КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Американская республика Джемса Брайса в трех частях. Часть II. Правительство Штатов- Политические партии [Джеймс Брайс] (doc) читать онлайн

Книга в формате doc! Изображения и текст могут не отображаться!


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]


Американская республика Джемса Брайса в трех частях.
Часть II.
Правительство Штатов- Политические партии
АМЕРИКАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА
Джемса Брайса,
автора книги «Священная римская империя» и члена палаты депутатов от Абердина.
ПЕРЕВЕЛ С АНГЛИЙСКАГО
В. И. Невидомский.
ѵ МО С К В А.
Типография В. Ф. Рихтер. Тверская дом Талалаевой.

ЧАСТЬ II.
»



О Г Л. .
Часть II.—Правительства Штатов.
ГЛАВА XXXVI. Стр.Характер американского Штата 3
ГЛАВА XXXVII. Конституции Штатовъ 20
ГЛАВА XXXVIII. Развитие местных конституций 43
ГЛАВА/XXXIX. Непосредственная законодательная деятельность народа 55
ГЛАВА XL. Законодательное собрание Штата 68
ГЛАВА XLI. Исполнительная власть Штата 85
ГЛАВА XLII. Судебные учреждения Штата 92
ГЛИВА XLIH. Финансы Штата 103
ГЛАВА XLIV. Деятельность правительства Штата . . . . ' 119
( ГЛАВА XLV.
Как можно исправить недостатки правительств Штатовъ
ГЛАВА' XLVI. ’ Политика Штата
ГЛАВА ХЬѴП. Территории
VI
ГЛАВА XLVIII. Местное управление 181
ГЛАВА XUX. Замечании касательно местного управления . 206
ГЛАВА L. Городское управление 218
ГЛАВА LI. Пиитические результаты городского управления 234
ГЛАВА LII.
Взгляд Американца на муниципальное управление в Соединенных Шта­тах 249
Часть .—Нолитические партии.
ГЛАВА LI1I. Политические партии и их истории 267
ГЛАВА LIV. Теперешния партии 284
ГЛАВА LY. Состав партий 294
ГЛАВА LVI. и
Дальнейшие замечания о политических партияхъ 303
ГЛАВА LVII. Политические деятели 319
ГЛАВА LVIII. Почему лучшие люди не иосвищают себя политике 334
ГЛАВА ИДХ. Организация партий 341
ГЛАВА LX. Механизм партийной организации 346
ГЛАВА LXI. Задача партийного механизма 354
ГЛАВА LXII. Каким образом действует партийный механизм на практике 361
ГЛАВА LXIH. Политические кружки и их начальники 372
ГЛАВА LXIV. Местное распространение кружковъ . 387
ГЛАВА LXY. Делёж добычи 398
ГЛАВА LXY1. Выборы и пх механизмъ 401»
ГЛАВА LXYII.
Подкупъ 42В
ГЛАВА LXYIII. (
Борьба е начальниками кружковт
ГЛАВА LUX.
Конвенты для назначения кандидатовъ 44g
ГЛАВА LXX. Деятельность национального конвента 455
ГЛАВА LXXI. Выборы президента ресиубфикп 470
ГЛАВА LXX1I. Чем руководствуются американцы при выборе президента республики. . 481
ГЛАВА LXXIII.
Дальнейшие замечания касательно назначения кандидатов и производства выборовъ 487
ГЛАВА LXXIY-
Типы американских государственных людей 494
ГЛАВА LXXY.
Что думает народ о своих учрежденияхъ 502
Приложения.
Образчики внесенных в конституции Штатов постановлений, которыми ограничено право законодательных собраний Штатов и местных вла­стей установлять налоги и делать займы 511
Извлечение из рассказа газеты Chicago Herald о том, что происхо­дило на республиканском национальном конвенте 1884 года 512


ПРАВИТЕЛЬСТВА ШТАТОВ.
ГЛАВА XXXVI
Характер американского Штата.
От изучения национального управления мы перейдем к изучению управления отдельных Штатов, входящих в состав американск-иго Союза. Это та часть американской системы государственного управления, которая менее всех других обращала на себя внима­ние и иностранных и туземных писателей. Европеец находит, что президент Союза, министры и конгресс составляють правительство, с виду похожее на правительства европейских государств, и что только федеральные власти принимают деятельное участие в меж­дународной политике; поэтому он упускает из виду и даже со­вершенно игнорирует местные правительства, которые не имеют ничего себе подобного в Европе и о деятельности которых редко сообщаются сведения по сю сторону Атлантического океана. Даже тот европейский путешественник, который употребляет шесть или семь дней на переезд поперег американского континента из НьюИорка в Сан-Франциско via Филадельфия и Чикого, едва-ли оста­навливает свое внимание на том факте, что он проезжает 2100 миль по территориям одиннадцати самоуправляющихся республик. Он расплачивается повсюду одинакой монетой и повсюду употреб­ляет одинакия почтовые марки; его нигде не останавливает тамо­женный надзор; он нигде не видит должностных лиц в мун­дирах; ему не приходит в голову.что он неоднократно переез­жать из сферы ведомства одного Штата в сферу ведомства дру­гого Штата, подобно тому, как Англичанину, едущему по северо западной железной дороге из Лондона в Ливерпуль, не приходит в голову, что он несколько раз переезжает из одного графства в другое. II когда самые сведущие по части государственного права, английские писатели подробно рассматривают отношения американ ских Штатов к центральной власти, они не делают тех по-
товь, дополняя их по мере возможности рассказами местных жите­лей. Следовало-бы ожидать, что в большей части Штатов или по енъшей мере в самых старых Штатах было не мало людей, изла­гавших историю своего Штата не только с точки зрения антиква­рия пли генеалога, но и с точки зрения политика, не оставляющего без внимания развитие учреждений и сущность вопросов, возбуждав­ших политическую борьбу. Но это случалось очень редко, так что европейский исследователь находит очень незначительное содействие со стороны тех, кто ранее его разрабатывал эту почву Я упо­требил слово почва, между тем как было бы правильнее назвать згу сферу первобытным лесом, в котором растительность очень густа и сквозь который лишь кое-где протоптаны узенькия тропинки. Новая историческая школа, возникшая в главных американских университетах и уже издавшая превосходную книгу о ранней исто­рии восточных Штатов, без сомнения, в конце концов возь­мется за вышеупомянутую задачу; а существующие в настоящее время затруднения, па которые я указал выше, покуда будут слу­жить для меня оправданием в том, что я пзлйку эту часть моего сюжета с такой краткостью, которая не соответствует ни инте­ресу ни важности рассматриваемого предмета. Лучше рельефно выставить некоторые выдающиеся особенности, о которых Европейцы име­ют лишь очень поверхностное понятие, чем вдаваться в подроб­ности, которые были-бы чрезмерно длинны.
Американский Штат имеет своеобразную организацию, которая не имеет ничего себе подобного ни в новейшей Европе ни в древ­нем мире. С ним можно сравнить только швейцарские кантоны нашего времени, потому что до 1815 года пли даже до 1848 года Швейцария была не столько нацией или государством, сколько сою­зом смежных республик. По Европа, и в особенности Англия, так упорно нгинтересуется историей этого в высшей степени инте­ресного привилегированного музея политических древностей (веро­ятно потому, что Швейфирия—небольшая страна и что ее привыкли посещать только для того, чтоб любоваться её озерами и взбираться на её горы), что я мог-бы только сбить с толку читателей, если­бы попытался объяснять американские порядки посредством их сравнения с швейцарскими.
Поэтому я попытаюсь охарактеризовать американские Штаты, какъ
') После того, как были написаны эти строки, стали выходить в свет очерки истории отдельных Штатов под заглавием American Сошниииwealths. Некоторые из вышедших очерков отличаются большими д<«*оишетвами; но в них рассказ не доводите» до новейших времен, который всего более поучительны для человека, изучающего теперешния американские учреждения. .
учительных выводов, к которым приводит изучение системы управления отдельных Штатов. Милль лишь вскользь упоминает об этой системе управления в своем сочинении В е present аtive Government. Фримая в своих ученых очерках и Мэн в своем остроумном сочинении о системе народного управ­ления оставляют без внимания такие факты, которые могли-бы отчасти служить превосходной иллюстрацией для их рассуяидепий ')
С другой стороны и американские публицисты сосредоточивали все свое внимание на изучении федеральной системы, оставляя в сто­роне всё, что касается системы управления отдельных Штатов. Эта система казалась им самой несложной и удобопонятной, между тем как федеральная система, служившая в течение целого столетия ареной для борьбы между политическими партиями, возбуждала в них самый живой интерес и считалась чем-то в роде таинственной проблемы, на разрешение которой им было не жалко тратить все рессурсы их метафизической прозорливости и все их юридические по­знания. Вот почему догматы верховенства и полноправности отдель­ного Штата, получившие практическое применение во время великой борьбы из-за уничтожения рабства, обсуждались представителями трех поколений с чрезвычайным усердием и глубокомыслием, между тем как характер власти и деятельности отдельных Шта­тов, каки. самоуправляющихся республик, оставлялся без вни­мания или без подробных объяснений. Однако, этот предмет по­лон интереса, а тот, кто желает уяснить причины перемен, происшедших в американской демократии, найдет гораздо более поучительным изучение правительств отдельных Штатов, чем изучение федеральной конституции. К сожалению, материалы для та­кого изучения или недоступны (но меньшей мере для Европейца) или наполнены таким содержанием, изи. которого нелегко извлекать необхо­димые сведения. Они состоять из конституций, из статутов, из отчетов о прениях и о деятельности конституционных конвентов и законодательных собраний, из донесений должностных лиц и уполномоченных, и наконец из тех постоянных отголосков об­щественного мнения, которыми наполняются страницы газет. Из этих источников только один может быть полезени. для того, кто пишет об Америке, живя по сю сторону Атлантического океа на,—а именно конституции Штатов. Чтоб извлечь полезные све­дения из остальных источников, необходимо переселиться внутрь Штатов и посвятить себя изучению этих оригинальных докумен­
ту Сколько мне известно, первыми писателями, указавшими в Европе па впж-. иое значение таких ♦актов, были: Boot ш у, член парижской Е с о I е Libre des Sciences Р о I и t и <] и е s и д-р ѵ on Holst, написавший историю аме­риканской конституции.
самостоятельные политические единицы, стараясь на минуту поза­быть, что они кроме того составные части американского Союза.
В состав американского Союза входят тридцать восемь 1111а тон самого разнообразного размера, начиная с Техаса, занимаю­щего территорию в 265.780 квадратных миль, и кончая 1’одъПсландом, занимающим территорию в 1250 квадр. миль; точно тиикь-же разнообразно и количество населения; в Штате Нью-иорк 5,082,871 житель, а в Леваде 62,266’) Из этих цифр видно, чю самый обширный Штат гораздо обширнее Франции или герман­ской империи, а самый многолюдный Штат превосходит числом жителей Швецию. Лортугаллию, Данию; самый маленький Штат менее Варвиглиира или Корсики, а в самом немноголюдном Штате ме­нее жителей,чем в лондонском квартале Клеркенъуэлль (69,076) или чем в шотландскойь юроде Гриноке(65,884). Кроме этих различий в размере территории и ви. числе жителей, следует иметь в виду и различия по густоте населения (в Неваде приходится жителей на каждую квадратную милю 0,6, в Орегоне 1,8, а в Род Леланде 254,9, в Массатузете 221,8). по характеру населения (в Южной Каролине нриходитЛ 604,332 негров на 391,105 белокожих, в Миссиссипи 650,291 негр на 479,398 белокожих), по про­исхождению (в Северной Каролине иностранные уроженцы состав­ляют менее ’/,1в всего населения, а в Калифорнии более */3), но занятиям жителей, по размеру накопленных богатств, по отно­шению числа образованных людей к общей цифре населения; само собой понятно, что в виду всех этих различий следует ожидать и громадного различия между системами управления отдельных Штатов.
Не следует терять из виду и того факта, что самые старые колонии имели различное историческое происхождение. Виргиния и Се­верная Каролина отличаются в этом отношении и от Массачузета и от Коннектикута; ни с одной из них не имеют в этом отношении сходства ни Иью-Иорк, ни Пенсильвания, ни Мариланд; между тем как поток европейских переселенцев наполнял в последнее время одни Штаты ирландцами, другие Немцами или Сканди­навами, он вовсе не проникал в большую часть южных Штатов.
Тем не менее, форма правления и в своих внешних фор­мах и в значительной мере даже в своем практическом при­менении, одинакова во всех этих тридцати восьми республиках, а существующие различия, как бы они нп были поучительны, отно­сятся к пунктам второстепенной важности.
Штаты натурально распадаются на пять групп;—
*) Число жителей Невады уменьшилось со времени народной переписи 1880 года и в настоищее. время, по всему вероятию. не много превышает 40,000, между тем как в Штате Пью-Иорк теперь дмиоло 6,000 000 жителей.
Штаты Новой Англии—Лассачузегь, Коннектикут, Род-Исланд, Нью-Гемпшир, Вернон, Мэн.
Центральные Штаты —Нью-Иорк, Ныо-Джерзвй, Пенсильвания, Де­лавар *), Маркланд, Огио, Индиана *).
Южные пли старые рабовладельческие Штаты —Виргиния. Запад­ная Виргиния (отделившаяся от Виргинии во время междоусобной войны), Северная Каролина, Южная Каролина, Георгия, Алабама, Флорида, Кентуки, Теннесси. Миссмссипин, Луизиана, Арканзас, Мис­сури, Техас.
Северо-западные Штаты — Мичиган, Иллинойс, Висконсин, Миннесота, Иона, Небраска. Канзас, Колорадо.
Штаты Тихого океана—Калифорния, Невада, Орегон.
Каждая из этих групп представляет какие нибудь отличи­тельные особенности в характере её населения, которые отража­ются,—хотя и более слабо, чем прежде, — на характере её управ­ления и её учреждений.
Новая Англия—старая отчизна пуританизма, следы которого хотя и сглаживаются под влиянием Ирландцев и Французов, пересе­ляющихся из Канады, но еще далеко не совсем исчезли. Южные Штаты еще долго будут носить на себе отпечаток рабовладения, который обнаруживается не только в присутствии громадного числа негров, но также в развращенности бедного белого населения и в ь некоторых атрибутах правящего класса населения. Северо-запад есть страна блестящих надежд и вследствие того страна смелых законодательных экспериментов: местные сельские жители отличаются честностью и скупостью, свойственными земледельцам. Население при­легающих к берегам Тихого океана, западных Штатов, или вер­нее Калифорнии и Невады (так как Орегон принадлежит по сво­ему политическому характеру к Штатам верхнего Миссиесиппи или к северо-западной группе), соединяет со свойственными запад­ным жителям энергией и доверчивым добродушием,опрометчивую предприимчивость, свойственную жителям тех рудокопных округов, где большие состояния быстро приобретались и исчезали и куда вне­запно стекались выходцы со всех концов света, подобно тому как дождевые потоки, стекающие с Скалистых гор, внезапно покрываютъ
) Делавар и Марвланд были рабовладельческими Штатами, но они не вы­делялись из Союза и во многих отношениях принадлежать скорее к цеитралыиыиь Штатам, чем к группе южных Штатов.
2) Огио и даже Индиана, по видимому, должны быть причислены скорее к центральный'!» Штатам, чем к западным, потому что в настоящее время онк находятся в более близких сношениях с Пью-Иоркомь или с восточ­ными Штатами, чем с новыми северо-западными Штатами; впрочем, в атом отношении неть возможности провести резкую раздельную черту, и очень многие до сих пор ииазывають те два Штата западными.
долину песком и булыжником, которые сносят с окружающих ВЫСОТ.
Впрочем, Штаты отличаются один от другого своими консти­туционными постановлениями и своим политическим строем не по­тому только, что у них различное население и что они поставлены в различные внешния условия, а также потому, что каждый из них пользуется при федеральной конституции очень широкой легаль ной независимостью. Ни один из Штатов не может вступать в политические сношения с другим Штатом или приобресть полити­ческое на него влияние. Между Штатами не могут существовать ни­какие дипломатические сношения и не могугь быть заключены ника­кие трактаты; они не могут оказывать друг на друга никакого внешнего давления. А союзное правительство хотя и можеть оказы­вать давление на отдельные Штаты, но редко это делает, а если и прибегает к крайним мерам, то старается не выходить из точно-определенных границ и не касаться внутренней поли­тической жизни Штата.
Разсмотрим те причины, которые способствуют введению одно­образия между Штатами и которые с течением времени действу­ют все сильнее и сильнее.
Вглядываясь в географическую карту американского Союза, вы с удивлением замечаете, что границы многих Штатов обозна­чены прямыми линиями. Это напоминает вам геометрические пла­ны некоторых городов, как например С.-Петербурга или Ва­шингтона. где всякая улица пересекает другие улицы под одина­кими углами. Штаты не образовались путем натурального развития. Они большею частию окаймлены не естественными границами, кото рые обозначаются цепью гор иди являются результатом целого ряда пережитых исторических событий, а границами чисто иску­ственными, проведенными тою властию, которая, разрезывая нацио­нальную территорию на части, сообразовалась с своими собствен­ными удобствами, подобно тому как разрезываются подгородные зе­мельные участки под постройки. Из тех Штатов, которые обра­зовались после первоначальных тринадцати, только одна Калифор­ния имеет настоящие естественные границы, потому чти с восточ­ной стороны она окаймлена цепью гор Сиерра-Цевады, а с зац&дной стороны её берега омывает Тихий океан. Пи один из этих позже образовавшихся Штатов нельзя считать за натурально развившийся политический организм. Это то-же, что растения, которые посажены лесником, а не выросли из семян, занесенных ветром. Это отсутствие естественных пограничных линий и до сих пор препят­ствовало и впредь должно препятствовать усилению местных отли­чий. По видимому самой природой предназначено, чтоб, подобно равни­нам России, и бассейн Миссиссиппи служил местом жительства для одного народа.
Каждый Штат составляет для себя свою собственную консти­туцию, то есть народ вводит у себя такую форму правления, ка­кую пожелает, без всякого вмешательства со стороны других Штатов или со стороны Союза. Эта форма подчинена только од­ному условию: она должна быть республиканской *). Но в каждом новом Штате население, составляющее конституцию, переселилось незадолго перед тем ь из других Штатов, где жило при таких конституционных порядках, которые в его глазах были нату­ральный!. и даже необходимым образцом для конституционных учреждений их нового Штата; а там, где население не одарено изобретательным умом, новые Штаты тем охотнее подражали старым, что учреждения этих последних имели много общего с федеральной конституцией. Этим объясняется, почему не только ос­новные принципы, но даже целые фразы более старых конститу­ций снова появляются в конституциях позднее организовавшихся Штатов. Так например, прошлый опыт Виргинии имел сильное влияние на Теннесси. Алабаму, Миссиссиппи и Флориду, когда эти Штаты занимались в начале текущего столетия составлением или исправлением своих конституций.
Ни в какой другой стране население не. переходит с места на место так-жн часто, как в Америке. В некоторых из новых Штатов только одна четвертая или одна пятая часть населения со­стоит из людей, родившихся в Соединенных Штатах: там не мало не только горожан, но даже земледельцев, которые лишь очень недавно были гражданами какого нпбудь другого Штата и ко­торые, быть может, скоро переселятся еще дальше на запад. Эти западные Штаты похожи на ряд озер, сквозь которые пробега­ет поток, смешивающий воду верхних озер С водою нижних. При таком постоянном приливе, новых переселенцев местные особенности не находят удобной почвы для своего развития, а если они и успели развиться в то время, как округ находился в изолированном положении, то исчезают с увеличением населения. Каждый Штат что нпбудь заимствует от своих соседей и что нпбудь передает им. так что процесс объединения совершается непрерывно на всей обширной территории Соединенных Штатов.
Еице более сильно влияние железнодорожных сообщений, газет и телеграфа. Греческие города в роде Самоса пли Митилен, построен­ных на отдельных островах, сохранили свой отличительный ха-
') Лишь совершенно исключительный обстоятельства были причиной и поло­жения Канзии-а перед самых начало»!, междоусобной войны и положении воз­мутившихся Штатов, которые носле окончания войны не могли снова вступить в Союз, пока не согласились принять конституционный поправки, уничтожав­шие рабство и охранявшие вольйоотиущеиннков.
рактер не смотря на свои торговые сношения и на преобладающее влияние Афин. Швейцарские кантоны, в роде окруженных гора­ми Ури и Аииенцелля, остаются и до сих пор непохожими на лежащие в равнинах соседние кантоны, не смотри на то, что класть центрального правительства значительно усилилась. Но американский Штат, прорезанный большими железнодорожными линиями и зави­сящий от положения торговых рынков в прп-аглангических го­родах и в Европе при продаже своего зернового хлеба, скота, свинины и минералов, привязан к другим Штатам множеством таких уз, которые становятся с течением времени все более крепкими, и все, что клонится к пользе или ко вреду населения других Штатов, затрогивает его интересы почти так же силь­но, как и то, что происходит внутри его собственных границ. Влиятельные газеты повсюду находят читателей. Жители каждого Штата узнают каждый день о всех происшествиях, случившихся накануне на всем протяжении Соединенных Штатов.
Наконец, и политические партии одинаковы во всех Штатах. они повсюду отстаивают одни и те-же основные идеи (если толь­ко у них есть такия идеи), повсюду придерживаются одних и тех ьже' методов и подчиняются одним и тем-же вождям, хотя вы­дающиеся люди, конечно, пользуются более сильным влиянием в том Штате, где имеют постоянное жительство. Поэтому местные политические деятели руководствуются в очень значительной мере такими соображениями, которые касаются не местных интересов, а интересов всей страны или какой нибудь значительной её части, а вследствие этого значительно стесняется развитие чисто местных партий, отстаивание чисто-местных интересов и возникновение чистоместных политических целей.
Из этих замечаний видно, почему между Штатами незаметно таких резких различий, каких можно бы было ожидать в виду первоначального несходства между многими из них и в виду того простора для политических разногласий, которым все они поль­зуются при федеральной конституции. В наше время европейские государственные люди привыкли смотреть на федерализм или на местное самоуправление, как на самое лучшее средство давать пол­ный простор старинным национальным чувствам, сохранившим­ся в какой нибудь одной части большего государства, или удов­летворять потребность в местных учреждениях и в особом за­конодательстве, возникающую из того факта, что какая нибудь провинция отличается от всех остальных какими нибудь резки­ми особенностями. Одному из этих двух мотивов или им обо­им обязаны своим возникновением те отношения, в которых находятся: Финляндия к России, Венгрия к Австрии, Исландия к Дании, Болгария к турецкому султану, Ирландия к Великобрита-
вии. Но входящие в составь американского Союза Штаты были признаны самостоятельными республиками но иным причинам. Их самоуправление не является результатом таких особенностей, ко­торые могут быть безвредны для всего государственного организма только в том случае, если на них не будут налагать никаких стеснений. Оно существует во-первых вследствие того исторического факта, что Штаты были самостоятельными республиками еще до воз­никновения Союза, во-вторых вследствие установившагося убеж­дения, что местное самоуправление служить лучшей гарантией для гражданской свободы и что очень трудно управлять обширной тер­риторией и многочисленным народонаселением из одного центра и под руководством одного правительства
Посмотрим, в чем обнаруживаются легальная самостоятель­ность отдельного Штаиа и его право на самоуправление. Каждый из тридцати восьми Штатов имеет свои особые:
Конституцию (о которой будет итти речь далее).
Исполнительную власть, состоящую из губернатора и нескольких других должностных лиц.
Законодательное собрание из двух палат.
Систему местного управления в графствах, городах, сельских и школьных округах.
Систему обложения налогами для всего Штата и для отдельных местностей.
Долги, от которых он может отказываться (и иногда дей­ствительно отказывается) по своему произволу.
Свод частных законов, заключающий в себе все законы о недвижимой и движимой собственности, о договорах, о вознаграж­дениях за причиненные убытки и о семейных отношениях.
Суды, на которые нельзя подавать аппелляцип ни в один из федеральных судов (за исключением тех дел, которые каса­ются федерального законодательства пли федеральной конституции).
Систему судопроизводства гражданского и уголовного.
Гражданство, которое может принимать в свою среду новых членов (как наир. переселенцев) вт такие сроки и на таких условиях, которые резко отличаются от сроков и от условий, установленных другими Штатами.
Чтоб уяснить значение этих атрибутов, следует обратить вни­мание на следующие три пункта.
1. Чтоб сделаться гражданином Соединенных Штатов (то есть, чтоб получить право на участие в управлении Союза) есть только одно средство—сделаться гражданином какого нибудь Штата. Кто сделался гражданином Штата, тот вместе с тем получил нацио­нальные права—другими словами, право голоса в Штате дает право голоса на федеральных выборах, и как бы ни был неосмотри­
телец Штат при раздаче таких прав (т. е. если бы онь при­нимал в число своих граждан только что высадившихся на бе­рег иностранцев или людей, изобличенных судом в совершении какого нибудь преступления), эти новые граждане имеют право участвовать в выборе членов конгресса и президента республики '). Единственным ограничением служат в этом отношении для Шта­тов конституционные поправки четырнадцатая и пятнадцатая, о со­держания которых уже было говорено ранее. Эти поправки имели целию обеспечить для негров равные права с белым населени­ем и между прочим завели речь об охране, которая должна быть оказываема всем гражданам Соединенных Штатов *). Но вопрос о том, действительно ли они усилили эту охрану, то есть обязан­ность оказывать такую охрану не вытекала-лн и ранее из смысла основных законов, принадлежит к разряду юридических вопро­сов и я не нахожу нужным обсуждать его.
11. Власть Штата над находящимися внутри его границ общи­нами безусловна. Он может по своему произволу давать права
>) Конгресс имеет право установлять однообразные правила натурализации [ст. I, § 8 конституции].—При теперешних правилах натурализации надо, чтоб иностранец ии|южнл пять лет в Соединенных Штатах и один год в том Штате или в той территории, где желает получить права гражданина Соединенны\ ь Штатов; крове того, за два года до поступления в число граж­дан он должен заявить, что отказывается от подданства какому либо мо­нарху пли иностранному государству. Натурализация делает его гражданином не только Соединенных Штатов, а также того Штага или той территории, где он принят в число граждан, но ина не всегда дает ему криво участия в выборах, потому что это зависит от действующих в Штаге законов.— В настоящее время более чем в третьей части Штатов пользуются пра­вом участия в выборах лица, не получившие посредством натурализации зва­ния граждан Соединенных Штатов.
-) .Раздельная черта между привилегиями и правами граждан Соединенных Штатов и привилегиями и правами граждан отдельных Штатов должна быть проведена вдоль тех границ, которыми обусловлена сфера деятельности тех и других граждан, и ати два )«зряда граждан должны быть так-же различ­ны по евоему характеру, как различны функции правительств центрального и местного. Гражданин Соединенных Штатов, благодаря ятому званию, име­ет право участвовать в заграничной торговле и в торговле между Штата­ми, пользоваться почтовыми учреждениями и судоходными сообщениями Соединен­ных Штатов, и переезжать из одного Штата в другой или в чужия стра­ны, потому что все эти предметы входит в с-Феру ведомства Соединенных Штатов и подчинены их закопам... Но Соединенные Штаты не могут ни и[>едоставлнть своим гражданам ни охранять такия права или привилегии, ко­торые не входят в сферу их ведомства; эти права и привилегии предостав­лены исключительно охране отдельных Штатовъ'*.—С о о 1 е у, Principles, стр. 245—247.
местного самоуправления и отказывать в них. Население города Провиденса слишком на одну треть многочисленнее, чем население Штата Род-ИИсланд, а население города Нью-Иорка слишком на одну пятую многочисленнее, чем население Штата Нью-Иорк. По и тут и там Штат может упразднить муниципалитет и управлять горо­дом через посредство одного, назначенного для ятой цели, коммис­сионера или-же может оставить город без всякого управления. Город не имел-бы в таком случае права обращаться с жалобой к пре­зиденту республики пли к конгрессу. Массачузет недавно преобра­зовал городское управление Бостона точно так-же, как британский парламент мог-бы преобразовать управление Бирмингама. Если-бы такие-же порядки существовали в Англии и во Франции, то совет графства Варвикшпра мог-бы упразднить бирмингамский муниципа­литет, департамент Роны мог-бы упразднить лионский муниципа­литет, а центральная власть не имела-бы права вмешиваться ни тут ни там; отсюда и Англичанину и Французу должно быть понятно, как велика разница между самоуправлением американских Штатов и тем самоуправлением, которое существует в западной Европе.
111. Штат требует верноподданнической преданности от своих граждан и может наказывать их за измену. Этим правом Шта­ты редко пользовались, но его бесспорное легальнсе существование имело в 1861 году немаловажное влияние на решимость граждан южных Штатов поддерживать их правительства в попытке вы­делиться из Союза. Гражданин южного Штата считал себя под­данным и своего Штата и американского Союза, а когда он был поставлен в невозможность не нарушать своих верноподданни­ческих обязанностей ни к Штату ни к Союзу вследствие выде­ления первого из последнего, то он стал руководствоваться ос­новным правилом, что ранее возникшая и более близкая власть Штата стоить выше власти Союза. Со времени окончания междо­усобной войны верноподданический! зависимость от Штата постав­лена ниже верноподданической зависимости от Союза, но первая из них все еще существует и случаи измены Штату все еще возможны. Но никто не может себе представить возможность из­мены Варвпкширу или департаменту Роны.
Все эти соображения служить иллюстрацией для того, нередко ус­кользающего бть внимания Европейцев, общего правила, что каж­дый из американских Штатов первоначально был полновластен и что в некоторых отношениях он полновластен и в насто­ящее время. Каждый из первоначальных тринадцати Штатов сде­лался полновластным, когда восстал в 1776 году против своей метрополии. Вступая в состав конфедерации 1781—88 г., он от­казался от одного или от двух атрибутов своего полновластия; принимая в 1788 г. федеральную конституцию, он для некото­
рых ясно определенных целей подчинился центральному прави­тельству, но для всех других целей он остался полновластным. Другими словами: верховная власть присуща Штату, а не досталась ему путем передачи Он имеет все права, какие могут принад­лежать какому либо независимому правительству; исключение состав­ляют только те права, от которых он сам отказался; напро тив того, федеральному правительству принадлежат только те права, которые были ему переданы и передачу которых оно может по­ложительно доказать. Выражаясь языком юристов, можно сказать, что предположение всегда существует в пользу Штата, и что обя эанность представлять доказательства лежит на том, кто отвергает верховную власть Штата в каком либо данном случае
Американские, юристы и политики постоянно занимались с 1789 вплоть до 1870 года разрешением вопроса, что следует разуметь под полновластием Штата и какие права входят в состав по­нятия об этом полновластии. Одни из них полагали, что права Штата выше прав Союза. Другие полагали, что полновластие Штата замерло со введением федеральной конституции, но может вновь ожить, лишь только Штат пожелает выделиться из Союза. На­конец. иные полагали, что, принимая федеральную конституцию. Штат окончательно отказался от своего полновластия, которое с тех пор существовало только в сфере некоторых местных законодательных и административных нрав, не перешедших к конгрессу. Столкновения между защитниками этих воззрений приняли характер ожесточенной борьбы в 1*30 году, когда Южная Каро­лина стала требовать для себя права признать состоявшееся согла шение недействительным; они вызвали выделение южных Штатов из Союза и междоусобную войну 1861—65 г. Но с тех пор, как возмутившиеся Штаты были побеждены, последнее из тех воззре­нии, по видимому, окончательно взяло верх и слова <полновластие Штата» стали употребляться очень редко. Даже выражение «права
') Пн нто, конечно, можно-бы было возразит, что тик как колонии всту­пили между собою в союз лишь только восстали против британского прави­тельства, и так как их иностранными сношениями постоянно заиседывали ор­ганы союзной властр, то ни один из них никогда не был свободным и не­зависимым полновластным Штатом в делах внешней политики. Такое воз­ражение было-бы вполне основательно, а Авраам Линкольн был с этой точки зрении прав, утверждая, что Союз был ь древнее Штатов. Но чтб-же пришлось-бы нам сдавать о Северной Каролине и о Род-Иелаиде после того, как конституция 1787 89 года была принята одиннадцатью Штатами? Эти два Штата уже не входили в составь Конфедерации, потому что её существование прекратилось. Опи не входили в состав нового Союза, потому что в течение песколькихт. месяцев отказывались присоединиться к иему. Разве в течение тех месяцев они не были полновластными республиками?
Штатовъ» стало употребляться не в том смысле, какой ему при­давали лет тридцать тому назад >)
Хладнокровно обозревая весь ход той ужасной борьбы, которая велась между северными и южными Штатами и языком и пером и мечем. Европеец приходить к следующим выводам. Недора­зумения и разномыслие возникли в значительной мере из того фак­та. что понятие о верховных правах американской нации смеши­валось с понятием о верховных правах федерального правитель­ства * 2). Федеральное правительство, очевидно, было полновластно только для некоторых целей, т. е. только в той мере, в какой было на то уполномочено конституцией. Его права не уничтожали полновластия отдельных Штатов, да и в настоящее время не унич­тожают этого полновластия, если их понимать в строго-легаль­ном их значении. Штат и до сих нор удерживает за собою тот важный аттрийугь полновластия, что кроме других Штатов никто на может предъявлять на него пси;и. Но американская нация составила для себя конституцию на основании своего собственного полновластия и потому можно полагать, что она удержала за собою те верховные права, которые стоят выше каких либо прав от­дельных Штатов. Сознание этого верховного полновластия нации и было то. чтб побудило северян воспротивиться выделению южных Штатов из Союза, а не менее основательное, убеждение в огра ниченности правь центрального федерального правительства успокоило совесть возмутившихся южан.
Конституция 1789 года была компромисом и таким компромксомь, который был улажен посредством признания двух про­тивоположных воззрений за истинные. Ее сравнивали с теми не­совместимыми положениями, которые выражены таким энергичным и ясным языком в старинном гимне V и и с u n q и е V и 11. но противоречие которых считалось только кажущимся на том осно­вании, что человеческий ум не. способен понимать такия глубоко­мысленные мистерии. Если кто нибудь утверждал, что было на лице тринадцать правительств, потому что было на лице тринадцать Шта­тов, то ему возражали, и возражали вполне основательно, что существует только одно правительство, потому что существуетъ
В Выражение „права Штатовъ* служило в течение многих лет лозунгом для южного населения. В 1851 году в Гарвардский коллегии был один сту­дент родом из Южной Каролины, которому было дано иря крещении имя States Rights Gist [сущность „прав Штатовъ1-]. Он дослужился до чипа бригадного генерала в армии южных Штатов и был убит во время междоусобной войны.
2) Такое смешение понятий существовало, конечно, не в умах юристов, а в умах массы иаселения.
только один народ. Если-же кто нпбудь утверждал, что суще­ствует только одно правительство, ему не менее основательно воз­ражали, что на лице тринадцать правительств. Таким образом все понятия перепутывались вследствие употребления таких слов, смысл которых не был точно определен; спорный вопрос переносился иу. область метафизики, где также не находил для себя разрешения, и наконец совершенно терялся из виду в лабиринте разных отвлеченностей.
В сущности, причиной разномыслия было то. что одни смотрели на спорный вопрос с его технической стороны, а другие с его практической стороны. В техническом отношении, выделившиеся из Союза Штаты могли ссылаться па веские доводы, и еслибы при­шлось разрешить этог спор на основании смысла конституции точно так-же, как суд разрешает на основании смысла конституции споры о торговых договорах, то может быть пришлось-бы приз­нать основательность тех доводов. Но в практическом отношении защитники Союза стояли на более твердой почве, потому что с 1789 года обстоятельства изменились, нация достигла более полного объединения и судьба большинства, стоявшего за сохранение Со­юза, оказалась так тесно связанной с судьбой меньшинства, желавшего выделения из Союза, что большинство могло считать себя в праве воспротивиться атому выделению. Если отбросить от этого спорного вопроса все, что имеет легальный технический ха­рактер, то он сведется к следующей проблеме, нередко возни­кавшей, но недопускающей окончательного разрешения: в каких случаях большинство имеет право прибегать к силе для того, чтоб заставить меньшинство не выделяться из одного с ним Политического целого? Если этот вопрос получает конкретную фор­му, как например такую форму: в каких случаях восстание может быть оправдано,—то на негр лишь в редких случаях можно заранее дать ответ. Все зависит от успеха. Когда го­сударственная измена торжествует, никто не осмеливается назвать ее государственной изменой.
Федеральная конституция, оказавшая не мало услуг американскому народу, оказала ему между прочим и плохую услугу, обративши <то внимание на легальную сторону спорного вопроса. Американцы пришли к убеждению, что закон должен быть слугою политики и что не следует допускать, чтоб он брал над нею верх. Между тем воз­ник такой вопрос, которого не были в состоянии разрешить формулы закопа и для разрешения которого пришлось прибегать к основам нравственным и историческим. Своей победой северные Штаты были обязаны не только превосходству своих материальных сил, но и тем нравственным силам, которые управляют этим миром, которые долго подкапывались под существование рабства и которым было суж­
дено спасти северную Америку от когтей враждебных наций, ут­вердивших свое господство в соседстве с нею.
Слово «полновластие». во многих отношениях затемнявшее сферу законодательства и юриспруденции, всех сбило с толку, заста­вивши думать, что в каждой стране должны существовать и долж­ны иметь юридическую основу или одно политическое общество, ле­гально облеченное верховною властию над всеми мелкими полити­ческими единицами, пли несколько политических обществ, которые хотя и согласились вступить в составь более широкого политиче­ского целого, но сохранили свою независимость от этого последнего и ответственны только перед самими собою ') При атом позабыли, что в конституции мог остаться без разрешения вопрос: в чьих руках должна находиться легальная верховная власть. Во всяком случае оставалось сомнительным, кому конституция Соединенных Штатов предоставила такую власть; это было до такой степени сомнительным, что было-бы гораздо лучше отложить в сторону У* все технические тонкости и принять за точку исхода тот несомненр ный факт, что легальные притязания Штатов сделались несовместииымп как с историческими, так и с легальными притяза-ниямя нации. Так как нельзя было с достоверностью сказать, <- на чьей стороне было легальное право, то было-бы благоразумнее принять в соображение, на чьей стороне ббила физическая сила. L Однако, южные Штаты полагали, что будут в состоянии выдери жать борьбу с какпми-бы то нп было физическими силами, которые ' будут употреблены против них в дело остальными Штатами. . \ В этом у беждении они решились отстаивать учение о правах от"х дельных Штатов: тогда стали тратиться такие потоки чедовече-^ской крови и такия громадные сокровища, каких еще никогда не тратилось на разрешение какого либо юридического вопроса,—не тра^Хиилось даже тогда, когда Эдуард Ш и его преемники вели в те\ение ста лет войну с целию обеспечить право женщин вступать по наследству на французский престол. / V
) Путаница также возникает из того Факта, ходят речь о
верховной власти. многие смешивают jMrtfalantg шдоо^ре с практи­ческим преобладанием. То и другой,кошчно, Юыящы бы* Ямци^Ьыть нераз­дельными; к этому стремите» и -Шняв. «чцетд случити^.Агито лице и ли собрание, которому закон иршом’авляет вгчи^овную власть, неспособно ею пользоваться; тогда легальная £рховн;и>С\диИс9ц>ЖГ>,И»»Зя.-9чтб деЛтвнтельпая власть,—то-ееть ве то-же, чтб'^аеили, которая.>иаьмет 'йерхЪГЕ случае столкновения. Всегда есть какая ниЯУф. сдла, которая мхч^щедоГеннее дру­гих; во сила, признаваемая закономъ$гбг|‘щсргвейную, не всегда оказывается таковою на деле; а когда сущеетвусттАпп .nine несколько сил, то
не всегда можно заранее сказать, которая из них более могущественна, пока
оне не придут в столкновение одна с другою.
Чтб-же входить в настоящее время в права отдельного Штата? Все права или всякая правительственная власть за исключением:
Права выделяться из Союза (оно не отменено в ясных вы­ражениях, но со времени окончания междоусобной войны считается несуществующим. Оно положительно отвергнуто в недавно издан­ных конституциях некоторых южных Штатов).
Тех прав, которые отняты конституцией у Штатов (со вклю­чением права вступать в сношения с иностранными правительствами).
Тех прав, которые положительно предоставлены конституцией федеральному правительству.
Впрочем, относительно некоторых прав этого последнего раз­ряда Штаты могут действовать сообща с федеральным, прави­тельством или через его посредство. Они только должны воздер живаться от всяких помех деятельности этого правительства. Если же возникнет повод думать, что они создают такия помехи или законодательным или административным путем,то этот во­прос разрешается судом, а если решение суда первой инстанции благоприятно для Штата, то он окончательно разрешается федераль­ным судом *)
Из ранее перечисленных нами в этой главе предметовъ^ по которым каждый Штат может вводить у себя особые учрежде­ния, видно, что на практике права Штата обнимают почти все отношения гражданина и к других гражданам ц к местному правительству*). Американец может в течение всей своей жизни никогда не вспоминать о существовании федерального правительства за исключением тех случаев, когда он подает свой голос при выборе президента республики и членов конгресса, когда он приносит жалобу на почтовое ведомство, или когда, возвратив­шись из путешествия по Европе, открывает в нью-иоркской при­стани свой чемодан для таможенного осмотра. Прямые налоги он уплачивает должностным лицам, действующим на основании законов Штатгк Штат, или местная .власть, учрежденная ста­тутами Штата, йвоЬпт его имя в список родившихся детей,назначает его опекуна, платить за его школьное воспитание, вы­деляет ему часть изъ" отцовского наследства, выдает ему па­тент на производство торговли (если эту торговлю нельзя произ­
) Cm. XXII главу в 1 части.
*) Один из новейших амернкакскиих писателей основательно заметил, что еслибы почти все важные вопросы, волновавшие Англию в течение послед­них шестидесяти лет, вознпкл» в Америке, то оиш вошли-бы в с«еру за­конодательной деятельности отдельных Штатов.—J а meson, 1 n t г о<1 о сtion to the Constitutional and political History of the States в Johns Hopkins University Studies.
водить без получения патента), женит его, разводит его с же­ною, рассматривает предъявленные к нему иски, объявляет его банкротом, вешает его за смертоубийство. II полиция, которая охра­няет его дом, и местные комитеты, раздающие пособия нищим, наблюдающие за исправным содержанием больших дорог, установляющие. плату за снабжение водой, заведующие школами, — все они получают свои легальные полномочия только от Штата. В виду такой обширной сферы деятельности отдельного Штата можно подумать, что Джефферсон не впадал в большое преувеличение, когда утверждал, что федеральное правительство есть ничто пное, как американский департамент иностранных дел. Но хотя на­циональное правительство и менее, чем правительство отдельного Штата, затрогивает непосредственные интересы граждан, оно силь­нее затрогивает их чувства. Вот почему привязанность граж­дан к национальному правительству нисколько не зависит от того, часто пли редко им приходится иметь дело с этим пра­вительством. При распределении правительственных функций между нацией и Штатами, на долю Штатов достались самые многочис­ленные из этих функций, а на долю нации самые высокие; этим способом поддерживается равновесие между влиянием Штата и влия­нием центрального правительства.
Из всего сказанного видно, что каждый американский гражданин живет такою двойною политическою жизнию, с которой вовсе незна­комы по опыту Европейцы за исключением Швейцарцев и до некоторой степени Немцев. Он живет под двумя правительственными властями и под двумя разрядами закопов; он воодушевляется двояким патриотизмом и связав двоякими узами верноподданни­ческой преданности. К счастию, этп обе привязанности очень силь­ны и редко приходят в столкновение одна с другой; а объяс­нения этого факта следует искать в уменьи искусно примирять противоположные влечения, в издавна установившихся обычаях, в том, что оба разряда правительственных властей подчинены контролю одних и тех-же избирателей и главным образом в гар­монии между двумя разрядами правительственных учреждений; эта гармония есть результат того тождества принципов, служащих основой для тех и для других учреждений, благодаря которому учреждения одного разряда кажутся необходимыми для прочности учреждений другого разряда,—учреждения отдельных Штатов счи­таются основой для национального единства, а существование наци­онального правительства считается необходимым для охранения от­дельных Штатов.
ГЛАВА XXXYII.
Конституции Штатов.
Система управления в каждом из тридцати восьми Штатов установлена особой конституцией, то есть основными законами или вернее группой законов, изложенных в одном законодательной'], акте, который . утвержден непосредственно населением Штата и может быть отменен или изменен только этим населением, а не его представителями. Подобно тому, как конституция Соединен­ных Штатов стогит выше конгресса и недосягаема для него, и конституция каждого Штата стоиит выше законодательного собрания этого Штата И не может быть ни в чем изменена постановле­ниями местной законодательной власти, так что всякий изданный этою властию статут не имеет никакой обязательной силы, если суд признает его несогласным с содержанием конституции.
Конституции Штатов принадлежат к числу самых старыхт, памятников политической истории Америки, потому что они воз­никли из тех королевских хартий, которыми’были наделены пер­вые английские колонии в Америке, и на основании которых были организованы для этих колоний местные правительственные учреж­дения, находившиеся в зависимости сначала от английской короны, а потом от британского парламента. На подобно большей части тех учреждений, которыми в настоящее время управляются на­роды, говорящие по-английски, и конституции Штатов имеют такую родословную, которая восходит ко временам, предшествовавшим открытию Америки. Эта родословная начинается теми средне-веко­выми английскими торговыми гильдиями, которые сами возникли из еще более древних корпораций, получивших свое начало во вре­мена римской империи и организовавшихся на основании её законов. Хартии выдавались в Англии торговымч, гильдиям еще при короле Генрихе I. Эдуард ИѴ‘ выдал очень тщательно составленную хартию тем выходцам, которые вели в 1463 году торговлю с Флан­дрией *). Здесь мы уже находим зачатки тех постановлений, ко­торые были более подробно изложены вч> двух позднее выданных хартиях представляющих более живой исторический интерес,— в хартии, которая была выдана в 1599 году королевой Елиза-
9 Касательно этого предмета см. интересную статью, которую Brooks А И u m s поместил в журнале Atlantic Monthly [в ноябрьском но­мере 1884 года].
ветой восточно-индийской компании, и в хартии, которая была вы-' дана в 1628 году Карлом 1 «губернатору и компании Массачузе,т-Бея в Новой Англии». Этими двумя хартиями учреждались тор­говые компании с правом быть истцами и ответчиками, употреблять особую печать, брать ви. аренду земли и издавать для себя такие уставы, какие, необходимы для успешного ведения дел. Хартия ком­пании Массачузет Бея учреждала особое правительство из губер­натора, вице-губернатора и восемнадцати ассистентов (это назва­ние до сих пор употребляется в некоторых гильдиях лондон­ского сити) и предписывала им собирать четыре раза в год чле­нов компании на общий митинг, называемый «великим и общим заседаниемъ»; на этом митинге губернатор или вице-губернатор и находящиеся на лице ассистенты и члены компании имели право: выбирать посторонних людей вт> члены компании, выбирать и наз­начать таких должностных лиц, которые по их мнению спо­собны заведывать делами компании, издавать законы и регламенты на пользу компании, равно как для управления землями, планта­циями, и теми, кто там живет или будет там жить, по так, чтоб эти законы и регламенты не находились в противоречии с закопами я статутами английского королевства. Так как эта хартия 1628 года была признана в 1684 гоДу недействительной, то в 1691 году была выдана королем Вильгельмом и королевой Марией новая хартия, которая имела большое сходство с хартией торговой гильдии по форме выражений и некоторое сходство по характеру, но в сущности заключала в себе политическую систему колониального управления. Ассистенты получили добавочный титул советников; их число было увеличено до двадцати восьми; а выбирать ихч> было приказано общим собранием; это собрание должно было состоять-, кроме губернатора и ассистентов, из землевладельцев, избранных городами или селениями колонии, а избирателями могли быть лица, получавшие сорок шиллингов дохода или имевшие какую пибудь собственность ценою не менее 40 фунт. ст. Губернатору было пре­доставлено право назначать судей, уполномоченных для разбира­тельства и для решения дел, и т. д.; общему собранию было пре­доставлено право учреждать судебные места и канцелярии, издавать законы (с тем, чтоб эти законы не находились в противоре­чии с английскими законами) и учреждать все необходимые граж­данские должности. Апиеляционные жалобы па решения колониаль­ного суда следовало подавать в королевский тайный совет. Это была настоящая политическая конституция 4). Этой конституцией
1) Самой старой из настоящих политических конституций Америки была та. которая носила название F u и <1 а ш < n t а 1 О г d е г s of Connecticut [основные законы Коннектикута]-, она была составлена жителями Виндзора, Гарт-
'колония управлялась хорошо и разумно до 1780 года. Неголько многие из её выражений (как например название General Court), во и её основные принципы были перенесены в конституцию Массачузета 1780 года, которая существует до сих пор и которая имела сильное влияние на членов конвента, составлявших в 1787 году вроэкт федеральной конституции. Однако, хартия 1691 года была ничем иным, как расширением и развитием торговой хар­тии 1628 года, так как в этой последней, равно как в хар­тии, выданной в 14F>3 году Эдуардом IV ’)» и в хартии, выдав­шей в 1599 году вос.точно индийской компании, уже встречается постановление о праве издавать законы, ограниченном только тем условием, что каждый из колониальных законов должен быть согласен с английскими законами. II так, мы находим в трех хартиях 1463, 1599 и 1628 года, равно как в хартии 169! года существенные и главные характеристические особенности неиз­менной или верховной конституции,—т. е. такую установленную высшею властию систему управления, которая учреждает подна­чальное законодательное собрание, имеющее право делать всё, что заблагоразсудит, лишь бы только не входило в противоречия с тем законодательным актом, которому обязано своим существо­ванием, и лишь бы не превышало предоставленных ему этим актом полномочий. Пока колония оставалась под верховною влас­тию британской короны, её систему управления имел право изме­нять пли заново переделывать британский король или британский парламент. Когда связь с Великобританией была разорвана, это право перешло не к законодательному собранию Штата, оставше­муся но прежнему ограниченным в своей деятельности, а к на­селению колонии, сделавшейся независимою; это население выразило свою волю в конституции Штата, подобно тому, как британский король или британский парламент выражал свою волю в хартияхт. 1628 и 1691 г.
Я завел речь о Лассачузете, потому что на его примере всего яснее видно, каким образом из учреждения торговой компании возникала колонии, а нз колонии возникал Штат. Но и некото­рые из других колоний могли бы в этом отношении служить *
орда и Ветерс«ндьда в том достопамятном 1638 году, в котором восста­ние Шотландии из-за церковиых дел спасло от гибели вольности англий­ского народа. Положение Коннектикута было впоследствии регулировано хар­тией, выданной в 1662 году Кардов 11 „губернатору и компании английской колонии Коннектикутъ11.
*) Хартия, выданная в 1463 году той компании, которая вела торговлю с Фландрией, запрещала издавать какие либо законы, несогласные е ек содержа­нием, и объявляла ас такие законы недействительными..
едва-ли менее 'подходящими примерами. Самая старая из них,— та, которая была, так сказать, зерном, из которого выросло английское владычество в Америке,—колония Виргиния была учреж­дена второй хартией 1609 года под названием «Казначеи и ком­пания выходцев и плантаторов лондонского сити для первой ко­лонии в Виргинии > (Т h е Т г е s и г е г and Company of Ad­venturers and Planters of the City of London for the first colony in Virginia) ’).
Bi. течение десяти летъ—при последнем короле из дома Тю­доров и при первом короле из дома Стюартовъ—было выдано две торговых хартии двум компаниям английских выходцев. Одна из этих хартий послужила основой для английского влады­чества на востоке, .другая—для английского владычества на заиадЛ. Одна из тех компаний разрослась в индийскую империю, другая в северо-американские Соединенные Штаты. Еслибы Англия не могла похвалитвся никакими другими памятниками своей истории, то она мог­ла-бы довольствоваться теми блестящими результатами, к которым привела выдача только что упомянутых двух хартий. А основы для её владычества на двух континентах были заложены в то время, когда её политические деятели утвердили на прочном фун­даменте систему представительного правления, послужившую образ­цом для стольких народов нового времени.
Когда тринадцать колоний отказались в 1776 году от поддан­ства королю Георгу 111 и объявили себя независимыми Штатами, их колониальные хартии, натурально, превратились в конституции Шта­тов и) 2). В большинстве случаев они были переделаны и эначв-
и) Словами „первая колония11 обозначается различие между той колонией, которая впоследствии превратилась в Штат Виргинию, и теми северными час­тями Виргинии. которые впоследствии носили название Повой Англии. Под наз­ванием второй колонии разумели Плимут — одно из тех двух поселений, из которых возник Массачузет.
1) Даже объявляя себя независимым, Пыо-Джерзей не утрачивал надежды, что метрополия примет более благоразумные меры и не оттолкнет от себи евопх детей. В конце своей конституции, утвержденной 2 июля 1776, ои прибавил следующую статью: „Если состоится какое нибудь соглашение между Великобританией и этпми колониями, и если эти колонии снова поступят под покровительство и под управление британской короны, то вта хартия должна считаться недействительной; только в противном случае опа должна быть не­поколебимой и ненарушимой*. Дело в том, что хотя эти колонисты я были возмущены образом действий Англии, но они все-таки питали к пей более силь­ную привязанность, чем она к ним. Для них Англия была старой родиной, а для вея оии были ничем иным, как постоянными покупателями. Некото­рые интересные иллюстрации тогдашних понятий о пользе колоний можно иайтн в знаменитых рассуждениях Адама Смита (в четвертой книге вышедшего в 1776 сочинения Wealth о Г X а t и о n s].
те.тьао изменены. Но в трех Штатах они оставались без изме­нений (конечно, за исключением того, чтб касалось верховных прав английской короны,—в Массачузете до 1780 года, в Коннекти­куте до 1818 года, в Род-Нсланде до 1842 года *) Остальные Двадцать пять Штатов, вступая в американский Союз после первоначальных тринадцати, уже имели правильно-организованное самоуправление и конституции, утвержденные их населением. Каждый акт конгресса о принятии в Союз нового Штата относился к этому Штату, как к правильно организованной республике и ско­рей признавал, чем .утверждал его конституцию. Конгресс мог, установлять условия, исполнение которых было-бы обязательно для кон­ституции Штата. По конституции Штатов получали свой авторитет не от конгресса, а от своих граждан, для. которых были из­даны. Поэтому, и об этих законодательных актах, точно так же как о конституциях первоначальных тринадцати Штатов, можно сказать, что хотя они и были изданы после федеральной конституции, но относительно каждого из Штатов de jure име­ли первенство перед нею. Их власть над местными гражданами не была дарована федеральной конституцией *). 11 нельзя сказать, *
') Род-ИИеланд ограничился тем, что его законодательное собрание издало в .мае 1770 статут, заменявший подданство английскому королю подданством колониальному правительству. Коннектикут издал следующий статут: -На общем собрании губернатора, членов совета и палаты представителей поста­новлено: прежняя Форма г|>аждаис.кого управления, установленная хартией англий­ского короля Карла II и принятая населением этого Штата, должна оставаться гражданской конституцией этого Штата под единственною верховною властию народа, независимо от какого либо короля или принца: а эта республика на­всегда должна быть свободным, ииолвовлииетиым и независимым Штатом под названием Коннектикута11. [13т. следующихъ’трех параграфах изложены пос­тановления о правах граждан и предоставлено жителям всех других Шта­тов право пользоваться теми-аие законами, каким подчинены местные жители]. Вот всё, чтб счёл нужным сделать Коннектикут. Он, подобно Род 11слаиду, уже ранее пользовался правом назначать своего губернатора: поэтому ему неиредстивлялось никакой надобности заменять прежнего губернатора каким нпбудь новым должностным лицем.
») На практике, конечно, возможно влияние конгресса на характер конститу­ции Штата, потому что тому Штату, в конституции которого встречаются по­становления, неодобряемые конгрессом, могло-бы быть отказано в его принятии в состав Союза. Но конгрессу редко представляется случай пользоваться та­кою властию с тех пор, как рабство уничтожено, а процесс переустрой­ства Союза доведен до копца. Он пользовался такою властью для того, чтоб заставить южные Штаты изменить их конституции, потому что не хотел, чтоб их сенаторы и народные представители были сиова допущены, после окончания междоусобной войны, в состав конгресса, прежде чем будут уничтожены все следы существования рабства. Само собой разумеется, что конгресс не обязавъ
чтоб это было верно только с технической точки зрения. Так как существование самых старых Штатов в качестве самостоятель­ных колоний восходить ко временам первоначальной колонизации Аме­рики и революционной войны, то их древность служить для их населения богатым источником патриотических чувств и внушает нм такое сознание общностипхъинтересов, какое было бы невозможно, еслп-бы они были ничем иным, как креатурами федеральной конституции.
Конституции Штагов имеют много общего с конституциями ноль иующихся самоуправлением, британских колоний. Но между теми и другими существует следующее замечательное различие. Все кон­ституции британских колоний исходят от парламента Соединенного королевства Великобритании, которое сохраняет ‘за собою полное легальное право издавать законы для всех частей британских владений. В колониальных конституциях нередко встречаются по­становления, дозволяющие колониальным законодательным собрани­ям изменять эти основные законы,—конечно с одобрения короны; но так как эти конституции выросли не сами собою, а обязаны своим существованием английскому парламенту, то этот парла­мент может во всякое время изменить их или совсем уничтожить. Напротив тсго, конгресс не имеет права изменять кон­ституцию Штата. И как бы ни было широко предоставленное бри­танской колонии право изменять её конституцию, она может поль­зоваться этим правом только через посредство своего законо­дательного собрания, между тем как в Америке таким правом можно пользоваться только через посредство всех граждан.
Почти все конституций Штатов, как первоначальных тринадцати, так и новых двадцати пяти, изменялись иногда по пятп, по шести и даже по семи раз. Поэтому действующие в настоящее время конститу­ции помечены далеко не одинакими годами; так например, конституция Массачузета была утверждена в 1780 году, но впоследствии была зна­чительно изменена, а конституция Флориды утверждена в 1886 году.
Каждая из существующих в настоящее время конституций Шта­тов была делом народа, а не местных законодательных собра­ний. Конституции революционного периода в редких случаях утверж­дались законодательным собранием Штата, а большею частию на-
иршшмать в члены Союза всякую общину, которая пожелает, чтоб её приз­нали Штатом. Утах в течение многих лет тщетно стучался в двери Союза, потому что большинство его населения придерживалось многобрачия, а чтоб про­тиводействовать распространению этого зла Американцы желали удержать в сво­их руках такой полный контроль над управлением Утаха, какой можно иметь над территорией, но пе вад Штатом. Также случается, что господствующая по­литическая партия задерживает принятие в Союз такого Штата, который могъбы увеличить число голосов, находящихся в распоряжении противной партии.
родом через посредство конвента, г. е. избранных народом именно для этой цеди уполномоченных, которым предоставлялось право не только составлять проект конституции, но и утверждать его *). ИИо с 1792 года, когда Кенгуки составил для себя конституцию, установилось на практике неизменное правило, что избранные на­родом члены конвента должны по примеру Масса чузета (в 1780 иоду) представлять составленный ими проэкть конституции на утверж­дение всех местных граждан, которые могут отвечать только «да» или «неть». Голоса обыкновенно подаются за принятие пли непринятие конституция в её полном составе, но иногда случается, что некоторые из её статей подвергаются отдельному голосованию.
Население Штата навсегда удерживает за собою право изменять свою конституцию независимо от национального правительства. Когда приготовляется издание новой конституции или изменение уже суще­ствующей, инициатива обыкновенно исходит от законодательного собрания, которое (пли простым большинством голосов, или боль­шинством двух третей голосов, или большинством голосов в двух, избранных одно вслед за другим, законодательных собраниях, —смотря по тому, как предписано конституцией) пред­ставляет это дело на утверждение избирателей одним из следующихь двух способов: или оно предлагает утвердить некоторые поправки *) или предлагает созвать конституционный конвент для пересмотра всей прежней конституции. В первом случае, предло­женные законодательным собранием поправки подвергаются непо­средственному голосованию граждан; во втором случае, немедленно вслед за состоявшимся решением созватьжонвент, законодатель­ное собрание принимает необходимые меры для избрания членовъ
>) В Род-Ислишде и в Коннектикуте,—как уже было ранее залечено,— законодательный собрания оставили в силе прежния колониальный конституции. В Южной Каролине собрание, присвоившее себе название „провинциального кон­гресса" и считавшее себя „генеральиый собраниемъ" или законодательным со­бранием колонии, издало в атом качестве конституцию. В других возмутив­шихся колониях, за исключением Массачузета. конвенты или конгрессы издали конституции, не подвергнув их предварительному народному голосованию. Вч. Массачузете конвент предложил в 1780 году свой проэкть конституции на утверждение народа и народ утвердил ее, а [иаиее составленный ироэкгь, ко­торый был предложен на утверждение народа законодательным собранием в 1778 году, был отвергнуть. В настоящее время пи один Штат не нршртлъбы за конвентом права издавать конституцию в качестве полновластного пред­ставительного собрания.—Си. ujieKpacnoe сочинение судьи Джейсона The‘Con­stitutional Convention.
’) В Кснтукн и в Нью-Гемпшире законодательное собрание не имеет нрава и[>едлагать конституционный поправки. В некоторых Штатах законодатель­ным собраниям дозволено предлагать такия поправки только после некоторых промежутков времени, как например по прошествии нити лет.
конвента народим. Когда члены конвента избраны, он приступа­ет к делу, пересматривает ‘старую конституцию и составляет проект новой конституции, который представляется на утверждение народа. Только в небольшом Штате Делаваре законодательное собрание до сих пор пользуется правом изменять конституцию, не представляя эти изменения на утверждение народа, —впрочем с следующими ограничениями: предположенные изменения конституции должны быть одобрены двумя законодательными собраниями, избран­ными одно вслед за другим, и должны быть доведены до сведения народа во время выборов членов во второе из -этих законода­тельных собраний. Некоторые Штаты приняли за правило, что во истечении установленныхыиромежутков времени—семидесяти, шест­надцати или двадцати лет, —необходимо предлагать на разрешение народа вопрос, не следует-ли созвать конвент для пересмотра конституции; этим способом, стараются обращать внимание народа на достоинства пли недостатки существующей системы управления. Однако, следует заметить, что федеральная конституция может быть изменена лишь голосами трех четвертей Шт атов, между тем как поч­ти во всех Штатах их конституции могут быть изменяемы простым большинством подающих голоса граждан *). Этим объясняется, по­чему конституции отдельных Штатов подвергаются и более частым и более существенным изменениям, чем федеральная конституция.
Конституция отдельного Штата не только независима от цен­трального национального правительства (за исключением некоторых пунктов, ранее нами указанных), но кроме того служит для Штата основным органическим законом. Штат существует в силу сво­ей конституции, а все местные власти законодательные, администра­тивные и судебные суть ничто иное, как креатуры этой консти­туции и должны подчиняться ей 4). Точно так-же, как президентъ
I) Впрочем, в некоторых Штатах требуется в этих случаях абсо­лютное большинство всех тех, кто имеет право голоса. В И’од-ИИеланде [где голосовании происходит на сельских митингах и на митингах по кварта.шмь] требуется большинство трех патых, а в Южной Каролине требует си одобрение следующего законодательного собрании, выраженное большинством двух третей голосов в каждой палате. В Кентуки и в Делаваре предло­жение созвать конвент должно быть одобрено большинством всех тех, кто имеет право голоса. Так как Делавар в течение многих лет ве имел успехи в своей попытке исправить местную конституцию [1831 года] через посредство законодательного собрания, то он прибегнул в 1887 году к и,иедложеиию созвать конституционный конвент, но не нашол поддержки в доста­точном числе голосов.
Некоторые подробности касательно содержания местных конституций можно ишйтп в следующих сочинениях: S t и ш 8 о и'в А ш е г и с а n Statute Law, И и t с h с о с k's American State С о n s t i t и t i л n e [в Useful Q и e s-
республики ии конгресс поставлены ниже федеральной конституции, и губернатор и обе палаты Штата подчинены местной конституции, а всё, что они сделают в нарушение постановлений этой консти­туции или с превышением предоставленных ею прав, считается нелегальным. Всё, чтб было сказано в предшествующих главах об обязанностях суда в случае издания конгрессом законов, несогласных с федеральной конституцией, применимо и к тем случаям, когда статут, изданный законодательным собранием Шта­та, не согласен с содержанием местной конституции; само собой разумеется, что*в этих случаях можно оспаривать легальность статута и в местных судах и в федеральных, потому что тут требуется разрешение юридического вопроса, совместим-ли закон, исходящий от низшей власти, с законом, исходящим оть высшей власти. Всякий раз, как па судебном разбирательстве одна сто­рона основывает своп права на статуте Штата, а другая сторона утверждает, что этот статут недействителен, потому что изда­вая его законодательное собрание Штата превысило свою власть, суд разрешает спорный вопрос точно так-же, как он разрешил-бы вопрос о том, был-ли какой нпбудь дополнительный за­кон издан муниципальным советом или железно-дорожной ком­панией с превышением власти, предоставленной муниципалитету или компании тою высшею властию, которая дала им право издавать дополнительные законы. Нохотя федеральные суды и вполне ком­петентны для разрешения спорных вопросов о смысле местных конституций, они на практике обыкновенно руководствуются ирежними решениями местных судов точно так-же, как они стали бы руководствоваться английскими судебными решениями при рассмо­трении вопросов, касающихся применения какого нпбудь чисто-ан­глийского закона. Они придерживаются не только того мнения, что каждому Штату, конечно, лучше знакомы его законы, чем какому
t и и 8 о t f li е Day Р u t и а in's]; 1> а ѵ и s’s American Constitutions в lohns Hopkins University Studies; статья States в Ame­rican Cyclopоedia of Political Science. Само собой разумеете):. что главным авторитетомъ* должен служить тот сборник местных консти­туций [заключающий в себе все постановления, изданные с 1770 года], кото­рый иомещеи в двух толстых волюмах под заглавием Federal and State Constitutions и был издан по поручению конгресса в Вашппи тонй в 1478 году. Ими издателя этого сборника Ben. Perley Poore. Было-бы желательно, чтоб ежегодно или раз в два года издавались официальные прибавления к этому сборнику, в которых были-бы изложены все новые кон­ституции и конституционные поправки. В особенности тому, кто живет в Европе, в настоящее время очень трудно добыть точные сведения о положении, в котором находятся жовстатуцив отдельных Штатов; в виду этой трудаости я прошу извинить те ошибки, в которые я мог впасть.
нибудь иноземцу, но а того мнения, что верховный суд Штата упол­номочен объяснять, что имело в виду местное население, когда утверждало свою конституцию.
Конституция Штата в сущности ничто иное, как .законы, издан­ные непосредственно народом, который своим голосованием утвер­дил представленный на его рассмотрение конституционный проект. В этом случае население Штата действует в качестве корен­ного учредительного собрания точно такьже, как еслибы оно всё собралось в одном месте, подобно тому как собирались наши предки—Германцы. Только его многочисленность не позволяеть ему сойтись в одном пункте и заставляет его подавать голоса в различных местах. Поэтому, утверждение конституции есть такое непосредственное проявление верховной власти народа, которому мы находим мало примеров в новейшей Европе, хотя оно повстре­чалось довольно часто в древних республиках и до сих пор встречается в некоторых из швейцарских кантонов ’)
Тот факт, что конституции Штатов утверждаются народом и имеют преимущество перед всеми другими постановлениями Шта­тов, получит в наших глазах еще более важное значение, если мы рассмотрим содержание этих конституций. Европейцы обыкно­венно разумеют под словом конституция такой краткоишоженный законодательный акт, который установляфт систему управления, определяет сферу деятельности и права правительственных орга­нов и перечисляет «первобытные права», которых не могут от­нимать у подданных или у граждан их правители. Конституция американского Штата не только делает то-же, но кроме, того за­дается множеством других целей. Она касается таких разнообраз­ных предметов, которые были бы предоставлены в Европе ве­дению обыкновенных законодательных собраний или администра­тивных властей, а касаясь этих предметов, она вдается в такия мелкие подробности, которых трудно ожидать от сборника основ­ных законов. О некоторых из этих подробностей будет иттп речь немного далее, а теперь я постараюсь охарактеризовать внеш­нюю форму и содержание позднейших конституций, откладывая до следующей главы указание типических различий между конститу­циями старых и новых Штатов.
Нормальная конституция заключаете в себе следующие пять со­ставных частей:
I) Си. интересные замечания о швейцарских сельских общинах в сочи­нении Фримаиа Comparative Politics. Впрочем, в настоящее время сельский общины [уцелевшии только в Урн, в Унтервальдень. в Гларуее и в Аппевцеле] не действуют в качестве учредительных или утверждающих кон­ституцию собраний, хотя и не утратили права непосредственного издания законов.
1. Определение границ Штата (этого не делалось в конститу­циях старых Штатов).
II. Так называемый «билль о правахъ» (Bill of Rights)-— перечисление первобытных нрав гражданина на личную свободу и на неприкосновенность собственности; оно обыкновенно стоит в начале конституции, но иногда ставится и в конце.
111. Систему управления,—т. е. названия, функции и права ад­министративных должностных лиц, законодательных собраний и судебных палат. Всё это излагается в нескольких статьях.
IV. Различные постановления касательно администрации и законо­дательства; сюда входят статьи о школах, о милиции, об обло­жении налогами и о доходах, о государственных долгах, о мест­ном управлении, о тюрьмах и госпиталях, о земледелии, о ра­бочих, «о предании суду, о способе вносить в конституцию поправки и о многих других предметах, о которых будет итти речь не много далее и которые во своему характеру имеют менее тесную связь с политикой. Порядок, в котором всё это излагается, не. во всех конституциях одинаков; о некоторых из перечисленных нами предметов даже вовсе не упоминается в некоторых консти­туциях; о них всего подробнее говорится в более новых кон­ституциях и в конституциях более новых Штатов.
V. Постановления касательно способа представлять конституции» на голосование народа и указание необходимых мер для перехода от старой конституции к той, которая предлагается на утверждение парода. Так как постановления этого рода имеют временный ха­рактер. то они не всегда входят в состав конституции.
«Билль о правахъ» представляет самую интересную часть этих конституций, потому что он ведет свое начало от «Великой Хар­тии» и от тех постановлений, которыми обеспечивались вольности английского народа вплоть до «билля о правахъ», изданного Виль­гельмом и Марией. Когда тринадцать колоний отстояли свою неза­висимость и приступили к составлению своих конституций, они большею частию вносили в эти конституции декларацию об основ­ных правах народа, и их примеру стали следовать более новые Штаты и почти все,Штаты при составлении более новых консти­туций. Так как Штаты уже давно не имеют никакого основания опасаться, чтоб их исполнительная власть стала деспотически об­ращаться с гражданами и так как органы этой власти изби­раются народом, а в настоящее время скорее' слишком слабы, чем слишком сильны, то можно только удивляться постоянному включению в новые конституции таких деклараций о правах граж­дан, которые должны служить охраной от насилий со стороны правительственных властей. Причину этого явления можно искать в замечательном конституционном консерватизме Американцевъ
i! in. том, что онп очень любят публично излагать общие прин­ципы политической свободы. Впрочем, некоторые полагают, что такия изложения принципов имеют практическую цель, потому что охраняют права частных лиц и права меньшинства против боль­шинства, которое могло-бы воспользоваться какими ппбудь времен­ными смутами для того, чтоб приостановить действие общих зако­нов и предоставить должностным лицам экстраординарные полно­мочия. Поэтому заявления этого рода считаются охраной от тпраняии и служат напоминанием о том, что законодательные собрания никогда не должны нарушать установленные!, основных принци­пов '). Хотя такия постановления действительно стесняют дея­тельность местных законодательных собраний таким способом. , который показался-бы британскому парламенту неуместным, однако редко приходится слышать жалобы на то, что на практике опп приносят вред.
Чтоб составить себе общее понятие об этих «биллях о пра­вахъ». достаточно прочесть приложенную в конце этого тома кон­ституцию Штата Калифорнии (1871) года). В дополнение к ней я приведу некоторые интересные постановления, встречающиеся в местных конституциях.
Все эти конституции обеспечивают полную свободу для рели­гиозных убеждений и обрядовч. и вместе с тем равенство пе­ред законом для всяких религиозныхч. корпораций и для их чле­нов, а некоторые из них запрещают учреждать какую либо особую церковь пли секту и тратить общественные деньги на под­держание какой-бы то ни было религиозной корпорации или сектаторского учреждения. Но Делавар постановляет, что «все обя­заны часто собираться для публичного богослужения», а Вермон присовокупляет, что «всякая секта или христианская корпорация должна соблюдать празднование воскресных дпей». Кроме того, три­надцать Штатов заявили, что постановления о свободе совести не должны служить оправданием для бесчинств или для таких обы­чаев, которые могутч. нарушать внутреннее спокойствие и безо­пасность Штатов *).
Луизиана (в конституции 1879 года) объявляет, что «всякое за­конное правительство получает свое начало от парода, основано
I) В них проглядывает влияние „декларации независимости1* 1776 года.
3) В Арканзасе, в Марплапде, в Миеспсспппп, в Северной Каролине, в Южной Каролине и в Техасе объявлено, что не может быть выбран ни на какую должность тот, кто отвергает бцтие Божие: в Пенсильвании и в Теннесси не может быть выбран ни на какую должность тот, кто не верит в Брга и в награды и наказания в будущей жизни. В Арканзасе и в Мв* риланде такой человек даже не может быть свидетелем пли присяжным.
только на его воде и учреждается только для обшей пользы, полу­чая свои законные нрава от тех, кто ему подчинен. Его единст­венная цель .заключается в том, чтоб охранять граждан в пользовании жизнию, свободой и собственностью. Еслибы оно при свопло себе какие либо другие функции, то это было-бы узурпацией и угнетением).
Двадцать шесть Штатов объявляют, что <всем людям при­надлежит натуральное, врожденное и неотъемлемое право пользо­ваться жизнию и свободой и» защищать ихъ»; все эти Штаты, за исключением меланхолического Миссури, присовокупляют: «нату­ральное право стремиться к благосостоянию».
Восемнадцать Штатов объявляют, что всем людям при­надлежит «натуральное право приобретать собственность, владеть ею и охранять ее».
Мисспссииппи (в конституции 1868 года) постановляет, что «право всех граждан ездить по большим дорогам не должно быть чем либо стесняемо». Такое-же постановление встречается в конституции Луизианы 1868 года ‘).
.Кентуки (в конституции 1850 года, до сих пор еще остаю­щейся в силе) постановляет, что «абсолютная произвольная власть над жизнию, свободою и собственностью граждан не существует в республике.. Право собственности предшествует всякой консти­туционной санкции и стоит выше её; а право рабовладельца на принадлежащего ему раба и на детей этого раба так-же нена­рушимо, как и права на какую-бы то ни было собственность *). Всякая власть принадлежит народу, а всякая свободная система управления учреждается но воле -народа для его спокойствия, без опасности, пользы и для охранения собственности*.
Все конституции обеспечивают в различной форме свободу пись­менно и устно излагаемых мнений, а некоторые из них кроме того постановляют, что основательность диффамации можно дока­зывать свидетельскими показаниями.
Почти все они обеспечивают право собираться на публичные митинги и подавать петиции. Так как этому праву менее чем всякому другому можете угрожать опасность нарушения со стороны местного правительства, то нам кажется очень странным сле­дующее постановление в конституции Флориды 1886 года: «народу должно быть предоставлено право собираться для совещаний об об­щих интересах, для составления инструкций его представителямъ
’) Эта постановления брли включены в конституции вскоре после окончании междоуеобной войны с целию охранять негров.
Само собой разумеется, что ьто постановление было отменено последние и [XIII, XIV и XV] поправками Федеральной конституции.
и для подачи в законодательное собрание петиций о прекращении злоупотреблений».
В некоторых конституциях постановлено, что законодательное собрание Штата не должно издавать законов с обратной силой или в нарушение обязательной силы договоров и что Штат не мо­жет отбирать частную собственность без выдачи справедливого вознаграждения.
В некоторых конституциях запрещается раздача каких либо дворянских титулов.
В некоторых заявлено, что граждан нельзя лишать права но­сить оружие, не смотря на то, что постановления этого рода могли-бы показаться неуместными в тех Штатах, где было желательно отучить народ от привычки носить с собою револьверы. Поэтому Теннесси (в конституции 1870 года) благоразумно присовокупил, что «законодательное собрание имеет право регулировать ношение оружия с целию предохранить от преступлений». То же присово­купил и Техас, в котором такое постановление, конечно, не . было излишним. В других пяти конституциях *) дозволено за­конодательным собраниям запрещать ношение скрытого оружия.
В некоторых конституциях постановлено, что недвижимая собст­венность самоубийц должна переходить к наследникам на осно­вании общих законов.
В ббльшей части конституций постановлено, что уличение в го­сударственной измене не налагает позора на семейство преступ­ника и не влечет за собою конфискацию недвижимой собственности.
Семь конституций не позволяют воспитывать детей белого населе­ния с детыми негров в одних и тех-же общественных шкодах.
Во многих конституциях объявлено, что право судиться судом присяжных ненарушимо, хотя тяжущимся и дозволено отказываться от этого суда.
Некоторые конституции запрещают заключать в тюрьму за долги, кроме случаев мошенничества, и приказывают принимать от обвиняемых обеспечения, если преступление не принадлежит к числу очень важных.
В некоторых конституциях объявлено, что «предоставление каких либо прав на вечные времена и монополий несогласно с характером свободного Штата и не должно быть допускаемо».
В некоторых объявлено, что иноземцы или иностранцы должны иметь одинакое с гражданами право владеть недвижимою собст­венностью.
I) В конституциях Северной Каролины, Кентукн, Миссури. Луизианы и Ко­лорадо: ежедневный опыт доказал, что во всех зтнх Штатах такия поста­новления законодательных собраний не привели в желаемым результатам.
В некоторых запрещена раздача каких либо наследственных почетных отличий, привилегий или денежных выгод.
Северная Каролина постановила, что «политические права и при­вилегии не зависят от собственности, поэтому никакой имущест­венный ценз не должен стеснять право подачи голоса или право занимать должности»; и далее: «тайные политические общества опасны для народной свободы и потому не должны быть терпимы».
Лассачузет излагает следующие нравственные идеи, совершенно уместные в таком Штате, где господствует пуританское уче­ние: «Частое обращение к основным принципам конституции и постоянное соблюдение требований благочестия, справедливости, скром­ности. трудолюбия и воздержности безусловно необходимы для со­хранения выгод, доставляемых свободой, и для поддержания свободной системы управления. Поэтому народ должен обращать особое внимание на все эти принципы при выборе своих должност­ных лиц и представителей; ему также принадлежит право тре­бовать от его законодателей и судей тщательного и постоянного соблюдения этих принциповъ».
Ныо-Иорк (в конституции 184G года) постановил: «Все земли, находящиеся внутри этого Штата, признаются свободными от лен­ных повинностей, так что они могут быть отобраны только в качестве выморочных имений, а полное и безусловное владение ими предоставляется их собственникам сообразно схарактером поместий».
Маркланд (в конституции 1867 года) объявил, что «продол­жительное занятие административной должности, дающей значитель­ные права или требующей доверия, опасно для свободы; поэтому частая замена этих должностных лиц другими есть одно из лучших обеспечений свободы». Вьтой-же конституции ностановлено, что всякия пожертвования для какой либо религиозной цели счи­таются недействительными, если не были одобрены законодатель­ным собранием (за исключением участков земли размером не более пяти акров, если они отводятся для совершения религиоз­ных обрядов, для постройки церковного дома или для кладбища).
Пз этих примеров уже ясно видно, как мало подходят под понятие «билля о правахъ» некоторые постановления, изданные Штатами под этим заголовком. Составители местных консти­туций, по видимому, включали сюда все основные правила, кото­рым они придавали большую важность, но для которых не нахо­дили другого более удобного места.
О тех статьях местных конституций, которые касаются си­стемы местного управления, будет птти речь в следующих гла­вах при описании характера управления отдельных Штатов. По­этому я перехожу к тем постановлениям, которые принадлежатъ
к разряду «смешанныхъ», Они чрезвычайно интересны, потому что из них видны характер и тенденции народного управления в Америке, экономические и социальные условия того или другого Штата, злоупотребления, возникавшие из существующей системы управле­ния, средства, употреблявшиеся для прекращения этих злоупотреб­лений и, наконец, воззрения народа на законодательство.
В этпх постановлениях часто идет речь о таких предметах, которые не входят в сферу настоящих конституционных зако­нов, а принадлежат к сфере общих законов, так как ка­саются администрации, судопроизводства,семейных прав, наследств, договоров и т. д. Всё это такие предметы, которые, по видимому, не на своем месте в конституциях, потому что они моглн-бы слу­жить подходящим содержанием для обыкновенных статутов. Мы находим в тех постановлениях: мелкие подробности касательно организации и ответственности банковых и железнодорожных ком­паний и вообще всяких корпораций; правила касательно выдачи жа­лованья должностным лицам; определение числа судей, необходи­мого для законности судебных решений; назначение сроков для по­дачи аппелляций; указание способа, которым можно изменять место рассмотрения исков; правила о публикации судебных отчетов; под­робные руководства для заведумицих школами комитетов и для обложения школьными налогами (вместе с правилами касательно отде­ления детей белых жителей от детей негров), для земледельческаю департамента, для комитета, заведующего каналами, и для бюро, заведующего рабочими; запрещение лоттерей, взяточничества, выдачи патентов на торговлю крепкими напитками, взимания ростовщиче­ских процентов за денежные ссуды; уничтожение различия между документами запечатанными и незапечатанными. Мы даже находим в тех постановлениях правила о способе заключения контрактов на поставку канцелярских принадлежностей и каменного угля для законодательного собрания, и правила о размере платы за сохранение зернового хлеба в амбарах.—Составители этих новейших кон­ституций, действительно, вовсе не заботились о проведении раздел ной черты между тем, что уместно в конституции, и тем, что должно быть предоставлено усмотрению местных законодательных собраний. Так поступали они при составлении конституций по мень­шей мере для трех четвертей из всего числа Штатов.
Чем же объясняется такая путаница? Следующими четырьмя при­чинами.
Американцы, подобно Англичанам, не питают расположения кч. научным системам. Хотя проэкты конституций и составлялись юри­стами, а иногда и самыми даровитыми юристами, каких только можно было найти в Штате, но логическая классификация вовсе Не имелась в виду.
Американцы находили, что издание новых конституций доставляло им удобный случай для изложения тех теоретических воззрений, которыми они дорожили, и для введения тех реформ, которых они желали. Этим способом они достигали своей цели и легче и скорее, чем путем законодательной деятельности; поэтому, если народ желал введения каких нибудь новых постановлений или изменения старых, он вставлял такия новые или измененные учреждения в новую конституцию и утверждал их вместе с нею.
Население Штатов, утратило прежнее доверие к своим законо­дательным собраниям. Поэтому, оно старалось не только обойтись без содействия этих собраний, но и съузить их сферу деятельности
Не подлежит никакому сомнению, что народа. всегда предпочи­тает издавать законы своею непосредственною властью, а не че­рез своих представителей. Эта склонность составляет характе­ристическую особенность всякой демократической системы управления Желание пользоваться своею властью иногда побуждает народ пре­вращать его представителей в простых делегатов; то же самое желание находит для себя удовлетворение в том, что народ об­ходится без своих представителей и сам утверждает пли отме­няет закопы.
Кто не позабыл содержания тех глав, в которых было опи сано возникновение и развитие федеральной конституции, тот, конеч­но, пожелает знать, в какой мере изложенные там замечания при­менимы к конституциям отдельных Штатов.
Эти местные законодательные акты менее, чем конституция Со. единенных Штатов, способны развиваться при помощи объяснений их смысла или при помощи обычаев, во-первых потому, что они исправляются пли заново переделываются более легко, а стало быть и более часто, во-вторых потому, что они гораздо более обширны и гораздо чаще входят в мелкие подробности. Федеральная кон­ституция так коротка и изложена в таких общих выражениях, что обычаям приходится дополнять то, о чем она умалчивает, а судебным истолкованиям её смысла приходится применять её текст к разрешению таких вопросов, на которые в ней нет прямых указаний. Напротив того, новейшие конституции отдель­ных Штатов заключают в себе такия подробные и точные по­становления. что почти вовсе не нуждаются в расширении своего смысла и оставляют мало места для влияния обычаев. Правила для их истолкования в сущности те-же, какие в употреблении для фе­деральной конституции. Но в этом отношении существует одно важное различие, проистекающее из различия в характере двух правительств —местного и центрального. Национальное правительство создано искусственным способом и имеет только те права, ко торые ему предоставлены создавшей его федеральной конституцией.
Напротив того, правительство Штата возникло естественным пу­тем и pritna facie обладает всеми правами, какие могут при­надлежать какому бы то ни было правительству. Поэтому, если воз­никает вопрос о том, имеет-ли законодательное собрание Штата право издать закон по данному предмету, то всегда существует предположение, что ему принадлежит это право: чтоб доказать про­тивное, необходимо сослаться на положительные доводы. Это право может быть ограничено какой пибудь статьей или федеральной кон­ституции пли конституции того-же Штата. Но существование такого ограничения должно быть ясно доказано,—другими словами, консти­туция Штата считается не за такой законодательный акт, который предоставляет законодательному собранию определенные полномочия, а за такой акт, который регулирует и ограничивает ту общую власть, которою пользуются народные представители ipso jure вследствие того, что организовали из себя законодательное собрание.
«Никогда не вызывал возражений тот факт, что американ­ским законодательным собраниям принадлежит такая-же неогра­ниченная законодательная власть, какая принадлежит британскому парламенту, за исключением тех ограничений, которые наложены на нее письменно изложенными конституциями. Это следует считать за основной принцип в политической организации американских Штатов. Мы даже не можем понять, как могло-бы быть иначе. Само собой разумеется, что все законодательные нрава первоначально принадлежали народу. Все эти права он передал законодательным собраниям Штатов с теми ограничениями, какие на них нало­жены конституцией Соединенных Штатов или конституцией отдель­ного Штата» *)
«При составлении конституции народ передал законодательному собранию все законодательные права Штата, которые не удержал за собою в более или менее ясных выражениях. Считается за правило, что законодательное собрание полноправно в издании зако­нов для всех целей гражданского управления. Запрещение поль­зоваться каким либо особым, правом составляет исключение» *).
Однако, из этих питать не следует делать того вывода, что в случае, еслибы федеральное правительство исчезло и Штаты сде­лались самостоятельными республиками, то их законодательные со­брания сталп-бы пользоваться чем нибудь похожим на всемогу­щество британского парламента; ведь по словам сэра Эдуарда Кока «права и юрисдикция этого парламента до такой степени широки и
и) Redfield, С.—J. в 27 отчет Вервина [стр. 142], цитированном у Коули в Cons tit. Limit, етр. 108.
и) Denio, С.—-J., in 15 N. Y. Reports, стр. 543; цитировано у Ко­ули, стр. 107.
безусловны, что не могут быть вставлены ни в какие рамки ни но отношению к лицам, ни по отношению к рассматриваемым деламъ». Блекстон с своей стороны присовокупляет, чго «в сферу ведения этого экстраординарного трибунала входят все злоупотребления, все жалобы, все операции и все предохранитель­ные меры, находящиеся вне сферы ведомства обыкновенных су­довъ». Так как парламенту принадлежит абсолютная верховная власть, то онь может подчинить своей воле пли совершенно упразд­нить и исполнительную власть и судебную, а лх'ь функция присвоить себе. Но в Америке законодательное собрание не выходит из сферы законодательной деятельности. Тот-же самый законодательный акт, которым учреждено это собрание, учредил власти исполнительную и судебную. Эти власти существуют по такому-же праву, по какому существует законодательное собрание. Еслп-бы это последнее, издало за­кон,отнимающий у губернатора те функции, которые ему предоставлены конституцией, то такой закон был-бы недействителен. Еслн-бы оно попыталось вмешаться в юрисдикцию суда, то незаконность и не­действительность его постановлений были бы еще более очевидны * *)
исполнительный и законодательный департаменты местного пра­вительства. конечно, имеют право и обязаны руководствоваться в первой инстанции своими собственными воззрениями на смысл кон­ституции. Uo окончательным истолкователем этого смысла является судебная власть: после того, какч> суды Штата формально устано­вили надлежащий смысл какого либо конституционного постановле­ния, с их мнением все обязаны сообразовать свой образ дей­ствий. Уже при рассмотрении функций федеральной судебной власти (в главе XX1U) было. нами замечено, что эта власть американ­ских судов не является последствием предоставленных им по­литических прав; она необходимо вытекает из существования такого основного закона, который выше всяких статутов, изда­ваемых законодательным собранием *), и выше всяких правь.
*) Так ишпрнмерт., считалось за правило, что законодательное собрание Штата не может уполномочить избирательный комитет на разрешение вопроса. не лншилея-ли права голоса пли права занимать какую нибудь должность топ., кто дрался на дув.тн: полагалось, что такой вопрос может быть разрешен только местным су­дом.—С о о 1 е у, Cons tit. Limit, етр. 112. Суды неоднократно признавали недействительными постановлении законодательных собраний, несогласный с ка­ким нибудь судебным решением. Постановления этих собраний, несогласные с Федеральной конституцией, конечно, также были-бы признаны недейетнителыиыин.
*) Впрочем, в Швейцарии кантональные суды [быть может за исключением судов кантона Ури] не имеют права объявлять недейетнителыиыин законы, изданные кантональными законодательными собраниями; эти собрания, по види­мому, сами разрешают вопросы о размере своих собственных прав. Впро­чем, в некоторых случаях кантовальный закон может быть отмененъ
какие могь-бы присвоить себе губернатор Штата. Вот чтб сказано в одном из американских судебных решений:
< При пользовании этою высокою властию судьи не предъявляют никаких притязаний на верховенство судебной власти; они явля­ются только исполнителями общественной воли. Если какой нибудь акт законодательного собрания признается недействительным, то это делается не потому, что судьям принадлежит право контроля нади. законодательною властию, а потому что тот акт воспрещен конституцией и потому что выраженная в этой конституции воля народа выше воли его представителей, выраженной в каком либо законе» ’I.
Можно считать за твердо-установившеося общее правило, что мне­ние судей всегда будет склоняться в пользу признания легальности законодательного акта, что, в случае возникновения сомнений на счет согласия какого либо статута с конституцией, судьи будут разрешать эти сомнения в пользу статута, что в случае предо­ставления законодательному собранию права действовать в извест­ных случаях по его» усмотрению, судьи будут находить, что за­конодательное собрание благоразумно пользовалось этим правом, что в тех случаях, когда смысл какого нибудь статута неясен, судьи будут объяснять этот статут в смысле, согласном с конституцией для того, чтоб он не утратил своей силы. Поэтому, легко может случиться, что кто нибудь, состоя членом законода тельного собрания, протестует на основании веских доводов про­тив какого нибудь билля, ссылаясь на его несогласие с консти туцией, а поступивши в состав суда признает этот билль со­гласным с конституцией. Судья не может доискиваться мотивов, которыми руководствовалось законодательное собрание; он не может отказаться от практического применения законодательного акта на том основании, что издание этого акта, по видимому, было вызвано обманом или подкупом; еще менее может он ссылаться на то, что этот акт не согласен с требованиями справедливости и здра­вой политики *). <Но если статут признан несогласным с кон-
«едервльным советом или может быть признан недействительным по ре­шению федерального суда. См. интересный рассуждения об атом предмете в сочинении Дубса Das oeffentliche Rccht <1ег Schweizerisciien Eidgenossenschaft, часть I, стр. 113.
') Эти слова цитированы у Cooley в его Со nut it. Limit, стр. 195.
и) „Суд не можеть призвать статут несогласным с конституцией ц не­действительным только па том основании, что в нем есть песщиаведливые и притеснительные постановления или потому, что в нем усматривается нару­шение натуральных, социальных или политических прав граждан; он мо­жет это сделать в том случае, если те несправедливые постановления вос­прещены конституцией или если те права граждан гарантированы и охрани-
ститунией, то овь, как будто, никогда не был издан. На нем нельзя основывать никаких прав; основанные на нем договоры считаются недействительными; он не может служить охраной для того, кто сообразовался с ним в своих действиях; никто не может быть подвергнут наказанию за отказ подчиняться ему еще до постановления судебного решения о его незаконности. А то, чтб нами сказано о законодательном акте в его полном составе, относится и к каждой статье такого акта, который признан несогласным с конституцией и, стало быть, должен быть причислен к разряду таких постановлений, которые никогда не имели легальной обязательной силы* *)
В виду мелких подробностей, которыми наполнены конституции
ются конституцией... При разрешении одного дела в ныо -иоркском верховном суде один из судей сказал: .Жители Нью-Иорка имеют нрава на здание го­родской ратуши, на рынки, на водопроводы, иа паромы и на прочую общест­венную собственность, которую нельзя у них отпить точно так-же, как нельзя отнять нх жилища. Эти права основаны не только на конституции, но также на тех великих принципах вечной справедливости, которые служат фун­даментом дли вейкой свободной системы управления'*. Но применимые к упо­мянутому делу великие принципы вечной справедливости уже были включены в содержание конституции, поэтому не было никакой надобности ныекааывать соображения о том, чем пришлось-бы руководствоваться, еелн-бы те принципы не были включены в конституцию, и нам решительно непонятно, почему суд счел нужным высказать свое мнение об этом предмете. В данном случае было достаточно сослаться на те права и на те понятия о справедливости, ко­торые признаны и охраниются конституцией".—Cooley, стр. 200, 202. Уро­женец Рочестера, в Штате Нью-Иорк, Теодор Бекон писал мне: „В деле И'арднера с деревней Ныобу ргом [ J о 1и и s о и’и Chancery Reports. N. Y. 162], нью-иоркское законодательное «обрание дозволило той деревне поль­зоваться водой из одного ручьи, но не сделало никакого постановлении о вы­даче вознаграждения владельцам той земли, через которую ицютекаеп. ручей. В то время в конституции Нью-Иорка не было никакого постановления, кото­рое занрещало-бы брать, без выдачи вознаграждении, частную собственность на удовлетво|»еиие общественных нужд; не смотри на это, член канцлерского еуда Кент не дозволил той деревне действовать на основании того общего принципа, который он пашол в Великой Хартии, в „билле о правахъ" [который, в качестве простого статута, не моп. стоять выше постановлений, издаваемых законодательным собраниемъ], у Гроциуеа, у Нуффепдорфа и у Вшшершека. Он также ссылался на подобное постановление в конституции Соединенных Штатов, которое хотя и было выражением мнений нации, но относилось только к федеральному правительству. Впрочем, и полагаю, что этот случай принадлежит к числу исключений и что, не смотря на высокий авторитет судьи Кента, мнение судьи Коули было-бы в настоящее время всеми признано за правильное**.
*) Cooley, Const it. Limit, стр. 227.
отдельных Штатов, также в виду многочисленности местных законов и торопливости, с которой они издаются, следовало ожи­дать, что не только столкновения между конституцией и статутом будут часты, но что эта система, кроме того, окажется крайне не­удобной для граждан, которые остаются в неизвестности на счет того, должны-лп они подчиняться новому статуту, пли не должны.Каким способом гражданин может удостовериться в том, что новый статут действительно предоставляет ему известные права? Каким способом он может удостовериться в тот, что он должен или не должен сообразоваться в своей деятельности с этим ста­тутом? Может-ли он быть уверен, что пег никакой опасности дать взаймы деньги такой общине, которой предоставлено статутом право делать займы? Ведь этот статут, быть может, будет приз­нан недействительным.
Чтоб предотвратить такия затруднения, в конституциях неко­торых Штатов 9 постановлено, что члены верховного суда Штата могут быть приглашены губернатором или одною из палат за­конодательного собрания высказать их мнения о том или другом юридическом вопросе, не дожидаясь рассмотрения и разрешения этого вопроса по случаю возникновения тяжебных дел *). Этот сию-
') Маесачузета, Мэна, Нью-Гемпшира, И’од-ИИслапда и Флориды. В Верноне такое-же право предоставлено статутом. В Флориде оно предоставлено только губернатору Штата; но по конституции 1868 года этот губернатор мог спра­шивать мнение судей „по всякому юридическому вопросу14, а по конституции 1886 года он иожегь спрашивать мнение судей только „по таким вопросам, кото­рые касаются его административных прав и обязанностей*-. Такое-же поста­новление было включено в конституцию Штата Миссури 1865 года, но было опущено в пересмотренной [и действующей в настоящее время конституции 1875 года, по видимому, потому что судьи так часто отказывались высказы­вать свое мнение по приглашению той или другой палаты законодательного со­брания, что было признано бесполезным оставлять в силе то постановление.В других Штатах судьи, как мажется, всегда соглашались изложить свои мне­ния; только один пли два раза они отвечали отказом в Массачузете. Каса­тельно этого предмета см. интересную брошюру, автор которой J. В. Thayer был преподавателем в Гарвардской юридической школе.
4) В своем ученом и поучительном отзыве, составленном по приглаше­нию местного законодательного собрания 31 декабря 1878, члены верховного суда в Массачузете высказали мнение, что вышеупомянутое постановление, впервые появившееся в конституции Маесачузета 1780 года и без сомнения оттуда за­имствованное другими Штатами, „очевидно имело в виду английскую консти­туцию. па основании которой и король и палата лордов имеют право спраши­вать мнение двенадцати судей и тогда, когда эта палата действует к качестве судебной власти, и тогда, когда опа действуют в качестве власти законодательной“. Палата лордов и до сих пор иногда пользуется этим правом, но она не всегда принимает за руководство высказанные судьями мнения и не приз­нает за ппмн такой-же обязательной силы, какую имеют судебные решения.
соб, ни видимому, целесообразен, потому что он доставляет су­дебное и беспристрастное истолкование статута, прежде чем этот ста­тут успеет создать новые права и интересы. Но в этих слу­чаях мнения судей высказываются до возникновения тяжб, кото­рые могли бы разъяснить, как применяется новый статут на прак­тике и какие он может вызывать недоразумения; кроме того, судьи в этих случаях лишены возможности пользоваться мнениями за­щитников тяжущихся. По всему вероятию этим и объясняется, почему в большей части Штатов, где существуют такия поста­новления, судьи заявили, что их мнения имеют только совета тельный характер и не могут связывать их самих в случае, еслибы им пришлось разрешать те-же вопросы при рассмотрения какого шибудь тяжебного дела ’).
Верховный суд Штата может отказаться от ранее высказан­ного им мнения касательно смысла той пли другой статьи консти­туции; он может это сделать даже в том случае, если он вы­сказал это мнение при разбирательстве тяжебного дела,—то есть, он имеет легальное право так поступать, если придет кч> убеж­дению, что его прежнее мнение было ошибочно. Но он неохотно это делаегь из опасения поколебать авторитет законов и уважение к суду. 11 ему реже, чем верховному федеральному суду, представ­ляется к тому повод, потому что процесс изменения местных конституций более прост и более скор, чем процесс изменения федеральной конституции,—стало быть Штату менее трудно испра­вить всякую ошибку, в которую вовлеклись его судебные власти. Опасение поколебать авторитет законов так сильно, что суды Шта­гов иногда отказывались от нарушения практических правил, издавна установленных законодательною властию, хотя и заявляли, что признали-бы эти правила несогласными с конституцией ви. то время,' как они толью! что были установлены.
) Thayer утверждает, на основании приводимых им прпие]юв-ь, что в Массачузете, в Нью-Гемпшире и в Род-Исланде, равно как в Миссури от 1865 до 1875, суды придерживались правила, что их мнения, высказанные в исполнение тех местных конституционных постановлений, не должны счи­таться за судебные определения, имеющие одннпкий авторитет с судебными ре­шениями ио тяжебныйи.делам,—что это скорее р г и in а facie предположения, которыми не должны стесняться судьи, если им впоследствии придется разре­шать те-же вопросы при рассмотрении исковых дел или при каком либо дру­гом судебном разбирательстве.
ГЛАВА ХХХѴШ.
Развитие местных конституций.
В предъидущей главе было замечено, что конституции Штатов доставляют неоценимые материалы для истории. Интерес, который они возбуждают, еще усиливается вследствие того, что с 1776 года и по настоящее время тянется длинный ряд конституционных постановлений и поправок, дающий возможность составит такое ясное понятие о развитии законодательства и о политических стре млениях Американцев, какого нельзя извлечь из целого ряда за­конодательных постановлений какой либо другой страны. Это неис­черпаемый источник поучительных сведений для истории демокра­тических обществу. Благодаря своей многосторонности и своим мел­ким подробностям эти конституции, так сказать, более картин ны, чем федеральная конституция. Из них гораздо более, чем из федеральной конституции, мы знакомимся с приемами и с обра­зом действии правительственных властей. Если-бы мы могли до­быть такие же материалы касательно истории греческих республик во времена Фемнстоыа и Перикла, то мы были-бы в состоянии за­ново изложить историю Греции. Однако и в этих подробно изложен­ных документах мы не находим всего, что нам желательно знать. Из них нельзя извлечь сведений о том, каких методов првдержввались в своей деятельности законодательные собрания Шта­тов и как велика была в этих собраниях роль комитетов. Из них нельзя узнать, какого рода люди входили в состав этих собраний и придавали им определенный характер. Из них никто не могь-бы узнать, что весь механизм законодательства приводит­ся в действие неутомимо деятельными политическими партиями. Тем не менее они так поучительны в качестве источника сведений о прежних стремлениях американской демократии и в качестве ука­заний на её теперешния стремления, что я искренно сожалею о невоз­можности (вследствие недостатка свободного места) воспользоваться всеми материалами, которые я собирал в течение многих меся­цев, изучая сто пять конституций, изданных со времени «Декла­рации независимости» ')
1) Я еще риз нозволню себе рекомендовать изучение атих конституций тем а ишсаиедин, которые занимаются исследованием причин сходства иди несход­ства между государственными учреждениями различных народов. Они извле­кут много поучительных сведений из до-революционных хартии и из кон­ституций Штатов. Между первыми, по моему мнению,особенно интересны: си­стема управлении Пенсильвании (1682 и 1683 г.] и основные конституции Каро­лины [1669 г.]. Эта последние были составлены Джоном Локком и были пере-
В развитии правительственных учреждений отдельных Штатов можно различать три периода, каждый из которых отличается от предшествующего более длинными и более подробными конституцион­ными постановлениями.
Первый период обнимает около тридцати лет, начиная с 1776 го­да; в него входят ранния конституции первоначальных тринадцати Штатов, равно как конституции Кентукп, Вернона, Теннесси и Огио.
Большая часть этих конституций была составлена под влияни­ем впечатлений, вынесенных из революционной войны. В них проглядывает боязнь власти административной и власти военной вместе с желанием всё предоставить на усмотрение законодатель­ного собрания, как такого учреждения, авторитет которого исхо­дит непосредственно от парода ’) И» бблыпинстве Шатов избра­ние губернатора предоставлено законодательным собраниям. При гу­бернаторе состоит советь, члены которого не им избраны и ко­торый учрежден номинально ему в помощь, а на самом деле для того, чтоб обуздывать его произвол. Нигде, за исключением Массачузета, губернатор не имеет права налагать veto на поста­новления законодательного собрания. Он не имеет принадлежавшего губернаторам колоний права на время закрывать заседания за­конодательного собрания или распускать его. Намерение предоставить народу непосредственное пользование верховною властию прогляды­вает редко, потому что законодательное собрание считается нату­ральным и необходимым органом народного управления в роде того, чем считается в Англии палата общин. Поэтому многие из этих первоначальных конституций не заключают в себе почти ничего другого, кроме подробно изложенного билля о правах и сра­внительно несложного очерка системы управления с законодатель­ным собранием, Состоящим из народных представителей 1), и
смотрены первым лордом Шаетсбёрп. Out. были признаны нецелесообразными, получили обязательную силу лишь в некоторых частях и были отменены в 1693, но оттого они не сделались менее интересными для того, кто изу­чает историю этих учреждений.
I) Си. то замечательное место в „Федералисте* [.Ѵ-.ѴXLVI и XLYII], где. при рассмотрении организации управления отдельных Штатов, доказывается и]>еобладапие законодательной власти.
S) Доказательством обширности полномочий, которые предоставлялись этим первоначальным законодательным собраниям, служить страх, который оши внушали осмотрительным государственным людям. На «нладельеийеком кон­венте 1787 года Мадисон сказал: „Опыта доказываеть, что в наших систе­мах управлении обнаруживается склонность предоставлять все права законода­тельной власти. Административные власти Штатов не многим больше нулей, а .шконодателыиан власть всемогуща*. Как законодательные собрания могли упо­треблять в-ь зло такую власть, видно на примере Род-Ислаида.
с немногими административными должностными лицами и судебны­ми учреждениями, тщательно отделенными одни от других в сфере их деятельности.
Второй период обнимает первую половину текущего столетия вплоть до того времени, когда ожесточенная борьба политических партий из-за существования рабства (1850 — 60 г.) до некоторой степени приостановила натуральное развитие Штатов. Это был пе­риод демократизации всехч. учреждений, которая была вызвана не только особыми условиями американской жизни, но также влиянием Французских республиканских идей на достигшее в то время воз­мужалости новое поколение; это влияние стало слабеть после 1815 года и совершенно прекратилось в 1851 году; с тех пор и опыт и идеи Французов не имели большой цены в глазах Аме­риканцев. В течение этого второго периода были отменены все прежния постановления касательно обязанности Штатов поддержи вать религиозные учреждения, и был установлен основной принцип, что конституции должны быть утверждаемы непосредственно народ­ным голосованием. Выбор губернаторов был отнят у законо­дательных собраний и передав пароду. Требование имущественного ценза от избирателей было отменено, и была введена на практике всеобщая подача голосов (только делались частые исключения в ущерб чернокожим). Даже судьям не было оказано пощады. Не­которые конституции сократили срок пх пребывания вч. должности и предоставили их назначение непосредственно голосованию народа. Штаты стали вводить у себя организацию, согласную с английским и понятием об общине, действующей через посредство законодатель­ного собрания,—потому что Американцы стали считать законодатель­ное собрание только за собрание представителей, пользующихся вверен­ными им ограниченными правами и обязанных обращаться к на­роду (посредством предложения конституционных поправок) всякий раз, как пожелают расширить эти права в каком либо направ­лении. Из постоянно увеличивавшагося объема конституций видно, каким образом в течение первой половины текущего столетия по­стоянно расширялась сфера непосредственной законодательной дея­тельности народа, так как эти документы заключают в себе множество законов о таких предметах, которые в прежнее время были-бы предоставлены ведомству законодательных собраний.
В течение третьего периода, который начинается почти одновре­менно с междоусобной войной, заметна легкая реакция, обнаружив­шаяся не вт> желании ослабить верховную власть народа (она еще более прежнего окрепла), а в желании усилить власти исполни тельную и судебную. Еще в течение второго периода губернатору начали предоставлять право налагать veto на постановления зако­нодательных собраний, а теперь он получил это право во всехъ
Штатах за исключением четырех. Срок его пребывания в дол­жности был почти повсюду продолжен и почти повсюду были устранены препятствия для его вторичного избрания. Во многих Штатах судьям было увеличено жалованье и срок их пребыва­ния в должности был удлиняешь. Некоторые конституции дание пе­редали исполнительной власти назначение судей, прежде зависевшее от народного голосования. Ио самая важная перемена заключалась в том, что для компетенции законодательных собраний были уста­новлены более узкие пределы, а их деятельность была стеснена разными сложными ограничениями. Можно-бы было подумать, что от­нимать права у законодательного собрания значило предоставлять вти права народу, и стало быть, что все перечисленные нами перемены были новым шагом к утверждению господства чисто-демократи­ческих идей. Но вч. Америке это имело пной смысл, потому что там законодательные собрания всегда подчиняются всяким даже только временным народным увлечениям, а издание законов не­посредственно народом сопряжено с некоторыми проволочками. По­этому. такия постановления были по своим последствиям консер­вативными; они в сущности заключали в себе стеснения, нало­женные гражданами на самих себя. ,
Само собой разумеется, что еще нельзя считать вполне завершив­шимся процесс развития, который сначала расширил, а потом ограничил права законодательных собраний, который сделал бо­лее частым непосредственное вмешательство народа в законода­тельство, и который даже изменял конституцию, делая этот доку­мент из короткого длинным, из несложного до крайности слож­ным. Уже теперь оказывают свое влияине такия силы, от кото­рых следует ожидать лет через сорок изменения теперешних конституций. Чтбб составить себе некоторое понятие о характере этих сил, мы не мпого далее рассмотрим теперешния конституции Штатов и в особенности те, которые составлены позже других; при этом мы должны различать в конституциях несколько ти­пов, соответствующих тем частям союза, к которымч. принад­лежат Штаты, составлявшие те конституции.
Сначала можно было различать три тина — старый колониальный тип, который всего яснее виден в Новой Англии и в старых центральных Штатах, тип южных или рабовладельческих Шта­тов (в которых заметно влияние первой конституции Виргинии) и новый или западный тип. В настоящее время эти различия менее резки. Все южные Штаты за исключением Кентуки (который ни­когда не утверждал постановления о выделении из Союза) ввели у себя после окончания междоусобной войны новые конституции, а раз­личие между этими конституциями и новыми конституциями северозападных Штатов и Штатов Тихого океана не очень значительно.
Это объясняется тел, что экономические и Социальные перемены, которые были последствиями междоусобной войны и уничтожения не­вольничества, окончательно разрушили прежний строй общественной жизни и заставили южные Штаты преобразоваться в новые поли­тические единицы, похожия на те. которые организовались в за­падных частях Америки Однако, и до сих пор еще представля­ют резкое различие с одной стороны Штаты Повой-Англии, к ко­торым можно присовокупить Нью-Джерзей и Делавар и которые управляются в настоящее время конституциями, составленными в период времени от 1780 до 1844 г., с другой стороны южные и западные Штаты, которые почти все управляются конституциями, составленными после 1844 года. В тех более старых Штатах исполнительная власть вообще более сильна, судьи нередко назна­чаются губернатором, а не выбираются народом, избирательные округи не всегда одинаковы размером, конституции менее подробно изложены, вследствие чего реже, возникает необходимость обращаться для их изменения к народу.
Если мы возьмем более новые конституции, в особенности запад­ные и южные, то нас удивит сходство их содержания не смотря на то, что каждая из них была составлена безусловно самостоя­тельным собранием, имевшим право (лишь не нарушая федераль­ной конституции) организовать свою систему управления и издавать законы по своему собственному усмотрению, соображаясь с мест­ными условиями и с характером населения. Эти конституции пред­ставляют бесконечное разнообразие в мелких подробностях, но главная сущность содержания в них одинакова. Влияния и тенден­ции, которые обнаруживаются в конституциях последних сорока лет, очевидно, господствуют на всем протяжении Соединенных Штатов. Какие-же из этих тенденций самые сильные? Одна из них заключается в старании увеличивать объем конституций. Это— общее правило, которого придерживаются повсюду. Так например Виргиния изложила в 1776 году свою первую конституцию убори­стым шрифтом на четырех страницах в четвертую долю ли­ста, то есть приблизительно в трех тысячах двух стах сло­вах ’) В 1830 году ей понадобилось на этот предмет семь страниц, в 1850 восемнадцать страниц, а в 1870 двадцать две страницы или семнадцать тысяч слов. В 1876 году Техас уве­личил длину своей конституции (изданной в 1845 году) с шест­надцати страниц на тридцать четыре. Пенсильвания довольствова­лась вь 1776 году конституцией в восемь страниц, которая была для тогдашнего времени длинной; а теперь ей потребовалось двад-
и) В падании Poorе'а The Federal and State Constitutions на странице в четвертую долю листа повещается около восьми сот слов.
цать три страницы. Конституция Иллинойса наполняла в 1818 году десять страниц, а в 1870 году она разрослась до двадцати пяти страниц. Крайние пределы этих различий в объеме обозначены конституцией Нью-Гемпшира 1770 года, состоявшей приблизительно только из шести сот слов (кроме предисловия), и конституцией Мис­сури 1875 года, в которой более двадцати шести тысяча, слов. Новые конституции длиннее старых не потому только, что в них идет речь о новых предметах, ни также потому, что их преж­нее содержание излагается более подробно. Ранния конституции или вовсе не касались пли касались только слегка таких предметов, как воспитание, общие гражданские законы, железные дороги, долги Штатов и городов. Постановления, которые касаются властей су­дебной и законодательной, и в особенности те, которые ограничи­вают законодательную власть, сделались гораздо более подробными в течение последних лет вследствие того, .что злоупотребления сделались более частыми, а уважение к авторитету законодателей уменьшилось. Так как права местных законодательных собра­ний prime facie беспредельны, то их можно было ограничить только посредством подробного перечисления тех предметов, ко­торые исключались из компетенции этих собраний,—а этот спи­сок становится все более и более объемистым. По видимому уже настало время для издания таких основных правил, которые предоставили-бы этим собраниям, на-равне с конгрессом, право из­давать законы только по некоторым предметам и обязали-бы их при издании каждого закона представлять ясные доказательства их компетентности.
Я уже ранее упоминал о том, что в новых конституциях обнаруживается стремление к более демократическим принципам. В настоящее время почти во всех Штатах правом голоса поль­зуются все лица мужеского пола, достигшие совершеннолетия. Пере­селенцам даются права гражданства скоро и без затруднений. А всего знаменательнее то, что члены верховных судов, прежде наз­начавшиеся губернаторами пли законодательными собраниями, и оста­вавшиеся в должности пока вели себя хорошо, в настоящее время в большинстве Штатов выбираются народом на определенное число лет. Мне не безъизвестно, что даже ранния конституции, изданные во время революции или немедленно после неё, также от­личались очень определенным демократическим характером, но этот характер обнаруживался главным образом в отрицатель­ных постановлениях, как например в ограничении правь ис­полнительной власти, в обеспечении 8а гражданами полного граж­данского равенства и первобытных прав. Напротив того, новое демократическое направление сказывается как в отрицательных постановлениях, так и в положительных. Оно всё предостав-
лает непосредственной}' решению народа. Оно беспрестанно вызы­вает народ к деятельности или посредством издания законов о различных предметах, упоминаемых в конституции, пли по­средством издания указаний, какие цели должно иметь в виду законодательное собрание. Даже расположение поддерживать испол­нительную власть в ущерб законодательной свидетельствует не столько об уважении к этой власти, сколько об уверенности на­рода, что она будет слугою общественного мнения, готовым по его требованию сдерживать законодательное собрание, которое внушает менее доверия, потому что его труднее, подвергать ответственности за злоупотребления. II так, не подлежит никакому сомнению, что в настоящее время демократические тенденции и более сильны и более всеобщи, чем при первом поколении. Кроме того, они име­ют иной характер. они более практичны, более склонны к рас­ширению сферы правительственного вмешательства, менее полагаются ва общие принципы. В тексте некоторых новейших конституций заметен упадок той трогательной веры в пользу общих декла­раций об отвлеченных человеческих правах, которою отличались последователи Джефферсона. Но, сравнивая третий период с вто­рым или ст> эпохой Дасаксона, мы можем заметить, что несколько лет тому назад стали появляться некоторые признаки антп-демократической реакции, которая не так сильна, как лет шестьде­сят тому назад, и едва ли способна восстановить существовавшие перед тем порядки, но тем не менее достойна внимания: ведь она доказывает, что народ извлекает для себя поучения из опы­та,— что он обнаруживает готовность переделывать то, что было им сделано, и заглаживать последствия прошлых заблуждений. Стало быть нельзя сказать, чтоб в Америке оказывалась безусловно верной поговорка, что на пути к демократии vestigia nulla retrorsum.
Далее я постараюсь доказать основательность мнения, что в Соединенных Штатах очень сильны консервативные тенденции, а покуда я считаю не лишним заняться разрешением вопроса, в какой мере история конституций отдельных Штатов служить под­тверждением ходячего мнения, будто в демократиях господствует склонность к переменам. Ответ на этот вопрос будет очень поучителен, потому что он докажет неосновательность обобщений, которые часто делаются из ошибочного убеждения, будто все поли­тические общества с одинакими формами правления живут одинакою жизнью. Все Штаты американского Союза суть демократии и к тому-же демократии одинакого типа. Однако, между тем как некоторые из них изменяют свои конституции часто, некоторые другие почти вовсе непзменяють своих конституций. Пусть читатель припомнить ранее указанное мною различие между старым типом иди типомъ
Новой Англии и боле новым типом, который мы находим и в юж­ных Штатах и в западных. Изменения делаются часто в консти­туциях этого последнего типа. Например Луизиана, которая на­чала жить жизнию самостоятельного Штата в 1812 году, имела шесть вполне новых конституций, кроме конституции 1861 года, составленной по случаю её выделения из Союза. Столько же кон­ституций имела Георгия. Арканзас, сделавшийся Штатом в 1836 году, имел пять конституций кроме, значительного числа консти­туционных поправок. Виргиния и Южная Каролина (принадлежа­щие к числу первоначальных Штатов) имели каждая по пяти конституций. Между северными Штатами Пенсильвания (принадле­жащая к числу первоначальных Штатов) имела четыре консти­туции, Иллинойс (сделавшийся Штатом в 1818 г.)—три.ИьюИоркъ—три, Делаваръ—три, между тем как Коннектикут и РодъИисланд *) (оба принадлежащие к числу первоначальных Штатов) и Мэн (сделавшийся Штатом с 1820 года) имели только по одной конституции, а Вермон и Пью Гемпшир по две. Массачузет до сих пор управляется своей конституцией 1780 года, в которой хотя и делались несколько раз поправки, но такия незначительные, что они не изменили её первоначального характера. И укажу по­куда на две причины таких различий. Одна из них заключается в том, что во всяком старом, имеющем историческое прошлое и цивилизованном политическом обществе; народ бывает привя­зан к своим установившимся обычаям и формам управления! Склонность к переменам обнаруживается в позднее возникших Штатах, у которых нет достойного уважения прошлого и в которых население не привыкло к дисциплине или привыкло пере­селяться с места на место. В республиках с прочно-усевшимся населением чем дольше конституции оставалась нетронутой, тем более вероятия, что она и впредь не будет тронута, потому что ее охраняет сила привычки и потому что интеллигентное население научается ценить прочность своих учреждений и любит ту консти­туцию, составлением которой оно гордится.
Другая причина заключается в том, что экономические и со­циальные перемены совершаются в различных частях страны не с одинакою быстротою. Эти перемены служат постоянным источником политических преобразований и находят для себя на­туральное выражение в изменениях конституции. они были всего менее быстры и всего менее внезапны в Новой Англии и в централь­ных Штатах не смотря на то, что в некоторых из этихъ
’) Коннектикут составил для себя новую конституцию в 1818 году. Род Иисланд в 1842, а до того времени они управлялись старыми колониальными конституциями.
последних они были последствием развития таких больших го­родов, как Ныо-Иорк и Филадельфия, и потому потребовали та­ких конституционных поправок, какие оказывались необходимыми дли согласования конституции с новыми условиями и для преду­преждения новых зол. они всего ярче бросались в глаза там, где население и богатство увеличивались с беспримерной быстротой, и в тех Штатах, где уничтожение невольничества изменило основы промышленной деятельности. Именно этим объясняется и тот стран­ный фант, что некоторые из первоначальных Штатов, а именно Виргиния и Георгия, так часто изменяли свои конституции. Эти Штаты, когда-то принадлежавшие к числу рабовладельческих, из­менились не только значительно, но и внезапно: они были сдви­нуты междоусобной войной с своего фундамента, и им пришлось делать неоднократные усилия, чтоб снова стать на ноги.
Все число конституций, утвержденных в 1776 году и издан­ных различными Штатами (их было сначала 13. а теперь их 38) впоследствии дошло до 105; а в этих конституциях было сделано в различное время 214 поправок ’). С 1860 года пе­ремены конституций были более часты, чем в течение предшест­вовавших восьмидесяти четырех лет, но это можно приписать влиянию, которое имела междоусобная война на южные Штаты. На каждую конституцию приходится средним числом тридцатилетпее существование, а десять конституций оставались вч> силе в течение слишком шестидесяти лет. В связи с этими фактами следует обратить внимание и на то, что народ нередко забаллотировывал предложенные на его утверждение как вновь составленные целые конституции, так и конституционные поправки. В течение послед­них десяти лет такой участи подверглись шесть конституцион­ных проэктов и более двадцати восьми поправок *).
Сопоставляя все эти факты и не теряя из виду расширения объема конституций вследствие того, что в них стали включаться частные постановления и административные правила, нередко тре­бующие конституционных поправок, мы находим, что в амери­канской демократии менее склонности к изменчивости и к не­постоянству, чем сколько можно-бы было ожидать, читая отвле-
I) Я заимствовал эти цп«ры из изданного в 1887 году сочинения Dr. Hitchcock'a Study of American State С о n s t i t u t i о n s и при­бавил последнюю конституцию Флориды. В некоторых конституциях были сделаны поправки после 1886 года, по и не в состоянии указать с точностью число этих поправок.
и) Handbook Мак*ерсона упоминает о 31 конституционных поправках, которые были утверждены в течение двух лет с июля 1884 по июль 1886 года, и о 4 поправках, которые остались неутверждешиыми.
чепные рассуждения или замечания прежних писателей со включе­нием Токевплля. Уважение, к этим основным законам, без сомнения, было-бы более глубоко, если-бы в них делалось меньше перемен, а в них делалось-бы меньше, перемен, если бы они внушали более глубокое к себе уважение; тем не менее, я не нахожу никакой причины думать, что вредная склонность к пере­менам усиливается.
Я считаю нужным высказать еще несколько замечаний каса­тельно содержания местных конституций, прежде чем закончить эту краткую характеристику самых поучительных источников для изучения истории народного управления, какие произвело наше сто­летие, — характеристику тех законодательных актов, которые, стараясь разрешить самые новые задачи демократических обществ, нередко напоминают нам прежния старания наших английских предков сдерживать средневековую тпранпию'
Конституции отдельных Штатов свидетельствуют о странном недоверии народа к его собственным агентам и должностным лицам, и не только к законодательным собраниям, но также к местным властям как к сельским, так и к городским, которые строго ограничены в своих правахи. делать займы или предпринимать постройку общественны хч. зданий. В некоторых Штатах даже суды стеснены в своем праве присуждать к на­казаниям за неуважение к суду и между тем как имеют право объяснять законы, пе имеют права обращаться к присяжным с объяснениями касательно фактических данных.
Конституции Штатов также свидетельствуют о недоверии к федеральному правительству. они бблыиею частью признают феде­ральное должностное лице неспособным не только занимать какую , либо должность в Штатах, но даже быть членом местного за­конодательного собрания. Запрещения этого рода представляют почти единственные упоминания о национальном правительстве, какие можно найти в местных конституциях, обыкновенно излагаемых таким тоном, что они могли-бы годиться и для вполне незави­симых республик. Корпорации, принадлежащие к другим Шта­там, обыкновенно называются в местных конституциях чуже­земными, а иногда даже делаются попытки наложить на эти кор­порации какие нибудь стеснения.
Конституции Штатов обнаруживают благотворное старание вся­чески охранять частную собственность. Не смотря на сознание своего полновластия, народ не пользовался при утверждении конституций удобным случаем для нарушения прав частных лиц; он ско­рее обнаруживал желание оградить эти нрава от всяких узур­паций со стороны законодательного собрания; это доказывает частое издание постановлений, запрещающих отбирать чью-либо собствен­
ность без надлежащего вознаграждения и издавать частные или личные статуты в нарушение интересов частных лиц. Единст­венные исключения из этого общего правила касаются богатых корпораций и всего, что имеет какое нибудь сходство с монопо­лией. Но монополист считается врагом обыкновенных граждан, которых он притесняет, а корпорации, которые обыкновенно поль­зуются монополиями, считаются не частными личностями, а чем-то в роде безответственных тиранов, располагающих такими рессурсами, которые дают им возможность не соблюдать законов. Корпорации облагаются особыми налогами Только для применения к ним издаются законы о рабочих. Замечательным примером такой неприязни к монополиям может служить конституция Илли­нойса 1870 года; в ней есть стеснительные постановления ка­сательно элеваторов, пакгаузов и железных дорог *) Не ме­нее поучительны в этом отношении и более, новые конституции других западных Штатов, как например Висконсина и Техаса.
Расширение сферы вмешательства Штатов и соответственное уклонение от теоретического правила laissez fa и re составля­ют такой обширный и интересный сюжет, что для него одного потребовалась-бы особая глава. Но для моей цели будет доста­точно заметить, что некоторые сферы правительственной деятель­ности, уже давно находящиеся на европейском континенте в ру­ках государства, вт. Америке и до сих пор еще предоставлены частной предприимчивости. Так например, Штаты не владею г и не распоряжаются ни железными дорогами, ни телеграфами, ни рудни­ками, ни лесами, а свои общественные земли продают, вместо того, чтоб обработывать их. Тем не менее, в новейших кон­ституциях уже заметна тенденция к расширению сферы публичной административной деятельности. Некоторыми из них учреждаются министерства земледелия, конторы для рабочих, коммиссионеры ио разработке копей, конторы, ведущие списки землевладельцев, ком­миссионеры для наблюдения за молочной торговлей и училища для земледельцев и рудокопов. А содержание статутов, изданных в течение нескольких последних лет в западных Штатах, доказывает, что законодательные собрания, в качестве вырази­телей народной ноли, сделали в этом направлении еще более того, что было сделано конституциями, большею частию составленными слишком десять лет тому назад.
Человеколюбие американского населения и его сострадание к не­счастным обнаруживаются в том, что многие конституции заклю­чают в себе постановления об учреждении благотворительныхъ
И См. замечательную группу тяжебных дед, начинающуюся делом Мупииа с Иллинойсом [так называемых Granger Cases — арендаторских Делъ] в 94 U. S. Reports, стр. 113.
и исправительных заведений. Законодательным собраниям иногда предписывается озаботиться об улучшении тюрем. С другой сто­роны, ато человеколюбие умеряется строгостью, с которой боль­шинство Штатов лишает избирательных прав тех, кто ули­чен в совершении какого нибудь преступления.
Старые конституции северных Штатов и почти все новые кон­ституции всех Штатов заключают в себе подробные постанов­ления касательно учреждения и содержания школ. Заботливость на­рода распространяется даже на университеты, хотя она и не всегда соединяется с необходимыми познаниями. Конституции некоторых западных Штатов установляют правила для заведывания учеб­ными заведениями и поддерживают эти заведения отпуском казен­ных сумм или даровым отводом земель.
Хоть конституция и служит для Штата основным и верхов­ным законом, но из этого еще не следует заключать, что по­становления этой конституции соблюдаются и приводятся в испол­нение строже, чемч. постановления обыкновенных статутов. В не­которых случаях есть основание предполагать, что какое нибудь преступление удостоено особого упоминания ви> конституции, потому что оно случается очень часто и потому что законодательное собра­ние не установило достаточно строгих за него наказаний. Не под­лежит никакому сомнению, что установленные конституцией нака­зания часто вовсе не достигают своей цели. Так например, уже много лет тому назад конституции большинства южных Штатов признали неспособными занимать какую либо должность или быть членами законодательных собраний тех, кто дрался на дуэли и даже тех, кто поощрял к дуэли, исполняя обязанности секун­данта. Однако, привычка прибегать к этому способу расправы, по видимому, не уменьшилась ни в Миссиссиппи, нп в Техасе, ни в Арканзасе, где существуют такия постановления. Виргиния вклю­чила такое-же, постановление в свою конституцию 1830 года и повто­рила его в своей конституции 1850 года, по присовокупила, что лишению некоторых прав не подвергаются лица, ранее совершив­шие то преступление,— то есть нарушившие конституционное поста­новление 1830 года >). Если постановления этого рода имели какое
t) „Общее собрание может постановить, что будет стптаться неспособным и, занятию какой либо должности гражданской или военной, законодательной, административной или судебной тот, кто впредь будет драться на дуэли, по­шлет нли примет вызов на дуэль, последствием которой может быть смерть вызвавшего или вызванного, илп-же будет секундантом одного из дуэлистов, или будет каким либо способом содействовать дуэли, нли передает вызов на дуэль, нли передаст согласие на такой вызов; но не следует подвергать вышеупомянутым наказаниям того, кто прежде дрался на дуэли, посылал или
нпбудь влияние, то оно, повидимому, заключается только в том, что возникло обыкновение стреляться с глазу па глаз; этот спо­соб расправы нельзя назвать улучшением ни в нравственном отношении ни вч. социальном, хотя он, по видимому, и не подхо­дит под установленные упомянутыми конституциями наказания.
В Ныо-Иорке частые случаи взяточничества и подкупа вызвали утверждение конституционных поправок 1874 года, в которых было постановлено: каждый член законодательного собрания и каждое должностное лице должно принести клятву в том, что ничего не заплатили пи за один из поданных в их пользу голосов (поправка к ст. XII § 1), а законодательное собрание должно из­дать законы об исключении из числа избирателей тех, кто уличени> во взяточничестве или каком либо другом позорном пре­ступлении (поправка к ст. II, § 2); но и это казалось недоста­точным, потому что в поправке к ст. XV § I и 2 постановлено, что предложение должностному лицу взятки должно считаться за веро­ломство. А тайные ходатайства по делам, которые практикуются во всех зданиях, где заседают законодательные собрания, при­знаны в Калифорнии за вероломство, а в Георгии за преступление.
ГЛАВА XXXIX.
Непосредственная законодательная деятельность народа.
Трудности и недостатки, неизбежные при способе издания зако­нов в форме конституции, достаточно очевидны. Так как от народа нельзя ожидать уменья тщательно различать, чтб уместно и чтб неуместно в основных законодательных актах, то мы на­ходим в них и неудобное и несогласное с требованиями науки смешение частных постановлений и административных правил с основными принципами системы управления. II это смешение и при­вычка включать ви. конституции требования, чтоб законодательное собрание издавало постановления в указанном смысле, сбиваютъ
принимал вызов, или быль секундантом, или передавал вызов и согласие на него“. [Конституция 1830 года, ст. III, § 12; повторено в конституции 1850 года. ст. ГѴ*, S 17]. В своей конституции 1870 года Виргинии не удо­вольствовалась тем, что рекомендовала законодательному собранию установле­ние нвзазаний для дуэлистов, а сама установила такия наказания в ст. III, § 3. В настоящее время семнадцать конституций признают дуэлистов неспособ­ными к занятию должностей, а девять прибавляют к этому наказанию ли­шение избирательных прав. Почти вст. эти конституции изданы южными и западными Штатами.
это собрание с толку, беспрестанно возбуждая вопросы о его ком­петентности и о согласии или несогласии его постановлений с кон­ституцией. А так как законодательные собрания редко бывают осмотрительны и редко подчиняются авторитету опытных руково­дителей, то множество вопросов о согласии их статутов с кон­ституцией возбуждаются теми, чьи интересы могли-бы пострадать от приведения этих статутов в исполнение. Эти неудобства, без сомнения, были-бы еще более значительны в Европе, чем в Аме­рике, потому что американские адвокаты и судьи так привыкли иметь дело с вопросами о нарушении конституции и о превышении законодательной власти, что научились разрешать пх с удивитель­ной ловкостью. Тем не менее эти неудобства очень важны, а хорошо-организованная система управления должна избегать их. При­вычка включат в конституцию такие предметы, которые были-бы на своем месте в обыкновенных статутах, представляет еще то неудобство, что она затрудняет исправление недосмотров пли пополнение пробелов. Процесс исправления конституции, даже только в каком нибудь одном пункте, требует так много времени, что ки> нему неохотно прибегают и законодательное собрание, на кото­ром лежит обязанность составить проэкгь поправки, и народ, от которого зависит утверждение зтой поправки. Поэтому в Америке нередко оставляются в силе и выносятся негодные постановления, которые в такой стране, где есть верховное законодательное со­брание, как например в Англии, были-бы исправлены без всякихт> затруднений и без всяких проволочек в следующую пар­ламентскую сессию.
Пиогда бывает нелегко возбудить в народе интерес к проэятированной конституционной поправке. В тех Штатах, где для утверждения такой поправки требуется большинство не тех, кто принимает участие в голосовании, а тех, кто имеет право в нем участвовать, нередко случается, что нет возможности полу­чить необходимое большинство голосов вследствие немногочисленности тех, кто принял участие в подаче голосов. ’) Конечно, это имеет и свою хорошую сторону, потому что служит препятствием для опрометчивых или для частых перемен. Но трудности прак­тического применения основных конституционных постановлений зна­чительно увеличиваются оттого, что какой нибудь вредный недо­смотр не может быть исправлен вследствие невозможности за­интересовать народ предположенной поправкой и побудить его вы­сказать свое мнение о ней посредством подачи голосов.
Эти недостатки так очевидны, что мы вынуждены предполагать
*) В течении последних лет ато неоднократно случалось в Кентуки и н Делаваре.
существование каких нибудь особых побудительных причин, но которым постоянно распространяется обыкновение издавать законы в форме конституции. В чем-же заключаются эти причины? По­чему Американцы все более и более обнаруживают склонность отни­мать право издания законов у законодательных собраний и вве­рять его народу?
Нам не трудно понять, что правительства отдельных Штатов могли-бы исполнять свою задачу и без необходимости сообразо­ваться с основными законодательными постановлениями. Федераль­ное правительство, возникшее из соглашения между несколькими самостоятельными общинами, находит большую ьыгоду в том, что и взаимные отношения между этими общинами и их отношения к центральной власти установлены таким законодательным актом, которого не может прикоснуться обыкновенное законодательное со­брание и в котором нелегко что либо изменить. Такой законода­тельный акт служит гарантией для прав каждого члена Союза, потому что охраняет их от увлечений случайно образовавшагося большинства. По в совершенно ином положении находится отдель­ная община, составившаяся из однородных элементов. В на­стоящее время каждый из американских Штатов может, если пожелает, вести свои дела и управлять своими гражданами через посредство верховного законодательного собрания, статуты которого будут считаться за высшее выражение народной воли. Для этого Штату даже нет надобности придерживаться английской кабинетной системы. Он когь-бы оставить в силе отделение законодательной власти от власти губернатора, избираемого народом и пользую­щагося правом налагать veto на постановления законодательного собрания, но при этом он мог>-бы обойтись без основных кон­ституционных постановлений, довольствуясь предоставлением всех своих прав своим представителям и губернатору. Однако аме­риканский Штат этого не делает, никогда прежде этого не делал, и вероятно впредь никогда не будегь делать. А вопрос, почему он этого не делает, не лишен интереса ни для Европейцев ни для Американцев.
В древних республиках, которые были незнакомы с предста­вительными собраниями, законодательною властию пользовались граж­дане на сходках, которые мы можем теперь назвать первобыт­ными,—в Сиракузах они назывались эккдезиями, а в Риме комициями. Таже система была в употреблении у древних Герман­цев: у них сходки вольных людей пользовались всеми правами, какие не были предоставлены королям. Законы, издававшиеся ко­ролями Англов и Саксов, и капитулярии Карла Великого утверж­дались народными сходками и хотя они исходили от королей, они в сущности издавались народом. В Средние века эти сходки пре­
вратились, право издавать законы перешло или к монарху пли к состоявшему при нем представительному собранию в роде англий­ского парламента, а прежние порядки сохранились только в таких первобытных общинах, как некоторые из швейцарских кан­тонов пли как крошечные республики Андора и Сап Марино. В новейшей Европе, сколько мне известно, в первый раз возобно­вилась непосредственная законодательная деятельность народа с по­явлением следующего постановления французской' конституции, издан­ной в 1793 году Национальным Конвентом: всякий закоп, проэктировапный законодательным собранием, должен быть опубли­кован, разослан во все общины французской республики и под­вергнуть голосованию созванными там первобытными сходками в случае, если против него сделаны были возражения десятой частию таких первобытных сходок в большинстве департаментов. В недавнее время эта система была введена не только в ббльнюй ча­сти швейцарских кантонов, но и в швейцарской федеральной рес­публике, которая постоянно употребляет ее пода, названием refe­rendum, подвергая народному голосованию законы, издаваемые федеральный!, законодательным собранием ').
В Англии влияние той же идеи недавно обнаружилось в двух фактах. Оно обнаружилось, во первых, в том, что там стали часто подвергать непосредственному голосованию жителей городов или других местностей те вопросы, которые касаются местных интересов, как например вопрос о том, следует-лп выдать разрешение на торговлю к данной местности крепкими напитками. Этот способ постановлять решения, известный под названием local option, имеет некоторое сходство с тем способом, который в Швейцарии называется referendum. Он отличается от швейцарского способа не только тем, что ограничивается дан­ной местностью, но также тем, что предоставляет народу не утвер­ждение постановления, исходящего от законодательной власти, а раз­решение вопроса, следует-лп применять изданное постановление в данной местности. Но и в том и в другом случае принцип один и тот-же: он заключается в том, что законодательная
1) Швейцарская Федеральная конституция постановляет, что всякий Федераль­ный закон и всякая Федеральная резолюция [если они издаются для общего при­менении и если не представляются безотлагательно необходимыми] подвергаются народному голосованию но требовании, восьми кантонов или 30.000 лиц, имею­щих право голоса [констит. ст. 89]. Это голосование нередко дает отрица­тельный результат. См. 89 статью швейцарской федеральной конституции и за­мечания Numa Droz's в его Instruction civique, § 172. В неко­торых кантонах такое голосование обязательно. В Женеве оно f а с u I t а t и f. Cm. Geneve et aes Institutions par A. Gavard.
власть переходит от представительного собрания (от националь­ного парламента пли от муниципального совета) к тем, кто по­дает своп голоса при баллотировке *).
Другой факт из английской жизни, по видимому имеющий очень широкое значение, оказывается—при его внимательном рассмотре­нии—выражением все той-же идеи. В настоящее время начинают считать за прочно-установившееся конституционное правило, что в случае утверждения палатой общин какой нибудь важной законода­тельной меры, изменяющей прежде существовавшие порядки, палата лордов имеет право не утвердить эту меру с целию вызвать ра­спущение парламента,—то есть с целию узнать мнение избирате­лей. В Англии,—судя по некоторым признакам,—уже начинает складываться убеждение, что даже палата общин имеет только ле­гальное, а не нравственное право утверждать билли, которые вносят в конституцию важные перемены, но не подвергались обсуждению избирателей на последних общих выборах. Хотя по своей внеш­ней форме общие выборы имеют целию только назначение членов нижней палаты, но на практике они в настоящее время служат выражением народного мнения о двух или трех главных зако­нодательных мерах, предлагаемых и обсуждаемых вождями по­литических партий, равно как выражением доверия или недоверия к министерству. Они в сущности ничто иное, как голосование тех законодательных мер, хотя в этих случаях голосованию под­вергаются, конечно, только основные принципы тех мер, а не так, как в Швейцарии, — не статуты, уже утвержденные законо­дательным собранием. 11 так, к непосредственному выражению народной воли начинают прибегать даже в той стране, которая так упорно охраняет безусловное полновластие своей палаты пред­ставителей ’).
В Соединенных Штатах,—которые в этом отношении, конечно, ничего не заимствовали ни от Франции, ни от Швейцарии, ни отъ
’) Других примером может служить то, что плательщикам податей в дан­ном приходе предоставляют право разрешать посредством подачи голосов во­прос: следуеть-ли установить налог для содержания публичной библиотеки.
*) В Англии начали придавать важное значение случайным парламентским выборах, происходящих в такое время, когда в парламенте стоит па оче­реди какая нибудь важная законодательная мера; это объясняется тех, что в результате таких случайных выборов усматривают выражение обществен­ного мнения о той мере и указание на то, как выскажется о пей общественное мнение па предстоящих общих выборах. Даже иногда случалось, что провктированииая парламентом законодательная мера откладывалась в сторону или в полном составе пли в некоторых частях вследствие того, что в ре­зультате каких нибудь .дополнительныхъ" парламентских выборов усма­тривалось выражение народного неодобрения.
Англии, а развивались вполне самостоятельно,—понятие о том, что народу (т. е. всем гражданам) принадлежит верховная законо­дательная власть, приняло внешнюю форму издания законов в виде конституций или конституционных поправок. Вместо того, чтоб, подобно Швейцарцам, подвергать голосованию обыкновенные законы, после того как овн прошли через законодательное собрание, Амери­канцы исключают из категории статутов предметы. принадлежащие к сфере обыкновенного законодательства, включают их в содержа­ние конституции и после того поступают с ними как с состав­ными частями этих основных законодательных актов. Поста­новления этого рода не называются законами, но но своим целям они ничто иное, как законы, отличающиеся от статутов только тем, что они издаются не постоянным, а временным коллегиаль­ным учреждением, призываемым к деятельности только тогда, когда конвент или законодательное собрание предлагает проэкты законов на его утвериадение.
Л уже ранее объяснил историческое происхождение этой системы: она возникла из того факта, что так как колонии получили свои конституции от внешней власти, стоявшей выше колониальных за­конодательных собраний, то население каждого Штата, убедившись в невозможности добиться изменения своей конституции от британ­ского правительства, присвоило самому себе право и обязанность изменять свои основные законы и заменило верховную власть бри­танской короны верховною властию всего местного гражданства. Оно полагало, чго нельзя предоставлять обыкновенным органам мест­ного правительства такое важное дело, как организация или пре­образование независимой республики. Это убеждение, начавшее распро­страняться с 1776 года, очень усилилось под влиянием того спо­соба, которым конвенты Штатов утвердили в 1768 году феде­ральную конвенцию. Оно как будто получило в то время особую публичную санкцию; даже федеральное законодательное собрание, сде­лавшееся с тех пор средоточием национальной политики, было поставлено в зависимость от того законодательного акта, в ко­тором была выражена воля всей нации.
По мере того, как американская республика проводила и в те­ории и на практике эти понятия о демократии и о верховной власти народа, (имевшие лишь очень неопределенный смысл в то время, как стали виервые высказываться в начале революции), в каж­дом из её граждан усиливались и привычка полагаться на соб­ственные силы, и любовь к равенству и желание не только уча­ствовать в дедах управления, но даже участвовать ви> них не­посредственно от своего собственного лица. Эти стремления оказали-бы еще более сильное влияние на организацию управления отдель­ных Штатов, еелп-бы не нашли для себя широкого простора въ
местном управлении. Впрочем, под их влиянием даже в управ­лении отдельного Штата установилось правило, что никакая консти­туция не может быть утверждена иначе, как непосредственным голосованием граждан, а граждане стали пользоваться всяким удобным случаем для издания законов по своему собственному усмотрению. Но мере того, как усиливались эти стремления, зако­нодательные собрания Штатов приходили в упадок, потому что и их личный состав и издаваемые ими законы перестали отли­чаться прежними достоинствами. Они уже не внушали ни прежнего уважения, ни прежнего доверия. Поэтому, парод мог находить для своего желания заменить законодательные собрания новое оправдание в своем опасении, что этп собрания будут небрежно относиться к своей задаче или несумеют за нее взяться.
Вместо того,чтоб постараться исправить свои недостатки и восстановить свои прежния права, законодательные собрания стали под­чиняться стремлениям народа и сами уронили свое собственное до­стоинство. Главное занятие их членов, — как будет объяснено далее,—заключается в издании специальных или местных поста­новлений, а не общих законов. Они до крайности трусливы, легко подчиняются влиянию господствующих мнений и боятся шевельнуться, когда попадают между двух огней—как например, когда им приходится делать выбор между противоположными убеждениями сто­ронников свободной торговли спиртными напитками и сторонниками запретительной системы. Поэтому они стали желать непосредствен­ного народного вмешательства, в котором видят средство изба­виться от разрешения трудных проблем. Они стали предостав­лять народному голосованию такие предметы, которые бесспорно вхо­дят в сферу пх собственного ведомства,— как например вопрос о торговле крепкими напитками или вопрос об орга­низации дарового школьного обучения. Это случилось еще лет трид­цать тому назад. А в Штате Нью-Иорк был следующий слу­чай: местное законодательное собрание долго затруднялось разреше­нием вопроса, можно-ли дозволить продажу изделий, изготовляемых заключенными в местных тюрьмах преступниками, и этим спо­собом создать конкурренцию с изделиями фабрикантов; оно не­давно решилось справиться с мнением народа и с этой целию издало постановление, на основании которого во всем Штате про­исходила по этому предмету подача голосов. Законодательные собрания, по настоящему, не должны (конечно, за исключением тех случаев, когда предлагают на утверждение народа конституционные поправки) предоставлять народу право издавать законы по указанному иуми пред­мету, потому что американские суды нередко признавали за правило, что законодательные собрания, получившие путем передачи право издавать законы, не могут передавать это право какому либо дру­
гому лицу или собранию *) они могут испрашивать у народа указание, какие следует издавать законы, а узнавши народное мне­ние, могут сообразоваться с ним при издании своих статутов.
Впрочем, американское население непосредственно пользуется своею законодательною властию преимущественно в форме конституцион­ных поправок. Этот способ имеет большое сходство с швей­царским referendum, потому, что конституционные поправки сначала обсуждаются и утверждаются законодательным собранием (для этого в некоторых Штатах требуется более, чем простое большинство голосов), а вслед за тем подвергаются голосова­нию граждан. Конституция Штата иногда заключает в себе тре­бование, чтоб законодательное собрание подвергло голосованию какой нибудь особый вопрос; таким способом создается referend u m для этого особого вопроса. Так например, Висконсин пре­доставляет народному голосованию разрешение вопроса, следует-ли выдавать патенты банкам 2). Миннесота постановила, что неко-
*) На основании привила Г) е 1 е g а t а poteetas non delegatur, кото­рое неприменимо в Англии, потому что английский парламент пользуется само­бытною, а не полученною от кого либо другого, властию.
Судьи Коули говорит: „Одно из неизменных правил законодательной дея­тельности заключается в том, что предоставленное законодательному собранию право издавать законы не может быть передано этим собранием никому дру­гому. Где власть водворена по верховной воле Штата, там она должна и оста­ваться, а законы должны издаваться только конституционною властью, пока не будет изменена сама конституции. Та власть, осмотрительности, благоразумию и патриотизму которой было предоставлено это высокое врано, не может укло­ниться от ответственности, избравт. других агентов для пользования этим правомъ11. [С о n e t и t. Limit., етр. 141 ]. Он заимствует от Локка (Civil Gove г in in out, § 142] следующее замечание: „Законодательное собрание не должно и не может передавать свое право издавать законы кому либо другому, потому что это право может принадлежать только тому, кому оно предостав­лено народомъ*. Это, но мнению Локка, „одно из тех стеснений, которые на­лагаются на законодательную власть во всякой республике при венной Форме правления*; однако это общее правило не помешало британскому парламенту предоставлять широкия и во многих случаях чисто-законодательные прфва не­которым лицам или властям, как например состоящему при монархе тай­ному совету.—В американских судах высказывались очень разнообразные мнения касательно того, в какой мере законодательное собрание может подчи­нять действие общих законов результатам па,юдного голосования в какой нибудь местности.—Cooley, Cons tit. Limit., стр. 152; cm. также дела, о которых упоминает этот писатель в своих подстрочных примечаниях.
’) Конституция 1843 года, ст. XI, § 5. — „Законодательное собрание может при каждых общих выборах предложить избирателнмч. вопрос: „быть бан­кам или не быть?-, и если в пользу существования банков выскажется боль­шинство всех избирателей, участвовавших в общих выборах, то законо-
торые разряды железно дорожных законов вступят в силу только посл е того, как будут одобрены большинством избирателей. Кроме того, последней поправкой своей конституции она постановила, что <капиталы, входящие в состав фонда, назначенного на внутренния улучшения земледелия, могут быть употреблены на какие нибудь другие цели только с одобрения избирателей, высказавших свое мне­ние на тех ежегодных общих выборах, которые состоялись вслед за утверждением постановления касательно этого предмета!1). В этом последнем случае избиратели признаются высшей в Штаге вла­стию для разрешения финансовых вопросов, а у законодательного со­брания отнимаются те из его функций, которые, по видимому, исстари ему принадлежали и были самыми важными.
Нередко случается, что народ неутверждаегь предложения, сде­ланные законодательным собранием в форме конституционных по­правок. Так например в Индиане, в Небраске, в Огио и в Орегоне законодательными собраниями были предложены поправки, предоставлявшие женщинам право голоса на выборах, но во всех этих четырех Штатах народ отказал в таком расширении числа избирателей. В Колорадо,—где конституция 1876 года по­становила, что вопросы этого рода должны быть разрешаемы народ­ным голосованием,—законодательное собрание составило закон о предоставлении избирательных иравт. женщинам и предложило его в октябре 1877 года на утверждение народа, но он был отверг­нуть 14,000 голосами против 7,400.
Какую же практическую пользу приносит эта непосредственная законодательная деятельность народа? её недостатки очевидны. По­мимо тех из них, которые уже были мною указаны ранее, она ослабляет авторитет законодательных собраний и сознание лежа­щей на них ответственности; вопросы, требующие подробного разъ­яснения путем публичных прений, она предоставляет разрешению избирателей, которые по своей многочисленности не могут собираться для прений и большею частию никогда не пытались ознакомиться с данным предметом *). Большинство Евроиейцев без сомнения дательное собрание будет иметь право выдавать патенты на учреждение бан­ков пли издать общий закон о банках с теми ограничениями и с условием соблюдения тех правил, какие ио его мнению необходимы для охранения инте­ресов акционеров. Но выдача таких разрешений и издание такого закона бу­дут действительны только после того, как они будут подвергнуты голосова­нии! избирателей на общих выборах и будут одобрены большинствомъ*.
) Поправки конституции 1857 года, состоявшиеся в 1871 и 1874 годах.
1) Не мало толков о целесообразности народного голосования было возбуж­дено шотландским биллем, предлагавшим предоставлять плательщикам по­датей разрешение вопроса, еледует-ли выдавать в городах патенты на тор­говлю спиртными нанитками. Некоторые утверждали, что отпять у представи-
найдет, что наложенные нами соображения решительно говорят не в пользу непосредственной законодательной деятельности народа. Они, конечно, будут утверждать, что необходимо ввести улучшения в законодательных собраниях, что чем менее доверия будет оказывать этим собраниям народ, тем хуже они будут действо­вать, что еслибы их члены и не были достаточно сведущи, они все-таки более сведущи, чем народная масса.
Но введение улучшений в организации законодательных собраний есть именно то, к чему Американцы не чувствуют себя способ­ными. пли,—как они предпочли-бы выразиться, —именно то, чем им некогда заняться. Поэтому они и прибегают к народному го­лосованию, как ки. самому лучшему способу, какой можно приду­мать при сложившихся в настоящее время условиях. Они вовсе не думают, чтоб этот способ имел образовательное влияние на народ. Но они не без основания утверждают, что народная масса не ниже среднего уровня своих законодателей по интеллигенции и по характеру и реже их подвергается соблазнам. Законодателя можно подкупить, но нельзя подкупить народ. Личный интерес за­конодателя, утверждающего постановление о выдаче патента на учреж­дение банка или о расходовании фонда, назначенного на внутренния улучшения, может быть сильнее,чем интерес того-же законода­теля, как гражданина, в неутверждении дурных законов. Нельзя того-же сказать о всей массе граждан. Люди, отстаивающие изби­рательное право женщин пли запрещение торговли крепкими наппт ками, могут произвести на законодателя такое внешнее давление, против которого не устоит обыкновенный смертный: по граждан так много, что нет никакой возмоикности всех их закупить или застращать: поэтому-то они и способны отвергать постановления, утвержденные законодательным собранием. Кроме того, пе следует позабывать, что в такой стране, где для обязательной силы за­копа необходимо согласие управляемых, в высшей степени жела­тельно, чтоб закон не выходил за пределы народных желаний, а напротив того паходплч.-бы для себя опору в народных убеж­дениях.
Один блестящий, хотя почень строгий, критик учреждений Канады сожалеет об отсутствии таких-же порядковч. в некоторых про­винциях этой страны. Он заметил, что право местного губерна-
телей местной власти разрешение такого важного вопроса, зиачпло-бы унизить еи положение и отнять у способных людей желание поступать в члены зако­нодательного собрания. Другие на это возражали, что н вопросах этого рода не всегда можно полагаться на представителей местной власти, что плательщики податей будут довольны только таким разрешением этих вопросов, кото­рое исходит оть них самих.
тора налагать veto на постановления провинциального законодатель­ного собрания оказывается на практике ни к чему неведущим, и что центральное правительство налагает свое veto на этп поста­новления только в тех случаях, когда они превышают конститу­ционную компетенцию законодательного собрания; поэтому он утверж­дает, что для излечения недостатков провинциального законодатель­ства необходимо заимствовать американское обыкновение подвергать народному голосованию конституционные поправки (он мог-бы ска­зать и законы). <Народ нельзя ни замаслить обещаниями ни под­купить ни одурачить; народ не боится, что не будет вторично избран в члены парламента за то, что не утвердит какое нибудь предложение, за которое подают голоса Ирландцы, приверженцы за­претительной системы в торговле, католики или методисты» *)
Еслибы обыкновение переделывать или исправлять местные кон­ституции сделалось очень частым, то утратилась-бы одна из вы­год, доставляемых непосредственною законодательною деятельностью народа, потому что тогда исчезло-бы понятие о неизменяемости кон­ституции, а основные законы Штатов могли бы подвергаться таким-же частым изменениям, каким в настоящее время могут подвергаться обыкновенные статуты. Но этот недостаток мелких демократий *) и в особенности тех из них, которые управля­ются первобытными сходками, едва ли может принять широкие раз­меры в таких крупных демократиях, какими сделались в на­стоящее время Штаты, и по видимому до сих пор не усиливается. Поэтому обращение к народному голосованию оказывает консерва­тивное влияние, то есть оно является консервативным методом издания законов в сравнении с изданием законов через по­средство законодательных собраний.
В Англии, и даже в большей части европейских государств, представительная система правлении до сих пор заключала в себе ярко бросающиеся в глаза консервативные элементы, потому что заведывавшие изданием законов народные представители обыкно­венно принадлежали к богатым или знатным и к образован­ным классам населения, не желали перемен, потому что были-бы от них в потере, внушали уважение народным массам и не всегда сообразовались с народными влечениями. Но американские за­
) G о 1 d w и и Smith в Contemporary Review.
s) В этим недостатке часто обвинялись греческий республики и средневе­ковые итальянские: даже Дайте сказал о Флоренции
С 1и'а mezzo Neve mb re, Non giunge quel die tu d' Otto h re fili.
[Те мелкие постановлении, которые ты [Флоренция | придумала в октябре, не доживают в до половины ноября].
конодательные собрания не имеют ни одной из этих характери­стических особенностей. Их члены не возвышаются над народной толпой отчасти потому, что эта толпа не лишена ни некоторого образования ни средств существования. Они не пользуются её дове­рием и страшно боятся не только её, но и всякой образовавшейся в её среде крикливой партии. Они постоянно заискивают её ми­лостивого расположения и спешат исполнять её желании едва ли не прежде, чем она успела их вылазить. Поэтому всякия стремления или страсти, господствующие в среде граждан, немедленно отра­жаются на деятельности законодательного собрания и находят для себя выражение в законах, а задержкой для их удовлетворения служит не осмотрительность этого собрания и не его старание под­робно обсудить новый закон, а его неуменье облечь народные же­лания впрактическую форму. Этим объясняется, почему в аме­риканских Штатах представительная система правления имеет вовсе не те консервативные достоинства, которые приписываются ей Европей­цами, не смотря на то, что в народных голосованиях участвуют люди, вообще более образованные, чем народные массы в Европе,— люди более опытные в делах управления и более глубоко созна­ющие, что их собственные интересы связаны с прочностью суще­ствующих учреждений. Поэтому, если мы захотим узнать, какое влияние оказывает па законодательство непосредственное участие на­рода, то мы найдем, что это влияние действует не как шпоры, а как удила и поводья.
Этот способ издавать закопы в форме конституций и их поп­равок, возникший почти из одинаких мотивов и почти при оди­наких условиях с швейцарским referendum, служить ин­тересной иллюстрацией для свойственной всяким учреждениям тен­денции, подобно потокам, прокладывать для себя все более и более глубокое русло. Ложно сказать, что только случайно сложившиеся исторические условия навели Американцев на мысль подчинить их законодательные собрания основному законодательному акту, а эта выдумка стала на практике применяться и в других случаях в таком объеме, какого не предвидели её изобретатели. Сверх того, ее стали теперь применять таким способом, какого не имели в виду те, которые стали пользоваться ею прежде всех других. Теперь она служат уздой не только для порочных и безразсуд­ных законодателей, но и для самого народа. Торжественно обя­завшись, при утверждении своей конституции, соблюдать известные правила и принципы, народ с течением времени научился ува­жать эти принципы. Он отказался on. некоторых из своих прав, потому что в минуту сильного возбуждения или под гнё­том страданий он мог бы употребить их во зло через посред­ство своих не в меру податливых представителей; и хотя онъ
мог-бы возвратить себе эти права посредством издания новой йонституции чаи посредством исправления старой, но на это иютребовалась-бы продолжительная подготовка, во время которой он ус­пел-бы здраво обсудить предположенную перемену, его страсти успели бы охладеть, а для экономических недугов успели бы отыскаться какие нибудь облегчающие средства. Д-р Гольст * *) ос­новательно заметил, что последовательность, с которой приме­няется в Америке на практике принцип непосредственной вер­ховной власти всего народа, сдерживала революционные тенденции, указывая мирный и легальный способ вводить политические или экономические преобразования, и усиливала то уважение к реше­ниям большинства, которое необходимо дли успешного применения системы народного управления.
Конституции Штатов, в качестве законов, проектируемых на конвентах и утверждаемых народом, превосходят и по форме и по содержанию статуты, издаваемые законодательными собраниями, лютому что их составляют самые способные люди, действующие на основании особых полномочий и под особою ответственностью. Назначение членов конституционного конвента есть важное событие, возбуждающее в Штате общий интерес. Обязанности этих чле­нов гораздо более важны и более трудны, чем обязанности чле­нов законодательного собрания. Поэтому в конвенгь стараются попасть лучшие люди и в особенности лучшие юристы, так что это собрание обыкновенно превосходит своим личным составом и местный сенат и местную палату представителей. Его деятель­ность возбуждает более сильный интерес; происходящие в нем прения более поучительны, а его решения более тщательно взве­шены, потому что их не легко отменить *). Еслии-же изменение конституции совершается посредством внесения в нее целого ряда поправок, то эти поправки приэктируются законодательным собра­нием с большею осмотрительностью, чем обыкновенные статуты, а излагаются они и более ясно и более кратко.
В промежуток времени между составлением конституционного проэкта на конвенте или составлением проекта конституционных поправок в законодательном собрании и представлением состав­ленного проэкта па утверждение народа ведутся обстоятельные пре­ния через посредство газет и на митингах, так что граждане
I) Constitutional Law of tlie United States, § УО.
*) Иногда случается, что некоторые статьи «институционного проекта подвер­гаются народному голосованию по одиночке; если народ утвердить их, то они вносятся в конституцию, которая потом подвергается голосованию во всем своем составе; еслн-*е народ неутверднт их, то ине исключаются из кон­ституционного проекта.
приступают к голосованию хорошо подготовленными к разреше­нию предложенного им вопроса. В этих случаях пресса испол­няет ту роль, которую исполняли в древних республиках пуб­личные речи, а из того факта, что конституционные проэкты и поправки нередко неутверждаются, ясно видно, что народ вовсе нерасположен слепо подчиняться решению конвента или с покор­ностью одобрять предложения законодательного собрания.
Нельзя сказать, чтоб национальные конвенты и составленные имп конституционные проэкты всегда отличались указанными выше достоинствами. — в особенности если дело идет о частных поправках конституции *) Примером отсутствия таких дос­тоинств может служить конституция Калифорнии 1879 года (о ней будет итти речь в одной из следующих глац). Тем не менее, сделанный нами обзор приводит нас к следующим заключениям: при исполнении самой важной из своих обязаннос­тей, население различных Штатов не обнаруживает ни той то­ропливости, ни той неосмотрительности, ни той склонности к час­тым переменам, которые приписывались демократии и старыми и новыми европейскими теоретиками, а непосредственная законодатель­ная деятельность народа хотя, бесспорно, и ведет к некоторым злоупотреблениям, но при теперешнем положении Штатов пре­дохраняет от более многочисленных зол чем те, которые сама причиняет.
ГЛАВА XL.
Законодательное собрание Штата.
Сходство в системе управления тридцати восьми республик, изъкоторых состоят Соединенные Штаты,—сходство тем более за­мечательное, что каждая из этих республик была вполне неза­висима в выборе своей системы управления,—объясняется тем, что все правительства отдельных Штатов возникли из одного общего источника. Все они ничто иное, как более или менее не­посредственные копии старинных английских учреждений,—другими словами, Штаты сначала были корпорациями, пользовавшимися само­
') В Америке часто возникают споры о том, кикой способ изменения конституции самый лучший — переделка ее заново ва конвенте или исправление её недостатков посредством внесения в нее целого ряда поправок. По ви­димому, следует отдавать предпочтение иногда одному из этих способов, иногда другому, сообразно с тем, как настроено общественное мнение и ееть-лн возможность составить конвент из надежных людей.
управлением в силу дарованных ям хартий, а потом, под вли­янием английских обычаев и английского парламентского режима, ввели у себя систему управления, похожую на ту, которая сущес­твовала в Англии в восемнадцатом столетии. Каждая из три­надцати колоний управлялась до 1776 года выданною ей от ан­глийского короля хартией, которая, согласно с лучшими и самыми старыми из всех английских традиций, предоставляла ей право заведывать её собственными делами. Эти хартии заключали в себе нечто в роде скелета конституции, которому обычаи придали нервы и мускулы и который наконец обратился в цельную систему сво­бодного управления. В каждой колонии был губернатор,—в двух колониях выбиравшийся народом ’), а в остальных назначав­шийся королем, —в каждой было законодательное собрание, были административные должностные лица, действовавшие под руковод­ством губернатора, судьи, назначавшиеся по его выбору, и общины, пользовавшиеся местным самоуправлением. Однако, пи в одной колонии не существовало то, что мы называем кабинетной сис­темой управления, т. е. в них законодательное собрание не под­чинялось руководству комитета, составленного из его собственных членов, а глава исполнительной власти не был безответствен. В этом отделении исполнительной власти от законодательной.— которое было натуральным последствием того факта, что губерна­тор был непосредственно ответствен не перед колониальным законодательным собранием, а перед английским королем *),— и заключается существенное отличие старых колониальных прави­тельств северной Америки от правительств теперешних британ­ских колоний, в которых преобладает кабинетная система уп­равления * 3). Учреждения теперешних британских колоний ничто иное, как копии с теперешней английской конституции, а учрежде­ния старых северо-американских колоний имели сходство с ан­глийской конституцией в том виде, в каком она существовала
I) Впрочем, в Коннектикуте и в Род Псланде губернатор выбирался не так, кик теперь,—не всем народом, а общим собранием членов тор­говой компании, которое потом преобразовалось в законодательное собрание колонии. См. хартию Коннектикута 1662 года и хартию Род-Исланда 1663 года.
3) Даже в Коннектикут и в Род-Пслаииде хотя губернатор и выбирался колонией, он все-таки был в некоторых отношениях ответствен перед английским королем.
3) Само собой разумеется, что в пользующихся самоуправлением британ­ских колониях губернатор и до сих пор ответствен перед короной, но его ответственность ограничена узкими рамками вследствие того, что его ми­нистры ответственны перед колониальным законодательным собранием, а это собрание пользуется очень широкими правами.
в тринадцатом столетии и гсь начале восемнадцатого, то есть преж­де че.ми. успела развиться кабинетная система управления.
Когда тринадцать северо-американских колоний сделались полно­властными Штатами, они сохранили прежнюю форму правления, во стали сами назначать губернаторов, прежде назначавшихся королем. Когда новые Штаты, принятые в состав Союза после 1789 года, стали составлять свои конституции еще до вступления в Союз, они придерживались все той-жф системы, потому что их население пату рально подражало старым Штатам, из которых переселилось и учреждения которых казались ему удобоприменимуми и достойными всякой похвалы *). Оно было расположено к этому подражанию тем более потому, что находило в старых конституциях то резкое раз­деление властей административной, законодательной и судебной, кото­рое выдавалось политическими философами того времени за существен­ную принадлежность свободного управления; поэтому это разделение властей и было принято всеми упомянутыми Штатами за точку исхода.
В одной из предъидущих глав я высказал замечание, что на составителей федеральной конституции имели глубокое влияние те примеры свободного управления, которые они находили в отдель­ных Штатах. А теперь мы можем изложить следующую генеа­логию американских систем управления.
Сначала существовала с разрешения английского правительства тор­говая компания, которая пользовалась самоуправлением; во главе её стояли губернатор, вице-губернатор и ассистенты, выбиравшиеся чле­нами компании; кроме того, существовало общее собрание всех членов.
После того организовалось из этой компании колониальное прави­тельство с губернатором или с главою исполнительной власти и с законодательным собранием, состоявшим из представителей, кото­рые выбирались гражданами и заседали в одной или в двух палатах.
Затем организовалось правительство Штата, которое в сущ­ности ничто иное, как прежнее колониальное правительство, полу­чившее более широкое развитие и легкий демократический отпечаток;, оно состоит из губернатора, который сначала выбирался законо дательным собранием, а теперь всегда выбирается народом, и из двух палат законодательного собрания. От первоначальных тринадцати Штатов эта форма управления распространилась по всей территории Союза и в настоящее время введена во всех Штатах.
Наконец возникло федеральное правительство, организованное по образцу правительств отдельных Штатов, с президентом рес-
') В Массачузете в течение нескольких лет исполнительная класть была, вверена небольшому совету, заменявшему прежних ко|м»шых губернаторов: но в 1780 году вта влЛсть снова была вверена губернатору, при котором состоял и до сих пор состоит совет.
7i
публики, который выбирается народом через посредство выбор­щиков, с двумя палатами законодательного собрания и с судь­ями, назначаемыми президентом республики *)
Вот те скромные зачатки, которые привели к великим ре­зультатам.
Мне пришлось-бы вдаваться в бесконечные подробности, еслибы я захотел описать все мелкие несходства в системах управле­ния тридцати восьми Штатов. Поэтому я ограничусь краткой ха­рактеристикой этих систем, которые в своих главных чертах одинаковы во всех Штатах.
В каждом Штате есть:
Выборный глава исполнительной власти или губернатор.
Определенное числодругих административных должностных лиц. Законодательное собрание, состоящее из двух палат.
Система судопроизводства.
Различные, пользующиеся самоуправлением, подначальные общи­ны,—графства, города, сельские округа, деревни, школьные округа.
Губернатор и другие высшие должностные лица выбираются в настоящее время народом, а не так как это делалось в боль­шинстве Штатов при прежних конституциях,—но законодатель­ным собранием. Они по мере возможности устранены от всяких соприкосновений с законодательным собранием. Ни губернатор ни которое либо из должностных лиц Штата не могут заседать в этом собрании и не могут руководить им, а собрание не может ни в чем стеснять их иначе, как посредством издания статутов. Поэтому тут не может быть и речи о каком либо способе управления через посредство министров, которые служплпбы такою-же связью между властями исполнительной и законода­тельной, какая существует в системе управления европейских конституционных монархий и британских колоний.
Приступая к характеристике правительственных властей Штата, я начну с законодательного собрания, которое выделяется из них и более сильным влиянием и более важным значением.
Законодательное собрание Штата всегда состоять из двух па­лат, из которых менее многолюдная называется сенатом, а бо­лее многолюдная обыкновенно называется палатой представителей; но в шести Штатах эта вторая палата называется «собранием?, а в трех Штатахъ— «палатой делегатовъ». Происхождения этих учреждений следует искать скорей в истории, чем въ
I) В начале этой генеалогии можно-бы было указать на происхождение ан­глийской корпоративной компании от римской collegia, а в её конце можнобы было заметить, что конституции теперешней Швейцарии многое заимствовала от Соединенных Штатов.
теории. Опи возникли частию из того факта, что в некоторых колониях существовал при губернаторах небольшой совет вь добавок к собранию народныхи. представителей, частию из нату­рального желания подражать метрополии с её лордами и община­ми; это желание обнаруживалось и в то время, когда Штаты бы­ли только колониями, и в то время, когда они подняли знамя мя­тежа и приступили к составлению для себя новых конституций (так как в некоторых колониях законодательное собрание со­стояло до 1776 года из одной палаты). Но в настоящее время необходимость двух палат сделалась политической аксиомой, ос­нованной на убеждении, что всякое собрание легко может сделаться опрометчивым, тпрапническпм и доступным для подкупа, и что не­обходимо удерживать его от этих влечений посредством одновре­менного существования другой палаты, имеющей одинакую с ннм власть. Американцы обуздывают свои законодательные собрания, разделяя их на две палаты, подобно тому, как Римляне обуз­дали свою исполнительную власть, заменивши одного паря двумя консулами. Единственными Штатами, когда либо пытавшимися до­вольствоваться одной палатой, были Пенсильвания, Георгия и Вер­нон, но и те отказались от такой системы: первая после четырехлетнего опыта, вторая—после двенадцатп-летнего, третий—после пятпдесяти-летнего *). Это были лишь очень незначительные исклю­чения из усвоенной Американцами конституционной доктрины *).
') Касательно разделения законодательных собраний на две палаты си. Kent's Commentaries,!, 208—210 и S t о г y's С о in m е n t а г и е s о n the Ame­rican Constitution, 548—570. Стоить заметить, что конституции Пен­сильвании 1786 иода, конституция Георгии 1777 года и конституции Вермона 1786 и 1793 годов [во всех атих конституциях учреждалось законодательное соб­рание только из одной палаты] учредили второе собрание под названием „ад­министративного совета*; в Георгии этот советь был обязан рассматривать билли, присланные ему палатой и делать возражении на те постановления, кото­рых не одобрял; в Вермоне он имел право предлагать палате поправ­ки вт> представленных ею бпллйх, а в случае еслибы она пе изъявила со­гласия на эти поправки, имел право приостанавливать утверждение биллей до следующей сессии законодательного собрания. В 1789 Георгия упразднила этот совет и разделила свое законодательное соб|>аиие на две палаты; Пен­сильвания сделала то-же в 1790, а Вернон в 1836. В Пенсильвании и в Вермоне кроме того существовало собрание, называвшееся „советом цензоровъ*, которое можно сравнить с афинскими N о m о t h е t а е; оно выбиралось через каждые семь лет и было обязано рассматривать зикоиы Штата, следить за ах исполнением и указывать необходимые поправки. Это собрание было упразд­нено в Пенсильвании в 1790, но в Вермоне существовало до 1870. Все эти эксперименты заслуживают серьезного внимания со стороны всякого, кто изу-
Члены обеих палат выбираются народной подачей голосов во­обще ') в равных избирательных округах и одними и темп-же избирателями; впрочем в нескольких Штатах существуют не­значительные различия в способах избрания 2).
Следующие различия в составе двух палат существуют во всех Штатах:
1. Сенаторские избирательные округа повсюду обширнее палат­ских округовъ—обыкновенно вдвое и втрое, а число сенаторов в той-же пропорции менее числа народных представителей.
2. Сенатор обыкновенно выбирается на более длинный срок, чем народные представители. В двадцати четырех Штатах он выбирается на четыре года, в одном Штате (Пью-Джерзее) на три года, в одиннадцати Штатах на два года, в двухт. Штатах (в Массачузете и в Род-Исланде) только на один год.
3. Личный состав сената возобновляется большею частию не так, как состав нижней палаты,—не весь за один раз, а по час­тям: одна половина сенаторов уходит по истечении двухлетнего или четырехлетнего срока, па который была выбрана, и заменяется новыми сенаторами. Благодаря этому правилу, сенать имеет не­прерывное существование, которого не имеет палата.
4. В некоторых Штагах для кандидатов на сенаторскую
по указать на то, что в швейцарских кантонах законодательное собрание со­стоит только из одной палаты. В большинстве этих кантонов, конечно, практикуется обращение к непосредственному народному решению; кроме того в них существует небольшой административный советь. Другое замечатель­ное разномыслие заключается в том, что в Америке, и в особенности в её западной части, выборные должностные лица обыкновенно заменяются на следующих выборах новыми кандидатами, между тем как в Швейцарии и должностные лица и члены законодательных собраний неоднократно снова вы­бираются >и редко заменяются новыми кандидатами, если не навлекли на себя каких нибудь важных обвинений. В Коннектикуте в течение некоторого вре­мени постоянно снова выбирались лица, уже состоявшие в должности.
) В Коннектикуте каждое селение, имевшее в 1874 году право выбирать от еебя членов в законодательное собрание, до сих пор сохранило за со­бою право выбирать двух членов, как-бы оно ни было мало, а новые се­ления получают право выбирать двух членов. если число их жителей дой­дет до 5000. Таким образом множество небольших селений посылало от себя по два члена и Штат управлялся представителями тех местечек, ко­торые в Англии называются „гнилыми" [rotten boroughs]. Так как эти и|*едставители составляют большинство, то они до сих пор отказывались от представления на утверждение народа таких конституционных поправок, которые разделили бы избирательные округи соразмерно с числом населения.
*) Так например, в Род-Исланде всякий сельский округ или город,—всё равновелик он или мал,—выбирает от себя одного сенатора. В Иллинойсе каждый округ посылает от себя одного сенатора и трех представителей.
должность назначен более зрелый возраст, чем для кандидатов, на звание народных представителей; а в одном Штате (в Де­лаваре) сенатором может быть только тот, кто владеет белым поместьем в 2<и0 акров пли собственностью (недвижимою пли движимою) ценою в 1000 ф. ст. К обеим палатам относятся другие ограничения избираемости, как например запрещение выби­рать лиц духовного звания (Ѵ>но до сих пор существует в шести Штатах и принадлежит к числу очень старых обычаев), по­лучающих жалованье, местных должностных лиц (это ограни­чение существует во всех Штатах), должностных лиц Со­единенных Штатов и членов конгресса и тех, кто не живет в избирательном округе (это ограничение установлено в . некото­рых Штатах законом, а па практике повсюду основано на обы­чаях). Это последнее ограничение доходит в некоторых Шта­тах до того, что член законодательного собрания, переехавший на жительство в другое место из того округа, от которого был выбран, лишается своего звания.
В одной из предъидущих глав (в главе ХИГ) я уже гово­рил о том, что при выборах членов конгресса обращается вни­мание на место жительства кандидата и что это обыкновение ведет, по мнению Европейца, к очень вредным последствиям. To-же обык­новение имеет не менее важное влияние на выборы в Штатах. Никто не подумает выступить кандидатом в таком месте, в котором сам не живет,—это невозможно даже в новых Шта­тах, в которых, повидимому, еще не успела развиться сильная привязанность к местным интересам. Поэтому образованный и ничем не занятой житель одного из больших городов мог-бы попасть в состав законодательного собрания Штата только от то­го городского округа, в котором имеет постоянное жительство, а так как каждый городской округ обыкновенно находится в руках какого нибудь кружка себялюбивых профессиональных по­литических деятелей, то надежды такого кандидата на успех край­не шатки. Немного далее мы будем вести речь о том, что местные законодательные собрания нуждаются в изменении метода и на­правления своей деятельности. Но для преобразований этого рода слу* жит главным препятствием укоренившееся обыкновение выбирать в члены этих собраний только местных жителей. Предположим, что какой нибудь способный и желающий общей пользы человек вознамерился вступить в состав сената пли палаты своего Шта­та с целию уличить тех бесчестных людей, которые роняют достоинство Штата или обкрадывают его. Он, по всему вероя­тию. будет лишен возможности попасть в которую либо изи> двух палат, потому что партия его противников постоянно располага­ет большинством голосови. в том округе, где он живет, а
в каком нибудь другом округе он даже не может выставить, спою кандидатуруПредположим, что целая группа благонамерен­ных людей, сознавая невозможность сделать что-либо полезное по одиночке, пожелала вступить в законодательное собрание с целииь действовать общими силами. Такая группа может образоваться толь­ко в каком нибудь большом городе или вблизи от него. Но ей не удастся попасть в состав законодательного собрания, пото­му что от городских жителей зависит избрание лишь очень не­большего числа членов этого собрания, а в других частях Шта­та городские жители не могут выступать кандидатами. Негодность таких порядков оказывается еще более невыносимой оттого, что эти порядки основаны не на законе, а на обычае. Закон может быть отменен, а от обычая надо отучаться; для отмены дурно­го закона достаточно мгновенно вспыхнувшего благотворного влече­ния. а для уничтожения негодного обычая необходим продолжитель­ный опыт.
На деле оказывается, что Американцы. —и при организации сво­их законодательных учреждений и при организации многих из своих административных учреждений,—игнорировали различие меж­ду способными людьми и неспособными. Они не сознают всехч. трудностей управления и преувеличивают способности людей, ода­ренных только здравым смыслом. Велики благодеяния равенства, по сколько безразсудств совершается его именем!
Вредные последствия такой привязанности к месту жительства еще усилились вследствие тенденции суживать избирательную сферу, дозво­ляя каждому округу назначать от себя по одному сенатору пли по од­ному представителю. Так например, при старой конституции Кон­нектикута двенадцать сенаторов выбирались народным голосованием от жителей всего Штата, а теперь (на основании конституционной по­правки 1828 года) двадцать четыре сенатора выбираются по округам и теперешний сенат стал хуже прежнего, потому что прежде можно было выбрать лучших людей из всего Штата, а теперь можно вы­брать только влиятельных людей в округах. В Массачузете, при конституции 1 780 года, сенаторы выбирались по округам, но каждый округ мог выбирать по шести сенаторов; члены нижней палаты выбирались сельскими округами так что каждый из таких округов выбирал по меньшей мере по одному представителю, а иногда и более, смотря по числу населения. В 1836 году число жителей, дававшее право на избрание представителя, было увеличено;
<) В Новой Англии, да и повсюду в Соединенных Штатах разумеют под еловом town илп township небольшой сельский округ в про­тивоположность городу [city]. Это такип общины, которым не дано предста­вительного муниципального управления,—См. главу XLVIII.
тогда было постановлено, что каждый сельский округ, в кото­ром нет достаточного числа жителей для избрания одного предста­вителя, будет иметь представителя лишь в течение нескольких лет в продолжение одного десятилетия,—так как народная пе­репись производилась через каждые десять лет. Таким образом, небольшой сельский округ мог посылать в палату одного члена на пять лет, выбирая пли'первые пять лет десятилетия или пос­ледние. Но теперь (на основании конституционной поправки 1857 года) Штат разделен на -10 сенаторских округов, каждый из которых выбирает только по одному сенатору, и на 175 палат­ских округов, каждый из которых выбирает по одному или по два и в редких случаях по три представителя. С тех пор, как была введена эта перемена, личный состав законодательного собрания сделался менее удовлетворительным. Так как избира­тельная сфера сузилась, то стали выбираться менее достойные люди; а относительно палатских выборов в тех округах, которые имеют право посылать только одного представителя, но сами со­стоят из нескольких сельских округов, возникло на прак­тике обыкновение предоставлять выбор этого представителя пооче­редно то одному сельскому округу, то другому; отсюда выходит то, что в члены палаты выбирается даже не тот, кто пользуется влиянием во всем округе, а тот, кто пользуется влиянием только в той маленькой общине, для которой настала очередь выбирать представителя.
Почти во всех Штатах принято за правило предоставлять право голоса всем, кто достиг совершеннолетия; но этого права лишен тот, кто совершил какое нибудь преступление (со включением под­купа) и в некоторых Штатах тогь, кто получает вспомоще­ствование по бедности (в восьми Штатах нищие лишены права го­лоса). Имущественный ценз сначала требовался во многих Шта­тах, а теперь требуется только в Род-Псланде: от всех граж­дан, пепринадлежащих к числу уроженцев Соединенных Шта­тов, там требуется или владение недвижимой собственностью це­ною в 134 ф. ст. или платеж налогов по меньшей мере в 1 ф. ст. ’) Четыре Штата (Делавар, Массачуает, Пенсильвания и Тен­несси) требуют, чтоб избиратель платил какой нибудь налогь в пользу Штата или графства (в Массачуаете и в Теннесси этот налог называется избирательным); но если он сам не плотит налога, то его партия обыкновенно платит за него; поэтому, это
’) Х'же после того, как были написаны эти строки, Род-Иелапд отменил упомянутое требование посредством конституционной поправки. Число лиц, ко­торые были в этом Штате лишены права голоса, доходило до 25,000. Во­семь конституций запрещают требовать какой либо имущественный ценз.
ограничение не имеет большой важности на практике. В Массачузете кроме того требуется, чтоб избиратель был способен чи­тать конституцию Штата по-английски и подписывать свое имя (кон­ституционная поправка 1857 года). В Коннектикуте требуется, чтоб избиратель был способен прочесть какую-бы то ни было статью кон­ституции или статутов, и чтоб не было пятен на его нравствен­ности (конституц. поправки 1855 и 1845 г.) *) Насколько я был способен удостовериться, этот образовательный ценз не имеет на практике важных последствий. В Массачузете он, по види­мому, даже вовсе потребуется, быть может, потому что вожаки обеих политических партий условились не стеснять в этом от­ношении избирателей. Само собой разумеется, что кроме того тре­буется более или менее продолжительное пребывание в Соединенных Штатах, в том пли другом Штате и в том округе, где по­даются голоса; сроки такого пребывания очень неодинаковы в раз­личных Штатах, по обыкновенно коротки.
Право участия в голосованиях установлено одинакими правилами как для выбора членовч. законодательного собрания, так и для дру­гих целей; оно во всех Штатах предоставлено только жителям мужского пола. Впрочем, в нескольких Штатах женщинам доз­волено подавать голоса в школьных округах, а в одном Штате пм дозволено участвовать в муниципальных выборах *); при этом не делается никакого различия между женщинами замужними и не­замужними; такое различие было-бы противно духу американских законов и даже его не пытались вносить в те конституционные поправки, которые составлялись с целию предоставить женщинам право участия в политических выборах, но которые до сих пор никогда не утверждались народом ’)
) Конституция Штата Колорадо 1876 года дозволила местному законодатель­ному собранию требовать от избирателей образовательного ценза, но с тем, что всякий изданный по втому предмету закон вступит в силу не ранее 1890 года. В своей конституции 1868 года Флорида предписала своему законо­дательному собранию установить образовательный ценз, но с тем, что такой ценз будет требоваться только с 1880 года и вовсе не будет требоваться от тех, кто уже ранее пользовался правом участия в выборах. В кон­ституции 1886 года и не нахожу такого постановления.
*) С другой стороны, конституции Алабамы и Мпссисспппи запрещают устяповлять какой либо образовательный ценз. Не трудно понять, почему два са­мых невежественных Штата запрещают то, что положительно требуется двумя самыми образованными Штатами [Массачузетом и Коннектикутомъ]. Этой охраны от влияния невежд требуют именно там, где в ней всего менее нуждаются, а запрещается она там, где в ней всего более нуждаются. В Ала­баме и в Миссвссипп прншлоеь-бы на атом основании отнять право голоса у негров и у значительной части бедного белого населения.
3) Миннесота и Колорадо предоставили своими конституциями женщинам право
Не и'Ледует позабывать, что на основании конституции Соединен­ных Штатов право участия в федеральных или национальных выборах (то есть в избрании президента республики и членов конгресса) предоставлено в каждом Штаге тем-же лицам, ко­торые участвуют в избрании членов самой многолюдной местной палаты. Поэтому в различных Штатах могли бы существовать -очень несхожия постановления касательно того, кто из их жителей имеет право участвовать вч. федеральных выборах. Если это не­сходство до сих пор очень незначительно, то это объясняется ча­стию очень распространенными демократическими идеями о всеобщем равенстве, частию той статьей в четырнадцатой поправке федераль­ной конституции, которая установляет следующее правило: число представителей, выбираемых от Штата в федеральную палату депутатов (а вместе с тем, конечно, и влияние Штата на резуль­тат президентских выборов) уменьшается соответственно числу совершеннолетних граждан, лишенных в том Штате права го­лоса. Так как каждый Штат желает влиять всеми своими си­лами на национальную политику, то он старается привлекать как можно более местных граждан к участию в федеральных вы­борах, а вследствие того не стесняет право участия и в мест­ных выборах.
Число членов законодательного собрания очень неодинаково в различных Штатах. В Делаваре сенат самый немноголюдный (в нем только девять членов), а в Иллинойсе самый много­людный (в нем пятьдесят один член). В Делаваре также самая немноголюдная палата представителей, состоящая из двад­цати одного члена, а в Нью-Гемпшире, который принадлежит к числу очень мелких Штатов, самая многолюдная, состоящая из 321 члена. В Нью-Иорк* две палаты состоять из 32 и из 128 членов, в Пенсильвании из 50 и из 201, в Магсачузете из 40 и из 240. В западных и в южных Штатах число пред­ставителей редко превышает 120.
Так как ничего не случается без причины, то есть причина и этого различия между старыми Штатами Новой Англии и теми бо­лее новыми Штатами, о которых мы сейчас говорили. Она зак­лючается в том, что в Штатах Новой Англии до сих пор очень сильна привязанность к местным интересам и что там каждое маленькое селение желает иметь своего члена в за­конодательном собрании, между чем как на западе и на юге округи возникали не путем натурального развития, а путемъ
голоса по школьных делах; Мпсеачузет предоставил им то-же право ста­тутом. Канзас очень недавно [в 1888 г.] предоставил женщинах право голоса в делах муницпиалыиого управления.
искусственного разделения территории на части. Поэтому ни на за­паде ни па юге не было причины желать многолюдной палаты пред­ставителей; кроме того, в этих странах, точно так-же, как в Нью-Иорке и в Пенсильвании, число членив законодательного собрания было ограничено вследствие того, что местное население не питало доверия к своим представителям, старалось пи мере воз­можности уменьшать их число и уплачивать им как можно ме­нее жалованья.
Во всех Штатах члены обеих палат получают жало­ванье, которое назначается в размере от 150 доллар. (в Мене) до 1500 (в Нью-Иорке), а средним размером в 500 доллар. (100 фунт. ст.). Впрочем, чаще случается, что членам палат назначают на все время сессии ежедневную плату от 1 доллара в день (в Род-Исланде) до 8 долл. (в Калифорнии и в Неваде) и кроме того отпускают на покрытие путевых издер­жек небольшую сумму, которая называется помильной платой. Хотя это жалованье и не может служить достаточным вознаграждением для того, кто, переезжая в столику Штата, отказывается от при­быльной профессии или торговли, однако оно кажется таким соб­лазнительным, что население решилось уменьшить продолжитель­ность законодательных сессий, которая в настоящее время огра­ничена определенным числом дней—от сорока (в Георгии, в Небраске и в Орегоне) до 150 (в Пенсильвании). Продолжитель­ность сессий была ограничена теми Штатами, которые уплачивают жалованье по дням. Некоторые Штаты предохранили себя от из­лишней продолжительности сессий, издавши постановление, что по истечении определенного числа дней ежедневная плата должна быть уменьшена пли должна совершенно прекратиться; этим способом они надеялись ускорить рассмотрение необходимых дел и сдержи­вать чрезмерное рвение законодателей ')
Прежде законодательные палаты обыкновенно собирались еже­годно; но негодность издаваемых ими законов и их склонность к изданию вовсе ненужных законов, привели к тому, что те­перь их заседания и менее часты и менее продолжительны. В настоящее время они собираются раз в два года во всех Шта­тах, кроме следующих шести: Массачузета, Конектикута, РодъПсланда, Пью-Иорка, Нью-Джерзея и Новой Каролины. В этих последних законодательные сессии открываются ежегодно, за исклю­чением крошечного Род-Псланда, который ежегодно в мае ме-
и) Если атп ограничения в выдаче жалованья установлены статутами, то они иногда отменяются на время. Член швейцарского союзного собрания получает жалованье [по 16 шнл. в день] только за те дни, в которые он отвечает на вызов членов по именам.
сяце созывает свое законодательное собрание в Ньюпорте, а по­том переносит его сессию в другой главный город Штата, Про­виденс. Впрочем, почти во всех Штатах губернаторам предо­ставлено право, в случае крайней необходимости, созывать палаты на экстраординарную сессию; но к таким экстраординарным сес­сиям не применяются постановления касательно ежедневной платы.
Билли могут исходить от каждой из двух палат, но в де­вятнадцати Штатах финансовые билли могут исходить только от палаты представителей; для этого правила в настоящее время, по видимому, нет достаточных мотивов, так как обе палаты со­стоят из непосредственных представителей народа и выбираются одними и теми-же гражданами; но оно служит интересным дока­зательством того, как составители конституций для первоначаль­ных тринадцати Штатов усердно старались воспроизводить подроб­ности английской конституции, считавшейся в то время оплотом свободных учреждений. Новые Штаты заимствовали это правило от старых, а внесение такого же постановления в федеральную конституцию, без сомнения, побудило все Штаты постоянно его придерживаться. Но в конгрессе оно имеет достаточные основания, потому что федеральный сенат не состоит подобно законодатель­ному собранию Штата из представителей, выбранных одинаким числом граждан. Впрочем, сенат Штата может исправлять или отвергать финансовые билли наравне со всеми другими, подобно тому как федеральный сенат исправляет билли, представленные на его утверждение нижней палатой.
В одном отношении сенат Штата пользуется специальными пра­вами, для которых, очевидно, служили образцем права английской палаты лордов и федерального сената. Он заседает в качестве судебной палаты для рассмотрения дел о тех должностных ли­цах Штата, против которых возбуждено палатой уголовное пре­следование ’) Подобно федеральному сенату, онч> во многих Шта­тах имеет право утверждать пли неутверждать сделанные губер­натором назначения должностных лиц. Когда он приступает к рассмотрению этих назначений, он, но выражению Американцев, «открывает свою административную сессию». Это право имеет важ­ное значение в тех Штатах, где губернаторам предоставлено назначение членов высшего суда. В других отношениях и права и порядок делопроизводства обеих палат законодательного собра­ния одинаковы *); исключением является только тот факт, что палата
*) В Нью-Иорке дела этого роди рассматриваются сенаторами, заседающими вместе с членами аппеллнционного суда; в Небраске они рассматриваются членами верховного суда.
*) Впрочем, местами встречаются некоторые небольшие различия; таг на­пример, в Вермоне право через каждые десять лет щгедлагать иощюнхн
гала выбирает своего спикера, между тем как обязанности пред­седателя сената исполняет вице-губернатор Штата. Число присут­ствующих членов, необходимое для законности решений, обыкновенно установляется конституцией; оно обыкновенно равняется большинству всего числа избранных членов '), но менее значительное число членов может отложить заседание и может принудить отсутствую­щих членов к явке. Обе палаты исполняют ббльшую часть своих обязанностей, подобно конгрессу, через посредство комитетов *), члены которых обыкновенно выбираются спикером (в сенате его председателем), хотя в некоторых Штатах принято за правило, что палата (или сенат) может изменять состав этих комите­тов ’). Обе палаты заседают при открытых дверях, но в большей части Штатов конституция дает им право удалять по­сторонних слушателей, если рассматриваемое дело требует тайны.
Губернатор Штата, конечно, не имеет права распускать зако­нодательное собрание; он даже не может на время закрывать за­седания этого собрания; исключение из этого правила допускается только в том случае, если обе палаты согласились отсрочить свои заседания, но не сошлись относительно назначения срока. Законода­тельное собрание следить за деятельностью должностных лиц че­рез посредство своих комитетов; в тех-жф комитетах обык­новенно установляется содержание биллей и решается их судьба, подобному тому, как это делается в конгрессе. О производстве
конституции принадлежит сенату, хотя при этом и требуется содействие ниж­ней палаты. Впрочем, я вовсе пе предполагал изложить в атом кратком очерке все подробности каждой конституции: я ограничиваюсь только теми об­щими для всех Штатов чертами, которые представляют самый живой инте­рес для того,кто занимается сравнительным изучением государственных учреж­дений различных народов.
) Ч'акое постановление встречается в тридцати двух конституциях. В че­тырех конституциях законное число присутствующих членов определено двумя третями всего числа членов, а в двух конституциях указано ци«рой это законное число.
Касательно комитетов конгресса см. в 1 томе главу XX". В некоторых конституциях постановлено, что никакой билль пе может быть утвержден, если он не был предварительно рассмотрен комитетом.
3) В Массачузете было в 1881 году шесть постоянных сенатских коми­тетов. десять палатских комитетов, двадцать пять постоянных комитетов иа членов обеих палат и шесть специальных комитетов из членов обе­их палит. В Пенсильвании было в 1887 году двадцать девять постоянных сенатских комитетов и тридцать четыре палатских. В Индиане было в 1887 ГОДУ тридцать семь постоянных палатских комитетов четыре постоянных комитета из членов обеих палат. В Миннесоте было в 1886 году трид­цать два постоянных сенатских комитета, тридцать четыре палатских коми­тета и два постоянных комитета из членов обеих палат.
— Ь2 —
дйл в законодательном собрании рЪдко публикуются сведения. Если в котором нибудь из комитетов отбираются свидетельские показания по какому нибудь важному делу, то иногда это делается в присутствии репортеров. Едва-ли нужно к этому присовокуплять, что каждая из двух палат в отдельности и обе они вместе мо­гут контролировать деятельность должностных лиц только посред­ством издания статутов, предписывающих известный образ дей­ствий (статутов, которые могут быть признаны не конституцион­ными и недействительными, если изданы с превышением власти), или-же посредством отказа в денежных средствах. Второй спо­соб более удобен, потому что к нему можно прибегать на осно вании решения, постановленного в той или в другой палате про­стым большинством голосов, между тем как на утвержденный обеими палатами билль может быть наложено губернаторское veto. Этот последний пункт имеет очень важное значение и потому тре­бует некоторых дополнительных замечаний.
Четыре Штата,—из которых три принадлежат к числупер­воначальных тринадцати,—сосредоточили законодательную власть в одном законодательном собрании, а именно Род Иисланд, Дела­вар, Северная Каролина и Огио. Все остальные Штаты требуют, чтоб каждый билль был представлен па рассмотрение губерна тора, который имеет право возвратить его законодательному собра­нию вместе с своими возражениями. Возвращенный губернатором билль может быть снова утвержден, на перекор губернаторскому veto, не иначе как таким большинством голосом, которое пре­восходит простое большинство. Чтоб утвердить билль, на который наложено veto, требуется: в двух Штатах большинство трех пятых в каждой палате; в двадцати трех Штатах большин­ство двух третей в каждой палате; в девяти Штатах большин­ство всех членов, избранных в ту и в другую палату.
II так, мы находим здесь такую-же, как и в федеральной кон­ституции, полезную охрану от неблагоразумия пли от недобросо­вестности законодательного собрания, и такой-же, как в федераль­ной конституции, способ в крайних случаях обходить те пре­пятствия, которые создаются системой задержек и равновесия.
В одной из предъидущих глав я уже упоминал о стесне­ниях, наложенных местными конституциями на деятельность за­конодательных собраний. Эти стеснения и многочисленны, и тща­тельно обдуманы, и очень поучительны; они облекаются в следую­щие две формы;
1. Исключение некоторых предметов из сферы ведомства за­конодательного собрания, т. е. запрещение издавать какие-бы то ни было законы по некоторым точно перечисленным предметам. Са­мые важные разряды запрещенных статутов суть следующие:
Статуты, несогласные с демократическими принципами, как например статуты, которыми раздаются дворянские титулы, предо­ставляются какие либо преимущества одному из религиозных ве­рований. установляется имущественный ценз для избирателей или для должностных лиц.
Статуты, несогласные с характером системы правления, как например статуты, которые дозволяют устройство лоттерей, на­рушают обязательную силу договоров, дозволяют учреждать бан­ки пли разрешают Штату открытие акционерного банка 1).
Статуты, имеющие какое нибудь специальное пли местное приме­нение; категория таких статутов очень широка и постоянно расшп ряется; предметы, которые входят в нее и которые подробно пе­речислены в некоторых конституциях, доказывают до какой сте­пени сделался невыносимым вред неосмотрительного пли вызванного подкупом издания специальных законов. Список запрещен­ных предметов в конституции Миссури 1875 года—самый пол­ный из всех, какие я мог отыскать
Статуты, увеличивающие доли Штата далее известных преде­лов, или дозволяющие какой либо местной власти увеличивать мест­ный долг далее установленного предела; а этот предел обыкно­венно установляется соразмерно с оценкой собственности, облагае­мой налогами в той сфере, которою заведуеть местная власть
II. Ограничения, касающиеся делопроизводства в законодатель­ных собраниях, т. е. указания, какие особые формы и какие сро­ки следует соблюдать при утверждении или всех биллей или не­которых, специально обозначенных. Между этими ограничениями встречаются постановления:
Касательно большинства голосов, необходимого для утверждения некоторых биллей. Иногда требуется большинство всего числа чле­нов. избранных в каждую из двух палат, а иногда требует­ся большинство выше простого большинства.
Касательно способа отбирания голосов, как напрпмер требова-
') Например, си. конституцию Техаса 1876 года.
Ч) Такие-же списки запрещенных предметов встречаются в конституциях всех западных и южных Штатов; равно как в конституциях некото­рых восточных Штатов, как например в конституции Пенсильвании 1873 годи, ст. Ш, § 7, в конституции Нью-Иорка [поправка 1874 года в конститу­ции 1846 года|.
») Дальнейшие подробности касательно этого предмета можно найти в ХИ.1П главе, где идет речь о Финансах Штата. Местным властям обыкновенно запрещалось статутами делать займы или установлять налоги выше определенного размера, но так как опе обыкновенно получали от местных законодатель­ных собраний дозволение не придерживаться установленных правил, то упо­мянутые нами в тексте запрещении были наложены на законодательные собрания.
ние, чтоб всякий, кто внесен в список избирателей, вызывалсяпо имени, и чтоб поданный им голос вносился в реэстр.
Касательно установления некоторых промежутков времени между неоднократными чтениями процитированной законодательной меры и касательно предупреждения торопливого утверждения биллей в кон­це сессии.
Касательно включения в каждый билль только одного предмета и касательно обозначения этого предмета в заглавии билля.
Касательно запрещения заново издавать, исправлять или утверж­дать какой либо прежний законодательный акт со ссылкою только на его заглавие, без изложения его содержания *)
Эти два последних разряда постановлений были-бы полезны в Англии, где судьи часто затрудняются в объяснении смысла зако­нов вследствие установившагося в последнее время обыкновения вставлять в издаваемые законы отрывки прежних статутов по­средством простых ссылок на эти последние.
Если-бы законодательное собрание издало какой нибудь статут касательно одного из запрещенных предметов или изложпло-бы его пе в установленный форме, то он считается недействитель­ным точно так-же, как еслибы пе был согласен с конституцией.
Но и эти многочисленные ограничения прав местных законода­тельных собраний оказываются недостаточными. Из следующих глав мы увидим, что эти собрания позволяют себе множество зло­употреблений при издании частных или специальных законов, не смотря на то, что составители местных конституций всячески ста­рались обуздать их произвол.
Хотя законодательному собранию Штата, конечно, нет никакого дела до иностранной политики, но это не мешает ему постанов­лять резолюции по этому предмету. Страсть к постановлению резо­люций очень сильна у Американцев, а выражение сочувствия к ка­кой нибудь угнетенной нации, пли выражение неудовольствия по по­воду недружелюбного образа действий какого нибудь иностранного правительства служит пе только утешением для огорченных законодателей, но и нередко средством приобретать на выборах го­лоса изобретателей. Поэтому резолюции такого рода постановляются довольно часто, хотя, конечно, не причиняют пи пользы ни вреда.
О прениях, которые ведутся в этих собраниях, редко публи-
') В Индиане и в Орегоне постановлено, что-каждый законодательный акт должен быть подробно изложен и что в йен следует по мере возможности избегать технических терминов. В конституции Луизианы 1879 годи 31 сказано: .Общее Собрание никогда не должно принимать никакую систему или свод законов посредством общей па ипх ссылки, а должно всегда подробно излагать утверждаемые им статьи законовъи".
жуются подробные отчеты, а иногда и вовсе не публикуется ника­ких отчетов. Один из результатов этого факта заключается в том, что избиратели не могут следить за образом действий своих представителей; другой более благоприятный результат за­ключается в том, что речи, произносимые этими представителями, обыкновении» бывают кратки и дельны, потому что нет мотива для риторических разглагольствований и потому что приходится прио­бретать известность не ораторскими дарованиями, а здравомыслием и знанием дела. Впрочем, так как бблыпая часть деловых за­нятий лежит па комитетах, то уменье вести интриги и «ловко обделывать дела» обыкновенно ценится гораздо выше, чем спо­собность руководить прениями.
ГЛАВА XLI.
Исполнительная власть Штата.
Административный департамент Штата состоит из губернатора (во всех Штатах), вице-губернатора (в двадцати семи Штатах) и нескольких низших должностных лиц. Губернатор прежде выбирался законодательным собранием в большей части первона­чальных тринадцати Штатов, а в настоящее время выбирается пародом и теми-же избирателями, от которых зависит назна­чение членов законодательного собрания. Он выбирается народом непосредственно, а не так как выбирается президент республи­ки—не коллегией выборщиков. Срок его пребывания в должности ограничен в шестнадцати Штатах четырьмя годами, в двух Штатах тремя годами, в восемнадцати двумя годами, и в двух (в Массачузете и в Род-Исдапде) одним годом. Самый боль­шой размер его жалованья (10,000 долл. или 2000 ф. ст.) в Нью-Иорке и в Пенсильвании, а самый малый (1000 долл. или 200 ф. ст.) в Мичигане. Некоторые Штаты установляют пределы для его переизбрания; по там, где не установлено таких преде­лов, по видимому, не существует и тех традиций, воспрещаю­щих троекратное избрание, которые соблюдаются со времен Ва­шингтона федеральным правительством.
Старые конституции первоначальных Штатов (за исключением Южной Каролины) учреждали при губернаторе административный совет '),
I) Это служит новых интересным доказательством того, как было силь­но старание подражать Англии. ИИермоп еще подчинялся влиянию английскихъ
называвшийся в Делаваре «Тайным Советомъ», но существование та­ких советов уже давно прекратилось повсюду за исключением Массачучета, .Мэна и Северной Бородины, так что в настоящее время губернатор является единственным представителем величия своего Штата. Впрочем, в обыкновенное время его права более лестны,чем важны, и только одно из них имеет большую практическую важ­ность. На нем лежит обязанность наблюдать, чтоб все доля;постные лица руководствовались в своей деятельности законами Штата, и чтоб судебные решения приводились в исполнение. Почти во всех Штатах ему предоставлено право отсрочивать исполнение приговоров и миловать виновных, но в некоторых Штатах это право не распространяется на провинившихся в государственной измене и па тех, кто уличен в уголовном преступлении (в Вермоне он не имеет права миловать убийц), а в некоторых других он может пользоваться этим правом только по согла­шению с другими властями. Он высший начальник военных сил Штата, может собирать милицию, отражать неприятельские вторже­ния, подавлять восстания.
Он назначает некоторых должностных лиц, но ему редк» предоставляется право назначать на высшие должности, а в не­которых Штатах его назначения нуждаются в одобрении мест­ного сената. Обязанность раздавать должности своим привержен­цам, составляющая одну из самых приятных и самых труд­ных задач президента республики, не имеет большой важности в глазах губернатора Штата, потому что число должностей не велико, а самые важные из них и самые доходные замещаются посредством непосредственных народных выборов. Впрочем, вънекоторых Штатах губернатор сохранил за собою право назначать судей. В нескольких Штатах он имеет право увольнять некото­рых должностных лиц на основании доказательств их дурного поведения (см. конституцию Пью-Иорка 1846 года, статьи ¥ и X). Он имеет право требовать от административных должностных лиц нужные ему сведения и обыкновенно бывает обязан сооб-
прецедентови., когда составлял в 1786 и 1793 г. свои конституции. Мэн под­чинялся влиянию Массачузета. Но ни один из более новых западных Шта­тов никогда не пытался учреждать у себя такие-же советы.—В Нью-Иорке сначала было два совета — „Совет для назначений на должности”, состоявший из губернатора и пз одного сенатора on. каждого изи. округов [которых сначала было четыре], и „Ревизионный советъ”, состоявший из губернатора, из члена канцлерского суда и из членов верховного суда и имевший право налагать veto на статуты. С тех пор, как эти два совета упразднены, некоторые из зависевших on. первого из них назначения были проста­влены губернатору; и принадлежавшее второму из них право налагать vetoтакже перешло к губернатору.
иц.ить законодательному собранию свое мнение о положении Штата. Он также может рекомендовать законодательному собранию ту или другую законодательную меру, но не его дело составлять проэкты биллей. В немногих Штатах он обязан представлять сметы доходов и расходов. Во всех Штатах, за исключением четы­рех, он имеет право налагать veto на билли, утвержденные законодательным собранием ’). Его veto может быть обойдено законодательным собранием одним из ранее нами указанных способов (см. стр. 82), но оно обыкновенно убивает билль, по­тому что, если билль негодеп, то губернаторское veto возбудит внимание парода и законодательное собрание не, посмеет отстаивать его. а если он бесспорно хорош, то следует полагать, что гу­бернатор опротестовал его в интересах своей партии: но в этом последнем случае едва-ли может высказаться значительное боль­шинство за такой билль, который не нравится одной из полити­ческих партий. Опротестование биллей есть самая важная из гу­бернаторских обязанностей, и сообразно с тем, как губерна­тор пользуется своим правом протеста, обыкновенно делается оценка его служебной деятельностп.
Хотя губернаторская должность уже не ценится так-же высоко, как ценилась в то время, когда губернатор Штата мог не усту­пать первенства даже президенту Соединенных Штатов, тем не менее она доставляет и большой почет и случай выказать свои дарования в особенности в Новой Англии и в таких больших Штатах, как Нью-иорк и Огио. Так папример, в бытность нью-иоркскпм губернатором Клевеланд приобрел такое уважение в среде своей партии, что мог возвыситься до звания президента Соединенных Штатов. II Гайес мог выступить в 1876 году кан­дидатом на звание президента республики благодаря тому, что был хорошим губернатором в Штате Огио. Во время междоусобной войны многое зависело от энергии, от популярности и от патрио­тизма губернаторов, потому что на них лежала обязанность на­бирать войска, снаряжать их, снабжать офицерами и отправлять на место военных действий *); на нпх-же лежала в то время
) Достоин внимания тот Факт, что аи конституция швейцарской Конфеде­рации иш конституции каиитовов не предоставляют ни одному из должностных лиц права налагать veto. В этом отношении Швейцарии, по видимому, более демократична, чем американские Штаты, ни она менее демократична в том, что касается размера власти, которою пользуются над гражданами администра­тивные дожвостпын лица [как об этом свидетельствуют смуты, вызвашиыи в бернском кантоне так называемой „армией спасателей**].
*) Офицерские патенты до полковничьего чипа включительно обыкновенно вы­давались губернатором Штата: в сущности каждый полк был продуктом патриотизма того или другого Штата, по регулярная союзная армия, конечно, .и набиралась и снаряжалась непос|>едствеииио Федеральным правительством.
обязанность подавлять всякия попытки к возбуждению смут. В некоторых Штатах до сих пор еще вспоминают о тогдашних «военных губернаторахъ», как о таких героях, которым се­вер должен быть глубоко признателен. А после того, как восстание, вспыхнувшее в 1877 году в Пенсильвании, и позднее вспыхнувшие восстания в Чинчиннатн и в Чикого ясно доказали, что всякия смуты могут внезапно принять опасные размеры, мно­гие Штаты сознали необходимость назначать энергичных и отваж­ных людей на такую должность, от которой исходят распоря­жения об организации местной милиции. В большинстве Штатов есть выборный вице-губернатор, который вступает в должность губернатора, если она окажется вакантной, и кроме того предсе­дательствует в сенате подобно тому, как вице-президент Сое­диненных Штатов председательствует в федеральном сенате. По помимо исполнения этих обязанностей вице губернатор играет ничтожную роль, хотя он иногда и состоит членом некоторых административных комитетов ’).
Названия и обязанности других должностных лиц неодина­ковы в различных Штатах. Всего чаще встречаются следующие названия: государственный секретарь (во всех Штатах), казначей (во всех Штатах), главный прокурор, контролер, аудитор и главный инспектор народного просвещения. Местами встречаются названия инженера, инспектора и главного начальника тюрем. В некоторых Штатах существуют особые комитеты для заведы­вания железными дорогами, каналами, тюрьмами, земледелием и пе­реселенцами. Большая часть должностныхъ* лиц почти во всех Штатах выбирается народом на общих выборах. Впрочем, не­которые из них иногда назначаются или законодательным собра­нием, или—в более редких случаях,—губернатором; в этом последнем случае их назначение должно быть одобрено сенатом. Размерь их жалованья, само собою разумеется, соответствует, важности их служебных обязанностей, но кроме того он зави­сит и от большей или меньшей бережливости местного правц' тельства; он редко превышает 5000 доллар. (1000 ф. ст.) в год, но большею частию бывает, ниже этой цифры. II срок пре­бывания в должности не везде одинаков. Он. нередко совпадает, с сроком губернаторской должности и никогда не превышает че­тырех лет; исключения из этого общего правила встречаются: в консервативном Штате Ныо-Джерзее, где государственный се­кретарь и главный прокурор назначаются на пять лет, и въ
’) В тех Штатах, где неть вице-губернаторов, председатель сената обыкновенно заменяет губернатора в случае смерти этого последнего или не­способности исполнять служебные обязанности.
Штате Теннесси, где главный прокурор назначается местным верховным судом на восемь лет.
Уже ранее было нами замечено, что должностные лица Штата не могут ни в каком смысле считаться за состоящее при гу­бернаторе министерство. Они и£ зависят от губернатора и от­ветственны не перед ним и не перед законодательные ь собра­нием, а перед народом; они не получают приказаний от гу­бернатора и не обязаны руководствоваться его указаниями >) Каждый из них имеет свою особую сферу административной деятельности, а так как их обязанности имеют лишь очень слабую связь с политикой пли вовсе не имеют никакой с ней связи, то от них не требуется такого-же единства в политическом направле­нии, какое необходимо должно существовать между президентом рес­публики и его министрами. Политическая роль принадлежит зако­нодательному собранию, которое в своих статутах дает подробные руководства для дииительности должностных лиц и предоставляет администрации лишь очень небольшой простор. Чтоб составить себе ясное понятие о такой системе, пусть Европеец представит себе муниципальное правительство, в котором и мэр, и город­ской секретарь, и санитарный инспектор, и городской архитектор выбираются не городским советом, а непосредственно народом, и в котором эти последние должностные лица в большинстве случаев не зависят не только от мэра, но и от городского со­вета, за исключением тех случаев, когда этот совет издает общие предписания, то есть действует в качестве не администра­тивного собрания, а чисто-законодательного s).
1) Своей конституцией 1868 года [ст. VI, § 17 и ст. ѴИИГ Флорида учредила „кабинет административных должностных лицъ“, состоивший из восьми лиц, назначавшихся губернатором с одобрения сената; эти лица назначались на один срок с губернатором и должны были „помогать ему в исполнении его обязан­ностей*. Нов своей конституции 1886 года этот Штат постановил, что „при губернаторе должны состоять административные должностные лица*, как-то: государственный секретарь, главный прокурор, контролер, казначей, главный инспектор народного просвещения и коммпссионер по части земледелия, а все эти лица выбираются народом в одно время с губернатором и на одинакий с ним срок.—В Северной Каролине [конституция 1868 года] совет состоит из пити должностных лиц, которые должны „помогать губернатору в испол­нении его обязанностей”, но выбираются непосредственно народом. Пх поло­жение можно сравнить с созданным недавними английскими статутами положе­нием совета при английском государственном секретаре в Индии.
’) В швейцарской Конфедерации Федеральный совет семи членов состоит из лиц, которые принадлежать к различным партиям и нередко высказы­вают противоположные мнения в палате [где имеют, право произносить речи’; но это не мешает тем-же лицам действовать единодушно в качестве чле­нов административного совета.
Чтоб дать читателям ясное понятие о личном составе прави­тельства отдельных Штатов, я возьму для примера большой Штат Оиио и перечислю обязанности должностных лиц, которыми он управляется ’).
Административные должностные лица Штата Огио суть следующие:
Губернатор, выбираемый народом на два года. На нем девиат следующие главные обязанности: приводить в исполнение законы» созывать в экстраординарных случаях законодательное собрание,, командовать военными силами Штата, назначать штабных офице­ров и адъютантов, миловать и отсрочивать исполнение пригово­ров, выдавать патенты должностным лицам Штата и графств, делать различные назначения на должности, состоять членом не­которых комитетов и с одобрения сената увольнять должностных лиц, назначенных им при содействии сената. Он получает го­довой оклад жалованья в 4000 долларов (800 ф. стерл.).
Вице-губернатор, выбираемый народом на два года и полу­чающий годовое жалованье в 800 долл. (160 ф. ст.); он обя­зан заменять губернатора (в случае смерти этого последнего или неспособности к исполнению служебных обязанностей) и предсе­дательствовать в сенате.
Государственный секретарь, выбираемый народом на два года (вместе с губернатором) и получающий жалованье в 2000 долл. (400 ф. ст.) кроме особой платы за копии с документов. На нем лежать следующие обязанности: хранить закопы и документы Штата, собирать статистические сведения и составлять о них от­четы, снабжать некоторых должностных лиц инструкциями, дейст­вовать в качестве секретаря некоторых комитетов, состоять членом комитета, заведующего типографией и библиотекой Штата, составлять списки голосов, поданных за различных кандидатов на выборах президента республики и на выборах должностных лиц Штата.
Аудитор, выбираемый пародом на четыре года и получающий 3000 долл. (600 ф. ст.) жалованья. Его обязанности: вести счет всех сумм, поступающих в казначейство Штата и отпускае­мых па расходы, выдавать свидетельства о всех суммах, которые выдаются из казначейства или вносятся в него, вести финансовые сношения с властями графств, указывать главному прокурору недоимки, подлежащие взысканию, участвовать в раз­ных финансовых комитетах, заведывать некоторыми финансо­выми операциями.
>) Я извлек эти сведения из сочинения В. С. Коллинса Ohio Voters’ Manual; в этой книг указаны способ избрания, обязанности и права всех должностных лиц, избираемых посредством баллотировки в Штате Огио.
Казначей, выбираемый народом на два года и получающий 3000 долл. (60(1 ф. ст.) жалованья. Его обязанности: вести отчет о всех денежных взносах в казначейство и о всех выдачах из него денег на основании требований аудитора, вообще помогать аудитору в заведывании доходами Штата и ежемесячно публико­вать отчеты о доходах и расходох.
Главный прокурор, выбираемый народом на два года; он получает 1500 долл. (300 ф. ст.) жалованья и кроме того 3 процента со всех сборов, которые делаются в пользу Штата, но с тем ограничением, что общая сумма этих экстраорди­нарных доходов, не должна превышать 2000 долларов в год. Его обязанности: защищать интересы Штата в гражданских и уголовных делах, давать юридические указания губернатору, дру­гим должностным лицам Штата и Собранию, возбуждать пресле­дование против преступников, следить за поступлением сумм, по­жертвованных с благотворительною целию, составлять статистичес­кие отчеты о преступлениях, участвовать в различных комитетах.
Комисар, заведующий школами', он выбирается народом на три года и получает 20<>0 долл. (400 ф. ст.) жалованья. Его обя­занности: заведывать и руководить учительскими семинариями и на­ставниками, читать публичные лекции о предметах, касающихся воспитания, наблюдать за правильным расходованием сумм, на­значенных на образование юношества, составлять и представлять ежегодные отчеты о положении школ, назначать комитет из лиц, которые должны экзаменовать утителей.
Три члена комитета публичных работ, выбираемые наро­дом на три года, по одному ежегодно; каждый из них получает 800 долл. (160 ф. ст.) жалованья и разъездные деньги в раз­мере, не превышающем 50 долларов в месяц. Их обязанности: заведывать общественными сооружениями (со включением каналов) и исправлять их, назначать и контролировать низших должност­ных лиц, заключать контракты, ежегодно представлять губерна­тору подробный отчет.
Кроме того, население Штата выбирает судей и письмоводителя верховного суда. Другие должностные лица частию выбираются на­родом в округах, в графствах или в городах, частию наз­начаются губернатором или законодательным собранием.
Другие низшие должностные лица гражданского ведомства немно­гочисленны. потому что сфера административной деятельности Штата не широка, будучи ограничена с/ь одной стороны правами федераль­ного правительства, с другой стороны правами правительственных лиц в графствах, в городах и в сельских округах. Эти низшие должности плохо оплачиваются, потому что законодательные собрания, в особенности на западе, очень бережливы. они редко
замещаются способными людьми, потому что не имеют ничего при­влекательного для таких людей, а благодаря так называемой «си­стеме опустошений», до сих пор применявшейся в Штатах такъже последовательно, как и в сфере федерального управления, долж­ности служат наградой за политическую деятельность, т. е. за уменье вести интриги перед выборами. В настоящее время неко­торые Штаты, следуя примеру федеральной администрации, стараются ввести у себя реформы с целию оградить выбор на некоторые граж­данские должности от влияния политических партий или по мень­шей мере воспрепятствовать увольнению компетентных людей пзъза политических соображений. Эти реформы ни в каком случае не могут касаться выбираемых народом высших должностных лиц, потому что эти лица всегда выбираются на короткие сроки и под влиянием политических партий.
В каждом Штате, за исключением Орегона, существуют по­становления касательно предания должностных лиц суду за важ­ные преступления. Во всех Штатах, за исключением двух, право возбуждать уголовное преследование предоставлено палате предста­вителей, и во всех Штатах, кроме Нью-Иорка, роль трибунала принадлежит сенату, который может постановлять обвинительный приговор только большинством двух третей голосов. На практике такия уголовные преследования редки.
Кроме того, некоторые Штаты предоставляют право увольнять должностных лиц или законодательному собранию, или губернатору по предложению обеих палат, или одному губернатору, пли гу­бернатору при содействии сената. Эти увольнения, конечно, должны делаться в виде наказания за какие нибудь проступки или по ка­ким нибудь достаточным мотивам, а не но прихоти и не по же­ланию политических партий; если же для немедленного увольнения, по видимому, нет достаточных мотивов, то губернатору предо­ставляется в некоторых Штатах право на время удалять обви­няемого от должности и производить расследование о его поведении.
ГЛАВА XLII.
Судебные учреждения Штата.
В состав судебных учреждений каждого Штата входят три разряда судовъ—верховный или анпелляционный суд, высшие суды, местные суды; но в различных Штатах далеко не одинаковы как названия и взаимные отношения этих трибуналов, так и способы
производства уголовных дел; в них встречаются, между про­чим, следующие названия судов: courts of common pleas, probate courts surrogate courts, preroga­tive courts, courts of oyer and terminer, or­phans’ courts, court of general sessions of the peace and gaol delivery, quarter sessions, hu­stings’ courts, county courts и т. и. Старые англий­ские учреждения, как видно, переносились на американскую почву без всякого разбора: они кажутся такими-же неуместными среди всего, что их окружает, как неуместны причудливые остроко­нечные здания семнадцатого столетия среди терас лондонских пред­местий. Что-же касается считавшагося у Англичан фундаменталь­ным, различия между «судами обычного права> и «судами спра­ведливости», то оно применялось на практике очень неодинаково. Большинство первоначальных тринадцати колоний когда-то имело особые совестные суды и сохраняло их в течение многих лет после своего отделения от Англии; его примеру последовали неко­торые из новых Штатов, как-то: Мичиган, Арканзас, Мис­сури. Однако, из некоторых старых Штатов распространилось по всей Америке то нерасположение к судам справедливости, ко­торым отличалась в семнадцатом столетии народная партия в Англии. Совестные суды возбуждали недоверие вследствие общего убеж­дения, что они не руководствуются неизменными правилами и потому не ограждены от злоупотреблений со стороны честолюбивых или причудливых судей 4). Так например, Массачузегь не допускал существования таких судов, хотя и был вынужден иногда пре­доставлять обыкновенным судьям права членов суда справедли­вости и даже придал характер этого суда своему обычному праву, все-таки оставляя в силе различие между этими двумя системами судопроизводства. Пенсильвания дольше воздерживалась от перемен, но в настоящее время и она допускает суд справедливости, впро­чем предоставляя применение этой системы тем-же судьям, ко­торые применяют обычное право, и наложивши на нее некоторый отпечаток старых судебных порядков. Специальные совестные суды были упразднены в Иью-Иорке, где они достигли процвета­ния и обогатили американскую юриспруденцию множеством иревос-
) Деля, касающийся адмиралтейства, входят исключительно в с*еру ве­домства Федеральных судов.
-) Следует заметить, что именно при отправлении правосудия судом спра­ведливости американские судьи совершали самые крупные злоупотребления, в ]юде состоявшихся в 1809 году постановлений иью-иоркского судьи Бернара ио одному железнодорожному делу. Право решать дела ио сп|миведлнвости предо­ставляет такой произвол, который может вести к печальным последствиям.
ходныхч. решений, внеся демократические понятия в конституцию 1846 года; в настоящее время они существуют лишь в немно­гих Штатах,—преимущественно в старых восточных и юж­ных *), которые оказались в том, что касается судопроизводства; более консервативными, чем западные. Только в трех Штатах (в Пью-Иорке, в Северной Каролине и в Калифорнии) были со­вершенно перепутаны понятия о законе и о справедливости, но в некоторых других была возложена на законодательные собрания обязанность уничтожить различие между двумя способами судопроиз­водства. Пять Штатов учредили у себя третейские суды.
Сфера ведомства как гражданских, так и уголовных судов Штата не имеет никаких пределов, т. е. на них нет аппелляции в федеральные суды, за исключением тех случаев, кото­рые перечислены в федеральной конституции (см. выше главу XXII), то-есть тех случаев, когда затрагивается какой нибудь федераль­ный закон. Само собой разумеется, что есть разряды дел, пре­доставленные ведению федеральных судов, и есть такия дела, по которым суды Штатов пользуются совместной юрисдикцией с фе­деральными судами 4). Суду Штатов подлежат все преступления, за исключением тех, которые подлежат наказанию на основании федеральных статутов; но следует заметить, что в большей части Штатов можно обходить обвинительный приговор присяж­ных с такою легкостью, какой не допускают в Англии ни за­коны, ни судебная практика. Эта легкость иногда употребляется во зло ко вреду общества.
Нам предстоит указать еще несколько особенностей в судо­производстве Штатов. Каждый Штат признает обязательную силу судебных постановлений другого Штата, полагается на его публич­ные акты и протоколы и выдает ему преступников, спасавшихся бегством от его обвинительных приговоров. Судч> какого либо Штата, конечно, не обязан ни законом, ни обычаем следить за судебными решениями другого Штата. Он делает это только для уяснения сомнительных вопросов и требований обычного права, по­добно тому, как он пользуется и английскими судебными поста­новлениями. В течение последних пятидесяти лет в большей ча­сти Штатов были введены чрезвычайно важные перемены не только в системе судопроизводства, во и в законодательстве. Прежние статуты были пересмотрены и собраны в своды законов, недавно вышедшие в свет в тщательно просмотренных изданиях. Были приняты в руководство особые кодексы судопроизводства и даже были
и) Особые совестные суды остались в Делаваре, в Нью-Джервее, в Вер­ноне, в Теннесси, в Алабаме, в Миссиесшшп и в Мичигане.
*) См. выше, главу XXII.
изданы в некоторых Штатах такие кодексы, в которых изла­галось обычное право вместе с статутами. Однако, самые опытные и самые ученые юристы не одобряли издание таких кодексов, по­лагая, что они только затемняют содержание законов По этому поводу очень недавно велась в Нью-Иорке горячая полемика. Народ­ный массы сочувствуют упомянутым нововведениям, полагая, что они облегчать для юристов истолкование законов и что благодаря им отправление правосудия сделается более дешевым и более ско­рым; но эти ожидания не оправдались на практике в тех Шта­тах, которые, подобно Калифорнии, ввели у себя новую систему. Хорошо составленные кодексы, действительно, моглн-бы привести к желаемым результатам; но в тех Штатах, где было приступлено к кодификации законов, как кажется, не было принято над­лежащих мер для обеспечения доброкачественности кодексов. Кроме того, кодификация законов отдельных Штатов вызывает очень веские возражения, для которых не нашдось-бы никаких основа­ний ни в Англии ни во Франции. Пока законодательство Штата стоит на почве обычного права, т. е. пока оно ищет для себя опоры в обычаях и в судебных решениях, оно до некоторой степени со­гласуется с законами других Штатов, потому что судьи ищут для себя указаний в решенияхъп федеральных судов вместных гудов, охотно подчиняясь влиянию и тех и других. Но если все законы Штата изданы в форме кодекса, то все прежния разногла­сия между судьями различных Штатов принимают более острый характер; тогда уже неть возможности ни устранить эти старые разногласия,' ни воспрепятствовать возникновению новых. Поэтому, кодификация увеличивает разнообразие законов, действующих в Штатах, создавая затруднения в производстве дел и внося пу­таницу во взаимные отношения между жителями различных Штатов.
Не смотря на важность обязанностей, лежащих на американском судье, конституции Штатов ограничили его права такими стесне­ниями, которые должны поражать удивлением Европейцев. Ему не дозволяется касаться фактов в его речи к присяжным; он дол­жен ограничиваться указанием законов. Иногда от него требуется письменное изложение его речи. Его право подвергать тюремному за­ключению за неуважение к суду нередко подвергается ограничениям. Ему положительно запрещено участвовать в рассмотрении таких дел, которые касаются его родственников или с разрешением которых связаны его денежные интересы. Для того, чтоб заста-
) Это замечание едва-.ии вполне применимо к Луизиане, где римские граж­данские законы, еоставлнвиииие, так сказать, обычное право этого Штата, достав­ляли более надежную основу, чем какую можно было найти в авглийском обычном праве. Кодекс Луизианы основав ва кодексе Наполеона.
вить его всегда во-время являться в суд, в одной конституции постановлено, что если он не явится в течении получаса после того, как следовало открыть заседание, то защитники тяжущихся могут притти к соглашению на счёт его замены другим лицем. В Калифорнии ему не выдают жалованья, пока он не утвердит под присягой, что ни одно из дел, поступивших в суд в течении трех последних месяцев, не.осталось неразсмотренным ')
Теперь я перехожу к следующим трем пунктам, которые не только важны сами по себе, но и поучительны в качестве иллю­страции тех ходячих мнений, которые имели влияние на населе­ние Штатов:
Способ назначения судей.
Срок, на который они назначаются.
Пх жалованье.
Замечательные перемены, которые были сделаны в первых двух пунктах, и странные обычаи, которые в настоящее время укоренились по отношению к третьему пункту, полны значения для того, кто изучает новейшую демократию, и могут служить по­лезными предостережениями для Европы и для британских колоний.
В то время, когда Штаты еще были колониями, члены высших судов назначались губернаторами: только в Род-Псланде и в Коннектикуте они назначались законодательными собраниями. Когда Штаты составляли свои конституции в 1776 и в следующих го­дах, четыре Штага * *), кроме двух только-что названных, по­ручили назначение судей своим законодательным собраниям, пять3) поручили его губернатору с одобрения совета; Делава’р поручил его совокупному решению законодательного собрания и президента ( = губернатора), только Георгия предоставила его народному выбору.
В период времени между 1812 и I860 годами, когда волны демократии вздымались высоко, право выбирать судей было в не­которых старых Штатах отнято у губернаторов или у законо­дательных собраний и было предоставлено народному голосованию; того-же. правила придерживались на практике более новые Штаты лишь только вступали в состав Союза. В 1832 году Мпссиссппнп предоставил народу избрание всех своих судей. Наконец, круп­ный Штат Нью-Иорк, утверждая свою демократическую консти­туцию 1846 Года, предоставил все судебные назначения голосова­нию граждан.
В настоящее время судьи выбираются народом в двадцати пяти
Вирочем. некоторые утверждают, что судьи Калифорнии нашли возмож­ность обходить это требование.
Виргинии. Нью-Джерзей. Северная Каролина и Южная Каролина.
*) Масеачузет, Нью-Гемпшир, Пенсильвания, Марилпнд и Нью-Иорк.
Штатах, в число которых входят почти все западные и южные Штаты, кроме Нью-Иорка, Пенсильвании и Огио.
В пяти Штатах *) они выбираются законодательными собраниями.
В восьми Штатах г) они назначаются губернаторами, но не иначе как с согласия или совета, или законодательного собрания, пли одной из двух малат.
Следует заметить, что все тринадцать Штатов, не предостав­ляющие избрание судей выбору народа, или принадлежат к числу первоначальных тринадцати колоний или подчинялись влиянию одной из этих колоний (так например. Мэн подчинялся влиянию Массачузета). Именно эти старые общины придерживались менее де­мократического способа назначать своих судей, между тем как более новые западные демократии вместе с самыми многолюдными восточными Штатами Иью-Иорком и Пенсильванией предоставили та­кую важную и деликатную обязанность, как избрание судей, гру­быми народным массам, то есть политическим интриганам.
Сначала, члены верховного суда назначались в большинстве Шта­тов пожизненно, подобно тому, как это делалось в Англии современи революции 1688 года; они оставались в должности пока ИХ поведение было безупречно, т. ф. их можно было удалять от должности только в случае, если они были признаны виновными в уголовном преступлении, или если обе палаты законодатель­ного собрания потребовали их увольнения ’). В настоящее время судья может быть уволен но такому требованию в тридцати Шта­тах и при этом обыкновенно требуется большинство двух тре­тей голосов в каисдой палате. Заключающееся в британской кон­ституции, благотворное постановление, которым судьи ограждены от увольнений по прихоти, было принято и Американцами, но демокра­тические принципы почти во всех Штатах упразднили старую си­стему пожизненных назначений. В настоящее время эта система существует только в четырех Штагах *). В остальных Шта-
1) В Род-Исланде, в Верноне, в Виргинии, в Южной Каролине и в Георгии.
В Массачузете, в Коннектикуте, в Нью-Гемпшире, в Делаваре, в Мане., в Миссиссииии, в Нью-Джерзее и в Луизиане; впрочем в этом по­следнем Штате народом выбираются окружные судьи, а в Мэне и в Кон­нектикуте так называемые probate judges.
3) Право возбуждать уголовное преследование против судей до сих пор су­ществует, но им редко пользуются.
*) В Массачузете. в Род-Исланде. в Нью-Гемпшире и в Делаваре, а все эти Штаты принадлежат к числу первоначальных тринадцати. В НьюГемпшнре и в Делаваре судьи должеи выходить в отставку по'достижении семидесяти лета. В Флориде хотя три члена верховного суда и выбираются в настоящее время [на основании конституции 1886 года 1 пародом, по семеро чле­нов окружных судов назначаются губернатором. 7
тах судьи выбираются пли назначаются на различные сроки, из которых самый короткий в два года (в Вермоле), а самый длин­ный в двадцать один год (в Пенсильвании). Средний срока, пре­бывания судей в должности—от восьми до десяти лет; но судья может быть снова выбран и большею частию снова выбирается, если он не слишком стар, если им довольны адвокаты и если он ничем не прогневил ту партию, которая посадила его на су­дейское кресло.
Жалованье, получаемое членами высших судов Штата, дохо­дит до своих высших размеров в Пенсильвании, где верхов­ный судья получает 1700 фунт. ст., и в Нью-Иорке, где вер­ховный судья получает 1400 фунт. ст. и 400 фунт. ст. па ра­сходы; его низшиии размерч. в Орегоне (400 фунт. ст.). Средняя цифра судейского жалованья от 800 до 1000 фунт. ст.; она не привлекательна для лучших юристов в особенности в крупных Штатах. Члены низших судов, конечно, получают более скром­ное жалованье. Новые западные Штаты вообще хуже всех других оплачивают судейский труд ’), потому что их население состоит большею частию из земледельцев, которые не понимают, как важно иметь в составе суда способных людей, и полагают, что восьми сот фунтов стерлингов более чем достаточно для че­ловека, ведущего регулярную жизнь. Точно такия-же воззрения ска­зываются в невысоких цифрах жалованья, получаемого феде­ральными судьями.
Чтоб унизить достоинство судейского звания было-бы достаточно которого либо из трех описанных мною условий—народного избра­ния, краткости сроков и небольшего жалованья. Народное избрание предоставляет назначение судей политическим партиям, то есть политическим интриганам, которые ищут в результате каждых выборов средства награждать за политические услуги и замещать своими приверженцами такия должности, которые могут доставлять политическое влияние. Краткость сроков заставляет судью поддер­живать добрые отношения с теми, кому он обязан своим на­значением и от кого будет зависеть его участь. Небольшое жа­лованье отнимает у способных людей желание поступать на такия должности, которые дадут, быть может, вдесятеро менее того, что зарабатывает искусный адвокат. Если мы сопоставим эти три причины неудовлетворительных назначений на судейские долж­ности, то нас не удивят рассказы о том, что в Штатах судьи не отличаются пи своими дарованиями ни своими познаниями и что
*) Вернон и Нью-Гемпшир также плохо оплачивают атог труд; в пер­вом из них члены верховного суда получают только по 500 *унт. ст. в год, а во втором только по 540 ♦. ст.
они нередко стойт гораздо ниже тех людей, которые являются перед вили в роли адвокатов. Не так легко высказать общее мнение об ихнравственных качествах и в особенности о том, что даже в Америке, где судьи не носят никакой форменной одежды, называется «отсутствием пятен на судейской мантии». Подкупы,— на сколько может в этом удостовериться иностранец,—случа­ются редко, даже очень редко, но есть другие способы влиять на характер судей и подрывать то доверие к их беспристрастию, ко­торое почти так-же необходимо для их достоинства, как и само беспристрастие. Даже откладывая в сторону вопрос об их че­стности иди об их добросовестности, нельзя не признать прискорб­ным того факта, что они не стоят ни в интеллектуальном отно­шении ни в социальном по меньшей мере на одном уровне с адвокатами.
Это зло нельзя назвать незначительным, но я должен сознаться что оно не так велико, как мог-бы предполагать европейский наб­людатель. В большей части тех двадцати четырех Штатов, в которых господствуют описанные выше порядки, суд пользуется общим уважением, а иногда заключает в своем составе людей с выдающимися дарованиями. Даже в Калифорнии и в Аркан­засе эти порядки не приводят к таким прискорбным результа­там. каких, по видимому, следовало-бы ожидать. Только в го­роде Нью-Иорке случались вовмутительные судебные скандалы во время господства особого кружка политических интриганов, извест­ного под названием Tweed Ring; по даже в то печальное время высший трибунал Штата—аппелляционный суд в Альбани не утрачивал уважения хороших граждан. Тяжебные дела между частными людьми разрешаются беспристрастно на всей территории Союза, а если преступники нередко оправдываются пли остаются без наказания не смотря на очевидность улик, то это сле­дует приписать пе столько слабости или пристрастию судей, сколько чрезмерной снисходительности присяжных, равно как чрезмерной ыГ.шкогности и сложности уголовного судопроизводства.
Ночему-же источники столь важных зол не породили соответ­ствующих важных последствий? Это можно приписать следующим трем причинам:
Во-первых тому, что в каждом Штате существуют рядом с местными судами суды федеральные, в которых председатель­ствуют судьи, большею частию даровитые и без исключения доб­росовестные. иих присутствие заставляет судей Штата поддержи­вать приличное их званию достоинство и даже удерживает поли­тических интриганов от избрания кандидатов на судебные долж­ности между людьми неспособными или нечестными.
Во-вторых тому, что общественное мнение не только усматри»
вает общую пользу в добросовестном отправлении правосудия, но» и удерживает высших должностных лиц от всякого предосу­дительного образа действий. Народ служит уздой для вожаков партий, избирающих на своих конвентах кандидатов на судеб­ные должности; он внушает этим вожакам сознание, что, вы­бирая негодных кандидатов, они причинять вред и самим себе» и своей партии; да и сами судьи боятся общественного мнения, ко­торое высказывается без всяких стеснений в газетах. Демок­ратическая теория, впавшая в заблуждение, вводя избирательную систему, отчасти заглаживает свою ошибку, подвергая деятель­ность суда такой гласности, которая заставляет считать честность за самую надежную политику. Всё, чтб происходит в судах, со­общается или может быть сообщено во всеобщее сведение. Судья должен объяснять мотивы каждого из своих решений.
Наконец в-третьих тому, что адвокатура и до сих пор поль­зуется могущественным влиянием, не смотря па то, что она уже не играет той блестящей роли, какую играла при прежних поко­лениях. Местные вожаки политических партий, выбирающие кан­дидатов и руководящие решениями конвентов, сами большею частию принадлежат к сословию адвокатов или по меньшей мере нахо­дятся в близких сношениях с кем нибудь из влиятельных адвокатов Штата или округа. Но адвокат не только чувствует профессиональное отвращение к предоставлению правосудия в руки неспособных людей,—такое-жф отвращение. какое чувствует искус­ный каменьщик при виде плохо сложенной стены, —но кроме того он находит свой личный интерес в том, чтоб его защити­тельную речь слушали компетентные люди. Ему неприятно излагать дельные аргументы перед такими невежественными судьями, ко­торые неспособны их понять, и неменеф неприятно не быть уве­ренным, что мнение, которое он высказал своему клиенту, не подтвердится судебным решением. Поэтому, сословию адвокатов нередко удается склонять вожаков господствующей партии к на­значению ь кандидаты на судебную должность, конечно, не какого нибудь известного адвоката (такой адвокат не примет должность с 4000 долларов годового жалованья, потому что он заработываеть в год своей практикой до 14,000 долл.), а какого нибудь члена той-же партии, годного для занятия той должности. Когда я объезжал те Штаты, в которых господствует система народ­ных выборов па судейские должности, я повсюду старался разу­знать, по какой причине судьи не так плохи, как следовало-бы ожидать; мне постоянно отвечали на мои распросы, что сословие адво­катов заявило протест против выбора того или другого канди­дата, или же само рекомендовало какого нибудь кандидата, и что господствующая партия согласилась исполнить его желание. Иногда
случается, что вожаки партий действуют так добросовестно, а адвокаты так воодушевляются желанием общей пользы, что выби­рается кандидатом лице, у которого нет никаких других прав на избрание, кроме его личных достоинств и знаний. Но, как кажется, чаще случается, что адвокаты убеждают ту или другую партию выбрать способных кандидатов из её собственной среды. Так например, когда несколько лет тому назад республиканцы Штата Нью-Иорк решили подавал голоса за неспосособных кан­дидатов, то некоторые из влиятельных адвокатов, также при­надлежавших к республиканской партии, убедили демократов вы­ставить кандидатуры более, способных людей, издали в пользу этих последних воззвание к народу и добились их избрания.
Изложенные нами три причины, и в особенности последняя из них, почти совершенно уничтожают вредные последствия избрания судей народом и краткости сроков судейской должности. Но они не в состоянии совершенно уничтожить вредные последствия незна­чительного жалованья. Поэтому, хотя подкуп и пристрастие—ред­кия явления в среде судейского сословия отдельных Штатов, но нельзя не назвать важным недостатком то явление, что судьи очень часто стоят ниже адвокатов по своим способностям.
Нам приходится высказывать лишь общие замечания, более пли менее касающиеся всех Штатов, потому что различия между Шта­тами так многочисленны, что нет возможности изложить их во всех подробностях. В некоторых Штатах, в особенности в северо-западных, и вожаки партий и представители адвокатуры ве­дут себя так, что внушают общее к себе уважение, а желание общей пользы заставляет всякого отыскивать самых лучших кан­дидатов на судейские должности, каких только можно добыть при невысоком уровне жалованья. В иных Штатах существуют тра­диции, которых не осмеливаются нарушать даже самые незастенчивые политические интриганы. Так например, в Пенсильвании до сих пор постоянно выбираются способные судьи '), не смотря на то, что местное законодательное собрание и местное городское управление не отличались нравственными достоинствами и редко под­чинялись влиянию адвокатуры. бесчестные деяния Варвара и Кар­дозо *) были последствием того факта, что многочисленное и не­вежественное население Пью-Иорка подчинялось клике профессиональ­ных политиканов, не боявшихся негодования хороших граждан и не обращавших никакого внимания на адвокатуру.
) В Пенсильвании судьи лучше, чем в большей части Штатов, потому что оиа лучше оплачивает их труд и назначает их на более длинные сроки.
Эти судьи прославились лет двадцать тому назад в качестве членов кружка интриганов, известного под названием Tweed King.
Если есть учреждения, которые на практике не дают тех ре­зультатов. какие обещают в теории, то есть и такия учреждения* которые дают более того, чтб обещают. 11 продажа должностей при старой французской монархии, и не прекращавшаяся до 1871 года продажа офицерских патентов в английской армии, и су­ществующая до сих прр в англиканской церкви продажа духов­ных должностей, и лишь недавно прекратившийся в Англии под­куп избирателей—всё зто такие обычаи, которые в теории не вы­держивают никакой критики, а на практике вредны. Но ни один из них не причинил такого вреда, какой был неизбеженъ' в глазах философского наблюдателя; причина этого заключается в том, что существовали и другие влияния, которые умеряли и дово­дили до минимума вред тех обычаев.
В течение нескольких последних лет в Америке были сде­ланы значительные перемены к лучшему. В некоторых Штатах, предоставлявших назначение судей (как например в Конненктикуте) законодательному собранию или (как например, в Лисснссипни) народу, оно было предоставлено недавними конституционными поправками или новыми конституциями губернатору с одобрения за­конодательного собрания или одной из двух палат ’) В иных Штатах было увеличено жалованье судей или был продолжен срок пребывания судей в должности, а в Нью-Иорке были введены эти обе реформы. Хотя в течение десятилетия, кончающагося декабрем 1886 года, двадцать восемь Штатов изменили свои конституции, по ни один из них, за исключением Флориды, не отнял назна­чение судей у законодательного собрания пли у губернатора для того, чтоб предоставить его народному голосованию. По меньшей мере в этом отношении прилив демократических идей начал спадать с той высоты, которой он достиг в промежуток времени между 1840 и I860 годами. Хотя Американцы не редко обнаруживают большую смелость в своих экспериментах, но они, как видно, имеют достаточно здравого смысла для того, чтоб внимательно следить за результатами своих нововведений и подвергать пересмотру свои прежния решения.
I) В Коннектикуте эта перемена была сделана по настоянию местной ассо­циации адвокатов, с прискорбием взиравшей ва то, что партия, господство­вавшая в местном законодательном собрании, выбирала в судьи недостой­ных людей.
ГЛАВА XLIII.
Финансы Штата.
Различные финансовые системы, действующие в настоящее время в Штатах, представляют один из самых обильных источ­ников поучительных указаний, какие только йот бы найти в аме­риканских учреждениях практический государственный деятель или писатель, занимающийся сравнительным изучением систем госу­дарственного управления. Было-бы желательно, чтоб кто нибудь из обладающих'ь необходимыми специальными познаниями сделал обзор этих указаний с философской точки зрения и изложил резуль­таты своего труда в сжатой и ясной форме. Чтб касается меня, то я не могу взяться за такую задачу не потому только, что не обладаю необходимыми специальными познаниями, но и потому, что объем этого предмета очень обширен, а в Европе нет возмож­ности добыть соответствующие такому объему многочисленные мате­риалы. Эти материалы следовало-бы извлекать не только из кон­ституций отдельных Штатов, но также из их статутов, равно как из докладов различных финансовых должностных лиц и особых коммиссий, иногда назначавшихся для исследований по ка­ким нибудь особым отраслям финансового управления. Поэтому я должен ограничиться некоторыми самыми выдающимися особен­ностями американского государственного хозяйства и попытаться из­влечь из конституций некоторые указания как опасностей, угро­жающих населению Штатов, так и средств предотвратигь эти опасности. Все, чтб я намереваюсь сказать, может быть подве­дено йод следующие заголовки:
Потребности, на удовлетворение которых идут доходы Штата.
Формы податного обложения.
Мотивы освобождения от уплаты налогов.
Способы собирания налогов.
Ограничения, налагаемые на право облагать налогами.
Долги Штатов.
Ограничения, наложенные на право заключать займы.
I. Бюджет Штата редко бывает велик соразмерно с богат­ством населения, потому что самые тяжелые административные обя­занности лежат не на Штате, а на его составных частяхъ—на графствах, и в особенности па городах и сельских округах. Главные расходы Штата идут (1) на жалованье должностным ли­цам административного ведомства и судебного и па случайные рас­ходы по судопроизводству, как например на выдачу возваграж-
дения присяжным и свидетелям; (2) иа содержание милиции из волонтеров; (3) на благотворительные и другие общественные за­ведения, как например на содержание дома умалишенных, уни­верситетов, земледельческих училищ и т. д. ’); (4) на содер­жание школ ); (5) па содержание тюрем, которых впрочем не много, потому что тюрьмы обыкновенно содержатся на счет графств; (6) на общественные сооружения, в число которых иногда входят и каналы; (7) на уплату процентов по долгам Штата. Из до­ходов, собираемых в каждом Штате на основании местных по­датных законов, лишь сравнительно небольшая часть идет на удовлетворение потребностей Штата * 3). В 1882 году только семь Штатов собрали на удовлетворение своих потребностей более чем по 2,000,000 долларов. В этом году доходы Пью-Иорка дошли до 7,690.416 долларов (при населении почти в 5,200,000). В 1886—87 году доходы Пенсильвании дошли до 7,646,147 долл. (при населении почти в 4,700,000). Ути суммы не велики в сравне­нии с числом жителей и с богатством названных Штатов и даже в сравнении с суммами, собранными в тех-жф Штатах местными властями для местных расходов. они незначительны и в сравнении с тем, чтб собирается в виде косвенных нало­гов на расходы союзного правительства.
II. Федеральное правительство собирает свои доходы в виде кос­венных налогов и в виде таможенных и акцизных пошлин *), не смотря на то, что оно не лишено права облагать прямыми па-
) Конституциями Луизианы и Георгии дозволяется употреблять доходы Штата на снабжение бывших солдат союзной армии деревянными ногами и руками.
*) Все или почти все Штаты отложили на содержание школ и других воспи­тательных пли благотворительных заведений [иногда даже со включением уни­верситетовъ] значительные суммы, которые были выручены от продажи запад­ных земель, безвозмездно уступленных для тех целей Федеральным пра­вительством около двадцати лет тому назад, или же частию были извлечены из земель, первоначально назначенных самими Штатами на такие-же расходы.
3) В Коннектикуте, [в котором было в 1883 году около 650,000 жите­лей], вся сумма доходов, собранных посредством обложения податями, достигла в 1883—84 году 8,524,776 долларов; она была собрана иа свои собственные
расходы: Штатомъ
Графствами
Сельскими округами
Городами и местечками . . . Школьными округами . . . .
в количестве 1,462,328 долларовъ
г „ 1,131,766
„ „ 2,808,682
_ . 1.636.957
“ “ ' я
„ „ 1,485,043
*) Во времн междоусобной войны
гербовым пошлинам, по в настоящее время
национальное правительство прибегало и къ
вовсе пе взыскивает такихъ
пошлин.
логами и по стесняясь пользовалось этим правом во время междо­усобной войны. Напротив того, для доходов Штата служат почти единственным источником прямые налоги, потому что федеральная конституция позволяет Штатам взыскивать пошлины с ввозных и с вывозных товаров не иначе как с разрешения конгресса, а собранные этим способом суммы предписывает вносить в фе­деральное казначейство. Во всех Штатах главным налогом слу­жить налог на всякую собственность и движимую и недвижимую, а его цифра установляется соразмерно с оценкой облагаемых предметов.
Оценка производится должностными лицами, которые называются ценовщиками (appraisers) или ассессорами (assessors) и назначаются местными общинами ие смотря на то. что подчинены общим законам Штата *) обязанность—оценивать всякую, подлежащую податному обложению, недвижимую и движимую собст­венность, какую они могут отыскать в сфере своего ведомства. Так как подати в пользу Штата или графства налагаются со­размерно с оценкой, то местные ассессоры стараются за-одно с владельцами движимой или недвижимой собственности оценивать эту последнюю как можно ниже и этим способом облегчить лежащее на их общине податное бремя. Поэтому Штат вынужден исправ­лять оценки через посредство особой поверочной коммиссии (Board of Equalization), которая пересматривает произведенные местными должностными лицами оценки и старается равномерно распределять тяжесть налогов. U в графствах не редко учреж­даются такия-же коммпсеии для проверки оценок, производимых в сельских округах и городах *). Однако, учреждением этих коммиссий недоспи ается равномерное распределение налогов и тому честному сельскому округу, который укажет настоящую цену своей собственности, придется платить более других. Собственность обыкновенно оценивается много ниже того, что она действительно стоит. Так например, в Коннектикуте закон предписывает принимать за мерило рыночные цены, тем не менее недвижимая собственность оценивается в размере от одной трети до двух третей её настоящей цены. ) Вот почему в Америке повсюду слы­
и) Само собой разумеется, что излагаемый мною сведении относятся вообще во всем Штатам и что оии ие могут быть согласны во всех подробностях с теми порядками. которые существуют в каждом отдельном Штате.
-) Обращнком постановлений, касающихся этих проверочных коммиесиии, может служить § 9 статьи XIII в конституции Калифорнии, помещенной в жонце этого тома.
») В Коннектикуте специальная оценочная коммиссии высказала следующие -замечания в своем, чрезвычайно ясно изложенном и интересном докладе 1867
шатся жадобы на неравномерность податного обложения, происхо­дящую от того, что ценовщики не руководствуются повсюду одина­ким мерилом ценности.
Еще более важное зло кроется в том факте, что значительная часть собственности, подлежащей податному обложению, не уплачи­вает никаких податей. От таксатора нельзя скрыть ни земель, ни домов, а если он ревностно исполняет свои обязанности, тоот него не скроют ни домашнего скота, ни домашних принад­лежностей. Но значительная часть, а иногда и самая значительная часть собственности богатого человека состоит из того, что Аме­риканцы называют «неуловимой собственностью»,—из векселей, контрактов, долговых обязательств и закладных ’) Д° ЭТо® собственности неть возможности доискаться иначе, как при помощи указаний самого владельца; но хотя владелец и обязан указывать ее под присягой, он иногда умалчивает о ней. Коннектикутские коммпссионеры доносят, что*пропорциональное отношение этой «неуло­вимой собственности» ко всей остальной, облагаемой налогами собствен­ности, постоянно понижается с каждым годом. В 1855 году она составляла около 10 процентов общей цифры, в 1865 около 7*/4 проц., в 1875 немного более 5 проц.,ав 1885 около 3’/» проц. Однако, в течение того периода, к которому относятся эти статисти­ческие сведения, значительно увеличилось количество железно-дорож­ных и муниципальных процентных бумах и займов под за­лог западных земельных участков, а в каждом из окру­гов Штата граждане помещали в этих бумагах большие сум­
года: „Большой недостаток практического применении наших оценочных по­становлений заключается в неравенстве оценок. Это всего яснее видно в сельских округах... Всякому хорошо известно, что едва-ли найдется такой округ, в котором ценовщики показали бы настоящую стоимость недвижимой, собственности. Они поступают так: сначала они установляют действитель­ную цену собственности, а потом вносят в список от 33*/, до 75 процен­тов этой цены. Такия-же сбавки делаются при оценке движимой собственно­сти. но с меньшим однообразием и стало быть с большей несправедливостью* [стр. 8]. „Домашния принадлежности, превышающие ценою 500 долларов, до­ставь и ют в одном из наших городов общий итог только в 9500 долл., между тем как в одном соседнем сельском округе, где вдвое меньше жи­телей, этот итог доходят до 12.900 долл.“ [етр. 16).
) Сюда не относятся акции тех компаний, которые находятся вне Штата, потому что в настоящее время все Штаты облагают налогами корпорации или компании, находящиеся в сфере их юрисдикция; почти каждый Штат придер­живается правила, что если акции компании, находящейся вне его пределов, уже обложены налогом, то они не должны быть снова облагаемы налогом в руках владельца, живущего внутри его границ. А что касается собственно­сти самих корпораций, то ее трудно скрыть оть таксаторов.
мы. Почему же собственность этого рода так редко попадает в оценочные списки? Ведь требования закона ясны, а наказания за их неисполнение так строги, что их едва-лп можно усилить... Дело в'и. том, что никакая система таксации не в состоянии до­браться до огромной части неуловимой собственности. Эта собствен­ность ускользает от глаз ценовщика и если она не указана доб­ровольно, то она может быть определяема только гадательно. К тому-же при всякой свободной системе правления народ приучается по своему взвешивать справедливость и обязательную силу законов и, натурально, склонен объяснять их смысл в свою пользу, если ему дадут на то право. Это право дается ему в виде принесения присяги; он может поклясться перед ценовщиком, что у него нет такой собственности, которая по его убеждению подлежала-бы уплате налога. Кто убежден, что не следует облагать налогами займы, сделанные под залог лежащих на западе земель, пли акции железных-дорожных компаний, находящихся вне Штата, тот готов принести присягу, что по ого мнению эти бумаги не подле­жат податному обложению... Принадлежащие частным лицам ак­ции и процентные бумаги ббльшею частию скрываются от такса­торов, а эти последние даже редко стараются обнаруживать их существование ’). В результате выходит, что все бремя налогов ложится на сельские округа, на владельцев недвижимой соб­ственности и на тех немногих частных людей, которые пе скры­вают того, что имеют. К таким-же результатам повсюду при­водит издание таких законовы.
Сравнение таксационных списков с прежними отчетами привела таксаторов к следующему заключению: в 1884 году более трети всей движимой собственности в Штате Коннектитут избежало податного обложения, а в 1886 году эта цифра оказалась еще бо­лее крупной; поэтому таксаторы полагали, что вовсе не следовалобы помещать неуловимую собственность в их списки. To-же мне­ние высказывается повсюду *). Кроме того, «очень большой вредъ
) Одно лице, бывшее ценовщиком в одном из больших городов, рассказывало, что оно венчески старалось вносить в список ату так называе­мую неуловимую собственность и в течение двух последних дет своего пре­бывания в должности уепело отыскать и прибавить к прежнему списку сумму в 200,000 долл.; но опо закончило втот рассказ следующими словами: „Это, вероятно, осталось не без влиянии на то, что и не имел успеха на следую­щих выборахъ4.
«) Таксационная коммиссия западной Виргинии писала в 1884 году: „В на­стоящее время налоги с неуловимой собственности поступают только от немногих добросовестных граждан, от вдов, оть душеприкащиков и от опекунов над сумасшедшими и над малолетними: сравнительно редко случает­ся, чтоб какой нибудь торговец сознался вч> обладании сколько нибудь зиачи^
проистекает от деморализации общественной совести, так как присяга часто приносится только для того, чтоб немедленно нару­шить ее. Почти всякая реформа этих порядков счнталась-бы за улучшение» «)
Едва-ли найдется один из Штатов, к которому нельзя-бы было отнести тех-же замечаний. Так например, губернатор Штата Огио говорил в апреле 1887 года в своем послания: «Большая часть движимой собственности жителей этого Штата не вносится в списки; она при помощи обмана избавляется от обложения нало­гами. Но видимому, очень распространено мнение, что собственность облагается налогами несправедливо и неравномерно, и что негь ни­чего предосудительного в старании вводить правительство Штата в обман, не смотря па то, что при этом приходится составлять не­верные списки и нарушать присягу. Это нарушение законов Штата и нравственного долга слишком часто совершается людьми бога­тыми, пользующимися общим уважением и занимающими высокое положение в обществе». Губернатор Нью-иорка говорил в 1886 году в своем ежегодном послании: «В течение многих лет це­новщики обращали общественное внимание на тот факт, что дви­жимая собственность не вносится в податные списки, тем не ме­нее общая цифра такой собственности, обложенной податями, умень­шилась с 1871 до 1884 года на 107.184,371 долл.»—Это зна­чит, что* не смотря на громадное увеличение движимой собственно­
тельного количества процентных бумаг, акций или наличных денег. В за­падной Виргинии дело дошло до того, что уплата налогов с собственности этого рода производите!! почти всегда только добровольно; па нее смотрит почти такъже, как смотрят на пожертвование в пользу соседней церкви или воскресной школы”.—Коннектикутские таксаторы, ссылаясь на эти слова, присовокупляют, что, по словам нью-гемпширской коммпесип 1878 года, в этом Штате усколь­зают от таксаторов три четверти всей движимой собственности. Также можно сослаться на доклад оценочной коммпееип Балтиморы 1886 года и на добавоч­ный доклад одного пз членов мариландской оценочной коммнссии, Ричарда Т. Ely; в этом последнем докладе можпо найти не мало поучительных дока­зательств того, что все ста|>авия обложить налогами неуловимую собственность оказались тщетными [Балтимора, 1888].
) Эти слова были сказаны судьей Фостером при рассмотрении дела Kirt­land ѵ. Hotchkiss, 42. Conn. Кер. стр. 449. И David A. Well s, бывши членом оценочной коммиссии, говорил в своем донесении нью-иоркскому закоиодателыюму собранию: .Прпснга уже перестала служить гарантией правды в показаниях, который даются таксаторам; другими словами, нару­шение клятвы или прямое или со ссылками на разные отговорки, сделалось та­ким обыкновенным явлением, что почти перестало обращать на себн внима­ние. Это единогласно утверждают все должностные лица, изучившие на опыте практическое применение как Финансовых законов национального правптельства, так и Финансовых законов отдельных Штатов.
сти в Нью-Иорке в течение тех тринадцати лет, эта собствен­ность была оценена в 1884 году ниже чем в 1871 году на 21,000,000 фунт. стерл.
Я останавливался на этих фактах не только потому, что опи служат иллюстрацией для трудностей, неизбежных при обложении собственности налогами, по также потому, что они служат объ­яснением озлобления, с которым американские фермеры и народ­ные массы относятся к капиталистам: ведь эти последние поль­зуются своими накопленными богатствами, не платя за них нало­гов, между тем как фермер, не имеющий возможности скрыть от таксатора свой земельный участок, и работник, употребляю­щий свои сбережения на улучшение своей домашней обстановки, пло­тят налоги с находящейся на лице собственности. Действительно, можно сказать о большинстве Штатов, что, при теперешней си­стеме податного обложения, чем город обширнее, тем меньше в нем сравнительная пропорция движимой собственности, уплачиваю­щей налоги (потому что в больших городах легче скрывать свою собственность) и что чем человек богаче, тем меньше он пло­тит Штату налогов пропорционально с своей собственностью. К этому следует прибавить, что для богатого человека косвенные налоги составляют менее тяжелое бремя, чем для бедного, по­тому что покровительственный тариф возвышает цены не только предметов роскоши, но и предметов первой необходимости, за ис­ключением некоторых съестных припасов *)
I) Один опытный массачузетский публицист писал мне: „Если какой нпбудь Штаг будет принуждать в точности указывать всю движимую собствен­ность для ен обложении налогом, и другой Штат не будет к тому принуж­дать, то капиталы будут переходить из первого Штата во второй. Так на­пример. ви. Вермоне был издан закон, требовавший, под угрозой денеж­ного штрафа, чтоб каждый скреплял присягой список своей движимой соб­ственности: ви. результате оказалось, что капиталы стали утекать из этого Штата.—В Нью-Иорке закон облагает движимую собственность налогом, но ва случай если-бы кто нибудь не представил описи своей собственности, так­саторам приказано облагать ату собственность налогом по их усмотрению; тогда размер налога становится предметом .торговой сделки“. Описи обыкно­венно представляются только опекунами и корпорациями, во не капиталистами. В этом случае недостатки дурного закопа умеряются тем, что закоп непсполняетея. — В Массачузете каждый сельский округ подчиняется на прак­тике усмотрению таксатора. Ви. Бостоне высшее податное учреждение решилось никому не давать пощяды; поэтому оно в течение двадцати лет ежегодно уве­личивало налог, пока его жертва пе представит описи евоей собственности. Сна­чала многие стыдились уезжать из города ранее 1 мая [в это время обыкно­венно делается обложение налогами], но теперь почти все капиталисты переез­жают в свои загородные дома; их принимают с открытыми объятиями ме-
Кроме прямых налогов на собственность, составляющих глав­ный источник доходов Штата, этот последний нередко обдагаеть налогами некоторые торговые предприятия или доходные занятия ‘); он это делает иногда в форме таксы на патенты, на приви­легии, предоставленные корпорациям, на железно-дорожные акции или (в немногих Штатах), на наследства, переходящие в боко­вые линии. Сравнительно редко Штаты прибегают к налогам на завещания и наследства, и к подоходному налогу. Вирочеиь. этот последний налог существует в пяти Штатах. Что касается по­головной подати, то на счёт её существуют очень разнообразные правила. Некоторые конституции (как напр. конституция Штата Огио) запрещает взыскание такой подати, считая ее «унизительной и! притеснительной»; другие предписывают её взыскание, а почти половина всех конституций вовсе не. упоминает о ней. Там, где она существует, она иногда назначается на содержание школ или на другие полезные цели, как например на вспомоществование бедным, быть может с намерением напомнить тем, кто не в состоянии платить никаких других податей, что они также должны участвовать в расходахч. на такия заведения, которые учреждаются непосредственно для них-же. Размер поголовной подати всегда бы­вает не великъ—в 1 или в 2 доллара; её уплата иногда ста-
стииые таксаторы и принимают от них только то, что они пожелают запла­тить... Так как богатые люди обыкновенно живут по близости одни от дру­гих, то ценовщики иногда обращаются к законодательному собранию с прось­бой разделить ату местность на части; вот почему окрестности Бостона были мало-по-малу разделены на мелкие участки".
и) Северная Каролина уполномочила свое законодательное собрание облагать налогами все промышленный предприятии, все профессии и все привилегии. Ар­канзас предписал в 1в68 году [статья X, § 17] своему общему собранию -об­лагать налогами все привалена, предприятия и занятия, не доставляющие обще­ству существенной пользы", а все остальные освободил от всяких налогов. Но, по всему вероятию, узнавши на опыте, как трудно отличить полезные пред­приятия от бесполезных, атот Штат исключил то постановление из своей конституции 1874 года; в настоящее время он уполномочивает свое общее собравие облагать налогами только „]ццшощииков, паромы, выставки и привилегии".
Следующие профессии и следующие предметы, подлежащие обложению налогами, упоминаются частию в одних конституциях, частию в других: мелочные торговцы, разнощики, люди что-либо продающие с публичного торга, макле|>а. люди, ссужающие деньги йод заклад, негоцианты, торговые коммиссионеры. „лю­ди, торгующие но образчикамъ", Фокусники, трактирщики, мосты, при переезде через которые уплачивается пошлшиа, паромы, телеграфы, агенты, доставляю­щие посылки, торговцы колониальными товарами, торговцы крепкими вашиткаки, страхование, продавцы патентов, лица или корпорации, иользующияси какими иибудь привилегиями, банки, железные дороги, вредные домашний животные, и т. д.
Ill
butch непременным условием для пользования избирательным пра­вом. Сколько мне известно, ее никогда не взыскивают ни с жен­щин ни с несовершеннолетних мущин.
В некоторых Штатах «чужия» корпорации.— т. е. те, кото­рые получили свои патенты или имеют постоянно место пребыва­ние в другом Штате.—облагаются более тяжелыми налогами, чем местные корпорации. Нью-Гемпшир недавно обложил налогом одно «чужое* страховое общество и этим совершенно выжил его из пределов Штата.
Я пе нашол ни в одном Штате ни прогрессивного налога на наследства, ни прогрессивного подоходного налога, которые взыски­ваются в некоторых швейцарских кантонах. Впрочем, Кали­форния попыталась в своей конституции 1879 года (гм. приложе­ния к этому тому) облагать одну и туже собственность двойными налогами.
Повсюду заметно намерение пе щадить промышленные компании, в особенности банковые ’) и яиелезно-дорожные. Более новые кон­ституции нередко предписывают законодательному собранию наблю­дать за надлежащим обложением налогами таких предприятий, а иногда даже запрещают собранию отказываться от права облагать налогами какие либо корпорации; поводом для таких запрещений, без сомнения, служит опасение, что могущественные банковые и железно-дорожные компании могли бы купить у законодательного соб­рания освобождение от налогов.
ИИ. В большинстве Штатов освобождаются от обложения на­логами некоторые виды собственности, как например здания или другая собственность, принадлежащие Штату пли какой нибудь об­щине, кладбища, школы и университеты, воспитательные, благо­творительные, ученые, литературные пли земледельческие учрежде­ния пли общества, публичные библиотеки, церкви и другие здания или предметы, назначенные для религиозных целей, домашния принад­лежности, земледельческие орудия, вклады в сберегательные кассы. Кроме того, нередко принимается за правило, что владелец двпжп мой собственности, которая не превышает известной ценности, не платит никакого за нее налога; иногда освобождаются от нале­тов и лица духовного звания, если их собственность не превышает известной ценности (как напр. в Ныо-Иорке, если опа стоит не более 1500 доллар.).
Ни один из Штатов не имеет права облагать налогами про­центные бумаги, долговые свидетельства и всякия другие денежныя
<) Касательно балков см. конституцию Штата Огио 1851 года, ст. XII § 3. В то время народ относился к банкам с таким-же недоброжелательством, с каким в настоящее время относится к железно-дорожным компаниям.
обязательства, выпущенные самим федеральным правительством или с его разрешения, со включением кредитных билетов, извест­ных под названием greenbacks. Это правило основано на смысле федеральной конституции, о чем и было заявлено в одном из статутов конгресса. Оно причиняет Штатам большие затруд­нения при распределении налогов, потому что лица, желающие отде­латься от налогов, могут обращать свою собственность в про­центные бумаги федерального правительства лишь только будет не­далеко то время, когда составляются списки таксаторов.
IV. Некоторые из налогов Штата, как например налоги на патенты или на корпорации, взыскиваются и получаются непосред­ственно должностными лицами Штата. Но некоторые другие и в особенности те, которыми облагается собственность и которые слу­жат обильным источником доходов, собираются местными вла­стями. Определивши размер денежных сумм, необходимых на его расходы, Штат распределяет эти суммы между графствами пли (как это делается в Новой Англии) прямо между сельскими округами соразмерно с их платежной способностью, то есть с ценностью находящейся в них собственности ') И графства с своей стороны распределяют между входящими в их состав ь го­родами и сельскими округами (соразмерно с пенностью находя­щейся в них собственности) как ту сумму, которую они должны уплачивать Штату, так и ту, которая необходима на их собст­венные расходы. Поэтому, когда деревенские или городские власти установляют и взыскивают налоги с граждан, они собирают одновременно три разряда налоговъ—налоги в пользу Штата, на­логи в пользу графства и налоги в пользу города или сельского округа. Оставляя эти последние на местные нужды * *), они передають два остальных разряда податных сборов властям граф­ства, которые в свою очередь оставляют то, что следует, на расходы графства, а остальную сумму передают Штату. Благодаря этому способу собирания налогов, сокращаются хлопоты и расходы, а граждане находят в оценочном списке общую цифру всех на­логов, которые они должны уплатить.
V. Некоторые Штаты, убедившись на опыте в неосмотритель­ности законодательных собраний, ограничили своими конституциями размер налогов, которые могут быть взысканы на потребности Штата в течение одного года. Так например, Техас постано-
) Количество этой собственности определяется ценовщиками и проверочными коммиссиями.
*) Впрочем, иногда случается, что город или сельский округ сам упла­чивает Штату всю свою долю налогов, вместо того, чтоб собирать ее по ча­стям с каждого из граждан.
вал в 1876 году, что налог на собственность не должен пре­вышать пол-процента её ценности ( при чем не принималась в ра­счет сумма, необходимая для уплаты процентов за долги Штата), а впоследствии понизил размер процента до 35 сотых >) Та­кия-же постановления были изданы в Миссури и еще в четырех южных или западных Штатах. Мы сейчас увидим, что огра­ничения этого рода налагались в самом широком объеме на го­рода и на другие подначальные общины. Иногда встречаются поста­новления, запрещающие собирать более доходов, чем сколько нужно на удовлетворение потребностей Штата; этого благоразумного правила следовало-6ы придерживаться и конгрессу в виду того, что изли­шек доходов вызывает на безразсудные расходы и доставляет удобные случаи для взяточничества ’).
Можно-бы было предполагать, что материальные интересы народа служат достаточной охраной и от бесполезных денежных трат и От чрезмерного увеличения налогов. Но (помимо той опасности, что между членами законодательного собрания могут найтись взя­точники) нередко было замечено, что так как в некоторых Штатах значительная часть избирателей вовсе неплотит налогов в пользу своих Штатов ’), то право облагать налогами нахо­дится в значительной мере в руках людей, неимеюпиих ника­кого интереса уменьшать размер налогов, которых сами они не плотят. Впрочем, это обстоятельство не причиняло большего вреда финансам отдельных Штатов; гораздо больший вред проистекал от отсутствия серьезного контроля над расходами и от того факта, что (точно так-же, как в конгрессе) комитет, заведующий ассиг­новкой сумм на расходы, не действует сообща с тем комите­том, который заведует собиранием доходов в форме налогов.
Старание сдерживать неосмотрительных народных представите­лей обнаруживается и в том, что некоторые конституции запре­щают издавать билли об ассигновке денежных сумм частнымъ
I) Не смотря иа это, в казначействе Техаса оказался в марте 1888 года изли­шек в 2,000,000 долларов, так что губернатор был принужден созвать законодательное собрание на экстраординарную сессию, чтоб распорядиться этими излишними суммами и принять меры против их возрастания.
-) В своей „Утопии® Томас Мор с одобрением упоминает о законе, зап­рещающем царю Макариапт. иметь в государственном казначействе более 1ООО «унт. ст.
3) Ford говорит [Citizens' Manual], что только восемь процентов всего населения Соединенных Штатов уплачивают налога в пользу отдель­ных Штатов. Процент избирателей, уплачивающих такие налоги, конечно, более высока, потому что избиратели составляют почти четвертую часть всего населения.
ш —
лицам или корпорациям, разрешать удовлетворение денежных пре­тензий. предъявленных к Штату на основании не вполне легаль­ных контрактов, или признавать неподлежащими удовлетворению денежные претензии Штата к железнодорожным или каким либо другим корпорациям. Читая эти разнообразные постановления, на­чинаешь думать, что законодательное собрание то-же чтб крот, ко­торый старается вылезти из своей норы для того, чтоб опусто­шать засеянное хлебом поле, между тем как парод вынужден закрывать ему все выходы из его убежища, потому что нет дру­гого способа обуздать его врожденные хищнические наклонности.
VI. В финансовой системе отдельных Штатов всего более до­стойна внимания история их долгов,—история громадного увеличе­ния этих долгов и история усилий, потраченных испуганным на­родом на уменьшение их размера и на установление пределов для их возрастания в будущем.
Американцы предавались самым розовым надеждам когда, лет шестьдесят тому назад, стали заселиться те богатые и обшир­ные западные страны, в которых образовались теперешние Штаты Огио, Индиана, Иллинойс, Мичиган, Миссури, и снова лет со­рок тому назад, когда повсюду стали проводиться железные до­роги и стали с необыкновенной быстротой заселяться страны, ле­жащие вдоль Мвссмссиппи; тогда не одни только частные, люди, а также Штаты, графства и города горячо принялись за разработку новых источников богатства. II Штаты и менее обширные общины приступили к улучшению путей сообщения, к проведению каналов и постройке железных дорог; они стали брать акции промышленных компаний, стали основывать или поддерживать своими капиталами банки, стали пускаться в бесчисленные предприятия, руководить ко­торыми не были способны. Некоторые из этих предприятий имели жалкий конец, некоторые другие обогатили нескольких спекуляторов, оставивши тяжелое бремя долгов на общинах. Долги Шта­тов, доходившие в 1825 году (когда всех Штатов было только двадцать четыре) на всей территории Союза до общей цифры 2,500,(100 фунт. ст., возросли в 1842 году до 40,000,000 фунт. ст. ’), а в 1870 до 70,000,000 ф. ст.
Часть долгов, сделанных в промежуток времени между 1842 и 1870 годами, была последствием займов, которые заключались многими из северных Штатов для набирания и вооружения войск, предназначенных для участия в междоусобной войне; но при этомъ
1) В 1838 году было рассчитано, что из общеии суммы долгов, доходпвшеии в то время до 170,800,000 долларов [или 35,000,000 *уит. ст.], 60,200,000 долларов были истрачены на проведение каналов, 42,800,000 долл. на соору­жение железных дорог, и 52,600,000 долл. на учреждение банков.
Штаты надеялись, что их долги будут современен у плочены на­циональным казначейством. Впрочем, значительная часть взятых взаймы денег пошла на полезные предприятия, вследствие чего зна­чительно увеличилось в Штатах (их было в 1870 году трид­цать семь) количество собственности, подлежащей уплате налогов. Тем не менее, громадная и постоянно увеличивавшаяся цифра дол­гов испугала народ и некоторые Штаты, как всем известно, отказались от исполнения своих денежных обязательств. Отчасти благодаря этому отказу, общая сумма всех долгов уменьшилась в 1880 году до 250,722,081 долл. (50,144,000 фунт. ст.), а лежала она в то время уже не на тридцати семи, а на тридцати восьми Штатах. Даже после того, как Штаты были поставлены в невозможность увеличивать свои долги (тем способом, о кото­ром сейчасбудет иттп речь), более мелкие общины—сельские округа, графства и города—не отказались от прежней привычки де­лать займы; в особенности города непереставали вовлекаться в прежние соблазны, полагая, что не подвергаются большой опасности благодаря тому, что муниципалитет более, чем правительство Штата, заинтересован в осмотрительном расходовании взятых взаймы сумм. Поэтому долги городов, и в особенности больших горо­дов, возрастали с страшной быстротой. Между тем как долги Штатов и графств делались большею частию для так называе­мых <внутренних улучшений», лишь небольшая часть городских займов делалась для вспомоществований волонтерам, поступавшим в северные армии во время междоусобной войны, а значительная их часть была последствием небрежности и расточительности админист­раторов и в особенности краж, которые совершались описанным далее способом и для которых представлялось немало удобных слу­чаев благодаря привычке выдавать субсидии на рискованные пред­приятия, казавшиеся местному населению очень заманчивыми.
VII. Это зло принимало все более широкие размеры, пока не на­вело спасительного страха на заемщиков и пока не было отыскано предохранительное от него средство в форме конституционных по­становлений, налагавших ограничения на право законодательных собраний заключать займы. К счастию, на него было вб-время обра­щено должное внимание, так что более новые Штаты (Миннесота, Висконсин, Орегон, Канзас, Невада, Небраска, Западная Вирги­ния, Колорадо) могли воспользоваться опытом старых Штатов. Всякий раз, как в течение последних тридцати лет которому виибудь из Штатов приходилось составлять для себя конституцию, он включал в нее постановления, которыми налагались ограни­чения на право Штатов и местных общин заключать займы и вместе с тем нередко принимались меры для уплаты прежних долгов. При этом не только издание биллей о заключении Штатомъ
займов обусловливалось соблюдением некоторых предохранитель­ных мер, как например одобрением со стороны двух третей членов в обеих палатах законодательного собрания, не только навсегда воспрещалось делать займы на внутренния улучшения или даже предпринимать какие либо улучшения этого рода (они постоянно служили поводомч. для взяточничества и для бесполезных трат, как это было дознано конгрессом на опыте), не только почти всег­да вводилось правило, что в постановлении о заключении займа дол­жен быть указан и фонд для погашения этого займа в течение небольшего числа лет, но в большинстве конституций даже, общая сумма всех долгов ограничивалась таким размером, который был очень невелик в сравнении с числом жителей и с ресур­сами Штата *) Так например, Висконсин установил высший предел для своих долгов в 200,000 долларов 140,000 фунт. ст.), Миннесота и Иова в 250,000 долл.,0гио в 750,000 долл., Небраска в 100,000 долл., осмотрительный Орегон в 50.000, а обширный и богатый Штат Пенсильвания, в котором в насто­ящее время более 5,000,000 жителей, в 1,000,000 долл. 1 * * 4) (в конституции 1873 года, ст. IX, § 4).
В тридцати одном Штате со включением всех тех, в ко­торых конституции были составлены недавно, законодательным со­браниям запрещено «предоставлять или ссужать кредит Штата для оказания содействия какому-бы то ни было липу, ассоциации или кор­порации как муниципальной, так и всякой другой, пли же ручаться on. имени Штата за уплату долговых обязательств какой либо ассоциации, муниципалитета или другой корпорации» ’); кроме того, за­конодательным собраниям запрещено брать акции каких либо кор­пораций или иным способом пускаться в какие либо промышленные предприятия. Некоторыми конституциями воспрещается Штату брать на себя долги частных лиц или муниципальных корпораций.
1) Под эти ограничении не подходят долги, которые делались для подавле­
нии внутреннего восстании пли для отражения неприятельского нашествия.
») Нью-Иорк [конституции 1846 года, ст. VII, § ИО—12] также назначил одни ь миллион долларов за крайний предел долгов Штата, но он дозволяет из­давать постановления о заключении займов на „какой нибудь один предмет “ с тем, чтоб в то-же время был введен налог, достаточный для погаше­ния займа в течение восемнадцати лет, и с тем, чтоб такия постановления представлялись непосредственно на усмотрение народа и утверждались им во вре­мя выборов.
3) Эти слова извлечены из конституции Штата Миссури 1875 года [ст. IV, § 45], которая заключает в себе мпого других поучительных постановлений о разных финансовых предметах и об ограничении права законодательного собрания делать займы. Подобные постановления встречаются в конституциях почти всех западных и южных Штатов, равно как в менее старых конституциях некоторых восточных Штатов.
Заботливость народа об избежании обременительных долгов ра­спространялась и на деятельность мелких общин. Многие из не­давно составленных конституций или сами ограничивают, или пред­писывают законодательным собраниям ограничивать право на за­ключение займов графствами, городами или сельскими округами и даже школьными округами с назначением максимума, который не должен превышать известного процента стоимости собственно­сти, подлежащей уплате налогов. Этот максимум обыкновенно равняется пяти процентам (как например в Иллинойсе, консти­туция 1870 года, ст. IX, § 12), иногда (как например в Пен­сильвании, констит. 1873 года, ст. IX, § 8) он доходит до семи проц., а в Иью-Иорке (поправка 1884 года) он установлен в десять проц. Иногда случается, что размер налогов, взыскивае­мых местною властию в течение одного года, ограничивается опре­деленною суммой, —как например полупроцентом с оценки соб­ственности *). Кроме того, во всех Штатах за исключением семи запрещается городам, графствам и другим местным властям ручаться за какое либо предприятие или за какую либо компанию, брать акции этих компаний или иным способом оказывать им содействие. Иногда такия запрещения безусловны, а иногда они под­чинены некоторым условиям, соблюдение которых дозволяет не подчиняться им. Так например, в некоторых Штатах пла­тельщики налогов могут разрешить заключение займа, которого не мог-бы сделать муниципалитет; для этого требуется особая подача голосов и большинство двух третей или трех пятых или (в Колорадо) абсолютное большинство плательщиков податей. Иногда встречаются предписания, что муниципалитет должен при заклю­чении займа назначить особый фонд на погашение этого долга. Уста­новленные ограничения иногда относятся к какому нибудь особому разряду предприятий, как напр. к банкам или к железным до­рогам. В этомь отношении различия между Штатами бесконечны; но повсюду заметно одно и то-же желание граждан оградить себя от чрезмерных общественных долгов и от безразсудства му­ниципальных властей; а о строгости принимаемых мер конечно не могут сожалеть те, кому известно, каковы эти местные вла­сти и как сильны соблазны, которыми они способны увлекаться ’).
Конечно, бывают и такие, случаи, что стеснение муниципалитета в его правах облагать налогами и делать займы оказывается не
’) Подробный постановлении этого род» можно найти в конституции Штата Миссури 1875 года.
В прихечаиииихе, помещенных в приложениях к этому тому, я при­вел некоторые образчики конституционных постановлений, ограничивающих право местных властей заключать займы.
удобным, потому что некоторые дорого-стоющие общественные со­оружения становятся еще. более дорогими оттого, что воздвигаются по частям. Так например, корпорация Бруклайна была недавно лишена возможности разом провести необходимую для города боль­шую улицу, и ей придется издержать на этот предмет не мало лишних денег, потому что она принуждена покупать небольшими участками землю под ату улику. Но в виду громадности злоупо­треблений, возникавших из вмешательства Штатов и городов в разные предприятия и из их неограниченного права браться за раз­ные улучшения, народ готов безропотно выносить случайные не­удобства. которые являются неизбежным последствием ограниче­ния тех прав.
Судья Коули говорить: «В список указанных зол входят: расточение общественного достояния; обогащение прожектёров, кото­рые обыкновенно сначала старались получить всё, чего можно до­биться при помощи самых заманчивых обещаний, а потом ста­рались как можно дольше уклоняться от исполнения этих обе­щаний; нравственная испорченность членов законодательного собра­ния; упадок кредита отдельных Штатов; тяжелые общественные долги, сделанные очень неосмотрительно; неосмотрительная трата де­нег; общее неудовольствие, вызванное убеждением, что предприя­тия, затеянные на счёт общества и под предлогом общей пользы, ведутся без всякой заботливости об общественных интересах, и наконец финансовая паника, истощение сил и разорение» ').
изложенные выше постановления имели последствием постоянное уменьшение долгов Штатов и графств не смотря на то, что бо­гатство страмы быстро увеличивается. Один осмотрительный писа­тель определяет это уменьшение для промежутка времени от 1870 до 1880 года в 25 процентов относительно долгов Штатов, и в 8 процентов относительно долгов графств, сельских и школьных округов * *). Но в городах, в течение того-же деся­тилетия, долги не только не уменьшились, но даже увеличились слиш­ком на 100 и почти на 130 процентов. Общая цифра долга го­родов. в которых более 7500 жителей, доходила в 1880 году до 710,000,000 долл. (142,000,000 фунт. ст.), а долги менее крупных городов доходили до 56,000,000 долл.
Эта поразительная разница между городами и Штатами можетъ
>) Cooley, Со ns tit. Limit, стр. 266. Примечании к стр. 262 и 272 представляют очень поучительный очерк истории этих оивансовых злоупо­треблений.
*) Robert L. Porter в American Cyclopoedia of Politi­cal Science, статья Debts: здесь можно найти много ценных сведений ка­сательно этого обширного сюжета.
быть объясняема различно, — во-первых тем, что города не могут отказываться от уплаты своих долгов, а полновластные Штаты могут отказываться и действительно иногда отказываются *), вовторых тем, что в конституции Штатов стали позже вноситься постановления, ограничивающие право муниципалитетов заключать займы. Но главную причину тоии разницы следует искать в си­стеме управления больших городов, которые предоставляют свои богатства в распоряжение массы невежественных граждан. Не­которые из самых больших городови. находятся в таких Шта­тах. которые и до сих пор еще ничем не стесняли свои город­ские думы в праве делать займы. В настоящее время городские думы оказываются не только неспособными администраторами, но и такими администраторами, которые очень охотно берутся за раз­ные улучшения, доставляющие им возможность пускаться в спе­куляции, брать взятки и даже растрачивать общественные капиталы.
ГЛАВА XL1V.
Деятельность правительства Штата.
Я уже ранее указывал на то, как трудно объяснить Европей­цам отличительные особенности американского Штата, потому что в Европе не найдется ничего схожого с ним; не менее трудно объяснить и то, каким образом правительственные органы Штата действуют на практике. Сказать, что Штат есть нечто менее вы­сокое, чем нация, но более высокое, чем муниципалитет, зна­чило бы высказать очевидную истину, из которой однако нельзя извлечь ничего поучительного, потому что отличительная особенность Штата заключается в сочетании свойств, принадлежащих по мне­нию Европейцев только нации, с свойствами, принадлежащими му­ниципалитету.
Роль Штата будет казаться важной или незначительной смотря по тому, с какой точки зрения мы будем рассматривать ее. Она покажется важной, если мы остановим наше внимание на сфере де­ятельности Штата и на его полновластии в этой сфере, в кото­рую входят поддержание законности и порядка, почти всё, что' ка­сается гражданского и уголовного судопроизводства, надзор за все-
1) В некоторых частях Новой Англии, долг города, сельского округа или какого либо муниципального учреждения есть вместе, с тем личный долг каждого жителя; ато служит лучшей охраной от чрезмерных долгов.
ми органами местного управления и неограниченное право облагать налогами. Но если мы спросим, кто те лица, которые приводят в действие этот сложный правительственный механизм, как ве­лико в нем участие граждан, и как велико уважение, с кото­рым относятся к нему эти граждане, то всё представится нам в невыгодном свете, потому что мы найдем, что личности, заведующие делами управления, ничтожны, а участие граждан в де­лах управления постоянно уменьшается. Права, принадлежащие вла­стям Штата, одинаковы с правами европейских парламентов, но они находятся цд> руках людей, большею частию и менее до­стойных и менее уважаемых, чем члены городских советов Манчестера или Кёльна. Между американскими Штатами есть не мало таких, которые по объему своей территории и по числу своих жи­телей могли бы равняться с некоторыми из старых монархий. Но в их летописях мы едва-лп найдем хоть одно замечатель­ное событие, хоть одну блестящую личность.
Другое затруднение при старании охарактеризовать правительствен­ные власти Штата заключается в том, что между Штатами су­ществует бесконечное разнообразие в мелких подробностях. Си­стема управления во всех их одинакова, но её практическое при­менение различно: оно приноравливается к нравам местных жи­телей, к их привычкам, идеям, воспитанию и традициям. Евро­пеец мог-бы сказать: «Выберите типический Штат и опишите его вамъ». Но такого Штата, который можно-бы было назвать типи­ческим, не существует. Массачузет или Коннектикут мог-бы служить хорошим образчиком Штатов Новой Англии, а Миннесота или Иова образчиком северо-западных Штатов; в Георгии пли в Алабаме мы найдем те-же общественные недуги, которыми до сих пор страдает юи, хотя они и залочиваются с большой энер­гией; Иью-Иорк и Иллинойс наглядно представляют контраст между тенденциями невежественной городской черни и тенденциями степенных фермеров в сельских округах. Но мы вовлеклисьбы в безвыходную путаницу, если-бы приняли который либо ив этих Штатов за тип и то, что сказали-бы о нем, захотелп-бы отнести и ко всем остальным тридцати семи Штатам. Поэтому я ограничусь общими замечаниями, останавливаясь только на тех пунктах, в которых правительства Штатов сходятся но своему характеру и но своим тенденциям во всех частях Союза, а евро­пейского читателя я попрошу не позабывать, что замечания, кото­рые я буду делать касательно правительства того или другого Штата, не могут быть всегда верны и по отношению к правительствам других Штатов, жизнь которых, быть может, течет при иных условиях.
Правительства Штатов, как уже было ранее замечено, имеютъ
фамильное сходство с национальным или федеральным правитель* ством не потому только, что это последнее было организовано в значительной мере по образцу управления старых тринадцати Шта­тов, но также потому, что с 1789 года конституция Штатов составлялись или исправлялись постоянно под влиянием феде­ральной конституции. Таким образом оказывается, что федераль­ная конституция была и дочерью и матерью конституций отдель­ных Штатов. Если конституция какого либо Штата отличается от федеральной, то эго отличие всегда заключается в более рез­ком демократическом отпечатке. Федеральная конституция до сих пор выражает воззрения, господствовавшие в 1787 году, а кон­ституции Штатов выражаюгь воззрения, господствовавшие в ту пору, когда демократические стремления сделались более необузданными и когда люди, менее осмотрительные, чем мудрецы, заседавшие на фи­ладельфийском конвенте, постарались облечь народные верования в легальную форму. Это различие обнаруживается не только в способе назначения судей, но и в том, что должностные лица и сенаторы Штатов выбираются на более короткие сроки; а всего яснее оно видно из того, как установились отношения между властями за­конодательной и исполнительной. Национальная исполнительная власть, как нам уже известно, отделена от национального законодатель­ного собрания таким способом, который поражает удивлением Евро­пейца. Тем не менее, она представляет сама по себе нечто цель­ное. Президент республики есть глава государства; его министры ничто иное как его подчиненные, выбранные им из среды его политичес­ких единомышленников. Они действуют по его приказаниям, и он отвечает за их образ действий. Нов Штатах нет ничего хоть сколько нибудь похожого на кабинет. Высшие административные должностные лица избираются непосредственно народом. В своих правах они независимы от губернатора Штата. Они не обязаны руководствоваться его указаниями (кроме тех случаев, когда про­тивное предписывается особым статутом), а он не отвечает за их поведение, потому что не может контролировать его. Подобно тому, как губернатор может не принадлежать к партии, господ­ствующей в данную минуту в законодательном собрании, и должно­стные лица Штата могут не принадлежать к той партии, к ко­торой принадлежит губернатор. Даже случается, что онн выбира­ются не в одно время с губернатором или па более долгий срок.
Европейца, изучающего механизм управления Штатов (а такихч. Европейцев очень немного), сначала поражает удивлением эта пра­вительственная система, представляющая резкое противоречие с его предвзятыми воззрениями. «Как может действовать такой меха­низм?»—спрашивает он. «Мы не нашли-бы ничего непонятного в такой системе, при которой управление находится в руках за-
— 122 — конодательного собрания, действующего через посредство должност­ных лиц, которых оно само назначает иди но предоставленному ему законом нраву или в силу установившагося обыкновения. Мы не нашли-бы ничего непонятного и в такой системе, при которой независимая от законодательного собрания административная власть состоит из лиц, действующих за-одно под руководством на­чальника, которыии ответствен непосредственно перед народом. Но разве по будет лишена всех условий, необходимых для успешной деятельности, такая система, при которой все административные должностные лица независимы одно от другого, но вместе с тем не подчинены и яаконодатмьному собранию? Они никому не под­властны. Они неответственны ни перед кем кроме народа, кото­рый заявляет о своем существовании только раз в два или в три года, — то есть в день выборов, когда он опускает свои бюллетени в избирательную урну. Такая система, по видимому, ничто иное, как отрицание всякой системы; она похожа на хаосъ».
В своих попытках разгадать эту тайну Европеец не найдет помощи от своих американских друзей по той простой причине, что этим друзьям непонятны встреченные им затруднения. Для него начнет уясняться суть дела лишь с той минуты, как он заметит, что административная деятельность Штата обходится без всякой политики в европейском смысле этого слова, и что стало быть она не нуждается в том, чтоб органы управления придер­живались одинаких воззрений и все стремились к одной цели. Всё, что в системе управления Штата имеет какую либо связь с по­литикой, принадлежит исключительно к сфере деятельности зако­нодательной власти.
Сравните президента республики с губернатором Штата. Пер­вому приходится иметь дело с иностранной политикой, а второму нет никакого до неё дела. Первому принадлежит право раздачи множества должностей, а второй не раздает почти никаких долж­ностей. Первый стоить во главе армии и флота, а второй коман­дует только милицией, роль которой ничтожна в мирное время. Первому подчинено почтовое ведомство, а в Штате неть почтового ведомства. Кроме права налагать veto, принадлежащего скорей к разряду законодательных функций, а не административных, деятельность губернатора ограничивается обязанностью охранять по­рядок, которая подучает важное значение только в случае мя­тежа или внутренних смут, и почти механической обязанностью исполнять роль представителя Штата чисто-рутинным способом, как-то обращаться к другим Штатам с требованием выдачи преступников, рассылать циркуляры с приглашением участвовать в выборах членов конгресса или местного законодательного собра­ния и подучать донесения от должностных лиц Штата. Даже
высшие из этих лиц, то есть те. которые занимают должности,, соответствующие должностям министров в национальном прави­тельстве. суть ничто иное, как простые делопроизводители, кото­рые исполняют заданную работу в роде приема или выдачи ка­зенных сумм согласно с изложенными в статутах точными пра­вилами, и деятельность которых постоянно контролируется другими должностными лицами; или-же они ничто иное, как коммиссионеры, которым дано право надсматривать и доносить, но которые сами не могут принимать никаких серьезных мер. Политика не вхо­дит в сферу нх ведомства; даже в административных делах их личное усмотрение вставлено в узкия рамки. Начиная с гу­бернатора, все они могли-бы легко находить удобные случаи для взяточничества; но даже самые недобросовестные из них не смеют пользоваться такими случаями из опасения, что который нибудь из комитетов законодательного собрания обнаружит их проделки и возбудить против них уголовное преследование. Назначенные на срок, редко превышающий два или три года, они сознают необез­печенность своего положения; но надежда быть вторично избранными в награду за добросовестное исполнение своих обязанностей не имеет того влияния на их поведение, какое могла-бы иметь, есди-бы способные люди чаще снова выбирались. К сожалению, и Штаты подобно конгрессу нередко придерживаются традиционного правила > что каковы-бы ни были заслуги лица, уже воспользовавшагося вы­годами своей должности, при следующих выборах настает оче­редь кому нибудь другому пользоваться теми-же выгодами.
11 так, главная причина описанных мною порядков заключается в том, что исполнительная власть имеет очень незначительную сферу деятельности и имеет в своем распоряжении незначитель­ные суммы. А незначительность её деятельности объясняется сле­дующими двумя причинами. Местное управление достигло в Америке такого широкого развития, что те обязанности, которые были-бы возложены в Европе па центральную власть, предоставлены в Штате или графству, или городу, пли сельскому округу, или школьному округу. Эти составные части Штата суживают сферу ведомства самого Штата, точно так-же как Штат суживает сферу ведомства цен­трального правительства. Вторая причина заключается в том, что в некоторых Штатах законодательная власть расширила свою сферу ведомства до самых крайних пределов и включила в нее такие пред­меты, которые в Европе были-бы предоставлены ведомству администра­ции; поэтому исполнительная власть не мажет ничего делать по сво­ему собственному усмотрению, а должностные лица ничто иное как исполнители воли законодательного собрания, которое руководит их деятельностью посредством издания очень подробных статутов, с точностью указывает им, на какой предмет должны тратиться
отпускаемые суммы, и наблюдает за ними через посредство своих инквизиционных комитетов. ‘
Эти порядки, натурально, приводят к тому, что должностные липа Штата лишены и чувства достоинства'и власти. Всякая должность це­нится только потому, что дает жалованье, или потому, что доставляет случай одолжить друзей или получить вознаграждение за заключение кон­трактов; только в самых крупных Штатах даровитые люди иногда добиваются должности главного прокурора или контролера. Впрочем, нельзя сказать, что роль губернатора всегда бывает ничтожна. В не­которых Штатах она и до сих пор сохранила некоторую долю того обаяния, которым была окружена в старые годы; так например, традиции прошлого столетия ожили в Лассачузете благодаря тому замечательному человеку, который стоял во главе этого Штата во время междоусобной войны и сумел возбудить чувство патриотизма в сердцах местных граждан. Хотя в настоящее время пикто не захочет,—подобно тому, как это сделал Mr. Jay в 1795 году,—пром енять должность верховного судьи Соединенных Штатов на должность губернатора своего Штата, однако министр Мг. Folger отказался несколько лет тому назад от министерской должности для того, чтоб выступить кандидатом на должность губернатора Нью-Иорка. В качестве высшего сановника и представителя вер­ховной власти Штата, губернатор может в некоторых случаях сделаться самым надежным блюстителем внутреннего порядка. Во время смут, вспыхнувших в 1877 году в Пенсильвании, мя­тежники успели сосредоточить свои силы только благодаря случай­ному отсутствию губернатора, объезжавшего западные провинции Штата. Во время более недавних смут, возникших на западе вследствие стачек и в особенности вследствие стачек между же­лезно-дорожными рабочими, решительные меры, принятые одним из губернаторов, восстановили спокойствие в нескольких Штатах, между тем как вследствие нерешительности другого губернатора участники стачки успели прервать железно-дорожные сообщения и осмелились подвергать насилиям тех рабочих, которые были на­няты в замен их. II во время коммерческих кризисов, в роде того, который в 1837 году распространился по всей территории Союза, гражданами овладевает такой панический страх, а законо­дательные собрания обыкновенно действуют так нерешительно, что взоры народа, натурально, обращаются на губернатора, от инициа­тивы которого многое зависит. Его право предлагать законодатель­ные меры, которым он редко пользуется, приобретает в ми­нуту опасности важное значение, потому что дает ему возможность устранить возникшие затруднения.
Впрочем, губернатор Штата обыкновенно приобретает пли утра­чивает хорошую репутацию не в качестве администратора, а въ
качестве лица, которому принадлежит право одобрять или опро­тестовывать билли, утвержденяые законодательным собранием. Для достоинств губернатора обыкновенно служагь мерилом число и сме­лость наложенных им veto, а Европейцу приходится (подобна тому, как это случилось со мною в 1870 году в Штате НьюИорке) быть свидетелем следующего странного зрелища: губерна­тор обращается к народу с воззванием, предлагая свое вторич­ное избрание на том основании, что он во многих и важных слу­чаях парализовал волю народных представителей, формально вы­раженную подачей голосов в обеих палатах. Что такия воззва­ния издаются и даже нередко достигают цели, объясняется не только недоверием народа к законодательной власти, но также его уважениемь к мужеству. Ему всего более нравятся люди энер­гичные, подобно тому как английские избиратели отдают предпо­чтение таким кандидатам, которые не хотят, чтоб кто-либо ру­чался за них, или которые не хотят подчиняться никакой клике.
Это понятие о губернаторе, как о таком должностном лице, которое должно обуздывать законодательную власть, объясняет нам, почему принадлежность губернатора к той партии, которая состав­ляет меньшинство законодательного собрания, считается скорей по­лезной, чем вредной для Штата. Чтоб понять, каким образом это может случиться, следует обратить внимание на различия в способе избрания. Губернатор выбирается голосованием всех граж­дан Штата. Народные представители выбираются теми-же гражда­нами по округам. Поэтому одна и та же партия может получить большинство в общей цифре голосов всего Штата, но может ока­заться в меньшинстве в большей части избирательных округов. Это случается в Штаге Нью-Иорке средним числом два раза в каждые три года. В общей цифре избирателей большинство при­надлежит демократам, потому что демократическая партия чрезвы­чайно сильна в городе Нью-Иорке и в некоторых других мно­голюдных центрах. Но в сельских округах и в очень мно­гих небольших городах республиканская партия располагает та­ким большинством голосов, что почти повсюду проводит ь своих кандидатов. Поэтому губернатор обыкновенно принадлежит к де­мократической партии, а большинство законодательного собрания со­стоит из республиканцев. Разномыслие между этими двумя вла­стями не причиняет серьезных затруднений, потому что те воп­росы, по которым ведется борьба между двумя политическими пар­тиями, не имеют близкой связи с системой управления Штата. Оно даже приносит некоторую пользу, потому что губернатор из пар­тии меньшинства более способен удерживать враждебный ему се­нат или палату представителей от злоупотреблений, чем губерна­тор, принадлежащий к партии большинства законодательного собра­
ния и потому всегда готовый действовать за одно с этим боль­шинством в защиту их общих интересов *).
11 так, наыФ приходится снова вести речь о законодательном «обрании, которое является в некоторых Штатах такою преоб­ладающею властию, что мы могли бы считать его за настоящее пра­вительство, а все другие власти игнорировать. Посмотрим-же, ка­ким образом оно исполняет свою задачу без того руководителя, каким служит для европейских палат министерство.
Подобно тому, как система управления Штата имеет сходство с системой национального управления, и законодательное собрание Штата имеет сходство с конгрессом. Но в большинстве Шта­тов оно доводит до преувеличения характеристические недостатки конгресса. Между его членами менее способных и благородных лич­ностей. В нем меньше людей, исполняющих обязанности вождей. Оно окружено более сильными соблазнами. За его деятельностью менеф тщательно следит общественное мнение. По прежде чем расследовать, какого рода люди наполняют залы законодательных соб­раний, мы должны рассмотреть, какого рода деловые занятия прив­лекают туда этик людей.
Предметы занятий законодательного собрания Штата могут быть разделены на следующие три разряда:
1. Обыкновенные частные законы, т. е. контракты, взыскания убытков, наследства, семейные отношения, преступления, судопро­изводство гражданское и уголовное.
II. Административные постановления с включением уставов го­родского и сельского местного управления, публичные работы, вос­питание. торговля крепкими напитками, прививание оспы, фальси­фикация, благотворительные и исправительные заведения, надзор за рудниками и за фабриками, кроме того общие законы о корпораци­ях, о железных дорогах, о рабочих, обложение налогами и в пользу Штата и в пользу местных учреждений и, наконец, заве­дывание публичным долгом.
III. Законодательные меры местного или специального характера, известные в Англии под названием «частных биллей», как-то: билли о выдаче патентов на учреждение компаний для проведения газа, для устройства водопроводов, для проведения каналов, для
) Впрочем, иногда возникают и неудобства из враждебных отношений между сенатом Штата и губернатором. Очень недавно нью-иоркский сенат упорно отказывался утвердить губернаторские назначения некоторых должност­ных лиц е целию оставить некоторых старых служак па их местах долее легального срока. Образ действий сената считался достойным неодобрения; но тогдашний губернатор не внушал к себе доверия и не пользовался нрав­ственным авторитетом.
устройства конно-железных дорог, предоставление таким компа­ниям монополий пли привилегий или изменения в их уставах, и учреждение городских пли других более мелких обшив и изда­ние для них уставов.
Сравнивая эти разряды деловых занятий, —между которыми раз­ряды первый и второй една-ли могут быть отделены один от дру­гого резкою раздельною чертой, — мы найдем, что билли второго разряда более многочисленны, чем билли первого разряда, а билли третьего разряда более многочисленны, чем билли первых двух разрядов в их совокупности. Обыкновенные частные законы, ко­торые служат руководством или охраной в обыденной жизни и на основании которых возникают девять десятых из общего чи­сла тяжб, подвергаются из года в год лишь незначительным изменениям. Некоторые из западных Штатов и немногие из во­сточных Штатов делали смелые эксперименты в сфере законо­дательства о разводах; некоторые другие внесли в статуты нака­зания за новые преступления и изменили свой порядок судопроиз­водства. Но торговые законы, равно как законы о собственности и о гражданских правах, сохраняют значительную устойчивость. Народ доволен существующими порядками, а влияние законоведцев направлено против перемен. В делах второго разряда, которые я назвал административными, законодательное собрание проявляет более усиленную деятельность. В течение каждой сессии делаются в этой сфере эксперименты преимущественно с целию расширить влияние правительства пли посредством вмешательства во взаимные отношения между гражданами или посредством попыток делать вме­сто граждан то, чего они сами не делают, или не умеют делать для своей пользы '). Но общие закопы или—как их назвали-бы Англичане —«публичные», оказываются незначительными в сравне­нии с «частными биллями», принадлежащими к третьему из на­ших разрядов. Те билли, которые имеют чисто местный пли специальный характер, во всех Штатах превосходят своим числом'ь общие билли и даже превосходят их в громадном размере в тех Штатах, которые, подобно Виргинии и Миссиссиппи не тре­буют. чтоб корпорации были организованы на основании общихъ
Си. в Ш томе главу о laissez faire.—Многие из упомянутых нами постановлений подготовлялись ассоциациями вне законодательного собрания; это последнее только облекало желания ассоциаций в «орму биллей, которые утверж­дало почти без всяких прений. Этим способом были приведены в испол­нение пропиты не только организаторов труда в роде так называемых Knights of Labour [-Рыцарей труда“] и Grangers [земледельческих, клубовъ], но также женского общества христианского воздержания, медиков, дай «истов, продавцев молока.
законов. Такие специальные билли осуждаются здравомыслящими Аме­риканцами не потому только, что находятся в противоречии с об­щими законами, но также потому, что доставляют удобные случаи для взяточничества и нарушают права частных лиц пли неко­торых местностей в интересах какой нибудь кучки спекуляторов. Они позорят страну, потому что служат постоянным по­водом для подкупов. Издаются они ради денежных выгод какой нибудь утвержденной законодательным актом компании пли какой нибудь группы людей, задумавших основать компанию, а их утверж­дение обеспечивается посредством интриг и раздачи денег боль­шими суммами влиятельным членам сената и нижней палаты, и небольшими суммами тем невлиятельным членам законодательного собрания, которые руководствуются только солидными аргументами этого рода. Именно эта возможность извлекать выгоды из звания члена законодательного собрания и служить для многих приманкой в таких Штатах, как Нью-Иорк, Пенсильвания или Иллинойс, где представляется широкое поле для выгодных спекуляций. Где лежить падаль, туда слетаются коршуны. Могущество денег, при­нимающее самые широкие размеры, когда облекается в форму круп­ных корпораций, оказывает свое пагубное влияние на членов за­конодательных собраний преимущественно в вышеупомянутых боль­ших Штатах. Но это влияние чувствуется почти во всех Шта­тах. Даже там, где только незначительное меньшинство членов законодательного собрания доступно для подкупа, многие добиваются звания этих членов, потому что издание многочисленных мест­ных и частных биллей доставляет им случай играть некоторую роль, одолжать друзей, доставлять какие нибудь выгоды своему ок­ругу и этим способом упрочивать свое влияние на местных изби­рателей, совершенно теряя из виду более важную обязанность изда­вать общие законы. К этим Штатам можно отнести знаменитое изречение corruptissima г е р и Ы и с а р 1 и г и in а е leges, придавая ему новый смысл.
Одна из форм такого специального законодательства особенно за­манчива и вредна,—а именно та, которая заключается в издании муниципальных уставов и в управлении городами посредством издания статутов. Города разрастаются так быстро, что все отно сяициеся к ним предприятия особенно заманчивы для снекуляторов. Городские доходы так велики, что могут служить обильным источ­ником наживы для того, кто захватить в свои руки заведывание ими. Голоса городских избирателей имеют большой вес на вы­борах, поэтому тогь, кто ими располагает, можеть устраивать очень выгодные для себя сделки с интриганами законодательной па­латы. Этим объясняется, почему контроль над городским управ­лением составляегь самую важную отрасль дЬятельности законода­
тельного собрания Штата; тонким политикам он доставляет сред­ство приобретать влияние, корыстолюбивым он доставляет средство обогатиться, и если он не всегда приходится по вкусу людей не­честных, за то всегда наводит страх на людей честных *).
Познакомившись с главными предметами занятий законодательного собрания Штата, мы можем заняться расследованием, какими свой­ствами отличаются лица, входящие в состав этого собрания. Усло­вия, от которых зависят достоинства или недостатки этих лиц, суть следующие:
I. Способ их избрания на конвентах, состоящих из привер­женцев только какой нибудь одной партии. Так как этоть спо­соб будет описан в одной из следующих глав, то я огра­ничусь покуда замечанием, что он препятствует вступлению хо­роших людей в состав законодательного собрания, и благоприят­ствует вступлению дурных.
II. Обыкновение выбирать в представители каждого округа только местных жителей суживает сферу выбора и нетолько недопускаеть избрания способных людей, живущих в других частях Штата, но и отталкивает вообще всех способных людей от участия в делах местного управления, потому что, кто не был вторично из­бран в своем округе, тот уже не может снова попасть в со­став законодательного собрания в качестве представителя от ка­кого нибудь другого округа.
III. Тот факт, что столица Штата, т. е. тот центр, в ко­тором собираются члены обеих палат и который служить ме­стом жительства для высших должностных лиц, обыкновенно есть ничто иное, как небольшой городок, находящийся в значи­тельном отдалении от самого многолюдного города того Штата, поэтому никого не привлекающий своими общественными удовольст­виями, неудобный для постоянного жительства деловых людей и адво­катов и—мимоходом заметимъ—более защищенный от бдитель­ности общественного мнения, чем большие города, в которых есть прозорливая и любознательная пресса. Уроженец Пенсильвании, ко-
*) Хоти разный проделки городских правительственных властей всего более вредны в больших городах, но они случаются очень часто и в небольших городах. Так например, в одном'ь из западных Штатов, Висконсине, неть больших городов, тем не менее тнмч, было утверждено в течение сес­сии 1885 года около 500 постановлений касательно выдачи городских хартий: вти постановления наполняют 1342 печатных страницы, между тем как все другие постановления, утвержденные в течение того-же года, наполняют только около 6(И) страниц.—И втоть Факт и тот, о котором идет речь в предъ­идущем подстрочном примечании, я извлек из интересной речи, которую произнес в 1888 году в Корнелльском университете I) г. Albert Shaw.
торый охотно поступил-бы в число членов законодательного соб­рания. если-бы оно заседало в Филадельфии, менее охотно посту­пит в члены законодательного добрания, заседающего в Гаррисбурге. Один почтенный гражданин Коннектикута сказал мне, что в этом небольшом Штате всякий,—даже тот, кто живет на самой дальней окраине Штата,—может добраться до Гартфорда в несколько часов, между тем как член законодательного собра­ния Иллинойса или Висконсина нередко бывает вынужден поки­нуть свое постоянное место жительства и жить в течение всей за­конодательной сессии в Спрингфильде или в Мадисоне, потому что эти правительственные центры очень отдалены от окраин тех двух обширных Штатов. Это обстоятельство имеет, по мнению упо­мянутого гражданина, важное влияние на сравнительное превосход­ство законодательного собрания Коннектикута перед законодатель­ными собраниями других Штатов.
IV. Свойство дел, поступающих на рассмотрение законодатель­ного собрания Штата. Уже ранее было мною объяснено, почему эти дела большею частию не возбуждают общего интереса и не имеют важного политического значения. Однако нельзя сказать, чтоб они были лишены всякого значения: ведь они доставляют законодатель­ному собранию возможность уменьшить число специальных биллей и вырвать города из когтей грабителей. Но большинство населения этого не понимает, потому что зло, которому следовало-бы положить конец, рассыпано по огромному числу биллей, которые сами по себе ббльшею частию незначительны, но все вместе взятые производят громадный вред. Поэтому влиятельные политические деятели редко обнаруживают желание поступить в члены законодательного собра­ния своего Штата, а люди, соединяющие с благородством харак­тера даровитость и энергию, так заняты своей профессией пли сво­ими промышленными предприятиями, что не возьмутся за скучную задачу рассматривать в комитетах газовые или железнодорожные билли, или хлопотать о доставлении каких нибудь выгод томуокругу, который их выбрал.
Перечисляя все эти неблагоприятные условия, я не упомянул о жалованьи членов законодательного собрания, потому что оно, по видимому, не имеет существенного влияния. Оно, без сомнения, служит приманкой для бедных людей, для пострадавших от не­урожая фермеров или для неимеющих практики адвокатов. Но привлекая таких людей, оно не улучшает состава законодатель­ного собрания. Сознание общественного долга, вероятно, было-бы бо­лее сильно, если-бы труд законодателей вовсе не оплачивался. На счёт этого, конечно, можно высказывать различные теоретические соображения, но рассматривая этот вопрос с практической точки зрения, я сомневаюсь вь том, чтоб прекращение выдачи жало ванья могло возвысить личные достоинства американских законо­
дателей. Те неблагоприятные условия, которые отталкивают луч­ших людей, и те выгоды, которые привлекают людей низшего раз­ряда, остались-бы такимиже, какими мы их видим теперь; даже нет ничего неправдоподобного в том предположении, что если у теперешних членов законодательных собраний отнимут их пять долларов в день, то люди, которые их заменят, сумеют до­бывать столько-же денег только не таким честным способом.
Ко всему сказанному едва ли нужно добавлять, что законодатель­ные собрания Штатов ве отличаются возвышенностью своих стрем­лений. Лучшие из них, как кажется, находятся в некоторых Штатах Новой Англии, преимущественно в Массачузете, где поч­тенные традиции поддерживают в них чувство достоинства и прив­лекают в их состав честных людей. По мнению самых ав­торитетных людей, законодательное собрание Массачузета, называе­мое «общим собраниемъ», не заражено нравственными недугами и хорошо исполняет свою задачу. Его состав хуже состава тех «общих собраний>, которые занимались законодательством лет шестьдесят тому назад, во в настоящее время он, как ка­жется, не портится. В Коннектикуте хорош состав и сената и палаты представителей. Этапоследняя, как рассказывают, со­стоит из людей честных, но отчасти зараженных демагогиче­скими идеями. В Верноне законодательное собрание безупречно. В Нью-Гемпшире оно менее уважаемо вследствие того, что избиратель­ные коллегии подозреваются во взяточничестве. Вслед затем идут северо-западные Штаты, в которых население состоит почти ис­ключительно из фермеров, занимающихся возделыванием их соб­ственных земель и присылающих в палату таких членов, ко­торые стоят на одном с ними уровне по интеллигенции и не­много ниже их по яравственности. В этих Штатах нет ни­каких традиций, но уже успели образоваться корпорации, доста­точно богатые для того, чтоб подкупать членов законодательного собрания. Поэтому, можно бы было предполагать, что между зако­нодателями Штатов найдется не мало людей, принадлежащихч. к самому низшему разряду политических деятелей по ремеслу. Од­нако, число этих людей не велико в таких Штатах, как Ми­чиган. Иова, Миннесота, Орегон; оно, по всему вероятию, состав­ляет от пяти до десяти процентов всего числа членов, а ос­тальные законодатели нередко принадлежат к числу людей неве­жественных и умственно-ограниченных, но честных и благона­меренных. В Огио и в Индиане число грязных личностей, как кажется, более значительно.
Нелегко сделать общий вывод касательно южных Штатов, по­тому что они очень несхожи одни с другими и потому что они до сих пор находятся в переходном состоянии, которое, по види­
мому, должно привести к некоторым улучшениям. Вообще можно заметить, что их законодательные собрания ниже, законодательных, собраний северо-западных Штатов, хбтя между их членами и встречаются люди чрезвычайно даровитые и стойкие в своих прин­ципах. Кентуки и Георгия принадлежат к числу лучших юж­ных Штатов, а Луизиана и Арканзас к числу худших, по­тому что в первую проникает нравственная зараза из Нью-Ор­леана, а во втором население до крайности невежественно.
Самая низкая роль принадлежит Штатам с самыми большими городами, потому что к ним постоянно направлялся самый ши­рокий ноток европейских переселенцев и потому что они почти совершенно отдались в рукиГ недобросовестных вожаков полити­ческих партий. Нью-Иорк, Филадельфия, Балтимора, Чикого, СанъФранциско сделали всё, что могли, чтоб загрязнить законодатель­ные собрания своих Штатов, частию потому что наполняют эти собрания самыми недостойными людьми, частию потому итогами слу­жат центрами для громадного накопления капиталов. Они поста­вили в соприкосновение самую влиятельную развращающую силу с материалом, самым неспособным устоять против подкупа: затем последовал в Пенсильвании и в Нью-Иорке такой шабаш ведьм, чго во всем мире редко найдется такое.-же взяточничество, такоеже влечение к наживе и к воровству, такая-же готовность упот­реблять законодательную власть на удовлетворение частных инте­ресов. Конечно, даже и в этих Штатах большинство законо­дательного собрания состоит не из дурных людей, потому что оно состоит из представителей от сельских округов и мелких горо­дов, где царствуют ь честность и порядок точно так-же. как они царствуют вообще в северной и в западной Америке, за исключе­нием нескольких больших городов. Многие из этих предста­вителей принадлежат к числу фермеров или малоизвестных ад­вокатов; они воображают, что действуют по-совести, а на са­мом деле служат послушными орудиями для разных антрепре­нёров, которые употребляют во зло их неопытность и их не­вежество. Один из самых способных между молодыми амери­канскими политиками *) говорит:—«Законодательное собрание НьюИорка, взятое в целом, вовсе не так дурно, как мы могли-бы предполагать, если-бы основывали наши суждения только на том, чтб читаем в нью-иоркских газетах, потому что эти газеты при­выкли впадать в преувеличения и когда чтб нибудь хвалят и когда чтб нибудь порицают. Удобные, случаи для взяточничества, конечно,
) Нью-иоркесиЙ житель Theodore Roosevelt. Помещенную вт. тексте цитату я извлек из его интересной статьи, напечатанной в Century М аgazine, в апрельском номере 1885 г.
представляются нередко там, где законодательное собрание состоит из людей частию бедных, частию недобросовестных, частию вы­бранных невежественным населением, неспособным контролиро­вать их деятельность, а между тем этим людям предоставлена большая власть, потому что от них зависит разрешение вопро­сов. касающихся денежных интересов крупных корпораций или богатых частных людей; и конечно всякий, познакомившийся на практике с деятельностью местных законодателей, не будет от­вергать того, что в Альбани нередки примеры политической недоб­росовестности, малодушие и даже взяточничества. Тем не. менее я полагаю, что в законодательном собрании больше хороших чле­нов, чем дурных... Сельские округа обыкновенно выбирают хороших представителей,—или зажиточных фермеров, или мел­ких адвокатов, или состоятельных торговцев, а люди этого раз­ряда обыкновенно бывают осмотрительны и честны. Они нередко бывают мало-развиты и неспособны скоро освоиться с какой нибудь новой для них идеей, но освоившись с нею. они держутся за нее с крайним упорством. Это большею частию американские уроженцы, а те из них, которые не родились в Америке, уже успели вполне усвоить и американские воззрения и американские обы­чаи... Самые дурные законодатели выбираются большими городами. Это большею частию иноземцы, получившие плохое образование пли неполучившие никакого образования; они имеют крайне смутные по­нятия о нравственности и отличаются таким глубоким невежест­вом, которое могло-бы возбуждать смех, еслн-бы не оказывало сильного влияния на содержание наших законов. Именно вслед­ствие их невежества и их нравственной испорченности так трудно проводить хорошие законодательные меры или препятствовать утверж­дению дурных законодательных мер; они-то и составляют самый вредный из тех элементов, с которыми нам приходится бо­роться для того, чтоб улучшить нашу систему управления» ’).
Тот-же писатель говорит, VQ после того, как он заседал в трех нью-иоркских законодательных собраниях, он пришол к следующему убеждению: почти третья часть членов была до­ступна для подкупа, но их редко можно было изобличить во взяточничестве не смотря на то, что об их дурных наклонно­стях знали и их сочлены и частные ходатаи. Многие из них поступили в члены законодательного собрания вовсе без намерения извлекать выгоды из своего положения, но развратились благодаря
1) Кто имел случай познакомиться на опыт с деятельностью законодатель­ных собраний, тот согласится с мнением, что невежество и тупоумие при­чиняют более вреда, чем дурный намерения, потому что люди невежествен­ные и тупоумные служат слепыми орудиями для злонамеренных людей.
этому положению. Они видели, что нет никакой возможности от­личиться легальными способами, а когда настала минута соблазна, они не устояли против него, потому что у них не биило ни твер­дых нравственных правил, ни необходимых для государствен­ных людей познаний. Иногда случалось, что они более всего хло­потали о проведении какого нибудь местного закона, приятного для их избирательной коллегии, но приходили к убеждению, что при­обретут содействие других членов только в случае, если при­мут участие в какой нибудь мошеннической проделке, задуманной этими членами с целию наживы '). Ближе случалось, что они были обязаны своим избранием какому нибудь влиятельному человеку или какому нибудь могущественному промышленному товариществу и по­тому считали своим долгом подавать свои голоса так, как при­кажет их благодетель *).
Безчестные члены законодательного собрания находят несколько
) „Есть два разряда дел, доставляющих удобные случаи для взяточниче­ства— когда какай нибудь богатая корпорация хлопочет о проведении законода­тельной меры, очень выгодной для неё самой, но невыгодной дли массы насе­ления, или когда один из членов вносит правят билля, нарушающего чьи нибудь денежные интересы, и ожидает денежного вознаграждения за то. чтоб не пускать своего проэкта в ход. Этотт. второй способ вымогать взятки, но­сящий техническое название strike [стачки], самый употребительный. Но и в том и в другом случае нелегко уличить взявшего взятку члена, не смотра па то, что у пас изданы очень хорошие законы о наказании за взяточничест­во.*—Т 1и е о d о г е Roosevelt, в ранее упомянутой статье.
*) „В один из комитетов [иью-иоркской палаты], в котором я состоял членом, поступил па рассмотрение билль, составленный в интересе одной кор­порации: все шесть членов комитета были нечестные люди; онп восстали про­тив билля в надежде, что им заплатят за прекращение ихч, оппозиции. Когда я изъявил согласие взять на себя доклада, билли, я между прочим заявил, что за его утверждение вс должно быть заплачено ни одного пенни. Поэтому мне пришлось доискиваться, через чье посредство можно-бы было повлиять на со­противляющихся членов,—другими словами, мве пришлось доискиваться, кто были те ходатаи и покровители, которым эти члены были обязаны своим из­бранием. Оказалось, что трое из ннхь были подчинены контролю местных политических деятелей, принадлежанших к одной с ними партии и не ме­нее нх бесчестныха.; одиип. руководствовался указаниями какого-то политиче­ского деятеля, жившего в другом городе и пользовавшагося плохою репута­цией: пятый была, демократ, обязанный своим избраниема. одному Федеральному должностному липу из республиканцев [!], а шестой попал в законодатель­ное собрание благодаря председателю компании конно-железныха. дорога.. Несколько писем, иолучеииыха. от этих двух магнатов, заставили двух последних из вышеупомянутых шести членова. хлопотать об утверждении билля с по­разительным рвениемъ*.—Theodore Roosevelt, в упомянутой ранее статье.
— ш
способов наживать деньги. Самый простой из этих способов за­ключается в требовании денежного вознаграждения за подачу своего голоса. Второй способ заключается в том, что член отдает свое право голоса в распоряжение других членов с тем, чтоб они содействовали утверждению какой нибудь законодательной меры, до­ставляющей ему личную выгоду, как например такой меры, ко­торая увеличит цену земель вблизи от указанного города. Этот способ, известный под названием log-rolling, самый труд­ный на практике, потому что его самые мягкие приемы трудно от­личить от тех просьб и обещаний, которыми беспрестанно об­мениваются между собою члену всех законодательных собраний. Третий способ (b I а с k mailing) заключается в следующем: член законодательного собрания составляет проект билля, который или прямо направлен против какой нибудь большой корпорации, например'и. железнодорожной, или вносит в какой нибудь общий за­кон такое изменение, которое нарушает интересы одной корпора­ции или целой группы корпораций; за тем онч. тайпым путем дает знать директорам или агентам корпорации, что желал-бы повидаться с ними и в большинстве случаев кончает тем, что бе­рет с них взятку. Даже в северо-западных Штатах обыкновен­но составляется целая группа таких бессовестных членов, кото­рые, находя получаемые ими 300 долларов недостаточными, увеличи­вают свое жалованье, собирая вышеописанным способом налог с местныхч, компаний. И нельзя сказать, чтоб к этому способу никогда не прибегали в Новой Англии; так например, там не раз вно­сился билль о десятичасовой работе с целию так напугать боль­шие корпорации или крупных капиталистов, что они постараются отговорить составителя билля от задуманной им цели, предложивши ему денежное вознаграждение. Каждая значительная железнодорожная компания постоянно содержит одного или нескольких агентов там, где заседает законодательное собрание Штата; эти агенты обязаны следить за всеми биллями, какие вносятся в законодательное со­брание, и за комитетами, которые рассматривают эти билли; им иногда удается провалить эти билли при содействии друзей, кото­рых они приобретают самым обыкновенным способом; но они нередко находят, что легче и дешевле подкупить составителя бил­ля *) Комитеты, бесспорно, служат главным центром для ин-
) Один очень честный и дельный председатель железнодорожного управле­ния рассказывал ине, что был вынужден содержать во время законодатель­ной сессии постоянного агента в главном городе того Штата, через который проходит его железная дорога, и что он прибегал ко всяким средствам, чтоб проваливать направленные против железнодорожного управления билли, потому что иначе акционеры были-бы разорены. Он сожалел о том, что былъ
триг, а звание председателя комитета доставляет, бесчестному че­ловеку самые удобные случаи для наживы. Вокругъ» комитетов постоянно снуют частные ходатаи (называемые у Американцев lobby), которые обращаются к членам комитетов то с уп­рашиваниями, то с угрозами уронить их в глазах их изби­рательной коллегии, и нередко угощают их обедами, вином ц. сигарами *)
В этих нравственно-испорченных Штатах сенат бывает еще хуже палаты представителей, между тем как в лучших Шта­тах сенат обыкновенно бывает лучше палаты ’). Это объясняет­ся двумя причинами. 'Гак как сенат менее многолюден,—в НьюИорке он состоит из 32 членов, между тем как в палате представителей 128 членов,—то голос сенатора имеет более важ­ное значение и, если он продажен, то покупается более дорогой ценой. При равенстве остальных условий, более сильный соблазн легче одерживает победу над добродетелью, а те остальные усло­вия на практике одинаковы, потому что сенатора также трудно под­вергнуть ответственности за взяточничество, как и члена палаты представителей, да и звание сенатора не пользуется большим по­четом, чем звание народного представителя. Вторая причина за­ключается в том, что самые ловкие и самые опытные интриганы стараются попасть в сенат, потому что там их влияние (в особенности при утверждении назначений на должности) более силь­но и стало-быть их голос стоить дороже. В этом случае одер­
вынужден прибегать к таким мерам. Но среди земледельческого населении его Штата существовало такое сильное предубеждение против железнодорожных компаний, что вредные длн этих компании билли имели много шансов на успех; поэтому приходилось прибегать к самым крайним средствам.
’) „Один сенатор, известный под названием „нечестивого старца*, про­жил два года в Альбани, занимаясь устройством своих дел так бесстыд­но, что его избирательная коллегия отказалась снова послать eru в сенат; но по прошествии года он обратился к избирателям с просьбой выбрать его еще раз в сенаторы на том оеноваиии, что он был стесиеи в своих деиежных средствах и желал поправить свои дела, получая жалованье члена за­конодательного собрании, состоявшее только из ИбООдоллар. [300 ♦упт. ет.]!“— Нью-иоркекий житель I. В. Bishop в статье под заглавием Money in City Elections, стр. 6.
s) Некоторые из Американцев, снабжавших меня разными сведениями, не соглаеилиеь-бы с этим мнением; кроме того, некоторые из них полагали, что процент нечестных членов даже в Альбани гораздо ниже того, который указан Рузевельтом. Писатели из пессимистов полагают, что этот про­цент даже выше указанного Рузевельтом. Но и относительно этого предмета точно так-же, как относительно всех других, я высказал такое мнеиие, какое считаю самым основательным.
живают верх те люди, которые лучше других умеют приспо­собляться к существующим условиям, а так как вто уменье требует отсутствия честности, то на практике оказывается, что се­нат наполняется самыми негодными людьми путем естественного подбора *).
Я покидаю зто грязное болото для того, чтоб высказать несколь­ко замечаний, относящихся к законодательным собраниям всех Штатов со включением и самых дурных.
В этих собраниях всецело господствует та-же привязанность к местным интересам, которая так поразительно сильна во всех частях Соединенных Штатов. Член собрания не считается пред­ставителем своего Штата, выбранным в одном из его окру­гов, но обязанным заботиться об общих интересах всего Шта­та. Он считается представителем Броунсвилля, или Помпейя, или седьмого округа, или какой нибудь другой небольшой местности. Его первая и главная обязанность—доставлять его избирательной коллегии как можно более выгод, или выпрашивая вспомоществования из казны Штата, или добиваясь издания полезных для его избирате­лей законодательных мер. Никакая ссылка на требования общей пользы не заставит его пожертвовать интересами его избирателей. Он даже считается своими сотоварищами, принадлежащими к од­ной политической партии, за единственного человека, имеющего право высказывать желания своих избирателей и обделывать их дела. Если он одобрил издание какого нибудь билля, касающагося толь­ко интересов его округа, то дело считается решенным и никто другой не имеет права вмешиваться. Это правило соблюдается тем более охотно, что оно согласно и с личными интересами каждого члена; поэтому очень редко встречаются такие члены, которые при­держиваются более широкой точки зрения, отстаивая интересы всего Штата и здравые законодательные принципы. Так как то правило всеми признается за аксиому и постоянно применяется на практи­
I) Считаю ие лишним напомнить, что высказанные мною замечания относят­ся только к четырем или нити законодательным собраниям Штатов. Такияже злоупотребления встречаются и в некоторых других Штатах, во там они пе достигли такого-же широкого развития и, вероятно, никогда не достигнут. Теодор Рузевельт говорить: „Я имел случай нознакомиться с деятельностью некоторых других законодательных собраний; из того, что я слышал и видел, и пришил к убеждению, что по составу своего законодательного со­брания Нью-Иорк стоит почти наравне с Пенсильванией, с Мнрилапдом и с Иллинойсом, что он стоит выше Луизианы и ниже Вермона, Маесачузета, Род-Псланда, Миннесоты; кроме того его законодательное собрание составлено хуже вашингтонского национального законодательного собрания**.—Даже состав за­конодательных собраний одного и того-же Штата [или территории] очень изме­няется в течение нескольких лет.
ке, то злоупотребления, известные под названием logrolling, становятся естественными и даже почти законными. Так jiaKfe каж­дый член решает вопрос о годности законодательных мер, затрогивающих интересы его избирателей, то другие члены помо­гают ему в проведении этих мер, будучи уверены, что и он в свою очередь поможет им в случае надобности. А если кто нибудь восстанет против дурного билля, ссылаясь на требования общей пользы, то он может быть уверен, что составители этого билля восстанут и против предлагаемых им мер, как бы они ни были хорошо задуманы.
В особенности в западных Штатах законодатели отличаются чрезвычайной торопливостью, которая становится опасной вследствие того, что соединяется с ограниченностью познаний и с неправиль­ным пониманием материальных интересов. Так как они соби­раются только на несколько недель в течение года или даже в течение двух лет, то они разрешают дела с тревожной тороп­ливостью и издают такия постановления, последствия которых ста­новятся для них понятными только по прошествии нескольких ме­сяцев. По этой причине, равно как из опасения денежных вы­могательств, «хорошие граждане» со страхом ожидают открытия законодательной сессии и радуются её закрытию. К губернатору од­ного из дальних западных Штатов я однажды обратился с во­просом, как он уживается с членами своего законодательного собрания. «Я не могу сказать»,—отвечал он,—«чтоб это были дурные люди, но ничто не доставляет мне такого удовольствия, как видеть их, после окончания сессии, заворачивающими за угол улицы в их дорожных костюмахъ».
11 эта торопливость и общий характер законодательных собраний обнаруживаются в громадном числе биллей, которые вносятся в каждую сессию и сравнительно редко утверждаются или по недостат­ку времени для их рассмотрения или потому что они встречают враждебные влияния в комитетах.
В течение сессий 1885 или 1886 года было внесено:
В Алабаме . . . 1469 биллей(изъ
НИХЪ
было
утверждено
442)
» Кентуки . . . 2390
» ( »
>


1400)
» Ныо-Джерзее. 712
» ( »
>
>
э
275)
» Иллинойсе . . 1107
> ( *
>
>
э
131)
» Пенсильвании. 1065
> ( »

>

221)
> Нью-Иорке . . 2093
» ( »
>
>
э
681)
В десяти Штатах общая цифра всех внесенных биллей равня­лась 12,449; из них были утверждены 3793. Значительное боль­шинство их принадлежало к разряду местныхи. или специаль-
пых ') В Южной Каролине было утверждено в течение четы­рех лет около 900 законодательных актов, из которых толь­ко 256 касались общественных интересов. Постановления об орга­низации корпораций, об утверждении в правах наследства, о пе­ремене плен, об освобождении от уплаты долгов потребовали от законодательного собрания очень много времени в ущерб обществен­ным интересам и ко вреду Штата *). Однако, Южная Каролина не принадлежит к числу тех Штатов, в которых накоплены большие капиталы или ведутся обширные предприятия. Место, кото­рое занимают вышеупомянутые мелочные дела, было-бы занято в более богатых Штатах биллями касательно железнодорож­ных и других компаний и касательно городов. Суммы, которые тратятся Штатами на их законодательные собрания скорее со вре­дом, чем с пользой, очень значительны. «В Южной Каролине, где законодательная сессия бывает непродолжительна, тратится па этот предмет,—как это видно из отчетов государственного секре­таря,—только 52,000 долл. Но в Пенсильвании, где сессия продол­жается 158 дней, эти расходы равняются 686,500 долл. (137,300 Фунт. ст.). В Коннектикуте последняя сессия, длившаяся девяносто дней, стоила 98,000 долл., между тем как на законодательное со­брание Калифорнии истрачено в одну шестидесятидневную сессию 130,000 долл. К этим цифрам следует прибавить расходы ти­пографские, путевые и разные, случайные; только тогда можно бу­дет с точностью взвесить бремя, налагаемое на плательщиков по­датей плохо исполняющею свои обязанности законодательною властию.
) Даже между теми постановлениями, которые вносятся в сборники статутов под заглавием общих законов, встречается не мало таких, который име­ют местный или специальный характер. В законах Луизианы, утвержден­ных в 1886 году, >и нашолт* в числе 96 так называемых общих поста­новлений 30 постановлевий местных или специальных. В Небраске было ут­верждено в 1867 году 114 общих постановлений; из ннх 22, отнесенные к раз­ряду общих законов, были в сущности местными или личными, а 17 были названы специальными. В Зииннесоте, из 265 постановлений, утвержденных в 1887 году и названных общими. 36 относятся, судя но их заголовкам, к числу местных или специальных. Но не всегда можно догадаться о содер­жании постановления из его заглавия; поятому можно полагать, что число спе­циальных постановлений, отнесенных к разряду общих, было еще более значительно.
В одной из предъидущих глав уже было мною замечено, что в бри­танском парламенте, который есть единственная законодательная власть для трид­цати восьми-миллионного населения, общая ци«ра биллей всякого рода, внесен­ных в 1885 году, доходила до 481, из которых было утверждено 282.
*) Я заимствовал ати ци»ры из интересной речи, с которою обратился в 1886 году Вилльям Аллен Бутлер к ассоциации американских адвокатов.
, Расходы на каждую законодательную сессию составляют средним числом от 1000 до 4<»ОО доллар. в день, а общая сумма всех этих расходов во всех Штатах со включением конгресса хотя и не может быть определена с точностью, но полагаю, не может быть менее 10,000,000 долларов (2,0110,000 фунт. ст.)> ’)
В характере членов этих законодательных собраний нас всего более удивляет их трусливость. По видимому, ни один из них не осмеливается иметь собственное имение. Относительно тех во­просов, которыми затрогиваются интересы их избирателей, они, конечно, исполняют беспрекословна волю этих избирателей. Отно­сительно жгучих партийных вопросов, —которые возникают редко и большею частию имеют личный характер,—они действуют по указаниям своей партии. Относительно вопросов, которые касаются общественных интересов, они готовы подавать свои голоса за всё, чего громко требует население или какая нибудь часть населения, хотя они, может быть, и не сочувствуют предлагаемой мере, или даже стараются исподтишка провалить ее. Впрочем, это отсутствие самостоятельных убеждений имеет и хорошую сторону. Благодаря ему, незначительное меньшинство благонамеренных людей, поддер­живаемых несколькими газетами, может вводить такия преобразова­ния, к которым большинство относится или равнодушно или враждеб­но. Так например, в нравственно-испорченных законодательных собраниях Пыо-Иорка и Пенсильвании недавно были утверждены билли, которыми вводились важные улучшения в организации городского управ­ления и даже был улучшен способ назначений должностных лиц. Несколько энергичных реформаторов отправились в Альбани и в Гаррисбург с целию поддержать небольшую кучку членов, старав­шихся улучшить систему управления, и частию угрозами частию лаской добились от сената и огь палаты представителей утверждения таких проэктовь, которые шли в разрез с интересами профессиональных политиков. Лет шесть тому назад, две или три благонамерен­ные и умные дамы отправились в Альбани и добились введения важных реформ в городских благотворительных заведениях НьюИорка. Такия победы оказываются возможными благодаря невежеству и небрежности профессиональных политиков, которые не всегда спо­собны предвидеть последствия новых законодательных мер и заботятся только о том, чтб может случиться через несколько месяцев; таким образом, на деле оказывается, что нравствен­ные недостатки политических деятелей приносят пользу, подобно тому, как, но словам Библии, гнев людской есть хвала Господу.
В недавно изданных законах некоторых Штатов (в осо­бенности западных) стала обнаруживаться странная смесь филантро­
') См. только-что упомянутую речь В. А. Бутлера.
пии и гуманитаризма с описанными нами безразсудствами и взя­точничеством. Ежегодно стали появляться билли, которые стесняют торговлю крепкими напитками, запрещают продажу непристойных или безнравственных литературных произведений, предписывают различные меры в защиту женщин и детей, закрывают лотереи и игорные дома, и обнаруживают заботливость о слепых, умалишен­ных и нищих; всё эго свидетельствует о возрастающем сочувствии ко всяким хорошим начинаниям. Эти меры объясняются не только тем, что предприимчивое меньшинство честных людей может дости­гать своих целей наперекор большинству нечестных людей, дей­ствующих эа-одно только тогда, когда имеется в виду нажива, но также тем, что многие из американских законодателей, в осо­бенности те, которые выбираются сельскими округами, действительно люди нравственные и желающие помогать несчастным. Даже без­нравственные законодатели, заседающие, в Альбани, были тропуты мольбами тех человеколюбивых дам, о которых я тодько-что упоминал; поэтому было-бы ошибочно считать средний нравственный уровень американских законодателей очень низким только на том основании, что эти законодатели способны принять участие вь вы­могательстве взяток или в какой нибудь выгодной сделке с же­лезно-дорожной компанией. Мерило нравственности в западной Аме­рике не совсем одинаково с английским, точно так-же, как английское мерило нравственности не одинаково с немецким или с французским. В некоторых отношениях американское ме­рило выше английского, в некоторых других ниже. В Америке некоторые пороки возбуждают более сильное негодование пли от­вращение, чем в Англии, а некоторые другие скорее извиняются или позабываются. Нерадение в исполнении политических обязан­ностей принадлежит к этому последнему разряду. Газеты напа­дают на всех без разбора, так что простой гражданин редко бывает в состоянии понять, кто прав и кто не. правь. Он мыс­ленно разрешает все недоразумения, признавши за общее правило, что совершенно черных людей вовсе нет, но что все люди грязноваты. В конце копцев он приходит к убеждению, что то, что де­лают все, не может быть очень безнравственным.
ГЛАВА XLV.
Как можно исправить недостатки правительств Штатовъ
Недостатки, обнаруженные нами при рассмотрении деятельности правительств отдельных Штатов, вовсе не те, каких следовали
ожидать. Можно-бы было предсказать, и одно время многие были в том уверены, что побуждаемые завистью и честолюбием, прави­тельственные власти Штата будут постоянно стремиться к расши­рению сферы своей деятельности, присвоивая себе права националь­ного правительства. Но на деле этого не случается и, по всему ве­роятию, никогда не случится. В настоящее время жители каждого Штата привязаны к своему местному правительству не более, чем к правительству нации, которая так разрослась, что перед ней даже, самый обширный Штат кажется незначительным.
Изучая систему управления отдельных Штатов, в которой испол­нительная власть совершенно отделеиа от законодательной, можнобы было ожидать, что первая из этих властей сделается слиш­ком независимой и будет пользоваться своим влиянием для лич­ных иди партийных целей, а общественные интересы будут стра­дать от недостатка единодушие между властию издающей законы и той, которая приводит их в исполнение.
Это оказалось на практике также не важным недостатком. Ко­нечно, есть некоторое основание думать, что законодательное собра­ние лучше исполняло-бы свою задачу, если-бы губернатору или од­ному из состоящих при нем должностных лиц, было предо­ставлено право участвовать в заседаниях этого собрания и влиять на его решения. Но еще никогда никто не помышлял о введении в американских Штатах английской кабинетной системы, а при­мер провинциальных законодательных собраний Канады, в каж­дом из которых заседают ответственные министры, по видимому., не может служить рекомендацией для введения той системы. Те люди, которые организовали теперешнюю систему управления Шта­тов, не желали присутствия каких либо административных долж­ностных лиц в представительных собраниях. Они, по всему вероятию, опасались, что губернатор, не будучи ответствен перед законодательным собранием, приобретет слишком боль­шую независимость. Недавнее учреждение нескольких администра­тивных должностей или комитетов в некоторой мере устранило неудобства, проистекающие из некомпетентности законодательных собраний, потому что эти должностные лица или комитеты нередко изготовляют билли, которые вносятся в законодательное собрание одним из его членов и утверждаются не вызывая оппозиции и даже иногда не вызывая никаких замечаний со стороны большинства. Вообще можно сказать, что административные учреждения Штата ока­зываются на практике удовлетворительными, хотя по мнению не­которых здравомыслящих публицистов и могли-бы быть еще бо­лее удовлетворительными, если-бы главные должностные лица не вы­бирались непосредственно народом, а назначались губернотором. Это придало-бы более единства и целям и деятельности администра­
ции. Столкновения между губернатором и законодательным собра­нием касаются преимущественно назначений на должности, т. е. та­ких личных вопросов, которые не касаются системы управле­ния Штата.
Все самые важные, недостатки в системе управления Штата на­ходятся в связи с личным составом или с образом действий законодательных собраний. Их причины суть следующие:
Недостаток необходимых познаний, опытности, а иногда и добро­совестности у большинства лиц, наполняющих эти собрания.
Непредусмотрительность в распоряжении финансами.
Небрежность, с которой утверждаются административные билли.
Отсутствие правильного метода в издании местных или част­ных биллей.
То, что общественное мнение с недостаточным вниманием кон­тролирует издание законов и в особенности специальных биллей.
Эти недостатки привели на практике к следующим результа­там: и правительства Штатов и провинциальные правительствен­ные учреждения наделали множество долгов, которых можно-бы было избежать, позволяли себе безразсудные эксперименты в сфере законодательной деятельности, и оказывали поддержку множеству частных предприятий, в которых права и интересы общества при­носились в жертву спекуляторам пли которые служили источни­ком обогащения для монополистов, нередко деморализпруя самих законодателей и создавая неосновательное предубеждение против вся­ких компанейских предприятий.
Ииакия-же меры были приняты Американцами для ограничения или для уничтожения этих зол? Кто следил за изложенной нами ха­рактеристикой и тех людей, которые входят в состав законо­дательных собраний и той системы, которой придерживаются эти люди, тог поймет, что можпо было ожидать пользы только от очень решительных мер. Все они были направлены против за­конодательной власти и могут быть подведены под следующие че­тыре разряда.
Во-первых, законодательное собрание разделено на две палаты. Если кому нибудь удалось подкупить членов одной палаты, то у него может оказаться недостаток в денежных средствах для подкупа членов и другой палаты. Нелепые проэкты, составленные под предлогом оградить интересы фермеров, торговцев рогатым скотом, или железно-дорожных служителей, могут,—во время их утверждения в нижней палате,—обратить на себя внимание честных людей, которые постараются не дать им ходу в сенате. Уже при­сущая обеим палатам тенденция расходиться в убеждениях при­носит, по мнению Американцев, пользу, потому что они привыкли думать, что всякая новая законодательная мера скорей вредна, чемъ
полезна. А так как они считают новые билли большею частию негодными, то полагают, что их следует неутверждать как можно чаще. Кроме того, даже в деморализованных законодательных собраниях Нью-Иорка и Пенсильвании, каждая палата находит если не пользу, то удовольствие в разоблачении грязных проделок дру­гой палаты.
Во-вторых, губернатору предоставлено право налагать veto на постановления законодательного собрания. Какое важное значение при­дают Американцы этому праву, видно из того факта, что в 1789 году оно было предоставлено высшему должностному липу только в одном Штате (в Лассачузете), а в настоящее время оно пре­доставлено ему во всех тридцати восьми Штатах за исключением четырех (из которых только один принадлежит к числу но­вых Штатов). В некоторых конституциях встречается благо­творное правило, что губернатор может утвердить билль о расхо­дах, предварительно исключивши из него те статьи расходив, ко­торых он неодобряет; благодаря такому расширению своей власти, губернатор был в состоянии воспротивиться трате общественных сумм на безразсудные предприятия. Это право налагать veto, служащее самой надежной охраной для жителей Штата, всего яснее свидетельствует о пользе сосредоточенной ответственности. Выби­рая губернатора для того, чтоб он был представителем верхов­ной власти всего Штата, граждане возлагают на него обязанность проверять достоинства каждого билля. Он не может оправды­ваться ссылкой на воли» народных представителей, потому что он выбран для того, чтоб наблюдать за этими представителями по­добно тому, как полисмен наблюдает за подозрительными лич­ностями. Он обязан опротестовывать билли не только тогда, когда считает их несогласными с конституцией Штатов, но и тогда, когда считает их по чему либо вредными для общества; иначе его самого заподозрят в небрежности или в сообщничестве с людьми, устраивающими какую нибудь грязную сделку. Законодательное собра­ние, конечно, может утвердить опротестованный билль двумя тре­тями голосов; но если-6ы в нем и составилось такое значитель­ное большинство в пользу билля, то это большинство едва-лп решится утвердить такую законодательную меру, на которую губернаторское veto обратило общее внимание. Конечно, не все губернаторы добро­совестно пользуются своею властию; иногда случалось, что губерна­тор, принадлежавший к набольшему кружку политических интри­ганов, опротестовывал все проэкты реформ. Тем не менее, губернаторская власть сильна во всех Штатах; она оказала нео­ценимые услуги даже в таком Штате, как Нью-Иорк, где, бла­годаря высокому значению этой должности, на нее нередко выбира­ются даровитые и энергичные люди *)
) Можво-бы было возразить, что в виду существования губернаторского veto
В третьих, на компетенцию законодательного собрания наложены некоторые ограничения. О некоторых из них уже было упомя­нуто вь предъидущей главе; самые многочисленные из них и в настоящее время самые важные касаются биллей специальных и местных (называемых в Англии «частными»), Я уже ранее за­метил, что эти билли вредят гармонии и ясности законов, за­ставляюсь законодательное собрание тратить время без всякой пользы и вместе с тем служат беспрестанным поводом для вымога­тельства взяток *) Были-бы большим благодеянием, если-бы можно
хорошие члены законодательного собрания будут оказывать лишь слабое сопро­тивление утверждению дурных биллей, потоку что они заранее уверены, что эти билли будут опротестованы губернатором. Это, действительно, иногда случается; но это зло не важно в сравнении с тем, которое произошло-бы от уничтожения губернато|>екого veto.
*) „И двенадцати Штатах законодательным собраниям запрещено утверж­дать какие либо корпорации, со включением муниципальных, иначе, как об­щим законом, а в других тринадцати Штатах запрещено утверждать спе­циальным законодательным постановлением какие либо корпорации за исклю­чением муниципальных или таких, к которым пе применим никакой другой закон. В некоторых Штатах корпорации могут быть утверждаемы спе­циальным постановлением только дли целей муниципальных, благотвори­тельных или щиеобразовательных. Эти правила вовсе не имеют В виду отбить охоту от образования частных корпораций. Напротив того, во всех-ь упомянутых Штатах существуют общие законы, на основании которых та­кия корпорации могут быть организованы без всяких затруднений. Недостатки некоторых из этих статутов и их несцособноети. предотвратить злоупотреб­лении, против которых они направлены, могли-бы возбудить в уме законо дателей вопрос, не поииали-ли они из Сциллы в Харибду, то есть не дошлили они до выдачи привилегий без всякого разбора, между тем как старались взбегать издания специальных законов. Быть может, настанет время, когда будут уважены советы нью-иоркской железно-дорожной коммиссии и от осно­вателей каждой новой железно-до]м>жной компании будут требовать солидных обеспечений её существования; а теперь такия компании нередко организуются только сч. целию заставить уже существующую компанию откупиться от них: в случае если им это иеудастся, они обыкновенно продаются за пропуском срока— Hi tell cock, State Constitutions, стр. 36.
„Законодательное собрание, которое может но своему произволу выдавать патенты на привилегии или отказывать в них, пользуется громадною властью. Не трудно ионлть, какой широкий простор открывается дли ♦аворити.зма и для взяточничества, когда для утверждения каждой корпорации требуется специальное постановление; если члены законодательного собрания доступны дли подкупа, то они могут раздавать особые привилегии, не налагая на утверждаемую корпора­цию обязательств, соответствующих тем привилегиям. Можно безошибочно утверждать, что это право утверждать частные корпорации служить источником дли двух третей всех денежных вымогательств, плутней и мошенничеств, который так часты в законодательиых собраниях Штатовъ^.—Ford, Ci­tizens’ Manual, И, стр. 68. 10
было прекратить их издание или ограничить его только теми слу­чаями, когда действительно нельзя обойтись без специальных ста­тутов. Эта цель уже отчасти достигнута теми конституционными запрещениями, о которых было говорено ранее. Так например, благодаря таким запрещениям Иллинойс уменьшил объем изда­ваемых в каждую сессию статутов почти до 300 страниц, а Иова уменьшила его до 200—250 страниц, между тем как статуты Висконсина занимали в 1885 году 2000 страниц, потому что в этом Штате были введены гораздо менее существенные ограничения 1). Но право творить зло не отнимается без бою. Те, которые пользуются им, прибегают ко всевозможным уловкам и не всегда безуспешно. Например, нью-иоркская конституция заключает в себе постанов­ление, запрещающее издавать касательно управления городов какие либо другие законы, кроме общих; между тем издается постанов­ление, в котором положительно сказано, что оно относится только к тем городам, в которых более ста тысяч жителей, но ме­нее двух сот ^тысяч. Оказывается, что во всем Штате только один такой городъ—Буффало; но так как в Штате могло бы быть и несколько таких городов, то упомянутое постановление счи­тается общим и не подходит под установленное запрещение.
Один юрист из моих друзей указал мне еще следующий, недавно употребленный в дело, способ уклоняться от исполнения постановлений, направленных против специального законодательства: закон, изданный с целию исправить общие постановления, также выдается за общий закон. Иью-Иоркская конституция запрещает за­конодательному собранию издавать какие либо частные или местные постановления касательно утверждения деревенских обществ и ка­сательно постройки мостов. В 1885 году было издано общее по­становление касательно утверждения деревенских обществ вместе с общими правилами касательно постройки мостов. А в следую-' щем году было издано постановление, которое я привожу ниже слово в слово. Оно исправляет постановление 1885 года, исключая из него все графства в Штате за исключением Вестчестера, и за тем предписывает не применять его в двух сельских округах этого графства. Это постановление, очевидно, вдвойне заслуживает наз­вания «частного или местнаго», тем не менее в нем обойдено за­прещение, наложенное конституцией.
СТАТЬЯ 556.
Законодательный акт, которым исправляется двести девяно­сто первая статья законов тысяча восемьсот семидесятого года,
’) Что вред, причиняемый изданием специальных законов, по общему мне­нию, очень велвк, ясно видно между прочим из тех ограничений, которыя
носящих заглавие: «Законодательный акт об утверждении деревен­ских обществъ».
Утвержден 4 июня 1886 в присутствии трех пятых. Жители Штата Нью-Иорк. через посредство своих представителей в се­нате и в палате, постановляют следующее:
Постановление 18»5 года об ут­верждении деревен­ских обществ должно быть при­меняемо в том, чтб касается мос­тов,только к не­которым частям графства Вестчестера.
Отдел 1.—Два отдела четырех сот пяти­десятой статьи законов тысяча восемьсот во­семьдесять пятого года изменяются и впредь должны читаться так:—
Отдел 2.--Все графства в этом Штате сим лзъемлются из постановлений этого за­конодательного акта за исключением графства Вестчестера, но ничто изложенное в этом акте не должно быть объясняемо так,что могло бы быть применено к сельским окру­гам Грпнбургу и Монт-Плизану, находящим­ся в упомянутом графстве Вестчестера.
Отдел 3 .—Этот законодательный акт дол­жен вступить в силу немедленно.
Где часто прибегают к уловкам этого рода, там сборник статутов хуже чем где-либо, потому что, не рассмотревши содер­жание постановления, нельзя решить, принадлежит ли оно к раз­ряду общих или к разряду специальных.
Читатель, быть может, заметил в заголовке цитированного вы­ше законодательного акта слова: <в присутствии трех пятыхъ». Это—одно из многочисленных стеснений, наложенных на поря­док делопроизводства в законодательных собраниях Штатов. Между стеснениями этого рода мы находим постановления, что каж­дый билль должен быть утвержден установленным большинством голосов, что он должен быть прочитан «вполне и отчетливо» (смысл этого требования не вполне ясен) три раза в различные дни (в Огио и в некоторых других Штатах), что он «дол­жен заключать в себе только один предмет, обозначенный в его заголовке (почти во всех Штатах), что «никакой законода­тельный акгь не может быть пересмотрен или исправлен посред­ством простой ссылки на его заглавие, но пересмотренный или ис­правленный акт должен быть изложен целикомъ» (во многих Штатах) и т. д. *). Иногда издаются постановления о том, что
были наложены в этом отношении статутами конгресса на законодательные собрания территорий.
) Все эти практические приемы, неодобрнемые американскими конституциями, существуют в британском парламенте, хотя и не причиняют там большего вреда благодари традициям, которых придерживаются обе палаты. Тем пе
никакой билль не может быть внесен в которую либо из двух палат в течение известного промежутка времени после открытия сессии или перед её закрытием: это делается с целию предотвра­тить торопливое утверждение биллей в последние дни сессии *).
Изобретательный ум американских законодателей находит или Делает не мало отверстий в той сетке, которую постарался на­бросить на него народ в форме конституционных постановлений. Однако, хотя каждое из перечисленных вами ограничений и поста­новлений иногда нарушалось или обходилось окольными путями, они в общем результате принесли немаловажную пользу. Они сдержи­вают отвагу врагов законного порядка и часто не допускают утверж­дения дурных законов. Ироэкты некоторых биллей откладываются в сторону, потому что, в виду их резкого противоречия с со­держанием конституции, не стоит труда хлопотать об их утверж­дении. Самые невежественные из членов законодательного собрания не всегда ясно понимают, в чем заключается препятствие к ут­верждению того или другого билля. Они способны только прочесть
менее и в Англии смысл законов затемняется вследствие привычки соединить ранее изданный статут в одно целое с позднее издойных статутом по­средством простой ссылки па первый из них; иногда случаете», что вклю­чение в один и тот-же статут совершенно различных предметов причи­няет вред-ь частным лицам, не заметившим, что в билле есть некоторый прибавки. Несколько лет тому назад, владельцы Нью-Фореста в Гемпшире были очень удивлены, узнавши, что в одно парламентское постановление, ка­сающееся береговых жителей Шотландии, включена статья, серьезно нарушающая их интересы.
1) „Ни практике возникло обыкновение обходить вто конституционное поста­новление посредством внесения в недозволенное время новых биллей в виде поправок к какому нибудь ранее внесенному биллю; тогда содержание этого последнего совершенно вычеркивается кроме той статьи, которая утверждает его. Поэтому, если кто нибудь из членов законодательного собрания предвидит, что ему может понадобиться внесение нового билля после истечения законного сроки, то он вносят в указанное время кикой нибудь билль с произволь­ным содержанием-ь с целию впоследствии заменить это вымышленное содержа­ние настоящим содержанием. Например, он может внести билль о призна­нии политических прав Городи Сиама. Между тем один из его избирателей обращается к нему с просьбой об исходатайствовании разрешения на соору­жение запруды поперег реки Уильд Кать. Тогда он, подт. предлогом по­правок, вычеркивает из того билля о городе Сиаме всё кроме статьи, ут­верждающей билль, и превращает его в билль о разрешении соорудить упо­мянутую запруду. В этой Форме, но с прежним заголовком, билль посту­пает на утверждение законодательного собрания, которое однако заменяет преж­ний заголовок другим, более соответствующим содержанию билля. Этим спо­собом и новый билль достигает своего утверждения и конституция сохраняет свою ненарушимость!* 1*—Cooley, Con Blit. Limit., стр. 169, нримеч.
конституцию, а её влияние па разрешение, юридических вопросов «пи не способны понять точно также, как кошка не способна по­нять причину грома. Один из моих друзей, бывший в течение нескольких лет членом нью-иоркской палаты, рассказывал мне, что один из ирландских членов той-же палаты (в настоящее время заседающий в конгрессе) обратился к нему с просьбой под­держать какой-то незначительный билль. Мой приятель отвечал от­казом, потому что тот билль находился в противоречии с кон­ституцией. «Ах. мистер Робертъ»,—возразил Ирландец,—«кон­ституция никогда не должна служить помехой для взаимной привя­занности между друзьями».
Наконец, некоторые билли опротестовываются губернатором на том основании, что нарушают установленные конституцией ограни­чения. а те билли, которые пропускаются им без протеста, не­редко уничтожаются судебными решениями. После тех объяснений, которые уже были мною изложены вч. одной из предъидущих глав, я ограничусь здесь замечанием, что на судьях лежит обязанность наблюдать, чтоб установленные конституциями Штатов ограничения в точности соблюдались, потому что им приходится разрешать во­прос о том, выходит ли тот или другой статут из установ­ленных основными законами рамок или была-ли конституционная поправка утверждена законным способом ’)
По этому поводу, быть может, кто нибудь заметит, что есть две су­щественные разницы между положением этих местных судей и по­ложением судей федеральных. Эти последние не назначаются Шта­том и, стало быть, находятся в более независимом положении, когда им приходится разрешать вопросы, возникающие из столк­новения между законами или конституциями Штатов и федеральной конституцией или федеральными статутами. Сверх того, они назна­
) Наблюдая за тем, чтоб хонетиггупионныи ограничения в точности соблю­дались, суды иногда очень строго придерживаются буквы закона; примером этого может служить недавно внесенная в конституцию Иовы поправка каса­тельно запрещения продавать крепкие напитки. Эта поправка была утверждена обеими палатами законодательного собрания Штата во время двух, следовав­ших одна за другою, сессий; затем она была предложена на утверждение на­рода, была припита значительным большинством голосов, была обнародована губернатором и вступила в законную силу. Но впоследствии открылось, что в первую сессию одна палата [по медосмотру делопроизводителя] не внесла все содержание поправки в свой журнал, таким образом нарушив предписание конституции. Это обстоятельство было представлено па рассмотрение верховного суда Иовы, который решил, что в виду упомянутого несоблюдения установ­ленных Формальностей поправка не была утверждена законным способом и потому ве имеет никакой обязательной силы.—D-г А. Shaw в ранее упо­мянутой речи.
чаются пожизненно, между тем как в Штатах судьи назнача­ются на какой нибудь определенный срок и должны заранее по­мышлять о своем переизбрании. Поэтому, есть ли основание пред­полагать, что судья Штата не побоится признать какой нибудь мест­ный статут несогласным с конституцией? Разве он не оскорбит и законодательное собрание и вожаков политической партии, руко­водящей деятельностью этого собрания, если поступит наперекор их желаниям?
На это можно ответить, что судья, действительно, возбудплъбы против себя неудовольствие законодательного собрания, еслибы при­знал который нибудь из его стату/ов несогласным с консти­туцией и, стало быть, лишенным обязательной силы; но он могъбы возбудить против себя неудовольствие народа, еслибы постано­вил решение в пользу того статута,—а сочувствие народа ценнее сочувствия законодательного собрания. Народная масса, конечно,имеет очень поверхностное понятие о сущности спорных вопросов этого рода, но юристы ио профессии хорошо понимают, чтб законно и чгб незаконно, а свое мнение они высказывают гласно. Юристы сле­дят за деятельностью судов с целию предохранять и судей и сво­их клиентов оть опрометчивости или от недобросовестности зако­нодательной власти и будут громко осуждать того судью, который не исполнит своего долга. Поэтому, судьи редко уклоняются от исполнения этого долга. Они без всяких церемоний уничтожают обязательную силу статутов Штата и редко случается, чтоб им пришлось поплатиться за это. Только в одном случае их поло­жение становится опасным. Если народ, увлекшись своими жела­ниями или сложившимися убеждениями, принудил законодательное собрание издать какое нибудь постановление по его мнению способное положить конец невыносимой несправедливости,—а он может это сделать пли посредством внесения в новую конституцию особой статьи, или посредством громко заявленных требований,—то он способен прогневаться на судью, который признает то постанов­ление несогласным с конституцией. Это случалось несколько раз и впредь может случиться повсюду, где избрание судей на короткий срок ослабляет их мужество. В 17Ь6 году верховный судъ^одъИсланда признал одно постановление законодательного собрания не­действительным на том основании, что опо несогласно с содер­жанием колониальной хартии (которая в то время еще служила для Штата конституцией), обеспечившей для каждого обвиняемого право судиться судом присяжных ’). Законодательное собрание пришло
') Си. том I, стр. 275. Это постановление было издано с целию пустить в обращение бумажны» деньги Штата; оно подвергало наказанию,—без суда при­сяжных, а лишь на основании явных улик,—всякого, кто отказалея-бы при-
в ярость и возбудило уголовное преследование против судей, неподчинявшихся его воле. Уголовное преследование не имели успеха, но когда настал в конце года срок пребывания этих судей в должности, законодательное собрание выбрало вместо них более по­датливых людей, которые и поспешили прпзнать то постановление обязательным. ВъОгио законодательное собрание утвердило в 18(15 году одно постановление,огь исполнения которого судья Pease от­казался на том основании, что оно не согласно ни с конституцией Штата ни с федеральной конституцией. В 1808 году и этот судья и другой, действовавший ръним за-одно, член верховного суда Штата Огио были преданы, по постановлению палаты, суду местного сената, но были оправданы. В 1871 году законодательное собрание Илли­нойса издало законь о приведении в исполнение одного постановле­ния конституции 1870 года, которое судья Lawrence признал неконституционным к крайнему неудовольствию фермеров, надеяв­шихся извлечь из этого постановления большие выгоды. Судья не был подвергнуть уголовному преследованию, но когда он вскоре после того стал добиваться своего переизбрания, то он был за­баллотирован только за то, что постановил упомянутое решение * *).
вить билеты местного банка в одной цепе с звонкой монетой. При этом не могло быть речи о конституции Соединенных Штатов, потому что в то время она еще не существовала. Этим род-исландеким судьям принадлежит та заслуга, что они не только не подчинились желаниям безразсудной народной тол­пы, но и подали первый в американской истории пример, как следует ис­полнить судейские обязанности.
) Я заимствую следующие подробности этого дела из статьи НаЛеу’я, из которой я уже приводил некоторые выдержки через иосредство сочинении
Dr. Hitchcock's:—„Конституционный конвент Иллинойса сделал в 1870 году важное заявление касательно контроля Штата над железно-дорожной так­сой, а на основании этого заявления был издан в 1871 году закон, уставовлявший высший размер для этой таксы. Судья Лауренс признал этоть за­кон весогласвым с конституцией, вследствие чего он был немедленно вслед за тем забаллотирован. Неудача, которую он потерпел ва выборах, ясно доказала, с какою целию возникло волнение среди Фермеров [так называемое волнение арендаторовъ]. Фермеры хотели обеспечить за еобою то, что, по вх мнению,принадлежало им по праву, и не допускали, чтоб народная воля могла встречать какий либо конституционные преграды. Они дошли до того, что неко­торым Формам законов придавали только техническое значение. Они уже бы­ли недалеко от того опасного пункта,с которого начинаются революции. Однако, они не переступили за этоть пункт. Закон 1873 года обошол те возражении, которые были сделаны судьей Лауренсом против закопа 1871 года. Вместо того, чтоб назначить высшие размеры таксы, этоть закон постановил, что такса должна быть умеренной и учредил коммиссию для определения благора­зумных размеров таксы**. II так мужество судьи Лауренса не было потра­чено понапрасну; оно лишило его должности, по оно принесло пользу народу и поддержало обязательную силу закона.
Эти примеры доказывают, что судам приходилось не без борьбы отстаивать их свободу при исполнении обязанностей, возложенных на них конституцией. Но немногочисленность таких столкновений доказывает, что в настоящее время эта свобода уже не вызывает никаких возражений и что она. по видимому, уже ограждена от внезапных взрывов народных страстей ’).
Из всего сказанного видно, что суд есть существенная состав­ная часть в механизме управления Штата. Но он не имеет ни­каких политических права, и на нем не лежит никаких поли­тических обязанностей. И на его чдеп^. точно так-же, как на членов федеральных судов, не возложено специального поручения сдерживать законодательную власть или разрешать вопросы каса­тельно легальности или нелегальности её постановлений. 11 в кон­ституциях отдельных Штатов, точно так-же. как в федераль­ной конституции, не сказано ни одного слова о предоставлении судам такого права или вообще каких либо особых прав. Когда аме­риканский судья признаёт какой нпбудь статут неконституционным, он делает это в исполнение своей обыкновенной обязанности объя­снять смысл как основных законов Штата, так и других за­копов низшего разряда, точно так-же, как английский судья мо­жет признать исходящее от тайного совета королевы предписание недействительным на том основании, что оно превысило полномо­чия, предоставленные тем парламентским постановлением, на ко­торое оно ссылается. Так обязан поступать не только член ан­глийского высшего аппелляционного суда, но и всякий член суда вт английских графствах. Точно так-же и член самого низшего суда в Штате обязан разрешать вопросы о согласии пли несо­гласии статута с конституцией.
До сих пор мы вели речь об ограничениях, наложенных на компетенцию законодательного собрания или на его способы делопро­изводства. Теперь мы переходим к четвертой и последней из тех задержекь, с помощью которых американские Штаты старались обу­здать произвол своих законодателей. Эта задержка нехитро при­думана, даже можно сказать наивна. Она заключается в назначе­нии сроков для продолжительности сессий законодательных собра­ний. Прежде эти сессии, подобно сессиям английского парламента, продолжались столько, сколько это было нужно для окончания всех дел. они большею частию не затягивались па долгое время, потому что фермеры и адвокаты спешили воротиться домой. Но с техъ
*) Конечно, не мало было других случаев возбуждения уголовного пресле­дования против судей или удаления их от должности; но здесь я имею в виду только те случаи, когда судьи возбуждали против себя неудовольствие тем, что признавали какое нибудь законодательное постановление недействительным.
пор, как образовался особый класс людей, для которых поли­тическая деятельность была специальной профессией, мпогие из чле­нов законодательных собраний уже не имели никакого основания торопиться окончанием дел и возвращением к домашнему очагу, потому что у них не было никаких других занятий, кроме по­литики ’). Они даже желали, чтоб сессия тянулась как можно дольше, потому что они дольше получали бы свое жалованье, кото­рое обыкновенно уплачивалось по дням. Тогда плательщики податей стали заботиться о сокращении сессий с целию сберегать свои день­ги. Пх к этому побуждал еще другой более важный мотив — желание положить конец взяткам, на которые были падки их представители, и неосмотрительной раздаче законодательным собра­нием казенных денег и разных привилегий. Поэтому двадцать два Штата определили число дней, долее которого не должна длить­ся законодательная сессия. Некоторые из них назначили такие сроки безусловно, а некоторые другие предпочли прекратить, после истечения установленного срока, выдачу Жалованья своим законо­дателям, таки. что если-бы эти последние захотели продлить свои законодательные труды,то их добродетель служила-бы наградой для самой себя ’). Однако, опыт доказал, что такое безусловное огра­ничение продолжительности сессий представляет ту серьозную невы­году, что билли торопливо утверждаются бесч. надлежащего обсуж­дения. Иногда случается, что билль, внесенный с целию удовлетво­рить настойчивое требование парода, утверждается немедленно по не­достатку времени для его рассмотрения, между тем как его под­робное обсуждение обнаружпло-бы его дурные стороны. Один дурно
) Когда английский парламент заметил в своих членах слишком силь­ное желание как можно скорее возвращаться домой, он издал в шестнад­цатом столетии постановление, что представители от граФетв и местечек пе должны уезжать до окончания парламентской сессии, а те из них, которые уедут, не испросивши дозволения у спикера, пе получат жалованья.
3) Так например, конституция Орегона назначила членам законодательного собрания но 3 доллара в день, но с той оговоркой, что каждый из них не может получить в общей сложности более 120 долларов; этим способом продолжительность сессии была ограничена сорока днями. Техас оказался не­много более щедрым, потому что его конституция постановила, что по истече­нии шестидесяти дней жалованье уменьшается с 5 долларов на 2 в день; за эту пониженную плату законодатели, как кажется, могут продолжать свои за­нятия так долго,как пожелают. Вее Штаты, установившие какой нибудь срок для законодательной сессии, принадлежат к южным нли к западным за исключением Пенсильвании и Марнланда, в которых законодательные собрания таг плохи, что их необходимо стеснять всеми способами, какие только можно придумать. Сорока-дне-вная сессия Георгии может быть продолжена, если этого потребуют две трети членов из абсолютного большинства обеих палат.
составленный железнодорожный билль недавно был отвергнут за­конодательным собранием Иовы, потому что (благодаря отсутствию каких либо сроков для продолжительности сессии) его подробное обсуждение доказало его негодность. Поэтому некоторые Штаты зна­чительно увеличили продолжительность сессий ') Так например, Калифорния недавно увеличила с 60 до 100 число дней, за кото­рые её законодатели могут получать жалованье, а Колорадо в 1885 году продлил крайний срок своей сессии с 40 дней до 90 и вместе с тем увеличил жалован^ законодателей с 4 дол­ларов в день на 7. .
Некоторые более новые конституции попытались прибегнуть к другому, по видимому, более целесообразному средству, чем огра­ничение продолжительности сессий. Они уменьшили самое число сессий. Прежде каждое законодательное собрание открывало свои заседания один раз в год. В настоящее время во всех Штатах за исключением шести (которые все принадлежат к числу первона­чальных тринадцати) дозволено открывать сессию только один раз в каждые два года. В течение последних десяти лет, по мень­шей мере шесть Штатов заменили свои ежегодные сессии двухлет­ними. Общественные интересы,ло видимому, нисколько не страдают от такого продолжительного бездействия одного из главных орга­нов управления. Напротив того, при этомч. бездействии дела идут настолько лучше, что некоторые мыслители задаются вопросом, не следует-ли дать новому принципу еще более широкое практическое применение. Так наиримерь, Бутлер говорит:
«Пароду, заявляющему притязания на первенство во всем, чтб касается системы народного управления, едва-ли делает честь тот факт, что, по видимому, вполне убедившись в невозможности излечить хронические недуги законодательства, он способен только умерять их, делая их перемежающимися. Облегчение, которое чув­ствуется при двухлетней системе, по видимому, примирило некото­рые Штаты с той опасностью, что когда настанет год открытия сессии и возобновится прежние болезненные симптомы, то старые не­дуги могди-бы усилиться.
«Государственные секретари (нескольких Штатов), с которыми я говорил об этом предмете, единогласно утверждали, что двух­летняя система не причиняет никакого общественного вреда; а один из них (из Штата Небраски), на мой вопрос, не причипяет-ли эта система вреда, отвечал: «Решительно никакого. Общественные
*) Я привожу только такие факты, в достоверности которых и ног убе­диться-. но и могу мямоходом-ь заметить, что добыть точные сведения о всех поправках, сделанных в конституциях отдельных Штатов, очень трудно в Европе, и вовсе не легко даже в Америке.
интересы охранялпсь-бы еще лучше, если-бы законодательные сессии открывались только один раз в четыре года*.
Американцы, по видимому, так рассуждают: «Так как зако­нодательное собрание далеко уклонилось от честных путей и по своей натуре склонно к дурному, то чем реже ему доставляется случай творить зло, тем лучше. Если оно откроет свои заседа­ния, то непременно будет издавать дурные законы. Поэтому сле­дует не допускать его до открытия заседаний».
С практической точки зрения Американцы, конечно, правы. В ка­честве предков пуритан, они последовательно придерживаются уче­ния о первородном грехе. Но для самоуправляющейся демократии скорей унизительно, чем лестно достигнуть такого результата.
Европейский читатель спросит: «Зачем тратить свои силы па борьбу с болезненными симптомами, вместо того, чтоб уничтожить болезнь в самом корне? Почему но преобразовать законодательные собрания так, чтоб хорошие люди пожелали входить в их со­став и чтоб общественное мнение могло постоянно и бдительно следить за их дЬятельностью?»
Ответом на эти вполне уместные вопросы будет служить со­держание следующей ИП-ей части. А покуда я ограничусь замеча­нием. что лучшие граждане признали крайне трудным преобразова­ние законодательных собраний и потому решились пзлечивать столько болезненных припадков, сколько позволят находящиеся под рукою целебные средства, а между тем наблюдать, в каком новом на­правлении будет распространяться заразительная болезнь. «К томуже»,—говорят они,—«ведь как ни мучителен этот недуг, он не угрожает жизни пациента, и даже не ослабляет его физичес­ких сил. Самый большой вред, какой могугь причинять законо­дательные собрания, заключается в бесполезной трате небольших денежных сумм и в разных безразсудных экспериментах, про­тив которых будет немедленно протестовать здравомыслие народа. Каждому приходится нести более или менее тяжелый крест, но нам приходится нести крест сравнительно не тяжелый». Все это было-бы довольно близко к истине, если-бы при этом не терялся из виду следующий факт: громадное влияние богатств и дозволенное капи­талистам, в особенности разным компаниям, употребление во зло предоставленных им прав распространили среди народных масс такия идеи, которые могугь перейти в требование издания новых и опасных для республики законов.
Сделанный нами обзор системы управления отдельных Штатов наводить нас на следующие размышления.
Политическое значение Штатов уже не таково, каким оно было в первые времена республики. Хотя их богатство и население уве­личились в громадных размерах, но по своим отношениям къ
центральному правительству они пришли в упадок. Достоинства или недостатки законов Штата и его администрации менее прежнего интересуют местное население, потому что теперь чаще прежнего Дает себя чувствовать власть национального правительства. Хотя вопросы, разрешаемые Штатом, и касаются благосостояния граж­дан, но они не возбуждают фантазию граждан так-же сильно, как вопросы, разрешаемые конгрессом, потому что этот послед­ний установляет отношения республики ко всем иностранным го­сударствам и подчиняете» своему влиянию весь континент, берега которого омываются водами двух океанов. Штат является изо­лированной республикой, которой приходится довольствоваться её внутреннею жизнию. В настоящее время он ничто иное, как часть гораздо более обширного целого, которое мало-по-малу поглощает его силы и останавливает его рост подобно тому, как большое дерево останавливает рост кустарника, который оно стало закры­вать от солнечных лучей своими широкими ветвями.
Я не хочу этим сказать, что население перестало интересоваться всем, чтб касается его Штата. Напротив того, оно гордится сво­им Штатом даже тогда, когда в нем едва-лп чтб нибудь най­дется, чем можно гордиться. Страстная склонность к соперниче­ству. которою отличаются народы, говорящие по-английски, застав­ляет его желать, чтоб его Штат превосходил соседние Штаты и числом изготовляемых в нем часов, и числом убиваемых в нем свиней, и числом разводимых в нем тыкв.—вообще заставляет его желать, чтобч, звезда его Штата блестела на на­циональном знамени по меньшей мере так-же ярко, как осталь­ные тридцать семь звезд. Но если-бы эти самостоятельные рес­публики значили для своих граждан и в настоящее время то-же чтб во времена революции, если-бы они и теперь внушали им преж­нее чувство преданности и имели прежнее влияние на благосостояние каждого из своих жителей, то их законодательные собрания не оставались-бы в руках политиков по профессии или третьестепенных людей. На деле оказывается, что роль Штата сделалась чрезвычайно скромной: он до сих пор сохранил и свои старые законные права над своими гражданами и свои старые законные права по отношению к центральному правительству, но им уже не интересуются местные жители так, как интересовались в бы­лые времена ’) А между тем как с одной стороны его затме-
I) Fischer Ames писал в 1782 году: „Вместо того, чтоб сознавать себя одной нацией, иы считаем ваш Штат за наше отечество. Мы смотрим на другие Штаты с равнодушием и нередко с ненавистью, со страхом и с отвращениемъ".—В полп. изд. его сочинений т. I. стр. 113 [эти слова цитиро­ваны *он-Гольстомъ]. Даже в 1811 году Josiah Quincy сказал в кон-
вает центральное правительство, с другой стороны его влиянию на­носят ущерб большие города. Население одного города иногда со­ставляет четвертую или пятую часть всего населения Штата, а вопросы, касающиеся большего города, интересуют население бо­лее, чем вопросы, касающиеся всего Штата; даже должностные лица таких городов начали соперничать с должностными лицами Штата, а иногда и брать над ними верх.
Впрочем, следуегь заметить, что Штат не только утратил свое прежнее значение вследствие усилившагося влияния центрального пра­вительства, но и изменил свой характер вследствие увеличения своего населения. В 1790 году семь из тринадцати первоначаль­ных Штатов имели менее чем по 300,000 жителей, и только один имел более 500,000 жителей. А в настоящее время по меньшей мере двадцать три Штата имеют более чем по 1,000,000 жителей, а в шести из них слишком по 2,000,000 жителей. Поэтому вполне естественно, что, не смотря на проведение желез­ных дорог и телеграфов, в настоящее время граждане и менее близко знакомы с самыми влиятельными людьми своего Штата и менее интересуются общественными делами, чем в то время, когда Штат мог равняться по числу своих жителей только с такими небольшими английскими графствами, как Бедфорд или как Сомер­сет. Вместе с этим стали уменьшаться и выгоды, доставляемые местным самоуправлением. Теперешние Штаты являются самостоя­тельными общинами только в том смысле, что у них нет та­ких интересов государственной важности, которые могли-бы вос­пламенять умы их населения. 11х самостоятельность не внушает населению желания ближе знакомиться с делами управления и при­нимать в них живое участие. Пожалуй, Гамильтон и был прав, когда утверждал, что большие Штаты следуегь разделять на части ’). Во всяком случае не подлежит сомнению, что равнодушию насе­ления к местным интересам следует приписать многие из ука­занных нами недостатков законодательных собраний отдельных Штатов.
rpei-ее: „Признаюсь вам откровенно, что моему сердцу всего дороже Массивузет. Там находится мой домашний очаг; там находится могилы моих иредковъ“.—Р u t n а m'в American Orations I, стр. 168. В настоящее время пикто не стзл-бы выражать таких чувств.
>) С другой стороны, мне случилось слышать и такое мнение, что в неко­торых из больших Штатов вредное влияние населения больших городов сдерживается стойкими в своих убеждениях сельскими избирателями. Если-бы эти Штаты были разделены на части, то та из этих частей, к которой привадлежал-бы какой нибудь большой город, была-бы отдана на произвол на­селения итого города.—Мнение Гамильтона, как кажется, было основано на оиасении, чти Штаты приобретут слишком большую силу и не захотят подчи­няться национальному правительству.
Знакомство с самыми выдающимися недостатками законодатель­ных собраний Штатов приводить нас к тому главному выводу, что власть не всегда соединяется с ответственностью. Я не решился-бы повторять эту слишком хорошо всем извести)ю исти­ну, если-бы она не принадлежала к числу тех, которые по­стоянно позабываются или игнорируются. Всякому известно, что в частной жизни богатство, почетное звание или какая-бы то ни было власть столько-же способны испортить человека, сколько спо­собны поднять его на боле^высокий нравственный уровень, столькоже способны ослабить в чем создание долга, сколько способны усилить это сознание; тем не менее, все привыкли думать, что со вступлением человека на политическое поприще его натура изме­няется,—как будто уже само звание народного представителя или законодателя обеспечивает надлежащее исполнение соединенных с этим званием обязанностей. Нам хорошо известно, что при дес­потической системе управления власть не делает людей лучшими, но мы воображаем, что сна должна делать их лучшими при си­стеме народного управления. Однако, всякий конечно согласится с тем, что недостаточно одной власти,—что избиратель должен по­давать свой голосч. за достойных людей, что законодатель должен быть ответствен перед своими избирателями и что тот и другой должны быть в известной мере людьми просвещенными и чест­ными. На примере самых дурных законодательных собраний Шта­тов видно, что хотя в Америке и существует здравое обществен­ное мнение, но оно лишено необходимого влияния на народных пред­ставителей, которые, будучи поставлены в независимое от него положение, нередко переносят и в свою общественную деятель­ность по меньшей мере те же нравственные недостатки, какие об­наруживали в своей частной жизни. Они не делаются лучшими от того, что перед ними раскрывается широкая сфера деятель­ности и пх контролю подчиняются важные общественные интересы. Нью-Иорк и Пенсильвания самые обширные и самые богатые из всех Штатов Американского Союза. Однако, их законодательные собрания, как это всем известно, хуже всех других.
ГЛАВА XLVI.
Политика Штата.
В предъидущих главах я попытался описать сначала устрой­ство механизма в управлении Штатов, а потом и способ, ко-
торым ь приводится этот механизм в действие,—то есть деятель­ность различных органов управления и их отношения одних к другим. Теперь мы можем задаться вопросом, какая сила при­водит в движение все эти колеса и поршни, —какие пары застав­ляют эту машину двигаться вперед?
Заменою парбв служат политические партии. Говоря об этих партиях, мне придется отчасти повторять то, чтб будет более подробно изложено в следующей части этого тома; но с этим неудобством, я полагаю, следует примириться в виду того, что оно доставит нам возможность дополнить описание политической жизни отдельных Штатов ')
В Штатах встречаются некоторые особые условия для разви­тия политических партий, потому что им предоставлено самоуправ­ление вместе с широкими законодательными и административными правами, а между тем опи составляют части более широкого це­лого, от которого во многих отношениях независимы. В них неизбежно влияние политических партий, потому что такия партии существуют в Американском Союзе. В каких-же отношениях находится один разряд партий к другому?
Эти отношения могут быть трех родов:
В каждом Штате может образоваться особая партия, не име­ющая никакой связи с национальными партиями и заботящаяся только об интересах Штата, т. е. такая партия, которая будет оказывать поддержку плп противодействие законодательным мерам, принадлежащим исключительно к компетенции Штата.
В каждом Штате могут образоваться такия партии, которые хотя и имеют целию интересы Штата, но находятся под влияни­ем национальных партий и в некоторой мере входят в их состав.
Существующие в Штате партии могут быть ничем иным, как такими местными подразделениями национальных партий, ко­торые имеют в виду лишь национальные интересы, не заботясь об интересах своего Штата.
В виду характера правительств отдельных Штатов мы моглибы предполагать, что в каждом Штате организуются особые по­литические партии. Ведь сфера деятельности Штата отлична от сферы деятельности национального правительства,—исключение из этого общего правила составляют только те предметы, касательно которых могут быть издаваемы постановления и Штатом и цент­ральным правительством. К тому, чем заведует Штат, на-
1) Читатели, быть может, найдут более удобным прочесть эту главу вслед за главами И.Ш—LVI, в которых изложены история, основные принципы и теперешнее положение главных национальных партий.
циональное правительство не может прикоснуться. То, чем заведует национальное правительство, лежит вне сферы ведомства Шта­та. Губернатор и законодательное собрание Штата выбираются не­зависимо от президента республики и оть конгресса, а после сво­его избрания не имеют никакого дела до этих властей. Поэтому тогь вопрос, который может сделаться предметом прений и голо­сования в конгрессе, едва-ли может сделаться предметом прений и голосования в законодательном собрании Штата, а та партия, которая вступается в л^нгрессе за какой нибудь проэкт нового билля, не имеет никакого повода обращаться к законодательному собрании» Штата; с другой стороны и вуществующая в Штате пар­тия, которая отстаивает какой нибудь проэкт местного закона, не имеет никакого повода обращаться к конгрессу, который не мо­жет оказать ей ни помощи ни помехи. Те важные воиросы, ио поводу которых возникали в Союзе раздоры со времени его учреж­дения, и по поводу которых велась борьба между двумя главными политическими партиями, касались иностранной политики, учреждения национального байка, охранительных пошлин, существования не­вольничества, переустройства южных Штатов после междоусобной войны. Но ни один из этих вопросов не мог подлежать рассмотрению законодательного собрания Штата, потому что все они вхо­дят в сферу ведомства федерального правительства. Точно такь и в настоящее время не входят в сферу ведомства Штатов са­мые важные из всех вопросов, какими интересуется страна,— вопросы о ходячей монете и о том, что делать с излишком го­сударственных доходов. И так мы имели полное основание пред­полагать, что партии Штатов будугь настолько-же отличны от национальных партий, насколько правительства Штатов отличны от федерального правительства.
Но на деле оказалось противное. Национальные партии поглотили все партии, какие существовали в Штатах. Эти последние совер­шенно утратили свою самостоятельность и до сих пор существу­ют только как отрасли национальных партий; каждая из них отстаивает в своем Штате только основные воззрения и инте­ресы которой нибудь из национальных партий. Их зависимость доходить до того, что на них даже редко бывает заметен мест­ный отпечаток: он бывает слегка заметен только в тех слу­чаях, когда интересы Штата совпадают в каком нибудь вопро­се с национальными интересами. Эти последние совершенно затмили всё, что входит в сферу ведомства Штата, а случилось это почти с момента основания республики. Существовавшие в 1789 году мест­ные партии были если не во всех, то почти во всех Штатах, скоро поглощены партиями федералистской и республиканской, орга­низовавшимися после утверждения федеральной конституции.
Последствия этого факта были так важны, что я считаю не лишним рассмотреть его причины.
В течение первых четырех лет своего существования, две глав­ные национальные партии вступили в упорную между собою борьбу на всей территории Союза. С 1793 до 1815 года важные вопросы иностранной политики, усложнившиеся вопросами внутренней поли­тики, разжигали страсти и возбуждали к самым напряженным усилиям. Дела Штата, возбуждавшие вне его пределов лишь очень слабый интерес, были отодвинуты на задний план. Вожаки, успев­шие приобресть известность и многочисленных приверженцев, были вожаками которой нибудь из национальных партий; они старались поддерживать свое влияние внутри Штатов главным образом с целию усилить свое влияние в более широкой сфере националь­ной деятельности. Даже такой неутомимо деятельный и непостоян­ный народ, как Американцы, не в состоянии горячо заботиться в одно и то-же время о двух разрядах несходных интересов, не в'и> состоянии создать и поддержать два различных разряда по­литических партий. Поэтому, Штату пришлось,—по употребитель­ному в Америке выражению.—«сесть на заднее место». Этот про­цесс развития закончился ранее 1815 года; с тех пор в каж­дом Штате раздельная черта между политическими партиями прово­дится только теми вопросами, которые касаются национальных ин­тересов. А с 1827 до 1877 года беспрестанно возобновлявшаяся борьба поддерживала вражду меледу этими партиями и заставляла их всеми средствами усиливать их влияние внутри Штатов для дости­жения их национальных целей.
Есть один способ пользоваться влиянием в Штате, непосред­ственно ведущий к целям политических партий. Члены федераль­ного сената выбираются законодательными собраниями Штатов. По­этому та партия, которая приобретает большинство в законодатель­ном собрании Штата, вместе с тем приобретает два места в менее многолюдной и в самой влиятельной палате конгресса. Так как в конгрессе число приверженцев двух партий бывает боль­шею частию почти одинаково, то из-за приобретения двух мест стоить труда вести борьбу; поэтому и усилия партий постоянно со­средоточиваются на результате выборов, происходящих в Штатах. Кроле того, в Америке, больше чем в какой либо другой стране, общественное мнение склоняется в пользу тех, на чьей стороне успех; поэтому всегда существует предположение, что партия, одер­жавшая верх на выборах в Штатах, одержит верх на вы­борах и членов национальной палаты представителей и президента республики.
Сверх того, вт> каждом Штате много федеральных должностей, которые делаются добычей той из национальных партий, в ру11
г.ах которой находится власть, то есть той, к которой принадле­жит президент республики. Этот последний раздан те долж­ности тем, кто в Штате всего усерднее трудился в пользу го­сподствующей партии. Таким образом, повсюду дает себя чувство­вать влияние тех, кто стоит во главе вашингтонского правитель­ства; даже бывают такие случаи, что члены правительственной пар­тии, находящиеся в каком нибудь Штате в меньшинстве и по­тому лишенные всякой доли при раздаче должностей Штата, кор­мятся милостями, получаемыми от национального правительства. Каж­дая из национальных ^ртий старается всё захватить в свои рукг. и ггавляет немного свободного места для какой либо группиров­ки людей, связанных общностью убеждений. Если-бы в настоящее время и Могла организоваться какая нибудь чисто-местная полити­ческая партия, относящаяся равнодушно к национальным интере­сам. то она не нашла-бы никакой внешней для себя поддержки, могла-бы раздавать своим приверженцам лишь очень незначитель­ное число должностей (потому что должности Штата и немногочис­ленны и плохо оплачиваются), не нашла-бы такпх-же обеспечений для своей прочной организации, какими располагают широко разве­твившиеся национальные партии, и едва-ли могла-бы доставить сво­им вожакам случай приобресть богатства или известность на бо­лее широкой политической арене конгресса.
Вот почему национальные партии всё захватили в свои руки. На всем пространстве от Мэна до Техаса борьба по поводу избра­ния губернаторов и других должностных лиц ведется в каж­дом Штате под руководством этих партий; к одной из них принадлежит каждый из членов законодательного собрания Шта­та. Каждый результат борьбы на выборах в Штате считается предвестником точно такого-же результата на национальных вы­борах. Каждая должность в Штате считается приличной наградой как за услуги, оказанные Штату, так и за услуги, оказанные той пли другой национальной партии. На практике весь этот меха­низм приводится в действие таким способом, что можно бы было подумать, будто Штат есть ничто иное, как подразделение Союза, получившее самостоятельное существование только для избирательных целей. Однако, почти все вопросы, поступающие на рассмотрение за­конодательных собраний отдельных Штатов, не имеют никакой связи с стремлениями национальных партий, а с другой стороны и голосования в законодательных собраниях Штатов (кроме того случая, когда происходит выбор сенаторов) не могут ни способ­ствовать ни препятствовать успешному разрешению какого либо во­проса, входящего в компетенцию конгресса.
Какое-же влияние имела эта система на деятельность правительств Штатов и в особенности на деятельность законодательных со­браний Штатов?
Она помешала возникновению внутри Штата таких местных по­литических партий, которые заботились-бы только о разрешении во­просов. подлежащих рассмотрению местных законодательных со­браний и касающихся только существенных интересов Штата.
Натуральным источником для возникновения партий служит общность убеждений, стремлений и целей. Люди, связанные узами этого рода, условливаются действовать сообща. Поэтому образовав­шаяся в Штате политическая партия должна-бы была состоять из таких людей,которые единодушно желают, чтоб Штат чтб ни­будь сделал или чего нибудь не делал, чтоб были изданы та­кие-то и такие-то законы, чтоб деньги отпускались на такие-то и такие-то предметы. Но не для таких целей организуются партии в Штате: их цели касаются таких предметов, на которые Штат имеет никакого влияния. Отсюда происходит какая-то стран­ная неопределенность в характере этих партий. В законодатель­ных собраниях и в избирательных округах они действуют с большим единодушием. По это единодушие не приносить ника­кой полизы пли не имеет никакого значения в девяти десятых тех вопросов, которые поступают на разрешение законодатель­ных собраний, потому что об этих вопросах вовсе не упомянуто в программах ни той ни другой политической партии. Стало быть, политические партии не выполняют своего назначения, которое зак­лючается в том, чтоб их вожди подготовляли необходимые за­конодательные меры, чтоб их приверженцы содействовали утверж­дению этих мер, а противной партии была дана возможность выска­зать её возражения. Эти партии ничто ппое, как искусственное со­единение людей, связанных между собою такими целями, которые не имеют ничего общего с их постоянными занятиями.
Этот порядок вещей, по видимому, может представлять ту вы­году, что дает возможность обсуждать дела беспристрастно, не под­чиняясь духу партий, который, например в Англии, так силен, чго там всякое предложение, сделанное одною партией, обязательно отвергается противной партией, независимо от свопх внутренних достоинств пли недостатков. Эта выгода, действительно, обнаружилась-бы иа практике, еслп-бы при выборе членов законодатель­ных собраний вовсе не принималась в соображение их принадлеж­ность к той пли другой партии,—еслп-бы установилось обыкновение выбирать хороших людей, которые старалпсь-бы осмотрительно ве­сти дела Штата а издавать полезные законы. Но не то оказывает­ся на деле. Помехой служит сильное влияние национальных партий. Каждый из членов законодательного собрания выбирается в ка­честве приверженца одной из этих партий.и едва-ли можно ожидать, чтоб в котором либо из Штатов или в конгрессе была сде­лана попытка наполнять законодательное собрание людьми, непрпнад-
лежащими ни к какой партии. Есть еще другая выгода, которой, по видимому, можно ожидать от установившихся в настоящее время порядков. Законодательные собрания Штатов могут казаться слиш­ком узкой сферой деятельности для предприимчивого человека, а их занятия могут казаться неинтересными для человека с высо­ким умом. Но если они будут открывать доступ к более ши­рокой сфере национальной политики, если приобретенное в них влияние будет расчищать путь к приобретению известности и влия­ния во всей стране, то способные люди будут стараться попасть в их состав и выказать в них свои дарования. Именно на этогь аргумент ссылаются защитники установившагося в Англии обык­новения вести борьбу на муниципальных и других местных вы­борах не иначе, как под руководством политических партий. Они утверждают, что при таких порядках лучшие люди охотно вступают в члены какой нибудь городской думы, потому что этим способом они оказывают услугу своей партии, приобретают право на вознаграждение с её стороны и находят случай доказать сво­им согражданам, что годятся в кандидаты на звание члена пар­ламента. Эти порядки имеют тем более близкое сходство с аме­риканскими, что и английским муниципальным собраниям редко приходится касаться таких вопросов, на счет которых не сходят­ся две главные английские партии. Члены этих собраний выбира­ются только в качестве консерваторов или либералов, но их консервативные или либеральные воззрения не могут иметь ника­кого влияния на разрешение тех дел, которые подведомственны муниципальным советам.
Независимо от основательности или неосновательности этих замйчаний касательно Англии, очень сомнительно, чтоб состав американ­ских законодательных собраний мог улучшиться вследствие принад­лежности его членов к которой нибудь из политических партий, и чтоб выборы давали менее удовлетворительные результаты, еслп-бы избиратели пе принимали в соображение партийных интересов. В на­стоящее время результаты этих выборов находятся в шилной завии симостн от вожаков партий, а воля народа имеет лишь очень незна­чительное на них влияние. Опытность, приобретаемая в звании члена законодательного собрания, конечно, доставляет возможность загля­дывать в более широкую сферу национальной политики и знакомить с приемами профессиональных политических деятелей. Но она пред­ставляет мало удобных случаев для тех, кто желал-бы вы­казать свои политические дарования, и скорее убивает, чем раз­вивает такия дарования. Хотя в настоящее время законодательные собрания уже пе придерживаются правила выбирать только своихч. членов в федеральные сенаторы, все-таки не мало людей прокла­дывают себе дорогу в конгресс через посредство этих собраний,
а средний уровень способностей тех членов не понижается, веро­ятно, благодаря присутствию в законодательных собраниях таких людей, которые надеются подняться выше. Впрочем, все это осно­вано только на умозрительных предположениях, а на деле оказы­вается, что политические партии хозяйничают и будут хозяйничать па всех выборах в Штатах, потому что при теперешних усло­виях и не может быть иначе.
Однако, нет ь никакой возможности относиться с точки зрения пар­тийных интересов к очень многим из тех вопросов, которые поступают на рассмотрение законодательных собраний. На местные и личные билли тратится большая часть времени и труда этих собраний, а эти билли вовсе не затрогпваюгь партийных интересов. Влияние, которое оказывает на них партийная система, заключается только в том, что вожаку партии легче чем кому нибудь дру­гому добиться утверждения билля, за который он возьмется, и что избирательному округу, выбравшему одного из членов большин­ства, будет легче отстаивать его интересы. То же можно заметить и относительно ассигновки денежных сумм Штата на местные нужды; при этом члены законодательных собраний пользуются влия­нием и связями своих политических единомышленников. Но воп­росы этого рода не имеют почти никакого соотношения с основ­ными принципами партий; поэтому нередко случается, что привер­женцы обеих партий соединяют свои усилия для утверждения какого нибудь проэкта, доставляющего выгоды или им самим или их избирательный ь коллегиям. Конечно, чем ниже стоить член за­конодательного собрания во своей честности, тем более он спосо­бен примкнуть к какому нибудь кружку, незадающемуся никакими политическими целями, пли войти в соглашение с каким нибудь плутом, не обращая никакого внимания на то, к какой партии при­надлежит этот плут. Некоторые меры, принадлежащие к раз­ряду чисто-законодательных, т. е. имеющие в виду улучшение об­щих законов и администрации Штата, имеют так мало общего с интересами партий, что рассматриваются с точки зрения их внутренних достоинств. Так например, билли касательно улуч­шений в доме умалишенных, запрещения лоттерей или ограничений в свободе развода рассматриваются и без содействия и без оппо­зиции со стороны политических партий. Они обыкновенно вносятся одним из членов, желающим реформы только ради реформы, и утверждаются, если этот член успеет убедить своих сотовари­щей, что билль сам по себе хорош или что его утверждения же­лает народ. Однако, между ними есть и такие, которые могут воз­будить волнение в народе, потому что удовлетворяют желания одного класса населения и вызывают сопротивление со стороны другого. Билли, в которых идет речь о продаже крепких напитков, или
установляются правила касательно числа рабочих часов, пли вво­дятся стеснительные правила для железнодорожных компаний, или запрещается продажа маргаринового масла вместо сливочного, пред­ставляют такой живой интерес для одного из классов населе­ния, что та партия, которая будет поддерживать их, привлечет на свою сторону многих граждан, а некоторых других, быть может, оттолкнет отт себя. Поэтому, хотя билли этого рода редко затрогивают партийные интересы, но каждая партия высказывается или за них пли против них смотря потому, чтб находить более вы­годным для себя. Так например, *ио вопросу о маргариновом масле очевидно выгоднее поддерживать билль, потому что фермеры, в особенности те, которые живут в северо-западных земледель­ческих округах, располагают гораздо более значительным чис­лом голосов, чем те лица, которые моглн-бы потерпеть убытки от запрещения продажи этого продукта. Поэтому каждая из двух политических партий старается присвоить себе честь утверждения такого билля. При этом их члены стараются превзойти друг друга усердием с целию внушить доверие и к себе и к своим друзь­ям. Вопрос о продаже крепких напитков представляет более трудную проблему. Хотя во всех северных и западных Штатах, равно как в некоторых из южных Штатов, сторонники зап­ретительной системы очень многочисленны, по Немцы (не говоря уже об Ирландцах и о торговцах крепкими напитками) приобрели в некоторых Штатах такое сильное влияние и так привыкли к употреблению пива, что ни одна из политических партий не осме­ливается стеснять продажу крепких напитков и обе они устра­няются огь участия в разрешении этого вопроса. Вообще можно за­метить, что общие законы Штата не касаются партийных интере­сов и делаются предметом борьбы между партиями только в том случае, если одна из этих последних почему нибудь вмешается в их издание.
Но неужелп-же ни в одном Штате нет настоящей местной по­литической партии, которая ограппчивала-бы свою деятельность пре­делами Штата и падписала-бы на своем знамени какой нибудь прин­цип пли проэкт, который способно осуществить местное законо­дательное собрание?
Пногда случалось, что возникали именно такия партии. Так на­пример, в Калифорнии долго обнаруживалась сильная ненависть к Китайцам вместе с желанием вв дозволять им селиться внутри Штата. II республиканцы и демократы разделяли эту ненависть и поддерживали ее. Но л1.т десять пли пятнадцать тому назад воз­никла третья партия, выдававшая себя специально за «анти-монгольскую», хотя она между прочим нападала и па капиталистов и на железнодорожные компании; она продержалась несколько времени,
внося путаницу в управление Штата. Вопросы касательно проведе­ния каналов сделались одно время очень влиятельным фактором в борьбе мея:ду нью-иоркскими политическими партиями. В Вир­гинии вопрос о непризнании долгов Штата послужил несколько лет тому назад поводом для возникновения партии, члены кото­рой называли себя Be ad jus tecs (возстановителями порядка) и несколько раз одерживали верх на местных выборах при содей­ствии негров. В некоторых из северо-западных Штатов фер­меры образовали ассоциации, которые, йод названием Granges (ферм), выдавали за свою цель развитие земледелия и организовали особую партию фермеров, настоявшую на издании очень стеснительных законов против железно-дорожных компаний и других так назы­ваемых монополистов. II в настоящее время в большинстве Шта­тов существует деятельная партия сторонников запретительной системы; она хлопочет об издании и о точном исполнении более строгих законов, стесняющих пли запрещающих торговлю креп­кими напитками. Она считает себя также одною из национальных партий, потому что её организация обнимает значительную часть Союза. Но она действует всего энергичнее внутри Штатов, потому что торговля крепкими напитками регулируется зако­нами Штатов ’). А так как ей редко удается привлечь на свою сторону сколько нибудь значительное число членов местных зако­нодательных собраний, то она старается влиять на существующие партии и при помощи угроз заставляет их делать вид, будто они поддерживают её усилия.
Все эти группы политических деятелей стараются проводить какие нибудь отвлеченные теории пли достигать каких нибудь прак­тических целей. Но иногда случается, что в котором нибудь из Штатов образуется партия, у которой нет такого прочного фун­дамента и которая возникает в среде одной из правильно орга­низованных национальных партий; другими словами, иногда слу­чается, что в каком нибудь Штате национальная партия раздроб­ляется на две группы, которые питают более сильную ненависть одна к другой, чем к той национальной партии, которая сопер­ничает с ними обеими. Такия группы образуются большею ча­стию вследствие соперничества между возиками партии, каждый из которых увлекает вслед за собою бол ее или менее значительное, число своих личных приверженцев. Нью-Иоркъ—тот Штат, въ
') Само собой разумеется, что и конгресс имеет право облагать крепкие на­питки пошлинами; он. действительно, наложил такия пошлины, но они далеко не удовлетворяют желаний той партии, которая проповедует безусловное воз­держание от крепких напитков.
котором эго случалось всего чаще; такия группы принимали там в течение последних лет все более и более резкий личный отпе­чаток. Так называемые И u и k е г s (консерваторы) и Barnbur­ners (зажигатели гумна), на которых делилась демократическая партия лет сорок тому назад, и которые потом превратились в Ila rd з (суровых) и в Soft з(снисходительных), возникли из разномыслия по вопросу о заведывании каналами и по некоторым дру­гим местным вопросам ') Образовавшиеся в томь-же Штате в среде республиканской партии, группы Stalwart (доблестных) и Half-breed (нечистокровных), которые несколько лет тому назад забавляли все местное население своими распрями, были при­вязаны к какому нибудь вождю или к группе вождей, но не ру­ководствовались никакими ясно определенными принципами.
II из этих фактов и из тех, которые, были приведены в предъидущей главе, ясно видно, что политическое значение Штата пришло в упадок. Штаты сделались более миролюбивыми вь сво­ем образе действий, но их стремления сделались менее серьезными и более прежнего направленными к удовлетворению чьих нибудь личных интересов. В былое время Штат иногда вступал в настоящую политическую борьбу, заставлявшую его жителей браться за оружие. В 1786—87 году в Массачузете вспыхнуло восста­ние, которое было подавлено только после нескольких жарких сра­жений; в 1842 году вспыхнуло в Род-ИИсланде восстание, выз­ванное тень, что народные массы были недовольны тогдашней кон­ституцией *). Теперешнее поколение сражается только в тех за­лах, где происходят выборы, а победы оно иногда одерживает даже не в этих залах, а в тех комнатах, где пристрастные должностные лица делают счёт поданным голосам. Чго теперь
1) II названия этих политических групп, и перемены, происходившие вь их стремлениях, и тот «акт, что они немедленно подчинялись влиянию че­столюбивых замыслов и антипатий своих вождей,—всё »то напоминает нам те партии, которые существовали в ииальяпгкиих городах тринадцатого и че­тырнадцатого столетий, как например „Белыхъ" и „ Черных “ Гвельоов, су­ществовавших во Флоренции во времена Дайте.
4) В этих миниатюрных междоусобных войнах городское население обык­новенно держало одну сторону, а земледельцы другую: точно такое-же явление было замечено в Греции, где аристократы жили в городах, а бедные люди в деревнях. Б шестом столетии до Р. X. олигархический поэт Феогнид скорбел о том, что политическая жизнь утратила прежнее достоинство вслед­ствие вмешательства неблаговоспитанных деревенских жителей. II в Швей­царии иногда обнаруживается вражда между жителями городскими и сельскими. . Несколько лет тому назад деревенские жители базельского кантона вступили в кровопролитный бой с городскими жителями, после которого пришлось раз­делить этот маленький кантон на „городской Базель“ и „деревенский Базель*.
не рубят головы, а сосчитывают их число, есть, без сомнения, важное улучшение. Но битвы такого рода но всегда волнуют кровь так-же, как ее волновали битвы старого времени; они, но види­мому, менее прежнего возбуждают патриотическую привязанность к интересам Штата, и менее прежнего возбуждают заботливость об улучшении местного управления.
Эта перемена не всегда служит доказательством более слабого сознания политических обязанностей. Она является последствием того умаления политической важности Штата, на которое я указывал в предъидущей главе. Дет сто тому назад Штат был республи­кой, похожей на старые итальянские республики в роде Болоньи пли Сиены, или па средневековые вольные немецкие города в роде Лю­бека или Нюренберга, которые хотя и входили в состав герман­ской империи, но жили своею собственною политическою жизнию, ко­торая сосредоточивала в себе все верования, надежды и страсти местных граждан. В настоящее время, удобства сообщений так увеличились, торговля так оживилась, литература получила такое широкое развитие, а главные национальные партии так глубоко про­никли во все каналы, на которым течет политическая жизнь Штата, что внимание и народных масс и самых просвещенных граж­дан уже не сосредоточивается па законодательной деятельности Штата, потому что её функции уже кажутся тривиальными, а её препира­тельства с другими властями кажутся мелочными.
Высказывая эти замечания, я вовсе не намерена, отвергать пли изменять то, что было мною сказано в одной из предъидущих глав о самостоятельном значении Штата и о привязанности, кото­рую он внушает своим жителям. Те ранее высказанные мною замечания я считаю основательными, в особенности при сравнении Штата с какой либо из провинций, на которые делятся европей­ские государства (за исключением швейцарских кантонов). Здесь я говорю о Штате в сравнении с нацией и о привязанности, ко­торую он внушает гражданам в настоящее время, сравнительно с той привязанностью, которую он внушал сто лет тому назад. Кроме того я здесь разумею не столько сантиментальную пре­данность Штату, которая и до сих пор сильна, а практическое участие, принимаемое в его управлении. Даже в Англии найдется не мало людей, которые гордятся своим родным городом, напри­мер Эдинбургом или Манчестером, однако очень мало интересуются делами городского управления.
Действительно, есть некоторое сходство между отношениями жите­лей какого нибудь большего английского города к их муниципаль­ному правительству и отношениями жителей Штата к правительству этого Штата. За тем, как ведутся дела в английскихч. город скихи. думах, ве следят ни самые богатые из городских жите­
лей пи самые бедные. Даже самый незначительный из избирателей не знает или не интересуется узнать, кто состоит в должности мэра. Люди, стоящие во главе больших торговых домов, никогда не выступают кандидатами на звание городского мэра. Лондонский комитет общественных работ собирал и тратил огромные суммы; но происходившие в нем прения обсуждались в газетах только четыре или пять раз в год, а между его членами редко встре­чались люди с хорошим общественным положением. Этот факт может служить иллюстрацией для высказанныхч. нами замечаний точно так-же, как и приведенные нйми факты из американской жизни,— к особенности в виду громадной разницы между строгоограниченной сферой деятельности английских муниципий, и чрез­вычайно широкой компетенцией законодательных собраний американ­ских Штатов.
II так мы можем сказать, что американский избиратель, при­надлежащий к классу земледельцев, фермеров или мелких тор­говцев, мало заботится о том, как ведутся дела Штата. В ка­честве верного приверженца своей партии, он подает на выборах голоса за тех кандидатов, которые указаны ему её вожаками и очень доволен, если она одержит верх. Если возникает какой нибудь вопрос, который касается его собственных интересов, как например вопрос о заведывании каналами, или о регулировании железно-дорожной таксы, или об ограничении числа рабочих часов, то он спешит воспользоваться своим правом голоса и внима­тельно следить за тем, что делается в законодательной!, собра­нии. Он иногда вовлекается в борьбу из-за выбора губернатора, а если считает кандидата противной партии за человека более энер­гичного и более честного, чем кандидат его собственной партии, то способен подать свой голоси. за первого из них, изменяя только в этом случае своим политическим единомышленникам. Но в обыкновенное время он не следит за тем, что делается в законодательном собрании, да и как мог-бы они. следить?—ведь отчеты о заседаниях законодательного собрания излагаются в га­зетах в очень сокращенном виде. Новости, которыми он всего более интересуется, касаются национальной политики и в особен­ности всего, что имеет какую нибудь связь с будущими выбо­рами президента республики. В борьбе, происходящей между по­литическими партиями внутри Штата, его всего более интересует вопрос о том, какое влияние будет иметь победа той или другой партии на приближающиеся национальные выборы.
Более образованный гражданин,—в особенности в таких боль­ших Штатах, каковы Нью-Иорк и Пенсильвания,—нередко чув­ствует отвращение к нравственной испорченности политических деятелей некоторых Штатов и еще чаще к их умственной ме-
лочноспи. Он смотрит на Альбани и на Гаррпсбург почти такъже, как смотрит на осиное гнездо, находящееся в одном из деревьев его загородного сада. Эти насекомые могут поесть плоды его фруктовых деревьев, могут ужалить его детей, но он на­ходит, что не стоит труда подставлять лестницу, чтоб добраться по ней до гнезда и разорить его. Впрочем, несколько молодых людей, воодушевляемых'ь стремлением к общей пользе, погрузились в грязную пучину нью-иоркского законодательного собрания с целью добиться утверждения некоторых постановлений, которыми вводятся полезные преобразования в городском управлении. Если их стой­кость окажется равной их мужеству, то они со временем найдут деятельную поддержку в тех людях, которые до сих пор дер­жались в стороне, потому что не находили в политической жизни Штата ничего другого, кроме борьбы из-за должностей и из за денежных выгод. Но так как во всех Штатах соблюдается правило, что в члены законодательного собрания Штата может быть выбран только тот, кто живет в избирательном округе, то едва-ли могла бы организоваться в среде законодательного соб­рания партия, желающая серьозных преобразований; поэтому тот, кто не ограничивается пожиманием плечами, а желает серьозпо взяться за дело, обыкновенно предпочитает сферу национальной политики; там можно скорее достигнуть решительных результа­тов, потому что победы, одержанные в сфере национального уп­равления, оказывают немедленное нравственное влияние на несколько Штатов, между тем как преобразования, введенные в Нью-Иорке, не имелп-бы никакого влияния на то, что делается в Пенсиль­вании или в Огио.
Европейский наблюдатель, сочувствующий стремлениям реформа­торов, склонен думать, что борьбу из-за введения честного уп­равления следует вести повсюду—и в законодательных собра­ниях Штатов, и в городских думах, и на национальных вы­борах, и в прессе; его даже удивляет тот факт, что требует­ся так много усилий для введения таких порядков, которых должны желать все хорошие граждане к какой-бы партии они ни принадлежали. По он обнаружил-бы большую самоуверенность, если-бы вообразил, что открыл такую истину, которой до сих нор не понимали дальнозоркие Американцы: чем дольше он будет изучать существующие в настоящее время порядни, тем яснее он будет понимать, какие препятствия создает для всякого реформа­тора организация политических партий, к описанию которой я пе­рейду очень скоро.
ГЛАВА XLVII.
Территории.
Из 3.501.404 квадратных миль, занимаемых площадью Со­единенных Штатов, 2,040,780 заключаются в пределах тех тридцати восьми Штатов, управление которых было нами описано в предъидущих главах. Остальные 1,460,624 квадр. мили раз­деляются на следующие три части:
Восемь организованных территорий—Дакота, Виоминг, Монтана, Идого, Вашингтон,Утах Аризона. Новая Мексика 859,325 кв. миль.
Две неорганизованные территории:
Аляска 531,409 » »
и индейская территория к западу от Арканзаса . 69,830 » >
Федеральный округ Колумбия 70 » »
Об этих трех последних территориях будеть достаточно ска­зать лишь несколько слов. Округ Колумбия есть небольшой зе­мельный участок, отведенный для постройки города Вашингтона, который служит постоянным местом пребывания для федераль­ного правительства. Этот округ управляется тремя уполномочен­ными, назначаемыми президентомь республики; он не имеет ни законодательного собрания ни муниципальных правительственных властей; в нем есть только одна законодательная власть, при­надлежащая конгрессу.
Аляска (в которой было в 1880 году 30,178 жителей и в том числе 392 белокожих) и индейская территория также непос­редственно подчинены должностным лицам, назначаемым прези­дентом республики, и законам, издаваемым конгрессом. Обе они служат местом жительства преимущественно для индейских пле­мен; впрочем, некоторые из этих племен и в особенности Шероки, значительно подвинулись вперед по пути к цивилизации ’).
>) Пи этой территории живет пить цивилизованных племенъ—Шероки, [Лок­тевы, Шикасавы, Крики и Семиполы. „Каждое племя заведует евоими соб­ственными делами на основании конституции, составленной по образцу консти­туции Соединенных Штатов. Каждое пз нпх имеет общественные школы со включением школ для высшего образования; а все эти школы содержатся па счет самих Индейцев. Агент „Национальной индейской ассоциации14 гово­рит, что между Шероки пет ни одного мужчины и ни одной женщины, пе­решедших за пятпадцнти-летиий возрасть, которые не умвлн-бы читать и пн-
По всему вероятию, ни одна из этих двух территорий еще долго не получит настоящих политических учреждений.
Восемь организованных территорий тянутся широкой полосой с севера от Канады на юг до Мексики и отделяют Штаты, ле­жащие вдоль Миссиссиппп, от Штатов, лежащих у берегов Ти­хого океана. они требуют подробного описания, потому что пред­ставляют интересную форму местного самоуправления, несходную с той, которая существует в Штатах, но в некоторых пунк­та! ь сходную с той, которая существует в некоторых из английских колоний. Эта форма самоуправления вводилась в каж­дой территории федеральными статутами, начиная с изданного в 1787 году когрессбм Конфедерации устава для управления той терри­торией Соединенных Штатов, которая лежит к северо-западу от реки Огио. После этого года было организовано из западных владений Соединенных Штатов несколько территорий на основании различных статутов и по различным планам в силу права, предоставленного конгрессу федеральной конституцией (статья IV", § 3). Эти территории уже большею частию превратились в Штаты; из них остались на лице только восемь перечисленных выше. В них законодательная власть была первоначально предоставлена губернатору и судьям, а игь настоящее время она принадлежит выборному законодательному собранию. Их теперешняя организация большею частию одинакова, поэтому, описывая ее, я буду, ради краткости, умалчивать о некоторых мелочных несходствах.
11 для каждой территории, точно так-же, как для каждого Шта­та, основным законом служит федеральная конституция; но каж­дый Штат имеет, кроме того, свою собственную конституцию, ут­вержденную народом, а в территориях такия конституции заме­няются статутами, утвержденными конгрессом. Впрочем, некото­рые территории составили для себя нечто в роде конституций вт» форме биллей о правах *).
И в каждой территории, точно такь-же, как в каждом Шта­те, власти исполахтельная, законодательная и судебная имеют свои отдельные сферы ведомства. Исполнительная власть предоставлена сать“.—Доклад уполномоченного Соединенных Штатов но отделу воспита­нии, 1886. Все население индейский территории заключает в себе, как пола­гают, от 60,000 до 75,000 душ; число Индейцев, живущих на земле Со­единенных Штатов [за исключением Аляски] и причисленных к какому нибудь племени, определяют вт» 250,000; кроме того, 66.407 не приписаны пи к какому племени [по нерснпеи 1880 года].
И Аризона придала своему биллю о правах некоторую устойчивость, при­нявши за правило, что он может быть изменен не иначе, как но решению большинства членов, выбранных в законодательное собрание территории.
губернатору, который назначается на четыре года президентом Со­единенных Штатов с одобрения сената, и может быть уволен тем-же президентом; при нем состоят: секретарь, казначей, ау­дитор и большею частию также инспектор общественного образо­вания и библиотекарь. Губернатор командует милицией и может налагать veto на постановления законодательного собрания, по это собрание монет обойти губернаторское veto (только не в Утахе и не в Аризоне), утвердивши свое прежнее решение двумя третями голосов в обеих палатах. Губернатор ответствен перед фе­деральным правительством и обязан ежегодно представлять пре­зиденту республики отчет о положении территории; к этому отчету он нередко присовокупляет красноречивое описание тех удобств, которые представляет его территория для переселенцев. В начале каждой сессии он обращается к законодательному собранию с посланием. Не смотря на важное значение губернаторской должнос­ти, политические партии нередко назначают на нее своих привер­женцев, не обращая внимания на то, способны-ли онг. хорошо ис­полнять свои обязанности.
Законодательное собрание состоять из двух палать, — из со­вета, в котором двенадцать членов (вь Дакоте двадцать четыре) и изь палаты представителей, в которой двадцать четыре члена (в Дакоте сорок восемь), избираемые по округам. Каждый член назначается избирателями территории па два года и заседает в течение этого периода только во время одной сессии. Продолжитель­ность сессий ограничена (федеральными статутами) шестидесятые дня­ми, а жалованье членов состоять из 4 долларов в день. Палаты, точно так-же, как и законодательные собрания Штатов, решают дела через посредство постоянных комитетов и нередко обходят установленные правила, утверждая свои постановления почтя без всяких прений. Право на участие в выборах устаповляется тер­риториальными статутами, но федеральные статуты требуют, чтоб представителем каждого округа выбирался только тот, кто имеет в нем постоянное жительство. Сфера деятельности, предоставлен­ная законодательным собраниям, очень широка, а на практике так-же широка, как та, которая отведена законодательным со­браниям Штатов, но она в некоторых отношениях ограничена федеральными постановлениями *) Она ограничена еще более важ­
) 11е;>еемотренные статуты Соед. Штатов 1878 года, § 1851.—„Законода­тельная власть каждой территории распространяется иа всЬ дозволенные зако­ном предметы, если только они ие находятся в противоречии с конституцией и с законами Соединенных Штатов. Но не дозволяется издавать законы, ка­сающиеся первоначальной раздачи земель; не дозволяется облагать налогами соб ствеиноеть Соединенных Штатов, и не дозволяется облагать земли или дру-
ным правом конгресса отменять пли наменять его собственными статутами всякое территориальной постановление. В некоторых тер­риториях всякое постановление должно быть представляемо на ут­верждение конгресса, а в случае неутверждения, считается недей­ствительным: в других территориях этого не требуется. Но во всех без исключения территориях конрфсс может без всяких ограничений пользоваться своим правом отменять постановления, утвержденные законодательными собраниями территорий, подобно тому, как британский парламент может отменять постановления колоний, которым предоставлено самоуправление. Конгресс не часто поль­зуется этим правом. Самым замечательным примером его вме­шательства в управление территорий служат те статуты, посред­ством которых он старался положить копец существовавшему в Утахе многоженству; он даже счёл нужным предписать, что из­бирателем моаиет быть толи.ко тот, кто принес клятву в отре­чении от многоженства.
Судебная власть состоять из трех или более членов верхов­ного суда, назначаемых на четыре года президентом республики с одобрения сената (с жалованьем в 3000 долл.), из окруя; ного прокурора и маршалла Соединенных Штатов. Законы, кото­рыми руководствуются эти лица, принадлежат частию к числу фе­деральных, частию к числу местных, установленных в каждой территории её собственными статутами; аппелляции подаются в фе­деральный верховный суд, если предмет тяжбы превышает по цене установленную норму. Хотя эти суды и учреждаются конгрессом на основании его общих верховных прав, они не подходят под пра­вила, установленные конституцией для федеральных судов; их по­рядок делопроизводства уетановляется по усмотрению территориаль­ных законодательных собраний. Расходы территориального управ­ления покрываются из федерального казначейства.
Территории не посылают в конгресс ни сенаторов, ни народ­ных представителей и не принимают участия в выборе президента республики. Их делегаты могут заседать в федеральной палате представителей и могут участвовать в прениях, если это будет дозволено федеральным статутом, но они не имеют права уча­ствовать в подаче голосов, потому что право подавать голоса въ
гую собственность не живущих в территории лип более высокими налогами, чем собственность ен постоянных жителей*.
§ 1889.—^Законодательные собрания территорий не имеют права выдавать хартии или особые привилегии, но могут допускать образование ассоциаций* для каких нибудь определенных, промышленных или благотворительных, целей. Другие oq>auu4enia были наложены позднейшими статутами. Си. в особенности постановления 1886 года, глава 818, § 5.
конгрессе зависать от федеральной конституции. Поэтому положе­ние гражданина территории оказывается очень странным. Те граж­данские права, которые можно назвать личными или пассивными, принадлежать ему вполне: он пользуется всеми привилегиями и вы­годами, какие предоставлены всем другим американским гражда­нам. Но он не имеет по отношению к национальному правитель­ству тех правь, которыми пользуется в делах местного управ­ления. Он находится в одинаком положении с австралийскими под­данными британской короны, которые пользуются всеми личными гражданскими правами британского гражданина и правом участия в управлении их колонией, но не принимают никакого участия в управлении британской империей ’). Эти порядки, по видимому, не согласны с основными принципами американского управления, по­тому что предоставляют обложение граждан налогами такому пра­вительству, в законодательном собрании которого эти граждане не имеют представителей; но для таких теоретических воззрений слу­жит опровержением практическое неудобство предоставлять полные права Штата таким сравнительно нецивилизованным общинам, каковы американские территории. Сверх того, следует заметить, что каждая территория есть ничто иное, как зародыш будущего Штата, стремящийся к полному развитии». Лишь только число её жителей сравняется с средней цифрой населения в округах Союза, она начинает предъявлять свои притязания на поступление, в число Штатов и достигает своей цели, если не встретит каких ни­будь особых препятствий. Впрочем, конгресс поступает в этих случаях по своему усмотрению и нередко подчиняется в своих ре­шениях влиянию политических партий. Невада была принята в число Штатов в то время, как её население не доходило до 20,000. Впоследствии это население увеличилось до 62,000, но в настоя­щее время оно уменьшилось почти до 40,000. Утаху, в котором, по последней переписи (1880 года), 143,963 жителя, и Новой Мек­сике, в которой по той-же переписи 1 19,565 жителей, было от­казано в принятии их в число Штатов, потому что население первой из этих территорий состоит преимущественно из мекси­канских уроженцев, а во второй так укоренились церковные уч­реждения Мормонов, что ее считают неспособной обходиться без той опекунской власти конгресса, от которой она избавилась-бы со вступлением в число Штатов. Когда конгресс решится возвести какую нибудь территорию в положение Штата, он обыкновенно из­дает постановление, на основании которого жители территории вы
’) У Рнхлав было установлено почти такое-ate различие между личными граж­данскими нравами и общественными правами, к которым и принадлежало право участвовать в выборе должностных лиц и ираво самому быть выбранным.
бпрают членов конституционного конвента, а этот конвент со­ставляет проэкт местной конституции; после утверждения этого проэкта местными избирателями территория становится Штатом и .по­сылает в конгресс избранных обычным способом сенаторов и народных представителей. Постановление конгресса о принятии тер­ритории в число Штатов может требовать от неё соблюдения ка­ких нибудь особых условий при составлении конституции, но оно не может ограничить принадлежащее гражданам нового Штата право впоследствии изменять эти основные законы по их усмотрению, лишьбы только эти изменения не находились в противоречии с поста­новлениями федеральной конституции.
Описанные нами порядки, по видимому, дают удовлетворительные результаты. Не смотря на свою зависимость от верховной власти конгресса, территории пользуются на практике самоуправлением, точно так-же, как им пользуются Канада и австралийские колонии, не смотря на легальное право британского парламента издавать законы для всех стран, входящих в состав владений английской королевы. Эти зарождающиеся республики еще так малы, так заняты своим внутренним развитием и так мало интересуются национальной по­литикой. что не считают за обиду ни то, что они лишены права голоса и в конгрессе и на выборах президента республики, ни то, что их губернаторы назначаются не ими самими, а федеральною властию. Их местная политическая жизнь имеет большое сходство с политическою жизнию самых новых между западными Штатами. 11 демократы и республиканцы вводят там правильную организа­цию своих партий; но дела, которые решаются в территориальных законодательных собраниях, редко дают повод для цолптических распрей, хотя, напротив того, нередко доставляют удобные случаи для взяточничества.
Прежде чем покончить речь о территориях, будет не лишним сказать несколько слов о характере некоторых из них и об ожи­дающей их будущности; ведь они ничто иное, как сырой мате­риал, из которого будет в непродолжительном времени органи­зовано несколько новых Штатов, а некоторые замечания каса­тельно их будущности возбуждают в нашем уме не лишенные интереса вопросы.
Дакота—самая обширная, самая многолюдная и во всех отно­шениях самая цивилизованная из всех территорий; она лежит к западу от Миннесоты и к югу от принадлежащей к Канаде провинции Манитоба. её площадь занимает 147,700 квадр. миль, стало быть она обширнее Пруссии и гораздо обширнее Соединенного Великобританского Королевства (120,500 квадр. миль). её восточ­ные и южные части быстро заселяются интеллигентными земледель цами большею частию скандинавского происхождения. её южная по­
ловина недавно изъявила желание быть принятой в число Штатов и, но всему вероятию, скоро получит желаемое разрешение ’). Она обладает обширными луговыми землями, годными для произрастания пшеницы, и по меньшей мере в её восточной части выпадает так много дождей, что для успешных занятий хлебопашеством там не требуется искусственного орошения полей. По всему видно, что Дакоте суждено со временем сделаться одним из самых бога­тых и самых влиятельных членов Американского Союза. её территорию можно-бы было разделить.на три Штата, из которых каждый равнялся-бы объемом Иллинойсу или Нью-Иорку.
Совершенно иной характер имеют три территории—Монтана, Виоминг и Иидого, которые лежат далее на запад и перерезыва­ются многочисленными отрогами Скалистых гор. Лишь небольшая часть этих стран пригодна для землепашества не потому только, что их поверхность гориста, а также по причине сухости климата. Впрочем, там много лугов для пастбищ,есть обильные метал­лами рудокопни, в особенности в Монтане и в Пдого. и местами есть обширные леса, которые, однако, не могут равняться величи­ной своих деревьев с теми лесами, которые ростут вблизи от берегов Тихого океана. Поэтому не подлежит никакому сомнению, что население этих территорий будет быстро увеличиваться, в осо­бенности когда заселятся плодородные земли Дакоты *). Но оно, по всему вероятию, не будет таким-же густым и таким-же привя­занным к своей оседлости, как население Дакоты. Поэтому даже самая обширная из трех территорий и самая богатая удобною для землепашества землей,—Монтана едва-ли скоро окажется годной для поступления в число Штатов.
Территория Вашингтона, прилегающая к берегам Тихого океана между Орегоном и Британской Колумбией, находится в более вы­годном положении. Та её часть, которая лежит к западу от горного хребта Каскад, пользуется влажным и умеренным кли­матом, который имеет большое сходство с климатом западной Англии, хотя и немного менее переменчив. На склонах её возвы­шенностей встречаются не только однородные, но и совершенно оди­накия растения с теми, которые мы находим в Британии. её леса
*) Впрочем, при подаче голосов в 1887 году оказалось, чти только незна­чительное большинство местных жителей желает разделении Дакоты на две части для того, чтоб её южная часть могла быть принята в число Штатов; поэтому нет ничего невозможного в том, что эта территория не будет раз­делена на части, а вся поступит в число Штатов. её южпаи половика уже имеет около иолу-миллиоиа жителей.
*) В 1880 году этн три территории имели в совокупности только около 92,000 жителей.
самые лучшие из всех, какими обладают Соединенные Штаты, и
не смотря на то, что они безразсудно опустошались, онп будут слу­жить источником обогащения еще лет сто или более. Мне случа­
лось проезжать несколько миль но таким лесистым местностям, где почти каждое дерево имеет 250 футов в вышину. Восточная
часть этой территории, лежащая на внутренней стороне горного хребта, имеет гораздо более сухой климат и в ней гораздо более сильны и жара ии холод, но она местами чрезвычайно плодородна. Насе­ление Вашингтона, увеличившееся с 1870 года втрое и доходившее в 1880 году до 75,000, по всему вероятию дойдет к концу те­кущего столетия по меньшей мере до 800,000; но еще задолго до
этого Вашингтон, конечно, будет принят в число Штатов.
До прибытия Мормонов в 1848 году, Утах был степью, и даже бесплодной степью, в которой низменные местности были покрыты теми щелочными растениями, которым Американцы дали название sage-brush *). Но все земли, лежащие вдоль берегов рек, превратились в плодородные поля, покрытые зерновым хлебом, овощами и плодовыми деревьями, благодаря терпеливому трудолюбию Святых, которым руководила способная и бдительная самодержав­ная власть по меньшей мере в то время, как должность нерво­священника занимал Брайггам Юнг. Воды, стекающиес гор, направлены на плоские равнины и скоро очищают почву от ще­лочей, так что для получения обильной жатвы только нужно было устропвать искусственное орошение. После того, как эти работы уже значительно подвинулись вперед, открытие богатых серебряных рудъ
привлекло массу колонистов; поэтому в настоящее время некоторые округа имеют значительное население, не исповедующее религии Мормо­нов . Так как в Утахе было в 1880 году 144,000 жителей, то он давно был-бы принят в число Штатов, если-бы конгресс не желала, удержать за собою полный контроль над законодательною властию этой территории с целию искоренить многоженство. Эта цель, по всему вероятию, будет рано или поздно достигнута, и хотя неко­торая часть этой территории, по видимому, останется бесплодной и необитаемой, но и кроме неё есть немало земель, годных для зем­леделия и для молочных ферм, так что там найдутся все не­обходимые условия для существования многочисленного оседлого на­селения.
Новая Мексика, превосходящая объемом Великобританию (в ней
) Растения, носящий название s а g е-1> г и eh, не принадлежать к числу раз­новидностей того растения, которое называется в Англии шаляеем [S а I ѵ и а], а большею часть принадлежат к семейству сложноцветных, которое чрезвы­чайно разнообразно в Америке. К атому семейству принадлежать почти т|>етья части всех явнобрачных растений, какие находятся в Соединенных Штатах.
было в 1880 году 120,000 жителей), до сих пор населена пре­имущественно индо-испанскими Мексиканцами '), которые говорить по-испански и, очевидно, неспособны к самоуправлению, без кото­рого не может обойтись организация Штата. Эта территория без­водна и так холмиста, что на ней нельзя с успехом заниматься земледелием. То же самое можно заметить об Аризоне, в кото­рой склоны гор бесплодны, а большая часть равнин не может давать обильного урожая. Обе территории богаты минералами, но на­селение, состоящее из рудокопов, склонно к беспорядочной жизни и слишком легко переходить с места на место лишь только уз­нает, что где нибудь открылись более богатые руды. Поэтому, очень сомнительно, чтоб которая либо из пяти, богатых минералами, территорий ( Монтана, Пдого. Виоминг, Новая Мексика, Аризона) могла быть скоро принята в число Штатов. Настанет время, когда уве­личившееся население стран, лежащих к востоку от Скалистых гор, направить поток переселенцев в эти менее плодородные территории и введет искусственное орошение обширных пространств, которые в настоящее время не могут вознаграждать труд земле­дельца. Но нет возможности предсказать, когда настанет такое время. А покуда можно считать за благодеяние для жителей этих территорий то, что они принуждены довольствоваться теперешней огра­ниченной формой самоуправления, которая, однако, предоставляет им достаточно свободы для издания таких законов, какие оказы ваются самыми пригодными при особых условиях их положения.
Европеец, быть может, спросит, почему же теоретические принципы американской демократии, признающие за каждымь из граждан право иметь голос в делах национального управ­ления. недопускают жителей территорий к участию в выборах чле нов конгресса и президента республики. «Ведь каждая территория посылает по одному, хотя и лишенному права голоса, делегату в палату представителей и по два делегата в национальные избира­тельные конвенты (о которых будеть подробно говорено далее), а разве этот факт не доказывает, что лишение жителей террито­рий избирательных прав всеми признается за правило, несоглас­ное с господствующей теорией?»
Па это можно ответить, что жители территорий были-бы допущены к пользованию правами федеральных граждан, то есть к участию в федеральных выборах, если бы это было возможно при суще­ствовании федеральной конституции. По Американский Союз есть со­юз Штатов. Он не знает никаких членов конгресса и нпка-
) Un атой-же территории живут около 10,000 Индейцев; некоторые из них ведут оседлую жизнь и сравнительно цивилизованы. Именно там встре чаются так называемые pueblos, которыми так интересуется атнология.
ких выборщиков президента республики', кроле тех, которые из­браны в Штатах местными гражданами. Есть только один спо­соб предоставить гражданам территории право участия в федераль­ных выборахъ—превратить территорию в Штат. Тогда прпшлосьбы предоставить территории право самоуправления, которым она, быть может, еще неспособна пользоваться. Кроме того, тогда прииплось-бы предоставить иной незначительной и нецивилизованной тер­ритории право посылать в федеральный сенат двух сенаторов, которые пмелибы одинакий вес с двумя сенаторами от шестимиллионного населения Нью Иорка. Понятно, что конгресс опасается таких результатов. А практическим доказательством вреда, кото­рого следует опасаться, может служить пример Невады. В этом Штате только около 40,000 жителей, которые ббльшею частию жи­вут лагерем подле рудокопень. Они, очевидно, недостойны права посылать Двух членов в сенат и, действительно, упали так низко в нравственном отношении, что их Штат сделался чемъто в роде гнилого местечка, в котором голоса избирателей по­купаются вожаками политических партий. бесспорно, было бы бла­горазумнее оставить Неваду па положении территории до тех пор, пока в ней но увеличится число оседлых жителей и пока не бу­дут возделаны её степные пространства, по которым стекают вь озера и в болоты потоки, спускающиеся с восточных скло­нов Сиерра-Невады. Все изложенные нами факты приводят к убеж­дению, что хотя американская система территориального управления иногда страдает от неспособности лиц, назначаемых на губер­наторские должности, и хотя она не согласуется с демократической теорией, по на практике она даеть удовлетворительные результаты и даже редко возбуждает неудовольствие в населении территорий.
ГЛАВА XLVIII.
Местное управление.
Здесь будет на своем месте очерк местного управления в Сое­диненных Штатах, потому что оно регулируется не федеральными законами, а отдельными Штатами и территориями, которые учрежда­ют, сообразно с желаниями своего населения, те или другие сель­ские и городские власти и снабжают их необходимыми полно­мочиями. Но уже одно это право Штатов и территорий служит ясным доказательством обширности сюжета, к рассмотрению ко­
торого мы теперь приступаем. Каждый Штат придерживается своей собственной системы при разделении своей территории на участки и при учреждении местных властей, которые должны действовать на основании его собственных законов, и хотя эти системы сходятся во многих пунктах, они в тоже время так разнообразны в своих подробностях, что даже на их краткое описание питребовался-бы целый том. Поэтому я ограничусь попыткой уяснить раз­личия между встречающимися в Соединенных Штатах главными типами местного управления, описать выдающиеся особенности каж­дого типа и объяснить, какое влияние оказывают на благосостояние Американцев самостоятельность и популярный характер местной администрации.
В Америке можно различать три типа сельского местного управ­ления. Характеристикой для первого из них, существующего в шести Штатах Новой Англии, служит административное разделе­ние на сельские округа. Характеристикой для второго, встречаю­щагося преимущественно в южных Штатах, служит разделение на более широкия административные единицы—на графства. Третий тип соединяет в себе некоторые особенности первого с особен­ностями второго и может быть назван смешанной системой. Он встречается с очень значительными видоизменениями внешних форм в центральных и в северо-западных Штатах. Различия между этими тремя типами очень интересны не только потому, что они при­водят нас к поучительным практическим выводам, но также потому, что они возникли из коренных различий в характере ко­лонистов, селившихся на берегах Америки, и из тех условий, при которых развивались основанные там общины.
Первые колонисты, поселившиеся в Новой Англии, были по ре­лигии пуритане, а в политике обнаруживали склонность к респу блпканизму. Это были большею частию деревенские жители, привык­шие к общественной жизни и к сходкам по приходам. Их кро­шечные общины разместились вдоль морского берега и вдоль рек, окружая себя палисадами для защиты оть воинственныхи. Индейцев. Каждая община должна была полагаться только на свои собствен­ные силы, потому что они были отделены одна оть другой утеси­стыми горами и лесами. Каждая из них имела общественные паст­бища, на которых кормился рогатый скот местных жителей и которыми заведывали выборные должностные лица. Каждая из них была и религиозным и гражданским политическим обществом, со­биравшимся вокруг своей церкви, которую считало своим центром; равенство, господствовавшее в религиозной сфере, господствовало и в сфере гражданской, и все члены общины собирались под предводительствомь президента или управителя для обсуждения вопросов, касавшихся общих интересов. Каждое из этих поселений назы­
валось сельским округом, а аа деле было миниатюрной респуб­ликой. имевшей на практике верховные права наД собственностью и над личностью своих членови. (потому что в то время еще не был организован Штат, а центральное правительство не обнару­живало желания во что либо вмешиваться), но пользовавшейся этими правами на основании строгих демократических принципов. Цент­ром служила для него группа зданий, которая нередко окружалась оградой или стеной; но оно распространяло свою власть на несколько квадратных миль соседних земель, на которых начинали появ­ляться фермы и группы жилищ, лишь только удалялись оттуда Индейцы. Все это пространство называлось town (селением) и никогда не было слишком широко в качестве централь­ного пункта для сходки всех жителей. Эта организация сель­ских округов держалась прочно, потому что колонисты были люди с небольшими средствами и были вынуждены не расходиться из поселений для того, чтоб обороняться общими силами. Сельские округа впоследствии вошли в состав ь графств; их верховная власть перешла к законодательному собранию и к губернатору, которые сначала стояли во главе всей колонии, а с 1776 года во главе Штата; не смотря на эго они устояли просив всяких перемен (не следует позабывать, что они остались сельскими общинами, охва­тившими всю территорию Штата); они по сие время служаг настоя­щими центрами для политической жизни в Новой Англии и солид­ным фундаментом для той организации самоуправления, которой вос­хищались европейские философы и которой старались подражать но­вые западные Штаты. До 1821 года ') сельские округа были един­ственными политическими корпорациями в Массачузете, а в Кон­нектикуте они служили до 1857 года и в настоящее время слу­жат основой для избрания представителей в местное законодательное собрание, так как каждый округ, как-бы он ни быль мал, выбирает по меньшей мере одного представителя. Это уважение ко всякой, даже самой незначительной, общине, составляющее отличи­тельную особенность представительной системы в Америке, сле­дует приписать самостоятельному корпоративному существованию
!) Бостон до 1822 года непереетавал управляться сходками всех граждан, подобно сельским округам; даже в втом году небыли совершенно отме­нены народный сходки, потому что в городскую хартию, дарованную в то время Бостону, было включено следующее постановление с целию удовлетворить кон­сервативные демократические убеждения: городской мар и члены городского управления могут созывать всех граждан, имеющих право голоса в город­ских делах, на сходку для того, „чтоб совещаться об общественных ин­тересах, давать инструкции их представителям, и принимать все дозволен­ные законом меры для удовлетворения жалоб на какие либо злоупотребления-. Впрочем такия сходки уже не созываются в настоящее время.
сельских общин семнадцатого столетия. Не лпшонь интереса и тот факт, что хотя эти общины и были в значительной мере обязаны своей организацией исключительному положению первых ко­лонистов, требовавшему от них такого-же патриотического муже­ства, каким отличались древние греческие и итальянские республики, однако они были также в некоторой мере обязаны своим суще­ствованием старо-германским традициям о полу независимых об­щинах, заведывавших общественною собственностью и управляв­шихся сходками всех свободных жителей,— тем традициям, ко­торые были перенесены Англами на пашу почву с берегов Эльбы и Везера и которые применялись на практике во многих частях Англии вплоть до вступления на престол дома Стюартов *).
В совершенно ином положении находились южные колонии. Те люди, которые отправились в Виргинию, п Северную и в Южную Каролину, были не пуритане, а переселялись они большею частию не целыми семьями и но группами семейств, прежде живших в соседстве одни с другими. Многие из них были авантюристами, принадлежавшими к высшим классам общества; по своей рели­гии они принадлежали к приверженцам епископства в англиканской церкви, а по своему прошлому они не имели такой-же привязанности к местному самоуправлению, какою отличались колонисты Массачузега пли Коннектикута. Они поселились в такой местности, где индейские племена вели сравнительно мирный образ жизни, и где, стало быть, не было крайней необходимости в сосредоточенности для удобств обороны. Так как климат прибрежных стран слишком жарок для европейских землепашцев, то туда ввози­лись невольники для возделывания земель. Поселенцы рассеялись на обширном пространстве и завели хозяйство в широких размерах; земли были плодородны и скоро обогатили своих вла­дельцев. Таким путем образовалось пояу-феодальное общество, в которомь власть, натурально, досталась землевладельцам; а каж­дый из этих землевладельцев сделался центром целой группы подвластных ему вольных людей и вместе с тем собственни­ком постоянно возраставшей толпы невольников. Поэтому там было сравнительно пе много городских общин и общественная жизнь колонии получила деревенский отпечаток. Дома колонистов были отделены один от другого расстояниемь в несколько миль, а когда пришлось разделять все занятые земли на округа для удобств адми­нистрации, то размеры этих округов были достаточно обширны для того, чтоб включить в них по нескольку больших июместьев.
1) Касательно этого предмета си. очерк про*. Герберта Б. Адамса „О гер­манском происхождении сельских округов Новой Авпгипи, помещенный в Johns Hopkins University Studies, в первых сериях.
Таким образом возникли сельские общины, организованные по образцу английских графств. Существовали и более мелкие подраз­деления общин на центурии и на приходы, но центурии скоро исчез­ли '), а приходы сделались чисто-церковными обществами: собрание прихожан стало заведывать только церковными делами, между тем как графства остались главными административными единицами, ко­торым принадлежали различные правительственные права и кото­рые контролировали деятельность низших властей, а сами подчи­нялись только правительству Штата. Местными делами обыкновенно заведывали комитеты из выборных уполномоченных, а не так, как в сельских округах Новой Англии, не сходки всех жи­телей; преобладающим влиянием в таком аристократическом об­ществе натурально пользовались самые богатые колонисты. Эта форма местного управления, натурально, была не только менее демократич­ной, чем в Штатах Новой Англии, но и менее способствовала развитию в народе стремлений и способности к самоуправлению. 11 образовавшиеся в Виргинии графства никогда пе имели в обще­ственной жизни Штата такого-же значения, как сельские округа Новой Англии, хотя и были гораздо обширнее этих последних. Даже почти можно сказать, что Штаты Новой Англии были соедине­нием сельских округов в одно целое, а южные Штаты были с самого начала административными и политическими единицами, подразделявшимися на графства, которые никогда не жили вполне самостоятельною жизнию и были организованы только ради удобств судопроизводства и финансового управления.
В центральных Штатах Союза, в Пенсильвании, в Пью-Джерзее и в Нью-Иорке, которые были заселены или завоеваны Англи­чанами несколько позднее, чем Новая Англия, сходки сельских округов не существовали в виде общего правила, а первоначаль­ной основой организации служило графство. Но так как там не образовалось такой-же аристократии плантаторов, какую мы нашли в Виргинии пли в обеих Каролинах, то там сложились иныя
>| Центурии, до сих пор существующие в Делаваре, долго были в Мариланде главными административными единицами. Там также существовали „ба­ронства" и „земельные округа", как в Ирландии; кроме того, Маркланд обык­новенно назывался „провинцией", между тем как другие поселения назывались колониями. В числе судебных учреждений там встречались суды, называв­шиеся pypowdry [р и ё р о и <1 г ё | и hustings. См. интересную статью д-ра Вильгельма о „Местных учреждениях в Марилавде", помещенную в Johns Hopkins University Studies, в третьих сериях.
Центурии не имеют важного значении в южной Англии, но в Ланкашире на них лежат некоторые важные обязанности. они обязаны чинить мосты, отве­чают за всякий вред, прлчиненвый буйством народной толпы, и имеют осо­бого начальника полиции.
условия общественной жизни. По мере того, как тал развивалась торговля и промышленность, население делалось более густым, чем на юге. Там господствовало влияние Повой Англии; оно было еще более сильно в новых общинах, образовавшихся на северо-за­паде, в Огио и в Мичигане, куда направлялся излишек восточ­ного населения. Результаты этого влияния обнаружились в том, что в центральных и в западных Штатах возникла смешанная си­стема, представляющая нечто в роде сочетания южной системы раз­деления на графства и северо-восточной системы разделения на сельские округа. В порядках, существующих в этих Штатах, есть некоторые важные различия, но можно вообще заметить, что там графства играют сравнительно менее важную роль, чем в южных Штатах, а сельские, округа менее важную роль, чем в Новой Англии. По меньшей мере в Нью-Иорке, в Пенсильвании и в Огио, можно считать графство за настоящую административную единицу, а сельские округа за её подразделения. Но сельские округа имеют очень крепкий организм; поэтому они значительно ограничивают функции властей графства и в особенности на се­веро-западе придаюсь местному управлению почти такой-же харак­тер, какой оно имеет в Новой Англии.
Этн исторические сведения о предмете нашего исследования былибы еще более интересны, если-бы я мог располагать достаточным местом для изложения их подробностей, а не был вынужден ограничиться этим кратким очерком. Теперь мы нерейдемь к рассмотрению организации и деятельности органов местного управ­ления в упомянутых выше трех различных сферах, начиная с Новой Англии и с сельских округов *) Я начну с изло­жения сухих, но необходимых, подробностей, откладывая коммента­рии до следующей главы.
Сельский округ есть самая щелкая из всех местных адми­нистративных единиц. Английский читатель не должен позабы­вать, что под словом town следует разуметь сельскую, а не городскую общину, и что самая большая группа домов какая мо­жет войти в нее, называлась-бы в Англии поселком или неболь­шим селением *). её объем редко превышает пять квадратныхъ
) В Новой Англии слово town [селение] есть легальное и общеупотреби­тельное выражение; в других местах употребляется слово township [сельский кругъ]. В Массачузете есть один сельский округ [G os no Id], в котором только 152 жителя и один округ [Brockton], вт. котором 13,608 жителей. Но и в МассачузетЬ ы в других Штатах Новой Англии сельские округа имеют большею частью от 1200 до 2500 жителей.
1) Слово town одного происхождения с исландским t ии и, с англо-саксон­ским t й и, с пеиецкия z а и и; оно, как кажется, первоначально обогнана-
миль; её население не доходить средним числом до 300(1 жителей, по иногда оно доходит до 13,000, а иногда не доходить до 200. Она управляется сходкой, в которой участвуют все местные жи­тели, имеющие право голоса, и которая собирается по меньшей мере один раз в год в весеннее время (это напоминает сходни при­хожан в Англии на Святой неделе) или же созывается по мере надобности. Ежегодно бывают три или четыре таких сходки. По меньшей мере за десять дней жители извещаются не только о дне и месте собрания, но и о делах, которые будут рассматриваться. Подобно римским комициямь и сельским общинам в четырех из самых старых швейцарских кантонов, эти сходки имеют право выбирать должностных лиц и издавать законы. они назначают на следующий год своих уполномоченныхь, членов школьного комитета и административных должностных лиц; они издают постановления и уставы для заведывания всеми местными делами; они получают донесения от своих уполномоченныхь и от раз­личных комитетов, проверяют их денежные отчеты, рассматри­вают их предположения о размере налогов, необходимых на расходы следующего года, и определяют этот размерь, распре­деляя предполагаемые доходы на удовлетворение местных нуждъ— па школы, на вспомоществования бедным, на исправление больших дорогь и т. д. они заведуют принадлежащими сельскому округу землями и всякою другою собственностью; нм подвластно всё, что касается местных интересов, даже полиция и санитарный надзор. Каждый местный житель имеет право делать какие-бы то пн было предложения и доказывать их основательность в публичной речи. Сходки происходят под руководством председателя, называемого «Модераторомъ»,—(это название напоминает сходки по церковным делам в английской общине) ’)—оне собираются или в ратуше, если таковая существует ви> сельском округе, или в главной церкви, пли в школе, но иногда они собираются и на открытом воздухе. Жители сходятся охотно, а прения ведутся толково и прак­тично. Конечно, многое зависит от характера и от большей или
ди забор, а потом место, обнесенное забором или оградой. В Шотландии оно до сих пор обозначает дом арендатора и принадлежащий к нему стро­ения. а в Исландии—унавоженное и обнесенное изгородью поле вблизи от арен­даторского дома. В некоторых частях восточной Англии главная группа до­мов в приходе до сих пор нередко называетси the town. На севере Англии, где большие приходы встречаются чаще, чем на юге. подразделении прихода называются townships (сельскими округами].
I) Лице, председательствующее в свнодах и ви. собраниях членов шот­ландских пресвитерианских церквей, до сих пор называетси модератором. Это-же название дают председателям синодов в американских пресвитериан­ских церквах и председателям советов при церквах конгрегациопалистов.
меньшей многочисленности населения. Если население состоит из американских уроженцев, а число граждан, имеющих право го­лоса, не так велико, чтоб служить помехой для подробного и спо­койного обсуждения дел, то нельзя-бы было придумать ни лучшую школу для политических деятелей, пи более верный способ пре­дохранять от взяточничества и от бесполезных расходов, воз­буждать бдительную заботливость о местных интересах и делать всех довольными ’). Но если на сходку собирается более семи или восьми сот человек и в особенности если в числе собравшихся не мало иноземцев в роде ирландских или французских пере­селенцев из Канады, недавно наводнивших Новую Англию, то это учреждение дает менее удовлетворительные результаты, потому что когда народная толпа слишком велика, прения ведутся без всякого порядка и легко образуются партии, а непривыкшие к са­моуправлению новые колонисты, делаются жертвами интриганов пли демагогов низшего разряда. Однако, даже не смотря на эти недо­статки описанной нами системы, люди, близко с нею знакомые, отзываются о ней с похвалами, которые являются отголосками сле­дующего знаменитого похвального отзыва Джефферсона, выражав­шего лет семьдесят тому назад желание, чтоб она была вве­дена в его родном Штате—Виргинии:
«Общины, называемые в Невой Англии сельскими округами, служат жизненным принципом для местного управления; они ока­зались самым мудрым изобретением, какое когда либо было при­думано человеческим умом для введения полного самоуправления и для его устойчивости... Катон оканчивал каждую из своих речей словами: Carthago dele nd а е s t: а я оканчиваю каждую из высказанных мною мыслей словами«разделяйте графства на общины».
Исполнительная власть в сельском округе состоит из упол­номоченных. которые выбираются в числе от трех до девяти, а всего чаще в числе или трех, или пяти, или семи. Они выби­раются ежегодно и заведуют всеми делами, руководствуясь инструк­циями, которые были им даны на последней сходке. Кроме того в каждом округе есть: письмоводитель, который хранит прото­колы, составляет отчеты о всем, чтб делалось на сходках, и обыкновенно ведет метрические книги; казначей; ассессоры, кото­рые делают оценку собственности для её обложения налогами; сбор­щики податей и разные другие должностные лица низшего разряда,
*) ИИиитеи>есцый рассказ о сходках, происходивших в сельских окру­гах тридцать лет тому назад, можно найти у J. К. Ноете г’а в его Life of Sam иеи Adame, глава ХХПИ. Поучительное описание типического сельского округа Новой Англии можно найти в брошюр бывшего бостонского мэра Dr. S. Green'», The Town of Groton.
как например bog-reeves ’) (надсматривающие за свиньями), инспекторы кладбища,библиотекари и т. и. В округе всегда есть школь­ный комитет, который иногда подразделяется па несколько комитетов, заведующих менее обширными школьными округами. 11 должностные лица и члены комитетов не получают жалованья, но имеют право требовать вознаграждения за расходы, сделанные при исполнении их обязанностей; вообще можно заметить, что для исполнения этих обязанностей легко находились честные и знающие люди. Выборы в сельских округах не имеют чисто-политического характера, т. е. они обыкновенно не происходят под руководством политических партий, хотя иногда и случается, что на них влияет дух партий и что кандидат, поддерживаемый какою нибудь партией, легче дру­гих достигает успеха 2).
t) R. W. Emerson запинал эту должность в своем сельском округевследствие господствовавшего убеждения, что ви один из граждан не должен отказываться отч. должности, котораи возложена не него округом.
*) Когда в сельском округе население достигает определенной ши»ры, он обыкновенно превращается в город [с и t у]; но иногда случается, что оп сохраняет свою особую организацию даже по-ле того, как в его пределах была учреждена муниципальная корпорация. Замечательным примером таких порядков могут служить сельский округ [town] и город [city] НьюГевеии в Коннектикуте. Ныо-Гевен получил городскую организацию в 1784 году. Но он остался вместе с тем и сельским округом. Три четверти его территории и семнадцать восемнадцатых его населения находятся внутри гра­ниц города. Но два правительства остаются совершенно отличными одно оть другого. Город имеет своего мэра, своих членов городского уи|яивления, свой совет и многочисленных административных-ь должностных лиц. А сель­ский округ выбирает на сходках своих уполномоченных и других долж­ностных лиц в числе 152, получает донесения от этих последних, установляет и расходует налоги и т. д. Впрочем, па практике, оп до такой степени оттесняется городом на задний план, что обращает на себя мало впи мания. Левермор говорит: _В ь настоящее время это почтенное учреждение име­ет внешний вид немногочисленного собрания граждан, исполняющих то, что прежде лежало на обязанности нескольких тысяч. Лица, заинтересованные в делах местного управления, сходятся в небольшом числе для того, чтоб мирно потолковать о делах, назначить размер излогов на следующий год и потом разойиись. Иные приходит только для того, чтоб посмотреть, что делается па сходке, а не для того, чтоб принимать в ней участие. Если-бы народ сходился в более значительном числе, то он почти неизбежно с.талъбы подчиняться советам влиятельных членов местного управления. Но самые зажиточные граждане, к какой-бы они ни принадлежали партии, игнорируют и митинги сельского округа и школьные митинги. Даже одна семидесятая часть граждан не собирается на ежегодный сельский митинг;большинство граждан даже не знает, когда должен был собраться этот митинг. Газеты сообщают лишь самые краткия сведения о том,что там происходит. Поэтому на деле оказывается , что правительственная власть в сельском округе находится в руках оли-
Графства—те административные единицы, которые одной степенью выше сельского округа. Они очень несходны одно с другим и по объему своей территории и по числу свопхч. жителей. Массачузеть при территории в 8040 квадр. миль имеет четырнадцать графств; Род-Исланд при территории в 1085 квадр. миль имеет пять графств; менее густо населенный Мэн имеет при террито­рии в 29,985 квадр. миль шестнадцать графств; таким обра­зом оказывается, что в названных трехч. Штатах приходится средним числом по одному графству почти на каждые 1100 квадр. миль, не смотря на то, что в Род иисланде приходится по одному графству только на 217 квадр. миль. II население графств иногда не превышает 4000, иногда доходить до 216,000; там, где нет больших городов, его средняя цифра оть 20,000 до 40,000 ') Графство первоначально было совокупностью сельских округов, соеди­ненных в одно целое ради удобств судопроизводства; и до сих пор оно существует преимущественно для этих удобств; гражданские и уголовные дела рассматриваются в нем или судьями графства или судьями Штата, и для него выбираются некоторые судебные должностные лица народом посредством баллотировки; таким же способом выбираются один шернф и один письмоводитель. По­лицией заведуют сельские округа и города, а не графство, к составу которого они принадлежат. Главные административные долж­ностные лица—уполномоченные графства (в Массачузете выбира­ются три таких уполномоченных на три года, по одному в год) и казначей *). Кроме того, есть состоящие на жалованьи должно-
гархии, а демократии погрузилась там в дремоту. Но сельские округа управ­ляются хорошо. В них пе па чех поживиться тем неблагонадежным по­литиканам, которые впоеят нраветиенпую заразу в городские советы. Если­бы правители округа вздумали бесцеремонно расхищать его доходы, то они тот­час встретили-бы непреодолимое препятствие, потому что двадцать граждан имеют право потребовать созыва сходки: тогда местное олигархии пришлось-бы преклоппться перед волей пробудившагося из усыплении народа“.—Т Ии е Town and City Government of X e w H a v e и в 1 о li n s H о p k i n s U n iversify Studies, в четвертых сериях.
Кто изучал римскую историю, тот найдет в этих доживших до насто­ящего времени старинных сходках некоторое сходство с теми с о ш и t и а cu­ria t а римской республики, на которых ликторы собирались в качестве пред­ставителей старинных curiae дли утверждения завещаний и усыновлений. Но из этих двух старинных учреждений самыми долговечными оказались американские.
1) Средняя цифра населения вч. графствах Массачузета доходить до 127,000; самое мелкое из этих графств имеет только 4300 жителей.
*) В Род-Псланде графства имеют особых должностных лиц только по судебному ведомству. В Вермопе я нахожу, кроме судей, главного прокурора, главного судебного пристава и письмоводителя. В Массачузете все судьи наз­начаются губернатором.
стные лица, которые заведуют принадлежащими графству зданиями, как напр. присутственными местами и тюрьмами, с нравом про­водить новые большие дороги между сельскими округами, выда­вать торговые свидетельства, определять размер налогов, необ­ходимый для покрытия расходов графства '), и распределять эти налоги между сельскими округами и городами. Но кроме этого по­следнего права, власти графства не имеют никаких других прав над сельскими округами: также следует заметить, что упол­номоченные графства, ограниченные в своей деятельности некото­рыми ясно определенными административными обязанностями, под­чинены контролю законодательного собрания, а в самом графстве неть никакого комитета или какого либо собрания с законодатель­ными нравами. Поэтому Функции графства оказываются на деле очень незначительными: графство есть судебный округ и округ, заве­дующий большими дорогами; почти только этим и ограничивается его ведомство.
Эта система управления Новой Англии похожа на старую англий­скую систему управления в том виде, в каком эта последняя существовала в течение столетий, протекших между практическим исчезновением старых Shire Moot (съездов представителей графства) и учреждением таких промежуточных властей, как по­печительства о бедных, комитеты, заведующие большими дорогами, и местные санитарные власти. Если мы сравним систему управ­ления Новой Англии с теперешней системой управления Англии, то нам бросится в глаза не только безъискусственность первой из этих систем, но также тот факт, что хотя сельские округа являются самыми мелкими организмами, они пользуются самой боль­шою властию и отличаются самою большою жизненною силой. В сферу их ведомства входит почти всё только за исключением тех возложенных на графства обязанностей, которые очевидно не мо­гут быть возложены на мелкие организмы. Английский читатель, быть может, возразит, что самоуправление сельских округов под­чинено контролю законодательного собрания Штата, которое может относиться к делам местного управления с более неослабным вниманием, чем английский парламент. Такое возражение было-бы основательно. Но на деле оказывается, что законодательное собра­ние Штата редко вмешивается в местное самоуправление (я пола­гаю реже, чем высшие английские учреждения), не смотря на то, что ему не редко приходится рассматривать ходатайства о разделе­нии сельских округов на части или об изменении их границ.
На системе управления южных Штатов мы не будем долго ос­танавливаться, потому что она менее поучительна и привела к ме-
) Главные статьи расходов графства отвисятся к судебному ведомству со включением ремонта зданий, дорог и мостов.
нее удовлетворительным результатам. Административной единицей там служить графство; исключение мы находим только в Луи­зиане, где такая-же административная единица называется прихо­дом. Графство было первоначально судебным округом, учрежден­ным для местного судопроизводства, и финансовым округом, уч­режденным для собирания налогов в пользу Штата. В настоя­щее время на него возложены и некоторые другие обязанности, как например заведывание, общественными школами, попечение о бед­ных и надзор за содержанием путей сообщения. На юге граф­ства более обширны, чем в Новой Англии, но не более много­людны, потому что страна менее густо населена ’). Должностные лица графства не во всех Штатах носят одинакия названия и не повсюду пользуются одинакими правами; в графствах обык­новенно находятся: члены комитета уполномоченных, ассессор (из­готовляющий оценки), сборщик податей 4), казначей, инспектор по части просвещения, надзиратель за путями сообщения: все они получают жалованье и выбираются народом ббльшею частию на один или на два года ’). Эти должностные лица, кроме исполне­ния своих специальных обязанностей, должны заведывать поли­цией и благотворительными учреждениями графства, равно как со­оружением мостов, тюрем и т. д. Судьи графства, шериф, а нередко и следователь, выбираются народом. Шериф назначается в Америке, не так как в Англии, не для того только, чтоб придавать судебной власти внешний блеск; он также не имеет сходства с шотландским судьей, на которого возложены, между про­чим, некоторые административные обязанности; онъ—главный ис­полнитель состоявшихся в графстве судебных решений.
В этих южных Штатах существуют различные местныя
>) Георгия, при территории в 59,475 квадр. миль, имеет 137 графств; Алибама, при территории в 52,250 квадр. иплль, имеет 66 графств. Ложно во­обще заметить, что более новые Штаты имеют более обширные графства, точ­но так-же, как в Англии самые мелкие приходы находится в ранее насе­ленных частях страны или, вернее, в тех частях, где население было сравнительно более густо во время организации приходов.
») В некоторых Штатах, как напр. в Луизиане, шериф между про­чим заведует и собиранием налогов.
*) В некоторых Штатах некоторые из этих должностных лиц наз­начаются губернатором. В Флориде губернатору даже предоставлено назна­чение пяти уполномоченных графства. Ковстит. 1886 года, ст. VIII, § 5. Другие должностные лица графства, как-то: секретарь окружного суда, ииернф-ь, констебли, ассессор, распределяющий налоги, сборщик налогов, казначей, ин­спектор общественного образования избираются народом на два или на четы­ре года [§ 6J.
подразделения, более мелкие, чем графства *). Их названия и аттрибуиы не одинаковы во всех Штатах, но они не имеют та­кой же законодательной власти, какая принадлежит сходкам сельских округов в Новой Англии, а их должностные лица пользуются очень ограниченною властию, потому что в большин­стве случаев подчинены контролю властей графства. Самое важ­ное из таких местных собраний—школьный комитет в каж­дом школьном округе. В некоторых Штатах, как например в Виргинии и в Северной Каролине, мы теперь находим сель­ские округа, и вообще в настоящее время заметно в этих Шта­тах стремление к развитию чего-то похожого на те порядки, кото­рые существуют в Новой Англии. Это стремление усиливается по мере увеличения населения, развития мануфактур, размножения ра­бочих, занятых на этих мануфактурах, и в особенности по мере все более распространяющагося влечения к образованию. Школа де­лается в настоящее время на юие таким-aw ядром, из которого развивается самоуправление, каким была два столетия тому назад церковь в Новой Англии. Впрочем, там нигде не возникало ничего похожого ни на сходки граждан ни на местные представительные соб­рания.На юге и в тех Штатах, которые подобно Неваде, Небраске ’) и Орегону по видимому усвоили систему управления графств, все местные власти ничто иное, как административные должностные лица.
Третий тип труднее охарактеризовать, чем два первых, а фор­мы, которые он принял в центральных и в северо-западных Штатах, еще более разнообразны, чем формы второго типа. В нем заметны две отличительные черты—с одной стороны важ­ное значение и власть графства, с другой стороны деятельность сельских округов, которые и более независимы, чем на юие, и имеют более широкую сферу ведомства. Первую особенность мы находим в следующей группе Штатов: Пенсильвания, Ииью-Джерзей, Пью-Иорк, Огио, Индиана, Иова, вторую в следующей группе: Мичиган, Иллинойс, Висконсин, Миннесота; причина этих раз­личий заключается в том, что жители Новой Англии, составляв­шие нередко самый главный и всегда самый интеллигентный и са­мый энергичный элемент между колонистами самой северной из двух вышеупомянутых групп, принесли с собою привязанность к системе управления сельских округов и сознание её дос-
I) В Южной Каролине приходской общииа первоначально имела прочную ор­ганизацию, но она исчезла под влиянием плантаторской системы управления. Слово приход в настоящее время равиозначуще в Америке с словом жоагрегацин: под щим уже не разумеется территориальная единица.
4) Впрочем, Небраска начинает в настоящее время вводить у себя систему управления сельских округов.
тоипств; поэтому пмт. удядогь,— хотя и не без борьбы.—ввести эту систему в тех четырех, достигших процветания, Штатах, которые принадлежат к второй группе. С другой стороны сле­дует заметить, что хотя Пенсильвания, Пыо-Джерзей и Нью-Иоркь не отказывались (по указанным ранее, причинам) от системы уп­равления сельских округов, по они никогда не усвоивали эту си­стему вполне; а в Огио и вь Индиане прилив колонистов из рабовладельческих Штатов, равно как из Ныо-Иорка и из Пен­сильвании, придал графству с ранних пор такое вазшое значе­ние, которого оно с тех пор и не утрачивало. Столкновение между элементами, из которых составилось население Новой Англии, и элементами, из которых составилось население южных Штатов, всего яснее обнаружилось в Иллинойсе, в котором северная часть была заселена выходцами из Новой Англии, а южная часть выход­цами из Кентуки и Теннесси. Так как эти последние пришли ра­нее первых, то они ввели систему управления графств; но при­шельцы из Новой Англии стали бороться с этой системой; на кон­ституционном конвенте 1848 года они утвердили следующее поста­новление, которое было включено в конституцию того года и по­вторено в действующей теперь конституции 1870 года: каждое граф­ство может принять систему организации сельских округов, если большинство избирателей графства постановить в этом смысле ре­шение на общих выборах *). Благодаря этому постановлению, че­тыре пятых из 102 графств введи у себя систему управления сельских округов 8).
Иллинойс представляет такой прекрасный образчик этой си­стемы управления в её новейшей форме, что я не могу сделать ничего лучшего, как извлечь изи> произведения одного авторитет­ного писателя следующий очерк всей системы местного самоуправ­ления в этом Штате, который можно считать за тип всех се­веро-западных Штатов: —
«Когда население графства решило посредством голосования при­нять систему управления сельских округов, уполномоченные при­ступают к разделению графства на такие округа, приспособляя эти
1) Си. конституцию 1870 года, ст. X, § 5; там включено постановление о том, что каждое графство может, если пожелает, отказаться от организации сельских округов посредством подачи голосов местными избирателями, и что в таком случае оно будет управляться по той системе, которая уста­новлена в следующих отделах вышеупомянутой статьи.
*) В Иллинойсе 102 гра«ства, из которых на каждое приходилось в 1880 году средним числом по 30,000 жителей: в Иове 99 графств, из которых на каждое приходилось в 1880 году средним числом по 16,500жителей. Ан­глия (за исключением Валлиса) имеет 40 графств, на каждое из которых приходилось в 18ь1 году средним числом по 615,000 жителей.
последние к округам, которые организованы для выбора членов конгресса, или к школьным округам, за исключением некото­рых особых случаев. Каждый сельский округ получает за­конное право предъявлять иски, владеть собственностью и заклю­чать контракты. Самый важный факт в его правительственной деятельности — созвание всех, имеющих право голоса, жителей на сходку в первый вторник апреля для выбора местных долж­ностных лиц и для рассмотрения текущих дел. Вот что мо­жет делать местное население на этих сходках: давать предпи­сания касательно приобретения, употребления пли продажи собствен­ности, принадлежащей сельскому округу; давать должностным ли­цам указании касательно исполнения их обязанностей; назначать налоги на содержание дорог и мостов и на другие дозволенные законом цели; постановлять решения о предъявлении исков; изда­вать постановления касательно уничтожения вредных сорных трав и назначать награды впоощрение тем, кто уничтожает вредные растения и вредных насекомых; регулировать надзор за рогатым скотом и за другими животными; заводить огороженные места для загона и для продажи пойманных на чужой земле животных; устройвать для общего пользования колодези и водопои; издавать допол­нительные постановления и правила касательно исполнения сделан­ных распоряжений; назначать денежные штрафы и взыскания и при­суждать к ним сообразуясь с интересами сельского округа *)
«В сельском округе находятся следующие должностные лица: инспектор,на котором лежит ex officio надзор за бедными, секретарь, ассессор, сборщик податей, избираемые ежегодно; три уполномоченных, надзирающих за содержанием больших дорог (они выбираются на три года, а ежегодно один из них выхо­дить в отставку), двое мировых судей и два констабля, остаю­щихся в должности четыре года.
«В день, назначенный для сходки, избиратели собираются утром и приступают к избранию модератора, который должен исполнять в этот день обязанности председателя. Немедленно начинается балло­тировка кандидатов на должности сельского округа; роль судей над результатами выборов исполняют инспектор, сборщик по­датей и ассессор. Право голоса на сходке имеет каждый граж­данин Соединенных Штатов, если он достиг двадцати одного года, жил в Штате в течение одного года, в графстве в те­чение девятидесято дней, а в сельском округе в течение трид­цати дней; но на какую либо должность может быть выбран только тог, кто имел постоянное жительство в сельском округе въ
) В<Т> эти права встречаются и в Англии, но там некоторыми из ших пользуется или пользовался Manor court, а не сходка црихохиш.
течение одного года. В два часа модерато^, приглашает участвую­щих в сходке приступить к рассмотрению текущих дел. Ре­шения постановляются по общим правилам парламентских засе­даний. Секретарь сельского округа исполняет па сходке обязан­ности секретаря и потом хранить отчеты обо всем, чтб происхо­дило на сходке. Особые сходки собираются всякий раз, как это признают необходимым для какой нибудь специально-указанной пели инспектор, секретарь, пли судьи, или только двое судей вместе с пятнадцатью избирателями. В тиком случае секретарь рассыпает повестки установленным способом. Такия специальные сходки за­нимаются только теми предметами, которые указаны в повестках.
Инспектор есть должностное лице и сельского округа и графства. Он заведует делами округа и вместе с тем член учрежден­ного в графстве комитета, который состоит из инспекторов раз­личных сельских округов и имеет общий надзор над де­лами управления в графстве. В качестве должностного лица сельского округа он уплачивает и получает все денежные суммы этого округа, за исключением сумм, принадлежащих ведомствам дорожному и школьному. Его финансовый доклад представляется секретарем сходке сельского округа. Этот секретарь есть хра­нитель протоколов, книг и деловых бумаг округа. Уполномо­ченные, заведующие содержанием дорог и мостов, подчинены многочисленнымч. статутам и постановлениям сходок. Большие дороги содержатся на подати, которыми облагается движимая и недвижимая собственность, и па подушную подать, которую уплачивают все со­стоятельные граждане в возрасте от двадцати одного года до пяти­десяти лет. Эту подать можно уплачивать или деньгами или ра­ботой по указанию уполномоченных. Один из уполномоченных исполняет обязанности казначея; он получает и уплачивает все суммы, которые идут на содержание дорог.
«Инспектор заведует и понечительствомч. о бедных. Закоп предоставляет населению графства разрешение вопроса, на кого должно быть возложено попечение о бедныхъ—на отдельные сельские округа или на графство. Если оно возложено на округа, то инспектор вы­дает бедным пособия. Если-же оно возложено на графство, то комитет графства имеет право заводить приюты и фермы для по­мещения неимущих, а инспекторы округов выдают неимущим временные пособия на счет графства.
< Комитет окружных аудиторов, состоящий пзыинсииектора, секре­таря и судей, рассматривает отчеты инспектора, попечителя над бедными и уподномочевныхи., заведующих большими дорогами; он постановляет решения по всем искам, предъявленным к сельскому округу, и по всемь биллям о выдаче вознаграждений, представляемым местными должностными лицами. рассмотренные
тчеты хранятся секретарем инспекции и представляются гражда­нам на следующей сходке. Инспектор, ассессор и секретарь со­ставляют санитарный комитет. Секретарь записывает всё, чтб происходит в комитете,и докладывает обо всем на сходке граждан.
«Должностные лица сельского округа не получают постоян­ного жалованья. Они получают вознаграждение соразмерно с рос­писью определенных денежных выдач за особые труды, или-же получают поденную плату за то время, которое они употребили на исполнение своих служебных обязанностей. Сборщик податей получает вместо жалованья определенный процент с собранных сумм.
«Для заведывания школами сельский округ имеет особую кор­порацию школьных попечителей: они в числе трехч. обыкновенно выбираются в одно время с другими должностными лицами на сходках и остаются в должности в течение трех лет. Они выбирают одного из своих членов в председатели, и кроме того выбирают какое нибудь постороннее лице в казначеи, кото­рый также исполняет обязанности их секретаря. Они имеют пра­во разделять сельский округ на школьные округа. Не следует позабывать, чго сельский округ занимает территорию ровно в шесть квадратных миль. Попечители обыкновенно разделяют это пространство на девять округов, а в центре каждого из них заводят школу. Так как дороги графства бблыпею частию про­водятся так, что пересекаются через каждую милю, то путешест­венник ожидает найти школу на каждом пересечении тех до­рог. Население в этих подразделениях округов выбирает трех школьных директоров, которые надсматривают над находящи­мися в их соседстве школами. Они обязаны держать школу от­крытой в течение не менее пяти и не более девяти месяцев в году; они имеют право строить школы и снабжать их всем не­обходимым, могут нанимать наставников и назначать им жало­ванье и могут выбирать предметы преподавания. Они могут обла­гать налогами находящуюся в их округе собственность, по им запрещено назначать более двух процентов на образование и бо­лее трех процентов на постройку школ. Они сообщают казна­чею о размере необходимых для содержания школ сумм, а эти суммы собираются далее описанным способом. Этот казначей хра­нит все школьные суммы, принадлежащие сельскому округу, и делает из них уплаты по требованиям директоров различных округов.
«Суммы, которые расходуются на школы, образуются из трех источников: 1) из сумм, вырученных от продажи земель, по­жертвованных Соединенными Штатами (только проценты с этих сумм могут быть употребляемы на расходы); 2) из налогов въ
размере одной пятой части процента, собираемой Штатом с соб­ственности и составляющей школьный фонд Штата; этот фонд, разделяется между графствами соразмерно с числом посещающих школы детей, а потом между сельскими округами также сораз­мерно с числом учащихся; 3) из сумм, которые в случае не­обходимости собираются по распоряжению директоров в форме на­логов на жителей округа.
«Все лица в возрасте от шести лет до двадцати одного года могут пользоваться даровым школьным обучением. Женщины мо­гугь быть избираемы на всякую школьную должность в Штате и нередко выбираются директрисами. В Иллинойсе каждое графство заключает в себе средним числом по шестнадцати сельских округов. Избиратели назначают место, в котором должно быть сосредоточено управление графства. Корпоративные права графства находятся в руках комитета, который состоитъ—там, где вве­дена организация сельских округовъ—из нескольких окружных инспекторов, а в других графствах из трех уполномочен­ных, избираемых населением всего графства. Этот комитет заведует всей собственностью, капиталами и делами графства; он строить присутственные места, тюрьмы, богадельни и другие необ­ходимые здания; он собирает в пользу графства налоги, рассматривает все отчеты и предъявленные к графству иски, а в тех графствах, где не введена организация сельских округов, надзирает за содержанием больших дорог и печется о неиму­щих. Даже в’Ь тех графствах, где заведывание большими до­рогами возложено на сельские округа, комитет графства может отпускать добавочные суммы на сооружение самых необходимых дорог и дорого-стоющпх мостов. Казначей ’), шериф, следова­тель и инспектор — те должностные лица, которые состоять па службе в графстве, исполняя возложенные на каждого из них специальные обязанности * 2).
«Инспектор находящихся в графстве школ надзирает за пред­метами преподавания, руководит деятельностью попечителей в сель­ских округах и окружных директоров, собирает статистические сведения о положении школ, представляет их в комитет графства
и) Шерис приводит в исполнение решении высших судов и отвечает за сохранение внутренниго спокойствии в гра*стве. В случае мятежа он мо­жет созвать милицию графства.
2) Графство не вмешивается в организацию полиции [кроме той, которая со­стоит при судахъ], а предоставляет исполнение полицейских обязанностей констаблам сельских округов. В городах полицией заведуют муници­пальные власти, если это заведывание не возложено статутом Штата на осо­бый комитет.
и назначенному Штатом главному инспектору общественного об­разования.
< Каждое графство выбирает судью, который имеет право утверждать завещания и который назначает администраторов и опеку­нов. Он также рассматривает тяжебные дела ценою не более 1000 долларов, уголовные дела, входящие в сферу ведомства мировой юстиции, и может рассматривать жалобы, поступающие от судей или от полицейских судов. Штат разделен на тринад­цать судебных округов, в каждом из которых парод выби­рает трех судей, составляющих окружный суд. Суды имеют ежегодно две или более сессии в каждом графстве и при них всегда состоят присяжные. Они рассматривают дела, поступаю­щие от судей графства и от местных судов.
«В довершение судебной организации Штата учреждены четыре ашиелляционных суда и один высший суд, решающий дела окон­чательно. Налоги в пользу Штата, графства или сельского ок­руга установляются на основании оценок, сделанных ассессором сельского округа, и взыскиваются сборщиками округа. Ассессорт. приводить в известность и оценивает недвижимую собственность и от каждого требует точных списков движимой собственности. Ассессор, секретарь и инспектор составляют в округе коми­тет, который выслушивает жалобы на распределение налогов и делает в нем необходимые поправки.
«Затем, составляемые ассессорами списки отправляются из всех округов в комитет графства, который делает в них необходимые поправки для того, чтоб оценка в одном округе была соразмерна с оценками вь других округах. Секретарь граф­ства передает извлечение из исправленных оценок аудитору Штата, а аудитор представляет эти извлечения в комитет Штата, занимающийся уравнением налогов.
«Этот комитет приводить оценки в соразмерность между все­ми графствами. Все налоги распределяются и взыскиваются на ос­новании этих окончательно исправленных оценок. II власти Шта­та, и комитет графства, и инспекторы сельских округов, и за­ведующие большими дорогами, и окружные попечители школ, и должностные лица городов и селений, —все они сообщают секре­тарю графства о размере сумм, необходимых па их расходы. Секретарь составляет для каждого округа список сумм, необхо­димых на расходы. Сборщик податей выдает всем назначенные суммы. Для всяких выборов —и президента Соединенных Шта­тов, и представителей в конгрессе, и должностных лиц Штата и графств,—сельский округ служит округом избирательным, а инспектор, ассессор и сборщик податей исполняют обязан­ности судей на выборах.
«Слова town (селение) и township (сельский округ) оз­начают территориальную часть графства, получившую право само­управления. Остается упомянуть оба. очень многочисленном разряде муниципальных корпораций, которые носят в статутах Илли­нойса названия villages (деревень) и cities (городов). Ие ме­нее трех сот жителей, занимающих территорию не более чем в две квадратных мили, могут, вследствие состоявшагося голо­сования, получить организацию «деревни» на основании общих зако­нов. Деревня назначает шесть уполномоченных, которые ьыбирают кого нибудь из своей среды в председатели и этим возла­гают на него общие обязанности мэров. Эти-же уполномоченные назначают по своему усмотрению секретаря, казначея, надсмотрщи­ка за содержанием дорог, констабля и других должностных лиц, какие по их мнению необходимы. Население может выбрать по­лицейское должностное лице, юрисдикция которого одинакова с юрис­дикцией мировых судей» ').
У другого из новейших авторитетных писателей мы находим следующее описание сходки сельского округа в Мичигане: —
«Ежегодно в первый понедельник апреля собирается сходка, в которой имеют право участвовать все граждане Соединенных Шта­тов, достигшие двадцати одного года, и жившие в Штате в те­чение шести месяцев, а в сельском округе в течение десяти дней, предшествовавших сходке. Председательствует инспектор, то есть главное должностное лице округа. За правильностью выбо­ров наблюдают: этот инспектор, топ. из мировых судей, ко­торому ранее всех других наступает срок пребывания в долж­ности, и секретарь округа. После выбора должностных лиц на следующий год избиратели обсуждают дела округа от двенадцати часов до часу, а в случае надобности, и до трех часов. Если предъявлены жалобы на то, что рогатый скот, гуляя на воле, причиняет вред, то издается постановление, запрещающее выпус­кать скот на волю под угрозой денежного штрафа, непревышаю­щего десяти долларов.
«Если нужно построить мост в другой части округа, а мест­ные жители не в состоянии покрыть необходимые на этот пред­мет расходы, то сходка разрешает отпуск необходимой суммы, не выходя из установленных законом границ, так как за­кон ограничивает и размер налогов и размер сумм, которые можно брать взаймы.
«Избиратели могут усыновлять правила для хранения и для про­дажи иороха, для выдачи разрешений на содержание собак и для
') L о с а I Government in Illinois Альберти S h а w, в Johns II о p k i n s U n i v e r s i t у S t u d i e з, Валтиимора, 1883.
устройства госпиталей; они так-же могут потребовать, чтоб всем жителям была привита оспа. Они могут решить на сходке, какая часть налогов должна быть употреблена на приобретение книг для библиотеки округа.
«В то-же время представляют свои отчеты различные должност­ные лица, на которых возложена выдача общественных сумм. Короче сказать, только то, чтб носит местный характер и ка­сается интересов сельского округа, может быть обсуждаемо насе­лением, собравшимся на сходку.
«Впрочем, мы в состоянии указать некоторые мелкие различия между сходками сельских округов в Новой Англии и такими-жф сходками в Мичигане. Эти последние издают дополнительные по­становления и уставы менее разнообразные по своему характеру.
«Это объясняется тем, что на западе та часть сельского округа, или то селение, в котором население более густо, и которое нуж­дается в издании многочисленных законов, получает права кор­порации точно так-же, как почти во всех центральных и за­падных Штатах. Эти селения имеют право—или непосредственно на сельских сходках пли чаще через посредство совета, сос­тоящего из пяти или более уполномоченныхъ—заведывать своими местными делами, своей полицией. поииарной командой, дорогами и водопроводами. Впрочем, в некоторых Штатах такия селения счи­таются составными частями сельского округа и в атом качестве подают голоса па сходках сельских округов по всем вопро­сам, касающимся дорог округа, его мостов, бедных и школъ» ’).
Выдающаяся особенность этой системы заключается в том, что здесь спона появляются на сцене такия-же, как в Новой Англии, сходки сельских округов, только в менее первобытной и по­тому в менее совершенной форме; а причина этого различия заклю­чается в том, чю сельские округа являются на западе более искусственными организмами, чем ве Массачузете и в Род-ИИславде, где до настоящего времени всякий был английского проис­хождения, всякий знал всех членов общины, всякий был вос­питан не только на чтении книг, но и на традициях самоуправ­ления. Тем не менее, и система, введенная в Иллинойсе и в Мичигане, распространяется. Ее дозволяют вводить законы, недавно изданные в Калифорнии, в Небраске и в других западных Штатах. Она уже введена на великолепной территории Дакоты и по видимому должна распространиться по всему северо-западу
1) Local Government in Michigan, E. W. Bemis, в J. H. V. Studies, Балтимора. 1883.
s) В Швейцарии сельская община служить основой для всей республиканской системы управлении кантонов. Она заведует полицией, бедными, школами и
По мере того, как Штаты вводят у себя систему управления сельских округов, графство утрачивает свое прежнее значение. Но оно и до* сих пор играет на западе более важную роль, чем в Повой Англии. Оно нередко имеет особое должностное лице для наблюдения за школами и вводит налоги для вспомоществования школам в самых бедных сельских округах. Па нем лежит обязанность, — конечно более важная в новых Штатах, чем в старых,—проводить большие дороги, строить мосты и пр. Иногда ему предоставляется контроль над расходами сельских округов *). Комитет уполномоченных графства состоит в Мичигане и в Иллинойсе из инспекторов всех находящихся в графстве сель­ских округов; в Висконсине и в Миннесоте этп уполномочен­ные назначаются непосредственно на происходящих в графстве выборах.
Теперь я перехожу к смешанной системе, действующей в дру­гой группе Штатов. мея;ду которыми можно принять за образцы Пенсильванию, Огио, Индиану и Иову. В этих Штатах мы не на­ходим таких-же сходок, какие собираются в сельских ок* I)
владеет землями. Она имеет сходки, которые собираются несколько раз в год, обсуждают общественный дела я выбирают членов административного совета. Она похожа в этом отношении на американский сельский округ, но в некоторых случаях подчинена должностному лицу, которое называется штатгальтеиюм и назначается кантоном в каждый округ, заключающий в себе определенное число общин.
I) Bemis говорит: „Так как из тысячи пли более тысячи сельских округов Штата многие населены людьми, не получившими никакого политичес­кого образовании и не знакомыми е тем консерватизмом, который необхо­дим для хорошего самоуправления, и так как эти люди нередко нуждаются в денежных средствах для содержания дорог, мостов, школ и для ока­зания помощи неимущим, то необходима высшая власть, которая имела бы пра­во уравновешивать оценки в соседних округах, облагать всех жителей на­логом в пользу бедных и контролировать расходы сельских округов... Необходимость такой власти не вполне сознается. Вследствие её отсутствия в Массачузете, там пи Штат ни графство не оказывают почти никакой по­мощи школам и не следит за ведеиием школьного дели. Каждый сельский округ принужден довольствоваться сноими собственными денежными средства­ми, а это ведет к жалким последствиям [?]. Все люди, занимающиеся вос­питанием юношества, настойчиво утверждают, что графство и Штага должны наблюдать за школами, должны вводить однообразные методы преподавания, и не должны доводить до упадка сельские округа, когда-то бывшие рассадниками наших великих людей. Но этому препятствуют во-первых боязнь центра­лизации со сто|юны тех небольших округов, которые более других нуж­даются в помощи, и во-вторых нежелание богатых городов облагать сво­их жителей налогами в пользу деревень11.—L о с а I Govern inent in Mi­chigan, стр. 18.
ругах. В них жители сельских округов не собираются на сходки, а действуют череа посредство выборных должностных лиц. В Огио есть три уполномоченных от сельских округов, заведуюииие местными делами, есть окружный секретарь и казначей. В Пенсильвании сельский округ управляется двумя нли тремя ин­спекторами. которые выбираются на три года по одному в год, ассессором (для произведения оценок), секретарем округа, тремя аудиторами и двумя попечителями неимущих (там где попечение о неимущих возложено на сельский округ). Инспекторы могут для содержания больших дорог и мостов облагать жителей ок­руга налогом, непревышающим один процент с оценки собствен­ности, а попечители неимущих могут с одобрения двух судей ') взыскивать такой-же налог в пользу бедных. По так как по­печение о неимущих обыкновенно лежит на графстве, и так как всякий может уплачивать свой дорожный налог работой, то сумма налогов, уплачиваемых на этот предмет сельскими окру­гами, очень невелика.
<В Иове»,— говорить Масу,—«сельский округ, обыкновенно занимающий территорию в шесть квадратных миль, заведует вы­борами, содержанием дорог, оценкой собственности, попечением о неимущих и другими делами, касающимися местных интересов. В нем находятся следующие должностные лица: три уполномо­ченных, один секретарь, инспектор доктор для каждого до­рожного округа, один ассессор, двое или более мировых судей и двое или более констаблей. Судьи и констабли могут в неко­тором отношении считаться должностными лицами графства. Од­нако, они выбираются сельскими округами, и если будут уволе­ны тем округом, в котором были выбраны, то перестают быть должностными лицами. Уполномоченные выбираются на три года, но сроки их пребывания в должности распределены так, что еже­годно выбирается один из них. Остальные должностные лица выбираются на два года. Если в пределах сельского округа есть деревня пли город с правами корпорации, то закон требует, чтоб по меньшей мере один из судей жил в той деревне. или в том городе. Избиратели в такой деревне пли в таком го­роде выбирают особого ассессора. Городским избирателям недозволяется участвовать в голосовании при выборе дородного инспек­тора или окружного ассессора; во они могут подавать голоса при выборе всех других должностных лиц сельского округа...
<На уполномоченных сельского округа лежат разнообразные обязанности по исполнению законов о неимущих. Если здоровый
>) Судьи выбираются народом на пить лет и утверждаются губернатором Штата.
человек просит вспомоществования, то от него можно потребо­вать работы па улицах или на больших дорогах. Если кто ни­будь И8 поселившихся в графстве не имеет близких родствен­ников, к которым мог-бы обратиться за помощью, а обращается с такой просьбой к уполномоченным, то эти последние обязаны ознакомиться с его положением и выдать ему вспомоществование или же отказать в нем. Если они решат, что следует помочь просителю, то они могут поместить его в богадельне графства, или могут снабдить его съестными припасами, одеждой, медика­ментами пли деньгами. Если они откажут в помощи, то проси­тель может обратиться к инспекторам графства, которые могут приказать уполномоченный ь выдать просителю пособие; если же ин­спекторы найдут, что уполномоченные выдают пособие неоснова­тельно, то они могут предписать прекращение пособий. Во всех случаях, когда пособие оказывается просителям непосредственно уполномоченными, эти последние обязаны представить отчет о сде­ланных расходах аудитору графства, который представляет его комитету инспекторов. Все расходы на вспомоществование неиму­щим уплачиваются графством, а инспекторы, если пожелают, могут взять от уполномоченных заведывание неимущими в свои собственные руки. По в тех графствах, где нет приютов для бедных и где инспекторы не назначают никаких сумм на вспо­моществование бедным, уполномоченные обязаны взять на себя все заботы по этому предмету. Во всяком случае, графство должно покрывать все расходы. Уполномоченные заведують санитарною час­тию в сельском округе. Они могут требовать, чтоб тот или другой из жителей привил себе оспу; они могут требовать уда­ления вредных для здоровья нечистот; они могут издавать пос­тановления о мерах предосторожности для охранения общественного здравия и могут назначать денежные штрафы и тюремное заклю­чение в наказание за неисполнение этих постановлений» *)
В большинстве этих Штатов графство затмило сельский ок­руг. Возьмем для примера Пенсильванию. Там каждое графство управляется комитетом из тре.хч. уполномоченных, избираемых на три года на основании той системы, которая дозволяет избира­телям подавать голоса только за двух кандидатов. Кроме того, там выбираются народом на три года: шериф, следователь, глав­ный нотариус, регистратор по части завещаний, казначей, инспек­тор, три аудитора, секретарь суда, окружный прокурор. Некото­рые из этих должностных лиц получают временное вознаграж­дение за свой труд, а в графствах с населением превышаю­щим 50,000, они в<;е получают постоянное жалованье. Графство,
*) А Government Те х t-B о о k for Iowa Schools, стр. 21—23.
в котором не менее 40,000 жителей, образует судебный округ и избирает своих судей на десятилетний срок. Никакое, новое графство не может занимать территорию менее чем в 400 квад­ратных миль и не может иметь менее 20,000 жителей '). Кроме судебного устройства и тюрем, кроме больших дорог и мостов, на попечение графства возложены заботы об образовании населения и о вспомоществовании неимущим; и свои налоги и налоги Штата графство взыскивает через посредство состоящих при каждом сельском округе сборщиков, которые назначаются графством, а не округами. Оно рассматривает отчеты сельских округов и имеет над этими мелкими общинами другие более широкия права надзора, чем какие принадлежат ему в Мичигане или в Илли­нойсе *). 'Кроме того, следует заметить, что в тех местнос­тях, которые не управляются сходками 3) всех местных грая;дан, и в тех Штатах, где нет сходок сельских окру­гов, равно как во всех Штатах ио отношению к графствам, нередко встречается обыкновение приглашать жителей сельского, округа или графства к подаче голосов по какому нибудь особому вопросу,—всего чаще по вопросу о заключении займа или о взыс­кании налогов, превышающих установленную норму. Это ничтоиное, как распространение на местные общины того плебисцитар­ного метода (referendum), о применении которого к законо­дательной деятельности Штата уже было говорфно в одной из предъидущих глав. Этот метод, по видимому, дает удовлетво­рительные результаты: устанавливая особый способ разрешения эк­страординарных вопросов, он дает возможность сдерживать в узких границах власть административных должностных лиц как в сельских округах, так и в графствах.
Недостаток свободного места принудил меня умолчать в этом очерке о многих подробностях, не лишенных интереса для изу­
1) Си. конституцию Пенсильвании 1873 года, статьи XIY, XIII и V.—В 1880 году на каждое графство в Пенсильвании приходилось средним числом ио 64,000 -жителей. Там шестьдесят семь граФетв.
*) Си. Local Government in Pennsylvania, E. R. L. Goul d в 1. II. U. S t u d i e в, Балтимора, 1883. (
3) Между тем иагь старинные сходки исчезают и Англии, принимай фор­му сходок прихожан, плебисцитарный метод, по видимому, начинает удовлет­ворить усиливающееся влечение к демократическим принципам. Это видно из постановлений касательно публичных библиотек: там говорится, что илатель щикп податей того или другого округа могугь посредством голосовании ре­шить, е.зедует-ли взыскивать особый налог на устройство публичной библио­теки. Касательно предположение предоставить народному голосованию разреше­ние вопросов о выдаче патентов на продажу крепких напитков см. выше главу XXXIX.
чающего местное самоуправление Европейца; но той-же причине я должен отказаться от объяснения отношений сельских, округов и графств к входящим в пх состав деревням и городам, которым даны нрава корпораций; я ограничусь только замечанием, что даже самые небольшие города отделены от сельских окру­гов, то есть управление города берет верх над управлением « сельского округа, поэтому города всех разрядов остаются членами графств, уплачивая свою долю в налогах графства и принимая участие в выборах, которые происходят в графстве. Впрочем, в конституции Штатов нередко включаются особые постановления на случай, если-бы какой нибудь город до того разросся, что затмил-бы или поглотил-бы графство, подобно тому как Чикого зат­мил графство Кук, а Чинчиннати—графство Гамильтон. Деревни и другие мелкие муниципальные общины имеют в различных Шта­тах различные формы. Так например Огио разделяет свои му­ниципальные корпорации (а ) на города, которые подразделяются на два класса—первый класс с тремя разрядами, второй с четырьмя;
(Ь) на деревни, которые также подразделяются на два класса — первый с населением от 3000 до 5000, и второй с населени­ем от 200 до 3000; и (с) на поселки, которые получили права корпораций и имеют менее, 2.00 жителей ’). Принципы, на осно­вании которых управляются эти корпорации, вообще повсюду оди* наковы, но мелкие подробности разнообразны до бесконечности так, что неть никакой возможности обозреть их здесь во всей сово­купности. Поэтому я ничего не буду говорить о самых мелких общинах. Но большие города представляют обширную сферу для поучительных исследований, и. я считаю нужным посвятить им три следующие главы.
ГЛАВА XLIX.
Замечания касательно местного управления.
Чтоб придать более ясности вышеизложенным мелким под­робностям, которые, натурально, могут показаться запутанными
1) Ohio Voters’ Manual, преложение К. В Огио находятся: города— 1 первого класса, первого разряда, 1 первого класса, второго разряда, 1 пер­вого класса, третьего разряда. 2 второго класса, первого разряда, 1 второго класса, второго разряда, 9 второго класса, третьего разряда, 23 второго класса, чатвертого разряда; деревни—34 первого класса, 395 второго класса; поселки— 32, крове 785 пеполучипших прав корпорации местечек пли деревень, ко­торые упомянуты в .отчете государственного сек|>етаря за 1881 год.
и сбивчивыми, я считаю нужным изложить несколько общих за­мечаний, применимых ко всем или почти ко всем системам местного управления, какие встречаются в Соединенных Штатах.
1. Придерживаясь мнения американских авторитетныхт. писате­лей, я описывал систему управления Новой Англии, как совершенно отличную от всех других, а северо-западные Штаты отнес к смешанной системе управления. Но европейский читатель, быть мо­жет, составит себе более ясное понятие об «особенностях каж­дой пз трех систем, если разделит Союз на три сферы—се­верную, центральную и южную. В северной сфере, которая начи­нается у слияния Ииеллоустауна с Миссури, тянется к востоку до залива Фупди и заключает в себе территорию Дакоту, Штаты Миннесоту, Висконсин, Иллинойс, Мичиган и шесть Штатов Новой Англии, он найдет, что там преобладает форма местного управления с помощью сходок сельских округов. В цент­ральной сфере, простирающейся от Калифорнии до Ныо-Джерзея и Нью-Иорка со включением этих Штатов, он найдет, что инте­ресы и деятельность населения сосредоточиваются частию в сель­ских округах, частию в графствах. В некоторых Штатах этой сферы графство имеет более важное значение, чем сель­ский округ, в некоторых других сельский округ, по видимо­му, начинает брать верх над графством; но между теми и дру­гими Штатами существует то сходство, что в них вы не теря­ете ни на минуту из виду ни более мелкую ни более крупную об­щину, и что эти обе общины управляются выборными администра­тивными должностными лицами. Третья сфера заключает в себе все южные Штаты; там графство есть господствующий организм, хотя местами и приобретают значение школьные округа м даже сельские округа.
II. И графство и сельский округ, подобно всему, что мы нахо­дим в Америке, суть английские учреждения, подвергшиеся боль­шим изменениям. <Вь южных Штатах графство—ничто иное, как в малом виде английское shire без сельских окру­говъ» ’) Северный сельский округ — то-же, чтб английская при­ходская община в её старинной форме семнадцатого столетия, в которой она не переставала существовать не только в качестве церковного учреждения, по и в качестве учреждения гражданского, так как заведывала общественной собственностью. Сходки сель­ских округов то-же, что английские собрания прихожан, а их выборные уполномоченные то-же, что английские церковные старосты
’) Our Government профессора Пасу, вто—превосходный элементарный очерк организации и деятельности правительства Федерального и правительств отдельных Штатов.
или выборные члены церковного управления, получившие при усло­виях колониальной жизни более широкую сферу деятельности, чем та, которая была им отведена даже в семнадцатой!. столетии, и гораздо более широкую, чем та. которая отведена им в насто­ящее время ’). В Англии местное самоуправление ( за исключением всего, чтб касается попечения о неимущих) клонилось к упадку в мелких общинах, т. е. в приходах или сельских окру­гах; их администрация большею частию переходила к судам низшей инстанции, или к должностным лицам, назначавшимся граф­ством или центральным правительством; только законодательство текущего столетия начало организовать для местного управления но­вые округи преимущественно для попечения о бедных и для санитар­ных целей *). В более широких английских общинах — в графствах настоящее самоуправление исчезло вместе с старинным Shire Moot ( собранием представителей графства) и перешло в руки лиц, назначаемых короной по рекомендации наместников. Только в настоящее время введена на основании особого статута система управления графств с помощью совета, составленного из выбранных графством членов. В американский। колониях гу­бернатор был темь-же, чем был король в Англии: но даже во времена колониального управления обнаруживалась тенденция заме­нить власть губернатора народными выборами; управление графства, подчиняясь господствовавшим стремлениям, получило в настоя­щее время повсюду демократическую форму, хотя в южных Шта­тах оно, под влиянием невольничества и плантаторской системы, сделалось аристократическим и по характеру и на практике.
III. В Англии контроль центрального правительства, то есть пар­ламента, поддерживается в настоящее время не только статутами,
I) В истории Англии найдется немного фактов, которые бы.тнбы более дос­тойны внимательного наследования и имели-бы более сильное влияние на ход событий, чем исчезновение той сельской общины, которая до сих нор яв­ляется таким влиятельным «актором и экономической, общественной и по­литической жизни Франции и Италии, Германии [со включением принадлежащих Австрии немецких провинций] и Швейцарии. Если бы Англичане гак-же усерд­но как Американцы изучали свои местные учреждении, то имедн-бы обшир­ную литературу касательно этого интересного сюжета.
S) Однако, приходские констабли и дорожные сторожа и до сих пор выби­раются в некоторых местах народным голосованием: а так называемые manor courts и courts 1 ее t были полу-народныин учреждениями. Даже в настоящее время собрание прихожан имеет некоторые гражданские нрава.— В графствах следователь [coroner] по прежнему выбирался владельцами поместьев, но в то время, как печатались эти страницы, парламент утвер­дил постановление, предоставляющее выбор следователей вновь учрежденному совету графства [51 и 52 Viet. ch. XLI. § 5].
определявшими обязанности и ограничивающими права местных общин, по также тем, что различные административные депар­таменты (Local Government Board, Home Office и Treasury) имеют право не утверждать некоторые распоряже­ния этих общин, наблюдать за их расходами и не дозволять им делать займы. Вь американских Штатах такия обязанности не возлагаются на административные департаменты. Местные власти ограничены ви. своих правах частию статутами законодательного собрания Штата, частию конституцией Штата. Эти законодательные акты большею частию (а более новые из них, как я полагаю, всегда) заключают в себе постановления, которыми ограничивает­ся известными пределами право графства, сельского округа, селе­ния, школьного округа и других общин делать займы и нередко также ограничивается размер налогов, которыми дозволяется этим общинам облагать собственность, находящуюся внутри их преде­лов. Образчики таких постановлений помещены в одном из примечаний в конце этого тома. Они оказались полезными, потому что препятствовали увеличению местных долгов, которое стало грозить серьезной опасностью даже в сельских округах ’) Об­щая сумма долгов местных общин выражалась в 1880 году следующими цифрами:
Графства 125,452,100 долл. (25,090.000 фунт. ст.)
Сельские округа . . . 30,190,861 > ( 6.038,000 » >.)
Школьные округа. . . 17,493,110 > ( 3,498,000 > > )
Итого. . . 173.136,071 > (34,626,000 » »
Эти цифры не велики в сравнении с следующими цифрами дол­гов. лежавших в то-же время на отдельных Штатах и на го­родах:—
Штаты 260,377.310 доля. ( 52,000.000 ф. ст.)
Города, в которых бо
лее. 7500 жителей. . 710,535,924 » (142,000,000 » »)
Другие муниципальныя
корпорации, в кото­
рых менее 7500 жи-
клей 56,310,209 * ( 11.200.000 » » )
Итого. . . 1.02 7,223,443 » (205,300.000 > >)
) См. иакже сливу XLHI о финансах Штата. Упомянутые иостановления, конечно, нримеишотсн и в городам, которые нуждаются в них еще более, чЬм другие общины. Они очень разнообразны в своих подробностях, а в некоторых случаях дозволяется расширять установленные размеры долгов путем особого народного голосовании.
Общая сумма долгов местных общин прежде была еще более значительна: в промежуток времени между 1870 и 1880 гг. ’) она уменьшилась на восемь процентов, между тем как долги городов в то-же время увеличивались.
IV. В графствах, в округах сельских и школьных взы­скиваются только прямые налоги, потому что в Америке не суще­ствует octroi (налог с ввоза съестных припасов), а соби­раются они вместе с налогами Штата в самых мелких общи­нах, т. е. в сельских округах там, где существуют такие округа. Впрочем, местные налоги не взыскиваются, как в Ан­глии, только с недвижимой собственности; ими облагается и дви­жимая собственность соразмерно с оценкой, сделанной ассессорами. Большая часть движимой собственности не уплачивает никаких на­логов, потому что скрывается владельцами от оценщиков и по­тому что пет никакой возможности привести ее в известность. Зем­ли и дома нередко оцениваются гораздо ниже своей действитель­ной стоимости, потому что в интересе ассессоров сельских окру­гов уменьшать ту долю налогов графства, которая должна лежать на их сельском округе; точно также и в интересе ассессорова, графства уменьшать ту долю налогов Штата, которая должна ле­жать на их графстве *). Недвижимая собственность облагается на­логами в том месте, где находится, а движимая собствен­ность только в том месте, где её владелец имеет постоянное жительство и) * 3). Но право участия и в местных выборах и в выбо­рах Штата и в национальных выборах не зависит от соб­ственности и каждый гражданин имеет право голоса только в од­ном месте. Гражданин, владеющий дюжиной донов или ферм в двенадцати городах, графствах или сельских округах, будет подавать голос,—даже по местным вопросам,—только там, где имеет постоянное жительство.
Большая часть местных расходов покрывается местными на­логами. Но в некоторых Штатах часть налогов графства уде­ляется на вспомоществование школьным округам, так что самые богатые округа облегчают бремя налогов, лежащее на бедных округах; такия-же вспомоществования иногда выдаются из доходовъ
и) Си. статью Debts R. Р. Porter's в American Cyclopoedia of Political Science.
Касательно этого предмета и касательно комитета, заведующего |ювномериыми. распределением налогов, см. главу XLII1.
3) Одна и та-же собственность, конечно, может быть обложена налогами в нескольких, местах; так паиир., компания, занимающаяся разработкой копей в Монтане, может быть обложена налогом в качестве промышленного пред­приятия, а её акции, находящиеся в руках частных лиц, могут быть также обложены налогами в тех Штатах, где живут эти акционеры.
Штата. Общественные школы, которыми повсюду дается даровое об­разование, поглощают очень значительную часть всех местных доходов '), а в добавок к тому, чтб доставляют налоги, они получают значительные доходы от земель, предоставленных надело образования законами Союза или законами Штатов а). Вообще можно сказать, что в сельских округах бремя налогов не тяжело, а деньги редко тратятся понапрасну, потому что за расходами строго следят жители, в особенности там, где введена система управ­ления через посредство сельских сходок.
V. Достоин внимания тот факт, что Американцы, которым приписывают большую склонность к представительным собраниям, очень редко прибегали к представительной системе в организации местного управления. Сельские округа управляются или сходками всех граждан, или-же,—как например в Огио и в Иове,— комитетом из трех членов и в обоих случаях несколькими чисто-административными должностными лицами. В графствах редко встречаются комитеты с законодательными правами 3|; там обык­новенно находятся три уполномоченных или три инспектора и не­сколько должностных лиц административного или судебного ве­домства. Местная законодательная деятельность очень незначительна: она обнаруживается только в постановлениях, утверждаемых па сходках сельских округов. Население, по видимому, относится с недоверием к должностным липам графства, потому что вы­бирает нх на непродолжительные сроки и ограничивает их дея­тельность какими нибудь определенными обязанностями. Отсюда можно заключить, что даже на юге графство было таким искусственным организмом, который не внушал гражданам ни большего инте­реса, пи сильной привязанности. В пяти шестых частях Союза каждое графство имеет па плане форму квадратного четырехуголь-
!) Из доклада уполномоченных по общественному образованию за 1885—8(5 год видно, что весь расход на общественны» школы в Соединенных Шта­тах определялся в 111, 304,927 долл. [22,260,000 Фупт. ct.J. Национальное правительство не имеет права вмешиваться в общественное образование, но с 1867 года содержит особую канцелярию, которая собирает из всех Шта­тов статистические сведения и издает интересные отчетй.
S) Тому, кто занимается изучением политической экономии, покажется инте­ресным следующий Факты в некоторых из тех Штатов, где существу­ют самые большие запасные капиталы для поддержания школ, преподавание идет менее успешно, а местное население относится к школьному делу бо­лее равнодушно. Поэтому можно усомниться н пользе назначения правитель­ством особых сумм на образование, на вспомоществование бедным и на цер­ковное устройство.
3) Впрочем, в Ныо-Иорке, как утверждают, обнаруживаются некоторые тенденции в этом направлении.
ника, в котором не заметно ничего отличительного, ничего «на­туральнаго» в том смысле, в каком можно назвать натураль­ными самостоятельными единицами английские графства в роде Кента, или Корнваллиса. В Америке графство слишком обширно для того, чтобвнушать гражданам такой-же живой интерес, какой внуша­ют сельские округа. Оно слишком мало для того, чтоб иметь традиции, способные внушать его аштелям такое-aw уважение, или такую же привязанность, какую внушает Штат ')
VI. Па местном правительстве лежать в Соединенных Шта­тах следующие главные обязанности: —
Постройка и починка дорог и мостов.—Об этих предметах первой необходимости в деревенской жизни заботятся или сель­ский округ, пли графство, или Штат, смотря по тому, к какому разряду принадлежит дорога плп мост. Что в Америке дороги строятся баснословно дурно и дурно содержатся, объясняется отчасти климатическими условиями—сильными морозами, ливнями (в цен­тральных и в южных Штатах) и продолжительными засухами, отчасти характером народа, который торопится употреблять свои денежные средства на какое нибудь выгодное предприятие и неохотно тратит время на даровое исправление дорог, отчасти сравнитель­ной» малочисленностью населения, которое,—за исключением немно­гих мануфактурных округов,—гораздо менее густо, чем в за­падной Европе. Есть не мало и таких округов, в которых же­лезные дороги были проведены ранее обыкновенных проезжих до­рого и стало быть на эти последние тратилось еще менее забот.
Отправление правосудия было одной из главных общественных потребностей, для удовлетворения которых были организованы граф­ства, а все, чтб находится с ним в связи, до сих пор слу­жить главным предметом заботь для графства. Население выби­рает судью плп нескольких судей, окружного следователя и глав­ное административное должностное лице—шерифа *). Тюрьмами за­ведует графство. Полиция всегда организуется местным управле­ние» ь, но в северных Штатах чаще сельскими округами, чем графствами. Впрочем, эта отрасль управления, получившая столь важное значение на европейском континенте, сравнительно пезна-
>) В Виргинии прежде существовала некоторая ирнвпзаншм-ть к графстну, похожая на ту, какая существует в Англии; ио она исчезла во время со­циальной революции, преобразовавшей южные Штаты.
s) Американский шернФ до сих пор остается почти тем-же, чем был английский шериф до того вреиеиш, когда изданные леп семьдесять тому на­зад законы ог]>аииичили его власть. Даже тогда он действовал большею ча­стию через посредство своего уполномоченного. Со времени издания упомяну­тых законов его права в значительной мере иерешлп к судьям а к по­лиции графства.
21В
чительна в Америке вне больших городов. Селения почти повсюду обходятся без всяких других охранителей внутреннего спокой­ствия, кроме одного констабля, состоящего при сельском округе’); а правительство Штата не имеет почти никакого контроля над мест­ным полицейским управлением,—конечно, кроме того контроля, который выражается в форме статутов *). В восточных и в центральных Штатах собственность деревенских жителей ограж­дена от всяких на нее посягательств. В тех частях запад­ных Штатов, где общественная безопасность нарушается дакоитами или людьми, занимающимися разбоями на больших дорогах, путешественники сами защищаются как могут, а если шериф на­ходится далеко или если он беспечен, то пострадавшие не без успеха прибегают к суду Линча. Попечение о неимущих почти повсюду возлагается на местные власти I) * 3), а но на власти Штата; расходы на этот предмет покрываются из местных денежных средств иногда графством, иногда сельским округом. Закопы о бедных до такой степени повсюду различны, что нет возмож­ности сделать на этих страницах даже их краткий очерк. Ми­лостыня редко раздается на улицах, хотя в большей части Шта­тов это дозволяется делать по усмотрению тех властей, на ко­торых возложено попечение о бедных; вообще пауперизм никогда не был серьезною болезнию в Америке, за исключением пяти или шести городов, в которых энергически борются с этою болез­нию благотворительные общества, состоящие ббльшею частию из особ женского пола. Число нищих на всей территории Союза доходило в 1880 году до 88,665; из них 67.067 были помещены в бога­дельнях, а 21,598 получали вспомоществования. Стало быть, па 565 жителей приходилось только по одному нищему *). В Англии и в Валлисе, при 25,974,439 жителях, было в 1881 году 803,126 нищих, то-есть приходилось по одному нищему на 32 жителя.
Санитарные учреждения, получившие такое важное значение в ан-
I) Или кроме какого нибудь другого должностного лица, заичепнюшего констабля в тех Штатах, где нет сельских округов.
*) Мичиган, как рассказы ватт, вводит теперь [1888 г.] нечто в роде полиции Штата для приведении в исполнение его законов, запрещающих тор­говлю креппмн напитками.
3) И некоторых Штатах есть особые надзиратели за попечением о неимущих; кроме того, в Штатах нередко встречаются учреждения, основан­ные для какого нибудь особого разряда неимущих, какъшипр. дли умалишенных.
«) В Нью-Иорке было 15.217 нищих [из которых 2810 получали вспо­моществовании], вт. Ииолорадо 47 [из которых только один получал вспо­моществование], в Аризоне 4. Луизиана не ведет счета бедным, призревае­мым в благотворительных заведениях, потому что приходы [или quiacraa] устроили так, что ах нищие призреваются в частных заведениях.
глийском местном управлении, играют очень незначительную роль вь американских сельских округах, потому что население этих округов так разбросано, что не очень нуждается ни в осушении болот, ни в удалении вредных нечистот; сверх того, там са­мые низшие классы населения пользуются сравнительно большим до­статком, чемч. в Англии, поэтому там реже встречаются жилища, вредные для здоровья. Для санитарных инспекторов вашлось-бы в большей части страны очень мало дЬла
С другой стороны, народное образование до сих пор было в Америке не только более исключительным предметом вбдомства местных властей, но и сравнительно более важным предметом забот, чем в Англии, во Франции и в Италии. Для него обык­новенно создается особое административное учреждение—школьный комитет, ии для него нередко отводится особая сфера администра­тивной деятельности, носящая название школьного Округа * *). Уже ранее было указано, какие крупные суммы тратятся на обществен­ное образование. Сначала оно входило в сферу ведомства самых мелких общин, а теперь и графство и Штат все более и бо­лее интересуются им, стараясь подчинить его своему надзору, а иногда и ассигнуя на него особые суммы. Графства нередко назначают своих инспекторов для надзора за общественным образованием, содержать высшие школы и учреждают заведую­щие образованием комитеты; кроме того, и в некоторых Шта­тах учреждаются такие-же комитеты 3). Едва-ли нужно к этому присовокуплять, что школы всех разрядов и болео многочислен­ны и лучше достигают своей цели в северных и в западных Штатах, чем в южных *) Когда, при существовании старого колониального режима, английские уполномоченные потребовали от губернаторов Виргинии и Коннектикута сведений о народном обра­зовании, то первый из этих губернаторов отвечал им: «Бла­годарю Бога за то, что здесь нет ни общественных школ ни книгопечатных станков, и я надеюсь, что здесь пе будет пи тех ни других еще в течение нескольких сот летъ» а другой
*) Впрочем, н городах обращают большое внимание на санитарный усло­вия. Клевелапд, стоящий иа берегу озера Эрп, заявляет притязание на то, что в вен процент умирающих ниже, чем в каком либо из больших го­родов во всем мире.
4) Хоти школьный округ иередко совпадает с сельским округомч., во он вообще [только не в Новой Англии] имеет особых административных должностных лиц и иередко подразделяется па более мелкие округи.
’) Некоторые Штаты заводят в центре школьных округов высшие шкоды.
) Различия в устройстве школ ь вь различных Штатах так многочислен­ны, что и не имею возможности описать их.
5) Однако, втот губернатор [Sir William Berkeley] был из числа
губернатор отвечал: «Четвертая часть ежегодных доходов ко­лонии тратится на содержание даровых школ для образования на­ших детей». Это различие воззрений поддерживалось и усиливалось на юге вследствие существования рабства. После уничтожения раб­ства южные Штаты стали быстро подвигаться вперед в деде на­родного образования, но там и до сих пор еше много безграмот­ных в особенности между неграми *).
Вообще можно заметить, что три описанные нами обязанности ме­стных правительственных властей—организация полиции, заботы об общественном здравии и о призрении неимущих, менее слож­ны и требуют меньше расходов, чем в Англии и даже чем в большей части западных и центральных европейских госу­дарств. Поэтому, оказалось более удобным возложить все эти обя­занности на одну и туже местную власть, не учреждая многочи­сленных специальных должностей. Но на деле оказывается, что народное образование есть единственная сфера правительственной дея­тельности, требующая специально подготовленных для неё должно­стных лиц. Поэтому при усложняющихся требованиях цивилиза­ции и при укореняющейся привычке прибегать к помощи прави­тельства для удовлетворения тех нужд, на которые недостает добровольных пожертвований, даже в Америке пришлось расширить сферу деятельности местных правительственных властей и уве­личить число возложенных на них обязанностей.
тех жителей Виргинии, которые участвовали в 1660 году в подписке для учреждении в Виргинии „школы свободных искусств и паукъ*. Касательно элементарного обучения он говорил: .Виргиния придерживается такого-же об­щаги правила, какое соблюдается в Англии вне городов, то есть каждоиу пре­доставляется обучать его детей, как умеет. У нас сорок восемь приходов; наше духовенство получает хорошее содержание, но оно хо;юшо-бы сделало, еслп-бы чаще молилось, а проповеди произносило реже1. — The College of William and Mary, by Dr. H. B. Adams.
>) В 1880 году число людей, не умевших читать, составляло 13,4 процента всего населения Соединенных Штатов; оно было самым малым в Иове [2,4], а самым большим в Южной Кирилине [48,2] и в Луизиане [45,8]. Числи людей, не умевших писать, составляло 17 процентов всего населения Соединенных Штатов: оио было самым малым в Небраске [3,6], а са­мым большим в Южной Каролине [56,4] и в Алабаме [50.9].
Недавно было предложено конгрессу уменьшить излишек капиталов, храня­щихся в казначействе Соединенных Штатов, посредством раздачи Штатам денежных сумм иа общественное образование соразмерно с нуждами школ, т. е. соразмерно с числом безграмотных. Но возражения, основанные иа эко­номических соображениях и на невозможности согласовать такую меру с постановлениями конституции, вызвали горячий протест против предложенного билля.
VII. В какой мере дух политических партий проник в сферу сельского управления? Я сто раз задавал себе этот вопрос во время моих путешествий по Америке, но до сих пор не в со­стоянии дать па него общий ответ, потому что в ятом отноше­нии существуют резкия различия не только между Штатами, но и между различными частями одного и того-же Штата, а причина этих различий заключается частию в характере населения, частию в бо­лее нли менее сильном влиянии партийных стремлений, частию в большем пли меньшем совпадении сферы местного управления с тем избирательным округом, в котором выбираются для Штата сенаторы и народные представители. Вообще можно заметить, что выбор должностных лиц графства может зависеть от полити­ческих партий не потому, что эти лица могут влиять па разреше­ние каких нибудь политических вопросов или на результаты вы­боров Штата или Союза, а потому что они получают жалованье,— стало быть, их должности могут служить наградой за политиче­ские заслуги и средством для приобретения политических привер­женцев. Каждая из больших политических партий обыкновенно собирается в каждом Штате па конвент и составляет свой спи­сок кандидатови. на должности графства, к сожалению примеши­вая политику к таким вопросам, которых она вовсе не касает­ся, и преграждая хорошим гражданам доступ к администрации графства. Впрочем, политические партии редко выставляют пло­хих кандидатов, а местные избиратели не подают за этих кан­дидатов голоса с таким-же слепым доверием, с каким они подают голоса па выборах федеральных пли на выборах Шта­та. Дух партий гораздо менее силен в сельских и в школь­ных округах. Там должностные лица нередко не получают ни­какого аиалованья, а личные достоинства местных кандидатов лучше известны местным избирателям, чем личные достоинства тех выставляемых профессиональными политиканами кандидатов, которые ищут должностей в графстве *) Политические кружки и их начальникп(о которых будет итти речь в другом месте), про­никли даже в сельские округа Новой Англии. Выборы членов школь­ных комитетов нЬредко делаются под влиянием политических связей. Но вообще можно сказать, что сельские округа и их правитель­ственные власти редко вовлекаются в водоворот политических ин­триг: их должности замещаются честными и компетентными людьми.
<) На составленных политическими партиями избирательных бюллетенях иногда оставляется пустое место, на котором избиратель может вписывать имена тех кандидатов на должности сельского округа, за которых оип. будет подавать голос на выборах. См. помещенный в конце главы LXYI образчик избирательного бюллетеня в Штате Иове.
ѴШ. Кажущаяся сложность системы местного управления, кото­рое я описал в предъидущих главах, происходить единственно от несходства между различными Штатами. В каждом Штате ата система очень проста по сравнению с английской системой сель­ского управления. В неии мало чеетныхь подразделений и мало вла­стей, а ати местные единицы и эти власти почти никогда не вы­ходят из отмежеванной им сферы. Между сельским округом и графством нет никакой третьей правительственной сферы и ни­каких третьих местных властей в роде английской Poor law Union или в роде недавно процитированного округа с состоя­щим в нем «советамъ». Особенной несложностью отличается спо­соб собирания налогов. Гражданин уплачивает в одно и то же время, одному и тому-же должностному лицу и по одному и томуже списку, не только все местные налоги, но и все налоги граф­ства, та есть все без исключения прямые налоги. Штат нзбав* лен от необходимости содержать многочисленных сборщиков по­датей. потому что полагается на местных должностных лип. Плательщику податей не надоедают неоднократными требованиями денег II нельзя сказать, чтоб эта несложность местного уп­равления была последствием менее сложных, чем в Европе, обя­занностей, возлагаемых на местные власти. Напротив того, сфера деятельности местных властей чрезвычайно широка в Америке *); она в особенности широка в тех частях Союза, которые можно назвать типическп-американскимп и демократическими—в Новой Ан­глии и на северо-западе. Когда Европейцы указывают на недо­статки законодательных собраний отдельных Штатов и на не­удовлетворительную деятельность конгресса, Американцы обыкновенно отвечают им указанием на полезную деятельность деревенской администрации, которая дает им возможность выносить недостатки высших правительственных органов, —недостатки, которые былпбы более невыносимы при централизации управления, когда нацио­нальное правительство непосредственно заведует местными делами иди когда местные власти ничего не делают по собственной ини­циативе, исподняя лишь приказания, получаемые свыше.
I) Впрочем, некоторые III гиты предоставляют гражданам право уплачивать налоги черед каждые шесть месяцев пли черев каждые три месяца. Ко мно­гих Штатах делаетеа скидка при уплате налогов ранее сроки.
S) Обязанности, которые лежат на местных властях, быть может, не так многочисленны. какч. в Англии, но это «иУьясннется тем, что в более мно­гочисленных обязанностях не представляется надобности. В случае, если-бы оказалась надобность возложить па эти власти какие вибудь новый обязанности, или вч. случае, ес.ип-бы Штат пожелал возложит па ияхч. новые обязанности, они оказались-бы на деле способными оправдать такое доверие.
Из описанных мною трех или четырех систем местного управления считается самой лучшей система управления сельских округов с её народными сходками. Она и дешевле и целесообраз­нее всех других; кроме того, она более всех других имеет образовательное влияние на граждан, которые принимают в ней участие. Сходки сельских округов не только были источником демократических идей, но и служили школой для демократов ’) Однако, деятельность такой мелкой административной единицы нуж­дается в содействии и даже в некоторых пунктах в надзоре со стороны графства; поэтому некоторые полагают, что смешан­ная система управления центральных Штатов усовершенствовала первоначальный тип. С некоторых пор даже заметно во всех частях Соединенных Штатов стремление к развитию этого ти­па ). Заимствуя от Новой Англии систему управления сельских округов, северо-западные Штаты присоединили к ней и заим­ствованные от центральных Штатов атрибуты системы управ­ления графств. Центральные Штаты, развивая систему управления сельских округов, придали ей такия жизненные силы, каких она прежде не имела. Некоторые из южных Штатов вводят у себя организацию сельских округов, а некоторые другие, вероятно, последуют этому примеру с увеличением народонаселения и с распространением образования. Нет ничего неправдоподобного в предположении, что в половине будущего столетия во всех Со­единенных Штатах будет преобладать одна система управления, в которой сельский округ будет служить фундаментом, а граф­ство будет заведывать темн делами, которые по ширине своего объема не могут входить в сферу ведомства властей округа, но которые было-бы желательно не переносить в нездоровую атмосферу столпцы Штата.
ГЛАВА L.
Городское управление.
Возникновение больших городов принадлежит к числу самых важных перемен, которые имели самое неблагоприятное влияние на
) В Род-Иславде Штат возник из сельского округа.
-) Эта тенденция обнаруживается и в заведывании народным образованием. .Национальная ассоциация наставниковъ” недавно составила подробный доклад о различных системах, которых придерживаются Штаты по отношению к народному образованию, а опытом одних Штатом пользуются все другие.
характер населения Соединенных Штатов в течение тех'ь ста слишком лет, которые протекли с 1787 года. Из народной пе­реписи 1790 года видно, что в то время только тринадцать горо­дов имели более чем по 5000 жителей, и ни в одном городе не было более 40,000 жителей. А в 1880 году в 494 городах было более, чем по 5000 жителей, в сорока городах было более, чем по 40,000 жителей, и в двадцати городах было более, чем по 100,000 жителей. В настоящее время (1888 г.), по всему вероя­тию, не менее тридцати городов имеют слишком по 100,000 жи­телей. В 1790 году только 3,3 процента всего населения принадле­жали к числу жителей городов с населением, превышавшим 8000, в 1840 году этот процент равнялся 8,5, в 1880—22,5. Эта пе­ремена совершалась с постоянно усиливавшейся быстротой, не смотря на то, что на западе огромные пространства заселялись новыми пришель­цами. Едва-ли нужно к этому присовокуплять, что еще более гро­мадная часть богатств сосредоточивалась в больших городах. Поэтому городское управление имеет чрезвычайно важное значение в Америке и не может быть оставлено без внимания при изу­чении заатлантического государственного строя. Однако, при подробпомч. исследовании этого предмета встречаются два затруднения. Первое затруднение заключается в том, что деятельность муниципальных властей в Соединенных Штатах до крайности перепутана с де­ятельностью политических партий, поэтому о ней нельзя составить себе ясного понятия без предварительного изучения партийной си­стемы, которое я, однако, вынужден отложить до следующих глав. Второе затруднение заключается в том, что законы, которыми ру­ководствуются муниципальные власти, еще более разнообразны, чем те. которыми руководствуются правительства Штатов и местные сельские власти. Не только каждый Штат имеет свой собствен­ный свод законов для городского управления, но даже внутри каж­дого Штата города управляются неодпнаким способом. Большие города нередко управляются иначе, чем мелкие, а один большой город управляется иначе, чем другой. Поэтому нет никакой воз­можности сделать относительно Америки такой общий очерк системы городского управления, какой можно сделать относительно Англии бла­годаря изданным в этой стране постановлениям о муниципальных корпорациях (Municipal Corporation Acts). II так, я по необходимости ограничусь некоторыми общими чертами, какие встре­чаются в большей чаЛи городских управлений, и только изредка буду для примера ссылаться па конституции самых крупных му­ниципалитетов или на исторические факты из жизни самых боль­ших городов.
Не смотря на то, что история американских городов и очень ин­тересна и очень поучительна, она вовсе не длинна. Из десяти су-
шествующих в настоящее время самых больших городов толь­ко четыре—Балтимора, Новый Орлеан, Пью Иорк и Филадельфия— были в 1820 году муниципальными корпорациями *). Каждый го­род получил свою форму управления от того Штата, в котором находится, а ата форма неоднократно изменялась. Прежде каждый город получал особую хартию, а теперь почти во всехТ? Штатах есть общие законы, на основании которых население, достигшее оп­ределенных размеров, может получить права корпорации. Впро­чем,—как уже было ранее замечено,—для некоторых городов, в особенности для самых больших, очень часто издаются особые законы.
Хотя американские городские управления и имеют общее сходство с управлениями английских муниципалитетов, послужившими для них образцом 2), их теперешняя организация доказывает, что на них имела большое влияние организация правительств отдельных Штатов. Во всех больших городах мы находим:
Городского мэра, который стоит во главе исполнительной власти и избирается непосредственно городскими жителями.
Несколько административных должностных лип пли комите­тов, которые иногда выбираются непосредственно городскими жите­лями, иногда назначаются мэром или выбираются городским зако­нодательным собранием.
Законодательное собрание, состоящее из двух палат, но иногда только из одной; его члены выбираются непосредственно городскими жителями.
Судей, которые обыкновенно выбираются городскими жителями, но иногда назначаются Штатом.
Разве это не то-же. что форма правления Штата, приспособлен­ная к более узкой сфере одного города? Должность городского мэра соответствует должности губернатора; городские должностные липа и комитеты соответствуют должностным лицам и комитетам Шта­та (описанным в главе XLI), большею частию избираемым на­родом, члены городского правления и городской думы — сенату и палате Штата, выборные городские судьи — выборным судьям Штата 3).
и) Слово city (городъ] означает в Америке то, чтб называется в Ан­глия municipal borough [муниципальным местечком, имеющим право посылать ЧЛвДОВ в парламента . Ийпи-иитуцин ил«г Форма управлении тикого города всегда устшовлаетса статутом Штата и называется хартией.
4) Американские муниципалитеты, — само собой разумеется,—никогда не были ео времени революции замкнутыми корпорациями в роде большей части ан­глийских местечек до издании постановления 1835 года.
*) Само собой разумеется, что американское муниципальное правление подчи­няется следующим трем правилам: опо не имеет никаких других правъ
Сделаем краткий обзор обязанностей, которые лежать на каж­дой иизь этих муниципальных властей. Мэръ—самая выдающаяяся личность в городском управлении: он играет гораздо более важ­ную роль, чем мэры английских или ирландских городов или чем городские головы (provost) шотландских городов. Он остается в должности иногда один год ’), но чаще два * и *) или три года, и даже пять лет *). Вь некоторых городах он не может быть выбран вторично. Он выбирается непосредственно все­ми городскими жителями и обыкновенно не состоит членом город­ского законодательною собрания *) Он почти повсюду имеет пра­во налагать свое veto на постановления законодательного собра­ния, но над его протестом берет верх большинство двух третей голосов. Во многих городах он назначает некоторых началь­ников департаментов и административных комитетов, но сделан­ные им назначения в ь большинстве случаев нуждаются вь одобрении законодательного собрания или одной из двух палат 3 * S)). Очень не­давно некоторые города дошли до того, что в своих хартиях воз­ложили на мэра ответственность за все департаменты, впрочем стеснивши его произвол тем, что предоставили законодательному собранию право разрешать или не разрешать выдачу денег, а ею самого признали подлежащим уголовному преследованию в случае обнаружения злоупотреблений. Он получает значительное жалованье, которое, смотря по величине города, не повсюду одинаково, но иногда доходит до 10,000 долларов, то есть иногда равняется жалованью, которое получают члены верховного федерального суда. В каче­стве главы исполнительной власти он заботится об охранении об­щественного спокойствия, принимает необходимые меры для пре­кращения смут и в крайних случаях может созывать милицию *).
кром тех, который предоставлены ему Штатом; оно не может передавать свои права никому другому; его деятельность как законодательная, так и всякая другая, подчинена конституции и статутам как тото Штата, внутри которого находится го]юд, там и Соединенных Штатов.
1) Вообще в городах второго разряда и в Бостоне.
*) В Ныо-Иорке, в Бруклайпе, в Чикого, в Балтиморе, в Сант.-Фраиициско. в Чянчианати, и вообще в больших городах.
з) В Фи.иадель«ии, в Сем-Луи.
<) В Чикого и в Сан-Франциско мэр заседает в законодательном собрании.
S) Хартия Бруклайиа дозволяет мэру назначать начальников департаментов без содействия городского совета в том предположении, что этим способом будет на него возложена более тяжелая ответственность; Цью-Иорк недавно [в 1Ь84 г.] последовал этому примеру.
*) До какой степени разнообразны права и обнзанностп мэров вследствие обыкновения выдавать каждому городу особую хартию или издавать относительно
Ему нередко предоставляется очень широкий произвол во всем, чтб касается исполнения законов; так например, он может но сво­ему усмотрению исполнять или не исполнять постановления касательно запрещения работать по воскресным дням.
Административные распоряжения исходят от нескольких депар­таментов, которые иногда подчинены одному начальнику, иногда образуют особые комитеты или коммиссип. Члены главных из этих комитетов назначаются иногда городским законодательным собранием, иногда мэром с одобрения законодательного собрания или его верхней палаты. В большинстве городов главные адми­нистративные должностные лица не связаны между собою ничем, кроме общей денежной зависимости от городского законодательного собрания; они сносятся всего чаще не с этим собранием, а с его комитетами, из которых каждый заведует какой нибудь от­раслью администрации и может устроивать выгодные для своих членов сделки.
Народное образование повсюду считается таким особым предме­том, в который не должны вмешиваться ни городской мэр ни городское законодательное собрание, иими, заведует особый коми­тет, члены которого или выбираются пародом, или—как напри­мер в Бруклайне,—назначаются мэром; этот коми теть взыски­вает особый налог (но не сам собирает его) и имеет в сво­ем распоряжении особых должностных лиц ')
Городские законодательные собрания обыкновенно состоять в неего управления специальные билли, видно, например, из того «акта, что в Огио возложены очень несходные обязанности па мэров шести главных горо­дов Штата. На мэре города Чннчипнапи лежат некоторые обязанности, ко­торые не лежать на мэрах остальных городов Штата, а на мэрах этих остальных городов лежать некоторые обязанности, которых не знает мэр города Чинчшшатн: некоторые обязанности лежат только на городских мэрах в Чиичишнати и в Толедо; некоторые другие лежать только на мэрах Клевелаида, Толедо, Колумба. Дайтона и Спришкил.да,—пли только иа мэрах Клевеланда и Толедо, или только на мэрах Клевеланда, или только иа мэрах Толедо, или только на мэрах Колумба и Дайтона. Эти различии являются по­следствием не только тех постановлений, которые издает каждый город для самого себя, но и закопов, издаваемых Штатом.
I) Эта система имеет в некоторых пунктах сходство с управлением английских городов и в особенности Лондона. Английские городские советы выбирают некоторых должностных лиц и ведут свои дела через посред­ство комитетов. В Лоидоие шерпсы и городской казначей выбираются город­скими гражданами. Но в английских городах неть ни законодательных собраний с двуми палатами, ни должностных лпц, избираемых народным голосованием [кроме вышеупомянутых лондонских должностных лпцъ], ии 'предоставленного мэрам права налагать veto па законодательный постановления.
больших городах из одной палаты, в больших городах из двух палат, из которых верхняя обыкновенно называется В оа г d of Aldermen (комитетом членов городского управления), нижняя—О о in ии о n Council (городскою думой) *). Все члены этих палат выбираются гражданами ббльшею частию по кварта­лам, но члены верхней палаты иногда выбираются так называемыми «общими избирательными записками», т. е. голосованием всех го­родских граждан. Члены городской думы обыкновенно выбира­ются на один год, пли никак не больше, чем на два года, а члены верхней палаты нередко выбираются на более длинные сроки ). II те и другие обыкновенно не получают жалованья в не­больших городах, но иногда получают жалованье в больших городах 1 * 3). Все городские законы, то есть все уставы, дополни­тельные постановления и ассигновки сумм из городского казна­чейства, утверждаются городскоюдумой и во многих случаях могут быть опротестованы мэром. За исключением немногих городов, управляющихся на основании недавно изданных хартий, городские думы повсюду имеют право контролировать деятельность по мень­шей мере низших должностных лиц. Этим правом думы поль­зуются через посредство комитетов, учреждение которых заим­ствовано от законодательных собраний Штатов и от конгресса вследствие одинакого с этими собраниями желания облегчить дело­производство; по па практике оказывается, что деятельность коми­тетов не дает удовлетворительных результатов вследствие того, что она покрыта тайной и безответственна; кроме того, пет ни­какой внутренней связи между различными сферами административ­ной деятельности.
Городские судьи входят в состав муниципального управления только потому, что в больших городах выбираются гражданами подобно всем другим высшим должностным лицам. Обыкно­венно выбираются несколько членов высшего суда лет на пять и более, и более значительное число полицейских судей ‘) на бо­
1) Впрочем. некоторые большие города [как папр. ИИью-Иорк и Бруклайп, Чикого с своими 36 членами городского управлении, Сан-Франциско с свопмп 12 инспекторами] имеют только одну палату.
и) Иногда предписывается статутом, чтоб член нунпцпиалыниго совета имел постоянное жительство в том квартале, от которого выбран пред­ставителем.
3) В Бостоне ц в Чвичиннатп они ве получают жалованьи, в Сев-Луи они получают по ЗОО долл. [60 фунт. ст. | в год, в Балтиморе по 1ООО долл. [200 Фупт. ет.]; Нью-Иорк плотит жалованье, а Бруклайп не плотит.
*) В некоторых городах [как напр. в Сен-Луи] полицейские судья наз­начаются мзром.
лее короткие сроки. Впрочем, иногда случается, что Штат из пре­досторожности оставляет за собою право назначать судей. Так например, в городе Ииью-Гевене (в котором было в 188U году 62,882 жят.), «констабли, мировые судьи и шериф выбираются гражданами, но личный состав городских судов зависит непо­средственно от законодательного собрания Штата Коннектикута... Судьи назначаются следующим способом: делегация от графства Нью-Гевен к той политической партии, которая господствует в законодательном собрании Штата, созывает митинг и назначает на должности судьи и помощника судьи в нью-гевенском город­ском суде двух кандидатов, принадлежащих к той политиче­ской партии. Выбор этих кандидатов утверждается голосованием тех, кто принадлежит к этой партии. Но так как в зако­нодательном собрании Штата обыкновенно господствует республи­канская партия, а город Нью-Гевен неизменно держит сторону демократов, то в результате оказывается, что судебные должности не достаются «томимому голодом и жаждой» местному большинству и что сельские республиканские общины имеют некоторый контроль над демократическим городомъ» *)
Едва-ли нужно к этому прибавлять, что все выше перечислен­ные должностные лица, начиная с городского мэра и кончая судь­ями, избираются совершеннолетними гражданами точно так-же, как и должностные лица Штата. Их выборы обыкновенно совпадают с выборами должностных лиц Штата, а иногда и с выборами членов конгресса. Этот способ предохраняет от излишних рас­ходов и от внутренних волнений. Но так как он сбивает из­бирателей с толку, заставляя их разом делать выбор между кандидатами на многоразличные должности, и так как он под­держивает склонность выбирать городских ДОЛЖНОСТНЫХ лиц по избирательным запискам, составленным политическими партиями, то в иослГ.днее время стало высказываться вь нт.которыхч. местахъ
') „Во время сессии законодательного собрании вь март 1885 года, была сде­лана ссылка ни это соображение в ответь на выраженное демократами желание иметь представителей в городском суде. Им отвечали: „Демократы располагают всеми другими должностями в Ныо-Гевепе; поэтому справедливость тре­бует, чтоб республиканцам были предоставлены должности городских судей*4. Но моему мнению, властям Штата должно быть предоставлено право назна­чать всех судей, стоящих но своему рангу выше мировых судей. Келм-бы городские судьи выбирались на месте но избирательным и запискам, составлен­ным тою или другою политическою партией, то достигший успеха кандидат был-бы связан узами признательности с тпкими элементами населении, к которым обыкновенно принадлежат преступники; по такай зависимость не при­лична дли судьи1*.—Mr. Charles И. Levermore в своей интересной статье Town anil City Government of New Huven [стр. 77].
желание, чтоб муниципальные выборы производились неодновременно с выборами Штата или федеральными,так чтоб первые из них могли сосредоточивать на себе все. внимание граждан ')
В настоящее время повсюду обнаруживается на практике готов­ность подавать голоса за кандидатов, указанных политическими партиями, хотя повиновение вожакам партий считается менее, обя­зательным на городских выборах, чем на выборах Штата или федеральных. Если обе главные партии выставить кандидатуры сом­нительного достоинства, то может случиться, что пользующиеся об­щим уважением члены обеих партий условятся между собою о со­ставлении нового списка кандидатов помимо всяких партийных целей. Попытки такого рода иногда увенчивались успехом. Однако, не смотря на то, что основные принципы республиканцев и демо­кратов не имеют ничего общего с делами городского управления, и не смотря па то, что при избрании городского контролера пли ау­дитора имеется в виду только одна цель—найти для втпх долж­ностей честных и деловых людей, все-таки почти во всех горо­дах четыре пятых из всего числа избирателей вовсе не. прини­мают в соображение, личных качеств кандидатов и подают свои голоса за тех, кто указан в избирательных записках поли­тических партий.
Обязанности городских управлений могут быть разделены на три группы—(а) на те, которые возложены Штатом на основании его общих административных прав и которые заключают в себе полицейский надзор, выдачу патентов, исполнение законов каса­тельно фальсификации и взрывчатых веществ; (Ь) те. которые хотя и возложены па основании общих законов, но могут быть исполняемы только местными властями и согласно с местными уста­вами, как например надзор за народным образованием и по­печение о бедных; и (с) те. которые не имеют политического ха­рактера, а относятся специально к удовлетворению местных нужд, как например мощение и содержание в чистоте улиц, надзор за водосточными трубами, снабжение водой и освещение города. От­носительно первой из этих групп и в некоторой мере относи­тельно второй, город может считаться за настоящую политическую единицу; относительно второй группы его можно сравнить с дело­вой корпорацией или компанией, в которой плательщики податей яв­ляются акционерами, исполняющими через посредство городских должностных лиц то, что они моглп-бы исполнять сами, но съ
*) С другой стороны, есть и такие города, которые иилагагот, что произ­водство вуиицннилыиых выборов одиов|>еменно с выборзки Штата привле­чет большее число граждан к участию в выборах и этим обеспечит вы­бор лучших кандидатов. Именно так и делаетен в Миннеаполисе.
большими денежными расходами и с большим трудом. Американ­ское законодательство относится одинаково ко всем этим трем разрядам обязанностей, предоставляя их исполнение должностным лицам и членам законодательного собрания, избираемым такими гражданами, которые большею частию не уплачивают никаких прямыхч. налогов. Но надзор за народным образованием обыкно­венно выделяется из ведомства городского управления и возлагается на особую правительственную власть 9, а в некоторых городахч. надзор за деятельностью полиции отнят у городского управления и возложен на особый комитет *)Самый замечательный пример таких порядков мы находим в Бостоне: статут, изданный Массачузетом в 1885 году, предоставляет в этом городе заведыва­ние полицией и право разрешать, регулировать и ограничивать продажу спиртных напитков особому комитету, состоящему из трех лиц, которые назначаются на пять лет губернатором и советом Штата. На основании статута, обе политические партии должны иметь сво­их представителей в этом комитете. (Такое-же постановление не­редко встречается в недавно утвержденных городских хартиях). По требованию комитета город уплачивает все расходы департамента полиции. В Яью-Иорке полицейские коммиссары назначаются город­ским мэром; но для того, чтоб предохранить этот департамент от влияния политических партий, состоялось словесное условие, что, хотя сам мэр и принадлежит к числу приверженцев какой нибудь партии, он должен назначать двух коммпссаров из де­мократов и двух из республиканцев. Должности полисменов принадлежать к разряду добычи самого низшего разряда, однако и они делятся между политическими партиями.
И в городах, точно так-же как в сельских округах, на­логами облагается как недвижимая собственность, так и движи­мая, а городские налоги взыскиваются одновременно с налогами графства и Штата одними и теми-же сборщиками. Само собой ра­зумеется, что относительно способов обложения налогами и отно­сительно разных мелких добавочных налогов существует бесконечное разнообразие между Штатами и городами. 11 недвижимая собственность и движимая обыкновенно оцениваются гораздо ниже своей действительной стоимости 3),—эта последняя потому, что ея
) Впрочем, в некоторых городах, как например в Балтиморе, зако­нодательное собрание назначает особый комитет для надзора за народным образованием. К сожалении*, в иных городахч. народное образование также включается в сферу деятельности политических партий: какч. и следовало ожи­дать, ато имеетт. дурное влияние на самостоятельность и даже на личные досто­инства наставников.
ч) Как например, в Балтиморе.
’) Производимая ассессорами оценка недвижимой собственности равняется въ
владельцы стараются скрывать ее, а первая потому, что городские ассессоры стараются налагать на свою собственную общину по мере возможности самую малую долю того податного бремени, которое ле­жит на Штате и на графстве, хотя эти патриотические усилия и встречают серьезное препятствие в надзоре со стороны комитетов графства и Штата, обязанных заботиться о равномерном распре­делении налогов. В больших городах налоги обыкновенно бы­вают более высоки, чем в сельских округах или в неболь­ших муниципальных общинах, потому что богатые люди часто переселяются из этих городов в их предместия с целию из­бавиться от городского сборщика податей. Иногда случается, что город и там привлекает их к уплате налогов, расширяя свои пределы и включая предместия в сферу своего управления; но также случается, что они переселяются по железным дорогам куда пибудь далее и содействуют развитию благосостояния в каков ни­будь сельском округе, отстоящем от города на двадцать пли тридцать миль. Все это ведет к печальным последствиям: от этого не только увеличивается бремя налогов для тех, кто остается в городе, но и благотворительные городские учреждения лишаются всякой помощи со стороны тех, кто могь бы быть всех более для них полезен. Ведь всякий имеет право участия в подаче голо­сов только в одном месте—там, где он имеет постоянное жительство; там ate облагается налогом его движимая собствен­ность, между тем как его недвижимая собственность может быть обложена налогами повсюду, где найдется, —иногда в полдюжине различных городов или графств. А там, где он не имеет права участия в подаче голосов, он не может быть выбран ни на какую местную должность и считается не имеющим права уча­ствовать в местной политической агитации.
Новейшая форма городского управления, быть может, будет бо­лее понятна для читателя, если я сделаю очерк муниципальной сис­темы в двух недавно заново-организованных городахъ—в СенъЛуи и в Бостоне. Там были обнаружены важные злоупотребления, причины которых будут изложены немного далее, а чтоб ис­коренить зло пришлось прибегнуть к энергическим мерам. В Сен-Луи была утверждена совершенно новая хартия, удовлетворив­шая главные требования муниципальных реформаторов. В Бостоне многочисленные улучшения были введены хартией 1854 года. Я начинаю с этого последнего города, как более старого, чем Сен-Луи1).
Пью-ИоркВ. как рассказывают, почти 60 процентах её действительной стои­мости; в Чикого она составляет от 20 до 30 процентов действительной стои­мости [City Government of Philadelphia, стр. 323].
) Подробности об управлении Постона извлечены из прекрасной статьи
Бостон (в котором по переписи 1880 года было 362,830 жи­телей) разделен на двадцать четыре квартала и двенадцать окру­гов; каждый квартал подразделяется для производства выборов на части почти с пятью стами избирателями в каждой. Муници­пальные выборы производятся ежегодно в начале декабря.
Городской мэр выбирается всеми городскими жителями на один год; он получает 10,000 долл. (2000 фунт. ст.) в год: с одобрения комитета альдерменов (членов городского управления) он назначает главных должностных лиц и членов комитетов (за исключением членов полицейского комитета и уличных инспекто­ров) и может удалять каждого из них от должности по какой нибудьосновательной причине. Он созывает начальников депар­таментов на совещания по меньшей мере один раз в месяц. Всякое предписание пли постановление городской думы и всякое её распоряжение, равно как распоряжение школьного комитета о вы­даче денег на расходы, поступают па утверждение мэра, а если не будут им утверждены, то вступают в силу только в том случае, если будут снова рассмотрены и утверждены большинством двух третей голосов. Мэр имеет право налагать свое veto на отдельные статьи в билле о расходах. Департаменты представля­ют ему свои сметы расходов, а он передает эти сметы вместе» с своими замечаниями в городскую думу. Его письменное одобре­ние требуется для выдачи каких либо сумм из городского казна­чейства и для заключения контрактов на всякую сумму выше ИООии долл. (200 фунт. ст.) ') (Следует заметить, что сам он не состоит членом какой либо составной части городского законода­тельного собрания).
Законодательное собрание, называемое городским советом (City Council), состоит из комитета альдерменов (членов город­ского управления), избираемых по одному от каждого из две­надцати округов, и из городской думы (С о ш ш о и С о и и с и I), в которой семьдесят два члена, то есть по три оть каждого квар­тала. И члены комитета и члены думы выбираются на один год. Их деятельность ограничена чисто-законодательными обязанностями (со включением финансового законодательства).
City Government of Bouton by Mr. J a ni e s II. Bugbee, uounщенвой в Johns Hopkins University Studies, мятые серии (Бал­тимора, 1887). В ней можно найти интересный извлечении из доклада бостон­ской кохмнссин 1884 года, предлагавшей некоторый реформы, который частию и были введены законодательным собранием Штата.
*) На городском KBjrb лежать и некоторый менее важные обнзавиостк. „Из последнего издания уставов видно, что пикто не имеет права взлезать па де­ревья, бросать нахеньн лежать иа траве городского луга, пе получивши раз­решения от мара".
Административные департаменты суть следующие: —
Избираемый народным голосованием. — Он состоит из ь трех коммпссаров, выбираемых ежегодно по одному па трех-летний срок с правом проводить новые улицы и установить размер воз­награждений за отчуждаемую частную собственность. Если смета ра­сходов на этот предмет превышает 10,000 долларов, то не­обходимо согласие городского совета.
Назначаемые мэром и ольдерменами. — Уличная инспекция, обязанная наблюдать за мощением, исправлением и поливкой улиц.
Пожарный департамент, состоящий из трех уполномоченных, которые состоят в должности три года.
Департамент, обязанный наблюдать эа постройками. Его члены выбираются на три года.
Санитарный департамент, состоящий из трех уполномоченных, которым предоставлены широкия права для оздоровления города и для уничтожения вредных нечистот. Его члены выбираются на три года.
Попечители бедных, назначаемые ежегодно в числе четырех на трех-летний срока. *). Они выдают пособия бедным и заведуют суммами, назначенными городом на этот предмет. Онп не получают жалованья.
Комитет общественных учреждений „состоящий из девяти директо­ров, на которых возложен надзор за богадельнями, за смиритель­ными домами, за домами трудолюбия, за приютами для бедных детей, за домами умалишенных. Они назначаются на три года без жало­ванья. В этих заведениях раздаются бедным вспомоществования.
Госпитальный комитет, состоящий из пяти членов, которые назначаются на пять лет.
Публичная библиотека, содержимая на средства, назначенные го­родским советом. Ей яаведуют пять уполномоченных, назнача­емых на пять лет без жалованья.
Департамент, заведующий городским парком. Он состоит из трех уполномоченных, назначаемых на три года без жалованья *).
Департамент, заведующий снабжением города водой и назначающий цены за пользование водопроводами. Его члены выбираются на три года.
Пять ассессоров, производящих оценки недвижимой и движимой собственности и определяющих размер налогов для города, для графства и для Штата. Они назначаются на три года.
>) Прежде ати попечители выбирались народом, а потом городским сове­том. Так как и в том и в другом случае иногда попадали в попечи­тели люди, искавшие собственных выгод, то в 1885 году была введена существующая в настоящее время система.
s) Этот комитет заведует загородными парками, а городские ныгопы, пуб­личный спд [и другие менее обширные места дли прогулок) внутри города поручены надзору особого инспектора.
Городской сборщик податей; он собирает налоги но спискам, полученным от ассессоров. Назначается на год.
Следующие должностные лица также назначаются мэром и альдерменами: на пять летъ—пять уполномоченных для надзора за кладби­щем Cedar grove (без жалованья); на три года—три лица, составляющие списки избирателей, и шесть уполномоченных, заве­дующих кассой погашения долгов (без жалованья); на один годъ—два протоколиста (без жалованья), пять надзирателей за па­ромами (без жалованья), пять надзирателей над кладбищем М о u n t Hope (без жалованья), городской казначей, городской аудитор, адвокат, городской прокурор, инспектор публичных зданий, го­родской архитектор, инспектор уличного освещения, инспектор водосточных труб, инспектор типографий, инспектор рынка, инс­пектор мостов, городской землемер, лице, обязанное вносить в мет­рическую книгу рождения, смерть и браки, смотритель над гаванью с десятью помощниками, члены коммиссии, наблюдающей за некоторы­ми мостами, инспектор съестных припасов, инспектор над про­дажей молока и уксуса, лице, налагающее клейма на весы и меры и при нем четыре помощника, девять сот шестьдесят восемь должностных лиц, наблюдающих за правильностью выборов, и состоящие при них Помощники.
Всем этим должностным липам,—(если они из числа по­лучающих постоянное жалованье)—жалованье назначается город­ским советом. Следующие должностные лица, также ежегодно назна­чаемые мэром и альдерменами, получают только временное денеж­ное роспаграждение:—
инспектор запаса извести, три инспектора ииетролея, пятнадцать инспекторов прессованного сена, инспектор обручей и бочарных досок, три смотрителя над оградами, десять смотрителей над из­вощиками и над сторожами огороженных мест для скота, три надзирателя за мрамором, девять надзирателей за сенными весами, четыре надзирателя за выделкою кож, пятнадцать надзпратей за продажей леса и древесной коры, двадцать надзирателей за прода­жей зернового хлеба, три весовщика говядины, тридцать восемь ве­совщиков каменного угля, пять весовщиков паровиков и тяже­лых машин, четыре весовщика балласта и плашкотов, девяносто два подрядчика, сто пятьдесят констаблей.
Кроме того, есть городской письмоводитель, городской курьер, письмоводитель комитетов, избираемый голосованием членов го­родского совета, письмоводитель городской думы, избираемый ею-же, и несколько должностных лиц графства, избираемых гражданами графства Суффольк, в котором находится город Бостон. Впро­чем, судьи графства назначаются не путем выборов, а подобно всем другим судьям в Массачузете назначаются губернаторомъ
и советом для пребывания в должности quam diu se bene gesserint (пока будут вести себя хорошо). Кроме должност­ных лиц, наблюдающих за производством выборов и кроме должностных лиц, получающих временное вознаграждение, мзр и альдермены назначают 107 должностных лиц, из которых 65 назначаются на один год, 61 получают постоянное жало­ванье, 41 служат безвозмездно. В теперешней городской админи­страции сорок отдельных департаментов и должностей, при кото­рых ббльшею частию состоят многочисленные подчиненные и рабочие. <Эта многочисленность департаментов не только вовлекает города, в расходы, которых нельзя измерить только жалованьем, уплачи­ваемым излишним должностным лицам *), но и представляет широкую сферу для патронатства. которое однако несколько стеснено относительно низших должностей изданным в 1884 году в Macсачузете «Постановлением о гражданской службе».
Школьный комитет действует независимо от остального город­ского управления; оп состоит из двадцати четырех членов, избираемых всем городским населением; эти члены состоят на службе в течение трех лет: восемь из них ежегодно выходят в отставку.
Так-же независим от городского управления департамент по­лиции; он был вверен статутом 1885 года полицейскому ко­митету, который состоит из трех бостонских граждан, назна­чаемых губернатором и советом с правом организовать полицию и разрешать или запрещать продажу спиртных напитков 2). В случае внутренних смут мэр может принять главное начальство над полицейскими.
Город Сен-Луи (в котором было в 1880 году 350,518 жи­телей) управляется на основании хартии, которая, —в исполнение особого постановления, вошедшего в содержание новой конституции Штата Миссури (1875 года), —была составлена комитетом тринад­цати землевладельцев, выбранных городскими жителями и граф­ством Сен-Луи, и была окончательно утверждена народным го­лосованием 22 августа 1876 года *)
) См. доклад коммиссии 1884 года. -
В городах и сельских округах Лассачузета, вопрос о выдач па­тентов на торговлю спиртными налитками ежегодно разрешается народным голосованием. См. примечание к главе 1.ХѴ1. В наетонщее время такое раз­решение дано народным голосованием в Бостоне и в большинстве горо­дов. Ежегодный доход от выдачи патентов достигает в Боетоне слиш­ком 500,000 долларов (100,000 Фунт. ст.).
3) Следующие краткия подробности я извлек из помещенной в J о h и я Hopkins University Studies (третьи серии] прекрасной статьи про­фессора вашингтонского университета в Сен-Луи Marshall S. Snow под заглавием City Government of St. Louis.
Сен Луи разделен на 28 кварталов и 244 избирательных окрута. Производство выборов подчинено строгим законам, ко­торые недоиускают мошеннических обманов и охраняют внут­реннее спокойствие, предписывая закрытие всех питейных домов до полуночи.
Мэр выбирается жителями на четыре года; он получает 500») долл. (1000 фунт. ст.) жалованья и не состоит членом город­ского собрания, к которому обращается с посланиями. Он имеет право возвращать неутвержденными все билли собрания, но эти билли вступают в законную силу, если будут снова рассмотрены со­бранием и утверждены большинством двух третей голосов. Он рекомендует собранию принятие необходимых мерь, представляет ему доклады начальников департаментов и исполняет множество других менее важных административных обязанностей. Он наз­начает многих из высших должностных лиц, по по согла­шению с советом (то есть с верхней палатой собрания). Для того, чтоб он не подчинялся влиянию тех, кому был обязан своим избранием, он должен делать эти назначения на четыре года в начале третьего года своего пребывания в должности.
Собрание состоит из двух палат. Совет состоит из три­надцати членов, избираемых на четыре года всеми гражданами; по прошествии года одна треть этих членов выходит в отставку. В состав палаты представителей входят двадцать восемь чле­нов,—по одному от каждого квартала. Каждый член собрания получает 300 долл. в год кроме вознаграждения за издержки при исполнении его служебных обязанностей. Собрание имеет законо­дательную власть и право контроля над всеми департаментами, но его право заключать займы *и облагать налогами подвергается неко­торый ь ограничениям.
Административные должностные лица суть следующие:—тринад­цать должностных лиц, выбираемых народомъ— контролер, каз­начей, аудитор, регистратор, сборщик податей, маршал, инспек­тор весов и мер, председатель комитета ассессоров, следователь, шериф, нотариус, публичный администратор, президент комитета общественных улучшений.
Двадцать комитетов или должностных лиц назначаются ббльшею частию на четыре года мэром с одобрения совета, а имен­но: комитет заведующий общественными улучшениями и состоящий из надзирателей за городскими улицами, за водоснабжением, за гаванью, за парком и за водосточными трубами; ассессор и сбор­щик налога за пользование водопроводом, инспекторы публичных зданий, продовольствия, народного здравия и паровиков; городской адвокат, уполномоченный, записывающий голоса на выборах, го­родской прокурор, два члена полицейского суда, тюремщик, ин-
спвктор исправительного дома, главный инспектор пожарных ин­струментов, инспектора, газового освещения, ассессоры, несколько городских подрядчиков и других низших должностных лиц.
Назначение четырех полицейских коммиссаров. обязанных обе­регать вместе с мэром общественную безопасность в Сен-Луи. предоставлено губернатору Штата Миссури для того, чтоб поли­цейский департамент не подчинялся влиянию городских политиче­ских партий. В 1886 году полиция состояла из 593 человек; кроме того, было 200 караульных, которые получали жалованье от тех, у кого состояли на службе, но носили полицейский мун­дир и приводились к присяге в заведующем полицией комитете.
Городской школьный комитет состоит из 28 членов, по од­ному от каждого квартала; онн выбираются на три года; из ь них одна треть ежегодно выходит в отставку. Этот комитет не за­висит ни от мэра, ни от собрания; он назначает всех слу­жащих и всех преподавателей, заведует очень значительными школьными капиталами и собирает школьный налог, который, впрочем,, взыскивается городскими сборщиками податей.
Главные достоинства этой хартии заключаются, по общему мне­нию, «в продолжительности сроков, па которые выбираются му­ниципальные должностные лица, в постановлениях касательно пра­вильного записывания голосов, подаваемых на выборах, в стес­нениях, наложенных на финансовую администрацию и на заклю­чение займов и, наконец, в том факте, что главные должности, замещение которых зависит от мэра, делаются вакантными только в начале третьего года его пребывания в звании мэра и потому не могут служить наградой за услуги, оказанные ему во время из­бирательной кампании,—то-есть эти услуги не могут оказывать вредного влияния на его выбор должностных лицъ» *).
Эта хартия дала на практике удовлетворительные результаты. Тем не менее, европейскому читателю покажутся странными и многочи­сленность выборных должностных лиц и сравнительно непродол­жительный срок, на который выбираются все высшие должностные лица. Он заметить, что даже в такой демократической стране, как Америка, было признано опасным предоставлять городским политическим деятелям контроль над полицией. Он также, за­метит противоположность между политическим характером выше приведенной городской конституции и как менее сложными, так и менее демократическими постановлениями, которые были признаны достаточными для управления европейских городов.
и) См. упомянутую вь предъидущем примечании статью Snow.
ГЛАВА LI.
Практические результаты городского управления.
Ответы на следующие два вопроса могут служить мерилом прак­тических достоинств городского управления: что приносит это уп­равление народу и сколько оно стоит народу? Недостаток свобод­ного места не позволяет мне дать подробный ответ на первый из этих вопросов,—не позволяет мне подробно изложить все, чтб город делает для своих жителей, и все. чего он не делает для них; поэтому, я вынужден ограничиться замечанием, что в Соединенных Штатах повсюду раздаются беспрестанные жалобы на плохое мощение и нечистоту улиц, на неисполнение законов, запрещающих азартные игры и пьянство, а в некоторых ме­стах на недостаток санитарных предосторожностей и на плохое содержание общественных зданий и парков. В самых больших американских городах население, как кажется, еще более недо­вольно муниципальной администрацией, чем население Гласгова, Ли­верпуля, Манчестера, Лидса и Дублина.
Однако, следующие обвинения городских правителей Филадельфии исключительны по своей строгости и, не смотря на свою основа­тельность, не должны считаться за типическую характеристику всех американских городских управлений. Памятная записка, представ­ленная в 1683 году законодательному собранию Пенсильвании не­сколькими влиятельными городскими гражданами, заключала в себе следующие слова:—
«Дела города Филадельфии пришли в самое печальное положение. Суммы, необходимые для ежегодной уплаты процентов по обеспе­ченным долгам и для покрытия расходов, требуют до крайности тяжелых налогов.
«Между тем, городские улицы доведены до жалкого и постыд­ного положения. В настоящее время Филадельфия считается самым дурно-вымощенным и самым грязным городом во всем циви­лизованном мире.
«Водоснабжение устроено так дурно, что прошлой зимой в те­чение многих недель вода не только была отвратительна на вкус и не годилась для питья, во даже причиняла вред тем, кто в ней мылся.
«Очистка улиц от грязи откладывалась в сторону в течение нескольких месяцев и относительно её не было сделано никаких распоряжений до тех пор, пока некоторые из граждан не очи­стили главные улицы на собственный счёгь.
«Устройство сточных труб так дурно, что сделалось опасным для здоровья жителей и крайне неудобным.
«Публичные здания строились так дурно, что приходилось ис­правлять их почти немедленно вслед за тем, как они были окончены. Некоторые из них стоили громадных расходов, но были оставлены недоконченными и обратились в развалины.
«Безполезные траты денег, плохое мощение и нечистота улиц, снабжение жителей вредною для здоровья водой, неряшливое и дорого-стоющеф управление—вот чем отличалось наше городское уп­равление в течение многих летъ» ')
Филадельфия, по видимому, была одним из самых дурно-уп­равляемых американских городовч. в то время, к которому от­носятся выше изложенные обвинения (впоследствии это управление было преобразовано). Однако тот, кто обратился бы с распросами к одному из <почтенных гражданъ» Балтпморы, Чппчиннати, Но­вого Орлеана, Ныо-Иорка, Чикого или Сан Франциско, и в насто­ящее время услышал-бы такия-же жалобы или на нечистоту го­рода, или на его полицейское управление,— жалобы, которые дока­зывают, что цели, для которых учреждается муниципальное управ­ление, достигаются далеко не вполне.
Переходя к другому мерилу достоинств муниципального управ­ления—к вопросу о том, во что обходится это управление, мы на­ходим, что долги американских городов и лежащие на их на­селении налоги увеличивались с беспримерною быстротой и в на­стоящее время достигли страшных размеров.
Цифровые данные касательно того, в каком размере увеличи­лись с 1860 до 1875 года население, стоимость облагаемых на­логами имуществ, размер налогов и количество долгов в пят­надцати самых больших городах Соединенных Штатов, дают нам следующие результаты:
Население увеличилось на 70,5 процентов.
Облагаемая налогами собственность увеличилась на 156,9 »
Долги увеличились на 270,9 »
Налоги увеличились на 363,2 *) »
Например, долги увеличивались в следующих размерах: В Филадельфии . 1867, 35,000,000 долл. —1877,64.000,000 долл.
В Чикого. . .1867, 4,750,000 > —1877,13,456,000 *
В Сен-Луи.. 1867, 5,500,000 » —1877,16,500.000 »
В Питтсбурге.. 1867, 3,000,000 » —1877,13,000,0003)»
t) II нью-иоркскаи коммиссия 1876 года описывала городское управление НыоИорка такими-же мрачными красками.—5-ая страница её доклада.
и) Municipal Development of Philadelphia by Messrs. Allinson and Penrose, стр. 275.
Статьи Cities (С. Стерна) в Amer. Cyclop, of P о 1 i t. Science.
Что касается постоянных расходов, то Ныо-Иорк издержал в 1884 году на удовлетворение городских нужд (за исключением уплаты процентов по займам, погашения долгов и содержания судей) 20,232,786 долларов, то-есть по 16ц76 доля, на каждого жителя (по переписи 1880). Вт. Бостоне в том-жф году город­ские расходы дошли до 9,909,019 долл., то-есть до 27.30 долл. на каждого жителя (по переписи 1880). Значительная часть сде­ланных городом долгов была употреблена на полезные улучше­ния, но остальная часть, а в некоторых городах даже самая значительная часть, была издержана без всякой видимой пользы, то-есть была растрачена или (как наприм. в Пью-Иорке) была расхищена муниципальными властями ')
Не подлежит никакому сомнению, что городское управление пред­ставляет одну из самых ярко бросающихся в глаза слабых сторон в системе управления Соединенных Штатов. Недостатки национального правительства причиняют лишь небольшой вред на­родному благосостоянию. Недостатки правительств отдельных Шта­тов ничтожны в сравнении с расточительностью, с взяточни­чеством и с дурным управлением, которыми отличаются адми­нистраторы почти всех больших городов. Европейцы, говоря об Америке, обыкновенно впадают в заблуждение, полагая, что по­литические пороки нью иоркских деятелей встречаются и во всех других городах. Они нередко впадают и в противоположное заб­луждение, полагая, что эти пороки встречаются только в Нью-иорке. Действительно, в Нью-иорке злоупотребления совершались в са­мых широких размерах; там они были «громадны как горы, чудовищны и для всякого очевидны». Но в Америке не найдется ни одного города с населением выше 200,000. в котором Се­мена зла пе пустпли-бы сильных отростков, а в некоторых небольших городах с населением ниже 70,00(1 результаты их растительной силы ясно видны и без помощи микроскопа. Даже в городах третьего разряда иногда встречаются точно такия-же яв­ления, хотя там, —по выражению одного писателя,—черный как смоль цвет Нью-Иорка или Сан-Франциско вылинял до того, что превратился в безвредный серый.
Злоупотребления, замечаемые во всех больших густо-населен­ных центрах, без сомнения, происходят от каких нибудь об-
) Стерв говорит: „Расходы па проведение пли па исправление больших дорог и на проведение водосточных труб, конечно, не принимаются в рассчет при обложении налогами и при заключении займов, потому что потреб­ный па этот предмет суммы взыскиваются прямо с местных жителей и ни­когда пе включаются в общую сумму городских расходовъ4.—Статья Стерна Cities.
тих повсюду действующих причин. В чем-aw заключаются эти причины? Их подробное изложение потребовало-бы преждевре­менного описания партийной системы, которая должна служить со­держанием для следующей части этого тома,—потому что именно эта система если не создала, то чрезвычайно усилила те злоупот­ребления и наложила на них свой особый отпечаток * *) Поэтому я покуда вынужден ограничиться кратким перечислением главных источников зла и главных целебных средств, которые указы­вались или употреблялись для его излечения. Никакая другая поли­тическая тема не обсуждалась в последнее время в Америке даровптыми и опытными публицистами так-же подробно, как негод­ность городского управления, и я не могу сделать ничего лучшего, как описать самые выдающиеся злоупотребления словами тех людей, которые говорили о них, занимая ответственное общественное по­ложение.
Нью-иоркские уполномоченные, которым было поручено в 187G году «составление проекта для управления городами, находящимися в Штате Ныо-Иоркъ», указали следующие злоупотребления: *)
«1. Увеличение постоянного городского долга: в 1840 году НьюИоркт. был должен 10,000,00(1 долларов, в 1850 году — 12,000,000 долл.. в 1860 году—18.000,000 долл., в 1870 году—73,000,000 долл., в 1876 году—113,000,000 долл. ’).
) Си. часть III, в особенности главы LXII и LXIII. Также си. в III че­сти те главы, в которых идет речь о ииью-иоркеком Tweed Ring и о филадельфийском Gas Ring. В этих главах так подробно описаны зло­употреблении муниципальных властей в двух самых больших городах Соединенных Штатов,что и не считав нужным делать здесь их общий обзор.
*) Коммиссия, в которой был предеедатем Mr. W. М. Evarts [в на­стоящее время сенатор от Нью-Иорка1, имела в своем составе некоторых из самых даровитых людей Штата; о еи докладе, представленном 6 марта 1877, можно сказать, что оп сделался образцовым.
3) Ньв>-иоркские уполномоченные писали: „Громадность и быстрое возрастание этого долга замечательны пе менее, чем бедность результатов, достигнутых с такими огромными расходами. Этих расходов было-бы с избытком до­статочно дли того, чтоб снабдить город различными сооружениями па целое стол етие и кроме того украсить его великолепными произведениями архитектуры и искусства. А на деле оказывается, что набережные и плотины большею ча­стию очень непрочны и недолговечны, улицы плохо вымощены, водосточные трубы очень плоха, недостаточны и дурно содержатсп, общественные здания плохи и не годится для своего назначения; граждане могут быть довольны толь­ко водопроводом и публичным парком. Но об этих последних нельзя сказать, что они были продуктами сделанного долга, потому что сделанные па этот предмет расходы уже большею частию уплачены. По правде сказать, большая часть городского долга представляет совокупность тех сумм, кото­рые были растрачены, расхищены пли употреблены не на топ. предмет, па который были предназначены'.
*2. Чрезмерное увеличение ежегодных расходов: доходы, соби­равшиеся в виде налогов, составляли в 1816 году менее % процента с оценки имуществ; в 1850 году они составляли 1,13 проц. этой оценки, в 1860 — 1,69 прой., в 1870—2,17 проц., в 1876—2,67 проц.... Ежегодные расходы увеличились с 1850 года, в сравнении с увеличением населения, слишком на 400 процентов, а в сравнении с увеличением облагаемой налогами собственности, слишком на 200 проц.>.
Причины этих явлений, по мнению уполномоченных, суть сле­дующие:
1. Неспособность и недобросовестность комитетских членов и должностных лиц, в руках которыхи. находилось городское уп­равление.
«Очень многие из высших должностей замещаются людьми мало способными или вовсе неспособными к исполнению возложенных на них важных обязанностей.... Эти люди лишь благодаря своей ловкости попадают на должности, соединенные с общественным доверием. Они никогда пе взобрались-бы так высоко по свобод­ному выбору своих сограждан. Для получения должностей они тра­тят большие суммы в рассчете на незаконные доходы, и заранее обещают тем, кто их поддерживает, свое покровительство или назначение на какую нибудь должность. Обещания, данные в виде подкупа, необходимо исполнить. Барыши, в ожидании которых за­ранее тратились деньги, необходимо реализировать. Поэтому старые и опытные подчиненные увольняются от службы, а открывшиеся ваканции замещаются друзьями и приверженцами. Кроме того, зак­лючаются прибыльные контракты и предпринимаются вовсе ненужные общественные сооружения. Суммы, необходимые для удовлетворения таких противозаконных стремлений, принимаются в рассчет при обложении налогами и составляют прибавку к тому, что требуется на расходы управления; только после того, как упомянутые стремления удовлетворены, обращается должное внимание на общественные нужды. По на эти два предмета требуются такия огромные суммы, что если-бы их стали собирать зараз в виде налогов, то они вызвалв-бы общее неудовольствие и навлекли-бы общее негодование на виновников таких обременительных налогов. Поэтому составляются какие нибудь проэк­ты. на осуществление которых деньги добываются займами; налоги уменьшаются до такого размера, который не выведет публику из терпения, а недостаток наличных денег восполняется выпуском процентных бумаг.... Впрочем, эти подробности еще не могут дать вполне ясного понятия о той системе хищнических проделок, которая от времени до времени водворялась в наших больших городах под названием городского управления; они только слу­жат верным указанием тех тендеций, которые начинают вы­
ступать наружу во всех ваших городах и которые, конечно, бу­дут только усиливаться, если против них не будет заранее при­нято надлежащих мер. Мы не впадем в преувеличение, если скажем, что большая часть теперешних городских долгов яв­ляется непосредственным результатом вышеописанных злоупот­реблений».
2. Вмешательство политических деятелей в дела городского управления.
«Образование политических партий, расходящихся в своих воз­зрениях на общие принципы государственного управления, может быть полезно и во всяком случае неизбежно. Но вопросы этого рода редко находятся в связи с делами миницппального управ­ления. Честные люди не могут расходиться в своих мнениях на счет того, следует-ли невоклекаться в чрезмерные долги, сле­дует-ли воздерживаться от безразсудных издержек, следует-ли вверять городское управление компетентным и добросовестным долж­ностным лицам. Нет никакого резона поручать надзор за об­щественными сооружениями большего города непременно демократу или непременно республиканцу, точно так-же как нет никакого резона поручать заведывание делами промышленной корпорации не­пременно приверженцу той или другой политической партии. Честные граждане могут организовать хорошее городское управление только в том случае, если будут стремиться к этой цели общими си­лами. Разномыслие по политическим вопросамч. поселяет между ними раздоры и препятствует достижению той цели, кт. которой все они должны стремиться к какой бы ни принадлежали партии.... Это препятствие единомыслию честных граждан парализует все усилия, направленные к организации хорошего городского управления.... Широкая арена государственной деятельности, открывая доступ к должностям и к правительственной власти, разжигает честолюбие. Блестящая служебная карьера, натурально, предполагает способность достигать важных общественных целей, но и то и другое воз­можно лишь при содействии той партии, к которой принадлежит политический деятель. Возникающая отсюда борьба между политиче­скими партиями превращается в генеральное сражение,—вч> стара­ние не давать хода своим противникам. Если одна сторона ста­рается извлечь для себя пользу из раздачи муниципальных долж­ностей, то другая сторона должна вести борьбу и в этой сфере. Тогда самые выдающиеся люди принуждены постоянно выдвигать впе­ред все свои боевые силы и захватывать в свои руки заведы­вание общественными делами для того, чтоб замещать городские должности своими приверженцами ... Кроме атих выдающихся людей и многочисленный класс второстепенных деятелей смотрит на го­родское управление с точки зрения своей партии. Эти люди привы-
кают принимать такое горячее участие в победах и в пораже­ниях своих политических единомышленников, что мало-по-малу совершенно теряют из виду цель, для которой существуют по­литические партии; увлекаясь политикой, они утрачивают способ­ность заниматься делом ради дела и наконец, чтоб добыть сред­ства существования, поступают в безусловную зависимость от своих вождей, в руках которых находится раздача должностей. К этим второстепенным деятелям примыкает не менее мно­гочисленный разряд таких людей, которые видят в политике только способ добывать средства существования или делать карьеру и которые принимают участие в политической борьбе без всякого энтузиазма и нередко без всяких притязаний на роль полезных общественных деятелей; они открыто занимаются организацией дур­ных общественных элементов для того, чтоб с помощью их влиять на выборы, и получают свою долю при раздаче городских должностей или-же вымогают от должностных лиц вознаграж­дения за свой труда Остальные члены общества, составляющие
большинство зажиточных классов населения, не любят мешаться в политику пли не считают себя способными достигать каких либо полезных результатов в виду сильного столкновения между противоположными интересами партий; поэтому они большею частию довольствуются тем, что действуют по указаниям вожаков той партии, к которой принадлежат... Паши городские должностные лица и теперь выбираются и уже давно выбирались не иначе, как через посредство главных политических партий, организованных и действующих так, как описано выше. Поэтому, нельзя удив­ляться тому, что теперешнее положение городского управления крайне печально».
3. Присвоение законодательным собранием непосредственного кон­троля над местным управлением.
«Это вмешательство законодательной власти неизбежно соединя­лось с неуважением к одному из самых основных принци­пов республиканской системы правления (к самоуправлению город­ских обществ).... Представители, выбираемые в центральное за­конодательное собрание (Штата) не имеют свободного времени для заведывания местными интересами городских обществ.... Они не имеют необходимых сведений о различных мелких подробно­стях.... Когда какой нибудь местный билль поступает на рассмотрение законодательного собрания, его передают на исключитель­ное попечение представителей той местности, к которой он относится, а иногда случается, что он утверждается обеими палатами без всякого рассмотрения. Таким образом законодательная власть пе­реходит к местным представителям, которые не редко действу­ют за-одно с самыми дурными элементами своей избирательной
коллегии, а ответственность за свои злоупотребления сваливают на законодательное собрание. По еще важнее то, что представители не имеют того сознания личной ответственности перед избирателями, которое необходимо для толкового заведывания местными делами. Даже мнения местных административных комитетов и желания местных избирателей не редко оставляются без внимания зако­нодателями. которые живут за сто миль.... Чтоб понять, какой вред причиняют центральные законодательные собрания, издавая различные постановления касательно местного управления, достаточно просмотреть содержание законов, изданных в любую сессию. Так например, из 808 постановлений, изданных в 1870 году, 212 относятся к городам и селениям; 94 из этих последних от­носятся к городам, а 36 только к городу Нью-Иорку. Еще более многочисленны-постановления, относящиеся к городу Бруклайну. Эти 212 постановлений занимают более трех четвертей из тех 2000 страниц, на которых изложены изданные в течение года зако­ны.... Многочисленность законов, касающихся одного и того-же предмета, уже сама по себе есть великое зло. Даже юристы по про­фессии способны лишь после терпеливых исследований с точностью определить, от каких законов зависят некоторые из самых важных интересов наших главных городов. Нередко случается, что даже опытные специалисты сбиваются с толку. Член верхов­ного суда Church говорит: «Едва ли найдется человек, спо­собный с точностью указать законы, касающиеся управления ПьюИорка и Бруклайна. Эти законы так часто изменялись и заменя­лись другими или же совершенно отменялись, что очень трудно с точностью выяснить, какие статуты имели обязательную силу в какой нибудь данный момент. Недоразумения, возникающие из та­кой многочисленности законов и из их взаимных противоречий, ведут к беспрестанным тяжбам и ложатся тяжелым бреме­нем как на всё общество так и на частных лиц.... Но нельзя сказать, чтоб только в этом заключался весь вред. Первые по­пытки допустить вмешательство законодательной власти в местные интересы наших главных городов, быть может, действительно были сделаны честными гражданами с целию преобразовать город­ское управление и положить конец злоупотреблениям нечестных должностных лиц. По эти граждане впадали в грубое заблуж­дение, воображая, что контроль со стороны законодательной власти есть лучшее средство для прекращения злоупотреблений. Те безнрав­ственные люди, которых было желательно устранить от вмеша­тельства вь дела управления, очень скоро поняли, что при издании специальных законов для местного управления они возьмут верх падь усилиями бескорыстных граждан. Переход заведывания му­ниципальными рессурсами от местных властей к властям Штата
привел лишь к тому результату, что аферисты стали устроивать выгодные для себя сделки в другом месте и что судьба наших главных городов была поставлена в зависимость оть корысто­любия частных ходатаев. Подкуп городских властей, прежде не заходивший за пределы городской территории, распространился ВО всему Штату. ЗакиШодательная власть заставляла города покупать земельные участки для парков и площадей только потому, что вла­дельцы этих участков желали продать их; она заставляла го­рода нивелировать и мостить улицы и проводить сточные трубы там, где вовсе не было жителей, а делала она это только для испол­нения контрактов, которые были заключены с целию наживы; она принуждала города приобретать на общественный счет и по сума­сбродным ценам земельную собственность для проведения таких улиц и подъезжих дорог, которые были бесполезны для города, но увеличивали стоимость соседнего поместья. Законы, упраздняв­шие одну должность и учреждавшие в замен её другую с оди­накими служебными обязанностями, издавались только для того, чтоб переложить казенное жалованье из одного кармана в дру­гой; законы, которыми изменялись служебные обязанности долж­ностных лиц, издавались только для того, чтоб очищать ваканции для политических единомышленников; законы о продлении срока некоторых служебных должностей издавались только для того, чтоб оставить на местах таких людей, которые не могли-бы быть снова избраны или назначены на ту-же должность».
Последняя из перечисленных причин зла представляет явное уклонение от того принципа, который служил основой ц для ор­ганизации управления Штатов и для организации сельского местного управления,—то есть уклонение от того общего правили, что местное управление должно быть подчинено контролю населения и что местные должностные лица должны быть ответственны перед народом. За нарушением этого общего правила неизбежно следовало и наказа­ние за пего. По возникшее отсюда зло разрослось до громадных размеров вследствие нравственной испорченности представителей за­конодательной власти в некоторых Штатах, как например в Нью-Иорке и в Пенсильвании. Чтб-же касается двух первых при­чин, то они являются в значительной мере последствием так называемой «системы опустошений», которая заключается в том, что должности служат наградой за услуги, оказанные политиче­ским единомышленникам, и что весь механизм управления слу­жит средством для добывания должностей приверженцам одержавшей верх политической партии. В настоящее время «система опусто­шений» с её искусно устроенным и постоянно действующим ме­ханизмом приносить гораздо более вреда в больших городах, чем в сельских округах, потому что в больших городахъ
невежественные низшие классы населения состоят в значительной мере из недавних переселенцев, 'непривыкших к самоуправле­нию, избиратели ббльшею частию не плотят прямых налогов и потому не мходят личного интереса ни в умеревном обложении налогами ни в бережливой администрации, способные граждане все­цело заняты своими собственными делами, образованные граждане чувствуют сильное отвращение к вульгарным приемам записных ии лппикаяов, поэтому и те и другие неохотно жертвуют своим временем, своими вкусами и своим комфортом для борьбы с низкими интриганами и крикливыми демагогами. В больших горо­дах наступательные силы, которые извращают демократическую систему управления, чрезвычайно многочисленны, а оборонительные силы, которые охраняют ее, занимают очень невыгодную позицию. Сатана направил выстрелы своих самых тяжелых осадных ору­дий на самую слабую часть городского вала.
Помимо тех причин зла, которые указаны уполномоченными и которые приводят к печальным последствиям как в больших городах Штата Ныо-Иорк, так и в городах других Штатов, следует обратить внимание и на некоторые, так сказать механи­ческие, недостатки в организации муниципального управлении, о ха­рактере которых можно составить себе ясное понятие из содер­жания предъидущей главы. Пе существует никакого правильного способа подвергать ответственности те лица или учреждения, кото­рым вверено городское управление. .Мэр, торгующий раздачей долж­ностей, может сваливать значительную долю своей вины на альдерменов или на членов совета, утверждающего сделанные им на­значения,—он может оправдываться.чем, что ьыбрал-бы более достойных кандидатов, если-бы мог надВяться, что альдермены одобрять его выбор. Если подведомственные ему департаменты плохо исполняют свои обязанности, он может оправдываться тем, что городское закоподательное собрание мешает ему распоряжаться и пеутверждает необходимых уставов. Две палаты законодательного собрания могут сваливать одна на другую виновность в сделан­ных ошибках, пли могут сваливать ответственность за эти ошибки на свои комитеты, а между многочисленными членами двух палат (плп одной палаты там, где законодательное собрание состоит только из одной пала гы) ответственность разделена на такия мелкие ча­сти, что утрачивает всякое серьезное значение. Различные комитеты и должностные лица вообще редко действуют сообща *)< а ютъ
) Кем-то было замечено, что в Филадельфии существуют четыре различ­ный и независимы» власти, имеющий право разрушить дурную моетовую па го­родских улицах, по нет такой власти, на которой лежа.иа-бы обязанность заново вымостить эти улицы.
факт, что некоторые из них выбраны непосредственно народом, внушает им сознание их независимоеги и от городского мэра в от городского законодательного собрания. Увеличение числа выбор­ных должностей сбивает народ с толку и ведет лишь к тому, что баллотировка уже пе служит средством выражать порицание иди одобрение ').
Указать источник, из которого возникают недостатки город­ского управления, было сравнительно не трудно. Гораздо труднее, найти способ высушить этот источник, не смотря на то, что все реформаторы единогласно рекомендуют некоторые бесспорно-полез­ные меры. Главная и, по видимому, непреодолимая трудность заклю­чалась в том, что люди, которые были виновниками всех зло­употреблений, так привыкли извлекать из этих злоупотреблений денежные выгоды, что даже самые честные из них не чувство­вали отвращения к такому гнусному способу приобретать деньги,— а между тень именно этих людей нужно было склонить к при­нятию таких мер, которые положили бы конец их вредному влиянию и их взяточничеству. Только от городских политических интриганов и от их союзников в законодательных собрани­ях Штатов можно было требовать тех реформ, которые положили-бы конец их преступной деятельности. расставлять сети перед такими птицами было-бы совершенно бесполезно.
Нью-иоркские уполномоченные предложили следующие меры:
(а) Ограничить право законодательного собрания Штата вмеши­ваться в дела городского управления посредством издания специ­альных законовъ
>) Mr. Seth Low говорит: „Чрезмерно увеличивать число важных вы­борных должностей не значить усиливать народный контроль, я значит ослаб­лять его. Выражение народной воли во в|>еи>и баллотировок похоже па сильный удар громадной машины. Народ может одним ударом низвергнуть всякое должностное лице, как-бы оно ни было могущественно. Но точно так-же, как в механике, великая сила может исполнять изящную работу только в том случае, если она будет разделена па части, и народная воли утрачивает свою силу вследствие того, что она тратится на избрание множества незначи­тельных должностных лицъ1*. -Речь о муниципальном управлении, произне­сенная в Рочестере в Феврале 1885.
Резкую критику теперешних системгородского управления можно найти в статье Г. Брадфорда, помещенной в Scribner’s Magazine за октябрь 1887, её автор горячо настаивает на том, что из всех должностных лиц только городской мэр должен быть назначаем народным выбором, что все административные обязанности должны быть возложены не на коллеги­альное учреждение, а на одно лице, назначаемое мэром без одобрения с чьей либо стороны, и что комитеты городского законодательного собрании должны быть лишены права вмешиваться в администрацию.
4) В настоящее время конституциями одиннадцати Штатов постановлено,
(Ь) Производить муниципальные выборы не одновременно с вы­борами Штата и национального правительства.
(с) Предоставить законодательную власть муниципалитетов двум коллегиальным учреждениям — собранию выборных адьдерменов, которое будет заменять в каждом городе городскую думу, и фи­нансовому комитету; в состав этого последнего должны входить от шести до пятнадцати членов, назначенных теми избирателями, которые платили в течение двух лет ежегодный налог с соб­ственности, оцененной не ниже 500 долларов (100 фунт.ст.), пли с дохода (с отданных внаймы помещений) не менее чем в 250 долл. (50 фунт. ст.) *). Этому финансовому комитету должен принадлежать исключительный надзор за обложением городскими налогами, за городскими расходами и за заключением займов, а в некоторых случаях он мог бы постановлять свои решения не иначе как большинством двух третей голосов.
(d) Ограничить право муниципалитетов делать займы следую­щим способом: дозволить муниципалитетам делать займы в счёт текущих денежных сборов, а все другие займы дозволить ему не иначе как с одобрения городского мэра, двух третей членов за­конодательного собрания Штата и двух третей членов финансового комитета.
(е) Расширить принадлежащие мэру право контроля и право на­значения должностных лиц, а губернатору Штата предоставить право увольнять мэра от доласностн, если на это есть достаточные основания.
Чтоб ввести все эти реформы, было необходимо исправить кон­ституцию Штата Ныо-Иорк, поэтому коммиссия проэктировала целый ряд конституционных поправок. Эти поправки поступили на рассмотрение законодательного собрания Штата. Но хищные птицы за­метили расставленную сеть и, само собой разумеется, не подвергли те поправки народному голосованию. Таким образом, проэкт коммиссии остался неутвержденным. Но предложенные коммиссией ре­формы были внесены в новые хартии некоторых городов и ме­жду прочим в хартию Бруклайпа (о которой будет птти речь в следующей главе) и дали превосходные результаты. Но самая ори­гинальная из проэктпрованных реформ, вызвавшая самое резкое что города должны получать мунициналыиыи права па основании общих зако­нов. Это запрещение издавать специальные законы принесло очевидную пользу, хоти оно и не всегда соблюдалось. См. стр. 128 и 140 этого тома.
и) Это правило должно было относиться к городам, в которых более 100,000 жителей. В менее значительных городах доход должен был до­ходить но меньшей мере до 100 долл. и не следовало назначать никакого ми­нимума дли стоимости собственности, подлежащей обложению налогами.
неодобрение,—та, которая касалась учреждения совета, выбранного плательщиками податей,—никогда не была испробована ни в одном из больших городов. Она считалась недемократической; опытные люди утверждали, что было-бы напрасно* подвергать ее. народному голосованию ’) Тем не менее, до сих пор еще есть люди, ко­торые вступаются за нее, ссылаясь на пример Австралии, где она действовала с успехом.
В числе других реформ городского управления, о которых тол­куют в Америке, находятся следующие:
(а) Реформа гражданской службы, т. е. установление образова­тельного ценза для занятия городских должностей и раздача этих должностей на определенное число лет или на неопределенное время, пока должностное лице, не окажется неспособным к исполнению своих служебных обязанностей; тогда должностные лица не находились-бы в безусловной зависимости от какого нибудь пристраст­ного вожака политической партии, способного увольнять их только для того, чтоб очищать ваканции для своих приверженцев или для своих личных друзей.
(Ь) Продление срока службы для мэра и для начальников депар­таментовъ‘для того, чтоб доставить им более обеспеченное поло­жение и для того, чтоб устранить необходимость слишком частых выборов.—Эта реформа была до некоторой степени включена в недавно выданные хартии, как напр. в хартии Сен-Луи (см. выше, стр. 232) и Филадельфии.
(с) Предоставление городским мэрам почти неограниченных ад­министративных прав и ограничение деятельности городских за­конодательных собраний чисто-законодательными работами и утверж­дением ассигновок на Городские расходы. — U эта реформа была включена в новейшие хартии, как напр. в хартию Бруклайна, и
) Впрочем, из доклада коммпесип (стр. 33) видно, что не только в дере­венских хартиях Штата Нью-Иорк, но и в хартиях некоторых неболь­ших городов соблюдалось основное правило, что в голосовании касательно увеличение налогов или расходования собранных сумм может принимать уча­стие только тот, кто сам был-бы обложен атими налогами. Доклад опро­вергает возражение, что проэктпронанное моммпссией нововведение несовместимо с уважением к всеобщей подаче голосов: „ИИетт. лучшего способа дискре­дитировать всеобщую подачу голосов и подготовить её уничтожение, как сде­лать из неё такое употребление, для которого она не предназначалась, и тре­бовать от неё таких услуг, которые она не способна оказывать... Если-бы мы стали требовать от неё бережливого расходования общественных сумм в больших городах, где едиа-лп не половина населения относится равнодушно к атому предмету, то мы иаложили-бы на нее такое бремя, которого она не в состоянии выносить. Всякий, кто желает сохранить всеобщую подачу голо­сов, не должен подвергать ее таким опасным испытаниямъ*.— Стр. 40.
вообще привела к удовлетворительным результатам. Она принад­лежит к числу тех целебных средств, которые пли совершенно излечпвают пли окончательно убивают. Если народ выберет спо­собного и честного человека, то чем шире будет власть этого из­бранника, тем лучше; она будеть менее опасна в руках такого человека, чем в руках городского совета. Если-же народ от­несется равнодушно к результату выборов и отдаст власть в руки негодного человека, то всё будет делаться вкривь и вкось до следующих выборов. Впрочем, бывали и такие случаи, что власть и ответственность возвышали людей и умственно и нравственно. Гре­ческая поговорка, что «запятие общественной должности докажет, каков назначенный на нее человекъ», обыкновенно понималась в дурном смысле. Поговорка более основательно рассуждающих Гер­манцев. что общественная должность придает здравомыслие (А in t gibt Vers ta nd), заключает в себе более светлый взгляд на человеческую натуру и нередко оправдывалась в Америке на опыте.
(d) Избрание членов городского законодательного собрания или одной его палаты, равно как школьного комитета общими избира­тельными записками, а не по кварталам.—Когда предстоит вы­бор альдермевов или членов городской думы в какой нибудь не­большой местности, то в Америке обыкновенно предполаиается, что выбор может падать только на местных жителей; от этого очень стесняется та сфера, в которой можно искать способных кандп датов. Кроме того, выбранный кандидат считает своим глав­ным долгом делать всё, чтб можно, для пользы своего квартала; он мало заботится об общих городских интересах и при за­ключении контрактов на городские улучшения обменивается услугами с представителями других кварталов. Поэтому следует отдавать предпочтение выборам по общим избирательным запискам.
(е) Право облагать налогами и заключать займы должно быть огра­ничено условием, что и налоги и займы должны соразмеряться с оценкой городской собственности, подлежащей обложению налогами.— Ограничения этого рода применялись на практике и к городам и к графствам и к разным местным властям. Они обыкновенно приводили к хорошим результатам, но на практике их не трудно обходить. Нью-иоркская коммиссия говорит: «Запрещения касательно ограничения налогов и займов, можно обходить посредством воз­вышения оценки имуществ. Такия ограничения предохраняют от растраты или от расхищения общественных капиталов только в том отношении, что они ограничивают размер сумм, которые могут быть растрачены. Эти меры ведут только к тому, что де­нежные средства городов оказываются недостаточными для удовле­творения общественных нуждъ* *).
') Другая невыгодная сторона таких ограничений заключается в том, что
Члены коммиссим Аллннсон и Невроз говорить: «Конституцией 1874 года постановлено, что долг графства, города, местечка, сельского или школьного округа никогда не должен превышать 7 процентов с оценки собственности, подлежащей податному обло­жению. Это постановление было утверждено с целию предохранить собственность граждан от обложения налогами, превышающими 7 процентов её стоимости. Но оно оказалось на практике ни к чему негодным. Каждый город Штата, за исключением Филадельфии, входить в сферу управления какого нибудь графства. Но графство имеет право делать займы в размере 7 процентов; такое-же право принадлежит городу, всему школьному округу и школьному округу отдельного квартала, а всё это вместе взятое составляет 28 процентов, которыми можно по закопу облагать собственников и которыми разрешил облагать закон 1874 года. Но есть еще другая причина, по которой упомянутое постановление оказалось не­годным в особенности при его применении к Филадельфии. С це­лию обойти конституционное постановление, запрещающее заключать займы выше чем на 7 процентов, была значительно увеличена оценка собственности почти во всех городах Штата, а в неко­торых местах она была увеличена до чудовищных размеровъ— на 1000 процентов. Поэтому не подлежит сомнению, что консти­туционные постановления этого рода пе могут служить охраной от чрезмерного возростания муниципальных долговъ»,—Ph и ladelр h и а, а 11 и s 1 о г у of Municipal Development (1887), стр. 276.
Тем не менее, такия ограничения нередко включаются в кон­ституции Штатов и, сколько мне известно, способствуют умень­шению тех зол, против которых направлены *).
Результаты как этих экспериментов, так и многих других, для перечисления которых у меня недостает свободного места, слу­жили предметом внимательного исследования для реформаторов аме­риканского муниципального управления. Всё, чтб касается городского управления, постоянно обсуждается публицистами в газетных стать­ях и в журналах, потому что это управление всеми признается за самую слабую сторону в общественной жизни Американцев. В этой сфере мы не находим ни той способности американских уч­реждений приноравливаться к положению народа, которою так вос­хищаются иностранцы, ни той самодовольной привязанности народа к его государственным учреждениям, которая представляет та-
иногда приходится исполнить общественные работы по частям, между тем кань те-же работы обошлпсь-бы дешевле, ееди-бы делались все за один раз. Си. 118 стр. И тома.
') См. примечание в приложениях к этому тому.
кой приятный контраст с недовольством европейских наций. Во всех больших городах раздаются громкия жалобы, а Американцы, воображающие, что во всех друиих отношениях они могут слу­жить образцами для Старого Света, ревностно изучают управление городов Старого Света и в особенности английских городов с целию найти там полезные указания. Лучшим доказательством общего недовольства служить частая перемена систем и методов. Об американских городах можно сказать то-же, что говорил Данте о своем родном городе: они похожи на больного человека, кото­рый никак пе может удобно улечься в своей постели и, чтоб облегчить свои физические страдания, беспрестанно переворачивается с одного бока на другой. Однако, тот, кто изучил историю му­ниципального управления за последнее десятилетие, не может сом­неваться в томь, что теперь дела идут лучше, чем двадцать деть тому назад. Новые формы управления имеют несомненные преимущества перед старыми. Мошеннические проделки не отлича­ются прежним бесстыдством. Честные граждане принимают более деятельное участие во всём, что касается общественных интере­сов. Дух партий все менее и менее пзвраицаеть характер муни­ципального управления.
ГЛАВА LH.
Взгляд Американца на муниципальное управление в Сое­диненных Штатах *).
(Статья бывшего мэра города Бруклайна Seth Low).
Город (city) в Соединенных Штатах есть нечто совершенно другое, чем город в том техническом смысле, в каком это слово употребляется’4в Англии. Под словом город в Англии обыкновенно разумеют такое место, которое служит пли прежде служило местомь пребывания для епископа 4). В Англии, во главе городского управления стоит мэр, по есть не мало и таких ме­стечек, которые, не будучи городами, также управляются мэрами. В Соединенных Штатах город есть такое селение, которое по­дучило городскую хартию от законодательного собрания своего Штата.
1) Эта глава составляет литературную собственность бывшего мэра Seth Low [1888J.
«) В Шотландии, где со времен революции вовсе не было епископов, счи­таются городами Эдинбург, Гласгов и Абердин. Вестминстер — город, по в нем никогда не жили епископы.
В Америке нет ничего соответствующего английским местечкам. Когда в Соединенных Штатах кто нибудь входит в селение, управляемое мэром, он может быть уверен, что находится в городе.
Европеец, желающий составить себе ясное понятие о системе го­родского управления в Соединенных Штатах, должен прежде всего стать на точку зрения, совершенно противоположную той, с которой он привык смотреть на государственные учреждения. Для того, кто живет на европейском континенте, это еще более не­обходимо, чем для Англичанина. II в Англии и на всем евро­пейском континенте правительственная власть с незапамятных времен спускалась сверху вниз. Среди европейских жителей почти до настоящего времени всеми принималось за правило, невызывав­шее почти никаких протестов, что необходимо должны существо­вать правящие классы населения и что огромным большинством жителей кто нибудь должен управлять. В Соединенных Штатах такое правило не существует и, — что едва ли менее важно,—ни­когда не существовало. Там нет никакого различия между правя­щими и управляемыми классами населения, а задача правительства заключается в том, чтоб научить всех жителей искусству уп­равления и уменью применять это искусство к самим себе. В виду этого факта для всякого должно быть ясно, что огромный при­лив переселенцев в Соединенные Штаты есть такой фактор, ко­торый постоянно причиняет внутренния смуты. Переселенцы при­бывают из различных стран и ббльшею частию принадлежат к тем классам населения, которые на своей родине привыкли с незапамятных времен быть управляемыми. Переселившись в Америку, они скоро делаются членами такого общества, которое же­лает управляться само собою. Как-бы они ни были благонаме­ренны, им во всяком случае недостает опытности в самоуправ­лении и они не всегда разделяют убеждения, выразившиеся в кон­ституции Соединенных Штатов. Этот пришлый элемент занял широкое место в городах Штата. Иностранцы или дети пересе­лившихся в Америку иностранцев составляют, как полагают, восемьдееят процентов всего населения города Нью-Иорка. Поэтому, в таких больших городах, как Нью-Иорк, усовершенствование искусства самоуправления вверяется таким людям, которые еще не успели приобресть в этом деле никакой опытности. Действи­тельно, в очень многих городах Соединенных Штатов населе­ние не только совершенно неопытно в искусстве самоуправления, но даже не состоит из однородных элементов. Поэтому амери­канским городским правителям приходится не только обучать са­моуправлению быстро увеличивающиеся массы переселенцев, но и приспособлять эти разнородные элементы к условиям американской
государственнпой жизни. Каждая из этих двух обязанностей ужедостаточно трудна сама но себе; но когда приходится исполнять од­новременно и ту и другую, они делаются еще более трудными. Взя­тые вместе, они представляют такую задачу, которой не прихо­дится разрешать пи одному из английских или европейских го­родов.
Американским городам, кроме того, приходилось бороться с такими материальными затруднениями, которых никогда не знали города Старого Света. За исключением Бостона, Филадельфии, Бальтиморы, Нового Орлеана и Нью-Иорка, в Америке петь ни одного значительного города, основание которого отяосилось-бы к отдален­ным временам. Вообще все американские города выростали с такою быстротой, примеры которой редко встречаются в Старом Свете. Лондон, Берлин с 1870 года и Рим в течевие нескольких по­следних летъ—едва ли не единственные европейские города, разрос­шиеся с значительной быстротой. По опи служить центрами для государственого управления и извлекают из этого источника помощь npjководство для своего развития. Во всех них были накоплены боль­шие богатства еще прежде, чем началось их быстрое разростакие. А в Америке задача заключалась в создании больших городов в несколько лет из ничего. Там пе было накоплено богатств для заложения фундамента, на котором сталп-бы ежегодно возво­диться новые постройки. Поэтому там по необходимости пришлось прибегать к помощи кредита. Города Бруклайп и Чикого, в которых в настоящее время по три четверти миллиона жите­лей, были основаны с небольшим Пятьдесят летч. тому назад. В течение этого периода там всё создавалось из ничего. Всё, что составляет необходимую принадлежность города—и постройка домов и сооружение водопроводов, и мощение улиц, и проведение сточных труб, —всё это делалось в то время, как город, разростался с каждым годом с баснословной быстротой. Кроме того, заводились общественные шкоды, разводились парки, а Бруклайн взял на свой счет три четверти стоимости огромного моста, который соединяет его с Пью I орком. В виду этих фактов следует удивляться не столько тому, что в американских городах так много достойныхт, порицания недостатков, а тому, что такие важные результаты были достигнуты в столь короткое время. Необ­ходимость делать так много и с такой торопливостью имела не­благоприятные для американских городов последствия по двум причинам, —во первых, потому что она вызывала безразсудные траты денегь. Под гнётом такой необходимости даже самые опыт­ные деловые люди могут делать крупные ошибки и вовлекаться в сумасбродную расточительность. Ни один добросовестный Американец не будет отвергать того факта, что по этой причине аме­
риканские города понесли большие потери не только от расточитель­ности своих правителей, но и от их нечестности; но взвешивая взводимые на этих правителей обвинения, необходиио принимать в соображение и неблагоприятные условия, при которых им прихо­дилось действовать. Вторая причина невыгодных условий, при ко­торых разрастались американские города, заключалась в их не­уменьи ограничиваться предметами первой необходимости и не тра­тить денег на счёт будущих поколений. Если бы они ограничи­вались возведением только необходимых построек, то им приш­лось бы удовлетворять только насущные потребности населения и ожидать, что с течением времени будут мало-по-малу вводиться необходимые улучшения. Другими словами, время необходимо для создания большего города точно так-же, как оно необходимо для успеха большего предприятия. Но об американских городах су­дят по их размерам, а не по продолжительности времени, в течение которого они возникли. Конечно, нельзя отвергать того, что на те капиталы, которые были истрачены, ножно-бы было достиг­нуть лучших результатов, если бы они всегда тратились честно и осмотрительно. Но для того, чтоб критика материальных недо­статков американских городов была основательна, она должна принимать в соображение указанные нами причины встречавшихся затруднений.
Американские города впали еще в одну ошибку, которую можно назвать недостатком предусмотрительности. При их постройке былобы сравнительно не трудно оставить свободные места для разведения парков, еслп-бы можно было предвидеть, до каких размеров они могут разрастись. Западные города, как кажется, реже впадали в эту ошибку, чем города, лежащие у берегов Атлантического океана. Ио в этом отношении Америка делала точно то-же, что делалось в Европе. Это объясняется двумя причинами,—во-пер­вых тем, что города не были способны предвидеть ожидавшее их в скором ь будущем необычайное развитие, во-вторых тем, что новые пришельцы нередко поселялись вовсе не там, где их ожидали. Примером этого странного явления может служить го­род Вашингтон. Фасад Капитолия обращена, к востоку в том предположении, что именно в этой стороне будут селиться при­шельцы; но город разросся в западном направлении, поэтому Ка­питолий стоит задом к городу и обращен своим фасадом к такому кварталу, который почти вовсе не обстроен.
Дурные мостовые и нечистота улиц в американских городах едва-ли не всего более поражают удивлением иностранца. В этом отношении сравнение с европейскими городами крайне неблагоприятно для американских городов. Но не следует позабывать, что и в Европе только лет тридцать тому назад начали хорошо мостить
и содержать в чистоте улицы, а Америка сделала в этом от­ношении значительные успехи в течение последнего десятилетия. Впрочем, Америке приходится преодолевать такия затруднения, с которыми незнакома бблыпая часть европейских городов: зимою земля промерзает в Америке глубже, чем в Европе, а от силь­ных морозов портятся мостовые; кроме того, улицы чаще пор­тятся, чем в Европе, от проведения газовых и паровых труб и телеграфных сообщений. Но и независимо от этих неудобств, улицы плохо содержатся в Америке по недостатку необходимыхч. приспособлений, причины которого ужа были мною объяснены ранее.
Впрочем, не все беспорядки, которыми сопровождалось развитие городов в Соединенных Штатах, происходили от указанных выше причин. В качестве самоуправляющихся общин американ­ские города существуют сравнительно с недавнего времени. На­пример, хотя Бостон в Штате Массачузеть и начал заселяться слишком двести пятьдесят лет тому назад, но свою городскую хартию он получил только в 1822 году. Бруклайн получил свою городскую хартию от нью-иоркского Штата в 1835 году. Другими словами, переход от сельского управления к городскому совер­шался вслед за тем, как небольшое местечко разрасталось в большую общину. Этим объясняется другое различие между горо­дами Соединенных Штатов и городами Великобрвтавип. Большие города и в Англии и в Европе,—за немногими исключениями,— ведут свое начало из отдаленных времен. Многие из их приви­легий и основанных на хартиях прав были вырваны из рук коро­левской власти еще при феодальной системе. Некоторые из этих привилегий сохранились до настоящего времени; благодаря им, му­ниципалитеты имеют в своем распоряжении более значительные доходы, гордятся воспоминаниями о прошлом и пользуются значи­тельным влиянием. Напротив того, американскому городу хартия не придает никакого престижа, не внушает ему высокого о себе мнения. Это ничто иное, как законодательное постановление, ко­торое предоставляет общине права корпорации и определяет обя­занности её должностных лиц. Мотив для перехода от управ­ления сельского округа к городскому управлению был повсюду один и тот-же: он заключался в желании ничем не стесняться в своей предприимчивости и пользоваться кредитом общины для её собственных выгод. Сходки, в которых участвуют все граж­дане1 сельского округа, превосходно достигают своих целей, если объем общины не слишком велик или если предприимчивость, общины ограничивается скромными размерами. Но для того, чтоб быстро разраставшиеся общины могли успешно удовлетворять свои быстро умножавшиеся нужды, им были необходимы те права кор­пораций, которыми можно пользоваться через посредство городскихъ
правительственных властей. Л так как города возникали из сель­ских округов, то вполне естественно, что Американцы сначала считали города за такия-;кв составные части республики, какими были сельские округа и селения. Поэтому городские хартии имели такую форму, что можно-бы было подумать, будто в них идет речь не о городах, а о небольших Штатах. Только теперь, после много­летнего горького опыта, Американцы начинают понимать, что их города похожи не столько на маленькие Штаты, сколько на обшир­ные корпорации. От прежнего ошибочного понятия проистекает большая часть тех заблуждений, которыми сопровождалось развитие американских городов. Сначала имелась в виду организация та­кого городского управления, при котором ни одно должностное лице не было-бы в состоянии творить много зла. Натуральным послед­ствием этой системы было то, что пи одно должностное лице не было в состоянии творить много добра. Между тем, нечестные люди стали общими силами стремиться к хищническим целям, а орга­низация городского управления давала им возможность сваливать от­ветственность друг на друга. Многие из новых городских хар­тий составлены на основании более, верного теоретического правила, что города пользуются своими правами главным образом в ка честве больших корпораций. Не трудно убедиться в том, что эта теория привела к более удовлетворительным результатам. Амери­канцы достаточно опытны в способе ведения больших промышлен­ных предприятий для того, чтоб понимать, что во всех предприя­тиях этого рода необходимо предоставлять одному лицу и высшую власть и право выбора его главных помощников; они также по­нимают, что для успеха всякого предприятия необходимо, чтоб со всякой высшей пли низшей властию соединялась известная доля ответ­ственности. Поэтому, когда они начали понимать, что город есть скорее промышленная корпорация, чем составная часть Штата, они начали разубеждаться в том, что для города будто-бы не годится централизованная власть с централизованной ответственностью. Едвалп не самым выдающимся типом такой организации городского управления может служить хартия города Бруклайна. Администра­тивные обязанности городского управления возложены в Бруклайне на городского мэра и на начальников различных департаментов. Законодательные права предоставлены городской думе, состоящей из девятнадцати членив; из этого числа двенадцать членов вы­бираются тремя округами, —по четыре от каждого округа, а осталь­ные семь выбираются всем городским населением. Парод выби­рает, кроме членов городской думы, трех должностных лицъ— мэра, который как по названию, так и на самом деле есть на­стоящий глава города, контролера, который в сущности ничто иное, как городской бухгалтер, и аудитора, разрешение которого не­
обходимо для уплаты всех предъявляемых городскому управлению счётов, как крупных так и мелких. Мэр назначает всех начальников административных департаментов, пе испрашивая со­гласия городской думы. Так например, он назначает уполно­моченных, заведующих полицией, пожарною командой, санитарною частию и городскими постройками; кроме того, он назначает со­стоящего при городском управлении адвоката, городского казначея, сборщика податей и вообще всех должностных лиц, на которых лежат административные обязанности. Эти должностные лица вч. свою очередь назначают своих подчиненных, так что принцип распределения ответственности между всеми служащими проводится сверху до низу во всей системе городского управления. Мэр также назначает членов в комитеты, заведующие раскладкой податей, народным образованием и выборами. Административные должност­ные лица назначаются мэром па два года, то есть на такой-же срок, на какой выбирается он сам. .Мэр выбирается на про­исходящих в ноябре общих выборах; он вступает в долж­ность первого января следующего года и в течение одного месяца заведует делами управления при содействии назначенных его предшественнпком начальников департаментов. Первого февраля он обязан назначать начальников департаментов по своему собст­венному выбору, а так как эти начальники назначаются на такойже срок, на какой выбирается он сам, то каждый мэр имеет возможность внести во все отрасли администрации свои личные воз­зрения. Ответственность за деятельность каждого из этих адми­нистративных департаментов возложена на одно лице, так как содержание городской хартии согласовано (кроме одного исключения, составляющего явную аномалию) с теоретическим правилом, что ответственность за исполнение какой либо административной задачи должна быть возложена на одного человека. Правда, в Бруклайне существуют и некоторые комитеты, но это объясняется тем, что задачи этих комитетов не имеют административного характера, а принадлежат к разряду тех, которые разрешаются по лич­ному усмотрению тех, на кого возлоа;ены. Члены этих комите­тов также назначаются мэром без одобрения со стороны альдерыенов, по они назначаются не на одинакий с ним срок; поэтому в большинстве случаев мэру не приходится назначать всех чле­нов какого либо из этих комитетов, если он сам не будет вторично выбран народом. Другими словами, хартия города Брук лайна, имеющего 750,000 жителей, возлагает на городского мэра (за некоторыми ничтожными исключениями) всю ответственность за административную часть городского управления, а для того, чтоб он мог выносить такую ответственность, бесстрашно предостав­ляет ему все права, необходимые для оправдания возложенного на
него доверия. Эта хартия вступила в силу с 1 января 1882. На деле оказалось, что она имеет именно те достоинства и те не­достатки. каких следовало ожидать. Сильная административная власть может сделать много хорошего, а слабая не удовлетворит и самых скромных ожиданий. Однако, по мнению городского на­селения, эта хартия несравненно лучше, всех ранее испробованных систем управления, поэтому о ней не слышно ни одного неодобри­тельного отзыва. Она привела к одному очень важному и чрезвы­чайно полезному результату. Для каждого даже вовсе недальновид­ного гражданина БруклаЙна вполне ясно, что характер городского управления зависит от выбора городского мэра. Поэтому в вы­боре мэра принимало участие более значительное число граждан, чем в выборе губернатора Штата и президента Соединенных Шта­тов. Этот факт служить порукой за хорошее городское управле­ние и служит доказательством того, что граждане стали более прежнего интересоваться тем, чтб касается их города. Он осо­бенно ценен в виду отсутствия каких либо лестных для граж­дан исторических воспоминаний и в виду того, что в каждых выборах принимают участие тысячи новых пришельцев. Также можно заметить, что при новых порядках голоса подаются более осмотрительно. Важность результата выборов очевидна даже для тех, кто лишь недавно поселился в городе. А так как новая хартия дает мэру достаточно власти для самостоятельной деятель­ности, то па эту должность охотно пойдут самые даровитые люди. В настоящее время тот, кто занимает эту должность, имеет возможность применить к делу все свои способности, а с другой стороны он навлечет на себя строгия порицания, если пе сумеет хорошо исполнить свои обязанности.
Когда автор этой статьи стал приводить новую хартию в действие в качестве городского мэра, он придерживался двух основных правил, которые считал необходимыми для успеха. Во-первых он возложил на начальников департаментов ответственность за всё, чтб делалось в сфере их ведомства; во-вторых он ре­шился ограничиться назначением только тех должностных лиц, выбор которых возложен на него городской хартией; этим долж­ностным липам он предоставил полную свободу в выборе их подчиненных и, стало быть, мог требовать иг них полной от­ветственности за результаты их служебной деятельности; Этим спо­собом новый мэр поставил себя в положение, независимое огь политических партий, и приобрел полное доверие своих сограж­дан. Тогда разом прекратились опасения, которые могла возбуж­дать необычайно широкая власть, предоставленная мэру новой хартией.
Обязанности, возложенные этой хартией на городского мэра, можно разделить на следующие три составные части: административныя
обязанности по городскому управлению, обязанности по отношению к городской думе или к местному законодательному собранию и обя­занности по отношению к законодательному собранию Штата.
Успешное исполнение административных обязанностей обеспечива­лось осмотрительным выбором начальников департаментов. После того, как эти начальники были назначена, автор этой статьи обыкновенно собирал их раз в неделю на совещание, за исклю­чением летних месяцев, во время которых городская дума не собиралась на заседания. Эти совещания были полезны во многих отношениях. Собравшиеся должностные лица рассматривали пред­положения, высказанные на последнем заседании думы, и сообщали мэру свои соображения касательно удобопрмменимости проэктированных мер. Когда возникал какой нибудь вопрос, касавшийся об­щих городских интересов, должностные лица подробно обсуждали его так, что городской мэр мог пользоваться их опытностью. Эти еженедельные совещания имели важное значение в глазах мэра, потому что они определяли его отношения к различным-вопросам, обсуждавшимся городской думой, резолюции которой поступали на его утверждение и могли быть им опротестованы. Кроме того, благо­даря этим совещаниям, начальники департаментов ближе знако­мились друг с другом и могли стремиться сообща к одной общей цели. Для того, чтоб мэру было легче следить за администрацией, каждый департамент представлял ему отчеты за каждые истекшие три месяца. На американском городском мэре лежит обязанность ежедневно принимать жалобы от местных граждан. О получении этих жалоб, — если они присланы по почте, — немедленно уве домляются те, кто их прислали, а самые жалобы тотчас пере­даются в один из департаментов для их удовлетворения или рассмотрения. Ответы немедленно сообщаются подателям жалоб. Если жалоба признана основательной, то она немедленно удовлетво­ряется. Если-же её удовлетворение почему нибудь невозможно, то её податель по меньшей мере будет знать причину отказа. Много­численность и разнообразие этих жалоб доставляют мэру случай обнаруживать слабые стороны в деятельности департаментов. Та­ким образом он приобретает возможность также тщательно сле­дить за своими помощниками, как директор какого нибудь про­мышленного предприятия следит за своими подчиненными. Подобно такому директору он может пользоваться предоставленною ему властию для прекращения злоупотреблений и для введения необходи­мых улучшений.
Обязанности мэра по отношению к городской думе заключаются главным образом в том, что он должен пли утвердить или опротестовать всякую резолюцию, постановленную этим собранием. Наложенное мэром veto отменяет резолюцию, если опа не бу-
17
дет снова утверждена двумя третями всех выборных членов думы. Автор этой статьи, состоявший в должности мэра четыре года, находил в городской думе в течение трех лет полити­ческого противника, так как четырнадцать думских членов почти всегда вотировали против него, и только пятеро вотировали за него. Тем не менее, в течение его четырехлетней службы, только два раза его veto было отвергнуто двумя третями голосов. Этот результат, по всему вероятию, следует приписывать двум при­чинам,—во-первых тому, что мэр руководствовался советами вы­бранных им самим помощников, во-вторых тому, что он не хотел пользоваться своим правом раздавать должности. Эта при­страстная оппозиция значительно ослабела, когда все убедились, что мэр не преследует никаких личных целей и не отстаивает интересов какой либо политической партии. II городская дума на­конец стала с необычайным рвением содействовать приведению в исполнение предположений городского мэра. Вместе с тем и между властями административной и законодательной установилась к пользе города почти такая-же полная гармония, какая существо­вала между различными департаментами.
Отношения мэра к законодательному собранию Штата получили на практике чрезвычайно важное значение. Так как городская хартия исходить от этого законодательного собрания, то она находится вполне под его контролем. Закон не запрещает этому собранию отме­нить всю хартию, поэтому оно может но своему произволу изме­нять её содержание. В ныо-иоркском Штате нет общих зако­нов относительно городского управления, поэтому привычка вмеши­ваться в мелкие подробности городской жизни сделалась для за­конодательного собрания чем-то игь роде второй натуры. Автор этой статьи был вынужден ежегодно вступать в борьбу с заседаю­щим в Альбани законодательным собранием Штата, которое на­меревалось то увеличить жалованье полисменов и пожарных, то возложить на город какие нибудь другие расходы, вовсе не прини­мая в соображение рессурсы города. Иногда делались попытки из­дать такие законы, на основании которых пришлось-бы уволить не­которых должностных лиц, назначенных согласно с требова­ниями хартии; иногда делались попытки создать новые совершенно бесполезные должности, а городской мэр считал своим долгом защищать город от безразсудной и вредной законодательной дея­тельности Штата. Не лишен интереса и тот факт, что предло­жения этого рода делались большею частию теми членами законода­тельного собрания, которые были выборными представителями города Бруклайна. По тем-же причинам, по которым администрация бы­ла сильна в своих отношениях игь городской думе, она была силь­на и в отношениях к законодательному собранию, заседавшему
в Альбани; это видно из того, что ни один из опротестован­ных мэром законов не попал в сборник статутов. Иногда случалось, что город сам ходатайствовал об издании новых за­конов, которые расшнрили-бы его права. В этих случаях ав-тор этой статьи встречах любезную предупредительность так что почти все законы, издания которых он желал для пользы горо­да, были утверждены законодательным собранием. Тем не менее он должен сознаться, что в течение его четырех-летней служ­бы самыми тяжелыми для него заботами были те, которые возни­кали из необходимости вести борьбу с его политическими против­никами, заседавшими в законодательном собрании Штата, — то есть из необходимости с одной стороны ходатайствовать перед этим собранием о том, чего требовали интересы города, а с дру­гой стороны предохранять город от издания вредных для него законов теми-же законодателями.
Ло примеру Ь'руклайна и Филадельфия исходатайствовала для себя утверждение новой хартии, которая также представляет уклонение от старой системы управления. Бостон и Иыо-Иорк стали стре­миться к такой-же цели, хотя и не зашли так-же далеко, как Бруклайн и Филадельфия. Некоторые менее значительные города по­лучили хартии в том-же роде. Эту новую форму городских хар­тий не следует считать за продукт каких нибудь отвлеченных теорий. Она обязана своим существованием горькому опыту. Когда жители какого нибудь города имели основание быть недовольными сво­ими правителями, они сначала не замечали, что главная причина зла .кроется в содержании ихь городской хартии, а если и замечали, то в своей первой попытке улучшить систему городского правления впадали в более грубые ошибки, чем прежде. Руководствуясь те­оретическим правилом, что для искоренения зла необходимо раз­деление власти, опи пробовали разные средства для применения это­го правила па практике. Так например, они учреждали для заве­дывания полицией и пожарной командой особые комитеты, которые состояли иногда из трех членов, иногда из четырех, а в этом последнем случае не были заражены духом партий *) Они пола­гали, что облеченное самостоятельною властию должностное лице бу­дет действовать в интересах своей партии, но, будучи обязано действовать по соглашению с другими должностными лицами, оно будет вынуждено отказаться от своих пристрастных тенденций. На деле оказалось, что, вследствие разделения власти между несколь­кими лицами, политические партии вполне подчинили своему влиянию все административные сферы. Однако, с первого момента существо-
') Потому что две главные политические партии имели в этих комитетах ло равному числу представителей.
вания правительства Соединенных Штатов во главе таких об­ширных административных департаментов, как казначейство и почтовое ведомство, было поставлено одно должностное лице; поэто­му кажется очень странным, что Американцы не хотели следовать этому примеру при организации своего городского управления. При­чину этого явления следует искать, по всему вероятию, в том факте, что города возникли из сельских округов путем рас­ширения этих последних. Но теория разделения власти применя­лась на практике почти во всех сельских округах и давала хорошие результаты в небольших общинах. А желание придержи­ваться той-же теории в больших и быстро расширявшихся горо­дах привела, по мнению многих Американцев, к тем неудов­летворительным результатам, которыми сопровождалось развитие американских городов. Для целей этой статьи неть надобности входить в более мелкие подробности касательно этого предмета. Из того, что изложено выше, уже ясно видно, что нельзя считать не­поправимыми те недостатки американского городского управления, которые были последствием плохо составленных городских хартий. Однако, и совершающаяся в настоящее время замена старых хар­тий новыми имеет одну невыгодную сторону. Так как городские хартии исходят от законодательного собрания, то они вполне под­чиняются контролю этого собрания. Вследствие того, что законода­тельному собранию часто приходится удовлетворять просьбы об из­менении городских хартий, оно привыкло в некоторых Штатах беспрестанно вмешиваться в мелкие подробности местного управле­ния. Хотя это вмешательство нередко вызывается искренним же­ланием исправить важные недостатки городского управления, но оно ослабляегь сознание ответственности, лежащей как на местных должностных лицах, так и на всей общине. Чтб-же касается хар­тии Бруклайна, то она привела между прочим к следующему чрез­вычайно полезному для города результату: она приучила городских жителей так горячо отстаивать их право на самоуправление, что они всегда готовы энергически протестовать против всякого вме­шательства Штата в их местные дела.
Пам остается заметить, что в Америке до сих пор остается неразрешенной проблема удовлетворительной организации городского законодательного собрания. В некоторых городах законодательная власть предоставлена двум палатам, которые носят в различ­ных городах неодинакия названия и в общих чертах схожи с верхнею и иижнею палатами законодательныхсобраний Штатов. Самые замечательные примеры такой организации мы находим в городах Бостоне и Филадельфии. Во всех городах нью-иоркского Штата законодательное собрание состоит из одной палаты, назы­ваемой комитетом альдерменов или городской думой. Но независимо
от того, состояли-лп эти собрания из одной палаты или из двух, они переставали давать удовлетворительные результаты лишь только город расширялся. Сначала им предоставлялись очень широкия пра­ва с целию доставить пм средства для осуществления принципа местного самоуправления. Но они так злоупотребляли этими пра­вами, что их власть была почти повсюду очень ограничена. В го­роде Нью-Иорке дело дошло до того, что у городской думы были отняты все её важные права кроме права выдавать привилегии. Как она злоупотребляла этим последним, оставшимся за нею, важным правом, к сожалению, долго не забудут жители Нью-Иорка. От нимаемые у городских дум права обыкновенно передаются коми­тетам, составленным из высших городских должностных лиц. Даже в городе Нью-Иорке редко случалось, чтоб в мэры был вцбран человек, не пользующийся хорошей репутацией и неспо­собный. Вообще во всех американских городах придерживаются правила, что чем шире избирательная коллегия, к которой обра­щается кандидат на городскую должность, и чем важнее эта долж­ность, тем взыскательнее следует относиться к достоинствам кандидата. Нет возможности решить, в какое положение следует поставить городские законодательные собрания наряду с такими долж­ностными лицами. Иные города, по видимому, намерены управляться без всякого местного законодательного собрания. Но они едва-ли дойдут до такой крайности, потому что есть много таких вопро­сов, которые подлежат рассмотрению законодательной власти. Во­обще можно сказать, что именно в этом заключается важная еще неразрешенная проблема муниципального управления в Соединенных Штатах. Это всего виднее из того факта, что Американцы уже поняли, как опасно в демократическом обществе ставить законо­дательную власть выше административной.
Однако, не смотря на указанные нами недостатки в системе амери­канского городского управления,американские города вообще не идут от дурного к худшему. Есть основательные мотивы думать,что даже большие города приходят в более удовлетворительное положение. В них лучше прежнего ограждены жизнь и собственность жителей. Неподлежит сомнению, что личная безопасность жителей не умень­шилась, не смотря на чрезвычайное расширение городов. Еще дет около двадцати тому назад ни в Нью-Иорке, нив Бруклайне нельзя было добиться правильного производства выборов, а в настоящее время они производятся без нарушения порядка, благодаря закону, которым уетановляются правила для записывания в протокол всех поданных голосов. Санитарные условия наших городов не ухуд­шаются, а улучшаются. Поэтому можно сказать, что всё идет мед­ленным но твердым шагом к лучшему. Пет ничего удивительного в том, что народ, приступивший к организации своего городскаго
управления без помощи каких либо указаний, заимствованных из прошлого, и при крайне неблагоприятных условиях, доискивался лучших способовч. управления путем дорого стоющего опыта. Это— единственный путь к улучшениям. Но уже в течение следующего десятилетия Американцы, вероятно, будут вспоминать о скандалах теперешнего городского управления с таким-же удивлением, с каким они теперь смотрят на попытку (сделанную даже в НьюИорке) предохранять города оть пожаров посредством учреждения пожарной команды из добровольцев. Но мере того, как амери­канские города обзаводятся всем необходимым, они мало по на­лу приходят в такое-же материальное положение, в каком на­ходится большая часть европейских городов. Поэтому следует ожидать, что они будут лучше мостить свои улицы и будут со­держать их в чистоте. Американские города имеют то преимуще­ство перед европейскими, что они в изобилии снабжены водой и деятельно заботятся о тех удобствах городской жизни, которые считаются в Европе роскошью, а в Америке уже сделались пред­метом необходимости. Это замечание всего более верно относительно уменья пользоваться электричеством. Так например, в НьюИорке и в Бруклайне больше телефонных проволок, чем во всей Великобритании. Эти проволоки проводятся под землею так часто и с такою быстротой, что отсюда возникают затруднения, с ко­торыми незнакомы европейские города.
II так,можно не без основания утверждать, что если американские города и заслуживают в некоторых отношениях строгого пори­цания, но в других отношениях они достойны больших похвал. Для всякого очевидно, что всеобщая подача голосов имеет свои дурные стороны и что её недостатки всего яснее обнаруживаются в городах. Этот фактор был причиной многих затруднений, с которыми приходилось бороться американским городам,—в особенности потому, что в число избирателей поступают массы иностранных переселенцев, которые только с течением времени способны освоиться с характером американской системы управле­ния. Но из того, что на поверхности кипящей жидкости образует­ся пена, еще не следует, что эта жидкость не хороша или что процесс кипения не ведет ни к чему. Всеобщая подача голосов,— в том виде, в каком она существует в Америке, —не только служит важным элементом в обеспечении благосостояния тепе­решнего поколения, но и представляет самое могущественное сред­ство для умственного развития народных масс, к какому когда либо прибегали правители. В такой стране, где вместе с бо­гатством не переходит но наследству и сознание обязанностей по отношению к согражданам, трудно себе представить, в каком положении находплось-бы общество, если бы всеобщая подача голо­
сов не принуждала каждого собственника принимать некоторую долю участия в заботах о благосостоянии всей общины.
Никакая другая система управления, по всемУ вероятию, не моглабы более успешно бороться с теми неблагоприятными условиями, в которые были поставлены американские города. В похвалу го­родских американских учреждений можно сослаться на то, что они с удивительной легкостью приспособлялись к развитию горо­дов и к мирному объединению пришлых элементов с местным населением. Каковы бы ни были ошибки, которыми сопровождалось развитие этих городов, всякий, кто звакбм с его историей, не будет отвергать того факта, что с тех пор как оно приняло теперешнее направление, оно с каждым десятилетием делает все более важные успехи. Трудности всегда будут встречаться на этом пути, но есть полное основание надеяться, что Американцы будуть в состоянии с успехом преодолеть их.
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ.
ГЛАВА LIII.
Политические партии и их история.
В предъидущих главах я старался подробно описать легаль­ную форму управления как всего Американского Союза, так и от­дельных Штатов. Начиная с федеральной конституции и с кон­ституций отдельных Штатов, мы сделали обзорь возведенного на этом фундаменте государственного здания и рассмотрели как раз­личные системы, которых придерживаются власти законодательная и исполнительная, так и результаты их практического примене­ния. Только случайно и в виде отступлений нам приходилось за­водить речь о влиянии на политические собрания и о практических приемах тех существующих вне закона групп, которые мы на­зываем политическими партиями. Но дух и сила партий были в Америке так-же необходимы для приведения правительственного ме­ханизма в действие, как пар необходим для локомотива, или — другими словами—организация партий служит для органов управ­ления почти тем-же, чем служит двигательная сила нервов для мускулов, жил и костей человеческого тела. Эти партии вносят свою двигательную силу в сферу управления и определяют на­правление, в котором действуют органы правительственной вла­сти. Их подробное описание служить необходимым дополнением к изложению американской конституции и системы американского уп­равления, потому что в их руках находится практическое при­менение этой конституции и этой системы. Их изобретательность, возбуждаемая непрерывною борьбой с соперниками, сделала из некоторых статей конституции неожиданное употребление и в зна­чительной мере придала американским учреждениям их тепереш­ний отпечаток.
Однако, описать организацию партий не так легко, как описать государственные учреждения. Говоря об этих последних, мы стояли
на довольно твердой почве, потому что могли ссылаться на факты, достоверность которых подтверждается и сочинениями американских писателей и официальными документами. А говоря о политических партиях, мы можем ссылаться только на такие факты, которые извлекаем из очень разнообразных и не всегда вполне достовер­ных источниковъ—из газетных статей, из разговоров с зна­комыми Американцами, из личных впечатлений, вынесенных из Америки, из рассказов и анекдотов, сохранившихся в нашей памяти. Я даже не могу сослаться ни на одно сочинение по этому предмету, потому что, хотя книги и статьи, в которых идет речь об общественной жизни в Соединенных Штатах, считаются сотнями, но я не могу назвать ни одного писателя, который взялся бы за беспристрастное описание деятельности того сложного полити­ческого механизма, о котором вовсе не упоминается в конституции, или, —чтб было-бы еще шуереснее,—который взялся-бы объяснить нам, какими соображениями руководствуются те люди, которые уст­роили этогь механизм и ежедневно приводят его в действие; тем пе менее, я не могу отложить в сторону эту задачу, потому что эта часть моего сочинения,—даже при своих несовершенствахъ— может быть более всех других полезной для людей, изучающих политические учреждения нового времени. Какой нибудь германский философ, изучивший содержание всех трактатов о британской кон­ституции, следивший за изданием каждого нового статута и даже постоянно читавший газетные отчеты о парламентских прениях, не составит себе такого ясного понятия об английской системе уп­равления, какое мог-бы приобресть, проведя в Англии один ме­сяц в беседах с практическими политическими деятелями и в наблюдении за теми ежедневными переменами в направлении умов, которые происходить во время парламентских кризисов или во время общих выборов.
Деятельное участие политических партий в государственном уп­равлении не только очень интересно и поучительно, но кроме того представляет такое явление, которого никак не может ожидать пли предвидеть тот, кто изучил федеральную конституцию: поэтому характеристика этого явления составляет главную обязанность вся­кого, кто берется описывать американские учреждения. В сведе­ниях иностранца об этом предмете, натурально, должны встре­чаться значительные пробелы. и я сами. сознаю, что в моем со­чинении есть такие пробелы. Но так как ни один американский уроженец до сих пор не брался за описание организации поли­тических партий, то лучше, чтоб за это взялся иностранец, чем лишать любознательных Европейцев возможности удовлетворить их любопытство. Кроме того, следует заметить, что хотя ни в какой другой стране не найдется столько-же, сколько в Америке,
способных людей, основательно изучающих политические учрежде­ния своего отечества, но как-бы ни был беспристрастен писатель из американских уроженцев, он не удовлетворит нашей лю­бознательности, потому что уже свыкся именно сь тем, что сби­вает иностранца с толку. Попробуйте описать иностранцу англий­скую систему управления, и вы услышите огь него вопросы каса­тельно таких предметов, о которых вы умалчивали, потому что для вас самих они кажутся ненуждающвмисл в объяснениях; однако эти вопросы, быть может, заставит вас взглянуть на те предметы с такой точки зрения, с какой вы никогда их ие рассматривали. Поэтому европейские читатели, а может быть и аме­риканские, вероятно, найдут в самостоятельных суждениях ино­странца о заатлантических порядках некоторое вознаграждение за его недостаточно близкое знакомство с мелкими подробностями.
В Америке главными двигательными силами являются полити­ческие партии; там правительство играет менее важную роль, чем в Европе, а партии более важную, и по мере того как партии все реже придерживаются основных принципов, а их привязан­ность к этим принципам слабеет, их организация становится все более и более совершенной. Чем менее жизненных сил, тем более искусственных пособий; чем менее искренних убеждений, тем более механических аппаратов. По прежде чем присту­пить к описанию организации партий, я считаю нужным изложить их основные принципы, а объяснение этих принципов требует предварительного изложения истории партий в Америке.
Не смотря на то, что некоторые из обычаев английской госу­дарственной жизни были перенесены первыми колонистами на ту сторону Атлантического океана, а некоторые другие служили впо­следствии образцами для подражания, партии в Соединенных Шта­тах были продуктами местной почвы и развивались под влиянием тех условий, в которых находилась нация. Если-бы кто нибудь из английских читателей вздумал отождествлять главные амери­канские партии с английскими партиями вигов и ториев, или даже только попытался-бы отыскать общее между ними сходство, то он хорошо-бы сделал, еслиб поскорей отказался от такого наме­рения, потому что оно вовлекло-бы его в безвыходные затруднения. В некоторых отношениях действительно заметно слабое сходство, но во всем остальном оно не существует, потому что учрежде­ния английские и американские преследовали различные пели.
В Соединенных Штатах история партий начинается с созва­ния в 1787 году конституционного конвента в Филадельфии. Во время проиеходиившихч. там прений о проэкте конституции обнару­жились две противоположные тенденции, скоро получившие более ши­рокое развитие на местных конвентах, которым были ииредстав-
лены па утверждение новые основные законы. Это были тенденции центробежная и центростремительная: одни хотели сохранить в от­дельных Штатах индивидуальную свободу граждан, независимость законодательства, администрации, судопроизводства, и вообще сво­боду во всем за исключением только того, что касалось иностран­ной политики и национальной обороны; другие, напротив того, хо­тели подчинить Штаты нации и предоставить центральной союзной власти широкия права.
Нападки на конституцию за то, что она нарушала права отдель­ных Штатов, так взволновали умы, что некоторые Штаты сог­ласились утвердить конституционный проэкт лишь с тем усло­вием, чтоб вч. немч. были сделаны некоторые поправки,—чтб и было исполнено в течение следующих трех лет. Когда новый механизм управления был пущен в ход с избранием Георга Вашингтона президентом республики и с состоявшимся в то-же время избранием членов сената и палаты представителей, две про­тивоположные тенденции снова заявили о своем существовании не только в конгрессе, но и в министерстве: секретарь казначейства Александр Гамильтон советовалт. держаться такого образа дей­ствий, для которого требовалось предоставление союзному правитель­ству широких полномочий, а государственный секретарь Джефферсинч. желал ограничить деятельность союзного правительства ино­странными делами. Защитники центральной власти стали получать название федералистов и действовать почти всегда сообща, а одно важное событие, которое скрепило связывавшие их узы, оконча­тельно побудило и их противников организоваться вч. особую партию. Этим событием было учреждение французской республики и объ­явленная ею война Англии. Возмущенные ужасами террора 1793 года, федералисты советовали держаться нейтралитета; они стали еще более прежнего дорожить принципом авторитета и желали предоставить федеральной власти широкую сферу деятельности. Партия Джеффер­сона, вышедшего в то время в отставку, увлекалась своими сим­патиями к французским идеям, относилась враждебно к Англии, по прежнему оскорблявшей Американцев своим высокомерием, старалась ограничить вмешательство центрального правительства в дела отдельных Штатов и желала устранить всё, что могло сте­снять независимость Штатов, общин и каждого из граждан. Эта партия усвоила название республиканцев пли демократических республиканцев и была предшественницей теперешних демократов. Само собой разумеется, что обе партии были привязаны кч> респуб­ликанской форме правления, то есть не хотели монархии. Но при­верженцы Джефферсона относились с бблыппм доверием к на­родным массам и желали, чтоб всё делалось без всякого внеш­него гнёта; при этомч. они относились с мепьшимч. уважением къ
правительственной власти; поэтому можно сказазать, что главные характеристические особенности двухи. партий заключались в том, что одна из них выдавала себя за защитницу свободы, а другая была представительницей принципа порядка.
Эти тенденции стали вступать между собою в борьбу не только в сфере иностранной политики и законодательства, но также в том, что касалось объяснений и практического применения кон­ституции. Подобно всяким другим законодательным актам и в особенности таким, которые были продуктом целого ряда компромнсов между противоположными воззрениямп, эта конституция допускала различные истолкования, а приверженцы двух враждеб­ных партий спешили воспользоваться для своих целей тем, чтб было в ней неясного пли двусмысленного. Проницательный ум Гамильтона расширял смысл тех её постановлений, которыми предоставлялись широкия права федеральному конгрессу и президенту республики, и старался ввести такую систему управления, которая применяда-бы те постановления на практике в их самом ши­роком смысле; напротив того, Джефферсон и его приверженцы отстаивали принцип индивидуализма, возбуждавший горячее сочув­ствие в народе, и, ноосмеливаясь предлагать поправки в тексте конституции, протестовали против всяких расширений его смысла и против всяких захватов со стороны федеральной власти, для которой такое расширение смысла конституции могло бы служить оп­равданием. Таким образом каждая из двух партий создала для себя самостоятельные принципы, стала повиноваться своим вож­дям и стала руководствоваться своими симпатиями и антипатиями; а взаимная между ними вражда дошла до такого ожесточения, что даже не пощадила благородную личность Вашингтона, которого республи­канцы стали осыпать оскорблениями тем более неприличными, что официальное положение президента республики не позволяло ему всту­пать с врагами в полемику *).
Сначала федералисты одерживали верх, потому что недовольство бессилием старой Конфедерации, замененной Союзом, внушало бла­горазумным людям готовность подчиняться сильной центральной власти. Хотя сам президент республики и пе принадлежал ни к какой партий, но сила обстоятельств и влияние Гамильтона побуж­дали его придерживаться па практике принципов федералистов. Но при преемнике Вашингтона, Джоне Адамсе, федералисты сделали крупные ошибки. Когда пришлось в 1800 году выбирать новаго
<) В наемешку над титулом, который был дан Вашингтону в знак признательности за общественные заслуги, республиканцы обыкновенно называли Вашингтона The stepfather of his country! вотчвхох своего оте­чества '.
президента республики, красноречивые воззвания Гамильтона к бла­горазумию нации производили менее сильно впечатление на умы,чем искусство и энергия, с которыми Джефферсон умел пользоваться народными симпатиями и предразсудками. Республиканцы одержали верх на выборах: их вождь занимал пост президента респу­блики в течение восьми лет (он был ь вторично выбран в 1804 ); его заменил его друг Мадисон, занимавший пост ирезидевда ре­спублики также в течение восьми лет (он был выбран в 1808 и вторично выбран в 1812), а Мадисона заменил также на во­семь лет его ученик Моироэ (избранный в 1816 и вторично из­бранный в 1820). Эти люди были обязаны продоллштельным за­нятием президентской должности не столько своим личным заслу­гам,—потому что ни Джефферсон ни Мадисон не могли похва­статься своей успешной иностранной политикой,—сколько совершен­ному бессилию своих иротивников. Федералисты никогда не могли повравиться оть неудачи, постигшей их па выборах 1800 года. Они лишились Гамильтона, скончавшагося в 1803 году. Онп не нашли другого, столь-же даровитого, вождя, действовали очень не­осмотрительно в критический период времени от 1810 до 1814 года и окончательно сошли со сцены после вторичного заключения мира с Англией в 1815 году.
Упомянувши о смерти такого замечательного человека, как Га­мильтон, нельзя не заметить, что для Европейца этот политиче­ский деятель интереснее всех других в ранней истории амери­канской республики, но что его блестящие дарования не были оце­нены по достоинству его соотечественниками пи при его жизни, ни после его смерти. Личность Вашингтона, конечно, отличается более высокими совершенствами. Он стоить одиноким и недосягаемым по­добно остроконечной снежной вершине, ранее всех других осве­щаемой утренними солнечными лучами; благодаря своему благород­ству, стойкости и безукоризненной честности, он сделался для сле­дующих поколений идеальным типом гражданской доблести. То было великим счастием для американской республики, что с са­мого начала её существования в уме народа запечатлелись харак­теристические особенности такого типа. Но хотя Гамильтон и не был такою-жф безупречною личностью, он внушает нам более сильную симпатию не только романтическими приключениями своей юности и своею трагическою смертью, но также пылкостью и неж­ностью своею сердца, с которыми соединялось такое-же мужество, каким отличался Вашингтон. Одинаково способный и для военного и для гражданского управления и вместе с тем одаренный таким глубоким и обширным умом, какой редко встречается у людей, посвятивших себя военному искусству пли государственной деятель­ности, он стоит в передовых рядах того поколения, которое
не имеет себе подобного в истории,—того поколения, к которому принадлежали Бурке, Фокс, Питт и Грагам, Штейн, Гарденберг и Вильгельм Гумбольдт, Веллингтон и Наполеон. Таллейрань, но видимому питавший к нему такую сильную симпатию, к какой только было способно его холодное сердце, сказал, перечи­сляя всех знаменитых людей своего времени, что с Гамильто­ном могут равняться только Фокс и Наполеон, и что он обво­рожил Европу, в которой сам никогда не был.
Можно сказать, что этоть период (1788 — 1824) составляет первый акт драмы в истории американских партий. Народ, преж­де привыкший заботиться только о местных интересах, научился ценить новые национальные учреждения и применять их на прак­тике. Он близко ознакомился и с содержанием конституции по­добно тому, как участники промышленного предприятия обращаются для разрешения возникших недоразумений к содержанию того ком­панейского условия, на основании которого должно вестись предпри­ятие. Он приишол к убеждению, что существование центральной федеральной власти не мешает существованию Штатов, и потому перестал опасаться её учреждения. Он также заметил, что есть такия не предусмотренные конституцией общественные нужды,—как например, учреждение банков и введение однообразной ходячей мо­неты,—удовлетворение которых усиливает власть федерального пра­вительства. Различия во взглядах и в стремлениях вызвали обра­зование партий, но эти партии образовались не только на основе об­щих принципов, а также под влиянием выдающихся личностей, временных целей, местных интересов и предразсудков. Мелкие фермеры и южане ббльшею частию становились под республикан­ское знамя, которое гордо красовалось над обширным Штатом Виргинией, а силы федералистов сосредоточивались в Новой Англии и в центральных Штатах, подчинявшихся руководительству то Массачузета, то Пенсильвании. Коммерческие интересы были на сто­роне федералистов, а стойкая привязанность всех классов населе­ния к пуританизму подчинялась влиянию духовенства. Один писатель даже утверждал, будто борьба, которая велась между политическими партиями от 1796 до 1808 года, в сущности была борьбой между явным вольнодумцем Джефферсоном и духовенством Новой Ан­глии; действительно, служители алтаря пользовались в привязан­ных к пуританизму Штатах почти таким же сильным полити­ческим влиянием, каким пользовалось в Шотландии пресвитериан­ское духовенство в течение семнадцатого столетия. Важное полити­ческое значение Джефферсона объясняется тем, что он сделался представителем не только демократии вообще, но также местной демократии, то ести. демократических убеждений, что едва ли пред­ставляется надобность в каком либо правительстве, что народ уве18
рев в своей способности о»ыскать правильный путь, если ему не будут в том мешать, что тот, кто оказывает сопротивление властям, prim а facie имеет на то право, потому что всякая власть prima facie есть ничто ияое, как тирания, что идеал .настоящей народной свободы всего вернее осуществляется в такой стране, где местные коллегиальные учреждения следят за требо­ваниями общей пользы, собирают и расходуют необходимые для удовлетворения этих требований суммы и по мере возможности изба­влены от вмешательства какой либо внешней власти. Некоторое вмешательство со стороны Штата считается необходимым, потому что Штат издает законы и назначает членов аппелляционного суда; но чем реже прядется иметь дело с властями Штата и а fortiori чем реже придется иметь дело с менее популяр­ными и более придирчивыми федеральными властями, тем будет лучше. Джефферсон умел запечатлеть эти принципы в умах снопх соотечественников с такою силой и с такой уверенностью в их истине, что он сделался в глазах следующего поколе­ния чем-то в роде святого заступника за свободу: его именем стали крестить детей ’), а в годовщину его рождения, занявшую второе место вслед за годовщиной четвертого июля, стали устроивать обеды и произносить высокопарные речи. Он заимствовал от французских революционеров даже их театральную манеру выставлять на показ их республиканскую привычку к простоте. Он отвергнул блестящую обстановку, с помощью которой Вашингтон поддерживал достоинство главы нации,—потому что, по его мнению, величие есть принадлежность только народа.
'Гак как Новая Англия была самой демократической составною частию Соединенных Штатах и по своей привычке к местному самоуправлению через посредство сельских сходок и по отсутствию в ней невольничества, то могло-бы показаться странным, что имен­но там сосредоточивались главные силы федералистов. Причину этого явления следует искать частию в том, что пуританизм Но­вой Англии не выносил деизма или атеизма французских револю­ционеров, частию в том, что местные судовщики и торговцы же­лали прежде всего иметь центральное правительство, достаточно силь­ное для заключения торговых трактатов с Англией и для обеспе­чения интересов американской торговли и вместе с тем способ­ное ввести в стране новую ходячую монету и учредить националь-
11 рассказывают следующий анекдот: когда одной духовной особе в Новой Англии пришлось крестить ребенка, он спросил, какое дать пии новорожденному; отец ребенка отвечал: назовите его Томасом Джефферсоном. ГЯ пе могу дать ребенку такое нехристианское имн-, возразил священник; _ц его окрещу под именем Джона Адамса".
ный банк. Интересы промышленников и землевладельцев уже в ту лору начинали влиять на систему управления. Что торговые и промышленные классы населения должны были уступить первенство классу земледельцев не смотря на все выгоды, которые они из­влекали из своего богатства, из своей образованности и из своей привычки к кооперативной деятельности, можно объяснить частию тем, что демократические стремления, усилившиеся во время войны за независимость, господствовали и в среде тех граждан, которые достигли совершеннолетия в промежуток времени между 1780 и 1800 годами, частию тактическими ошибками вождей федералистов и в значительной мере искусством, с которым Джефферсонч. организовал батальоны республиканских избирателей, еще не при­выкших подчиняться дисциплине. Таким образом уже в самом начале истории Соединенных Штатов разоблачилась тайна, с ко­торой Европа, начинает знакомиться только в настоящее время,— что в свободных странах, где правом голоса пользуются народ­ные массы, многочисленные, но не знакомые с правильной органи­зацией, избиратели беспомощны и вместе с тем всемогущи.
Я так долго останавливался на этим нервом периоде амери­канской истории, потому что он объясняет нам происхождение тех тенденций, которыми впоследствии руководствовались в своей борьбе политические партии. Но так как я не пишу историю Соединен­ных Штатов, то я не считаю нужным упоминать о тех, вы­зывавших борьбу между двумя партиями, вопросах, которые уже давно принадлежат к числу окончательно разрешенных. Однако, я считаю нужным высказать одно замечание касательно различных точек зрения, с которых две партии смотрели на конституцию. Хотя федералисты и отстаивали широкую свободу в истолковании смысла основных законов, потому что такия истолкования откры­вали для федеральной власти более широкую сферу деятельности, однако в тех случаях, когда их интересы требовали иного образа действий, они были готовы оказывать сопротивление и конгрессу и исполнительной власти под предлогом, что эта последняя зашла за пределы своей юрисдикции. В 1814 году некоторые из Шта­тов Новой Англии, крайне недовольный войной, которая велась в то время с Англией, отправили делегатов на собравшийся в Гартфорде конвент, который обсуждал средства для прекращения войны и для ограничения прав конгресса по изданию торговых законов, но вьто-же время, —как подозревали, —замышлял выделение тор­говых Штатов из Союза. С другой стороны и республиканцы,— когда власть находилась в пх руках,—всеми сидами старались истолковывать конституцию в смысле благоприятном для расши­рения полномочий исполнительной власти и вообще всех органов федерального управления. На самый смелый шаг, какой когда либо
быль сделан президентом американской республики,—на покупку у Наполеона без разрешения конгресса принадлежавших Франции обширных территорий, которые лежат и;| западе от Миссиссиппи и известны под названием Луизианы, — решился Джефферсон. Конгресс впоследствии одобрил эту сделку. Но и сам Джефферсон и многие из его приверженцев считали за правило, что даже кон­грессу конституция не дает права приобретать новые территории и организовать из них новые Штаты. Поэтому им приходилось пли нарушить конституцию или пропустить удобный случай для предо­хранения республики от опасного соседства с иностранными вла­дениями, которые могли разростись на её западной границе в силь­ное государство. Некоторые из них пытались опровергнуть свои прежние доводы против всякого расширения смысла конституции, но некоторые другие стали высказывать опасное для республиканских учреждений убеждение, что если Луизиана не может быть приобре­тена иначе, как с нарушением конституции, то конституцию сле­дует нарушить ’).
Исчезновение федеральной партии в промежуток времени между 1815 и 1820 годами оставило правительственную власть в руках республиканцев. Но когда в Соединенных Штагах исчезают старые партии, в замен их появляются новые. Среди тех лю­дей, которые единодушно подавали в 1820 году свои голоса за Монроэ, скоро возникли разномыслия, а под влиянием личной вражды между Генри Клэ и Андриу Джаксоном (выбранным в 1828 в президенты республики) снова образовались (около 1830 года) две большие политические партии, в которым по прошествии несколь­ких легь примкнули мелкие политические группы. Одна из этих двух партий стала, под названием демократов, отстаивать дог­маты и традиции Джефферсоновских республиканцев. Она вступи лась за права отдельных Штатов и придерживалась буквального смысла конституции; она находила для себя опору преимущественно на юге и вообще в земледельческих классах населения, поэтому сочувствовала свободе торговли. Другая секция, усвоившая сначала название национально-республиканской, а впоследствии название пар­тии вигов, придерживалась некоторых воззрений прежних федера­листов, как например она требовала введения тарифа для покро-
1) В настоящее время самые авторитетные Американцы держатся того мне­ния, что конституции дозволили Федеральному правительству приобресть новую территорию, а конгрессу организовать из зтой территории новые Штаты. —Си. интересную брошюру судьи Томаса М. Коули The Purchase of Loui­siana, Индианоноль, 1886. Многие из вождей Федералистов горячо протесто­вали против этой покупки, но зи нее вступился дальнозоркий патриотизм Гамильтона.
вительства промышленности и расходования общественных сумм на внутренния улучшения. Она желала увеличения армии и флота и, подобно федералистам, находила для себя главную, но далеко не единственную опору в торговых и промышленных провинциях, то есть в Новой Англии и вт. центральных Штатах. Между тем возник новый вопрос, сильнее всех других возбуждавший умы и грозивший республике серьезными опасностями. Когда Миссури обра­тился в 1819 к конгрессу с просьбой о его принятии в состав Союза в качестве Штата, то в конгрессе возникли горячие споры о том, может-ли быть допущено существование невольничества внутри нового Штата; тогда почти все представители северных Штатов подали голоса против рабовладения, а почти все представители юж­ных Штатов за рабовладение. Эта распря могла-бы сделаться опас­ной для прочности Союза, еслибы не сос.тоялсь в следующем году соглашение, па основании которого рабовладение было дозволено в Миссури, но на будущее время было запрещено в странах, лежа­щих к северу от 36" 30' шпроты. Опасность, по видимому, ми­новала, но она была грозной уже только потому, что была совер­шенно неожиданной. По словам Джефферсона, которому было в то время более семидесяти лет, она поразила его подобно набату, внезапно раздавшемуся среди ночной тишины. После 1840 года поло­жение дел сделалоси. более серьезным, потому что до того времени новые Штаты принимались в состав Союза попарно, то есть рабо­владельческий Штат служил противовесом для Штата нерабовла­дельческого, а теперь для всех стало ясно, что для таких порядков насталь конец, потому что остальная территория, из которой моглпбы образоваться новые Штаты, лежала к северу от 36" 30' шп­роты. Так как каждый Штат посылал в сенат по два пред­ставителя, то существовавшее до того времени в сенате равновесие между представителями Штатов рабовладельческих и нерабовла­дельческих неизбежно должно было скоро нарушиться вследствие увеличения числа этих последних. Из опасения такой развязки, которая вероятно привела-бы к изданию законов против рабовла­дения, южные Штаты присоединили к себе Техас и стали с не­доверием следить за медленно усиливавшимся на севере влиянием аболиционистов. Вопрос о распространении рабовладения на запад от рЬки Миссури сделался в 1850 году жизненным вопросом, на котором сосредоточивалось все внимание населения Соединенных Штатов, а так как в этом-же году Калифорния, организовав­шаяся без рабовладения, стала ходатайствовать о её допущении в состав Союза в качестве Штата, то этот вопрос потребовал немедленного разрешения и расшевелил самые буйные страсти. Но ни одна из двух главных политических партий не рискнула ре­шительно принять ту или другую сторону. Южные демократы опа-
садись разрыва с теми демократами северных Штатов, которые желали положить предел рабовладению. Северные виги, опасавшиеся раздражить южан решительным протестам против постоянно воз­раставших притязаний рабовладельцев, выжидали более удобной для такого протеста минуты и предлагали компромиссы, которые в сущности обращались в пользу рабовладельцев. Они не сознавали того, что стараясь поддержать существование своей партии, они ут­рачивали народные симпатии, отталкивали оть себя людей, дорожив­ших своими политическими убеждениями, и отнимали у своих при­верженцев привязанность к каким либо принципам, из-за ко­торых стоить труда вести борьбу. Всё это скоро обнаружилось на деле. Демократическая партия почти безусловно подчинилась с 1852 года контролю рабовладельцев и стала отстаивать основное подо жение, что конституция не дает конгрессу права воспрещать рабо­владение в территориях. В виду этого правила оказывалось не­согласным с конституцией соглашение с Миссури, состоявшееся в 182(1 году. Вожди вигов сами уронили себя в общественном мнении тем, что Генри Клэ составил в 1850 году проэкть со­глашения, который допускал вступление Калифорнии в состав ь Со­юза в качестве нерабовладельческаю Штата, а притязания южан удовлетворял изданием закона о беглых рабах. Они потерпели решительное поражение на президентских выборах 1852 года, а остатки их партии окончательно рассеялись в 1854 году вслед­ствие неудачной попытки провести билль об организации из Кан­заса территории, в которой вопрос о существовании невольничества был-бы предоставлен народному решению;—этот билль был оче­видным нарушением соглашения с Миссури. Два великих оратора этой партии, Генри Клэ и Даниэль Вебстер умерли в 1852 году, истощивши свои силы в борьбе и обманувшись в честолюбивой надежде достигнуть звания президента республики. Вместе с Кальгоуном, умершим два года раньше, они были украшениями своего поколения и хотя не могут равняться с Вашингтономч. или с Га­мильтоном, но стоят выше всех государственных людей сле­дующего поколения, за исключением только одного *). С ними за­кончился второй период в летописях американских партий, ко­торый занимает промежуток времени от 1820 до 1856 года и во время которого возникла и пала партия вигов. Происходившая в то время борьба представляет теперь только исторический инте­рес. По, кроме демократизации политических учреждений, она при­вела к следующим трем важным результатам. Во первых, Соединенные Штаты перестали вмешиваться в дела Старого Света;
*) Политическую борьбу того времени очень живо описали: Schurz в Life of Henry Clay и докт. Holst в Life of Jo bn C. Calhoun.
во вторых, одновременно с усиливавшимся желанием рабовладель­цев выделиться из Союза, усилилось, в особенности в север­ных и в западных Штатах, сознание национального единства; в третьих, достиг полного развития сложный механизм партийной организации и установился главный принцип, служивший основой для того механизма.—тот принцип, что на общественные долж­ности следует назначать только приверженцев президента респуб­лики и только на тот срок, на который выбирается он сам.
Когда партия вигов сошла со сцены, демократы, по видимому, по прежнему завладели полем сражения. Но у них скоро появи­лись новые противники. Возраставшая отвага рабовладельцев на­чала тревожить северное население, когда ему стало известно ре­шение верховного суда но делу Дред Скотта, основанное на теоре­тическом правиле, что конгресс не имеет права нигде запрещать рабовладение и чтб рабовладелец может повсюду привозить с со­бою своих невольников, представляющих ничто иное как соб, ственность, обладание которой обеспечено конституцией *). Это об­стоятельство ускорило образование новой партии, составившейся из остатков, партии вигов и получившей в 1856 году название рес­публиканской; вместе с тем, оно возбудило внутренние раздоры сре­ди демократов. В 1860 году эти последние не могли притти к соглашению касательно выбора кандидата на должность президента республики; их южные приверженцы выставляли одно имя, ихъееверные приверженцы выставляли другое имя, а отделившаяся от них группа не вполне падежных приверженцев-выставила третье имя. Благодаря такому разномыслию республиканцы одержали верх над своими противниками, выбравши в кандидаты Авраама Лин­кольна, а немедленно вслед за этим избранием одиннадцать ра­бовладельческих Штатов выделились из Союза.
Республиканская партия, начавшая свою деятельность протестом против решения по делу Дред Скотта и провозглашением права конгресса не допускать распространение рабовладения, отстаивала в течение всей междоусобной войны и необходимость Союза и необхо­димость сильной федеральной власти, которую пришлось в то вре­мя расширять до небывалых размеров. После окончания междо­усобной войны пришлось заново организовать побежденные Штаты и обеспечить положение только-что Освобожденных негров. Насилия, совершавшиеся в некоторых из южных Штатов и над нег­рами и над белокожими переселенцами, потребовали нового вме­шательства со стороны федеральной власти и снова выдвинули воп­рос о пределах этой власти, потому что старая демократическая
*) Это теоретическое правило не было необходимо дли разрешении упомяну­того дели, а было высказано большинством судей лишь мимоходом.
партия, почти вовсе яевозвышавшая голоса во время войны, снова выступила на арену для того, чтоб отстаивать права отдельных Штатов и протестовать против всякого присвоения федеральным правительством незаконных прав. Тогда было признано необхо­димым отвергнуть решение по делу Дред Скотта и окончательно разрешить все вопросы касательно рабовладения и политической рав­ноправности рас посредством внесения в конституцию трех важ­ных поправок. Волнения мало по налу стихли на юге и север­ные войска были оттуда выведены. Вопросы, поднятые междоусоб­ной войной и освобождением невольников, уже не интересовали население во время президентских выборов 1876 года, не смотря на воззвания, с которыми республиканцы обращались к избирателям.
Избранием Линкольна закончился третий период, во время кото­рого образовалась и достигла преобладания республиканская партия. Эта партия, организовавшаяся с целию препятствовать распростра­нению рабовладения, достигла его уничтожения, была вынуждена об­стоятельствами усилить центральную власть до небывалых разме­ров и, таким образом приведя в исполнение свою программу, исполнила свое первоначальное назначение. Старые цели были до­стигнуты, но еще не были заменены новыми, потому что хотя и стали возникать новые проблемы, но республиканская партия еще не успела приготовиться к их разрешению. Демократическая партия также исполнила свое назначение, отстаивая права заново органи­зованных Штатов ии протестуя против крайних мер, к кото­рым прибегалаисполнительная власть; но и она не хотела браться ни за разрешение новых вопросов, возникавших после оконча­ния междоусобной войны, ни за разрешение тех старых вопросов, которые снова всплывали наружу с наступлением внутреннего спо­койствия. .Старые партии еще сохраняли свою прежнюю организацию и по прежнему выдавали себя за представительниц того или другого принципа. Но их принципы не имели непосредственного применения к тем вопросам, которыми интересовалась нация и относительно которых она не была одного мнения.Наступила новая эра, требо­вавшая или возникновения новых партий или преобразования старых посредством усвоения таких принципов и воззрений, которые со­ответствовали-бы нуждам того времени. Но в течение этого чет­вертого периода, начавшагося с 1876 года, мы до сих пор еще не видели такого преобразования партий; вот почему, — когда мы приступим к рассмотрению теперешнего положения партий,—мы найдем, что не смотря на могущественную организацию республи­канцев и демократов, и те и другие страдают недостатком на­стоящих жизненных сил.
Этоть исторический очерк, сделанный нами только с целию уяс­нить теперешнее положение партий, наводит нас на некоторые со­
ображения касательно причин, вызывавших возникновение партий в Америке.
Причины возникновении политических партий в Европе со вре­мени введения представительной формы правления были не многочи­сленны. они заключались всего чаще во вражде между богатыми и бедными, или между капиталистами и рабочими, и в опасении не найти средств существования, хотя нередко прикрывались спорами о расширении права участия в подаче голосов пли каких нибудь других гражданских правь. Также значительную роль играли во­просы касательно землевладения и религии, вражда между различными расами и споры о преимуществах монархической или республикан­ской формы правления. Ни одним из этих спорных вопросов непнтере.совались американские политические партии в течение трех описанных нами периодов. Ни одна из них никогда не требовала ни введения монархической формы правления, ни ограничения всеобщей подачи голосов, ни централизации в замени федеральной системы. II бедным классам населения ни одна партия не могла до 1876 года обещать более того, что обещали её политические противники. Вь 1852 году выступила на сцену партия, носившая название К и о wnothing и служившая органом для выражения несочувствия аме­риканских уроженцев к новым переселенцам, в то время при­бывавшим преимущественно из Ирландии, так как прилив не­мецких переселенцев был в ту пору незначителен. Но так как она не бралась за разрешение вопроса о рабовладении и воз­буждала недоверие своей тайной организацией, то она скоро сошла со сцены. Строгая равноправность всех сект и невмешательство правительства в религиозные вопросы, к счастию, предохраняли по­литику от влияния религиозных страстей.
Но разве американские партии имели только узкия и местные осно­вы, разве они боролись только из за временных целей, и разве они не могут претендовать на более важное и более продолжитель­ное историческое значение?
В истории политических партий, как мне кажется, можно усмо­треть два непрестанных разномыслия, иногда открыто высказывав­шихся, иногда скрывавшихся под каким нибудь настойчиво требовав­шим разрешения, временным вопросом. Одно из этих разномыслии касается вопроса, какой форме правления следует отдать предпоч­тение—централизации или федеральной системе. В каждой стране дей­ствуют силы центробежная и центростремительная, из которых та или другая преобладает в данный момент. Едва-ли можно указать такую страну, в которой нельзя-бы было улучшить администрацию и усилить средства обороны от внешних врагов посредством та­кого сосредоточения власти в руках центрального правительства, которое дает ему возможность делать то, чего не в состоянии сде­
лать местная администрация пли чего не может сделать так-же дешево и хорошо центральное правительство, ограниченное в своих нравах. Противовесом этой выгоды служить опасение, что та­кое сосредоточение власти ослабит жизненные силы местных обшив и властей и послужит препятствием для их развития. Нужды пер­вого рода иногда бывают более настоятельны или приобретают особенно важное значение в мнении народа; напротив того, иногда случается, что центробежные силы берут перевес. Английская исто­рия представляет не мало примеров преобладания то тех то дру­гих воззрений. Но при федеральной системе американского управ­ления противоречие между этими воззрениями еще ярче бросается в глаза. Отличительная особенность американской конституции заклю­чается в старании установить равновесие между той силой, которая толкает планеты—Штаты в бесконечное пространство, и той, ко­торая влечет ихъ'в солнечную сферу национального правительства. Поэтому всегда находились люди, решительно придерживавшиеся од­ного из двух воззрений на этот важный вопрос, а политические партии всегда ссылались на какие нибудь веские аргументы, отста­ивая автономию общин, плп доказывая пользу централизации пра­вительственной власти. Первого из этих воззрений придерживалась демократическая партия; второе редко ясно выказывалось, но в сущ­ности было усвоено федералистами первого периода, вигами второго периода и республиканцами третьего периода.
Второе разномыслие, не смотря па свое более глубокое и более широкое значение, менее ясно обнаруживалось в Америке и не всегда ясно сознавалось самими Американцами. Оно является результатом противоположности между воззрением на индивидуальную свободу, как на самое ценное из всех общественных благ, и стара­нием сдерживать и регулировать проявления этой свободы. Проти­воположность между этими двумя стремлениями—между желанием свободы и желанием порядка—есть постоянное и неизбежное явле­ние, потому что оно возникает из несходства таких людских понятий и чувств, которые встречаются во всех странах и во все эпохи. Всегда найдутся люди, которые будут возмущаться сла­бостями человеческого рода, его безразсудствами, страстями и себя­любием и. не полагаясь на его способность к самоуправлению, будут желать, чтоб им руководили разумные головы и чтоб его сдерживали сильныиг руки. Такое руководительство кажется лучшим ручательством за прогресс , а такое сдерживание кажется единствен­ным ручательством за внутреннее спокойствие. С другой стороны те, которые имеют более высокое мнение о человеческой натуре и возлагают более светлые надеииды на её собственные силы, при­держиваются мнения, что большинство людей от природы склонно к справедливости и к миролюбию. Они верят в способность ра­
зума одерживать верх над невежеством и в способность душев­ного благородства заглушать себялюбие. Поэтому они желают, чтоб индивидууму был предоставлен полный простор и чтоб власть была вверена народным массам. Каждый мыслящий человек соз­нает в самом себе борьбу между этими двумя стремлениями и старается не подчиняться вполне ни тому ни другому, потому что одно из них может привести к тирании, а другое может при­вести к анархии, которая в конце концов также приводить к тирании. Самый мудрый государственный человек тот, кто умеет всего лучше соблюдать между ними равновесие.
Каждая из этих тенденций имела блестящих представителей между основателями американской республики. Гамильтон, имевший не высокое понятие о человеческом роде, но вместе с тем ода­ренный способностью и сильной склонностью к широкой творческой деятельности государственного человека, зашол так далеко в своем заступничестве за сильную правительственную власть, что его заподозрили в желании ввести монархическую форму правления по английскому образцу. Официальные документы свидетельствуют о его убеждении, что свободная английская конституция, которою он восхищался, не смотря на то, что ясно видел её недостатки, не может быть применяема на практике без извращений её смысла ’). Занимавший не менее ответственный ноет, Джефферсон зашол да­лее всех других в своем убеждения, что правительство пли во­все бесполезно пли вредно и что всё пойдет хорошо, если будет достаточно обеспечена свобода. Он говорил, что следует желать постоянно вспыхивающих но прошествии нескольких лет восста­ний, потому что они держат правительство в порядке. Тенденции Джефферсона постоянно служили для демократической партии чемъто в роде закваски, хотя руководствовавшиеся его доктриной рабо­владельцы не пожелали придерживаться её в своих отношениях к чернокожим. II среди федералистов, и среди их преемниковъ— вигов, и в среде позднее образовавшейся республиканской партии никогда не было недостатка в доверии к могуществу свободы. Ре­спубликанцы ясно это доказали, предоставивши неграм право уча­стия в подаче голосов на выборах. Ни эта партия и никакая другая никогда не брали на себя роль заступниц за власть и за по­рядок, потому что такая роль оыла-бы невыгодна. Тем не менее всякий, кто дорожил принципом авторитета, чувствовал натураль­ное влечение не к демократам, а к той партии, которую я поз­волю себе назвать партией федералистов-вигов-республиканцев.
) Дивид Юм высказал такое-же замечание, но в такое время, когда для власти парламента служили лишь незначительным стеснением ответственность перед народом.
Еще не заглохнувшие в Америке влечения к пуританизму имели самое близкое сходство с воззрениями этой партии, потому что по­нятие пуритан о врожденной греховности человеческой натуры на­водило на желание воспитывать и сдерживать человеческую натуру при помощи законов и физической силы.
Так как стремление к усилению правительственной власти схо­дится с стремлением к централизации управления, то федералистам-вигам-республпканцам, всегда отстаивавшим национальный принцип, чаще, чем демократам, приходилось вступаться за рас­ширение прав и власти национального правительства. Можнобы было предполагать, что республиканская партия не останется безу­частной зрительницей и той борьбы, которая ведется вь настоящее время во всех цивилизованных странах между стремлениями к расширению законодательной деятельности правительства и доктриной laissez fiiire. Однако, этого не видно на деле. Вообще можно заметить, что республиканцы более демократов сочувствуют вме­шательству правительственной власти; но ни одна из этих двух партий не додумалась до разрешения того спорного вопроса; они обна­ружили в этом отношении одинакую с английскими ториями и ли­бералами неопределенность воззрений.
Люди, изучившие историю Америки, моглп-бы подумать, что я пре­увеличил противоположность между свободой и авторитетом, между центробежными и центростремительными тенденциями, утверждая, что в течение первого столетия республики каждая из этих противо­положных тенденций олицетворялась в одной из двух главных политических партий. Я не отрицаю существования таких момен­тов, когда партия, обыкновенно стремившаяся к усилению прави­тельственной власти, оказывала ей сопротивление, а партия, выдавав­шая себя за защитницу свободы, старалась усилить правительствен­ную власть. Но такия уклонения от основных принципов нельзя назвать несовместимыми с описанными мною общими тенденциями. Кроме того, всякий, хоть слегка изучивший историю Соединенных Штатов, не впадет в ошибочное мнение, будто слова порядок и власть имеют там такой-же смысл, какой им придавали в монархиях континентальной Европы.
ГЛАВА LIV.
Теперешния партии.
В настоящее время в Соединенных Штатах есть две боль­шие политические партии и несколько мелких. Большие партии на­
зываются республиканской и демократической. В чем-же заклю­чаются их принципы, их отличительные основные положения, их тенденции. Которая из них вступается за свободу торговли, за реформу гражданской службы, за предприимчивую иностранную по­литику, за издание особых законов, регулирующих телеграфные сообщения, за издание общего закона о банкротствах, за изменение ходячей монеты, или за какой либо другой из числа тех много­численных вопросов, которые беспрестанно обсуждаются, потому что их разрешение считается необходимым для общей пользы?
С этими вопросами Европеец беспрестанно обращается к интел­лигентным республиканцам и к интеллигентным демократам. Но он беспрестанно повторяет эти вопросы, потому что никогда не получает на них удовлетворительного ответа. То, чтб гово­рят ему вь ответь, приводить его в крайнее замешательство. Но по прошествии нескольких месяцев он начинает догадывать­ся, в чем дело. Ни одна из двух партий не в состоянии вы­сказать какое либо определенное мнение о вышеупомянутых вопро­сах; пи одна из них не имеет никаких принципов, никаких отличительных основных убеждений. Но у них обеих есть тра­диции. И та и другая заявляет притязания на определенные тенден­ции. Конечно, у каждой из них есть боевой лозунг, особая орга­низация и какие нибудь интересы, служащие для неё опорой. Но эти интересы заключаются главным образом в приобретении возмож­ности раздавать должности. они уже утратили свои прежние прин­ципы, свои политические убеждения и свою политическую опытность. они не были низвергнуты, а были оттеснены в сторону временем и ходом событий, которые разрешили некоторые из политических задач, а некоторые другие вычеркнули из списка. У них ниче­го не осталось, кроме должностей или кроме надежды приобретения должностей.
Объяснение этого явления можно найти в Англии, где управле­ние через посредство политических партий существовало дольше и в более развитой форме, чем в какой либо другой части Ста­рого Света ’). Существенное различие английских партий было обус­ловлено существованием двояких воззрений и тенденций, разделяв­ших нацию на две части, —на партию движения и партию застоя, на приверженцев свободы и приверженцев порядка. При возник­новении всякого нового вопроса, каждая из двух партий относи­лась к нему с точки зрения своих особых тенденций, традиций
’) Впрочем, английские партии не отличаются древностью своего существова­ния: онт. образовались во время борьбы дома Стюартов с пуританами и с на|>одииой партией в палате общин, а организовались они под-ь названием вигов и ториев не прежде царствования Карла II.
и соображений. Каждая из них могла изменять свои догматы: ос­новные. принципы, которых прежде придерживались только виги, могут сделаться основными принципами и для ториев, а те прин­ципы, которые были-бы отвергнуты вигами лет пятьдесят тому назад, могут войти в программу либеральной партии. Но их тенденции оставались неизменными и постоянно заставляли их так относиться к новым вопросам и проблемам, возникавшим в течение двух последних столетий, что каждая из двух партий не только жила блестящею конкретною жизнию в лице своих зна­менитых вождей и ревностных приверженцев, но также жила умственною и нравственною жизнию в практическом применении своих принципов. Вти принципы имели серьезное значение в гла­зах тех, кто их придерживался, так что, когда возникал ка­кой нибудь новый вопрос, можно было заранее предсказать, ка­ким образом отнесутся к нему даже всего менее выдающиеся члены партии. Поэтому, даже в том случае, если вожди партии не были достойны доверия и задавались не вполне безукоризненными целями, члены партии воодушевлялись сознанием, что они ведут борьбу из-за великой идеи. — что история и традиции их партии налагают на них обязанность отстаивать их принципы. Две анг­лийские политические партии не заразились духом крамолы благо­даря тому, что никогда не было недостатка в мотивах, застав­лявших одпу из них отстаивать требования порядка и сущес­твующие учреждения, а другую отстаивать свободу или то, чтб она считала прогрессом. Их борьба из-за приобретения должностей утрачивала эгоистический характер вследствие того, что они смот­рели на занятие должностей как на средство осуществлять на прак­тике свои теории.
Но представим себе, что в Англии внезапно разрешены и от­ложены в сторону все вопросы, относительно которых существу­ет разномыслие между ториями и либералами. Тогда Англия очути­лась-бы в затруднительном положении. её правительственный ме­ханизм так долго приводился в действие через посредство двух партий—министерской и оппозиционной, что существование ториев и вкгов, по всему вероятию, не. прекратится, но это уже не будут тории и вигп в настоящем значении этих названий, а будут просто приверженцы партии, состоящей во власти, и приверженцы партии, стремящейся к власти; они будут вести борьбу, по все­му вероятию, уже не из-за принципов, а только из-за власти. Правительственные должности, доставляющие почет, влияние и ка­зенное содержание, будут служить наградой для победителей. Чле­ны партий будут по прежнему подчиняться своим вождям; узы дружбы будут по прежнему соединять их в правильно органи­зованные корпорации, а несочувствие и недоверие будут но иирсж-
нему возбуждать их к борьбе с противниками. Поэтому не толь­ко те политические вожди, которым желательно достигнуть какой нибудь практический цели, но и те, которым желательно только отстоять их убеждения, будут по прежнему учреждать политичес­кие клубы, вести списки избирателей, произносить речи, оспари­вать правильность выборов,—то есть будут делать точно то-же, что теперь делают. Разница будет заключаться в том, что хотя каждая партия и будет по прежнему ссылаться на свои ос­новные принципы, но уже не будет с прежней стойкостью при­менять их к требованиям государственной пользы. Поэтому люди миролюбивые или нерадивые, уже не будут принимать участие в политической борьбе, а те, которые будут но прежнему участво­вать в этой борьбе, уже не будут воодушевляться сознанием, что в ихт цели есть нечто идеальное. Преданность вождю, кото­рого желательно сделать первым министром, заменить вреданность принципу. Если не будет на лице выдающагося вождя, то привязанность к своей партии превратится или просто в нена­висть к противникам или вч. желание добиться должности и жа­лованья. Почти то-же самое случится, если обе партии до такой степени изменят свое прежнее положение, что уже не будуть стре­миться к тем целям, из-за которых прежде боролись, а бу­дут придерживаться таких принципов, которые—по меньшей ме­ре в своем практическом применении—ничем не отличаются одни от других.
Именно это и случилось с американскими партиями. Практичес­кие вопросы, из-ва разрешения которых они прежде вели между собою борьбу, уже разрешены. Некоторые другие вопросы остаются неразрешенными, но относительно их обе партии до такой степе­ни изменили свое прежнее положение, что в настоящее время уже не может быть речи о борьбе из-за каких либо принципов.
Когда жизнь покидает какой нибудь организм, он делается бесполезным, зловонным и заразительным: его следует выбро­сить вон или закопать в землю. Для политической партии прин­ципы то-же, что жизнь для организма. Они для партии то-же, что душа для тела; но когда душа отлетела, тело должно разрушить­ся, а элементы, из которых оно состояло, снова должны сгруп­пироваться в какой нибудь новый оритциизм:
The times have been
That when the brains were out the man would die.
(Было время, когда человеку приходилось умирать, если он ли­шался мозга).
Но политические партии не всегда умирают такою смертью. они могут существовать еще долго после того, как угасла их духов­
ная жизнь. Гвельфы и Гибелины боролись между собою в Италии почти в течение двух столетий после того, как император пе­рестал угрожать папе, а папа перестал оказывать помощь горо­дам Ломардии. Партии не прекращают Дррьбу, потому что их чле­ны привыкли действовать сообща под влиянием одинакой нена­висти к своим противникам и одинаких предразсудков,—так­же потому, что их вожди извлекают личную пользу и из этих привычек и из этих предразсудков. В настоящее время аме­риканские партии существуют только благодаря тому, что они преж­де существовали. После того, как мельница построена, её жернов не перестает вертеться даже тогда, когда нечего молоть. Но в этом виноваты не люди, а система правления, которая в Амери­ке точно так-же, как в Англии, не может обойтись без поли­тических партий. И тут и там система правления так органи­зована, что только большинство способно применять ее на практи­ке; но большинство должно быть цельно,—должно быть соединено и организовано в одно целое, а таким целым является полити­ческая партия.
Если вы обратитесь к какому нибудь северному демократу с просьбой охарактеризовать две главные политические партии, он ответить вам, что республиканцы—люди, доступные для подкупа и неспособные; он расскажет вам, что некоторые из выдаю­щихся членов этой партии или из интимных друзей её вождей, были участниками в мошеннических сделках, которые они ус­траивали в конгрессе. Если вы будете настаивать на указании ка­ких нибудь принципов, служащих отличием его партии от рес­публиканцев, он, по всему вероятию, ответит вам, что демок­раты охраняют права Штатов и местное самоуправление, а рес­публиканцы не желают ни того ни другого. Если вы его спросите, какое применение имеет учение о правах Штатов к тем воп­росам, которые предстоит разрешать в настоящее время, он ответит вам, что покуда оно не имеет никакого применения к тем вопросам, но он будет уверять вас, что еслибы возник какой нибудь вопрос, затрогпваюший права ИИгатов. то его пар­тия но прежнему явилась-бы защитницей американской свободы.
Действительно, более этого ничего нельзя сказать о демократи­ческой партии. Еслибы возник какой нибудь вопрос, касающийся отношений Штатов к федеральному правительству, то она инстинк­тивно взвла-бы скорее сторону Штатов, чем сторону централь­ного правительства,—конечно, еслибы какие нибудь особые мотивы не побудили ее действовать иначе. Так как с начала междоу­собной войны и до 1888 года она ни одного момента не распола­гала большинством голосов ни в одной из двух палат кон­гресса, и ни один из её приверженцев не занимал должности
президента республики, то её преданность принципу независимости отдельных Штатов не была испробована на деле и, быть мо­жет, пеустояла-бы против соблазна, если бы ей представился слу­чай приобресть влияние иным путем. Впрочем, всё это лишь до­гадки, потому что в настоящее время Штаты не боятся никаких посягательств на их права. Точно то-же можно сказать и о рес­публиканцах. Судя по их традициям, следует предполагать, что они стали-бы поддерживать федеральную власть против Штатов, но их образ действий в каждом данном случае, по всему ве­роятию, зависел-бы от того, можфть-ли их партия в данную минуту пользоваться этою властию для своих собственных целей. Еслибы они составляли меньшинство в конгрессе, то они едва-лп захотелп-бы усиливать власть конгресса в ущерб Штатам. Чтоб представить доказательства или примеры такой шаткости основных принципов, неть лучшего способа, как сделать краткий обзор тех вопросов, с разрешением которых связаны в настоящее время практические интересы Американцев.
В настоящую минуту в Америке народ всего более интере­суется вопросом о регулировании или о прекращении торговли креп­кими напитками. Но ни одна из двух партий до сих пор не осмелилась и вероятно не осмелится высказаться по этому вопро­су. Его нельзя разрешить на основании традиционных догматов партий, хотя демократы всегда были более республиканцев распо­ложены не стеснять индивидуальную предприимчивость и менее охот­но подчинялись влиянию нравственных соображений. На практике этот вопрос сводится для обеих партий к вопросу о том, чтб они могут выиграть или потерять. Каждая из них, очевидно, может чтб нибудь потерять. Та часть населения, которая употреб­ляет крепкие напитки в самом большом количестве, состоит главным образом из переселившихся в Америку иностранцев. Но Ирландцы большею частию держут сторону демократов, поэто­му демократическая партия боится возбудить между ними недоволь­ство, а Немцы большею частию держут сторону республиканцев, поэтому и республиканцы вынуждены действовать осмотрительно. 11с смотря па то. что партии сохраняют нейтралитет, члены тех обществ, которые проповедуют воздержание от креп­ких напитков, принадлежат на с^рере и на западе ') большею
и) Южные негры вообще считаются приверженцами республиканской партии, но не хотят стеснений торговли крепкими напитками. Уто ясно обпаружилссь во время происходившего в Техасе народного голосования по атому вопросу. С другой стороны самые нажиточные классы белокожого населения па юге, бесспорно сочувствующие демократической парии, большею частию принадле­жат к обществам трезвости, а в некоторых Штатах, как папр. въ
частию к республиканской партии, а люди, отстаивающие пользу крепких напитков, и содержатели питейных домов принадле­жат ббдьшею частию к демократической партии. Однако респуб­ликанцы обыкновенно стараются отделываться льстивыми фразами от требований той партии, которая желает запрещения торговли крепкими напитками. ИИм неприятно, когда на выборах предлага­ются кандидаты из прогибиционистов, потому что такие кандида­ты отнимают у них больше голосов, чем у Демократов.
Свобода торговли или покровительственная система—вот другой жгучий вопрос, возникший еще в начале существования Союза. Старые возражения против конституционного права конгресса обла­гать что либо налогами иначе, как для покрытия государственных расходов, наконец прекратились, потому что независимо от того, было-ли то право предоставлено в 1788 году народом конгрессу, или не было, федеральное правительство пользовалось им в тече­ние столь долгого времени и в таких широких размерах, что в настоящее время уже никто не сомневается в его легальности. До междоусобной войны демократы держалась правила, что обложе­ние налогами дозволяется только для покрытия государственных ра­сходов, т. е. они были защитниками свободы торговли. Многие из них до сих пор не отказались от этих воззрений и содейстьовали уменьшению налогов на предметы ввоза. Но боевые возгласы этой партии нередко звучали очень неясно, так как Пенсильвания отстаивает покровительственную систему, необходимую для её же­лезных изделий, северная Георгия и южная часть Штата Теннесси клонятся ₽ ту-же сторону по той-же причине; Луизиане нужна покровительственная система для её сахара. Так как демократы никогда не осмелятся оттолкнуть от себя население таких трех обширных округов, то они держатся нейтралитета, или, вернее, стараются одновременно угождать с одной стороны живущим на северо-западе и юго-востоке приверженцам свободы торговли, с другой стороны питтсбургским торговцам железными изделиями и сахароварам Нового Орлеана ’). Хотя они стали всё с большей анергией требовать уменьшения теперешних высоких пошлин, но
Георгии, решение спорного вопроса предоставлено местным жителям, т. е. каждое гра*ство само решает, быть-ли ему „мокрымъ" или .сухимъ" [т. е. следует-лп дозволить или воспретить продажу крепких напитковъ]. В нас­тоящее время графства Штата Георгии большею частию принадлежат к чис­лу г сухихъ".
’) В настоящую минуту [1888 r.J демократическая партия по видимому бо­лее, чем когда либо со времени окончания междоусобиоП войны, расположена серьозло вступаться если не за свободу торговли, то по меныией мере за зна­чительное уменьшение теперешних покровительственных пошлин.
онп эго делают не столько на основании принципов свободной торговли, сколько на том основании, что следует избавиться от теперешнего излишка государственых доходов. Республиканцы дей­ствуют с большей спелостью: когда ил приходится составлять программу их политических убеждений, они принимают на себя роль защитников покровительственных пошлин. Но некоторые из самых интеллигентных членов их партии, со включением нескольких влиятельных журналистов, сочувствуют свободе тор­говли и, по видимому, готовы разорвать узы, которые связывают их с этой партией.
Реформа гражданской службы вызывала в последнее время со стороны обеих партий одинаково горячее и одинаково неискреннее одобрение. Те перемены, которые были сделаны в способе заме­щения должностей, были скорей навязаны политическим партиям общественным мнением, чем приведены ими в исполнение по их собственному почину. Пи одна из этих перемен,—не смотря на то, что они едва-ли не были самыми благотворными из всех не­давних нововведений,—не вызвала борьбы между партиями и не дала ни одной из них права на общественное доверие. Лучшие люди обеих партий оказывают поддержку коммиссии, изготовляющей проакт реформы гражданской службы, а худшие люди обеих партий желали-бы отделаться от этого проэкта.
К числу часто обсуждаемых вопросов принадлежит вопрос о пользе издания федеральных уставов для тех железнодорож­ных и телеграфных линий, которые проходят через несколько Штатов. Ни одна из двух партий не высказала относительно этого предположения ни своего одобрения, ни своего порицания. Обе партии утверждали, что железные дороги обязаны оказывать населению ус­луги, а не мучить и не обирать его; поэтому недавно изданный в этом смысле билль (I и I е r-S t а t е-С оии ииегсе В и 11} не мо­жет быть приписан влиянию какой либо партии. Американское фи­нансовое управление вообще было удовлетворительно, а долги упла­чивались с поразительной скоростью. Но до сих пор остаются неразрешенными важные проблемы касательно ходячей монеты. Обе партии делали большие ошибки и почти в одинакой мере достойны порицания: республиканцы чаще имели случай ошибаться, потому чаще находились в большинстве в конгре^е, а демократы пе раз ком­прометировали себя проповедыванием вредных теорий. В настоя­щее время ни одна партия не предлагает никаких ясно-опреде­ленных мер.
То-же можно сказать о вопросах второстепенной важности, как например о предоставлении женщинам права участия в голосова­ниях, о международной литературной собственности, о физическом ируде осужденных преступников. Ни одна из двух партий не
высказала ничего определенного касательно этих вопросов и нельзя сказать, от которой из них можно ожидать каких нибудь ре­шительных мер. Точно так-же они относятся к доктрине 1 аиs sez fa ire, ни в чеп недопускающе| правительственного вме­шательства. Ни о республиканцах ни о демократах нельзя ска­зать, что они защитники пли противники такого вмешательства: и те и другие будут вступаться за него, если оно поможет им до­стигнуть какой нибудь полезной для них практической цели, или если в его пользу выскажется народ. To-же можно сказать и об иностранной политике. Обе партии сходятся не только относительно общих принципов, которыми должна руководствоваться страна, но и относительно применения этих принципов на практике. Может случиться, что партия, стоящая в оппозиции к президенту рес­публики, попытается сделать ему неприятность, отвергнувши которое нибудь B31, сделанных им предложений, но это будет сделано в виде временной стратегической меры, а не на основании какой ни­будь определенной доктрины.
Однако, нельзя сказать, чтоб в настоящее время не было ни­какого различия между двумя главными американскими партиями. Между ними существует различие в направлении и вт. складе убеж­дений, которое заметит даже иностранец, если после частых лич­ных сношений с членами одной партии будет часто беседовать с членами другой партии: а для американского уроженца оно, без сомнения, еще более очевидно. Оно имеет сходство с различием (впрочем, менее резким) в тоне и в характере меледу англий­скими ториямп и либералами. 1! по складу ума и по нравственным понятиям лучшие из демократов не сходятся с республиканцами. Ии те и другие имеют невысокое мнение о своих противниках: но между тем как демократ считает республиканца «опасным человекомъ» (т. е. способным подкопаться под основы консти­туции), республиканец считает демократа человеком порочным и недобросовестным. Точно так и английский либерал считает тупоумие за характеристический недостаток тория, между тем как торий не столько презирает интеллигенцию радикала, сколько отно­сится с недоверием к его нравственности и религии.
Американские партии не заслуживают обвинения в том, что они сходились одна с другой, отрекаясь on. свопх старых прин­ципов. Время было виновником тех перемен, которые произо­шли в положении страны; оно-же сделало те старые принципы неприменимыми. Американские партии скорей заслуживают обвине­ния в том, что они слишком долго придерживались отживших убеждений и не постарались выработать новые принципы, способные разрешить те проблемы, которые теперь волнуют страну. В Аме­рике так часто совершаются перемены в народных стремлениях,
что на очередь беспрестанно выступают новые вопросы, требующие ответа. Правительству беспрестанно приходится бороться с новыми затруднениями, для устранения которых необходимо приискивать сред­ства; народу приходится бороться с новыми недугами, для изре­чения которых необходимо приискивать лекарства. На большой по­литической партии лежит обязанность приискивать эти средства и лекарства, применяя к данным фактам свои старые доктрины, а если эти доктрины уже сделались неприменимыми, придумывать новые, совместимые с теми главными принципами и стремлениями, для которых она служит представительницей. Эту задачу должны выполнять самые влиятельные члены партии, а привычка к пови­новению партийным вождям будет способствовать ознакомлению всей массы приверженцев с теми убеждениями, к которым при­шли вожди, и с теми мотивами, на которых основаны эти убеждения.
Европейский читатель, может быть, спросить: «Разве собствен­ные интересы и чувство долга не заставляють политическую партию приноравливаться к новым условиям? А если она этого не сде­лает, разве она не обречет сама себя на бесплодную деятельность и на бессилие, и разве она не будет, в конце концев принуж­дена уступить свое место какой нпбудь новой партии, существование которой будет вызвано требованиями нового времени?»
Именно это и случается как в Англии, так и вообще в Ев­ропе. Если американские политические партии не будут приспособ­ляться к удовлетворению новых требований, то их, по всему ве­роятию, постигнет такая-же участь, какая постигла вигов, утра­тивших в промежуток времени от 1852 до 1857 года всякое влияние вследствие того, что они не были в состоянии взяться за разрешение вопроса о существовании невольничества. Однако, такия перемены совершаются в Америк медленно частию вследствие вполне законченной организации партий, не нуждающейся в том вооду­шевлении, которое вызывают новые идеи, частию вследствие того, что вопросы, относительно которых обе главные партии еще не за­няли никакого определенного положения, не принадлежат к числу вопросов, затрогивающих жизненные интересы страны, частию вследствие того, что вожди партий не пользуются в Америке таким-же сильным личным влиянием, как в Европе. Английские партии, долго пе принимающие никакодр решения относительно вто­ростепенных вопросов, стали бы так-же долго не принимать ни­какого решения и относительно жизненных вопросов, если бы они не привыкли подчиняться руководству своих вождей и сообразовать свой образ действий с их мнениями. А эти вожди не утрачивают своего влияния только благодаря своей способности смело брать на себя инициативу в разрешении новых вопросов.
ГЛАВА LV.
и Состав партий.
Чем труднее уяснить для европейского читателя характер пар­тий республиканской и демократической посредством изложения их основных принципов, тем более необходимо дать ему некоторое понятие о социальных и местных, племенных и религиозных эле­ментах. из которых образовались эти партии.
Республиканская партия образовалась в промежуток времени между 1854 и 1856 года главным образом из остатков пар­тии вигов с примесью аболиционистов итак называемых «воль­ных хлебопашцевъ» (Free Soilars), которые были недовольны готовностью вождей северных вигов угождать южанам и в те­чение некоторого времени действовали в качестве особой политиче­ской группы, впрочем иногда подавая голоса за кандидатов вигов. Кроме того, республиканцы набирали приверженцев в среде тех «вольных хлебопашцевъ», которые отделились от демократической партии и, присоединясь к партии, восставшей против распростра­нения рабовладения, выдавали себя за настоящих последователей Джефферсона ’). Поэтому республиканцы с самого начала носили более резкий северный отпечаток, чем федералисты в конце прош­лого столетия и чем виги, в состав которых входили довольно многочисленные южные элементы.
Виги внесли в новую партию твердость убеждений и политиче­скую опытность и доставили ей много богатых и влиятельных при­верженцев. Аболиционисты придали ей нравственную силу и энту­зиазм, т. е. те качества, которые имели громадную цену в 1861 году, когда все рабовладельческие Штаты, за исключением четырех, выделились из Союза. Во время междоусобной войны она привлекла к себе почти всех северных и западных жителей с твердыми убеж­дениями, с патриотизмом и с привязанностью к религиозным и нравственным принципам. На севере и на западе она и до сих пор считается той партией, в рядах которой встречаются самые почтен­ные, самые твердые в убеждениях, самые благочестивые и самые че­стные люди. Если вам случится сидеть за обедом рядом с очень почтенным человеком в одном из городов Новой Англии, в Фила­дельфии, в Чинчиннати, в Клевеланде, в Чикого или в Миннеа-
Э Новой партии было дано название республиканцев отчаст» в том пред положении, что в-ь состав её будут охотвес поступить ати демократы старой школы, так как во времена Джефферсона его партии носила название респуб­ликанской.
полисе, то вы можете предполагать, что ваш сосед ь —республиканец почти с такою-же уверенностью, с какой в английском графстве вы могли-бы предполагать, что ваш соседъ—торий; конечно, мо­жет случиться, что вы впадете в заблуждение, но в четырех случаях из пяти вы не ошибетесь. В Нью-Иорке такое предполо­жение было-бы менее основательно, но и там вы будете правы три раза из пяти. Можно положительно утверждать, что на всем се­вере склоняются на сторону республиканцев торговцы, фабриканты и люди различных профессий,—эти последние едва-ли не еще чаще в маленьких городах, чем в больших. To-же можно сказать о фермерах, в особенности о тех, которые живут на северозападе, в Иллинойсе, в Висконсине, в Мичигане, в Миннесо­те, в Иове. Рабочие классы населения примыкают к различным партиям, но самые благонадежные из нихъ—те, которые посе­щают церкви и воздерживаются от употребления крепких напит­ков,—вообще держат сторону республиканцев. Между ними до сих пор много солдат, участвовавших в междоусобной войне и, натурально, не изменяющих своему старому знамени,—хотя их число, конечно, постоянно уменьшается. Но лишь только вы напра­витесь на юг и достигнете границы старых рабовладельческих Штатов, вы заметите решительную перемену. В Балтиморе луч­шие классы населения так всецело преданы демократам, что если вам случится встретиться в обществе с республиканцем, то вы спросите, не принадлежит-ли он к числу переселенцев из Но­вой Англии. В Виргинии, в обеих Кароливахч* и в Штатах, прилегающих к Мексиканскому заливу, очень немногие из зажи­точных людей принадлежат к республиканской партии; там она состоит из освобожденных негров и из набольшего числа бе­локожих, которые редко пользуются общим уважением и зани­маются организацией голосования негров, а лет двадцать тому на­зад извлекали из него личные выгоды; кроме того, к этой партии принадлежат федеральные должностные лица, назначенные своими вашингтонскими друзьями с условием отстаивать интересы респуб­ликанцев, и разный сброд, состоящий, по всему вероятию, из пе­реселенцев с севера, еще не отказавшихся от своих прежних партийных привязанностей. Образованному человеку не легко оста­ваться на юге республиканцем не илько потому, что в обществе ин встречается только с демократами, но также потому, что вожа­ки республиканской партии нередко играют там роль паршивых овец стада.
Силы партий почти уравновешиваются в центральных Штатах, в Нью-Иорке, Пыо-Джерзее. Пенсильвании, к которым можно при­совокупить в этом отношении Огио и Индиану, равно как у бе­регов Тихого океана; там большинство избирателей склоняется то
на одну сторону,™ на другую, смотря потому, какие случайные об­стоятельства, местные соображения или личные достоинства канди­датов оказывают влияние на направление умов. Гак например, Пенсильвания остается и до сих пор таким-же республиканским Штатом, каким была с 1860 года, потому что желает введения покровительственныхч. пошлин. Ныо-Иорк, в котором большин­ство законодательного собрания обыкновенно состоит из республи­канцев, обыкновенно подает голоса за демократических кандидатов на должность президента республики. В этих Штатах, неподчиняющпхся влиянию какой либо одной партии, лучшие люди большею частию принадлежать к республиканской партии. Именно в среде этой пар­тии всего чаще встречаются филантропы, люди образованные и люди серьозные, которые дорожат внутренним спокойствием и пе же­лают торопливого издания новых законов, затрогивающих ин­тересы торговли. Этп элементы силы очень ценны. Они были при­обретены республиканской партией летч. тридцать тому назад, когда она привлекла в свои ряды тех патриотических юношей, кото­рые в настоящее время, достигши зрелых лет, руководят мне­ниями той среды, в которой живут. Но они встречают противо­действие со стороны той фракции республиканской партии, к кото­рой принадлежит не мало самых интеллигентных людей, обнаруживающихч. несочувствие к политической программе партии и к выставляемым ею на выборах кандидатурам. Эта фракция объ­ясняет свой образ действия тем, что права на общественное до­верие, приобретенные республиканской партией благодаря её оппозиции рабовладению и благодаря её энергии во время междоусобной войны, были ею утрачены вследствие её административных злоупотреблений после окончания войны и вследствие скандального цоведения некото­рых из её видных деятелей. Впрочем, если-бы эти интеллигент­ные и образованные люди отпали от республиканской партии, то она могла-бы сделаться без этого элемента еще более сильной, потому что, как всякому известно, только тот может считаться надеж­ным приверженцем политической партии, кто стоить за своих друзей даже в том случае, если они не нравы.
Демократическая партия слаба на севере и на западе по причи­нам прямо противоположным тем, по которым там сильна рес­публиканская партия. Она долго была дискредитирована в общест­венном мнении своим сочувствием к южанам и тем, что об­разовавшаяся в её среде фракция (известная под названием «мед­ных лбовъ») противилась продолжению войны. Это черное пятно лежало на ней до полного восстановления спокойствия на юге и до выступления на очередь новых вопросов, заглушивших воспоми­нания о том, что делалось во время междоусобной войны. В про­межуток временя от 1869 до 1885 года она извлекла для себя
пользу из того, что была в оппозиции. Так как она не имела случая злоупотреблять правом раздачи должностей или участвовать в мошеннических проделкахт^ администрации,-то она могла,ничем не стесняясь, нападать на заблуждения плпна пороки своих против­ников. Однако, едва-ли мфкпо с уверенностью утверждать, что её вожаки были вообще более благоразумны или более, нравственнобезукоризненны, чем те, на кого они нападали, и что они успели внушить беспристрастным гражданам более глубокое доверие.. Когда демократам удавалось приобресть большинство в палате предста­вителей, их законодательная деятельность не отличалась от законо­дательной деятельности республиканского конгресса ни более высокими целями ши более осмотрительным выбором средств. Поэтому готов­ность некоторых интеллигентных людей выйти из рядов республи­канской партии не принесла демократами. той пользы, какую можно-бы было ожидать. Тем не менее, в состав демократической партии входят не только почти все талантливые, образованные и богатые южане вместе с большинством южных фермеров и бедного бе­локожого населения, но также значительное меньшинство честных граждан центральных Штатов и несколько менее значительное меньшинство граждан Новой Англии и северо-западных Штатов.
В этих последних Штатах главные силы демократической партии сосредоточивались в городах, между тем как в первую пору её существования мы видели совершенно противное: тогда Джеф­ферсона поддерживали фермеры, а Гамильтона городское население ’). Но теперешнее население больших городок нисколько не похоже на то, которое существовало восемьдесят лет тому назад; оно со­стоит из огромной массы невежественных и часто переселяющихся с места на место людей, которые большею частию лишь очень не­давно получили права граждан, не имеют никакого серьозаого ос­нования примыкать к одной партии скорей, чем к другой, но чувствуют некоторое влечение к демократической партии частию потому, что им симпатично её название, частию потому, что ее нельзя назвать партией зажиточных людей, частию потому, что в её рядах находят влиятельных людей одного с ними происхож­дения. Сочувствие этоии сволочи придавало партии буйный характер подобно тому, как её старые союзники придавали ей в глазах пуритан легкий отпечаток религиозного безверия. Двадцать летъ
’) 'Джефферсон считал земледелие самым лучшим занятием для граждан и был очень встревожен слухом, что треска спускается от северо-восточ­ных берегов вниз к берегам Виргинии и Каролины; это известие ввушало ему опасение, что жители этих Штатов .вздумают заниматься ловлей этой рыбы и еще более разовьют торговую деятельность, которая и без того уже слишком обширна*.
тому назад, по мнению какого нибудь диакона Попой Англии (ведь диакон считается в Америке типом почтенной благопристойности) было-бы так-же неблагопристойно подавать голос за демократического кандидата, как по мнению какои» нибудь английского архиди­акона было-бы неблагопристойно подавии, голос за бирмингемского радикала. По и эти старые предразсудки уже начали исчезать. На сцену выступило новое поколение избирателей, которое никогда не видало рабства и которое не питает к идеям Джефферсона ни сочувствия ни несочувствия. Это поколение судит политические пар­тии по тому, чтб само в них находит. Даже в среде более ста­рых избирателей произошла в течение последних трех лет зна­чительная перемена. Многие из лучших республиканцев с откра­шением взирали на избрание демократа в президенты республики, потому что они еще не позабыли, что значительная фракция демо­кратической партии сочувствовала рабовладению до начала междоу­собной войны, а потом, когда уже вспыхнула война, желала её прекращения. Однако, страна не погибла под управлением Елевеланда; напротив того, в ней всё шло по старому,—ея хорошие и дурные элементы смешивались и вступали между собою в борьбу точно так-же, как и под управлением республиканцев. Тем не менее, республиканские вожди и до сих пор еще указывают на тот факт, что демократы могут рассчитывать на значительное число голосов во всех Штатах, где прежде, существовало рабовладение; по мне­нию республиканцев,этот факта, должен возбуждать недоверие к демократам во всех хороших гражданах, сражавшихся за це­лость Союза.
С тех пор, как несходство политических принципов стало менее ярко обнаруживаться в деятельности двух главных поли­тических партий, различие рас стало оказывать значительное влияние на состав этих партий. Кроме американских уроженцев,мы нахо­дим в Соединенных Штатах людей, принадлежащих к пяти различным национальностямъ—Британцев, Ирландцев, Немцев, Скандинавов и переселяющихся из Канады Французов *). Впро­чем, Англичане и Шотландцы почти немедленно утрачивают своп национальные особенности и сливаются в одно целое с массой местныхч. уроженцев. Хотя они и переселяются в Америку боль­шими массами, но они до сих пор считались ни во чтб в полити­ческом отношении, потому что или не принимали никакого участия
*) Там также встречаются Поляки, Чехи и Итальянцы, по они срявнптельно немногочисленны. хотя в течение последних лет их число стало возрастать быстрее прежнего; их всего больше в двух пли трех городах, лежащих на берегах Атлантического океана, также в Чикого, в Мпльвауки и в ру­докопных округах Пенсильвании.
в борьбе партий или подавали голоса но одинаким соображениям с Американцами. Они большею частию оставались британскими под­данными и вовсе не заботились о приобретении права участия в по­даче голосов. Очень недавно была сделана попытка (по видимому с целию противодействовать влиянию Ирландцев) побудить их к приобретению звания американских граждан и соединить их го­лоса для участия в избирательной борьбе. Но очень сомнительно, захотят-ли они пользоваться всеми гражданскими правами, а если­бы захотели, то можно-ли будет рассчитывать на их голоса.
Совершенно иначе ведугь себя в Америке Ирландцы. Свой на­циональный характер и свое желание действовать сообща они со­храняют во втором поколении, но редко сохраняют их в треть­ем; они являются могущественным фактором в системе феде­рального управления и еще более могущественным фактором в городском управлении. До сих пор почти все Ирландцы были де­мократами. Когда они стали в 1846—50 г. ’) массами переселяться в Америку, их первые переселенцы примкнули к демократической пар­тии, вероятно потому, что эта партия была менее протестантской по своим убеждениям, чем партия вигов, и потому что она гос­подствовала в то время в Нью-Иорке, где Ирландцы впервыф стали играть важную политическую роль. Отвращение, которое онп скоро сталп питать к неграм, побудило их примкнуть к противникам республиканской партии, потому что она была защитницей негров и во время и после междоусобной войны. Еще до окончания войны Ирландцы значительно усилили своим содействием влияние демокра­тической партии на выборах и нередко принадлежали к числу са­мых выдающихся её членов, поэтому и новые ирландские пере­селенцы обыкновенно становились йод её знамя. Однако, в насто­ящее время найдется не мало Ирландцев, даже ирландских вождей и ирландских <кружковъ> в среде республиканцев больших го­родов, а государственные люди этой партии нередко стараются прив­лекать на свою сторону голоса Ирландцев теми способами, кь ко­торым опп обыкновенно прибегают и которые поэтому не нужда­ются в описании.
Переселение Немцев, —конечно, за исключением тех, которые из­давна основали колонии в Пенсильвании, — началось несколько позднее, чем переселение Ирландцев, а так как эти две расы относятся одна к другой с некоторым недоброжелательством, то принадлежность Ирландцев к демократической партии, вероятно, была одной из причин, побудивших Немцев примкнуть к республиканцам. Немцы
1) Ирландцы начала в значительном числе переселиться в Америку еще до голодухи 1846—47 года: но их переселение приняло громадные размеры с указанного в нашем тексте времени.
— зоо —
обыкновенно заводят фермы в центральных и в западных Шта­тах, а так как фермеры из местных уроженцев большею ча­стию принадлежат к республиканской партии, то и Немцы при­держиваются политических убеждений Аоих соседей. То, что в больших городах не мало Немцев между демократами, объясняется более враждебными отношениями республиканцев к торговцам креп­кими напитками, потому что немецкие колонисты привыкли к упо­треблению пива, а немецких католиков привлекает к демократам тайное соглашение, в которое вступили эти последние с католиче­скою церковью в некоторых округах. Немцы стараются поддер­живать свое национальное единство и вне своего отечества посред­ством устройства банкетов, посредством учреждения гимнастиче­ских обществ, посредством торжественных процессий и пения на­циональных песен, но так как они не принимают в политике такого-же деятельного участия, как Ирландцы, и так как все они не подчиняются руководству одних и тех-же лиц духовного звания, то они скорее Ирландцев утрачивают привязанность к прежней национальности. Родившийся в Америке, Немец делается настоящим Американцем и по своим привязанностям и по сво­им наклонностям. Можно приблизительно определить, что из всех Немцев, живущих на территории Союза, три пятых подают го­лоса за республиканцев, а две пятых за демократов.
Скандинавы, т. е. Шведы и Норвежцы, вместе с немногочислен­ными Датчанами и несколькими Исландцами, составляюсь в насто­ящее. время значительный элемент в среде фермеров, живущих в Штатах верхнего Мпссисспппи, вь особенности в Висконсине и в Миннесоте. Они начали переселяться в Америку только лет двадцать пять тому назад и, —насколько можно судить по непро­должительному опыту,—способны скорей обращаться вч. настоящих Американцев, чем их тевтонские соплеменники, переселяющиеся с противоположных берегов Балтийского моря. Ио и у Шведов и у Норвежцев еще до такой степени сильны племенные привязан­ности, что каждая из двух политических партий считает нуж­ным вносить в избирательные списки кандидатов по одному Шведу и по одному Норвежцу для того, чтоб привлечь на свою сторону голоса их соотечественников *). Из них девять десятых при­надлежат к республиканской партии. Они, подобно Немцам, пе­реселяются в Америку, не имея никакого понятия о строе амери­канских учреждений, но бдительная энергия американских полити-
’) Между Шведами и Норвежцами, как рассказывают, существует взаим­ная зависть; поэтому там, где она одинаково многочисленны, было-бы небез­опасно выставить кандидатуру уроженца одной расы, не выставивши на той-же избирательной записке кандидатуру уроженца другой расы.
ческих деятелей заставляет их становиться под знамя той или другой партии, лишь только они приобретают гражданские права. Они, по видимому, принадлежать к числу самых благонравных и самых полезных между переселяющимися в Америку земледель­цами, потому что легче Немцев переносят физические лишения и охотно отказываются от употребления крепких напитков.
Переселяющиеся из Канады, Французы многочисленны в Новой Англии и в одном пли в двух других северных Штатах, по недостаточно многочисленны для того, чтоб иметь влияние па поли­тику в особенности потому, что нередко остаются британскими подданными. Те из них, которые получают право американских граждан, охотно сближаются с демократами из привязанности к католицизму, но опп не составляют особой группы, способной вли­ять на исход выборов.
Негры, живущие в северных и центральных Штатах и в Штатах, прилегающих к берегам Тихого океана, так немно­гочисленны, что не могут играть сколько нпбудь значительную роль на выборах. Признательность за оказанное их расе покровительство заставляла их большею частию, по не исключительно, держать сто­рону республиканцев. Политические партии редко допускают их до влиятельного положения в своей среде, однако, когда предстоит избрание президента республики, считают не лишним учреждать особый клуб для того, чтоб набирать между неграми привержен­цев. На юге, в особенности в Южной Каролине, в Луизиане, в Миссисснппп, они так многочисленны, что могли-бы выбирать своих кандидатов не только в члены конгресса, но и в прези­денты республики, если бы могли равняться с белым населением образованием, богатством и внутренней организацией. По они невы­разимо ниже белого населения в ятих трех отношениях. Сначала они довольно единодушно подавали голоса за республиканских кан­дидатов, подчиняясь руководству каких нибудь политических аван­тюристов; даже после удаления федеральной армии из южных Шта­тов они иногда решали исход выборов в пользу этой партии. Но в настоящее время демократы решительно взяли там верхч» над республиканцами, а негры стали утрачивать свою солидарность или потому, что утратили доверие к своим прежним руководите­лям, пли потому, что стали сознаваяь свою неспособность связы­ваться с более цивилизованной расой, или-же потому, что стали менее прежнего дорожить своими новыми правами. Некоторые из них подают теперь голоса за демократов. Для насилий и для плут­ней, к которым прибегало на юге белое население, конечно, нет никакого оправдания; но если кому нибудь случится побывать в юж­ных Штатах и видеть до чего доходит с одной стороны неве­жество негров, с другой стороны низость тех политических аген­
тов, которые вербуют негров для участия в избирательной борьбе, то он найдет, чти не совсем лишены основания те доводы, на которые ссылаются южные демократы в оправдание своих избира­тельных интриг *).
Религия имеет в Америке очень незначительное влияние на по­литику. Римские католики обыкновенно держат сторону демократов, потому что повсюду, кроме Марпланда, они большею частию Ирланд­цы. Конгрегационалисты и упитарии сочувствуют республиканцам вероятно потому, что они принадлежат к числу переселенцев из Новой Англии. Пресвитериане, методисты, баптисты и приверженцы епископальной церкви не имеют прочных связей ни с одною из политических партий. Б северных Штатах опи ббльшею частию республиканцы, в южных Штатах большею частию демократы. Мормоны преследуют свои особые цели в тех двух терри­ториях, которые служат для них местом жительства 2); они привыкли подавать голоса, под руководством своего духовенства, за ту местную политическую партию, которая обещает как можно менее вмешиваться в их дела.
Из всего сказанного видно, что состав партий находится в зна­чительной мере в зависимости от географических условий. Между тем как юг довольно дружно подает голоса за демократов, на северо-востоке и на северо-западе господствуют республиканцы; а политические тенденции населения центральных Штатов соответству­ют серединному положению этих Штатов. Причина этого явления заключается в том, что Америка заселялась колонистами вдоль па­раллельных линий северной широты. Тенденции Новой Англии обна­руживаются в северном Огио, в северном Иллинойсе, в Ми­чигане, в Висконсине, в Миннесоте и доставляют республиканцам преобладающее влияние в среде многочисленного и быстро увеличи­вающагося западного населения, для которого может служить про­тивовесом только всё многочисленное население южных Штатов. Однако, это географическое разделение на партии не предохраняет от политического разномыслия. Материальные.интересы земледельцев оди­наковы и на северо-западе и на юге; так например, жители Ил­линойса, занимающиеся разведением пшеницы, относятся к вопросу о свободе торговли точно так-же, как жители Техаса, занимаю­щиеся разведением хлопчатой бумаги, а торговцы железными изде­лиями в Теннесси точно так-же, как торговцы этими изделиями в Пенсильвании. А благодаря существованию в северных Штатах деятельной демократической партии, победа одной географической сек­ции не считается полным поражением для другой.
) Касательно атого предмета си. в III томе главу LXXXI1.
») В Утах и в Идаги. Мормоны изредка встречаются и в Аризоне.
В этом заключается важное обеспечение от разрыва между се­верными и южными Штатами. Другое обеспечение оть опасностей меж­доусобицы иди революции заключается в том факте, что различия в тенденциях американских партий почти нисколько не зависят ос богатства или от общественного положения их приверженцев. Различные слои общества примыкают к этим партиям не в го­ризонтальном направлении, а в вертикальном. Это замечание былобы менее верно, если-бы относилось только к северным Штатам или только к южным, но оно вполне верно по отношению ко всему Американскому Союзу. Оно может сделаться неверным, если но­вая рабочая партия разрастется до того, что поглотить или заме­нит две главные политические партии. To-же явление служит ха­рактеристическим отличием английской политической жизни от по­литической жизни большинства европейских государств: оно было главной причиной прочности английской системы управления и отсут­ствия вражды между различными классами английского населения *).
ГЛАВА LVI.
Дальнейшие замечания о политических партиях.
Кроме двух больших политических партий, на которые дели­лись Американцы в течение последних тридцати лет, там су­ществуют две пли три более мелкие политические организации или фракции, о которых необходимо сказать несколько слов. Лет шестьдесят тому назад одна из двух больших партий совер­шенно исчезла, а другая распалась на мелкие части * 4). В то время партии были очень многочисленны и недолговечны; после непродол­жительного самостоятельного существования они или сливались в одно целое с другими партиями или окончательно сходили со сцены. Это явление было отличительной особенностью того времени и пре­кратилось с возникновением около 1832 года партии вигов, су­ществовавшей почти до начала междоусобной войны. Но Токевплль,
1) В настоящее время очень значительное большинство богатых людей,—по видимому более значительное, чем прежде, и во всяком случае еще пи разу не доходившее с 1827 года до таких размеров, — принадлежит в Англии к одной из двух исторических шцггий. Но зто явление, по всему вероятию, непродолжительно.
4) To-же случилось, и в значительной мере по той-яие причине, когда партия ьигов пришла в упадок в промежуток времени между 1652 и 1857 годами.
посетивший Америку в 1831—32 году, принял это явление за нормальное в демократической республике и основал на нем не­сколько смелых обобщений. В виду того факта, что для двух главных политических партий служить в настоящее время вну­треннею связью лишь очень небольшое число основных принципов, иностранец должен-бы был удивляться тому, что эти партии не обнаруживали еще более сильной склонности к распадению на бо­лее мелкие группы и фикции.
Чтб служит основой для существования политической партии? В Америке эта основа очень проста. Всякая группа избирателей, на­значающая своего собственного кандидата на должности президента и вице-президента Соединенных Штатов, считается национальной партией. Придерживаясь этого мерила, мы найдем, что в насто­ящее время в Америке есть еще две или три национальных пар­тии кроме республиканцев и демократов.
Первая из пихъ—партия И'рннбекеровъ—возникла вскоре после окончания междоусобной войны. Она требует выпуска в большом количестве гринбеков (т. е. ассигнаций, названных так потому, что выпущенные во время междоусобной войны ассигнации были зе­леного цвета) на том основании, что он будегь содействовать раз­витию благосостояния низших классов, которые будто-бы сдела­ются более богатыми, когда в стране будет больше денег. Мо­жет казаться неправдоподобным существование в наше время массы образованных людей, воображающих, что бумажные деньги имеют самостоятельную цену и что выпуски громадного количества заштемпелеванных бумажек может доставить бедняку больше хле­ба или лучшую одежду. Требование грпнбекеров было-бы понятно, если-бы они хотели уменьшить стоимость ходячей монеты для того, чтоб многочисленные должники могли расплачиваться с своими кредиторами этой обесцененной монетой. Такое обесценение суще­ствовало во время междоусобной войны и немедленно после её окон­чания. Так как в то время чрезвычайно увеличились и заработ­ная плата и цены на все предметы, то народ получал больше денег в виде жалованья или за проданные продукты, а свои обя­зательные расходы—как например проценты по долгам, обеспеченным залогами,—покрывал обесцененными ассигнациями. Та­ким образом рабочие классы были в барыше, а кредиторы и люди, получавшие определенный доход, были в потере. Само со­бой разумеется, что рабочим приходилось дороже прежнего платить за пишу, за одежду, за квартиру; но выгоды, которые получались от увеличения платы, как кажется, были более значительны, чем невыгоды от увеличения расходов. Те, которые в настоящее время требуют выпуска ассигнаций, не высказывают желания обесце­нить ходячую монету, а те, которые горячо их поддерживали, не
принадлежали к разряду должников, рассчитывавших извлечь из обесцененной монеты такую-зке выгоду, какую иногда извлекали из неё средневековые короли. Но народ до сих пор еще не позабыли, высокой заработной платы, которую получал во время междоусоб­ной войны, и в его уме возникло смутное убеждение, что чем больше денег в обращении, тем больше будет денег и у ра­бочих,—что тогда более значительные капиталы будут употреб­ляться на промышленные предприятия и, стало быть, более обильная заработная плата будет делиться между бедняками *)
Гринбекеры. сначала называвшие себя инденендентамп, созвали в 1876 году национальный конвент, в котором участвовали пред­ставители девятнадцати Штатов; на этом конвенте они избрали кандидатов па должности президента и вице-президента республики и издали напыщенный, по безграмотный, донос на ложную финан­совую политику республиканцев и демократов. В 1880 и 1884 годах они снова выставили своих кандидатов, но в большей части Штатов играли на выборах очень жалкую роль и, само собой разумеется, ни в одном Штате не могли иметь даже сла­бой надежды на победу.
Рабочая партия в течение последних лет заменяла на прак­тике гринбекеров, а в настоящее время, как кажется, уже при­влекла в свои ряды всех приверженцев, какие еще оставались у той партии. её основные принципы нелегко с точностью изло­жить, потому что она заключает в своем составе людей с очень разнообразными убеждениями—и тех, кого въ'Европе назвали-бы социалистами или коммунистами, и тех, кому желательно ограни­чить влияние железно-дорожных и телеграфных компаний, и других так называемых «монополистовъ», и тех, кто, будучи недово­лен существующими экономическими условиями и желая предоста­вить рабочим классам более широкую долю в наслаждении бла­гами здешней жизни, еще не в состоянии объяснить, каким спо­собом можно изменить те условия и достигнуть того благотворного результата. Реформы, которых требуют вожди рабочей партии, зак­лючаются в «национализации земли», в обложении прогрессивными подоходными налогами 2J, в поступлении железных дорог и телегра­
) Путаница идей усиливалась еще всле^тние того «акта, что национальные банковые билеты, выпущенные национальными банками, обеспечены праннтельственпыми денежными обязательствами, который хранятся в казначействе Сое­диненных Штатов и по которым национальное правительство уплачивает проценты. Гринбекеры желают замены этих банковых билетов гринбещимн пли ходячей монетой, так называемой fiat moпеу.
») Этого требовал национальный конвент гринбекеров в своей политиче­ской программе 1880 года и снова в 1884 году; но в Америке очень редко идет речь о необходимости таких налогов. Их недавнее введение в швей20
фов в ведение национального правительства, в запрещении пересе­лять в Америку нанятых по контрактам Китайцев или каких либо других иностранных рабочих, в ограничении так называемых монополий, в отобрании (там, где эго легально возможно) земель, безвозмездно предоставленных железно-дорожным компаниям, в увеличении количества ходячей монеты, в выпуске ассигнаций, раз­мен которых на звонкую монету не обязателен для правитель­ства. и главным образом в издании постановлений, ограничиваю­щих число рабочих часов. По не следует предполагать, что все вожди усвоили все эти основные принципы; к тому-же рабочая партия образовалась еще так недавно, что даже не легко указать тех людей, которых следует считать её вождями. В ней за­метна тенденция к распадению на несколько факций. её главную силу составляли промышленные союзы рабочих классов и в осо­бенности обширная организация или лига промышленных обществ, известная под названием <рыцарей труда»; поэтому она очень за­интересована издаваемыми в Штатах законами о стачкахъп прак­тическим применением тех искусственных мер, благодаря ко­торым стачки нередко удаются. Кроме завербованных в её со­став «рыцарей труда», которые, как кажется, уже утратили то сильное политическое влияние, которым пользовались один или два года тому назад, она находит сильную поддержку в новых пе­реселенцах, стекающихся в большие города, в особенности в Немцах, Поляках и Чехах.
Рабочая партия еще никогда не выставляла своего собственного кан­дидата на должность президента республики, за исключением генерала Бутлера, который был выбран в 1884 году грпнбекерамп и антимонополистами в кандидаты на эту должность, потому что служил для них знаменоносцем. Но па выборах в Штатах и в городах она выставляет своих кандидатов всякий раз, как имеет ка­кие нибудь шансы успеха. Она выставила в 1886 году кандида­туру Генри Джорджа на должность городского мэра в Нью-Иорке и достигла неожиданного успеха, набравши 67,000 голосов про­тив 90,000, поданных за демократического кандидата, и 60,000, поданных за республиканского кандидата но этоть успех не повторился л 1887 году при выборе губернатора нью иоркского Штата: тогда за кандидата рабочей партии было подано только 37,000 голосов. В настоящее время очень трудно взвесить силы этой нар-
царском кантоне Вод привело к тому, что самые богатые жители пересели# лись из этого кантона.
') В 1874 году, когда в первый раз баллотировался кандидат рабочей партии на должность нью-иоркекого мэра, за него было подано только от 3000 до 4000 голосов.
гип: опа нигде не достаточно сильна для того, чтоб обеспечивать выбор своих собственных кандидатов, но вь некоторых ме­стах достаточно сильна для того, чтоб забаллотировывать кандида­тов других партий пли для того, чтоб выговаривать некоторые должности для своих приверженцев. Только в некоторых Шта­тах, преимущественно на севере, рабочая партия вовсе не выстав­ляет своих кандидатов.
Прогибиционисты, или противники торговли крепкими напит­ками, созывали в 1872, 1876, 1880 и 1884 годах националь­ные конвенты, на которых выбирали кандидатов на должности президента и вице-президента республики. Влияние этой партии всего чаще обнаруживалось в законодательных собраниях Штатов, по. тому что все вопросы касательно разрешения, ограничения или за­прещения продажи крепких напитков входят в сферу ведения отдельных Штатов, а не конгресса. Однако, федеральное прави­тельство собирает большие доходы от высоких пошлин на ввоз вин, водок и солодяных напитков и кроме того облагает ак­цизом предметы внутреннего производства. Так как эти доходы уже не нужны для покрытия расходов национального правительства, то было предложено пли разделить их между Штатами, или упот­ребить их на какие нибудь новые и полезные цели, илп-же умень­шить их посредством уменьшения таможенных пошлин и ак низа. В первом случае и во втором продлилось-бы на неопре­деленное время существование производителей и продавцев креп­ких напитков; в третьем случае потребление этих напитков неизбежно увеличилось-бы; поэтому прогибиционисты решились вы ступить па политическую арену и предложили внести в федераль­ную конституцию такия поправки, которые лрекратили-бы торговлю крепкими напитками в находящихся под непосредственным кон­тролем конгресса территориях и в округе Колумбии *). Их на­
) В программе, опубликованной в 1884 году национальным конвентом прогибиционистов, говорится между прочим следующее:
„Конгресс должен воспользоваться своим бесспорным правом и восп]>етпть Фабрикацию и продажу крепких пппитков в округе Колумбии, в при­надлежащих Соединенным Штатам тщрвториях и во всех местах, вхо­дящих в Сферу исключительной юрисдикции Федерального правительства; за­тем следует постановить, что пи один Штат не будет принят в состав Союза, пока в его конституции не будут положительно воспрещены полигамии и как Фабрикации так и продажа опьяняющих напитковъ*.—Можно-бы было ожидать, что прогибиционисты будут требовать отмены покровительственных пошлин на мануфактурные продукты для того, чтоб сделать необходимым для покрытия расходов национального правительства сохранение таможенных пошлин и акциза на крепкие напитки. Но это зиичило-бы допустить, что пот­ребление таких напитков считается позволительным, а именно этого не хо­тели допускать самые горячие приверженцы партии воздержания.
значения кандидатов на должность президента республики есть ни­что иное как демонстрация, потому что они могут рассчитывать, лишь на очень незначительное число голосов, а многие из тех, кто сочувствует их цели. предпочитают поддерживать какого нп­будь кандидата большой политической партии, чем напрасно тра­тить свой голос на поддержку отвлеченного принципа. Вообще не следует терять из виду различия между настоящими прогибицио­нистами, которые желают совершенного прекращения торговли крепкими напитками, и членами партии воздержания, которые очень многочисленны среди северных республиканцев и южных демок­ратов и которые готовы подавать голоса как за предоставление вопроса о продаже напитков на разрешение местных общин , так и за возвышение цены патентов на торговлю этими напитками, и<\ не одобряют попытку безусловно прекратить такую торговлю посред­ством издания общего закона *). Число чистых прогибиционистов,, то есть таких, которые, будучи прогибиционистами, не принадле­жат в то же время ни к республиканской'партии ни к демок­ратической, очень незначительно; оно оказывается очень незначи­тельным даже в тех случаях, когда к нему присоединяются некоторые, из членов партии воздержания и некоторые из рес­публиканцев пли демократов, недовольных кандидатами своей партии и потому готовых подавать голоса за кандидатов партии прогибиционистов. Тот факт, что эти последние выставляют на выборах своих собственных кандидатов, имеет значение только потому, что эти кандидатуры привлекают на свою сторону доста­точно голосов для того, чтоб серьозныВ кандидат мог быть за­баллотирован. Но всему вероятию, по этой причине Клан потер­пел неудачу на выборах 1884 года, так как большая часть голосов, поданных за кандидата прогибиционистов, принадлежала бывшим республиканцам. С другой стороны, существование та­кого предохранительного клапана, как выставленная прогибициони­стами кандидатура, удерживает ненадежных членов политической партии от более опасного для неё шага—от подачи голосов за кан­дидата противной партии ).
Сила прогибиционистов заключается в том, что они серьозно
1) Законодательные собрания некоторых Штатов удовлетворили членов пар­тии воздержания, издавши постановление, что влияние спиртных напитков ва че­ловеческое тело должно быть постоянно объясняемо в общественных школах.
2) Прогибиционисты выставили иа выборах 1S88 года своего собственного кан­дидата на должность президента республики. На созванном ими конвенте, как рассказывают, собрались много людей, желавших образовать новую партию, для которой пе служило-бы единственной основой регулирование торговли креп­кими напитками.
привязаны к некоторым религиозным и нравственным принци­пам и потому во многих отношениях являются представителями тех идей, которые проповеди вались лет за сорок перед тем аболиционистами. На их конвентах играют выдающуюся роль липа духовного звания, а в их деятельности принимают живое участие женшины. Они требуют предоставления женщинам права участия в выборах отчасти потому, что такое требование согласно с их традициями и характером, отчасти потому, что женщины, без сом­нения. стали-бы держать их сторону на выборах..
Партия, требующая избирательных прав для женщин, едва-ли может быть причислена к политическим партиями во-первых по­тому. что она состоит преимущественно из женщин, не имеющих права голоса на выборах, во-вторых потому что она не выставляет;. своего собственного кандидата в президенты республики. В 188-1 году опа назначила такого кандидата из лиц женского пола, но не принимала участия в баллотировке. Впрочем, к ней принад­лежат некоторые лица, возбуждающие агитацию только в пользу избирательных прав женщин, а ко всем другим политичес­ким вопросам относящиеся безучастно. Она до сих пор не успе­ла обеспечить избирательные права за женщинами ни в одном из тридцати восьми Штатов, но её старания увенчались успехом в территориях Виоминге, Утахе и Вашингтоне, хотя вопрос о пользе или вреде такого нововведения остается спорным *)
Европейскому читателю, вероятно, было-бы желательно получить какие нибудь сведения о новой политической группе, носящей наз­вание Мугуэмпсов (Musiwunps) *). Во время президентских вы­боров 1884 года одна часть республиканской партии, значительная не столько по своей многочисленности, сколько по интеллигенции и по общественному положению своих членов, выделилась из со­става партии и отказалась от подачи голосов за Плана. Неко­торые из этих отпавших членов вовсе не принимали участия в голосовании, а некоторые другие не были в состоянии заглушить в себе свойственного всем хороших американским гражданам вле­чения к участию в выборах и стали подавать голоса за канди­дата прогибиционистов, хотя очен|( хорошо понимали, что такая подача голосов на практике равносильна с отказом от участия
1) Касательно этого предмета си. соответствующую главу в III томе.
и) Это название, как рассказывают, образовалось из индейского слова, ко­торое означает начальствующего или престарелого мудрена; стойкие республи­канцы давали его ви. насмешку своим прежним приверженцам, вышедшим из состава их партии. В настоящее время эти бывшие приверженцы респу­бликанцев усвоили то название, считая его лестных для себя; однако в 1884 году они называли себя „независимыми респуолнкпицами**.
в выборах. Но большая часть их голосов была подана за кан­дидата демократической партии Клевеланда; именно этот образ дей­ствий, как кажется, отнял у республиканской партии перевес в нью-иоркском Штате и этим обессиль избрание Клевеланда. Мугуэмпсов, очевидно, нельзя считать за национальную партию вътом смысле, какой придают этим словам в Америке; ведь они не составляюсь собственного списка кандидатов, а подают свои голоса за какого нибудь кандидата, предложенного одною изь пра­вильно-организованных партий. Их организация заключается только в учреждении комитетов, которые собираются па митинги и во время выборов раздают разные литературные произведения, но по­том расходятся в разные стороны. У них нет того механизма, без которого не обходится ни одна из политических партий, и они, по всему вероятию, не будут действовать во время президент­ских выборов 1888 года *J в качестве особой факции даже толь­ко с целию возбудить агитацию.
II Мугуэмпсы, подобно всем другим американским партиям, пе имеют сходства с английскими партиями, потому что их глав­ная задача принадлежит к числу таких, о которых вовсе нет речи в Англии: они настаивают на необходимости ввести преобра­зования в гражданской службе так, чтоб все назначения на долж­ности делались помимо политических партий; они хотят, чтоб федеральное правительство, Штаты и муниципалитеты принимали в соображение при замещении должностей личные достоинства канди­датов, а не их принадлежность к той пли другой партии. Они многочисленны в Новой Англии и в городах восточных Штатов и встречаются в небольшом числе на севере и на западе вплоть до Калифорнии. Но они достигли некоторого влияния на выборы, как кажется, только в Пью-Иорке, в Массачузете и вч, Коннектикуте. Они вовсе не встречаются на юге, потому что те южане, которые приняли бы их сторону, еслибы жили на севере, устойчиво дер­жат на юге сторону демократов и потому подавали голоса за Клевеланда. И нельзя сказать, чтоб в среде демократической пар­тии встречались на севере или на юге такие,-же готовые к выде­лению элементы, какие выделились в 1884 году из состава ре­спубликанской партии.
Читатель не должен терять из виду капитального различия между партиями республиканской и демократической с одной стороны и только-что перечисленными мною второстепенными партиями с дру­гой. Те две партии действуют на всем пространстве Союза. Оне
<) После того, как ати строки уже были напечатаны, и узнал, что уже ни­кто не сомневается в том, что Мугуэмпсы не будут действовать в каче­стве особой Фикции во время избирательной кампании 1888 года.
существуют в каждом Штате и в каждом уголке Штата. Онй существуют даже в территориях но смотря на то, что жители этих территорий не имеют голоса на федеральных выборах. На­против того, рабочая партия и прогибиционисты имеют довольно проч­ную организацию только в некоторых Штатах; они даже не пы­таются организовать свои силы во всех Штатах ’) И конечно не в состоянии оказывать решающее влияние па исход выборов там, где их силы организованы. Там, где они сильны, или там, где возникает какой нибудь вопрос, затрогивающий их интересы, они предложат своего кандидата на должность губернатора Штата или на должность городского мэра и даже составят свой сносок кан­дидатов на должности сенаторов Штата пли членов законодатель­ного собрания; но может случиться, что они предпочтут более вы­годный образ действий,—что они вступят в союз с одной из главных партий и предоставят свои голоса в её распоряжение с тем условием, что в награду за эту услугу получать нес­колько должностей для своих приверженцев * *). Этим способом второстепенная партия поддерживает свое существование и придает своему голосованию такой практический результат, какого иначе не. могла-бы достигнуть.
Европеец, быть может, спросит: но разве в Америке не су­ществует партия свободной торговли? Там нет такой партии в американском значении этого слова. Большинство демократов,— в особенности на юге и на западе. — придерживается принципа свободы торговли, но скорей в его практической форме, в форме заступничества за понижение пошлин, чем в виде такой же об­щей теории, какую и роповеды вал Кобден; за этот-же принцип стоят некоторые республиканцы, обязанные своим влиянием не своей многочисленности, а тому, что они принадлежат к числу писателей или преподавателей. В Америке существует особое об­щество, старающееся влиять на общественное мнение посредством издания книг и брошюр по этому предмету, но оно не имеет такого-же политического влияния, каким пользуется такое-же общество
>) На выборах 1880 года, за кандидатов, предложенных гркнбекерами, по­давались голоса во всех Штатах, кроне трех [в общей сложности за них было подано 308, 578 голосовъ], а за кандидатов прогибиционистов в сем­надцати Штатах из тридцати восьми [в общей сложности за них было по­дано 10,305 голосовъ]. В 1884 году, за кандидатов, предложенных грпибекерами, подавались голоса в 29 Штатах |в общей сложности 175,370], аза прогибиционистов в 33 Штатах [всего 150,369 голосовъ].
*) Гринбекеры и члены рабочей партии, как кажется, не[>едко так действу­ют. а прогибиционисты, сколько мае известно, гораздо реже прибегают к та­ким мерам.
во Франции иди клуб Кобдена в Англии. В Америке неть такой политической партии, которая старалась-бы отстаивать принцип сво­боды торговли теми-же способами, какими отстаивает свои поли­тические интересы; еще менеетам может притти в голову пред­ложение кандидатов на должности президента республики или чле­нов конгресса на основании такой программы, в которой шла бы речь только о негодности покровительственной системы *), — хота исход выборов 1888 года, но всему вероятию, будет зависеть от взгляда на этот вопрос.
И так, по всему видно, что старые партии не охотно берутся за разрешение новых вопросов; поэтому, в виду громадности тер­ритории Соединенных Штатов и в виду бесконечного разнообразия экономических интересов и социальных условий, следовало-бы ожи­дать, что различные стремления и воззрения вызовут возникновение множества местных партий. Но почему-же в Америке партии так немногочисленны? Почему они так стойки? В стране, столь склон­ной ко всяким переменам, следовало-бы ожидать частых пере­мен и в основных принципах.
Причина этого явления заключается во-первых в том, что в настоящее время Американцы не способны увлекаться какимп-бы то пи было теориями, которые могут иметь практическое применение только в одной части страны. Местный пли частный характер таких теорий им ненавистен, потому что напоминает им стрем­ление южных Штатов к выделению из Союза и междоусобную войну; кроме того, они считают его ненациональным и непатриотпческим. Только вследствие того, что такая теория возникла в особой местности и для удовлетворения местных интересов, всякая политическая партия, которая выступит её защитницей, восстано­вит против себя все другие части страны. Если люди, пропове­дующие такую теорию, организуются в особую факцию с целию захватить в свои руки федеральную власть, то они не будут в состоянии одолеть на выборах главные национальные партии, при­верженцы которых рассеяны по всей стране. Но если они ограшичутся выражением мнений пли желаний и не будут вступать вт. борьбу ни с одной из национальных партий, а будут подавать свои голоса за всякого, кто сочувствует их стремлениям, то они сделаются значительной силой, потому что каждая из двух глав­ных политических партий будет стараться привлечь их на свою сторону посредством лестных обещаний и уступок. Возьмем для
') Предлагать кандидатов па должности Штата или па муниципальные долж­ности на основании такой программы было-бы нелепо и потому, что вопросы о тарифах входить исключительно в сферу ведении национального законодатель­ного собрания.
примера вопрос, которым всего более интересуются в настоящее время массы населения в Штатах Тихого океана,—вопрос о за­прещении Китайцам переселяться в Америку, потому что они отни­мают работу у белого населения и понижают заработную плату: если-бы живущие в Калифорнии, в Неваде и в Орегоне, <нена­вистники Монголовъ* вздумали организовать особую национальную партию только с специальною целию не пускать этих Монголов в Америку, то они не имели бы серьезного политического влияния, потому что нашли бы очень слабую поддержку среди населения пяти шестых частей Союза. Но если две главные политические партии будут знать, что всякий ненавистник Монголов будет относить­ся к ним точно так-же, как они будут относиться к его интересам, то и республиканцы и демократыбудут старать­ся привлечь его на свою сторону, будут обещать ему издание за­копов, направленных против Китайцев, потому что и тем и другим желательно приобресть голоса жителей Калифорнии, Не­вады и Орегона. Ирландцы находятся почти в таком-же положе­нии: разница только в том, что существование их факции выз­вано не географическими условиями, а национальными.-Даже конгресс иногда заискивал в них не без ущерба для своего до сгоипства: так как силы республиканцев и демократов почти уравновешиваются в конгрессе, то и тем и другим жела­тельно привлечь на свою сторону Ирландцев, не смотря на то, что ни те ни други.! не питают к ним сочувствия. Ирландская партия, подобно немецкой и римско-католической, не могла-бы с успехом предложить своих собственных кандидатов на выборах, потому что в глазах Американцев она не принадлежит к числу настоящих американских партий. Но пока она довольствуется кон­тролем над деятельностью политических партий и над выбо­ром их кандидатов, она пользуется таким сильным влиянием, на которое ей не дает права малочисленность её членов, и кото­рое она не употребляет во зло только из опасения, что своими чрез­мерными притязаниями могла-бы вызвать среди американских уро­женцев такое же противодействие, какое вызвала знаменитая партия Know-Nothing года. Такая-же, участь постигла-бы
всякую партию, которая имела-бы в виду исключительно какие ни­будь промышленные интересы,—как папр., если бы она организо­валась с целию вводить охранительные пошлины, поощрять ското­водство или отстаивать притязания живущих в Новой Англии ры­бопромышленников. Такая партия могла-бы иметь временный успех в каком нибудь Штате и могла-бы предписывать условия согла тения или одной из национальных партий пли им обеим, во еслпбы она попыталась действовать в качестве национальной партии, она вызвала-бы лишь насмешки и утратила-бы всякое влияние.
Вторая причина того явления, которое я стараюсь объяснить, зак­лючается в громадных хлопотах и расходах, с которыми соп­ряжено основание новой национальной партии. Приобресть влияние на избирателей, или даже только познакомить шестидесяти-миллионное население с новой политической программой — такое трудное пред­приятие, за которое можно взяться только в том случае, если какая нибудь действительно важная задача воспламеняет народное воображение и внушает народу сочувствие, а богатым людям вну­шает готовность тратить на нее их состояние. Шесть лет нап­ряженных усилий было потрачено на организацию республиканской партии, которая не смотря на это все-таки, не одержыа-бы верх на выборах 1860 года, если-бы не возникли раздоры в рядах её противников. Вч> 187*2 иоду попытка образовать новую самос­тоятельную партию из недовольных республиканцев и демокра­тов кончилась очень плачевно. Независимые республиканцы 1884 года, носившие название «индепендентовъ», не осмелились издавать свою собственную политическую программу, или предлагать своих собственных кандидатов на выборах, а благоразумно ограничива­лись подачей голосов за тех демократических кандидатов, ко­торые, по их мнению, были более, чем республиканские канди­даты, расположены отстаивать необходимость реформы в граждан­ской службе.
Роль, которую играют индепенденты пли Мугуэмпсы, служит, подтверждениемч. высказанных нами замечаний. В течение последних лет нередко высказывались жалобы на то, что ни одна из двух старых партий не заботится о разрешении вопросов, имеющих в настоящее время капитальное значение, как например вопросов о тарифе, о ходячей монете, о способе улучшить делопроизводство в конгрессе, о реформе гражданской службы и об уничтожении так называемой «системы опустошений». Однако, ати жалобы выс­казывались пе самыми выдающимися и не самыми опытными государ­ственными людьми и не политическими деятелями какой нибудь пар­тии, а посторонними наблюдателями, ббльшею частию принадлежа­щими к разряду людей образованных и занимающих довольно высокое положение в обществе. Эти люди очень редко принимают деятельное участие в политике, даже если не относятся индпферентно к общественным интересам. Они играют роль аматёров во всем, что касается созывания митингов и конвентов, состав­ления списков кандидатов, приобретения голосов избирателей и вообще организации и употребления того обширного и сложного ме­ханизма, без которого не могугь обходиться американские партии. Кроме того, они можеть быть не в состоянии найти столько денег, сколько требуется для этого дорогого механизма. Поэтому они огра­ничиваются старанием распространять убеждение в необходимости
предлагаемых ими мер и склонять своих единомышленников к подаче голосов за ту партию, которая обнаруживает готовность отстаивать и применять на практике их принципы.
Но почему же профессиональные политические деятели, хорошо зна­ющие, как следует браться за это дело и откуда можно доста­вать необходимые суммы, не попытаются довести одну из сущес­твующих партий до упадка для того, чтоб в замен её осно­вать новую партию, более соответствующую их стремлениям? По­тому что они вполне довольны той сферой деятельности, которую им доставляют существующие партий, и потому что они знают но опыту, как было-бы рискованно такое предприятие.
Эти соображения могут служить для нас объяснением замеча­тельной сплоченности политических партий в Америке и замеча­тельной преданности, которую каждая партия находит вт> своих членах; эго явление казалось-бы более естественным в Европе, где людские страсти воспламеняются от мимолетных причин и где * большинство приверженцев партии состоит из невежественных людей, увлекающихся каким нибудь привлекательным лозунгом и охотно подчиняющихся одному вождю, но оно менее естественно в республике, где ни одна партия не может привлечь народа. на свою сторону обещанием таких благ, которых ему не могла-бы доставить противная партия, и где избиратели—люди развитые и не привыкшие подчиняться чьему либо авторитету. Впрочем, зто явление объясняется еще одной причиной, проистекающей из харак­тера Американцев. Они очень любят соединяться в ассоциации и неохотно отстают от той ассоциации, в которую раз посту­пили. Их обижает всякое обвинение в вероломстве. Они при надлежать к стадным животным, потому что каждый из них предпочитает следовать за толпой и делать то, что она делает, а не итти своей собственной дорогой *); 01111 предпринимают изби­рательную «кампании» между прочим и потому, что находят в этом удовольствие. Этих характеристических особенностей не сле­дует терять из виду, но они будут подробно рассмотрены в следующих главах. Европейца удивляет тот факт, что выда­ющиеся политические деятели .иногда горячо поддерживают канди­дата своей партии только потому, что он принадлежит к их партии, между тем как всем известно, что он внушает им отвращение. Вообще можно заметить, что в политических парти­ях существует нечто похожее на военную дисциплину, которая имеет и свою хорошую и свои» дурную сторону, потому что съ
») То есть, они уважают авторитет массы, к которой сами принадлежать, хоти редко относятся с унижением к авторитету вождей. Си. в 3-м томе главу LXXXIY.
одной стороны недозволяет выражать беспристрастное неодобрение, а с другой сдерживает проявления зависти, ослабляет эгоисти­ческие стремления к предохраняет от пререканий.
Американские партии пе подчиняются, подобно европейским пар­тиям, руководству одного или двух выдающихся вождей. Это от­части объясняется отсутствием людей, способных влиять па народ блестящими ораторскими или административными дарованиями, то есть тем, что в Америке уже редко появляются такия замеча­тельные личности, как Джефферсон и Гамильтон, как Вебс­тер it Кальгоуп. Но причина этого явления отчасти заключается и в особенностях американской конституции. В Америке власть не сосредоточивается в руках правительства, а этот факт от­ражается и на организации политических партий. Отделение зако­нодательной власти от административной пе только ослабляет ту и другую, но кроме того ослабляет и влияние вождей политичес­ких партий. Президент республики, конечно принадлежащий к » числу выдающихся членов партии, не может руководить её поли­тикой и не может публично вступаться за её интересы, потому что он представитель всей нации. Его министры не могут обра­щаться к народу через посредство конгресса. Ни в одной из палат конгресса нет такого политического деятеля, который считался-бы вождем большинства пли меньшинства. Так как пи одна из двух палат конгресса не имеет такого-же влияния на зако­нодательство и на администрацию, каким пользуются палаты фран­цузская и итальянская и английская палата общин, то произноси­мые в них речи не производят такого-же сильного впечатления на страну, какое производит речи ораторов французских, италь­янских и английских. Американским государственным людям приходится предпринимать путешествия для того, чтоб иметь воз­можность обращаться с речами к народу. Но какие громадные пространства им приходится проезжать и какой тяжелый труд им приходится брать на себя для того, чтоб сделаться привлека­тельной личностью для массы избирателей! Английский государствен­ный человек выезжает в три часа из Лондона и вечером ь того-же дня произносит речь в Бирмингеме. в Лидсе или в Ман­честере. Через несколько лет каждый большой город знаеть его так-же хорошо, как знает своего мэра, а местные политичес­кие деятели, часто бывающие в Лондоне, слушают его речи с галлерей палаты общин, посещают его в качестве членов различных депутаций и приглашаются на вечера, которые дает зи­мой его супруга. Даже железные дороги и телеграфы не в состо­янии сделать из Америки токую-же сплоченную страну, какова Ве­ликобритания.
С тех пор, как кончилась междоусобная война, ни респуб-
ликанны ни демократы не подчинялись руководству таких вождей которые моглв-бы стать наравне с Гладстоном и с лордом Биконсфильдом, с предшественниками этих людей —лордом Дерби, Джоном Росселем и Пальмерстоном, или с предшественниками этих последнихъ—Робертом Пилем и лордом Мельбурном. Со времен Сиуорда у Американцев не было ни одного человека даже с таким автори готом над своими единомышленниками, каким пользовались: Брайт после выхода из министерства, Гамбетта во Франции и Парнелдь в Ирландии.
Кто-же руководит политическими партиями в конгрессе и в< всей стране? Кто дает определенное направление их деятельнос­ти? Кто назначает их кандидатов на высшие должности? На эти вопросы нельзя дать удовлетворительного ответа, пока не. бу­дет описан механизм партийной организации. Поэтому я покуда ограничусь следующими замечаниями.
Главный интерес сосредоточивается па выборе кандидатов. Этот выбор делается на сходках партии, называемых конвентами. Если у партии есть определенные политические принципы, то они излага­ются на конвенте и опубликовываются в особом документе, ко­торый называется программой (platform). Если у неё нет та­ких принципов, то программа всё-таки опубликовывается. Так­тика. которой будет, придерживаться партия в конгрессе, установляется па сходках (caucus) членов партии, принадлежащих к составу двух палат конгресса. Само собой разумеется, что всё это делается под руководством вождей. По они нередко ста­раются не выдвигаться заметным образом вперед частию из уважения к чувству равенства, частию потому, что не бросающаяся в глаза власть возбуждает менее зависти.
Какое влияние имеюсь политические партии иа общественную жизнь? В настоящее время не большое по меньшей мере в северных и в центральных Штатах, потому что для политики наступил теперь застой. Люди, с которыми вы сходитесь за обедом, и даже ваши интимные приятели не всегда подают на выборах голоса за одних с вами кандидатов, и не смотря на то, что политические убеждения все более и более делаются наследственными, нередко случается, что сын не принадлежит к одной партии с своим отцом, иие то мы находим на юге, где воспоминания о великой борьбе еще не заглохли вследствие необходимости наблюдать за по­дачей голосов неграми, и не то было иа севере, пока там не улеглись страсти, возбужденные междоусобной войной.
До сих пор я говорил о партиях только как о политичес­ких организмах, которые стремятся к захвату центральной власти или стараются подчинить своему влиянию федеральное пра­вительство. По уже ранее было мною замечено (в главе XLV1),
что они также существуют в качестве политических организ­мов в Штатах и в городах, где ведут между собою борьбу из-за должностей, стараясь Подчинять своему влиянию законодатель­ные собрания Штатов и муниципальные советы. В каждом ок­руге, где есть органы самоуправления.—начиная Штатом НьюИорк с его шестимиллионным населением и кончая каким ни­будь небольшим городком, только что возникшим на западе в пункте пересечения двух жмезно-дорожвых линий,—существуют и правильно-организованная республиканская партия и точно такъже организованная партия демократическая; каждая из них под­держивает на местных выборах своих собственных кандида­тов, каждая из них работает на пользу всей партии, стараяясь в сфере своей деятельности приучать своих приверженцев к дисциплине и поддерживать в них энергию.
Какое практическое применение принципы этих национальных партий находят для себя в сфере управления Штатов и горо­дов? Очень незначительное в сфере управления Штатов, пото­му что предметы законодательной деятельности федерального пра­вительства лишь в редких случаях служат предметом зако­нодательной деятельности и для правительства Штата. Оно еще менее значительно в сфере управления городов и графств. Го­родам и графствам вовсе не приходится разрешать таких воп­росив, которые можно назвать политическими в строгом смысле этого слова; их правительственная деятельность ограничивается мо­щением, освещением и содержанием в чистоте улиц, организа­цией хорошей полиции, устройством тюрем, призрением нищих, заведыванием благотворительными учреждениями, а во всех этих случаях оть их правителей требуются только бескорыстие, осмо­трительность и бережливость. Законы, относящиеся к этим пред­метам, издаются Штатом, а властям городским и властям граф­ства приходится только наблюдать за их исполнением. Поэтому выборы, происходящие в городах и в графствах, имеюсь глав­ною целию назначение честных и рачительных должностных лиц. Воззрения кандидата на вопрос о свободе торговли или па отно­шения Союза к отдельным Штатам не имеют никакого веса, потому что не применимы к тем вопросам, разрешение которых зависит от местных должностных лиц. Эти воззрения не мо­гут иметь никакого влияния на деятельность городского мэра или уполномоченного но школьным делам, всё равно прпнадлежат-ли эти должностные лица, к демократической партии пли к респуб­ликанской.
Однако, привычка политических партий к взаимной борьбе так сильна, что она вовлекла в водоворот этой борьбы даже все мест­ные выборы; нп одна из них не позволяет себе пренебрегать
теми средствами для увеличения числа своих приверженцев и для их приучения к дисциплине, какие находит в местных рас­прях. Эта система управления представляет ту выгоду, что не­прерывная агитация возбуждает в народной массе интерес к политическим вопросам. Но разнообразие спорных вопросов пред­ставляет ту невыгоду, что беспрестанно отвлекает внимание граж­дан от их собственных занятий; а конечная цель тех поли­тических деятелей, которые требуют, чтоб в Англии муници­пальные выборы производились под руководством политических партий, заключается в том, чтоб достойные люди поступали на местные должности только для зашиты интересов их партии. Имен­но эта непрестанная борьба из-за политических интересов и это старание партий проникать во все уголки и закоулки местного уп­равления и были причиной возникновения особого разряда.профессиональных политиканов, о котором уже пора поговорить более подробно.
ГЛАВА LVII.
Политические деятели.
Существует мнение, что люди таковы, какими их делают го­сударственные учреждения; но не менее основательно и то мнение, что люди налагают на эги учреждения отпечаток своего собствен­ного характера и вносят в них свои собственные тенденции. Мы не извлечем большой пользы из знакомства с установленными правительством законами, порядками и правилами, если вместе с тем не изучим тех людей, которые приводят государственный механизм в действие и которые,—смотря по тому, как будут приводить его в действие, —могут сделать его могущественным орудием пользы или вреда для народа. Эти люди—политические деятели.
Чтб-же следует разуметь под этим названием? В Англии йод ним обыкновенно разумеют тех, кто деятельно занимается ад­министрацией пли законодательством, или принимает участие в обсуждении административных и законодательных мер. Сюда вхо­дят министры, члены парламента (хотя некоторые из членов па­латы общин и большинство членов палаты лордов мало интере­суются политикой), некоторые влиятельные журналисты и небольшое число людей различных профессий—писателей, профессоров, орга­низаторов и агитаторов, старающихся приобресть влияние на об­щественное мнение. Иногда этому названию придают более широкий смысл, подводя под него всех тех, кто работает на пользу своей политической партии в избирательных коллегиях, то-есть председателей и секретарей местных партийных ассоциаций и еще
более деятельных членов комитетов этих ассоциаций ') Пред­седатели и секретари, которых можно отнести к внутреннему со­ставу партий, принадлежат к разряду профессиональных полити­ческих деятелей только в том смысле, что политика составляет главное, но в редких случаях единственное, деловое занятие их жизни. В настоящее время очень немногие из них извлекают из этих занятий денежные выгоды. Среди них найдется неболь­шая кучка людей, добивающихся получения какой нибудь должности; более значительная их часть ищет звапия члена парламента для того, чтоб пускать в ход свои финансовые предприятия или. по меньшей мере, чтоб приобретать доверие в финансовом мире. Но очень значительное между ними большинство вовсе не имеет в виду добывания средств существования. Комитетских членов ас­социаций можно отнести кь внешнему составу партий; их нельзя назвать профессиональными политическими деятелями ни в каком смысле этих слов, потому что каждый из них запять главным образом каким нибудь специальным делом; ни один из них не извлекает из политической деятельности никаких денежных выгод, за исключением секретаря, заведующего организацией пар­тии, профессора, читающего за деньги публичные лекции, или агента, ведущего счет поданных па выборах голосов 1 2). To-же самое мы находим во Франции, в Италии и в Германии: там также очень немногочислен разряд людей, посвящающих все свое время политике, и еще менее многочислен разряд тех людей, которым политическая деятельность доставляет средства существования 3 * S)). Из всех европейских стран в Греции, ио видимому, состав­ляют самый большой процент всего населения те люди, которыпосвящают всю свою жизнь политической деятельности; но там эта деятельность обыкновенно сводится к добыванию должностей.
1) В Америке [и в Канаде точно так-же, как в Соединенных Шта­
тахъ] народ говорит не politicians, а the politicians, потому
что это слово обозначает особый класс людей, имеющий некоторые опреде­
ленные характеристические особенности. ’
S) Само собой разумеется, что человек, много трудившийся на пользу своей партии, награждается за свой труд получением какой нибудь должности. Адво­каты. тратившие свои деньги на избирательную борьбу, легче других могут попасть на судейскую должность, а в палате общин обыкновенно есть нить иди шесть не отказавшихся от своей прежней практики адвокатов, которым при­писывают намерение добиться какой нибудь постоянной должности. По случаи такого рода так редки, что их нельзя принимать в рассчет.
3) Во Франции, как утверждают, увеличилось в течение последних лет число тех лиц, которые живут политикой, добывая должности или извлекин выгоды из Финансовых операций. По даже в настоящее время их число не может быть значительно.
Чтоб понять, почему в Соединенных Штатах мы находим явления противоположного характера,—почему там члены внутрен­него состава партий гораздо многочисленнее, чем в Европе, срав­нительно с членами внешнего состава,—мы должны сделать шаг назад и рассмотреть, при каких условиях там возникает раз­ряд политических деятелей. Этот пункт имеет такое важное значение для характеристики американских политических деятелей, что я считаю нужным войти в некоторые мелкие подробности.
Оставляя в стороне и абсолютные монархии и монархии фео­дальных времен, и обращаясь только к самоуправляющимся об­щинам самого несложного типа, мы найдем, что там всякий за­нимается общественными делами, но никто не занимается ими ис­ключительно. Некоторые из членов общины приобретают, бла­годаря своим личным качествам, значительное влияние; их вы­бирают архонтами, генералами, консулами, бургомистрами или ландманами, но. не смотря на это, они редко посвящают все свое время общественным дедам и извлекают из своего общественного по­ложения или мало денежных выгод пли никаких. Так было в греческих республиках, в ранней истории Рима в городах средневековой Германии и Италии; то-же самое мы замечали до очень недавнего времени в швейцарских кантонах.
Когда с расширением государственных границ расширяется сфера правительственной деятельности, а администрация становится более сложной и более тесно связанной с промышленными инте­ресами общины, тогда от политических деятелей требуется более знаний и опытности и правительственная власть попадает в руки людей, выдающихся по своему общественному положению, по своему богатству и уму; из этих людей образуется нечто в роде пра­вящего класса, в котором власть нередко переходит по наслед­ству от отца к сыну; онп занимают высшие гражданские долж­ности, состоять членами верховного совета или законодательного собрания и руководят в них прениями. Онп постоянно живут в столице и хотя иолучають жалованье, если занимают какую нибудь должность, но в большинстве случаев могли-бы обойтись и без него, потому что имеют обеспеченные средства существо­вания, а политикой занижаются ради славы, ради власти, или ради развлечения. Те немногие из их числа, у которых нет незави­симых средств существования, могут заниматься своими пред
I) Главное завитие Цппцишиата заключалось в обработке его полей, и заня­тие диктаторской должности было лишь интермедией. Когда я посетил несколько .иет тону назад главу одного из самых старых европейских государств —президента республики Лидеры, и застал его работающем без верхнего платья на гумне с цепом в руках.
цриятиями или своей профессией живя в столице, или-же могут часто посещать то место, где ведется их предприятие. Так было в Риле в последние годы республики '), в Англии и во Франции до очень недавнего времени, и почти то-же самое мы находим в Пруссии и в Швеции *).
Теперь посмотрим в каких условиях находятся Соединенные Штаты.
Там сравнительно немногочислен разряд людей, которые могли-бы посвящать свой досуг общественным делам, потому что не име­ют никаких деловых занятий ц обеспечены в средствах су­ществования. Такие люди нередко живут за-гранпцей, а внутри страны они встречаются лишь в нескольких больших городах.
Там нет разряда людей с наследственными притязаниями на общественные должности, неть таких знатных семейств, суще­ствование которых было-бы известно всему населению и которые, будучи связаны между собою узами взаимной симпатии пли родства, помогалп-бы одно другому замещать должности своими членами.
Страна очень обширна, а столицей и средоточием для её политики служить такой город, в котором нет торговли и мануфактур, неть необходимых условий для карьеры людей, занимающихся спе­циальными профессиями. Даже центрами для правительств Штатов нередко служат небольшие городаI) * 3 * S)). Поэтому, человек, занимающий­ся какой нибудь прибыльной профессией, не может в то-же время быть деятельным членом какого нибудь политического кружка.
Члены конгресса и члены законодательныхч, собраний Штатов вы­бираются не иначе, как в среде людей, живущих в избира­тельном округе. Поэтому ничем не связанный житель большего города может попасть в палату представителей или в законода­тельное собрание Штата не иначе, как в качестве представителя от того городского округа, в котором имеет постоянное жительство.
Выборы происходят очень часто частию по причине непродолжи­тельности сроков, на которые выбираются должностные лица, ча­
I) В Риле в последние годи республики и число правительственных вла­
стей и рЯЕвообрааие общественных интересов были гораздо более значительны,
чем в котором либо из греческих городов и даже чем в Афинах во
времена Перикла.
S) Ви. Норвегии,—в этой самой демократической из всех европейских мо­нархий,—мепее чем где либо многочислен разряд тех людей, которые по­стоянно занимаются политикой.
») Местопребыванием для правительственных властей Штатов служат: в Мариданде Аннаполис, а не Балтимора; в Огио Колумб, а не Цинциннати; в Иллинойсе Спршигфильд, а не Чивого; в Калифорнии Сакраменто, а не СанъФранциско; в вашингтонской территории Олимпия, а пе Ситтль и не ВаллаВалла; в Луизиане Батов-Руж, а ие Новый Орлеан.
стию вследствие тоги, что число выборных должностей очень велико. Все эти выборы, за очень ничтожными исключениями, производятся под руководством политических партий, а результат выборов даже на какую нибудь незначительную должность, как например на должность казначея графства, имеет в глазах политических партий важное значение, потому что служить подготовкой для заня­тия более важных должностей, как например должности члена конгресса. Отсюда является необходимость постоянно наблюдать на месте над приготовлениями к выборам, то есть постоянно пе­ресматривать списки избиратетей, включать в них граждан, только что получивших гражданские права или переселившихся из дру­гого места, часто совещаться с местными деятелями и приобре­тать их расположение, созывать митинги и составлять списки кан­дидатов на все вакантные должности. Лишь только окончились одни выборы, уже не далеко и до других выборов, о которых также нужно позаботиться; в этом отношении американский поли­тический деятель напоминает нам английского спортсмена, который после скачек в Ньюмаркете готовится к скачкам в Аскоте, а после скачек в Гудвуде готовится к скачкам в Ньюмаркете.
К чему же ведут такие порядки? К тому, что создается необ­ходимость очень трудной и скучной подготовительной работы для вы­боров. На месте трудно найти людей, которые имели-бы достаточно свободного времени для такой работы, а между теми людьми, у ко­торых достало-бы свободного времени, еще труднее найти таких, которые захотели бы взяться за ату работу. Ее нельзя исполнять в виде прибавки к другим деловым или профессиональным за­нятиям. Да и кому охота брать на себя разные мелочные заботы, которые не доставляют ни известности ни влияния.
Однако, если такая работа всегда исполняется, то следует по­лагать, что помимо известности и влияния есть какой нибудь дру­гой мотив, который заставляет браться за нее. Но,—быть мо­жет, кто нибудь спросит, —разве нельзя допустись, что этим мотивом служить созианио общественного долга? Я буду немного да­лее вести речь об общественном долге, а покуда ограничусь за­мечанием, что считать сознание долга за главную двигательную силу в политике значило-бы предполагать, что американская республика состоит из ангелов. Люди обыкновенно руководствуются какими нибудь другими побуждениями. Даже пасторы руководствуются в исполнении своих религиозных обязанностей не одними только ре­лигиозными соображениями; даже поэты не всегда берутся за перо только для того, чтоб выражать кипящие в их душе страсти. В Америке не трудно отыскать причину, по которой люди берутся за ту скучную и утомительную работу, которая служить подготов­кой к выборам: они рассчитывают на получение какой нибудь
должности. Их труд требует вознаграждения, и почти все они получают знание членов конгресса или федеральные должности, пли должности в Штатах /со включением звания членов зако­нодательного собрания Штата), в городах и в графствах. Вот что служит приманкой к той политической работе, которая зак­лючается в введении правильной организации среди приверженцев партии и в заискиваниях перед избирателями. Ки> этому следует прибавить, что кроме тех административных и законодательных должностей, которые раздаются демократией через посредство вы­боров, и судебные должности в большинстве Штатов принадле­жат к числу выборных, а замещаются они на определенный срок; следует иметь вч. виду и то обстоятельство, что почти все административные должности (и федеральные и муниципальные и в сфере управления Штатов), замещаемые без назначения срока, всегда признаются вакантными, лишь только власть переходить из рук одной партии в руки другой * *); поэтому люди, принадлежа­щие к той партии, которая не стоит во главе управления, имеют все шансы на получение должностей, лишь только эта партия одер­жит верх. Та приманка к политической деятельности, которую мы старались отыскать, оказывается не только достаточной, но даже слишком достаточной. Для такой деятельности всегда найдутся лю­ди, потому что для них есть на-готове приличное вознаграждение. Политика сделалась в настоящее время такой-же прибыльной про­фессией, как адвокатура, как маклерство, какч> торговля шерстя ныли материями, или как составление промышленных компаний. Люди посвящают себя этой профессии частию в надежде получить ка­кую нибудь должность с постоянным жалованьем, частию в рассчете на некоторые случайные и недозволенные законом де­нежные выгоды. Всякий, занимающий какую нибудь значительную должность на федеральной службе, на службе Штата пли в муни­ципиях, и в особенности всякий член конгресса находит случай оказывать услуги богатым людям пли компаниям, а за эти ус­луги его втайне вознаграждают деньгами или каким нибудь дру­гим способом. Честные должностные лица и законодатели (а оии находятся в значительном большинстве повсюду за исключениемъ
и) Впрочем, личный состав конгресса, как кажете», не сделался худшим оттого, что его членам пааиачепо постоянное жалованье. Существование класса профессиональных политических деятелей поддерживается не столько надеждой на получение звания членов знконодательного собрания, сколько надеждой на получение служебных должностей.
*) Я описываю порядки, существопавшие в Америке долгое время; два или три года тому иазидт. оии слегка изменились вследствие того, что очень недавно уси­лилась агитации в пользу реформы гражданской службы.
больших городов) недоступны для таких соблазнов. Но для лю­дей недобросовестных прибыльные сделки служат приманкой к политической карьере *).
И так, мы находим в Америке все необходимые условия для образования класса людей, посвящающих себя специально полити­ческой деятельности и этим способом добывающих средства су­ществования. Большая часть той работы, за которую они берутся, не может быть исполнена в соединении с какими либо другими постоянными занятиями, с какой либо другой профессией, пли с ведением торговли. Даже если-бы в Америке было больше обра­зованных и богатых людей, не связанных никакими обяза­тельными занятиями, то они едва-ли стали-бы браться за такую работу; они скорей сделались-бы филантропами, или стали-бы за­ниматься искусствами и литературой. Эта работа доставляет вы­годы тому, кто упорно преследует одну иту-же цель; поэтому она и привлекает к себе не мало деятельных людей; а так как эти люди делают из своего занятия особую профессию, то они и не допускают аматёров в свою среду.
Впрочем, я считаю нужным прибавить к наложенным мною фактам следующие два соображения. Во-первых, я считаю нуж­ным заметить, что не следует считать совершенно ничтожным разряд тех людей, которые занимаются политикой только для сво­его удовольствия. II в Америке, точно так-же как в Англии, есть не мало людей, которые берут на себя предварительную под­готовку выборов только из жажды деятельности, или из жела­ния придать своей личности некоторое значение, пли из той склон­ности к участию в ассоциациях, которая побуждает брать на себя обязанности секретаря в клубе любителей крикета, пли обя­занности казначея, заведующего собранными по подписке суммами для такой цели, к которой этот казначей относится совершенно равнодушно. Во*-вторых следует заметить, что денежные выгоды служат в сельских округах менее сильной приманкой к по­литической деятельности, чем в городах, потому что сельские должности не дають такого жалованья, из-за получения которого стоило-бы долго трудиться. Поэтому все, что сказано в этой гла­ве, относится главным образсугь к городам и, конечно, также к тем людям, которые стремятся к высшим федеральным должностям и должностям Штата: но я вовсе не отвергаю того факта, что в подготовке к выборам аматёры принимают не­маловажное участие наряду с профессиональными политическими деятелями.
) Каептели.ию риамеров, в которых совершаются подкупы, см. далее главу И.ХѴП.
Объяснивши причини, по которым в Америке существует осо­бый разряд профессиональных политических деятелей,мы теперь посмотрим, как многолюден этот разряд в сравнении с со­ответствующим ему в европейских странах классом людей, которых мы назвали членами внутреннего состава партий.
К числу членов внутреннего состава, то есть к числу тех, для кого политика служит главнымт. деловым занятием '), в Америке принадлежать:
Во-первых. Все члены двух палат конгресса.
Во-вторых. Все федеральные должностные лица за исключе­нием судей, которые несменяемы и которые большею частию никогда не принимали деятельного участия в политике.
В-третьих. Очень многие из членов законодательных соб раний Штатов. Петь возможности с точностью определить их число, потому что оно очень неодинаково в различных Штатах. Я имею основание предполагать, что в Штатах Ныо-Иорке, Пен­сильвании, Нью-Джерзее, Калифорнии, Маркланде и Луизиане поло­вина членив законодательных собраний принадлежать к числу профессиональных политических деятелей’, в Огио, Виргинии, Иллинойсе, Техасе—менее половины; к Массачузете. Верноне, Ге­оргии, Кентуки, Иове, Орегоне—не более одной четверти, а в не­которых других Штатах еще менее. Но между профессиональными и непрофессиональными политическими деятелями нельзя провести такую ясную раздельную черту, которая дала-бы возможность с точностью определить число тех и других.
В-четвертых. Почти все должностные лица в Штатах за исключением судей в некоторых Штатах и большинства судей вь остальных Штатах.
Ва-пяшых. Почти все получающие постоянное жалованье долж­ностные лица в больших городах и в некоторых мелких го­родах, и многие из состоящих на жалованьи должностных лиц в графствах. Но в этом отношении существует значительное различие между Штатами Новой Англии, более новыми северо-запад­ными Штатами и некоторыми из южных Штатов; в этих по­следних нередко выбираются на должности в графствах люди, не посвятившие себя политической деятельности, хотя и принадле­жащие к числу членов господствующей партии.
В-шестых. Значительное число людей, не занимающих ни­каких должностей, но желающих получить какую нибудь долж­ность. К этой категории принадлежат «работники» той партии,
*) Я разумею их главное занятие в данный период времени, а не един­ственное занятие всей их жизни, так как в Америке люди часто и легко переходят от одних занятий к другим.
которая в данную минуту не располагает большинством голосов на выборах в Штатах и в городах и не может раздавать федеральные должности через посредство президента республики. Сюда-же входят те люди, которые хотя и принадлежать к гос­подствующей партии, но еще не получили никаких должностей, а только надеются получить их в награду за свои труды.
Все мною перечисленные политические деятели могут быть наз­ваны профессиональными или членами внутреннего состава, но я не в состоянии сказать как велико их число; я знаю только то, что пх следует считать сотнями или тысячами, так как сюда входят почти все должностные лица и большая часть тех лю­дей, которые ожидают получения должностей ’)
Не следует позабывать, что под словом < работа> политиче­ских деятелей в Америке разумеют ту подготовку, которая обеспечивает победу на выборах, и что эта работа несравненно более
>) Число членов внутреннего состава в Англии можно определить следую­щими круглыми цифрами:
Членов палаты лордовъ 100
Членов палаты общинъ 670
Издателей влиятельных газет и людей, пишущих статьи дли этих газетъ 280
Кандидатов на звание членов палаты обицннт 450
Людей, которые в каждой избирательной коллегии посвяща­ют большую часть своего времени на занятие политикой, как-то секретарей политических ассоциаций, агентов.
записывающих на выборах голоса и т. д. . . . 2000
35<И»
Число газет, преследующих какие нибудь определенные политические цели, сравнительно не велико, а в некоторых избирательных коллегиях [как-ь напр.. в ирландских графствах и в гористой части Шотландии) очень незна­чительно число людей, занимающихся политикой. Поэтому и полагаю, что при­веденные мною цифры не слишком малы.—В Соединенных Штатах в настоящее время около 120,000 Федеральных должностей. Предполагая, что па каждую должность приходится но одному кандидату, выжидающему открытия на кандии (а их может быть и больше], что должности в Штатах и местные должности, раздаваемые в награду за политические услуги, равняются числом с федеральными должностями [оне,'конечно, гораздо более многочисленны] и что на каждую из этих должностей приходится по одному кандидату, ожида­ющему открытия ваканции, мы получим в общем итоге 120.000x4 — 480,ООО. Если мы неключим из этого числа тех людей, которые хотя и желалн-бы добиться какой пибудь должности, но имеют другие занятии. и тех людей, которые трудятся па пользу своей партии без желании получить какую нибудь должность, то мы придем к заключению что, по всему вероятию, более 200.000 людей занимаются исключительно политикой и добывают этим способом средства существования.
трудна и более сложна, чем в Англии, потому что: (1) избира­тели составляют самую большую часть населения; (2 ) система уп­равления (и федерального и в Штатах и местного) более сложна, а поэтому и должности, замещаемые посредством выборов, го­раздо более многочисленны; (3) выборы следуют одни за другими после более коротких промежутков времени; (4) механизм, ко­торый приводится в действие для назначения кандидатов, гораздо более сложен; (5) способы ведения избирательной борьбы доведены до более высокого совершенства, т. е. они требуют более техни­ческих сведений и искусства; (6) обыкновенные граждане прини­мают менее деятельное участие в приготовлениях к выборам, потому что имеют менее свободного времени, чем в Англии, и потому что профессиональные политические деятели существуют для того, чтоб исполнять этот труд вместо них.
Я уже выше заметил, что в Америке не мало таких людей, которые, занимаясь каким нибудь промыслом или какой нибудь профессией, не оставляют без внимания политику и трудятся на пользу своей партии без всяких рассчетов на получение должности пли на приобретение денежных выгод. Они соответствуют раз­ряду тех людей, которых я назвал членами внешнего состава европейских политических партий. Между этими двумя разрядами трудно провести раздельную черту, потому что они слишком близко соприкасаются один с другим; так например, есть не мало фермеров, содержателей трактиров, юристов, которые, не прек­ращая своих постоянных замятий, вмешиваются в политику и надеются, что когда нибудь за это получат какое нибудь вознаг­раждение. Если их надежды на вознаграждение делаются значи тельной двигательной силой, то их можно причислить к профес­сиональным политическим деятелям, потому что, хотя они и до­бывают средства существования иным способом, но они усвойкают приемы и убеждения тех людей, для которых политика служит профессией.
Сравнительная многочисленность членов внутреннего состава и членовт. внешнего состава является вч. Соединенных Штатах чемъто в роде озонометра, посредсткомч. которого можно определять, в какой мере чиста и не вредна для здоровья политическая ат­мосфера. Если мы обратим внимание только на северные Штаты (о южных Штатах я не йог добыть довольно точных сведений) и не будем принимать в рассчет членов конгресса, то мы най­дем, что люди, занимающиеся политикой без всяких ожиданий прибыли, всего многочисленнее в Новой Англии, вь северных ча­стях нью-иоркского Штата, в северном Огио и в северо-запад­ных Штатах, а профессиональные политические деятели всего мно­гочисленное в больших городахъ—в Ныо-Иорке, в Филадельфии,
в Бостоне, в Балтиморе, в Буффало, к Цинциннати, в Чи­кого, в Сен-Луи, в Новом-Орлеане, в Сан Франциско. Это объ­ясняется тем, что в названных городах находятся самые мно­гочисленные массы невежественных избирателей, и тем, что пра­вительства этих городов имеют в своем заведывании огромные доходы, которые доставляют очень удобные случаи для прибыль­ных сделок.
Постараемся ближе познакомиться с теми людьми, для которых политика служит профессией и начнем с самого скромного разряда этих людей,—с тех деятелей, которые мечтают только о какой нибудь муниципальной или сельской должности, потому что редко осмеливаются заявлять притязания на звание члена конгресса.
Этот класс людей, похожий на сорные травы, которые разво­дятся вокруг человеческих жилищ, разрастается преимущественно в городах, пли, вернее, в самых густо-населенных городских кварталах. Он известен в Америке под названием ward politician (политикан кварталов), потому что городской квар­тал служит для этих людей главной сферой деятельности, а митинг квартала служит первой сценой для их триумфов. Го­сударственный деятель этого типа обыкновенно начинает с со­держания трактира или конторы; это занятие доставляет ему воз­можность приобретать множество знакомых в особенности среди «зевакъ», которые имеют право голоса, но не имеют никакого резона пользоваться этим правом с заранее намеченною целию, и которые интересуются политическими вопросами фк-же мало, как мал запас их политических сведений. Иногда эти люди начи­нают свою карьеру занятиями адвоката низшего разряда пли со­держанием меблированных комнат, или-же начинают заниматься политикой после неудачной попытки завести лавочнуюторговлю. Свое образование они окончили в элементарных школах, а если они переселились из Европы уже в то время, как были боль­шими мальчиками, то они не получили и такого первоначального образования. Само собой разумеется, что онп не имеют никакого понятия о политических вопросах и никакой привязанности к каким либо политическим принципам: для них политика есть ничто иное, как способ добывать должности. Они обыкновенно грубы и даже дерзки, а иногда не отказываются и оть участия в пре­ступлениях. Онп бродят по многолюдным городским кварталам, соединяются группами для того, чтоб легче подчинять своему влия­нию невежественных избирателей, и собирают митинги из своих приверженцев.
Их образ действий и их триумфы будут описаны в одной из следующих глав. Те из них, которые, родом Ирландцы и составляют значительную часть населения трех или четырехъ
больших городов, редко отличаются таким ирландским пат­риотизмом, который мог-бы искупить их продажную политиче­скую деятельность. Для этого служит препятствием их влечение только к чисто-практическим целям: они заботятся о бедствен­ном положении Ирландии только настолько, насколько это нужно для того, чтоб влиять на подачу голосов ирландскими избирате­лями. Их самые выдающиеся достоинства заключаются в грубо­ватой бесцеремонности их товарищеских отношений друг к другу и в преданности их вождям, от которых они ожидают по­вышений в своих служебных рангах. Они способны примкнуть ко всякой партии, но всего охотнее примыкают к той, которая в данную минуту господствует в городском управлении.
Английские критики, руководствовавшиеся отзывами американских пессимистов, нередко выдавали этих людей за образцы всего класса американских политических деятелей. Но это мнение неверно. Эти люди, действительно, вредны и по своей деятельности и по своему характеру, по они живут лишь в тех восьми или девяти боль­ших городах, которые были мною перечислены немного выше; там они совершают все свои подвиги, а всего более они просла­вились в Нью-Иорке, где очень велика масса невежественных пе­реселенцев.
В небольших городах и вообще в провинциях мелкие поли­тические деятели ббльшею частию родом Американцы; они менее невежественны и более благопристойны, чем тодько-что упомяну­тые уличные искатели добычи. Между ними встречаются содержа­тели трактиров, но большинство состоит из мелких адвокатов, из должностных лиц, из тех людей, которые за неимением лучшим занятий сделались искателями должностей, и из неболь­шего числа лавочников, фермеров и журналистов. Они большею частию имеют какие нибудь постоянные занятия и потому не мо­гут быть безусловно отнесены к разряду профессиональных по­литических деятелей. Между ними адвокаты всего лучше подготов­лены к политической деятельности. Онп не возвышаются над уровнем того класса населения, к которому принадлежат, то есть того класса, который Англичане назвали-бы «низшим разрядом среднего класса» и который известен во Франции под названием р еtite bourgeoisie; они нередко выдают себя за поборников республиканских или демократических принципов, хотя на самом деле только гоняются за должностями. Им можно ставить в вину не столько положительные нравственные недостатки, сколько грязные и себялюбивые воззрения на политику и неразборчивость в сред­ствах для влияния на выборы.
Эти два класса людей исполняют в провинциях грязную по­литическую работу. Они—рядовые политической армии. Выше ихъ
стоять офицеры, то есть вожди партий со включением членов кон­гресса, влиятельных людей в законодательных собраниях Шта­тов и издателей влиятельных газет. Некоторые из этих вож­дей вышли в люди из самых низких слоев населения; неко­торые другие отличаются выдающимися дарованиями и образованием ь и даже получили ученые степени; в той-же среде встречаются ад­вокаты, приобревшие практическую опытность, и изредка торговцы зли фабриканты, мало-по-малу променявшие свои деловые занятия на занятие политикой. Между ними встречаются люди всякого рода— и хорошие и дурные, точно так же как в сосуде, который спу­стился к св. Петру с неба, были животные и чистые и нечи­стые; но то-же самое можно сказать о политических деятелях всех стран. Они отличаются от такого-же класса людей в Ев­ропе тем, что чаще посвящают все свое время на занятия по­литикой. что ббльшею частию извлекают или надеются извлекать из этих занятий денежные выгоды, что чаще выходят из бед­ных и мало образованных классов населения, чеми> изт. выс­ших слоевч. общества, и что лишь немногие из них обладают экономическими, социальными пли политическими познаниями, слу­жащими фундаментом для политической и законодательной деятели HOCTU. хотя они и очень опытны в искусстве произносить публич­ные речи, вести избирательные интриги и руководить привержен­цами своей партии.
На практике они оказываются очень ловкими и изворотливыми и даже не лишены некоторых юридических познаний. Они воз­держны в своем образе жизни, потому что вч. Америке общест­венное мнение относится более строго, чем вч. Европе, кч. пьянству и к половой безнравственности, но их нередко обвиняют в гру­бости обхождения, в готовности на грязные денежные сделки, вч. снисходительности к подкупу, в непонимании, что от того, кто занимает какую либо общественную должность, требуется чувство личного достоинства и сознание лежащей на нем ответственности. Я буду в другом месте обсуждать основательность этих обви­нений. а покуда ограничусь замечанием, что хотя в течение последнихч. тридцати лет и встречались поводы для порицания всех политических деятелей этого разряда, но между ними нередко встре­чались блестящие исключения ив общего правила, — встречались такие люди, которые могут быть поставлены наряду с лучшими европейскими государственными людьми и по своей безукоризненной честности и ио своему бескорыстному патриотизму. Неть ничего не­правдоподобного в предположении, что, вследствие своей нолу-юмористической склонности к преувеличениям, они сами выставляют наружу самые грязные стороны своей политической деятельности. Что касается лично меня, то я пришол к убеждению, что суще­
ствующие порядки не следует считать такими дурными, какими они кажутся путешественнику, извлекающему свои сведения из газет­ных статей и из общих толков, и что те грязные личности, которые встречаются в больших городах, налагают черное пятно на весь класс политических деятелей подобно тому, как дым нескольких фабрик наполняет копотью атмосферу целого селения. Тем не менее, все считают основательными те обвинения, о ко­торых я только-что упоминал. < Политический деятель» есть бран­ное слово пе только в устах самых глубокомысленных филосо­фов, занимающихся преподаванием в университетах Новой Англии, но и в устах всех лучших граждан Американского Союза. «Как можно было решиться на такое грязное дело?»—спросил один из моих знакомых, возмущенный какимь то скандальным расхищением общественных сумм. Он получил следующий ответ: «Чего-же вы хотите требовать от политических деятелей?»
Предполагая, что все эти недостатки действительно существуют, мы желаем знать, чему следует их приписать. Если политиче­ская деятельность должна сделаться прибыльной профессией, то разве нет возможности заниматься ею так-же добросовестно, как и вся­кой другой профессией? Разве высшие умственные достоинства, зрелая опытность и знания не доставляют в Америке такого-же влияния, какое они доставляют в Европе? Разве подозрение в недобро­совестности не подрывает авторитета таких людей среди амери­канского общества, которое ио меньшей мере так-же требовательно во всем, чтб касается нравственности, как и все другие европей­ские страны? На этп вопросы мы будем в состоянии дать более удовлетворительный ответ, когда рассмотрим способы, посредст­вом которых управляются политические партии, когда оценим те личные свойства, которые создаются этими способами, и когда пой­мем их влияние на характеры.
Нам остается сказать несколько слов о тех людях, для ко­торых политика не служит профессией, то есть о тех, которые трудятся на пользу своей партии, не рассчитывая на получение какой нибудь должности. Их было очень много и они отличались горя­чим рвением до и во время междоусобной войны, когда великие вопросы о недопущении рабовладения в территориях и о сохранении Союза воспламеняли умы самых благородных северян, как му­щин так и женщин. Ни в какой другой стране нельзя найти более благородных типов непоколебимого мужества и безусловной преданности принципу, чем Вилльям Ллойд Гаррисон и его сот­рудники-аболиционисты. Авраам Линкольн достиг высокого обще­ственного положения, но он служил-бы своей партии с одинаким рвениемт. и в том случае, если-бы не могь рассчитывать на за­
служенную награду ') И на юге не б’ьило недостатка в самом пылком патриотизме. Южане безропотно проливали свою кровь на полях сражений, а между их вождями было не мало людей, при­носивших в жертву высокие нравственные достоинства и блестя­щие дарования на таком алтаре, который был священным только в пх собственных глазах. Когда великий вопрос, из-за ко­торого возникла борьба, был окончательно разрешен, а поколение, которое вело эту борьбу, стало сходить со сцены, гражданам уже не было причины утруждать себя заботами об общественных де­лах. Таким образом открылся полный простор для деятельности профессиональных политиков, а так как они охотно брались за организацию партий, то заурядные граждане были довольны таким облегчением своих политических обязанностей и привыкли думать, что оть них ничего не требуется, кроме подачи голосов за кан­дидатов их партии. Тем не менее, есть избирательные округа, в которых значительная доля политической работы исполняется без­возмездно бескорыстными людьми. Так например вч» некоторых округах Новой Англии. Нью-Иорка и Огио граждане с обществен­ным положением стараются вырвать из рук уличных политика­нов контроль над местными выборами. Впрочем, главный труд членов внешнего состава партий заключается в подаче голосов, а эту обязанность заурядные граждане исполняют в Америке более аккуратно и более толково, чем в которой либо из европейских стран, быть может только за исключением Швейцарии. Не под­лежит никакому сомнению, что та работа, которая исполняется в Европе людьми, принадлежащими к внешнему составу партий, в Америке исполняется профессиональными политиканами. Но между тем как в Англии политикой интересуются не все жители, а только люди, принадлежащие к внешнему составу партий, в Аме­рике ей интересуется почти вся нация, то есть огромное большин­ство американских уроженцев со включением лучшего разряда пе­реселенцев. Поэтому для влияния профессиональныхи. ииолитиканов’ь служит протпвовесомь влияние общественного мнения, которое по­стоянно выражается бесчисленными голосами в прессе и еще более ясно подачей голосов на выборах.
) Линкольн никогда не был профессиональным политическим деятелем, потому что не прекращал своих адвокатских занятий до своего избрания в президенты республики; по он был так полезен для своей партии, что за несколько лет до I860 года быль вынужден тратить большую часть своих досугов на занятия политикой: поэтому иные, быть может, причислят его к разряду профессиональных политиков.
ГЛАВА LVI1L
Почему лучшие люди не посвящают себя политике.
изложенные нами причины возникновения особого класса профес­сиональных политиков могут вызвать со стороны читателя сле­дующие замечания: «Автор, по видимому, совершенно теряет из виду влияние общественного мнения. Не трудно понять, что суще­ствование многочисленных должностей вызывает поядение массы искателей этих должностей, но не так легко понять, почему этпмь людям всецело предоставлена такая широкая сфера общественной деятельности в столь обширной стране и среди столь интеллигент­ного населения. В Америке, конечно, не может быть недостатка в патриотических гражданах, готовых броситься в воду и недопустить, чтоб шлюпка была занесена в быстрину. Такие люди, без всякого сомнения, нашли бы поддержку в народе, который должен желать честной и бережливой администрации. Если они дер­жатся в стороне, то это может произойти только от двух при­чинъ—пли общественная жизнь так грязна, что хорошие люди не могут найти в ней для себя места, или-же хорошим людям недостает патриотизма».
Замечания этого рода так часто высказываются Европейцами, что я не могу оставить их без ясного ответа.
Прежде всего я должен заметить, что арена общественной дея­тельности не всецело предоставлена профессиональным политикам. 11 в конгрессе и в законодательных собраниях Штатов не мало честных и бескорыстных людей, которые приняли звание членов этих собраний главным образом из чувства долга, и которые сдерживают предприимчивость профессиональных политиков. Такпм-же благотворным оказывается влияние общественного мнения, которое не только удерживает дурных людей от грязных про­делок, но также нередко устраняет пх от занимаемых ими должностей, если они уличены в таких проделках.
Впрочем, такой ответ на вышеизложенные замечания Европейца не может считаться вполне удовлетворительным, потому что нельзя отвергать того факта, что число интеллигентных и выдающихся людей, посвящавших себя политической деятельности, было в те­чение текущего столетия в Америке менее значительно, чем в котором либо из европейских государств с парламентской фор­мой правления. Не свидетельствуеть-ли этот факт о недостатке патриотизма?
Было-бы очень желательно, чтоб в каждой стране патриотизм был главным мотивом, побуждающим людей выступать на по­литическое поприще. По разве можно указать какую нибудь страну, в которой существует такое общее правило? 11 разве можно ука­зать какой нибудь период в нашей истории, когда все придержи­вались такого правила? Пусть всякий из Англичан, способный на минуту заглушить в себе чувство национальной гордости, ответить на вопрос, сколькие из его знакомых вступили на политическое поприще только иизи. любви к своему отечеству, сколькие из же­лания славы или власти, сколькие из желания занять более вы­сокое положение в обществе пли способствовать успеху своих про­мышленных предприятий. Честолюбие этого рода пе всегда заслу­живает безусловного порицания, но если оно чаще проявляется в одной стране, чем в другой, то мы в праве предполагать, что в этой последней реже встречаются государственные люди с вы­сокими умственными дарованиями и с энергией.
Обращаясь к Соединенным Штатам, мы находим, что в виду некоторых особых условий, созданных в этой стране частию действующими законами, частию общественною жизнию, и не имею­щих ничего общего ни с политической нравственностью ни с патриотизмом, самые способные граждане вступают па политиче­ское поприще менее охотно, чем в Европе. Я уже ранее ука­зывал на некоторые причины этого явления, но считаю не лиш­ним снова изложить их вкратце, потому что опе находятся в самой тесной связи с рассматриваемым нами вопросом.
Одна из этих причин заключается в том, что в Соеди­ненных Штатах нет такой столпцы, которая служпла-бы цент­ром и для удовольствий общественной жизни и для торговли. Чтоб заниматься политикой в сфере федеральной правительственной дея тельности, приходится жить в Вашингтоне, то есть распроститься с домашними друзьями и отказаться от своей профессии, от сво­их деловых занятий, от исполнения своих местных общест­венных обязанностей. Но жизнь в Париже или в Лондоне уже сама по себе привлекательна для Француза и для Англичанина.
В Америке нет такого-aft. как в Европе, особого класса лю­дей. который чувствует натуральное влечение к политической дея­тельности; там пет таких семейств, в которых право по­свящать себя государственной службе было-бы чем-то в роде на­следственной привилегии. Там вовсе неть таких людей, которые м о гли-бы с молодости успешно начинать свою политическую карьеру, благодаря своему громкому имени и семейным связям.
Человек, желающий играть видную роль в политической жизни Англии пли Франции, находит более пятисот избирательных ок­ругов, в которых может быть выбран представителем. Если
он не имеет успеха в своем округе или графстве, он вы­ставляет свою кандидатуру в другом месте. Но это невозможно в Соединенных Штатах. Если в его собственном округе ме­сто представителя уже занято одним из членов его собствен­ной партии, то ему пе остается ничего другого, как постараться спихнуть этого избранника и заменить его, когда соберется кон­вент, созываемый для выбора кандидатов. Если же он уже со­стоит представителем от своего округа, но не выбран вторично в то-же звание, то он уже не может снова попасть в конгресс через какие нибудь другие двери. Тот факт, что человек уже состоял на службе, не дает никаких прав на продолжение службы. В западных Штатах замена одних должностных лпц дру­гими есть общее правило. А так как полигическая карьера очень ненадежна, то люди достойные и способные не охотно вступают в нее. Они не желают посвящать себя такой карьере, которую может прервать простая случайность >)
В Америке политическая деятельность менее интересна, чем в Европе. В нее не входят и к счастию для Американцев не вхо­дят два разряда вопросов, всего более привлекательных для лю­дей, жаждущих широкой деятельности или честолюбивых,—вопро­сы внешней политики и вопросы, касающиеся изменений в содержании конституции. Вопросы о ходячей монете, о тарифах, о финансах, о внутренних улучшениях, о железно-дорожных порядках, конечно, не лишены важного значения, но не для всякого онп интересны. Как много в законодательных собраниях Англии и Франции людей, ко­торые никогда не изучали серьозно этих вопросов и отказались-бы от политической деятельности, если-бы им не приходилось зани­маться почти ничем другим! В Америке нет пи привилегий, при надлежащих только какому нибудь одному классу населения, ни ре­лигиозных неравенств, которые нужно-бы было уничтожить. Ре лигия, которая является столь могущественною политическою силою в Европе, не. имеет в Америке никакого влияния на политику.
В большей части европейских стран обнаруживалось в те чение последних лет со стороны бедной и непривилегированной народной массы стремление к приобретению некоторых прав,— стремление, по видимому, угрожавшее интересам богатых людей и
>) Обнаруживающаяся в Швейцарии тенденция выбирать одних и тех-же людей в члены законодательного собрания и на общественные должности, без сомнения. имеет етолько-же благотворное влияние на политическую деятельность, сколько вредно влияние противоположной тенденции в Соединенных Штатах. Люди, высказавшиеся за такия меры, которые не одобряются их избирателями, нередко избираются вновь, потому что считаются честными и способными. Это явление отчасти объясняется тем, что в ПИВейпярип законодательные меры подвергаются народному голосованию.
в особенности землевладельцев. Поэтому, эти последние считали нужным отдавать бразды правления в твердые руки. Они из лич­ного интереса старались попасть в члены законодательного собра­ния и желали контролировать деятельность администрации. Ничего подобного мы не находим в Америке. Там самые важные поли­тические вопросы не затрогивали интересов только какого нибудь одного класса населения. Напротив того, там экономические ус­ловия страны до такой степени удовлетворительны, что люди бога­тые и образованные охотно держатся в стороне от политической деятельности.
Разделение законодательной власти между федеральным конгрес­сом и законодательными собраниями Штатов ослабляет интерес политической карьеры и уменьшает число причин, которые моглибы притягивать к ней. Некоторые, из самых полезных членов английского парламента вступили в него из желания осуществить некоторые филантропические проэкты или провести некоторые социаль­ные реформы. Другие вступили в него потому, что интересуются иностранной политикой или коммерческими вопросами. А в Соеди­ненных Штатах иностранная политика и коммерческие вопросы вхо­дят в сферу ведомства конгресса и, стало быть, никого не могут привлечь в состав законодательных собраний Штатов. Социаль­ные реформы и филантропические предприятия входят в сферу ве­домства законодательных собраний Штатов и, стало быть, не мо­гут служить приманкой для поступления в члены конгресса. II то и другое из этих собраний так ограничены в сфере своего ве­домства, что многие из самых деятельных людей не имеют же­лания поступать в их состав, потому что не будут иметь воз­можности заниматься тем, что их всего более интересует.
В Америке есть другие сферы деятельности, и более легко дос­тупные и более привлекательные, чем в большей части евро­пейских государств. II заселение обширных западных стран, и постройка железных дорог, и разные промышленные или торго­вые предприятия в более новых Штатах представляют широкое поле для деятельности людей честолюбивых, ловких и самоуве­ренных. Тому, кто не имеет ни капитала ни друзей, легче при­обресть и то и другое в 'Америке, чем в Европе, а так как масштаб разных предприятий более, широк, то и награда за ус­пех более заманчива. Поэтому в Старом Свете способные люди охотнее, чем в Америке, посвящают себя парламентской дея­тельности или вступают на государственную службу, а в Аме­рике они охотнее, чем в Европе, посвящают себя деловым предприятиям, преимущественно железнодорожным и финансовым. Ни один разряд таких деятелей не отличается более блестя­щими практическими способностями, чем железнодорожные дельцы.
Между пили есть способные администраторы, дипломаты, финансис­ты и люди, отличающиеся самыми выдающимися способностями. В течение последних лет (как будет подробнее объяснено далее) железнодорожные царьки имели более сильное влияние на судьбу аме­риканских граждан, чем политические деятели.
В глазах Англичан политическая деятельность имеет силь­ное обаяние в значительной мере потому, что она доставляет не­которые выгоды в общественной жизни. Люди, принадлежащие по рождению к высшим классам, стараются поддерживать свое по­ложение в обществе своего графства тем, что поступают в члены палаты общин, в члены палаты лордов, на должность вице-губернатора своего графства или на какую нибудь из прид­ворных должностей. Люди, принадлежащие цо рождению к среднему классу, надеются, что политическая деятельность откроет им дос туп вь более изысканное общество, чем то, которое они д<» тех пор посещали. Тогда их жены будут получать приглашения на вечера, а сами они будут принимать у себя политических вож­дей. когда эти последние приедут в их округ для произнесения речей на митинге. Но выгоды этого рода почти вовсе несуществуют в Америке. Ни член конгресса, ни губернатор Штата, ни городской мэр не пользуются в обществе никакими выгодами от своего официального положения. Единственным исключением из этого общего правила служит Вашингтон, где сенаторы и ми­нистры пользуются ex officio выдающимся положением в об­ществе ’)
Ни один из этиXI. фактов нельзя ставить Америке в вину; однако взятые вместе они способствуют размножению профессио­нальных политиков. Делая общий вывод из всего сказанного, мы можем заметить, что в Америке политическая деятельность и
I) То-же самое мы находим в некоторых швейцарских кантонах, но далеко не во всех. Там служебная должность почти вовсе ие дает ирава на какий либо отличия в обществе. В некоторых кантонах члены старинных знатных семейств до такой степени отстранились пли были отстранены от общественных должностей я федеральных и кантональных, что достаточно быть политическим деятелем, чтоб считаться за плебея. Мве рассказывали в Керне, что какой-то иностранный днидомат, прогуливаясь по городу с одним из местных патрициев, остановился у дверей присутственных мест. „За чем вы туда идете?", спросил патриций. „Хочу видеть одного из ваших министров при исполнении его служебных обязанностей". „Каквн вам охота разговаривать с одним из этих canailles!*, возразил патриций. Ми­нистр принадлежал к числу таких-Же вполне достойных уважения людей, какими обыкновенно бывают швейцарские государственные люди; но в гла­зах бернского аристократа он принадлежал к числу негодных людей толь­ко потому, что был министром.
менее интересна и менее выгодна, чем в Европе, а другие сферы деятельности и более интересны и более выгодны *)
Иные, быть может, заметят, что я оставил без внимания некоторые из очень важных причин отвращения лучших людей к публичной деятельности, а именно необходимость бывать в дур­ном обществе, грубые манеры политических деятелей, оскорбле­ния, которые приходится выносить от ораторов противной партии и оть опрометчивых публицистов.
Но я не придаю этим причинам важного значения. В каждой стране политическому деятелю приходится вести знакомство с людь­ми, которых он презирает или неуважает, а те люди, кото­рых он всего более презирает, нередко принадлежат к так называемым высшим слоям общества, потому что они сыновья пли племянники аристократов. Вь каждой стране его действия мо­гут быть выставлены перед публикой в ложном свете и ему приходится опасаться не столько пропитанных злобой неправдопо­добных обвинений, сколько легкого искажения его мотивов и ска­занных им слов. Даже среди строго соблюдающих приличия Англичан, среди щепетильных Французов ц любящих внешний лоск Итальянцев государственный человек скоро приучается необращать никакого внимания на такие нападки, искать душевного спокойствия в чистоте своей совести и считать свое безупречное поведение за единственный способ снискать уважение своих соо­течественников. К тому-же он скоро приучается и в Америке. Там не чаще, чем в .Европе, случается, что пресса старается очернить честного человека, но Американцы осмотрительны в сво­их суждениях и скорей слишком мало, чем слишком много верят обвинениям, взводимым прессой на общественных дея­телей. Поэтому, хотя некоторые из Американцев и жалуются, по примеру Европейцев, на непристойные выходки прессы, будто-бы мешающие им исполнять пх общественные обязанности, но мне не могли назвать ни одного даровитого и благонамеренного челове­ка, который но этой причине приберегал-бы и свои дарования и свою благонамеренность только для частной жизни. Шероховатые стороны политической деятельности, без сомнения, имеют неко­торое влияние на то, как богатые Американцы смотрят на поли­тическую карьеру, но те-же Американцы находят, что Европейцы занимаются политикой не иначе, как в <лайковых перчаткахъ». Я не отрицаю ни того, что американская пресса смело-опрометчива в своих суждениях, ни того, что политическая деятельность ли-
') То-же можно сказать даже о выдающихся дарованиях в еаере литерату­ры и искусства. Замечательный писатель и красноречивый проповедник бо­лее уважаются и ценится в Америке, чем в Англии.
шена внешнего лоска, но я не могу придавать этим фактам того важного значения, которое они имеют в глазах путешествующих по Америке Европейцев. Гораздо более важное значение имеют те затруднения, которые создаются политическими партиями для вся­кого, кто пожелает выступить на политическое поприще. Из со­держания следующих глав мы увидим, что в начале полити­ческой карьеры приходится выносить не мало неприятностей и даже унижений, и что многие, узнавши по опыту, как грязен этот омут, отказываются от продолжения этой карьеры.
Объяснять причины, заставляющие самых интеллигентных лю­дей держаться в стороне от ноли гики, вовсе не значит отвергать печальные последствия существующей системы. Эти последствия дей­ствительно печальны, но пагубные для общества тенденции, усилив­шиеся со времени окончания междоусобной войны, по видимому, на­чали ослабевать. Когда война была кончена, прочность Союза была обеспечена, а рабство навсегда уничтожено, наконец наступило вре­мя и для отдыха. По видимому, уже ничто не могло тревожить на­цию. преодолевшую самые грозные опасности. Люди, сражавшиеся и языком и пером и карабинами, могли покоиться на своих лаврах. После продолжительного напряжения нервов и мускулов, им был необходим отдых. Ио это был отдых только от по­литической борьбы, потому что с окончанием войны совпало начало быстрого материального развития страны:тогда парод стал все более и более сосредоточивать свою энергии» на промышленных предприя­тиях, которые затевались с целию,обезпечить благосостояние за­падных стран; поэтому он стал относиться к мелочам поли­тической жизни с небывалыми пренебрежением. В течение послед­них лет снова усилился интерес к политическим задачам и в особенности к городскому управлению. Теперь стали чаще, чем когда либо, рассуждать и писать о принципах управления и при­том с практической точки зрения. Хорошие граждане начинают прилагать свои руки к правительственному механизму; овии при надлежать ббльшею частию к молодому поколению, которое не зара­жено дурными привычками, укоренившимися в среде старого поко­ления при прежних порядках, а через несколько лет их вли­яние, но всему вероятию, сделается еще более сильным, чем в настоящее время. Если доступ к конгрессу, к законодательным собраниям ПИгатов и к высшим муниципальным должностям будет очищен от тех камней преткновения и груд грязного мусора, которым его завалили профессиональные политики, то в личном составе законодательных собраний скоро произойдут боль­шие перемены, а управление как всей нации, так и отдельных Штатов и городов, получит новое направление.
ГЛАВА LIX.
Организация партий.
Американцы чрезвычайно практичный народ: они превосходят все европейские нации уменьем приискивать подходящие средства и немедленно приспособлять их к достижению задуманной цели. Об­ширные предприятия нигде не организуются так искусно, как в Америке, нигде неть такого-же порядка при такой-же сложной сис­теме управления, нигде не видно такой-же быстроты в исправле­нии внезапно обнаружившихся недостатков и в удовлетворении внезаино возникших требований.
Система управления и местного и национального, основанная на народном голосовании, более стара в Америке, чем на европей­ском континенте. Она даже гораздо более сложна, чем в Анг­лии. Она имеет дело с более громадными народными массами. Иа приискание способов её практического применения потрачено более напряженного внимания, более изобретательности и искусства, чем в какой либо другой стране. Поэтому эти способы более тщательно выработаны и,—по меньшей мере в том, что касается их ме­ханических приспособлений,—более совершенны, чем в какой либо другой стране.
Самое важное из всех открытий, когда либо сделанных в во­енном искусстве, было сделано в то время, когда люди начали понимать, что организация и дисциплина армий имеют более важ­ное значение, чем их многочисленность. Этому открытию спартан­ская пехота была обязана длинным рядом побед, одержанных в Греция, а иине/ицарская пехота блестящей репутацией, приобре­тенной в конце средних веков. Лет пятьдесят или шестьде­сять тому назад Американцы сделали такое-а:е открытие в поли­тике. Мало-по-малу (ведь и в Америке великия истины не выростаюгь из земли вполне готовыми) они пришли к убеждению, что победы в избирательной урне, точно так же как победы на по­лях сражений, одерживаются благодаря дружным усилиям, дис­циплине и понятливости сражающихся, и что эти достоинства могут быть приобретены только благодаря искусной организации и продол­жительным упражнениям. Обе американские политические партии торопливо взялись за эту задачу, а результатом их усилий было чрезвычайно сложное устройство политического механизма, хотя и крепкого но гибкого, хотя и деликатного, но быстро приводимого в действие и способного хорошо работать в среде самых буй­ных общин. Крайняя необходимость, продолжительная практика
и страстное соперничество между двумя главными партиями сделали этот практичный народ способным превзойти самого себя в ис­кусстве вести избирательную борьбу. Однако, те основные правила, которыми руководствуются партии в своей организации, так просты, что могли-бы показаться непонятными только ло вине того, кто бе­рется за их изложение.
Прежде всего необходимо объяснить цель, с которой организу­ются партии. В глазах европейского государственного деятеля, то есть такого, которому не чужда сфера политики, но который не знаком с Америкой, организация партий, как местных, так и национальных, имеет четыре цели: поддерживать единодушие ме­жду членами партии и не дозволять им тратить их силы на вза­имные раздоры; набирать новых приверженцев между переселен­цами, только-что получившими гражданские права, между молодыми людьми, только-что достигшими такого возраста, когда они приоб­ретают право участия в выборах, и между новыми пришельцами или постоянными местными жителями, прежде относившимися к той или другой партии пли индпферентно пли враждебно; возбуждать в избирателях энтузиазм, указывая им в публичных речах и в брошюрах на многочисленность партии и на важное значение общей пели; сообщать избирателям сведения о политических вопросах, которые им приходится разрешать, о личных достоинствах их вождей и о недостатках их противников.
Все эти цели, или по меньшей мере три первые, достигаются организацией американских партий с полным успехом. По они менее важны, чемч. пятая цель, на которую не обращают в Ев­ропе большего внимания, между тем как в Америке она служит главной пружиной для всего механизма. Она заключается в выборе кандидатов, а её важное значение объясняется не только тем, что в Америке гораздо более выборныхи. должностей, чем в которой либо из европейских страна., по также тем, что эти должности замещаются на короткие сроки, а вследствие того выборы часто во­зобновляются. Так как политические партии уже мало отличаются одна.; от другой своими основными принципами и потому не зада­ются никакими ясно определенными целями в сфере законодатель­ства или администрации, а стремятся только к замещению некото­рых должностей своими приверженцами, то главная цель их су­ществования заключается в выборе кандидатов, которых следует наградить за оказанные услуги и которые могут усиливать влияние партии, занимая общественные должности.
В странах с представительной формой правления есть три спо­соба предлагать кандидатов избирателям. Во-первых, кандидат может предлагать сам себя, ссылаясь па свои личные заслуги, на свои семейные связи, на свое богатство пли на свое влияние в дан­
ной местности. К этому способу всего чаще прибегают и до на­стоящего времени в большей части английскихъ' избирательных коллегий и. как кажется, до сих пор прибегают во всех ев­ропейских странах с парламентской формой правления. Во-вто­рых, в среде избирательной коллегии может образоваться группа влиятельных людей, которые выставляют своего кандидата и втайне ведут в его пользу интриги или-же открыто рекомендуют его из­бирателям. Этот способ также часто употреблялся в Англии: четверо или пятеро самых крупных землевладельцев обыкновенно выбирали в представители от графства или кого нибудь из своей среды пли старшего сына какого нибудь герцога или маркиза, как такую личность, на которую прямо указывает её знатное проис­хождение ’). II в шотландских местечках небольшая группа мест­ных граждан обыкновенно выбирает своего кандидата, но дер­жит свой выбор в секрете из опасения, что ей дадут оскор­бительное название <клики>. Этот способ в настоящее время в большом употреблении во Франции: там комитеты каждой партии рекомендуют избирателям своих кандидатов.
Третий способ заключается в том, что кандидаты не предла­гают сами себя и не назначаются какими либо самостоятельно дей­ствующими группами граждан, а выбираются народом, т. е. чле­нами политической партии, или собравшимися на митинг, или дей­ствующими через посредство выбранных для этой цели предста­вителей. Этот способ оказывается во многих отношениях самым целесообразным. Он обеспечивает избрание хороших кандидатов, так как следует предполагать, что народ будет выбирать са­мых годных людей. Он служить поощрением для кандидатов, так как доставляет им поддержку всех членов партии и по­тому побуждает хороших людей добиваться своего избрания. Он служить ручательством за единодушие всех членов партии, так как недовольное меньшинство обязано поддерживать кандидата, ука­занного большинством. Эта система преобладает в настоящее время на всем пространстве от Мэна до Калифорнии и в сущности служит сводным камнем для за-атлантической политики. Ио её возникновение имело еще одну причину кроме тех, которые ука­заны мною ранее.
Американцу никогда не придет в голову выставить свою кан­дидатуру на какую либо должность, если на нем не остановился выбор одной из политических партий; * *) это объясняется не тем,
) Так например, в романе Дизраэли Т u и с г е <и представитель графства, владеющий большими поместьями, изъявляет готовность отказаться оть своего звания, чтоб очистить ваканцию для старшего сына одного герцога, лишь только ом достигнет совершеннолетия.
*) Иногда, хотя и редко, случается,—как мы увидим далее,—что канди-
что местные землевладельцы, крупные торговцы или хозяева про­мышленных предприятий не пользуются в Америке такиим ь-же, как в Европе, преобладающим влиянием на окружающую их среду, и не тем, что Американцы отличаются такою-же скромностью, ка­кая не дозволяет Англичанину выступить кандидатом на звание члена парламента, пока к нему но обратятся с приглашением выставить его кандидатуру; это объясняется общим убеждением, что народное мнение и народная воля стоят выше всего, что от народного голосования должны зависеть не только выбор должност­ных людей, но даже указание тех лиц, в пользу которых можно подавать голоса. Предложить избирателям свою собственную кандидатуру значило-бы поступить с неблагоразумной самоуверен­ностью, потому что даже только указать народу, на кого он дол­жен обратить свое внимание, значило бы посягнуть на его права. Теория народного полновластия требует, чтоб большинство само назначало кандидатов, способных исполнять обязанности его зна­меноносцев и служителей, чтоб оно само установляло свою поли­тическую программу и вообще во всем действовало по своему соб­ственному усмотрению. Еслп-бы оно предоставило в этомь деле ини­циативу иди людям, предлагающим свою собственную кандидатуру, или каким нибудь политическим кликам, то оно поставпло-бы себя в зависимость от этих людей и от этих клик, сделадосьбы пассивным вместо того, чтоб быть активным, и утратило-бы то уважение, на которое имеет право в качестве источника вся­кой власти. Поэтому теперешний способ избрания кандидатов не только предохраняет от раздоров в среде политических партий, но и составляет существенную особенность достигшей зрелого раз­вития демократии.
Впрочем, эта система не была доведена до совершенства, пока демократия не достигла зрелого развития. В половине прошлого сто­летия в Массачузете и, по всему вероятию, в других колониях, небольшой кружок влиятельных граждан обыкновенно назначал кандидатов на провинциальные или колониальные должности, а его выбор обыкновенно встречал общее одобрение не смотря на то, что не опирался ни на какой авторитет, кроме личного влияния членов кружка. Эти порядки не изменились и после революции, потому что строй общественнойжизни еще не успел утратить своего прежнего аристократического характера. За тем стали возникать клубы, в особенности в ныо-иоркском Штате; они сделались органами раз­личных политических групп и партий, стали назначать своих кандидатов и руководить выборами, а к Новой Англии роль руко-
дат выбирается группой недовольных, выделившихся из состава одной из политических партий.
водителей взяли иа себя лица духовного звания и люди богатые. Когда стали усиливаться демократические влечения, народ не захо­тел но прежнему подчиняться самозванным вождям и стал при­знавать за законодательными собраниями право назначения на выс­шие федеральные должности и на должности Штатов. Каждая из образовавшихся вт> конгрессе партий стала назначать своего канди­дата на должность президента республики, а каждая из партий, образовавшихся в законодательном собрании Штата, стала назна­чать своих кандидатов на должность губернатора и нередко также на другие должности. Это продолжалось в течение первых двух пли трех десятилетий текущего столетия, пока право участия в выборах не сделалось более всеобщим и пока не достигло зрелого возраста то поколение, которое было пропитано принципами Джеф­ферсона и до такой степени дорожило демократическим равенством, что не было способно подчиняться ни тем натуральным вождям, которые выдвигались вперед по своему общественному положению и по своей интеллигенции, ни тем официальным вождям, на кото­рых указывали законодательные собрания. Но мере того, как борьба между партиями делалась более упорной, обнаруживалась необходи­мость в такой организации партий, которая лучше удовлетворяла-бы притязания мелких местных вождей, сосредоточивала-бы усилия из­бирателей на одной цели и служила-бы выражением абсолютного равенства между всеми избирателями,—выражением принадлежащего каждому из них права участвовать в назначении кандидатов и в составлении политической программы. Такая новая организация была закончена демократической партией около 1835 года, а партией вигов несколькими годами позже. Когда около 1854 года образо­валась республиканская партия, она так строго придерживалась тех-же методов, уже, доказавших'ь свою пригодность на опыте, что в настоящее время мы не находим сколько нибудь значитель­ных различий в образе действий двух главных партий и потому можем оставлять их впредь без внимания >)
Эта организация имеет ту существенную особенность, что она снизу до верху основана на строгом принципе представительства. Это происходит от того, что ей принадлежит власть, а всякая власть может исходить только от народа. Такая организация, ко­торая, подобно английским политическим ассоциациям, существует только для собирания пли записывания избирательных голосов, для распространения политических брошюр, для устройства публпч-
>) Дли подробного и имеет с тЬм сжатого описания организации политиче­ских партий служи г и. «{к-нктствиеит. тот «акт, что эта организации не всегда одинакова как в городах и в сельских округах, так и в различных Штатах.
ныхь лекций, для созывания митингов и постановления резолюций, пользуется небольшою властию или даже не имеет никакой власти. её цель—воодушевлять и убеждать избирателей или заниматься в графствах записываниемподанных голосов, которое прежде брали на себя услужливые агенты из добровольцев. II в Америке те комитеты или кружки, которые берутся руководить общественным мнением, не имеют никакой власти и не всегда строго придержи­ваются принципа представительства. Но когда партия так организо­вана, что все её члены подчиняются её решениям, то опа при вы­боре кандидатов пользуется властью, которая нередко имеет гро­мадную силу, потому что заставляет подчиняться себе всех тех членов той-же партии, которые желали-бы остановить свой выбор на каком нибудь другом кандидате ’) Такая власть может принад­лежать только представительным корпорациям и на самом деле она принадлежит тем корпорациям, к описанию которых я те­перь перехожу, потому что они, по меньшей мере по теории, счи­таются представительными.
ГЛАВА LX.
Механизм партийной организации.
Организация американской политической партии состоит из двух различных, но тесно связанных между собою, частей, из кото­рых одна имеет постоянное существование, а другая временное. Одна часть существует для заведывания делами партии, другая для назначения кандидатов.
Первая часть состоит из комитетов. В некоторых Штатахъ
) Быстрая перепева, происшедшая в этов отношении в Англии, служить интересных свидетельствомт. развитии демократических идей и обычаев. На общих выборах в 1868 и 1874 гг. почти все кандидаты сами себн зареко­мендовали избирателям, хотя некоторые из внх и утверждали, что только исполняют выраженное им некоторыми избирателями желание. В 1880 году, —как я полагаю,—большинство либеральных кандидатов в местечках и некоторые из либеральных кандидатов в графствах были выбраны мест­ными партийными ассоциациями и обращались к либеральным избирателям с воззваниями на том основании, что они выбраны теми ассоциациями. В 1885 почти все новые кандидаты были выборные люди, а тот, кто выставлял свою кандидатуру против кандидатуры, указанной большинством ассоциации, счи­тался изменником своей партии. Такой-же процесс совершается в среде торийской партии, во более медленно.
комитеты находятся в каждом избирательном округе и заведують политическою деятельностью своей партии во всем округе. Так например, в селениях действует комитет сельского округа, в городахъ—комитет каждого квартала. В каждом городе, в каж­дом округе и в каждом графстве есть особый комитет. В дру­гих Штатах комитеты учреждаются только для более широких сферъ—для городов, для графств и для тех округов, от ко­торых выбираются члены вч. конгресс пли в палаты Штатов. Конечно, в каждом Штате есть особый комитет, руководящий деятельностью партии на выборах Штата. Существует и нацио­нальный комитет, руководящий деятельностью партии на федераль­ных выборах и в особенности на выборах президента респуб­лики '). Вся страна покрыта сетью комитетов, из которых каждый имеет особую сферу деятельности, соответствующую сфе­ре избирательной коллегии; так например, городской комитет заведует выборами городских должностных лиц, комитет квар­тала заведует выборами на должности этого квартала, комитет округа заведует выборами на должности округа. Городской коми­тет, заведующий производством всех городских выборов, тре­бует от каждого комитета квартала особого внимания ко всему, чтб касается выборов в его квартале, а комитет Штата требует такого-же содействия от комитетов, учрежденныхч. в округах, графствах, городах и городских кварталах Штата, и имеет право давать им предписания для руководства. Более мелкие мест­ные комитеты в сущности самостоятельны во всем, что касается специально-местных целей, но не полновластны в том, чтб ка­сается пнтересовч. всей партии. Обыкновенное занятие этих коми­тетов заключается в собирании и расходовании денег на избира­тельные цели и вообще на политическую агитацию, в организации митингов, в распространении политических брошюр и других руководств, в наблюдении за прессой, в заботах о том, чтоб новые поселенцы получали гражданские права и вносили свои имена в список приверженцев партии *). Кроме того, они обязаны во
*) В среде комитетов, учреждаемых в отдельных Штатах, и в среде национального комитета обыкновенно организуется небольшой административный комитет, который исполняет большую часть работы и пользуется самою боль­шой* властию.
и) В некоторых Штатах люди, прожившие на одном месте в течение установленного периода времени, допускаются к участию в голосованиях, даже если онп еще пе были приняты в число американских граждан.—За­писывание поданных голосов, сколько мне извество, возлагается во всех Штатах на местные власти, между тем как в Англии оно предоставляется гражданам или политическим партиям.
время выборов руководить собиранием гососов в пользу своей партии, заготовлять и раздавать избирательные записки, отпускать деньги на покрытие разных избирательных расходов; но им не­редко помогают в этих занятиях, или даже совершенно заме­няют пх особые комитеты (campaign committees), уч­режденные специально для тех занятий. Наконец па иих-же лежит обязанность созывать в надлежащее время те собрания, заведующие выбором кандидатов, которые составляют другую составную часть партийной организации.
Эти комитеты принадлежат к разряду постоянных учреждений, то есть они постоянно находятся на лииГе и могут быть вызваны к деятельности, лишь только окажется в том надобность. Они ежегодно заново учреждаются <первоначальныйъ» митингом (о ко­тором будет итти речь далее) или конвентом, а при этом, конечно, может быть совершенно изменен их прежний состав. Но на практике изменения в составе бывают незначительны: одни и те-же люди оставляются на своих местах по нескольку лет, потому что они уже научились крепко держать возжп в руках, и потому что они лучше других знают, чего требуют интересы их партии, и более других заботятся об охране эгих интересов. Б особенности председатели комитетов принадлежат к разряду такпх'ь людей, которые редко заменяются новыми личностями, а если их комитету приходится работать вч. многолюдной сфере, то они пользуются большим влиянием, потому что от них зависит раздача значительных сумм и потому что они имеют под сво­им начальством настоящую армию. Так например, должность председателя главного комитета в графстве или в городе НьюИорке (это одна и та-же сфера ведомства) соединяется с большой ответственностью и дает большое влияние, так что на ней есть возможность выказать самые высокие административные способности.
Только одна обязанность не входит в сферу компетенции этих комитетов — выбор кандидатов. Она лежит на второй составной части партийной организации—на собраниях, заведующих специ­ально назначением кандидатов.
В каждом избирательном округе, т. е. в каждой избиратель­ной коллегии, которой предстоит назначение на какую нибудь долж­ность 1), созывается партийный митинг для выбора между привер­женцами партии кандидата на эту должность. Такой митинг назы­вается Nominating (назначающим кандидатов). Если округ не подразделяется па части, т. е. если в его состав не входят более мелкие округа, то его митинг называется Primary (uep11
11 Подо, словом ..должность * я разумею также звпние представителя в за­конодательном собрании или в муниципальном совете.
вопачальным). На первоначальном митинге лежат две обязанности. Во-первых, он должен выбирать кандидатов на должности своего собственного округа. Так например, первоначальный ') митинг сель­ского округа выбирает кандидатов на должности этого окрута, а в городах первоначальный митинг квартала выбирает кандидатов на должности квартала. Во-вторых, он должен выбирать деле­гатов на митинги, которые созываются для выбора кандидатов в более широких административных единицахъ—в том граф­стве или в том конфессиональном округе, внутри которого нахо­дится сельский округ, пли в том городе, в котором находится квартал. Первоначальный митинг состоит из всех имеющих право голоса приверженцев политической партии, которые имеют постоянное жительство внутри сельского округа или квартала. Так как они обыкновенно не все являются на митинг, то оии, бла­годаря своей немногочисленности, могут помещаться в одной зале. Но приверженцы партии в такой широкой сфере, как сфера граф­ства, конфессионального округа или города, не могут, по причине своей многочисленности, собираться и совещаться в одной заде и присылают вместо себя представителей. Поэтому выбор кандида­тов на должности в таких широких сферах предоставлен пред­ставительному собранию, состоящему из делегатов, которые вы­браны от всех первоначальных митингов единственно для того, чтобы заседать на избирательном конвенте и назначать кандидатов.
Иногда и этим конвентам приходится выбирать делегатов в конвент высшего разряда, действующего в более широкой сфере. Высшеее из всех избирательных собраний, которое называется национальным конвентом и назначает кандидата на должность президента республики, состоит только из делегатов от дру­гих конвентов, но первоначальные митинги не имеют в нем непосредственных представителей Вггрочем, можно признать за общее, правило, что существуют только два разряда избирательных со­браний—первоначальный митмнгь, выбирающий кандидатов на свои мелкие местные должности, и конвент, состоящий из делегатов от всех первоначальных митингов, действующих в сфере того округа, для которого созывается конвент.
Само собой разумеется, что первоначальный митинг отправляет своих делегатов в несколько различных конвентов, потому что его сфера, то есть сфера сельского округа или квартала, входит в состав нескольких избирательных округов, каждый из ко-
) Я беру, в качестве примерок, сельский округ и квартал, но в тех местностях, где ие сельский округ служит единицей местного управления [см. главу XLVIII], следует вместо него разуметь венную другую единицу цистного управления.
торых созывает свои собственные конвенты. Поэтому в городе одному и тому-же первоначальному митингу преходится выбирать делегатов по меньшей мере в следующие конвенты, а по всему вероятию и еще вь один пли в два *): (а) в городской кон­вент, выбирающий кандидатов на должность мэра, и на неко­торые другие городские должности; (1>) в конвента., выбирающий кандидатов на звание членов нижней палаты законодательного собрания Штата; (с) в конвент, выбирающий кандидатов на звание членов сената в Штате; (d) в конгрвссиональный кон­вент, выбирающий кандидатов на звание членов конгресса; (еи в конвент Штата, выбирающий кандидатов на губернаторскую должность и на другие должности Штата. Впрочем, иногда слу­чается, что члены в нижнюю палату Штата выбираются не на конвентах, а на первоначальных митингах.Так например, в городе Нью-иорке каждый из двадцати четырех округов выбира­ет кандидатов в палату на первоначальных митингах.
Всё это кажется чрезвычайно сложным, но все это объясняется сложностью системы управления—тем, что повсюду существуют три власти—власть союзного правительства, власть Штата и власть местная (эта последняя еще подразделяется), что первые две почти совершенно независимы одна от другой, а третья во многих отношенияхч. отдельна от второй.
Назначения кандидатов делаются следующим способом. Пер­воначальный митинг сельского округа пли квартала созывается мест­ным комитетом политической партии, который назначает час и место для сходки; если-же такой комитет не был учрежден, то первоначальные митинги созываются одним из должностных лиц партийной организации таким способом, какой установлен допол­нительными правилами. Первоначальный митинг для более широ­кой сферы обыкновенно созывается комитетом графства. Когда пред­стоит выбор кандидатов на местные должности, на митинг пред­лагаются различные имена, итог, кто предложен большим числом голосов, признается без баллотировки кандидатом, выбранным всей партией. Таким-же способом выбираются делегаты в раз­личные конвенты. Местный комитет обыкновенно заранее состав­ляет список лиц, годных для звания делегатов, но каждый из присутствующих избирателей может предлагать других де­легатов. Те лица, выбор которых не вызвал общего одобрения, подвергаются баллотировке. В конце заседания председатель под-
) Также могут быть созваны: конвент гра*ства для выбора кандидатов на должности гра*ства, и конвент судебного округа для назначении кандида­тов на судейские должности.
пнсываеть список делегатов, выбранных для участия в буду­щем. конвенте или в будущих конвентах и распускает митинг, не назначая никакого срока для его нового собрания.
Выбранные этим способом делегаты немедленно отправляются на свои конвенты, которые обыкновенно собираются через несколько дней после первоначальных митингов и незадолго до выбора долж­ностных лиц ’). Конвент созывается комитетом округа, а после того, как делегаты собрались в достаточном числе, кто нибудь предлагает назначить временного председателя, илп-же обязанности временного председателя исполняются одним из делегатов, на­значенным от комитета округа. Этот временный председатель назна­чает особый комитет, который проверяет полномочия, представ­ленные делегатами от первоначальных митингов и допускает в состав конвента только тех делегатов, полномочия которых признает удовлетворительными. После того выбирается постоянный председатель и конвент объявляется правильно организованным. Руководящий комитет почти всегда заранее решает, кого следует предлагать в кандидаты от всей политической партии, а его решения почти всегда одобряются. Впрочем , каждый из делегатов может предлагать кого пожелает и может хлопотать об утверж­дении предложенного им кандидата, так как он считается чле­ном партии. Тот, за кого подано делегатами большинство голо­сов, признается кандидатом партии. Иногда, но не всегда, кон­вент кроме того занимается утверждением резолюций, в кото­рых выражает свои политические мнения; а конвент Штата и национальные конвенты иногда утверждают политическую программу, в которой скорей только касаются главных вопросов дня, а не разрешают их. Исполнивши свою задачу, конвент распускается sine die, а вся остальная избирательная работа исполняется ру­ководящим комитетом. Не следует позабывать, что первоначаль­ные митинги и конвенты отличаются от английских партийных ассоциаций тем, что созываются только на одно заседание, вы­бирают кандидатов и распускаются *). Спевши только одну ле­бединую песню, они умираютъ
и) Когда предстоит выбор президента республики и губернатора Штата, промежуток времени между созывов избирательного конвента и выборами бывает гораздо более длинен; в первом случае он длитен около четьциех месяцев.
*) Впрочем, по той системе, которую иногда называли „бирмингамской*, английский партийный совет в нзбп|)ательпой коллегии ежегодно возобновляется на выборах по кварталам. Но такой совета, „трех сотъ“ не прекращает своего существования в течение целого года: он может быть созван для постановления резолюций ио какому нибудь политическому вопросу или для ка­ких нибудь других решений.
Национальный конвент, созываемый раз в четыре года перед выборами президента республики, требует более подробного описа­ния; но я считаю нужным прежде всего обратить внимание чита­теля на следующие три характеристические особенности только что описанных мною порядков.
Всякий избиратель, принадлежащий к политической партии в той местной сфере, для которой созывается первоначальный митинг, имеет право явиться на этот митинг и подавать свой голост.. В сельских округах, где все знают друг друга, вопрос о допущении к участию в митинге не представляет никаких зат­руднений, потому что,если-бы какой нибудь демократ явился на первоначальный митинг республиканцев, или если-бы какой нибудь республиканец из Норс-Адамса вздумал участвовать в подаче голосов на республиканском первоначальном митинге в Лафайетвилле, то его сочлп-бы за непрошенного гостя и заставили-бы уда­литься. Но в городах, где не всякий знает в лице всех своих соседей, необходимо вести список лиц, имеющих право голоса на первоначальных митингах. Эти списки ведутся местными ко­митетами, которые могут исключать из них всякаго—даже того, кто называет сам себя республиканцем (не говоря уже о демо­кратах)—если не считают его надежным пряверженцем их партии. Обыкновенным мерилом благонадежности служить разре­шение вопроса: подавал-лп член партии свой голос за список кандидатов своей партии иа последних важных выборахъ—на вы­борах президента республики или на выборах губернатора Штата? Если не подавал, то его можно исключить из списка. Впрочем, нередко установляются такия правила: всякий может быть внесен в список избирателей партии по решению наличных членов, которые могут исключать его из списка по своему усмотрению; кроме того, от каждого члена партии требуются два обязательства— повиноваться местному комитету и подавать голоса за назначенных партией кандидатов; нарушение того плп другого обязательства наказывается исключением из числа членов партии. Избиратели, подозреваемые в независимости убеждений, не допускаются на первоначальные митинги иди по решению наличных членов или вследствие того, что к ппм применяют вышеупомянутое мерило благонадежности. Поэтому иногда случается, что три четверти или даже четыре пятых всех членов партии не вносятся в списки и не имеют права подавать на первоначальных митингах свой голос за выбор того или другого кандидата или делегата. На основании другого правила, требующего, чтоб выбор останавли­вался на лицах, состоящих членами правильной партийной орга­низации, не могут быть выбраны кандидатами партии только что упомянутые нами лица, исключенные из списка.
Каждый из членов первоначального митинга, избирающего кан­дидатов, и конвента, состоящего из делегатов, считается обя­занным подавать свой голос за выбранного большинством кан­дидата, все равно прпнял-ли он на себя положительное обяза­тельство в этом отношении или не принял. А на конвентах каждый из делегатов считается порукой за тех, от кого онч, является представителем, т. е. за тех членов первоначального митинга, которые прислали его. Само собой разумеется, что здесь не может быть речи о каких либо принудительных мерах; но продолжительная практика создала (такч. называемое) чувство чести и привязанности к своей партии, которое так сильно, что назна­ченные партией кандидаты поддерживаются в округе всеми её членами ') Всякий сознает, что партия должна действовать едино­душно и что тот, кто желал бы провести на митинге своего соб­ственного кандидата, обязан подчиняться решению большинства. Воля большинства имеет в Америке такую святость, какой она еще не приобрела в Европе.
Относительно того, могут-лп делегаты подавать голоса по своему личному усмотрению пли должны руководствоваться инструкциями, данными первоначальным митингом, и должны ли они действовать по одиночке или все сообща, практика не выработала однообразных правил. Делегаты иногда посылаются на конвенты без всяких инструкций и даже не будучи обязанными действовать сообща. Иногда положительно предписывается или ясно высказывается на первоначальном митинге, что они должны подавать голоса за та­кого-то кандидата или что они должны подавать свои голоса все вместе за одно и то-же лице. Даже случается, что им дают список имен техе лиц, которые, по всему вероятию, будут предложены в кандидаты; вместе с этим им предписывают подавать голоса за А. В., в случае его не успеха подавать го­лоса за С. D., а в случае, если и этот кандидат не пройдет, за Е. F. Впрочем, это случается только тогда, когда предстоит выбор кандидатов на высшие должности—на должности членов конгресса или губернатора Штата. Однако, всё это не имеет важ­ного значения на практике, потому что в большинстве случаев люди, руководящие выборами делегатов, уже заранее решили, ка­кого кандидата должны поддерживать эти делегаты или, по меньшей мере, чьими указаниями они должны руководствоваться при подаче своих голосов на конвенте.
Из всего сказанного видно, какой сложный механизм необхо­дим для того, чтоб политическая партия могла сосредоточивать
) Впрочем, ати обязанность соблюдается на муниципальных выборах ме­нее строго, чем на выборах Федеральных или на выборах Штата.
свои силы для поддержки своих кандидатов на все выборные должности, и как велико число людей, входящих в состав этого механизма. Так как приходится замещать три разряда должно­стей— в муниципиях или в графствах, в Штатах и в сфере федерального управления, то является необходимость созывать три раз­ряда собраний, занимающихся выбором кандидатов на те должности. Если мы приведем к одному итогу число всех делегатов, посылае­мых в эти три разряда конвентов, то иы найдем, что оно очень велико, не смотря на то, что некоторые делегаты участвуют в нескольких конвентах. Тот, кому время дброго, конечно, не примет на себя обязанностей делегата и охотно предоставит кому нибудь другому право выбирать кандидатов на такия должности, которых он сам почти никогда не ищет для самого себя. Но,—как мы увидим далее,—такие люди очень редко допускаются до исполнения обязанностей делегатов даже в том случае, если они желаюти. принять на себя эти обязанности.
«К чему все эти скучные подробности),—спросит европейский читатель. «Какое они имеют значение в сравнении с конститу­цией и с законами страны*. Пмейте-же терпенье. Эти подробности имеют более важное значение и более важное влияние на систему управления, чем многие из конституционных постановлений. Мо­ряк чувствует пасатный ветер, несущийся по поверхности Тихого океана, но не видит маленьких насекомых, называемых корал­лами, которые работают в воде: а именно трудом этих насе­комых создаются те острова и подводные утесы, на которых корабли находят свою гибель.
ГЛАВА LXI
Задача партийного механизма.
Описанная мною система проста по своим основным правилам и была-бы удобна на практике, если-бы была введена в одномт. из европейскихь государств, где выборные должности немного­численны. Но она сбивает многих Американцев с толку, а Европейцам кажется слишком сложной вследствие того, что вы­боры, которые производятся на её основании, чрезвычайно много­численны и вследствие того, что конвенты, созываемые для различ­ных избирательных округов, действуют независимо одинч. от другого. Несколько примеров дадут читателю более ясное понятие и о многочисленности выборов и о сложности того механизма, ко­
торый употребляется в дело для выбора кандидатов на разные ДОЛЖНОСТИ.
В Европе избирателю приходится участвовать в баллотировках не более двух или трех раз в год, а иногда и еще реже, а при каждой баллотировке он обыкновенно подает свой голос только за одного кандидата. Так например, в Англии каждый . домохозяин Манчестера пли Ливерпуля подает свой голос один раз в год за кандидата на должность члена городского совета, один раз в три года за кандидата на должность члена школь­ного комитета и один раз в четыре пли пять лет за канди­дата на звание члена палаты общин ') По ему приходится еще реже (в общей сложности не более одного с половиной раза в год) участвовать в баллотировках, если в его городском квар­тале выбор предложенного кандидата не вызывает возражений. To-же самое можно сказать о Шотландии; впрочем, и во Франции, в Германии, в Италии выборы едва-ли происходят чаще.
Теперь посмотрим, какие должности замещаются по выбору в большом Штате Огио, который можно принять за тип старых западных пли центральных Штатов. Там граждане участвуют п баллотировке кандидатов на следующие пять разрядов долж­ностей. (Я нашел более удобным взять для сравнения выборы городские вместо выборов в сельских округах, но и в сель­ских округах число выборных должностных лиц не менее значительно, чем в городах) *).
I. Федеральные должности —Выбираются: один раз в че­тыре года президент Соединенных Штатов, один раз в два года члены палаты представителей Соединенных Штатов.
II. Должности в Штатах.—Один раз в год: один член комитета общественных работ (на три года), один член верховного суда (на пять лет); один раз в два года: губер­натор Штата Огио, вице губернатор, секретарь, казначей, глав­ный прокурор, сенаторы (выбираемые по округам), члены палаты представителей (выбираемые по округам); один раз в три года: уполномоченные Штата, заведующие общественными школами, письмо-
I) Он также может участвовать раз в год в выборе попечителя бед­ных, но на ату должность обыкновенно бывает так мало охотников, что »тии выборы не возбуждают большой» интереса и в них участвуют лишь очень немногие. Они производится следующим способов: избирателю прино­сят на дом лист, иа котором он вписывает имя того лица, за которое подает свой голос. Он также может участвовать в приходских выборах там, где приходское управление находится в руках выборных лиц.
*) Следующие подробности и извлек из Ohio Voters' Manual \Ѵ. 8. Collins'а ИКлевелапд, Огио, 1884].
водитель верховного гуда; один раз в четыре года: аудитор Штата.
Ш. Должности в округах.—Один раз в два года: член окружного суда (выбираемый на шесть лет). Один раз в пять лет: член суда, разбирающего тяжебные дела (на пять лет); один раз в десять лет: член комитета, проверяющего оцйнки имуществ.
IV*. Должности в графствах.—Один раз в год: упол­номоченный графства (на три года), директоры больниц (на три года); один раз в два года: казначей графства, шериф, сле­дователь; один раз в три года: аудитор графства, архивариус, землемер; член суда, ведающего рассмотрение духовных заве­щаний; письмоводитель суда, разбирающего тяжебные дела; стряпчий, возбуждающий уголовные преследования.
V. Городские должности.— Один раз в год: члены поли­цейского комитета (почти во всех городах Штата), члены коми­тета, состоящего из директоров больниц (на три года); заве­дующий водоснабжением (на три года); один раз в два года, городской мэр, городской секретарь, аудитор, казначей, прокурор, члены полицейского суда (в больших городах), прокурор, воз­буждающий уголовное преследование в полицейских судах (в больших городах), секретарь полицейского суда (в больших городах), городские уполномоченные (в городах второго разряда), маршал (не в самых больших городах), уполномоченные, за­ведующие содержанием улиц, гражданские инженеры (если выби­раются посредством баллотировки) *), инспекторы пожарной команды (если выбираются посредством баллотировки), надзиратель город­ского рынка (если выбирается посредством баллотировки).
В этот список должностей не включены:
Все должности, замещаемые городским советом, потому что их замещение не предоставлено выбору народа.
Все выборные должности, которые неопдачиваются постоянным жалованьем, хотя нередко доставляют возможность приобретать денежные выгоды и влияние s).
Те должности, которые учреждены только в одном из двух больших городовъ—в Чинчиннати и в Клевеланде.
1) Городскому совету предоставлено право решать, будуть-лн ати должности замещаться по его назначению нли-же посредством баллотировки.
«) Должности в городских кварталах не включены в этот список, по­тому что они обыкновенно не оплачиваются постоянным жалованьем, а долж­ности в сельских округах также ре включены, потому что они то-же. что должности в-ь городских кварталах. Кандидаты на должности городских квар­талов и сельских округов назначаются ва первоначальных митингах.
Из этого списка видно, что семь выборов посредством балло­тировки происходят один раз в год, от двадцати одного до двадцати шести выборов (смотря по обстоятельствам) один раз в два года, восемь—один раз в три года, два—один раз в четыре года, одинъ—раз в пять лет, одинъ—раз в десять лет; средним числом приходится на каждый год ’по двадцати два выбора. Само собой разумеется, что эти двадцать две баллотировки не происходят всегда отдельно одна от другой, по­тому что некоторые должности в Штатах и большая часть го­родских должностей замещаются на одних и тех же выборах. Эго значит, что избирателю приходится ежегодно подавать свой голос за кандидатов на двадцать две должности, оплачиваемые постоянным жалованьем *), то есть ему приходится разрешать вопрос о доброкачественности двадцати двух лиц, предложенных для замещения двадцати двух должностей. Почти все выборы на эти должности производятся под руководством политических пар­тий, не смотря на то, что основные принципы республиканцев и демократов (если только у них есть такие принципы) не имеют более тесной связи с исполнением местных служебных обязан­ностей, чем принципы методистов и баптистов. Кандидаты на все пли почти на все перечисленные мною должности назначаются на конвентах, состоящих из делегатов от первоначальных митингов. Я не могу с точностью указать число таких конвен­тов, но полагаю, что оно доходит по меньшей мере до семи или восьми, хотя один, или два из них собираются не ежегодно. Одному и тому-же первоначальному митингу приходится ежегодно посылать различных делегатов по меньшей мере в шесть или семь конвентом соразмерно с числом различных разрядов должностей, которые приходится заместить в течение года. Число и названия выборных должностей не одинаковы в различных Штатах, но повсюду одинаковы отличительные особенности системы выборов.
Теперь возьмем для примера Штат Массачузет для того, чтоб рассмотреть описываемую нами систему с другой стороны: посмот­рим, сколько различных разрядов делегатов выбираются перво-
I) Если в этот список включить должности, неоплачиваемый постоянным жалованьем, то избирателям пришлось-бьи ежегодно баллотировать средним числом почти по двадцати пити кандидатов, а некоторые из этих должно­стей [как напр. должность альдермана] замещаются по указанию политических партий, потому что доставляют влияние и право назначения на некоторые низшие должности. В некоторых городах должность альдермана оплачивается жалованьем; в большей части городов на’иее очень много охотников.
начальными митингами для участия в конвентах, заведующих назначением кандидатов на должности »)
Первоначальные митинги в Массачузете должны выбирать следу ющих лиц со включением членов комитетов, кандидатов на должности и делегатов:
1. В городах членов комитетов в кварталах и членов городских комитетов, а в селениях членов комитетов этих селений * *).
2. В городах кандидатов в члены городской думы; в селе­ниях кандидатов на местные должности, т. е. на должности упол­номоченных, членов школьного комитета, попечителей бедных, секретаря и казначея, ассессора и т. д.
3. В городах делегатов в конвент, назначающий кандида­тов на городские должности.
4. Делегатов в конвент, назначающий кандидатов на долж­ности графства.
5. Кандидатов на звание представителей в законодательном собрании Штата или делегатов в конвент, назначающий таких кандидатов.
6. Делегатов в конвент, назначающий кандидатов на звание членов сената в Штаге.
7. Делегатов в конвент, назначающий кандидатов па звание членов совета, состоящего в Штате при губернаторе.
8. Делегатов в конвент, назначающий кандидатов на долж­ности Штата (на должности губернатора, вице-губернатора и т. д.).
Все эти назначения делаются один раз ежегодно. За тем наз­начаются раз в два года:
9. Делегаты в конвент конгрессионального округа для назна­чения кандидатов на звание представителей в конгрессе.
Назначаются раз в четыре года:
10. Делегаты в конвент округа для назначения других деле­гатов (в виду избрания членов конгресса) в национальный кон­вент, и
11. Делегатов в общий конвент для назначения четырех де­
1) И содержанием следующего списка и содержанием объяснительного при­мечания. помещенного в конце этого томи, я обязан одному из моих массачузетскпх друзей [Г. 1>рад«орду, состоящему при кембриджском университете|, внимательно изучившему систему управления Маесачузета.
*) В Новой Англии селение [t о w и] есть местная административная единица, соответствующая 'Г о ѵѵ n s Ии и р—сельскому округу в центральных и в запад­ных Штатах. Это сельская, а не городская административння единица. См. выше главу ХЬѴПИ.
легатов (в виду избрания сенаторов Соединенных Штатов) в национальный конвентъ
В городе Иью-Иорке приходится па ноябрьских выборах наз­начать от ста шестидесяти до двух сот кандидатов даже в том случае, если в том-жо году неть надобности назначать вы­борщиков президента республики; а все зги назначения делаются па первоначальных митингах или на конвентах. Но я не буду утомлять читателя дальнейшими подробностями, потому что из при­веденных мною фактов уже достаточно ясно видно, какие порядки существуют в Соединенных Штатах.
В этой массе должностей, выборов и конвентов можно совер­шенно запутаться. Даже между обыкновенными американскими граж­данами немного таких, которые были бы знакомы со всеми под­робностями этой системы, но эти подробности, — само собой разу­меется,— хорошо знакомы всякому профессиальному политическому деятелю.
Европейца прежде всего поражает удивлением громадность не­обходимой работы. Так например, в Огио ежегодно приходится замещать посредством ь баллотировки средним числом до тридцати должностей со включением тех неоплачиваемых жалованьем долж­ностей, которые имеют пену в глазах политических деятелей. Кандидатов на все эти должности приходится выбирать первона­чальным митингам пли конвентам. На руководящих комитетах лежит обязанность организовать первоначальные митинги, созывать конвенты и направлять выборы ки. желаемой цели. Всё это доставляеть достаточно сложных занятий для особого класса людей, де­лающего из этих занятий особую профессию.
Какого-же результата можно ожидать от такой многочисленности должностей и оть такого частого возобновления выборов?
В виду многочисленности конвентов необходимо значительное число делегатов, но для этой должности нелегко найти достаточное число способных людей; поэтому на нее приходится выбирать людей, не отличающихся ни умственным развитием ни самостоятельностью убеждений. Она не представляет ничего заманчивого для тех, кому время дорого, поэтому люди с общественным положением и с умом предоставляют ее людям низшего разряда, желающим по­пасть на нее по каким нибудь личным рассчетам. Я не хочу этим сказать, что существующие порядки ведут к неудовлетворительному замещению должностей; я только объясняю причину, по которой люди с хорошим общественным положением считают почётным толь­ко звание делегата в национальном конвенте, который созывается раз в четыре года.
<) Си. в приложениях к атому тому примечание касательно организации в Массачузете той партии, которая руководить выбором делегатов.
Так как число должностей, подлежащих замещению, очень ве­лико, то гражданам не легко составить себе основательное мнение о личных достоинствах всех кандидатов. В особенности в больших городах, где не всякий знает даже только своих со­седей, избирателям приходится полагаться въ'эгомь отношении на рекомендацию политических партий.
Большая часть выборных должностей плохо оплачивается. Между перечисленными выше должностными лицами Штата Огио даже гу бернаторь получает только 4000 долл. (800 фунт. ст.) в год, а остальные получают гораздо меньше. Лежащие на них обязан­ности не требуют выдающихся способностей; их в состоянии исполнять всякий честный человек, не лишенный здравого смысла и привыкший к аккуратности. Люди способные и предприимчивые не ищут таких должностей, потому что находят более выгодным заниматься кзкимп нибудь промышленными предприятиями; поэтому не легко решить, который из предлагаемых кандидатов самый лучший, и не легко возбудить среди избирателей живой интерес к результату выборов.
Кто имел случай познакомиться по опыту с характером пу блпчных сходок, тог очень хорошо понимает, что сходка тре­бует предварительной подготовки точно так-же, как театральное представление требует предварительной репетиции. Необходимо не только заранее выбрать председателя сходки, но и заранее назна­чить ораторов, которые будут произносить речи. Резолюции, пред­лагаемые на утверждение сходки, должны быть заранее составлены, и необходимо заранее приготовиться к возражениям на аргументы противников. Этого требует благоразумие в особенности в тех случаях, когда сходка собирается не для того только, чтоб вы­разить мнение собравшихся, а для того, чтоб разрешить какой не будь деловой вопрос; но если дело идет о выборе какого нибудь должностного лица, то предварительная подготовка является поло­жительной необходимостью. «Иио разве такая подготовка не стес­няет свободу тех, кто собрался на сходке?» Конечно, стесняет. Но в противном случае произошла-бы путаница, а на сходке могло-бы быть торопливо принято какое нибудь опрометчивое решение. Народная толпа не может обходиться без руководителей; если ни­кто не будет указывать ей настоящую дорогу, то она собьется с толку, увлечется каким нибудь симпатичным ей оратором, раз­делится на части и не придет ни к какому решению. Поэтому, когда первоначальному митингу приходится выбирать кандидатов на должности или делегатов в конвенты, необходимо заранее со­ставлять для него список кандидатов или делегатов. А чем боль­ше должностей, которые приходится замещать, и чем более деле­гатов, которых приходится выбирать, тем необходимее соста­
вление такого списка и тем более вероятия, что за внесенные в него имена будут поданы голоса присутствующих.
Кандидаты, предлагаемые на первоначальных митингах пли на конвентах, имеют значительный вес в глазах избирателей, потому что выбраны той или другой политической партией. На это Европеец мог-бы возразить, что граждане не обязаны подавать голоса за предложенных им кандидатов,—что могут подавать голоса за кого пожелают. Это было-бы не трудно в Англии. где на выборах обыкновенно замещают одну пли две должности и где эти должности так важны, что способны возбуждать общий интерес и привлекать к себе лучших людей. По в Америке вы­борные должности многочисленны и ббльшею частию неважны, а кан­дидаты большею частию люди малоизвестные. Там нельзя обойтись без руководителей и все приверженцы партии обыкновенно подают свои голоса за указанных ею кандидатов. Этим объясняются и важное значение, которое придают выбору кандидатов, и заботли­вость об устройстве механизма выборов, и необходимость заранее приготовлять списки делегатов для представления на утверждение первоначальных митингов и списки кандидатов для представле­ния на утверждение конвентов.
В этой главе я старался объяснить, как устроен механизм для выбора кандидатов, и к каким последствиям ведет та ра­бота, для которой он устроен. Теперь нам предстоит рассмо­треть, как исполняется эта работа на практике.
ГЛАВА LXII.
Каким образом действует партийный механизм на практике.
Описанная мною система, по видимому, лучше всякой другой под­ходить под общий характер демократических учреждений, потому что предоставляет всей массе приверженцев той иди другой поли­тической партии назначение кандидатов на Должности. Этот способ назначения кандидатов, по видимому, лучше всякого другого обеспечивающий сочувствие со стороны большинства, предохраняет от внутренних раздоров и от бесполезной траты сил на борьбу с другими кандидатами из той же. партии; он предохраняет от де­спотического преобладания какой нибудь одной клики и признает верховную власть народа. Он прост, повсюду однообразен и во всех подробностях согласен с своим основным принципом.
Чтоб понять, как он применяется на практике, необходимо не терять из виду различия между двумя разрядами избирательных коллегий. Один из этих разрядов мы находим в больших городах, в которых не менее ста тысяч жителей и которых насчитывают в настоящее время до тридцати 'на всей территории Союза. К второму разряду принадлежат избирательные коллегии в небольших городах и в сельских округах. То, чтб я буду говорить, относится преимущественно к северным Штатам, т. е. к тем, в которых никогда несуществовало рабовладение; чтбже касается южных Штатов, то они и до сих пор находятся в исключительном положении вследствие того, что значительная часть их населения состоит из негров, между которыми белое население или, вернее, лучшая часть белого населения до сих пор играет роль аристократии.
Мерилом для результатов существующего в настоящее время способа назначать кандидатов служат ответы на следующие два вопроса: действительно ли свободен выбор кандидатов на долж­ности, то есть действительно ли он выражает такую волю изби­рателей, которая не подчиняется никакому внешнему давлению? Действптельно-ли должности замещаются такими честными и способными людьми, какие нужны для исполнения возложенных на них обя­занностей?
Эти два требования удовлетворяются довольно сносно в сель­ских округах и в небольших городах. Правда, избиратели не­редко вовсе не являются на первоначальные митинги, предоставляя выбор кандидатов и делегатов той части населения, которая бо­лее горячо интересуется политикой; в таких местностях ходатаи за искателей должностей приобретают значительное влияние. Люди, которые ищут звания делегатов или каких нвбудь должностей, ред­ко принадлежат к разряду самых предприимчивых и самых ин­теллигентных граждан, потому что люди этого разряда заняты ка­ким нибудь более серьезным делом. Эти факты кажутся очень странными европейскому наблюдателю, потому что он предполагал, что и в Америке, точно так-же, как в Англии, в Италии, и даже в некоторых частях Франции и Швейцарии, люди богатые и обра­зованные имеют одинакое влияние и в сфере государственного управ­ления и в сфере местного управления. Но демократия не может утрачивать своих отличительных особенностей. Она не может от­вергать принцип всеобщего равенства; поэтому и от пропитан­ного демократическими идеями Американца нельзя ожидать, чтоб он явился к своему богатому соседу с просьбой принять на себя звание делегата, поступить на какую нибудь должность в городе или в графстве, пли баллотироваться в члены конгресса. Впро­чем, следуешь заметить, что хотя в Америке и неть различия
рангов в европейском смысле этого слова, но богатство и ум не только не препятствуют успеху кандидата, но даже большею частию способствуют ему. Если такие люди не часто выбираются, то причина этого явления однородна с той, по которой такие люди редко встречаются и между членами советов в английских го­родских общинах.
Решения, которые принимаются на первоначальных митингах и на конвентах, всегда бывают подготовлены заранее.—другими словами, члены местного комитета политическрй партии являются на эти митинги и конвенты с заранее составленным списком деле­гатов или кандидатов.Этот список почти всегда утверждается; если же он встречает серьезную оппозицию, то в нем делаются перемены с целию обезоружить недовольных и поддержать едино­мыслие в среде приверженцев партии. Делегаты и кандидаты обык­новенно выбираются между членами местного комитета, между их друзьями или приверженцами. Они редко принадлежат к разряду лучших людей, —за исключением очень небольших местностей. По и нельзя сказать, чтоб онп принадлежали к разряду худших людей. В общинах среднего размера личные достоинства канди­датов всем хорошо известны, а занятие какой либо должности недостойным человеком причинило бы его согражданам такой вред, от которого каждому пришлось-бы сильнее страдать, чем в более широких общинах. Поэтому обыкновенно делаются до­вольно сносные назначения, а протесты местных жителей против негодных назначений не оставляются без внимания, и хотя меха­низм выборов пускается в ход не самим народом, а только от его имени, но это не возбуждает общего неудовольствия, по­тому что народ сознает, что он всегда имеет право вмешаться в дело, если это окажется необходимым для предотвращения ка­ких нибудь важных злоупотреблений.
В больших городах эти порядки приводят к иным резуль­татам, потому что там общественная жизнь складывается при иных условиях. Кроме ранее указанных нами особенностей.— кроме многочисленности должностей, частого возобновления выборов, всеобщей подачи голосов и отсутствия возбуждающих к деятель­ности целей, —мы находим там еще три очень важных явления;
Огромное число невежественных переселенцев.
Влиятельные люди всецело заняты своими собственными делами.
Вследствие многочисленности населения люди мало знают друг друга, а интерес каждого из них в хорошем управлении срав­нительно не велик.
Всякий поймет, каких последствий следует ожидать от та­ких явлений. Переселенцы получают право участия в выборах после трехъили четырех-летнего пребывания в стране, а иногда
и ранее, но онн неспособны пользоваться этим правом *) Онп не имеют никакого понятия ни об учреждениях страны, ни о её государственных людях, ни о её политических интересах. Ни из Германии ни из Ирландии они не приносят, близкого знаком­ства сь свободной системой правления, а из Ирландии они прино­сят недоверие ко всякой правительственной власти. Они неспособны к разумному участию в выборах, но скоро понимают, что их голос имеет вес, и отдаются в руки партийных вождей, ко­торые вносят их в списки своих приверженцев и руководят ими на выборах. Мне случилось быть свидетелем того, как при­нимают в Нью-Иорке переселенцев в число местных граждан. К одному из местных должностных лпц была приведена аген­том политической партии толпа грязных людей, по видимому толькочто высадившихся на берег с одного из тех кораблей, на ко­торых обыкновенно перевозить переселенцев, и может быть, действительно, только за несколько недель перед тем высадив­шихся на американский берег (так как очень часто нарушается закон о принятии в число граждан только тех, кто прожил в Америке определенное число леть); агент заявил, что эти люди желают поступить в число подданных Соединенных Шта­тов, и онп были немедленно внесены в список граждан. Едва-лп найдется другая страна, где здравый смысл так-же легко приносился-бы в жертву отвлеченным принципам. Никто не сталъбы утверждать, что такие люди способны исполнять обязанности граждан, или что было-бы опасно оставить их на время под опекой, но ни одна из политических партий не посоветует отка зать им в гражданских правах, потому что опасается навлечь на себя их ненависть. Кроме демократической теории был еще один мотив для их принятия в число граждан: господствовав­шая в Нью-Иорке политическая партия надеялась, что они будут подавать за нее свои голоса *). Было бы странно предполагать, что они скорей сделаются хорошими гражданами вследствие того, что им будут немедленно дарованы полные гражданские права. Ино­странец не позволит себе утверждать, что Американцы поступают неблагоразумно, но он позволит себе усомниться в том, что возможность ожидаемой пользы служить в этом случае достаточ­ным вознаграждением за явный и неизбежный вред.
*) Федеральный зажин требует дли натурализации иностранца интн-летшиго постоянного пребывания в стране, по законы отдельных Штатов нередко назначают более короткие сроки для приобретении нрава голоса на выборах.
*) Выло время, когда гражданские нрава предоставлялись переселенцам очень скоро после нх прибытия в Америку; это делалось с целию привлекать пе­реселенцев; но большинство Штатов уже перестало руководствоваться такими соображениями.
В больших заатлантических городах население гораздо менее привязано к месту своего жительства, чем в городах европей­ских. В Пыо-Иорке, в Бруклайне, в Чикого, в Сен-Луи, в Сан-Франциско лишь очень небольшая часть жителей состоит из городских уроженцев или из людей, постоянно живших в го­роде в течение двадцати лет. Поэтому они мало знают друг друга и даже не знают тех местных граждан, которые счи­таются в городе самыми влиятельными. Там едва-ли найдется хоть небольшое число таких старинных семейств, история которых была-бы тесно связана с историей города *) и одно имя которых давало-бы их членам право на общее, доверие. Там мало людей, успевших приобресть известность чем либо другим, кроме своего богатства, а богатые люди не имеют ни времени ни охоты зани­маться политикой. Там политическая работа более сложна и более тяжела, чем в небольших общинах, поэтому граждане не мо­гут браться за нее в придачу к своим постоянным занятиям. Кроме того, население так многочисленно, что отдельный гражданин сознает, что он ничего более, как капля в море, и что не стоит труда вмешиваться в дела’ управления, потому что его лич­ное влияние было-бы ничтожно. То, что он теряет от излишка налогов, от взяточничества и от разных злоупотреблений, ни­чтожно в сравнении с теми заботами, которые он навлек-бы на себя, если-бы попытался положить конец тем злоупотре­блениям.
В больших городах легче извращать механизм партийной орга­низации, а побудительные к тому причины более соблазнительны, потому что выгоды, доставляемые злоупотреблениями, более значи­тельны. Должности там хорошо оплачиваются, раздача мест мо­жет производиться там в болыших размерах, а выгоды, до­ставляемые взяточничеством, взиманием коммиссионерских процен­тов с заключаемых контрактов, вымогательствами и кражами, громадны. Поэтому нечестные люди не жалеют никаких усилий на приобретение права контроля над тем механизмом, с помощью которого можно приобретать такия выгоды *).
В больших городах профессиональные политические деятели
’) В Нью-Иорке и в Бостоне до сих пор есть несколько таких семейств, но их члены редко занимаются политикой.
*) Хотя описанные мною порядки обыкновенно существуют в больших го­родах, но иногда случается, что и в этих городах нные округа населены благонамеренными людьми, и члены политической организации принадлежат к разряду порядочных людей я действуют добросовестно. Вътак-иазываемых brown-stone districts города Нью-Иорка механизм политической орга­низации,—сколько мне известно,—находится в руках хороших людей.
стремятся кт. двум целям. Во-первых, они стараются забрать в свои руки городские должности и должности в графствах; вовторых, они стараются подчинить своему влиянию городских изби­рателей; это доставляет им возможность вступать в выгодные соглашения с вожаками партии в Штате, добывать от них мест­ные должности и влиять через их посредство на законодательное собрание Штата; вместе с тем они получают возможность всту­пать в соглашения с вожаками федеральной партии, добывать для свопх приверженцев федеральные должности и влиять на законо­дательную деятельность конгресса. Каким путем достигаются эти две цели?
Избирательная кампания делится на два периода. Прежде всего надо добиться назначения тех кандидатов, которые указаны по­литической партией; потом надо добиться, чтоб за этих канди­датов было подано на выборах необходимое число голосов. Первая из этих задач самая важная, потому что большинство привер­женцев одной из политических партий обыкновенно имеет в больших городах такой решительный перевес над привержен­цами противной партии (так напр., в городе Нью-Иорке реши­тельно преобладают демократы, а в Филадельфии республиканцы), что назначение кандидата почти равносильно его избранию. По чтоб добиться назначения именно тех кандидатов, которые указаны по­литической партией, необходимо подчинить своему влиянию первона­чальный митинг, от которого всё зависит в этом случае.
Прежде всего следует позаботиться о том, чтоб состав пер­воначального митинга был по вкусу вожаков политической партии. С этой целию составляется список тех живущих в квартале граждан, которые имеют право участвовать в митинге. Список составляется руководящим местным комитетом, который, нату­рально, желает видеть на митинге только таких людей, на ко­торых может полагаться, а этой цели он достигает при помощи постановлений, требующих, чтоб к участию в митинге никто не допускался иначе, как с согласия лиц, уже внесенных в спи­сок; кроме того, комитет требует, чтоб желающие участвовать в митинге обязывались повиноваться ему и подавать свои голоса за назначенных политической партией кандидатов '). Люди с неза­висимым характером нередко отказываются от принятия такого
) Правила иью-иоркскоИ демократической организации, носящей название Та tu­rn а и у И а 11, в течение многих лет требовали согласии большинства чле­нов первоначального митинга на допущение новых членов к участию в митинге. Повидимому, такой-же системы стада придерживаться в этом городе и республиканская партия. „Организация двадцати четырех республиканских первоначальных митингов, [по одному на каждый округа, выбирающий членовъ
обязательства и исключаются из списка. Многие из живущих в квартале избирателей вовсе не заявляют о желании участвовать в мптинеах; а те, которые заявляют о таком желании и при­нимают на себя требуемые обязательства, могут быть .исключены членами митинга на том основании, что они когда-то не хотели подавать голоса за кандидатов политической партии. Из этих фактов видно, что избирательному комитету вовсе нетрудно соста­вить первоначальный митинг из таких лиц, которые вполне сочувствуют его целям или готовы исполнять его приказания. Кроме того, списки членов митинга нередко наполняются именами таких людей, которые не находятся на лице: в них вносятся имена преж­них членов, уже переселившихся в другое место пли умерших, и имена таких людей, которые не принадлежат к избирательному округу; местные вожаки политической партии пользуются этим ма­териалом для достижения своих целей: людей, непринадлежащих к избирательному округу, они допускают к участию в подаче голосов, а вместо членов отсутствующих или умерших они поз­воляют подавать голоса их представителям. На деле выходит,
вь городское собрание] отличается большой сложностью, а поступят в её члены так-же трудно, как поступать в члены какого нибудь частного клу­ба. Ики желающего поступить в её составь выставляется на особом листе, крторый поступает пи утверждение комитета только после того, как состоялся следующий ежемесячный митинг. Даже в топ случае, если проситель хорошо рекомендован, надо, чтоб за него высказалось большинство присутствующих ни ежемесячном первоначальном митинге: но ему пе легко получить большин­ство голосов, если существует малейшее сомнение в его готовности подчи­няться чужой воле и если он не принадлежит к числу приверженцев того политического кружка, который господствует на первоначальном митинге. Если большинство подает голоса в его пользу, то ОТ него потребуют обя­зательства । исстари установленного дли членов организации Т а ш пи а и у Hall] „подчиниться требованиям общего комитета1* (действующего втайне] и „поддер­живать всех кандидатов, назначенных этшг комитетомъ1*; кроме того, on. него требуется обещание, что он не вступить в состав какой либо другой политической организации, не признающей авторитета той ассоциации, в кото­рую желает поступить! Само собой разумеется, что такия обязательства нала­гаются с целию предотвратить всякое требование реформ. Если принятый вч. состав митинга проситель нарушит которое либо из данных им обещаний, то большинство членов митинга может во всякое время исключить его из числа своих членов. После такого исключения он может быть снова при­нят в число членов не иначе, как подачей голосов на первоначальном митинге. Такая рабская зависимость членов отиимвеп. у лучших граждан желание участвовать в митингахъ1*.—1>. В. Eaton и статье Primary Elections, помещенной в А m е г. С у е 1 о р. of Р о 1 и t. Science. Впро­чем, в течение последних двух лет республиканцы преобразовали ату систему.
что их контроль над составлением списков дает им возмож­ность составлять митинг из выбранных ими самими лиц ').
Вслед за тем необходимо позаботиться о том, чтоб были вы­браны именно такие делегаты, каких желает политическая партия. Поэтому комитет, созывая митинг, в то-же-время сосшвляет на тайном совещании список лиц, которые должны быть назна­чены делегатами; его выбор, само собою разумеется, падает на таких людей, которые внушают ему полное доверие,-—на долж постных лиц, обязанных политической партии своим назначением, или на тех «работников!, которых привязывает к этой партии надежда получить какую нибудь должность. Лишь только собрался митинг, комитет указывает, кого следует выбрать в предсе­датели и обыкновенно не встречает возражений. За тем он пред­ставляет митингу заранее составленный список делегатов. Если митинг составлен только из профессиональных политических де­ятелей, из должностных лиц низ их друзей, то представлен­ный комитетом список утверждается без прений. Если между при­сутствующими найдутся люди, неодобряющие сделанного выбора, то они могут предлагать другие имена; но большинство приверженцев партии достаточно многочисленно для того, чтоб утвердить коми­тетский список, а председатель митинга может в интересах своей партии пользоваться своим правом установлять очередной порядок прений. Если-бы, в крайнем случае, стали раздаваться на митинге громкие протесты, то председатель может среди общей суматохи об явить, что комитетский список уже утвержден, иили-же может от­ложить митинг до другого времени в надежде, что недовольные
) В 1880 году было дознано, что из 58,000 республиканских избирателей в городе Нью-Иорке только 6,000 или по ббльшей мере 8,000 были членами республиканской организации и имели право подавать голоса на первоначальных митингах.
Число лиц, присутствующих на первоначальных митингах, иногда бывает очень незначительно. „В последних республиканских митингах в городе НьюИорке принимали участие только 8 процентов из всего числа республиканских избирателей. Только в восьми округах из двадцати четырех этот про­цент был выше 10, а в некоторых других он не превышал 2. В двад­цать первом округе организации Tammany Hal), 116 делегатов, назна­ченных для выбора кандидатов в представительное собрание города, были вы­браны менее чем пнтидеентью голосами. В шестом округе грачстна менее 7 процентов всех демократических избирателей участвовали в первоначаль­ном митинге, а из них шестьдесят девять |то есть почти одна четвертая часть] были агенты, руководившие выборами. Митинг собрался в одной ком­нате. а совещания не имели еерьозяого характера, потому что все время непрекращалась карточная игра”.—А. С. В е г n b е и ш в Р о 1. Science Quar­terly --иа март 1888.
не явятся во второй раз,—а эту надежду нельзя назвать неосно­вательной, если оппозиция состоит из почтенных граждан, ко­торые не находить никакого удовольствия проводить целый вечер в таком обществе. Иногда случается, что профессиональные поли­тиканы приводят на митинг из других округов каких нибудь не­годяев, которые освистывают оппонентов или заставляют их своими угрозами замолчать. Тем или другим способом комитетский список делегатов почти всегда утверждается.
За тем сцена действий переносится в конвент, который наз­начает кандидатов и созывается также, особым комитетом. Он открывает свои заседания под руководством временного предсе­дателя, главная задача которого заключается въ* назначении членов проверочной коммиссии, рассматривающей полномочия тех делега­тов, которые присланы на конвент первоначальными митингами. Так как этот председатель действует в интересе профессио­нальных политиков, то он назначает таких членов в про­верочную коммпссию. которые будут исключать из состава конвента всех делегатов, заподозренных в намерении неутверждать списка кандидатов, заготовленного политической партией. Первоначальные митинги организуются вожаками партий так осмотрительно и так искусно, что от них обыкновенно присылаются надежные делегаты; однако, иногда случается, что первоначальные митинги присылают делегатов, принадлежащих к какой нибудь отделившейся от тойже партии, независимой факцин; также случается, что на конвенте появляются два разряда делегатов, каждый из которых выдает себя за настоящего представителя своего первоначального митинга. Споры обыкновенно кончаются тем, что «независимые» члены пар­тии или члены какой нибудь враждебной факцин исключаются из со­става конвента на том основании, что в их верительных гра­натах оказались какие нибудь недостатки; но иногда, — хотя и редко,—случается, что нет никакой возможности к чему нпбудь придраться и потому приходится допустить оппонентов к участию в конвенте. В таких сомнительных случаях очень важно иметь преданного партии председателя, потому что такой председатель,— по выражению Американцев, — постоянно обеспечивает в пользу партии большинство 8 голосов против 7. После того, как были рассмотрены верительные грамоты, конвент считается правильно организованным; тогда он выбирает своего постоянного предсе­дателя и приступает к назначению кандидатов. Выбранный про­фессиональными политиками оратор предлагает выбрать Л. В. и произносит по этому поводу речь, в которой перечисляет услуги, оказанные этим лицем всей партии. Если конвент ловко состав­лен, то предложенное лице утверждается в звании кандидата едино­гласно. Если-же в конвенте есть представители протпвной партии, . 24
или если который нибудь из первоначальных митингов, не под­чинявшийся влиянию господствующей партии, прислал делегата с независимыми убеждениями, то конвенту предлагается избрание какого нибудь другого кандидата, а это предложение пускается на балло­тировку. II в этом случае нередко «всё зависи т от председателя, который может среди общей суматохи дать всему делу такой обо­рот, какой желателен для его партии.
Впрочем, Американцы уже так освоились на практике с пра­вилами, соблюдаемыми на публичных митингах и так хорошо под­готовлены к разоблачению всяких плутней, что вожакй партии рассчитывают на верный успех только в том случае, если име­ют за себя большинство. Они, конечно, почти всегда уверены, что большинство будет на их стороне, иначе они доказали-бы, что не умели подчинить первоначальный митинг своему влиянию. По­этому оппозиция вовсе не рассчитывает на то, что ей удастся на­значение её собственных кандидатов: она только старается застра­щать профессиональных политиков и заставить их заменить не­годных кандидатов менее негодными. Девяносто девять раз из ста утверждается кандидат, предложенный комитетом; он приз­нается кандидатом, выбранным политической партией, и считает себя в праве ожидать поддержки от всех её приверженцев. Когда окончен выбор кандидатов, конвент расходится и исче­зает навсегда.
Мне случилось присутствовать на конвенте, созванном в Ро­честере демократами нью иоркского Штата, в котором в то время преобладал политический кружок, известный под названием Т а ra­in а и у В и n g. Самой выдающейся личностью на конвенте был'и. знаменитый Mr. William М. Tweed, находившийся в то время на вершине своего могущества. Однако то, что происходило на конвенте, не могло дат постороннему наблюдателю почти ника­кого понятия о тех тайныхи. пружинах, которыми всё приводи­лось в движение. Утром толпы людей бродили взад и вперед, о чем-то болтая и споря; эти люди имели какой-то жалкий и вместе с тем неприятный вид; в их нелишенных выразительности лицах было что-то пошлое и даже зверское; это были вульгарные, хотя и довольно чисто одетые, личности, которые то собирались группами и о чем-то горячо толковали, то расходились для того, чтоб образовать новые группы, точно будто все они были связаны между собою узами camaraderie, в которой, однако, нет ни тени настоящей дружбы. Непрерывное шушуканье напоминало жужжание пчелиного роя; оно обнаруживало сильное возбуждение умов, при­чина которого оставалась непонятной для постороннего наблюдателя. В течение нескольких часов было исполнено все, чтб требова­лось: был как следует организован конвент, были произнесены
отличавшиеся бессодержательностью напыщенные речи (кроме речи, произнесенной одним Ирландцем), были предложены и единогласно выбраны кандидаты на должности графства, и этим всё кончилось. Очевидно, всё делалось по составленному заранее плану, а если в числе присутствующих и были недовольные, то их уже успели склонить к уступчивости во время шушуканья, происходившего пе­ред открытием конвента.
Вслед за каждым большим конвентом обыкновенно собира­ются сходки, на которых присутствующие торжественно привет­ствуют выбранных кандидатов, а ораторы произносят речи. Та­кия сходки называются <ратификующими» митингами (ratifica­tion meetings). Они не имеют никакого практического зна­чения, потому что на них сходятся только те, которые одобряют сделанные назначения. II так, кандидаты считаются окончательно назначенными,—остается только отстоять их избрание при балло­тировке.
Вся эта процедура,—даже, по мнению многих Американцев,— есть ничто иное, как пародия на народные выборы *) В ней только с виду соблюдается правило, чтб всё должно зависеть от голо­сования избирателей, а на самом деле этим избирателям навя­зываются такие кандидаты, которыхч. они вовсе не знают или ко­торых не выбрали-бы, если-бы знали. Несколько профессиональных политиканов и их приверженцев заменяют настояицих избира­телей, подготовляют на искусно организованных митингах на­значение выбранных ими самими кандидатов и выдают такия на­значения за выражение верховной народной воли.
Однако, устройство этого избирательного механизма вызвано вполне очевидными причинами. Число выборных должностей так велико, что граждане не в состоянии следите за их удовлетворительным замещением и привыкают вовсе в него не вмешиваться. Конвенты созываются так часто, что люди, у которых есть какие нибудь постоянные занятия, не могут принимать в них участие. низшие должности так непривлекательны, что способные люди не ищут их. В списки лиц, допускаемых к участию в первоначаль­ных митингах, вносятся только избранные члены политической пар­тии, а многие из этих членов не являются на митинги пли по недостатку свободного времени или по беспечности. Большинство из­бирателей состоит из невежественных людей; так как они не имеют никакого понятия о личных свойствах кандидатов, то
Г) Губернатор Корнелль писал в 1871 году [в то время, как он был председателем республиканского комитета в нью-иоркском Штате] о перво­начальных митингах, собиравшихся в городе Нью-Иорке: .Почти во всех округах выборы делегатов были в сущности пародиями на настоящие выборы^.
oun идут как бараны вслед за теми, кто берет на себя роль руководителей. Лучшие классы населения хотя по временам и выра­жают свое неудовольствие, во все-таки не отступают от укоренив­шейся привычки держаться за свою партию м отдавать предпочтение плохому кандидату этой партии даже* перед более достойным кан­дидатом противной партии. Гораздо легче ужиться с негодными должностными лицами, с дорого-стоющпм городским управлением, с берущими взятки членами законодательных собраний Штатов и с плохими членами конгресса, чем бросить свои собственные дела и тратить свои силы на введение лучших порядков. Поэтому избирательный механизм действует беспрепятственно, доставляя должности, влияние и удобные случаи для наживы тем, в чьих руках находится его управление.
ГЛАВА LX1II.
Политические кружки и их начальники.
Мы только-что описали внешний вид избирательного механизма, и те впечатления, которые он производит на постороннего наблю­дателя, побывавшего на нескольких первоначальных митингах и конвентах. Но читатель пожелает знать: каким образом этоть механизм действует? Какие внутренния пружины приводят его в движение? Из какого источника исходит власть, находящаяся к руках избирательных комитетов? Какие узы связывают вождей и их приверженцев? Как управляется эта армия профессиональ­ных политиканов?
источником власти и связующей силой служит желание долж­ностей для добывания средств существования. Этой одной причины уже достаточно для того, чтоб объяснить всё, что делается в боль­ших городах, где результаты баллотировок зависят от массы невежественных избирателей, легко подчиняющихся чужой воле.
Те люди, которые входят в больших городах в состав ко­митетов и управляют избирательным механизмом, стремятся к одной главной цели—к добыванию средств существования посред­ством занятия должностей. Такой политический деятель начинает с того, что приобретает влияние в среде небольшего числа изби­рателей, живущих в соседстве с ним, или работающих вме­сте с впм у одного хозяина, пли посещающих вместе с ним один и тот-же винный погреб или одну и ту-же пивную лавку» которую, быть может, он-же сам и содержит. Он делается чле­
ном первоначального митинга, акуратно является на заседания и примыкает к приверженцам одного изь вожаков партии, вся­чески стараясь услужить ему, то-есть подавая свой голос по его указанию и исполняя его распоряжения на выборах. Таким обра­зом он поступает в многочисленный и деятельный класс лю­дей, которому дают техническое название «работниковъ» (w orke г s) или более фамильярное название «ребятъ» (Boys). Он скоро об­ращает на себя внимание своей деятельностью на первоначальных митингах; ему поручают контроль над подачей голосов и он выбирается в делегаты на какой нибудь конвент. Преданность, ко­торую он доказывает своей партии на конвенте, и услуги, кото­рые он постоянно оказывает ей на выборах, дают ему право на дальнейшие повышения. Он назначается на какую нибудь мел­кую должность в одном из городских департаментов и нако­нец попадает в кандидаты на одну из выборных должностей. Тем временем он уже успел попасть в члены комитета сво­его квартала; оттуда он мало-по-малу возвышается до звания члена центрального комитета благодаря тому, что тщательно поддерживает свои местные связи и окружает себя толпой приверженцев, ко­торые называются его «бойцами» (heelers) и преданность кото­рых на первоначальных митингах, поддерживаемая надеждой чтб нибудь получить в награду, придает вес его словам. Сделав­шись членом центрального комитета, он знакомится с той исти­ной, в которой рано или поздно убеждается всякий, кто часто вра­щается в сфере общественной жизни,—что очень невелико число тех людей, которыми управляется мир. Он принадлежит к не­большому кружку тех, кто заставляет весь город плясать под свою дудку,—кио наблюдает за организацией первоначальных ми­тингов, назначает кандидатов на должности, руководить деятель­ностью конвентов, подготовляет результаты выборов и от имени городского отдела своей партии ведет переговоры с вожаками тойже партии в Штате. Такая кучка людей обыкновенно бывает ме­нее многочисленна, чем комитет, потому что в этот последний включаются некоторые лица только для того, чтоб оказывать под­держку вожакам; по к этой кучке людей иногда принадлежать влиятельные люди, не входящие в состав комитета; при своем стремлении к высшим целям она приобретает знание людей и их слабостей, близкое знакомство со всеми колесами, стержнями и связками партийного механизма и вместе с тем уменье пускать этот механизм в ход. Она господствует в каком нибудь пер­воначальном митинге и может рассчитывать на группу привержен­цев, которые обязаны ей получением каких нибудь должностей пли надеются получить при её помощи какие пиибудь должности. Она старается не только добыть хорошие должности для своих привер-
женпев, по и наложить свое иго на весь город, замещая город­ские должности своими креатурами и заставляя законодательное соб­рание Штата издавать такие статуты, какие ей нравятся, и неутверждать таких статутов, которые ей почему нибудь невыгодны. Она упрочивает свое господство тем, что вступает в сношения с другими такими-же кучками политических деятелей, ухаживает с ними соглашения касательно обоюдной поддержки и принимает все важные решения на тайных с ними совещаниях.
Такая кучка деятелей называется «кружкомъ» (Ring).
Влияние ятмхъ«кружковъ»громадно, потому что они разветвляются над всем городом. Так например, в городе Пью-Иорке более десяти тысяч должностных лиц, которых городское начальство может уволить в очень короткий срок без всякого указания при­чин; кроме того, там две тысячи пятьсот лиц, служащих вь таможне, в почтамте и на некоторых других федеральных долж­ностях, а почти все они также могут быть уволены своим фе­деральным начальством *)» ‘наконец, там есть и должностные лица Штата, которые ответственны перед властями Штата и мо­гут быть увольняемы по их усмотрению. В случае, если одна и та-же политическая партия достигнет преобладания и в сфере го­родского управления и в сфере федерального управления и в сфере управления Штата, то вся та армия должностных лиц должна ра­ботать в пользу находящихся в городе вождей партии, должна по­могать им па первоначальных митингах и на выборах и должна исполнять все их требования 2). Если противная партия преобла­дает в сфере федерального управления, пли в одно и то-же время и в сфере федерального управления и в сфере управления Штата, то городские политиканы все-таки будут иметь в своем распо­ряжении десять или более тысяч послушных работников, между тем как другие тысячи работников будут находиться в рас­поряжении противной партии. Если к атим приверженцам город­ских политиканов прибавить людей, которые домогаются каких нибудь должностей, то мы придем к заключению, что для охраны города от влияния противной партии требуется очень многочислен­ный и хорошо дисцпплинованный гарнизон, и что при строгой дис­циплине сила этого гарнизона действительно велика. Однако, она но более велика, чем требуется, потому что её задача не легка. Та пt а е in о 1 и s е г а I Во m а n а in с о и <1 е г е g е n I е т.
) Си. статью Primary в Amer. Суеиор. о Г Р о 1 и t. S с и е и с е; её автор Mr. Dorman В. Eaton занимал должность уполномоченного от федерального правительства.
*) Конечно, в том случае, еслп городские вожаки партия находится в хо­роших отношениях с вожаками той-же партии и в сфере Федерального управ­ления и в Штате.
В каждом «кружке» всегда есть кто нибудь, чье влияние ока­зывается самым сильным. И этот деятель, точно так-же, как каждый из его сотоварищей, начал свою политическую карьеру с самых низких её ступеней: он мало-по-малу подчинял сво­ему влиянию толпу политических «работниковъ» и заводил связи как с теми влиятельными людьми, которые занимаются политикой, так и с теми, которые не мешаются в нее,—с крупными фи­нансистами или с железно-дорожными магнатами, которым он мог оказывать при случае услуги и которые могли снабжать его деньгами. Наконец, благодаря своему искусству, своей неустраши­мости и своей твердой воле, он приобрел господство над своими товарищами. Армия, которая исполняет приказания, исходящие из совета военачальников, редко делает завоевания: ей нужен та­кой главнокомандующий, который немедленно разрешает все споры, немедленно принимает меры для устранения непредвиденных зат­руднений и внушает своим подчиненным страх или привязан­ность. Таким главнокомандующим является тот, кто стоить во главе «кружка». Он раздает должности, награждает за предан­ность. наказывает за неповиновение, составляет план кампании, ведет переговоры о заключении трактатов. Он обыкновенно избе-и гает гласности, предпочитая сущность власти её внешнему блеску, и опасен для своих противников тем более потому, что скры­вается. как паук за паутиной. Это начальник «кружка» (Boss).
Хотя начальники кружков достигают своего высокого положе­ния в большинстве случаев именно тем способом, который я только-что описал, но некоторые из них достигают такого-же положения более коротким путем. Некоторые из них очень бы­стро взбираются на верхния ступеньки лестницы благодаря своей смелости и энергии, в особенности если с этими достоинствами соединяется ораторское красноречие. Они иногда начинают свою карьеру даже не с первоначальных митингов, а путешествуя с избира­тельною целию; затем они приобретают влияние на конвентах и частию смелостью частию ловкостью снискивают такое расположе­ние народных масс, что без их содействия не могут обходиться вожди партий. Для каждого «кружка», конечно, очень выгодно иметь в своей среде такого даровитого человека, который сумеет прик­рыть риторическими прикрасами гнусные приемы профессиональных политиканов и будет своим красноречием вызывать апплодисменты народной толпы. Однако, тот начальник кружка, который умеет только красно говорить, иногда мгновенно падает с сво­его пьедестала и уже никогда более не подымается на ноги; более прочно положение того начальника, который возвысился благодаря уменью вести интриги.
Большой город представляет самую благоприятную почву для раз­
вития «кружковъ», потому что в нем масса легко подчиняющихся чужой воле избирателей очень велика, число различных должно­стей очень значительно, а случаи для взяточничества представляются на каждом шагу. Иногда случается, что весь Штат подчиняется господству одного интригана. Чтоб подчинить своей воле такую об­ширную правительственную сферу, необходимы выдающиеся дарования; действительно, начальником «кружка» в Штате всегда бывает ка­кой нибудь очень способный человек, которому более, чем началь­нику городского «кружка», идеть название политического деятеля в европейском смысле этих слов. По его указаниям делаются в Штате назначения должностных лип; через посредство своих по­мощников он влияет на решения конвентов Штата и даже иногда на решения конфессиональных конвентов; он ведет дипломати­ческие сношения с начальниками главных городских «кружковъ» и с теми «кружками», которые образовались в различных частях Штата. Для его владычества над этими кружками служит глав­ной опорой тот факт, что он пе лишен некоторого влияния на федеральную исполнительную власть и на конгресс. Он почти всегда принадлежит к числу членов конгресса, чаще всего к числу чле­нов федерального сената и в состоянии добиться издания таких законов, каких желают местные вожаки партии, или по меньшей мере в состоянии недопустпть издания таких законов, которые не нравятся этим вожакам. Президенту республики всегда знакомо его имя, а министры президента республики считают не лишиимч. угождать ему назначением рекомендованных им лиц на федераль­ные должности, потому что могли-бы когда нибудь попасть на пре­зидентскую должность благодаря поддержке со стороны тех изби­рателей. которые подчиняются его указаниям. Таким образом онч> пользуется своим положением в конгрессе для того, чтоб упро­чивать свое влияние в Штате, а своим влиянием в Штате для того, чтоб упрочивать свое положение в сфере федерального управ­ления. Впрочем, иногда случается, что вашингтонские власти оттал­кивают его от себя; тогда и находящиеся в его Штате старые приверженцы поворачивают ему спину. Также случается, что он поссорится с каким нибудь влиятельным начальником городского кружка: тогда честные люди находят способ обойтись без его содействия.
Впрочем, ни членов «кружка» ни даже его начальника не сле­дует относить к разряду бесчестных людей. Они ничто иное, как продукты установившихся порядков. У них одинакия понятия о нравственности с теми, кто их окружает. Они видят, что отво­рена дверь, ведущая к богатству и к власти, и они входят вч. нее. Нельзя сказать, чтоб они пренебрегали теми обязанностями, ко­торые налагаются любовью к своему отечеству или уважением къ
своим сограаидап: ведь им никогда, не приходило в голову, что могут существовать такия обязанности. Начальником «кружка» в Штате обыкновенно бывает какой нибудь американский уроженец, который получил некоторое образование и избегает самых грубых форм взяточничества, хотя и не протестует против них, если к ним прибегают его друзья. Даже иногда случается, что сам он отличается бескорыстием *). Начальниками городских кружков не­редко бывают люди иностранного и очень низкого происхождения; они выросли в такой сфере, где им приходилось беспрестанно слы­шать ругательные слова и рассказы о разных небылицахъ* понятия о чести и нравственном долге так-же чужды для них, как и поня­тия о свойствах ходячей монеты и о принципах податного обложения; для них политика ничто иное, как средство добывать и раздавать должности. Один простодушный делегат, участвовавший в 1880 году в национальном конвенте в Чикого, воскликнул: «Разве мы собра­лись для чего либо другого, кроме добывания должностей?» Что-же удивительного в том, что начальник городского «кружка» делает самовольные позаимствования из городского казначейства и позво* ляет своим любимцам дело то-же? Иногда он воздерживается от расхищения городских денег и, подобно лорду Клайву 2), сам удивляется своему бескорыстию. Он даже нравственно совершен­ствуется по мере того, как достигает более высокого обществен­ного положения, подобно тому, как сучья и листья дерева, вырос­шего над грязной кучей мусора, становятся тем более чистыми, чем выше подымается Древесный ствол. В Америке люди отуча­ются от дурного тона скорей, чем в Англии, а простота в об­хождении смягчает всё, чтб есть грубоватого в проявлениях власти. Некоторые из начальников городских «кружковъ» отличаются та­кою изящною внешностью и таким любезным обхождением, что никто не мог-бы догадаться, с какой низкой ступени они начали свою карьеру и каким вредным ремеслом они занимаются. Чтб касается до начальников «кружковъ» в Штатах, то они, быть может, и обладают более высокими дарованиями, но не отучились от своих грубых манер, если не имели случая освоиться в вашингтонском обществе с светскими приличиями.
') Точно так и начальники сельских кружков нередко отличаются своим бескорыстием; они бывают достойны порицания скорее за свои грязный интриги, чем за какие нибудь грязные денежные сделки.
Ч) Роберт Клайв упрочил в прошлом столетии английское владычество в Индии, был, в награду за свои заслуги, назначен генерал-губернатором в Индии, но в 1773 году был предан суду парламента ва злоупотребления, благодаря которым приобрел громадное состояние. Он был оправдан, по под влиянием огорчений, которые причинил ему этот процесс, он сам лишил себя жизни.—[Прим. перев.].
Деятельность городского «кружка» заключается приблизительно в следующем. Когда приближается время ежегодных или происходя­щих раз в два года выборов в городе или в Штате, члены «кружка» собираются для обсуждения вопроса о раздаче должностей. Всякий чего нибудь желает или для самого себя, если не был уже ранее вполне удовлетворен, или для своих друзей. Членам низшего разряда доставляются низшие должности, даже должности по­лисмена, швейцара или рассыльного, потому что считаются доста­точно хорошими для простых «работниковъ», трудящихся в квар­тале в пользу своей партии. Лучшие люди получают должности письмоводителей или обещание выхлопотать для них от федераль­ного правительства какую нибудь должность в таможне или в почтамте. Люди еще более высокого разряда домогаются выборных должностей—звания члена законодательного собрания в Штате, зва­ния городского альдермена или уполномоченного, и даже звания члена конгресса. Все должности, которые придется замещать на прибли­жающихся выборах, принимаются в соображение для составления общего избирательного списка, то есть для составления списка кан­дидатов, за которых будут подаваться голоса всеми привержен­цами партии после того, как выбор кандидатов будет одобрен конвентами. Какой нибудь влиятельный член или начальник «кружка» составляет проэкт раздачи должностей, который включается в об­щий нроэкт, составленный для всего Штата '). Но может случиться, что этот проэкт не всем приходится по вкусу. Так как член «кружка» в большинстве случаев заведуеть одним из городских округов, — подобно тому, как член министерства заведуеть осо­бым департаментом, или подобно тому, как римский кардинал стоит во главе одной из находящихся вблизи от Рима епархий и в то-же время исполняет обязанности священника или дьякона в одной из римских приходских церквей,—то может случиться, что он не удовольствуется должностями, предназначенными для него и для его друзей, и будет требовать большего. В этом случае проэкт подвергается небольшим изменениям с целию удовлетво­рить недовольных и за тем представляется конвенту.
) Об одном из бывших начальников „кружков “ в ныо-иоркском Штате рассказывают следующий забавный анекдот. Он заседал среди сво­их вассалов, занимаясь составлением нроэкта раздачи должностей незадолго до созвапия конвента. Предстояло замещение слишком шести должностей Штата. Имена кандидатов были тщательно выбраны и внесены в список; не было
назначено никакого кандидата только на очень неважную должность тюремного надзирателя. Один из присутствующих осмелился обратить внимание началь­ника „кружка) ** на то, что считал недосмотром, и еиросил: кто-же будет на­значен па эту должность? На это начальник отвечал ему с милостивой улыб­кой на устах: „Я полагаю, что иы предоставим это назначение конвенту**.
Но иногда приходится преодолевать более серьозное затруднение. Может случиться, что приверженцы политической партии разделя­ются в Штате пли в городе на две или более чем на две фик­ции. Тогда, для успеха на выборах, необходимо согласить эти фик­ции к подаче голосов за одних и тех-же кандидатов. Каждая факция составляет свой список кандидатов, а потом все они сходятся па своем конвенте для улажения своих несогласий. На­чальники факций иногда находят более удобным улаживать эти несогласия на домашних совещаниях. Каждый из них прихо­дит на совещание С целию отстаивать интересы своих клиентовч., но сознает необходимость компромпса: поэтому каждый из нихделает уступки, необходимые для составления такого списка кан­дидатов. который был-бы одобрен всеми договаривающимися сто­ронами. Этим способом на время прекращается вражда и устаповляется единомыслие. Составленный список (называемый Slateаспидным камнем) считается окончательным, если не вызовет со стороны какого нибудь недовольного магната возражений и угрозы удалиться из заседания. Заявить такой протест значитъ—по аме­риканскому выражению—разбить аспидный камень (Ь г е а k и n g the Slate). Если такой неподатливый человек будет настаивать на своих требованиях, то может возникнуть гибельный для полити­ческой партии внутренний раздор; но в большинстве случаев со­ставляется и окончательно утверждается новый список. Чтоб обра­тить этот список в избирательные бюллетени предстоит сравни­тельно не трудная задача созвать выбранных на первоначальных митингах делегатов па конвенты и получить на этих конвентах утверждение списка. Раздоры между вожаками партии представляют очень серьезную опасность и должны быть улажены во чтб-бы то ни стало, потому что силы партии громадны только при условии едино­душие между её членами. Она имеет в своем распоряжении не только многочисленную, но и хорошо дисцпплипованную армию, со­стоящую из должностных лиц и из искателей должностей; она в состоянии сосредоточить большие силы иа каждом пункте, где её список кандидатов может встретить оппозицию ’). Все должностные лица и искатели должностей не только лпчно заинте­ресованы в торжестве своей партии, но, кроме того, так запуганы, что никогда не осмелятся обнаружить какое либо поползновение к личной независимости. В этой армии соблюдается очень строгая дис­циплина. Даже у городских политиканов есть нравственный ко­
I) Так например, она может созвать па первоначальные митинги своих приверженцев из другкхт. округов, а пристрастные председатели митингов или комитетов могут допустить :<тих приверженцев не только к присут­ствованию на митингах, но даже к участию в голосовании.
декс и нравственное знамя. Это не тот кодекс, которым руко­водствуются простые граждане, не принадлежащие к числу профес­сиональных политиканов. Он не запрещает лгать, брать взятки, неверно сосчитывать голоса при баллотировках. Но он не. допус­кает апатии или трусости,—не допускает неповиновения и глав­ным образом измены. Он признает за высшие добродетели блого надежность, единодушие сердечное и умственное, готовность трудиться сообща на пользу партии, безусловную покорность её вождям и по­дачу голосов за утвержденный всей партией список кандидатов. Кто вздумает действовать по своему личному усмотрению, тот приз­нается негодным членом партии и наказывается не только с стро­гостью. но и с мстительностью. Ему закрывается доступ к ка­ким либо повышениям; он исключается из списка лиц, уча­ствующих в первоначальных митингах, и лишается надежды попасть в делегаты конвента; он увольняется от той должности, которую получил по рекомендации «кружка». Даже случается слы­шать рассказы о тайной полиции, преследующей преступника, из­менившего своей партии, и о необъяснимом исчезновении тех лю­дей, которые могли-бы компрометировать «кружокъ» своими разобла­чениями. Я не берусь решать, есть-ли чтб нибудь основательного в таких рассказах. Но не подлежит никакому сомнению, что узы, связывающие вожаков партии с их приверженцами, очень крепки и очень редко разрываются. В больших заатлантнческнх'ь городах «работники» политической партии находятся в такой-же зависимости от начальника своего «кружка», в какой находились римские клиенты от своих патронов и средневековые вассалы от своих сюзеренов. Они несут личную феодальную службу, за ко­торую их повелитель награждает их тем, что доставляет им средства существования, а их взаимные отношения получают от­печаток искренности вследствие того, что повелитель дает своему вассалу только то, чтб ничего не стоить ему самому, а вассал соанает, что мозсет сохранить свою должность только по милости своего сюзерена.
Еще раз считаю нужным предупредить европейского читателя, что он не должен составлять себе слишком дурного мнения о начальнике «кружка». Этот начальник далеко не демон. Он не внушает отвращения даже тем хорошим гражданам, которые стараются высвободиться из-под его ига. Он не всегда бывает доступен для подкупа и не всегда лжет, хотя и напрягает все свои усилия к приобретению должностей, власти и богатства. Он не похож на вожаков европейских партий, потому что его харак­тер сложился при особых социальных и политических условиях, которых не существует в Европе. Я считаю не лишним объ­яснить, в чем заключается вто несходство.
Начальник <кружка* менее европейского демагога нуждается в тех личных дарованиях, которые всего ярче бросаются в глазаи Театром для его деятельности служит комната комитетских за­седаний, а не зала законодательного собрания и не ораторская три­буна. Способность делать меткия возражения или выражаться цве­тистым слогом может оказаться для него полезной, но он мо­жет обходиться и без неё. Ему необходимо научиться вести ин­триги ц так хорошо изучить людей, чтоб всегда знать, с кем следует обходиться грубо и с кем любезно, кого можно прив­лечь к себе только обещаниями денежных выгод, и кому доста­точно напомнить о долге, налагаемом принадлежностью к полити­ческой партии. Нельзя сказать, чтоб для него не имело цены и уменье держать себя в обществе. Городские политиканы низшего разряда обыкновенно сходятся на совещания в клубах и в пи­тейных домах, а влияние торговцев крепкими напитками объ­ясняется в значительной мере именно тем фактом, что в та­ких домах «работники» политической партии проводят вечера и что там-же собираются митинги для политических целей. Из 1007 первоначальных митингов и конвентов, которые были созваны в городе Нью-Иорке приверженцами различных партий для подго­товки к выборам 1884 года, 633 собирались в питейных до­мах. Поэтому начальник «кружка» должен уметь обходиться с постоянными посетителями этих мест: он должен быть непри­хотлив в своих требованиях; надо, чтоб он любил выпить и охотно принимал участие в попойках; надо, чтоб его обще­ство было всем приятно и чтоб он был готов услужить даже самому незначительному из евоих собеседников.
Цель начальника «кружка» заключается не столько в приобре­тении славы, сколько в приобретении власти, и не столько в при­обретении влияния на дела управления, сколько в приобретении вли­яния над людьми. Власть, к которой он стремится, заключается в праве улаживать заключение прибыльных контрактов или дру­гих сделок и раздавать должности с постоянным жалованьем. Приверженцы, которые его окружают, желают обогатиться или по меньшей мере добыть средства существования, а он обязан удо­влетворять их желания, потому что этим способом упрочиваетъ» свое собственное положение *). Он, подобно вождю отряда «кондотьерп»
I) .Начальник „кружка" способен доставлять своим приверженцам дол­жности па конно-железных дорогах, пи каменоломнях и т. д. Там как крупные корпорации подвергаются со стороны демагогов самым Ароетнык нападкам, то они стараются поддерживать добрые отношения с теми вожа­ками партий, которые руководят в каждом округе подачей голосов члена­ми городского совета и ольдерменами; поэтому вожаки партий могут быть уве-
пятнадцатого столетия, держится на своей ь месте благодаря тому, что через него можно добывать деньги.
Политические вопросы обыкновенно имеют для начальника «кружка» только второстепенный интерес. Иногда между этими начальниками встречаются политические деятели в европейском смысле слова, то есть такие деятели, которые искренно или притворно отстаивают какой нибудь принцип или какую нпбудь административную меру, касающуюся общего благосостояния. Но члены «кружка» обыкно­венно заботятся только о том, чтб касается их партии, то есть о том, чтб касается интересов их «кружка», состоящего из людей или занимающих должности или ищущих должностей; они нередко даже вовсе не выдают себя за приверженцев какой нибудь политической доктрины. Один выдающийся политический деятель вы­сказал одному из моих друзей следующее меткое замечание: «Ведь вам должно быть хорошо известно, что в нашей политике нет никакой политики». Поэтому начальники «кружковъ» почти во­все невоодушевляются духом партий. Типический начальник «круж­ка» относится к начальнику «кружка» противной партии почти так-же, как адвокат истца относится к адвокату ответчика. Эти последние становятся во враждебные отношения по обязанно­стям своей профессии, а вовсе не потому, что между ними суще­ствует личная вражда. II вражда между начальниками «кружковъ» проистекает только из того факта, что один из них уже до­бился того, чего добивается другой. Поэтому иногда случается, что вожди противоположных партий в городах входят в сношения друг с другом и даже доходят до того, что условливаются (ко­нечно втайне) между собою на счет? предоставления некоторых должностей друзьям одного из них, а всех остальных долж­ностей друзьям другого. При этом, конечно, сохраняется внеш­ний вид вражды для назидания публики; так как в интересе обеих сторон сохранять такия частные сделки втайне, то о них обыкновенно никто не знает, да и нелегко было-бы добыть дока­зательства их существования.
ревы, чти их просьба о помещении кого-либо из их приверженцев на какую нибудь должность будет ст, удовольствием удовлетворена. Кроме того, ножик партии часто выводит своих приверженцев из затруднительного положении денежными пособиями пли иным способом: он иногда снабжает их небольшими денежными суммами, помогает им высвободить их родственников из когтей правосудии, защищает тех из них, которые совершили какое нибудь престу­пление и боятся попасть под суд, и вообще приучается разумно соединять требовательность с оказанием услугъ4. — М г. Theodore Rouse w el I в статье, помещенной в С е u I и г у М а g а z и и е в ноябрьском номере 1886 года.
Начальник «кружка» питает самую сильную вражду не, к при­верженцам притинной партии, а к различным фикциям, обра­зовавшимся в среде его собственной партии. Он нередко вступа­ет в борьбу с начальником какого нибудь другого кружка, требующим для себя некоторой доли при распределении должностей. В больших городах политические партии иногда разделяются на несколько факций; так например, в Нью-иорке издавна суще­ствуют три демократические факций, из которых две имеют многочисленных приверженцев и нередко вступают в упорную между собою борьбу. Если ни одна ив них не в состоянии одо­леть другую, то они по неволе вступают между собою в согла­шение, уступая одна другой замещение некоторых должностей. Во еще более сильна вражда «кружковъ* и их начальников к тем членам партии, которые не ищут никаких должностей и которых нельзя удовлетворить никакой долей в общей добыче, потому что они ведут агитацию во имя того, чтд они называют реформой. Это враги непримиримые, потому что их конечная цель уничтоже­ние «кружковъ» и упразднение должности их начальников. К ним относятся с одинакой враждой «кружки» обеих партий. По­этому в тех городах, которые управляются «кружками», про­фессиональные политиканы обеих партий иногда действуют за-одно в борьбе с реформаторами и охотнее уступят некоторые долж­ности своим противникам, чем заместят их своими привер­женцами при помощи «независимых избирателей». Далее этого едвали может заходить привязанность к системе управления через посредство политическихи. партий.
Многочисленная армия политических «работниковъ» иобидизируется для выборов, организация которых составляет обширный и по­учительный отдел в системе американского государственного управ­ления. Но я покуда намерен рассмотреть только их финансовую сторону, потому что она имеет важное значение в организации избирательного механизма. Для выборов нужны деньги, а в Аме­рике даже очень большие деньги. Откуда-же их добывают поли­тиканы, которые принадлежать к нуждающемуся классу населения или вышли в люди из этого класса?
Доходы «кружка», предназначаемые на достижение партийных целей, добываются из следующих пяти источников.
I. Главным источником служит публичная подписка. Для важ­ных выборов,—как например для происходящих раз в два года выборов на должности Штата или для выборов в члены законодательного собрания Штата—составляется так называемый campaign fund (денежный фонд избирательной кампании) из добровольных взносов богатых членов партии. Привязанность к партии так сильна, что её богатые члены не отказываются отъ
участия в подписке даже в том случае, если ие питают до­верия к членам «кружка», если не одобряют их образа дей­ствий и не сочувствуют выбранным ими кандидатам.
II. Иногда собираются деньги от богатых людей, не находя­щихся в непосредственной связи с «кружкомъ», во ожидающих от него каких нибудь услуг. Так например, подрядчики доби­ваются заключения контрактов с городскими властями. Железно­дорожные деятели стараются недояустить издания местным законо­дательным собранием невыгодных для них постановлений. II те и другие охотно помогают деньгами тем, кто в состоянии ока­зать им полезное содействие. Этим источником доходов можно пользоваться только при наступлении каких нибудь важных вы­боров. Из него проистекает большой вред, потому что он до­ставляет богатым людям возможность влиять на законодательную деятельность через посредство «кружка».
ИИ. «Кружокъ» из числа самых отважных иногда ассигнует из городского казначейства пли (чтб случается реже) из казна­чейства Штата особую сумму не на удовлетворение нужд города или Штата, а на пополнение своего собственного избирательного фонда. Чтоб не вносить такия ассигновки в отчеты, составляемые для публики '), к эгим отчетам прибавляются вымышленные статьи расходов. В оправдание такого противозаконного образа действий обыкновенно ссылаются или на примеры из прошлого, или на уверенность, что точно так-же поступает противная партия, или на выгоды, которые «кружокъ» может доставить городу. К этому способу можно прибегать, конечно, только в том случае, если члены «кружка» заведують расходованием общественных сумм и не встречают противодействия со стороны оппозиции.
IV. С членов партии, занимающих какие нибудь должности, взимается налог в размере от одного до четырех и даже до пяти процентов с получаемого ими ежегодного жалованья. Общая сумма ежегодного жалованья, которое получают городские должно­стные лица в Нью-Иорке, составляет 11.000,000 дои. (2.200,000 фунт. ст.), а две тысячи пьтьсот федеральных должностных лиц, с которых также может быть взыскан налог, если онп принадлежат к тойже партии J), получают в общей слѵжно-
) В Англии парламент обыкновенно разрешал отпуск сумм на тайные расходы, и эти суммы тратидш-ь правительственной партией па избирательные цели; но этому положен копец в 1887 году. До сих пор отпускается иа основании состоявшагося голосовании определенная сумма иа тайные расходы по иностранному ведомству. Эта сумма ассигнуется законным способом в каж­дую сессию и хоти в её расходовании пп представляется отчетов, по всякому известно, на какой предмет она предназначена.
и) Федеральные должностные лица вносят установленную таксу только въ
сти 2.500.000 долл. (500,000 фунт. ст.). Двух-процентвый на­лог на эти суммы даст 45,000 и 10,000 долларов на избира­тельные расходы ') Такой налог взыскивается политическими пар­тиями даже с городских полисменов, с канцелярской прислуги и с рабочих адмиралтейства. Подобно тому, как во времена фео­дализма ленный владелец был обязан в некоторых случаях вносить своему сюзерену денежные суммы в добавок к тем обязанностям, которые возлагались на него в военное время, и американский вассал обязан оказывать своим повелителям де­нежную помощь в добавок к тем услугам, которые оказыва­ет им на первоначальных сходках и на выборах. Его обязан­ности даже более тяжелы, чем обязанности феодального вассала, потому что этот последний мог избавиться от военной службы посредством уплаты установленной подати, а уплата вышеупомя­нутого налога не освобождает американского вассала от обязан­ности служить в армии «работниковъ». Точно так-же. как и при англо-норманнских королях, вассал, не исполнивший своих обя­занностей, лишается права на покровительство со стороны своего сюзерена, и признается «трусомъ». По почину президента Гайеса, издавшего в 1877 году особые постановления касательно обязан­ностей федеральных должностных лиц, неоднократно делались попытки прекратить—путем административных распоряжений и па­дания новых законовъ—взимание вышеупомянутого налога с долж­ностных лиц, но они до сих пор не имели полного успеха, потому что подчиненные боятся прогневить своих начальников.
V. Есть еще один способ добывать деньги, заимствованный от европейских монархий: он заключается в поборах не только за назначения кандидатов, но иногда и прямо за назначения на долж­ности *). Если кто нибудь пожелает попасть ви. кандидаты на ка­кую нибудь значительную должность, как например на должность судьи, сенатора Штата пли члена конгресса, то от него потребу­ют взноса в избирательный фонд суммы, соразмерной с важ­ностью той должности, которой он ищет: оправданием для та­кого требования обыкновенно служит указание на расходы, неиз­бежные на выборах; тот-же принцип иногда применяется и къ
тот фонд, который собирается для Федеральных выборов, во если борьба ведется из-за назначения как на городские, так и на Федеральные должно­сти, то оба Фонда могут быть соединены в один.
1) К этим цифрам следует прибавить налог, который уплачивают должностные лица Штата.
*) При старой Французской монархии продавались назначения на судейские должности, а в Англии только лет шестьдесять тому назад прекратилась продажа офицерских патентов.
тем не-выборным должностям, на которые имеет право наз­начать какой нибудь оффициальный член «кружка», как наприм. городской мэр. Цена за назначение кандидатом на должность чле­на законодательного собрания Штата доходит, как рассказывают, до 500 и даже до 1,000 долларов, а цена за назначение канди­датом па одну из лучших судейских доля;ностей доходит до 5,000 долл.; но все эти цифровые данные основаны большею ча­стию только на догадках *). Само собой разумеется, что если успех сомнителен, то платится меньше, а приведенные нами циф­ры относятся только к тем случаям, когда политическая партия располагает таким значительным большинством голосов, что может быть вполне уверена в успехе. Чтоб доставить должно­стным лицам возможность выносить это денеашое бремя, прихо­дится увеличивать их жалованье и этим способом перелагать то бремя на публику; один начальник <кружка» в городе Нью1 ирке, стараясь убедить комитет законодательного собрания в не­обходимости уплачивать альдерменам большое жалованье, ссылался на тот аргумент, что «от альдерменов требуется их полити­ческой партией уплата значительных денежных суммъ* *).
1) Mr. F. W. ѴѴ hitridge говорить: „Должность судьи стоит в Нью-Иор­ке около 15,000 долл.; должность окружного стряпчего стоит то-же; назначе­ние кандидатом на звание члена конгресса стоить около 4,000 долл., но ата цифра иногда очень изменяется; назначение кандидатом на должность ольдер­мена стоит 1,500 долл., а иа должность члена городского собрании—от 61 и до 1.500 долл. Общая сумма добываемых этим способом денежных с;>едств не может, быть определена с точностью; впрочем, сумма всех доходов этого рода, которые собирал так называемый Tammany Hall, отличав­шийся самой законченной политической организацией, может быть с прибли­зительной точностью определена в 125,000 долл. [25,000 еунт. ст.] Эти деньги собирались и расходовались небольшим числом членов административного комитета, которые никому не представляли никаких отчетов и были ответ­ственны только друг перед другом ‘.—Статьи Assessments в Amer. Cyclop, of Political Science.
В 1887 году демократические „кружки" города Ныо Иорка потребовали 25,000 долл. за назначение па должность контролера и 5,000 долл. за назначение на должность сенатора Штата. Контролер получает в течение трех лет жалованье в 10,000 долл., а сенатор в течение двух лет-ь жалованье ж 1,500 долл.; стало-быть, от кандидата на сенаторское звание требовалц 2,000 доля, сверх той суммы, которую он получал-бы в виде жалованья.
2) „Секретарь графства заявил перед комитетом нью-иоркского зоконодательного собрания, что он получает около 80,(ХМ) долл. в год, но в то­же время откровенно признался, что его служебное положение чисто-Фииктивное, потому что вся работа лежит на его помощнике, получающем небольшое жалованье. Так как секретарь графства назначается па три года, то общая
ГЛАВА L.XIV.
Местное распространение «кружковъ».
Определить, как широко распространили свою деятельность опи­санные .мною «кружки», было-бы трудно даже для Американца,‘по­тому что для этого потребовалось бы 'самое близкое знакомство с положением дел во всех Штатах и городах. Это, конечно, еще более трудно для Европейца. Поэтому я вынужден ограничиться общими результатами моих исследований, предоставляя будущим исследователям изучение этого вопроса во всех подробностях.
«Кружки» принадлежат к числу продуктов не демократии, а особой формы демократического правления, так как онп могут действовать только при некоторых особыхч. условиях. Выражаясь языком старинных логиков, можно сказать, что опи входят в состав демократической формы правления не s и ш р 1 и с и I е г, а secundum quid; онп не составляют сущности такой формы правления, а входят в нее в качестве случайных явлений. Мы уже ранее видели, что для их существования необходимы следу­ющие условия:
Существование обыкновения раздавать и отнимать из партийных соображений должности с постоянными жалованьем.
Доставляемые занятием долишостей удобные случаи для устрой­ства прибыльных сделок.
Многочисленность невежественных и послушных избирателей.
Старавие хороших граждан уклоняться от участия во всем, чтб касается политики.
Если, действительно, таковы причины описываемого вами явления, сумма его доходив должна доходить до 240,000 долл.; но две трети этой сум­мы, но всему вероятию, поступают в распоряжение той политической орга­низации, в которой он состоит членом-.—М г. Т. К о о se w е 11 в С е пtury Magazine в ноябрьском номере 1886. Когда тот-же комитет об­ратился к одному должностному лицу Штата с вопросом, ивполняло-ли оно в точности евои общественные обязанности, то получил в ответ, что эти обязанвостя исполнялись в точности всегда, если не сталкивались с обязан­ностями политическими; за тем то-же должностное лицо объяснило, что под названием „политические обязанности" оно разумеет посещение местного по­литического кружка, свидания с политическими деятелями, участие в органи­зации первоначальных митингов, принятие па поруки тех друзей, которые вызваны кт. ответу перед мировым судьей и т. и.
то следует предполагать, что «кружки» достигают самого широкого развития там, где эти причины существуют в самых боль­ших размерах, что они не достигают полного развития там, где эти причины но всегда находятся на лице, и что их вовсе нет там, где нет никаких условий для их возникновения.
Знакомство с некоторыми фактами подтвердить эти предполо­жения.
Можно-бы было подумать, что «система опустошений» существует повсюду независимо от каких либо местных условий. Опа, дей­ствительно, существует во всех Штатах, но её значение не По­всюду одинаково, потому что в некоторых городах должностные лица получают сравнительно очень большое жалованье и заведуют расходованием очень больших сумм, а в некоторых мелких общинах они пли вовсе или большею частию не получают никакого жалованья ’). Поэтому, система опустошений не может иметь повсюду одинакого практического применения.
11 так мы имеем основание утверждать, что четыре вышепере­численные условия встречаются в самом широком размере в больших городах. Некоторые из должностей оплачиваются там большим жалованьем, некоторые другие доставляют удобные слу­чаи для выгодных денежных сделок. Число избирателей так велико, что для их подготовки к участию в выборах необходима ис­кусная партийная организация; они ббльшею частию так невежест­венны, что легко поддаются чужой воле. Лучшие из местных граждан так заняты своими собственными делами, что не могут относиться к политике с тем ь напряженным вниманием, какого она требует. Эти условия мы находим в Нью-Иорке, в Фила­дельфии, в Чикого, в Бруклайне, в Сен-Луи, в Чинчиннати, в Сан-Франциско, в Балтиморе и в Новом Орлеане. Там ор­ганизация «кружковъ» достигла самого широкого развития и подчи­нила своему влиянию всю сферу политической деятельности * *).
Об условиях, в которые поставлены два первые из назван­ных городов, я предполагаю говорить подробно в следующих главах. Чикого, Балтимора и Сан-Франциско поставлены в ус­ловия едва-ли более благоприятные. Но касательно пяти остальных городов я сообщу некоторые сведения, доставленные по моей прось­бе некоторыми из влиятельных местных граждан. Важность этого сюжета послужить оправданием для растянутости приводи­мых мною цитат. Так как иностранцы обыкновенно обнаружь-
>) Так яапр., выборные должностные лица в сельских округах Новой Англии не получают жалованья.
*) Конечно, не во вс-Ьх названных нави городах она дает одинаково вред­ные результаты.
вают склонность к обобщению всех явлений, подмеченных при изучении Америки, то я пользуюсь этим удобным случаем, чтоб дока­зать читателю, что сделанное мною описание американских поряд­ков вообще верно и что эта верность совместима с некоторыми местными отличиями.
Мне пишут из Чинчипнати (в котором было по переписи 1880 года 255,139 жителей):
«Наш «кружокъ» не имеет той правильной внешней органи­зации. какую иногда имел ранее, но это не мешает нечестным людям обеих партий действовать сообща для того, чтоб нажи­ваться на общественный счет. Чтб касается начальника «кружка», тов настоящий момент у вас междуцарствие; впрочем, не трудно заметить, что некоторые честолюбивые люди стремятся к этому званию. Существование «кружковъ» является и последствием и при­чиной расхищения общественной собственности. Они возникают обык­новенным путем соглашений, устраиваемых с целию пещись об интересах всякого, кто в них участвует.
«Кружокъ» всегда в состоянии удалить от должности хорошего гражданина, который относится к нему враждебно-. Но он охотно принимает в число своих членов зажиточного человека, кото­рый не будет заводить никаких споров, а между тем будет усиливать престиж всего «кружка».
«Система опустошений» причиняет всего более вреда в боль­ших городах, потому что там занятие должностей доставляет самые удобные случаи для взяток и для расхищения общественной собственности. Там-же всего легче устраивать разные комбинации между посетителями питейных домов и других заведений этого рода. Там-же находить для себя убежище тот разряд скиталь­цев, который готов уверять в своей преданности всякую партию и всякого человека, которые будут давать ему деньги,—который старается выманивать подачку от кая; да го нового кандидата на дол­жности, а в замен её готов подкупать избирателей и обеспе­чивать успех на выборах посредством разных грязных про­делок. Эти негодяи «живут политикой», понимая ее по-своему; они навязываются с своими услугами к выдающимся людям и компрометируют их, налагая на них нравственную обязанность не отталкивать от себя таких помощников и принимать на себя прямую или косвенную ответственность за их грязную деятельность. Эти выдающиеся люди не осмеливаются окончательно прервать вся­кия сношения с негодяями, которые могут повредить их карьере, а те из них, которые не разборчивы на средства, охотно поль­зуются предлагаемыми услугами и только ради соблюдения приличий прибегают к помощи посредников.
«Такими. образом города делаются жертвами того «преступнаго
класса» политиканов, в услугах которого нуждаются выдающиеся вожди для поддержания дисциплины и правильной организации въсреде своих приверженцев. В результате оказывается, что почти во всяком сколько нибудь значительном городе есть «кружки» и начальники «кружковъ» или кандидаты на это звание. Иногда случаются «дворцовые революции», благодаря которым начальники «кружковъ» назначаются или изгоняются за то, что стали слиш­ком набивать свои карманы при раздаче должностей; вообще редко случается, чтоб в этом звании долго состояло одно и то-же лице: поэтому тот, кто не посвящен во все тайны внутренней органи­зации «кружковъ», не всегда в состоянии указать, в руках какого «кружка» или какого начальника «кружка» находится власть в дан­ную минуту. Эти люди не издают ничего похожого на А1 ш а и а с Ии de Gotha, тем не менее мы все чувствуем на себе и все знаема-, что грабеж не прекращается. Гениальные люди в роде Т weе d’a или Kelly иногда выдвигаются на первый план, но и при от­сутствии таких начальников местные политиканы знают, где сосредоточено сильное влияние.
«Эта система достигает полного расцвета в тех городах, где находит для себя благоприятные условия в занятиях и в характере населения. Те небольшие города, где сравнительно много фабричных рабочих, служат для развития «кружковъ» более удобной почвой, чем торговые центры. Тем не менее, даже в самых мелких общинах организуются общества политических «работниковъ», а людское себялюбие способствует установлению общего правила, что тот, кто работает, должен добывать своей, работой средства существования. Таким образом оказывается, что' от привычки извлекать выгоды из замещения одних должност­ных лиц другими и прибегать к интригам и плутням для до­бывания должностей очень не труден переход к убеждению, что в расхищении общественной собственности заключается законный способ восполнять то, чего нельзя накопить сбережениями из жа­лованья. Некоторые из местных должностных лиц получа­ют значительное содержание, которое дает им возможность при­нимать участие в расходах на нужды их партии. У нас были секретари суда и шерифы, получавшие в несколько раз больше, чем члены суда. Привычка брать взятки при заключении контрак­тов и расхищать общественное достояние вкореняется мало-по-малу, так что местные политиканы едва-дп сознают, как низко они упали в нравственном отношении».
Из Сен-Луи (в котором было по переписи 1880 года 350,518жителей) мне пишут:
«У нас всегда есть «кружки» из приверженцев обеих поли­тических партий, действующие с большей или меньшей энергией смотря по обстоятельствам.
«Два или три человека признаются начальниками «кружковъ» де­мократической партии (которая располагает большинством голосов), а у республиканцев только один начальник «кружка».
«Существование «кружковъ» есть главная причина и расхищения общественной собственности и взяточничества; впрочем, в СенъЛуи не на чем быстро наживаться.
«В наших больших городах хороший гражданин иногда не может получить никакой должности вследствие противодействия со стороны «кружковъ»; исключения случаются только во время силь­ного возбуждения умов, когда в честных людях пробуждается сознание их долга».
Из Луизвилля (в Штате Кентукп), в котором было по пере­писи 1880 года 123.758 жителей, мне пишут:
«Едва-ли можно сказать, что в Лупзвилле есть правильно ор­ганизованный «кружокъ». У нас есть составленные с корыстные и целями общества, но их состава, беспрестанно изменяется. Высшие должности доставляются этими обществами демократам, потому что их партия господствует здесь; но в числе членов тех обществ всегда встречается несколько республиканцев.
«В настоящее время исполняет в Лупзвилле роль политичес­кого «кружка» компания газового освещения. Она всем руководит через посредство демократической партии, потому что легче поку­пать голоса республиканских негров в пользу демократических кандидатов, чем покупать голоса белокожих демократов в пользу республиканских кандидатов.
«В течение последних пяти лет в Кентукп побыло обнаружено значительных расхищений общественной собственности, но взяточ­ничество там в большом ходу.
«Организация упомянутой компании, бесспорно, имеет целию устра­нять хороших и способных граждан от должностей и предостав­лять открывающиеся ваканции фаворитам и местным полити­канамъ».
Из Миннеаполиса (в Штате Миннесоте), в котором было в 1880 году 46,887 жителей, а теперь население увеличилось до 200,000 жителей, мне пишут:
«В течение нескольких последних лет здесь существовал очень дурной «кружокъ», достигший преобладания через посредство демократической партии, которую подчинил своему влиянию, (а) энер­гически действуя на митингах городских кварталов, (2) вступая в соглашения с содержателями питейных и игорных Домов, с «безнравственными людьми низшего разряда» без всяких опре­деленных политических целой и (3) приобретая голоса рабочего класса посредством ловкого заступничества за его интересы.
«Влиятельные члены той же партии, пользующиеся в Миннесоте
хорошей репутацией, относились к начальнику этого «кружка» с несочувствием и с недоверием, но терпели его по причине его популярности и потому что не были в состоянии устранить его. Он достиг господства тем, что забрал в свои руки полицей­ское ведомство. Так например, он должен-бы был, в ка­честве одно из высших должностных лиц, не дозволять содер­жания игорных домов, а вместо того брал такия заведения под покровительство полиции и получал свою долю в их огромных доходах. Ви. последнее время патенты на содержание питейных домов доставляли 500 долл. ежегодного дохода, а начальник того «кружка* и местное полицейское управление дозволили секретную торговлю крепкими напитками вне той сферы, которой ограничена такая торговля установленными правилами; за то они получали боль­шие суммы от содержателей недозволенных харчевень.
«Кружокъ*, по видимому, располагал большинством голосов в городской думе; но он редко находил удобные случаи для взя­точничества благодаря прочно установленным правилам касательно обложения прямыми налогами и расходования общественных сумм и благодаря постоянному надзору прессы и публики за точным ис­полнением этих правил. Заключение некоторых контрактов воз­буждает подозрение во взяточничестве, а нЬкоторые изь членов городской думы, пожалуй, не отказались-бы от взяток, но их едва-ли можно обвинять в каких нибудь крупных злоупотреб­лениях; поэтому можно сказать, что вне полицейского ведомства злоупотребления не были особенно возмутительны. Недавно «кружокъ» подчинил своему влиянию (выборных) членов комитета, заведу­ющего городским парком; это имело последствием некоторые грязные денежные сделки. Случались злоупотребления и в сани­тарном ведомстве и в гошпиталях и при устройстве водо­снабжения и при выдаче патентов на проведение конно-желез­ных дорог. Но никак нельзя сказать, что наш город дозво­ляет безнаказанно себя грабить; нам только-что удалось выр­вать полицейское ведомство из рук назначенных «кружкомъ» должностных лиц и подчинить его надзору городского полицейского комитета,—что уже привело к превосходным результатам. Члены двух «кружковъ» подвергнуты в настоящее время суду присяж­ных графства за злоупотребления при занятии должностей».
Из Сев-Поля (в Миннесоте), в котором было в 1880 году 41,473 жителя, а в настоящее время более 160,000 жителей, мне пишут:
«В Сен-Поле нет правильно-организованного «кружка», Го­родское управление находилось в течение нескольких лет в ру­ках клики демократических политиканов, которых нельзя назвать очень дурными гражданами и которых нельзя обвинять в очень
грязных денежных вымогательствах. Система городского управ­ления организована на основании узких партийных соображений, но желания влиятельных граждан, выраженные в постановлениях «торговой палаты», всегда преобладают и в политической сфере и в способе расходования общественных сумм.
«В западных городах «кружки» не организуются только с целию грабежа и взяточничества. Они возникают из нашей системы управления через посредство политических партий. Некоторые дур­ные люди, входящие в состав партий, полагают, что старания и искусство, с которыми они организуют местные митинги, дают им право управлять механизмом их партийной организации. Ус­пех их партии доставляет им контроль над городским управ­лением. Эти люди не заняты ни торговлей ни какой либо профес­сией, доставляющей средства существования: их единственное де­ловое занятие—городское управление. Они скоро вовлекаются в разные мелкие прибыльные сделки, но обыкновенно не совершают ника­ких очень смелых пли очень грязных злоупотреблений».
Я взял для примера Миннеаполис и Сен-Поль, потому что из управления этих двух городов видно, что даже при одинакой цифре населения и при сходстве других условий внутренние порядки мо­гут быть очень неодинаковы. Миннеаполис и Сен-Поль отстоят один от другого только на десять миль; их предместия скоро бу­дут соприкасаться одни с другими. Миннеаполис моложе СенъПоля; он разрастался быстрее, арабочий элемент в его населении более значителен. Но он во многих отношениях имеет такое близкое сходство с Сен-Полем, что нельзя не подивиться суще­ствованию в нем таких сильных политических недугов, кото­рых мы не замечаем у его соседа. Можегь случиться, что через несколько лет Миннеаполис излечится от этих недугов, а СенъПоль заразится ими.
В городах второго разряда (то есть в тех, которые имеют от десяти до ста тысяч жителей) существуют многие из техъже зол, но в более скромном размере. Там удобные случаи для взяточничества более редки; должности оплачиваются более скром­ным жалованьем. Новые поселенцы, не компетентные в политике и потому легко подчиняющиеся вредным влияниям, составляют не­значительный процент в среде американских уроженцев. Люди, выдающиеся своим богатством или своими дарованиями, ближе из вествы массе избирателей и имеют более свободного времени для участия вч. политической жизни своего города. Поэтому, хотя «кружки» и организуются в большей части таких городов, но они менее влиятельны, менее отважны и менее подвержены нравственным за­разам. Само собой разумеется, что в этом отношении один город не всегда похож на другой, а эти различия объясняются истори-
четким прошлым и характером населения. Один очень автори­тетный политический деятель пишет мне из Штата Мичигана, ко­торый стоить выше среднего нравственного уровня других Штатов:
«Ни в одном из городов и сельских округов Мичигана пли Индианы а не слышал жалоб па «кружки» или на их началь­ников за то, что они стараются захватывать в свои руки дела управления сч. корыстными целями. Иногда случалось, что «кружки» или их начальники руководили выборами ради партийных интере­сов; дело даже доходило до того, что, как например, в Детруа (в этом городе было в 1880 году 116,340 жителей) хорошие граждане были устранены от занятия должностей пли сами отказы­вались от них. Но взяточничество не было целию «кружковъ». Вь некоторых из наших юродов содержатели питейных домов вмешались в политику с целию выбрать таких городских пра­вителей, которые защнщалц-бы. их интересы. Этим отчасти объ­ясняется чрезвычайное усиление партии прогибиционистов. Я полагаю, что у нас уже не возобновится влияние «кружковъ», потому что даже в самых больших городах введение наконец пробудилось из своего усыпления».
Городам Штата Нью-Иорка, как кажется, приходилось сильнее страдать от таких зол, чем городам Новой Англии или запад­ным. Альбани (в котором 90.000 жителей) долго томился под игом начальников своих «кружковъ», но это объясняется тем, что в этом городе заседает законодательное собрание Штата и что он служит средоточием для политических интриг. В Буффало (в котором 155,000 жителей) очень много Ирландцев и Нем­цев. Рочестерч. и Труа управляются местными кликами; в этом последнем много людей, промышляющих тем, что онп на вы­борах в Албани подают свои голоса по нескольку раз. Сира­кузы—город менее обширный и поставленный в более выгодные условия, чем который либо из четырех только-что названных нами городов, — стал с некоторого времени проявлять симптомы того-же нравственного недуга. Клевеланд в Штате Огио обширнее всех этих городов, но, подооно всей северной части Штата, имеет население лучшего качества, поэтому «кружки» никогда не дости­гали там полного господства и никогда не расхищали обществен­ных сумм. To-же можно сказать о городе Мильвауке в Штате Висконсине и о городах Новой Англии Ировидансе, Аугусте, Гарт форде, Ловелле. Организация «кружковъ» существует во всех этих городах, но начальники «кружковъ» никогда там не пыта­лись устранять хороших граждан от должностей, грабить город­скую казну, подкупать членов законодательного собрания, удержи­вать в своих руках властыирппосредстве избирательны!ьплутней в роде тех, какие совершаются в Нью-Иорке и в Филадельфии.
По видимому, то-же можно сказать о западных и южных городах среднего размера.
Касательно Огио мне пишет один эравомыслящий и авторитет­ный политический деятель:
<Кружки» редко организуются в небольших городах, хотя и могли-бы найти для себя занятие там, где число жителей доходят до тридцати или до сорока тысяч. Они едва-ли могут существо­вать в тех городах, где менее 10,000 жителей: там подкуп мог-бы быть случайным, а не. постоянным явлениемъ».
Относительно Миссури мне доставлены следующие сведения:
«В тех городах, где менее 60,000 жителей, «кружки» редко организуются или даже вовсе не организуются. В маленьких го­родках нет благоприятных условий для господства «кружковъ». Там все слишком хорошо знают друг друга, и там нет такой-же, как в больших городах, многочисленной массы людей, не имеющей никаких политических убеждений».
Однако, из дополнительных сведений, доставленных мне из Штата Кентуки, видно, что даже в таких городках, как Лек­сингтон (в котором 25,000 жителей) и Франкфурт (в кото­ром 6,500 жмт.), иногда организовались «кружки».
Все эти вредные для общества явления доходяг до своего мини­мума в маленьких городках, в сельских округах и вообще во всех общинах, которые управляются не муниципальными вла­стями, а митингами и выборными людьми сельских округов, или должностными лицами сельских округов и графств. Там новые пришельцы не селятся густыми массами и так разбросаны между местными уроженцами, что скоро усвоивают их нравы и образ мыслей. Немцы и Скандинавы, поселяющиеся на постоянное житель ство в сельских округах, до сих пор принадлежали (так как новейшие переселенцы стоят ниже их по своим нравствен­ным достоинствам) к лучшим представителям своей националь­ности и составляли очень ценный элемент в среде местного на­селения. Живущие в деревнях избиратели,—все равно нринадлежатъли они к числу местныхуроженцев или пришельцев,—подвер­гаются менее сильным соблазнам., чем избиратели городские, и менее легко подчиняются постороннему влиянию или внешнему гнёту. Они очень бережливы и плотят своим должностным лицам нич­тожное жалованье. Поэтому там для начальника «кружка» ненашлосьбы никакого дела. Он стал-бы без всякой пользы тратить свои дарования. Если в небольших городах и существуют «кружки», то они немногим отличаются от клики, составленной местными адвокатами с целию поочередно занимать местные должности или достигать звания членов законодательного собрания Штата для того, чтоб наживаться взятками. Не легко провести раздельную черту'
между такими кликами, возникающими повсюду, и настоящими «круж­ками»; впрочем, какое-бы иы пи давали название этим сорным травам, они не причиняют жатве большего вреда. Однако, и в этих центрах деревенской наивности иногда появляются настоящие начальники «кружковъ». Я знаю в Новой Англии один сельский округ, в котором менее десяти тысяч жителей, однако он долго управлялся одним из таких политиканов. Я не думаю, чтоб этот деятель расхищал общественные деньги, но он привлек на свою сторону группу избирателей, с помощью которых распола­гает служебными должностями и устроиваеть разные сделки, ко­торыми обогощает себя и доставляет заработки своим привержен­цам. Впрочем, он находит там исключительно благоприятные условия для такой деятельности. В сферу податного обложения того сельского округа входят несколько вилл, принадлежащих бога­тым негоциантам, которые занимаются коммерческими предприятиями в соседнем городе, а облагаются налогами в своих летних ре­зиденциях. Поэтому фонды, находящиеся в распоряжении этого сель­ского округа, гораздо более значительны, чем в других окру­гах того-же размера; а так как многие из эгих богатых пла­тельщиков податей не принадлежат к числу граждан округа, а подают свои голоса в городе, где проводят зимы *), то они не могут принять участие в сельском митинге с целию свергнуть начальника «кружка»: они с презрительной улыбкой смотрят на его проделки, а свою долю в незаконных поборах всё таки упла­чивают.
Можно признать за общее правило, что селения и небольшие го-, рода не управляются «кружками». 11 там, как повсюду, обнару­живается1 тенденция организовать местную партию под руководством одного или нескольких влиятельных людей. По это делается не столько с целию устранить других от участия в управлении и употреблять во зло приобретенную власть, сколько с целию пре­доставить административные заботы тем, кто берет их на себя в надежде получить какую нибудь должность. Эти люди редко при­надлежат к числу профессиональных искателей должностей; это — адвокаты, фермеры или торговцы, которые желают чтб-нибудь при­бавить к своим доходам или надеются получить очень лестное в глазах сельских жителей звание члена законодательного соб­рания Штата. Всё это не имеет никаких вредных последствий, и)
и) Не следует позабывать, что гражданин Соединенных Штатов может уплачивать налоги с своей недвижимой собственности в нескольких Шта­тах, графствах или городах, но даже на местных выборах и но вопро­сах чисто-местного характера может подавать свой голос только там, где имеет постоянное жительство.
потому что администрация вь селении довольно хороша, а платель­щиков податей никто не обкрадывает. Если какой нибудь влиятель­ный гражданин, не принадлежащий к организовавшемуся кружку, . пожелает назначения на какую нибудь должность, то его желание будет, по всему вероятию, удовлетворено, потому что он не най­дет ни с чьей стороны противодействия. Б некоторых местах есть не подчиняющиеся политическим влияниям «комитеты граж­данъ», которые назначают своих собственных кандидатов на должности, выбирая их между самыми почтенными людьми и устраняя политические партии от всякого вмешательства в эти назначения. Такие кандидаты часто получают большинство голосов в особен­ности там, где местные политиканы возбудили общее неудоволь­ствие дурным выбором своих кандидатов. Короче сказать, вне больших городов неть материалов для организации настоящих «кружковъ», да и система управления «кружковъ» была-бы там неприменима на практике. Там неть никакой причины опасаться их вредного влияния.
Все эти замечания относятся главным образом к северным, центральным и западным Штатам. На юге мы находим дру­гие порядки, но и они служат иллюстрацией для общих законов, по которым организуются «кружки». В южных городах крайне незначительно число переселенцев из Европы. низшие классы на селения состоят из негров низ «бедных белокожихъ». Негры невежественны и были-бы опасным орудием в руках бессовест­ных политиканов, как это ясно обнаружилось после окончания междоусобной войны. Но онп прежде принадлежали ббльшею частию к республиканской партии, а в настоящее время демократическая партия снова приобрела на юге такой решительный перевес, что начальники республиканских «кружковъ» уже не могут рассчиты­вать на голоса негров. Даровитые и занимающие выдающееся в обществе положение, южане так сильно интересуются политикой, что подчиняют политические партии своему влиянию. Когда самоу­правление было восстановлено на юге, онп сочли своим долгом при­бегнуть к*ь крайним мерам для того, чтоб положить конец владычеству профессиональных политиканов. Онп иногда пользу­ются услугами «кружка» пли допускают его существование, по не дозволяют ему никаких сериозных злоупотреблений, а начальник «кружка» обыкновенно охотно помогает им пли их привержен­цам в назначениях на должности. Старые традиции держатся на юге прочнее, чем па севере, так что бедный класс белого на селения охотно подчиняется руководству выдающихся местных граж­дан и ставит их во главе местного управления, если только онп сами того пожелают. Сверх того, юг беднее севера. Там должности (со включением звания членов законодательного собра-
иия) доставляют менее выгод, потому что дают более скромное жалованье, реже доставляют случаи для заключения прибыльных контрактов, и не дают сильного влияния на издание местных за­конов. Так как профессиональные политиканы не находят там . достаточного вознаграждения за свой труд, то они и не доводят там организацию «кружковъ* до её совершенства. Однако, в не­которых городах, находящихся в одинаких условиях с боль­шими северными городами, есть и «кружки* и начальники «круж­ковъ». Так например, в Новом Орлеане, в Арканзасе и в Техасе, где никогда не было такой-же плантаторской аристократии, как в рабовладельческих Штатах, прилегающих к берегам Атлантического океана, «кружки* довольно многочисленны, но их проделки редко обращают на себя общее внимание, потому что там города и не обширны и большею частию небогаты.
ГЛАВА LXV.
Делёж добычи.
Новым доказательством высокой мудрости, с которой управ­ляется этот мир, служит тот факт, что самые важные перемены нередко вводятся без малейшего понятия об их последствиях, а самыми пагубными оказываются те из них, которые вызывают самое слабое сопротивление. Точно так и установившееся леть шесть­десять тому назад обыкновение увольнять всех федеральных должностных лиц после избрания нового президента республики хотя и вызывало неодобрение со стороны влиятельных государствен­ных людей того времени, в том числе со стороны Клэя, Веб­стера и Кальгоуна, но в обществе оно не обратило на себя боль­шего внимания, а его защитники не предвидели и десятой части его важных последствий.
Конституция Соединенных Штатов предоставляет президенту республики право назначать федеральных должностных лиц, тре­буя, чтоб самые важные из этих назначений делались с одобрения сената, а конгрессу она дозволяет предоставлять назначения низших должностных лиц или личному усмотрению президента республики, пли судам, или начальникам административных департаментов. Эти статьи конституции были истолкованы в том смысле, что должностные лица должны оставаться на своих местах, пока это
будет угодно президенту республики, т. е. что он имеет право увольнять их без указания причин. Но первые президенты рес­публики полагали, что всякое должностное лице может оставаться на своем месте до конца жизни или пока будет вести себя хо­рошо; поэтому они не увольняли назначенных их предшествен­никами должностных лиц иначе, как по каким нибудь серьез­ным мотивам. Вашингтон, в течение своего восьми-летнего пре­бывании во главе управления, уволил только девять должностных лиц и каждого из них но какой нибудь основательной причине; Джон Адамс уволил в течение четырех лет девять должно­стных лиц, но ни одно из них не было уволено по политиче­ским мотивам. Джефферсон уволил в течение восьми лет трид­цать девять должностных лиц, но многих из них Адамс не­осмотрительно назначил перед самым выходом в отставку; а в течение следующих двадцати лет (ИЬ08 —1828) были уво­лены только шестнадцать должностных лиц. Однако, в 1820 году в конгрессе прошел билль, назначавший для занятия очень мно­гих должностей четырех-летний срок. Это нововведение, очевидно, могло сделаться источником важных злоупотреблений и потому вы­звало неодобрение и со стороны Джефферсона и со стороны Мади­сона. Ни президент республики ни начальники административных департаментов не воспользовались правом увольнения, так что осталось в силе прежнее обыкновение увольнять лишь тех, кто этого заслужил своим дурным поведением. Ко со вступлением в 1828 году вспыльчивого и упрямого Джэксона в звание прези­дента республики началась новая эра. Он принадлежал к числу вышедших из простонародья, необразованных и грубых запад­ных уроженцев, а достиг он власти благодаря возбуждению умов в среде народной массы; он был озлоблен против всех, кто быль близок к его предшественнику; к своим друзьям он пи­тал горячую привязанность, к своим врагам он относился с желчной ненавистью и он с нетерпением ожидал случая воз­наградить тех, кто оказывал ему личные услуги. Доходя до край­ности в своей привязанности к теории всеобщего равенства, он объявил в своем послании к конгрессу, что частое замещение должностей новыми людьми есть один из основных республикан­ских принципов, и затем, повинуясь требованиям и этого прин­ципа и своих страстей, уволил, в течение первого года своего президентства, пять сот почтмейстеров и заменил их своими при­верженцами. Эта манера делать из права назначения должностных лиц орудие для борьбы с противниками, уже была в ходу в Нью-Иорке, где ярость борьбы между различными партиями рано при­вела к очень многим усовершенствованиям в организации пар­тий; то был один из нью-иоркских приверженцев Джаксона,
Ma гс у, который,произнося в 1832 году публичную речь в се­нате, вкратце изложи.! новую доктрину в следующей фразе, сде­лавшейся знаменитой: «Добыча принадлежит победителю» *).
С 1828 года и почти вплоть до настоящего времени обе поли­тические партии придерживались правила, что с» назначением но­вого президента республики считаются вакантными почти все фе­деральные должности, начиная с дипломатических миссий при ев­ропейских правительствах и кончая должностями деревенских почтмейстеров. Само собой разумеется, что прежния должностные лица могут быть оставлены на местах или снова назначены (дь случае истечения установленного срока), если новый президент рес­публики принадлежит к той-же политической партии, к которой принадлежал его предшественник, но они не имеют на это ни легального ни нравственного права. Президент республики и на­чальник департамента имеют полное право назначать на долж­ности кого пожелают, лишь-бы только это были американские граж­дане; только назначения на самые важные должности должны де­латься не иначе, как с одобрения сената *).
Так как ни президент республики нп его министры не име­ют никакого понятия о тех лицах, которые ищут должностей в отдаленной от правительственного центра местности, то они по необходимости должны обращаться за сведениями к тем, кто жи­вет в той местности. За такими сведениями они, натурально, об­ращались к сенаторам Штата или к членам конгресса, выб­ранным от техи. округов, где предстояло замещение вакантных должностей, и, натурально, руководствовались рекомендациями этих лиц, если эти последние принадлежали к одной партии с пре­зидентом республики *). Хотя это обыкновение и пе получило обя­зательной силы конституционного постановления, но сенаторы и члены палаты представителей придерживались его с таким упорством,— потому что оно усиливало в данной местности и их личное влияние
) Еще ранее 1820 года губернатор Клинтон жаловался на то, что „пра­вильно организованные и приученные гь днецииплвне отряды Федеральных долж­ностных лиц вмешиваются в Штатах в производство выборовъ1*. Марси доказывал в своей речи необходимость увольнять всех должностных лпц побежденной партии и делать назначении на непродолжительные сроки, как вто делилось в его собственном Штате. „Оспаривая друг у друга победу, опи [ нью-иоркекие политиканы] открыто заявляют, что намереваются пожинать ен плоды. Они не находят ничего предосудительного в общем правиле, что по­бедителю должна принадлежать отнятая у неприятеля добыча*.
») Си. касательно итого предмета главу V в 1 томе.
’) Но они не всегда принадлежали к большинству, потому что президент республики может принадлежат к той партии, которая находится в конгрессе в меньшинстве.
и влияние их партии,—что исполнительная власть не протестовала про­тив их притязаний и дозволяла им раздавать должности в награду за услуги, оказанные их партии, и с целию приобретать новых привер­женцев. Иногда случалось, что президент республики или который нибудь из его влиятельных министров оказывался несговорчи­вым; но установившееся обыкновение все-таки оставалось в силе, потому что было основано с одной стороны на желании исполни­тельной власти поддерживать добрые отношения с сенаторами, ут­верждавшими международные, трактаты и назначения на должности, С другой стороны на сознании, что в каждом избирательном ок­руге необходимо усиливать свою партию посредством дележа добычи тем способом, какой, по мнению местных вожаков, оказывается самым целесообразным. Главные характеристические особенности этой системы заключаются в следующем: замещение всякой обще­ственной должности безусловно зависит от личного усмотрения той власти, которой принадлежит право назначать должностных лиц; всякая вакантная должностыиредоставляется на основании партийных соображений одному из приверженцев партии в награду за оказан­ные им услуги (все равно, оказаны-лп эти услуги самим, получаю­щим назначение, лицем пли тем, кто его рекомендует); всякий, получивший какую либо должность, должен знать, что останется на своем месте, пока власть будет находиться в руках его пар­тии, поэтому должен ради своих личных интересов исполнять обязанности бойца в рядах своей партии. II так, профессиональ­ные политиканы пе придают понятию об общественной должности того идеального значения, что с нею соединяется исполнение неко­торых обязанностей по отношению к обществу; они даже не при­дают ей того «практическаго» значения, что она доставляет сред­ства существования честному труженику; они считают ее ничем иным, как наградой за прошлые, настоящие и будущие услуги, которые приносят пользу их партии.
Впрочем, профессиональные политиканы едва-ли были-бы в со­стоянии прочно утвердить господство такой системы во всей стране, если-бы некоторые идеи не сделались ходячими в среде народ­ных масс. Частое замещение одних должностных лиц другими считалось и до сих пор почти всеми считается за вполне сог­ласное с духом демократии. Оно каждому доставляет возмож­ность достигнуть власти и постоянного жалованья, и в этом от­ношении напоминает обыкновение Афинян и Флорентинцев наз­начать должностных лиц по жребию. Оно, как полагают, за­ставляет людей напрягать все их умственные способности, воз­буждает в них похвальное честолюбивое желание быть полез­ными их отечеству пли окружающей их среде, предохраняет от возникновения особой касты должностных лиц с её рутинными 26
приемами, с её чопорностью и высокомерием. Оно свидетельствует о том, что столь дорогое для Американцев всеобщее равенство заставляет должностное лице считать себя слугою народа, а не повелителем в роде европейских бюрократов. Оно не дозволяет должностным лицам воображать, будто они иЛиоть какое нибудь право на занимаемое пмп место и будто они имеют какое нибудь право оставаться па атом месте. Оно удовлетворяет то влечение к новизне и к переменам, которое свойственно по­стоянна вводящим у себя какие нибудь преобразования западным общинам. Под влиянием техь-же идей возникло обыкновение вы­бирать должностных лиц Штата и городских должностных лиц на короткие сроки. Но если сам народ выбирал своих долж­ностных лиц только на один год или на два. то почему-же те должностные лица, которые назначались федеральною властию, мог­ли дольше оставаться на своих местах? Кроме того, раздача должностей для политических целей оправдывалась ссылками на пример Англии, так как лет пятьдесят тому назад Амери­канцы были убеждены, что английский секретарь казначейства все еще раздавал (точно так-же, как и в течение прошлого столетия) членами палаты общин гражданские должности, членам палаты лордов почетные отличия (ордена и высшие титулы перов), а родственникам тех и других церковные должности ').
Другая и очень важная причина частой замены одних должно­стных лиц другими заключается в убеждении Американцев, что всякий может не хуже другого исполнять какие бы то ни было служебные обязанности,—в убеждении, которое было удачно выра­жено старым недругом Американцев, королем Георгом Третьим, в следующей фразе: <всякий годен для всякой должности, ка­кую может добыть». В Америке всякий расторопный человек счи­тается способным ко всякому делу, за которое возьмется, а тот факт, что он добыл какую нибудь должность, считается за доказатель­ство его расторопности. Его называют «практическим человекомъ». Это в сущности га же мысль, которую высказал Георг Третий: если вы достаточно ловки для того, чтоб склонить народ к назна­чению вас на должность, то это доказывает, что вы достаточно ловки для того, чтоб исполнять возложенные на вас обязанности или для того, чтоб скрывать вашу небрежность в исполнении этих обязанностей. Кроме того, следует заметить, что большая часть федеральных должностей и тех, которые более всех других на
) В настоящее время все ато уже изменилось: теперь как на противопо­ложность с американской системой указывают на редко случающуюся в Ан­глии замену одних должностных линь другини и на замещение должностей теми, кто успешнее других выдержал установленный зпзамен.
виду у граждан, требует лишь очень незначительных специаль­ных познаний. Всякий акуратный и добросовестный человек спо­собен хорошо исполнять обязанности таможенного чиновника или смотрителя над маяками. Даровитые и предприимчивые люди не на­ходят личного интереса в замещении должностей только способ­ными людьми и на продолжительные, сроки, потому что сами редко нуждаются в должностях, но они довольны тем, что благодаря установившимся порядкам могут доставлять должности своим бед­ным родственникам пли несчастным друзьям. Эти родственники и друзья, конечно, подвергаются опасности быть уволенными за не­годностью. Но чувство надежды сильнее, чем чувство страха. На десять человек, желающих назначения на какую нибудь должность, найдется только один, который побоится взяться за то, в чем ничего несмыслит; поэтому число претендентов на должности очень велико, а число должностей сравнительно не велико.
До сих пор мы вели речь только о федеральных должностях; они бблыпею частию очень незначительны, так как к их числу принадлежат мелкие должности деревенских почтмейстеров, тамо­женных чиновников в портовых городах и т. д., хотя к ихъже. числу принадлежат должности секретарей в вашингтонских административных департаментах, членов посольств и консульств и губернаторов территорий. Но частая замена одних федеральных должностных лиц другими до такой степени вошла в привычку, что ту же систему скоро стали применять к должностям в Шта­тах и в городах, то есть стали назначать на эти должности по усмотрению начальства, а не так как делались назначения на выс­шие административные должности и (в большей части Штатов и больших городов) на судейские должности, —не по выбору наро­да. Это продолжалось во всех сферах и отраслях управления до более близкой к нам поры, о которой я буду вести речь немного далее. Может показаться странным, что такой практичный парод как Американцы мог допустить существование такой системы, при которой от должностных лиц не требуется главным образом полезного служения обществу, ни во что не ценится приобретаемая многолетней практикой опытность и никто не может рассчитывать на то, что даже при самом добросовестном исполнении своих слу­жебных обязанностей получит повышение или, по меньшей мере, сохранит занимаемое место. Это объясняется тем, что Американцы, привыкшие во всем рассчитывать на самих себя, не ожидают большой пользы от деятельности своих должностных лиц, что они вовсе не заботятся о назначении способных людей на служеб­ные должности и что они не считают увольнение от должности большим несчастием'ь для того класса людей, который привык до­бывать средства существования часто меняя один род занятий на
другой. Но главная причина описываемых нами явлений заключа­лась в том, что не было такой партии и такого класса людей, которые были-бы специально заинтересованы в отмене той систе­мы, а между тем скоро возник такой класс людей, который был специально заинтересован в её поддержании. Она создала особый класс профессиональных политиканов, которые стали крепко дер­жаться за нее, потому что она приходилась пм по вкусу. Для то­го, чтоб исполнять ту политическую работу, которая заключалась в организации первоначальных митингов, конвентов и выборов в городах, в Штатах и в сфере национального управления, и которая оказывалась все более и более необходимой вследствие рас­пространения демократических идей и усиливавшейся от 1820 и почти до 1850 иода борьбы между политическими партиями, нужны были люди, готовые всецело сосредоточивать на ней свое вниманий. Таких людей можно было добыть только посредством частой за­мены одних должностных лиц другими. Всякий скоро стал бы тяготиться такой работой, которая не доставляет никаких вы­год. Лица, состоящие на гражданской службе, не имели-бы ника­кого мотива для вмешательства в политику, если-бы и после по­литического поражения их друзей они оставались на своих мес­тах; кроме того, они не стали-бы действовать все сообща, потому что не принадлежали все к одной партии, а были назначены в различное время правительственными властями различных полити­ческих оттенков. Напротив того, политическая партия может по­лагаться на тех людей, которым она доставляет средства суще­ствования,—она может быть уверена, что эти люди будут наби­рать для неё новых приверженцев, будут поддерживать её вну­треннюю организацию, будут прибегать на выборах к таким плутням, на которые едва-ли решилпсь-бы люди, привязанные к партии только своими политическими убеждениями. Поэтому возник­новение класса профессиональных политиканов было первых про­дуктом той системы, в которой общественные должности счита­лись добычей победителей. Вторым её продуктом были началь­ники «кружковъ». В старинных скандинавских поэмах короли или начальники обыкновенно назывались раздавателями наград. Они привлекали к себе приверженцев и вознаграждали заслуги вои­нов или поэтов щедрыми подарками. Точно так и начальник «кружка» приобретает новых приверженцев и удерживает в своих руках власть благодаря тому, что раздает должности. В избирательной борьбе должности служат наградой для победителей; начальник «кружка» распределяет эту добычу и до и иосле бит­вы, обещая высшие выборные должности самым сильным между своими воинами, а те низшие должности, которыми он может сам располагать, раздавая менее сильным, но не менее преданнымъ
«му воинам. Этим способом он упрочивает, расширяет и уси­ливает свое влияние. Он расставляет на аванпостах своих ору­женосцев и пажей, которые привязаны к нему крепкими узами, потому что надеются получить какую нибудь высшую должность и опасаются лишиться той, которую занимают. Те должности, ко­торые может раздавать сам начальник <кружка», оплачиваются таким незначительным жалованьем, что не могут привлекать способных людей, но они служат ступенью для достижения более высоких должностей, замешаемых'ь по выбору народа, а желание достигнуть этих высших должностей и доставляет политиканам тех многочисленных работников, которые необходимы для упо­требления в дело политического механизма. Ви, Англии очень не­значительно число людей, стремящихся к занятию должностей, по­тому что с переменой министерства очищается менее пятидесяти ваканций, а все остальные должности могут сделаться вакантны­ми только вследствие смерти пли повышения по службе тех, кто ихи. занимает. Поэтому в Англии лишь очень незначительная часть населения находит личную денежную выгоду в торжестве своей партии, а вожди имеют при себе,— если можно так выразить­ся,—офицеров главного штаба, но очень мало низших военных чинов и ни одного добровольца. Этот штаб состоит большею частию из людей богатых, могущих обойтись и без казенного жалованья. Напротив того, в Америке число добровольцев почти одинаково с числом людей, состоящих на постоянной службе. Так как все эти добровольны добывают средства существования из своих занятий политикой, то их личные интересы побужда­ют их всегда действовать за-одно. Если их партия не может пользоваться федеральными должностями,—подобно тому, как де­мократы не могли ими пользоваться с 1861 по 1885 год, —то она можетъдобывать должности Штата, а в случае неудачи— должности городские: надежда одержать верхт. по меньшей мере на выборах в Штатах и в городахи. поддерживает между её при­верженцами дисциплину и возбуждает в них рвение к общим интересам.
Именно эти искатели добычи извратили и обезобразили механизм политических партий. Они уничтожили свободу народных выборов, организуя по своему вкусу первоначальные митинги и конвенты, и вносили позор в общественную жизнь Штатов и городов, со­вершая па выборах разные мошеннические проделки — составляя неправильные списки избирателей и неправильно сосчитывая подан­ные голоса ’).
) В Канаде должностный яйца но-долгу остаются иа своих местах: этот факт, по видимому, объясняется отсутствием такой-же организации полити­ческих партий, какай существует в Соединенных Штатах.
Обыкновение делать все назначения на административные долж­ности на основании партийных интересов и личных симпатий по­низило общий уровень общественной нравственности, потому что на­учило людей относиться с пренебрежением к существенным ин­тересам и довело недобросовестность политиканов до цинизма. Никому даже не приходит в голову, что личные достоинства мо­гут давать право на повышение пли могут служить мотивом для назначения на должность. Политика превратилась в уменье разда­вать казенное жалованье так, чтоб друзья были как можно бо­лее довольны, а противники как можно менее недовольны. Даже даровитые люди были вынуждены тратить свои умственные силы на такую задачу: президенты республики и министры употребляли на её разрешение те часы, которые следовало-бы употреблять на раз­решение проблем, имеющих существенную важность для всей стра­ны ’) Выдвигающийся на первый план, политический деятель при­нужден заботиться как о тех назначениях на высшие должно­сти, которые служат мерилом его знания людей и его добро­совестности, так и об удовлетворении тех приверженцев низшего разряда, которые добиваются мелких должностей. Едва-ли можно назвать карикатурой сатиру Ловелля, в которой кандидат на звание президента республики обращается с следующими сло­вами к живущему в Новой Англии моряку из своих друзей:
If you git me inside the White House,
Your head with ile I'll k i n d e r'n i n t, Hy gitting’yon inside the light-house, Down to the end of .1 »i 1 am pint.
(Если ты поможешь мне поселиться в Белом Доме, то я не намылю тебе за это голову, поместивши тебя внтури маяка у са­мой оконечности Джаалама).
В виду изложенных нами фактов само собой понятно, чтб от частой смены должностных лиц не могло улучшиться исполнение служебных обязанностей. Те люди, которые назначались на обще­ственные должности в награду за услуги, оказанные их пар­тии на выборах пли на первоначальных митингах, не принад­лежали к числу самых способных. Так как большая часть должностей, на которые они назначаются, не требует ничего,
) Президент республики Гаренльд сказал: „Одной третьей части того вре­мени, которое употребляют сенаторы и народные представители на псиолвение своих служебных обязанностей, едва-ли достаточно для рассмотрения всех просьб о назначениях на должности... Еслп-бы у нвс был введен разум­ный способ замещения должностей, то административные департаменты моглибы лучше исполнять свои обязанности, а их содержание стопло-бы вдвое менее*1.
кроме дюжинных деловых способностей, свойственных всякому Американцу с средним уровнем умственного развития, то суще­ствующие порядки причиняли населению существенный вред только в том случае, если неспособные люди попадали на какие нибудь высшие должности—на должности в вашингтонских департамен­тах пли в главных таможнях. Сверх того, американские долж­ностные лица лишены возможности акуратно исполнять свои слу­жебные обязанности. Они считают более важной свою обязанность заботиться об интересах своей партии на выборах и о назначе­нии кандидатов, указанных начальником их политического «круж­ка», потому что от успешного исполнения этой обязанности их собственная судьба зависит гораздо более, чемч. от исполнения их служебных обязанностей. Демократическая теория напоминает должностному лицу о его зависимости от общества, но сам он сознает свою зависимость только от того начальника городского «кружка», от того сенатора пли члена конгресса, которому обя­зан своим назначением на должность. II чувство признательно­сти и сознание долга привязывают его только к тому, кто счи­тается его патроном. Непрочность занимаемой должности ослаб­ляет его рвение к исполнению его служебных обязанностей, по­тому что не в награду за такое рвение сохраняются и получаются общественные должности. Администрация некоторых департаментов федерального и городского управления даже реже, чем в Европе, может равняться с администрацией частных промышленныхч. ком­паний; административные дарования, которыми основательно хваста­ются Американцы, всего менее заметны в сфере национального и городского управления. Короче сказать, при чаеЛой смене должност­ных лиц, гражданская служба не открывает никакой карьеры, потому что должности раздаются не в знак общественного доверия, а в награду за оказанные политической партии услуги и с целью усилить влияние партии на выборах.
Некоторые исч> этих зол обратили на себя внимание еще, в 1853 году; в то время было издано конгрессом постановление, требовавшее, чтоб все лица, поступающие на службу в вашинг­тонские департаменты, подвергались предварительному экзамену ). Но ни это постановление ни изданные впоследствии с тою-же целию другие постановления не принесли никакой пользы, потому что к ним относились несочувственно те должностные липа, которыя
и) Оставлять служащих па запиваемых ими должностях пока опп „ведут себя хорошо* не считалось достаточным обеспечением хорошего исполнении служебных обязанностей, потому что тогда нельзи-бы было увольнять неком­петентных людей, не провинившихся ни в каком важном упущении по служб.
должны были приводить их в исполнение. Но той-же причине ока­залось бесплодным постановление конгресса, которое вводило сис­тему назначений, основанную на конкурренпии между экзаменующи­мися. и которое было издано в 1871 году, в jo время, как те­перешняя агитация в пользу реформы гражданской службы уже начала охватывать умы населения. И'айес (1877—81) был пер­вый президент республики, ио видимому, искренно желавший ре­формы гражданской службы; но он не был в состоянии осилить ни оппозицию политиканов ни равнодушие конгресса, издававшего свои постановления только из уважения к. требованиям некото­рых просвещенных людей. Впрочем, в 1883 году быль сде­лан важный шаг в этом направлении посредством утверждения того постановления (получившего оть своего автора, бывшего сена­тора от Штата Огио, название Pendleton Act), которое учреж­дало комитет для реформы гражданской службы (из назначен­ных президентом республики членов) и предписывало ему при­менить систему конкурренпии экзаменов к замещению значитель­ного числа должностей в вашингтонских департаментах и не­большего числа должностей в других частях страны. Президент республики Артур назначил хороших членов комитета, а бла­годаря изданным ими правилам были введены некоторые улучше­ния. Когда Клевеланд достиг в 1885 году звания президента республики, многие опасались, что так как демократы не стояли во главе управления с 1861 года, го они бросятся как жадные волки на служебные должности и принудят президента республики заменить всех должностных лиц приверженцами его собственной партии. Однако, хотя Клевеланд и не оправдал надежд, которые возлагались на него нетерпеливыми реформаторами, но он не допу­стил тех злоупотреблений, которых опасались приверженцы ре­формы. Я не. позволяю себе высказать решительное мнение о та­ком предмете, который вызывает в Америке горячие споры; но не подлежит никакому сомнению, что Клевеланд не увольнял массами пи тех должностных лиц, которые были назначены на основании постановления конгресса, известного под названием Pendleton А с I, ни каких либо других; это ясно доказывают жалобы тех жаждавших дележа добычи демократов, которые находят, что едва-ли стоит труда проводить своего кандидата на президентскую должность, если это не доставляет денежных выгод его привер женцам.
Постановление 1883 года относилось только к небольшому числу федеральных должностей—почти к 14,000, тогда как их об­щая цифра доходит почти до 120,000. Но своим нравственным влиянием оно не соответствовало сравнительной незначительности первой из этих двух цифр и было в то время основательно
названо «тяжелым ударом для пессимистовъ». Оно развязало руки тем президентам республики, которые пожелали-бы реформы граж данской службы, и усилило в Штатах и в муниципалитетах агитацию в пользу этой реформы. Некоторые Штаты ввели у себя экзамены для лиц, желающих поступить на гражданскую службу; такие-же порядки введены в Нью-Иорке. в Бруклайне, в Бос тоне и в некоторых других городах. Только по прошествии нескольких лет можно будет составить себе ясное понятие о том, в какой мере эти нововведения способствовали облагорожению политической деятельности. Покуда достаточно будет заметить, что описанные нами злоупотребления существовали и в сфере федераль­ного управления и в сфере управления Штатов и городов в течение последних шестидесяти лет, а теперь есть основание на­деяться, что будет положен конец и назначениям должностных лиц па короткие сроки и увольнению должностных лиц с целию заменять их приверженцами одержавшей верх партии, и что вве­дение экзаменов будет все более и более устранять от обще­ственной службы тех политиканов, которые считают служебные должности за военную добычу.
ГЛАВА LXVI.
Выборы и их механизм.
Я не могу взяться за изложение сложных и разнообразных избирательных законов различных Штатов. Но частию в боль­шинстве Штатов, частию во всех них существуют некоторые избирательные обычаи, которые имели такое сильное влияние на деятельность политических партий и в особенности на механизм выборов в. городах, что я считаю нужным вкратце указать их.
Все расходы на наем помещений для производства выборов, на жалованье письмоводителям и тем, кто собирает и сосчитыва­ет голоса избирателей, возлагаются на общину, а не так, как в Англии—пе на баллотируемых кандидатов.
Все народные выборы должностных лиц для городов, для Штатов, или для сферы федерального управления, производятся во всех Штатах посредством баллотировки, которая была введена не столько с целию предотвратить плутни пли застращивание изби­
рателей, сколько потому, что она представляет самый скорый и самый удобный способ отбирать голоса у громадного народного сборища. Тайная подача голосов не имелась вь виду и не везде обеспечена. Поэтому приготовление избирательных ^аппсокь и пхь раздача избирателям были предоставлены (я полагаю повсюду) ’) кандидатам и их друзьям, то есть политическим партиям, а расходы на печатание и на раздачу этих записок уплачиваются темп-же партиями.
В Америке производство выборов представляет более сложную задачу, чем в Европе. Там более значительно число выборных должностей, а так как срок назначений на должности менее длинен, то приходится ежегодно баллотировать более значительное число кандидатов. Во избежание расходов на неоднократные балло­тировки, обыкновенно (но не повсюду) производится одновременно несколько баллотировок, то есть в один и тит-же день и в одной и той-же. зале выбираются подачей голосов и федеральные должностные лица (выборщики президента республики и члены кон­гресса) и должностные лица Штатов, графств и городов. Вы­борщики президента республики назначаются посредством баллоти­ровки только один раз в четыре года, а члены конгресса один раз в два года. Но число требующих замещения должностей в Штатах, в графствах и в городах так велико, что набира­тель отправляется в приготовленную для выборов залу для того, чтоб баллотировать по меньшей мере восемь пли десять кандида­тов на разные должности, а иногда даже двадцать или тридцать *).
Отсюда возникло обыкновение составлять так называемые <цель­ныя» избирательные записки; это—длинные лоскутки бумаги, на которых напечатаны имена лиц, рекомендуемых какой нибудь политической партией или политической группой для замещения вы­борных должностей *). Такия записки составляются накануне вы-
') Я не берусь за изложение таких «актов, которые верны по отношению ко всем Штатам, потому что законы Штатов по ктому предмету очень разнообразны. Впрочем, для целей этой статьи не представлнется надобности в точном изложении правил, установленных в каждом отдельном Штате. В моем тексте указаны только повсюду установившиеся па практике обычаи.
-) Иногда случается, что избирателю проходите» опускать свои избирательны а записки в шесть различных ящиков, потому что ему приходится баллотиро­вать кандидатов на шесть различных разрядов должностей.
'>) На тйкпх записках печатается столько имен, сколько ваканций нужно заместить,—но обыкновенно более двенадцати. В примечания, помещенном в конце этой главы, приведено несколько образчиков таких записок, быв­ших в употреблении на выборах 1887 года.
боров ц заключают в себе кроме имен кандидатов указание должностей, на которые следует выбирать каждого из них. они печатаются по распоряжению комитета политической партии в таком числе экземпляров, какое соответствует числу избирате­лей, и передаются агентам партии, которые становятся при входе в залу, приготовленную для выборов, и раздают их избира­телям. Само собой разумеется, что каждая партия прежде всего заботится о раздаче таких записок своим приверженцам, но охотно раздает их всем, кто пожелает их иметь. Всё это делается открыто; за каждым избирателем можно проследить с /ого момента, как он взял избирательную записку из рук агента своей партии, и вплоть до того момента, как он опустил ее в ящик, приготовленный для баллотировки. Если этот изби­ратель принадлежит к числу дюжинных членов своей партии, то он опускает в ящик свою записку в том виде, в ка­ком получил ее. Это называется подачей голосов по «цельной» избирательной записке. Если-ate избиратель сколько нибудь само­стоятелен в своих убеждениях и если ему не нравятся неко­торые из кандидатов, указанных в избирательной записке его партии, то он зачеркивает их имена и заменяегь другими. Чтоб, облегчить ему такую замену, агенты, поставленные у входа в залу, снабжают его небольшими кусочками бумаги, которые нама­заны на оборотной стороне клеем и на которых написаны имена каких нибудь других кандидатов. Он наклеивает эти кусочки бумаги над именами тех кандидатов, выбор которых но одоб­ряет, и таким образом избавляется от необходимости вычер­кивать те имена. Число таких кусочков бумаги, израсходованных агентами партии, служит мерилом пли негодности выставленных политической партией кандидатур, или самостоятельности избира­телей, или и того и другого. К сожалению, число кандидатов не­редко бывает так велико, а знакомство избирателей с их лич­ными достоинствами так поверхностно, что иной избиратель, не­довольный выбором кандидатов, не знает кем их заменить (в особенности в больших городах) и только по этой причине подает свой голос в их пользу.
Относительно способа производства выборов возникают два вопроса. Во-первых, было-бы желательно знать, честно-ли испол­няют свои обязанности те лица, которые заведуюг организацией выборов? На этот вопрос нельзя дать такого общего ответа, под который подходилибы крайне разнообразные порядки, существующие в различных Штатах; это разнообразие объясняется частию не­сходством изданных различными Штатами закопов о выборах, частию несходствоми. понятий об общественном долге. В некото­
рых Штатах, как например в нью-иоркском, деятельность организаторов выборов считается безупречной, как утверждают, благодаря изданию превосходных законовч., которыми установлены самые точные подробные правила. В других ДОИтатах разные подлоги—как например, внесение в список избирателей такнхи. лиц, которые не имеют права участвовать в выборах, плп не­верный счёт поданных голосов, —считаются обычным явлением не только в городских выборах, но и при выборе должностных лип Штатов и федерального управления. Я не имею данных, по которым можно-бы было определить размер таких подлогов, так как существование этих последних лишь в редких слу-, чаях может быть доказано, а большею частию остается необна­руженным. Иногда случается, что подлоги подозреваются там, где их вовсе не было. Тем не менее, есть основание думать, что в некоторых Штатах они совершаются так часто, что состав­ляют одно из важных общественных золъ
Во-вторых, желательно знать: предохраняет-ли существующий способпроизводства выборов от запугивания избирателей, от взяток, от замены настоящих избирателей подставными лицами, от неоднократной подачи голоса одним и тем-же лицем, и от разных других проделок со стороны агентов политической пар­тии? II в этом отношении ни Штаты ни города не похожи один на другой частию вследствие несходства действуюшпхи. в них законов, частию вследствие несходства в характере их населе­ния. К запугиванию прибегают редко. Замена избирателей под­ставными лицами и неоднократная подача голоса одним и тем-же лицем случаются нередко в густо населенных городах, где нельзя знать всех избирателей в лице. О взятках я уже говорил ранее: это—спорадическая болезнь, но там, где она появляется, она не­редко бывает очень сильна. Законы, установляюшие способа, балло­тировки, редко избавляют от неё, потому что «при нашей тепе­решней системе целые отряды избирателей отправляются на балло­тировку с избирательными записками в руках и держат эти записки так, что начальник «кружка» может следить за ними с того момента, как они получили эти записки, и до того мо-
и) Оки совершались очень часто и до сих пор еще не совершенно прекра­тились в некоторых южных Штатах, где к них прибегали с целию недопускать негров до избрании республиканских кандидатов. Именно там всего чаще употреблялись для баллотировок пищки, сделанные из какой ни­будь ткани. В Сан-Франишѵко мне рассказывали, что выборы стали произво­диться более правильно е тех пор, как были введены дли баллотировок стеклянные ищики, которые нельзя было набивать избирательными записками еще до начала выборов.
мента, когда они положили их в ящикъ» ') Это есть послед­ствие присвоенного агентами партий права руководить выборами в награду за то, что они снабжают граждан избирательными за­писками.
Установившееся обыкновение предоставлять политическим пар­тиям изготовление и раздачу избирательных записок привело еще к другому очень важному результату. Оно отдало правительствен­ную власть в руки этих партий, а доставляя им благовидный предлог для вмешательства в производство выборов и требуя от них расходов на этот предмет, способствовало развитию механизма партийной деятельности до его теперешнего гигантского могущества. Я попытаюсь уяснить это явление на примере города Нью-Иорка, принимая в руководство две интересные, статьи, кото­рые были изданы в 1887 году *) и содержание которых, сколько мне известно, не вызвало возражений.
Над производством выборов в городе Нью-Иорке наблюдает полицейский комитет, состоящий из четырех уполномоченных, из которых двое должны быть, в исполнение требований закона, выбраны из демократов и двое из республиканцев. Этому ко­митету поручено ежегодно назначать в каждый из 812 городских избирательных округов <по четыре инспектора над выборами; двое из них должны отличаться от своих сотоварищей противополож­ными воззрениями на вопросы, касающиеся интересов Штата, а те из них, которые принадлежат к партии меньшинства в Штате, должны быть назначаемы теми членами полицейского комитета, ко­торые принадлежат к этому меньшинству... точно так и те два лица, которые исполняют во время баллотировки обязанности секре­тарей, должны быть противоположных политических воззрений на вопросы, касающиеся интересов Штата»3).
1) Я цитирую эти слови из статьи J. В. Bis hop'и, помещенной в Scribner's Magazine за Февраль 1888. Автор этой статьи говорить о порядках, существующих в Нью-Иорке, где изданы прекрасные законы, оберегающие правильность подачи и счёта голосов, но не принято никаких мер для введении тайной подачи голосов; высказанные автором замечания применимы, но моему мнению, к большинству Штатов. В некоторых Шта­гах, как наиример вт. Висконсине, недавно сделаны в законах поправки именно с целию ввести тайную подачу голосов.
-) Авторы этих статей —городской нью-иоркекий казначей Ivins и J. В. Bishop. Обе статьи были первоначально прочитаны в нью-иоркекомд. город­ском клубе.
’) Я привел ату цитату из статьи Ivin s'a. В Америке нельзя считать экстраординарным явлением тот-ь Факт, что закон прямо признает принад­лежность к той или другой политической партии за достаточный мотив для на­значения на должность; это объясняется желанием распределять выборные дола:-
Таким образом в Нью-Иорке ежегодно назначаются 4872 долж­ностных лика для надзора за производством выборов; они на по­ловину демократы, на половину республиканцы; и те и другие наз­начаются тени членами полицейского комитета, вторые принадле­жат к одной с ними политической партии. Эти порядки достав­ляют вожакам партий удобный случай для оказания протекции их приверженцам,—потому что общая цифра расходуемых на этот иредмегь денег (за пять дней по 7.50 долл. в день) доходит почти до 150,000 долл. (30,000 фунт. ст.). Выбор зданий, в кото­рых должна происходить баллотировка, и назначение некоторых других должностных лиц еще увеличивают денежные выгоды, которыми каждая партия может располагать в пользу своих при­верженцев. Общая цифра расходов, лежащих на городском каз­начействе во время выборов, доходила в 1886 году до 222,500 долл. (44.500 фунт. ст.). Раз в каждые два года приходится производить выборы федеральных должностных лиц и по атому случаю назначать нескольких добавочных должностных лиц, ко­торые выбираются также но указанию политических партий и тре­буют. от города добавочного расхода в 64,100 долл. (12.800 фунт. ст. ); таким образом, общая цифра всех расходов на этот предмет доходит до 290,000 долл.
<Эти 290,000 долл. (говорит Ivins) употребляются если не на покупку по меньшей мере десяти голосов в каждом избира­тельном округе, то по крайней мере на упрочение преданности стольких-же избирателей. В каждойь избирательном о::руие средним числом по 300 избирателей, стало быть 3 процента всего чпсла избирателей исполняют на выборах возложенные на них законом обязанности, а вожаки партий, руководящие выборами, наблюдают за тем, чтоб они подавали свои голоса прежде всех и подавали как следует.
«Должностные лица (городские и федеральные), от которых за­висят назначения на эти места, предоставляют выбор людей тем, кто приводит в действие механизм партийной организации. Но в Нью-Иорке три таких механизма: два демократических, потому что демократическая партия, располагающая огромным большинствомъ
иостн равномерно между приверженцами двух партий, так маг этим спо­собом можно обеспечить добросовестное исполнение служебных обязанностей. В цитированном мною постановлении идет речь об „интересах Штата", потому что каждаи из двух главных политических партий обыкновенно со­храняет свою цельность, когда ведет борьбу но вопросам, касающимги всего Штата, но относительно вопросов, касающихся ивтертсок того или другого города, иногда рпеиадаетеи на «акции.
голосов, разделяется на две факции (Т а in m а и у И а 11 и С оu ии I у Democracy) *). и один республиканский.
«Каждый механизм заключает в себе двадцать четыре окруж­ных организации, соответствующих разделению города на те двад­цать четыре округа, которые выбирают членов в городское, за­конодательное собрание. Каждый из этих последних округов имеет особый комитет, но на самом деле подчиняется одному из вожа­ков политической партии, а сходка всех этих вожаков служит главной пружиной в механизме всей партийной организации; из неё исходит всякая власть, и она разрешает все политические вопросы... Каждый вожак в округе, выбирающем представителя в городское законодательное собрание, назначает в избирательный округ надзирателя, обыкновенно называемого командиром избира­тельного округа, и в виду важной роли, которую играет этот командир в партийном механизме, стирается поместить его на какую нибудь городскую должность, — что ему и удается рано пли поздно. Если власть не находится в руках республиканцев и если они не могут никаким другим способом вознаградить «работ­никовъ» своей партии, то они, по меньшей мере, могут предоста­вить этим работникам в каждом избирательном округе на пять дней но три должности за 7.50 долл. (1 ф. ст. 10 шилл.). Но они не доходят до такой крайности: демократические вожди нахо­дят должности для друзей тех республиканских вожаков, вместе с которыми работают в комитетах, пли-же республиканские вожди,—если власть находится в их руках, —находят долж­ности для своих демократических друзей или для их единомыш­ленников; это объясняется тем, что в Америке взаимное сочув­ствие между людьми, занимающимися одной и той же профессией, очень сильно, так что политиканы всех партий в конце концов всегда сознают общность своих обоюдных интересов.
«Рано пли поздно каждой партии удается поместить в каждом из 812 округов по меньшей мере по четыре человека в спи­сок лиц, получающих жалованье от города; в этбт список входят 9955 имен, кроме членов школьных комитетов, а со включением этих последних 13,749 имен; в эту цифру вхо­дят 25 альдерменов и 83 высших должностных лица, но не входят члены городского собрания, сенаторы и федеральные долж­ностные липа. Таким образом на деле оказывается, что люди, пускающие в ход механизм партийной организации, содержатся на счет города наравне с городскими должностными лицами. Это
I) Кроме того есть третья демояратяческди «акция [Irving Hail}, которвн слабее двух других. Едвв-лии можно свивать, что оииа также имеет в сво­ем распоряжении иривпдьно устроенный и постоянно действующий механизм.
замечание всего более верно по отношению к тем вожакам, ко­торые заведуют округами, выбирающими членов городского законо­дательного собрания. Нельзя сказать, чтоб деньги, подучаемые ими от города, от Штата или из федерального казначейства, трати­лись прямо на выборы, но можно положительно утверждать, что этп деньги тратятся на поддержание прочности партийного механизма; благодаря им партийный механизм всегда готов для работы и в особенности для производства выборов.
«Город Нью-Иорк уплатил в прошлом году вожакам, заве­дующим теми округами, которые выбирают членов городского законодательного собрания, 330,000 долл., то есть средним числом ио 4750 долл. каждому из 72 вожаков. Этой цифрой определены расходы на канцелярию, а начальнику этой канцелярии назначено только 12,000 долл. в год. В настоящее время .чти начальники получают из общественного казначейства по 24,000 долл. Поли­тическая факция, известная под названием Tammany Hall, получает из этой обшей цифры 119,000 долл., которые делятся между 18 из её 24 заведующих округами вожаков. Политиче­ская факция, известная под названием County Democracy, получает около 90,000 долл., которые делятся между 17 из её 25 заведующих округами вожаков. Так как республиканские вожаки принадлежат к партии меньшинства, то они получают только 22,000 долл., которые делятся между 8 из их 24 во­жаков. Впрочем, чтоб быть справедливым, следует заметить, что люди, между которыми делятся эти суммы, принадлежат к числу честных и полезных слуг общества и что город не да­ром плотит им жалованье.
«Общая цифра этих расходов (242,090 долл.) назначается го­родом только на содержание вожаков, заведующих механизмом партийной организации. Кроме того, город отпускает не менее 750,000 долл. на содержание упомянутых выше «командировъ», на бойцов и разных пособников, о которых также следует заметить, что они ббльшею частию оказывают городу ценные услуги за уплачиваемое пм жалованье. Таким образом механизм пар­тийной организации содержится в течение всего года в таком по­рядке, что всегда может быть употреблен в дело для органи­зации выборов.
«Перед наступлением дня, назначенного для производства вы­боров, вожаки каждой партии собираются на совещание и опреде­ляют размер денежных сумм, которые могут быть истрачены в каждом избирательном округе на тех людей, которые испол­няют при баллотировке обязанности «работниковъ». Эти работники получают по 5 долл. в день, а иногда и более, смотря по коли-
честву наличных денег. Каждая партия печатает свои избира­тельные записки; но иногда случается, что об партии поручают печатание этих записок одной и той-же типографии; а это иногда приводило к очень странным последствиями
«Так как заказ печатания избирательных записок исходит от вожаков тех округов, которые выбирают членов город­ского законодательного .собрания, то в руках этих вожаков на­ходится самая важная составная часть партийного механизма. Они Могут собраться накануне выборов и уничтожить избирательные записки; тогда производство выборов не могло-бы состояться. Не­которые из них извлекали из этого права такия выгоды, что мо­гли прожить целый год на деньги, вырученные от составления избирательных записок. Они могут уничтожить эти записки, мо­гут изменить их содержание, могут не раздать их избирате­лям,—короче сказать, могут сделать с ними всё, чтб захотят. Если они и берут деньги, то не иначе как под предлогом, что необходимо принять меры для раздачи избирательныхч. записок или что необходимо вознаградить «работниковъ» политической партии за их труд. Эта организация партий приводит к тому результату, что если-бы какой нибудь кружок независимых граждан возна­мерился вступить в борьбу с профессиональными политиканами, то ему пришлось-бы предварительно завести очень сложный и дорогостоющий механизм партийной организации. Прежде всего необходимо всегда быть готовыми для печатания и раздачи избирательных за­писок. На это требуется немало денег, а значительность расхо­дов на этот предмет уже сама по сеЪе служит препятствием для тех, кто желад-бы поддерживать агитацию в пользу реформы. Механизм партийной организации так устроен, что вожаки всегда готовы приступать к печатанию и раздаче избирательных записок на те деньги, которые собирают с кандидатов на должности и с должностных лицъ».
Расходы на печатание и раздачу избирательных записок и на содержание «работниковъ» политической партии покрываются из сумм, которые составляются главным образом из налогов, взы­скиваемых с кандидатов соразмерно с жалованьем тех долж­ностей, на которые желают попасть эти кандидаты. В сущности это ничто иное, как покупка назначений на звание кандидатов. Размер упомянутых налогов не всегда бывает одинаков; ло словам Ivins’a, многие сильно добивались должности альдервена в хорошие годы, как например после того, как комитет альдерменов продал патент на проведение конно-железной дороги по одной из больших нью-иоркских улиц (Broadway).
«Разсчитывая, чти могут дать в виде налогов только два кандидата для каждого округа и придерживаясь минимума этих на­
логов, мы получим следующие цифры:
Два кандидата на должности альдерыенов ь дадут в каждом округе но 15 долл., а в 812 округахъ* 24,360 долл.
Два кандидата на звание членов городского зако­нодательного собрания дадут в каждом округе ио 10 долл., а в 812 округахъ 16,240 >
Два кандидата на звание сенаторов или членов кон­гресса дадут в каждом округе ио 25 долл. . 40,600 долл.
Четыре кандидата на судейские должности дадут по 10,000 долл 40,000 »
Два кандидата на должности графств, как нанр., на должности шерифа, секретаря или регистратора дадут но 10,000 долл 20,000 »
Два кандидата на должность контролера дадут по 10,000 долл 20,000 »
Два кандидата на должность окружного прокурора дадут но 5,000 долл 10,000 »
Итого .... 211,200 *
«Можно с приблизительной точностью определить, что в 812 городских округах в каждом пункте, где производятся выборы, County Democracy ежегодно издерживает от 75 до 100 долл., Т я in m any 11 а 11 от 75 до 100 долл., республиканцы от 40 до 50 долл. (но в те годы, когда происходят выборы пре­зидента республики, расходы бывают более значительны), I г ѵ и и г Hall по 15 долл., представители разных независимых кандида­тов по 15 доля.; всё это составляет по меньшей мере по 238 долл. на каждый избирательный округ, а на 812 округов 216\000 долл. или около того. Эти расходы обыкновенно покрываются нало­гами на кандидатовъ».
По мнению Ivin s’a общая сумма расходов трех политических организаций на производство выборов равняется 307,500 долл. (61,500 фунт. ст.). Разница между этой суммой и 211,000 долл., собира­емых в виде налога на кандидатов, пополняется налогами на должностных лиц, сборами с подрядчиков и денежными взно­сами от принадлежащих ки политической партии богатых людей. Ivins полагает, что выборы обходятся в обыкновенные годы (то есть не. в те годы, когда выбирается президент республики) в 700,000 долл. (140,000 фунт. ст.).
«Из этих 700,000 долл. 290,000 доставляются городом на законные расходы, 210,000 собираются в впде налогов иа кан­дидатов, а 200,000 добываются посредством обложения налогами
должностных линь и посредством сбора пожертвований от богатых людей. Эти деньги делятся между 45,000 человек, занимающихся организацией выборов. Из этих 45,000 человек около 8000, то есть по десяти на каждый округ, работают от города. Осталь­ные 37,000 человек, то есть по сорока шести на каждый округ, получают содержание от политических партий. Отсюда видно, что для исполнения политической работы требуется почти впятеро больше, людей, чем для исполнения работы, установленной закономъ*
Ivins приходит к следующим выводам: «Весь механизм партийной организации вертится на способе производства выборов,— на том, что закон признает существование политических пар­тий, что эти партии умеют взыскивать налоги и с искателей долж­ностей и с должностных лиц, что независимые люди не могут выставлять своих кандидатур по причине дороговизны выборов, что вожаки тех округов, от которых выбираются члены го­родского законодательного собрания, раздают избирателям вт> день выборов избирательные записки через посредство своих подчи­ненных и приверженцев; короче сказать, эта система предостав­ляет тем, кто управляетыиартийным механизмом,исключительное право не только назначать кандидатов, но и распоряжаться исхо­дом выборовъ».
II так, многочисленность должностей, раздаваемых политиче­скими партиями, дает начальникам «кружковъ» возможность наг­раждать их приверженцев и рассчитывать на то, что не мало го­лосов будут подаваться на выборах по их указаниям. Расходы на печатание и раздачу избирательных записок требуют правиль­ной организации политических партий и, но видимому, доказывают необходимость их существования, а вместе с тем доставляют им повод для собирания больших денежных сумм. Эти суммы собираются посредством продажи назначении на звание кандидатов и посредством обложения должностных лиц налогом; благодаря этим постоянным доходам политические партии в состоянии под­чинять своему влиянию городское управление. Человек самостоятель­ный не осмеливается выступить кандидатом на какую либо долж­ность, потому что это было-бы очень рискованным и дорого-стоющим предприятием. Городу, приходится тратить много лишних денег, потому что налоги, взыскиваемые политическими партиями с кан­дидатов на должности и с должностных лиць, ложатся в конце копцев на городское управление, заставляя его увеличивать и жа­лованье должностных лиц и число должностей,—то есть на соб-
) Я заимствовал эти цифровые данные | несколько уменьшая некоторый из нихъ] из статьи, в которой Bishop, идя но следим Ivins'a, указывает способ излечения общественных недугов.
— 420 — I
ственные деньги упрочивать свою рабскую зависимость. Впрочем, еще не в этих расходах заключается главное зло. На деле вы­ходит, что подкуп дозволяется законом: так как одна пятая часть избирателей подает голоса по указанию начальников «круж­ковъ», то эти начальники в состоянии направить4 исход баллоти­ровки в пользу того кандидата, который даст им самую крупную сумму
В виду этих фактов нисколько неудивительно, что в некото рых Штатах делались попытки улучшить законы о выборах, то есть вырвать из рук политических партий печатание и раздачу избирательных записок и поручить их общественные ь должност­ным лицам, прекратить взяточничество и уменьшить расходы бал­лотируемых кандидатов. Благоприятные результаты, к которым привело в Англии недавнее издание новых законов по этому пред­мету, внушили и американским реформаторам надежду достигнуть такой-же цеди. Европейский наблюдатель, конечно, одобрит такия стремления, но он заметить, что издание более удовлетворительных законов о выборах долито сопровождаться во-первых преобра зованием избирательной системы, допускающей выборы должностных лпць на короткие сроки, и во-вторых уменьшением числа админи­стративных должностей, ежегодно, раздаваемых посредством бал­лотировок.
ПРИМЕЧАНИЕ.
При сем прилагаю образчики «цельныхъ» избирательных за­писок, которые употреблялись на недавних выборах; само собой разумеется, что они были составлены политическими партиями и раз­давались их приверженцам для опускания в ящик во время бал­лотировки кандидатов.
') Один опытный ш.ю-иоркский публицист сказал мне, что когда пред стоить разрешение какого нибудь важного общественного вопроса, подкупы слу­чаются реже. Так например, в 1866 году при выборах пыо-иоркского го­родского мэра было истрачено очень мало денег на подкупы, „потому что те классы городского населения, которые обыкновенно продавали свои голоса, на этот раз вотировали за кандидата рабочей партии и не хотели брать денег от других кандидатовъ".
Следующий избирательные записки были розданы в Штате Иове для избрания должностных лиц Штата, графства я сельскаго'округа:
РЕСПУБЛИКАНСКАЯ ИЗБИРЛТЕЛЬНЛЯ ЗАПИСКА.
Вь губернаторы.
William Larrabee из г|шфства Файет. В вице-губернаторы, John А. Т. Hull, из графства Польк. В члены верховного суда, Gifford S. Robinson, из графства Буана Виста. В главные инспекторы общественного образова­ния, Henri Sabin, из гра«ства Клинтон.
РЕСПУБЛИКА ИСКА И ИЗБИ­РАТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА ДЛЯ ЧЛЕНОВ ЗАКОНОДАТЕЛЬ НОГО СОБРАНИЯ.
В представители 39-го округа, W. II. Redmann.
РЕСПУБЛИКАНСКАЯ ИЗБИ НАГЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА ДЛЯ ДОЛЖНОСТЕЙ ГРАФСТВА.
В казначеи графства, О. L. Roseman.
В аудиторы графства, F. W. Porter.
В шерифы, А. М. Hogan. В илапные инспекторы школ, J. W. Heath.
В инспекторы графства, G. М. Bryan.
В землемеры, W. Т. Grier.
В следователи. Horace Whitcomb.
ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ИЗБИ­РАТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА.
♦ —
В губернаторы, Т. J. Anderson, из графства Марион. В вице-губернаторы, J. М. Elder, из графства Ганкок. В главные инспекторы общественного образова­ния,
II. W. Sawyer, из графства Фремон. В члены верховного суда, Chas. S. Eogg, из графства Гутрп.
ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ИЗБИ­РАТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА ДЛЯ ДОЛЖНОСТЕЙ ГРАФСТВА.
В представители, John W. Jones.
В казначеи, W. Т. Sharp. В аудиторы.
О. М. Wheeler.
В шерифы, James Baulin.
В землемеры, Wm. Т. Grier.
В главные инспекторы школ,
V, W. Масу.
В следователи, Janies Conger.
В инспекторы, John А. King.
ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА ДЛЯ СЕЛЬСКОГО ОКРУГА
В уполномоченные <),
ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА ДЛЯ СЕЛЬСКОГО ОКРУГА.
В мировые судьи »),
В уполномоченные, W. О. Willard.
В коистабли [в заме­щение ваканции], Р. А. Terrell.
В констабли 1),
ЗАПИСКА РАБОЧЕГО Союза.
В губернаторы. М. G. Cain.
В вице-губернаторы. J. К. Sovereign.
В глава, инспекторы об­щественного образования, S. L. Tipton.
В члены верховного суда, N. J. Jones.
в ДОЛЖНОСТИ ГРАФСТВА.
В народные представи­тели, W. М. Меапог. В казначеи.
И. С. Buswell.
В аудиторы, С. И. Verneck.
В шерифы, John Wood.
В главные инспекторы. V. W. Масу.
В инспекторы, John А. King.
Вт. следователи, И. II. Legg.
В землемеры, W. Т. Grier.
ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА ДЛЯ СЕЛЬСКОГО ОКРУГА.
В уполномоченные >),
В мировые судьи <),
В коистабли,
и) В местах, оставленных пустыми, избиратели могут вписывать имена кандидатов по своему личному усмотрению.
Следующие три избирательные записки употреблялись при балло­тировке кандидатов на городские должности в Бостоне. Подлин­ные записки были украшены разными виньетками; я привожу здесь только имена кандидатов: *
Квартал двенадцатый.
Квартал двенадцатый.
Квартал двенадцатый.
ОБЩАЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ЗАПИСКА.
[Здесь помещен портрет О'Бриена J.
В городские мэры, Hugh O’Brien.
Литографировал Ц. I. Ki­ley, литограф, 7 Springlane, Бостон.
В уполномоченные по надзору за улицами, Hugh Е. Brady.
В члены школьного ко­митета, Russel D. Elliott, Edward С. Carrigan, Joseph T. Duryea, John G. Blake, George R. Swasey, Joseph D. Fallon, Emily A. Fifield, Thomas O'Grady, Jr.
В альдермены, William P. Carrol.
В члены городской думы, William И. Whitmore, James J. Burke, John J. Mulhall.
Мы нижеподписавшиеся симт. свидетельствуем, что эта избирательная записка заключает в себе только имена демо­кратических кандида­тов и составлена де­мократическим город­ским комитетом Бос­тона. Thomas J. Barry, председатель. L. J. Lo­gan, председатель коми­тета, заведующего печа­танием записок.
ОБЩАЯ РЕСПУБЛИКАНСКАЯ ЗАПИСКА.
Nathan Sawyer and Son, лито грады № 70 State Street, Бостон.
Сим свидетельствуй!, что это подлинная изби­рательная запискареспуб­ликанской партии, и что ее следует употреблять на выборах 13 декабри 1887 в городе Пос­тоя*. Jesse М. Gin, пред­седатель республиканского городского комитета в Бостоне.
В городские мэры, Thomas N. Hart.
В уполномоченные по надзору за улицами.
Augustus N. Sampson.
В члены школьного ко­митета, John W. Porter, John G. Blake, Russell D. Elliott, George B. Swasey, Charles L. Flint. Emily A. Fifield. Abram E. Cutter, Joseph Stedman.
В альдермены, Edward J. Jenkins.
В члены городской думы, Cornelius г. Desmond, Thomas F. Tracy, James B. Hayes.
ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА .АССОЦИАЦИИ И'РАИИДАН-
Дек. 13, 1887.
Эта записка заключает в себе имена, выбран­ный ^ассоциацией граж­дане [Chickering Hall Convention. А. А. Burroge, председатель].
Печатал в 1887 Alfred Mudge and Son,24 Frank­lin Street. Бостон.
В городские мэры, Thomas N. Hart.
В уполномоченные no надзорУ за улицами.
Augustus N. Sampson.
В члены школьного ко­митета, John G. Blake, George R. Swasey. Edward C. Carrigan. Emily A. Fifield. Joseph T. Duryea, Charles L. Flint, Abram E. Cutter, Joseph Stedman.
В альдермены, Edward J. Jenkins.
В члены городской думы, John F. Mulhall, William Bunton.
Samuel B. Doggett.
В тогь день, когда эти избирательные записки были употреб­лены для баллотировки, на улицах вблизи от тех пунктов,
где производились выборы, раздавались конверты с небольшими кусочками бумаги, которые были намазаны на оборотной стороне клеем и на которых были напечатаны следующие слова:
В члены городской думы William М. Whitmore.
Это было сделано для того, чтоб избиратели, опускавшие в ящик избирательные записки республиканской партии или «ассо­циации граждан!, могли наклеивать те кусочки бумаги над име­нем одного из кандидатов в члены городской думы; таким образом, этим избирателям доставлялась возможность подать их голоса за Уайтмора, между тем как остальных кандидатов демократической партии они забаллотировывали.
Следующие три избирательные записки употреблялись при выбо­рах городских и школьных должностных лиц в городе Кем­бридже. в Штате Массач., в декабре 1887. Все они были со­ставлены политическими кружками, но не правильно организованными политическими партиями. На тех-же выборах было предоставлено, народному голосованию в следующей форме разрешение вопроса, следует-лп выдавать разрешения на торговлю в городе крепкими напитками:
Следует-лп выдавать патенты на торговлю крепкими напитками в этом городе?
НЕТ.
Следуегь-ли выдавать патенты на торговлю крепкими напитками в этом городе?
ДА.
КЛАДИТЕ. КОГДА ПОЙДЕТЕ НА КОНВЕНТ! * <ибщий список кандидатов. L.M. Hannum.председатель. < ieorge G. Wright, секретарь.
В городские мэры, William Е. RuMell.
В альдермены, Alexander Millan, Warren Ivers, Fred. JI. Holton, Frank H. Teele, Henry A. Doherty, William T. Neilon, Daniel E. Frasier, John H. Corcoran, Charles F. Stratton, Solomon S. Sleeper.
В главные ассессоры.
Joshua G. Gooch.
В помощники ассессора, Charles H. Hunnewell, квартал первый: William J. Marvin, квартал второй.
George L. Mitchell, квн|<та.и> третий.
John Lennon, квартал четвертый. Thomas F. Cahir, квартал пятый.
В члены школьного ко­митета, John L. Hildreth, [на полный срокъ] квартал первый, Alice М. Longfellow, (на ненстекший срокъ] квартал первый.
Alphonso Е. White, квартал второй.
Richard J. McKelleget, квартал третий.
William И. Orcutt, (на полный срокъ] квартал четвертый.
Moses D. Chnreh, . [иа неистекший срокъ] квартал четвертый.
George А. Allison, квартал пятый.
КВАРТАЛ ПЕРВЫЙ.
В члены городской думы William И. Eveleth. John И. И. McNamee, George Е. Carter, William F. Piner
ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА РАБОЧИХЪ
1SS7.
В городские мэры, Edgar R. Champlin.
В ольдермены. Edward W. Hincks, Р. Allen Lindsey, Joseph J. Kelley, John H. Corcoran, Isaac McLean, Samuel W. McDaniel, Colin Chisholm, William T. Neilon, Robert B. Bancroft, Henry A. Doherty.
В ассессоры, Joshua G. Gooch.
В помощники ассессора, квартал иервый, James Grant.
Квартал второй, William J. Marvin. Квартал третий, George L. Mitchell. Квартал четвертый, John Lennon.
Квартал нятый, Sylvanus Al. Parsons.
В члены школьного ко­митета, квартал первый, Emery Bemis.
Квартал первый, Alice М. Longfellow, на 2 года, квартал второй, John S. Paine.
Квартал третий, John И. Ponce.
Квартал четвертый, John Curtis Nichols. Квартал четвертый. Moses D. Church, на 1 г.пь.
Квартал пятый George А. Allison,
В члены городской думы William И. Eveleth. Edgar О. Kinsman, John И. И. McNamee, George Е. Carter.
ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА ПЛАТЕЛЬЩИКОВ ПОДАТЕЙ.
18«.
[Здесь портретъг-на Чемплина].
К городские мэры, Edgar R. Champlin.
В альдермены, Edward W. Hincks. Р. Allen Lindsey, Joseph J. Kelley, Daniel F. Frasier, Isaac McLean, Samuel W. McDaniel. Colin Chisholm. William T. Neilon, Robert B. Bancroft, Benjamin F. Atwood.
В ассессоры. Joshua G. Gooh.
В помощники ассессора, квартал первый, James Grant.
Квартал второй. William S. Marvin.
Квартал третий, George L. Mitchell. Квартал четвертый, John Lennon.
Квартал пятый. Sylvanus M. Parsons.
В члены школьного ко­митета, квартал первый, Emery Bemis.
Квартал первый. Alice М. Longfellow, на 2 года.
Квартал второй. John S. Paine.
Квартал третий, John И. Ponce.
Квартал четвертый. John Curtis Nichols. Квартал четвертый, Moses D. Church, на 1 год.
Квартал пятый, George А. Allison.
В члены городской думы William И. Eveleth, Edgar О. Kinsman. John И. И. McNamee, George Е. Carter.
Следующей заметка об этих выборах вт. Кембридже, появившаяся в од­ной из местных газет, сообщает о результате выборов и объясняет упот­ребление такт.-называемых „наклеек u [pasters илп stickers]:
РОССЕЛЛЬ и „НЕТЬ!”
Большинство за майора Росселля 1917.
Большинство шитнсот шестидесяти шести голосов за невыдачу патентов.
„ЗИайор Росселль получил вт. прошлый вторник чрезвычайно лестное вы­ражение общего доверия: он выбран на должность городского мэра большин­ством 1917 голосов. Запрещение выдавать патенты на торговлю крепкими на­питками было одобрено таким-же большинством голосов [566], как и в прошлом году. Число лиц, участвовавших в баллотировке, было более зна­чительно, чем в котором либо из предшествовавших годов, так как из 9500, внесенных в списки лиц, принимало участие в баллотировке око ло 8200. Это объясняется главным образом тем, что вопрос о разрешении торговли крепкими напитками возбуждал сильный интерес: члены общества трезвости всеми силами привлекали своих единомышленников к участию в голосовании, а люди и]ютпвоположииых воззрений отстаивали свои интересы ст. необычайной энергией.
„Избирательные записки с именем Росселля употреблялись в дело боль­шею частию без всяких изменений. Только на должности ольдерменов были выбраны: в первом квартале Гишкс вместо Иве|>са, и во втором квартале Линдсей вместо Гольтона. Оба эти новые кандидата состоят вт. текущем году членами комитета, а их имена были включены в те избидиательнын записки, в которых г. Чемнлинт. был кандидатом па звание мэра. Их избрание пе было неожиданным и опо не может считаться успехом для избирательных записок с именем г. Чемплява, потому что они. по всему вероятию, былибы выбраны. еели-бы выступили в качестве независимых кандидатов. Не следует позабывать, что иа конвенте, одобрившем кандидатуру Росселя, вы­сказывалось настойчивое желание одобрить кандидатуры тех двух людей. Избраиис генерала Гиикса считается успешным отражением иаиадок, которые делались на этого кандидата вт. заседании конвента. Он получил очень зна­чительное число голосов и стоил восьмым в списке избранных. Альдермен Линдсей одержал верх над альдерменом Гольтоном только 78 голо­сами; это большинство так незначительно, что представляется необходимость заново произвести счёть поданным голосам. Поражение Гольтона было послед­ствием частого употребления „яаклеекъ* в третьем квартале. Иверс,—падь которым одержал верх генерал Гппкс,—стоял па списке альдермепов двенадцатым по числу поданных за пего голосов. Его имя часто вычерки­валось вт. восточной части Кембриджа, и в замена его наклеивались записки с именем Гинкса. Из кандидатов на знание альдермена Нейлов получил самое большое число голосов, а именно 7440. Его имя стояло па обеих из­бирательных записках. Фразир,—имя которого стояло также иа обеих запп.-ках.—получил 6872 голоса.—С а ш b г и d g е Т г и b u и е, 10 декабря 1887.
ГЛАВА LXVII
ч
Подкуп.
Об американской системе управления составилось в Европе очень неблагоприятное мнение, обыкновенно выражающееся в следующем вопросе, с которым Европейцы обращаются к возвратившемуся из Соединенных Штатов путешественнику: «Ие правда-ли, что там все люди продажны?» В этом не мало виноваты сами Аме­риканцы, потому что в рассказах о своем отечестве впадают в преувеличения из желания произвести сильное впечатление на слушателя и потому что вообще склонны к юмористическим выходкам. Посещающие Америку Европейцы большею частию люди богатые, а по своим политическим убеждениям реакционеры; так как им доставляет удовольствие то, чтб не говорит в пользу системы народного управления, то они подхватывают и повторяют разные выдумки, которые им рассказывают в Нью Иорке плп в Сан Франциско. Европеец, читающий некоторые пикантные американские романы, принимает их содержание за истину и по­лагает, что характеристика некоторых политических деятелей и некоторых групп таких деятелей может считаться за общее правило. Кроме того, и вообще все Европейцы и не менее других Европейцев Англичане охотно позабывают свои собственные недо­статки. когда заходит речь о чужих; поэтому онп будут очень красноречиво вам описывать нравственную испорченность за-атлантпческих политиканов, которые дают своим собственным избирате-лям лживые обещания, прикрывают мошеннические проделки, со­вершаемые в пользу их собственной партии, принимают подарки от тех спекулаторов и членов законодательных собраний, ко­торые руководствуются такими-же низкими мотивами, как они сами, и которые стоят на одинаково-низком нравственном уровне с самыми негодными членами конгресса, каким когда либо удавалось приобресть влиятельное положение в Вашингтоне.
Я вполне сознаю, что вовсе нелегко подвести итог под все подкупы, какие совершаются в Соединенных Штатах. Если боль­шинство американских уроженцев не в состоянии определить, как глубоко и как широко распространилась эта нравственная за­раза. то еще менее в состоянии это сделать иностранец. Однако, когда я сообщил результаты моих личных наблюдений некото­рым из моих дальнозорких и опытных американских друзей, онп нашли, что сделанные мною выводы в сущности верны,— то есть они нашли, что мои личные воззрения сходятся с их соб-
ственнымв воззрениями, основанными на знакомстве с гораздо боль­шим числом фактов, чем какое доступно для иностранного на­блюдателя .
Слово «подкупъ» требует анализа, потому что под него под­ходят различные виды грязных политических проделок.
Под цпм чаще всего разумеют предложение и получение взя­ток деньгами. Во-вторых, под ним разумеют получение и пред­ложение взяток натурою—то есть в виде некоторой доли участия в прибылях промышленной компании, в доходах, доставляемых выгодный’!, контрактом или безвозмездным отводом земельных участков. В сущности это то-же, что брать взятки деньгами, но многие полагают, что это далеко не то-же частию потому, что по­лучение взятки деньгами есть более явная торговля самим собою, частию потому, что взятка натурой не всегда доставляет верную прибыль, а тот, кто ее получил, может ссылаться в свое оправ­дание на то, что от его собственной ловкости будет зависеть размерь ожидаемых выгод. В-третьих, по^ь словом «подкупъ» разумеют разные выгодные проделки, как например: данное подрядчику обещание, что ви. вознаграждение за услуги, оказанные политической партии, ему предоставятч. снабжение полиции одеждой или чистку городских улиц; помещение официальных объявлений в той газете, которая отстаивает интересы партии; данное пред­седателю железно-дорожной компании обещание, что в награду за сделанный им денежный вклад в кассу политической партии бу­дет забаллотирован проэкть закона, установляющий неизменную плату за провоз но его дороге товаров или угрожающий отня­тием отведенных ему безвозмездно земельных участков. Зло­употребления этого рода имеют некоторое сходство с злоупотреб­лениями предъидущего разряда, но, по видимому, менее грязны, по­тому что заключаются не в том, что человек пользуется своим общественным положением для наживы, а в том, что он поль­зуется этим положением для того, чтоб подвигаться вперед в своей политической карьере. Против таких соблазнов не всегда может устоять даже тот, кто не берет взяток.
Иные полагают, что под понятие о подкупе также подходить раздача влиятельных и прибыльных должностей из личных соображений. Общественное мнение относится во всех стра­нах снисходительно к раздаче должностей в награду за оказан­ные политической партии услуги, но вовсе, не легко провести раз­дельную черту между услугами, оказанными политической партии, и услугами, оказанными одному лицу.
Наконец, под понятие о подкупе иные подводят неискренность публично высказываемых политических убеждений. Кто дает сво­им избирателям такия положительные обещания или отстаиваетъ
такия законодательные меры, которых.в душе не одобряет или которые считает несогласными с общественными интересами, топ. совершает злоупотребление, по видимому, гораздо менее грязное, чем торговля своим правом голоса или своим влиянием, но в не­которых случаях не менее вредное для государства.
Хотя ати два последних разряда злоупотреблений и .не подхо­дят ни под самый точный, ни под общепринятый смысл слова «подкупъ», но я счел нужным упомянуть о них, потому что иные нарушения долга кажутся нам мелочными в той форме, в какой мы привыкли видеть их и даже забавляться ими в нашем оте­честве. но кажутся нам возмутительными, когда совершаются в какой нибудь другой стране в совершенно иной форме. Там они кажутся нам неразлучными со взяточничеством и мы ссылаемся на них в доказательство нравственной испорченности всей страны и продажности её политических деятелей. Европеец ве, считает достойным порицания того министра, который назначил губерна­тором колонии человека, оказывавшего ему тайные услуги в пар­ламенте; но тот-же Европеец приходить в негодование, узнавши, что в Нью-иорке кто-то получил место в таможне для того, чтоб заняться организацией первоначального митинга в том окру­ге, где будет баллотироваться член конгресса, доставивший ему эту должность. Член английского парламента порицает того аме­риканского сенатора, который предлагает какую нибудь резолюцию с целию приобресть голоса поселившихся в Америке Ирландцев; тот-же самый член парламента высказывает свое горячее сочуствие к таким проэктам, которые считает несогласными с здра­выми политико-экономическими понятиями, но которые клонятся к выгоде земледельцев. Не теряя из виду различных смыслов, которые придаются слову «подкупъ», мы постараемся уяснить, в ка­кой мере доступны для подкупа те люди, которые входят в со­став федерального правительства и правительств отдельных Штатов.
Ни один из президентов американской республики никогда не вызывал серьезных обвинений во взяточничестве. Люди, занимавшие должность президента республики, не всегда стояли на одинаком нравственном уровне, не всегда отличались добросовестностью, даже не всегда отличались патриотизмом, но они никогда не брали денег пли чего либо равноценного с деньгами, не смотря на то, что их незначительное жалованье и большие расходы подвергали их силь­ным искушениям. Не подлежит никакому сомнению, что они не­редко назначали негодных должностных лиц в интересах своей партии, что они пользовались своим правом раздавать должности, как средством для усиления своего личного влияния, что они не­редко говорили не то, чтб думали, и смотрели сквозь пальцы на
разные мошеннические проделки; но то-aw самое делали в течение последних тридцати лет некоторые из первых министров ан­глийских, французских и итальянских, впоследствии причислен­ных к разряду великих государственных людей.
Высшие представители правительственной власти не всегда отли­чались одинакою с президентами республики честностью: некото­рые из них были заподозрены в участии в грязных желеэнодорожных'ь сделках и даже в расхищении казенных сумм. Они, быть может, и не клали чужих денег в свои собственные кар­маны, но онп смотрели сквозь пальцы на мошеннические проделки своих подчиненных и дозволяли наполнять кассу своей партии хотя и не путем прямых вымогательств, однако посредством оказы­вания влиятельным лицам или корпорациям таких услуг, ко­торые несовместимы с точным исполнением служебных обязан­ностей. С другой стороны следует заметить, что со времени окон­чания междоусобной войны, как кажется, ни один из членов кабинета не брал денег за какое нибудь административное рас­поряжение пли назначение на должность (такой случай был при президенте республики Буханане перед самым началом междо­усобной войны ), а те низшие должностные липа, которые были ули­чены в злоупотреблениях этого рода, увольнялись от службы ’).
Относительно конгресса очень трудно доискаться истины, потому что обвинения, которые взводились на сенаторов и на членов ниж­ней палаты, лишь в редких случаях могли быть проверены с точностью. В числе четырех сот членов конгресса, без сом­нения, есть и люди нравственно-чистые и люди нравственно-гряз­ные. Случаи для наживы представляются часто, а уличить взяточ­ников очень -трудно; так как члены конгресса редко выбираются вновь, а на половину заменяются раз в два года новыми чле­нами, то они легко увлекаются соблазном собирать жатву, пока стоить ясная погода.
Соблазны имеют различные формы в федеральном законода­тельном собрании. Они возникают главным образом из той роли, которую играют члены этого собрания в комитетах. Все билли, а нерЬдко и резолюции передаются на предварительное рассмотрение комитетов, где окончательно решается их участь. В этих небольших коллегиальных учреждениях каждый член поль­зуется большою властию, но не несет почти никакой ответствен носгп 4). Он может пустить в ход билль, составленный въ
) Политические кружки,—W h isk у Hing 1875 года и Star Route, возипкший в более близкую к нал пору,—были виновниками едва-ли ие самых выдающихсн злоупотреблений в сфере гражданской службы.
-) Си. в 1 токе XV главу, в которой идет речь о комитетах конгресса.
интересах какого нибудь влиятельного фабриканта, финансиста или председателя железно-дорожной компании, но может и не дать ему хода. Он может содействовать и может противодействовать ут­верждению билля, угрожающего интересам железнодорожной ком­пании пли другой богатой корпорации, которая может выиграть или пострадать от издания федеральных законов ’). Немаловажная часть тех дел, которыми занимается конгресс, была-бы отнесе­на в Англии к разряду дел частных, и хотя число тех же­лезных дорог, которые находятся в непосредственных сноше­ниях с федеральным правительством, не велико (между ними самые важные те, которые проходят через весь континентСо­единенных Штатов и которым были безвозмездно отведены зе­мельные участки или даны привилегии), но вопросы, касающиеся этих дорог, часто рассматриваются в конгрессе и затрогивають очень важные денежные интересы. Пошлины на предметы ввоза составляют другую обширную сферу, в которой законодательная власть также затрогивает своим вмешательством частные денеж­ные интересы, потому что от неё зависит увеличение пли умень­шение. пошлин в пользу или во вред различным отраслям ма­нуфактурной промышленности. Поэтому у дверей конгресса посто­янно толпятся торговые или железно-дорожные деятелж и их аген­ты, которые делают из своего занятия особую профессию, изве­стную под названием «частных ходатаевъ» (Lobbyists) *). Члены конгресса, лично заинтересованные вч. успехе некоторых промышленных предприятий, нередко сами исполняют обязанности таких ходатаев, пользуясь выгодами своего официального положения.
Всё это ведет к разным заискиваниям и обоюдным одолже­ниям. Ходатаи стараются доказать необходимость билля, издание которого им желательно, или негодность билля, издания которого они опасаются. Один член конгресса желает недопустить утвер­ждения билля касательно той железно-дорожной компании, к кото­рой он сам принадлежит, а другой желает увеличения пошлин на те предметы, фабрикацией которых он сам занимается—и
') Мне рассказывали, что губернатор одной из западных территорий, при­езжая в восточные Штаты, обыкновенно брад взаймы деньги у начальника железной дороги, проходящей через ту территорию: он делал это под тем предлогом, что сам окажет этой железной дороге услуги, лишь только она обратится к вену с какой нибудь просьбой. Его способность оказывать услу­ги была основана на его праве налагать veto на постановления территориаль­ного законодательного собрания. Этот губернатор прежде был начальником „кружкав одном из восточных Штатов и получил губернаторскую должность в награду от своей политической партии.
2) Um. примечание |В] к XVI главе в приложениях к 1 тому..
они условливаются помогать друг друиу. Это называется log­rolling: вы помогаете мне толкать вперед мой чурбан, кото­рый слишком тяжел для меня одного, а я помогаю вам тол­кать вперед ваш чурбан. Иногда случается, что член конгресса вносит законоиироэкт, направленный против какой нибудь же­лезно-дорожной компании пли другой крупной корпорации, только для того, чтоб взять взятку. Этому дают техническое название Strike (вымогательства). Один из председателей главных же­лезнодорожных компаний рассказывал мне, что один сенатор в течение многих лет совершал такую проделку: внеся в кон­гресс свой законоиироэкт, он тотчас отправлялся в Ииью-Иорк, являлся в железно-дорожное управление и обращался к председа­телю с вопросом, сколько ему дадут за то. чтоб он взял назад свой законоиироэкт. Все в один голос утверждают, что во время заседаний конгресса, в Капитолии и в вашингтонских гостинницах беспрестанно затеваются интриги и проделки такого рода; но никому неизвестно, как велико число тех членов кон­гресса, которые пачкаются в этой грязи. Иногда случается, что денежная взятка, предназначенная для члена конгресса, не доходит до него, а остается в руках того начальника кружка, который сумел подчинить его своему влиянию. Также случается, что какой нибудь частный ходатай выпросит денег для подкупа честного чле­на конгресса, но оставит полученные деньги в своем кармане, если узнает, что этот честный член намерен подать свой го­лос именно так, как было-бы желательно. Взяточничество часто принимает форму передачи товаров или акций, а самые небога­тые законодатели даже не гнушались даровыми билетами на проезд по железным дорогам. Злоупотребления этого рода приняли такие широкие размеры, что в 1887 году был издан статут, запре­щающий раздачу даровых билетов на проезд по тем железным дорогам, которые проходят через несколько Штатов *). В конце 1883 года были опубликованы некоторые отрывки из переписки, происходившей в 1876—78 г. между одним из владельцев и директоров центральной тихо-океанской (Central Pacific) же­лезной дороги Гунтингтоноы (жившим в то время в Вашинг­тоне в качестве представителя этой могущественной корпорации) и одним из его агентов в Калифорнии; из этой переписки видно, что железно-дорожная компания нередко была вынуждена принимать
I) Все железныд дороги, проходящие но территории двух или нескольких Штатив, подчинены праву конгресса „регулировать торговлю*1. Касательно даровых билетов на проезд по этим дорогам см. поучительные замечания, изложенные в первом докладе коммиссии, заведующей торговыми сношениями между Штатами [luter-Slate Commerce CotuniissionJ.
меры против утверждения биллей, составленных с целию отнят земельные участки, отведенные в её безвозмездное пользование, и против выдачи конгрессом разрешений на проведение новых же­лезных дорог, которые были бы опасными для нця конкурренга ми; оберегая свои интересы, она вступала в сношения с сенато­рами и народными представителями и покупала их содействие де­нежными подарками или предложением даровых железно дорожных акций. Гунгингтон ничем не стеснялся, делая в своих письмах характеристику некоторых членов обеих палат конгресса; он описывал не только свои собственные операции, но и операции сво­его даровитого и деятельного противника Скотта, который имел на своей стороне то важное преимущество, что мог раздавать би­леты на проезд но некоторым железным дорогам, идущим из Вашингтона ’).
Из рассказов самих Американцев, по видимому, следует заключить, что взятки даются редко или, вернее, что число людей, берущих взятки, не велико. Но нередко совершаются сделки очень подозрительного характера *) и есть полное основание утверждать, что векоторце. но немногие из членов конгресса доступны для подкупа 11 заседающие в конгрессе даровитые юристы ставятъ
) В одном из своих писем Гуптшигтон говорить: ,Скотп. иеремавид [с центральной тихо-океанской дороги на свою собственную дорогу] се­наторов S. и W., но ведь вам хорошо известно, что в случае надобности их можно будет переманить назад при помощи подходящих средствъ*.— В другом месте он замечает [в 1878 г.]: „Я полагаю, что во всей все­мирной истории нельзя указать такмх-же диких демагогов, какие теперь но­сит почетное звание членов конгресса. Нас жестоко притесняли и нам уда­лось добпться неутверждения некоторых из самых невыгодных дли нас биллей; но мы изнемогли-бы в борьбе, если-бы несколько конгрессов были составлены из таких-же членовъ*.
О сделках этого рода высказаны следующий замечании в докладе коммиссип, которая заведует центральной тихо-океанской железной дорогой: „ИИеиюдлежнт никакому сомнению, что из общей суммы 4.818,1Ю0 долл. значитель­ная чисть была израсходована в целию влиять на законодателей, предотвращать утверждение постановлений, нарушающих интересы компании, и влиять на вы­боры. Читая извлечения из инеем Гунтнпгтона, невольно приходишь к зак­лючению, что больший суммы денег тратились им для того, чтоб провалить некоторые билли, поступившие ип рассмотрение конгресса*.—В докладе стр. 84.
Д) Председатель правления одной из западных железных дорог расска­зывал мне. что члены конгресса обыкновенно приходили в его канцелярию с целию купить у железно-дорожной компании один из принадлежащих ей земельных участков и, рассмотревши прейс-кураят. говорили: „А не будет-ди сбавки? Вы, конечно, могли-иы уменьшить цену дли того, кто принад­лежит к числу ваших друзей*. „Ведь я буду держать вашу сторону в конгрессе* и т. под.
з) Компании, известные под названием Credit М о b и I и е г и Р а с и f-и с
себя в не.овкое положение, принимая задатки от тех могущес­твенных юрпораций, интересы которых могут быть затронуты законодател.ной деятельностью конгресса: ведь эти задатки нередко даются не « виде вознаграждения за адвокатские услуги ’). Члены конгресса мнут различными способами извлекать из своего офи­циального пложения личные выгоды. Им открыт доступ к пред­ставителю иеполнительной власти, который готов оказывать им разные одоижения не столько потому, что опасается издаваемых ими законогь, сколько потому, что дорожит хорошими отношениями с теми, кто пользуется влиянием вч. сколько нибудь значительной сфере. Поэтому сенатор или член конгресса может иногда скло­нить псиолиительную власть к такому образу действий, па кото­рый она иниче не решилась-бы, а польза, которую он извлечет из этого ибраза действий для самого себя или для того, кто при­бегнул к его покровительству, будет чем-то в роде взятки. Кроме того члены конгресса до сих пор считали одной из сво­их главных обязанностей добывать для своих избирателей феде­ральные должности. Число таких должностей доходит почти до 1'20,000. идесь представляется широкое поле если не для денеж­ных выго/ (потому что назначения на эти должности непродаются), то для удовлетворения личных и партийных интересов. И нельзя сказать, чтоб зло ограничивалось в этом случае пристраст­ным выборчм мелких должностных лиц, потому что привычка игнорировать свои обязанности перед обществом заглушает в людях чувство чести и лишает их способности неподдаваться другим более крупЕым соблазнам. Такия-же причины порождали такияже злоупотребления в течение прошлого столетия в Англии, и точ­но таким-же недугом, как рассказывают, страдает в пасто ящее время французское законодательное собрание, так как чле­ны французской палаты депутатов постоянно занимаются тем, что с помощь» просьб или с помощью угроз склоняют представи­теля исполнительной власти к пожалованию их избирателям долж­ностей или декораций.
Должностные лица, состоящие на федеральной службе, могут быть поставлены по своему бескорыстию на одном уровне с должност­ными лицами в Англии и Германии. Должностных лиц, состоя­щих на службе отдельных Штатов, очень немного, и о них не слышно ничего дурного. Но не легко составить себе верное понятие
Mail, возбудили ть расследования, которые всего яснее доказали существова­ние взяточников между членами конгресса.
’) Статутом 1886 года было запрещено брать такие задатки, когда дело ка­салось железных дорог, в пользу которых был сделан Федеральным правительством даровой отвод земельных участков.
о степени бескорыстия членов законодательных собраний в отдель­ных Штатах, потому что эти собрания очень несхожи одни сь другими по своему составу. В Массачузете, в Вермоне и в некото­рых из северо-западных Штатов, как напр.ф Мичигане, чле­ны законодательных собраний бескорыстны; между ними редко встре­чаются люди, способные взять взятку или решиться на какую ни будь плутовскую проделку. ’) Напротив того, в Нью-Иорке и в Пен­сильвании законодательные собрания пользуются такой дурной репу­тацией, что утверждение какого нибудь хорошего постановления воз­буждает общее удивление, а энергичным губернаторам беспрестан­но приходится налагать veto на постановления, утверждение кото­рых достигнуто подкупом или которые сами по себе вредны. Есть много причин, по которым законодательное собрание Штата НьюИорка нравственно-испорчено. Его состав сравнительно невелик, так как в палате представителей только 128 членов, а в се­нате 32. Оно состоит из членов от города Нью-Иорка, от Бруклайна и от нескольких небольших городов, а эти небольшие го­рода управляются начальниками кружков и потому нередко выби рают негодных людей. Ему приходится иметь дело с чрезвы­чайно могущественными корпорациями, как напр. с той компанией, которой принадлежит железная дорога, соединяющая Штат Ньюиорк с западом. Эти корпорации служат отравой для политиче­ских деятелей, потому что их управление, обыкновенно находя­щееся в руках одного или двут капиталистов, покрыто тайной, а их богатства так велики, что они в состоянии предлагать та­кия взятки, которые могут вводить в соблазн дюжинных чест­ных людей. В законодательном собрании Нью-Иорка не мало чест­ных людей и мало богатых людей, не нуждающихся в экстра ординарных доходах, но число людей нечестных достаточно зна­чительно для того, чтоб налагать пятно бесчестия на все собрание. Взяточник употребляет часть полученных им денег на подкуп нечестных членов собрания; другим членам собрания он обе­щаете, на случай надобности, свое содействие; за тем он обра­щается к честным членам, ббльшею частию принадлежащим к разряду добродушных фермеров, старается склонить их на свою сторону путем убеждений и таким образом приобретает боль­шинство голосов. Каждая из больших корпораций содержит в главном городе Штата Альбани агента, которому поручено всту­пать в переговоры с теми членами собрания, которые вносятъ
и) В территориях характер законодательных собраний очень изменчив; иногда они состоять из бескорыстных членов, но при следующих выбо­рах может случиться, что под влиянием каких нибудь демагогических стремлений они наполнятся вредными авантюристами.
проэкгы вредных для корпорации биллей, и давать инь взятки за то, чтоб онп взяли назад свои проэкгы; кроме того они упол­номочены прибегать в случае надобности к содействию профессио­нальных лоббиистов. Они обещают уплатить лоббиисту от 5,000 до 10,000 доллар. в случае, если выгодный для корпорации билль будет утвержден, или в случае, если невыгодный для корпора­ции билль будет забаллотирован; в конце сессии лоббиист при­ходит за обещанной суммой и получает ее без всяких споров. Это делается или недавно делалось в нескольких Штатах, но нигде в таком широком размере, как в нью-иоркском Шта­те'. Законодательные собрания Виргинии, Маркланда, Калифорнии, Иллинойса, Миссури более или менее заражены этим нравствен­ным недугом, а Луизиана, как утверждают, страдает от него еще более Ныо-Иорка. Но он нигде недоходил до таких широ­ких размеров, как в некоторых из южных Штатов после окончания междоусобной войны: так как в то время неграм бы­ло дано право участия в выборах, а белое население было нака­зано за мятеж лишением этого права, то исполнительная власть находилась в руках пришедших из северных Штагов аван­тюристов, которые всем заправляли при содействии федеральных войск. В некоторых Штатах казначейства были ограблены и были сделаны громадные долги; негры прпсвоивалп себе чужия фер­мы; мошенничества всякого рода совершались беспрепятственно. Так нацр. южная Каролина была настоящей преисподней нравственного растления и была в этом отношении на столько-же ниже Илли­нойса или Миссури, на сколько идеальная чистота небес выше обык­новенной земной грязи Бостона и Вестминстера. *) В числе членов её законодательного собрания находился один старый негр, при­надлежавший к числу методистских проповедников, умевший приоб­ресть влияние над своими сочленами, и благодаря этому торговавший утверждением пли неутверждением статутов ценою от 100 до 400 долларов. С тех пор уже успел совершиться в южных Штатах мирный переворот к лучшему, но в некоторых из тамошних законодательных собраний и до сих пор уцелелп осад­ки от старого нравственного гноя.
О системе управления городов я уже говорить ранее. Она пор­тится, лишь только городское население начинает превышать 100,000 душ и если в его состав входит значительное число новых переселенцев. В маленьких городах она столько-же безупречна, как и вообще в городах английских, французских я немецких.
В многолюдных городах подкупы обыкновенно совершаются в форме продажи привилегий (особенно на право проведения дорог)2),
) Тозяоѵ ёѵэр*»’ АиЗма йвоѵ ойраѵи; и"' икЬ риц;.
4) Сапым известных из злоупотреблений этого рода была продажа пью-
мошеннического заключения контрактов и раздачи должностей лич­ным приверженцам; все вто случается в больших европейских городах, а в настоящее время, если верить рассказам, случается всего чаще, в Париже, однако не чаще чем щчи Людовике На­полеоне, когда перестройка города под руководством префекта Гаусмана доставляла так много удобных случаев обогащаться на об­щественный счёт. И английские приходские управления и сельские комитеты и даже иногда городские советы вовлекаются в злоупот­ребления. Но ни в одном из европейских городов не случалось скандалов сколько нибудь похожих на те, которые случались в Нью Иорке и в Филадельфии; там публика обкрадывалась в ши­роких размерах, а отчеты составлялись прямо с целию прикрыть воров.
В заключение мы переходим к тем мошенничествам, кото­рые совершаются па выборах. И в этом отношении существует громадное несходство между различными Штатами. В большей ча­сти Американского Союза мошенничества этого рода так-же редки как в Шотландии, где в промежуток времени от 1868 до 1885 г. была подана только одна жалоба на злоупотребления при выбо­рах. Вь других частях Союза существуют порядки, которые нелучше тех, которые существовали в маленьких местечках южной Англии до издания в 1883 году парламентского постанов­ления, запретившего подкуп избирателей.1) Но даже самый бедный из нью-иоркскпх кварталов не низошел до такого же низкого нрав­ственного уровня, на каком стояли в Англии избирательные кол­легии Ярмута, Сандвича, пли Кентербери. Подкупы совершаются ви Америке не тем способом, каким они недавно совершались ви некоторых частях Англии или в древнем Риме, —не посред­ством раздачи небольших сумм многочисленным бедным изби­рателям, и не посредством выдачи денег какому нибудь особому разряду избирателей, который известен своей продажностью и по­дает свои голоса лишь перед окончанием балотировки. В Аме­рике обыкновенно выдают от 20 до 50 долл. (от 4 до 10 фунт. ст.) какому нибудь ловкому местному «деятелю», который берется набрать от двадцати до тридцати голосов в пользу указанного ему кандидата. Он не обязан отдавать отчет в этих деньгах'ь
иоркскими альдерменами права провести конно-железную дорогу по В г о а <1 w а у. Почти все эти альдермены были преданы суду, а некоторые из пил были паказавы тюремным заключением.
>) После выборов 1880 года было подано ие менее 95 жалоб па подкуп избирателей; многий из них были признаны основательными. После выборов 1886 года не было подано ни одной жалобы. Это улучшение должно быть в значительной мере приписано постановлению 1885 года (Redistribution А с t). которое отняло у небольших местечек их прежний нрава.
и, по всему вероятию, издерживает лишь небольшую их часть на настоящие взятки, а тратит их на угощение низшего разряда изби­рателей спиртными напитками. Но иногда эти деньги тратятся пря­мо на взятки. В городе Пью-Гемпшире недавно было роздано по 10 долл. (по 2 фунта ст.) каждому из двух сот ненадежных избирателей. В некоторых округах нью-иоркского Штата друзья балотирующагося кандидата обязываются, в случае его избрания, взять на себя расходы самых бедных избирателей но найму квар­тир. ') Расходы при выборах членов конгресса и президента ре­спублики нередко бывают очень значительны и хотя они большею частию идут на организацию политических партий, на собирание митингов, на процессии с факелами и т. и., но они, по всему вероятию, частию идут и на какие нибудь предосудительные сдел­ки. Один член конгресса от бедного квартала в большом го­роде рассказывал мне, что его расходы простирались от 8,000 до 10,000 долл. (от 1600 до 2000 фунт. стер.); это почти та­кая же сумма, в какую обыкновенно обходились выборы членов пар­ламента от английских местечек. В Америкечисло людей при­надлежащих к одной избирательной коллегии слишком впятеро более значительно, чем в настоящее время в Англии, но там па кандидате не лежат расходы на наем залы для выборов и на уплату вознаграждения письмоводителям. В одном округе, который тянется вдоль Гудсон Ривера, выше Иью-Иорка, было издержано на избрание только одного члена конгресса, как мне рассказывали, 50,000 долл. (10,000 фунт. ст.), между тем как в некоторых других округах того же Штата издержки на тот-же предмет непревышали 2000 долл. (400 фунт. ст.). Во время выбора президента республики большие суммы тратятся в Штатах ненадежных, или, как их называют Американцы р и ѵо t а I, —то есть в тех, от которых главным образом за­висит результат выборов. В 1880 году Индиана была «засы­пана деньгами», значительная часть которых была доставлена боль­шими .корпорациями; однако, лишь небольшая их часть была, как утверждают, употреблена на подкуп избирателей. Впрочем, во­обще не легко выяснить, как много денег тратится на подкупы, потому что правильность выборов редко оспаривается на том осно­вании, что избиратели были подкуплены; к тому же дознано на опыте, что не только крайне трудно добыть доказательства подкупа, но и производство следствия поэтому предмету потребовало бы так мною
>) Во время недпвишх выборов в Бруклайне несколько негров сидели (буквально) на загородке перед залой, где происходили выборы; они ожидали, чтоб кто нибудь купил их голоса, но обманулись в своих ожиданиях, по­току что все партии условились ничего им не давать.
времени, что могло бы быть окончено только тогда, когда уже про­текла половина срока, на который выбираются члены конгресса.
Близко знакомые с установившимися порядками, Американцы по­лагают, что хотя подкуп избирателей и большое зло, но он не причиняет такого-же вреда, как начальники кружков и как другие избирательные проделки. Этот нравственный недуг распростра­нен в Америке, по всему ьероятию, столько-же, сколько он был'ь распространен вч. Англии до 1883 года. В сельских округах его почти вовсе незаметно: оп проявляется там только в том, что фермер, отправляющийся в место балотировки за шесть или за семь миль от своего места жительства, рассчитывает на даровой обед.
Из всего вышеизложенного можно сделать следующие выводы, которые, по всему вероятию, будут близки к истине.
Взяточничество существует в конгрессе, но ограничивается не­большим числом членовъ—приблизительно пятью процентами всего личного состава этого учреждения. Оно чаще случается в законо­дательных собраниях немногих и даже очень немногих Штатов; оно вовсе несуществует в среде высших федеральных должност­ных лиц и в среде высших должностных лиц Штатов; оно редко случается в среде низших должностных лиц, вовсе не существует в федеральных судах и составляет редкое явление в среде судей отдельных Штатов ')
Американские законодатели немного чаще вовлекаются в злоу­потребления другого рода—выговаривают себе долю в выгодах, доставляемых контрактами, пользуются даровым проездом по же­лезным дорогам, или улаживают дела своих приятелей. Так как злоупотребления этого рода менее резко бросаются в глаза, чем получение взяток деньгами, то они считаются менее предо­судительными. Можно полагать, что в них вовлекаются от пят­надцати до двадцати процентов из всего личного состава конгресса пли законодательных собраний, стоящих на среднем уровне нрав­ственности.
Растраты общественных сумм иногда случаются в городах, но они редко совершаются должностными лицами.
Нередко случается, что люди, занимающие выдающееся обществен ное положение, пользуются своим влиянием для того, чтоб ула­живать разные выгодные сделки для своих приятелей. Злоупотреб-
I) Сенаторов нередко обвиняют в приобретении сенаторского звании покуп­кой; из собранных мною сведений оказывается, что кандидаты на сена­торское звание редко прибегают к подкупу членов законодательных собра­ний в Штатах; но весьма вероятно, что они вносят значительные суммы в общий избирательный фонд, из которого делаются расходы на поддержаниекандидатов той партии, которая располагает большинством голосов в за­конодательном собрании Штата.
линия этого рода нередко прикрываются желанием оказать услугу членам своей политической партии; под тем-же предлогом иногда тратятся общественные суммы не на тот предмет, на который были назначены.
Выбор кандидатов'и. на служебные должности обыкновенно делается в интересах политической партии плп с целию приобретать при­верженцев. Но то же самое мы видим в Англии и во Франции только с той разницей, что в Америке злоупотребления этого рода более часты, потому что там чаще открываются ваканции вслед­ствие краткости сроков, на которые назначаются должностные липа.
Однако все указанные нами злоупотребления не имеют того вред­ного влияния, какое им приписывают Европейцы и даже сами Аме­риканцы. Они резво бросаются в глаза главным образом потому, что представляют странный контраст с основными постановле­ниями американской конституции и с настроением умов народной массы. Европейский читатель, пожалуй, будет недоволен отсутстви­ем точности в моих выводах. Но я не в состоянии придать этим выводам вполне удовлетворительную точность, потому что факты неподдаются точной проверке, да и не все смотрят на них с одинакой точки зрения. К явлениям американской обществен­ной жизни обыкновенно предъявляются идеальные требования, потому что американская республика заявляет притязание на такое государ­ственное устройство, с которым не могут равняться европейские монархии. Однако, не следует позабывать, что в этой обширной и еще не вполне устроенной стране соблазны встречаются на каж­дом шагу, что люди, которые увлекаются этими соблазнами, боль­шею частию не занимают никакого общественного положения и по­тому им нечего терять; стало быть там нет благоприятных ус­ловий для развития гражданских добродетелей. Если-жф мы отло­жим в сторону всякия идеальные требования, то мы придем к заключению, что в Америке законодательные собрания стоят на более низком нравственном уровне, чем в Англии и в Герма­нии и, по всему вероятию, чем во Франции и в Италии, а её администрация по своей неподкупности не многим уступает адми­нистрации европейских стран.
ГЛАВА LXVIII.
Борьба с начальниками кружков.
Не следует думать, будто жители городов, управляющихся на­чальниками кружков, смиренно преклоняются перед своими тира­
нами. Американцы, действительно, очень долготерпеливы, потому что добродушны от природы и потому что привыкли сосредоточивать все свое внимание на своей частной деятельности. Но всякому тер­пению есть предел, и когда кружок политиканов заходит слиш­ком далеко в своей отеческой заботливости о делах управления, он вызывает восстание. Эти кружки достаточно благоразумны для того, чтоб предупреждать взрыв готовящейся бури посредством выбора нескольких хороших должностных лиц и обещания умень­шить налоги. Однако, иногда случается, что они бесстрашно и бесстыдно держутся прежней колеи; тогда над ними разражается буря.
Стремление к реформам и другие выражения народного недо­вольства принимают различные формы. В недавней истории боль­ших городов можно найти примеры для всяких протестов этого рода. Чаще всего делаются нападения на первоначальные митинги; так как эти митинги служат фундаментом для владычества кружков, то, забравши их в руки, можно направить их баттареи против самих кружков. Когда решено предпринять кам­панию против начальника кружка, борьба начинается организацией комитета, который издает манифест, приглашающий всех хоро­ших граждан участвовать в митингах их кварталов и пода­вать голоса за делегатов, несочувствующих кружку. Газеты ока­зывают такому предприятию свое содействие и повторяют увеща­ния комитета. Некоторые из граждан, требующих реформ, яв ляются на первоначальный митинги и подают голоса в пользу своих собственных кандидатов, а не тех, которых рекомен­дует кружок; но это не всегда приводит к желаемому резуль­тату, потому что (как уже было объяснено ранее) профессиональ­ные политиканы составляют список избирателей в своем соб­ственном интересе и не включают в него всех, имеющих право голоса. Нногда случается, что только четвертая или пятая часть из всего числа избирателей внесена в список и именно такая часть, на которую может полагаться кружок. Поэтому большинство голосов почти всегда оказывается на стороне кружка. Но глав­ным препятствиемъ» для успеха реформаторов служит апатия местных жителей, которые не являются на первоначальные митинги в достаточном числе или потому, что заняты своими делами, или потому, что не желают отказаться от какого нибудь удовольствия, или потому, что ночь очень холодна, пли потому, что их жены уговорили их не выходить из дому. Еще труднее склонить бога­тых жителей к участию в таком деле, которое может причи­нять только неприятности. На первоначальных сходках им при­ходится теряться в толпе таких людей, которые не принадле­жат к их сфере. Привыкши в своих конторах и на своих заводах к почтительному обхождению со стороны своих иодчи-
ненных, они оскорбляются грубым тоном народной толпы и по­лагают. что их подчиненные и рабочие найдут на митинге больше знакомых и будут иметь более сильное влияние, чем они сами. Поэтому лучший и едва-ли не единственный способ одержать верх на первоначальном митинге заключается в организации особой груп­пы молодых людей, которые, постараются соединенными сидами забалотировать кандидатов кружка. Победа, одержанная на перво­начальном митинге, есть только первый шаг, вслед за которым необходимо одержать победу на конвеите. Но руководящий органи зацией конвента, комитет состоит из приверженцев кружка; стало быть эти последние могут выбрать такого председателя конвента, который будет отстаивать их интересы. Поэтому опыт доказал, что такой способ нападения на механизм управления очень редко оказывается целесообразным; не смотря на то, что избирателям беспрестанно напоминают об их обязанности являться на перво­начальные митинги, они исполняют эту обязанность неакуратно, так что на них нельзя всегда расчитывать. Они похожи на тех граждан древяей Греции, которые изъявляли готовность нести воен­ную службу и делать вторжении в неприятельскую территорию в летнее время, но осенью и зимой отказывались от участия в по­ходах.
Второй способ, к которому можно прибегать в замен первого пли после его неуспеха, заключается вч. подаче голосов за особый список кандидатов, несхожий со списком кружка. В таком случае первоначальные митинги оставляются без внимания; по, при приближении выборов, организуется особый комитет, который со­ставляет список кандидатов в противоположность списку пар­тийного комитета. При этом встречается то неудобство, что необ­ходимо предварительно организовать целый отряд агентов и со­брать необходимые на этот предмет суммы *). Сверхт. того, из­биратели средней руки не следят за политикой с достаточным вниманием, чтоб ясно сознавать свои обязанности и свои интересы, и по старой привычке склонны подавать голоса за «регулярный», -то есть составленный от имени всей партии список "кандидатов.
) „Чтоб провести в городские мары кандидата, неподдерживаемого круж­ком политиканов, необходимо устроить новый избирательный механизм, стоя­щий оть 60,000 до 100,000 долл. [оть 12.000 до 30,000 «унт. ст.]; по при атом всегда существует та опасность, что люди, нанятые дли раздачи избиратель­ных бюллетеней самостоятельного кандидата,будут подкуплены*.—J.B. Bishop в статьи „о роли денег в городских выборахъ*. Кто-то заметил, что вы­ставлять свою кандидатуру па свой собственный счёт вместо того, чтоб ба­лотироваться в качестве кандидата, предлагаемого политиканами, то-же самое, что строить для себп новую железную дорогу вместо того, чтоб ехать по той, которая уже построена.
Они отправляются па выборы с некоторым предубеждением про­тив тех, кто вносит разлад в среду политической партии, по. тому что последствием этого разлада, по всему вероятию, будет не избрание независимого кандидата, а избрание каи^пдата противной партии. Поэтому независимые кандидаты редко получают большин­ство голосов, а своим образом действий скорей содействуют успеху кандидатов противной партии, которые, быть может, ни сколько не лучше кандидатов кружка. Ио всем этим причинам реформаторы не охотно прибегают к такому способу, который воз­буждает против них недовольство населения, требует больших хлопот и, в случае успеха, приводит только к таким результатам, каких можно достигнуть одним из двух следующих способов.
Третий способ заключается в отказе от подачи голосов за таких, включенных в список партии, кандидатов, выбор ко­торых вызывает неодобрение. Это называется S с г а tc h и ng (вы­черкиванием). При атом нет надобности выставлять своих соб­ственных кандидатов, потому что. когда силы враждебных партий почти уравновешиваются, отказ от подачи голосов ведет к забалотированию дурного кандидата из вашей собственной партии и к избранию кандидата противной партии. Это хороший способ за­пугивать политиканов; к нему прибегают в тех случаях, когда не весь составленный политиканами список кандидатов ду­рен и заключает в себе на ряду с несколькими именами хо­роших людей имена каких нибудь нечестных людей. Вы вычер­киваете имена этих последних и этим причиняете их пораже­ние, а остальные кандидаты, поддержанные всеми силами вашей пар­тии, подучают большинство голосов.
Однако, если негодование против господствующего кружка дошло до того, что способно заглушить партийные предубеждения зауряд­ных граждан,—если возникло желание наказать тех, кто зло­употребляет народным терпением, то реформаторы принимают более решительные меры: они убеждают своих друзей подавать голоса за кандидатов противной партии. Этот способ целесообра­зен, но он принадлежит к разряду отчаянных мерь, потому что тогда избиратели отдают власть в руки кружка той партии, с которой боролись в течение всей своей жизни и которая выбе­рет, по всему вероятию, таких-же негодных кандидатов как и те, которые предложены прежде господствовавшим кружком. Этим способом нельзя достигнуть немедленных преобразований в системе городского управления, а можно только вводить в обыкно­вение наказание негодных людей. Поэтому, реформаторы всего вер­нее достигали-бы своей пели, обращаясь к противной партии с обещанием оказать ей поддержку, если она выберет более достой­ных кандидатов. Но они могут опасаться обвинений в измене
их партии, а если они недостаточно многочисленны, то противная партия могла-бы ответить им отказом. Тем не менее этот спо­соб был несколько раз испробован на практике и не без успеха. Благодаря ему, реформаторы, принадлежащие в Балтиморе к де­мократической партии, недавно нанесли кружку своей партии пора­жение при выборе судей. На совещании с республиканцами они со­ставили свой собственный список кандидатов, в котором уде­лили более широкое место для кандидатов республиканской партии (находившейся там в меньшинстве), а негодных кандидатов своего кружка заменили более достойными людьми. Такое-же согла­шение республиканских реформаторов Филадельфии с демократами, постоянно находящимися там в меньшинстве, привело к пора­жению республиканского «газового кружка» (об этом будет более подробно говорено в одной из следующих глав). Этот способ выгоден в том отношении, что не требует никаких расходов, потому что реформаторы могут пользоваться уже готовым избира­тельным механизмом противной партии, которая организует ми­тинги, распускает брошюры, печатает и раздает избирательные бюллетени. Однако, противная партия не всегда принимает предло­жения этого рода или потому, что не желает жертвовать ни одним из своих кандидатов, или потому, что не желает ослаблять вли­яние профессиональных политиканов и этим способом подготов­лять нравственное очищение политической деятельности.
Если же противная партия не принимает предложений реформа­торов или не желает вычеркнуть некоторых кандидатов из своего списка, то реформаторам не остается ничего другого, как организовать третью партию из лучших людей обеих главных партий и составить третий список кандидатов. Это есть расши­рение и улучшение первого из перечисленных нами четырех спо­собов. Так не редко делалось в последнее время в городах второго разряда, а составленный этим способом список канди­датов получил название «гражданскаго» (С и I и г е n s’ Ticket).
Само собой разумеется, что реформаторы, отделяющиеся от своей партии на которыхъ' нпбудь из городских выборов, не намерены отделяться от неё навсегда. Они, по всему вероятию, будут по­давать голоса за кандидатов этой партии на следующих выбо­рах должностных лиц Штата или президента республики. Их единственная цель—противодействовать влиянию начальника мест­ного кружка и, если нельзя окончательно свергнуть его владычество, то по мепьшей мере так его запугать, что он будет действо­вать с большей осмотрительностью. Они не редко достигают этой цеди. После забалотировки нескольких негодных кандидатов, мошеннические проделки кружка становятся менее возмутительными. Но опыт доказал, что лишь только ослабеет бдительность пуб­лики, все опять пойдет по-старому.
Так как очень трудно склонить хороших граждан к посто­янному участию в борьбе с профессиональными политиканами и так как попытки отнять у этих политиканов контроль надо, первоначальными митингами оказывались очень часто безуспешными, то пришлось прибегнуть к законодательным мерам. Наказания, назначенные за взяточничество и за мошенничество на публичных выборах, были в некоторых Штатах распространены и на пре­ступления этого рода, совершаемые на первоначальных митингах и на конвентах. В некоторых Штатах были изданы статуты, регулирующие организацию первоначальных митингов. Такънапр., в Штате Оиио постановлено, что о собрании первоначального ми­тинга должны быть сделаны публикации, что судьи, письмоводители и инспекторы на выборах делегатов должны быть приведены к присяге, что всякий гражданин, имеющий законное право участво­вать в выборах, может предъявлять отвод против всякого, кто заявпл-бы притязание на право участвовать в выборах, что требование, предложение, или получение взятки подлежат наказанию, а совершивший одно из этих преступных деяний лишается права участвовать в выборах. В Миннесоте очень недавно приняты еще более строгия меры: там назначен денежный штраф в раз­мере не более 3000 долл. (600 фунт. ст.) или трех-месячное тюремное заключение для тех, кто на сходках партии, устроенных для выбора кандидатов или делегатов, позволить себе такия плутни, которые могут иметь влияние на исход голосования *). Европейцу покажется очень странным, что законодательство не только приз­нает существование политических партий, но даже пытается под­чинить постоянным правилам их добровольные сходки, постанов­ляющие такия решения, которым никто не обязан подчиняться; однако, самые опытные американские публицисты полагают, что это самый лучший способи. ввести преобразования в механизме полити­ческих партий и обеспечить свободу избирателей ’). Постановления этого рода до сих пор еще не привели к важным результа­там, но тот факт, что они издаются, может служить опровер­жением установившего мнения, будто в Америке деятельность част­ных людей не подвергается никаким стеснениям; кроме того,
’) Статуты Миннесоты 1887 года, глава IV § 99—105. Достоин внимании тот ♦акт, что этн постановлении относится только к тем городам, в ко­торых не менее 5000 жителей.
2) „В Пенсильвании один юрист сказал мне: .Я только что окончил про­изводство дела о мошеннической проделке па выборах: на основании законов касательно первоначальных митингов, признаны виновными все члены коми­тета, руководившего митингомъ11.— В е г n h е и ш, в ранее упомянутом со­чинении.
этот факт свидетельствует о могуществе партийной организации, так как реформаторы не н состоянии бороться с нею иначе, как при содействии законодательной власти.
В течение последних двадцати лет реформаторы вели в боль­ших городах борьбу против профессиональных политиканов с переменчивым счастьем. В следующих главах будут приве­дены некоторые примеры этой борьбы, а здесь я покуда ограни­чусь замечанием, что хотя реформаторам редко удается завла­деть неприятельской цитаделью, но им не редко удается разрушить некоторые внешние форты этой цитадели и принудить её гарнизон к более осмотрительному пользованию его могущественным влия­нием. После того, как на выборах было подано значительное число голосов за список «самостоятельныхъ» кандидатов, на­чальники кружков обнаруживают готовность назначать более до­стойных кандидатов и,—как выразился один выдающийся ныоиоркский политический деятель (Fernando Wood),—«в некоторой мере приноравливаться к нравственным чувствам общества». Каждая избирательная кампания помогает реформаторам отыски­вать слабые стороны противников и научает их тем техни­ческим приемам, которые до сих пор составляли главную силу профессиональных политиканов. Это ничто иное, как борьба добро­вольцев с дисциплинованными войсками; но так как эти добро­вольцы вступаются за интересы всех плательщиков податей, то они в конце копцев непременно возьмут верх, если привле­кут всех хороших граждан к участию в сходках и если будут стремиться к своей цели с непреклонной энергией. Од­нако, и после того, как они сломят владычество начальников «кружковъ», борьба еще не будет доведена до конца. Пм при­дется предпринять новую борьбу с невежеством тех многочи­сленных избирателей, которые не имеют ясного понятия о си­стеме свободного управления. Эти избиратели не понимают той очевидной истины, что расхищение общественных сумм нарушает интересы не только тех, кто плотит подати, но и тех, кто их не плотит. Под влиянием опыта, вынесенного из их европей­ской родины, они относятся с недоверием к образованным клас­сам общества и легко увлекаются заманчивыми обещаниями дема­гогов. После того, как онп примкнули к одной из политических партий, онп безусловно подчиняются влиянию её вожаков и по их требованию подают свои голоса за негодных кандидатов *) Пока
1) Roose welt говорит: „Избиратели, принадлежащие к рабочим клас­сам городского населения, очень склонны к сантименталнзму: в обществен­ном деятеле они ценят преимущественно то, что мы считаем добродетелью в частной жизни. На обвинение общественного деятеля в нечестности мне не
этот разряд избирателей будет многочислен, кружки и их начальники всегда будут находить для себя необходимое число по­слушных приверженцев. В этом отношении всё зависит от энергии хороших граждан. II в Америк, точно так-же, как повсюду, общество чаще страдает от апатии и от недальновид­ности высших классов, которые должны всем руководить, чем от невежества или от безнравственности низших классов, ко­торые всегда готовы следовать за благоразумным и патриотиче­ским руководителем.
ГЛАВА LX1X.
Конвенты для назначения кандидатов.
В Америке всякие, выборы разделяются на два периода борьбы между политическими партиями: к первому периоду относится из­брание кандидатов на выборную должность, ко второму — борьба между кандидатами различных партий. Первый период нередко требует более напряженных усилий и имеет более важное зна­чение, чем второй, потому что в некоторых округах преобла­дающее влияние одной партии так сильно, что назначениеканди­дата в сущности то-же, чтб избрание на должность.
В предшествующих главах уже был описан способ выбора и назначения кандидатов на должности. Он одинаков во всех Штатах для всех должностей и низших и высших, начиная с должности члена совета в городском квартале и кончая долж­ностью президента Соединенных Штатов. Но само собой разураз случалось получать такой ответ: „он очень щедр к беднякамъ*
В самых бедных нью-иоркских кварталах, где население большею частию отличается крайнею безнравственностью, и начальник кружка обыкновенно при­надлежит к разряду крайне-безнравственных людей. В зтих кварталах политические кружки нередко состоят из престу пинков, изь их родствен­ников и сообщников.... Президентом одной очень сильной полу-политической ассоциации был вор по профессии, а тот, кто нолучалт. от него украден­ный нещи, занимал должность альдермена. Другой альдеркен был выбран на эту должность, когда его волосы еще не успели выроста после тюремного заключения. Один попечитель школ ь был уличен в присвоении чужих де­нег и в сообщничестве с преступниками*. — Century magazine за ноябрь 1886 г.
меется, что чем выше выборная должность, чем шире сфера, в которой производятся выборы, тем более разгорячаются страсти и тем упорнее, бывает борьба.
Подобно большей части американских политических учреждении и обыкновение назначать кандидата на должность Президента рес­публики посредством созыва особых конвентов возникло и уко­ренилось лишь мало-по-малу.
Перед первыми двумя президентскими выборами в 1789 ’) и 1792 годах не было надобности в предварительном назначении канди­датов, потому что вся нация желала избрания Джорджа Вашингтона. II в 1796 году, когда Вашингтон объявил о своем решении не балотироваться в третий раз в президенты, одна политическая партия так единодушно желала избрания Джона Адамса, а другая так единодушно желала избрания Томаса Джефферсона, что никому ненриходило в голову выставлять какую либо третью кандидатуру.
По в 180П году, перед четвертыми выборами президента рес­публики, уже не быдо прежнего единомыслия в среде политиче­ских партий. Большинство федералистов желало вторичного из­брания Адамса. Но республиканцы (так называлась в то время партия, носящая в настоящее время название демократической), единодушно желавшие избрания Джефферсона в президенты, расхо­дились в мнениях касательно выбора вице-президента; поэтому республиканские члены конгресса собрались на митинг для того, чтоб рекомендовать Аарона Бурра на должность вице-президента. Это была не многочисленная и не публичная сходка; но она до­стопамятна не только тем, что была Первой сходкой членов кон­гресса для переговоров перед выборами, но также тем, что это была первая попытка назначить кандидата от имени всей партии.
В 1804 году был созван с такою-же целию более правильно организованный митинг. К участию в нем были приглашены все республиканские члены конгресса; они единогласно назначили Джефферсона кандидатом на должность президента республики, а Джорджа Клинтона кандидатом на должность вице-президента. И в 1808 году почти все члены республиканского большинства обеих палат конгресса собрались на сходку и назначили кандидатами Мадисона и Клинтона. То-же, самое делалось в 1812 и 1816 го­дах. Но это обыкновение собираться для назначения кандидатов постоянно вызывало протесты: в нем усматривали стеснение сво-
и) Теперь президент республики всегда выбирается во вторник после пер­вого ноябрьского понедельника: год, в котором производятся выборы, всегда делится без остатка на 4 [1880, 1884, 1888]; выбранный в ноябре прези­дент вступает в должность весной следующего года. Но первые выборы президента республики происходили в начале 17811 года, потому что именно в то время была только что утверждена американская конституция.
боды выборов и присвоение прав, принадлежащих народу: по­этому в 1820 году немногочисленные участники в митинге не назначили никакого кандидата ’), а в 1824 году из всех де­мократических членов обеих палат конгресса, созванных на приготовительньий митинг, явились только шестьдесять шесть че­ловек, а почти все остальные заявили, что неодобряют такого образа действий * *). Кандидат, назначенный на этой сходке, ока­зался третьим по числу голосов, поданных за него при бало­тировке; эта неудача заставила навсегда отказаться от этих приготовительных митингов; впрочем, они во всяком случае должны были рано или поздно прекратиться вследствие укореняв­шагося обыкновения предоставлять разрешение всех вопросов го­лосованию народной массы. С тех пор члены конгресса уже ни разу не собирались на сходки для назначения кандидатов.
Однако, новый способ назначать кандидатов был не скоро найден. В 1828 году законодательное собрание Штата Теннесси и несколько народных'и. митингов выставили кандидатуру Джаксона на звание президента республики, а противники Джаксона вы­ставили, без формального выбора, кандидатуру тогдашнего пре­зидента республики Адамса. Но в 1831 году и снова в 1832 году были созваны двумя большими партиями (анти-масонами и национальными республиканцами, впоследствии носившими назва­ние вигов) сходки, состоявшие из делегатов от большинства Штатов; каждый из этих конвентов назначил своих кан­дидатов на должности президента и вице-президента республики. Третий «национальный конйентъ» из молодых людей, собрав­шийся в 1832 году, одобрил сделанный вигами выбор кан­дидатов и присовокупил к своему одобрению десять резолюций, которые были цервой политической программой, составленной приго­товительным митингом. Приверженцы Дяиксона последовали этому примеру и собрались на конвент, на котором назначили своими кандидатами Джаксона и Ван-Бурена. Перед выборами 1836 года преданные Джаксону демократы собирались на такой же конвент, а их противники не прибегали к этой мере. Но перед выборами 1840 года национальные конвенты из делегатов почти от всех Штатов были созваны и демократами и вигами и партией аболи­ционистов, которая еще была в то время очень незначительна. Этих прецедентов впоследствии придерживались для разрешения
*) В то время не было крайней необходимости в назначении кандидатов, потому что большинство желало вторичного избрания Монроэ.
*) Всех созванных на сходку членов конгресса было 261; почти все они принадлежали к демократической партии, потому что партии Федералистов тогда временно утратила политическое влияние
всяких спорных вопросов, так что национальные конвенты для назначения кандидатов представляют в настоящее время такуюже составную часть политического механизма, как и изложенные в конституции правила для производства выборов. Упрочение этой системы совпадает с происшедшей во времена Джакеона демокра­тизацией политических учреждений. Она приходится по вкусу и про­фессиональным политиканам, доставляя им занятие и упрочивая их влияние, и заурядным гражданам, которые не имеют вре­мени следить за разрешением политических вопросов, по нахо­дить для себя удовлетворение в убеждении, что онп косвенным образом участвуют в назначении кандидатов, так как от них зависит выбор делегатов, отправляемых на конвенты. Но скоро стало ясно, что этот способ назначения кандидатов легко может подпасть под влияние себялюбивых интриганов и послужить пре­пятствием для выбора способных и самостоятельных людей; уже в 1844 году против него протестовал Калыоун, заявивший, что не желает выставлять свою кандидатуру на приготовительном кон­венте. Он сказал, что не стал-бы содействовать отмене ста­ринных приготовительных сходок членов конгресса, если-бы мог предвидеть, что их заменят другие сходки, гораздо более вредные.
II так, с 1789 до 1800 года не было формальных казнанений кандидатов на должности президента и вице-президента рес­публики; с 1800 до 1824 года такия назначения делались сход­ками членов конгресса; с 1824 до 1840 года они делались не­регулярно некоторыми законодательными собраниями Штатов и на­родными митингами; этот последний способ назначений созревал мало по малу и наконец превратился в обыкновение созывать осо­бую сходку из делегатов от всей страны,—обыкновение, от которого Американцы неотступалп с 1840 года до настоящего вре­мени и которое так хорошо соответствует политическим нравам народа, что едва-ли скоро исчезнет ')
Впрочем эта система была не с разу доведена до совершенства. Первые конвенты были большею частию сходками народных масс *). А позднейшие и теперешние конвенты суть правильно-организован­ные представительные собрания, состоящие исключительно из деле­
>) Интересный обзор истории сходок членов конгресса и конвентов, на­значавших кандидатов на должность президента республики, можно найти в двух статьях М. Острогорского, помещенных в Ann ales de ГЕсоИе Libre des Sciences Politiques за январь и апрель 1888.
*) В 1856 году первый республиканский конвент, назначивший кандидатом Фремона, быль скорее громадным народным митингом, чем собранием народных представителей. В таком-же роде был республиканский конвент, собравшийся в 1872 году в Цинциннати и назначивший кандидатом Гриди.
29
гатов, каждый из которых был выбран на партийном ми­тинге в своем Штате и привез с собою свои верительные грамоты. Я не считаю нужным излагать скучные подробности по­степенного развития теперешней системы и потому ограничусь её описанием в её настоящем виде.
Американская конституция постановляет, что каждый Штат дол­жен назначать столько выборщиков президента республики, сколько он имеет представителей в конгрессе, т. е. двух выборщиков соответственно двум сенаторам, избираемым от каждого Штата, и кроме того столько выборщиков, сколько членов Штат выби­рает в палату представителей. Таким образом, Штаты Дела­вар и Орегон имеют по три избирательных голоса, потому что каждый из них посылает в конгресс кроме двух сенаторов только одного представителя. Штат Нью-Иорк имеет тридцать шесть избирательных голосовъ—дна голоса соответственно его двум сенаторам и тридцать четыре соответственно его тридцати четырем членам в палате представителей.
Но на конвенте, назначающем кандидатов на должности пре­зидента и вице-президента республики, каждому Штату дозволено иметь вдвое более делегатов, чем сколько он имеет избира­тельных голосов; так напр. Делавар и Орегон могут иметь по шести делегатов, а Нью-Иорк семьдесят два делегата. Деле­гаты выбираются местными конвентами по два от каждого конгрессионального округа; кроме того выбираются конвентом Штата четыре делегата отт> всего Штата, называемые delegates-atlarge. Так как каждый конвент состоит из делегатов от первоначальных митингов, то его личный состав зависит от состава этих митингов, а от состава местных конвентов за­висит состав национальных конвентов. К каждому делегату выбирается местными конвентами его заместитель (alternate), ко­торый имеет право заменять его в случае, если он почему ни­будь не может присутствовать на национальном конвенте.
Относительно права делегатов подавать их голоса за кого за­благоразсудят существуют различные правила и в теории и на практике. II местный конвент и конвент Штата могут дать сво­им делегатам указание, за какого претендента *) они должны по­давать голоса,—а в случае если кандидатура этого претендента не имеет шансов успеха, то за которого из других претенден­тов. Такия указания даются очень часто, потому что делегат не редко выбирается именно для того, чтоб поддерживать одного изъ
*) Я разумею йод словом „претендент всякого, кто желает попасть в кандидаты; а под словом „кандидатъ“ я разумею того, за кого политическая партии решилась подавать голоса при выборе президента республики.
самых выдающихся претендентов. Но делегат не обязан безу­словно подчиняться данным ему инструкциям. Даже при первой балотировке он может подавать свой голос не за того претен­дента, который ему указан местным конвентом или конвентом Штата; а если он убедится, что указанный ему претендент не может иметь успеха, то он, конечно, имеет еще более бесспор­ное право не придерживаться данных ему инструкций. Его голос всегда имеет законную силу, хотя бы был подан наперекор его инструкциям; но ответственность за нарушение инструкций за­висит от очень разнообразных мотивов. Может случиться, что делегат был подкуплен, или что он подчинился требованиям вожака своей партии, или что он счёл более благоразумным стать на сторону большинства, или что до его сведения дошли факты, доказывающие негодность указанного ему претендента. Каждая «де­легация Штата» имеет своего председателя и должна действовать единодушно; её члены обыкновенно едут все вместе в назначен­ное для конвента место; они нанимают комнаты в одном и томъже отеле, заседают в зале конвента на отведенных для них особых местах и собираются для совещаний о том, как сле­дует действовать. Если Штат велик и если его решение сомни­тельно, то эти сходки делегатов возбуждают сильный интерес: вокруг них снуют репортеры газет в надежде узнать, какое принято решение. Каждая делегация Штата подает свой голос через посредство свого председателя, но если делегаты того поже­лают, они могугь подавать свои голоса по-одипочке. Горячие споры были вызваны вопросом, должна ли делегация Штата подавать только один голос за того претендента, за которого высказалось большинство её членов, или же каждый из этих членов можеть подавать свой голос за кого пожелает. Республиканская партия придерживается в настоящее время на практике такого правила (установленного в 1876 и снова в 1880): делегаты могут по­давать свои голоса по одиночке, хотя бы им было предписано конвентом Штата совокупное голосование. Напротив того, демо­кратическая партия требует исполнения данных делегации инструк­ций и считает выбором делегации того претендента, за которого подано её членами большинство голосов *). Это называется «пра­вилом единства» (Unit Rule). Впрочем, если конвент Штата не требовал от своих делегатов, чтоб они придерживались этого правила, то они могут подавать голоса по одиночке.
Чтоб оживить деятельность политических партий в Террито' риях и в федеральном округе Колумбии, и оттуда дозволено при-
и) На демократическом конвенте, собравшемсн в Чикого в июле 1884 г., была сделана попытка нарушить это правило, но оно было подтверждено боль­шинством.
сылать делегатов на национальный конвент, не смотря на то, что ни территории ни тот округ не имеют голоса на выборах пре­зидента республики.
Мы описали личный состав национального конвента; теперь пе­рейдем к описанию того, каким образом этот конвент испол­няет свою задачу.
Он собирается летом, обыкновенно в июне или июле перед выборами президента республики, происходящими в ноябре. Для него всегда выбирается один из больших городов, в котором легче найти удобные гостинницы и до которых можно доехать по железным дорогам. Прежде конвенты обыкновенно собирались в Балтиморе или в Филадельфии, но с тех пор, как центр населения передвинулся к долине Миссиссиппп, они стали соби­раться в Цинциннати, в Сен-Луи, и всего чаще в Чикого.
Занятия начинаются тем, что председатель комитета националь­ной партии «призывает конвент к порядку>. Тогда назначается временный председатель посредством голосования, которое иногда служит указанием сравнительной силы партийных фракций. За тем назначаются секретари и ипсьмоводптелп и установляюгся правила занятий конвента. После этого, назначаются комитеты, в особенности те, которые занимаются рассмотрением полномочий и составлением резолюций; тогда конвент откладывает свои засе­дания до того момента, когда будут готовы доклады комитетов.
Следующее заседание обыкновенно начинается, после обычной мо­литвы, назначением постоянного председателя, который при всту­плении в должность произносит речь. Потом комитет резолюций представляет свой доклад. Этот доклад заключает в себе длинный ряд резолюций, в которых изложены принципы и поли­тическая программа партии; составители доклада обыкновенно ста­раются при его изложении примирять мнения различных фракций и избегать или только слегка касаться тех вопросов, по которым существует в среде партии разномыслие. Каждый исч. делегатов, неодобряющий которую либо из этих резолюций, может требо вать её исключения из доклада или её исправления, но ее обыкно­венно решают оставить в той форме, в какой она изложена опытными членами комитета.
Наконец приступают к перечислению претендентов на звание кандпдатов по очереди; когда дойдет очередь до того Штата, к ко­торому принадлежит один из претендентов, то один из вы­дающихся делегатов этого Штата всходит на трибуну и произносит речь, в которой превозносит достоинства претендента, иногда ста­раясь уронить его соперников в мнении присутствующих посред­ством косвенных намеков на пх недостатки. Эта процедура продолжается до тех пор, пока не будут названы имена всехъ
претендентов 1), число которых обыкновенно доходит до семи пли восьми и редко бывает более двенадцати 4).
После того приступают к балотировке претендентов. Письмо­водители вызывают делегации всех Штатов в алфавитном по­рядке, начиная с Алабамы и кончая Висконсином; президента каждой делегации объявляет о числе голосов, поданных за раз­личных претендентов,—например, что за А подано шесть го­лосов, за В—пять, за С—три и т. д.; но когда голоса подаются по вышеупомянутому «правилу единства» (unite rule), то прези­дент делегации объявляет, за какого претендента высказалось большинство членов делегации. Поданные голоса сосчитываются и если который либо из претендентов получил, по республиканским правилам, абсолютное большинство голосов, а по правилам де­мократов большинство двух третей голосов, то он формально на­значается кандидатом партии. Но в течение последних лета редко случалось, чтоб кто нибудь с первого раза получил требуемое боль­шинство голосов: тогда делегации снова вызываются по алфавит­ному списку для того, чтоб доставить их членам возможность переменить их первоначальное мнение; эта процедура возобновляется до тех пор, пока кто нибудь не получит необходимого числа голосов. В 1852 году демократы назначили своим кандидатом Франклина Пирса на сорокч, девятой балотировке, а виги назна­чили генерала Скотта на пятьдесят третьей балотировке. В 1880 году генерал Гарфильд был назначен кандидатом после трид­цати шести балотировок. Но в 1835 году Мартин Ван-Бу­рен, в 1844 Генри Клэй, вч, 1868 и 1872 Улисс Гранта были назначены единогласно—двое первых без балотировки, а послед­ний на первой балотировке. В 1884 году Блэн был назначен республиканцами на четвертой балотировке, а Клевеланд был на­значен демократами на второй *). Поэтому подача голосов иногда кончается через час или через два часа, а иногда может про­должаться несколько дней.
После того, как этим способом был назначен кандидат на должность президента республики, конвент приступает к на­значению тем-же способом кандидата на должность вице-прези­дента. Но борьба по этому поводу бывает и менее, упорна и менее продолжительна, отчасти потому что должность вице-президента менее
>) Впрочем претенденты могут и в последствии во всякое время заявлять о своем желании балотироваться в кандидаты.
*) Впрочем, на республиканском конвенте 1888 года с самого начала его заседаний были названы четырнадцать претендентов.
») В 1888 году Клевеланд был назначен демократами без балотировки, а Гаррисон был назначен республиканцами на восьмой балотировке.
значительна, отчасти потому, что делегаты уже истощили свое тер­пение. Но редко случается, что этой второстепенной должностью награждают одного из побежденных претендентов, в особен­ности такого претендента, который вб-время отказался от своих притязаний в пользу своего счастливого соперника. Тогда задача конвента считается исполненной и он оканчивает свои занятия изъявлениями благодарности председателю и другим должностным лицам. Два избранных претендента считаются с этого момента кандидатами политической партии; за них должны подавать свои голоса все приверженцы этой партии, рассеянные по всей террито­рии Союза.
Однако эти кандидаты имеют только право на такую поддержку, но вовсе неуверены в ней. Даже в Америке партийная дисцип­лина не может принудить каждого избирателя подавать при бало­тировке голос за избранника его партии. Конвент может только рекомендовать своего кандидата членам своей политической партии; общественное мнение может только заклеймить каким нибудь ос­корбительным прозвищем того, кто не уважит решений конвента; местная партийная организация может только вычеркнуть имя та­кого отщепенца из списка своих членов. Но читатель, быть может, спросит: а что-же обязаны делать те делегаты, которые не умели отстоять на конвенте своего кандидата? Обязаны ли они поддерживать того, кто избран конвентом?
Этот вопрос возбуждал не мало споров. Большинство всегда старалось возложить па меньшинство обязанность поддерживать на­значенного кандидата, но конвенты никогда не решались постано­вить в этом смысле формальную резолюцию частию из опасения возбудить недовольство, частию из опасения, что делегаты с не­зависимыми убеждениями откажутся от участия в конвенте лишь только убедятся, что шансы успеха на стороне не симпатичной для них личности.
Однако, на республиканском национальном конвенте, заседав­шем в Чикого в июне 1880, была принята следующая резолю­ция, известная под названием Iron cl nd Pledge (железного обязательства):
<Каждый член этого конвента обязан поддерживать назначен­ных им кандидатов, каковы бы ни были эти кандидаты, а тот, кто на это несогласен, не может участвовать в заседанияхъ».
Это постановление было утверждено 716 голосами против 3. Такая-же резолюция была предложена на республиканском наци­ональном конвенте, собравшемся в Чикого в июне 1884 года: но она вызвала такую сильную оппозицию, что была отложена в сторону; а некоторые из выдающихся делегатов, участвовавших в этом конвенте, энергически противодействовали успеху его кан-
дидата на президентских выборах: они не только сами подавали голоса за кандидата демократической партии, но и уговаривали дру­гих следовать их примеру.
ГЛАВА LXX.
Деятельность национального конвента.
Мы рассмотрели состав национального конвента и порядок его делопроизводства. Теперь нам предстоит более трудная задача обрисовать характер этого собрания, мотивы, которыми оно руко­водствуется, страсти, которые оно возбуждает, плутни, посред­ством которых оно ведет своих членов к заранее намечен­ной цели.
Национальный конвент имеет в виду две задачи—формальное изложение принципов и целей политической партии и выбор кан­дидатов на должности президента и вице-президента республики
Первая из этих двух задач имела важное значение в кри­тические эпохи, как например перед двумя президентскими вы­борами, предшествовавшими междоусобной войне. На демократи­ческом конвенте в Чарльстоне в 1860 году прения о резолю­циях конвента привели к распадению демократической партии ’). В течение последних лет почти постоянно считалось обяза­тельным утверждение политических программ, которые излагались комитетом конвента не вполне ясным и и напыщенным языком *).
Вторая задача конвента имеет громадную важность, потому что должность президента республики есть та конечная цель, к которой стремится всякий честолюбивый государственный человек. Ведь прези­дент республики может посредством наложения своего veto воспро­тивиться изданию законов, несоответствующих желаниям его
) В то время национальные конвенты Выли менее многолюдны, чем те. перь; и посторонние зрители тогда сходились в менее значительном числе.
S) Самое близкое сходство с американскими политическими программами [platform] имеют адресы, с которыми обращаются и. своим избиратель­ным коллегиям перед общими выборами английский первый министр [если он члев палаты общинъ] и вождь оппозиции в палате общин. Впрочем ати адресы не имеют дли всей политической партии такой-же обязательной силы, какую имеють американские политические программы.
политической партии; кроме того, от него зависят раздача мно­жества должностей *)
Поэтому можно сказать, что главная задача конвента заключается в выборе такого кандидата, за которого будут готовы подавать голоса все приверженцы политической партии. Но кто-же лучше всех годится в кандидаты? Даже новичек в политике пе ска­жет: самый разумный, самый твердый в своих правилах и са­мый честный человек. Вообще желают избрания такого человека, от которого всего легче добиться каких нибудь выгод и кото­рый, по обще принятому выражению, был-бы самым <полезнымъ». Политической партии нужен не хороший президент республики, а хороший кандидат на эту должность. Поэтому вожаки партии ищут такого человека, от которого могут ожидать самой деятельной поддержки и имя которого вызывало бы самую слабую оппозицию.
При выборе кандидата необходимо принимать в соображение его политическую опытность, его ораторские дарования, его «магнетизмъ» (личную привлекательность), его семейные связи, его наружность и осанку, безупречность его частной жизни, его прошлое, незапятнан­ное никаким нечестным поступком. Если он с отличием слу­жил в союзной армии во время междоусобной войны, то он бу­дет иметь за себя многочисленных ветеранов северных армий. Следует принимать в соображение и возбужденную кандидатом личную зависть пли ненависть. Если он навлек на себя неприязнь какого нибудь влиятельного государственного человека, или влиятель ного начальника кружка, или распространенной газеты, то его успех очень сомнителен.
Наконец многое зависит и от того, из жителей какого Штата выбран кандидат. Каждый Штат всего охотнее подает го­лоса за кандидата, выбранного из среды его собственных граж­дан. Но это соображение не имеет большего значения относитель­но тех Штатов, которые отличаются яркой политической окраской, как напр. относительно Верм о на, который упорно держится за рес­публиканскую партию, пли относительно Мариланда, который упорно держится за демократическую партию: ведь от выбора демократи­ческого кандидата из жителей Вернона, или от выбора республи­канского кандидата из жителей Мариланда нисколько не изменился бы результат голосования в этих Штатах. Поэтому всего вы­годнее выбирать кандидата между гражданами сомнительного Штата, в особенности если этот Штат велик. Выгодно выбрать кан­дидата между гражданами Калифорнии, которая имеет пять пзби-
) Относительно назначений на некоторые должности права президента сте­снены постановлением 1883 года, известным под названием Civil Service Reform Act.
рательных голосов; еще выгоднее выбрать кандидата между граж­данами Индианы, которая имеет пятнадцать избирательных голо­сов; но всего выгоднее его выбирать между гражданами нью-иоркского Штата, который располагает тридцатью шестью голосами. Поэтому претендент из большего и сомнительного Штата может prime facie считаться за самого выгодного кандидата. До какой степени веско это соображение, видно из того факта, что в те­чение последних тридцати лет почти все самые выдающиеся пре­тенденты на звание кандидатов были гражданами больших Шта­тов, между тем как самые выдающиеся государственные люди былп гражданами таких небольших Штатов, как Вермон и Делавар.
Тех, кто надеется получить от национального конвента звание кандидата, можно разделить на три разряда—на фаворитов, подстав­ных людей, любимых сыновей.
Фаворитъ—такой политический деятель, имя которого известно на всей территории Союза, и который найдет для себя поддержку во всех или почти во всех частях страны. Он отличился или в конгрессе, пли на войне, или тем, что в своем Штате от­стаивал такия политические убеждения, которые возбудили интерес во всей нации. Он даровит или в качестве оратора, или в ка­честве вожака партии, или в качестве администратора. Невыгод­ная сторона его положения заключается в том, что, приобретая друзей, он в то-же время наживал врагов.
Подставной человек не пользуется громкой известностью во всей стране, но между теми, кто его знает, о нем составилось ско­рей хорошее, чем дурное мнение. Он был членом конгресса, полезным членом комитета и приобрел доверие тех, с кем ему приходилось иметь дело в Вашингтоне; пли-же он с успе­хом трудился на пользу своей политической партии; он человек способный, но не обладает теми дарованиями, с помощью кото­рых приобретается популярность. Он принадлежит к разряду людей почтенных, но бесцветных в политическом отношении;, поэтому он может быть выбран в кандидаты в случае, если выбор способных но опасных фаворитов оказался почему ни­будь неудобным.
Любимый сынъ—такой политический деятель, которого уважают и которым восхищаются в его собственном Штате, но имя ко­торого почти вовсе неизвестно вне этого Штата. Он заседал в законодательном собрании своего Штата, хорошо себя вел в долж­ности местного губернатора, даже был сенатором пли народным представителем в Вашингтоне, где усердно отстаивал интересы своего Штата. Он не лишен некоторых дарований, с помощью которых приобретается популярность, но у него неть ни той сме-
лостп ни того упорства, без которых нельзя пробиться вперед сквозь густую толпу честолюбцев всякого рода. Редко случается, чтоб он принадлежал к числу тех демагогов, которые при­обретают народную любовь, стараясь льстить народным массам,— или к числу тех ловких политиканов, которые умеют вну­шить начальникам местных кружков убеждение, что будут усерд­но отстаивать их интересы. Вообще говоря, его личность произво­дит хорошее впечатление на окружающую среду, а не на всю на­цию, подобно тому, как лампада, освещающая одну из боковых капелл большего собора, не может осветить весь собор.
На одном и том-же национальном конвенте никогда не высту­пают в качестве претендентов более трех фаворитов; число любимых сыновей, выступающих в качестве претендентов, бы­вает более значительно — иногда оно доходит до шести. Число претендентов из разряда подставных людей неограниченно, потому что такие люди нередко выдвигаются вперед не до открытия кон­вента, а во время его заседаний. Так например, за Джемса Гарфильда не было подано ни одного голоса при первой балотировке на республиканском конвенте 1880 года; до тридцати четвертой балотировки за него ни разу не было подано более двух голосов; но при тридцать шестой ') балотировке он был выбран в кан­дидаты 399 голосами. 11 Гораций Сеймур не принадлежал в 1868 году к числу тех, кого прочили в кандидаты; это ясно видно из того, что он был выбран в председатели демократического конвента; за его кандидатуру были в первый раз поданы голоса при тридцать второй балотировке; он отказался от звания кан­дидата, но его убедили сойти с президентского кресла и выбрали в кандидаты немедленно.
Вообще можно заметить, что члены конвента обыкновенно руко­водствуются при подаче голосов одним из следующих моти­вовъ—или желанием выбрать какого нибудь претендента, или же­ланием воспрепятствовать избранию какого нибудь претендента, плп желанием получить в награду за свою поддержку какую нибудь должность, или желанием назначить такого хорошего или дурного кандидата, который лучше всех других обеспечить победу поли­тической партии на президентских выборах. Эти мотивы переме­шиваются одни с другими и беспрестанно берут верх одни над другими, пока конвент не исполнит своей задачи; чтоб преду­гадать их влияние на членов конгресса нужна большая опытность и прозорливость, а чтоб уметь ими пользоваться нужна большая ловкость.
Ч Заседавший в 1860 году в Чарльстоне, демократический конвент казна чил Дугласса кандидатом при пятьдесят седьмой балотировке.
Чтоб ближе познакомиться с ходом дел на национальном конвенте, необходимо отдельно рассмотреть каждую из трех сфер его деятельности—то, что происходить перед открытием его за­седаний; утверждение правил и революций и произнесение речей в похвалу претендентам; наконец, производство балотировок.
Лишь только состоялся выбор президента республики, газеты уже начинают рассуждать о том, кто может быть выбран ему в преемники. Но более точные указания будущих кандидатов на президентскую должность делаются лишь за год до новых выбо­ров: тогда приверженцы главных претендентов начинают гото­виться к предстоящей избирательной борьбе, газеты начинают пе­чатать статьи в пользу того или другого претендента, а началь­ники кружков начинают вести подпольные интриги с целью под­готовить первоначальные митинги и местные конвенты к избранию таких делегатов в национальный конвент, какие им желатель­ны. Делегатами обыкновенно выбираются такие люди, которые го­товы подавать голоса за указанного им претендента; перед сво­им отъездом на конвент они нередко получают положительные инструкции, которыми должны руководствоваться при балотировках. Только с виду всё делается по личным убеждениям, а на са­мом деле и выбор делегатов и содержание данных им инструк­ций являются результатами непрестанной подпольной работы мест­ных политиканов, руководимых двумя пли тремя ловкими аген­тами какого нибудь претендента.
За четыре или за пять дней до открытия конвента, делегации на­чинают съезжаться в назначенный для конвента город. Неко­торые из них являются в сопровождении друзей и приверженцев; городские политиканы встречают их на железно-дорожной станции с хором музыкантов. Так например, члены знаменитого ньюиоркского демократического клуба Т а in m а и у И а 11 прибыли в июле 1884 года в Чикого в числе шести сот человек, напол­нявших два специальных железно дорожных поезда ') Их встретила на станции громадная народная толпа; оттуда они отпра­вились торжественной процессией, с начальником кружка во главе, в свою главную квартиру в Pa.imer House; на каждом из них был особый значок, подобно тому, как приверженцы «де­лателя королей» графа Барвика сопровождали его на лондонских улицах с изображениями медведя и с палками на плечах. Из этих шести сот человек менее двадцати были делегатами; ос­тальные были члены политического кружка, сопровождавшие деле-
) Начальник кружка Tammany Hall возбуждал сильное любопытство в собравшейсн толп, потому что он был самым знаменитым профессио­нальным политиканом ва всей территории Соединенных Штатов.
гатов для того, чтоб оказывать им нравственную поддержку своими громкими возгласами *)
Когда настал великий день открытия конвента, уже тысячи по­литиканов, газетных репортеров и зевак заняли все городские отели и так наполнили большие улицы, что экипажи с трудом могут прокладывать себе дорогу сквозь густую толпу. Давка на­поминает средне-вековые благочестивые странствования или воен­ные смотры. После прибытия главных делегаций начинаются серь­езные занятия. Не только каждая большая делегация, но и каждая кучка приверженцев сколько нибудь влиятельного претендента име­ет свою главную квартиру; там происходят беспрестанные со­вещания; там сосчитываются голоса приверженцев; оттуда рас­пускаются преувеличенные сведения о рессурсах партии, оттуда предпринимаются нападения на неопытных делегатов с целию застращать их с самого момента их приезда. Простые «работ­ники* партии снуют у входов в залу заседаний конвента и пе­ред гостинницами, болтают с газетными репортерами, устраи­вают митинги, на которых осыпают своих фаворитов апло­дисментами; тем временем более искусные вожаки партии стараются набирать единомышленников между делегатами более новых за­падных и южных Штатов; ведь эти делегаты (по меньшей мере если они из республиканцев) легче других поддаются внешним влияниям; их не трудно переманить на свою сторону посредством заманчивых обещаний, потому что они приезжают из таких стран, где население еще не знакомо со всеми приемами полити­ческих интриганов. Иным ловким интриганам удается проник­нуть в среду такой, приехавшей из дальних стран, делегации и произвести в ней такой-же грабеж, какой производит в ку­рятнике забравшаяся туда лисица. «Миссионеры* отправляются с целию набирать новых приверженцев; огь одной делегации к дру­гой отправляются посольства для того, чтоб улаживать соглашения; они убеждают более слабую партию отказаться от её претендента и перейти на сторону претендента из более сильной партии. Всё это делается очень чинно и вежливо, потому что за всякое насилие пришлось-бы поплатиться тем, кто к нему прибегнет; требова­ния вежливости нарушаются только в том случае, когда какая нибудь делегация отказывается принять послов от такого поли­тического кружка, который сделался всем ненавистным по своей дурной ренутации *).
*) Два других пью-иорксвих демократических кружки—С о и n t у Denioс г а с у >и I г ѵ и и g II а 11—также прислали многочисленных представителей,— первый прислал пять сот человек, второй двести.
2) Это случилось один раз или два раза в июле 1884 года, потому что к Tammany Hall лучший разряд демократов относился с недоверием.
V
Претендент нарушм-бы требования прпличия, еслп-бы сам выступил на сцену *); это обыкновение основано частию на ува­жении к установившемуся мнению, что не слеиует обращаться к народу с просьбой о своем избрании, а можно только принимать оказанную избранием честь, частию на том иринцине, что адво­кат, ведущий свое собственное дело, имеет клиентом глупца. Но где-бы ни жил претендентъ—в Вашингтоне или в каком нибудь отдаленном Штате, — он ведет ежечасные сообщения с своими приверженцами, участвующими в конвенте. Петолько многие из должностных лиц, со включением президента республики, могут принадлежать к числу претендентов, ао даже могут быть и часто бывают делегатами федеральные должностные лица; они сильно заинтересованы решениями конвента, а начальники департа­ментов оказывают сильное влияние на эти решения обещаниями служебных должностей. 11 в Америке, точно так-же как во Франции при Людовике Наполеоне и при маршале Мак-Магоне, иногда речь идет о «кандидате от правительства» 2).
По мере того, как приближается день открытия конвента, уси­ливается деятельность партий. Самые многочисленные делегации со­бираются на сходки для того, чтоб установить будущий образ действий в случае, еслибы их претендент оказался негодным. Между различными делегациями происходят совещания. В газе­тах печатаются списки претендентов и указания на число при­верженцев каждого из них. Напрягаются все усилия, чтоб скло­нить па свою сторону хоть одного влиятельного делегата, по указа­нию которого будут подавать голоса и некоторые другие делегаты. Если на влиятельного делегата не действуют увещания, то его стараются перетянуть на свою сторону через посредство какого нибудь вашингтонского магната, который обращается к нему с более красноречивыми увещаниями, чем те, па которые он прежде не поддавался. Со всех сторон слышатся рассказы о заговорах и изменах, и ни один политикан не. полагается на своего преж­него единомышленника, потому что толки не щадят никого.
Наконец истекает период ожиданий и иршотовлений и солнеч­ный восход возвещает наступление того рокового дня, о котором ' t
1) В Англии, к сожалению, есть только одно обыкновение, имеющее сход­ство с такой деликатной сдержанностью американского претендента на звание кандидата; оно заключается в том, что кандидат на звание члена парламен­та от оксфордского университета не смеет приблвжатгсн к университету ни до выборов ни во время их производства.
S) В 1884 году во время заседаний республиканского конвента в Чикого, президент Артур просиживал в Вашингтоне вместе с своими министрами целые ночи, беспрестанно получая по телеграфу донесении о том, чтб делалось на конвенте.
все политиканы мечтали в течение трех лет. За долго до часа (обыкновенно 11-ти часов утра), назначенного для открытия кон­вента, огромная масса людей наполняет залу, построенную спе­циально для митингов и нередко способную вместить от десяти до пятнадцати тысяч человек *) Делегаты, которые были в 1884 году в числе 820, составляют не более как каплю в этом океане людей. Тугь толпятся выдающиеся политические де­ятели из всех Штатов, сенаторы и народные представители из Вашингтона, журналисты и газетные репортеры, дамы, приехавшие из отдаленных городов зеваки и масса живущих в самом городе приверженцев различных претендентов; нечто похожее на порядок поддерживается судебным приставом и его помощ­никами. Пные носят на себе какой нибудь внешний знак отли­чия-эмблему своего Штата или своей партии или своего любимого претендента *). Делегация каждого Штата занимает отведенное для неё особое место, которое узнается по флагу Штата, развевающемуся на шесте; вожаки партии переходят оть одной группы делегатов к другой, между тем как зрители слушают оркестр, исполняющий популярные пьесы, и рукоплещут при входе в залу всякой всем известной личности.
После того, как собрание «призвано к порядку», произносится молитва; впрочем и все заседания конвента начинаются молитвой, которую произносить кто нибудь из высших членов местного духовенства и) * 3 * * * * 8). За тем начинаются деловые занятия в следую­щем порядке, сначала назначают членов комитетов и предсе­дателя, потом занимаются составлением политической программы и наконец на второй день или позже приступают к балотировке претендентов, которая иногда продолжается несколько дней. Обык­новенно бывают два заседания в день — одно утреннее, другое вечернее.
Европейца удивляет тот факт, что восемь сот человек бе­рутся за такия трудные задачи, как публичное изложение поли­тических принципов и избрание главы нации на глазах у две­надцати тысяч мущин и женщин. То, чтб потом происходить,
и) Входат в эту залу но билетам, а если кто нибудь из получившихъ
входные билет пожелает продать его, то может получить за песо от 30
до 50 долларов.
») На демократическом конвенте 1884 года приверженцы одного сенатора,
принадлежавшего к числу претендентов на звание кандидата, отличались носо­
выми платками с красными каймами, потому что сенатор очень любил та­
кие платки.
8) На демократическом конвенте 1884 года все южные делегаты встали и сто­яли во время молитвы, а делегаты северных Штатов не вставали с своих мест.
может только усилить его удивление. Он заметит две самые выдающиеся черты американского характера, представляющие рез­кий конрасть одна с другою — любовь к порядку и горячность. На конвенте всё делается согласно с правилами; там строго со­блюдаются такия мелкие формальности, с которыми вовсе незна­комы европейские митинги. Там подымаются, обсуждаются и раз­решаются председателем такие вопросы касательно порядка дело­производства, которые показались-бы слишком мелочными даже в английском парламенте. Но страсти многочисленного сборища всетаки беспрестанно вырываются наружу, выражаясьто в аплоди­сментах то в шиканьях при произнесении имени симпатичного или несимпатичного претендента; нередко случается, что пять или шесть ораторов встают одновременно с своих мест'ь с намерением говорить, шикают и жестикулируют, стараясь за­ставить других замолчать, — и это продолжается до тех пор, пока председатель не предоставит права голоса одному из них. Конечно, от председателя зависит недопустить, чтоб конвент превратился в беспорядочное сборище. Если его голос слаб, если он не энергичен, если его подозревают в пристрастии, то в собрании водворяется хаос; не раз случалось, что в этих случаях вожаки партий предохраняли конвент отт. постановления неправильных решений, возбуждая какой нибудь вопрос о порядке делопроизводства, или требуя отсрочки заседания.
Главный интерес первых заседаний заключается в том, что публичные речи и балотировки обнаруживают сравнительную силу различных фракций. Иногда случается, что подача голосов при выборе председателя конвента или при утверждении правил дело­производства дает ясное понятие о тенденциях большинства, умень шая или увеличивая шансы успеха различных претендентов. Речи, которые произносятся перед балотировкой претендентов, имеют значение не столько по своему красноречию, сколько по силе и продолжительности вызванных ими аплодисментов, иногда не прекращающихся в течение пятнадцати минут. Ораторы обыкно­венно выражаются высокопарным слогом и с большой горяч­ностью. Установленные правила не запрещают им читать их речи по письменным заметкам, даже если они не длинны.
Те часы, в которые конвент прекращает свои заседания, употребляются на ведение интриг. Некоторые делегации собираются на совещания с целию достигнуть соглашения и соединить свои силы в пользу какого нибудь одного претендента ’). Другие деле-
1) В 1884 году делались неоднократные попытки уладить соглашение в ущерб Плану, но ни одна из них не имела успеха. Приверженцы Артура,— как рассказывают, — отправили к приверженцам Эдмунда послов с прось-
гапии созывают только своих членов на сходки, которые бы­вают очень продолжительны и бурны; они совещаются при закрытых дверях; собравшаяся на улице толпа любопытных прислушивается к раздающимся из окон звонким голосам и с жадностью ловит рассказы выходящих из залы членов о том, чтб прои­сходило па совещании. Иногда случается, что окончательное решениеконвента зависит от делегатов какого нибудь большего Штата, как напр. от Ииью-Иорка, который может положить на одну сто­рону колеблющихся весов семьдесят два голоса Даже можегь случиться, что, наперекор твердо установленным обычаям, ка­кой нибудь наглый претендент будет обходить делегации и просить их о подаче голосов в его пользу 2).
Так как редко случается, чтоб который либо из претенден­тов немедленно приобрел большинство голосов на конвенте,, то каждый из них старается привлечь на свою сторону приверженцев других претендентов. Положим, что всех голосов 820,—как это было в 1884 году. Обыкновенно бывает на лице два силь­ных претендента, из которых каждый имеет за себя от 230 до 330 голосов, один или два претендента, которые имеют за се­бя от 50 до 100 голосов; остальные претенденты имеют каждый от 10 до 30 голосов. Дело может быть улажено одним из следующих двух способов: (а) один из сильных претендентов может переманить на свою сторону приверженцев более слабых претен­дентов и этим способом пересилить своего главного соперника; (Ь) если каждый из самых сильных претендентов съумеет сохранить всех своих приверженцев, то после нескольких бало­тировок для всех станет ясно, что ни один из них не в состоянии одолеть другого. Однако ни одна фракция не согласится на уступки, потому что они обыкновенно ненавидят одна другую, не хотят подвергать себя унижению и не хотят отказаться отъ
бой доставить им несколько голосов для первой балотировки для того, чтоб число голосов, поданных за Артура, с первого раза превзошло число го­лосов, поданных за Блэна. Приверженцы Эдмунда отвечали отказом, по­тому что ие питали сочувствия к приверженцам Артура, хотя, по всему вероятию, предиочли-бы Артура Блэпу,
') На демократическом конвенте 1884 года всем было известно, что выбора, главного Фаворита, Клевелаида, будет зависеть от делегации выо-иоркского Штата не потому только, что этот Штат располагает самым большим числом голосов, а также потому, что Клевеландъ—нью-иоркский уроженец. Поэтому происходившая на конвенте борьба была в сущности борьбой между Клевеландом и начальником кружка Т а пи ш а и у И а 11, с которым Клевелшид прежде вступала, в столкновении.
Один хорошо-известный политический деятель, как рассказывают, при­бегнул к атому способу в Чикого в июле 1884 года.
тех должностей, которые обещаны их членам в случае успеха их претендента. Тогда один иа двух сильных претендентов внезапно передает голоса своих приверженцев какому нибудь слабому претенденту, который немедленно делается сильным и по­лучает необходимое большинство голосов *J. Хорошие тактики уже знают по опыту, что борьба разрешится одним из указанных нами двух способов, поэтому они заранее принимают все нуж­ные меры. Приверженцы фаворитов прежде всего стараются подчи­нить своему влиянию мелкие группы тех делегатов, которые под­держивают любимых сыновей и подставных людей. Когда их старания окажутся безуспешными, опп решаются продать себя как можно дороже какому нибудь подставному человеку пли любимому сыну и обеспечивают его успех: этим способом они наносят поражение фавориту противной партии; в то же время они выгова­ривают для себя и для своей фракции разные выгоды от того, кто им обязан своим выбором а).
Может показаться странным, что подставной претендент нередко берет верх над фаворитом, который имеет на своей стороне, более значительное число делегатов. Это объясняется тем, что фаворит, внушающий горячую преданность одной группе делегатов, внушает не менее горячую ненависть другой группе делегатов; а когда эта враждебная группа не в состоянии одолеть его без по­сторонней помощи, она достигает своей цели, перенося свои голоса на сторону какого нибудь другого претендента. Кроме того подстав­ному претенденту легче, чем фавориту привлечь на свою сторону мелкие группы делегатов, потому что его личность имеет привле­кательность новизны, между тем как вся прошлая жизнь фаво­рита уже давно всем известна в мельчайших подробностях.
Наконец, когда все резолюции утверждены и все речи в пользу
) Положим, что каждый из двух сильных претендентов А и U имеет по ЗОО голосов. После нескольких балотировок друзья претендента А убеж­даются в невозможности перетянуть на свою сторону достаточное число голо­сов от претендентов С, D и F [из которых каждый имеет по GO голо­совъ] и on. претендентов G и И [из которых каждый имеет по 20 голо­совъ], и решаютск подавать свои ЗОО голосов за F. Это придает претенденту F такую еплу. что приверженцы С, D и G переходят на его сторону при сле­дующей балотировке: тогда он получает 440 голосов и одерживает верх над евопмп конкурентами или немедленно [по республиканским правиламъ] плп при следующей балотировке [по правилам демократовъ].
Фавориты и любимые сыновья обыкновенно выступают претендентами с самого открытия конвента, а подставные люди только после нескольких балоти­ровок. Даже случается, что внезапно выступивший на сцену подставной чело­век никогда никем не считалси за человека, годного в кандидаты па прези­дентскую должность.
претендентов произнесены, занавес поднимается над третьим ак­том конвента. Председатель громко стучит своим молоткоме *), объявляя, что Штаты будут поочередно вызываться к подаче голосов. Говор толпы умолкает; раскрываются книги для заме­ток; все берутся за свои карандаши, между тем как секретарь начинает вызывать делегации Штатов одну вслед за другой. Йо вызову секретаря президент каждой делегации встает и обтлвласть, за кого подает голос его делегация; он выбывает аплодисменты со стороны приверженцев того претендента, за которого высказалась делегация.
В первой сцене этого третьего и последнего акта главную роль играют, конечно, фавориты. 11 для любимых сыновей это самые радостные часы: за каждого из них подаются голоса его Штата; по они скоро убеждаются, что им нельзя рассчитывать ни на ка­кую помощь извне, а их приверженцы начинают соображать, в который из других лагерей им будеть выгоднее перейти. Подстав­ные люди не обращают на себя никакого внимания; даже нет возможности предугадать, который из них мог-бы выдвинуться вперед.
Первая балотировка редко имеет серьозное значение; однако она обнаруживает намерения мелких групп, до того времени ни в чем не высказывавшиеся, а приверженцам различных претенден­тов доставляет возможность предугадать, в какой группе они могут найти союзников при следующих балотировках. Вожаки различных групп спешат воспользоваться несколькими минутами промежутка между первой и второй балотировками для того, чтоб приготовить новые средства для обороны и для нападения.
Вторая балотировка иногда еще яснее обнаруживает тенденции отдельных групп. Самые немногочисленные делегации начинают сознавать свое бессилие и невозможность отстоять интересы их пре­тендента, поэтому начинають помышлять о переходе на сторону такого претендента, который мог-бы выйти победителем из борьбы. В промежутках между следующими балотировками вожаки рассылают своих адъютантов с поручением поддерживать мужество в колеблющихся делегациях или склонять их к переходу под знамя того, за кем, повидимому, может остаться победа. В это время сами претенденты сидят у себя дома за сотни миль от кон­вента, получают по телеграфу сведения о ходе дел в пересылают своим друзьям указания, как следует действовать.
’) Этот молоток похож на тот, который употребляют в аукционных камерах; председатель стучит им, чтоб обратить внимание присутствующих на то, что намерен сказать, нлн чтоб восстановить порядок. Тот молоток, который употребляется на национальном конвенте, нередко состоит из трид­цати восьми кусочков дерева из различных Штатов.
Искусная тактика имеет огромное влияние на исход всяких выборов; это хорошо известно всякому, кто знает, как кардиналы выбирают папу, как городской совет выбирает своего секре­таря, как комитет попечителей выбирает школьного учителя, как прихожане выбирают пастора. Среди всяких избирателей есть люди неспособные иметь самостоятельное мнение, есть люди, способные принять какое нибудь решение только вь последнюю ми­нуту под влиянием последнего услышанного ими слова, и есть люди, всегда готовые следовать примеру своих более энергичных сотоварищей. Поэтому всегда возможен выбор такого человека, у которого мало приверженцев и еще меньше врагов; это всего легче может случиться после того, как борьба между двумя оди­наково сильными соперниками не привела ни к какому положитель­ному результату; тогда большинство готово подавать свои голоса за какого нибудь нового претендента. Опытный тактик пользуется таким переворотом в настроении умов: он спешит выдвинуть вперед своего претендента прежде чем оппозиция успела подыскать нового соперника для этого претендента; а если ему приходится бо­роться с каким нибудь сильным антагонистом, он придумы­вает какой нибудь предлог для отсрочки окончательного решения, а тем временем улаживает такое соглашение с другими партиями, что этоть антагонист забадотировывается. Ловкость такого тактика обнаруживается не только в том, что он быстро изучает и за­поминает тенденции отдельных личностей и групп, но также в том, что он сохраняет хладнокровие среди говора двенадцати тысяч зрителей и быстро соображает, как ему следует действо­вать. Едва ли более сообразительности и хладнокровия требуется на поле сражения от полководца, который должен постоянно помнить, где стоить каждый из его отрядов, и где они могут встретиться с неприятельскими отрядами, должен сообразовать свои расиоряжения с каждым новым поворотом в ходе битвы,—и всё это должен делать среди пушечного грохота и дыма.
Одна балотировка следует за другой, пока не настанет момент развязки (The break). Этот момент настает, когда слабые фракции, убедившиеся в невозможности победы для своихь пре­тендентов, решаются подавать голоса за такого претендента дру­гой фракции, который им симпатичнее других или силы которого очевидно возрастают. Лишь только одна из мелких групп при­няла такое решение, другие группы спешат последовать её при­меру; поэтому может случиться, что после тридцати или сорока балотировок, доказавших, что ни один из двух самых силь­ных претендентов не может взять верх над своим соперни­ком, всё кончается одной балотировкой.
Если какой нибудь фаворит оказывается с самого начала более
— 468 — сильным, чем веб другие, то развязка может наступить скоро, потому что при каждой новой балотировке увеличивается числа поданных за него голосов и он такими быстрыми шагами прибли­жается к победе, что все сознают бесполезность сопротивления. Но если два одинаково сильных претендента поддерживали борьбу на двадцати пли тридцати балотировках и довели делегатов до сильного умственного истощения, то развязка совершается с такой-же бурной стремительностью, с какой бросалась в атаку На­полеоновская старая гвардия. Тогда одни батальоны вслед за дру­гими переходят на сторону победителя, а побежденные стараются снискать его благосклонность, отбрасывая в сторону свои знамена и присоединяя свои голоса к радостным возгласам его привер­женцев. На живописном техническом языке политиканов это называется «паникой> (stampede).
Довести конвент до паники есть постоянная цель всякого во­жака, который хорошо знает, что не может одержать победу при первой балотировке ') Он считает панику за самую драматическую форму победы; он особенно дорожит такой победой, потому что она вызывает энтузиазм, отзвуки которого раздаются на всей территории Союза, и потому что она услаждает сердца всех приверженцев победившей партии чем то в роде убеждения, что опн действовали по внушению свыше, точно так-же, как римские кардиналы, вы­бирая пану, действуют по внезапному внушению Св. Духа. Иногда паника возникает сама собою, если различные делегации, убедив­шись в неизбежности победы какого нибудь претендента, все разом переходят на его сторону. Иногда она бывает вызвана образом действий самого претендента. В 1880 году один из двух самых сильных фаворитовъ—Блэн пришел к убежде­нию, что не может быть выбран вследствие сопротивления со сто­роны приверженцев Гранта; поэтому он неожиданно даль знать по телеграфу своим друзьям, что они должны подавать голоса за генерала Гарфильда, который до той минуты не считался серьозным претендентом. В 1884 году, в промежуток времени между третьей и четвертой балотировками, генерал Логан также дал знать по телеграфу своим друзьям, чтоб они подавали юлоса за Клана, чем окончательно обеспечил избрание этого фа­ворита.
) Чтоб пе доводить дело до паники, республиканский коннеит 1876 годи принял за правило, что пельзя обойтись без вызова Штатов по очереди. Благодаря атому неожиданные решения и общее смятение менее опасны. [См. History of 1J residential Election? Stan wood’а]. С тою-же целию республиканский конвент 1888 года принял за иравило, что голос, поданный при которой либо балотировке, не может быть изменен до оконча­ния этой балотировки.
Когда паника кажется неизбежной, есть только одно средство предо­твратить ее—отложить до другого дня заседание конвента и тем временем подготовить какую нибудь комбинацию в ущерб счаст­ливому претенденту. Енергпчные вожаки партий всегда прибегают к этому средству, но редко достигают цели, потому что торже­ствующая партия подает голоса против предложения отстрочить заседание. Это—самый критический момент в течение всей* битвы. Дюжина ораторов рйзом встает с намерением говорить: одни хотят отсрочки заседаний, другие протестуют против нее, но их голоса заглушаются криками, раздающимися со всех сторон. Между тем вожаки перебегают от одной дружественной делегации к другой, стараясь придумать какую нибудь комбинацию, которая предотвратила бы приближающуюся грозу. Но все их старания ока­зываются тщетными. Сражение уже проиграно; ряды побежденных уже прорваны и храбрым бойцам неостается ничего другого, как подать в последний раз пх голоса против победителя, а за тем со славою умереть под знаменем, которое еще непересгало развеваться над их головами. Предложение об отсрочке засе­даний отвергнуто и после следующей балотировки борьба оканчи­вается громом аплодисментов в честь выбранного кандидата. Тогда внезапно всё стихает. Того, чтб сделано, уже нельзя пе­ределать, стало быть всякое выражение неудовольствия было-бы бесцельно. Поэтому один из приверженцев побежденных претен­дентов предлагает единогласно утвердить избрание победителя; самые благоразумные из друзей других претендентов поддержи­вают это предложение, стараясь доказать, что они довольны ис­ходом выборов. Иногда случается, что по этому поводу выстав­ляютъ' заранее приготовленный громадный портрет кандидата ллиже в торжественной процессии носят вокруг залы заседаний орла, сделанного из шерстяной материи ’)
За тем остается только назначение кандидата на должность вицепрезидента; оно нередко служит средством утешить одного из побежденных претендентов на президентскую должность плп-же предоставляется на усмотрение друзей этого претендента. Если по этому поводу возникает борьба, то она почти всегда кончается после двух пли трех балотировок. Тогда занятия конвенга окан­чиваются, а на следующий день вся масса измученных делегатов и охрипших от крика их приверженцев устремляется на же­лезно-дорожную станцию и разъезжается по домам.
Лихорадочное возбуждение умов обнаруживается не только на конвенте, но и во всех больших городах, даже во всех мес­тах, куда проведены электрические проволоки. Телеграф немед-
>) Это делалось в 18S-1 году в Чикого.
I
денно сообщает во все города обо всем, чтб происходило па кон­венте,—о содержании произнесенных речей, о результатах ба­лотировок. Любопытные толпятся вокруг газетных контор, ко­торые выпускают дополнительные издания с самыми свежими новостями. В Вашингтоне не легко собрать членов конгресса на заседание, потому что каждый из них лично заинтересован в каждом новом обороте дед на конвенте. Наконец, когда по­лучено известие об окончательном результате занятий конвента, приверженцы выбранного кандидата предаются необузданной радости: они стреляют залпами из пушек, ходят по улицам в тор­жественной процессии в сопровождении оркестра, устраивают в тоть-же вечер митинг или собираются для выражения своего удо­вольствия на открытом воздухе, нося имя кандидата на шляпах, Само собой разумеется, что радостное возбуждение умов еще более сильно в том Штате, к которому принадлежит выбранный кан­дидат, или в том городе, где он имеет постоянное житель­ство. Толпа устремляется к его дому; каждый хочет пожать ему руку и поздравить его с будущим выбором в президенты ре­спублики, а газетные реиортеры раасылают во все стороны ио телеграфу описания того, как он улыбался и чтб он сказал при получении радостного известия. 1Иобеа:денные претенденты по­сылают по телеграфу поздравления своему счастливому сопернику и уверения, что будут подавать за него голоса на окончательных выборах. Но через два дня снова всё стихает; все отдыхают от пережитых душевных волнений до той минуты, когда насту­пление окончательной борьбы возвещается появлением послания, в котором избранный кандидат принимает возложенную на него миссию и излагает свои политические воззрения.
ГЛАВА LXX1
Выборы президента республики.
В Европе нет ничего похожого на выборы президента аме­риканской республики. Хотя результаты тех выборов, от кото­рых зависит личный состав палат французской и итальянской или английской палаты общин, нередко имеет более важное зна­чение, чем разрешение вопроса о том, А или В будет в те­чение четырех легь главою исполнительной власти в Соединен-
пых Штатах, тем не менее там возбуждение умов бывает более сильно и там тратится гораздо более сил на организацию партий, на произнесение речей, на сочинение брошюр, на телегра­фические сообщения, и на одобрительные возгласы. Л попытаюсь обрисовать только выдающиеся особенности производства этих вы­боров, оставляя в стороне его бесконечные мелочные подробности.
Подготовка к выборам обыкновенно продолжается около четы­рех месяцев. Она начинается вскоре гиосле того, как обе глав­ные политические партии выбрали своих кандидатов, т. е. около половины июля, а кончается в начале ноября, — в тот день, когда выборщики президента республики выбираются во всех Шта­тах. Вследствие л етних жаров и переселения богатого класса на­селения на берег моря или в гористые местности возбуждение умов ослабевает в течение июля и августа; оно усиливается в сен­тябре и делается кипучим в течение всего октября.
Каждый из назначенных кандидатов прежде всего публикует послание (иногда равняющееся памфлетам по своей длине), в ко­тором объявляет о принятии кандидатуры и излагает свои взгляды на положение нации и на политику, которой необходимо дерлиаться. Это послание дает тон всему оркестру ораторов той-же партии. Оно, конечно, печатается во всех газетах, вызывая восторжен­ные похвалы со стороны друзей кандидата и критику со стороны его врагов. Вместе с политической программой, утвержденной на конвенте, оно служит официальным перед всей нацией заявле­нием тех принципов, которых придерживается вся партия.
Между тем как кандидат сочиняет свое послание, идут то­ропливые работы но организации материальных сил партии. Цен­тральный комитет партии, назначенный на национальном конвенте и состоящий из членов, выбранных по одному от каждого Штата, собирается на совещания и составляет план кампании. Он соби­рает по добровольной подписке деньги с богатых и с ревно­стных приверженцев партии и, само собой разумеется, обращается с настойчивыми требованиями денег к тем, кто получил оть партии какую нпбудь должность *). Он входит в сношения с влиятельными государственными людьми и ораторами своей партии и по соглашению с ними назначает, какие округа они должны объ­езжать. Он издает массы брошюр и ведет сношения с газе­тами. Из собранного для избирательной кампании фонда он вы-
I) Так как недавно изданным статутом запрещено взыскивать в пользу партии налоги с тех, кто состоит па Федеральной службе, то в состав вышеупомянутого комитета не выбирают Федеральных должностных лиц из опасения, что они подвергнутся обвинению в нарушении закона, если будут приглашать своих подчиненных к участию в подписке.
дает вспомоществования некоторым лицам и комитетам Шта­тов для покрытия расхцдов на «избирательную кампанию», хотя под это эластическое название не трудно подвести разные недозво­ленные расходы. Он иногда собирает и расходует огромные суммы, а составляемые им отчеты,—как и следовало ожидать,—не всегда дают удовлетворительный ответ на вызываемые ими вопросы. Комитет отправляет своих ораторов и свои деньги преимуще­ственно в те ненадежные Штаты, где красноречие пли щедрые траты денег могут дать умам новое направление. Таких Шта­тов обыкновенно бывает шесть или семь при каждых выборах.
Национальному комитету помогают в его трудах не только ко­митеты Штатов, но и бесчисленные мелкие кружки как в го­родах. так и в деревнях. Некоторые из этих кружков имеют постоянное существование, а некоторые другие организуются только для выборов; эти последние обыкновенно носят на шляпах имя кандидата, а основой для их организации служат или данная мест­ность, или происхождение, или торговля и промышленность, или университетские связи. Есть кружки ирландские, итальянские, не­мецкие, скандинавские, польские '), негритянские, оранские. Есть кружки молодых людей, юристов, торговцев ткаными материями, агентов страховых обществ, торговцев обувью и кожами. Есть кружки людей, получивших ученые степени. Занятие всех этих кружков заключается в уговаривании избирателей, в составлении списков людей сочувствующих, несочувствующих и сомнитель­ных, в устройстве процессий и парадов, в организации митин­гов и вообще в произведении непрерывного шума.
За эту работу почти никогда ничего не плотится. Но кроме того есть тысячи работающих за деньги агентов, которые набирают приверженцев, разносят брошюры или объявления и читают пу­бличные лекции в защиту своего кандидата. Ведь в Америке не считается для политического оратора предосудительным получение вознаграждения или постоянного жалованья за его труд. Там даже выдающиеся люди получают за такой труд кроме денег на проезд довольно круглые суммы. Сам кандидат также иногда выступает перед публикой, если он не лишен тех дарований, с помощью которых приобретается популярность. Если он блестящий оратор, то этим необходимо пользоваться: его заставляют объезжать не­надежные Штаты, произносить в течение нескольких недель пу­бличные речи по два и по три раза в день, а в промежутках между речами принимать сотни посетителей мужского пола, кото-
Ч рассказывают, что более тысячи граждан польского происхождения участвовали в „парадепольского избирательного кружка в Нью-Иорке в 1884 году.
рым он должен пожимать руки, и представляться сотням особ женского пола ’). Влиятельным членам политической партии также пе позволяют оставаться в бездействии: даже в том случае, если они противились избранию счастливого кандидата, они рабо­тают в его пользу частию из привязанности к своей партии, частию в надежде получить какую нибудь награду ). Для объезда ненадежных Штатов считаются особенно полезными выдающиеся Ирландцы или Немцы, потому что они могут легче всякого дру­гого влиять на своих соотечественников. II от сенаторов ожи­дают горячего содействия внутри их Штатов, а их отказ счи­тался бы за доказательство несочувствия к избранному кандидату.
Комитеты печатают и распространяют в огромном числе ли­тературные произведения для деревенского чтения, памфлеты, пуб­личные речи, письма; этот способ влиять на избирателей едвали не более целесообразен в Америке, чем в Англии, потому что американские избиратели большею частию ведут спокойную де­ревенскую жизнь и любят чтб нибудь читать по вечерам. Даже повести сочиняются в интересе избранного кандидата. В одной из таких повестей, написанной каким-то литераторомъ—полков­ником, двое влюбленных заводят при самой романтической об­становке разговор о покровительственном тарифе. Одни треть это­го сочинения состоит из описания любовных и трагических про­исшествий, а остальные две трети наполнены аргументами в поль­зу покровительственной системы. Тысячи таких книг были распро­странены по деревням. Иногда из прессы делается менее остро­умное употребление. Незадолго до выборов 1880 года было лито­графировано и огромными массами распространено по Калифорнии подложное, будто-бы написанное Гарфильдом, письмо, в котором излагались ненавистные для Штатов Тихого океапа воззрения на переселение в Америку китайских рабочих; появление этого пись­ма причинило большой вред Гарфильду, но не было ни какой воз­можности публично заявить о его подложности, потому что до вы­боров оставалось очень мало времени. В 1884 году было опуб­ликовано подложное извлечение из брошюры будто-бы изданной «Лондонским клубом свободной торговли», (насамом деле никогда и« существовавшим); в этой брошюре говорилось, что спасение Англии зависит от уничтожения американских мануфактур, а эта
и) Иногда он пользуется десятпмпнутпымп остановками железно-дорожных поездов, чтобы произносить публичные речи с платформы заднего вагона.
*) Исключении из этого общего правила редки: впрочем один почтенный сенатор отказался в 1S84 году от отстаивания интересов кандидата своей партии.
цель может быть достигнута посредством свободы торговли и при помощи демократической партии ')
Самым постоянным и ёамым сильным влиянием пользуется пресса. В главных газетах ежедневно помиещаются, в течение двух или трех месяцев, руководящие статъи с похвалами од­ному кандидату и с нападками нз его противитка; кроме того тамъжф постоянно помещается масса мелких заметок, касательно вы­боров, извлечения из публичных речей, ниисьма к издателю с коментариями самого издателя, разные рассказы; о кандидатах и вы­числения наличных сил партии в некоторых Штатах, граф­ствах и городах. Из содержания нескольких главных газет в течение сентября и октября 1884 года видино, что почти две тре­ти их текста были посвящены выборами. Саимые интересные из заметок этого рода состоять в изложении минений, высказанных о выбрапномч. кандидате разными выдающимися личностями. Так наир. вы читаете, что президент такой-то коллегии пастор А, или стоящий во главе такого-то банка филантроп В, или бывший гу­бернатор С, или судья I) сказал, что будет подавать свой го­лос за выбранного кандидата, потому что считает его за образец рыцарских добродетелей, — или-же, что будет, подавать голос про­тив этого кандидата, потому что считает его годным только для заключения в тюрьму вместе с преступниками. Если какой нинибудь выдающийся человек откровенно выскажет свое мнение ка­кому нибудь приверженцу одной с ним партии', или изложить свое мнение в частном письме к молодому другу, обратившемуся к нему за советом, то всё это немедленно передается через газеты во всеобщее сведение. ИИз многочисленности заметок, в которых излагаются мнения частных лиц, ясно видно, что некоторые де­мократические сферы проникнуты глубоким доверием к своим умственным и нравственным руководителям. Ведь те люди, мне­ния которых так высоко ценятся, выделяются из народной мас­сы иди своим характером, или своими дарованиями, или своей ученостью, или успешными деловыми занятиями; а на мнения лю­дей, отличающихся только своим богатством, редко делаются ссыл­ки. Всего чаще приводятся мнения судей, юристов, университет­ских начальников, литераторов и в особенности лиц духовного звания 2).
) В том-же извлечения говорилось, что английские клубы послали деньги на вознаграждение тех Ирландцев, которые будут склонять своих еоотечествениикив к подаче голосов против кандидата протекционистов.
4) Одно почтенное лице духовного звания, принадлежащее к секте упптариев, написало письмо, в котором веодобрнло выбора, одного кандидата: глав­ный газетный орган атого кандидата осмеял содержание письма и заметил, что голос кучера докт. Кларка имеет такой-же вес, как голос самого
Родь, котерую играет духовенство на выборах, может слу­жить хорошей характеристикой общественных нравов в Америке. В период времени от 1820 до 1856 года духовенство обыкно­венно воздерживалось от вмешательства в выборы, не потому только, что принимая сторону какого нибудь претендента, оно мог­ло возбудить неудовольствие между некоторыми из своих прихо­жан, а также потому, что общественное мнение считало предосу­дительным всякое вмешательство лиц духовного звания в поли­тику. Но борьба против существования рабства, вызванная нрав­ственною целию, стала втягивать духовенство в сферу политиче­ской деятельности. После окончания междоусобной войны оно снова старалось держаться вч. стороне от всего, чтб касалось политики. По возбуждение умов, которое вызывают выборы президента ре­спублики, заставляет откладывать в сторону установленные пра­вила; поэтому иногда случается, что выбор того или другого кан­дидата, затрогиваюиций нравственные интересы общества, считается достаточным мотивом для вмешательства духовенства. Во время избирательной борьбы 1884 года лица духовного звания не редко брали на себя выдающуюся роль, И) течение нескольких месяцев газеты были наполнены мнениями духовенства. Если духовная про­поведь могла иметь какое нибудь влияние на исход выборов, то её содержание сообщалось печатью во всеобщее сведение. Появля­лись газетные заметки, в которых говорилось, что по примеру такого-то пастора будут подавать голоса три четверти его прихо­жан; напротив того, тоти. пастор, который явился на митинг с целию отстаивать интересы кандидата противной партии, вызвал горячия порицания со стороны своей паствы. В настоящее время редко случается, чтоб лица духовного звания всходили на оратор­скую трибуну. Однако, недавно умерший пастор Генри Уорд Би­чер произвел сильное впечатление своей публичной речью, направ­ленной против кандидата той партии, к которой он принадлежал в течение всей своей жизни *) Во время приготовлений к выбору toro-же кандидата случился следующий выдающийся эпизод: 1018 лиц духовного звания всех вероисповеданий (со включением ев­рейского раввина) собрались в одной пз нью иоркских гостин­ниц для встречи этого кандидата и заявили ему, что будут под­держивать его по нравственным мотивам *).
Кларка; один журналист. возражая па это замечание, сказал, что сотни набп|>ателей отнесутся с доверием к мнению Кларки, а другие сотни избирате­лей будут оскорблены вышеприведенным отзывом об этой почтенной особе.
и) Эта перемена в политических воззрениях Бичера имела вч. обществен­ном мнении такое важное значение, что некоторые пз прихожан сочли нуж­ным публично заявить, что веподчиняютсн влиянию своего пастора.
4) Один из клерикальных ораторов сказал, что кандидата противной
11 в Америке, точно так-же, как на европейском континент, женщины не принимают участия в избирательной борьбе; по край­ней мере мне никогда не случалось слышать, что они организокали в каким нибудь избирательном округе особой кружок с целию набирал приверженцев для одного из кандидатов, между тем как в Англии этим занималась (консервативная) Primrose League в тгечение последних четырех лет и даже в настоя­щее время этгим занимаются в Лондоне некоторые женские ассо­циации, принадлежащие к либеральной партии. Американские жен­щины не назначаются делегатами от первоначальных митингов городских кварталов ), а в Лондоне недавно назначались. Ни в одном из Соединенных Штатов они не могут подавать го­лоса на выборах в Штатах и стало быть не могут участвовать в федеральных выборах. Однако в 1884 году общее возбуждение умов втянуло и женщин в избирательную борьбу. В некото­рых городам они устраивали для кандидатов торжественные встречи, которым газеты придавали политическое значение. Появ­лявшиеся в газетах письма в пользу пли против кандидатов нередко были подписаны женщинами. Журнал, отстаивающий права женщин на участие в выборах (Women’s Suffrage journal), поддерживает республиканскую партию; а некоторые из сотруд­ниц этого зкурнала, недовольные пренебрежением обеих полити­ческих партий к их притязаниям, выставили своего собствен­ного кандидата на президентскую должность—г-жу Belva С. Lock wood, занимавшуюся в Вашингтоне адвокатурой. Однако эта дама не решилась подвергнуть себя балотировке.
В Америке доведены до громадных размеров разные <демон­страции», как средство возбуждать энтузиазм. В течении трех месяцев во всей стране устраиваются денные и ночные процессии с оркестром, с флагами, со значками и с массой зрителей, выражающих свое сочувствие громкими криками. В деревне, по­строенной среди лесов Мичигана,общество молодых людей (Young Men’s 1’иопеег club) устраивает в летний вечер процессию; в Чикого и в Филадельфии демократы и республиканцы оставляют свои занятия для того, чтоб пройти по удицам этих городов в числе нескольких тысяча.
партии поддерживают rum, Romanism и rebellion. Эта фраза была подхвачена репортерами, была повторена враждебными газетами и так раздра­жила иью-иоркскнх католиков, что, как полагают, повредила избранию кан­дидата. в интересах которого была иридумаиа выииеприведепнан аллитерация. Отсюда видно, что друзья могут быть опаснее врагов, в особенности если онп занимаются политикой только в качестве аматёров.
') Впрочем женщины являются в качестве делегатов на конвентах при­верженцев запретительной системы.
Если процессия очень длинна, ее называют парадом. Такая де­монстрация была устроена 29 октября 1884 года в городе ИьюИорке людьми различных профессий, поддерживавшими кандидатуру Джемса Блэна. В ней участвовали особо организованные батальоны юристов (в числе 800 человек), торговцев шерстяными изде­лиями ’), менял, банкиров, маклеров, золотых дел мастеров и т. д. *). Они прошли с одного конца города до «Мадисон сквэра», где Блэн сделал им смотр и обратился к ним с речью. Шел непрерывный дождь и улицы были покрыты глубокой грязью, но воодушевление атой многочисленной армии не ослабевало: она под­вигалась вперед, распевая разные популярные песенки, как на­пример:
Five. Five, Five Cent Fare
[Пять, пять, пять центов за проездъ] з) пли
Blaine, Bluine, James G. Blaine, We don't care a bit for the rain, O—O—0-0—HI-0
[Блэн, Джемс Г. Блэн: нам нет никакого дела до дождя, О—О и т. д.].
В этомч. параде, как рассказывают, участвовали 25,000 Че­ловек различных профессий; вскоре после него был устроен в честь Блэна другой парад, в котором участвовали 60,000 республиканцев; само собой разумеется, что это вызвало устрой­ство контр-парадов демократами. При виде таких демонстраций Европеец задается вопросом, соразмерна-ли достигаемая ими цель с тратой денег, времени и усилий. Его американские друзья ска­жут ему, что опытные люди не стали-бы тратить свои деньги, еслп-бы не были уверены, что эти траты будут производительны. Дело в том, что процессии с зажженными факелами, значками,
t) Было вычислено, что первые семь рядов восьми тысяч торговцев шер­стяными изделиями, участвовавших в этой процессии, занимались торговыми оборотами на сумму 150,000,000' долл. (30.000,000 фунт. ст.).
В честь Блэна был дань обед, который был устроен двумя изве­стными Фиинаепстамп и в котором участвовали двести самых богатых лю­дей, жДущих вт. Нью-Иорке и в его окрестностях. Это было сделано с целию внушить избирателям убеждение, что коммерческие интересы страны тре­буют избрания Блэна; но противная партия старалась придать этой манифеста­ции другой смысл: она старалась доказать, что финансисты и железно-дорожные деятели ничто иное, как „монополисты и спекулаторы" и стало быть опасны для народа.
») В бытность губернатором нью-иорю-кого Штата, Клевеланд наложил свое veta на билль, установлявший однообразную плату в 5 центов за про­езд по городским яью-иоркским железным дорогам. Этим, как полагали, он возбудил неудовольствие в рабочем классе и сам создал препятствие для евоего избрания в президенты.
флагами и радостными возгласами нравятся тем, кто в них участвует, внушая им убеждение, что они содействуют успеху своего кандидата; они производят впечатление на «рителей и воз­буждают фантазию в тех, кто, сидя в своей деревенской хи­жине, читает описание того, чтб делалось в больших городах. Короче сказать, они поддерживают возбуждение умов, а результаты американских выборов в значительной мере зависят от того, как сильно возбуждены умы народа.
Эти демонстрации вызывают улыбку на устах иностранного на­блюдателя, но они заставляют его удивляться порядку, в кото­ром опе совершаются. Ни в северных, ни в центральных, ни в западных Штатах ни одна из политических партий не по­пытается помешать параду или митингу другой партии. Судя по тем радостным крикам, которыми сопровождается шествие процессии, вы подумаете, что все население сочувствует ей, потому что при­верженцы противной партии ни за что ие будут ни свистать ни шикать. В 1880 и 1884 годах, не смотря на то, что избира­тельная борьба отличалась особенной горячностью, почти вовсе не было столкновений или нарушений порядка ни в Калифорнии ни вь Мэне. Даже в Виргинии, в Мариланде, в Миссури, —где старая южная партия ненавидит негров и пх республиканских союзни­ков,—нарушения порядка не были в 1884 году ни многочисленны ни серьезны В Нью-Иорке, в Чикого, в Цинциннати чернь очень многочисленна и нравственно испорчена; однако, во время про­исходивших в октябре местных выборов она вела себя безукориз­ненно в первых двух городах и позволяла себе бесчинства только в третьем. Порядок пи разу не нарушался в четырех пятых из всего числа южных Штатов. Впрочем, это объ­ясняется отчасти тем, что там одна политическая партия распо­лагает громадным большинством голосов, поэтому ей не было никакой надобности в шумных демонстрациях, а приверженцы противной партии знали, что было-бы бесполезно заводить борьбу.
В Америке больше, чем где-либо, успех считается доказа­тельством личных достоинств. Поэтому и ораторы и газеты всеми силами стараются доказать, что шансы успеха на стороне ии кан­дидата; этимт. способом они привлекают на свою сторону тех избирателей, которые из уважения к «народу» полагают, что большинство всегда право. Этим объясняется старание доказать, что Немцы, или Ирландцы, или рабочие держат сторону кандидата
1) В Балтимор демократическая черн позволила себе некоторые насилии над почтальонами, считай пх за приверженцев республиканской партии, по­тому что оиш состоит па Федеральной службе: в Виргинии также происходили небольшие беапорндкп.
X пли кандидата Y. Этим объясняются донесения специальных агентов, что семьдесят процентов из числа служащих в та­ком-то банке, или восемьдесять процентов из числа профессо­ров такой-то теологической коллегии объявили, что будут подавать голоса эа X Этим-же объясняются вызовы на пари за успех которого нибудь из кандидатов *) политические партии всего чаще ссылаются на победу, одержанную на мелких выборах, про­исходящих незадолго до избрания президента республики. В двух Штатах еще очень недавно производились выборы губернатора и других должностных лиц за месяц до 8-го ноября; в других двух или трех Штатах они до сих пор производятся в сен­тябре. Если в Штате бесспорно преобладают республиканцы или демократы, то число голосов, поданных на местных выборах, сравнивается с числом голосов, поданных на предшествующих выборах, а из этого сравнения делаются заключения о преобла­дании той или другой партии. Если-же Штат принадлежит к числу не вполне надежных ни для одной партии, то напрягаются все усилия, чтоб одержать победу на частных выборах, потому что такая победа предвещает победу на президентских выборах и стало быть содействует ей 11 когда случается, что кандидат или
самый даровитый из преданных ему ораторов объезжает этот Штат перед выборами; также случается, что этот Штат оро­шают деньгами. Ыожно-бы было предполагать, что из результата местных выборов нельзя дедать никаких положительных выводов, потому что на него всегда имеют влияние местные, интересы и харак­тер кандидатов на местные должности. Но политиканы считают за неоспоримую метину, что в том году, когда предстоит выбор прези­дента республики, местные цели совершенно теряются из виду, потому чтоизбиратели до такой степени воодушевляются преданностью к своей партии, что подают за нее голоса в ущерб местным или лич­ным интересам. Основательность этого мнения подтверждается тем, что Штат Огио нередко выбирает своих представителей в кон­грессе преимущественно из демократовъ’ и что в его собственном законодательном собрании большинство состоит из демократов, а при выборе кандидата на должность президента республики он нередко содействовал перевесу республиканской партии. Теперь он назна­чает свои местные выборы несколько позднее с целию предохранить
*) Американцы часто держут пари но поводу выборов, но конституциями или статутами некоторых Штатов запрещено предлагать иди принимать пари.
-) „Если республиканцы будут побеждены в Штате Огио“,— говорил Шурц в 1884 году,— -то они будут побеждены и на президентских выбо­рахъ". рассказывали, будто одна из политических партий послала в Огио перед наступлением выборов 500,<ХЮ долл. [100,000 Фунт. ст.].
избирателей от чрезмерного напряжения их умственных сил ') До этой перемены политические партии находили для себя выгодным выбирать своих кандидатов в Штате Огио, потому что благодаря этому они легче одерживали ту предварительную победу, которая считалась предвестницей победы окончательной *).
До сих пор я вел речь о борьбе между двумя партиями и двумя кандидатами. Но эта борьба обыкновенно усложняется внежительством более мелких партий и менее выдающихся кандида­тов, которые не имеют никаких шансов успеха, но оказыва­ют влияние на исход главной борьбы, привлекая паевою сторону при­верженцев то одной то другой большой партии. Перед президент сними выборами 1876, 1880 и 1884 г. и партия прогибиционистов и партия гринбекеров (в настоящее время рабочая партия) созы­вали национальные конвенты, назначали кандидатов на должности президента и вице-президента и хотя получали при балотировке не­достаточное число голосов для назначения президентских выбор­щиков по их указанию, но этих голосов было достаточно для того, чтоб доставить республиканцам или демократам перевес в двух или трех нерешительных Штатах. Кандидат прогиби­ционистов привлекает на свою сторону избирателей преимущественно из республиканской партии; кандидат гринбекеров пли рабочей партии привлекает на свою сторону избирателей преимущественно из демократической партии; поэтому во время избирательной кампании существует нечто в роде тайного союза между республиканскими органами и гринбекерами, между демократическими органами и проги­биционистами, и, напротив того, тайная вражда между республикан­цами и прогибиционистами, между демократами и гринбекерами. В 1884 году демократы обвиняли республиканцев в оказании тайной денежной поддержки кандидатуре генерала Вениамина Бутлера, вы­бранного в кандидаты гринбекерами и рабочей партией, а республи­канцы обвиняли приверженцев трезвости в том, что они дей­ствуют в интересах демократов, любящих крепкие напитки. Для всякого ясно, что от этих усложнений возникает не мало поводов для интриг и становится еще более трудным предска­зать окончательный результат избирательной борьбы.
и) В настоящее время нет ни одного Штата, в котором местные выборы происходилп-бы в октябре, с тех пор как Индиана отложила свои октябрь­ские выборы на более поздний срок.
S) Есть что-то отзывающееся суеверием в привычке Американцев прида­вать особое значение первому выражению народного мнения; опа напоминает обыкновение Римлян придавать такое-же значение решению той центурия, кото­рой приходилось прежде веех других подавать голоса в с о пи и t и а с е и t иги а ta. Оиа выбиралась по жребию между прочим потому, что, благодаря этому способу выбора, е>и решение считалось выражением воли богов, руководивших метанием жребия.
ГЛАВА LXXII.
Чем руководствуются Американцы при выборе президента республики.
Какими соображениями руководствуются Американцы при выборе президента республики? Личность кандидата на президентскую дол­жность имеет двойной характер. Во-первых, это такой человек, которого считают способным. занять высокий пост главы испол­нительной власти, потому что он честен, энергичен, умен и успел приобресть опытность в делах управления. Во-вторых, он выдающийся член большой национальной партии, придержи­вается её традиций, предан её принципам и готов не только отстаивать их в своей административной деятельности, но,—что еще более важно,—вводить их в законодательную сферу посред­ством наложения своего veto па билли, утвержденные конгрес­сом. Поэтому можно поддерживать или оспаривать его избрание пли па основании его личных свойств или на основании его политических убеждений. В этом заключается значительная раз­ница между системами американской и европейской: в. Англии, Фран­ции, Германии и Италии избиратели руководствуются главным об­разом партийными соображениями, а не личными свойствами вожа­ков. партий, потому что там эти вожаки не выбираются непосред­ственно народом., а выдвигаются вперед, в качестве членов, законодательных собраний или в качестве высших должностных, лиц, назначаемых монархом (вь Германии). Поэтому в Аме­рике могут возникать недоразумения из того факта, что избира­тели руководствуются двумя разнородными соображениями—теми, ко­торые касаются личных свойств, кандидата, и теми, которые ка­саются программы его партии.
Перевес тех, пли других соображений при выборе президента республики зависит, частию от. характера политических, вопросов, сосредоточивающих на себе народное внимание, частию от более или менее выдающихся личных особенностей тех, кандидатов, между которыми идет борьба. С 1850 до 1876 года разномыслие между избирателями возникало сначала по вопросу о распростране­нии рабовладения, потом, по вопросу об ‘уничтожении рабства и наконец по вопросу о переустройстве Союза; в этот периодь вре­мени борьба велась из-за принципов.. С тех пор, как вы­званные междоусобной войной несогласия были улажены, между партиями редко возникало серьезное разномыслие из-за полптиче-
ских принципов; поэтому вопросы о личных свойствах канди­датов получили такое важное значение, какого прежде не имели.
Каждая партия, натурально, старается приискивать в пользу своего кандидата как можно более веских политических соображений и этим доказать, что она всегда заботилась о народных инте­ресах. Читая брошюры, которые издавались республиканской пар­тией во время избирательных кампаний, непременно придешь к убеж­дению, что эта партия расходилась с демократами во многих важ­ных пунктах. Читая речи и брошюры демократов, вы будете поражены серьезным разномыслиемч. между двумя партиями, но вы заметите, что зто разномыслие касается не тех пунктов, на ко­торые указывали республиканцы, а совершенно других, о которых республиканцы вовсе не упоминали. Другими словами, каждая пар­тия старается приписать своиимь противникам такия цели, которых они вовсе пе преследуют; поэтому, не смотря на горячность по­лемики по разным политическим вопросам, лишь немногие из .них вопросов вызывают серьезное разномыслие между партиями Каждая партия нападает не на своего настоящего врага, а на набитое ею самою чучело, которое должно изображать этого врага. Так на­пример, перед президентскими выборами 1880 и 1884 г. респуб­ликанцы старались выдавать себя за приверженцев покровительс­твенной системы в противоположность демократам, будто-6ы от­стаивавшим свободу торговли; однако демократы отказывались от навязанной им роли отчасти потому, что в их рядах было пе мало протекционистов, отчасти потому, что большинство нации одобрило-бы лишь незначительное понижение пошлин. Этим объяс­няется тот, по видимому, странный факт, что республиканские ора­торы доказывали в тысячах публичных речей необходимость покровительственных пошлин, а демократы почти вовсе не каса­лись этого вопроса. Обе партии восставали против монополистов и против могущественных корпораций. Обе одобряли проэкт ре­формы гражданской службы. Обе обещали охранять права Амери­канцев во всем мире, отражать нападения Бисмарка на американ­скую солонину и освободить американских граждан из англий­ских темниц. Однако, каждая из них горячо желала сохра­нения мира и не имела намерения заводить ссоры с которым либо из европейских государств.
Впрочем, споры между партиями не имеют большего влияния на избирателей. Подобно Англичанам, и Американцы обыкновенно подают голоса за-одно с своей партией: так как между воз­зрениями партий нет большой разницы, то гораздо удобнее дерлгать сторону своих старых друзей. Впрочем, толки о тарифе принесли республиканцам пользу в 1880 и 1884 г.; с другой стороны, южане подавали голоса против республиканской партии,
г
потону что она стояла за войну и подавила восстание южных Шта­тов, а северяне подавали голоса за вту партию по той-жс при­чине. В этом случае избиратели руководствовались не заботами о настоящем или будущем, а воспоминаниями о прошлом.
Когда политические вопросы не производят возбуждения в умах, тогда выдвигаются на первый план личные вопросы. Эти послед­ние более мелочны, но тем не менее способны взволновывать страс­ти. Всякий, кому случалось заседать в каком либо коллегиаль­ном учреждении, начиная с училищного совета и кончая законо­дательным собранием, очень хорошо знает, что никакие вопросы невозбуждают таких горячих прений, как вопросы касательно характера и поведения выдающихся личностей. Онп вызывают про­явление как некоторых лучших свойств человеческой натуры, так и многих из самых худших. При выборе кандидатов на должность президента республики нет возможности избежать расследования их личных достоинств, потому что оть этих до­стоинств будет многое зависеть; но иа практике нет никакой возможности положить какой либо предел для расследований этого рода. Ничем не ограниченная гласность есть главное условие об­щественной деятельности в Америке, а возбуждение умов при оценке личных достоинств кандидатов делается настолько силь­ным, что заставляет и ораторов и журналистов позабывать те требования приличия, которых Американцы привыкли не нарушать в своей обыденной жизни. Обвинения, возражения, слышатся со всех сторон, так что избиратель совершенно теряется, не зная чему следует верить. Представьте себе, что обвинения, которыми осыпаются 670 кандидатов на звание членов английского парла­мента. сосредоточены на одном лице и читаются шестидесяти-мпллюнным населением ежедневно в течение трех месяцев, и вы все-таки получите лишь слабое понятие о той буре оскорблений и клевет, которая разражается над головою кандидата на прези­дентскую должность.
Все обвинения могут быть разделены на три разряда. Одни из них касаются того, что называется воспоминаниями о прошлом (war record) кандидата. Если он изменил Союзу в минуту опасности, то это ставится ему в вину; если он сражался за север­ные Штаты и в особенности если он командовал в северной армии полком пли дивизией, то ему прощается множество прегреше­ний. Для Американцев большое, счастие в том, что им редко приходится вести войны, потому что ни в какой другой стране во­енные заслуги не ценятся так высоко, как вь Америке; причина этого заключается не в том, чТо Американцы любят войну, (напротив того, они вовсе не воинственного характера), а в том чго успехи, достигнутые в сфере, нисколько непохожей на сферу
пх обыденной жизни, производят впечатление на их фантазию, выдвигают вперед человека из среды их сограждан и связы­вают его имя с их пылким патриотизмом, давая ему право на признательность не какой либо партии, а всей нации. За то, что Джаксов успешно отравил нападение британских войск подле Нового Орлеана, он был два раза выбран в. президенты рес­публики, не смотря на то, что и в его характере и в его воз­зрениях были важные недостатки. За несколько стычек с Ин­дейцами Вильям Гаррисон был в 1840 году выбран партией вигов, не смотря на то, что его соперником быль Генри Клэй. Захарий Тейлор был выбран в 1848 той-же партией не смотря на то, что был известен только своим поведением в мекси­канской войне. Генерал Грант был в 1872 вторично выбран в президенты республики в изъявление признательности за его военные заслуги, и конечно былъбы выбран в третий раз в 1880 году, если бы для этого не встретилось препятствие в при­мере Вашингтона.
Гораздо более серьовны обвинения второго разряда—те, которые касаются честности кандидата. Избежать их нет никакой воз­можности. Ведь мало найдется таких людей, которые, занимая в течение многих лет какие нибудь должности в Штате или в го­родах, пли состоя в звании членов законодательного собрания Штата или конгресса, не входили-бы в какие нибудь личные сно­шения с людьми, пользующимися дурною репутацией, и не попа­дали-бы случайно в такое положение, которое нетрудно выставить в черном цвете, прибавив к действительным фактам пьсколько вымышленных подробностей. А так как некоторые из выдающихся людей, считавшиеся неподкупными, вовлекались в зло­употребления, то обвинения высокопоставленных лиц не кажутся неправдоподобными. Поэтому вовсе не трудно собрать слухи о ста­рых ничем недоказанных злоупотреблениях, придать неясным словам самый дурной смысл и этим способом составить обви­нительный акт, который будут читать избиратели в газетах своей партии и на который они не услышать возражений. Эта ма­нера бесцеремонно чернить чужую репутацию приводит к тому прискорбному результату, что добродушные граждане не верят кле­ветал, взводимыйь на людей, которых опи привыкли уважать, и, за неимением возможности проверить то, чтб им кажется неправдоподобным, приписывают все обвинения «пзбирательнымч. маневрамъ» но при этом вч. их уме составляется убеждение,
) Проверки честности кандидата доходить до того, что рассматриваются от­четы о взысканных с его собственности налогах в надежде найти доказа­тельства того, что он старался уклониться оть исполнения требований закона.
что на добросоветность вообще всех политических деятелей нельзя полагаться. На практике для многих избирателей совершенно неуловимо различие между людьми хорошими и дурными; поэтому случается, что одна половина честных людей поддерживает такого кандидата на президентскую должность, которого другая половина открыто называет негодяем. Когда злоупотребления свободной пе­чати доходят до крайности, они вызывают реакцию и побуждают честных приверженцев кандидата защищать даже его предосуди­тельные поступки. От этого народ перестает верить в честность своих политических деятелей.
Менее часты, но более оскорбительны нападки на частную жизнь кандидата, в особенности па его связи с женщинами. Касательно этого предмета общественное мнение очень взыскательно в Амери­ке. Ничто так не вредить общественному деятелю, как репута­ция человека, ведущего безнравственную жизнь, а обвинения этого рода открывают широкий простор, для клеветы.
Таковы главные средства аттаки. Но можно вообще заметить, что в образе жизни и в привычках кандидата нет никакой малейшей подробности, которая не могла бы служить поводом для обвинений. Об одном говорят, что он очень любит хорошо покушать, о другом, что хотя он и нанимает стул в церкви такого-то пастора, по чаще присутствует при католическом бого­служении, о третьем, что он двадцать пять лет тому назад бросил свою жену, о четвертом, что он атеист. Враги канди­дата сообщают во всеобщее сведение его интимные разговоры, а если он откажется от приписываемых ему слов, то против него выставляют свидетелей. Критика не ограничивается тем, чтб ка­сается самого кандидата: она разбирает по кусочкам и его глав ных приверженцев. Сфера, в которой вращается человек, бесспорно может служить освещением для его личности, а на изби­рателей, конечно, может производить впечатление тот факт, что кандидат выбралч. себе друзей или политических единомышленников между дурными людьми. Но выводы этого рода следует делать с большой осмотрительностью, а в Америке они при избиратель­ной борьбе не стесняются никакими разумными границами.
Впрочем личные нападки не всегда выдвигаются при выборах на передний план. Они остаются на заднем плане, если канди дат не возбуждает ни сильного энтузиазма, ни сильного несочув­ствия. Они неизбежны в тех случаях, когда личные свойства кандидата могут иметь вредное влияние на благосостояние страны, иио они вредны тем, что отвлекают общее внимание от полити-
Обвинение этого рода играло видную роль в недавней борьб по поводу пре­зидентских выборов.
ческих споров и этимь ослабляют то, чтб можно назвать обра­зовательным влиянием избирательной кампании. Выборы президента в Америке и более продолжительны и сильнее разгорячают умы, чем общие выборы в Англии; но эти последние лучше знакомят народные массы и с политическими принципами и. с их практи­ческим применением. Уровень умственного развития избирателей (за исключением негров) в Америке выше, чем в Англии; аме­риканский избиратель гораздо ближе знаком не только с полити­ческими лозунгами и терминами, но и с организацией своего управ­ления. Но в Англии борьба ведется главным образом между по­литическими программами, а не между личностями. Вожаки партий подвергаются ничем не стесняющейся критике, а большинство из­бирателей в значительной мере руководствуется своими симпатиями или антипатиями к первому министру или к тому, кто желает занять его место. Но личные вопросы играют в Англии незначи­тельную роль в сравнении с вопросами, касающимися принципов. Там идут споры о нуждах страны и о средствах, предлагаемых каждой партией для их удовлетворения; на министров нападают за их общественную деятельность, а не за их личные свойства. Американцы, следящие за ходом общих выборов в Англии, го­ворят, что в речах английских кандидатов более воззваний к рассудку и к опыту, более аргументов и менее сантименталь­ной риторики, чем ви речах американских ораторов. Но из этого общего правила, конечно, есть не мало исключений. Напри­мер, речи Американца Бичера отличались в высшей степени поучи­тельной логичностью идей.
Разсмотрение причин такого различия я откладываю до следую­щей части этого сочинения. Здесь я только ограничусь замечанием, что отсутствие флагов, мундиров, зажженных факелов, орке­стров, парадов и всех других приспособлений, придуманных в Америке с целию воспламенять народную фантазию, предоставляет в Англии более широкий простор серьезным прениям. К этому сле­дует прибавить, что вопросы, обсуждавшиеся в английских поли­тических программах в течение последних пятидесяти лет, боль­шею частию принадлежали к числу таких, которые нуждаются в серьезных аргументах, как например вопрос о хлебных законах, вызвавший типическую борьбу, которой руководили Коб­ден, Брайт и Вильерс; напротив того, для американских ора­торов очень долго служил самой заманчивой темой вопрос о существовании и уничтожении рабства,— вопрос, при обсуждении которого было необходимо влиять не на ум, а на сердце слуша­телей. Вопросы, стоящие в настоящее время на очереди, касаются тарифа, торговли крепкими напитками, ходячей монеты, положения рабочих; их не легко обсуждать перед народным сборищем;
поэтому ораторы или обходят их или касаются слегка. Вопроса о тарифе нельзя долее откладывать в сторону, а его обсуждение быть может заставит и ораторов и слушателей внимательнее, чем прежде, вникать в сущность дела.
Впрочем, хотя борьба по поводу президентских выборов и не способствует распространению политических знаний соразмерно с громадностью вызываемых ею усилий и с интеллигенцией избирате­лей, все-таки она вносит в общественную жизнь чрезвычайно сильное возбуждение. Трудно себе представить, какова была-бы по­литическая атмосфера в Америке, если-бы ее не очищал от нако­пившихся в ней испарений тот возобновляющийся через ка-ждые четыре года ураган, который напоминает каждому из граждан о его обязанности пещись о настоящем благосостоянии и будущем величии его отечества. Демократическая система управления ни в чем не выражается так-же наглядно, как в избрании высшего сановника двенадцатью миллионами граждан, подающих голоса в один и тот-же день.
ГЛАВА LXXI1I.
Дальнейшие замечания касательно назначения кандидатов и производства выборов.
Не мало вопросов могут возникать в уме Европейца, который со вниманием прочтет вышеизложенное описание назначения кан­дидатов и выбора президента республики. Он прежде всего спро­сить: каким образом могла возникнуть система назначения канди­датов громадными партийными сходками, которые не имеют ни­чего себе подобного в европейских государствах?
Конвенты, назначающие кандидатов, являются натуральным последствием двух отличительных особенностей американских государственных учреждений—ограниченности функций конгресса и абсолютного народного верховенства. При системе управления через посредство политических партий очень скоро сложилось убеждение, что каждая партия может ожидать успеха только тогда, когда со­единит все свои силы для поддержки своего кандидата. Отсюда возникла необходимость в способе избрания такого кандидата, ко­торый был бы признан всеми приверженцами партии за самого достойного. Сначала право назначать такого кандидата было при-
свое но представителями партии, заседавшими в конгрессе. Но очень скоро возникло убеждение, что эти представители не имеют такого права, потому что не были избраны народим для ѵгакой цели, а на основании конституции президент республики не ответствен перед ними, даже скорее должен создавать для них препоны.Когда предварительные сходки членов конгресса для назначения кандидата утратили кредит, за это дело взялись законодательные со­брания Штатов; но они не всегда действовали одинаково, обращали главное внимание на желания местного населения и не находили готов­ности подчиняться их выбору. Все начали сознавать, что так как от народа зависит избрание президента республики, то от него-же должно зависеть назначение кандидатов на эту должность. Поэтому прежния шумные сходки политиканов скоро преобразовались в правильно организованные представительные собрания по образцу конгресса, в которых политические партии получили вь каждом Штаге такой-же весь при назначении кандидатов, какой принадле­жал Штату на выборах президента республики. Способ назна­чения кандидатов на первоначальных митингах и на конвентах, тщательно выработанный для выборов городских, для Штатов и для выбора членов конгресса, быль применен к выборам пре­зидента республики: отсюда и возникли национальные конвенты. Это было чем-то в роде бессознательной попытки восполнить отсут­ствие европейской парламентской или кабинетной системы, при ко­торой глава исполнительной власти есть представитель большинства законодательного собрания. При европейской системе нет надобности в назначении кандидатов, потому что вождь большинства мало-по­малу сам выдвигается на высший пост ') Напротив того, в Аме­рике такия назначения должны делаться в установленной форме народом, потому что когда вождь политической партии сделается высшим сановником республики, он будет ответствен перед народом. А так как президент республики, вследствие своего права налагать veto на постановления конгресса, представляет самостоятельную отрасль законодательной власти, то при назначении кандидата на эту должность вполне уместно излагать те доктрины, представителем которых он назначается от своей политической партии.
Как отражается на общественной жизни обыкновение назначать
I) Самое близкое сходство с американской системой назиачеиия кандидаток имеет выбор вожди оииозициеЙ палаты общин; такой выбор происходил только один раз в 1875 году: тогда либеральные члены налиты общин вы­брили лорда Гартингтбна; другие кандидаты устранились, так что иодачи голо­сов оказалась ие нужной. Сходки членов налиты представителей, принадле­жащих к одной партии, |низывасмы>и у Американцев House caucused] иередки в Англии.
кандидатов на конвентах? Оно сосредоточивает политическую борьбу более на выборе лиц, чем на выборе руководящих пра­вил, между тем как следовало-бы ожидать противного в такой стране, где существует полное равенство и где граждане так горячо интересуются общественными вопросами. Победа партии на президентских выборах зависит от единодушной поддержки её кандидата. Поэтому каждая партия старается найти не лучшего кан­дидата, а такого, за которого стали бы охотно подавать голоса все её члены. Отыскивая такого кандидата, она или теряет из виду вопросы, требующие разрешения, или относится к ним без над­лежащего внимания. Конвент есть единственное собрание, за кото­рым признано право излагать принципы и практическую программу партии. Но над обязанностью излагать эти принципы обыкновенно берет верх обязанность выбрать кандидата, натурально ближе затрогивающая личные интересы должностных лиц. Поэтому деле­гаты выбираются на местных конвентах не столько за свои по­литические дарования или нравственные достоинства, сколько за то, что онп принадлежат к числу приверженцев того или другого претендента на звание кандидата; мея;ду тем, обязанность излагать политические воззрения партии нередко возлагается на людей менее выдающихся.
Кроме того, не следует позабывать, что конвенты суть ничто иное, как митинги в громадных размерах. На них присут­ствуют, кроме восьми сот делегатов, от десяти до четырнад­цати тысяч зрителей, занимающих места частию в зале, частию в галереях. Само собой понятно, что такое многочисленное сбо­рище неспособно ни обсуждать политические вопросы или устанавли­вать политические программы, ни толково взвешивать достоинства различных претендентов на звание кандидатов. На его утвержде­ние представляется политическая программа, составленная небольшим комитетом. В выборе кандидатов оно руководствуется указаниями вожаков *) А какого рода вожаки всем заправляют на конвен­тах? Пли интриганы или отличающиеся напыщенностью своего красно­речия ораторы. Там господствует тот, кто умеет забирать в свои руки делегатов и придумывать хитрые комбинации. Там господствует красивый, смелый и находчивый оратор, способный запугать своих антагонистов, даже навести страх на председа­теля, а своим красноречием довести слушателей до энтузиазма. Люди разумные и опытные, не обладающие громким голосом и внушительной осанкой, оказываются там совершенно лишними: они едва ли могут приносить какую-нибудь пользу на таких шум­ных сборищах.
) Гамильтон высказал в 1788 году вериое замечание. что чем много­численнее сборище, тем легче опо подчиняется влиянию нескольких вожаков.
Но почему-же заседания конвента отличаются таким бурным характером? Ведь туда сходятся не случайные зрители, а люди вы­борные, обязанные подчиняться установленным правилам. Это объ­ясняется тем, что на конвентах соединяются два условия для силь­ного возбуждения умов — многолюдность собрания и Чрезвычайная важность вопросов, подлежащих его разрешению. Эти два условия пн встречаются ни в одном из других собраний *) Новейшие совещательные собрания сравнительно немногочисленны: в вашинг­тонской палате представителей только 325 членов, во французской палате—584, а в английской палате общин могут поместиться только около 400. С другой стороны, большие народные сходки легко поддаются внешним влияниям по причине своей многочис­ленности; но их задача заключается только в утверждении резо­люций, которые редко подвергаются серьезному обсуждению, потому что на такия сходки является только тот, кто одного мнения с организаторами сходки. Напротив того, участники в национальном конвенте, более многочисленные чем та греческая армия, которая одержала победу при Марафоне, разрешают вопросы первостепен­ной важности. Мы составим себе верное понятие о господствующем на американском конвенте возбуждении умов, если возьмем для примера английскую палату общин или французскую палату депу­татов в момент голосования, решающего судьбу министерства, увеличим число присутствующих в двадцать раз и соразмерно с этой цифрой вообразим возбуждение умов в столько-же раз более сильное. В Америке не бывает техт. странных сцен, ко­торые происходят во время важныхч. прений и балотировок в английском парламенте, но тамч. бывают другие не менее драма­тические сцены. Различие между этими двумя странами всего ярче обнаруживается в том, что борьба происходит в английском парламенте между двумя партиями, а в американском конвенте между приверженцами различных вождей, принадлежащих к одеой и той-же партии. Мы были-бы в праве ожидать, что в более демократической из этих двух стран борьба будет вестись бо­лее из-за принципов, чем из-за личностей. Но мы находим совершенно противное.
Эти соображения могугь служить для Европейца объяснением тех ь
) В древнем мире оба упомянутые условия соединялись в сходках та­ких больших демократических городов, как Анины или Сиракузы: втп сходки были многочисленны, а их права были почти неограниченны. Но то бы­ли часто возобновлявшийся сходки, состоявшие из таких людей, которые знали друг друга и привыкли уважать своих вождей и аплодировать одним и тем же ораторам. Напротив того, американские конвенты составляются из таких людей, которые сходятся только один раз в своей жизни и то на неделю нли на более короткий срок.
стравных явлений, которые поражают его на конвентах. Но он, быть может, также захочет знать, почему выборы президента рес­публики гораздо более продолжительны и сильнее возбуждаюгь умы, чем выборы членов конгресса или чем какая либо избирательная борьба в Европе, не смотря на то, что в Европе в настоящее время приходится разрешать более трудные проблемы, чем те, которыми занята Америка? II почему такой, по видимому рассуди­тельный, сдержанный и не легко воспламеняющийся народ, как Американцы, впадает в горячку энтузиазма по поводу борьбы между двумя кандидатами на президентскую должность, из которых ни тот ни другой не в состоянии принести ни много пользы ни много вреда?
Продолжительность этой борьбы есть уцелевший остаток от ста­рых обычаев. Ею недовольны сами Американцы, потому что она отвлекает пх от деловых занятий. Она вошла в обыкновение в то время, когда переезды по мало населенным странам были трудны,—когда кандидатам и их ораторам нужно было несколько месяцев для объезда всех Штатов. Благодаря железным до­рогам в настоящее время было-бы достаточно пяти или шести недель для такого объезда. Что выборы президента республики силь­нее волнуют умы, чем выборы членов конгресса, объясняется тем, что они случаются вдвое реже,—тем, что президент рес­публики раздаст федеральные должности, и тем, что выбором того пли другого кандидата измеряются сравнительные силы поли­тических партий. Кроме того, избрание высшего сановника есть такой политический акт, в котором участвуют все избиратели на равных правах. Сосредоточенность внимания на одной личности и в один и тот-же день придает борьбе такое напряжение, ка­кого нельзя ожидать от выбора нескольких лиц, происходящего в нескольких местах и не всегда в одно и то-же время. На выборах членов конгресса каждая избирательная коллегия забо­тится главным образом о самой себе и о своем кандидате;, а на президентских выборах все взоры устремлены на одного че­ловека.
Не так легко объяснить, почему Американцы, не смотря на свое самообладание, так разгорячаются во время президентских выбо­ров. Посмотрим, чтб говорят факты. С тех пор, как Авра­ам Линкольн был вторично выбран в 1864 году, не было ни одного (за исключением генерала Гранта) кандидата на президент­скую должность, о которой ь его друзья могли бы сказать, что он за­служил признательность нации. Некоторые из этих кандидатов были искусными вождями партии, некоторые другие с отличием служили во время междоусобной войны. Но ни один из них не может стоять на ряду не только с Гамильтоном, с Джеффер­
соном, с Маршаллом, с Вебстером, но даже с Адамсом, с Клэем, с Бентоном, с Калыоуном, с Сиуордоы, с Станто­ном и с Чезом. Впрочем, посмотрим, чтб за люди были Блэн и Клевеланд. Первый был председателем палаты представителей, бесспорно искусным руководителем прений в конгрессе, влиятель­ным оратором, приятным собеседником и человеком, никогда не позабывавшим оказанной ему услуги. Второй был даровитым и честным мэром города Буффало и губернатором нью-иоркского Штата. Сравните оказанные ими стране услуги с теми, которые были оказаны Мадзинн, Гарибальди, Кавуром и Виктором Эмма­нуилом Италии, Бисмарком и Мольтке Германии, даже Тьером и Гамбеттой Франции. Однако демонстрации, которые устроивались в честь этих героев в Италии, Германии и Франции, не могут рав­няться по энтузиазму с теми демонстрациями, которые устроивались' в честь Блэна повсюду, где он появлялся. Что-же касается Ан­глии, где два великих политических вождя внушали в течение последних лет или самую горячую преданность или самое силь­ное отвращение, то представьте себе, как удивились-бы жители Лондона, еслп-бы восемь сот английских адвокатов двинулись в торжественной процессии от лондонского моста в направлении к Южному Кенсингтону, издавая из всех сил громогласные возгласы в честь Гладстона или Дизраэли!
Чтоб объяснить описанные нами факты, необходимо ответить на вопрос: действительно-ли Американцы такой хладнокровный и сдер­жанный народ, каким их считают.? Американец сметлив и осмотрителен; его страсти редко затемняют его рассудок; он сохраняет присутствие ума в такия минуты, когда Француз, Итальянец и даже Немец совершенно растерялпсь-бы. Однако и онь способен воспринимать такия виечатления, которые быстро и сильно воспламеняют страсти. Что эти свойства могут совме­щаться в одном человеке, видно на примере Шотландцев, ко­торые в деловых занятиях более последовательны и более осмо­трительны чем Англичане, но вместе с тем и более склонны к страстным увлечениям ’) Душевные волнения нравятся Аме­риканцам, потому что они редки и потому что опп вносят разно­образие в монотонию обыденной жизни. Кроме того Американцы любят состязания всякого рода. У Англичан эта страсть находит для себя удовлетворение в гонке гребных суд и в конскихъ
<) В начале восемнадцатого столетия Вальтер Скотт заметил, что в Эдинбурге чернь принадлежит к числу самых буйных во всей Европе. История заключенного в 1586 году между шотландскими протестантами религи­озного союза представляет множество эпизодов, из которых ясно видно, что шотландская кровь гораздо легче приходит в волнение, чем английская.
скачках, а у Американцев оиа распространяется на всякое со­перничество, на всякую борьбу. Так как перед выборами пре­зидента республики два кандидата на эту должность в течение че­тырех месяцев натравливают избирателей друг против друга, то это зрелище взволновывает Американцев, подобно всякому дру­гому состязанию в физической силе или в быстроте бега: оно побуждает их держать пари за одного из двух кандидатов и принимать горячее участие в интересах такого лица, к которому они в глубине своей души, быть может, не питают сильного сочувствия.
Эти тенденции еще усиливаются вследствие того, что борьба ве­дется па громадной арене и что в ней участвует громадная масса людей. На фантазию Американцев производит особенно сильное впечатление громадность размеров. Свой восторг они обыкновенно выражают словами А big thing (это предмет больших раз­меров). В Европе очень многие питают особое уважение к древ­ностям. другие интересуются всего более новизной. А по ту сто­рону Атлантического океана люди всего сильнее увлекаются тем, чтб поражает своей шириной; они выходят из себя при мысли, что одна и та-же идея, одна и та-же цель воодушевляет миллионы людей, и с горячим рвением берутся за то, чтб само по себе не важно, но кажется важным, потому что возбуждает интерес вч, громадном числе людей. Не глубина идей пли чувств, а их широкое распространение всего сильнее действует на фантазию Аме­риканца.
Эти замечания могут служить для Европейца объяснением не­соразмерности, которую он замечает между личными достоинствами кандидата на президентскую должность и пламенным восторгом, который он возбуждает. Эти выражения восторга в сущности от­носятся не к индивидууму, а к политической партии, которую он олицетворяет; даже рвение приверженцев этой партии объясняется не столько политическими страстями, сколько впечатлительным ха­рактером народа, который ищет эмоций, жаждет демонстраций flno выражению английских студентовъ—«старается не отставать от гребных судовъ» для того, чтоб рукоплескать усилиям гребцов. Чтб касается демонстраций, парадов со значками и с оркестром и триумфальных арок, то не трудно понять, что всё это должно правиться народной массе, потому что нарушает однообразие её жизни и внушает ей убеждение, что она также принимает личное участие в важном политическом деле. Даже когда лондонские рабочие отправляются на митинг в Гайд-парк, они идут отдельными от­рядами со значками своих рабочих союзов пли других обществ, а впереди их идут музыканты. Их шествие не производит большего эфекта, потому что Англичане, не умеют придавать своим мрачнымъ
улицам веселый вид посредством разноцветных украшений. Но и там обнаруживается та склонность к публичному проявлению своих симпатий или антипатий, которая свойственна всем наци­ям. Люди, принадлежащие к высшим классам английского обще­ства, так разборчивы и так глубоко проникнуты чувством ари­стократической гордости, что уклоняются от участия вч. каких либо уличных демонстрациях,—даже в тех, которые носят религиозную окраску. Напротив того, в Америке сознание всеоб­щего равенства до такой степени проникло во все слои населения, что 'люди богатые и образованные не находят ничего смешного в народных процессиях, а если бы и находили, то постарались-бы скрыть то, что думают. Обыкновение устроивать демонстрации си. оркестром, знаменами и эмблемами возникло в то время, когда высший класс населения был очень немногочислен и когда оц привык принимать участие во всем, чем интересуется народ; эта привычка так укоренилась, что сохранилась до настоящего времени не смотря на то, что люди богатые и образованные так же многочисленны и во многих отношениях так-же разборчивы ви. Америке, как в Европе. Делать то, что делает народ, счи­тается там данью уважения к народному верховенству, а толпам юристов, идущих процессией по октябрьской грязи главной ньюиоркской улицы с криками <да здравствует Блэнъ>, никак не могло-бы иритти в голову, что онн могут вызвать насмешки.
ГЛАВА L.X.MV.
Типы американских государственных людей.
Так как деревья распознаются по своим плодам, а различ­ные системы управления порождают различные типы государствен­ных людей, то в дополнение к нашему описанию американской системы необходимо рассмотреть, какого рода государственные люди являются её продуктом и достигают при ней своего полного раз­вития. Демократия не менее всякой другой формы правления нуждается в выдающихся людях, которые руководпли-бы народом и направлялп-бы его ум на благородные цели. Поэтому для оценки тех порядков, которые вводятся демократией, может служить хорошим мерилом оценка создаваемых ими государственных людей. Евро-
пейииы заходят в своих выводах еще далее: они судят о ха­рактере народа но государственным людям; этот прием очень удобен, потому что легче изучить свойства некоторых лиц, чем свойства целой нации, но он не везде применим. Люди, стоящие, во главе управления в европейских конституционных монархиях, могут считаться верными представителями даровитости, характера и нравственных достоинств всей нации. По в деспотических мо­нархиях министрами не редко бывают фавориты короля, достигшие своего высокого положения каким нибудь неблаговидным сиосооом и во всяком случае не своими заслугами; а в демократии, не предоставляющей больших преимуществ происхождению и обра­зованию, политическая карьера может сделаться такой непривлека­тельной, что самые умные или самые честолюбивые люди не бу­дут гоняться за нею, а предоставят ее людям второстепенным.
Это последнее предположение до некоторой степени оправдывается на примере Америки. Поэтому мы не должны считать американских государственных людей за типы лучших свойств всей нации. Национальные свойства олицетворяются в них вполне, но не всегда в своей лучшей форме. Я говорю о тех поколениях, ко­торые выступали на сцену после того, как не стадо великих лицей революционной эпохи. Некоторые из этих людей могли стоять наравне с лучшими европейскими государственными людьми того времени, а один из них превзошел своими нравственными достоинствами всех своих европейских современников. То по­коление, к которому принадлежали Адамс, Джаксон, Вебстер, Клэй, Кальгоун и Бентон, производит на нас менее сильное впечатление, быть может, потому, что эти люди не были в сос­тоянии разрешить такую задачу, которая, вероятно, была-бы не по силам и всякому другому. Тем не менее, эти люди отличались тдкимп выдающимися достоинствами, что выдвинулнсь-бы вперед во всякой другой стране. В начале третьего периода или периода междоусобной войны лишь немногие из государственных людей успели приобресть известность не только в своих Штатах, но и во всей стране; во время междоусобной войны некоторые из них обнаружили выдающиеся дарования, а один из них даже сделался национальным героем. В настоящее время на сцене четвертое поколение; Американцы сами сознаются, что между при­надлежащими к нему людьми немногие приобрели известность. По их словам, это объясняется тем, что теперь наступили времена внутреннего спокойствия. Теперь им нужны не популярные вожди, способные увлекать вслед за собою народ, и не великие законо­датели, а опытные и честные администраторы, способные разрешить те экономические проблемы, которые настойчиво выдвигаются впе­ред вследствие расширения государственных границ. Ясъэтимь
соглашаюсь, по полагаю, что многое «зависит и от характера пар­тийной системы, которая неблагоприятна для развития самыхч. вы­дающихся дарований. Посмотрим, какие типы государственных лю­дей породила эта система.
В таких странах, как Англия, Франция, Германия. Италия, нужны пять разрядов государственных людей. Там нужны люди для заведывания иностранной и колониальной политикой,— люди соединяющие ширину взгляда с дипломатическими способностями. Социальные и экономические реформы, очень трудные в тех госу­дарствах, где нужно исправлять много старых ошибок, требуютч. второго разряда государственных людей.—таких людей, которые способны взять на себя роль законодателей. В третьих там нужны администраторы, способные руководить деламиуправления с искус­ством и с бережливостью. В-четвертых нужны парламентские тактики, которые должны изучать людей, участвовать в составле­нии министерств и уметь приноравливаться к тенденциям пред­ставительного собрания '). Наконец нужен вояиди. народных масс, который умел-бы увлекать вслед за собой толпу и собирать при­верженцев под то знамя, которое носит. Первый из таких государственных людей не нуждается в красноречии; второй и третий могут обойтись без него; для четвертого оно нужно, но не безусловно необходимо; для пятого оно так же необходимо, как способность дышать ’).
Для первого разряда государственпыхт. людей в Америке мало дела, для второго неблагоприятно положение федерального правитель­ства, ограниченного в своей законодательной деятельности, для третьего неблагоприятны частые перемены кабинета. Стало быть нас могут интересовать только государственные люди четвертого и пятого разрядов; но в Америке они поставлены в иные усло­вия, чем в Европе. В настоящее время американских полити­ческих деятелей можно разделить на два типа—на. тех, которые годны преимущественно для кабинетных занятий и для участия в заседаниях конгресса, и на тех, которые выказывают свои даро­вания преимущественно на конвентах и во время путешествий съ
') Англичане найдут, что образчиками второго разряда могут служить люди, составившие новый проэкт закона о бедных, образчиком третьего разряда может служить G. С. Lewis, а образчиком четвертого лорд И1альме|>стоп. Способности государственных людей третьего и четвертого разрядов соединя­лись в Роберте’ Пиле.
'-) Едва-лн нужно прибавлять, что характеристические особенности этих то­пов нередко соединяются в одной личности; впрочем пн один политический деятель не мог-бы подняться па большую высоту, если-бы пе соединял в. себе по меньшей мере две из четырех последних характеристических осо­бенностей.
избирательною целию. Эти два типа имеют сходство с четвертым и пятым разрядами наших европейских типов, но отличаются оть этих последних некоторыми достойными внимания особен костями.
К первому из этих типов принадлежит твердый характером и хладнокровный деловой человек. Он в большинстве случаев был адвокатом и прокурором. Ему, быть может, недостает фантазии и ширины взглядов, но он быстро вникает в смысл фактов, умеет распознавать слабые стороны людей и знает как с ними обходиться. Он выдвигается вперед благодаря своей стой­кости и силе воли, потому что без йтих достоинств он был-бы затерт первым энергическим соперником в политической карь­ере. Его самостоятельность ограничена необходимостью действовать за-одно с его политической партией, потому что человек, пола­гающиеся только на свои собственные силы, не достигает в Аме­рике больших результатов; впрочем в Америке все так при­выкли упорно держаться за свою партию, что там отказ от сво­их личных убеждений не считается унизительным, а уступки такого рода не считаются за доказательство слабохарактерности. С тем, что называется <культурой>, деловой человек знаком по меньшей мере поверхностно, но желал-бы познакомиться; а если он вышел в люди из низших слоев общества, то его стара­ние приобресть внешний лоск нередко представляет странный кон­траст с его грубыми манерами. Он скорей находчивый, чем'ь изящный оратор, а говорит он всего хуже тогда, когда, поки­дая твердую почву своих юридических или административных познаний, заносится в высшие сферы красноречия.
Такой человек не всегда приобретает известность на палатских заседаниях. Иногда случается, что он начинает свою карьеру с должности губернатора Штата или с должности мэра большего города, а, приобретя там известность, может, если только поже­лает, попасть в члены конгресса. Во всяком случае админи­страция или касающаяся администрации законодательная деятельность есть та сфера, в которой он обнаруживает свои дарования. В особенности сфера местного управления способна развивать такия дарования. Даже можно сказать, что в течение последнего полу­столетия именно такия дарования были самой отличительной особен­ностью Американцев. Самые важные из достигнутых ими резуль­татов заключаются во внутреннем развитии их страны посред­ством быстрого и чрезвычайно ловкого применения принципа ассо­циации. Все эти национальные характеристические особенности снова выступают наружу в сфере федеральной политической деятель­ности. но они не всегда соединяются с такою шириною взглядов и с такими политическими и экономическими познаниями, какие требуются для этой более широкой сферы. 32
Тип, который я стараюсь обрисовать, менее блестящ, чем те типы, представителями которых являются Бисмарк и Кавур, Тьер, и Гамбетта, Тисса и Мингетти. Но эти государственные, люди не нашли-бы в Америке необходимых условий для своей деятельности; даже можно сказать, что Америка не нуждается в таких людях; она могла-бы быть вполне довольной, если бы описанный мною тип государственных людей встречался чаще и если бы лучшие из этих людей были способны навести народную массу на правильное разрешение социальных и экономических проблем. Люди этого типа до сих пор встречались всего чаще в сенате, в который онп обыкновенно поступают из палаты представите­лей или из законодательных собраний Штатов. Пх деятельность очень полезна в сенате, который в сущности был им обяз'ан тем авторитетом, которым прежде пользовался и который, по видимому, начинает теперь слабеть.
Другой разряд государственных людей является продуктом тех двух факторов, которые придают американским политическим деятелям своеобразный характеръ—громадного числа избирателей и сложной партийной организации для назначения и избрания кандида­тов на разные должности. Кто желает влиять на народные мас­сы, должен быть даровитым оратором; кто берется руководить комитетскими заседаниями, тот должен быть ловким интриганом. Путешествия с избирательною целию и зала комитетских заседа­ний—вот та сфера, в которой вращаются эти люди. Красноречие необ­ходимо и на выборах в Штатах и на выборах членив конгресса, а всего более в приготовлениях к выбору президента республики. В Америке оно не льется таким-же постоянным потоком, как в Англии, которая сделалась с 1876 года самой многоречивой стра­ной во всем мире, но оно более обильно, чем во Франции, в Италии и в Германии. В Америке слушатели менее невежественны, чем в Европе, но мерило их критики не более высоко, а между тем как в Англии парламент формирует политических орато­ров, конгресс не оказывает такой же услуги в Америке. По­этому я полагаю, что американский политический деятель, сделавший свою карьеру своими ораторскими дарованиями, не может равняться с таким-же. европейским политическим деятелем ни неподдель­ностью своего красноречия, ни силою своего ума. Однако он дол­жен обладать даром слова, должен уметь трогать сердца и воз­буждать фантазию слушателей; он много выиграет, если у него игривый ум 4и если он способен, не задумываясь, отвечать на возражения противников. Ему нужно уменье приноравливаться в вкусам толпы (в чем они заключаются всем известно); а если он соединяет с этим уменьем сильный голос и энергическую осанку, он может достигнуть блестящих результатов. Если съ
этими достоинствами он соединяет любезность в обхождении и игривость ума, он делается, но выражению Американцев, челове­ком «магнетическимъ». В настоящее время магнетизм принадле­жит к числу высших достоинств, какими могуть обладать на­родные вожди в Америке. Он может вознести народного вождя до самого высокого общественного положения, доставляет ему дру­зей повсюду, где он появляется, и чрезвычайно усиливает его влияние на закулисных политиканов. Ведь кроме той публичной деятельности, которою занят народный вождь во время своих пу­тешествий с избирательною целию, у него есть еще закулисная дея­тельность в комитетских заседаниях или вернее на тех тайных совещаниях, на которых подготовляются комитетские резолюции, впоследствии утверждаемые конвентами. Такое-же уменье вести ин­триги, которое в монархиях или в олигархиях тратится выиридворных сферах или во влиятельных семействах, употребляется в Америке на сношения с начальниками кружков и с руково­дителями политических групп. При системе управления через по­средство политических партий только тот достигает успеха, кто умеегь обращаться с политическими кружками и их вожаками,— кто умеегь распознавать слабые стороны этих людей, пользовать­ся их надеждами иди опасениями, привлекать их на свою сторо­ну обещаниями, льстить их самолюбию, застращивать тех из них, которые обнаруживают упорство, и составлять такия комбинации, с помощью которых они отождествляюсь свои интересы с инте­ресами честолюбивого государственного человека и делаются вполне надежными его приверженцами.
Можно бы было подумать, что с такими способностями не на­ходятся в связи ораторские дарования. Есть такие интриганы, ко­торые умеют только вести интриги, но ни на что негодятся ни для объезда избирателей, ни для ораторской трибуны конвента. Но уменье плавно говорить, независимое от ораторских дарований, приобре­тается способными людьми посредством практики. В странах с системой народного управления оно приобретается очень многими и не высоко ценится. Необходимость сочетания ораторских способно­стей с теми способностями, которые требуются для комитетских заседаний, видна на тех людях, которые одарены магнетизмом. Так как народ не задается важными государственными вопро­сами, то оратору нет надобности в основательных познаниях: если его голос силен, если он находчив в выражениях, если он приноравливается к чувствами и к предразсудкам толпы, то он может произвести сильное впечатление на громадный митинг и прослыть за государственного человека. Его будут считать за человека способного занимать высшие должности; но чтоб достиг­нуть таких должностей ему нужна другая сторона его деятельно­
сти,—ему нужны интриги для того, .чтоб вожаки партий согласи­лись поддерживать его кандидатуру.
Иногда случается, что человек, обладающий такими способно­стями, вместе с тем искусен и опытен в делах управления: тогда первый из описанных нами типов сливается со вторым. Конечно, нет ничего невозможного в том, чтоб популярный оратор и искусный интриган обладал высшими дарованиями го­сударственного человека. Примеры сочетания таких способностей мы видели при теперешнем поколении и в Америке и во Фран­ции. Но оно встречается редко главным образом потому, что при­вычка к партийным интригам не благоприятна для развития го­сударственных дарований. Эта привычка съуживает умственный кругозор и затемняет умственную прозорливость. Взоры человека, привыкшего к темноте комитетских зал, не в состоянии обоз­ревать национальные вопросы во всем их объеме. Аргументы, с которыми ораторы обращаются к избирателям, редко бывают уместны в устах того, кто хотел-бы руководить заседаниями за­конодательного собрания. Ни в одном из самых замечательных американских государственных людей мы не находим отличитель­ных особенностей только-что описанного нами типа. Гамильтон не был интриганом, хотя однажды и прибегнул к блестящему стратегическому манёвру'). Ни Клэй ни Вебстер не были интрига­нами. Джефферсон соединял с выдающимися дарованиями орга­низатора и руководителя политической партии, дарования глубокомы­сленного писателя, но он не был оратором; во всем списке американских исторических имен мы не найдем ни одного че­ловека, который умел-бы руководить комитетами и конвентами такъже искусно, как ато теперь делают люди гораздо менее дарови­тые. Для деятелей этого последнего разряда служат самой удоб­ной ареной национальные конвенты. Чтоб произвести впечатление на восемьсот делегатов и тысяч десять зрителей, нужны очени. здоровые легкия, внушительная наружность, ловкость и смелость. Человек, цолезный в конгрессе, не всегда может с успехом подвизаться на такой арене. Но конвенты исполняют на публич­ных заседаниях лишь небольшую часть своей задачи. Делегаты улаживают тайком разные комбинации, подводят мины под за­мыслы своих противников, распределяют зависящие от партии должности между массами голодных просителей. Приветливость, такт, изворотливость, привычка платить за добро добром, за зло —злом.—вот те качества (отчасти свойственные царедворцам),
') Согласившись па помещение национального капитала в южных Штатах в вознаграждение аа то, что двое южан поддерживали его проэкт касательно уплаты государственного долга.
которые требуются, развиваются и доводятся до совершенства на занимающихся интригами конвентах.
Кроме лежащих в основе теперешней партийной системы пре­пятствий для развития первоклассных государственных людей, сле­дует иметь в виду еще два препятствия, проистекающие из аме­риканских конституционных постановлений. Во первых не сле­дует позабывать, что деятельность конгресса не имеет ничего об­щего с деятельностью представителей исполнительной власти. По­чему это препятствует предоставлению всех дел управления в руки одного политического вождя, уже было объяснено ранее’) Так­же не следует позабывать, что каждый Штат живет своей осо­бой политической жизнию и имеет свою собственную партийную ор­ганизацию. Нередко случается, что люди, достигшие самого высо­кого положения в своем Штате, не имеют никакого влияния на национальную политику. Они приобретают значение при наступле­нии призидентских выборов, потому что тогда могут требовать для себя вознаграждения за поддержку, оказанную тому или другому кан­дидату. Этим способом они выдвигаются на первый план, ни­когда не обнаруживши таких дарований, какие необходимы руково­дителю всей нации. Тогда подача голосов в Штате делается оруди­ем в руках политических кружков и их начальников; тогда иные люди приобретают такое влияние, на которое им не дают нрава их личные достоинства; тогда уменье приобретать располо­жение начальников кружков делается необходимым для предста­вителей национальной партии. Такое положение дел имеет неко­торое средство с тем, что делалось в Англии в половине прош­лого столетия, когда торговец большими местечками, в роде гер­цога Иыокэстля, мог делаться большой силой; не только к нему обращались за советами и за содействием при каждом кризисе, но даже, его принимали в состав министерства, если желали приоб­ресть в парламенте большинство голосов. Когда возникает серь­езный кризис, влияние такого торговца голосами избирателей уле­тучивается, потому что начальник политического кружка всемогущ в Штате только пока народ относится ко всему безучастно.
Кроме того, я заметил, что государственные люди первого из друх описанных мною типов всегда достаточно искусны и доста­точно честны для заведывания текущими делами управлении. Но люди с более выдающимися дарованиями,—такие, каких ищут европей­ские нации для звания первого министра,—были в Америке редки в последнее время. С этим соглашаются сами Американцы; они объясняют это тем, что в их отечестве не случалось та­ких кризисов, для которых необходимы люди с выдающимися
*) Сх. в 1 тохе главы XXI, XXV и XXVI.
дарованиями. Но это объяснение едвалп основательно. Не подлежит сомнению, что после окончания междоусобной войны Американцам нужны были выдающиеся люди: даже можно предполагать, что будь у них такие люди, отыскалась-бы возможность предотвратить меж­доусобную войну. Американцы говорят, что люди найдутся лишь только это будет нужно. Действительно, они нашли Авраама Лин­кольна. Когда знаменитый конвент I860 года назначил его кан­дидатом на должность президента республики, его имя было мало известно вне его Штата. Но он мгновенно возвысился до одного- уровня с своим высоким положением не только благодаря своей замечательной прозорливости, но и благодаря своей патриотической твердости характера и своему благородному чистосердечию.*^то была счастливая случайность, но она внушает всей нации уверенность в её блестящей будущности и заставляет ее смотреть сквозь паль­цы на негодность тех способов, посредством которых она вы­бирает своих вождей.
?
ГЛАВА LXXV.
Что думает народ о своих учреждениях.
Европейскому читателю, вероятно, покажется очень мрачной на­рисованная мною картина американских порядков. Он, вероятно, подумает, что и в Новом Свете встречаются те-же самые зло­употребления, те-же самые стремления к деспотизму, которые встре­чаются в Старом Свете. Так как он привык считать дея­тельность государственного механизма за верное отражение характера, идей и нравственных понятий правящих классов населения и так как ему известно, что в Америке участвует в управлении весь народ, то он. быть может, составить себе низкое понятие об этом народе. Оп, быть может, даже дойдет до убеждения, что Американцы—взяточники, или по меньшей мере люди безтолковые. Он, может быть, вообразит, что в Америке лучшие люди счи­тают политическое положение страны безнадежным и не желают ни во что мешаться, а народная масса, одуревшая от самоуве­ренности вследствие быстрого развития своего материального благо­состояния, не в состоянии предвидеть, к каким последствиям приведет испорченность общественной нравственности. Мнения этого рода высказываются теми, кто побывал в Америке и, само собой
разумеется, еще с большей уверенностью теми, кто никогда там не бывал. Во всяком случае считается основательным мнение, будто чисто-политические воззрения Американцев, независимые от их воззрений на религию, нравственность, литературу, не имеют твердой опоры в общественном мнении и что самые способные люди, в других странах руководящие общественным мнением, отказались от этой задачи в Америке и всецело предоставили ее политиканам.
Это суждение находится в резком противоречии ст> истиной; пет такой страны, в которой общественное мнение было бы более мо­гущественно или более деятельно, чем в Соединенных Штатах; там оно господствует безраздельно, потому что в Америке нет аристократии, а законодательные собрания менее влиятельны и менее самостоятельны, чем в Европе. Если я к этому прибавлю, что в Америке общественное мнение идраво и честно, то иные, пожа­луй, примут мои слова за парадокс; однако онп согласны с истиной.
В этом пункте мы сталкиваемся лицом к лицу с главной проблемой американской политической жизни: там, где эта жизнь проникает во все слои населения, разве практический политик может стоять на более низком уровне, чем общественное мне­ние? 11 разве свободный народ, терпеливо выносящий вопиющие злоупотребления, может быть нравственно чисть? Объяснение этих явлений составляет самую трудную задачу того, кто описывает Соединенные Штаты. Чтоб составить себе ясное понятие об обще­ственном мнении в Америке, необходимо глубже вникнуть в его характер, изучить склад ума, из которого оно возникает, и органы, через посредство которых оно выражается. Всё это я намереваюсь сделать в следующих главах этого сочинения; а покуда я считаю не лишним дополнить мой прежний обзор поли­тической деятельности партий изложением того, чтб думают сами Американцы о своих учреждениях, о подкупе и об избиратель­ных плутнях. Я воздержусь от всяких объяснений и буду из­лагать только голые факты, которые узнал из частных разго­воров и пз газет.
Подкуп. — Подкуп не виден народу или вернее всем клас­сам населения. То, чтб происходит в конгрессе, возбуждает менее сильный интерес, чем то, что происходит в законодатель­ных собраниях французском и английском. Подкупы соверша­ются преимущественно по случаю издания частных законов-, о них почти ничего не знают даже в Вашингтоне в особенности по­тому, что комитетские заседания происходят при закрытых две­рях. Достоверные сведения о том, чтб делается в Капитолип, можно добывать почти исключительно только от железнодорожныхъ
деятелей, от спекуляторов, занимающихся покупкой и продажей земель, и от фабрикантов, которые обращаются к помощи лоббиистов, когда им грозят введением новых пошлин. Почти то-же можно сказать о подкупах, которые совершаются в неко­торых законодательных собраниях Штатов. Фермер, живущий в западной части нью-иоркского Штата, может до конца своей жизни ничего не знать о том, как ведут себя его представители, заседающие в Альбани ’)
Парод многого не видит и многому не верит. Хотя газеты, служащие органами для политических партий, и взводят на своих противников обвинения в злоупотреблениях, но всем известно, что газеты всегда кого нибудь бранят, а их брань не достигает своей цели именно потому, что отличается крайней резкостью. Так например, во время недавней борьбы по поводу избрания прези­дента республики, один из кандидатов подвергся оскорбительным обвинениями со стороны газет, поддерживавших другого кандидата, а в подтверждение этих обвинений были представлены доказатель­ства. Огромное большинство приверженцев обиженного кандидата но поверило газетам. Они читали преимущественно свои собствен­ные газеты, которые относились с презрением к нападкам противной партии. Они не задавали себе труда проверять представ­ленные доказательства и скоро позабыли о них, быть может, вовсе не потому, что были убеждены в их неосновательности.
Слух Американцев так привык к раздающимся с разных сторон обвинениям, которые не подвергаются тщательной провер­ке, что они относятся с пренебрежением к тому,чтб слышат. Это объясняется отчасти и тем, что уголовное преследование не­редко не доводится до конца даже в тех случаях, когда ви­новность подсудимого почти несомненна. Все убеждены в том, что не всё делается так, как следуеть; но между людьми честны­ми и людьми бесчестными не проведена ясная раздельная черта, потому что люди, повидимому, честные подвергаются нападкам, а люди бесспорно нечестные избегают наказания. От этого умы большинства не притупляются, а виадают в усыпление. Возни­кает убеждение, что у политиканов есть особые нравственные правила, по которым и следует судить об их поведении. Это не те правила, которыми руководствуется большинство населения, но так как они составляют отличительную особенность полити­канов, то нет основания опасаться, что ими заразится все на­селение.
t) Это замечание не относится к злоупотреблениям должностных лиц в таких городах, как Нью-Иорк и Филадельфия. Эти злоупотребления всем известны.
Иные пожимают плечами и говорясь, что политиканы всегда были таковы. Другие, — в особенности люди, принадлежащие к образованными, классам населения,—скажут вам, что они вовсе не мешаются в эти дела: «Ведь так поступают только поли­тиканы, а разве можно ожидать от них чего нибудь хорошего?» Но встречаются и такие люди, которые стараются очистить ноли тпческую атмосферу через посредство прессы пли обращая иными способами внимание публики на совершающиеся злоупотребления. Однако, если мы исключим из всей массы американских граждан с одной стороны циников, с другой—реформаторов, то мы придем к заключению, что одна часть этих граждан не видит злоупо­треблений и стало быть не может ими тревожиться, а другая видит злоупотребления,но недостаточно ими тревожится. Тем не менее иногда случается, что этот последний разряд граждан подвергает стро­гим наказаниям и тех, кто дает взятки, и тех, кто их берет 1).
Избирательные плутни. — Так как злоупотребления этого рода нарушают и принцип народовластия и интересы противной партии, то они возбуждают более сильное или ио меньшей мере более общее негодование, чем взятки, от которых страдают только карманы просителей Никто не старается оправдывать их, но их не легко вывести наружу и стадо быть нелегко подвергнуть наказанию или искоренить. Законодательные меры уже были испро­бованы; к ним и до сих пор беспрестанно прибегают. Впро­чем, это зло не слишком распространено; оно встречается пре­имущественно в больших городах. Только в одном случае оно не вызвало общего негодования: в южных Штатах право нег­ров участвовать в выборах причиняло громадный вред в те­чение нескольких лет после окончания междоусобной войны, когда управление находилось в руках авантюристов и военного началь­ства. Когда этим Штатам было возвращено право самоуправления, а прежние «мятежники» снова получили право голоса на выборах, то высшие классы белого населения снова всё забрали в свои руки: желая, —как онп выражались, —«спасти цивилизацию», онп ре­шили, что ни за что не дозволят неграм и белокожим респуб­ликанцам приобресть большинство голосов в законодательных собраниях Штатов и повторять их прежния мошеннические.про­делки. Они стали расправляться с неграми при помощи насилий, а после того, как этим возбудили негодование в северных Штатах, они нашли, что могут лучше достигать своей цели, прибегая на выборохъ
1) Примером может служить наказание пью-иоркеких альдермевов. про­давших право провести конную железную дорогу через Brod ч ау (глав­ную из ииыо-иоркеких улиц). Также си. в томе 111 главу LXXX1X, в ко­торой идет речь о Филадельфийском „газовом кружке-.
к разным мошенничествам. Так как,негры, очевидно, вовсе не способны к участию в выборах, то зги, оказанные цивилизации, услуги не вызывали громких протестов на севере, и даже на юге оправдывались такими людьми, честность которых не могла быть заподозрена.
Партийный механизм.—Извращая деятельность первоначаль­ных митингов и конвентов, кружки и их начальники возбуж­дают негодование, соразмерное с мошенничествами, к которым прибегают. Но вто негодование повсюду не так сильно, как мог бы предполагать Европеец, потому что оно иногда переходит в смех. Начальник кружка служпг для публики чем-то в. роде игрушки, — конечно, очень дорого стоющей игрушки. «Ведь мы сами»,—говорят АмериЛнцы,— «во всем виноваты. Если бы мы все ходили на первоначальные митинги, или еслибы мы все пода­вали голоса за самостоятельных кандидатов, то мы положили бы конец существованию начальников кружков!? Точно будто печать фатализма лежит на понятиях Американцев о демократии. Они так рассуждают: если чтб нибудь существует в свободной стране, то оно имеет право существовать, потому что оно существует с дозволения народа, который, —как следует полагать,—одобряегь то, чему не препятствует.
Система грабежа.—Я уже ранее, объяснял, почему Амери­канцы ббльшею частию относятся снисходительно и к фаворитизму в раздаче должностей и к системе грабежа. Они привыкли ду­мать, что частая замена одних должностных лиц другими есть доказательство всеобщего равенства и предохранительное средство от появления старого пугала—«аристократии должностных лицъ»! Они не находят никаких предохранительных средств от фа­воритизма, а конкуренцию иа экзаменах считаютч. педантической. Так как некоторая доля пристрастия в выборе должностных лиц санкционирована обычаями, то Американцы полагают, что не следует слишком строго относиться к тому, кто делает не бо­лее того, чтб делалось ранее другими.
II поведение и чувства народа настолько более нравственно чи­сты, чем приемы политиканов, что не легко объяснить, почему все .суждения об этих последних отличаются такою снисходи­тельностью. Не только люди с выдающимся общественным поло­жением или с высшим образованием, но Даже заурядные граж­дане не позволят себе в своей частной жизни того, чтб позво­ляют себе политиканы без опасения вызвать общее негодование. Поступая не честно, политиканы не рискуют испортить свою карь­еру, между тем как заурядные граждане утратили-бы уважение, свопх соседей и даже надежду на успех в какой либо сфере общественной деятельности. В Европе мы не находим такого-же
контраста между тоном общественной жизни и тоном жизни частных людей.
Впрочем, в одном отношении было-бы несправедливо ставить политическую нравственность Американцев ниже политической нрав­ственности Англичан.
У Англичан есть два мерила нравственности для общественной деятельности—одно условное пли идеальное, другое—действительное. Условное мерило указывается не только с кафедры, но также в публичных речах общественных деятелей, в статьях влиятель­ных газет и журналов. Предполагая, что английский государ­ственный человек непременно отличается патриотизмом, бескоры­стием, правдолюбием и великодушием, оно признает каждую ошибку за такое нарушение долга, которое отнимает у виновного право на доверие даже его собственной партии, хотя и не нарушает общего высокого тона английской политической жизни. Не таково действительное мерило нравственности, насколько можно изучить его при входах в залы законодательных собраний, в полити­ческих клубах и в комитетских заседаниях во время спорныхч. выборов. Оно считает (или еще очень недавно считало) подкуп избирателей за оскорбление нравственности только в том случае, если он обнаружен; оно предполагает, что своим правом раз­давать должности министр будет пользоваться для усилении своей партии или для упрочения своего собственного официального поло­жения; оно относится к обещаниям, которые даются кандидатами избирателям, с такою-же усмешкой, с какой боги относятся к клятвам влюбленных; оно допускает злоупотребление парламент­скими правилами; оно относится снисходительно даже к таким уловкам и двусмысленным заявлениям должностных лиц, ко­торые не оправдываются государственными интересами. В этом, по всему вероятию, обнаруживается свойственная всем профессиям тенденция составлять для себя специальный сборник правил, ме­нее строгих, чем те, которыми руководствуется все общество. Каждая профессия признает предосудительными некоторые поступки, потому что они не согласны с её кодексом, хотя сами по себе безвредны; за то она оправдывает некоторые другие поступки, ко­торые сами но себе заслуживают порицания. В торговом мире агенты позволяют себе мошенничества при исполнении коммиссий, а их сотоварищи по ремеслу удивляются, если суд заставит возвратить незаконно приобретенные деньги. В английских универ­ситетах всякий, получивший ученую степень магистра, должен подписаться под тридцатью девятью статьями устава англий­ской церкви. Сотни людей подписывали эти догматы, не веря в них и откровенно в этомч. сознаваясь; однако в Оксфорде никто не ставил им в вину ату публичную ложь. Всем нам изве-
<тно, что «ученые свидетели», пользующиеся уважением в своей z частной жизни, позволяют себе уклоняться от дстпны, когда им приходится давать показания на суде. Каждая профессия позволяет себе разные уклонения от установленных нравственных правил, но старается скрывать эти уклонения от глаз публики и по преж­нему утверждает, что ни на ней самой ни на её традициях нет никаких пятен. Точно так-же поступают и частные люди. Опп судят о себе по окружающей их сфере и по своим прежним деяниям и таким образом в глубине своей совести составляют для своих собственных прегрешений более снисходительный ко­декс чем тот, по которому судят других. Всякому изве­стно, что то прегрешение, в которое человек часто впадал, ка­жется ему менее важным, чем то, от которого он воздержи­вался, но которое совершается другими. То-же самое случается с целыми нациями. Если подкупы, мошеннические проделки или воз­мутительно пристрастная раздача должностей довольно долго совер­шались у какого нибудь народа в какой нибудь специальной форме, то они менее оскорбляют его нравственное чувство, чем точно такия-же злоупотребления, совершающиеся у другого народа в какой нибудь другой форме.
Что касается Англии, то она привыкла применять к своим собственным государственным людям и ко всей нации действи­тельное мерило нравственности и вследствие этого не замечать мно­гих уклонений от идеала; но она применяет условное или абсо­лютное мерило к другим странам и в особенности к Америке.
А как-же судят о самих себе Американцы?
Они до такой степени снисходительны к своим собственным недостаткам, что судят о них с точки зрения вкоренившихся обычаев, —то есть они не возмущаются некоторыми укоренивши­мися политическими пороками так сильно, как следовало-бы ожи­дать, судя по высокому нравственному уровню народа. Но они не прикрывают этих пороков подобно Англичанам, которые при­меняют высокое нравственное мерило очень строго к другим, и очень снисходительно к самим себе. Американцы ничем не сте­сняют гласности, дозволяя своим писателям и ораторам описы­вать пороки политиканов мрачными и даже преувеличенными крас­ками. Такое чрезмерное чистосердечие имеет и дурную сторону. Вследствие того, что Американцы чувствуют отвращение к хвас­товству, к лицемерию и к тому, что они называют английским фарисейством, они так чернят самих себя и в печати и в частных разговорах, что внушают ложное понятие о своей обще­ственной нравственности. Европейцы привыкли думать, что добро­детель превозносится в Америке только на словах, поэтому они предполагают, что там всё идет гораздо хуже, чем рассказы­
вают, а откровенность Американцев они принимают за цинизм. Но если мы применим к американским политиканам действитель­ное, а не условное нравственное мерило Англичан, то нам пока­жется менее резкой противоположность между дурными свойствами американских политиканов и хорошими свойствами американского народа.
ПРИЛОЖЕНИЯ.
Примечание н главе XLIX.
1 ггг
Образчики внесенных в конституции Штатов постановлений, которыми ограничено право законодательных собраний Штатов и местных властей установлят налоги и делит займы.
Арканзас: конституция 1874 года.
Статья XVI. Отдел 1. Ни Штап. ни находящиеся в немт. города, граф­ства, сельские округа или другие муниципальные учреждения не должны никому ссужать свой кредит для какой-бы то ни было цели. Графства, города, сель­ские округа и другий муниципальные учреждения не должны выпускать никаких, приносящих проценты, денежных обязательств, кроме таких, которые бу­дут дозволены законом с обеспечением существующего долга; а Штат пе должен выпускать никаких, приносящих проценты, свидетельств пли кви­танций казначейства.
Отд. 7. Города, сельские округа и другие муниципальные корпорации не должны установлят или собирать налоги в большем размере, чем полъпроцента с той оценки собственности, которая была сделана в предшествовавшем году для установления налогов в пользу Штата.
Колорадо: конституция 1876 года.
Статья XI. Отдел 6. Графства не должны делать никаких займов иначе, как для возведения необходимых общественных зданий, для устройства или для исправления больших дорог и мостов. В тех графствах, где оценка подлежащей податному обложению собственности превышает пить миллионов долларов, такие долги не должны превышать одного доллара и пятидесяти цен­тов на каждую тысячу долларов; там, где такая оценка ниже пяти миллио­нов долларов, долги не должны превышать трех долларов на каждую ты­сячу; общая сумма долгов графства на всякия цели пе должна превышать двой­ного размера указанных цифр; исключения из этого правила допускаются только по решению избирателей на общих выборах.
Отд. 7. Школьные округа не имеют права делать займы на постройку школъ
илп на покупку земельных участков под школы иначе как с разрешении избирателей, плативших налог в пользу школ.
Отд. 8. Города и сельские округа ве могут делать займЪв пначе как в «орме постановлении, в котором должна быть указана специальная цель займа и должен быть установлен налог достаточный дли ежегодной уплаты про­центов и дли погашении долга в течение пятнадцати лет. Долг может быть сделан не иначе, как с разрешения избирателей и не должен в совокуп­ности с другими долгами превышать трех процентов с оценки собственности.
Иллинойс: конституция 1870 года.
Статья IX. Отдел 8. Власти гра*ств не должны назначать таких нало­гов, которые превышали-бы в общей сложности семьдесят пить центов с каждой сотни долларов общей оценки собственности иначе как для уплаты долгов, существовавших во время принятия конституции; нарушение этого правила может быть допущено только голосованием жителей графства.
Отд. 12. Графства, города, сельские и школьные округа или другий муници­пальные корпорации не должны для какой-бы то пи было цели делать такие долги, которые в общей сложности превышали-бы пять процентов с оце­ночной цены собственности, подлежащей податному обложении;.
При заключении займов вт> этом размере должен быть установлен на­лог, достаточный дли уплаты процентов и для уплаты всего долга в тече­ние двадцати лет.
Пенсильвания: конституция 1873 года.
Статья IX. Отдел 8. Долги графства, города, сельского округа, школьного округа или другой муниципальной корпорации не должны превышать семи про­центов с оценки собственности, подлежащей податному обложению; они не должны превышать двух процентов с оценки собственности иначе, как с разрешения избирателей.
Нью-Иорк: конституционная поправка 1884 года.
[К статье VIII § II конституции 1846 года|.
Штату, в котором есть город с веселением, превышающим сто ты­сяч, и такому многолюдному городу не дозволяется делать долги в размере, превышающем десять процентов с оценки собственности. А налоги, вводи­мые для уплаты процентов и для погашения долга, не должны превышать двух процентов с оценки собственности.
Примечание к главе LXX.
Извлечение из рассказа газеты Chicago Herald о том, что происходило на республиканском национальном конвенте 1884 иода.
„В четвертый день после открытия конвента все места для сиденья были заняты с 10 часов утра, а в 11 часов все остальное пространство залы было битком набито публикой. Любопытные взлезали на окна. Это было шум­ное, во очень добродушное сборище; громкий говор этой толпы был похож на легкий рев морских волн; он прекратился, лишь только раздался пред­седательский удар молотком, возвестивший об открытии заседания.
„Тогда входит в залу особа духовного звании с лысой головой: она обра­щается ж Богу с просьбой указать лучшего кандидата и внушить избирате­лям готовность подавать в ноябре голоса за этого кандидата; ато обращение к Боикеству приходится по вкусу тем, кто уверен, что Дмемс Блэн мо­жет попасть в кандидаты только благодаря вмешательству свыше; но содер­жание молитвы, немногим отличающееся от содержания тех речей, которые произносятся иа митингах городских кварталов, возбуждает смех в ос­тальной публике. После этой странной выходки всё стихает и все лица при­нимают серьезное выражение. Развертываются листы бумаги для заметок, вынимаются карандаши, и делегаты, пользовавшиеся свободным временем чтоб переманивать иа свою сторону податливых сотоварищей, торопливо занимают свои места, между тем как удары председательского молотка раздаются все чаще.
„Начинается балотировка. Главный вопрос в том, кто одержит верхъ— когорты-ли Блэна или еще неоробевшие, во уже менее многочисленные при верженцы Артура. Всякий раз, как подается голос в пользу одного из этих двух претендентов, публика частию шикает, частию махает носовыми платками и испускает разные дикие возгласы.
„Когда было объявлено, за кого поданы голоса Арканзасом, и оказалось, что некоторые из этих голосов поданы за Блэна, то по зале стало раздаваться пмя Клейтона. Единогласное решение Калифорнии громогласно объявлено в пользу „Белого nepa“ I); раздаются громкие одобрительные возгласы; они пов­торяются стоящей на улице толпой, которую извещают обо всем пикеты, усевшиеся иа высоких перекладинах подле окопных рам. Решение Коло­радо также вызывает одобрение, а один из голосов из Флориды вместе с одним из ранее поданных голосов из Алабамы доказывает, что на южные Штаты нельзя вполне полагаться. Двадцать два голоса из Георгии, по­данные за Артура, вызывают громкия рукоплескания... Всякий раз, как го­лоса которого либо из южных Штатов разделяются между двумя кандидадатами, это принимается за хорошее предзнаменование для Блэна, а единичный голос, подашшый за „Белое перо" из Массачузета, считается самым драго­ценным доказательством милостей Провидения. Ведь такой любезности нельзя было ожидать из среды Фарисеев.
_Можно-бы было расслышать падение булавки в то время, когда подавались голоса Нью-Иорка, а подача этих голосов в пользу Блэна вызвала самые бурные выражения радости. С таким-же тревожным чувством ожидают ре­шения Штатов Огио и Пенсильвании. Все партии приходят в сильное вол­нение, когда возвещается балотировка этими двумя большими избирательными коллегиями. Некоторые Штаты не полагаются на добросовестность председателей своих делегаций, потому что требуют переклички всех делегатов, а эта про­цедура очень утомительна и всегда доказывает, что председатель был прав. Сильный смех вызывает делегации от округа Колумбии. Она состоит из двух лиц — из Франк Конгера и одного негра. Франк объявляет, что округ Колумбия подает два голоса за Артура. Негр встает на свой студ, объявляет неправильным сделанное заявление и требует спроса делегатовъ
О Блэну было дано прозвище .Рыцаря с плюмажемъ*. Логану было дано прозвище „Черного Орда*.
по одиночке. Его ими произнесено среди неудержимого хохота; он громогласно подает голос за Джемса Плана. а эта комедии повторяется при каждой пз следующих балотировок. В заключение негр становится на свой стул и объявляет, что округ Колумбия подал два голоса за Плана. Тогда Франк Конгер протестует против этжх слов и требует вызова по одиночке; его желание исполняется среди грома рукоплесканий и взрывов хохота.
«Наконец и члены конвента и зрители сосредоточивают все свое внимание на результате счета поданных голосов. Когорты Плана встают на стулья и выражают свой восторг криками и аплодисментами-, над ними развешиваются ф-иагя: тысячи легких свистков раздаются по зале: идиоты размахивают от­крытыми зонтиками. Но приверженцы Артура еще не упали духом: хотя за Плана подано 334 голоса, а за президента только 278 ), но этот пробел еще можно восполнить.
.Решено приступить к вторичной балотировке; она начинается среди смяте­ния публики, которое будет всё усиливаться, пока не будет принято окон­чательное решение. Все сколько нибудь значительные перемены в подаче го­лосок оказываются в пользу Плана; число поданных за него голосов дохо­дит до 349. а за президента подано только 276 голосов. Взрывы радости и досады, следовавшие за первой балотировкой, возобновляются и после второй. Одни on. радостной надежды, другие от страха становятся похожими на обезь­ян и на сумасшедших; делегаты перебегаюп. из стороны в сторону и что-то шепчут па ухо своим знакомым; шум и гам становятся невыносимы. Борьба идет только между Планом и президентом республики; ни один из других кандидатов пе считается опасных. Решено приступить к третьей балотировке.
«Большинство сознает, что Артуру придется отказаться on. борьбы в пользу Плаиии. Между юными приверженцами этого последнего и;юисходят торопливые совещания; представительизящной литературы С жмет руку L. какт. будто не сознавая, что жмет руку негра; D выходит из терпения, жестикулирует, мечется во все стороны, какт. дикий зверь, и готов на крайния меры, чтоб спаста своего друга Артура on. неизбежного поражении. По всему видно, что ведутся интрдгп и устраиваются соглашения ценою уступок: делегаты чтб-то шепчут друг другу па ухо и кивают головами в знак согласия пли несогласия. Председатель стучит своим молотком и наконец, объявляется результап. балотировки: за Плана 375 голосов, за Артура 274. План одержал, верх, Артур побежден.
Но если можно добиться перерыва заседания, то, быть можеп>, удастся одо­леть Блэпа, выставив имя какого мвбудь третьего кандидата. Все вскакиваюп. с своих мест и кричат во все горло. Один из приверженцев Плана предлагает подвергнуть голосовании) требование перерыва заседания. Это требо­вание забалотировапо. Тогда противниками Плэпа овладевает панический ст[»ах. Весь отряд. Логана переходит на сторону Плэна и восторженные возгласы прпвитствуюп. избрание Блэпа 520 голосами.—За тем назначение Джона Логана кандидатом на должность, вице-президента республики не встречасп. серьезных препятствий....
„Господи! До какого безумства доходят эти люди! Ужь нет-ли в атмосфере этой галы чего нибудь такого, что отнимает у людей рассудок, и превращает их г какой нибудь низший разряд животных?
) Артур был, президентом республики в 1884 году.
i
-Посмотрите на того человека, который сбросил ст. себя верхнее платье в ту минуту, как было возвещено назначение Клана кандидатом. Прямо на его голову надают сквозь окно лучи горячего полуденного солнца. Он обернул оконечность своего зонтика красным носовым платком и размахивает этим зонтиком изо всех сид. Он никогда не обнаруживал и половины такой энергии в каком нпбудь полезпом деле. Вот женщина, которан прикрепила свой синий вуаль к палке своего мужа и, вставши на стул, размахивает ею в течение пяти или десяти минут, не сознавая нелепость того, чтб делает:
ведь она пе понимает, что трудится в пользу Клана и позабыла, что жепщииы ие имеют права голоса. Старая женщина, которая стоит подле неё. лучше понимает, чтб делает, напевая грустные песенки. Один мальчик стучит по полу куском дерева, который отломялч. on. перегородки; другой свистит в свисток, как будто протестуя против сделанных назначений.
,Вод люди, которые снимают щиты Штатов, прикрепляюп. их к своей груди и расхаживаюп. с ними взад и вперед. Они точно будто держут между собою пари, кто выше бросип. свою шляпу. Вот молодая дама, которая издает плачевные стоны оттого, что кандидатом назначен Клан: но её жизш. так сладка, что не легко понять, чтб она теряет от этого назначения. Право, можно подумать, что люди, не участвующие в выборах,—главные действующие лица ви> этой трескучей драме. Ведь десять тысяч не сумасшедших людей не переставали в течение выборов кричать, петь, хохотать, махать шляпами и
жестикулировать подобно дикарям: они, по видимому, убеждены, что участвуют в демонстрации для поддержания наших свободных учреждений. Вдруг тысячи голосов требуют, чтоб публика уселась; но шумч. становится от этого еще более невыносимым. Тогда раздаются пронзительные возгласы „ги, ги!“, которые режуп. уши всякому, разве кроме приверженцев Вагнера, при­выкших восхищаться неправильными музыкальными «ормами. Кто-то из пуб­лики не в состоянии кричат „ги, гв!“: он расевает свой рот в «орме буквы о и выкрикивает слова „ку, ку“ подобно механической кукушке в швейцарских часах. Человек сто выражають свое негодование тем, что размахивают своими развернутыми зонтиками. Одна толстая женщина посадила
свою маленькую дочку на плечи кч> молодому человеку: ребенок сложил свои рученки и звонким голосом кричит: „Господи ('щагисдоки Джемса Блэна“. На конторке председателя выставляюп. шлем *?^'Ѵ'асци^имь5Мц из конских волос и вся публика Црпходмтщ. R1. ярость дымается адский шум; но, чтоб поддержать пбши j»o' ‘ вскарабкался с улицы в окно гов. Весь этот гам оглуш в течение целой недели,—а датомч. па президентскую должн том, который будет раздаватьс пока не будет выбран президент [
м плюмажем кторга.... По­т нбпии шободиые у^ирэдиеииия. кто-то фСзмахицадтъЛиишинко^ для шжваииия сапоЭасч. “


я в ваших ушахч. это го^рр Блэр вибранч. кандн-
ь. Но это ппчто вч. ‘ am с тем гвалвсеии тсричС^С енных Штатов,


Нуглера. Руководством всторпи живописи. Пер. II. Васильева. 31. 1870 г. Ц. 7 р.
Нуно-Фишера. Г. Э. Лессинг, как преобразователь немецкой литературы, в 2 частях, nep. II. И. Рмсаднна. М. 1882 г. Ц. 1 р. 25 к.
Курциуса. История Греции. 3 части. Пер. А. Веселовскаю и М. Корсака. М. 1880-3 г. Ц. 12 р.
Лавелэ. Балканский полуост[юв. М. 1889 г. Перев. И. Е. Васильева. Ц. 6 р.
Левитова А. И. Собрание сочинений. С портретом автора, гравиров. в Лейп­циге, и статьей» о жизни его Ф. Д. Нефедова. 2 тома. М. 1884 г. Цена 5 р.
Лессинга Г. Э. Гамбургская драматургия. Перев. II. II. рассадина. М. 1883 г. Цена 3 р.
Лотцс. Миикрокозм. 3 части. Пер. Е. Корша. М. 1870 г. Ц. 6 р. 50 к.
Любне. Истории пластики (с 231-м рисунк. в тексте). Пер. В. Чаева. М. 1873 г. Ц. 6 р.
Магаффи. История классического периода Греческой литературы. 2 тома. Перев. А. Веселовскаю. М. 1882 г. Ц. 6 р.
Марта. Философы ии поаты-моралисты во времена Римской империи. Пер. М. Корсака. М. 1879 г. Ц. 2 р.
Моммсена Римская история, Т. I. Ц. 6 р., И и III. Ц. 7 р., V. Ц. 3 р, 50 к. Пер. В. II. ИИеведомскаю и А. И. Веселовскаю.
Морлея Дж. Руссо. Пер. с английского В. И. Невиьдомекаю. М. 1882 г. Цена 2 р. 50 к.
— Дидро и Энциклопедисты. Пер. В. II. Невиьдомекаю. М. 1881 г. Ц. 2 р. 50 в.
Маурера. Введение в историю общинного, подворного, сельского и городского устройства и общественной власти. Пер. В. Корша. М. 1880 г. Цена 2 руб. 75 к.
Пешеля Оси. История эпохи открытий. Пер. Э. Циммермана. И. 1885 года. Цена 3 р.
Полонского Я. И. На закате. Стихотворения. М, 1882 г. Ц. 1 р. 25 к.
Рибо. Современная английская психология. Перев. II. Д. Боборыкина. М. 1878 г. Цена 2 руб.
Риля А. Теория науки и метафизика с точки зрения философского критицизма. Перев. Е. Корша. М. 1888 г. Ц. 2 р.
Решетнииова. Сочинения, 2 части. JI. 1874 г. Ц. 5 р. 50 к.
Саади-Ширази. Полистан. (Цветник роз). С персидского подлинника. Пер.
II. Холмогоров. 11. 1882 г. Ц. 1 р.
Страбона. География (в 17 книгах, 1 т.). Перев. с греческого Ф. Г. Мищенко. И. 1879 г. Ц. 10 р.
Сурикова. Стихотворения. Полное собрание с портретом автора. Факсимиле и биографией И. -4. Соловьева-Несмелова. Издание 4-е (посмертное). Л. 1884 г. Цена 3 р.
— Стихотворении. Издание третье. М 1877 г. Ц. 1 р.
Тьюка X. Дух и тело. М. 1888 г. Пер. 11. Викторова. Ц. 2 р. 50 к.
Тикнора. История испанской литературы. Том I и II. Перев. II. И. Стороженко. М. 1886 г. Ц. 6 руб.
Тренделенбурга. Логические исследования. 2 части. М. 1868 г. Ц. 4 р.
Тэна. Тит Ливий. Критическое исследование. Пер. Иванова и Щепкина. И. 1885 г.
Цена 1 р. 50 к.
Файфа. История Европы XIX ст. т. I и II. М. 1889 г., перев. под редакцией» И. В. .Иууицкаю. Ц. 4 р.
Финлея. Греция иОД римским владычеством. Перев. С. Никитенко. М. 1876 г.
Цена 4 р. и *
Фойгта. Г. Возрождение классической древности пли первый век гуманизма. Цер. И, II. рассадина. 2 тома. М. 1884 г. Ц. 6 р. 50 к.
Фрикена; Римские катакомбы и памятники первоначального христианского искусства <д(съ^исуижами).'*&сти I, II, III и IV. И. 1885 г. Ц. 6 р. 50 к.
Шекспира. Полпои^'соЬрание драматических сочинений. Перев. И. Кетчера. 9 частей. Цена 10 р.
Шмидта Карла. Истории педагогики, иизложешиаи во всемирно-историческом раз­витии и в органической свази с культурною жизнью народов. С третьего издания, дополненного и исправленного В. .Такие, перев. Э. Циммермана. Т. II, 111 и IV (ИѴ-Й том в 2-х частях). Л. 1880 г. Цена за все томы 16 р.
Печатаются следующие сочинения:
Вебера Г. Всеобщая истории, т. ХИП.
Викторова, И. И. Учение о личности, вып. II.
Гайма, Р. Романтическая школа в Германии.
Тикнора. История испанской литературы. Т. III. (последний).
Шмидта К. История педагогики. Т. 1. (Вторым изданием с последнего немец­кого издания, значительно дополненного, и с портретом автора).
Материалы для биографии И. А. Добролюбова.
Файф. Истории Европы XIX ст. т. III.
Дройзен. История Элленнзма. Т. I. (продаются во всех известных книжных магазинах)
Бен А. Стилистика и теория устной и письменной речи. Перев. А. Грузинского. М. 1886 г. Ц. 1 р. 50 к.
Брайса Д. Американский республика. Томь I. Пер. В. И. Неведомского. М. 1889 г. Цена 3 р. 50 к.
Буасье Гастона. Римская религия. Пер. М. Корсак. М. 1878 г. Ц. 5 р.
— — Цицерон и его друзья. — М. 1880 г. Ц. 5 р.
Бэра, История Всемирной торговли. 3 ч. Пер. Э. Циммермана. М. 1876 г.
Цена 7 р. 50 к.
Вебера Георга. Всеобщая история. М. 1886. Перевод со втораич/инздашн г. Анд­реева. Т. I. II, III. IV. V, VI. VII, ѴШ, IX, X, XI и£хиИ. Ц. 57 р. 50 к — Указатель к первым 4 томам истории, сост. И. Хорсмечко. М. 1889 г.
Цепа 2 руб.
Вегеле. Франца. Дант Алигьери, его жизнь и сочинения. Перев. А. И. Весе­ловского. М. 1881 г. Ц. 3 р.
Веселовского А. И. Этюды о Мольере. Мизантроп. М. 1881 г. Ц. 2 р.
Вейса. Внешний быт народов с древнейших до наших времен.—5 частей (с 1945-ю рисунками в тексте) в пер. В. Чаева и II. Васильева. М. 1879 г. Цена 20 р.
Викторова И. И. Учение о личности, вып. 1. М. 1887 г. Ц. 1 р. 50 к.
Г айн. Р. Гердер, его жизнь и сочинения, Пер. В. Невпдомсказо, 2 тома. М. 1889 г.
Цена 10 р. f л
Гартмана. Сущность мирового процесса или философия бессознательного. А. Козлова.
М. 1876 г. Т. II. Ц. 2 р. 50 к.
Геттнера. История всеобщей литературы ХѴШ века. Т. ill. кн. 1*38'111. М. 1872 г. Ц. 4 р. 75 к.
Гиббона. История упадка и разрушения Римской империи (с нортр.* автора). Перев. В. И. ИИевидомскаио. В 7-ми томах. М. 1886 г. Ц. 26 руб.
Гизо. История цивилизации во Франции. Т. Ill u IV. Перев. 11. Г. Виноградова. М. 1877 г. Ц. 4 р.
ГнеЙста Рудольфа История государственных учреждений Англии, перевод с немецкого С. А. Венгерова. Москва, 1885 г. Ц. 4 р. 50 к.
Забелина И. Е. Кунцово и древний Сетунский стан. М. 1872 г. Ц. 2 р.
Зибера И. И. Соч. Очерки первобытной икономической культуры. М. 1883 г.
Игеринга. Борьба за право. Пер. II. Волкова. М. 1872 г. Ц. 75 к.
Кавелина. Сочинении, в 4 томах. Цена 5 руб.
Каррьера. Искусство в связи с общим развитием культуры. Т. 1, II, Ill, IV.
Пер. Е. Коргиа. М. 1874 г. Ц. 16 р.
Кольцова А. В Стихотворения. Издание 10-е. М. 1889 г. Ц. 20 к.
Корсак. Первоначальные уроки грамматики. М. 1879 г. Ц. 60 к.
Куглера. Руководство к истории искусства. Пер. Е. Коргиа. 2 ч. М. 1870 г.
Цена 10 р.
(Продолжение на 3 и 4 стр. обертки.)