в долине р. Ра-чу, притока р. Чямдо-чу, делая экскурсии в разные сто­роны. Весной 1901 г. она продолжала дальнейшее движение на восток, но затем повернула назад и в конце мая достигла озера Орин-цо.
К описанным русским экспедициям тесно примыкают еще две: Г. Н. Потанина и братьев Грум-Гржимайло.
В экспедиции Г. Н. Потанина 1884 - 1886 гг. принимали участие зоолог Березовский и топограф Скасси. Экспедиция эта подробно исследовала в i88s г. область Амдо. Результатом её явился труд Г. Н. Потанина: «Тангутско-Тибетская окраина Китая и Центральная Монголия» (Спб., 1893; 2 т.).
Вторая из помянутых экспедиций была совершена в 1889- 1890 гг. братьями Г. Е. и М. Е. Грум-Гржимайло, которые исследовали некоторые местности в бассейне Куку-нора (Г. Е. Грум-Гржимайло, «Описание путешествия в Западный Китай», 2 т.).
Нельзя не упомянуть также о сделанной в 1890 г. капита­ном Б. Л Громбчевским попытке проникнуть в западный Тибет из Полу; попытка эта однако потерпела неудачу.
Все перечисленные путешествия, совершенные под эгидою и благодаря стараниям Императорского Русского Географиче­ского Общества, имели громаднейшее значение для изучения Цен­тральной Азии. Что касается в частности Тибета, то русские экспедиции охватили лишь окраинную горную систему Кунь­луня и почти весь северо-восточный угол Тибета, входящий в ведение си-нинского амбаня. Выдающейся чертою всех этихъ
XXVI ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
экспедиций является громадное научное значение собранных ими данных в ботаническом, зоологическом, геологическом и метеорологическом отношениях. Кроме того, экспедициями не­изменно производились съемки. Г. Н. Потанин и Г. Е. ГрумъГржимайло много внимания уделили также выяснению этногра­фических вопросов.
Столь блестящие результаты работ наших экспедиций не могли не обратить внимания на северный Тибет и иностранцев. И, действительно, как уже упомянуто выше, с средины 8о-х го­дов начинается целый ряд попыток со стороны иностранцев проникнуть в Тибет с севера. Однако экспедиции эти, при редкой смелости их руководителей, в значительном боль­шинстве случаев были обставлены гораздо хуже как в мате­риальном отношении, так и в смысле специальных познаний путешественников, а потому их труды, за исключением работ Свен Гедина, Рокхиля и Дютрейль де Рейса, представляют чаще всего лишь рассказ о путевых впечатлениях, имеющий значение, главным образом, благодаря неизвестности посещен­ных ими местностей.
Первым из этих путешественников был, повидимому, англи­чанин Кэри (А. Сагфу), который во время своей экспедиции по Цен­тральной Азии в 1885-1887 гг. перешел вместе с ВаИ^ИеизЬ’ем, Алтын-таг и исследовал северную часть Тибетского плоско­горий, пересекши при этом маршрут Пржевальского. Пройдя затем на восток вдоль подножия Кунь луня, Кэри пересек западную дорогу, ведущую из Си-нина в Лхасу, и достиг реки Ма-чу (верхнее течение р. Хуан-хэ). Отсюда он повернул на север. Отчет ero’ «Journey round Chinese Turkestan» напеча­тан в Proceed. R. Geogr. Soc. (December 1887).
В 1889 г. американский дипломат Рокхиль (William Woodville Rockhill), прожив некоторое время в амдоском монастыре Гумбум, обогнул весной 1889 г. с севера озеро Куку-нор и затем, исследовав часть Цайдама, направился через вер­ховья р. Хуан-хэ к реке Дрэ-чу (Ян-цзы-цзян), которую он и пересек к северу от важного торгового центра Чжекуньдо (Gyekundo). Отсюда он отправился по долине рекй Дрэ-чу и под 320 30' перешел в бассейн реки Чжа-чу, а в июне того же года достиг Да-цзянь-лу. Результатом его поездки
ВВЕДЕНИЕ.
XXVII
явился труд: В ноябре 1889 г. француз Бонвало (Gabriel Bonvalot), со­провождаемый принцем Генрихом Орлеанским и бельгий­ским миссионером Dedeken, выступили из Чархалыка (к югозападу от Лоб-нора) и, следуя по совершенно не исследован­ной местности в южном направлении, достигли в начале февраля 1890 г. северного берега Тэнгри-нора. Затем путеше­ственники двинулись дальше на юг по направлению к Лхасе, но близ Си-нинской дороги были остановлены тибетскими властями, которые заставили их направиться на восток по средней «чайной» дороге через область Чжядэ. Пройдя через город Чямдо, Бонвало со своим спутником прибыли в Дацзянь лу в июне. Путешествие это описаноБонвало в книге «De Paris au Tonkin й travers le Tibet inconnu» (Paris, 1892), кото­рая переведена на русский язык под названием: «Неведомая Азия» (Ташкент, 1897).
В начале июля 1891 г. капитан бенгальской кавалерии Боуэр (Н. Bower), в сопровождении W. G. ТЬогоИ’а, вступил в Тибет из Ладака через пограничный перевал Ланак-ла. Отсюда, следуя в общем восточном направлении, прошли мимо озер Хорпа-цо и Ару-цо, после чего, повернув на юго-вос­ток, пересекли Чан-тан и достигли .озера Чжярин-цо. Здесь Боуэр был остановлен тибетским пастушеским пле­менем, которое заставило его направиться сначала на север; а потом на восток через область Чжядэ. Пройдя Чямдо, он в феврале 1892 г. прибыл в Да-цзянь-лу. рассказ о своем путешествии Боуэр издал под заглавием: «Diary of а Journey across Tibet» (Calcutta, 1893).
В 1891 году Рокхиль совершил второе путешествие в Тибет. Отправившись, как и в первое свое путешествие, из. Гумбума в феврале, он обогнул Куку-нор с юга и, снова про­следовав через Цайдам, вступил в горную страну, соста­вляющую северную окраину Тибета. Держась в общем югозападного направления, он прошел бассейн истоков р. Дрэ-чу и пересек маршруты Бонвало и Боуэра. Близ озера Намру-цо
ХХѴШ ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
он был задержан и принужден направиться на восток. Не­однократно пересекши здесь маршруты только что названных путешественников, он через Чямдо вышел к Да-цзянь-лу. Дневник этого путешествия опубликован в книге: «Diary of а Journey through Mongolia and Tibet in 1891 and 18921 (Washing­ton, 1894). Кроме того, на основании собранных им коллекций Рокхиль написал исследование: * Notes on the ethnology of Tibet, based on the Collection in United States National Museum» (Report of National Museum, 1893). y.
Английская миссионерша мисс Тэйлор (Miss Annie Тауиог) отправилась в сентябре 1892 г. из амдоского монастыря Лабран и, пересекши рр. Хуан-хэ и Дрэ-чу (последнюю близ того места, где через нее переправлялся Рокхиль в 1889 г.), достигла города Чжекуньдо. Отсюда она направилась к городу Чямдо, но, не доходя последнего, повернула на запад и вышла на Си-нинскую дорогу севернее города Наг-чу. Будучи здесь за­держана тибетскими властями, мисс Тэйлор повернула назад в Чжекуньдо и, следуя по большой дороге, по которой раньше шел Рокхиль, прибыла в город Да-цзянь-лу. Краткий её дневник помещен в книге William Сагеу: В 1893 г. французы Дютрейль де Рейс (J.-L. Dutreuil de Rhins) и Гренар (К. Grenard), выступив из Чэрчэня, направи­лись на юг с целью достигнуть Лхасы. Пройдя ряд низких хребтов и миновав множество озер, они под 52й 30х повер­нули на юго-восток и, пройдя к северу от озер Чаргат-цо и Чжярин-цо, достигли в ноябре восточного берега Тэнгринора. Здесь они были остановлены тибетцами и, напрасно по­тратив 6 недель, стараясь добиться разрешения посетить Лхасу, направились к Наг-чу и далее по еще не иссле­дованной дороге в Чжекуньдо, которого они достигли в мае 1894 года, пересекши путь Рокхиля близь монастыря Таши-гомба. Из Чжекуньдо путешественники двинулись на север по направлению к Куку-нору, но по дороге близ Тунбумдо Дютрейль де Рейс был убит 5 июня (нов. ст.) разбой­ничьим тибетским племенем; Гренар же благополучно до-
ВВЕДЕНИЕ.
XXIX
стигь Куку-нора. Результатом этого путешествия явились цен­ные карты и важный в научном отношении отчет, изданный французским министерством народного просвещения: „ J.-L. Dutreuilde Rhins. Mission scientifique dans la Haute Asie, 1890-1895. Deuxi^me partie:. Le Turkestan et Tibet. Etude etnographique et sociologique par F. 6renardu (Paris, 1898).
Англичанин Литтльдэль (St. George R. Littledale), сопут­ствуемый женой, выехал в начале 1895 г. из Чэрчэня на юг к верховьям реки Чэрчэнь-дарья, а затем через Чанътан к озеру Чжярин-цо. Отсюда с большими затруднениями он достиг Тэнгри-нора и быстрым движением успел дости­гнуть пункта, находящагося в 50 милях от Лхасы; задержан­ный здесь тибетскими властями, он вынужден был повернуть на запад и, следуя по дороге, параллельной маршруту Боуэра, осенью достиг Ладака. На своем пути Литтльдэль производил съемку и составил ценную ботаническую коллекцию. Краткий отчет о поездке Литтльдэля, которому удалось более всех других новейших путешественников приблизиться к Лхасе, помещен в Geographica! Journal, 1896 (vol. VII).
Капитан Вельби (М. S. Wellby) и лейтенант Малькольм (Malcolm) в мае 1896 года проникли в Тибет из Ладака через перевал Ланак-ла и, следуя вдоль северной окраины Чан тана по совершенно пустынным, в значительной части не исследованным местностям с большими лишениями достигли северного истока р. Дрэ-чу-Чумара и затем вскоре прибыли в Танькар. Путешествие это описано капитаном Вельби в книге: «Through unknown Tibet» (London, 1898).
Почти в одно время с этими путешественниками и также из Ладака направился в Тибет английский капитан Дизи (Н. Н. Р. Deasy), вместе с Арнольдом Пике (Рикф), через пере­вал Ланак-ла. Он посетил озеро Ешиль-куль и открытые Боуэ­ром озера Ару-цо и Чарол-цо, но затем был остановлен ти­бетцами, которые заставили путешественника вернуться в Ладак. Это путешествие представляет исключительный интерес в виду того, что Дизи на всем пути производил триангу­ляционные работы. В 1898 г. он связал эти работы у озера 'Ьшиль-куль с теми, которые были им выполнены в восточ­ном Туркестане в 1897-1898 гг. Описание своих путеше­
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
ИХХ
ствий Дизи дал в. книге: «In Tibet and Chinese Turkestan. Being the Record of three Years’ Exploration» (London, 1901).
В 1896 г. шведский путешественник Свен Гедин направился в северный Тибет из Копа, находящагося к югу от Чэрчэня, и, двигаясь по неизследованной местности, проник в до­лину северных истоков Дрэ-чу, откуда повернул в Цайдам. Описание этого путешествия издано на разных языках, в том числе и на русском: «В сердце Азии.-Памир.-Тибет.-Во­сточный Туркестан.-Путешествие Свена Гедина в 1893 -1897 го­дахъ» (Спб., 1899).
Смелую попытку проникнуть в Тибет с юга сделал Сэвэдж Лендор (А. Henry Savage Landor) в 1897 г. Он напра­вился в эту страну из так называемых северо-западных про­винций Индии через перевал Lumpiya Lek, обогнул с юга озера Ракас-тал и Манасаровар и направился на восток в долину Брахмапутры. У села Дуксам он однако был задер­жан. подвергнут истязаниям и тем же путем выпровожден из Тибета. Описание своих злоключений путешественник дал в книге: «In the Forbidden Land. An Account of a Journey in Tibet, Capture by Tibetan Authorities, Imprisonment, Torture and ultimate Release» (London, 1898).
В 1898 г. канадский миссионер Р. Rijnhart предпринял вместе со своею женою-доктором (Dr. Susie С. Rijnhart) и мало­летним сыном путешествие в Тибет с миссионерскими це* лями. В августе они выехали из Тань-кара и, следуя по крайней западной дороге, прибыли в Наг-чу, потеряв по дороге ре­бенка. В Наг-чу путешественники были задержаны и, подобно своим предшественникам, направились на восток. Недалеко от монастыря Таши-гомба они сбились с дороги; миссионер Rijnhart отправился искать какого-либо жилья, но больше уже не возвращался. Его жена, после Тщетного ожидания, продолжала путь одна и вышла к Да-цзянь-лу. . Свое путешествие она опи­сала в книге: «With Tibetans in Tent and Temple. Narrative of four Years’ Residence on the Tibetan Border and of a Journey into the far Interior* (London, 1902).
В 1899 г. баденцы Футтерер и Гольдерер, во время пред­принятой ими поездки через всю Азию, посетили область, ле­жащую между озером Куку-нором и р. Хуан-хэ. Путешествие
ВВЕДЕНИЕ.
XXXI
это описано Футтерером в книге: «Durch Asien. Erfahrungen, Forschungen und Sammlungen w&hrend der von Amtmann Dr. Holderer unternonunenen Reise> (Berlin, 1901-1903).
В 1901 г. во время своего второго путешествия в Централь­ную Азию Свен Гедин выступил из Чархалыка на юг, же­лая пересечь Тибет по диагонали к верховьям реки Инда: Подойдя к Лхасе на расстояние 14 дней пути, Свен Гедин покинул свой караван и, переодевшись монголом, быстро дви­нулся по направлению к Лхасе, однако в 5 днях пути от этого города, у озера Бум-цо, он был задержан. Соеди­нившись со своим караваном, Свен Гедин отправился на запад по стране, которую прошли Наин Синг, Боуэр и Литтльдель; в декабре того же года он достиг Ладака. Описание этого путешествия вышло на разных языках, в том числе на английском: «Central Asia and Tibet towards the Holy City of Lassa (London, 1903).
Закрывая Тибет для иностранцев, пекинское и местное правительства сделали однако изъятие в пользу уроженцев Азии, исповедывающих буддизм. Этим обстоятельством не замедлили воспользоваться европейцы для получения сведений о запретной для них самих стране. Первый опыт в этом на­правлении был сделан англичанами в Индии около 1865 года. По инициативе полковника Т. G. Montgomerie, индийское бюро Trigonometrical Survey начало подготовлять, туземцев, англий­ских подданных, для самостоятельных географических иссле­дований, после чего они посылались в Тибет и другие страны в Гималаях, куда был затруднен доступ европейцам. Эти «пундиты» (ученые) из осторожности именовались лишь услов­ными буквами. Переодетые и снабженные необходимыми материа­лами и инструментами от означенного бюро, они свободно про­никали в Тибет , и производили там свои исследования. Пун­диты прошли эту страну в разных направлениях, и на осно­вании, главным образом, их съемок долгое время изображался Центральный Тибет на картах. Из таких пундитов более всего прославились Пайн Синг (А-), Кишэн Синг (А-к), лама Учжень-чжяцо (Ugyen-gyatso) и Сарат Чандра Дас.
Наин Синг в течение десятилетия с 1865 по 1875 гг. совершил три путешествия в Тибет, при чем исследовалъ
XXXII
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
западную провинцию Тибета Нгари и дважды прошел по цен­тральным областям этой страны с запада на восток-раз (и86$-1866 гг.) по долине р. Цан-по, а другой (1874-1875 гг.) по линии оз. Пан-тон и Тэнгри-нор. Он дважды посетил Лхасу и в 1866 г. был принят на аудиенции Далай-ламою.
Кишэн Синг совершил свое путешествие по Тибету в 1878-1882 гг., при чем оно охватило восточный Тибет с четырех сторон, так что маршрут его образует четыре­угольник с вершинами: Лхаса. Са-чжоу (к северу от Цайдама), Да-цзянь-лу и граница Ассама. Он посетил осенью 1878 г. Лхасу, при чем составил план этого города, который помещен ниже на стр. 192. Отчет об этом'и путешествии издан под заглавием: «Report on the Explorations in Great Tibet and Mongolia, made by A-k in 1879-1882 inconnection with the Trigonometrical Branch, Survey of India> (DehraDun, 1884).
О деятельности и заслугах Учжень-чжяцо и Сарат Чандра Даса подробно говорит ниже (стр. XXXVIII) Рокхиль. Сарат Чандра Дасу мы обязаны, несомненно, наиболее интересными и надежными сведениями о центральном Тибете, которые изло­жены в книге: «Journey to Lhasa and Central Tibet» (London, 1902). Эта книга и издается ныне в переводе на русский’язык.
В не менее благоприятных условиях для исследования Ти­бета при помоши инородцев-ламаитов находится Россия, в ко­торой проживает значительное количество (около 400.000 душ) бурят и калмыков, исповедывающих буддизм. Эти ино­родцы, особенно же буряты, с давних пор поддерживают сношения со своим духовным главою в Тибете, Далай-ламой. Каждый год из бурятских степей ездят в Тибет бого­мольцы для поклонения святыням этой страны и иногда прожи­вают там подолгу, изучая в больших монастырях разные предметы, имеющие отношение к буддизму. Реже ездят в Тибет калмыки. До недавнего времени русско-подданные ламаиты ездили в Тибет, из опасения каких-либо затруднений, под видом халхасцев (жителей северной Монголии в Китае), но около 15 лет тому назад они добились от тибетских властей признания за ними права на посещение Тибета, несмотря на их принадлежность к русскому подданству.
В России доныне не делалось попыток специальной подго­
ВВЕДЕНИЕ.
XXXIII
товки наших инородцев для путешествия в Тибет, по при­меру англичан в Индии, но некоторые из бывавших в «стране снеговъ» лиц составляли описания своих поездок. Таких описаний в печати появилось немного, при чем два из них изданы А. М. Позднеевым: рассказ бурятского хамболамы Заяева об его поездке в Тибет, совершенной в 1741 г., помещен в бурятском тексте (без перевода) в «Монголь­ской хрестоматии для начального преподавания» А. Позднеева (Спб., 1900), а сказание о такой же поездке калмыка База МОнкбчжуева (1891-1894) издано им же, Позднеевым, в калмыц­ком тексте с переводом и примечаниями («Сказание о хожде­нии в тибетскую страну мало-дбрббтского База-бакши» (Спб., 1897).
Кроме поездок этих двух лиц, заслуживают большего внимания поездки, которые были предприняты в 1899 гбуря­том Гонбожабом Цыбиковым, окончившим факультет вос­точных Языков Императорского С.-Петербургского универси­тета, на средства Императорского Русского Географического Обще­ства и калмыком Овшэ Норзуновым. Оба эти лица были снаб­жены фотографическими аппаратами, при помощи которых они сделали массу снимков в Лхасе и других пунктах Тибета. Снимки эти имеют большое значение, так как доныне сни­манием фотографий там, насколько известно, почти никто не занимался. Снимки эти хранятся в Географическом Обществе, которое опубликовало в своих «Известияхъ» (т. XXXIX, вып. III) перечень их с краткими пояснениями и дало воспро­изведение 8 фотографий О. М. Норзунова. В том же выпуске известий помещен предварительный отчет о поездке Г. Цыбикова, продолжавшейся с лета 1900 г. по осень 1901 г.
К описанной группе путешествий, совершенных в Тибет уроженцами* Азии, необходимо отнести также поездку японского бонзы Экой Кавагучи. Изучив тибетский язык, Кавагучи под видом китайского врача тайно проник через Непал в Ти­бет в июле 1899 гПропутешествовав, для отклонения от себя подозрений, некоторое время по западному Тибету, он по пути Наин Синга (1865-1866 гг.) направился в Шигацэ и Лхасу, где и прожил до мая 1902 г., когда он был наконец узнан и принужден бежать. Краткия сведения об этом пу-
Путфшфствие в Тибет. Ш
XXXIV
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
тешествии помещены в январской книжке журнала «Century Magazine» за текущий год и в № 2 «Нового журнала ино­странной литературы, науки и искусства» за тот же год.
Здесь не место подробно останавливаться на последнем фа­зисе отношений европейцев к Тибету-английской военной экспедиции в эту страну, не имеющей своею целью мирного иссле­дования Тибета или же установления более тесного общения, чем то, которое обеспечено Англии Калькуттским договором 1890 г., установившим пограничную линию между Тибетом и подвла­стным Англии Сиккимом, и Дарджилинскими правилами 1893 г. открывшими англичанам для торговли тибетский пограничный городок Ятун с предоставлением им права свободного про­живания в этом пункте. Тут дело идет о включении Тибета в сферу английского политического влияния и искоренении всяких следов влияния России, как это открыто заявлялось английскими политическими деятелями. Затеянное англичанами с этою целью предприятие все более осложняется; первоначально объявленный ими, с виду как будто скромный, план действий в Тибете все расширяется и грозит распространиться ныне на священный центр Тибета- Лхасу. При таких условиях наше общество едва ли может относиться безразлично к действиям наших соперников, явно направленным против нас. Правильная оценка того или другого их шага и возможных его послед­ствий в будущем, конечно, немыслима без самого обстоятель­ного и всестороннего знания местных условий.
Между тем почерпнуть необходимые для того сведения, при современном состоянии нашей литературы о Тибете, негде, так как центральный Тибет, служащий ареною деятельности англичан, русскими исследователями, как то указано выше, почти еще совершенно не затронут *)• Поэтому мне казалось вполне своевременным ознакомить русское общество с новей­шим, по времени появления, трудом из этой области, при­надлежащим Сарат Чандра Дасу: «Journey to Lhasa and Central Tibet». Выдающиеся качества этого труда выяснены в печатае­мом ниже предисловии известного путешественника по Тибету
*) Г. Цыбиков, посетивший Лхасу и другие пункты центрального Ти­бета, дал покалишь краткий предварительный отчет о своей поездке.
ВВЕДЕНИЕ.
XXXV
Рокхиля, прекрасно знающего эту страну, её население, религию и язык. Важность этого труда явствует уже и из того обстоя­тельства, что он, считался английским правительством долгое время строго секретным, и лишь по истечении 20 лет по его составлении Лондонское Географическое общество получило раз­решение на опубликование этого труда. Редактирование его обще­ство поручило только что названному Рокхилю, который снабдил рассказ Сарат Чандра Даса обстоятельными примечаниями, окон­чив это дело в 1899 г.
В издании этого труда произошла задержка, и он появился лишь в 1902 г., но к примечаниям к нему уже не было сде­лано добавлений на основании новейших исследований о Тибете, опубликованных в промежутке времени между 1898 и 1902 гг.; кроме того, не были почти совершенно использованы русские ра­боты, дающие сведения по разным вопросам, которых касается Сарат Чандра Дас. Поэтому, издавая, с разрешения Лондон­ского Географического общества, перевод труда индийского пу­тешественника, я считал полезным внести разные дополнения и поправки (они отмечены буквами ред.), которые обусловливались указанным выше обстоятельством, а равно желанием объяснить разные малоизвестные термины (преимущественно буддийские). При этом были сохранены в точности все примечания Рокхиля, и лишь в немногих случаях, для удобства читателя, был изме­нен порядок распределения сообщаемого им материала. При­мечания Рокхиля так же, как и в английском тексте, обозна­чены инициалами (W. R.), а примечания автора-(S. С. D).
Даты все сохранены по новому стилю.
Не могу также сказать нескольких слов о принятой мною системе транскрипции тибетских слов и названий. При сравни­тельно недостаточном знакомстве европейцев с тибетским языком и его наречиями, пока еще ни в европейской ни в рус­ской литературе не установилось вполне определенной тран­скрипции, которую бы можно было считать общепризнанною. В русской литературе наблюдается преобладание того произношения тибетских слов, которое нам слышится в устах монголов, являвшихся доныне главными посредниками между нами и ти­бетцами. По отзыву лиц компетентных, это произношение очень близко подходит к лхасскому выговору. Было бы поэтому вполне
♦
XXXVI
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
целесообразно для русской транскрипции принять за основание именно монгольское произношение.
Применить однако этот принцип к транскрипции слов, встречающихся у Сарат Чандра Даса, я не рискнул и вот по каким основаниям. Автор дает свои названия не по лхасскому произношению, а по какому-то другому, по всей вероятности, од­ному из более южных, при том изредка слегка их разнообразнит. Между тем громадное количество этих названий должны были появиться в русской литературе впервые, а потому установить монгольское произношение каждого такого слова (осо­бенно при отсутствии в тексте тибетского начертания его и за­частую невозможности найти в словарях такое начертание) представлялось очень рискованным. Кроме того, необходимо иметь в виду, что лхасское произношение, которому соответ­ствует монгольское, в настоящее время, повидимому, уже не различает некоторых звуков, продолжающих еще суще­ствовать в других наречиях и, между прочим, в том, ко­торым пользовался автор. Вводить поэтому, в угоду монголь­скому произношению, соответственные изменения мне казалось нежелательным, тем более, что при затруднительности устано­вить настоящее монгольское произношение всех слов и неко­торой неустановленности русской транскрипции самых монголь­ских слов, здесь легко было впасть во вредные по существу заблуждения. Поэтому я предпочел по возможности близко передавать английскую транскрипцию тибетских слов, примени­тельно к той системе, которая установилась у русских ученых в области языков народов Восточной Азии. Соответственно этому мною принята следующая таблица переложения английской транскрипции тибетских слов на русскую:
п - нь пд - н ts - ц bh^ gh, kh, ph, th - <5’, г\ к\ ri, m lh - лх j - чж dj - цз yi - ьи
ВВЕДЕНИЕ.
XXXVII
Отступление от общего принципа допущено лишь для соче­тания ду, которое передано повсюду, как чж с последующим иотированным гласным (я, ю, е).
В тех случаях, когда в русской литературе имелись общепринятые тибетские названия в монгольском произношении, они указывались параллельно в примечаниях.
Рисунки исполнены по клише, которые были изготовлены для английского издания и затем любезно предоставлены Лондонским Географическим обществом для русского издания. Кроме того, в последнем издании помещено 8 упомянутых выше фоторафических снимков, сделанных О. М. Норзуновым и 23 ри­сунка, воспроизведенных по указанным в тексте источникам. Изготовлены заново имевшиеся в английском издании карта маршрутов Сарат Чандра Даса, его портрет и 4 раскрашен­ных туземных картины, изображающие Ташилхуньпо, Шигацэ, храм Чжо-к’ан и Поталу. Составлена схематическая карта Ти­бета с указанием важнейших маршрутов путешественников. Приложен также план Лхасы, составленный L. А. "Ѵ¥а(и(иф1Гем и помещенный в мартовском номере журнала «Geographical Journal» за текущий год.
Перевод английского текста сделан студентом С.-Петер­бургского Политехнического Института А. Ф. Дубровиным при ближайшем участии Н. Н. Субботина. Схематическая карта Ти­бета составлена Л. И. Бородовским. Указатель собственных имен и иностранных слов принадлежит Ч. М. Войшвилло.
Май 1904 года. Вл. Котвич.
ПРЕДИСЛОВИЕ К АНГЛИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ.
Сарат Чандра Дас родился в 1849 году в восточном Бенгале, в городе Читтагоне в индийском семействе, при­надлежащем к медицинскому сословию (вайдья). Образование свое он получил в Президентской коллегии (Presidency College) в Калькутте. Здесь он познакомился с нынешним директо­ром народного просвещения Бенгала сэром Альфредом Крофтом, который очень полюбил его и с этого времени сделался постоян­ным руководителем Сарат Чандра Даса во всех его геогра­фических и литературных работах, и только благодаря хода­тайству Крофта он получил возможность совершить свои столь важные путешествия в Тибет.
В 1874 году, будучи еще на инженерном отделении Каль­куттской коллегии, Сарат Чандра Дас уже был назначен на­чальником только что открытой в то время в Дарджилине, по приказанию тогдашнего бенгальского губернатора сэра Георга Кэмпбелля, Б’утийской школы (Bhutia Boarding School). Сарат Чандра сразу же с необычайною ревностью принялся за изуче­ние тибетского языка; вскоре у него установились дружеские отно­шения с Сиккимским рачжею и многими влиятельными сикким­скими ламами, при чем в течение последующих лет он со­вершил целый ряд поездок по Сиккиму.
В 1878 году лама Учжень-чжяцо, состоявший преподавате­лем тибетского языка в Б’утийской школе, был командирован в Лхасу и Ташилхуиьпо с дарами от своего монастыря. Этим случаем воспользовались для того, чтобы узнать, нельзя ли по­лучить от тибетского правительства разрешение для Сарат Чандра Даса посетить Тибет. Учженю посчастливилось устроить дело так удачно, что первый министр Паньчэнь-риньпочэ въ
ПРЕДИСЛОВИЕ К АНГЛИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ. XXXIX
Ташилхуньпо пригласил Сарат Чандра посетить этот крупный центр ламайской учености, о котором нам сообщили столько интересного Джордж Богль и Самуэль Тернер; затем в ви­дах большей безопасности, а также для того, чтобы оправдать в глазах подозрительных лам и китайцев присутствие в стране Сарат Чандра Даса, министр приказал записать его студентом на богословское отделение местного монастыря. Вместе с тем Учжень получил у первого министра для Са­рат Чандра паспорт, согласно которому ему предоставлялась полная свобода войти в Тибет по любой дороге, и которым обеспечивался также свободный проезд до Шигацэ.
Запасшись таким документом, Сарат Чандра в июне 1879 года, в сопровождении ламы Учжень-чжяцо, отправился в Ташилхуньпо; там он пробыл почти полгода в гостях у первого министра, при содействии которого ему удалось тщательно ознакомиться с богатым собранием книг в больших библио­теках монастыря; ему также удалось вывезти в Индию богатую коллекцию различных сочинений на тибетском и санскритском языках. Во время этой поездки Сарат Чандра также исследо­вал остававшуюся в то время совершенно неизученною мест­ность к северу и северо-востоку от Каньчаньчжинга, отмечая с большою тщательностью расстояния, а равно местонахождение различных посещенных им пунктов. Важным результатом его поездки явилось также установление дружественных сноше­ний с либеральным и влиятельным в Тибете первым мини­стром, который очень заинтересовался успехами западной циви­лизации и её удивительными открытиями, о которых он много слышал от Сарат Чандра; при прощании он даже просил последнего еще раз посетить Ташилхуньпо и рассказать ему еще о различных чудесах запада.
Отчет об этой первой поездке был напечатан бенгаль­ским правительством вскоре после возвращения Сарат Чандра, при чем предисловие было написано его другом сэром Аль­фредом Крофтом. Так как при этой поездке автор ехал по той же дороге, что и во время второго более продол­жительного своего путешествия в Тибет, совершенного в 1881-82 г.г., и так как во время первой поездки он зани­мался почти исключительно вопросами исторического и религиоз­
XL ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
ного характера, то мы не поместили первого его отчета в на­стоящей книге, включив в примечания лишь те данные, отно­сящиеся к географии и этнографии Тибета, которых нет во втором более подробном отчете.
Весь 1880 год Сарат Чандра провел у себя на родине в Дарджилине, занимаясь обработкой различных относящихся к истории, религии, этнологии и фольклору Тибета материалов, ко­торые он успел собрать во время своей поездки. Большая часть этих материалов имеет большую научную ценность для лиц, занимающихся изучением Востока; они были опублико­ваны в Журнале Бенгальского Азиатского Общества (Journal of the Bengal Asiatic Society) и в Журнале Индийского Общества буддийских текстов (Journal of the Budhist Text Society of India). Последний журнал основан в 1892 г. Сарат Чандра Дасом, который и состоит его секретарем со дня основания,
Согласно обещанию, данному им первому министру Паньчэньриньпочэ, Сарат Чандра в ноябре 1881 года предпринял вто­рое путешествие в Тибет; ему снова сопутствовал Учженьчжяцо, который являлся в одно и то же время секретарем, составителем коллекций и топографом; впрочем, большая часть съемок, включая сюда и весьма важную съемку озера Палти (Ямдо-цо), была произведена самим Сарат Чандра. Главной своей квартирою Сарат Чандра снова сделал Ташилхуньпо и отсюда уже совершал поездки по обоим берегам реки Цанъпо, в пределах от Сакья на западе до Самъе и Цэтана на востоке. Во время этих поездок ему посчастливилось посетить на короткое время и самую Лхасу, что до него удалось сделать только двум туземным исследователям - один раз в 1866 году Наин Сингу и второй раз Кишэн Сингу в 1878 году, при чем последний составил подробный план всего города и его окрестностей. Сарат Чандра был принят на аудиенции Далай-ламою и посетил много важных памятников Лхасы, но по различным причинам, главным же образом из осторож­ности, ему не позволили осмотреть многих самых интересных мест как в самой Лхасе, так и в её окрестностях. Но во всяком случае составленные им ценные заметки о его путе­шествии являются весьма существенным дополнением к описа­ниям, оставленным нам прежними путешественниками.
ПРЕДИСЛОВИЕ К АНГЛИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ. ХЫ
После кратковременного пребывания в столице Тибета Са­рат Чандра посетил долину Ярлуна,которая считается колыбелью тибетской цивилизации, при чем со свойственной ему тщатель­ностью заносил в свои заметки различные весьма ценные све­дения относительно тех местностей, по которым он прохо­дил. В январе 1883 года Сарат Чандра после четырнадцати­месячного отсутствия снова возвратился в Индию.
Отчет об его поездке, по распоряжению бенгальского прави­тельства,был издан двумя отдельными книгами под заглавиями: «Разсказ о поездке в Лхасу > и «Разсказ о поездке вокруг озера Палти (Ямдок) и в Лхок’а, Ярлун и Сакья> («Narrative of а Jouraey to Lhasa» и «Narrative of a Journey Round Lake Palti (Yamdok) and in Lhokha, Yarlung and Sakya>). По различ­ным соображениям индийское правительство держало эти до­кументы в строжайшем секрете, и лишь в 1890 году в июль­ской книжке журнала Contemporary Review впервые были поме­щены выдержки из отчета Сарат Чандра, касавшиеся исключи­тельно этнологии Тибета, а пять лет спустя в августовской книжке журнала Nineteenth Century было помещено еще не­сколько выдержек из отчета Сарат Чандра. Оба названных отчета, лишь с немногими несущественными изменениями и до­бавлениями, которые оказалось необходимым в них внести для связи в рассказе, и составляют содержание настоящей книги.
Когда в 1885 году индийское правительство собиралось сна­рядить посольство в Тибет и отправило в Пекин покойного Кольмана Маколея, чтобы испросить разрешения китайского правительства на отправление такого посольства, Сарат Чандра сопровождал г. Кольмана в его поездке в столицу Китая, при чем ему пришлось пробыть в Пекине несколько месяцев (в первой половине 1885 года). В то время я и познакомился в Пекине с Бабу, к которому меня сильно влекло мое старин­ное стремление к изучению Тибета. В Пекине Сарат Чандра жил в кумирне, находящейся за воротами Ань-дин и назы­ваемой Си-хуан-сы, где обыкновенно останавливаются все ти­бетские торговцы. Он носил то же платье, какое обыкновенно носят ламы в Китае; называли его здесь ламою из Ка-чэ (Каш­мира). Благодаря своему знанию тибетского языка и продолжи­тельным путешествиям в эту страну, а также благодаря своему
XLII ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
любезному и предупредительному обхождению, он успел при­обрести расположение многих лам и, между прочим, Чжанъцзя-хутухты, главы ламайской церкви в Китае. Если бы пред­положение о посылке в Тибет посольства осуществилось, Сарат Чандра Дас сопровождал бы посольство и мог бы оказать ему большие услуги. Однако этому проекту не суждено было осуществиться, и с этого времени Бабу всю свою энергию на­правил на издание тибетских текстов и на подготовку других работ по буддизму. Живет он в Дарджилине и состоит на службе бенгальского правительства, занимая должность пра­вительственного переводчика тибетского языка.
За услуги, оказанные Сарат Чандра г. Маколею в бытность последнего в Пекине, индийское правительство пожаловало ему титул Rai Bahadur и, кроме того, он был пожалован кава­лером ордена индийской империи (Order of the Indian Empire). В. 1887 году Лондонское Географическое Общество (Воуаи Geographical Society) в награду за его географические исследо­вания присудило ему премию После возвращения из поездки в Тибет в 1882 г., Сарат Чандра написал массу научных работ, представляющих гро­мадную ценность для лиц, желающих заниматься изучением Тибета. Кроме того, им вывезено из Тибета свыше двухсот рукописей и ксилографов, которые он разыскал в больших тибетских библиотеках; многие из этих сочинений написаны на санскритском языке, но уже много столетий тому назад были утеряны в Индии. Из этих сочинений Сарат Чандра почерпнул материал для изданных им ценных работ, один перечень которых занял бы несколько страниц. Кроме пере­вода на английский язык массы тибетских текстов, им изданы еще на санкритском языке для «Bibliotheca Indica» поэма Кшемендры «Avadana Kalpalata», которую ему посчастливилось оты­скать в Лхасе, и на тибетском языке одно весьма ценное истори­ческое сочинение; затем следуют история до-буддийской или боньской религии в Тибете, весьма ценное туземное сочинение по грам­матике и еще масса других работ, перечислять которые нет возможности. В настоящее время он занят составлением ти­бетско-английского словаря, в котором, как он сказал мне,
ПРЕДИСЛОВИЕ К 1НГЛЙСК0МУ И8Д1НИЮ. ХИЛП
будет около 2000 страниц, це считая приложенного к нему санскритско-английского указателя буддийских терминов х).
Этой краткой заметки о литературных трудах Сарат Чандра достаточно, чтобы показать, что труды его на литературном по­прище не менее ценны, чем его географические работы. Лично я безгранично признателен ему за те ценные сведения, которые он сообщил мне в бытность в Пекине и которые впослед­ствии оказались мне очень полезными во время моих путешествий по Тибету, и я в высшей степени рад тому обстоятельству, что Лондонское Географическое Общество, поручив мне дело издания трудов Сарат Чандра, дало мне возможность публично выразить ему мою благодарность и, кроме того, как я надеюсь, помочь ему занять место рядом с Чома де Кбрбс, которое принадлежит ему по праву, как одному из величайших пио­неров в деле изучения и исследования Тибета.
Настоящее введение будет неполным, если я еще не скажу здесь нескольких слов о верном спутнике и помощнике Бабу-в обоих его путешествиях в Тибет,-ламе Учженьчжяпо. Этот лама, уроженец Сиккима и родственник местной королевской фамилии, родился в Янгане в 1851 году; десяти лет от роду он поступил в монастырь Пэма-янцэ, где в продолжение 12 лет проходил обычный курс монастырского учения. В 1873 году Учжень, в свите сиккимского рачжи, впервые посетил Дарджилин и вскоре, в том же самом году, рачжа, по просьбе коммиссара г. Эдгара, назначил его учите­лемъ' тибетского языка в Б’утийской школе, которую предпола­галось в то время открыть в Дарджилине. Некоторое время Учжень состоял при коммиссаре и сопровождал последнего во время его поездки в Сикким. В 1874 году он вступил в исполнение своих обязанностей преподавателя тибетского языка в означенной школе и пробыл в этой должности до 1878 года, когда он, как уже сказано выше, был послан в Тибет с дарами от своего монастыря главе тибетской церкви. Во время своего пребывания в Дарджилине он научился пользоваться то-
*) Словарь этот уже издав в 1902 г. в Калькутте под загла­вием „Tibetan-English Dictionary with Sanskrit Synonyma. Revised and edited by G. Sandberg and A. W. Heydett (4°, ХХХИѴ-Ы353 p.) (ped).
XLIY ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
пографскими инструментами, которые обыкновенно употребляют "й отправляемые за границу топографы; точность, которою отлиД чается выполненная Учженем работа, указывает на правильность ’
приемов обучения и на личные его дарования. Из этой поездки Учжень привез с собою паспорт, благодаря которому Чандра Дас имел возможность совершить оба свои путешествия в Ти­бет, при чем ему в обеих поездках сопутствовал Учжень, неоднократно оказывавший ему весьма ценные услуги.
В 1882 году Сарат Чандра произвел точную съемку и изме­рение озера Палти *); сэр Альфред Крофт признал эти ра­боты столь важными, что в 1883 году командировал в ту же местность Учженя с поручением тщательно проверить и по возможности дополнить съемку, произведенную Сарат Чандра. Учжень успешно выполнил возложенное на него поручение, при чем ему удалось дополнить работу Сарат Чандра Даса в этой области лишь съемкой незначительного пространства в юго-вос­точном углу озера, но вместе с тем он констатировал большую точность прежней съемки. Кроме того, Учжень иссле­довал долину Лхобрака (Манас) и снова посетил Лхасу, после чего возвратился в Индию чрез Тан-ла и долину Чумби, при­быв в декабре 1883 года в Дарджилин. Отчет об этом путешествии составлен полковником, ныне сэром, Томасом Гольдич и напечатан в «Report of the Explorations in Sikkim, Bhutan and Tibet from i8$6 to 1886», изданном в 1889 году индийским Trigonometrical Survey. Сочинение это часто цити­руется в примечаниях к настоящему труду.
За все свои заслуги Учжень получил от индийского прави­тельства титул Rai Bahadur, серебряную медаль и, сверх того, еще денежную награду; затем он был назначен главным переводчиком тибетского языка при индийском правительстве; эту должность он занимал и во время последней сиккимской экспедиции; кроме того, он много помогал Сарат Чандра в деле издания тибетских текстов.
W. W. Rockhill.
Block Island, U. S. А.
27 июля 1899 г.
*) В честь сэра Альфреда Крофта Сарат Чандра Дас назвал это озеро-Ямдо Крофт. Си. Jonm. Buddh. Text Soc., IV, pt. III, p. IV.
102


I
йшйадй.
Буддийская молитва: „ом-мани«падм»-хумъ“, изображенная санскритскими буквами.
ГЛАВА I.
Путешествие из Дарджилина в Ташилхуньпо.
7-го ноября 1881 г.
Выла светлая лунная ночь, когда я выехал из Дарджилина *)>н лишь показавшиеся кое-где на небе темные тучки предвещали дождь. Мы часто с беспокойством оглядывались на горные вершины восточного Непала, чтобы убедиться, не начинают ли они покрываться снегом. С того самого момента, как я покинул свой дом в Дарджилине, во иве началась борьба двух чувств: страха перед смертью в снегах и надежды на преодолевие тех препятствий, которые поставила мне природа на моем пути. Я посылал прощальный привет моей родине, почти без всякой надежды когда-либо вновь ее увидеть.
Я ехал молча и, к большой своей радости, не встретил никого за исключением двух-трех б’утиев ’), направлявшихся к Дарджилину. В ночной тиши мы могли слышать песни рабочих в Такваре 3) и звуки их дудок и барабанов. Приблизившись к реке, которая в это время года была довольно широка, я встретил ламу Учжень-чжяцо, дожидавшагося иевя там, чтобы помочь мне переправиться. По трем или * 8
*) О Дарджилине, как санатории, си. Hooker, Himalayan Journals (1854), I, р. 115.
?) Bhutia-название одного из тибетских племен (ред.).
8) Небольшое поселение к северу от Дарджилина (ред.). Путешествие в Тибет. 1
2
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
четырем бамбуковым жердям, перекинутым свободно через главный поток, мы перебрались, хотя и не без затруднений, на противоположный берег. Затем с помощью одного рдстороцного б’утия, сопровождавшего нас, я медленно подвигался вперед по узкой скользкой дорожке до поло-

Мост в Бри близ Ян-яна.
вины второго часа, когда наконец достиг деревни Гок. В настоящее время эта деревня совершенно покинута, и вместо находившихся здесь раньше дюжины лавок и красивой буддийской кумирни теперь мы нашли лишь коровий загон, в котором храпел непалец. Сюда обыкновенно являлись изнутри страны торговцы для крупных закупок кукурузы и кардамона, с тем чтобы потом перепродать свой товар на дарджилинскох базаре.
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛВНА В ТАШИЛХУНЬПО. 3
Разостлав свои одеяла на траве вблизи загона, иы сделали пошиву отдохнуть, но неровность почвы, насекомые, которые пол­зали по мне, колючки терновника и травы, пронизывавшие тонкое одеяло, на котором я лежал, сильный дождь, который промочил вас насквозь,- не дали нам уснут, и в 4 часа утра мы двинулись в дальнейший путь. Тропа, по которой мы шли, имела не более одного фута в ши­рину и была сплошь покрыта длинною травою. Засветив свой дорожный фонарь, я отправился следом за своп проводником П’урчувом, ко­торый нес мое ружье, привязав его сверху к тюку с нашим багажем. Наконец, на рассвете, преодолев много преград на своем пути, мы достигли долины реки Руммам.
8-го ноября.
Река Руммам - однн из главных притоков Большего Рунгита- берет начало в горах Сняли и образует границу между британской владениями и независимою областью Сикким на северо-западе, так что вся страна вправо (к югу) от этой реки принадлежит британскому правительству. Река представляла бурный поток, и единственным сред­ством переправы через нее был легкий пешеходный мост из не­скольких бамбуковых жердей, закинутых на большую каменную глыбу, лежащую по средине реки, и укрепленных при помощи камней. В хо­лодное время года лепча и лимбу 2) ловят в глубоких местах реди рыбу, иногда крупных размеров, которую лепча продают на дарджвлинском базаре. Здесь было изобилие деревьев sal, а на склонах холмов мы видели кардамон и хлопок, готовые к сбору. Там, где эти ра­стения занимали более обширные пространства, были расставлены сторожа, которые отпугивали обезьян и медведей бамбуковыми хлопушками. Мне передавали, что кроме небольшего вида обезьян, из которых мы видели нескольких, в этой долине водится и крупная их порода, и что они составляют грозу крестьян и одиноко путешествующих женщин ’). Для
‘) Название племен; см. ниже на стр. 4, 6 п 9. (Ред.).
*) Хукер (ор. cit., II, р. 37) упоминает, что он видел стаю боль­ших обезьян в долине Ламтэн (9.000 фут. выс.) в Сиккиме. Далее (ibid., р. 108) он говорит, что в наиболее снежной части Сиккима (близ перевала Тувькра-ла) ,большие обезьяны также водятся на опушках сос­новых лесов, а равно Ailurus ochraceus, интересное животное с длин­ным хвостом, свойственное Гималаям и представляющее нечто среднее между медведем-карликом и белкою". Большие обезьяны водятся также н в Восточном Тибетй на высоте 9.000 фут. (W. R.).
*
4
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
истребления этих обезьян лепча употребляют кутру и другие ядовитые коренья, которые они примешивают к вареным съедобным кореньям или к рису.
Приближаясь к мосту, мы встретили около 20 человек, несших апельсины на дарджилинский базар, но мне удалось, к счастью, пройти не замеченным ими. После непродолжительного отдыха, во время которого я позавтракал и переменил свой индийский костюм на тибетский, мы снова двинулись в путь, оставив дорогу, ведшую в Митоган, вправо от себя. Повсюду встречаются в изобилии антилопы и дикия ковы, но де­ревенские жители редко охотятся за ними: они так бедны, что вряд ля даже у всего населения найдется дюжина кремневых ружей. Здесь много поселенцев иг непальцев; я видел нескольких брахманов и четри, которые живут преимущественно продажею молока и масла. Мы неодно­кратно проходили мимо тощих полей, вспаханных на террасах вдоль горных склонов; здесь в плуг впрягают быков. Что касается б’утиев, то они не имеют обыкновения устраивать поля по склонам холмов и не употребляют плугов, а обыкновенно пользуются для обработки своих полей такими примитивными орудиями, как мотыки или дубовые колья, вследствие чего сбор получается скудный. Племя лимбу * *) пашет землю в течение трех лет подряд, а затем оставляет ее под паром на следующие три года, после чего сорная трава срезается в сжигается, а земля снова обрабатывается.
Поднявшись на несколько холмов по крутым тропинкам, мы достигли вершины горного кряжа, на которой возвышались мэньдон и чортэнь *).
‘) Лепча называют их чун. Это племя не разделено на сословия, во оно состоит из нескольких поколений. Все они считают себя самыми древними обитателями долины р. Тамбур, хотя у них и существует пре­дание о том, что они переселились сюда «из Тибета. Си. Ноокег, ор. cit., I, р. 137.
*) Было бы, быть может, правильнее транскрибировать мандон (от тибетских слов мак-„много* и док-„камни"). Чортан-состоит из слов мчод-„приношение", „жертвоприношение" в ртзн- „вместилище". Обыкновенно это слово произносится-чуртан (Chflrten). (W. R).
Чортэнь более известен у нас под санскритским названием смупа (чайты) пли монгольским субуриан (кит. та); первоначально он имел своим назвачением служить хранилищем мощей; выае это большею частью кенотафия, сооружаемая в честь Будды и буддийских святых. Обыкновенно чортэнн представляют собою солидные каменные соору­жения, но часто изготовляются в миниатюре из металла, дерева или глины.
Мэньдон-длинные сооружения из камней в виде вала или стены.
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУНЬПО.
Отсюда открывается живоисный вид на доливу Д’урамдень, усеянную многочисленными постройками, и соседнюю с нею страну. Этот пункт у пахириев носит название Мани-дара, а у бутиев-Чортэнь-ган; оба эти названия означают: «хребет священной ступы». Здесь жы остановились
А

Чортэнь и мэньдон в Ладаке. (Wadddl, Buddhism of Tibet).
около ручья и купили себе у лимбу две бутылки пива из мурвы г) и овощей.
9-го ноября.
Наш путь пролегал по удобной тропинке мимо жилищ племени лимбу, перед которыми виднелись хлевы для овец исвиней, а кругом- небольшое количество коз и коров. Кстати сказать, у этого племени до­машняя птица не столь крупна, как у б'утиев.
тянущиеся вдоль дороги иногда более версты. На лицевой стороне мэньдова обыкновенно вырезывается молитва мани (ом-мани-падмэ-хум). См. Waddell, Buddhispi of Tibet ог Lamaism (London, 1895), рр. 262 264;Д.Позднеев, Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии (Опб., 1887), стр. 58-61 (ред.).
*) Пиво это приготовляется из проса, на половину перебродившего. Мурва-это Eleusine coracana. См. Hooker, ор. cit., I, рр. 133,175 (W. R.)
6
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Во время своего путешествия ине не раз приходилось слышать о разных обычаях этого племени г). Самым интересным из этих обычаев является барабанный бой, сопровождающий даже самые заурядные случаи. Каждое семейство племени лимбу, будь оно бедно или богато, имеет по­хожий на тамбурин барабан, в который бьют, напр., при выходе из родной деревни или при возвращении туда; жена или дети ударяют в эти барабаны в честь главы семьи, когда он выходит; последний делает то же, покидая свой дом.
Перевалив через хребет, мы вошли в более богатую страну, на что указывало обилие растительности и деревьев. Мы видели пышно росший высокий тростник и довольно большую рощу плантационных деревьев, свидетельствовавших о теплом климате страны.
10-г о ноября.
Небо было покрыто облаками, и воздух наполнен туманом, когда мы отправились в путь. Вдоль берегов потоков, через которые мы
О Страна, лежащая между реками Арун и Тамбур, носит у непаль­ских туземцев название Лимбуду, а народ, живущий там с незапамят­ных времен, называется ими лимбу, хотя эти последние сами назы­вают себя именем якт’анга. Точно также племена, населяющие Киранта, или области, лежащие между реками Дудкоси и Аруиь, называются кпрат, и имя это так же древне, как и имя великого пндуского боже* ства Махадэва. Северное племя кират и южное лимбу были известны древним под именем кирата вследствие того, что с самых отдален­ных времен они занимались охотою и торговлей с жителями равнин мускусом, хвостами яков, кардамоном и проч.
Тибетцы и б’утии Непала и Сиккима называют племя лимбу именем цан, вероятно, на том основании, что последнее переселилось сюда из тибетской провинции Цан. Как устные предания, так и письмен­ные памятники племени лимбу говорят, что это племя переселилось сюда (в Лимбуан) отчасти из провинции Цан в Тибете и из Каши в Мадья-Дэш, отчасти же появилось от подножия громадного утеса, воз­вышающагося у деревни П’эдах к северо-востоку от Цаньпура. Таким образом народ племени лимбу делится на три больших поколения, со­образно с их первобытными поселениями-Цан, Каши и П’эдах. Пер­вая ветвь, происходящая из Цана, распространилась по Тамбур-К’ола, П’алув, Мирва-К’ола, Майна и Янруб и получила у тибетцев название цан-моньпа или лимбу, обитающих в ущельях. Те, которые пришли из Каши, заняли Чайбиса, Кай-К’ола и Цолькар. Явившиеся от подножия утеса П’эдах стали называться байп’ута. Имя местности, посреди кото­рой стоит упомянутый огромный утес вышиною в 600 фут,-П’эдахъ
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУНЬПО. 7
должны были переходить, росли высокие сосны и гигантские папоротники, а самые берега, были покрыты густынь валежником, мелким папоротником и индейским тростником, ас возвышений падала вода в виде водопа­дов. Прокладывая себе путь через густой лес, покрывающий хребет Хи и состоящий из величественных дубов, сосен и магнолий, почти со­вершенно закрывавших от нас небо, мы, после часового крутого подъ­ема, подошли к чортэню Риши, вблизи которого находится покрытый мхом мэньдон; отсюда начинается перевал Хи-ла 4), с которого открывается прекрасный вид на юго-западный Сикким, включая сюда горы Тонло п Стали, а также холмы Дарджилина. Кругом в чаще видны, были следы кабанов, а деревья были усеяны обезьянами, питающимися жолу дями.
Приблизительно около часа пополудни мы достигли вершины горного кряжа, поднимающагося на 6.000 футов над уровнем моря. Перейдя несколько ручейков, впадающих в реку Риши, мы пришли к какимъто загонам для скота; здесь я хотел было немного отдохнуть. Однако сон оказался невозможным, так кац я заметил быстро, но мерно
Панги-лома, что, вероятно, является искажением сюв П’эдухь Яаяии-Луяма, т. е. „пастбище в П’эдухъ*.
Байп’ута лимбу были самыми могущественными и многочисленными; их вождь, рачжа Хань, владел восточным Непалом. Все племена лимбу так же, как и кирата, платили ему дань и отправляли воинскую повинность, на подобие того, как это было в Европе в эпоху феода­лизма. Когда могущество этого рода пало, третье из указанных выше, поколений взяло верх и истребило приверженцев прежних правителей. После падения династии, основанной рачжою Хань, во всем восточном Непале господствовала анархия до тех пор, пока из поколения Срисоб’а не возвысился один весьма могущественный человек, по имени Маран, который сумел объединить различные поколения и сделался царем по выбору над всеми поколениями аборигенов восточного Непала. Только южная часть этой стравы осталась под властью Неварского вождя. После смерти рачжи Мохани, одного из замечательнейших преемников Ма­рана, племя лимбу опять подпало анархии, продолжавшейся более столетия. Наконец, вероятно в IX веке, явился знаменитый Сричжанга, обоготво­ренный герой племени лимбу. Б’утии, живущие по южную сторону Гималаев, отождествляют ею с воплощением Падма-Самб’авы (известный буддийский деятель ѴИИГ в., способствовавший своими чудесами утверждению буддизма въ'Тибете и ныне там боготворимый. Ред.) и приписывают ему введение искусства письма и изобретение алфавита. Предание приписывает введе­ние этого искусства также рачже Марану, а Сричжанге - его возобно­вление (S. С. D.). См. Gazetteer of Sikkim, рр. 36-38.
О Ла-тибетское слово, означающее „перевалъ* (ред.).
8
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
ползавших по земле червей *), возбудивших во мне сильное отвращение. В 4 часа дня мы начали спускаться с вершины хребта, на которой

Тростниковый мост через р. Рунгит.
возвышается ларцэ а). Здесь растут карликовые бамбуки с навешанными на них красными лоскутьями; вблизи этих украшенных бамбуков П’ур-
4) Хукер (ор. cit , I, р. 107) пишет: „Они (черви) жалят черезъ
толстые шерстяные чулки и даже брюки и забираются в башмаки, свер­
тываясь там в небольшие мягкие клубки". Далее (р. 167) он упоминает,
что черви эти водятся в больших количествах на высоте до 7.000 фут,
что вышеЗ.ОСО фут встречается небольшой черный вид их, а ниже-
желто-коричневые, попадающиеся в одиночку (W. R.). Черви водятся на
всех высотах, по крайней мере до 10.000 фут.
’) Ла- „перевалъ", рцэ- „вершина4 * * * * * * * * * 14. Обыкновенно, ларцэ представля­
ют из себя груды камней, с воткнутыми в них шестами, которые уве­
шаны лоскутьями (W. R.). Ларцэ известны в русской литературе подъ
монгольским названием обо (ред.).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В • ТАШИЛХУНЬПО. 9
чун произнес лха-сол х) иля воззвание в горным божествам. Мы остановились иа ночь у подножия огромного дуба, среди небольшой по­лянки в джунглях, в нескольких милях от деревни Линчам. Здесь мы увидели ползучия крапивные растения гигантских размеров 3): неко­торые из них имели более L00 футов в длину. Крапивные деревья также встречаются в изобилии в этом лесу, а наши слуги нашли и обыкновенную крапиву, из нежных листьев которой иожно готовить пре­красный суп.
11-го ноября.
Небо было покрыто облаками; шел дождь и в то же самое время сияло солнце-явление, которое б’утии называют мэтог-чарпа, или <цветоч-« ный дождь». В деревне Хи, мимо которой мы проходили, имеется не­сколько доков, принадлежащих б’утиям, лепча 3) и лимбу. Последнее племя живет, кажется, зажиточно: оно возделывает рис на искусственно орошаемых террасах; пашут плугами, запряженными буйволами. В не­скольких стах ярдах от реки Калай (она также называется Kalhait) мы увидели тщательно огороженные участки земли, где рос кардамон. Река Калай, течение которой даже в это время года отличается значи­тельной быстротою, берет начало у перевала через горы Синли и, пройдя
4) Лжа-„богъ* *; t сол-„просить, молиться*. Я обыкновенно слышал следующее воззвание: меа чжя лб, лха чжя ло, т. е. „боже, (дай мне жить) 100 лет!* (W. R);
*) Гигантская крапива-Urtica heterophylla (? Girardinia heterophylla Bene.-Ped.). Hooker, op. cit., I, p. 182. Волокна некоторых крапивных растений служат для изготовления тетивы для луков, других-для шитья или пряжи; многие же виды их, особенна мелкие сочные, встречающиеся в большом количестве, употребляются в пищу сырыми или же в виде супа. Urtica crenulata (? Laportea crenulata Gaud.-Ped.), или крупная ку­старниковая крапива, также растет в этих местах. Hooker, op, cit., II, р. 188 (W. R.).
*) Относительно племени лепча см. Dr. А. Campbell, Jour. Anth. Inst., I, p. 128 et seq. Кемабелль поместил также несколько ценных статей о племени лимбу в Jour. Asiat. Зос. of Bengal за 1855 и другие годы, а также в I томе Jour. Anth. Inst. Хукер (op. cit, I, p. 127-136) говорит о лепча следующее: „Они или по крайней мере некоторые их поколения называ­ют себя рок и оррот, а занимаемую ими страну -Дичжон. Полиандрия им неизвестна, полигамия встречается редко. Брак совершается по­средством купли. Мертвых сожигают или хоронят. Гадание произво­дится по внутренностям домашних птиц (р. 185). У них нет религии, хотя они и признают существование добрых и злых духовъ* (W. R).
10 ' ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
извилистым течением 20 пв, впадает: в Большой Рунгить у подножий торы Ташидин. Вдоль берегов реки находится много. деревень; они рас­положены на хребтах, являющихся как бы боковыми, отрогами кряжа, ко­торый тянется по обеим сторонам реки Калай с запада на восток, 'от­деляя от себя, большею частью на юг, горные цепи. По обеим сторо­нам р. Калай высятся величественные деревья, растущие на её крутыгьберегах, кажущихся неприступными, если смотреть на них с*ь реки. Через последнюю перекинут мост, состоящий из двух длинных крепких бамбуковым стволов, уложенных на большой каменной глыбе, находя­щейся по среднне реки, и укрепленных при помощи камней.
В неглубоком месте реки были вколочены колья с целью укре­пления бамбуковых сетей для ловли рыбы. Этот лоток славится вкус­ною рыбою. Здесь мы увидели у некоторых хижин лимбу деревья на-дагъшиг *), листья которых употребляются для отравления рыбы, кишащей в застойной воде.
У племени лимбу существует пять классов жрецов, которые отпра­вляют как религиозные, так и светские церемонии. Классы эти сле­дующие: п’эданба, бичжуа, дани, байдан и сричжанга 2).
Жрецы п’эданба пользуются привиллегией в деле совершения рели­гиозных церемоний, толкования предзнаменований и предсказывания судьбы. Бичжуа изучают шаманские обряды, характерную черту которых составля­ют фантастические танцы. Третий класс жрецов занимается исключи­тельно колдовством и, как говорят, может изгонять злых духов че­рез рот. Четвертый класс, носящий название байдан, представляет изъ
‘) Может быть, тя-дуп-шимл („ям** -рыба, „дупи-яд, „«ими**- дерево). Хукер (ор. eit»* I, р. 166) говорить, что в Сиккиме растут Aconitum и Convallaria, дающие яд Bikh. (W.. R.). Dymock (The veget. Materia medica, Bombay, 1886, p. 1) определяет растение, дающее яд Bikh, как Aconitum ferox Wall.; указание на ядовитость Convallaria осно­вано, очевидно, на недоразумении (ред.). . .
Ч Dr. Hooker говорит, что „при совершении похоронных церемоний племя лимбу пользуется услугами жрецов бичжуа из племени ленча, но оно имеет для этой цели и своих собственных жрецов, называемых п’эданбо (Phedangbos); они, повидимому, принадлежать к более высокому классу, нежели бичжуа**. Описание dr. Ноокег’ом бичжуа и религиозных верований племени лепча с полною очевидностью показывает, что ониисповедуют ту же религию, что и боньбо в Тибете. (W. R.). Боньбо- приверженцы древней религии тибетских племен, оказавшей сильное влияние на буддизм, который проник в Тибет в VII в. по Р. Хр. Эту религию сравнивают с китайским даосизмом (реА).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУИЬПО. II
себя врачей; их название, несомненно, происходит от санскритскаго' слова байдья. Пятый класс, являющийся сажым важным, обладает исключительной прквиллфгией толкования священных книг я изучения ре­лигиозных обетов и обрядов. Сообщивший мне вти сведения, хотя н принадлежит сам к пятому классу, но в то же самое время совме­щает в своем лице и обязанности прочих 4-х классов, вследствие чего пользуется большой популярностью среди лнмбу, которые считают его одаренным божественными свойствами.
Оставив берега р. Калай, мы продолжали наш трудный нут через высокую траву и тростник, изобилующий кабанами и дикобразами *). Эти последние, как говорят, приносят иного вреда полям, засеянным редькою и стручковыми овощами, а также уничтожают дикий ямс, кото­рым главным образом питаются туземцы. Когда мы поднялись на высоту приблизительно в 3000 футов над уровнем р. Калай, перед нами открылся прекрасный вид на Пзмаяицэ, Яньтан, Хи, Сакян и другие де­ревни, расположенные на высоких плоских хребтах по обоим берегам рек Калай н Ратон; вправо от нас находилась деревня Линчам со своими апельсинными рощами в многочисленными мурвовыми полями. Мы остановились вблизи жилища одного лимбу. Наши кули стали рвать расту­щий по расселинам скал дикий лук (лагог) *), которым они припра­вляли свои кушанья. Этот лук имеет запах обыкновенного чеснока, но он и в половину не так крепок и придает говядине особый вкус.' Лагог, как говорят, вызывает кашель.
12-го ноября.
Мы продолжали идти вперед по едва. заметной тропинке, проходя мимо полей, засеянных кукурузою, г мимо жалких жилищ племени лимбу. По пути мы встретили женщину, несшую корзину, наполненную ди­кими абрикосами. В 2 часа пополудни мы достигли вершины горного кряжа, на конце которого, вправо от нас, возвышался монастырь. Сан­наг Чойлин (произносится: Чангдмэллинъу, возле же тропинки, по ко­
*) Ср. Hooker, ор. cit, I, р. 205 (W. R.).
’) Тибетское слово лаѵгп обыкновенно переводится, чеснок. Я слышал, как китайцы называли этот лук муи». Дикия луковицы очень распро­странены в северном Тибете, на возвышенностях в 15.000 футов и более (W. R.). Наиболее обыкновенным видом в Тибете и Тянь-шане является лук с белыми пли желтыми цветами (Allium Semenovi Rgl.). В западном Тибете найден А. Jacquemontii Rgl., луковицы которого употребляются в пищу (ред.).
12
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
торой жы шли, находился покрытый ихом чортэнь. Следуя через густой ду­бовый и сосновый лес и прокладывая себе путь через чащу крапивных де­ревьев и мелкий кустарник, мы достигли, после 2-часовой ходьбы, небольшой деревни Тале, состоявшей приблизительно из 20 домов, вокруг которых паслись кобылицы, буйволы, свиньи , и много коров. Жителям деревни очень хотелось достать у нас соли в обмен на чанз ‘), потому что в октябре месяце выпал снег, который и помешал соляным торгов­цам из Янпупа прибыть в Тале ’.), почему в соли здесь ощущался не­достаток. Однако мы принуждены-были отклонить эту просьбу, так как наш запас соли был рассчитан на удовлетворение лишь собственной потребности. .
, 13-г о н о и б р я.
Даш путь лежал через деревню Тале, по направлению к реке Ринби, течение которой по быстроте не уступает р. Калай. Через р. Ринби перекинут крепкий бамбуковый мост; но мы предпочли перейти по нескольким бамбукам, положенным один возле другого в самом узком месте реки, К северо-западу от деревни Тале на одном из параллель­ных хребтов, тянущихся к северу от вышеупомянутого горного кряжа, находится деревня Вамбура. Около пяти миль мы шли вдоль берега реки по извилистой тропинке и наконец, немного ниже деревни Намбура, опять перешли на правый берег реки. Тропинка шла по карнизу скалы, и мы с большим трудом подвигались вперед по скользкому утесу, ста­раясь ставить ноги в трещины скал и держась руками за траву и ползучия растения. Затем, следуя по течению реки, мы стали спускаться по направлению к деревне Ринби. Оглянувшись назад, мы увидели де­ревни Тале, Намбура и много других, раскинутых по горным склонам на высоте нескольких тысяч футов над нами.
Следуя далее, мы прошли под огромным утесом, у подножия ко­
*) Чан-это национальный тибетский напиток, приготовляемый из полуперебродившего ячменя. О способе его приготовления Jaeschke, в Tibetan-English Dictionary под словом чат, говорит следующее: „Когда сваренный ячмень охладеет, к нему прибавляют известное количество п’абс (дроЖжи, приготовляемые в Балти из муки, смешанной с инбирем и аконитом), после чего ячмень ставят на 2 или 3 дня, пока ве начнется процесс брожения; в это время он называется мум». Когда он доста­точно перебродит, в него вливают воды, и пиво считается готовым к употреблению". (W. R.).
*) О торговле солью через долину р. Ратон см. Hooker, ор. cit, I, р. 340-350.
ПУТЕШЕСТВИИ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУНЬПО.
18
торого бурно текла речка по вырытой ею в скале рытвине; чрез эту речку иы перебрались нри помощи бамбуковых стволов и деревянных лестниц. Взглянув вверх, я увидел несколько жирных фазанов и тибетскую красную рубаху, спрятанную в ущелье скалы, вероятно, ка­ким-нибудь птицеловом (shikarjs). В этих лесах в изобилии во* дятся птицы различных цветов, в особенности же несколько видов фазанов, и сюда часто являются птицеловы, зарабатывающие себе сред­ства к существованию, продажею птиц в Дарджилине.
Пройдя еще около мили, мы достигли деревни Ринбн, расположенной на живописной равнине, окаймленной скалистыми горами; к северу и востоку, где-то далеко под нами, шумела река Ринбн; дикия индийские смоковницы, ги­гантский тростник и многочисленные дубы и сосны покрывали холмы, распо­ложенные по другую сторону потока. Здесь находится около полудюжины домов, принадлежащих лиибу, которые разводят здесь рис, кукурузу, иурву и другие виды проса.
Лишь только П’урчун сложил на землю свой багаж, он побежал в дом одного своего знакомого с целью купить для меня несколько бутылок пива и вскоре вернулся с тремя, хорошо зная, что одна из них придется на его долю. Мы раскинули свою палатку на ровнои месте, неподалеку от реки, и я, разостлав одеяла, растянулся поудобнее, за­быв о тягостях путешествия. Моя слуги разбрелись: одни пошли собирать сухой валежник для костра, другие-дикия съедобные растения; некоторые отправились купить овощей для вечерней трапезы. Кругом царила глу­бокая тишина, нарушаемая лишь шумом быстрого горного потока.
14-го ноября.
Утро было ясно; повсюду открывался величественный вид, и хотя ной глаза и привыкли к картинам горной природы, тем не менее я всегда с восхищением любовался её диким величием. Мы долго с нетер­пением ожидали П'урчуна,. которого я послал в деревню Намбура для покупки провизии; так как он не явился и к полудню, то мы должны были отказаться от продолжения путешествия в этот день. К вечеру П’урчун вернулся наконец, нагруженный рисом, кукурузою, мурвою, яйцами, овощами и проч., и ведя овцу, купленную ин, по его словам, за .4 рупии *)• П’урчун был очень пьян, но сам сознавал это и усердно просил извинения; наконец после иногократных поклонов и высовывания
.*) Рупия-индийская серебряная монета, ценностью ныне приблизи­тельно в 60 коп.; она равняется .16 анна (ред-).
14
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.'
языка по тибетскому обычаю снова куда-то исчез. Лимбу просили нас дать им соли, в которой они очень нуждались, в обмен на растущее здесь в изобилии ползучее красильное растение цуо г), которого у них име­лись боиьшие запасы; однако мы, как и прежде, принуждены были отказать.
П'урчун весьма сожалел о том, что один из его хороших друзей ушел в дальнюю деревню на свадьбу, так как он мог бы оказать

нам большие услуги.
Брачные обряды племени лимбу весьма любопытны и интересны. Некоторые из пле­мен перед свадьбой совету­ются с гадателями.
Когда молодой лимбу соби­рается жениться на какой-либо девушке, жених и невеста сходятся, без ведома своих родителей, где-нибудь-напри­мер, на рынке, если он близок-с целью состязаться в пении остроумных песен, при чем от молодого человека требуется, чтобы он показал свое превосходство над своей соперницею. Если его победит девушка, руки которой он ищет, ему приходится со сты­дом убегать; если же победа остается за женихом, то послед­ний берет девушку за руку и. ведет ее в свой дом безъ
Тибетское приветствие. (Boicer, А Journej ocross Tibet),
дальнейших брачных цере­моний, но обыкновенно в сопро­вождении её подруги. Бывает,
что молодой человек, зная превосходство голоса своей невесты, подкупает её подруг, чтобы последние признали его победителем в этом состязании.
4) Цос (чнт. но) иио-тпбетскп значит „краска^. Здесь, повидимому, разумеется желтая краска, приготовляемая из symplocos. См. Ноокег, орcit., II, р. 41, и Jour. R. As. Soc., 1891, р. 218 (W. R.).
ПУТЕШЕСТВИЕ ..ИЗ. ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУНЬПО. 15
<. ■ Другей способ приобретения себе жены требует.свидания с девуш­кой в доме её родителей, куда легко получить свободный доступ, под­неся. подарок кому-адбо из близких родственников девушки, живущих вместе с нею. Таким подарком, известным ва языке лимбу под назва­нием п'удан, является туша свиньи. Когда совершается брачный обряд, жвдах, если ^н достаточно богат, убивает буйвола и свинью и подно­сит их с прикрепленной до лбу туземной монетой родителям своей не­весты. „
. . Среди низших классов родители невесты редко знают что-либо отно­сительно. её замужества, пока девушка не придет к ним из дома её похитителя. Затем совершаются брачные церемонии. Друзья и род­ственники брачущихся собираются в каком-либо большом дворе, .при.чем .каждый из гостей приносить в качестве подарка.корзину-риса, бутылку мурвы или. водки. Затем жених начинает бить в барабан, .под звуки которого танцует невеста, при чем в вток танце прини­мают участие и присутствующие. По окончании танца, жрец п’эданба со­вершает некоторые религиозные обряды, начав их следующею мантрою1): «Согласно наставлениям, дошедшим до нас от древних времен, и со­образно с деяниями патриархов, мы сочетаем в сегодняшний день на­ших сына и дочь узами брака». В то время, как жрец повторяет эту формулу, жених кладет свою руку в руку невесты, при чем он держит петуха, а она курицу, которых онм потом вручают п’эданба. После того как закончится чтение обрядовой формулы, птиц режут и головы их выбрасывать прочь, с тем чтобы кто-ни­будь подобрал их и взял себе, а кровь собирают на лист смоковницы и гадают по ней. На другой лист наливается раствор киновари, в ко­торой жених обмакивает средний палец своей руки и, проведя им перед лицом жреца, подносит его к кончику носа своей невесты, произ­нося при этом: «Отныне, девушка, ты-моя жена» я, повторив еще раз громко: «Девушка, ты-моя жена», он делает на её бровях знак киноварью.
На следующее утро жрец взывает к какому-либо доброму духу и го­ворит новобрачным: «Отныне вы оба должны жить, как муж и жена, все время, пока вы остаетесь на этой земле», на что новобрачные дают соответствующий ответ: «Мы исполним так, как вы приказы­
‘) Мантра--это краткия молитвы к божествам иля обрядовые фор­мулы, которым буддисты приписывают таинственную силу (ред.).
16
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
ваете». Если бы жрец, произнося вышеуказанную формулу, не указал при этом периода настоящей жизни, брак считался бы несчастным; для того, чтобы сделать его счастливым, необходимо совершение дальней­ших обрядов,. которые открывают для жреца новые источники доходов.
На брачном пиру каждому гостю прежде всего подносится мурва; в качестве мясного обыкновенно подается свинина; в конце же пира каж­дому из присутствующих предлагается чашка с рисом.
Только по окончании всех брачных церемоний невеста в первый раз освобождается из рук своего похитителя и возвращается к сво­ин родителям, которые показывают вид, будто ничего не знают о происшедшем. По истечении двух или трех дней после возвращены мо­лодой в дом родителей, туда является посредник, или парми *), для того, чтобы урегулировать отношения молодого к родителям молодой. Он обыкновенно приносит с собою в подарок родителям молодой три вещи: бутылку водки, свиную тушу и серебряную нонету. Когда посредник собирается поднести эти подарки, родители должны прийти в негодование и угрожать ему побоями, но тот упрашивает их не делать этого и ста­рается умилостивить их при помощи второй рупии. Тогда родители мо­лодой сердито обращаются к посреднику со словами: «Зачем вы похи­щаете нашу дочь?» и другими подобными вопросами. Когда гнев родите­лей поутихнет, посредник передает плату за невесту. Эта плата бывает различна-от 10 до 120 рупий, сообразно с состоянием жениха, но во всяком случае к ней пеизиенно добавляется свинья. Кроме этого, делается подарок, обыкновенно в виде 12 рупий или равноценной вещи, деревен­ским старшинам. Этот подарок известен у племени лимбу под име­нем тураимбаг, т. е. удовлетворение родителей за кражу их дочери; хотя он в сущности предназначается для родителей, но ныне его присва­ивают себе деревенские власти.
Подобно тибетцам, лимбу подносят белый бумажный к’атагь *) всем,
*) Парни, повидимому, состоит из тибетских слов: бар-„средина" и ми-„человекъ" (W. R.).
3) Агатах, известный в русской литературе более в монгольском произношении-ходах, представляет собою длинный узкий платок или шарф, подносимый в знак почтения, дружбы или благопожелания. К’атаги бывают шелковые и бумажные разных цветов: желтого, черного, бе­лого или, что бывает чаще всего, по крайней мере в Монголии, си­него. Обыкновенная длина их от Ѵ/3 аршина до 2 сажен. Часто по средине бывает выткано изображение разных буддийских божеств, в особенности покровителя долгоденствия. Бывают и короткие к’атаги (в 1 арш.) с затканными цветами (р е д.).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУНЬПО. 17
кто так или иначе интересуется женитьбою. Когда приходить время пе­редачи родителями своей дочери посреднику (парни), они должны восклик­нуть: «Увы, наша дочь исчезла! её нельзя найти! Кто-нибудь пусть пойдет и отыщет ее!» Затем уплачивается еще пара серебряных монет, и один из родственников находит исчезнувшую дочь, которая обыкновенно скры­вается в кладовой, и она передается посреднику. В настоящее время невеста чаще выходит сана из своего убежища, но делает это не ранее, чем будет уплачена за нее вся выкупная сумма ’)•
15-го ноября.
Жители деревни старались отсоветовать нам попытку перейти через находившиеся на нашем пути горные перевалы, на которых все тропинки были занесены снегом; они говорили, что нам будет удобнее остановиться в Ринби, где легко можно доставать провизию. Однако если бы я остался здесь, то, во-первых, об нас распространились бы разные слухи, кото­рые могли бы навлечь на нас подозрение пограничной тибетской стражи, и, во-вторых, мы не могли бы располагать сведениями, когда снег отвер­деет настолько, чтобы мы могли продолжать путь, так как перевалы находились в расстоянии 3-4 дней пути от деревни. Мы решили поэтому попытаться перейти через перевал Ямпун-ла, где пока еще не было снега. Наши кули дали понять жителям этой деревни, что мы охотники (П’урчун, с его охотничьим ружьем н сумкою с патронами, как будто подтверждал это) и лишь постольку интересуемся перевалами, поскольку это необходимо для того, чтобы пройти в Канпа-чань, где больше дичи, и что если бы мы не попали в Намга-цаль, то нам, по всей вероятности, пришлось бы вернуться в Дарджилин через Чжонри.
Мы прошли позади деревни, где находилось несколько больших кипа­рисов и одинокое дерево можжевельника, которое жители ошибочно назы­вают чаньдань3), т. е. сандальным деревом. Неподалеку от деревни
*) Сравни Hooker, ор. cit., I, рр. 137,138. Говоря о похоронных обря­дах племени лимбу, Хукер пишет: „Они оплакивают, сжигают и хоронят покойников, сооружая над могилою насыпь, воздвигая ка­менный памятник и обнося ее забором. Затем по земле они разбра­сывают яйца и камешки11 (W. R.). .
’) Деревья и кустарники, распространяющие аромат пли имеющие благоухающие цветы, часто называются в Тибете чанъдан. Например, в Гумбуме (монастырь в Амдо-ред.) известное дерево, которое, как Путешествие в Тибет. 2
18
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
мы пересекли дорогу, ведущую к Дэчань-п’уг («пещера блаженства»). Эта пещера представляет собою углубление в громадной скале, служащее притоном многочисленных демонов и злых духов. По дороге мы ви­дели лимбу, занятых выделкою бамбуковых циновок или собиранием ивняка для покрытия своих жилищ. Дорога вдоль берега реки не представляла затруднений; ручейки, впадающие в эту реку, были снабжены мостиками, а крутые берега представляли собою каменные плотины; в скалах, где это представлялось необходимым, были высечены сту­пеньки.
К часу дня мы пришли в Паонтан, где и остановились в каком-то жалком пристанище для путешественников (дон-к'ан). Шел мелкий дождь; нам пришлось готовить себе пищу в убогом сарае, где не было возможности даже стоять прямо и где муравьи и стоножки ползали по­всюду, а от дыма и пыли, поднятой раздувальными иехаии, мы почти задыхались. Хотя у нас была палатка, однако упрямство моих слуг заставило меня отказаться от комфорта, который она могла дать: для них дон-к’ан представлял вполне удобное помещение, и они настаивали на том, чтобы и я воспользовался нм.
У одного из проживавших здесь по близости пастухов, оказавша­гося двоюродным братом П’урчуна, этот последний купил молока, сыра, мурвы и прекрасной рыбы. Освежившись пивом, мы сели и стали прислушиваться к пению и декламации двух наших спутников, Чжордана и Тоньзана, которые неиного подвыпили. Хотя эти люди и несли те­перь мой багаж, но на своей родине они пользовались уважением и согла­сились взять на себя роль слуг только в виде личной услуги мне в виду того, что я боялся доверить секрет своего путешествия чужим людям. Я с удовольствием слушал Чжордана и по истине удивлялся тому, что даже нецивилизованных обитателей гор вино может вдохно­вить таким красноречием. Поток его красноречия прерывался цитатами
говорят, выросло из волос, сбритых с головы Цонк’аиа (Цзунхава - основатель желтошапочного буддизма или ламаизма, 1857-1420 г. по Р. Хр., p е д.) и которое, по всей вероятности, не что иное, как Syringa, но­сит название цанъдан (или чахьдат) карпо (W. R.). По поводу этого при­мечания Рокхиля необходимо иметь в виду, что Ldczy, один из участ­ников экспедиции в Тибет графа Сэчэнп, привез образчики цветов священного гумбумского дерева, которое оказалось Ligustrina amurensis, Rupr. Это красивое дерево в изобилии встречается в горах близ Пе­кина (ред.).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛННА В ТАШИЛХУНЬПО. 19
из книги: *Ринъчэнь Тэньва* х),или «Драгоценные четки»; вот один из куплетов:
„Всех здесь собравшихся прошу внимать.
„Орел-царь птиц; когда он поднимается, все поднимаются.
„Лев-царь зверей; когда о в прыгает, все прыгают.
„Пьющий-принц красноречия; когда он говорит, все слушаютъ*.
В последнем стихе у Чжордапа аналогия оказалась нарушенной, так как он должен был сказать: «Когда он говорит, все говорятъ»; но так как это была цитата, то он не рискнул взять на себя сме­лость изменить текст.
16-го ноября.
Сегодня я отправил Чжордана и Тоньзава в Дарджилин с письмами и своим индийских платьем, а сам отправился в дальнейший путь и, пройдя около мили по течению реки Ринби, поднялся на перевал Лунмола, густо заросший карликовым бамбуком н покрытыми мхом исполинскими дубами.
В два часа пополудни мы подошли к Чоньчжому-месту слияния двух главных истоков реки Ринби, где находится хороший мост на крепких устоях из каменных глыб. Русло реки здесь покрыто густым зеле­ным мхом. Мы остановились немного далее, в местности, называемой Кэта, посреди дремучего леса, изобилующего медведями, кабанами и сик­кимскими леопардами. Так как я отослал свою палатку обратно в Дар­джилин, то для защиты от непогоды мы должны были устроить себе прикры­
9 Это сочинение Сакья-пандиты, носящее санскритское название: „Subhashita ratna nidhi*, хорошо известно ориенталистам по переводу, сопрово­ждающему тибетский текст, изданный CsomadeKOrOs в XXIV и XXV тт. Jour. Bengal Asiat. Soc., и по французскому переводу извлечения, сделан­ному Ph. E. Foucaux и опубликованному под заглавием: „Le tresor des belles paroles* (Paris, 1858). Подлинное сочинение состоит из 454 строф, из которых Csoma перевел только первые 234. Индийское имя Сакьяпандиты-Ананда Д’ваджа; он жил в XIII в. Тибетское имя его полу­чило начало от монастыря Сакья, близ Ташилхуньно, где Сакья-пандита жил (W В.). В 1247 году Сакья-пандпта был приглашен Года1 ном, братом знаменитого монгольского императора Хубплая, и провел остаток своей жпзнп (умер в 1253 г.) среди монголов, содействуя распространению среди них буддизма. Ему приписывают изобретение монгольского алфавита, в котором однако, по словам монгольских пи­сателей, оказались необходимыми весьма значительные дополнения (ред.)
*
20
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
тие из постельного белья. На деревьях иы развесили мясо и рыбу, ко­торые всю ночь приманивали сов н мышей.
17-го ноября.
Наши сердца лихорадочно бились, когда мы отправились в дальнейший путь через густой лес и кустарник, так как иам сказали, что на перевале Синли-ла недавно были убиты два непальских дровосека. В пре­дыдущем году тигр напал в Чжонри на стадо яков и зарезал 12 голов, и мы боялись, как бы он снова не вздумал сделать нападения на ямпунских яков. Проходя мимо оград, разделяющих участки раз­личных собственников, мы нашли фазана, пойманного за шею при помощи волосяного силка. Дорога была крута и камениста. Холод пронизывал нас до костей.
К полудню мы достигли пояса рододендронов и, пройдя через сосновый лес, где спугнули фазанов и других птиц с красивыми перьями, мы приблизились к покрытому снегом хребту. Отсюда мы начали подниматься по крутой тропинке, где, как нам рассказывали, сиккичские войска из племени лфпча отразили вторгшихся гуркасцев *), стреляя в них из луков и скатывая на них целые скалы. После зтой трудной части пути, подъем сделался более равномерным и легким. Здесь мы видели ульи, которые по своей форме отличаются от встречающихся в долине, на­поминая собою большие белые грибы, выступающие из скал.
В 2 часа пополудни мы достигли деревни Док у Ямпуна, располо­женной на подветренной стороне горной цепи. Длинный мэньдон указывал на путь к деревне, а развевавшиеся флаги-на местонахождение домов п загонов для яков. Искрившиеся на солнце участки, покрытые снегом и льдом, издали придавали деревне прелестный вид; но при приближении к ней вся прелесть исчезла, так как пункт этот оказался покинутым и заброшенным. Не было ни одного живого существа-ни яков ни собак, и лишь одни голодные вороны сидели на шестах с флагами и крышах. Деревня состояла всего лишь из дюжины домов, очень грубо построенных из каменных глыб; крыши этих жилищ были сделаны из сосновых досок, прижатых сверху камнями. Более обширные дома были заперты на замок, двери остальных домов были завязаны веревками. В каждом доме виднелись кучи красильных растений, которые туземные жители ме-
') Гурка-воинственное племя, покорившее в XVIII ст. Непал и ныне там господствующее (рсд.).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУНЬПО.
21
няют на соль, привозимую сюда из восточного Непала в летние месяцы м в ноябре после первого снега. Жители западного Сиккима, ив племен лимбу и лепча, приходят сюда ежегодно за покупкою соли, шерсти, чаю и тибетской глиняной посуды в обмен на мурву, кукурузу, красильные ра* стения и другие мелкие товары, годные для дарджилннского рынка.

Сиккимский солдат.
18-го ноября.
Перевал Ямпун-ла хотя и не высок, но имеет очень трудный подъ­ем; растительность на его склонах не столь пышна, как на перевале
22 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Чжонри-ла, который равен ему по высоте. К северу цепь гор под­нимается к уровню снегов знаменитой вершины Канчань, пугала горных жителей, называющих ее К’умба Парна. Всюду, за исключением только восточной стороны, глаз встречал лишь снег. Когда я спускался по направлению к юго-западной стороне Ду-ла («Чертовой горы»), мои глаза устремились вниз в глубокое ущелье, по которому неслась р. Ринби с несмолкаемым ревом. Снежные потоки, берущие начало на перевале Ямпун-ла, направляются к небольшому озеру, называемому Тама-чу, так как оно имеет форму полумесяца; жители Непала дают этому озеру имя Лампокри.
Подъем на перевал Ду-ла оказался весьма трудным. Учжень жа­ловался на головную боль и одышку, заявляя, что он страдает «горной болезнью» (ла-дуг). В довершение наших бед, подул ветер с такою силою, что несколько раз опрокинул меня на землю. Один из наших кули беспомощно упал с окоченевшими ногами. Я дал ему свон сапоги и кабульские чулки, надев сам новые тибетские сапоги. Прямая дорога в Гумо-тан была занесена снегом, вследствие чего мы должны были сделать обход по северному и западному бокам перевала. Снег пре­вратился в лед, и путь сделался очень опасным. Я шел, как только мог, работая и ногами и руками. Ущелье, вдоль которого мьи шли, было так глубоко, что глаз утомлялся, следя за его извилинами. Снега этого ущелья питают верховья р. Ион-цзо-чу, протекающей мимо перевала Чжонри-ла. Спуск с перевала был гораздо опаснее подъема; мои кули, привыкшие к подобного рода путешествиям, вскоре оставили; меня далеко позади себя.
Покинув снега перевала Ду-ла, мы увидели опять глубокия ущелья, заполненные сосновым лесом; он кое-где чередовался с участками паст­бищ, над которыми свешивались острые скалы.
Вновь мы начали переход через горы, за которыми лежит Гумотан, ближайший пункт нашей остановки, в глубоком ущелье, на 2.000 футов ниже нас. Мы шли по глетчеру и около шести часов ве­чера достигли покрытого прекрасным лесом ущелья Гумо-тан, который оказался залитым водою потока, образовавшагося из снега, тающего в северо-восточной части ущелья. По ту сторону утеса, возвышающагося над Гумо-таном, находится Лачми-покри, или «Озеро рока», которое, говорят, содержит в себе золото и драгоценные камни. Оно занимает пространство в одну милю в окружности, отличается черным цветом своей воды, и в его глубинах, как передают туземцы, водятся гип­попотамы.
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУНЬПО. 23
19-го ноября.
Перейдя неглубокий поток, текущий к востоку и несущий свои воды в р. Ратон, мы начали подниматься на перевал Богто-ла. Пихты и мож­жевельник различного вида свешивались над нашей дорогою, которая пролегала вдоль края сухого обледеневшего канала, по дну которого струился поток. Отсюда идут две тропинки, 'ведущие к единственному зданию, имеющемуся на склонах перевала Богто-ла. Одна из этих тропинок тянется вдоль течения речки, берущей начало из озера Цо-наг; по ней обыкновенно следуют ямпунские пастухи и торговцы солью из Янма. Дорожкою, по которой мы шли, редко пользуются, так как вдоль неё встречается растение дуг-шин * *), смертельно поражающее яков и бара­нов, которые его отведают. Здесь фазаны питаются ягодами рододен­дронов. Тут же мы видели и стада диких баранов. Прежде, нежели мы достигли вершины горы, рододендроны и можжевельник исчезли, и мы ви­дели кое-где в расселинах скал лишь скудную растительность, похо­дившую на лишаи и мох *).
Так как в последние дни мы имели лишь скудную пищу, состоявшую из риса и чая, мы, конечно, были плохо подготовлены к тем усилиям, какие требовались для подъема на крутые высоты. Я с трудом про­шел полмили, страдая от сильной головной боли и постоянной тошноты; наконец я упал на землю совершенно изнеможенным, почти бездыханным. Мои кули страдали еще более моего, так как я нес на себе одно только надетое на меня тяжелое платье, а они, кроме того, несли и багаж.
Дул весьма холодный пронизывающий ветер, а по небу ходили черные тучи. Приготовили чай; я выпил его немного, но положительно ничего не хотел есть, хотя П’урчун и настаивал на том, чтобы я съел замороженное яйцо и сушеных фруктов. Закутавшись во все свои одеяла, я лег на землю,. уперев ноги в один из тюков для того, чтобы предохранить себя от падения в пропасть. Ночь прошла для меня тревожно, и спал я плохо, но спутники мои спали крепким сном.
20-го ноября.
Небо было пасмурно; дул легкий ветер. Мой проводник, предвидя снежную бурю, с неохотою взял на плечи свой тюк, пропев не­сколько молитв (мантра), и мы, покинув это страшное место, назы­
*) Дуп-„ядъ"; «и»*» -„дерево" (W.R.).
*) Сравни Hooker, ор. cit., I, р. 254.
24
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.4
ваемое откосом Нога, начали подниматься на перевал. Пройдя несколько сот ярдов, мы пришли к небольшому озеру Цо-наг-цо, теперь промерз­шему до самого дна, имеющему овальную форму, длиною в 400 в шириною в 200 ярдов. Миновав это озеро, мы начали подниматься на уступы, которые были покрыты льдом. Вид поражал своим крайне диким величием; царила мертвая тишина: не было слышно ни журчания воды, ни шума от случайного падения какой-либо снежной лавины. Все молчали, устремив свое внимание на путь, пролегавший по скользкой по­верхности горы.
Пройдя еще около иили, мы подошли к другоиу замерзшеиу озеру. Мой проводник побежал вперед и, взяв несколько комьев снега и льда, разбросал их по поверхности озера, чтобы указать нам путь, по кото­рому мы должны были идти, а равно предохранить нас от падения. Это небольшое озеро было такой же величины, как и только что описанное; в священных книгах Сиккима оно упоминается, как предмет особенной святости. Называют это озеро Цо-дом-дояма, т. е. «Озеро павлиньих пятенъ», и глаз экзальтированного почитателя может усмотреть в пузырях, имеющихся во льду, нечто похожее на пятна.
Прямо перед вами возвышалась величественная вершина Чумбок-ла. Тучи быстро неслись теперь по небу, застилая собою солнце, и через пол­часа заволокли все небо. Спелость покинула нашего доныне бесстрашного проводника.
«Зачем нам идти далее, сэр?» обратился он ко мне: «в этой пустынной местности нас ожидает смерть. Еще один час, и мы по­гибнемъ».
- Что вы под этим разумеете, П’урчун? спросил я: где вы ви­дите смерть?
«Сэр, посмотрите на небо: эти тучи, которые вы видите, вскоре засы­плют нас глубоко снегом, из-под которого никто не будет в силах спасти нас; если вы избежите снега по эту сторону перевала, то он захватит вас далее».
Говоря это, П’урчун дрожал и казался бледным и удрученным. Затем он вскрикнул н сказал: «Увы, сэр, мы, понь-иог («госпо­дин и слуга»), погибнем, если не вернемся в Богто-ла. Тучи зловещи; они указывают вам вернуться в Богто-ла». Он, плача, как дитя, повторял свою просьбу, но тщетно: я заявил ему и кули, что не намерен сделать нн шага назад, н что все его просьбы бесцельны. В течение часа мы едва ли достигли бы Боно, и если бы в это время
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛННА В ТАШИЛХУНЬПО.
25
пошел снег, ням вряд хи удалось бы избежать гибели. Крове того, предложение П’урчуна не улучшало нашего положения, так как наи при­шлось бы вторично пройти то расстояние, которое мы уже сделали; тут ногла случиться новая снежная мятель, и мы должны были бы опять возвращаться обратно.
Уступив в конце концов моим доводам, П’урчун пошел впе­ред. Я ввил на себя предводительство и с новою энергией стал караб­каться на откос, и черев час времени мы уже стояли на вершине перевала. Тучи рассеялись, и нам улыбнулось голубое небо, а вновь пока­завшееся солнце разогнало все наши опасения. Влево от нас возвы­шалась гора Суньдуб-п’уг, а направо виднелись высокие вершины горы Канла-чжан-ма; в непальской области Шар-К’амбу над туманом высокоподнималась закругленная гора Лап-чьи. Находившаяся перед нами до­лина перевала Чумбок-ла называется Чу-лонькиок («Водяная ложка»), потому что в ней собираются воды, сбегающие с окружных гор, в бассейн, похожий на ложку.
Едва я успел поздравить себя с счастливым подъемом на вер­шину перевала, как мой проводник, теперь уже улыбавшийся, положил свои руки на ремни (мамбо), которыми была связана его. ноша, и, про­изнеся свою обычную молитву (мса-сол), тронулся в дальнейший путь. Спуск был сопряжен с крайнею опасностью, так как он шел по снегу, на котором не было видно ни одной тропинки. Проводник всюду исследовал снег, ища дороги, но, не найдя таковой, пошел по кружному направлению, которое казалось наиболее удобным его опытному глазу.
После получасовой ходьбы мы увидели, что очень мало подвинулись вперед и к тому же наткнулись на следы тибетского длиннохвостого лео­парда (сах). Я был удивлен, каким образом этот зверь мог пройти* но рыхлому снегу, ни разу не провалившись в него; но мои люди объ­яснили это тем, что приписали зверю сверхъестественную силу, говоря, что это был дьявол в образе леопарда.
После часовой борьбы со снегом, я окончательно выбился из сид и не мог продолжать пути. Проводник развязал багаж, и уложил ломкия вещи в один тюк, а платье и провизию-в другой. Последний тюк он спустил вниз по откосу, отчего образовалась стезя, по которой я и шел до того места, где тюк зацепился за выступ скалы. Затем я стал катиться вниз по немного отвердевшему снегу, направляя свои движения при помощи локтей так, чтобы избежать на своем пути не­ровностей.
26
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
В 3*/2 часа пополудни мы уже настолько глубоко спустились в ущелье долины Чу-лонькиок, что начали замечать кое-где между снегов полосы травы. Между прочим я увидал альпийское растение упала *) с большими розовыми листьями, как у водяной шии, на верхушке; их качал ветер, который снова начал дуть. Кули теперь быстро подви­гались вперед, оставив меня далеко позади себя, ио постепенное появле­ние травы, рододендронов и кустов можжевельника подняло мой дух, и я продолжал идти вперед, хотя и приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дыхание. Продолжая свой путь среди рододендронов, можжевельника и разных кустарниковых растений, издававших приятный аромат, мы наконец под вечер достигли большой скалы, под ко­торою и расположились на ночь. Неподалеку протекал ручей, в 4 фута шириною, который, как говорят, служит истоком знаменитой реки в Непале - Кабили, питающейся водами гор Чумбок и Сэмарум.
21-го ноября.
Хотя проснувшись я все еще чувствовал себя очень слабым и исто­щенным, тем не менее пришлось немедленно отправиться далее без завтрака, так как мои кули тронулись в путь рано утром, опасаясь, как бы прекрасное утро не сменилось дурным днем. Одевшись полегчф для того, чтобы было удобнее подниматься на горы, я двинулся в путь вслед за П’урчуном. Сначала дорога не представляла особенных затру­днений, хотя и шла то в гору то под гору через горные увалы в 500 - 600 футов высотою. После нескольких миль пути мы достигли чего-то похожого на ворота, образованные двумя выступами скалы, за которыми 'начиналась область со скудною растительностью, что всегда встречается непосредственно перед сапою снеговою линией. Здесь мы остановились на короткое время и напились чаю; затем, возобновив свой путь, мы после двухчасовой утомительной ходьбы по льду и тающему снегу достигли вер­шины перевала Сэмарум. Этот перевал защищен с юга и за­пада весьма неровным утесом, напоминавшим по цвету и по форме
*) Утпала или удпала-индийский голубой лотус, употребляемый, ме­жду прочим, в медицине, ешке (Jaeschke) в Tibetan-English Dictioпагу говорит: „В Ладаке под этим названием извество Polemonium caeruleum" (W. R.).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНЛ В ТШИЛХУНЬПО.
27

Самарину и соседния снежные горы.
распростертые крылья орла. Это сходство внушило мне какое-то странное чувство страха. Сидя на вершине горы, я любовался, несмотря на свою
28
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
усталость и нездоровье, величием открывавшагося передо мною вида. Ни один поэт не мог бы вполне передать красот природы в этом уголке мира, ни одна кисть не в состояти изобразить его романтических картин.
Существует легенда, что много лет тому назад на этом перевале один хитрый и дальновидный лимбу из Тамбур-К’ола спрятал под скалами красный глиняный сосуд, наполненный древесным углем; это он сделал с тою целью, чтобы закрепить свои -Права наследства на всю крайнюю восточную часть Непала, называемую Янгоро, в состав кото­рой входят и горы Синли-ла. Об этих притязаниях он упомянул в своей последней воле (завещании). Несколько лет спустя из-за упомя­нутой земли возникли междоусобия между лимбу, населяющими ТамбуръК’ола и Янгоро, и продолжались почти 12 лет, при чем больше всего страдало поколение гуруя. Пася свой скот на оспариваемой земле, обе стороны крали друг у друга скотину, считая это рентою за право пользования пастбищем. В конце концов рачжа Чамбисн, управлявший Б’атгаонои, решил спор в пользу ангорских лимбу, так как к тому времени обнаружилась проделка лиибу из Тамбур-К’ола.
С перевала Сэиарум я увидел Чома Канькар («Господин снеговъ»), знаменитую священную гору буддистов, возвышающуюся над Лап-чьи; она состоит из трех пиков, из которых самый высокий имеет куполообразную форму, два других же, возвышающихся один возле другого, представляют собою усеченный конус г). К северозападу оть этих пиков показались горы области Шар-К’амбу, на поло­вину скрытые поднявшимся туманом; к западу, за огромною бездною,
’) Чома Канькар (Choma Kankar, Joma gangs dkar-„Госпожа белого снега**)-это тибетское название самой высокой горы мира (2у,002 фут.), обыкновенно называемой Эверест в честь учредителя индийского топо­графического бюро англичанина Everest, впервыф выяснившего высоту этой горы. Известный исследователь Индии Schlagintweit сообщил индийское название горы Эверест - Гауризанкар, во правильность этого наимено­вания оспаривается некоторыми исследователями (Waddell). Тибетское на­звание Чома Канькар впервые сообщено нашим автором, во оно вна­чале было приурочено не к Эвересту, а к другой более низкой горе, известной вод названием Макалу или пик 1*6 XIII. Подробности о на­званиях горы Эверета пмеютея в статьях Waddelfa (Geographical Jour­nal, 1898), Schlagintweit'a (Petermanns Geographische Mitteilungen, 1901, Heft II). Лап-чъи (Lap-chyi)-повидимому, тибетское название хребта, высшей точкою которого является Чома Канькар или Эверест (ред.)
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУНЬПО.
29
образуемою долиною Тамбур, виднелись долины Фэйлеп, Ялун и Д’унькота, но очертания их терялись в общем тумане.
П’урчун тщетно старался отыскать дорогу: все было занесено сне­гом, по которому нам н пришлось скататься вниз с высоты несколь­ких сот футов. Почувствовав здесь под своими ногами твердую почву,

Г. Чома Канькар (Эверест). (К. Воеск, Durch Indien ins verschlossene Land Nepal).
мы двинулись вперед, таща за собою свой багаж. Я заметил следы кроликов х), снежных леопардов и птиц, называемых чамдан (по всей вероятности, снежных фазанов). Через некоторое время оказалось, что дальше уже нельзя идти вниз по склону горы, в виду чего П’урчун двинулся в обход через лежавшую вправо от нас возвышенность с обнаженною скалистою вершиною высотою в 40-50 футов. Отсюда мы спустились с большими затруднениями, бросив вниз свою поклажу и ска­тившись сами по глубокому рыхлому снегу.
*) Это, вероятно, были зайцы (W. R.).
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
30 ■
В 4 часа пополудни мы вышли из области сиега и снова встретили растительность. После короткого отдыха мы отправились далее вдоль берега приятно журчавшего ручья, считающагося вторым истоком р. Кабили, хотя он и впадает в поток Намга, берущий свое начало у перевала Канла Панно, вблизи Чжонри. Снег, покрывавший землю на несколько миль у подножия перевала Канла по обеим сторонам р. Намга, указы­вал нам, что этот перевал непроходим. Такие ранние снега называются здесь шинса-пЪхмо. Дорога шла между карликовыми рододендронами, можжевельником и колючими кустарниковыми растениями с красными плодами. Река, за исключением тех мест, где она суживалась, была покрыта льдом. В отдалении блистали в лучах заходящего солнца по­крытые соснами бока горы Чжуонга, по которым протекала река Ялун. Мы с трудом подвигались вперед, и около 6 часов пополудни до­стигли широкой равнины, называемой Намга-цаль («Роща радости»); пе­рейдя затем реку по деревянному мосту восточно-непальского типа, при­близительно в 40 ф. длиною, мы вскоре расположились на ночь под развесистыми ветвями высокого кедра (дун-шин). Намга-цаль получила свое название, как мне говорили, от того, что великий буддийский па­триарх Сиккима-Лха-цунь провел здесь несколько дней для отдыха после своего первого утомительного путешествия из Тибета, предпринятого для обращения лхопа («южане»). Патриарх был так восхищен этим ме­стом, что приказал своим ученикам считать его священным и совер­шать здесь ежегодно религиозные церемонии в пещере, где он провел несколько дней. Мы могли видеть эту пещеру с того места, где останови­лись на ночлег; к ней, как нам говорили, доныне приходят на по­клонение буддисты из Сиккима и Восточного Непала.
22-го ноября.
Перейдя два потока с болотистыми берегами, иы стали подниматься вверх через чащу рододендронов, в которой видели много зеле­ных фазанов, похожих цветом на зеленых попугаев, со шпорами на лапках и яркою, довольно широкою красною линиею вокруг глаз. По своей величине они превосходили домашних куриц *). Идя далее, мы приблизились к р. Ялун, которую перешли по прочному мосту, построен-
*) Хукер, ор. cit., I, р. 255, сообщает, что он встретил подобных фазанов блиэ перевала Нанго-ла. Самец имел па каждой ноге от 2 до 5 шпор, сообразно своему возрасту (W. R.). Ithagenes Cruentus.
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУНЬПО. 31
лову из кедровых стволов и еловых досок, а затем начали подни­маться на крутую и высокую гору Чуньчжорма («Собрание каскадовъ»). На одном ив более низких склонов великой горы Каньчаньчжинга в слу­хов месте среди лесов стоит небольшой монастырь, называемый Дэчанъролпа. Говорят, что предшественник теперешнего настоятеля этого мона­стыря посетил На*Пэиатан, рай племени лепча, в который попали только семь семейств и который находится между Чо-Каньчань и Чо-Каньчаньчжинга.
В трех милях к западу от Дэчань-ролпа-гомба') находится деревня Ялун, где живет 12 семейств, которые летом пасут яков в долине р. Ялуна, а зиму проводят в Яньку-тан, в долине р. Кабнли 5).
Пройдя мимо двух небольших озер Цо-чун-донька, мы поднялись на горы того же имени и наконец достигли, через перевал Нанго-ла, вершины Чуньчяюрма, под каковым названием известна часть перевала между Нанго-ла и Миркань-ла, откуда начинается дорога в Непал, идущая на Кань-до-пуг. От перевала Миркань-ла нам пришлось подняться на не­сколько утесов, называемых Тамирань-кукяб, главный из которых олицетворяет собою, как говорят, грозное божество Тамдрин или Иарьягриха 8). По своей форме этот утес похож на лошадиную голову (тамгрин), обращенную к Каньчаньчжинга. Во время спуска мы нашли траву на перевале Панбола, а на Зинань-ла можжевельник и родо­дендроны. К 7 часам пополудни мы достигли Мудан-п’уг, при чем часть дорогиП’урчун нес меня на своих плечах.
23-го ноября.
Наша дорога лежала вдоль обширной морены, огромные красноватые валуны которой были покрыты ползучим тамариском и карликовым можже­вельником. После мили пути мы достигли Маньда-п’уг-ущелья между двух гигантских валунов, склонившихся друг к другу; здесь мы по­завтракали рисом и напились чаю, заправленного маслои. Растительность становилась все лучше по мере приближения к перевалу Маньда-ла, а вид густых зеленых рощ в глубоких долинах давал нашим взорамъ
‘) Гомба (пишется-дионъпа) по-тибетски значит „монастырь11 (ред.). Ср. Hooker, ор. cit., I, 275 (W. R.).
*) Это божество, обыкновенно называемое по-тибетски Тамдин и посанскритски Хаягрива („лошадиная шея“), считается покровителем господ­ствующей ныне вь Тибете буддийской секты гэлугпа (ред.).
32
ПУТЕШЕСТВИИ В ТИБЕТ.
возможность отдохнуть оть долговременного созерцания голых скал. От перевала Тама-ла, где мы видели пастухов, карауливших стада мелкого скота и нескольких яков, идет спуск в долину Яматари; вершина этой возвышенности посвящена грозным богиням Мамо; прохожими были навешаны здесь в честь их на кустах рододендронов белые и крас­ные флажки. С этого места открывается прелестный вид на долину Канпа-чань.
Зять П’урчуна, Дао Намчжял, заметив, что я крайне утомлен, взял меня к себе на плечи и нес так вплоть до северо-западной стороны пе­ревала Тама-ла. Вскоре мы вошли в ровную долину, поросшую травой, рододендронами и папоротниками. П’урчун считал эту долину особенно счастливой для себя местностью, так как лет 35 тому назад его родители встретили здесь знаменитого ботаника Хукера (Ноокег), исследо­вавшего в то время Непал. Мать П’урчуна привела тогда своего мужа, потерявшего зрение от белизны снега, к названному доктору, который не только дал превосходное лекарство, но и подарил хорошенькую монету для того, чтобы родители повесили ее на шею П’урчуну, тогда еще груд­ному ребенку *).
Около 2 часов пополудни мы достигли реки Ямата-ри, образуемой ручьями, вытекающими из Каньчаньчжинга. Ущелье, по которому течет эта река, очень красиво. Поверх крутых скал, поднимающихся по обе­им сторонам, тянутся синие глетчеры, у подножия же скал стоят леса пихт н лиственниц, покрытых нависшим мхом, развевающимся при дуно­вении ветерка, подобно птичьим перьям. У самой деревни Канпа-чань (Чжюнь-сар) нам пришлось перейти реку Ямата-ри по маленькому мо­стику; затем показалась названная деревня с её деревянными хижинами. Некоторые дома были пусты; на порогах других сидели старые бабы с зобами, греясь на солнце и занимаясь пряжею шерсти. Это была родная деревня П’урчуна; он прибыл туда раньше нас и теперь вышел нам на­встречу совершенно пьяный. Он повел нас в дом своей матери, где по средине пылал огонь, разведенный из сучьев рододендронов и паху­чих пихт. Было приготовлено тибетское пиво чан в деревянных бу­тылках, и мать П’урчуна, как только мы уселись на приготовленных для нас подушках, влила в эти бутылки немного кипятку. Было сож­жено немного сухого можжевельника и сосны в качестве курения; перед нами были поставлены зажженные курительные свечи. Подали на двухъ
') См. Hooker, op. cit, I, р. 263.
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДДРДЖНЛМНА В ТДШИЛХУНЬПО.
33
медных блюдах красноватый картофель, затем рис и вареную баранину, при чем рис был завернут в большие листья какого-то горного ра­стения. Когда наступила ночь, мы сели вокруг огня; перед каждым из нас было поставлено по бутылке мурвы, однако усталость скоро дала себя почувствовать, и я уснул.
24-го ноября.
Деревня Канпа-чань ') расположена по террасам гор, обращенным к юго-западу; дома её обнесены низкими каменными стенами. Внизу про­текает р. Канчань, в которую здесь впадает несколько маленьких ре­чек. По обеим сторонам деревни круто возвышаются горы, покрытые снегом и льдом. Нижние склоны этих гор покрыты густым лесом порос­ших мхом деревьев-серебристых пихт, гималайских кедров и листвен­ниц. Можжевельник и кусты рододендронов окружают деревню. Вокруг раскинуты засеянные ячменем 1) поля, над которыми носились стаи диких голубей.
Возвратившись с прогулки, я застал двух человек, ожидавших меня с тем, чтобы пригласить к себе отведать пива; приняв это при­глашение, я отправился сначала к одному из них, по имепи Чжорчжя. Когда я уселся на толстое сидение, имевшее вид матраца и покрытое ковром из провинции К'ам, передо иною поставили бутылку пива из мурвы, на верхушке которой был положен кусочек масла ’). Сна­чала пили чай, которым меня угощала хозяйка из фарфоровой чашки,- такая форма учтивости соблюдается тибетцами лишь по отношению к людям высшего класса; лица же равного или низшего общественного положения по сравнению с хозяином употребляют деревянные чашки, которые каждый носит у себя за пазухою. После этого перед нами был поставлен на маленьком столике картофель, поджаренная кукуруза, молоко и масло, и мы охотно всего отведали. Наш хозяин не советовал мне идти на Валлун, так как, уверял он, я могу встретить там массу затруд­
’) Хукер называет ее Камбачэнь (ор. cit., I, р. 257) и дает вы­соту её в 11.380 фут. над уровнем моря (W. R.).
’) По словам Хукера (loc. cit.), там разводят только редьку, кар­тофель и ячмень; пшеница не растет (W. R.).
8) Обычай класть при угощении кусочек масла на горлышко бутылки или на край винной кружки соблюдается всеми без исключения тибет­цами и большинством монгольских племен, с которыми я сталкивался (W. R.).
Путешествие в Тибет. 3
34
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
нений. Он посоветовал вступить в Тибет через перевалы Янма и Канла-чэнь, что, по его словам, представлялось возможным даже в такое позднее время года.
Оставив Чжорчжя, я отправился в дом Намазана, дяди П’урчуна, где нашел хорошо выштукатуренную и со вкусом расписанную часовню. Меня встретили на лестнице жена и сын Намазана, которые и ввели меня в дом. У Измазана были длинные густые ниспадавшие в беспорядке волосы. Он носил золотые серьги, похожия на цветы магнолии; взгляды и речь его были серьезны. Он часто сидит в глубоком созерцании с тем, чтобы силою известных ему заклинаний предотвратить град или бурю *).

Ручные молитвенные цилиндры. (Waddell, Buddhism of Tibet).
Выйдя от Пэмазана, мы перешли через реку и посетили монастырь Таши-чос-дин, который оказался почти покинутым. В нем кое-где во дворе видны были, по одной или по две, старые женщины, вращавшие моли-
9 На основании этого описания можно думать, что Пэмазан про­исходит из племени к’амба, живущего в северо-восточной части Тибета. Мы знаем от Хукера (ор. cit., I, р. 137), что много к’амба при­было в Сикким при первом сиккимском рачже. Это племя славится своею способностью низводить дождь, обитателей же других мест Тибета редко приглашают совершать церемонии с целью вызвать или прекратить дождь. Ср. труд Рокхиля: „The Land of the Lamas", p. 188 (W. R.).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУНЬПО.
35
твфнные. цилиндры *). Поднявшись по двум лестницам, мы вошли в дом ламы. Он и его ани *) встретили нас весьма любезно; затем ани спросила, не имею ли я какого-либо лекарства от диспепсии (пакань), которою страдал один знакомый им старик.
Вернувшись в свое помещение, я увидел, что была сделана попытка взломать замок сумки, где у меня хранились деньги; однако я не открыл её, так как в занимавшейся нами комнате находилось еще шесть чело­век, и я очень опасался, чтобы они не ознакомились с содержа­
4) Ламапты приписывают могущественную силу учению, изложен­ному вь их священных книгах, п отдельным его словам, даже хотя бы они произносились без понимания их действительного значения. На этом основании, с одной стороны, были составлены из таких слов особые мистические формулы (д'арани, тарни) и краткия молитвы (мантра), которые повторяются для обеспечения себе покровитель­ства того или другого божества, скорейшего спасения и т. п. Та­кова, напр.» общеизвестная шестисложная формула: .ом-мани-падмэ-хумъ*, обладающая сплою избавления существ от перерождения в новые формы бытия и дающая, таким образом, возможность скорого достиже­ния нирваны. С другой стороны, ламапты впали на мысль использования чудодейственной силы слов священного писания при помощи разного рода механических приспособлений, которыми обеспечивалось бы более быстрое и непрерывное повторение этих слов, так как чем больше раз они произнесены, тем надежнее достигается желанный результат. С этою целью устраиваются особые цилиндры, которые наполняются листками, псписанвыми отрывками из священных книг, тарни и т. и. и приводятся в движение или людьми или разными силами природы (водою, ветром).Соответственно эгому, цилиндры этибывают разных типов. Ча­сто также листики бумаги или куски материи с написанными на них священ­ными изречениями и заклинательными формулами выставляются на ветер в виде флажков пли другим образом, так чтобы они находились в постоянном движении. Сколько раз повернется молитвенный ци­линдр, сколько раз шевельнется по ветру флажок, столько же раз бу­дут произнесены заключающиеся в ннх священные слова, чудодей­ственной силой которых воспользуется лицо, устроившее подобные при­способления. Пользование этими последними распространено чрезвычайно широко во всех ламайских страпах (Ред.).
а) Термин ани (произносится также аиэх) обыкновенно употре­бляется для обозначения жены, наложницы или монахини. В данном случае, повидимому, была монахиня, жившая в конкубинате с ламою. Подобное явление весьма часто наблюдается в Тибете, и во многих местах ламы (ираба) и ани живут в одном и том же монастыре. См. „Report on Exploratione in Sikkim, Bhutan etc., from J856 to 1886“, pp. 9 et 12 et infra p. 42 (W. R.).
36 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
нием сумки. Поэтому, как бы ви была велика потеря, я решил молчать, храня свои подозрения про себя.
25-го ноября.
Зять П’урчуна, Дао Намчжял, принес мне в подарок картофеля, мурвы, проса, масла и, наконец, козленка, за что я в свою очередь по­дарил ему 5 рупий. Вслед за тем почти все бедные жители деревни начали приносить мне разного рода подарки, конечно, не потому, чтобы онн питали ко мне особенное уважение, а единственно с целью получить какой-либо подарок, который, как они надеялись, окажется значительно ценнее их подношений. К счастию, в этой деревне население было невелико, иначе ине пришлось бы истратить все свон наличные деньги.
К полудню П’урчун хорошенько проспался от своего опьянения и был уже в состоянии достать мне пару сапог для ходьбы по снегу (кяр)х). Я узнал от нанятого здесь кули, что он недавно перешел в таких сапогах через перевал Кайла и побывал в Чжонри, где встретил капитана Хармана, который будто бы восхищался этим грубым, но полезным изделием.
Вечером были заколоты два козленка, кровь которых была собрана в хорошо вымытые и вычищенные кишки, при чем к этой крови приме­шали ячменной муки (цамба) 2). Эта кровяная колбаса, предназначенная для моего употребления во время путешествия, была сварена и уложена в небольшую плетеную корзину.
Говорят, что верхняя часть долины Канпа-чань была первоначально заселена тибетцами, называвшимися именем шарпа («восточные»)-вы­ходцами из гор области Шар-Камбу или Восточного Кирата 3).
9 По словарю Jaeschke, пишется dkyar. Сапоги эти и их название, повидимому, неизвестны вь других частях Тибета (W. R.).
9 Во всем Тибете и в бдлыпей части Монголии кишки, начинен­ные искрошенными сердцем, печенью п легкими только что убитой овцы или козленка, составляют любимое кушанье. Голова и шкура обык­новенно отдаются лицу, продавшему овцу, так как они не входят в плату (W. R.).
8) Кпрата хорошо известно, как племя не-брахмансхое (млеча), упо­минаемое в книгах Веды. См. Chr. Lassen, Indis. Alterthumskunde, I, p. 78: „Страна между San Roci и Kankaji приблизительно то же, что страна племени кирата". Обстоятельные сведения об этом пле­мени помещены в Zeitschrift far Kunde des Morgenlandes*, I, p. 36 ft См. выше, стр. 6 (W. R.).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАПИИЛХУВЬПО.
37
Ниже по долине жило плеия нагар из Непала; вождь этого пле­мени распространил свою власть на шарпа и обложил их такою тяжелою данью, что они решили ему отомстить: он и его приближенные были убиты на пути в деревню Канпа-чавь, а тела их зарыты в землю.

Пиратская женщина из племени лимбу.
Так как о погибших не было ни слуху ни духу, то жена вождя сама отправилась в деревню Канпа-чань, но и ей не удалось узнать, что случилось с её мужем и его приближенными. Когда она воз­вращалась домой по берегу реки, вдруг с берега обрушился ка­мень, подмытый потоком, и из-под него вылетел с жужжанием рой мух. Это привлекло внимание королевы, которая разрыла землю и нашла
38
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
там трупы своего мужа и его свиты. Привезя с собою тело вождя, она приказала устроить пышную похоронную церемонию в шести милях вверх по реке, недалеко от впадения в нее потока Рапа-чань, на пол­пути между двумя большими деревнями долины Канпа-чань-Чжюньсар и Ярса г). Здесь, как в пункте, удобном для населения, было устроено угощение, состоявшее из больших чаш виня, к которому примешали яду. Как только было закончено угощение нагаров, предложили вино жителям деревни Канпа-чань, которые опьянев уснули с тем, чтобы больше уже не пробуждаться. Так погибло около тысячи человек; дети их были взяты приближенными королевы. Место, где свершилось это страшное дело, получило название Тон-шон-п'угь, т. е. «Место, видев­шее тысячу убийствъ». Немногие, избежавшие смерти, принесли об этом известие в Тибет и вскоре вернулись оттуда с большим войском с тем, чтобы начать войну с племенем магар. Королева заперлась в одном из своих замков и, хотя располагала крайне недостаточными оборонительными средствами, защищалась в нем от осады в течение трех месяцев. Тогда тибетцы решили извести осажденных голодом и отрезать их от воды, но королева, желая обмануть врагов, открыла запасный резервуар и пустила воду в лагерь тибетцев, и неприятели, думая, что она располагает большими запасами воды, и. что задуманный ими план бесполезен, сняли осаду и несколько отступили от замка. Тогда королева в свою очередь ударила на них, но пала при первом столкновении, мужественно сражаясь, и тибетцы в конце концов изгнали совсем племя магар из Канпачаньской и Тамбурской долин и вернули эту землю её прежним владельцам.
Среди этого канпачаньского племени я нашел П’урчуна, самого вер­ного и надежного из всех туземцев, с которыми мне приходилось встре­чаться в Гималаях. Хотя Учжень не доверял ему, а он, в свою очередь, не любил Учженя, но я вполне полагался на его верность и способности, и его преданность мне была безгранична.
26-го ноября.
Мы покинули деревню Канпа-чань, имея теперь в своей партии четы­рех кули. П’урчун шел впереди, неся мое ружье, как знак своего
*) Ярса, по всей вероятности, значит „верхняя (яр) страна (са)“. Тер­мины яра мара или ярка деарка-„верхний и нижний-* встречаются повсе­местно в Тибете (W. R.).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА. В ТАШИЛХУНЬПО.
39

Молитвенные цилиндры, приводимые в движение ветром. (Rockhill, The Land of the Lamas). :
значения в отряде, но главное украшение ружья, красный холщевой чехол, было украдено еще за день до этого; младший брат П’урчуиа, Сонам-дорчжэ, нес его поклажу. Учжень-чжяцо и я ехали на лошадях, нанятых нами по 8 анна за каждую с тем, чтобы они довезли нас до половины пути к перевалу Нанго-ла. Старые женщины (ама) деревни поджидали вас на восточном краю моста, чтобы подать нам прощальный кубок вина (чан-кел)-обычай, неизменно соблюдаемый в Тибете при прощании с друзьями, отправляющимися в далекое путешествие; они стояли, держа в правой руке кубок с вином, а в левой блюдо с поджаренной ячменной мукой (цамба). Каждая женщина наливала немного вина в фар­форовую чашку, клала туда щепотку муки и затем просила нас выпить глоток, желая нам при этом благополучного возвращения. Мы поблаго­дарили их за любезность и положили 2 рупии на одно из блюд для того, чтобы они разделили ме­жду собою эти деньги.
Медленно подвигались мы вперед по берегу быстрой реки, в которую впадает много ручейков, текущих из-за монасты­ря; на этой реке находи­лось много молитвенных колес (цилиндров), при­водившихся в движение
водою. Наш путь лежал через густую чащу деревьев по напра­влению к Даба-нгоньпо, где местные жители занимаются добыванием синей глины, из которой выделываются изображения божеств. Эту глину они считают особенно хорошею для этой цели, так как добывают ее на вершине священной горы.
Отсюда мы пошли по ложу старого ледника на Камай-п’угпа и достигли К’ама-кан-тун, где проходит линия строевых лесов. В расстоянии мили отсюда мы миновали крайний предел пастбищной земли на этой стороне перевала Нанго-ла и здесь встретили стаю крапчатых птиц, называемых срэгпаг); Учжень пытался убить одну из них, но безуспешно.
') Срэгпа-Tetraogallus Tibetanus.
40
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Теперь начался подъем на Нанго-ла по глубокому снегу; в неко­торых местах поверхность его была покрыта льдом, а в других снег был настолько рыхл, что мы вязли в нем по колени. Вскоре я так истомился, что приказал одному из кули нести меня, и таким образом мы достигли вершины перевала. В двух милях к западу от перевала находится плато Саион-кон, откуда идет прямая дорога в Янма. В расстоянии одной мили ниже этого плато лежит местность Саион-хок г), где опять начинается растительность, которой, затем постепенно становится все больше, по мере движения вдоль реки Лункион-чу. Мы остановились для отдыха на берегу реки, под большим камнем, разостлав свои шерстяные одеяла по высокой сухой траве, которая, хотя и не вполне, покрывала неровную каменистую почву.
27-го ноября.
Мы шли вниз по течению р. Лункион-чу-это единственная дорога между деревнями Канпа-чань, Янма и Валлун. Возвышавшиеся влево от нас горы почти скрывались в утреннем тумане. Часть нашего пути пролегала по крутой тропинке, заросшей густым лесом пихт, перистых лиственниц и гималайских кедров, среди которых я видел много фа­занов и других птиц; по словам кули, здесь водятся также мускус­ные олени и дикие бараны.
Не доходя 2 миль до слияния рек Янма и Лункион, мы перешли через первую из этих рек по деревянному мосту и затем прибыли в де­ревню Тингугма, где немного отдохнули и подкрепили себя пищею.
Вскоре после отправления из этого места мы повстречались с жите­лями деревни Янма, гнавшими несколько овец и дюжину яков, нагру­женных одеялаии, яковыми кожами, ячменем и солью. Они шли в де­ревню Чаиня, лежащую в Тамбурской долине, с целью обиенять свой товар на рис и кукурузу. П’урчун спросил у них, доступен ли еще пе­ревал Канла-чэнь. Одни из них отвечали, что иы свободно можем перейти через него, другие же выражали относительно этого сомнение, так как несколькими днями раньше на этом перевале выпал снег, покрыв его на 3 фута.
Миновав посвященную богине Мамо пещеру Мая-п’уг, иы пересекли небольшое плато, заросшее можжевельником, под названием Шугпа-т’анъ
‘) Хок (или оп) - значит „нижний"; кон (пли ми») - „верхний" (W. В.).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ Д1РДЖИЛИН1 В ТИШИЛХУНЬПО. 41
(«Можжфвельниковая равнина»), в затем по короткому и крутому подъему взобрались на вершину перевала, откуда открывается прелестный вид на окружающую местность: позади меня находились скалы красноватого гра­нита, походившие на развалины гигантских валов, а впереди расстилалась равнина длиною около 2 миль, служившая раньше ложем ледника и окру­женная снежными горами, возвышавшимися одна над другою; к юговостоку от нас находился перевал Навго-ла, а позади-равнина Сумдонма. Перейдя Цзари-т’ан («Песчаная равнина») и До-ла («Скалистый перевалъ»), подошву которого омывает река Янма, я к вечеру достиг монастыря Янма иля Маньдив-гомба, расположенного на широкой покры­той кустарником террасе, лежащей на 40-50 футов над уровнен протекающей там реки; здесь П’урчун нашел мне помещение в жал­кой келье, в которой я и провел ночь. Он достал несколько штук яиц и немного молока у лам; одна из монахинь (ани) помогала Дао Намчжялу варить пнщу, а другая раздувала огонь. Ламы были заняты в то время ежегодным чтением Ганьчжура х), что занимало у них время от 5 часов утра до 7х/> ч. вечера, когда они удалялись в свои кельи. Здесь было 15 монахов и 7 монахинь (ани).
4) Ганьчжур (bkah-gyur)-„перевод заветовъ* (Будды)-представляет собою большой сборник канонических буддийских сочинений, числом 1063, которые были кодифицированы в Тибете. В этот сборник вошли главным образом сочинения, составленные индийскими учеными и пе­реведенные затем с санскритского и отчасти китайского языков на тибетский. Они делятся буддистами на три главные группы (трипитака): 1) правила монашеской жизни (емкая), 2) поучения Будды по разным вопро­сам (сутры) и мистический ритуал (тантры) и 4) метафизика (абид'арма), содержащая учение о высшем разуме (прадэюня-парамита). В начале ХѴП ст. Ганьчжур был переведен на монгольский язык. Обыкно­венно он состоит из 100 или 108 томов; наш автор упоминает еще о делении на 125 томов.
Европейскими учеными Ганьчжур исследован доныне крайне недо­статочно. На европейские языки из него переведены лишь очень немногие сочинения ориенталистами Foucaux, Кегп, Burnouf и Rockhill. Обзор содержания Ганьчжура дали: Csoma de Ебгбз (Analysis of the Kah-gyur etc., Asiatic Researches, v. XX), Я. Шмидт (Der Index des Kanjur, St -Pet , 1845), L. Feer (Analyse da Kandjour et da Tandjour, Annales du Mus6e Guimet. v. П), а также отчасти Rockhill и Huth.
В России имеются 2 экземпляра Ганьчжура: тибетский в Азиатском музее Академии Наук и монгольский в С.-Петербургском университете, если не считать экземпляров, находящихся у бурят и калмыков (ред.).
42
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Учжень большую часть дня страдал сильными болями в желудке. Те­перь он завернулся во все одеяла, которые я мог ему уделить, и лег, охая и причитая: *ачи~чэ апа^оухъ», так что у меня явились сильные опасения за него, и я боялся, что его болезнь заставит нас задержаться в этом жалком месте.
28-го ноября.
ИГурчун не показывался в течение всей ночи: он пьянствовал. Утром я встал в страшной тревоге за то, как бы он не выдал на­ших планов своим собутыльникам; Учжень разделял кои опасения. Спустя некоторое время явились П’урчун и П’уньцо и, усердно кланяясь и высовывая языки, стали просить меня остаться здесь на один день. При этом П’уньцо уверял меня, что ему удастся без особых затруднений и уплаты таможенных пошлин, носящих в этой части Непала название чуа, получить для нас разрешение продолжать путь. Вскоре после этого в монастырь прибыли местные старшины. Самый богатый из них вы­делялся своею шляпою (tamuski), длинною серьгою и темнокрасною одеж­дою из материя пуруг (саржа) ]). Он приехал из деревни Яниа верхом на нечистокровном яке (чжо), который, с седлом на спине, и стоял привязанный к монастырским воротам. Я с нетерпением ожидал результата переговоров старшин с моими людьми и, сильно обеспокоен­ный, возносил молитвы к высшему распорядителю наших судеб, прося отвратить все, что могло бы иметь неблагоприятные последствия для нас и нашего предприятия.
Монастырь Маньдин-гомба или Нуб-Маньдин-гомба («Западный мо­настырь летающих лекарств >) обязан своим названием следующему обстоятельству. Одно время здесь жил, в течение трех лет, в пещере, на­ходящейся вблизи урочища Зимп’уг, лама Лха-цунь 3) для того, чтобы добыть лекарство чудодейственной силы, и действительно ему удалось по­лучить три пилюли. Одна из этих пплюль упала из воздуха на то место, где теперь стоит монастырь; вторая спустилась немного выше монастыря, именно там, где в настоящее время жители деревни сжигают своихъ
*) Пуруп-это. вероятно, неточная транскрипция слова n’jpy» (читается труп), более известного в китайском произношении пуло. Пруп озна­чает особую тибетскую ткань, выделываемую кусками обыкновенно в 9-10 шестифутовых сажен (по-тибетски дамба) длиною и около 14 дюй­мов шириною (W. R.).
’) См. выше, стр. 30 (ред.)
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИН1 В ТАШИЛХУНЬПО. 43
покойников, и, наконец, третья упала в том пункте, где ныне стоит большой чортэнь.
Маньдин-гомба находится в большом почете, так как это один из наиболее древних монастырей, находящихся по южную сторону Ги­малаев; он основан великим красношапочныж f) ламою Лха-цунем; в этом монастыре находится прекрасный экземпляр Ганьчжура в 125 томах. Монастырский храм (лха-канъ2) имеет массивные и хорошо раз­рисованные стены и двери, по образцу сиккимского доньпа. Домики или кельи монахов находятся в ближайшем соседстве с храмом; все они размале­ваны красною глиной, добываемой в прилегающих к монастырю горах, и имеют неправильную, безобразную форму; двери, окна и карнизы сделаны грубо. Каждый домик обнесен нисенькою каменною стеною, внутри которой находят приют овцы й яки.
Спустя некоторое время к нам снова пришли П’урчун и П’уньцо, довольные результатами своей беседы с деревенскими старшинами. Они ска­зали этим последним, что я ишлигринм (накорпа), говорящий по-тибет­ски и одевающийся в костюм тибетцев. Главный лама сказал, что от непальского правительства он не получал никаких инструкций о задер­жании пилигримов на нх пути в Тибет, и что поэтому он не станет препятствовать мне в моем дальнейшем пути, тем более, что я говорю по-тибетски более плавно и правильно, чем многие из непаиьцев. Стар­шина деревни (гопа) потребовал от П’урчуна, чтобы он под своею лич­ною ответственностью поручился в том, что я действительно путешествен­ник, после чего с нашей партии взяли пошлину по 8 анна с человека. П’урчун сказал мне также, что старшина и главный лама намерены посетить меня, чтобы пожелать счастливого пути, и предупредил меня, чтобы я не забыл, при обмене с ними любезностей, произнести фразу: «санпой-чжа-чогъ*, т. ф. «да встретимся мы в будущем году> 3).
Этот эпитет „красношапочный" присваивается некоторым бо­лее древним буддийским сектам в Тибете (особенно Ныинма-па), ко. торые ныне почти совершенно оттеснены на задний план последова­телями желтошапочного толка, ведущего начало от Зунхавы (1357 - 1420 г.). Более подробные сведения о различных буддийских сектах в Тибете будут сообщены ниже (ред.).
а) Лха-к'ан-„божий домъ" (жса-„богъ",к'ап-„домъ") (ред.).
8) Эти слова должны были подтвердить, что путешественники идут через непальские владения лишь на поклонение тибетским святыням и затем вернутся, подобно другим пилигримам, тем же путем на ро­дину. Вообще нужно имет в виду, что доступ иностранцам в Не­
44
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Вскоре прибыли и ожидаемые посетители. Старшина, обращавший на себя внимание своим костюмом, серьгами, сапогами и красной саржевой одеждою, слегка кивнул мне головой и снял свою шляпу. Он спросил у меня, почему я выбрал такое неблагоприятное время года для путеше­ствия в Тибет. Я ответил ему, что это заставило меня сделать послу­шание нашему святому и ученому главному ламе (Давай), a не мое собствен­ное желание. Целью его прихода было узнать, владею ли я тибетским языком и знаю ли религию Будды. Плавность, с которою я говорил по-тибетски, и одно или два буддийских изречения, сказанные мною в течение нашего разговора, внушили ему высокое мнение как о моем знании священных текстов и истории, так и о моеи характере и благочестия. «Дасо, ласо» («да, да»)-произнес он и извинился за то, что не принес мне подарка. На это я ответил ему, что наше знакомство еще слишком недавно началось, но что на будущее время мы несомненно будем его поддерживать. Затем, вручая ему шарф (к’атаг), я выразил надежду, что иы встретимся в будущем году (санпой-чжа-чог). Многие из присутствовавших здесь пожелали нам счастливого пути, но кто-то из толпы заявил, что я безусловно не ти­бетец; другой начал клясться, что я индус, а кто-то сказал, что они скоро получат обо мне вести: «Индусъ», говорил оп, «несомненно погибнет в снегах, и его слуги вернутся назад с известием об его кончине».
Было уже далеко за полдень, когда я отправился в дальнейший путь, радуясь тому, что избежал противодействия со стороны жателей деревни Яима, от усмотрения которых всецело зависела судьба моего пред­приятия.
Мы прошли мимо мэньдонов и чортэней, находившихся у входа в мона­стырь, и затем направились вверх по течению реки Явма, миновав не­большое красивое озеро Миза («едящее людей»)г), покрытое теперь льдом. По пути иы видели очень высокий чортэнь, известный под названием ѵп'онва куньдолъ* («приносящий спасение тому, кто его видитъ») ’); онъ
пал почти так же строго воспрещен местным правительством, как и в Тибет; однако такое воспрещение, повидимому, не распространяется на буддийских пилигримов тибетского происхождения, которые лишь проходят через непальскую территорию, направляясь ив соседних стран, напр., Сиккима, в Тибет (ред.).
*( Ми-„человекъ**; за-„Есть** (W. R.).
’) Мии'от-ва-„виденный*, «до»-„полный**; ироль (произносится дол)- „освобождение, спасение* (W. R).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУНЬПО.
45
был несколько лет тому назад починен главным ламою округа Валлун. Навстречу нам попалось несколько штук диких баранов (наб),

Китайский пилигрим на пути в Лхасу. (HockhiU, Ihe Land of the Lamas).
но мы не решились стрелять в них, так как жители доливы реки Янма думают, что божества страны и гор (ши-бдаг, рги-лха) были бы
46
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
глубоко оскорблены, если бы кто причинил вред хотя бы одному из этих животных.
Около 3 часов пополудни показалась деревня Янна ’), здания которой можно было узнавать из-за раскинутых повсюду скал лишь по дыму, поднимавшемуся над крышами. Деревня состояла приблизи­тельно из сотни домов. Вокруг жилищ находились поля, обнесенные нисенькими каменными стенами. На этих полях росли гречиха, ячмень, репа, редька и картофель; кроме того, здесь можно было достать рис, привозимый из Ян-ку-тана и других деревень, находящихся в долинах с более теплым климатом.
Деревня Янма была основана тибетцами из Таши-рабка, один из кото­рых открыл эту довольно плодородную местность во время поисков за про­павшей самкою яка. Имя свое деревня получила вследствие значительной ши­рины долины, в которой она расположена 2). Мужская часть населения этой деревни проводит время по большей части в праздности, но зато женщины все время работают; я видел, как некоторые из них мо­лотили зерно, другие собирали топливо, а третьи были заняты различными домашними работами.
Около 5 часов пополудни мы покинули эту несимпатичную долину, где однако, к слову сказать, П’урчуну и кули очень хотелось остаться подольше для того, чтобы продолжать пить чан (пиво, вино), хотя П’урчун уже и без того казался достаточно охмелевшим. После часа ходьбы мы достигли местности Ки-п'уг; здесь, под нависшими скалами, мы нашли немного не покрытой снегом земли, где можно было остановиться на ночь. П’урчун остался позади, в Янма, совершенно пьяный.
29-го ноября.
Дорога шла вдоль по реке Янма, которая теперь была едва видна вследствие того, что снег и лед совершенно сравняли её русло с берегами. Ничто не оживляло окружающей местности. Река протекала по глубокому ущелью, которое местами значительно расширялось; возвышавшиеся по обеим сторонам реки высокие горы, казалось, уходили в небо. Ни птицы, ни облачка в небесах, ни звука; слышен был только шум от наших шаговъ
Эту деревею посетил также Хукер, по словам котораго* она со­стоит из 200-300 жалких каменных лачуг. Высота её над уров­нем моря-13.500 фут. Си. Hooker, op. cit., I, р. 238. (W. R).
’) Ян-ма-значит „широкий*. (W. R).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУИЬПО. 47
во сухому снегу. Около 11 часов утра мы пришли к свободному ото льда месту реки, где мы позавтракали и напились чаю. Здесь, в ши­рокой части речной долины, находится любимое летнее пастбище (у,эръчань) пастухов племени докпа, которые выгоняют сюда стада яков в промежуток времени от июля до сентября. Пройдя еще около 3 миль, мы по снегу достигли По-п’уга, откуда спуск сделался круче, но зато был менее занесен снегом; затем мы подошли к Лума-гома («Глав­ный ключъ»), истоку реки Янма, и после нетрудного получасового подъема прибыли к Цацаму х), где ужеисчезает растительность. Здесь нам пришлое^ взбираться на огроиный глетчер, шириною в г/< кили и более 3 миль в длину; этот глетчер носит название Чян-чуб-чжя-лам («Большая дорога к святости»); через этот глетчер пеня нес на пле­чах П’урчун в тех местах, где снег был очень глубок. Затем мы стали карабкаться на огромные голые черные скалы (Цзама-нагмб), п темнота застигла нас прежде, нежели мы добрались до «Белой пещеры» (ИГугпа-карпо),тхЬ мы предполагали провести ночь. Но, к нашеиу несчастию, поднялся сильный туман, усиливший темноту ночи; ваши ноги начали цепенеть от холода, и мы часто попадали в расселины между скал. Убедившись в невозможности достигнуть пещеры, мы расчистили снег между скалами; затем я уселся, охватив руками колени, и в таком положении провел долгую ночь. Истощенные дневным переходом и борьбою с разреженным воздухом и сильным холодом,мучимые голодом и жаждою, мы были в ужасном состоянии, которое нелегко поддается описанию. Одно воспоминание об этой страшной ночи заставляет меня даже и теперь дро­жать, но зато тем более утешает меня сознание достигнутого при таких условиях успеха. Это была одна из самых мучительных ночей, какую я только запомню. Дул легкий ветер, сопровождавшийся влажным сне­гом, который, к счастью, плотнее прижимал ко мне одеяло. И так, без пищи и питья, заброшенные в холодную и мрачную область снегов, настоящее жилище смерти, мы провели эту крайне тягостную ночь.
30-го ноября.
Кули снова взвалили на плечи свои тюки, и наш проводник самым тор­жественным голосом начал произносить мантру: <.Пэма-чжун-нэ самба дуба» и другие. Утро было прекрасное, солнечное; перед нами сияла величе­ственная гора Канла-чэнь, залитая золотыми лучаии солнца. К счастию для
*) Рца-„трава"; ящик-„пограничная линия, граница" (W. R.).
48
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
нас, на этот раз свежого снега на дороге не было; в противном случае, мы были бы не в состоянии продолжать путь. Оказалось, что мы находи­лись в расстоянии не более одной стадии от П’угпа-карпо, которая, кстати сказать, представляет собою не пещеру, в настоящем смысле этого слова, а лишь расселину между двумя отдельными скалами. Наш проводник, передав поклажу своему зятю, пошел вперед, пробуя на каждом шагу палкою рыхлый снег и оставляя за собою глубокие следы.
Вершина перевала отстоит от Белой пещеры к востоку на две мили пути. У самой подошвы спуска находится небольшая песчаная рав­нина, по средине которой лежит огромный обломок скалы; это место называется -«Торпа-ганъ», что значит: «Место спасенья»; оно названо так потому, что, раз путешественник достиг этого пункта, он может быть уверен, что достигнет и вершины горного перевала.
Я все время шел по следам своего проводника и не позволял ему брать себя на плечи, ибо подняться на вершину Канла-чэнь без посто­ронней помощи льстило моему самолюбию. Здесь Учжень положительно отказался идти далее, и мне стоило труда убедить П'урчуна взять его к себе на спину, так как их взаимные отношения были далеко не друже­ственные. Через час мы с большим трудом достигли наконец вершины Канла-чэня. Небо было безоблачно, ярко-синего цвета, что резко оттеняло его от снежного покрова гор. Вдали, над покрытыми снегом вершинами, в северо-западном направлении вызвышались горы П’урчуг в Тибете, а к западу виднелись величественные возвышенности области Шар-К’амбу.
Вершина Канла-чэня представляет собою плато длиною с востока на запад в 2 мили и шириною с северо-запада на северо-восток в Г/4 мили; оно имеет наклон к западу, а с северо-запада ее окаймляют довольно высокие горы. Наши снеговые сапоги (кяр) оказались нам теперь крайне полезными, и мы очень сожалели, что у пас было их всего лишь три пары, так что П’урчун и я должны были идти по глубокому снегу по следам других, часто скользя и рискуя провалиться в глубокую расселину. Кру­гом ничего не было видно, кроме целого океана снега; бесчисленные снеговые вершины своими белыми головами, казалось, касались свин­цового неба, усеянного звездами. По временам до нашего слуха доно­сился грохот отдаленных снежных обвалов, но перейдя через высо­чайший снежный перевал, я находился в таком радостном настроении, что грохот этот меня вовсе не пугал.
Чудные картины этой страны чудес-самые величественные из тех, которые когда-лнбо мне приходилось видеть,-пленяли пеня так сильно,
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИВА В ТАШИЛХУВЬПО.
49
что я даже теперь не нахожу слов для верного их описания; вместе с тем они наполняли меня чувством глубокой благодарности Небу, милосердию которого я был обязан сохранением своей жизни.
Мы расположились на скале, не покрытой снегом; уже вторую ночь мы проводили без всякого питья, утоляя голод лишь сухарями. К довер­шению беды, Учжень все еще был совершенно болен, и мне при­шлось уступить ему половину своей одежды, так как у него с собою ничего не было. Лечь было нам положительно негде, и мы провели ночь

Ледники перевала Канла-чэнь.
сидя, прижавшись как можно крепче друг к другу и оградив себя тю­ками, чтобы предупредить возможность падения в пропасть во время сна.
1-го декабря.
Еще не начало рассветать, когда все иы были уже на ногах и укла­дывались в дорогу. Дорога была едва заметна; ниже тропинки, по кото­рой нам нужно было идти, лежал большой глетчер, тянувшийся на не­сколько миль; этот глетчер питает водою реку Таши-рабка. Снежные
Путешествие в Тибет. 4
50
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
склоны возвышающихся над ним гор были изборождены ледяными пото­ками, которые резко выделялись своим синим и зеленым цветом на снеговом фоне; поверхность самого глетчера была усеяна там и сям округлыми ледяными возвышениями, образованными, очевидно, обломками скал, скрывавшимися под льдом. Следуя осторожно за П’урчуном, мы перешли через шесть увалов горного хребта Дорчжэтаг’, и здесь мы вышли на более легкую дорогу и направились вниз по центральной морене старого глетчера, от которого теперь оставались только груды обломков и каменьев.
По мере того, как мы подвигались вперед, горы теряли свой бело­ватый цвет, свойственный индийским горным цепям, и принимали чер­новатый или охровый цвет, которым вообще отличается Тибет. Мы почувствовали величайшее облегчение, когда наконец увидели раститель­ность н услышали журчание небольшой речки, вблизи которой летали птицы, которые питались ягодами рододендронов и можжевельника. Несколько далее мы увидели стада яков и дым, поднимавшийся от костров пастухов. Мы остановились здесь у подошвы большой скалы и были рады снова отведать после двухдневного поста риса и чая с маслом.
Мы продолжали свой путь по течению реки, при чем не без опасе­ния прошли мимо громадного яка-быка (шалу), хотя он находился за каменной оградою, которая отделяла его от яков-самок (ди), пас­шихся по близости. Эта часть доливы часто посещается стаями волков, которые массами истребляют яков; только быкам удается прогонят их длинными острыми рогами.
В 3 часа пополудни мы прибыли в Цзонго, конечный пункт области Таши-рабка, где находятся развалины каменного дома, построенного на большой скале. Прежде здесь была станция, где обыкновенно останавли­вались подданные Сиккимского рачжи, направляясь в Тибет или возвращаясь оттуда, в те времена, когда области Янма и Валлун принадлежали еще этому рачже. Близ этого места мы встретили нескольких пастухов, которые спросили нас, откуда и куда мы идем. Неподалеку находи­лись их палатки, возле которых я заметил двух смуглых женщин и свирепую тибетскую собаку. П'урчун вошел в одну из палаток и сел, чтобы покалякать и выпить чашку другую тара (род жидкой простокваши) *).
*) Тара пли таран приготовляется из ссевшагося молока, которое слегка кипятят, постоянно помешивая его при этом. Это-любпмое ку­шанье во всем Тибете и Западной Монголии, в которой оно известно
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДЛРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУНЬПО.
51
Учжень сильно беспокоился, пройдем ли мы без препятствий мимо деревни Таши-рабка и избежим ли встречи с её старшиною (Тонзунпа). Около 6-ти часов пополудни мы уже были недалеко от деревни и решили до наступления сумерек спрятаться в овраге, где мы сварили себе чай н поели дамбы. Когда иы рискнули отправиться в дальнейший путь, на небе уже ярко сияла луна. Мы прошли мимо части высокой каменной стены, воздвигнутой тибетцами во время войны с непальцами, когда, как говорят, они в один день построили зту стену на протяжении пяти инль, по при­казу своего генерала шапз х) Шата. Эта стена проходит через реку по мосту, на котором сооружено восемь небольших сторожевых башен. Она пересекает всю равнину, и концы её находятся довольно высоко на склонах гор. У противоположного конца стены лежит деревня.
Учжень и П’урчун стояли, дрожа всем телом и не зная, вернуться ли обратно, к Канлачэньскому перевалу, или идти вперед, по направле­нию й чортэвю, вблизи которого живет старшина. Один лишь П’уньцо оставался спокойныи. «Если стража бодрствуетъ», сказал он: «мы за­поем национальную песню валлунцев, и таким образом нас примут за жителей деревни Валлунъ».
После нескольких ободрительных слов, сказанных мною оро­бевшим спутникам, мы отправились дальше. Прежде, нежели иы достигли чортэня, послышался голос из палатки, сделанной из шерсти яков: «Откуда вы и куда идете?» На этот вопрос П’уньцо ответил, что мы- жители деревни Валлун и идем в Шигацэ, при чем он, в свою оче­редь, спросил, куда идут они сами; не дожидаясь однако ответа, мы поспешили вперед и прошли мимо дома грозного старшины, не разбудив никого; не потревожились даже свирепые собаки, привязанные перед до­мом.
Пройдя ярдов 30, мы вошли на мост, представлявший грубое сооружение из длинных бревен, укрепленных на каменных устоях. Река Таши-рабка у берегов была покрыта льдом, а по её быстрому течению неслись глыбы
под названием тарах. Обыкновенно, это кушанье подается перед обедом. В восточном Тибете и Куку-норе оно известно под именем djo (произносится шо). Эго то же самое, что в Турции и у народов бал­канских государств известно под названием „яуртъ* (W. R.).
9 Шапз - это титул, даваемый в разговоре министрам (калом») Далай-ламы. Возможно, что это слово произошло от gshags-„справедли­вость “ ц <7ре-„образец, примеръи, хотя в настоящее время оно пишется ehape (W. R).
52
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
льда. Мы перешли, никем не замеченные, и я первый нарушил молчание благодарениями милосердному Богу, помогшему нам избавиться от столь грозной опасности, которая приводила в ужас моего верного П’урчуна, не страшившагося ранее даже снегов Канлачэньского перевала.
Мы шли по берегу реки по направлению к востоку, встретив по до­роге двух бедных торговцев (чжягар к'амба) 1), шедших в деревню Валлун с целью продажи там убитого ями дикого барана (нао). Затем мы прибыли в деревню Ри-у, где находится большой монастырь секты Ньинма, а затем в трех милях от него увидели мост, пере­кинутый через два рукава реки. Время уже приближалось к полуночи, когда мы достигли песчаного холмика, называемого Шара, где и останови­лись на ночлег, расположившись в овечьем хлеву, близ которого ноче­вали также два охотника с гончей собакой (шях’и).
2-го декабря.
С восходом солнца мы двинулись в дальнейший путь и через час увидели деревню Гума-Шара, расположенную у подножия горной цепи, тя­нущейся с северо-запада на юго-восток. Оставив эту деревню в несколь­ких милях вправо (?) от себя, мы повернули немного к северу и на­правились к перевалу Ланбу-ла. Ва обширной равнине, по которой мы шли, не было видно ни души; щебетали лишь небольшие птички, похожия на ласточки, да несколько коршунов парили высоко в небе вблизи ГуиаШара. Мы постепенно шли вверх, пока не достигли подножия перевала, откуда пришлось подниматься на его вершину по дорожке, высеченной зиг­загами в скалах, вся поверхность которых была исписана мистическими сло­гами: кОм-мани-падмэ-хумъ*. Я так утомился этим подъемом (около 700 футов над уровнем плато), что П’уньцо должен был донести меня на плечах; Учжень совершил весь подъем на спине П’урчуна, так как он все еще чувствовал себя очень слабым и не мог поспевать за нами. С вершины перевала прямо на север от себя мы увидели монастырь Лхак’а секты сакья, построенный на высоком пике, а к западу снежные вершины высоких гор П’эруг.
На северном склоне Ланбу-ла мы нашли очень много наносного песку. В некотором расстоянии от подошвы перевала мы наткнулись на источ­ник реки Гэ 3), где встретили партию скупщиков риса (дадубпа), шед-
Ѵжяиар к'амба - значит „индийский к’амба“; вероятно, то же, что у Хукера (ор. cit.,1, р. 136) „сиккимский к’умба“; см. также гл. IV (W. R.).
’) Р. Гэ-небольшой поток, впадающий в значащуюся на наших картах реку Тая-цан-по (W. R.).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУНЬПО.
53
ших в деревню Таши-рабка с дюжиною яков и несколькими ослами с целью купить рису у торговцев иг Валлуна. Пока П’урчун беседо­вал с одним из них, оказавшимся его старым знакомым, мне уда­лось пройти мимо, не обратив на себя их внимания; если бы они за­говорили со мною, они, несомненно, узнали бы мою национальность по внеш­нему виду и речи.
Идя далее, мы встретили другую партию загоревших тибетцев, в ко­торой находились женщины, обращавшие на себя вникание своими голов-

Молитва: „ом-мани-падмв-хумъ", высеченная на камне тибетскими буквами. (8. С. Rijnhart, With the Tibetane in Tent and Tempte).
ными уборами (патуг). Их покрытые грязью лица, их белые зубы и выпуклые белки глаз придавали им вид настоящих дикарок. Перейдя речку по мосту, состоявшему из двух каменных глыб, мы направились по долине, которая постепенно расширялась по мере нашего движения, и наконец мы очутились на плато в несколько миль шириною; здесь упомянутая речка поворачивает к западу и, вероятно, впадает там в большую реку Арунь. Тут П’урчун указал мне место, где находится большой подземный мона­стырь *), главный храм которого (Цугла-кан) высечен в огромной
*) В этой местности Учжень-чжяцо посетил в 1883 г. другую от­шельническую обитель, высеченную в скале в пункте, называемомъ
54
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
скале. В этои монастыре обитает 20 человек. Говорят, что вся хра­мовая утварь и изображения божеств относятся к глубокой древности.
Перейдя вброд небольшую речку Тибчжю-чу, вытекающую, как гово­рят, из перевала Чабуг-ла, мы пошли в восточном направлении и ми­новали небольшую деревню Взва, в расстоянии одной мили от которой находится деревня Чани, где живет семья Чюгпс-мэпан («богатые люди, которые никогда не отвечают: нетъ>). Когда мимо этой местности прохо­дят путешественники и спрашивают этих «богатых людей» (чюгпо) 1), нет ли здесь той или иной вещи, последние никогда не дают отрица­тельного ответа. Однажды в августе какой-то путешественник, слышавший рассказы об этой семье, пожелал их проверить и с этою целью по­просил хозяйку дать ему немного льда; та немедленно вынула кусок его из боченка. В другом случае путешественник попросил в феврале перцу, и хозяйка тотчас исполнила эту просьбу.
3-го декабря.
В расстоянии одной мили от места нашего последнего ночлега мы наткнулись на небольшую речку в 15 футов в ширину, текущую в северо-восточном направлении. Мы выбрали самое мелкое место, через которое П’урчун перешел вброд, неся иеня на спине. Из этой речки были проведены оросительные каналы на соседния поля, засеянные ячменем. В 7 часов мы остановились на привале (док) *) Поле, по средине равнины, простирающейся, вероятно, на десяток миль с востока на запад и ограниченной на севере рекою Арунь. Здесь было несколько овечьих загонов, которые были обнесены стенами в 6-7 ф. вышины и 2 фута толщины, сложенными из кирпичей, высушенных на солнце. По углам загонов находились похожие на башенки домики, в которых укрывались от непогоды пастухи. Здесь мы наняли 2 яков за плату въ
Кьпл-к’ор-та-дуб, в 10 милях от монастыря Шэвар-гомба, у подно­жия перевала Лама-ла. Длина обители около *!< мили; по преданию, в ней жил Падма Самб’ава. См. „Report on Exploratioris in Bhutan, etc.*, p. 20, § 20 (W. R.).
‘) Пишется phyug-po; мз (от .изд»)-.не* (W. R.).
’) Пишется Kbrog и обыкновенно произносится дру, ду или до. Это слово входит в состав названия дона или друпа, применяемое одинаково ко всем пастушеским племенам, которые употребляют это слово в значении <дом, жилище, палатка» (W. R.).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУИЬПО.
55
одну таньку х) за каждого, чтобы доехать до деревни Тэбон, отстоявшей в 6 или 7 милях. Вся равнина была покрыта терновником, среди ко­торого росла прекрасная высокая трава, на которой паслись яки-самки и чжо (помесь яков), и из которой при нашем приближении выбежало множество лисиц и зайцев.
На полпути между Поле и деревнею Тэбон, на склоне гор лежит деревня Муг, в которой живет около 40 семейств (мицан), Прежде

Сарат Чандра Дас верхом на яке переходит через перевал Доньк’ья (на границе Сиккима и Тибета).
нежели мы дошли до деревни Тэбон-первой деревни, лежащей по этой дороге на территории, подведомственной Ташилхуньпо-нам пришлось пе­рейти сухое русло реки Чортэнь Ньима, составляющей границу этой терри­тории с Непалом. Здесь я уже проходил во время своего первого путе-
‘) Три тибетские таньки соответствуют по ценности одной рупии. В Тибете обращается 4 вида танька: два непальской чеканки и 2 лхасской; лучший вид известен под названием Гадах танька и чеканится в крепости Гадань. (W. R.).
56
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
шествия в ИПигацэ в 1879 году1 * *). Вблизи этого места мы попами в сильный вихрь, несший громадное количество пыли, которая скрыла от наших глаз всю местность и принудила нас приостановить на время наше путешествие.
С момента, когда мы вступили на территорию Ташилхуньпо, все мои опасения быть задержанным рассеялись, и я с облегченным сердцем вошел в деревню Тавлун ’). Через час я уже .подходил к двери дома моего старого знакомого набу *) Ванга, который с особенным ува­жением ввел меня в лучшую комнату своего жилища, извиняясь, что он не может поместить меня в своей домашней часовне, которая на этот раз была заполнена овечьими и козьими тушами, сушившимися там для зимнего употребления.
4-го декабря.
Рано утром к нам вошел наш хозяин и спросил, что из съестных припасов нам потребуется для дороги; Учжень дал ему спи­сок, в котором, между прочим, значилась баранина, ячменная мука (цамба), масло и проч. Набу Ванга взялся также доставить 3 лошади с платою по 4 рупии за каждую до Шигацэ. Во время завтрака ко мне явилось несколько человек из моих старых знакомых с подарками, состоявшими из дамбы, баранины, масла и пива (чан). Какой-то лекарь (амчи) принес мне лисью шапку любопытной формы г предложил мне купить ее. Она была сшита так искусно, что закрывала всю голову, за исключением глаз и носа; но ее можно было сложить и употреблять, как обыкновенную шапку 4).
Вечером того же дня Дэлах Тоньдуб, начальник милиции или дере­венской полиции (юлмаг) ’), получил из К’амба-цзона письменный при­каз, который он и принес мне для прочтения. В этой бумаге пред­
')В 1879 г. Сарат ЧандраДас перешел Чортэнь-Ньима-ла, веро­ятно, 20-30 милями южнее деревни Тэбон, которую он в то время называл Т’экоа. Он проследовал по реке Чортэнь-Ньима от её исто­ков в горах того же названия почти до устья близ Тэбон, где его маршрут совпал с маршрутом описываемого здесь путешествия (W. R.) г) Правильнее Дран-лун, так как Сарат Чандра Дас в своем дневнике за 1879 г. переводит это название: <холодная долина» (W. R.).
®) Набу или, правильнее, набо значит <хозянн, помещикъ».
4) Это обыкновенная монгольская меховая шапка, очень распростра­ненная и в Тибете (W. R).
5) См. главу VII.
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДЛРДЖИЛИНА В ТИШНЛХУНЬПО. 57
писывалось начальнику полиции быть готовым двинуться к пограничному пункту Лачань с подчиненною ежу военною силою в полном вооруже­нии-с кремневыми ружьями, копьями, мечами, пращами и т. п., в виду того, что «к тибетской границе приближается очень важный европейский чиновник, делегат бенгальского губернатора. Сведение об этом полу­чено от пограничной стражи, вследствие чего необходимо спешно принять все меры предосторожности». Я сказал ему, что упомянутый в бумаге чиновник-по всей вероятности, капитан Харман, служащий в топо­графическом отделе (Survey Department), при чем оказалось, что начальник полиции познакомился с Харманом еще в прошлом году в Тангу, близ Лачаня.
5-го декабря.
Как только наши приготовления были завершены и у дверей показались лошади, иы поспешили окончить наш утренний завтрак. Как раз в это время из овчарни, находившейся близ нашего дома, гнали около 50 овец на бойню, расположенную за деревней. Мясники, прежде чем убить животное, произносят над каждым несколько мантр; в виде добавочной награды за свой труд они получают головы убитых жи­вотных.
Следуя по той же самой дороге, по которой я ехал в 1879 году, мы оставили деревню Мэньдэ влево от себя и, перейдя несколько за­мерзших потоков, пришли в деревню Тарчже, где остановились в доме одного старика, пригласившего нас к себе в надежде получить от меня лекарство от диспепсии, которою он страдал. Он повел нас в кладовую, где находились ячмень, шкуры яков, зеиледельческие орудия и т. под. Он занимался выделкою шерстяных одеял, и я ку­пил у него одно из них га 2 рупии. Жители деревни, угнав о моей покупке, принесли мне несколько штук самых лучших ковров, но запросили за них такую цену, что я не мог купить ни одного.
‘) В дневнике путешествия 1879 г. автор пишет: «Красивая де­ревня Мэньдэ... У деревни находится сад с цветами, но в нем име­ются также карликовые ивы, хилые березы и можжевельникъ». Там же говорится, что Тарчже лежит на р. Яру-цан-по (на наших картах Тая-цан-по). Яру-цан-по, вероятно, местное наявание верхнего течения р. Арунь. Тая-цан-по - может быть, Тарчжл-цан-по („река деревни Тарчже") (W. В.).
58
‘ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
6-го декабря.
К своему удовольствию, я узнал от моего хозяина, что министром светских дел (Кяб-вин) х) Западного Тибета (провинции Цап) был в то время П’эньди К'ансар, которому я быле очень хорошо известен. Мой хозяин и его жена явились ко мне с просьбою дать им лекарства, и я приготовил для старика шипучий напиток, который он с трудом выпил.
<0, сэръ», воскликнул он: ото лекарство кипело и лепилось, даже проходя чрез горло; оно, должно быть, обладает большою чудодейственною силой! Никогда в жизни я не пил подобного лекарства и даже не слы­хал о нем прежде!» Все присутствовавшие с удивлением говорили: «Этот амчи-чудотворец (тулпа): его лекарство кипит в холодной воде». Таким образом слава обо мне прошла далеко.
Перейдя через перевал Яру-ла, мы направились к деревне Курма, но, не доходя до неё, должны были перейти через русло замерзшей реки что оказалось довольно затруднительным. Вблизи деревни на полях мы увидели стада диких ослов (кян), коз (рачжио) и баранов (нео). В Курма мы остановились в доме одного лекаря, хорошо знакомого П’урчуну; этот последний принес ему разные лекарства, которые амчи в прошлом году просил купить ему в Дарджилине. Так как весь быв­ший у нас запас мяса истощился, тоУчжень купил овечью тушу (пагра). Если овца очень жирна, местные жители для того, чтобы при снятии шкуры не потерять хотя бы немного жира, жарят ее целиком так же, как жарится у них свинья ’).
*) Вероятно, Khyab-drang - <всемогущий >; титул этот очень упо­требителен в Тибете (W. R.).
’) Это река Чэ-чу (Чи-чу) или великая Арунь. Курма, по словам дневника за 1879 г., представляет собой „город племени докпа с насе­лением в 600 семей...Все запасы доставляются сюда из Шнгацэ" (W. R.)
3) Отсюда и происходит название пагра (п'аѵь-„свинья",ра-„козелъ"). По словам автора, овец жарят живьем, но Рокхиль думает, что это ошибка, тем более что ему никогда не приходилось слышать, чтобы в Тибете мясо жарили. Автор, по всей вероятности, хотел лишь сказать, что убитых овец варят, не снимая с них шкуры. То же делают и монголы, бросая убитых (по словам некоторых, живых) овец в кипяток. Подобные туши монголы продают зимою замороженными в Пекине; они известны у китайцев под названием тан-ямг („обва­ренные овцы"). Ср. Markham, Narrative of the Mission of Geo. Bogle. p. 86 (W. R.).
ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ДАРДЖИЛИНА В ТАШИЛХУИЬПО. 59’
7-го декабря.
Оставив деревню Курма рано утром, мы прибыли в деревню Его (la-go) х) около 6 часов пополудни, где остановились в доме одного очень богатого фермера, уплатив ему за постой (нала) одну таньку. Я чув­ствовал себя весьма плою в продолжение всего истекшего дня, но П’урчун посоветовал мне не говорить об этом никому, так как в этой местности имеют обыкновение не пускать в дои больных.
8-го декабря.
Около 10 часов утра мы достигли деревни Тамар * *), находящейся в долине р. Рэ-чу, которая густо усеяна мелкими поселками.
Большие стаи голубей и ласточек носились над полями. Учжень гово­рил мне, что голуби причиняют большое беспокойство жителям, которые не могут их убивать, ибо жизнь животных считается священною-3).
Мы прошли мимо холма, на котором расположен монастырь Рэчживьпай 4), и около 2 часов пополудни прибыли в деревню Лабран-докпа, но, найдя там все дома запертыми, двинулись дальше через перевал Намбу-ла’) к деревне Намбу, где и остановились у одного из приятелей П’урчуна.
9-го декабря.
Мы встали в Зх/« часа утра и оделись в самое лучшее платье, так как сегодня должны были прибыть в Ташилхуньпо. Здесь было очень много путешественников; по дороге мы встретили несколько партий тор­говцев с яками и ослами, а равно с нагруженными баранами; они шли в Шигацэ или возвращались оттуда. День был холодный; дул легкий ветер. Я то ехал, то шел пешком. Хотя путешествие меня изнурило,
') На наших картах-Ya-go. В дневнике за 1879 г. автор гово­рит, что эта деревня лежит на границе Западного Тибета и области Лхасы и причисляется к этой последней (W. R.).
У На наших картах Тагмар. В другом месте автор говорит, что эта деревня состоит из 200 домов (W. R).
а) Буддизм, приняв теорию метемпсихозы (переселение душ), обивпл грехом лишение жизни какого бы то ни было живого существа (ред.).
*) На ваших картах Bra-gyin ра gomba (W. R.).
*) На наших картах Ngambu dung Иа; высота 14.800 фут, но в своем дневнике за 1879 г. Сарать Чандра Дас дает цифру 13.500 фут; по его словам, спуск с северной стороны очень крут (W. R.).
60
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
но я находился в прекрасном настроении благодаря успеху, который до­ныне мне неизменно сопутствовал.
Не то было с Учженеи: он был болен и крайне раздражителен; жителей Тан-луна, у которых мы наняли лошадей, он сильно бранить, но те терпеливо слушали его. В 9 часов утра мы прошли через деревню Чута, а еще через час прибыли в деревню Чжон-Лугури^где меня весьма любезно встретил Лобдонь-пути, у которого я останавливался во время путешествия 1879 года. Я съел пару яиц и выпил несколько чашек чаю; затем мы снова сели на своих лошадок, расплатились и отправились в Ташилхуньпо, куда прибыли около 41/* часов и вошли через западные ворота, у которых стоят два чортэня ’).
') В других местах автор называет эту деревню Луиури-чжон.
’) В первый раз Сарат Чандра Д ас был в этом городе 7-го июля (нов. ст.) 1879 г. (W. R.).
ГЛАВА II.
Пребывание в Ташилхуньпо 1 * 3 * * * *).
Мы вошли в монастырь Ташилхуньпо через небольшие западные во­рота, перед которыми стоят два чортэня: один очень большой, с по­золоченным шпицем, другой поменьше, во прекрасно сделанный. Путь мой шел по узкому переулку, по обеим сторонам которого тянулись высокие строения; я шел мерными шагами и с серьезным выражением лица, как это подобает всем, кто носит духовную одежду. Лучи захо­дящего солнца отражались на позолоченных шпицах домов и гробниц и производили весьма очаровательный видъа).
Министр, как я узнал от его главного повара (мачэнь)8), с кото­рым я встретился, уехал в Донцэ, свой родной город, но он пред­варительно отдал приказание поместить меня до его возвращения в Таргод-чьи-к’ан.
*) Монастырь, в котором пребывает один из высших ламай-
ских святителей-Тати-лама пли Пайьчэнь-риньпочэ, более известен в русской литературе под названием Дашихлунбо, применительно к про­изношению монголов (рсд.).
3) Капитан Samuel Torner, посетивший Ташилхуньпо в 1783 г., пи­
шет (Embassy to the Court of the Teshu Lama, p. 230): „Если бы нужна была какая-нибудь внешняя причина для усиления великолепия города, то
ничто не могло бы придать большей пышности его многочисленным золо­ченым кровлям и башням, чем лучи солнца, заходящего в полномъ
своем блеске с прямо противоположной стороны. Вид получался тогда дивао прекрасный и великолепный. Все казалось почти волшебством и
производило впечатление, которое никогда не изгладится из моей памяти".
3) Это слово вообще употребляется в разговоре для обозначения по­вара всякого чиновника или высокопоставленного лица (W. R.).
62
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Хотя известие об отсутствия моего друга П’эвьди К’ансара несколько омрачило мое радостное настроение, но я все-таки был крайне рад тому, что мне снова удалось посетить Ташилхуньпо.
Мачэнь открыл замок, которым были заперты массивные двери, н при­гласил меня войти внутрь дома с распростертыми руками и приветствиями: «Пундиб ла, чяг гиэб нанъ*, т. е. «добро пожаловать, г. пундит!» х).
Дом был трехъэтажный, при чем нижний этаж, к которому при­мыкали две конюшни, служил кладовой. Комнаты второго этажа были про­сторны и чисты, но очень холодны вследствие того, что крыша была очень высока, а солнечные лучи не проникали внутрь. Третий этаж, хотя ка­зался уютным, но был сильно подвержен влиянию ветров, так что в нем никто не жил. Когда мы осматривали здание, вошел эконом министра (нэрпа 3) и посоветовал м'ие поместиться во второи этаже, как более теплом. Убедив меня занять этот этаж, он приказал вытереть там пыль, убрать около 200 томов книг, печатные и другие доски 3) и столы, которыми были завалены комнаты. Затем были разостланы высокие тюфяки, на которые положили наши ковры и одеяла, после чего нэрна пригласил нас сесть. Перед нами поместили столики, на которых расставили чашки, и с кухни министра принесли чай, при чем подавал нам чай сам главный повар. После этого мне предложили сухари 4), баранину и цамбу. Остальные мои спутники получили чай, оче­видно, низшего качества, из особого чайника. Нэрпа сказал мне, что нас помещают здесь по приказанию министра, но если нам не нравится помещение, то мы можем написать об этом министру, и письмо немедленно будет послано в Донцэ. Но уединенность нашего помещения-близ него находился только дом министра *)-и, что особенно было ценно, близость
*) Точнее: „прошу войти, г. пундитьГ (W. R.).
’) Или нерпа (Gnyer-pa); это слово обыкновенно употребляется для обозначения заведывающего хозяйственными делами монастыря (W. R.).
’) В Тибете так же, как и в Китае, печатание производится при помощи досок, на которык вырезывается весь печатаемый текст (ред.).
4) Эти сухари, называемые по-китайски ма-хуа, делаются из тонких полос теста, которые бросаются в кипящий жир на одну пли две минуты. Их изготовляют повсюду в Китае, Монголии и Тибете. Мон­голы называют их китайским именем жа-ауа-р» (W. R.).
*) Резиденция министра (П’уньцо К’ансар), как говорит автор в другом месте, находится в северной части города. Она предста-
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
63
его к западным воротам представляли крайне важные удобства для тех целей, которые я преследовал, так что мы могли только радоваться преду­смотрительности нашего покровителя, выказавшего столько заботливости об нас.
Когда нэрна и мачэньушли от нас, я стал советоваться с Учженем о том, какие подарки следовало бы сделать слугам министра, а также вашим старым знакомым. Деньги, которые очень редки в Тибете, ценятся там дороже всего, а потому самое лучшее, что мы могли сделать для возобно­вления своих старых знакомств, это поднести несколько серебряных мо­нет и шарфов (к’атагь).
Позже вечером мы отдали визит эконому министра и его товарищам и подарили им монеты достоинством в рупию, 8 и 4 аниы сообразно важности исполняемых каждым обязанностей. Мы с трудом убедили иг принять эти подарки, так как они боялись, как бы министр не разгневался на них за то, что они взяли от меня деньги.
10-го декабря.
Учжень и П’урчун поднялись с рассветом с целью привести все в порядок и купить дров и другие необходимые вещи. Вскоре после того, как я встал, явились люди, у которых мы нанимали лошадей в Тан-луне, за деньгами. Я дал каждому из них по шести танька и по нескольку штук бисквитов для их детей, что очень их обрадо­вало. Мне казалось весьма странным, что сегодня мие не предстоит никуда ехать-так я уже привык к путешествию. Между тем теперь я мог си­деть спокойно на балконе, озаряемом лучами утреннего солнца. У нас с Учженем остался один только слуга П’урчун, поэтому мы решили нанять в поиощь ему еще человека, который бы ходил за водой и раз­водил огонь. Провизия наша уже вся почти истощилась, и мы должны были ожидать 11 часов, когда в Шигацэ открывается рынок (томъ\ чтобы купить что-либо для завтрака. Учжень и П’урчун вдвоем отправи­лись на базар и вскоре возвратились, неся с собою, масло, соль, бара­нину, цамбу, пинъ* *) и несколько штук китайских пирожков для меня.
вляет собою каменное здание в 3 этажа, выкрашенное снаружи в желтый цвет (W. В.).
*) Это, повидимому, китайское слово пик, означающее пирог или пи­рожное. В северо-западном Китае и провинции Сы-чуань этим словом называют тонкие пшеничные блинцы, испеченные на неглубоком блюде или железной сковороде. По-тибетски эТо называют пала (W. R).
64
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
По пути они были окружены двумя партиями нищих (рочлсяба), которые, узнав, что Учжень только что прибыл из Сиккима, сумели угрозами и настояниями вынудить у него несколько серебряных монет. Мои спутники были также свидетелями ссоры между женщиною, продававшею соль, и тор­говцами из племени к’амба. Один из последних купил себе соли и предложил в уплату обесцененную таньку, которую женщина отказалась принять. К’амба же не пожелал ни вернуть соль, ни дать хорошую монету; он позвал 6 или 7 своих товарищей, и с их помощью рассы­пал соль и хотел бить женщину, защитить которую было некому. Ин­цидент кончился тем, что к’амба ушел себе спокойно, а бедная жен­щина лишилась соли. Учжень был .очень изумлен такими беззакониями, творящимися на рынке, насилиями над беззащитными и полным отсут­ствием полицейского надзора. Я улыбнулся в ответ на его негодующие возгласы и посоветовал ему хорошенько позавтракать. Вечером я посе­тил П’уньцо К’ансар *) и узнал от эконома, что Кушо Тун-чэнь ’), секретарь министра, возвращается в Ташилхуньпо сегодня после полудня.
11-го декабря.
Сегодня мой завтрак состоял из чашки бульона (тута) с цамбою, редькою,мозгом,искрошенной бараниной,солью и сухим сыром (чура). После завтрака П’урчун и Учжень отправились на рынок и по дороге встре­тили одного монгольского монаха Чой-таши, которому я однажды оказал помощь деньгами и хлебом в Дарджилине. Честный монгол не забыл моей доброты: лишь только он увидел Учжевя, как сейчас же бросился к нему с распростертыми объятиями и затащил его в свою монастыр­скую келью. От него Учжень узнал кое-что и о некоторых из моих старых знакомых, как, например, о Лобзан-Даньцзине и других моих приятелях-монголах.
Лобзан не мог сдать окончательного экзамена для допущения в мо­настырь, состоящего в том, что кандидат должен произнести наизусть, без малейшей ошебки или пропуска, 120 страниц выбранных им свя­щенных текстов. Вследствие этой неудачи он был вычеркнут из списка монахов и лишен выдававшагося ему содержания. Он отправился на родину
’) Резиденция министра светских дел (ред.).
*) Кушо - по-тибетски значит „господинъ11; тун-ч»н или друн (и») чэнь-по-это „главный секретарь11, а не собственное имя, как можно было бы думать по рассказу (W. В,.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУИЬПО.
65
за 4 месяца до моего прибытия, предполагая по пути посетить Лхасу. На рынке Учжень встретил еще одного старого знакомого-начальника ки­тайской полиции в Щигацэ, который пригласил его к себе в дом, где его хозяйка (ани) угостила их пивом и кушаньем из вермишели (чжятуг) 1).' Затем китаец рассказал о недавнем возмущении, которое было вызвано образом действий младшего аибаня ’), а также о том, как он сам ездил в Лхасу с срочными депешами к старшему амбаню. Так как затем старший амбань вместе с министрами (шапэ) Са-ван Рампа и Лхалу прибыли в Швгацэ для усмирения беспорядков, то начальник полиции приписывал себе немалую долю участия в благополучном улажении этого дела. Учжень узнал также, что шапэ вместе с амбанем решили уста­новить обязательное обращение всякого рода серебряной монеты, как бы она ни была обесценена. Различие, которое делалось в Шигацэ между хорошей н негодной монетой, было признано большим неудобством для торговли и потому запрещено. Такое же распоряжение недавно было издано в Лхасе к большому удовольствию народа. Был отдан секретный приказ аресто­вать нескольких почтенных богатых людей, со стороны которых можно было ожидать возражений против обязательного приема обесцененной мо­неты, и этими мерами надеялись предотвратить возможность возникновения из-за этого дела беспорядков. В виду этого Учжень, опасаясь наткнуться на недоразумения при размене наших индийских денег на тибетские таныси, разменял их в самом монастыре.
На рынке мои люди видели несколько партий арестантов, закованных в тяжелые цепи, весом в 20 и более фунтов. У некоторых были скованы руки, на руках других были набиты деревянные колодки; у многих преступников были выколоты глаза. Правительство не дает этим несчастным пищи, но предоставляет им просить милостыню на рынке. Эти арестанты еще хуже, нежели рачжяба; не подавшему тотчас милостыни они посылают вслед проклятия и брань.
В 4 часа пополудни мне сказали, что приехал секретарь министра, Кушо Тун-чэнь, и желает меня видеть. Я одел свой костюм ламы и, в сопровождении Учженя, который взял несколько монет и к’атагов, отпра­
*) Называется по-китайски жям» и представляет собою почти то же самое, что итальянское spaghetti. Это слово очень часто употре­бляется также в смысле китайского tya-жля» (W. R.).
*) Амбат-маньчжурское слово, значащее „сановникъ" (кит. да-чвни). Так в просторечия называются китайские резиденты (старший бан-шида-ч»н п младший- бан-бан-да-чзн), состоящие при Далай-ламе (ред.).
Путешествие в Тжбетъ 5
66
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
вился в П’уньцо Кансар. Придя туда, я поднес секретарю шарф и две рупии; то же сделал и Учжейь. .Затем и нам бцли даны прекрасные к’атаги, после чего секретарь с чрезвычайною любезностью и раду­шием, которые произвели на меня самое лучшее впечатление, пригласил меня сесть рядом с ним. Мне подали сидение в виде высокого тюфяка, по­крытого китайским ковром, а передо мною был поставлен небольшой столик. Учженю было предложено более низкое сидение, и поставленный перед ним столик также был ниже иоего; это было сделано для того, чтобы отметить различие в нашем общественном положении. Нам подали на блюдах вареную и сушеную баранину н несколько чашек дамбы; затем слуга достал из буфета министра красивые фарфоровые чашки и, наполнив их чаем,пригласил меня выпить, приговаривая: <Нуньдио-ла,сол-чжашэ» («пожалуйста, пейте, г. Пундитъ»), и я должен был выпить около */» содержимого чашки; по тибетскому обычаю, не принято сразу пит более этого количества, в то же врфия выпить меньше значило бы оскорбить по­вара или самого хозяина. После краткого малосодержательного разговора я возвратился в свое помещение.
12-го декабря.
Секретарь прислал сказать нам, что вечером он будет посылать гонца в Донцэ, и что если у нас есть туда письма, то они должны быть готовы к полудню. Мы тотчас же принялись сочинять письмо к министру, что было делом далеко не легким, так как надо было тщательно обдумать и сообразить, какой формы взять бумагу, сколько свободного места оставить вверху и внизу листа, какими комплиментами начать письмо. Мы старались выра­зить министру ваше сожаление .о том, что мы лишены чести и удовольствия приветствовать его в Ташилхуиьпо, а также высказывали ему нашу безгра­ничную благодарность за выказанную по отношению к нам любезную пре­дупредительность и заботливость о доставлении нам возможных удобств. Мы просили его, если возможно, поскорее возвратиться в столицу для блага всех живых существ и в частности ради нас, так как наша личная безопасность зависит исключительно от его милосердия. Мы написали ему также о том, что литографский пресс, который он просил меня, во время моего первого пребывания в Тибете, привезти из Индии, находится теперь в Лачане, где его задержал префект К’амба-цзона. Учжень на­писал министру отдельное письмо, и затем эти письма мы отнесли секре­тарю. Последний в свою очередь добавил к нашим письмам по не­скольку строк, прося своего повелителя принять нас под свое священное
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
67
покровительство и защиту в виду того, что мы пришли издалека, испытав на пути невероятные трудности и опасности.
Вернувшись допой, я застал у себя одного своего старого знакомого Лупа чжяньцааня (чжялцавя?), который поджидал иеня. Он принес мне в подарок кое-что из съестного и еще разные вещи и предложил мне свои услуги, чтобы купить для меня все, что потребуется, а равно понаблюсти за тем, чтобы меня не обманули. Кроме того, он обещал при­слать мне хорошего слугу.
Вечером я зашел к другому старому своему приятелю, очень по­чтенному человеку, Кушо Дэчану. Он был очень рад меня видеть. При моем появлении он встал с своего сидения и пригласил меня войти словами:* * Чяг-пэб-нан-чигъ». Затем дворецкий (солпонь) *) подал чай и, лишь только я успевал отпить моей чашки, тотчас же снова доли­вал ее до краев из серебряного чайника (чамбим). Разговор шел сначала о положении дел в Арьяварта (Индии), о порядках управления ею под властью франтов (Frang), т. е., европейцев; затем мы начали говорить о последнем столкновенин с китайцами и о последовавшем уже улажении этого дела. Заключается оно в следующем.
Проживающие в Лхасе два китайских резидента ежегодно по очереди должны производить осмотр границы между Непалом и Тибетом с целью удостовериться в исправности несения службы гарнизоном в Тинри, а также осмотреть оборонительные средства и военные запасы различных пограничных постов. Так как подобного рода осмотр весьма утоми­телен и скучен, в виду почти полной пустынности местности, где он происходит, то амбави бросают жребий, кому из них отправиться для инспекции. В последних числах октября текущего 1881 года на долю младшего амбаня выпало посетить Тинри-цзон и Шигацэ. Вследствие этого он отправился в сопровождении опытного тибетского чиновника в чине ципонь («счетоводъ»), на обязанности которого лежали по обыкновению высылка передовых гонцов (нгоньдо) на всем протяжении пути н вообще все хлопоты по перевозке аибаня и его свиты. Амбань решил отправиться по северной дороге (чан-лам) через Той лун Цорп’у.
Согласно установившемуся обычаю, тибетская казна должна платить амбаню путевого довольствия 4 дочэ 2) или 500 рупий в сутки; но прави­
’) Солпон правильнее перевести „носитель чайника или чашки11. Солпонь-чэнь-по является одном из главных государственных чи­нов как в Лхасе, так и вТашилхуньпо (W. R.).
’) До-чэ (рдо-пад)-слиток серебра весом в 50 китайских ланъ
*
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
. 68
тельство Лхасы, вместо того чтобы уплачивать эту сумму из государственной казны, собирает деньги с народа на пути во время путешествия амбаня. Обязанность сбора денег на довольствие амбаня была возложена в по­следний раз на ципоня Кон-чян-лочаня. По прибытии в Шигац» амбань потребовал 6 дочэ (750 рупий) вместо 4. Население местностей между Шигацэ и Тинри, извещенное об этом чиновником, отказалось дать требуе­мую сумму, но за это старшины (цогпонь) были подвергнуты телесному наказанию, а лошади их и все имущество проданы, чтобы таким образом со­брать указанную сумму.
Прибыв в Шигацэ на обратном пути в Лхасу, амбань пробыл здесь несколько дней, настаивая на выдаче ему довольствия в размере 750 рупий, и так как народ протестовал, говоря, что он не в состоянии платить такой суммы, то китайские солдаты прибегали ко всевозможным принуди­тельным мерам, чтобы выжать у населения деньги.
Сопровождавший амбаня ципонь попробовал было отказаться от возложенного на него поручения, но этим только навлек на себя гнев амбаня. Между тем народ решил сплотиться, чтобы дать отпор его притязанию, и, войдя в соглашение с двумя префектами (цзонпон) Шигацэ, открыто отказался выполнить незаконное требование амбаня. По­следний, взбешенный этим, приказал своим китайским солдатам аре­стовать цзонпоней, а чиновника ципоня заковать в цепи. Однако первым удалось бежать, а солдат народ забросал каменьями. На следующий день ципонь был привязан к столбу у дома амбаня и наказан плетьми. Едва он получил около 15 ударов, как в окна дома посыпался град камней, и прежде нежели амбаню удалось скрыться, он был тяжело ранен и спасся от мести разъяренного народа только благодаря быстрому прибытию тибетского генерала (дахпонь) с отрядом солдат. О случив­шемся немедленно же дано было с нарочным знать в Лхасу. На место про­исшествия прибыли старший амбань, министры (шапэ) Рампа и Лхалу, кото­рые вместе с министром светских дел Таши-ламы (кяб-дван-чэньпо) и военным казначеем образовали особую коммиссию для расследования дела.
Решение этой коммиссии было обнародовано 12-го декабря; оно гласило,
(таалей), называемый также ямбу (от китайского юань-бао), тармима (рта-рмип-ма, что произносится также тШюма) или просто до. Один до обыкновенно размениивается.на 160 рупий. Turuer (op. cit., р. 346) гово­рит о слитках чистого металла под названием tariemi (W. R.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
69
что оба цзонпоня (префекта) Шигацэ должны быть переведены из тре­тьего в четвертый класс китайских должностных лиц с назна­чением их цзонньерами, подчиненными новым цзошюням; кроме того, каждый из иих имел получить по 200 ударов бамбуком. Деревенские старшины (ц-огпомь) были присуждены к 400 ударам бамбуком и к двухмесячному заключению в тюрьмах Рэ п К’амба-цзона. Восемь старост (?а.нпо) были присуждены к 50 бамбукам каждый и к ношению кавгв в течение 6 месяцев.
Затем, так как оказалось, что младший аибань вымогал у народа* больше денег, чем ему полагалось, то коммиссия постановила обратиться к пекинскому двору с просьбою, чтобы впредь китайским чиновникам в подобных случаях было воспрещено собирать деньги на свое путевое довольствие (чжя-тал) *) с тибетцев, и чтобы на обязанности послед­них лежали отныне лишь общие заботы о доставлении китайским чинов­никам возможных удобств во время проезда. За эту уступку лхасские министры должны были, как говорят, уплатить амбаню 15 дочэ или 1875 рупий.
Затем Дэчан, жалуясь на мучившие его простуду и кашель, спро­сил меня, какие у меня есть с собой лекарства, и я обещал ему дать что-нибудь. После этого я вылид содержимое моей чашки в полоскатель­ную чашку (шчлу) а) в знак прощания, встал и отправился домой.
13-го декабря.
Сегодня в полдень на рыночной площади собралось около 15.000 человек полюбоваться приездом кашмирского посланника, окруженного конвоем и свитою в военном одеянии. Все улицы Шигацэ, двор храма Кэсар лхак'ан 8), а также прилегающие сады были переполнены народом,
*) Чжя-тал-китайское путевое пособие. Китайцев в Тибете обык­новенно называют чжл (дуа); в оффициальном языке они носят на­звание чжя-шп (W. R.).
’) Шалу илп чжа-лу (лдуи); называют эту чашку также чжа-лу-са- „чаша (место) для вливания чаяи. Обыкновенно это бывает кубок с металлическою крышкою (W. R.).
я) Кэсар лхак'ан-храм, посвященный Кэсару. Кэсар (Гэсэр)-имя легендарного героя, о котором у тибетских и монгольских племен существует множество рассказов. Семь этих рассказов были опубли­кованы, с пекинского издания, академиком Шмидтом в монгольском тексте („Подвиги исполненного заслуг героя Богды Гессер-хана, истре­
70
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
который с нетерпением ожидал тэмо (<лнцезрение>). Посланника каш­мирского магарачжн окружало 50 телохранителей, одетых в формен­ную одежду; кроме того, за ним следовало еще 100 всадников различных национальностей; так, здесь были сикхи 1), длиннобородые магометане в белых тюрбанах, ладакцы в своих неуклюжих овечьих тулупах, иурми из Непала, докпа из Чана, несколько непальцев и несколько тибетцев из Кирона. Сверх того при посланнике было еще несколько купцов в роскошных одеяниях; их сопровождали слуги в шелковых и суконных ливреях. Некоторые лошади были богато убраны украшениями из серебра и золотой парчи. Я слышал, что кашмирское правительство отправляет в Лхасу посла через каждые три года с подарками (называются они данью) великому ламе. Тибетское правитель­ство, получив известие о предполагаемом отправлении посольства, расставляет до 500 лошадей и мулов, а также кули по всем городам и почтовым станциям па пути между Ладакской границей и Лхасою. Хотя такое количество лошадей и людей едва ли необходимо для посланника, который везет только негромоздкие ценные подарки, зато свита его обыкновенно пользуется этим случаем для провоза в Лхасу и обратно собственного багажа и товаров. При проезде посольства в толпе народа слышны были замечания, что за всю эту роскошь и великолепие прихо­дится платить лхасскому правительству, и что это тяжелым бременем падает на бедных жителей Тибета.
Обычай посылки подарков из Кашмира в Лхасу возник следующим образом.
бителя 10 зол в 10 странахъ*) **, Сиб., 1836) и немецком переводе (.Die Thaten Bogda Gesser СЬап’з**, St.-Pet., 1839). Некоторые варианты сооб­щает в русском пересказе ГН. Потанин («Очерки северо-западной Монголии**, т. IV, и „Тангутско-тибетская окраина Кптая и Центральная Монголия**, т. II) и А. Н. Francke в тибетском тексте и немецком пере­воде („Der Frtthlingsmythns der Eesarsage" и .Der Wintermythus der Kesarsage** в Mdmoires de la Socidte Finno-Ougrienne, XV и XV’). Этот герой у китайцев почитается, как бог войны, под именем Гуань-ди и является одним из наиболее популярных китайских божеств; посвященные ему кумпрни (Гуань-ди-мяо) можно найти даже в сравнительно неболь­ших населенных пунктах (ред.).
*) Свкхи-последователи одной из религиозных сект в Индии, отличающиеся своим фанатизмом и мужеством; они составляют значи­
тельный контингент туземных британских войск в названной стране (ред.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
71
После покорения Ладака, Валти и Скардо, Зорвар-Синг, известный сикхский генерал магарачжи Голаб-Синга, обратил свое оружие в 1840-1841 гг. против провинций Рудок и Тар. Эти две провинции производят сану» лучшую в Тибете шерсть; в них находятся самые богатые и наиболее чтимые монастыри, в виду чего буддийский повелитель Тибета считал эту территорию самым ценным из своих владений. По­пытка сикхского генерала покорить названные провинции возбудила гнев лхасского правительства, и последнее обратилось за помощью к своему сюзерену - китайскому императору и благодаря этому оказалось в со­стоянии выставить против неприятеля войско в 10.000 человек. Между тем Зорвар-Синг вторгся с 5.000 войском в названные провинции, и губернатор (гармонь) бежал в Чан-тан *), оставив крепость (Рудок?) и всю страну на произвол врагов. Генерал утвердился вблизи священного озера Мап’ам (Маиасаровар) и разослал по всей стране военные отряды, которые, по его приказанию, всюду произвели грабеж и опустошение и осквернили величайшие из буддийских святилищ у озера Мап’ам и горы Кайлас. Один из отрядов был поставлен в Пуране вблизи границы с Непалом для наблюдения за лхасскими войсками. Сое­диненные силы Лхасы и Китая двинулись в Рудок под предводитель­ством одного из министров (шапз); Зорвар-Сннг, который пренебре­гал тибетским войском и считал ничтожными выступившие против него силы, выслал против них лишь небольшую часть своего войска, которая и была совершенно уничтожена. Тогда Зорвар-Синг сам двинулся во главе своих отрядов против лхасских войск. Два дня и две ночи обе армии сра­жались без всякого решительного результата; на третий день сикхский гене­рал ииил в сражении, и победа склонилась на сторону лам. Войска ЗорваръСинга потерпели полное поражение, но потери с обеих сторон были гро­мадны. Победоносные войска угрожали теперь Ладаку, и кашмирский магарачжа стал просить мира. Договор был заключен между представителем Голаб-Синга и правительством Лхасы, при чем одним из условий этого договора была уплата Тибету через каждые 3 года известной дани.
Во вреия моего разговора с Кушо Тун-чэнь о суровости наказания, к которому были присуждены вчера цзонпони г. Шигацэ и участковые стар­шины (цогпонь), он сообщил мне, что кроме указанного выше нака­зания у цзонпонфй содрали с рук кожу и мясо. Цогпонн предлагали манда-
*) Чах-ттп-название северной части Тибета, заселенной только не­многими пастушескими племенами (W. R.).
72
ПУТЕШЕСТВИИ В ТИБЕТ.
ину (амбаню) во 2000 рупий каждый, чтобы избавиться от 400 ударов бамбуком, но китаец был неумолим.
14-г о декабря.
Тун-чэнь прислал ко мне одного из своих знакомых Норну Тоиьдуба, чиновника (donnyer) города Донцэ, с просьбою дать ему какого-нибудь лекарства от диспепсии, которою он страдал. Сначала я отказал ему, так как у меня было очень мало лекарств, но затем, уступая настой­чивым просьбам Тун-чэня, я взял с собою свою дорожную аптечку и отправился к нему. Когда я открыл аптечку, секретарь, его друзья и слуги с большим удивлением стали разглядывать стклянки с искрившимися на солнце жидкостями; сам же Норпу Тоньдуб, при одном виде стольких лекарств, уверовал в свое выздоровление и обещал заплатить мне столько, сколько я запрошу. На это я ответил, что даже при этом условии я не мог бы дать ему никакого лекарства, так как если мои запасы исто­щатся, то мне ни за какие деньги нельзя будет их пополнить в виду за­крытия тибетским правительством всех путей между Индиею и Тибетом. Слушая это, Тун-чэнь смотрел с беспокойством, но я открыл одну из стклянок и приказал принести себе фарфоровую чашку. Три или четыре че­ловека бросились на кухню и принесли мне полдюжины больших и малых чашек. Я начал взвешивать лекарства на своих медных весах. Мои аптекарские разновески, блестевшие, словно золотые монеты, произвели сильное впечатление на присутствовавших, которые приняли меня за чародея, поль­зующагося золотыми монетами для взвешивания. Затем я сказал, что два лекарства, будучи смешаны между собою, станут кипеть. Такое пред­упреждение привело зрителей в глубокое изумление, а пациента заставило даже дрожать от страха; он посмотрел с беспокойством на Тун-чэня, а затем на небо, видимо, раскаиваясь в том, что обратился ко мне за лекарством, и теперь, казалось, хотел ускользнуть из моих рук. Секретарь также был сильно смущен, но лекарства уже были пригото­влены и представлялись ему чересчур ценными, чтобы их можно было выбросить вон. Поэтому, попробовав, горячи ли лекарства, и убедившись, что они оба холодны, ободрил больного, заявив, что я великий доктор, и нет основания опасаться чего-либо дурного с моей стороны. Я также сказал пациенту, что он может быть уверен в отсутствии у меня на­мерения отравить его, и что он должен принять напиток, как только последний станет шипеть. Все с крайним нетерпением ждали невиданного зрелища, и вдруг микстура покрылась пеною, ударив в нос пациенту.
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО. 73
Последний отскочил назад, но я сказал ему опустить палец в ленив­шуюся жидкость, и тот, убедившись, что она холодна, произнес мисти­ческую формулу: ^Ом-мани-падм^-хумъ», проглотил лекарство и зая­вил, что оно приятно на вкус и освежает. Затем он вынул из-за пазухи к’атаг и несколько монет и поднес мне, положив шарф передо мною на земле. <Великий докторъ», сказал он при этом: «примите от меня это скромное подношение, как знак моей благодарности, хотя оно и недостойно быть принятым вами. Так как однако вы благочестивый чело­век, для которого деньги не имеют цены, то я осмеливаюсь надеяться, что вы все-таки его примете». Я отказался от денег, но, по просьбе Тунъчэня, взял шарф. В полном изумлении и с чувствами бесконечного восхищения чудесныии свойствами лекарства и удивительным амчи(« докторъ»), который пренебрегает деньгами, разошелся к своим занятиям неболь­шой кружок зрителей.
Наказание цзонпоней, о котором рассказано выше, навело на народ страх. Опасались новых обид со стороны китайцев, которые с на­дменным видом разгуливали по улицам Шигацэ. Лица, прибывшие изда­лека на рынок с целью продажи своих товаров, спешили снова уложить их и поскорее убраться во свояси. Не было никакой возмож­ности ни достать ни купить чего бы то ни было. Учжень встретил не­которых из своих знакоиых торговцев хлебом и просил их продать ему хотя немного риса, но ни один из них не решился даже сознаться, что у него есть рис для продажи. Какая-то старуха, продавшая нам рис в первое наше посещение, теперь сказала: «Не гово­рите о рисе при китайцах и их друзьях, а то они придут и отнимут все, что у меня есть, бросив несколько негодных монет; приходите через час или два, когда уйдут эти негодяи, и тогда я продам вам все, что вы пожелаете».
С одной стороны рынка находился трактир (зак'ан), куда и зашли П’урчун и Учжень, чтобы немного закусить. Пока они завтракали, в ре­сторан вошел сам хозяин. Он оказался дворянином из Ташилхуньпо, главою фамилии Товьдуб К’ансар; в то время он занимал должность чянчжоба при Таши-ламе х). Он спросил Учженя, откуда тот при-
') В Тибете проживают два высших ламайских иерарха: Ташилама или Паньчэнь-рпньпочэ (у монголов-Бавьчэнь-рипьбочэ, Баньчэньэрдэни, Баньчэнь-богдо), имеющий местопребывание в монастыре Таши­лхуньпо близ Шигацэ, и Далай-лама (Tale-lama, чжял-ва-чжяцо, кяб-гонъриньпочэ), резиденцией которому служит монастырь Потала (Будала) въ
74 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
«
был'ь, где остановился п какие товары (нон) привез для продажи. Дама, в ближайшем заведывании которой находилось заведение, оказалась женою владельца последнего; она держала себя любезно и с достоинством и раз­говаривала чрезвычайно вежливо и учтиво. На ней был головной убор, богато унизанный нитями жемчуга стоимостью по меньшей мере в 3000 рупий; кроме того, убор был украшен коралловыми бусами, рубинами, бирюзою и другими драгоценными камнями. Хотя она и принадлежит к одной из самых богатых и знатных фамилий в Цане (Западный Тибет) и притом находится в родственной связи с фамилией, из ко­торой происходил Таши-лама. но она ничуть не считает для себя унизи­тельным вести счета в гостинице и наблюдать там за работою слу­жителей.
Лхасе. Оба эти иерарха считаются воплощениями (по-монгольски хубиманами) буддийских божеств Амитаб'ы и Авалокиты. Для того, чтобы понимать их взаимные отношения, необходимо иметь в виду, что, по представле­нию ламаитов, каждый из будд, являвшихся доныне в этот мир для проповеди учения (Краку-чандра, Каоака-муни, Кашьяпа, Шакья-муни) и имеющих явиться в будущем (первый из них Майтрея, по-монголь­ски Майдари) является отблеском или отражением особого небесного будды (Jina или дЧяни-будда). Небесный будда остается в среднем мире представителем действующего на земле будды и имеет своим назна­чением, после перехода последнего в нирвану, сохранять в этом мире его учение. Так как однако небесный будда, будучи погружен в со­зерцание, не может иметь непосредственного соприкосновения с грязною землею, то он производит, как своего духовного сына, особое божество- д'ияни-бодисатву, который, принимая различные воплощения, в действи­тельности заботится о поддержании на земле проповеданного учения. В настоящее время, впредь до пришествия будды Майтреи, действует уче­ние, оставленное буддою Шакья-муни (по-монгольски Шигфмуни); по отно­шению к нему небесным буддою является Амптаб’а (по-монгольски Абида), д’ияни-бодисатвою-Авалокита (Авалокитешвара, Арьябало, Хоншим-бодисатва, Шэпьрэзиг). Таким образом Паньчэнь-риньпочэ, как воплощение Амитаб'ы, должен занимать более высокое положение, чем Далай-лама, считающийся воплощением духовного сына Амитаб'ы; однако в действительности Далай-лама пользуется гораздо большим влиянием среди ламаитов, так как он воплощение Авалокиты, самого популяр­ного среди них божества, проявляющего фактическую деятельность на земле на блого всех одушевленных существ; кроме того, Далай-ламе принадлежит светская власть над Тибетом, что, конечно, также сильно возвышает его авторитет (ред,).
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
75
15-го декабря.
Сегодня 25-ое число десятой луны по тибетскому календарю и вместе с тем один из самых больших праздников секты гэлуг-па ')-го-
9 Буддизм проник в Тибет из Индии в VII ст. по Р. Хр. при ти­бетском царе Срон-цань-гампо и столкнулся там с туземною шаманскою религиею бон, сводившеюся к культу разного рода духов. Для того, чтобы облегчить своей религии утвердиться в Тибете, буддийские пропо­ведники (особенно Падма-Самб’ава) приняли культ многих местных божеств, включив их в свой пантеон. В подражание жрецам бон буддийские монахи стали позволять себе разные отступления и от нрав­ственных предписаний буддизма; так, напр., они начали вступать в брак. Благодаря этим нововведениям буддизм выродился в Тибете в особую форму, представлявшую много отличий от индийского учения. Попытка вернуть тибетский буддизм к прежней чистоте была сделана индийским монахом Атиишою (Чжу-Адиша), прибывшим в Тибет в 1038 г? Он поставил себе задачей восстановить философское учение махаяны, устранив грубые шаманские обряды и обязав монахов к стро­гой нравственной жизни. Основанная Атишою секта получила название кадам-па (.связанные предписаниями**). Не всем однако последователям Атиши понравились его строгия требования, и вскоре двумя его учениками были образованы новые секты: сакья-па п карчжю-па, которые допустили для своих приверженцев разные послабления. Те лица, которые оста­лись верными учению, существовавшему до Атииши, получили название ньинма-па. С течением времени из этих главных сект выделился ряд более мелких (карма-па из карчжю-па). В XIII ст. вз назван­ных сект на первый план выдвинулась сакья-па, благодаря поддержке монгольских императоров, которые, овладев Тибетом, приблизили к себе сакьяскпх иерархов (в лице Сакья-пандиты, Пакба-ламы п др.) и предоставили им даже светскую власть в этой стране. После изгнания монголов ив Китая в Тибете появляется новый реформатор Цовк’апа (Цэунхава, 1357-1420 г.), который преобразовал секту кадам-па, обра­тив особое внимание па обрядовую сторону учения и на иерархическую организацию духовенства. Преобразованной секте он дал название млуп-па (по имени одного из главных монастырей этой секты -Галдань или Гадань она также называется галданьскою или гаданьскою). Учение собственно этой секты, на которое оказали влияния разные религиозные ве­рования (шаманство, несториавство и др.), называется ламаизмом. Между прочим Цонк’апа обязал духовенство носить одежду желтого цвета, по­чему его последователи известны под названием желтошапочников (ша-с?р) в отличие от нереформированной секты вьннма-па, которая называется красношапочною (ша-мари), и от приверженцев религии бон, или червошапочников (ша-наи). При преемниках Цонк’апы, установив­ших новый догмат о последовательных воплощениях божеств или
76
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
довщина смерти Цонкапы. Этот праздник известен под именем: «Радань намчой», В этот день во всех храмах выбрасывают старые тормы из дамбы и заменяют их новыми 1).
Под вечер ко мне пришел монгольский монах Лобзан-даньцзин, о котором я уже упоминал раньше, чтобы засвидетельствовать мне свое почтение; он принес мне в подарок длинный шарф (к’атаг) и овечью тушу. Он всего несколько дней тому назад освободился из тюремного заключения, в котором пробыл 2 месяца по подозрению в каком-то подлоге; кроме того, он несколько раз был подвергнуть телесному на­казанию. Его учитель был приговорен к тюремному заключению на три года и отправлен в тюрьму крепости К’амба-цзон.
Вечером монахи монастыря Ташилхуньпо были заняты иллюмннованием своих часовен; сотни лампочек, налитых маслом, были со вкусом расставлены рядами по крышам всех монастырских зданий. Правитель­ство снабжает маслом каждый дом в городе и всех живущих здесь монахов для того, чтобы все могли принять участие в иллюминации. С крыши своего дома я прекрасно видел иллюминацию всего города. При­чудливые крыши четырех мавзолеев (чжиогииг) Таши-лам а) были кра-
выдающихся буддийских деятелей в обрязе людей, секта гфлуп-па постепенно приобрела большое значение в Тибете, и маньчжуры, по утвер­ждении своем в Китае, поставили во главе светского управления Тибетом одного из главных иерархов этой секты-Далай-ламу, вопло­щение божества Авалокпты. Такое положение секты гэлуг-па позволило ей понемногу распространить свой авторитет и на другие существующие в Тибете секты, которые все более и более сближаются с гэлуг-па и в настоящее время сохраняют сравнительно немногие из своих преж­них особенностей; наиболее важным отличием их ныне является то, что у каждой секты есть свой особый бог-покровитель, и что духовенство их большею частью женится (ред,).
< ) Торма-маленький конус вышиною от 3-4 дюймов до 1 фута и бо­лее; он делается из цамбы, масла, сахара и т. п.; иногда его поверх­ность выкрашивается. Некоторые тормы бывают значительных разме­ров. они ставятся перед алтарями в рад и знаменуют собою иску­пительные жертвы. О праздновании иадань намчой см. J. R. А. 8., ѵ. XXIII (1891), р. 214 (W. R.). Описание тпорма (дурма) или баликов см. Поздне ев, „Очерки быта буддийских монастырей", стр. 325-327 (ред.).
* ) На помещенном здесь рисунке мавзолеи эти представляют собою большие возвышающиеся над городом черные (в действительности кра­сные) здания. В настоящее время их пять, так как пятый Ташп-лама умер, как говорит автор в главе IX, 30 августа 1881 г. (ред.).
ПРЕВМВаНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
77
сиво освещены. Митрообразные шпицы и загнутые к верху карнизы главного храма имели весьма красивый вид. Большой монастырь Ташилхуньпо, рас­положенный у подножия холма, представлял собою великолепное зрелище. Иллюминация в течение часа была очень красива, но затем около 7г/2 ча­сов вечера подул ветер, который потушил фонари, и я, дрожа от холода, должен был вернуться в свою квартиру.
Один из вновь воплощенных лам, только что прибывший сюда из провинции Ту-к’ам, в восточном Тибете г), воспользовался настоящимъ

Ташилхуньпо(2Zb фотографии О. Моргунова. Изв, И.Р. Геогр. Общ., т. XXXIX вып. III).
праздником для приписки к монашеской общине ту-к'ам-цань. Он пригласил Паньчэвя из Кунь-к’яб-лина ’) и подарил 3.800 монахамъ
* ) Ту-к'ам- повидимому, 3toi Khame или „Верхний К’амдо", под ко­торым, по всей вероятности, разумеется область Дэргэ (W. R).
’) Во время своего первого пребывания в Ташилхуньпо Сарат Чан­дра Дас был принят Паньчэнь-риньпочэ, которого он описывает следующим образом: „Великому ламе 26 лет; он худощав и среднего роста. У него замечательно широкий лоб и большие немного косые глаза
78
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
по 1 таньке каждому, сделав также богатые подарки великому ламе (лхасскому?), его двору и «коллегии воплощенных ламъ». Около 8 часов утра прибыл его святейшество Паньчэнь и был принят с подобающими почестями монахами и государственными чиновниками. Дорога, по которой он проезжал, на протяжении 300 ярдов была устлана красным сук­ном, и по её сторонам были расставлены хоругви. Старые ламы стояли по обеим сторонам дороги в очень почтительной позе с различными священ­ными предметами в руках, желая получить от Паньчэня благословение (чябъван) г); китайские трубы, звучные флейты (чжялин) и громогласные рога (дун-чэнь) играли в честь его святейшества. Он сел в боль­шом зале (Цо-кан) храма в алтаре, чтобы председательствовать при со­вершении церемонии приема вышеупомянутого ламы. Около 10 часов цере­мония была окончена, и мы увидели монахов, весело возвращавшихся в свои кельи, при чем каждый из них нес большой плоский пирог, куски леденца и четки.
Новый воплощенец, принятый теперь в Ташилхуньпо в качестве послушника, прошел обычный курс нравственной дисциплины и обучения наравне с любым заурядным монахом. В течение года со дня допу­щения в монастырь каждый монах обязан выдержать экзамен в зна­нии священных книг, из которых он должен выучить наизуст без малейшей ошибки 125 листов. Тем лицам, которые приходят не из Тибета, обыкновенно даются три года на подготовку к окончательному по­ступлению в духовное звание, при чем они пользуются за это время квар-
Выражение его лица хотя и очень интеллигентное, но мало привлекательно и лишено той приветливости и достоинства, которыми отличается ми­нистр. Старые монахи Ташилхуньпо рассказывали мне, что, в противо­положность своему предшественнику, нынешний великий лама внушает к себе скорее страх, чем любовь, вследствие своего холодного само­стоятельного обращения. Он наблюдает за строгим исполнением обря­дов и отправлением справедливости и не скор к прощению проступ­ковъ". Кун-к'яб-лин--название резиденции великого ламы Ташилхуньпо, Паньчэнь-ламы (W. R.).
Богль (С. R. Markham, Narrative of the Mission of Geo. Bogle,p. 85) так описывает церемонию благословения Паньчэнь-риньпочэ: „На гелюнгов и мирян, занимающих очень высокое положение, он возлагает свои ладони. Монахиням (апни) и ниже стоящим мирянам кла­дут между его рукою и их головами кусок сукна; лиц же низшего класса он касается, по мере того как они проходят мимо него, кистью, которую он держит в своих рукахъ".
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
79
тарою в пищею. Кто не выдержит затем окончательного экзамена, тот лишается права на квартиру и содержание. Будучи же принят в число монахов, каждый по мере своего рвения и усердия может достигнуть различных степеней в ламайской иерархии г).
В полдень между Ташилхуньпо и фортом (цзон) Шигацэ собралась большая толпа мужчин и женщин, разодетых в праздничные костюмы, а также монахов и немалого числа китайцев, пришедших посмотреть на канатных плясунов. Длинный канат был проведен, на протяжении 300 футов или более, от вершины форта к подножию нижнего дворцо­вого моста. Появился атлет, шея которого была повязана белым шар­фом; он занял место на верхнем краю каната. Устремив свой взор к небесам, он призвал на. помощь богов; затем с лицом, обращен­ным вниз, он обратился к нага 3) нижнего мира, возвышая свой голос до самой верхней ноты и испуская по временам ужасающие возгласы; после этого, посыпав на все стороны муки, он пропел куплет какой-то песни, в ответ на который в толпе раздался смех. Затем атлет начал скользить по канату вниз, обмениваясь шутками с толпою, и наконец, достигнув нижнего конца каната, пронзительным возгласом завершил свое представление ’).
П’урчун и Учжень, которых я попросил сходить купить для меня книг, возвратились около 2 часов с большим их количеством. Пока я выбирал для себя нужные книги, ко иве явился сын книгопродавца, чтобы взять назад остальные. Я поговорил с ним о различных кни­гах, при чем он сообщил ине много интересных сведений.
Сегодня же я нанял себе нового повара на место П’урчуна, кото­рого я решил отправить в К'амба-цзон, чтобы принять меры к до­ставке в этот город от пограничного пункта Лачань купленного для министра литографского пресса.
’) Подробности по этому предмету см. Sarat Chandra Das, „Indian Pun. dite in the Land of Snow“, и Waddell, op. cit, p. 173
*) Нала-„драконъ“ (ped.).
s) W. Moorcroft (Travels in the Himalayan Provinces, I, p. 17) описы­вает тот же праздник, как он видел в Кашмире. Там он на­зывается барат» и имеет целью предотвратить угрожающее алоПо сло­вам китайских авгоров, в Лхасе он празднуется несколько дней спустя после нового года. См. J. R. А. S., vol. XXIII (1891), р. 209.
80
путешествие В ТИБЕТ.
16-го декабря.
Поднявшись с постели в 7 часов утра, я разостлал на полу два матраца в третьем этаже дома, открыл ставни окон и, греясь на солнце, попивал чай, перелистывая в то же время одну из вновь приобретенных мною книг. Жители соседних домов выглядывали из окон своих квартир, интересуясь тем, что я делаю. Поэтому отныне я стал держать себя, как подобает хорошему гэлону (священнику). Вни­мательное чтение книг и составление разного рода заметок были моими главными занятиями каждый день. Я не привык петь мантры или гимны или же молиться по четкам, так как вообще никогда не предавался подобным занятиям и мог бы лишь машинально перебирать одну за другой бусы своих четок, не имея ни малейшего понятия о молитвах, которыми должен сопровождаться этот акт.
Наш новый повар оказался не лучше П’урчуна: он был в выс­шей степени неряшлив и, хотя я и обещал наградить его за опрятность и чистоту, не умывал своего лица и не чистил зубов г), и от него всегда исходил отвратительный запах; наконец, я сказал П’урчуну, чтобы он заставил его умыться и вычистить свой костюм. Наш зав­трак состоял обыкновенно из нескольких кусков хлеба, чаю и 2-3 чашек жидкой массы, приготовленной из вареной цамбы, баранины, суше­ного молока и называемой ятуг. ■
Вечером я посетил секретаря министра (Тун-чэня) и переговорил с ним относительно доставки в Ташилхуньпо литографского пресса. Вместе с Тун-чэнем сидели двое его приятелей; один из них усердно пережевывал кусок вареной баранины. Он сказал мне, что Тунъчэнь страдает зубною болью, причиняемой находящимися в корне зуба червями 3), и что он может есть только крошеное или рубленое мясо. Секретарь показал мне свои зубы, в которых действительно были от­верстия, сделанные, по его словам, лентообразными червями (ринпа), Онъ
*) Тибетские повара обязательно мажут лицо сажей; это составляет столь же необходимую принадлежность пх туалета, как белый колпак для француза-повара (W. R.).
’) Такое толкование пользуется большим распространением у китай­цев, монголов и тибетцев; фраза: „Червяк просверлил отверстие в моем зубе“-значит у них: «У меня в зубе есть дупло». Удаление из зуба омертвелого нерва еще больше укрепляет в них это убеждение (W. R.).
ПРЕВЫВДНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
-31
прибавил, что уже убил несколько таких червей при помощи раска­ленных до красна булавок, которые он втыкал в отверстия.
17-г о декабря,
Сегодня прибыл ив Донцэ посланный с письмом от министра, в котором последний просил Учженя и меня приехать в Донцэ, находя­щийся в расстоянии 40 миль, так как сам он по некоторым обсто­ятельствам не может пока оставить этого города. Перед отъездом я желал отправить П’урчуна в К’амба-цзон, а равно запастись зимним платьем, так как с каждым днем становилось все холоднее и хо­лоднее. В нашем доме, как и вообще во всех домах Тибета, не было трубы, а так как потолки были обшиты китайским атласом, то обыкновенное местное топливо-из навоза-являлось непригодным, и мне пришлось в своей комнате жечь древесный уголь в красивых глиняных жаровнях (чжалан), при чем за корзину угля я платил 1 рупию 4 анвы.
В полдень из Дэчань Подана *) прибыла большая процессия, устро­енная для поклонения изображению китайского императора, находящемуся в монастыре. С крыши министерского дома передо мною открывалась чуд­ная картина южной и западной частей города. Тун-чэнь сказал мне, что сегодня китайцы празднуют день восшествия на престол своего императора, и что они, а также все вообще подданные обязаны воздать честь импера­тору и просить Небо о ниспослании монарху долгой и счастливой жизни. Вот та процессия, которую я видел, и отправлялась в монастырь, где хранится изображение китайского императора-по всей вероятности, Цяньлуна,-чтобы совершить пред ним поклонение. Медленно н торжественно двигалась к монастырю эта процессия, во главе с лхасскими министрами, амбанямн и министром Бора из провинции Цан, через западные ворота. Впереди шли знаменщики и конница; затем ехали на богато убранных лошадях должностные лица Тибета, одетые в парадные одеяния из узорчатого атласа (кинькаб), изукрашенного драконами, и китайцы, оде­тые в шелк разных цветов и рисунков. Китайцев легко было отличить по их косам и длинной одежде; хотя они' были очень
•) В описании своего первого путешествия в Тибет Чандра Дас говорит, что Дэчань П’одан-летняя резиденция Паньчэнь-риньпочэ. Тан нет изображения императора, а есть лишь императорская табличка (т. е. табличка, пожалованная императором с соответствующей надписью. -Ред.) и трон или государственное кресло (W. R.).
Путешествие в Тибет. 6
B2
* ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
хорошо одеты, но это были невзрачные и непривлекательные люди, пред­ставлявшие резкий контраст с тибетской знатью с её исполненным до­стоинства видом, и я невольно подумал, что, вероятно, вся эта толпа китайцев была набрана из низших классов населения западного Китая. Да и сам Тун-чэнь сказал мне, что эти люди известны в Тибете своим разгульным, разнузданным поведением.
Несколько человек несло квадратные доски в 2 фута шириною, на которых были написаны титулы амбаня и указывались его полномочия по вер­ховному надзору над всем Тибетом г). На одних из этих досод над­писи были сделаны по-китайски, и их несли китайцы, на других - потибетски, и эти доски несли тибетцы. Министры (шапэ) также ехали вер­хом, а впереди их шли два герольда, которые приглашали прохожих дать им дорогу. Каждого из министров сопровождали на конях три че­ловека таким образом, что двое ехали по обеим сторонам сановника, а третий ехал впереди, разгоняя народ кнутом, который он то и дело пускал в ход; позади министров бежали по два конюха, держа в руках хвост его лошади. Число чиновников и дворян провинций У и Цан, не считая свиты и слуг амбаней, доходило до трехсот человек. Носилки амбаней несли китайские солдаты-но 8 человек на каждые но­силки; кроме того, до 50 тибетских солдат помогали китайцам «тащить» носилки, держась за длинные веревки, привязанные к ручкамъ3).
По окончании церемонии поклонения в священных часовнях и у гроб­ниц усопших святых вся процессия двинулась из монастыря через вос­точные ворота и, во главе с министром Бора, пересекла рыночную пло­щадь, направившись к Кунь-кяб-лину. Впереди ехали высшие государ­ственные чины, за ними казначей (погпонь) 3) со своею свитою, далее китайские чиновники, за которыми следовал главный амбань, несомый в парадных носилках. Флаги, которые несли особые знаменщики красивыми рядами, были сделаны из китайского шелка; на концах же цик конвоя
‘/Такия доски носятся в Китае при всех оффициальных процес­сиях (W. R.).
9) Обычай этоть известен в Китае под названием <ла-цзяо»-Т. е. „тащить носилки". Он является скорее признаком важности чиновника, нежели помощью 8 людям, которые действительно несут носилки. В Тибете право пользоваться зелеными носилками принадлежит только представителям императора, Далай-ламе и Паньчэнь-риньпочэ. (W. R.).
8) 8pogs-dpon. Spoge (произносится пог) значит „жалование чиновни­ковъ” или, более специально, „содержание, даваемое ламам правительством или монастырскими властями" (W. R.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
83
развевалнсь флаги из парчи,-все они были украшены надписями на китайском и тибетском языках. Тибетцы занимали в этой процессии подчиненное положение, и китайцы всячески старались выставить навид свое первенство. Хотя толпившийся по пути народ не без основания должен был опасаться побоев со стороны китайцев, сновавших повсюду, но кон­вой амбаня не позволял себе никакого насилия. Младший амбань ехал вер­хом и, казалось, любовался видом арестантов, закованных в тяжелыя

Знатный тибетец.
цепи: это были недавно осужденные деревенские старшины, стонавшие под тя­жестью канги. Младшего амбаня сопровождала почти такая же свита, как и старшего, и столько же солдат несли его носилки. За младших амбанем следовали министры (шапэ), каждый со своею свитою. Все конвойные был вооружены китайскими кремневыми ружьями и длинными копьями. За ними следовали армейские капитаны и поручики с сотней солдат; далее шли чиновники Лабрана и Цзона О в желтых и черных тюрбанах. Амбани
<) Лабран-буквально значит „жилище ламы-сановника"; здесь ра­зумеется дворец Таши-ламы. Цзон-крепость в Шигацэ (ред.).
84
. ПУ ТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
были приняты его святейшеством Паньчэнем с надлежащими. вечесТями, и они сами, с своей стороны, оказали ему подобающее его высокому поло­жению и священному званию уважение.
Вечером я виделся в Тун-чвнем, который дал мне очень ценную рукопись, озаглавленную: «Dsamling gyeshe», т.-е. «Общий очерк мира». Я взял ее с собою домой для прочтения х).
18-го декабря.
Тун-чэнь послал одного из смотрителей складов, по имени Цэрин-таши, в Тбньдуб к’ансар 1), чтобы достать паспорт (лам-иг) для П’урчуна на проезд в К’амба-цзон и Лачань за нашим тяжелым багажем. В 7 часов утра явился портной; чтобы приняться за шитье для меня зим­него платья. Мы приготовили для него котелок с чаем, который и стоял все время ва глиняной жаровне; кроме того, перед ним была поставлена чайная чашка, несколько кусков вареной баранины и деревянная чаша с цамбою. Портной почти через каждый час пил немного чая и сверх того 3 раза в день закусывал. Завтрак его состоял из вареной бара­нины, цамбы и чая; в полдень мы дали ему порцию риса, баранины, цамбы и чаю; в 6 часов пополудни он снова поел цамбы, затем, надев свой желтый тюрбан (бакто),сделал низкий поклон н отправился домой в деревню Таши-чжяньца. Я был весьма доволен его усердною работою, кото­рою он заслужил себе прозвище учжэ чэньпо, т. е. «лучший из ремес­ленниковъ» 3) и обеспечил себе заработок в размере 1 таньки в день сверх пищи.
*) Чавдра Дас дал перевод извлечения из этой рукописи в Journal of the Asiatic Society of Bengal, v. IV, pp. 201-203, и в части VII своего труда: „Narrative of а Journey round Lake Yamdo", pp. 117-130. Хотя эти извлечения содержат много интересных подробностей, они не вклю­чены в настоящий труд, так как большая часть упоминающихся в вих тибетских географических названий еще не отождествлена. По сло­вам Чавдра Даса, автором рукописи является Цаньпо Nomenkhan вз Андо (W. R.). Nomenkhan, несомненно, монгольский титул номыйн-хан („царь учения*) **), так что, по всей вероятности, автор-амдосвий монгол (ред.).
*) Тоньдуб к’ансар-резиденция министра (шопа) Бора в Ташилхувьпо {ред.).
а) Точнее, „мастер-портной** - «у-чжэ (дву-рчж») цэм-по. О Ташнчжявьца см. ниже, стр. 93 (W. R.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
85
19-го декабря.
Сегодня Цзрнн-таши вновь отправился за паспортом: задержка в получении последнего произошла от того, что Тун-чэнь не задобрил писцов и чиновников, ведающих эти дела.
Старший амбань сегодня отправился в Лхасу через Чжяньцэ и Нангарцэ-цзон. Все лошади, какие только были в Шигацэ, были забраны под многочисленную свиту и багаж вельможи, так что младший амбань и министры не могли уехать по недостатку перевозочных средств (ула). Местным влас­тям г. Чжяньцэ был отдан приказ о доставлении им означенных средств, как только старший амбань достигнет этого города. Между тем в Шигацэ по всему рынку бродили китайцы и забирали все лучшее бесплатно или же по ничтожной цене. Приехавшие в город должны были хладнокровно смо­треть на то, как чиновники та-у забирали их лошадей для надобностей амбаня и отправляли их с багажом в Чжяньцэ. Мои люди ничего не могли купить, так как большая часть торговцев, упаковав свой товар, бежала, но они как-то ухитрились купить в самом монастыре баранины и рису, при чем мы убедились, что там можно доставать хорошую про­визию по сравнительно умеренным ценам.
20-го декабря.
Большую часть сегодняшнего дня я употребил на чтение сборника гимнов, сочинения второго Далай-ламы г); эту книгу я купил у одного книгопродавца в Лхасе.
Сегодня сюда прибыло Нять человек из Чжяньцэ, и их приезд сразу сделался известен нищим (рочжяба), которые постоянно следят за всеми вновь прибывающими и сейчас же обступают их с настойчивыми требованиями милостыни. Очень немногим удается отделаться от них, не уплатив им некоторой суммы. Лишь только рочжяба заметили людей из Чжяньцэ, как тотчас же известили о появления новой добычи всю нищую братию, которая и набросилась на них, словно ястребыВ этом отноше­нии они вполне заслуживают свое наименование (рочжяба), которое зна­чит «трупные ястребы» ’), хотя, говоря правду, они охотятся за живыми.
*) Второй Далай-лама был известен под именем Гэдунь-чжяцо. Он родился в 1476 году (W. R.).
*) По словарю Jaeschke, „ястребъ*) ** по-тибетски «о-ео, а ро значитъ
„трупъ**. Ниже (в главе VI) Сарат Чандра Дас называет нищих рачжяба и говорит, что их дома (по крайней мере в Лхасе) имеютъ
86
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИВЕТ.
Прибывшие из Чжяньцэ принесли известие о том, что правитель­ство Лхасы издало приказание не пропускать ни в ту ни в другую сто­рону ни одного торговца через пограничные проходы; по словам вновь прибывших, два префекта (^зопеонь) П’агри внимательно следят за исполнением этого приказания, и до сих пор еще никому не уда­лось обмануть их бдительности и пробраться в Дарджилин. Даже не­сколько б’утанских торговцев были задержаны по дороге в Лхасу в П’агри. Тем не менее другая партия б'утанцев, не взирая нацзонпоней, отправилась в Лхасу. В’утанское правительство было крайне раздра­жено подобным необычным вмешательством со стороны тибетцев в торговлю, которая велась между Тибетом и Б’утаном с древнейших времен.
21-го декабря.
Сегодня новолуние (нам-ган, или «полная ночь»)-один , из самых священных дней месяца. Громкий звук труб, сделанных из раковин, призвал лам на молитву. С раннего утра до заката солнца большое число мужчин и женщин ходили вокруг монастыря, держа в руках четки или молитвенные колеса. Рано утром непальцы обошли кругом большой монастырь, ударяя в кимвалы и распевая санскритские мантры.
Около 10 часов мое внимание было привлечено .необычным зрели­щем, открывшимся к востоку от монастыря. Там все пространство между большим мэньдоном, находящимся у рынка, и восточными воротами Ташзлхуньно было полно нищих обоего пола. Среди них были жители провинций Андо и К ак (Khams), с выколотыми глазами за убийство лам и тому подобные преступления. Некоторые из нищих были увечные и ходили на костылях, другие носили на себе тяжелые цепи, третьих везли в тачках; тут были глухие, немые, разные калеки, у многих были еще ясно видны следы пыток, которым они подвергались, - словом, это было скопление всевозможных бед и горестей. Посреди этой толпы стоял хорошо известный здесь Лхагпа-цэрия и раздавал нищим милостыню по 1 анне каждому. В течение последних десяти лет он делал этов первый день каждого новолуния. Обстоятельства, побудившие этого до­
стены из рогов. Так как „рогъ* по-тибетски ра-чо, то можно думать, что название этого класса людей ра-чо-па - „роговые". Рокхилю не при­ходилось видеть этого названия в письменном виде ^W. R.). .
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
87
стойного человека роздавать такия подаяния нищим, весьма замечательны и поучительны.
Лхагпа-цэрин был серебряных дел мастером и своим усердным трудом нажил себе довольно порядочное состояние, так что сделался ювелиром н банкиром. Дела его шли прекрасно: в его магазине нахо­дились всевозможные драгоценности: прекрасные фарфоровые изделия, ко­раллы, жемчуг, бирюза, яшма и т. п.; клиентами и покупателями у него были все высокопоставленные лица в стране. Он стал также известен своими щедрыми пожертвованиями, которые он делал монастырю Таши­лхуньпо. Лет 10 тому назад в Шане жил один святой лама, по имени Чябтам. Чистота его жизни и глубокая ученость сделали его предме­том поклонения всех классов населения провинции Цан. Ювелир Лхагпа, убежденный в том, что если он поднесет подарок столь святому лицу, то его барыши увеличатся во сто крат, отправился в Шав и предложил ламе 1250 рупий и, кроме того, еще много разных драгоценностей^ Однако' лама отказался от всего, говоря, что эти дары подносятся от нечестного заработка нечестивым человеком. «В предшествующем перерождении ты был великим грешникомъ», сказал ему лама: «а в будущем ты бу­дешь крокодиломъ».
На следующее утро Лхагпа, исполненный ужаса перед угрожающей ему участью, пришел к мудрецу и просил научить его, каким обравом он может отвратить от себя страшное наказание,-какие дела благо­творительности, какие добрые поступки могут спасти его, но лама не дал на этот раз никакого ответа. На следующий день ювелир вторично явился к ламе, и святой, посмотрев в свое волшебное зеркало, сказал: «Если ты до конца своей жизни будешь подавать милостыню бедным и беспомощным, без различия их национальности, вероисповедания и обще­ственного положения, в первый день каждой новой луны, тогда ты достигнешь великого благополучия и избежишь возрождения в виде крокодила; дру­гого средства спасения для тебя нетъ». После этого он отправнле Лхагпа обратно, не приняв от него иикакех подарков. С тех пор Лхагпа неизменно раздает милостыню каждое первое число месяца. Его Пример произвел благотворное впечатление на всех купцов провинции К'ам, которые с этих пор стали несколько воздерживаться от обмана. Когда торговец обманывает другого, он - если только он буддист- обыкновенно думает, что выгаданная этим путем сумма осталась не дополученной им в прежнем перерождении. Это опасный принцип.
Вблизи кладбища г. Шигацэ, называемого Кэга-цаль, находится Китай­
88
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИВЕТ.
ское кладбище, заключающее в себе около 300 могил разно# величины и очень грубого устройства. Неподалеку от этого кладбища находится военный плац, пространством в */е квадратной мила, называемый Чжах-ху-тан. Плац этот соприкасается с обнесенным стеною местом, предназначенным для стрельбы в цель из луков и ружей; посреди этого пространства построен большой дом для амбаней. По бокам этого плаца выстроены высокие башни, предназначенные для барабанщиков и тру­бачей. Сегодня сюда собрались старшины со всего края, чтобы представить носильщиков и вьючные животные, которые были затребованы для млад­шего амбаня и для тибетских чиновников, возвращающихся в Лхасу. Было заготовлено 300 лошадей, ори чем было решено, что каждую лошадь будет сопровождать особый человек. Аибань отдал приказ, чтобы ему доставили всех лошадей, имеющихся на-лицо в провинции, кому бы эти лошади ни принадлежали-частным ли лицам, купцам или пили­гримам.
22-го декабря.
Сегодня в девять часов утра младший аибань, со свитою из 300 всадников, отправился в Лхасу. Собственники подставных лошадей сле­довали за ними пешком, идя наравне с лошадьми; если же они отста­вали, то всадники подгоняли их кнутом; вследствие этого некоторые из них бежали и исчезли бесследно, предпочитая покинуть своих лошадей на произвол китайцев, нежели переносить их побои.
Я слышал, что из шести деревенских старшин, сосланных в Рэ и К’амба-цзон за участие в последних волнениях, один умер в дороге, а другой находится при смерти.
23-го декабря.
Сегодня отправился в Лхасу министр (шапэ) Лхалу, со свитою из 100 всадников. С лошадьми, взятыми в качестве ула, и людьми, ко­торые должны сопровождать лошадей, обращаются весьма немилосердно; люди должны нести на себе не только провизию для себя, но также и фураж для своих животных. В настоящем случае они получили оповеще­ние незадолго до отъезда, и потому не успели подготовиться к продол­жительному путешествию. Тем не менее народ покорно и терпеливо несет эту подневольную службу, так как она уже сделалась установившимся обычаем страны.
Сегодня на рынок было привезено много глиняной посуды из дере­
ПРЕБЫВАНИЕ П ТАШИЛХУНЬПО. 89
вен Танагь и Лхолии, расположенных по берегу реки Цан-по, в не­скольких милях к северо-западу от Шигацэ. В этих пунктах добы­вается превосходная глина, и жители ведут доходную торговлю глиня­ной посудой с соседними областями. Танагская глиняная посуда находит себе большой сбыт не только в Тибете, но и в странах, лежащих по южную сторону Гималаев, где больше всего встречаются нелуженая медная утварь; жители Сиккима и Дарджилина употребляют исключи­тельно танагскую посуду, предпочитая ее гончарным изделиям, изготовляе­мым непальцами, живущими в нижних Гималаях. Танагская глиняная посуда привозится на берега р. Цан-по на ослах и отсюда отправляется по воде в кожаных лодках (кадру) к перевозу Патама, находящемуся в 4 милях к северо-востоку от Шигацэ. Патамские купцы, которые, кстати сказать, с большим успехом занимаются земледелием на наносной почве вдоль берегов реки и зарабатывают немало денег рыбной ловлей и на перевозе, доставляют глиняную посуду в Шигацэ на ослах, которые медленно тащатся по дороге, позванивая колокольчиками, привязанными к шее. Гончарный товар, выделываемый в Лхолине, перевозится в Ши­гацэ через Танаг. Названная местность известна изготовлением огром­ных чанов для вина или воды; они отличаются громадной тяжестью, так что их с труден поднимают два человека. Танагская посуда очень хо­рошо глазирована, так что она вполне выдерживает сравнение с китай­ский и европейскими изделиями, продаваемыми в магазинах Калькутты ')•
Сегодня на рынке было очень много дико одетого народа племени докпа из провинции Чан; женщины были одеты в такие тяжелые и фантасти­ческие костюмы, что человек, ранее пе видавший ничего подобного, былъ
•) Я никогда не видел, как выделывается глиняная посуда в Ти­бете, но хорошо знаю, что для этой цели колесо не употребляется. Капи­тан R. В. Pemberton в своем „Report on Bootan•) ** (в „Political Missions to Bootan**, p. 74) дает краткое описание того, как делается глиняная
посуда среди племени б’утия. Между прочим он говорит, что „кусок компоста кладется на гладкую доску, утверждаемую на трех пал­ках, и его начинают месить по направлению от средины к краям доски до тех пор, пока не получится отверстие в массе. Затем это отверстие постепевно уширяется, при чем для того, чтобы сохранить его круглую форму, работник постоянно ходит вокруг доски, ва которой находится масса... Приготовленная таким образом масса образует верхнюю часть сосуда, нижняя изготовляется таким же образом. За­тем обе части соединяются, и сосуд готовъ**. Все это описание очень интересно (W. R.).
90
. ПУТЕШЕСТВИЕ « ТЕВЕТ.
бы крайне поражен. Смотря на этих дикарей издали, можно было поду­мать, что они стараются доходить своими костюмами на павлинов; с их головных уборов свешивалось так много разноцветных бус из стекла, кораллов, амбры и бирюзы, что лишь с трудом можно было рассмо­треть их лица.
Сегодня портной кончил шить наш зимний костюм, состоявший из китайского сюртука (Kwa-tse) я брюк (п«-шу) 1). Подкладка, из ягня­чьих шкурок, была сшита очень аккуратно. Кроме того, я приобрел лисью (вапа) шапку, сшитую по господствующей в Лхасе моде. Имея все это, я почувствовал себя вполне хорошо экипированным для пу­тешествия в Донцэ. Чтобы сделать меховую подкладку для одежды, я купил около 60 ягнячьих шкурок за 7 У, рупий. Эти шкурки были, повидимому, сняты с очень молодых ягнят, падших вскоре после ро­ждения, так как цена отдельной шкурки не превышала 3-4 айна, живые же ягнята стоят вдвое дороже, почему невероятно, чтобы их уби­вали из-за шкурок. Впрочем нередко случается, что пастухи уби­вают овец из-за мягкой шкурки еще не родившихся ягнят, так как она ценится очень высоко. Однако спрос из Китая на подобные Шкурки в последние годы значительно уменьшился, и случаи убиения овец для по­лучения этих шкурок теперь становятся более редкими ’).
Вечеромъ' Цэрин-таши принес -вам паспорт из Тоньдуб-к’ансара с разрешением на провоз наших вещей из Лачаня в Ташилхуньпо. Обыкновенно паспорта выдаются в незапечатанных конвертах, но наш паспорт был вложен в пакет на имя цэонпоня г. К’аКба, так что мы не могли узнать его содержания и боялись, что в нем заключаются какие-то приказания, вероятно, о тщательном досмотре нашего багажа. Тувъчэвь полагал, что никаких затруднений от .этого не произойдет, номы не могли согласиться с его мнением.
24-го декабря.-
Рано утром, умывшись, я поднялся наверх, чтобы посидеть демного на солнце; повар принес чай н поставил его передо , мною на жаровне.
() Гуа-цзы-название, употребляемое китайцами для обозначения Ко­роткой куртки для верховой езды. Тибетцы высших классов заимство­вали у китайцев эту принадлежность их туалета, а равно китайское её название. Я никогда не слышал, чтобы брюки назывались иначе, как ма-ио (smad-gyogs). (W. R.)
*) Ср. Sam. Turner, ор. cit., р. 303.
ПРЕВЫВАШХ В ТАШИЛХУНЬПО.
91
Я выпил три или четыре чашки, согревая свои окоченевшие руки о теплую чашку. В это вреия прибыл писец Дунъиг П’урчин, а. вскоре после него явился и К’аиба Дунъиг *)• Я принял первого со словаки: «чягъп’эЛи, мак-чигъ» («пожалуйста, войдите»), протянул ему правую руку, а в знак особого уважения ко второму ив названных лиц я еще припод­нялся со своего места, пригласив его сесть но левую руку на том же ковре, на котором сидел я сам. После взаимного обмена обычных любезностей он раскрыл связку с бумагами и показал мне альманах, который он переписывал для министра. При этом он выразил мне свое сожаление, что не может переписать рукописи Dsamling-gyeahe, но рекомендовал мне для этой цели Дунъиг П’урчцна; последний согласился переписать рукопись за плату по 1 таньке за 6 листов, не считая бумаги и чернил.
Сегодня пришло известие о смерти цогпоня Шаньку-саиого богатого из шести деревенских старшин, наказанных за участие в последнем бунте. Я видел, как несколько человек монахов и мирян несли из монастыря в Шигацэ три громадных медных котла по 5 футов в диаметре; мне сказали, что в этих котлах будет вариться чай и тугпа (суп из дамба с рубленым мясом и редькою) для угощения более 1000 чело­век нищих в память умершего; эти котлы принадлежали монастырю и были взяты на прокат для этого случая.
В базарное время Учжень посетил одного непальца (балпо)2), своего приятеля в Шигацэ, от которого угнал, что непальская торговля тер­пит большой ущерб от привоза на тибетский рынок товаров из Калькутты. «В прежния времена», сказал он, «балпоские торговцы на­живали здесь до 100 % прибыли, но теперь, когда калькуттские товары
О Дутлм или drung-yig-„писец, секретарь*. ИГамбаДи/игип-„писец из провинции К’амъ* (восточный Тибет)-(W. R.).
’) Тибетцы обыкновенно называют непальцев парбу (peurbu), а ки­тайцы ба (или беувут паы. Их нельзя смешивать с гуркасцами, кото­рые известны под названием Korhka. Гюк в своем труде: „Souvenirs d’un Voyage, etc.“, II, p. 267, называет их пэбун (РёЬопп). О прожи­вающих в Лхасе непальцах Гюк пишет: „Les РёЬопп sont les senis ouvriers metallurgistes de Lha-Ssa. ,C’est dans leur quartier qtfil faut aller chercher les forgerons, les chaudronniers, les plombiers, les Otameurs, les fondeurs, les orffevres, les bijoutiers, les шёсаписиепз, шёше les physiciens et les chimistes* (W. R.). Балпо или собственно Палпа - это главный округ в Западном Непале.
92 . ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
доставляются в Тибет по более короткой дороге, чем на Катманду; через который приходится проезжать нам, ваша прибыль сильно умены шилась, и самые размеры торговли сократились».
В тот же день, к вечеру, явились посланные от Тун-чэня ска* зать, чтобы мы были готовы отправиться завтра утром в Донцэ, так как уже сделаны все распоряжения относительно нашей поездки. Нам предстояло недолго оставаться в Донце в виду того, что через не­сколько дней министр хотел возвратиться в Ташилхуньпо; поэтому нам сказали, чтобы мы не брали с собой много вещей и не нанимали ослов для перевозки багажа, как это мы предполагали сделать. Вечер я провел за письмами домой, чтобы послать их с П’урчуном, который должен был, одновременно с нами, отправиться из Ташилхуньпо к сиккимской границе.
ГЛАВА ПИ.
Поездка в Донцэ.
25-го декабря.
Мы встали рано, кончили свои письма и снарядили П’урчуна в дорогу к сиккимской границе. После чаю я послал Учженя на рынок за про­визией, и он принес оттуда значительное количество пин, баранины, овощей, свежей вермишели (чжя-туг), которую я очень полюбил. Две сильные лошади были оседланы и ожидали нас йод присмотром конюха у западных ворот (чжялго) монастыря. Мешки с нашими пожитками были вверены попечению слуг Тун-чэня, и в 3 часа пополудни мы, покинув Ташилхуньпо, медленно двинулись по направлению к деревне Таши-чжяньца. Тун-чэнь был одет в церковный костюм, а на голове у него была отделанная шелком часа 1)~ род шляпы, которую носят лица духовного звания; эту шляпу он заменил лисьей шапкой с под­кладкой из коричневого атласа, лишь только мы достигли деревни Ташичжяньца.
Из Таши-чжяньца открывался чудесный вид на Ташилхуньпо; четыре золоченых мавзолея прежних Таши-лам, расположенные в средине монастыря, сияли при лучах солнца. Подходить к Таши-чжяньца при­ходится по тропинке, высеченной по склону небольшего холма, футов в 20 высоты, на вершине которого и расположена самая деревня. Улицы здесь извилисты и грязны, а постройки, бьющие с виду на удобство,
*) Chos dja. Это, вероятно, желтая остроконечная шляпа с отворо­тами, составляющая обыкновенный головной убор лам вне монастыря; в стенах же монастыря все ходят с непокрытыми головами (W. R.).
94
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
раскрашены в полоску красной, черной и синей глиной и обнесены сте­нами так, что перед каждых доииком имеется двор. По левую сто­рону дороги находится прекрасно устроенный мэньдон. Вся эта деревня населена низшими канцелярскими служащими, писцами, живописцами и ремесленниками из Ташилхуньпо; большая часть из них получает содержание (под) из Набрана. В зтой деревне очень много скота (чжо) и, когда мы проходили через нее, то видели, как два высокого роста человека, одетых в куртки из козьей шкуры (бок'у) и имевших дикий вид, гнали несколько яков, на спинах которых были вьючные седла. Старики сидели в дверях своих жилищ, греясь на солнце; за дерев­ней, у чортэня, стоял караван яков и ослов.
Мы прошли мимо группы поселков, называемой Пэрон-шавэа, по сре­дине которой находится небольшой сад и ивовая роща; затем мы мино­вали деревню Дэки-рабдань; далее, на расстоянии 2 миль от Таши-чжяньца, мы достигли большего селения К’ара Тэдон, начальником которой состоит дахпонь (генерал), недавно отставленный от командования войсками в Гартоке (близ Рудока). Судя по внешнему виду построек, можно было заключить, что деревня эта пользуется значительным благосостоянием. Пройдя далее через деревни Сунапара и Сарша и оставив деревни Дорин и Сэмаронь вправо от себя, мы через 2 мили пути подошли к реке Нум-чу, в настоящее время почти высохшей, которая берет начало в горах, лежащих к северо-западу от города Вартан и окаймляю­щих платообразную долину Чюгпу-Шун. Немного восточнее этого потока находится большое селение Чжяпо-шар, состоящее из 12 поселков, раз­битых на две или три группы.
В 5 часов пополудни мы пришли в деревню Чян-чу, отстоящую в *lt мили от реки Нум-чу и принадлежащую нашему другу-министру. К востоку от деревни находится небольшой сад, в котором стоит домик, называемый Лобднн; здесь министр проводит несколько дней во время осенних праздников и принимает ванны. В Чян-чу родился Тун-чэнь, и мы остановились в его доме, у ворот которого были при­вязаны две больших собаки. Двое слуг помогли нам сойти с лошадей, а двое других придержали собак, пока мы не вошли внутрь дома, где нас встретил здешний деревенский старшина Дэба-Шик’а ’)»
') Шчх’а, как говорит автор в другом месте, значит „полицей­ский, сыщикъ". (W. R.)
ПОЕЗДКА в довц».
95
который признал во хне старого знакомого. Нас ввела в централь­ную комнату верхнего этажа, где для нас были приготовлены два мягких сидения (бу-дань). Комната была просторна, но в ней было темно и пыльно; в одном из углов была сложена груда мешков из шкур яков. Мой слуга, Лхагпа-срин, разостлал мой камский ковер на сидениях, а затем занялся переноскою моих вещей со двора. Тотчас же

Река Зэму у перевала Чатанла.
явился Дэба и предложил нам освежиться чаем и чаном (вином). Лхагпа, очень выразительно глядевший, как служанка наливала чан в чашку Учженя, делал ей знаки, чтобы она налила и ему, но, к крайнему его разочарованию, служанка ушла, не обратив внимания на его знаки; вскоре однако явилась другая служанка с большой кружкой и налила вина слугам. Затем появилась жена Дэбы с очень красивым кув­шином в руках и предложила мне чан, но я отказался. Спустя некоторое время, был подан обед в луженых медных сосудах,
96
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
похожих на салатники. Первое блюдо состояло из рубленой баранины и цаибы; затем подали такую же баранину с вермишелью. Меня все время угощал сам Дзба,желавший, очевидно,выказать.свое внимание гостю из далекой страны.
После обеда Тун-чэнь, который обедал в отдельной комнате, повел иеня в помещение своей матери, где у пылающего камина (чжалан) сидела старушка Анла 0 и сын Дэбы, Дамдул. Старушке было более 80 лет; во­лоса её были белы, как снег. Я подсел к ним; вскоре к нам при­соединились и другие члены семейства; мы пили чай, разговаривая о священ­ных городах Индии: Вачжрашене, Варанаси и Капнлавасту, а равно о состоянии буддизма в современной Индии. Анла несколько раз вздохнула, услышав, что все священные места древней Индии находятся теперь в разрушенном состоянии. Я рассказал вкратце историю древней Индии и Тибета, и мой рассказ очень понравился всему обществу; даже Тун-чэнь выразил свое живейшее удовольствие. Прежде, нежели пожелать спокойной ночи своим любезным хозяевам, я подарил пару рупий Тун-чэню и одну рупию его матери; они взяли деньги очень неохотно, сказав при этом, что так как на их обязанности лежит угождать мне, то они не мо­гут отказать мне в удовольствии делать им подарки. Лхагпа показал мне постель, которая была приготовлена для меня в той комнате, где мы обедали. Дэба вошел, чтобы узнать, удобно ли мне здесь, и, найдя мои одеяла слишком легкими, принес мне два толстых шерстяных одеяла» которыми мой слуга и окутал меня.
26-го декабря.
Дэба имеет дюжину чжомо 2) и коров, дающих много молока. Чжомо дают в 4 раза больше молока, чем корова или самка яка. Самки яка (ди), которые пасутся на вершинах гор, дают обыкновенно
Слог ла в тех случаях, когда он служит для образования собственного имени, не является частью имени, а лишь почетным доба­влением к нему. Слог этот ставится иногда даже после титулов,-навр., Повьбо-ла, Пувьднб-ла, Лхачам-ла, Кушо-лаит. д. Чандра Дас в очень редких случаях приводит имена тибетцев, о которых он говорят в своем рассказе, так как, обращаясь к тибетцам, их почти никогда не зовут по имени. Весьма вероятно, что он никогда и не слышал имен большинства лиц, которых он упоминает (W. R.).
’) Чжо (по-монгольски хайнокь)-помесь яка с обыкновенным рога­тым скотом; чжомо-самка чжо (ред.).
П0ЕЗДК1 в донцэ.
97
два seer (килограмма) молока в день; эти животные ценятся невысоко, хотя их молоко здорово и . приятно на вкус; зато тибетцы очень дорого ценят чжо, которые не только дают хорошее молоко, но и вообще по­лезны в сельском хозяйстве.
Женщины в нашем доме встали в 4 часа утра и занялись доением коров и сбиванием масла. Издали вся деревня была похожа на один большой дом, но в действительности она состояла из нескольких домов, при чем перед каждым домом находился двор. У простого народа эта местность называется Дог-цан *) («Муравейникъ»); названа она так потому, что здесь живет много рабов.
После утреннего завтрака, состоявшего из вареной баранины, кроше­ной редиски и патуѵь, т. е. мучных шариков, сваренных в бара­ньем бульоне, мы сели на наших лошадей и отправились в путь.
К юго-западу от деревни Чжяцо-шар ’) находится плоскогорье Чюгпу-Шун, усеянное многочисленными поселками, из которых главный Лхэна-цзон. В двух милях от деревни Чян-чу находится НорчжяНанпа, окруженная многочисленными поселками, а в полутора милях к востоку от неё-там, где долина приближается к южной оконечности гор,-лежит деревня Кэна * 3), состоящая из дюжины поселков. Дома в этой деревне выстроены хорошо и на вид зажиточны, двери и окна сделаны со вкусом, а стены-по крайней мере у большинства домов- раскрашены в длинные полосы синего и красного цветов (это любимые цвета тибетцев). Из Кэны хорошо видны горы Панькор-шорнуб *) известные, как притон разбойников. Далеко же на восток, за Нян-чу, мы могли видеть деревню Санга-лин. Около Кэны мы перешли-по под­земному ходу длиною 81 фут.-оросительный канал, идущий из Нян-чу. Отсюда наш путь лежал по голому плоскогорью, занимающему около двух миль в ширину; в верхней части этого плоскогорья нахо­дится несколько деревень; в сакой большой из них расположен мона­стырь Шалу. Немного выше слияния рек Шалу и Нян-чу находится поселок Чута-чянма, состоящий из 3-4 полуразрушенных глиняных лачуг, вокруг которых земля покрыта чертополохом и терновником;
‘) Пишется уюп-цан или фоп-ммдо» (W. R,).
*) Чжяцо-шар-.восточный («wp») чжяцо* (W. R.).
3) На карте Яуепа (W. R.).
♦) ПИорнуб-вероятно, шар»-„востокъ", „западъ" (W. R.).
Путешествие в Твбеть. 7
98
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
здесь, как паж сказали, пасутся зимою верблюды великого ламы г). Нян-чу течет в этом месте по многим каналам; вдоль их бере­гов по льду бродило несколько журавлей, отыскивая себе пищу.
Идя далее к юго-востоку от названного поселка, мы чрез РД мили пути достигли плодородного участка, где находятся деревни Панам-ган, Чжорчжя, Пиши, Пэнагандо и Натог * 2 3), которые, как нам говорили, принадлежат ташилхуньпоскому кам-цаню Хамдан 3). В Чжорчжя, кото­рая принадлежит цзонпоню г. Пагри,-тому самому, который задержал сэра Ричарда Тэмпль вблизи Чумби-находится оросительный канал, иду­щий из Нян-чу; на его берегах находится красивый сад, обсаженный тополями, ивами и другими деревьями. Дорожки в саду устроены со вку­сом; в самом центре сада находится двухъэтажный дом-красивейший из всех домов, находящихся по эту сторону Ташилхуньпо. На главной дороге, проходящей чрез эту деревню, находится глубокий колодезь, около 4-5 футов в окружности, из которого женщины таскали воду в бараньих бурдюках.
Пройдя еще некоторое расстояние, мы подошли к мани-лхак’ану 4)
4) Под великим ламою автор разумеет Паньчэнь-риньпочэ или Таши-ламу (W. R.).
2) На карте этп деревни значатся под названиями: Ган, Чжорчжя Падал и Иэнъчжан; деревня Натог не показана вовсе; ниже, стр. 99, автор называет Пэнагандо-Иэнъчжан ц Пиши-Начал (W. R.).
я) Более значительные ламайские монастыри делятся на общины (х'ам-ц'ан по-тибетски или аймак по-монгольски), по которым группи­руются монахи сообразно местам своего происхождения или другим обстоя­тельствам. Каждая община живет самостоятельною жизнью, и у каждой имеется свое имущество и даже собственный храм, вокруг которого п располагаются жилища монахов данной общины. Благодаря этому, к’ам ц’ань является вместе с тем и территориально-административной единицей. В Ташилхуньпо, по словам Сарат Чандра Даса (Journ. Bud. Text Soc. Ind., IV, 1893, p. 14), существует 40 таких к’ам-ц’ань, образующих 3 более крупных единицы, которые находятся в веде­нии 3 высших богословских коллегий' (та-ц’ае): Т’ойсамлин, Шарцэ и Кьил-к’ан (ред.).
4) Мани-лхак'ан обыкновенно представляет собою чортэнь, вокруг которого расположены рядами под крытыми галлереями большие молит­венные цилиндры. Я никогда не видел при таких сооружениях храма. Чортэнн внутри пусты и имеют у основания отверстие, через которое
ПОЕЗДКА в дооцэ.
99
в Пиши, расположенный посреди рощи из тополей и ив; возле находится боль* * пой фруктовый сад и несколько мелких поселков. Эта местность, при­надлежащая Дэбе Пиши, славится производством саржи и сукна (унам)1}, отличающихся прекрасным качеством. При входе в иани-лхак’ан -сооружение, напоминающее по форме чортэнь,-находятся ряды моли­твенных колес, похожих на барабаны. В 5 стадиях далее иы прошли через Панам-дой 2), а еще через две мили достигли деревни Тауган (или Тагов); затем, следуя по тропинке (здесь нет проезжей дороги), мы прошли мимо деревень Падал и Вэлун к деревне Пэньчжаяи, откуда можно было видеть большой монастырь Кадок, расположенный на склоне холма за рекою Нян-чу. Теперь мы находились в области Панам ’), которая, как говорят, отличается особенным плодородием почвы, на что указывают и многочисленные поселки, разбросанные в этой местности.
Пройдя около мили на юг от Тагона, мы прибыли в деревню Ташиган, вокруг которой не было видно никакой растительности: ни травы, ни деревьев, словом, ничего, кроме песку и гальки. Здесь иы должны были провести ночь. Нас любезно приняла одна старушка, по ииеви Анпути; служанка провела нас по каменной лестнице в верхний этаж, где для нас были разостланы шерстяные одеяла. На Анпути был голов­ной убор (патуг), украшенный расколовшейся бирюзой и потускнев­шими кораллами; убор этот она носила уже, как нам передавали, почти 20 лет и намеревалась оставить его в наследство своему второму сыну.
Вскоре после того, как мы уселись, вошла дочь хозяйки, монахиня, приехавшая в отпуск из своего монастыря; она принесла котелок съ
можно класть внутрь памятника глиняные жертвы наиа (W. В.). Благоче­стивые буддисты, идя по дороге, берут кусок глины, которую ови раз­мягчают между пальцами, придавая ей коническую форму; изготовленные таким образом цаца кладут внутрь чортэня или у его нодножия, где с течением времени скопляются громадные их количества (реА).
‘) Я никогда не слышал названия унамѵ, саржу и иностранное (рус­ское) сукно обыкновенно навыкают имам (sgo snam?)-(W. R.).
’) На картах Дой. (W. R.)
•) На картах Панам-цзот. Ср. Кап. Turner., ор. cit, р. 229 (он называет Пайнам) и С. R. Markbam, ор. cit., р. 78, где Богль также говорит о Пайнам (W. R.).
*
100
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
чаем и две деревянные чаши с дамбою х). Тун-чэню отвели ком­нату, в которой помещается министр при проезде по этой дороге. В этой комнате имелись занавески, потолок был обит шелком; кроме того, в ней находились хорошенькие столики, несколько томов сочинения Юм *), небольшая часовенка, две дюжины колокольчиков, жертвенные чашки, жертвенник, похожий на софу, и несколько картин. Находившиеся в этой комнате ковры были сотканы из наилучшей шерсти Панамской области и составляли одно из лучших украшений дома. После окончания чаепития, хозяйка принесла мне вареной и сушеной баранины, дамбы и чаю; этого рода подношения обыкновенно предлагаются гостю при прибытии его в дом и носят название соличи или «первый знакъ* s).
27-го декабря.
Оставив долину Ташигана, мы подошли к подошве горной цепи, которая подходит здесь в левому берегу реки Нян. В расстоянии 2Ѵя миль к юго-западу (востоку?) находится пропасть Ритон, где лет 20 тону назад узурпатором Гадань Чжяху были убиты два лхас­ских генерала. Отсюда нам открылся прекрасный вид на форт Панам, Гоньтай, Тавар, Палри 4) и другие монастыри. До этого места берега реки были покрыты вереском, терновником н другими колючими расте­ниями, которые, как говорят, очень любят верблюды.
Через две мили к западу (востоку?) от этого места мы пришли к большой деревне Цог-чи *), где находится величественный замок, служив­ший ранее местопребыванием нескольких прославившихся генералов, а теперь принадлежащий одному из высших гражданских сановников (дун-
9 Замужния женщипы в Тибете называются чан-ма, что значит „винная товарка9 * 11. Одною из её главных обязанностей является угоще­ние вином друзей и знакомых. Для того, чтобы избежать этой обязан­ности, многие женщины поступают в монастырь (8. О. D.).
Я думаю, что 8. С. D. ошибается: замужния женщины называются чун-ма, а не чан-ма: чун--„маленький*, ма- „мать* (WR.).
’) Метафизическая часть тибетско-буддийских текстов, называемая по-санскритски абид'арма (W. R.). Юми входит в состав Ганьчжура (см. стр. 41) в 3 редакциях: полной, средней и краткой (ред.).
®) Или gsol ychiy, т. е. „первое кушанье* (W. R).
4) На картах Пэли (W. R.).
•) На картах Чоѵь-ц9 (W. R.).
ПОЕЗДКА В донцэ.
101
к'ор) х) Лхасы. Вблизи итого заика находятся Дукпа-нагпа, являвшийся раньше городом «колдуновъ» или нагпа ’); теперь этот город находится в большей своей части в развалинах, и все население его состоит из нескольких сеиейств.
Пройдя еще I1 */, иили, мы достигли деревни Норна к’юн цзинь («Орлиная драгоценность») 3), где когда-то был важный монастырь секты Карма-па. Развалины этого монастыря поныне сохранились на вершине долма; по склонам и подножиям окрестных холмов разбросано около сотни домов, составляющих одно большое селение. Недалеко отсюда на­ходятся деревни Нэмботон и Панган 4 * *).
На широком плоскогорье вблизи поселка Тайиэнь '), состоящего из трех хижин, где находятся целые волны песку, нанесенного сюда ветром, бушующим по всему плоскогорью, стоят деревни П’ола и Вандань. Первая известна, как родина царя Миван, а вторая славится своими шерстяными тканями. Прямо к югу от Тайиэнь, в верхней части широ­кой равнины, расстилающейся между этим пунктом и Норпа-к’юн-цзинем, находится перевал Гингу-ла, через который ведет тропа в Рэтой или «Верхний Рэ», вблизи Его, а также к форту Дарчун-цзон *).
Пройдя несколько более мили в южном направлении от Тайиэнь, мы прибыли в деревню Шар-чиог-Аныон 7), называемую иначе Пса. Топо­левые и ивовые рощи, окружающие эту деревню, придают ей цветущий вид. Здесь мы нагнали монаха из монастыря Донцэ, посланного мини­стром за некоторыми книгами в Кахдон-гомба, вблизи Панам-цзона. Высокая, гибкая фигура этого монаха, плохо прикрытая истрепанным костюмом, его оригинальные сапоги и головной убор, связка курительных свечей, висевшая, подобно колчану со стрелами, на спине,-все это вызы-
') Ом. Jour. Я. As. Soc., n. s., vol. ХХШ, р. 220. Должности Эуяик’ор» большею частью наследственные (W. R.). Си. тмежа гл. ѵп и XI (реЭ.).
, ’) Наипа-„специалист по заклинаниямъ*. О буддийских колдунах и гадателях см. Waddell, Buddhism of Tibet, pp. 475-600; Rockhill, The Land of the Lamas, p. 217. (W. R.).
•) Или Норбу-к’юн-хцзинь - „драгоценный владелец гаруды*. Гаруда (к’юн)-царь птиц, по мнению тибетцев (W. R.).
4) На картах Пон-кон (W. R.).
’) На картах Го-ман (W. R.).
•) На картах Тучун-чжон (W. R.).
На наших картах называется Шар-чо-онмнѵ, шар-„востокъ*, чип (руод»)-„иивлрпхъи (W. R.).
102
путешествие в Тибет.
ваио на наших лицах невольную улыбку, пока он быстро шагал, ста­раясь сравняться с нашими лошадьми. Тропа, пересекши многочисленные оросительные каналы и миновав ряд небольших поселков в 3-4 хи­

жины, привела нас через деревни Талин, Дао-таргэ ') и Панри в деревню Нэсар, где живет около 20 семейств. Перед самым нашим прибытием в эту деревню, здесь пробежала бешеная собака, и хотя она и укусила одного старика и нескольких ослов, тем не менее Тун-чэнь
*) На карте Дова-тарчжя (W. R.)
ПОЕЗДКА В ДОНЦ9.
103
не позволил хне застрелить ее. В Нэсаре на холме, возвышающемся над деревнею, находится изящно построенный храм и несколько ма­леньких башен, посвященных лесным богиням, или Мама. На сте­нах мани-лиак’ана и на башнях, построенных на холме, красуются изображения Шэньрэзнга х) и Падма Самб’авы. Немного далее этой деревня мы встретили четырех к’амба, вооруженных длинными прямыми мечами; сто, без сомнения, были разбойники. Их костюмы и наружность указывали, что это были уроженцы Чжярона (Gyarong), в провинции Мар­кам, в восточной части Тибета ’).
В 5 часов мы прибыли в Донцэ ’). Монастырь, где в настоящее время пребывал министр, расположен на скалистом возвышении, под­нимающемся приблизительно на 300 футов над деревнею. По каменным ступеням мы достигли ворот, находящихся в разрушенной теперь отчасти стене монастыря. Здесь меня встретил шик министра и провел в вос­точную комнату апартаментов своего господина, которая была отведена для меня. Не успели мы напиться чаю, как министр прислал просить меня к себе. Захватив с собой два шарфа и пару рупий, мы отправились в гостиную и с низкими поклонами приблизились к его святейшеству. Он прикоснулся своею рукой к нашим головам и возвратил нам под­несенные нами шарфы, обвязав их вокруг наших шей; затем его свя­тейшество милостиво осведомился о нашем здоровья и спросил, не при­шлось ли нам испытать больших лишений и затруднений в пути. Мы в кратких словах рассказали ему о наших невзгодах, перенесенных в снегах, и о чудесном спасении в Таши-рабка. «Милостию трех свя­тынь» 4), прибавил я, «мы преодолели все трудности, и теперь мы
О Шэньрэзиг (spyan-ras-gzigs)-тибетское название Авалокиты, см. стр. 74 (ред.).
*) Здесь автор немного ошибается: Gyarong находится на запахной границе Сы-чуаня; это то же, что китайский Цзинь-чуань; Марк’ам же находится к западу от реки „Цзивь-ша-цзянъ* * („Река золотых пе­сковъ* - так называется р. Ян-цзы-цзян от границ Тибета до г. Суй-фу в пров. Сы-чуавь. -Ред.) под 29° с. ш., с главным городом Гарток (или Chiang-ka), и является одной из самых восточных про­винций, находящихся под управлением Лхасы (W. R.).
•) Повидимому об этом городе также упоминает Georgi в „Al­phabetum Tibetanum*, сообщая: .Antequam parvenias Kianse Feudum est Kalonii Prouse, Castellum Vallo munitum, et Aurifodina* (W. R.) .
*) КЬяь-чотз-суж». т. e. Будда, его учение и духовенство (санг’а). Про­тестантские миссионеры, по моему мнению, весьма ошибочно употребляютъ
104
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
безконечно счастливы, что наконец можем предстать пред очи вашего свя­тейшества». Министр выразил сожаление по поводу испытанных нами бедствий, а также свое удовольствие по случаю нашего благополучного при­бытия после 3-летнего отсутствия. Затем он отправился на иолитву, отдав сначала приказание оказывать нам всяческое внимание. Перед нами были поставлены большие блюда бисквитов, хлеба, фруктов и мяса, а в наши чашки был налит чай из чайника самого министра в знак особого его к нам расположения.
28-го декабря.
Когда мы окончили чаепитие, явился паж Качан Гопа просить нас к ииннстру, которому мы подробно рассказали о нашем путешествии. Вы­слушав внимательно мой рассказ, министр сказал: <Я не йогу понять, Пундиб-ла, почему вы избрали такой опасныйпуть-наКанла-чэнь и Таши-рабка, тогда как в паспорте, данном вам три года тому назад, вам было разре­шено возвратиться в провинцию Цап через К'амба-цзон. Или, может быть, местные власти этого города недостаточно хорошо обошлись с вами во время вашего обратного путешествия в Индию?» Я ответил ему на это, что я побоялся тех затруднений, которые мог бы причинить сиккимский дурбар по совету П’одан-ламы, вызвавшего в последнее время много беспорядков в Сиккиме. На это министр опять заметил, что нам не было никакой необходимости предпринимать такое трудное и опасное путе­шествие через область Тинри-цзон, раз у нас был от великого ламы паспорт, разрешавший нам перейти через Лачаньский перевал, который доступен и не занесен снегом. Затем, после короткой беседы, министр удалился в свою часовню (комнату для созерцания).
29-г о декабря.
Сегодня мы имели свидание с министром в ньихоге, на крыше Цугъла-к'ана, над которою был устроен балдахин г). Его святейшество ска­
слово ком»-<юп для перевода нашего слова „Богъ*) **, которое не поддается переводу ва тибетский язык (W. R.).
*) Нихоп или тихо», открытое четыреугольное пространство на кры­ше дома, окруженное со всех сторонь стенами; в двух из них находятся отверстия, похожия на двери (S. О. D.). Jaeschke,объясняет слово
ньи-иол, как „защита, убежище от солнечных лучей, тент, занавески, навесъ** (W. R.).
ПОЕЗДКА В ДОНЦЭ.
105
зал мне, что со времени последнего моего посещения Тибета он написал два больших тома по истории философских школ в Тибете, и что теперь это сочинение печатается в монастыре Наирин. При этом он показал нам рукопись второго тома и прочел из неё несколько отрывков.
30-го декабря.
После завтрака мы с Учжень-чжяцо отправились на поклонение бо­жествам (чой-чжал), взяв с собою в качестве жертв связку ку­рительных свечей, на две таньки очищенного масла и около дюжины шарфов. Спустившись по крутой лестнице, мы пришли к преддверию залы для собраний (ду-к'ан) Цуг-ла-к’ана. Портик обращен фасадом на восток; его деревянные раскрашенные колонны имеют резные капители самой фантастической и живописной формы; стены расписаны фресками с выпуклыми изображениями 16 ст’авир (натэнь-чудуг) *). Эти изображения великолепно раскрашены, но в гораздо более простом в грубом стиле, нежели можно видеть в Индии, хотя толстый слой лака, которым они покрыты, несколько скрывает их недостатки, если только не присматри­ваться к ним очень внимательно
Самою замечательною частью здания является пол, красиво выложен­ный камешками, затем гладко убитый, и представляющий блестящую поверхность ’)• Ду-к'ан имеет около 25 фут. в длину и 20 фут. въ
‘) Gnatbrtan bchu-drug-16 великих учеников Будды Гаутамы (W. R.), т. е. Будды ИПакьямуни. Это примечание Рокхиля не вполне точно; в числе ст’авира имеются и лица, жившие после смерти Будды. Вообще же под этим именем известны главные апостолы буддизма, содействовав­шие распространению этой религии в разных странах. Обычное число 16 ст’авир часто увеличивается еще двумя. См. Waddell, ор. cit,р.376- 378; Pander, Das Pantheon des Tschangtscha Hutuktu, VerOff. Кбп. Museen, Berlin, ’/„ pp. 83 folg. (ped.).
*) Cp. Sam. Turner, op. cit., p. 236, и Geo. Bogle (C. R. Markham, Nar­rative of the Mission, etc., p. 97). Богль сообщает следующее: „Пол со­стоит из мергеля, смешанного с малыми камешками, так что обра­зует гладкую и очень красивую поверхность. Благодаря трудам моло­дого gylang’a, который каждое утро становится на 2 куска сукна и затем в течение 3-4 часов катается по комнате, поверхность эта через 15 -20 лет приобретет такой же лоск, каким обладает пол в дру­гих комнатах дворца, не уступающий лучшему мрамору* (W. В.)
106
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
ширину. На алтаре с великолепный резными украшениями, сделанном из дерева и металла, вдоль северной и юго-западной частей здания, расставлены статуэтки божеств; главные статуи стоят в отдельных ни­шах. Большая часть статуй очень стары; сделаны они из позолочен­ной меди, называемой сэр-зан («позолоченная медь»), и отличаются очень тонкой работой. Статуя повелителя (Чжово) Будды сделана, как сказал мне Тун-чэнь, одним великим индийским буддистом в подра­жание большой статуе Шакья-туба в Лхасе *). Основатель монастыря Чжэ Лха-цунь обратился однажды к богам с просьбою, чтобы онн нис­послали ему искусного художника, который мог бы сделать изображения для вновь построенного монастыря; вскоре затем Донцэ посетил один индиец, сделал описанную выше статую и возвратился в Индию. рассказывая это, Тун-чэнь спросил меня с улыбкой, не воплощение ли я этого индийского буддиста, и я был польщен, что к моим соотечествен­никам относятся здесь с таким уважением и почитанием. Учженьчжяцо падал няц перед каждым изображением и прикасался своей го­ловой к их ногам или телу; я же выражал свое благоговение перед этими святынями, прикасаясь головой к их правым рукам, чтобы по­лучить таким образом их благословение (чяг-ван). Мои спутники шеп­тали мантры и возносили свои моления, в то время как я чувствовал бла­гоговейную благодарность одному лишь Всевышнему Властителю, милосерд­ное провидение которого позволило мне прийти невредимым так далеко.
Крыша ду-к'ана поддерживается двумя рядами деревянных колонн, на артистически сделанных капителях которых висели щиты и колчаны, полные стрел-оружие Д’армапал *), которым они защищают буддизм от демонов и еретиков. С потолка залы спускались богатые китайские парчевые ткани с великолепно вышнтыми на них серебром и золотом драконами. Среди различных картин, находящихся здесь, самая интерес­ная-это изображение первого Далай-ламы, Лобзан-чжяцо, который пред­ставлен принимающим Тибетское царство от монгольского завоевателя
*) Эта статуя называется Чжо во; она находится в лхасском храме Чжо-к’ан, в центре города. См. Rockhill, The Land of the Lamae, p. 105, и главу VI настоящего труда (W. R.).
*) По-тибетски эти божества называются Chos-gyong (skyong)-„защит­ники учения* или Ku nga gyalbo-„пять великих царей**. См. Emil Schlagintweit, Buddhism in Tibet, p. 157 (W. R.), также Grttnwedel, Mythologie des Buddhismus in Tibet und der Mongolei,s. 158-I78(ped.).
. ПОЕЗДКА в-ь донцэ. 107
Гуши-хана * **)). Его первый министр, знаменитый Дэси ’) Саньчже, изобра­жен сидящим по его деву» руку, и воздающим благодарение велико-1 дужному князю за щедрый дар, поднесенный его трижды святому повели­телю. Здесь мне показали трон, предназначенный для министра.
Напротив этого трона, у верхнего конца второго ряда мест, приго­товленных для монахов, стоит кресло, вышиною в три. фута, на кото­ром восседает во время богослужения главный лама монастыря. В этом зале имеется помещение почта для 80 монахов, и мне говорили, что служба совершается здесь ежедневно, при чем иа ней присутствует большинство монахов. Они получают ежемесячно из церковных запасов (лабранъгзи) содержание, состоящее из 60 фунтов ячменя. Они сами поджаривают и мелют этот ячмень и затем приносят ежедневно с собою в описан­ный зал в маленьком мешочке небольшое количество муки и едят ее с чаем, который дается им три раза в продолжение каждого бого­служения; чай. этот отпускается из церковных складов (лабран-цзо).
Когда я возвратился после чой-чжала, меня позвали к министру, которого я застал сидящим на крытой атласом подушке, в тени нъи-хока, на крыше третьего этажа главной кумирнн Цуг-ла-к’ана Его паж (шабдун) ’) Качань Гопа поставил передо мною чашку с чаем, а также цамбу, говядину и сахарные бисквиты. Министр поднес свою чашку к губам и сказал любезно: «Пейте, пожалуйста, пундитъ» (*Пуньдиб-ла, сол чжа нанъ*). Я тотчас отшит треть чашки, придержи­ваясь этикета, и затем, всякий раз как он пил, я также брал гло­
*) Турубайху, более известный под титулом Гуши-хана,-князь ойратского племени хошоутов. В начале XVII ст., как известно, произо­шло выселение значительной части ойратских поколений из Чжунгарии; часть их, под. предводительством Хо-брлбка, двинулась сначала на север, а затем на запад, на берега Волги, где стала известна под именем калмыков; другая часть, состоявшая из хошоутов, направилась во главе с Гуши-ханом на юг н покорила страну вокруг Куку-нора, а вслед затем, начиная с 1639 г., в три тибетских провинции: К’ам, У и Цан. Уничтожив светских государей этих провинций, Гуши-хав передал власть надпровинцией У Далай-ламе, а над Цаном-Паньчэнь-риньпочэ, но фактически сохранил за собою управление этими про­винциями, для чего оставил в них двух своих сыновей. См. главу VII (реЭ.).
’) Дэем-„регентъ"; смглаву VII (реЛ).
**) Dzabs-drung (ра), что дословно значит: „находящийся вблизи ногъ"; употребляется также выражение ку-друт-па-.близ тела" (W. R.).
108
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
ток. Он спросил меня о литографском прессе и о некоторых других предметах, которые я привез еиу в подарок и которые находились те­перь на пути в Ташилхуньпо. После обеда он показал мне свою ра­боту, которую он писал по история, реторике, астрологии и фотографии. Последний отдел он составил по заиеткам, которыми я снабдил его в 1879 году на основании сочинения Tassinder’a: cManual of Photography»; мне было приятно видеть сделанные министром рисунки, ко­торые изображали разные фотографические принадлежности, оставленные тогда мною. Министр прочел мне затем рассказ о древних спорах между брахманаии и буддистами в Индии.
В то время, как мы были заняты чтениеи, вошел паж и доложил министру о приближении к Донцэ дахпоня П’ала и Кун-чян-чаня, после чего мы отправились на верх четвертого этажа донцэского чойдэ, чтобы посмотреть на их прибытие. Так как дахпонь является начальником Донцэ, то монахи должны оказывать ему подобающее почтение. Когда ехав­шие приблизились к подножию холма, на котором стоит чойдэ, двое мона­хов в полном церковном облачении заиграли на двух длинных мед­ных гобоях (рогах?), а двое других-на инструиентах, похожих на кларнеты и называемых «чжя линъ». Когда же кавалькада при­близилась к роще {лита) впереди замка, их встретил Чя-цзопа *) со своим оркестром, состоявшим из гонга и двух тамбу­ринов. Дахпонь и его друг ехали на бойких мулах, покрытых великолепными попонами из парчи с блестками. Впереди и позади их ехало по пяти всадников, держа копья с флагами на остриях. Министр сообщил мне, что командирами войск провинции Цан состоят 4 дахпоня, из которых двое постоянно пребывают в Шигацэ, один в Чжяньцэ п один в Тэнри.
31-го декабря.
Я очень хотел совершить экскурсию в Чжяньцэ, который, по сло­вам Учженя, находится отсюда всего лишь в 8 милях, при чем путь этот можно сделать в два часа. Однако Учжень отговаривал меня от этого, указывая на то, что это будет неблагоразумно, так как названный пункт часто посещается торговцами племени б'утия из Дарджилина и П’агри.
‘) Или чяг-ѵдо-па (Phyagmdjod-pa)- чиновник казначейства, причи­сляемый к 5 классу китайских чиновников (W. R.); у манголов шанцзотва (ред.).
ПОЕЗДКА В ДОНЦЭ.
109
В 9 часов меня позвали к министру, который просил меня прочесть несколько строчек из первого нумера английского журнала: «Royal Rea­ti er*. После этого я попросил у него разрешения посетить главный храм г. Чжяньцэ, называемый Палк'ор-чойдэ. «Если вы хотите посетитьЧжяньцэ», ответил мне министр: «я устрою это для вас; но вы должны помннть, что народ в этом городе не пользуется хорошей репутацией. Там много говорят и склонны из мухн сделать слона. Я попрошу Тун-чэня сопро­вождать васъ». Учжень-чжяцо также просил разрешить ему съездить в Чжяньцэ, где он желал купить для меня несколько одеял, и, получив на то согласие министра, отправился туда в тот же день.
1-го января 1882 г.
В продолжение почтя получаса министр упражнялся в писании латин­ских букв на деревянной доске (чян-шин), имевшей около 2 футов в длину и 10 дюймов в ширину. К этой доске был привязан не­большой мешочек мелу в порошке; когда доску смывали и вытирали, ми­нистр посыпал ее слегка мелом из мешка и таким образом покры­вал доску белой пленкой. Затем он писал на ней буквы стальною па­лочкой длиною около одного фута. Я рассказал ему о досках, которыми пользуемся мы в Индии, указав, насколько они лучше и чище его грубого приспособления. В ответ на это министр с улыбкой сказал-. «Моя доска очень хороша; даже великие министры Китая употребляют та­кия же *); они однако не отличаются чистотою. Если вы можете достать для меня пару ваших индийских досок из Калькутты, я буду весьма обязан вам за это».
2-го января.
Утром делались приготовления к пышному приему дахпоня П’ала и цвпоня3) Кун-чян-чаня. Вся обстановка комнаты, которую мы занимали,
*) Сведения министра были не вполне точны. Насколько мне известно, китайцы никогда не употребляют подобных „белых досокъ**, но такия доски находятся в большом употреблении у западных монголов, где бумага является такою же редкостью, как и в большей части Тибета (W. R).
*) Цѵпон»-счетный чиновник, приравниваемый к китайским чи­
новникам 4-го класса. (W. Я.)
110 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
была заменена отборными предметами из министерской кладовой. Шелко­вая драпировка и занавески были повешены в приемной и в зале; в го­стиной министра были разложены прекрасные шелковые подушки для си­дения, а потолок был затянут блестящей китайской парчей оранже­вого цвета. Повсюду были видны искусно сделанные драконы: на потолке, на занавесках и даже на коврах. Перед каждым сидением было по­ставлено по красивому обеденному столику, вышиною в 2, длиною в 3 и шириною в Р/2 фута. Сидение министра по обыкновению находилось пе­ред золоченой часовенкою и возвышалось на три фута над полом; по пра­вую сторону от него находились сидения вышиною в два фута для его двух гостей, а по левую-также два сидения вышиною приблизительно в 18 дюймов для их сыновей. На столиках были поставлены прекрасные фар­форовые чашки и раскрашенные деревянные и металлические золоченые кубки; кроме того, были расставлены на виду все редкости и украшения, кото­рые были здесь у министра. На углу его столика находился прекрасный стереоскоп, который я подарил ему в 1879 году, с 200 видами, а по середине стояли часы с календарем и некоторые безделушки, под­несенные ему мною в нынешний приезд. Главный повар, под присмо­тром Тун-чэня, приготовил различные тибетские и китайские изыскан­ные кушанья, а сам министр наблюдал за устройством сидений и за украшением комнаты. Когда все было готово, я отправился на крышу, что­бы посмотреть на прибытие процессии. На обеих дорогах, ведущих из Донцэ к монастырю, стояли монахи, у которых было около дюжины фла­гов и музыкальных инструментов-два флажеолета, пара медных гобоев (рожков?), или дун-чэнь, два похожих на барабаны тамбурина, такое же количество колокольчиков и гонг.
В час пополудни к донцэскому чойдэ прибыли дахпонь и его друг ципонь вместе со своими сыновьями в сопровождении Чя-цзо-па. Они были одеты очень просто-в шелковое платье и китайские куртки; на головах у них были мягкия шерстяные шляпы желтого цвета, а на ногах-бар­хатные сапоги и шелковые шаровары. В правом (левом?) ухе ви­сели длинные серьги х). На вид дахпоню можно было дать лет тридцать; ципонь был немного старше. Представ перед министром, они трижды простерлись ниц перед ним, каждый раз касаясь своего чела сложен­ными ладонями рук. Министр прикоснулся ладонью к их головам и
*) Одна из тибетских серег изображена у Хукера в „Нишаиауап Journals", П, р. 271. Тибетцы всегда носят серьги в левом ухе (W. R.)-
ПОЕЗДКА В донцэ.
111
благословил их; затем они поднесли ему по два куска красного англий­ского сукна и по горсти серебряных монет каждый. Я был удивлен, видя, как такия влиятельные и богатые лица преклоняются перед мини­стром, но велико в этой стране торжество и обаяние церкви над миря­нами; самые великие министры,надают к ногам воплощенных лам!
Обед был подан с большою торжественностью. После того, как ми­нистр прочитал молитву, все немедленно принялись за палочки и ложки и начали есть, храня глубокое молчание. После обеда был подан чай, и только тогда было нарушено молчание и начался разговор; гости стали рассматривать редкости министра, из которых их внимание более всего при­влекали часы и стереоскоп.
Вечером в присутствии двух сановников командиром милиции был произведен парад в роще, предназначенной для устройства празднеств и называемой линга; парад сопровождался стрельбою из ружей и луков, беганьем и т. п.
3-го января.
После чая министр просил меня почитать с ним по-английски. Он записывал английские слова фонетически, но сам не произносил их вслух. При этом он заявил, что служебные дела почти не оставляют ему свобод­ного времени для научных занятий. Он собирался просить великого ламу освободить его на некоторое время от многочисленных и сложных обязан­ностей по заведыванию церковными делами, и тогда он надеялся усердно заняться изучением английского языка.
Был подан завтрак, состоявший нз овощей (па-цал), пригото­вленных в холодном виде 0, картофеля и редиски, которые сохранялись в погребе в песке. Я спросил министра, могу ли я завтра посетить Палк’оръчойдэ в Чжяньцэ вместе с Тун-чэнем. На это последовало согласие, и было приказано приготовить к утру двух лошадей
*) Я думаю, что автор разумеет здесь пэцэ-обыкновенное тибет­ское произношение китайского слова байцай, что значит: „капуста". „Приготовлять в холодном виде",-кулинарный термин, мне неиз­вестный. Белый картофель употребляется во всем Тибете; он был при­везен в Бутан в 1774 году Боглем (см. Markham, Tibet etc., р. 19). Редиска, или, скорее, репа (ла-пуг* от китайского ло-бо), обыкновенно упо­требляется в пищу сырою; ова также часто сушится на зиму (W. R.).
112
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
4-г о я н в а р я.
Лошади были готовы рано утром; получив от министра несколько шарфов для поднесения божествам Палк’ор-чойдэ, Тун-чэнь и я отправи­лись в дорогу.
Наш путь лежал по полян, орошаемым водами реки Нян-чу. До­лина этой последней является одною из самых богатых местностей Ти­бета; тянется она от Шигацэ почти на 15 миль далее Чжяньцэ, т. е. все протяжение её-60-70 миль; ширина же её в среднем составляет около 10 миль, при чем каждый дюйм её тщательно обрабатывается. Есте­ственное плодородие этой долины и весьма благоприятные условия для возделы­вания различных сортов проса и стручковых растений заслужили всему этому округу название Нян или «земля лакомствъ», а река, способствую­щая её плодородию, названа Нян-чу что значит: «река вкусной воды».
Местами наша дорога близко подходила к берегам реки, и здесь мы могли наблюдать, как по реке плавали целыми стаями дикие гуси и утки, а вдоль берегов расхаживали журавли с длинными клювами, ища себе пищи. Из кустов дрока и других колючих растений, которыми покрыты здесь оба берега реки, выскакивали зайцы 2) и убегали в горы; над рекой были видны красивые маленькия птички, вероятно, из породы зимород­ков, которые ловили рыбу. Тун-чэнь сказал ине, что хотя эти птички и красивы на вид, но их тело издает весьма неприятный запах.
Миновав несколько деревень, мы пришли к речке, впадающей в Нян-чу с юга. Здесь находились две мельницы - их мы видели уже по крайней мере с дюжину с тех, пор, как выехали из Шигацэ. Эти мельницы были очень велики, и жернова их в 4 раза превосходили по своей величине обыкновенные жернова индийских мельниц. В деревне Чжябши народ, повидимому, очень трудолюбив; женщины занимались там ткацким делом, а мужчины пасли овец или собирали на полях топливо
Когда мы были уже в расстоянии двух миль от Чжяньцэ, наше вни­мание привлек к себе монастырь Цэ-чань; весь северо-восточный склон холма был сплошь покрыт выбеленными домами этого монастыря, так что издали последний имел вид большего замка значительной высоты.. Тун-чэнь сказал мне, что этот монастырь существует уже около 800 лет, и что великий реформатор Цонк’апа провел здесь несколько лет за
*) Пундит А-k называет эту реку Пэна Нан-чу (W. R.)
*) Тибетцы не убивают и не едят зайцев; равным образом они не убивают никаких диких птиц (W. R.).
ПОЕЗДКА В ЧЖЯНЬЦЭ.
113
изучением метафизики (цань-ньгид). Мне показали также перевал Тинькар-ла, через который проходят пастухи к подножию Лачаньского пере­вала в Сиккиме, что составляет кратчайший путь между Чжяньцэ и этой страною.
Через несколько минут мы приехали к перекинутому через р. Нян-чу легкому вреженпому деревянному мостику, около 20 фут. в длину и 6 фут. в ширину, построенному на льду, покрывавшем теперь реку.
Мы вошли в город Чжяньцэ х), пройдя мимо длинного мэньдона, по обеим сторонам которого находятся жилые дома, и по узкому переулку достигли ворот Ганьдань лхак’ана, находящагося на левой стороне главной улипы и обращенного своим фасадом к большому чортэню монастыря Палк ор-чойдэ.
Кунер, или жрец 3), Ганьдань лхак’ана, знакомый Тун-чэня, встре­тил его и, пригласив его сесть, велел подать нам чай. Мы послали своего конюха Лхагпа-рида на рынок купить рисовой водки; он встретил на рынке Учженя и сообщил ему о нашем прибытии.
В то время, как мы обедали, в часовню лхак’ана вошло с пением священных гимнов несколько пилигримов; они прибавили несколько ло-
4) А-k говорит об этом пункте (он прибыл туда 21 августа 1878 г.) следующее: „Giangche-небольшой город на правом берегу р.* Пэна Нан-чу. Город расположен вокруг двух холмиков, лежащих на востоке и западе и соединенных между собою седловиною; западный холм, сверх того, примыкает к горной цепи, которая тянется к се­веру. На восточном холме, поднимающемся на 600 футов нал окружа­ющей равниной, находится большой форт,... а на западном холме гомба („монастырь", ред.), в котором проживает 500 даба (пишется граба- „монахъ", ред.). В этом гомба находится Chiorten, называемый „Pangon Chiorten" и считающийся у тибетцев самым священным местом. Кроме ' форта и храма, здесь по трем сторонам этого двойного холма нахо­дится около 1000 жилых домов. Здесь выделывают шерстяную материю, называемую Nhambn. Имеется большой рынок; здесь проживают купцы из Непала и Китая*. См. „Report on the Explorations in Great Tibet", p. 31. (W. R.)
В 1901 г. Чжяньцэ посетил бурят Гомбочжаб Цыбиков, который пишет (Изв. И. Р. Геогр. Общ., т. XXXIX, вып. ПИ, стр. 209), что этот город занимает „очень выгодное в транзитном и торговом отношениях место на пути в Индию как из Лхасы, так и из Шихацэ... В промышленном отношении город известен выделкою ковров и суконъ" (ред.).
*) Кунер-хранитель священных изображений в ламайских монастй рях (ред.).
Путешествие в Тибетъ 8
114 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
жек масла в лампады. Некоторые из них посмотрели пристально на Учженя и на меня и сообщили друг другу, что мы-иностранцы из-за Ги­малаев; про Учженя они сказали, что он из Сиккима, но не могли ре­шить, откуда я-из Ладака ли или же из Бэсахира.
Учжень рассказал мне о том, что он делал с тех пор, как покинул меня 31 декабря в Донцэ.
Он выехал из Донцэ в полдень 31 декабря верхом на одной из лошадей Тун-чэня. По дороге он встретил нескольких погонщиков мулов донцэского дахпоня Тала, которые везли в Лхасу ячмень, масло и мясо для потребностей Баньчже-шага, резиденции П’ала. Учжень осведо­мился у них о состояния дороги в Лхасу и относительно наиболее благо­приятного времени для поездки туда. Они ответили, что самым лучшим временем года для путешествия в Лхасу является зима, потому что тогда не бывает дождей и легко можно перейти в брод речки, а равно перепра­виться через Цан-по; кроме того, зимою дешева пища, и всюду очень легко можно получить мясо, ячмень и вино.
На следующий день (1 января 1882 г.) Учжень посетил том (рынок) в Чжяньцэ. Этот рынок, равно как и сам город, по важности и разнообразию предметов торговли, в общем стоят ниже Шигацэ. Торговцы продают там китайские и калькуттские товары гораздо низшего качества. Учжень видел здесь 15-20 непальских лавок и около полудюжины кондитерских, содержимых китайцами. Том принадле­жит Палк’ор чойдэ, большому монастырю в Чжяньцэ, который полу­чает с него немалый доход. Монастырские власти берут также арендную плату с лавок, находящихся по соседству с рынком и не принад­лежащих ни правительству ни землевладельцам (гэрпа). Продававшийся на рынке ячмень был более низкого качества, нежели в Шигацэ; то же следует сказать и про напиток чан, который здесь, правда, дешевле, нежели в Шигацэ, зато масла и баранины здесь было гораздо больше, нежели в названном городе.
Базар открывается в 10 час. утра и продолжается всего 3 часа в день. Здесь Учжень впервые видел женщин, продававших свежее мясо и сушеные туши овец и яков. В Шигацэ женщины никогда не занимаются этим делом, которое находится в руках мужчин х). Многие женщины нажили этим занятием очень большое состояние; они щеголяют в бога-
*) Однако повсеместно в Тибете главным образом женщины за­нимаются торговлею в лавках п на базарах (W. R.).
ПОЕЗДКА в чжяньцэ. 115
тых головных уборах (пашуг), почти сплошь усеянных жемчугом, амброй и бирюзой.
Возвратившись в свою квартиру, Учжень познакомился с поручи­ком (динпонь), по имени Ньима цэрин, который остановился в том же самом доме. Учжень угостил его чаном и, когда динпонь был наве­селе, спросил у него о положении военного дела в Чжяньцэ. Динпонь ответил ему, что там обыкновенно стоит 500 тибетских солдат. Эта военная сила разделена на два баталиона, под командою двух рупонь. Каждому рупоню подчинено 2 капитана (чжяпонь) и 4 поручика (динпонь). Командиром, т. е. дахпонем, всего войска в Чжяньцэ состоит Тэдинпа. Кроме этого войска, имеется еще 50 китайских солдат, под командою китайского чиновника да-лое *), и туземная милиция. Войска, расположен­ные как в Чжяньцэ, так и в Шигацэ, состоят под надзором Китай, ского казначея (цогпонь) г. Шигацэ.
Ньима цэрин говорил Учженю, что тибетские солдаты получают весьма скудное содержание от правительства. Китайский император вы­дает на содержание каждого человека по 5 рупий в год, а тибетское правительство выдает им ежемесячно по 40 фунтов ячменя на человека, но не платит им денег на том основании, что солдаты содержатся на счет землевладельцев по рассчету-один солдат на каждый кан землиа).
Динпонь и чжяпонь получают жалованье-первый в количестве 13 сран, а второй - 25 сран в год из императорского казначейства, от тибетского же правительства они получают такие же пайки, как и сол­даты. Император дает китайским солдатам, служащим в Тибете и имеющим семью, по 6 сран в месяц и, сверх этого, на содержание семьи по 60 фунтов риса на человека в дополнение к означенному еже­месячному отпуску в 6 сран 4 * * * 8).
4) Да-лао-е-почетное обращение ко всем второстепенным китай­ским чиновникам в Тибете, от ба-цзун (сержанта) до шоу-бэй, т. е.
майора. Китайский офпцер, находящийся во главе поста в Чжяньцэ, со­
стоит, как кажется, в чине цянь-цзун, т. е. поручика. Относительно тибетской военной организации см. главу VII (W. R.).
2) Обыкновенный кан - это площадь земли, на которой может быть посеяно около 400 фунтов зерна. Государственный налог с каждого кана составляет 50 сран (т. е. унций серебра) в год (S. С. D.).
8) Относительно жалованья и содержания китайских войск в Тибете, см. j. R. А. 8., n. s., XXIII, р. 276-278. Во многих местно­стях по дороге между Лхасою и Да-цзянь-лу китайские солдаты ни-
116
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
На другой день (2 января) Учжень осматривал город и его большой монастырь Палк’ор чойдэ. Город окружен каменной стеной, длиною приблизительно около 2'/t миль. Учжень определил её длину при помощи своих четок в 4.500 шагов х); делая шаг, он каждый раз передви­гал четку и произносил: ^-ом-маниг-падмэ-хумъ^; добродушные жители г. Чжяньцэ, сопровождавшие его в хождении вокруг (линкор)2) города, и не подозревали смысла его занятия. Дойдя до подножия мэньдона Gojogs, расположенного на север от цзона (замка), он пошел отсюда на юго-запад по направлению к монастырю Цэ-чань, одному из древней­ших духовных учреждений в Тибете, находящемуся в 3 милях от мэньдона. К "северу от Чжяньцэ находится Ритой-гомба, закрытый мо­настырь с 5-6 длинными зданиями с большим числом келий в каж­дом здании. К юго-востоку от замка Чжяньцэ-цзон идет дорога в П’агри, по направлению к монастырю Ня-нн и реке Нвру-чу, являющейся одним из главных источников р. Нян-чу, в которую собираются воды с северного глетчера горы Чумо-лха-ри. К северо-востоку от Чжяньцэ виднеется на большом протяжении река Нян-чу; по направлению её тече­ния Учжень заключил, что она вытекает из покрытых снегом гор Нуй-чжинь-кан-сан, тянущихся на север и северо-восток. На возвы­шенностях, лежащих к северу от Чжяньцэ, в расстоянии 3 миль от этого города находится Чойлун-гомба.
Китайское кладбище, по словам Учженя, расположено на вершине холма, на котором находится цзон, немного выше большой до­роги в Лхасу, в трех милях от города. Он насчитал там 300 мо­гил, из которых некоторые казались весьма старыми и разрушенными, некоторые же, наоборот, были совсем свежи. Замок, или цзон, в Чжяньцэ стоит на вершине холма, возвышающагося почти на 500 футовъ
когда не получают жалованья деньгами; им выдают только кирпичный чай, цена на который произвольно устанавливается казначеем, немило­сердно обманывающим,, бедных чертей* *. Сран-это унция серебра, равная китайскому таэлю (лан). (W. К.).
4) Georgi, ор. cit., р. 451, говорит об эгом городе - Kiangse-сле­дующее: „Civitas praeclara et planire ad radius montium. Ad Urbis prae­sidium Arx est inaedificata rupi, musis, et fossis aquae vivae circumvallata. Coenobium vero adeo vastum, et magnificum, ut quum millia aliquot Xacaitarum contineat, alterius cujusdam civitatis speciem praereferre videatur".
*) Для выражения почитания буддисты ходят обыкновенно 3 раза вокруг почитаемого предмета, так чтобы правая рука была обращена к этому последнему, т. е. слева направо (ред.).
ПОЕЗДКА в чжяньцэ.
117
над городом. Замок этот очень крепок; он был выстроен знаме ни тым Чойчжял-рабтанем, правившим в XIV в. в провинции Нян, сто­лицею которой был город Чжяньцэ. Эта провинция входила в состав владений иерархов секты сакья. Он провел длинный выложенный кам­нем ход от цзона к подножию холма, надеясь посредством этого хода обеспечить себе подвоз воды во врфия осады из трех глубоких колодцев, находящихся у подножия холла. Учжень посетил эти колодцы, из которых водоносы черпали воду кожаными ведрами, привязанными к веревке длиною около 150 футов, проходящей по блоку.
Владелец литоп’угского участка г. Чжяньпэ сообщил Учженю, что около .18 лет тому назад бывший дэвань Сиккима приезжал сюда по некото­рым государственным делам и останавливался в том самом доме,где про­живал Учжень. Однажды ночью в дом внезапно вторглось около 50 чело­век торговцев из провинции К'ам, весьма подозрительного вида; они избили его палками, выдернули из ушей серьги, сняли с него платье, унесли все его имущество и побоями заставили слуг искать спасения в бегстве. Некото­рые из разбойников убежали из Чжяньцэ, захватив с собою вещи дэваня, его мулов и лошадей, но на следуюшее утро об этом было дано знать цзонпоню и предводитель шайки, который остался в городе, был схвачен. Он сказал, что за год до этого дэвань поступил очень сурово с ним и с его соучастниками, когда они, направляясь в Дарджилин, остановились в Чумби; он взял у них последние деньги и, кроме этого, отнял все их ииущество на сумму 500 рупий. Теперь дэвань в свою очередь потерял около 1.000 рупий деньгами, не считая драгоценно­стей, платья и пр.
Прибыл ученый лама секты ньинма, управляющий имением, принад­лежащим воплощенному ламе Палри кушо и находящимся вблизи Панамъчжона, и остановился в том же самом доме, где и Учжень. Он воз­вращался из Лхасы, где он оставался в течение 2 или 8 месяцев после своего паломничества в страну Цари. В Лхасе жил его господин, занимавшийся изучением священной литературы. Лама обещал показать Учженю книги из библиотеки перерожденца Палри и даже одолжить их ему за поручительством министра или его Чяг-цзо-па (казначея). Кроме того, он сказал Учженю, что существует два печатных сочинения о Чойчжял-рабтане, славном короле, который построил Палк’ор чойдэ в Чжяньцэ, но что эти сочинения, равно как и история г. Чжяньцэ счи­таются лхасским правительством секретными (тарной). Учжень также узнал от ламы, что в закрытом монастыре Лхари-зим-п’уг, располо­
118 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
женном на дикой горе, к востоку от Панам-чжона, находится полное описание жизни и сочинений ламы Лха-цунь чэнь-по, который ввел буд­дизм в Сиккиме 1).
В описываемое время года климат в Чжяньцэ очень скверный; еягедневно дуют сильные ветры, поднимая целые облака пыли. Жи­тели проводят это время года в праздности, занимаясь лишь прядением шерсти и тканьем.
Таковы были сведения, полученные мною сегодня от Учженя.
Окончив завтрак, мы отправились с кунерои кумирни Ганъдань лхак’ава для совершения чой-чжал в различных святилищах Чжяньцэ. Чортэнь представляет собою великолепное строение, единствен­ное в своем роде по его архитектуре. До сих пор я думал, что чортэнь-это лишь мавзолей, предназначенный единственно для хранения останков почивших святых, но теперь мой взгляд совершенно изме­нился. Упомянутый чортэнь представляет собою высокий девятиэтажный храм. Учжень, я, кунер, Лхагпа-рида и наш слуга Лхагпа-срин вошли сначала во двор святилища, а затем в самый храм одновременно с другими пилигримами и путешественниками, большая часть которых, ка­залось прибыла из Ладака или из Чан-тана. В тон помещении, где происходит богослужение, и где собрались теперь жрецы для совершения службы, горели сотни лампад, а от массы курительных свечей подни­мался такой густой дым, что в комнате было почти темно. Мы сразу поднялись на верхний этаж, другие же посетители начали совершат с нижнего этажа <круговоехождение»; это здесь обыкновенное явление,но при этом многие так устают от постоянного круговращения, что оказываются под конец не в состоянии подняться на самый верхний этаж. Чортэнь имеет в высоту около 100 или 120 футов, причем вершина его увен­чана позолоченным куполом, сделанным из медных вызолоченных листов; листы эти настолько толсты, что могли в течение нескольких столетий противостоять действию непогоды. Основание этого священного зда­ния, согласно нашему измерению, занимает площадь, равную квадрату со сторонами в 50 шагов. С этажа (пумпа), помещающагося непосред­ственно под позолоченным куполом, открывается прекрасный вид на город, монастыри, соседние холмы и отдаленные горы; черная поверхность последних, прорезанная местами белыми стенами монастыря, представляла весьма своеобразный дикий вид.
*) Родился в 1595 г. по Р. Хр. в юго-восточном Тибете. См. Waddpll, ор. cit., р. 47 (W. R.).
ПОЕЗДКА В чжяньцэ.
119
Внутри чортэня находится бесчисленное количество ниш, наполненных изображениями будд и святых; при посещении нами различных часовен, от нас требовали, чтобы мы ходили слева направо, как то в обы­чае у буддистов.
В первом этаже нам показали статую Чойчжял-рабтаня, в цар­ствование которого Чжяньцэ приобрело большую известность и который дал дальнейший толчек развитию буддизма и литературы. Кунер чортэня прикоснулся к нашим головам мечом этого знаменитого монарха и ска­зал, что его благословение (чжинь-лаб) даст нам силу восторже­ствовать над нашими врагами, пользоваться долгоденствием и счастьем в этом мире.
Нам показали также два изображения Дорчжэ-чана1), главного будды секты гэлугпа; одно из этих изображений было небольших размеров и очень древнее, другое-большое и великолепно отполированное. Когда-то великий лама монастыря Ташилхуньпо при посещении этого чортэня кос­нулся груди первой из упомянутых статуй, чтобы убедиться, действи­тельно ли она сохранила теплоту и жизнь, как это говорили в народе. Вскоре он однако раскаялся в своеи святотатственном поступке, со­знал свой грех и, чтобы изгладить вину, сделал большую золоченую статую, которая и была помещена рядом со старою.
Возвратившись в Ганьдань лхак’ан, мы принялись за чаепитие; в это время явился настоятель Палк'ор чойдэ с несколькими учениками, чтобы совершить поклонение пред находящимся в святилище большим изображением будды, по правую сторону которого стоит изображение Цонк’апы, а по левую-Майтреи.
Кунер заметил, что ине особенно посчастливилось попасть в Чжянь­цэ именно сегодня, так как было полнолуние-священный день для буд­дистов, в который так же, как и в день новолуния, двери всех святилищ и большего чортэня открываются для публики.
После часового отдыха мы вместе с Тун-чэнем и Учженем отпра­вились в Палк’ор чойдэ. Большой* «храм учения» (цугла-к'ан) этого монастыря представляет собою великолепное высокое здание, внутренность которого освещается тысячью лампад. По трем сторонам-северной восточной и западной - находятся высокие ниши, в которых стоятъ
*) Вероятно, здесь ошибочно назван Дорчжэ чан вместо Дорчжэчяк илн Ваджраяани (W. R.).
120
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
огромные статуи Будды и бодисатв х). Статуя Будды делана из меди и покрыта богатой позолотой. 500 человек монахов исполняли боже­ственную службу, и более 200 человек были заняты чтением священ­ных книг. Ни один из них не поднял глаз, чтобы посмотреть на нас,-так строго соблюдается здесь дисциплина. Нас ввели в огромную библиотеку, один вид которой исполнял меня чувством благоговения и боязни. Все книги здесь были очень старые, с широкими листами; не­которые имели в длину от 2 до 4 футов. Мне показали также свя­щенные книги, написанные золотыми буквами. ,
С каким усердием и благочестием исполняют буддисты священ­ные обязанности, которые налагает на них их религия, какой глубокий интерес питают они к собиранию священных книг и изображений и как ревностно берегут их, - можно понять только при посещении таких мест, как Палк ор чойдэ. Мне показали несколько скульптур­ных произведений, сделанных индийскими буддистами, и несколько камен­ных изображений божеств, похожих на те, которые я видел в Будд’агая >). Огромный интерес представляют золоченые статуи сраваковъ8),
9 Эпитет Будд'а первоначально присваивался, повидимому, одному только основателю буддизма-Сидд’арта Гаутаме или Шакьямуни, как про­зревшему духовно, уразумевшему, благодаря этому, сущность всего в мире и указавшему людям путь к спасению; под одним эгим эпите­том обыкновенно разумеется Шакьямуни. Впоследствии буддисты стали учить, что Шакьямуни является только одним (пятым) из целого ряда (1000) ему подобных будд; возникли н другие категории последних. По­явилось между прочим воззрение, что состояния будды может достигнуть и всякое существо, которое вполне отрешится от влияния материи (высшее совершенство) и выйдет из круговорота рождения и смерти. Бодисатвы- существа, стоящие, по степени своего духовного совершенства, непосред­ственно перед буддами; этого состояния существа достигают исполне­нием парамнт (особых высших добродетелей). Главною задачею бо­дисатв является содействие всем менее совершенным существам в деле достижения высшей святости, и потому к ним обращаются буд­дисты со своими молитвами. Особою популярностью пользуются бодисатвы Авалокитешвара, олицетворение милосердия (см. выше, стр. 74), Маньчжушри, олицетворение мудрости, и Майтрея, будущий будда (ред.).
’) Будд’а гая-священная для буддистов местность в Индии, в ко­торой Шакьямуни под „деревом мудрости" Бо (растущим и весьма чти­мым доныне) достиг состояния Будды и которая считается буддистами „пупомъ" земли. Тамь находится известный храм Ганьд’ола (ред.).
3) Шраеака-„слушатель"; это древнейшее общее название слушателей Будды и вообще буддистов, которым первоначально приходилось еыслушивать устное изложение учения Будды за отсутствием письменного (ред.).
ПОЕЗДКА В ЧЖЯНЬЦЭ.
121
а также Сарину, Мудгалпутры. Ананды, Кашьяны и других архатов г) индийской работы. По каждую сторону статуи Будды ИПакья находилось че­тыре ряда монахов по 20 человек в каждом ряду, а перед ними горели сотни лампад, наполненных маслом. Позади сидений монахов на­ходились барабаны, каждый с длинной ручкой; в эти барабаны монахи ударяли от времени до времени и при аккомпанименте кимвалов, медных гобоевъ^Эун-чэш^н кларнетов (чжялин) пели гимны звучными голосами. Когда монахи уставай от непрерывного повторения мантр, они освежа­лись чаем. Вино не употребляется в монастырях секты гэлугпа, и все монахи, пьющие вино, действительно изгоняются из этой секты. В передней монастыря я видел большую коллекцию чучел разных животных, как, например, снежного леопарда, дикого барана, козла, яка, жеребенка, собаки, бенгальского тигра *).
1) Название архат в первоначальном буддизме применялось, поводи­мому, ко всем, кто уразумел основные положения учения Будды, нашедшие себе выражение в так называемых „4истинахъ“: 1) существование есть страдание; 2) источник существования-Жажда жизни; 3) уничтожением жажды жизни уничтожается и существование и 4) жажда жизни уничто­жается вступлением на путь, который состоит ив 8 частей: истинной веры, истинных стремлений, правдивой речи, хорошего поведения, чест­ного добывания средств к жизни, истинного старания, верной памяти и истинного размышления.Благодаря знанию этих истин,архаты приобретали разные сверхъестественные свойства (принимать разные формы, узнавать мысли других и т. п.). К архатам причисляются между прочим бли­жайшие ученики Шакьямуни. Шари п утра, Маудгальяяиа, Ананда, Кашьяпа - имена наиболее выдающихся учеников этого Будды (ред.).
9) Лама Учжень чжяцо посетил в стране Лхобрак, знаменитое свя­тилище Сэх-гуру-ч’ой-ван, выстроенное по образцу знаменитого мона­стыря г. Налейдра в Магад’е. Это святилище содержит важные ре­ликвии, между прочим весьма почитаемое чучело лошади, нринадлежавшей великому гуру: (иуру - учитель: великий гуру-повидимому, Падма Самб’ава (ред.). Лошадь эта называется чжамлин ниньк’орэ. т. е. „лошадь, могущая в один день объехать вокруг света". Заметив, что у этой лошади нет левой ноги, Учжень-чжяцо спросил о причине этого, нему сказали, что эгу ногу украл один из пилигримов провинции К’ам с целью передать чудесные свойства этой лошади лошадям К’ама. См. ,.p. 23. По всей ве­роятности, предметы, которые видел автор в Чжяньцэ, были первона­чально жертвенными дарами, а затем стали сохраняться, как редкости (W. R.).
122
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Возвратившись в Ганьдань лхак'аи, мы посетили второй и третий этажи этого здания, где несколько затворников были заняты чтением священных книг. Мне передавали, что когда Таши-лама посещает Палк'ор чойдэ, он останавливается в этом здании; при этом мне показали также возвышенное седалище, на котором он восседает во время своего пребывания здесь. Я также узнал, что наиболее успевающие студенты среди монахов Ташилхуньпо посылаются сюда для довершения курса своих наук с целью получения степени том-рам-па (баккалавра священной литературы), которую имеет право давать только один этот монастырь1).
В портике здания и под карнизом его крыши я заметил несколько видов растений в цвету.
В 3 часа пополудни мы отправились в Донцэ, куда прибыли до насту­пления сумерек. Паж министра встретил меня у подножия холма и провел к своему господину, который предложил мне несколько любезных вопросов касательно моей поездки. Я рассказал ему, как много удовольствия она до­ставила мне, тем более, что по случаю праздника для меня были открыты все здания, большой чортэнь и храмы. «Рад за васъ>, заметил мне ми­нистр: <я должен сказать, что сами боги указали вам путь (лха-лам тань-еон), так как раньше я не имел в виду, что сегодня праздник. Если бы вы отложили свою поездку до завтрашнего дня, то вам удалось бы видеть очень немногое».
5-го января.
Я зашел сегодня к министру и рассказал ему о своем посещении Чжяньцэ. Он сообщил мне, что в Тибете есть пять-шесть чортэней, по­добных тому, цоторый я видел в Чжяньцэ. В Палк'ор чойдэ находится
*) Пишется, вероятно, стон-ран-па т. е. „тот, кто может учить, докторъ“. См. „Indian Pundits in the Land of Snow». По всей вероятности, это та хе ученая степень, что и w-шэ (W. R.). Отождествление степени том-рам-па с w-шэ едва ли можно признать правильным: гз-шз (у'мон­голов иабчжу)-низшая ученая степень, которая дается во всех данай­ских центрах, где ламы проходят полный курс богословских пред­метов. Том-рам-па скорее соответствует степени дорамба, о которой говорит А. М. Позднеев («Очерки быта буддийских монастырей» и т. д., стр. 202), как о редко встречающейся; по его словам, она по­лучается „главным образом в тибетском (вероятно, амдоском) мона­стыре Лабранъ". О различных ученых степенях у ламаитов см. на; званный труд А. Позднеева, стр. 193-202 (ред.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ДОНЦЭ.
123
теперь, по его словам, около 600 монахов и такое же количество в приле­гающих обителях, но в прежния времена там по спискам числилось до 3.000 монахов.
Учжень-чжяцо возвратился сегодня из Чжяньцэ и рассказал министру о своии приключениях. Он поиещался в квартале Литоп’уг, в доме священника, где хозяин (набо) и хозяйка (намб) оказали ему хороший прием. Учжень поднес министру дюжину апельсинов, которые он купил на рынке в Чжяньцэ по 1 анне за штуку. Я сказал министру, что эти апель­сины привезены из Сиккима. «Ах, в самом деле», сказал он: «это, дол­жно быть, счастливая страна. В Тибете апельсины не созревают; в Лхасе есть апельсинные деревья, но они дают очень небольшие плоды, да и те не успевают созреть».
Вечером Учжень передал мне рассказ, который он слышал от ■Чягь-цзо-па в монастыре Палрн.
Однажды в К’ан-той-шик'а в Лхасе проживал Дугпа-куньлег, известный, но эксцентричный'святой школы красношапочников. Он заме­тил, как жена его хозяина украла кусочек амбры из мешка нищего, который остановился в том же доме, и взамен положила в его котомку яблоко. Святой сказал ей, что подобный поступок есть грех и престу­пление, и в назидание рассказал ей следующую историю.
В древней Индии жили два друга. Один из них был жителем гор и не отличался честностью; другой, житель долин, был весьма справедлив и честен. Однажды, гуляя по долине, они нашли кубок с золотом. Житель долин сказал: «Ну, теперь судьба наделила нас богатством; принесем благодарение местным божествам и затем разделим между собою нашу находку».
Второй однако возразил на это: «Друг, уже поздно; сделаем все это завтра, а теперь лучше отнесем этот кубок домой».
Житель долин согласился на это. Когда на следующее утро он за­шел к своему другу, то нашел его в слезах и сетованиях. «Увы, друг!» воскликнул тот: «сердце мое исполнено горечи и стыда. Как мне и сказать тебе! С золотом совершилось удивительное превращение: сего­дня утром я нашел в кубке одни лишь опилки. Одни боги знают, что такое произошло с нашим сокровищем. Это-мне горько даже говорить- положит конец нашей дружбе, так как у тебя возникнет подозрение по отношению ко мне». Говоря это, он снова заплакал.
Его друг понял, в чем дело, но сказал с удивительным спокой­ствием: «Друг мой, не плачь. Потеря найденного еще не есть великое горе.
124
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Если мы останемся друзьями, то будем оба очень счастливы. Случай дал нам богатство, случай же и отнял его; слезы не возвратят его нам обратно».
Ложный друг, думая, что игра ему удалась, быстро осушил свои слезы. Житель долин, прежде нежели уйти от него, сказал: «Друг мой, я за­был еще кое-что тебе сказать: в моем фруктовом саду уже созрели очень вкусные плоды; у меня нет детей, и я прошу тебя отпустить со мною твоих обоих сыновей, чтобы я мог угостить их превосходными фруктами».
Тот согласился на это, и его два сына ушли вместе с жителем до­лин. По возвращении домой, последний купил двух обезьян, дал им те же имена, какие носили мальчики, и научил их являться к нему по зову.
Спустя некоторое время явился житель гор, чтобы взять домой сво­их сыновей. Увидав его, друг вышел ему навстречу и, громко рыдая» сказал: «Друг, сердце мое обливается кровью, ибо я должен сооб­щить тебе о несчастий, которое пало на твою голову. Оба твои сына превра­тились въобезьян!»-Неужели ты хочешь, чтобы я поверил такой сказке? воскликнул тот. «Если ты сомневаешься, позови своих сыновей, и ты сам убедишься». Отец стал звать своего старшего сына, п на зов его прибежала обезьяна, вскочила ему на колени и начала целовать н обнимать его, как старого друга. Исполненный удивления, отец позвал второго сына, и на этот раз также явилась обезьяна и взобралась к нему на колени.
Минуту спустя житель долин спросил своего друга: «Как могло случиться это? расскажи мне, каким образом золото превратилось в опилки? Это, может быть, объяснит нам и новое чудо». Второй, опасаясь, что его сыновья превратились в обезьян благодаря чарам обма­нутого им друга, ответил: «Друг мой, я обманул тебя, сказав, что зо­лото превратилось в опилки. Я принес теперь золото с собою, чтобы разделить его поровну между нами. Неужели правда, мой столь обиженный друг, что сыновья мои обратились в обезьян?»-«О нет, как могут люди сделаться обезьянами? Твои сыновья здоровы и находятся теперь в одном из моих садовъ». Так разошлись оба друга по домам каждый со своим богатством: один с сыновьями, а другой с золотом.
Прошло много лет, и оба друга были призваны на суд к царю смерти, чтобы там дать ответ за свои добрые и дурные дела. Были взвешены также их нравственные заслуги и молитвы, и весы показали благоприятный для них результат. Тогда между богами и демонов началась игра, со­
ПРЕБЫВАНИЕ В ДОНЦЭ.
125
стоящая в том, что бросанием костей определяются заслуги и проступки богов и людей. Оба друга посмотрели в зеркало «карма» («мирские по­ступки») и с краскою на лице увидели там дурные дела, которые оии совершили: превращение золота в опилки и мальчиков в обезьян. Царь смерти решил, что житель гор должен провести 500 лет в аду, а его друг 500 раз возродиться обезьяной. Наказание второго было более тяжко, так как он похитил людей и сказал, что они превратились в обезь­ян; но так как ои, когда было найдено богатство, желал принести жертву богам, то последние вступились за него и облегчили его участь.
Окончив свой рассказ, Дугпа Куньлфг стал увещевать женщину воздержаться от воровства и грозил, что в противном случае ее по­стигнет подобное же суровое наказание. Женщина положила аибру обратно в мешок нищего, и святой оставил её дои и возвратился в Лхобраг.
Учжень также слышал в Чжяньцэ, что относительно древней истории этого города можно найти много сведений в сочинении: <Нянь чой чжун Нъимай оцзэрь». Кроме того, он сказал мне, что слышал, будто в прошлом году один нищий из Чжяньцэ, посетив Сиккии, рассказывал там, что он принадлежит к числу лиц, открывших свя­щенные книги, о которых упоминается в ньинмаской истории Сиккима. При этом он показал какой-то, по его словам, очень древний ру­кописный том, содержащий умилостивительный ритуаль в честь Гуру Т’аг-иар, грозного божества из пантеона секты ньинма. Сикким­ский рачжа оказал ему очень теплое гостеприимство и; посоветовавшись со свовм главным придворным ламою, заказал ему приготовить доски для напечатания текста ритуала. Этот обманщик только что возвратился в Чжяньцэ с многими ценными медными и бронзовыми изделиями, шел­ковыми одеяниями и монетою.
6-го января. /
Когда я сидел у министра, пришла его мать в сопровождении слу­жанки, чтобы воздать поклонение своеиу святому сыну. Я сначала не хо­тел верить, что это его мать, когда увидел, как она, принимая благословение министра, сделала перед ним три глубоких поклона, при чем лбом коснулась пола. Затем она поднесла ему несколько шари­ков из масла и к’атаг и, когда его святейшество сказал ей, что он уезжает в Ташилхуньпо через три дня, она горько заплакала.
126
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
7-го января.
Рано утром мы получили сообщение от министра о том, что онпросит нас отложить наш отъезд в Ташилхуньпо, так как Чяг-цзо-па очень желает, чтобы я вместе с министром посетил его дом в Ке-па К’ансаре, где министр предполагал остановиться на три дня.
Родители министра вновь явились, в сопровождении своего cavaro младшего сына, воздать министру почести. Отец, спокойный, почтенный на вид старик, приветствовал меня, сняв свой желтый тюрбан, и осведомился о моем здоровье. Они совершили земное поклонение перед министром, который благословил их, коснувшись рукою их голов.
В 2 часа дня министр, одетый словно буддийский кардинал, в сопровождении Тун-чэня, нас и своих домашних, направился в глав­ный молитвенный зал (ду-кан), при чем Тун-чэнь нес пучек ку­рительных свечей и несколько шарфов. Главный лама бросил несколько зерен ячменя по направлению изображений божеств и произнес несколько мантр; затем министр стоя произнес краткую молитву и, приблизив­шись к статуе Будды, снял свою митру и положил на эту статую к’атаг. После этого главный лама взял остальные к’атаги, которые при­нес Тун-чэнь, и начал вешать их по одному на другие статуи, сопро­вождавшие же его монахи разбрасывали перед ними цветы-
После этого мы обошли вокруг монастыря и спустились к подножию холма, где сын Чяг-цзо-па, одетый в богатый монгольский костюм, ожидал нас с двумя бойкими богато убранными лошадьми, которых держали конюхи; на одну из этих лошадей сел министр, мы же про­шли пешком небольшое расстояние, отделявшее нас от ворот Ке-па К’ансара. Оркестр барабанов, гобоев, колокольчиков, гонгов и флейт маршировал перед нами, играя в то время, как мы проходили через светский город (шо) по широкой обсаженной тополями дороге, идущей вплоть до самых ворот К’ансара, где стоял Чяг-цзо-na в ожидании министра. Он был одет в ярко-красное атласное одеяние, подпоясан­ное желтым шарфом, в желтом шерстяном тюрбане и в татарских бархатных сапогах. Бго высокий рост, ласковые глаза, широкий лоб и нос необыкновенно правильной формы придавали ему внушительный вид. Он приветствовал министра низким поклоном, поднес ему к’атаг и в свою очередь принял от него благословение (чяг-ван)-, за­тем министр слез с лошади, ставя свои ноги на обитый барха­том стул, приготовленный для этой цели.
. ПРЕБЫВАНИЕ В ДОНЦЭ.
127
После этого Чягь-цзо-па приветствовал Учженя, которого он при­нял за меня; Учжень же не снял своей шляпы, чтобы ответить на при­ветствие (или, как там говорится, оказать свое чян-бу), на что шо­потом и обратил его внимание Тун-чэнь.
Мы поднялись на несколько ступеней и вошли в дом. Хозяин по­вел министра в гостиную, а мы вместе с Тун-чэнем прошли, в со­провождении третьего сына хозяина-П уньцо-Ю-чжял, в часовню, кото­рая занимала центральную комнату второго этажа. Дом был выстроен очень аккуратно, с солидными каменными стенами и великолепными рез­ными балками из тополевого дерева. Свет проникал из небольшего оконца, помещавшагося в средине крыши; толстые подушки, покрытые ко­врами из провинции К’ам, были разложены вдоль стен; на этих подуш ках мы и уселись. На маленьких столиках была приготовлена закуска, со­стоявшая из китайских пирожных, гречневых пирожков, сладких бисквитов; цамбу и чай нам подавал паж Чяг-цзо-па, Пину. Немного погодя, нас провели к Чяг-цзо-па, которому поднесли к'атаг и не­сколько рупий; равным образом мы подарили к’атаг его жене Ама Тунъла и его невестке Риньпочэ. После обеда нас повели в спальню, находя­щуюся по южную сторону часовни, где мы нашли три постели и, на­пившись чаю, расположились на отдых.
8-го января.
Рано утром мы хотели отправиться в Ташилхуньпо, но наш хозяин не желал отпустить нас, и мы с согласия министра отложили нашу по­ездку еще на два дня.
Завтрак был подан нам служанкой (шэтама) и невесткой (паца) нашего хозяина, единственной женой его двух сыновей. Она имеет право на титул Чям Кушо, но в разговоре к ней редко обращаются так. Она - молодая женщина лет 20, сь очень скромными манерами и ум­ным взглядом. Она осталась в нашей комнате и после того, как прочие гости и прислуга уже ушли, с очевидным намерением завязать с нами беседу. Учжень-чжяцо начал разговор с нею вопросом, к ка­кому роду в Тибете она принадлежит. В ответ она спросила его, не слышал ли он о Кушо Манькипа из Танага. «Да», отвечал Учжень: «если вы говорите о Маныш, который приходится дядей по матери сиккимскому рачже». «Именно онъ», сказала Риньпочэ: «он умер в прошлом году, не видавши меня. Не подданный ли вы моего двоюродного брата Дэнь-чжонъ
128
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
чжялпо (главы Сиккима)? О как бы мне хотелось повидать мою тетушку!» и она начала плакать. «Прошло уже целых три года с тех пор, как я прибыла сюда, и в течение этого времени мне ни разу не позволили по­сетить свою родину. О, я несчастная! Я должна постоянно работать за ткацким станком, наблюдать за работницами, смотреть за кухнею и пода­вать кушанья. Моя свекровь безжалостна. Она думает, что я-желез­ная. Хотя эта семья и богата, но все здесь работают, словно пахари».
Затем она просила Учженя уведомить мать сиккимского рачжи, Лхаюм Кушо, о её злополучной участи и убедить, если возможно, взять ее иа два месяца в Чумби. В утешение я с своей стороны сказал ей, что ведь она прекрасная женщина, что муж её принадлежит к одному из самых богатых семейств провинции Цан, что она может надеяться вскоре стать матерью, и что, следовательно, она не должна считать себя несчастной. «Знаете ли вы хиромантию?» г) вдруг спросила она и, поло­жив свою правую руку на стол, попросила меня, чтобы я предсказал её судьбу по линиям руки (лаг-ри). Я был очень смущен этим и сказал, что весьма мало понимаю в этом искусстве. К счастию, явился слуга и позвал нас к Чяг-цзо-па.
Я занял место по правую руку Чяг-цзо-па, а его жена, Ама Тунъла, села по его левую руку; Учжень же присел в некотором отдалении от нас и служил мне переводчиком. Чяг-цзо Кушо начал разговор так: «В священных книгах мы находим упоминание об индийских пундитах, которые трудились над распространением священной религии. Если вы действительно пундит, как мне сообщил министр, то в таком случае мы весьма счастливы, видя вас у себя. Я слышал также, что вы знаете медицину, и впоследствии я надеюсь воспользоваться вашими позна­ниями». Затем, позвав своего сына П’уньцо Ю-чжяла, он, к величайшему моему смущению, выразил желание, чтобы я предсказал его судьбу по ли­ниям руки. Так как меня принимали за пундита, то я никоим об­разом не мог сказать, что не знаю такой важной науки, как хиро­мантия.
После зрелого размышления я сказал своему хозяину, что хотя я и занимался немного хиромантией, тем не менее я никогда не придавал много значения объяснениям, которые она дает о человеческой судьбе. При­том эта область знания еще очень мало изучена, да, по моему мнению, она
9 Bogle (орcit., р. 107) и капитан Turner (ор. cit., р. 284) упоминают о страсти тибетцев в Шигацэ к хиромантии (W. R).
ПРЕБЫВАНИЕ В ДОНЦЭ.
129
и не заслуживает большего внимания: ничто не может быть более не­приятно, нежели предвидение чьего-либо несчастия. Жизнь человека и так полна печали и треволнений, и именно для того, чтобы избавить нас от возобновления её, Будда проповедал свое учение о нирване.
Чяг-цзо-па внимательно слушал меня и, повидимому, был высокого мнения обо мне. Он сказал, что если бы он только знал, как долго проживут они с сыном, то тогда бы он, по совещания с министром, изыскал способы для устранения неблагоприятных случайностей в жизни, ибо в священных книгах говорится о духовных средствах, при по­мощи которых можно предотвратить бедствия, причиняемые дьяволом (Ээ). Он попросил меня посмотреть на его ладонь и протянул мне для этого руку. Как мне было отказаться или же дать ложное предсказание? По­этому я сказал Чяг-цзо-па, что на ладони человеческой руки есть из­вестные линии и фигуры, по которым знатоки хиромантии могут пред­угадывать продолжительность жизни. На его ладони линия ртизни очень длинна; что же касается его судьбы, то ведь хорошо известно, что боги вообще благоволят к нему.
Затем мие показала свою ладонь Ама Тун-ла, которой я сказал: «Вы, Ама-ла, очень счастливы: вы-мать трех взрослых и благовоспитан­ных сыновей и жена знатного человека; чего же еще больше мощете вы желать от богов?» Она улыбнулась на мои слова и заявила, что уже не­сколько дней она очень страдает от кашля, и попросила меня, не могу ли я дать ей какого-либо лекарства. Я потребовал немного черного перца и леденцу и приготовил для неё порошок.
В полдень мы обедали с министром и Чяг-цзо Кушо. Кушанья были приготовлены и подавались на китайский лад. Мы ели палочками и лож­ками. На первое блюдо подали чжя-туг, похожее на вермишель кушанье из пшеничной муки и яиц, сваренных с рубленой бараниной, и суп. Министр не ел этого блюда, так как он, подобно всем вообще ламам, дал обет воздерживаться от употребления в пищу яиц. На второе блюдо подали рис и несколько кушаний, приготовленных из баранины, риса, консервированных овощей, белых и черных грибов, китайского зеленого салата, вермишели, картофеля и свежих ростков гороха *)» Третьим блю­дом (Ией-буквально: «глава») был заправленный маслом и подслащен­ный рис; четвертым и последним-вареная баранина, цамба и чай. Тунъчэнь сказал мне, что при пышных приемах подают обыкновенно 13 блюд.
О Все это китайские кушанья (W. R.). Путешествие в Тибет. 9
130
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Через час после обеда мы посетили Чжэрун-ла, второго сына Чягъцзо Кушо, который был монахом в замке Диба Донцэ. Это большое пяти­этажное здание,.которому теперь уже около 600 лет, выстроено из самого луч­шего камня; фасад его обращен на юг; вдоль каждого этажа имеются бал­коны (раб-сал)со ставнями. Построен этот замок отчасти в индийском, отчасти тибетском стиле. Центральный двор замка имеет в ширину около 100 и в длину 200 футов. Здание, идущее по сторонам этого двора,- высотою в 40 футов; оно имеет 3 этажа. Вдоль наружных краев этих этажей со стороны двора тянутся ряды похожих на барабаны молитвенных цилиндров, имеющих 2 фута вышины и столько же в диаметре, что заменяет собою перила. Всего здесь с трех сторон находится около 300 таких молитвенных цилиндров. Главное здание возвышается на северной стороне двора и имеет около 60-70 футов вышины. Мы поднялись в верхний этаж по крутой лестнице, и там нам показали гон-к'ан *), святилище божеств-хранителей; это-страшные фигуры, среди которых я заметил три статуи богинь мамо, напоминавшие индусские божества-Чжаганат’, Валавэндра и Суб’адра.
Здесь было несколько часовен, в каждой из которых жил жрец, называемый ам-чой. На боковых балконах 3 или 4 женщины ткали одеяла, а у входа в здание был привязан на цепи огромный пес, который, когда мы проходили мимо него, делал бешеные попытки кинуться на вас.
В ста ярдах к югу от замка находится сад (линза), в котором растут большие тополи, высотою от 80 до 100 футов, и, кроме того, еще 4 других вида деревьев; они посажены рядами вдоль четырех аллей сада. В центре его находится построенная со вкусом беседка, карниз и наружная отделка которой чрезвычайно красивы. В ста ярдах отсюда поставлена ми­шень для стрельбы из ружей и луков. В то время, как мы осматри­вали сад, там бегала борзая собака, которая, впрочем, не обращала на нас никакого внимания ’).
По пути к дому нам пришлось пройти через деревню, где под вы­сокими тополями торговцы раскладывали для продажи гончарные изделия. Здесь же мы видели четырех человек в желтых тюрбанах; это, как нам сказали, были помощники сборщика податей.
*) Гон-к’ан значит: „верхний домъ“ (W. R.).
’) Вероятнее всего, что эта собака была привезена каким-либо ки­тайцем. Я никогда не видел в Тибете борзых, которые редко встре­чаются даже в Китае п Монголии (W. R.).
ПОЕЗДКА В ДОНЦЭ.
131
9-го января.
Пока мы завтракали, снова вошла Риньпочэ, которая опять начала го­ворить о трудности своей работы и о безжалостном обращении с нею ея~ свекрови. Я спросил ее, неужели её муж г) не любит её.
- <0, сударь», сказала она, <мы живем душа в душу, но он боль­шую часть времени проводит в Шигацэ, где состоит дворецким (нерпа) дахпоня».
Затем Риньпочэ сказала мне, что она только что слышала, будто её двоюродный брат, сиккимский рачжа, едет в Тибет, чтобы жениться. Если с ним едет и его мать, то в таком случае ей, Риньпочэ, на­верное, удастся убедить последнюю взять ее с собою в Чумби месяца на два. Она сказала мне также, что её свекровь не должна была назы­вать ее таким громким именем, как Риньпочэ («Драгоценность»), так как это имя дается воплощенным ламам и сановникам; но я ответил, к очевидному её удовольствию, что Риньпочэ более всякого другого имени подходить к хорошенькой и благовоспитанной женщине.
После этого я отправился на обед в помещение, занятое министром. Раньше чем сесть за стол, мы вымыли руки. Для этой цели перед ми­нистром была поставлена большая медная чаша, или катора, в кото­рой министр мыл руки, натирая их особым деревянным порошком сугпа 2), приготовляемым из растения, растущего в Тибете; этот по­рошок употребляется вместо мыла. 4
После обеда Чяг-цзо-па поднес министру подарки, состоявшие из шер­стяных одеял, тибетской саржи (пуло), трех кусков красного, алого и желтого английского сукна, ковров высшего качества, выделанных в Чжяньцэ, ковров из провинции К’ам, китайского узорчатого атласа, крап­чатой шерстяной материи, около двух мер цамбы, большего количества гречневых пирогов, сладких пирожков, булок хлеба и 300 таньк. Под­несение подарков сопровождалось низкими поклонами; когда же Чяг-цзо-
‘) Очевидно, нужно читать: „мужья“, так как автор раньше уже сказал, что эта молодая женщина была женою двух сыновей Чяг-цзопа (W. R.).
*) Jaeschke в „Tibetan-Englieh Dictionarytt относительно слова сугъпа говорит, что оно обозначает какое-то медицинское растение. Обыкно­венно однако оно значит: „рука“. Мыло известно и иногда употребляется в Тибете, хотя и не изготовляется там. Оно обыкновенно называется ланле (пишется ълан-илад). Привозят его из Индии или Китая, при чем индийское мыло отличается лучшими качествами (W. R.).
132
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
па попросил министра помолиться богам о его благополучии и счастии, то тот преподал ему свое благословение. После этого Чяг-цзо-па предложил подарки Тун-чэню и другим, при чем Тун-чэню-вдвое меньшей стоимости, чем министру, и так далее по нисходящей степени, согласно рангу каж­дого; мне он подарил два ковра изделия Чжяньцэ, два куска крапча­того пуло и к’атаг. Монахам и челяди министра также были розданы подарки.
Когда Чяг-цзо Кушо окончил раздачу подарков, он возвратился в комнату министра, где находились и мы. Во время беседы Чяг-цзопа намекнул на желательность, чтобы я представил Та ши-ламе в качестве подарка слона. Он сказал при этом, что недавно сиккимский рачжа послал в Лхасу в подарок Далай-ламе двух слонов, из ко­торых один пал в пути х). Он говорил также о превосходстве ин­дийских металлических статуй божеств над тибетскими и заявил, что по­добные статуи, которые выделываются в Магад’е и носят название чжайк'им, представляют большую редкость в Тибете. «Если вы привезли в подарок министру несколько таких статуй или же статуй, сделанных из ииар-ли (бенгальский металл для изготовления колоколов) или нуб-ли *) (нижняя долина р. Инда), то такой подарок доставит министру несрав­ненно больше удовольствия, нежели различные стеклянные и другие хрупкия безделушки».
Вечером было решено, что министр завтра отправится в Ташилхуньпо, и что его будет сопровождать старший брат Чяг-цзо-па, Кушо Чжамбала, который страдал воспалением глаз и хотел полечиться у меня.
10-го января.
Мы встали рано и приготовились к отъезду в Ташилхуньпо. Тунъчэнь посоветовал мне выехать раньше министра, который все равно дого­нит меня, так как он ездит очень быстро; затем он приказал вы­брать для меня самую спокойную лошадь. Не проехали мы и четырех миль, как министр и его свита уже нагнали нас. Мы проехали вместе около шести миль; добравшись до русла теперь высохшей реки, которая впадает в Нян-чу, все мы спешились. Министр приказал своему пажу принести ему полную корзину земли со специально указанного им места. Прннесен-
4) См. гл. VII.
’) Шар-ли буквально значит: „восточный колокольный металлъ", а нуб-ли-„западный колокольный металлъ" (W. R.).
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
133
ная земля была поставлена перед ним; сам он сел на ковер, поджав под себя ноги, прочитал несколько мантр и совершил жертвоприноше­ние из дамбы и воды. Тун-чэнь объяснил мне, что во время последней своей поездки министр на этом месте упал с лошади; поэтому возникло предположение, что обитающий в этом месте злой дух желает причи­нить вред министру, и вот с целью отогнать этого духа и совершалась описанная церемония.
Когда эта церемония была окончена, мы немного закусили, при чем ми­нистр угостил меня сушеными финиками и кабульскими фруктами, а Тунъчэнь дал остальным патоки, бисквитов и дамбы.
В 4 часа мы достигли Таши-гана. После закуски министр занял место на крыше трехъэтажного дома Анпутти. Он позвал меня и Учженя наверх и попросил нас объяснить ему, как иностранцы производят съемку мест­ности. Учжень показал ему свою призматическую буссоль с эклиметром. Мы объяснили министру употребление этих приборов и выразили сожале­ние о том, что у нас нет промерной цепи или рулетки, при помощи ко­торых мы могли бы производить измерения. При этом мы тщательно осте­регались упоминать об измерении расстояний шагами, чтобы министр не заподозрил в нас топографов и не лишил нас своего покровительства.
Затем министр высказал желание иметь секстант, различные математические приборы, аптечку и какое-нибудь иллюстрированное сочине­ние по астрономии. Учжень выразил готовность поехать в Калькутту, чтобы приобрести все это, но добавил, что единственным препятствием к этому является невозможность оставить меня здесь одного, не удовлетворив к тому же моего желания ъидеть Лхасу. Министр ответил: «Все это легко устроить. Я приму на себя заботы о пундите. Что же касается его поездки в Лхасу, то так как, по всей вероятности, в 4-м месяце (июне) туда отправится Таши-лама, чтобы совершить обряд посвящения над Далайламою, то тогда представится возможность устроить поездку и пундиту. Шапэ Рампа и Пала-мои друзья; они окажут ему содействие. Однако обо всем этом мы подумаем еще в Ташилхуньпо».
Затем он сообщил нам, что в Цане есть пять человек, которые интересуются наукою; это-шапэ Порапа, главный секретарь (Дунъиг чэньпо) Качань Дао, Донер и он сам. «В Ташилхуньпо», прибавил он, «равно как и в других монастырях Цана, еще найдется немало уче­ных лиц, но все они интересуются только священной литературой; они не стремятся ознакомиться с науками и цивилизациею других великих стран и народов, каковы, например, п’илин («иностранцы») и Индия».
134
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
В заключение министр сказал мне, что завтра он намерен посетить 1 женский монастырь Кьи-п’уг, расположенный на холмах в трех милях отсюда, за Ташиганом. Настоятельница монастыря и её монахини (цуньмо) неоднократно просили его посетить их обитель, но у него было так мало времени, что за последние 6 лет он мог посетить этот монастырь всего лишь один раз.
11-го января.
Министр и его свита отправились в обитель Кьи-п’уг в 7 часов утра, а мы после завтрака выехали в Ташилхуньпо. Старик Кушо Чжамбала не мог поспевать за нами. Когда он медленно следовал за по­гонщиками мулов министра, его желтая атласная митра, очки, манера сидеть на лошади и высокая тощая фигура напоминали мне знаменитого Ла­манчского рыцаря. С его разрешения мы поехали вперед. По пути мы встретили женщину, которая подметала землю; на наш вопрос она отве­чала, что удаляет грязь, покрывающую землю, для того, чтобы её скоту было удобнее щипать траву. Нам сказали, что зимою погибает много овец вследствие того, что траву покрывает ледяная кора. В 4 часа пополудни мы прибыли в деревню Чян-чу, где нас очень любезно при­нял Дэба Шик’а и предоставил нам то же помещение, которое мы зани­мали ранее.
12-го января.
После завтрака мы отправились бродить по саду (линга), находя­щемуся перед министерской банею (чам-чу). Сад окружен стеною выши­ною около 7 футов, сложенною из высушенных на солнце кирпичей, кам­ней и торфа. В юго-восточном углу его находится уютный двухъэтаж­ный домик, в котором министр проводит обыкновенно несколько дней в октябре. Для приготовления пищи и купания устроены навесы из шерсти яков в западной аллее рощи.
В 9 часов мы отправились далее и в полдень приехали в Таши­лхуньпо. Здесь мы нашли П'урчуна, который прибыл накануне из К’амбацзона. Цзонпонь, знавший его, сказал ему, что, если он не привезет паспорта от Таши-ламы или от коменданта крепости Шигацэ, он, цзонпонь, не может позволить ему перейти границу, так как были получены фор­мальные приказы от правительства Лхасы не дозволять никому переходить границу, даже и в том случае, если бы кто имел письма от высшихъ
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
135
чинов Лабрана, в ведении которых не находятся пограничные дела. Вслед­ствие этого Ринзив Намчжял *) должен был оставить наш багаж у пипоня пограничного пункта Лачаня и вернуться обратно в Дарджилин.
') Это, вероятно, слуга Сарат Чавдра Даса, которому было поручено доставить багаж последнего в Тибет по более удобному пути (на Лачань), чем путь, избранные автором (р е д.).
ГЛАВА IV.
Пребывание в Ташилхуиьпо и приготовление к путешествию в Лхасу.
13-го января.
Деньги, которые мы взяли с собою из Дарджилина, были почти все издержаны, и нам приходилось продать жемчуг и золото, взятые нами с собою из дону. Поэтому я послал Учженя на рынок спросить Лупа чжялцаня,-у которого мы еще раньше оставили для продажи несколько тол х) жемчуга, - удалось ли ему пустить этот жемчуг в обо­рот. Лупа чжялцань сказал Учженю, что он показывал несколько жемчужин одному купцу из Лхасы, который однако предложил за них ту же цену, что и я сам заплатил. «Спрос на жемчугъ», доба­вил он, «теперь крайне незначителен, и мы в течение нескольких месяцев не можем ожидать выгодной продажи».
Кроме этого, Лупа чжялцань сказал Учженю, что в настоящее время делаются большие приготовления к предполагаемой в мае поездке вели­кого ламы в Лхасу для посвящения нового Далай-ламы а). При этомъ
4) Тола-индийская мера веса, равная 180 гранам или 11,6 грамма (реЭ.).
’) 31-го июля 1879 г. было возведено на трон в Лхасе 13-ое пере­рождение Далай-ламы. Чандра Дас так говорит об этом событии: „В маленький дворец Чжял-куп вблизи Лхасы был принесен мла­денец княжеского рода, в тело которого воплотился дух прежнего Далай-ламы. В прошлом году Таши-лама, по приглашению китайского императора и высших сановников Тибета, ездил в Лхасу, чтобы иссле-
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
137
случае Таши-лама должен будет сделать ответные подарки и роздать денежные награды различным государственным чинам и родоправите­лям Тибета, для каковой цели теперь в большом количестве загото­влялись одеяния, сапоги и пр.
14-го января.
Сегодня Учжень встретил по дороге к рынку Лупа чжяльцаня, который сообщил ему, что в Ташилхуньпо только что прибыло несколько купцов из П’агри, Чумби и Ринь-чэнь-гана и что, судя по их разговорам, они не особенно расположены к нам. Поэтому он предупредил Учженя, чтобы его не застали врасплох. Вследствие этого Учжень прежде всего отправился в полицейское управление, где узнал от своего приятелякитайца, кто были вновь прибывшие; затем он оглядел их и спросиле относительно проходов в Индию. На это они ответили ему, что про­шли сюда чрез проход П’агри, который правительство Лхасы объявило открытым для путешественников. Относительно же прибытия сюда сик­кимского рачжи они не могли дать определенного ответа, хотя и сказали, что есть много толков об его предположении жениться на дочери одного знатного лица в Лхасе.
После полудня за мною прислал министр; он сказал мне, что ящики с литографским прессом, присланные ему несколько месяцев тому назад, до сих пор не откупорены из опасения заразиться оспой. «Я думал, что в ящиках находятся какие-нибудь чудодейственные средства, могущие обезвредить оспу. Однажды ночью я почувствовал запах газов, выходивших из ящиков. Думая, что эти газы содержат в себе зародыши оспы, я не мог уснуть в эту ночь, так как опасался, как бы кто-нибудь из нас не заразился оспой». Мы от души по­смеялись над тревогою его святейшества, и я сказал ему, что противуос-
довать маленького Далай ламу и затем донести, действительно ли в нем пребывает душа прежнего Далай-ламы. В течение нескольких дней подряд вопрошали оракулов и, наконец было признано несомненным, что младенец действительно является воплощением Шэньрэзига, патрона Тибета. В тот день, когда Таши-лама заявил, что притязания нового претендента на престол Далай-ламы справедливы и законны, над двор­цом Потала появилась великолепная радуга. Затем Таши-лама назна­чил днем восшествия на престол Далай-ламы 31 июля* (см. Narrative ofa Journey to Tashilhunpo, p. 25).
138
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
пенная сыворотка, которой он просил у нас, осталась вместе с нашими вещами у Лачаньского прохода. Наконец он убедился в неосновательности своих опасений и вместе с нами начал смеяться над своим испугом.
15-го января.
После завтрака мы распаковали литографский пресс в библиотеке министра и занимались его установкою. Министр весьма интересовался эток> работою и сам помогал мне.
16-го января.
После завтрака, который был подан нам и министру в западной гостиной П уньцо-к'ансара, министр сказал мне, что он очень желает получить те вещи, которые находятся в Лачане. По его словам, П’урчун недостаточно ловок и смышлен, чтобы поладить с цзонпонем г. К'амба даже в том случае, если бы у него был самый лучший паспорт. Ми­нистр полагал, что в Лачань непременно должен съездить Учжень, в особенности потому, что у него там находятся родственники,-обсто­ятельство, которое значительно могло облегчить выполнение поручения.
Учжень не хотел отправляться в это трудное путешествие в такое время года, когда могли быть сильные холода, в перевал Канра-ламо мог оказаться совершенно занесенным снегом. Однако, несмотря на это, он изъявил готовность исполнить желание министра, но под условием, чти ему выдадут надлежащий паспорт. Министр не только согласился на это, но сказал также, что он будет усердно молить богов, чтобы они охраняли Учженя от всякой опасности, которая могла бы ему угрожать от злых людей, зверей и болезней, до первого числа третьей тибетской луны (конец апреля 1882 года).
Когда это дело было улажено, Учжень попросил министра заботиться обо мне в его отсутствие и не позволять никому оскорблять или обижать меня потому только, что я иностранец. Он просил также министра дать ему письмо, в котором было бы сказано, во-первых, что он (министр) будет заботиться о моем благополучии, и что меня не будут тревожить; во-вторых, что, по возвращении Учженя, он и я можем отправиться на богомолье в Центральный Тибет; в-третьих, что нас будут защи­щать во всех затруднениях, могущих возникнуть вследствие того, что мы чужеземцы.
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
139
Помимо громадной важности подобного письменного удостоверения ми­нистра, оно в случае моей смерти в отсутствие Учженя освобождало последнего от всякой ответственности перед правительством Индии.
Министр обещался приютить меня в своем доме в качестве члена своей семьи, оплачивать все мои издержки и отправить меня в Лхасу в мае вместе со свитою Таши-ламы; в случае же, если ни великий лама ни он сам не поедут в Лхасу, он найдет другое средство устроить нам поездку туда. По поводу же третьего пункта вышеупомянутого удо­стоверения министр сказал, что, приглашая нас в Ташилхуньпо, он вполне сознавал всю ответственность, которую он принимал на себя в отношении нас, и что он никому не позволить обижать нас во время нашего пребывания в Тибете.
17-го января.
Утром министр отправился в Шигацэ, чтобы дать отпущение гре­хов душе умершего Шан-по, одного из шести деревенских старшин (■цогпонь), который так жестоко был наказан китайскими властями 13-го декабря прошлого года и который умер от последствий получен­ных им тогда побоев. Весь этот день мы посвятили на установку литографского пресса.
18-го января.
Сегодня министр сказал Учженю, что Кушо Бадур-ла, начальник отдела транспортировки, желает видеть привезенный нами жемчуг. Учжень не застал его дома, но говорил с его женой, которую он сразу узнал, так как видел ее ранее в Тумлуне и Чумби; она была старшею сестрою нынешнего сиккимского рачжи. Она очень хорошо при­няла его и говорила с ним около часу, угощая его чаем и вермишелью (чжя-туг).
19-го января.
Так как сегодня день новолуния, то около 1000 нищих стояло по дороге, ведущей из Ташилхуньпо в Шигацэ, н Лхагпа-цэрин раздавал им милостыню.
В полдень Учжень посетил рыночную площадь, где между прочим был свидетелем ссоры между одною женщиною и к'амба относительно стоимости цамбы, за которую торговец спросил 1 таньку. Во время спора
140
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
женщина потребовала от мужчины весьма распространенной в Тибете клятвы в том, что если он солгал, то он никогда более не увидит лица великого ламы. К’амба 2)-это жестокий народ, который является бедствием для пустынь Тибета. Они постоянно грабят уединенные деревни к северу от Лхасы. Это-опасный класс населения.
20-го января.
Рано утром мы получили приглашение на обед к нашему знакомому Лупа-чжялцаню. Нам сказали, что сегодня у рабочего класса день нового года. Этот праздник чтится всеми жителями Тибета, за исключением ду­ховенства.
После завтрака мы отправились к министру и сказали ему,что лито­графский пресс уже готов к работе. Я просил министра отпечатать при помощи его какой-нибудь благознаменательный гимн, чтобы первым плодом нашей работы явилось священное сочинение. Он пошел в свой кабинет и принес оттуда стихи (стотра), сочиненные теперешним вели­ким ламою (Ташилхуньпо?) в честь министра. Последний сам переписал эти стихи на копировальной бумаге, и мы затем сделали несколько пре­восходных оттисков к большому его удовольствию. «Каменному прессу» (до-пар) было тотчас же дано название «чудесного пресса» (тул-пар).
В три часа пополудни мы попросили разрешения отправиться к Лупачжялцаню, где я встретил радушный прием, при чем сам Лупа и его жена вышли мне навстречу, чтобы помочь мне слезть с лошади. Нас ввели в заново отделанную комнату первого этажа, где также помещалась часовня хозяина. Сперва подали чан (пиво), затем дочь хозяина, девочка лет 10, принесла чай, а жена его поставила перед нами деревянную чашку, наполненную цамбой, и несколько кусков вареной баранины. Затем Лупа-чжялцань, сняв свой тюрбан, просил меня взять соль-чжа и быть как дома. Немного спустя, Учжень, согласно тибетскому обычаю, произнес короткую речь, в которой просил Лупа постоянно справляться о моем здоровье во время его отсутствия из Ташилхуньпо и доставлять мне все
4) К’амба («жители провинции К’амъ**) являются грозою для всего Ти­бета. Об их беззаконных действиях часто упоминается в рассказах индийских исследователей Тибета. Для более полного ознакомления с этим народом и их страною я могу рекомендовать читателю свою книгу „Land of the Lamastt и рассказ о путешествии А-k. (W. R.).
ПРЕБЫВаНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
141
необходимое для стола и пр. Он поблагодарил Лупа за его любезность и прибавил, что так как мы с Лупа-старые знакомые, то должны относиться друг к другу, как родные братья.
Сказав это, он подарил хозяину и его жене по 1 рупии и по к’атагу, при чем деньги положил в их руки, а шарфы на их шеи. За-

Девочка знатного происхождения.
тем он положил шарф на шею моего слуги Лхагпа, прося его верно служить мне. Дочь Лупа, одетая в праздничный костюм, танцовала перед нами и пела песню сначала на тибетский лад, а затем на китайский; она также пропела китайскую песню. Лупа аккомпанировал ей на флейте (лин-бу). После этого пела жена Лупа и пожелала нам счастливого новаго
142
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
года. Наконец мы простились с нашими хозяевами, также пожелав им счастья в новом году.
Я спросил о том, составляет ли подобное празднование нового года чистотибетский обычай. Из полученных ответов я заключил, что этот обычай празднования нового года у тибетцев относится еще к до буддийскому периоду. Это, насколько мне известно, единственный пережиток древних тибетских обычаев, который не уничтожен буддизмом.
21-го января.
Сегодняшний день также считается мирянами праздником. На рынке было очень мало торговцев, так что Учжень не мог даже купить про­визии. Министр очень любезно настаивал, чтобы я поселился в его ре­зиденции П’уньцо-к’ансаре, где он предоставлял мне библиотеку и при­мыкающие к ней переднюю и ванную комнаты.
Вечером ко мне пришел посоветоваться относительно болезни глаз Ньима-дорчжэ, старший сын Чяг-цзо-па г. Донцэ. Я нашел на его правом глазу катаракт и выразил сожаление, что, за неимением необхо­димых лекарств, не могу тотчас помочь ему; но я утешил его, сказав, что Учжень поедет в Калькутту, как только получит пас­порт, и привезет оттуда лекарства. На это Ньима-дорчже ответил, что он и явился сюда именно с целью переговорить с министром о паспорте, и что, как он надеется, таковой будет готов чрез один или два дня.
22-го января.
Я снова занимался с министром чтением английских книг и ариф­метикой. Прочтя несколько строчек, он открыл страницу из «Физики» Гано и попросил меня объяснить ему рисунки с изображением теле­графа и камеры-обскуры. Он желал, чтобы я объяснил ему реши­тельно все, но, к своему несчастью, я не был достаточно знаком с большинством интересовавших его предметов. Не желая выказать свое незнание, я старался останавливаться подольше на тех вопросах, которые я мог лучше объяснить и которые были мне более известны. Несмотря однако на все мои усилия избежать расспросов, проницательный министр раскусил меня и выразил сильное желание встретить таких людей, как доктор Sircar и мой брат Navin Chandra, о которых я ему гово­рил.
В полдень Ньпма-дорчжэ принес паспорт (лам-иг) и отдалъ
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУИЬПО.
143
его министру. Вас позвали к нему и показали паспорт, но Учжень отказался принять его, так как в нем не говорилось о возвращении опять сюда, и потому паспорт был отправлен обратно для испра­вления.
23-го января.
К министру явились целые толпы посетителей, чтобы получить его благословение (чяг-ван); среди них было много халхасцев * *) и дру­гих монголов из отдаленных концов Монголии. Халхасцы были введены Лобзаном Арья, который был моим поваром во время первого моего пребывания в Ташилхуиьпо в 1879 году; теперь он занимал почетное положение и состоял старшиной (чжер-чжянь) в кам-ц’ане Халха 2). Министр разговаривал с ним по-монгольски, после того как привял очень милостиво пилигримов.
24-го января.
Рано утром меня позвали к министру, у которого я застал моло­дого монаха из та-цана Няг-па (тантрическая школа)3). Министр по­просил меня осмотреть его глаза, которые немного опухли, при чем ска­зал, что этот молодой человек с полною преданностью служил ему во время его пребывания в Няг-к’ане и заслуживает моего попечения. Я дал ему немного лекарства для промывания глаз и взял с него обещание при хорошей погоде ежедневно по нескольку раз обходить во­круг монастыря.
В полдень я завтракал с Тун-чэнем, при чем мы говорили о сильных ветрах, которые в это время года дуют ежедневно после по­лудня. Он рассказывал также о перевале ИГагри и сообщил мне, что местный сборщик таможенных пошлин (сэрпонь)-его друг, и что если Учжень отправится в Дарджилин через ИГагри, то он может дать ему рекомендательное письмо к этому чиновнику. Я поблагодарил его за лю­безность, прибавив, что Учжень предпочитает отправиться через Ла-
*) Халха-северная Монголия, состоящая из 86 княжеств (хошук), разделенных на 4 группы (аймак)-(ред.).
*) См. выше, стр. 98, прим. 3 (ред).
8) Тагцанъбогословская школа; у бурят под этим названием (дацан) известны вообще ламайские монастыри. См. ниже, стр. 154 (ред.).
144
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
чаньский перевал, так как он получит паспорт от коменданта кре­пости Шигацэ, власть которого не распространяется на П’агри-цзон.
25-го января.
Министр сказал ине, что на некоторых виденных им звездных картах он заметил, что фигуры изображают различные созвездия, и что он заключил, что эти фигуры должны действительно существовать на небе. Желая видеть их, он купил большой и очень дорогой теле­скоп. Однако он не знал, как пользоваться им, и очень желал иметь хорошо иллюстрированное сочинение по астрономии, чтобы знать, что именно следует наблюдать на небе и где искать созвездия. Он вспомнил также, как я говорил ему, что диск луны, Сатурна и даже солнца виден в телескоп, и ему очень хотелось узнать, что заключают в себе эти светила. До сих пор он полагал, что эти небесные тела-ангелы, которые за свои нравственные заслуги были взяты в небесные жилища, находящиеся на разной высоте, с тем чтобы они изливали на нас свой ясный свет и таким образом направляли все живые существа на земле на путь д'армы *).
Пока мы таким образом беседовали, пришел Ньима-дорчжэ и вру­чил министру паспорт. Просмотрев его, министр подал мне, а я в свою очередь передал его Учженю. Оказалось, что начальники Шигацэ (дахпонь), из опасения оспы, предписали цзонпоню г. К’амба исследовать содержимое наших ящиков, чтобы предотвратить занесение заразы в страну. Такое полномочие давало цзонпоню возможность выманить у Учженя столько денег, сколько ему будет угодно; но так как ждать вторичного исправления паспорта было для нас очень неудобно, то ми­нистр посоветовал Учженю удовольствоваться и этим и постараться извлечь из него возможно большую пользу.
26-го января.]
Учжень заявил, что услуги П’урчуна безусловно необходимы для него, и просил, чтобы ему разрешили взять его с собою на шесть месяцев, прибавив, что без него он не поедет. После завтрака министр сове­щался с Тун-чэнем и пажем Гопа относительно того, как меня устро­ить. Все скоро былоУулажено; при этом мне не советовали оставлять у себя в качестве слуги Лхагпу, говоря, что жителям Шигацэ не сле-
<) Д'арма-санскритское слово, означающее сучение» Будды (реЭ.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
145
дует доверять, так как все они хитры, лживы и недобросовестны. К этому министр добавил, что так как он решил взять меня на свое' попечение, то мне нет никакой необходимости держать еще слугу на мой счет. Боясь, как бы он не заподозрил настоящей цели моего пребы­вания здесь, я поспешил покориться его решению, хотя надеялся с по­мощию Лхагпы быть осведомленным о всем, что делается в монастыре и в городе; без него же я очутился заключенным в стенах резиденции министра, так как, согласно с существующими обычаями, я должен был находиться при особе его святейшества.
27-го января.
Учжень и П’урчун былн заняты приготовлениями к отъезду. Первый взял с собою пару одеял, выделанных в Чжяньцэ, и костюм из ов­чин, а П’урчуну я дал пару своих собственных одеял для пользо­вания ими во время путешествия. Кроме того, Учжень и П’урчун купили себе большое количество овечьего жиру для раздачи его жителям Сиккима по пути. Сушеная баранина, цамба и овечий жир составляют любимые кушанья означенных жителей. Затем они наняли 4-х лошадей для себя и под свой багаж.
Вечером иы были приглашены к министру на чай, при чем Учжень формально откланялся министру, сделав его святейшеству три низких по­клона и прося, чтобы его благословение всегда было с ним, и чтобы ми­лостию святых будд он мог невредимым достигнуть места своего на­значения.
28-го января.
Сегодняшний день, десятый день двенадцатой луны, был признан весьма благоприятным для отправления в Индию. В 6 часов Учжень, П’урчун и я отправились в апартаменты министра, где после краткой молитвы его святейшество пожелал отъезжавшим благополучного и прият­ного путешествия и возложил по шарфу на их шеи. По просьбе Учженя, я обратился к П’урчуну с кратким увещанием служить Учженю так же, как он служил бы мне самому, на что П’урчун ответил: <Ла ласо, ласо», т. е., «да, да, сударь». Затем мы возвратились в свою квартиру Торгод-чьи-к’ан, где после завтрака я подарил на прощанье по шарфу моим уезжавшим товарищам. Сцена прощанья была весьма трогательна; они проливали слезы, покидая меня здесь в одиночестве. Я
Путешествие в Твбет. 10
146
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
сан не мог удержаться от волнения, уговаривая их берет себя в снегах и остерегаться снежных обвалов. Наконец они в бодром на­строении уехали по направлению к Дэлвл х).
Немного погодя, я послал Ван-чюг-чжялпо и пажа министра пере­нести мое платье, утварь и прочее на мою новую квартиру. Они принесли кое-какие вещи и сказали, что мой слуга Лхагпа, которому я вполне до­верял, преспокойно унес с собою мои котелки и тарелки. Я немедленно отправился в Торгод-чьи-к*ан и попросил Лхагпу отдать мне недостающие вещи, но он отозвался об них полным неведением, хотя мы и могли видеть, что они спрятаны у него под одеждою, и утверждал, что это злые духи (дэ) похитили вещи. Тогда я послал за верною и Тун-чзнем. Однако не было возможности обыскать Лхагпу, и нам пришлось удоволь­ствоваться составлением списка как пропавших вещей, так и тех, которые были у меня, а затем Тун-чэнь, затворив в моем прежнем помещении двери на замок, сказал Лхагпе убираться по добру по здорову домой. Тун-чэнь смеялся над плутовством моего «вернаго» слуги и дал мне понять, что я очень плохо знаком с тибетцами, и что впредь не нужно полагаться на жителей г. Шигацэ.
29-гоянваря.
Министр вошел в мое помещение и настоял на том, чтобы повесить занавес с целью разделить комнату на две половины, при чем в северной половине поместить мои книги, а в южной мое сидение и кро­вать. Он сказал, что такого рода устройство необходимо, так как книги из мышьяковой бумаги, и я заболею, если постоянно буду вдыхать запах этих книг. Под моей комнатой находилась кухня (солътаб); она давала столько тепла, что в библиотеке было сухо и тепло. В моей комнате было всего лишь одно квадратное окно в 4 фута вышины, из которого я мог видеть холмы Нартана.
В 9 часов мне сказали, что завтрак готов, и нерпа провел меня к министру. Мне был подан чай в прекрасной фарфоровой чашке. Затем Качань Гопа принес мне чашку цамбы и несколько ломтиков вареной баранины, но заметив, что я затрудняюсь приготовить из цамбы и чаю смесь в роде теста, как это делают в Тибете, смешал все сам, при чем вертел на ладони чашку и размешивал муку и чай указатель­ным пальцем.
О На картах Дэлэ (W. R.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
147
В столовой был попугай, подаренный министру Чянь-цзо-шаром Ташилхуньпо, и маленькое шафранное растение, выращенное из семян, привезенных из Кашмира. Это растение, как мне говорили, шло очень хорошо, но не давало шафрана.
После завтрака я возвратился к моим занятиям и, с разрешения министра, начал в его библиотеке поиски санскритских книг. В пол­день повар поставил около меня на глиняный камин котелок с кипя­щим чаем, и затем после полудняснова наполнил его. Мне сказали, что пить холодную воду вредно; тибетцы пьют ее очень редко; миряне утоляют свою жажду холодным перебродившим ячменным пивом (чанъ\ а ламы-горячим чаем.
Так как минисгр, согласно данному им обету, воздерживался от принятия пищи после полудня, как вечером так и ночью, то он выразил же­лание, чтобы я ужинал с его секретарем; поэтому, когда зажгли лампу, я спустился вниз и беседовал с секретарем на кухне.
30-го января.
Сегодня я нашел три санскритских сочинения, написанных тибет­скими буквами. Это были: «Kavyadarsha», составленная Ачарья Сри Данди, «Chandra Vyakarana» Чандра Гоми и «Svarasvat Vyakarana» Ачарья Ами. Я был восхищен, заметив, что в них имеются объяснения на тибетском языке.
Пополудни я показал сочинение Сри Данди министру, который, к моему удивлению, мог дать мне о нем гораздо больше сведений, чем я ожи­дал, и знал наизусть всю книгу. «Данди», сказал он,«жил более 1000 лет тому назад, так как это сочинение было переведено на ти­бетский язык одним из иерархов секты сакья, который жил при­близительно за 600 лет до настоящего времени, и, по всей вероятности, это сочинение было не очень ново, когда стало известным в нашей стране».
31 -г о января.
Приготовления к новогодним празднествам поглощают теперь вни­мание всех классов. Большое число людей приходило, чтобы дать .обет монашества, и Качан Шабдун представлял сегодня многих из них его святейшеству,
Исполнение этих религиозных обязанностей поглощало почти все
148
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
время министра, и ине удалось видеть его в течение дня не более 10-12 минут. Когда я уже удалился в свою комнату, пришел на­вестить меня астролог Лобзан; он был занять составлением календаря на новый год и теперь просматривал, не вкрались ли туда какие-нибудь ошибки. Предварительно представления календаря великому ламе его еще должен был просмотреть сам министр.
Увидя литографский пресс, Лобзан поинтересовался узнать, для чего служат «эти камни и этот снаряд с колесомъ», как он назвал пресс. Он просил меня объяснить способ печатания, во я уклонился от этого, так как меня просили не говорить о прессе никому из посто­ронних.
К вечеру прибыл и Дэба Шик’а с большим запасом масла и дамбы, предназначенным, очевидно, для новогодних торжеств.
С этого дня я принялся за изучение священных квнг и истории Ти­бета и перестал вести правильный дневник, записывая только те сведе­ния, касающиеся нравов и обычаев страны, которые казались мне инте­ресными. Когда меня утомляли занятия тибетскими сочинениями, я отды­хал за чтением мелодичных стихов Kavyadarsha, написанных Данди,- в оригинале и в тибетском переводе, а в часы досуга беседовал с Тун-чэнем, мерною и другими образованными и сведущими людьми.
Первая половина февраля была очень холодна; ежедневно дул север­ный ветер, поднимая целые облака пыли на обширной равнине, тяну­щейся к востоку и югу от города. Тем не менее жители работали по большей части вне дома: одни пасли скот, другие собирали топливо. Это время года здесь наиболее оживленное,-время всеобщих празднеств и вместе с тем время наибольшего развития торговой деятельности.
Тибетцы, как монахи, так и миряне, встают вообще очень рано. В мона­стыре большая труба (дун-чэнь) созывает монахов на молитву в зал для собраний уже в 3 часа утра, при чем отсутствующие подвергаются наказанию; хотя здесь и не производится переклички, тем не менее от­сутствие каждого монаха немедленно замечается старшим.
Министр, который часто заходил в мою комнату посмотреть, зани­маюсь ли я или нет, разрешил мне не вставать так рано на том осно­вании, чго нередко заставал меня сидящим за книгами после полуночи.
16-го числа Дэба Шика просил меня отправиться с ним на следующий день посмотреть танец великого ламы или чам г). Па мое замечание, что я
‘) Говоря о танцах в Тибесе, наш автор в другом месте утвер­ждает, что религиозные танцы введены в Тибете Падма Самб’авою, жив-
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
149
боюсь попасть под бичи театральных сторожев (цзим-гаг па), он обе­щал, что для нас будут отведены особые иеста.

Ша-наг чам («черношапочный танецъ>).
Рано утром к монастырю начали стекаться толпы празднично раз­одетых мужчин и женщин, жаждавших посмотреть на чам. Мы также
шим в VIII веке. Он ввел военный танец и знаменитый танец в масках или bag chams (hbag hchams^ при чем первый является лишь видоизменением последнего. В настоящее время главным священным танцем в Тибете является .„черношапочный танецъ1* (ша-наѵь чам) введенный еще в XI веке в память убиевия иконоборческого царя Ландармы ламою Лхалунь П’аидором, который, стараясь приблизиться к королю, переоделся во все черное. Обыкновенный тибетский танец, который здесь танцуют при различных празднествах как муж­чины, так и женщины, называется dzabs bro. Иногда этот танец тан­цуют попарно, иногда для этой цели встают в круг; иногда же жен­щины, взявшись за руки, становятся по одну сторону, а мужчины подоб­ным же образом располагаются против них. (S. С. О.). Ср. Markham „Tibet1*, p. 92; E. F. Knight, „Where Three Empires meet*, p. 202; Waddell, „Buddhism of Tibet*, pp. 34, 477, 515 (W. R.), а также А. Поэднеев, „Очерки быта буддийских монастырей в Монголии**, стр. 392-403 (ред.).
150
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
отправились в сопровождении Тун-чэня, Дэба Шик’и и одного знакомого ламы в Няг-кан, расположенный во дворе Цугла-к’ана, где должны были происходить танцы. По дороге мы остановились посмотреть старую часовню, в которой было несколько надписей, относящихся ко времени основателя Ташилхуньпо Гэдунь-дуба‘)и и» кроме того, на камне виднелся отпечаток подковы; к этому камню прохожие прикасаются головами2).
Прибыв к Няг-к ану, мы уселись на балконе во втором этаже этого здания и отсюда смотрели на приготовления к танцам. Прежде всего к верхушкам длинных и тонких шестов из тополевого дерева были прикреплены 24 священных атласных флага с вышитыми на них золо­тыми нитями изображениями драконов и других чудовищ; вокруг Цуглак’ана также были развешены четырехъугольные частью белые, частью цвет­ные флаги. Человек 12 монахов были в кольчугах и в масках, представлявших по большей части орлиные головы. Исполнители танцев вошли по очереди один за другим; за ними следовал настоятель тацана Няг-па, по имени Кушо Ионьцзинь Лхопа, держа в правой руке дорчжэ, а в левой колокольчик. На голове у него была желтая шляпа, имевшая форму митры, с завязками, которые закрывали его уши и све­шивались затем на грудь. Он высокого роста, красив собою и имеет вполне интеллигентный вид; манеры его были исполнены достоинства, и свою роль он исполнял очень искусно.
Вскоре флагоносцы, монахи в масках, а за ними и вся процессия дви­нулась во двор большего Ташилхуньпоского Цугла-к’ана, который имеет 300 ярдов в длиру и около 150 фут в ширину. Кругом этого двора возвышаются четырехъэтажные здания с красивыми балкончиками, обне­сенными колонками; сидение великого ламы находилось на западной стороне двора. Длинные балконы вдоль восточной и южной его сторон были за­няты знатью провинции Цан, а вдоль северной стороны расположились мон­гольские пилигримы и некоторые торговцы Шигацэ. Непосредственно над няг-па занимали места настоятели четырех высших школ (та-цан) Ташилхуньпо.
Сначала было совершено краткое богослужение, в котором приняло
<) Гэдунь-дуб (1391-1475)-ученик Цонк’аиы, считающийся первым Далай-ламою, хотя такое звание ему было приписано лишь впоследствии в XVII ст. (ред.).
3) См. ниже, стр. 153.
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
151
участие свыше пятидесяти монахов няг-па при содействии своих ом-цзэ *) и Дорчжэ-лопоня, державших в руках кимвалы и бубны. Церемонией руко­водил Кушо Ионь-цзинь Лхопа, держа попрежнему дорчжэ и колоколь­чик и производя все время руками своеобразные движения.
По окончании службы перед зрителями появилась личность в темной маске, изображавшая собою хэ-шана Д’арма-талу* 3). Зрители бросали ей к’атаги, которые подбирались двумя желтолицыми женами Д’арма-талы. Затем предстали четыре царя четырех стран света в одеяниях, отли­чавшихся диким великолепием, как и подобает таким владыкамъ8). Их сменили сыны богов, числом до шестидесяти, одетые в красивые шелковые платья, сверкавшие золотыми вышивками и драгоценными кам­нями. За ними следовали индийские ацары, вызвавшие в толпе громкий смех своими черными бородатыми лицами и странными нарядами. Потом выступили четыре хранителя могил: их скелетообразный вид должен был напоминать об ужасах смерти. В заключение на костре из сухой осоки было сожжено изображение демона, и этим церемония чама закон­чилась 4 * * *). Пока все это происходило, на горе Долма (Долмай-ри) за мо­настырем и на окружающих высотах жгли ладан. Тун-чэнь сообщил мне, что у тибетцев есть несколько книг, специально трактующих о религиозных танцах и музыке.
На следующий день (18-го февраля) я отправился в сопровождении Тун-чэня на прогулку. Пройдя шагов 300, мы подошли к каменной
4) Духовная должность, хорошо известная в Сиккиме (см. Sikhim Gazetteer, p. 304, VI). Ом-цзэ (разгов. amged) - фактический начальник, монастыря и нередко весьма влиятельная особа (W. R.).
3) Китайский буддийский монах (хэ-шан), посетивший Тибет в цар­ствование Срон-цавь гамбо (629-698 до P. X.). Обыкновенно его назы­вают Махадэвой (W. R.)
3) Четыре великих царя стран света (чатурмлха рачжа) живут на склонах горы Сумэру (по тибетски Рираб), возвышающейся в центре мира. Их санскритские пмена следующие: Вируд’ака-царь юга, он зеленого цвета; Д'ритараштра - царь востока, белого цвета; Вирупакта-хранитель запада, красного цвета, и Вайсравана-владыка севера, желтого цвета. См. GrQnwedel, ор. cit., р. 181 (ред.),
4) G. Bogle (ор. cit., р. 106) видел в Ташилхуньпо в день праздно­
вания нового года танец, довольно похожий на описанный здесь. При
этом также сжигалось изображение демона. Слово аиара (по-санскритски
ачаръя) тибетцы очень часто употребляют в смысле китайского яни-иуйизы-„заморский дьяволъ*, хотя первоначально этим словом назывались
индийские ученые пилигримы (W. R.).
152
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
лестнице, находящейся ниже западных ворот главного входа в иояастырь. Высота ворот около 12 фут., ширина 8 фут. На ночь от заката до восхода солнца они запираются массивными дверьми. За этими воротами, на расстоянии приблизительно 50 фут. и на одной линии с позолоченными гробницами великих лам (чжя-гииг) находится другая лестница, частью

Вайсравана (Nam tos-sras)-хранитель севера.
высеченная в скале. Поднявшись по ней, мы очутились у северо-запад­ного угла монастыря довольно высоко на склоне горы Долмай-ри, откуда открывался прекрасный вид на весь монастырь Ташилхуньпо, окрестные деревни и горы.
Отсюда мы повернули на северо-восток и, следуя по узкой скалистой тропе, очутились за Няг-каном. Я с удивлением увидел не-
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
153
г* сколько ивовых деревьев (чян-ма) в цвету, росших среди скал,
а: Здесь же мы заметили на скалах отпечатки копыт, принадлежавшие,
si' по словам Тун-чэня, коням бодмсатв. Такия чудесные явления тибетцы
я обозначают словами ран-чюн, т. е. «произведение природы». Здесь намъ
'' лопалось несколько умиравших от голода собак: они лежали и тускло
смотрели на нас. Тун-чэнь объяснил, что собаки эти, по всей вероят­ности, в одном из прежних своих существований были грешными галонами (монахами) и теперь несут возмездие за свои дурные дела. Он очень жалел, что мы не захватили для них цамбы.
Проследовав в том же северо-восточном направлении около 200 шагов, мы достигли громадного каменного здания Кику-тамса в девять этажей, длиною в 60 и шириною в 30 шагов. Стоит оно более двух веков и, несмотря на это, находится в отличцои состоянии. Капитан Тернер в 1783 году сделал набросокъ1) этого сооружения, назвав его при этом ошибочно «религиозным зданиемъ». В настоящее время оно служит складом для высушеных туш яков, овец и козлов. Ежегодно во второй половине ноября сюда приносят из Лабрана все священные картины и вешают их на стене здания. Стекающийся сюда народ воздает 'этим картинам поклонение, касаясь их головой и получая таким обра­зом благословение от изображенных на них божествъ2).
На пути к восточным воротам мы встретили двух тибетцев из Ладана, которые сообщили наи, что они возвращаются из Чан-тана,- пустыни, лежащей в северо-западной части Тибета’).
Тун-чэнь указал мне донцэский к'ам-цань, где останавливаются уро­женцы города Донцэ и его окрестностей. Далее мы обратили внимание на куст можжевельника, посаженный основателен монастыря Ташилхуньпо Гэдунь-дубои. По преданию, в этом кусте и теперь есть волосы этого
') Turner, „Embassy1*, р. 314. Набросок этот воспроизведен ниже.
’) По свидетельству китайцев, такое или в этои же роде праздне­ство происходит и в Лхасе во второй луне. Другое подобное торже­ство совершается 30 числа 6-й луны. См. J. R. А. S., XXIII, рр. 212, '213 (W. R.).
8) Чан-тань отнюдь не является безлюдной пустыней: многочислен­ные племена друна пасут там свои стада в течение всего года и, кроме того, ведут значительную торговлю с Лхасой и Шигацэ, снаб­жая их солью. Европейские исследователи неоднократно проходили Чанътан (W. R.).
154
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
святого ламы1)* Когда мы проходили мимо обширных зданий Т’ойсам дат­ской школы, мне показали та-цан Кьил-к ан и школу Шарцэ2).
Спуск с горы оказался очень крутым, но, несмотря на крутизну, на всем его протяжении нам встречались ряды молитвенных цилин­дров, которые мы попутно приводили в движение. Вблизи ворот рядом с мэньдоном мы насчитали до двух дюжин таких цилиндров в одном месте.
Миновав главный мани лха-к'ан, мы подошли* к восточным воро­там. Над ними имеется надпись, запрещающая курение табаку в пре­делах монастыря. Как известно, обе школы ламаизма, как красно-
9 Срав. легенду о чудесном дереве, выросшем из волос Цонк’апы. Дерево это и по настоящее время существует во дворе монастыря в Гумбуме. «The Land of the Lamas», pp. 67, 68 (W. R.). См. также выше, стр. 18 (ред.).
’) В настоящее время л а майские монастыри, пишет г. Цыбиков loc. cit., стр. 204), служат не столько убежищем отрекшихся от мира аскетов, сколько школами для духовенства, приобретающего там все необходимые для него знания, начиная с азбуки н кончая высшими пре­делами богословских наук. Главным предметом преподавания в выс­ших монастырских школах Тибета является богословская философия, заключающаяся в 5 отделах догматики, составленных индийскими уче­ными и переведенных на тибетский язык. На эти отделы уже после реформ Цонк’апы были составлены различными тибетскими учеными тол­кования, и отдельные такия толкования нередко служат предметом пре­подавания на самостоятельных факультетах илп школах (та-цан). Г. Цыбиков говорит о 7 толкованиях, составленных 6 учеными и имею­щих для своего объяснения 7 факультетов в монастырях близ Лхасы: три в Брабуне (Дабуне) и по два в Сэра и Галдане. Кроме богослов­ских факультетов, имеются еще мистические (ияп-яа, наиг-па, у г. Цыбикова аипа) и медицинские, которые стоят особняком; первые предна­значены для изучения тантр и, кроме того, по словам того же г. Цыбикова, на их обязанности «лежит совершение мистическпх обрядов и чтение за благополучие монастыря». Из медицинских факультетов осо­бою известностью пользуется находящийся в Лхасе на горе Чагпорп. По факультетам духовенство распределено неравномерно; напр., в Бра­буне на одном факультете 5.000 человек, а на другом только 600.
В Ташилхуньпо имеются три богословских факультета: Т’ойсам* лип, Шарцэ и Кьил-к’ан и один мистический Няг-к’ан. По бого­словским факультетам монасгырь Ташилхуньпо делится на три части (см. выше, стр. 98). Упоминаемый автором выше донцэский к’ам-цань (община) приписан в факультету Т’ойсамлин (ред.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ТАШИЛХХНЬПО.
155
шапочная, так и желтошапочвая, строго осуждают эту привычку среди мот нахов.
От ворот одна дорога ведет на юг, к Кики-шага *)> где живет мать великого ламы, а другая на запад к Лабран-чжял-цань тоньпо, где находится двор Таши-ламы.
Стало уже смеркаться, когда иы кончили обход монастыря, и во мно­гих домах светились огоньки, посылая прощальный привет отходящему в вечность старому году.
19 февраля-день нового годаа). Приготовления к празднованию нового года начались еще до рассвета. Из кухни доносился неумолчный шум стряпни: нужно было приготовить массу разнообразных блюд ь и лакомств для пиршества, которое устраивал министр в честь именитых лиц и лам-перерожденцев.
Возвратившись от великого ламы, министр сообщил мне, что по­следний осведомлялся обо мне, имея надобность в переводчике сан­скритского языка. «Его святейшество», сказал министр, «дал мне 120 заголовков к главам своего сочинения и выразил желание, чтобы вы пере­вели их на санскритский языкъ». Министр добавил, что по окончании труда он представит меня великому ламе.
На другой день министр выехал в Донцэ к заболевшей жене дахноня П алы: надеялись, что его молитвы возвратят ей здоровье. Неделю спустя он был внезапно вызван обратно великим ламой, с которым имел 3 марта продолжительное совещание. Дело касалось протеста, заявленного правительством Далай-ламы против принятия Ташиламой монашеских обетов от Сакья паньчэня, красношапочного ламы и главы сакьяской школы 3). Далай-лама обвинял Таши-ламу если не в ереси, то во всяком случае в поощрении её. По этой причине Ташилама не был приглашен к участию в церемонии посвящения верховного правителя Тибета, так как, принадлежа к секте желтошапочников или гэлугпа, Далай-лама естественно должен был избегать общения со школой, в главе которой стоит Сакья паньчэнь.
4-го марта министр посвятил в степень гэлона сорок монахов. Этот обряд ранее совершал сам великий лама, но в последнее время
*) .Кики-нага-<парк счастья», в котором обыкновенно проживают родители Ташп-ламы (ред.).
а) О новогодних празднествах см. Waddell, ор., cit., р. 513.
8) См. выше, стр. 75, п гл. X.
156 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
большая часть его религиозных обязанностей, в том числе и посвящение, была им возложена на министра х).
Через два дня министр был снова приглашен в Донцэ, так как жена дахпоня все еще болела, а сам дахпонь получил приказ немед­ленно отправиться в Лхасу. Министр предложил мне сопровождать его. на что я охотно изъявил согласие, так как поездка эта давала мне удобный случай сделать кое-какие приготовления для предстоявшего летом путешествия в Лхасу.
7 марта мы выехали и в тот же день прибыли в Ташиган. В некоторых местах жители приступали уже к вспашке полей. Деревья пускали почки.
Мы приехали в Донцэ на следующий день в 4 часа пополудни и были приняты супругою дахпоня, женщиною лет под тридцать, и её сестрою Чжэ-цунь Кушо в центральной комнате на пятом этаже дворца (подран).
Лхачам *) была в монгольском платье из дорогой китайской ат­ласной парчи и великолепной туземной ткани. Голову покрывал убор в виде короны, украшенный драгоценными камнями и жемчугом различной величины 3). На грудь ниспадали ожерелья из жемчуга, янтаря и коралла. Чжэ-цунь Кушо, пожилая женщина и монахиня, была одета очень скромно, но волосы, вопреки обычаю монахинь, не были острижены. Повидимому, она
*)О ламайском монашестве см. SaratChandra Das, «IndianPundits in the Land of Show», а также Waddell, op. cit., p. 169 et sqq. (W. R.). Ha русском языке подробные сведения по этому вопросу содержатся в в сочинении А. Логднеева: „Очерки быта буддийских монастырей и буд­дийского духовенства в Монголии*, глава III (ред.).
’) Лхачам- „высокопоставленная дама*: так называет автор су­пругу дахповя И’ала (ред.).
8) рассказывая о своем путешествии, совершенном в 1879 году* Сарат Чандра Дас следующим образом описывает головной убор богатых жевщпн на празднике въТашилхуныю: „Головные уборы пх меня поразили. Преобладающая форма состояла из двух, иногда трех локонов заплетенных волос, поставленных полукругом поперек головы и богато усыпанных драгоценностями. Тут были жемчуг, коша­чий глаз, рубины, изумруды, алмазы, коралловые и бирюзовые бусы вели­чиною с курипое яйцо. Янтарь и нефрит разнообразных оттенков окружали голову, подобно сиянию над головою богинь. Эти кольцеобразные накладки поддерживались головной повязкой, с которой спускались на лоб короткия пптн (числом от 6 до 8), унизанные жемчугом и бусами правильной формы из бирюзы и других камней*.
ВТОРАЯ ПОЕЗДКА В ДОНЦЭ.
157
принадлежала к секте ньивна, монахини которой пользуются некоторыми привиллегиями и, между прочим, правом ношения волос 1).
На следующий день по прибытии я дал лекарство Чжэ-цунь Кушо, страдавшей бронхитом, а через четыре дня прописал лекарство и для жены дахпоня, которую до сих пор лечил лама монастыря Цэ-чань.

Лхачам или знатная дама.
Мое лекарство однако ей не помогло, что сильно опечалило министра. Я повторил прием, но опять безуспешно. Лхачам почувствовала себя хуже и сказала мне, что в её части небесного свода (к'амс) появились зловещие звезды, которые готовят ей гибель. Некоторые, как она ска­
4) Ниже авторь говорит, что воплощенная богиня Дорчжэ П'агмо также носит длинные волосы (W. R.).
IS 8
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ. ’
зала, стараются уверить ее, что её болезнь-дело злых духов, неотступно преследующих еф от самого Тинри (цзон), но она не верит этому; она убеждена, что против неё небесные светила;
Министр посмотрел на меня и спросил, почему,мои лекарства не дей­ствуют на Лхачам. Среди напряженного молчания я ответил ему^ что виновны в этом лекарства, которые предписывались разными лицами и которые, оказывая часто противоположное действие, расстроили нервную систему боль­ной. Лхачам призналась, что сначала ее лечил китайский знахарь, потом непальский врач и в последнее время ученые ламы-доктора. При таких условиях мне вовсе не следовало давать ей лекарства, но так как все ждали от меня помощи, то в конце концов я должен был уступить их желаниям. Мое однако мнение было таково, что в данном случае могло помочь одно только средство-отказаться от всяких лекарств, и действи­тельно, благодаря такому режиму, которому Лхачам тотчас подчинилась, её здоровье через десять дней заметно улучшилось.
Я часто беседовал с ней, и она, повидимому, была ко мне расположена. Однажды министр высказал, что было бы очень хорошо, если бы мне удалось побывать в Лхасе и увидеть владыку Будду и перерожденца Шэньрэзига, Далай-ламу. Лхачам сочувственно отнеслась к этой идее, обещав поместить меня в своей резиденции в Лхасе и взять меня под свое попечение.
23-го марта мы выехали обратно в Ташилхуньпо. На пути к Ташигану я видел ягнят, щипавших молодую травку. Сельские жители усердно пахали землю яками, которые были украшены волосяными кистями красного, желтого, синего и зеленого цветов, раковинами и шейными перевязями из крашеной шерсти. У земледельцев существуют религиозные обряды, кото­рыми сопровождается начало полевых работ и надевание при этом ярма (ня-шин) на яков. В это же время можно наблюдать интересные состязания в пахоте.
За Норбу к’юн-цзинем мы видели в отдалении на скале надпись: там гигантскими буквами были высечены слова священной формулы: *0м вачжра пани хум, ом вагишвари хум, ом ах хумъ* и т. д.
В 3 часа следующего дня, когда мы подъехали к дому Дэба Шик и, пошел сильный снег. 25-го марта мы прибыли в Ташилхуньпо, и я вер­нулся к прерванным историческим занятиям.
ГЛАВА V.
Путь из Ташилхуньпо в Самдин и далее в Лхасу.
В среду 26-го апреля 1882 года, или по тибетскому календарю в 8-ой день 3-й луны года воды и лошади, я выехал из Ташилхуньпо в Донцэ, предполагая сделать таи последние приготовления к дальней­шему путешествию в Лхасу.
Мой повар Дао-срин, прозванный в шутку за вечно грязное и по­крытое сажей лицо «старой галкой» (Аку чя-рок), на этот раз хорошенько уныл лицо и руки, надел новые кожаные сапоги и меховую шапку и помогал мне взобраться на лошадь.
Назначенный ине в спутники Цэрин-таши достал все необходимое для долгого путешествия: у нас имелись масло, мясо, толченая сухая ба­ранина, коренья, рис, медный котелок, железная кострюля, несколько кусков кремня, трут и мех. Кроме того, Тун-чэнь снабдил нас дамбой, чурой, гороховой мукой для прислуги и горохом для лошадей. Из предметов, добытых Цэрин-таши, особую ценность представлял бамбу­ковый сосуд для приготовления чая1)По его мнению, это была самая краси­вая и полезная принадлежность нашего хозяйства. В один из мешков, привязанных к седлу, я уложил аптечку, а в другой-платье.
В 2 часа пополудни мы двинулись в путь. Караван наш состоял из пяти всадников, ехавших гуськом: впереди ехал Тун-чэнь, за ним я, потом Цэрин-таши; кортеж замыкали повар и проводник.
*) В моем «Diary of а Journey through Mongolia and Tibet», на стр. 256, помещены рисунки двух таких сосудов (W. R.).
160
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Ехали иы дорогой, знаковой уже мне по прежним поездкам. Ночевать остановились в Нян-чу, у нашего приятеля Дэба ИПяк’и.
27-го апреля.
Утром, когда мы встали, в воздухе висел легкий туман, а земля была дюйма на два покрыта выпавшим за ночь снегом. Перед домом я заме­тил несколько мужчин и женщин, которые копались в земле, отыски­вая корень, известный у тибетцев под именем рампа. Это корнеплод­ное растение в некоторых местах достигает в длину 5-6 фут. Его выкапывают ранней весной, при недостатке овощей. Присутствие его узнается по коротким выходящим из земли росткам 1).
В Чян-чу мы задержались целый день, ожидая Цэрин-таши, кото­рый должен был остаться в Таши-чжяньцэ для некоторых закупок.
Вечерний чай нам приготовил седовласый монах По-ка-чань, служив­ший работником в поместье министра у Танага. Он много путеше­ствовал, побывал в Коньпо, Нага, среди мишми и в Цари. Он расска­зывал нам о том, как дикие лхок’абры 2) грабят тибетских пилигри­мов, и как река Цан-по, стремительно низвергаясь с высоты гигантского обрыва Син-дон («Львиная голова»), вливается в ущелья восточного Б’утана.
28-го апреля.
При отъезде проводить нас собрались все обитатели деревни, при чем сестра Тун-чэня поднесла мне «шарф на счастье» (таши катаи).
*) Мне кажется, что автор ошибается. Рампа (Polygonum viviparum, L.) растет не так, как здесь описано. Семена этого растения сушат, перемалывают и едят, смешивая с цамбой. В Тибете встречается дру­гое растение, также употребляемое в пищу,-чома (Potentilla anserina), небольшой корень которого выкапывается из земли. Сказанное автором относится, повидимому, именно к растению чома, хотя корешок его не превышает 1*,» дюйма в длину (W. R.).
’) По словам ламы Шэран-чжя’цо, есть три рода племени лоба-. мкарпо („белые и мало-цивилизованные**), ло-наим («черные п мало-цивилнзованные») и ло-тава(„голыеплисовершенно дикие**), называемые ешелок'абта. Последние живут в низовьях реки Цан-по, на восточном её берегу. Говорят, что у них существует обычай при совершении брачной церемонии убивать и съедать мать невесты в том случае, если им не удастся поймать для этой цели какого-либо дикого человека. «Report on Exploratione», etc., p. 7. См. также ibid, pp. 16, 17, и описание путешествия пундпта Пайн Спнг’а (J. R. G. S., vol. XLVII, р. 120) -(W. R.).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУИЬПО В САИДИН И ДАЛЕЕ В ЛХАСУ. 161
Дорогою мы видели многочисленные стаи журавлей (тоныпон), а также множество коричневых с красными шейками уток, которые плескались в реке и оросительных канавах. Ночь мы провели у мани лхак’ана в Пиши, где Анпутти оказала такое же широкое гостеприимство, как и при прежних моих посещениях. Всю ночь шел снег, и хозяйские слуги, присматривавшие за нашими лошадьми, отвели их под крышу ок'ана *), т. е. сарая в нижнем этаже.
29-го апреля в 4 часа пополудни мы прибыли в.Донцэ и останови* лись в чойдэ, но вечером явился Дэба Чола и предложил нам переехать в замок, где все еще оставался министр.
Тун-чэнь поспешил сообщить министру, насколько желательно его присутствие в Ташилхуиьпо, где сотни лам ожидают его возвращения, чтобы быть посвященными в гэлоны. Он сообщил ему также, что Мир'кань пандита-монгольский хутухту, приехавший в Тибет с единственной целью заняться изучением наук под руководством министра,-решил переехать в Донцэ и просил отвести ему помещение в доме министра. Сознавая необходимость возвращения в Ташилхуиьпо, министр однако не нашел возможным уехать ранее окончания умилостивительных обрядов в честь бога смерти Дорчжэ чжиг-чжэ, которые нужно было совершить по случаю болезни жены дахпоня.
2-го мая.
Во дворец прибыли местные монахи во главе с ученым старым ламой Пуньло для чтения Ганьчжура. Богослужение в честь Дорчжэ чжигъчжэ должно было происходить в ньихоке а). На террасе, устроенной на крыше замка, были расставлены жертвы-торма *). Пол небольшой свет­лой комнаты на этой террасе был устлан коврами для лам. Тут же находилось возвышение для мииистра, а в углу комнаты была устроена часовня со всеми необходимыми принадлежностями ритуала, среди которых обращала на себя внимание цэги бумба * 4), т. е. «чаша жизни», посвя­щенная Цэ-памэду ‘). Умилостивительные обряды продолжались три дня.
*) Oti-к’ан» значит «нижнее помещение», в противоположность ѵмпк'ан-«верхнее помещение или верхний этажъ».
’) См. выше, стр. 104.
•) См. выше, стр. 76, и Waddell, ор. cit., р. 297.
4) Одна из таких чаш для возлияния изображена в книге «Land of the Lamas», на стр. 90 (W. R.).
’) Цэ-памэд (Ц'э-дпаг-мэд)-название будды Amitayus (по-монгольски Аюшн), один из образов будды Амитабы. Grttnwedel, ор. cit, p. 118 (p е Э.).
Путешествие п Тибет. 11
162
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
8-го мая.
Сегодня пришло известие, что в Лхасе и других местах Централь­ного Тибета свирепствует оспа. Несколько смертных случаев было также и в Чжяньцэ. Кроме того, эпидемия появилась в трех или четырех пунктах между Чжяньцэ и Лхасой. Лхачам так боялась заразы, что заперлась в одной из зал и никого к себе не допускала.
9-го мая Лхачам уехала в Лхасу, оставив иа попечении министра своего третьего сына, 10 лет, который готовился к духовному званию. Перед отъездом Лхачам и двое других её сыновей-Лхасрэ х) и Кунди- около часа молились в различных часовнях дворца, а затем поднялись в пятый этаж к министру, чтобы принять от него благословение, после чего они простились с ним.
На дворе у ступеней лестницы стояла приготовленная для Лхачам белая лошадь под монгольским седлом с красивым узорчатым чеп­раком. Наконец Лхачам вышла. В пышном наряде из атласа и парчи (кинькаб), в головном уборе, украшенном жемчужинами, увешанная золотыми и рубиновыми амулетами и ожерельями из янтаря и кораллов, она походила на сказочную принцессу или богиню.
На следующий день я в сопровождении министра и Кушо Анэ отправился в донцэекий чойдэ, который в течение следующих дней и служил моим ме­стопребыванием. Здесь мне пришлось видеть начало церемоний, связанных с устройством мандалы Калачакра3). Обряд происходил в одной из обра-
’) Лха-срэ-обычный титул сыновей лиц, занимающих высокое поло­жение, и значить буквально «сынъбога>, хотя удобнее переводить «принцъэ (W. R.).
’) С мистическим учением Калачакра и главным сочинением по этому предмету в тибетском Даньчжуре „Дус-ги к’орло* я пробовал однажды ознакомиться, но и то и другое оказалось выше моего понимания. Много относящихся сюда сведений дает Emil Schlagintweit, «Buddhism in Tibet», pp. 46 - 57, p. 242 et sqq. См также Waddell, op. cit., pp. 15 144, 397 (W. R.). Мандала- „магический кругъ*, служащий для умилостивле­ния божеств. Для каждого божества имеется особой вид мандалы. По способу приготовления они бывают разного типа: рисуются на бумаге, земле, делаются из металла в виде блюда. Чаще всего мандала носит на себе изображение вселенной. В данном случае был устроен, с соблюдением известных обрядов, такой круг для умилостивления грозных божеств, введенных в буддизм мистическими учениями тан­тризма п Калачакра (ред.).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО В САИДИН И ДАЛЕЕ В ЛХАСУ. 163 щенных на север комнат Цугла-к ана на третьем этаже. Ом-цзэ х) н два его помощника обозначили на полу комнаты посредством цветной цамбы круг (мандала) диаметром около 20 футов, а внутри этого круга-вход, шпиц, двери и крыши обиталища Калачакра. Затем при помощи растертых в порошок красок и той же цамбы были изображены божества, при чем главное божество ’) было представлено большим, многоруким и с несколь­кими головами. Вокруг него группировались второстепенные божества, принадлежащие к тантрической системе. Министр остался очень доволен этой работой, роздал монахам-всего в монастыре их было восемьде­сят-по пол-таньки и предложил им угощение из чая и цамбы.
11-го мая.
Прибывший посланец сообщил нам, что Лхачам покинет Чжяньцэ завтра, и что ей было бы приятно перед отъездом повидаться с нами в Чжянь-к’аре. Несмотря на сильное недомогание, я все-таки решил отпра­виться немедленно.
Дюжий парень, по имени Падор, которого Чжягъцзо-па ^рекомендо­вал мне в проводники, как бывавшего уже неоднократно в Лхасе, при­вел во двор монастыря моих лошадей, и таким образом все было готово к отъезду на следующее утро.
На другой день ранним утром я вместе с Цэрин-таши посетил министра, дабы испросить у него покровительства (кяб-чжу) и советов относительно предстоявшего путешествия или сун-та, как говорят тибетцы. Как водится в подобных случаях, каждый из нас поднес ему по шарфу с узелком на углу, в котором было завязано несколько таньк, завернутых в бумагу с письменным изложением нашей просьбы.
Пока седлали лошадей и навьючивали багаж, я наскоро позавтракал и отправился в храм, где совершил поклонение Будде, возложил шарфы на священные статуи и оделил милостыней монахов, собравшихся во дворе помолиться о благополучном моем путешествии. Возвратившись к себе, я выбрал лучший к’атаг и затем поднес его министру. Его святейшество милостиво коснулся руками моей головы и торжественным тоном сказал: < Сарат Чандра! Лхаса-недоброе место. Тамошние люди не таковы, какъ
4) См. выше, стр. 151.
3) Вероятно, Дорчжэ сэмпа или Вачжрасаттва (W. В).
8) Лицо это упоминалось выше, стр. 126.
*
164
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
здешние. Народ в Лхасе подозрителен и неискренен. Вы не знаете, да и не можете знать их характера. Не советую вам, когда будете в Лхасе, подолгу жить в одном месте. Лхачам Кушо пользуется большим влия­нием в Лхасе и будет оказывать вам защиту, но все-таки вы должны держать себя так, чтобы возможно реже приходилось прибегать к её покровительству. Не останавливайтесь долго по близости монастырей Дабун и Сэра. Если вы намерены пробыть в Лхасе долгое время, то поселитесь лучше всего в каком-нибудь саду или деревушке в предместье города. Вы выбрали очень неблагоприятное время для паломничества, так как во всем Центральном Тибете свирепствует оспа. Впрочем, не­смотря на большие трудности и испытания, которые встретятся на вашем пути, вы возвратитесь невредимымъ» г). Затем, обращаясь к Цэринъташи, которому служитель министра повязал вокруг шеи к’атаг, он произнес: <Цвн-та, вы сам, я уверен, знаете, кому вы сопутствуете. Вы должны служить ему так, как служили бы мне, и относиться к нему так, как сын относится к отцу».
Простившись с лицами, жившими в доме министра, и обменявшись к’атагами и другими недорогими подарками, я выпил чаю, сел на лошадь и выехал в Чжяньцэ. Предо мною лежал путь в страну неведомую, враждебную и негостеприимную. Меня сопровождали лишь два человека, да и те были мне чужды.
Я остановился у громадного ивового пня в ожидании Цэрин-таши, а Падор с вьючной лошадью отправился домой захватить копье. Вскоре явился Цэрин-таши и сильно обрадовался, заметив лужу, из которой текла вода по направлению нашего пути. В этом он видел хорошее предзнаменование. Достигнув чортэня в расстоянии мили от города, мы сделали привал и подождали Падора, который немного спустя присоеди­нился к нам с копьем длиною в двенадцать футов.
Около полудня иы прибыли в Чжяньцэ. Не желая, чтобы меня узнали, мы быстро проехали базарную площадь и вскоре были в Чжянь-к’аре, т. е. в Чжяньцэском замке.
В час дня Лхачам с сыновьями уехала в Лхасу, сказав мне ми­моходом, чтобы я встретил ее сегодня вечером в Гобши.
Вокруг меня собрались Чяг-цзо-па и его домочадцы, с любопытством взирая на индийского врача, о котором они так много слышали в по-
*) Мне припоминается предсказание, данное мне в 1889 году ламойперерожденцем в Цайдаме. См. «Land of the Lamas», pp. 164,165 (W. R.).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО В САИДИН И ДАЛЕЕ В ЛИАСУ.
165
следнее время. Из слов Чяг-цзо-па я заключил, что у него хрониче­ский бронхит, который угрожал перейти в чахотку. Я дал ему не­сколько гран хинина и злексир парегорика, сделав вместе с тем ука­зания относительно диэты.
Пообедав с семьей хозяина, угостившего меня чжя-тугом, рисом и вареной бараниной, я распрощался. Меня провели до ворот, где я сел на лошадь и тронулся в путь.'
Большая дорога в Лхасу напоминала мне выбоистые проселки Индии. В одних местах она имеет в ширину более 20 фут., в других-едва обозначается. На многих участках, где путь пролегает через поля, до­рога в то же время служит оросительной канавой. О путях сообщения тибетское правительство если и заботится, то во всяком случае очень мало, хотя при сухом климате сооружение хороших дорог и содержание их в исправности не представляет особых затруднений. Колесного движения до сих пор я нигде не встречал во время своих поездок, и, как я узнал, во всем Тибете о нем не имеют никакого понятия.
Вскоре начал идти сильный снег. Когда мы ехали вдоль берега р. Нян-чу, Цэрин-таши указал мне дорогу в П'агри, монастырь На-нин и к развалинам Чжян-то. В былые времена оба последние пункта имели важное значениеЗатем мы вступили в так называемый рон, т. е. ущелья ')• Здесь обитали пастушеские племена чжянь-ро, нин-ро и ган-ро, занимав­шиеся оживленной торговлей яковыми хвостами (chowries), войлоком, войлочными шляпами и шерстяными одеялами.
Перейдя реку у Кудун замба ’), мы к вечеру достигли деревни Гобши ’), куда незадолго перед тем приехала Лхачам. Я нашел ее очень печаль­ной, так как обнаружилось, что в доме, где она остановилась, было пя­теро больных оспой. Она просила сделать ей и её людям предохранитель­ную прививку, но, к несчастью, я не мог исполнить этой просьбы: выпи­санная из Индии лимфа не была получена в Ташилхуньпо ко времени моего отъезда оттуда и, вероятно, все еще оставалась в числе других вещей у заставы Лачань, куда был послан Учжень-чжяцо.
*) Рон обыкновенно означает плодородную долину, возделанную или вообще годную для обработки (W. R.).
’) Замба-«мостъ» (ред.).
*) На картах Габ-зн. Очевидно, это то же, что деревня Ужи, упоманаемаа А-к, где, по его словам, находится большая китайская поч­товая станция (W. R.).
' 166
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
13-го мая.
Гобши («четверо воротъ»)-большая деревня, дворов в 50, из кото­рых половина принадлежит свекору Лхачам. Перед деревней растет несколько тополей и подрезанных ив, а по берегам реки на террасах виднеются поля, засеянные ячменем. Невдалеке от деревни к востоку и ниже слияния рек Нян-чу и Ниро-чу, в горах лежит К’юн-наг или монастырь «Черного Орла», принадлежащий последователям учения боньбо. Монастырь этот отличается глубокой древностью и въ’ XV веке являлся знаменитым религиозным центром, привлекавшим богомольцев из всего Тибета.
Оставив Гобши, мы миновали Каво-гомба, храм секты ньинма. Цэринъташи обратил мое внимание на синия и красные полосы, которыми распи­саны стены храма и дамских жилищ, и пояснил, что эти полосы соста­вляют характерную особенность названной секты.
Проехав затем несколько небольших селений по дороге, местами чрезвычайно трудной и даже опасной, и перейдя в брод р. Нян чу у Шэтоя г), мы направились прямо к Ралун замба, а въЗ ч. пополудни прибыли в деревню Ралун чон-дой, предварительно еще раз пересекши реку по деревянному мосту.
Ралун 2) является одним из самых священных мест в Тибете, так как здесь получила начало великая школа дуг-па 3) красношапоч­ных монахов, которая и до сих пор еще пользуется влиянием и имеет много последователей в южном, северном и восточном Тибете и в Бутане. Эта последняя страна носит название дугпаской, благодаря преобладанию в ней этой секты. Ралун-тил-главный монастырь секты дуг-па-находится на юго-восток от деревни.
Этот монастырь обязан своим именем тому обстоятельству, что он окружен горами подобно тому, как «сердце» (мтил) лотуса окружена венчиком.
*) На карте Шэтот (W. R.).
3) А-k говорит, что в деревне Ралун находится большая китай­ская почтовая станция. Подобные станции по-китайски называются данъ\ само же здание носит название гун-иуан (W. R.).
а) О секте дуи-па см. Waddell, ор. cit., рр. 68-69, 242; по его сло­вам, она возникла в XII ст. (W. R.), выделившись из секты карчжю-па; см. выше, стр. 75 (ред.).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО В САИДИН И ДАЛЕЕ В ЛХАСУ.
167
14 -го мая.
Мы покинули деревню, даже не выпивши чашки чаю, так как Лхачам хотела достигнуть Нангарцэ в тот же день, а я, не взирая на свое расслабленное состояние, не хотел отставать от неё, так как страна, по которой мы должны были ехать, наводнена разбойниками.
Пройдя некоторое расстояние вверх по реке, мы поднялись на Каро­ла 1)~ высокое плато, с которого мы могли различить на северо-востоке покрытые снегом склоны Нойчжинь кан-зан (или Нойчжинь норна зан-по иКан зан-по). Плато перевала Каро-ла называется Ома-тан 2), что значит «молочная равнина»; так же называется небольшая деревня, лежащая вблизи вершины перевала. Ва этом плато, которое имеет в ширину около пяти миль в том месте, где мы переезжали через него, нахо­дятся прекрасные пастбища, и мы видели большие стада яков, пасшихся по берегам небольших ручьев, извивающихся по поверхности плоско­горья. Один из этих ручьев, текущий на запад, становится рекой Нян-чу, другой же течет на восток и называется К’арнан-п’у-чу; вдоль него идет дорога. На вершине горного перевала я заметил терновый кустарник, подобного которому я не видел ни в одной части Тибета; тернии были довольно длинны, а ствол и листья имели пепельно-серую окраску.
Немного ниже, на другой стороне перевала, мы пришли к небольшой сложенной из камней хижине, где немного отдохнули и освежились. В разговорах с Лхачам я упомянул о предпочтительности носилок (шинъням) перед лошадиным седлом, особенно для путешествия женщин. Она однако считала неприличным заставлять людей исполнять роль вьючного скота и думала, что если бы в Тибете была сделана попытка в этом направлении, то народ, несомненно, счел бы это для себя обидным.
«В Тибете», сказала она, «только двум великим ламам, амбаню и
*) Этот перевал известен также, по словам А-к, под названием Ралун-ла (W. R.).
2) Jaeschke, ор. cit, говорит, что слово о-ма означает равнину, на которой стоит Лхаса. Georgi, ор. cit, р. 451, упоминает между Чжяньцэ и Нангарцэ о Лхомар и Лхамэньтун. Первого пункта не оказалось ни на одной карте, бывшей в распоряжении Рокхиля; последний соответствует Ланма, имеющемуся на картах. Согласно показаниям последних, Каро­ла имеет в высоту 16.600 футов (W. R.).
168
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
регенту разрешено пользоваться носилками, другие же лица, как бы ни было высоко их положение, не могут употреблять ихъ».
Пройдя далее по долине около шести миль, мы подошли к поселку Рин-ла, находящемуся в том месте, где р. К’арнан-п у-чу повора­чивает на север и впадает в озеро Ямдо-юм-цо. У этой деревни начинается равнина, на которой стоит город Нангарцэ, и отсюда вдали виднеется монастырь Саидин.
Дорога теперь была хороша, илошади ускорили свои шаги; около пяти часов мы были уже в виду Нангарцэх).
Дома рыбаков и простого народа (миссэр) ютились по склону хол­ма, обращенного к дому префекта {цзонпонь). Отсюда тянется широкая голубая поверхность вод озера Палти. Здесь мы остановились, и Лхачам переменила свой костюм на лучший и одела головной убор (натуг), украшенный драгоценными камнями. Мы подъехали к воротам дома, где должны были остановиться. Здесь была устроена платформа, покрытая мягкими одеялами; на эту платформу сошла с лошади Лхачам, а её сыновья и все прочие спустились на землю поблизости.
Брат и племянник нашего хозяина были больны оспою (лхань-дум), и в углу дома несколько лам читали священные книги, чтобы вымолить больным скорое выздоровление 3). Во дворе лежал другой человек, не­давно прибывший из Лхасы и страдавший тою же болезнью; около него также находились двое лам, распевавших мантры под нестройный аккомпанимент колокольчика и дамару (ручного барабана).
Я провел очень дурно ночь, так как чувствовал сильную лихо­радку, и к тому же меня мучил кашель. Мои спутники сидели около меня и делали все, что могли, но признали для меня невозможным продолжать в моем состоянии путешествие в Лхасу вместе с Лхачам.
На следующее утро я чувствовал себя нисколько не лучше, и приступы кашля были более сильны. Сыновья Лхачам и её спутники пришли навестить меня и выразили сожаление, что им приходится покинуть меня. Хозяин сказал, что для меня было бы лучше всего отправиться в монастырь Саидин, где проживали два искусных врача, которые недавно успешно
1) Нангарцэ расположено на плодородной равнине, окруженной боло* тами и лугами; высота над уровнем моря-14100 фут. Население состоит из рыбаков и земледельцев. См. Sandberg, An Jtinerary of the Route from Sikkim to Lhasa, p. 18 (ped.).
’) О таких религиозных службах см. Waddell, ор. cit., p. 353, 494 и следующие (W. R.).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО В САИДИН И ДАЛЕЕ В ЛХАСУ. 169 излечили болезнь, похожую на мою. Услыхав это, одна из служанок Лхачам сказала, что её госпожа может дать мне письмо к настоятель­нице этой обители, Дорчжэ П’агмо, с которой она находится в родстве и поддерживает самые дружественные отношения. Существовало лишь опа­сение, что настоятельница могла не впустить меня в свою обитель, так как, вследствие эпидемии оспы, она закрыла монастырь для пилигримов. Я последовал совету окружавших меня, а Лхачам была настолько любезна, что написала письмо, в котором просила настоятельницу поза­ботиться обо мне; после трогательного прощания и приглашения меня при­ехать прямо к ней в Лхасу, как скоро я поправлюсь, ова поручила меня заботам домохозяев и сама уехала.
После легкого завтрака я решил немедленно же отправиться в Саи­дин гомба, до которого, как я узнал, можно было доехать в течение двух часов.
Мои спутники закутали меня в шерстяные одеяла и, надев тюрбан на мою голову, посадили меня на лошадь. Проехав около двух миль от города, мы приблизились к реке,-той самой, вдоль которой мы сле­довали, перейдя перевал К’аро-ла; она изобиловала разнообразной рыбой. Пересекши несколько речек, мы пришли к подножию холма, на вершине которого стоит монастырь Самдин х). Лестница с каменными* ступенями вела к монастырю; я со страхом смотрел на длинный и крутой подъем, так как в своем положении не надеялся подняться наверх. Отдыхая на каждом повороте лестницы, я наконец взобрался на вершину холма,
4) Это имя пишется бсам-лдин и значит, повидимому, «плавающая фантазия». Он был основан, согласно сведениям Чандра Даса, Шоньну-друпа (W. R.). Описание этого монастыря, заимствованное у Сандберга, помещено в «Сказании о хождении в Тибетскую страну мало-дбрббтского База-бакши» (стр. 231-232): «Монастырь располагается на берегу (озера) и стоит, как крепость, на вершине бесплодного холма, футов на ЗОО выше уровня окружающей местности. Огромные каменные плиты нагро­мождены, как ступени, возводящие на этот холм, и длинная узкая стена поднимается около них, как перила. Выше ступеней узкая тропинка ведет к подножию монастыря, окруженного высокою стеною. Местопо­ложение Саидина прекрасно. На северо-востоке он упирается в темные обрывистые вершины гор, которые расходятся радиусами от высокого пива в центре острова; на юго-востоке он смотрит на берег чарую­щих вод Ямдока; к северу он смотрит на озеро Дюмо-цо>. В Самдине живут совместно монахи и монахини, при чем он пользуется высокою репутациею за чистоту нравов. Общее число монахов и мона­хинь-около 200 душ (р е д.).
170
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
поднимающагося на 300 футов над равниною. Однако мы еще не при­были в обитель; узкая тропинка привела нас к воротам, около кото­рых были посажены на цепь две страшные сторожевые собаки (до-к'ьи) неистово лаявшие и рвавшиеся с цепей при нашем проходе. Местные собаки, как я слышал, славятся по всему Тибету своею величиною и дикостью, и те, которых мы теперь видели, бесспорно оправдывали такую репутацию.
Я присел на камне около ворот, поджидая, пока Цэрин-таши найдет врачей. Спустя час он возвратился и, сообщив, что один из амчи (врачей) находится в ^монастыре, повел меня в его дом наверху которого мне пришлось подождать прихода врача. Спустя короткое время появился и он. На вид ему было около 70 лет, но он имел бодрый вид; он был среднего роста с приятным выражением лица, широким лбом и полной достоинства осанкой. Он задал мне несколько вопросов, осмотрел мои язык и глаза и затем ввел в свое жилище. Мы поднялись на две лестницы и достигли его апартаментов. Старик сел на минуту, при чем повернул несколько раз свой молит­венный цилиндр и, нюхая табак, внимательно осмотрел меня 1). Затем он дал мне порошок, который нужно было принять в теплой воде, и велел своему повару дать мне некрепкого чаю (ча-т'ан), после чего, взяв письмо от Лхачам, он вместе с Цэрин-таши отправился к настоятельнице Кябгон Дорчжэ Пагм<|2).
Вечером меня перевели в дом, находящийся в западной части мо­настыря и принадлежащий монаху, по имени Гэлег-Намчжял, где я устроился, как только можно было лучше, под портиком. Цин-та, как обыкновенно называли Цэрин-таши, сказал мне, что он просил Дорчжэ П’агмо открыть мою будущую судьбу, на что она сказала ему, что хотя моя болезнь очень серьезна, но не опасна, и что для ускорения моего выздоровления необходимо скорейшее совершение некоторых рели­гиозных обрядов. Прочитав письмо Лхачам, она велела передать мне, что она скоро посетит меня, и что к моим услугам будет все необ­ходимое для меня, пока я буду жить в Самдине.
9 Тибетские, монгольские и китайские врачи предлагают свопм нацией* там очень мало вопросов. Они обыкновенно распознают болезнь па­циента по его наружному виду, по биению пульса и по состоянию его ури­ны (W.R.).
2) Кяб-юн и Ряб-юн риньпочэ-титулы, даваемые всем высшим воплощенным ламам. Это слово значить «защитникъ» (W. R.).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО В САИДИН И ДАЛЕЕ В ЛХАСУ. 171
На следующий день мои спутники попросили меня предложить «общий чай» (ман-чжа) восьмидесяти монахам обители и раздать им мило­стыню, в количестве кармы (2 анны) на человека. Я согласился, и мои спутники тотчас же от моего имени поднесли подарки Дорчжэ П’агмо и божествам, которые, по данным в монастыре указаниям, были наи­более способны прогнать окружавших меня духов болезни.
Дорчжэ П’агмо дал Цэрин-таши священную пилюлю (риньсэл), содержавшую частицу мо й Будды Кашьяпы, и тот поспешил принести это лекарство мне и нк.иоял на том, чтобы я немедленно проглотил его х):
Амчи советовал мне тщательно воздерживаться от употребления хо­лодной воды, в особенности потому, что вода озера Ямдо вредна для многих лиц, даже вполне здоровых. Он также запретил мне пить заправленный маслом чай.
Согласившись платить своему хозяину по 4 анны в день, я занял две комнаты; они были в 6 - 8 футов в длину и ширину и около 6 футов в высоту. В спальне было два маленьких столика, полдюжины книг и два ящика; в углу комнаты находился небольшой жертвенник и два изображения богов.
На следующий день было новолуние, и монахи сегодня собрались рано утром в сборный зал для совершения службы, так как завтра начи­нается 4-я луна (сага дао\ а) самый священный месяц года.
При окончании службы Цин-та опять видел Дорчжэ П’агмо и, под­неся ей шарф и 2 таньки, попросил дать ему еще одну пилюлю. Доктор и его помощник указывали на особое значение таких лекарств, так как опыт в стране Ямдо показал, что они очень целебны. Они товорили также, что для успешного хода лечения я не должен спать днем. Я почувствовал себя к полуночи настолько слабым и больным, что подозвал своих спутников к кровати и написал свою последнюю
f) Такия пилюли обыкновенно называются лшми рилбу. Относительно церемоний, совершаемых при изготовлении нх, см. мою статью по этому предмету в «Proceedings ofthe American Oriental Society», October, 1888, p. XXII. Об «общем чае> см. Huc, «Souvenirs», vol. II, p. 122; *) Ca-ia-название 15-го числа месяца (чжю-карь\ а также одного из месяцев года. Дао или да-ва - «месяцъ». Относительно новолунных празднеств см. WaddeU, ор. cit., р. 501 (W. R.)-
172
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
волю в записной книжке. Затем однако лекарство, данное мне помощ­ником доктора Чжэруном, несколько помогло мне.
18 -г о мая.
Цин-та снова предложил ламам «общий чай» (ман-чжа) и деньги, чтобы они читали священные книги, молясь о моем выздоровлении, и опять достал пилюлю от Дорчжэ Пагмо. На обратном пути в свою кварти­ру он видел бывшего воплощенного ламу лхасского монастыря Цэ-чогълип; он был лишен своего звания воплощенна за совершение прелюбодеяния.
Не видя обещанного улучшения в моем состоянии, мой верный слуга опять отправился после полудня к Дорчжэ П’агмо, поднес ей шарф и 10 таньк и пепросил совершить обряд, известный под названием «уми­лостивления богов жизни» (цэ-дуб). Она дала ему также длинный спи­сок религиозных обрядов, которые, по её мнению, необходимо было просить ученых лам немедленно совершить, чтобы ускорить мое выздо­ровление.
Эти обряды были следующие:
1) Чтение Иираджня парамиты в 8.000 шлок х), вместе с до­полнениями; 12 монахов могут сделать это в два дня.
2) Совершение, в трех отделах (cha-gswn\ жертвоприношений, со­стоящих из раскрашенных пирогов, сделанных из дамбы и масла 2). Первый отдел предназначается десяти хранителям, богу огня Чжя-лчжинь (Индра), властителю ада, богу ветра и другим, второй-духам и третий полу-богам.
3) Gyal-gsol, или умилостивление гениев, которые могли бы даровать душе больного спокойствие и ниспослать ему тихий сон.
4) Возлияние богам, или Gser-skyems, Это считается одним из са­мых действительных средств для умилостивления богов.
5) «Обман смерти» (hchi-shi), состоящий в том, что приносят в жертву изображение больного вместе с частью его платья и пищи богу
*) Праджня парамита или Юм в 8.000 шлок („стиховъ11) предста­вляет собою краткую редакцию этого сочинения в 1 томе: средняя ре­дакция содержит 20.000 шлок в 3 томах и полная-100.000 шлок в 12 томах. См. выше, стр. 41 и 100 (ред.).
а) См. стр. 76.
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУИЬПО В САИДИН И ДАЛЪЕ В ЛХАСУ. 173 смерти и умоляют его принять все ото вместо больного. К этому средству прибегают после того, как другие были испробованы без успеха.
6) «Обман жизни» (Srog-slu), состоящий в спасении от смерти живот­ных, предназначенных для убоя. Этот обряд известен также под названием «жизне-спасительного милосердия». Спасение жизни людей, жи­вотных и в особенности рыб имеет целью обеспечить жизнь лицу, прибегающему к этому средству *).
Когда Цин-та предложил мне последнее из перечисленных средств, я немедленно согласился спасти 500 рыб. Старик-доктор сказал, что он отправится в рыбачью деревню, находящуюся отсюда в трех милях, чтобы накупить рыб и освободить их от смерти вместо меня, если только я дам ему лошадь. К вечеру он возвратился и сказал, что успешно выполнил эту весьма важную миссию, которая будет вменена мне в заслугу.
Однако, несмотря ни на какие обряды и церковные служения, здоровье мое не улучшалось, и 22-го мая Цин-та опять отправился к Дорчжэ П’агмо и, поднеся ей 5 таньк и к'атаг, просил ее при помощи своего божественного знания выяснить, правильно ли лечить меня старик-амчи. Она бросила кости (шо-мань) и сказала, что на обоих врачей можно положиться.
В виду этого я послал за врачами и, дав каждому из них по по­дарку. просил их приготовить для меня какое-либо новое сильно-действу­ющее средство. Вечером Чжэрун принес мне несколько пилюль, которые очень отдавали мускусом, и несколько порошков, вероятно, тех, которые из­вестны под названием гуркум-чусум 8). Приняв эти лекарства, я почувствовал себя несколько лучше-
К следующему утру в состоянии моего здоровья произошла значитель­ная перемена к лучшему; так, я мог уже сидеть, подпираемый своими одеялами. Об этой перемене немедленно же дано было знать Дорчжэ П’агмо, которая посоветовала Цин-та совершить церемонию умилостивле­ния Тамдрина, Дорчжэ П’агмо и К’юн-мо (гаруда), в особенности же первого из них. Цин-та снова поднес ей 7 таньк и шарф, и она согласилась сама выполнить эту церемонию.
*) Этот обычай распространен в Китае, где он называется фанъшэн, т. е. „сохранение жизни живым существамъ" (W. В.).
’) См. Land of the Lamas, p. 164-165.
’) Гуркум-„шафранъ", чу сум- может быть, „ревень" (W. В.).
174
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
24-го мая.
Рано утром меня навестил старик-доктор. «Опасность миновала» сказал он: «кризис прошел; теперь вы можете покушать цамбы, не­много супу и мяса». В самом деле, я чувствовал себя настолько лучше, что сделал небольшой моцион, и свежий укрепляющий воздух оказался
для меня весьма полезным.
На следующий день я был в состоянии посетить святилища Самдина, при чем меня сопровождали оба мои спутника, неся с собою чашку масла, пучек курительных свечей и около 50 шарфов.
Прежде всего мы отправились с визитом к доброму старику-врачу и его помощнику, где я был поражен замечательною чистотою комнат­ных полов, сделанных из камешков, уложенных весьма аккуратно вместе с известью и затем прекрасно отполированных. Стены гости­ной доктора, были разрисованы буддийскими символами, деревьями и отвра­тительными фигурами божеств-хранителей. Утварь состояла из 4 рас­крашенных комодов, полдюжины маленьких нисеньких столиков, не­скольких раскрашенных чашек для цамбы, двух маленьких деревян­ных жертвенников, уставленных статуэтками богов, и нескольких ковров, разостланных поверх больших матрацов. По стенам висело несколько картин религиозного содержания, покрытых шелковыми занавес­ками, а в углу находились меч и щит.
Из квартиры доктора я вошел во двор монастыря, который за­нимал площадь не менее 150 футов в длину и около 100 фут. в ширину. По трем сторонам двора находились здания, при чем в главное здание вели широкия лестницы, ступени которых были сделаны из медных и железных плит. Средняя лестница предназна­чена для одной только Дорчжэ-П’агмо. Спросив об её святейшестве, мы получили ответ, что она занята исполнением некоторых религиозных обязанностей, и примет меня несколько позже.
Тем временем я посетил различные часовни и святилгиица. В гон-к'ане («верхния комнаты») находились изображения самых грозных из демонов и гениев; их вид так ужасен, что они обыкно­венно прикрываются покрывалами. Почти все эти божества были одеты в доспехи и держали в своих руках различное оружие. Каждому из них Цин-та подносил по шарфу и по курительной свече, а Падор вли­вал немножко масла в медные или серебряные лампады, которые всегда поддерживаются горящими перед ними.
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО в САИДИН И ДОЛЕЕ В ЛХАСУ. 175
Между прочим нужно сказать, что, только благодаря духовному воздей­ствию Дорчжэ ИИ'агмо, воды Думо-цо («озеро демоновъ»), т. е. внутреннего озера Ямдо-цо, держатся в берегах; иначе они бы вылились и затопили весь Тибет. Именно с этой целью и был первоначально построен мо­настырь Саидин.
В самой большой комнате того же верхнего этажа находятся мавзо­леи прежних воплощений Дорчжэ П’агмо.
Первый, сделанный из серебра и. позолоченный, был сооружен в честь Чжэ-цунь Тиньла-цомо (Je-tsun Tinlas-tsomo) х), основательницы монастыря. Вся поверхность монумента отделана крупной бирюзой, корал­лами, изумрудом и жемчугом. По своему внешнему риду он походит на чортэнь н имеет от 6 до 7 кв. футов в основании. Внутри памятника, на каменной плите, находится оттиск ноги знаменитой усопшей.
Второй монумент, также серебряный, походит на первый по форме; но я не мог узнать имени воплощения, в честь которого он воздвигнут. Третий, тоже серебряный, сооружен в честь Наг-ван-кунь-зан (Nagwang-kun-bzang), предшественницы настоящего воплощения; вокруг него, как большие редкости, разложено несколько европейских фарфоровых изделий и безделушек. Верхушка монумента весьма красиво отделана золотом и драгоценными камнями. Эта работа, я думаю, была выполнена непальцами, хотя некоторые лица говорили, что это произведение тузем­ных мастеров.
В другой комнате, не открывающейся для публики, находятся останки прежних воплощений Дорчжэ П’агмо. Мне говорили, что каждое воплощение этой богини посещает описываемый зал один раз во время своейжизни, что­бы поклониться останкам своих предшественниц.
Посетив все святыни, мы возвратились в апартаменты ДорчжэП'агмо, которая приняла меня весьма любезно. Она занимала возвышенное сидение, а Мне указала на место по левую руку от себя, бывший же воплощенный лама, о котором я говорил выше, сидел позади её, но его сидение было выше моего. В это время совершалась церемония умилости­вления Тамдрина (Хаягрива) 2), и 12 лам в полном облачении слу-
Ч Здесь автор расходится с другим своим показанием о том, что основательницей монастыря была Шонь-ну-дру-па. См. выше, стр. 169 (W. R.).
’) См. выше, стр. 41, а также Waddell,op. cit.,p. 62et364,иGrtinwedel, Mythologie des Buddhismus, p. 164 (ped.).
176
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
жили вместе с Дорчжэ-U’агмо. Несколько хорошо одетых мужчин и женщин, пришедших принять благословение, также сидели на коврах.
Служба продолжалась около двух часов. По временам Дорчжэ П’агмо при помощи кропила, сделанного из павлиньих перьев и травы куша'\ обрызгивала всех шафранной водой из «чаши жизни», при чем, к моему неудовольствию (я боялся холодной воды), она кропила чаще всего меня, но это доказывало особенное её расположение ко мне. Я не мог уловить слов заклинаний (мантры), которые она произносила, так как она говорила очень быстро, как только могла, чтобы поскорее окончить службу.
После службы между присутствующими была разделена подсахаренная цамба в виде шариков величиною с пулю, при чем большая часть из них была окрашена. Перед получением шарика каждый распростирался перед её святейшеством, которая сама раздавала шарики.
Когда все зрители ушли, Дорчжэ П’агмо сказала мне, что она весьма рада моему выздоровлению, так как Лхачам не только её друг, но почти сестра.
Я попросил у неё позволения отправиться в Лхасу, так как я очень желал быть там к 15 числу текущей луны (1 июня), - день рождения Будды, и она любезно согласилась отпустить меня, как только я доста­точно окрепну для продолжения утомительного путешествия.
Прощаясь она дала ине еще три священных пилюли и приказала своему слуге (gzim-dpon) показать мне её апартаменты, где было много кра­сивой резной и расписанной утвари, золотых, серебряных и медйых статуй, со вкусом расставленных на небольших алтарях. Здесь была также библиотека, заключавшая в себе до 3000 томов книг н руко­писей. Одно сочинение, в 118-ти томах, было написано Подон-чоглег намчжялом, основателем секты, к которой принадлежит Дорчжэ П’агмо2).
Настоящее воплощение божественной Дорчжэ П’агмо - женщина лет 26, по имени Наг-ваг риньчэнь куньзан ванмо. Она носит длин­ные волосы; лицо её мило; её манеры отличаются достоинством и немного напоминают манеры Лхачам, хотя она гораздо менее располагает к себе, нежели последняя. Для отдыха она никогда не может ложиться; днем она
’) См. Rockhill, The Land of the Lamas, p. 106 (W. R.).
a) Дорчжэ П’агмо принадлежит к секте карма-па (по некоторым сведениям, к ньинма-па). См. выше, стр. 75(ред.).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО В САИДИН И ДАЛЕЕ в лису. 177 приклоняется на подушки или на кресла, а ночью сидит в положении, предписанном для созерцания 1).
Я слышал, что Дорчжэ П’агмо-«алмазная свинья» - есть вопло­щение Долма (Тара) а), божественной супруги Шэиьрэзига. В древние вре­мена, до появления в мире Будды Гаутамы, существовало страшное чудо­вище, по имени Матранкару, которое наполняло весь мир ужасом и раз­рушением. Это чудовище было вождем всех полчищ демонов, дьяво­лов и других злых духов; даже черти (ракша) Цейлона должны были подчиниться ему. Он покорил своей власти не только этот мир, но, кроме того, еще 8 планет, 24 созвездия, 8 нага («драконовъ») и небожи-
*) Geordi, „Alph. Tibet.," p. 451, говорят. „In Australi eorum (montium) latere Monasterium et Sedes est Magnae Renatae Lhamissae Turcepamo. Eam Indi quoque NekpaDenses, tanquam ipsissimam Deam Bavani veneran­tur et colunt44. Богль посетил Дорчжэ П’агмо в Ташилхуньпо в 1775 г. „Мать вошла со мною в апартаменты Duijay Paumo, которая была одета в костюм gylong’a (монаха); руки её былп обнажены по плечи, и она сидела на низкой подушке, скрестив под собою ноги. Она-дочь брата ламы, но от другой жены. Ей около 27 лет; у неё мелкие китайские черты лица, приятные, хотя и неправильные, красивые глаза и зубы. Она носит волосы-это привиллегия, которой не имеет ни одна из виден­ных мной весталок; они зачесаны у неё назад, не имеют никаких украшений и ниспадают локонами на её плечи. Я посетил ее только один раз, но Гамильтон бывал у неё почти ежедневно". Markham, „Tibet", pp. 105, 108, 109 (W. R.).
Описанное Сарат Чандра Дасом воплощение Дорчжэ П’агмо ви­дел в 1892 г. также калмык База-бакши. Воплощение это скончаюсь в 1896 г., и новому воплощению теперь (1904 г.) идет 7 год (ред.).
’) Тара (по-тибетски Sgrol-ma, Drolma, Dolma, по-монгольски Дара э®э), '„спасительница" - бодисатва-женщина, пользующаяся большою популяр­ностью среди ламаитов. Она известна в разных формах, из кото­рых наиболее почитаются Дол-кар („зеленая") м Дол-чжан („белая"). Белая Тара популярна главным образом среди монголов, которые, между прочим, считают её воплощениями русских царей, так как в период первого знакомства монголов с Россиею там царствовали глав­ным образом императрицы. Обе супруги царя Срон-цань-гамбо также считаются воплощениями Тары: китайская принцесса-белой и непальская- зеленой.
Доныне, вопреки словам Сарат Чандра Даса, Дорчжэ П’агмо счи­талась воплощением ве Тары, а другой бодисатвы-женщины Марици или Вачжра варали (ред.).
Путешествие в Тибет. 12
178 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
телей. Своею чудодейственной силой он мог поднять гору Рираб (Сумэру) ') на конце своего большего пальца-
Наконец Будда и боги на общем совете задумали уничтожить Мат­ранкару, при чем было решено, что Шэньрэзиг примет образ Тамдрина(«Лошадиная шея»), а его супруга Долма-образ Дорчжэ П’агмо («Алмазная свинья»). Приняв на себя такие образы, оба они отправились на вершину гор Малая, и Тамдрнн проржал там три раза, чтобы привести в ужас демона, а Дорчжэ П’агмо прохрюкала пять раз, чтобы поразить страхом сердце жены Матранкару, и вскоре оба они лежали распростертыми у ног двух божеств. Но жизнь их была пощажена, и Матранкару сделался пре­данным последователем Будды, защитником веры (chos-дуонд), при чем ему было дано имя Махакала.
В 1716 году, когда чжунгарские завоеватели Тибета ’) пришли в Нангарцэ, их вождь послал в Самдин сказать Дорчжэ П’агмо, чтобы она явилась к нему, дабы он мог убедиться, действительно ли она имеет, как это говорят, свиную голову. Дорчжэ П’агмо дала кроткий ответ; но чжунгарский вождь, взбешенный неповиновением его приказу, разрушил стены монастыря Самдзн и вторгся в его святилище. Последнее он нашел покинутым, в нем не было ни одного человека, а лишь 80 свиней и столько же поросят хрюкали в зале для собраний под предводительством большой свиньи; вождь не осмелился разорить место, принадлежащее свиньям. Когда чжунгары совершенно отказались от мысли
9 По представлению буддистов, гора Рираб-„Царь горъ" занима­ет центр нашего мира, возвышаясь посреди громадного океана, обне­сенного вокруг двойною высокою железною стеною. Около Рираба рас­кинуто 4 больших материка (дампа) разной формы, каждый с 2 остро­вами. Наша земля представляет большой материк, имеющий форму тре­угольника и носящий название Чжамбудвипа (Цзамбутиб). На горе Рираб в отдельных областях, начиная от её подножия, живут ге­нии якша, птицеобразные существа Гаруды, титаны (асура) и боги или небожители (дэва, лха, тэнири)-(ред.).
’) Это вторжение было произведено знаменитым чжунгарским ханом Цэван-рабтаном, который, стремясь объединить под своей властью все чжунгарские племена, желал между прочим подчинить себе также и хошоутов, ушедших в Куку-нор и Тибет с Гуши-ханом (см. выше, стр. 107). Цэван-Рабтан быстро покорил весь Тибет, взял Лхасу и убил главу тибетских хошоутов Лацзан-хана, но в 1719 г. был вытеснен из Тибета соединенными хошоутовскими п маньчжурскими войсками (ред.).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО в САИДИН И ДАЛЕЕ В ЛИАСУ. 179 разграбить Саидин, свиньи внезапно превратились в почтенных лам и монахинь, во главе со святою Дорчжэ П’агмо. Исполненный удивления н почтения к святости настоятельницы, вождь сделал громадные пожертво­вания её монастырю.
26-го мая.
Сегодня мы занимались приготовлениями к своему путешествию в Лхасу, и так как в Самдине можно было достать очень мало про­довольствия, то Дорчжэ П’агмо была так добра, что сама снабдила нас всеми необходимыми припасами. Старый доктор подарил мне корзинку сушеных абрикосов и некоторое количество рису, а наш хозяин при­нес нам несколько штук яиц диких гусей.
27-го мая.
Сегодня мы отправились в Лхасу. С холмика, находившагося за нашей квартирой, я бросил последний взгляд на озеро и окружавшие его тем­ные холмы, за которыми поднимались покрытые снегом горы. Мой взгляд упал на озеро Думо-цо и на то место, где бросают мертвых в вто озеро, н я задрожал при мысли о том, что сам был недалек от этой участи.
Мертвые тела в Тибете разрубаются и отдаются на съедение волкам и собакам, но ва берегах озера Яидо народ бросает своих мертвецов в его воды. Существует поверие, что в озере Яидо живет много лу (змееподобные полу-богн) * *), и что у них находятся ключи от неба. В хрустальном дворце в глубине озера живет их царь, и на­род думает, что, бросая тела своих мертвецов в озеро, он тем самым дает умершим возможность, путем служения царю лу в те­чение времени, отделяющего момент смерти от нового возрождения, по­пасть на небо. Указанный период времени носить название бардо.
Пройдя мимо возделанных полей, где лошади вязли по колена в грязь, иы пришли к обширной степи, где паслись дикие козлы, овцы, a также несколько мускусных оленей. Дорчжэ П’агмо является их спе­циальной покровительницей, и в области Ямдо нельзя убивать ни одного дикого животного.
Около 2 часов мы достигли Нангарцэ и, пройдя этот город, двину­лись далее по направлению к северу вдоль берега пользующагося широкою
*) Лу (по-санскритски маю)-дракон (ред.).
*
180
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
известностью озера Ямдо (Палти) х), называемого также Юм-цо, т. е. «Бирюзовое озеро»-имя, вполне оправдываемое темно-синим цветом вод озера. Идя вдоль озера, мимо деревень Хайло а), Даб-лун и Дэп’у, где около домов сушились рыбачьи кожаные лодки (nfopy), и где по­близости находились поля, на которых росло немного ячменя, мы пришли к Кал-зан замба, где решили немного отдохнуть и напиться чаю. Хотя это место и называется «мостомъ» (замба), но, в действительности, оно представляет плотину длиною около 300-400 футов, делящую узкий рукав озера на две части.
Несколько выше Кал-зан-замба, в том пункте, где между двумя скалами, возвышающимися по обеим сторонам узкой тропинки, протянута веревка с привязанными к ней раскрашенными лоскутьями, исписанными молитвами, Цин-та заставил меня слезть с лошади. Он вскарабкался на большую скалу, разбросал несколько щепоток цаибы и, высекши огонь, зажег курительную свечу, которую вставил в трещину скалы. Это место, называемое Шаруй-тэн, служит притоном злых духов; если бы кто из путешественников пренебрег совершением этих церемоний, он навлек бы на себя гнев духов.
Достигнув Палти-цзона, 3) мы поместились в том же доме, где оста-
*) Georgi (Alphabetum Tibetanum, p. 451) пишет об озере Палти следующее: «Palti: Lacus alias Jamdro aut Jang-so nuncupatus. Maximae ampli* tudinis est, quam homo pedibus, uti indigeni tradunt, nonnisi octodecim die­rum spatio circumire queat. Sic totus Lambitus 300 circiter milliariorum esset» (W. R.). По словам База-бакши, <Яндак-цо представляет собою круглое озеро. По внешней стороне оно окружено горами; внутренняя поверхность имеет также красивые горы, речки, деревья и травы. В ширину оно, повидимому, имеет около 3 верст; если же обойти по внешнему берегу воды, то, говорят, составится пространство 7 дней». Озеро имеет скорпионообраэную форму, что обусловливается очертаниями лежащего на нем полуострова, который соединяется с материком двумя перешейками (ред.).
*) Хайло-вероятно, Хан наших кхрт (W. R.).
s) А-k называет этот город Pete Jong, на европейских же кар­тах он значится, как Ре de Jong илп Piahte-Jong. Китайцы называют его Бай-ди; по словам же тибетцев, название озера-Пэ-ди; пишется оно дпал-сдэ (W. R.). Город этот стоит на самом берегу озера Ямдо; его массивная крепость с белыми стенами виднеется издали; в ней на* ходится много хороших домов. У города тянется возвышение К’амбала-ри, которое отделяет бассейн озера Ямдо от долины верхней Брахма­путры. Sandberg, op. cit., р. 20 (ред.).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО В САИДИН И ДАЛЕЕ В ЛХАСУ. 181 навливалась и Лхачам по дороге в Лхасу, и были приняты весьма госте­приимно. Мы купили немного молока, несколько яиц и немного пива у хо­зяйки, которая снабдила нас также водою, дровами и двумя глиняными горшками. Мне предложили рыбы, но я побоялся покупать ее, так как это было бы несовместимо с характером набожного пилигрима, в виду запрещения, наложенного Далай-ламою. Я должен упомянуть, что великий лама, принимая на себя недавно обеты монашества, издал запрещение своим подданным есть или убивать рыбу в течение одного года.
С древних времен город Палти являлся наиболее знаменитым центром секты ньинма; озеро было в народе известно под этим же именем. Из иностранцев первыми применили к озеру имя города, ве­роятно, католические миссионеры, посетившие Тибет в XVIII веке.
Когда в ХѴПИ веке чжунгары вторглись в Тибет, их ярость обратилась особенно на монастыри и на монахов секты ньинма. В то время в Палти жил ученый и святой лама, по имени Палти Шабдун, хорошо знакомый со всей священной литературой и опытный в искусстве волхвования. Услышав, что неприятели перешли через перевал Набсо-ла и двинулись в Палти, он, благодаря своему искусству, умилостивил божества озера, и последние сделали так, что воды озера показались чжунгарским войскам равниной, покрытою травою, вследствие чего они вошли в озеро и утонули в количестве нескольких тысяч человек. Другой отряд, который двинулся через К'амба-ла, не найдя войска, шедшего через Набсо-ла, повернул назад, и таким образом город Палти был спа­сен.
28-го мая.
Мы поехали дальше на рассвете и подвигались вдоль берега озера, пока не достигли подножия перевала К’амба-ла. Подъем на этот перевал был сравнительно легок; на скалах по сторонам дороги были сделаны во многих местах красками изображения будд и бодисатв. От Тамалуна *)--маленькой деревни, находящейся на полпути к вершине горы, дорога ведет на восток вдоль утесов, нависших над озером, а за извили­нами береговой линии озера можно было следить глазами на громадном расстоянии.
На вершине перевала находятся две больших груды камней, к ко­торым оба мои спутника добавили еще по камню; после этого они сде­
*) Это имя является также в виде Ша-ма-лун и Дэмалун (W. R.).
182 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
лали жертвоприношение из дамбы и мелкого песку вместо вина в честь горного божества, произнося при этом молитву, которую они заключили восклицанием:
г Лха сол-ло, лха сол-ло!
Лха чжял-ло, лха чжял-ло!
Кай-кай-хо, хооо.'ъ
С этого места я любовался грандиознейшим видом, который я когдалибо встречал в Тибете. Передо мною открывалась долина Цан-по, при чем эта большая река текла по глубокому ущелью у подножия покрытых лесом гор. Там и сям виднелись маленькие поселки, большая часть которых состояла из домиков с белыми стенами, окруженных кучками высоких деревьев.
В 3 часа мы достигли подножия ущелья, где дорога идет бесчислен­ными зигзагами на протяжении 5 миль. Вдоль дороги росли терновник и дикия розы, а также молодило и рододендроны, а по склонам холмов паслось несколько стад овец.
Затем мы пришли к медленно струившемуся потоку, а немного далее достигли деревни К’амба парц’и '), состоящей приблизительно из 40 жал­ких разбросанных лачуг. Пройдя через участок, засеянный ячменем и окруженный подрезанными ивами, мы достигли песчаных берегов реки Цан-по и направились вдоль неё к Танбу, где окрестная равнина из­вестна под названием К’амба-чян-тан ’).
Две женщины, половшие свой ячмень, приблизились ко мне, когда я проезжал мимо них, и предложили пучек молодых побегов в на­дежде, как объяснил мне Цин-та, что я дам им сколько-нибудь де­нег. Этот обычай распространен во всем Тибете и носит название лубул.
Продолжая ехать дальше, мы увидели близ Той-цн женщин, делав­ших кирпичи; несколько ослов и яков увозили те из кирпичей, ко­торые достаточно уже высохли. В двух милях от этого места, иы при­шли к известному монастырю Палчэнь-чувори и к цепному мосту (чаг-зам), перекинутому через Цан-по. Этот мост, построенный, по
*) Камба-барчи туземных исследователей; она также называется Канна лача (W. R.) и Камба-парцэ (ред.).
’) Камба чян тан-значит: „равнина к северу от К’амба*) ** (W. R.).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО В САИДИН И ДАЛЕЕ В ЛХАСУ. 183 преданию, в XV веке Тан-тон чжял-по, состоит из двух тяжелых канатов, прикрепленных концами к огромным бревнам *), у которых воз­двигнуты большие чортэни.
Русло реки в этом месте имеет в ширину около 400 футов, но в это время года она разливается на несколько сот футов далее кон­цов моста, и путешественники перебираются через нее на лодках.
Монастырь Палчэнь чувори был построен также Тан-тон чжял-по, которому равным образом приписывают сооружение 8 цепных мостов через Цан-по, 108 храмов и 108 чортэней3) на холмах: Чун Ривочэ > в Западном Тибете и Палчэнь Чувори в Центральном Тибете, или про­винции У. Монастырь Палчэнь чувори, где находится свыше ста монахов, поддерживается средствами, вырученными за перевоз.
Мы и наши лошади переправились через реку в грубо сделанной лодке, длиною около 20 футов; здесь было также несколько рыбачьих лодок из кож, которые равным образом перевозили с одного бе­рега на другой путешественников и тяжести. Солнце уже заходило, когда мы достигли деревни Чжим-к’ар 8), принадлежащей та-цану Намчжял,
f) А-k так описывает этот мост: „Мост сделан из двух же­лезных цепей, идущих рядом; от этих цепей свешиваѵ>тся вниз тол­стые канаты на глубину 4 ярдов; этимп канатами, поддерживаются планки, имеющие 3 фута в длину и один фут в ширину, так что при по­мощи их может переправляться только одно лицо. Цепи натянуты очень туго и прикреплены к двум огромным деревянным бревнам, водру­женным в громадные груды камней. Длина моста около 100 шаговъ0. „Report on the Exploratione", р.31. Это обыкновенный тип китайских вися­чих мостов, встречающийся во всем Тибете и в западном Китае. Указанный здесь мост был построен, вероятно, китайцами в XVIII веке. Я не слышал, чтобы тибетцы когда-либо строили подобные мосты; их мосты обыкновенно деревянные, покоящиеся на быках. См. мое со­чинение: „Diary of а Journey trough Mongolia and Tibet", p. 304. (W. R.). По словам Сандберга (op. cit., p. 22), этот мост построен более 470 лет тому назад и в настоящее время пришел в такую негодность что за последние 20 лет никто уже более пм не пользовался. Переправ­ляются же через реку на деревянных и кожаных лодках тру и ко-а). Кожаные лодки состоят из кожи яка, которою обтяги­вается остов из ивовых шестов, идущих до длине с несколькими поперечными перекладинами. Лодки имеют 8-10 фут. в длину, 4 фута в ширину и 21/,-3 фута в глубину (ped.).
а) Число 108 имеет у буддистов мистическое значение (ped.).
’) По словам Сандберга (op. cit., р. 23), здесь находится форт (ред.у
184
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
большому монастырскому учреждению Поталы в Лхасе. Нам предоставили здесь помещение для ночлега в овечьем загоне, принадлежащем на­чальнику деревни (чжянь-по). Все члены семьи ичжянь-по были больны оспой, а сам он только что выздоровел. Вскоре после нашего прибытия начался дождь; с крыши загона началась течь; 9 лошадей, при­вязанных вблизи нас, все вреия беспокоились, и иы при таких усло­виях провели скверно эту ночь в были рады, когда наконец, при пер­вом отблеске зари, могли отправиться в дальнейший путь. Проехав неко­торое расстояние, иы увидели развалины Чу-шул цэова на выступе скал в расстоянии мили от того места, где в Цан-по впадает река Кьичу, на которой стоит Лхаса. Лет 200 тому назад Чу-шул представлял собою очень важный пункт, но теперь здесь находится только деревня, состоящая из 60 донов и окруженная обширными полями, на которых растет ячмень, репа, гречиха и пшеница1).
Пройдя близ поселков Ца-кан и Сэму, дорога сделалась во многих местах до того топкою, что лошади вязли в грязи по колена. Через четыре часа пути мы пришли к развалинам Цал-па-нана2), где нагнали некоторых из членов свиты Лхачам, направлявшихся в Лхасу. Пого­ворив с нами более часу времени, они отправились вперед, так как желали приехать в Нэтан к закату солнца; они посоветовали нам остановиться в этом городе в Чжя-к’ане (китайская почтовая станция), где мы найдем все удобства.
От Цал-па-нана дорога шла по песчаной равнине, следуя по кото­рой мы спугивали кроликов (зайцев?). Пройдя несколько миль к вос­току, мы достигли большой деревни Чжан-хог («Нижний Чжанъ»), а затем и Чжан-той («Верхний Чжанъ»)3), где красота местности-дома были раскинуты отдельными группами, окруженными рощами ив и топо­лей, а ноля были покрыты массой цветов-так очаровала меня, что я сделал остановку и, разостлав свое одеяло под ивовым деревом, при­готовил себе чай, а мои спутники наслаждались пивом.
Из Чжан-тоя, следуя по узкой тропинке, идущей над рекою Кьичу, мы прибыли в Нам. За этим маленьким поселком дорога идет через скалы и утесы, нагроможденные в беспорядке вдоль берега реки;
*) Китайские авторы говорят, что в этом месте обыкновенно за­ключаются преступники. См. Journ. R. As. Soc., 1891, p. 78 (W. R.).
*) На картах этот пункт назван Tsha-bu-na (W. R.).
s) Китайцы называют Цзян-ли (W. R.).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО В САЖДИН И ДАЛЕЕ В ЛХАСУ. 185 эта дорога называется юг-лам, т. е. «узкая дорога»; один невер­ный шаг и вы полетите в сыпучие пески берегов реки или в её пучины. Я не удивился, когда ине сказали, что два слона, посланные великоиу лаже сиккимским рачясою, лишь с большим трудом перешли через это место. После утомительной поездки на протяжении трех миль по песку и через скалы иы наконец увидели знаменитую деревню Нэтан *), где уиер великий святой и буддийский реформатор Атиша или Дипанкара.
Какая-то старуха провела нас в Чжя-к’ан, где нас приняли весьма любезно, и хотя на этой почтовой станции находились еще и другие пу­тешественники, мы тем не менее за плату в 1 тальку устроились до­вольно удобно во внешней, хорошо проветриваемой, комнате; внутренния же были предназначены для чиновников, главным образом китайских. В Нэтане находится около 40 или 50 донов, построенных близко друг к другу: многие из них представляют лишь жалкия лачуги.
30-го мая. '
Мы отправились в дальнейший путь очень рано, так как хотели сегодня достигнуть Лхасы. Поселки Норбу-ган и Чумиг-ган, через ко­торые мы проезжали, имели много красивых прочных домов, принад­лежащих гражданским чиновникам (Ьун-к'ор) Лхасы; вокруг них находились сады и рощи. Оставив эти места, мы ехали несколько миль по песчаной равнине, имея вправо от себя в некотором отдалении реку. Вслед затем, вблизи гигантского изображения Будды, высеченного ра скале в виде барельефа, вдали показались Потала и Чагпори, позоло­ченные кровли которых сияли при лучах солнца. Мое желание, которое я давно лелеял, исполнилось: священный город Лхаса был передо мною.
Четыре мили пути по прекрасной дороге привели нас к Ти-чу замба, большому красивому каменному мосту, длиною в 120 и шириною в 8 ша­гов, под которым текла речка, берущая начало в северо-западных холмах, где стоит монастырь Цорпу, основанный Карма Багши, одним из двух знаменитых лаи, живших при императорском дворе в Ки­тае во времена императора Хубвлая9).
*) Это вазвавие пишется также Нертам. Китайцы называют эту де­ревню Е-тан. Атиша прибыл из Индии в Тибет вь 1038 г. по Р. Хр. Его индийское имя-Дипанкара Сричжнява (W. R.). См. выше, стр. 75.
’) Знаменитый монгольский император, царствовавший в Китае съ

Чжо-к’ан. Г. Члгпори. Потыа.
Вид Лхасы с востока. (По фотографии О. М. Норзрнова).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО В САИДИН И ДАЛЕЕ В ЛХАСУ. 187
Ти-чу замба находится в нижней части большой деревни Тойлун, во­круг которой разбросаны многочисленные поселки, каждый среди неболь­шой рощи подрезанных ив. Прилегающая равнина, орошаемая водами рек Кьи-чу и Ти (Тойлун)-чу, отличается замечательным плодородием. Вся область сплошь возделана, и ячмень, пшеница и гречиха во многих местах уже достигали в высоту 1 фута. Дорога теперь оживилась путе­шествующими, преимущественно торговцами зерном и топливом из навоза, которые направлялись к городу с караванами яков, лошадей, мулов и .ослов, побрякивавших своими колокольчиками.
Мы остановились для того, чтобы позавтракать, в маленькой рощице у деревни Шин донькар, принадлежащей Са-ван Рагаше, одному из старших министров Лхасы. С того места, где мы сидели, можно было слышать голоса лам, певших молитвы, а от одной старухи, которая принесла моим людям пиво, я узнал, что там находилось 18 лам из монастыря Дабун, читавших молитвы за избавление от оспы управляю­щего (шинер) имением министра.
В расстояния одной миля от Шин донькара мы нришля в Донькар, который считается первою станцией для лиц, оффициально едущих из Лхасы * *)• Затем мы миновали Чэри, где находится городская скотобойня! сюда, как это ня кажется странным, приходят кашмирцы за покупкой мяса, так как большинство из них, живя в Лхасе, настолько отсту­пают от магометанских постановлений о способе убоя скота, что едят мясо яков, убиваемых тибетцами, даже и в том случае, если бы жи­вотное было лишено жизни стрелой или ударом ножа в живот.
Мы остановились в Дару у подножия холма, на вершине которого расположен монастырь Дабун с принадлежащим ему парком, и Падор поспешно отправился искать своего приятеля, которого он очень желал приставить ко мне для услуг. Спустя час он явился, не найдя его,
1280 по 1296 г. и положивший там начало династии Юань (1280 -1868). Другой лама, состоявший при его дворе, известен под именем Пакбаламы. См. выше, стр. 75 (ред.).
*) Это то, что китайцами называется чаюшк». Такия станции расположены до смешного часто по большой дороге между Лхасой и Китаем и, ве­роятно, также и в других местах. Это устроено, якобы, для того, чтобы сделать ула менее тяжелой, но я думаю, что здесь имеется некоторая связь с путевым довольствием путешествующих китайскихчинов­ников, которое регулируется количеством станций, а не пройденным расстоянием (W. R.).
188
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
и мы отправились дальше, пройдя омо пользующагося широкою извест­ностью храма, посвященного Канун чойчжиону (choskyong), где обитает оракул, к которому обращается правительство во всех делах особой важностих). Этот храм представляет собой красивое здание, окрашенное в темно-красный цвет; построен он в китайском стиле и на вер­хушке имеет позолоченный шпиц. В этом месте дорога приблизилась к реке, и перед нами открылся весь город в конце аллеи из сучко­ватых деревьев; лучи заходящего солнца освещали его золоченые крыши. Это был великолепный вид, какого я никогда не видел. Слева от нас находилась Потала с её высокими зданиями и позолоченными кры­шами; перед намн, окруженный зеленым лугом (майдань), лежал город со своими башнеподобными белыми домами и китайскими постройками съ
*) Об оракулах в Тибете Гомбочжаб Цыбиков (loc. cit., стр. 205) сообщает следующее: „Культ прорицателей или оракулов основан на культе так называемых чойчжонов (чойсрунов) или хранителей учения (см. выше, стр. 106)... Чойчжоны вещают устами прорицателей, на кото­рых нисходят. Нисхождению подлежат чойчжоны лишь низших сте­пеней. Как хранителей и защитников веры, народ представляет их себе в виде страшных чудовищ с воинскими доспехами. Поэтому и прорицатель перед нисхождением на него чойчжона надевает шлем, берет в руку пику, саблю или лук со стрелами и т. п. Смысл же нис­хождения заключается в том, что дух-хранитель учения ради пользы живых существ воплощается в избранного прорицателя. Таких ду­хов-хранителей очень много, соответственно чему много и прорицателей. Старшим между ними является утверждаемый китайским правитель­ством прорицатель Найчун-чойчжон, золотокровельный храм которого со штатом духовенства находится на юго-восток от монастыря Брабун в тенистом саду. К нему обращаются за предсказаниями не только простые смертные, но и все высшее духовенство до Далай-ламы включи­тельно. Взаимное отношение их таково: лама есть „содержатель (вмести­лище учения", а чойчжон-его „хранитель", давший клятву в неусыпной защите религии, за что будет чествоваться всеми. Поэтому лама чествует, делает жертвоприношение чойчжону, а чойчжон предотвращает все случаи, угрожающие религии и её представителю,. ламе. Они являются контролерами друг друга и в то же время единодушными союзниками. В этой роли защитника религии чойчжоны, или, вернее, их прорицатели, играют громадную роль как в жизни отдельных частных лиц, так и монастырских общин до верховного управления Тибетом включительно. Влияние прорицателей до того велико, что с ними приходится считаться даже Далай-ламе и высшим хутухтам; они стараются расположить их к себе". См. также Waddell, Buddhism in Tibet, p. 477 et seq. (ped.).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО В САИДИН И ДАЛЕЕ В ЛХАСУ.
189
крышами из голубой глазированной черепицы. Длинные фестоны исписан­ных разноцветных лоскутков были протянуты от одного здания к дру­гому и развевались при ветре.
За Дару дорога на некотором протяжении идет по болоту (дам-цо), поросшему роскошной травой; по многочисленным канавам вода сбегает в реку, а в северо-восточном конце болота мы могли видеть знамени­тый монастырь Сэра. За высокой песчаной плотиной, слева от нас, нахо­дились парк и дворец Норбу-линга х), также красивая роща Кзиай-цал, в которой стоит дворец Лхалу, отца последнего Далай-ламы.
В 4 ч. пополудни иы миновали Куньдулвн, резиденцию регента, и вошли в город через западные ворота, называемые Парго-калинъчортэнь. Сердце мое радостно билось, когда я достиг цели своего путе­шествия,- пользующагося широкою известностью города Лхасы, столицы Тибета.
Летняя резиденция Далай-ламы. На плане Лхасы, составленном L. А. WaddelFeMb, обозначена нумером 3 (ред.).
ГЛАВА VI.
Пребывание в Лхасе.
Предшествуемый Падором, несшим свое длинное копье, иЦин-та, который вел вьючную лошадь, я вошел в Лхасу. Полицейские (корчагпа) х) заме­тили, что мы новоприбывшие, но ничего не спросили у нас. Моя голова опускалась от усталости, моя глаза были прикрыты темными очками, и красный пагри вокруг головы делал меня похожим на жителя Ладака. Несколько человек, стоявших перед китайской кондитерской, воскликнули, когда я проходил мимо них: «Смотрите: вот прибыл еще один больной; оспа поразила его глаза. Город полон больных. Что за страшное время для Тибета!»
После нескольких минут езды, мы подъехали к Ю-тог заиба ’), небольшому каменному мосту с воротами, где стоит караул во главе с ламою, который расспрашивает всех проходящих мимо о цели их посе­щения столицы. К величайшему удовольствию моих спутников, которые были очень озабочены тем, чтобы мне удалось перебраться через мост, мы прошли через него, не подвергшись опросу со стороны стражи.
Около моста я заметил Зорин 3),-монолит, на котором находится
9 Я всегда слышал, как в Тибете полицейских называли са-сун (срут)-па. Слово, употребленное нашим автором, очевидно,-к’ор»-« (бъед)-па, которое может быть переведено: „патруль" (W. R.).
*) Ю-тоѵ замба значит: „мост с синей крышей*) ** (W. R.).
9 Дорин (рдо-рин) значит: „древний камень**, или „камень древних временъ**. О надписи, упомянутой здесь, см. Jour. Roy. As. Soc., n. s., v. XII, p. 486, v. XXIII, p. 264 (W. R.).
ПУТЬ ИЗ ТАШИЛХУНЬПО В САИДИН и далЕе В ЛХАСУ. 191 надпись, сделанная по-тибетски и по-китайски. Хотя этому монолиту уже около 1000 лет, но он лишь немного поврежден непогодой, и буквы легко разобрать. Этот монолит имеет, как я думаю, в высоту 8-10 футов; стоит он на низком пьедестале.
Собственно городъ'начинается у моста Ю-тог замба. Улица по обеим сторонам сплошь занята туземными и китайскими лавками; впереди каждой лавки находится пирамидальное сооружение, где колючки можжевельника и сухие листья, получаемые из области Цари, сжигаются, как жертва богам. Подойдя к улице, находящейся к югу от Кьил-к'ордина 3), мы нашли по обеим её сторонам непальские *) лавки в несколько эта­жей, а также китайские лавки, где были выставлены для продажи шел­ковые изделия, фарфор и кирпичный чай различных сортов.
Какой-то-лама провел нас от этой улицы к Баньчже-шагу3), напо­минавшему собою дворец в три этажа; здесь жил Са-ван П’ала, иуж моей покровительницы Лхачам.
Оставив меня у задних ворот, мои спутники вошли внутрь дома и поднесли шарф Лхачам, которая посоветовала им поместить меня в Палчжор рабтане *), здании, принадлежащем Таши-ламе, где остана­вливаются все чиновники и монахи из Ташилхуньпо во время пребывания в Лхасе, и где мы можем найти и для себя помещение.
Ворота Палчжор рабтаня имели около 8-9 футов в вышину и около 5 ф. в ширину, а с притолков свешивалась бахрома, шириною около полуторы футов ’). Два крепких шеста, высотою в 20-25 фу-
’) Къил-к'ордшп более известен под именем Зоили Чжо-к'аяълип же Чжо-во-к’ан. А-k называет его Jhio (W. R.).
*) А-k говорит, что, кроме китайцев и непальцев, в Лхасе тор­гуют еще купцы из Кашмира и Азимабада (Патна). „Report on the Explorations**, p. 32 (ред.).
s) На плане Лхасы Waddelfa под нумером 57 (ред.).
4) На плане WaddelTa № 80 (ред.).
5) Эта бахрома состоит из бумажных полос, на которых напе­чатаны заклинания (мантры). Обыкновенно средину полос занимает изо­бражение лошади. Тибетцы называют эти полосы лун-та, т. е. «ветряная лошадь». E. Shlagintweit, Buddbism in Tibet, стр. 253 и лист XI. .Испи­санные знамена*1 принадлежат к тому же разряду предметов и также содержат молитвы и выдержки из священных книг. Georgi, Alph. Tibet. p. 509, говорит, что шесты с флагами называются тарпо-чэ (тар-пайшм»и?)-.Arbor salutaris, depulsoria mali*. См. также Waddell, ор. cit., p. 468, и выше, стр. 35 (ред.).

План, составленный пундитом А_к в% 1(J76_79
ПРЕБЫВАНИЕ В ЛИАСЕ.
193
тов, с навешенными ня них исписанными знаменами, стояли по обеим сторонам ворот. Поднявшись по крутой лестнице, мы взошли на веранду; напротив неё находился красивый муравленый дом,-жилище кан-нера («домохозяинъ»), который тотчас отвел нам комнату и велел какой-то старухе приготовить для нас чай и пиво. Из окна своей комнаты мы могли видеть рощу (домра) из тополей и ив на болотистом участке земли, прилегающем к монастырю Таньчже-лин, а далее, на западе, сияли высокие позолоченные шпицы Поталы.
31-го мая.
Сильный ливень, шедший прошлою ночью, освежил атмосферу, и по­золоченные кровли и шпицы зданий блистали при лучах утреннего солнца, наполняя меня приятным чувством. Я сгорал нетерпением скорее увидеть все памятники, о которых мечтал так много лет и которые теперь были передо мною. В 7 часов Падор принес мне котелок с чаем, приготовленным в доме водоноса; но, вместо масла, при его пригото­влении был употреблен жир, и я не мог выпить даже одного глотка такого чаюх). Вскоре однако нам удалось самим приготовить чай в нашей комнате. Вслед за тем пришел Цин-та и принес с собою пару шерстяных одеял, две подушки и два маленьких столика, которые оп взял в Баньчже-шаге. Ов также передал мне приглашение Лхачам посетить ее после пополудни.
Побрившись и надев свой костюм ламы и очки, мы отправились в Баньчже-шаг, находившийся приблизительно в миле от нашей квартиры. Большая часть магазинов, которые мы видели по пути, содержались каш­мирцами, непальцами и китайцами; тибетских магазинов было мало, и при­том все они были плохо обставлены.
Баньчже-шаг представляет собою высокое каменное здание с плоскою крышей и с двумя большими воротами. Нижний этаж предназначен под кладовые и помещения для амло, т. е. «служащихъ» в имениях П’алы. Балки, карнизы и оконные рамы были окрашены в красный цвет; в немногие окна были вставлены небольшие куски стекла, большая же часть их была заклеена бумагой ’).
О У тибетцев бараний жир обыкновенно заменяет масло при при­готовлении чая и часто даже предпочитается маслу (W. R.).
’) По словам г. Цыбикова (ор. cit., стр. 201), домов частных вла­дельцев в Лхасе имеется очень немного, и они расположены преимуПутешеетвИе в Тибет. 13
194
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Поднявшись во второй этаж, я был весьма любезно встречен служанками (шфтама) Лхачам, которые настояли на том, чтобы я выпил 1-2 чашки чаю, после чего они повели меня в комнату своей госпожи, где, сняв свою шляпу, я поднес Лхачам визитный шарф (чжадар) и кусочек золота, весом около 1 цзо ’). Сделав знак одной из своих служанок, чтобы последняя отдарила меня шар­фом, Лхачам любезно приветствовала меня словами: «Добро пожаловать, г. Пундитъ» (чяг-пэб нан-чиг, Пуньдиб-ла), и предложила мне сесть (Пуньдиб-ла, шу дан шаг, шу дан шаг). Поговорив с нею о моей недавней болезни и рассказав ей о доброте Дорчжэ П’агмо,, которой я был обязан жизнью, я простился с Лхачам и вернулся домой.
]-го июня.
Сегодня один из самых священных дней в году, сага дава ’)г день отшествия в нирвану Будды. На вершинах всех холмов, в каж­дом святилище, часовне, монастыре и во всех вообще домах как в Лхасе, так и близ неё возжигались курения. Мужчины, женщины и дети спешили в священный храм Кьил-к орднн (или Чжо-к’ан, как его обыкновенно называют), чтобы сделать пучжа перед Чжо-во (повелитель Будда) и получить его благословение. Все несли с собою пучки курительных свечей, чашки с маслом и шарфы разной величины и различного качества. Мои товарищи по квартире также собрались вместе с другини; они зашли по пути ко мне, и вскоре все мы присоединились к толпе.
Со стороны фасада Чжо-к’ана тянется широкая улица; у его западной
щественно на окраинах. Кроме того, здесь находятся дворцы (лин) знатных хутухт-перерожденцев, занимавших должность тибетских ханов. Эти дворцы составляют наилучшие здания города и, содержа известный штат учеников этих лам, превратились как бы в не­большие монастыри. Их в черте города четыре (Данчжяй, Цэмо, Мэри и Шидэ). Затем каждый из родовитых сановников имеет свой на­следственный дом. Все же остальные дома принадлежат либо централь­ной казне Лхасы, либо разным общинам окрестных монастырей (ред.).
f) Цзо (по-китайски цян) составляет */«о часть унции (сран, лан) или около ’/з рупии по весу. В Индии цзо соответствует тола (W. R).
2) Смерть Будды, как говорят, произошла 15-го числа четвертого месяца, который только иногда совпадает с нашим 1 июня (W. R.) в виду того, что в Тибете так же, как и во всем Китае, принят лупдый календарь (ред.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ЛХАСЕ.
195
стороны оканчивается дорога, которая идет от ворот Парго-калин ’). У западной же стороны храма находится высокий тополь, выросший, какъ

говорят, из волос Будды. Возле него находится древняя каменная плита, воздвигнутая тибетцами в IX веке в воспоминание их победы надъ
*) На плане WaddelFa № 90. (ред.).
Общий вид Лхасы.
196 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
китайцами, и дающая текст того трактата, который был заключен тогда между китайским императором и царем Ралпачань х).
Все мое внимание поглотил однако великолепный храмъ1 2 3). Перед ним находится высокий шест для флагов, у основания которого висят два яковых хвоста и много рогов яков и овец, а также имеются надписи. В пропилее главного святилища (Дан-к'ан), массивные деревянные колонны которого имеют от 3 до 4 футов в окружности и около 12 ф. в вышину, свыше 100 монахов клали земные поклоны перед изображением Чжо-во, находящимся на престоле и обращенным лицом к западу. Это знаменитое изображение Будды, известное под именем Чжо-во риньпочэ, было, как говорят, сделано в Магад’е еще при жизни великого учителя *). Думают, что это изображение сделал скульптор Висвакарма, под руководством бога Индры, из смеси «пяти драгоцен­ных веществъ»: золота, серебра, цинка, железа и меди, а также «пяти дра-
1) „С внешней стороны ворот Чжо-к’ана находится каменный столб в плачевном состоянии: это плита, содержащая союзный договор Тайского императора Дэ-цзун с его племянником. По другую сторону столба находятся старые ивы, дряхлые стволы которых согнуты и скрючены, как извивающийся дракон. Говорят, что они относятся к эпохе дина* стин Танъ*. Jour. Roy. As. Soc., n. s., v. ХХШ, p. 264. Эта надпись относится к 783 г. по P. Хр. (W. R.).
’) Этот знаменитый храм очень подробно и точно описав у Георги, ор. cit., р. 406, где помещен также п план храма. Георги называет его Lahpranga Lhassensi. Его описание вполне совпадает с описанием нашего автора п представляет большой интерес, так как там ука* зывается аналогия в архитектуре этого храма и христианских церквей (W. R.).
По словам Г. Цыбикова (Icc. cit., стр. 200), этот храм помещается в центре города. Ов представляет собою „квадратный дом-колодезь около 20 саженей по стороне, в 3 этажа, с 4 золочеными крышами ки­тайского стиля и с дверью-воротамп, обращенными на запад. Все этажи этого храма с глухими наружными стенами разделены на множество тем­ных, освещаемых светильниками комнат, в каждой из коих стоят различные статуи будд. В средней комнате у восточной стены нахо­дится главный объект поклонений, статуя Будды Сакьямуни, под роскош­ным балдахином-беседкою. Перед нею на длинных скамейках-столи­ках постоянно горят светильники со скотским топленым маслом в золотых лампадах, подношениях поклонников. Ко двору храма сде* ланы пристройки, образующие еще два двора, в которых происходят собрания духовенства окрестных монастырей* (ред.).
3) См. I. J. Schmidt, „Geschichte derOst-MongolenvonSsanangSsetsenu,s. 15.
ПРЕБЫВАНИЕ В ЛХАСЕ.
197
гоценныи небесных веществъ», вероятно, алмаза, рубина, лапис-лазури, изумруда и indranila. Согласно легенде, эта статуя была прислана из Индии в столицу Китая в благодарность за помощь, оказанную импера­тором царю Магад’ы против яванов с запада. Когда принцесса Конъчжо, дочь императора Тай-цзуна, была выдана замуж за царя Тибета, она привезла с собою в Лхасу, как часть приданого, и эту статую *).
Описываемая статуя изящно сделана и изображает собою молодого прекрасного принца в натуральную величину. Корона на его голове соста­вляет дар великого реформатора Цонк’апы. Кунер говорил, что изо­бражение представляет Будду в 12-летнем возрасте; этим объяс­няется, что он изображен одетым в костюм царевича и отличается от его изображений, находящихся в других местах ’).
По четырем сторонам статуи находятся позолоченные колонны с дра-
9 Согласно сказаниям тибетских историков, упоминаемая автором принцесса (или гун-чжуу по имени Цзинь-чэн), жена царя Срон-цаньтамбо, ввела в Тибете, между прочим, искусство выделки глиняной по­суды, мельницы, ткацкий станок и др. Emil Schlagintweit, .Die KOnige von Tibet", s. 49. Китайские авторы приписывают также её влиянию вве­дение в употребление тисков для выжимки винограда, бумаги, чернил, китайского календаря и шелковичного червя. Эта принцесса не была дочерью императора Тай-цзуна, хотя и принадлежала в его семье. Оче­видно, она ехала из Китая в Лхасу по Сивинской дороге, которая про­ходит мимо истоков Желтой реки (W. R.). См. также Кбрреп, Die Religion des Buddha, П, s. 62-64 (ped.).
3) По словам Г. Цыбикова, эта статуя, сделанная из бронзы, отличается от общеизвестных изображений Будды Шакьямуни „своими головными и грудными украшениями из кованого золота со вставкою различных драгоценных камней с преобладанием бирюзы, изготовленными и наде­тыми на нее... Цзовхавой. Лицо этой статуи со времен того жеЦэонхавы красится благочестивыми поклонниками золотым порошком, разведен­ным на жидком клее-. Эта статуя у наших калмыков (см. Базабакши, ор. cit:, стр. 203) носит название „Большего Цзу“ в отличие от меньшей статуи того же Будды Шакьямуни, называемой „Малым Цзу“ п находящейся в храме Рамочэ, описанном ниже. Этим двум статуям, по замечанию База-бакши, дают название „двух Цзу"; в старинные времена, когда помимо крыш храмов, где находятся оба Цзу, не было других зданий с золотыми крышами, и вошло в молву прозвище „цзуских золотых крышъ". Весь Тибет у калмыков также носит назва­ние страны Цзу или, точнее, по их произношению, Зу. Относптельво раз­личных почитаемых изображений Будды см. „The Land of the Lamas", стр. 105, прим. 2 (W. R.) - (ped.).
198
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
конами, обвившимися вокруг них; эти колонны поддерживают балдахин. По одну сторону статуи Будды находится изображение Майтреи, а по дру­гую- Будды Дипанкара ')■ Позади последнего изображения находится еще статуя Будды Ган-чань-вочжял, а вправо и влево от неё статуи 12 главных учеников Будды. Нам показали также изображение великого реформатора Цонк'апы, около которого находится знаменитая скала, под названием Амолонька, открытая Цонк’апою 2). На этой скале находится колокольчик с драгоценным камнем в ручке; этот колокольчик, как думают, употреблял Иаудгальяяна, главный ученик Будды.
После изображения Будды другим весьма известным изображением в описываемом святилище является одиняадцатиликое изображение Авало­китешвары (Шэньрэзигь чу-чиг цзал). Говорят, что однажды царь Срон-цань-гамбо услышал голос, говоривший, что, если он сделаетъ' изображение Шэньрэзвга в натуральную величину, все желания царя будут исполнены; поэтоиу он сделал указанную статую, в состав которой вошли ветка священного дерева Бо 8), немного земли с острова великого океана, немного песку с берега реки Найранчжана *), частица сандального дерева госирша, немного земли из восьми священных мест Индии и много других ценных и редких предметов. Все это было сначала превращено в порошок, а затем смочено молоком красной ко­ровы и козы и превращено в мягкую массу, из которой и сделана статуя. Для того же, чтобы придать ей особую святость, царь вложил в сре­дину статуи сандальное изображение божества, привезенное с острова Цей­лона. Эта статуя Шэньрэзига известна также под именем «пяти самозданныхъ> (нья-ран-чюн), так как непальский скульптор, делавший ее, заявил, что скорее она сама приняла свой настоящий вид, нежели была слеплена им. Кроме того, рассказывают, что душа царя Срон-цань-
< ) Майтрея (по-тибетски Чямба)-будущий Будда (см. стр. 74). Дйпанкара (Mar-me-dzad)~первый из являвшихся в мир Будд. Относительно числа последних существуют разные мнения: северные буддисты на­считывают 4, 7 и реже 9, цейлонские-25 (ред.).
* ) Наш автор говорит об.этой скале: „ископаемая скала... открытая в скалистой пещере в Тибете". Я ничего не могу сказать об этой реликвии (W. R.).
’) См. выше, стр. 120 (ред.).
* ) Река Магад’ы, известная в ранней истории буддизма; в этой рЬке, как говорят, купался Будда после того, как достиг всезнания (W. R.)-
ПРИБЫВАНИЕ В ЛИАС.
199
гамбо и его супруга были поглощены статуею. Эта последняя ■ занижает северную часовню в храпе и окружена статуями многих богов и богинь.
Во внешнем дворе святилища находится целый ряд статуй, среди которых имеются статуи царя Срон-цань-гамбо и других святых и пуидитов. В портике Цан-к’ана находятся статуи Будд прошедшего, настоящего и будущего времен. Нам показали бесчисленное множество других весьма интересных изображений и подношений, среди которых можно упомянуть 108 лампад, сделанных из камня, по указанию Цовк'апы.
Из других предметов, заслуживающих внимания, иаи показали каменную глыбу (падма пун-па), на которой обыкновенно сидели после купанья царь Срон-цань-гамбо и его жены, а равно статую Цонк'апы в натуральную величину, окруженную изображениями богов, святых и добродетельных людей. В комнате, где находятся зти изображения и которая загорожена проволочной решеткой, находится также знаменитая статуя бога Чяг-на дорчжэ (Вачжрапани). Когда царь-иконоборец Ландарма 9 начал преследовать буддизм, он велел уничтожить эту статью. Слуга, привязавший к её шее веревку, чтобы стащить статую, внезапно потерял рассудок и умер, извергая кровь; статуя же осталась на том же месте.
Во внешнем дворе (к'ямра) ’) находится статуя бога Тово Мэ-цигьоа * 3), силою которого была уничтожена китайская армия, напавшая на Тибет во время войны, которая произошла после смерти царя Срон-цань-гамбоВблизи этого изображения находятся статуи этого царя и его двух су­пруг, а также несколько огромных рогов яков. Об этих рогах лю­
*) Этот царь правил в Тибете в конце IX в. по Р. Хр. Он являлся горячим последователем религии бовьбо. Он был убит в 900 г. ламою, который перерядился с тем, чтобы подойти к царю, и пустился перед ним в паясничество и танцы. Убийство царя празднуется танцами, участники которых одеваются в костюмы, похожие на одея­ние убийцы иконоборца. См. выше, стр. 149 (S. С. D..
*) Вероятно, ч*« (пЧи)-„вне“ и рава-„огороженное место* (W. R.J.
3) Я полагаю, что это имя значит: „безчисленные существа, полчища существ (tpo-eo),вмещающий рать в себе*. Титул то-во или „гневный* дается целому ряду божеств-защитников (или Chos-gyonj). (W. R.). О гневных или грозных божествах (по-монгольски докшити) см. GrQnwedel, Mythologie des Buddhismus, s. 164-172, и А. Позднеев, Ургинские хутухты, Исторический очерк пх прошлого и современного быта, стр. 51 -63 (ред.).
200
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
бопытным пилигримам рассказывается слугами храма (кунер) следу­ющий анекдот.
Ра-чун-па, ученик великого святого Миларапы *), ездил в Индию, где под руководством самых сведущих учителей изучил все тайны веры и, гордый свовии познаниями, возвратился в Тибет. Однажды он отправился в Лхасу вместе со своим учителем. Когда они достигли средины пустыни, называющейся Палмой палтан, Миларапа, зная о вы­сокомерии своего ученика и желая дать ему урок, приказал принести два лежавших неподалеку от них яковых рога. Но Ра-чун-па подумал: «Учителю нужно все, что он только ни увидит. Иногда он бывает раз­дражителен, как старый пес, а иной раз полон капризов, как старик, впавший в детство. Для чего ему понадобились рога? Ведь он не может употребить их для пищи, питья или одежды?» Затем он спросил мудреца, что тот хочет сделать с рогами. «Хотя», возразил Миларапа, «и нельзя сказать, что произойдет, однако эти рога теперь или в другое вреия наверное понадобятся», и он поднял их сам и понес с собою.
Спустя некоторое вреия путешественников застигла сильная буря с градом, и кругом не было даже мышьей норы, куда им можно было укрыться. Ра-чун-па покрыл свою голову мантией и сел на землю в ожидании окончания бури. Когда он посмотрел, где лама, то не нашел его нигде, но он услышал его голос и, еще раз оглянув­шись вокруг, увидел, что Миларапа сидит внутри одного из ро­гов. «Если сын таков же, как и его отецъ», сказал святой: «то пусть он сядет также в середину другого рога»; однако рог был так мал, что не мог вместить в себе'даже шляпы Ра-чун-па. Тогда Миларапа вы­шел из своего убежища, а Ра-чун-па принес оба рога в Лхасу й по­жертвовал их Чжо-во ’).
Посетив весь нижний этаж, мы поднялись во второй и третий, где
9 Странствующий лама п святой, живший в южном Тибете в XI веке; он учил притчами и песнями, многие из которых имеют большое литературное значение. Два главных сочинения, приписываемых ему, представляют автобиографию или намтар и собрание трактатов называемое Лу-бум, т. е. „мириады песенъ*. Эти сочинения принадле­жат и по настоящее время к числу наиболее популярных книг в Тибете. См. Niueteenth Century, October, 1899, рр. 613-632. (W. R.).
’) Хотя у меня нет экземпляра Лу-бума Миларапы, но я уверен, что этот анекдот взят оттуда (W. R.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ЛИАС.
201
нам показали еще много изображений, между которыми я заметил статую Палдань-лхамо х).
Пока мы осматривали изображения, у вас истощился весь запас масла, так как Падор наливал его понемногу во все лампы, которые горели в этот день в часовнях. Лампады, висевшие перед изображе­нием Чжо-во, были золотые, и каждая, вероятно, вмещала в себе 10 - 12 фунтов масла.
Когда я вернулся в свое помещение, я был совершенно утомлен в 'остаток дня провел частью в своей комнате, частью на крыше дома, откуда открывался всегда чаровавший меня вид, в особенности когда лучи заходящего солнца ярко озаряли позолоченные кровли храмов и дворцов.
Я был очень обеспокоен, услыхав от Цин-та, что в городе сви­репствует оспа, и что даже наш хозяин, его жена и дети больны, и вообще нет ни одного дома по соседству, в котором не оказалось бы больных оспой.
На следующее утро, 2 июня, после раннего завтрака я отправился посмотреть знаменитое святилище Рамочэ ’), неся с собою, как и на­кануне, пучек курительных свечей, масло и шарфы. Мы сначала шли по отвратительно грязной дорожке, где груды мусора издавали самый убий­ственный запах; затем, повернув на север, мы пересекли дорогу, ве­дущую к Потале, в северо-западной части Томсэ-гана, как обыкновенно называют Кьмл-к’ординскую площадь, и прошли мимо высокого чортэня Ван-ду, который был построен с целью подчинить владычеству (ван- «могущество», ду-«покорять») Тибета все соседние народы. Это место носит еще название Чжя-бум-ган, так как, по рассказам, од­нажды в царствование династии Мин в Китае * 3 4) 100.000 китайцев (чжя-бум) стояли лагерем (ган) на равнине к северу от этого чортэня. Другие предания объясняют это имя иначе: они гласят, что во время войны с Китаем после смерти царя Срон-цань-гамбо 100.000 ки­тайцев были убиты на этом месте в сражении *)■
*) Описание богини Палдань-лхамо дается автором ниже, стр. 205 (ред.).
*) Рамочэ-„большое огороженное место"; по всей вероятности, этим именем первоначально называлось место, на котором был воздвигнут известный храм (W. R.).
3) Династия Мин правила в Китае с 1368 по 1644 г. по Р. Хр . (ред.).
4) А-k (ор. cit., р. 33) также упоминает об этом чортэне, который он называет Giang Bimmoche: «Воздвигнут в честь тибетского героя, который, говорят, убил 100,000 врагов (китайцев) на эгом месте» (W. R).

Вид Лхасы с севера (Но фотографии О. AL Норзунова).
. ПРЕБЫВАНИЕ В ЛИАСЕ.
203
Пройда около ста шагов дальше, мы достигли ворот Рамочэ, зна­менитого храма, воздвигнутого известною принцессою Кон-чжо ’)> дочерью императора Тай-цзуна м женою царя Срон-цань-гамбо. Это здание с пло­скою крышею, в три этажа, с обширным портиком. На фронтоне здания .можно видеть очень древнюю надпись на китайском языке, излагающую, по всей вероятности, историю постройки храма. Статуя Микиод-дорчжэ {Вачжра Акшоб’ия), принесенная его второю женою, непальской принцессой, несомненно, весьма древняя, хотя лицо этой статуи и позолочено.
В северном преддверии находятся груды принадлежностей культа: щиты, копья, барабаны, стрелы, мечи и трубы, а в комнате, находящейся влево -от входа и закрытой железною решеткой, находится несколько священных -статуй. За исключением очень маленького позолоченного купола в китай­ском стиле, я не видал здесь более ничего такого, что бы указывало на этот род архитектуры, и, говоря вообще, Рамочэ оказался совершенно не соответствующим тому представлению, которое я об нем имел г).
В Рамочэ службу совершают монахи (сэркэмпа), и несколько че­ловек их живут вместе с кунером в верхних этажах храма.
Когда мы вышли из святилища нас встретила целая толпа певцовъяищих, которые провожали нас до самого дома, требуя солра, т. е. ми­лостыни; наконец мы отделались от них, дав карма (приблизительно в 2 анны). Если бы мы дали им больше, то нас стали бы преследовать другие партия этих надоедливых людей.
3-го июня.
Сегодня ко мне пришел лама из провинции К'аи, которого я встре­тил в Ташилхуньпо. Он сказал иве, что ожидает 9 вьюков серебра из Ташилхуньпо, по прибытии которых он отправится в Западный Ки* тай и вернется в Лхасу в марте или апреле будущего года. В Таши-
*) Говорят, что Кон-чжо погребена в этом храме (W. R.).
а) Georgi, Alphabetum Tibetanum, p. 212, говорит: „Magiae doctores Nga Ramba dicti, diabolicae hujus sapientiae mysteriis initiantur. Magica laurea solemniter ornantur in duobus Lhassae Coenobiis Ramoie Chintopa -et Moru Chinpa nuncupatis... Oracula sunt tum publica tum domestica, quae Populi, quae Cives, quae sacri ac profani Magistratus adeant responsa cap­turi* (W. R.).
В этом храме, как сказано выше, сгр. 197, находится малая ста­туя Чжо-во Будды. Как храм, так и статуя своими размерами и укра­шениями уступает Чжо-к'наскпм (ред.).
204
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
лхуньпо я слышал, что у него есть караван в 700 мулов, и что он занимается торговлей между Дарчэндо г) и Лхасой. Этот Помдаский ’)лама- человек огромного роста, более 6 футов; он хорошо сложен н очень си­лен; его прекрасно знают все разбойники, из которых ни один не смеет тронуть его. Мое дальнейшее знакомство с ним укрепило меня в мнении, составленном мною о к’амба. Хотя они и дики, но могут быть самоот­верженными друзьями и, раз кто из них сошелся близко с другим, он останется верным ему до конца.
Сегодня я слышал следующий рассказ о регенте Цом-олине и его социальных реформахъ1 * 3).
‘ Однажды в Лхасу прибыл лама-пилигрим из Цони в Андо 4) и был допущен в монастырь Сэра, где занимался под руководством ученого монгольского ламы. Через несколько лет учитель амдоского ламы возвратился домой и, расставаясь со свйим учеником, оставил еиу два глиняных горшка, шарф и мешок ячменя,-самые, как он говорил, ценные вещи, какие только были у него. Ученик, недовольный такими по­дарками, понес горшки на рынок и продал нх за пол-танькн. На эти деньги он купил масла и налил его в лампаду, горевшую перед ста­туей Чжо-во, прося его дать ему возможность реформировать социальные обычаи страны в случае, если он когда-либо сделается регентом Тибета.
С течением времени он добился того, что стал учителем в своей обители; затем он сделался её настоятелем (к'аньпо) и, наконец, до­стиг звания регента. Первым из его административных действий было изгнание всех публичных женщин из Лхасы и распоряжение, чтобы все женщины покрывали свои лица особою мазью, которая бы скрывала их красоту от взоров публики5). Кроме того, он приказал, чтобы
*) Дарчэндо или Да-цзянь-лу находится на границе Тибета с про­винциею Сы-чуань (W. R.).
J) Помда- повидимому, Пундэ, небольшая почтовая станция в двух днях пути от Чямдо, к юго-востоку от этого города. Китайцы на­зывают его Бао-дунь. См. мой «Diary of а Journey>, p. 316 (W. R.).
3) Этот рассказ помещен также в отчете Учжень-чжяцо об его исследованиях (Report оп Explorations from 1856 to 1886, p. 31) (W. R.).
4) А м до-это та часть западной пограничной территории китайских провинций Гань-су и Сы-чуань, которая занята тибетскими племенами (W. R.) и отчасти монгольскими (ред.).
5) Ср. Huc, „Souvenirs d’un voyage dans la Tartarie et le Thibet“, vII, p. 258; „Land of the Lamas*, p. 214 (W. R).
ПРЕБЫВАНИЕ В ЛИАСЕ.
205
женщины носили браслеты, сделанные из раковин, на правое кисти руки, чтобы их можно было брать за этот браслет при аресте. С этого же времени женщины носят передники (паи-дэнь) и головные уборы (патуп) нынешней формы. Головные уборы старого фасона носят теперь только жены (лхачам) шапэ (министров).
Этот регент был первым из цоиолинских лам и его перерожде­ния доныне обитают в монастыре Цомф-лин позади храма Раиочэ.
4-го июня.
Я вновь посетил Чжо-к’ан. После того, как я воздал поклонение Чжо-во и обошел вокруг его священного трона, кунер налил немного священной воды (ту) в мою руку из золотого сосуда. В маленьком чортэне, находящемся в одной из часовен, в южной части храма, хранится статуя из красного металла (ли-мар), служащего для вы­делки колокольчиков; статуя эта сделана, как говорит предание, во времена царя Крики, когда люди жили по 20.000 лет. В течение мно­гих веков эта статуя хранилась у королей Непала; но, когда принцесса из этой страны вышла замуж за царя Срон-цань-гамбо, она привезла ее с собою в Тибет и поместила в этом храме, где статуя является предметом непрестанного поклонения.
Однако, пожалуй, наиболее почитаемою статуею в Чжо-к'ане, не счи­тая Чжо, является изображение Палдань-лхамо (Сримати-дэви). Грозное лицо этой богини бывает закрыто, во кунер открыл его для нас. Эта страшная богиня считается хранительницею Далай-ламы и Таши-ламы. Кашта­нового цвета мул, на котором она едет, происходит от красного осла и крылатой кобылицы; он дан ей богинею моря. Седло, на котором она сидит, сделано из кожи людоеда-чудовища, а уздою и подхвостником служат змеи. Кя-дорчжэ дал ей кости, которыми она играет на жизнь существ; людоеды, или сриньпо, подарили ей унизанную черепами ве­ревку, которую она держит в левой руке, а дьяволы, посещающие клад­бища, снабдили ее трупами, которыми она питается. В правой руке она держит палицу, которую ей дал бог Чягна-дорчжэ. В таком уборе она выступила на борьбу с врагами буддизма и сделалась величайшей из всех божеств-защитников.
Часовня Палдань-лхамо переполнена мышами, настолько ручными, что они бегают по телу кунера. Думают, что эти мыши были в прежнихъ
206
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
своих перерождениях ламами. На одной из стен мы видели рисунок, сделанный кровью царя Срон-цань-гамбо1).
Когда мы возвращались домой, я увидел нескольких человек, про­дававших книги. Я сказал им, какие сочинения я хотел бы купить, и они обещали доставить ине эти книги в скором времени.
' Превосходный кирпичный чай (ду-тан-ньипа\ который я купил в Ташилхуньпо, теперь весь вышел, и я был вынужден пить чай плохого качества, известный под названием чжя-па. Ду-тан, или чай первого сорта, имеет более приятный вкус, нежели тот, к которому я привык, но для меня он был слишком крепок.
Чай был введен в Тибет ранее X века, но во всеобщее употребле­ние он вошел только со времени владычества иерархов секты сакья и царей П’агмоду2). В течение первого периода правления Далай-лам, тор­говля чаем была государственной монополией; от начала же XIX столетия, хотя право торговли номинально предоставлено каждому, но на самом деле она сосредоточена в руках чиновников.
*) По словам г. Цыбпкова (loc. cit., р. 201), Палдань-лхамо или, как он называет, Бал-Лхамо, считается покровительницею женщин. её благодетельной силе приписывают сравнительно легкие роды тибетских женщин вообще и лхасских в частности. Перед описанной статуею этой богини «безпрерывно совершаются возлияния ячменного вина под названием золотого напитка (сэрчжэм) и щедро разбрасываются зерна. Это неистощимое продовольствие и уютные уголки в углублениях и склад­ках одежды статуи привлекли и размножили здесь множество мышей* * которые считаются священными. Трупы так или иначе погибших из них считаются очень полезными при .затруднительных родах, а будучи покупаемы за Ѵи монеты, вывозятся за тысячи верст в Монголию и Амдо». См. также GrQnwedei, ор. cit., р. 175 (ред.).
*) Сакьяскому иерарху П’агпе управление Тибетом было дано импе­ратором Хубилаем в 1260 г. по Р. Хр. Первым из царей династии П’агмоду был Някри цань-по, который, как говорят, взошел на трон Тибета, представлявшего тогда собою небольшое владение к югу от Цан-по в Ярлунской доливе, в 313 г. до Р. Хр. См. I. J. Schmidt, ор. sup. cit., p 23, и Emil Schlagintweit: „Die Kflnige von Tibet“, s. 3941. С 313 г. до P. Хр. по 1260 г. по Р. Хр. прошло так много времени* что едва ли возможно указать, когда был введен чай в Тибете. Вероятно лишь то, что тибетцы не употребляли чая до VIII века, и он сделался общеупотребительным лишь в недавнее время. В сочинениях Миларапы, жившего в XI в., нет никакого упоминания о чае; нет указаний и в более древних, дошедших до нас, сочинениях на тибетском языке (W. R.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ЛХАСЕ.
207
Будет, по моему мнению, нелишнее сказать здесь несколько слов о выборе воплощенных лам. Первоначально вошло в обычай при этом выборе бросать кости или прибегать к какому-нибудь аналогичному спо­собу, или же, наконец, запрашивать мнение коллегии высших духовных иерархов. Так как однако этот способ не давал всем полного удо-

Палдань-Лхамо (Сриматги-дэви).
влетворения, то было решено, чтобы кандидаты подвергались некоторым испытаниям, которые вместе с указаниями, преподанными в разное время усопшим воплощением относительно места и времени нахождения преем­ника, помогают правильно найти новое воплощение.
С половины XVII столетия до 1860 г., когда был избран Далай-
208 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
дама Тиньле-чжяцо, настоящее воплощение усопшего святого находили прн помощи золотой урны, или сэр-бумъх).
Спустя три года после смерти воплощенного ламы составлялся список имен разных детей, которые могли явиться его воплощением. Если дело шло о выборе Далай-ламы или Таши-ламы, означенный список отправлялся для исследования к регенту, после чего председатель конклава, в при­сутствии регента и министров, клал в шарики из цамбы бумажные по­лоски с написанными на них именами кандидатов. В некоторые ша­рики клались полоски с надписями: «да» и «нетъ», а равно и пустые бу­мажки. Все эти шарики опускались в золотую чашу, которая ставилась на престоле главной святыни Лхасы, и в течение недели совершались моления к божествам. На восьмой день чашу вращали несколько раз, и тот, чье имя выпадало трижды вместе с шариком, заключавшим бумажку с надписью «да», объявлялся истинным воплощением. Лица, которые посы­лались для того, чтобы привезти найденного воплощенного святого, под­вергали его некоторому испытанию; так, например, он должен был найти среди многих однородных предметов четки, кольцо, чашу и митру усоп­шего ламы 2 3 * * * *).
В 1875 году, через год после смерти Далай-ламы Тиньле-чжяцо, регент и коллегия кардиналов обратились за советом к знаменитому оракулу Начун-чойчжион 8) относительно нового появления Далай-ламы, и оракул объявил, что его воплощение может быть обнаружено только монахом самых строгих правил. Для нахождения такого монаха, снова потребовались сверхъестественные свойства оракула, и этим монахомъ
Согласно китайским писателям, начало избрания воплощенных лам по жребию относится к 1793 году. См. Jour. Roy.As. Soc., ѵ. XXIII; Landof the Lamas, p. 290; Waddell, op. cit., pp. 245,$79, прнм. 2; также Huc, op. cit., vol. II, p. 348. Некоторые интересные подробности о перевоплощении ве­ликого ламы дает Fran^ois Bemier в своих „Voyagesu (1723 г.), ѵ. II, р. 310; подробности эти получены им от одного атташе посольства короля Малого Тибета к Ауренг-Зэб’у (W. R.).
3) В числе необычайных явлений, которыми сопровождается ро­
ждение нового воплощения Далай-ламы, можно упомянуть цветение в не­
посредственном соседстве с местом рождения фруктовых деревьевъ
за несколько месяцев до обычного времени; скидывание животными де­тенышей в большем числе, чем обыкновенно, и внезапное Выздоровле­
ние от роковой болезни лиц, приходящих в соприкосновение с ново­рожденным. См. отчет А-k, „Report on Explorations, p. 32 (W. R.).
3) См. выше, стр. 188.
ПРЕБЫВАНИЕ В ЛИАС.
209
оказался к’аньпо * *) школы Шарцэ монастыря Гадань, лама, известный своею святостью и глубокими познаниями.
Кроме того, оракул заявил, что этот лама должен отправиться в Чойк’ор-чжя (Choskhor-gya), так как новое воплощение необходимо искать где-нибудь вблизи Кон-по ’). К’аньпо отправился в указанную ора­кулом местность и просидел там около семи дней в глубоком созер­цании; вдруг в ночь седьмого дня он имел видение, при чем услы­шал голос, который велел ему отправиться к Чойк’орскому (Choskhor) озеру Му-ли-днн-ки цо. Пробудившись от. сна, к’аньпо отправился к ука­занному озеру, где на кристальной поверхности воды увндел изображение воплощения великого ламы. Последний свдел на коленях своей матери, а отец нежил и ласкал младенца. Он видел также дом со всем его убранством. После этого видение исчезло, и к’аньпо тотчас отпра­вился в Кбн-по.
По дороге -он остановился в Таг-по, в доме одной уважаемой и богатой семьи, и здесь вдруг увидел ребенка и всех лиц, показавшихся ему в видении. Он немедленно известил об этом лхасское правитель­ство; регент с высшими духовными лицами прибыли в Таг-по и взяли ребенка, которому тогда было всего один год, а родителей его поместили во дворце Ричжял вблизи Лхасы. Мальчика, которому теперь 10 лет, зовут Наг-ван ло-зан тубдань чжяцо, т. е. «Владыка речи, могучий океан мудрости» *).
Причиною, почему золотая урна не была применена для отыскания этого перевоплощения, было опасение, как бы дух Даянь-к’аньно (он недавно умер, но при жизни всегда был враждебно настроен к Далай-
‘) ИСаныго (у монголов ханбо) - настоятель в больших данайских монастырях. См. Waddell, ор cit, р. 172 -173, и А. Позднеев, ор. cit, стр. J54 (ред.).
*) Маленький плодородный округ немного к востоку от ' Лхасы. Главный город этого округа обыкновенно называют Кон-по члимда. исследователь К. Р. посетил его в 1883 г. (?). Он говорит, что „в этом месте находится около 20 непальских лавок и 15 тибетскихъ1*. См. „Report of Explorations in Butan and Tibet“, p. 15 (W. R.).
’) Cp. рассказ Учжень-чжяцо об избрании этого воплощения в «Re­port on the Explorations, p. 31. По слдвам исследователя К. P. (ор. supra cit, p. 8), место рождения воплощения-Паручудэ вблизи Нам-чжова в Такпо (W. R.).
Путешествие в Тибет. 14
210
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТЪ»
ламам м их форме правления) х) не устроил так, чтобы из чаши вынулось ненадлежащее имя.
5-го июня.
Рано утром я был приглашен на обед к Лхачам в Баньчжешаг. Меня приняли весьма любезно и ввели в гостиную Лхачам-не­большую комнату в 12ХЮ футов, находившуюся в третьем этаже

Потала с западо-северо-запада. (Но фотографии О. М. Норзунова).
здания иобращенную окнами на юг. В этой гостиной находилось два ки­тайских комода, на которых были расставлены фарфоровые чашки. По стенам были развешены китайские картины, большая часть которых изображала танцы и увеселительные прогулки. Потолок был обтянут китайским атласом, а пол покрыт толстыми яркендскими и тибет­скими коврами. Прекрасно полированные столики, деревянные чашки для цамбы и несколько атласных подушек довершали убранство комнаты.
*) См. ниже, в главе X.
ПРЕБЫВАНИЕ В ЛХАСИ.
211
Поговорив немного и выпив несколько чашек чаю, Лхачам удалилась а одна из её служанок повела меня показывать остальные комнаты дворца. Обстановка их была по большей части такая же, как и в комнате Лхачам, только качество материала было проще и отделка гру­бее. Стены были окрашены в зеленый и синий цвета: кое-где были раз­вешены картины, изображавшие процессии злых духов и божеств; балки потолка были раскрашены ипокрыты резными украшениями. Двери были сделаны грубо, без панелей; окна были заклеены бумагой с небольшими кусками стекла, вставленными по средине бумаги. Ни в одной комнате не

Потала с юго-юго-запада. (ЛЬ фотографии О. М. Норзунова).
было каминов, а лишь глиняные печи (чжала). В некоторых комна­тах росли в горшках цветы.
Я возвратился в комнату Лхачам. В полдень ине был подан обед, и, пока я ел, Лхачам расспрашивала меня о брачных законах Индии и Европы. Когда я сказал ей, что в Индии мужья имеют по нескольку жен, а у п’илинов муж может иметь лишь одну жену, она взглянула на меня с нескрываемым удивлением и воскликнула: «Одна жена с одним мужем! В таком случае не находимся ли мы, тибетские женщины, по вашему мнению, в лучшем положении? Жена индийца пользуется только частью любви и имущества своего мужа, тогда как в Тибете жена является действительною госпожей всех общих заработков и всего наследства братьев, происходящих от одной матери. Все братья, происходя от *
212
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИВЕТ.
одной крови и плоти, составляют одно целое, хотя души их и различны. В Индии же мужчина может жениться на нескольких совершенно чуж­дых друг другу женщинахъ».
- Так вы, сударыня, насколько я понял, желали бы, чтобы не­сколько сестер имели вместе одного супруга?-спросил я.
- «Вовсе нетъ», возразила Лхачам: «Я утверждаю лишь, что тибет­ские женщины счастливее индийских, так как они пользуются такими привилегиями, которые в Индии предоставлены мужчинамъ» ')•
7-го июня.
Мои люди слышали от предсказателя Гадань Типа, что если только они решатся иттн в монастырь Самъе, то они будут поражены оспой; поэтому они просили меня отказаться от поездки в Самъе, но я катего­рически объявил им свою твердую решимость посетить как этот мо­настырь, так и Гадань.
8-го июня я снова посетил Чжо-к’ан. Одною из главных достопрнмечательностей этого храма являются многочисленные деревянные колонны, подпирающие второй этаж. Самые большие из этих колонн украшены резными капителями, изображающими листья; они носят название ка-ва шин-лхо чань * *). У их подножия, как говорят, зарыты богатые клады золота и серебра. Другие колонны, увенчанные головами драконов, скры­вают под собою талисманы против злых духов и болезней, а также для отражения козней врагов буддизма и светской власти церкви. Наконец, третий вид колонн носит название сэн го-чань, т. е. «имеющие на верхушках львиные головы»; эти колонны скрывают под собою много могу­щественных талисманов (ян-иг) *) для обеспечения обильной жатвы.
*) Ниже в своем сочинении наш автор говорит о замужестве одной женщины с двумя мужчинами, не находящимися друг с другом в кровном родстве. В другом месте он упоминает про один мо­настырь, в котором монахи и монахини живут в конкубинате и вос­питывают своих детей в той же (монашеской) профессии. Среди бо­гатых тибетцев равным образом встречается полигамия, которую они, вероятно, заимствовали из Китая, моногамия же имеет очень мало по­следователей. См. «Land of the Lamas», p. 211 и дальше (W. R.).
*) Дословно значит: «Столбы ив южного дерева». «Южное дерево», вероятно, то же самое, что н нам-му, т. е. китайский тик (W. R.).
’) Термин ят-ип обыкновенно значит «музыкальная партитура» которую ламы употребляют иногда при обучении певию (W. R.).
ПРИБЫВАНИЕ В ЛИСЕ.
213
Под полом Лу-к’ана х) хранится много талисманов и драгоценно­стей, завернутых в меха лисиц и змеиные кожи. Эти талисманы, по поверь», охраняют тибетские стада. Под изображением Цзамб’алы ’) в ониксовом ящике «прятано таг-ша *), которое охраняет драгоцен­ные камни, шерсть, хлеба и другие богатства страны.
Среди других предметов особой святости ине показали в длин­ном корридоре, предназначенном для хождения вокруг храма, впадину в свале, где не растет ни мох ни трава; говорят, что эта впадина препятствует водам р. Кьи-чу проникнуть в Чжо-к’ан * 4).
9-го июня.
Я вышел сегодня на прогулку я отправился по направлению к Рамочэ. На улицах мне встречались многочисленные толпы нищих (рачжяба), которые скитаются от одного места к другому и просят милостыню у всех вновь прибывающих путников и пилигримов, попадающихся им навстречу. Если на них не обращают внииания, они снимают свои грязные шляпы и бросают ими пряно в лицо прохожим, осыпая их ругательствами; если же те обижаются, нищие отвечают: «Это, сударь, вовсе не обида: мы только приветствуем васъ».
Лхасские рачжяба образуют особый цех. Лица, изобличенные в ка­ком-либо преступлении, или бродяги обыкновенно высылаются обратно в свои деревни, чтобы отработать там положенное наказание. Но когда вла­стям пф удается узнать, откуда пришли преступники, их передают главе рачжяба, который принимает их в свой цех.
Кроме попрошайничества, рачжяба занимается еще тем, что рассека­ют на части трупы, приносимые на оба кладбища Лхасы. Рачжяба Живут вблизи этих кладбищ и кормят трупами ястребов и собак. Рачжяба не должен показывать своего богатства, как бы велико оно ни было; стены их домов должны делаться из рогов овец, козлов или яков,
*) Лу-к'ат-значит „Змеиный домъ**.
’) Цзам-б’а-ла-имя царя-хранителя севера Вайсравана (см. выше, стр. 151), когда он является в качестве и-дам („бога-защитника**)-(ред.).
’) Медицинское растение (S. С. D.).
4) См. Jour. Roy. Asiat. Soc., XXIII, p. 70, и Huc, op. cit„ II, p. 194 (W. R.).
214
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
при чем рога укладываются таких образом, чтобы выпуклой стороною они были обращены к верху *)•
В настоящее время главою этих рачжяба является человек лет около 50, по имени Абула; он носит красную саржевую одежду и жел­тый тюрбан. Проклятым считается удел рачжяба, но на долю Абула выпадает вдвое больше проклятий, если в течение какого-либо дня не принесут на кладбище покойника: народ думает, что если день прохо­дит без смертного случая, то это предвещает Лхасе несчастие.
Существует предание, что принцесса, повелением которой воздвигнут Раиочэ, открыла, что место, где воздвигнут храм, имеет сообщение с адом, и что глубоко в земле под этим местом находится хрустальный дворец, обитаемый нагами ’)•
К числу наиболее замечательных реликвий, которые хранятся в этом храме, и которых я не успел осмотреть при первом моем кратковремен­ном посещении за недостатком времени, принадлежит бирюзовое изображение богини Долмы, которое считается оракулом; затем коралловое изображе­ние бога Цэ-па-мэда и янтарное изображение богини Риньчэнь К’адома 8); кроме того, там находится много других предметов из нефрита, ра­ковин и мумэнь *), а также множество золотых и нефритовых чаш и кубков.
О „В предместьи есть квартал, где дома выстроены исключительно из рогов быков и овец. Эти интересные постройки весьма прочны и красивы на вид. Рога быков-гладкие и беловатые, а рога овец-чер­ные и неровные. Этот странный строительный материал допускает бесконечные сочетания и образует на стенах самые разнообразные узоры. Промежутки между отдельными рогами заполняются известью, смешанной с песком; это единственные дома, которых не штукатурятъ". См. Нпс, Souvenirs d’un voyage, ѵ. II, p. 254 (W. R.).
’) Гун-чжу прибыла в Тибет в 639 году P. Хр. I. J. Schmidt(op. cit., p. 341) говорит, ссылаясь на Бод'имур, что когда принцесса до­стигла того места, на котором теперь стоит храм Рамочэ, её колес­ница со статуей Будды (Чжо-во) остановилась сама собою, и не было воз­можности сдвинуть её с места (W. R.).
®) Ad-dpo (mkak-hgro)-это нимфы или феи, дружественно расположен­ные к человеку. По-санскритски они называются дакини. См. Waddell, ор. cit., р. 366 (W. R.).
4) Мумзнь-драгоценный камень темно-синего цвета, употребляющийся обыкновенно для изготовления четок. Упоминают также мумэн дмаръпо («красный мумэнь>). См. Jaeschke, Tib.-Engl. Dict, под словомъму-мзнь (W. R.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ЛИАС.
215
После полудня я зашел к Лиачаж я, к свожу прискорбию, угнал, что её второй сын заболел оспой. Я сказал ей, что очень сожалею о тон, что не ног даже взглянуть на Кяб-гона, владыку и покровителя Тибета, Далай-ламу. «Увы»! прибавил я, <я ве заслужил в прежних своих существованиях того, чтобы видеть Шэньрэзига, облеченного в плоть и кровь».
- Ве падайте духов, Пуньдиб-ла: хотя Далай-ламу не легко видеть даже министрам и знати Тибета, но для вас я устрою аудиенцию * *).
Рано утром следующего дня ко ине зашел один господин (ку-дап), состоящий дунк’орои Поталы, и сказал, что, с помощию донер-чзньпо Поталы, Кушо Лиачаж П’ала устроила для меня аудиенцию у Далай-ламы, и что я должен возможно скорее приготовиться к этой аудиенции.
Проглотив с возможной поспешностью завтрак, я оделся в луч­шее свое платье и едва успел покончить со своим туалетом, как явился дунк’ор Чола Кушо в сопровождения слуги. Я захватил с собой три пучка курительных свечей и сверток шарфов, после чего мы сели на наших лошадей и отправились в путь. Когда мы выезжали из во­рот, нам попались навстречу теленок, сосавший молоко, и несколько женщин, которые несли воду. Мои спутники улыбнулись, а Чола Кушо заметил, что я счастливый человек, так как эти встречи являются самыми благоприятными предзнаменованиями *).
Подъехав к восточным воротам Поталы 3), мы сошли с лошадей и
’) На основании того, что говорит автор немного ниже, можно ду­мать, что, наоборот, доступ к Далай-ламе очень легок. Маннинг неоднократно посещал его в 1811 г.; Гюк говорит, что доступ к Далай-ламе не представляет никаких затруднений (W. R.).
’) Ср. Jonr. Roy. Asiat. Soc., XXIII, p. 285.
*) Потала (Бодала)-дворец Далай-ламы, будучи построен на при­родной скалистой горке (Марпо-ри), царит над всеми вданиями Лхасы. В основу плава дворца п пристроек положена оборонительная цель, так что Потала является одним ив прежних замков («зон или нз), развалинами которых богат Тибет. В длину дворец имеет около 200 саж. и в вышину на лицевой (южной) стороне 9-10 этажей. С трех сторон-лицевой и боковых-он окружен стеною, южная сторона которой находится уже под горою. В постройке этого дворца тибетцы выказали все свое строительное искусство. Все ценности и апартаменты самого Далай-ламы находятся в центрально^ части дворца, выкрашенной в коричневый цвет и называемой П’одан марпо (Побран Марбо). Остальные части дворца служат помещением для придворных Далайламы. Во дворе под горою находится монетный двор, судилище, тюрьма и пр. См. Г. Цыбиков, loc. cit., р. 201-202 (ред.).
216
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
прошли через длинный зал, по обеим сторонам которого были расставлены рядами молитвенные цилиндры; каждый, проходивший мимо, при­водил эти цилиндры в движение. Затем, поднявшись по трем длинным лестницам с каменными ступенями, мы оставили наших лошадей на попечение первого встречного, так как ехать далее этого места не раз­решается никому, и отправились вперед по направлению ко дворцу под руководством молодого монаха. Нам пришлось подняться на пять лест­ниц, прежде нежели мы достигли нижнего этажа Подан мариио *), или «Красного дворца* > названного так потому, что внешния его стены окра­шены в темно-красный цвет. Затем мы поднялись еще на шесть лестниц и очутились на верхушке Поталы (во всем этом здании 9 этажей), где увидали несколько монахов, ожидавших аудиенции. Отсюда откры­вался восхитительный вид: прямо перед вами расстилалась широкая до­лива реки Кьи-чу, по средине которой стоит большой город, окруженный зелеными рощами; над ним поднимались золотые шпицы Чжо-к’ана и других храмов Лхасы, а далее виднелись большие монастыри Сэра в Дабун, за которыми возвышались темно-синия горы.
Вскоре к нам явились трое лам и объявили, что Далай-лама бу­дет совершать сейчас богослужение в память почившего Мэруского Даламы («великий лама монастыря Мэру-гомба»), и что нам разрешено присутствовать при этом богослужении. Подвигаясь очень медленно и тихо, мы дошли до средины приемного зала, крыша которого поддер­живалась тремя рядами колонн, по четыре в ряд. Свет в зал про­никал чрез стеклянное окно в крыше. Убранство и обстановка были такия же, какие вообще можно видеть в монастырях, но занавеси были из богатой золотой парчи; церковная утварь была золотая, а фрески на стенах очень тонкой художественной работы. Позади трона на стене были очень красивые обои и атласные занавески, образовывавшие большой балда­хин (чэюял-цань). Пол был гладкий и лоснящийся, но двери и окна,
*) Самое древнее пия горы Поталы было Марпо-ри, что значит «Красный холмы. Говорят что царь Срон-цань-гамбо построил на вершине этой горы дворец, в котором и жили цари Тибета вплоть до времен пятого Далай-ламы; последний около половины XVII столетия по­строил новый дворец, существующий и в настоящее время. См. Emil Schlagintweit: «Die KOnige von Tibet», s. 49. Наш автор говорит, что дво­рец этот был построен «пятым Далай-ламою и его знаменитым ре­гентом Дэси Саньчже-чжяцо» (W.R.).
АУДИЕНЦИЯ У ДАЛАЙ-ЛАМЫ.
217
окрашенные в красный цвет, были грубого устройства, как н вообще во всем Тибете.
К наг приблизился доверь и взял наши дарственные шарфы, но,

по совету Чола Кушо, я скрыл один подарок, который был мною при­готовлен для великого ламы; когда я приблизился к последнему, то, к удивлению всех присутствовавших, положил ему на колени кусочекъ
218
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ,
Болота, весом в одну толу. Затем мы заняли места на коврах, ко­торые здесь были разложены в восемь рядов; наши ковры были в третьем ряду, приблизительно в 10 футах от трона великого ламы, немного влево от него.
Великий лама-ребенок восьми лет, с красивым телосложением и розовыми щечками*), Глаза у него большие и проницательные, облик лица почти арийский, хотя несколько обезобраясен косым направлением глаз, Его худоба, вероятно, явилась следствием утомительных придворных цере­моний, религиозных обязанностей и аскетической жизни. На голове у него была желтая митра с висячими завязками, которые скрывали его уши; желтая мантия покрывала его фигуру, и он сидел, поджав под себя ноги и сложив вместе ладони. Трон, на котором он сидел, поддерживался резными львами н был покрыт шелковыми шарфами. Этот трон имел около 4 футов в высоту, 6 футов в длину и около 4 футов в ширину. Вокруг толпились государственные чины с серьезным выражениемъ'лиц. Здесь был Кучар к’аньпо с чашею священной воды (ту), окрашенной в желтый цвет *). Кадильщик с золотой кадильницей на трех цепях, солпонь-чэньпо с золотым чайником и другие придворные чиновники. Две золотые лам­пады, сделанные в форме вазы для цветов, горели по обеим сторо­нам трона.
Когда все получили благословение и заняли свои места, солпонь-чэньпо налил чаю в золотую чашку его святейшества, а четверо слуг принесли чай для присутствующих ’). Затем была прочитана молитва, начинаю­
*) Маннинг так описывает виденного им в 1811 г. Далай-ламу, по имени Лозан лун-тог чжяцо: „Красивое и интересное лицо ламы и его манеры поглотили все мое внимание. Бму было тогда около 7 лет; у него были простые, непринужденные манеры хорошо воспитанного цар­ственного ребенка. Его лицо мне показалось поэтичным и чрезвычайно красивым. На меня произвела чрезвычайно сильное впечатление моя ау­диенция у ламы. Я готов был плавать от непонятного мне ощущения* См. Markham, op. cit, р. 265, 266 (W. R.).
’) Вода, употребляемая при жертвоприношениях в Тибете, обыкно­венно бывает окрашена (или надушена?) шафраном. См. Waddell, ор. cit., р. 298 (W. R.).
’) Маннинг (op. cit, 265) говорит: „Когда окончилась церемония пред­ставления, Мунши и я сели на две подушки недалеко от трона ламы, и нам принесли сучи. Оно было превосходно; я хотел утолить им жажду и выпить до дна, но прежде, чем я успел исполнить это, его уже ваяли от меня*. Сучи-это сол» (gsol) чжа,-вежливый термин для обозначения <чая> (W. R.).
АУДИЕНЦИЯ У ДАЛАЙ-ЛАМЫ.
219
щаяся со слов: <Ом, Ах, Хумъ*, повторенных трижды; за ними следовали слова: «Никогда не будем терять из виду, даже на один миг, трех святостей, воздавая постоянно почитание трем драгоценностям. Да пребывает на нас благословение трех коньчогъ* и пр. Затем мы молча взяли наши чашки и начали пить душистый чай, от которого исхо­дил чудный аромат а). Таким образом мы выпили по три чашки и за­тем положили их обратно за пазуху.

Потала с юга. (По фотографии О. М. Норзунова).
После этого солпонь-чэньпо поставил перед Далай-ламою золотое блюдо, наполненное рисом; лама прикоснулся к нему, после чего рис был разделен между присутствующими. Затем снова была прочитана молитва, а его святейшество тихим, невнятным голосом запел гимн, который был повторен сильными голосами собравшихся лам. После этого из первого ряда мест поднялся почтенный человек и обра­тился с краткою речью к Далай-ламе, перечисляя разные акты милости, оказанные им Тибету, и, в заключение, поднес его святейшеству цен­
<) См. выше, стр. 103.
а) «Душистый чай>- это китайский сян-бян-ча (W. R.).
220 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
ные вещи. После этого он три раза пал ниц перед Далай-ламою и вышел, а за ним последовали и все мы.
Когда я уходил, один из донер-чэныю (камергеров) дал мне два пакета с освященными пилюлями, а другой обвязал вокруг моей шеи красный шелковый шарф: это были обратные подарки, которые обык­новенно подносятся от великого ламы пилигримам х).
9 После Маннинга, посетившего Далай-ламу в 1811 г.» ни один евро­пеец не видел этого святителя. Из уроженцев хе Азии, удостоив­шихся у Далай-ламы аудиенции, дали описание приема у него пундиты А-k и Пайн Синг; их описание в общем вполне сходно с рассказом нашего автора. Наиболее однако подробное повествование находим у на­шего калмыка База-бакши (ор. supra cit., стр. 206-209), который говорит следующее:
„У далай-ламайн-гэгэна ежедневно имеется время для поклонений, н совершаются поклонения приблизптельно в 9 часов утра... Кланяться на этом поклонении-очень не трудное дело. Когда благородные и чернь- всякий, кто только имеет намерение поклониться*-соберутся ко времени, в которое жалуется поклонение, гэгэв является в большую валу, где совершаются поклонения, и садится на трон вышиною около 2 аршин. В эту пору с обеих сторон от гэгэна и до дверей выстраиваются в ряд до 200 человек заслуженных чинов духовного и светского звания, а за дверьми этой валы, по обеим сторонам дверей, садится в ряд до 100 человек. Между этими людьми проводят одного за другим, непре­рывною лентою, поклонников и, подведя к гэгэну, удостоивают при­нять благословение (возложением) руки. Если кто-либо из поклонников этого дня поднесет гэгэну в кушанье чайник чаю и сосуд с рисом, то всех этих поклонников сажают, гэгэну подносят въ* его чашке начаток из этих принесенных чая и рису, а остальное раздают в причащение тем предстоящим гэгэну лицам, гэгэновским прислуж­никам и поклонникам; остатки в чаше, из которой отведывал гэгэн, жалуются особливо именно тому человеку, который принес чай п рис. Так как местные жители рассказали нам обо всех порядках, то мы за двое или за трое суток ранее доложили заведывающему этими делами делопроизводителю, что и мы на своем первом поклонении под­несем чай и рис в кушанье. Он довел о том до сведения выше, старшим делопроизводителям, и когда обратно получилось разрешение, то распорядитель, заведывающий чаем и кушаньем, пришел и получил деньги за приносимые чай и рис, передав их собственному гэгэвовскому повару. Гэгэвовский повар и прочие прислужники цаба обыкно­венно изготовляют (цаб) и, когда поклонники усаживаются для покло­нения, собственными руками приносят его и подают гэгэну. За чай и рис в кушанье я представил 8 лан чистым серебром. Далее, когда кланяются на поклонении, то принесшие гусун-тукский мандал (нечто въ
1УДИЕНЦИЯ У ДАЛАЙ-ЛЛИЫ.
221
Когда мы вышли из залы, жы встретили младшего брата Чола Кушо,- монаха дворцового монастыря Намчжял тацана, и вместе с ним и его братом я посетил дворец, при чем они сообщили мне много сведений и преданий об этом месте.
Сначала мы посетили часовню, где находится статуя Шэньрэзига с 11 ликами и тысячью рук, с глазом на каждой из ладоней его рук. Около него находится статуя с четырьмя руками, иного маленьких зо­лотых чортэней и бронзовых изделий. Затем меня повели в зад, где находится старый трон, напротив которого стоят статуи царя Срон-
роде блюда с изображением вселенной) представляются прежде, чем люди без мандала. Мы, опять-таки приготовившись поклониться с под­несением гусун-тукского мандала, представили заведывающему этим де­лом человеку 5 лан белого серебра. Пока делопроизводители представля­ли начальству это дело и получилось разрешение, мы прождали 3 или 4 дня; впрочем люди, не представляющие ни мандала ни цзока, если бу­дут они кланяться, принося один хадак или, в крайнем случае, даже один самбай, могут совершать поклонение в любой день, без всякого ожидания. Засим, когда по утру 3-го числа этого месяца собаки пришли мы пешком из Хласы в Норбу линка, то поклонники были уже в сборе и на поклонении этого дня кланялось человек 300> 400. Наперед их ввели и дали поклониться нам. Поклонников этих обыкновенно заставляют проходить непосредственно друг за другом, а вводящие и сопровождающие их привратники держат в руках длинные, предлин­ные плети, вводят же и сопровождают люди высокого, превысокого роста. Проведя нас по средине разместившихся вышеписанным образом гэгэна и предстоящих ему прислужников и поставив перед гэгэном, они заставили нас трижды поклониться, касаясь лбом до земли, а когда мы поднесли своими руками поданный нам мандал, то гэгэн соблаго­волил принять его сзоимн руками и передал стоящему поблизости cofiбуну. Еще поднес я при гусун-туке, по порядку: одного бурхана, одну религиозную книгу и один субурган, далее положил на стол длинный хадак, 5 лан белого серебра и золотую монету вашего русского царя; засим, когда, сняв шапку, хотел я получить благословение, то гэгэн соизволил положить мне на голову в благословение свои руки. Тотчас же без замедления меня провели дальше и допустили к руке следующего человека. Для предшествующего (между тем) сойбун свивал кусочек красного иди желтого шелка, освящал его дуновением и жаловал ему такой снурок, под названием цзания. Нас всех посадили перед гэ­гэном и удостоили остатков чая и рису от кушанья гэгэна. В это же время находящийся при гэгэне переводчик подошел к нам и сказал нам по-монгольски: «Гэгэн спрашивает, все ли вы в дороге пришли в добром здоровьн и пребывают ли в мире вера и гражданское правление
222 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
цапя, его двух супруг, его министра Тоньми Самб’ота, генерала Тар и принца Гунри-гун-цаня г). Из этой комнаты мы отправились в боль­шой зал, где обыкновенно собирались придворные пятого Далай-ламы Наг-ван лоб-запа. Старые картины, не поддающиеся, по мнению буд­дистов, действию огня н изображающие семью царя Срон-цаня, Шэньрэ-
каждой (пройденной вами) страны?» Мы сидя отвечали, что приехали бла­гополучно и страны находятся в спокойствии, а потом поклонились. Тот человек передал гэгэну, и помимо этого он ничего не спраши­вал. Засим гэгэн соизволил преподать пришедшему на это поклонение народу лун на две маленьких священных книги: д'Галдан-лхабчжа-ма и Лаксь-сдодь*.
Не довольствуясь этою общею аудиенциею, База-бакши испросил себе специальную, поднеся мандал под названием данъших, обошедшийся в 1000 лан (около 1500 р.). По его словам, эта аудиенция носила такой же характер, как и описанные выше, лишь с следующими изъятиями (стр. 212-213):
„В Бодале имеется дацан, приблизительно с 400 хувараков (.ду­ховныхъ*), именуемый Намчжаи дацан, на обязанности которого ле­жит отправлять хурулы („служба*) у гэгэна. Из числа хувараков этого дацана, по мере состоятельности приносителя, приглашают хувараков; их заставляют отслужить даныпик’ский хурул перед гэгэном н, по окончании этого хурула, приводят в поклонению вышеописанным образом. Мы пригласили на этот даныпик 100 хувараков и заставили их отслужить хурул; на этот хурул прибыли также Дэму-хутухту с Йонцзан Чжамба-рнибочэ и сели перед гэгэном. Из даныпик’сквх приношений одну третью часть поднесли Дэму-хутухту, а Йонцзан Чжамбарпнбочэ поднесли 15 лан серебра. Засим, по старому порядку, посадили вас перед гэгэном и пожаловали нам от остатков его кушанья, а еще повесили на шею белый хадак из рук гэгэна. Нам самим по­следовала милость от гэгэновского казначейства: 50 лан серебра, 3 куска тибетского сукна, 2 лубочных корзины тибетского чая, употребляемого при кушаньях далай-ламою, и один сверток толстых курительных свечей... После того как, удостоившись таких милостей, мы вышли, нас пригласили приходить к сегодняшнему полуденному столу, и оба мы в большой зале, где гэгэн жалует поклонения, вместе с прислужниками гэгэна удостоились принять в пищу вареного мяса, проса и цзамбы. Гэгэн изволил кушать точное такое же кушанье в особой комнате. Мы удостоились также и остатков его кушанья* (ред.).
*) Тоньми Самб’ота ввел индийский алфавит в Тибете и устроил брак короля с его двумя знаменитыми супругами. Тар (Могар)-из­вестный генерал этой эпохи, а принц Гунри-гун-цань, повидимому, внук царя Срон-цань-гамбо. Си. Emil Schlagintweit, „Die Konige von Tibet», s. 47 (W. R,).
АУДИЕНЦИЯ У ДАЛАЙ-ЛАМЫ.
223
зига и первого великого ламу, висели на колоннах; здесь было также не­сколько статуй и между ними сандальное изображение Гонь-по ').
Затем нас провели в зал, где обыкновенно у Дэси Саньчже-чжяцо происходили совещания. Здесь же находится и могила первого Далай-ламы. Это здание двухъэтажное, покрытое тонкими листами золота. Останки Далайламы похоронены со многими драгоценными вещами, а гробница укра­шена различными предметами, покрытыми богатейшими рисунками, и дру-

Потала с северо-северо-востока. (По фотографии, О. М. Норзунова).
гими драгоценностями, доставленными сюда богомольцами. Эта могила но­сит название Цзамлин-чжянь 2) и является прототипом тех могил, которые мы видели вокруг неё, и которые содержат в себе останки других воплощений Далай-ламы, но все эти могилы уже гораздо меньше.
Посетив описанные залы, мы сошли к Намчжял тацану Архитек•)
‘) Существует 75 божеств, носящих это имя. Гонь-по (mgon-po)- самые свирепые из типа грозных божеств (W. В.).
’) Цзамлин-чжян значит „Украшение мира**.
•) В этом тацане имеется, по словам г. Цыбикова, 500 монахов;
224
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
тура П’одан парно озадачила меня; залы и комнаты были нагромождены друг на друга в несколько этажей. Здание было построено красиво, но сырость была столь сильна, что во многих местах чувствовался удушающий запах.
Войдя в маленькую комнату-келью нашего проводника, мы сели и ваи принесли чай и закуску. Вскоре после этого иы отправились доиой, выразив в саиых теплых выражениях нашу благодарность Чола Кушо п его брату за их любезность по отношению к нам.
Мы отправились по лин-кору-так называется дорога, окружающая Лхасу ')• По ПУ™ мы прошли через небольшую рощу, где находился са­рай для слонов; единственный его обитатель - подарок сиккимского рачжи-стоял возле этого сарая на участке, засеянном ячменем. Далее мы прошли мимо места, где тела городских обывателей отдают на съе­дение свиньям, мясо которых, кстати сказать, по рассказам, очень вкусно. Вблизи этого иеста находится много хижвн рачжяба.
Вечером из Чжяньцэ прибыл сюда караван ослов, нагруженных дамбою и маслом, и я, к своему огорчению, узнал, что друг мой, ми­нистр, болен оспою. Мои люди опять начали приставать ко мне со своими просьбами возвратиться в Цан, указывая на то, что ноя поиощь будет нужна министру; я наконец собрался ехать к нему, тем более, что, по словам лиц, сопровождавших караван, он выразил желание ви­деть меня при себе.
11 июня я посетил Лхачам, поблагодарил ее за доставление мне аудиенции и сказал ей о своем намерении отправиться в Донцэ. Она советовала ине ехать немедленно, так как в Лхасе свирепствовала оспа; оба её сыновья были больны, и, судя по её внешнему виду, я опа­сался, как бы и она сама не подверглась той же болезни.
Возвратясь к себе на квартиру, я отправил Цин-та к Лхачам попросить у неё взаймы 200 таньк. Вечером её служанка Апэла при­несла мне эту сумму; Лхачам прислала мне также провизии для дороги и корму для лошадей.
ва их обязанности лежит совершение богослужений ради блага и долго­денствия Далай-ламы (ред.).
9 Линь-к’ор-„ходить вокруг для выражения почтения*. Этим именем называется окружная дорога в Лхасе, по которой набожные пилигримы делают обходи вокруг священного города пешком или растяжными поклонами. По словам Г. Цыбикова, дорога эта имеет 11-12 верст в длину, и это расстояние растяжными поклонами пилигримы проходят в 2 Дня, делая в день по 3000 поклонов. Судя по плану А-к, расстояние это 8-9 верст, (ред.).
8££
i. j : }:.;ипч
ГЛАВА VII.
Административное устройство области Лхасы.
Далай-лама х) в Тибете занимает то же положение, какое занимал до недавнего времени папа в христианском мире. Северные буддисты счи­тают его наместником Будды, воплощением последнего на земле, защитни­ком Тибета. Он известен под именем Туг-чжэ чэньпо Шэньрэзиг а) («всемилостивейший Авалокитешвара»). Он никогда не умирает, хотя иногда, разгневанный беззакониями мира, удаляется в рай Гадань 3), оставляя свое смертное тело на земле. Древние летописи Тибета говорят, что на земле он появлялся всего лишь 14 раз в течение восемнадцати столетий, прошедших от смерти Будды до начала XV столетия.
В 1474 году родился Гэдунь-чжяцо 4), перерождение Гэдунь-дуба,
9 Этот монгольский титул, произносимый Талэ-лама, находится во всеобщем употреблении в Тибете. Далай-лама также известен под именем Чжял-ва-чжяцо, или Кяб-гоп Риньпочэ; но этот последний титул присваивается также и всем высшим воплощенным ламам. Встре­чающееся у А-к имя Kiamkun Ringboche-есть только неправильная пере­дача Kyab-gong Rinpoche, что значит: „драгоценный защитникъ44 (W.R.). Г Цыбиков приводит эпитет Чжямюнътамчжад чэнъба-„всеведущий, предмет веры" (ред.).
’) См. выше, стр. 74.
’) Или, вернее, Да-ва-чань-г-„счастливое (место)"; по-сансвритскп Сукавати. Рай этот также называется Нуб-чиои Дэвачан, т. е., „Западное •местопребывание блаженства" (W. R.).
4) Относительно Далай-лам, см. Jour. Roy. Asiat. Soc., XXIII, 285, и Waddell, op. cit., 227; данные, приведенные в первом сочинении, завмПутешествие в Тибет. 15
226
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
который был воплощением Шэньрэзига и основателем знаменитого мо­настыря Ташилхуньпо. Гэдунь-чжяцо был избран главным ламою Ташилхуньпо в 1512 году, но затем отказался от этой должно­сти, чтобы занять такой же пост в Дабуне, главном монастыре Лхасы. В этом монастыре он построил Гадань п'одан, который и до сиг пор известен, как главный центр буддийской учености *). Он был первым из линии Далай-лам.
Его преемником был Сонам-чжяцо. Последний был приглашен в Монголию известным завоевателем Алтан-ханон 'X который по при­бытии Сонам-чжяцо в его лагерь назвал его монгольским именем Далай-лама, так как тибетское слово чжяцо («океанъ») значит то же, что по-монгольски слово далай. Алтда-хав, зная, что предше­ственник ламы имел в своем имени также слово чжяцо, принял его за фамильное имя, и таким образом эта ошибка послужила причиною того, что с этих пор всем воплощениям великого ламы начали да­вать имя Далай-лама,
В 1642 году Гуши-хан покорил Тибет и передал верховную власть над центральною частью Тибета пятому Далай-ламе Нагван лозан-чжяцо, а над провинцией Цан или западным Тибетом великому ламе Ташнл­хуньпо, хотя, de facto, он сам продолжал быть верховным государем, поставив Sonam сииирЬеГя в качестве desi, т. е., губернатора централь­ного Тибета, а другое лицо правителем западного Тибета. Однако духовное управление осталось в руках Далай-ламы, и последний дал Гуши-хану титул «Tandjin chos-gyi Gyalbo», т. е., «весьма правоверный царь».
ствоваиы из китайских источников и разнятся от тех, которые при­няты тибетцами, на 1 или 2 года (W. R.).
*) Я думаю, >что в Гадань а’одан находится лхасский монетный двор. На тибетских серебряных монетах (таима) написано: «Namgyal Gadan phodang chyog las», т. e. „из Гадань п’одана, победоносный (Далай-лама)**. См. Lacooperie, .The sil ver coinage of Tibet* (W. R.). См. также стр. 65 (ped.).
’) Алтан-хан-глава монгольского поколения тумэтов, администра­тивным центром которого служит г. Куку-хото или Гуй-хуа-чэн. Этоть могущественный хан, правивший с 1532 по 1586 г., много содействовал возрождению среди монголов буддизма, пришедшего в полный упадок после их изгнания из Китая в 1368 г.; при нем, между прочим, был переведен ва монгольский явык Юм в трех редакциях (см. стр. 100). Его заботами о распространении буддизма в Монголии объясняется и при­глашение в 1577 г. Далай-ламы в Куку-хото (ред.).
АДМИНИСТРАТИВНОЙ УСТРОЙСТВО ОБЛАСТИ ЛХАСЫ.
227
В 1645 году Далай-лама воздвиг дворец Потала, а Гуши-хан имел своей резиденцией дворец Гадав кансар в самой Лхасе. Озабоченный расширением и объединением вновь приобретенного царства, он мало-по-малу должен был передать Далай-ламе и большую часть своей власти над Тибетом. В 1654 году Гушв-хан умер, а вскоре после него умер и дэси Сонам чуп’эл. В это время светская власть Далай-ламы была уже столь значительна, что от смерти Гуши-хана до при­бытия в 1660 г. в Лхасу его преемника Даяна-хотя в течение одного года (1658-1659) там не было дзен-страна наслаждалась миром и благоденствием под властью Далай-ламы.

Дворец Гадань кансар в Лхасе (По фотографии О. М, Норзунова).
В течение времени правления Даян-хана, который процарствовал только 8 лет, тибетским дэси был монгольский вождь цзайсан Дэба; следующий же дэси был назначен самим Далай-ламою.
Преемником Даяна был Ратна-таяай-хав, но к этому временн упра­вление государственными делами всецело перешло в руки великого ламы. В 1680 году последний назначил дэси Саньчже-чжяцо и облек его та­кою властью, что, нося титул государственного казначея (Са-кион-вай чяг-цзо), он был, в действительности, царем Тибета. Он преобразо-.
228 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТЪ»
вал систему государственного управления и ввел много полезных реформ во все отрасли общественной службы.
Дэси обыкновенно называется всеми «регентонъ* (чжял-цаб), иля «царемъ* (чжялбо) х). Эта должность теперь избирательная, но ни одно светское лицо не может занимать её; на нее избирается лама одного из четырех главных лйн: Таньчже-лин, Куньду-лин, Цэчог-лин и Цомо-лин *), однако бывали случаи, как, наприм., с дэси Шата (Шадра), что выбирались ламы и из других местностей 8).
Регента выбирают совет министров (калонь) и первый министр (чьи-кяб к’аньпо) 4); их выбор утверждается оракулами Начун чойчжион и Лхамо сун-чион-ма и, наконец, санкционируется китайским императором.
Когда Далай-лама достигает совершеннолетия, для которого устано­влен 18-летний возрасть, регент, в присутствии калоней, начальни­ков и знати подносит ему печати для духовных и светских дел. С начала XIX столетия Далай-ламы не достигали совершеннолетия, и регент­ство существовало беспрерывно в). * 3 4 * * *
f) Маннинг fMarkham, Tibet, p. 264) называет царя „Ti-mu-fu или Hulu-tutt. Я не могу удовлетворительно объяснить этих имен; первое представляет, повидимому, китайское слово; второе, может быть, мон­гольское слово хутухту, т. е. „воплощенный святой первого класса11. Ки­тайцы называют регента-Цзанъвам, т. е., „Царь Тибета". См. „Land of the Lamas", 289, и „Report on Exploratione-, 31 (W. R.).
3) См. выше, стр. 194, прим. (ред.).
8) В связи с этим представляет интерес следующий случай, о котором рассказывает Ashley Eden (Report on the State of Bootan, p. 131): „Несколько лет тому назад великий совет Лхасы (caphyn) со­стоял из трех лиц, по имени: Semeling, Tengeling и Kunduling. Одно влиятельное лицо Sape Satya пожаловалось имоератору Китая на прите­снения и неумелое управление этих людей. Из Китая вследствие этого явился комммсар, который арестовал Semeling’a и увез его в Китай, вь качестве пленнаго11. Ср. Huc, ор. cit., II, р. 287 (W. R.). По словам г. Цыбикова (loc. cit., р. 215), регент носит оффициальное звание „прави­теля далай-ламского казначейства" с титулом номун-хана („царь учения-), сами тибетцы называют его в письменности «наместником хана», а в обыдевной речи просто «тибетским ханомъ» (ред.).
4) Его также называют Чьи-лонь хутухту. Это министр финансов;
его товарищем является китайский амбань: всякий расход должен быть
нм одобрен (W. R.).
*) См. Huc., ор. cit., II, р. 286.
АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО ОБЛАСТИ ЛХАСЫ. 229
Помощником регента является часагв, назначение которого также под» лежит утверждению китайского императора. Он обладает огромной вла­стью и иногда отправляет функции самого регента. Ни одно ходатайство по какому-либо оффициальному делу не достигает регента, не пройдя пред­варительно черев руки часага. У него находится на хранении большая печать, и, когда бумага заготовлена главным секретарем (кадун), часаг прикладывает к ней печать. Слово часах значит «ситечко для чая», и сановник, который носит это имя, должен являться мерилом и образ­цом доблести 9.
Советь министров (Kalon Shag lengya) 2) состоит из четырех мирян и одного монаха, избираемых пожизненно. Первоначально было только четыре калоня, но недавно преобладающее влияние духовенства за­ставило великого ламу назначить в совет одного духовного, который и занимает первое место в зале совещаний (кашаг). За ним следует калонь Крипа. Совет заседает ежедневно от 9 часов утра до 2 часов пополудни и обсуждает политические, судебные и административные дела. Он рассматривает представления цзонпоней и управления лхасского тииповя, известного под названием «Черного суда» (Нагцагшар) *). Министры сидят, поджав под собя ноги крест на крест, на толстых по­душках, положенных на высоких сидениях, имея перед собою на ма­леньком столике чашки чаю, которые наполняются придворным солпонем. Секретари и писцы находятся в соседних комнатах. Министры и все чиновники их управления получают обед за счет государства.
Для вознаграждения министров, которые жалования не получают, отво­дятся поместья (лоньши)*). Им не предоставлена привиллегия пользоваться
*) Лицо, давшее автору такое объяснение, должно было писать чжацаи („чайное ситечко"); между тем часа» есть произношение слова rgyaltsab, значащего «наместник царя». Лхасский амбань подобным же образом называется юч-ма-наб, т. е. «делегат императора» (W. R).
’) По словам г. Цыбикова, совет этот состоит под председатель­ством Далай-ламы и носит название дэва-шун (р;д.).
’) Ср. Jour. Roy. Asiat. Soc.. XXIII, pp. 11, 220, 239, 242. Кандидаты на это место утверждаются китайским императором (W. R).
‘) В Тибете высшие чиновники жалования не получают, но в ихъ' пользование отводятся более или менее значительные участки земли, над которыми они получают весьма обширные права: отправляют правосудие над проживающими на этих участках миссэрами и взимают с них в свою пользу налоги. Кроме того, чиновники имеют еще другие источ­ники доходов, как законные, так и незаконные: штрафы, уплати ва-
230 ПУТЕШЕСТВИЕ в тмввт.
носилками (пэб-чям); обладает ею только амбани, Далай-лама, Паньчэнь-лаиа и, в некоторых случаях, регент. Одежда каловой состоит из желтой туники; шапки они носят монгольские с корзлловымв шари­ками на верху ‘)-
Когда должность калоня делается вакантной, регент, по совещании с калонямя, избирает 2-9 генералов (дахпонь) и посылает их имена к оракулам Начун и Лхамо сун-чион-ма в Потале, для того чтобы по­лучить их отзыв. Одобренное оракулами лицо утверждается в должности.
В литературном слоге министры называются чьин-сан, или дуньна-дунь, но в разговорном языке они известны под именем полон, или шапэ, нрн чем к их именам обыкновенно присоединяется титул са-ван («могущество страны»), так как они выбираются из богатых и могущественных дворян. Когда они исполняют обязанности судей, их называют шалчэпа-, когда же они фигурируют в качестве защит­ников, их называют шуленьпа.
Прежде жен чжялбо и дзен титуловали лхачам, но в настоящее вреия этот титул дается только жеван калоней. Их сыновья титулу­ются лха-ерэ, т. е. «принцъ».
В управления калоней ’) состоять 4 секретаря (хадун), выбираю­щихся из дунк'оров *), и однн главный канцелярский чиновник (хабиюпа). Этим секретарям подчинено 175 дунк'ор, т. о., свет-
емые тяжущимися сторонами, добровольные поиношения по случаю раз­ных выдающихся событий, взятки и т. п. Они также пользуются личными услугами подчиненного им населения. См. Dutreuil de Rhins, op. cit, p. 426 (ред.).
‘) Этот шарпк жалуется им императором (или, вернее, амбанем). Лама-министр не носит его. Согласно китайским авторам,* калони имеют шарики только 3-го класса, т. е. синие; коралловые присвоены только первому классу (W. R.).
’) По словам J.-L. Dutreuil de Rhins и F. Grenard(MissionScientifi Относительно дунк’оров, см. Jour. Roy. Asiat. Soc., XXIII, pp. 220, 243. (W. R.).
АДМИНИСТРАТИВНОК УСТРОЙСТВО ОБЛАСТИ ЛИАСЫ. 231
стах чиновников, состоящих в непосредственном заведывании ципоня, т. е. чиновника по счетной части. .
Дунк'оры выбираются из наилучших учеииков Ютогской школы, где воспитываются сыновья дворян и передовых людей страны. Для изучения счетоводства онн состоять пять лет на службе в «Счетном отделе», или Ци-к’ане, после чего командируются для исполнения различных обя* заниостей, особенно по финансовой части; наиболее же опытные из них назначаются цзонпоняии, т. ф. префектами.
Жалованья, присвоенного дунк’ораи, с трудом хватает на их со­держание; hq так как онн принадлежать по большей части к зажиточ­ным семействам, то этот вопрос для них значения не имеет 1). Дунк'оры носят особую прическу, отличающую их от других чиновни­ков.
Те из сыновей богатых и выдающихся лиц в Лхасе, которые, по­ступив в духовное звание, желают посвятить себя общественной службе, обучаются в Потальской школе Цэ-лабдра и по выходе из неё делаются цэ-дунами, т. е. чиновникамн-монахами. Число последних не может превышать 175. На всех ответственных и требующих надеж­ных лиц местах имеется по два чиновника, а иногда и больше, из которых по крайней мере одним является цэ-дун. Так, в канцелярии потальского казначея находятся два цэ-дуна и один дунк'ор; в казначей­стве Лабрана также находятся два цэ-дуна и один дунк’ор, и т. д. Цэ-дуны назначаются на эти должности на три года.
Цзонпоням ил префектам вверяется в подчиненных им цзонах гражданская и военная власть. Онн решают гражданские и уголовные дела, собирают подати, при чек последнее производится под наблюдением карчжя из управления калоней. Имеется 53 области (цзон) и 128 уезда под управлениеи цзоннеров.
В каждом цэоне находится по два цвонпоия ’), при чек оба они пользуются во всех отношениях одинаковою властью. В военных де­лах они подчиняются генералам и амбаням. Они ежегодно отдают аи* файл отчет о состояния военных запасов в мх областях, а также показывают искусство своего войска в стрельбе, езде верхом и дру­гих атлетических упражнениях на годичном смотру, производимом амба-
*) Наш автор забывает о „взяткахъ", которые увеличивают со­держание до весьма почтенных размеров (W. В.). Си. стр. 229, пр. 4.
*) Один лама (ю-дун), а другой-светский (S. С. D.).
232 ". Ютшпсшв в тивй.
нами ‘s дахпонями ')• Амбанижалуют нм для ношения на парадных шляпах голубые илихрустальные шарики.
: Управление цэонпоия состоит из двух дунк’оров и двух цзоинеров («смотрителейскладовъ»), управляющих уездами, и из известного числа низших служащих. Начальники деревень (цопонь), старосты (жипомь); старейшины (чжяньпб), которые все избираются на 1 год, также нахогдятся под начальством цзонпоня.
В каждом цзоне есть двасклада-карчаюя, т. е. запасный мага­зин, и цзон-цзо,т. е., хранилище Цзова. Ключи от первого хранятся у калоней; он открывается только один или два раза в году. Правитель­ство ежегодно посылает чиновника для проверки счетов цзонпоня и сбор­щиков податей (к’ралдупа) и принятия от них собранных ими сумм. У цзонпоней так же, как и у калоней, имеются чжа-иир я г|зон-ши, заменяющих им жалование.
Следующая выписка из сочинения, озаглавленного: Шэраб донбу», т. е., «Отрывки мудрости», могут представить некоторый интерес:
«Всякий раз, когда обращаются с просьбою-или требованием, тако­вые должны быть тщательно рассмотрены. беспристрастие должно в оди­наковой степени выказываться по отношению ко всем классам, к боль­шим и малым, ламам и мирянам. Цзонпонь должен быть справедли­вым всегда, не поддаваясь задабриванию или опасению критики. Вопросы правосудия, обложения миссэров (простолюдинов) и принудительных ра­бот должны быть разрешаемы на основании правил (ца-циг), действую­щих в каждои цзоне. Деревни, дома и жители должны ежегодно пере­считываться и осматриваться, н результаты-подсчета сравниваться съпрошлогодниии цифрами. Покинувших свои дома цзонпонь обязан возвра­щать обратно, в особенности же миссзров, которые пробыли в от­лучке не более пяти лет. Служащие и рабочие цзона не должны быть привлекаемы цзонпонем к исполнению его частных работ; число слуг, которых ему дозволяется держать, установлено правилами ца~циг. Цзон­понь должен относиться хорошо к миссэрам и без основательных при? чин не вступать в пререкания с соседними цзонпонямн, так как от этого могугь пострадать государственные интересы. Он не должен позво-
*) Относительно военных смотров, производимых амбанямп, сЫ. Пе­кинскую оффициальную газету -Цзнв-бао от 24-го января 1886 г. uJour. Roy. Asiat. Soc., XXIII, 216 (W. R.).
АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО ОБЛАСТИ ЛХАСЫ. 233
лить захватывать общественную землю; землевладельцы (гэрпа) не должны отбирать землю у арендаторов.
«Женщинам не* должно позволять бродить по цзону; цзонпонь должен искоренять любовные интриги. Он должен заботиться о содержании пра­вильной курьерской службы и наблюдать за тен, чтобы удобствами её пользовались . лишь лица, снабженные подорожными (лам-иг). Если кто-либо из иностранных иля пограничных торговцев не предъявить паспорта, то его надлежит задержать. Всякия сведения, которые цзонпонь получить о каком-нибудь деле, должны быть сообщаемы в Лхасу» х).
Как было уже сказано выше, калонн и цзовпони отправляют судеб­ные функции ’). Однако в монастырях Сэра и Дабун настоятели их судят все меньшие проступки, совершенные в стенах монастыря, более же серьезные передаются на рассмотрение управления регента и калоней. Во всех прочих монастырях только нарушения установившихся обычаев подлежат разбирательству монастырских властей.
Вошло в обычай, чтобы обе стороны-как обвиняемый, так н обви­нитель-подносили судье подарки. Когда дело рассмотрено, судья назна­чает сумму (тим-тэг), которая должна быть внесена истцом и от­ветчиком в равных частях. Ссоры по -общему правилу решаются дере­венскими старейшинами, но дела в общем возникают редко, так как тибетцы-мирный, добродушный, повинующийся законам народ и очень легко поддаются убеждению3).
Амбань, т. е. императорский китайский агент в Тибете, является гла­
. . ’) Очевидно, что большая часть цзоппоней исполняет только -очень немногие из этих обязанностей. Они притесняют подчиненное лм насе­ление, принуждают его ко всевозможным работам, стараются заодно с ламамн выжить все, что только можно, а останавливаются лишь тогда, когда их вымогательства грозят вызвать серьезные беспорядки (W. В.).
’) Суд, как и вообще всд система, управления, основан, по словам г. Цыбиков (loc. cit, р. 216) u Dutreuil de Rhinsa (ор. cit., p. 426), на взяточничестве, разбирательство же дела-па пытках, между коими самою жестокою является прижигание горящим сургучом. Наказаниями, являются смертная казнь посредством утопления (смертная казнь впрочем отме­нена нынешним Далай-ламою), тюремное заключение, ссылка с отдачею в рабы, ослепление, отрезание пальцев, вечные кандалы и, наконец, плети. Жестокость наказаний служит главным средством для поддер­жания авторитета местного правительства (ред.).
•) На сокращение числа тяжб в судах, пожалуй, еще больше влияют своеобразные приемы тибетского правосудия (»«).).
234
ПтШЕСТВИВ В ТИБЕТ.
вою тибетской армии. Его китайский штаб состоит из помощника апбаня, двух лао-е и казначея (погпонь) *).. Имеется также один тибет­ский главнокомандующий (магпонь), шесть дахионей ’), ши дивизионных командиров, шесть рупоней, командующих полками, и много второстепен­ных офицеров.
Аибань является посредником во всех сношениях тибетского прави­тельства с Китаек. Он решает все недоразумения политического ха­рактера между различными самостоятельными владениями Тибета и лхас­ским правительством; он жо раздает титулы и почетные награды ту­земным офицерам; но теоретически его власть не распространяется на внутреннее управление страною. Обыкновенно аибань проживает в. Лхасе, при чем ежегодно производит осмотр непальской границы до Тинридзопа. Иногда эту обязанность выполняет его помощник, и тогда сам он осматривает военные склады и войска в резных цзонах ’).
Политические сношения между Китаем и Тибетом в настоящее время очень тесны,, и императорская дипломатическая агентура, учрежденная в Лхасе в первой четверти XVIII столетия, уже превратила Тибет из по­кровительствуемого государства в страну, вполне подвластную Китаю. Оба аибаня являются начальниками милиции и присваивают себе верховную политическую власть в стране. Назначение двух амбаней для наблюдения за политическими интересами страны, вероятно, основано на том принципе,
*) По-китайски называется лян-тай. О китайских военных учре­ждениях в Тибете, см. JourRoy. Asiat. Soc., XXIII, p. 275 (W. R.). Do словам J.-L. Dutreuil de ИЬипя и F. Grenard (op. cit., p. 481). в распо­ряжении аибаня, кроме его помощника и 15 чиновников, секретарей или переводчиков, имеется один лян-тай (казначей пли интендант), 4 офи­цера и 500 китайских солдат в Лхасе; 1 лян-тай, 1 офицер и 130 солдат в Лха-ри; 1 лян-тай, 6 офицеров и 700 солдат в Шигацэ я 1 офицер с несколькими солдатами в Тингэ (Тинри) между Шигацэ и Непалом. Эти войска содержатся за счет провинции Сы-чуань, генералъгубернатор которой назначает и лян-таев; ему подчинен также и сам аибань, хотя последний имеет право непосредственных сношений с Пекином. Лян-таи выплачивают содержание войскам и вместе с тем играют роль китайских консулов в Тибете, решая дела, в ко­торых замешаны китайские торговцы, так как китайцы пользуются в Тибете экстерриториальностью (ред.).
*) Во время первой англо-тибетской войны было 4 магпоня niamafea я 8 дахпоней (W. R-).
*) См. выше, стр. 67.
АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО ОБЛАСТИ ЛАСЫ. 235
чтобы один служить соглядатаем другого. Как ■ в Китае, это вошло в обычай и в Тибете. -
Амбаня являются страшилищами для тибетцев, которые ненавидят ж всею душою 1). Выезжают ли аибави из Лхасы для совершения увеселительной экскурсии или для служебного осмотра, они силою заставля­ют бедных поселян доставлять ик продовольствие и средства для пе­редвижения и требуют от них всякого рода личных услуг. При этом население лишается своих лошадей и яков, которые гибнут в большом числе по дороге вследствие немилосердного обращения с ними многочис­ленных слуг амбаней. За свои потери и убытки сельское население не получает никакого вознаграждения, и никакие жалобы на этого рода при­теснения не принимаются судами, которые находятся под председатель­ством лам. Дамба и овцы в подобных случах также отнимаются на­сильно у народа, который, но будучи в состоянии перенести притеснений,. не раз восставал коллективно против слуг амбаней, когда дело реша­лось цзонпонями, являющимися обыкновенно креатурами амбаней.
Но и это еще не все. Каждый китайский или маньчжурский солдат или купец, едущий в Тибет, запасается паспортом в Пекине, что облег­чает еиу путешествие и дает возможность достигнуть иеста назначения безопасно и без всяких расходов ’). То же самое бывает и с теми, кто отправляется из Тибета в Китай, при чем паспорт выдается только вмбанем. Счастливый путешественник, чувствующий за собою авторитет амбаня, извлекает из своего паспорта всевозможные выгоды и никогда не упускает случая пустить в ход свою плеть, если поселяне медлят испол­нением его требований.
*) Маннинг (Markham, Tibet, p. 274) говорят; „Очень нехороша по­литика неизменно посылать дурных людей для управления Тибетом. Это, без сомнения, не нравится великому ламе и тибетцам вообще и удерживает их от проявления расположения к китайскому правитель­ству. Из всего того, что я видел и слышал, я не могу ме заключить, что тибетцы без большего сожаления встретили бы низвержение китай­ского влияния в Тибете" (W. R.).
*) Это неточно. Торговцы нолучаип или в Да-цзянь-лу от Чуньлян-фу или в Лхасе от амбаня пропуск, разрешающий им только или отправиться в Тибет или же выехать из него. Ула же предоставляется должностным лицам, даже солдатам, при чем последним только тогда, когда они направляются в Тнбет или совершают служебную поездку (W. IL).
236
ПУТЕШЕСТВИЕ В. ТИБЕТ.
' По крайней мере один из амбаией должен делать ежегодно визит Таши-ламе,чтобы поговорить с вин о государственных делах, при чем его, как представителя китайского императора, принимают с знаками вели­чайшего почтения. Ацбань обязан сделать низкий .поклон Таши-лаие, сложив ладони; когда же он приблизится к трону ламы, то подносить ему шарф; Таши-лаиа с своей стороны преподает еиу благословение, прикасаясь своею рукою к голове аибаня и садит его по правую руку от себя на почетное сидение. После краткого взаимного обмена компли­ментами, разговор переходит на состояние здоровья императора, благопо­лучие народа и виды на урожай текущего года. Амбаня всегда сопрово? ждают. переводчики, знающие монгольский, китайский и маньчжурский языки, а Таши-лама также имеет своих переводчиков.
Когда амбань появляется на улице, его несут в желтом кресле, ири _ чем его сопровождает многочисленная свита, несущая знаки его высокой должности.
Из дахиюней двое живут в Лхасе, двое-в ПИигацэ, один-в Чжявьц» и однн-в Тинри-цзоне. Трое из шести руповей принадлежат к Центральному Тибету, а трое других-к Западному.
Регулярная армия состоит из 6000 человек, из которых 8000 находятся в строю, а остальные 8000 живут дома, получая поло­винное содержание. Состоящие на действительной службе служат Згода, получая в месяц по две унции серебром. По истечении срока службы они возвращаются домой и перечисляются в ополчение (юл-маг), из кото­рого они во всякое время могут быть призваны на действительную службу. Обыкновенно солдаты не имеют формы, хотя некоторые и носят черную китайскую куртку. Вооружение их составляют кремневые ружья, лук н стрелы, длинные пики и пращи (ррдо).
Кроме регулярной армии, правительство в случае надобности может созвать все силы страны *); тогда каждое семейство должно доставить въ
’) Во время столкновения с англичанами из-за Сиккима тибетское правительство выставило 30.000 чсл. на границе Индии. До словам Dutreuil de ВЬипз’а (ор. cit., р. 428), тибетцы представляют прекрасный бое­вой материал для действий в пх горной стране: „Они привыкли к передвпжевию, для них пи по чем переход через горы, которые заставят при­задуматься иностранцев; вх легко.кормнть, они не боятся непогод, опыт­ны в обращении с оружием, чувствуют глубокое уважение к свопм начальникам, и нет ничего легче, как внушить им, обыкновенным пли сверхъестественным способом, безусловную уверенность в победе**
АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО ОБЛАСТИ ЛИАСЫ. 237
армию по одному вполне экипированному и снабженному продовольствием -человеку, а каждый землевладелец посылает .по одному человеку с дождого мана ’) принадлежащей ему земли н едугу, который должен нести -продовольствие солдата. Калони, цзонпови, дахпонг и другие начальствую­щие лица выставляют известное число всадников (тпа-мк), при чем все, имеющие лошадь, зачисляются в этот род войска. -
Помимо расходов на содержание армии (каждый рядовой китаец полу­чает по 14 рупий и 30 сур цамбы в месяц, а каждый тибетец- 21/, рупий в месяц), тибетское правительство должно платить 50.000 руоий на содержание дипломатической агентуры, исключая жалование амбаню. Тибетское правительство, как и. весь, народ, .стонет под, тяжестью этих чрезмерных и бесполезных расходов, но сохранение этого порядка счи­тается необходимым для защиты святых лам от посягательств ан­глийского, непальского и кашмирского правительств. Непал и Кашмир являются союзниками Тибета, в то время как самое имя Англии внушает «трах чиновникам, особенно же монахам, так как англичане считаются непобедимой нацией и воплощениями гигантов (лхамаинь), которые ведут {иорьбу с богами. В Тибете существует вера в то, что через 200 лет Таши-лама удалится в Шамбалу, утопический город буддистов, и не воз­вратится более в Тибет, и что в это самое время весь мир подчинится ■могуществу п'илинов (русских и англичан). Ни китайский император ни соединенные регионы богов и полубогов, которые обитают на золо­той горе Рираб (Сумэру), не будут в силах остановить ян успехов их оружия ни чудесных проявлений их выдающагося ума. Поэтому поли­тика тибетцев заключается в том, чтобы удерживать п'илинов вдали от себя не путем явных враждебных действий, а выжиданием и дипломатическими уловками. В эту политику они были посвящены амбанями, которые постоянно обдумывают новые планы для ограждения безопасности «травы от всякого рода воображаемых нападений со стороны иностранцев.
Непальцы теперь не являются предметом того страха, как это было
Эти прекрасные качества тибетцев теряют однако всякое значение в виду отсутствия надлежащего вооружения и полной неспособности и тру­сости руководителей (зачастую лам), потерявших военный дух под влиянием ламаизма (ред.).
*) Лая»-это участок земли, па котором можно засеять ячменя в ко­личестве 10 грузов яков, или с которого платится подать в размере 50-55 унций серебра в год (S. С. D.).
238
ПДТЕШВСТВИВ В ТИВЕТ.
сто лет тому навад; на них смотрят, как на мирных союзников под властью императора Китая. Тибет не платит Непалу дани н не со­держит агента в Катманду, в то время как Непал имеет своего пред­ставителя в Лхасе для поддержания дружественных отношений с Тибе­том, а равно для охраны своих коммерческих интересов в этой стране. Нужно заметить, что самые богатые купцы и банкиры в Лхасе-непаль­ские палпа.
Во время последних недоразуиений между монахами То-сам-линской школы и Нер-чан чэньпо покойный Ташм-лама не счел нужным обра­титься за советом к амбаню или просить его о присылке ва помощь

Монастырь Гадань или Галдань (До фотографии О. М. Норзунова).
китайских солдат для подавления восстания 1500 раздраженных и не­покорных монахов, но тайно уведомил своих подданных из сосед­них деревень о своих намерениях, и в назначенный день собралось 10.000 людей, вооруженных длинными пиками, щитами, кремневыми ружьями и пращами, что сразу повергло в ужас возмутившихся монахов. С этого дня Таши-лама убедился в искреннем обожании и полной преданности своего народа, а равно в совершенной бесполезно­сти войск амбаня. Такой тактичный поступок со стороны Паньчэнь-риньпоч» поднял его высоко в глазах народа к крайнему неудовольствию подо­зрительного амбаня. Приятно также видеть проявление самостоятельности
АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО ОБЛАСТИ ЛХАСЫ. 239
со стороны молодого Таши-лаиы, который теперь является старшим прави­телем в Тибете, так как Далай-лама еще ребенок. Поселяне я просто* * народ, которые очень иного страдают от тиравнии аибаяя, говорят, что с течением времени нынешний Таши-лаиа сделается достойным преем­ником великого Тэшай ньима 1) как в отношении веры, так и силы ума.
Главными источниками доходов лхасского правительства являются посемейный и поземельный налоги, из которых первый обыкновенно упла­чивается деньгами, а последний натурой. Посемейный налог может вно­ситься в любое время года.
Кроме земель 2), принадлежащих начальникам и знати, суще­ствуют еще, как уже было сказано, 53 области (цзон) под управле­нием цзоппоней и 128 уезда под управлением цзоннеров. Это и состав­ляет так называемые шун-ши, т. е. государственные земли. В каждом цзоне находится средним числом 500 семей миссэров, или земледельцев; семьи их состоят из одной жены со всеми её мужьями, детьми и слугами. Каждое сеиейство в среднем обладаетъ' 2 или 3 канами цахатной земли. Если 1 кал (50 фунтов) дает 9-10 к'ал, то это считается хорошим урожаен, от 6 до 8 к'ал-сносным урожаем, а 4-6 плохим. В государственный доход с каждого кана средним числом взимается 50 сран, т. е. 125 рупий, или 150 к’ал зерна. Доходы казны, если они полностью поступа­ют натурою, достигаютъ2,625,000 кал,что равноценно-2,000,000 рупий. Зги поступления отчасти тратятся государством на нужды церкви, раздачу
*) Четвертый Паньчэвь назывался Поддав Таньпай ньима. ()н ро­дился в 1782 году и умер, имея от роду около 50 лет. Turner, Embassy, p. 230 (W. R.).
*) Большая часть земель в Тибете, как видно из сообщений автора и других путешественников, составляют собственность государства, т. е принадлежат казначейству Далай-ламы, который, по словам Г. Цыбикова, стремится в последнее время късосредоточению в своих руках возможно большего количества земель. Кроме того, собственниками земли являются монастыри и знатные лица из духовенства (хутухты или воплощенны) и мирян, при чем всего насчитывается, по словам автора, 120 крупных частных землевладельца и свыше 300 более мелких. Часть государ­ственных земель отводится в пользование чиновникам. Все эти категории землевладельцев являются почта неограниченными хозяевами как при­надлежащих им земель, так и проживающих на них миссэров, при чем им предоставлено в отношении последних право юрисдикции и обложения налогами (?ед.).
240 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
милостыни ламам, принадлежащим к монастырям Потала, Сэра, Дабун, Гадав *) и др. В каждом цзоне ведутся книга, въкоторые записы­вают сборы прежних дет и качество земли под обработкой. Сборщик, ознакомившись с этими книгами, осматривает хлеба и определяет каче­ство урожая, после чего, сравнив его с итогами, пяти предшествующих лет, устанавливает размер подати на текущий год. В самые благо­приятные годы, государство берет 7, всей жатвы-максимум, который -только допускается.
У лаг (или ула) состоит з снабжения* всех, имеющих особый правительственный лист, вьючным скотом: лошадьми, мулами, яками и ослами, в указанном, в листе количестве. Если миссэр не имеет Лошадей, он может вместо них выставить яков или ослов. На пере-тонах, где не могут пройти ни яки ни лошади, должны быть доставля­емы носильщики, которые переносят багаж путешественника. В случае отсутствия носильщиков, миссэр обязан уплатить известную сумму на расходы по передвижению багажа. Миссэр, равно как и все, кто имеет более одного кана земли, должны доставлять бесплатно у лаг а) и та-у,
*) Сэра, Дабуп (ДаГибун, Брайбуп) и Гадань (Галдань)-три важней­ших монастыря Тибета, известные под общим именем Сэр-бряй-еа сук („три: Сэр, Брай и Гэ“). Они расположены близ Лхасы: Сэра в 3 верстах к северу от неё, Дабуп в 10 верст. к северо-западу п . Гадань в 30 верст. к востоку ва склоне довольно высокой горы Брогъри. Все эти монастыри принадлежат секте гэлуг-па и построены прп 'жизни Цонк’апы в начале XV ст. Самый большой из этих монасты­рей-Дабун, в котором живет, по словам г. Цыбякова (loc. cit., р. 203), -8-87» тыс. монахов, в Сэре насчитывается 5 тыс. и в Гадане 2-21/, тыс. Другие путешественники дают более крупные цифры: Dutreuil de Bhins (ор. cit., p. 429),-9,8 и 5 тыс., База-бакши-10, 7 и 37, тыс. Верховным настоятелем этих монастырей считается Далай-лама, по в Галане имеется должность наместника Цонк’апы. (Гадони сэрти-ба-„Гаданьекий , золото престольный"), которая была учреждена тотчас после смерти поиСледвего. Раньше эта должность замещалась по выбору, но теперь ее за­нимают по очереди (по 6 лет) монахи из 2 лхасских дацанов „Чжудъ" по порядку выслуги ими высших должностей в своих дацанах. Ныне там служит 85-ый „наместникъ". Дабунъзнаменпт своими прорицателями, Сэра-ритодами-кельями аскетов, Гадань-разными чудесными остатками, в том числе гробницею Цонк’апы. Подробности об этих монастырях см. в трудах Г. Цыбикова, База-бакиип, WaddelPn, Миньчжул-хутухты („География Тибета* в переводе Васильева) (ред.).
’) Та по-тпбетекп значит „лошадь"; та-у „улаг, состоящий из ло­шади* (ред.).
АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО 0ВЛАСТИ ЛХАСЫ. 241
-сосплце из одного кули или лошади, когда путешественник предъявляет правительственный лист. Система поставки у лага является своего рода косвенным налогом, отчетность по которому ведется сельскими старостами. Некоторые семейства поставляют в год по 10Ф улаг, а другие-всего лишь 5-10. Если миссэр не поставит улага ни одного раза в течение известного года, -то он обязан сделать это в следующем году в двойном размере. Эта невинность , лежит на всех государственных зем­лях и подданных, и только земли, находящиеся в бесплатном пользой вании, и частная собственность, пожертвованная священным особамъ', изъята от этого ненавистного налога. Земли, приобретенные покупкою у государства, подлежат той же повинности.
Под властью лхасского правительства находится около 120 крупных зем1 яевладельцев, из которых около 20-очень богатых и могущественных; Теперешний регонть лама Та-цаг рпьпочэ, живущий в Куньду-лине, имеет свыше 3000 миссэров в своих поместьях в К'ар у и собственном Тибете. Бывший регент, имения которого находятся в Ковпо, имеет около 5000 миссэров, другие великие ламы и миряне-около 1000 миссэров каждый. Знатнейший дворянин в Тибете, П’агс-па-ша из Чаб-мдо *), является обладателем 10.000 миссэров.
Когда возникает вопрос ‘ об обложении новых земель, сборщике податей, не имея книг (цы-ши) для своего руководства в этом деле, измеряют поля и наблюдают за жатвою, чтобы установить размер сбора в пользу. государства. Устанавливать размер обложения разрешается только путем личного осмотра. Поземельную подать можно уплачивать в три срока: в ноябре, декабре и январе, при чем в январе цзонповь передает эту подать в Лхасу или Таши-лхуньпо по принадлежности. Сбор­щики имеют, право слагать часть подати в случае неурожая или по дру­гой какой-либо причине, применительно к словам одного тибетского ав­тора: «Как яйца берут осторожно из-под наседки, не разрушая гне­зда, так и сборщики податей должны собирать подать, не притесняя и не тревожа миссеровъ» ’).
Большие монастыри в Лхасе и ближайших к ней местностях, как,
’) Чамдо в Восточном Тибете. Это-церковный удел, находящийся под управлением высшего сановника из секты гэлуг-ла, который но­сит титул п’а-па-лха (W. R.).
*) Говоря иначе, ов должен брать все, что только можно взять без вынуждения миссэра к открытому возмущению (W. R.).
Путешествие в Тибет. 16
242
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
например, Сэра, Дабун, Гадань, Сапе 1) и др., имеют большие поме­стья, изъятые от уплаты поземельной подати. .
Кроме того, имеется еще более 300 помещиков, называемых гэрпа, жоторые платят, правительству номинальную подать, изменяющуюся в пре­делах от 10 до 30 дочэ (1250-3750 рупий), и которые обязываются .также нести улаг, та-у и другие косвенные повинности.
Коровы и самки яков (чжамо), принадлежащие правительству и па­сущиеся под присмотром догпа, дают в среднем около 5 фунтов масла каждая в год. В провинциях Конго и Пэиа-киод разводится много свиней, при чем богатые семьи считают их тысячами. Лхасское правительство взимает с каждой свиньи сбор в размере 1 танькм и получает из этого источника в названных местностях далеко не ни­чтожный доход. В каждом цзоне арендаторы земли отбывают, каж­дый в течение 10 дней, барщину в виде обработки государственных зе­мель или уборки с них жатвы. Эта повинность носит название лас-тал, т. е., «рабочая подать».
В Тибете нет определенного разиера пошлин с товаров; нет также регулярной ввозной пошлины. Богатые купцы, приезжающие из чужих земель, должны платить правительству подать в размере 50 сран в год, с крупных торговцев взимается по 25 сран, а с мелких по 3 срана. Содержатели лавочек и разносчики платят ежегодно по 5 шо, или 1*/« рупии, а странствующие разносчики из провинции К’ам, которые перено­сят товар на своих плечах, платят по */» таныси за четверть года как в провинции У, так и в Цане.
За переход через большой пост взимается от 1 к’а (анна) до 1 таныси с человека и от 1 карма (2 анны) до 1 шо (4 айны) за каждую лошадь; за пасение рогатого скота на общественных землях взимается с каждой головы от 3 до 5 шо в год.
Кроме этого, существует подушная подать, уплачиваемая в размере от 2 до 3 сран (71/, рупий); эта подать взимается с лиц, владеющих только усадебною землею.
Сборщики податей (к'ралдупа), равно как и их слуги, получают на всех станциях бесплатно средства к передвижению, лошадей и яков, а поселяне обязаны доставлять ии и их слугам воду, топливо и пове­щение. Сборщики податей могут брать в свою пользу шарфы, масло, чай и серебряные монеты, которые миссэры найдут возможным продло-
*) Ооисааие монастыря Самъе, см. в главе IX (ред.).
АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО ОБЛАСТИ ЛИАСЫ. 243
жить им. Они имеют также право велеть во время объездов заколоть для себя одну овцу из каждой сотни *), принадлежащей миссэру. Во всех прочих обстоятельствах они должны руководиться обычаями и законами страны. Должностные лица-податные чиновники или цзонпони- не имеют права притеснять самых бедных миссэров. Если кто-либо лз них не может уплатить установленной подати деньгами, он может предложить, взамен, на ту же сумму масла, чаю или одеяла, но рогатый скот не принимается, за исключением тех случаев, когда нет ничего другого более подходящего.
Правительству принадлежит свыше 1.000.000 голов скота. Над этап .имуществом правительства поставлен особый смотритель, который в конце каждого года представляет отчет о наличном скоте и количестве павшего или убитого скота в течение года. В качестве доказательства он обязан при отчете представлять целые высохшие туши павших животных с их хвостаим и рогами. Эти надсмотрщики назначаются на год, почему и ста­раются до истечения срока их службы составить себе состояние за счет государства.
Письма доставляются посыльными и особыми курьерами, называющимися чиб-замба или та-замба, что, буквально, значат: «лошадь-мостъ». Курьеры обыкновенно выполняют свою обязанность с удивительной акку­ратностью, и все с полной готовностью оказывают им в этом содей­ствие. Все правительственные посыльные снабжаются самыми лучшими и быстрыми лошадьми, и на каждой остановке вм дают поиещение, воду, дрова и человека для приготовления пищи. Пешие курьеры делают обык­новенно от 20 до 25 миль в день, а конные-от 30 до 35 миль. По­следние считаются нарочными, и правительство дает им добавочное воз­награждение. Правительственные курьеры одни только имеют право на та-у, т. е. на лошадей для разъездов. С нвми пересылаются частные письма, должностных лиц, простой же народ сан принимает меры для пересылки корреспонденции, которая однако не бывает большою.
Нарочные курьеры или тэ-ци, ездящие по дороге между Лхасой и Китаем, одеваются в обтянутую синюю одежду, тесемочные завязки ко­торой связываются на их головах, а узел припечатывается. Пища их должна состоять из пяти куриных яиц, пяти чашек обыкновеннаго
*) Это кажется неправдоподобным в виду того, что большая часть населения владеет большими стадами. 1 голова на тысячу составляла бы уже тяжелый налог (W. R.).
244
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
чаю, фунта муки, */> фунта рису и ’./« фунта сушеного няса в день ОИм не дозволяется употреблять много соли, и в особенности строго воспрещено употреблять в пищу лук, чеснок, красный перец, масло или молоко. В полночь им разрешается уснуть в сидячем положении на три часа, по истечении которых содержатель станции будит иг. Говорят, что эти курьеры принимают известные лекарства, которые дела­ют их выносливыми ’). Письма кладут в желтый мешок, который курьер несет на спине, при чем обыкновенно подкладывает мягкия перья, чтобы мешок не приходил в соприкосновение с его телом. Они меняют лошадей в конце каждого лебора а). Приезжая на станцию, они стреляют из ружья, извещая этим содержателя станции, чтобы он при­готовил почтовых лошадей. На каждой такой станции обыкновенно дер­жится наготове смена в количестве 5 лошадей. Курьерам разрешается менять свой костюм раз в неделю *).
Исполнение курьерской службы возлагается на особый класс обучен­ных для этой цели людей. расстояние между столицею Тибета и Пеки­ном делится на 120 чжя-цуг, или почтовых станций, расстояние между которыми равняется 80-90 лебор. Все расстояние, составляющее при­близительно 10.000 лебор, должно быть пройдено в 72 дня. Курьерам обыкновенно разрешается опаздывать на пять дней, но если они превысят этот срок, то подвергаются наказанию. В случаях особой важности и срочности нарочный должен быть в Пекине в 36 дней *). Во время недавнего столкновения младшего амбаня с жителями Шигацэ, нарочный дошел до Пекина в I*/2 месяца.
Что касается отправления правосудия, а равно законодательства в Ти­бете, то можно отметить следующие особенности.
*) Можно думать, что это хорошее содержание. Нпс, ор. cit, ѵ. II, р. 460 (W. В.).
’) В Китае большинство курьеров курит опиум (W. В.).
’) Лебор, как говорит автор, равняется 720 ярдам. Это-китай­ское ли (как я слышал, произносится Ией). Ли однако составляет около 600 ярдов (W. В.). На наши меры ли равно приблизительно версте (ред.).
‘) Мне кажется, что наш автор говорит о приведении в порядов платья; тибетцы во время путешествия никогда не переменяют своего платья (W. В.).
*) Известны случаи, когда депеши доставлялись из Лхасы в Пе­кин в течение одного месяца (W. В.).
АДМИНИСТРАТИВНО^ УСТРОЙСТВО ОБЛАСТИ лисы. 245
Обе тяжущиеся стороны письменно излагают обстоятельства деда, н эти объяснения прочитываются затем в суде. Судья выслушивает пока­зания свидетелей, рассматривает улики и постановляет письменное реше­ние, 3 коши которого выдаются заинтересованным сторонам. Затем он указывает цифру судебных издержек (тим-так) и канцелярских расходов (мюг-ринь), размер которых изменяется сообразно важности дела; этм суммы уплачиваются обеими тяжущимися сторонами.
Смертная казнь определяется лишь в некоторых случаях разбоя (чягпа), и тогда осужденные зашиваются в кожаные мешки и бросаются в реку. Менее важные проступки наказываются ссылкой на границу, уда­рами плетью, заключением в тюрьму и денежными штрафами 1).
Нет ничего более ужасного и омерзительного, чем тибетская тюрьма. Существует несколько подземных темниц в малоизвестной деревне в расстоянии двух дней речного пути от Ташилхуньпо, куда отправляются приговоренные к пожизненному заключению. Преступник помещается в камере, в которой дверь убирается, а отверстие заделывается каменной кладкой, при чем оставляется маленькое отверстие, около 6 дюймов в диаметре, через которое заключенному подают пищу. Кроме того, имеется еще несколько дыр в крыше, через которые темничные сто­рожа бросают в камеры разные нечистоты. Некоторые из заключен­ных живут в таких условиях в течение двух лет, иные же, более счастливые, умирают через несколько месяцев ’).
В случаях убийства убийца платит четыре рода штрафов: 1) «кро­вавые деньги» (тон-чжал); 2) деньги для оплаты погребальных це­ремоний, совершаемых по убитом; 3) штраф в пользу государства и , 4) подношение семейству и друзьям убитого для примирения с ними. Раз­мер этих штрафов изменяется в пределах от 5 унций серебра до количества золота, равного по весу телу убитого. В случае неуплаты штрафных денег, убийца заключается в тюрьму.
Когда убийцей является сумасшедший или несовершеннолетний, имеющий менее 8 лет от роду, то родственники н друзья убийцы оплачиваютъ
4) Ср. Jour. Roy. Asiat. Soc., XXIII, pp. 216-218; A k, „Repoit on Exploratione11, p. 33. Китайское наказание книгою применяется теперь во всем Тибете, при чем преступников, носящих книгу, заковывают в тяжелые цепи. Канга по-тибетски называется «э-to (W. R.).
*) Я думаю, что это показание несколько преувеличено. Тибетца не тац жестоки, хотя, как и все азиаты, они верят в возможность пред­отвращения преступления при помощи страха наказания (W. R.).
246 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
только погребальные издержки; тот же саиый порядок применяется я в том случае, если кого-либо убивает лошадь, як или другое животное,1 при чем владелец животного уплачивает расходы по погребению убитого.
Когда муж убивает свою жену или хозяин-своего слугу, они обя­заны платить обычный штраф государству и издержки по похоронам.
Воры приговариваются к уплате от 7 до ИОО-кратной стоимости украденного, смотря по общественному положению лиц, у которых совер­шена покража. Когда вор является рецидивистом, то если он попа­дается в пятый раз, ему могут быть отрезаны руки; если в седь­мой-ему могут подрезать подколенные жилы, а в девятый раз-вы­колоть глаза. Если вор наказан лицом, у которого он сделал попытку украсть, то суд не берет на себя разбирательства дела; но если вор будет убит, то в таком случае его семье выплачиваются «кровавые деньги» в размере 5 унций серебра.
Дети, моложе 13-ти лет, не подвергаются наказанию за воровство, но делается выговор их родителям. Когда воровство совершает жен­щина, то соответственному штрафу и возможному телесному наказанию подвергаются как сама преступница, так и её муж в равной степени;
Телесное наказание не должно применяться ни к беременным жен­щинам, ни к больным или недавно потерявшим родителей, равно как и к лицам, старше 70 лет.
Укрывающие воров считаются большими преступниками, нежели сами воры. Если человек, бывший свидетелем воровства, вф донесет об этом, то он считается виновным наравне с вором. Воровство, совершенное од­ним членом семьи у другого, наказывается исключительно главою семьи.
Кража замков, ключей или сторожевых собак приравнивается к * краже тех предметов, которые были заперты или охранялись при по­мощи этих средств.
Насилие над замужней женщиною высшего класса наказывается оско­плением и штрафом. В случае, если женщина принадлежит к среднему или низшему классу, оскорбитель платит мужу штраф, а женщине дает смену одежды.
Если мужчина низшего класса вступает в связь с девушкой выс­шего класса, то он должен отслужить её отцу определенное число лет без вознаграждения. Если же виновный принадлежит к высшему классу,То он только уплачивает штраф.
Во всех случаях самоуправства и побоев взимается только штраф,' известный под названием сон-чжал, т. е., «жизненные деньги», и,'
АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО ОБЛАСТИ ЛХАСЫ.
24?
кроме того, выплачиваются издержки по лечению пострадавшего. Размер штрафа определяется сообразно величине и глубине раны или же по важ­ности поврежденного органа или сломанной кости.
. Когда судьи или посредники затрудняются решить дело, то ни пре­доставляется право дозволить истцу ■ потребовать от обвиняемого прине­сения клятвы или подвергнуть его испытаниям. В провинциях К’ам и Амдо этот обычай уже почти вышел из употребления, но в централь­ном Тибете он еще существует и в настоящее время. Некоторый классы лиц.изъяты по закону от клятв и испытаний в силу самого характера последних; так, например, не могут приносить клятвы ни подвергаться испытаниям ламы, учителя, ганени (полудуховные миряне) г); монахи и послушники, равно как и занимающиеся изучением тантр (духов-' ныф колдуны) и мистических заклинаний, так как думают, что онй могут отвратить страшные последствия нарушения клятвы помощью своих могущественных чар. Люди бедные, умирающие с голода, для которых пища и одежда составляют высшее блого, равно как и люди, живущие въ' свое удовольствие и делающие все, что им вздумается, не заботясь о бу­дущей жизни, не могут принимать клятвы; изъяты от неё равным обра­зом матери и жены, которых легко убедить дать присягу, соответствую-* щую интересам их мужей или детей. Кроме упомянутых категорий лиц, от клятвы и испытаний изъяты также несовершеннолетиие мальчики, лу­натики и немые, которые не понимают разницы между добром и злом, счастием и несчастием. Все же прочие, не принадлежащие к перечислен­ным категориям, честные люди, которые знают разницу между добром излом и верят в неизбежность ответственности за свои поступки (карма); считаются вполне правоспособными людьми и могут быть приводимы к присяге и подвергаться испытаниям.
Обвинитель платит при этом ответчику «клятвенное вознаграждение» или «клятвенную кровь» (на-тра), размер какового вознаграждения изменяется, в зависимости от существа разбираемого дела, в. пределах от самой ничтожной суммы до весьма крупной цифры. В делах значи­тельной важности обычное вознаграждение составляет 50 сран серебра (125 рупий) и один як; кроме этого, уплачивается еще «клятвенное мясо» (на-ша).
*) Гэнен (по-санскритски упасака, упасика; по-монгольски убаши, убасанца)- миряне (мужчины и женщины), которые принимают на себя исполнение некоторых духовных обетов (ред.). . ■ >
248 ПУТВШВСТМЕ вътввкт.
. Призываемый к клятве прежде всего обращается к всижиоцмигь богам и. боднсатвам, затем к.местным.богам ■ к богиням, -птемым Срун-ма (богиня-покровительмцы), к полубогам страны, ж алым духам, и нимфам, обитающим в стране, призывая всеть.игь быть свидетелями его торжественной клятвы. Затем он произносить следующие слова: «То, что я здесь заявляю,-сущая правда и только одна правда» После этих слов они садится голым на шкуру только что убитой коровы или .быка, мажет себя кровью.животного и кладет себе на голову изображение Будды’ и несколько тоников священных книг. .После этого он съедает сырое бычачье сердце и, выпив триглотка теплой крови, заявляет присутствующим: «На мне, право, нет никакой вины, во если таковая есть, пусть хранители мира и боги прекратят мое существование до. конца. текущего месяца». Затем он получает «клятвенное возяагралцение» (на-тра) и убитого быка, нли «клятвенное мясо» (ма-шв).
Тибетцы твердо веруют в то, что если кто-либо даст ложную клятву, то он или сойдет с ума, или умрет, извергая кровь, до истечения 107 дней (со дня присяги). Если с ним не случается этого, то его по­стигают другие несчастия, как, например, потеря жены и детей, ссоры, вражда или потеря имущества. Но все же смерть считают обычным по­следствием ложной клятвы. .
Принесением такой клятвы подсудный избавляется от смертной казни и уплаты штрафа при всевозможных обвинениях в разбое или убийстве; равным образом подобная клятва освобождает от гражданской ответ­ственности по долговым обязательствам или в земельных спорах, дамхе р тех случаях, когда дело идет о тысячах сран. С другой стороны, тибетцы полагают, чго если, обвинитель умышленно возводят ложное и злонамеренное обвинение, то все несчастия, следующие за ложную клятву, обрушатся на него самого.
В некоторых случаях виновность или невиновность решается при помощи кидания костей, при чем правым считается тот, на чью долю выпало большее число очков.
При разбирательстве важных преступлений, как-то: убийств, разбоев, грабежей, прибегают также ке испытаниям. Их бывает два рода: доставание белых и черных камешков из чашки с кипящим маслом или с путной водой и держание в руках раскаленного до-красна камен­ного шарика. В присутствии истца., свидетелей, судьи или его представмтеля и многих других лиц, обвиняемый, взывает к богам, и полу­богам, прося их быть свидетелями его показаний,. и объявляет, что
АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО ОВЛАСТИ ЛАСЫ. ?.4$
ом говорить сущую правду. Затем перед обвиняемым ставится медная или железная чашка, наполненная растопленным маслом или мутной водой; в чашу кладут два камешка величиною с яйцо-один белый, другой черный, при чем каждый из них завязан в особый мешочек. Обвиняемый моет свои руки сначала в воде, затем в молоке, слушая

Лама, дающий предсказание.
в то же время чтение отрывка из священной книги, написанного на до­щечке кровью убитой для итого случая коровы; после этого он опу­скает руку в кипящее масло или воду и должен вытащить один из камешков. Если он. вынет белый шарик и н₽ ошпарит при этом руки, он считается невиновным; если же при этом же условии он обварит руку, его признают невиновным только отчасти. Но если он, вынетъ
250 • путипествии! в Пикет. .. ■
черный камень и обварить руку, то он считается: безусловно винов­ным. ......
■ Другой вид испытания состоит в следующем. Каменный шар, ве­личиной со страусовое яйцо, раскаляется до-красна и помещается затем в железный сосуд. Лицо, Принимающее клятву, вымыв предварительно руку в воде ив молоке, вынимает камень и, дерна его, делает 7,5 или 3 шага, сообразно с общественным положением обвинителя. После этого его руку обвертывают в белый мешок из бумажной материи, который в присутствии зрителей завязывается и запечатывается. По истечении 5 или 7 дней мешок развязывается и производится осмотр руки. Если на руке не оказывается следов ожога, а остается только желтоватая по­лоска или пятнышко, обвиняемый объявляется невиновным; если на руке окажется пузырек величиною с горошину, обвиняемый считается винов­ным отчасти; если же остаются три таких пузырька, он признается на­половину виноватым; если же вся рука обожжена, подсудимый считается виновным по всем 'пунктам.
Согласно тибетским законам, обычная норма роста-на деньги, зерно или другие предметы-составляют 20% » нли по одной мере с каждых пяти мер в год. В некоторых случаях суды допускают и более высокий процент. Лица, взимающие более 20% роста на основании заклю­ченных ими условий, подвергаются наказанию за ростовщичество, но иногда претензии их признаются подлежащими удовлетворению. Известно, что в случаях крайней нужды размер роста доходят до 33%. Все условия должны быть заключены на бумаге при свидетелях и скреплены надлежащими подписями и приложением печатей. Проценты должны уплачи­ваться в конце года. Если должник скрывается, убыток, понесенный заимодавцем, обязаны возместить свидетели. Если же должник уми­рает, или объявляется несостоятельным, и долг остается не уплаченным, то свидетели,не отвечают за него. Если однако кредитором является пра­вительство, монастыри, ламы или военный казначей, то долг взыскивается с родственников, свидетелей и соседей должника. На каждый военный пост правительство обыкновенно выдает известную сумму денег, проценты с которой вдут на содержание и жалованье милиции; деньги эти уплачиваются милиции квартирмейстером, являющимся главным заимодавцем правитель­ства. Обыкновенно, когда лицо, просящее ссуды,неизвестно, или возникает сомнение в его честности, то требуется поручительство. Не то мы видим в Тибете, где заимодавцы пользуются правом 'взыскивать долги даже в третьем поколенийдолжника. Чем больше проходит времени ■ после
АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО ОБЛАСТИ ЛИАСЫ. 251
условленного срока платежа долга, тем более настойчиво обращается'креди­тор со своими-требованиями. Когда суд видит, что кредитор взимал с должника сложные проценты за много лет, он приостанавливает дальнейшее начисление сложных процентов; но в законахъне определен срок, с которого должно прекращаться наращение сложных про­центов *)• ■
В Тибете такия вещи, как домашняя утварь, земледельческие орудия, военные принадлежности, чашки для питья, предметы, полученные лишь в пользование или взятые на хранение, равно как и те, за которые уплачивается рента правительству, а также земельные имущества и золотые статуи, не могут служить предметом ссуды или залога.
Когда кто-либо имеет только одну лошадь, дойную корову или чжо; один плуг, одну пару быков или яков, или же одну смену одежды, ни­кто не имеет права требовать в обеспечение ссуды какого-либо из этих предметов, рискуя, в противном случае, быть обвиненным в «безстыдт стве», каковое обвинение влечет за собой суровое осуждение. Кредиторы^ будь то правительство или частные лица, не имеют права в случае неуплаты долга конфисковать что-либо из указанных предметов. Таковы постановления «Великой хартии» тибетцев. Точно также кредитор не имеет права насильно захватывать имущество своего должника. Если же ов, без разрешения должника, возьмет один срав, то он лишается из следуемой от должника суммы ста сран; за 2 срана теряет 200 сран и так далее в той же пропорции.
Никто, будь то чиновник, землевладелец, хозяин или кредитор, не имеет права прибегать из-за денежных расчетов к какому бы то ни было насилию. Если кто, имея возможность уплатить свой долг или обязательства, отказывается сделать это, то кредиторы могут прибегнуть к посредничеству или возбудить против него дело в суде; но если они не воспользуются этими средствами и станут бить его или подвергнут его какому-либо иному насилию, то все их притязания объявляются недействи­тельными.
Если, после покупки какой-либо вещи, купивший пожелает возвратить ее в тот же день, ов теряет х/ю часть всей стоимости данной вещи. Если вещь возвращается на следующий день, покупатель теряет *Д часть
*) Все это не дает ничего существенно важного для нашего внакомства с тибетскими деловыми порядками. Кажется, что тибетцы в отношении ссуд следуют во всем Кийаю и.Индип; впрочем текст не совсем ясен (W. R.). . . /
252
ПУТЕШЕСТВИ В ТИБЕТ.
цены, затем половину; по прошествии же трех дней вещь уже не при­нимается обратно. Если домовладелец украдет что-либо у остановившагося в его доне купца, он платить потерпевшеиу пятикратную стоимость украденного.
Если торговец уличен в тон, что он обманывал своих покупате­лей, обвешивая или обиеривая их, либо продавая им гнилой товар, поддельные драгоценные камни, или ate сбывал ин фальшивые деньги, его немедленно арестуют и предают суду. Если обвиняемый купец-тибетский подданный, все его товары конфискуются, а сан он приговаривается к каторжным работам ца несколько лет. Если же купец-подданный какой-либо чужой страны, например, Китая, Монголии, Кашмира или Непала, то с него взимается известный определенный законом штраф. Его то­вары отбираются и досматриваются, при чем им составляется подробная опись; затем эти товары хорошо укладываются и вместе с их вла­дельцем отсылаются под надзором полиции в соответствующую страну, при чем прилагается бумага, содержащая в себе объяснение вины вы­сылаемого с указанием размера наложенного на него штрафа.
Возникновение подозрательностн тибетцев по отношению к европей­цам относят ко времени 1791-92 гг., когда английские солдаты, по мнению тибетцев, приняли участие в войне, последовавшей за вторже­нием в Тибет гуркасцев, и так как английское правительство, едва начавшее в то время упрочиваться в Индии, ие заботилось об уста­новлении дружественных отношений к тибетцам, то указанное чувство прочно укоренилось в умах последних. Неудачи, испытанные Китаем, Непалок, Бутаном н Сиккимом в их войнах с англичанами, произ­вели неблагоприятное впечатление также и на миролюбивых тибетцев.
В течение XIX столетия тибетцы следовали во всем китайской по­литике замкнутости не из боязни потери самостоятельности, но потому, что они незадолго перед этим были покорены и вполне подчинились китай­скими влиянию. Такой образ действий тибетцев усердно поощрял бывший министр Сиккима Дэвань-Намчлил, который был изгнан из этой страны за его поступок с доктором Хукером и Кэмпбеллом *) и за­тем получил от великого ламы пост пограничного чиновника для на­
4) См. Hooker, Himalayan Joumals, vi, 117, и ii, 302. Говоря оДэване, Хукер пишет: сПринимая во внимание его энергию, являющуюся ред­ким качеством в этих странах, я не был бы удивлен, если бы ему поставили памятник в Бутане, если не в самом Сиккиме» (ор. cit, ѵ. II, р. 241)-(W. R.).
АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО ОБЛАСТИ ЛХАСЫ.
253
блюдения за «агрессивный» действиями индийского правительства. Попытки Хукера, Эдгара и, наконец, сэра Ричарда Тэмпля проникнуть на территорию Тибета, он изображал, как попытки захватов со стороны индийского правительства, которое, по его словам, усиленно готовилось ко вторжению в Тибет и лить блогодаря его дипломатическоиу такту и ловкости, а также деятельному содействию цзонпоней К'амба и П’ари, должно было отказаться от своих планов. Один раз он даже пряно указал лхас­ским чиновникам, как на доказательство своей непоколебимой верности великому ламе, на то обстоятельство, что он отказался от пенсии в 50 рупий, предложенной ему индийским правительством за доставление све­дений о положении дел в Тибете! Но впоследствии этот чиновник вместе со своим помощником, цзонпонем К’амба, впал в немилость у великого ламы и равным образом утратил всякое влияние и в Ташилхуньпо.
Замкнутость тибетского правительства нужно приписать главным обра­зом враждебности и постоянным интригам пограничных чиновников против британского правительства.
Следующей причиной этой замкнутости является боязнь проникновения оспы и других опасных болезней в Тибет, где неизвестны правильные способы лечения оспы, вследствие чего она уносит здесь большое число жертв. Смерть от оспы считается самою ужасною, так как тибетцы убеждены, что жертвы оспы попадают прямо в ад. Не последнюю роль играет также опасение уничтожения буддизма иностранцами, каковое чув­ство преобладает главным образом в умах духовенства, являющагося господствующим классом населения.
Кроме подозрительности к иностранцам, есть еще другая важная причина замкнутости Тибета,-это коммерческие интересы Китая. Пекин на­ходится в расстоянии 8 или 10 месяцев пути, а Силлнн (Си-нин) в расстоянии 4 месяцев пути от Лхасы, что не мешает тибетцам вести с этими, а равно и со многими другими известными городами Китая ожи­вленную торговлю чаем, шелком, деревянными изделиями и другими пред­метами. Лхасское правительство ежегодно посылает по два каравана и более в торговые центры, находящиеся на границах с Китаем для закупки товаров для правительства. Эти караваны сопровождаются отрядами в 500 солдат каждый, что является далеко не излишнею предосторожностью, так как нередки случаи нападения на торговые караваны конных раз­бойничьих шаек в 200-300 человек. С проведением Дарджилинской железной дороги, Калькутта, где в настоящее время можно приобретать
254
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
за недорогую цену большинство китайских товаров, которые ценятся ти­бетцами, окажется в 3 неделях пути от Лхасы. Тибетцы вполне по­вивают эту выгоду, и каждый тибетец, „который когда-либо посетил Дарджилин, высказывает глубокую благодарность английскому прави­тельству за проведение дороги на перевал Чжалеп-ла. Китайское же правительство естественно боится, что с открытием свободного сообщения между Тибетом и Индией, Китай понесет большой ущерб в своих коммерческих интересах. .
ГЛАВА VIII.
Возвращение в Ташилхуныио и посещение Учжень-чжяцо боньбоского монастыря Ричжял-шэньдар.
Утром 13-го июня, когда еще звенели колокола Чжо-к’ана и звучали большие трубы Таньчже-лина, призывая монахов к утреннему богослужению, я бросил с крыши нашего дома последний взгляд на красные стены По­талы и её позолоченные шпицы и отправился в Ташилхуиьпо. Не далеко от своей бывшей квартиры я заметил несколько женщин, черпавших кожаными ведрами воду из колодца. Вода в Лхасе превосходная, при чем её очень много и находится она неглубоко под землею; так, глубина большинства колодцев не превышает 4 футов. Последнее обстоятельство дослужило основанием для мнения,что под городом находится подземное озеро.
Подъехав к подножию холма ^Чагпори, на вершине которого на­ходится академия тибетских врачей, я слез с лошади и поднялся на холм, так как обещал посетить одного старого доктора, Амчи Ривола, страдавшего катарактом. На дороге меня встретил один из уче­ников доктора и поднес мне шарф. Меня ввели в красивую комнату, тде стояло несколько изящно отделанных столов, на одном из кото­рых стояла чашка, наполненная чаем нежного розового цвета, отли­чавшимся очень приятным ароматом х). Потолок был обшит шел­ком; на стенах, затянутых материей, были развешены картины с изображением бога медицины и его помощников.
*) Здесь автор разумеет, вероятно, чай сме-бтл-чл, который ки­тайцы обыкновенно пьют в Пекине и вообще на севере Китая. Къ
256
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Вскоре явился и сак Ага Ривола; это был человек крепкого тело­сложения, с повелительным взглядом. Он состоял начальником тацана Вайдурья в академии Чагпори и придворным врачен регента. Он выразил свое удовольствие по поводу моего посещения и сказал, что он слышал обо мне очень иного хорошего от Лхачам П’ала, и что он был бы весьма рад, если бы я отложил свою поездку в Шигацэ и по­пробовал вылечить его от болезни; по его мнению, его болезнь можно излечить посредством операции, но в Тибете нет врача, способного сделать такую операцию.
Я был крайне огорчен тем, что был лишен возможности помочь доктору, и сказал, что я охотно продлял бы свое пребывание в Лхасе, если бы в моем распоряжении были нужные средства для его лечения, но так у пеня таковых не имеется, то мне приходится проситься, с этими словами я поднялся со своего места и после обычных прощал, пых приветствий отправился в путь х).
. Дальше мы ехали по той же дороге, по которой мы прибыли в Лхасу, и первую ночь провели в Нэтаве. 15-го числа мы достигли Палти-цзона, а 18-го числа в 10 часов вечера приехали в Донцэ, где остановились в доме Падора.
На следующий день рано утром я отправился в монастырь и тотчас же был введен в апартаменты министра, которого я нашел всего покрытого оспою; он едва йог говорить. У сына Лхачам также была оспа, но он уже поправлялся.
Когда министр заснул, я пошел в комнату Тун-чэня. Тун-чэнь спросил меня, не встретил ли я по дороге П’урчуна, так как по­следний отправился в Лхасу всего лишь неделю тому назад, взяв с собою письма, адресованные ко мне, и охотничье ружье. Что касается Учжень-чжяцо, то он уже возвратился из Лачаня с моим багажем,
чайным листьям при сушке примешивают обыкновенно немного ле­пестков жасмина, что придает чаю сильный приятный аромать (W. R).
9 Странно, что наш автор ничего не говорит о зеамевитом мо­настыре Чагпори. Известно однако, что это один из самых древних монастырей Тибета, что там есть медицинская школа, в которой учатся до 300 (по словам г. Цыбикова, 60-ред.) студентов и которая снабжает лекарствами, собираемыми большею частью самими монахами, не только Лхасу, но и отдаленные местности Тибета и Монголии. Я видел чагиориские лекарства в Цайдаые, Куку-поре и повсюду в Восточном Ти­бете (W. R.).
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО. 257.
и теперь ожидал женя в деревне Чжяцо-шар, вблизи Шигацэ. Я про­был в Донцэ до 3 июля н затем, в сопровождении П’урчуна и Падора, отправился в Чжяцо-шар, куда иы прибыли на следующий день; здесь Учжень, к величайшему моему удовольствию, вручил мне целую кипу писем из Индии.
Учжень сказал ине, что после возвращения с Лачаньской заставы он все время усердно занимался собиранием растений. В то же время он тщательно вел дневник, из которого я почерпнул следующие не безынтересные подробности.
Однажды вечером к Учженю зашел зйакомый лама и спросил, не. желает ли он видеть голога из Амдо. Эти гологи, поспешил доба­вить лама,-разбойническое племя, живущее в Восточном Тибете, в провинции Амдо г).
Их страна не возделывается, а жители занимаются разведением ло­шадей, на которых они делают набеги на прилегающие местности. Вожди их берут выкуп (чаг-тал) со всех окрестных жителей и грабят всех встречных, кто не имеет особого паспорта от гологских вождей-
Гологи имеют несколько монастырей, настоятели которых назначаются из Ташилхуньпо на пятилетний срок, после чего они возвращаются в за­падный Тибет. Не очень давно один из этих лам возвратился в Таши­лхуньпо из страны гологов, где, за время своей службы, успел приобрести доверие народа и вождей. Он нажил там значительное состояние и по. возвращении своем истратил несколько тысяч рупий на угощение всех, монахов Ташилхуньпо и на раздачу им денежных подарков. Два года тому назад в Ташилхуньпо прибыла на богомолье жена гологского вождя, неподалеку от дома которого жил этот лама. Посетив святилище, она вы­разила желание видеть своего прежнего ламу, но его нельзя было нигде найти, хотя и было известно, что он находится в Ташилхуньпо. Дело было в том, что у гологов существует обычай приветствовать другъ
‘) Название Андо употреблено здесь в его широком значении, для обо значения всего северо-восточного Тибета. Эти голоки или гологи ведут тор­говлю с Гумбумом, Сун-панем (в северо-западном Сы-чуане) н с Лхасою. <В П’эрчодэ (близ Нам-цзона в Такно) приходит много тор­говцев, называемых гологпа, с большими стадами яков, предназначен­ных для продажи; ежегодно в октябре и ноябре они посещают эту местность с товарами, состоящими главным образом из соли и шерсти». Report on the Explorations from 1856 to 1886, p. 8 (W. R.).
Путешествие в Тибет. 17
258
пгтешвствие в Тибет.
друга при встрече поцелуем, и если кто-либо, при встрече или прощании с знакомым, не поцелует его, то рискует прослыть невежей и не­воспитанным человеком.
Лама целовал упомянутую женщину сотни раз в её стране, но как ему было сделать это теперь, перед лицом всех монахов? Кроме того, в Ташилхуньпо в данное время находился Паньчэнь-риньпочэ; как мог лама надеяться избежать наказания, совершив такой нескромный по­ступок?
Однако приезжая, покидая Ташилхуньпо, пригласила ламу к себе обе­дать; как только он вошел в её комнату, он затворил за собою дверь и поцеловал дану, объяснив ей при этом, почему он не явился к ней раньше и не решился подойти к ней при постороннихъ').
Друг Учженя сказал ему также, что в области Бардонь про­винции К’ам существует обычай, при встрече с знакомыми, прикасаться друг к другу лбами *).
Этот же монах, сообщивший вышеизложенное, рассказал ему однажды следующую басню.
В очень давния времена, когда животные владели еще даром слова, леопард встретил осла и, хота имел сильное желание растерзать по­следнего, но был поражен его силою, о которой он судил но гром­кому реву, издававшемуся ослом. Поэтому леопард предложил ему свою дружбу с тем условием, что последний будет стеречь его пещеру, когда леопард отправится за добычей.
Вот однажды леопард вышел на свою дневную работу, сопровождая свой выход страшным рычанием. Пасшийся неподалеку на скале, нахо­дившейся как раз над логовищем леопарда, дикий як, услышав ры­чание леопарда, с испугу околел, и туловище его свалилось вниз и упало перед самым логовищем. Леопард, возвратившись домой, нашел пе­ред своей пещерой труп яка, и осел объяснил, что это он убил яка, в доказательство же своей храбрости высунул язык, запачканный кровью.
*) Это во всяком случае интересное сообщение, но я сомневаюсь, чтобы у голосов обычай целоваться публично был распространен в боль­шей степени, чем у китайцев, монголов и других тибетских племен (W. R.).
’) Я никогда не слышал об области Бардонь. Этот род приветствия свойственен магометанам (W. R.).
возвращение в ташилхуньпо. , 259
Леопард поверил ослу в обещал помочь ему, когда придет время. Однажды он предложил ослу пойти пощипать травы на лугу, находив­шемся по ту сторону холма. Когда осел досыта наелся, он в шутку проревел 20 или 3Q раз, а леопард, думая, что его друг находится в опасности, прибежал к нему на помощь; но осел сказал, что он кричал только для собственного удовольствия. Немного спустя на осла напала стая волков, и он начал громко реветь, призывая своего другалфопарда на помощь; но леопард подумал, что осел забавляется, и не явился к нему на выручку, а волки растерзали осла на куски.
7 числа восьмой луны, т. е. 23 июня, в Шигацэ происходил большой военный парад, в котором принимали участие более тысячи солдат, при чем, в присутствии генерала, были произведены боевые маневры. Каж­дый год здесь бывает по два смотря (маг-чян)-один летом, а другой зимою; кроме того, ежегодно бывает еще смотр во время посе­щения Шигацэ амбанем при его инспекторской поездке.
29 июня происходила летняя иолитвенная церемония (моньлам) х). Все монахи Ташилхуньпо в количестве 3000 человек, собрались въЧягьцал-гане. Была устроена из атласа стена (чжябял) около 1000 футов в окружности; внутри этой стены находился балдахин, под которым был помещен трон Паньчэнь-риньпочэ. Сам Паньчэнь не мог при­сутствовать при церемонии, но на трон были положены его мантия и митра, а вокруг трона заняли места ламы по старшинству и рангу. Здесь было много жителей Шигацэ; одни сидели под палатками, другие под Кипарисовыми и ивовыми ветвями. Все веселились, пели и перекидывались шутками. Тут же была поставлена мачта, вышиною около 120 футов, и от неё были протянуты к большому зданию Кику веревки, на которых висели картины с изображениями всех богов пантеона. В Шигацэ в это время происходили бега, военные маневры и учение солдат.
Следующий день был посвящен Будде Дипавкара, и картина с его изображением занимала первое место. Это изображение имело около 100 фу­тов в высоту и было искусно сделано из разноцветного атласа. По обеим сторонам этой картины находились громадных размеров изобра­жения Будды.
‘) Эти ежегодные молитвенные собрания установлены великим ламоиь реформатором XIV века Цонк’апою. Самым важным является „большое молитвенное собрание" (мом-мие чямь-по), происходящее в первой по­ловине года (W. R ).
*
260
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Вое ламы и знать ПИигацэ со своими семьями веселились под огроиной палаткой в Чяг-цал-гане. Для высокопоставленных лиц Ташилхуньпо, а также для правительственных чинов были приготовлены лучшими ту­земными и китайскими поварами изысканные кушанья. Возле этой большой палатки многие лица поставили свои шатры и веселились в них со своими родными и знакомыми. С утра и до самого вечера не прекращалась оглу­шительная музыка барабанов, кимвалов и труб.
Здесь были все, за исключ евием великого лаиы, который, по слухам, был болен оспой и лежал в Тобчжяле, куда он отправился после по­сещения горячих ключей в Танаге. По обеим сторонам громадного 9-этажного здания Кику, между ПИигацэ и Типшлхуньпо, находились две огромные фигуры львов, в которых были спрятаны люди; от времени до времени эти. львы, к величайшему удовольствию присутствовавших, двигались.
Ь Следующий день был днем полнолуния; он был посвящен Будде Сакья. Большое изображение Будды Дипанкара было убрано, а на его место было повешено гигантских размеров изображение Сакья Синха, окруженного всеми буддами прошедших и будущих времен. Эта картина была вынесена из монастыря при оглушительной музыке и с большими церемониями. Праздничное служение отправляли 10 черных жрецов (нагпа), хорошо знающих тантрические обряды; ин помогали 300 лам из Цоиолнна, распевая гимны. На равнине Чяг-цал-ган ламы н народ снова веселились так же, как и в предыдущий день.
На следующий день (2 июля) изображение Сачя тубпа ’) было заменено изображением грядущего Будды Майтреи (Чямба). Оно было вынесено и повешено с теми же церемониями, которые соблю­дались в предшествующие дни. В этот день в Ташилхуньпо разрешалось присутствовать женщинам, которые целыми толпами, разряженные в луч­шие платья, устремились в храмы и святилища этого монастыря. Учжень оценил головной убор одной женщины в 40.000 рупий. Вечером все прикасались головою к изображению Чямбы и таким образом получали его благословение *).
*) Сачя тубпа, Сакья Синха Будда Сакья-эпитеты Будды Шакьямуни (Я«д.).
’) Китайские авторы упоминают о такого же рода празднестве, бы­вающем ежегодно в Лхасе в начале последней половины второй луны (вредина марта) и продолжающемся в течение месяца. Другой подобный праздник бывает в шестую луну. Си. Jour. Roy. Asiat. Soc., XXIII, pp. 212, 213 (W. R).
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
261
Во время своего пребывания в Чжяцо-шаре я занимал небольшой описанный мною выше *) павильон, который принадлежит министру. Цветы в саду, окружающем павильон, наполняли воздух благоуханием; высокие тополи, развесистые ивы, душистый можжевельник, стройные кедры, - все это делало павильон излюбленным уголком окрестных жителей.
Благодаря живительному воз­духу этой прекрасной местности, мое здоровье быстро восстанови­лось. Я прилежно занимался тран­скрипцией наиболее интересных сочинений знаками нагари, которые сохранились еще в тибетской (вучань) письменности. Учжень посвя­тил себя собиранию ботанических коллекций, предпринимая для этой цели довольно отдаленнные экскур­сии, и наконец даже купил себе лошадь и осла, чтобы ездить са­мому и возить свои коллекции.
19 июля был большой празд­ник: это годовщина дня, в который Будда впервые повернул «колесо учения». Жители Шигацэ и соседних мест посещали раз­ные часовни и святилища; все

Кику-тамса в Ташилхуньпо. (До рисунку Тернера).
уголки Ташилхуньпо были переполнены молящимися.
Двумя днями позже Дэба Шика, о котором я не раз уже упоми­
нал, устроил для своих друзей пикник в саиу, окружавшем дом, в котором я жил в Чжяцо-шаре. В пикнике принимали участие 12 человек мужчин и женщин; мужчины весь день занимались стрель­бою из лука и метанием диска ’), при чем в обеих этих играхъ
9 См. выше, стр. 94.
’) Эта игра одна из немногих национальных игр Тибета, но она вероятно, иностранного происхождения. Я никогда не встречал этой игры в северном и восточном Тибете. В ь Бутане жители, повидимому, особенно отличаются искусством в этой игре (W. R.).
262
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
они проявили большую ловкость. В тот же день Учжень отправился в ботаническую экскурсию и на этот раз добрался вплоть до мона­стыря Сакья.
26 июля я возвратился в Донцэ и, к великому своеиу удовольствию, нашел министра уже совершенно здоровым. Тун-чэнь был занят при­готовлениями к церемонии освящения предназначавшагося для Сэн-чэня (так зовут министра)г) нового дома, который теперь был уже совсем готов; дом этот был построен немного севернее храма Цугла-к'ана. В комнате, которую мне отвели, находилось около 500-600 шариков Вз масла весом около 2 фунтов каждый и несколько мешков с цамбой и пшеничной мукой.
На четвертый день своего пребывания здесь я получил приглашение в Чжяньцэ, к местному Чяг-цзо-па, который просил меня навестить его и, если я могу, вылечить его от болезни, которою он страдал уже некоторое время. Приглашение было так настойчиво, что я не мог от­казаться; я тотчас же отправился в Чжяньцэ, где и был очень любезно принят самим Чяг-цзо-па и его семьею. Я пробыл там до 13-го августа, когда получил письмо от министра, который все еще находился в Донцэ и теперь просил меня немедленно приехать к нему. Письмо ми­нистра было написано по-тибетски, но латинскими буквами. Писать этими буквами я выучил министра еще в прошлую зиму *).
Когда я ехал обратно в Донцэ, то был поражен красотою расти­тельности: маленькие прудки были густо покрыты лилиями, полевые цветы были в полном расцвете.
Министр спросил меня, не хочу ли я поехать в Тобчжял и по­видать великого ламу, который был безнадежно болен. Министр полу­чил от ламы письмо, в котором тот просил его прислать еиу несколько священных пилюль (цэ-рил). Министр рассчитывал, что я могу за­хватить пилюли с собою; вместе с тем он хотел сообщить Паньчэню, что я искусный врач и могу помочь ему.
*) Сэнг-чвк»-это китайский титул, значащий: „Министр-монах, (W. R.).
’) Huc (ор. cit., II, р. 338) рассказывает об удовольствии, с которым дкасский регент выучился у пего писать латинскими буквами. По моим также наблюдениям, это единственный предмет, который неизменно ин­тересует тибетцев, как лам, так и мирян (W. R.)
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
263
Услышав о безнадежном состоянии великого лаиы, я естественно колебался принять на себя это поручение & просил министра дать мне время подумать. На следующий день я сказал министру, что не могу решиться явиться к великому ламе, пока тот сам не выразит жела­ния видеть меня, или, по крайней мере, если вместе со мною не пое­дет сам министр. Наконец он решил послать пилюли (цэ-рил) с верным слугою, написав при этом, что, быть может, великому ламе могут помочь индийские лекарства.

Пикники в роще.
25 и 26 августа начались заключительные церемонии освящения но­вого дома министра (оне тянулись уже 5 дней). Церемонии эти носят на­звание чинь-срэи 1). Состоят они в следующем. Прежде всего на столб, находящийся недалеко от очага, вешаются маска бога смерти (Шиньчжэ чжялбо), его оружие и доспехи. Затем складывается шесть кучек из поленьев сандалового дерева; кучки эти поливают растопленным маслом, чтобы дрова лучше горели; против каждого из устроенных таким образом костров садится лама с пением гимнов. Вокруг разбрасы­
4) Относительно этой церемонии сжигания жертв, chin (sbyin)-,vnлостыня*, sreg-„сжигать*, см. Emil Schlagintweit, Buddhism in Tibet, p* 249, и Waddell, op. cit., p. 498 (W. R.).
264
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
вается кунжут и ячмень. В конце церемоний первого дня всем мона­хам и гостям подан был обед.
Церемонии чинь-срэг, которые происходили 26 августа, походили на цереионии предыдущего дня и закончились длинным богослумюнием. По­сле полудня Сэн-чэнь (министр) занял свое место на возвышении, устроенном на крыше Цуг-лха-к'ана под огромным навесом, и велел всем ламам, плотникам, каменщикам, медникам, позолотчикам ипр. собраться к нему, чтобы он, мог раздать им подарки. Ламам и мона­хам он роздал серебряные монеты, шарфы и шерстяные одеяла, а главным мастерам такия же одеяла (тумши), но более грубой работы, войлочные шляпы (к'амба) и сукно (чжяньцэ) домашней работы.
28 числа до нас дошел слух, что двое из врачей великого ламы бежали, один сошел с ума, а четвертый потерял всякую надежду или не умел ничего предпринять для спасения своего высокого пациента, ко­торый страдал сильнейшими кровотечения».
31 числа совершилось наконец событие, которого все так опасались: министр получил письмо с извещением о смерти великого ламы. Он умер накануне в Тобчжяле, или, как обыкновенно говорят в таких случаях, <он покинул этот мир для успокоения в царстве блаженства (дэ-ва-чань)*.
Было сделано распоряжение о ношении всеми траура; женщинам было запрещено носить головные уборы и другие украшения; запрещались также разные увеселения и украшения домов. Народ выказывал знаки глубокой печали по поводу безвреиенной кончины Паньчэня. При этом некоторые высказывали предположение, что великий лама умер от горя, которое при­чинял ему недостаток преданности к нему со стороны народа; другие утверждали, что он покинул здешний мир вследствие нелюбезности Да­лай-ламы, который не пригласил его на торжество своего посвящения.
В Донцэ, где был и я, министр хотел исполнить, для заключения церемоний освящения нового дома, религиозный танец во дворе Чойдэ. Большая толпа; все в праздничных костюмах, собралась на крыше и балконах храма. Танец только что начался, и паж министра, представ­лявший собою герольда богов, выстрелил два раза из ружья и провоз­гласил прибытие четырех божеств, покровителей мира; дьяволы и злые духи исполнили свою роль, как вдруг министру передали известие о смерти великого ламы; танец был тотчас прекращен, и танцоры и толпа рассеялись.
3 сентября мне передали, что китайский начальник в Шигацэ нака­
ПОЕЗДКА УЧЖЪНЬ-ЧЖЯЦО.
265
зал розгами многих слуг великого ламы за то, что они не сказали еиу о серьезности болезни своего господина. Один из врачей Паньчэня также был жестоко наказан, а. другой был найден портным вскоре после смерти великого ламы. Я возблагодарил Бога за то, что не согласился на предложение министра взяться лечить великого ламу.
6 числа в Донцэ возвратился из своей поездки в ионастырь Сакья Учжень; из его дневника я почерпнул следующие факты, которые могут представить интерес.
Отправился он, как уже было сказано, 21 июля; 23 числа он пе­репил на левый берег р. Цан-по, вблизи Таши-гана, и остановился здесь в долине Тан-пэ. Отсюда он вместе со своим спутником, монгольским ламою Чой-таши (Chos-tashi), отправился в область Танаг, которая славится производством прекрасной глиняной посуды '). Они нигде не могли найти для себя квартиры, потому что пришли из Шигацэ, где в то время свирепствовала оспа, и народ очень боялся, как бы они не занесли к вин заразы.
26 июля Учжеаь и Чой-таши перешли по железному висячему мосту реку Тон-чу, протекающую через Танаг, и, продолжая идти по напра­влению к западу, остановились на ночлег в монастыре Тубдань. Оста­вив последний 28 числа и пройдя около 12 миль к северу, наши путе­шественники прибыли к.знаменитым горячим источникам Вурчу-цань. Часть источников была отведена специально для ванн великого ламы. Эта часть была обнесена круглой каменной стеною! Место, где оста­навливался великий лама, окружено низкою торфяною стеной. Великий лама недавно купался здесь; но, как теперь думали, водяные боги (нага) были чем-нибудь оскорблены, так как вода только усилила его болезнь. Чтобы умилостивить этих лу, 1Q0 дан. в течение нескольких дней совершали здесь богослужение. В этих источниках и вблизи их во­дится иного черных зией, которые хотя, как говорят, и ядовиты, но не причиняют вреда ни людям ни животным. Они спокойно заползают в дома в соседних деревнях, и никто даже и не думает уби­
вать их.
На другой день ваши нутники перешли через Чжэх-ла и останови­лись на ночлег в деревне Кэшон, но и здесь они опять не могли найти для себя помещения. 30 числа они' пришли в одну старую деревню
9 См. выше, стр. 89.
266 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
ПЬньдар-диѵь ‘), по близости которой находится известный боньбоский монастырь Ричжял Шэньдар. Учжень посетил этот монастырь на сле­дующий день, при чем выдал себя за боньбо, пришедшего из Сиккима поклониться святилищу, воздвигнутому в честь главного божества боньбоской религии Шэньраб Миво. Он выразил желание предложить монахам «общий чай» (ман-чжа) и вручил для этой цели распорядителю пять таньк; было решено, что это угощение состоится завтра.
Тем временем Учженю показали храм. В сборной зале жрецы читали боньбоские священные книги. В часовне верхнего этажа он заме­тил, среди изображений различных божеств боньбоского пантеона, изо­бражение Будды Сакья.
На следующий день состоялся ман-чжа. На нем присутствовало около 30 человек монахов (даба) а), и на вопрос, почему их так мало, Учже­ню ответили, что иного монахов, уроженцев К'амской области Чжярон, ушло в Чан-тан 8), чтобы блюсти там интересы боньбоской церкви. Затем .Учжень, в сопровождении главного жреца (ом-цзэ), по­сетил мрачные часовни монастыря, освещаемые только факелами и ма­сляными лампами. Там он видел много интересных картин и обоев, на которых были изображены различные страшные божества. После этого Учжень был представлен верховному жрецу, Чжэ Кйдуб риньпочэ, ко-
9 Дин значит „деревня*. Окончание дин очень часто встре­чается в тибетском языке в названиях местностей (W. R.).
’) Даба или драба-это имя, которое применяется ко всем ламам, независимо от их ранга Слово лама употребляется, когда говорят о высоких чинах церкви, пли о гэлове, т. е., „жреце* (W. R.).
’) Область Чжядэ, которая простирается от большой дороги из Нагчук’а в Си-нин (в пров. Гавь-су) и в Чямдо, не входит в со­став подведомственных Лхасе местностей; это чисто бовьбоская об­ласть. Я прошел эту страну с запада на восток в 1892 году. Под Б’амским Чжяроном разумеется Цзинь-чуань - маленькая область, распо­ложенная по верхнему течению р. Да-дун, в северо-западном углу Сы­чуаньской провинции, где секта боньбо имеет много последователей. Moorcroft (Travels, II, р. 68) говорит именно о боньбоских ламах, когда он описывает лам Пннь (в Ладаке), которые отпускают во­лосы и заплетают пх, а равно одеваются в черное. Найн Синг (Journ. R. Geogr. Soc., XLVII, p. 107) упоминает о боньбоской стране в северном Тибете, называя ее страною Омбо иди Пэмбо (W. R.). По словам Dutreuil de Rhins’a (ор. cit, II, p. 407), боньбосцы встречаются повсеместно в Тибете, во главными их центрами являются провинция Дан и восточный Тибет (пров. К’ам)-(ped.).
УЧЖЪНЬ-ЧЖЯЦО У воньво.
267
торый привял его очень любезно. Это был человек лет 68, но силь­ный и здоровый. Он объяснил Учженю различные пункты «черноводныхъ» (чаб-нап) мистерий бонизиа и дал еиу для прочтения несколько книг; некоторые из этих книг Учжень переписал * *)•
Говорят, что монастырь Ричжял Шэньдар был сооружен на месте древнего боньбоского храма, называвшагося Дардин сорго тамо, и был построен за несколько сот лет раньше, чеи Ташилхуньпо; в XVII в. монастырь этот был разграблен чжунгарскими монголами. Когда послед­ние разрушили часовню, верховный боньбоский жрец торопливо попрятал священные сокровища и книги, написанные серебром на темно-синих до­щечках, в глубоких впадинах пещеры, вследствие чего священные бовьбоские писания и по настоящее время находятся в беспорядке. Церковная утварь и другие принадлежности богослужения, имеющиеся в монастыре, очень древни. Среди них находятся огроиные тамбурины (шан) и гигантские ким­валы, сделанные из самого лучшего колокольного металла, картины, изображающие семь героических святых (nao-pafa-dt/нь), много старых обоев и несколько томов книг, состоящих из толстых темно-синих дощечек, исписанных золотом и серебром. Крыша большой сборной залы поддерживается 42 колоннами, расставленными на расстоянии 6 футов одна от другой; вокруг монастыря находятся красивые чортэни, мэньдоны и надгробные камни, вокруг которых посетителям позволяют ходить по направлению справа налево, во не наоборот, как это делают буд­дисты. На вопрос Учженя о причине этого обычая жрецы ответили, что поклоны, хождение вокруг и пение мантр,-все эти церемонии должны, по определению мудрецов, служить для освящения тела, речи в духа и без­различны для божества. Поэтому совершенно несущественно, каким обра­зом совершаются эти поклонения и хождение вокруг священных предме­тов. Но таков уже обычай в боньбоских общинах-ходить справа налево а).
В настоящее время монастырь Шзньдар находится в совместномъ
*) В настоящее время религия бовьбо очень мало отличается от тибет­ского буддизма; главное различие состоит в характерном переиначивании некоторых ламайских обрядов и в именах божеств. Си. Land of the Lamas, p. 217. Шнфнер, Чандра Дас и Лауфер издали некоторые боньбоские сочинения в тексте и переводе (W. R-). Си. также Dutreuil de Rhins, ор. cit., рр. 407-411 (ped.).
*) Нельзя сказать, чтобы это объяснение было особенно ясно и по­нятно. См. Waddell, ор. cit, р. 287 (W. R.).
268
. ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
владении четырех могущественных членов фамилии Шэнь-цан. Хотя они- миряне и имеют жен и детей, однако, будучи потомками ШэнърабъМиво, знаменитого основателя религии бон, онн почитаются, как ламы. Мать двух главных членов этой семьи была старшею сестрою Сикиона, по*покойного сиккимского рачжн. Покойный Паньчэнь-риньпочэ приходился пле­мянником этим двум братьям, вследствие чего народ называл их ху-шан, т. е. «Царский дядя по матери». Покойный великий лаиа был по своему происхождению настоящий боньбо, и две семьи, с которыми он находился в родственной связи, известны под именами Шэн-луг и Ту* луг. Народ недоумевает, почеиу наместник Будды на земле родился в фретичфскои семействе Шэньраб Миво. Некоторые недовольные тибетцы иногда даже высмеивали этого великого лаку, называя его отпрыском боаьбоских еретиков.
В монастыре существует два подразделения монахов, называемые- Тибетской общиною (бод х'ам-цань) и к’амской общиной (хамба х'амъцань), при чем последняя более' многочисленна, чем первая. Штат мо­настыря состоит из одного жреца для большего зала собрания (ом-цзо), двух благочинных (чой-тым-chos-tims), двух церковных руководи­телей (га-х'ор), двух заведующих хозяйственными делами (чинер) и двух смотрителей часовен (ку-нер) *).
При совершении богослужения монахи одевают совершенно такое же облачение, как и монахи секты гэлуг-па в Ташилхуньно. Одеяние их состоит из желтой мантии; на голову они надевают высокие желтые шапки, похожия своей формой на митру. У посвященных мо­нахов, как и у буддийских монахов, к поясу привешивается чабълуг 2), т. е. знак безбрачия. На ногах у них красные сапоги. Онн не имеют права носить синего, зеленого, черного или белого цветов. Во время пребывания, в монастыре они носят церковное одеяние, состоящее из шам-таб и тонгу*), а также красные сапоги, сделанные на бовьбо-
*) Относительно различных должностных лиц в буддийских мо­настырях и их обязанностей см. А. Позднеев, Очерки быта буддий­ских монастырей, стр. 154-168 (ред.).
*) Маленькая стклянка для воды, носимая галонами, которые поло­щут ею рот в утренние часы до полудня, когда им не разрешается ни есть ни пить. Waddell, ор. cit., 201 (W. R.). Чаб-луп в произноше­нии монголов- чаврун (ред.).
Шам-таб-это ряса со складками из красного пуло, носимая всеми ламами; тому-это верхняя шаль (W. В.). Подробности об одежде буд-
УЧЖЪНЬ-ЧЖЯЦО у воньво.
269
ский образец. При входе в сборный зал для совершения богослужения, монахи оставляют свои сапоги за дверью. Издержки но угощению чаев во время богослужения несет главным образов семья Шэнь-цан. Монастырь этот существует ва небольшой постоянный доход, который дополняется пожертвованиями и суммами, собираемыми боньбоскою общиною Чан *)•
Монахи К’амской общины, которых насчитывается около 40 человек, отправляются ежегодно в летнее вреия в Чан для совершения церковных служб в домах местного боньбоского населения. Зимою они живут в мона­стыре. В время церковной службы монахам разрешается пить, сколько им угодно, чаю, так как здесь, как и в больших буддийских мона­стырях, в этом для них нет ограничения.
Ламы делятся на две секты, которые отличаются одна от другой лишь немногими обетами. В одной из них, называемой ИПэнь-тан срун-луг, человек может давать обеты не ранее, чем ему исполнится 60 лет, в то время как в другой секте, называемой Шэнь-цан-луг, он может давать обеты воздержания и благочестия тотчас же по окончании последних испытаний. Высший жрец, или Чжэ К’йдуб риньпочэ, по имени Юн-друн чжял-цань, надзирает за принесением обетов и посвящает в монашеский сан.
Правила нравственной дисциплины (ца-иг), написанные на широкой полосе проклеенной волчниковой бумаги, вывешиваются в монастыре на видном месте. Когда посвященный монах оказывается виновным в нарушении этих правил, и в особенности если он нарушает обет целомудрия, он немедленно подвергается наказанию и изгоняется из мона­стыря. Однако это наказание может быть заменено штрафом, в виде уплаты известной суммы денег ламе, который совершал над вин по­священие, а также угощения и поднесения подарков прочим монастырским властям и членам общины.
Брачные церемонии у секты боньбо такия же, как и у всех прочих тибетцев; таковы же и погребальные обряды, хотя, впрочем, в неко­торых общинах существует обычай бросать трупы умерших в озеро или в реку ’). После смерти тело держится в доме в течение 24 ча­
дийского духовенства см. Позднеев, Очерки быта буддийских монасты­рей, стр. 150-154 (ред.).
*) Под этою общиною, вероятно, подразумеваются чан-танские боньбо из Чжядэ (W. R.).
*) Это делается также среди буддистов, как, например, в области озера Палти,см. выше; стр. 179 (W. R.).
270
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
сов, после чего оно уносится в храм или в монастырь. На четвертый день украшения и платье, которые носил умерший, представляются богам, при чем возносятся мольбы о том, чтобы боги позаботились о душе умершего. В конце этой церемонии тело уносится на кладбище, где его изрубают на куски и бросают на съедение коршунам м собакам.
Учжень оставил Шэньдар-дин 5 августа и в полдень остановился у горячих ключей Ланпага, где у Таши-лаиы имеется похожий на храм дом, находящийся на попечения одного чиновника. Вода в этих ключах настолько горяча, что мясо сваривается в вей в течение получаса.
Продолжая свой путь, путешественники пришли в Нонь-чу, где Учжень виделся с Нонь-чускми ламою рвньпочэ; последний иного расспрашивал его о Калькутте, железных дорогах, телеграфах и телефонах, о которых он слышал от других путешественников. Он сап, по его словам, изобрел телефон и теперь был занят изготовлением нового инструмента, при помощи которого он йог бы переговариваться на далекое расстояние посредством ударов молотка г). Он также очень интересовался сведениями о светильном газе.
На следующий день Учжень опять зашел к ламе, который задал еиу много вопросов относительно богатств Индии, её правительстве, торговле, законодательстве н т. под. и тщательно записывал себе все сообщенные Учженем сведения.
Распрощавшись в тот же день с лапою, наши путешественники достигли перевоза Раг-цо, где и переправились через р. Цан-по в лодке весьма грубой конструкции, в которой перевозились вместе люди и животные. На ночь они остановились в Тоньдуб-лине, в области Чжэрон; так как их ни в одном доие не хотели пустить переноче­вать, то им пришлось провести ночь в овечьем загоне.
На следующий день они прибыли в П'уньцо-лин, где находится монастырь с 500 постоянными обитателями. Прежде здесь было место­пребывание ламы Таранат'ы ’), который отсюда отправился в Ургу (в Мон­
*) Я раньше слышал, что китайцы приписывают себе изобретение телефона, но не слышал этого о тибетцах. Я думаю, что лама авал о телеграфе Морза, где есть нечто в роде маленького молоточка, кото­рый ударяет по доске (W. R-).
*) Таранат’а (Дараната) - автор известной истории буддизма въ
Индии, переведенной В. Васильевым (в ч. ПИ его сочинения .Буддизм, его догматы, история и литература*) **, СПБ., 1869) и Шифиером („ТАга-
ПОЕЗДКА учжънь-чжяцо.
271
голии). Учжень посетил пещеру, в которой жил отшельником этот лама. Он видел также типографию монастыря П’уньцо-линъ^ где нахо­дится очень много досок для печатания различных ценных исторических сочинений.
n&tha’s Geschichte der Buddhismus in Indien aus dem Tibetischen Obersetzt, St-Pet., 1869). Таранат'а (род. в 1573 г.)был объявлен ламаи­стами воплощением, при чем начало его перерождений было отнесено во временам самого Будды Шакьямунп. Таранат’е предшествовало 14 пере­рождений, появившихся в Индии и Тибете; последующие его перерождения проживали в Монголии, где они доныне считаются главою всех ламаитов этой страны и имеют резиденцию в Урге; они там известны под титулом Чжэвцзун-дамба^утухта или боидо-ияиэн. Первое монгольское воплощение (хубилган) явилось в семье Тушету-хана и стало известно под именем Ундур-гэгэна (1635-1723 г). Этот святитель играл вы­дающуюся роль в судьбах своей родины. По его совету, северные монголы окончательно приняли подданство маньчжурской династии во время вторжения в Халху Галдан-бошовту. Ундур-гэгэн был бли­жайшим сотрудником императора Кан-си в деле водворения порядка и укрепления ламаизма в Монголии. Второй хубилган родился также в Монголии. Однако маньчжуры стали опасаться вредных последствий в будущем от этого порядка в виду того громадного влияния, которое мог приобрести на своих соотечественников святитель-монгол. Богдоное ханы поэтому решили сделать его по возможности чуждым народу и отстранить от участия в светских делах. Начиная с третьего, все хубилганы возрождались уже в Тибете, по указаниям тибетских святителей (Далай-ламы и Паньчэнь-риньпочэ), согласно данным на этот предмет инструкциям из Пекина; затем, под предлогом, что Чжебцзун-дамба-хутухте, как главе ламаизма в Монголии, не подо­бает заниматься светскими делами, был издан в 1754 г. указ о том, чтобы всеми подобными делами, в особенности по управлению крепост­ными людьми хутухты, заведывал казначей последнего (чяи-цзо-па или шанѵ^атба). Вместе с тем над деятельностью хутухты был уста­новлен надзор. С этих пор его влияние значительно ослабело, хотя он и продолжает пользоваться тем же духовным авторитетом и общим почетом. Среди последующих хубилганов уже не было выдаю­щихся лиц, которые могли бы воскресить времена Ундур-гэгэна. Вось­мой хубилган, родившийся в 1870 г., здравствует доныне. По отзы­вам путешественников, он отличается большою любознательностью. Чжэбцзун-дамба-хутухте подчинено несколько монгольских монастырей, не считая Урги; кроме того, у него имеется до 80.000 крепостных (шабыяарэ), подаренных ему в разное время монгольскими князьями. Зна­ком его власти является золотая печать и грамота на золотом листе, жалуемая богдоханом каждому хутухте отдельно (ред.).
272
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
От этого места в Сакья ведут две дороги: одна на Тоньдуб-лин, а другая через Лхарцэ. Наши путешественники избрали последний путь, более короткий, я прибыли в Лхарцэ 10 августа. Здесь Учженю ска­зали, что отсюда иожно доехать до Шакар-цзона х) в один день. Монахи Шакара известны своим богатствои, которое они приобрели по­купкою золота.
Замок (цзон) в Лхарцэ стоит ва живописном холме, откуда открывается чудесный вид на Цан-по. Лхарцэ является главным торго­вым пунктом Верхнего Цава. В его монастыре в прежния времена жило до 1000 лам, но в настоящее время это число значительно умень­шилось. В некотором расстоянии от Лхарцэ находится знаменитый мона­стырь Наирин, ионахн которого известны своею ученостью.
14 августа Учжень со своими спутниками, пройдя через Тана и Ласа, достигли Сакья и остановились в доме, принадлежащем начальнику управления, заведывающего повинностью улаг. В этом городе есть хороший рынок, но, за исключением мяса, все пищевые продукты здесь дороже, нежели в Шигацэ. Здесь нельзя было купить хорошей цамбы; солома и сено были очень дороги-1 танька за связку, не превышающую весом 5 фунтов.
Сакья-это известное пристанище воров и различных иошенников, почему здесь скот на ночь обыкновенно запирают в хлевы и овчарни.
На следующий день, по случаю дня рождения Пэмэ Чюннас (Падма Самб’ава), был исполнен в ограде храма религиозный танец, при кото­ром присутствовали пять остававшихся в живых членов царской Сакьяской фамилии К’онь; они сидели в креслах на возвышении под огромным китайским зонтом; их окружала свита служителей, которые держали скипетр и знамена (чжял-цань).
80 одетых по праздничному танцоров (чямпа) танцовали целый день под музыку кларнетов, труб, барабанов, тамбуринов и кимва­лов; танцоры только изредка останавливались, чтобы напиться чаю. Когда наконец танец окончился, зрители бросили танцорам множество шарфов, которые те и унесли на своих плечах.
Этот танец, называемый п’урпай кил чям, был исполнен в память рождения мудреца Уддаяни, который родился из цветка лотуса в озере Д’анакоша. Во время танца два тимпоня и дюжина полицейских сдерживали толпу при поиощи своих кнутов.
*) Этот пункт посетил в 1883 г. Учжень-чжяцо. (W. R.).
учжень-чжяцо в слкья.
273
Когда церемония, полагавшаяся на этот день, была окончена, по­явился наследник Сакьяского Паньчэня, который занял свое иесто на майдане перед большим храмом и отсюда давал свое благословение (чяг-ван) всем, приближавшимся к нему. В тот же день Учжень посе­
тил знаменитую библио­теку, где находится много рукописей, писанных зо­лотом; страницы этих рукописей были длиною около 6-8 футов, а шириною от 3 до 4 фу­тов х). На досках, со­ставлявших переплет книг, были нарисованы золотом и серебром изо­бражения бесчисленных будд. Здесь было также много книг на китайском языке, относящихся к первым векам христиан­ской эры ’).
На следующий день происходил другой та­нец, известный под на­званием ша-наг, или
<черношапочный>, котоСакьяский лама (Waddell, The Buddhieoe of Tibet). рый был исполнен во
дворе резиденции Гон-са. В танце принимали участие около 80 танцоров. 70 из них танцовали непрерывно, а 10 попеременно отдыхали и подкреп­лялись пищей. Танцовали они грациозно, при чем делали весьма любопыт­ные движения руками.
17 августа Учжень оставил Сакья и, проехав через Лхадон,

*) Ниже наш автор говорит, что эти тоны имели около 6 фу­тов в длину, при 18 дюймах ширины. Эго более правдоподобно (W. R.).
’) Древность китайских книг, несомненно, сильно преувеличена (W. R.).
Путешествие в Тибет. 18
274
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИВЕТ.
Шон-мар-цэ, Па-ла и Чиблун, 20 числа достиг Добта *). Эта местпост оказалась вфсьиа бедною; народ здесь терпит сильную нужду. Страна скалиста и пустынна, но тем не менее крестьяне должны отдавать Сиккимскому рачже половину собиравного с полей урожая.
Оставив Добта, Учжень прибыл к озеру Цоио-тэл-тун («озеро, служащее водопоем для муловъ»), которое он обошел кругом так, что все время имел озеро по левую руку,-поступок еретический, по мнению буддистов.
Остановившись на ночь в Нарине, он отправился дальше через Тагнаг и 24 августа достиг Тарчже ’). Недалеко отсюда находится Дора-чуцань («Горячие источники»), по соседству с которыми Учжень видел несколько ткацких станков, на которых делались превосходные ковры, называемые тум-ши. Эти ковры делают женщины, которые обнаруживают много вкуса в составлении узоров.
Оставив Тарчже, путешественники, без всяких приключений, прошли через Курму, Киога, Лабран-докпа и Лугурв-чжон ’) и около полудня 29 августа прибыли в ПИигацэ-
Учжень оставался в ПИигацэ в течение семи дней, занимаясь сушкою растений, собранных им во время его поездки, н наблюдая за событиями, происходившими после смерти великого ламы.
Через день после смерти великого ламы Учжень и один его знако­мый отправились в Ташилхуньпо, чтобы совершить поклонение, но им было отказано в пропуске туда. В монастырь теперь не допускался никто из посторонних, а равно и живущим там не дозволялось ни выходить из монастыря ни принимать кого-либо у себя.
Возвращаясь обратно, Учжень со своин спутником прошли мимо дворца Кунь-к'яб-лин, где они видели много охотничьих собак, кото­рых Паньчэнь держал для охоты, так как, хотя его священный сан и возбранял ему вообще убивать животных, но все же он мог позво­лить себе указанный вид спорта.
В то время как Учжень с товарищем были во дворце П уньцоп’одан, любимой резиденции ламы, один чиновник из Набрана зани-
‘) На карте Доб-т’а-чжон. Наш автор проходил черев эту мест­ность, возвращаясь в Дарджилин, см. ниже, гл. X (W. R.).
’) Около 5 миль от К’амба-цэона (W. R.).
3) Это та же самая дорога, по которой шел он и Чандра Дас в Шигацэ (W. R.).
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТАШИЛИУНЬПО.
275
мялся там опечатыванием всеи вещей, принадлежавших покойному; кроме вещей, печати были также наложены и на все двери в главных комнатах Кунь-к’яб-лина.
На следующий день разнесся слух, что лама воскрес, и все начали благодарить богов; на рынке торговцы дамбою бросали вверх полные горсти своего товара, в виде благодарственной жертвы богам за возвра­щение им великого лаиы.
В присутствии Учженя динпонь Шигацэ сказал, что в прошлом году, когда правительство Лхасы обратилось за советом к оракулу Лхаио сунъчионма, последний предсказал великия бедствия для Тибета. Эти бедствия были неизбежны вследствие развращенности народа, который утратил веру в богов и дал демонам в человеческом образе увлечь себя. Волшебство, говорил оракул, сильно увеличилось, и во всякой деревне имеются люди, заявляющие, что они находятся в общении с дьяволами. Был издан указ, коим воспрещалось колдовство и предсказание судьбы. Выло обнаружено, что под самым замком в Шигацэ обитали 15 ведьм (паонал-чжорма'). Их предали суду и потребовали, чтобы они дали объяснение относительно содержимого найденных у них нескольких ящичков, наполненных различными предметами; но только четыре из этих колдуний были в состоянии дать ответ, остальные были на­казаны розгами и затем отпущены под условием, что они не будут впредь пользоваться людским легковерием и дадут обещание вести себя хорошо в будущем.
ГЛАВА IX.
Погребение Паньчэнь-рнньпочэ. Посещение большего нона* стыря Самъе и области Ярлун.
19 сентября министр покинул Донцэ, а я отправил Учженя еще раз в монастырь Ричжял Шэньдар для того, чтобы он добыл дополни­тельные сведения относительно секты боньбо и их религии. Сац же я отправился в Чжяньцэ, где был очень любезно принят Чягь-цзо-да и его семейством.
Под непосредственным наблюдением Чягь-цзо-па в г. Чжяньцэ нахо­дится большая фабрика ковров и шерстяных одеял, где постоянно ра­ботают около 90 женщин; одни из них очищают шерсть, другие кра­сят ее, третьи наконец занимаются ткацкой работой. Цо, т. е. «крася­щее растение», растет на скалистой почве и собирается докпасцами. Оно дает прекрасную желтую краску. Для окрашивания, употребляются только одни листья этого растения ')•
Среди рабочих на этой фабрике господствует строжайшая дисциплина. Одна женщина, которая опоздала на работу, была, по приказанию Чягьцзо-па, подвергнута телесному наказанию. Мальчик, пойманный в воров­стве шерсти, подвергся тому же наказанию и, помимо этого, был заклю­чен в тюрьму на две недели.
Я весьма удивился, увидев, что Чягь-цзо-па является здесь судьею, но он сказал мне на это, что крупным землевладельцам, каков его хозяин шапэ П’ала, правительством предоставлено право суда над ихъ
’) См. выше, стр. 14.
ПОГРЕБЕНИЕ ПАИЬЧЭНЬ-РИНЬПОЧЭ.
277.
крепостными. Кстати замечу, что арендаторы пастбищ как в этом, тцк, вероятно,.и, в других поместьях платят ежегодно собственни­кам по два фунта масла с кацдого яка-самки и по два фунта шерсти с каждой овцы.
25 сентября, соответствующего 13 числу восьмой луны, началась жатва. Этот день был избран для этого, как особенно счастливый. Весь народ отправился на работу, а я пошел на крышу замка, чтобы наблю­дать оттуда жнецов. Во время еврей работы они пели гимны и прино­сили в жертву богам пучки ячменя, гороха и пшеницы в качестве на­чатков созревших плодов.
Учжень возвратился из своей поезда 1 октября.
. 13 (25?) сентября, в день полнолуния, когда Учжень был. еще в Шигацэ, состоялось перенесение тела умершего великого ламы из Тобъчжяла в Ташилхуньпо. Впереди процессии шла толпа народа, сопровождае­мая сотнею всадников. Затем ехали чиновники Лабрана в сопрово­ждении родоправителей, дворян и высших должностных лиц провинции Цап,-все верхами. Позади их несли носилки с останками его святей­шества Паньчэнь-риньпочэ. За носилками следовал китайский отряд, со­стоявший из 50 солдат. Плач толпы все усиливался по мере прибли­жения процессии, и даже сам Учжень, по его словам, рыдал, как ре­бенок. Некоторые, устремив взоры к небесам, громко молились: «Бог и святые, сделайте так, чтобы наш возлюбленный защитник (кябъгон) возвратился в этот мир для блага всех живых существъ». Не было слышно колокольного звона, и процессия подвигалась в торжествен­ном молчании, при чем все-миряне и монахи-были одеты в темно­красные костюмы без всяких украшений. Когда процессия вошла в Ташилхуньпо, носилки были поставлены на главный алтарь в «Зале усоп­ших святыхъ». На следующий день Учжень отправился на поклонение покойному ламе. Он нашел тело ламы (ку-пор) в сидячем положе­нии, обернутым в шарфы. Тело было очень невелико и совсем не соот­ветствовало по своей величине фигуре ламы при его жизни. Учженю ска­зали, что это явилось результатом бальзамирования 9-
В этот же день оканчивался срок летнего уединения (яръ^нас) для монахов. День этот считался праздником; для народа были устроены бега и различные игры; кроме того, в этот день все население-ламы,
9 Изложенные здесь сведения не вполне согласуются с тем, что автор говорит по тому же предмету ниже (W. R.).
278 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
мужчины, женщины и дети-купались вместе в Нян-чу. Единственным знаком траура, который соблюдался в этот день, было то, что как в городе, так и в Ташилхуньпо во всех домах были закрыты окна.
17 сентября Учжень прибыл в Шэньдар-дин, где он остановился в доме одного человека, жена которого только что разрешилась от бре­мени. В Тибете, как и в Индии, женщину, которая родила, в течение месяца считают оскверненною (кюдыб); по истечении этого срока совер­шаются различные религиозные церемонии для очищения.
Здесь Учжень оставался до 26 числа и добыл от верховного жреца монастыря весьма ценные сведения относительно догиатической стороны и истории боньской религии. Кроме того, он переписал иного ценных сочинений, относящихся к этому предмету, которые лама любезно предо­ставил в его распоряжение *)•
Так как ине, в бытность мою в Лхасе, не удалось, как выше уже сказано, посетить известный монастырь Самъе, вероятно, самый древ­ний и самый знаменитый из всех тибетских монастырей, то я теперь решил снова попытаться устроить эту столь желательную для меня по­ездку. После возвращения Учженя из Шэньдар-дина я послал его в Донцэ, чтобы он попытался достать там проводника; но старания его в этом направлении были безуспешны, так как распространились слухи отом, что я-британский чиновник, и П’урчуна уже обвиняли в том, что он, вопреки определенным приказаниям Непальского дурбара, про­вел меня в Тибет.
Вследствие этих тревожных слухов я покинул Чжяньцэ 4 октября и возвратился в Ташилхуньпо, куда ко мне 13 чйсла прибыл и П’ур­чун, которого я в августе посылал с письмами в Индию.
Теперь я решил послать Учженя, вместе с собранными им ботани­ческими и другими коллекциями, обратно в Индию, а сам я намеревался посетить Самъе и находящуюся к югу от него страну Лхок’а. Он ку­пил 10 яков за 100 рупий и вьючные седла и нанял людей из Лачуна,
О В рукописи автора имеется несколько страниц об этическом учения боньбосцев и пр., но сведевия эти настолько специальны, что я вынужден был их выпустить. Приведенная автором боньбоская тер­минология в сущности та же, что н у ламаятов. По его словам, боньбосцы делятся на 6 сект, из которых наиболее популярною является Ту-луг; к последней принадлежит население Чан-тана и Чжя-дэ. Сле­дующее по значению место эанпмает секта ИПэнь-цан-луг. См. также выше, стр. 269 (W. R ).
ПОЕЗДКА В САМЪ.
279
чтобы они сопровождали его до Камба-цзона. Он отправился 17 числа; мы же с П’урчуном отправились в Чжяньцэ, куда и прибыли 18 числа.
Местное население было занято теперь молотьбой ячменя, которая со­стояла в том, что коровы, с надетыми на морды плетеными корзинами, вытаптывали зерна. Смотреть за коровами были приставлены два мальчика.
Чяг-цзо-па дал мне проводника в Сагье и в страну Лиок’а; про­водника этого звали Гопонь, Он сказал мне, что готов к отъезду во всякое время, потому что его брат (намдо-нунь, т. е«соединенный брать»), как он называл его, возвратился теперь из Шигацэ, и по­тому он может оставить свою жену. Хотя эта люди и не были родствен­никами, однако у них была общая яюна, и все трое жили между собою очень дружно.
21 октября я наконец отправился в Самъе и вплоть до разрулен­ной деревни Рин-ла ехал по большой лхасской дороге, по которой я уже ранее проезжал в этом году. В этой некогда богатой и цветущей местности теперь жило только одно семейство, зарабатывавшее себе скуд­ное пропитание выделкою глиняной посуды. Для этой цели употребляется вогнутая деревянная форма и на ней лепятся горшки просто пальцами или при помощи куска дерева, при чек форму поворачивают, по мере надоб­ности, рукой. Это обычный способ приготовления глиняной посуды в Тибете.
Оставив поселок Рин-ла, мы прошли сначала по прекрасным паст­бищам, прилегающим к Яидо-цо, затем-по пустынным нагорьям, на которых только изредка попадались можжевельник или кедровые де­ревья, и наконец достигли деревня Та-лун, известной, как показывает и самое имя, обилием и хорошей породой своих лошадей1). Вокруг де­ревни земля была обработана, и все свидетельствовала о большом трудо­любия местных жителей.
Первоначально нас не хотели пустить на ночлег ни в один дом, так как нас приняли за лхопа или б’утиев, которых здесь очень бо­ятся, ибо они нередко совершают свои разбойнические набеги на эту страну. Но в конце концов нам посчастливилось заручиться расположе­нием одного ламы в здешнем монастыре, и он убедил одного из сво­их приятелей пустить нас к себе в дон.
*) Та- <лошаль>, лумг-«раввина, долина». Относительно имени Ямдокъцо, см. Jour. Buddh. Text Soc. of India, IV, Pt. ИП. p. t. (ѴГ. R.), и выше, стр. 180-181.
280
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
На рассвете следующего дня, т. е., 24 октября, иы снова двинулись в путь и, перейдя залив Шаньдун-чу озера Яидо, отиравшись вдоль подошвы крутых холмов, нависших над берегами озера. На пути мы видели монастырь Чон-к’ор '), откуда приходят все танцоры и шуты (амчи-лхамо) * *), из которых многие ежегодно посещают Дарджилин. Пройдя реку Ривотаг ’), находящуюся в 8 килях к се­веру от области (цзон) того же имени, мы поднялись на горный хребет, с вершины которого увидели деревни Юрупэ, Кэ-утаг и К’юньподо. Мест­ность была везде редко населена; за то здесь паслось иного яков, ослов, овец и коз.
Мы остановились в деревне Шари, красиво расположенной между Яидо и другим небольшим озерком с пресной водой, и расположились в мани лха-к’ане, посреди которого находился большой молитвенный цилиндр, имевший около 6 футов в высоту и 3 фута в диаметре. Здесь жил один старик, единственным занятием которого было вращать этот цилиндр.
На следующее утро мы перешли чрез небольшой холм Кабу-ла и к 11 часам, идя вдоль северной оконечности озера Ромбучжа, достигли де­ревни Мэлунъ*), названной этим именем вследствие огненных (.кэ) кам­ней, найденных в долине (лун), в которой лежит эта деревня.
Остановившись ненадолго в Мэлуне, мы тронулись дальше, при чем по мере того, как подвигались вперед, нам все чаще и чаще стали попадаться отдельные поселки и целые деревни. На ночь мы остановились в деревне К’амэдо, население которой составляет около сопи семейств.
С восходом солнца мы отправились в пут. Пройдя некоторое расстояние в северном направлении от большой деревни Лин *), где жи­вет цзонпонь области Яидо, мы очутились на широких пастбищах Кармолин, достигавших в этом месте в ширину. 10 миль; здесь паслись сотни лошадей, принадлежащих правительству Лхасы.
После завтрака в деревне ПИабши, мы отправились далее и, пройдя
*) На карте: Чой-к’ор-цэ (W. R.).
») Некоторые тавцоры изображают собою небесных музыкантов (тшнара), называемых в Тибете ми-хам-чи. Повидимому, именно их разумеет Сарат Чандра Дас (W. R.).
*) На карте Ри-о-таг, чжон (W. R.).
«) Этот пункт, повидимому, назван на карте Цена-лун (W. R).
5) На картах Лохъ*бу-чжон (W. R.).
ПОЕЗДКА В САМЪ.
281
% через поселок Таньта *), начали подвиваться на перевал Тиб-ла, который
и £ образует границу между областями Ямдо в Лхок’а; с вершины этого
а перевала открывается чудесный вид на озерную страну, подобного которому и я нигде не видел в Гималаях.
■j*
5.

Водопад у Пачунри (между Гэри-тон и Метан).
I
Спуск с Тиб-ла был сопряжен с гораздо большими затрудне­ниями, чем подъем на него; при том же навстречу нам дул сильный ветер, благодаря чему трудно было даже держаться на ногах. К 5 ча­сам мы пришли в деревню Тиб, где было около десятка домов, вокругъ
*) На картах Тан-да (W. R).
282
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
которых росло несколько хилых ив. Деревенские жители были заняты колотьбой жатвы при помощи скота, и их веселые песни, разносимые ве­черним ветерком, приятно ласкали мой слух, пока я не заснул.
Деревня Тиб находится под управлением цзонпоня области Гоик’ар, который вместе со своими двумя лаиами-помощниками (цэ~дун) обыкно­венно живет в соседнем городе Тойнам-чжялин ')•
27-го октября.
Наша дорога шла вниз по течению реки Тиб-чу. Долина реки была покрыта ивами (здесь они называются нямям шин, т. е., «плакучими деревьями»), кипарисами, можжевельником и особым видом серебристой пихты, так что хотя дорога была камениста, но, благодаря густому лесу, окаймлявшему ее с обеих сторон, путь наш в общем был приятен,
Вскоре после полудня мы достигли Тойнам-чжялин-цзона. Эга мест­ность славится производством саржи н сукна. Река Тнб-чу, протекая через город в низких берегах, покрытых цветами, высокими топо­лями й ореховыми деревьями, которые окружали высокие дома красивой архитектуры, придавала местности весьма привлекательный вид. Здесь мы встретили несколько человек из племени хорба *) с караваном яков, нагруженных солью, которую они привезли с севера для продажи.
Немного не доходя самого города, мы прошли мимо нфболыпого мин­ского монастыря Пэру, а вслед затем пришли в монастырь Той Судулин, в котором живут около 500 монахов секты гэлуг-пз.
На ночь мы остановились в маленьком городе К’эдэ-шо ’) с двумя замками, расположенном близ р. Цан-по. Этот город со своими креп­кими доиамп старинной архитектуры, узкими улицами, монастырем Домбу чойк’ор, окруженным стенами, окрашенными в синий и красный цвета,
О На картах Тонь намчжяллин, высота его 12.430 фут. (W. В.).
’) Тибетцы из северо-восточного Тибета. Более вероятно, что это были чанпа пз Чан-тана, ибо хорба не возят соли в Центральный Тибет (W. В). Свод имеющихся в литературе сведений о хорба по­мещен в исследования Г. Е. Грум-Гржимайло: «Материалы по этноло­гии Амдо и области Куку-нора» (Извест. И. Р. Геогр. Общ., т. XXXIX вып. V)-(ред.).
*) На картах назван Кэдэшо-чжон. А-к, который проходил через этот город в том же году, всего лишь двумя неделями ранее нашего автора, называет этот город Chitishio Jong. Он говорит, что в нем находится около 1.000 домов (W. В).
ПОЕЗДКА В САМЪЕ.
283
и большим старым монастырем, расположенным на холме, возвышаю­щемся над городом,-издали походит скорее на крепость.
Местность эта, повидимому, процветает; повсюду раскинуты цветоч­ные сады и рощи; в каждом почти доме на окнах и в дверях вид­нелись горшки с цветами. Здесь живут два нерпа, которые управля­ют городом и наблюдают за выделкой саржи и сукна для Далай-ламы и Паньчэнь-риньпочэ.
На следующее утро мы отправились дальше и, пройдя около двух миль по мягкому песку, пришли к величественной реке Цан-по. Здесь нам пришлось долго звать перевозчиков, чтобы они доставили с другого бе­рега реки свою джонку (шаньпа) 1). Наконец, после 2-часового ожидания на холоде и в тумане, показалась лодка, которая медленно подвигалась вперед; на веслах сидели 3 женщины и двое мужчин, которые громко распевали песни.
Река в этом месте имеет в ширину около полумили и очень глу­бока, но течение её медленно. Вскоре мы высадились в Дорчжэ-таг г'ате, где заплатили перевозную плату в размере таньки с каждой лошади и по 5 карма (2 анны) с каждого человека.
Этот перевоз принадлежат лежащему вблизи от него монастырю Дорчжэ-тагъ1), одному из самых древних и священных монастырей секты ньинма. Воплощенный лама, который стоит во главе этого монастыря, умер полтора года тому разад, но недавно он снова воплотился в городе Дарчэпьдо3). Этот монастырь стоит у подножия цепи холмов, тянущейся вдоль берега реки за Самъе; неподалеку от монастыря начинается густая роща, которая тянется вплоть до большой дороги.
Нам захотелось закусить, и мы остановились на берегу реки, который был усеян рыбьими костями и раковинами. Гопонь сказал мне, что вся мелкая рыба, которую здесь ловят, идет на удобрение земли, так как эту рыбу, вследствие её костлявости, невозможно употреблять в пищу.
За чаем Гопонь, который, замечу кстати, был малый весьма болт­ливый, рассказал мне, что когда в этой стране умирает новорожден­
’) Шамла значит «лодочникъ», а не «лодка» (W. R.).
*) Монастырь Дорчжэ-таг (Rdorje-brag) дал свое имя одной секте. Си. Waddell, ор. сиЦ р. 73 (W. R.).
’) Дарчэньдо или Да-цзявь-лу лежит ва гравице Тибета с пров. Сы-чуань (W. R.).
284
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
ный ребенок, его тело закупоривают в глиняный сосуд или в дере­вянный ящик и в такои виде ставят в кладовой или подвешивают к потолку дона его родителей ‘). В верхнем Тибете тело обыкновенно ставится на крыше дона в особую устраиваемую там маленькую башенку; те же, которые не в состоянии зтого сделать, подвешивают трупик просто к потолку лицом к верху.
От Дорчжэ-тага дорога идет по песчаным холмам в утесам скал, под­ходя в некоторых местах очень близко к берегу реки, так что требова­лась большая осторожность, чтобы благополучно провести здесь ло­шадей.
Мы остановились в деревне Таг, позади которой возвышаются по­крытые лесом горы; здесь мы нашли себе на ночь квартиру в пре­красном новом доме, хозяева которого устроили нас очень комфорта­бельно.
На следующий день мы двинулись в путь еще до восхода солнца в после несколькнх миль пути по тяжелому песку пришли в деревню Сонкар ’), состоящую приблизительно из 200 домов; вокруг зтой деревни растут ореховые деревья, ивы, персики, тополи и другие деревья. Говорят, что здесь утонул принц Лхаван, сын царя Мэ-агцомсъ3), и последний в гневе на речных богов приказал бичевать реку. Услышав это приказание, нага устрашились и сказали царю, что если он простит их, то они укажут ему много добрых знамений. Поэтому это место в называется Сонкар (или Зунк'ар) лха-таг, что значит «Зунк’ар знамений боговъ».
‘) Это, очевидно, такой же обычай, какой существует и в Восточ­ном Тибете, где всех покойников держат до тех пор, пока не будет снят хлеб, после чего нх отдают на съедение ястребам или сжигают, или же отделываются от них еще как-нибудь иначе; см. „Laad of the Lamas*) **, p. 286. Текст здесь не вполне леев, ибо не видно, оста­ются ли тела ва всегда в доме родителей (W. R.),
*) На картах называется Цон-ка. Учжень-чжяио вторично прошел всю эту дорогу в 1883 году. (см. Report on Exploratione from 1856 to 1886, p. 28 et sqq). Он утверждает (p. 29), что у Цон-ка река имеет более мили ширины (W. R.).
*) Царь Мэ-агцомс был отцом Тисрон-дэцавя, о котором наш автор часто говорит; он царствовал во второй половине VII ст. по Р. Хр. и был современником Тавского императора Чжув-цзува (684). Т’исрон-дэцань или Ралпачань (по-монгольски Усун-сандалиту-хав)- известный ревнитель буддизма в Тибете, царствовавший с 740 по 786 г.;
во словам Csoma, ов родился в 728 г.
ПРЕБЫВАНИЕ В САМЪ.
265
. Не вдалеке от этой деревни проходит через перевал Соикар-ла и Дэчэнь х) дорога в Лхасу, по которой караваны яков перевозят лес в Дзчэнь, откуда его отправляют в Лхасу на лодках.
Дорога из Сонкара в Самъе, в большей своей части, идет по пег счаной равнине Нагшу-чеиа ’), которая тянется от подножия уте­систых холмов Лонда до р. Цан-по. Когда я взобрался на вершину нисенького холла, передо иною открылся монастырь Самъе; его позолочен­ные кровли сияли на солнце, а к югу от большего монастыря, среди песков, возвышался небольшой холм Хабой-ри.
Пройдя под густыми ивовыми деревьями, растущими на песчаной почве по наружную сторону стены, окружающей монастырь, мы вошли в этот последний через южные ворота, над которыми возвышался чортэнь, сде­ланный отчасти в форме дорчж» *). Проводник повел нас в дом матери ом-цзэ (верховного жреца), которая приняла нас весьма госте­приимно и уступила нам свою молельню. Перед отведенными нам ком­натами был раскинут небольшой цветник; в разных местах были расставлены горшки с цветами и различными растениями; кроме того, в клетках находились две певчия птицы.
Наша хозяйка Тун-ма была очень симпатичная старушка лет 60. Она носила в виде ожерелья много серебряных украшений м талисма­нов,украшенных бирюзой. её головной убор отличался от тех, которые я видел раньше, и имел форму остроконечной шапки *)•
П’урчун был в восторге от монастыря Самъе; ему не только уда­лось достигнуть величайшей из святынь Тибета, но вместе с тем он попал в такое место, где пиво было очень дешево и весьма вкусно; чего же больше мог он еще желать?
После чая я вместе с двумя своими спутниками отправился осма­
*) Найн Синг переходил через Gokhar в 1873 г. Дэчэнь-цвон находится на реке Кьн-чу в расстоянии одного дня пути ва восток от Лхасы (W. R.).
*) Чема (вуе-жа)-значит „песокъ*; нешиа-вероятно, значит „чер­ный* (W. R.).
’) Я не могу себе представить, каким образом чортэнь может до­ходить на дорчж» бвачжра). Сравнение это не совсем удачно (W. R).
4) Может быть, она происходила из Литана. Там женщины во­сп большие серебряные полукруги по обеим сторонам головы; эти полукруги соединяются на темени, так что издали головной убор ка­жется довольно похожим ва остроконечную шапку (W. R).
286
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
тривать главный храм, посвященный Ву-цэ (Ажитаба). Я спросил у сто­рожа (ку-нер), где находится знаменитая библиотека с известными индий­скими книгами, которые нашел здесь Атиша, когда пришел впервые в этот монастырь 800 лет тому назад. К величайшему моему разоча­рованию, мне сказали, что «великая библиотека за наши грехи уничтожена пожаром 60 лет тому назад, и теперь в ней находятся только новые перепечатанные издания» х).
В большом сборном зале находится трон Далай-ламыа), занимающий северо-восточный угол часовни Чжо-во. Около этой часовни находится изображение первого Далай-ламы и статуи главных учеников Будды. Во втором этаже этого здания находятся статуи Цэпамэда (Амитаюс) и исторического Будды и, кроне того, много других изображений, представляющих меныпий интерес. В третьем или саном верхнем этаже находятся изображения трех Будд современного периода. Отсюда открывается великолепный вид на р. Цан-по, которая в этом месте очень широка.
На стене, окружающей храп Ву-цэ, нарисованы различные мифологи­ческие и исторические сцены, равно как и изображения главнейших свя­тынь Тибета 3). Монахи, состоящие при этом храме, живут в двухъэтаж­ном доме, находящемся около саиого храма.
На следующий день, 30 октября, я посетил четыре лин, или не­больших храма, построенных вокруг храма Ву-цэ, и 8 лин-тэнь, или еще меньших святилищ. В некоторых малых часовнях находились статуи в натуральную величину индийских мудрецов, посетивших Ти­бет в первые времена распространения здесь буддизма; говорят, что эти статуи были сделаны индийскими художниками. В некоторых дворах я заметил несколько малорослых бамбуковых деревьев и индийский ку­старник.
*) По словам WaddelTa (ор. cit., р. 267), библиотека сгорела в 1816 г. (W. R.).
*) Согласно отчету г. Цыбикова (loc. cit, р. 209), монастырь Самъе содержится на средства Далай-ламской казны. Он служить местом хра­нения государственного запасного капитала на случай крайней нужды. Последнее указание подтверждается и Пайн Сингом, который говорит, что тибетская казна хранится в городе Sawe в. 35 милях к востоку от Лхасы (Markham, Tibet, р. СХШ). Это, очевидно, Самъе (ред.).
’) Такия же изображения можно видеть на фресках повсюду в Ти­бете и Монголии (W. R.).
ПРЕБЫВАНИЕ В САМЪ.
287
Осмотрев белый чортэнь, мы вышли из монастырской ограды в отправи­лись осмотреть часовню, построенную женами царя Тисрон-дэпаня. Эта часовня выстроена в том же стиле, что и храм Ву-цэ,хотя она значи­тельно меньше этого храма.
На следующий день мы сделали экскурсию к известной пещере Чимъп’угь, где Падма Самб’ава и другие святые предавались созерцанию.

Ледяное озеро и морены у истоков реки Зэнни(?).
Мы прошли через деревню Самъе, население которой можно исчислить приблизительно в тысячу человек; в деревне есть несколько китай­ских и непальских лавок. Затем мы направились по возделанным полям, при чем по пути нам попадались в разных местах неболь­шие деревни; через несколько миль мы достигли подножия горы Чимъп’уг. Горная цепь, часть которой образует эта гора, имеет в высоту около тысячи футов; она покрыта строевым лесом. В лесу, как нам сказали встретившиеся дровосеки, водятся дикия козы, овцы, олени и снежные леопарды.
288
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
Около полудня мы пришли к храму. Храм этот стоит на скале, ■ представляет собою двухъэтажное здание с плоской крышей. В скале, под храком, находится трещина длиною в 15 н шириною в 6 футов; глубина трещины колеблется от трех до шести футов. В этой рассе­лине находится маленькая часовенка, в которой помещается статуя Падма Самб’авы; по бокам этой статуи стоят изображения двух служанок последнего. Наверху, в самом храме, находится много статуй боишств и святых, а также изображение царя Тисрон. Книга, которые я видел в храме, принадлежат секте ньинма и не представляют особенного интереса.
После двухчасового отдыха в Чим-п’уте, мы возвратились в Самъе по другой дороге, миновав по пути три небольшие храма или, точнее, обители пустынников, где, как говорят, в древние времена жили индийские пундиты.
Над этими храмами кружились стаи голубей, а вокруг росли иво­вые н ореховые деревья, придавая всей местности какой-то мирный, отшельнический характер.
Самъе медленно, но постоянно заносится песками, и большая часть города с несколькими храмамн уже совершенно ими занесена. Существует пророчество, которое приписывается Падма Самб’аве, что Самъе будет поглощен песками, и пророчество это ныне сбывается.
1-го ноября.
Сегодня я вновь посетил Ву-цэ. Главная комната гон-к’ана (верх­ний зал) наполнена разного рода оружием и доспехами, посвященными богам-защитникам религии (д'армапала). В великолепном храме Вэхор н Нойчжинь-хамара 9 есть комната, которая называется вулкан, в в которой хранится дух умирающего в вазе, специально посвященной для этой цели ’).
Я думаю, что несколько слов о знаменитом монастыре Самъе и о Падма Самб’аве, будут здесь нелишни.
') Бэхор-это, вероятно, Бихар чжялпо, один из пяти великих святых покровителей (чу-чжиопи) Тибета. Иойчжиньхамара--быть может, бог.богатства (W. R-).
*) Ву-к'ани, повидимому, употреблен в смысле „центральная ком­ната или домъ". Я никогда ве слыхал о закупоривании дыхания или духа умершего у буддистов. Это, вероятно, пережиток до-буддийской эры (W. R.).
ПРЕБЫВАНИЕ В ВЫТЬЕ.
289
Самъеский храм был построен царем Тисрон-дэцанем имев­шим свою резиденцию на холме Хабой-ри, к югу от которого находится теперь Самъе,-по внушению индийского иудреца Санта Рашпита и при помощи Падма Самб'авы, основателя монашества в Тибете ’). Этот храм представляет собою копию великого храма Одантапура в Центральной Индии. Все три этажа его совершенно различной архитектуры: один- тибетской, другой-индийской и третий-китайской, поэтому храму и дано было несколько позже имя Сань-ян-«три стиля», что по-тибетски произ­носится Самъе * *); первоначально же храм носил название Ми-чжюр лхуньгруб Цуг-лха-к’ан, что значит: «Храм неизменной массы совершен­ства».
Вследствие явной вражды боньбосцев ни Санта Ракшита ни Падма Самб’ава не могли долго оставаться в Тибете. Одни говорят, что послед­ний святой оставался в Тибете в течение шести лет, другие же утвер­ждают, что он пробыл там 18 лет, после чего возвратился в Индию; но сколько бы времени ни длилось его пребывание в Тибете, во всяком случае он прочно утвердил там мистицизм.
Царь Тисрон собрал в Самъе много священных статуй и сокро­вищ из Индии и пограничных с Китаек земель; но из всех собранных здесь коллекций самою ценною являлась большая библиотека индийских сочинений, о которой Атиша, посетивший Самъе в XI веке, сказал, что в ней больше индийских сочинений, нежели в больших индийских монастырях Вудд’агая, Викрамашила и Одантапура, вместе взятых.
*) По словам Csoma (Tibetan Grammar, p. 183), Самъе построен в 749 г. Ср. Emil Schlagintweit, Die KOnige von Tibet, s. 53. Санан-Сэцэн (I. J. Schmidt, op. cit, p. 41) говорит, что постройка храма начата в 811 г. и закончена в 823 г. Верною, повидимому, нужно признать дату, указанную у Csoma, так как Тисрон царствовал с 740 по 786 г. (W. В.).
*) Тибетские историки говорят, что Падма Самб’ава (Пэма чюн -мас) был призван в Тибет из Кафиристана (O-rgyan) Санта Ракшитою (Цзи-ва-цо), который не мог один устоять против нападений боньбос­цев. См. Emil Schlagintweit: „Die KOnige von Tibet, s. 52 (W. R.).
’) Пишется Bsam-yas. Я не думаю, чтобы приведенное автором объ­яснение слова Самъе было верно. Правда, что Сан-ян по-китайски зна­чит „три стиля0, но китайское слово ян никогда не может быть произнесено по-тибетскн, как е. Waddell, ор. cit., р. 266, переводит Самъе „академия для стяжания массы ненарушимых размышлений* (W. R.). Г. Цыбиков называет описываемый монастырь Самъяй (ped.).
Путешествие в Тевет. 19
290
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Монастырь Самъе пережил много превратностей судьбы со времени своего основания: он был частью разрушен царем Лардармою г)9 а позднее и другими последователями старой религии. Затем в 1749 г. он был сильно поврежден землетрясением, а в 1808 году (?) 2) самый храм Ву-цэ был уничтожен огнем. На его возобновление тибетцы собрали 100 тысяч унций серебра, и шапэ Шада Доньдуб дорчжэ, на которого возложили заведывание работами, трудился над постройкой храма 7 лет, при чем в этом деле принимало участие до 500 человек рабочих.
В 1850 году храм снова сильно пострадал от землетрясения, при чем обрушилась крыша, а фрески, полы и т. п. были сильно попорчены. Но повреждения вновь были исправлены, а необходимые для сего средства были собраны частью путем общей подписки, частью отпущены государством, при чем всего было собрано около 175.000 унций серебра.
2 ноября я покинул Самъе 8) и отправился в Ярлун, древнее местопребывание первых тибетских царей, если верить преданию.
*) Этот иконоборец, который родился, вероятно, в 861 г. по Р. Хр., запретил буддизм в Тибете в 899 году и был убит в 900 году. См. Csoma, „Tibetan Grammar*, p. 183. Cp. Emil Schlagintweit, op. cit, p. 59, и I. J. Schmidt, op. cit., ss. 49, 362. В сочинении последнего автора излагается история убиения Ландармы пустынником Лха-лун палчжьидорчжэ. Это согласуется с тем, что говорит наш автор выше (стр. 199), при описании происхождения „червошапочнаго* танца (W. R).
9) Наш автор говорит только „в год огня и тигра тринадца­того цикла* и „опять по прошествии 10 дет в мае месяце (год огня п тигра 14 цикла)". Такое сочетание невозможно, так как „огонь и тигръ*-это третий год в 60-летнем цикле. Принимая первую дату за верную, мы должны отнести вторую дату к 1808 году по Р. Хр. Waddell, ор. cit., р. 267, говорит, что библиотека была уничтожена около 1816 года (W. R.).
”) Нанн Синг посетил Самъе, который он называет Сама-Е гомба, в 1874 г. По его словам (Journ. R. As. Soc., ХЬѴП, p. 114), <он об­несен очень высокою стеною, образующей круг, длиною в IV, мили, с воротами, обращенными ко всем четырем сторонам света. Наверху стены пундит насчитал 1030 чортэней (chhartau), построенных из обожжевого кирпича. Внутренняя сторона (каменных) стен покрыта очень красивыми надписями,сделанными буквами Hindi (санскритскими)*.
Изследователь А-k проходил здесь в октябре 1882 года, но в его заметках ничего не говорится об этом знаменитом пункте. Учженьчжяцо посетил Самъе в октябре 1883 года, во его отчет также мало интересен. См. Report onExjlorations from 1856 to 1886, pp. 28,29, (W. R.). Согласно отчету Г. Цыбикова (loc. cit., p. 209), „все кумирни Самъе отлв*
Wb ДОЛИНЕ ЯРЛУНА.
291
Дорогу по которой мы шли, тянулась в восточном направлении по песчаной равнине, мимо многочисленных деревень, наиболее значительною из которых является деревня До; наконец мы достигли деревня Тагашо,. окруженной ореховыми (тага), персиковыми, сливовыми, тополевыми и ивовыми деревьями, рассаженными с замечательной правильностью х). Здесь мы остановились в доме одного приятеля нашего проводника, кото­рый сам был родом из соседней деревни До.
Я был доволен, найдя в Тага-шо баранину, которая продавалась по очень дешевой цене вследствие того, что здесь находилась партия хорских докпа из Радона *); она привезла сюда большое колачество мяса, соли и шерсти. Их яки были самые большие, каких я видел в Тибете.
Оставив Тага-шо на следующий день утром, мы прошли мимо раз­валин деревни Тагкар-шо. Последняя, вероятно, одно время была резиден­цией царей династии П’агмоду, заимствовавшей, повидимому, свое имя у находящейся поблизости деревни, которая и по настоящее время носит название П’агмоду 8). Неподалеку отсюда, на видном месте находится монастырь Нари-тацан, основанный Далай-ламою Гэдунь-чжяцо.
У деревни Чжон *) нам пришлось подниматься на крутой холм, на вершине которого стоит старый монастырь Дэнса-тил; главное здание
чаются сравнительною чистотою и изяществом отделки. В нем достопрвмечательно пятиэтажное сумэ (храм), построенное со смесью тибет­ской архитектуры с индийской. Отличительною чертою последней указы­вают то, что верхний этаж построен без колонн, которыми так изобилуют постройки тибетского стиля». Это сумэ, очевидно, представ­ляет собою храм Ву-цэ. но последний, по словам нашего автора, имеет три этажа (ред.). Сарат Чандра Дас говорит, что полное описание монастыря Самъе имеется в сочинении: 9 Учжень-чжяцо также говорит о садах и деревьях и особенно об ореховых деревьях в этой части страны. Кроме этого, он упо­минает также о прекрасных дорогах. См. Report on the Explorations from 1856 to 1886, p. 28. A-k говорит о деревне До, называя ее Dushio. Tso «деревня» и есть совращение слова grong-tso (drong-
R.).
*) На большой дороге, идущей из Лхасы в Спнин, недалеко от Наг-чук’а находится Рэтин-гомба. Очевидно, упоминаемая партия происхо­дила из окрестностей этого монастыря, хотя местные докпа не принад­лежат к хорба (W. R.).
s) На картах Паму-буб (W. R.).
4) На картах Чжан (W. R.).
*
292
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
последнего как бы гнездится в утесах, на которых там и сям, растут пихты и можжевельник. В прилегающих скалах находится иного пещер отшельников 1).
Этот храм несколько отличается от всех прочих построек этого рода, которые я видел в Тибете; его план более приближается к плану современных общественных зданий в Бенгале. Я видел здесь 18 кра­сивых серебряных и медных чортэней, являющихся самыми лучшими образчиками металлических изделий, какие мне только приходилось видеть. Шесть золотых дощечек, каждая 6 футов в длину и 6 дюймов в ширину,свешивались с потолка; кроне того, в углу было еще шесть кучек подобных, только меньших дощечек.
Из всех тибетских монастырей Дэнса-тил является, быть может, самым богатым по количеству священных сокровищ *), почему пра­вительство Лхасы особенно заботится об нем. Среди достопримечательно­стей, находящихся в главном храме перед статуями богов, я видел несколько кубков, наполненных различного рода семенами и окаменело­стями, между которыми было несколько ячменных зерен.
На следующий день мы возобновили свое путешествие. Сначала дорога
9 Одним из средств для достижения святости буддисты с древней­ших времен считают, следуя примеру Будды Шакьямуни, созерцание. Для того, чтобы вполне предаться ему, буддисты покидали мир и удаля­лись в лесные чащи или в пещеры в скалах. Кельи подобных отшель­ников носят название ритод. С течением времени большинство аске­тов стали заботиться не только о достижении самим святости, но н о спасении других,и их полное спокойствие было нарушено заботою о просве­щении других. «Тишина кельи для единоличных созерцаний стала нару­шаться шумом жаждущих просвещения, и на долю аскета легла новая за­бота о духовном и материальном удовлетворении их. Затем кумир свет­ской суеты-удобная обстановка стала соблазном аскетов, и кельи вскоре обратились в более или менее роскошные дворцы с помещениями для учеников. Аскет обращается в полновластного хозяина и повелителя своих прислужников. В дальнейшем, с появлением культа переро­жденцев, ритоды делаются наследственными имениями перерожденцев основателя, а некоторые обращаются в отдельные монастыри». Ритодов особенно много близ монастыря Сэра; они пользуются у народа большим почитанием. См. Г. Цыбиков, loc. cit, р. 207 (ред.).
9) Цитируя историческое сочинение „Dsamlingyeshe* наш автор гово­рит в одном пзъ> своих сочинений, что в монастыре находятся 18 серебряных могил преемственных лам-ривьпочэ П’агмовьду.
В ДОЛИН ЯРЛУНА.
293
шла лесом, который, по преданию, вырос из волос Чжэ П’агмоду, основателя монастыря Дэнса-тил х).
Вся дорога к Самдуб-п’одаиу, столице царей династии П’агмоду, пред­ставляла собою постепенный спуск по гравию и слюдисто-сланцевым ска­лам. Перейдя прекрасный деревянный ноет, длиною около 50 ярдов, с перилами по обеим сторонам, мы очутились на главной улице города, где под ореховыми деревьями раскинули свои шатры докпаские тор­говцы. Трехъэтажный дворец, бывший некогда царской резиденцией, занят теперь цзонпонем и двумя цэ-дунамн из Лхасы. Самдуб-п’одан теперь является гонь-ши, т. е. лхасским «казенным имуществомъ».
Пройдя около пяти миль отсюда, мы пришли в монастырь Санри камер ’), расположенный на живописном холме, откуда открывается прекрасный вид на р. Цан-по, поверхность которой в зтом месте перерезана огромными грудами скал. Вокруг большего монастыря раски­нулись обширные поля ячменя, готового уже для жатвы; красота нивъпревосходила все, что я только видел в Тибете.
Некогда в Санри к’амаре жила святая Мачиг-лабдонь ’), вопло­щение Арья Тары. Я посетил келью, в которой она жила, видел могилу и статую этой святой. Теперь здесь живут два аскета, которые дали обет никогда не выходить отсюда до конца своей жизни н не говорить ни слова. Когда я приблизился к ним, они, улыбнулись и, повидимому, остались довольны сделанным нм мною небольшим подарком. Сторож, сопровождавший меня, говорнл, что они живут в своих кельях уже десять лет.
Продолжая свое путешествие, мы миновали Санри-чжон и, идя по узкой дорожке (шириною едва в 1 ярд), как бы нависшей над бур­
*) Деревья, выросшие, по преданию, из волос божеств или святых, часто встречаются в Тибете п в других буддийских странах. Самым знаменитым деревом этого рода является «белое сандальное дерево» в Гумбуме, описанное Гюком и другими путешественниками. Чандра Дас говорит нам (выше, на стр. 163) о можжевельнике в Ташилхуньпо, который вырос из волос Гэдунь-дубе, первого Паньчэнь-ривьпочэ. исследователь Учжень-чжяцо (Report on Exploratione . firom 1856 to 1886, p. 28) говорит также о дэнсатильском лесе. Csoma, ор. cit, р. 185, говорит, что монастырь DSn-sa-tel (gdan-sa-tel) был основан в 1156 году no P. X. (W. R).
’) В „Dsamling yeshe1* Этот пункт называется Запри К’ав жар (8. С. D.).
8) Называется также Лабкьи Доньма (8. С. D.).
294
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
ной рекою, достигли перевоза Логан *). Однако хотя иы около часа звали с другой стороны реки перевозчиков, теи не менее не дозвались их и принуждены были возвратиться в деревню Чжон, находящуюся у западного подножия Дзнсатильской горы. Здесь мы достали себе помеще­ние для ночевки в доме старшины.
5-го ноября.
Мы оставили Чжон незадолго до рассвета и поспешили к перевозу Наиго 3). Здесь есть висячий железный мост, но он оказался в таком состоянии, что по нему нельзя было итти, и нас перевезли в большой лодке, при чем вместе с нами в той же лодке ехало несколько тор­говцев с своими ослами. В этом месте река очень узка и имеет в ширину едва 100 ярдов.
Миновав деревню К’юнгар, мы вошли в Цэтан 8), главный город Ярлуна, имевший большое значение в прежнее время. Наш проводник нашел для нас квартиру в доме одной женщины, муж которой, каш-
f) От Санри к’аиара путешественник повернул на запад и шел вдоль берега реки до Логана (Lu-kang-tu), где есть паром (W. R.)-
а) На картах Nyen. Я не нашел никакого упоминания об этом мосте в заметках других исследователей (W. R.).
я) Цэ-тан всеми другими исследователями называется ЧЪт'ан. А-k называет его „большим городом с 1000 домов, базаром, монасты­рем и фортомъ". (Report on Expior., р. 83). исследователь Учжень-чжяцо, посетивший этот город в октябре 1883 года, говорит: <На рынке есть магометанские лавки, в которых продаются пшеница и мясная похлебка. Интересно, что дама отмечает здесь особенную дешевизну свинины: три анны платятся за свиную голову и восемь анн за четверть свиньи. На публичном рынке продается также редиска, морковь и мясо якбвъ>. (Report on Exploratione from 1856 to 1886, p. 27). Наян Синг, который был в Чэт’ане в 1873 году, говорит, что в двух монастырях этого города находится 700 лам (Jour. Roy. Geog. Soc., XI.VII, p .117) (W. R.). По сообщению Г. Цыбикова (loc. cit., p. 209-210), Чэтан (он называет этот монастырь Цзэтан) находится в 30 верстах к востоку от мона­стыря Самъе, на правом берегу рЬки Цан-по (Брахмапутры), при устье плодородной долины Ярлун. Чэтан «известен производством сукон, трико и желтых монашеских шапок. В транзитном отношении он занимает выгодное положение на месте выхода в долину реки Цзан (Цан-по) дороги, идущей из Бутана в Лхасу. Там на границе с Бу­таном находится город Цона, где каждую весну бывает ярмарка>, привлекающая много торговцев из Лхасы" (ред.).
ПОСЕЩЕНИЕ ЦЭТАНА.
295

Гора Синиолчум (D1) в Сиккиме.
мирец, умер около года тому вазад, и которая теперь жила вместе с сыном своего мужа. Качэ (кашмирец) принял нас очень любезно, но
296 ПУТЕШЕСТВИЕ в ТИБЕТ.
после недолгого разговора со мною вдруг возымел сильнейшее подо­зрение относительно меня и моих действительных намерений и все время старался переводить разговор на Shaheb-logs (англичан), которых он знал в Катманду, и на величие «Engrez Maharani» («королевы Ан­глии»). Всякий раз, когда он начинал расспрашивать меня об этих предметах, я с своей стороны старался узнать от него кое-что о буд­дизме или о монастыре, в котором я хотел побывать.
Вскоре я почувствовал, что моя нервная система начала совершенно расшатываться, и сказал своим людям, что мы должны возможно ско­рее оставить Цэтан, однако П’урчун заявил мне, что бояться нечего, и что, кроме того, наши лошади крайне нуждаются в отдыхе, почему нам необходимо остаться здесь еще на несколько дней.
На второй день по нашем приезде в Цэтан я взошел на крышу нашего дома, откуда окрестная местность видна была на далекое рассто­яние. К северу от города находился Гоньпой-ри, одно из любимых местопребываний Шэньрэзнга (Авалокитешвара), где, по преданию, царь обезьян и злая фея произвели свое потомство обезьян, от которого впо­следствии произошел тибетский народъ1). Вокруг Цэтана находятся четыре монастыря, а в самом городе имеется около 15 непальских, 20 китай­ских и 10 кашмирских лавок, не считая лавок, принадлежащих ту­земцам из равных частей Тибета. Здесь было изобилие баранины н масла; ячмень, хотя и был дешев, но отличался невысоким качеством.
17 октября я отправился из Цэтана, чтобы посетить Ярлунскую долину и её памятники. В небольшом расстояний к югу от Цэтана мы миновали Нэ-дон-цзон, который обыкновенно служил резиденцией царей династии П’агкоду, и в котором ныне живет цзонпонь этой области. Кроме монастыря Бэньчжа, лишь немногие развалины напоминают о про­шлом значении этого города.
Пройдя несколько миль по течению р. Ярлун, мы достигли храма Таиьдуб, одного из тех храмов, которые, по преданию, были постро­ена в VII веке царем Срон-цань-гамбо и к которых Тисрон-дэцань присоединил впоследствии еще монастырь. Это копия, в меньшем мас­штабе, лхасского Чжо-к’ана. Здесь имеется много предметов, предста­вляющих интерес для благочестивого пилигрима.
9 Эта легенда рассказывается в 34 главе книги: «Мани Камбумъ», и наш автор сделал оттуда выписку. Я перевел весь текст в своем сочинении «Land of the Lamas», p. 355 (W. R.).
ПОСЕЩЕНИЕ ЦЭТАНА.
297
В трех часах езди от Таньдуба находится Оибу лха-к’ан, один из древнейших тибетских дворцов х). Он расположен на спонах цепи обнаженных холмов, в расстоянии около 100 ярдов от дфревнн Оибу, заимствовавшей свое имя от тамарисковых (омбу) деревьев, расту* щих вокруг неё. Хотя в Омбу лха-к’ан есть храмы и святыни, он по­ходит скорее на «зал заслуженных людей». Находящиеся в ней статуи изображают не богов и святых, а царей, знатных лиц и министров. Самое здание представляет собою любопытное соединение индийского и тибет­ского стилей, внутреннее же расположение комнат и их убранство совер­шенно не похожи на тибетские. Все комнаты, замечу кстати, обращены фасадом на восток.
Позавтракав под тамарисковым деревом, мы снова сели на лоша­дей и отправились в П’одаи-цзов, самый древний город в Тибете. Так как все цари династии, происшедшей из этого города, носили титул чой-чжял (Chos дуаи-Majeatd Catholique), то и город носит на­звание Чой-чжял п'одан. Нынешний начальник этой местности выводит свое происхождение от этого древнего рода, но даже его собственный на­род не верит в такую генеалогию.
К закату солнца мы, пройдя несколько миль по постепенно возвы­шавшейся поверхности, поднялись на вершину холма, где расположен Тагъцань бумба, пи «обиталище добрых предзнаменований» 2). Здесь нас очень радушно принял один молодой монах, сторож храма, подаривший мне корзину прекрасного белого картофеля, который, по его словам, с незапамятных времен растет в зтой местности ’).
8-го ноября.
Мы двинулись в путь еще до рассвета и, перейдя реку Ярлун, при­шли вскоре к монастырю Ра-чун, расположенному на вершине крутого
*) На картах: Зомба лха-к’ан („Древний дворецъ**). Это имя пишется различно.U-bn lagang, Ombo lang-gang. См. Emil Schlagintweit, Die KOnige von Tibet, s. 42. Говорят, что этот дворец был построен царем Някри-цаньпо (IV в. до Р. X.) или царем Тотори-нянь-цань (III в. по Р. Хр.). Scbmidt, ор. cit., в. 317, цитируя Боди-мур, говорит, что он был назван Ombu lang ti (W. В.).
’) На картах Таг-ч’энь Помда (W. В.).
’) Молодой монах, очевидно, ошибался. Картофель был введен Уор­реном Гастингсом в Бутан и оттуда проник в Тибет 100 лет тому назад. На восточной границе Тибета картофель был ввезен китайцами и французскими миссионерами (W. В.).
298
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТ.
холма; однако в монастырь нас впустили, не сразу, так как сторожа не было, а воплощенный лама Ра-чун заперся в келье, где он испол­нял некоторые обеты. Немного ниже монастыря нам показали пещеру, в которой жил в течение трех лет, трех месяцев и трех дней пер­вый Ра-чун, величайший из учеников Миларапы *)•
После непродолжительного отдыха в монастыре мы отправились да­лее в деревню Ра-чуве, расположенную у подножия холма; здесь, в доме одного старого приятеля нашего проводника Гопоня, мы нашли себе хоро­шее помещение для ночлега.
В прежния временя широкая долина р. Ярлуна или Гоньдан-таниэ была покрыта многочисленными густо населенными деревнями, и это была самая богатая местность во всем Тибете. Но однажды снега, растаявшие на Ярлха-шампо, целыми потоками хлынули сюда и затопили на несколько дней всю равнину. Деревни были в конец разрушены, а все население погибло; когда же воды отхлынули, вся равнина оказалась покрытой пе­ском. С течением времени страна вновь заселилась, и теперь достигла даже известного благосостояния, но она уже никогда не могла прийти в прежнее цветущее состояние.
На следующий день мы перешли через северный склон гор Шэтаг, т. е. «Черный хрусталь» (Шфл-таг). Эта горы получили свое название от блестящих черных скал, которые видны вдоль дороги О* Через несколько миль мы пришли к большому кладбищу, примыкавшему к мо­настырю Ярлун-шэтаг. Здесь П’урчун и Гопонь стали кататься по окровавленной скале, на которой разрубались тела умерших, при чем произносили мантры. В этом монастыре живет 40 человек монахов и столько же монахинь *); детн их приготовляются к тому же роду занятий. Этот порядок санкционирован церковью ньинма, так как за отдаленностью этого монастыря ни один монах не соглашался жить без этой привиллегии.
’) Raa-chung Doije gragspa (.Дорчжэ драпа из Рачуна") родился в 1083 году. Монастырь, который он основал, также называется Raschung phug gomba, т. e. „монастырь пещеры Ра-чуна* (W. R.). См. выше, стр. 200.
*) Вероятно, это был порфир (W. R.).
Это-обычное явление в секте ньинма. исследователь К. Р. на­шел в Т’ум Цуне (долина нижней Цан-по) монастырь, в котором „мужчинам и женщинам разрешается ороповедывать и жить вместе*. То же самое он нашел в соседней деревне Б’ал-гоньпа н Марпун. (Report оп Exploratione from 1856 to 1886, рр. 9, 12)-(W. R.).
В ДОЛИНЕ ЯРЛУНА.
299
От монастыря дорожка шла по краю пропасти, и здесь мы миновали несколько маленьких келий, занятых отшельниками (цампа), которые, когда мы проходили мимо, протягивали к нам руки за подаянием че­рез небольшое отверстие, сделанное в передней стене их келий. Неко­торые из отшельников прожили здесь по пяти лет; немало было среди них и таких, которые дали обет молчания. Немного выше этого места, футов на 500 не доходя вершины холма, находится келья Падма Самб’авы, около которой стоит часовня, называемая верхним лха-к'аном Шэтага. Сторож подвел нас к тяжелой двери, устроенной под огром­ной скалой; открыв эту дверь, мы вошли в пещеру, которую секта ньиниа считает величайшею своею святыней. Здесь находится серебряная рака, в которой хранится серебряная статуя названного святого, представляю­щая его в виде 12-летнего мальчика. Перед статуей находится до­щечка с кольцами, серьгами, бирюзою, кусочками янтаря, золотыми и се­ребряными монетами и тому подобными приношениями пилигримов.
Миновав Шэтаг, мы пришли в деревню Зэ-к’ан шнк’а. Продолжая путь далее по отлогому скату, мы достигли известного храма Цаньдань-ю лха-кан («храм сандального дерева и бирюзы»). Говорят, что этот храм назван так потому, что его основатель, царь Срон-цань-гамбо, употреблял для постройки его только сандальное дерево, и что синия че­репицы, которыми покрыт этот храм, были глазированы посредством растопленной бирюзы х). Архитектура храма-скорее китайская, но во всяком случае это одна из наиболее красивых построек, которые мне пришлось видеть в Тибете. Сюда ежемесячно приходят шесть монахов из Цэтана для совершения богослужения.
Немного западнее от этого святилища находится Лха-баб-ри, или «гора спуска царя» (или «бога»-лха может иметь оба эти значения), где впервые показался своему народу первый тибетский царь Някрн-цавьпо 2). На этом холме есть небольшое плато, называемое «Равниной царя», или Цань-тан (Btsan-tang), где был построен храм, называемый Цаньтан лха-к’ан.
Оставив это интересное место, мы отправились далее по полям, ко­торые теперь крестьяне пахали и орошали для осеннего посева. Черезъ
*) Эти синия черепицы, очевидно, китайского изделия (W. R.).
’) Относительно этой легенды см. I. J. Schmidt, op. cit, ss. 21, 316, также E. Schlagintweit, Die KOnige vonTibet, s. 39. Учжень-чжяцо посетил это место в 1883 г.; он также передает эту легенду (op. cit., р. 27)- (W. R.).
зоо
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
несколько часов мы прибыли к святилищу Гадав намчжял-лин, где Цоик’апа привял окончательные обеты монашества. Это красивое здание, расположенное среди небольшой рощи, через которую протекает ручей.
Отсюда жы пошли обратно в Цетан, куда пришли в тот же день, вновь перейдя реку Ярлун-чу по длинному канфвноиу мосту около мо­настыря Цэ-чогь-на: здесь мы видели много монахов, купавшихся в реке.
Долина р. Ярлун, повидимому, находится в цветущем состоянии; народ здесь спокойный и добродушный. Производительность почвы здесь гораздо больше, нежели в прочих частях Тибета; маслб, мясо, расти­тельное масло, ячмень, пшеница и топливо также встречаются в изобилии повсеместно.
10-го ноября мы покинули Цетан и отправились обратно в Ташилхуньпо.
Мы перешли вброд реку Ярлун; воды в ней было очень мало вследствие того, что почти всю воду отвели в каналы в верхнюю часть долины для орошения полей. Далее, миновав деревни Янта в Чжерпал, мы пришли к старому ярлунскому святилищу, называемому Часа лха-кан, т. е. «храм отдыха птицъ», так как большие стаи перелетных птицъ1) останавливаются здесь обыкновенно для отдыха во время своих пересе­лений. Это святилище расположено на берегах р. Цан-по и представляет собою красивое здание, которое содержится в большом порядке; стены украшены прекраснымифресками; при храме находится большой двор. Статуя Будды Сакья, находящаяся в храме, сделана, как говорят, из смеси золота, серебра, меди и железа. Следуя далее вдоль берега р. Цан-по то по сыпучему песку то по нисеньким холмам, мы к вечеру пришли в уединенный и заброшенный поселок Чивьчо-лин, в котором все дома окружены низкими каменными стенами для защиты от песчаных заносов. Здесь мы остановились на ночь.
Когда на следующее утро мы отправились в путь, был густой ту­ман-явление весьма редкое в этих местах. Мы позавтракали в ма­ленькой рыбачьей деревне Дон-шо 2) и, пройдя около мили далее, всту-
*) Называются они бя (произносится *я). На картах зтот храм называется Часа. А-k говорит об нем, как о «храме Часа (Cheuse) лха-к’авъ> (W. R.).
*) На картах Тон-шой. А-k упоминает, что в I1/, милях к за­паду отсюда находится перевоз Гэрпа Дуга (W. R.).
В ДОЛИН ЯРЛУНА.
301
пили в прекрасно возделанную равнину, усеянную многочисленными де­ревнями н красивыми деревьями. Близ первой попавшейся нам деревни находится монастырь Чонду-чог *). К вечеру мы достигли известного ньиниаского монастыря Миньдол-лин ’), находящагося в небольшой лощинке, лемсащей на западной стороне долины; немного ниже его располо-

Ставка коменданта крепости К’амба-цзон на морене выше горы Канчаньчжан.
жена большая деревня, где нам удалось, хотя и не без затруднений, найти приют в доме одного зажиточного человека.
На следующий день мы посетили храм; он очень красив, но самый монастырь так и не был восстановлен после разграбления его чжунгарами в XVII веке. Притом секта ньвниа в настоящее время пресле­
*) Или, согласно сообщению Учжень-чжяцо, Цон-ду иа-цав. (W. RJ.
*) Этот монастырь разделяет с упомянутым выше монастырем Дорчжэ-таг честь считаться главным у секты ньинма. Waddell, ор. cit., р. 277 (W. R.).
3Q2
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
дуется господствующей сектой гэлуг-па и далеко не пользуется прежним благосостоянием. Камерная кладка и вообще все работы по постройке и отделке здания выполнены замечательно чисто и аккуратно; двор пра­вильно вымощен каменными плитами.
К югу от этого монастыря находится резиденция настоятеля, который всегда избирается из рода Тэрталинпа, так как зта должность наслед­ственна в этом роде *). 12 ноября я покинул Миньдол-лин, вер­нулся к Цан-по и прибыл к вечеру в деревню Но. На следующий день рано утром мы вошли в К’эдэ-шо, откуда дальше нам надо было ехать по той же дороге, по которой мы уже раньше ехали в Саиъе.
13 ноября на рассвете мы выехали из К’эдэ-шо й, следуя вдоль бе­рега р. Цан-по, прошли по большому лугу Дин-нага, покрытому прекрас­ным мшистым дерном. Затем, миновав деревни Кьишон, Паньза и Чжяту-лин, мы пришли к тому месту, где Гонкарские горы примыкают к реке. На противоположной стороне этой горной цепи находится го­род Гонк'ар *), окруженный разрушенными, но живописными стенами. Здесь мы с большим трудом нашли пристанище в доме одного ры­бака, который позволил нам провести ночь в хлеву, заваленном на половину шкурами яков. Рыбак и его жена были с наии в высшей степени любезны и, насколько могли, заботились об нас и наших ло­шадях.
В 4 часа утра мы тронулись в дальнейший путь и подвигались впе­ред медленно и очень осторожно, так как дорога шла по скалам, местами прямо свешивавшимся над бушующей рекой.
На рассвете мы миновали деревню Шяти-лин, и вскоре солнце разогнало тукан, который окутывал нас. Миновав вслед затем низкий пере­вал Яб-ла, мы вышли на большую почтовую дорогу, ведущую из Лхасы в Шигацэ, которую я описал уже выше. На ночь мы остановились в Тамалуне.
') Учжень-чжяцо говорит, что если женатый член фамилии Тэрталин умирает, не оставив потомства, то занимающий трон лама, во­преки своим обетам, должен жениться на вдове и воспитать себе на­следников для замещения настоятельского поста. Полное отсутствие на­следников сопровождается большими бедствиями, как, например, вой­ною, голодом или другим общим несчастием. Report on Explorations from 1856 to 1886, p. 29 (W. R.).
*) A-k говорит, что в Гон-к’а-чжоне находится около 600 домов и около Гон-к’а чортэня (Гон-кар чойдэ) 200 домов (W. R.).
ВОЗРАЩЕНИЕ В ТАШИЛХУНЬПО.
303
На следующий день, 16 ноября, мы достигли П&лти-цзона.
18 числа в расстоянии приблизительно одной мили к западу от Ока­тана, где иы ночевали, мы встретились с китайским амбанеи и его свитою, направлявшимися в Лхасу. Впереди ехало много всадников, за ними шло около 300 пеших, которые несли различные принадлежности китайских процессий. Наконец, показались носилки амбаня, несомые ки­тайцами и 16 тибетцами, при чем последние только держали привязанные к ручкам носилок веревки, чтобы этим показать свое участие в ра­боте Два китайца, вооруженные кнутами, расчищали путь.
24 ноября я уже снова был в Ташилхуньпо и немедленно принялся за приготовления к поездке в Сакья, откуда я намеревался отправиться прямо в Индию. Через день после своего прибытия я, в величайшему моему удовольствию, получил от нового шапэ Шигацэ паспорт, которым мне разрешалось отправиться в Индию и затем возвратиться в Тибет. Этим я был обязан своему приятелю, министру.
*) См. выше, стр. 82.
ГЛАВА X.
Посещение монастыря Сакья и возвращение в Индию.
30 ноября я простился с Ташилхуньпо и в сопровождении П’урчуна и Гопоня, который был нош проводников во время последней моей поездки в Самъе, отправился в Сакья, откуда предполагал возвратиться в Дарджилин, через К’амба-цзон и перевал К’онра-ламо.
Растительности в это время года уже не было; темные скалы, песча­ная почва и далекия покрытые снегами горы еще более усиливали без­отрадный характер местности. В тот же вечер мы пришли в деревню Нартан и были радушно приняты старыми друзьями П'урчуна.
На следующее утро мы уехали из Нартана еще до рассвета, и так как прямая дорога, идущая через Лан-ла, по слухам, была небез­опасна от разбойников, то мы направились по большой дороге, ведущей в верхний Тибет.
Мы остановились напиться чаю в маленькой деревне Чагри 1), где нам пришлось заплатить три анны за небольшое количество воды, так как здесь воду, какъ' и все необходимое, надо приносить издалека.
Когда мы отправились далее, дул сильный ветер, 8 пыль была так густа, что мы принуждены были остановиться в небольшой деревне Га­лун, находящейся к западу от Синма-ла.
С рассветом мы отправились далее и, перейдя р. Рэ-чу (называемую здесь ИПаб-чу), вдоль берегов которой разбросано много поселков, при­
*) На картах- Чякря. (W. R.).
ПОЕЗДКА В САКЬЯ.
305
были в деревню Лхимпоцэ, по близости которой находится большой мона­стырь, построенный на скалистом выступе г).
Мы остановились на ночь в деревне Самдон; у самой деревни нахо­дится длинный деревянвый мост. Здесь мы нашли помещение в доме одного богатого крестьянина, младшего из двух мужей (они не братья) хозяйки дома. Другой муж был старостою (са-гон); он оказался очень услужливым и продал нам прекрасного пива, баранины, луку и других овощей.
3-го декабря.
Выпив чашку горячего пива(чан)г), мы отправвлись в дальнейший путь и, идя по течению реки Шаб-чу, пришли к тому месту, где в нее впа­дает р. Царон-чу. Отсюда мы пошли вверх по течению последней реки и шли так вплоть до её истоков.
Поднимаясь выше, мы пришли в большую докпаскую деревню Чжигъкион, лежащую в нескольких милях от деревни Сикья, у которой оканчивается раион земледелия; здесь мы остановились на ночь. Во всех окрестных деревнях свирепствовала оспа, и там, где её еще не было, нас не пускали, боясь, как бы мы не занесли этой страшной заразы.
На следующий день, 4 декабря, мы перешли через перевал Шон-ла3), который хотя довольно и высок, но имеет подъем нетрудный. Затем мы прошли чрез долину Тао. После завтрака в К’ам-иоле мы пришли к перевалу Атонь-ла, с вершены которого виден в северо-западном направлении монастырь Сакья со своими зданиями красного цвета и позо­лоченными шпицами 4).
Мы нашли в городе квартиру неподалеку от моста через р. Том-чу.
4) Лхимпоцэ на картах называется Линбо-чэнь. рассказ автора здесь не вполне ясен. Если, как он заявляет, Рэ-чу (ИПаб-чу) про­текает через Самдон, то карты неправильны, так как на них эта река изображена впадающей в 7 милях с востоку от названной деревни (на карте Сань-чон). Очень вероятно, что речка (?), протекающая че­рез Самдон, является притоком Шаб-чу, но на картах в том ме­сте не показано никакой речки (W. R.).
’) Тибетцы обыкновенно пьют холодный чан. Подогревание его - подражание китайцам (W. R.).
•) На картах- Чон-ла (W. R.).
4) На картах я не мог проследить пути нашего автора от Чон-ла до Сакья. Он, очевидно, избрал совершенно окольный путь (W. R.).
Путешествие в Тибет. 20
306
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Из окна коей комнаты, обращенной на юг, открывался величественный вид ва город, через который тихо протекала река; виден был также большой храи, а далее-покрытые снегов вершины Тиньки (Тинри) и П’эрруга.
Вечером я бродил по чистым, хотя и узким, улицам, где рыночные торговцы еще продавали свои товары.
Сакья стоить на восточном склоне г. Поньпой-ри, у подножия кото­рой протекает р. Том-чу. На другой стороне реки, фасадом к городу, на­ходится Лха-к’ан чзньпо * *) со своими известными библиотекой и святилищем.
По внешнему виду Сакья отличается от большинства тибетских го­родов. Стены почти всех общественных зданий, храмов и жилых домов выкрашены красною глиной, которая добывается на соседних хол­мах. По красному фону перпендикулярно идут черные и синия полосы, шириною около 9 дюймов каждая ’).
Особенного внимания заслуживают четыре храма Лабран а) с китай­скими крышами и позолоченными шпицами. Они носят названия Лабранъшар («восточный» Лабран), Лабран-вуб («западный»), Лабранъ*к’ун и К’ансар чэньпо; в общем они ничем не отличаются от прочих храмов, какие я видел в Ташилхуньпо и других местах.
В красные дни сакьяских иерархов здесь было четыре настоятеля, находившиеся под ведением иерарха,, управлявшего этими четырьмя лабранами. Должности эти были наследственные, и всем этим насто­ятелям, а равно самому иерарху было дозволено жениться. Эта система наследственной иерархии была известна под названием дун-чжю. В насто­ящее время настоятелями являются тантрические ламы из провинция К’ам. Мне говорили, что ни ламы ни монахини в Сакья не считаются наро­дом особенно добродетельными, да, говоря правду, и здешние миряне равным образом не пользуются в Тибете хорошей репутацией в этом отношении.
Император Хубилай сделал иерарха П’агпу правителем Тибета 4),
Это „главный храмъ*1 (ред.).
*) Это, как говорил автор в другом месте, составляет от­личительный признак всех ньинмасквх духовных и светских зданий (W. R.).
’) Лабран буквально значит „жилище сановнпка-ламы*1; п’одром*- дворец или резиденция светского чиновника (W. R.).
*) П’агпа (влп Дро-говь П’агоа), как говорят, родился в 1233 году по Р. Хр.; он приходился племянником знаменитому Сакья Пандите (см. выше, стр. 19), автору многих классических сочинений тибетской
ПОЕЗДКА В САКЬЯ.
307
и уполномоченный (панъчэн) Ч последнего. Кунга занбо начал постройку сакьяского Лха-к’ан чэньпо 2); окончена была эта постройка одним из ого преемников по должности, Аглэнь-таши. Этот последний оказался, спо­собным и деятельным администратором: он присоединил Тагцо к Сакьяским владениям. Занпо-пал, тогдашний иерарх,* наслал его с поручением к китайскому императору Буянту3), который пожаловал в вечное владение его и его наследников область у озера Ямдо. Сакьяский паньчэнь и до настоящего времени выбирается из того же рода. Последний Сакьяский паньчэнь Кунга ньинпо умер 20 июня 1882 года; его гробница во время моего посещения Сакьн была почти окончена; жена же его еще восила траур.
О покойном паньчэне рассказывают следующее. Лет 16 тому назад, после смерти знаменитого Даянь к’аньпо, казначея лхасского мона­стыря Гадань-гомба, его злой дух причинял много страшных бедствий Тибету, и все попытки изгнать его из этой страны оставались безу­спешными. Наконец правительство Лхасы, по совету оракулов, попросило сакьяского паньчэня посетить Лхасу, чтобы изгнать злого духа. У подножия
литературы. Правителем Тибета П’агпа сделался, согласно Csoma (Tib. Crammar, р. 186), в 1251 году. Последняя дата однако не согласна с фак­тами, так как Хубилай вступил на престол только в 1260 году, а окончательно утвердился на китайском престоле в 1280 году п именно он сделал П’апиу го-ши, т. е. „Государственным наставникомъ*. Н. Н. Howorth (History of the Mongols, I, p. 506) не упоминает о том, чтобы Хубилай сделал П’агну правителей к Тибета (W. R.). Хубилай в 1264 г. принял от П'агпы (Пакба-лама) посвящение и одновременно с подне­сением титула го-ши объявил его главою будгийской церкви в Тибете, Монголии и Китае. По поручению Хубилая, П’агпа составил в 1269 г.,
пользуясь буквами тибетского алфавита, так называемое квадратное
монгольское письмо, которое употреблялось в качестве оффициального письма, повидимому, до конца правления в Китае основанной Хубплаем монгольской династии Юань, т. е. до 1363 г. Скончался П’агпа в 1279 г. в Тибете (ред.).
4) Панъчэн-сокращение слова Лоньбо чэньпо, т. е. „высший чиновникъ1 * * 4 * * * 8*
(W. R-).
9 Монастырь Сакья был основан, согласно Csoma (ор. cit., р. 197),
в 1071 году по P. Хр. (W. R.).
8) Буянту-хан правил от 1312 до 1320 г. Санан-Сэцэп говорит, что при Буянту главою церкви был сакьяский лама Срибада (I. J. Schmidt, ор. cit., s. 121). Секта сакья-па, до возникновения секты гэлугъпа, была самой могущественной из реформированных школ тибетского буддизма (W. R.).
*
308 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
горы Потала паньчэнь зажег большой костер и, при поиощи своих чар, вогнал злого духа в сделанное для этой цели чучело, которое после этого упало прямо в огонь. Затем паньчэнь вонзил свой заколдованный п’урбу * *> в статую, но в то время, как он делал это, пламя костра окружило его, и все думали, что ов погнб, но неожиданно час спустя он вы­шел из пламени костра одетым в богатое атласное платье, при чем, не сгорело даже одного волоса на его голове.
Паньчэнь Чжи мэд ван-чжял или другой из сыновей последнего паньчэня будет его наследником в звании правителя Сакьи. Один из сыновей является воплощенным ламою и главою Танагского монастыря Доньп’уг; он тем не менее должен постоянно пребывать в Сакья, на основании правила, согласно которому в случае перерождения ламы в Сакья перерожденец не может возвратиться в ту местность, в кото­рой он жил в своем прежнем существовании. Имена прочих четы­рех сыновей умершего паньчэня в скором времени будут посланы в Лхасу, и вачунский оракул укажет, кто из них должен быть прави­телем Сакьи.
Эти царственные ламы носят длинные волосы, которые обыкновенно заплетаются в две косы, свешивающиеся на их спине и перевязанные на концах белыми бумажными платками. На ушах они носят род золо­тых наушников, усеянных бирюзой и изумрудами; наушники эти почти касаются плеч. К нижним частям наушников привешиваются серьги 2).
В Лха-к'ан чэньпо имеется пять сидений одинаковой высоты, на ко­торых во время богослужения сидят принцы; одно из этих сидений, предназначенное для иерарха, остается не занятым до тех пор, пока не будет избран новый иерарх. При иерархе состоит шапэ, или министр, заведующий светскими делами Сакья. Монахи разделяются, сообразно с местом своего рождения, на две общины: уроженцы Собственного Тибета, которые находятся под управлением гэкора и имеют свои кельи близ главного храма, и уроженцы провинции К’ам (Восточного Тибета), также состоящие в ведении гэкора и живущие в городе.
’) Железный или бронзовый жезл с треугольником в сечении. Верхушка его имеет вид дорчжэ. Он употребляется для заклинаний. См. Emil Schlagintweit, Buddhism in Tibet, p. 257, и Waddell, op. cit., pp. 341. 483, 488 (W. R.).
*) Очевидно, серьги привешиваются к этнм золотым наушникам, а не к самым ушам (W. R.).
ПОЕЗДКА В САКЬЯ.
309
Обширная библиотека Сакьи хранится на полках, расположенных по стенам главного зала в Лха-к’ан чэньпо. Здесь есть много книг, напи­санных золотыми буквами; страницы таких книг имеют шесть футов в длину н 18 дюймов в ширину. На полях каждой страницы нахо­дятся различные иллюстрации, в первых четырех томах помещены изображения тысячи Будд. Эти книги имеют железный переплет. они были изготовлены по приказанию императора Хубилая и подарены П’агпе во время его второго посещения Пекина.
В этом храме сохраняется также большая раковина с вертушками, вращающимися слева направо,-это подарок Хубилая П'агпе. В эту рако­вину ламы дуют только тогда, если просьба сопровождается поднесением 7 лан серебра, но издание звука при помощи этой раковины вменяется в большую заслугу х).
5 декабря я оставил монастырь Сакья и, проехав монастырь Чойк’орълхуньпо, очутился в широкой долине р. Ялун, в которой лежит боль­шая деревня Лора, и, кроме того, разбросано несколько небольших по­селков. Мы остановились в этой деревне, чтобы позавтракать, но мест­ные жители до такой степени боялись, чтобы мы не занесли к ним оспы- в деревне уже было несколько случаев этой болезни,-что не хотели иметь с наин решительно никакого дела, не соглашаясь даже продать нам хоть немного дров 2).
Перейдя реку Ялун, мы поднялись на перевал Дон-ла, с вершины которого увидели Чомо Канькар (Эверест) и бесконечную цепь гор, которая тянулась в западном направлении от него3). В Дон-ла берут начала реки Арунь и Коси.
•) 7 тибетцев эта раковина называется Я-чъил дун-кар, а у ки­тайцев-Л) суан бай-мй. У этих народов она считается бесценным сокровищем. Одна из таких раковин находится в Китае, в Фу-чжу у Tituh (см. пекинскую газету от 23 февраля 1867 г.) и одна-в Лхасе. См. The Land of the Lamas, p. 110 (W. R.).
*) „В 1794 году Далай-лама, по приказанию императора, построил специальные госпитали для больных оспою, где больные получали пищу и все необходимое; эти госпитали находились под присмотром особого чиновника.. Примеру Далай-ламы последовали и власти Ташилхуньпо и Чамдо*) ** (Jour. Roy. Asiat. Soc., n. s., XXIII, p.235). Я не знаю, существуют лп эти госпитали в настоящее время (W. R.)
•)Подробное и интересное описание этой горной страны имеется в пре­красно иллюстрированных сочинениях: L. А. Waddell, Among the Himalayas(Westminster, 1900), n Douglas W. Freshfield,Round Kangchenjunga,
310
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Спуск с Дон-ла был легок; местность кругов имела вид со­вершенной пустыни, нигде не было видно ни одного деревца* Около 5 часов мы достигли деревни Чу-шо, находящейся у подножия перевала, и здесь после долгих упрашиваний нам наконец удалось найти себе приют в убогой хижине, где жила одна бедная старушка со своим сыном.

Макалу. Чома Кавькар.
Горная группа Лап-чьи-кан со стороны Чуньчжорма (Couglas W. Freshfiell, Round Kanjclienjunga).
На следующий день мы двинулись далее по течению маленького потока» называемого Чу шу, и вскоре вышли на широкую обнаженную равнину, по обеим сторонам которой поднимались высокие мрачные горы.
Оставив деревню Мап-чжа, в которой находится около сотни домовъ» мы позавтракали в Донькаре и затем отправились по направлению к ПИон-па-ла, следуя по течению реки Шон-чу. Земля во многих местах была
А Narrative ol Mountain Travel and Exploration (London, 1903). Вследствие задержки в получении этих книг оказалось возможным восполь­зоваться для настоящего издания однпм только рисунком, изображаю­щим горную группу Лап-чьи с знаменитою вершиною Эверест, опи­санную выше-па стр. 28 (ред.).
НА ПУТИ В ИНДИЮ.
311
изрыта норами, сделанными зверьками, называемыми сримон *), и наши лошади часто спотыкались, попадая ногами в эти норы.
Спустившись с ИИон-па-ла, мы очутились в широкой долине Чибълун и к шести часам достигли деревни Доган, где и остановились на ночь в одной бедной хижине.
На следующее утро мы прошли через деревню Ташигон и позавтракали в деревне Гурэ, принадлежащей моему другу, министру. Отсюда мы начали подниматься на высокую горную цепь, которая отделяла нас от озера Тэл-тун ( Водопой муловъ») 8). Этот перевал известен под назва­нием Добта Лачань-ла; отсюда открывается величественный вид на далекое пространство; отсюда видны Гималаи Непала и Сиккима с озером Тэл-тун н городом Добта-дзон, принадлежащим сиккимскому рачже и расположенным на холмике перед самым озером.
На ночь мы остановились в Чорка (так называется часть г. Добта), где один крестьянин уступил нам стоявшую у него во дворе палатку, сделанную из шерсти яков. Однако здесь мы пробыли недолго и выехали до рассвета, так как желали в тот же день достигнуть К’амба-цзона. Было очень холодно, а сильный ветер делал этот холод еще пронзи­тельнее. Путь наш шел вдоль берега озера Тэл-тун, которое в на­стоящее время уже совершенно высохло и более походило на обширное пастбище, чем на озеро. Разной дичи было здесь изобилие; особенно много было здесь диких баранов, козлов и ослов.
Пройдя эту равнину, мы вошли в долину реки Чэ-чу через низкую седловину между горными цепями Добта и Яру-ла. Перейдя реку, мы остановились ве надолго в Тарчже 4), а П’урчун отправился вперед в К’амба-цзон, чтобы найти для нас квартиру.
В пять часов мы пришли в деревню К’амба, где были весьма ра­душно приняты приятелем П’урчуна Ван-чжялом, который вместе со своей женой старался доставить нам всяческие удобства.
*) Сурок называется чьи (пЧи)-ва; мояг я не в состоянии объяснить; быть может, это то самое животное, которое ваш автор называет в одной из своих работ именем sremong (sri); оно меньше кота и имеет красно-бурую шерсть; кожа его, прибавляет автор, употребляется для колдовства (W. R.).
’) Чиблун цан-по, или Верхняя Арувь, протекает по этой долине (W. R.).
’) Относительно этого озера см. выше, стр. 274.
В этом месте путь нашего автора совпадает с тем, по кото­рому он шел в Тибет (W. R.). Чэ-чу-это Арунь, см. выше, стр. Ь8.
312
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
После чая я отправился вместе с П’урчуном к цзонпоням, при чем П’урчун для этого случая оделся в самое , лучшее свое платье. Цзон стоит на небольшом холме, куда надо подниматься по крутой каменной лестнице. Крепость представляет собою большое двухъэтажное здание х). Водою крепость снабжается по глиняным трубам, проведенным с гор, лежащих к северу от неё; этот водопровод составляет немалую гордость народа * 1 * 3 * * * *).
Когда я вошел к цзонпоняи 8), они занимались чтением священ­ных книг. Лама задал мне несколько вопросов, касающихся меня и цели моего путешествия; на все вопросы мне удалось ответить удовлетво­рительно. Я показал свой паспорт, к которому они приложила свои пе­чати, оставив у себя копию с него. Когда я уходил, они подарили мне сушеную тушу овцы, 10 фунтов риса и ковер, выразив при этом на­дежду видеть меня снова в будущем году. Возвратившись в свое поме­щение, я нанял до Гэнь-пан-тана две лошади и палатку, сделанную из яковой шерсти.
Рано утром, простившись со своин верным проводником Гопонем,
В своем отчете о первом путешествии в Тибет (1879 г.). Са­рат Чандра Дас так описывает К’амба-цзон: я Крепость К’амба-цаон расположена па вершипе уединенного утеса. Укрепления поднимаются несколькими этажами от северо-западного подножия утеса вплоть до его вершины, при чем последнюю они занимают совершенно. Этот замок, уступающий только крепости в Шигацэ, является самым высоким и величественным в Тибете; рассматриваемый издали с юга, он произ­водит сильное впечатление. У подножия холма находится деревня К’амба, славящаяся своею бараниною. Здесь в январе убиваются тысячи овец ежегодно; их туши высушиваются и продаются по цене от 8 ана до
1 рупии за штуку. К’амба славится также своими коврами и одеялами. Въ
городе имеется около 300 домов с зажиточным населением почти въ
1000 душ. Вь долине растет пшеница и овес. На реке имеется ста­
рая, недавно починенная мельница, перемалывающая в муку ячмень. Пиан замка составлен очень искусно; ои приспособлен на 1000 чело­
векъ". Любопытно, что в эгом отчете автор писал, будто „река, прони­кая в крепость, обеспечивает ей запас воды на случай осады", между
гем как ныне он сообщает о существовании там водопровода. К’амбацзон лежит на высоте 13.800 фут. См. Geographical Journal, 1904, № 1 (ped.).
’) Сооружение это, очевидно, обязано своим происхождением не тибетцам (W. R.).
8) Как сказано выше, во всех цзонах имеется по два цзонпоня- один светский, другой лама (ред).

Чома Канысар.
Непальские Гималаи со стороны К’амба-цзона {По фотографии Н. Н. Hayden, Geogr. Journ., 1904, Л* .7).
314
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
который покинул нас здесь, так как должен был возвращаться доиой, в Чжяньцэ, вы отправились далее. Завтракали иы в деревне Гэру. На пути иы видели стадо диких баранов и несколько лисиц. Оставив деревню Гэру, мы начали подниматься гуськов на предгорье перевала Копралаво по дикой, но красивой местности, пока наконец не достигли покры­той снегом вершины, близ которой и расположились на отдых на голой скале. Благодаря палатке из яковой шерсти и костру, разведенноиу П’урчуном из аргала, иы не очень страдали от холода и пронзительности ветра;
На следующее утро, 10 декабря, мы в ранний час достигли Гэнь-гана, который образует границу между территориями великого ламы и сикким­ского рачжи. Отсюда мой путь шел через Сикким по дороге, по которой проходило уже много европейских путешественников, и о которой я по­этову не считаю нужным говорить здесь что-либо. 27 декабря, после го­дичного отсутствия, я вернулся наконец доиой в Дарджилин.
ГЛАВА XI.
Сословия и быть тибетцев.
В Тибете все население, как миряне, такъ* н духовенство, разде­ляется на три резко отличающихся друг от друга класса, принадлежность к которым определяется рождением и социальным положением. Каждый из этих классов имеет три подразделения х). Подразделения эти сле­дующие.
*) Я полагаю, что эти классы скорее существуют в теории, нежели на практике, и что приводимые здесь сведения заимствованы, вероятно, из какого-нибудь сочинения,основанного на индийских идеях. Идея касты не тибетская, равно как и не китайская. Раб (rabs) значить „семья, поколение,социальный классъ*. Раб-мираб значит „первый высший классъ*; раб-къи дик-„средний высший классъ*; раб-къи тама-„низший высший классъ*; раб-„высший средний классъ* и т. д. (W.R.). Насколько
можно судить по сообщениям путешественников, мнение Рокхпля о не­большом практическом значении указываемого, автором деления на классы, отличающагося при том некоторою неопределенностью, пови­димому, вполне основательно, п строгого разграничения между этими клас­сами в действительности не существует. Этим, вероятно, нужно объ­яснять, что у путешественников встречаются различные сведения по этому вопросу. Несомненным однако нужно считать, что господствую­щим в Тибете классом является духовенство, в руках которого со­средоточивается вся почти власть в стране и громадные богатства. Что же касается светского населения, то Dutreuil de Rhina (ор. cit , р. 359) делит его на* 5 классов: дворяне, горожане, свободные простолюдины, крепостные и парии. Из них дворяне это-потомки прежних владель­цев уделов, а равно отцов Далай-лам п Таши-лам. Вместе с мона­стырями и перерожденцами дворяне являются владельцами частной земли; им принадлежит вся та незначительная власть, которая сохранена за
316
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Первый или высший класс рабъ*
1) Раб-кьи раб.е этому классу относятся царь, члены царской фамилии и воплощенные ламы, появлявшиеся много раз на земле.
2) Раб-кьи дин. Этот класс составляют дэсв, или регент, обыкновенные воплощенные ламы, министры и государственные советники, ученые ламы или настоятели, профессора в главнейших монасты­рях.
3) Раб-кьи тама. Сюда относятся государственные секретари, дахпони, цзонпони и низшие ламы или настоятели.
Средний класс-динъ*.
1) Дин-кьи раб или «высший средний классъ»; к нему относятся роды, владеющие издавна большими наследственными богатствами, крупные землевладельцы, которые не ведут своего происхождения от знаменитых министров или воинов, дунк'оры, старые роды и лица, которые лично оказали стране важные услуги, и, наконец, доньнеры.
2) Дин-кьи дин. Этот класс состоит из дун-игов, или пис­цов, дворецких, камердинеров, старших лакеев, старших поваров и тому подобных мелких служащих.
3) Дин-кьи тама. Сюда относятся солдаты и подданные 1).
Низший класс-тама*.
1) Тамай-раб. Сюда принадлежат дворовые, домашняя прислуга и другая наемная челядь.
мирянами духовенством. Крепостные (жиссэрз, иои)- лица, живущие в поместьях землевладельцев и служащие у последних в качестве зе­мледельцев, пастухов, ремесленников, приказчиков, писцов п до­машней прислуги за известное вознаграждение пли ва участие в при­былях; формально они, повидимому, не прикреплены к земле, но факти­чески лишены почии всякой возможности перехода от одного земле­владельца к другому. Парип соответствуют классу тамай-тама нашего автора; это представители профессии, пользующихся в Тибете всеобщим презрением. Хотя кастовой замкнутости в Тибете нет и переход из одного класса в другой возможен, но обыкновенно сын посвящает себя профессии стца. Католические миссионеры (Desgodins,LeThibetd'apres Иа correspondance des missionnaires. pp, 24G-250) делят население на чи­новников, лам, торговцев, земледельцев, пастухов и нищих, г. Цы­биков (loc. cit., р. 194)-на родовитых дворян, нменптых перерожден­цев, духовенство и крестьян (ред.).
9 Под „подданными" наш автор, я думаю, подразумевает кре постных или арендаторов (ьиссэр)-(W. R.).
СОСЛОВИЯ ТИБЕТЦЕВ.
317
2) Тамай-дин. Этот класс составляют лица, не имеющие опреде­ленного местожительства; лица, имеющие не жен, а наложниц; распут­ные женщины, профессиональные нищие, бродяги и бедняки.
3) Тамайтама. Этот класс, стоящий на самом низу обществен­ной лестницы, составляют мясники, мусорщики, уборщики мертвых тел, кузнецы и ювелиры.
В Тибете нет кастовых ограничений для брака, как это суще­ствует в Индии. Здесь богатый может выдать свою дочь замуж за

Сват. Жених. Невеста. Подружка.
Заключительный акт брачных церемоний.
бедняка, а дочь бедного человека может сделаться женою знатнейшего вельможи в стране. Но девушки царской фамилии и высших классов обыкновенно не выдаются замуж за лиц низшего класса; в случае же, если для них не найдется подходящей партии, их посылают в мона­стырь. За то дочери простолюдинов часто выходят замуж за знатных лиц.
Брачные церемонии одинаковы у всех классов, и разница заклю­чается только в размере издержек на празднества по случаю брака.
318
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Прежде всего друзья жениха выбирают посредника, который должен сделать первое предложение родителям или опекунам девушки. Если последние принимают предложение, то родителя будущего жениха по­сылают или сами несут им подарки, состоящие из шарфа и вина (лон-чан, т. о» «вино сватовства»), м делают уже формальное предло­жение. Родители девушки извиняются, говоря, что дочь их и не красива и не воспитана и вовсе не подходит для жениха. Посредник все более и более настаивает на сватовстве. Наконец после обмена подобных обычных фраз, родители девушки говорят: «Если вы в самом деле говорите серьезно и полагаете, что наша дочь подходит для вас, то мы посоветуемся со своими друзьями и родственниками и сообщим вам свое решение».
Несколько дней спустя их согласие формально сообщается родителям жениха, и последние, взяв с собою 20-30 галлонов вина, отправляются в дом невесты, где они угощают не только всех её родственников, но также слуг и соседей, при чем каждому дарят по шарфу. Затем платится калым (ринь), размер которого достигает для средних классов обыкновенно 5-6 дочз, т. е. 625-750 рупий; к этому при­дается еще около 50 галлонов вина. Затем дарят еще по шарфу каж­дому из старших членов семьи невесты, а равно и наиболее почтен­ным лицам из числа её друзей и соседей.
После этого назначается для свадьбы благоприятный день, и обе сто­роны делают все необходимые приготовления. В назначенный день роди­тели жеявха посылают семь или восемь пользующихся уважением лиц в качестве своих представителей, чтобы доставить невесту в дом же­ниха. Они остаются в доме отца невесты три дня, в течение кото­рых ведут деловые переговоры и убеждают своих хозяев, которые снабжают их за это время всем необходимым, что их дочь будет счастлива в новом доме. В конце третьего дня родители невесты от­правляют ее в доМ жениха. При этои они дают ей хорошую дойную корову или яка, лошадь, 5-6 быков, по две смены летнего и зимнего платья, полный набор украшений согласно местным обычаям, маленький стеганый коврик, небольшой обеденный столик, чашки, тарелки, кухон­ную посуду и другие хозяйственные принадлежности, 50 унций серебра и служанку. Все, кто прежде получил шарф, стараются теперь отдарить невесту шарфами и деньгами. Ближайшие родственники и друзья родителей, начальник иестности и другие дарят ей шарфы, платье, одеяла, сере­бряные монеты и т. п.
БЫТЬ ТИБЕТЦЕВ.
319
Затем приезжают около 20 человек друзей жениха, чтобы отвезти невесту в её новый дон. Первая часть поездки делается за счет роди­телей невесты, расходы же по второй части оплачиваются родителями же­ниха; поездка совершается верхом на лошадях, и невеста едет в сре­дине поезда. По прибытии на место назначения невесту сажают рядом с женихом на подушку, которая кладется на особом возвышении; вокруг располагаются приехавшие с невестою. В счастливый час деревенский лама совершает краткий религиозный обряд, а родители или представи­тели обеих сторон возносят моления к богам за счастие новобрачныхъ1). Затем родители жениха призывают богов в свидетели церемонии брака их сына и объявляют, что с этого времена невеста принадлежит только своему жениху и его братьям. Празднование свадьбы продолжается три дня, в течение которых уничтожается около 50 чупань вина, три быка и три свиньи. Знатные лица из числа друзей жениха приезжают с шарфами в качестве подарков; гостей принимает и угощает отец жениха.
На третий день после свадьбы невеста переменяет платье и украшения, которые она носила при своем прибытии, и надевает другие, подаренные ей женихом. После краткой молитвы богам новобрачная чета в первый раз остается наедине, а на следующее утро невеста уже вступает в исполнение своих домашних обязанностей. её братья и родственники, сопровождавшие ее, возвращаются по домам по истечении 7 дней.
Спустя три месяца после свадьбы родители невесты, в сопровождфг нии наиболее уважаемых людей вз числа своих друзей и вместе со слугами, приезжают с подарками, состоящими из съестных припасов и приглашают свою дочь сделать им визит. Прогостив около 10 - 12 дней, они возвращаются домой, а несколько недель спустя к ним приезжает и молодая чета в сопровождении женской прислуги, несущей подарки, состоящие из шарфов, съестных припасов, вина и т. п. Они остаются здесь в течение месяца, и при своем отъезде невеста полу­чает от отца новое платье и различные украшения, а её муж-пол­ный костюм и неизбежный шарф.
У людей очень бедных все эти церемонии гораздо проще, и перего­воры о браке ведутся самими родителями.
В Тибете нет установленного возраста для женитьбы. Но средний
■) Ср. Jour. Ноу. Asiat. Soc., n. s., XXIII, pp. 228 230, а также Waddell. op. cit., p. 553.
320
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
брачный возраст для обоих полов определяется от 15 до 25 лет, при чем часто невеста бывает старше жениха.
Когда супруги хотят порвать брачные узы, то прежде всего выясня­ются причины развода. Если муж вполне безупречен и желает жить далее со своею женой, во последняя желает расторгнуть брак, то в таком случае ее обязывают заплатить ринь в двойном размере в виде штрафа за нарушение брачного контракта; этот штраф называется борчэ («пеня за разводъ») и дэнь4о-(«штраф невиновности») 1). При отсутствии брачного контракта, «пеня за разводъ» устанавливается зако­ном-для жены в размере 18 ию золота (135 рупий), а для мужа- в 3 сран золота (180 рупий). Если невиновность мужа подвергается со­мнению, но обвинения жены тем не менее признаются недоказанными, то она должна дать мужу в качестве пени за развод полную перемену платья, пару сапог, постельный ковер, постельное одеяло и халат, а муж обязан подарить своей жене шарф и еще что-либо.
С другой стороны, если жена окажется совершенно невинною и же­лает жить со своим мужем, а муж требует развода без всякого по­вода с её стороны, то он должен уплатить ей 12 шо золота (90 ру­пий) в качестве пени за развод и, кроме того, иог-ла, т. е., «возна­граждение за службу» в количестве шести фунтов ячменя за каждый день и по шести фунтов за ночь, которые она провела с ним со дня свадьбы до расторжения брака. Кроме того, муж должен возместить стоимость всех костюмов и других подарков, сделанных его жене её друзьями во время их супружеской жизни. Разведенная женщина берет с собою также все украшения, подаренные ей её родными, но она не мо­жет взять тех, которые были подарены ей мужем. Жена не может требовать «штрафа невиновности». Если во время расторжения брака у су­пругов есть дети, отец берет себе мальчиков, а мать-девочек. Если муж-человек состоятельный, то суд может требовать, чтобы он отдал часть своего имущества жене на воспитание девочек. С другой стороны, если жена обладает состоянием, от неё также может быть потребована некоторая часть его на воспитание её сыновей.
Если знатный человек женится на женщине'-низшего класса или на­
*) Наш автор говорит, что приводимые в этом отделе сведения
взяты из одного юридического сочинения. Я сомневаюсь, чтобы этп правила применялись на практике. Борчэ, повидимому, - hbor-wa chy (hyed), т. е. «бросать, покидать». Дэн-ио-Ь(-еп «правда» и, может быть.е дуоуэ (вместо ио)-„прикрытие, покрытие*) ** (W' R).
ВЫТЬ ТИБЕТЦЕВ.
821
оборот, при взаимном вполне определенном 'соглашении брачущихся де­лить вместе все радости и горе, то в случае расторжения брака ах имущество делится между супругами сообразно, во-первых, степени их виновности, а, во-вторых, в зависимости от ценности сделанных ими друг другу подарков во время совместной жизни. В случае расторжения брака, заключенного по обоюдному соглашению ради взаимного наслаждения и удовольствия, суд, не обращая внимания на степень вины супругов, дол­жен разделить между нами их имущество поровну х). В случае брака между рабами и крепостными, от их господ зависит дать им раз­вод или заставить продолжать совместную жизнь; так, например, муж­чину этого класса женат на женщине, которая, по мнению хозяина, бу* дот ему полезной; когда же женщина оказывается бесполезной для хо­зяина, ее удаляют, давши ей 7« имущества её мужа, а её место заме­няет другая, выбранная хозяином.
Членам одного и того же рода воспрещается вступать в брак в пределах семи колен. В настоящее время это правило однако не соблю­дается народом, и нередки случаи заключения браков между родствен­никами, состоящими между собою в третьем или четвертом колене кровного родства. Среди побо и к’аиба браки совершаются крайне беспоря­дочно: брат может жениться на своей сестре, племянник-на тетке ’)• У пбетцев-простолюдиновъединственныи препятствием к заключению брака является ныне происхождение от одного отца; так, могут вступать в брак единоутробные брат и сестра; можно также жениться на своей ма­чехе или на тетке.
Обычай, согласно которому несколько братьев берут себе общую жену для того, чтобы сохранить целым и нераздельным отцовское и дедовское имущество, первоначально возник, как говорят, в провин­ции К’ам, где он и доныне наблюдается в широких размерах. Тибетцы провинций У и Цап заимствовали этот обычай у своих сородичей из К’ама, но он не имеет здесь общего распространения * э).
*) Это, очевидно, относится к временным бракам. (W. R.).
. *) Что касается к’амба, то я думаю, что здесь наш автор неправ. Быть может, раньше дело, действительно, было так, как говорит автор, во теперь этого, несомненно, нет; сношения с китайцами, по моему мнению, заставили не только жителей Восточного Тибета, но и во­обще всех тибетцев смотреть на браки между родственниками главами китайцев (W. R.).
3) Этого нет п в К’амдо См. мое сочинение.Land of the Lamas, p. 211. (W. R.).
Путешествие в Тибет. 21
322 ПУТЕШЕСТВИЕ в ТИБЕТ.
Женщина считается женою младших братьев своего мужа лишь , до тех пор, пока последние живут вместе со старшим (фатом. Когда же они отделяются от старшего брата, они не могут требовать вознаграждения за свои права на жену, и она остается законною женою старшего брата Нередко также отец живет с женою своего сына, дядя с женою пле­мянника, и даже в большом свете отец часто пользуется супружескими правами в отношении жены своего сына ’)•
Прекращение биения пульса и приостановка дыхания еще.не считаются доказательством полного прекращения жизни. Тибетцы думают, что дух (нам-шэ) остается в теле мертвеца обыкновенно в течение не менее трех дней, хотя у лиц,, достигших известной степени святости, дух покидает тело тотчас же после последнего вздоха, чтобы соединиться с обитателями рая, называемого Гадань или Тупшта, но примеры такой святости весьма редки.
Вследствие такого поверья считается великим грехом переносить или вообще тревожцть тело тотчас же после смерти. В настоящее вреия в Тибете и Монголии покойников всех классов общества держат в течение трех дней дома, наблюдая при этом осторожность; в это время при смертном одре находятся их родные и друзья, которые молятся о ниспослании умершим счастия в будущей жизни. На четвертый день утром выясняют гороскоп самого умершего и того человека, который долженъ
*) В Тибете семья и все её имущество считаются в принципе не­раздельным целым, главою которого является старший братъ*, от него исходят все распоряжения, от его имени заключается все сделки; он же один, между прочим, исполняет брачные церемонии, и хотя на вве­денную им в семью женщину предоставляются права и младшим братьям, но de jure она является женою лишь старшего брата. См. Dutreuil de Rhins, ор. cit., p. 348 (ped.).
’) Я не думаю, чтобы автор намерен был утверждать, что таков тибетский обычай (W. R.). Если однако подобное кровосмешение не мо­жет считаться обычаем,то во всяком случае весомвенво,что в Тибете в отношениях полов между собою господствует полнейшая свобода. Без­брачие духовенства, составляющего весьма значительную часть населения, освободило массу женщин, которые, благодаря этому, пользуются в Ти­бете весьма большою самостоятельностью в хозяйственных делах и полною свободою в поведении. Иметь детей от временной связи там не считается позором для женщины; спрашивать об имени отца в Ти­бете не принято. См. Цыбиков, Dutreuil de Rhins, Desgosdins и др. (ped.).
ВЫТЬ ТИБЕТЦЕВ.
323
первый прикоснуться к телу покойного. Затем лама совершает извест­ные погребальные обряды с целью заставить душу умершего выйти чрез одно из отверстий в его черепе. Если же этот обряд не соблюден, то душа может выйти через какое-вибудь другое отверстие, и в таком случае она будет осуждена на мучения. Лама остается один при трупе, все двери и окна закрываются, и никому не разрешается входить в ком­нату до тех пор, пока лама, не объявит, каким путем вышла душа умершего х). .
За исполнение этого важного обряда лама получает корову,яка, овцу или козла или же известную сумму девег, смотря по состоянию умершего. Перед выносом тела из дома астролог отмечает даты ро­ждения присутствующих родных я друзей умершего. Если окажется, что кто-либо из них родился под тем же созвездием и планетой, под какими родился и умерший, то таковому грозит опасность быть убитым духом умершего, почему ему и не разрешается присутствовать на погре­бении. Астролог также получает вознаграждение деньгами или натурою. Затем труп плотно обертывается в холст н кладется на носилки с лицом, обращенным в ту сторону, которую астролог нашел благо­приятною, после чего труп помещается в углу дома. Около головы покойника зажигают пять масляных лампад, а вокруг расставляются ширмы, за которыми помещается пища и напитки, которые обыкновенно употреблял умерший при жизни, а также лампа. Рано утром в день, назначенный для погребения, тело переносят на ближайшее кладбище. Во время перенесения тела родственники совершают перед ним по­чтительные поклонения. За гробом следуют два человека, которые несут вино или чай, а также блюдо,. наполненное цамбой. Домовый жрец или лама умершего бросает на носилки шарф и медленно идет позади, дер­жась за конец другого шарфа, привязанного к носилкам. На ходу он читает похоронные мантры, вращая при этом правою рукою ручной барабан (Ьамару), а левою звоня в колокольчик. Поставить носилки на землю до прибытия на кладбище считается дурным предзнаменованием. Если же это случится, то тело должно быть погребено тут же, а не на кладбище.
Около Лхасы находятся два священных кладбища: П’абонка и Сэрашар.
*) См. Waddell, ор. cit., 88. Он говорйт, что «лама, изгоняющий душу», называется hpobo (W. R,).
324
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Желающие похоронить покойника на первом кладбище жертвуют 2-3 таньки монахам монастыря П’абонка на покупку чаи, а погребающие ва втором платят одну таньку кладбищенскому сторожу, который, кроже этого, получает еще постельное белье в носильное платье умерших.
На каждом кладбище имеется большая каменная плита, на которую кладется обнаженное тело покойника лицом вниз. Затем лама, проведя на теле линии, разрубает его ва куски, произнося при этом извест­ные молитвы. Первые куски бросаются самому большому и старому ястребу из живущей обыкновенно на каждом таком кладбище целой стаи (танькар), а остатки-прочим ястребам. Эти ястребы так приручены, что прилетают один за другим по зову жреца. Наконец, раздробляется голова мертвеца, а кости в мелко истолченном виде смешиваются с мозгом и также раздаются ястребам 1).
После этого совершаются курения в часть покойника. Для этого берется новый, еще не бывший в употреблении глиняный сосуд; этот сосуд наполняется аргалом (сухой коровий помет), к которому приме­шивается немного ячменной муки и масла; затем вся эта смесь зажи­гается и ставится в том направлении, куда, по предположению, уда­лился дух умершего. Затем присутствовавшие при погребении моют себе руки, после чего, отойдя недалеко от кладбища, завтракают, а в пол­день возвращаются домой. В продолжение 49 дней после кончины покой­ного ему продолжают приносить пищу и питье в его любимых сосудах, и каждый день возжигают курения из ячменя, масла и колючек мож­жевельника.
В период бардо (так называется время между днем смерти й днем возрождения) дух умершего, по поверью, блуждает, и чтобы избавить, его на это время от страданий и бедствий, родные и близкие покойного отбирают на 49-ый день несколько предметов из его одеяния, обуви, головных уборов, денег и т. п. и, предварительно тщательно очистив их и опрыскав шафранной водой, представляют все эти предметы воплощенному ламе, который благословляет их. Церемония эта совер­шается обыкновенно тантрическим ламою и имеет целью отогнать всех элых демонов и голодных духов, которые посещают дом умершего.
Ва седьмой день после смерти совершаются особые моления о даровании благополучия умершему, при чем монахам раздается подаяние, состоящее из денег, пищи, чая, золота и серебра. Это повторяется каждые семь
') Ср. Land of the Lamas, p. 287(W. R.).
ВЫТЬ ТИБЕТЦЕВ.
325
дней вплоть до истечения 49 дней, когда дается большой обед всей общине лам. В настоящее время однако, богатые люди Лхасы обыкновенно раз­дают милостыню монахам монастырей Сера, Дабун и Гадань в коли­честве 1 таньки каждому, уклоняясь от выполнения остальных дорого стоящих обрядов. Кроме того, также дарят платье, принадлежавшее умершему, профессорам и настоятелям названных монастырей. Неко­торые отказывают все свое состояние в пользу тех же монастырей или в пользу наиболее прославившихся лам.

. Похоронная процессия.
. Обычай делать завещания существует в Тибете с очень давних времен. Каждый состоятельный человек делает завещание, отказывая движимое имущество своим детям или друзьям и делая в завещании подробные распоряжения относительно совершения по нем погребальных обрядов и других благочестивых дел.
Обычай разрубать и отдавать тела умерших на съедение хищным птицам является следствием основного убеждения тибетцев, что вели­чайшая из добродетелей есть милосердие. Человек, при погребении которого слетается большое число ястребов, считается особенно доброде­тельным и наоборот, если на труп слетается мало ястребов и если
326
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
даже и собаки не притрогиваются к его оскверненным остаткам, то, это считается доказательством порочной жизни усопшего.
Тела беременных и бесплодных женщин, а также тела прокажен­ных укладываются в кожаные мешки и бросаются в воды Великой Цан-по. Тибетская пословица гласит: «Женщина, у которой умирает сын после рождения,-бело-безплодная (раб-ча карпа)-, та, у которой умирает дочь после рождения,-отчасти бесплодная (раб-ча та«о)-, жен­щина же, у которой вовсе не было детей,-черно-безплодная (раб-ча нагпо)». Трупы таких женщин, равно как и трупы прокаженных считаются особенно нечистыми, и потому их не дозволяется оставлять в пределах страны, и они должны быть или выброшены за девять холмов и долин или завернуты в лошадиные или бычачьи шкуры и брошены в реку.
Тела умерших воплощенных лам обыкновенно сжигаются, а пепел и кости кладутся в чортэнь. Останки снятых, являющихся, по поверью, воплощениямн бодисатв и будд, сохраняются подобно египетским мумиям: их бальзамируют или солят и затеи помещают в сидячем поло­женьи в золотой, серебряный или медный чортэнь, при чем им при­дают созерцательную позу, какая обычно придается статуям Будды. Эти воплощенные ламы перед своей смертью указывают, где, когда и в какой семье вновь воплотятся их души; указывают они также имя п национальность этой сеяьи и дают наставления относительно совершения обрядов и церемоний, чтобы вымолить им благополучие после смерти.
В случае смерти Далай-ламы или Таши-ламы, прекращаются на семь дней занятия во всех общественных и частных учреждениях, все работы и торговая деятельность. Женщинам запрещается в течение 30 дней носить драгоценные вещи, и, кроме того, как женщинам, так и муж­чинам не дозволяется в течение того же срока надевать новые костюмы. Ламы и монахи в таких случаях носят десятидневный траур и в течение этого времени не бреют головы и не носят во время богослу­жения церковных головных уборов. Все классы общества воздерживаются на это время от всякого рода увеселений, празднеств, спорта и фвзических упражнений. Такой общий траур полагается лишь в случае кон­чины двух названных высших иерархов тибетской церкви; в случае же смерти настоятелей монастырей или глав семей траур носят только друзья я монахи, стоявшие близко к покойному. Люди богатые и уважае­мые в течение года после смерти своих родителей не принимают участия
ВЫТЬ ТИБЕТЦЕВ.
327
в брачных церемониях или каких-либо празднествах, равно как и не предпринимают в течение года далеких поездок.
У сиккимских буддистов тела умерших сжигаются. На четвертый день после сожжения лама совершает ту сол *), или церемонию омовения, состоящую в том, что с места, на котором совершено было сожжение трупа, убирают пепел, разные остатки и т. п. и омывают зто место водою; затем остатки *) кладутся в урну, которая ставится в чортзнь;

Разсечение трупа на части.
пепел же бросают в какой-нибудь горный поток, например, в Тнсту или Рунгит. Остатки лам и важных особ превращаются в порошок и смешиваются с глиною; затем из этой массы при помощи особых форм вылепляются маленькие чортэни, которые хранятся в священных местах, как, например, в монастырях, храмах, пещерах и т. п. На седьмой день совершается погребальная церемония, называемая тэньзунъ*
*) Туй сол (bkrus- „омовение*, у sol- „молиться") или .очистительная церемония* совершается буддистами во многих случаях и для различ­ных целей (W. R.).
Здесь, повидимому, разумеется то, что останется после сожжения, трупа. (W. R.).
328 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Все родные и соседи приглашаются на погребальный пир. Вечерок все злые духи, которые, по поверью, присутствуют при кончине умершего, изгоняются тантрических жрецом, которому в «том помогают гости оглушительными криками.
Врачи Тибетского нагорья, как мне говорили, открыли в неко­торых растениях, а также в мясе и желчи некоторых животных и даже в их испражнениях столь целебные свойства для лечения различ­ных болезней, что если только сообщенные мне на этот счет сведения справедливы, врачи цивилизованных народов будут поражены чудесным действием этих лекарств. Столь замечательными успехами своей меди­цины тибетцы не обязаны ни китайцам ни индийцам *). Их медикаменты по большей частя туземного происхождения, а их открытия в области медицины являются результатом их собственного опыта. Огромное боль­шинство докторов и лекарей у монголов и других соседних с Тибетом племен-тибетцы.
О лечении оспы тибетские доктора имеют весьма слабое понятие; впро­чем они делают оспопрививание, а врачами Северного Китая открыт даже новый способ совершения этой операции. Он состоит в следующем. Выбирается ваилучшая лимфа из легких, светлых оспенных пузырей здорового ребенка; затем эту лимфу смешивают с камфарным маслом и вдувают при помощи трубочки в ноздрю человеку, которому делается прививка *). Выбор лимфы, от которой зависит здоровье пациентов, требует болиипой осторожности и опыта. Ветряная оспа появляется только в легкой форме й проходит обыкновенно без всякого лечения.
Водобоязнь очень распространена в Тибете, Монголии и Китае. По народному поверью, болезнь эта проявляется, в зависимости от масти собаки, в течение времени от 7 дней до 18 месяцев после укушения;
*) Наш автор вдесь пе совсем прав, так как тпбетцы заим­ствовали большую часть лекарств из Китая и Индии; большинство из их медицинских сочинений чисто китайские или индийские. Я вообще не думаю, чтобы тибетцы были более сведущи в медицине, чем китайцы, которые в сущности тоже в вей ничего не смыслят. Тибетские лекар­ства в большом ходу среди китайцев и монголов. О медицинских познаниях тибетцев см. Journ. As. Soc. Bengal, IV, p. I et sqq. (W. R.)Для ознакомления е характером тибетских медицинских сочинений мо­жет служить перевод части одного из них-Зави-Джюд (Маллига), сделанный калмыком Дамбо Ульяновым („Первая часть тибетской ме­дицины Зави-Джюд или Маллига*. Изд. II, Спб., 1903). (ред.).
*) Это обыкновенный китайский способ оспопрививания. (W. R.).
ВЫТЬ ТИБЕТЦЕВ;.
329
влияет также вреия дня, когда человек был укушен. Для предупреждения этой болезни имеются более или менее действительные средства. Прежде всего как можно скорее накладывают повязку на четыре пальца выше раны; затем яд извлекают из раны при помощи всасывающего аппарата, называемого linyabs-ras и похожого на индийские банки, после чего больному пускают кровь. Если больной является к врачу на другой день после укушения, последний только прижигает рану и смазывает ее мазью, приготовленной из масла, желтого инбмря, ядовитой луковицы, называемой бонь-ня, и мускуса..
В Нижнем Конбо, Побо, Пэмакиоде и других горных областях южного Тибета, а также в Непале, Сиккиие и Бутане, по южную сто­рону. Гималаев, саиыи распространенным видов болезни является зоб. Объясняется это содержанием в воде, которую пьют туземцы, большего количества взвести. Тибетские доктора различают шесть видоизменений этой болезни, которые соответственно излечиваются прижиганием, пуска­нием крови из яремной вены, находящейся за ухом, а также из опух­шего мускула зоба и употреблением особого лекарства, приготовляемого из сушеного горла яка или овцы, сушеной рыбы, различных солей, Piper longum и перца и истолченной в порошок раковины; при приго­товлении этого лекарства все перечисленные вещества сжигаются в гермети­чески закупоренном сосуде.
Случаи укушения змеями редки в Верхнем Тибете, но в нижней долине Великой Цан-по, а также по западной границе с Китаем водится много змей. Укушения змей лечатся так же, как и водобоязнь, -накладыванием перевязок выше укушенного места и извлечением яда из раны. Затем рана промывается кислым или обыкновенным молоком, при чем особенно хорошо действует верблюжье молоко В: Централь­ной Азии существует поверье, что, если змея укусит, верблюда, она моментально околевает, верблюд же остается, невредим. Если послед­ствием укушения не является жар, то рану следует прижигать. Кроме того, применяются также и внутренния лекарства, состоящие главнымъ
<) Нашему автору дали неверные сведения. Змей вдоль западной границы Китая очень мало, а в особенности ядовитых R.).
’) Молоко верблюда, вероятно, достать очень трудно, так же, как и молоко слона, которое равным образов.считается очень ценным лекарством (W, R.).,
330
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
образом из кардамона, мускуса, перца и других туземных снадобий. Народ племени Glak-los (дикий народ)1) в области Пэмакиод немедленно отрезает укушенную часть или укушенный член тела, если это оказы­вается возможным, после чего к ране прикладывают мускус или желчь медведя и затем рану бинтуют. Племя Лало употребляет змей в пищу, но при этом не едят головы и хвоста, считая их ядовитыми»
В течение января и февраля месяцев, когда в Лхасе происходят большие молитвенные собрания (моньлам), в городе иногда появляется особая очень заразная болезнь, которая, благодаря большому стечению там народа, уносит много жертв. При несоответственном лечении больной обыкновенно умирает в течение первых десяти дней, но если он проживет 13 дней, можно надеяться на выздоровление. Тибетские врачи, путем тщательного изучения этой болезни в различных её ста­диях, достигли замечательного искусства в лечении её помощью тузем­ных лекарств.
Главною болезнью, от которой больше всего страдает и гибнет народ в Лхасе, Шигацэ и других городах и монастырях Тибета, является паралич ’).
Тибетские врачи различают пять родов этой болезни, при чем, по их наблюдениям, первые симптомы её обнаруживаются обыкновенно 4, 8, 11, 15, 18, 22, 25 и 29 чисел лунного месяца. Лица, старше шестидесятилетнего возраста, в случае поражения их параличем, в огромном большинстве случаев умирают. Более легкие случаи паралича излечиваются при надлежащем и правильном лечении.
В большей части стран Центральной Азии очень распространена про­каза. Эта болезнь в различных местностях называется различно: gludnad, т. е; «змеиная болезнь», и mje-nad *), т. е. «разъедающая бо­лезнь». Происхождение этой болезни народное поверье приписывает дей­ствию различных причин, как-действительных, так и воображаемых: раскапывая зараженную землю, где водятся ядовитые змеи, поднимая1 камни, под которыми ютятся эти гады, срубая ядовитые деревья, пролн-
*) Вероятно, это то же самое, что и ло-тава, т. е. обнаженные юпа, о которых упоминает лама Шэраи-чжяцо; см. выше, стр. 160.
*) Наш автор называет эту болезнь gzah-nad. Jaeschke, Tib.-engl. Dict, передает этот термин словом „апоплексия**, прибавляя при этом, что в западном Тибете под этнм именем разумеется только эпи­лепсия (W. R.).'
’) Кии nad или Kliu-gnod-nad указывает на то, что нага („дра­коны, змеи**) разносят эту болезнь. Mjt-nad-иначе mdje-nad (W. R.).
ВЫТЬ ТИБЕТЦЕВ.
331
вая на пылающий огонь чай, воду, различные варева и т. п., люди раз­дражают нага и злых духов как подземного, так и надземного миров, которые стремятся погубить род человеческий. Они распространяют эту гибельную болезнь своим дыханием, заражают своим ядовитым при­косновением или злобным взглядом, или, наконец, насылают бо­лезнь одною силою своих злых желаний. Защитою от всех этих бед­ствий служит волшебное знамя *). Обитатели Центральной Азии обыкно­венно расставляют такия знамена с написанными на них заклинаниями около своих жилищ или на саиых домах, так как существует поверье, что эти знамена мешают нага проникать в дом. Кроме того, проказа, по поверью, может явиться еще следствием грехов, совершен­ных в прежних перерождениях 2). Болезнь эта вызывается также невоздержностью в пище и вообще неправильным образом жизни, так как от этого количество черной и желтой жидкостей в теле увеличи­вается, что в свою очередь и вызывает заболевание. Всего различают 18 видов проказы. Лечение этой болезни состоит в том, что больному дают различные пилюли, приготовленные из разных туземных снадо­бий, и, кроме того, сам больной или доктор поют гимны и мантры в честь Будды Вачжрапани, грозного божества, являющагося могуще­ственным победителем всех демонов и нага.
Водянка вообще редко встречается на Тибетском нагорье, однако в южных и восточных областях Тибета заболевания водянкою довольно часты и являются следствием неумеренного питья воды в разгорячен­ном состоянии, лежания на сырой земле, вообще простуды и недостаточ­ного питания, что вызывает вялость желудка. Известны двенадцать видов водянки, которые можно разделить на две главные группы, назы­ваемые соответственно «горячею» и «холодною жидкостью». Лучшим ле­карством от этой болезни считается пепел, получаемый от сжигания костей, но предписываются также я другие лекарства, в состав кото­рых входит виноград, корица, окись железа, гранатовые яблоки (ко­жица), известь и другие ингредиенты *).
9 Об этих знаменах, называемых лун-та (.ветряные лошади1*), неоднократно упоминалось выше (W. R.).
’) Это одинаково может относиться ко всем болезням, на кото­рые буддисты смотрят, как на наказание за грехи, совершенные в прежней жизни.
*) Jaeschke, ор. cit., называет эту болезнь page chu („кожная вода**),
tnymg chu („сердечная вода1*) и dmu chu (.вода, особенно в желудке и груди “) (W. R.).
332
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Диспепсия (па&-кау) является одною из самых распространенных болезйей в Тибете, и туземные врачи насчитывают до 43 видов этой болезни.
Зубная. болезни также составляют заурядное явление среди тибет­цев., Причиною атого является чрезвычайная суровость климата и низкая температура воды. Жители отдаленных провинций Чан-таня обыкновенно к 30 годам уже теряют зубы.
Среди распространенных в Тибете игр некоторые, как, например, миг-ман («много глазъ»), похожая на наши шахматы, срид-пай к’орло («круг жизни») *) и кости, разрешены даже духовенству. Другие же игры, как, например, борьба, стрельба из лука, поло, пешие и конные бега и т. п., дозволены лишь народу. Равным образом ламам не разре­шается. заниматься пением и танцами, за исключением некоторых опре* деленных дней, например, дней новогодних празднеств.
В половине лета как простой народ, так и знатные лица разби­вают в поле палатки и в течение нескольких дней устраивают так различные игры и пирушки, танцуют, поют и т. п.
В восьмой луне бывают праздники *), называемые чжон-чжю; они продолжаются 7, 14, а иногда и 21 день. .Во время этих праздников устраиваются различные увеселения, игры, танцы и т. п., в которых приникают, участие как простой народ, так и ламы. Этот праздник соблюдается во всех северных буддийских странах.
Во второй половине 12-й луны 8), в каждои монастыре устраи­вается танец лам, после которого совершается заклинание злых ду­хов.
Иногда празднуются 4-е число шестой луны и 22-е девятой, при чеиъ
*) Игра, эта, изобретенная одним из Паньчэнь-рииьпочэ, состоит в том, что играющие, посредством бросания костей, выигрывают себе места • в раю пли в аду (S. С. D.). Наш автор упоминает также об игре, которую он называет тэ-пи, во, к сожалению, не указывает, в чем состоит эта игра. См. также Report U. S. National Museam, 1893, p. 723 (W. R.).
’) Китайские авторы говорят, что во время 7-й и 8-й лун тибетцы расставляют свои палатки вдоль берегов рек, и женщины и мужчины купаются 'вместе в реке, что является символом очистительных цере­моний, совершаемых в 13 день 3-го месяца (в Китае). Joarn. Roy. Asiat. Soc., ХХШ, p. 213 (W. R.).
‘) В 29-й День луны (W. R.).
БЫТ ТИБЕТЦЕВ.
333
последнее число считается годовщиной сошествия Будды из неба Тушита О*
Летом, начиная с июльского полнолуния, в течение 45 дней все ламы уединяются в своих монастырях; в течение этого времени им не разрешается выходить за стены монастыря и прививать участие в увесе­лениях. Этот обычай известен под названием уаг-паз *).
Дни рождения Далай-ламы и Таши-ламы также считаются празднич­ными. Кроие того, происходят большие торжества в те дни, когда этим ламам исполняется 3, 25, 49, 61, 73 и 85 лет.
В случаях солнечного или лунного затмений тибетцы совершают религиозные церемонии, похожия на церемонии, исполняемые в подобных случаях у индийцев.
Из всех праздников самыми популярными являются праздники нового года.
В Лхасе правительство начинает приготовления к этим празд­нествам почти за месяц вперед.
Кухня великого ламы находится в большом желтом здании, назы­ваемом П’одан сэрпо или Чжагь-мин-к’ан (Ijags-ming-lchang) и рас­положенном к востоку от дворца. Поварские ночи украшены золотом, серебром и драгоценными камнями; стоимость их исчисляется в 20.000 рупий; вся кухонная утварь сделана из массивного золота. Масло и молоко для стола великого ламы доставляется из стада чжомо (полу­кровных яков), принадлежащих Далай-ламе. При встрече с этимъ
*) Наш автор упоминает также о следующих праздниках:
15 день 1-й луны-день рождения Будды.
15 „ 3-й „ -первая проповедь тантры о Калачакра.
8.4-й, -Будда делается нищим.
15 „ 4-й и -погружение Будды в нирвапу.
5 „ 5-й „ -праздник бога медицины.
4 . 6-й „ -первая проповедь Будды.
10 „ 7-й „ -рождение Палма Самб’авы (Падма-чюв-нас). .
15 „ 7-й „ -поклонение свемшим горам.
25 „ 10-й „ -рождение Цовк’апы.
Ср. Waddell, ор. cit, р. 502 (W. R.).
*) В южных буддийских странах известен под названиемъ
варша или бархат. Yar то же, что dbyar (обыкновенно произносится
адр»)-.„лето1* и nas (inas)-„жилище1*. Я не думаю, чтобы этот обычай соблюдался повсюду. Ср. Waddell, ор. cit., р. 224 (W. R.).
334
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
стадом, народ снижает шляпы и кланяется животным. Этих яков пасут, доят, а также сбивают масло из их иолока 20 ц»-дунов (ламъчиновников). •
При приближении нового года пять лам готовят для великого ламы пирожные и яства, при чем на время этой работы им накладывается на рот шелковая тряпочка, сложенная в 8 раз, для того, чтобы они не осквернили кушаний своим дыханием. В деревне Шэдо-к'ан, нахо­дящейся у подножия Поталы, 200 или 300 человек занимаются пригото­влением пирожных и печения для чиновников, лаи и народа; вообще все от богатых до самых бедных деятельно готовятся к этому празднику.
15-го числа двенадцатой луны 200 рабочих начинают мыть стены Поталы; эта работа продолжается в течение трех дней. После её окон­чания, но не раньше, населению разрешается мыть стены своих домов, и нет такого бедняка, который бы в это время не обновил извне своего жилища.
18 числа все присутственные места закрываются на 50 дней. Начи­нают строить шалаши для народа, массами стекающагося на моньлам чэньпо («великое молитвенное собрание»)1), которое открывается в день нового года и продолжается целый месяц, при чем многие из долж­ностных лиц часто посещают в это вреия Цэдун-линга, прекрасный парк, расположенный к югу от города; в парке находится китай­ский ресторан, при котором содержится несколько певиц и танцов­щиц, называеиых здесь тунъшэма, т. е. «пьющие даны».
22 числа во всех монастырях и во многих светских домах при­готовляются жертвы торма, которые на следующий день подносятся до­машним божествам. Затем народ купается и готовится к поздрави­тельным визитам, которые начинаются с 27 числа.
29 числа каждый домохозяин производит общую чистку всего дома, при чем весь сор и грязь выбрасывает на перекрестки дорог; при этом предполагается, что, выбрасывая мусор, вместе с тем удаляют от себя все грозящие беды и несчастья.
Рано утром 29 числа на большом дворе Поталы и других храмов расставляются большие красиво убранные шатры, каждый вместимостью ва 300-400 человек. Посреди каждого шатра устраиваются особые воз-
‘) Это собрание установлено Цонк’апою в 1407 г. Csoma, ор. cit., р. 187 (W. R.).
БЫТ ТИМТЦЕВ.
335
вышения в виде эстрад из покрытого резьбою и позолоченного санда­лового дерева, на которых рассаживаются настоятеля монастырей, ламы и другие почетные гости, а на более низких сидейиях располагаются остальные гости. Немного поодаль, от зтих. эстрад размещаются еще несколько лам; перед ними ставятся небольшие столики сандалового де­рева, на которых помещаются различные музыкальные инструменты и приборы, употребляющиеся при церковных церемониях, как, например, дорчжэ, колокольчики, дамару и др. По окончании вступительного бого­служения начинается, большой черношапочный танец, о котором уже упо­миналось выше 1).
. Число танцоров достигает 80; они одеты в костюмы из белого, красного и зеленого атласа. Каждый танцор в левой руке держит де­ревянный череп, а в правой-род небольшой палицы, , с которой све­шиваются пять шелковых шарфов различных цветов. В течение по­лучаса танцоры прыгают и скачут, дико размахивая руками, после чего вдруг раздается дикий крик и появляется вторая группа танцоров в масках. Эти танцоры называются камбаб. Они изображают собою раз­личные божества; вид, у большинства из нвх в высшей степенибез­образный. Они продолжают такой же дикий танец под звуки кимва­лов, барабанов и флейт в продолжение около двух часов.
Когда наконец камбабы оканчивают свою пляску, на смену им по­являются четыре скелетоподобные фигуры: это дурдаги, или «владетели кладбищъ», которые также исполняют свой танец. За ними следует еще 16. фигур, изображающих индийских ацар^ которые возбуждают в йароде дикое веселье своими костюмами и кривляниями. .Затем по­являются танцоры с оленьими головами и, наконец, еще раз выходят черношапочные танцоры, при чем каждый из. них держит в руках кимвал, или барабан, и этим танец заканчивается.
По окончании танца ламы, отправлявшие утреннее богослужение, отпра­вляются торжественной .процессией выбрасывать жертвенную торму. Процес­сию сопровождают 500 солдат и. 24 флагоносца. Трое лам несут впе­реди на железном, треножнике торму из цамбы, имеющую пирамидальную форму, высотою около 10 футов. Торма эта окрашена в красный цвет; края её выдаются вперед и должны изображать пламя; на верхушке её часто помещается череп, сделанный из цамбы. Трое других лам несутъ
См. стр. 149.
336
ПУТЕШЕСТВИЯ В ТИБЕТ.
ва большом железном подносе, установленном также ва треножнике скелет вз цамбы. Эта процессия проходит так с милю от храма до известного места, где заранее устраивается из хвороста или соломы род сарая (хом-к’ан)-, сюда складываются принесенные торма и скелет и за тем все вместе предается пламени.
Когда огонь вырывается из сарая, флвгоносцы опускают свои флаги и со всех ног бегут обратно к монастырю, чтобы спастись от напа­дения злых духов, а солдаты начинают стрелять из ружей в огонь, чтобы воспрепятствовать злых духам выйти из пламени, в котором они, как предполагаете», должны сгореть х).
В 30 день месяца, т. е. в канун самого нового года, вечером во всех домах происходит генеральная чистка .и уборка, прм чем в каж­дой домашней часовне совершаются жертвоприношения и возлияния. Стены, колонны, притолки и пр. моются сывороткой. На деревянных полах ком­нат рисуют краской лотус, изображение человеческих пальцев или когтей животных;, иногда же обжигают голову овцы, при чем глаза, уши к нос её разрисовываются в пять цветов красками, смешанными с маслом. Это, по поверью, действительное средство для обеспечения счастья; пола­гают, что этот обычай существовал в стране еще в до-буддийский пе­риод.
Вечером весь город иллюминуется, и иллюминация продолжается три ночи подряд.
День нового года. называется чжялпо ло сор, или «новый год царя». В этот день .у великого ламы происходит большой прием. Доньнер чэныю, или великий камергер, открывает церемонию пожеланием дане всяческого счастья и благополучия (Тра-ши дэ лэг гиунь-сум цогъ} и поднесением ему вина и цамбы. Великий лама отвечает: < Тань-ду дэ-ва чпобпар мог.-» и, омочив свой палец в вине, кропит вокруг, как бы делая возлияние, затем пробует, дамбу. Затем Далай-лама при звуке труб занимает свое место на троне в большом зале, а все министры и духовные власти рассаживаются по старшинству. Тогда прино­сится чай, а затем тома (род тибетского красного картофеля, сваренного въ
9 Я был свидетелем многих таких курим или «церемоний золо­ченых подношений», но нигде не видел таких величественных, какие бывают в Лхасе. Рисунок такой процессии в Лхасе помещен у Georgi, ор. cit., р. 212 (W. R.).
БЫТ ТИБЕТЦЕВ.
337
масле и подслащенного сахаром)х). По окончании пира, каждый из присут­ствующих дарить его святейшеству по шарфу (к’атаг), длиною около 18 фу­тов, а тот в свою очередь преподает каждому благословение.
Тем временем вне залы происходит «танец счастливой судьбы» (тра^ши-ги гарь), в котором принимают участие около 20 мальчиков 8-летнего возраста; присутствуют при танце низшие должностные лица, например, дунк'оры.
В каждом более или менее значительном доме хозяин, его жена и дети принимают поздравления от всех своих родственников, подчинен­ных и друзей и, с своей стороны, угощают их вином. Когда ново­годнее вино уже роспито, призываются миссэры (крепостные), которые поют различные гимны и куплеты. t
В новый год тибетцы тщательно наблюдают различные приметы. Для человека, которому в близком будущем предстоит какаялибо поездка, лучшим предзнаменованием считается встретить молодую жевщияу с ребенком на руках. Видеть, знамя, флаг, доение коровы, людей, несущих сосуды, наполненные водою или другой какой-либо жид­костью, лес, заготовленный для постройки дома, или дрова,-все это счи­тается добрым предзнаменованием; хорошо также видеть мертвое тело в гробу. Встретить хорошо одетого человека или друга, услышать сча­стливое имя также считается хорошим знаком. Видеть же нищего, обор­ванца, пустой сосуд, лиц, спускающихся с холма или несущих в ру­ках обувь, оседланную лошадь без седока, слышать ругань,-все это предвещает несчастье * *).
В новый год на улицах и по домам появляются танцующие ни­щие (дрэ-кар). Они носят маски, изображающие обыкновенно черного дьявола с косматой белой бородой, с раковинами на месте бровей, во­круг лица, а иногда^и на обеих щеках. Они танцуют и выкидывают разные штуки для забавы гостей, которых в этот день можно встре­тить в каждом доме на новогоднем завтраке ’).
*) Тома-это с*р<мю (или дома)-корень растения Potentilla anserina; в Восточном и Северо-восточном Тибете его называют чуома. Это муч­нистое растение и вкусом напоминающее скорее боб, а не картофель. Длиною оно около I1/] дюйма (W. R.).
*) Все эти хорошие и дурные предзнаменования сохраняют свое зна­чение во всякое время года (W. R.).
’) Я видел этих ряжевых в северо-восточном Тибете. См. Land of the Lamas, 246 (W. R.).
Путешествие в Тибет. 22
338 ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
После полудня почти в каждом доме бывает пирушка, при чем после угощения часто происходят танцы (шабдо\ в которых прини­мают участие гости,как мужчины,так и женщины, при чем сначала танцуют одни женщины, затем одни мужчины и, наконец, те и другие вместе *)•
Новогодния празднества оканчиваются на третий день в полдень; к этому времени монахи больших монастырей собираются в Кьил-к’ордине (Чжо-к’ане), чтобы послушать толкование веры великим ламою. В каждый из последующих дней до 24 числа происходят большие мо­литвенные собрания, называемые моньлам чэньпо.
В полдень третьего дня Цог-чэнь ПИалнио монастыря Дабун всту­пает в управление Лхасою на следующие полтора месяца. Предвари­тельно он извещает полицейских местных властей о своем всту­плении в должность, и с этого момента ему единолично передаются все права по управлению городом, даже права калоней 2).
4) На второй день нового года, все жители собираются вместе, чтобы посмотреть на фокусы, исполняемые двумя лицамщкаждый из этих фокус­ников поочередно садится на деревянное седло и скатывается вниз по' крепкому канату, протянутому от крепостной стены к столбу, вры­тому в землю на девять футов. См. А-k, Report оп the Exploratione etc., р. 33. Ср. также Jour. Roy. Asiat. Soc., n. s., XXIII, 209, и Report on lama U. G.’s Exploration', 23., где мы читаем, что на второй день нового года оракул Начун чойчжион предсказывает, что случится в насту­пающем году. Си. также Huc, Souvenirs d’un voyage, II, р. 375 (W. R.)
’) Ср. записки ламы Учжень-чжяцо об управлении ИПалнио в „Re­port on Exploratione from 1856 to 1886й, р. 32, также у А-k, ор. cit, 33. Huc., ор cit., II, р. 380. Это правление ИПалнио последний называет, „Lha-ssa Morou“, но говорит, что оно действует только в течение ше­сти дней; однако все другие авторы единогласно утверждают, что правление столицею передается Дабунскому ламе на месяц (W. R.). Ц'ои-чэн Шалнио (Tshogs ch*en z’al-nyo)-главный судья монастыря Дабун (юед.)..
УКАЗАТЕЛЬ
к плану Лхасы, составленному WaddelTeMb.
1. Чжо-во-к'ав (Чжо-к'ан), главный храм Лхасы.
2. Потала, резиденция Далай-ламы.
3. Норбу-линга, летняя его резиденция.
4. Дворец его матери для приемов.
5. Лиа-лу, дворец («рай») его родителей.
6. Дом первого министра (калов).
7. Тэньчже-лвн, резиденция нынешнего регента (чжял-бо).
8. Цомьо-лин, > бывшаго »
9. Кунду-лин, » » »
10. Резиденция китайских амбаней.
11. Холм Бамо (бонба) с китайским храмом.
12. Холм Чагпо-ри (Чаг-па) с медицинской школою.
13. Тронный сад (Шуктри) с каменным или кирпичным сидением для великого ламы.
14. Заросли, которые, по преданию, посетил Будда Шакьямуни.
15. Храм драконов, окруженный рвом и соединенный плотиною с находящимся к востоку болотом.
16. Небольшая каменная колонна близ резиденции чиновника дунк’ор.
17. Место лагерной стоянки войск, отправляющихся в первом ме­сяце года ва скаковое поле.
18. Храм Рамочэ.
19. Высшая мистическая школа-
20. Храм будды Амитаб'ы.
2J. Кав-да к'авсар.
22. Резиденция низложенного регента Рэтин, ламы монастыря Сэра, умершего в изгнании в Китае около 1860 г. Ныне здесь помещается академия.
*
340
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЕВЕТЪ
23. Зал собраний торговцев.
24. Перекресток Нам-д»-лэ.
25. Резиденция матери покойного Далай-ламы.
26. Чан-ло-чэнь.
27. Китайский ресторан.
28. Тибетский ресторан.
29. Тюрьма.
30. Здание для пыток.
31. Рынок для продажи гончарных изделий.
32. Чяся-бум-ган .
33. Низшая мистическая школа.
34. Храм Миру.
35. Резиденция генерала (дахпоня), посетившего Дарджилин в 1892 г. (Nga-pO-sa).
36. Караульное здание.
37. Кожевенный завод.
38. П’унь-кан.
39. Жилище придворного астролога, имеющего 100 учеников.
40. Рынок для продажи шорных изделий из Восточного Тибета.
41. Место поклонения. Здесь пилигримам, обходящим Лхасу по окруж­ной дороге, виден дворец Потала, которому они и поклоняются.
42. Китайская «долина» (Чжя-мо рон).
43. Сенной рынок.
44. Ресторан для монахинь.
45. Китайский аптекарский магазин.
46. Трактир.
47. Внутренний китайский мясной рынок с двумя рядами лавок.
48. Магазин непальских торговцев:
49. Рисовый рынок и большой молитвенный флаг.
50. Трактир китайцев-магометан.
51. Лавки торговцев из Бутана и Чумби.
52. Упрощенный суд для разбора споров.
53. Су-к’ан.
54. Сур-чжяр-к’ан.
55. Большой молитвенный флаг «Восточная гора».
56. Китайский трактир.
57. Баньчже-шаг, дворец П’алы.
58. Кармашарский оракул.
59. Конный и сенной рывок.
60. Помещение китайского военного квартирмейстера.
61. Бойня.
62. Чже-тбвь чжон-пбнь (цзонпонь).
63. Кашмирский суд для разбора споров между магометанами.
64. Раб-сал.
65. Кунь-сан-цэ.
66. Дворец Шата.
УКАЗАТЕЛЬ.
341
67. Лама-защитник религии.
68. Шата-лнн.
69. Летняя дата непальского представителя.
70. Дворец Сам-дуб.
71. Старый дворец.
72. Ках-шаг.
73. Гах-ру шар.
74. Сон-чо ра, где совершается в первом месяце года благодар­ственная служба.
75. Площадка, где воров подвергают телесному наказанию.
7«. Рагга-шаг.
77. Колонна с надписью.
78. Святилище Белой Тары (Долма).
79. Танцовальный зал.
80. Дом для лиц, прибывающих из Ташилхуньпо.
81. Моет Ми-сад.
82. Чан-срэб-шар (восточная ивовая роща).
83. Чортэнь (чайтья).
84. Бирюзовый дом.
85. Летний сад для министров и светских чиновников.
86. * » » лам.
87. Колонна с надписью.
88. Базар и плавильня.
89. Конюшни Далай-ламы.
90. Ворота Парго-калин.
„Сарва мангаламъ
Заключительное пожелание благополучия (GrtlnwedeL, Myihologie des Bnddhismus).
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
личных и географических имен, а также тибет­ских, санскритских и монгольских слов ')•
Абида, 74.
Абид’арма, 41, 100.
Абула, 214.
Авалокита (Авалокитешвара, Шэньрэзиг), 74, 76, 103, 120, 177, 178, 198, 221, 225.
Аглэнь-таши, 307.
Азимабад (Патна), 191.
*Аймак, 98, 143.
Алтан-хан, 226.
Ама, 39.
Ама Тун-ла, 127.
Амалонька, 198.
♦Амбань, лхасский, 65-72, 81 88, 167, 233-236, 303.
Амдо, 204, 257.
Амитаб’а (Ву-цэ), 74,161, 285-288, 291.
Амитаюс (Аюши, Цэпамэд), 161, 286.
Амла, 193.
♦Амчи (врач), 56.
*Амчи лхамо, 280.
Амчи Ривола, 255.
Ам-чой, 130.
Ананда, 121.
Ананда Дваджа, 19.
♦Ани (анни, анэх), 35. 41, 65.
Анла, 96.
♦Анна-индийская монета, рупии.
Анпути (Ан-путта), 99, 133, 161.
Аррат, 9.
Арунь, 6, 53, 58, 309.
♦Архат, 121.
Арья Тара, 293.
Арьяварта, 67.
♦Асура, 178.
Атиша (Чжу-Адиша), 75, 185, 286, 289
Атонь-ла, 305.
Аурэнг-Зэбу, 208.
♦ Ацара (ачарья), 151, 335.
Ачарья Ами, 147.
Ачарья Сри Данди, 147.
Бадур-ла, 139.
Бай-ди, 180.
Байдин, 10.
Байдья. 11.
Байп’ута, 67.
♦ Бакто, 84.
Балавэндра, 130.
♦ Балин-см. торма.
Балпо-см. палпа.
Баяти (Малый Тибет), 71.
Барат, 79.
♦ Бардо, 179, 324.
Бардонь, 258.
Б’атагон, 28.
Баньчэнь риньбочэ см. Паньчэнь-риньпочэ.
4) Тибетские, санкритские и монгольские слова (нарицательные) обозначены звездочкою (♦).
344
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Баньчже-шаг, 114, 191, 193, 210.
Бо, 120, 198.
♦Богдо-святой.
Богдо-гвгэн, 271.
Богто, 23, 24.
Бод’имур-сочинение Цонк'апа.
♦Бодисатва, 120.
Бод тибетский.
♦Бок’у, 94.
Бонь - см. боньбо.
Боньбо, 10, 75, 166, 199, 255, 266-270,
278.
Бора, 81.
♦Борчэ, 320.
Брабун-см. Дабун.
Брахмапутра-см. Цан-по.
Брогъ’ри, 240.
*Бу-Дань, 95.
Бу дала-см. Потала.
♦Будда, 120.
Будд'агая, 120, 289.
Бурхан-статуя божества, 221.
Бурчу-цань, 265.
Б’утия, 1 - 9, 89.
Бэлун, 99.
Бэньчжа, 296.
Бэсахар, 114.
Бэхор (Бихар чжялпо), 288.
Вайдурья (тацан), 256.
Вайсравана, 151, 152, 213.
Валлун, 33-53.
Ванга, 56.
Вандань, 101.
Ван-ду, 201.
Ван-чюг-чжялпо, 146.
♦Вапа, 90.
Варанаси, 96.
Вачжраварахи, 177.
Вачжрапани, 119.
Вачжрасаттва, 163.
Вачжрашена, 96.
Викрамашила, 289.
Виная, 41.
Вируд’ака, 151.
Вирупакша, 151.
Висвакарма, 196.
Ву-к’ан, 288.
Ву-цэ-см. Амитаб’а.
*Га-к’ор, 268.
♦Гаг-лам, 185.
Гадань (Галдань), 75,154, 209, 238, 240, 242.
Гадань (рай), 225.
Гадань-к’ансар, 227.
Гадань намчжял-лин, 300.
Гадань-намчой, 76. Гадань-п’одан, 226. Гадань сэрти-ба, 240. Гадань чжяху, 100. Галдань-см. Гадань. Галдан бошокту, 271. ♦Гампо, 69.
Ган, 98.
Ган-ро, 165.
Ганьдань лхак’ан, 113-122.
Ганьд’ола, 120.
Гань-чань-вочжял, 198. Ганьчжур, 28.
Тар (провинция), 71. Тар (Могар), 222. ♦Гарпонь, 71.
Гарток, 94, 103.
Гаруда (к’юн), 101, 178. Гауризанкар, 28.
Гаутама (Готама), 105. Гингу-ла, 101.
Гобши, 164, 165.
♦Гово, 85.
Годан, 19.
Гок, 2.
Голаб-синг, 71.
Голог (гологпа), 257. ♦Гомба-монастырь, 113. Гонам, 99.
Гонк'ар, 282, 302. Гонпой-ри, 296.
Гонтай, 100.
♦Гон-к’ан (гонк'ан), 130.
Гон-ма-цаб, 229. Гон-са, 273. Гонь-по, 223. Гондан-танмэ, 298. ♦Гоньпа-см. Гомба. ♦Гонь-ши, 293. Гопа, 43.
♦Гопонь, 279, 253.
Госирша, 198. ♦Граба-см. даба.
♦Грово, 199.
Грог-цан, 97. Гума-шара, 52. Гумбум, 17, 157, 257. Гумо-тан, 22.
Гунри-чум-цан, 222. ♦Гун-гжу-см. кон-чжу. Гурэ, 311.
Гурка, 20, 252. ♦Гуркум-чусум, 173. ♦Гуру (учитель), 121. Гуру-таг-мар, 125. Гурун, 28.
Гусун-тук, 121.
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ.
345
Гуши-хан, 107, 226, 227.
Гэ (река), 52.
♦Гэкор, 308.
♦Гэ-шэ (габчжу), 122.
Гэдунь-дуб, 150.
Гэдунь-чжяцо, 85, 225.
Гэгэн-хутухта (святитель).
Гэлег-Намчжял.^170.
♦Гэлон (гэлюнг), 80.
Гэлуг-па (гэлугпа), 75.
Гэнь-гань, 314.
Гэнь-пан-тан, 312. •
♦Гэнень, 247.
Гэра-тон, 281.
♦Гэрпа, 242.
Гэрпа Дуга, 300.
Гэсэр-хан-см. Кэсар.
Гэ-чун, 304.
Да-дун, 266. ।
♦Да-лое (да-лао-е), 115.
Да-цзянь-лу (Дарчэньдо), 115, 235, 283.
Да-чэнь, 65.
*Даба (граба)-монах, 266.
Даба-нгоньпо, 39.
Дабун (Дайбун, Брабун), 154, 233, 240, 242.
Даб-лун, 180.
♦Дадубпа, 52.
Дала й-лама, 73, 215, 220, 225.
* Дамару, 168, 323.
*Дамба, 42.
Дамдул, 96.
Дами, 10.
*Дамра, 193.
Дам-цо, 189.
Д’анакоша, 272.
Данчжяй-см. Таньчже-лин.
Дан, 166.
Даньшик, 222.
♦Дао (да-ва), 171.
Дао Намчжял, 32.
Дао-срин, 159.
Дао^таргэ (Дова-тарчжя), 102.
♦Д’арани (тарни), 35.
Дардин сэрго тамо, 267.
Дарджилин - главный город Сик­кима.
♦Д’арма, 144.
♦Д’армапала, 106.
Дару, 187, 189.
Дарчун-цзон (Тарчун-чжон), 101.
Дарчэньдо-см. Да-цянь-лу.
♦Дахпонь (дайбон)-генерал, 234.
Дашихлунбо-см. Ташилхуньпо. Даян-хан, 227.
Даянь-к‘аныю, 209, 307.
♦Двипа (материк), 178.
♦Ди, 50.
Диба-Донцз, 130.
♦Динпонь -поручик.
♦Дин, 266, 316.
Дипанкара (будда), 196, 260.
Дипанкара Сричжняна-см. Атиша.
Дичжон, 9.
♦Д’ияни-будда, 74.
♦Дияни-бодисатва, 74.
До, 291.
До-ла, 41.
♦До-пар, 140.
•До-к’ьи, 170.
Добта (Доб-т’а цзон), 274, 311.
Докпа (догпа, допа, друпа), 54, 291.
Доган, 311.
Дог-цзан, 97.
♦Докшит, 199.
Док, 20.
♦Док, 54.
Долма (Тари), 177, 178, 214.
Долма (Долмай-ри), 151.
Дол-кар, 177.
Дол-чжан, 177.
Домбу-чойк’ор>, 282.
Донк'ья, 55.
Донцэ, 103 111, 122, 156.
♦Дон, 4.
Дон-ла, 309.
♦Донъ~к‘ан, 18.
Дон-шо, 300.
Донькар, 187, 310.
Доньпа, 43.
Доныи’уг, 308.
♦Донер (доньнер), 133, 220.
Дора-чуцань, 274.
♦Дорамба, 122.
♦Дорин, 94.
*Дорчжэ (вачжра)-жезл.
Дорчжэ-ган (Дорчжэчяк), 119.
Дорчжэ-лопонь, 151.
Дорчжэ ГГагмо, 170-179.
Дорчжэ-сэмпо, 163.
Дорчжэ-таг, 50, 283, 301.
Дорчжэ-чиг-чжэ, 161.
♦Дочэ, 67.
Дран-лун см. Тан-лун.
Д’ритараштра, 151.
Друпа-см. догпа.
Ду-ла, 22.
♦Ду-к’ан-зал для собраний.
♦Ду-тан (чай), 206.
Дугпа-нагпа, 101.
Дугпа-куньлег, 123, 125.
346
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
♦Дуг, 10.
Дуг-па, 166.
♦Дуг-шин, 23.
Думо-цо (Дюмо-цо), 169-179.
♦Дун-к'ор (дунк’ор), 101, 230.
Дун-чэнь, 78, 110, 121,148.
♦Дун-шин, 30.
♦Дунъиг, 91, 133, 316.
Д’унькота, 29.
Дунь-на-дунь, 230.
Дунь-чжу, 306.
Дурамдень, 5, 7.
Дурбар, 104, 278.
♦Дурдаг, 335.
Дуткоси, 6.
*Дэ, 129.
Дэ-ва-чань, 225, 264.
♦Дэба-начальник.
Дэба-Чола, 161.
Дэба-Шика, 94.
♦Дэва, 178.
♦Дэва-шун, 229.
Дэвань, 117.
Дэвань Намчжял, 252.
Дэки-рабдань, 94.
Дэлах-Тоньдуб, 56.
Дэлэл (Дэлэ), 146. .
♦Дэму-хутухта (регент), 222.
Дэнь-ио, 320.
Дэнь-чжон, 127.
Дэнса-тил, 291-293.
Дэп’у, 180.
♦Дэси (регент), 107, 216,227,228, 230.
Дэргэ, 77.
Дэчань, 67, 69.
Дэчань-п’одан, 81.
Дэчань-п’уг, 18.
Дэчань-ролпа, 31.
Дэчань-цзон, 285.
И-дам, 213.
Индра, 196.
Иса, 101.
К’а, 242.
Кабили, 26, 30.
Кабу-ла, 280.
♦Кабшопа, 230.
Кава-гомба, 166.
Ка-ва-шин-лхо-чань, 212.
Кадам-па, 75.
Кадон, 99.
♦Ка-дро (дакини), 214.
♦Кадун, 229, 230.
Кай-К’ола, 6.
Кайлас, 71.
Калай, 9, 12.
Калачакра, 162, 163.
♦Калонь, 51, 229, 230.
Кал-зан замба, 180.
♦К’ал, 239.
Кама-кан-тун, 39.
Камай-пугпа, 39.
♦Камбаб, 335.
К’амба-см. К’амба-цзон.
К’амба-житель провинции К’ам, 149.
К'амбасла, 181.
К’амба-ла-ри, 180.
К’амба-парц’и (К’амба-барчи), 182.
К’амба-цзон, 69, 79, 104, 253, 312.
К’амба-чян-тан, 182.
К’амбачэнь-см. Канпа-чань.
К'амдо-см. К’ам.
К’амс, 157.
Кам-восточная провинция Тибета.
♦Кам-цань (кам-ц’ань), 98, 143, 159.
Кам-Иол, 305.
К’амэдо, 280.
Канака-муни, 74.
К’андро ешес, 102.
Канла, 36.
За, 44.
♦Зак'ан, 73.
♦Замба, 165, 180.
Занпо-пал, 307.
Зимп’уг, 42.
Зинань-ла, 31. 4
Зорвар-синг, 71.
Зунхава-см. Цонк’апа.
Зэ-к’ан Шика, 299.
Зэму, 95.
Зэнни, 287.
Канла Нанмо, 30.
Канла-чэнь, 34, 40, 47- 52.
Каила-чжан-ма, 25.
Канпа чань (Камбачэнь), 17, 32-40.
Канра-ламо, 138.
♦Кансар-дворец.
Канчань, 22, 33.
♦К’ан-дом.
♦Кан, 115, 237.
К’ан-нер, 193.
Кан-той-шика, 123.
Кань-до-п’уг, 31.
♦К’аньпо (настоятель), 209.
♦Иогь, 316, 320.
Ион-цзо, 22.
Ионь-цзинь Лхопа, 151.
Каньчаньчжинга, 31, 32.
Капилавасту, 96.
К’ара, 231.
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ.
347
К’ара-Тэдон, 94.
♦Карма-2 анны.
♦Карма, 125.
Карма Багши, 185.
Карма-па (секта), 75, 176.
Кармолин, 280.
К’арнан п’у-чу, 167.
Карчжю-па, 75, 166.
♦Карчжя, 231.
Кар-ла, 167, 169.
♦К’атаг (шарф), 16.
Катманду-столица Непала, 92, 238.
♦Катера, 131.
Кахдон гомба, 101.
Качань-Гопа, 104.
Качан Дао, 133.
Качан Шабдун, 147.
♦Кашаг, 229.
Каши, 6.
Кашьяпа, 74, 121, 171.
Ки-п’уг (Кьи-п‘уг), 46, 134.
Кики-нагла, 155.
Кику-тамса, 153, 259.
♦Кинара, 280.
♦Кинькаб, 81.
Киранта, 6.
Кирата, 6, 7, 36.
Кирон, 70.
Киог, 274.
♦Ко-а, 183.
♦Кодру (кудру), 89.
Конпо-см. Кон-по.
К'онра-ламо, 304, 314.
♦Кон (гон), 40.
Кон-по, 209, 241.
Кон-по чжямдо, 209.
♦Кон-чжо, 197.
Кон-чань-лочань, 68.
К’онь, 272.
Конь по, 160.
♦Конь-чог, 103, 219.
♦Корчагпа, 190.
Коси, 309.
К’ор-чэ (бьед)-па, 190.
Краку-чандра, 74.
♦К’ралдупа, 242.
Крики, 205.
Крипа, 229.
♦Ку-даг, 215. Ч
Ку-друн-па, 107.
Кудун-замба, 165.
Куку-хото ^Гуй-хуа-чэн), 226.
К’умба-Карна, 22.
Кунди, 162.
Кун-чян-чань, 108, 109.
♦Кунер, 113.
Кун, 44.
Куньдулин, 189, 228, 241.
Кун к’яб-лин, 77, 78, 82, 274, 275.
Кучар-к’аныио, 218.
Куша, 176.
♦Ку-пор, 277.
♦Ку-шан, 206.
♦Кушо, 64.
Кэ-утаг, 280.
Кэга-цаль, 87.
Кэдэ-шо (Кэдэшо-чжон), 282, 302.
Кэмай-цаль, 189.
Кэна, 97.
Касар (Гасар), 69.
Ката, 19.
Кэшон, 265.
К’юнгар, 294.
♦К’юн-мо (гаруда), 173.
К’юн-наг, 166.
К’юньподо, 280.
♦Кяб-вин, 58.
♦К’яб-гон (К’ябгон), 170, 225, 227.
К’яб дван-чэньпо, 68.
♦Кяб-чжу, 163.
Кя-дорчжэ, 205.
♦К’ямра, 199.
♦Кян, 58.
♦Кяр, 36, 48.
Кьил-к’ан, 98, 154.
Кьил-к’ордин, 191.
Кьил-к’ор-та-дуб, 54.
Кьи-чу, 184, 187, 216.
Кьишон, 302.
♦Кедиб, 278.
Ке-па к’ансар, 126.
♦Да (перевал), 7.
♦Да (почетная приставка), 96.
♦Ла-гок, 11.
♦Да-дуг, 22.
♦Ла-пуг (ло-бо), 111.
Лабрад-догпа, 274.
♦Лабран, 83, 135, 306.
Лабран, 122.
♦Лабран-цзу, Лабран-цзо, 107.
Лабран-догпа, 59.
Лабран-чжял-цань-тоньпо, 155.
Лаг-ри, 128.
Лама-ла, 54.
Ламбу-ла, 52.
Лампокри, 22.
Ламтэн, 3.
♦Лам-иг, 84.
Ландарма, 149, 290.
♦Ланле, 131.
Ланма, 167.
Ланпаг, 270.
Лан-ла, 304.
Лап-чьи, 25, 28, 310.
348
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
♦Ларцэ, 8.
Ласа, 272.
♦Лас-тал, 242.
Лацзан-хан, 178.
Лачань, 113.
Лачми-покри, 22.
Лачун, 278.
♦Лебор, 244.
Лепча, 9, 21.
•Ли-мар, 205.
Лимбу, 3-37.
Лимбуан, 6.
Лимбуду, 6.
♦Линга, 108.
♦Линкор (Лин-к‘ор), 116, 224.
Линчам, 9, 11.
♦Лин, 194, 228.
Лин (Лох-бу-чжон), 280.
Лин-бу, 141.
Лин-тэнь, 286.
Л итак, 285.
Литоп‘уг, 117, 123.
Лоба, 160.
Лобдонь-пути, 60.
Лобдин, 94.
Лобзан, 148.
Лобзан Арья, 143.
Лобзан-Даньцзин, 64, 76.
Лобзан-чжяцо, 106.
Логан, 294.
Ломдо, 285.
♦Лон-чан, 318
Локти, 229.
Лора, 309.
♦Лу (нага), 179, 265.
Лубул, 152.
Лугури-цжон, 274.
Лу-к’ан, 213.
Лума-гома, 47.
Лункион-чу, 40.
Лунмо-ла, 19.
♦Лун, 279.
♦Лун-та, 191, 331.
Лупа-чжялцань, 136.
♦Лха, 9.
♦Лха-к’ан, 43.
Лха-лам-тань-сон, 122.
Лха-ри, 234.
Лхаризим-п’уг, 117.
♦Лха-сол, 9, 25.
Лха-цунь, 30, 43, 118.
Лхагпа рида, 113, 118.
Лхагпа срин, 95.
Лхагпа-цэрин, 86.
Лхадон, 273.
Лхак’а. 52.
Лхалу, 65, 189.
Лхалун П’алдор, 149, 290.
♦Лхамаинь, 237.
Лхамо сун-чион-ма, 228, 230, 275.
Лхамэн-тунь, 167.
Лхань дунь, 163.
•Лхарцэ, 272.
♦Лхасрэ (Лха-срэ), 162, 230.
♦Лхачам, 136, 205.
Лхаюм-кушо, 128.
Лхимпоцэ, 305.
Лхобрак, 121.
Лхован, 284.
Лхок’а, 278.
Лхокабра, 160.
Лхолин, 89.
Лхомар, 167.
♦Лхопа, 30.
Лхэна-цзон, 97.
На, 100.
Магад’а-(название страны в северной Индии).
Магар, 37.
♦Магпрнь, 234.
♦Маг-чян, 259.
Мадья-Дэш, 6.
Ма-ио, 90.
Макалу, 28, 310.
Малая, 178.
♦Мамо, 32, 40, 103, 130.
Манва, 6.
♦Мандала, 162, 163.
♦Мани, 5.
Мани-дара, 5.
♦Мани-лхак’ан, 98.
Манькипа, 127.
♦Мантра, 15.
♦Ман, 4.
♦Ман-чжа, 171.
Маньда-ла, 31.
Маньда-п’уг, 31.
Маньдараса, 102.
Маньдин-гомба, 40, 42.
Маньчжушри, 120.
Ман-чжа, 310.
Маран, 7.
Марици-см. Вачжраварахи, 177.
Марк’ам, 103.
Марпо-ри, 215, 216.
Матранкару, 177.
Маудгальяяна, 121, 198.
Махадэва, 6, 151.
Махакала, 178.
♦Махаяна, 75.
Мачиг-лабдонь, 293.
♦Мачэнь, 61, 63.
Майтрея (Чямба), 74, 120, 198.
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ.
349
Мая-п’уг, 40.
♦Ми, 44.
Миван, 101.
Миза, 44.
Микиод-дорчжэ (Вачжра Актобия), 203.
Миларапа, 200, 206.
♦Ми-понь, 232.
Миньдол-лин, 301.
Мирва К’ола, 6.
Миркань-ла, Миркань паньдита, 161.
♦Миссэр, 316-
Митоган, 4. ♦Ми-хам-чи, 280. ♦Мицан, 55.
Мишми, 160. *
Млеча, 36.
Моп’ам (Манасаровар), 71.
♦Моньлам, 259, 318, 330.
Мохан, 7.
Муг, 55.
Мудан-п’уг, 31.
Мудгалпутра, 121.
Му-ли-дин-ки-цо, 209.
Мумэн, 214.
♦Мунши, 218.
Мурми, 70.
♦Мэ, 280.
♦Мэ мэд), 54.
Мэ-агцомс, 284.
Мэлун (Нема-лун), 280.
♦Мэньдон, 4.
Мэньдэ, 57.
Мэри, 194.
Мэру, 216.
Мэтан, 281.
Мэтог-чарпа, 9.
Мюг-ринь, 245.
♦Набо (На-бу), 56. Набсо-ла, 181. ф
Нага, 160.
♦Нага (лу), 79, 177, 214, 265, 284.
Нагари, 262.
Нагца-тар, 229.
Наг-чука, 266.
Нагша, 185.
Нагшу-чема, 285.
Наг-ван-кунь-зан, 175.
Нагь-па (няг-па), 101, 143, 154, 260.
На-даг-шиг, 10.
Найран чжана, 198.
Накорпа, 43.
♦Нала, 59.
♦Намбо, 25.
Намбу, 59.
Намбу-ла, 59.
Намбура, 12, 13.
Намга, 30.
Намга-цаль, 17, 30.
Намдо-пунь, 279.
♦Намо, 123.
♦Нампар, 200.
Намрин, 105, 272.
Намчжял, 183, 221-223.
Нам, 184.
Нам-ган, 86.
Нам-чжон (цзон), 209, 257.
♦Нам-шэ, 322.
Нангарцэ-цзон, 85, 179.
Нанго, 294.
Нанго-ла, 30-41.
На-нин, 165.
♦Нао, 45.
На-Пэматан, 31.
Нари-тацан, 291.
Нарин, 274.
Нартан, 94, 146, 304.
Натог, 98.
♦На-тра, 247, 248.
Натэнь-чудуг, 105.
Начун-чойчжион, 188, 208, 228, 230, 308.
На-ша, 247, 248.
Нгонь-до, 67.
Невар, 7.
Неландра, 121.
Нин-ро, 165.
Ниру-чу (Ниро-чо), 116, 166.
Нога, 24.
Нойчжинь-кан-зан, 116, 167.
Нойчжинь-хамара, 288.
♦Номун-хан, 228.
Нонь-чу, 270.
Норбу-ган, 185.
Норбу-линга, 189, 221.
Норпа (Норбу) кюнь-цзинь, 101, 158.
Норпу-Тоньдуб, 72.
Норчжя-Нанпа, 97.
♦Нуб (запад), 97.
♦Нуб-ли, 132.
Нуб-чиог Дэвачань, 225.
Нум-чу, 94.
Нэ-дон цзон, 296.
Нэмботон, 101.
♦Нэрпа (нерпа, нирба), 62.
Нэсар, 102, 103.
Нэтан (Нертам), 185, 256.
♦Нягпа см. Нагла.
Няг-к’ан, 150, 152, 154.
Някри-цань-по, 106, 299.
♦Нямям-шин, 282.
Ня-ни, 116.
Нян, 112, 117.
350 ПУТЕШЕСТВИЕ
Нян-чу (Нан-чу), 97-116, 165, 278.
Ня-шин, 158.
Ньи-иол, 104.
Ньима-дорчжэ, 142, 144.
Ньинма-па, 52, 75, 157, 166, 181, 298- 302.
Ньинма-цэрин, 115.
♦Ньихог (нихог, нгихок), 104.
♦Нья, 10.
Нья-ран-чюн, 198.
Нер-цань-па, 230.
Нер-чань-чэньпо, 238.
♦Обо, 8.
Одантапура, 289.
♦Ок’ан (ог-к*анъ\ 161.
Ома-тан, 167 303.
Омбо, 266.
Омбу, 297.
♦Ом-мани-падмэ-хум, 1, 5, 35, 52.
♦Ом-цзэ, 151, 163, 266.
♦Ордо, 236.
Па-ла, 274.
Па-па-ха, 241.
♦Па-цал, 111.
П’агмоду, 206, 291, 293.
П’агри (Пагри), 86, 137.
♦Пагри, 190.
♦Пагро, 58.
Пагс-па-ша, 241.
♦Пагь, 58.
Падма-пун-па, 199.
Падма Самб’ава 7, 75, 148, 272, 288.
Падор, 163.
Пакань, 34.
Пакпа (П’агна, Пакба), 75, 187, 206, 306.
Пала. 108, 156, 276.
Палдань-лхамо (Сримати-Дэви), 201- 205.
Палдань Танпай-ньима, 239.
Палк’ор-чой’дэ, 109-122.
Палмой полтан, 200.
Палпа, 91, 238.
Палри (Пэми), 100, 123.
Палри-кушо, 117.
Палти (озеро) см. Ямдо-цо.
Палти-цзон, 180, 181, 256, 303.
Палти-Шабдунь, 181.
Палун, 6.
Палчэнь-чувори, 182, 183.
Палчжор-рабтан, 191.
Палэ, 63,
Панам (Пайнам, Пэнам-цзон), 99, 117.
Панам-ган, 98.
Панам-дой (дой), 99.
В ТИБЕТ.
Панбола, 31.
Панган (Пан-кон), 101.
Панри, 102.
Пан-дэн, 205.
Паньза, 302.
Панысор-торнуб, 97.
♦Паньчэнь, 307.
Паньчэнь-риньпочэ, 77, 208, 238, 250, 264, 274, 277.
Пао-раб-дунь, 267.
Паонал-чжорма, 275.
Паонтан, 18.
♦Парамита, 120.
Парго-калин, 189, 195.
Пари, 259.
Парми, 16, 17.'
Паручудэ, 209.
Патама, 89.
♦Патуг (головной убор), 53, 99, 115, 156, 205.
♦Патуг (мучные шарики), 97.
Пахирия, 5.
♦Паца, 127.
Пац’ал, 98, 99.
Пачунри, 281.
Пи-шу, 30.
♦Пилин-иностранцы.
Пину, 127.
♦П’ин, (пин), 63.
♦Пипонь, 135.
Пинь, 266’
Пиши, 98, 99, 161.
По-ка-чань, 160.
По-п’уг, 47.
Побо, 321, 329.
♦Погпонь, 82, 234.
П’одан (П’одран), 306.
П’одан-лама, 104.
Подан-марпо (Побран марбо), 215, 224.
Подан-цзон, 297.
Подан-чоглег Намчжял, 176.
♦Подран, 156.
♦Под, 94.
Пола, 101.
Поле, 55.
Помдэ (Пундэ), 204.
Поньпой-ри, 306.
Потала (Будала), 215-224.
П’уг-пещера.
П’угпа-карпо, 47.
Пудан, 15.
♦Пуло, 42.
♦Пумпа (бумба), 118.
Пуньло, 161.
П’уньцо, 42.
П’уньцо-кансар, 62, 142.
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ.
851
П’уньцо-лин, 271.
П’уньцо-подан, 274.
П’уньцо-Ю-чжал, 127.
Пуран, 71.
П’урбу, 308.
Пурпай-кил-чям, 272.
♦Пуруг-см. пуло.
П’урчун, 32, 38.
ГГурчуг, 48.
♦Пэб-чям, 230.
П’эданба, 10, 15.
Пади, 180.
.П’эдах, 6.
Пэма-Чюннас-см. Падма Самб’ава.
Пэмазан, 30.
Пэма-кио д, 242, 329, 330.
Пэмаянцо, 11.
Пэнбо, 216.
Пэнагандо, 98.
Пэньди-К’ансар, 58, 62.
Паньчжан, 98, 99.
Пэрбу, 91.
Пэрбун, 91.
Пэронь-шавэа, 94.
Пэру, 282.
Пэруг, 52, 306.
П’эрчодэ, 257.
♦Ра, 58.
Ра-чун, 297.
Ра-чун-па, 200, 298.
♦Раб, 315, 316.
♦Раб-сал, 130.
♦Раб-ча, 326.
Рава, 199.
Раг-цо, 270.
♦Ракша, 177.
Ралун, 166.
Ралпачань-см. Тисрон Дэцань.
Рамочэ, 197, 201, 203, 205, 213, 214.
♦Рампа, 160.
Рампа, 65, 68.
♦Ран-чюн, 153.
Рапа-чань, 38.
Ратон, 11, 23, Ратна-талай хан, 227.
♦Рачжио, 58.
♦Рачжяба, 64, 85, 213, 214, 224.
♦ Ри-гора.
♦ Ри-лха, 45.
Ри-у, 52.
Ривотаг (ри-о-таг), 280.
Ринди, 12, 22.
Ринпа, 80.
Ринзин Намчжял, 135.
Рин-ла, 168, 279.
♦ Рин, 318.
Ринь-чэнь-ган, 137.
♦Риньпочэ, 127,131.
Риньсэл, 171.
Риньчэнь К’адома, 214.
Рираб (Сумэру), 151, 178, 237:
♦Ритод, 292.
Ритой-гомба, 116.
Ритон, 100.
Ричжял, 209.
Ричжял-шэньдар, 266, 270, 276.
Риши, 7.
Рок, 9.
Ромбучжа, 280.
♦Рон, 65.
♦Рочжяба -см. Рачжяба.
Рудок, 71, 94.
Руммам, 3.
Рунгит (большой), 3, 10, 327.
♦Рупия, 13.
♦Рупонь, 115, 234,236.
Рэ, 69.
Рэтой, 101.
Рэ-чу, 59.
Рэчжин-пай 59.
*Са-ван, 230.
♦Са-сун (срун)-па, 190.
Сага-дао (дава), 171, 194.
♦Саион, 40, 305.
Сакян, 11.
Сакья (монастырь), 272, 273, 306 309
Сакья-секта, см. сакья-па.
Сакья-па, 52, 75, 117, 155, 206.
Сакья-муни см. Шакьямуни.
Сакья-пандита, 19, 273.
♦Садра, 203.
Самдин, 168 -179.
Самдон, 305.
Самдуб-п'одан, 293.
Самъе, 242, 285-290.-
♦Санга, 103.
Санга-лин, 97,
Саннаг-чойлин, 11.
Санри-к’амар, 293.
Санта Ракшита (Цзи-во-цо), 289.
Саньчже-чжяцо, 107, 216, 227.
Сарша, 94.
♦Сах, 25.
Сиддарта Гаутама (Шакьямуни), 120.
Си-нин (Силлин), 266.
Сикион, 268.
Силлин-см. Си-нин.
Синди, 3, 7, 9.
Синли-ла, 20, 28.
Синма-ла, 304.
Скардо-главный город Балти, 71.
♦Соличи, 100.
352
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ,
*Солпонь (Сойбун), 67.
♦Сол-таб, 146.
*Сол-чжа, 66, 140.
Сонам-дорчжэ, 39.
Сонам-чуп’эл, 227.
Сонам-чжяцо, 226.
Сонкар (Зункар, Цон-ка), 284, 285.
*Сон-чжял, 246.
♦Сравака (шравака), 120.
♦Сран-унция серебра, 116.
*Срид-пай к’орла, 332.
*Сримон, 311.
Сринь-по (людоеды), 205.
Срисоб’а, 7.
Сричжанга, 7, 10.
Сронь-цань-гамбо, 75, 151, 171, 197- 206.
♦Срун-ма, 248.
♦Срэгпа, 39.
♦Ставира, 105.
♦Стотра, 140.
*Ступа, 4.
Суб’адра, 130.
♦Субурган-см. Ступа.
♦Сугпа (Суг-па) 131.
Сукавати см. Дэ-ва-чань.
Сумдонма, 41.
♦Сумэ, 291.
Сумэру (Рираб), 151, 178.
Сунапара, 94.
♦Сун-та, 163.
Сун-пань, 257.
Суньдуб-п’уг, 25.
♦Сутра, 41.
Сэмаронь, 94.
Самарину, 27.
Сэмарум, 26, 28.
Сэму, 184.
♦Сэн-чэнь, 262, 264.
Сэра, 154, 189, 233, 240, 242.
♦Сэркэмпа, 203.
♦Сэрчжэм, 206.
♦Сэр-бум, 208.
Сэх-гу ру-чой-ван, 121.
♦Та, 4.
Та-замба, 243.
Та-лун, 279.
♦Та-маг, 237.
Тао, 305.
♦Та-у, 240, 243.
Та-цаг риньпочэ, 241.
♦Та-ц’ан, 98, 143, 154.
♦Тага, 291.
Тага-шо, 291.
Тагкар-шо, 291.
Тагнаг, 274.
Таг 284
Таг-по (Такпо), 209, 257, 307.
Тагь-цань бумба, 297.
Таг-ша, 213.
Таймэнь (Т’о-мань), 101.
Такар, 100.
Таквар, 1.
Тале, 12.
Талин, 102.
♦Тама, 316^
Тама-ла, 32.
Тама-чу, 23.
Тамар (Тагмар), 59.
Тамалун, 181, 302.
Тамбу, 182.
Тамбур, 4, 6, 29.
Тамбур-Кола, 6, 28.
Тамдрин (Тамдин), 31, 173, 175, 178.
Тамирянь-кукяб, 31.
Тана, 272.
Танаг, 89, 308.
Тангу, 57.
Танлун (Тан-лун), 56, 60.
♦Тантра, 41, 162.
♦Тан равнина.
Тан-пэ, 265.
Тан-тон-чжял-по, 183.
Тан-ян, 58.
Таньдуб, 296.
♦Танька, 55.
♦Танькар, 324.
Таньта, 281.
Таньчже-лин, 193, 228.
Тара-см. Долма.
♦Тара (тараг), 50.
Таранат’а (Дараната), 270.
♦Тарни. 35.
♦Тарпо-чэ, 191.
Тауган (Тагон), 99.
Тарчже, 57, 274, 311.
♦Таши-к’атаг, 160.
Таши-лама- см. Паньчэнь-риньпочэ.
Таши-рабка, 46-53, 104.
Таши-чос-дин, 34.
Таши-чжяныхэ, 93.
Ташидин, 10.
Ташиган, 99, 133, 156.
Ташигон, 311.
Ташилхуньпо, 60-92, 136-155, 257- 261, 278.
Тая-цан-по, 57.
Ти (ТоЙлун)-чу, 187.
Ти-чу замба, 185.
Тибчжю-чу, 54.
Тиб, 281, 282.
Тиб-чу, 282.
♦Тимпонь, 229.
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ.
353
♦Тим-тэг, 233, 245.
Тингугма, 40.
Тинри-цзон, 67, 104, 108, 234, 236.
Тинь-кар-ла, 113.
Тиньки, 306.
Тинь-ле-чжяцо, 208.
Тисронъ*дэцань (Ралпачань), 196, 284, 287, 289.
Тиста, 327.
*То-во, 199.
Тобчжял, 260, 277.
Той-Судулин, 282.
Той-ци, 182.
Тойлун, 187.
Тойлун-Цорп’у, 67.
ТоЙнам-чжялин, 282.
Т’ойсамлин, 98, 154.
♦Тола, 413fc
Томсэ-ган, 201.
♦Том (рынок), 63, 114.
♦Том-рам-па, 122.
Том-чу, 305.
Тонва кундол, 44.
Тонзунпа, 51.
Тонло, 7.
Тон-чу, 265.
Тон-чжял, 245.
Тон шон-п’уг, 38.
Тоньдуб К’ансар, 73,84.
Тоньдуб-лин, 270, 272.
Тоньзан, 18, 19.
Тоньми Самб’ота, 222.
Тоньтон, 161.
Торгод-чьи-к’ан, 61, 145.
♦Торма (дурма), 76, 161, 335.
Торпа-ган, 48.
♦Трипитака, 41.
♦Ту (священная вода), 205.
Ту-к’ам, 77.
♦Ту-луг, 268, 278.
Тубдань, 265.
♦Тугпа, 64, 91.
♦Тулпа, 58.
♦Тул-пар, 140.
Тумлун, 139.
♦Тумши, 264, 274.
Т’ум-цун, 298.
Тун-ма, 285.
♦Тун-чэнь, 64.
Тунысра-ла, 3.
♦Тураимбаг, 16.
Турубайху, 107.
♦Тусол ,327.
*Тушита (рай)-см. Гадань.
♦Тэ-ци, 243.
Тэбон, 56, 57.
Тэдинпа, 115.
Путешествие в Тибет.
Тэл-тун, 311.
Тэмпай ньима, 239.
Тэнри-см. Тин-цзон.
♦Тэньзун, 327.
Тэрталинпа, 302.
♦Тэрчой, 117.
У-центральная провинция Тибета.
Уддаяни, 272.
♦Ула (улаг), 235, 240, 241.
Унам, 99.
Ундур-гэгэн, 271.
фэйлеп, 29.
Хабой-ри, 285, 289.
♦Хадак-см. к’атаг.
Хайло (Хан), 180.
Халха, 143, 271.
Хамдан, 98.
Хань, 7.
Хаягрива (Харьягриха)-см. Тамдрин.
Хи, 7.
Хо-брлбк, 107.
♦Хок (ог), 40.
♦Хом-к’ан, 336.
Хоншим-бедисатва, 74.
Хорба, 282.
Хошоуты, 107, 178.
Хубилай, 19, 185, 206, 307, 309.
♦Хубилган, 74.
♦Хуварак (духовный), 222.
♦Хурул, 222.
♦Хутухту, 228.
♦Хэ-шэн, 151.
Ца-к’ан, 184.
♦Ца-циг, 232.
♦Цавай, 44.
Цал-па-нан, 184.
♦Цамба (цзамба) - поджареная ячмен­ная мука.
♦Цампа, 299.
Цан--провинция (Западный Тибет).
♦Цан-к’ан, 196, 199.
Цан-моньпа, 6.
♦Цан-ньид (Цанид), 113.
Цан-по-Брахмапутра.
Цаньдань-карпо, 18.
Цаньдань-ю, 299.
Цаньпура, 6.
Цань-тан, 299.
Цари, 117, 160, 191.
Царон-чу, 305.
♦Цаца, 98.
Цацам, 47.
23
354
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
♦Ци-к’ан, 231.
Ци-ши, 241.
♦Ципонь, 67, 109, 230.
♦Цо (цуо, цос), 14, 276.
Цо-дом-донма, 24.
Цо-к’ан, 78.
Цо-наг-цо, 23, 24.
Цо-чун-донька, 31.
♦Цогпонь-см. цопонь.
Цог-чи (Чог-цэ), 100.
Цог-чэнь Шалнио, 338.
Цолысар, 6.
Цомо-лин, 204, 228.
Цомо-тэл-тун, 274.
Цони, 204.
Цонк’апа, 18, 75, 112, 197-199.
♦Цопонь (цогпонь), 232.
Цорпу, 185.
♦Цун, 11.
♦Цунь-мо, 134.
♦Цэ-го, 245.
♦Цэ-дуб, 172.
♦Цэ-дун, 231.
♦Цэ-иг, 269.
Цэ-лабдра, 231.
Цэ-памэд (Амитаюс), 161.
♦Цэ-рил, 263.
Цэ-чань, 112, 157.
Цэ-чог-лин, 172.
Цэ-чог-па, ЗОО.
Цэван-рабтан, 178.
♦Цэги-бумба, 161.
Цэмо, 194.
Цэрин-таши (Цин-та), 84, 159.
♦Цэр-чань, 47.
Цэтан, 294-296, 300.
Цзайсан, 227.
Цзама-нагпо, 47.
Цзамбала, 213.
Цзамлин-чжянь, 223*
Цзари-тан, 41.
Цзим-гаг-па, 149. • Цзинь-чуань, 103, 266.
Цзинь-чэн, 197.
Цзинь-ша-цзян, 103*
♦Цзо (цянь), 194.
Цзонго, 50.
♦Цзоннер, 69, 231, 239.
♦Цзонпонь, 68, 231, 232, 239.
♦Цзон (замок, область), 215, 231, 334, 239.
♦Цзон-цзо, 232.
♦Цзон-ши, 232.
Цзу, 197.
Цзунхава-см. Цонк’апа.
Чабугь-ла, 54.
♦Чаб-нагь, 267.
♦Чагпа, 245.
Чагпори, 154, 186, 255.
Чагри, 304.
♦Чаг-тал, 257.
Чаини, 40.
♦Чамбим, 67.
♦Чамдан, 29.
♦Чам, 148, 151.
♦Чам-чу, 134.
Чандра Гоми, 147.
Чани, 54.
Чанпа, 282.
Чанчжоба, 73.
♦Чан-пиво или вино, 12.
♦Чан-кел, 39.
♦Чан-ма, 100.
Чан-тан, 71, 153, 266.
♦Чаньдань, 17.
♦Часагь, 229. .
Ча-т’ан, 170.
Чатанла, 95.
Четри, 4.
Чиблун, 274, 311
Чиб-замба, 243.
Чим-п’уг, 287, 288.
♦Чинер, 268.
♦Чинь-срэг, 263.
Чиньчо-лин, 300.
Чо, 302.
Чойбиса, 6.
♦Чойдэ-см. Чортэнь.
Чойлун-гомба, 116.
Чой к’ор-чжя, 209.
Чой-таши, 64, 265.
•Чой-тим, 268.
♦Чой-чжал, 105.
♦Чойчжон (чойсрун), 106, 188.
♦Чой-чжял, 297.
Чой-чжял п’одан, 297. *
Чойчжял-рабтан, 117.
Чо-Каньчань, 31.
Чола Кушо, 215.
♦Чома, 160.
Чома Канькар, 28, 309.
Чонду-чог, 301.
♦Чон, 74.
Чон-к’ор, 280.
Чоньчжом, 19.
Чорка, 311.
♦Чортэнь, 4.
Чортэнь-ган, 5.
Чортэнь Ньима, 55, 56.
♦Чоса, 93.
♦Чуа, 42.
Чу-лонькиок, 25.
Чу-шу, 310.
Чу-шул цзон, 184.
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ.
$55
♦Чу-чжион, 288.
Чумби, 117, 137.
Чумбок-ла, 24.
Чумиг-ган, 185.
Чумо-лха-ринь, 116.
Чунь, 4.
♦Чун, 100.
*Чун-ма, 100.
Чун Ривочэ, 183.
Чуньчжорма, 31.
♦Чусум (ревень), 173.
Чута, 60.
Чута-гянма, 97.
♦Чура, 64.
♦Чяб-луг, 268.
Чябтам, 87.
♦Чягь-ван (чяб-ван), 78.
♦Чяг-зам, 182.
Чяг-на доржэ (Вачжрапани), 199, 205.
Чяг-цал-ган, 259.
♦Чяг-цзо-па, 126-132.
♦Чяг-цзот, 230.
Чямба см. Майтрея.
Чямдо, 204, 241, 266.
♦Чямпа, 272.
Чям Кушо, 127.
*Чян-бу, 127.
♦Чян-ма, 153.
Чянь-цзо-шар, 147.
Чян-чу, 94, 134, 160.
Чян-чуб-чжя-лам, 47.
♦Чян-шин, 109.
♦Чюгпо, 54.
Чюгпо-мэпал, 54.
Чюгпу-Шун, 94, 97.
Чяса лха-к’ан, 300.
♦Чэри, 187.
Чэтан-см. Цэтан.
Чэ-чу (Чи-чу), 53, 311.
Чьи-кяб-к’аныто, 228.
Чьи-лонь-хутухту, 228.
♦Чьин-сан, 230.
♦Чема, 285.
*Ч«а, 218.
Чжаганат’, 130.
Чжаг-мин-к’ан, 333.
♦Чжа-гир, 232.
♦Чжадар, 194.
♦Чжайк’им, 132.
♦Чжала (чжалан), 81, 211.
Чжалеп-ла, 254.
Чжа-лу-са, 69.
Чжамбудвипа, 178.
Чжан-той, 184.
Чжан-хог, 184.
Чжань, 187.
Чжаян-то, 165.
*Чжах-ху-тан, 88.
Чжигь-кион, 305.
Чжим-К’ар, 183.
♦Чжинь-лаб, 119.
♦Чжиоп’иг, 76.
♦Чжо, 42.
Чжо-во, 106.
Чжо-к’ан (Чжо, Чжо-во-к’ан), 196- 201, 205.
♦Чжомо, 96.
Чжон 291.
Чжон-Лугури (Лугури-чжон), 60.
Чжонри, 17, 22, 36.
Чжонь-чжю, 332.
Чжордан, 18, 19.
Чжорчжя, 33, 98.
Чжуонга, 30.
Чжэбцзун-дамба, 271.
Чжэ К’ аду б риньпочэ, 266.
Чжэ П’агмоду, 293.
Чжэрон, 270.
Чжэрун, 172, 173.
Чжэрун-ла, 130.
Чжэ-цунь-Кушо, 156.
Чжэ-цунь Тиньла-цомо, 175.
Чжэх-ла, 265.
♦Чжю-кар, 171.
Чжюнь-сар, 32, 38.
Чжя-бум-гань, 201.
Чжябши, 112.
♦Чжябял, 259.
Чжягар-к’амба, 52.
Чжядэ, 266, 278.
♦Чжялбо, 228.
♦Чжялго, 93.
♦Чжялин, 78.
Чжял-ва-чжяцо, 73, 225.
Чжял-куп, 136.
♦Чжял-цаб, 228.
♦Чжял-цань (балдахин), 216, 272.
Чжя-лчжинь (Индра), 172.
Чжя-к’ан, 184.
♦Чжя-наг, 69.
Чжя-п’иг-см. Чжио-п’иг, 152.
Чжянь-к’ар, 163.
Чжянь-по, 184, 232.
Чжянь-то, 165.
♦Чжяпонь, 115.
Чжярон, 103, 266.
♦Чжя-тал, 69.
♦Чжятуг, 65.
Чжяту-лин, 302.
♦Чжяцо, 226. ’
Чжяцо-шар, 94, 97, 257.
♦Чжя-цуг, 244.
356
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТИБЕТ.
Чжерпал, 300.
Чжер-чжянь.
*Ша -мар, 75.
♦Ша-наг, 75.
♦Ша-наг-чам, 149.
♦Ша-сэр, 75.
♦Шабдо.
Шабдун, 107.
♦Шабинар, 271.
Шабши. 280.
Шаб-чу, 304.
♦Шагс-понь, 230.
Шада Доньдуб-дорчжэ, 290.
Шакьямуни (Сакьямуни), 74, 120, 196, 260.
Шакья-туба-см. Шакьямуни.
♦Шалу (як), 50.
♦Шалу (чжялу), 69.
Шалу, 97.
♦Шалчэпа, 230.
Шамбала, 237.
♦Шам-таб, 268.
♦Шанцзотба (чяг-цзо-па), 271.
Шан, 87.
♦Шан, 267.
Шан-по, 139.
Шаньдун-чу, 280.
Шаньку, 91.
♦Шаньпа, 283.
♦Шапз, 51, 229, 230.
Шара, 52.
Шари, 280.
Шарипутра, 121.
♦Шарпа, 36.
Шаруй-тэн, 180.
Шар, 97, 101.
Шар-К’амбу, 25, 36, 48.
♦Шар-ли, 132.
Шар-чиог-Аньюн, 101.
Шата, 51, 228.
Шахар-цзон, 272.
♦Ши-бдаг, 45.
Шидэ, 194. Шигацэ, 63, 65, 69, 91, 234. ♦Шинса-пахмо, 30.
♦Шин, 10.
♦Шин-ги-тру, 183.
Шин-донькар, 187.
♦Шин-чям, 167.
Шиньчже-чжялбо, 263.
♦Шинер, 187.
♦ Шо (деньги), 242.
♦ Шо (кушанье), 51.
♦ Шо-мань, 173.
Шон-ла, 305.
Шон-мар-цэ, 274.
Шон-пала, 310.
Шон-чу, 310.
Шонь-ну-друпа, 169.
Шорнуб, 97.
Шугпа-т’ан, 40.
♦Шуленьпа, 230.
♦Шунь-ши, 239.
Шэкар-гомба, 54.
Шэраб-донбу, 232.
Шэраб-чжяцо, 160.
Шэтаг, 298.
♦Шэтама, 127.
Шэтой (Шэтон), 168.
Шэнь-луг, 268.
Шэнь-тань срун-луг, 269.
Шэнь-цан, 268, 269.
Шэнь-цан-луг, 269, 278.
Шэньдар-дин, 266, 278.
Шэньраб-Миво, 266.
Шэньрэзигь-см. Авалокита.
♦ Шяк’и, 52.
Шяти-лин, 302.
-тан, 185.
Эверест-см. Чома Канькар.
♦ Юл-маг, 56,236.
Юм, 100, 226.
Юм-цо, 180.
Юрупэ, 280.
Ютог (школа), 231.
Ютог-замба, 190, 191.
Яб-ла, 302.
Его, 59, 101.
Якт’анга, 6.
♦ Якша, 178.
Ялун, 309.
Яматари, 32.
♦Ямбу, 68.
Ямдо (Ямдок-цо, Палти), 168,169,179 181, 280, 307.
Ямпун (Ян-пун), 12-23.
Янгоро, 28.
Янма, 23, 34, 40 50.
Янруб, 6.
Янта, 300.
Яньку-тан (Ян-ку-тан), 31, 46.
Яньт’ан, 11.
♦Ян-иг, 212.
Ярлха шампо, 298.
Ярлун, 206, 276, 290-301.
Ярлун-шэтаг, 298.
Ярса, 38.
Яру-ла, 58, 311.
Яру-цан-по, 57.
♦Яр-нас, 277.
♦Ятуг, 80.
♦Я-чьил дун-кар, 309.
ОПЕЧАТКИ:
Страница.
Строка.
Напечатано.
Следует.
79
2 снизу
авторовъ
авторовъ
81
вверху
13
81
108
1 снизу
манголовъ
монголовъ
109
1 >
W.H.
W. R
137
1 >
ofa
of а
168
11 сверху
префектъ
префектъ
171
7 >
дал
дала
>
8 >
мо А
моицеА
>
9 >
на оялъ
настоялъ
177
11 >
Geordi
Georgi
180
1 снизу
Брахмапутра
Брахмапутра
203
1 >
Чжо-к’наскимъ
Ъко-к’анскимъ
342
-
благополучия
благополучия.
■ >
-
Myshologie
Mythologie
На отчетной
карте
Тибетского плоскогорья
(стр. XLV) y
г. Дарджнлина кружок перенести из Непала в Сикким.
г ? е з х j ѵ. i ѵ

■ 549
71 575X C 55 j
Ch 294.49.5
Puteehestvle v Tibet ! nn«i28722
ИЯЙНИИИ
3 2044 088 706 767