(Не)главная героиня [Майя Златогорка] (fb2) читать онлайн

(Не)главная героиня — Майя Златогорка

Глава 1. Неужели я ведьма?

В коридорах старинного замка полутьма. Всего лишь парочка канделябров со свечами. Однако этого слишком мало. Мало для моего чуткого глаза горничной, которой необходимо замечать каждую пылинку. Между тем так любит господин. И мы, слуги, придерживаемся правил этого места.

Я прохожу старинной метелкой по таким же старинным картинам. Стряхиваю пыль. И совсем не ожидаю увидеть здесь кого-то в столь позднее время.

— Я хочу тебя!

Вздрогнула.

— Тут? — теперь я растеряно замерла, вспоминая, что сегодня ночью господин тоже хотел. И даже получил.

— Да! — его глаза загорелись уже знакомой мне жаждой. — И прямо сейчас!

Господину не нужен ответ. Он всегда берет то, что хочет. И сейчас он хотел меня. Плавное. Еле уловимое. Всего одно движение — и вот он уже за спиной. Мягко отводит мою руку, вынуждая помимо воли выронить метелку на пол. Также мягко и в то же время страстно поднимает подол бесконечных юбок моей скромной серой униформы.

Обжигающая ладонь вырывает из приоткрытых уст стон. Стон, который мне не под силу сдержать. Стон, из-за которого я каждый раз сгораю от стыда. Ничего не могу с этим поделать. Это выше меня.

Тонкие пальцы отводят прядку волос от лица, дразня обжигающим дыханием губы. Сердце заходится в бешеном ритме, но долгожданным поцелуем меня не одаривают. Слегка резко наклоняют шею. Проводят влажным языком по коже. Она вмиг покрылась дрожью.

Нет слов. Ничего. Они лишние. Только действия. Прикосновения. Ласка, чтобы в следующий миг причинить боль. Мимолетную. Всего лишь миг и по телу разливается приятное тепло. И обжигающая струйка крови тонкой нитью стекает на грудь.

Моей крови…

Аромат свежевыстиранного белья заставляет содрогнуться и удивлённо заморгать. Как странно.

— А и ладно!

Я улыбнулась и дальше пошла по залитому солнцем двору, неся в руках стопку чистых простыней и особо не задумываясь, как это я так быстро очутилась в другом месте. В последнее время это со мной часто бывало.

Где-то совсем рядом пели птицы. Шелестела трава. И в голове играла мелодия. Медленная. Красивая. Я мечтательно мугыкала её, привычно погружаюсь в собственные мысли и фантазии. Фантазии, где я не служанка, а госпожа. Где Айзек делает мне предложение. Замечает, наконец!

И он заметит! Обязательно! Поймет, что я нужна ему. Нужна, как птицам солнце, как человеку воздух, как…

— Ой! — запнулась я на собственных мысленных сравнениях, роняя все чистое белье на траву.

— Опять мечтаешь? — недовольно пожурила меня экономка. — Мигом собрала все и в стирку! Снова! Поверь, Сел, мое терпение не бесконечное. Выгоню к демонам собачьим!

— А вот и не выгоните! — без страха заявила я. — Меня сам господин отобрал!

— Тьфу, на тебя, — выплюнула полная женщина, — да у господина, таких как ты ещё десяток!

— Но кровь он пьет только мою!

— Нашла чем гордиться, — пробурчала она, а после махнула на меня рукой и пошла по своим делам.

А я уверенная в своё правоте присела на колени и стала собирать вещи. Я знала, что единственная у господина. Только меня он вкусил. И меня оценил. И когда-нибудь сделает своей женой! Непременно! У меня редкая группа крови. Он сам мне говорил.

Я подобрала испачканное белье и направилась к арке. Все девочки верят в сказки и я не была исключением. Как только попала к графу Айзеку, то сразу поняла — он моя судьба!

Черноокий. Чернобровый. С аристократичной бледностью. Худощавый. С длинными чёрными как воронье перо волосами. А стоило ему заговорить, как вовсе пропала. Вот с концами. Навсегда.

Как сейчас помню нашу первую встречу. Я часто прокручиваю её в голове, вспоминая проявленную ко мне доброту. Никто никогда не был ко мне добр.

— Сел! Сел!

Кажется, кто то меня звал. И давно. Да я не была идеальной и часто витала в облаках. Однако ничего не могла с собой поделать.

— Это тебе! — в мои и так занятые руки всучили букет полевых ромашек. — Надеюсь, понравится.

Понравится понравились, но держать их было очень неудобно, поэтому я отдала букетик обратно в руки Пьеру.

— Ой! — спохватился он. — Давай я помогу.

И забрал у меня белье, после чего вновь всучил букет. Забрал грязными в муке руками! Пьер был поваром на кухне. И вечно за мной носился. Мне нравилось внимание мужчины, но я сразу сказала, что мое сердце отдано другому. Впрочем, это Пьера не останавливало, он продолжал свои попытки влюбить меня.

Не удивительно. Я была красивой и видной. Светлые длинные волосы. Милое личико. Большие голубые глаза. Пухлые губки. Я многим нравилась. Всегда. Однако я придерживалась мнения, что любовь — она одна. Если полюбил, то навсегда. И не собиралась предавать свою.

— Тебе все-таки не понравилось, — грустно вздохнул Пьер, понуро опуская мохнатую рыжую голову.

— Нет, что ты! Очень красивые!

И это было правдой. Я любила цветы. И неважно какие. Они все по-своему прекрасны! О чем и сказала Пьеру. И каково же было мое удивление, когда Пьера не оказалось рядом. Ни Пьера, ни стираного белья.

— Что за ерунда?! — я непонимающе нахмурилась, пытаясь понять, как очутилась на кухне. Ещё и на пустой! Чего практически никогда не бывало.

Пьер часто угощал меня чем-нибудь вкусненьким и всегда здесь кто-то был. Будь-то слуги, поварята или возчики, которые заглянули забрать тяжелые мешки с провизией. Сейчас только я. И мыши разве что. Оглянулась по сторонам. Столы убраны. Чисто. За окном глубокая ночь.

— Так вот почему здесь никого!

Однако это не принесло облегчения, а наоборот вызвало еще большее недоумение. Я не знала, как объяснить происходящее. Если поначалу я списывала все на усталость, то теперь не могла понять эти странные резкие перескоки во времени. Ведь мгновением ранее разговаривала с Пьером!

— А что если… — изумленно прошептала я, неожиданно ловя проскользнувшую безумную идею. — Я ведьма?! Нет! Маг!

Маги в нашем небольшом королевстве очень ценились. Многие хотели принять их на работу. Многие просили помощи. И многие на них молились. Конечно, помимо молитв основным трем богам. Говорили, что попасть в магическую академию тяжело и невозможно. Если же во мне проснулись магические силы, то я смогу туда поступить!

И тогда…

— Айзек точно будет моим!

И эта мысль так прочно засела мне в голову, что я даже ни на миг не сомневалась, что это правда. Как иначе объяснить мои перемещения?! Никак! Просто во мне проснулась сила! Сила, которая сделает из меня леди! Сила, которая избавит меня от роли горничной.

— Боги, да я просто обязана поступить!

На радостях побежала к себе в комнату, чтобы выбрать наилучшее платье. И резко затормозила на повороте, вспоминая, что у меня вообще-то нет платья. Точнее есть. Одно. Помимо моей серой униформы. Такое же серое и унылое. Денег на выходные платья у меня не было, а те злотые, что зарабатывала у графа, отдавала семье.

Впрочем, унывать я не привыкла и поспешила к Марин. Моей соседке. Мы с ней в некотором роде являлись конкурентками. За внимание господина. Между тем она была одна из немногих, с кем я нашла общий язык. Здесь это было сделать очень тяжело. Не я одна грезила жизнью золушки. И пусть мама утверждала, что это всего лишь детская сказка, а многие девчонки с нашей деревни мечтали о принце.

Конечно, родным я не говорила о том, что уже нашла этого самого принца. Да-да, в роли графа Айзека! И тем более не говорила, что он не человек. Не хотелось лишний раз тревожить маму. У неё забот хватало. Особенно после того как отец повредил ногу.

Мотнула головой, оказываясь перед дверьми Марин. Несколько раз постучала. После ещё пару раз. И еще. Никто не отвечал.

— Неужели она у графа?

Снова пытается привлечь внимание?

На душе стало тяжко. Тяжко лишь до того момента, как за спиной раздался недовольный голос:

— Чего тебе, Сел? Комнаты попутала?

— Нет, конечно! — вполне серьезно покачала я головой. — Помощи попросить хотела.

— Какой? — Марин удивленно приподняла тонкие темные бровки, после чего открыла двери и пропустила меня вперед.

Комната у нее была точь-в-точь как моя. Старая. Маленькая. С одним круглым окошком, под которым стоит небольшая узкая кровать. Столик. Низкий потертый комод с такой же старой скатертью. И лишь какие-то милые вещички Марин, вроде цветка в вазоне и хаотично разбросанной одежды удивительным способом меняли обстановку.

Даже захотелось заполнить и свою пустую комнатку какими-то безделушками. У меня на столике лежала лишь затертая до книг книжка и вязаная кукла сестры, которую она мне подарила в последнюю нашу встречу.

— Может, скажешь, что хотела? — недовольно напомнила о себе Марин, которая давно привыкла к моим частым витанием в облаках.

Вот и сейчас я вздрогнула, вырываясь из фантазий о том, как наполню свою комнату разными вещами. Только не успела я толком объяснить, что хотела, как поняла, что Марин рядом нет.

— Неужели снова?!

В руке швабра, а под ногами скользкий пол. За окном уже ярко светит солнце.

— Точно маг! — обрадовалась я, бросая швабру и прямо в своей серой униформе покидая особняк.

Хотелось как можно скорее осуществить мечту. В моей голове даже сомнений не было, что я могу оказаться не магом. Так что на крыльях мечты я неслась с холма по направлению к главной улице столицы. Особняк графа Айзенка вроде и находился в черте города, но до академии магии было далеко. Просто она была тоже в черте, только с другой стороны. Так что стоило наверное попросить Гаррэта, нашего конюха, отвезти меня или присоединиться к возчикам.

Я же решила добираться своими ножками. И добралась. Через всю столицу, маленькими загруженными людьми улочками, наполненными самыми разными ароматами. Было утро и лавки только открывались, соблазняя заглянуть именно к ним. Сама не знаю, как устояла перед любимой выпечкой… хотя нет, знаю! У меня не было на нее денег.

И хорошо, что не было. Нечего прохлаждаться! Меня ждет академия магии! И не просто академия, а огромный замок из светло-серого камня.

От радости я даже подпрыгнула, не веря собственным глазам.

— Боги, это правда Академия Магии!

Казалось, я и вовсе не дышу. Старый сад, ухоженный заботливым садовником, очаровывал своей дикостью и скромностью одновременно. Древний камень замка порос зеленоватым мхом, отчего создавалось впечатление, что здание растет прямо из земли. Незнакомые мне деревья и кусты были абсолютно не тронуты ножницами, словно в каком-то небольшом сказочном лесу. Так еще и утренний туман добавлял картине мистичности. В нем все утопало, как в парном молоке. И пахло так приятно! Теплой сыростью.

Охранник у ворот многозначительно кашлянул. Я вздрогнула и тут же представилась, вопрошая разрешения войти. Останавливать меня не стали, а наоборот приветливо указали рукой на узкую дорожку вдоль кустов.

— Спасибо!

Я побежала по этой самой дорожке из желтого камня, между зазорами которого давно поросла мелкая трава. Ныне аккуратно подстриженная. Сад любили. За ним ухаживали. Создавалось ощущение, что попала в самую настоящую сказку. Волшебную сказку! Хотелось визжать от восторга. И лишь охранник за спиной останавливал. Хотя я и не удержалась от того, чтобы закружится на месте. Меня переполняли самые разные эмоции. Счастье. Любопытство. Радость. Ожидание чего-то волшебного.

Хотелось все рассмотреть. Пройтись по территории академии. Везде заглянуть. Наверное так и сделала бы, если бы не прокашлявшийся за моей спиной охранник. Он заставил унять возбуждение и поторопиться.

Главные двери академии были для меня приветливо распахнуты. Что еще раз доказывало мою необычность. Вот оно! Теперь граф Айзек поймет, что я не только забочусь о нем, а еще и великая волшебница. Тогда он точно не сможет устоять перед моими чарами! И мы обязательно будем вместе! Как те влюбленные пары из самых романтических историй мира!

Всегда знала, что я — особенная, но даже и не предполагала насколько!

— Ой! — вскрикнула я от неожиданности и взмахнула руками, чтобы хоть как-то удержать равновесие.

Не удержала. Полетела прямо на пол. Однако пола почему-то не коснулась. Вместо этого уткнулась лицом в чей-то жилет. Прикосновение теплой руки было крепким настолько, чтобы суметь удержать меня. Но не грубым.

Я медленно подняла взгляд, встречаясь с большими светло-синими улыбчивыми глазами. Это был мужчина с острыми чертами лица. Как у настоящего аристократа! Тонкие губы. Прямой нос. Высокий лоб. Длинные белые волосы заплетены в тонкую косу.

— Будьте осторожнее, леди!

И голос у него оказался приятным. Мягкий. Глубокий. И такой теплый.

— Леди?

Никто никогда еще не называл меня леди. Это было непривычно. Непривычно и приятно.

— П-пр…э-а, — выдала я, вместо ожидаемого «простите».

— Не извиняйтесь, — каким-то чудом понял он. — Я давно говорил, что этот порог нужно убрать. Студенты постоянно об него спотыкаются!

Я смущенно кивнула, взглядом цепляясь за собственные пыльные сапожки. Они слишком сильно контрастировали с лаковыми и чистыми сапогами мужчины. Он вон какой красивый и ухоженный! Ажурная белая рубашка с расстёгнутыми верхними пуговичками, где виднеется золотой амулет, черные брюки и перламутровый плащ. И я! В сером поношенном платье.

— Вы на экзамен? — спросил мой спаситель. — Поторопитесь! Он уже начался.

После чего мягко отодвинул меня от прохода и вышел из академии.

Экзамен?! Я словно очнулась. И даже позабыла о собственной робости.

— Давно идет?

— Нет, — любезно отозвался мужчина, — только начали впускать!

— Спасибо! — напоследок поблагодарила я и сломя голову бросилась внутрь академии.

— Кабинет сто три! — послышалось мне вдогонку.

Стук каблучков звонко отбивался от мраморного пола. Сердце колотилось как сумасшедшее! Сама я задыхалась от бега, больше всего на свете боясь не успеть.

В последний миг вбежала в аудиторию до того как закрылись двери. Незаметно прошмыгнула наверх и села, переводя дыхание. И лишь когда это самое дыхание угомонила, поняла, что одна. Совсем одна. Вокруг никого не было. Только сухонькая старушка за массивным столом у доски, которая с удивлением поглядывала на меня сквозь полукруглые очки.

— Вы ко мне, мисс? — чуть слышно спросила она скрипучим голосом.

— На экзамен!

— Так вам, милочка, надо в кабинет сто три.

— Так я уже здесь! — бодро отозвалась я.

— Может мне лучше знать, — недовольно нахмурила светлые редкие брови преподаватель, — раз преподаю здесь сто с лишним лет?

— Ого! Сколько же вам лет?

Блеклые глаза зло блеснули за оправой.

— Ой, простите! — спохватилась я, понимая, что сморозила глупость.

Дважды! Нет, чтобы молча встать и уйти. Не успела поступить, а уже порчу отношения с преподавателями. Ничего! Потом что-нибудь принесу вкусненькое, чтобы сгладить ситуацию. Например, любимый тыквенный пирог! Он всем нравится! В меру сладкий, не приторный и очень нежный. Прямо тает во рту!

Жаль графа им не угостишь! Вампиры не едят сладкое. Они вообще особо не едят. Вот если бы ел — я бы его и без всякой магии влюбила!

С такими мыслями я вышла из аудитории, отмечая на дверях сто тридцатый номер. И как можно было такой раззявой?! И в какую сторону бежать? Где тут сто третий кабинет?!

Не жаля терять драгоценное время на поиски, я решилась еще раз побеспокоить «милую» старушку.

Деревянная дверь скрипнула.

— Что еще, милочка? — недовольно произнесла пожилая женщина, неохотно отрываясь от письма.

— А не подскажите, где кабинет сто три?

— Этажом ниже.

— Но ведь мы с вами и так на первом этаже! — не поняла я.

Старушка тяжело вздохнула.

— Закройте двери с той стороны, пожалуйста!

Испуганно пискнув, я все-таки распрощалась с пожилой женщиной и побежала искать абитуриентов дальше. Лестницу нашла быстро. Ступени вели не только наверх, а и вниз.

— Экзамен проходит в подвале? — тихонько спросила я и тут же сама себе ответила: — Это — маги! Они чудаки. Наверное, так очень загадочно!

Спуск вниз оказался мрачным и темным. Огромные ступени почти не освещались. Приходилось придерживаться за стеночку. Прямо как в замке графа! Думается мне, что спуск этот мог бы напугать кого угодно, но не меня. Я привыкла бродить по мрачным коридорам его сиятельства, тем более знала, что мне уготовлена великая миссия, а значит не могу погибнуть в каком-то темном-темном подвале!

Помимо того, что тут было темно, здесь еще и сыро было. И чем ниже я спускалась, тем холоднее становилось. В какой-то момент даже зябко поежилась, жалея, что не взяла с собой свою накидку. Я ее не любила, потому что она старая и рваная, зато до сих пор хорошо грела.

Наконец спустившись, почесала нос, пытаясь избавиться от возникшего в нем неприятного ощущения. Скорее всего из-за пыли, которой здесь было слишком много. Им бы не мешало протереть стены. И факелов больше повесить. Они совсем ничего не освещали, а висели, видимо, чтобы бедный студент вовсе не потерялся в этих подвалах.

Неожиданно послышалась чья-то еле тихая поступь. Совсем близко. Однако никого рядом не оказалось. Я напрягла зрение, пытаясь хоть что-то рассмотреть. И уши тоже напрягла. Ничего. Шагов больше слышно не было.

— Вы что прячетесь от меня? — неуверенно спросила я пустоту, начиная уже сомневаться, а не показалось ли мне.

Ответа не получила. Постояла с минуты две и пошла дальше искать нужный кабинет. Ушла недалеко. Стоило завернуть за угол, как я встретилась с двумя горящими красными точками. Даже испугаться не успела, не сразу осознавая, кто передо мной. Так и замерла на месте, чувствуя, как в страхе ускоряется ритм собственного сердца. Я никогда не была трусихой, но то, что передо мной стояло, не внушало доверия. Хотелось убежать. Взять и убежать. Как можно дальше!

Даже сделала неуверенный шаг назад, как тот час же из полумрака раздался угрожающий рык. Я с трудом различила темный силуэт. Что-то высокое и жилистое. На четырех тонких лапах. С жуткой круглой и плоской мордой. Нос вдавился в челюсть, а красные глазки провалов потерялись в складках.

— Хороший мальчик… — дрожащим голосом прошептала я, снова делая аккуратный шаг назад. — Ты ведь не тронешь меня?

Не знаю, почему решила, что это мальчик, но когда «мальчик» показал ряд желтых острых зубов, ноги сами пустились в бег.

— Берегись, дуреха!

Где-то совсем рядом раздался знакомый голос. Я только и успела что обернуться, узнавая перламутровую мантию мага, после чего меня ослепил яркий свет его волшебной палочки.

Палящее солнце припекало макушку. Соломенная шляпка, подаренная когда-то Пьером, совсем не спасала. В руках корзинка с овощами. Впереди открытые двери кухни. В них стоит веснушчатый белобрысый паренек и махает мне рукой. Только я почему-то совершенно не помню, почему здесь и что он вообще хочет. То есть его помню. Помощник Пьера. Мелкий совсем. Тринадцать зим. И жутко вредный.

— Что? — непонимающе крикнула ему, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце.

И ладошки почему-то взмокли. Как когда я нервничаю. Явно не от жаркого солнца. В груди и вовсе поселилась тревога.

— Овощи! — напомнил о себе поваренок.

Я опустила взгляд на корзинку. Одной рукой почесала нос. Задумчиво нахмурилась. Даже ощутила, как появляется складочка на ровном круглом лбу.

Граф вызывал меня к себе? Поэтому я так взволнована?

Вряд ли. Сейчас слишком солнечно. В такое время он любит почивать, а не бодрствовать.

— Тогда что? — чуть слышно спросила саму себя я, совершенно забывая о том, что меня ждут. Точнее корзинку с овощами.

— Сел! — вновь позвали меня, но уже не из кухни.

Со спины раздались приближающиеся тяжелые шаги.

— Чего встала?! Обед сам себя не приготовит!

Я медленно обернулась к нашей экономке.

— Монстр! — ошеломленно ахнула я, выпуская из рук плетеную корзинку. Баклажаны и помидоры медленно покатились по грязной земле.

А перед моими глазами жуткая морда чудища. Почти такое же плоское лицо женщины вмиг вернуло воспоминания.

— Что ты сказала? — зло сощурилась госпожа Мирра, еще больше походя на монстра из подвала.

— Это я не вам, — с извиняющими нотками в голосе пробубнила в ответ я, подбирая перевернутую корзину.

Еще и помидоры все подавила.

— Возвращайся на рынок! — приказала экономка. — Эти овощи уже никуда не годятся!

Я отстранённо кивнула, пытаясь соединить воедино события минувшего часа. Как я тут оказалась? Снова перенеслась? Или это тот маг что-то сделал? Тогда почему я оказалась в такой странной ситуации и совершенно ничего не помню? Когда я успела сходить на рынок? Когда взяла корзинку? Или это такой побочный эффект колдовства?

Ох, а как же экзамен!

— Вот демон!

— Да ты обнаглела!

Я совершенно забыла про госпожу Мирру, а вот она про меня — нет. Оказывается все это время вредная экономка продолжала меня отчитывать. И вместо того, чтобы покаянно слушать, демоном ее обозвала. Хотя она и правда была похожа на демона. Нравом так точно.

— Это тоже не вам… — смущенно пискнула я, на что в ответ была огрета по шее. Любимым полотенчиком госпожи Мирры. Грубым и ворсистым.

— Быстро на рынок!

— Сейчас! — покладисто согласилась я, однако не спеша куда-то идти.

Я все не могла понять случившееся. Да, маг спас меня, но почему я здесь?! Как же экзамен?

— Нет! — решительно заявила я и также решительно ударила корзиной об землю. — Все равно вернусь в академию и попробую опять.

— Да ты издеваешься! — послышался за спиной злой голос. — Бегом на кухню за новой корзиной! Заодно спроси, не нужно ли еще что-то на рынке! Ах да… — здесь она наклонилась и подняла обломки корзинки и овощей. — Это вычтем из твоей зарплаты.

— За что?

— За что?! — вспыхнула госпожа Мирра. — За нерасторопность!

И вновь огрела полотенчиком.

— Хуже монстра из подвала… — тихонько буркнула себе под нос, обиженно потирая шею и послушно направляясь на кухню.

— Что ты там сказала?

— Ничего!

На кухне меня ожидал очередной выговор. За те же самые за подавленные помидоры и баклажаны. Что самое обидное — Пьера здесь не оказалось. Он всегда заступался и не давал меня в обиду. Что же… пришлось стойко принимать удары судьбы в одиночку. Это было не сложным, ведь мои мысли занимало совсем другое. Оставалось только молча кивать, позволяя внутреннему голосу спокойно поразмышлять.

Интересно, видит ли меня кто-то, когда я переношусь? Заметила ли Мирра мое появление? Наверное, нет. Экономка не выглядела удивленной. Спросить бы, да не у кого! Точно! Надо у магов поинтересоваться! Наверняка они в своей академии с таким сталкивались.

От идеи вновь идти в академию не отказалась. Наоборот была уверена, что легко сдам экзамен. С таким необычным даром я просто обязана поступить.

— Сел, ты вообще меня слушала? — раздался недовольный голос тучной кухарки Эльсидоры.

— Нет, — с улыбкой честно заявила я, взяла новую корзинку, список продуктов и выбежала из кухни.

— Я ухожу! — гордо сообщила я нашей растерянной экономке о своем намерении увольняться.

Мирра явно не ожидала такого заявления с самого утра. Я и сама от себя не ожидала. Всю ночь размышляла над тем, как правильно поступить. По правде говоря, я не хотела оставлять графа Айзека, но понимала, что совмещать учебу с работой не смогу. Слишком много было на мне дел в этом замке. Все-таки я не просто хотела получить корочку мага. Нет. Я мечтала стать лучшей, а значит, надо будет все время уделять учебе. Зато потом граф не сможет передо мной устоять. Он любил умных девушек. Образованных. И неоднократно приглашал в гости знатных дам. В такие моменты Айзек мог позабыть обо мне на несколько дней.

— Куда же ты пойдешь, дуреха? — вернула меня из грез госпожа Мирра.

— В академию! — воодушевленно заявила я, вся выпрямляясь, чтобы казаться выше.

Увы, ростом природа меня обделила. Даже нашей невысокой полной экономке я доставала всего лишь до плеч.

— Какую академию? — нахмурилась Мирра, отчего на ее лбу появилось несколько глубоких морщинок. — Там же деньжища какие нужны!

— А мне не нужны! Королевство оплачивает обучение талантливых магов!

— «Магов»? — узкие карие глазки женщины расширились, а тонкие губы сложились в полосочку.

— Да, — гордо кивнула в ответ. — Я магом буду!

Тишина. Проходит миг. Еще один. И коридор вдруг взрывается громогласным хохотом. Такой силы, что из глаз экономки даже слезы брызнули. Мне же захотелось сквозь землю провалиться. Я, конечно, не ожидала бурной радости или пожеланий удачи, но и такого открытого пренебрежения тоже.

— Ой, совсем с ума сошла девка! — сквозь слезы вынесла «вердикт» госпожа Мирра.

— И вовсе нет! — обиженно возразила я. — У меня способности есть!

— Твои способности — это не дюжая нерасторопность, из-за которой тебя бы уже давно выставили за дверь, если бы не господин Айзек!

— Не правда! И вообще — вот стану известным магом и сами увидите!

— Да ты же пропадешь, дура!

И что тут началось! Пререкания и споры с главной экономкой переросли в громкий скандал. Настолько громкий, что привлек внимание других. В какой-то момент к нам подключились кастелянша, камердинер, дворецкий и повариха. Молчу уже об остальной прислуге, что делала вид масштабной уборки, а на деле подслушивала.

Почему-то все встали на сторону госпожи Мирры и тоже считали, что я несу чушь. Так и норовили побольнее уколоть меня и отговорить. Никто не хотел верить ни в меня, ни моим словам. Даже Пьер, который всегда превозносил, дарил цветы и вступался, вдруг тоже стал уговаривать, не делать глупостей. Вот как это называется?!

Между тем я совсем не обижалась на него. Да и на остальных тоже. Они просто боятся за меня. Боятся и волнуются. Поэтому ласково улыбнулась, подошла к Пьеру, провела ладошкой по его жестких рыжих волосах и тепло сказала:

— Это минимум на четыре года, а после я вернусь, обязательно! — здесь я обернулась к остальным. — Не могу же я оставить своего Айзека.

Экономка закатила глаза, Пьер тяжко вздохнул, а остальные лишь покачали головой. Кажется, в это они тоже не верили.

И ладно! Взяла свою небольшую поклажу, крепко обняла Пьера и даже вредную госпожу Мирру, которая попыталась сопротивляться, после чего покинула замок. Я специально выбрала раннее утро, чтобы не объяснять свою затею графу. Знала, что в такое время он крепко спит. Он даже не услышал моего прихода и почти легкого, словно перышко, поцелуя.

Я лишь на миг остановилась у ворот. Все-таки проработала тут почти целый год. Ко многим привыкла. К такой жизни привыкла. Было тяжело делать столь решительный шаг в будущее. Однако мечта была сильна. Мечта и вера.

Смахнула выступившую слезинку, пожелала себе удачи и на всех порах помчала в магическую академию. Я всем сердцем верила, что меня допустят к экзаменам, ведь по-другому просто не могло быть.

Академия встретила меня с распростертыми руками. От светло-серого камня веяло какой-то дружественной теплотой. Это тяжело объяснить словами, но было ощущение, что здесь я на своем месте. Разве что охранник столь дружелюбен не был. Хотя это тот же пожилой мужчина, что пропустил меня в прошлый раз.

— Леди, вы куда? — строго спросил он.

— Поступать! — лучезарно улыбнулась в ответ. — Вы разве не помните меня?

Мужчина нахмурил кустистые брови.

— Нет.

— Я еще несказанно радовалась, — попробовала пояснить я, — вы смотрели на меня как на дурочку.

— Да тут таких сотни за последнее время было…

Я сникала. Сама не знаю почему. Подумаешь, не помнит. Он и не обязан помнить.

— Так впустите?

— Да, конечно, — все еще задумчиво проговорил мужчина, видимо пытаясь меня все-таки вспомнить. — Удачи на экзаменах!

— Спасибо! — искренне поблагодарила я и прошла высокие кованые ворота.

— Привет, мой новый дом!

Мой новый дом мне не ответил, но глаза его блеснули в ярких солнечных лучах. На третьем и втором этаже были витражные окна, которые ныне переливались всеми цветами радуги.

— Интересно, где живут студенты?

Я поднялась по знакомой широкой лестнице, переступила тот самый коварный порожек о который споткнулась в прошлый раз и вошла в стены альма-матер.

Огромный холл ныне был пуст. Каким-то шестым чутьем я поняла, куда мне надо идти и достаточно быстро нашла деканат. Возможно, хорошо развитая интуиция — тоже удел магов? Тогда это только доказывает, что я действительно способная!

«Ага, способная! — скептично напомнил внутренний голос. — Скажи это тому монстру от которого твоя интуиция тебя не спасла!»

Может, я просто плохо ею пользуюсь? Тем более что интуиция предупреждала меня! Просто на тот момент не придала большого значения знакам.

Кабинет ректора было не трудно найти. Яркая позолоченная вывеска на дверях сообщала об этом издалека. Ко всему прочему мне повезло вдвойне! Секретаря не оказалось на месте. Так что я беспрепятственно постучала в двери. И сразу получила разрешение войти.

— Сегодня точно мой день!

Воодушевленная я вошла в светлый и просторный кабинет, встречаясь взглядом с седовласым старичком в остроконечной шляпе. Он сидел за массивным дубовым столом в компании женщины средних лет. Она лишь на мгновение мазнула по мне взглядом и продолжила пить чай. Из миниатюрных расписных чашечек. Чайничек был тоже небольшим с цветочным орнаментом.

— Здравствуйте, юная леди! — доброжелательно обратился ко мне Вольдемарис Дарреаль. — Чем могу помочь?

То, что это он — сомнений не было. Длинная пурпурная мантия, усыпанная небольшими кругами из золотых нитей, выдавала в нем ректора академии.

— Вы совсем такой как я себе и представляла! — вместо ответа восторженно заявила я, чувствуя как от волнения начинают дрожат руки.

Пришлось спрятать их за спину.

— Такой же красивый?

Усмехнулся он и необычно шустро для своего возраста поднялся из-за стола, а уже в следующее мгновение стоял передо мной с вытянутой рукой для пожатия.

— Да нет, — в ответ я интенсивно затрясла его сухонькую ручонку. — Волшебником!

Казалось, это все какой-то чудный сон! Никто и никогда не пожимал мне руку для приветствия. Да еще и такой великий волшебник!

Великий волшебник почему-то прокашлялся, отпуская руку и улыбаясь шире. Женщина и вовсе хрюкнула. Прямо как тот кабанчик со стены когда-то при жизни. В кабинете было много чучел. Мертвые животные всегда меня пугали. Поэтому я старалась не заглядывать в кабинет графа. И сейчас бы испугали, если бы не волшебство этого мгновения.

— Это наш профессор теории магии — Элиза Скварлд! — представил ректор женщину.

— Как приятно! — искренне подбежала я к преподавательнице и протянула ей руку, но вместо ответного радостного рукопожатия, получила неохотное легкое касание и сухое:

— Да, очень.

И радость вся разом сникла.

— Так что вы хотели, юная леди? — напомнил первоначальный вопрос Вольдемарис Дарреаль, возвращаясь к столу.

— А я поступать!

Они удивленно переглянулись.

— Экзамены как два дня закончены, — строго ответила профессор. — Группы набраны.

— Не страшно! — совсем не опечалилась я. — Мой дар обязательно убедит вас взять меня! Я уверена — ни у кого больше нет такого таланта! Я — особенная!

Профессор снова не то фыркнула не то хрюкнула.

— Нет, ты слышал, Дарреаль? Особенная?! Да мы таких «особенных» каждый год сотнями выпроваживаем!

— Погодите, профессор Скварлд, — миролюбиво отозвался ректор, — давайте сперва выслушаем девушку. Какой у тебя талант? Расскажи нам!

Вот это настоящий волшебник! Добрый, спокойный, отзывчивый. Как их и рисуют в сказках.

— Спасибо большое! — торопливо поблагодарила я, чтобы приступить к главному.

Во всех подробностях стала расписывать все, что со мной происходило в последнее время. О странных скачках. О потере памяти. Как оказывалась в одном месте и не помнила, что было мгновением ранее. Или вспоминала через время, но другие этого почему-то не помнили или не знали.

Ректор слушал внимательно, изредка задумчиво поглаживая свою длинную бороду. Когда же я закончила слишком эмоциональный рассказ, он заговорил не сразу. Вновь поднялся. Подошел к окну. Отодвинул светлую тюль и взял с подоконника небольшую синюю вазу. После вернулся и поставил передо мной на стол.

— Покажите свои способности! — вдруг сказал он, указывая на предмет. — Сдвиньте или перенесите вазу. Это входит в дисциплину магии пространства, так что, если вы и правда обладаете теми способностями, которыми владеют маги наивысшего ранга, задание не доставит труда.

— И меня зачислят? — не поверила я своему счастью.

Это казалось таким пустяком. Ведь я умею переноситься, а значит и вазу наверняка смогу перенести. Ко всему прочему сам ректор подтвердил мои догадки, что я особенная. Ведь владею магией высшего ранга!

— Для этого нужно сделать этот жест, — неохотно сообщила профессор, скрещивая каким-то странным образом пальцы.

Толком рассмотреть не успела, как ваза тут же передвинулась.

— Ух-ты, вот это чудеса!

— Теперь вы, — спокойно напомнила женщина.

— Ой, а я не запомнила совершенно.

Она вздохнула, но показала вновь. И вновь. И вновь.

— Не понимаю…

Я чуть ли не впритык встала к профессору, но не могла выкрутить так пальцы. Мне наверное раз десять потребовалось, чтобы понять, как именно она это делает. Надо отдать должное профессору Скварлд — она терпеливо все объясняла. Вот что значит преподаватель элитного заведения!

Вот только то ли пальцы не смогли с первого раза понять, как скрутиться, то ли сыграло волнение, однако у меня ничего не получалось. И левой попробовала. И правой. Ничего. Даже силой мысли уговаривала вазочку немного сдвинуться. Не помогало. Ваза ни в какую не хотела меня слушать.

— Смотри, необходимо сделать базовый жест рукой, чтобы вышло, — в который раз повторил ректор, не выдерживая истязаний своего профессора. — Немного уверенности и все получится.

Уверенность была. Очень даже. Только ваза моей уверенности почему-то не разделяла.

— Есть же волшебные палочки, — вспомнила я светловолоса мага. — Всякие жезлы, в конце концов!

— Есть, — не стал отрицать он, — только используются они для сильных заклинаний. Вас же просят продемонстрировать начальную базу, где вполне достаточно и рук.

И также терпеливо, как профессор Скварлд показал в очередной раз жест. Как-то оттопырил мизинец, скрутил указательный со средним и спрятал безымянный.

Ох, почему так сложно?! Я-то наивно полагала, что меня просто как-то проверят ментально. Увидят во мне силу, примут и будут учить!

Хоть мне и удалось скрутить пальцы в нужный жест, ваза все также не двигалась. Даже не колыхалась. У меня уже ладонь ныла от напряжения.

— Ну же! — в сердцах крикнула я, ударяя рукой об стол.

Ваза пошатнулась. Увы, не от магии.

— Вот же ж…. — чуть не ругнулась я, показывая вредной вазе характерный для нашей страны жест.

Он тоже не сработал. Зато сработал на профессоре. Женщина многозначительно прокашлялась и отвернулась к окну, делая вид, будто ничего не заметила. Ректор вовсе проигнорировал мои бурные эмоции.

— Увы, юная леди, — разочарованно сказал Вольдемарис Дарреаль, — у вас абсолютно нет никаких магических талантов.

— Как никаких?!

Сердце замерло.

— Этого не может быть!

Казалось еще немного и упаду. Перед глазами заплясали темные круги. В последний миг ухватилась за край стола, чувствую, как лечу в бесконечную бездну отчаяния.

Боги, я ведь ушла с работы. Бросила все! А семья?! По спине прошла холодная дрожь. Я ведь единственная их опора!

— Я ведь чувствовала свой талант… — я просто не могла так легко сдаться. — Применяла его!

Ректор медленно поднялся из-за стола, поглаживая длинную седую бороду и будто бы подбирая нужные слова. Больше он не казался мне тем улыбчивым добрым старичком как по началу. Я вдруг отчётливо поняла, что со мной просто не хотят возиться. Да и зачем? Что я могу дать академии? Ни денег ни крыши над головой.

И ничего они не проверяли! Просто поиздевались!

— Вы специально со мной так, да?

— Вы о чем, юная леди? — искренне удивился ректор.

— О том, что можно было проверить есть ли у меня сила!

— А чем вы все это время по-вашему занимались?

— Издевательством над дурочкой вроде меня, которая неспособна повторить ваш мудрёный жест!

— Это не наши проблемы, — безэмоционально проговорила профессор Скварлд, прищуривая и без того узенькие глазки. — Я вам больше скажу — абитуриенты уже знают базовые жесты, записываясь на вступительные экзамены.

— А мне откуда знать? Я никогда не занималась магией. И о способностях своих совсем недавно узнала. Можно ведь проверить во мне магию амулетами всякими, а не смотреть, как я пальцы ломаю.

— Хорошо, — вдруг согласился ректор.

Он вообще был достаточно покладистым и легко шел на уступки. Хотя может просто понимал, что никакой амулет мне уже не поможет? Так чего спорить с неуравновешенной? Только неуравновешенная до последнего хотела верить, что все получится.

Волшебник подошел к дубовому старинному серванту, заставленному золотыми и хрустальными наградами. Извлек из одной чаши большой круглый кулон на увесистой цепи. После подошел ко мне поднес к лицу.

Я уже хотела взять протянутый мне кулон, когда мужчина резко убрал руку и сухо сообщил:

— Артефакт силы не зажегся.

— А это значит… — закончила вместо ректора профессор. — Вы — не маг!

И артефакт был спрятан в карман пурпурной мантии. Мне же захотелось взвыть от обиды. Не взвыла. Вместо этого сильно защипало в глазах. Миг — и горькие слезы разочарования потекли по щекам.

— Леди, не устраивайте истерик, — устало попросила женщина, демонстративно игнорируя мою боль.

Однако я ничего не могла с собой поделать, бездумно размазывая слезы по лицу и громко шмыгая носом.

— Не плачьте, — теплая рука ректора успокаивающе легла мне на плечо. — Магией жизнь не заканчивается.

— Вы не понимаете! — сквозь слезы протянула я, чувствуя, что от постоянных вытираний лица промокли рукава. — У меня больше ничего нет! Я бросила работу ради вас! То есть ради академии вашей. Граф меня ценил, а я взяла и ушла. Просто потому что не сомневалась, что маг!

Уже бежало и из носа. Мокрые рукава больше не спасали ситуацию.

— Раз ценил, значит, заберет обратно, — грубо вставила профессор, оставляя давно остывшую чашку чая и нисколько не испытывая ко мне сочувствия.

Наоборот. Женщина скрестила руки на груди и теперь устало наблюдала за мной, всем своим видом показывая, как сильно ей надоела вся эта ситуация.

— Не заберет! Я так гордо ушла, что теперь и явиться не смогу. По крайней мере без диплома мага.

— Тут мы вряд ли вам поможем.

— Куда же мне тогда идти?!

— Домой…

— Домой? — горько переспросила я, пугаясь своего собственного охрипшего от ужаса и боли голоса. — Я единственная кормилица в семье! Отец получил травму на лесопилке и остался без ноги. Он больше не способен работать. Даже в поле! Мать тянет на себе все хозяйство и мою младшую больную сестренку. Откуда им брать хлеб на пропитание еще одного рта? Граф щедрым был. Если не деньги, то часто посылала домой еды. А теперь что?! Что я им скажу?

Здесь я просто взвыла от отчаянья, не в силах больше формулировать мысли в слова.

— Возьмите воды! — сконфужено протянул стакан ректор.

Мне с трудом удалось сфокусировать сквозь слезы взгляд на резном стекле. И от этого стало только хуже.

— Да что мне ваша вода?! — я вновь уткнулась лицом в ладони. — Мне есть нечего!

— Вас покормить? — прокомментировала бесчувственная профессор.

— Что же вы так… — пожилой волшебник совсем растерялся, делая вид, что не заметил слов женщины. — Присядьте что ли.

Однако понимая, что садиться я не спешу, сам усадил меня в глубокое кресло нежно-зеленого цвета и вручил платок. Только его размера не хватало, чтобы вобрать в себя все мое горе.

— Я же ничего не придумы-ы-ы…

— Нет, конечно, — поспешил заверить меня мужчина. — Мы вам верим, но одно могу сказать точно — это не магия.

Он склонился надо мной и по-дружески похлопал по плечу. Да с такой силой, что там наверняка будет синяк.

— Леди, прекратите разводить тут истерику! — уже и профессор не выдержала.

Встала. Подошла ко мне. Встряхнула меня за плечи. Не помогло. Вот совсем. Легче не стало. От близости этой грубой женщины наоборот сильнее потекли слезы.

— Профессор Скварлд, будьте благосклоннее, — миролюбиво сказал ректор. — Девочка потеряла свою мечту и работу одновременно.

Женщина скептично хмыкнула, закатила глаза и снова отошла к столу.

— Знаете, давайте поступим так… — с улыбкой предложил Вольдемарис Дарреаль. — Вы вернетесь обратно к своему господину. Если он примет вас — замечательно, а нет, то академия с удовольствием возьмет вас на работу. На кухне всегда найдется местечко для лишних рук.

— Спасибо вам! — не веря своему счастью ахнула я, благодарно кидаясь старику на шею. — Вы настоящий волшебник!

— Право слово, не стоит…

Глава 2. Мария с небес

Стены родного замка не вызвали прежней радости. На сердце было неспокойно. Воображение слишком ярко рисовало картины моего позорного возвращения. Представляю, как будет смеяться госпожа Мирра. И конечно не обойдется без ее коронного: «Я же тебе говорила!» Да и не только она! Больше всего меня пугало, как отреагирует граф Айзек. Ведь мой уход это самое настоящее предательство!

Задний двор встретил гоготом гусей и хрюканьем свиней в загонах. Сапожки тут же утонули в липкой грязи.

— Вот я и дома.

— Сел! — послышался ворчливый голос тучной кухарки. — Отлично, что ты здесь! Вот, дай свиньям.

И мне в руки всучили ведро помоев.

— Эм… — я слегка растерялась приказу Эльсидоры, но та уже скрылась за дверьми.

Все еще ничего не понимая, послушно пошла к свиньям. Они тут же побросали все дела и радостно кинулись к корыту, куда я вылила живописно растекающуюся слегка зеленоватую жижу с плавающими на поверхностях кочанами капусты и огрызками свеклы.

Уже с пустым ведром отправилась на кухню. Там привычно кипела работа. Стучали ножи. Кипели супы. Шипело масло на круглых больших сковородах. На столах остывал свежеиспеченный хлеб. И все это так вкусно пахло, что я не удержалась и незаметно отщипнула кусочек буханки.

Заметил только Пьер. Не выдал. Подмигнул, тепло улыбнулся и продолжил как ни в чем не бывало нарезать овощи. Он стоял за дальним столом возле огромных кастрюль.

— Так, не отвлекаемся! — гнусаво гаркнула Эльсидора. — Гарнир сам себя не сварит!

Кухарка делала вид, что меня здесь нет. Помешалачто-то в большой кастрюле. После приподняла сотейник и быстро потрясла им из стороны в сторону. Там оказался любимый кисло-сладкий соус графа, который обычно подавался к утке.

— Вы ничего не хотите меня спросить? — не выдержала я первой.

— А должна? — грубо пробасили мне в ответ.

Эльсидора не умела говорить по-другому, поэтому каждая ее фраза звучала так, будто она собирается набить собеседнику морду. Благо бить лицо мне никто не собирался. Женщина уже ретировалась в другой конец кухни.

— Ты хочешь, чтобы его светлость подавились?! — Улье, младшей помощнице, достался ощутимый подзатыльник мясистой ладони поварихи. — Перетирай лучше!

Я же растерялась еще сильнее.

— Меня не было… — напомнила я, возвращаясь к разговору с Эльсидорой.

Хотя разговором это было сложно назвать.

— И?! — кухарка посмотрела на меня как на полоумную. — Ты не у меня работаешь! Я шо должна за тобой следить?

Как так? Она это сейчас серьезно? От кого-кого, а от Эльсидоры я такого не ожидала! Женщиной она всегда казалась мне грубой, неприветливой и прямолинейной, а тут делает вид, будто ничего не произошло! Будто бы не она совсем недавно с Миррой обсуждали мой уход.

Неужели она тоже способна на сострадание?

— Спасибо вам! — искренне воскликнула я и крепко-крепко обняла Эльсидору.

Женщина опешила.

— Чего это ты?

— Вы так добры!

Опешила не только главная кухарка, а и все вокруг. Никто не ожидал от кого бы то ни было столь бурного прилива чувств к Эльсидоре. И пусть! Я не могла не высказать благодарность этой святой женщине!

— А ну работать, раззявы! — мигом привела в порядок коллектив Эльсидора, скрывая за громким голосом собственное смущение.

Никогда еще я не видела у нашей кухарки таких пунцовых щек. Она даже расщедрилась мне на кусок ветчины и хлеба. Хоть с Пьером поговорить и не дала. Слишком много было работы. Так что меня мягко выставили вон.

Впрочем, дел у меня тоже было много. Следовало найти Мирру! Так что я прямиком направилась в конец коридора, где находилась кладовая с бельем. Почему-то я не сомневалась, что наша экономка будет там. Так и оказалось. Она раскладывала свежие выстиранные белые простыни по деревянным полкам.

Я тут же спрятала последний кусочек ветчины с хлебом в рот, чтобы ненароком ничего не запачкать. Здесь даже пахло чистотой. Только сил не рассчитала и чуть не подавилась. Громко и отчаянно закашлялась, пытаясь проглотить застрявшую корочку.

— Что уже стряслось? — непонимающе обернулась ко мне Мирра. — Чего подкрадываешься? Натворила чего?

Не так я планировала начать разговор. Я и вовсе не планировала. Слишком было стыдно признавать чужую правоту. И все же… кое-как справившись с остатками еды, сквозь выступившие слезы воодушевленно прохрипела:

— Я вернулась!

— А ты разве уходила куда-то? — удивленно приподняла черные тонкие брови экономка, убирая корзину с простынями на самую высокую полку

Видимо, чтобы не перевернулась. Там где я — всегда что-то да падало.

— Простите меня, пожалуйста!

— Да о чем ты вообще? — теперь Мирра выглядела не только удивленной, а и раздражённой. — Что ты сделала?

— Как что? — теперь уже я растерялась, в глубине души радуясь, что в руках женщины нет её любимого ворсистого полотенчика. — Это вы меня так наказываете, да?

Специально решили делать вид с Эльсидорой, будто ничего не случилось?! Пошутить надо мной? Ведь сразу понимали, что никуда и ни в какую академию не попаду.

— Зачем вы так со мной?

Стало совсем тошно.

— Деточка, ты чего? — Мирра оторвалась от своей работы и задумчиво прислонилась тыльной стороной пухлой ладони к моему лбу. — Никак горячка?

— Нет никакой горячки! — я грубо откинула ее руку. — Я же уходила! И все это время меня не было…

— Конечно, я же сама отправила тебя на самые верхние этажи убираться. Там работы не початый край!

— Да не убиралась я! — вспыхнула я как спичка. — Хватит издеваться! Я только из академии магии вернулась!

— Как же не убиралась? Люси сказала, что вы с ней вместе полы мыли. Девочка подтвердит! Какая к демонам академия? Что ты городишь?

Кажется, Мирра и сама начала закипать. Я же и вовсе ничего не понимала. Женщина продолжает делать только вид или правда верит в то, что говорит? Не могла ведь она забыть наш утренний разговор? Или могла?

И слушать меня совершенно не хотели! При любой попытки хоть как-то объяснить происходящее, узкие глазенки Мирры неестественно расширялись, а сама она все твердила, что горячку надо лечить. И что она лично выдаст мне выходной. Доказывать было что-либо бесполезно!

— Да послушайте, наконец! — от бессилия хотелось выть. — Здорова я!

— Нет, это ты меня послушай, Сел! — взяла меня под ручку экономка. — Иди в комнату и отдыхай! Ты устала. Граф иногда не знает меры. Ругать не буду. Выспись хорошенько, а я к тебе попозже пришлю Люси с теплым стаканом молока.

Спорить не стала. На душе было горько. Горько и больно. Я не понимала, что со мной происходит. Если это не магия, то что? Так еще и граф давно не приглашал меня. В последнее время почему-то все шло наперекосяк!

— Сел, а угадай, кто был у Айзека? — неожиданно раздалось в пустой комнате, которая почему-то оказалась не пустой и вообще не моей.

Хотя еще каких-то пару минут назад Мирра лично отвела меня наверх. Только сейчас я сидела с девчонками за кухней в небольшой подсобке и совершенно не понимала, что меня спрашивают.

— Все ясно! — махнула на меня рукой Марин. — Снова витает в своих глупых фантазиях.

— Здесь я… здесь… — сконфуженно прошептала я, наблюдая, как подруги продолжают беседу словно ни в чем не бывало. — А разве я не у себя была?

— Какая разница, где ты была? — рассмеялась Крина. — Главное, что наш граф наконец заприметил кого-то кроме тебя!

В груди все сжалось.

— И не говори! — довольно протянула Марин, накручивая на палец темную прядь своих волос, словно бы специально оголяя отпечаток страстного поцелуя. — Не хочется смывать тепло его прикосновений…

Стало не по себе. Слова слились в один неприятный гул. Я вроде была с ними и в то же время нет. Мысли мои были далеко. В голову даже закралась жуткая мысль о том, что может это какая-то страшная болезнь? Горячка! Что если Мирра права?! Мне было даже все равно, что граф позвал к себе кого-то другого. Все равно кровь их он не пил, а развлекался со служанками господин частенько. Это все не то! Они не были, как я — неизменна и незаменима!

Сердце больно сжалось. Мне нельзя болеть! Ни в коем случае нельзя! На мне держалась вся наша небольшая семья.

— Девочки, вы не знаете хорошего врача? — перебила я их диалог, который полностью прошел мимо меня.

— А что? — заинтересованно склонила голову одна из горничных. — У тебя эти дела?

— Или наоборот исчезли?

— Ты беременна?! — эхом ахнули девушки, после чего за дверью раздался звук удара. Тяжелого такого. Словно на кухне шкаф рухнул.

— От Пьера? — не поверила Марин.

Кто-то рухнул повторно.

— Да хватит уже! — высунулась из кухни голова веснушчатого поваренка. — Сплетничайте в каком-то другом месте или идите и сами поднимайте нашего Пьера!

Девчонки рассмеялись, но никто не побежал поднимать главного повара, впрочем, как и менять излюбленную локацию посиделок.

— Вот дуры! — ругнулся мелкий и поспешно скрылся за спасительной дверью.

Вовремя. Глиняная чашка не попала в его кудрявую белобрысую головушку. Некрасивые словечки в его адрес тоже не донеслись. Либо же он сделал вид, что не донеслись. Тем более если учесть, что Пьер прекрасно слышал разговор.

— Так зачем тебе врач? — напомнила Марин, которая всегда подмечала детали и ничего не забывала. — Что уже случилось?

— Сама не знаю, — честно ответила я. — Со мной происходит нечто странное…

— Странное? — непонимающе спросила мама, вынуждая меня в ужасе схватиться за голову.

— Я что уже дома?!

Аж вскочила от неожиданности.

— Конечно! — искренне удивилась мама, протягивая мне кусочек любимого вишневого пирога и словно не замечая моего состояния. — Сама же сказала, что смогла на денек вырваться. И Санни рада тебя видеть, да Санни?

Младшая сестренка тепло мне улыбнулась и сжала мою ладонь. Она сидела справа от меня на узкой скамье за кухонным столом, а мама, как всегда, возилась у печи.

— А папа где?

— У дяди Веля! — как само собою разумеющееся ответила мама. — Где же еще быть этому ледарю?

— Не говори так! Сама ж знаешь, что у него больная нога.

— Голова у него больная!

— Мама!

— Да демон с ним, лучше расскажи, что у тебя хорошего?

Хорошего ничего, а вот странного даже очень. Я точно помнила, что должна была приехать домой не раньше следующих выходных, а на минуточку вчера был только понедельник!

Я схожу с ума?! Мне срочно нужен врач! Это ненормально! Так не должно быть!

— Селли, а ты принесла мне обещанных конфет? — выжидающе спросила сестренка, глядя на меня своими невинными голубыми глазищами.

— Не знаю, — пожала я плечами, не в силах обманывать, да и не желая этого делать.

Санни я никогда не врала. Да и не тот она ребенок, чтобы ей лгать. Сразу почувствует. Я же на самом деле не знала, взяла ли что-то с собой. Зато знала мама, которая протянула тоненьким маленьким ручкам Санни мешочек конфет.

— Конечно, привезла! — вместо меня ответила она. — Сколько бы раз я говорила этого не делать.

Тут на меня с укором глянули, но ничего не сказали, а сестренка радостно достала шоколадную сладость.

Ей вообще их нельзя было, но раз в месяц я ее баловала. У Санни была редкая болезнь, из-за которой она была очень слабенькой и в свои десять выглядела года на три меньше. Многое давалось ей с трудом, а чтобы не терпеть насмешек одногодок она не выходила из дома и проводила все свободное время либо за книгами, либо за рисованием. Мама никогда особо не нагружала Санни, а наоборот старалась как можно больше проводить времени рядом. Может, поэтому еще сердилась на отца, который после травмы наоборот старался как можно на дольше покинуть стены родного дома.

С каждым своим приездом помимо сладостей я всегда привозила какую-то новую книгу из столицы или кисти.

— Раз уж я дома! — решительно заявила я, поднимаясь из-за стола. — Сбегаю-ка к нашему деревенскому лекарю, пока опять не переместилась.

— Ты о чем? — не поняла мама, а сестренка очень даже заинтересовалась: — Что значит переместилась?

— А то и значит, — улыбнулась я, — магия!

По крайней мере, правда в это верила, пока вере не обломали крылья.

Голубые глаза сестренки тут же заблестели, пухлые губы приоткрылись в немом восторге, а веснушки заалели на бледных щеках. Санни нервно заправила прядки светлых волос за уши и поддалась вся вперед, словно желая лучше слышать.

Я и не стала скрывать. Рассказала все как есть. Об академии. Ректоре и магах. Она слушала все также с приоткрытым ртом, а вот маме моя история не очень понравилась, но что-либо говорить она не стала. Лишь когда закончила, спросила подробнее для чего же мне тогда врач. Тогда я рассказала и о своих странных перемещениях. Наверное зря, потому что теперь мама стала переживать и волноваться еще больше.

— Вдруг ты просто забывать стала? — нервно сжимая ладони, спросила с тревогой она. — Что если это опасно?!

Мама обессилено опустилась на стул и закрыла глаза. Лицо посерело, а морщинки у губ и глаз стали явнее.

— Что же я буду с вами двумя делать? И от отца вашего несчастного помощи никакой!

— Не переживай ты так, — уже сто раз жалея о том, что рассказала, тихо прошептала я, подходя к маме и обнимая ее за плечи. — Скажи, Санни, ведь все же будет хорошо!

— Конечно! — мгновенно поняла мой намек сестра. — Дед Марис сразу поставит тебя на ноги!

Между тем мама ни капли не поверила, незаметно стараясь утереть слезу.

Зря. Все же зря сказала. Была у меня такая черта — не умела я врать. Вот просто не умела. Да и не любила. Каких трудов мне стоило не рассказать маме с сестренкой, что работаю я не просто у знатного графа, а у вампира. Хорошо еще, что к выходным следы укусов обычно затягивались.

И таких же трудов сейчас мне стоило уговорить со мной не идти к лекарю.

— Мама, мне уже девятнадцать! Я и сама могу сходить. Дед Марис меня знает и помнит. Право слово, чего ты?

— Хорошо, — сдалась все-таки она, вытирая уже не так незаметно слезы. — Только обещай, что все расскажешь?

— Как будто я когда-то говорила не правду?

Когда-то все-таки говорила. Например, о своем работодателе.

Дед Марис был не просто нашим деревенским лекарем, а и неплохим врачом, ведь когда-то работал при больнице святого Луриисандра. Впрочем, причин, по которым он вдруг сменил место работы, никто не знал, но все любили его. Даже не столько как врача, сколько как просто человека.

Вот и сейчас пожилой мужчина встретил меня с доброжелательной улыбкой и с чашечкой травяного сбора.

— Как же я давно тебя не видел! — с теплотой поприветствовал меня Марис. — Рассказывай, как там в столице? Что нового? Что привело ко мне?

Обычно нового особо рассказать нечего было, ведь я практически не покидала стен особняка графа. Поэтому когда я начала свой насыщенный рассказ о последних приключениях, дед Марис слегка удивился и растерялся. Начать я решила сразу со странностей и провалов памяти. Или перемещениях. Я не знала, как верно это назвать, а дед Марис и не требовал от меня названий. Он внимательно слушал, изредка кивая головой, либо задавая какой-то уточняющий вопрос.

— Так сложно сказать… — после долгой паузы вынесли мне вердикт, — пожалуй, наберем тебе кровь и уже тогда посмотрим.

Чего-чего, а крови я не боялась и смело протянула ладонь мужчине. Даже не почувствовала укола, с интересом наблюдая за Марисом. Когда-то в детстве я мечтала стать врачом, как он, но из-за сестрички времени на учебу просто не оставалось. Особенно, когда отец потерял работу. Нужны были деньги. Так что я поехала в столицу в поисках хоть каких-то денег. Там, говорили, они всегда есть. Так и произошло. То есть сперва я попала в таверну подавальщицей, а уже потом в один из вечеров меня заприметил граф.

— Эх, Сел! — покачал головой дед Марис, возвращаясь из коморки, куда занес пробирку с моей кровью. — Это тебя твои фантазии довели! Вот ты и выпадаешь из мира реального!

— Такое разве возможно?

— Конечно, — серьезно сказал мужчина, срывая с потолка пучок засушенной травы и добавляя в чайничек. — Все возможно.

В доме деда Мариса всегда было уютно и тепло. Когда я была поменьше часто бегала к нему в гости. Помогала травы собирать. Отвары делать. Настойки. Даже сейчас знала, где что лежит у него в подсобке. И самая главная ценность в его доме — книги! Целая коллекция по врачеванию и магии. Оттого и мечтала стать лекарем. Или магом. Как повезет!

Не повезло. Хотя я правда поверила! Правда обрадовалось, когда впервые со мной стали происходить эти странные вещи. Увы, эта мечта рухнула, как и многие другие.

Нет, не скажу, что жалела о том, кем стала. Мне нравилась моя работа. Нравилось быть горничной. Я была рада, что судьба привела меня к графу Айзеку. Ведь я встретила свою любовь. Просто начитавшись книг временами хотелось большего.

— Вот опять! — пожурил меня дед Марис уже из коморки. Я даже не заметила, как он вновь туда ушел. — Твои мечты до добра не доведут! Как и твоя кровь…

Я вся напряглась. Кровь?! Что значит кровь? Кровь — это самое ценное, что было у меня. Все самое святое! То, что так сильно необходимо графу!

— Это очень редкая болезнь, — издалека начал мужчина, не спеша выходить со своего рабочего места. — Я никогда не встречал, но слыхивал однажды.

Сердце гулко застучало. Руки задрожали. Пришлось на всякий случай отставить чашку.

— В народе ее часто называют малокровием…

Внутри все похолодело. Это я поэтому не помню, что делаю? О чем и спросила. Однако дед Марис не сразу ответил. Вернулся обратно к столу. Протер руки полотенцем. Задумался.

— Честно, я не знаю, Сэл, но твоя слабость может быть из-за этого. И что самое плохое, твоя кровь может привести к нехорошим последствиям. Ты молодая еще, тебе детей рожать, семью заводить, но если ничего не сделать, то возможны с этим будут проблемы.

— А что же мне делать?

И что делать, если граф узнает? Я ведь ему стану больше не нужна. Выгонит!

— Божечки…

Как быть?! Почему-то это пугало куда сильнее собственной болезни и возможных проблем в будущем.

— Тебе бы в больницу святого Луриисандра, — хмуро сказал дед Марис, — они помогут и объяснят откуда эти провалы.

— Да где ж мне такие деньги взять?

Больница эта была известна на все королевство, но также была известна и тем, что простому человеку в нее не попасть.

— Вот, держи! — всучил мне в руки Марис какую-то мятую бумажку. — Скажи, что к Василану идешь. От Иссана. Пропустят. Он там на третьем этаже работает в отделении хирургии. Отдашь ему.

— С-спасибо… — растерялась я, не зная стоит ли спрашивать кто такой Иссан. — Большое спасибо!

— Да пока и не за что.

Пожал плечами Марис.

Несмотря на слова деда Мариса я была решительно настроена. Ни на мгновение даже не думала, будто моя эта болезнь неизлечима. Я почему-то была уверена, что мне помогут. И что граф обязательно поймет. Посочувствует. Может сам отведет в больницу святого Луриисандра. Ведь по-другому и быть не может. Ведь я его свет. Его звезда и солнце! Он часто меня так называл.

И когда по возвращению мне чуть ли не с порога сообщили, что господин Айзек ждет меняя наверху, я тут же позабыла обо всех своих несчастьях. Я так давно об этом мечтала! Мечтала, что Айзек приласкает. Обнимет. Поцелует. За всеми этими событиями мне так сильно не хватало его. И я верила, что поймет. Поможет. Не отвернется.

Он ждал меня в уже наполненной круглой ванне. Аромат гвоздики, мускатного ореха и чего-то горького заполнял светлую комнату. Сквозь пары было тяжело разглядеть выражения лица господина. Я видела лишь силуэт, зато он отлично видел меня. И мое смущение. Ведь как бы я не уговаривала себя, что будет все хорошо, а в глубине души боялась его реакции.

— Что-то случилось? — бархатный чувственный голос окутал меня в свои объятия. — Тебя что-то тревожит?

Тревожит. Только как об этом сказать?

— Подойти, Селеста!

Я сглотнула и сделала первый неуверенный шаг. Как? Как ему сказать? Раньше я бы уже сама опустилась рядом с ним в теплую воду, а сейчас оттягиваю момент. Зачем? Все равно же узнает.

— Посмотри на меня!

Посмотрела. И тут же пожалела. Взгляд проницательных красных глаз вынудил сердце заколотиться с бешеной силой, а стоило ему приподняться, как вовсе сбилось дыхание. Подкаченные мышцы. Широкая грудь. Бледная кожа на которой замерли капельки блестящей воды. Длинные черные волосы облепили стан, словно атласное одеяние.

Я не уловила того момента, как оказалась рядом, как холодные ладони нежно обняли мое лицо.

— Что с тобой происходит, моя хорошая?

Со мной? Совсем ничего. Просто я таяла в его руках. Таяла от его взглядов и голоса. Таяла от того, как он ловко притянул к себе и незаметно оставил без горничного серого платья. Также ловко подхватил на руки и вместе со мной опустился в теплую воду. И казалось, что ничего не было. Ничего плохого. Я не терялась во времени и месте. Не мучилась от этих странных провалов в памяти. Все по-старому. Я с графом. Он нежен. Он нуждается во мне. Он любит меня. Он…

Проводит рукой по груди. Другой — по шее, привычным жестом отводя мои распущенные волосы. И хочется сказать правду, признаться до того как сам поймет, а не могу. И не хочу. Не хочу рушить этот миг. Даже если это окажется последний миг рядом с ним.

Прохладные руки сменили такие же прохладные губы. Тело прожигает до боли знакомый жар, когда острые клыки впиваются в тонкую кожу. Приятная слабость в ногах и руках. Дрожь. И контраст теплой воды. Не хочу, чтобы это заканчивалось. Не хочу!

— Простите… — шепчу. — Прости….

Слабость все сильнее, пока в какой-то миг все не прекращается. Резко. Неожиданно. Меня отпускают. Не держат больше крепкие руки. И мне бы обернуться, а страшно. На дрожащих ногах подымаюсь. Не останавливает.

— Ты ничего не хочешь мне сказать, Селеста?

И снова пробирает дрожь. Только уже не от слабости, а от страха. Он назвал меня полным именем. Он недоволен.

— Я… я… — нужные слова никак не хотели выходить из меня. — Я не смогу больше быть для вас донором!

Сказала и замерла. Страшно было взглянуть в глаза Айзеку. Все, что я видела — это свои мокрые ступни на таком же мокром коврике у ванны. Вода стекала на пол, но сейчас меня волновало это меньше всего. Как и графа.

Тишина затягивалась. И от этого становилось только хуже.

— Селеста…

Я вся напряглась, ожидая осуждения и гнева, но вместо этого меня оглушил визг. Визг и громкий хлюп об воду. Затем снова визг, крик и звонкая пощечина. Все произошло настолько быстро, что даже толком ничего понять не успела. Яркий свет и прямо из воздуха на господина свалилась девушка, которая ныне сидела на его коленях. Время словно замерло. Как и девушка, которая походила сейчас на каменное изваяние. Сам граф был не менее растерян. Он держался за пострадавшую от оплеухи щеку и не сводил восторженно-удивительного взгляда с этой незнакомки. Незнакомка была и вовсе странной. Как и вся эта ситуация!

Волосы до плеч неестественного сиреневого цвета. Темно-синие штаны с какого-то непонятного материала. Верхнюю одежду такую я и вовсе никогда не видела. Вроде куртка, но короткая и похожая на штаны.

— Извращенец! — закричала девушка и тот час время отмерло, побежало с удвоенным темпом.

Она залепила повторную оплеуху графу. Уже по другой щеке. После вскочила на ноги, неловко пытаясь вылезти из ванны, но вместо этого поскользнулась и упала. Там же. Рядом с ванной. И вроде худенькая, а такая неповоротливая.

И вообще… Что. Здесь. Происходит?!

Отмер и граф, который вдруг вспомнил обо мне. Только вместо поддержки я услышала совершенно другое! Меня в буквальном смысле выставили за дверь. Меня! Его солнце! Его луну и свет!

Я так и застыла под дверьми ванной, до сих пор слыша в голове безразличный тон моего Айзека: «Потом поговорим!»

— Откуда эта девушка вообще взялась?! — вслух пробурчала я, вспоминая вспышку и визг. — С небес свалилась что ли?

И мне бы уйти, как сказал господин, а я наоборот осталась. Прислонилась ухом и ладошками к дверям, чтобы лучше слышать происходящее, а происходило там что-то очень шумное и громкое. Эта странная сиреневолосая незнакомка кричала на господина.

— Руки убрал, нелюдь!

Что-то громыхнуло и бабахнуло. Распахнулась дверь, вынуждая меня в последний миг отскочить, как из ванны выбежал сам граф. В одном полотенчике. Мокрый. С остатками каких-то осколков в волосах. Кажется, что-то разбили о его голову.

— Господин! — испуганно воскликнула я, замечая кровь на его лбу, но он лишь отмахнулся.

— Ты еще здесь?!

— П-простите…

— Вон!

Испуганно вздрогнула.

— Чтобы мои глаза тебя здесь не видели!

Мои глаза заблестели от горьких слез, но спорить или что-то говорить не стала. Послушно сбежала. Никогда еще у графа не было таких красных глазищ! Красных и злых. И растерянных одновременно. Господин отличался невероятно уравновешенным и спокойным нравом. Никогда даже голоса не повышал. И вывести его было просто невозможно. До сегодняшнего дня.

В спальне я позволила разреветься себе в полную силу. Из головы никак не хотели выходить злые глаза графа. И эта странная Сиреневолосая. Кто она такая?! Почему свалилась к нам на голову? Точнее господину. Между тем это были не единственные мои беды. Самое ужасное произошло вечером, когда ко мне зашла наша экономка. Выглядела она до странности молчаливой. Что было не похоже на Мирру. И заговорила непривычным тихим голосом.

— Селеста, — она почему-то отвела взгляд, словно собираясь с мыслями. — Послушай…

Внутри все напряглось, а Мирра не спешила продолжать, пока вдруг не выпалила на одном дыхании:

— Ты уволена!

Показалось, я ослышалась. Этого просто не могло быть. Не со мной.

— Как?

Холод пробежал по спине, а дыхание вовсе выбило из груди.

— Сказал, что ему не нужна порченая кровь.

Предательски подкосились ноги. В последний миг успела опереться руками о железный край кровати.

— Я ведь говорила тебе взяться за ум, — смутилась женщина. — Прекратить жить в облаках! Рано или поздно это было ожидаемо.

Было. Только не для меня! Ведь даже с такой кровью я верила в понимание и поддержку своего графа. Не слушая больше, что там говорит Мирра, оттолкнула ее и побежала к графу. Я не хотела верить. Не хотела и не могла. Он вся моя жизнь. И жизнь моей семьи.

Господин нашелся в своем кабинете. Не один. С той самой странной незнакомкой. Но мне было все равно. Все равно на собственную гордость. Я не могла позволить себе уйти из этого замка.

— Не увольняйте меня! — с порога взмолилась я, падая к ногам своего господина. — Прошу! Я вылечусь. Обязательно! Пойду в больницу святого Луриисандра! Только не выгоняйте!

Сквозь слезы я не видела ничего. Все было размыто. Разве что черные налакированные носки туфель графа Айзека помогали фокусировать взгляд. Он стоял у окна и не спешил предпринимать какие-либо действия, а вот гостья с небес почему-то оказалась рядом и решительно пыталась поднять меня на ноги.

— Что же ты делаешь?! — у нее оказались теплые руки. — А ты?! Как ты можешь стоять и смотреть на такое! Изверг!

Внутри что-то оборвалось. Она обращается к нему на «ты». Так легко. Непринужденно. Будто бы знает очень давно. И слов больше не было. Я просто сидела на полу, а слезы капали на ковер.

— Это не обсуждается, — ледяной тон, что пронзил сердце тысячами иголочками.

На ватных ногах я медленно поднялась и не глядя ни на графа ни на странную девушку, убитой вышла из кабинета.

Глава 3. Восемь способов лишить темного головы или реальное попададово

Я сидела под огромными воротами замка графа со своей маленькой поклажей. Мне было совершенно наплевать, что юбка платья безнадежно испачкана в грязи. Зачем хранить чистоту, если я больше не нужна господину?

Да и семье теперь тоже не нужна буду. Кто их теперь прокормит, раз я неизлечимо больна? Хотя почему неизлечима? Рука сама влезла в карман и достала мятую бумажку деда Мариса. Язык был не наш и разобрать, что написано, не представлялось возможным, но этот клочок вселял надежду. Хоть и слишком слабую надежду. Сестричка. Отец. И теперь я! Очередная обуза на бедные мамины плечи. Мы точно умрем с голода.

Закрыла ладонями лицо. Руки тоже были липкими от придорожной грязи, но это казалось таким пустяком по сравнению с бедами, что на меня сейчас навалились. Куда пойти? Где взять денег? Что делать? Может продать свое тело? Все равно больна и неясно, что будет, а за девственность можно выручить неплохую сумму. Это прокормит хоть как-то мою семью после моей смерти.

Сама не знаю с чего взяла, что обязательно должна умереть, но гнетущие мысли только усиливались. Даже позабыла о предложении ректора, что обещал взять на кухню академии. Все мысли были о графе Айзеке. Не верилось, что он мог столь жестоко со мной поступить. Ведь я его золотце. Его муза. Солнце. Страсть и самое большое желание. Меня он хранил. С другими спал, а меня никогда не трогал. Брал лишь кровь. Единственная у кого он брал. Единственная у кого она была особенной. Пока не стала порченной!

Я искреннее верила, что должна стать одной из тех леди, которые влюбляют в себя мужчин. Леди, о которых пишут в книгах. Я подходила по всем параметрам! Бедная. Добрая. Красивая. Любящая. По-другому и быть не могло! А теперь?..

По щекам в который раз потекли слезы. Да я особо и не сдерживала собственные рыдания. Так что ничего удивительного, что привлекла охранника.

— Чего ревешь, а? — устало спросил мужчина, опершись на пику. — Подумаешь, выгнали. Тоже мне беда! Такая мордашка не будет долго без заработка, кто-то да возьмет. Это уж точно лучше, нежели быть ужином какого-то упыря! Вечно бледная ходишь! Может ты уже того, сама упырь?

Тут же вскочила на ноги, слыша как что-то хлюпнуло. Это «что-то» оказалось грязью, на которой я сидела. Юбка была безнадежно испорчена.

— Вы не правы! Господин — хороший человек!

— Да не человек он, дуреха! — попытался вразумить меня охранник, но своим словами сделал только хуже. — И сердца у него нет!

Да что этот неотесанный чурбан может понимать в благородном и самом лучшем мужчине на свете?!

— И что, что он — вампир? — пожала я плечами. — То, что с ним такое произошло, не дает тебе право говорить о нем в таком тоне. Может для него это горе большое! Он же солнышка не видит сутками! Страдает!

— Видел я как он страдает! — фыркнул мужчина. — Баб чуть ли не каждую ночь к нему водят. И все такие расфуфыренные, как нимфы! Да вино заморское самое лучшее привозят. Полуночные стоны аж сюда доносятся. Страдает бедный несчастный!

— Он просто пытается закрыть пустоту в своей душе!

— Ага, пробкой от бухла! Милочка, пойми, да нет у него души!

— А вот и есть! И я тебе не милочка!

Я бы наверное и дальше пререкалась с охранником, если бы не Пьер. Мой рыжий повар так запыхался, видимо пока бежал за мной, что некоторое время переводил дыхание, упершись в бока, прежде чем заговорить.

— Фух, успел!

Он весь раскраснелся и вспотел.

— Сел, как я рад!

Пьер крепко-крепко меня обнял, что я воздухом поперхнулась. Мужчиной он был большим и сильным. И еще почему-то очень счастливым. Я давно не видела в его глазах столь яркого блеска.

— Что-то случилось?

— Да! — воодушевленно воскликнул Пьер и подхватил меня на руки, словно пушинку, чтобы закружить на месте. — Эта новая госпожа из неба оказалась очень доброй!

Я помимо воли скривилась. Упоминание об этой странной девушки из ванны графа вызвало во рту вкус горечи.

— О чем это ты?

— Да она, как увидела, — меня поставили обратно на ноги, — что ты графа умоляешь, так сердце ее и защемило…

Мое воображение сразу воспроизвело картину того кошмара, где я падаю к графу в ноги и умоляю оставить меня. Он неумолим. Словно и не слышит моих просьб. За спиной стоит та странная девушка с нереальными сиреневыми волосами и в дорогом пышном платье. И дня не прошло, как граф выдал ей наряд. И спрашивается за что? Мне он ни разу не дарил таких вещей. Что она ему там такого сделала?

— Ты слышишь меня, Сел? — попытался вернуть меня в реальность приятель. — Госпожа Алика оставила тебя!

— Ты уже и госпожой ее зовешь? — раздраженно зашипела я в ответ. — И имя знаешь?

— Да чего ты? — сконфузился Пьер. — Ты ведь остаешься благодаря ей! Она графа уговорила.

До меня не сразу дошел смысл сказанного.

— Что?!

— Тебя оставили!

Оказалось, новая девушка, что поселилась теперь в замке, так была растрогана сценой моего увольнения, что пошла и лично уговорила графа оставить меня при должности. Мало того, что граф согласился на ее условия, так еще теперь я буду не просто горничной, а личной фрейлиной этой особы. И это еще не все! Последним колышком в моем гробу стало то, что теперь все слуги только и говорят, что о добром сердце новой госпожи.

— «Новая госпожа»?

В мою грудь будто бы вонзили кинжал. Я! Я должна была стать госпожой.

— Да, она такая необычная! — искренне поделился Пьер, словно не замечая моего кислого выражения лица. — Я смог разок рассмотреть её в саду. Она даже говорила со мной! Без всякого пренебрежения, представляешь? На равных. Тебе очень повезло, что теперь ты ее фрейлина.

Я падала все глубже и глубже. В пропасть собственных рушившихся надежд. Неужели не я та самая девушка, что должны была покорить сердце графа? Перед глазами все закружилось. Деревья заплясали хоровод. Это ведь была моя мечта. Цель. Ни разу я не сомневалась, что стану возлюбленной Айзека.

— Сэл? Сэл, ты слышишь меня?

Не слышала. Ничего не слышала, чувствуя, как из-под ног уходит земля, а глаза застилает темнота.

Проснулась я от жуткой головной боли. Именно она вывела меня из сладкой полудремы неприятными и сильными ударами по вискам. С трудом заставила свое вялое тело принять сидячее положение, массируя ноющий лоб. Даже не сразу глаза открыла, а когда открыла потеряла дар речи.

— Где я?

Это чистая просторная комната явно не была моей. Стены аж блестели! Да и кровать была в разы больше моей. И не просто больше, а с самым настоящим балдахином! И с изящным полукруглым изголовьем, а не как у меня — решетка из железа с набалдашниками. Постель тоже отличалась. Мягкая. Одеяло пышное. Рядом огромное окно со створками и тюлем!

— О, ты уже проснулась! — скрипнула дверь и в комнату вошла она.

Сиреневолосая девушка, что ныне улыбалась мне белыми как жемчуг зубами. С походкой лишенной всякой грации. «Госпожа» явно не умела управляться пышными юбками. Так что ничего удивительного, когда подол голубого платья зацепил вазу у комода. Каким-то чудом старинный артефакт не разбился. Сиреноволосая тотчас поспешила поставить предмет на место, но делать это в кринолине было не то, чтобы неудобно, а неловко. И вместо того, чтобы присесть в реверансе, она наклонилась, бесстыдно поднимая мягкое место к верху. Хорошо, что рядом не было мужчин.

— Черт! — громко выкрикнула она нечто явно негативное. — Все никак не могу привыкнуть к этим нарядам! И как вы такое носите? Еще и постоянно. С ума сойти можно!

Моего ответа ей не требовалось. Она взяла единственный здесь стул и со скрежетом придвинула ко мне. Стул, к слову, тоже отличался изысканностью. У него была не только спинка, но даже подлокотники!

— Я — Маша! — представилась она непривычным слуху именем, удобно умостившись на мягкое сиденье. — А тебя как звать?

Вместо ответа я лишь поджала губы и демонстративно повернула голову к окну. Прекрасного вида мне не предстало — лишь голубое небо с одиноко проплывающим пушистым облаком.

— Боишься меня? — пришла к каким-то своим выводам странная девушка, только сильнее удивляя.

Неужели не видно, что я злюсь?! Я даже не выдержала и посмотрела прямо ей в глаза, не скрывая своего отношения. Уверена — из моих глаз чуть ли не искры летели от гнева!

— Я понимаю, ты напугана… — положила тонкую ладонь себе на грудь сиреневолосая госпожа, будто бы желая убедить в искренности своих слов. — Не бойся, пожалуйста, ведь у меня для тебя хорошие новости — Айзек передумал тебя выгонять! Теперь ты еще и моя фрейлина. Как я придумала, а?

Вот только я совсем не слушала ее слов, потому что единственное, о чем я могла сейчас думать, так это о том, что она уже называет его сиятельство по имени! Столь легко и просто, словно хорошего знакомого. Друга.

От осознания собственной ничтожности внутри все сжалось. Я стала задыхаться. По-настоящему. И вроде хотела что-то сказать, но не могла. Из моего горла вылетали лишь хриплые стоны.

— Тебе плохо?! — испугалась моя новая госпожа, имени которой я даже не запомнила.

Она вскочила. Подбежала к комоду. Там на белой салфетке стояла какая-то простенькая шкатулка и графин с водой. Девушка тут же поспешила налить мне воды, попутно разливая эту самую воду мимо стакана.

В какой-то момент подумалось, что не дождусь этой воды и просто умру от нехватки воздуха, когда мне все-таки всучили в руки стакан. Я тут же жадно все выпила, чувствуя выступившую испарину на лбу. Способность дышать вернулась, но ненавидела я эту девушку с небес не меньше, нежели раньше!

— Ты меня боишься? — в который раз повторила Сиреневолосая, видимо совершенно не разбираясь в людях.

— Да нет же!

Я просто уже не выдержала.

Она удивилась, но ничего не сказала. Молчала какое-то время, скрестив на груди руки и задумчиво пожевывая прядь своих волос. Я же не могла отвести взгляд от ее странных глаз. Они были какие-то нереально большие. И зрачки такого же странного цвета как волосы. Не то фиолетовые не то розовые. Разве такие вообще бывают?

— Бедняжка, — почему-то именно такой вердикт вынесла она после нашей недолгой игры в гляделки. — До чего тебя довел этот изверг!

Под «извергом» я заподозрила графа и конечно же не смогла смолчать.

— Граф Айзек замечательный челове… то есть, вампир! — быстро исправилась я, собираясь уже начать расписывать его достоинства, когда заметила округлившиеся в удивлении и ужасе глаза Сиреневолосой.

— Вампир?!

— Да, — непонимающе кивнула я в ответ.

Неужели не знала?

Ошарашенная гостья с небес не находила слов, тем самым давая возможность высказаться мне. Так что я схватила удачу за хвост и ловким движением руки убрала прядь с шеи.

— Вот! — не без гордости произнесла я, демонстрируя две бордовые точечки на пульсирующей жилке. — Его сиятельство почти каждый день кусал меня! Я была особым донором. Единственной во всем замке, чья кровь подходила графу. Такой больше не найти! Это большая редкость. И эта честь выпала мне!

— Это варварство!

Моего восхищения не разделяли.

— Нет! — искренне возмутилась я, выравнивая голову и смотря на нее в упор. — Это честь! Я между прочим всю свою семью кормила!

— Ты и так работала у него горничной… — растерянно проговорила Сиреневолосая, нервно дыша и сжимая кулаки. — Он не имел права использовать тебя! Словно животное какое-то!

— Да как ты смеешь?!

Я аж на ноги вскочила от столь неслыханной наглости. Босыми ступнями. Совершенно не чувствуя холода.

— Бедняжка, он совсем задурил тебе мозги! — покачала головой эта странная незнакомка, почему-то не желая меня понимать. — Ничего, я так просто этого не оставлю!

И, не дожидаясь моего ответа, она помахала призрачному сопернику кулаком, после чего решительно поднялась со стула и куда-то поспешила. Видимо превращать слова в действие.

Последствиями ее действий оказалась темница. Ну как темница? Северная башня замка. Граф запер нерадивую девчонку после учиненного ею скандала, а скандал был знатный. Даже здесь услышала! Она почему-то считала, что граф Айзек садист и тиран. И вампир. Куда ж без этого. Но больше всего меня поразило, когда она запретила ему трогать свою фрейлину. То есть меня трогать! Так что я даже немного порадовалась, когда это чудо природы заперли. Еще не хватало, чтобы из-за нее граф перестал меня вызывать! Тогда у меня и вовсе бы шансов привлечь его как мужчину бы не осталось.

Между тем я оставалась фрейлиной «госпожи». Пусть даже запертой госпожи. И помимо того, что теперь носила в башню еду по приказу графа, так еще и должна была развлекать гостью. Каким образом я бы и сама хотела знать. Тем более что настроения у меня и у самой не было. Я была настолько сильно подавлена, что даже темные им мрачные коридоры замка не могли сравниться со мной в мрачности.

И теперь я шла этими мрачными коридорами за очередной просьбой госпожи. Книжки ей, видите ли, принеси. Историю она изучить хочет! Даже я ее не знаю. Все те битвы королей — скука смертная. Что мне до них — простой девушке? Очевидно, что и этой прибывшей они не нужны. Однако я молча пошла выполнять приказ.

Горестный вздох сквозняком прошелся по анфиладе, поднялся ввысь и затерялся где-то в стрельчатом своде библиотеки, чьи двери были приветливо распахнуты. Читальный зал встретил меня скованной строгостью, звенящей тишиной и легким запахом пыли. Возможно, если бы тяжелые темно-синие гардины были сейчас открыты, то я могла бы увидеть хоровод мелких пылинок, но граф не любил свет. Поэтому, даже здесь, висели плотные шторы, а вместо солнечного света горели подсвечники. Независимо от времени суток.

Около входа низкий дубовый столик библиотекаря. И не просто низкий, а ниже любого обычного. Все оттого, что управляющий здесь был старый низкорослый гоблин Гвиль. Сейчас его огромные заостренные уши торчали из-под книг, а сам владелец дремал над бумагами, издавая чуть слышный храп. Волшебный тусклый огонек в зеленой лампе нисколько не мешал его занятию, грея пятнистую лысину гоблина.

Я осторожно кашлянула, не желая резко будить. Библиотекарь тут же поднял сонную большую голову с мутными серыми глазами, что посмотрели на меня с недовольством.

— Чего тебе? Снова за медицинскими учебниками явилась? — гоблин, по всей видимости, был слегка раздражен, что кто-то посмел так бесцеремонно нарушить его сон.

— Нет, на этот раз по другому вопросу, — развела руками я. — Новая госпожа послала за книгами по истории.

— А от меня чего надо? Ты и так уже все здесь знаешь. Иди и бери! — буркнул Гвиль и направился в сторону окна.

Потянув за одну из золотых кисточек, он завязал гардину и пустил яркий дневной свет в сторону читательского зала.

— Вот, чтоб зрение себе не портила, — сказал гоблин и не спеша пошел к себе в коморку, которая находилась прямо за столом.

— Спасибо! — искренне поблагодарила я и поспешила к нужным стеллажам.

Заложила руки за спину, внимательно рассматривая корешки книг. Я не собиралась останавливаться около первого стеллажа, прекрасно зная, что раздел истории дальше, но дивный звук вынудил замереть. Ни на что не похожий звон словно приманил. Я замерла, замечая странный корешок книги, что выделялся яркостью и глянцем. От него исходил незаметный сиреневатый свет.

Помимо воли поддалась и взялась за край. Никогда ранее не держала книгу в подобном оформлении. Абсолютно гладкая, словно из какой-то твердой бумаги, но я не могла и представить, что подобного рода книги существуют. Белоснежная. Со странным титулом. Без всяких выпуклостей и ощущения краски на нем. При этом картинка есть и буквы тоже. И какая картинка! Таких ярких я еще не видела.

— Елена Смирнова, — тихо прочитала белые маленькие буквы. — Какое необычное имя…

Далее шло большими желтыми: «Восемь способов лишить темного головы или реальное попададово».

Меня аж передернуло от названия. Да и что такое «попадалово»? Впрочем, куда сильнее меня поразила иллюстрация. Нарисована она была странно и в таких ярких цветах, что я и не знала, что такие вообще существуют. Персонажи на обложке были исключительно с утрированными эмоциями и волосами-клочьями. При этом их черты были узнаваемы. Скрестивший на груди руки слишком вытянутый и широкоплечий мужчина напоминал графа. Скулы и нос были уж слишком заострены, но это точно был граф Айзек! В его кривой усмешке можно было даже разглядеть вампирский клык.

Рядом с ним, словно из какого-то сияющего телепорта, выпрыгивала девушка с сиреневыми волосами в странной одежде. Она неестественно выпучила глаза и сложила губки буквой «О».

— Ма-ша? — по слогам произнесла я, с трудом вспоминая имя своей новой госпожи. — Даже волосы такие же!

Странно было другое — одна ее нога в бесформенном белом ботинке, а другая почему-то в прозрачной туфельке. И та, чтов туфельке опиралась на еще одного персонажа. Светловолосую милую девушку в платье горничной с раскрытым не то от удивления не то от ужаса ртом. Наверное, все-таки второе. Не каждый раз на твою спину запрыгивает другой человек!

— Постойте-ка…

Я чуть ли не лицом уперлась в картинку. Не может быть! Да эта же бедная, перекошенная на четвереньках девушка — я?!

Я!

Я, вашу мать!

Захотелось отшвырнуть этот кошмар. Не отшвырнула. Вместо этого, дрожащими руками открыла текст. И тут мне чуть не поплохело. В первой же главе граф пьет кровь девушки. Девушки с именем Селеста. С моим именем!

И это были не единственные моменты из моей жизни. Книга повторяла абсолютно все! Моя болезнь. Поездку к деду Матису! Мои родители! Сестренка! Разве что академии магии не было. Даже последние события описаны, где граф выгнал меня из своего замка, а Маша за меня вступилась и вернула…

Ничего не понимаю! Как так? Я что персонаж чей-то книги? Или это такая чья-то злая шутка? Я вновь опустила взгляд в эту странную историю, с каждой новой страницей вдруг осознавая одну важную деталь. Мои провалы в памяти! Перемещения! Это просто изменения сцены? Вот почему я не помню местами свою жизнь! Потому что о ней не писали! Поэтому так резко оказываюсь в новом месте. Потому что такими кусками пишется книга! И академии не было, скорее всего, потому что некая Елена не хотела, чтобы я там была…

— Поэтому никто и не помнил, что я уходила!

Но как так? И это что же… я выходит всего лишь пешка в этой истории? Даже не главная героиня?! Главная здесь — Маша?

Тотчас же открыла конец и разочаровано закрыла. Там были абсолютно чистые листы. Написано лишь то, что уже произошло.

Я была настолько сильно поражена, что помимо воли вздрогнула, когда со скрипом открылась дверь гоблинской подсобки. Оттуда вышел с кипящим чайником Гвиль, держась за металлическую ручку через полотенчико.

— А ты все еще возле полок? — Он удивленно на меня посмотрел. — Не выбрала?

Не задумываясь, покачала головой, продолжая стоять с раскрытой книгой.

— Чай будешь?

Снова покачала головой.

— Не придумывай, я ж уже сделал, — сказал уверенно гоблин и достал из-под стола две чашки в цветочек.

Кинул заварки и налил кипятка. Он никогда не удосуживался процедить лепестки чая через ситечко или заранее заварить. Между тем я всегда пила с ним чай, когда засиживалась в читальном зале с книгами по медицине.

Только теперь задумалась, а действительно ли засиживалась или это просто были сцены из книги?

— Во, сушки даже есть, — проскрипел Гвиль и вновь из-под стола уже появилась небольшая плетеная корзиночка с бубликами.

— А пряников нет? — улыбнулась я и услышала ожидаемое бурчание старого библиотекаря, что мне никогда не угодишь.

Что было не правдой, между прочим! Однако спорить не стала и, пока Гвиль отвернулся, незаметно поставила книгу на место. Позже обязательно к ней вернусь, а сейчас мне не хотелось привлекать лишнее внимание библиотекаря. Ведь обязательно подметит, что именно взяла. Не готова я была кому-либо рассказать об увиденном. Да и сама не до конца понимала, что именно увидела.

Чашка чая приятно согрела мои холодные руки. Легкий пар рассеивался в воздухе, а я, как завороженная смотрела на хороводы чаинок в воде. Подула на кипяток, поднесла чашку к губам, но не отпила.

Странное чувство охватило тело. Рядом послышался какой-то предупреждающий звоночек, а после в глазах резко потемнело.

Нет, я не потеряла сознание, просто вдруг оказалась в совершенно другом месте. Еще и в процессе движение. Я куда-то шла. Куда? И зачем?

В то же время моя вторая, невидимая, половина сознания прекрасно знает, что делает. Она уверенно идет вперед. Спешит. При этом нервно сжимая кулаки. Я узнаю коридор. И двери кабинета графа. Резко открываю их и врываюсь в кабинет. Айзек слегка ошарашен моим приходом. Так и замер с бумагами в руках перед столом. Возникший сквозняк взмыл со стола остальные бумаги, вынуждая лицо вампира скривиться от раздражения.

Я будто бы не замечаю этого. Падаю к ногам. Его ногам.

— Ваше сиятельство! — слезно восклицаю и пытаюсь обнять его за колени.

Граф отстраненно отступает, но я успеваю схватить за штанину.

— Нет слов моей благодарности! Я так счастлива, что вы позволили мне остаться здесь. Это так много значит для меня… моей семьи!

Казалось, что говорю я и в то же время нет. Внутри душило странное противоречие. С одной стороны это действительно я и я верю в то, что говорю и хочу это говорить, а с другой — где-то на подкорке сознания понимаю, что перегибаю палку. Это слишком унизительно. Только остановить поток своей речи не могу.

В какой-то момент граф не выдержал. Судорожно помотал ногой, желая сбросить меня, словно настырную собачонку, но не вышло.

— В этом нет моей заслуги, — с отвращением сказал он, отводя взгляд и видимо сильно желая оказаться как можно дальше от меня. — Все благодаря той чокнутой девчонки из ванны.

Замерла. Ослаблено выпустила из рук несчастную штанину графа. Снова эта Маша! Впрочем, я быстро вернулась к действиям, ударяясь лбом о пол, будто бы перед божественным ликом.

— Но именно за вами последнее слово! Кто она такая? Вы запросто могли отказать.

Пока я усердно набивала себе на лбу шишку, граф на мгновение задумался:

— И правда: кто?

Вновь замерла. Не зря ли сказала? Сейчас еще передумает и вышвырнет меня как блохастого котенка. Стоило быстро что-то сделать и почему-то я не нашла ничего лучшего, как вновь схватиться за его ноги.

— Благодарю вас за честь снова лицезреть ваш прекрасный лик!

А внутри меня все то же противоречие билось в истерике, не в силах противиться собственным словам.

— Да-да, — равнодушно махнул рукой граф, все еще погруженный в собственные мысли. — Иди уже!

Подействовало как команда. Я резко поднялась на ноги и поклонилась.

— Спасибо!

— Угу, — меня явно не слушали, — иди.

Странно было другое. Я вновь ощущала себя. Ощущала, что всецело могу управлять своим телом.

— Простите, что устроила здесь такое… — сгорая от стыда, тихо прошептало мое самолюбие.

Впервые мне было стыдно за свое слепое обожание графа. Показалось, что на лице графа проскользнуло искреннее удивление, но я не стала испытывать его терпение. Молча удалилась.

И теперь, шурша накрахмаленной юбкой, шла по пустому коридору, одновременно задумчиво кусая прядку полос. Мысли роем рассерженных пчел метались в моей голове. Вот что это сейчас было? И была ли это я? Может какие-то чары? Или так моя странная болезнь действует? Ведь я так и не сходила в больницу святого Луриисандра.

Однако в больницу я особо не спешила, а вот в библиотеку очень даже. И очень надеялась, что не окажусь как всегда не ясно где. Мне просто необходимо было проверить свою мысль. Действительно ли все, что сейчас произошло между мной и графом окажется на страницах той странной книги?

В этот раз Гвиль встретил меня сразу у порога. Наверное, куда-то собирался, так и замерев передо мной.

— Снова? — не то устало не то недовольно вопросил гоблин со стопкой книг в руках. — Неужели госпожа так быстро прочитала все, что ты взяла в прошлый раз?

— Нет, — ответила я, прежде чем сообразила, что правду все равно не могу сказать. — То есть да!

Врать я не любила. Да и не умела, а поэтому усердно стала смотреть в пол, надеясь, что вопросов больше не будет. Гвиль или ощутил это или ему правда нужно было срочно уходить, но спрашивать ничего дальше не стал, вместо этого отстранённо сказал:

— Сама разберешься, а мне пора!

И впервые на моей памяти библиотекарь позволит кому-то остаться в хранилище «всех святых» без него. Хотя мне это было только на руку! Поэтому, дождавшись, когда за Гвилем закроется дверь, я поспешила к нужному стеллажу. Ту странную книгу нашла быстро, несмотря на привычную темноту. Гардины как всегда завешены, а свечи гоблин уходя потушил. Зажигать их не стала. Взяла блеснувший знакомый корешок и подошла к окну.

Дрожащей рукой открыла последние страницы, чувствуя, как из-под ног уходит пол. Текст действительно появился! То, чего вчера еще не было, теперь появлялось на пустых страницах. Строчка за строчкой. Вот я падаю к ногам Айзека, а он с отвращением дергает ногой. Буквы складывались в слова, описывая точь-в-точь случившееся.

— Но тогда выходит, что то была не я?

Книга выпала из ослабевших рук, а я сама медленно опустилась на пол. В голове все проигрывалась та сцена. Нет! Этого просто не может быть! Только строки, что все еще возникали на бумаге, доказывали обратное.

— Может эта чья-то злая шутка?

Помимо воли оглянулась, ожидая увидеть кого-то, кто стоит с пером и записывает мою жизнь. Никого не оказалось. Да и магов у нас в замке не было. Тут явно без нее не обошлось.

— Точно!

Меня вдруг осенило. Маги. Вскочила на ноги. Схватила книгу. Вот кто мне поможет! Они наверняка смогут объяснить это. Или найти того, кто это все придумал.

Академия встретила меня знакомым охранником, впрочем, который совершенно меня не помнил. Да что там — он даже меня не заметил! Я сама увидела знакомый силуэт и выкрикнула приветствие. Мужчина обернулся, помимо воли вырывая из моего рта крик. Крик ужаса! Лица не было! В буквальном смысле! Лишь размытое пятно, как когда солнце слепит глаза и все в белом тумане.

— С вами все хорошо? — учтиво спросил он, а я даже не могла понять его эмоций, не в силах считать с лица.

— Д-да, — сипло проговорила в ответ, слыша гулкий стук собственного испуганного сердца, — конечно…

Что происходит?! Почему его лицо размыто? Это у меня что-то с головой не в порядке или чей-то неудачный магический эксперимент? И судя по спокойному голосу охранника, он даже не в курсе происходящего. Донимать вопросами бедного человека не стала и поспешила к тем, кто сможет разъяснить все эти странности.

Прошла по светлой дорожке знакомый сад и вышла к главному входу с широкой лестницей из холодного темного камня. Двери, как и в прошлый раз, были приветственно распахнуты всем желающим. Внимательно посмотрела под ноги, чтобы не повторить прошлую участь и переступила злосчастный порожек. Внутри оказалось прохладно и слегка сыро почему-то. Холл разделялся на два коридора. В первом ничего не было видно, из-за зловещего темно-серого тумана, а во втором — из окон лился яркий солнечный свет. Я лишь на миг засомневалась, когда рядом раздался чуть слышный стук каблуков и легкое шуршание тканей. Прямо навстречу из светлого коридора шел знакомый маг.

— Здравствуйте! — первой поздоровалась я, вынуждая мужчину остановиться.

На его аристократическом лице появилась задумчивость. Наверное, он вспоминал, кто я такая и не мог вспомнить. Не удивительно. Виделись мы спехом и вскользь! Между тем я не могла не узнать его! Светлые волосы заплетены в такую же аккуратную косу, как и в прошлый раз. Да и сам наряд мага нисколько не поменялся. На нем все тот же перламутровый плащ, а на шее в разрезе ажурной белой рубашки виднеется необычный золотой кулон.

— Простите, что отвлекаю! — прямо с дела начала я. — Мне очень нужно с вами поговорить! Это касается редкого колдовства… или чего-то такого. Вы бы могли меня проконсультировать?

Маг вновь задумался. Видимо, решая, может ли он консультировать какую-то девчонку с улицы. Таки решил, что может и позвал в свой кабинет.

Кабинет мужчины полностью соответствовало своему хозяину. Купольное светлое помещение в бело-перламутровых оттенках. Впрочем, рассматривать долго все вокруг не стала и сконцентрировалась на своей истории. Слушал маг внимательно. Не перебивал. И это еще сильнее меня воодушевило. Я рассказала, как нашла книгу, как заметила, что в ней появляется то, что происходит. И вообще герои в ней — это все мы!

— Ты точно уверена, что книга рассказывает о тебе? — поинтересовался мужчина, после окончания моего сбивчивого монолога.

Все это время он задумчиво поглаживал пальцем подбородок, а затем сел в белое кресло и скрестил ноги.

— Да! — кивнула я и с опозданием вспомнила, что совершенно забыла спросить, как к нему обращаться. Не говоря уже о том, чтобы самой представится.

И только я открыла было рот, как внутри ощутила знакомое неприятное чувство. Когда земля уходит из-под ног и вот-вот должно что-то произойти. И действительно все стало исчезать, а в следующее мгновение я оказалась посреди знакомого коридора замка графа.

— Проклятие!

Сюжет настойчиво требовал моего присутствия.

— О, Сел, привет! — из-за угла показался громоздкий, но очень милый увалень Пьер.

Только вот у меня никакого настроения не было, поэтому спросила слегка раздраженно и даже грубо:

— Разве тебе можно находиться здесь?

Кустистые рыжие брови Пьера медленно поползли вверх. Он не привык видеть возлюбленную не в духе.

— Да я незаметно! — отмахнулся наш повар. — Я знаю, как сильно ты сейчас нервничаешь, поэтому пошел тебя искать, чтобы порадовать…

И тишина. Пьер демонстративно замолчал, давая мне возможность спросить, чем же меня хотят порадовать. Только все мои мысли были заняты академией, светловолосым магом и дивной книгой. И уж точно мне было не до вопросов. Впрочем, как и до самого Пьера.

Он, к слову, совсем не расстроился и сам радостно продолжил:

— Я твой любимый пирог испек. С печени. Лучшую выбирал! Петушки все как на подбор молоденькие и…

— Извини, — не совсем вежливо перебила я, — мне некогда.

— Но… — растерялся Пьер, а я лишь выкрикнула: «Дела!» и убежала под удивленный взгляд мужчины.

— Я все-таки перехитрю тебя, странная магия! — решительно заявила я пустому коридору, сворачивая к библиотеке.

Вот возьму книгу и снова отправлюсь в академию! И когда маг увидит все своими глазами — уж точно поверит. И обязательно поможет! Может из-за этого дивного колдовства и появилась Маша!

— Всю клубнику мне перетоптала, стерва!

Когда я влетела в зал, Гвиль сидел на своем излюбленном месте у окна и уплетал огромную ватрушку, которая от неожиданности выскочила из его рук. Испугалась не только ватрушка, а и гоблин, чьи уши резко оттопырились, когда я влетела.

— Ой, что опять? — проскрипел он, опуская уши и стряхивая воздухом с ватрушки невидимую грязь.

— Не могу говорить! — отчеканила я, уверенно предполагая, что гоблин все равно не запомнит меня.

Этого в книге нет, так что без разницы даже, что скажу. Сейчас я действовала самостоятельно, а не, потому что это где-то кто-то написал. Яркая обложка нашлась в мгновение ока. Схватив под мышку столь необходимую вещь, побежала обратно, совершенно забывая о библиотекаре.

— А формуляр?!

Вот он про меня не забыл, но я даже не остановилась. Вряд ли Гвиль побежит за мной вдогонку. Тем более он прекрасно знает меня, да все равно забудет. Сейчас мне надо было успеть до того, как сюжет вновь куда-то перекинет. Так что времени на лишние разговоры и вежливость просто не было.

Мне повезло быстро добраться до ворот академии. Благо из дворца в город выезжала телега перекупщика. Он не стал задавать лишних вопросов, а просто любезно согласился подвезти. Охранник академии, в который раз, меня не узнал, но благо лицо его сейчас было нормальным и не расплывалось. Привычно поздоровавшись с ним, зашла в уже ставшие родными мне стены альма-матер. Свернула в один из коридоров, где вновь столкнулась с тем самым магом. Конечно, мужчина ничего не помнил о наших прежних встречах, но после моего короткого пересказа, пригласил к себе в кабинет. Снова.

— Расскажи еще раз конкретно, что с тобой приключилось?

Беловолосый маг вальяжно сел в кресло, закинул ногу на ногу и скрестил руки. Поза явно не выражала заинтересованности, но я все равно подробно повторила свою историю. Когда же закончила, спохватилась, что вновь забыла узнать, с кем имею честь говорить.

— Как мне вас звать?

— Называй меня архимусом Талисиеном.

— Вы поможете мне? Книга, о которой я говорю у меня с собой! — Я полезла в торбу и в ужасе замерла.

Книги не было!

— Как же так?! — внутри все похолодело, а руки мелко задрожали, однако я не оставляла четных попыток нащупать гладкий корешок.

— Что-то случилось? — в голосе мага послышалась искренняя забота, но все что я могла сказать это:

— Книги нет…

Удивленно подняла взгляд. Стены и окно за спиной мага мигали яркими сбивчивыми полосами. То появлялись, то исчезали.

— Да что же это такое?! Неужели снова? Эта проклятая книга не просто описывают мою жизнь, она диктует свои собственные правила!

Кажется, архимус Талисиен хотел что-то сказать, но просто не успел. Знакомый звоночек в ушах и реальность привычно меняется. Миг — и я уже в своей новой комнате, которую мне выделили после появления Маши, после того, как стала ее фрейлиной.

— Что мне делать?! — отчаянье захлестнуло с новой силой. — Как быть, если я даже не могу попросить помощи?

Я ослабленно опустилась на пол, ощущая, как подступают горькие слезы. Однако плакать не хотелось. Не хотелось поддаваться невидимому сопернику и показывать слабость. Со всей силы ударила кулаком гладкий пол, словно он был тем самым моим соперником. Увы, пострадал лишь мой кулачок. Между тем это не остановило мою решимость.

— И пусть дьявольская книга исчезла! Пусть категорически против, чтобы я рассказывала о ней. Я все равно не сдамся!

Уверенно поднялась на ноги и вышла из комнаты.

— Не дам кому-то портить мою жизнь!

Направилась я прямиком в библиотеку, пока в какой-то момент не поняла, что иду в совершенно другую сторону. Ноги вели в темницу, где до сих пор держали мою госпожу. И их явно не интересовало мое мнение. Хочу ли я? Какие у меня планы?!

Я была уже на последней ступеньке, когда увидела его… небрежно облокотившегося на стену. В своей любимой черной шелковой рубашке с золотыми запонками и черных брюках. Высокий, изящный и грациозный. Он заставлял мое сердце биться чаще. И сейчас заставил. Остановиться. В его длинных черных волосах отразился тонкий луч света, озаряя весь величественный образ. Идеально-правильные черты лица, притягивающие чувственные губы, острый хищный нос с горбинкой и пронизывающий взгляд красных, как само пламя глаз. Казалось, они смотрят в саму глубину моей души. Так, как умеют лишь создания ночи. Так как умеет только он! Внимательно. Умно. С незаметной смешинкой на дне глаз.

Только сейчас этот взгляд принадлежал не мне. Он был направлен на ту, которую я успела возненавидеть за столь короткое время. Ладно, не возненавидеть. Откровенно говоря, я и ненавидеть-то не умела. Но она мне не нравилась. Не нравилась тем, что забирает внимание Айзека. До ее появления он только меня выделял!

И вот он стоит напротив решетки ее темницы и не сводит глаз, а меня, застывшую на лестнице, даже не видит. Может быть, услышал, вампиры обладают прекрасным слухом, но не показал этого.

— Тебе не надоело? — спросил он Машу, которая упрямо скрестила на груди руки и с вызовом встала перед прутьями.

— А вам то что?

— Подумал, что ужин в моей компании предпочтительнее…

— Мною?

— Это устаревшее мнение! — недовольно произнес граф. — Вампиры не едят свою жертву. Более того, они даже не замечает потери крови, а наоборот испытывают сильное желание быть со мной.

Здесь, наконец, обратили внимание на меня. Точнее, как я и предполагала, прекрасно знали, что я рядом. И что самое противное, сопротивляться приказу подойти не могла. А хотела! Очень хотела оказаться как можно дальше от них!

Между тем ноги, как и в прошлый раз, повели вперед, не участвуя в моих желаниях. Не только ноги. Рот тоже решил жить отдельной жизнью и покладисто сказал:

— Да, господин.

— Что вы задумали? — с толикой истеричности спросила Маша. — Не смейте, слышите!

Не слышал. Улыбнулся мне. Той самой обаятельной улыбкой, перед которой я никогда не могла устоять. Никто не мог. Она была слишком притягательной. Притягательной и харизматичной. И сейчас на миг даже засомневалась, делаю ли шаг к нему по своему желанию или это мое тело, которое ни в какую не слушается.

— Молодчина… — похвалили меня и ласково обхватили талию, прижимая к своему твердому телу. — Ты ведь этого хочешь? Скажи!

— Да прекратите же! — раздалось где-то на заднем фоне, но я видела лишь глаза цвета крови.

Глаза, которые обещали мне лучшие мгновения жизни.

— Да!

Но внутри почему-то засомневалась. Мне не хотелось быть всего лишь показательным примером. Не хотелось, чтобы он брал меня при ней. Слишком интимно. Слишком лично. Слишком много слишком.

— Сладкая, — прошептал граф, нежно проводя языком по моим губам, — моя сладкая.

Холодная ладонь заскользила по щеке, вниз, чтобы опуститься к вороту рубашки и плавно отвести. После еще ниже. Под закрытую этой самой рубашкой грудь…

— Нежная моя, что ты хочешь, чтобы я сделал?

Отпустил. Вот просто отпустил, как и просит моя новая госпожа. Но уж точно не трогал при ней! Впервые в жизни я совсем не была рада вниманию Айзека. Потому что внимание это даже сейчас адресовано не мне. Красные глаза то и дело поднимали взор на Машу. Ловили каждую ее реакцию.

— Кровь, — в то же время с придыханием прошептали мои губы, — возьмите мою кровь.

А рука еще ниже, там, где никто никогда не прикасался.

— Как просишь, сладкая!

И клыки одновременно с криком Маши вонзаются в тонкую кожу шеи. Боли нет. Никогда нет. Но и прежнего удовольствия я не испытываю. Разве что предательское тело, но разумом понимаю, что все идет не так как хочется.

Теплая кровь потекла по плечам, вынуждая задрожать от возбуждения.

Возбуждения?! Что тут возбужденного? Маша с зажмуренными глазами за решеткой? Граф, который хочет лишь проучить девчонку? Или что он там жаждал этим показать?!

— Расскажи нашей гости больно ли тебе, милая? — ласково попросил на ухо граф, слизывая струйку моей крови и хищно улыбаясь. — Расскажи, хочешь ли продолжения?

— Да, мой господин!

— Вы ничтожество! — неожиданно зло и с отвращением выплюнула сиреневолосая, вынуждая Айзека замереть.

В тот же миг меня отпустили. Ноги подкосились, и я постыдно рухнула на пол без поддержки графа. Только ему было абсолютно все равно. Он даже внимания не обратил.

— Ты видимо не совсем понимаешь, кому это говоришь, но ничего, я научу тебя уважению!

Решетка с грохотом отварилась. В следующее мгновение Маша была прижата к графу. Он крепко одной рукой ухватил ее за подбородок, вынуждая смотреть в глаза, а другой — обнял за талию, не давая ни единой попытки сопротивления.

— Здесь — ты моя! — шепот прямо в губы сиреневоволосой. — Захочу, сделаю из тебя такую же служанку, которая будет мне завтраком, обедом и ужином!

И вдруг стало так больно. Внутри больно. Там, где сердце. Ведь я верила, что любит, верила, что я — особенная!

— Господин, я всегда готова вам служить!

Это я сказала?! Я?

— Ты свободна, Селеста!

И тело вдруг тоже становится свободным. Будто, что-то изменилось. Я встала, но не, потому что приказал граф, а потому что я этого хотела. Встала и развернулась, не желая смотреть на них, но не могла не сказать вслед:

— Я была о вас лучшего мнения…

Услышал ли он? Уверена, что да! Однако оборачиваться не стала и просто поспешила прочь, размазывая по лицу горькие слезы обиды. Одновременно с болью, меня раздирала злость. Злость несправедливости. Я и не заметила, как очутилась в стенах читального зала. Лишь, когда ко мне обратился Гвиль, поняла куда пришла. Гоблин не оборачиваясь, при помощи стремянки, расставлял книги на ближайшем стеллаже. Я машинально поздоровалась в ответ и поспешила скрыться среди книжных полок. И совсем не ожидала, что Гвиль вдруг скажет мне:

— Что-то ты сегодня зачастила!

Я так и замерла с протянутой рукой у блестящего корешка. Ведь была уверена, что библиотекарь не запомнил мой прошлый визит.

— Вы меня помните? — только и смогла выдавить из себя не особо умный вопрос.

— Отчего же не помнить? — фыркнул гоблин и медленно стал спускаться с лесенки.

Я же, как завороженная, наблюдала за его синим маленьким бархатным пиджачком, который то и дело оттопыривался с каждым движением Гвиля. Почему-то мне казалось, что книгу нашла именно я, что этого не было в сценах. Тогда как он помнит, что я была здесь? Ничего не понимаю!

Тем временем гоблин уже спустился и перекатывающими шашками направился в мою сторону.

— Она тебя беспокоит, да? — спросил он, когтистым скрученным пальцем указывая на знакомую книжку.

— Как вы поняли?

У меня просто не было слов. Казалось, кроме меня никто не знал об этой книге. И глупо казалось! Надо было сразу у библиотекаря спросить!

— Нервная больно ты сегодня! — пожал плечами Гвиль. — Бегаешь туда-сюда и мечешься, словно тот малек! И ходишь постоянно к этому стеллажу. Ясно, что к данному творению.

Гоблин ловко достал книжку. После развернулся и пошаркал к своему столу. Я поспешила следом.

— Значит так, Сел, — медленно начал он, — я провел некоторые исследования насчет этой рукописи, когда стал замечать странные вещи вокруг себя и остальных.

— Так вы знали?!

— Конечно, знал! Напоминаю, я — библиотекарь. Я все вижу и замечаю!

От досады аж языком цокнула. Оказывается, все это время помощь была рядом! Зря только бегала в академию магии и самостоятельно пыталась найти ответы.

— И как много вы знаете?

— Достаточно много, все-таки я с книгами работаю и легко могу отыскать необходимую мне информацию. Впрочем, вряд ли тебе понравятся мои выводы…

— Почему?

— Потому что мы не люди.

— Ну да, — с улыбкой подметила я, — вы гоблин, а наш господин — вампир!

Улыбки в ответ не последовало. Вместо этого меня одарили осуждающим взглядом.

— Я не о том! Мы все здесь не живые! Всего лишь персонажи! — Гвиль раздраженно постучал коготком по обложке. — Вот этой рукописи.

— Да ладно! — нисколько не поверила я. — Какие персонажи?! Скорее просто чей-то злой розыгрыш. Или маг какой постарался!

Но поверить в то, что нас вовсе не существует? Нет… это слишком.

— Сама подумай, — спокойно продолжал гоблин, словно его это совсем не волновало. — Ты не помнишь, как ложилась в постель, но встаешь на следующий день. Не помнишь, как пришла на кухню, но почему-то оказалась там. Граф не звал тебя, но ты у него словно по щелчку пальцев… Я прав?

Не зная, что на это ответить лишь удручённо кивнула.

— А иногда даже недели пролетают в мгновение ока. Вот-вот на днях должен состояться долгожданный пир, а он как по щелчку пальцев начинается в следующее мгновение!

Конечно, в чем-то Гвиль был прав. Даже взять события сегодняшнего дня! Граф пил мою кровь на глазах Маши, хотя минутой ранее я была в академии магии! Только поверить в слова библиотекаря было слишком тяжело.

— Сперва ты не осознавала нестыковки во времени, однако со временем стала замечать, что вокруг тебя происходит странное. И думаю, не ошибусь, если предположу, что ты решила, будто теряешь память.

— А вот и нет! — чисто из-за вредности сказала я, не желая признавать, что Гвиль считывает меня как раскрытую книгу. — Я подумала о проблемах со здоровьем. И, кстати, оказалась права.

— Болезнь твоя — это задумка автора, но она никак не связана с провалами в памяти, на которые ты думала, — мягко улыбнулся гоблин. — И твой поход к знакомому лекарю прописан здесь.

Он вновь указал на книгу, но я так легко не собиралась сдаваться:

— Я думала и до сих пор думаю, что это просто чья-то магия!

— Это следующий этап, — нисколько не смутился библиотекарь, — а далее следует размытость мира. Нечеткие лица, отсутствие деталей, блеклые интерьеры. Это значит, что в книге пока эти вещи и люди упоминались вскользь, но не были хорошо прописаны. Ведь ты сталкивалась с этим?

— Да, — сипло отозвалась я, ослаблено падая на стул.

Все мои аргументы медленно, но уверенно иссякали.

— Так что, милая моя, мы с тобой всего лишь персонажи вот этой вот книги.

— Все равно не понимаю, — я схватилась за виски и стала их усердно массировать. — Почему вы так уверенны в своих догадках? Почему исключаете магию?

Я судорожно пыталась придумать хоть какие-то причины, лишь бы оказаться живой! Ну не могу я быть персонажем. Не могу быть выдумкой какого-то человека! Я сама — человек! Человек!

— Сейчас поймешь почему, — гоблин вдруг встал, схватил меня за руку и повел за собой, а я и не сопротивлялась.

В другой его руке была зажата любимая кружка с остывшим чаем, а книгу он так и оставил на столе. Повели меня прочь из библиотеки. Мы только вышли в коридор, как навстречу попалась Мирра. И каково же было мое удивление, когда Гвиль, без лишних слов, подбежал к женщине и также молча вылил на нее содержимое кружки.

Я так и замерла с распахнутым от удивления ртом, ожидая мгновенной взбучки нашей и без того злой экономки.

— Смотри, — шепнул мне гоблин и хитро улыбнулся.

Я и смотрела. Смотрела, как закипает Мирра, чтобы разразиться громкой тирадой:

— Да как ты смеешь?! Ты совсем страз потерял? Ты…

И все. Вот просто все. Гвиль пропал, а я осталась наедине с экономкой. К слову, пятно чая на ее груди тоже пропало.

— О, сел! — как ни в чем не бывало обратилась ко мне Мирра. — Я как раз тебя везде ищу!

— А Гвиль где? — не к месту спросила я, все еще не в силах поверить в происходящее.

— Гвиль? А, библиотекарь! В библиотеке, наверное. Тебе зачем он?

— Как зачем… — совсем растерялась я. — Он же только что был здесь!

Мирра посмотрела на меня, как на умалишенную. Недолго. Вскоре на ее лице проступила столь редкая эмоция, как сострадание.

— Тебе совсем нездоровится, да? — женщина подошла ко мне и приложила ладонь ко лбу. — Бедняжка!

— Да все со мной нормально! — разозлилась я, совершенно себя не узнавая. — Мне надо в библиотеку. Сейчас. Маша новых книг просил принести!

И, не дожидаясь ответа изумленной экономки, быстро ретировалась, прекрасно понимая, что Мирра так не оставит моей грубости. Только я и двух шагов не успела сделать, как поняла, что стою на мощенной каменной брусками улице.

Глава 4. Появление нового героя

— И куда меня уже отнесло? — вслух спросила саму себя, узнавая главную улицу нашего славного городка.

Ответа не последовало. Зато косые взгляды прохожих неприятно скользнули по мне, вынуждая поторопиться скрыться в извивающихся улочках столицы.

Знать бы еще куда! Снова книга ведет сюжет? Оглянулась, словно в поисках чего-то, после чего заметила большое белое здание и направилась прямиком туда, нервно сжимая в руках бумажный листок. Тот самый, что дал мне дед Марис! С именем лекаря, который мог бы мне помочь.

И только оказавшись у входа с золотыми большими буквами, поняла, что стою возле больницы святого Луриисандра. Недолго. Почти сразу поднялась по широко мраморной лестнице, где два стражника почему-то весело переглянулись, хоть и воздержались от комментариев. Наверное, из-за моего серого поношенного платья, в котором я додумалась прийти. Или не «я», а некий автор додумался, если верить теории Гвиля. Какой-то сухенький старичок с тростью, что в этот момент выходил из здания вовсе одарил сострадательным взглядом, даже головой покачал.

Конечно, в эту больницу такие, как я не ходят. Для бедноты есть местные знахари. Однако ноги уверенно вели меня вперед. В просторный и светлый холл, где меня тут же остановили, подозвав к крайнему столу.

— У вас назначено?

— Нет, то есть да! — я еще сильнее сжала и без того помятую бумажку и повторила слова деда Мариса: — Я к Василану иду! От Иссана.

— Василану? — слегка удивилась веснушчатая девушка со светлыми кудряшками. — Может вы ошиблись? У нас такого нет.

— Как нет? — уже я искренне растерялась, совершенно не понимая происходящего. — Он в хирургии на третьем этаже работает.

— Нет таких…

— Извините, но мы не сможем вас пропустить, — влезла в наш разговор женщина средних лет за другим столиком. — Таковы правила.

Угу, конечно, не смогут, ведь я всего лишь служанка в оборванных лохмотьях. Вроде бы я не понимаю этого. Только почему-то говорю совсем не то, что хотелось бы:

— Пожалуйста, я не знаю к кому обратиться! — я развернула измятый клочок бумаги и положила перед ними на стол. — Мне сказали просто передать, что от Иссана.

На глаза стали наворачиваться слезы. И что самое ужасное — остановить я не могла. И выглядела, наверное, сейчас не просто бедной, а жалкой. Вот зачем? Зачем эта сцена? Зачем автор из меня делает не пойми что! И быстрая мысль — а ведь я всегда себя так и вела. Всегда просила, не обращая внимания на собственную гордость. Ловила каждое мимолетное внимание графа.

Я ли это?..

— Простите, мисс, но вам придется уйти!

— Как же… я…

— Что тут происходит? — раздался за спиной приятный низкий баритон. — Что за слезы в самом сердце храма здоровья?

— Да вот, — с недовольством проговорила вторая женщина, — мисс ищет какого-то Василана.

— Говорит, что от Иссана, — с издевкой повторила мои слова белокурая девушка.

— Так почему не пропускаете?

— Так нет у нас в хирургии таких…

— Эх вы, — тяжко вздохнул мужчина, — прежде как идти сюда работать, изучили бы историю этого места! Иссан сын одного из основателя этой больницы, а Василен его брат. Они ушли пару лет назад в неизвестном направлении…

Это что же получается? Дед Марис не просто тут когда-то работал, а и вовсе сын основателя? Почему же скрылся в такой глухой деревне? Зачем?

— Мисс, — обратились уже ко мне, вынуждая взглянуть на своего спасителя, — может я смогу помочь, а заодно расскажете, где вы встретили самого Иссана, хорошо?

Кивнула, чувствуя, как мгновенно высыхают слезы, а сердце отчего-то начинает биться быстрее. Темноволосый худощавый молодой мужчина мягко улыбнулся мне и протянул руку.

— Идемте, леди!

И это совсем не прозвучало, как издевка. Я вложила свою ладонь в его холодную и послушно пошла следом.

— Спасибо…

— Пока не за что, — вновь улыбнулся он, сворачивая в коридор на первом этаже, — я, конечно, не хирург, но может быть смогу помочь.

Меня завели в небольшой, но светлый кабинет, заставленный книжными полками и какими-то колбами. Дубовый массивный стол был завален кипой бумаг, но мужчина лишь небрежно их сдвинул в одну сторону и сел за стул, предлагая мне место напротив.

— Рассказывай, что и кто привел тебя к нам?

И посмотрел на меня так, что захотелось оказаться в чем угодно, лишь бы не в моем платье с этим ужасным перепачканным фартуком. И глаза у мужчины были какие-то прекрасно нечеловеческие, темно-зеленые, словно болотная топь в гуще самого леса.

— Я… — говорить оказалось невероятно сложно под этим пронизывающим и одновременно ласковым взглядом. — Меня дед Марис отправил к вам. Это он сказал передать, что от Иссана.

— Интересно, — задумчиво протянул мужчина, медленно вставая и подходя к дальнему шкафу.

Двигался он плавно и грациозно, будто бы хищник. Также плавно достал портрет и смазанным движением преподнес мне.

— Это он?

С портрета на меня смотрел моложавый рыжеволосый мужчина в очках, совершенно не похожий на знакомого мне знахаря. Да и очки дед Марис никогда не носил.

— Не знаю даже, вроде не он, но дед Марис сейчас седой весь и с бородой.

— Интересно, — снова повторил мужчина и вернулся к столу, — что же, давайте займемся тогда тобой.

Я же немного растерялась, не зная с чего начать. Начала со слов деда Мариса о своей болезни крови. И о том, что мучает в последнее время. О своей дикой слабости. И о плохой памяти

— Мне бы тоже посмотреть твою кровь, — серьезно сказал мужчина, поднимаясь и доставая из ящика колбы. — Если конечно ты не против?

Против я не была, а даже если бы и была, то рука самостоятельно потянулась вперед, не особо спрашивая разрешения хозяйки. Почти не ощутимый укол и капля упала на стеклышко. Мужчина долго там что-то в ней рассматривал, прежде чем сказать.

— Что же, ваш знакомый не ошибся, ваша кровь говорит о серьезной и редкой патологии. Между тем это излечимо. В последнее время появилось много новых работ на эту тему.

Он снова отошел к стеллажам и достал книги.

— Основная причина регулярная потеря крови, — хмуря темные брови с тревогой проговорил врач, по-новому глядя на меня. — Следует в первую очередь изменить свой образ жизни.

И вопросительный взгляд, который явно ждет от меня объяснений, но я не спешу рассказывать о графе Айзеке и своей роли в его замке.

— Если потери крови не прекратятся, — холодно уточнил мужчина, придвигая стул ко мне и садясь прямо передо мной, — то в какой-то момент организм начнет не справляться с нагрузкой и сдаваться.

Мою руку аккуратно взяли, нащупывая пульс. Пульс почему-то участился. Я прямо-таки ощутила гулкий стук собственного быстро бьющегося сердца.

— Если не предпринять меры, то в свои девятнадцать превратишься в восьмидесятилетнюю старуху, — продолжал он, окутывая и обволакивая хрипотцой своего голоса. — Ведь ты сюда не просто так шла, а за помощь, верно?

— Верно, — согласилась и тут же зачем-то спросила: — А как вы узнали сколько мне?

Он не ответил. Только рассмеялся, отпуская мое запястье.

— Послушай моего совета, если хочешь прожить долгую и здоровую жизнь…

Почему? Почему у него такой волшебный голос? Почему меня так сильно убаюкивает тепло в его голосе? Да и откуда это тепло к незнакомке? Он даже моего имени не знает. Как и я его! Однако продолжает говорить доброжелательно и мягко, словно с маленьким непослушным ребенком.

— Помимо этого тебе придется некоторое время пить несколько разных отваров, которые должны будут укрепить состав твоей крови и заодно убрать слабость в теле…

Никогда не думала, что кто-то помимо графа Айзека может вызывать у меня такие чувства. Хотелось слушать и слушать этот голос, утопая в сиянии его глаз. Никогда не обращала внимания на запахи, но сейчас прямо ощутила приятный мускатный аромат одеколона. И с каждой проведенной здесь минутой ловила себя на том, что мне нравится. Нравится его внимательный умный взгляд. Нравится его волевое лицо. Темные раскосые глаза. И с ним рядом спокойно. От него исходило непробиваемое спокойствие.

Или это все не мои чувства? Просто вновь сцена из книги? Как понять?

— Вот держи! — мне дали длинный список. — Пей утром и вечером перед сном.

— Х-хорошо…

Показалось, что-то изменилось. Стало чуть темнее и тело вновь принадлежало мне. Исчезла сцена?

— Я это, пойду, — растерялась я, понимая, что совершенно ничего не понимаю. — Спасибо!

И что это было? Это куда уже книга повернула?

На первом этаже меня проводили неприятными взглядами, но я в ответ лишь лучезарно улыбнулась и в приподнятом настроении вышла на улицу. Не могло не радовать, что болезнь моя излечима. Хоть и слабо представляю, чтобы не давать своей крови графу. Это моя судьба. Он моя судьба, а я его. И мы созданы друг для друга. И никакая Маша не станет мне преградой. Чтобы там не хотел автор!

Ярко светило солнце. Горожане спешили по своим делам. Когда-то и я также спешила по улочкам в поисках себя. Или не я? Что если все воспоминания мне не принадлежат? Да быть этого не может! Я свернула в узкий проулок, утопающей в зелени ремесленных и купеческих кварталов. Там среди известных лавок располагалась шумная таверна, в которой я некоторое время работала, когда только сюда приехала. Денег ни на что не хватало, так что приходилось браться за любой труд. Работа подавальщицей была сложная и малоприятная, нередко приходилось выслушивать от пьяных клиентов оскорбления и нелестные словечки в свой адрес.

Где-то что громыхнул и разбилось. Со двора донесся собачий лай и чья-то ругань. И это в самую рань! Я остановилась перед знакомыми покошенными дверьми, удивляясь самой себе. И что меня сюда привело? Зачем?

Между тем я вошла в накуренное и душное помещение, что пустовало в столь ранее время. Здесь было всего пару человек. Народ собирался ближе к вечеру. Однако и сейчас стоял запах дыма смешанный с ароматами жаркого, пряными запахами выпечки и трав. Место местного флейтиста пустовало, а за стойкой была лишь одна Лана, которая пришла работать сюда уже после того, как я ушла.

Девушка заметила меня. Приветственно махнула рукой. Я улыбнулась в ответ и села за крайний неприметный столик у окна. Тот самый, что когда-то занял граф Айзек, когда пришел сюда. Он так и не рассказал, что именно привело его в это злачное место. Граф — аристократ до мозга костей и предпочитал другие заведения. Между тем в тот вечер он заглянул именно сюда. И именно в тот вечер изменилась моя жизнь…

Я протирала от жира квадратные столы, мысленно вопрошая всех богов, чтобы этот долгий вечер скорее закончился. Вторые сутки дались мне тяжело. Дико хотелось спать. Вместо этого я до самого рассвета мыла посуду, что осталась после вчерашней попойки местных бардов. И сегодня тоже вышла, потому что некому было заменить.

Пока было тихо. На удивление начало недели выдалось спокойным. Мелодично звякнул колокольчик, оповещая о приходе очередного посетителя. Я тут же отложила тряпку и поспешила принять заказ.

Темная фигура, замотанная в такой же темный плащ, села поодаль. Лицо было скрыто. Да я и не заглядывала особо. Не мое это дело.

— Доброго вечера вам, уважаемый господин! Что будете заказывать?

— Ваше фирменное!

Голос у незнакомца оказался низкий и приятный.

— Да, господин!

Фирменным у нас была тарелка с похлебкой из свиных ножек, буханка хлеба, щедро посыпанная сыром и кружка сливовицы. Вроде просто, а наваристая соленая похлебка уходила на раз. Я и сама любила иногда отведать маленькую порцию на кухне, пока никто не видит. Она безумно вкусная!

— Приятного аппетита! — искренне пожелала я, выставив на стол перед мужчиной его заказ.

В это же время в таверну ввалилась пьяная громкая толпа. От них за версту несло перегаром, но ничего не оставалось, как взять поднос и отправиться принимать заказ. Повезет, если не устроят драку и не облапают. В этом заведении пьяные частенько любили подраться, а иногда прижать к стеночке подавальщиц. Благо наш повар и хозяин приходили на выручку.

— Доброго вам вечера, господа, что желаете?

— Одну симпатичную подавальщицу с белокурыми волосами! — рассмеялся один из парней, одновременно вызывая хохот у остальных.

— Согреешь нас, красавица?

— Такого не подаем, — сухо ответила я, надеясь, что на словестных шуточках все и закончится. — Вы будете заказывать?

— Да ладно! — искривил в насмешке тонкие губы крупный мужчина, что сидел с краю скамьи. — Садись к нам, угостим, а заодно и отдохнем вместе.

И рука его незаметно скользнула мне талию, чтобы в следующую секунду с легкостью усадить к себе на колени. Я отчаянно скосила взгляд на стойку, нокак назло там никого не было сейчас. Ни нашего Вариса ни хозяина.

Попыталась соскользнуть с чужих колен, но крепкая рука легко удержала. И губы, пахнущие крепкой брагой, коснулись щеки:

— Обычно тут более покладистые…

— Это точно, Бран! — рассмеялся второй напротив и подмигнул мне. — Ну же, птичка, не бойся нас!

Я же наоборот сильнее напряглась, пытаясь справиться с собственным страхом и сомнением.

— Может, все-таки заказ сделаете, а? — и прозвучало это так жалобно, что самой стало стыдно.

— Сделаем, обязательно сделаем! — прижал меня к себе все тот же мужик, другой рукой ловко проникая под фартух, чтобы расслабить шнуровку.

И так противно стало. И взгляды такие насмешливо-довольные. И нет никого рядом. И я одна. И все попытки вырваться просто провалились.

— Мне принесут мой заказ? — вдруг громко задал вопрос посетитель в плаще, перед которым стояла все та же полная тарелка похлебки, хлеба и сливовицы.

Он даже ни к чему не прикоснулся.

— Как нас ублажит — так и принесет! — фыркнул один из компании.

— Не думаю…

Незнакомец медленно поднялся, скинул капюшон и остановил взгляд ярко-красных глаз на том, кто удерживал меня. Тотчас рука расслабилась, и я с легкостью сошла с колен, чувствуя долгожданную свободу.

Это был вампир. Самый настоящий. Черноокий. Чернобровый. С острыми клыками и привычной им бледностью. Худощавый.

— А сейчас вы встанете и уйдете отсюда! — холодным тоном приказал он и что самое удивительное — его послушались.

Пьяная компания как один поднялись и медленно пошли на выход. Я слышала когда-то, что вампиры владеют редким даром подчинения, но никогда не думала встретиться лицом к лицу с этим.

— Дай руку, — уже другим тоном попросил меня странный гость, протягивая свою ладонь.

Я и дала, не сводя глаз от его длинных черных волос. Никогда не видела кого-то столь прекрасного. В буквальном смысле прекрасного! Им хотелось любоваться. И пахло от мужчины свежестью прошедшего дождя.

Холодные губы коснулись моего пальца, после чего с него аккуратно и ласково слизнули каплю крови. Я даже и не заметила, как поранилась, когда от страха вцепилась в шершавое дерево стола.

— Необыкновенная кровь! — с хрипотцой прошептал вампир, заглядывая алыми глазами вглубь моей души.

В тот же вечер он пригласил меня к себе. Я, конечно же, отказалась, понимая, чем обычно это заканчивается, но граф Айзек оказался настойчивым и пронырливым. Он знал, что предложить, чтобы получить мое согласие. Работа служанки в его замке с хорошо оплачиваемой работой стало последней каплей. Мне так хотелось перемен и смены этой опостылевшей таверны с ее пьяными посетителями, что я даже ни минуты не думала над предложением вампира.

Он приходил еще несколько раз. Разговаривал со мной. Делал комплименты. Был добр ко мне. И восхвалял мою кровь как нечто божественное. Возможно, это стало одной из тех причин, что поселило в моем сердце крепкую привязанность к моему спасителю.

Только сейчас я сомневалась в этом. Я словно проснулась от долго сна. Теперь со стороны эта вся ситуация не выглядела так как раньше. И все же в моем сердце все равно был граф. Я действительно люблю его.

«А что если нет? — спросила саму себя. — Что если все это тоже сценарий книги?»

— Нет! Не может этого быть! Просто не может!

— Что-то случилось? — спросила меня Лана, возвращая в реальность бытия. — Может принести что-то? Воды? Обед?

— Нет, — покачала я головой, — я не голодна, спасибо! Да и мне пора возвращаться, сама не знаю даже, зачем заходила, прости, что отвлекла от работы.

Она удивилась, но ничего не сказала. Я же, все еще погруженная в собственные мысли и воспоминания, медленно поднялась и вышла из таверны, что стало мне домом впервые дни приезда в город. Теперь это было лишь прошлым.

Я в последний раз оглянулась на покошенную вывеску с кривыми большими буквами: «Кабаний хвост» и мысленно улыбнулась. Отсюда началась моя новая жизнь. И какие бы не были иногда плохие тут дни, но именно тут я встретила графа Айзека.

Замок графа Айзека со стороны внушал трепет и страх. Огромный. Мрачный. С двумя башнями. Высокими стрельчатыми окнами. Однако это было лишь первое впечатление. Зеленая территория с древними деревьями, за которыми полюбовно ухаживал наш садовник Пип, радовала глаз и гостей, что бывали частыми гостями господина. Слуги следили за порядком и старались вдохнуть в жизнь в старинный замок. В последние дни его и вовсе облагородили. Вот-вот на днях должен был состояться торжественный прием по случаю приезда брата графа. Так что слуги постарались на славу.

И почему-то только Маше замок не нравился. Сиреневолосая гостья оказалась достаточно капризной особой. То ей слишком темно идти, то давит корсет и она не хочет его надевать, то еда безвкусная. Графа Айзека она и вовсе невзлюбила. Тот случай с моим укусом на ее глазах, словно что-то изменил в ней. Нет, она не боялась графа, наоборот, пыталась насадить, чем только можно. И по моему скромному мнению поведение такое было не лучшей тактикой. Только Маша особо не слушала советов своей фрейлины.

Вот и сейчас меня захотели видеть. Я даже толком не успела позавтракать, как неведомая сила потянула в знакомый узкий коридор. Не имея возможности сопротивляться, послушно направилась туда, куда вели переставшие мне подчиняться мои же ноги. Вели они к госпоже. К этой прилетевшей из ниоткуда гостье!

Что неудивительно — теперь я для нее была собачкой на поводке. Направо потянет — я тут как тут. Палку кинет — беги!

Мне совершенно не нравилась эта новая роль, но я ничего не могла с ней поделать. Хотя это и не значит, что не пыталась! Не могла я так легко смириться с новой участью. Мое место рядом с графом, а не с этой надоедливой Машей!

Между тем эта Маша у себя в покоях почему-то нервно металась по комнате, да еще с самым решительным видом.

— О, Сел! — искренне обрадовалась мне девушка, оборачиваясь и скидывая сиреневые волосы назад за спину. — Я ждала тебя!

А я нет! Сама себе удивляюсь, но мне удалось даже не скривиться. Потребовалось вся моя сила воли, чтобы оставить лицо непроницаемым. Вот только моя мимика почему-то решила иначе! Губы не по моей воле растянулись в вежливой улыбке.

— Вы что-то хотели?

Еще и таким противным услужливым голоском спросила! Жуть!

— Да! — мгновенно оживилась Маша. — Я хочу отомстить этому клыкастому гаду! Хочу, чтобы эта подлая вампирюга получила по заслугам за то, что с тобой сделала!

Я молча проглотила все ее оскорбления графа, в то же время, думая над тем, что не так уж и плохо, что она его ненавидит. Ведь тогда у меня больше шансов стать женой господина!

— Что изволите? — все так же приторно поинтересовалась я, словно по чьему-то велению.

— Ой, слушай, давай на «ты»! — весело отмахнулась Маша. — Мы же как-никак сверстницы! Будем подругами?

«Такая блудница мне не подруга!» — пронеслось в голосе, в то время как голос полностью не соответствовал мыслям.

— С радостью!

Тьфу!

— Сел, а скажи-ка, ты ведь знаешь, где находятся личные покои графа-вампира?

— Зачем?! — опешила я, а уже в следующее мгновение вела девушку в нужном направлении.

Да что тут вообще происходит?!

— Чего боишься? — безмятежно рассмеялась сиреневолосая, уверенной походкой входя в покои господина. — Иди сюда, не тут никого, не бойся!

Не смело вошла, чувствуя внутренней трепет. Всегда чувствовала, когда оказывалась в покоях графа. Это место было для меня чем-то сокровенным, таинственным и особенным. Здесь впервые Айзек испил моей крови. И здесь впервые ласкал, не переходя границ и шепча на ухо комплименты. Как же я радовалась, когда он звал к себе. И как же редко в последнее время это бывало. Особенно, после того, как я узнала о собственной болезни. И стало так грустно. Грустно и одиноко.

Знакомая спальня встретила меня привычными темными тонами. Черно-бордовые стены, темно-коричневый деревянный пол со сложным узором и изысканная мебель из покрашенного дерева. Широкая кровать с бордовым балдахином, на которой господин частенько развлекался с прекрасными девами, вызвала лишь горечь. Я была здесь всего лишь дважды, да и то мельком. Никогда граф не просил меня остаться хоть немного дольше, нежели требовалось, чтобы насытиться моей кровью.

Из уст помимо воли вырвался тяжелый вздох. Может это я себе в голове вообразила то, чего на самом деле не было?

— Эй! — вернула меня в реальность Маша. — Чего вздыхаешь? Сейчас мы покажем этому проходимцу, что такое современная и сильная женщина!

И она решительной походкой направилась к высокому резному шкафу.

— Посмотрим, как он запоет после такого! — она резко распахнула дверцы, доставая вешалку с любимой шелковой рубашкой графа Айзека.

Черного цвета с изысканными кружевными рукавами и воротом.

— Постой! — попыталась я остановить эту странную девчонку. — Не трогай! Его светлость убьет тебя, если ты с ней что-то сделаешь!

Я и вовсе дышать на нее боялась, а она так легко распоряжается чужими вещами!

— Вот и прекрасно!

Она бросила рубашку на кровать и достала следующую, после повторила то же самое, что и с предыдущей и достала очередное одеяние господина. В этот раз камзол. Который тоже полетел вслед за рубашками.

— Ой, покрывало же собьешь! — ахнула я, кинувшись собирать раскиданные Машей вещи.

Было сложно, так как одежда все кочевала и кочевала из шкафа на кровать. В какой-то момент она просто перестала умещаться в моих руках. Когда же я смогла выглянуть из горки вещей, то с ужасом обнаружила, как наглая прилетевшая пытается разорвать бежевую рубашку. Ткань была добротная, поэтому девушка решила применить зубы. Только и они не помогли.

— Так! — устало выдохнула Мага, откидывая не поддающуюся ей вещь. — Мне нужны ножницы или хотя бы нож!

Она начала оглядываться в поисках необходимого предмета, но благо таких вещей в спальне графа не имелось.

— Сел! — вспомнили обо мне. — А ну-ка принеси мне ножницы!

— Может не на… — только хотела возразить я, когда руки уже сами послушно опустили гору драгоценной одежды на пол, чтобы пойти выполнять очередной дурацкий приказ. Слабая надежда, что может мне просто удастся уйти подальше от этой сумасшедшей, рухнула тяжелым камнем где-то в районе груди. В тот самый момент, когда я оказалась в своей старой комнатке горничной.

Теперь здесь жила Крина, которая уже успела изменить все по своему вкусу. Так мой старенький комод приобрел бежевую скатерть, а на кровати появился вязаный клетчатый плед. Подруга увлекалась шитьем. На столике лежали швейные принадлежности, а на стуле висел теплый свитер, над которым сейчас трудилась Крина. Мне же нужна была металлическая коробка для печенья, где хранились ножницы, наперсток и катушки ниток. Я знала, что она находится под кроватью.

Комнаты прислуг никогда не закрывались, так что мы запросто заходили друг к дружке. Да и у нас с Марин и Криной за время работы у графа сложились дружелюбные и доверительные отношения. Конечно, мы иногда ссорились, особенно за внимание господина, но всегда мирились.

Искать Крину и отвлекать от работы не хотелось, поэтому я самостоятельно опустилась на колени, откинула полог постельного белья и извлекла из-под кровати знакомую продолговатую коробку.

Открыла. Достала массивные слегка ржавые ножницы для кроя. И поспешила обратно к Маше, внутренне содрогаясь от того, что происходит. Я не могла противиться. Словно кукла послушно протянула сиреневолосой сумасшедшей необходимый ей предмет.

Что же я творю?! Это не я! Точно не я. Меня наконец осенило. В этой сцене я присутствую лишь для того, чтобы ножницы принести!

Маша обрадовалась ножницам как безумная, а возможно она и была такой. Схватила их и плюхнулась на кровать, чтобы тут же достать из вороха одежды алую рубашку.

— Что же, думаю, тебе отлично подойдут сердечки! — предвкушающе обратилась она к вещи, но та ясное дело ничего ей не ответила.

Я толком и отреагировать не успела, как эта безумная уже вонзила ножницы в ткань. Только и смогла, что ладошками зажать в ужасе рот, наблюдая, как на пол падают вырезанные бархатные сердца. И лишь, когда она успокоилась, откинула несчастную и теперь испорченную рубашку, я схватила девушку за руку.

— Побаловалась и хватит! Давай уберем все и поскорее пойдем отсюда!

Увы, наглая гостья не собиралась так быстро уходить. Она легко выдернула руку и вытащила следующую рубашку. На этот раз нежно-голубую.

— Не бойся, все под контролем! — твердо заверили меня, после чего вновь обратились к несчастной одежде. — А тебе отлично пойдут снежинки!

Мне захотелось взвыть от отчаяния. Да что же она творит?! Я в ужасе схватилась за голову. Боги, за что мне наказание такое?! И ведь не уйти! Ноги совершенно отказываются слушаться.

Тем временем Маша успела искромсать уже большую часть гардероба. Сначала она самозабвенно выдумывала вещам фигурки, которые можно было бы вырезать, а после, видимо, ей это дело надоело. Так как она просто стала хаотично резать полосы и отрезать ткань целыми кусками.

Про меня она словно забыла и не замечала, как я нервно поглядываю на дверь, боясь, что в любую минуту войдет граф. Я вздрагивала от каждого шороха, но на счастье Маши господин не спешил в свои покои.

— Вот это другое дело! — все не унималась она, кромсая и кромсая наряды. — Теперь посмотрим, в чем этот вампирюга явится на прием!

— Хватит… — уже чуть ли не пищала я от отчаянья. — Пожалуйста, остановись, прошу!

Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Что я вообще здесь делаю? Неужели я создана лишь для того, чтобы выполнять глупые поручения этой взбалмошной девицы?

Как оказалось не только для этого. Судьба, а в моем случае скорее писательница, распорядились иначе. На пороге спальни возник граф.

— Что ты забыла в моих покоях?!

Он был зол. Невероятно зол. Губы сжаты в тонкую нить, а красные глаза стали еще краснее. Казалось, еще немного и граф просто разорвет на части бедную девушку. Лицо исказила гримаса злости, а клыки слегка выдвинулись вперед, демонстрируя свою остроту и длину.

— Господин… — в ужасе ахнула я и сразу же низко поклонилась.

А вот Маша кланяться не спешила, хоть и вскочила на ноги. И, несмотря на весь ее решительный вид, нельзя было не заметить, как слегка дрожит рука. Та самая, в которой зажато «оружие пыток» в виде злосчастных ножниц. И все же в глазах девушки страха не было. Я даже ощутила укол зависти, стоя в своей жутко неудобной позе поклона. В отличие от Маши я не могла позволить себе так смотреть на Айзека. Зато позволила себе выпрямиться, тем более что в мою сторону даже не смотрели.

— Я спросил, что это такое?!

— Нет! — сказала, как выплюнула. — Ты спросил, что я здесь забыла!

В ужасе зажала руками лицо, чтобы не привлечь внимание лишними звуками, которые могли вырваться на эмоциях. Я явно была здесь лишняя. И даже хорошо, что обо мне забыли. Больше всего на свете мне бы хотелось оказаться как можно дальше от разъяренного графа. Сейчас еще набросится на глупую девчонку и меня ненароком заденет. Не зря говорят, что вампиры в гневе страшнее любого зверя.

Между тем моим страхам не суждено было оправдаться. Граф не кинулся на девушку и не разорвал горло, как я уже представила в своем бурном воображении, а все также остался стоять на пороге. Возможно, что именно столь наглый тон и спас Машу. В какой-то момент алые глаза графа чуть посветлели, а губы расслабились, скрывая клыки. Он явно был удивлен и уже не так зол. На моей памяти это впервые, когда кто-то посмел перечить великому вампиру.

— Дерзить вздумала? — и голос уже не такой рычащий, а вполне привычный и спокойный.

— Нет, всего лишь жду, когда перестану быть твоей рабыней! Хочу напомнить, что я вольный человек.

— Я таких вольных на завтраки ем, — ухмыльнулся граф и сделал шаг в сторону Маши, которая тут же вся напряглась и выставила ножницы лезвием вперед.

— Только тронь меня или мою подругу и я — воткну их тебе в грудь!

Граф удивленно замер. Я тоже. Никто и никогда обо мне не заботился и уж тем более не вставал в защиту. Не считая самого графа. Однако я не поддалась этой доброте и быстро взяла себя в руки. Здесь мы не подруги, а конкурентки! И с ней рядом я только по причине того, что кто-то владеет моей волей.

Граф неожиданно искренне рассмеялся.

— Правда, думаешь, что это могло бы меня остановить?

Маша растерялась. Даже слегка опустила руку, но почти разу вернула в исходную позицию. Мало ли, что у этого вампира в голове. И даже я теперь не знала. Со мной Айзек никогда так заливисто и весело не смеялся.

— Опусти руку, смертная, не трону я тебя, — сказал граф сквозь хохот. — Идем со мной, покажу, чем по-настоящему питаются вампиры.

— Ядом?

Его сиятельство снова хохотнул.

— Ох, и потешная ты! Так что — пойдем или боишься?

— Тебя я уж точно не боюсь! — мгновенно ощетинилась девушка, легко попадая на крючок графа.

— Тогда прошу, — хитро улыбнулся вампир и вальяжно протянул Маше руку. — Вперед!

Она не спешила подходить, но наверное вспомнила свои слова о бесстрашии и пересилила себя. Дала в ответ ладонь. И уже уходя, лишь на миг задержалась, чтобы взглядом затравленной лани мазнула по мне.

Было ли мне жаль ее? Не знаю. Жаль было себя. Я-то не главная героиня, а все-таки соучастница преступления. Что теперь со мной будет? Маше нечего бояться — граф уж точно ничего не сделает, тем более теперь, когда в столь хорошем расположении духа. Это мне бояться надо. Уволят к демонам собачим и поминай как знаешь. И все из-за этой девчонки!

— Только не наказывай Сел! — спохватилась Маша, словно бы услышав мои мысленные терзания. — Это не ее вина!

— Ты о ней? — кинул на меня быстрый взгляд господин, даже не удосужившись посмотреть в глаза.

Даже по имени не назвал! Внутри стало совсем гадко. Он хоть помнит, как меня зовут? И помнит ли, как спас в таверне? Или я была для него всего лишь вкусным обедом, который хотели отобрать другие?

— Исправишь здесь все! — сухо велел вампир и скрылся под ручку с Машей, громко хлопнув за собой дверью.

Будто жирную точку поставил. Захотелось взвыть от бессилия. После вдвойне взвыть, стоило взглянуть на все то, что натворила здесь Маша. Как можно вот это все исправить?! Это и за неделю не зашьешь, а прием уже завтра! Между тем я лишь тяжело вздохнула и вновь пошла в комнату Крине. В этот раз за нитками с иголкой.

Несправедливо, что они там с Машей обедают, а я тут штопать должна. Почему мне отдуваться за то, что натворила эта девчонка?! И как зашить те жуткие лоскута тряпок, чтобы граф на приеме не выглядел, словно нищий скомороха на рынке?

— Это теперь всегда так будет, а, писака? — вслух спросила я бездушную писательницу, возвращаясь с нитками из комнаты Крины. — Маша портит, а я исправляю?!

— Кто такая Маша? — заинтересованно спросил мужской голос.

Не ожидая встретить свидетелей своего разговора с невидимым автором, так и замерла в удивлении, замечая возле входных дверей того самого врача, что несколько дней назад принял меня в больнице святого Луриисандра. Не узнать мужчину было невозможно.

Сегодня его темные волосы собраны в низкий хвост и перевязаны белой лентой, а сам он одет в светло-бежевый костюм.

И как-то я не сразу поняла, что он тут делает, когда в следующее мгновение за ним вошел лакей с темно-коричневым чемоданом. И все встало на свои места.

— Вы брат господина Айзека?

Глава 5. Маг, которого никто не помнит

Я пряталась в библиотеке у Гвиля, не желая помогать Маше выбирать наряд для сегодняшнего вечера. По правде говоря, я вообще не желала видеть Машу. Я была обижена на нее, но она или уже забыла о том, что именно мне пришлось всю ночь штопать порванные вещи графа или правда не понимала, почему вдруг фрейлина стала ее избегать. Настроения и вовсе не было. В книге появились странички, которые я бы предпочла не видеть. И на прием тоже предпочла не появляться, однако Гвиль доказывал, что изменить написанное невозможно.

— А вот и возможно! — упрямо возразила я, хотя никогда упрямой не была. — Я что посланник любви, чтобы тратить свое время ради главных героев?

— Ты не изменишь написанного, — спокойно подытожил гоблин, указывая острым коготком на странички проклятой книги. — И сделаешь то, что задумано автором.

— Ага, случайно толкну Машу в объятия графа! Прекрасно! Одно радует — я буду в роли фрейлины, а не прислуги.

— Сомнительная радость…

Захотелось чем-нибудь запустить в Гвиля, но он лишь рассмеялся и прикрылся злосчастной книжкой.

— Я изменю свою судьбу! Несмотря ни на что! И не останусь второстепенным персонажем.

— Останешься, — вновь повторил гоблин, поднимаясь и относя книгу на полку. — Как эта книга всегда возвращается на свое место, так и мы всегда будем второстепенными.

— Почему же? Если я смогу поменять историю, то изменю и свою судьбу. Знаешь поговорку — смотри на мир со своей стороны и будешь главным! И у меня даже есть идея!

И, не дожидаясь, что скажет мне Гвиль, выбежала из библиотеки. Я обязательно изменю все и не дам Маше мешать моим мечтам!

— Где же он?

Я нигде не могла найти брата графа. Но ведь неспроста он тут появился?! И помнит ли меня? Должен! Ведь в больнице я была по замыслу автора!

— Генрих! — заметила я наконец знакомый силуэт. — Генрих, постойте!

Он остановился. Обернулся. Удивленно приподнял темные брови.

— Вы помните меня? — с надеждой спросила я. — Я была у вас в больнице! Вы приняли меня пару дней назад.

Или не пару дней назад. Я даже не знала сколько прошло времени с того момента. Казалось, было это только вчера.

— Простите, — мягко улыбнулся мужчина, — у меня в последнее время было слишком много пациентов.

На меня словно тяжелая глыба рухнула.

— А мы знакомы?

Точно! Графа же только на приеме представят.

— Нет, то есть да! — я растерялась. — Я наслышана о вас от господина! И мы встречались в больнице святого Луриисандра. Вы мне еще сказали, что в свои девятнадцать я превращусь в восьмидесятилетнюю старуху…

— То есть — это единственное, что ты выделила среди всего, что я сказал?

— О! — искренне обрадовалась я, не обращая внимания на слова лекаря. — Вы вспомнили меня! Я рада!

Меня накрыло облегчение.

— Идемте со мной! — взяла удивленного мужчину за руку. — Кто знает, когда очередная сцена начнется.

— Сцена?

— Ой, да все равно забудете!

Забудете?! Я резко остановилась. Точно ведь забудет. Тогда зачем я это делаю? Что пытаюсь доказать? Ведь Гвиль прав.

— Вам кто-то говорил, что вы очень странная девушка?

И пусть! Пусть забудет, но я должна попробовать. Вдруг получится?

— Я хотела вас попросить мне помочь! Сегодня вечером будет прием в вашу честь и вот здесь… — я остановилась у широкой лестницы в центре большого зала. — Будет идти нарядно-одетая сиреневолосая девушка, а с ней я, как ее фрейлина! Кто-то из гостей толкнет меня, а я задену Машу и…

— Постойте, — остановил поток моей бессвязной речи брат графа, — а откуда вы все это знаете?

— Это сейчас неважно, — отмахнулась я. — Просто, если никто не вмешается, я упаду вот с этой высоты! — показала наверх лестницы, а после вниз. — И сломаю себе что-то!

А конкретно руку! И что самое обидное, никто внимания не обратит! Маша будет в спасительных объятиях графа, а я на полу. Этому автору… Елене Смирновой — совсем не жаль второстепенных героев!

— Раз вы так просите, — согласился мужчина, — то, конечно, помогу. И все же мне было бы очень интересно узнать, как вы знаете, что вас ждет? Вы — маг? У вас есть дар предвиденья?

— Нет! То есть да! Я потом все расскажу, если не забудете! И очень прошу вас, не забудьте мою просьбу!

— Не забуду…

Неужели не забыл?! Сердце радостно подпрыгнуло в груди, стоило мне увидеть брата графа. Так сильно, что даже не обратила внимания на самого Айзека, который лишь вскользь скользнул по мне удивленным взглядом. Это, наверное, впервые, когда все мое внимание было устремлено на другого мужчину.

А сцена тем временем текла точь-в-точь, как описано на страницах книги. Наглая сиреневолосая девица из небес так и не надела заранее подготовленное для нее платье. Она явилась на прием в своих любимых джинсах, кроссовках, если я правильно запомнила и такой же джинсовой куртке поверх ярко-розового свитера. Такую особу невозможно было не заметить. И, конечно же, гости чуть ли головы не свернули, чтобы лучше рассмотреть странную гостью.

И лишь граф Айзек демонстративно сделал вид, будто ничего не видит. Хотя по его пульсирующей жилке на шее прекрасно было видно, что он зол. Очень зол. Между тем, граф с клыкастой улыбкой представил гостям своего брата, после чего добродушно объявил праздничный вечер открытым. И скрылся. В неизвестном направлении. Однако по сюжету я знала точно, что еще вернется. И мне бы пойти за ним, успокоить, поговорить по душам, объяснить, что выходка этой девчонки не стоит его эмоций и чувств. Вместо этого я продолжаю стоять рядом с Машей, как какой-то довесок, не в силах самой распоряжаться собственным телом.

— Я зря надела свои вещи, да? — вдруг шепнула мне на ухо Маша. — Просто я так неуютно и неловко чувствую себя в этих платьях с кружевными рюшами, а в корсете вовсе задыхаюсь. Еще и сидит на мне все как на вешалке! Ни груди, ни жопы! Ни то, что у этих барышень, да?

Она взглядом указала на приглашенных леди, чья грудь призывно вываливалась из узких корсетов. И я не могла здесь не согласиться с ней.

— Нет, что вы, — только вот сказала я совсем не то, что хотела. — Зато в своем наряде вы привлекли внимания гостей.

— Только добивалась я не этого, — пожала она острыми плечиками, — и вампирюга эта явно снова рассердился, хотя этот факт меня как раз очень даже радует! Интересно, а брат его тоже вампир, да? Скромный такой. Молчит весь вечер. Небось думает, чью бы кровушку выпить.

— Зря вы так говорите…

— А ты зря мне выкаешь! — угнетенно пробурчала девушка. — Просила же, давай на «ты» и ты вроде как согласилась.

— Простите… — и тут же покладисто исправилась: — прости, просто я не привыкла так обращаться к господам.

— Да какая я тебе «госпожа»? Твоя одногодка. И вообще моя семья никогда богатой не была. Жили как все. От зарплаты к зарплате. Они у меня учителя, а учителя никогда особо много не получают. Я и сама на бюджет поступила, так как на контракт денег не было…

Вот же! Раздражает писательница эта! Использует меня, чтобы показать какая Маша вся простая и добрая. И словно в порядке вещей, что я не спала всю ночь по ее вине. Что я вообще тут делаю рядом с ней?! Я должна быть сейчас с графом! Напомнить о себе! Напомнить о тех днях, когда она думал лишь обо мне, когда не было здесь Маши.

— Так что давай без этого, ок? — закончила она совершенно непонятным мне словом.

— Что такое ок….

— Ну типа хорошо, да, согласна.

— Да, согласна.

— Вот и отлично! Может и нам станцевать, а, Сел?

— Прислуги не танцуют, — все также смиренно проговорила я слова, задуманные автором. — Так что я здесь с краю постою.

— Что за чушь?! Да и ты больше не прислуга, а моя фрейлина! Давай, выбирай себе кавалера и пойдем развлекаться!

И словно по волшебству кавалер нарисовался. И для Маши и для меня. Маша сперва засомневалась принимать ли приглашение брата графа, но быстро сдалась и пошла с Генрихом. Кто бы сомневался, что автор сделает такой ход. Видите для Маши мало одного мужика, давайте еще и брата ей?

— Да, автор?!

Ясное дело мне никто не ответил. Разве что смутно знакомый мужчина, имени которого я почему-то совсем не помнила. Скорее он тут лишь потому, что моя роль пока закончена. И сейчас он явно ждал моей реакции на приглашение. Тут вообще неважно, где и с кем я танцую. Все внимание на Маше! Интересно другое — помнит ли все-таки Генрих то, что я его просила? Хотелось верить, что да, но внутренний червячок сомнения подсказывал, что зря надеюсь.

— Вы чем-то опечалены? — напомнил о себе мой молчаливый кавалер. — Не любите приемы?

— Откровенно говоря, раньше никогда не была на них, то есть была, но в качестве прислуги, но уж точно не танцевала с гостем.

— И я не был, — улыбнулся светловолосый мужчина с добрыми большими светло-синими глазами, — не люблю шумные празднества.

— Тогда, что тут делаете?

— Приглашён его сиятельством графом Айзеком по случаю своего нового назначения в магической академии.

И тогда я вспомнила. Вспомнила, где его видела!

— Вы архимус Талисиен!

— Разве мы знакомы? — искренне удивился маг.

— Вы не помните меня, но я приходила к вам в академию и…

И это не было сюжетом. Не было в книге. Так что конечно он не запомнил меня.

— И? — напомнил о незаконченной фразе мужчина.

— И ничего! — остановилась я сразу как остановилась музыка. — Сцена видимо пока закончена, раз мне уже не надо танцевать и я могу отыскать графа, пока не случилось то, что должно случиться!

— О чем вы?

Я не ответила, оставляя растерянного мага наедине с собственными мыслями. Все равно не запомнит. Зачем, что-либо объяснять. И графа Айзека как назло нигде нет! Гости веселились, танцевали, пели и общались, а сам хозяин этого торжества где-то пропадал. Может у себя в покоях?

Поднялась по лестнице и свернула в коридор. Здесь было намного тише и спокойнее. Лишь до тех пор, пока я не подошла к покоям графа. Лучше бы не подходила. Женские крики и стоны вынудили удивленно замереть под дверью.

— О, граф! — вновь возглас одной из графинь. — Вы — нечто!

Сердце неприятно сжалось от понимания того, что Айзек не один. Почему-то я не ожидала, что он будет в компании девушек. И что самое ужасное — вдруг он кого-то из них испробовал? Неудивительно! Моя кровь больше не подходит ему.

— Вас так расстроило, что брат развлекается с графинями? — вдруг раздался рядом голос Генриха.

Я и не расслышала, как он подошел. И уж точно не ожидала, что мужчина протянет мне белоснежный платок.

— Не стоит, — укоризненно покачал головой граф, — это в его репертуаре.

Дрожащей рукой приняла платок, только теперь осознавая, что по щекам текут предательские слезы.

— Не в его, — не согласилась я, — он всегда пил только мою кровь!

Хотя и не была уверена, чем именно занимается за дверью Айзек. Честно, лучше бы он просто с ними развлекался. Это было легче мне принять, чем тот факт, что я больше не единственная, чью кровь он предпочитает.

— И хорошо! Я ведь вам уже сказал, к чему могут привести такие сильные потери крови. Вы хотите себя угробить?

— Вы не понимаете! Его не понимаете! Он солнца двести лет не видел! Живет взаперти, выходит только ночью и…

— И я как раз очень хорошо понимаю, — скептично заметил Генрих. — Мы с ним братья.

Я не растерялась и все равно закончила:

— Граф Айзек очень ранимый с тонкой душевной организацией!

— Это он ранимый? — скепсиса в голосе мужчины стало больше, после чего он взял и бессовестно распахнул дверь, являя мне пьяного полуголого графа в объятиях двух графинь-сестричек.

— Генрих? — искренне удивился Айзек, затуманенным взором глядя на брата, а после на меня. — Вы хотите к нам присоединиться? Заходите!

— Боги упаси!

Я же не смогла скрыть собственно облегчения. Он не пил кровь. Не пил их кровь.

— Раз вы не присоединяетесь, то дверь с другой стороны закройте, а хотя… оставьте!

Генрих лишь закатил глаза, взял вдруг меня за руку и увел от места разврата. Однако я не была расстроенной. Я искренне радовалась тому, что граф так и не пробовал ничью кровь кроме моей!

— Мне, кажется, или ты правда рада увиденному?

— Он не пил их кровь! — охотно поделилась я. — Я все еще единственная. И все еще необходимая ему!

— Не понимаю, Айзек вам всем мозги, что ли промывает?

А я вдруг замерла. Вот просто замерла. Это сцена или это мои чувства? Генрих прав — это не нормально. Ненормальная реакция на увиденное. Я люблю Айзека, а значит меня должно волновать то, что он с другими!

Люблю ли? Я уже совершенно ничего не понимала!

— Почему вы здесь? — резко сменила я тему, не желая обсуждать щекотливый вопрос. — Почему не танцуете? Вы же с Машей были.

— Не знаю, — не такой я ожидала ответ, — правда не знаю. Я в самом деле был с ней, танцевал, но музыка закончилась, после чего я зачем-то пошел наверх…

Он задумался, наверное, вспоминая для чего же сюда шел. Задумалась и я. Почему мы здесь? По сюжету мы должны быть в зале. И помнит ли Генрих о нашем разговоре? Однако только я обернулась спросить об этом, как поняла, что стою рядом с Машей на лестнице.

— Дело дрянь!

— Что? — удивилась Маша, но я лишь отмахнулась, в страхе оглядываясь по сторонам.

Где же Генрих? Почему его здесь нет? Он должен быть здесь! Должен меня поймать! Иначе я себе что-нибудь сломаю. Не хочу этого! Не хочу падать!

Между тем музыка затихла. Гости остановились танцевать. Взгляды устремились на нас. Точнее на графа, который стоял позади. Он толкал какую-то речь, которую я совершенно не слышала. Все что я могла это ждать момента. Ждать, когда одна из графинь случайно толкнет локтем. Или не случайно. Не знаю. Даже не задумывалась над этим.

Сердце бешено стучало, а время, словно вязкая субстанция. Замедлилось. И самое ужасное, что я нигде не видела Генриха. Куда же он запропастился?!

Я с ужасом посмотрела на мраморный пол, рисуя в воображении ужасы своего падения. Память услужливо подсказывало, как именно это произойдет, оживляя перед глазами строчки из книги.

— Генрих! — облегченно выдохнула я, замечая его наверху, но кажется моего окрика никто не заметил. Или это был лишь мысленный окрик?

Однако он не спешил ко мне. Не спешил подойти. Просто стоял на месте. Почему он там стоит? Это слишком далеко. Он не успеет! И смотрит вовсе не на меня. Глубокие темно-зеленые глаза обращены в сторону Маши.

Почему? Почему все так? Я не хочу жить, как запланировали. Не хочу быть всего лишь звеном чужих отношений.

Острый локоток больно ударил в бок. Пол ушел из-под ног. Я пошатнулась, отчаянно пытаясь поймать равновесие, но лишь отчаянно взмахнула руками, падая назад…

Спаси меня! Спаси меня, Генрих!

Жаркие слезы обожгли глаза, запоминая отрешенное лицо того, кто должен был меня поймать. Ничего не изменилось. Все так, как говорит Гвиль! Чтобы я не делала, а я ничего не смогу изменить!

Только боли не последовало. Чья-то мягкая ладонь оказалась под головой, а рядом знакомая ажурная рубашка.

— Архимус Талисиен?

Сердце на мгновение замерло, чтобы тут же забиться с удвоенной силой.

— Стоит быть осторожнее… — серьезно сказал он, помогая мне подняться и аккуратно проводя светящейся волшебной палочкой по моим побитым коленкам.

Ничего не сломано! Я жива! Жива и в порядке! И…

— Вас не было в сюжете!

Маг удивленно приподнял светлые брови, но ничего не сказал, а я подняла взгляд наверх, где в объятиях графа стояла испуганная Маша. Он поймал ее, как и было запланировано, а на меня даже внимания не обратил.

Только сейчас меня это совсем не волновало. Все мысли занимал маг! Я и о Генрихе позабыла, не понимая, что произошло. Разве это возможно?

— Спасибо!

Только моей благодарности уже некому было говорить. Мага не было. Никого не было. И зала тоже. Я оказалась в покоях Маши, не понимая, какое сейчас время суток и сколько прошло от приема.

— Так ты поможешь мне?

— А?

— Ты сказала, что маги могут вернуть меня домой! — напомнила сиреневолосая разговор, который я совершенно не помнила.

— Постой! — замотала я головой. — А прием?! Ты цела? И я тоже? Меня спас архимус, да? Точнее поймал у самого пола.

— О чем ты?

Она нахмурилась. Сдвинула брови у переносицы. Почесала лоб. После вновь посмотрела на меня. Сегодня девушка была без своих странных линз, как она их называла, отчего было сложно привыкнуть к ее серым глазам. В полутьме комнаты они и вовсе казались черными.

— Тебя граф поймал, а меня Талисиен.

— Какой Талисиен?

— Маг!

— Не помню… — вдруг рассеяно сказала Маша. — Айзек действительно поймал меня, а тебя… ты… ты упала на колени…

Она вдруг подошла и без всякого разрешения или стеснения подняла подол моего платья. Однако мои острые коленки оказались абсолютно чистыми.

— Странно…

— Не странно! Это архимус Талисиен исцелил!

— Хорошо, — вдруг покладисто сдалась Маша, — пусть так! Вот заодно и найдем твоего мага! Ты сказала, что в академии мне помогут, а раз твой знакомый маг, то наверняка будет там.

— Разве?

— Ну да!

А мне вдруг подумалось, что это неплохая возможность раз и навсегда избавиться от надоедливой девицы.

— Хорошо!

Довольная собой, я шла пустыми и тихими коридорами замка в сторону библиотеки. Было ранее утро. Все еще спали. Кроме меня. Меня и Маши. Я не чувствовала раскаяния, что обманула доверчивую сиреневолосую гостью с небес. И не жалела о своем решении. Что было на меня не похоже! С самого детства мама с папой учили, что врать нехорошо. И я действительно не любила лгать или лукавить. Однако минутой ранее, спокойно глядя в глаза Маши, дала неправильное направление. И также спокойно соврала, что не могу с ней пойти, так как у меня очень много дел в замке. Между тем я обязательно заберу ее после обеда из академии. Это совсем недалеко. Вниз по холму. Где заканчиваются ворота города. Там и будет дорога, что приведет в академию.

И не знала Маша, что академия магии находится в самом центре столицы, а единственная подруга в этом новом мире отправила ее прямиком в лес. Подруга, по мнению самой Маши, так как я не считала нас друзьями. Раз она так сильно хочет домой, вот пусть и ищет дорогу назад, а не крадет все внимание моего Айзека!

Да и мне было сейчас не до сиреневолосой с ее проблемами, ведь у меня были мои собственные. Я не могла понять, почему никто не помнит архимуса Талисиена. Кого не спроси — все говорят о Маше и графе, а мое падение лишь мимолетно упоминают.

Хотя я прекрасно помнила, что по сюжету сломала руку и никого рядом, чтобы поймать простую служанку, уж точно не было. И Генрих не запомнил моей просьбы.

Как оказалось, не спали не только мы с Машей, а и Гвиль. Только я переступила порог библиотеки, как гоблин резво обернулся, балансируя на высокой стремянке. Приветственно махнул мне рукой и ловко спрыгнул на пол с книгами под мышкой.

— Как прошел вечер?

— А то ты не знаешь? — не удержалась я от колкости, замечая раскрытую книгу на столе. — Уже прочел ведь?

— Прочел, — кивнул гоблин и, шаркая по полу, направился с книгами в сторону стеллажей. — Говорил же — ничего не изменить.

— Ты ошибаешься! История как раз измени…

Замерла, так и не закончив фразы. Этого не может быть! Как так? Это не вяжется с сюжетом!

— Что не вяжется?

Кажется, последнее я сказала вслух.

— Мое падение! Я точно помню, что меня поймал архимус Талисиен!

— Кто это? — удивленно спросил Гвиль, откладывая книги в сторону и подходя ко мне. — Какой такой архимус?

— Маг из академии!

Гвиль нахмурился еще сильнее, отчего его кустистые брови слились в одну полосочку. Он взял из моих рук книг и пролистал.

— Нет никакого мага!

— А я говорю — был! Сам посуди — в прошлый раз мое падение привело к перелому, но сейчас я в порядке! Почему? Потому что архимус Талисиен поймал меня и исцелил. И это значит… что не все безнадежно! Что если я смогу стать кем-то больше, чем второстепенным персонажем? Что если архимус может изменить мою судьбу?

— Да, только в прошлый раз он тебя даже не запомнил! — резонно напомнил Гвиль. — И все твои походы в академию магии стерлись из памяти остальных. И в этот раз сотрется!

— Но я же цела! Ни царапинки! Хотя еще вчера на страницах этой книги я должна была сломать себе руку!

— Зря ты это удумала, — покачал головой Гвиль, — ни к чему хорошего твои метания не приведут. Просто смирись.

— Ни за что!

И, не дожидаясь ответа, поспешила туда, куда так сильно хотела Маша. Если где я и могла найти архимуса, то только в академии магии! Я еще не знала, что ему скажу, но в глубине души надеялась, что он помнит случившееся. Хоть кто-то кроме меня должен же помнить! И еще надеялась, чтобы не изменилась сцена. Молила всех богов, чтобы успеть повидаться с магом до того, как автор вновь засядет за свою историю.

Только автор как всегда решил иначе!

Всего лишь миг — и вместо улицы я стою перед графом в его кабинете, а за окном уже вечереет.

— Сел, ты ее фрейлина, как ты можешь не знать, где она?

Вот же! Как не вовремя! Давай, расскажи еще, что это ты отправила ее в лес, чтобы она там заблудилась.

— Глупая девчонка! — зло и как-то устало сказал Айзек, зарываясь руками в черные волосы и взлохмачивая их еще сильнее. — Она даже не представляет, сколько опасностей вокруг!

Впервые на моей памяти граф выглядел столь взволнованным. Неужели так сильно переживает за эту сиреневолосую девчонку? За меня б так переживал!

— Не приведи боги — эта человечка попадет в плохие руки!

А если правда попадет? На какой-то миг внутри меня неприятно все сжалось. Однако я поспешила себя успокоить. Что ей станется? Она же главный персонаж! Сама во всем разберется.

Вот только когда Айзек продолжил, то и вовсе судорогой живот свело:

— А из Сумрачного леса она живой точно не выйдет!

Сердце учащенно застучало. Спокойно, Сел, спокойно. Только успокоиться не выходило. Да, я хотела избавиться от Маши, но уж точно не желала ей смерти. И вина все сильнее шептала сказать правду.

— Простите меня! — я вдруг рухнула на колени, больно ударяясь ими об пол. — Это моя вина!

Так стоп! Вина действительно гложила, но не настолько, чтобы падать на колени со слезами на глазах! Хватило бы и чистосердечного признания. Однако писака явно любил утрировать.

— Это я сказала ей неправильную дорогу…

— Для чего?

Только не то, что я думаю. Пожалуйста, не унижайся еще сильнее, прошу!

— Потому что я люблю вас!

Тряпка тряпичная! И сцена совершенно глупая! Особенно тот факт, что я продолжала стоять на коленях, а Айзек не спешил меня поднять.

— Ты же знаешь, вампиры не умеют любить… — холодно напомнил всеизвестный факт вампир, который я предпочитала не замечать. — Мы испытываем только жажду и страсть. И ты та, кто способен удалить мою жажду.

— А Маша? Почему вы так за нее волнуетесь? Кто она вам?

Показалось, что граф смутился, на мгновение отводя красные глаза, но лишь на мгновение.

— Мы поговорим с тобой, когда я вернусь! И о твоем поступке тоже!

И словно по щелчку я поняла, что могу подняться. Сцена была закончена.

— Это я с вами поговорю!

Резво поднялась, отряхнула пыль с коленок и оправила подол своего нелюбимого серого платья.

— В последнее время тыстранная, — подметил граф, но я лишь махнула на него рукой.

Отлично! Мне придется любить его, потому что я такой персонаж? Он только ранит тебя. Забудь о нем! Это только твоя жизнь.

И ведь правда! Хватит думать только о том, кому плевать на тебя! Лучше мага найди! Или забыла, что собиралась в академию?

— Кстати, — обернулась я к удивленному графу, — а помните архимуса Талисиена? Вы его еще на прием пригласили.

— Разве?

— Вроде как…

— Не помню такого, — Айзек пожал плечами, — гостей, в самом деле, было много, так что все возможно. Брат тебя осмотрел?

— Зачем?

— Он хороший врач и может помочь тебе, — удивил меня тот, кого я была настроена решительно забыть. — Я поэтому и попросил приехать его, чтобы он излечил твою болезнь.

Точно! Граф ведь не знает, что я сама ходила в больницу. Впрочем, не это сейчас занимало мои мысли, а то, что он все-таки беспокоится обо мне. Может я зря поспешила с выводами?

— А теперь извини, но мне надо найти Машу…

Не зря.

— А мне архимуса Талисиена!

Не кланяясь, я развернулась и ушла. Надо найти Гаррэта и попросить отвезти меня в академию. Пока автор не удумал очередную сцену!

Конечно же, удумал! Или я наивно предполагала, что успею? Даже до конюшни Гаррэта не дошла, как поняла, что стою с Пьером на кухне. Вокруг никого. Только мы. Вдвоем. Наедине.

Что за резкая перемена? И зачем?

— Сел, я знаю, что твое сердце уже занято, но может этот пирог поможет рассмотреть тебе кого-то другого.

Скорее осознания себя поможет. Однако сказала другое:

— Ох, Пьер, мне приятно, очень, но я принадлежу графу…

Да ладно?! Ради такого аромата можно и позабыть об Айзеке. Тыквенный пирог пах просто изумительно! Так и хотелось оторвать кусочек, но Пьер не спешил угощать, продолжая никому ненужный диалог:

— Глупенькая, Айзек нашел новое развлечение и все его мысли лишь о нашей гостьи.

О! Теперь становится ясно для чего все это.

— Это если он вовремя отыщет ее.

— О чем ты, Сел?

— Я сделала кое-что очень плохое, Пьер…

Боги, да дайте мне уже кусок этого пирога!

— Что ты Сел, — мягко улыбнулся Пьер, легонько похлопывая меня по плечу и совершенно забывая о своем подношении. — Ты не могла ничего дурного сделать. Я знаю тебя!

— Не знаешь…

Тут нельзя было не согласиться.

— Из-за меня Маша в опасности…

И снова в слезы. Да что же это такое?! Что за плакса?

— Не плачь, милая, прошу, все будет хорошо! Вот увидишь! Айзек обязательно приведет ее обратно.

Эффект был противоположным. Слезы полились еще сильнее.

— Не приведет… из Сумрачного леса еще никто не возвращался, а она ничего не знает о нем! Господин никогда меня не простит!

— Сдался тебе тот господин?

Меня взяли за руки, вынуждая посмотреть в теплые карие глаза Пьера.

— Ты самое дорогое, что у меня есть! И ты самая добрая и честная девушка, которую я знаю.

Я что здесь только для того, чтобы меня оправдать? Серьезно? И только я об этом подумала, как поняла, что могу стащить кусок пирога. Тело вновь слушалось.

Слезы моментально высохли, а я наконец умяла за обе щеки вкуснейший пирог, совсем позабыв о Пьере. Только вот он не позабыл.

— Ты в порядке?

— Конечно! Твой пирог творит чудеса! И вообще он шикарен!

Пьер еще сильнее удивился, почесал рыжую макушку и лучезарно улыбнулся.

— Я рад!

— А ты не знаешь — Гаррэт у себя? Мне нужно очень в город.

— Ближе к вечеру вернется.

Не страшно. Подождем. Мне есть чем пока заняться. Например, посмотреть, для чего вообще была вся эта ситуация и что там дальше в той странной книге.

Глава 6. Гнусная подстава и величайшее спасение

Голова неведомой твари вытянулась на жуткой длинной шее, одновременно распахнув огромный клюв. Массивные львиные лапы нервно затеребили влажную землю, вырывая с корнями растения и подминая под себя мох. Раз, еще раз, и еще ударялись они об грунт, оставляя свежие полосы от когтей. Тяжело. Глухо. И страшно.

Я сидела под старым дубом, вжимаясь со всей силы в корни, словно это могло бы спасти меня от ужасной твари. Вряд ли небольшая яма могла как-то уберечь меня. Только я не особо думала об этом, желая спрятаться от нападения. Монстр походил на грифона, но без крыльев.

И сейчас его львиный хвост угрожающе махал из стороны в сторону, демонстрируя собственное нетерпение. Как когда кот не может поймать мышку или птичку. Даже звуки такие же издает! И ему явно очень сильно хочется меня поймать. Либо поиграть в догонялки. Со мной!

Знаю, потому что у самой кошка. Только мне совершенно не хотелось выступать в роли мышки. Одно радовало — пока зверь этот просто выжидал. Когда же небо вдруг начало наливаться чернотой и где-то вдалеке заискрилась молния, поняла, что закончится для меня все очень и очень плохо. Спасения ждать неоткуда. Сколько я продержусь? Без еды. Воды. Если монстр этот и не подумает уйти.

Облака тем временем начали совсем уж безумную пляску. Они то перерастали в смерчи, то метались, будто от сильных воздушных ударов. Что выглядело совсем противоестественно. И совсем не успокаивало. Наоборот, я не знала, что хуже: быть заклеванной неведомым зверем или захваченной торнадо?!

— Ничего из этого! — беспомощно воскликнула я в небо. — Я хочу жить! И домой хочу! К родителям! К брату! Да пусть даже в этот опостылевший универ! Лишь бы не тут!

Кажется, грифон тоже забеспокоился. Повернул орлиную голову в сторону темных туч и весь нахохлился. Может, уйдет? Между тем пока стоял на месте, хоть уже и не бил нервно хвостом, наоборот насторожился.

В какой-то момент небеса начали разверзаться, вынуждая сжаться еще сильнее и зажмуриться от громкого раската грома. Когда же открыла — встретилась с янтарными огромными глазищами грифона, что казался впритык к моему лицу.

Показалось, сердце не бьется. В ужасе сглотнула, понимая, что дальше вжиматься просто некуда. Монстр не обращал больше никакого внимания на непогоду. Он не видел ничего кроме своей добычи.

Миг и — из раскрытого клюва вырвался неистовый гогот. Монстр напряг могучие мышцы, готовясь к прыжку, а все что я смогла сделать — это позорно закричать и прикрыть голову руками.

Однако боли не последовало. Вместо этого послышался скрипучий скрежет метала. Медленно и настороженно открыла глаза, замечая перед собой знакомый силуэт темноволосого вампира. Сильные, напряженные руки уверенно держали вытянутый клинок, сдерживая напор когтей зверя. Он совсем не боялся монстра. Сделал решительный шаг вперед, с легкостью отталкивая страшную тварь.

Выпад. Меч зазвенел, соприкоснувшись с массивным орлиным клювом. Это лишь сильнее разозлила грифона. Зверь в бешенстве закричал и накинулся на вампира, нанося меткие удары передними лапами и головой.

Графа это не смутило, наоборот он ловко уходил от атак, словно танцуя с мечом и порхая по влажной земле

Помимо воли я залюбовалась этим зрелищем, забывая об опасности и буре, что бушевала вокруг. Однако лишь до той поры, пока жуткие события не вернули меня обратно. Брызнула кровь. На руке Айзека проступила яркая царапина, вынуждая меня в ужасе вскрикнуть и одновременно удивленно застыть. Кровь остановилась на моих глазах, напоминая, что передо мной далеко не человек.

И именно это стало тем толчком, который дал Айзеку победить. Зверь отвлекся на собственную небольшую победу, из-за чего раскрылся, не замечая смертоносного меча графа.

Я вздрогнула и вновь зажмурилась, просто не в силах смотреть, как тело зверя пронзает острие меча. Дикий крик боли оглушил все в округе, сливаясь с далекими раскатами грома. Наверное, это ненормально испытывать жалость к тому, кто собирался убить меня, но, будучи ребенком шумного мегаполиса, я не привыкла видеть, как забивают животных. И глаза открыла лишь тогда, когда стихли все звуки. И то лишь потому, что граф попросил.

— Сбегать от меня было очень плохой идеей, Мария, — укоризненно произнес он, протягивая руку и помогая мне встать.

— Я не хотела, — честно ответила, принимая помощь и на дрожащих ногах делая первый шаг из спасительной ямы. — Я просто искала академию магии, чтобы мне помогли вернуться домой, но, наверное, потерялась и…

Взгляд упал на мертвое тело зверя.

— Не смотри, — понимающе попросил Айзек, закрывая собой ужасающий вид. — Вернемся и ты забудешь все, как страшный сон.

— Ты ранен!

Вспомнила я, обращая внимания на разорванный рукав и глубокую рваную царапину.

— Ничего.

— И все же… — не сдавалась я. — Необходимо обработать!

— Какая забота! — саркастично протянул вампир, не сдерживая такой же саркастичной улыбочки.

И почему-то вместо того, чтобы также колко ответить, я лишь покраснела, что было совершенно на меня не похоже.

— Что это был за зверь… — спросила, желая уйти от неловкого разговора. — Грифон?

— Его подвид, — охотно ответил Айзек, — хиеракосфинкс бескрылый. Как ты заметила, имеет голову и шею орла.

— А как ты так быстро меня нашел?

— Прорвался сквозь облака… — не то шутливо, не то серьезно сказал он.

— Так это из-за тебя тучи бесновали?

— Возможно, — уклончиво ответил Айзек. — Хочешь прокатиться?

Я хотела. Очень хотела. Не то, чтобы возвращаться обратно в замок, но предложение звучало очень заманчиво. Видимо, это отразилось на моем лице, так как в следующее мгновение сильная рука обхватила меня за талию. Подхватила. Приподняла. И вот уже в следующую секунду мы взмываем в небо.

И робкое девичье тело почему-то отзывается предательскими мурашками на каждое мимолетное прикосновение…

С силой отшвырнула книжку.

— «Робкое девичье тело»?! — раздражённо передразнила я. — Покатай меня, граф!

Мерзкая девица имела все то, о чем всегда мечтала я! Я же здесь, в библиотеке, могла лишь читать о них! В этой дурацкой книжке! И что самое обидное — этой сцене предшествовал мой собственный обман. Хотела избавиться от Маши, а в итоге лишь сильнее сблизила с графом.

— Хотя чего я ожидала? — спросила саму себя вслух. — Должна была понимать, что любой мой поступок направлен лишь на главных героев!

Ненавижу собственное бессилие! Как не крути, а делаю лишь то, что хочет писака. И как же сильно хотелось оказаться на месте этой сиреневолосой.

И совсем неожиданно ворвались в мое одиночество чьи-то тихие еле уловимые шаги. Мягкие, словно ноги обуты в пушистые носочки. Плавные, словно кошачья поступь. И очень похожие на графа Айзека.

И лишь в последний миг вспомнила о брошенной на пол книге. Испуганно кинулась в ее сторону, но длинные аристократичные пальцы были быстрее. Мужская длань легко подняла томик, вынуждая меня встретиться с темно-зелеными заинтересованными глазами Генриха. В моих же — плескался тихий ужас!

— Что вы такое читаете, что замерли в столь интересной позе?

Моментально выпрямилась и со слабой надеждой протянула руку, но книгу мне конечно не вернули. Заглянули в нее. Раскрыта она была как раз на белых незаполненных страницах.

— Пустая книга? — мужчина удивленно покрутил томик в руке, мимоходом заглядывая на яркую обложку. — Какая странная книга…

Тем временем я уже приблизилась к Генриху и попыталась отобрать бред сумасшедшей, но брат графа ловко увернулся от моих рук.

— Что это такое вы скрываете?

И, не дожидаясь моего чистосердечного признания, сделал самое ужасное, что можно было сделать в этой ситуации. Стал листать страницы. На мое «счастье» в книге, оказывается, планировались ко всему прочему еще и черно-белые иллюстрации! Прямо перед лицом лекаря проявилась картинка недавних событий, где Машу несут на руках, переступая труп убитого зверя. Причем герои не просто были в один-один как в жизни, а еще и довольные происходящим! От иллюстрации прямо-таки истончался эротический флер атмосферы.

— Братец?! — еще сильнее удивился Генрих, чуть ли не влипая в иллюстрацию, хотя уже просто неуда было сильнее удивляться.

Все, я пропала.

— Что это? — непонимающе уставился на меня вампир, впрочем, ненадолго, почти сразу его привлек текст. — Мой брат решил написать эпопею о своих эротических приключениях или что?

— Нет, он здесь ни при чем, — тяжело вздохнула в ответ, понимая, что последние полчаса проведу за объяснением концепции этого феномена.

И в академию уж точно не скоро отправлюсь в поисках своего спасителя. Что ж, вперед! Чувствуя себя главной во всей этой ситуации, спокойно предложила Генриху сесть. Когда же мы с ним умостились за читательский стол, я сложила руки в замок и, голосом бывалого знатока, начала свой рассказ:

— В общем, недавно я поняла, что не помню некоторые моменты из своей жизни, а другую ее часть помню, как воспоминания. Причем я не уверена, были ли эти воспоминания воплощены в жизнь или их вложил в голову писатель вот этой рукописи. Позже я и библиотекарь Гвиль осознали, что это все происходит не по-настоящему. Мы всего лишь пешки в огромном придуманном мире, где нами управляет, а события, что произошли вне контекста сюжета, моментально всеми забываются. Кроме, конечно, тех персонажей, кто осознал себя, то есть таких как мы с Гвилем. К сожалению, мы с ним лишь второстепенные персонажи. И есть большая вероятность того, что я вот тут сейчас распинаюсь перед тобой, но уже через мгновение, как начнется новая сцена, ты все равно забудешь мои слова. Как и произошло на приеме.

— Прости: что? — вампир издал нервный смешок. — Ты сейчас это на самом деле? И что произошло на приеме? О чем ты?

Удивительно, как странные события стирают между людьми грань. Мы спокойно общались, как равные друг другу и даже не сговариваясь, одновременно перешли на «ты». Ведь сейчас были куда более важные вещи, чем соблюдения приличий. Например, открытие того, что ты не живой человек, точнее не вампир, а всего лишь чьи-то слова на бумаге!

— До приема я просила тебя поймать меня, но ты забыл об этом. Да и сам посуди, все события, что произошли в книге — были и в реальности!

Я нашла момент приезда Генриха и дала ему почитать. Врач лишь задумчиво повел глазами, после чего перевернул несколько страниц.

— Так ты подставила Машу? — он с укором взглянул на меня, на что я покраснела и быстро нашла себе оправдание:

— Это не я, а писательница заставила!

Мне, конечно же, не поверили.

— Эти все события уже произошли, а значит, ничего не доказывают, так как их можно прописать после.

— И даже свежие события? И картинку, что появилась при тебе? И… — здесь я замолчала, поглощенная собственной идеей и неприятным чувством зависти при виде злосчастной иллюстрации. — Возможно, нам повезет и именно сейчас появятся новые события! И тогда ты уже не сможешь не поверить!

Я не дышала. В буквальном смысле слова. Вокруг сверкали молнии. Лил дождь. Только это совершенно не мешало графу лететь сквозь тучи. Гром близко. Так близко, что вибрации ощущались всем телом.

— Страшно? — по-своему расценил мою дрожь вампир с клыкастой улыбочкой.

— Нет! — соврала и в очередной раз вздрогнула в руках Айзека, когда рядом вспыхнула молния.

Яркая, ослепительная и осветившая на миг бледное лицо мужчины с пугающими красными глазищами.

— Не бойся, — прекрасно все понял Айзек, сжимая меня с такой силой, что я самой себе казалась маленьким испуганным зверьком, замершим в крепких и сильных руках. — Мы скоро будем в замке.

— А вот и не боюсь! — из чистого упрямства вновь соврала я, стараясь не прижиматься к теплой груди графа.

Тогда он сам притянул меня еще сильнее к себе. И совсем неожиданным оказался обжигающий и словно всепоглощающий поцелуй. Мой первый поцелуй! В свои восемнадцать я ни с кем ни разу не целовалась. И я даже не попыталась оттолкнуть наглеца, почему-то поддаваясь этой непривычной мне страсти. Неистовой, жадной и незнакомой. Он целовал так, что сердце выпрыгивало и пропадало дыхание. Ноги подкашивались и дрожали. Мир переворачивался и падал в темную пропасть неизведанного.

Скорее потому что надо, нежели хотела, я сделала одну слабую попытку оттолкнуть вампира, после чего руки бессильно скользнули вниз. Это словно подстегнуло его, чтобы обнять меня еще сильнее. И целовать сильнее. Алчно, исступленно, жарко! И клыки совсем не мешали. И тот нюанс, что я его совершенно не знаю, почему-то в этот момент тоже волновал меньше всего.

Я и представить себе не могла, что поцелуи бывают такими…

Такими, когда душа покидает тело. Оно словно не принадлежит тебе. И если бы Айзек не держал меня, устоять не смогла бы. Происходящее казалось нереальным. Сном. Вокруг сверкают молнии. Мы с графом вымокшие до нитки в обнимку парим в небесах. Рядом громыхает в тучах гром. И мне не страшно. В самом деле, не страшно. И не холодно! Наоборот — жарко!

Очередной рывок и я действительно вижу впереди замок. Мы мчимся навстречу под нескончаемыми потоками дождя. И я сама прижалась к вампиру в поисках тепла и страха соскользнуть вниз. Ведь мы летим! Летим!

Однако держал он крепко. И откуда-то была уверенность, что не упустит. Точно не упустит. И в обиду не даст.

— Не замерзла?

Покачала головой. В его объятиях невозможно замерзнуть.

Он улыбнулся, словно зная мои мысли. После склонился. И поцеловал. Не так как раньше. Нет. Бережно. Мягко. Еле касаемо.

— Все-таки замерзла. Замерзла и испугалась…

— Откуда знаешь?

— Вампиры чувствуют эмоции других.

Еще чего не хватало! Мне стыдно от собственных чувств, а теперь вдвойне стыдно оттого, что они не только мои.

— А вот и замок! — как ни в чем не бывало, клыкасто улыбнулся вампир, влетая в распахнутое окно, которое словно только и ждало возвращения хозяина.

Тепло покоев тут же коснулось кожи, согревая и приятно обволакивая. И совсем неожиданным стало, когда вместо того, чтобы поставить меня на ноги, Айзек понес в ванную комнату. И лишь там вернул свободу, давая ногам ощутить опору, но одновременно с тем властно придерживая за талию. Без слов стянул мою мокрую куртку, после опустился к джинсам, но так и завис, не зная, что делать с замком. Я же вместо того, чтобы сопротивляться рассмеялась. Уж больно забавно выглядели его попытки, стянуть с меня джинсы, вместе с поясом и застегнутой ширинкой.

— А это как раз для таких вот наглых ручищ, чтобы не лезли, куда не стоит!

Замер. Вот просто замер.

— Их либо ты снимешь, либо я! Точнее порву, — рык, — но в мокром не останешься.

— Какая странная забота, — все также посмеиваясь резюмировала я, почему-то совершенно не боясь этого странного вампира, — отвернись, а лучше выйди! При тебе уж точно раздеваться не стану.

— Здесь я решаю, станешь или нет!

— А у нас женщины решают!

— Ты не у себя, — холодно напомнили мне, тем самым возвращая с небес на землю. — Запомни, наконец!

— И правда, как я могла забыть?!

И попасться на его очарование? У меня есть цель — и я обязательно найду путь домой! Никаких вампиров, дворцов и прочего. Не нужен мне их этот мир!

— Прости! — совсем неожиданно другим тоном сказал Айзек, видимо ощутив перемену моего настроения. — Полотенца справа, сухую одежду тебе сейчас принесут.

И все! В самом деле, все. Он вышел, оставляя меня одну в еще большем замешательстве.

— Не похоже на Айзека, — вынес вердикт Генрих, когда я с отвращением захлопнула книгу. — Он бы не ушел.

— А ты уверен, что так хорошо знаешь брата? Ведь он всего лишь персонаж, как и мы с тобой. И если все еще сомневаешься, то поднимись к Айзеку и увидишь там Машу в его ванной.

Я всучила книгу ему в руки, не желая идти самой проверять, что там делают в данный момент Маша с графом.

— Иди и убедись, что все написанное — правда!

— А ты?

— А я давно уже убедилась.

Генрих выглядел обескураженным и растерянным, но спорить не стал. Взял книгу и пошел наверх. Проверять. Только я сильно сомневалась в том, что в следующей сцене он вновь не забудет все сказанное и увиденное, а книга в очередной раз не появится на своем привычном месте.

Так и оказалось. Миг — и мы с графом Генрихом в коридоре и конечно он ничего не помнит о нашем разговоре. Зря только распиналась. Знала ведь, что не поможет.

— Я поговорил с братом, — серьезно сказал мужчина, — он больше к тебе не прикоснется.

— Как? Зачем?

— Чтобы ты жила.

— Как вы могли?! — истерично высоким голосом возмутилась я, одновременно возмущаясь внутренне:

Да что со мной не так что он все еще нравится мне?! Сколько можно любить того, кому все равно на тебя. Спасибо сказать Генриху надо, а не возмущаться.

— Нельзя быть настолько слепо влюбленной! — уже вспылил граф. — Нет ничего важнее жизни.

— Есть! — не согласилась автор этой писанины. — И это любовь. И мое сердце всегда будет принадлежат вашему брату.

Жуть. Такое вообще кто-то читать будет? Последнее я даже вслух озвучила. О, значит эта дурацкая сцена закончена!

— Что читать? — не поняла резкой перемены граф.

— Ничего! Все равно забудешь.

Я вновь вернулась к панибратскому обращению.

— В любом случае все внимание Айзека устремлено сейчас к Маше и насколько мне известно она до сих пор в его комнате.

Замерла. Вот просто замерла. Этого не может быть!

— Ты помнишь? Помнишь, как Маша попала в ванную к Айзеку?

— Я вообще-то сказал комнату, но да, он ее нашел в лесу и принес к себе. И почему это человек ниже меня статуса обращается ко мне на «ты»?

Я не обратила никакого внимания на его слова. Резко приблизилась, упираясь лицом к лицу к вампиру. Будто бы желая заглянуть в саму его душу, но могла видеть лишь искреннее удивление в темно-зеленых глазах.

— Значит так, — твердо заявила я, — ротик закрой и слушай, пока сцена не закончится!

— Ты себе многое позволяешь!

И как мне ему правильно объяснить?

— У тебя провалы памяти, да? То о чем я тебе говорила, а ты делал вид, что это болезнь. Ты ведь сам такое испытываешь. Оказываешься вдруг в новом месте, хотя минутой ранее был совершенно в другом. Я права?

— Как ты узнала? — он даже не стал спорить.

— Ты просто начал осознавать себя.

И это прекрасно! Не зря все-таки распиналась.

— Все себя осознают, Сэл! Ты сейчас о чем? Знаешь, я уже сомневаюсь, что дело в твоей крови, тебе бы голову тоже не мешало проверить.

— Смотри, как только история продолжится, все встанет на свои места, совсем-совсем, как было.

И, не говоря больше не слова, просто разорвала подол его рубашки.

— Да что ты творишь?!

— Пока-а…

Генрих стоял в покоях брата и не сводил глаз с Маши, которая отчего-то смущенно куталась в длинную ткань темных гардин.

«Что я здесь делаю?» — изумленно подумал брат Айзека уж точно не ожидая оказаться рядом с Машей.

— Вы вошли без стука! — напомнила о себе необычная иномирянка, продолжая плотно кутаться в шторы.

— Да, простите, не подумал, что тут кто-то может быть, сам ведь я искал брата.

«Что я несу? И рубашка порванная Сэл каким-то образом стала совершенно целой!»

Как только история продолжится — все встанет на свои места!

Генрих задумчиво прикоснулся к ткани, но она была совершенно целая.

— Давайте, помогу! — в то же время предложил мужчина, делая шаг к смущенной девушке. — Странно, что брат не оставил вам одежды, но я умею шить и смогу сотворить с этих штор платье.

«Это странно! Это очень странно! Проще просто приказать слугам принести одежду для леди! С каких пор я шью?»

— Я никогда в жизни не шил!

«Я наконец могу говорить?»

— Вы же только что сказали, что можете… — не поняла этой резкой перемены Маша.

— Забудьте, мне надо найти Сэл!

— Нашла своего мага? — саркастично поинтересовался гоблин, любопытно листая странички злачной книжки Елены Смирновой. — Вот граф Генрих, судя по задумке автора, уже нашел свою любовь.

— Нет, — разочарованно выдохнула я, никак не реагируя на новость о Генрихе, — но я знаю, где его найти, просто из-за этой авторши никак не могу добраться до академии.

И, словно подтверждая мои слова, за спиной раздался удивленный и тяжело дышащий голос Генриха:

— Сэл, почему добраться сюда оказалась так проблематично? Как только подходил сюда — меня телепортировало! Что это такое?!

— Намного быстрее, чем я ожидал, — с улыбкой вклинился Гвиль, — теперь уже двое.

— Он тоже все знает?

— Да я тебе уже рассказывала, но ты забыл.

Генрих схватился за голову и устало опустился на пустой стул.

— Я даже обращался к своим знакомым лекарям по поводу этой странной амнезии, но всегда оказывался у себя в кабинете. В какой-то момент все хорошо, я общаюсь с родными, а уже в следующий момент принимаю какую-то старушку с подагрой.

— Бедняжка.

— Объясните! Так чтобы я понял.

Гвиль без слов указал коротенькой рукой в сторону книг, что летали сами по себе, а я в сторону стеллажей, которые подозрительно мерцали.

— Что это?

— Не пугайся — это мир внутри книги.

Тишина. Ненадолго.

— Хорошо, тогда почему мой персонаж такой унылый? Главный персонаж не стал бы шить платья из штор!

Никто не сомневается, что он главный. И никто не думает, что его жизнь существует лишь для других людей.

— Прочитай! — положил перед ним книгу Гвиль, которую Генрих уже держал в руках, но забыл.

Однако думается мне, что на этот раз не забудет. Он и вовсе сперва смеялся с каких-то эпизодов, потом молчал, плакал и снова улыбался, пока не пришел к жуткому выводу:

— Мы не главные персонажи? Главные — это Маша и Айзек?!

— Угу.

— Это все сон!

— Не сон, но мы можем это исправить. Можем повлиять на сюжет. Лично я точно не останусь второстепенной!

Ответа Генриха и Гвиля уже не слышала…

Глава 7. Любовное признание

— Мы же помним, что на стыке лета и осени традиционно проходит праздник бога вина — Бухуса?! — громко объявила всем наша экономка, тонко напоминая о празднестве, что ежегодно устраивает в своем дворце граф.

Поговаривают, будто граф в эту ночь веселится от души. Гуляния в честь урожая винограда у Айзека были самыми громкими. Кто-то даже рассказывал, что в гости к графу приезжали сами короли! Потому что веселиться так, как умел граф Айзек не умел никто. Эльсидора и вовсе заявляла, что графа рано или поздно из зависти устранит его величество. Ведь как это так, что бы чей-то праздник был помпезнее, нежели у него. Другое дело, что вампира не так уж и легко убить.

Шуточки кухарки мне не нравились, между тем я верила всему, что она говорила. Случая побывать на самом празднестве мне пока не представилось. На тот момент я была всего лишь служанкой и единственный праздник Бухуса, который впервые застала, могла лишь украдкой наблюдать со своего маленького окошка из комнаты прислуги. Там я лицезрела пьяных и веселых господ, которые периодически выбегали в парк для каких-то своих игр.

Конечно, Крина рассказывала мне, как можно попасть на праздник в качестве прислуги и даже подцепить кого-то из пьяных господ. Только я не хотела гневить господина, тем более что мне он уже тогда нравился. Поэтому лишь слушала, как подруга, заливисто хохоча, рассказывала, каким пылким любовником был близкий друг графа Айзека. И как страстно он зажимал её между кустов роз. Как только не покололись. В любом случае мне такой вариант не подходил. Ведь я хранила верность лишь одному мужчине. Нет, маленький шанс того, что граф Айзек обратил бы на меня внимания, все-таки был, но настолько мизерный, что я не хотела рисковать, а оказаться в руках какого-то неизвестно мне пьяного господина не очень-то и хотелось.

Больше всего праздник запомнился ярким салютом, который я увидела впервые в своей жизни. Помню, как тогда ещё жалела, что столь прекрасное и редкое зрелище не видит моя сестренка. Возможно, тогда бы ей стало лучше?

— Минуточку…

Сейчас ведь я не служанка. Я — фрейлина! Я имею право присутствовать на празднике вместе с Машей! И могу привести Санни. Конечно, праздник у его сиятельства не место для ребенка, но я бы и не вела сестренку на шумное веселье. Нет. Только посмотреть салют. С дальней лоджии, например. Думаю, Маша поможет попасть мне туда.

— Надо написать письмо родителям! — воодушевленно прошептала я, на какой-то момент сильно сомневаясь, моя ли это идея или авторская.

Ведь мгновением ранее я беседовала с Гвилем и Генрихом в библиотеке, а значит это сейчас сцена?

— И пусть! Все равно сюрприз для Санни будет!

А стоило бы задуматься, с какой целью автор вдруг решил ввести сестру на празднество…

Раньше я не могла позволить себе побывать на таком большом приеме. Теперь же, как бы прискорбно это не звучало, но благодаря Маше я оказалась среди гостей. Сиреневолосая ни в какую не хотела идти одной, почему-то упрямо видя во мне во мне свою сообщницу и подругу. Хотя почему «почему-то»?! Очевидно, что так решила писательница, вот теперь Маша и таскает меня везде за собой.

Впрочем, мне это на руку. Гостей здесь было немерено. И одеты все столь вызывающе, что аж неловко. Дамы без стеснения светили прекрасным дорогим бельем. У большинства на головах возвышались белые кудрявые парики, а у кого-то, кто желал выглядеть более натурально, похожие высокие прически были из накладных волос в тон родных волос. Однако были и те, чья прическа давно потеряла свою пышность, а накладные локоны и вовсе где-то потерялись. Возможно, в коридорах дворца, когда очередная прелестница женского пола развлекалась с каким-то кавалером.

Дамы громко смеялись, игриво убегали от кавалеров, временами вальяжно лежали на диванчиках и софах, беззастенчиво позволяя себя кормить и поить. Многих я узнала. Как графинь, что не прочь были весело провести время, так и дорогих путан, коих нанял Айзек.

Те же, кто пришел на праздник парами нисколько не смущался происходящему, наоборот они и сами были не прочь найти новых любовников для временной утехи. Думается мне, что именно поэтому у многих на лица маски.

В любом случае сейчас меня волновало лишь одно, а именно как незаметно провести Санни к гостям, чтобы она посмотрела салют. Пока сестренка была на кухне.

— О, Мария, вы пришли! — то ли с радостью, то ли с издевкой протянул граф Айзек, натягивая маску на лоб и собственнически обнимая девушку за талию.

— Я не уверена, что это было разумно, — недовольно произнесла Маша, настойчиво убирая руку графа со своего блестящего сиреневого корсета.

— Ты сегодня безумно красива! — словно не услышал ее слов граф, касаясь прядки сиреневых волос иномирянки.

Девушка не стала делать себе каких-то модных причесок, а просто подняла сзади волосы заколкой в виде бабочки. Да и не удивительно! Откуда ей уметь делать «башни»? Тем более что для этого ни один человек нужен. Хотя с париком дела обстояли куда легче, только вот Маша ни в какую не захотела его надевать.

Да и выглядела она сильно просто, пусть даже и в дорогом платье. Не только прическа не соответствовала нашей моде, но и лицо её не было отбелено и накрашено. Вот на нее и косились все с непониманием. Хорошо, что удалось уговорить Машу сменить тот джинсовый костюм, а то она бы и в нем явилась!

— И я думаю, ты не будешь настроена столь скептично, когда поучаствуешь в игре. Тем более что ты прибыла как раз к ее началу!

— «Игре»? — настороженно переспросила Маша, зачем-то насупив брови.

— Да! — весело отозвался граф. — Очень веселой, уверен тебе понравится.

После чего его сиятельство увело Машу в гущу толы, как обычно не замечая меня. Так что осталась я стоять одна. Руки мои стали монотонно бить по бокам, пока голова раздумывала: чем бы заняться? Было неловко и неудобно среди господ. Я будто находилась не в своей тарелке.

Чтобы немного отвлечься, спросила, когда планируется салют. Однако оказалось, что еще не скоро, а значит приводить Санни ещё рано. Вместо этого пошла в парк за дворцом, куда граф Айзек позвал всех гостей. Это был шикарный парк. С огромными живыми изгородями в виде запутанного лабиринта. Господин любил устраивать здесь прятки, салочки и просто отдаваться любовным играм. Иногда мне думалось, что это из-за его прожитых лет, что так он пытается отыскать радость хотя бы в играх и в утехах.

Думала до тех пор, пока не узнала о том, что мы всего лишь чье-то бурное воображение. Однако сейчас я не могла противиться этому самому бурному воображению. И вместе со всеми вышла через стеклянные двери на террасу, откуда можно было попасть в сад. Между тем в отличие от остальных я не побежала прятаться в лабиринте. Нет. Я не спеша последовала следом, чтобы тут же быть очарованной подвесными стеклянными шарами с желтыми огоньками.

В то же время я слишком хорошо помнила рассказы Крины, а потому в юбке у меня надежно была спрятана длинная кухонная лопатка. На случай, если какой-то пьяный лорд захочет меня зажать между розовых кустов.

Став немного поодаль от остальных, за небольшим декоративным деревцом, я прекрасно расслышала графа Айзека. Он стоял на постаменте статуи оголенной женщины и вещал оттуда правила игры, одновременно обнимая белую леди за пышную талию.

— Друзья и недруги! — обратился он к притихшей толпе, которая тотчас оживилась, хорошо оценив шутку. — Как вы знаете сегодня грех оставаться без веселья и любви! Поэтому я придумал для вас занимательную игру. Да-да, думаю, вы уже догадались, что речь о прятках! Однако не обычных, — здесь он лукаво подмигнул какой-то леди. — Дамы прячутся, а кавалеры ищут. Кто найдет первым, тот и получает поцелуй прекрасного цвета или… нечто большее.

Его сиятельство нарочно сделал нужную паузу, чтобы гости смогли как следует порадоваться и пофантазировать о чем большем идет речь. Не говоря уже о том, что всех невероятно возбуждало и будоражило предстоящее действо.

— Весь сад в вашем распоряжении! — весело объявил граф и приглашающе махнул рукой. — Дамы, прячьтесь, а мы, мужчины, все дружно начинаем счет. После уж пинайте на себя, милые леди!

Он широко и хитро улыбнулся, демонстрируя клыки, а затем неожиданно сказал: «один!». Девушки тут же дружно захохотали и разбежались кто куда. И Маша в том числе. Иномирянка была достаточно раскованной, более того игра ей кажется даже понравилась. Как я поняла, в мире девушки было всё куда свободнее и проще. Поэтому неудивительно, что она присоединилась к игре. В конце концов, она взрослая девочка, а у меня есть и свои хлопоты. Например, отправиться все-таки за Санни. Подумалось, что сейчас самое лучшее время для этого. Все равно гости заняты друг другом.

На кухню я отправилась через сад. Пошла вдоль стен по узкой каменой дорожке, придерживаясь за холодный камень. Здесь часто сновал слуги. Садовники, что стригли живые оградки, поварята, что бегали за продуктами в погреб, извозчики и такие же, как я, горничные. Очень удобно скрывать всю грязную работу от глаз любящего идеальную чистоту господина.

— Ага, — раздался со спины чей-то неожиданный мужской голос, — попалась!

И чьи-то сильные руки решительно схватили меня за талию, чтобы в следующее мгновение крепко прижать спиной к холодному камню.

— Решила спрятаться среди слуг, красотка?

«Спрятаться?» — мысленно переспросила я, желая выкрикнуть свои мысли вслух, но как всегда не в силах этого сделать. — Это разве похоже на «спрятаться»?»

Автор сего непотребства был иного мнения. Мужчина уже нагло щупал мою грудь, что соблазнительно вывалилась из корсета. Это стало последней каплей. Я выхватила из складок юбок спасительную кухонную лопатку и со всей силы ударила. Особо не целилась. Просто нанесла тупой удар.

Тотчас руки мужчины выпустили меня, а сам он с хрипом скрутился пополам, одновременно держась за живот.

— Ты чего, дура? — серые глаза полные боли и непонимания с ненавистью уставились на меня. — Совсем того?!

Лицо было скрыто под маской. Так что я представления не имела кто передо мной. Да и не хотела иметь. Вместо этого встала в боевую позу, продолжая решительно зажимать в руке спасительную деревянную лопатку.

— Я здесь не для поцелуев! — гордо заявила пострадавшему мужчине, после чего пользуясь его растерянностью бодро ретировалась, слыша в свой след гневное предупреждение:

— Я тебя запомнил, птичка!

Кто кого еще припомнит! И что за странное от меня заявление: «Я здесь не для поцелуев»?! Это совершенно не звучит победно и гордо. Позор один! Лучше бы вовсе ничего не говорила, нежели такую глупость. Автор совершенно не продумывает собственных персонажей.

Именно с такими возмущенными мыслями я вошла на кухню, где Санни что-то весело рассказывала нашей кухарке. К удивлению Эльсидора слушала внимательно.

— Да быть того не может! — всплеснула руками женщина.

— Я видела своими глазами!

И стоило мне только встретиться со смеющимися голубыми глазами сестренки, как я сама позабыла обо всех невзгодах и заулыбалась.

— И что же ты видела?

— Селли, ты вернулась! — радостно воскликнула Санни и бросилась ко мне в объятия, будто мы давно не виделись, хотя виделись буквально полчаса назад. — Лазурных дракончиков у нас на озере. Скажи, что они существуют!

— Конечно, — я неохотно отпустила сестренку и ласково провела по ее пушистым светлым волосам, — я и сама видела.

— Ох, и врушки вы, девчонки! — закатила глаза пышногрудая кухарка и повернулась к подвесному шкафчику. — Давай я и тебе горячего шоколаду налью.

— Да мы уже пойдем, скоро ведь салют…

— Так посмотрите и приходите! Я здесь, верно, до утра, господа ведь захотят тоже горячего… шоколада.

Она явно хотела сказать что-то другое, но вспомнила о Санни и исправилась.

— Оставьте, пожалуйста, и мне с сестрой немножко, — несколько обеспокоено попросила Санни, которая и салют хотела посмотреть и шоколада еще поесть.

— Обязательно!

— Спасибо, — одними губами искренне поблагодарила я женщину за доброту и взяла Санни за руку, чтобы отправиться смотреть салют.

Скорее всего все соберутся на смотровой площадке в парке, так что нам лучше будет встать немного поодаль. Мы сошли с узкой дорожки и направилась через лабиринт живой изгороди. И как-то совсем неожиданно за очередным поворотом наткнулись на парочку. Страстную парочку. В тот момент, когда стадия поцелуев была давно пройдена и дама уже громко стонала, будучи прижатой к кусту. Оставалось лишь догадываться как её спине не больно.

— Не смотри! — вспомнила я о Санни и поспешно ладошкой закрыла сестренке глаза, после чего извинилась перед изумленно застывшей парочкой.

— Да ничего, — отмахнулись они и скрылись в узком проеме все тех же кустов роз.

Все-таки идея привести ребенка сюда была не очень хорошей. Между тем раз я пообещала Санни салют, то выполню данное обещание. Для сестренки я нашла укромное местечко на лавочке возле фонтана. Укромным оно было как раз за счет того, что имело огромную просторную площадку, которая абсолютно не годилась для пряток и интимных игрищ.

— Не уходи отсюда, пока я не приду за тобой! — строго предупредила, перед тем как подняться по крутой тропинке вверх, где вновь толкал речь Айзек.

Он был красив. Красив и благороден. И сердце мое при виде него вновь предательски дрожало. И если бы не красный след помады на его воротнике, то я бы не сдержалась. Не сдержалась и кинулась в его крепкие и теплые объятия, а так могла лишь кусать локти от ревности. И губы тоже.

— Прошу всех внимания! — объявил он со своего возвышения. — Пора переходить к более интересным действам! И прежде чем мы насладимся завершающим этот чудесный праздник салютом, предлагаю поучаствовать… — граф интригующе замолчал и одновременно с тем вальяжно извлек из-за рубашки розовый листочек. — Сегодня я буду вашим богом любви! Пишите свои признания и кидайте вот в этот импровизированный ящичек, — листочком указали на возникшую из-ниоткуда коробку, — передавайте слугами, а после, я зачитаю ваши послания. Писать можно все что угодно! От любовного признания, до признания в ненависти!

Я неверующе замерла, слыша гулкий стук собственного сердца. Что если это мой шанс? Шанс признаться, наконец, в своих чувствах к графу? Разорвать ненавистное молчание и такое же немое обожание.

В тот же миг, словно черви после дождя, вылезли из своих укрытий господа. Они с воодушевлением писали послания и отдавали мимо проходящим с подносами слугам. Между тем, хоть я и взяла листок, писать о своих чувствах не спешила, вместо этого почему-то бросилась искать Машу. Сама не знаю зачем. Может потому что чувствовала себя рядом с ней увереннее? Не знаю, но в данный момент моей главной целью почему-то стало найти Машу. Я даже позабыла о том, что на лавочке у фонтана меня все еще дожидается Санни.

Машу я нашла быстро. Это было легко, так как иномирянка зачем-то забралась на постамент, как и граф несколько минутами ранее. Только в отличие от графа девушка была явно пьяной. Пьяной и веселой.

Гостям понравился этот перформанс. Они с интересом ожидали дальнейших действий сиреневолосой гости. Бокал вина чуть ли не расплескивался в хрупкой ладони Маши, чьи руки никогда не знали тяжелой работы. Это было видно. Так что и в своем мире она, скорее всего, была аристократкой.

И вновь на душе тяжелое чувство зависти. Нет. Хватит. Твоя жизнь ничем не хуже. И вообще, что это она делает?!

Какой-то странный прямоугольник достала. Светящийся. Потыкала пальцами. И музыка вдруг как заорет. Жуткая. Громкая. Непривычная. Я чуть ли не оглохла.

Она — ведьма? Маг? Да что же это такое?! Как тут с завистью бороться? У нее и сила есть!

Между тем сквозь рев я разобрала какие-то незнакомые слова, напоминающие мужское пение.

— Танцуем, не стесняемся! — радостно выкрикнула Мари, изображая своей пятой точкой такие круговые движения, что мне стыдно стало.

Она еще и петь начала эти непонятные слова! Казалось, что демона вызывает.

«Call me when you want, call me when you need

Call me in the morning; I'll be on the way…»

Иномирянка ритмично виляла бедрами. И так ритмично, что если бы не пышный кринолин выглядело бы все это куда развратнее. Да и вообще я не видела, чтобы кто-то когда-то так танцевал.

Самое противное во всем этом то, что мужчинам нравилось! Всем! Генриху в том числе, а его сиятельство Айзек стоял в проходе арки парка и вовсе откровенно любовался Машей. Да он мною никогда так не любовался!

И так больно стало. И ревностно. И совершенно неожиданно для самой себя под незнакомые слова запела свои собственные, обращая их в строчки на бумаге. И строчки эти полились из самых глубин сердца.

«Call me when you want, call me when you need»

Я писала все то, что накопилось у меня за последнее время. За время, проведенное во дворце графа. Ничего не скрывала. Пусть знает! И о моих чувствах. И о том, как больно мне видеть его в объятиях других. И о том, как счастлива я была, делясь с ним своей кровью. И как сильно мне этого не хватает. И…

«Call me out by your name, I'll be on the way like» — продолжала на фоне завывать Маша, совершенно не попадая в такт мужского голоса, пока я глазами искала слуг,чтобы отдать свое письмо.

И только я положила конвертик на поднос, как чужая магия исчезла. Сцена закончена? Боги, что я наделала?! Зачем написала тот кошмар?! Однако стоило оглянуться, как слуги уже и не было рядом. Он скрылся где-то среди толпы, вместе с злосчастным письмом.

— Демон! — прошипела я и поспешила к Маше, которую следовало снять с постамента.

Почему-то делала она, а стыдно было мне. Автор творил уже вовсе какую-то дичь! Мне чуть ли не силой пришлось стягивать иномирянку. Она ни в какую не хотела уходить и прекращать свой разврат. Кто-то из гостей даже начал кричать в мою сторону, чтобы я остановилась и не мешала. В ответ я лишь огрызнулась и продолжила свое неблагодарное дело. Маша мне потом еще спасибо скажет! Однако вместо спасибо я чуть не получила в глаз от пьяной девчонки.

И в тот момент, когда мне, наконец, удалось стащить сопротивляющуюся иномирянку, виновник сего торжества радостно объявил о начале салюте. После как-то коварненько глянул в мою сторону и лукаво сказал:

— Помогла своей хозяйке спуститься, чтобы посмотреть на салют? Похвально!

— Ррр!

Бесит! Я дура ему еще и письмо отправила. Хотя это ведь были действия автора! Или все-таки мои? Я уже и сама сомневалась в происходящем. В любом случае сейчас не было времени копаться в себе. Меня ждала Санни!

Отлично просто! Я стала нянькой Маше, но провалилась в роли хорошей старшей сестры.

— Селли! — обрадовалась сестричка, когда мы с пьяной Машей добрались наконец до лавки. — Где ты была так долго?

— Подругу искала.

И ведь правда же. Разве что про письмо умолчала. Санни внимательно посмотрела на шатающуюся Машу, словно спрашивая, та ли это подруга. Сказать по правде я и сама была впечатлена поведением иномирянки. Когда она только успела так сильно напиться?

— Твоей подружке плохо? — взволновано спросила сестра, удивленно наблюдая за нервным дерганьем окосевшей Маши.

— Да, но не волнуйся, я помогу ей.

А что было говорить?

— Бедняжка! — с искренним сопереживанием вздохнула сердобольная Санни.

— Сейчас салют начнется, идем!

Попыталась я отвлечь сестренку и с силой потащила Машу в другую сторону. Девушка все время просила бросить её и вообще оставить в покое, но из-за Санни я не могла этого сделать. Сестричка была слишком впечатлительной и эмоциональной. Даже ухватила Машу с другой стороны под руку, чтобы той было легче идти.

В это время господа уже собрались на террасе, что возвышалась над парком. Мы же притаились внизу, среди кустов роз. Успели в тот самый миг, когда под бурные возгласы в небо поднялась первая ракета.

В первый миг Санни испугалась и зажала уши, но стоило салюту разорваться на миллиарды мелких ярких искр, озаряя темное небо всплеском света, как сестра восторженно раскрыла глаза.

— Как красиво… — она изумленно замерла, боясь даже дышать.

Да и не только она. Маша тоже восхищенно замерла. Все замерли, глядя на яркие краски на черном полотне. И я в том числе. Однако больше всего я была рада счастью Санни. Рада подарить любимой сестричке этот момент, на какое-то мгновение, забирая все невзгоды, что преподнесла ей жизнь. И я была безмерно благодарна господину за этот праздник. Конечно, вряд ли он планировал доставлять удовольствие какому-то ребенку из глубинки, но неосознанно это сделал. Сделал в тот момент, когда заприметил меня в таверне. В момент, когда я стала у него работать. И казалось, что в этот миг любовь к нему еще сильнее.

Между тем рано или поздно все заканчивается. И салют тоже. Восторженные гости не собирались еще уходить, однако я поспешила увести на кухню Санни и заодно Машу, которой все также было плохо. И мы бы ушли, если бы не слова долетевшие до нас:

— О, кажется, для меня что-то есть!

Сердце пропустило удар. Из всех писем, присланных графу Айзеку в этот вечер, было вытянуто именно мое.

«Моя душа летит к Вам вместе с этими первыми осенними листьями! Я, словно сумасшедшая, разговариваю с ними обо всем на свете, не скрывая своих истинных чувств. С тех самых пор, как Вы, будто сказочный рыцарь, вырвали меня из лап грубых мужчин…»

— Боги, как правило, я редко к вам обращаюсь, так как бессмертный, да и откровенно говоря мне на вас насрать, но здесь просто не могу не упомянуть! Это ведь невозможно читать! — его сиятельство явно из-за всех сил пытался сдержать собственный смех. — Кто это у нас такой смелый? Смелый и достаточно откровенный?

Мне же хотелось провалиться сквозь землю. Однако вместо того, чтобы уйти, зачем-то осталась на месте. Хорошо, что меня хоть не вспомнили, а в то же время грустно. Выходит, для Айзека я настолько незаметна.

— Может дальше тайное послание даст нам ответ? — беззастенчиво улыбнулся мужчина, продолжая вслух зачитывать мое постыдное и глупое признание:

«Переступив порог Ваших владений, я поняла, что отныне навеки связана с Вами. Вы нуждались во мне также сильно, как и я в Вас. Будучи вампиром, Вы прокляты и лишены возможности бывать на свету. Постоянно ощущаете боль утрат от того, что уходят близкие вам люди. Жизнь человека слишком недолговечна. Я знаю, что вы пытаетесь всячески заглушить эту боль. И мне самой больно от того, что я не знаю, как помочь Вам, а я хочу помочь! И всем сердцем верю, что смогу это сделать, смогу излечить вашу больную душу…»

— Ого, а у нас тут мессия нашлась! — не сдержал едкого восклицания граф, вызывая у гостей дружный смех. — Интересно и как девочка собирается «излечивать» меня? Дайте-ка угадаю, великой силой любви?

«Я верна только Вам и готова быть для Вас кем угодно, потому что люблю Вас!»

Какой стыд! Позорище! Зачем я вообще все это писала?! Вот зачем?

— Ох, я больше не могу читать эти мемуары! — граф был полностью согласен с моей мыслью. — Что только у этой ненормальной в голове?

И все бы ничего, если бы он не поднимал каждую мою фразу на смех. Вот и сейчас театрально приложил ладонь ко лбу, вновь радуя публику своим небольшим представлением. Гостям нравилось потешаться над неизвестной дурочкой. И мне бы уйти, а ноги не слушаются. Видимо, я обязана была дождаться конца этого унижения.

— Так, а неизвестная хоть подписалась? О да, но лишь одна буква: «С»! Чего так скромно? И мне что теперь угадывать прикажешь? Самира? Сэлира? Селеста? Что-то знакомое такое…

Показалось, что земля ушла из-под ног. Наши глаза встретились. Красивое лицо исказила кривая улыбка, после чего он бессовестно выкрикнул:

— Селеста!

Ладони взмокли. Взмокли и задрожали. Санни ощутила мою перемену и взволновано на меня посмотрела. Я лишь на мгновение взглянула на сестренку, не в силах отвести взгляда от Айзека. Не в силах вообще ничего сделать. Я могла только наблюдать, как вампир грациозно и очень медленно ко мне приближается. Как также медленно разрывает на моих глазах письмо и с пренебрежением выкидывает обратно на поднос слуге.

— Давай, Селеста, расскажи, как ты будешь спасать такого грешника как я? — невозмутимо спросил он, оказываясь передо мной. Близко. Очень близко.

И я хочу сказать хоть что-то. Ответить. Только язык прилип к небу. В буквальном смысле слова. Я не могла им пошевелить. Стыдно. Больно. И насмехающиеся напротив алые глаза.

— Может, страстным сексом? — продолжал издеваться граф. — Или подношением мне своей девственности?

В тот же миг его рука резко оказалась там, где не была еще ничья. Да я сама стыдилась туда касаться. И сейчас, даже через многослойные юбки, ощутила жар его ладони.

— Чего молчим? — господин Айзек опустил руку еще ниже, ловко пальцами продвигаясь между ног. — Хочешь, чтобы я взял тебя прямо здесь, да?

Я хочу умереть. Вот просто умереть.

— Прекратите, здесь же моя сестра… — совсем тихо прошептала я, ощущая как на глаза наворачиваются слезы. — Прошу вас!

Я перехватила его руку, но он был сильнее. Сильнее и злее. Почему-то мое сопротивление только больше разозлило. Он округлил глаза и тотчас резко схватил за лямки платья, притягивая ближе к себе и не давая мне уйти.

— Перестаньте! — голос наконец прорезался наружу. — Отпустите!

Одновременно со мной закричала и сестра, нападая на вампира с кулаками, чтобы тот отпустил меня. Вампир отмахнулся от Санни, как от назойливой мухи, с легкостью откидывая от себя. Я в последний миг успела подхватить её под руки.

— Что ты позволяешь себе, чернь? — алые глаза вампира налились злобой и ненавистью. — Ты еще сюда и ребенка привела? Да кто ты такая?!

— Я…

Я не могла ничего сказать. И пошевелиться не могла. Лишь молча смотрела в красные глаза Айзека, со страхом прижимая к себе вырывающуюся сестренку.

— Пошла вон отсюда! — гаркнул тот, кого я любила всем сердце. — И чтобы я больше тебя здесь не видел!

В тот же миг невидимые оковы отпустили меня.

— Я действительно глупая раз верила, будто вас можно спасти! — сквозь зубы прорычала в ответ. — Вы не просто грешник — вы уже давно мертвы.

После чего крепко сжала маленькую ладошку сестры и побежала в противоположную сторону от парка, по дороге подхватив под локоток Машу. Иномирянка пропустила все самое унизительное, так как вскоре после начала чтения Айзеком моего письма скрылась в ближайших кустах.

— Постой, я не могу так быстро! — на ходу вытирая рукавом рот, задыхаясь проговорила Маша.

Однако у меня не было времени. Я ни секунды не хотела больше здесь находиться. Хотела убежать. Как можно дальше. Подальше от собственных иллюзий. От самой себя. От боли, что разрывала сердце на части.

Остановилась лишь на летней кухне, так как Маше снова стало плохо и пришлось в очередной раз отлучаться в кусты.

— Что с ней? — запинаясь, спросила Санни, близко к сердцу принимая все происходящее.

Зря я только привезла ее! Мне было плевать на себя. На унижение. Даже на боль. Однако то, что все это произошло на глазах у сестры, простить себе не могла.

— Она заболела, — уклончиво ответила я. — Все хорошо, правда, то, что ты видела…

Запнулась, не зная, как объяснить, но Санни сама все поняла и крепко обняла меня. Без слов. Вот просто обняла. Тепло и нежно.

— Боже, какой же он мерзавец! — со стоном вынесла вердикт Маша. — И ведь говорила, что мне нельзя пить! Этот гад что-то подмешал мне!

Девушку сильно рвало. Я тактично отвернулась в другую сторону вместе с Санни, одновременно стараясь развлечь сестру бессмысленными разговорами. Сиреневолосая в это время выровнялась. Тошнить девушку перестало, но сильно штормило.

— Боюсь представить, что он хотел со мной сделать, подливая в напиток алкоголь!

— Зная, что он делал с другими девушками, то ничего хорошего, — с презрением заверила я, сама удивляясь собственной интонации.

Неужели волшебный флер графа спал?!

— А что он делал с другими девушками? — тут же заинтересовано спросила сестра, на что я заверила, что ничего страшного не делал и вообще нам всем сейчас необходим горячий шоколад.

Однако до Эльсидоры с обещанным шоколадом так и не дошли. Маше вновь стало плохо, из-за чего пришлось остановиться, пока девушку опять рвало под каким-то красивым ухоженным кустом.

— Попалась, птичка!

Меня тотчас бросило в пот.

— Слышал твое милое признание, — с насмешкой сообщил знакомый голос, — поверь, моя кандидатура куда лучше графа, тем более что я в отличие от него живой.

Медленно развернулась, встречаясь взглядом со знакомым господином, тем самым, что пытался зажать среди кустов. И что-то подсказывало, что свою идею порезвиться со мной он не отпустил. Даром, что благородный, когда ведет себя также как те похотливые пьяницы из таверны.

И не убежишь! С одной стороны — маленькая сестра, а с другой — Маша. И пусть мы-то с Санни убежали бы, но вот отравленная алкоголем иномирянка вряд ли. И как бы я не ненавидела девушку, а оставить наедине с этим «кавалером» на уме которого лишь одно, не могла.

На помощь в очередной раз пришла деревянная лопатка, спрятанная под подолами юбок. Только вот мужчина на этот раз ждал нападения и легко перехватил мою руку.

— Не так быстро, птичка!

Лопатка выпала из вмиг ослабевшей руки.

— В этот раз не улетишь.

— Что вы делаете?! — в ужасе закричала Санни, во второй раз за день переживая сильнейший стресс. — Не трогайте Селли!

— Селли, как мило! — рассмеялся мне в лицо мужчина, после чего взгляд серых глаз изменился и он холодно приказал: — Вели ей заткнуться, тогда обещаю, что больше никто не пострадает.

Я не видела его лица под маской, но оно уже было мне отвратительным. В серых глазах отражалась какая-то звериная ярость и похоть. Даже у графа Айзека я никогда не видела такого жуткого взгляда. Я по-настоящему испугалась.

— Все будет хорошо, малышка, — сквозь тугой ком прошептала я. — Это просто друг, не бойся.

— Точно? — конечно же не поверила мне сестра.

На этот раз я лишь кивнула, не в силах говорить. Дар речи отняло. Я могла лишь кусать губы, пока чужие грубые ладони шарили по моему телу. Да что же это за день такой?!

— Это твой возлюбленный? — все еще ничего не понимая спросила Санни, а может быть понимая даже больше. — Ты ведь говорила, что любишь графа.

Казалось еще немного и сознание покинет меня. Не хватило даже сил ответить. Тело просто отказывалось находиться в этой страшной реальности. В глазах темнело, а ноги подкашивались. И лишь мысль о Санни не давала мне отдаться спасительной темноте.

Стыдно. Противно. Больно. Прерывистое дыхание над ухом. Чужие руки. Грубые ласки. И присутствие рядом сестренки. Что могло быть хуже? И куда делась Маша? Разве не слышно, что тут твориться?!

Неожиданный знакомый звук колокольчиков показался спасением. Внутри зародилась надежда. Неужели писательница вспомнила обо мне? И столь жуткий момент будет изменен? Или этот ужас и есть задуманный? Тогда, автор, ты, совсем жесток! За что же так меня не любишь?

Не успела я сглотнуть тугой комок, как тело, что нагло прижималось ко мне, резко отпрянуло. Я часто заморгала, пытаясь избавиться от мутной пелены, что застелила глаза и с удивлением обнаружила Пьера.

Могучий кулак повара раз за разом бил по лицу благородного лорда, давно измяв красивую маску. Да и маске во все уже не было. Лишь ее окровавленные осколки и изуродованное лицо молодого лорда. Я знала это лицо. Видела неоднократно на вечерах графа.

— Пьер, перестань! — кинулась я к приятелю, хватая того сзади за руку, чтобы остановить очередной сильный удар. — Если ты его убьешь, тебя отправят на казнь!

— Эта тварь заслуживает смерти!

Пьер был зол как никогда и словно одурманен запахом крови. Широкие плечи трясло от гнева и досады. Однако стоило ему посмотреть на меня, как лицо тут же сменилось тревогой и теплотой.

— Ты в порядке? — он развернул меня к себе лицом. — Он ничего тебе не сделал?

Пришлось задрать голову, чтобы ответить, так как Пьер был намного выше.

— Все хорошо, правда, спасибо…

Не хочу даже думать, что было бы не явись он.

— Точно? — теплота в голосе мужчины, совершенно не сочеталась с его внешним обликом.

Добрый рыжий Пьер мог отпугнуть своим грозным видом любого и лишь близкие люди знали, каков он на самом деле. И я знала, но никогда не ценила, а сейчас просто не находила слов. Момент был настолько интимным, что я только и смогла молча кивнуть в ответ.

Я кинулась к Санни, которая тихонько плакала и обняла, мысленно благодаря всех богов, что послали нам Пьера. Точнее бог у нас был один и это Елена Смирнова, но её благодарить не хотелось. Она всю эту кашу и заварила!

Не отпуская Санни, я вспомнила о еще одном «ребенке», который так и не явился после своей прогулки в ближайшие кусты. К слову нашлась пропажа быстро. Ноги заметил первым Пьер. Маша спокойно спала, свернувшись калачиком возле собственных рвотных масс.

— Хоть кому-то сейчас спокойно.

— Да что это у вас тут произошло? — удивленно спросил Пьер, продолжая непонимающе рассматривать ноги в панталонах.

— Поможешь донести её? — вместо объяснений попросила я. — Пожалуйста!

— Без проблем! — пожал широкими плечами он. — Все, что попросишь.

И с легкостью взвалил спящую тушку себе на плечо, после чего мы все вместе направились в сторону кухни за обещанным шоколадом. Сейчас он мне нужен был как никогда. Иначе я просто не переживу весь этот кошмар, что творит автор!

Спасибо ей хотя бы за Пьера. С ним стало спокойнее и теплее. Он был как яркое солнце, что согревало в пасмурный день. Яркие рыжие кудрявые волосы и такая же огненная борода сразу бросались в глаза в темном и мрачном дворце господина Айзека. Только мне, дуре, никто кроме графа не нужен был…

Глава 8. Обиженные возлюбленные

Меня одолевали противоречивые чувства. Злость. Радость. Ощущение свободы. Злость на графа. Из-за него в груди зияла свежая рана. Радость и осознание свободы, что наконец-то избавилась от сладострастного дурмана его чар и заодно чар писательницы. Теперь я была уверена, что больше никогда не попадусь на уловки наглого вампирюги. Права Маша! Никакой он не благородный господин, а самый настоящий кровопийца!

Признаться честно, мое мнение после последних событий к иномирянке кардинально поменялось. Она увидела за пару дней то, что не видела я месяцами. Тем более рядом с Машей у меня было больше шансов покинуть дворец. Как-никак именно она главная героиня сего опуса. Вполне возможно, что автор будет не против, чтобы девушка побывала в академии магии.

Может, это как раз именно то, что нужно сюжету!

Мы ушли на рассвете, когда все еще спали. Только Пьер знал правду, так как вызвался помочь сопроводить с нашим извозчиком сестричку. Я боялась отправлять Санни домой одну, тогда Пьер пообещал, что проведет до самого дома и отдаст родителям. Все равно господа будут отсыпаться после вчерашнего и вряд ли проснуться раньше обеда.

Словами не передать, как я была благодарна ему, только вот ответить взаимностью все равно не могла. По крайней мере, пока. Да, унизительный поступок графа открыл мне глаза, очистил мое больное и глупое сердце, но любить кого-то я точно не была готова. Не сейчас! Оставалось лишь надеяться, что и моя героиня одумалась. И судя по сцене, таки одумалась.

— А ты точно знаешь куда идти? — в который раз спросила меня Маша, сильно сомневаясь во мне после того раза, когда я отправила её в лес.

И мне бы извиниться. Признаться. Да смелости не хватало. Иномирянка была уверена, что я просто дороги не знала, но даже и не предполагала, что специально отправила тогда по неправильному пути.

— Да, конечно, — подавив нервный смешок, нерешительно отозвалась я.

Древние стены академии встретили нас знакомой сумеречной прохладой, но куда сильнее удивило приветствие безликого охранника. На этот раз вместо расплывчатой пелены у него было лицо! Самое настоящее человеческое лицо! Мало того — он вспомнил меня!

Я уже собиралась привычно пройти мимо, ничего не объясняя, как мужчина вдруг сказал:

— Вы снова пришли попытать удачу?

— Вы… вы помните меня?

— Конечно! Широко улыбнулся охранник, облокачиваясь на древко пики. — Вы очень настойчивая девица! Так еще и подругу привели?

Он с интересом посмотрел на Машу, но я толком не дала ему этого сделать, так как на радостях кинулась к нему на шею. И пусть окружающие ничего не понимали и одаривали меня немыми упреками, а мне было все равно.

— Я так рада, что вы помните меня!

— Да ладно, — замялся охранник, краснея и синея одновременно. — Ничего ведь такого!

Я с неохотой отстранилась, все-таки незаметно смахивая со щеки одинокую слезинку счастья.

— Что же вы так? — мужчине стало совсем неловко. — Может все еще удастся!

— Теперь точно удастся! — уверенно сказала я, сжав кулачок. — Обязательно! Только для того, чтобы все получилось, я должна узнать хотя бы ваше имя.

— Имя? — вновь смущенно отвел взгляд мужчина и задумчиво почесал лысый затылок. — Меня все кличут просто охранником… можешь и ты так звать.

— Нет, — не согласилась я, — у вас должно быть реальное имя!

И вновь замешательство.

— Может Джон? — предположила я, понимая, что у охранника не только лица раньше не было, а и имени. — Как вам такое имя?

— Джон? Хорошо. Звучит неплохо!

На последней фразе мужчина аж повеселел весь, а я, полностью довольная собой, пошла дальше.

— Что это было? — удивленно спросила Маша.

— О, долгая история, потом расскажу!

Настаивать Маша не стала, чуть не споткнувшись о злосчастный порожек, но я вовремя успела подхватить её под руки. После чего мы быстро отыскали нужный кабинет. Архимус Талисиен сидел за столом, склонившись над каким-то тяжелым талмудом.

— Добрый день! — с порога поздоровалась я, придя к выводам, что тянуть не стоит и лучше начать с главного. — Помните меня?

Отвечать мне не спешили. Подняла голову, одаривая меня внимательным взглядом светло-голубых глаз. После удивленным взглядом.

— Честно, не очень, — наконец сказал он с растерянной улыбкой на устах. — Мы встречались?

— Да! У графа Айзека!

Архимус нахмурил светлые брови.

— Я был недавно у него, но вас все же не припомню.

Дьявол!

— Там что — нет стены?! — испуганно и одновременно удивленно ахнула Маша, некрасиво указывая тоненьким пальчиком в сторону книжных полок.

Впрочем, книжных полок больше не было, как и стены. Только черная вязкая пустота. Казалось, что ты смотришь сквозь прозрачные мерцающие пеленой стеллажи. Будто у тебя резко испортилось зрение и все стало размываться. На корешках книг и вовсе невозможно было прочитать ни автора ни названия.

— Что это за хрень?

Маша явно не могла успокоиться.

— Это плохо прописанные детали, — с охотой пояснила я, где-то внутри радуясь тому, что уже так много людей начинают осознавать происходящее.

— О чем ты? — непонимающе поинтересовался маг, поглощая своим вопросом изумленное восклицание иномирянки.

Я не была уверена, что они не забудут, но все-таки сказала:

— Дело в том, что наше окружение — нереальное. Мы нереальны!

Мужчина удивленно поднял бровь, а Маша обескураженно осела на первый попавшийся стул.

— Нашу жизнь пишет другой человек, автор, для нас бог. Видимо, она плохо описала ваш кабинет, потому что плохо представляет, какие книги нужны магам, оттого здесь все размыто. Ведь нам, героям, достаточно видеть ту часть кабинета, где ваш стол, — указала я рукой на рабочее место архимуса. — Автор не разменивается на описания интерьера.

— Да уж! — присвистнул светловолосый маг, отчего было неясно, поверил он моим словам или нет.

— Почему бы и нет?! — зато Маша как раз поверила. — Могла я попасть в другой мир, так почему этот другой мир не может быть книгой?

И тут ее вдруг осенило:

— Так значит и моего мира нет?! Дома? Родителей? Меня?!

— Скорее всего, — не стала я врать, — но есть огромный шанс того, что вы забудете все, что я сказала.

И словно насмехаясь над моими словами, сцена моментально изменилась. Мы с Машей все также были в кабинете, но уже не у архимуса Талисиена, а у знакомого мне уже ректора.

— Как и обещал, я возьму вас на работу, Селеста, — доброжелательно улыбнулся волшебника, — однако я не думал, что вы приведете с собой кого-нибудь еще…

— Не кого-нибудь, а Марию! — нагло встряла Мария. — Да и я не нанималась уборщицей или поварихой на кухню, а если быть совсем честной, то надеялась, что окажусь как Гермиона. Родители у меня конечно не стоматологи, а учителя, но может во мне тоже есть магия? Тем более вы — вылитый Дамблдор.

Мы с «вылитым Дамблдором» не поняли ни слова, но надо отдать магу должное — он разрешил Маше тоже попытать свои силы. Тем более что на её счастья здесь не было той злой преподавательницы.

Почему-то помогать с нашим обустройством доверили профессору теории магии — Элизе Скварлд. Той самой женщине, которая при первом нашем знакомстве очень грубо со мной обошлась. И это еще легко сказано! И сейчас эта леди не отличалась хорошим отношением ко мне. Зато узнав, кто Маша, сразу же стала лебезить перед девушкой и даже называть ее приторным «деточка».

Она отвечала на все вопросы Марии. Но только спрашивала я — полный игнор. Отчего, делая виноватое лицо, переспрашивала за меня Маша.

Она что — не вообще работает? Не нашлось какой-то экономки, чтобы заняться этим? Почему профессор распределяет нас?

Тем временем мы поднимались все выше и выше по винтовой лестнице башни. Этажи мелькали, словно огоньки светлячков и снова пропадали в темноте. Наконец, профессор остановилась перед старой деревянной дверью. Она достала массивный ключ и отперла ее. Признаться, единственное, что было крепким в этой двери — замок. Отчего он не имел никакого смысла. Ведь стоило приложить минимальное усилие, и трухлявая дверь просто выпадет из железной рамы, оставив только запертый замок. Заходи кто хочет!

Но одного беглого взгляда мне хватило, чтобы понять: даже отпитый пьяница не захочет выламывать эту дверь. Выносить здесь просто нечего!

— Будешь жить здесь! — впервые профессор обратилась ко мне. Однако весь ее тон говорил, что сделала она это весьма неохотно.

Смирившись со своей участью, да и просто не желая лицезреть уже эту жуткую мадам, я вошла внутрь. Едкий запах пыли тотчас заставил глаза заслезится. Нос зачесался. И я чихнула.

— Будь здорова! — задорно отозвалась Маша.

Пчхи!

— Увы, деточка, ты поступила слишком поздно и все студенческие комнаты заняты. Впрочем, как и крыло персонала. Не ясно, зачем уважаемый профессор Дарреаль ее взял…

Я даже спиной почувствовала, как меня пронзил презрительный взгляд.

— …но тебе придется пожить с прислугой здесь. Будем надеяться, это временные меры!

«Вообще-то у этой прислуги имя есть!» — проскрипела я зубами, прижимая к себе свою сумку.

— Но это же чердак! — ахнула Маша, входя за мной.

Я, наконец, смогла привыкнуть и нормально открыть глаза. Лучше бы этого не делала! Передо мной предстал косой чердак. Мрачный, пугающий, заваленный невесть каким хламом, пылью. Из украшений здесь было множество паутины, которая служила и своеобразной шторой для круглого окна.

Конечно, я никогда не жила в хоромах. Только последнее время, как во дворце появилась Маша. Но даже это для меня было слишком!

— Приберешься, — повелительным тоном приказала мне профессор.

— Да здесь уборки на неделю! — решилась на протест я. Да, мне нужно это место, эта работа и этот приют. Но ноги об себя вытирать я не позволю!

— Как раз твои прямые обязанности, или ты уже передумала? — нагло заявила женщина.

Я сцепила зубы. Это было выше меня.

— Я помогу! — скромно предложила Маша, дружески положив мне руку на плечо. А после обратилась к Элизе: — Но здесь и правда невозможно жить!

— Можно, просто надо прибрать! — добродушно ответила профессор, махнув рукой. И улыбнулась. — Увы, деточка, но правда ничего больше нет.

— Ладно, — легко сдалась Маша.

На койку упала трухлявая доска, которая служила частью потолка. Поднялся клуб пыли. Все ошарашено и испуганно замерли. Элиза Скварлд кашлянула, но сделала вид, что так и надо.

— Я позову кого-то, чтоб прибил ее обратно, — как ни в чем не бывало, отозвалась женщина.

— Веник, ведро и прочие нужные вещи вон там, — женщина указала за дверцу в деревянной стене чердака. — Ближайшая умывальня этажом ниже. Там сможешь взять воды. Можешь приступать!

Маша кинулась к дверце, но профессор остановила ее.

— А ты, деточка, за мной! Негоже магу таким руки марать. У тебя еще есть дела!

Машу увели. Напоследок подруга смерила меня виноватым взглядом и пообещала, что, когда вернется поможет. Я знала, что помощь все равно меня не дождется, потому что она очевидно не входила в пожелания писательницы, поэтому я стойко приняла испытания судьбы и пошла за ведром. После за водой.

Когда я уже третий раз меняла воду, и запаханная пришла с полным ведром пришла на чердак, на кровати, прямо в грязной обуви, стоял какой-то крупный рыжий мужчина и как попало прибивал упавшую доску. Он чем-то напомнил мне Пьера. Только более неотесанный и грубый.

Я тяжело вздохнула, вспомнив о друге. Он бы мне точно помог! Набрал бы целую бочку воды и мне бы не пришлось ее сто раз носить.

Мужчина ушел, абсолютно проигнорировав мое желание познакомиться. И надежда на помощь растаяла, как первый снег.

Я сидела на полу, мыла его огромной щеткой, смотрела на криво прибитую доску в потолке и думала: как же все-таки ужасно иметь главную героиню в друзьях!

После уборки и кое-какой фасовки хлама по кладовкам, я обнаружила, что кровать на чердаке одна. Узкая, ржавая. Из второго лежака здесь был лишь жесткий пыльный матрас. И мне не нужно было даже гадать на кофейной гуще кому он достанется!

Маша вернулась поздно, когда я уже убралась. Вместе с учебниками и служанкой, которая принесла нам постельное белье и форму. Маше — учебную, мне — такую привычную — для прислуги.

А еще Маша принесла мне два пирожка с мясом. Оказывается, Элиза привела ее на обед прямо в отдельном зале для преподавателей! Конечно, обо мне никто не думал. Хорошо, хоть Маша не забывала обо мне.

Но я была настолько голодной от работы, что два пирожка мне показались жутко маленькой порцией. Пришлось спать на голодный желудок.

Маша хотело сама пойти спать на один матрас, однако я героически отказалась. Тогда Маша предложила ютится вдвоем на одной кровати. Здесь я уже не стала противиться. Тем более чердак сквозь был в прорехах, из-за чего по комнатке гулял опасный сквозняк.

Так и заснули.

На следующее утро для Маши наступил первый день учебы, а для меня — каторги. После завтрака мне сообщили, что меня ждут внизу, а Машу на втором этаже. Так что спускались мы вместе.

— Не уходи пока, я спрошу, где мой кабинет! — робко попросила Маша и оставила меня у лестничной арки. Сама же поспешила к группке студентов.

Пока она стояла среди пятерки ребят, из другой стороны коридора вышел рослый парень. Худой, но жилистый на вид и широк в плечах. Бледен, как настоящий вампир и темноволос. А глаза такие черные, слегка раскосые, будто ночь. И эти глаза насмешливо осмотрели группку студентов, отыскали в ней яркую Машу.

Одна бровь парня тотчас поползла вверх, а усмешка исказила тонкие губы. Маша почувствовала оценивающий взгляд парны и обернулась. Темноволосый сразу же подмигнул ей и как-то коварно улыбнулся. Почему-то Маша не отвела сразу взгляд.

О, боги! Только не говорите, что ей мало в кавалерах господина Айзека и его брата, так нужен еще этот юнец? Да, ненасытная Елена Смирнова?

Пока я мысленно спорила с нашим творцом, парень успел прижать сиреневолосую подругу к стенке. Другие студенты испуганно расступились. Я хотела кинуться Маше на помощь и поставить на место наглого мага-недоучку, но мои ноги словно приросли к полу. Ага, понятно. Сейчас не время для меня. Просто прекрасно!

Почему-то как правило боевая Маша тоже не спешила давать отпор, или хотя бы наглецу по яйцам. Предполагаю, что здесь у писательницы были отнюдь другие планы.

Тем временем черноокий наклонился к девушке и тихо так произнес:

— Ведьмочка…

После такого с Маши слетело онемение. Признаюсь, даже меня передернуло от этого мерзкого «ведьмочка».

Девушка оттолкнула парня и рявкнула во все горло:

— Не «ведьмочка», а маг ветра! И отныне я здесь учусь, запомнил?

Послышался вздох рядом стоящих студентов. Даже темноволосый опешил. А после так противненько улыбнулся.

— Уйди! — Маша попыталась отодвинуть его от прохода, но парень не двинулся.

И снова гадкая улыбка. И я, которая все еще не может пошевелиться. Эх!

— Сам напросился! — рявкнула Маша и тут из ее рук сорвался ураган. Парня отнесло к окнам. Он врезался и сполз по стенке.

Девушка победно на него взглянула и направилась ко мне.

Парень поднялся. Было видно: он опозорен. Все произошло на глазах свидетелей.

— Я так просто не оставлю этого, ведьмочка!

— Не ведьма, а маг, хилик! — сказала Маша и повернулась ко мне.

— Ладно, давай быстрее отсюда, — прошептала она, состроив гримасу, — пока этот не очухался!

Когда я провела Марию на первую пару, конечно, сама отправилась не по рабочим делам, а к архимусу. Мне срочно нужно было увидеть Гвиля, и я знала, что маги способны создать межпутевое стекло.

То ли писательница так хотела, то ли мне повезло, но Талисиен был сейчас не занят. Он прохлаждался, попивая кофейок у себя в кабинете.

— Сел?.. — напрягая идеально ровный лоб, спросил маг, пытаясь вспомнить мое имя.

— Да! — подтвердила я. — И мне очень нужно связать с одним другом из дворца графа Айзека. Вы можете это устроить?

Я сложила ручки, словно для молитвы.

— Легко! Правда… я не совсем понимаю, зачем тебе?

— Сейчас все узнаете!

Как выяснилось, наколдовать межпутевое стекло для архимуса довольно легко и быстро. Когда голубая овальная гладь начала рассеиваться, я увидела знакомый стол гоблина из библиотеки. Сам виновник тоже пил кофе, положив ноги на стол.

Мое отображение появилось прямо перед его лицом. Я помахала старому другу. От неожиданности гоблин захлебнулся и перевернул чашку на себя. А после упал со стула и сам.

— О, боги! Вы не ушиблись? — забеспокоилась я, выглядывая Гвиля из-за стола.

— Нет, всего лишь пролил на себя кипяток, — пробурчал гоблин, снимая кафтан. — Ты все-таки добралась до магов?

— Да, она добралась. Приветствую вас! — в поле видимости гоблина вошел архимус. Но Гвиль был так недоволен испорченным костюмом, что никак не отреагировал на радостное приветствие светловолосого мага.

— Простите, что беспокою, но мне срочно нужно узнать, что произошло дальше в книге, как мы ушли! Как там граф?

— Кстати! — гоблин оживился, поднимая кверху указательный пальчик с острым ноготком. — О, книге. Ты знала, что она изменила свой внешний вид?

— Нет! — ахнула я. — Покажите!

— Сейчас! — кряхтя, Гвиль направился к полкам, на время исчезая из поля видимости.

«Я действительно глупая раз верила, будто вас можно спасти!»

Все не выходила у меня из головы вроде ничего незначащая фраза. Только почему-то от возлюбленной дурочки таких слов не ждал. И глаза. Глаза полные ненависти. Я не привык видеть в этом голубом небе всепоглощающего обожания столь яркую и новую эмоцию. Неприятную для меня эмоцию. И пусть меня быстро стала раздражать эта любовь, а временами именно она рассеивала тьму в моем сердце. Может поэтому я не хотел осквернять ее? Поэтому никогда не требовал ничего большего. Лишь кровь. Сладкую. Дурманящую. И такую редкую.

И вновь перед глазами ее лицо. Лицо полное злости. И ведь это не впервые, когда она столь резко меняется на глазах. Вот вроде и ведет себя привычно, а уже в следующее мгновение говорит какую-то непривычную ей фразу. Как тогда, когда я запер Марию в темнице.

«Я была о вас лучшего мнения!»

Почему меня так задевают её слова? Почему так неприятно?

«Вы не просто грешник — вы уже давно мертвы!»

И в этом она тоже права. Абсолютно. Я мертв уже как сто с лишним лет. Мертв не только снаружи, но и внутри. И как бы не было больно признавать, а я действительно пытаюсь заглушить эту боль. Поэтому так разозлился на то глупое письмо. Поэтому вспылил. И поэтому оттолкнул того, кто действительно верил в меня. И теперь нет никого, кто бы спас меня из тьмы.

Генрих всегда справлялся лучше с новой жизнью. Принял. Продолжил дело своей жизни. Продолжил спасать людей. И только я до сих пор не могу себя найти. Не могу избавиться от этого опустошающего чувство в груди.

— Зато избавился от лучика солнца в моем царстве!

Идиот!

— Это он обо мне? — я в ужасе смотрела на появляющиеся строки и не могла в них поверить. — Чего вдруг?

— Говорю — обложка изменилась, — спокойно напомнил Гвиль. — На ней теперь Генрих добавился. Впрочем, не скажу, что Айзек сильно изменился. Ведет себя как всегда. По ночам водит барышень и всё пытается выведать, куда сбежала Маша.

— Ничего нового!

Только вот к чему тогда эти мысли? Писака меняет сюжет на ходу? У нее нет никакого плана?! Что хочу то и творю? Точнее пишу? Как так?

— Выходит для Маши автор все-таки выбрала Генриха, а Айзек на самом деле второстепенный, как и я?

— Не знаю, Сэл, честно не знаю, я уже и сам не могу предугадать, куда повернет сюжет.

— А ты говорил, что нельзя ничего изменить!

— И сейчас говорю — все идет именно так, как хочет автор, но не ты или я.

— Почему?! Это ведь наши какие-то действия подтолкнули Машу к Генриху, а меня к Айзеку?

— Тебя к Айзеку? — гоблин не удержался и тихонько рассмеялся. — Да ты с первого дня во дворце была в него влюблена! Мы не знаем задумки писательницы, может быть Айзек изначально был для тебя и даже не главный герой. Вспомни, сперва был только он и вы с Машей. Это ты решила, что он для Маши. Обложка ни о чем не говорит. Надо смотреть сюжет.

— Угу, — скептично буркнула я, — у которого нет никакого плана и который пишется на коленке.

Библиотекарь лишь пожал плечами и вновь развернул страницу книги…

— И Машу тоже только оттолкнул!

Не стоило с ней вести себя как с другими. Должен был понять, что с ней такое не сработает.

— Хотя чему я удивляюсь?

Сколько себя помню, с самого рождения, был одиночкой. Еще до того, как моя жизнь изменилась. В отличие от Генриха, который всегда притягивал к себе всех вокруг. Душа компании!

Мне было десять, а ему двенадцать, когда ушла мама…

— Сейчас пойдет история тяжелой судьбы? — фыркнула я, не имея никакого желания читать об этом. — Драмы автору не хватает?

Слишком сильна была моя злость на Айзека, чтобы читать его самобичевания и грустные воспоминания. Это не оправдает нынешних мерзких поступков. Злодей он и есть злодей, как не старайся. Это не я любила его, а моя героиня! Это не я оправдывала ночные стоны и оргии, что проводил граф, а только героиня. Не я восхваляла и надеялась на лучшее в нем. Не я бежала по первому зову, чтобы дать своей крови, чтобы он заметил меня, выделил. И уж точно не я мечтала о глупой женитьбе с ним!

— Между прочим, многое объясняет, — резонно подметил Гвиль, — его вечную тягу к женщинам, желание оттолкнуть того, кто становился близок…

— Ты что проникся?!

— Очень даже! Сама посмотри!

— Не хочу!

— А этот граф, — наконец заговорил маг, который все это время сидел притихшим позади, отчего я даже позабыла о его присутствии. — Это ведь он недавно устраивал прием, а затем и большой праздник в честь бога Бухуса?

— Да! — синхронно ответили мы с Гвилем.

Книгу маг видел лишь отдаленно, не принимая участия в чтении. Я и вовсе не уверенна, что он нам поверил. Как и не уверенна, что не забудет все в тот самый миг как начнется сцена. Однако одно я знала точно — именно Талисиен однажды поменял сюжет, а значит я права! И значит смогу еще раз изменить что-то!

— И все-таки, — отчего-то не унимался гоблин, — я изучал психологию, так что ты к нему сейчас несправедлива. Он младший в семье, все время пытался затмить брата, которого еще и в пример вечно ставили. Мать бросила их. Отец никогда не интересовался…

— Все-все! — остановила я поток речи слишком начитанного библиотекаря. — Я поняла! У него тяжелая жизнь. Только у меня не легче! Отец много лет как не работает из-за травмы, сестричка с детства болеет, а тут автор решил и мне болезнь придумать. И что будет? Маме одной тянуть нас всех?! Им и так уже есть нечего! Благо хоть какие-то деньги приношу. Бедный-бедный Айзек. Пожалейте его! А меня кто пожалеет? Моих родных?

— Может, я могу чем-то помочь? — вдруг спросил архимус, отчего мне стало жутко стыдно и я тут же замотала головой.

— Нет-нет, все в порядке!

Вот же ж!

— Да, — задумчиво протянул Гвиль, — все-таки ты совершенно не похожа на своего персонажа.

— Что поделать, если этот персонаж тряпка? Вон Генрих совсем не изменился, как узнал правду. Даже и не знаю, отчего это зависит.

Небрежно пожала плечами. Только вот и Гвиль не спешил разъяснять. Может и сам не знал.

— Право слово, но я все еще ничего не понимаю, — честно признался Талисиен, не скрывая своего любопытства. — Ваш диалог все больше меня пугает.

— Смотрите, — все-таки решила вновь повториться, — мы с вами не люди, то есть люди, но выдуманные другим. Создателем. Автором. Богом, если хотите. И все происходящее появляется вот в этой книги. Тогда, на приеме у графа, вы спасли меня от падения, но этого не было в сюжете. Я поэтому и решила, что вы можете влиять на ход событий. Да и сейчас так считаю! Вас изначально не было на страницах. Вы появились после того, как я побывала в академии. Однако наша встреча не была прописана, она…

Боги, да она была предназначена судьбой!

— О-х-х, — тяжело вздохнул Гвиль, — знаю я этот взгляд.

А вот маг не знал и наивно спросил:

— И я могу узнать свое будущее? Посмотреть конец?

Ответил снова Гвиль:

— Прямо конца в книге еще нет, так как она в процессе, но немного подсмотреть можно, на днях как раз появились новые главы…

Библиотекарь тотчас зашуршал страницами, вынуждая нас с архимусом заинтересованно наклониться.

— Вот смотрите, — Гвиль поднес к магическому стеклу открытую книгу, — вскоре Сэл будет умирать от неудачно брошенного кем-то огненного шара…

— Что?! — я возмущенно вскочила на ноги, не зная, отчего этого самого возмущения больше: от безразличного тона остроухого гоблина коим он озвучил предстоящую сцену или жестокости автора.

Талисиен успокаивающе положил ладонь мне на плечо, но помогло мало. Я была зла. Невероятна зла.

— Почему вы мне сразу не сказали?!

Я так сильно наклонилась к межпутевому стеклу, чтобы рассмотреть строки, что чуть ли носом не уткнулась, ощущая легкую прохладу от зеркала. Прохладу магии архимуса Талисиена.

— Да что такого? — не понял Гвиль. — От судьбы не уйдешь, зато полежишь себе спокойно…

— Спокойно? — гневно перебила я, пробегая глазами по открытым страницам. — Вся в ожогах?!

— Это академия магии, — махнул рукой гоблин, другой убирая от меня книгу. — Тебя там быстро поставят на ноги!

— Как так можно?! Вы ужасный человек!

— Не человек, — дотошно поправил гоблин, вместе с тем доставая из-под стола пряник, да так с ним и замирая, не спеша откусывать. — Я бы вас угостил, но через экран не передаются предметы.

После чего абсолютно без зазрения совести таки откусил и выставил целую вазочку этих пряников. Моего гнева он просто не замечал.

— Ох, попадись мне эта Елена Смирнова!

Собственными бы руками удушила!

— Вообще, — вдруг остановили мои гневные метания, — вы меня от полдника оторвали, так что с вашего позволения я бы хотел поесть в одиночестве, раз от меня более ничего не требуется.

— Конечно, — тотчас понял намек маг, взмахом руки убирая собственные чары и прерывая контакт с Гвилем. — Селеста, не думаю, что хождения по кабинетучем-то помогут.

— Зато вы можете! — в очередной раз осенило меня. — Раз уж вы предназначены мне судьбой!

— Почему ты так решила? — искренне удивился он, но я не стала вдаваться в подробности, а прямо заявила:

— Вы поможете мне избежать опасности!

— Каким образом?

То, что он не стал спорить и отказываться уже подкупало. И воодушевляло! Я была уверенна в своей правоте насчет архимуса.

— В книге вы не играете сильной роли, поэтому писательница игнорирует вас, зато это дает вам больше возможностей! Вы легко сможете завладеть моментом, а значит и спасти меня! Отвести удар снаряда в сторону.

— Гвиль ведь сказал, что сюжет уже написан…

— И что? — упрямо перебила я мага, все равно не собираясь сдаваться. — Обложка тоже была уже нарисована, но изменилась, ведь?! Настало время поменять и написанное!

Я уверенно стукнула кулаком по ладошке.

Глава 9. Классика жанра: «бандитская пуля»

— Как же меня достал этот молокосос! — в который раз пожаловалась Маша, когда на нашем пути вновь возник знакомый черноволосый парень.

Что такое «молокосос» я не знала и не хотела знать, но этот настырный парень и мне не нравился. В этот раз он не только подмигнул и улыбнулся Маше, вынуждая подругу прикрыться тяжелым учебником по теории магии, а и послал воздушный поцелуй.

Благо «молокосос» куда-то спешил, так что все закончилось быстро — вот таким неоднозначным флиртом на расстоянии. Мага звали Эрик Марлоу и он был наследником какого-то невероятно старого рода магов. Маша рассказала, что он еще и единственный любимый сыночек, привыкший всегда получать желаемое.

Откровенно говоря, даже я слышала об этой фамилии. Род и правда был очень богатым и знатным!

— Зато можешь удачно выйти замуж, если вдруг не получится вернуться домой! — пошутила я, но шутку не оценили.

И ладно! Маша перешла к теме учебы и любимого предмета по теории магии. Не удивительно! Элиза Скварлд с нее пылинки сдувала, а вот я старалась не попадаться этой женщине на глаза.

Как бы то ни было, Машу я перестала слушать на одной из фраз об огромном опыте профессора и ее знаниях. Да и сейчас мою голову занимали куда более важные мысли. Ведь по сюжету именно сегодня случится роковое ранение бедной меня. И самое обидное, что в нем будет участвовать Маша. Она ошибется на практическом задании, из-за чего огненный шар полетит в мою сторону.

Я долго думала, рассказывать ли Маше об этом, но потом решила, что не стоит лишний раз расстраивать девушку. В конце концов, она ключевая фигура и не сможет противиться воли автора, а только будет переживать. Если же мне все-таки удастся поменять сцену, то и Маше не придется волноваться и винить себя. Тем более я уже договорилась с архимусом и верила, что он не забудет моей просьбы. Мы столь детально обговорили сцену, что просто невозможно это забыть! Главное, чтобы у архимуса Талисиена вышло!

Скрепя сердце я принялась за свои обязанности. Мне достался весь второй этаж, который следовало хорошенько вымыть, а на обеденном перерыве подмести в кабинетах и снять шторы для стирки. С остальными уборщиками я пока не очень ладила. Вернее, они со мной не ладили и восприняли довольно холодно. Хотя я и пыталась это исправить. Пока неудачно. Завтракал персонал отдельно на кухне, так что много времени рассказать о себе и пообщаться у меня толком не выходило.

Елозя тряпкой по одному и тому же месту, я медленно считала часы до рокового момента, одновременно пытаясь предугадать, каким образом окажусь на полигоне для студентов. Оказалось, все довольно просто. В какой-то момент ко мне подошел завхоз и велел отнести на поле защитные щитки — всем не хватало. Это были простые деревянные нагрудники, которые вызвали у меня сильное сомнение в своей защите. Особенно в защите от огня. Однако я не стала ничего говорить, тем более что может в них есть какая-то магическая «пропитка»?

Правда, я так же легко могла поверить и в то, что писательница вовсе не продумала этот момент и кое-как решила избавиться от меня. Не первый раз замечаю, что талантами она особо не блещет, отчего страдать приходиться ее собственным персонажам!

Тяжело вздохнув, я поспешила туда, где занималась Маша. Ну как поспешила… ноги сами повели меня в нужную сторону.

Полукруглый полигон находился за академией и занимал достаточно большую площадь. Он был огражден деревянными стенами, за которыми располагалась ступень с местами для желающих посмотреть бой. На одном из них сидел архимус Талисиен.

Маг заметил меня, улыбнулся, без слов делясь теплом и уверенностью, что все будет хорошо, волноваться нечего. Я рядом. После чего вновь перевел взгляд на поле, чтобы не упустить нужный момент.

Там внизу стояла Маша вместе со своими сокурсниками. Пожилой, но поджарый профессор что-то активно пытался ей объяснить. Слушала иномирянка внимательно, временами кивая. Вот только сомнения в ее глаза не внушали доверия. Не внушали доверия и Талисиену, который весь напрягся, непрерывно глядя на поле.

Противником Маши выступил какой-то широкоплечий высокий парень. Они вместе направились в центр поля о чем-то переговариваясь. И если подруга шла неуверенно, желая отсрочить момент, то ее противник вполне бодро был готов к предстоящему сражению.

Готова не была я, прекрасно зная, что Маша промажет и шар полетит в мою сторону. И никакие деревянные защитные ограждения не спасут меня от неминуемой гибели. Так что, когда началась очередная сцена, ноги сами послушно повели меня вниз нести те самые щитки. Я лишь краем глаза уловила, как напрягся Талисиен. Даже приподнялся со своего места, непрерывно следя за происходящим.

Помнит?! Боги, неужели не забыл? Неужели спасет?!

Ноги вели меня все ближе к проходу, где не было никаких ограждений. Вели к собственной смерти, как бы я не пыталась противиться. Вели к сражению, где Маша одновременно со вторым магом подняла руки для удара. Я словно в замедленном действии наблюдала, как на кончиках пальцев иномирянки загораются маленькие искорки, как неторопливо они собираются в энергию, как формируются в большой светящийся шар.

В действительности все произошло в мгновение. Маша не сумела справиться с собственной силой, испуганно выпуская огненную смерть из рук и та полетела по диагонали вверх, прямо в мою сторону…

Я испуганно зажмурилась, но ожидаемой боли не почувствовала. Минута. Две. Три. Ничего не происходило. Осторожно приоткрыла глаза, с облегчением осознавая, что Талисиен успел. Успел отвести смерть. Мою смерть! Только огненный шар никуда не делся! Он просто отбился от невидимой стены, что защитила меня, после чего полетел в совершенно другую сторону. Туда где стоял отпрыск рода Марлоу.

— Осторожно! — испуганно закричала Маша, повинуясь каким-то своим странным порывам и кидаясь на защиту парня.

Хотя почему «своим»? Я прекрасно знала, в честь кого назван этот безумный порыв! В честь Елены Смирновой.

И самое противное, что я ничего не могла сделать. Совсем. Лишь со стороны наблюдать эту жуткую картину. Машу сильнейшим ударом отнесло к стене, после чего ее собственная сила пригвоздила к деревянным панелям, оставляя вокруг тела обожженный след. Миг — и она бесчувственно сползла вниз.

Показалось, я не дышу вовсе, когда сердце вновь забилось с удвоенной силой и я в ужасе заслонила рот руками.

— Боги, я убила ее?!

Я — убийца!

Я не находила себе места после случившегося. Это я виновата. Я виновата, что Маша чуть не погибла. От меня только одни беды!

— Все будет хорошо! — архимус Талисиен наклонился ко мне, чтобы отвести мои ладони и заглянуть в заплаканное лицо. — Селеста, ты меня слышишь?

Слышать слышала, а отвечать не стала, продолжая сидеть под дверью лечебного крыла, подтянув к себе колени и уткнувшись в них подбородком. Сидела тут не я одна, точнее ждала хоть какой-либо информации о Маше. Эрик Марлоу тоже ходил взад-вперед, сложив руки за спиной.

Может я была к нему несправедлива? Волновался он за подругу искренне. Либо же тоже чувствовал вину. Все-таки именно его спасла Маша, подставляясь под удар!

— Сэл, так ты ничем не поможешь, — снисходительно сказал архимус, протягивая ко мне руки, чтобы помочь подняться. — И вины твоей тут тоже нет.

— Есть! Это ведь я просила вас вмешаться! Или вы уже забыли об этом?

— Так… — раздался вдруг недовольный женский голос, прерывая наш диалог. — Что тут за сборище?! Я сказала, что никого не пущу!

— Что с ней? — мгновенно вскочила я на ноги. — Что с Машей?

Женщина почему-то замялась.

— Что такое? — понимающе спросил Талисиен. — Что-то серьезное?

— Да, — сухо ответила она, — мы переводим студентку в больницу святого Луриисандра.

— Почему? — мы с Эриком одновременно задали вопрос и с легким удивлением посмотрели друг на друга.

— А вы кем приходитесь ей?

— Подруга!

— Однокурсник!

— Вот и идите по своим делам! — отчеканила женщина. — Вас это не касается.

— Однако мне вы не можете отказать, — спокойно напомнил архимус Талисиен, открывая перед женщиной дверь в лечебное крыло. — Поговорим?

С преподавателем спорить она не стала, а вот мы с однокурсником Маши остались одни в коридоре.

— Не видел тебя, — вдруг заговорил маг со мной. — Ты на каком курсе?

— Ни на каком — я уборщица!

Будто по моей серой униформе этого не видно? Видимо, не видно, так как лицо парня аж перекосило. Неудивительно! Наследник одного из самого древнейшего рода аристократов вряд ли водит дружбу со слугами.

— Удивительная девушка Мария все-таки! — вынес он вердикт. — Я сразу это понял!

— Угу…

Я уселась обратно на пол. Не уйду отсюда, пока не узнаю, что с Машей. Думаю, архимус Талисиен не станет скрывать правду. Видимо Эрик Марлоу тоже на это рассчитывал.

Только автор решил все иначе…

Всего лишь миг и я понимаю, что стою в незнакомом коридоре под дверью триста один. Коридор тусклый. Пахнет травами. Ноги ведут в этот самый кабинет, чтобы приоткрыть дверь, увидеть Машу с Айзеком, ойкнуть, извиниться и закрыть с обратной стороны.

Ясно. Значит мы уже в больнице. Аж камень с души. Маша выглядела вполне бодро. Вот граф как раз нет. Поникший. Бледный. И какой-то потерянный. Хотя говорил громко. Даже через дверь слышала его голос.

— Возвращайтесь! Мне не хватает вас!

Он сказал «вас»?!

— Слышишь, Маша?

— Нет! Ни за что!

— Я понял, что совершил ошибку, — упрямо продолжал граф. — По отношению к тебе. По отношению к Сэл. Вина гложет изнутри, не давая ни на чем сосредоточиться. Я хочу, чтобы вы вернулись. И это искреннее желание.

Что ответила Маша, я уже не слышала, да и диалог стал приглушенным. Да и мне неинтересно было. Подслушивать некрасиво, а возвращаться мы точно не будем. Граф Айзек утратил мое доверие. Навсегда.

— Да что я вообще здесь делаю?! — неожиданно прошипел Айзек, резко выходя из палаты Маши и хлопая дверью. — И что за чушь сейчас нес?

Удивленно замерла. Он тоже. Сцена закончилась. Казалось, граф забыл, что я здесь. Смутился. Впервые, наверное, за все время. И быстрым шагом скрылся в длинном коридоре.

— И что это было? — тихо спросила саму себя, непонимающе провожая взглядом напряженную спину графа Айзека. — А, впрочем, какое мне дело до графа?!

С такими мыслями я вновь постучала и вошла в палату Маши.

— О, Сэл, как я рада тебе! — мгновенно воодушевилась с моим приходом иномирянка. — Представляешь, этот индюк хотел нашего возвращения!

— Да, я слышала, — честно сказала, смущенно теребя свою юбку. — Мне показалось, что он и сам не жаждал тут быть, как закончилась сцена.

— Сцена?

— Ой, точно, — осенило меня, — ты же забыла, я и сама уже не помню, кто знает правду, а кто нет.

Маша из тех, кто забыл мои слова. Как и архимус Талисиен, наверное. Хотя это ведь именно он спас от огненного шара. В любом случае сделать я хотела другой и, собравшись с духом, выпалила:

— Извини меня!

— За что? — удивилась иномирянка. — Что такое?

— Ты здесь по моей вине…

— Да с чего ты взяла? — еще сильнее удивилась она, округлив и без того круглые большие серые глазища. Она уже давно не надевала своих линз.

— Потому что здесь должна лежать я…

— Сэл, ты меня пугаешь!

Иногда я и сама себя пугаю. И уже ничего не понимаю.

— Я знала, что должно случиться! — решительно заявила я, однако, не вдаваясь в подробности. — Хотя ты, скорее всего, и этого не запомнишь, но я обязана сказать. Признаться. И попросить прощения.

Прощение мое приняли, но словам не особо поверили. Да и мне ненамного стало легче.

— Сэл, если ты в чем-то считаешь себя виноватой, то я не злюсь и прощаю, — искренне ответила Маша, — хоть и не понимаю в чем, ведь это просто была тренировка. Всякое бывает. Лучше скажи, ты знала, что брат Айзека здесь врачом работает?

Кивнула.

— Я когда проснулась, он рядом сидел, а еще ко мне приходил тот надоедливый маг — Эрик Марлоу, представляешь?

Представляла. Очень даже. Только вот слушала вполуха, думая о том, пришел ли ко мне Айзек и Генрих, окажись я здесь? Ведь должна была тут лежать я вместо иномирянки. Или не должна была? И стал бы или не стал бы автор меня спасать?

На окне порхали и ворковали голуби, рядом ворковала Маша, а я думала о своей несчастной судьбе и роли для сюжета.

— Идиот! И здесь не справился!

Это кто ж так ласково?

— Двух девчонок удержать не смог?

А голос-то знакомый.

— Нас нельзя удержать, — сквозь улыбку сказала я, только говорить почему-то было сложно. Открываю глаза и вижу Генриха. Он сидит у моей кровати, а я, судя по всему, в больнице. И пахнет как в больнице! Медикаментами и сильными травами. За окном яркое осеннее солнце, которое с трудом пробивается сквозь темные шторы. Поэтому в палате мрачно и темно.

— При большом желании удержать можно кого угодно и даже такую прыткую иномирянку.

— А если эта иномирянка жаждет найти путь домой?

— Сделать все, чтобы передумала или же наоборот помочь, если это действительно то, чего ты хочешь. Однако поступать в академию магии было безумством! Полагаю, ректор не сказал о высокой смертности студентов и скольких таких из них я потом возвращал здесь к жизни?

— Зато он сказал, что я смогу найти путь домой в свой мир и даже самостоятельно открыть портал!

— И ты готова рискнуть жизнью?

— Готова! — нисколько не испугалась я. — Я даже представить не могу, что испытали родители, когда я пропала. Они ведь могут до сих пор искать меня! Знаешь, я ведь никому не рассказывала, как именно попала сюда…

Не знаю почему, но как-то не хотелось вспоминать тот день, а сейчас слова сами полились из уст. Я словно вновь погрузилась в тот день, когда шла домой с учебы. Был солнечный погожий денек. Сентябрь. Море эмоций. Впечатлений. Первый курс. Новые знакомства. Друзья. И совсем неожиданный провал. В открытый люк. Помню, успела еще подумать, кто его не закрыл, но боли так и не последовало, зато ощущение долгого падения. И чувство это все не исчезало и не исчезало, а я летела и летела по темному коридору, пока не упала на голого мужика в ванной.

— Я словно та Алиса из сказки Льюиса, только вместо кроликов в норе — вампиры.

— Не слышал никогда о такой сказке, — серьезно сказал Генрих, прищуривая темно-зеленые глаза и о чем-то глубоко задумываясь, — но академия все равно не выход, сама подумай. Даже если повезет, что ты доучишься до последнего курса, потом тебе надо будет отработать три года на благо государства, которое оплачивает бюджет. Это все займет лет восемь, а затем тебя уже и не захотят отпускать. Маги у нас на вес золото. Особенно те, кто прошел этот долгий путь, тем более что на севере разворачиваются сейчас военный действия.

— У вас что война? — испуганно ахнула я, не желая во всем этом участвовать. — Вот чего-чего, а этого мне не надо.

— Пока лишь мелкие восстания, но, чувствую, закончатся они плачевно, между тем магов точно будут туда отправлять и спрашивать о желаниях не станут.

Я уже хотела ответить, что мне все равно, когда вдруг отворилась дверь палаты и вошла пожилая женщина с подносом в руках.

— Наконец очнулась, вот и славно! — сказала она радостно, подходя к тумбочке у кровати и ставя поднос. — Приходил снова ректор, спрашивал о твоем самочувствии, просил хорошо за тобой присмотреть.

— Лучше бы он на практических за ними смотрел, — недовольно проговорил себе под нос мужчина. — Совсем не бережет!

— Поешь, ты ведь проголодалась, — ласково сказала женщина, не обратив никакого внимания на слова Генриха. — Вон, какая бледная! Умертвия ваши и то живее выглядят. Синяки под глазами, губы блеклые, кожа серая! Куда такое годится?!

У них еще и умертвия есть?!

— К тебе гость пришел, парень молоденький совсем…

— Привет! — словно почувствовав, что речь о нем в палату вошел тот самый «парень молоденький». — Как ты?

Эрик Марлоу весь одетый с иголочки с зачесанными волосами и с букетом каких-то неизвестных мне цветов этого мира замер у порога.

— Хорошо, спасибо! — скованно улыбнулась я, не ожидая стольких гостей. — А ты?

Сама не знаю, зачем спросила. Вопрос был глупый. Да и Генрих, кажется, подумал о том же и твердо произнес:

— Так, не забываем, где мы находимся! Слишком много людей в одной палате, тем более что Марии необходимо набираться сил.

— Я хотел поблагодарить, — медленно начал Эрик, — ты мне жизнь спасла!

Я негодующе захлопнула книгу. Нет, это надо же такое?! Сначала граф Айзек, потом его брат, теперь этот маг из академии! Когда уже автор угомонится?

— Кошмар! — честно заявила я невозмутимому Генриху. — Да и весь ваш диалог кошмар! Слишком приторный! Особенно конец с цветами от однокурсника.

— Почему же приторный? Я говорил, что думал и сейчас считаю, что ваш побег глупость, а поступление в академию — самоубийство. По крайней мере, для Маши так точно.

— Ну да, кого волнует моя судьба? Напоминаю, что это я должна была там лежать, вместо нее!

— Я лишь говорю о магах-студентах, что их учеба огромный риск, но по велению автора, то и уборщица может убиться на ровном месте.

— Смотрю, ты быстро приспособился к своей роли.

— Еще раз повторюсь — это не роль, а — я, — пожал плечами вампир. — И мне действительно нравится Маша.

И черт с вами!

— А о какой войне речь? — сменила я неприятную тему. — Это же любовный роман, нет?

— Вот уж и сам не знаю, но вообще мне пора возвращаться в больницу. Книгу забирать не буду, так как вряд ли поеду к брату, тем более она все равно вернется на свое место.

— Спасибо, что приехал! Гвиль в последнее время не отвечал на связь с архимусом, кажется, обиделся на мои попытки изменить книгу.

— Ты смотри осторожно, — предостерег меня Генрих, — Гвиль прав, сюжет не стоит менять, иначе автор может сделать еще хуже.

— Да что он сделает? Убьет? На мне же держатся отношения Маши и Айзека!

По крайней мере, так было раньше, а сейчас… сейчас я и не думала, что мои слова окажутся пророческими.

Меня отправили мыть полы на самый верхний этаж. Признаться честно, я абсолютно не понимала: зачем? Это был совершенно заброшенный этаж с огромными слоями пыли и паутиной по углам. Кабинеты закрыты. Как я поняла, тут вообще никого не бывает. По крайне мере, я не встретила ни одной души. Отчего еще и жутко было. Тут и не убирались, наверное, несколько лет. Решили, видимо, что у меня мало работы, вот и отправили сюда. А что? Отличный способ избавиться от лишней сотрудницы.

Работал здесь лишь один светильник. И то временами мигал. К темноте мне не привыкать. Во дворце графа всегда так было. Лишь с той разницей, что там поддерживалась идеальная чистота.

Помимо грязи этаж еще был и в аварийном состоянии! Тут явно начинали ремонт, но почему-то не закончили. Вокруг валялись балки, виднелись дыры в деревянной крыше, на полу лежали мешки со строительным мусором и разбросанные ящики, наполненные каким-то барахлом, которое еще не успели перенести на чердак.

— Работы предстоит немало!

Я тяжело вздохнула и подошла к первому окну. Резко потянула за тяжелые темно-синие гардины, желая пустить в коридор хоть немного света. Тотчас поднялись клубы пыли, вызывая сухой кашель и мое нервное мельтешение руками. Я не сразу поняла, что это не пыль, а моль! Когда поняла — этаж пронзил мой истошный вопль. Будь тут занятия, я бы распугала всех преподавателей и студентов! Благо меня никто не слышал.

Решив более не испытывать судьбу-злодейку, я принялась прибираться в полумраке. Тем более что одну штору мне все-таки удалось открыть.

Брр! Лучше не вспоминать.

— Демон! — выругалась я, извлекая из волос крупную моль.

Зараза, еще и запуталась там. Дрожащей рукой скинула ее на пол и придавила туфлей. Несколько раз покрутила ногой. После передернулась от омерзения и, стараясь не думать о пережитом, принялась драить полы.

Время здесь на этаже тянулось бесконечно долго. Не знаю, сколько я так оттирала грязь, пока в какой-то момент не услышала крики с приоткрытого окна. Удивленно замерла. Крики повторились. Поднялась с корточек, однако не спеша подходить к источнику звука.

Крики не прекращались, а шум и гам усиливался. Я не вытерпела и, вооружившись тряпкой, аккуратно подошла к гардинам. Выглянула из окна, чтобы увидеть, как сотни студентов бегут толпой из главного входа в академии.

— Да что тут происходит?!

И словно в ответ раздался знакомый звон колокольчиков. Только не это! За спиной сопящее рычание. За что? Вот за что мне такое наказание?

В ужасе медленно поворачиваюсь, встречаясь взглядом с горевшими красными глазами. Голодными глазами. Знакомыми. Того самого монстра, что я встретила в подвале академии несколько недель назад. И мне бы убежать, но отчего-то не могу пошевелиться. Совсем. И тварь эта явно не настроена дружелюбно. Плоская морда оскалилась. Тонкие лапы согнулись, словно готовясь к прыжку, а длинные когти угрожающе заскребли по только что отмытому полу.

— Писака, ты что хочешь меня убить? Мстишь за то, что избежала удара магией?!

Автор не ответила, зато ответил монстр. Очередным рыком. И тело мое все также не слушалось. Точнее ноги. Они словно вросли в пол! И когда жуткий монстр прыгнул на меня, я закричала и инстинктивно швырнула в него грязной тряпкой, поскальзываясь на мокром полу и падая на пятую точку, одновременно осознавая, что с падением освободилась от чужого влияния. И, пока монстр нервно крутил головой в четных попытках скинуть ткань, я стремглав вскочила на ноги и побежала, куда глаза глядят. Лишь бы подальше от страшной твари. Только тварь не растерялась и, видимо, скинула ткань, так как я хорошо расслышала за спиной приближающееся царапанье когтистыми лапами.

Это вынудило ускориться. Подгоняемая страхом и гулким биения собственного сердца, я принялась цепляться руками за ящики с мусором, выкидывая их содержимое под ноги монстру. Однако ловкую длинноногую тварь сложно было остановить таким способом.

Я не знаю, что заставило меня вдруг инстинктивно упасть ниц, однако это оказалось верным решением. Зверь пролетел надо мной, перепрыгивая мое тощее испуганное тело. Может интуиция? В любом случае именно это спасло меня от смертоносного прыжка монстра.

Тонкий костлявый хвост этой страшной твари, словно у подстриженной кошки, нервно ходил туда-сюда. Он явно не понимал, что сейчас произошло. Куда делась жертва? Горбатая холка резко подергивалась в поисках меня.

И пока эта тварь не додумалась обернуться, я постаралась аккуратно спрятаться за горку мешков. И сама же вступила в рассыпанный мною материал, выдавая хрустом свое местонахождение!

Монстр обернулся. Оскалился. Приготовился к прыжку. Я одеревеневшими пальцами нащупала какой-то брусок и кинула в тот самый момент, когда монстр снова прыгнул. Вряд ли бы деревяшка помогла, но ничего лучшего я не придумала, еще и зажмурившись от страха.

Однако ничего не произошло. Совсем. И боли не последовало. Вместо этого, даже сквозь веки, меня ослепило чем-то ярким, вынуждая нерешительно приоткрыть глаза. И каково же было мое удивление, когда поняла, что это от меня исходит свет. Теплый. Мягкий. Согревающий. И не подпускающий недовольно рычащего монстра, что шипел и извивался в шаге от меня, стараясь прикрыть лапами глаза.

Я не сразу сообразила посмотреть назад, а когда сообразила, то увидела архимуса Талисиена. Именно он создал этот свет. Гордый. Прекрасный. Сильный. Мой спаситель. Меня накрыло облегчением. Теперь я в безопасности.

Маг с легкостью заковал ослепленного монстра в железные цепи, а после подошел ко мне, протянул руку и будничным тоном сказал:

— Сбежал из подвалов! Ничего страшного, сейчас скажу, чтобы его вернули куда следует.

Руку приняла, так как ноги совсем не держали. Коленки все еще трусило от страха, однако мне удалось подняться. Стряхнув с юбки пыль, а затем и ладошки, я кинулась в объятия архимуса. И меня меньше всего волновало, правильно ли это и можно ли. Эмоции захлестнули с такой силой, что я просто не знала, куда их деть. Обняла крепко-крепко, ощущая яркий аромат

— Все в порядке, все хорошо! — ласково погладил меня по голове маг, не делая никаких попыток избавиться от моих настойчивых объятий. — Давай я проведу тебя.

С неохотой отстранившись от груди Талисиена, я искоса посмотрела на зверя. Тот лежал и тихонько рычал. Да, пожалуй, лучше будет уйти!

Только вот проще сказать, чем сделать — ноги стали ватными и совершенно не слушались хозяйку. Если бы не сильные руки архимуса — я бы и шагу не ступила. И что скрывать, а было приятно ощущать его поддержку и тепло.

— Она хотела меня убить… — тихо призналась я, держась за мага и не смело ступая вперед. — Она!

— Кто? — не понял Талисиен.

— Елена Смирнова! — страшное осознание пронзило грудь. — Наша писательница!

Маг нахмурился. Скорее всего, он снова забыл. Однако ведь помнил о моей просьбе. Боги, я уже сама ничего не понимаю!

— Наверное, из-за того, что вы тогда помогли мне избежать удара магического шара, — чуть ли не плача прошептала я, — если бы не вы, снова, я была бы уже мертва.

— Я не думаю, что это так, Селеста. Просто стечение обстоятельств. В академии частенько происходят опасные ситуации. Здесь это нормально.

Только вот меня по сюжету здесь вообще не должно было быть, а я сама своими действиями вынудила автора ввести академию магии!

— Нет! — покачала я головой. — Поверьте, все это было целенаправленно подстроено и она не остановится, пока не добьется своего.

Или не добьет меня…

Талисиен ничего не сказал. Остановился. Плавно поднял руку, чтобы в следующее мгновение уточненными пальцами нежно взять за подбородок, вынуждая меня посмотреть на него. В небесно-голубых глазах было столько нежности, что я моментально позабыла обо всех напастях. Сердце невольно ойкнуло и тут же растаяло. От его теплой улыбки, что осветила темные стены этого заброшенного этажа.

— Тебе нечего волноваться, Сел, — решительно заверил архимус, не спеша забирать свою руку. — Автор не тронет тебя!

— С чего бы это?

Спросила, а у самой все мысли о Талисиене. О тепле его рук. О приятном аромате, что исходит от него. Такое, наверное, со мной впервые! Сердце бьется как сумасшедшее, еще немного и вовсе из груди выпрыгнет.

— С того, что Елена Смирнова не учла одну важную деталь…

— Какую?

— Меня! Я всегда приду тебе на помощь.

Выпрыгнуло. Вот правда выпрыгнуло. Дышать стало и вовсе тяжело. Будто бы не хватало воздуха. Может и правда не хватало. Такое разве что с Айзеком испытывала. Только ведь те чувства не были моими, а сейчас были.

— Вы не обязаны…

— А если я хочу этого? — серьезно спросил маг, наконец, убирая руку, но лишь для того, чтобы ласково накрыть мою ледяную ладонь, одновременно согревая и даря надежду.

Глава 10. Без вести пропавший

Все последующее время в академии, пока Маша залечивала раны, я мучилась от тяжелых мыслей о своей скорой кончине. Случай с подвальным монстром не давал мне покоя. Вот и сейчас, натирая дубовые полки в местной библиотеке, я страдала от сильного неприятного чувства в груди. Чувства предстоящей беды. Оно никак не уходило, а только сильнее нарастало. Пульсировало тупой болью в виске и кричало: опасность!

И сейчас оно настигло своего пика. Может, сыграло внушение, но меня стала беспокоить тошнота. В какой-то момент еще и перед глазами все поплыло, из-за чего невозможно было хоть на чем-то сфокусироваться.

В конце концов, я отбросила тряпку, не в силах более справляться даже с такой элементарной работой.

— Прошу прощения, — обратилась я к библиотекарше: молчаливой строгой женщине, чье лицо тут же одарило меня недовольным взглядом. — Мне что-то нехорошо, можно я выйду?

Мой тихий голос только подтверждал мое плохое самочувствие, так что мне сразу поверили. И не только поверили, а и проявили сочувствие. Однако я слукавила. В лечебное крыло не пошла, направилась прямиком к Талисиену. И каково же было мое удивлением, когда его кабинет оказался закрыт.

Это впервые, когда дверь не поддалась мне. Да и, как правило, архимус всегда был на месте. Неужели на парах?

Я побежала к расписанию, но и там не нашла ответов, где бы мог быть маг. Почему-то его имени и фамилии не было в списках. Прошлась по объявлению несколько раз, но так и не увидела архимуса. Ни намека на него. Он вообще преподает здесь? Что случилось?

— Сэл! — совсем неожиданно окликнули меня. — Сэл, я везде тебя ищу!

Резко обернулась, встречаясь взглядом с взволнованным и слегка растрепанным Генрихом. У вампира еще и тяжелая отдышка была, будто он пробежал несколько километров кросса. Разве у вампиров может быть отдышка?! Так не бывает. Это неправильно. Почему все стало переворачивать с ног на голову? Сегодня просто какой-то сумасшедший день!

И я еще не представляла, насколько…

Настолько, что тотчас позабыла и про Талисиена и про саму себя. Про все на свете! Предчувствие не подвело. Однако связано оно было не с моей жалкой жизнью.

— Как хорошо, что я почти сразу тебя встретил! — на ходу выпалил лекарь, извлекая из темно-зеленого камзола знакомую яркую книжку. — Ты должна это увидеть!

— Что опять она натворила? — осипшим голосом спросила я, конечно де подразумевая под «она» писательницу.

— Прошу, только не паникуй раньше времени…

— Да что случилось?! — я уже начала паниковать. — Не томи!

В итоге я не стала ждать долгих сбивчивых предисловий Генриха, а сама выхватила из его рук книгу и открыла на последней написанной главе.

Внутри все похолодело. Дыхание сперло. Руки мелко задрожали.

— Нет! Этого не может быть!

Однако глаза продолжали быстро бегать по жутким строкам. Вновь и вновь читая о жуткой сцене избиения Пьера. Он привычной дорогой отправился за продуктами к ближайшему фермеру, когда на перекрестке его встретили неизвестные фигуры. Лица скрыты. Ничего не сказано. Почему тоже не ясно. Просто бросили умирать Пьера под указателем.

— Когда это случится? — взволнованно спросила я и, не дожидаясь ответа, сама внимательно перечитала кусок.

Сегодня! Боги, да это уже происходит! Я резко всучила обратно вампиру книгу, отчего тот чуть ли не уронил ее, в последний момент успевая подхватить рукопись, после чего кинулась прочь. Прямиком из академии! Обратно в ненавистный дворец.

Я должна остановить Пьера! Предостеречь!

Ноги несли вперед. Сердце как шальное набивало дикий ритм. Во рту пересохло, а из груди вот-вот готова была вырваться истерика. Я изо всех сил старалась сдерживать нахлынувшие эмоции, чтобы не упасть и не споткнуться обо что-то. Не сдаться и не разрыдаться. Все можно исправить! Обязательно! Ведь не раз выходило.

За что? За что с тобой так? Пьер никогда никого не обидел. Мой рыжий косолапый и любимый мишка. Такой добрый. Нежный. Справедливый. Неужели это месть? Месть Елены Смирновой?

И все-таки везенье было на моей стороне. По дороге я встретила возницу, который любезно согласился доставить во дворец. Надежда вспыхнула с новой силой. Я верила, что успею! Всем сердцем.

Не успела. Зазвенел знакомый противный колокольчик.

У входа меня не остановили. Лишь проводили горьким взглядом. Все провожали. И слуги, что вереницей стояли до самой кухни. Они расступались передо мной, давая возможность пройти к тому, кто любил всем сердцем. На длинной лаве покоился Пьер. Казалось, кто-то пытался сложить его большие руки на груди, но одна опустилась безвольным грузом, а громоздкое тело и вовсе умещалось на узкой скамье.

И стало так больно. Больно внутри. Где-то в районе сердца. Словно вонзили кинжал и ежесекундно прокручивали, наслаждаясь медленно агонией.

Глаза застелила пелена обжигающих жарких слез, сквозь которые я увидела Эльсидору. Она сидела через стол напротив. Всегда грубая, боевая и сильная сейчас была беззащитнее котенка; искренне плакала, вытирая круглое лицо жирным фартуком. Рядом лил слезы помощник Пьера, вредный и едкий малец, которого сейчас будто бы подменили.

У изголовья Пьера стоял крупный незнакомый мне мужчина, что с болью сжимал соломенную шляпу в грубых руках. По загорелой обветренной коже, лохматой бороде и мозолистых пальцах я поняла, что это местный фермер. Именно к нему отправился Пьер! На верную смерть!

Сглотнула, чувствуя как внутри все разрывается. Хотелось завыть от отчаянья. Громко и жалобно, но я продолжала стоять как истукан, не в силах и слова сказать.

— Сэл! — рядом раздался знакомый голос Марин. — О, Сэл!

Подруга кинулась мне на шею и принялась обнимать, желая поддержать и успокоить. Я же все также не двигалась, наблюдая, как из тени кухни вышла и Крина. Она тоже попыталась меня обнять, но я совершенно никак не отреагировала.

— Мы договорились о встрече, — неожиданно обратился ко мне фермер и словно дворовой пес виновато отвел взгляд. — Тыквы, цукаты, кабачки отложил. В общем, как всегда. У нас ведь договоренность! Однако когда он не пришел, я сам выехал навстречу. И нашел в ужасном состоянии под указателем. Только опоздал. Не довез. Помер в пути. Простите меня!

А я все не понимала, почему он передо мной извиняется. Да и остальные тоже странно себя вели. Утешали, обнимали, говорили со мной, объяснялись. Словно это они несли ответственность за смерть Пьера.

Все стало на свои места, когда тяжелая рука экономки легла мне на плечо:

— Мне так жаль, девочка! Наверное, тяжело терять возлюбленного.

— Возлюбленного? — отчужденно переспросила я, с удивлением глядя на госпожу Мирру.

— А то мы не знаем! — будничным тоном заявила женщина. — Все во дворце вас сватали. Как он за тобой везде ходил. Беспокоился. Спорили, когда же свадьба, а не вышло вот…

И стало еще больнее. И понятно, отчего мне такое внимание. Для всех я была невестой Пьера. Руки задрожали. Слезы потекли по щекам. В какой-то момент я просто не выдержала всего этого. Прикрыла рукой рот, чтобы не закричать отчаянья и сломя голову выскочила из кухни.

Куда, сама не знала, да и не хотела знать. Просто вперед. Вглубь сада. Туда, где никого нет. На пустую лавку, что притаилась за фонтаном. Туда, где я могла позволить себе в голос разрыдаться, скрывая невыносимую боль под журчащими звуками воды.

Подтянула к себе ноги, обнимая и утыкаясь подбородком в колени. Глотая слезы и захлёбываясь болью утраты. Даже не так. Вины. Она была намного сильнее остальных чувств. Она грызла. Убивала изнутри. Напоминала, что Пьер погиб из-за меня.

От безысходности и злости ударила ни в чем неповинную лавку, оставляя на ладони красные отметины. Только мне было абсолютно плевать на пульсирующую боль в руке. Я хотела сделать себе больно.

В груди, словно ядовитые змеи, поселились сомнения. Больше не было той решимости. Я могла бороться дальше, могла забыть, а выбрала лишь отчаяние. Я уже не знала, хочу ли менять свою судьбу, как раньше. Что это мне дало? Я как была служанкой, так и осталась. Воля выбора? Освобождение от оков Айзека? Это все равно были не его оковы. Цепи на меня изначально надела она — Елена Смирнова. Дьявол, который не жалеет никого, ради своих мелочных прихотей.

Все ее выбор, не твой. И вот вопрос: а в чем мой выбор?! Молчать и дальше, мучиться, не зная, как поступит в следующей сцене писательница или продолжать искать решение проблемы?! Бороться?

Быть честной перед собой или подстраиваться под обстоятельства?! Разорвать все разом или и дальше тонуть в чувстве написанного счастья, стараясь не думать, не знать и не задавать лишних вопросов? Вернуться к графу Айзеку? Плыть по течению чужой задумки?

За собственными мыслями я даже не заметила, как постепенно начало вечереть. Все давно разошлись. Словно и не было ничего. Я же все также продолжала сидеть в саду на лавочке за фонтаном, позволяя мрачным мыслям разрывать сердце на части.

Почему? За что автор так со мной поступает? С ним поступила? С единственным человеком, который любил меня всем сердцем. Любил и оберегал с первого дня моего появления во дворце. И почему так больно? Не хочу испытывать эту боль. Сердце разрывается. Внутри все скручивает в тугой ком и тяжело дышать. Очень тяжело. Глаза все еще застилают слезы. И ты давишься этими слезами, а ничего не можешь поделать. Только принять. Принять тот факт, что Гвиль прав. Если бы не ты, то Пьер был бы жив!

— Это за то, что я вмешиваюсь, да? — спросила я невидимого бога нашей истории. — За то, что меняю сюжет?

Так лучше бы ты меня убила!

— О чем ты?

Вздрогнула. Не ожидала, что рядом кто-то будет. Граф всегда приближался не слышно. Вот и сейчас также тихо подошел. Отвечать не стала. Сейчас мне не хотелось никого видеть, а его тем более.

— Я искал тебя.

— Зачем? Чтобы поиздеваться? Только не сейчас.

— Нет, я хотел попросить, чтобы ты осталась. Здесь осталась. Во дворце. Со мной.

— Я. Не. Останусь.

— Виновный понесет наказание, — вдруг тихо пообещал Айзек. — Клянусь!

— С чего такая честь?

— Я вижу, как тебе больно…

— Ой, да ладно вам! — я резко посмотрела на него, встречаясь взглядом с красными глазами вампира. — Откуда вам знать, что такое боль?

— Даже если я мертв, это не значит, что не жил.

— Может и жили, но это было слишком давно, так что вряд ли вы знаете, что такое терять близких.

— Ты несправедлива…

— А вы? — я отвернулась от графа, не желая даже смотреть в его сторону. — Вы были ко мне справедливы? Вы, когда топтали любовь? Топтали мои чувства?

— Раз ты так легко сдалась, то и чувства твои ненастоящими были.

Он сел рядом, а у меня даже не было сил отодвинуться.

— Именно! — даже отрицать не стала. — Вы абсолютно правы!

Тишина. Тишина, вынудившая меня все-таки посмотреть на графа. И то, что я увидела, мне понравилось. Даже очень. Он был не просто удивлен. В его глазах застыла горечь, смешанная с непониманием и ошеломлением.

— Сэл, ты нужна мне…

Замерла.

— Нужна моей запятнанной душе.

— Прекратите! — отчаянно попросила я. — Прекратите играть с чувствами других.

— Это ты играешь со мной! Сначала везде ходишь за мной, ловишь каждый мой взгляд, прикосновение, жаждешь моих губ, предлагаешь себя, своей крови, плачешь из-за меня, а потом что?

— То были не мои действия, так хотел автор!

— Что?!

— По собственной воли вы мне никогда не нравились. Ни единого мгновения!

— Повтори! — зло бросил он. — Повтори, что ты сейчас сказала!

— Айзек, вы мне никогда не нравились.

Я медленно поднялась, надеясь, что останавливать меня не станут. Не стали. Отпустили, давая возможность уйти. Лишь на миг обернулась, замечая растерянность на лица графа. Я уже и сама не понимала, что это сейчас было. Он говорил мне это или лишь слова автора? Я не уловила момента. Была ли это сцена? Даже если так, то что-то поменялось. Что-то идет совсем не так. Между Генрихом и Машей зарождаются чувства, поэтому мы с Айзеком выступили наперед? Стали главными? Разве такое возможно?

— Я поменяла историю… действительно поменяла!

И именно это стало причиной смерти Пьера?! Смогу ли я себя простить? Смогу ли жить с этим? И что мне теперь делать?

Я остановилась у входа во дворец, однако, не решаясь войти. И не зная, стоит ли? Куда идти? В академию? К Маше в больницу? Что хочет от меня автор? Чего ждет?

В груди неприятно кольнуло. Сначала незаметно, а после сильнее. Пока перед глазами вдруг не стало темнеть. Неужели писака все-таки решила от меня избавиться? Может это и к лучшему. Зачем мне такая жизнь, где я ничего не решаю? Жизнь, где по моей вине умирают люди.

Ноги подкосились, но с землей мне не дали соприкоснуться. Чьи-то крепкие руки нежно поймали, а в голове единственный мысль — Пьер? Он жив? Автор вернул его? Или всего этого вовсе не было?

— Селеста, Селеста, очнись! — кто-то настойчиво хлопал меня по щекам, приводя в чувство. — Открой глаза.

— Генрих?

— Мне не нравится твое состояние, — он нахмурился, продолжая придерживать меня за талию. — Болезнь прогрессирует.

— И что? — на меня вдруг напала апатия. — Может и хорошо, если болезнь добьет такую как я, зато другие перестанут умирать.

Мне было больно. Очень больно. В груди зияла огромная черная дыра, которую невозможно уже когда-нибудь будет залатать.

— Ты не виновата в смерти Пьера…

— Какая беззастенчивая ложь, — сиплым голосом проговорила в ответ и невольно улыбнулась.

Почему-то стало легче. Совсем чуть-чуть.

— В любом случае, если автор намерился меня убить, то ничего не поможет.

— Не говори так, — покачал головой Генрих, — ведь тогда бы и меня здесь не было.

— О чем это ты?

— О том, что приехал я сюда только по просьбе брата. И ты не представляешь, как меня удивило письмо Айзека. Мы с ним не разговаривали до этого много лет, а он переступил свою гордость ради тебя.

— Ради меня…

В это тяжело было поверить.

— Да, Сэл! Ради какой-то служанки, что стала падать в обмороки и пропадать куда-то.

— Быть такого не может!

— Меня тоже это удивило, — с улыбкой признался вампир, — не в его характере.

— Зато в характере автора.

И все же внутри стало тепло. Как бы я ни презирала графа, а его забота была приятна. Может и правда не все потеряно с его душой?

— Поедем?

— Куда?

— В больницу!

— А! — я слишком сильно погрузилась в собственные мысли. — Нет. Все равно только автору решать: жить мне или нет? И, если она задумала, чтобы я оказалась в больнице, то и так окажусь в следующей сцене, а сейчас мне нужен маг!

Ведь только он способен менять сюжеты. Он способен мне помочь! Спасти из жестоких лап автора, которая не обращает внимания на непрописанных персонажей. И именно это дает возможность хоть как-то влиять на ход событий!

Я вернулась в академию в тот же день. Маша, как оказалась, тоже. Девушку как раз недавно выписали из больницы. Однако вместо того, чтобы отдыхать, как ей быловелено, она все время пропадала в библиотеке. Подруга загорелась упрямой идеей во чтобы то ни стало отыскать путь домой. И сейчас я снова нашла ее среди книг.

— О, Сэл, ты вернулась! — обрадовалась мне иномирянка. — Где пропадала?

— Да так по делам бегала, — не стала я рассказывать о Пьере, — ты не видела архимуса Талисиена?

Пьера она все равно не знала, да и зачем лишний раз расстраивать.

— Кого? — непонимающе спросила Мария, поднимая на меня затуманенный взгляд. — Где?

Иномирянка была полностью поглощена книгами, за которыми совершенно ничего не замечала. Ей бы выспаться хорошенько, а то под глазами уже черные круги. О чем я и сказала.

— Нормально я сплю! — недовольно буркнула она, возмущенно размахивая передо мной огромным томом с громкоговорящей надписью «Межмировые телепорты: миф или правда?» — И вообще — я занята, так что извини, но если ничего важного, то я продолжу поиск.

— Еще как важно! Ты должна помнить архимуса Талисиена! Мы с тобой с ним говорили. Ты же видела его!

— Сэл, что за глупости? Не помню я никакого… Кого? Архивариуса? Или как ты сказала? Я даже таких слов не знаю!

— Но как же так? — я готова была лезть на стену от отчаяния. — Почему ты не помнишь?

— Не знаю, правда, но мне сейчас нет дела до каких-то там мифически пропавших магов.

— И демон с тобой! — зло выругалась я и поспешила прочь, уже просто не зная к кому обратиться и что делать.

В спину донесся виноватый голос Марии с извинениями, но я даже не обернулась. За ним тут же раздалось грозное шиканье библиотекарши, которое уже ко мне не относилась. Я поспешила вновь вернуться к расписанию в коридоре. Возможно, тогда я просто невнимательно посмотрела?

Мои слабые надежды не оправдались. Тогда я пошла на крайний метод, а именно наглое хождение по всем кабинетам и надоедание профессорам. Однако кого бы я ни спрашивала — все отвечали отрицательно. Кто спокойно, кто с раздражением, но никто из них не видел архимуса.

Последней попыткой был кабинет ректора. Только и седовласый маг не обрадовал. Он долго хмурил густые брови, прежде чем задумчиво ответить, что не помнит никого с таким именем. Напоследок Вольдемарис дал мне выходные до понедельника, видимо, посчитав, что я слишком перетрудилась. Я бы может даже оскорбилась, если бы не происходящее. Так что, трезво придя к выводу, что пару свободных деньков мне не помешает, только мило улыбнулась и попрощалась.

В бухгалтерии, пока я оформляла отпускные, тоже никто ничего не мог сказать о пропаже мага. Я даже засомневалась, а видели ли когда-нибудь Талисиена среди студентов или преподавательского состава? И Маша ни разу не говорила о его преподавании. Всегда либо в коридорах стыкались, либо в кабинете у него. Вдруг это даже и не его кабинет? Что если розыгрыш? Может быть, архимус Талисиен вообще аферист?! Аферист, что пользовался моим доверием? Хотя зачем? Или даже имя придуманное? Так назвался лишь для того, чтобы оказаться во дворце графа и…

И что?

Перед глазами всплыли синие глаза. Теплая улыбка. Ласковое касание.

«Потому что Елена Смирнова не учла одну важную деталь — меня. Я всегда приду тебе на помощь!»

Слова мага болью кольнули в сердце. Нет! Он не мог обмануть! Я не верю в это! Ведь, если это так, то я точно тогда не выдержу. Только не Талисиен. Он моя единственная надежда. Мое спасение! Тот, с кем я смогу победить Елену Смирнову!

Тогда почему никто не помнит? Меня вдруг осенило. Мага ведь не было в истории изначально. Он никто. Просто декор. Это я с ним столкнулась, я смогла оживить и именно я наделила волей.

— Он мой!

И потому писательница его забрала…

Замерла. Сердце словно пронзили кинжалом. После еще и прокрутили несколько раз. Для пущей убедительности.

Нет! Только не это! Елена Смирнова не могла его стереть! Не могла так со мной поступить!

Мне срочно нужна рукопись! Только зря сюда возвращалась. Пришлось снова платить извозчику, чтобы он доставил меня прямо во дворец. Сказать по правде было даже все равно, окажись маг лжецом. Лучше уж так, чем навсегда его потерять.

Всю дорогу я кусала локти, не зная, что увижу в книге. Страшась того, что меня ждет. Что автор с ним сделала? Куда он делся?! Я была готова к любой правде, лишь бы найти его!

Дворец встретил меня угнетающей тишиной. Темные каменные стены еще не забыли о Пьере и словно со всеми оплакивали местного повара. Начавшийся дождь только добавлял эффекта. Кухня без Пьера и вовсе будто опустела. С ним всегда было светло и тепло. Мелкий поваренок постоянно крутился возле рыжего друга, а Эльсидора ежеминутно ругала нерасторопных помощниц. Сейчас же мальчонка молчаливо сидел в углу и чистил картошку, а кухарка монотонно замешивала тесто, не замечая ошибок девчонок. Лишь на мгновение остановила работу, когда я вошла. И тотчас без предисловий предложила мне вишневой наливки. Конечно, я не имела права отказаться от того, чтобы помянуть Пьера. Да и особо не рассчитывала, будто смогу незаметно прошмыгнуть через черный вход к Гвилю.

Так ко всему прочему наливка оказалась крепкой, хоть и очень сладкой, настолько, что аж челюсть свело. Между тем выпила все до конца. Почти сразу ощутила, как покраснели щеки, а внутри разлилось приятное тепло, которое, впрочем, совсем не облегчало боль утраты. В итоге от Эльсидоры я уходила все в том же тяжелом состоянии. Груз на сердце легче не стал. Слишком многое здесь напоминало о рыжем друге и осознание того, что Талисиена также забрали по моей вине, добавляло нестерпимой боли.

— Простите, я пойду… — скупо извинилась я перед кухаркой, после чего черным ходом поспешила в библиотеку.

Мне не хотелось с кем-то видеться. И приходить сюда тоже. Все из-за проклятой книги! Я просто обязана была увидеть, что замыслила дальше Елена Смирнова. И каково же было мое удивление, когда библиотекарь уже ждал меня. Так еще и с недовольным лицом. Суровая мордочка встретила меня с очевидным осуждением.

— Гвиль, пожалуйста, только не смотри на меня так, — тихо попросила я, присаживаясь напротив него за стол. — Я и сама себя грызу.

— И хорошо, — сухо и равнодушно ответил библиотекарь, извлекая с верхних полок знакомую яркую книжку. — Я ведь предупреждал тебя, помнишь? И вот, пожалуйста! Сначала Пьер, теперь Талисиен.

— Значит, вы помните его?

— Помню, конечно! — хмыкнул гоблин. — Не ты одна, кто осознал себя, не говоря уже о том, что, кажется, ты забыла, кто был первым.

— Не забыла! — с легким безразличием отмахнулась я, не желая слушать беспочвенные «обидки» гоблина.

На это просто не было времени, да и интересовало меня совершенно другое, однако Гвиль не спешил что-либо рассказывать. Вместо этого он медленно отложил книгу, после отошел в подсобку, чтобы вынести оттуда дымящийся чайник, бережно замотанный в полотенце с клубничками. Затем также монотонно стал разливать кипяток по расписным чашкам.

Я не стала терять времени и раскрыла книгу. Пролистала. Ни в одной строке не упоминался Талисиен. Даже в старых главах. Даже просто как безымянный персонаж. И проверила я абсолютно все! Прием у графа прошел без появления всяких магов, как и было изначально до изменения сцены с моим падением.

Отчаянно и ошеломленно посмотрела на гоблина, но тот безразлично доставал из-под полы тарелочки с пирожными.

— Сэл, я неоднократно говорил о последствиях, — равнодушно напомнил Гвиль. — Он помог тебе, за что теперь писательница стерла его из книги.

Однако куда сильнее пугало безразличие с коим говорил библиотекарь.

— Если так и дальше пойдет, то следующим исчезнет… — гоблин демонстративно задумался, откусывая большой кусок сладкого, но я не обратила никакого внимания и убито пробормотала:

— Я не знала, что из-за этого начнут умирать другие и… исчезать!

Не верю, что он исчез. Он просто не мог! Так не бывает. Я знаю. Точно знаю. И найду. Обязательно!

— Если не остановишься, то исчезнут другие! — осуждающе покачал головой Гвиль. — Не делай хуже, нежели есть сейчас.

В его словах был резон, но как же трудно смириться с происходящим. Принять собственный проигрыш. Принять то, что неспособна ничего изменить. Что только автору решать мою судьбу. Я не имела права больше на ошибку. Пусть я не могу вернуть Пьера, но позволить забрать у меня еще и Талисиена не могу.

— Хорошо, — покладисто согласилась я, — не стану больше менять сюжет и буду послушно делать то, что хочет от меня автор. Только скажи, как вернуть Талисиена?

— Откуда мне знать?! Ты хотела изменить своего персонажа? Вот и потеряла Пьера, а после мага…

Всхлипнула. Вот просто всхлипнула, позволяя слезам начать свой путь. Не хотела больше сдерживать рвущиеся наружу эмоции, а библиотекарь лишь усилил то, что грызло изнутри.

— Сэл…

Плечи затряслись под натиском эмоций, пока в какой-то момент я не взвыла в голос. Громко. Отчаянно. Гвиль подскочил, оказался рядом, попытался неумело погладить, но это лишь прибавило слез и начинающуюся истерику.

И совершенно не вовремя послышался знакомый звон колокольчиков. Его услышал и гоблин.

— О, твоя сцена начинается! — искренне обрадовался Гвиль, видимо, просто не зная, что со мной делать. — Постарайся быть примерной героиней!

Всего лишь миг — и вот я уже стою с графом Айзеком на балконе. Перед нами вид любимого сада господина, густой лес вдалеке и ночное звездное небо. Впрочем, самое ужасное не это, а то, что моя рука покоится в его холодной ладони.

И слезы мигом высохли. Попыталась забрать руку, но не смогла и пошевелиться. Вот же! Не быстрая ли перемена в наших отношениях? Между тем автор считал иначе, вынуждая меня посмотреть в колдовские алые глаза вампира.

Безусловно, он красив. Черные шелковые волосы. Идеальные черты лица, матовая кожа. Длинные ресницы, словно крылья черной бабочки. Прямо траурница!

Теперь я это поняла. Его красота — убивающая смерть. Без души, сострадания и любви.

Но к чему же эта сцена? Почему сейчас? Писательница считает, что наши гляделки на балконе — ох-х, как романтично?

— Ты ужасна, Сэл, — неожиданно выдал Айзек, вгоняя меня в еще больший ступор.

Да так, что весь навеянный автором антураж романтики тотчас испарился. Зато я наконец заговорила и в полном недоумении выдала ошеломлённое: «Что?!»

Вампир лишь загадочно улыбнулся.

— Нельзя быть столь безупречной, Селеста!

Начинается.

— Я обидел тебя неспроста, — решил добить меня граф, — ты слишком хороша для такого как я, девочка. Слишком добрая, правильная, безупречная… — тихий стон… причем не только вампира, а и мой.

Интересно, мне долго придется это терпеть?

— Мне больно оттого как я с тобой поступал, желая оттолкнуть, сделать все, чтобы разлюбила…

Как оказалось долго, потому что Елена Смирнова, кажется, расписалась не на шутку!

— Ты мне так напоминаешь мать… Мою.

«Нет, демон, чужую!» — мысленно вспылила я, не в силах озвучить то, что крутилось на языке.

Сейчас все в руках ненасытной писательницы.

— Знаешь, — почти болезненное рычание сквозь стиснутые зубы, — она всегда была такой светлой, доброй, ласковой, но не со мной. В моем мире так мало света, Селеста!

Нет, конечно, какой-то месяц назад, я бы и растаяла от такого «сердечного» откровения, но сейчас не проняло. Вот ни капли. Слишком хорошо знала графа. Да и уверена, что вампира просто задел мой уход. Как это так, чтобы любимая игрушка покинула своего хозяина.

— Пойми, у нас, вампиров, не принято сострадать, жалость — худшее из оскорблений, забота о слабом — просто смех. В моем мире существует лишь тьма, похоть и сила. И ничего более. Нет тепла.

Угу, скажи это своему брату, который отчего-то не пустился во все грехи.

— И лишь ты освещала стены этого мрачного места!

Все еще терпимо. Точнее было терпимо. Автор вдруг зачем-то решил дать мне речь. И не только. Против воли толкнул к графу, чтобы я прижалась к стальному телу и влюбленно прошептала, как последняя дура:

— О, граф Айзек, я всегда готова быть вашим светом и освещать тернистый мрачный путь!

В свете луны вампир сам засиял, будто ребенок, которому пообещали конфетку. И «конфетка» не заставила себя долго ждать.

В следующее мгновение прохладные губы накрыли мои обветрившиеся. Показалось, из-под ног ушла опора, а воздух выбило из груди. Слишком неожиданно. Слишком быстро. В общем, слишком.

И ничего не поделать. Только терпеть, как по моим губам елозят чужие, изображая пылкую страсть. Отчаянно смотреть по сторонам, думая лишь о том, куда бы смыться!

Пытаюсь отпрянуть, но за спиной словно стоит призрачный силуэт Елены Смирновой и настойчиво продолжает толкать меня в объятия графа. Прирожденная садистка почему-то посчитала, что долгий поцелуй — это необычайно восхитительно. Так что терпела я пытку долго, прежде чем ощутила свободу. Мои губы ощутили!

Я уже хотела высказать все свое возмущение, как сцена снова резко изменилась. И вот мы уже с Айзеком в сумерках уходящего вечернего солнца, которое практически скрылось за горизонтом. Сидим на разложенном плаще вампира среди прекрасного сада.

Серьезно?! Опять? Зря только в замок приехала! Знала бы, что автора на романтику потянет, ни за что не вернулась бы!

Граф Айзек тем временем снова ездил по ушам своей любовной ерундой. Одной рукой держал мою ладонь, а другой собственнически скользил по талии. И явно не планировал останавливаться. В какой-то момент его губы решили начать свой путь с моей шеи. Так неожиданно и внезапно. И сделать ничего не могу. Лишь возбуждающе застонать, внутренне содрогаясь от собственных реакций. Точнее авторских.

— Селеста, теперь ты будешь умолять меня о ласке! Будешь принадлежать мне! Вся! Без остатка!

Раньше может быть, но не сейчас. Даже если тело говорит обратное, все мое естество кричит остановиться. Автор, конечно же, не думает прекращать полет своей эротической фантазии и, кажется, планирует воплотить то, чего я бы точно не хотела.

В тот же миг накрыла паника. Пусть и аккуратно Айзек уложил меня на свой плащ, а сердце испугано забилось, истерично крича о помощи.

Нет! Нет-нет! Я не хочу этого! Не хочу так! Не хочу с ним! Пожалуйста, автор!

Мои мысленные стенания никому не были слышны, граф уже ловко справился с корсетом. Расшнуровал, даже не глядя. О женском гардеробе он явно знал абсолютно все! И это лишь сильнее пугало и одновременно расстраивало, приближая тот жуткий миг, когда вовсе предстану перед вампиром нагой. Между прочим, он уже сорочку стягивать начал!

— Постойте! — удалось мне все-таки выкрикнуть, упираясь ладонями в стальную грудь графа, но тот лишь томным голосом пообещал:

— Я буду нежен…

Хотя какая нежность, когда кое-что твердое настойчиво упиралось мне между ног. Он сгорал от нетерпения. Это было ощутимо, даже взгляда опускать не надо было, чтобы понять.

Только на этом моя скудная речь была закончена, а граф расценил молчание, как сигнал к действию и продолжил свою мучительную ласку. Да так продолжил, что от одежды скоро и вовсе ничего не осталось. Ожесточенно разорвал последнюю преграду, оставляя меня без юбки и собственного достоинства. Еще немного и без чести оставит.

Пальцы ловко проникли между ног, вырывая из моих приоткрытых губ испуганный взвизг, после чего из груди выбило дыхание.

В буквальном смысле слова! Я начала задыхаться! Сердце пронзила боль такой силы, что показалось будто умерла. Умерла и не воскресла. То мой посмертный дух постыдно извивается в объятиях бессовестного вампира. Хотелось бы. Очень хотелось. Но нет. Это я задыхалась там, пытаясь закричать, но голос совершенно не слушался. Словно рыба, выброшенная на берег, стала хватать губами воздух, боясь уже не графа, а этого жуткого ощущения неминуемой гибели.

— Что такое? — заволновался Айзек, в какой-то момент, прекращая свои настойчивые действия. — Тебе нехорошо?

Нет, демон, просто прекрасно! И я бы, наверное, обрадовалась, что вампир наконец-то отлип от меня, но слишком был силен страх за собственную жизнь.

— О, Сел, неужели это счастье так вскружило тебе голову? — пришел к каким-то своим выводам этот… недочеловек.

Убила бы, но умирала сама. И тут где-то далеко в сознание мелькнула догадка. Страшная догадка.

Елена Смирнова, только не говори, что вновь решила от меня избавиться только на этот раз таким изощрённым способом, да?

— О, мой дорогой друг, — совсем неожиданным оказался голос рядом, — вот ты где! Слуги оказались правы: ты снова соблазняешь очередную красотку?

В тот же миг Айзек словно позабыл обо мне. Поднялся, а после исчез из поля видимости. Я совсем потеряла связь с реальностью. С трудом приподнялась на локтях, пытаясь справиться с отдышкой и попросить помощи, но все что смогла так это разглядеть спину графа, которые обнимал…Талисиена?!

Боги, это он! Точно он!

— Сколько лет, сколько зим, старый проныра!

Талисиен друг графа Айзека! С каких пор? Однако сил спросить не было. Совсем. Мне становилось только хуже. И лишь, когда я обессилено упала обратно на плащ, в последний раз взмахивая рукой в попытках достучаться хоть до кого-то, меня заметили.

— Эй, кажется, эта девочка зовет нас!

И все равно, что я в таком виде. Все равно, что без сорочки. Я хотела жить. Просто жить. Хотела, чтобы успели спасти. Успеют ли? Почему-то последней мыслью было удивление того, что маг не назвал по имени. Я не успела найти логическое объяснение этому — перед глазами померк свет.

Глава 11. Я умираю?

Я бы и дальше спала, если бы не жуткая головная боль, что сдавила виски, словно тугой железный обруч. Так еще и чьи-то стенания под боком лишь усиливали неприятные ощущения. Пришлось открыть глаза. Оказалась я среди богатого убранства одной из дворцовых спален графа. На шикарной безумно мягкой кровати с шелковым балдахином. Рядом на стуле сам виновник. И именно он был источником этого неприятного раздражающего звука. Тихонько скулил под боком, словно преданный пес, что было вообще на него не похоже.

О, боги! Тут же попыталась быстренько провалиться обратно в сон, но зоркий глаз вампира успел меня заметить.

— Селеста, ты очнулась! — искренне обрадовался Айзек, нежно кладя свою хладную длань на мою вмиг онемевшую руку.

Как бы я не хотела, а убрать или отдернуть из чужого плена свою бедную конечность не могла. Судя по всему, у Елены Смирновой началось весеннее обострение, когда у нас за окном уже середина осени!

— Брат сказал, что твоя болезнь усугубилась… — с болью проговорил он. — О, Селеста, я не выдержу, если ты покинешь меня!

Я мысленно застонала, но не стала сопротивляться этой романтики, терпеливо и послушно кивнула. Слишком хорошо помнила, чем заканчивается игра с писательницей. Не хотелось больше терять близких мне людей.

Кстати, о близких! Талисиен! Это точно был он! И только я ощутила, что могу шевелиться, а сцена закончена, как тут же села, резко сбросила одеяла и босыми ступнями встала на пол. На мне была тоненькая незнакомая сорочка, которая, впрочем, совершенно не смущала. Я готова была идти прямо в ней.

— Что я здесь делаю? — озадачено спросил вампир, возвращая меня на землю. — С тобой?

Он был растерян. Сильно растерян. Ошеломленно разглядывал свои ладони.

— Вздыхаешь у постели любимой! — «сжалилась» я и опустилась до объяснения, по-приятельски хлопая графа по плечу.

Это было ошибкой. Вампир лишь сильнее удивился, а после вскочил на ноги как ошпаренный.

— «Любимой»?!

И столько отвращения, словно это я несколько сцен назад заставляла его лобызать меня.

— Не то, чтобы ты меня так называл, но думаю, это вопрос времени. Причем скорого. Если, конечно, не умру раньше!

— Я не собираюсь тебя так называть, человечка! — фыркнул вампир, высокомерно скрещивая на груди руки. — В моей постели были женщины и краше.

— Только женишься ты все равно на мне! — подлила масло в огонь.

— Что?! — граф Айзек был на гране того, чтобы задушить меня. — Да как ты смеешь?! Как смеешь мне хамить? Обращаться в таком тоне?!

— Смею-смею, — без страха заявила я, догадываясь, что умирать буду точно не так и не здесь. — Все претензии к Елене Смирновой!

— К кому?

— И вообще, — проигнорировала я его вопрос, решительным шагом направившись к двери. — Где твой друг?

— Кто?

Вампир озадачено осел обратно на стул.

— Талисиен! Тот, что с тобой недавно говорил. Где он?

— С братом в библиотеке, — покладисто ответил Айзек, все еще не в силах принять происходящего. — Постой, Сэл, а все-таки, что здесь происходит?

— Ничего такого! — пожала плечами я и гаденько спросила, напоминая, что кое-кто совсем недавно жаловался, будто живет во тьме и одиночестве. — Кстати, а с каких пор у тебя друзья?

— Селеста!

А я что? Я ничего. Быстренько скрылась за дверью. Пусть подумает на досуге. У меня же было уйма дел. Гвиль в библиотеке старательно изображал незаметного второстепенного персонажа и копался среди книг у дальних полок, а искомая мною парочка нашлась около входа.

— Привет! — привлекла я внимание этих двоих. — Вот вас как раз и ищу!

— Сэл? Что ты здесь делаешь? Да еще и в таком виде?

Генрих даже позабыл о разговоре с магом, круглыми глазами разглядывая мою ночнушку и босые ступни.

— Вы знакомы? — напомнил о себе Талисиен, не замечая, как этим вроде простым вопросом больно кольнул в самое сердце.

Он правда не помнит?

— Мне надо поговорить с вами!

— Со мной? — удивился архимус.

Что же, сегодня я всех ввожу в ступор.

— Не думаю, что это поможет, — между тем серьезно подметил Генрих, одаривая меня многозначительным взглядом. — Архимус Талисиен прибыл с дальних земель, где был в опасной экспедиции по велению короля…

— Эти несколько дней? — не сразу поняла я, вынуждая вампира демонстративно стукнуть себя по лбу.

Словно я дурочка какая-то, которая не понимает, в чем дело!

— «Несколько дней»? — мягко улыбнулся маг. — Я провел в пустынях Эльжара три года! Однако теперь желаю отдохнуть и найти спокойное место.

— Да, архимус Талисиен — великий маг! — настойчиво произнес вампир, в очередной раз незримо намекая мне, чтобы я молчала. — И теперь с радостью займет пост ректора академии магии. Поверьте, дорогой друг, быть ректором не так-то и просто!

— А как же Вольдемарис Дарреаль? — удрученно спросила я, совершенно ничего не понимая.

— Ушел на покой.

— Скончался?! — ужаснулась.

Еще одной смерти я точно не выдержу!

— Нет же, — устало вздохнул Генрих, — он вышел на пенсию.

Облегченный вздох. Уже мой.

— И вообще, Селеста, тебе лучше вернуться в свои покои и хорошенько отдохнуть, — с укором напомнил Генрих о моем состоянии, возвращая себе роль врача. — Ты еще не восстановила силы.

Конечно, приятно, когда заботятся о твоем здоровье, только толку? Все равно повелевает им Елена Смирнова.

— Обязательно, только сперва поговорю с библиотекарем!

К слову библиотекарь все это время из-за стеллажей поглядывал в нашу сторону. Трудно было не заметить. Он явно хотел мне что-то сказать, впрочем, как и я ему. Генрих намек понял и с легкостью увел Талисиена, оставляя нас с Гвилем наедине.

— Читай! — без предисловий протянул мне ненавистную книгу гоблин. — Внимательно, читай!

На страницах книги Талисиена, которого я знала, как почти безымянного мага словно и небывало! Зато в истории появился новый персонаж. Сверхмогущественный и статусный маг, выполняющий поручения самого короля! Даже черно-белая иллюстрация прилагалась: молодой презентабельный мужчина в центре всеобщего внимания, окруженный восторженными студентками. Всем своим видом Талисиен излучал уверенность и обаяние.

— Как же мне заставить его вспомнить? — удрученно спросила Гвиля, однако в глубине души радуясь хотя бы тому, что автор не стерла мага из книги.

— Постой-постой, — едко остановил мой порыв гадкий гоблин, — а разве не ты обещала быть покладистой героиней, лишь бы его вернуть?

— Да, но… — я замялась, до боли сжимая корешок книги. — Он же забыл меня!

«Я всегда приду тебе на помощь!»

Он дал мне обещание. Обещание, которое никогда не забудется. Обещание быть рядом. Помогать. Поддерживать.

— Мне он нужен, Гвиль! — беспомощно, призналась я, глядя на гоблина умоляющими глазами, будто бы от библиотекаря зависела моя дальнейшая судьба.

— Я вот что тебе скажу, — наставительно поднял когтистый пальчик гоблин, — хочешь видеть Талисиена живым и невредимым — веди себя порядочно и не меняй сюжет!

Обратно в академию я отправилась вместе с Талисиеном, который как раз туда ехал и нанял повозку. Путешествие выдалось молчаливым. Я не знала с чего начать разговор, а он и не пытался. Лишь украдкой смотрела на мага, пока он читал какие-то рабочие дневники.

Та же внешность. То же имя. Но не он. Разве такое возможно?

— Вы хотели что-то спросить? — заметил мой пристальный взгляд маг. — Спрашивайте, постараюсь ответить.

Та же улыбка. Те же интонации. И доброта в глазах. Сердце неприятно сжалось. Было ощущение, что меня предали. Не сдержали обещание. Бросили. И понимаю, что он ни в чем не виноват, а ничего не могу с собой поделать, не могу избавиться от этого противного чувства.

— Вообще-то хочу! — не стала ничего утаивать и спросила прямо: — Почему ты не помнишь меня?

— «Тебя»?

Даже не знаю, что удивило его сильнее: мое фамильярное обращение или вопрос в лоб. Однако продолжила также решительно, не стесняясь и не думая о каких-то нормах и правилах.

— Да, ты не помнишь меня, — с болью призналась ему. — И ты совсем не Талисиен, хоть и похож на него.

— Почему ты так говоришь? — маг и сам не заметил, как тоже перешел на «ты». — Я — Талисиен — это мое имя.

Показалось, мои слова его не только удивили, но и расстроили. Только я была куда сильнее расстроена происходящим.

— Увы, это имя принадлежало другому человеку…

Дождь не прекращался. Осень полностью вступила в свои права. Солнечных деньков становилось все меньше. Студенты почти уже не сидели на заднем дворе академии, а перебрались в библиотеку. Никому не хотелось мокнуть. Даже один из самых строгих преподавателей физической подготовки начал проводить занятия под крышей. И лишь новый ректор отчего-то стоял у входа и не спешил заходить в теплые и защитные стены магического альма-матер.

Архимус Талисиен замер у дверей, не отводя задумчивого взгляда от выступающего порожка. Об него спотыкались все проходившие первокурсники, а иногда и старшие. И сейчас у него почему-то возникло странное ощущение значимости этого порожка. Мужчине казалось он что-то забыл, что-то очень важное, но что именно вспомнить не мог.

Какие-то обрывки воспоминаний проскальзывали в голове. Моменты. Вот он поймал кого-то. Кого-то от кого пахло цветами. Этот аромат преследовал его уже несколько дней. В особняке старого приятеля, в карете, когда он ехал с той странной девушкой.

Светлые пушистые волосы. Он помнил их на ощупь. Словно бы сейчас касается и гладит. И у нее такие же. У возлюбленной его лучшего друга. Как и у той, что является ночами.

И снова опустил взгляд на порог. Чьи-то миниатюрные ножки в черных туфельках. Так ярко. Так близко. И тут же другое воспоминание. Вновь эти пушистые волосы. Вновь аромат цветов. И прекрасная девушка в его объятиях. Он не видит лица. Лишь смутные очертания. Помнит, как поймал у самого пола, как в последний момент подхватил на лестнице.

«Вы поможете мне? Пожалуйста!»

«Неужели запомнили меня?»

Перед глазами сиреневолосая девушка, за которой он следит, чтобы не упустить нужный момент, чтобы не дать огненному удару попасть в ту другую. Миниатюрную испуганную девушку с трибун. С большими голубыми глазами. С глазами лани, где затаилась глубокая надежда. Надежда на него. Что поможет. Спасет. Не бросит.

Не бросил. В последнее мгновение успел выставить щит. Не потому что попросила. Нет. Он сам этого хотел. До безумия боясь потерять.

— Только почему не могу вспомнить её? — непонимающе спросил маг, встряхнув мокрыми от дождя волосами. — Почему ускользает из моей памяти?

Неожиданно яркий аромат цветов вынуждает обернуться. Тот самый аромат. Аромат, что преследует его в последнее время.

— Талисиен! — радостный окрик девушки из особняка Айзека. — Что же вы стоите там?

Пушистые светлые волосы. Большие голубые глаза. Искренняя согревающая улыбка. Такая знакомая улыбка. Улыбка, от которой щемит сердце и теплом разливается все внутри.

— Я — Сэл! Селеста! Помните меня?

Я стояла у окна, за которым начинался дождь, просто уже не зная, а была ли та сцена в карете. Мы не успели с магом приехать, как я оказалась со шваброй в этой пустой аудитории. Швабру почти сразу отбросила, замечая в окне нового ректора. Почему-то Талисиен не спешил заходить внутрь. Он замер у входа, задумчиво рассматривая тот самый порожек, который становится бедой для многих студентов. Однако для нас с магом он стал знаковым. Именно тогда, споткнувшись, впервые встретила архимуса.

Неужели он что-то вспомнил? Надежда ярко вспыхнула в груди. Почему-то же он не сводит взгляда от этого порожка! Или я себе только все придумываю?

Это не он. Это новый персонаж. Вокруг уже собралась множество глаз, которые с интересом поглядывали на нового ректора. Новость об уходе Вольдемариса и приезда молодого мага разлетелась быстро. Очень быстро.

Между тем Талисиен продолжает стоять на месте, все сильнее зарождая во мне уверенность, что не просто так. Что может быть что-то вспомнил? Вдруг и правда вспомнил!

Не задумываясь ни на миг, бросаю все швабры и тряпки и кидаюсь вниз. К нему. Несмотря на дождь. Несмотря на то, что я в тонком платьице. Мне было абсолютно все равно. Я его хотела увидеть. Убедиться, что мои надежды не напрасны. Что проклятый порожек на этот раз не поранил кого-то, а наоборот принес пользу!

Он растерян. Смотрит с удивлением и немым вопросом. И я даю ему ответ. Одновременно с тем надеясь, что вспомнит.

— Я — Сэл! Селеста! Помните меня?

В синеве его глаз пробуждается узнавание. Только какое? Той ненормальной бывшей служанки лучшего друга или все-таки то, что хранит мое сердце? Он почему-то не спешит отвечать.

И совсем неожиданным становится его резкий шаг в мою сторону. Я и удивиться не успела, как меня заключили в крепкие объятия. Хотя и это не было таким странным, как его следующее действие. Глубокий вздох носом. Словно он вдохнул аромат моих волос. И стало так неловко. Неловко и тепло.

— Это ты! Точно ты!

— Вы правда помните? — я легонько отстранились, но мне на дали, вернули на место, прижимая к своей груди. — Архимус Талиси…

— Почему снова на вы? — тепло улыбнулся он. — Кажется, когда мы ехали в академию, ты не задумывалась об этом.

— Да, то есть нет…

Я совсем растерялась, будучи слишком обрадованная новостью. Хотелось кричать на весь мир. Всем сказать! Он помнит! Талисиен вспомнил меня! Несмотря ни на что! Несмотря на все старания автора!

— Не стоит, Сел, будет просто несправедливо, если ты вновь выстроишь преграды. Преграды от того, кто несколько дней страдал, что не мог вспомнить, кого забыл! Не мог вспомнить, чей образ преследует ночами. Чей аромат шлейфом тянется коридорами. Кого мне так сильно не хватает. В последние дни все перевернулось с ног на голову! Я ничего не понимал. Такое ощущение, что сам себе чужой и уж точно не хочу, чтобы единственный человек, которого я так долго пытался вспомнить, отгораживался от меня стеной приличий и правил.

— Я постараюсь, — с улыбкой согласилась я, внутри искренне радуясь его словам. — Обещаю!

Меня с неохотой отпустили, чтобы обеспокоенно заметить:

— Ты вся промокла, давай вернемся в академию.

Только я совершенно не переживала по этому поводу. И дождя не боялась. Даже холода не чувствовала. Все о чем я могла думать это то, что он здесь! Рядом! Помнит меня. Вернулся. Вернулся ко мне.

— Вы тоже вымокли… ты вымок.

— Не плачь, прошу, я не уйду, обещаю.

Я и не заметила, как с каплями дождя смешались слезы. Слезы радости. Облегчения. И страха. Вдруг снова исчезнет. Он словно ощутил.

— Прости, что пришел слишком поздно, обещаю, в этот раз я изменю твою историю.

Только вместо того, чтобы успокоить эти слова лишь усилили слезы. Да я и не пыталась их сдержать, позволяя эмоциям взять верх.

— Ох, Сэл… — ласково прошептал Талисиен, гладя меня по волосам. — Я здесь. Прямо перед тобой. И я не уйду. Никогда.

И все равно, что на нас смотрела вся академия. Все равно, что задумал автор. Ведь он рядом. Со мной. Жив.

— Никто тебя не знал, — тихонько всхлипывая, прошептала я, утыкаясь носом в теплый камзол архимуса, — ты исчез из книги, а когда вернулся, то словно другой, совершенно новый персонаж. Ты ничего не помнил! Меня не помнил. Я ни за что больше не стану менять судьбу! Сначала Пьер, потом ты, я думала, никогда тебя не увижу. Это моя вина. Если бы ты не спас меня от огненного удара Маши, всего это бы не было!

— Это не так, — не согласился маг, продолжая гладить меня по волосам. — Даже не попроси бы ты помощи, я все равно бы вмешался, как вмешался с монстром. Так что не смей меняться, не смей становиться той, какой тебя придумал автор.

Я улыбнулась сквозь слезы и сама обняла Талисиена.

— Пойдем в тепло…

— Нет! Не хочу! Вдруг ты опять не сможешь меня вспомнить или снова исчезнешь. Давай останемся здесь до следующей сцены.

— Под дождем?

— Да хоть под градом!

— Посмотри на меня, Сел!

Подняла заплаканные глаза.

— Я не оставлю тебя. Никогда, слышишь? Никогда не оставлю.

Щелчок. Только не сейчас. Пожалуйста. Однако автор был иного мнения. Я в незнакомой светлой комнате со светлыми шторами. За окном глубокая ночь. Однако тут светло. Светло и пахнет травами. Больница? Снова?

Рядом в кресле сидит Генрих, а в руках у него иголка и нитка. Он что шьет?! И где я вообще? Верните меня обратно к магу!

— Привет, соня! — ласково произнес вампир, откладывая свои принадлежности для шитья и вставая. — Долго же ты спала.

И хочу одно ответить, но вместо этого говорю:

— Болезнь дает о себе знать.

— Да, твоя простуда усугубила дело…

— Простуда?

Ответом мне был мой собственный громкий чих.

— Ты бы еще дольше постояла с нашим новым ректором под дождем, — недовольно напомнил Генрих. — Твой организм не справляется с дополнительной на него нагрузкой и если ничего не предпринять, то твоя кровь тебя же и погубит.

— И что нужно делать? — сухо спросил неожиданно явившийся третий гость, что услышал конец разговора. — Как помочь Селесте?

Ясно. Автор снова бросает меня к Айзеку. Боги, хоть бы Талисиен помнил. Хоть бы не забыл. Не забыл и не исчез. Прошу! Я буду послушной, обещаю!

— Первое, не пить ее кровь! — с укором напомнил Генрих, хотя в действительности этого и так давно не было. — Второе, покой и забота, которое ей так не хватает в твоем доме.

— Генрих…

— Что, Айзек, думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься? Как относишься к другим?!

Что это вообще за сцена ссоры братьев и зачем я тут?!

— Господин, — покладисто и тихо позвала я, — не надо, вот возьмите…

Протянула ему со стола письмо. И, судя по почерку на нем, письмо было написанное мною. Когда только успела?

Не взял. Фыркнул. Отбросил. Словно и не было тех романтичных сцен. Либо же автор настолько непостоянен, что сам не может решить, какой же характер у ее героя!

Между тем сцена закончилась также неожиданно как и началась. Лицо Айзека сменилось, он медленно подошел ко мне, наклонился и поднял то самое письмо, что откинул минутой ранее.

— Эй! — удивленно воскликнула я, попытавшись забрать наверняка какой-то собственный позор. — Верни!

— Нет.

— Ты унизил меня!

Проигнорировал. Распечатал конверт. Пробежал глазами. Только я и сама понятия, не имела, что в нем написано! Наверняка какая-то любовная ерунда.

— Ты сказала, что твои чувства ко мне ненастоящие, — вдруг вспомнил мои же слова Айзек. — В письме написано обратное.

— Я, наверное, пойду… — смутился Генрих, явно чувствуя себя здесь лишним.

— Да-да, иди, только нити свои не забудь, швея!

Генрих вспыхнул, но ничего не сказал брату. Посмотрел на меня, словно спрашивая, нужна ли помощь, после чего все-таки ушел.

Помощь мне не нужна была. А вот Талисиен очень даже! Вот кто, но вместо него передо мной Айзек.

— Так что скажешь, Сел?

— А что говорить… — я пожала плечами. — Это даже не я писала. Понятия не имею что там.

— Знаешь, — задумчиво протянул граф, складывая письмо пополам и пряча в карман пиджака. — Я бы хотел, чтобы твои слова и чувства были настоящими.

Что?!

— И, чтобы ты не делала, а все всегда возвращается.

На этом он вдруг приблизился ко мне, наклонился, ласково коснулся губами моего лба и ушел, оставляя меня в полном замешательстве.

— Что это сейчас вообще было?!

Впрочем, долго размышлять не стала. Благо больница находилась недалеко от академии. Так что я отыскала в шкафу свои вещи, оделась и вышла. На мое счастье на посту никого не оказалось и даже не пришлось ничего объяснять.

На улице все также лил дождь, но это не могло меня остановить. Слишком сильным было желание увидеть Талисиена. Убедиться, что наш разговор был. В самом деле, был! Что меня не забыли…

Хлюпая по лужам вмиг промокшими туфлями и громко шмыгая носом, я поспешила темными улочками в сторону академии. И пусть с моей стороны это было неразумно, но разве я отличалась разумностью? Особенно, когда вопрос касался жизни и смерти. По крайней мере, для меня! Я просто не переживу, если окажется, что нашего разговора даже не было, а Талисиен вновь тот не помнящий ничего ректор.

У ворот меня остановил уже знакомый мне охранник, который удивился столь поздним возвращением, но задерживать не стал и пропустил внутрь. Я предусмотрительно переступила выступающий порог и вошла в теплые стены академии, вытирая уже очень сопливый нос. Ливень не пошел ему на пользу.

Однако останавливаться не собиралась. Пробежала знакомым коридором, оставляя после себя мокрый след, пока меня вдруг не осенило. Я аж остановилась.

Вдруг Талисиена нет у себя? Сейчас ночь. Он ведь не спит у себя в кабинете? И вдруг в комнатах тоже не окажется? Может он еще не переехал в профессорские покои.

— Апчхи!

— Сэл? — удивился тот, кого я так сильно хотела видеть. — Сэл, что ты тут делаешь? Гвиль сказал, что ты в больнице…

— Не забыл? — облегченно выдала я и от счастья ослабленно опустилась на пол. — Боги, помнишь все-таки!

Ноги совсем не держали. Не то от счастья не то от бега и спешки.

— Селеста! — обеспокоенно позвал маг, тотчас оказываясь рядом, чтобы в следующее мгновение ласково обнять мое лицо. — Что же ты творишь?

— Сама не знаю, — слабо улыбнулась, пытаясь сфокусировать взгляд на маге. — А ты куда-то собирался?

Только сейчас заметила, что Талисиен в теплом осеннем пальто.

— К тебе и собирался! — с меня аккуратно стянули мокрый плащ, подняли на руки и куда-то понесли. — Как тебя вообще выпустили из больницы в такую погоду?!

— Так сцена закончилась.

Он не ответил. Понес меня коридором на третий этаж, где, как я помнила, были профессорские комнаты. Открыл одну из первых дверей, занес в просторную спальню и усадил на кровать. Скрылся за другими дверьми, откуда раздался шум воды и вернулся с чистыми полотенцами.

— Будем согреваться, — мягко и ласково произнес он, пытаясь за улыбкой скрыть собственное беспокойство. — Это было большой ошибкой в твоем состоянии и в такую погоду сюда идти.

— Я тебя увидеть хотела…

— И увидела бы, если бы немного подождала.

Я смутилась, понимая, что и правда не стоило так опрометчиво сюда бежать. Тело била крупная дрожь. Зуб на зуб не попадал. Чесался нос. Между тем я была счастлива. По настоящему счастлива. И ни за чтобы не променяла этот момент.

Талисиен стянул с меня мокрое платье, оставляя в ночной и такой же мокрой рубашке, после чего помог дойти до ванны. Только я не отпустила его руку. И мне было все равно прилично или нет. Не хотела, чтобы он уходил. Не хотела оставаться одной.

Он и не ушел. Приподнял меня, аккуратно опустил в теплую воду, после чего попросил:

— Подними руки, пожалуйста.

Послушно подняла, давая возможность снять с себя сорочку вместе с бельем. После опустилась обратно в воду, чувствуя, как приятно покалывает все тело, моментально согреваясь. И мне бы, наверное, стоило смутиться, но почему-то рядом с магом было спокойно. Спокойно и совсем не страшно. И в груди приятным теплом разливалось это чувство безопасности и счастья.

«Только бы автор не вздумал начать сцену. Пожалуйста! Прошу!»

Мысленно взмолилась всем богам, чувствуя, как слипаются глаза, а сама я словно проваливаюсь в какой-то вязкий омут.

— Не засыпай, — вернул меня в действительность голос Талисиена, — давай я помогу, приподнимись немного.

Только вот сил совершенно не было. Тогда я ощутила, как меня подняли, чтобы почти сразу молниеносно закутать в теплое банное полотенце. После снова взять на руки, не давая ступить на холодный пол и отнести в уже расстрелянную теплую постель.

— Вот теперь можешь и поспать, а я пока спущусь вниз на кухню за куриным бульоном.

И хочу сказать не надо, но язык не слушается, а сама я проваливаюсь в глубокий сон, напоследок чувствуя, как ласково касаются губ.

— Она умирает, Талисиен, — донесся до меня знакомый голос, — кровь отравляет ее организм.

— И ничего нельзя сделать?

— Есть один вариант, — не сразу ответил Генрих, словно замешкался, а стоит ли вообще говорить, — но сто процентной гарантии никто не даст, а сам способ слишком опасен.

— Я готов рискнуть.

— Не ты один, — еще один голос, — что необходимо?

Мне это снится?

— Твоя помощь не требуется, — холодно отчеканил маг, — для тебя Сэл никто! Всего лишь служанка для собственных игр. Разок попользоваться и выкинуть. Для меня же она все! Вся моя жизнь!

— Послушайте… — миролюбиво попытался обратить на себя внимание Генрих, но его попытка была просто проигнорирована.

— Талисиен, все хотел спросить, — с неприкрытым любопытством поинтересовался вампир, — а с каким пор мы с тобой друзья?

Видать задели мои слова!

— А это имеет значение? — вопросом на вопрос ответил маг. — Ты все равно ничего не запомнишь.

— Ошибаешься…

— Талисиен! — осадил его Генрих. — Прекратите оба!

— Кажется, я становлюсь главной героиней, — со счастливой улыбкой прошептала я, сквозь этот странный сон, — ведь за мое больное сердце сражаются оба!

Чья-то рука мягко коснулась щеки, замерла, после осторожно переместилась на лоб, вынуждая мое больное сознание выплыть из омута необычных снов.

— Ты вся горишь! — встревоженный голос.

— Может и горю… — не стала спорить. — От вас… тебя.

Меня, кажется, не услышали.Или сделали вид, что не услышали. Вместо ответа помогли приподняться, чтобы в следующее мгновение влить какое-то гадкое питье.

— Знаю, горько, но надо, — ласково попросил Талисиен. — Генрих сказал обязательно тебе дать, если поползет жар.

И я вспомнила. Вспомнила, что слышала в бреду. И что вполне возможно бредом не являлось.

— Он был здесь, да? И Айзек тоже?

Маг отчего-то смутился.

— Я умираю?

И снова тишина.

— Выходит, писака в самом деле намерялась меня убить? Сначала фаербол, потом монстр, а теперь прогрессирование моей болезни?!

Только вот умирать мне совсем не хотелось. Не сейчас! Не тогда, когда наконец обрела счастье.

— Ты не умрешь! — решительно заявил Талисиен, крепко сжимая мои ладони. — Слышишь, Сэл?! Я не позволю!

— Только не нам это решать, — вспомнила я слова Гвиля, которые теперь понимала как никогда раньше. — Как бы мы ни старались, а наша судьба в руках Смирновой.

— Даже если ты сдашься, я — нет!

— И тогда автор просто кого-то сотрет из истории…

— Главных героев не сотрет.

— Так убьет, — вернулись мы к тому с чего начали. — В любом случае не хочу сейчас об этом думать!

Хочу просто наслаждаться этим мигом. Теплым прикосновением. Объятиями. И такими теплыми умелыми губами. Я сама потянулась к нему, а он и не думал останавливать. Нежное, едва ощутимое прикосновение и его ответная ласка.

— Ты правда всегда будешь рядом?

— Правда…

Глава 12. А вы точно демон?

С тех пор, как Талисиен меня вспомнил, я находилась в прекрасном расположении духа. И на поправку быстро пошла. Температура спала на следующий день, а еще через несколько я вновь была в строю. И меня даже не пугал тот факт, что автор твердо намерялась меня убить. Сама не знаю почему. Наверное, я слишком счастлива возвращением мага!

И как оказалась счастлива была не я одна. Маша сегодня была тоже в хорошем расположении духа. Чуть ли не светилась вся! Она прибежала прямо из библиотеки, зажимая под подмышкой огромный старый талмуд и с горящими от возбуждения глазами радостно заявила:

— Я нашла! Нашла! Представляешь?!

— Что нашла?

— Путь домой!

— Поздравляю… — неуверенно сказала я, не зная радоваться за подругу или нет.

— Еще рано! — не приняла моих скудных поздравлений Маша. — Сначала нужно провести обряд.

Как оказалось, девушка сама не могла справиться и поэтому решила втянуть меня. Что было странным, ведь я и магия — абсолютные параллели. Снова какой-то хитроумный план писательницы?

Между тем я не смогла отказать. Уж больно жалостливо и убедительно просила иномирянка помощи. Так что согласилась я добровольно и уж точно без всякой потусторонней силы.

— Только это секрет! — заговорщически подмигнула Мария, расставляя на полу высокие свечи.

— Да кому я расскажу?

Хотя хотелось. Очень. Внутри поселилось неприятное предчувствие беды, которое с каждым часом лишь больше усиливалось. Так еще и непогода за окном не внушала доверия. Там противно завывал зловещий ветер, гоняя по чердаку сквозняки.

— Это плохая идея, — предостерегающе пробурчала я себе под нос, закрывая все окна и двери. — Очень плохая.

Мне не ответили. Проигнорировали, будучи заняты попытками зажечь свечи, которые ни в какую не хотели зажигаться. Сквозняк их постоянно сдувал.

— Вот, блин! — в который раз привычно выругалась девушка.

Почему-то в мире Маши «блины» были ругательством. Когда-то я хотела спросить об этом, но все время забывала, а теперь и вовсе не была уверена, что спрошу. Да и все мое внимание сейчас занимал этот самый обряд.

В книге говорилось, что кто-то должен будет стать энергетическим источником. Очевидно, что кто-то это не я, так как у меня и капли не было магии. И как я поняла из написанного — главный смысл обряда состоял в сильной жертве собственной магии. Именно она подарит возможность перенести человека в другой мир. Только вот больно все размыто было. Что подразумевается под жертвой? И все-таки какие-то врата откроются или нечто другое? Да и кто сказал, что появится нужный мир?

В общем, вопросов было уйма, но не у Маши, которая уже кружилась в безумном танце при зажженных свечах. Огни, словно крылья бабочки, испуганно трепыхались, но не гасли. И в этом была какая-то своя зловещая мистическая красота. Волей-неволей, а засмотришься.

Вокруг клубы подожженных пряных трав в маленьких глиняных блюдцах, в центре которых сама иномирянка. Она ритмично склоняет голову с потускневшими фиолетовыми волосами то на одно плечо, то на другое. Глаза ее закрыты, а губы шепчут неслышные слова. Полог простого ученического платья волнами струится из стороны в сторону, все норовя попасть в огненные язычки.

И я, сижу в сторонке на краешке кровати, не в силах отвести глаз от этого волшебного зрелища. И зачем только здесь? Помощи с меня как с козла молока! Разве что для моральной поддержки.

Маша вдруг легко, как молодая козочка, выпрыгнула из магического круга. Дыхание ее стало тяжелым, а сама она взмокла, словно пробежала несколько миль, но глаз не открыла. И цитировать строки из книги себе под нос не перестала.

Первое время ничего не происходило, пока в какой-то момент за окном не поднялась луна. Так высоко, что ее свет проник на чердак. Осветил все вокруг, смешался с огнями свечей, словно бы сливаясь воедино, а после резко взмыл ввысь. Заструился длинными языками, чтобы в следующее мгновение сплестись в крепкий узел. Будто клубок шипящих змей!

Помимо воли я восхитилась Машей — она поистине сильная колдунья!

Огромные нити пламени воссоединились в огненный шар и лопнули, как мыльный пузырь, рассеивая маленькие частицы света по кругу. Сила всплеска была столь мощной, что я упала назад на локти, а когда села обратно, то увидела, что Маша даже с места не сдвинулась, с интересом рассматривая незваного гостя. Там, где секунду назад был огненный шар, теперь стоял темный силуэт. Свечи вокруг снова приняли свое прежнее состояние и теперь слегка подрагивали маленькими язычками пламени.

Я медленно спустила босые ноги на пол, встала, осторожно прошла за спину подруги и замерла.

Нашим гостем оказался самый обычный мужчина. Молодой. Красивый. Подтянутый. Хоть и в странном костюме. Впервые видела столь лоснящийся черный наряд. На нем не было ни единой складочки! И волосы у незнакомца уложены далеко не по нашей моде. Короткие и топорщащиеся.

— Не больно-то вы на демона похожи, — разочарованно проговорила Маша, вгоняя меня в самый настоящий ступор.

Демона?! Какого демона? Постойте-ка… никакого демона в обряде не упоминалось!

— Уверен, вы бы не хотели видеть мой истинный облик, — криво улыбнулся Маше демон. — Не люблю пугать.

Голос у мужчины был спокойный и теплый. Как и он сам. От него прямо исходило это приятно теплое спокойствие.

— Вы подозрительно сильно похожи на человека из моего мира… — удивила еще сильнее меня Маша, хотя казалось, что больше уже некуда. — Правда, отстали от моды лет на десять!

Создавалось впечатление, что наш гость иномирянке не сильно понравился, поэтому она решила и дальше его нервировать.

— Сейчас такие прически у мужчин не в моде, принято укладывать… — здесь она запнулась и добавила: — Впрочем, грех жаловаться! В этом мире мужчины вообще делают себе завивку.

А вот это уже упрек в сторону наших мужчин! Нет, граф Айзек, конечно, очень следил за собой, но вот Талисиен никогда не делал завивку! У него волосы всегда гладкие, прямые и шелковистые.

— Да и костюм, смотрю, у вас хоть и устаревший, но фирменный от Armani!

— М-да, — задумчиво протянул он, осматривая наш чердак с таким брезгливым равнодушием, словно бы мы предлагали ему здесь остановиться. — Ваша писательница хоть и безнадежно бездарна, а в некоторых вещах слишком хорошо осведомлена.

— У вас бирка, — безжалостно разрушила Маша предположения демона, — сбоку!

Гость скривил губы, глядя на девушку с немым упреком и раздраженно оторвал этикетку.

— Минуточку… я что теперь в книгу попал?!

— Вы знаете про книгу? — я заинтриговано вылезла из-за спины подруги.

Только мне не ответили. Проигнорировали. Лишь слегка повторно скривились.

— Вы сможете помочь мне попасть домой? — а это уже Мария.

— Помочь вернуться домой? — насмешливо переспросил демон и хмыкнул. — Что-что, а «буквам» я еще не помогал!

Вот же нахал! У меня от возмущения аж щеки надулись. Казалось, еще немного и из ушей вот-вот пойдет пар.

— «Буквам»?!

Да как он смеет!

— В каком смысле? — в то же время спросила непонятливая иномирянка.

— Долго объяснять, но если коротко, моя помощница кое-что напутала, отчего у вас теперь происходит такая ерунда. Досадно, конечно, но стоит ее простить, все-таки Эйми молодец, тем более как для новенькой, а вот ее козел просто сатана!

— Козел?! — одновременно с Машей удивленно воскликнули мы.

— Да Вельгирм! Скотина! Сожрал приводной ремень в аппарате реальности.

Дальше последовала неразборчивая брань бедного животного. Впрочем, мне и других неясных слов хватило за этот вечер. Сполна!

— Не знаю о чем вы, но спрошу еще раз: вы поможете? — вновь настойчиво повторила свой вопрос Маша.

Стыдно признать, но из нас двоих она лучше ориентировалась в этой странной ситуации. Лично я вообще ничего не понимала.

— Заклинание должно было мне помочь открыть портал домой, — решительно продолжила подруга, — но почему-то явились вы!

— Дамы, я тут ранее вам что объяснял? — наигранно тяжело вздохнул демон. — Вы хоть что-то слушали? А, впрочем, что я хочу от персонажей? Вы ведь даже не люди. И вот куда я вас возьму? Вас не существует ни в одной реальности! Тем более вы сами прекрасно справляетесь с изменением этого мира.

Последнюю фразу он сказал с милой натянутой улыбкой, будто бы желая сгладить свои предыдущие слова.

Не сгладила!

— Знаете что? — мое терпение все-таки дало слабину и я вспылила. — Вы сухарь! Просто сухарь! Вы даже не попытались нам помочь, зато унизили сполна! И…

Наверное, не стоило хамить демону, но он сам виноват, что явился в столь безобидном обличии! Не воспринимала я этого спокойного мужчину опасным.

— Простите, дамы, — перебил мою праведную речь демон, — но мне абсолютно наплевать!

После достал из внутреннего кармана небольшой плоский прямоугольник, от которого исходил странный синий свет, быстро указательным пальцем что-то постучал и все. Как и не было никого! Всего лишь миг — и демона след простыл.

Я и возмутиться не успела, как Маша вдруг рухнула на пол. Из носа девушки потекла кровь, а глаза ее медленно закатились.

— Маша! — я не сразу осознала, что мой окрик слился с еще одним голосом.

Лишь увидела размытый силуэт, что оказался почти сразу возле Маши.

— Генрих?

А он что тут делает?! Это сцена? Писательница о нас вспомнила?

Я с трудом открыла потяжелевшие веки. Кто-то настойчиво хлопал меня по щекам. И голос чей-то также настойчиво врывался в мое больное сознание. Так еще и голова жутко раскалывалась.

— Эй-эй, Маша, приди же в себя!

Никто не смеет меня бить! Это словно привело в чувство. Я попыталась ударить наглеца в ответ, но рука предательски дернулась и ослаблено упала назад.

Удивленно распахнула глаза.

— О, ты очнулась! — обладатель приятного тембра так искренне был рад моему возвращению, что я и вовсе растерялась.

Почему-то я не думала, что кто-то может за меня волноваться в этом чужом мире. Даже Селеста, с которой вроде как сдружилась, оставалась все такой же холодной по отношению ко мне. Думала, что не замечаю, но это не так. И это была еще одна причина, по которой я столь сильно стремилась домой.

Сейчас же рядом со мной оказался Генрих. Именно ему принадлежал этот взволнованный голос. Он сидел на краю моей постели и аккуратно смачивал в миске тряпку. Также осторожно выкрутил и нежно положил мне на лоб.

— Что случилось? — я все-таки попыталась подняться на локотках, чтобы осмотреть нашу с подругой скромную комнатку, но бессильно упала обратно на подушки. — И где Сэл?

— Я послал ее за отрезвляющим раствором на случай, если мне не удастся привести тебя в чувство. Ты совсем истратила свои силы!

Теперь к волнению присоединилось осуждение. Однако стыдно мне не было. Все что я хотела — это вернуться домой. И больше всего на свете боялась, что этот гадкий демон, весь напиханный гаджетами и дорогими цацками, понапрасну сожрал мои силы. Это он самый настоящий козел!

— Я не смогу колдовать?

— Сможешь, — успокоил меня вампир, — я вылечу тебя. Обещаю!

— А Сэл вылечишь?

Он сперва смутился, а после с ласковой улыбкой сказал:

— Сделаю все от меня зависящее…

А у него красивая улыбка. Несмотря на парочку не очень дружелюбных клыков, она совсем не пугала, наоборот, излучала теплоту. И так много, что казалось этого достаточно, чтобы согреться в самую суровую зиму.

— Постой, — меня вдруг осенило, — а что ты делаешь в академии?

— Решил, что вас лучше не оставлять одних, — пожал плечами вампир. — И не прогадал! Если бы не подоспел вовремя, то кто знает, чем бы все закончилось. Ничем хорошим так точно. Не думаешь о себе, так хотя бы подумала о других. О тех, кто волнуется за тебя…

Хотела уже обидеться на эти беспочвенные упреки, когда последняя фраза самым коварным образом растопила лед в моем сердце. Столько искренности я не слышала ни от одного мужчины! И все же не могла, чтобы не сказать:

— Те, кто действительно волнуются за меня, остались в другом мире, а тут я совершенно одна.

— Это не так! — не согласился Генрих и вдруг с горечью прошептал: — Ты с самого начала стала мне дорога и будь моя воля — ни за что бы не отпустил!

— Только и силой не удержишь.

— Я прекрасно это понимаю, — надежда и плохо скрываемая грусть. — И все-таки, хотя бы подумай, не торопи сгоряча, может, этот мир не так уж плох. Может тебе не стоит уходить?

И вот что мне ответить? Что сказать? И смотрит так внимательно. Ждет. Смущает! В какой-то момент я не выдержала, резко убрала прохладную тряпку обратно в миску и отвернулась в противоположную сторону. В противоположную сторону от вампира. Бесит!

Я сама не знала, как лучше поступить. Дома мои родные, близкие и друзья. Дома все знакомое. Привычное. Здесь же ничего своего. И это противное чувство чужого. Однако тут я тоже нашла друзей. Нашла свое призвание. Силу. Генриха…

Кто мы друг для друга? Ни разу я не задумывалась над этим. Привыкла, что он почти всегда рядом. Однако чувствую в его голосе искреннее беспокойство. Нечто большее, чем просто дружба. Да и не дружба это! Только надо ли мне оно?

— Ох-х и понесло автора! — изумленно ахнула я, переворачивая страницу. — Она уже Машу с Генрихом сводит!

— Разве это плохо? — удивился Гвиль. — Насколько я помню, Генрих по-настоящему любит иномирянку.

Мы сидели у него в библиотеке и читали книгу. Точнее я действительно сперва побежала за раствором для Маши, как и просил Генрих, но почему-то очутилась во дворце графа. Автору приспичило свести нас с Айзеком. Я почти не слушала вампира, думая лишь о том, чтобы быстрее закончилась сцена. И как только это произошло, я сразу кинулась к гоблину.

— Может и не плохо, — не стала спорить, — все-таки это их жизнь.

Тем более что беспокоило меня сейчас совсем другое. Первое — это собственная совесть. Я действительно общалась с Машей холодно. Тепло и эмоциональность всегда исходили от нее, в то время как я не особо радовала подругу ярким спектром чувств. Однако в одном она не права — я дорожу нашей дружбой. Давно изменила свое мнение. Только почему-то не было времени этого проявить.

Второе, что волновало не меньше — собственное здоровье. Как-то меня совсем не радовала фраза Генриха: «Сделаю все, что от меня зависит!» И слишком хорошо я помнила разговор Талисиена с Айзеком, которые обещали ради меня рискнуть жизнью. Это не было сном. И я точно знала! О чем и сказала гоблину.

— Я не знаю, что сказать, — впервые на моей памяти заявил Гвиль. — И как помочь тоже…

Не такой ответ я ждала. Точно не такой. Хорошо хоть не стал попрекать и говорить: «А я ведь говорил!».

— В книге дальше ничего нет, — задумчиво проговорил он, листая пустые странички. — Я уже и сам слабо представляю, что задумала автор.

— Убить меня она задумала! Сначала Пьер, потом Талисиен, а теперь и я!

— Необязательно, — покачал головой гоблин. — Если ты говоришь, что Генрих упоминал какой-то способ, значит у автора иные цели.

— Ага, убить заодно и Талисиена, так как сто процентной гарантии, что мне помогут, никто не дает, а сам способ слишком опасен.

— Так поговори с Генрихом, — как само собою разумеющееся сказал Гвиль. — Спроси подробно, что за способ. Не опускай руки раньше времени! Тем более это на тебя не похоже.

— Сама себе удивляюсь…

Гвиль не стал меня задерживать, так что, распрощавшись с гоблином, я направилась обратно в академию. Не думаю, что Генрих ушел уже, а если и так, то больница рядом. Только вот спокойно уйти мне не дали. На лестнице я снова столкнулась с Айзеком.

— Сэл, я должен тебе кое-что сказать!

Только его мне хватало.

— Мне некогда!

Не сцена и то хорошо.

— Это важно!

— Мне не важно! — я на миг остановилась, замечая в очередной раз удивление в красных глазах вампира. — Запомни, наконец, той Сэл, что была у тебя на побегушках, больше нет! Да и ты мне больше не господин.

— Я знаю, — вдруг тихо и как мне показалось с болью проговорил вампир. — И я бы все отдал, чтобы изменить это, но речь сейчас о другом.

— Да пойми же, мне все, что ты скажешь!

Я не понимала, что задумала автор и не хотела понимать. Развернулась и поспешила прочь. Благо Айзек не стал останавливать, хотя и крикнул что-то гневное вслед. Что именно не расслышала. Кажется, что-то на тему, что я пожалею об этом, но жалеть не собиралась. Лишь об одном жалела — о собственной оскорбленной гордости, которую отобрал у меня автор! А теперь и вовсе жизнь хочет отобрать…

— Но этого я не позволю!

Генрих все еще был возле Маши, а сама девушка лежала в лечебном крыле академии. Что не могло не радовать! Ведь это значило, что все хорошо.

Только хорошо не было. То есть подруга была здорова и в порядке, но без собственных сил, которые все еще не вернулись после обряда. И было видно, что это ее сильно расстраивало, хоть она и старалась не показывать. Улыбалась. Радовалась. Искренне со мной поздоровалась, а только глаза выдавали правду.

— А что говорят маги?

Я не обращалась ни к кому конкретно, но ответил мне Генрих.

— Пока ничего, советуют просто подождать, что может само все вернется на места, впрочем, я ждать не намерен…

— Они наказали меня, — вдруг тихо призналась Маша, — за обряд этот и попытки открыть портал, поэтому и не спешат силу возвращать и даже не говорят толком ничего. Хотя новый ректор пообещал помочь.

— Я уверенна, Талисиен обязательно поможет!

— Мы вернем тебе силу! — совсем неожиданно вошел третий гость к нам в палату. — Я уже говорил с отцом.

— А тебе просили? — не слишком доброжелательно поприветствовала однокурсника подруга. — Вроде аристократ, а правил этикета не знаешь.

Это сцена или нет? Я уже сама понять не могла, но двигаться могла, значит, нет. Тогда что он тут делает?

Однако уходить Эрик Марлоу явно не собирался.

— Грубиянка, — пожал плечами парень, ставя в вазу белые акации, которые пахли так сильно, что начала кружиться голова. — Однако я все равно тебя люблю!

— Чэ-его?

Кажется, мы с Машей одновременно спросили.

— Ничего, могу помочь вернуть тебе твою силушку.

— Я думаю, — холодно встрял в разговор Генрих, — что мы и без адепта-недоучки справимся.

— Это как же? — нисколько не смутился адепт-недоучка. — Что может сделать вампир? Кровушки выпить? Я хоть и адепт, но больше твоего в магии знаю.

Началось…

— Генрих не такой! — вступилась за вампира Маша. — И кровь не пьет, наоборот, помогает людям!

— Угу, знаю я эту помощь! Он не рассказывал, что без крови вампиры умирают, нет? Так вот знай, Генрих твой такой же, как все, поэтому в больнице и работает, там знаешь, сколько крови бывает.

— Хватит! — сквозь зубы произнес Генрих. — Мы здесь не для этого, а чтобы помочь Маше и если у тебя есть идеи, как это сделать — делай!

А у меня все сильнее кружилась голова. Кто вообще приносит акации?!

— Может, окно откроем? — слабо предложила я, ощущая, как из-под ног уходит опора и темнеет в глазах.

В следующее мгновение я уже лежала рядом с Машей на кровати, а надо мной склонилось обеспокоенное лицо Генриха.

— Что с ней? — взволнованно спросила подруга, на что уже я ответила:

— Ничего, я просто умираю…

— Как это?! Давно? Почему не сказала?

Маша в своем репертуаре.

— Чем? Как можно помочь? Не может быть, чтобы нельзя было ничего сделать!

— Можно, — неохотно признался приятель, — обряд энергетического обмена может исцелить любую болезнь.

— А это значит, что тебя не спасти! — неожиданно встрял в разговор Марлоу, который все это время стоял позади и никуда не ушел. — Обряд этот у нас запрещен законом. Ни один маг не пойдет на это!

— Я пойду! Я тоже маг и ваших законов даже не знаю!

— Незнание законов не освобождает от ответственности.

— Все равно! Я не планирую тут оставаться!

— Без магии? — ехидно склонил голову маг. — Хочу на это посмотреть.

— Ты же сказал, что можешь помочь, я готова принять твою помощь, а после помогу Маше и вернусь домой.

— В чем суть обряда? — тихо спросила я, чувствуя одновременно вину за свое прежнее отношение к Маше и благодарность за ее готовность мне помочь. — Он же не просто так запрещен…

— Верно, — вновь встрял Эрик. — Под энергией подразумевается чья-то жизнь!

Сердце ухнуло куда-то вниз. Время и вовсе показалось замерло. Жизнь? То есть, чтобы жить, мне необходима чужая жизнь?!

— Я никогда на такое не пойду… — произнесла я очевидное, медленно вставая и избегая взглядом остальных.

Они прожигали. Сердце жгли. Болью. Тоской. Сочувствием. И желанием помочь. Мне же вдруг захотелось оказаться как можно дальше от всех. Остаться наедине.

— Сэл… — позвала меня подруга, но я даже не обернулась.

Вышла, чтоб в следующее мгновение прислониться к закрытой двери и медленно сползти вниз.

Не хочу умирать. Не хочу умирать так. Ведь у меня было столько планов и желаний. Вытащить семью из бедности. Выйти замуж. Родить детей. Найти свое призвание. Что из этого всего мое, а что автора?

— За что ты так со мной?

Почему хочешь убить? За то, что я слишком много вмешивалась, да? Гвиль был прав, когда предупреждал не делать этого. Надо было жить второстепенным героем и не вмешиваться.

— Ты расстроена чем-то? — не укрылось от зоркой Санни мое состояние. — Что случилось? Тебя снова обижал тот граф?

— Нет-нет, все в порядке! — поспешила я заверить сестричку. — Да и не работаю я больше в том особняке.

— Это хорошо! Там холодная и страшная атмосфера, мне не понравилось…

— Но салют ведь понравился? — подмигнула я.

— И Пьер! Он хороший!

— Хороший… — я сглотнула, с болью вспоминая улыбчивого рыжего друга. — Мы очень скоро с ним увидимся.

И это было чистой правдой. Однако родным я не призналась в том, что происходит. Ни о смерти Пьера, ни о собственной грядущей. Приехала, чтобы в последний раз увидеть родных. Обнять. Попрощаться. До того как жестокий автор решит меня убрать из своей истории.

— А где ты работаешь тогда? — любопытно склонила голову Санни.

— В академии магии!

— Правда?

— Да! И каждый день вижу магию!

— О! Тогда, когда я выросту, то тоже пойду туда работать!

— Никуда ты не пойдешь! — строго осадила сестру мама, неслышно вернувшаяся на кухню с кувшином свежего молока. — И ты, Сэл, прекрати приукрашать действительность!

— Почему?! — искренне возмутилась Санни и даже покидала свои художественные принадлежности. — Почему ей можно, а мне нет?

— Потому что никто не возьмет! Сестра твоя этажи убирает, полы моет, да стирает, чтобы нас прокормить! И никакой магии в том нет.

— Мама! — уже я попыталась остановить. — Давайте о чем-нибудь другом! Я ведь ненадолго совсем вырвалась. И где папа?

— Где-где, а то ты не знаешь?!

— Тогда я к нему! — решительно встала я. — Мне необходимо с ним увидеться и с дедом Марисом тоже, а после вернусь к вам.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила мама, на что я лишь покачала головой и выбежала во двор, по пути захватывая осеннее пальто.

Глава 13. Кто герой, а кто подлец

Мне снился сон. Прекрасный и в то же время грустный. Мы с Талисиеном сидели на берегу реки. Моросил мелкий дождь. Падали желтые листья и игриво рисовал по воде ветер. Холодно не было. Совсем. В объятиях мага царили тепло и уют. И не хотелось, чтобы это заканчивалось. Хотелось просто вот так сидеть. Не думать ни о чем плохом. Не волноваться о будущем. Не бояться, что автор в любой момент сотрет меня. Заберет Талисиена.

Однако все заканчивается. Как и этот миг. Я выходила из забытья не спеша, будто не осознавая, зачем мне покидать такой уютный сон. Не просто уютный, а и теплый. Здесь же, в реальности, бесновал промозглый ветер, издавая протяжный вой и расшатывая хрупкие стены.

Стены? Я резко открыла глаза, с удивлением узнавая шаткие потолки заброшенного дома на отшибе родной деревни. Когда-то давно мы с ребятами сюда лазили и прятались, пока родители нам не запретили. Поговаривали, будто в доме этом когда-то жила одинокая старуха, что насылала на людей проклятия. Когда же она умерла стали говорить, что сила ее черная так и осталась блуждать по дому. Это и стало основной причиной, почему лачужку никто после не трогал.

Только что я тут делаю? И как оказалась? И почему в одной рубашке? Где моя одежда? Последнее, что всплывало в памяти, как я свернула на узкую дорожку к дому деда Мариса. И все! Вот просто все. Темнота.

Я лежала на куче старого сена, устланного чьим-то дорогим и новым кафтаном. И кто это столь заботливо его мне подстелил, чтобы не было холодно? Видимо, тот, кто сюда и затащил! И тот же, кто раздел! И как давно? Тонкие деревянные стены совсем сгнили и кое-где пропускали лунный свет, давая понять, что спала я долго.

Впрочем, куда сильнее смутили свечи по кругу, что горели желтым огнем, отгоняя назад голубоватый свет ночи. И дело было не в опасности их близкого присутствия с сеном и деревом, которые могли в любой момент загореться от дунувшего ветерка, а расположением, что намекало на какой-то предстоящий ритуал.

Это отрезвило. Я тут же села и попыталась встать, понимая, что свободна и ничего меня не держит. Однако подняться не успела, как в следующее мгновение из угла приблизилась темная фигура, что все это время стояла в дальнем конце комнаты. Только я внимания не обратила. Лишь когда меня схватили за плечи, в удивлении ахнула, не в силах поверить собственным глазам.

— Талисиен?

— Не уходи, — тихо попросил он, мягко и осторожно усаживая обратно на сено. — Пожалуйста!

— Что случилось? Почему мы здесь? Что происходит?

— Знаю, не одобришь моего поступка, но постарайся хотя бы понять, зачем я это делаю.

— Талисиен, ты меня пугаешь, — честно призналась я, одновременно настойчиво отодвигая руку мага, но намека он не понял. Не отпустил. И не сдвинулся.

— Сэл…

— Ты с ума сошел?! — в панике предположила я, чувствуя, как в груди зарождается страх. Страх перед тем, кого я никогда не боялась. — Отпусти! Слышишь? Мне нужно к деду Марису! К родителям!

— Сэл, послушай меня, — тяжело вздохнул маг. — Я ничего тебе не сделаю. Обещаю. Ты можешь мне доверять. Прошу. И вскоре вернешься домой.

Когда так говорят, особенно после того, как против воли затащили в заброшенный дом, да еще и удерживают в нем, доверять сложно. И все же страх отступил. Его место заняло осознание. Осознание того, что это Талисиен. Мой Талисиен! Тот, кто клялся оберегать, быть всегда рядом и не отпускать. Разве может он причинить мне вред?

— Тогда зачем мы здесь?

— Я думал над твоими словами, — туманно начал маг, — над нашим недавним разговором…

«Ты не умрешь! — решительно заявил Талисиен, крепко сжимая мои ладони. — Слышишь, Сэл?! Я не позволю!»

Свечи. Обряд. Слова Генриха.

— Ты что это задумал?!

До меня стало постепенно доходить.

— Даже и не думай! — резко поднялась, собираясь уйти, но чуть слышные губы мага прошептали «прости» и я вновь упала на пятую точку. Только на этот раз мои руки и ноги были связаны невидимыми путами.

— Талисиен, ты пугаешь меня…

— Не бойся, дорогая Сэл, — его рука ласково коснулась моей щеки. — С тобой ничего не случится! Никогда. Ни за что.

— Зато случится с тобой! — в отчаянии бросила я, вспоминая слова Генриха о жертве обряда.

Мне не ответили. Вместо этого поднялись, медленно подошли к огням и замерли, задумчиво рассматривая круг свечей, в центре которых мелом были нарисованы всякие дивные письмена.

— Я думал над твоими словами, Сэл, — тихо начал он, все также глядя на свечи, а не на меня. — Ты говорила, что именно я могу помочь изменить сюжет книги. И теперь я понял как! Ты должна стать ключевой фигурой, выжить и… тогда, я надеюсь, и остальное поменяется для всех. Тогда наш придуманный мир обретет свою волю. Только ты должна жить! Понимаешь?

— Нет! — грубо рявкнула я. — Не понимаю! Если ты надумал убить себя, ради меня, то мне этого не надо. Я просила помогать! Помогать менять сюжет, а не жертвовать собой. Ты хоть на минуту задумался о том, как я буду без тебя? Пусть даже твой идиотский план сработает! Пусть стану здоровой! А дальше что?! Я ведь просто не смогу без тебя!

— Сможешь, — уверенно заявил маг. — Ты все сможешь! Ты сильная, Сэл. Сильная и смелая. Я такой еще не встречал. Ты — надежда этого мира!

— Угу, скорее горе мира, раз… — я запнулась, не в силах произнести то, что крутилось на языке, не в силах справиться с подступившими слезами. — Раз не могу спасти друга.

Талисиен наконец посмотрел на меня. И в этом взгляде было все. Грусть. Усталость. Любовь. Тепло. Прощание.

— Я надеялся, что мы больше, чем друзья…

Признание, что болью пронзает сердце.

— А я и надеяться о таком не могла, — честно ответила, чувствуя как внутри все скручивает в тугой ком. — И, наверное, надежды оправданы, раз ты хочешь убить себя.

И, словно бы олицетворяя мое душевное состояние, за окном грохочет гром. Гроза усиливается, отчего создается ощущение, что еще немного и древний домик рухнет под гнетом стихии. Как и все мои надежды под словами мага.

— Я должен, Сэл, — в голосе Талисиена чувствовалась не менее сильная боль. — Пойми!

— Не пойму! Никогда! И не прощу! Если ты это сделаешь, я лично убью себя! Сброшусь со скалы!

Боги, как же глупо это звучит!

— Значит, моя жертва будет напрасной, — а ты окажешься не столь сильной, какой я тебя считал.

Сказал и вошел в круг. Так резко и неожиданно, что я и дернуться не успела. Да даже пусть бы и успела — магические путы Талисиена держали крепко.

— Остановись!

Не реагирует. Вообще. Молча закрыл глаза, игнорируя мои отчаянные попытки достучаться до него.

Тотчас комнатку озарил яркий голубой свет молнии, а вместе с ним раздался очередной раскат гром. В вытянутой руке мага раскрытая тонкая книжка. Он читает с нее. Неразборчиво. Тихо. Язык незнаком мне.

— Прошу, хватит!

От собственного бессилия хочется выть.

— Прекрати!

Мой громкий голос сливался с грозой, не доходя до цели. Либо же Талисиен просто не хотел меня слышать. Обезумел от собственной идеи.

— Хватит! Слышишь, кому говорю?!

По ветхой крыше все сильнее барабанил дождь. Он находил лазейку в трухлявых досках и стекал прохладой на пол. Лил прямо на меня. На лицо. Сливаясь с моими отчаянными слезами

— Прости, Сэл, но я должен!

— Нет! — неистово закричала я в тот самый момент, как в руках Талисиена блеснул нож. — Не надо!

В ужасе зажмурилась, не в силах смотреть на происходящее. И совсем неожиданным оказалась какая-то возня. Чьи-то шаги и удар хлопнувшей двери.

Приоткрыла один глаз, да так и замерла в удивлении. В кругу больше не было Талисиена! Он был откинут графом за его границы!

— Даже не думай! — предупреждающе оскалился Айзек, поднимая с пола книжечку. — Твоя магия на меня не подействует.

Талисиен удивленно замер, а граф еще шире улыбнулся, демонстрируя какой-то кулон на шее.

— Он хотел убить себя! — встряла я между ними, наконец, чувствуя свободу и искреннее радуясь появлению вампира.

Впервые, наверное, в жизни.

— Знаю, — спокойно кивнул граф, медленно отходя в тень. — Поэтому я здесь. Мне бы не хотелось лишать себя единственного друга.

— Тогда мы лишимся ее! — зло прошипел Талисиен. — Ты этого хочешь?!

— Нет, конечно, но и жертвовать собой глупо, Тал! И я знаю, как помочь вам.

Он вышел из темноты, волоча за собой нечто большое. Или точнее кого-то большого. Я не сразу разглядела в этом «нечто» тело. Полумертвое тело!

Замутило. Резко. Сильно. И еще сильнее от осознания того, что лицо несчастного мне знакомо!

— Я ведь обещал, что найду убийцу Пьера! — криво улыбнулся Айзек, извлекая из пояса кинжал. — Я и нашел.

Это было тот же человек, что напал на меня на празднестве. Тот от кого спас Пьер. И убил его? Просто за то, что он вступился?

Стало больно. Очень. И еще больнее от того, что мужчина этот смотрел на меня сейчас не с вожделением или злостью, а с немой мольбой, испуганным взглядом крича о помощи.

— Ты что это задумал?!

Граф не ответил. Отвернулся. Миг — и алая кровь брызнула в круг, а лезвие кинжала блеснуло в огне свечей.

— Ты что творишь?!

Я кинулась к нему, но граф лишь отшвырнул свою жертву в круг, не обращая на меня никакого внимания. Словно я и не помеха вовсе.

— Спасаю ваши жизни!

— Убивая?!

Мужчина упал на колени, захлебываясь собственной кровью и нервно хватаясь за шею руками, инстинктивно желая зажать рану. Выходило плохо. Дрожащие пальцы не слушались, а кровь все сильнее текла. В последний миг он с ужасом взглянул на меня, чтобы окончательно упасть и навсегда закрыть глаза.

Стало тихо. Очень. Лишь отдаленные раскаты грома нарушали эту угнетающую и мрачную тишину. И словно по волшебству за окном просветлели первые рассветные лучи, рассеивая серые тучи. Но не те, что опустились в нашем небольшом домике.

— Вы чудовище! — с отвращением выплюнула я, стараясь не смотреть на хладное окровавленное тело. — Убийца!

— Как и он, — равнодушно напомнил вампир, — или уже забыла о Пьере?

— Даже если и так, кто дал вам право решать: кому жить, а кому — нет? Для этого существует суд! Вы же опустились до его уровня.

— То есть лучше было бы, чтобы умер Талисиен, да? Ты бы этого хотела?! Чтобы он пожертвовал собой? Не скрою, романтично, но абсолютно безрассудно.

— Послушай, Айзек… — начал было маг, но я не дала ему закончить и грубо выпалила:

— Я бы хотела, чтобы вы сами дали мне решать!

И, не дожидаясь их ответа, выбежала из ветхого домика, хлопая дверьми и напоследок выкрикивая отчаянное: «Придурки!»

Хотя я тоже хороша! Влезла во все это, а теперь обвиняю. Ничем не лучше их! Остановилась посреди дороги, давая свежему лесному воздуху остудить мой пыл. Удивительно, но подсознательно я ощутила облегчение.

— Я буду жить!

Дома меня встретила всполошившаяся родня. Мама вскочила с кровати и, кое-как прикрывая ночную сорочку шерстяной шалью, поспешила ко мне. Я не видела своего отражения, но могла предположить, что вид у меня был неважный. Да и мое внутреннее состояние слишком очевидно отражалось на лице.

— Дорогая, почему ты не в постели? — взволнованно спросила она, застукивая меня прямо на лестнице. — Ты где была? И Санни где?

— Спит, — понадеялась я на сюжетные повороты, — тише, разбудишь ведь!

Уже наверху я приоткрыла двери, показывая мирно спящую сестренку в утренних лучах. Мама мгновенно успокоилась.

— Тогда где же ты была всю ночь? — шепотом спросила она. — И почему в таком виде? Ты ведь говорила, что к Марису пойдешь. Обидел кто?

Она ласково провела по моим плечам, словно бы и вправду желая внимательно рассмотреть, а не обидел ли кто.

— Все в порядке! — заверила я, однако в глубине души испытывая досаду. — Честно!

Досаду от того, что меня застукали в таком виде. Я надеялась, что смогу прошмыгнуть в постель незаметно, чтобы не придумывать никаких отговорок. Однако пришлось таки придумывать.

— Тогда, — голос мамы вмиг стал строже, — где ты шлялась в таком виде на ночь глядя?

— Не шлялась, а встречалась по работе с одним человеком.

И ведь даже почти не соврала!

— Что за чушь?! — мне, конечно же, не поверили. — Почему он тогда не зашел? Зачем нужно было идти в одной рубашке на улицу? И отчего выглядишь так, будто поле вспахивала?

Мама и не думала отступать.

— Просто тяжелый день, — устало вздохнула я, не желая объяснять всего. — Мне бы отдохнуть.

Видимо, что-то отразилось в моих глазах, так как мама все-таки сдалась и пропустила меня в комнату к сестре. К слову, которая уже проснулась и теперь с непониманием смотрела на нас с мамой.

— Что-то случилось?

— Нет, дорогая, — с улыбкой ответила мама, — спускайся, завтрак почти готов.

Санни тут же подскочила и в одной рубашке радостно побежала к маме. Я же без слов благодарно кивнула маме, имея возможность побыть наедине с собой. И только за сестренкой закрылись двери, как воспоминания этой ночи нахлынули новой волной. Волной боли и терзаний.

Не стесняясь собственных чувств, дала волю слезам. Они сами потекли. Вот просто. Взяли и потекли. Я и рада была тому, что не умру теперь. Я чувствовала это. Чувствовала перемены внутри меня, что произошли после случившегося. Это трудно объяснить словами, но словно тяжесть с груди спала, дышать стало легче и прибавилось сил. Конечно, точно скажет только Генрих, но я знала это. Каким-то образом знала, что теперь не умру.

Только какой ценой? Я всегда знала, каков Айзек, но Талисиен? Как он мог так поступить? Как мог пойти на такое?

— Боги…

Зло вытерла нос рукавом. После легла на кровать, чтобы уставиться на потолок со старыми балками. Сквозь слезы тяжело было что-то рассмотреть, но маленького паучка в углу, что плел свою паутину, заметила.

— И почему Талисиен не остановил Айзека? Не попытался побороть силу амулета? Сказать, в конце концов, хоть что-то?!

И все же я не могла злиться. И понять, что испытываю, к нему тоже не могла! Точнее я знала, что, но после этой ночи боялась озвучить. Ведь он был готов пожертвовать собой ради меня!

— Хватит! Нечего жалеть себя! Вставай!

А дальше что? Куда? Обратно в академию? Там я точно столкнусь с магом! Что остается? Не могу же я родных оставить без денег. Академия — мой единственный заработок! К Айзеку во дворец точно ни ногой. Может к Генриху в больницу? Да и с Машей необходимо было поговорить.

— Да, сперва в больницу! Не хочу сейчас видеться с Талисиеном.

По крайней мере, я была к этому не готова. Только вот маг был иного мнения. Распрощавшись с родными, напросилась к знакомому извозчику, что держал путь в столицу, а уже оттуда прямо к больнице святого Луриисандра.

Однако войти в спасительные целительские стены не успела. Каким-то образом Талисиен знал, что первым делом отправлюсь сюда.

— Я искал тебя! — на лице мага отразилась виноватая улыбка. — Все думал, куда первым делом ты пойдешь.

— Плохо думал, — грубо ответила я, сама не ожидая от себя такого. — Пропусти!

— Давай поговорим?

— Нам не о чем говорить!

Я зло взглянула на мага и тут же пожалела, когда наши взгляды пересеклись. Его: теплый и виноватый, и мой — полный холода.

— Я делал это ради тебя… — как-то устало проговорил он и… неуверенно?

— Для достижения целей любые средства хороши, так? — с насмешкой поинтересовалась я. — Готов был убить себя ради призрачного будущего?

— Ради тебя, Селеста! — на этот раз голос мага прозвучал твердо, словно лезвие, рассекающее воздух. — Ради твоего будущего!

— Это глупо!

А внутри меня ураган эмоций. Счастья. Любви. Признания. Обожания и благодарности. Умом понимаю, что он не должен был так поступать, а сердце кричит: «Дура, он же любит тебя!» Любит как никто другой. Сильнее чем твоя надуманная любовь к Айзеку, в которую ты так долго верила. Сильнее твоей собственной зародившейся любви в израненном сердце.

Ты любишь его! Ты знаешь, что любишь Талисиена также сильно как он тебя. Так зачем противишься? Зачем строишь из себя оскорбленную девицу?!

— И правда… зачем?

Он не спрашивает о чем я. Берет мои ледяные ладони в свои руки: теплые, ласковые и нежные. Берет так мягко и с любовью. Так осторожно. Собственное сердце пропускает удар, вынуждая вновь на него посмотреть, но уже без тех напутственных обид и холода.

— Разве твоя жизнь ничего не стоит для тебя? — тихо спросила хоть и знала прекрасно ответ, однако была не в силах его принять.

— Когда на чаше весов — счастье одного, а на другой — благополучие целого мира, людей, живущих в нем, то да, моя жизнь стоит того, чтобы ею пожертвовать!

Архимус улыбнулся, но мне было не до улыбки. Тогда он продолжил:

— Твоя жизнь и твое благополучие — это счастье многих!

— Это не так! — я медленно отстранилась. — Я ничем не особенная и уж точно никому счастья не принесла.

— Ошибаешься! — покачал головой маг. — Ты смогла увидеть реальность, правду, которая нас окружает, смогла показать это другим, заставила всех изменить свою историю! Разве этого мало?

— А разве много? Разве история сильно поменялась? Разве стало лучше?

Однако ответить маг не успел. Словно издеваясь надо мною, судьба вновь послала мне иномирянку. И вновь в самый неподходящий момент. Радостная Маша выбежала из раскрытых дверей больницы с огромным талмудом в руках.

— Я нашла! Нашла!

И, кажется совсем не расстроенная фактом того, что лишилась магии. Лицо ее прямо светилось от счастья.

— Я нашла путь домой!

— Снова? — искренне ужаснулась и, кажется, не я одна.

Мы с Талисиеном одновременно переглянулись, не сразу замечая, как следом за Машей вышел Генрих. Зато он сразу нас заметил. Махнул рукой и улыбнулся.

— Думаю, Маша уже поделилась новостью?

Я в ответ лишь кивнула.

— Однако тем, что без магии не сможет провести обряд, скорее всего не успела?

— Генрих! — осуждающе обернулась к вампиру Маша. — Это ведь поправимо все! Эрик же обещал помочь.

— Если его отец согласится…

— Видишь, Сэл, — вдруг встрял в разговор Талисиен, кладя ладонь мне на плечо и слегка одобряюще сжимая. — Теперь ты — главная героиня!

— Почему?! — не сразу поняла я.

— Потому что Маша вернется домой!

Мы все удивленно повернули головы к магу, а тот лишь в ответ теплоулыбнулся, не спеша что-либо объяснять. Впрочем, до меня постепенно начало доходить. Если мы поможем Маше вернуться, то в этом мире я действительно останусь единственной главной героиней! Живой героиней!

Кстати, о птичках!

— Генрих, я хотела тебя попросить вновь посмотреть мою кровь!

Вампир сперва удивленно поднял брови, а после как понял. Как округлил глаза. Как посмотрел в ужасе на Талисиена. Затем и на меня. Словно бы не веря собственным глазам. Будто я мертвец какой-нибудь оживший.

— Неужели вы это сделали?!

— Что сделали? — тут же заинтересовано спросила Маша. — Ребята, вы о чем?

— Это длинная история…

— А мы не спешим, — серьезно и, как мне показалось, с укором уточнил вампир. — С интересом послушаем, а заодно узнаем результат!

Пришлось рассказать. Все как было. Помог мне в этом нелегком деле Талисиен, который быстро обошел тот факт, что хотел пожертвовать собой и почти сразу начал об Айзеке. Генрих явно не был удивлен действиями брата, а вот Маша не сдержалась, чтобы не сказать:

— Мерзавец!

— Вампир, что с него взять, — пожала я плечами, уже даже не сердясь на своего бывшего господина.

Как бы я не злилась, а именно благодаря его ужасному поступку мы с Талисиеном живы.

— Да не Айзек, — огорошила подруга, — а тот гад, что на тебя напал и Пьера убил!

— Наверное, — искренне растерялась я, — но он должен был понести справедливое наказание, а не смерть от руки графа.

— Может и так, — не стала спорить Маша, — только это ведь не меняет того факта, что он гад и мерзавец.

— И то, что ты теперь абсолютна здорова!

Генрих вышел из подсобки с колбой моей святящейся крови. Мы сидели у него в кабинете не менее получаса, пока он что-то там исследовал.

— Энергия, что высвободилась вовремя обряда после убийства того несчастного, вытянула болезнь. Обмен все-таки произошел!

— Это замечательно! — обрадовалась иномирянка. — Все-таки Айзек не такой и плохой, как я думала.

Оспаривать ее выводы я не стала и просто радостно прильнула к магу, который недолго думая обнял меня в ответ.

— А теперь, — Генрих нежно обнял за талию Марию и ласково притянул к себе, — поможем тебе!

Иномирянка и не думала сопротивляться, кажется, отвечая вампиру взаимностью…

Глава 14. Путь домой

Спустя пару дней мы с Талисиеном и Эриком сидели в академической библиотеке. На удивление здесь всегда было пусто. Я даже библиотекаря никогда не видела. Возможно, писательница не хотела, чтобы нас слышали? Хотя, скорее всего, просто забыла о столь важном «декоре» каждой библиотеки.

Вообще мне не хватало старой любимой библиотеки графа. И Гвиль в последнее время о нас позабыл. Я лишь надеялась, что из книг он узнал о случившихся переменах. Только ни я, ни он не спешили делать первый шаг навстречу друг другу. Гоблин ведь был уверен, что ничего не изменить, а я просто сдалась в нашу последнюю встречу, когда все вновь поменялось.

— Он тоже здесь? — с осторожностью спросил однокурсник Маши, не ожидая, видимо, что Маша приведет архимуса.

— Да! — равнодушно отмахнулась сиреневолосая. — Он свой!

К слову, цвет ее волос, покрашенный в дивную краску, активно отрастал, так что теперь все могли видеть натуральные темно-русые волосы.

— Студент Марлоу, так ведь? — официозно поинтересовался архимус. — Мария сказала, что вы нашли решение ее проблемы.

— Да, мы вчера говорили с отцом, но для передачи силы нужен какой-нибудь водоем, например озеро! — выпалил на одном дыхании Эрик. — В моем поместье, к слову, есть подходящее. Вот и будет повод почтить меня своим визитом, тем более что я неоднократно приглашал…

Он так быстро тараторил, что было тяжело разобрать, а еще подозрительно отводил почему-то взгляд от Маши.

— Ой, только давай без этого официального тона, Эрик, не на уроке все-таки! — недовольно фыркнула Маша. — Да и вы, уважаемый маг, попроще будьте.

Она по-свойски улыбнулась и продолжила:

— Я бы и рада побывать у тебя в гостях, просто у меня были куда более важные дела.

— Не будем ссориться, — уже я улыбнулась, подходя к ребятам. — Рассказывай, Эрик, интересно же!

Марлоу отчего-то резко покраснел и стал разглядывать носки своих сапог. Затем и мои тоже. Не очень чистые. Особенно после пыльных тропинок. Так что я поспешила спрятать ноги под юбку. Только вот и подол этой самой юбки был не особо чистым.

— Для этого надо… — Эрик как-то замялся весь и активно закашлялся.

— Да говори уже! — не выдержала Маша.

— Раздеться! Догола!

Так вот чего он от Маши взгляд отводит! Только вот иномирянка отреагировала совсем не так, как ожидал воспитанный в строгих правилах маг.

— Подумаешь! — махнула она рукой. — Тоже мне проблема — легко! Главное силу вернуть!

— Ты не понимаешь, — покачал головой, все еще пунцовый Эрик, — голой должна быть не только ты, но и я, чтобы произошла передача силы. Вода — она лишь проводник.

— И что? — новая информация нисколько не впечатлила девушку. — Чего я там не видела!

— Ты ведь будешь голая, абсолютно голая, да еще и перед незнакомым мужчиной! — тут уже я не выдержала. — Вот вообще голой! Никакой одежды!

Кто знает, может подруга не до конца поняла суть обряда передачи силы?

— Да поняла я! — разрушила мои хрупкие надежды Маша, а после по-новому взглянула на смущенного Эрика. — А! Ты о нем! Имеешь в виду, что его это смутит, да?

Гиблый номер.

— Что?! — зато парень вмиг забыл о собственном смущении и подскочил как ошпаренный.

— Я не знала, прости, — как ни в чем не бывало пожала плечами совершенно бесстыдная иномирянка. — Почему-то не подумала, что ты никогда не видел обнаженных девушек и тебя смутит мой вид.

— В-видел!

— Правда? — тут зачем-то в этот разговор вмешалась я. — Сколько?

И тут же подумала, а собственно оно мне зачем? Не говоря уже о том, что такие вопросы просто неэтичны. Маша плохо на меня влияет!

— Много! — резко огрызнулся парень.

— Прекратите, — укоризненным взглядом остановил нас Талисиен, но тут тему решила поддержать и Маша:

— Именно! Не стоит поддаваться стереотипам. Каждый может сам выбирать, когда и с кем ему быть. В этом нет ничего плохого! И тем более ничего страшного, если у тебя еще не было опыта. Просто ты не встретил своего человека!

Маша покровительственно похлопала парня по плечу, видимо, желая улучшить ситуацию и разрядить обстановку, но вышло еще хуже — Эрик гуще покраснел.

Талисиен же улыбнулся, старательно пытаясь эту самую улыбку скрыть в уголках губ, но выходило плохо. И это не укрылось от Эрика, который тут же смерил мужчину грозным взглядом, однако промолчал. Все-таки Талисиен был его преподавателем. Неловко, наверное, при своем наставнике такое обсуждать.

— Я просто беспокоюсь о твоем достоинстве! — невозмутимо закончил маг. — Ты же девушка!

— И? — она пожала плечами, а после достала что-то из складок юбки. — И я совершенно не стыжусь своего тела!

Я узнала в ее руках прямоугольную странную вещь, что она уже ранее показывала. Сейчас же Маша по ней постучали пальчиками, пока не загорелась одна из сторон, а после девушка чуть ли не в глаза всунула растерянному Эрику этот необычный предмет.

— Человеческое тело — прекрасно!

Маг изумленно ахнул, что я не удержалась и тоже с любопытством заглянула через плечо. Там в маленьком прямоугольнике стояла Маша. Голая. Абсолютно. И не одна! Со змеей, которую она любовно прижимала к себе.

— Это была фотосессия в стиле французских куртизанок семнадцатого столетия, — продолжила делиться с нами Маша, активно нажимая пальцем по стеклу. — И наряды прямо как у вас!

Она весело хихикнула и снова показала нам себя, но уже в одежде. Хотя какая то одежда?! Откровенное приспущенное платье, которое ничего не скрывало, наоборот выделяло и демонстрировало. Ко всему прочему, на этот раз, вместо змеи Маша обнимала девушку с ярко-рыжими волосами в таком же бесстыдном наряде!

Помимо воли они напомнили мне тех дам, что я частенько видела в компании Айзека!

— А это я в образе лесной нимфы… — подруга снова уткнулась в свою «коробочку», привычными движениями проводя по стеклу. — Между прочим эти фотографии собрали очень много лайков, да и вообще у меня сейчас шесть тысяч подписчиков в instagram! Совсем чуть-чуть до семи не хватает! Домой вернусь — добью. У вас тут ничего не работает, так что выйти в сеть я не могу, думала, что и телефон не смогу включить, но после появления демона он вновь почему-то заработал.

— Кстати, насчет вашего демона и обряда, я хотел бы подробнее узнать! — с интересом склонил голову Талисиен, а потом и вовсе выдал: — И можно мне тоже посмотреть это чудо-устройство?

— Нет! — слишком резко выкрикнула я, вырывая из рук иномирянки странный предмет и прижимая стеклом к груди. — То есть, думаю, достаточно уже, нам пора возвращать Маше силу.

Не хотелось, чтобы маг… мой маг это видел! Видел обнаженную подругу.

— Неужто ревнуешь? — с улыбкой удивился маг, да еще, как мне показалось, с такой гаденькой улыбкой.

Или я это нарисовала в своем воображении?

— Ничего подобного! И вообще…

Что «вообще» я так и не договорила, безмолвно проглотив свою обиду. Слишком яркими были воспоминания недавно минувших дней. И тот его ужасный поступок уж точно не дает право со мной так шутить. Пусть я и простила, но где-то глубоко внутри, наверное, не до конца готова была принять, что он собирался сделать.

Талисиен явно хотел что-то сказать, когда, замерший все это время с неприлично отвисшей челюстью, Эрик вдруг отмер и невнятно промямлил:

— Эм… я ненадолго отлучусь!

— Куда? — удивился Талисиен.

— В уборную.

— А! — понимающе воскликнула Маша, отбирая у меня свой иномирный предмет. — Лысого погонять?

— А это еще что такое?!

Тишина. Вот просто тишина. Красный как рак Эрик и посмеивающийся архимус. Кажется, я была единственная, кто не понял о чем речь. И объяснять мне никто не торопился.

— Теперь я точно хочу посмотреть, что же такого ты там всем показала! — сквозь слезы смеха проговорил Талисиен.

— Да, пожалуйста! — махнула рукой Мария и протянула Талисиену «коробочку», которую я в очередной раз с осуждением вырвала из рук девушки.

— Негоже на такое глазеть! — грозно отозвалась я, невольно копируя интонации строгой Мирры. — Спрячь и никому больше не показывай!

Маша послушно спрятала свой «телефон», как она его назвала и беззастенчиво пожала плечами, а вот Талисиен как-то загадочно улыбнулся. Снова. И снова мне это совсем не понравилось. Мне и вовсе показалось, что магу польстила моя такая реакция. Хотя я и сама не знала, как это назвать. Видимо, правда ревную.

— Ладно, я поняла, мы будем голыми, дальше-то что?

— Дальше вода поможет передать тебе часть моей энергии, — охотно пояснил Эрик, — тем самым возвращая тебе твою собственную силу.

— О, прямо, как USB! — неясно выразилась иномирянка. — Жаль, что это не проканает с моим телефоном. Боюсь, он вновь разрядится, а демона во второй раз вызывать не рискну.

— Его и в первый раз не стоило вызывать, — резонно уточнил Талисиен, — они опасные создания.

— Я бы так не сказала, — пожала плечами девушка, — он мне больше напомнил наш мужчин.

Я же пыталась понять для чего Маше в ее этом необычном «телефоне» столько много собственных портретов. Еще и таких развратных портретов. Однако спрашивать при мужчинах не стала.

— Вы уверены, что лучшим «дарителем» будет Эрик, а не я? — неожиданно поинтересовался Талисиен, вызывая во мне новую волну гнева.

— Уверена! — ответила я вместо Маши, прежде чем поняла, как со стороны выгляжу. — То есть я хотела сказать…

— Мы поняли, — тепло улыбнулся маг, но я не намерена была сдаваться.

— Негоже преподавателю видеть свою ученицу голой, — наставительным тоном отпетой монашки уточнила я. — И вообще Эрик сам совсем справиться!

Талисиен смерил меня удивленным взглядом, но спорить не стал, а вот Эрик даже обрадовался.

— Да, пожалуй, Сэл права, — на удивление легко согласилась со мной Маша, — я уверена, что мы справимся сами. Тело человека, конечно, прекрасно, но лишние зеваки мне не к чему. Достаточно одного…

Только одного почему-то оказалось мало! Поэтому теперь я сидела в кустах и пыталась смотреть куда угодно, но не на раздевающуюся передо мной парочку. Я до сих пор не могла понять для чего меня заставили ехать в такую даль. Явно же не ради сомнительного удовольствия лицезрения неглиже. Тем более что я могла сидеть в теплой библиотеке вместе с Гвилем, вместо того, что бы лежать на холодном песке.

Я начинала думать, что может это сценарий автора? Иначе, почему я здесь? Да и книга все равно была со мной. Так что даже то, что не долетит до моей ушей, достанет до глаз сквозь страницы Елены Смирновой.

Конечно, в теплом читательском зале с чашкой горячего чая было бы лучше, нежели в обществе комаров. Несмотря на то, что осень давно вступила в свои права, эти кусачие существа не собиралась впадать в спячку! Или куда они там впадают зимой? Не говоря уже о том, что у воды их слишком много и все как один накинулись на бедную меня. 

Так что, пока я активно размахивала руками, прогоняя кусачую погонь, Маша с Эриком оказались уже в воде. Раздетые! И отчего-то весело смеющиеся. Точнее смеялась иномирянка, нисколько не смущаясь происходящего.

Эта девица совсем с ума сошла!

Даже с такого дальнего расстояния мне стыдно было смотреть на эту голую парочку, а им хоть бы хны! И обряд вроде шел по плану. Только ребята взялись за руки, как из юноши полился яркий голубой свет, чтобы в следующее мгновение окружить Машу плавным потоком магической силы.

— Нет, все-таки не понимаю для чего я здесь?!

Не зная, чем себя еще занять, я прихлопнула очередного комара и с любопытством раскрыла книгу, которую Талисиен при помощи магии связи взял у Гвиля. Благо исчезать и возвращаться на место она пока не думала, так что я могла услышать, а точнее прочитать, то, что не долетало до моего бесполезного укрытия.

Было немного забавно наблюдать смущение Эрика. Я же, наоборот, без малейшего стыда, скинула одежду, однако стараясь не смотреть на парня. Он раздевался неподалеку и краснел аки вареный рак. Не хотелось смущать его еще больше, поэтому повернулась к нему спиной. Лично я, после сьемок «ню», не видела проблемы раздеться для дела. Будь-то красивые фотографии или возвращение магической силы.

И все же было непривычно, что в этом мире такие скромные нравы. Помимо воли не сдержала улыбки, вспоминая, как он корчил из себя героя-любовника в начале нашего знакомства. Возле стен зажимал, проходу не давал, а на деле скромнягой оказался.

В какой-то момент пяточки нащупали теплые камушки, приятно согревая замершие ступни.

— Ты уже все? — спросила я, обернувшись к парню.

Неудачно. Ноги тут же поскользнулась на мокрых камнях. Упасть мне не дали. Каким-то чудом Эрик вмиг оказался рядом, моментально забывая о моей и собственной наготе.

— Ты в порядке?

Меня придержали за талию, не давая уйти под воду и отчего-то дико смущая. Я тут же попыталась вырваться из объятий, но упрямый маг держал крепко. Смущаться я не привыкла и за бравадой постаралась скрыть собственную дрожь:

— Нравится?

— Что? — не сразу понял Эрик.

— Тискать!

Чужие руки тотчас освободили меня из кольца, а сам парень вновь жутко покраснел. Попытался что-то сказать, но после словно передумал и опустил взгляд. Только вот вода была чистейшая в этом озере, а потому он мог спокойно рассмотреть все, что у меня ниже пупка.

Видимо, таки рассмотрев, он покраснел еще сильнее и повернул голову в сторону, вызывая у меня улыбку. Сказать по правде, вот таким милым, он нравился мне намного больше, чем когда рисовался самоуверенным индюком!

Он и внешне был красив. Я только сейчас рассмотрела, что фигура у будущего мага прекрасна. Вода нисколько не скрывала его стан, а только подчеркивала, обрисовывая контуры напряженных мышц.

Помимо воли я залюбовалась им, скользя взглядом по ровной бледнокожей спине, гармоничной талии, крепким рукам…

Боги, только не говорите мне, что автор все-таки решил свести Машу и с этим магом?! Что же писаке нашей так неймется?

Впрочем, эта мысль быстро исчезла, стоило мне заметить нового гостя этой сцены. Генрих словно из воздуха появился! Даже не уловила того момента, когда он уверенным шагом направился к воде, где Эрик с Машей вовсю обменивались энергией. По всей видимости, удачно, так как голубой свет, что по спирали охватил их тела, скрывался где-то в районе груди девушки.

— Куда вы?! — остановила я вампира, не желая мешать ребятам. — Туда нельзя! Вы же прервете обряд!

Генрих обернулся, и я чуть не поперхнулась собственной слюной от изумления. Впервые я видела у него такой взгляд. Красивое лицо мужчины исказила гримаса злости, а привычная бледность сменилась красноватым оттенком.

— Что этот юнец себе позволяет?! — прошипел он сквозь зубы, да с такой яростью, что, казалось, из ноздрей сейчас повалит пар.

Как у разоренного быка! От неожиданности даже рукав его отпустила. Не привыкла видеть мужчину в таком расположении духа. Генрих всегда казался таким мягким и приветливым, а тут вылитый Айзек!

— Генрих, постой! — попыталась я вновь остановить вампира, не придумав ничего лучшего, нежели прыгнуть на него.

Он так и замер в удивлении, обернувшись на мой окрик, в то время как я, расставив руки для захвата, летела в его сторону. Каким-то чудом меня смогли подхватить, но на ногах не удержались и мы кубарем покатились по траве вниз.

— А что это ты делаете? — изумленно спросила Маша, когда мы с вампиром приземлились у воды. — Вы чего?

Ответить мне не дали. Грубо оттолкнули, вскочили на ноги и, нисколько не заботясь о своих сапогах и кожаных штанах, поспешили к Марии, на ходу стягивая с себя куртку, чтобы в следующее мгновение накинуть на голые плечи иномирянки.

— Да что происходит, в конце концов?! — непонимающе переспросила она.

— Теперь все хорошо, — «пообещал» Генрих и покровительственно приобнял девушку за плечи.

Он хотел вывести ее из воды, но иномирянка явно не нуждалась ни в чьей помощи. Девушка негодующе оттолкнула лекаря, смерила придирчивым взглядом, явно демонстрирующим: «С ума сошел, что ли?», после чего сама выбралась на берег.

В то же время Эрик уже успел натянуть рубашку, видимо, желая поскорее обрести приличный вид.

— Он вам помешал? — разочарованно спросила, с ужасом осознавая, что не смогла остановить Генриха. — Да?

— Нет, — успокоила меня подруга, — мы все успели!

— Да, — уверенно подтвердил Эрик, надевая уже штаны. — Обряд прошел успешно.

— Вы обменивались силой? — до Генриха, кажется, начало доходить. — Я же говорил, что сам помогу!

— А я говорил, что вампир не сможет ничем помочь магу! — сухо напомнил маг. — И мы не обменивались силой, а я давал свою, чтобы восстановить ее внутренний источник.

— Вот как…

Вампир выглядел раздосадованным, но больше ничего не сказал. Да и не надо было ничего говорить. Все и так прекрасно поняли, что он приревновал иномирянку. И довольно сильно приревновал.

И только я во всей этой ситуации испытывала дикое раздражение. Меня в очередной раз использовали как второстепенку! Просто для того, чтобы вынудить сражаться с незадачливым поклонником Марии. Бесит!

— И вообще! — не выдержала я. — Разве нельзя было для всего этого использовать ванну?

Где нет комаров!

— Эм… — кажется Эрик серьезно задумался над моим вопросом, но ответа так и не последовало: — Раз все удачно прошло, приглашаю всех вас к себе в именье на обед.

А на обед явился тот, кого никто не ждал…

— Простите, но вы к кому? — послышался из коридора голос дворецкого поместья Марлоу. — Мы больше никого не ждали.

Мы с ребятами сидели в просторной гостиной за накрытым столом и радовались первой победе в нашем глобальном плане перемен.

— Я за своей служанкой… — знакомый голос скрутил все внутри в тугой ком.

Служанкой? За мной что ли? Да что он себе позволяет?!

— Простите?

— Мне сказали, что Селеста прислуживает Марии, адептке академии магии и сокурснице Эрика Марлоу…

Вот это он осведомлен. Только у меня совершенно не было никакого желания с ним разговаривать! И уж точно я не собиралась никуда с ним идти! О чем и сказала друзьям, после чего демонстративно поднялась из-за стола и сама вышла в коридор к графу, не желая разделять с ним наш небольшой праздничный пир.

— Здесь я, здесь! — недовольно буркнула я, отмечая, что граф даже приоделся зачем-то. — И я давно не ваша служанка!

Дворецкий понятливо на нас взглянул и оставил наедине.

— Послушай, Сэл…

— Селеста!

— Хорошо, — сквозь зубы прошипел вампир, — Селеста! Довольна? А теперь выслушай меня!

— А я должна?

— Прошу…

Резкая перемена в голове на мгновение обескуражила.

— Зачем? Я же говорила, что не вернусь. У меня другая жизнь и она больше не связана с тобой, — в очередной раз перешла я на панибратское «ты», тем самым подчеркивая, что мне он больше не господин. — Ты никогда не изменишься. Каким был таким и останешься. И твой последний поступок только доказывает это.

— Я тебя спасал! Тебя и Талисиен!

— Убивая? Какое же это спасение?

— Иногда другого выхода нет, — не стал отрицать Айзек, — тем более что он заслуживал смерти.

— Я так не считаю и в этом разница между нами.

— Пусть так, но я люблю тебя, Сел…

— Нет, не любишь, — спокойно перебила я. — Хочешь, разве что… и то, потому что недоступна. В этом нет твоей вины. Таковым тебя создал автор.

— Но ты ведь изменилась!

Я даже не удивилась тому, что вопросов не последовало.

— Как и изменила свою судьбу. Она больше не связана с твоей. Теперь я прокладываю себе путь. И этот путь рядом с Талисиеном.

— А мой? — в его голосе послышалась настоящая боль. — Мой путь — одиночество?

— Я думаю, ты еще встретишь ту, кто займет место в твоем сердце, ту которую ты не станешь использовать в собственных целях, играя ее наивностью, ту, которая полюбит тебя не потому, что так захотел автор, а потому что ее сердце потянется к твоему…

— Ты жестока.

— Справедлива.

— Помнишь, как мы встретились впервые? — вдруг спросил он. — Как я увидел тебя в той таверне. Это было еще до того раза как я предложил пойти со мной. Я ведь приходил прежде. Ты обслуживала меня, но даже не замечала.

Сказать по правде я не знала, что на это ответить. До того как себя осознать, я и правда верила в чувства Айзека, но со временем поняла, что их нет. Зачем же он сейчас все это говорит?

— Знаешь, ведь я не умею благодарить…

— За что?

— За то, что хотя бы на время скрасила мое одиночество, — он грустно улыбнулся, демонстрируя острые клыки. — Я с самого начала был один. Всегда. Ты помогла найти мне настоящего себя. Спасибо. Думаю, мы с тобой еще увидимся в следующей сцене.

Сцена?

— Что же, — не стал настаивать граф, — надеюсь, ты будешь счастлива с Талисиеном, а Маша отыщет путь домой.

Я поняла, что это уже не его слова. Без всяких звоночков и предупреждений. Вот просто на подсознательном уровне ощутила, что все это говорит автор.

— Уже отыскала, — поделилась я хорошей новостью, — и силу вернула. Так что все будет хорошо!

Неужели Елена Смирнова приняла во внимание наши желания? Неужели согласна вернуть Машу, а значит… сделать меня главной?!

— Я рад…

Только радостным вампир не выглядел. Грустным. Одиноким. Потерянным. Я не могла этого исправить, ведь мое отныне сердце принадлежало другому. Поэтому не стала останавливать, давая Айзеку уйти. Или правильнее сказать, автор давал такую возможность, наконец, разрешая выбрать самой. Впервые, наверное, за всю историю!

— Ты уверена? — раздалось со спины. — Ведь ты так мечтала быть рядом с ним.

Я удивленно обернулась к Генриху, за спиной которого стоял молчаливый Талисиен. И только Маша с Эриком не вышли к нам.

— Это была не моя мечта, — счастливо призналась я, — ведь я всегда хотела найти настоящую взаимную любовь…

— Не может быть?! — искренне ахнул Гвиль, захлопывая перед моим носом книгу. — Ты, в самом деле, отшила графа?

— Что за выражения? — насмешливо пожурила я гоблина. — Небось, от Маши уже нахватался.

— Ты не ответила.

Мы сидели с библиотекарем в саду академии с книгой на коленях. Говорить снова через магическое зеркало при Талисиене не хотелось, как и ехать во дворец графа. Так что я уговорила Гвиля встретиться здесь. Тем более что нам просто необходимо было поговорить после всех обид и недомолвок.

— Я люблю Талисиена — вот и весь ответ, ко всему прочему Маша сегодня вечером уйдет домой и угадай, кто станет главной в этой истории?

— Ну что ж, — изумленно произнес Гвиль, нервно дергая кончиками ушей, — поздравляю! Право слово, не думал, что ты сможешь! И я прошу за это извинения, но я просто боялся за тебя, Сел.

— Знаю…

— И Айзека жаль, — зачем-то сказал он, — я был уверен, что вы будете вместе, он нуждался в тебе.

— И я когда-то в нем нуждалась, пока не встретила Тала, а значит и Айзек обязательно встретит того, кто исцелит его душу.

— Может ты и права.

— Я всегда права! — не удержалась я от победной улыбки. — И теперь только мне вершить свою судьбу!

***

Мы стояли на краю обрыва и недоверчиво косились на иномирянку. Мы — это я, Талисиен и Генрих с Эриком, которые пришли проводить Машу.

— Ты уверена, что это лучшее решение?

— Да! — нисколько не смутилась подруга. — В книге сказано, что портал откроется лишь в месте древнего явления богов, а ребята сказали, что это оно!

— Оно, — кивнул Эрик, — только мне не понятна фраза о жертве.

— А, по-моему, яснее некуда! Портал наверняка возникнет над обрывом и чтобы вернуться, я должна буду рискнуть. Буду бояться — потеряю свой шанс.

— Или жизнь… — не смог промолчать Генрих.

Вот только сиреневолосая была решительно настроена и лишь пожала плечами, после чего нарисовала на песке круг и положила в центр раскрытую книгу со странными знаками.

— Лучше ошибиться и попробовать, чем не сделать и жалеть об упущенных возможностях!

— Вот тут я согласна с тобой, — поддержала я подругу, делая к ней шаг и крепко обнимая, наверное, в последний раз. — Хоть и не могу не разделить опасения ребят.

— Как откроется портал — у тебя будет всего миг, чтобы ступить в него.

— Хорошо!

Талисиен и Эрик встал по двум сторонам от Маши, после чего они все взялись за руки и закрыли глаза, шепча незнакомые мне слова. Я не видела нитей сил, но рассмотрела первый возникший огонек. Сперва слабый, еле заметный, а рядом с ним еще один. Огоньки окружали все сильнее нас, захватывая магов в свой золотистый вихрь.

Я не уловила того момента, когда раскрылся над обрывом портал, лишь еле заметную прощальную улыбку Маши и ее бесповоротный шаг в пропасть…

— Прощай!

И совсем неожиданным был шаг в этот же обрыв Генриха. Он и слова не сказал, кидаясь следом за иномирянкой в неизвестность. Тотчас танцующие золотые огоньки резко осыпались, тая на глазах. Миг — и никакого портала не было, как и Маши с Генрихом.

— Он с ума сошел?! — изумленно прошептал Эрик, на что я только тепло улыбнулась:

— Нет, влюбился!

Эпилог

Спустя несколько дней, как Маша помахала всем на прощание и скрылась в ярких искрах телепорта вместе с Генрихом, Талисиен сделал мне предложение. И сейчас это самое предложение осуществлялось на моих глазах!

Вокруг стоял шум и гам. Нас осыпали белыми лепестками роз и кричали радостные поздравления. И вроде я должна радоваться, но на сердце было тяжело. Ведь я понимала, что как только сяду в свадебную карету, писака напишет это страшное слово — «Конец». Для нас конец! И долгожданное «долго и счастливо» не наступит, потому что для таких как мы, героев книги, все закончится.

С тяжелым сердцем села на мягкое красное сиденье. Счастливый супруг нежно улыбнулся и украдкой поцеловал в щеку, после чего повернулся к окошку, чтобы сказать что-то одному из гостей.

Я же незаметно достала из небольшой сумочки блокнот. Открыла и также быстро написала нервной рукой: «Прошу, не заканчивай историю!» Больше всего на свете я боялась этого. Боялась конца.

Карета тронулась. Любимый мужчина обнял за талию, а секундой позже его лицо уперлось мне в щеку. Это был миг полон нежности и любви. И я была рада, что последние строки провожу в объятиях столь дорогого мне человека. И в то же время сомневалась, заслужила ли я все это? Казалось, что все происходит не со мной. Неужели я смогла найти достойного человека?

— Я так люблю тебя, Сэл!

— Я тоже тебя люблю, Тал! — испуганно вздохнула я, крепко-крепко обнимая, словно боясь, что он вот-вот исчезнет.

Как и мы исчезнем. И наша история. Я даже зажмурилась, не зная, чего ожидать, как карету вдруг резко качнуло. Что-то рядом грохнуло. Будто огромный валун, упавший на землю.

— Это конец?

Талисиен не ответил. Не успел. Нас вновь качнуло, а вокруг раздались испуганные крики.

Я не сразу поняла, что происходит, изумленно оглядываясь по сторонам. Я открыла глаза в тот самый момент, как муж потянул меня из кареты. Вовремя. Взбешенные белые кони перевернули повозку и умчались в неизвестном направлении. Как и толпа людей, что разбегалась во все стороны, чего-то сильно испугавшись.

И я увидела чего именно! То, чего никто не думал когда-нибудь увидеть. То, что давно превратилось в красивые легенды! Среди общей паники и шума в небе парил огромный красный дракон, темный, как запекшаяся кровь.

— Они вернулись! — прошептал кто-то около меня.

Не может быть! О драконах ничего не слышали более пятьсот лет! Только сказочные истории, что передавались из поколений в поколения.

— Это же прекрасно!

На меня воззрились как на умалишенную, но я правда была счастлива. И вся тяжесть на душе вмиг исчезла. Ведь это значило лишь одно — наша история не закончена! Елена Смирнова планирует писать второй том! И не просто писать, а со мной в главной роли!

«Спасибо, писательница!» — победно улыбнулась я, вспоминая, что ни разу и не благодарила нашего автора.

Конец

Оглавление

Глава 1. Неужели я ведьма?

Глава 2. Мария с небес

Глава 3. Восемь способов лишить темного головы или реальное попададово

Глава 4. Появление нового героя

Глава 5. Маг, которого никто не помнит

Глава 6. Гнусная подстава и величайшее спасение

Глава 7. Любовное признание

Глава 8. Обиженные возлюбленные

Глава 9. Классика жанра: «бандитская пуля»

Глава 10. Без вести пропавший

Глава 11. Я умираю?

Глава 12. А вы точно демон?

Глава 13. Кто герой, а кто подлец

Глава 14. Путь домой

Эпилог