Беру обязательство [Сергей Пустовойтов] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

Сергей Пустовойтов Беру обязательство

"На небе только и разговоров, что о море и о закате."

(с) Кто-то очень знакомый

I

Вы не найдете на море двух одинаковых волн, вы не встретите в жизни двух одинаковых судеб. Мы бежим один за другим, словно волны, и всегда разбиваемся о берег. Всегда.

…

Я проснулся. Голова раскалывалась. Рассветные лучи ворвались в каюту и нещадно жгли глаза даже сквозь веки. Отлепив сухой язык от неба, я поворочал им во рту, проверяя целостность зубов. Зубы были на месте, но мерзкая горечь вызывала желание сблевануть. Я с силой сжал голову руками и присел на койку. В этот момент в нору¹ просунулась такая же небритая и распухшая голова деда².

— Джангар, гемтә!(преступник) Встал наконец-то! Харе харю давить, умойся и пулей в яму³, десять минут тебе! Шулуhар!(быстрее)

— Дед, осади! Видишь — болею? Дай хоть полчаса?!

— Вставать раньше надо было! — голова исчезла, лязгнув дверью.

— Ну вот шуметь-то зачем?!

Так плохо я себя не чувствовал, пожалуй со времен начала службы на флоте. Я тогда только познакомился с морской болезнью, и каждый день блевал раз по пять. Таких называли «рыгальщики». Это была самая первая стадия, которую проходит большинство зеленой матросни. Опытные моряки тоже страдают морской болезнью, но по-другому. Не могу сказать, что я почувствовал себя снова молодым, скорее наоборот, раньше такие попойки давались мне куда легче.

Я сполз с лежака и, пошатываясь больше обычного, доковылял до умывальника. Несколько раз умылся, плеснул себе на загривок и прополоскал рот. Очень хотелось пить, и еще я надеялся найти таблетку аспирина. Вода из кулера набиралась в кружку издевательски медленно. Утолив жажду, я стал потрошить аптечку, аптечка подвела. От мысли, что теперь придется мучиться полдня, отчаяние подкатило к горлу горьким комом. У дока точно есть таблетки, но к нему было нельзя. Сдаст кэпу, зугъу (подхалим), как пить дать — сдаст. Вернувшись к умывальнику, я принялся чистить зубы. Ментол зубной пасты сильно щипался и прилипчивой химозой осел где-то глубоко в горле. Я сделал еще несколько глотков из кулера и спешно стал натягивать робу и сапоги.

Как и было поручено, через десять минут я был уже в машинном отделении. Хмурые лица вчерашних собутыльников неприветливо, но с пониманием кивали. Стармех Галсан взглянул на часы, тоже одобрительно кивнул и прокричал:

— Джангар, надо чтобы ты все проверил, сегодня маневр планируется. Возможно, будем траулер за ноздрю брать⁴, может быть тяжелый.

— «Альпинист»?

— Нет, «Орленок»⁵.

Какая-то непонятная новая тревога охватила меня, и дело было не в похмелье. Мне, как автоматчику⁶, все равно, трясутся руки чуть больше или чуть меньше, я не ювелир и не доктор, но, после последнего рейда, я всерьез задумался, как долго еще планирую продолжать. Хотя объявлено и не было, я надеялся, что на днях мы возьмем передышку, и я смогу посушиться в Астрахани и все обдумать. А теперь снова предстояла делюга, да еще и форс-мажорная какая-то.

Хотелось пошептаться с дедом, выяснить: что почем. Чтобы не вызывать подозрений у ребят я пристально посмотрел на деда, демонстративно похлопал себя по карманам и крикнул:

— Черт, сиги забыл, метнусь вверх?

Дед понял намек, но не проследовал за мной, пристально глядя через узкие даже для азиата щели глаз, достал пачку своих и передал мне.

— Потом отдашь!

Тревога усилилась кратно.

С Галсаном мы были знакомы давно. Это он привел меня на «Фемиду». Я только разменял третий десяток и сидел в компании таких же просоленных на государственной службе моряков. Галсан, тогда еще не стармех, а такой же автоматчик, появился очень вовремя. Я уже успел чего-то повидать, чему-то научиться и в чем-то разочароваться. Госслужба она везде госслужба: денег нет, коррупция, бюрократия. Но мне было всего двадцать два, и я все еще болел морем. Галсану не пришлось меня долго убалтывать. Он просто поделился условиями и озвучил предложение. Мы до этого не были знакомы, и я не раз спрашивал, почему он предложил именно мне. Внятного ответа я так ни разу и не услышал, он, то нелепо отшучивался, то просто молчал. Может быть, ему что-то про меня рассказывали, а может просто понравился, когда курили вместе. Я немного пьяный выслушал его, помолчал, посмотрел на его круглое блестящее и раскрасневшееся от духоты лицо, заметил, как он с усилием раскрывает свои запрятанные под двойными веками глаза и согласился прийти на базар со старшим. Дали несколько дней все взвесить, и я все взвесил.

Пиратские будни потекли лучше, чем я ожидал. Среди ребят отмороженных не было, разве что из боевого отделения, но и то — по слухам. Держались они отдельно, в общих попойках участвовали редко, и особо лишнего себе не позволяли. У их комода⁷ с дисциплиной все строго. Попробуй пятнадцать, а то и двадцать боевиков в узде держать, тут и яйца стальные и опыт и рука на кобуре, мужики знали, что у Улана все это есть.

Сначала я ходил в рейсы не часто. Потом попривык, втянулся, ипотеку взял, деньги появились, задышал по-другому. Несколько раз даже на других кораблях плавал, но тоже с Галсаном. Крови я не видел, ну, точнее, как убивали — не видел, да и не часто это происходило. Обычно постреляют по обшивке, может в ногу кому шмальнут для убедительности, там и диалог лучше идет.

Мужики тоже не дураки, и жить хотят, семьи у некоторых. Ну, я старался об этом не думать, моя работа — техническая. Динамку⁸ обслуживал, остальное… Так девять лет прошло. Галсан дедом стал, я — автоматчиком, репутация появилась. Квартиру побольше выкупил, крузак новый. Даже счет себе открыл, в китайском банке, — к родине доверия за эти годы не прибавилось…

— Джангар!

Я повернулся на окрик, это был один из наших трактористов⁹.

— Халя (смотри)! — он сунул мне под нос треснутый вдоль патрубок.

— И че?!

— Хамхырджоч (сломался), где у нас такие?

— Ты попутал что ли? Это я у тебя должен спрашивать, где у нас такие!

Механик виновато молчал. Заниматься воспитанием дальше не хотелось, и я просто указал ему нужный шкаф. — И уши мне принеси, а то башка и так раскалывается.

Надев оранжевые уши с шумодавом, я принялся за работу. Через часа четыре, с тяжелыми перекурами я, наконец, обследовал все узлы и агрегаты. Машина была готова. Деда за время работы я не встретил, и это напрягало. Тревога, как боль от ушибленного пальца, то исчезала, то появлялась, когда им пошевелишь. Оставалось совсем немного времени до обеда, когда я весь потный и провонявший поднялся в каюту. У меня душа не было, и я ходил к деду. Взяв чистую одежду, выпив три стакана воды, я направился к нему. Работа и жара разогнали похмельную дрянь из организма, — самочувствие чуть улучшилось. Все что сейчас требовалось — это душ и хорошенько пожрать.

Я тихо постучал. Дверь открылась, отекшая рожа стармеха приглашающе кивнула. Галсан был старше меня на восемь лет и, видимо, попойки ему давались еще труднее, но воля и дисциплина позволяли работать почти в любом состоянии и почти без потери качества.

— Галсан, ну че там?!

Дед недовольно поморщился.

— В душ сходи, а то заар (запах пота) от тебя и так дышать нечем, потом потолкуем.

Спорить я не стал и пошел, куда послали. Когда я вышел, Галсан уже был при полном параде, и пристегивал кобуру и кортик. Обычно оружия он, как и я, не носил и держал его в рундуке под замком.

— Говори?

— Короче, такие дела, иньг (друг). Сегодня батя всех собрал, гайку накрутил¹⁰. Дело серьезное будет. Траулер рыболовный, но что за груз — непонятно. С нашей стороны все как обычно, но у них команда крепкая, бойцов много, может даже с автоматами. Откуда заказ пришел — не сказал, но бабки обещали серьезные, как за четыре рейда, а то и пять. Потом батя нас отпустил, Улана пошептаться оставил. Не знаю что говорили, но Улана я потом видел, по нему не поймешь ниче. По плану, сегодня в восемь мы их нагоним, а там до темна еще полтора часа времени. Такие дела. Ты как? Все проверил? Готовы к буксировке?

Я был уверен, что дед сказал мне все, и вроде на слух — не катастрофа.

— Да, проверил, готовы, хоть Бармалея¹¹ потянем. Слушай, а нас не покончают?

— Ээ болджана (хватит) чё ты накаляешь обстановку?! У нас семнадцать пацанов, пацаны дело знают, Улан еще, — он пятерых стоит! В «Орленок», в принципе, много не влезет. Справятся. Но ты ствол лучше тоже достань. Жизньдян (в жизни) всякое бывает.

— Ой дед, чето скверно на душе. Хотел в Астрахани мороженое есть, а тут вон че нарисовали…

— Так и поешь, вагон себе мороженого купишь. Я думаю после этого дела мы сразу якоря вымачивать¹². Погода хорошая, идем по зеленой¹³, не мороси¹⁴.

Уверенность деда немного успокоила меня. Я даже изобразил улыбку и произнес:

— А помнишь, как сухогруз с бахчей из Туркмении взяли? А там на каждую дыню еще по нелегалу в трюме сидело? Вот батя орал тогда…

II

На камбузе было по обыкновению людно. Комсостав обедал отдельно, только иногда к нам заглядывали Галсан и старпом Петр. Сегодня не было никого из них. За обедом на серьезные темы болтать не принято и все изредка перекидывались шутками и пустыми фразами. Болтали в основном на русском, и смеси. Проходя к столу с подносом, ухо выхватило фразу:

— Манад шин юмн бяяня (есть новости) — говорил один из быков¹⁵ Арзгир.

Я сел рядом, спиной к ним и прислушался. Матрос негромко продолжил:

— Короч, говорят нам «Узи» выдадут. Улан уже дал отмашку.

— Му биш! (неплохо). Я стрелял с такой, легкая, но руку уводит, если гашетку давить.

— Может и постреляем. По бакланам. — Оба матроса заржали.

Судя по тому, что быки были в курсе и баковые новости слушали¹⁶, все гайки уже были накручены. В животе снова заныло беспокойство. На кой черт им «Узи»? Почему тогда я не в теме? Размышления прервал знакомый, но редко слышимый голос:

— Чуфаните¹⁷ рогатые¹⁸?

В проеме стоял кэп. Новый китель сверкал пуговицами, и дышал свежестью. Морщинистое лицо капитана было чисто выбрито, а из-под фуражки выглядывали аккуратно стриженные седые волосы. Я подумал, как он все-таки отличается от нас — чумазой хмурой матросни. Все встали из-за столов и поприветствовали капитана нестройным хором. Кэп обвел нас колючим взглядом и продолжил:

— Встряли мы в переработку¹⁹. Зато сделаем — все дырки вертеть²⁰ будем и тугриков получим на год вперед, а то и на два. Сегодня в восемь берем эту посудину и по стандарту. Я вам доверяю. Удачи, браты.

На этом капитан постучал кулаком по баку, развернулся на каблуках и вышел. Я смотрел на его ровную удаляющуюся спину и очень хотел бы быть таким же уверенным и спокойным сегодня, хотя бы только сегодня, но тревога хищной чайкой снова принялась терзать меня. Команду явно взбодрили слова про деньги, но на некоторых лицах я заметил тень недоумения.

Батя нечасто нас навещал, и сегодняшний визит что-то да значил. И от этого «что-то» становилось не по себе. Механически елозя веслом²¹ по пустой тарелке, я вдруг обнаружил, что остался за столом совсем один, а буфет²² Сашка, удивленно таращится на меня, что-то ковыряя в бачке с компотом. Я собрал посуду и подошел к Сашке.

— Ну что, тебе тоже «Узи» дадут?

— Какие «Узи», Джангар? — По лицу было ясно, что он не понял.

Я решил, — не стоит тревожить молодого, да может и самому не тревожиться…

— Шучу, Сашка, шучу.

Только я ступил на порог, как ко мне подлетел один из механиков.

— Джангар, срочно в третий, там КЗ²³!

— А я тут причем? У нас по электрике Шовшур, его ищи.

— Да там из-за этого турбина встала, дед зовет, пошли!

— Твою Бога душу…

Я, как был в тельнике и брюках, так и помчался по ярусам и переходам. В яме уже толкались специалисты. Я протиснулся к деду; он уже что-то обстоятельно объяснял Шовшуру, завидев меня, жестом подозвал, приглашая послушать. Никто не понимал — как замыкание могло спровоцировать отказ турбины. Шовшур клялся, что по электрике было все в порядке, то же самое мог сказать и я, ведь сам все проверял час назад. Все были на взводе, Галсан орал раздавая указания, и по трем складкам, проступившим на лбу было ясно — он зол как черт. Я отозвал его в сторону и в самое ухо проговорил:

— Слушай, ах (старший брат). Может так надо? Может не нужно ее заводить? Не спокойно мне сегодня, прям, чую не к добру эта делюга.

Галсан резко повернул ко мне лицо, и сквозь щели век я увидел, как наливаются кровью его желтоватые белки. Он крепко схватил меня за плечо и, дернув к себе, медленно проговорил:

— Ты чо городишь?! Мы обязательство взяли, когда на борт ступили! Чи бельдагын! (ты щенок ругательное) Амн ха! (закрой рот ругательное) Я чо, по-твоему, из-за твоих штанов мокрых должен бате сказать, что все отменяется? Что у нас сломалось, а мы чинить не хотим? Иди делай!

Галсан слегка толкнул меня, недостаточно сильно для драки, но достаточно, чтобы я понял сказанные слова. Странно, но я не почувствовал злости, как бывало когда мы редко ссорились, я вдруг подумал, что также толкали лодку с покойником викинги, а может даже видел в каком-то фильме. Это решительное и торжественное, но вместе с тем скорбное движение, отправляющее тебя с берега живых в море мертвых. Видимо я завис в раздумьях и, заметив мое оцепенение, стармех смягчился и по-отечески похлопал по плечу.

— Давай-давай!

Я кивнул и пошел работать.

Поломка была быстро выявлена и решена. Времени оставалось мало, и я слышал, как на воду уже спустили два штурмовых катера. «Фемида» была готова. Я поднялся в кубарь²⁴ выпить вечернего чаю и тоже приготовиться.

III

В семь часов мы на полном ходу неслись к цели. Два катера с установленными на корме крупнокалиберными пулеметами сопровождали по флангам. Я знал, что для усиления боевого отряда Улан взял еще троих, из быков, поэтому двое моих механиков и каптер помогали наверху.

До конца светового дня оставалось часа два, а до начала захвата — с полчаса, и я решил еще немножко подышать свежим воздухом. Поднявшись на палубу, я направился в сторону мостика, повсюду сновали улановские боевики нагруженные оружием и заряженные на бой. Мне не хотелось смотреть на них и разговаривать, поэтому я принял самый занятой и спешащий вид, на который был способен, и промчался мимо.

К счастью, на носовом мостике никого не оказалось. Я подошел к краю и облокотился на фальшборт. Здесь всегда хорошо чувствуется ветер, даже в самый штиль может здорово надуть. Я потянул носом этот ни с чем не сравнимый запах моря, прохладный, соленый, немного отдающий водорослями и сернистым болотом. Я сощурился и вгляделся вдаль, туда, где лезвие горизонта делило две стихии пополам. Солнце катилось к закату, и его тихие вечерние лучи скользили бликами по мелким волнам, растворяясь в них. Внезапно матюгальник резанул по уху голосом старпома.

Мы приближались, значит, через какое-то время, и они нас засекут. Кэп потратился, и установил на «Фемиду» лучшее радарное оборудование, поэтому у нас всегда была фора по обнаружению. Старпом скомандовал всем по местам. Я еще раз бросил взгляд на качающуюся в штиле зеленоватую гладь, сделал глубокий вдох и отправился в свой пропахший маслом, металлом и флотским соляром²⁵ подвал²⁶.

В захвате я участвовал всего два раза, когда еще не был автоматчиком. Первый — я тогда помогал осуществлять навал²⁷ с последующим абордажем на небольшое торговое корыто, а второй раз мы брали под контроль крепкий среднеразмерный траулер. Сценарий всегда одинаков: два быстроходных катера с пулеметчиками и несколькими бойцами кружат вокруг целевого корабля, как акулы, и ведут огонь на подавление. Если там оказываются строптивые ребята, то эта часть балета может затянуться. Потом подходим мы, и начинается настоящий абордаж, с основной группой бойцов. Иногда с катера прыгают прямо в гости и берут под контроль судно небольшой группой. Несколько раз нам здорово изрешетили катер ответным огнем, а разок мы мощно помяли правый борт при абордаже, но чаще всего рыболовы и торговцы не любят сопротивляться, тем более что грузы и судна застрахованы. Потом мы буксируем судно, куда следует, и ссаживаем команду. Я слышал на Сомали в нашем ремесле все совсем по-другому, и похоже мне повезло, что я живу и пиратствую в цивилизованном обществе, где человеческая жизнь как-то ценится.

Я спустился к себе и стал ждать. В самой яме из-за грохота ничего не услышишь, но я мог позволить себе находиться на ярус повыше — в приборном блоке. Спустя минут сорок послышался отдаленный пулеметный стрекот. В животе неприятно заныло — началось. По ощущениям мы все еще здорово неслись, а значит — и там не сбавляли ход.

Я вспомнил свой первый рейд: когда еще молодым трактористом сидел в яме и ждал: когда же кто-то зайдет и скажет что мы победили. Это ужасное чувство беспомощного неведения и бесконечного мучительного ожидания. Потом стало проще. Появилось ощущение, что есть план, есть работа, есть обязательства, которые каждый взял и выполняет. Очереди стали чаще и громче. Я присел на маленький крутящийся стул и забарабанил пальцами по приборке. Рядом никого нет, и быть не может, это было мое место, мой наблюдательный пункт. По приборам — порядок и внутренняя связь тоже молчит. Внезапно что-то ощутимо ударило в борт, как раз с моей стороны. Я дернулся и моментально вскочил. Приборы молчали: давление, топливо, двигатели. Волнение охватило меня, это не мог быть удар об их судно. Я поправил кобуру и, коснувшись металлического холода оружия, немного ободрился.

Только взял рацию, как по общей внутренней старпом сообщает: в нас врезался их катер, и еще один наш потоплен, всем быть на местах, и на связи, если понадобится помощь. Пулеметные очереди продолжились, но к ним добавились и другие звуки выстрелов, значит, мы шли на сближение. Я набрал деда:

— Галсан, что там?

— Хошнг! (все плохо — ругательное) У них тоже катер и пулеметы! У нас потери.

— Твоюж…

— Сиди, я заберу двух твоих.

— Галсан?!

— До связи…

Меня бросило в жар. Забирать механиков можно было только в крайнем случае. Корабль резко замедлился и дал угла. Я растерянно глянул на приборы, как снова легкий толчок по другому борту волной прошелся по корпусу. Вот это точно абордаж. Только кто кого? Дверь в приборную была открыта и, повинуясь какому-то внутреннему позыву, я ее захлопнул. Сидеть здесь становилось невыносимо. Не знаю, сколько еще времени я вслушивался в отдаленные звуки пальбы, может быть, прошло минут двадцать, а может — час. Треск динамика общей связи вновь нарушил монотонную тревожность ожидания. Старпом проорал:

— Все на абордаж! Мне нужны все! Валите их!

Я замешкался и сначала не сразу понял, что это значит. А значило это, что ситуация стала критической. Или мы их или они нас. Страх и волнение куда-то отступили, мне кажется, когда я потянулся к двери, моя рука ничуть не дрожала. Будто в холодном и липком тумане я вышел из аппаратной и прошел по коридору к лестнице. Каким-то особым умом я решил, что лучше будет выйти на кормовую часть. Никого не встретив по дороге, я высунулся на палубу, достал пистолет и медленно двинулся к краю. Инстинктивно присев почти на корточки, я прокрался к нашему борту. Никого не было видно в этой части и, пользуясь высотой нашего судна, я без труда спрыгнул на чужую палубу. Со стороны надстройки слышались редкие выстрелы и крики. Я присел еще ниже и направился туда. Судя по звукам, бои уже велись только во внутренних помещениях. Я прошел до середины, стараясь не попадаться в поле зрение имевшихся окон.

Пройдя до конца траловой палубы, я подобрался к жилой, заглянув за угол, я увидел три тела лежащих на полу. Двое точно были нашими бойцами, Улан всегда просил своих носить одинаковую форму. Решив пощупать пульс, я подбежал к ним, но, оказавшись ближе, понял — все мертвы. Двое были ранены в голову, и один в горло. Темные лужи со следами сапог указывали, что остальные продвинулись дальше. Бойцу с траулера почти разнесло голову двумя попаданиями, он лежал прямо в проходе, и мне пришлось перешагивать, чтобы проникнуть внутрь. На секунду я подумал, что стоит подобрать автомат, но потом вспомнил, что я с него плохо стреляю, к тому же хотелось иметь одну свободную руку. Мне казалось, что я крадусь невероятно медленно, и очень громко дышу. Несмотря на внешний шум, я отчетливо слышал свое дыхание, с каким-то незнакомым мне присвистом, вырывающимся на выдохе. Больше не стреляли, и это создавало еще больше проблем, ведь теперь я не знал куда двигаться.

Насколько я помнил устройство «Орленка», отсюда можно было пройти к шахте МКО²⁸, а затем к рефрижераторному отделению, такой маршрут и был избран. Продолжая медленно пробираться по чужому кораблю, я с удивлением отметил что здесь совсем не пахнет рыбой. Задумавшись над этим открытием, я слишком опрометчиво выскочил в один из коридоров. Здесь лежало еще четверо. Все стены были в дырках и лампочки не горели, слабый свет через люмики²⁹ дверей сочился в узкий проход коридора. Четверо тоже были мертвы. На этот раз я пощупал пульс и измазал руку, машинально вытерев ее о штаны; рыбой по-прежнему не пахло, зато сырой металлический запах крови отчетливо повис в воздухе. Не хотелось быть здесь долго, и я пошел дальше.

В машинно-котельном отделении я не нашел никого из живых. Забрызганные кровью, двух обслуживавших эти механизмы человек, двигатели также бесстрастно продолжали грохотать свой нескладный похоронный марш. Рука одного из механиков распростерлась в проходе, сжимая направленный в мою сторону пистолет, я был уверен, что он мертв, но все равно пнул руку, чтобы выбить оружие. Пальцы разжались но, указательный застрял в скобе, и мне пришлось пинать еще раз, чтобы пистолет отлетел в сторону.

Я прошел насквозь МКО, теперь нужно было миновать коридор, но их было два. Подойдя к двери, я прислушался, но напрасно. Грохот механизмов все еще мешал отчетливо слышать, полагаясь на интуицию, я выбрал правый. Аккуратно открыв дверь, заглянул внутрь. Было темно, но никаких признаков движения я не обнаружил. Подождав, когда глаза еще чуть привыкнут к темноте, я шагнул вперед. Коридор был длинным, и я шел не спеша. Почти дойдя до конца, я услышал какой-то шум позади. Я резко развернул корпус и упал на пол. В этот момент дверь отворилась, и на меня вышел кто-то из экипажа. Я лежал на полу, держа его на прицеле. В голове бешено застучало, время стало резиновым и растянулось по всей длине коридора, словно давая мне шанс на верные действия. Я понял: он еще не привык к темноте и просто не заметил меня. Но вот сейчас он подойдет ближе, его глаза смогут видеть лучше и он точно заметит. Матрос шел на меня, и я смог его разглядеть. Среднего роста мужик, широкоплечий, в таких же гадах³⁰ как у меня, в джинсах и синей галанке³¹, под которой светился тельник. Матрос шел, держа руку с пистолетом перед собой, а второй придерживаясь за стену. И вот он меня заметил. Я успел подумать, что он тоже размышляет над увиденным, и, наверное, удивлен, почему я не стреля…

…

— Джавгар! Дү (брат), открой глаза!

Я разлепил глаза. Надо мной нависало измазанное в чем-то темно-коричневом лицо Галсана. Его, обычно узкие глаза были широко открыты, и от этого лицо казалось каким-то чужим и старым. Я попытался подняться, но понял, что у меня совсем нет сил.

— Лежи, лежи! Мы тебя унесем! Погоди только, сейчас батя вернется, и унесем тебя! Ты главное глаза не закрывай!

Я заметил, что дышу очень часто и коротко, и попытался сделать хороший вдох, но сильная боль где-то в области ключицы не дала этого сделать.

— Галсан, өвдв (больно).

— Знаю, дү (брат), знаю. Потерпи еще немножко, скоро кэп придет! Уж дотащим тебя, тыж нашего батю знаешь, он хоть и старый, но крепкий, точно тебя вдвоем дотащим! — Теперь глаза деда сузились, и лицо стало обычным, каким я всегда привык его видеть.

На меня что-то капнуло. Я напряг зрение и разглядел, что дед плачет. Эти внезапные слезы казались мне абсолютно не к месту и так глупо выглядели, появляясь из двух узких глаз и капая прямо на меня.

— Дед, ты че?

— Ниче-ниче, ты прости, что тебя не послушал. Не надо было эту турбину чинить… А ты представляешь что они везли в морозилках³²? Знаешь что везли?! Шубы! Бабские! Ты представляешь? Сотни шуб!

Лицо деда исказилось какой-то неизвестной мне гримасой.

— Шубы это хорошо, ведь тут так холодно…

Примечания

1

Нора — каюта

Беру обязательство [Сергей Пустовойтов] (fb2) читать онлайн

Сергей Пустовойтов Беру обязательство

I

II

III

Примечания

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

Оглавление