Игрa [Владимир Романович Максименко] (fb2) читать онлайн

Владимир Максименко Игра

«Считается, что белые — это добро, но именно белые фигуры нападают первыми, начинают войну. Чёрные — это оппозиция, они вынуждены защищаться. Здесь главное не безмозгло атаковать, забирая фигуры, а чётко просчитывать действия противника на несколько ходов вперёд…»

Витя ждал. Он сидел за одним из множества столов в зале старого ДК, не реконструировавшегося со времен Советского Союза. Уперевшись подбородком в сложенные руки, Витя наблюдал, как бессмысленно и фанатично жирная муха бьётся всей своей тушкой о лампу, одну из многих, что выстилали поверхность потолка и излучали слабое тёплое свечение. Из-за такого освещения очень быстро уставали глаза, вследствие чего Вите, да и всем остальным игрокам, приходилось регулярно их потирать. В зале стояла гробовая тишина, прерывающаяся время от времени клацаньем о часы, постукиванием фигур и ударами о лампу той самой мухи. Любой, кто всячески пытался разрушить устоявшуюся тишину, уводился судьями из зала в холл, где возбужденные ребята могли вдоволь излиться своими впечатлениями. Или же выпустить пар.

Почти все партии уже были сыграны, оставалась только одна. Двое генералов, в результате ожесточенной тактически-стратегической баталии изобразили на доске чистый ладейник. Теперь схватка только обострилась. Ладейники обычно сводятся к ничье, но то при правильных выборах и ювелирной прочитке действий соперника: стоит ошибиться, и ты проиграл. Вокруг этой парочки столпилась куча народу, образовав некое подобие человеческого козинака: игроки, судьи, тренеры, — и все они со свойственной экспертам манерой хмурили брови и покачивали головами после совершения любого хода любым игроком. Причем младшие порой подражали старшим, совершенно не понимая, что именно не так, но твердо зная, что что-то не так, а если что-то не так, значит, непременно нужно продемонстрировать всем прочим, что он тоже увидел, что не так.

Витю не особо интересовала та партия, он лишь хотел поскорей начать свою. Кто бы из тех двоих не одержал вверх, на его результаты это не оказывало никакого влияния. Витя уже шел в фаворитах, но предстояло ещё несколько туров, и расслабляться было нельзя. С каждым заработанным очком груз ответственности рос, и играть морально становилось всё тяжелее и тяжелее, а между тем соперники становились всё сильнее и сильнее. Вите, по его расчетам, предстояло точно сыграть с Миловкиным Андреем, парнем старше его на год и уже имеющим КМС, Порцевичем Владом, перворазрядником, также старшим его на год, но отстающим на пол-очка, и Красавкиным (чьё имя он не помнил, да и в этом не было необходимости), второразрядником, но играющим на первый. Кого ещё бог рандома в виде компьютерной незамысловатой программы, подсчитывающей общие итоги, подкинет ему — никто не знал.

Смотря на муху, сменившую своё географическое положение на другую лампу, Витя вспоминал разные варианты дебюта, дабы свести любую возможность случайного проигрыша в начале к минимуму. Он нервничал, но годы игры научили его сдерживать эмоции и не проявлять их. В этом шахматы сродни покеру, где, помимо основной партии, происходит сражение на ментальном уровне, где каждое движение может означать блеф, либо же блеф того, что это движение блеф, либо же троекратный блеф, постблеф, метаблеф, квазиблеф. Приставки могут наслаиваться друг на друга до бесконечности, зависит лишь от навыка игрока их наслаивать. Забавная разница между шахматами и покером заключалась в массовом отношении к ним, ведь первое — игра королей, а второе — олицетворение азарта и способ обобрать человека до нитки. Хотя кто мешает играть в шахматы на деньги, а в покер на абстрактные фишки? Витя, устав вспоминать варианты, принялся размышлять об этом, пока не услышал поднимающийся на востоке от него гомон — партия окончена.

«Минуточку внимания, — раздался судейский клич, — через пять минут начнется новый тур, не расходитесь далеко!» Гул голосов быстро стих и растворился среди обычных локальных переговоров. К Вите подсела Света, девочка, с которой они вместе приехали на турнир и были уроженцами одной школы.

— Ну что, как сыграл?

— Да выиграл, — спокойно ответил Витя, — там чел абсолютно нулёвый. А ты как?

— То же самое, — без какого-либо энтузиазма промолвила Света, — коня зевнула мне.

— Сколько у тебя ещё?

— Два тура, меня сейчас, наверное, с Петренчук посадят, больше и не с кем. Если выиграю, то последнюю можно уже на ничью вывести и всё чики-пуки.

«Внимание, 6 тур!» — провозгласил судья, и все тотчас повскакивали со своих мест и двинулись окружать глашатая. «Удачи», — сказала Света и пошла в свою зону. «И тебе», — прошептал ей вслед Витя. «Первая доска: Красавкин — Порцевич, вторая: Миловкин — Гробовой …»¹ Едва заслышав свою фамилию, Витя перестал воспринимать все прочие звуки, он, впав в некое подобие астрала, стал пробираться сквозь толпу к своему столу.

Пришел он раньше своего оппонента и занял командное место управления чёрной армией. Перед его взором предстала фрактальная 64-польная площадь с громоздившимися на ней 32 боевыми единицами по 16 на каждой стороне.² В его распоряжении оказалась шеренга из 8 легионов легких пехотинцев, которые неустанно, не боясь смерти, будут нестись в бой по одному только нейронному импульсу, перерастающему в волю командира. Также в рядах его воинства присутствовала кавалерия, неуловимая, увиливающая от врагов и атакующая стремительно. Молниеносно. Бескомпромиссно. Можно было похвастаться и слонами, рассекающими поле по диагонали, втаптывая всю попадающуюся на пути пехоту в землю, и ладьями — мощными ударными отрядами, вселяющими ужас в сердца вражеской армии своими ударами по горизонталям и вертикалям. Но куда более весомой фигурой был ферзь, всезнающий и мудрый визирь, чьи знания и боевое мастерство позволяют ему маневрировать по всей доске, уничтожать в одиночку полчища воинов и, конечно же, нападать на недружественного монарха. К слову, как раз стоит сказать о ключевом звене, вокруг которого происходит весь сыр-бор — короле. Король, являясь важнейшей фигурой, поначалу не допускается к активным действиям, его защищают все войска, сдувают с него пылинки, однако, стоит только побоищу пройти и большинству вояк пасть смертью храбрых, король выходит на арену, дабы утолить свою жажду крови и самолично избавиться от ошметков войск своего оппонента.

Каждый шахматист обладает некой степени ОКР по отношению к положению фигур, и Витя, не став исключением, стал поправлять их так, чтобы ни одна из них не выходила за пределы отведенного ей поля и находилась в центре, а кони непременно смотрели в направлении своего соперника. Закончив настройку, Витя положил перед собой заранее подготовленные листик и ручку.

Витя вновь занервничал, ведь предстояла партия не с кем-нибудь, а с Миловкиным, тем самым кандидатом, которого он ни разу ещё не одолевал. Да, пожалуй, никто из группы его не одолевал. Всегда есть тот, кто на голову выше всех, но всё равно приходит на турнир забрать свои призы, заставляя прочих, как падальщиков, сражаться за объедки в виде второго и третьего места. Но, несмотря на такое печальное положение дел, заранее сдаваться было нельзя: каждый раз Витя надеялся на повторение истории Давида и Голиафа.

Наконец подошёл непобедимый титан, как раз к провозглашению судьёй начала матча. После обмена рукопожатием, Витя запустил часы. Игра началась. Недолго думая, Миловкин легким движением руки переместил свою пешку на d4³ — первый ход в страшной партии. Витя ответил пассивным e6, не раскрывая свои карты. Миловкин купился — он посчитал, что это будет Французская защита, посему ответил e4. Но у Вити была домашняя заготовка, и он планировал сыграть на удивление — b6. Витя вспомнил, как тренер говорил ему: «Прелесть этого хода в том, что ты, независимо от хода соперника, всегда знаешь, каким будет твой следующий». Ход совсем необычный, мало кто знает, как против подобного начала играть, поэтому теряются и «зевают», однако, при правильной игре за белых, можно создать крайне много неудобств для черных. Даже если КМС смутился, он совершенно этого не показал и, будто ожидая именно этого развития, сходил Кc3. Ответ черных оказался незамедлительным — Сb7. Далее последовало планомерное развитие фигур (в чем, собственно, и заключается задача любого дебюта) — Кf3, спокойное укрепление своей позиции.

Грамотно разыграть начало, нигде не напортачив, — то, что требовалось от Вити. От перевозбуждения у него стала трястись нога. Пришлось приложить усилия, чтобы успокоить её, но, выходя из-под контроля сознания, она снова пускалась в непроизвольный фазовый пляс. Последовал ход, — Сb4, — который и развил слона, и связал неприятельского коня, тем самым отстранив его от защиты пешки. Абсолютно не задумываясь, Миловкин парировал угрозу — Сd3. К этому моменту всё проходило стандартно, подобное Витя разыгрывал не один десяток раз, поэтому, поняв, что ситуация под контролем, он поуспокоился и продолжил развитие с темпом — Кf6. Вариантов тактических решений за белых тьма, будь то рокировка, связка коня или подключение ферзя к обороне центральной пешки, но Миловкин понимал, что он играет с позиции силы, поэтому решил сразу начать давление — e5. Чёрные были к этому готовы и ответили Кe4, на что белые вывели слона — Сd2. Настал момент, когда Витя задумался: только что был перейден Рубикон от базового, заученного начала к свободному полёту мысли. С этого мгновения партия стала уникальной, и теперь каждое решение способно было привезти к таким позиционным завихрениям, узоры которых были бы сопоставимы с творениями Деда Мороза.

Пока Витя рассчитывал комбинации, Миловкин демонстративно встал и пошёл по залу, аки воспитатель в детском саду, изумляющийся от дилетантских проделок своих подопечных. Наблюдать за чужими партиями — это было характерное для него поведение, он будто бы давал понять, насколько же он сильнее и насколько же ему всё равно на потуги своего соперника оказать сопротивление. Кого-то это психологически надламливает, но у Вити подобное неуважение, наоборот, вызвало ещё большее желание уничтожить своего врага. Он метался, кого ему всё-таки разменивать: слона на c3 или коня на d2. Что в первом, что во втором случае, не важно, кем бы побил Миловкин, пешкой или слоном, чёрные толкали бы пешку на f5, либо укрепляя своего коня, либо провоцируя взятие на проходе с дальнейшим выходом ферзя на f6. Но такая игра означала бы обострение и ослабление своих позиций, ведь могло последовать неприятное продолжение в виде взятия центрального коня с последующим побегом уже белого коня на g5, где потенциально могла развернуться неплохая атака. Скорее всего, с соперником ниже уровнем он так бы и сыграл, однако Миловкин мог воспользоваться теми брешами в обороне, что возникли бы в результате такого развития, поэтому Витя избрал второй путь. Он забрал Кd2.

Словно телепатически, Миловкин среагировал и вернулся на своё место, сразу же ответив Фd2. Теперь же, когда коня больше нет, а белый ферзь покинул такого же цвета диагональ, последовал ответ — f5. Этот ход также позволял мало-мальски контролировать центр и, помимо этого, преграждал линию белому слону на случай, если Витя решил бы делать короткую рокировку. А делать её пришлось бы, только если короткую сделал бы Миловкин: Витя боялся производить разностороннюю шахматную фортификацию, потому что при таком раскладе игра обычно разворачивается по принципу форсированной фланговой атаки. Кто быстрее и успешнее успеет задавить вражеского монарха при помощи пешек — тот и победил. Разница в силе игроков слишком большая, чтобы допускать такое.

Как и предполагалось, Миловкин сделал именно длинную рокировку: 0-0-0. Чёрным теперь требовалось последовать примеру. И поскорее. Темп терять никак нельзя. Фe7 — этим ходом расчистилось пространство для королевско-ладейного манёвра, а также был намёк для белых, что чёрному слону некуда отступать. Задачей данной фигуры с названием животного индо-африканской принадлежности как раз была ликвидация неугодного скакуна, а спровоцировать нападение на него пешкой a3, воспользовавшись устоявшимся паттерном, мол, слон сильнее коня, было бы отличным перехватом темпа. Как и ожидалось, байт удался. Вите стало казаться, что преимущество переходит к нему, хотя и не было никакого материального или позиционного перевеса, но осознание того, что сценарий партии развивается как надо, придавало уверенности. Без колебаний принеся в кровавую жертву своего диагональнобойного юнита, — Cc3, — генерал обсидианового воинства добился изоляции мраморноликого ферзя на c3. Ведь теперь, после Кc6, перекрывающего свою пешку, ему особо некуда ходить, если только с потерей такого драгоценного, как самоцветы лесного владыки Трандуила, темпа, и, помимо всего прочего, он не создает никаких угроз, стреляя, по сути, в холостую. Далее произошёл неожиданный момент Лhe1. Витя опешил. Не такого хода он ожидал. Однако серьёзной угрозы он из себя не представлял, напротив, такое пассивное действие лишь позволяло Вите сделать долгожданную рокировку — 0-0-0. Главнокомандующий белой цисгендерной арийской армии решил сделать так называемый промежуточный ход: Крb1. Идея его заключалась в том, чтобы подождать и посмотреть, какие действия предпримет соперник. Военачальник же черной, вечно угнетаемой орды ответил тем же самым: Крb8. По логике, Миловкин должен был подготавливать всё необходимое для подрыва центральными пешками и начать давление, иначе к чему был предыдущий манёвр ладьи? Но этого не случилось. Вместо лобовой атаки пошла атака по флангу: h4.

Миловкин явно пытался захватить как можно больше пространства, навязывать свою игру. На это нужно было реагировать, но игра от позиции обороны привела бы к закономерному проигрышу. Витя это понимал. Поэтому спустя время раздумий пошёл на вариант вскрытия ладейных линий — h6. Ход подготовительный. Он нужен для дальнейшего продвижения g5 и, в случае размена, чтобы вскрыть вертикаль, а в случае же уклонения продолжить наскок на g4. Миловкин ответил методичным h5, что, в сущности, ничего не меняло, но отсрочивало исполнение Витиной идеи на ход. Следующим действием Витя решил перестроить ладью на поддержку линии g. Однако вопрос — какую именно? С одной стороны, ладья h в перспективе удерживает пешку, а ладья d должна помочь в обороне, если акцент вновь устремится в центр. После подрыва и взятия на проходе останется крайняя удаленная пешка, которую будет легко уничтожить, тем самым дав Миловкину преимущество — это крайне беспокоило Витю, ведь даже такая мелочь в игре с таким сильным оппонентом может оказаться роковой. С другой стороны, если строить всю дальнейшую игру вокруг обороны пешки h3, тогда Витя проиграет позиционную войну. Как издревле известно, кто не рискует, тот не пьет шампанское, посему Витя решился— Лgh8. Белые тотчас ретировались своей ладьей на исходную позицию: h1. С точки зрения конкретно этой ситуации ход, пожалуй, оправдан, да и не плох, глобально же — это вновь потеря темпа. G5 — без лишних колебаний Витя стал воплощать свою задумку в реальность. Белые, явно не желая дальнейшего прессинга, совершили взятие на проходе: hg. Лg3 — теперь чёрные чувствуют себя посвободнее — ладья временно защищает пешку h, одновременно нацелившись на вражескую пешку g.

Витя ожидал ответа в стиле g3, для того чтобы потом иметь какой-нибудь неожиданный выпад своего коня и подловить на связке соперника, однако белым вновь удалось его удивить — Кe1. Раз за разом ходы оппонента оказывались не столько нелогичными, сколько проигрывающими в конкуренции с другими. Либо это грандиозный план, опережающий мышление Вити на несколько лет теоретического и практического знания, либо Миловкин, попросту недооценивая, насмешливо пытался показать, что даже такого уровня ему будет достаточно. Впрочем, невозможно залезть в чью-то голову и разузнать намерения человека. Вполне вероятно и то, что Миловкин просто не в настроении. Но для Вити недопустима даже мысль о том, что для его врага происходящее не имеет такого же значения как для него — это столкновение двух полярных персонажей: героя, в лице Вити, и злодея, в лице Миловкина; столкновение эпох в виде старого, закостеневшего и зазнавшегося чемпиона и нового, амбициозного, более достойного этого звания игрока; столкновение двух группировок, обреченных на вечное сражение под руководством разных командиров, бессмысленно пытающихся выиграть в изначально абсолютно ничейной игре.

Лdg8 — сдвоить ладьи никогда не ошибка. Вся партия теперь строилась вокруг этой вертикали. Видимо решив себя обезопасить от теневого слона на b7, был совершён ход: f3.

На любой войне пехотинец — это лишь разменная монета, призванная ценой своей жизни принести преимущество и закономерную победу. Руководство без раздумий кидает их на произвол судьбы, едва завидев на горизонте мелькающую выгоду. Либо же жертва может быть принесена и как откуп от надвигающегося рока. Витя посчитал, что его роком будет дать возможность белым выйти из-под прессинга путём подрыва пешкой на g4. Отвлекающим агнцем оказалась пешка h4. Из собственного страха Витя оставил этот отряд на растерзание вражеской ладье, но при этом ещё более спёр позицию мраморноликих: Лg3. Миловкин то ли не заметил, то ли проигнорировал, то ли испугался, но пешка осталась нетронутой. Вопреки воле своего командира она осталась жить. Сc1 — последовал ответ от белых. Видимо Миловкин не оставлял надежды развязать игру на центре. Этого совершенно нельзя было допускать, ведь сражение на два фланга требует куда большего рассеивания внимания на все поле боя, а это, в свою очередь, приведет к ошибкам. Возникла задачка, в которой требовалось и защитить ранее отдаваемую пешку, и не позволить осуществить наступление на d5. На её решение ушло не так уж и много времени: Фg7- таким образом визирь берёт в покровительство легион на h4 и, если белые подрывают, тогда под защитой кавалерии устраняется отряд противника на e5.

Теперь в перспективе готовится манёвр кавалерии через e7 на d5, улучшая его позицию. Но для начала следует дождаться хода белых. Спустя некоторое время раздумий Миловкин выбрал, пожалуй, точнейшее решение ретироваться конём на d3, тем самым планируя перебросить его на f4. Фигуры белых слишком зажаты, потому необходимо искать варианты перехода к более раскрепощённой игре. Однако изъяном данного решения оказалось перекрытие ладьи, и теперь чёрный ферзь может занять позицию, на которой желал оказаться ходом ранее — Фg5. Миловкин принял позу, в которой так любили изображать античные скульпторы своих современников философов, и принялся за размышления. Пока что всё, вроде бы, крепко, но позиция душная: белый командующий находился в дискомфорте. Либо ему наскучило, либо действительно сыграла свою роль нелюбовь к такой позиционной игре, но Миловкин решил действовать агрессивно — b4. Витя «славился» своей страстью к пешкоедству, и потому, только завидев слабость на d4, немедля, рассекая не только воздух, но и время, необходимое для того, чтобы посчитать варианты, почти интуитивно понёс своего ферзя на e3. Ход оказался ошибочным: Витя понял это в момент, когда стал продумывать дальнейшие перспективы после непосредственного выигрыша центрального пехотного подразделения. Выяснилось, что всё не так радужно, ведь у белых возникала неплохая компенсация в виде нескольких последовательных темпов, да, вдобавок, вскрывшаяся вертикаль d. Витя запаниковал: надо было следовать первоначальному плану и маневрировать кавалерией. Он стал задумываться, не поздно ли в данной редакции осуществлять старую задумку, благо Миловкин купился на эту фальшивую угрозу и защитил пешку — Лh4. Витя воспринял это как прекрасную возможность вернуться в исходную точку, исправив косяк — Фg5. На что Миловкин молниеносно отреагировал Лh1. Казалось бы, он таким неявным образом намекал на ничью, но Витя испугался идти на троекратное повторение в данной ситуации, вдруг всё-таки Миловкин также недосчитал и во второй раз не допустит той же ошибки. Наконец-то долгожданный выход конницы осуществился — Кd7. Позиция белых становилась явно похуже: главный оплот силы белой армии, эталонная, образцово-показательная фигура, — ферзь, — внезапно оказалась одной из главных слабостей в их рядах. По существу, он стоял на отшибе, не принимая участия в битве, что происходила на противоположном фланге. Миловкин это понимал, оттого и решил от слабостей избавляться — Фd2. А вот Витя не до конца осознавал превосходство своего чемпиона над вражеским и повёлся на провокацию — Фd2. Лd2: произошел равноценный обмен по цифрам, но не по сути.

После вывода главных боевых единиц из процесса партии пешка на h5 вновь осталась без защиты и вновь Витя, абсолютно не колеблясь, отдал её на растерзание вражеской ладье — Кd5. Чего стоит одна единственная пешка на затворках творящейся истории, когда на кону стоит победа? Ведь с точки зрения пешки видны только товарищи по бокам и враги на той стороне поля. Шахматы — искусство жертвовать собственными пешками.

Витя всё больше и больше уверялся в собственной доминации. Он не сомневался, что сможет довести партию до полного разгрома оппонента. Пока Миловкин думал над своим ответом, Витя уже пожинал лавры своего триумфа, перед его взором был с тоской признающий капитуляцию Миловкин, овации зрителей, что обступили их стол, похвала тренера и восхищение Светы его блистательной и безошибочной игрой. Его фантазия была настолько отчётлива, словно всё уже завершилось, а он не сидит за доской, а просто лишь вспоминает эти события. Мечты были прерваны ходом белых — Крb2. Витя воодушевился боле прежнего. Ход был донельзя странный, будто это и не Миловкин играет, а его брат-близнец, только разрядом ниже.

Чёрным безумно хотелось расположить своего бравого скакуна на e3, но сразу это было делать плохо. Ведь у белых находился очень ценный ресурс в виде отскока уже своего жеребца на e1, что позволило бы и защищать пешку g, и удерживать поле c4 с помощью слона. Витя принялся решать эту задачку: как же сокрушить оборону белых. Победа слишком реальна, её никак нельзя упускать. Витя думал долго, времени оставалось всё меньше и меньше, пускай они и играли с контролем 30+10, но заходить в цейтнот совершенно не хотелось. Когда на часах оставалось уже около 5 минут, Витя отыскал ход — Сa6. Теперь же слон рентгеном нацелен на слона противоположной стороны конфликта, и, стоит белым убрать коня, как сразу же будет устранен важнейший защитник белой армии. Миловкин, видимо, не найдя ничего лучше, пришёл к выводу, что пришло время собрать кровавую дань, и вкусил уже состарившегося от ожидания своей смерти агнца — Лh6.

Витя чувствовал своё превосходство, и оно его пьянило, подобно тому, как вид крови бросает в боевой кураж берсерков. Он устремил отряд катафрактов в черных латах прямиком в стан врага — Кe3. Угрозы скопом нависли над белыми, аки гильотина над французскими монархами, но Миловкин был не из робких и не подавал виду, что позиция трещит по швам. Невзирая на сложную, образовавшуюся в ходе ожесточенной схватки, шахматную мозаику, Миловкин достаточно быстро сделал свой ход — Лf2. Витя же, как обычно и бывает в стрессовых ситуациях, последовал примеру оппонента и так же незамедлительно ответил — Кf1. Миловкин забрал коня — Лf1.

Витя встрепенулся: послышался лёгкий гул недоумения среди столпившихся зрителей. Что же случилось? Витя стал глазами рыскать по доске, в попытках углядеть, в чём причина недовольства публики. Наплевав на недостаток времени, он азартно жаждал выяснить, в чём дело, и он выяснил — вилка. Он пропустил вилку. Ходом ранее он мог в один момент нокаутировать своего извечного противника: Кd1. Один не случившийся ход отделял мечту от реальности, а теперь всё пошло прахом. Монумент, что он так трепетно и долго возводил, что должен был ознаменовать победу воли над детерминированностью, рухнул в одночасье под аккомпанемент снобистских ворчаний наблюдателей. Витя впал в тильт, он запаниковал. Позиция более-менее выровнялась, а цейтнот приближался. Витя решил, что самое разумное — упростить позицию. Включив режим пули, он принялся выпаливать ход за ходом: Сd3. Cd — ответили белые, и последовал шах ладьёй — Лg2. Впрочем, угрозы для владыки белой рати не было — Крc3. Требовалось засушить все возможные движения пешек, особенно Витю пугала пешка b, ведь, позволь он ей очутиться на поле b5, его королю пришлось бы невыносимо тяжело, почти мучительно выбираться из своего укромного уголка. Витя никак не ожидал, что у Миловкина остались хоть какие-то силы на дальнейшую игру, из-за чего они бы сошлись на быстрой ничье. Однако у предводителя белых не просто остались силы, он решил играть на победу: d5. Инверсионно преобразовавшаяся ситуация стала морально давить на Витю. То, что буквально минуту назад было его триумфом, в данный момент становится его фиаско. Неужели он может проиграть? Теперь он грезил лишь о ничье. Забирать пешку не вариант, ибо разрушится и без того хрупкая пешечная цепь, что даст белому королю беспрепятственно прорывать черные редуты. Дальше меняться, дальше упрощать — это верный путь: Лg2g6. Миловкин позволил размену произойти — Лg6. Лg6 — забрал Витя.

Время у обоих игроков подходило к концу. В один момент на поле боя стало происходить сущее безумие и неподконтрольная вакханалия в виде носящихся из одной позиции в другую фигур. Из монотонного неторопливого действия противостояние переросло в динамичнейшую экшен сцену: de — de. Лh1 — Крb7. Лh7 — Крс6. Лe7 — Лh6. F4 — Лg6. Напряжение было такое, что казалось, будто бы над игроками материализовались их аватары в лице джедая и ситха, скрестивших свои световые клинки в смертоносной дуэли: всё определит одна неточность.

Миловкин первый взял тайм аут. Благодаря добавлению он отбил себе около минуты, для того чтобы обдумать, как ему победить. Вите не надо было думать: единственное действие, которое он мог совершать — передвигать ладью с поля h6 на g6. Он надеялся лишь, что Миловкин уже не в состоянии продолжать борьбу. Крd4 — возобновил поединок ситх, продолжая руководить своими штурмовиками. Лh6 — не теряя времени ответил Витя. Крe3 — Лg6. Крf3 — Лh6. Крg3 — ситуация накалилась до того, что вполне способна была расплавить кольцо всевластия. Теперь уже Витя принялся использовать отбитые минуты. Объявляя шах, он пустил бы белого короля на h4. Тогда надо будет давать шах на g5 и забирать пешку f4, отдавая при этом пешку на e6. У каждого осталось бы по проходной. Очень опасно. Ошибиться в таком окончании, да ещё и с нехваткой времени, слишком просто. И всё же, это был единственный вариант. Лg6. Миловкин стал считать. Все застыли в ожидании. Тишина для Вити была громче рёва турбин Боинга. Секунды медленно давили его, словно тот очутился под прессорным станком. Вот. Рука Миловкина нависла над фигурой. Схватила её. И — Крf3.

Вздохнув с облегчением, Витя немедленно повторил манёвр ладьёй. Он не проиграл, но в нём не отзывалось радости, только бесконечная терзающая обида на судьбу и её безжалостную несправедливость.

— Ничья? — откашлявшись, спросил Миловкин.

— Согласен, — утвердил Витя, и они пожали руки.

Примечания

1

Первая фамилия — белый цвет, вторая — черный.

(обратно)

2

Белые начинают игру на полях 1,2 горизонтали, а черные — на 7,8.

(обратно)

3

Буква означает ход фигуры: К — конь, С- слон, Л- ладья, Кр- король, Ф- ферзь. Если буквы нет — пешка.

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***