Соседи [Энни Дайвер] (fb2) читать онлайн

Соседи

Глава 1. Потоп

Ненавижу будильники. Особенно если это будильники в выходные, когда у тебя заслуженный отдых после пяти дней безумства. Отключаю его сразу же, потому что слушать эту трель невыносимо — такими звуками можно пытать людей в Аду, — и рывком поднимаюсь, иначе так и проваляюсь до обеда в кровати, за что получу нагоняй от Маши.

Сегодня мы с подругой решили устроить забег по торговым центрам и подобрать гардероб к отпуску, который у обеих через два месяца. Мы давно договорились отдохнуть вместе на морском побережье, хотя сейчас мне бы не помешало поваляться на мягком матрасе в обнимку с одеялом.

Нехотя тащусь в ванную, к своему счастью вспоминая, что позавчера купила новую тканевую маску с «потрясающим лифтинг-эффектом», которая должна спасти опухшее лицо двадцатисемилетней женщины, вчера позволившей себе за ужином два бокала вина.

— Держать десять-пятнадцать минут, после маски остатки геля равномерно распределить по коже, — капля воды падает на упаковку, мешая прочитать текст, а я только поднимаю голову вверх и злобно рычу.

Снова соседка сверху топит. Черт-те что. Вроде переехала в приличный дом, а бабушка-старушка сверху не то что трубы чинить не хочет, так еще и скандалит, приговаривая, что это не ее трубы текут, а я сама не умею с техникой обращаться. И ведь никто не может на нее управу найти.

Бросаю маску на раковине и, затянув потуже пояс халата, вылетаю на лестничную площадку, несусь наверх. Здороваюсь с соседом, дядей Леней, который усмехается и только качает головой, мол, опять затопила. Снова. И это уже достало, тем более что в последний месяц потопов не было, и я, наивно решив, что со старыми трубами покончено, сделала ремонт в ванной.

На звонок никто не реагирует, поэтому тарабаню в дверь изо всех сил, наверняка перебудив добрую половину соседей, но перед ними извинюсь когда-нибудь потом. У меня новая плитка страдает! Когда мое терпение подходит к концу, и я готова бежать за консьержем, чтобы тот вскрыл замок, дверь медленно открывается, позволяя мне наброситься со всей злостью на небедную старушку:

— Ну сколько можно уже, Людмила Олеговна? Сколько раз вам повторять, что вы меня регулярно топите? Поменяйте уже трубы, у меня там все течет! — я бы и дальше продолжала ворчать, но останавливаюсь с открытым ртом, потому что взгляд наткнулся не на бойкую бабушку с фиолетовыми кудряшками, а на белую кромку полотенца на поясе и кубики пресса на бронзовой коже. И кто только учит молодежь открывать дверь в таком виде? — Ой, — только и смогла выдать.

— Это хорошо, что у вас все течет, — страшно поднять глаза на собеседника, но в низком голосе слышу явную насмешку, отчего злюсь еще сильнее, — но ко мне какие претензии?

— Все из-за вашего стояка! — слетает с губ возмущенное, а я мысленно хлопаю ладонью по лбу да побольнее. Мой собеседник не сдерживается от сдавленного смешка, а я набираюсь смелости и смотрю на него, едва ли не падая в обморок.

— Уверены, что из-за моего?

— Краснов? — почти кричу и прижимаю ладонь ко рту. Я надеялась больше никогда в жизни не встретить свою школьную любовь, но вот он стоит передо мной во всей своей почти обнаженной красе. Перевожу взгляд на обои за его спиной, вспоминая, что в прошлый мой визит здесь было полосатое безобразие, а сейчас светло-серые стены с едва заметным белым узором. — Ты что здесь забыл?

— Рыбка? — выдает после долгих рассматриваний, а меня передергивает, потому что так Максим обращался, когда мы встречались. — Я здесь живу, а вот чего ты с истериками прибежала, непонятно.

— Ты меня топишь, а у меня там ремонт! — вою почти страдальчески. — Я ведь снизу, — голубые глаза Краснова хитро сверкают, и я уже не так бойко добавляю: — живу.

— Дай мне пару минут, и я посмотрю, что там у тебя произошло, — он открывает дверь шире и приглашающе отставляет руку в сторону. — Подожди здесь.

— Спасибо, но нет. Лучше разберись со своими трубами, а я выставлю счет, если у меня в ванной отвалится плитка, — отшатываюсь от двери и пулей лечу вниз.

Только этого счастья мне не хватало. Чтобы бывший и самая большая любовь в моей жизни поселился этажом выше. И за что мне это все? Полгода назад развод, теперь это. А я ведь только-только начала двигаться к счастливой жизни, квартиру вот купила.

Возвращаюсь в ванную, леплю все-таки маску на лицо и пишу Маше сообщение, что задержусь из-за потопа. Подруга о моей проблеме знает, поэтому быстро соглашается, обходясь без возмущений. А я только теперь, стирая с пола воду, задаюсь вопросом, почему Краснов стал моим соседом. Неужели женщина решила сдать квартиру, а сама все-таки переехала к сыну в соседний город?

Наспех собираюсь, настроение ни к черту, ни о каком шопинге и речи быть не может. Вызываю лифт и надеюсь, что такси подъедет, пока я спущусь. Створки открываются, и я не глядя захожу, только потом в стальном отражении замечаю Краснова. Вытягиваюсь по струнке и так и стою лицом к дверцам, не решаясь повернуться.

— Сомова, ты и правда превратилась в рыбу и теперь молчишь все время? — слышу голос за спиной, от которого вдоль позвоночника разбегаются мелкие мурашки.

Ну не может мне так не везти в жизни!

— Не вижу причин нам с тобой разговаривать. Плитка не отвалилась, и слава богу. Надеюсь, ты разберешься с проблемой и больше не станешь меня топить.

Он хмыкает и подходит ближе, почти утыкаясь мускулистой — а я успела там все рассмотреть, да — грудью мне в лопатки.

— А может, наоборот стану, чтобы видеть тебя почаще? — шепот обжигает кожу, и я не выдерживаю напряжения, заполнившего тесную кабину. Разворачиваюсь и только собираюсь зайтись гневной тирадой, как вокруг что-то грохочет, а внутри гаснет свет.

— Приехали.

Глава 2. Между этажами

Новая жизнь началась для меня пять лет назад. После травмы о баскетбольной карьере можно было забыть, а довольствоваться отсиживанием в командах низшей лиги я никогда не хотел. В мечтах было поиграть еще лет так пятнадцать, а потом открыть свою школу для юных спортсменов и перекочевать в тренеры, как делало большинство спортсменов.

Но все это казалось запредельным, поэтому временно мечты о школе отошли на второй план, а вот семейный бизнес, доставшийся нам с двоюродным братом в наследство, приносил неплохой доход при должном управлении. Так что последние пять лет я только и занимался сетью строительных магазинов, вникал во все тонкости управленца и одновременно учился отличать волны на металлопрофиле, саморезы по дереву от таких же на первый взгляд, но по металлу, и виды обоев.

Смена деятельности пошла только на пользу, но мысли о спортшколе в последний год приходили гораздо чаще, поэтому я стал пробивать информацию и узнавать, где есть заинтересованные дети и родители. Выбрал квартиру через два дома от спортзала, чтобы не тратить много времени на дорогу, прошел несколько курсов и уже настраивался на плодотворную работу — сегодня должна состояться встреча с руководством комплекса и группой инициативных родителей, но день пошел наперекосяк.

Сначала сумасшедшая соседка, в которой я не сразу узнал свою бывшую, а теперь еще и лифт.

— Приехали, — изрекает Сомова, а я только усмехаюсь.

Надо же. Всегда думал, что остановка лифта случается только в глупых романтических комедиях и женских романах, а теперь заперт в металлической коробке с Рыбкой.

Она изменилась. Повзрослела, стала серьезнее, и я вдруг чувствую укол совести за то, что так подло поступил с ней десять лет назад. Тогда мне было куда интереснее проводить время с веселыми девушками, предпочитавшими гулять до утра, пить энергетики и заниматься сексом в самых неподходящих для этого местах. А Сомова была пай-девочкой, которая целоваться на глазах у всей школы боялась. Она таскалась за мной по всем районным соревнованиям, всегда поддерживала и приходила в спортзал, пока я восстанавливался после травмы. Словом, была самой верной девушкой, о какой только можно было мечтать.

Но это я рассуждаю сейчас, когда мне почти тридцать. В восемнадцать я думал о тусовках. И капитану баскетбольной команды нужна была первая школьная красотка, а не симпатичная отличница. Поэтому, когда я в очередной раз завел разговор о сексе, а Рыбка отказала, решил, что мне эти отношения не нужны, и бросил ее. А в довершение на следующий день на глазах у всей школы поцеловал Катьку, что сохла по мне целый год и неоднократно предлагала то, в чем отказывала Сомова.

В следующие три дня Юлька не появлялась в школе — ее подруга сказала, что заболела. Но, когда вернулась, в упор меня не замечала, и последние полгода школы мы провели во взаимном игнорировании друг друга. Зато теперь избегать соседушку крайне сложно: только за утро я вижу ее уже второй раз.

— А говорили, приличный дом, — смотрю на часы и бью по кнопке вызова диспетчера. — То трубы текут, то лифт не работает!

— Может, это ты притягиваешь неудачи? — теперь уже Сомова насмехается надо мной, как я до этого над ней. Но я ничего не мог поделать: не каждый день ко мне в квартиру заваливается девушка и обвиняет во всем мой… стояк.

Сначала я даже подумал, что это способ флирта — наверняка видела меня во дворе, а потом решила оригинально познакомиться. Но нет, говорила со всей серьезностью. И я с трудом узнал в ней скромную и молчаливую Рыбку. Теперь передо мной стояла красивая, уверенная и немного взбешенная молодая женщина, а меня как будто обухом по голове стукнуло, когда осознал, кого потерял.

Впервые я задумался об этом пять лет назад, когда длинноногая девица бросила меня, поняв, что на ближайшие полгода дорогие курорты и подарки отменяются. Я с трудом передвигался в одиночку по квартире и вспоминал Юлю, которая подавала мне мячи, пока я еще не мог бегать после растяжения связок. Измотанный физически и уничтоженный морально, с трудом сдержался, чтобы не позвонить ей. Просто поговорить, узнать, как сложилась жизнь, и, возможно, встретиться.

Тогда мне позвонили или написали почти все бывшие одноклассники, даже Маша — ее подруга, — но от Юли не было и слова, и я постарался выбросить все мысли о ней из головы. А сейчас, когда она стоит здесь и теряется от каждой реплики и одного только моего вида, мне кажется, что судьба дала нам еще один шанс.

— Моя удача всегда при мне, Рыбка, — подмигиваю ей и замечаю, как мило она злится. Снова нажимаю на кнопку вызова. — Да ответит там кто или нет!

Сомова только усмехается и отходит к дальней стене, упирается затылком в панель и тяжело выдыхает, глядя на телефон.

— По выходным диспетчеры работают с одиннадцати. Так что ждать нам еще полчаса, — она говорит спокойно, и от этого мне становится не по себе.

Мне нельзя до одиннадцати. В это время начнется встреча, и если я не приду, то весь план полетит коту под хвост. Достаю телефон, собираясь предупредить директора спорткомплекса об опоздании, но сети нет.

— У тебя есть связь? — подхожу вплотную и, не дожидаясь ответа, заглядываю в экран ее телефона.

— Что ты делаешь? — шипит она, пряча телефон. О, а моя Рыбка оказалась пираньей. — Отойди от меня.

— Мне срочно нужно позвонить, иначе я опоздаю на встречу, — честно признаюсь. — Дай, пожалуйста, свой телефон.

Юля еще около минуты что-то пишет, потом грозно смотрит на меня и, сжалившись, кивает и протягивает гаджет, за который я хватаюсь, как утопающий за соломинку. Надо же было так неловко встрять.

Коротко объясняю всю ситуацию, Дмитрий сообщает, что дождется меня в любом случае и желает выбраться как можно скорее. От этого становится чуточку легче. Внутри быстро становится душно — развязываю галстук и расстегиваю пуговицы на рубашке. Юля пристально наблюдает за моими действиями и замирает, боясь пошевелиться.

— Спасибо, — возвращаю ей телефон. — Давно здесь живешь? — спрашиваю не только потому, что не хочу молчать, но и из-за любопытства. Я никогда не спрашивал у старых друзей, как она живет, а теперь интерес разгорается с каждой секундой.

— Пять месяцев, — отвечает тихо, — но тебя раньше не видела.

— Я заехал неделю назад. Долго перевозил вещи и окончательно обосновался только вчера, — лед понемногу трогается, а я все пытаюсь разглядеть ее лицо в темноте.

— Ясно, — возводит она между нами стену одним только словом. Что ж, Рыбка, с тобой просто не будет, так ведь?

Наше тяжелое молчание прерывает шипение и неразборчивый голос диспетчера. Кое-как понимаем, что он собирается нас спасать, и уже через двадцать минут мы выходим на первом этаже. Сомова поправляет пояс на цветастом платье и одергивает плащ. Она не говорит мне ничего, торопливо выбегает на улицу, а я, как дурак, несусь за ней, чтобы увидеть, как она попадает в объятия другого.

Мужчина целует ее в щеку, держит за плечи и что-то серьезно говорит, на что Рыбка, помедлив, улыбается и нерешительно кивает. Она берет его под руку, и позволяет довести себя до иномарки. Злюсь на самого себя за мнимую надежду. Хотя на что я рассчитывал? На то, что она будет ждать меня десять лет?

Глава 3. Бывшие

Сегодня что, начался Ретроградный Меркурий или Луна в знаке мудака? Иначе почему за одно утро я встретила двух своих бывших? Осталось найти еще одного, и соберу бинго любовных неудач своей жизни.

Из лифта бегу сломя голову, потому что от близости с Красновым обида подступает к горлу, и я чувствую себя не сильной женщиной, а девчонкой, которую самым подлым способом бросил мальчишка, разбив вдребезги романтичные мечты о вечном счастье первой любви.

Мечтаю скорее добраться до торгового центра и излить душу Машке, когда на входе сталкиваюсь с бывшим мужем. Из троих моих парней Вадим оказался наименьшим козлом, мы разошлись с ним довольно мирно и даже предприняли попытку остаться друзьями, потому что работаем в одной компании и часто видимся.

Иногда он подвозит меня до дома и по-прежнему помогает с покупками, но сходиться мы не планируем по одной простой причине — слишком разные друг для друга. Он целует в щеку, как делает всегда, но мне впервые становится неприятно, будто я совершаю что-то противозаконное, хотя сейчас его присутствие очень даже кстати. Не буду выглядеть такой жалкой в глазах Краснова и сделаю вид, что торопилась к мужчине.

Вадим что-то говорит, но я не слышу, поглощенная мыслями о Максиме.

— Тебя подвезти? — киваю и замечаю краем глаза соседушку, который удивленно смотрит на нас. Я не в своей тарелке, но позволяю бывшему мужу увести себя к машине.

— Спасибо, — киваю, когда мы трогаемся. — Прости, я все прослушала, что ты говорил до этого?

— У бабушки в следующие выходные юбилей, сходишь со мной на ужин? — Вадим говорит спокойно, а я чувствую, что начинаю закипать.

Бабушка была очень счастлива женитьбе любимого внука и меня приняла как родную. В последний год здоровье стало ее подводить, поэтому о своем разводе мы так и не рассказали, побоявшись за слабое сердце.

— Может, скажешь ей уже? — хмурюсь, потому что перспектива встречаться с родней Вадима мне не очень нравится.

— Скажу, но после операции через месяц. Пожалуйста, Юль, — он смотрит на меня, умоляюще, будто от меня зависит вся его жизнь. А я что? Не хочу, чтобы из-за меня пожилую женщину увезли на скорой. Думаю, я и без того в жизни нагрешила достаточно.

— Ладно. Во сколько?

— В следующую субботу в пять. Я заеду в половину четвертого, чтобы успели доехать по пробкам. Спасибо, Юль, — он сжимает мою ладонь, но я быстро убираю руку и отворачиваюсь к окну. Вадим понимает меня и без слов, невнимательным его точно назвать нельзя, поэтому тихо, почти неразличимо из-за музыки добавляет: — Спасибо.

***

Все-таки шопинг был отличным решением. Я почти не думаю о своих бывших и целиком переключаюсь на платья, шорты и топы, которые мне заботливо подбирает Маша. Мы болтаем обо всем на свете, заказываем обед в итальянском ресторане и даже заглядываем в магазин мебели, где я оформляю доставку на комод, который идеально впишется в новую спальню.

Несмотря на начало дня, завершение его просто идеально. Маша тащит меня на прогулку в парк и, когда мы остаемся одни, уходя в дальний конец, решает поделиться новостью:

— До меня тут слух дошел, что в город приехал Краснов, — она говорит тише, будто случайным прохожим и парам на скамейках есть до нас дело, — и решил остаться.

Ох, хотела бы я удивиться. Хотя способность подруги узнавать все раньше меня и правда поражает. Киваю совсем уж обреченно и усмехаюсь — рассказать-то ей так и не успела. Сначала не было желания, потом времени, а под конец настроение стало таким хорошим, что портить его рассказом не хотелось.

— Я знаю, Маш, мы теперь соседи.

— Чего? И ты молчала? Когда узнала-то? — подруга не дает вдохнуть без вопроса.

— Сегодня утром, он меня затопил. А потом мы застряли в лифте ненадолго.

— И что он? Как выглядит? Сильно изменился? Узнал тебя?

— Маш, я его фамилию на весь подъезд проорала, там было сложно не узнать, — смеюсь и прикрываю глаза, вспоминая Максима. — А выглядит еще лучше, чем в школе. Может, мне переехать?

— Ага, и ремонт заново сделать, и ипотеку еще одну взять. Не выдумывай! — Маша смотрит слишком загадочно, а потом хитро улыбается. — А может, вы… ну, того-этого… сойдетесь?

— Нет! Я до сих пор не могу его простить, а ты про сойтись говоришь.

— Ну так и дай ему возможность, — она наклоняется ближе и почти шепчет: — зализать прощение.

— Маша! — вскрикиваю, но подруга уже не слышит, поглощенная телефоном и разговором с очередным парнем.

— Что Маша? Взрослые же люди, да и тебе в воздержании жить не стоит. Пойдем, Сережа приехал, подбросим тебя, — уже у машины она останавливается и тихо говорит: — Подумай о том, что я сказала. Десять лет уж прошло, а если не выгорит с серьезными отношениями, так хоть развлечешься.

Я только отмахиваюсь от подруги, но вот ночью мысли о Краснове так и лезут в голову. Вряд ли он изменился. Наверняка так и таскается по всем красоткам, мне рядом с таким точно не место. Это нужно будет все время переживать и думать, правда ли на работе задерживается или смотрит, как на пилоне крутится девушка. Мне бы спокойной жизни, чтобы без сложностей и проблем. И чтобы высыпаться. Не так многого прошу.

Вот только у Вселенной на меня, очевидно, другие планы, поэтому всю ночь я плохо сплю, кручусь, мучаюсь от духоты и отгоняю сны, в которых все-таки узнаю, что у Краснова под полотенцем. Впервые не радуюсь отсутствию будильника и почти подпрыгиваю, когда звонит телефон.

— Доброе утро, хозяйка, забирай доставку.

— Что, простите? — не сразу понимаю, что привезли мой комод, но потом выбегаю на балкон. — У меня доставка до квартиры, позвоните в сто восьмую, я открою.

— По накладной до подъездной двери, так что спускайтесь.

Бред какой-то. Я ведь помню, что вчера просила доставку до квартиры. Как я сама-то все эти ящики потащу? Наспех одеваюсь и, прихватив кошелек, сбегаю вниз по лестнице. Отчего-то пользоваться лифтом пока нет желания.

Глава 4. Помощь

Приводить себя в форму после долгого перерыва тяжело, но, чтобы не ударить в грязь лицом перед детьми и родителями, приходится. Поэтому с самого утра мы с братом тренируемся в зале, хотя каждую свободную минуту Дима говорит о бизнесе. Это мешает сосредоточиться, поэтому заканчиваем раньше планируемого.

Брат ссылается на дела и быстро уезжает, пообещав заглянуть в новую квартирку в выходные, а я не спеша иду домой, по пути закупаюсь продуктами в магазине и думаю, что пора открывать интернет и осваивать готовку.

Заходя во двор, слышу ругань. Подхожу ближе, а там моя Рыбка отчитывает двух грузчиков, которые повторяют ей, что доставка у них только до подъезда и поднимать большую коробку они не станут даже за дополнительную плату.

— Хозяйка, милая, подпиши накладную, нам ехать дальше надо.

— Ничего я не буду подписывать, пока не донесете комод до квартиры! — грозная Сомова — это явно что-то новенькое, но для меня все равно остается милой и забавной даже с растрепанными волосами и испепеляющим взглядом. — Я, между прочим, доставку до двери квартиры оплатила! У меня даже чек есть и все документы! Сейчас принесу, — она разворачивается, а мужчины чуть ли не воют от досады.

Не знаю зачем, но уверенно иду к горе-троице, останавливая на полпути Юлю. Наверное, нашел повод разузнать о ней побольше. Она теперь не влюбленная малявка, которую я помню, а совсем другая, и эта разница мне слишком уж нравится, чтобы ее так просто игнорировать.

— Помощь нужна?

— Нужна, дорогой, очень нужна! — вмешивается грузчик, а вот Сомова качает головой и направляет всю злость на меня. — Ты в этом доме живешь?

— В этом.

— Помоги соседке комод донести. Нам машину нельзя оставлять.

— Без проблем, мужики. Езжайте.

— Что? Нет! Краснов, ты какого черта творишь? — снова включает пиранью, а я только пожимаю плечами. Кусайся, Рыбка моя, но никуда в ближайшее время от меня не денешься. Грузчики оставляют ящик у подъезда и подсовывают Сомовой накладную. Она обреченно выдыхает и все же подписывает. — И что это было? — смотрит на меня, хмурится и поджимает губы, когда мы остаемся вдвоем.

— Предлагаю помощь. Возьмешь пакет? — кажется, я слышу, как она рычит, но списываю все на ее слишком злобный вид. Юля кивает и забирает продукты, открывает дверь, а я беру коробку, признавая, что она все же чертовски тяжелая и с ней впору справляться вдвоем. Но мне ведь главное дотащить ее до лифта.

Чувствую, как мышцы, измученные тренировкой, неохотно напрягаются, работая на пределе, но взваливаю коробку на спину и почти бегу с ней к лифту. В напряженном молчании мы едем до ее этажа, Сомова не говорит даже когда оказывается у двери собственной квартиры, и это немного напрягает. Она заходит первой и рукой указывает на место, где поставить коробку.

— Можешь оставить здесь, спасибо, — держится подчеркнуто отстраненно. — Я благодарна за помощь, но больше не лезь в мои дела. Я в состоянии сама справиться со своими проблемами.

— Под справиться ты имеешь в виду крик на весь двор? — она смеряет меня таким суровым взглядом, что мне хочется провалиться на первый этаж прямо сейчас. Ладно, перегнул, согласен. Нельзя женщине так явно указывать на ее ошибки, особенно когда она к тебе явно не расположена. — Извини, я не хотел тебя обидеть.

Рыбка вмиг расслабляется и ставит пакет на тумбочку.

— Еще раз спасибо за помощь, Максим, — Юля выдавливает из себя подобие улыбки, а мне вдруг становится не по себе. Нет уж, Рыбка, так дело не пойдет. Я, может, и был козлом в прошлом, но сейчас не хочу жить с угрюмой соседкой под боком.

— Ты сейчас дома будешь? — осторожно спрашиваю, не представляя, какую реакцию вызовет вопрос. Сомова меняется в лице и хмурится, строго смотрит и нерешительно кивает. — Отлично! Тогда я за инструментами и переодеваться, а потом обратно к тебе.

— Зачем? — спрашивает изумленно, а я смеюсь. Не ожидала от меня такого, значит, двигаюсь в правильном направлении.

— Как зачем? Комод собрать!

— С этим я справлюсь сама, — мягко возражает, не желая переходить в открытую конфронтацию, а мне это только на руку. Значит, она бы и не против принять помощь, но гордость не позволяет.

— Юль, не глупи. Сколько ты будешь с ним возиться? А я соберу за полчаса.

— Я специально заказала доставку на выходной, так что времени у меня предостаточно. Спасибо за предложение, но руки у меня все же не из задницы растут, так что соберу, — злится, решительно настроившись выставить меня за дверь, только вот не одна она упрямая.

— Просто соседская помощь, ничего больше.

— Я не верю в бескорыстие, — скрещивает руки на груди, пока я гадаю, не выставляет ли она меня из-за своего мужика. Видел я мельком этого хлыща, когда Рыбка прыгала к нему в машину.

— А, значит, баш на баш? Тогда… — рассеянно перевожу взгляд с люстры на стену и обратно, пытаясь что-то придумать. Опускаю взгляд, гадая, что может мне понадобиться, кроме приятной женской компании (на это она точно не согласится), и цепляюсь за пакет с продуктами, которые я набрал скорее по привлекательным картинкам, чем по рецептам, — можешь приготовить мне обед.

— Чего? Еще и кормить тебя за то, что ты будешь ходить по моей квартире? — вспыхивает быстрее, чем молния.

— Нет, конечно. Тут ворох продуктов, а мои кулинарные способности далеки от идеала, — виновато пожимаю плечами. Готовить я особо не учился: сначала не было желания, а потом времени. Заказать доставку из ресторана всегда было быстрее, но по мере возвращения в спорт стал понимать, что удобнее всего готовить самому, правда вся моя готовка заключалась в глазунье на завтрак и отварной грудке с гречкой и овощами. — Ну что, поможем друг другу?

Глава 5. Обед

Снова он умело дергает за ниточки, а я опять ведусь на манипуляции. И главное улыбается еще так невинно, будто и правда предлагает бескорыстную помощь. Ага, как же, ему только положи палец в рот — откусит не то что по локоть, а вместе с сердцем. Спасибо что в прошлый раз половину хотя бы оставил. Может, явился за второй теперь?

Качаю головой и усмехаюсь глупым мыслям. Мне уже двадцать семь, а трясусь перед ним, как шестнадцатилетняя девчонка, коей давно не являюсь. Подумаешь, было что-то в далекие школьные годы, и что теперь? Мы уже совершенно другие люди, пусть один из нас и остался обольстительным красавчиком, разбившим за последние десять лет наверняка не одно сердце. Зато я прошла школу жизни и теперь ношу гордое клеймо разведенки, слава богу, что без прицепа, от которого наверняка будут шарахаться мужики. Может, и Краснова отпугнуть своим незавидным прошлым? Вдруг подумает, что я извела мужика, и тоже сбежит к себе наверх, от горе-бабы подальше?

Из размышлений меня выдергивает чересчур громкое шипение, и я тихо ругаюсь, глядя на убегающий белой пеной рисовый крахмал, думая, что драить плиту из-за бывшего мне только не хватало. Оцениваю масштаб катастрофы и качаю головой. Надо сложить всю еду по контейнерам и выслать его восвояси, но я зачем-то режу салат и накрываю на стол, думая, что один-единственный раз могу побыть и благодарной женщиной, тем более что с комодом я бы возилась раз в десять дольше, чем с обедом.

Помешиваю рис и пытаюсь губкой собрать всю жидкость с плиты, пока она не присохла, когда над самым ухом слышу до дрожи приятный голос:

— Пахнет вкусно. Что готовишь?

Вскрикиваю и дергаюсь, забывая, что нахожусь не одна в квартире. Резко оборачиваюсь, угрожающе выставляя горячую губку, но Краснов оказывается слишком близко, поэтому вместо обыкновенной угрозы заряжаю локтем ему в живот. Максим сдавленно кашляет и отступает на два шага назад, чуть сгибаясь, а я бросаюсь к нему с извинениями.

— Боже, прости, я случайно, — хватаю его под локоть и усаживаю на стул, надавливая на плечи. Он слушается, а я чуть сжимаю пальцы, удивляясь, сколько мышц прячется под футболкой. Ладно, ни черта я не удивляюсь, он всегда был подкачанным, только сейчас ощущать напряжение до ужаса приятно. Ловлю на себе удивленный взгляд голубых глаз и отдергиваю ладони, пряча их за спиной. — Прости, — шепчу и отползаю к плите.

— Ты всех гостей встречаешь так радушно? — насмешливо тянет, до ужаса раздражая своей самоуверенностью. Нет, Краснов, только особенных, которые нагло вторгаются в мою квартиру и собирают комоды!

— Тебе не следовало так близко подходить. Тогда ничего бы и не было! — выключаю плиту и перемешиваю рис, надеясь, что он не слипнется. — Обед готов, ты скоро? — придаю голосу твердости, но под конец он все равно срывается наверх, будто я оперная певица, решившая взять сопрано.

— Шел сказать, что уже со всем закончил. Пойдешь проверять? — он поднимается, стоит мне приблизиться, и я быстро выхожу из кухни, отдаляясь по коридору, потому что не хочу повторения истории — от голоса все еще бегут мурашки. — И скажи, где у тебя пылесос?

— В кладовке, — бросаю машинально и показываю рукой на дверь, но потом останавливаюсь и оборачиваюсь. — Тебе зачем?

— Хочу собрать опилки, — он тянется к двери, а я кладу ладонь на ручку, стискивая почти до боли. — Позволишь?

— Нет! — получается громче, чем нужно, но звукоизоляция в квартире вроде не страдает. — Сама потом уберу.

— Как знаешь, — уступает он и, обойдя меня, проходит в комнату, пока я думаю, что посмотреть на Краснова с пылесосом в руках было не такой уж и плохой идеей. Он останавливается у стены и складывает руки на груди, пока я с серьезным видом осматриваю стенки на наличие царапин и несколько раз выдвигаю ящики, проверяя плавность хода.

Максим и правда сделал все хорошо и на совесть, будто не для бывшей старался, а для будущей. Сдерживаю усмешку и только перевожу взгляд на мужчину, пристально за мной следящего.

— Спасибо, здорово вышло, — все же восхищенно выдыхаю, глядя, как отлично выглядит комод в комнате, и улыбаюсь.

— Не за что, Юль. Пойдем обедать.

Весь обед Краснов хвалит мою еду и рассказывает о планах открыть баскетбольную секцию, а я вспоминаю все соревнования, на которых была, и улыбаюсь. Наверное, здорово всю жизнь так гореть любимой игрой и продолжать ее уже на другом посту. Спорткомплекс у нас и правда рядом, а мальчишек, бездельничающих во дворах, слишком много.

Он спрашивает о моей жизни, но тут все не так радостно и интересно, поэтому сдержанно комментирую красный диплом по юриспруденции и работу по специальности. Максим не узнает о личной жизни, и я облегченно выдыхаю, потому что признаваться в разводе мне отчего-то расхотелось. Я будто мгновенно превратилась в неудачницу на его фоне, и теперь даже радость от покупки комода не помогает сохранить хорошее настроение.

Выдыхаю и думаю, чего, собственно, я вдруг записала себя в лузеры: квартиру купила на свои кровные, имею стабильный доход и живу так, как когда-то мечтала: тихо и спокойно в уютном доме. Правда, к этим мечтам прилагались муж и дети, но в двадцать первом веке быть успешным во всем невозможно. Хотя, наверное, никогда не было возможно.

— Спасибо за обед, — Краснов поднимается, и я следом за ним, гадая, куда он собрался. — Я пойду.

— Подожди, — останавливаю, бросаясь к плите. — Я сейчас переложу все в контейнеры, и заберешь.

— Оставь себе, а я возьму то сырое, что осталось, — он улыбается, а я не понимаю, что за аттракцион неслыханной щедрости. Отчего-то меня оскорбляет это предложение, будто я сама не могу купить продукты, но что есть сил сдерживаю злость, потому что вряд ли Максим стремился меня обидеть.

— Нет, Краснов. Это тобой купленные продукты, так что заберешь ты.

— А ты их готовила, один — один.

— Слушай, мы так не договаривались, — открываю шкаф, доставая одноразовую посуду. — Забирай, правда, мне столько не съесть, — добавляю, надеясь, что этот аргумент сработает.

— Тогда приду еще и на ужин, — беззаботно бросает Краснов. — Скажем, в семь?

— Ладно, — сдаюсь, злясь на себя за блеяние перед этим самовлюбленным гадом, улыбающимся шире Чеширского кота.

— Тогда до вечера, — он подмигивает, как делал всегда, и на меня накатывает ностальгия обо всех наших свиданиях. Твою ж дивизию, Краснов, ты, конечно, мои любимые грабли, но я уже не наивная идиотка, готовая броситься в твои объятия. Максим уходит, а я почти хнычу от бессилия, потому что опять повелась на него.

Навожу порядок и в попытке успокоить нервы убираю всю квартиру. Уже заканчиваю, когда слышу, как в ванной что-то капает. Только протекшего крана мне не хватало! Открываю дверь и вижу, как по стене течет вода, а на потолке собирается конденсат.

— Су-у-у-ука, — выдыхаю и, подхватив ключи, бегу наверх, изо всех сил барабаня в дверь «любимого» соседушки, решившего довести меня до белого каления.

На мой стук из соседней квартиры выглядывает Жанна — молодая женщина моего возраста с сыном. Отсудила у мужа квартиру после развода и теперь воспитывает ребенка одна.

— Чего тарабанишь? Не открывает — значит занят.

— Он меня топит! — кричу возмущенно, надеясь, что Краснов услышал мои попытки пробраться в его квартиру через железную дверь, и сейчас спешит открывать.

— Ага, знаю я эти потопы. Мужика увидела и захапать решила? Конечно, Максим Александрович перспективный, команду тренировать будет.

Ах, вот оно что! Она меня в конкурентки записала. Смешно, даже очень.

— Ради бога, Жанна! Забирай Краснова, мне он и подавно не нужен.

Глава 6. Опять потоп

Оказавшись на кухне Рыбки, я смотрел, как она возится у плиты, и с трудом сдерживал желание подойти и обнять ее. Внутри вдруг что-то щелкнуло, перевернулось и замкнуло, отчего мозг да и все тело стали твердить, что Сомова нужна нам совсем не как желание поквитаться за прошлое и забрать свое. Захотелось, чтобы она постоянно так готовила для меня, и я уже не был молчаливым зрителем.

Ведомый влечением, подошел к Рыбке, вдохнул глубоко, чувствуя не специи, а ромашковый шампунь, которым пахли ее волосы. Напугал, за что и получил. Удар у нее, конечно, не поставлен, но досталось мне неплохо. Зато в реальность вернулся, четко осознав, что Юлю-таки добьюсь. Вот только что-то с ее страхом сделать надо, а то шарахается от меня, как от чудища.

Ладно, к вечеру сбрею щетину и приведу себя в божеский вид, а то холостяцкая жизнь сильно расслабила. Разобрав пакеты и досмотрев матч по телевизору, волочусь в душ, думая о предстоящей встрече и том, что, наверное, нужно зайти в магазин и прикупить что-нибудь к чаю. Можно было бы и цветов, но их пока рано, иначе Рыбка превратится в рака-отшельника и спрячется в ракушку, из которой ее никакими клещами не достать.

Быстро сполоснувшись, беру пену, равномерно распределяя по лицу, и смотрю на себя в зеркало, где «друг» намекает, что ему бы тоже не помешало избавиться от растительности. Нет, рано. Сегодня мне от Юли точно ничего не перепадет, значит, время тратить бессмысленно, только чесаться лишний день. Обматываю полотенце вокруг бедер, чтобы больше без всяких…

За шумом воды не сразу слышу, как кто-то ломится в дверь. Сбриваю последнее и, умывшись, иду открывать, не удосужившись одеться. Раз так тарабанят — значит, срочно. А раз срочно, значит, не до приличий. Выхожу в коридор и слышу звонкий голос Рыбки. Как это не нужен? На мгновение даже не верю, что она это произнесла, но потом до меня быстро доходит, что Сомова еще не знает обо всех планах, которые у меня на нее имеются. Посмотрим, как потом буду тебе не нужен.

Открываю дверь, вмешиваясь в диалог двух молодых женщин. Точнее, в нападение мегеры на мою Рыбку, судя по взгляду соседки, в которой распознаю Жанну Валерьевну — председательницу родительского комитета.

— Приветствую, — киваю ей сухо, игнорируя чересчур любопытный взгляд, и перевожу взгляд на Юлю. — Уже соскучилась?

— Ты совсем из ума выжил, Краснов? — рычит, а я думаю только о том, как хорошо было бы ее поцеловать и прекратить женскую истерику. — У меня там опять все течет, ты совсем головой не думаешь?

— Думаю, — хмуро соглашаюсь, вот только молчу, что думаю совсем не о тех течках. Твою ж… как подросток!

— Добрый день, Максим Александрович, — елейно поет соседка, а я думаю только о том, что надо завязывать с открытием дверей во всеоружии, потому что не только Сомова может внезапно нагрянуть.

— Сейчас будем думать вместе, заходи, — не дав ей и слова сказать, хватаю за плечо и затаскиваю в квартиру, захлопнув дверь за спиной.

— Зачем ты… — она не договаривает, переводит изумленный взгляд на меня, задерживается на кромке полотенца на поясе и тяжело сглатывает. — Ты вообще открывать дверь одетым не умеешь?

— Приходи не тогда, когда я принимаю душ, и узнаешь, — не хочу ее отпускать, мне нравится чувствовать ее мягкую кожу под пальцами, но все-таки разжимаю ладонь.

— Нет, ты точно издеваешься! — обессиленно мычит и закрывает лицо ладонями. — У меня опять мокнет потолок. И стены!

— Слушай, у меня в ванной все сухо, можешь проверить, если так хочешь. Видимо, между этажами течет.

— Блядь… — тихо выдыхает, и я замечаю, как дрожат ее ресницы. Только Рыбкиных слез мне не хватало. Сердце сжимается в груди, потому что я точно не готов к подобному. Да и поддержать как следует не смогу.

— Эй, Юль, мы разберемся со всем, — все же подхожу и несильно сжимаю плечо. — Сейчас я оденусь и сходим к консьержу, а оттуда в УК.

— Они сегодня не работают, — дрожит голос, и я даже не представляю, о чем она думает, только хочу обнять ее и держать так, пока не успокоится. — Можно воды?

Тебе все можно, Рыбка, только не реви.

— Конечно. Идем на кухню, — беру ее за руку. Сомова не сопротивляется, и я наслаждаюсь теплом ладони, что слабо подрагивает. Усаживаю ее на диван, наливаю воду в стакан и даю ей, присаживаясь рядом на корточки.

— Спасибо, — она сама касается моей ладони, лежащей рядом, и запускает крохотный разряд, который быстро прокатывается по всему телу. Видимо, поняв, какую реакцию вызвала во мне, Юля резко отдергивает руку и выпрямляется, возвращая серьезный взгляд и недовольное лицо. — Краснов, ты не хочешь все-таки одеться?

Значит, играешь в Снежную Королеву? Ладно, приму к сведению.

— Как воды дать, так это не смущает, а теперь оденься, ну ты, Сомова, даешь!

— Не даю, — бросает в спину, и я оборачиваюсь, ожидая подтверждения слов. — В коридоре, говорю, подожду, — губы растягиваются в улыбке, и это приносит облегчение.

Вместе спускаемся к консьержу, сегодня дежурит мужчина, поэтому наши шансы выяснить хоть что-то увеличиваются. Говорю в основном я, Юля хмуро слушает, что-то записывает в телефоне и только качает головой.

— Я вам так скажу, голубки, — Сомова закатывает глаза, а я улыбаюсь. Раз мужик заметил, значит, мы и правда хорошо смотримся вместе. Вот она солидарность! — Завтра с девяти приходите в УК, пишите заявление и ждите специалистов. Они придут и все решат. А если уж вы так хотите своей соседке помочь, то придется водой не пользоваться.

Усмехаюсь и выпрямляюсь, оттолкнувшись от стойки. Мне эта идея совсем не нравится. Переехал в квартиру, так теперь еще и жить нормально в ней нельзя.

— Интересно. И где же мне купаться тогда? — вопрос скорее риторический, но Рыбка прячет телефон в карман и решительно произносит.

— У меня. Я одолжу тебе свою ванну, только, пожалуйста, прекрати меня топить.

Глава 7. График

— Все просто, — расхаживаю по гостиной под пристальным взглядом Максима. Он почти улыбается, а я не понимаю, что его во всей этой истории может радовать. После того, как мы получили вежливый от ворот поворот, решили подняться ко мне, чтобы все обсудить. Потому что план на этот случай был только у меня, что совершенно неудивительно. Компания Краснова мне не нравится, но новый ремонт мне не нравится еще больше, а из двух зол, как известно, принято выбирать меньшее. Вот я и выбрала. Теперь бы еще набраться сил — или глицина, чтобы наверняка — и вытерпеть эту каторгу. — Я ухожу на работу в половине девятого, так что можешь приходить к восьми, и у тебя будет полчаса на душ. Возвращаюсь я в семь, иногда в половине восьмого, так что с восьми можешь смело приходить, только звони, пожалуйста, и сообщай о своем визите.

— А если мне понадобится принять душ днем? Предлагаешь сидеть и ждать тебя?

Он меня бесит своей несоизмеримой наглостью. Неужели так сложно потерпеть пару дней неудобства и подумать не только о своем благополучии, но и счастье ближнего? Стискиваю свободную ладонь в кулак и снова смотрю в заметки, где я составила отличный график на целую неделю, зачем-то предположив запас.

— Завтра можешь приходить в любое время, я буду дома, — спокойно произношу, встречаясь с удивлением. — Отпросилась, чтобы достать управляющую компанию и дождаться мастеров.

— Быстро ты, — с уважением заключает он. — Ладно. А что дальше?

— А дальше тебе придется не пачкаться, — произношу серьезно, потому что нянчиться со взрослым мужиком в мои планы ой как не входит. Особенно когда этот мужик Краснов, который раздражает невозмутимостью. И главное растянулся на диване во весь баскетболистский рост. Каланча хренова. — Я серьезно, Максим.

— Я тоже серьезно, — он кладет руки на спинку. Ну теперь точно как у себя дома! Вот только он у меня! Я так себя не вела, тихонько сидела на краю кухонного уголка, куда он меня посадил, а этот… Придушила бы! — Мне не нравится перспектива принимать душ по будильнику.

— И что ты предлагаешь? — сдаюсь, думая выслушать его предложение, но никогда не принимать, потому что это будет самым глупым решением. Краснов ведь ничего умного не говорит.

— Ты оставишь мне запасные ключи, — смотрю на него, не веря, что ему хватило мозгов это произнести. Нет, не надо было даже слово ему давать. Очередной бред, как и десять лет назад, когда уверял, что задержался на тренировке. Вот только умолчал, что это была тренировка его члена. — Дослушай, — останавливает мое возмущение, и я клацаю челюстями, все же придерживая гневную тираду. — Воровать я ничего не собираюсь, пользоваться твоим гостеприимством тоже. Только душ, и ничего больше. Мой рабочий график отличается от твоего, и я не хочу менять своих привычек, вставая раньше, чем это нужно.

Все-таки доля рационализма в его словах есть. И я не могу это игнорировать. Хренов Краснов! Почему с ним вечно так, а? Почему он и сейчас умудряется портить мне жизнь? Сажусь в кресло и утыкаюсь лбом в колени, не заботясь о том, как нелепо выгляжу сейчас. Наверняка Максим уже ржет, что в очередной раз удалось поиздеваться над любимой игрушкой детства. Нужно было переезжать, как только его встретила.

— Давай переживем завтра и после все окончательно решим, — сдаюсь, выдавливая из себя.

— Разумно, — соглашается Краснов. — Может, посмотрим фильм?

Поднимаю голову и смотрю в хитрющие голубые глаза, даже спустя столько лет понимая: он что-то задумал. Мне не нравится эта идея, но сопротивляться после такого наполненного на события дня нет сил. Я устала и хочу отдохнуть. А продолжать воевать не хочу. Для сражений мы можем выбрать любой другой день, свободный от водных невзгод.

— Давай, — подаю ему пульт с тумбочки. Прикосновение пальцев мимолетное, но обжигает. Быстро отдергиваю ладонь, не позволяя себе даже задуматься о том, что почувствовала.

— Пицца или роллы? — спрашивает, доставая телефон. Хочу возразить, вспоминая о еде в холодильнике, но понимаю, что мытьем посуды утруждаться не хочу.

— Пицца. У меня есть белое вино, — улыбаюсь.

— Тогда с морепродуктами, — уверенно отзывается Максим, а я стараюсь не показать, что рада его выбору. Неужели помнит? — Привезут через час.

— Я пока в душ, если ты не против.

— Тогда я к себе за чистыми вещами и полотенцем.

— Возьми ключи на тумбочке, — решаюсь сказать, зная, что за этим последует, но Краснов меня удивляет простым кивком ивыходит из квартиры.

Поразительно. Нет, это полная катастрофа, потому что я волнуюсь так, будто он позвал меня на свидание, а не посмотреть фильм. Ладно, горячий душ поможет расслабиться, а я пока напомню себе, что это гад Краснов, который хитростью снова проник в мою жизнь, пока я соображаю со скоростью улитки и не могу толком дать ему отпор.

Легкий макияж, чтобы придать глазам блеск, домашний костюм, потому что я вообще-то не на свидание собралась, а дома посидеть, небрежный пучок и холодное вино, к которому у меня есть сырная нарезка и нектарин. Сажусь в гостиной и оглядываю комнату. Прошло уже сорок минут, а Краснова какого-то черта все еще нет.

Ладно, Юля, забудь. Это его проблемы. Не придет, у тебя будут вино и пицца — все для идеального вечера воскресенья. И никакие мужики не нужны, тем более такие, как Краснов. Вытягиваю губы трубочкой, думая, почему его до сих пор нет. Прихорашивается? Это не в его стиле. Может, случилось что-то? Тогда сказал бы. Ай, пофиг.

Звонок в дверь заставляет заволноваться, и я, поправив костюм и смахнув прядку со лба, открываю, надеясь, что на пороге стоит Максим, но вместо него там улыбающийся доставщик, который протягивает пиццу, желая приятного аппетита, и удаляется так же быстро, как и появился.

Ладно, Краснов, если решил оставить мне утешительный приз в виде пиццы, то и овощ в помощь, точнее, хрен с тобой. Захлопываю дверь и слышу сигнал телефона. Несусь со всех ног, как влюбленная идиотка, чтобы увидеть короткую фразу:

i«Прости, я не смогу прийти»./i

Глава 8. СМС-ки

Чтобы не смущать Рыбку, решаю подняться к себе. Да и правда надо взять вещи — душ перед сном не помешает. Как знать, чем закончится фильм.

От одних только фантазий член дергается. Лежать, дружище, пока рано так красноречиво намекать Сомовой на продолжение банкета. Может, через пару часов, когда она разомлеет от вина и подобреет, поняв, что я запомнил ее любовь к пицце с морепродуктами.

Хотя я особо и не старался заучить привычки Юли. Это как-то само собой отложилось на подкорке, чтобы выставлять меня в выгодном свете в подходящие моменты. Поднимаюсь, шагая через ступеньку, и долго вожусь с ключами, запутавшись в двух связках, когда на лестничную площадку выплывает бледная Жанна Валерьевна.

Сначала не обращаю на нее внимания, думая, что наверняка с мужем поссорилась или еще чего, но, видя, как она начинает задыхаться, понимаю, что без помощи ей не обойтись.

— М-м-м-максим… А..Ал… Алекс… — она задыхается, и я подхожу ближе и, придерживая за плечи, усаживаю на лестницу. Что за женщины сегодня мне попадаются? Одна почти ревет, у второй вот-вот случится приступ!

— Можно просто Максим, — говорю грубо, надеясь, что она придет в чувство. — Что случилось, Жанна Валерьевна?

— Димка упал… — она смотрит перед собой, но я готов поспорить, что ни черта не видит, потому что слишком шокирована. — Не может на ногу наступить, а скорая приедет только через два часа, — женщина произносит это на одном вдохе и заходится слезами. — А я не могу сесть за руль, меня всю трясет.

— Такси? — предлагаю разумное решение, которое тут же отметается соседкой.

— Полчаса машину ждать.

Мне изо всех сил не хочется предлагать свою помощь, потому что где-то в затылке интуиция бьется в агонии, предчувствуя тотальный пиздец, но поступить иначе не могу. Вашу ж дивизию! За что мне это дерьмо?

— Я вас отвезу. Идите собирайтесь, я зайду и заберу Диму, — выдаю четко и прячусь за дверью квартиры, думая, не приложиться ли о стену кулаком.

Переодеваюсь и, подхватив ключи, без стука вхожу в квартиру напротив. Жанна Валерьевна уже готова и, кажется, даже повеселела. Может, не надо было ей помогать? Хотя, глядя на распухшую ногу пацана, понимаю: все-таки я оказался тут очень вовремя. Мы спускаемся на лифте и на всех парах несемся в больницу.

В суматохе забываю о телефоне. Дорога занимает добрых двадцать минут, столько же уходит на регистрацию больного. Кричу на врача, чтобы ребенку помогли, потому что пока мы занимаемся оформлением, ему легче не становится. Помню всю эту бюрократию и мысленно содрогаюсь. Надеюсь, Димка быстро заживет, я ему даже индивидуальные тренировки подберу, чтобы быстро и безопасно в строй вернулся.

Только когда они уходят с врачом, выдыхаю, опускаясь на кушетку, и достаю телефон. Сука! Прошел почти час, а я так ничего и не сказал Рыбке. Быстро набираю «Прости, я не смогу прийти» и отправляю. Решаю, что нечестно так отшивать Сомову, поэтому дописываю второе сообщение, где коротко обрисовываю всю ситуацию. Нажимаю «Отправить», но оно зависает в сети.

А Юля тем временем увидела первое сообщение. Да какого хера я сегодня такой фартовый? Поднимаю телефон, надеясь поймать сеть, но все остается так же. Рыбка, прочитай второе сообщение, когда оно тебе придет, прошу.

Но конечно же она его не читает. Ни спустя пять минут, ни через тридцать пять, когда мы втроем возвращаемся обратно. Юля перешла в полное игнорирование, но от меня так легко не отделаться, тем более когда у меня есть ключ от ее квартиры.

Жанна Валерьевна долго распинается в благодарностях и приглашает на ужин. Я только киваю, потому что спорить желания нет, а, если начну возражать, она не отвяжется. Уже вообразила меня спасителем и жаждет отблагодарить. С этим я разберусь позже. Пока у меня есть дело первой важности: злая Рыбка, которую нужно задобрить.

Выхожу из машины и поднимаю голову. Фух, свет горит, значит, еще не спит. Пацана несу обратно тоже на руках. Ему, конечно, выдали костыли, но он потренируется на них ходить утром. А мне подрабатывать учителем некогда. Хватило того, что я настоятельно рекомендовал с разрешения врача вернуться к спорту. Рассказал про свое восстановление, и Жанна Валерьевна расплылась в улыбке. Какая жуткая ба… женщина. Хитрая, как лиса, прикрывается невинной овечкой, но на самом деле та еще мегера. Быстро прощаюсь, оставляя мальца в гостиной на диване, и отказываюсь от кофе, потому что все мысли теперь заняты Рыбкой.

Открываю телефон, надеясь увидеть две галочки рядом со вторым сообщением, но она по-прежнему одна. Спускаюсь на этаж ниже и осторожно стучу в дверь, не решаясь пользоваться звонком, чтобы не разбудить, если Юля вдруг уснула. Жду, снова стучу и опять встречаюсь с тишиной. Да какого хрена, Сомова?

Звоню, но абонент не абонент. Выключила! И за что мне такое счастье?

Еще пару раз повторяю махинацию со стуком, каждый раз натыкаясь на молчание. Хочется жахнуть по двери ногой, тогда, наверное, точно услышит, но сдерживаюсь и, облокотившись на железное полотно, делаю несколько глубоких вдохов.

Взгляд натыкается на замочную скважину, и я победно улыбаюсь, решая идти ва-банк. Сама же оставила мне ключи, Рыбка. Теперь не отвертеться. Завтра же утром сделаю слепок, чтобы всегда можно было зайти в квартиру, даже когда она будет обижаться.

Прикрываю глаза, представляя разъяренную пиранью, и отчего-то радуюсь. Ничего, пусть покричит, зато буду знать, что ей не все равно. Это лучше, чем полное игнорирование и безразличие, за которым нет ничего.

Поворачиваю ключ, но дверь не поддается. Хмурюсь, не понимая, в чем причина. Пробую еще раз, и все повторяется. Мать ее! Неужели закрылась изнутри? Значит, предусмотрела все, даже мой штурм? Улыбаюсь, как дурак. Моя догадливая Рыбка. Хорошо, сегодня можешь насладиться маленькой победой, а я, как побитый кот, пойду к себе думать, чем тебя удивить завтра, когда мы все равно встретимся. Во сколько там по графику я принимаю душ?

Глава 9. Гордость

Когда-нибудь жизнь научит меня не доверять бывшим, да и вообще не верить мужикам, но пока от одного сообщения мир трещит по швам. Потому что доверилась, как маленькая идиотка. Будто он мог измениться. Но нет, вот он, Краснов, со своей прекрасной стороны. Опять история повторяется, как тогда, когда ждала его у спортзала целый час, а потом выяснила, что он был с командой в кафетерии. Интересно, на кого в этот раз меня променял?

И думать не хочу. Мечтаю зарядить телефон о стену, но вместо этого набираю Машку, которой изливаю душу, вываливая всю правду о горе-бывшем, хотя она и так знала все. Подруга у меня самая лучшая, поэтому, пока я придумываю новые эпитеты Краснову, собирается и даже умудряется заказать такси, так что через двадцать минут мы сидим в моей гостиной, пьем вино и едим пиццу. Ну не пропадать же добру!

Подруга подливает масла в полыхающий огонь в моей душе, пока я агрессивно ее поддерживаю, кивая на очередное обзывательство Краснова. У него, наверное, загорятся уши, но ничего, это малая плата за все мои страдания. Так что потерпит разок.

— А если он позвонит? — хватаю телефон в надежде проверить входящие. Может, он уже звонил, а я, отключив звук, не слышала? Экран показывает полное отсутствие уведомлений, и я только вздыхаю. Чего, спрашивается, ждала?

И ведь расстроилась еще так, будто он мне романтичное свидание обещал. Мы же и столкнулись случайно. Не затопи он меня, сколько бы я еще не знала, что он тут живет? Нет, надо прекращать наматывать сопли на кулак. Подумаешь, свалил, зато пицца осталась. Она вот точно не подведет и не бросит, решив, что ей нужна чистая одежда. А этот соседушка пусть и дальше прогуливается подальше от моей квартиры, пока во мне не вспыхнули былые чувства, которые до добра не доведут.

— Перебьется! — возмущается Машка и забирает у меня из рук телефон. — Хватит уже ему шансы давать. Отключаемся от сети, и все.

— Маш, а может, правда что-то случилось? — здравомыслие пробивается через алкогольную завесу.

— Ага, зуд в штанах у него случился при виде красивой жопы! — Маша моего жалостливого настроя не разделяет, а белое игристое подругу яростно поддерживает. — Ишь какой, придумал где-то шататься, когда его тут, возможно, на все готовая девушка ждет.

Выдыхаю и сдаюсь, понимая, что и правда мог бы написать больше, чем жалкое сообщение «Я не приду». А лучше бы вообще позвонил и объяснился. Ну это если случился бы форс-мажор. Так что обреченно охаю, признавая правоту подруги, хотя любопытство так и раздирает позвонить, спросить, узнать, все ли в порядке.

Вместо этого опустошаю бокал вина, гадая, идти ли за новой бутылкой. Маша переключается на рассказы о свиданиях, на которых побывала за неделю. Она активный пользователь «Тиндера», так что мудаков в послужном списке достаточно много. За этими разговорами отвлекаюсь и думаю о том, что так ловко общаться с разными мужчинами не смогла бы, хотя и подругу не осуждаю. Главное ведь получать удовольствие от того, что делаешь, а общественное мнение — последнее, на что стоит ориентироваться.

За первой бутылкой вина следует вторая, мы болтаем, а я все поглядываю на телефон, думая, не включить ли. Вот только что я там увижу? Оправдание? Очередные извинения? Вряд ли. Скорее отлично продуманную причину вроде сердечного приступа престарелой соседки. А мне это не нужно. Не хочу думать, что меня бросили, пусть даже ради благой цели.

— Маш, может, все-таки включить телефон? — спрашиваю, надеясь, что хотя бы подруга сжалится над Максимом, но она неумолима.

— Ой, Юлька, вроде столько лет прошло, а ты опять за свое, — она качает головой, а я понимаю: подруга права. Ничего не могу поделать с идиотской привычкой угодить Краснову. — Он мудак каких поискать. А не веришь — погугли романы знаменитого баскетболиста. Он моделей как трусы менял, с завидной регулярностью.

— Ну это когда было! — возражаю, вспоминая, что в последнее время Краснов не мелькал в желтой прессе.

— Какая разница, Юль! — вспыхивает подруга. — Все они козлы, а твой Краснов больше всех!

— Это как? — хмурюсь, наполняя бокалы.

— Рога длинные, а член маленький! — не задумываясь, гордо озвучивает подруга, и я захожусь смехом. Только Машка могла такое придумать и сказать с полной серьезностью.

Мы сидим еще недолго, потом подруга ссылается на работу, на которую мне завтра, к счастью, не идти, и, договорившись о встрече с «совпадением» из «Тиндера», быстро собирается домой, наказывая мне ни в коем случае на контакт с Красновым сегодня не идти. Вот только откуда в ней столько уверенности, что Максим явится, вообще не понимаю. Уж вряд ли он так быстро справится с делами.

Она обещает позвонить и, расцеловав меня, уходит, а я снова остаюсь в одиночестве, только теперь мне компанию составляют пустые коробка из-под пиццы и бутылка вина. Собираю все в мусорный пакет и ставлю у двери, намереваясь вынести утром.

Теперь точно ничего не напоминает ни о возможном околосвидании, ни о женских посиделках. Сажусь на диван, запуская сериал на «Нетфликсе», лишь бы не слушать тишину и не думать, что это только мне могло так повезти. И чем дольше смотрю, тем больше понимаю, что зря себя накручиваю. Тут вот вообще жена мужу изменила после двадцати лет брака, и ничего. Качаю головой, когда слышу стук в дверь. Поджимаю ноги и испуганно смотрю в коридор. Это ведь не может быть кто-то знакомый? Вечером воскресенья никто без предупреждения не приходит.

А что если…

Нет. Краснов бы точно не явился. Его я знаю слишком хорошо. Ух, лучше бы вообще никогда больше не видеть этой улыбки и голубых глаз. Кто-то настойчиво стучит, но я не открываю. Не хочу встречать гостей, хочу запивать грусть вином и наблюдать за красивыми сценами из категории восемнадцать плюс, которые показывают на экране, а не общаться с соседями или кого там нелегкая принесла.

Стук в дверь прекращается, и я слышу копошение в замке. Точно Краснов! Вспоминаю, что у него есть ключи. Надо завтра же забрать! Он остается ни с чем, потому что, проводив Машку, закрылась на все замки, и теперь дверь разве что выломать придется. Он не оставляет попытки, а я, уверенная в собственной правоте, выключаю свет и иду в спальню. Не хочу слушать эти жалостливые поскребывания, мне еще завтра предстоит терпеть эту наглую морду.

Глава 10. Обида

Как там говорят: если женщина на тебя обиделась, отойди на безопасное расстояние и брось в нее шоколадкой? Сладости решаю не дарить, а то Рыбка подумает, что я не забочусь о ее фигуре, а вот букет цветов на утро заказал.

Половину ночи думаю о том, как вести себя завтра: переходить в открытое наступление пока рано, но извиниться за сорванный вечер все же стоит. Отправляю в магазин сообщение с просьбой добавить записку, даже диктую текст и только потом засыпаю.

Что же, Рыбка, утром отмолчаться не удастся, потому что на этом мои геройско-джентльменские подвиги не закончатся.

Уже теряя связь с реальностью, ловлю интересную мысль: зачем я это делаю? Тешу свое эго, пытаясь завоевать бывшую? Усмиряю инстинкт охотника, проснувшийся на привлекательную добычу? Или все же хочу чего-то большего? Отгоняю все вопросы, решив подумать на свежую голову, и засыпаю сном младенца, предвкушая утреннюю встречу.

Но с самого утра развеивают мечты о прекрасном попытки вломиться в мою квартиру. По крайней мере, спросонья мне так и кажется, потому что грохот не прекращается. Поднимаюсь и, натянув вещи, выхожу, встречаясь с тремя мужиками в возрасте с пивными животами и в грязной форме. Странно, где успели так испачкаться с утра.

— Доброе утро. Чем обязан?

— Максим Саныч? — выдает первый и самый грузный из них. — Мы слесари из УК, соседи снизу жалуются на то, что вы их топите, — он двигается в бок, и за их телами разглядываю свою Рыбку, которая робко переминается с ноги на ногу. Надо же, соизволила подняться. — Мы посмотрим, что у вас в ванной творится?

— Да, проходите, — раскрываю дверь шире и пропускаю работников, жестом указывая им на ванную, правда, как они втроем там поместятся, вопрос интересный. Юля останавливается на пороге и старается игнорировать меня, уворачиваясь от взгляда. — Так и будешь здесь стоять или зайдешь?

— Если впустишь, — пожимает плечами, как ни в чем не бывало, и заходит в коридор, продолжая играть в неприступную королеву.

Решаю не ждать удобного момента, который может никогда и не наступить, подхожу ближе, замечая, как она смущается и едва ли не подпрыгивает от удивления.

— Юль, прос…

— Ну, тут все понятно, — главный слесарь выходит из ванной, и я в сердцах чуть не посылаю его обратно. Выперся, когда мы с Рыбкой наконец остались одни. Ладно, личные извинения отложим. — У вас в квартире протечек нет, проблема между этажами. Так что решайте, с какой стороны будем долбить, чтобы устранять, и пишите заявление.

— Но ремонт… — Сомова бледнеет и приваливается плечом к стене. Ремонт я делать планировал, но не то чтобы так скоро. Сначала надо было устроиться, разобраться с секцией и войти в привычный график тренировок, а потом только заниматься квартирой. Но, как говорится, хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах. Рассказал, блин. Но не бросать же Рыбку на амбразуру, разрушая новёхонький ремонт, когда у меня бабушкин вариант.

— С моей. Можете приступать прямо сейчас.

— Э, нет, Саныч, сначала заявление, договор трехсторонний, что вы согласны на вмешательство, потом подписи-печати, и только тогда начнем. Я заявочку составлю, — он лезет в чемодан с инструментами, где сверху лежит папка со старыми тонкими листами, — и диспетчеру передам. Она обработает, и тогда уж решим, как будем работать.

— И сколько времени это займет? — подает голос Юля.

— Ну, сегодня-завтра разберемся с бумажками, а в среду начнем.

— И что же, он все это время меня топить будет?

Вот так поворот! Я, значит, на себя роль героя примеряю, а она тут возмущается. Может, зря я это все затеял? Рыбка вон какая злющая, даже не замечает моего благородства.

— Тут как договоритесь, мадам, — подает звук другой слесарь.

— Распишитесь, — он по очереди протягивает нам документ, оставляет одну копию, а вторую сворачивает вчетверо и прячет в нагрудный карман. — Всего хорошего!

Когда они уходят, Юля немного расслабляется и оседает на банкетку в прихожей. Так вот для чего она нужна! Хорошо, что не ликвидировал.

— Спасибо, — раздается тихое, а у меня сердце замирает. Наконец-то железная леди плавится, — что взял ремонт на себя.

— Ай, — отмахиваюсь. — Быстрее сделаю. А то еще бы полгода тянул.

— Тогда я пойду?.. — она поднимается, явно не собираясь больше ничего говорить, но после оборачивается, и я уже жду благодарности за цветы, но вместо этого слышу другое, но тоже приятное: — Можешь приходить в любое время, ключи я тебе оставлю, только другой комплект, без брелоков, — она меняет связку на тумбочке. — И, пожалуйста, не пользуйся водой у себя. Если что-то надо, приходи.

Надо, Рыбка, еще как надо. Поцеловать бы тебя сейчас такую грустную и серьезную, чтобы стереть эту слезную пелену с глаз. Да хотя бы обнять, чтобы расслабилась ненадолго.

Она открывает дверь, и я, опомнившись, хватаю ее за запястье, удерживая на пороге. Сомова оборачивается и снова хмурится, но руку не выдергивает, что уже хороший знак. Простила? Все-таки помогли цветы?

— Юль, прости, что вчера так получилось, я…

— Знаю, спасал соседского мальчика, — грустно выдает и все же высвобождает руку, растирая запястье, будто я его сжал сильнее, чем надо. — Все хорошо, ты мне ничего не должен объяснять, даже если просто передумал. Еще увидимся, — бросает дежурное и скрывается за дверью, оставляя меня в полном недоумении.

Ну нет, Рыбка, так дело не пойдет. Я ведь не передумал. Просто так сложились обстоятельства, будь они неладны. Кто ж знал, что именно в этот момент Жанна Валерьевна выйдет на лестницу. Мысль, что это могло произойти специально, я сразу же отметаю. Она, конечно, дама разведенная — что я узнал, пока мы ехали домой, — но такое подстраивать совсем уж странно. Ладно, будем считать это проверкой на прочность. Повторим вчерашний вечер. Кино и пицца? Будет ей и фильм, и вкусная еда, и даже хорошая компания. Нужно только подготовиться.

Глава 11. Кино

Могла ли я обижаться на Максима после того, как в ночи все же включила телефон и перечитала все сообщения? Нет. Он действительно поступил правильно, как сделал бы любой нормальный человек, когда сосед обратился с бедой. Помог. Но легче от этого мне не становилось. Потому что хотелось, чтобы выбрал меня. Хотя бы раз в жизни не сбежал на тренировку, потому что «в выходные соревнования», не бросился помогать брату, ведь «у него крутая тачка, когда я на такую накоплю, а так хоть повожусь». Слизняк обиды ползал внутри, оставляя блестящую дорожку из моих разочарований.

Всегда рядом, но никогда на первом месте.

Гоню прочь романтичные настроения и ностальгию. Плевать, что будет. Отныне мы только соседи, и ничего большего. Разберемся с водой, и до свидания, гуси. Он на своем этаже, я на своем. На этом, пожалуй, и закончим, пока старые чувства не разбередили с трудом затянувшиеся раны.

Твердо решаю игнорировать его и матерю на чем свет стоит, когда в восемь утра он звонит в дверь, но злость мигом испаряется, стоит мне увидеть курьера. Вот так поворот. Поначалу думаю, что они ошиблись адресом, но молодой парень убедительно произносит мое имя, и вскоре букет из розовых чайных роз горделиво возвышается рядом с телевизором.

Злюсь на саму себя, что мне так мало надо для того, чтобы передумать. Три смс-ки, пять пропущенных и цветы. Но может, все не так плохо, и он повзрослел? В сердце что-то приятно ёкает, соглашаясь с голосом разума, пока здравый рассудок надышался цветочной пыльцы и валяется в отключке.

Решаю все же смягчиться и дать шанс, но, когда вижу его, вспоминаю все, что было десять лет назад, и стена вмиг появляется между нами. Не могу так легко отделаться от всего и забыть. Снова чувствую себя маленькой девчонкой. А тут еще взрослые проблемы.

Но Краснов — доблестный рыцарь — берет решение на себя, и я снова замечаю, что он повзрослел и изменился, хотя вряд ли Максим вообще когда-либо был нерешительным. Потрясений на один день достаточно, а тут еще Краснов со своими извинениями. Да не нужны они мне, уже все сказал. Лучше бы и правда к бабе ушел, чем добрыми делами занимался. Так мне было бы, кого винить, кроме себя.

Мой вынужденный сосед приходит как раз, когда я выхожу из душа, хорошо что догадалась надеть халат. Меня отчего-то не смущает, что он открывает дверь своим ключом, а вот он виновато улыбается и показывает пакет с вещами.

— Привет, — осторожно, почти шепотом. Прощупывает почву, и я не могу сдержать улыбки.

— Привет. Ты вовремя, — открываю дверь ванной шире. — Сам разберешься?

— Не маленький уж. Да и кран не слишком сложное устройство, — смеется по-доброму, пока я плавлюсь от чертовой улыбки, которая и в прошлом свела меня с ума. Краснов подходит ближе, кладет ладонь на дверную ручку, а я все смотрю на него, лишившись вмиг способности говорить. Максим так близко, что мне становится неловко, будто мы делаем что-то предосудительное. — Юль, — так тихо, что внутри все сжимается от напряжения.

— М? — смотрю прямо в глаза, понимая, что снова утонула, выйдя в открытое море без спасательного жилета.

— Пропустишь?

Твою ж мать! Придуманное мною волшебство рассеивается в один миг, и я отмахиваюсь от наваждения, отхожу в сторону и нервно улыбаюсь.

— Конечно, — бросаю и скрываюсь за дверью спальни.

Привожу себя в порядок, снова натягиваю домашний костюм, даже успеваю подсушить волосы и дважды вскипятить чайник, пока Краснов плещется в душе. Рыбкой назвал меня, а сам занырнул — не достанешь.

Триумфально он появляется, только когда звонят в дверь. Чуть ли не выбегает из душа при полном параде — в домашних штанах и футболке, будто ждал. Максим идет за мной, когда я выхожу в прихожую, но выглядит он так расслабленно, будто уходить не собирается.

На пороге снова курьер, но на этот раз на нем фирменная темно-зеленая куртка траттории неподалеку. Пара дежурных фраз — и он всучает мне пакет с едой, а я только киваю, переводя взгляд с доставщика на Краснова.

— Решил компенсировать вчерашнее отсутствие, — виновато улыбается он и чешет затылок, растрепывая влажные волосы.

Вот и что с ним делать? Как нашкодивший кот, который приходит ластиться после того, как нассал в тапки. Вот только этот кот не сильно-то и нашкодил. Качаю головой, а Максим забирает пакет с едой.

— А в душе сидел так долго, чтобы раньше времени не выгнала? — смеюсь, когда получаю утвердительный кивок в ответ. И ведь все продумал!

— Я еще и фильм выбрал, — гордо заявляет Краснов, — надеюсь, ты не против?

«Еще как против!» — кричит мозг, но сердце закрывает ему доступ к кислороду, и тот сдается под грязным шантажом, поднимая белый флаг «Я на все согласен».

— Иди в гостиную, а я пока принесу приборы. Чай?

— Да, давай.

Ну хоть чайник дважды кипел не зря. Хотя наверняка остыл, и придется ставить в третий раз. Машинально поправляю волосы, оказавшись на кухне, и жалею, что не повесила здесь ни одного зеркальца, даже крохотного. Посмотрела бы, как выгляжу.

Мы устраиваемся на диване, где за поеданием пасты смотрим какой-то романтический фильм про парня, рискнувшего добраться до бункера, в котором живет его девушка. Нам оказывается мало, поэтому, собрав посуду, решаем посмотреть еще один про пару, договорившуюся притворяться влюбленными по праздникам.

Максим частенько комментирует, а я хохочу то ли от нелепых ситуаций, в которых оказываются герои, то ли от его шуток, и постоянно ерзаю, потому что отдала пуфик под ноги Краснову, а сама думаю, как бы сесть поудобнее на узком диване, но то задница сползает, то спина затекает, то ноги немеют. Одним словом, старость.

— Юль, иди сюда, — Максим поднимает руку и кивает, намекая на удобное место под его боком, а я широко распахиваю глаза от удивления и страха. Э, нет, так близко мы не договаривались. — Давай, я не кусаюсь.

— Совсем? — щурюсь, глядя на него с подозрением.

— Только нежно во время секса, — серьезно произносит, сверля меня взглядом. Ага, полегчало, я к нему теперь и на пушечный выстрел не подойду! Поджимаю ноги, думая, что минут пять в такой позе протяну. — Так что сегодня ты в безопасности.

Ауч. А вот сейчас было неприятно. Не то чтобы я собиралась тащить его в спальню, но знать, что мужик мысленно не раздел тебя, проведя весь вечер рядом, не слишком уж и хорошо.

И ладно! Раз уж я Краснова не привлекаю как женщина, то он меня точно привлекает в качестве подушки, потому что завтра позвоночник не скажет мне спасибо, а восьмичасовое сидение в офисном кресле и вовсе ускорит обострение хондроза. Не давая себе опомниться, устраиваюсь на Краснове и облегченно выдыхаю.

— Но только сегодня, Рыбка, — тихо говорит, но я напрягаюсь и собираюсь подняться, потому что этот очевидный намек меня возмущает. Да, вот такая вот я девушка: мне все не так. И внимание, и его отсутствие. Он сжимает рукой мое плечо, надавливает, не позволяя подняться. — Ты плохо смотрела «В мире животных»? От хищников бежать бесполезно. Так что лежи и смотри фильм.

— Ладно. Сегодня я ведь в безопасности. У нас водопой, — продолжаю его странную аллегорию, записав себя в добычу. Ну да, глупая лань, даже отрицать не стану.

— Именно.

Пальцы осторожно поглаживают мое плечо, а я пригреваюсь и совсем уж бессовестно растягиваюсь на диване. Удары его сердца успокаивают лучше ромашкового чая, а засыпать под них — сплошное удовольствие, поэтому закрываю глаза, иногда все же приоткрывая один и наблюдая за действом на экране. Но мы же смотрим ромком, где в конце все счастливы и целуются? Значит, я ничего не пропущу, если вздремну немного.

Глава 12. Свидание?

Жизнь поворачивается на сто восемьдесят градусов, когда твой дом тебе не принадлежит, когда новое дело приносит удовольствие и когда рядом каждый вечер оказывается лучшая женщина. До конца недели, пока рабочие слишком уж копошатся с водопроводом — что мне только на руку, — мы с Рыбкой проводим каждый вечер вместе.

Сначала мы столкнулись у подъезда, когда она возвращалась с работы, задержавшись, а я без сил полз с тренировки, где малявки загоняли меня похлеще взрослых мужиков. Вообще душевая в зале была очень даже удобной, поэтому вопреки желанию увидеть Рыбку решил все же не досаждать ей и захватил все принадлежности с собой. Вот только она сама, кажется, была не против компании и пригласила на чай, потому что накануне мы проболтали целый вечер, вспоминая школьные годы и осторожно обходя скользкую тему наших неудавшихся отношений.

А сегодня уже я ждал ее возвращения. Чтобы бесполезно не тратить время, на свою голову предложил приготовить ужин. Рыбка мою инициативу поддержала, но все-таки решила проконтролировать и попросила без нее готовку не начинать. Тоже мне удружила. Так бы, если провалил урок кулинарного мастерства, заказал ужин, а теперь не ударишь в грязь лицом.

Но Рыбка из всего ужина доверяет мне нарезку лука и салата, остальное берет на себя, ловко управляясь и даже успевая с кем-то чатиться в телефоне. Меня подмывает любопытство, прикидываю, удастся ли что-то увидеть, если остановлюсь прямо за ней. В принципе да, разница в росте позволит, особенно если она повернется к плите. Но я сдерживаюсь, хотя внутри что-то неприятно колет, заставляя бурлить кровь и злиться на Юлю за то, что уделяет внимание не мне.

Обычно ревностью я не страдал; даже когда мы с Рыбкой встречались, ни разу ее не ревновал. Но там и не к кому было — никто не осмеливался даже засматриваться на мою девчонку. А вот теперь, после того как ее целовал у подъезда какой-то кретин, все не кажется так радостно. Что, если он уехал в командировку и теперь пишет, как по ней скучает? Тем более, что Юля не дала мне и повода думать, что она ко мне что-то испытывает. Разве что, когда уснула на моей груди, но это легко списать на усталость.

Теперь мысли гложут, и я не могу выкинуть их из головы никак. Упертая натура едва ли не убеждает меня спросить напрямую, но внутренний голос скромно рекомендует действовать деликатнее, в прошлый раз с моей упрямостью ничего не вышло, так что откладываю эти грабли подальше.

Вместо этого резво расправляюсь с салатом и даже перемешиваю. На телефон приходит сообщение. Жанна Валерьевна напоминает об ужине, на который я по неосторожности согласился, но я даже не читаю, переводя внимание на Рыбку. Юля все еще колдует у плиты, и я решаю идти ва-банк. Сейчас или никогда, иначе затоплю всю кухню, пуская слюни на то, как соблазнительно она готовит. Даже когда ставит стопу на стопу, чуть согнув ногу в колене, выглядит так, что аппетит мигом просыпается.

Поднимаюсь и подхожу вплотную, но Рыбка не замечает, полностью сосредоточившись на помешивании соуса. Она блокирует телефон, и я не успеваю посмотреть, зато снова не удерживаюсь и повторяю тот же трюк, из-за которого прилетело локтем в живот: наклоняюсь близко-близко и не понимаю, от чего сносит голову — от запаха еды или ее духов, сладких, но с легкой кислинкой, как и сама Юля.

— Я думал, готовить вместе веселее, — пора переходить к действиям, а не просто облизываться, иначе упущу Рыбку теперь навсегда. Предусмотрительно опускаю руки на ее плечи, чтобы снова не схлопотать под дых, она вздрагивает и резко поворачивает голову, скользнув своей щекой по моей, но тут же отклоняется вбок, а я радуюсь, что она не спешит выбираться из моих рук.

— Ой, — она прикусывает нижнюю губу. Смотрю как завороженный на это, сдерживаясь, чтобы не коснуться ее большим пальцем и выпустить из плена зубов. — Я задумалась и не заметила, как ты подошел, — тихонько оправдывается. — Поможешь? — она кивает на руку, методично двигающуюся по кругу ковша. Не могу отказать себе в удовольствии скользнуть по мягкой коже и медленно веду пальцы вниз, замечая ее растерянность и интерес. Накрываю ее ладонь своей и следую за движением. Вижу, как пульсирует вена на ее шее, хочу дотронуться губами, но Рыбка снова поворачивается ко мне и, улыбаясь, озорно спрашивает: — И как, весело?

Подловила. Сейчас я совсем не о веселье думаю, а о том, как бы так быстро выключить все и утащить ее в спальню. Комод не помешало бы опробовать, хотя можно начать и с кровати.

— Я бы сказал: увлекательно, — усиливаю напряжение между нами, ожидая, что Рыбка сдастся первой, но она только выдыхает мне в губы, чем окончательно срывает все стоп-краны.

Легко, осторожно касаюсь ее губ, поначалу боясь даже шевелиться, а потом, когда ее свободная рука тянет мою футболку, забываю обо всем. Целую, прикусываю губы и нагло толкаюсь языком. Рыбка отвечает, хоть и робеет — боится, не понимает. Ничего, я объясню на доступном языке. И повторю несколько раз, чтобы закрепить эффект. Мозг отключается, оставляя только желание, и я разворачиваю ее удобнее, обхватываю талию, прижимаю к себе и продолжаю терзать губы, получая истинное удовольствие. Она что-то неразборчиво мычит и упирается ладошками, отстраняется, но потом возвращается и целует коротко, прижимаясь так мило, будто извиняется за то, что остановилась.

— Тебе не понравилось? — спрашиваю, зная ответ, и Рыбка только смеется и качает головой, отворачиваясь обратно к плите.

— Понравилось, но, если продолжим, у нас сгорит ужин, — она мешает соус энергичнее и выключает плиту.

— Я готов к этой жертве, — оставляю поцелуй на ее шее, улыбаясь, когда она вздрагивает и прижимается теснее, но желудок устраивает мне настоящую подставу, заходясь урчанием.

— Кажется, не готов, — смеется Рыбка.

— Твоя взяла, — признаю поражение. Поесть и правда не помешает, нужно набраться сил для того, что я уже распланировал в своей голове. Преисполненный романтики, решаюсь на совершенно абсурдное предложение, внезапно вспомнив, как Рыбка любила все наши свидания и милости в виде плюшевых медведей и шоколадок в форме сердечек. Может, желудок нарочно остановил нас, чтобы я все сделал правильно? — А пойдем завтра на свидание? Куда хочешь: парк, ресторан, пикник за городом, кино. Что скажешь?

Уверен, что она выберет ресторан или пикник, но Рыбка удивляет меня куда сильнее, чем я мог представить:

— Нет.

Глава 13. Бывший муж

Вижу его полнейшее недоумение и понимаю, что прямо в лоб заряжать отказом не стоило. Особенно после того, как сама же его целовала. Расскажи Машке — прибьет не жалея. Но, с другой стороны, я женщина взрослая и отношениями не обремененная, так что могу позволить себе шалость. Настоявшуюся, выдержанную, десятилетней давности шалость.

Краснов выпрямляется, вмиг превращаясь в жесткую и неприступную крепость, и я хватаю его за руку, чтобы он не сбежал, чем окончательно сбиваю его с толку.

— Я не к тому, что вообще не хочу с тобой на свидание, — боже, что я говорю? Школьная любовь ведь должна забыться как страшный сон и никогда больше не всплывать в жизни, а я все больше сухих дров в затухший костер закидываю, так еще и маслом заливаю, чтобы полыхнуло посильнее. — Я хочу, — он хмурится, а я теряю всю смелость, — но завтра не могу, — кусаю губу и замолкаю. Мне не нравится идея рассказывать о бывшем муже Краснову. И не потому что это нечто постыдное, а потому… что боюсь. Ему же всегда идеальные девушки нужны были, а тут разведенка, которая еще и бывшего муженька перед родней прикрывает.

— Почему? — все еще хмурый, но выдыхает с облегчением.

— Ну-у-у… — нет, страшно. Взорвется эта пороховая бочка с криком на всю квартиру.

— Говори, — злится, вижу по сжатым кулакам. Но ведь оттягивать этот разговор тоже не стоит, да? Ну, подумаешь, был муж, сейчас-то нет — значит нечего бубнить.

— В общем, Вадим попросил меня съездить на день рождения к его бабушке. Он не сказал ей, что мы развелись, потому что у нее проблемы с сердцем и скоро операция. И да, Вадим — это мой бывший муж, — выпаливаю как на духу и прижимаю руки к груди. Ну точно выгляжу провинившейся школьницей! Ух, Краснов, когда ты перестанешь так на меня влиять?

Глаза Максима заметно округляются, и он, далеко не отходя, упирается бедрами в столешницу, скрещивает руки на груди. Ладонь ненадолго вырывается — ерошит волосы, но потом он снова закрывается от меня, переваривая услышанное.

— Сомова, ни хрена себе новости! — он все же набирается смелости посмотреть мне в глаза, но от этого легче не становится. — Даже не знаю, рад я, что у тебя никого нет, или в шоке, потому что бывший все еще ошивается вокруг.

— То есть, то, что я была замужем, тебя не напрягает? — ай, да какая к черту культура речи, когда тут такая драма разворачивается!

Краснов только усмехается и протягивает ко мне руки. Отвечаю ему тем же и оказываюсь в теплых объятиях, облегченно выдыхая, что буря отступила.

— К бывшему вернуться хочешь?

— Нет.

— Тогда все просто замечательно, — он целует меня в макушку, а я не понимаю, когда мы успели так сблизиться, что теперь беспрепятственно обнимаемся и целуемся. Все будто прошло мимо меня, но одновременно я помню каждое мгновение вместе. Может, так все и происходит у нормальных людей? Без сложностей и страданий?

— Может, поедим? — Максим кивает, и следующие двадцать минут мы проводим в молчании. Он не заговаривает первым, а я не знаю, о чем думать, потому что ехать куда-то и раньше не хотелось, а сейчас тем более. Мне не нравится эта звенящая тишина. Будто хочет что-то сказать, но сдерживается. Это ощущение не проходит и после ужина, поэтому, не выдержав, спрашиваю: — Что?

— Вы с ним уже давно не вместе?

— Больше полугода.

— Мне кажется, он хочет тебя вернуть, — серьезно заявляет Краснов. — Потому что, когда разводятся, расходятся как в море корабли, а он на праздники семейные зовет.

— Я ведь сказала, что у Вадима больная бабушка, ей никто не говорил, потому что боятся за здоровье, — оправдываю то ли свою завтрашнюю поездку, то ли бывшего мужа.

— Юль, да хоть прапрадедушка. Этим прикрываются, когда на что-то еще надеются! — голос звучит на грани, но Краснов ловко маскирует недовольство за улыбками и околоюмористическими фразами.

— И много ты в этом понимаешь! — мне становится обидно. Не столько за себя, сколько для Вадима. Он ведь его совсем не знает, но уже выставил не в лучшем свете. — Или сам пользовался?

— Мне не нужны престарелые родственники, чтобы добиться девушки, которая мне нравится, — Краснов поднимается и прячет руки в карманы, а я чувствую, что тоже злюсь. Как-то слишком много он на себя взял, не став еще никем в моей жизни, кроме как проблемным соседом.

— Так Вадим и не добивается! — выкрикиваю. — Мы развелись, и он никаких попыток раньше не предпринимал, а твои слова — бред сивой кобылы.

Максим выдыхает и трет переносицу. Вижу, что он хочет мне ой как много сказать, но сдерживается. Убирает посуду в раковину, молчит, успокаивается, а я только набираю обороты злости, потому что слишком много анализирую.

— На твоем месте я бы туда не ехал, — говорит тихо, но уверенно. — Нечего тебе там делать.

— Я уже согласилась.

— Скажи, что передумала.

— Краснов, не указывай мне, что делать! — резко обрываю, удивляясь собственной спеси. — Или о свидании сорвавшемся беспокоишься?

— Нет, о тебе, — коротко и ясно, так, что внутри разом все сжимается.

— Может, о том, что вечер впустую проведешь?

— За меня не переживай, я найду, чем заняться.

— О, и чем же? — интересно, что он ответит, потому что слишком уж разговор напоминает давний, когда я пряталась за учебниками и отказывалась идти гулять. Краснов долго настаивал, звонил, а потом только я узнала, чем он решил заняться, вместо того чтобы подготовиться к контрольной по геометрии.

— Жанна на ужин звала в честь спасения Димана, — снова как удав спокоен, а вот меня триггерит.

— Интересно, ты собирался к ней до или после нашего свидания?

— Я вообще к ней не собирался, — лениво пожимает плечами. — Но ты предпочла мне бывшего.

— Не делай из меня виноватую! Я не на романтическую прогулку собралась, и это притворство мне тоже не нравится, но смерть бабки на душу брать не хочу, — говорю открыто все, что думала об этой ситуации. С Вадимом быть такой откровенной не могла, все-таки родственница его. — А ты, Краснов, можешь проваливать к своей Жанне! — ух, эта мегера никогда мне не нравилась, хоть мы и мало пересекались. А после того короткого разговора на лестничной клетке и вовсе общаться не хотелось. Но Краснову всегда подавай эффектных, так что Жанка в его стиле, хоть и с ребенком. — И мыться тоже можешь у нее! Она точно обрадуется и тебя быстро в оборот возьмет. Холостой, при деньгах — не мужик, а мечта для разведенки!

— Вот видишь! — возражает Максим, но я уже слишком зла, чтобы подмечать его иронию и попытки шутить. — Мечта, а ты таким добром разбазариваешься!

— Переживу! — бросаю в сердцах, зная, что ни черта я не переживу. Но если рвать, то лучше сейчас, пока можно обойтись минимальными жертвами. Краснов только усмехается, но следующая моя фраза, слетевшая с языка, заставляет его покраснеть от ярости: — Я, может, к бывшему вернусь! Он ведь не просто так это затеял, да? — говорю специально, зная, что ему не понравится. Но становится неприятно самой. Пофиг, с этим разберусь потом, когда отстою себя. Хочет развлекаться с Жанной — пусть валит, его тут ждать с распростертыми, когда натрахается, не буду.

— Нет. Не вернешься, слышишь? — не говорит — рычит. Да слышу я, конечно. Не идиотка, дважды в одну реку… точно не с Вадимом. Но вслух обиженно и чересчур строго произношу:

— Не твоего ума дело, — отворачиваюсь к окну, чтобы не видеть его злющих глаз. — Всего хорошего, Краснов! — он стоит еще несколько секунд, а потом выходит из кухни. И только когда за ним с громким хлопком закрывается входная дверь, я выдыхаю и обнимаю себя за плечи.

Глава 14. Разведенка

Ярость кипит внутри, сжигает все, оставляя только слепую злость. Не могу в таком состоянии трезво мыслить и сдержанно говорить, поэтому следую совету Юли и сбегаю к себе, чтобы там выйти на балкон, где прохладный воздух отрезвляет. Лучше, конечно, холодный душ, но рабочие сказали, что до завтра водой пользоваться нельзя. Пиздец.

И ведь такая уверенная, что это обычное притворство. Ага, конечно. Сначала поедет на ужин, там надо бы и приобняться, а то не по-семейному, и дальше все само закрутится. Хорош он мужик, нет чтобы по-нормальному бывшую жену вернуть, он мутные схемы крутит. А лучше бы вообще не думал никого возвращать. Не нужен он Рыбке. Но вот мне она нужна.

За ночь злость проходит, сплю, на удивление, как убитый, но вот утро начинается просто омерзительно. Сомова за всю ночь не подала признаков жизни, но я решительно настроился дать ей время подумать и осознать всю глупость ее жертвы, поэтому первым идти на сближение не собирался.

В зал прихожу в скверном настроении, и дети это чувствуют — не могут собраться, бегают вразнобой. Стараюсь не срываться, понимая, что все еще злюсь на Рыбку — отшлепал бы, честное слово. Перевожу ребят на ОФП, это, конечно, не слишком хорошо — две тренировки подряд, но технику мы еще успеем отработать, тем более сегодня изменя такой себе тренер. Ребята недовольно мычат, но свисток слышат.

Пока они нарезают круги, отхожу в сторонку и смотрю в телефон, но тот радует меня только спамом из почты и сообщением от Жанны с точным временем. От другого абонента глухо, и я уже думаю зайти к Рыбке после тренировки, чтобы поговорить. Сегодня должны закончить ремонт, а значит, у меня осталось не так много времени, чтобы сблизиться с Юлей окончательно.

— Отдыхаешь, Саныч? — слышу за спиной голос директора комплекса и прячу телефон в карман.

— Привет, Дим, — за непродолжительное время моей работы здесь, у нас с Дмитрием сложились приятельские отношения, и он даже позвал меня в баню на выходных. Отказался, думая, что эти дни проведу в кардионагрузках в Рыбкиной спальне, но все-таки стоило принять приглашение. — Небольшой перерыв, пока пацаны бегают.

— Хорошие ребята? — спрашивает, и по глазам вижу, как что-то недоговаривает.

— На них еще пахать и пахать, но способные, — улыбаюсь. — К чему спросил?

— Да тут косяк, Макс, — выдыхает он и поджимает губы, соображая, как бы сказать, а я напрягаюсь, думая, что лавочку мою прикроют, и прощай тогда все. — Через три недели у нас комиссия, хотят проверить, на чем мы зарабатываем и как вообще организуем все. Мы про тебя молчали, но видать кто-то из мамашек донес, что сынок к молодому тренеру ходит, они заинтересовались и требуют показательное выступление.

Тьфу ты! Выдыхаю и широко улыбаюсь, глядя на пацанов, вываливших языки на плечи. Не останавливаются, красавцы.

— А, это мы решим. Поднатаскаю, пару тренировок бесплатных проведу. Часы свободные скажешь? Все нормально будет, ребята начинающие, но игроков хороших слепим.

— Фух! — он облегченно выдыхает и расслабляется. — Сам ведь понимаешь, что оплошать нельзя. Спасибо, Макс!

Мы еще недолго болтаем, а потом я возвращаюсь к ребятам, развалившимся на площадке в бессилии. Последние рывки даются им тяжело, потому что подготовка все-таки слабовата. Делаю упражнения с ними, чтобы не думали, что я тут довлею, а сам ленюсь и отращиваю пивной живот. Они немного воодушевляются, и общее настроение поднимается.

Подуставший плетусь домой, наблюдая за первыми опадающими листьями, и, подходя к дому, вижу знакомый автомобиль, а на пассажирском сидении Рыбку. Она тоже меня замечает, но лицо ее остается непроницаемым. Значит, решила все-таки ехать? С трудом сдерживаюсь, чтобы не пнуть урну у подъезда, и все же достаю телефон, думая, что не одна она может жить дальше и игнорировать все, что произошло вчера.

Не хочет — пожалуйста, пусть возвращается к бывшему-идиоту (в этот момент мой мозг осторожно прячет информацию, что быть идиотом-бывшим могу и я), мне и без нее раньше жилось хорошо, а теперь будет еще лучше. Пишу Жанне сообщение, что приду, и пешком поднимаюсь на свой этаж.

***

В ее квартире теперь все выглядит иначе. Не то чтобы я в прошлый раз особо приглядывался, но, оказавшись здесь сегодня, не могу предположить, что у нее есть сын. Игрушки, которые были разбросаны, надежно спрятаны, детская рубашка, висевшая на ручке шкафа, убрана, а дверь в детскую плотно закрыта. Странно это, но ладно.

Жанна встречает меня в платье, поверх которого завязан фартук. Небольшой столик накрыт в гостиной, и меня захлёстывает странное чувство, что позвали меня сюда не для простого человеческого спасибо, а для чего-то большего. Смотрю на женщину, но она только улыбается и ничем не выдает своего плана.

— Проходите, Максим, — радостно тянет. — Почти все готово, осталась лишь пара минут. Откроете пока вино?

— Конечно, — ладно, пара бокалов не помешает, чтобы выгнать Рыбку из головы. Жанна оставляет меня наедине со штопором и красным грузинским, а я усмехаюсь. Надо же, даже сейчас думаю о Сомовой, когда передо мной симпатичная женщина.

Она возвращается довольно быстро, держа в руках блюдо с золотистой уткой, а я все сильнее убеждаюсь, что у нее на меня есть какие-то планы. Даю себе времени в один час. Этого хватит, чтобы поесть и поговорить, да еще и не перейти черту, даже если появятся какие-то дурные мысли.

— Как Димка? — спрашиваю, надеясь, что разговор о сыне вернет ей здравомыслие, потому что бордовое платье слишком плотно сидит на фигуре, выставляя на обозрение пышную грудь и демонстрируя загорелое бедро неприлично большим разрезом. — Уже наступает на ногу?

— Пока боится. Он сегодня с отцом, — улыбается, робея. Не ожидала, что я спрошу о сыне, но так даже и лучше. Разливаю вино по бокалам, и Жанна подхватывает первой, присаживается рядом. — За встречу?

— За встречу, — поддерживаю и делаю большой глоток. Сухая кислятина, но судя по бутылке не из дешевых. Хотела впечатлить.

Она рассказывает о себе, о том, как живет, и я невольно проникаюсь. Смотрю теперь на Жанну через призму уважения. Воспитывать сына, работать и помогать бабушке в деревне — это неплохой послужной список для одинокой женщины. Она, в свою очередь, расспрашивает обо мне, поэтому говорю о баскетболе — очень много — и коротко обо всем остальном. Жанна сочувствует моей старой травме, а я только отмахиваюсь, снова думая, что Рыбка тогда даже не вспомнила обо мне.

Вторая бутылка уже не кажется скисшей бурдой, мы много смеемся и уже вспоминаем забавные истории. Жанна теперь много говорит о сыне, а я — о тренировках с мальчишками.

— Тебе нравится заниматься с детьми? — мы перешли на ты еще после первого бокала. Она берет вино и поворачивается ко мне.

— Да, — сначала хочу поддержать, но в последний момент опускаю руку. Надо сделать перерыв, иначе совсем захмелею и перестану соображать. — Я думал о тренерстве еще пока играл. Всегда хотел пройти путь от малявок до взрослых игроков.

— Диме нравятся тренировки, и он очень хорошо о тебе… — она не договаривает, потому что рука, в которой Жанна вертела бокал, изгибается, и вино расползается красным пятном по моей футболке. — Ой, прости, я случайно, — она отставляет бокал, тянется к салфеткам, но я подскакиваю, как ошпаренный, не позволяя к себе даже прикоснуться.

— Твою ж за ногу! — рычу, глядя на свою белую футболку. — Где ванная?

— Вторая дверь справа в коридоре, — тихо лепечет, перепугавшись. — Я сейчас принесу лимон, и мы выведем пятно.

Не слушаю ее больше, несусь в ванную, на ходу стягивая футболку. Не знаю, почему мне так отчаянно хочется ее спасти: то ли потому, что она внезапно стала моей любимой, то ли оттого, что не верю в случайности, хотя Жанна выглядела виноватой. В голове снова мелькает Рыбка, и я задумываюсь, смогла бы она так поступить, чтобы завлечь мужика?

Глава 15. Именины

Если Краснов думает, что самый умный, то спешу его разочаровать хотя бы мысленно. Потому что, пока мы едем, Вадим держится как обычно в последние полгода. Не оказывает мне знаков внимания и сохраняет дружеский настрой, рассказывает о новых проблемах на работе, и разговор затягивает, потому что обсуждать эту тему мы можем бесконечно. Мне иногда кажется, что нас обсуждение начальства и сблизило.

Ненавязчиво спрашиваю, кто сегодня будет, но Вадим охотно поясняет, что соберутся почти все. Если учесть, что все родственники, кроме бабушки, знают о нашем разводе, то выглядит весьма комично.

Думаю о взгляде Краснова, который он бросил, когда мы выезжали. Он был таким осуждающим, разочарованным и скучающим одновременно, что сердце болезненно толкается в ребра. Не хочу думать о нем, по крайней мере до конца вечера. И так всю ночь мне снился, не дав выспаться.

Бабушка Вадима живет за городом, в сорока минутах езды, мы приезжаем в числе последних, поэтому нас встречают целой толпой. Таисия Ивановна встречает нас радостно, смотря с любовью на обоих, и я думаю, каким был бы этот день, не окажись меня здесь. Ни для кого не секрет, что внуков бабушки и дедушки любят больше, чем родных детей, и для семьи Вадима это не стало исключением — он обожаемый внук, единственный мальчик среди трех внучек, поэтому с детства был обласкан. На нас у Таисии Ивановны были большие планы. Она ждала правнуков, но мы с этим не торопились, а потом и вовсе поняли, что наши жизненные пути идут разными дорогами.

— Не волнуйся, все в курсе, только бабушка не знает, — шепчет Вадим, оказываясь рядом, и мне стоит больших усилий не отстраниться, потому что чувствую я себя так, будто оказалась овечкой среди волков.

— Только давай недолго, ладно? — спрашиваю, на что получаю не слишком уж утвердительный кивок. И тут бы интуиции завопить на всю, но вместо этого я вхожу в гостиную рука об руку с «мужем», чем вызываю удивление всех гостей и радость Таисии Ивановны.

— Юлечка, Вадик, — улыбается женщина, обнимая и целуя нас по очереди, — так хорошо, что вы приехали. Садитесь за стол, сейчас будем обедать.

Не могу расслабиться ни на секунду и в любой свободный момент пялюсь в телефон, надеясь увидеть сообщение от Краснова. Я была уверена, что он позвонит или напишет после того, что сказал вчера, но он молчал. Сама я ни за что не напишу первой, потому что слишком сильно обижена. Но, как истинная женщина, жду от него решительных действий, глубоко в душе желая, чтобы он хоть чуть-чуть страдал так же, как и я вчера. Нет, надо же было повестись на эту провокацию с Жанной! И главное, как ловко у него все вышло: раз ты с бывшим мужем, то я с новой соседкой. Прибила бы. Обоих. Чтобы глаза не мозолили и не раздражали: одна рвением заграбастать себе мужика побогаче да перспективнее, а другой стремлением насолить побольнее.

Позволяю себе расслабиться и пью домашнее вино. Через полчаса напиток действует, и я почти забываю, что мы с Вадимом не вместе, мило беседуя с его родней. Они, кажется, не испытывают ко мне ненависти и охотно поддерживают разговор. От третьего бокала начинает кружиться голова, и я решаю, что позвонить бывшему — лучшая идея. И поскольку один бывший сейчас со мной, а номер второго я удалила, то у меня остается только один вариант — Краснов, который игнорирует меня весь чертов день.

Извиняюсь и иду во двор, где меня никто не станет подслушивать. Сейчас вот наберусь смелости, разблокирую телефон и позвоню. Я ведь сильная женщина, которая может все сделать сама. Даже выйти на связь первой. А что, двадцать первый век, в конце концов, равноправие и все дела. Так что если Краснов осудит за инициативу, то могу смело влепить ему пощечину за нетолерантное поведение. Онлайн это сделать будет сложно, но как приеду, обязательно. Хватаюсь за ветку дерева, чтобы не упасть, потому что на ногах стою с трудом.

Боже, я ведь выпила всего пару бокалов, отчего меня так развезло-то? Ухожу еще дальше в сад и там сажусь на скамейку. Закрываю лицо ладонями, собираясь с мыслями. И что я ему скажу, когда ответит? Если вообще ответит. От предположения, что Краснов может просто не поднять трубку, мне становится плохо. Он ведь не может так поступить. Хотя… это все тот же Краснов, только выше, красивее, мужественнее и… твою ж за ногу! Я все еще люблю этого гада.

Не знаю, то ли это вино такое философское, то ли мозг мой решил капитулировать, потому что в борьбе с сердцем слишком часто проигрывая, напоследок бросив удивительно точную мысль, но я отчетливо понимаю, что старые чувства никуда не делись, только теперь к ним добавились новые, взрослые. Да, я ненавидела Краснова, когда он меня затопил, но тогда просто не поняла, что именно злость запустила мои чувства. А сейчас… А сейчас я ни за что ему не позвоню, потому что не позволю снова проехаться катком по чувствам. Всхлипываю, изо всех сил сдерживая слезы, когда на мое плечо опускается теплая рука.

— Все в порядке, Юль? — Вадим садится рядом, и мне становится еще противнее. Ушла с праздника, чтобы поностальгировать о бывшем. Фи. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне.

— Знаю, — выдыхаю и кладу голову на его плечо, — но не уверена, что хочу.

— Давай, у тебя свободная пара ушей, а ты не хочешь воспользоваться. Кто залез в твое сердце?

В чем прелесть мужчин старше, так это в том, что они понимают девушек куда лучше сверстников. Вадим старше на шесть лет, и за то время, что мы провели вместе, научился читать меня слишком хорошо.

— Сосед сверху, — сознаюсь, шмыгая носом. — Мы встречались в школе, потом разошлись, и вот теперь он поселился надо мной и затопил. Позвал на свидание, а потом мы поссорились из… — замолкаю, понимая, что не хочу делать Вадима виноватым, потому что не в нем дело, а в Краснове, который все такой же вспыльчивый, как и десять лет назад.

— Из-за нашей поездки сюда? — заканчивает за меня Вадим, ловко сложив два и два.

— Да. Но я тебя не виню, это все он. Я объяснила, что нас с тобой ничего не связывает, — из меня льется поток слов. В любой другой ситуации я бы заткнулась, и слова пришлось бы тащить клещами, но с бывшим мужем никогда так не выходило. Поддержка всегда и во всем. — Он не поверил, решил, что ты хочешь вернуть меня, вот и повздорили.

Вадим молчит, обрабатывая полученную информацию, а я и не жду ответа. Выговорилась, и отпустило. Даже немного протрезвела.

— Знаешь, Юль, если бы я имел на тебя виды, тоже никуда бы не отпустил, тем более к подозрительному бывшему, — он улыбается и подмигивает. — Так что не суди его слишком строго. Знаешь ведь, что все мужики — собственники.

— Ты не такой, — выпрямляюсь и не сдерживаю усмешки.

— Такой, просто ты никогда не ставила наши отношения под сомнение, — он встает первым и подает мне руку. — Поехали отвезу тебя, бабушка начала разговор о детях, не думаю, что ты захочешь слушать.

— Спасибо, — несильно сжимаю его руку и встаю, позволяя Вадиму обнять себя и довести до машины. — За все.

Глава 16. Вино виновато

Пятно неохотно светлеет, но мне от этого ничуть не легче. Застирываю, тру, смываю и опять по новой. Ладно, насрать на майку. Надо завязывать с этим цирком, потому что темы для разговоров заканчиваются, а я только и думаю, что о Сомовой, которая весь день не хочет выходить из головы. И когда только успела так много места занять?

Жанна появляется с половиной лимона и полотенцем. Ладонями смываю вино с живота и поворачиваюсь, чтобы забрать, но соседка подходит ближе и касается меня через полотенце, собирая влагу. Хочу отойти, но упираюсь в стиралку, а пальцы тем временем скользят через махру ниже.

— Спасибо, но это лишнее, — останавливаю ее, взяв за руку, но Жанна считывает мой жест иначе и прижимается всем телом, наваливаясь. Не помню, чтобы с таким рвением выбирался из рук симпатичной женщины. Обычно я стремился задержаться в них подольше, но сейчас меня интересует только одна, та, которая выбрала не меня.

Твою ж! И всегда так теперь будет?

— Может, продолжим в спальне? — спрашивает она, в конец осмелев, пока я понимаю, что хочу ощущать ладони Рыбки на теле, а никак не Жанны, которая мне даже не нравится.

— Нет, — выдыхаю и мягко беру ее за плечи, осторожно отстраняя. — Мне не нужно никакое продолжение. Ни сегодня, ни вообще никогда, — добавляю, когда она собирается что-то сказать. — Спасибо за ужин, но на этом все. Через неделю буду ждать Димку в зале, начнем восстановление.

Не оборачиваясь, выхожу из ее квартиры и спешу скрыться за дверью своей. Какой же идиот! Нахрен мне не нужна Жанна. Я Рыбку хочу. Но сам умудрился все испортить. И вроде с людьми серьезными переговоры веду, а в личной жизни как не умел язык за зубами держать, так и не научился до сих пор. Придурок. Причем полнейший.

Наспех переодеваюсь. Вообще не помешало бы и освежиться, потому что вином от меня еще порядочно несет, но вовремя вспоминаю, что в воде я пока стеснен. Отлично! У Сомовой не будет причин отвертеться. Не хотела ремонт у себя делать — пусть терпит меня в душе еще один вечер! Главное — в квартиру попасть, а дальше я уж найду подход.

Второпях спускаюсь по лестнице, вдохновленный легко появившимся планом по завоеванию Рыбки, и улыбаюсь, останавливаясь в нескольких шагах от двери Сомовой, глядя на попытки попасть ключом в замочную скважину.

— Помощь нужна? — спрашиваю, подходя ближе. Юля смотрит на меня растерянно, с трудом фокусируется, но ключи все же протягивает и переплетает наши пальцы на несколько мгновений:

— Ты нужен, — робко произносит, и мне срывает крышу.

Целую ее прямо в подъезде, и Рыбка отвечает, почти повиснув на мне. Нет сил ждать, говорить или вообще что-то делать. Я бы никогда в жизни больше не отрывался от ее губ, потому что они слишком манящие. С трудом открываю дверь, потому что приходится одной рукой держать Юлю — не хочу отпускать ее, — и мы наконец оказываемся в квартире, где за нами захлопывается дверь.

Она сама стягивает пальто, бросая то на пол в прихожей, и тянется ко мне за новым поцелуем, который я ей охотно дарю.

— Юль, прости меня, — шепчу, оторвавшись от губ. Кожа ее под моими пальцами горячая. Вижу улыбку и улыбаюсь сам. — Я знаю, что идиот и наговорил глупостей.

— Прощу, если перестанешь отвлекаться и займешься уже делом, — она снимает ботинки и отходит к дальней двери, ведущей в спальню.

Подхожу ближе, ведомый ее манящим пальчиком, хитрой улыбкой и блеском в глазах. Подозрительным блеском. Обхватываю талию Рыбки, прижимая к себе. Тело мгновенно отзывается на ее присутствие, и в штанах становится теснее.

— Ты пила? — смеюсь, скользя носом по шее, и заглядываю в раскосые карие. Тут только слепой не заметит.

— Тебя это останавливает? — она хмурится, но получается слишком забавно.

— Не хочу, чтобы утром ты сбежала, потому что не будешь ничего помнить, — втягиваю кожу рядом с яремной веной и возбуждаюсь еще сильнее от ее стона. Блядь. Она может быть не такой сексуальной? Иначе мы никогда не договорим.

— Тогда можешь привязать меня, — Рыбка запускает пальцы в мои волосы и оттягивает, вынуждая посмотреть на нее, — и утром напомнить еще раз о том, чем мы занимались, — сама впивается в мои губы, и дальше я уже не сдерживаюсь.

Сдираю с нее одежду, оставляя белье, любуясь совершенным телом. И как я вообще мог подумать о ком-то еще, когда здесь меня ждало настоящее сокровище. Моя Рыбка. Целую, кажется, каждый сантиметр ее кожи, потому что невозможно оторваться, а она тихо стонет, кусает пальцы и тянет меня к себе, забираясь под майку.

— Ты очень красивая, Рыбка, — оставляю след губ на ключицах, и она ерзает подо мной. А у меня внутри все сжимается от предвкушения, и плевать на весь мир. В моей жизни теперь существует только она. Помогаю Рыбке снять мою майку и даже штаны. Она кладет ладонь на член, массируя его через ткань трусов, и я шиплю от удовольствия.

— Я хочу тебя, Краснов, — на последнем выдохе, после которого оба забываем о Вселенной вокруг. Потому что есть только мы, отчаянно желающие близости друг с другом. Мои руки на ее коже. Ее крики, тонущие в простынях. Запах секса, терпкого вина и полевых ромашек.

Хочу растянуть каждое мгновение, поэтому вхожу медленно, выходя почти полностью, чтобы медленно толкнуться обратно. Это чертовски хорошо, и я мычу в удовольствии, слушая глухие стоны Рыбки, которая движется навстречу, не желая терпеть, хотя колени ее дрожат. Готов наслаждаться таким видом очень и очень долго. Не сдерживаюсь и глажу ее скулу, очерчиваю линию подбородка, пока она ластится кошкой, следуя за каждым моим прикосновением. Большим пальцем скольжу по губам, и она приоткрывает рот, чтобы коснуться его языком. Точно свяжу и буду напоминать снова и снова. Завтра как минимум дважды.

— Пожалуйста, — хнычет и снова ерзает. — Хочу быстрее, — обхватывает ногами, прижимая к себе, и сама пытается двигаться, держась за мои плечи. Млеет подо мной, а у меня голова кругом от ее затуманенного взгляда и твердых сосков, трущихся о мою грудь.

Не могу противиться просьбе, сказанной так невинно, но таящей столько разврата, что я поражаюсь способности этой женщины так легко перевоплощаться. Мое сбивчивое дыхание обжигает, она кусает губы, сдерживая рвущиеся крики. Сжимает меня внутри, подводя обоих к грани. Жадно, резко, до щемящей дрожи вколачиваюсь в нее, сосредотачиваясь только на ощущениях. Ярких, будоражащих, незабываемых. Рыбка замолкает и выгибается, прижимается ко мне, и я чувствую ее пульсацию. Сплетаю наши пальцы и снова целую губы, стоит ей расслабиться. Она смотрит мне в глаза, и в лихорадочном блеске я вижу что-то теплое и нежное, пробивающее грудь насквозь и захватывающее в плен сердце.

— Отдохнула? Теперь моя очередь, — выхожу из нее и, выпрямившись, переворачиваю Рыбку на живот. Она выставляет попку, легко покачивая, и я не сдерживаюсь, отвешиваю шлепок, легкий, но звонкий.

— Да-а-а-а…

Обязательно ее отшлепаю, но в другой раз. Снова вхожу, теперь грубее, и слышу сладкое шипение. Рыбка сжимает простыни, продолжая подмахивать мне навстречу. Так я недолго продержусь, но она будто этого и добивается. Все тело превращается в провод, к которому подключают ток в сотни вольт. И я позволяю себе прочувствовать каждую искру, до отчаяния вбиваясь в женщину, которая с готовностью принимает меня.

Оргазм настигает нас одновременно. Она улыбается, посмеиваясь, а я кусаю ее лопатку и падаю рядом, сгребая в охапку и собираясь провалиться в крепкий сон.

Глава 17. Окситоцин

Не знаю, сколько я сплю, но просыпаюсь только когда солнце слепит глаза. Наверное, забыла вчера задернуть шторы. Медленно выплывающее из дремы сознание ненавязчиво намекает, что вчера я забыла не только о шторах, но и о здравомыслии. А может, не забыла и сделала то, чего давно хотела?

Поворачиваюсь и смотрю на Краснова, он такой милый, когда спит, спокойный. Хочется коснуться его, но боюсь разбудить, поэтому глупо улыбаюсь, глядя как забавно дергаются его ресницы.

Боже, я ведь вчера не смыла макияж! Осторожно сползаю с кровати и надеюсь, что он не решит проснуться сейчас, пока я голая пробираюсь украдкой по собственной квартире. Оказавшись в ванной, опускаюсь на бортик и чувствую всю тяжесть в теле. Оно приятно ноет, и я неосознанно опускаю руку вниз живота, вспоминая вчерашние прикосновения Максима. Организм реагирует моментально — внутри все вспыхивает и требует повторения.

Открываю горячую воду и прячусь под тонкими струями, смывая растекшуюся косметику. Чувствую себя куда лучше, и даже похмелья нет, что странно, учитывая мое вчерашнее состояние. За шумом не слышу ничего, а боязнь попадания шампуня вынуждает закрыть глаза. Я бы так и стояла под душем целую вечность, пока не раскисну окончательно и больше не соберусь, но мое спокойствие нарушается самым вероломным образом.

— Доброе утро, — Максим заглядывает за шторку, и я поворачиваю голову, отчего-то чувствуя себя неловко, когда он пожирает меня взглядом.

— Максим, что ты здесь делаешь? — к щекам приливает краска, и я отворачиваюсь, когда голый Краснов шагает в ванну, останавливаясь за мной. Он по-хозяйски переключает кран, и бросает на дно пробку, которую я ногой толкаю к сливу.

— Решил проверить, течет ли здесь что-то, — смеется, опуская ладони на мои бедра. Прикусываю губу, но все же не сдерживаю смешок и поворачиваюсь лицом к нему.

— Не боишься, что в этом будет виноват твой стояк? — веду пальцем от груди вниз, завороженно наблюдая за сокращающимися мышцами.

— Я на это надеюсь, — он перехватывает мою руку, целует по очереди каждый палец, запуская миллионы мурашек по телу, и садится. — Иди ко мне.

Придерживая, помогает мне сесть сверху и сжимает ягодицы до приятной боли и первого «М-м-м», слетающего с губ вместе с выдохом. Быть рядом с ним до безумия приятно, а сейчас, когда ладони скользят по талии вверх, и вовсе хочется согласиться на все, что он предложит.

— Доброе утро, — шепчу, упираясь ладонями в его грудь, чувствуя твердые мышцы и наслаждаясь близостью. Первой тянусь к его губам, но Максим не дает опомниться и набрать побольше теплого воздуха в легкие, потому что сжимает мои волосы на затылке и не позволяет отстраниться. Хотя я бы не отстала от него, даже если бы нас клещами отдирали друг от друга. Слишком хорошо было рядом с ним.

— Теперь оно и правда доброе, — выдыхает мне в губы, рассыпая поцелуи по шее, прикусывая кожу, заводит сильнее, и я подаюсь бедрами вперед, утягивая за собой и водный поток, который быстро откатывается назад, шлепаясь о стенку. Прижимаюсь к его… стояку и наблюдаю, как лениво Краснов отстраняется и, с вызовом глядя на меня, выгибает бровь.

— Что? — спрашиваю, продолжая легонько раскачиваться и задевая его каждый раз.

— Ты слишком коварная, Рыбка, — ладони с силой сжимают талию, и я шиплю, — но мне нравится, — Краснов резко меня поднимает и опускает уже на член, а я прикрываю глаза и хватаюсь за его шею.

— Боже, да! — улыбаюсь, снова чувствуя его в себе. Неторопливо двигаюсь, с каждым разом замедляясь, потому что под пристальным взглядом до чертиков смущаюсь. — Мне определенно нравится, что ты решил устроить проверку, — облизываю губы и наклоняюсь к его шее, вдыхая запах, состоящий из одних феромонов. Тело напрягается, и за сладкую пытку я расплачиваюсь с Красновым парой синяков на плечах и десятком поцелуев.

Прикусываю кожу на шее, не зная, кому из нас больше понравилось: мне исследовать его тело весьма интересным способом или ему получать удовольствие.

— Если ты продолжишь, проверка станет ежедневной, — слова тянутся, как будто кто-то замедлил звук, я выпрямляюсь, глядя на довольное лицо Краснова, и кусаю его подбородок.

— Может, поставим на паузу? Мне нужно подумать, — произношу кокетливо.

— Никаких пауз, Рыбка. В омут с головой, — он не дает возразить, начинает ритмично двигаться и снова завладевает моими губами, проскальзывает языком, вынуждая подчиниться, но я пока сопротивляюсь и слышу довольный рык, вырывающийся из груди.

Все происходит быстро, но ярко. Вода выплескивается на пол, но мы не обращаем внимания — меньше всего меня беспокоит перспектива затопить соседей снизу. А вот зубы, сжавшие сосок, стоят внимания, как и весь мужчина — сильный, грубый и полностью мой. Впускаю его, позволяя делать с собой что угодно.

Поддаюсь уверенной ласке, умелой, но местами все же робкой, будто он боится сделать что-то не так. Помогаю Краснову, кладу его ладонь на свою грудь, чуть сжимая, и он улыбается, уверенно следует указаниям на пути к моему оргазму.

— Хочу, чтобы ты поцеловал меня, — веду пальцем по шее, опускаюсь к плечу и возвращаюсь обратно. — Здесь.

Мне не приходится просить дважды — голова кружится от коктейля эмоций, я стараюсь поддерживать ритм, упираюсь руками в бортики ванны и ускоряюсь, увеличивая амплитуду.

— Ты невероятная, — Максим перестраивается быстрее, продолжая контролировать ситуацию даже затуманенным рассудком. Он сжимает мое горло и позволяет себе сорваться на сумасшедшую скорость.

Искры вылетают из глаз с каждым толчком. Хватаюсь за руку, сжимая сильнее, но не отстраняюсь, а только пытаюсь поймать ртом воздух. Его восхищенный взгляд придает уверенности, поэтому уже не думаю о том, как выгляжу, и продолжаю извиваться на его члене, пока он входит на максимальную глубину. Задыхаюсь, и волна оргазма накрывает меня. На несколько мгновений перестаю видеть и слышать, только осязаю этот мир каждой клеточкой, в которые щедро плеснули окситоцина, и опускаю голову на его плечо, ненадолго приходя в себя и снова теряя связь с реальностью.

Невозможно выглядеть еще глупее и еще счастливее. Мы недолго нежимся в воде, а после Краснов, замотав меня в полотенце, тащит в спальню и укладывает в постель.

— Не уходи, — беру его за руку, когда он целует меня в лоб.

— Я ненадолго. Отдохни немного, а я схожу за чистыми вещами и закажу нам завтрак.

— Ладно, — соглашаюсь и отпускаю его ладонь, потому что глаза слипаются. Мне бы и правда не помешали еще пара часов сна. — Помнишь, ты звал меня на свидание? — Краснов недоуменно застывает в дверях, оборачивается и кивает. — Я согласна.

Глава 18. Рай в шалаше

За всю следующую неделю мы так и не выбрались на свидание. Сначала Рыбка задержалась на работе, потом у меня возникли дела с семейным бизнесом. Но каждый вечер заканчивался по одному сценарию: жарким и страстным сексом, которого всегда было мало.

Мы не расстаемся по вечерам, принимать ванну стало традицией, да и Рыбка все еще опасается, что я снова ее затоплю, хотя мне кажется, это удобный предлог, чтобы заманить меня в свою квартиру. Но кто бы еще сопротивлялся. Утром — самые вкусные завтраки на двоих, из-за чего мы едва успеваем на работу, и в течение всего дня долгая переписка.

Почти все свободное время стараюсь проводить с мальчишками на тренировках. Они охотно бегут на занятия, и всего за неделю мы продвинулись далеко вперед. От них не стал утаивать проверяющих, правда со всей серьезностью оповестил, что проверять будут уровень игры, а значит, надо готовиться по полной.

В зале суета, пацаны вымотались, и я всерьез подумываю отменить тренировку в воскресенье, чтобы они отдохнули и не растеряли запал. Остается каких-то полчаса, когда на трибунах вижу Рыбку. Она уже второй раз приходит посмотреть на наши тренировки, но на площадку не выходит.

В такие моменты вспоминаю школу. Юлька так же ждала меня с тренировок, наблюдая за игрой. Правда, раньше она сидела за учебниками, а сейчас смотрит с интересом. Подмигиваю Рыбке и плыву от ее улыбки.

— Закончили! — по свистку ребята останавливаются, собирают мячи и выстраиваются передо мной. — В воскресенье тренировки не будет, отдохните. А в понедельник с новыми силами жду. Всем спасибо!

— Спасибо, тренер! — слышу несколько голосов из толпы и не могу сдержать улыбки. Мальчишки быстро расходятся, оставляя меня с Рыбкой наедине, и я киваю ей, зовя на площадку.

— Что? — удивляется она. — Я — туда? — Юля указывает пальцем на паркет.

— Да, давай! Ты как раз в кроссовках, — знаю, что Рыбка обожает современную моду на удобную обувь. В ее квартире целая коллекция разных кроссовок на все случаи жизни.

— Больше никогда их не надену, когда соберусь в зал, — смеется, но все же поднимается и вприпрыжку спускается ко мне. Обнимаю и приникаю к губам, не могу больше ждать, хочу ее всю, а когда рядом — держаться невыносимо.

Рыбка что-то мычит, но после сдается и обхватывает ладонями мою шею, позволяя себе забыться.

— Я соскучился, — прислоняюсь к ее лбу, давая себе передышку, иначе уволоку в тренерскую и закроюсь с ней там минут на сорок минимум.

— И я, — она прячет лицо на моей груди, все еще боясь показывать свои чувства. Боится, но я не виню, просто радую ее, показывая, как много Рыбка для меня значит, и постепенно топлю лед, еще оставшийся в сердце.

— Сыграем? — отстраняюсь, замечая, как распахиваются карие глаза от удивления.

— Ты это мне предлагаешь? Точно? — посмеивается Рыбка. — Я не умею.

— Тебе нужно просто бросать в кольцо мяч, — успокаиваю и, наклонившись, поднимаю с пола лениво катавшийся шар. — Держи.

— Звучит подозрительно легко.

— Это потому что я не начал мешать, — снова подмигиваю, на что Рыбка показывает язык.

— Так нечестно! — почти пищит Сомова и бросает мяч, пока я неторопливо иду к кольцу. Новичкам везет, а мне остается только поаплодировать и удивленно вскинуть бровь. — Да точно не играла! — смеется довольная Рыбка, верно истолковывая мою реакцию.

— Еще раз? — бросаю ей мяч, и она, толком не сосредоточившись, бросает в направлении кольца. Выпрыгнув, перехватываю его в воздухе и перехожу на дриблинг, в несколько шагов приближаясь к Рыбке.

— Это нечестно. У тебя многолетнее преимущество.

Да, но впервые я на таком подъеме. Потому что она здесь, моя лучшая группа поддержки, от которой открывается и второе и двадцать седьмое дыхание. Талисман, приносящий удачу.

— Я готов поделиться опытом, — оказываюсь совсем рядом, нас разделяет только диаметр мяча. Теряюсь в глазах цвета корицы, которую Рыбка любит добавлять в кофе, и наклоняюсь, убираю выбившийся локон с лица. Пропадаю насовсем. Лечу в бездну без страховки и крыльев за спиной. Наверное, мне и правда нужны были эти десять лет, чтобы понять — без нее все пресно.

— Лучше поцелуй меня.

Она поднимается на носочки, и я бросаю мяч в сторону, подхватывая Рыбку и поднимая ее, помогаю дотянуться до моих губ. Мягкая и теплая, от нее невозможно оторваться. Чувства бешено бурлят и взрываются, когда она кусает нижнюю губу, оттягивая, чтобы следом пройтись по ней языком и убить меня наповал контрастом ощущений.

— Я люблю тебя, — опускаю ее на паркет, но из рук не выпускаю. Вижу ее замешательство и целую в кончик носа. — Не отвечай. Скажешь, когда будешь готова, — Рыбка все еще в смятении, поэтому растерянно улыбается и быстро целует меня снова. — Пойдем домой?

Юля кивает и быстро целует меня.

— Я подожду на улице, пока ты переоденешься.

Глава 19. Женский разговор

«И я тебя люблю», — всего-то и надо было сказать! За секунду бы произнесла. Но нет же, лучше изумленно хлопать глазами и почти падать в обморок, думая, что это слуховая галлюцинация. Боже, и как стыдно-то теперь… Признался, смотрел так пристально, внимательно, с нежностью, а я растерялась, как школьница на экзамене.

Поэтому и сбежала от него на улицу. Хоть тут свежий воздух должен мозги отрезвить и сердце успокоить. Бесцельно брожу у входа туда-сюда, думая о том, как скажу Краснову о своих чувствах. Может, во время секса? Банально и пошло. За ужином? Что-то вроде «Приятного аппетита, любимый». Как-то бездушно.

Так и перебираю в голове моменты, не обращая внимания на выходящих из зала детей, потому что никакой из вариантов не подходит. Уже всерьез подумываю о том, чтобы оставить все, как есть, и не искать нужный случай. Само как-нибудь вырвется признание. Но сердце не соглашается, требуя скорее выдать главные слова. Вздыхаю и поднимаю голову, смотрю на унылую дугу уличного фонаря и стараюсь не думать о том, что могла обидеть Максима отсутствием ответа.

— Здравствуйте, Юля, — женский голос за спиной звучит натянуто вежливо, и я морщусь, но все же оборачиваюсь, с недовольством отмечая в собеседнице Жанну.

— Добрый вечер, — киваю и отвожу взгляд в сторону. Мне нечего с ней обсуждать, да и она наверняка поздоровалась из вежливости. Но Жанна стоит, продолжает сверлить взглядом, поэтому, дежурно улыбнувшись, спрашиваю: — Вы что-то хотели?

— Да, узнать хотела, откуда в такой милой девушке столько грязи, — говорит она серьезно, усмехаясь моим округляющимся глазам.

— Вы о чем? — удивленно спрашиваю, хотя чувствую, что надо бы развернуться и уйти, нагрянуть к Краснову в тренерскую и выйти уже с ним под руку, но продолжаю стоять и думать, почему Жанна набросилась с обвинениями.

— Лгать-то зачем мне было? И Максиму Александровичу. Сами же сказали, что он вам не нужен, а теперь мозги мужику морочите.

Ах, вот откуда ветер дует! Не знаю, что там между ними с Жанной успело промелькнуть за то время, пока Краснов не начал ошиваться в моей квартире, но весь этот разговор больше похож на сцену ревности. Только у нее нет причин ревновать, Максим все время был со мной, встречал с работы, мы ночевали у меня, только вчера он немного задержался, но принес цветы и торт в качестве извинений. Стал бы он так делать, если бы был с другой? Сомневаюсь, не в его это стиле.

— Это не ваше дело, — говорю мягко, не хочу ввязываться в истерику, но и выслушивать дальнейшие обвинения тоже не слишком уж мечтаю.

— Еще как мое! Потому что от моего слова зависит судьба Максима.

— Вы о чем?

— О том, что вам, Юля, стоит прекратить взаимоотношения с Максимом Александровичем, иначе его секцию прикроют, — она говорит холодно, и меня пугает этот тон. Так убедительно не лгут. — Вы ведь знаете, что у него скоро проверка? — киваю. — Так вот, один из проверяющих — мой хороший друг. Стоит мне только слово сказать — и закончатся тренировки, а Максима ни в одну спортшколу не возьмут.

— Что вы несете? — все еще считаю это бредом, но внутри все сжимается от страха. Мало ли отчаянных баб, которые мужика заграбастать в свои когтищи хотят.

— Правду, Юля, правду, — что делать-то? Бежать от этой сумасшедшей или продолжать слушать? Вроде и уйти хочется, но стою, слушаю и пытаюсь понять, чего она прикопалась ко мне. Где там Краснов? — Оставьте Максима в покое, и все у него будет хорошо.

— Вы мне угрожаете? — вскидываю брови. Вот так поворот!

— Предупреждаю.

— На чужом несчастье счастья не построить, — бросаю коротко, разворачиваясь, потому что слушать этот бред и дальше нет уже никакого желания. Хочу домой, где есть какао и теплый плед. А еще нет Жанны. Это, пожалуй, важнее.

— Все счастье стоит на чьем-то горе. Эта пословица давно устарела, — снова за спиной звучит, и я притормаживаю. — Вы еще сможете найти свое счастье, а мужчин, которые так любят детей, как Максим, крайне мало. И которые так держатся за свою мечту. Подумайте.

Стук каблуков звучит недолго, Жанна быстро теряется во дворах, а через пару минут появляется и Краснов. Будто стоял и подслушивал, честное слово. Он подходит, улыбается, будто ничего не произошло, а вот последние слова чертовой соседки противным осадком опустились в мою душу. Что, если она права? Она ведь безумная, еще правда устроит подставу, и как мне потом в глаза Краснову смотреть, зная, что все это из-за меня произошло?

— Прости, что так долго. Искали майку в раздевалке с пацанами. Ребята решили подшутить над сокомандником, пришлось проводить разъяснительную беседу, — он посмеивается и берет меня за руки, целуя холодные костяшки. — Замерзла?

— Только руки слегка, — отмахиваюсь, потому что Максим уже расстегивает молнию на своей кофте. Останавливаю его, снова переплетая наши пальцы, и отказываюсь думать, что Жанна сделает что-то. Она, конечно, может угрожать, но вряд ли дойдет до дела. В конце концов, навредит и Краснову. — Пойдем домой, — решаю выбросить мысли о блондинке из головы и целую своего Краснова, наплевав на то, что могут выйти его воспитанники и увидеть нас. Да и Максим не то чтобы очень спешит отстраниться — сжимает меня так, что ребра хрустят, но я глупо радуюсь его нежности, веря, что все у нас будет хорошо.

— Может, зайдем за кофе? — предлагает, и я понимаю, что не устою и перед чизкейком или ароматной сдобой с корицей и сырным кремом сверху. Слюна медленно затапливает рот, а желудок отзывается урчанием.

— Давай, — соглашаюсь, сдаваясь своим органам. — И сладкое возьмем? — спрашиваю, как ребенок, едва ли не подпрыгивая на месте. — Хотя, может не стоит. Я же в спортзал не хожу, — продолжаю себя отговаривать, бормоча себе под нос, и замечаю, с каким удивлением на меня смотрит Краснов.

— Так, стоп, Рыбка, — мы останавливаемся. — Давай договоримся: если ты что-то хочешь, то покупаешь и ешь, не думая, где это отложится, — он мягко привлекает меня к себе, и я не могу сопротивляться его магнетизму, мгновенно распаляюсь, чувствуя тяжесть внизу живота.

— Но бока спасибо не скажут, — хмурюсь.

— Юль, прекращай. Если захочешь, я не заставляю, имей в виду, я тебе комплекс упражнений подберу.

— А можно будет заниматься дома или лучше в зале на тренажерах? — всерьез увлекаюсь его предложением.

— Ну-у-у… дома у тебя точно всегда будет один тренажер, — глаза его сужаются, а хитрая улыбка расплывается по лицу. Он долго смотрит, ждет, пока до меня дойдет, и я краснею с головы до пят, снова кусаю губы — дурацкая привычка, с завидной регулярностью напоминавшая о себе в присутствии Краснова.

— Не думаю, что потяну абонемент, — хихикаю, представляя, как протягиваю карточку всякий раз и Максим ставит отметку.

— Для тебя безлимит за счет фирмы, — он быстро целует меня и выпускает из рук. — Пойдем.

Глава 20. Стресс

Понять, что девушка тебе нравится, несложно. Но вот отличить любовь от симпатии на пару перепихов уже тяжелее. С Рыбкой я не сомневаюсь, знаю, что люблю. Нет, не так, чувствую. Потому и признался ей тогда в зале, вроде и не собирался специально, слова сами вылетели, потому что такая она была в тот момент милая и радостная. Вот только после этого, кажется, все пошло по одному месту.

Юля хоть и старалась держаться как обычно, но все же близко не подпускала. Да и я, видимо, перегнул с признаниями так рано. Напугал. Рыбка, конечно, ведет себя так, что не подкопаться, первая за поцелуями тянется, обнимает крепко, даже инициативу проявляет, снимая мою майку. Жмется так близко, будто мне завтра на войну уходить и мы больше никогда не увидимся. Знай я ее чуть меньше, не заметил бы разницы, наоборот решил бы, что влюбилась без памяти, вот и хочет всю себя отдать. Но взгляд у Юли рассеянный, смотрит и ничего перед собой не видит, даже меня не замечает. Это-то и сбивает с толку.

— У тебя что-то случилось? — Рыбка застывает и долго-долго глядит на меня, напрягается, и я вместе с ней. — Иди сюда, — протягиваю руки и киваю на ноги. Она недолго сомневается, но потом быстро забирается, поджимает пальцы на ногах и прячет лицо на моем плече. — Рассказывай.

— Ничего, — выдыхает и обнимает крепче. — Просто устала за неделю, — целует в шею, усыпляя мою бдительность, потому что кровь отливает слишком быстро. — Наверное, нужно устроить выходные ничегонеделания. Ты со мной?

— Бездельничать? Только за, — без тени сомнения. Обнимаю ее, веду медленно вверх по ноге, но Рыбка вздрагивает испуганно. А может, у меня уже развивается паранойя?

— Пойдем спать? — спрашивает и поднимается. Лениво плетусь за ней, думая, что же меня сегодня ждет. Столько всего хочется с ней попробовать, но в итоге все заканчивается нежным сексом, потому что, кажется, с ней нельзя иначе.

— А пожелание сладких снов будет? — улыбаюсь и подмигиваю, намекая на продолжение не такого уж и позднего вечера.

Рыбка поднимается на локтях, быстро целует меня, не позволяя даже помечтать о горяченьком, и отворачивается, прячась под одеялом.

— Сладких снов.

Вот тебе и новости. Я, конечно, знал, что в отношениях страсть со временем угасает, что секс становится реже, да и в принципе был к этому готов, но вот что это случится так быстро, для меня стало внезапным открытием. Но, может, и правда устала? А я тут прицепился с намеками и сексом, как будто еще не вышел из пубертата. Ладно, присмотрюсь к Рыбке завтра. Возможно, уже к утру все и изменится. Обнимаю Юлю, почти подминая под себя, она не сопротивляется, только сопит. Закрываю глаза, целую ее в плечо и проваливаюсь в сон.

***

Утром долго не могу понять, что происходит. Телефон разражается трелью, но она звучит через толщу сна, да еще и момент такой подходящий, будто это у Максима из страны снов мобильник разрывается в кармане. Все меняется, когда к мелодии подключаются кулаки, точнее локти. Рыбка толкает меня, бормоча что-то нечленораздельное, и я с трудом открываю глаза, тянусь к трубке, но не соображаю ровным счетом ничего.

На дисплее красноречиво зияет имя «Дмитрий СК», и я рывком поднимаюсь, убавляю звук и выхожу из комнаты. Восемь утра, выходной, а он звонит.Значит, что-то срочное. Закрываю дверь на кухню и тихо здороваюсь.

— Привет, Дим. Ты рано сегодня.

— Конечно рано, Макс. Тут пиздец! — он совсем взволнованный, и я напрягаюсь. До этого старался не думать о проверке, но его голос кого угодно параноиком сделает, поэтому жду, когда он продолжит говорить. — Помнишь, проверка через две недели должна была быть?

— Ну.

— Эти козлы решили на следующей неделе заявиться, так что у нас семь дней на подготовку.

— Блядь! — вырывается громкое, и я прикусываю язык. Не один ведь, а в квартире, один черт, все слышно.

— Не успеваешь? — спрашивает он обреченно, а я ни хрена не знаю, успеваю или нет. Выдающихся спортсменов из малышни точно не сделаю, но они сейчас растут с каждым днем, так что дополнительное время не помешало бы.

— Не знаю, Дим. Пока все идет по графику. Профи они и так стать не успеют, тут счет на годы, а не на недели. А показать достойный уровень в любом случае сможем, — говорю уверенно, и Дима вроде успокаивается, облегченно выдыхая. Я, конечно, его спокойствия не разделяю, но это пока. На следующей неделе поработаем над техникой, глядишь лучше получится.

— Будем надеяться, Макс. Ты по документам проверь все. Я на почту сброшу весь пакет, который нужен им, подбей все бумажки и программы.

— Принято, — отзываюсь уже не с таким энтузиазмом, потому что придется все выходные потратить на это дело, а значит, никаких долгих завтраков с Рыбкой.

Пока я расхаживаю по квартире, Юля просыпается окончательно и выходит ко мне. Интуитивно сгребаю ее в охапку, успокаиваясь. У меня все в порядке, я человек новый, да и ответственностью не обделен, но все равно волнительно. Пойди что не так — прикроют, и бровью не поведут, а мне потом в тренерство путь заказан.

— Доброе утро, — она целует мою грудь, куда дотягивается, а мне приятно, что Рыбка больше не прячется и не рычит. — Все хорошо? — спрашивает она, отстраняясь. Усаживаю ее на диван — сегодня свежо, а она босиком. Еще разрываться между работой и Рыбкой не хватало.

Юля подтягивает колени к груди и шмыгает носом. Все-таки мерзнет в тонкой ночнушке. Сажусь, подхватывая с кресла плед, и накрываю нас обоих. Она довольно улыбается и поворачивается боком, закинув на меня ноги. Не Рыбка, а лягушка.

— Будет, — когда она рядом, уверен в этом. — Проверку перенесли на следующую неделю. Так что показательное выступление состоится раньше.

Стараюсь не выдавать волнения, но Рыбка охает и испуганно прижимает ладони к лицу. Глаза округляются, выдавая ужас. Как будто она постаралась, ей-богу. Но переживает за меня, и от этого становится приятно, не скрою.

— Как же теперь успеть?.. — выдает так, будто у меня ничего не готово, и нужно все срочно придумать. Она напрягается и долго смотрит в одну точку. Беру ее за руки и целую, а Рыбка так растерялась, что того гляди расплачется.

— Успею. Только сегодня придется поработать. Прости, что не получится побыть вместе, и не переживай так, — целую ладонь. — Я в душ, приготовишь завтрак?

— Д-да, конечно.

Глава 21. Надо поговорить

Сердце останавливается, кровь отливает от лица, а я забываю, как дышать, когда слышу то, чего боялась больше всего. Проверку перенесли. И у меня нет сомнений, кто этому посодействовал. И как она только все провернула? Караулила Краснова всю ночь под дверью, а когда не пришел, решила действовать?

Стараюсь не выдавать свою нервозность, но Максим замечает и просит так сильно не переживать. Предлагаю помощь. Что там нужно? С бумажками возиться? Это я могу. Но он мягко отказывается, говоря, что лучше, если я буду ждать его дома в хорошем настроении. Соглашаюсь, но какое уж тут хорошее настроение, когда из-за меня его жизнь рушится. Провожаю Краснова, а сама места себе найти не могу. Все хожу и думаю, как быть и что делать.

Следующие пять дней проходят в нервотрепке. Мы мало видимся с Максимом, почти не созваниваемся и ограничиваемся редкими переписками. Он занят, а я не хочу отвлекать. Дмитрий нагрузил его дополнительной работой, весь тренерский штаб стоит на ушах, поэтому если он возвращается хотя бы на час позже положенного срока, я радуюсь.

Поскольку наши графики совсем разошлись, а ремонт закончился, Краснов ночует у себя, чтобы не мешать мне. Вот только от этого я еще острее ощущаю пропасть, образующуюся между нами. Да что там ощущаю — сама же ее и копаю. В том, что это все подстроила Жанна, у меня сомнений нет. Слишком уж ехидно она улыбнулась мне, когда мы случайно столкнулись на детской площадке.

В четверг я накручиваю себя до такой степени, что всерьез думаю заявиться к Краснову и сообщить о расставании. Из нервозности выводит телефонный звонок. Беру трубку, думая, что это Максим, поэтому не сразу понимаю, откуда там у него женские голоса.

— Юлька, привет! Ты куда там пропала? Опять в глазах голубых утонула? — Маша трещит без остановки, мешая мне сфокусироваться на чем-то одном.

— Привет, — выдыхаю почему-то облегченно. С подругой всегда было проще, а сейчас есть непреодолимое желание поделиться всем, что терзает душу. — Может, увидимся?

— Я поэтому и звоню! — восклицает она. — Я тут рядом, так что собирайся и встретимся в «Мираже», сегодня в меню легкий ужин и сочные сплетни. Жду через полчаса.

Машка решает все быстро и без лишних вопросов. Ей так проще, да и мне тоже, потому что времени на размышления нет. Второпях собираюсь, успеваю даже подкрасить ресницы, от помады отказываюсь — только зря переводить.

Сегодня свежо, поэтому приходится доставать плащ. Смотрю в зеркало и вспоминаю, как вчера мы с Красновым так и не добрались до спальни. Вижу отпечатки наших ладоней, потому что не было времени наводить порядок, и улыбаюсь. Сердце утопает в сладких ощущениях, а нервная система подбрасывает фантомные ощущения его ладоней. «Которые, возможно, были на тебе в последний раз», — злорадно шепчет мозг, и я вылетаю из квартиры.

***

Машка долго жалуется на свою личную жизнь, точнее, на неудачи, которые преследуют ее одна за другой. Я ненавязчиво советую искать мужиков где-то кроме «Тиндера», на что девушка заявляет, что с ее графиком работы точно не получится завести серьезные отношения, и придется обзаводиться кошками.

Я изливаю душу, не утаивая вообще ни единой подробности. Подруга внимательно слушает, долго молчит, переваривая информацию и «Цезарь», пока я анализирую картину целиком и понимаю, что все это похоже на бред истерички.

— И чего ты вообще паришься из-за нее? — изрекает Машка, двигая тарелку с чизкейком.

— Не хочу, чтобы Краснов потерял работу тренера, — в который раз за вечер поясняю.

— Юль, он взрослый мальчик и в состоянии сам решить проблемы, — мгновенно рикошетит, будто знала, что я скажу.

— Не хочу быть их источником.

— А счастливой быть хочешь?

— К чему вопрос?

— К тому, что тебе за этим как раз к Краснову. Ты вон выглядеть стала куда лучше, когда с ним начала встречаться.

А ведь и правда. Я не замечала, но сейчас понимаю, что краситься по утрам стала быстрее, потому что на лице ничего не высыпает, да и мешки под глазами уменьшились. Так что в моем арсенале остались только тушь и помада. И в целом жить гораздо спокойнее, когда знаешь, что засыпать придется в крепких объятиях и прижиматься всю ночь к горячему телу, которое согревает лучше любого одеяла.

— И что мне делать? — обреченно спрашиваю, закрывая лицо руками. И за какие заслуги мне досталась такая умная и проницательная подруга?

— Поговорить, Юль. Словами через рот. Так решаются все проблемы.

Мы болтаем еще недолго, Машка уезжает с новым хахалем, а я желаю ей удачи, надеясь, что в этот раз все получится, и скоро мы сможем собираться парами. Хотя с моей парой сначала надо уладить один вопрос.

Окрыленная разговором с Машкой, лечу к дому. Краснов полчаса назад прислал фото из дома с подгоревшей картошкой. Пришлось раздразнить его снимком десерта, но Максим намекнул на другие сладости. Улыбаюсь. И как от такого можно отказаться? Точно нужно поговорить. Расскажу все, а там пусть сам поступает, как посчитает правильно.

Тело потряхивает от волнения, поэтому путь до его двери преодолеваю пешком, запыхавшись уже на середине, но в лифт не хочу. Краснова там не будет, если застряну, придется самой куковать, а мне больше не хочется.

Радость в один миг слетает с лица, когда у знакомой двери вижу Жанну. Максим не пускает ее в квартиру, но разговаривает вполне дружелюбно, пристально глядя то ли на сдобу в ее руках, то ли ныряя в декольте. Уж чем-чем, а хорошими сиськами природа Жанку наградила. Долетают только обрывки фраз, пока я мазохистски приближаюсь к квартире, где мне самым безжалостным образом разбивают сердце:

— …да, в прошлый раз вышло не совсем так, как следовало бы, — она кокетливо смеется и стреляет глазами, попадая точно в цель. — Надо повторить более культурно. А пока возьми пирог. И футболку, ты забыл тогда.

Сначала мне все кажется полнейшим бредом, но последнее предложение меня добивает окончательно и бесповоротно. У меня даже нет слов, и сумка, как назло, из рук не падает, чтобы привлечь их внимание. Я только сжимаю ручку сильнее, будто это поможет мне удержаться на ногах.

Но все-таки невидимкой не остаюсь. Словно почувствовав мой взгляд, полный разочарования, боли и обиды, Краснов выглядывает из-за двери и тут же меняется в лице. Боже, мне тошно от всей ситуации, а весь ужин рискует оказаться на полу. В спешке разворачиваюсь и сбегаю вниз по лестнице.

— Юля, стой!

Глава 22. Соседушка

В последние дни мы с Рыбкой видимся крайне редко. Я почти все свободное время торчу в спорткомплексе, либо помогая разгребать бумажные завалы, либо тренируя мальчишек. Но сегодня наконец-то удалось сбежать пораньше, поэтому первым делом мчу домой, где надо побриться, а то Юля вчера намекнула, что борода мне не идет.

Мне и самому она не нравится, но быть уставшим мне не нравится куда больше, а тратить драгоценные минуты сна на бритву в моей ситуации просто неразумно.

Первым делом закупаюсь продуктами, искренне не понимая, зачем продолжаю таскать еду к себе, если потом это все кочует на этаж ниже. Принимаю душ и даже запускаю робот-пылесос, задерживаясь и наблюдая, как он мило разъезжает по квартире и ловко лавирует между выступами.

Рыбка первой выходит на связь, сообщая, что задержится. Следом летит фотография из кафе, на которой улыбается Маша, помню ее со школьных времен, но как вернулся в город, еще не пересекался с ней. Давлю приступ ревности в зародыше и пишу, как сильно соскучился. Не хватало только превратиться в истеричку, ревнующую к каждому столбу. Но мне так мало моей Рыбки, что хочется прогуляться до кафешки и потом вместе идти домой.

От этой мысли отказываюсь, иначе правда буду выглядеть как параноик, поэтому, закончив с делами, плетусь на кухню, решая побаловать себя жареной картошкой. Выходит не слишком хорошо, о чем оповещаю Рыбку. Когда через время раздается звонок в дверь, я решаю, что это Юля пришла меня спасать, поэтому открываю не глядя, натыкаясь на Жанну.

Она снова во всеоружии (в платье с глубоким декольте), только на этот раз решила задобрить меня еще и сладостями. А я так радостно открыл, что теперь точно быстро не отвяжется.

— Жанна Валерьевна, добрый вечер, — держусь подчеркнуто вежливо, на что соседка недоуменно хлопает глазами. Ну да, ждал другую, поэтому и прискакал как довольный пес, услышавший хозяев еще на лестнице.

— Максим… Александрович, уж не надеялась застать вас дома, — врет нагло и приторно улыбается, а мне становится противно. Нет, это ж надо так отчаяться, чтобы вешаться на меня, когда я ни словом, ни делом не дал понять, что заинтересован в ней.

— Поэтому сразу с пирогом? — едва не усмехаюсь и хмурюсь, слыша возню на лестнице. Кого там еще несет? Пьяного соседа?

— Я… В общем, извини меня, пожалуйста, в прошлый раз вышло не совсем так, как следовало бы, — она нервно посмеивается и поджимает губы, глядя на меня снизу вверх. Не, ну был бы свободный мужик — поплыл бы, а сейчас на меня такие приемы не действуют. — Надо повторить более культурно. А пока возьми пирог. И футболку, ты забыл тогда.

Черт меня дергает посмотреть на того, кто это затих на верхней ступеньке и наблюдает теперь за драмой. Перед соседями все надо прояснять жестко и сразу, иначе прослыву потом блядовником, который за каждой юбкой разведенной увивается.

Взгляд натыкается на Рыбку, бледнеющую в один момент. Она хватается за перила и смотрит на меня остекленевшим взглядом, от которого становится больно в момент. Навыдумывала, а я опять козел. И если в прошлом я и правда накосячил, то сейчас-то нет! Грудь разрывает изнутри, хочу наплевать на все и броситься следом, но она уже разворачивается и смахивает слезы со щек.

— Юля, стой! — кричу, надеясь образумить ее, но куда там. Она летит вниз так быстро, что, если бы я сразу помчался за ней, не догнал. А тут еще и Жанна. Закрываю глаза и делаю тяжелый вдох — внутри все сдавливает от боли и несправедливости, но проблемы нужно решать поочередно. И первая на очереди — соседка по лестничной площадке, слишком уж довольная для того, что только что увидела.

— Может, чаю?

— Какой, нахрен, чай, Жанна? — срываюсь на нее. — Спасибо за пирог и за майку, — забираю последнюю из ее рук, — но на этом все. Никаких других разов, никаких тортиков и намеков. Я другую люблю, Жанн, — вижу, как на этих словах она грустнеет и тупит взгляд. Неприятно? Мне вот тоже не очень хорошо сейчас. Но ничего, пройдет, она женщина сильная, раз сына адекватным хватает ума растить, то и с драмой сердечной справится, — все остальное не интересует. Так что не лезь к нам и про меня забудь.

Слышу всхлип. Ну еще одна. Все давайте тут разревитесь и еще плакат растяните «Краснов — мудак».

— Но ты к Димке так хорошо… я и подумала…

— Что ты подумала, Жанна, из своей головы выбрось, — отрезаю. — А сын твой — парень хороший, я ему по-человечески помочь хотел, без всяких дополнительных смыслов. Так что завязывай сырость разводить, — тяжело говорить. Подвинуть бы ее да вниз рвануть за Рыбкой своей. Но если сейчас не решить все — не отвяжется, а мне надо, чтобы навсегда отстала и не мешала.

Она вытирает слезы и сильнее сжимает блюдо с пирогом. Отвратительное зрелище, мне даже немного ее жаль.

— Максим… — тихо всхлипывает.

— Что еще? — уже откровенно бешусь, сдерживаясь из последних сил. Она не решается посмотреть в глаза, и я не знаю, чего ждать: признания в любви до гроба или ругательств. Давайте уже второе, да я пойду. Слушать ее сил нет, ей-Богу.

— Я там Юле… — замолкает, хватая ртом воздух. Ну приехали! Что там еще было? Хочется хорошенько ее встряхнуть за плечи и допытаться ответов. — В общем, я не знала, что у вас все так серьезно, ну и сказала, что натравлю проверку на тебя раньше, и секцию прикроют… если… — она уже рыдает то ли от стыда, то ли от страха передо мной, — если она тебя не бросит.

Бля-я-ядь. Как можно быть такой идиоткой в тридцать лет, а? Еще и выдумала все удачно, когда проверку перенесли. Все-таки хватаю ее за плечи и легонько встряхиваю, вынуждая посмотреть мне в глаза.

— Послушай меня внимательно, Жанна… Валерьевна, — выдыхаю, безуспешно пытаюсь успокоиться. — С этого дня ты и на пушечный выстрел к Юле не подойдешь. Встретитесь на улице — обходи ее стороной, а если столкнетесь у лифта — иди по лестнице. А со мной общаться только по вопросам баскетбола и исключительно в рабочее время и на рабочем месте. Поняла?

— Прости, Максим! — отчаянно молит одной рукой вцепляясь в мое запястье, но я отстраняю ее от себя и высвобождаюсь из хватки. — Прости, пожалуйста, знаю, что сглупила, — так и стоит в двух шагах, не решаясь подойти ближе, пока я беру с тумбочки ключи.

— Не у меня тебе прощение просить нужно, Жанна. Не у меня, — захлопываю дверь и ухожу, надеясь, что Рыбка опять не закрылась на все замки.

Твою ж дивизию! Угораздило вляпаться в такое дерьмо, а! И главное, как теперь доказать Рыбке, что единственная соседка, с которой у меня что-то было — это она? Ага, было. Теперь только и тешиться воспоминаниями. Блядь! Бью со злости по стене и прыгаю вниз через три ступеньки. Дверь не заперта, и я хмурюсь, тихо проходя в квартиру. Прислушиваюсь к звукам, и сердце останавливается, когда слышу, как тихонечко плачет моя Рыбка. Не дошла даже до спальни, свернулась калачиком на диване и ревет, аж трясется вся. Больно ей, а мне самому от себя становится тошно. Довел.

Сажусь рядом и касаюсь ладонью спины и плеч. Она вздрагивает, быстро смотрит на меня, а потом отворачивается и ревет навзрыд. Никогда не думал, что может быть так больно от чужих слез.

— Юль… Рыбка, пожалуйста, не надо… — она прячет лицо за руками, и я наклоняюсь, обхватываю ее поперек живота и шепчу, боясь напугать ее громким голосом. — Иди сюда, ладно? — усаживаю ее себе на ноги и обнимаю крепко, целуя волосы, глажу плечи, а она утыкается носом мне в грудь и ревет. Не вырывается, и уже хорошо. Значит, не все еще потеряно, и она готова говорить. — Позволишь все объяснить?

Глава 23. По душам

Ненавижу. До такой степени, что хочется выдрать все волосы и отхлестать по щекам. Не его. И даже не Жанну. Себя. Потому что снова позволяю ему быть рядом, обнимать и гладить волосы. Ненавижу себя за то, что мне снова нужен он, чтобы быть счастливой, и что снова позволяю вытирать об себя ноги.

А на Краснова злюсь, потому что после всего позволил себе заявиться сюда и успокаивать меня, будто до моей персоны ему есть дело. Или совесть заиграла, когда увидел? Ну да, Жанна-то теперь может и подождать, когда он бывшую мягко отошьет. Хотя у Краснова никогда не было мягко — в лоб с разбегу. А сейчас все по-другому. Может, потому что все это — случайное стечение обстоятельств?

Но майка… и «повторить»… Все-таки правду говорят: изменивший однажды, изменит и во второй раз.

Слезы жгут щеки, но я не могу их остановить. Стоит только перестать думать о том, что он мог спать с Жанной, как я захлебываюсь в отвращении к самой себе. И только сильные руки, прижимающие к себе чересчур крепко, не дают окончательно утонуть. Краснов ждет, пока я успокоюсь, только шепчет какие-то милости, которые я и разбираю с трудом из-за шума в ушах.

— Юль, Рыбка моя… — горячие губы касаются макушки, а рука оглаживает плечо. Я вздрагиваю от нежности, льющейся от его прикосновений, и не хочу думать, что для нас нет обратного пути. Мне страшно, ведь, если все окажется правдой, то ему придется уйти, и будет еще больнее. — Тише, не реви.

— Не могу, — пищу и всхлипываю от жалостливого голоса. — Пусти меня, я пойду…

— Куда? Дальше плакать? — перебивает Краснов, и я понимаю, что радуюсь тому, что не отпускает. — Я, конечно, впечатлен твоим решением сделать из квартиры аквариум, но давай сначала поговорим, ладно?

Улыбаюсь от его шутки и стираю слезы ладонями. Все еще боюсь поднимать голову, а теперь и вовсе не хочется, чтобы Максим увидел мои опухшие глаза, слипшиеся ресницы и красный нос. От такого вида к Жанне сбежит, даже если раньше и не собирался.

— Ладно, — соглашаюсь и сама прижимаюсь, когда он ослабляет хватку, — только мы будем сидеть так. Не смотри на зареванную меня.

Он усмехается, а я снова всхлипываю. Весело ему, да?

— Хорошо, — он снова целует меня в макушку и устраивается удобнее, ерзая подо мной. — Тогда сразу к важному: с Жанной у меня ничего не было, — дергаюсь, намереваясь наплевать на свое же правило и выпрямиться, чтобы посмотреть в эти бесстыдные голубые глаза. Но Краснов не дает, только обнимает крепче, мешая шевелиться. — Да, Рыбка, знаю, тебе хочется верить, что я все еще тот козел десятилетней давности, но это не так.

— Тогда откуда у нее твоя майка? — возмущаюсь. Ишь какой догадливый. Раз соображалка работает, чего не дошло любовницу хотя бы в другом подъезде завести?

— Помнишь тот день, когда ты уехала с бывшим мужем? — мягко спрашивает, а я понимаю, что злюсь. Ох, Краснов, лучше б ты мои руки держал, потому что они прямо чешутся залепить тебе пощечину, но я держусь. Пока что.

— Ты тогда был у нее?

— Да, но ничего не было. Я разозлился на тебя, а Жанна позвала на ужин в благодарность за помощь. Потом разлила на меня вино, я хотел отстирать, но она восприняла это за сигнал к действию, — он смеется, а я кусаю губы, сдерживая новый поток слез. Ну давай, рассказывай о своих похождениях. — Так быстро я еще ни от кого не убегал.

— И почему сбежал? — отклоняюсь и поднимаю взгляд.

— Потому что кроме тебя даже думать ни о ком не мог, не то что смотреть или трогать, — так просто и честно признается, что я рада сидячему положению, иначе бы точно упала от шока. — А сегодня она пришла извиняться и вернула майку.

— Она еще повторить предлагала, — обиженно всхлипываю.

— Я отказался, — резко бросает. Злись, злись, Краснов, сам виноват. — И провел разъяснительную беседу насчет наших дальнейших взаимоотношений, — все-таки хмурюсь, глядя на Максима, и тот улыбается моей ревности. — Ее сын все еще ходит в мою секцию.

— Хорошо, — расслабляюсь, чувствуя, как на душе становится легче. — У тебя правда с ней ничего не было? — спрашиваю, зная ответ. Но мне важно услышать его еще раз.

— Правда, Рыбка, ничего, даже намека с моей стороны.

— Максим, прости меня, пожалуйста, — кусаю губы, понимая, что эта грымза теперь ни перед чем не остановится и доведет начатое до конца. — Это из-за меня твою проверку перенесли.

— Чего? Ты о чем?

— Мне надо было сказать сразу, но я не знала как, — сползаю с его ног, отсаживаясь в другой конец дивана, и поджимаю колени к груди. — Когда я ждала тебя у зала, Жанна шантажировала меня. Она сказала, что сделает все, чтобы ты не прошел проверку, если я тебя не брошу, — Краснов смотрит хмуро и серьезно, но злости на его лице нет, и это придает смелости. — Она, наверное, думала, что ты сам от меня уйдешь, когда узнаешь, что из-за меня твоя мечта разрушилась.

Заламываю пальцы, окончательно успокаиваясь. Неважно, что будет дальше, главное, что Краснов не изменял и все это время думал обо мне. Робко улыбаюсь, когда он двигается ближе и наклоняется. Неужели знал все? Хитрый огонек мерцает в его глазах, а по лицу расползается довольная улыбка.

— И чего не бросила-то?

— Потому что люблю тебя и не хочу отдавать всяким Жаннам, — он уже не сдерживается и снова сгребает меня в охапку, усаживая на колени лицом к себе. Пытаюсь спрятаться, но он перехватывает запястья.

— Значит, Викам и Кристинам можно? — уже откровенно смеется, забавляясь моим злобным пыхтением.

— Никому нельзя, — рычу, наклоняясь ближе и мешая ему сосредоточиться на моем зареванном лице, которое из глубоко печального превращается в самое счастливое рядом с этим невыносимым мужчиной. — Безлимитный доступ к Краснову только у меня.

— Я только за.

Глава 24. Баскетбол

С самого утра нервы шалят. Не могу толком сосредоточиться, пока не вхожу в зал, где уже разминаются пацаны. Все документы аккуратно сложены в тренерской, но сегодня туда никто не заходил. Дмитрий увлек троих мужчин за собой и часа три просидел с ними в кабинете, о чем-то переговариваясь. Судя по тому, насколько регулярно к ним наведывалась секретарь с чашками кофе и закусками, разговор шел в нужном нам русле.

Внутри пока нет никого, кроме спортсменов. Родителям заходить не разрешили, чтобы не отвлекали, поэтому они всей процессией сосредоточились в фойе. Ребята лениво тянутся, некоторые уже перешли к разминке с мячом. Сегодня их не прессингую, а только наблюдаю — волнуются, поджилки трясутся, но держатся. Первая показательная тренировка такая. Им говорить о том, насколько серьезны дела, не стали, чтобы совсем не застопорились, поэтому они думают, что это высшее руководство клуба смотрит на них исключительно в воспитательных целях.

Через десять минут заходит Дима и дает команду разминаться, сообщая, что скоро начнем игру. Мы включаемся в тренировочный процесс и на последующие четыре периода выпадаем из реальности. Мне с трудом удается успевать подсказывать ребятам, потому что хочется дать комментарий каждому, но это сложно, когда они играют друг против друга. Я же знаю их как облупленных и не могу подставлять.

Техника у нас, конечно, хромает, но вот энтузиазма хоть отбавляй, и это видно невооруженным глазом. Мальчишки осторожничают, боятся ошибиться, и я отмечаю в блокноте, что перед соревнованиями нужно будет работать со страхом, вижу, что кто-то справляется лучше, тогда как другие на порядок хуже. Но это мы подровняем в процессе, сейчас слишком сильно ощущается подготовка до, а дальше выправятся.

— Передавай! Не веди так долго сам! — кричу, когда Самсонов теряет мяч, и он глупо уходит к сопернику. Мальчишка морщится и, тряхнув головой, бежит защищать кольцо.

Меня уже не волнуют зрители, я даже не замечаю их переговоров на трибунах, полностью в игровом процессе, будто сам нахожусь на поле, но при этом умудряюсь видеть картину целиком. Новые ощущения захватывают, наполняя колким адреналином, быстро бегущим по венам. Я без конца анализирую, гадая, как бы поступил в той или иной ситуации, думаю о тактике и рисую схемы с комбинациями, постоянно переворачивая листы.

Звук сирены возвращает в реальность. Ребята строятся и приветствуют друг друга. Запыхавшиеся, они не уходят с площадки, собираются в круг и обнимаются, как настоящая команда, а я жду вердикта, поглядывая на Диму. Он провожает гостей, давая жестом знак, что скоро вернется. Мы собираем мячи, мальчишки расслабляются, слушая мои комментарии, просят потренироваться завтра, чтобы по горячим следам все отработать, а я посмеиваюсь их энтузиазму.

— Все хорошо. Можем продолжать занятия! — радостно кричит Дима, и пацаны поддерживают его громкими «Ура!», бросаются ко мне, обнимают и жмут руку, а я сам улыбаюсь так, будто получил медаль на Олимпиаде.

Через пару минут мне все же удается отправить их в раздевалку, и я подхожу к директору комплекса, широко улыбаясь.

— Мои поздравления, — жму ему руку, но он обнимает меня и хлопает по спине. — Уболтал их?

— Да они на тебя засмотрелись больше, чем на ребят, — смеется, — так что считай, что это целиком и полностью твоя заслуга. Кстати, не хочешь вернуться в спорт?

— Профессиональный? Нет, — честно признаюсь, осознав, что возиться с ребятами мне и правда интереснее. Я собрал для себя все награды, а гробить здоровье еще больше не хочу, когда могу быть куда полезнее.

— Наполовину. У нас ведь клуб есть, правда, они в соседнем районе тренируются, но со следующего года переберутся сюда. Городская лига, пара турниров в год. Практика даже тренеру не повредит.

— Я подумаю. Спасибо, Дим.

— Слушай, может, отметим небольшой успех в следующие выходные? У меня дача за городом, да и пока еще не сильно холодно. Приезжайте с Юлей, а если она еще и подругу захватит, я буду только рад. Ты вон как похорошел вместе с ней, я тоже хочу, — подмигивает Дима. За время подготовки мы с ним так много общались, что, считай, стали друзьями, поэтому сейчас общение ушло далеко от формального.

— Я спрошу и потом напишу тебе, идет?

— Можешь даже сказать. Она ждет тебя в коридоре.

— Тогда я пошел, — прощаюсь с Димой и спешу из зала, качая головой. Я ведь просил не приходить, знал, что на игру не пустят, а торчать за дверью в ожидании совсем уж бестолковая затея. Ладно, родители, их не остановить. Но Рыбка-то чего?

Мысленно ругаю — несильно, правда, — а самому приятно. Пришла, как всегда делала. Моя.

Оглядываюсь по сторонам, киваю здоровающимся родителям, и иду дальше, замечая свою Рыбку совсем поблизости, и останавливаюсь, когда понимаю, с кем она разговаривает. Настроение меняется в один миг, и я уже намереваюсь вмешаться, когда доносятся обрывки фраз:

— …прости меня за это, — Жанна приподнимает уголки губ в виноватой улыбке, — сама не понимала, что творю.

Ага, как же. Не понимала. Выгнать бы ее. Не понимаю, зачем вообще сюда явилась, сыну играть пока нельзя, он все еще восстанавливается. Никаких поводов, но пришла, так еще и Рыбке мозг пудрит.

— Все в порядке. Только не лезь больше ни в чьи отношения, тогда точно счастье быстрее найдешь, — Юля тепло улыбается ей и даже несильно сжимает руку. Будто почувствовав мой удивленный взгляд, вперившийся в нее, Рыбка поворачивается и, увидев меня, расцветает. — Извини, мне пора идти.

Она бросается ко мне, протягивает руки, и я хватаю ее, приподнимая над землей и кружа, пока любимая цепляется за шею и плечи. Рыбка целует меня в щеки и губы, поздравляя, и совсем не спешит отпускать, как и я ее.

— Рад тебя видеть.

— И я тебя. Поздравляю, — она переплетает наши пальцы и поднимается на носочки, чтобы прошептать в губы: — мой любимый тренер.

— Люблю тебя, Рыбка, — быстро целую, неохотно отстраняясь, но вряд ли снующие туда-сюда родители оценят, если я продолжу. Все-таки за репутацией следить придется. — Пойдем?

— Пора бы.

Всю дорогу до дома я убеждаю ее поехать на дачу к Диме, и она соглашается, но вот с подругами выходит проблема. Машка ее пока нашла себе ухажера, с которым вот уже три дня не думает расставаться. Остальные либо не настолько близки, либо уже замужем. Рыбка просит подождать до следующей недели и, если у Машки не выгорит, то подставим плечо Димы, как надежную жилетку, а там он сам пусть потеет, чтобы подругу очаровать. На крайний случай Юля, смеясь, предлагает Жанну, но этот вариант не устраивает меня. Не то чтобы я не желаю ей счастья, но хочется, чтобы оно было максимально далеко от наших жизней.

Сегодня готовкой мы пренебрегаем, а от походов в ресторан отказывается Рыбка, поэтому заказываем еду на дом, грозясь превратиться в домовых, которые никуда не выходят. Но пока что нам слишком хорошо друг с другом. Мы устраиваемся на мягком ковре на полу, едим роллы и цедим вино, разговаривая о баскетболе и жизни после потопа.

— Знаешь, я тут подумал, — она поднимает голову, стараясь заглянуть в глаза, — может, мне ремонт в квартире сделать? Нам товар пришел с задержкой, и поставщик скинул аж сорок процентов, так что не слишком затратно получится.

— Так это же здорово! — искренне радуется Рыбка, потому что на предложение переехать ко мне, она отказалась, аргументируя это новым ремонтом в своей квартире.

— Да, только есть одна проблема.

— Какая? — она хмурится и все же выпрямляется, с серьезным видом смотрит на меня, а я стараюсь не заржать.

— Мне жить негде, а ремонт точно на полтора месяца затянется.

— Так можешь жи… — она замирает на полуслове и смеется, легонько стукнув меня кулачком в плечо, когда я не сдерживаюсь и расплываюсь в самой идиотской улыбке. — Это ты мне так съехаться предлагаешь?

— А ты согласна? — она отставляет свой бокал подальше и усаживается на меня верхом, принимаясь легонько массировать плечи.

— Все зависит от того, как ты будешь меня уговаривать, — мурлычет она, прикусывая мочку уха, и я понимаю, что диалог у нас будет весьма и весьма конструктивный.

— Долго и точно несколько раз, — смеюсь в ответ, опуская бокал дальше от себя, и наконец пускаю в ход руки, крепко сжимая ее. Больше не отпущу никогда. Потому что эта Рыбка только моя.

Оглавление

Глава 1. Потоп

Глава 2. Между этажами

Глава 3. Бывшие

Глава 4. Помощь

Глава 5. Обед

Глава 6. Опять потоп

Глава 7. График

Глава 8. СМС-ки

Глава 9. Гордость

Глава 10. Обида

Глава 11. Кино

Глава 12. Свидание?

Глава 13. Бывший муж

Глава 14. Разведенка

Глава 15. Именины

Глава 16. Вино виновато

Глава 17. Окситоцин

Глава 18. Рай в шалаше

Глава 19. Женский разговор

Глава 20. Стресс

Глава 21. Надо поговорить

Глава 22. Соседушка

Глава 23. По душам

Глава 24. Баскетбол