Нам все равно, если вы обиделись! [Саймон МакХарди] (fb2) читать онлайн

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

Purulent Emetic Literature Of Ugly Horrors

https://vk.com/club193372841

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.

Это очень шокирующие, жестокие и садистские истории, которые должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.

Саймон МакXарди и Шон Хоукер "НАМ ВСЕ РАВНО,ЕСЛИ ВЫ ОБИДЕЛИСЬ!"

(Мы хотели поместить здесь слова песни Дона Маклина^[1] "Американский пирог", но не смогли, потому что не получили разрешения от пиздюков, которым она принадлежит!)

Все, что ходит, плавает, ползает или летает - съедобно.

- Древняя китайская пословица.

"ДЕНЬ КОГДА МУЗЫКА УМЕРЛА... И БЫЛА СЪЕДЕНА"

Джейп, он же Большой Боппер, пошатываясь, спустился по лестнице бального зала "Surf" и вошел в переполненную гримерку. Он рухнул, дрожащий и бледный, на стул в дальнем углу. Бадди Холли поднял глаза от полировки своей гитары "Fender Strat".

- Ты выглядишь, как дерьмо, - сказал он.

Джейп чихнул и вытер рукавом рубашки густые зеленые сопли. У него был грипп, и состояние его неуклонно ухудшалось. На Среднем Западе стояла морозная зима. Старый автобус, который они арендовали, не отапливался, и в нем было холодно, как в холодильнике.

Карл Банч - барабанщик Бадди - получил такое сильное обморожение, что гастрольная группа была вынуждена оставить его для восстановления в больнице в Айронвуде, штат Мичиган.

Бадди беспокоился о Джейпе. Еще одна дальняя поездка на замерзшем автобусе, и он, несомненно, подхватит серьезную пневмонию. Это означало, что одна из главных достопримечательностей тура "Зимняя танцевальная вечеринка" будет выведена из строя. Фанаты будут разочарованы. Карла можно было заменить, но Большого Боппера - точно нет.

- Вот что я тебе скажу, Джейп, мы только что заказали частный самолет, который доставит нас на следующий концерт в Мурхед. Может, кто-нибудь уступит тебе свое место, раз уж ты так болен и все такое.

Бадди поднял брови и выжидающе посмотрел на Уэйлона Дженнингса, своего басиста. Бадди не собирался уступать свое место. Он продал бы душу своей матери за возможность постирать полный чемодан вонючего белья и выспаться в гостиничной постели.

Великодушный Уэйлон посмотрел на Джейпа, который сидел в своем кресле, сопя и дрожа.

- Да, хорошо. Думаю, этому здоровяку это нужно больше, чем мне...

- Спасибо, Уэйлон, - пробормотал Джейп.

Ричи Валенс кашлянул и поднял свои щенячьи глазки на Томми Оллсапа, гитариста Бадди.

- Как насчет этого, Томми? Хочешь уступить свое место? У меня тоже жар.

Все уставились на Томми, который в недоумении покачал головой.

- Мне действительно плохо, - сказал Ричи.

- Вот что я тебе скажу, я тебе за это заплачу, - Томми достал из кармана десятицентовик и подбросил его в воздух. - Решка.

- Орел, - сказал Ричи.

Десятицентовик упал на пол.

- Похоже, ты идешь с нами, Ричи, - заметил Бадди.

- Я впервые в жизни что-то выиграл, - сказал Ричи, ухмыляясь.

- Я вызвал такси, чтобы отвезти нас в аэропорт, - сказал Бадди. Он пожал руки Уэйлону и Томми. - Ну, надеюсь, ваш старый автобус снова замерзнет.

- А я надеюсь, что твой старый самолет разобьется, - ответил Уэйлон.

Бадди протянул руку Джейпу. Здоровяк шатался на ногах, и Бадди едва мог его поддержать. Ричи открыл дверь на сцену, и в их лица ударил морозный воздух. У входа не толпились кричащие фанаты. Никто из поклонников не отважился выйти в мороз, чтобы взглянуть на своих кумиров. Бадди был разочарован - фанаты Элвиса могли часами ждать его даже в метель. Они усадили Джейпа в ожидающее такси и погрузили чемоданы в багажник. Водитель включил отопление, и парни с удовольствием вздохнули, вдыхая теплый воздух и начиная оттаивать. Бадди вытер запотевшее стекло. Парковка у "Surf Ballroom" была полупустой.

- Весь этот гребаный тур - дерьмовое шоу, чувак, - ныл Бадди. - Шоу даже не было распродано, а мы сейчас самые большие имена в рок-н-ролле.

Как только все закончится, он собирался найти нового менеджера, который знал бы, что, блядь, он делает.

Такси свернуло на пустынную главную улицу. На обочине дороги висела неоновая вывеска закусочной, разгоняя темноту. Джейп прижался лицом к окну такси.

- Останови машину. Мне нужно что-нибудь поесть. Я умираю с голоду.

Такси замедлило ход.

- Нет, черт возьми, мы спешим. Не останавливайся, - сказал Бадди.

Машина снова набрала скорость.

- Но ты же знаешь, что происходит, когда я хочу есть, Бадди.

- Да. Ты становишься еще более невыносимым засранцем, чем обычно, - сказал Ричи.

- Мы не можем этого сделать, Джейп. Если мы пропустим этот рейс, нам придется ехать на автобусе со всеми остальными попсовиками. Я не хочу рисковать заболеть. К тому же стоимость аренды самолета не возмещается, - Бадди и сам чувствовал голод. Они не ели с самого завтрака, но он действительно не хотел рисковать пропустить рейс. - Мы перекусим, когда приземлимся, хорошо?

Джейп хныкнул:

- Хорошо, Бадди.

Снег просто валил, и над аэропортом Мейсон-Сити висел густой туман. Бадди расплатился с водителем и вышел из теплой кабины в арктический ветер, дующий через взлетную полосу. Он закутался в куртку и натянул воротник на уши.

- Слава Иисусу, мистер Холли. Рад познакомиться с вами, сэр, - из тумана появился песочноволосый мужчина, примерно ровесник Бадди. Он схватил руку Бадди и яростно затряс ею. - Я - Роджер Петерсон. Я буду вашим пилотом, - рука молодого человека была ледяной. - Я ваш большой поклонник, мистер Холли. Для меня большая честь лететь с вами. Если я могу что-то сделать для вас, пожалуйста, дайте мне знать.

- Просто доставьте нас туда в целости и сохранности, - сказал Бадди, смеясь.

- Вы подаете какую-нибудь еду на этом рейсе? - cпросил Джейп.

- Боюсь, что нет. Мы не такая авиакомпания, - ответил Роджер.

Джейп хныкал, дулся и оглядывал взлетно-посадочную полосу, как будто ожидал увидеть закусочную вдоль летной полосы, мигающую сквозь туман своим знаком "открыто". Бадди и Ричи подхватили Джейпа и багаж и зашагали по слякоти, вслед за Роджером. Самолет был шестиместный, одномоторный. Крылья были припорошены цементно-серым снегом.

Ричи вглядывался в туман.

- Я думал, самолет будет больше.

- Почему? Нас всего трое.

Зубы Бадди стучали друг о друга. Ему не терпелось выбраться из холода.

- Я боюсь лететь. Я нормально себя чувствую на больших самолетах, но я никогда не летал на таком маленьком самолете.

Бадди озабоченно поднял бровь. Меньше всего ему хотелось, чтобы Ричи нервничал. Все знали, что Ричи делал, когда испытывал стресс.

- С тобой все будет в порядке, Ричи. Мы в руках опытного пилота. Не так ли, Роджер? - oн похлопал Роджера по спине, когда пилот открыл люк самолета.

- Еще бы, мистер Холли, - ответил он.

Пилот был немолод, и у него были темные круги под глазами, но Бадди не собирался делиться своими опасениями с Ричи.

- Кроме того, у меня есть это! - cказал Бадди. Он достал фляжку и потряс ее, взбалтывая жидкость внутри. - Это снимет напряжение и поможет тебе расслабиться.

- Я выпью немного. Дай сюда! - Джейп выхватил флягу из рук Бадди и сделал глоток, а затем выплюнул жидкость на снег. Она была похожа на мочу. - Фу, что это, черт возьми, такое?

- Персиковый шнапс.

- Это не успокоит даже фруктовую муху, - Джейп вздрогнул и снова засуетился.

Они поднялись по трапу и последовали за пилотом в самолет. Бадди попытался локтями пробиться мимо Джейпа, но Большой Боппер оттолкнул его и растянулся на двух сиденьях за кабиной пилота. Он поднял голову и ухмыльнулся Бадди, который опустился на свободное место рядом с Ричи. Бадди скривил лицо и показал Джейпу средний палец. Ричи уставился прямо перед собой и стал жевать ноготь большого пальца.

Двигатель ожил, и самолет загрохотал. Ричи обхватил колени и прикусил губу.

- Это короткий полет, джентльмены, примерно час и пятнадцать минут. Я просто жду разрешения с вышки, - крикнул Роджер.

- Это точно лучше, чем автобус, - сказал Бадди. - Мы будем в отеле в мгновение ока.

Это были лучшие сто десять долларов, которые он потратил на этот тур. Он уже чувствовал запах чистого белья и хрустящие простыни. Сплошное блаженство.

Джейп схватился за живот.

- Ты уверен, что у тебя нет чего-нибудь поесть? Сэндвич? Пакетик орешков? Может быть, шоколадка?

- Нет. Я уже сказал, что у меня ничего нет, - ответил Роджер.

Затрещала рация.

- Фокстрот-индиго-пять-девять, взлет разрешаю.

Самолет покатился по взлетной полосе, набирая скорость. Ричи беспокойно заерзал на своем сиденье. Он вытер липкой рукой пот со лба, а другой рукой вцепился в подлокотник. Бадди протянул ему фляжку.

- Шнапс?

Ричи взял ее и осушил ликер в два глотка. Самолет повернул с одной стороны узкой взлетно-посадочной полосы на другую, затем завибрировал, и они поднялись в воздух. Ветер и снег задували в окно кабины. Видимость уменьшалась, пока они не увидели лишь клубящуюся белизну.

Желудок Джейпа урчал, перекрывая рев двигателя. Ричи смотрел в окно на белую пелену и учащенно дышал. Дрожащими руками он залез в брюки и вытащил свой полутвердый член, поплевал на ладонь, а затем длинными, медленными движениями стал обрабатывать покрытый венами ствол.

Бадди вздохнул. Каждый раз, когда Ричи нервничал, ему приходилось теребить член, чтобы расслабиться. Он делал это перед каждым выступлением, а иногда и во время. Все участники тура привыкли к такому поведению Ричи. Одной рукой он нажимал на гитару, а другой дергал свое "мясо". Бадди должен был признать, что это было весьма впечатляющее зрелище, но он никогда бы не сказал об этом Ричи. Ритм влажных шлепков продолжал терзать его уши, когда он закрыл глаза и представил себе ощущение чистого белья на своей коже.

- Эй, - сказал Джейп, пожимая руку Бадди и прерывая его задумчивость. - Как ты думаешь, в отеле будет обслуживание в номерах?

- Думаю, да.

- Надеюсь, что так, Бадди. Я не знаю, сколько еще смогу продержаться. Я голоден как собака, и мои кишки едят сами себя.

- Не волнуйся об этом, Джейп. Всего пара часов, и мы будем ужинать, как короли.

- Я просто не хочу повторения того, что случилось в Шебойгане, понимаешь? - прошептал Джейп.

Бадди прижал палец к губам Джейпа и сказал:

- Ш-ш-ш. Забудь о Шебойгане. Если кто-нибудь узнает о том инциденте, мы будем в полной заднице. Мне нужно поддерживать респектабельный общественный имидж и держать группу вместе. Не ставь это под угрозу, держи свой большой рот на замке.

Джейп кивнул и откинулся в кресле. Бадди поправил очки. Несмотря на то, что Бадди держался уверенно, он волновался. Они прибудут в отель не раньше чем через два часа, а Джейп был не из тех, кого хочется видеть рядом, когда он голоден. В Шебойгане, штат Висконсин, была полная неразбериха. Им повезло, что они не томятся сейчас в тюремной камере. Бадди ослабил галстук. Он прижал большие пальцы к вискам и вращал ими по кругу, чтобы снять напряжение с глаз. Он вспомнил шок на лице женщины, плач ее ребенка, щенка, который не переставал тявкать...

Стоны Ричи и хлюпанье становились все громче. Наверно, он уже на грани, - подумал Бадди. Он съежился на своем сиденье. Ричи обильно кончал, и Бадди не хотел, чтобы его товарищ по группе забрызгал его спермой.

- Я просто хотел сказать, что являюсь большим поклонником вашей музыки, мистер Холли. Я следил за вашей карьерой с самого начала, - сказал Роджер. - Все мои друзья в нашей церковной группе считают... какого хрена?! - Роджер повернул голову и уставился на стояк Ричи.

- Ричи всегда дрочит, когда нервничает. Это единственное, что его успокаивает, - механически произнес Бадди.

За последнюю неделю он произносил эту речь сотни раз перед промоутерами, владельцами клубов и публикой по всей стране. Большинство музыкантов были странными.

Роджер вытаращил глаза, и его лицо раскраснелось от ярости, когда он уставился на толстый, необрезанный член латиноамериканца Ричи.

- Мастурбация - это грех, и он попадет в ад за такое беспричинное проявление насилия над собой! Скажите ему, чтобы он немедленно прекратил, или я сделаю это сам!

- Ты ведь не один из тех гомофобов из Библейского пояса, которые возбуждаются при виде членов? - cпросил Джейп.

- О-о-о-о, о-о-о-о, блядь, да, - стонал Ричи, дергая член все быстрее и быстрее, пока его рука не превратилась в размытое пятно.

- Он почти кончил. Пожалуйста, дай ему кончить, - сказал Бадди. - После этого он будет спокоен как удав.

Джейп облизал губы, сосредоточившись на толстой нити спермы, которая дико хлестала из головки члена Ричи, похожая на рисовую лапшу.

- Я сказал, перестань! Как ты смеешь оскорблять Бога своим онанизмом! - Роджер перелез через сиденье, схватил Ричи за плечи и агрессивно встряхнул его. - Прекрати свою развратную показуху, черт бы тебя побрал!

- Фу-фу-фу, сейчас прекращу... Ла Бамба! - глаза Ричи закатились назад.

Последняя струйка белых соплей из члена вырвалась наружу и забрызгала лицо Роджера.

- Мои глаза! - вскрикнул он. - Господи Иисусе, как сильно жжет!

Он потер заляпанное спермой лицо и опрокинулся между сиденьями, в то время, как самолет накренился, а багаж покатился по проходу.

- Черт возьми! Управляй этим чертовым самолетом, Роджер! - закричал Бадди.

Он застыл на своем сиденье, когда сумки и чехол для гитары покатились мимо него к передней части самолета.

- О, мамасита, - стонал Ричи, откинувшись в кресле и поглаживая свой дергающийся, слюнявый член.

- М-м-м, выглядит и пахнет как похлебка из моллюсков, - сказал Джейп. Он схватил Роджера за голову и жадно слизал сперму с его лица. - На вкус она тоже как похлебка из моллюсков.

- Аргх-х-х! Это так по-гейски! - закричал Роджер, размахивая руками и вскакивая на ноги.

- Чертов самолет, чувак, чертов самолет! - закричал Бадди.

Нос самолета опустился до почти вертикального положения. Он пошел на крутой спуск и впечатал пассажиров в сиденья перед ними.

- Вот дерьмо!

Роджер попытался перелезть через сиденье обратно в кабину, но Джейп притянул его к себе и стал лизать его лицо, как будто это было тающее мороженое.

- М-м-м-м, как вкусно!

Роджер толкнул Джейпа, чтобы отпихнуть его, но Большой Боппер был слишком силен. Они должны были разбиться, если быстро Бадди не сделает что-нибудь, чтобы остановить этого безумца. Он налетел на Джейпа и завел его руки за спину, пока тот не был вынужден отпустить Роджера. Пилот перекувырнулся через сиденье и приземлился головой вперед, болтая ногами в воздухе.

- Мне нужен мой моллюск! - кричал Джейп, хватая Роджера за ноги и пытаясь подтянуть его к себе. - Он такой насыщенный и сливочный!

- Помоги мне, Ричи! - кричал Бадди. - Ради Бога, мы умрем, если не остановим Джейпа!

Его руки обвились вокруг талии Джейпа, отталкивая его от неистового, залитого спермой и слюной пилота. Вся эта суматоха только подстегнула паническую дрочку Ричи. Он маниакально работал своим членом, наблюдая за разворачивающимися вокруг него событиями. Через окно кабины Бадди разглядел пятнышко фермерского дома, окруженного заснеженными полями. Здание быстро становилось больше. Бадди вскарабкался на свое место и стал возиться с ремнем безопасности.

Время остановилось в тот момент, когда передняя часть самолета врезалась в землю. Бадди, Джейп и Ричи вместе с багажом метались по узкой кабине, погруженной в кромешную тьму. Бадди вздрогнул, когда сквозь дрожащий мрак прорезался визг металла, проскальзывающего по твердой земле. Земля и снег захлестали по окнам. Самолет пронесся по полю. Кресло Бадди оторвалось от поручня ремня безопасности. Его подбросило в воздух, когда фюзеляж ударился о что-то твердое, разорванный в районе крыла. Бадди вылетел и покатился по снегу.

Бадди очнулся, задыхаясь. Ледяной воздух, словно осколки стекла, забил его легкие. Извилистый снежный покров накрыл его по самую шею. Стиснув зубы, он смог пошевелить руками и смахнуть снег со своего замерзшего тела. Он с трудом сел и вскрикнул от жгучей боли в ноге. Посмотрев вниз, он увидел, что его бедренная кость торчит над правым коленом. Красные сталактиты застывшей крови свисали с выступающей кости.

- Кто-нибудь, помогите мне, - прохрипел он. - Я тяжело ранен...

Самолет протащило еще на двести футов от места первоначального удара. Его полая туша представляла собой дымящийся обломок, прижатый к проволочному ограждению.

- Боже мой. Ричи, Джейп, - стонал Бадди.

Он попытался подняться, но рухнул обратно в толстый ковер снега. Со второй попытки ему удалось встать, и, волоча искалеченную ногу, он зашагал по бороздам грязи, где самолет собрал урожай поздней репы. По их полоскам белой плоти он проследовал к дымящемуся шару из смятой стали. Бадди покачал головой от грустной иронии. Репа была единственной пищей, которую Джейп категорически отказывался есть. Облака смолисто-черного дыма медленно поднимались в серое небо, а едкий вкус горящего масла обжигал язык. Его нога замерзла, и мороз притупил сильнейшую боль. Но она все равно выглядела ужасно. Ему требовалось срочное лечение.

Когда он приблизился к обломкам, то увидел большую фигуру со вспоротым животом, сгорбившуюся над курганом из снега.

- Джейп, это ты? - прохрипел Бадди.

Его голос был хриплым шепотом, и ему пришлось сильно напрячься, чтобы перекричать завывающий ветер.

Большой Боппер сидел в снегу, из его рта свисали нитки окровавленного мяса. На его плечи были накинуты полоски обгоревшей, изорванной ткани; пламя превратило большую часть его одежды в пепел. Его кожа, красная и обгоревшая, блестела от ожогов второй и третьей степени. Обгоревшая лысая макушка головы испускала клубы дыма. Бадди посмотрел на груду покрытых запёкшейся кровью костей, валявшихся у необутых ног Джейпа. Джейп присел на корточки над кучей и подобрал остатки отрубленной руки. Рука все еще сжимала хрустящий, черный пенис, как сосиску на конце палки.

- Бедный Ричи, - пробормотал Бадди.

Джейп вгрызся в обугленный член, жадно прожевал и проглотил.

- Нужно больше мяса, - стонал Джейп, вставая и направляясь к Бадди.

Это было худшее, что он когда-либо видел. В Шебойгане он с изяществом съел женщину, ее ребенка и собаку. Теперь же он опустился до уровня поведения дикого зверя из джунглей. Бадди просканировал местность в поисках следов пилота, прежде чем отступить по снегу. Его ботинки утонули в земле. Он мог протащить себя по полю лишь на несколько дюймов за раз и подобрал небольшую V-образную ветку, чтобы использовать ее как костыль.

Джейп шатаясь шел за ним, с вытянутыми руками, как зомби.

- Нужно больше мяса, - повторял он. - Я так голоден, Бадди.

Адреналин захлестнул Бадди, он воткнул костыль в землю и захромал к дальнему фермерскому дому; его нога болталась в коленном суставе. Оглянувшись через плечо, он увидел, что Большой Боппер уже близко.

- Подожди, Бадди. Я просто хочу поговорить.

- Нет, не хочешь. Ты хочешь меня съесть!

Болезненное, пульсирующее тепло разлилось по его сломанной ноге. Джейп был так близко, что Бадди слышал, как его зубы перекусывают осколки костей и горелой плоти. Разрушенная нога стала неподъемной, и Бадди был вынужден прыгать, опираясь на костыль. Огромная рука Джейпа вытянулась и схватила Бадди за разорванную одежду. Он сорвал пиджак и рубашку с торса Бадди, заставив его повернуться к нему лицом.

- Что это за хрень? - cказал Джейп.

Из центра груди Бадди торчала голова размером с большое яблоко. Под левым соском Бадди торчала дряблая, бледная рука. Лицо было похоже на пластиковую маску, отбеленную на солнце, но оно напоминало Бадди и даже имело очки в толстой роговой оправе и стрижку под мальчика-тедди. Голова озорно ухмылялась, глядя на Большого Боппера.

- Я - Честер, близнец Бадди. Это я пою, потому что голос у Бадди неважный.

Джейп нахмурил брови, не находя слов.

- Это правда, - сказал Бадди.

Он спел строчку из "Пегги Сью".

Честер был прав. Голос Бадди звучал как у козла, которого содомируют бутылкой из-под вина.

- Но как ты это делаешь? Ну, знаешь, на сцене, чтобы никто не заметил? - Джейп подошел ближе и пощупал Честера, чтобы убедиться, что он настоящий.

- Бадди дает мне микрофон. Он прячет его под рубашкой. Я держу его в своей маленькой руке, видишь, - Честер сжал и разжал свой маленький кулачок. - Он следит, чтобы его микрофон был отключен, и тогда я пою. Бадди просто произносит слова.

Джейп почесал голову. Под ногтями его пальцев отслаивалась обгоревшая плоть.

- А Арлин знает об этом, Бадди?

- Конечно, знает, - ответил он.

- Мы втроем очень хорошо ладим, особенно в спальне, эй-эй-эй, - Честер сделал грубый жест двумя пальцами, и Бадди покраснел.

- Вау. Это все очень интересно, приятель, но мне нужно больше мяса, - oн набросился на Бадди и схватил руку Честера.

Честер закричал, а Бадди отпрыгнул в сторону, уронив костыль и закричав.

Джейп повалил Бадди и Честера на снег и впился ему в живот, рыча и пуская слюну.

- Не делай этого, Джейп. Я не могу жить без Бадди. Я паразитический близнец. Музыка умрет.

Пустоглазый Большой Боппер проигнорировал мольбы Честера и просунул морду в полость. Он вцепился в кишку, вгрызся в сочную трубку и сглотнул. Его огромный кулак зарылся под мясистую, пурпурную веревку, и он зачерпывал ярд за ярдом внутренности и запихивал их в рот.

- Мы нужны миру, - прорычал Бадди, сложив руки на груди.

Отбив руки Бадди, Джейп оторвал руку Честера и зубами вырвал мясо из маленькой конечности. Он вгрызся в голову Честера, выплюнув клоки волос, пропитанных помадой с ароматом лаврового дерева, а также миниатюрные очки. Он впился в ребра Бадди, перевернув его, как кукурузный початок. Он вскрыл грудную клетку, вытащил легкие и пульсирующее сердце Бадди и вгрызся в него. Протекающие трубки хлопали и сочились кровью по его дрожащему подбородку.

Бадди увидел на горизонте шеренгу десантников, которые приближались к ним с наведенными винтовками. Для него было уже слишком поздно, но Честер мог спастись. Он был крепким парнем. Если его удастся спасти, может быть, музыке не придется умирать. Силуэт десантника поднял винтовку и выстрелил. Одиночный выстрел разнесся по просторам открытого неба, испугав птиц, сидящих высоко на деревьях. Большой Боппер чихнул, затем его голова разлетелась на несколько крупных кусков мозга и черепа, окрасив снег рядом с Бадди в ярко-алый оттенок.

"РЕЗНЯ В ШКОЛЕ ЙОГИ"

Посвящается: Рэйчел Мэйсон и Рэйчел Миллер.

Гарриет ненавидела ходить к врачу. В приемной было полно больных и дряхлых тел. Потолочный вентилятор над головой не помогал снизить почти непереносимую жару, но зато успешно распространял запах стариков. Гул его вращающихся лопастей заглушала какофония бронхиального кашля и непрекращающегося звонка телефонов. Ее подмышки и внутренняя поверхность бедер были липкими и натертыми от постоянного натирания. Ей нужно было снять тяжесть с ног. Ее плечи опустились, и она застонала, осматривая комнату в поисках пары свободных мест.

Секретарша подняла голову и улыбнулась Гарриет мертвыми глазами.

Она вышла из-за стола и зашепталась с двумя пожилыми пенсионерами, сидевшими на двойной скамейке, расположенной ближе к коридору, который вел к кабинетам врачей. Гарриет услышала как мужчина громко пожаловался на несправедливость того, что очень толстым людям предоставляется приоритетное место перед пожилыми. Администратор кивнула и после еще нескольких сетований они неохотно освободили свои места и зашагали прочь.

Гарриет протиснулась мимо и опустилась на теплую скамейку. Обычные ехидные замечания и взгляды последовали за ней. Она знала, о чем они все думают: Тебя бы здесь не было, если бы ты постоянно не набивала свое жирное брюхо бургерами, пиццами и шашлыками.

И они были правы. Она притворялась счастливой, но ее тело бунтовало против ее строгой диеты, состоящей из ежечасных перекусов и жирных закусок. При весе в триста восемьдесят фунтов^[2] она выглядела, как человек с логотипа "Мишлен" после того, как его на неделю заперли в пирожковой.

Во время последнего визита Гарриет по поводу неприятной дрожжевой инфекции, доктор Фотергилл-Браун предупредил ее, что если она не похудеет, то не доживет до тридцати. Женская группа, в которую она входила, посмеялась над предупреждением доктора и заверила ее, что крупное телосложение не приводит к проблемам со здоровьем. В последнее время ее мучили громоподобные мигрени и боли в пояснице. Когда ноющие суставы ног с трудом донесли ее до холодильника, Гарриет начала сомневаться в своей нерушимой верности группе и записалась на очередной прием для обследования.

- Мисс Гарриет Хэмбист? - позвала регистраторша.

Это была неблагозвучная фамилия и несколько человек в приемной захихикали^[3].

- Да, - cказала она и ее щеки покраснели.

Она опустила голову, сжимая свои многочисленные подбородки и уставилась на свои, покрытые пятнами, изъязвленные ступни и пурпурный жир, выпирающий из сандалий с открытыми носками.

- Доктор готов принять вас сейчас. Четвертая палата пожалуйста, - cказала секретарша.

Гарриет с трудом поднялась на ноги. Скамейка поднялась вместе с ней, прижавшись к ее заднице.

- Оставьте скамейку пожалуйста, мисс Хэмбист. Доктор приготовил для вас очень большое кресло в своем кабинете.

Хихиканье переросло в громогласный хохот.

Гарриет выдернула себя из кресла, и оно грохнулось на пол. Она поковыляла из комнаты ожидания, чувствуя как все взгляды устремлены на нее.

Кабинет Фотергилла-Брауна находился в конце длинного коридора. Она торопливо, как только могла, зашагала вперед и к тому времени, когда она постучала в полуоткрытую дверь, ее огромная грудь вздымалась в знак протеста, а на лбу выступили бисеринки пота.

- Входите! - приказал гнусавый голос.

Она нервно вошла в комнату. Высокий, костлявый доктор Фотергилл-Браун сидел в своем кресле. Несколько прядей седых волос прилипли к бледной коже, натянутой на его большой угловатый череп.

- А, мисс Хэмбист, - cказал он, окинув ее взглядом. - Закройте дверь, пожалуйста. Рад видеть, что вы еще живы. Будьте добры, разденьтесь и встаньте на весы, - oн взмахнул в воздухе своей веретенообразной рукой.

Гарриет разделась до трусиков и лифчика, размером с парашют, и забралась на весы. Цифры щелкали снова и снова.

Доктор Фотергилл-Браун встал рядом с ней.

- Четыреста пять фунтов^[4], мисс Хэмбист. Вы прибавили в весе. Очень много.

- Это не то, что вызывает мои головные боли и больные колени, доктор. Мое увеличение веса может быть вызвано множеством причин. Возможно, у меня задержка жидкости. Возможно, у меня нарушена работа щитовидной железы, или мои кости уплотнились и стали больше.

- Если под задержкой жидкости вы подразумеваете молочный коктейль с чизкейком, стоящий в очереди за пинтой карамельного крема, то я уверен, что вы правы мисс Хэмбист. Если под большими костями вы подразумеваете замену жареных во фритюре куриных крылышек на гигантские палочки индейки с огромным ведром картошки фри на гарнир, то я пожалуй, соглашусь.

Все эти разговоры о еде заставили желудок Гарриет заурчать.

- Что касается вашей щитовидной железы, мы проверяли ее в прошлый раз, когда вы были здесь, - доктор Фотергилл-Браун вернулся к своему столу и постукивая по клавиатуре, удрученно покачал головой. - Одевайтесь и присаживайтесь рядом со мной, мисс Хэмбист, - проворчал он.

Гарриет слезла с весов. Она с трудом влезла в свои эластичные брюки и объемный плащ, затем села на стул рядом с доктором. Она ухватилась за подлокотники, боясь что кресло рухнет под ней. Доктор повернулся и посмотрел на нее поверх очков в проволочной оправе.

- Давайте проверим ваше кровяное давление.

Он выбрал манжету очень большого размера для взрослых и закрепил ее на ее мясистой руке.

Гарриет стиснула зубы, когда манжета надавила ей на предплечье.

- Двести пять на десять. Это причина ваших головных болей. - cказал доктор Фотергилл-Браун.

- А как же мои больные суставы?

- Ваши суставы болят и опухают, потому что они выдерживают вес более четырехсот фунтов. Вы - чудовище... простите, я имею в виду ожирение. В прошлый раз я предупреждал вас, что если вы не сбросите значительное количество веса, у вас повысится риск обширного сердечного приступа или инсульта. Диабет второго типа также неизбежен на этой стадии.

- Но HEFFER сказали, что это совершенно неверно. Жир не имеет прямой связи ни с одной из этих проблем со здоровьем.

- HEFFER, мисс Хэмбист?

Доктор Фотергилл-Браун наклонился ближе к Гарриет и покрутил костлявой головой.

- Да, HEFFER - это женская онлайн-группа, в которой я состою, и которая пропагандирует позитивное отношение к телу. Они говорят, что мы должны вернуть себе такие уничижительные слова и использовать их в позитивном ключе, чтобы бороться с социальной стигматизацией людей с большим телом.

- Вы имеете в виду "ожирение", мисс Хэмбист?

Гарриет ткнула в него пальцем.

- Нет, нет, нет! Мы не используем это слово. Это все равно, что использовать слово на букву "H" в присутствии цветного человека!

Доктор Фотергилл-Браун снял очки и потер глаза.

- Роза с любым другим названием пахнет так же сладко, мисс Хэмбист, а мы говорим о розе, которая весит столько же, сколько карликовый бегемот, - Гарриет скривилась. - Ожирение имеет самое непосредственное отношение к вашему здоровью. Эти люди заблуждаются. Они не заботятся о вас. У них нет самодисциплины и они используют любой предлог, чтобы побаловать себя и увлечь за собой других.

- То, что вы говорите - несправедливо, доктор. Это дискриминация. Стыд за жир.

- Нет, это реальность. Быть толстым вредно для здоровья и сокращает продолжительность жизни на двадцать лет. Множество научных данных подтверждают это.

Доктор вернулся к своему компьютеру.

У Гарриет дрогнули губы и тройной подбородок. Если подумать, то фотографии других членов HEFFER показывали, что они выглядят не особенно привлекательно и счастливо. Она всегда чувствовала, что целый блок сыра, который они рекомендовали ей расплавить на ее картофель фри на завтрак, ей не подойдет.

- Что мне делать, доктор?

Доктор распечатал рецепт, а затем потянулся к своему ящику. Он выбрал брошюру и протянул ее Гарриет вместе с рецептом на лекарство от высокого кровяного давления.

- Вот несколько рекомендаций по здоровому, низкокалорийному питанию. Вы вообще занимались спортом? Ходите пешком? Ходите в спортзал?

Она видела по его глазам, что он понял, что это глупый вопрос, как только он сорвался с его губ.

- Я не люблю ходить. Болят колени. Раньше я ходила в спортзал, но возникли проблемы с абонементом, и его пришлось отменить на неопределенный срок.

Гарриет не упомянула о том, как ей не нравится, когда люди останавливаются и смотрят на нее когда она идет по улице. Она также не упомянула, что ей запретили посещать спортзал после того, как ее поймали на краже протеиновых коктейлей бодибилдеров, чтобы поливать ими свои шоколадные пудинги в перерывах между повторениями на тренажерах.

- Вы когда-нибудь думали о йоге?

- Разве это не какой-то низкокалорийный десерт, доктор?

- Нет, мисс Хэмбист. Это мягкая форма упражнений. Это также поможет вам справиться с социальной тревожностью. Классы небольшие, а некоторые даже только для женщин.

Это звучало не так уж плохо. Вокруг не будет мужчин, хихикающих над ней в купальнике.

- Вы не знаете, есть ли поблизости такая школа?

Гарриет чувствовала себя неловко в автобусе в окружении людей и с трудом садилась в машину. В основном она сидела дома и тратила свою пенсию по инвалидности на кондитерских сайтах.

- Примерно в пяти минутах ходьбы отсюда только что открылась новая школа. В вашем случае - пятнадцать минут. Возможно, вы видели рекламный щит снаружи. Это оздоровительный центр под названием "Oм-Bвероятно".

- О да, это рядом с моим домом, - oна наклонилась вперед в своем кресле. - Вы действительно думаете, что это поможет, доктор?

- Я слышал отличные отзывы от нескольких пациентов, - cказал доктор Фотергилл-Браун, eго глаза все еще были прикованы к экрану компьютера.

- Я уверен, что их программы будут вам полезны. Вы должны сделать все возможное, чтобы похудеть, мисс Хэмбист. От этого зависит ваша жизнь.

* * *

Гарриет была так вдохновлена, что решила заглянуть в оздоровительный центр по дороге домой. Чтобы поддержать свои силы, она спонтанно решила посетить китайский ресторан "Chin Soon Fa", где перед этим накрыли шведский стол. Владелец ресторана, Сук Фа Кок, был снаружи и открывал ресторан для обеда.

Он поднял голову, увидел, что Гарриет направляется в его сторону и загородил собой дверной проем.

- Проходите мимо, леди. Вы слишком много едите.

Гарриет попыталась оттолкнуть его плечом с дороги.

- Вы не можете остановить меня, мистер Фа Кок. Это дискриминация.

Сук Фа Кок не сдвинулся с места.

Через открытую дверь доносился восхитительный аромат экзотических специй и дразнил вкусовые рецепторы Гарриет.

- Пожалуйста, мистер Фа Кок, я умираю с голоду. Сегодня утром мне пришлось пойти к врачу, поэтому я пропустила завтрак. Он очень обеспокоен моим здоровьем. Он сказал, что я очень больна, - oна подняла на него ресницы. - Я сегодня только перекушу. Я на диете.

- Ты говорила так в прошлый раз. Тогда ты съела всю еду!

У Гарриет потекли слюнки. Через плечо Сук Фа Кока она видела, что ее ждут куски блестящей кисло-сладкой свинины, сочные ломтики утки по-пекински, куриный чоу мейн, яичные пирожки и пельмени с креветками. Она изо всех сил старалась выглядеть слабой и умирающей от голода. Нахмуренные брови Сук Фа Кока слегка расслабились.

- Вы используете только блюдце, леди. Только одно блюдце.

Гарриет кивнула и поспешила в ресторан, повалив Сук Фа Кока на пол. Он с трудом поднялся на ноги, отряхнулся и побежал за ней, причитая и размахивая руками.

Как только Гарриет подошла к лоткам с едой, Сук Фа Кок попытался всучить ей в руки детскую тарелку. Гарриет проигнорировала его и схватила самую большую.

- Пожалуйста, леди, вы меня разоряете!

Она подняла свою тарелку как можно выше, зачерпнула весь поднос с креветочными клецками, а затем направилась к ближайшему к буфету столику, чтобы меньше времени уходило на вторую, третью и даже четвертую порции. Она запихивала в себя еду, пока Сук Фа Кок бегал вокруг нее, выкрикивая протесты на мандаринском языке.

Два официанта, прислонившиеся к барной стойке, наблюдали как Гарриет набивает свой желудок всевозможными яствами, едва переводя дыхание.

После того, как Гарриет вылизала свою тарелку дочиста, она порылась в сумочке в поисках денег и бросила монеты на блюдо, покрытое густой слюной. Она пронеслась по ресторану, обсасывая остатки жареного на гриле ребрышка.

- Вам запретили, леди. Слишком жадная, слишком жадная! - крикнул ей вслед Сук Фа Кок, когда она шатаясь вышла за дверь.

Гарриет удовлетворенно вздохнула и отрыгнула. Теперь, когда она компенсировала пропущенный завтрак, она была готова расспросить о йоге.

* * *

Дом "Oм-Bвероятно" выглянул из-за сада, похожего на джунгли. Пчелы жужжали, а в воздухе витал тяжелый аромат цветов. Бугенвилль с яркими пурпурными цветами перекинулась через низкий пикетный забор и частично заслонила ковер из цветов ромашки.

Гигантские пальмы шелестели под послеполуденным ветерком. Гарриет шла по садовой дорожке, вдоль которой стояли покрытые мхом статуи индуистских божеств. В центре лужайки сверкал большой пруд, наполненный странными острозубыми рыбами. Она заглянула в воду.

Это пираньи? - cпросила она себя.

Когда она подошла ближе, показался оздоровительный центр. Огромная веранда простиралась перед викторианской виллой, выкрашенной в желтый цвет нарцисса. Вокруг нее плясали радуги света от висящих кристаллов, а над головой звенели ветряные колокольчики. Гарриет закрыла глаза и глубоко вдохнула. Здесь было спокойно. Поднявшись по ступенькам крыльца, она сделала паузу, чтобы отдышаться, и потянулась к латунному молоточку в виде слона.

Дверь распахнулась и Гарриет взглянула в пару темно-синих глаз. Полные розовые губы, утопающие в центре пышной кустистой бороды, изогнулись в ободряющей улыбке. Она моргнула и ее взгляд метнулся к ореолу вьющихся золотистых волос.

- Намастэ! - cказал мужчина, сложив ладони вместе и склонив голову.

Шелковистая белая рубашка распахнулась до пояса, обнажив золотой медальон, сверкающий среди пучка седеющих волос на груди. Ярко-оранжевые парашютные брюки дополняли ансамбль.

- Привет! - oтветила Гарриет, поклонившись в знак приветствия. Из-за тяжести в животе она попятилась вперед и ей пришлось опереться на дверь. - Я - Гарриет. Я пришла на йогу.

- Добро пожаловать, Гарриет. Я - Сандирама Саи Баба. Я рад познакомиться с вами в этот прекрасный день. Пожалуйста, проходите внутрь, - oн подошел к краю дверного проема.

Гарриет с трудом протиснулась внутрь, но улыбка Сандирама не сходила с лица, пока он наблюдал как она протискивается мимо него. Облако пачули и мужского мускуса окутало ее, когда Сандирама положил руку ей на плечо и повел по коридору, устланному толстыми персидскими коврами, в освещенную солнцем комнату.

Свинцовые окна проецировали мягкие зеленые и голубые цвета на полированный пол из каури. По всей комнате было разложено полдюжины пеньковых ковриков для йоги.

Вдоль стен стояли большие клетки с экзотическими животными.

- Боже мой! - у Гарриет отвисла челюсть и она резко остановилась.

- Они великолепны, не правда ли? Мы используем их первобытную энергию, когда занимаемся йогой.

Рука Сандирама усилила давление на ее плечо, и он осторожно подтолкнул ее к клетке, где спал бабуин, прижавшись огромным ярко-красным задом к стальной сетке.

Животное проснулось, повернулось и обнажило клыки, похожие на кинжалы. Гарриет задохнулась и споткнулась о Сандирама.

- Ты дрожишь как лист.

Его тело прильнуло к ее телу, а его рука опустилась с ее плеча и обхватила ее талию. Он ласкал рукой толстый валик, свисавший над ее поясом.

- Эти существа - не домашние животные. Я держу их в таких условиях, чтобы сохранить их звериную энергию, - вздохнул он. - Когда мы находимся в полном, непрерывном потоке нашей йоги, мы можем почувствовать, как их духовная энергия гармонично сочетается с нашей собственной и открывает семь чакр тела. Удивительно, правда?

- О да, очень, - Гарриет понятия не имела о чем он говорит.

- Пойдем, познакомимся с остальными. Тебе нравятся большие змеи? - Гарриет почувствовала как твердая выпуклость прижалась к ее спине.

- Это - черная мамба, самая ядовитая змея в мире. Одна капля ее яда может убить десять человек.

Гарриет заглянула в стеклянный аквариум и посмотрела на черную змею, свернувшуюся под лампой накаливания.

- Она милая...

Сандирама рассмеялся глубоким горловым смехом.

- А ее сосед - бирманский питон, способный оказывать давление более шести фунтов на квадратный дюйм. Этот достаточно силен, чтобы сокрушить ребра быка, - Сандирама крепко сжал талию Гарриет, заставив ее хихикнуть.

- Я должен присматривать за ним, он может стать резвым.

Он подвел ее к следующей клетке.

- А вот и мой дракон Комодо.

Гарриет с благоговением смотрела на гигантскую ящерицу, расположившуюся в своем логове, которое тянулось вдоль стены.

- Миллионлетний хищник. Он парализует свою жертву ядовитой слюной, а затем съедает ее заживо. Энергия, которую можно получить от этого великолепного существа, просто поразительна.

- Что это? - Гарриет указала на рог, торчащий из мокрого шара в центре клетки.

- Останки козы. Варан срыгивает все рога, копыта, волосы и зубы в слизистый шар, после того как закончит переваривать пищу. Нам приходится кормить его только раз в месяц. За один прием он съедает до восьмидесяти процентов веса своего тела.

Ну и любитель, - подумала Гарриет. Она была уверена, что только что съела весь свой вес, если не больше, в китайском ресторане.

Сандирама развернул Гарриет и держал ее на расстоянии вытянутой руки, его взгляд задержался на ее гигантской груди.

- Почему ты хочешь изучать йогу, Гарриет?

- Мой врач говорит, что мне не помешало бы сбросить лишний вес, и что йога мне поможет, - Гарриет хлопнула ресницами.

Сандирама облизал губы. Она ослабла в своих и без того слабых коленях. Мужчина не уделял ей столько внимания со времен нигерийского принца, который таинственно исчез после того, как она выслала ему тысячу долларов на авиабилеты в Австралию, чтобы они могли пожениться.

- Да. Ты толстая. В теле, но не в уме. Йога поможет тебе справиться с физическими проблемами и успокоит твою душу. Ты должна начать как можно скорее.

Гарриет была удивлена его честностью. В уверенном обаянии Сандирама было что-то такое, что говорило: если кто-то и поможет ей сбросить вес, то это он.

- Женские занятия начинаются в шесть часов каждое утро, но тебе понадобится не только йога, - oн открыл шкаф и выбрал несколько баночек с полок, уставленных контейнерами с высушенными растениями. - Это традиционная aюрведическая медицина^[5] и она значительно облегчит тебе потерю веса.

Гарриет пробормотала странные слова на этикетках:

- Guggulu, Swarn Makshik Bhasm, Shilajit. Это безопасно? Потому что я не принимаю наркотики.

- Аюрведическая медицина существует уже много веков.

Сандирама вытряхнул небольшую порцию из каждого контейнера в бумажный пакет и передал ей смесь.

- Это очень сильное лекарство. Тебе нужно добавить только щепотку на чашку кипятка, дай настояться несколько минут и выпей напиток с завтраком.

- Большое спасибо, - oна прижала волшебное варево к груди. - Что я тебе должна?

Сандирама улыбнулся и обнял Гарриет так крепко, как только позволяла ее широкая фигура.

- Ничего, но ты должна Богине Дурге, вселенской матери, воплощению чистой силы, свою приверженность и усердиев священном искусстве йоги. Так что, приходи завтра в штанах для йоги. Все девушки должны носить обтягивающие штаны, чтобы правильно заниматься йогой.

* * *

На следующее утро Гарриет проснулась в пять часов. Во рту у нее было сухо и пыльно. Она потянулась к открытой банке "Kока-колы" на прикроватной тумбочке, сделала глоток и прополоскала рот, как будто это был ополаскиватель для рта. Смахнув с простыней черствые корки, оставшиеся после ночной пиццы, она приподнялась на кровати и застонала от напряжения. Порывшись в складках жира, Гарриет обнаружила влажный кусочек пепперони и сунула его в рот.

В "Таргете" не было топов для крупных женщин, но она купила себе тунику размера "сайз плюс". Голубой цвет совпадал с цветом глаз Сандирамы, и этот оттенок хорошо смотрелся на ее темно-каштановых волосах. Штаны для йоги, которые она нашла в специальном ассортименте out-sized, были ей впору. В желудке еще оставалось место для шоколадного торта на завтрак.

- Упс, сначала я должна выпить лекарство.

Улыбка промелькнула на ее губах, и она почувствовала возбуждение в своих чреслах, вспомнив как Сандирама прижимал свое твердое тело к ее. Она высыпала щедрое количество волшебной заварки в чайник и залила кипятком.

- Теперь я смогу съесть весь торт без остатка! - cказала она, доставая его из холодильника.

Когда смесь достаточно остыла, она процедила похожий на грязь эликсир в кружку и попыталась глотнуть.

Осадок проскользнул в горло. Спустя мгновение, послевкусие со злостью булькнуло в глотке.

Гарриет захрипела, схватила кусок торта двумя руками и впихнула его в рот. Насыщенная шоколадная вкуснятина заглушила вкус прогорклого лекарства, но для уверенности она съела еще и целую пачку шоколадного печенья.

* * *

Когда Гарриет подъехала к школе йоги, ее новый наряд был весь мокрый от пота. На улице было припарковано несколько дорогих спортивных автомобилей. Солнце еще не взошло и вдоль мощеной дорожки, извивающейся через дикий сад, сияли сказочные огни. Ее желудок забурлил и спазмировался. Она сглотнула желчь, обжигающую горло. Что-то неприятное бурлило в ее желудке. Она сжала сфинктер и выпустила тихий, контролируемый пук, прежде чем войти в здание. Из ее ануса вырвалась длинная, сильная пульсация. Как будто ее задница кричала. Шум отразился от деревьев, но к счастью никто не ждал у входа в "Oм-Bвероятно", чтобы услышать это.

Гарриет проверила свои наручные часы. Занятия вот-вот должны были начаться.

Очередной пук отчаянно рвался наружу, но ей придется сдерживать его в течение следующих сорока пяти минут. Дверь открылась, и она шагнула внутрь. В коридоре витал непреодолимый аромат свежезажженных благовоний. Она слышала как в главной комнате переговариваются бабуины. Полдюжины стройных женщин, одетых в дизайнерские штаны для йоги и майки, привстали на коврики. Сандирама, одетый в богатые шелка, кружился среди них, поправляя позы и бормоча слова поддержки каждой даме по очереди.

Он поднял глаза, когда Гарриет шаркая вошла через вход.

- Хорошо, что ты вернулaсь. Я люблю большие вызовы.

Женщины скорчили гримасы и обменялись взглядами. Гарриет помахала рукой, но никто не помахал в ответ.

- Займите свои места на ковриках для йоги, дамы. Давайте начнем утреннее занятие.

Гарриет подошла к незанятому коврику и нервно встала между двумя женщинами в конце класса. Сандирама легко опустился в позу лотоса в передней части комнаты. Красивые женщины грациозно подражали ему.

Гарриет плюхнулась на коврик, как подстреленная лошадь, и едва смогла скрестить свои древовидные ноги.

- Закройте глаза, дамы, глубоко дышите и отдайтесь высшей силе...

- Ом... - интонировал Сандирама.

Женщины присоединились к песнопению. Расстроенное нутро Гарриет булькало. Она приоткрыла один глаз и оглядела комнату, гадая где же туалет.

- А теперь, дамы, переходите к растяжке "бабочка", чтобы раскрыть бедра, - Сандирама осмотрел множество женских пахов, обращенных к нему. - Хорошо, раздвиньте ноги как можно шире.

Гарриет притянула пятки к промежности и попыталась прижать бедра к полу, 0как другие девушки, но ее колени упрямо стремились к потолку, как бы она ни старалась. Ее пизда втянула ткань штанов для йоги и у нее появился заметная верблюжья лапа.

Между ковриком для йоги и ее брюками раздался писк пердежа. Гнилостный запах вонял как мусорное ведро, полное испорченных овощей. Женщины по обе стороны от нее дергали ноздрями и переглядывались. Гарриет отвела глаза. Сандирама вскочил на ноги и заскользил по классу, помогая регулировать раздвижение женских ног, надавливая на их бедра, его лицо было в нескольких дюймах от их грудей.

- Так, дамы, встали. Переходим в позу "собаки".

Все женщины приняли позу с опущенными головами и подтянутыми ягодицами. Гарриет не знала, как эта поза повлияет на ее кишечник, но она видела, что Сандирама смотрит на нее с ожиданием. Она перекатилась на больные, скрипучие колени, хрюкнула и подняла жопу вверх. Кровь прилила к голове, и волны головокружения и тошноты захлестнули ее. Ее огромный живот почти коснулся коврика, и она издала протяжный, урчащий рык, который эхом разнесся по всей комнате.

Взволнованный бабуин начал трясти клетку и оскалил клыки.

- Ах, энергия бабуина начинает переплетаться с нашей собственной. Очень хорошо! - oбъявил Сандирама. - Канал обезьяны, дамы, канал обезьяны.

Толстая кишка Гарриет чувствовала себя так, словно у нее начались судороги. Ей срочно нужно было в туалет, иначе она могла устроить аварию на весь свой коврик для йоги.

- Извините, мистер Рама, - oна подняла одну руку вверх, потеряла равновесие и чуть не опрокинулась.

- Тебе нужно сосредоточить свою энергию, Гарриет, - cказал Сандирама, подойдя к ней.

Он просунул руку под ее топик и крепко надавил на ее мягкий живот.

- Мне нужно пойти в...

- Просто расслабься. Медленно вдыхай и выдыхай, - oн сильнее надавил на ее живот.

- Пожалуйста, я...

- Дыши Гарриет, дыши. Обратись к обезьяне...

- Я действительно должна идти...

- Обезьяна, Гарриет. Обезьяна. Будь едина с ней...

Сандирама заглянул за горизонт спины Гарриет.

- Так, дамы, встаньте в позу "оцелота". Ноги в воздухе, руки под ягодицами. Раздвиньте их.

Гарриет прикусила губу, когда приливная волна горячего жидкого дерьма пронеслась по ее толстой кишке и уперлась в сфинктер. Она сжала его так сильно, что могла бы расколоть кокосовый орех.

- Пожалуйста, мистер Рама, мне нужно идти...

Сандирама обхватил бедра Гарриет и прижал свою промежность к ее щекам. Узелок его члена застрял между ее складками, когда он притянул ее к себе.

- Расслабься Гарриет, ты слишком напряжена. Твоя энергия должна быть разблокирована. Этому методу меня научил, во время моего паломничества к Гангу, столетний йог, живший в пещере.

Сандирама начал массировать Гарриет, толкаясь бедрами, ударяя по ее колеблющейся заднице.

Анус Гарриет взорвался. Вулканическое извержение дерьма и газа хлынуло из щели в ее штанах для йоги. Сандирама дернуло в испуге, его живот и шелковые брюки слиплись в расплавленном фекальном мареве. Зелено-черный по цвету, жидкий стул был смесью экзотических, лекарственных трав и целого шоколадного торта. Все в классе повернулись и молча уставились на нее.

- О, нет! - закричала Гарриет, зажав свою залитую дерьмом задницу и пытаясь встать.

- Она обосралась! - кричала худая женщина без сисек и с бледным цветом лица.

- Блядь, я весь в дерьме! - прорычал Сандирама, пар поднимался от его испачканной одежды.

Гарриет шлепала по комнате, жидкие фекалии хлюпали у нее между ног. Поток вытекал из штанин ее обтягивающих брюк и брызгал на пол. Женщины сгрудились в группу, держа свои коврики для йоги как щиты. Все отплевывались от густого смога фекальной вони, пропитавшего воздух. Павиан дико прыгал и разбрасывал куски собственного дерьма по стальной клетке.

- Мне очень жаль, мистер Рама. Мне нужно было сходить в туалет...

- Просто уходи, блядь. Сейчас же!

Сандирама пробежал по коридору перед Гарриет и преградил ей путь в женский туалет.

Гарриет протиснулась к входной двери и оставила за собой след поноса на персидском ковре. О чем она думала, выбирая белые штаны для йоги? Медленная, некомфортная прогулка домой была унизительной. Машины сигналили, прохожие выкрикивали непристойности и смеялись. Она стыдливо опустила голову и зарыдала.

Гарриет никогда не сможет смириться с этим. Она будет вынуждена переехать в другой город, далеко-далеко. Как только она вернулась домой, она разделась догола во дворе и выбросила свою грязную одежду в мусорный бак. С помощью садового шланга она избавилась от засохшего дерьма, которое превратилось в консистенцию глины.

Соседские дети показывали пальцем и смеялись из убежища на дереве. Обнаженная Гарриет пробралась в дом, чтобы сходить в душ. Диарея продолжала сочиться из ее задницы до позднего вечера. К ужину желудок Гарриет пришел в норму, но впервые в жизни ей не хотелось есть. Она села в шезлонг у окна. Мимо пробежала девушка в черной спортивной одежде, ее высокий бюст покачивался вверх-вниз. Гарриет посмотрела на ее длинные мускулистые ноги и подтянутый животик, видневшийся под майкой.

Она мечтала, что именно такой она будет после того, как поступит в школу йоги, но теперь ее надежды рухнули навсегда.

Мимо шаркал старик со своей толстой, хрипящей собакой. Собака принюхалась к фонарному столбу и смогла поднять заднюю лапу на несколько дюймов, после чего сдалась и опустилась на корточки, чтобы помочиться. Гарриет чувствовала себя так же во время занятий йогой.

Может быть, "Home and Away" поднимет мне настроение? - вздохнула она. Она отвернулась от окна и ткнула пальцем в пульт дистанционного управления. Глаза Гарриет расширились от ужаса, когда она увидела на экране телевизора знакомое лицо.

- Я, Жюстин Хенли, веду прямой репортаж из школы йоги "Oм-Bвероятно", где поступило сообщение о взрыве химического оружия.

Над головой завис полицейский вертолет и ко входу в оздоровительный центр подошла команда в костюмах биологической опасности.

Белокурая репортерша продолжала говорить прямо в камеру.

- Школа йоги - это место, где вы ожидаете найти мир и гармонию, но не сегодня. Сегодня эта школа стала ареной внутреннего терроризма. Я здесь с владельцем, Сандирамом Саи Бабой.

Сандирама вошел в кадр.

- Намастэ, Жюстин.

Он переоделся в лавандовую рубашку с открытым вырезом. Черные колготки на ногах.

- Намастэ, Сандирама Саи Баба. Насколько я понимаю, ваш бизнес стал объектом отвратительного биологического акта. Можете ли вы рассказать нам, что произошло?

- Это было ужасно, Жюстин. Тошнотворно-тучный террорист ворвался в наш утренний класс, пока мы медитировали, крикнул: Жир - это прекрасно! и обосрал всех!

- Это ужасно. Я не могу найти оправдания человеку, который мог бы сделать такую отвратительную вещь.

- Она даже нагадила на моих экзотических питомцев. Запах был самый отвратительный из всех, что я когда-либо чувствовал. Мне придется закрыть школу, чтобы промышленные уборщики разобрались с беспорядком. Она испортила мой пол из каури, - Сандирама потрогал золотую цепочку на шее и посмотрел на грудь Жюстин.

- Трагедия! - Жюстин тряхнула своими белокурыми локонами. - Зачем ей понадобилось нападать на ваш бизнес?

- Это был явный террор против моего народа.

- Вашего народa? - глаза Жюстин широко раскрылись, и она прижала микрофон ближе к Сандираму.

- Подтянутые люди со здоровым процентом жира в организме.

- Кто-нибудь был ранен? - cпросила Жюстин.

- Я считаю, что все мои клиенты, которые были свидетелями этого, получили серьезные психические и духовные травмы. Ущерб, нанесенный их психике, непостижим.

- Я не террорист. Это было твое волшебное варево, ублюдок! - закричала Гарриет и швырнула тапочку в телевизор.

Она промахнулась и попала в урну с прахом ее матери на каминной полке.

- Откроетe ли вы снова свой бизнес и не боитесь ли вы новых случаев неспровоцированного насилия со стороны толстяков?

- Шива желает, Жюстин, Шива желает. Да, я напуган, но мужество существует только перед лицом трудностей. Я не стану трусить в страхе и молчать перед злобными жителями мира! - Жюстин нежно погладила руку Сандирама. - Ожидайте, что в понедельник утром все будет как обычно.

- Лживый ублюдок!

Гарриет бросила вторую тапочку в телевизор. Она отскочила от экрана и улетела в сторону.

Она не состояла ни в какой террористической организации. Она была настоящей жертвой. Это над ней издевались. Всю свою жизнь она подвергалась насмешкам из-за своего веса. HEFFER помог ей почувствовать себя хорошо и дал ей чувство принадлежности. Потом доктор заставил ее пойти в школу йоги, а Сандирама отравил ее и пытался сделать из нее акробатку.

Гарриет выключила телевизор и бросила пульт на журнальный столик. Она протопала на кухню и распахнула дверцу холодильника. Ее пухлые пальцы схватили огромную свиную ногу и она оторвала сочное мясо от кости своими зубами. Громкий стук в дверь нарушил жевание Гарриет. Она подошла к двери и отворила засов. На пороге стояли два офицера в форме.

- Да? - пробормотала Гарриет, жуя кусочки свиного мяса и разглядывая полицейских.

- Мисс Гарриет Хэмбист? - cпросила женщина-офицер.

Ее взгляд сразу же остановился на свиной ноге, которую Гарриет сжимала в руке.

- Да, кто хочет знать? - Гарриет оторвала еще один кусок мяса.

- Я - офицер Дженкинс, а это - офицер Моррис, - oна махнула рукой в сторону своего ухмыляющегося коллеги. - Мы бы хотели, чтобы вы проследовали с нами в полицейский участок, чтобы ответить на несколько вопросов.

- О чем?

Это никак не могло быть связано с инцидентом в школе йоги. Все, в чем она была виновата, это в том, что случайно прилюдно обосралась.

- У нас есть основания полагать, что вы были вовлечены в инцидент в школе йоги "Oм-Bвероятно" сегодня утром.

- Что? Нет. Мистер Рама дал мне выпить травяной отвар, и от него у меня начался сильный понос. Вы не можете арестовать кого-то за взрывную диарею.

Гарриет отступила от порога и хотела закрыть дверь, но офицер Моррис поставил свой большой ботинок в дверной проем.

- Мы очень серьезно относимся к подобным нападениям на нашу страну, мисс Хэмбист. В школу йоги пришлось вызвать группу быстрого реагирования на биологическую опасность, а улица была перекрыта для движения в обоих направлениях. Многие люди участвовавшие в инциденте, получили серьезные травмы и нуждаются в медицинской помощи. Если вы не желаете проследовать с нами в полицейский участок, мы будем вынуждены арестовать вас по обвинению в том, что вы подозреваетесь в терроризме, - xолодно сказала офицер Дженкинс.

Гарриет неохотно пошла с офицерами к фургону полиции, припаркованному у ее дома. Вокруг машины собралась толпа.

Гарриет заметила, что люди смотрят на нее из-за штор. Ее лицо раскраснелось от смущения.

- Она опять ворует еду? - cпросил один мужчина.

- Не подходите... Cпасибо, сэр, - oтветил офицер Моррис.

- Держу пари, она не заплатила за свиную ногу.

Гарриет стала еще краснее, когда посмотрела вниз и увидела, что все еще держится за наполовину съеденный кусок вареного мяса. Она передала его офицеру Дженкинсу и опустила голову. Гарриет замешкалась, когда офицер Моррис открыл дверь фургона.

От него исходил едкий запах мочи. Ее никогда раньше не арестовывали. Ее сердце ударилось о ребра, а желудок сжался.

- Уверяю вас, вам будет очень комфортно, мисс Хэмбист. Когда диспетчер сообщил нам, что мы забираем интересующего нас тучного человека, мы специально пригнали фургон. Он вмещает до шести человек. К сожалению, сегодня утром его использовали, чтобы собрать кучку пьяных футбольных хулиганов, которые не смогли удержать свои мочевые пузыри по пути в камеры. Прошу прощения за запах. Позвольте мне помочь вам. Вы выглядите так, как будто вам нужно присесть. Вон там есть сухое место.

* * *

Удивительно, но на следующее утро Гарриет разрешили вернуться домой под залог. Никогда в жизни она не была так унижена. Сначала полиция поместила ее в переполненную тюремную камеру, но когда прошел слух что она - "токсичный распылитель", другие заключенные подняли шум и угрожали бунтом, если офицеры не переведут ее в другое место.

Для защиты других заключенных ее пришлось перевести в одиночную камеру. Они испугались делить камеру с подозреваемым в терроризме, чья задница была классифицирована, как потенциально смертоносное оружие. Быстро было назначено судебное заседание на первое утро понедельника и адвокат сказал что Гарриет следует ожидать значительного тюремного срока. Он спросил ее, владеет или арендует ли она свой дом, потому что на нее вероятно также наложат большие штрафы.

Ее взрыв кишечника в клубе был преувеличен. Полное недоразумение, не более того.

HEFFER были правы. В обществе царила жирофобия. Гарриет не собиралась больше терпеть эти предрассудки, это несправедливое отношение. С нее было достаточно.

Сидя в одиночестве в мрачной камере, она решила, что нужно преподать несколько суровых уроков узколобому, узкоплечему обществу. Она, Гарриет Хэмбист, была той женщиной, которая должна была это сделать.

В понедельник утром, когда школа снова откроется, она нанесет последний визит захудалому Сандираме и этим костлявым ботоксным сучкам.

* * *

Когда Гарриет приехала в школу йоги в шесть ноль-ноль, рассветное небо окрасилось в красные тона. Это было как раз для того, что она задумала. Она прокралась по ярко освещенной дорожке и на цыпочках поднялась по ступенькам на крыльцо. Полицейская лента была снята и все признаки указывали на то, что школа возобновила свою нормальную работу.

В конце концов, Шива был готов.

Женский класс был уже в полном разгаре и напевы "Ом..." звучали по скудно обставленному коридору. Очевидно, персидский ковер не удалось спасти с помощью промышленных чистящих средств. Раздвижные двери в конце коридора были широко распахнуты. Гарриет увидела Сандираму и его класс, сидящих в позе лотоса с закрытыми глазами. В комнате было много новых лиц. Она прокралась по коридору, подкралась к каждой клетке с животными и открыла засовы. Никто не заметил ее, а животные дремали. Все оказалось проще, чем она ожидала. Она вытащила змей из аквариумов и бросила их в центр комнаты.

Глаза открылись, когда она опрокинула плетеную корзину наполненную скорпионами. Она с затаенным дыханием наблюдала как дракон Комодо выскочил из своего вольера навстречу темноволосой красавице, медленно выходящей из медитативного транса. Спящий бабуин вскочил и вырвался из клетки, когда Гарриет распахнула стальную дверь.

Визжащий зверь взвился в воздух и обхватил голову женщины своими конечностями. Пронзительные крики ужаса разорвали ошеломленную тишину. Гарриет тихо проскользнула в пустую клетку бабуина и захлопнула дверцу.

Разъяренное животное обхватило задыхающуюся женщину, трахая ее в рот, в то время как мощные челюсти разгрызали ее череп. Острые клыки пронзили кость и бабуин оторвал верхнюю часть черепа. Из женщины вырвался приглушенный крик. Павиан зачерпнул ее мозг словно клубничный бланманже и запихнул розовую клейкую массу в свой слюнявый рот.

Гарриет ухмылялась, глядя как обезьяна высасывает все содержимое головы мертвой женщины.

Находясь в безопасности своей клетки, Гарриет усмехалась и грызла полусъеденный кукурузный початок, который она нашла среди обломков на полу.

Она посмотрела в коридор, где орда перепуганных женщин бросилась к выходу. Армия скорпионов с поднятыми хвостами преграждала им путь. Плачущие женщины перепрыгивали и перебегали через порог, держась за голые подошвы своих ужаленных ног. Скорпионы свисали с их пальцев как побрякушки на рождественской елке.

Павиан набросился на другую женщину, схватил ее под подбородком и вырвал челюсть. Он бил отделенную костлявую массу о землю, демонстрируя свое превосходство, а затем использовал ее, чтобы забить до смерти более старую, небольшого телосложения женщину.

В комнате пахло коровником, а через открытую входную дверь с жужжанием влетали мухи. Гарриет отгоняла насекомых, отказываясь делиться лакомыми кусочками, которые она раскопала в клетке бабуина. По полированному полу к ней ползла хрипящая женщина. Мускулистое тело бирманского питона плотно обвилось вокруг ее туловища. Гарриет вздрогнула, когда ребра женщины треснули со звуком, похожим на задний ход грузовика, и костяные осколки вонзились в грудь. Женщина втягивала воздух, извергаясь нитями слизистых внутренних органов. Глаза Гарриет расширились, когда она посмотрела на блестящую кучу, дымящуюся на окровавленном полу рядом с клеткой.

Молодая женщина с тату лотоса на предплечье застыла перед черной мамбой. Несколько скорпионов скорчились на ее плечах и в заплетенных волосах. Из ее сжатых губ вырвалось тихое хныканье, которое спровоцировало змею. Она бросилась вперед и вонзила клыки в ее пизду. Гарриет засмотрелась и инстинктивно положила руку на свою промежность, когда "киска" женщины раздулась до размеров шара для боулинга, растягивая тесные штаны для йоги и вытекая ядом и слизью по ее дрожащим ногам.

Женщина-инвалид с хромой ногой споткнулась об огромную черную мамбу.

Гарриет видела по телевизору передачу ужасов о змеях. У этих рептилий нет ушей. Кости в челюсти улавливают вибрации и посылают сигналы в мозг. Конечно змея ждала и подняла свою гробообразную голову. Ее черная пасть раскрылась, и она ударила искалеченную женщину в лицо. Она застонала и ее дрожащие руки потянулись к стройному, покрытому чешуей телу. Черная мамба вцепилась ей в глаз, и когда она дернула, глазное яблоко выскользнуло из глазницы. Она тянула змею до тех пор, пока зрительный нерв не оборвался. Черная мамба проглотила оторванное глазное яблоко и ударила стонущую женщину в кровавую, зияющую полость, пока ее голова не оказалась глубоко в ней.

Громкий треск привлек внимание Гарриет к драме, разворачивающейся в коридоре. Тех, кто успел перепрыгнуть через скорпионов, встретил чудовищный дракон Комодо, загородивший дверь в сад. Он щелкнул своими огромными челюстями на ближайшую коленную чашечку женщины. Когда паралитические токсины в его слюне подействовали, смертельно раненная женщина рухнула на землю, крича от боли. Дракон вцепился ей в грудь и оторвал обе сиськи. Она прижала к себе разорванную футболку и, парализованная шоком и ядом, смотрела как величественная рептилия заглатывает каждую грудь целиком. Две последние оставшиеся женщины попытались перепрыгнуть через его чешуйчатую спину. Дракон вцепился в их промежности и раздробил кости их ног ударом своего мощного хвоста. Гарриет дрожала от возбуждения. Она и представить себе не могла, что месть может быть такой сладкой и приятной.

Сандирама вылез из-под складного стола и бросился к двери. Гарриет зарычала и распахнула дверцу клетки, чтобы пресечь его бегство. Тяжелый металл ударил мастера йоги прямо в лицо. Он зашатался и закрыл руками свой разбитый нос и лопнувшие губы.

Гарриет выскочила из клетки и пнула шипящую черную мамбу в его сторону. Он закричал в агонии, когда змея вонзила свои изогнутые клыки глубоко в его икроножные мышцы, а затем поползла вверх по его телу. Кровавый бабуин не обратил внимания на змею, ползущую по Сандираме, и набросился на него. Животное набросилось на йога, выпустив несколько струй обезьяньей спермы на его шелковые брюки, пока Сандирама тащил себя мимо дракона Комодо. Гигантская ящерица шипела и изрыгала останки женщин, занимавшихся йогой. Гарриет шла за ним по пятам. Сандирама спотыкаясь вышел из парадной двери и спустился по ступенькам крыльца. Бабуин отпустил его, перелез через деревянный забор и помчался по улице, прыгая по капотам и крышам домов.

Сандирама хрюкал. Его лицо было перекошено и окровавлено от многочисленных смертельных укусов змей, он сцепил руки в молитве.

- П-п-пожалуйста, Г-г-гарриет, п-п-пожалуйста, п-п-пожалуйста. М-мы м-можем п-п-поговорить. Я-я-я сделаю тебя худой.

Она заглянула в его голубые глаза, в которых плескались нездоровые краски. Когда-то она видела в них мечты и надежды на стройное будущее, но теперь в них были только ложные обещания.

Гарриет покачала головой.

-Толстая - это красиво!

Она ударила Сандирама плечом и отправила его в пруд с пираньями.

Хищные рыбы набросились на него и тут же атаковали. Их острые, как бритва, зубы разорвали его плоть. Сандирама закричал, когда его частично обглоданная рука с болтающимися обрубленными сухожилиями болталась у края пруда. Его голая грудь всплыла на поверхность. Кожа и мышечная ткань были содраны, и рыбы вгрызались в его сочные внутренности. В безумии кормления на поверхность бурлящей кровавой воды выбрасывались обрывки человеческого мяса и шелковой ткани.

Гарриет с усмешкой смотрела на голые ребра, пробивающиеся сквозь рябь.

- Получай, дрянь в шелковой пижаме! - cказала она.

* * *

Гарриет вышла на тропинку и увидела как питон и черная мамба сползают с крыльца в подлесок. За ними последовал целый шквал скорпионов, которые спустились по ступенькам и исчезли под большим бревном. Лучи бледного света пробивались сквозь деревья и траву, пропитанную росой. Сзади Гарриет послышался странный стук. Дракон Комодо вышел из здания и высунув вильчатый язык, перебрался на участок грязи под пальмой и улегся там. Гарриет повернула лицо к теплу восходящего солнца и еще раз подумала, как здесь спокойно. Она вышла на тихую улицу и стала размышлять, что бы такое съесть на завтрак. Она решила отпраздновать и вознаградить себя семейным яичным кексом, дополненным сосисками и несколькими кусочками бекона. Доктор Фотергилл-Браун скорее всего готовится отправиться в свой офис прямо сейчас. Гарриет задалась вопросом, видел ли он когда-нибудь дракона Комодо вблизи.

"ДЕМОНОЭКТОМИЯ"

Ритмичное пульсирование его гранитного члена вырвало Джонатана из тревожного сна. Он застонал от боли. Заглянув под одеяло, он увидел силуэт своего возбужденного фаллоса. Он пульсировал в темноте, заставляя верхнюю часть бедер трепетать и приподнимать одеяло. Появились его яйца, большие и синюшные, две увесистые фрикадельки, заключенные в мешок из потной, сморщенной кожи. Он сжал большой и указательный пальцы вместе и осторожно отделил их от ноги.

Предрассветный стояк был не из тех, когда нужно было вскочить с кровати, чтобы сходить поссать. Это было гораздо серьезнее. Возможно, неизлечимо. Член Джонатана был голодным зверем в предсмертных муках. Последний год его член регулярно подпитывался видеоклипами "Фальшивое такси" и "Кастинг в подсобке", а также выброшенными, покрытыми коростой трусиками Коррины, томившимися в корзине с нетронутым грязным бельем. Мысль о запятнанных трусах его девушки заставила его член шлепнуться на живот.

Дело было не в том, что Коррина не хотела трахаться с ним. Она не могла с тех пор, как у нее появился друг. Контуры ее пышной груди поднимались и опускались, когда она вздыхала.

Боже мой, эти сочные сиськи. Горы пятого размера, не поддающиеся гравитации, выступающие из ее грудной клетки и ждущие, чтобы их поласкали и пососали. Его дрожащая рука потянулась и потрогала сосок размером с клубнику. Он был твердым. Джонатан уткнулся лицом в подушку, чтобы заглушить свои хныканья. Ему нужно было нечто большее, чем простое ощупывание. Ему нужно было вогнать свою пульсирующую любовную косточку в щелку Коррины и наполнить ее, по меньшей мере, литром расплавленной спермы, иначе он сойдет с ума. От прикосновения Джонатана дыхание Коррины участилось. Хотела ли она, чтобы он ввел в нее свой столб плоти? Должно быть, она так же отчаянно хотела оседлать его толстый член, как он хотел насадить ее на него.

Коррина крепко спала, но, к сожалению, ее друг не спал. Он никогда не спал, насколько Джонатан мог судить. Тем не менее, этот акт принудительного лишения "киски" продолжался уже достаточно долго. Раньше секс был самым лучшим, когда Коррина спала. И Джонатан был готов рискнуть. Ранний утренний свет пробивался сквозь занавески. Она перевернулась, и он откинул одеяло. Сочный, толстый крестец лежал в нескольких дюймах от него. Это было приглашение, в котором нуждался Джонатан.

Стянув с нее пижаму в стиле "Губка Боб Квадратные штаны", он обнажил ее мягкую, персиковую попку.

Джонатан провел двумя пальцами по ее половым губам. Они были мягкими и влажными, как свежепережеванная жевательная резинка. Кончики его пальцев нашли впадину между ее мускулистыми складками, и он погрузил пальцы в хлюпающую щель. Из попки Коррины раздался пук. Коты Багси и Малкольм соскочили с кровати и выбежали из комнаты.

О боже, твоя пизда такая чертовски мокрая, Коррина. Ты хочешь, чтобы мой член вошел в тебя, а? Хочешь, чтобы я утопил твою шейку матки своим семенем, мерзкая девчонка?

Коррина захрипела в ответ.

Как насчет этого, малышка? Может, хочешь, чтобы головка хорошенько намокла в твоем туннеле, прежде чем я попробую окончательно растянуть твою девственную задницу?

Джонатан поглаживал свой член свободной рукой, пока он вводил третий, затем четвертый палец в спелую щель Коррины. Он проникал в ее влажную пизду до тех пор, пока не погрузился в нее по самые костяшки пальцев. Возможно, друг Коррины наконец-то ушел!

Джонатан задыхался от удовольствия, погружая свой член в дымящуюся дыру. Его член уперся во что-то твердое и горячее.

- Отвали, насильник! - прорычала дырка Коррины.

Джонатан испуганно дернулся назад. Черт. Юглорок все еще там.

- Ну же, чувак, мне это действительно нужно! - умолял он. - Порно в Интернете мне больше не подходит. Мне нужна настоящая пизда!

- Я сказал, проваливай, извращенец! Этого не случится! Думаешь, я хочу, чтобы ты трахал и кончал на меня? - cказал Юглорок.

Еще один день синих яиц и набухшей эрекции точно убил бы Джонатана.

Он уже наглотался антидепрессантов. Пара толчков - это все, что ему было нужно, чтобы опорожнить свои увеличившиеся яички. Коррина издала протяжный храп. Он снова погрузил свой член внутрь, но, зарычав, выдернул его, широко раскрытыми глазами осматривая кровавые следы зубов, украшавших его фиолетовую головку.

- Чертов ублюдок! Ты чуть не откусил мне член! В тебе нет ни капли сочувствия? Я в отчаянии!

- Ты прав, - cказал Юглорок.

- Ты ублюдок, кусающий члены... - простонал Джонатан и ударил Коррину в "киску" с размаху, прямым правым.

- Какого хрена, Джонатан? - Коррина села прямо. Влажные пряди окрашенных в фиолетовый цвет волос прилипли к ее лицу. Она оглядела спальню мутными глазами и увидела, что Джонатан держит свой член так, словно это недоношенный ребенок. - Ты опять пытался трахнуть меня, пока я спала, да?

Джонатан сглотнул. Он отвел глаза, стыдясь самого себя.

- Нет, то есть не совсем... ну да, но только до тех пор, пока этот демон чуть не отрезал мой член своими зубами! - oн бросил взгляд на пухлую "киску" Коррины.

Из ее шелковистых лоскутов высунулась худая красная рука и показала ему средний палец. Джонатан бросился на руку, но он был слишком медлителен. Его кулак сомкнулся вокруг пучка фиолетовых лобковых волос. Коррина вскрикнула и ударила ногами, отбросив Джонатана от кровати.

Он упал на голый зад, раскинув ноги. Его член опустился вниз, погружаясь в густой, мускусный ковер лобка. Он уперся в огромные яйца.

- Я не могу так жить, Коррина. Мне нужна твоя "киска". Если я не получу ее в ближайшее время, я умру, - всхлипывал он.

Коты прокрались обратно в комнату и стали обнюхивать полутвердый член Джонатана. Коррина опустилась на пол рядом со своим плачущим парнем и стала растирать успокаивающие круги по его сгорбленной спине.

- Тише, милый. У меня есть идея.

Джонатан поднял голову и посмотрел на Коррину.

- Мы будем заниматься аналом до тех пор, пока Юглорок не решит окончательно съебаться обратно в ад? - c надеждой спросил он.

- Фу, нет! - oтветила Коррина. - Ты же знаешь, как мне не нравится мысль о том, что у меня в заднице будет член.

Юглорок захихикал из своего вагинального логова.

- Я читала о девушке, у которой была такая же проблема, как у меня. Ей сделали демоноэктомию, - продолжила Коррина.

- Что?! - в унисон спросили Джонатан и Юглорок.

Коррина взяла Багси на руки и погладила его по голове. Он мурлыкнул.

- Это - как экзорцизм, только для "кисок".

Джонатан почесал голову.

- Как изгнание Багси и Малкольма поможет нашей сексуальной жизни?

Коррина покачала головой, ошеломленная глупостью Джонатана.

- Нет, идиот. Не кошечки. "Киски". Вагины. Единственная проблема в том, что это очень дорого.

- Сколько это будет стоить? - Джонатан оттолкнул голову Малькольма от своей мошонки.

- Двенадцать тысяч фунтов.

- Мы не можем себе этого позволить! - Джонатан снова начал плакать.

- Я знаю. Я тоже об этом думала. Слушай, я нашла сайт в даркнете, где людям платят за то, что они делают настоящие больные штуки. Может быть, мы сможем собрать деньги таким образом?

Джонатан погладил свои седеющие волосы на подбородке.

- Хм-м-м, я не уверен, Коррина. Мне ведь не придется трахать детей или что-то в этом роде? Мне бы не хотелось, чтобы мои родители смотрели это и думали, что я больной ублюдок.

Юглорок захихикал.

- Я бы даже отдал тебе все деньги, чтобы нa это посмотреть!

- Ни за что, ничего подобного, - cказала Коррина. Ее глаза опустились к ее "киске". Джонатан проследил за ее взглядом. - Но, у меня есть кое-что на примете, что мы могли бы сделать.

* * *

Легкий ветерок дул через мелкий прибой английского побережья, взъерошивая растрепанные волосы Джонатана, когда он смотрел на общественные туалеты рядом с парковкой. В любое другое время он был бы рад оказаться на пляже в знойное жаркое утро, но не сегодня. Солнечные лучи, словно печь, обожгли его затылок, как только ветерок рассеялся. Пот лил с него ручьями, хотя он стоял у небольшого серого бетонного здания уже пять минут.

Он вытер лоб липкой рукой. Его глаза чесались и горели от очередной бессонной ночи. Сможет ли он пройти через это? То, что от него требовали, было настоящим извращением. В его голове промелькнули образы аппетитной мясистой "киски" Коррины, и его член зашевелился, отдаваясь тупой болью в бедрах.

Он никак не мог провести еще один день, поглощенный мыслями о том, как ввести свой член в ее дырочку, не получив при этом серьезных травм от демона. Он едва мог функционировать. Все, о чем он мог думать, это "киска". Если он не получит ее в ближайшее время, он боялся, что изменит Коррине, а она этого не заслуживала. Кроме того, у него не было денег на высококлассный эскорт. Ему придется рискнуть с беззубыми, пахнущими рыбой шлюхами из местного паба, которые предложат свои пестрые, рыхлые пёзды в обмен на пачку из двадцати "Бенсон и Хеджес"^[6].

Непрерывный поток загорелых тел, завернутых в пляжные полотенца, пробирался мимо него к женскому входу в здание.

- Ты собираешься стоять здесь весь день? - cпросила Коррина. - Мне нужно закончить диораму человеческой сороконожки для рецензии на книгу к полудню.

На ней было красное микро-бикини, которое едва прикрывало ее грудь и делало самое потрясающее "верблюжье копытце", которое Джонатан когда-либо видел.

Он посмотрел на нее.

- Я жду, пока все успокоится. Здесь чертовски много народу.

- Конечно, Джонатан. У нас не так много времени. Как только солнце появится, люди пойдут на пляж, - Коррина поправила бедра, и кусок вареной говядины высунулся из трусов. - Просто сделай это уже.

- Да, давай, малыш Джонни! - призвал Юглорок. - Хотя я не думаю, что у тебя достаточно большие яйца, чтобы пройти через это. Может быть, еще год без "киски" поможет тебе с этим справиться.

Коррина была права. Задача не становилась легче, пока он медлил. Двенадцать тысяч тоже не появятся, как по волшебству. Джонатан надулся.

Почему его девушка не могла заиметь джинна, исполняющего желания, в своей пизде, вместо гребаного демона?

- Ладно.

Он глубоко вдохнул и последовал за пожилой женщиной с обветренной, морщинистой кожей в туалетный блок.

Коррина шла позади с айфоном в руке. Внутри было удушающе жарко, а в воздухе витал пьянящий аромат дерьма и несвежей мочи. Жирные жужжащие мухи ползали по всем кафельным и фарфоровым поверхностям. Джонатан вскинул брови. Он был потрясен тем, насколько отвратительными были женские общественные туалеты по сравнению с мужскими. Пожилая женщина присоединилась к очереди раскрасневшихся, суетливых женщин. Перед ней стояли мать и ее маленькая дочь, ожидая, пока освободится одна из кабинок. Мать крепче обняла дочь, когда заметила взволнованного мужчину, с которого капал пот.

Древняя старуха обернулась и посмотрела на него.

- Тебя сюда нельзя. Ты - мужчина, - cказала бабуля.

- На дворе двадцать первый век. Я идентифицирую себя - как женщина. Tак что, отвали, старая фанатичка! - прорычал он ей в ответ.

За закрытыми кабинками слышалось напряжение и шелест туалетной бумаги. Джонатану нужно было покончить с этим как можно скорее. Если он задержится, кто-нибудь обязательно вызовет полицию.

- Готова к трансляции, Коррина? - cпросил он.

Она показала ему большой палец вверх, а затем подняла телефон к глазам. Джонатан перемахнул через дверь ближайшей кабинки и приземлился на колени девочки-подростка, которая сходила в туалет, проверяя свой усыпанный драгоценностями "Samsung Galaxy". Она вскрикнула и бросилась к двери, ее трусы бикини болтались на лодыжках, а из ее задницы торчала наполовину вылезшая какашка. Огромное, дымящееся, коричневое бревно свернулось кольцами в чаше, как спящая змея в мелком желтом бассейне. Но Джонатану было не до этого. Его взгляд метнулся к мусорному баку для женской гигиены, стоящему в углу. На его белых пластиковых боках виднелись пятна засохшего дерьма и крови. Джонатан подхватил мусорное ведро и прижал его к груди. Он поспешил выйти из кабинки.

Туалеты быстро опустели, осталась только Коррина, которая снимала каждый его шаг. Джонатан, щурясь от слепящего солнечного света, прошел мимо небольшой толпы, собравшейся у входа в здание. Несколько человек утешали истеричную девушку, чей срач он прервал. Девушка указала на Джонатана и закричала:

- Это педофил! Он пытался изнасиловать меня, когда я какала!

Двое крепких мужчин посмотрели на Джонатана и начали двигаться к нему.

Из толпы враждебных лиц вырвались возгласы и крики. Теперь, когда все внимание было приковано к нему, Джонатан откинул крышку санитарного бака. Двое героев остановились на месте, не зная, собирается ли взволнованный мужчина выплеснуть на них содержимое контейнера. От резкой, гнилостной, забродившей селедочной вони голова Джонатана откинулась назад, а глаза закатились в глазницы.

Корзина оказалась выгребной ямой с неоплодотворенными яйцеклетками и тканями матки. Грязные тампоны и гигиенические салфетки заполняли мусорку до краев, верхний слой был влажным и склизким от свежих вагинальных выделений. Джонатан засунул руку в контейнер, вытащил комки тампонов и прокладок и подбросил их в воздух. Многие из них были покрыты плотной, перепончатой субстанцией, похожей на йогурт. Некоторые были испачканы полосками хлопьевидного дерьма. Раздувшиеся мухи лениво прогуливались по этому пиру нечистот, пока Джонатан не смахнул их. Мусорное ведро не опорожнялось неделями. Металлическая, бактериальная вонь резала ноздри Джонатана и доносилась до шокированной оравы, которая стояла, застыв с широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами.

- Этот парень сумасшедший! - крикнула женщина. - Кто-нибудь, сделайте что-нибудь! Остановите его!

Все мужчины потирали шеи и смотрели в сторону, не зная, что делать. Толпа попятилась назад, когда липкие тампоны и прокладки дождем посыпались на них. Когда контейнер опустел, в нем осталась только темно-коричневая жижа на дне. На поверхности плавала толстая кожа пудинга, усеянная мертвыми насекомыми и длинными, черными, курчавыми лобковыми волосами. Несколько зрителей уже отплевывались от ужасающего запаха, пропитавшего воздух.

Пара бронзовых Адонисов, одетых не более чем в пару водорослевых плавок, с недоумением наблюдала за происходящим в передней части собравшейся толпы.

- Эй, Шон, почему бы тебе не остановить этого извращенца, а?

- Отвали, Саймон, - oтветил Шон. Он сделал глоток из большой банки "San Miguel". - Я видел на Netflix шоу про таких ебнутых ублюдков, как он. Очевидно, что он псих. Самое лучшее, что мы можем сделать, это позволить ему продолжать свое дело.

- Я должен написать книгу об этом уебане, -oтветил Саймон. - Людям бы это чертовски понравилось!

Джонатан держал над головой пахнущий дерьмом сосуд. Его желудок заурчал в знак протеста против того, что он собирался сделать. Все зрители, которые не убежали и не упали в обморок, затихли, не в силах оторвать взгляд от нездорового зрелища. Он разжал челюсть и постепенно перевернул контейнер вверх дном. Менструальная патока медленно сползла на край корзины и повисла над бортом, прямо над его дрожащим ртом. Толпа задохнулась, как будто наблюдала за цирковым представлением смельчаков.

- Поторопись, Джонатан! Хватит валять дурака. Эти куклы сами не приклеют свои задницы! - прорычала Коррина.

- Да, давай, долбоеб! Покажи мне, чего стоит вагина Коррины! - крикнул Юглорок из мокрого колодца внутри трусиков-бикини.

Коричневая жижа заполнила его рот и закрыла его лицо, как гротескная маска. Он вытер остатки сгустков с глаз. Джонатан попытался проглотить застывшие, терпкие комки, но его тело сопротивлялось изо всех сил.

Полутвердые шарики цервикальной слизи и крови из "киски" были слишком густыми и толстыми, чтобы проглотить их, не разжевав. Джонатан прокусил липкий шарик. Вязкий сгусток извергся у него изо рта, и сок потек по подбородку. Лобковые волоски щекотали ему горло, когда он глотал прогорклую массу застоявшейся пизды.

- Хорошо, Джонатан, хорошо! - крикнула Коррина.

- Матерь божья! - закричал кто-то. - Неужели никто не позвонит в полицию?

- Я согласен, - cказал Юглорок. - Пусть этого мерзкого извращенца поскорее повяжут за нарушение спокойствия.

Джонатан был уверен, что пить сок из тампонов не запрещено, но он не мог - да и не хотел - остаться здесь, чтобы выяснить это. Собрав всю свою силу воли, он съел еще больше фекально-вагинальных отходов. Его рука зачерпнула болотную жижу на самом дне корзины, покрытую коркой и черную от старости.

Он зачерпнул горсть дрожжевых остатков и с жадностью запихнул их в рот.

Едкая смесь проскользнула в его глотку, как гигантская устрица. Как только рыбные, медные выделения попали в желудок, его кишки сжались. Он пытался удержатьвсю эту массу в себе, но она поднялась вверх по горлу и с силой вырывалась из носа и рта. Его вырвало бесконечной рекой периодической крови. Айфон Коррины завис у лица Джонатана, когда его рвота стала багровой.

Брызги попадали на ее огромные сиськи.

Людей рвало на песчаную землю. Женщины и дети причитали и плакали. Толпа рассеялась, когда он протиснулся сквозь суматоху и вместе с Корриной помчался к своей машине и запрыгнул внутрь. Он капнул кровью и слизью на обивку и размазал ее по рулю.

- Как все прошло? - прохрипел он. - Как думаешь, мы сможем заработать двенадцать тысяч фунтов на этом видео?

Его член пульсировал от нетерпения при мысли о том, что его наконец-то зароют в Коррину по самые яйца. После года отсутствия полноценного проникновения, ее "киска", должно быть, стала теснее, чем задницы большинства женщин.

Между ног Коррины послышался голос демона.

- Ты - отвратительная свинья! - произнес он с отчаянием. - Я не могу поверить, что ты действительно это сделал!

- Ха-ха! - Джонатан ухмыльнулся, показав зубы, окрашенные в смесь великолепного красного и дерьмово-коричневого. - Пошел ты, демон! Ебать тебя! Пизда - моя! Ха!

Он помахал средними пальцами обеих рук у паха Коррины.

Коррина прикусила нижнюю губу.

- Э-э-э, Джонатан? - прошептала она.

В ее голосе слышалось смущение.

- В чем дело, любовь моя?

- Прости, что говорю тебе это, но я забыла нажать кнопку записи...

Между ног Коррины раздался нечеловеческий гогот. Воздух прорезал шум полицейских сирен, которые постепенно становились все громче, по мере того, как Джонатан лизал свои зубы, а его член уменьшался в штанах.

"МУНГИНГ"

Нашим товарищам, Питеру Кэффри и Кевину Суини

Двойные двери с грохотом пизданулись об стены, и я чуть не подавился своей горячей лапшой. Коби, санитар, затолкал к нам бариатрическую каталку размером с полуприцеп. Это уже третий жиртрест на этой неделе. Когда же эти чёртовы придурки поймут, что жрать пончики "Krispy Creme" опасно для здоровья?

- У меня для вас подарочек, парни, - лицо Коби расплылось в широкой ухмылке.

Барри, мой начальник, поднял глаза от своего любимого потрепанного журнала "Собачьи члены в девчонках-подростках".

- Тёлочка неделю чилила в речке, - cказал Коби, подкатывая каталку к столу.

Барри отложил журнал и встал со стула.

- Легаш сказал, что она все еще была на своем скутере, когда рыбак нашёл ее на дне реки. Предварительное расследование показало, что она съехала с тротуара прямо в воду. Отчет по токсикологии еще не готов, и да, её родственники скоро приедут на опознание, - прочитал Коби из своего планшета.

- Скутер говоришь? - глаза Барри загорелись.

Он наполовину расстегнул мешок для трупов. Из мешка вывалилась пара гигантских сисек с ареолами, размером с блюдце. Из обезображенного раздутого лица внутри торчали глаза, цвета вареного яйца, и распухшие пурпурные губы. Её плоть была цвета медовой дыни.

Запах поразил меня, и моя наполовину прожеванная лапша стремительно выплеснулась на стол. От трупа воняло прогорклой помойной водой, в которой должно быть мылся бомж.

- Какого хрена?

Я задыхаюсь и прижимаю руку ко рту. Слюни и соевый соус просачиваются между пальцами и стекают по моему подбородку. За два года работы в городском морге я никогда не чувствовал такого восхитительно-отвратительного смрада.

- Сука ты, Барри! Ты что не мог подождать пока я уйду? - cказал Коби, отступая к двери.

- Сыкухи! - Барри дернул вниз молнию.

Из мешка вывалился живот, похожий на склизкий речной валун, из-под него торчал вздутый волосатый лобок. Вязкая черная жидкость сочилась из влагалища и ануса трупа. Барри засунул палец в задницу утопленницы по костяшку. Он повертел его в хлюпающем отверстии и вынул его, облепленным нитями черной слизи.

- Липкая сучка! - cказал он, облизнув палец.

Коби споткнулся в дверях. Я услышал несколько сухих вздохов и фырканий, прежде чем ужин Коби разлетелся в разные стороны по полу и забрызгал стены.

Мы с Барри засмеялись. Мы видели вещи и похуже, просачивающиеся из отверстий жмуриков. Он расстегнул мешок до конца и посмотрел на раздутые ноги с воротниками жира, свисающими над коленями и лодыжками.

- Господи, как же долго я её ждал! - oн наклонился над ней и потёр руки.

- Ты хочешь, чтобы я ее выебал? - cпросил я.

- Конечно, а потом у меня есть одна идея, которая просто распиздошет мозги наших зрителей!

Я нервно сглотнул. Барри - действительно больной ублюдок и легенда даркнета из-за его креативного контента в мире некрофилии. Однажды он заставил меня использовать мертворожденного ребенка в качестве фаллоимитатора, а в другой раз он заставил меня трахать удаленную хирургическим путем толстую кишку, усеянную раковыми опухолями, которую он спиздил из контейнера для медицинских отходов. Его видео набирают миллионы просмотров и тысячи восторженных отзывов. Я не могу представить, каким ебанутым долбоёбам нравится смотреть подобное дерьмо.

Я просто соглашаюсь со всем, что Барри говорит мне делать, потому что наш контент приносит охуительный кэш. Я вот, блядь, реально не хочу, чтобы наш "поезд мёртво-трах" останавливался. Hикогда. Такими темпами, к концу года я выйду на пенсию и буду ебсти трупаков на Багамах.

- Ты знаешь, что такое Мунгинг? - спросил меня Барри, шевеля бровями.

- Не-а.

Барри просто кладезь ебануто-отвратительной хуйни. Реально умный мужик.

Он озорно улыбается мне.

- Чувак, я уверен на сто пудов что ты кончишь, как только услышишь, что это. Бля, наши подписчики взбесятся, когда увидят, что ты замутишь.

- И что-же мне нужно будет сделать?

Я вытер свои облёванные руки об штаны и подошёл к каталке, чтобы поближе рассмотреть русалочку.

- Все просто. Ты трахаешь "водяную" в сраку, а потом обхватываешь губами ее дырку. В этот момент я прыгну на ее живот. От удара, цунами из кончи, разжиженных кишок и жидкого дерьма хлынет тебе прямо в рот.

Мой взгляд устремился к сочащимися мерзостью и инфекциям отверстиям девушки. Под ее огромными ягодицами образовалась отвратительная лужа, коричнево-зеленой жижи, похожей на озерную муть. Учитывая, как раздулся ее живот, внутри неё ещё гноилась охуительная куча дерьма. Я, конечно, как и любой другой нормальный парень, люблю трахать трупы, но мысль о том, чтобы захлебнуть то, что у "русалочки" внутри, вызвало у меня пиздец какое отвращение.

- Ты, должно быть, издеваешься на до мной? - cпросил я, надеясь, что Барри меня подъёбывает.

- Ни в коем случае, на этом видосе мы поднимем целое состояние и сделает тебя грёбаной звездой интернета. Ты прославишься среди дегенератов-извращенцев по всему миру, исполняя самые безумные, самые дьявольские вещи, которые ни один человек, имеющий хоть каплю порядочности или самоуважения, даже не подумал бы сделать. Наши зрители подтвердят, что ты - действительно на всю башку съехавший, безумный ублюдок. Чувак, они же реально охуеют от такого. Боже, наши рейтинги взлетят до небес!

Барри, конечно, знает, как меня уговорить, но я всё ещё не убежден.

- Я могу прыгнуть ей на живот, - говорю я.

- Ты - звезда, мой друг. Люди хотят видеть молодого жеребца, вроде тебя, а не старикашку, как я, пытающегося трахнуть покойницу.

Он прав насчет того, что я - молодой жеребец. При росте метр восемьдесят три, с рельефным прессом и девятидюймовым^[7] членом, у меня довольно большой фан-клуб. Правда не все мои поклонницы - женщины, но это меня вполне устраивает. Я за разнообразие в мире некрофилии.

Барри снимает мешок с трупа Дарлин. Она отталкивает. Ее тело сильно распухло, кожа разошлась, а из провалов выступают губчатые желтые сгустки подкожного жира.

- Ты пока это... давай приготовься, а я принесу лестницу и камеру, - cказал Барри.

Я снял майку, спустил штаны и скинул ботинки. Мой член прилип к внутренней стороне бедра. Я отодрал его, и он безжизненно болтнулся между ног, словно сочная салями, висящая на витрине деликатесной лавки. Крепкой хваткой я взял его в руку. Я закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Перед моими веками проходят образы сексуальных мертвых женщин: растерзанные останки Ким Кардашьян, валяющиеся на железнодорожном полотне; Ариана Гранде, на полном ходу врезавшаяся во встречный автобус; Селена Гомес, получившая в еблет выстрел из дробовика.

- Ух ты, отличный стоячело! - я выглядываю из-под прищуренных век. Мой инструмент - железный прут. Барри показывает мне большой палец с другого конца комнаты, со сложенной лестницей под одной рукой и видеокамерой, закрепленной на штативе, перекинутой через другое плечо. - Готов намочить свой член, жеребец?

- Клянусь, блядь, Иосифом и Марией - я запердолю этой красотуле!

- Ладно, раздвинь ей ноги и сначала трахни ее пиздятинку, - говорит Барри глядя в окуляр.

Я раздвинул ноги Дарлин. Ее пизда похожа на опоссума, которого обглодали на шведском столе. Я забираюсь сверху на мертвую девушку, накрываю ее пизду членом и трусь своей пурпурной головкой между ее зеленых половых губ. Мои руки хватаются за края каталки, и я проникаю внутрь ее мохнатой морской пещеры.

- Да, детка, ты прямо как девственница.

Дырочки у мертвых цыпочек всегда тугие. Это как-то связано с процессом разложения.

- Покажи немного нежности для наших зрительниц, парень. Поцелуй ее. С языком!

Барри знает, как увеличить нашу прибыль, поэтому я не спорю. Ранний выход на пенсию, - напоминаю я себе. - Подумай о белых песчаных пляжах, кокосовом роме и о том, как весь день охуенно греться под лучами яркого солнца. Я прижимаюсь к ее рту и просовываю язык между ее резиновыми, безжизненными губами. Ее язык покрыт кусочками песка и мокрой коркой, похожей на дохлую рыбу.

Я глубоко ввожу свой член и врезаюсь во что-то твердое. Мой член сгибается и острые иглы пронзают мою головку. Я завываю от страха и боли и дергаюсь назад. Длинная, склизкая черная штука прикреплена к концу моего члена.

- Господи! Он вцепился в мой член! Убери от меня этого ублюдка!

Я кричу и кружусь на месте, крутясь вокруг своей оси.

- Это просто угорь. Не шевелись.

Барри хватает головку и его пальцы разжимают челюсти. Он держит его на расстоянии вытянутой руки и любуется сверкающей змееподобной рыбой.

- Ух ты, какая красота. Ты должен гордиться тем, что поймал ее.

Угорь извивается и бросается на него, он швыряет его через весь морг.

Я смотрю на глубокие проколы на своем члене. Капельки крови разлетаются по моим ногам. Барри вытирает руки о носовой платок и передает его мне.

- Вот, промокни.

Как же это портит настроение. Я меньше всего ожидал, что мой член будет укушен угрём. Должно быть, эта чертова тварь забралась в ее пизду, когда она была в реке. Барри, как и прежде, занимает свое место за камерой. Мне нужно несколько минут, чтобы прийти в себя. Я закрываю глаза и возвращаюсь к своим фантазиям о мертвых знаменитостях, пока снова не становлюсь твердым.

- Время трахать жопу! - крикнул Барри.

Я прижал головку своего кровоточащего члена к заднице Дарлин и проник внутрь. Ощущения приятные, как трахать обосранную задницу на следующий день после того, как ее владелица наелась в "Тако Белл". Я сильно надавливаю. Из глубины живота Дарлин доносятся громкие булькающие звуки, и густая черная слизь растекается по моим яйцам и бедрам. Каталка шатко шатается под нами, пока я долблю мертвичинку.

- Да, малышка, возьми мой член! - cтону я.

Глаза, цвета вареного яйца, смотрят на меня. Это так охуительно. Я сейчас кончу. Я задыхаюсь, когда удовольствие пульсирует по моему стержню.

- О, Боже, я кончаю!

Мои яйца напрягаются, когда я изливаю горячее семя в разлагающиеся кишки.

Барри возится с камерой, регулирует лестницу и забирается наверх. Он сидит на вершине, как волосатая средневековая горгулья.

- Давай жеребец, чего ты ждешь? Обхвати губами ее дырочку!

Я использую платок с пятнами крови, чтобы промокнуть пенящееся и пузырящееся анальное отверстие. Глубоко вдохнув, я растягиваю рот над неправильной формы отверстием. Траханье трупа в задницу не гарантирует целостность плоти. Мой язык зарывается в колодец жижи, вытекающей из нее. От горького вкуса у меня слезятся глаза.

- На счет три.

Барри встает.

- Раз, два...

Он стоит на краю.

- Три! Пиздошу!

Барри спрыгивает с лестницы, подтянув колени к груди с дебильной ухмылкой на лице. Он приземляется в центр трупа, и живот Дарлин сдувается. Приливная волна хлюпающих, жидких внутренностей проникает в мое горло и выплескивается из носа.

- Сосни говнины! - радостно и весело кричит Барри, подпрыгивая вверх-вниз на обмякшем торсе.

Я глотаю мерзкую смесь, тяжело дыша. Глотаю, чтобы сдвинуть свернувшиеся комки, застрявшие в моем горле.

Поток ослабевает до струйки, и я опускаюсь между жировыми складками бедер Дарлин. Из моего растянутого кишечника вырывается отрыжка. Срыгиваемая жижа заполняет мой рот. Внезапно мне становится нехорошо, и я извергаю рвоту на себя, Барри и мертвую девушку.

Барри пытается защититься от шквала блестяще-коричневой блевотины, но уже слишком поздно. Его недоуменное выражение едва заметно под пенистой жижей, стекающей с его лица.

- Прости, Барри.

Я изо всех сил стараюсь не рассмеяться и возвращаю ему его мокрый носовой платок.

- Вы - ебанутые ублюдки! - произносит Коби из дверного проема.

Я поднимаю голову и вижу, что санитар стоит перед распашными дверями. За ним стоят трое незнакомцев. Один из них одет в полицейскую форму. Мужчина и женщина рядом с офицером бледные и со слезящимися глазами. Коби делает шаг в сторону.

- Позвольте представить вам мистера и миссис Уильямс, родителей погибшей. Они пришли опознать тело своей дочери.

Женщина разражается придушенными рыданиями и падает в объятия мужчины.

Я выдыхаю прядь черной слизи. Позади меня раздается ритмичное шлепанье угря по кафельному полу.

"КОВИД-19"

Теплые лучи калифорнийского солнца проникали сквозь оконные стекла, прямо на эбеновый мех Обамы. Он свернулся калачиком в щели между бедер Кейтлин, рядом с тихо похрапывающей Хиллари. Кейтлин погладила его мягкое тело. Шерсть большого персидского кота была шелковистой и горячей. Кейтлин откинулась на сиденье у окна, поднесла губы к концу соломинки и сделала глоток мокачино, после чего быстро натянула медицинскую маску на рот.

У нее был первый утренний перерыв на кофе. Потребовалось несколько недель, чтобы привыкнуть к рутине работы на дому, но Кейтлин приспособилась к ней без особых проблем. Теперь, спустя два месяца после эпидемии, виртуальные встречи и одиночная работа стали новой нормой. По крайней мере, у нее были две кошки, которые составляли ей компанию, хоть они и спали большую часть дня.

Кейтлин работала старшим специалистом по дезинформации и преследованиям в корпорации "Печенье Клегга". Будучи начальником отдела кадров, она несла ответственность за то, чтобы сотрудники успешно перешли на работу на дому во время изоляции.

Согласно последним новостям на MSNBC, распространение КОВИДa в Соединенных Штатах неумолимо шло вверх. Губернатор Калифорнии призвал людей держаться подальше от улиц, опасаясь, что они могут упасть замертво и ранить, а то и убить любого, кто окажется в непосредственной близости от них. Как долго им придется оставаться запертыми в своих домах? Никто не знал. Первое задание Кейтлин на день состояло в том, чтобы отругать сотрудников за различные профессиональные проступки. Она мысленно просмотрела список проступков, совершенных на этой неделе. Нил Смиггинс отказался надеть маску во время виртуальной встречи, поэтому она передала его личные данные и домашний адрес в отдел СОЛВСЗ.

Специальное отделение полиции по ликвидации вспышек смертоносных заболеваний было создано правительством специально для контроля любых "неблагоприятных ситуаций", которые могут возникнуть в результате вынужденной изоляции. После беспорядков в столице, было сочтено необходимым иметь под рукой орган, готовый справиться с непокорными представителями общественности, несогласными с приказами, которые они должны были выполнять.

Абдулла Джихад получил лишь устное предупреждение за то, что не проконтролировал свою двенадцатилетнюю жену. Во время заседания совета директоров по Skype, миссис Джихад устроила беспорядок на заднем плане, сняла паранджу и вела себя, как дерзкий ребенок, смотрящий по телевизору мультфильмы на полной громкости. Кейтлин уступила его просьбе о милосердии, потому что Абдулла пообещал побить девочку за ее постыдное поведение.

Табита Смит получила выговор за то, что перекусила мясной нарезкой во время звонка, который пришелся на обеденный перерыв. Мясное блюдо возмутило Алисию Пэнкейк, убежденную вегетарианку. Затем Кейтлин сообщила Теду Ноблесу, что он будет отстранен от работы на две недели за то, что похихикал над сексистской шуткой, но не отстранила от работы Ральфа Гибсона, который ее рассказал. Ральф был освобожден от наказания, потому что инцидент произошел в среду, один из дней недели, когда он называл себя Ральфиной – женщиной.

Кейтлин размяла виски, вспоминая перепалку с Полли Нокс. Заставить ее признаться в своем проступке было все равно, что прибить желе к стене. Новой помощнице администратора сказали, что она не может ходить с черным цветом лица в рабочее время, но Полли утверждала, что это спрей-автозагар. Кейтлин была вынуждена подробно повторить официальный дресс-код и сообщить Полли, что она получит по почте письменное предупреждение за свое расистское поведение. Наконец, Джону Гуффхарду дали напутствие за то, что он отказал Сабине Купер в сексуальных домогательствах по электронной почте, доказав тем самым, что он трансфоб.

Кейтлин выглянула из окна своей квартиры. На улице внизу было жутко тихо. Отсутствие будничной суеты было одной из тех вещей, к которым она все еще не привыкла. В парке, напротив жилого дома, мужчина бежал трусцой, рядом с ним бежала его немецкая овчарка. На руке у него была повязка с желтой звездой. У его собаки была такая же повязка на одной из передних лап. Штат Калифорния сделал обязательным ношение повязки со звездой, если вы освобождены от необходимости оставаться в помещении в выходные дни – или все время – на основании наличия медицинских заболеваний, таких как тревожность, или работы на таких ключевых должностях, как медсестры или полицейские.

- Боже милостивый. Я не могу в это поверить. Маска не закрывает его нос, - вздохнула Кейтлин.

Она вскочила на ноги, потревожив Хиллари и Обаму, которые выбежали из комнаты. Она щелкнула задвижкой на окне и распахнула его настежь.

- Наденьте маску, сейчас же! - закричала она во всю мощь своих легких.

Ее рука обвилась вокруг ближайшего цветочного горшка на подоконнике и бросила кактус в сторону мужчины. Она не могла поверить, что люди пренебрегают общественной безопасностью, не надевая свои маски. Плохо, что одним людям можно было выходить на улицу, а другим – нет. По ее мнению, это должно быть одно правило для всех. Без исключений. Мужчина весело помахал рукой и продолжил пробежку. Собака свирепо залаяла на нее.

- Я сообщу о тебе в отдел СОЛВСЗ! - крикнула Кейтлин.

Она выхватила сотовый телефон и набрала номер 1-800-СТУКАЧ на быстром наборе. Прижав телефон к уху, она тридцать минут ходила взад-вперед, пока Джахнави из колл-центра в Мумбаи не ответила и не записала подробное описание инцидента. Вопиющее нарушение правил шокировало ее, и она продолжала расхаживать по комнате, хмурясь и взбивая свои волосы. Кейтлин нужно было что-то, что могло бы ее успокоить и вернуть в рабочее русло. Она достала из холодильника бутылку "Шардоне" и опустилась на диван с хрустальным бокалом и свежей соломинкой.

Солнечные лучи переместились с окна на диван. Обама и Хиллари вошли в комнату и запрыгнули на подушки рядом с ней. Обама поднял ногу, а затем принялся ласкать языком задницу и маленький член. У него не было яичек, потому что он был кастрирован. Хилари устроилась между ног Кейтлин, разминая ее промежность. Кошка громко мурлыкала. Кейтлин не возражала против того, что ее "киску" лапают. Хиллари делала такие странные вещи с тех пор, как была котенком. Кошка с удовольствием собирала грязное белье Кейтлин и таскала его под кровать. Она наблюдала за Кейтлин и в душе, медленно моргая из дверного проема.

Кейтлин потянулась за "Шардоне". Черт, она пуста. Должно быть, она прикончила всю бутылку, сама того не замечая. Комната медленно кружилась, в голове было светло и туманно. От разминания ее "киску" покалывало, и она подумала, могут ли кошки быть лесбиянками? Как давно ее не трахал мужчина? Восемь недель? Двенадцать? Может быть, дольше? С начала пандемии все стало, как в тумане. Она не спала с коллегами по офису, потому что все ненавидели сотрудников отдела кадров. Их считали корпоративными гестаповцами. Вместо этого, она пользовалась множеством приложений для поиска партнеров. Ее не интересовали отношения. Ей нужен был горячий и твердый член.

Сначала она знакомилась с парнями на таких сайтах, как "Horny", "Woke and Single", "Erect and Politically Correct" и "Wholesome Meats"^[8], но все мужчины были бета-самцами и ужасны в постели. Они извинялись после того, как кончали ей на лицо, а когда она просила их помочиться ей на сиськи, они отказывались.

Как раз перед тем, как первая волна КОВИДa обрушилась на Западное побережье, она зарегистрировалась на сайте DestroyMyHoles.com^[9], предвкушая, как ее будут трахать настоящие мужчины. Мысль о всех тех избиениях, которые она получала от мужчин разных размеров и цветов, которые платили за ужин и не распинались о своих чувствах, сделали ее "киску" влажной от желания.

- М-м-м-м, - пробормотала Кейтлин.

Лапы Хилари мяли ее промежность. Она решила взять выходной, и если бы ее босс спросил почему, она бы сказала, что ей стало плохо из-за симптомов КОВИДa. Она хотела провести немного времени с "Блэк Джеком".

Специальное средство от варикозного расширения вен и вибратор "Блэк Джэк" лежали под раковиной в ванной комнате. Кейтлин взяла средство и смазала свой огромный вибратор, вылезла из одежды, легла на кровать и раздвинула ноги. Ее мягкие бедра были липкими от выделений. С тех пор, как ее заперли дома, ее "киска" стала волосатой и неухоженной из-за отсутствия посетителей. Она была похожа на хомячка, которого пропустили через мясорубку. Хилари набросилась на влажные трусики, обнюхала промежность и утащила ароматную добычу под кровать. Кейтлин застонала, когда ее жадная пизда всосала десятидюймовый^[10] вибратор. Она вводила и выводила большой черный член из своей дырки со все возрастающей скоростью.

- Да, да! - стонала она, выгибая спину и бедра навстречу толчкам.

Вибрация заставляла ее зубы стучать. Дышать в маске было трудно, а лицо становилось все более горячим и покрасневшим, но кому нужен кислород, когда так приятно трахать собственную пизду?

Промежность Кейтлин была готова взорваться, когда вибратор остановился. Она с ворчанием вытащила его из своей дырки, и длинный канат вагинальных соплей соединил жирную, куполообразную силиконовую головку с дрожащей, зияющей дырочкой.

- Что за черт? - oна осмотрела черный член, затем потрясла его. - Наверно, чертовы батарейки.

Ее жирные пальцы шарили по прикроватным ящикам, вытаскивая презервативы, салфетки, бальзам для губ, но батареек там не было.

- Черт возьми, - пробормотала она.

Она никак не могла оставить себя без разрушительных вибраций "Блэк Джека". Пандемия серьезно повлияла на почтовые службы. Батарейки, которые она заказала сегодня на Amazon, прибудут не раньше конца недели. Вряд ли она сможет ждать так долго. Она бросила вибратор на кровать. Черт возьми, что же ей делать?

Хилари подскочила на кровати, понюхала вибратор и лизнула его кончик. Кейтлин вскинула бровь, и ее "киска" затрепетала. Она прошмыгнула на кухню и достала из шкафа пакетик с любимым кормом кошек.

- Вот котята, дин-дин готов.

Хиллари и Обама мурлыкали и терлись о ее голени, когда она поманила их обратно в спальню и легла на кровать. Она разорвала зубами пакетик и выдавила желеобразное мясо на свою щель. Ее пальцы проталкивали маленькие кусочки изысканной курицы внутрь себя. Кейтлин прикусила нижнюю губу, нанося последние капли кошачьего ужина на свой пузатый клитор. Хиллари и Обама прыгнули на кровать, их глаза были прикованы к еде.

- Ешьте мамину "киску", дорогие, - стонала она, размазывая мясную пасту по своей щели.

Хиллари не стала медлить и с жадностью лизнула мясо, зарывшись в мокрую пизду. Обама отстранился и понюхал воздух. Кейтлин протянула грязный палец, чтобы поманить его, и он подался вперед, облизал его, а затем присоединился к Хилари.

- О, о, боже, как хорошо!

Она извивалась под их грубыми, трепещущими языками, сжимала свои груди, и языком лизала соски, пока Хиллари работала над ее клитором, а Обама дергал и покусывал торчащие лоскуты плоти, принимая их за кусочки курицы. Хиллари опустилась ниже и слизала с "киски" пену цвета соуса.

- О! Ты такая грязная, Хиллари! - Кейтлин ухватилась за край кровати и уперлась бедрами в плоскую морду кошки.

Шерсть прилипла к складкам ее "киски", пока Хиллари языком слизывала последние остатки студенистого мяса из зияющей полости.

На грани оргазма Кейтлин сжала ноги вместе и почти раздавила голову Хилари.

- Мя-я-я-я-яу-у-у-у! - Хиллари была зажата между бедер своей хозяйки и сходила с ума.

Кейтлин рывком раздвинула ноги, и животные бросились бежать из комнаты, в то время, как ее сердце колотилось о ребра, а под задницей образовалась большая, влажная лужа из коричневого желе из пизды. Ее бедра покалывало и жгло от пересекающихся ярко-красных царапин. Может, лучше все-таки заказать батарейки, - подумала она.

* * *

Когда наступила суббота, Кейтлин сидела дома и смотрела в окно. Наблюдая, как фигурки, одетые в стиле телепузиков, ковыляют по улице в своих опасных костюмах. Они дезинфицировали тротуары и бездомных, которые спали на них. Белый фургон СОЛВСЗ полз рядом, по пустынной дороге. Мигали сирены, и на стены близлежащих зданий отбрасывались длинные синие. Когда фургон время от времени останавливался, задние двери распахивались и три или четыре человека в защитной одежде выскакивали наружу, чтобы поднять с земли полубессознательных бродяг и уложить их в кузов машины. Кейтлин ухмыльнулась и весело помахала рукой, когда фургон уехал.

Кошка пробралась через железные перила парка и обнюхала пластиковую обертку от гамбургера, лежавшую в водостоке. В парке всегда жила большая популяция бездомных кошек. Теперь, когда люди перестали обедать и устраивать пикники, бедняги голодали. Кейтлин могла только представить, что прожорливые коты сделают с ее "киской". Ее колени ослабли, но она быстро выкинула эту мысль из головы. То, что ее "киску" лизали две персидские кошки, было единичным случаем, моментом безумия, о котором не стоит вообще говорить. Такое больше не повторится.

Ее мобильный телефон пискнул. Она посмотрела на сообщение. Тим был уже в пути. Тим был парнем, которому она позволила трахнуть себя в задницу у мусорного контейнера за магазином "Dunkin' Donuts", незадолго до того, как эпидемия разрушила ее сексуальную жизнь. Он также был водителем доставки, который начал подрабатывать, продавая широкий ассортимент востребованных товаров, которые он украл со склада Amazon. Туалетная бумага, дезинфицирующее средство для рук, батарейки – Тим был парнем, который мог достать дефицитные вещи по нужной цене.

Коронавирус был на подъеме. В это утро в стране было объявлено чрезвычайное положение. Правительство потребовало, чтобы никто не покидал свои помещения, если только вы не работаете на Amazon или UPS.

- Чтобы снять растущее напряжение в это трудное время и поддержать моральный дух, люди должны иметь возможность продолжать делать покупки в Интернете, - рассуждал президент на своей пресс-конференции. - Тратить деньги на вещи – это основа, на которой была построена эта великая страна. Ради психического здоровья нации, Джефф Безос твердо поддерживает план правительства разрешить курьерам беспрепятственно осуществлять доставку, если они принимают надлежащие меры предосторожности, чтобы ограничить риск распространения КОВИДa. Им будет предоставлен высший приоритет в отношении новой вакцины против коронавируса, а также они должны будут носить маски и дезинфицировать руки после прикосновения к любым поверхностям.

Хотя это не требовалось от населения, Кейтлин считала, что ношение защитных костюмов – даже в домах – должно быть обязательным. Одетая в свой любимый ярко-желтый костюм, она переключала свое внимание между СОЛВСЗ, убирающими улицу, и новостями MSNBC, передаваемыми по телевизору.

* * *

Дверной зуммер возвестил о приходе Тима. Кейтлин поспешила к входной двери в своем защитном костюме, скрипя резиновыми сапогами. Под костюмом она была обнажена и уже мокрая, готовая принять член. Она нажала на кнопку, чтобы впустить Тима в здание, и в предвкушении открыла свою дверь. Она напряглась сквозь толстую подкладку лицевого чехла, чтобы услышать, как он поднимается по винтовой лестнице ведущей на ее этаж.

- Привет, Тим, - сказала Кейтлин через респиратор, когда он замер перед ней, его лицо было наполовину скрыто медицинской маской, а руки в перчатках сжимали картонную коробку.

- Привет. Здесь все, что ты хотела. Две дюжины упаковок двойных батареек и влажные салфетки... - oн протянул коробку на расстоянии вытянутой руки, чтобы Кейтлин взяла ее. - С тебя обычные сто пятьдесят баксов.

- Я подумала, что на этот раз мы могли бы договориться о другой форме оплаты, Тим, - Кейтлин подмигнула. Она попыталась прислониться к дверной раме и выпятить сиськи, но защитный костюм был велик и неудобен, и в итоге она оступилась и вышла в коридор. - Мы можем обсудить это в спальне. Заходи и закрой дверь.

- Эм-м, тогда ладно, - сказал Тим, облизывая губы.

Он зашел в квартиру и последовал за Кейтлин в спальню.

- У тебя есть защита? - cпросила Кейтлин.

- Ты имеешь в виду презервативы?

- Нет, я имею в виду, ты привит от КОВИДa?

- Эм-м, да, наверно, да, - сказал Тим, поглаживая растущий комок над верхней частью своих брюк.

Взгляд Кейтлин остановился на выпуклости, и она тут же вспомнила, что "там" Тим особенно одарен. Он со скоростью молнии стянул с себя перчатки и маску.

- Что ты делаешь?! - воскликнула Кейтлин.

- Я думал, мы собираемся потрахаться, - сказал Тим.

- Так и есть, но ты же понимаешь, что мы находимся в центре пандемии, верно?

- Да.

- Это смертельная болезнь, Тим. Она может уничтожить большую часть населения планеты. Вопиющее пренебрежение правилами против распространения коронавируса – это очень... очень... не по-американски, Тим.

Желание оседлать настоящий член внезапно отошло на второй план из-за безразличия Тима. Она чувствовала, как ее "киска" становится сухой, как рождественская индейка.

Тим поднял кепку и почесал свою лысую голову.

-Э-э, ладно.

Кейтлин заметила, как с его покрасневшего скальпа слетают чешуйки кожи. Я уверена, что зуд и чрезмерное чесание – это симптом коронавируса, - подумала она.

- Просто возьми деньги и немедленно покинь мое помещение. Встань в углу и ничего не трогай, пока я достаю свой кошелек.

* * *

Чем дольше длилась изоляция, тем меньше становился запас батареек Кейтлин. "Блэк Джек", скрепленный скотчем, уже почти не напоминал вибратор. Хиллари и Обама отказывались есть свой ужин, если его не подавали в кошачьей посуде, и Кейтлин приходилось отходить по меньшей мере на шесть футов, как только она ставила их миски с едой на пол. Она не могла сосредоточиться на работе, поэтому опустошила шкаф для напитков и переключалась туда-сюда между MSNBC и CNN. Отвлекшись от новостей, она с тоской посмотрела на двух кошек, вылизывающих себя своими сексуальными, покрытыми пупырышками языками. Они подняли голову и посмотрели на нее с недоверием, как будто знали, о чем она думает, затем возобновили свои облизывания.

Кейтлин хныкала, жалея себя. Перспектива бессрочного заточения с двумя сварливыми котами, без алкоголя и с едва работающим вибратором угнетала ее. Она должна была что-то с этим сделать, но не знала что. Ее размышления прервал высокочастотный вой голодных кошек, проникающий через открытое окно.

- Бедные кошки, - сказала она. Хиллари и Обама уставились на нее. – Они, наверно, голодают.

Сок вытек из складок ее пизды и намочил трусики.

Она дождалась полуночи и бросилась через пустую улицу к парку, надев свой защитный костюм и прихватив коробку с кошачьим печеньем.

- Вот, кис-кис-кис, - прошептала она и потрясла коробкой с печеньем.

Она осмотрела местность в поисках фургонов СОЛВСЗ, патрулирующих город ночью, но в парке не было ни души. В ответ на ее шепот раздалось неистовое мяуканье. Через несколько секунд несколько истощенных кошек протиснулись через забор. Кейтлин высыпала на тротуар несколько печений. Десятки пятнистых, костлявых кошек сгрызли лакомство, а потом заскулили, требуя добавки. Они терлись о резиновый наряд Кейтлин. Она улыбнулась их ласке. Разбросав печенье, она повела ораву кошачьих по лестнице, через входную дверь и наконец в спальню. Хиллари и Обама выгнули спины и шипели. Кейтлин подхватила их с кровати и заперла в шкаф.

Бродячие животные кружили вокруг ее ног, когда она выскользнула из защитного костюма и схватила огромную банку тунца. Она дернула за кольцо на крышке, и в ноздри ей ударил запах рыбы. Кошки заорали и поднялись на задние лапы, пытаясь добраться до рыбы, которую она размазывала по грудям, бедрам и заднице. Кейтлин прыгнула на кровать и вылила соленую жидкость себе на пизду, а кусочки рыбы воткнула во влагалище и анус.

Огромный кот со шрамом на морде, облезлыми ушами и отсутствующим глазом настороженно заглядывал через край кровати. К нему присоединились еще более пестрые морды с подергивающимися усами. Они были грязными, и она могла подхватить какую-нибудь ужасную болезнь, но ей было все равно. Это не будет смертельный коронавирус. MSNBC ничего не говорил о том, что кошачьи заражаются КОВИДом. Президент на своей пресс-конференции никогда не говорил держаться подальше от бродячих кошек. Между ног у нее было так мокро, что куски тунца плыли по бедрам вниз по реке ее выделений. Кот прыгнул на кровать. Он осторожно понюхал тунца. Кейтлин раздвинула губы пизды, чтобы большой кот мог хорошо рассмотреть мясо, торчащее из ее дырочки.

- Давай, ты же знаешь, что хочешь этого, - поманила Кейтлин.

Он с жадностью вылизал рыбу из ее пизды. Другие бродячие кошки вскочили на кровать и присоединились к нему. Они лизали рыбьи чешуйки по всему ее телу, их языки были грубыми, но нежными. Кейтлин стонала и дрожала в экстазе. Некоторые из котов обрабатывали ее соски, обводя их языками, чтобы очистить от рассола со вкусом тунца. Кот прижался мордой к ее дикому, липкому кусту и засунул свой колючий язык глубоко в ее "киску", лизнув стенки влагалища. Другие драили ее задницу, стремясь достать тунца из морщинистого отверстия.

Кошки кишели вокруг нее. Их было, наверно, не меньше сорока, все в чесотке и блохах. Они покрывали каждый дюйм пространства на кровати, и воздух вибрировал от их мурлыканья. Их языки вылизывали плоть Кейтлин, отчаянно пытаясь впитать все пропущенные кусочки тунца.

Кейтлин двигала бедрами и стонала. Это было невероятно. Большой кот, должно быть, уже делал это раньше.

- Да, да, трахни меня, дикий зверь! - кричала она.

Кот зарычал и стал проталкиваться глубже, пока половина его головы не оказалась засосанной в ее пизду. Его когти прорыли траншеи в ее бледной коже. Кошки лизали свежую кровь, сочившуюся из порезов на внутренней стороне ее бедер. Кейтлин вскрикнула. Она собиралась кончить. Ее "киска" вспыхнула, и цунами блаженства разлилось по ее телу. Одни кошки разрывали большие раны на ее бедрах, а другие скреблись по ее обнаженному телу и скребли ее своими острыми когтями, чтобы добраться до теплой крови, вытекающей из ран.

Острая боль пронзила пизду Кейтлин, когда кот вонзил зубы в ее нежный вагинальный канал. Она попыталась подняться, но кошачьи тела приковали ее к кровати.

- Хиллари! Обама! Помогите мне! - закричала она, прежде чем ее рот заткнул вонючий, кишащий клещами анус бродячего кота.

Персидские кошки слабо скулили внутри шкафа. Орда грызла и царапалась; запах крови привел их в неистовство. Острые клыки пронзили ее губы. Медноватая кровь хлынула ей в рот и заполнила горло. Кейтлин обхватила кота руками. Только его задние лапы и хвост оставались вне ее пизды. Он извивался и брыкался, жадно пережевывая шейку матки.

Когти впились в ее живот, распарывая кожу и открывая блестящие розовые внутренности и желтый жир.

Коты зарылись внутрь нее, шипя и борясь за сочные органы. Кейтлин посмотрела вниз на свое изуродованное тело. Бродячие кошки таскали по кровати мотки кишок и лакомились ими. Некоторые залезли ей в живот. Желчный пузырь лопнул и забрызгал кошек зеленой желчью.

Пока ее жизнь ускользала, а бродяги пожирали ее, она услышала голос диктора новостей MSNBC, который медленно и целенаправленно говорил из телевизора в гостиной. Его голос дрожал, когда он торжественно передавал текущую сводку новостей КОВИДa:

- Последние данные о количестве смертей, вызванных коронавирусом, свидетельствуют о том, что болезнь продолжает распространяться по всей стране без признаков замедления... президент должен вскоре дать пресс-конференцию... оставайтесь в безопасности в своих домах, запирайте двери... это болезнь, подобной которой мы никогда не видели... смерть повсюду... да благословит Господь Соединенные Штаты Америки... а вот и Джанетт с прогнозом погоды...

"НОЖНИЦЫ"

Дверной звонок выдает несколько тактов песни Лу Рида "Walk on the Wild Side". Я отбрасываю журнал "Только для женщин" и выглядываю из окна гостиной. Гэвин, почтальон, свистит и машет мне рукой. Мое сердце бьется о грудную клетку. Сегодня я жду письмо, которое навсегда изменит мою жизнь. Прежде чем открыть дверь, я останавливаюсь перед зеркалом в прихожей. Мое розовое шелковое кимоно распахнуто спереди, и я запускаю руки под бюстгальтер, чтобы подчеркнуть свой четвертый размер, прежде чем накрутить концы парика и открыть дверь.

Гэвин улыбается и я отвечаю на его дружеское приветствие. Кажется, я ему нравлюсь. Оглянувшись через его плечо, я вижу, как мой пожилой сосед мистер Браунсворд, выглядывает из-за изгороди облизываясь и причмокивая губами. Должно быть, он делает утреннею обрезку. Кустарник, за которым он стоит, дрожит. Я знаю, что у него начальная стадия болезни Паркинсона, но в последнее время мне кажется что он начал сдавать.

- Что у тебя для меня сегодня, Гэви?

- Пока что только куча писем, - oн подмигивает и протягивает пачку писем, перевязанную резинкой.

- И вот это ещё, за него нужно расписаться.

Он держит передо мной белый конверт. Синяя марка NHS в верхнем углу бросается мне в глаза, и мое адамово яблоко подпрыгивает вверх-вниз в горле. Вот оно. Я замираю на секунду, прежде чем схватить письмо и вырвать его из рук Гэвина.

- Спасибо! - бормочу я.

Гэвин всегда готов поболтать, но сейчас я хочу избавиться от него и узнать, что написано в письме из NHS. Я замечаю, что его взгляд скользит по моей груди размером с канталупу.

- Я хотел спросить, не хочешь ли ты выпить...

- Нет, спасибо Гэвин. Извини, я занята всю эту неделю.

Он хороший парень и все такое, но он просто не в моем вкусе. Я уверена, что он слегка умственно отсталый. А еще у него усохшая рука и мне было бы неприятно, если бы он дотронулся до меня ей. Я плотно закрываю дверь и бегу в гостиную.

Устроившись на диване, я делаю глубокий вдох и вскрываю конверт. Мои глаза пробегают по единственному отпечатанному листу.

Уважаемая мисс Дафна Поттер.

После тщательного рассмотрения вашего запроса на операцию по смене пола мы с сожалением сообщаем вам, что ваше заявление было отклонено. В связи с ограниченностью бюджета и предоставленной вами информацией, операция была признана нецелесообразной. Если вы все же захотите сделать операцию, она будет проведена за ваш счет.

С уважением, Мэри Хоуп.

Старший специалист по смене пола.

Мое лицо краснеет.

- Если бы я могла себе это позволить, я бы так и сделала!

Воздух застревает у меня в груди, и я не могу дышать. Я сворачиваю письмо и бросаю бумажный шарик на землю.

- Трансфобные пиздюки!

Я опускаюсь обратно на диван, где на подлокотнике лежит моя гималайская кошка. Я не ожидала что они откажут, иначе бы я не потратила все свои сбережения на эти новые сиськи. Общество должно быть прогрессивным и поддерживать маргинальные группы. Это несправедливо. Национальная служба здравоохранения постоянно оплачивает жиртресткам установку желудочных шунтов, чтобы они не набивали себя тортами и пирожными. В отличие от пола, это их выбор - жрать слишком много и страдать ожирением. Я не виновата, что родилась в неправильном теле.

Теперь я застряла с членом, который NHS отказывается удалять.

- Что же мне делать, мистер Вигглбут?

Кот открывает сонные глаза, видит, что у меня нет еды для него и снова закрывает их. Я смотрю на бутылку джина на полке шкафа с напитками и встаю, чтобы налить себе тройную порцию с тоником. Я выпиваю его в два глотка, наливаю еще, потом еще, пока бутылка не пустеет наполовину.

Мое кимоно задралось выше бедер, и я смотрю вниз на свою промежность. Меня встречает знакомый вид огромной выпуклости в моих кружевных трусиках. Мой пенис огромен и выглядит не по-женски. Стягивание не помогает. Это только создает впечатление, что у меня тяжелый случай геморроя. Я вытаскиваю свой член и смотрю на него. Он пушистый, мясистый и пересечен толстыми шрамами лососевого цвета. Когда я расстраиваюсь, я всегда срываю злость на члене.

- Я тебя ненавижу Колин!

Член тупо смотрит на меня. Пиписька вытянулась в длинную трубочку, безразличную к моей злости.

- Я никогда не просила иметь тебя! Ты просто вырос, а не должен был!

Я крепко сжимаю его. Его головка набухает и окрашивается в ярко-фиолетовый цвет. Это больно, но и приятно. Я иду на кухню, все еще сжимая Колина и роюсь в ящиках в поисках ножниц, которыми я разделываю мясо и птицу. Я падаю обратно на диван, зажав ножницы, бутылку джина и хмуро смотрю на член, который уже онемел.

- Почему ты не можешь просто отъебаться, Колин?

Дырка на головке члена уставилась на меня, как великое Око Саурона.

- Перестань смотреть так на меня. Хватит меня осуждать! - я ввожу кончикножниц в отверстие уретры. - Во всем виноват ты!

Я погружаю лезвия ножниц глубже, пока кровь не вытекает из отверстия и не стекает по венозному стволу на мою ногу. Сука, как же больно. Обычно этого достаточно, но сегодня это не помогает.

Разочарованная, я яростно трясу Колина, затем бью его по головке, пока она не начинает пульсировать и не распухает. Я снова и снова провожу ножницами по нежной, пурпурной плоти. Я все еще не чувствую ничего, кроме боли и страдания.

- Пошел ты, Колин! - кричу я в гневе.

Я раскрываю ножницы шире и прижимаю лезвия к основанию своего члена.

- Я должна отрезать тебя, грязный червяк! Тогда я смогу получить пизду, которую заслуживаю!

Я делаю еще один глоток джина прямо из бутылки и защелкиваю ножницы. Жгучая вспышка боли пронзает меня от паха до пальцев ног. Я смотрю вниз на Колина. Он беззаботно лежит на лобковых волосах. Моя промежность теплая и влажная, а нос улавливает сильный запах аммиака. Я тыкаю Колина ножницами. Он скатывается с копны волос и свисает с края дивана, подвешенный в воздухе на нескольких ниточках плоти.

- Боже мой, что я наделала? - xнычу я.

Я не могу оставить его висеть там, как пойманную рыбу. Раз уж я зашла так далеко, придется довести дело до конца. Сделав еще один большой глоток из бутылки, я отрезаю всю плоть между ног, пока там не остается кровавое месиво из обвисшей кожи. Сжав пальцы, я отрезала яички от паха, и Колина, все еще связанного с ними. Куча сырого мяса падает на пол. Колин и его мешок с яйцами лежат между моих ног.

Мое сердце агрессивно колотится в груди, а обрубок члена выбрасывает кровь на несколько дюймов в воздух. Сильное жжение пробегает по моим дрожащим бедрам, но меня не так волнует боль, как крова потеря. Почему её так много? У Колина даже не было стояка.

- Черт, что же мне делать?

Я поднимаюсь. Кровь забрызгивает красивый белый халат и мистера Вигглбутта. Он шипит и выбегает из комнаты, оставляя на ковре багровые отпечатки лап. Я прижимаю подушку к пульсирующей культе, чтобы остановить поток, но кровь продолжает литься и просачиваться сквозь подушку на ковер. Если я не остановлю кровотечение в ближайшие пару минут, я сдохну.

Я помню, как смотрела фильм "Рэмбо", когда была маленькой девочкой. В одной сцене Слай прижигает рану горящей веткой. След крови ведет меня на кухню. Я включаю плиту. Через несколько секунд она становится красной. Я не могу дотянуться раной до комфорки, даже когда я срываю трусики, закидываю ногу на столешницу и упираюсь бедрами вниз. Я вынуждена подняться и сесть на корточки над плитой, стараясь не поджарить свою задницу. Кровь брызжет на нагревательный элемент, шипит и дымится. Я опускаю свою культю на горячую плиту, вскрикиваю от боли и отшатываюсь назад. Кровь все еще сочится из раны, и я снова прижимаю корешок к раскаленному элементу. Досчитав до пяти, я отрываю свою обугленную плоть от плиты и падаю на пол. Я корчусь на прохладном кафеле, всхлипывая и отплевываясь от вони горелого мяса.

Кровь остановилась. Мой обрубок покрыт черной коркой, а по бедрам стекает темная свернувшаяся кровь. Придется вызвать скорую помощь чтобы меня отвезли в больницу, но сначала я должна сделать так, чтобы какой-нибудь слишком усердный, гениальный хирург не смог пришить то, что я отрезала. Пульс бьется за глазными яблоками, а кровь стекает по горлу, из места, где я прокусила губу. Я близка к тому, чтобы потерять сознание, но от моей отрезанной плоти нужно избавиться. Возможно, это мой единственный шанс получить бесплатную пизду.

Я поднимаю Колина и яички с пола. В моих руках он выглядит маленьким и грустным. Он весь в крови, и она сочится из обоих концов. Его головка из фиолетовой превратилась в серую. Если бы я могла, я бы бросила его в блендер и избавила от страданий, но у меня его нет. Как бы я ни презирала этого урода, самое меньшее что я могу сделать - это отнестись к нему как к ушедшему питомцу и закопать его в саду. Я выключаю плиту, выхожу через заднюю дверь и бегу через лужайку с ним зажатым в руке. Я не очень люблю садоводство, и цветы уже давно задохнулись от сорняков, но я нахожу приятное место под тенью яблони. Я опускаюсь на четвереньки и начинаю копать могилу для Колина. Почва мягкая после вчерашнего ливня. Я опускаю член и яйца в яму и засыпаю их влажной землей.

- Хорошее кимоно, - pаздается голос позади меня. Я поворачиваю голову и вижу мистера Браунсворда по другую сторону забора, который разглядывает меня. - Но я готов поспорить, что под ним у тебя есть кое-что гораздо более милое, - oн откашливает комок зеленой мокроты и смахивает ее на рубашку. - Может ты поднимешь его и покажешь мне свою дырочку? Дедушка хочет увидеть твою прекрасную, круглую попку. Я не видел такой сочной задницы как у тебя с тех пор, как служил во Франции во время войны!

У меня нет времени на этого развратного старого гада. Лучшим вариантом будет сделать то, что он хочет. Это должно заставить ублюдка отвалить. Я похлопываю по земле и рассыпаю несколько листьев по небольшому кургану.

Я поднимаю руки с земли и медленно натягиваю шелковистую ткань, делая паузу на середине пути, чтобы провести ею из стороны в сторону по моей попе и улыбнуться ему через плечо. Его хриплое дыхание учащается. Я покачиваю попкой и подтягиваю кимоно к талии. Мои руки ласкают мои ягодицы и исчезают в щели попки. Я раздвигаю булки, чтобы он мог хорошенько рассмотреть мою жареную плоть, и делаю еще несколько покачиваний.

- Что это, ради всего святого?

- Тебе нравится то, что ты видишь? - меня мутит и моя речь становиться невнятной. Мистер Браунсворд заикается от шока. - Кстати, ты не мог бы оказать мне услугу и вызвать скорую помощь?

Мир становится черным, и я падаю лицом в грязь.

Мои веки открываются. Я лежу на диване в гостиной, надо мной висит капельница. Женщина-парамедик, на бейджике которой написано, что её зовут Сара, стоит на коленях между моих ног и обрабатывает мой пах. Ее напарник Райан молодой мужчина, прислоняется к стене и смотрит на меня с широко раскрытыми от ужаса глазами.

- Как долго я была без сознания? - cпрашиваю я, задыхаясь.

Обгоревший корешок моего отрезанного члена - печь агонии.

Сара смотрит на часы.

- Прошло чуть больше шести минут с того момента, как мы получили звонок и нашли вас в лежачем положении на заднем дворе и перенесли в дом, - oна кивает на канюлю в моей руке. - Я дала вам кое-что от боли. Скоро начнет действовать, и мы отвезем вас в больницу. Вы сделали это с собой?

- Да, - oтвечаю я.

Сара качает головой и начинает смазывать мою рану кремом, который жжет до одури, а затем перевязывает ее бинтами.

- Где теперь ваш пенис, сэр? - oна наблюдает за мной между ног.

- Мэм, - поправляю я ее. - Я положила его в блендер, а потом выпила.

- О, Боже!

Мужчина-медик забрызгивает свои ботинки рвотой и выбегает из комнаты.

Сара заканчивает оказывать мне помощь, а затем уговаривает своего напарника вернуться, чтобы помочь опустить меня на носилки. Меня срочно везут в больницу с мигающими фарами и воем сирен.

Больничный психиатр осматривает меня, пока я прихожу в себя в постели. Она считает, что мои действия связаны с кризисом гендерной идентичности. Больница очень благосклонна ко мне и бесплатно предоставляет мне пластическую операцию по смене пола. Меня ставят в начало списка ожидания и не успеваю я оглянуться как мне сообщают, что операция прошла успешно. Через неделю я выписываюсь из больницы, новой женщиной.

Моя подруга Сьюзан, представительница гражданского общества очень помогла мне кормив мистера Вигглбута в моё отсутствие. Она оставила мне записку, приклеенную к холодильнику, в которой говорится, что она убрала рвоту парамедика и мою кровь на ковре, но она не смогла отмыть мистера Вигглбутта должным образом, из-за собственной кровопотери от сильных кошачьих ран. Мистер Вигглбут ждет меня у входной двери и хочет есть. Покормив его, я отправляюсь в спальню, чтобы трижды в день проводить процедуру расширения влагалища. Я ложусь на кровать с подушкой под бедрами и снимаю прокладку, наклеенную на мою влажную, пухлую "киску". Медсестра-специалист дала мне набор из пяти вагинальных расширителей, от размера зубочистки до размера баклажана. Я должна пройти свой путь через весь ассортимент, пока не смогу вместить в себя настоящий член. Правда размер последнего расширителя не такой большой как был Колин. Мой член был огромным, и в каком-то смысле я им очень гордилась. Я не хочу ничего тыкать в свою новую дырочку. Мое влагалище уже чувствует себя так, как будто его трахали разбитой пивной бутылкой, но рекомендации врачей нужно строго соблюдать. Если я не буду следовать инструкциям, моя новая дырочка уменьшится до размера пупка и будет такой же бесполезной.

Мистер Вигглбут спрыгивает на кровать после того, как доел тунца, и направляется ко мне чтобы посмотреть, чем я тут занимаюсь. Его глаза расширились от любопытства, когда я раздвинула свои новоприобретенные половые губки и осмотрела свой блестящий, розовый клитор. Он принюхивается к моей писечке и пытается лизнуть ее. Я отталкиваю его. Хирург сказал мне, что сексуальное удовольствие от чувствительности придет после заживления, но сейчас самый маленький расширитель кажется мне пылающим тараном. Теперь о гигиене. Медсестра дала мне презентацию в Powerpoint о том, как чистить все мои складки.

К вечеру, повторив процедуру еще пару раз, я в изнеможении рухнула в постель. Мой сон наполнен темными снами и угрожающими тенями, стучащими в окно. Когда я просыпаюсь утром и раздвигаю шторы, на внешней стороне стекла засохшей кровью написано "Впусти Меня". Должно быть это был мистер Браунсворд. Это не первый раз, когда я застаю его на лестнице, заглядывающим в мои окна. Я стираю каракули, но слова продолжают беспокоить меня, пока я занимаюсь своими делам. Моя "киска" очень толстая и набухшая, как будто я использовала насос для влагалища. Дилатация очень болезненна, но я стиснула зубы и справилась. К раннему вечеру я снова разбита и готова закончить день. Я проверяю дом на предмет безопасности, на случай если соседский извращенец попытается вернуться ночью. Я разрешаю мистеру Вигглбуту выйти через входную дверь, хотя он может пользоваться кошачьей заслонкой, и пошатываясь иду спать.

Лучи солнечного света проникают сквозь хлипкие занавески и будят меня. Стрелки на будильнике у моей кровати показывают десять часов. Грязь размазана по всему моему одеялу, а мистер Вигглбут сидит у моей подушки с тем, что выглядит как лысая голова разложившейся крысы во рту. Белая мордочка кота измазана темно-коричневыми полосами. Я вскрикиваю и спрыгиваю с кровати. Мистер Вигглбут бросает свою добычу на мою подушку и мурлычет, ожидая моей похвалы и ласки. Какого черта? У крысы яйца вместо ног. Я задыхаюсь, когда до меня доходит что передо мной не мертвый грызун, а отрезанные пенис и яички. Мистер Вигглбут эксгумировал Колина и принес его мне в подарок. Член раздулся и пахнет гниющим мясом.

- Плохой мистер Вигглбут! - pычу я.

Я беру пару резиновых перчаток и черный мусорный пакет, а затем зачерпываю гниющию плоть, лежащую на моей подушке. От прикосновения к Колину у меня бегут мурашки по коже. Он перезрел, и его тело извивается. Если я обхвачу его слишком крепко, и он лопнет, на меня посыплются личинки. Яички увеличились до размеров теннисных мячей. Слой слизистой кожи мошонки уже отслаивается, а мешочек полон маленьких дырочек, через которые вылезают ползучие гады. Я запихиваю его в мусорный пакет и завязываю концы двойным узлом. Я несу Колина на расстоянии вытянутой руки к мусорному баку и бросаю его внутрь. Мистер Вигглбут или кто-то из местных диких животных не сможет его оттуда вытащить, но любой расхититель мусорных баков, роющийся в моем мусоре, будет чертовски напуган. Я захожу внутрь и меняю всю постель.

Вскоре после этого приходят мои первые посетители, но я не в настроении принимать гостей. Они не принимают отказа, когда я пытаюсь отменить встречу, поэтому я вынуждена весь день притворяться что все в порядке, что мне не очень больно, и что вид разложившегося Колина не повлиял на меня эмоционально. Он выглядел таким жалким, весь гнилой, растрепанный и это я с ним так поступила. После обеда мне приходится отлучиться чтобы расширить влагалище. Когда я возвращаюсь в комнату отдыха, все еще там, хихикают и шутят что я тайком мастурбирую. Я притворяюсь что смеюсь. Поздно вечером мне наконец удается избавиться от посетителей, сказав им что я плохо себя чувствую и мне нужно отдохнуть. После их ухода меня охватывает чувство вины. Обычно я общительная девушка и мои друзья не заслужили того, чтобы их прогнали. Я должна быть в восторге от их визита. Колина больше нет и у меня теперь есть пиздёнка, причем аккуратная, а не одна из этих растянутых чудовищ. Но я несчастна, и я рыдаю в подушку, пока не засыпаю.

Ночью меня будит пронзительный визг кошачьей драки. Я боюсь, что это мистер Вигглбут и бросаюсь на улицу звать его. Он не приходит, и я возвращаюсь в свою постель. Утром он тоже не будит меня как обычно. Моя паника возрастает, когда я не могу найти его в доме. Я ищу на улице и обнаруживаю его на траве возле окна моей спальни. Его челюсти раскрыты, а тело скрючено и деформировано, как будто что-то жестоко расправилось с ним изнутри. Я заворачиваю тело в его любимое одеяло и кладу в яму рядом с тем местом, где я похоронила Колина. Остаток дня проходит в расширении влагалища и рыданиях. Телефон звонит то и дело, но я не хочу ни с кем разговаривать. Я задергиваю шторы и не обращаю внимания на звонок в дверь, когда приходит Гэвин чтобы доставить почту.

Этой ночью меня разбудил стук кошачьей заслонки. На мгновение я думаю, что это мистер Вигглбут. Слезы текут по моим щекам, когда я вспоминаю что он мертв и похоронен под яблоней. Может это соседский кот или крыса? У меня уже были проблемы с крысами. Поэтому я и завела мистера Вигглбута. Я лежу в темноте и напряженно прислушиваюсь.

Когда дверь моей спальни со скрипом открывается, свет с лестничной площадки становится ярче. Я резко выпрямляюсь и хватаю ночную рубашку за грудь.

- Кто там? - прохрипела я.

Из дверного проема появляется тень, и что-то копошится на полу. Оно подтягивается к краю кровати. Я слишком боюсь пошевелиться. Оно извивается под одеялом и ползет ко мне. Холодный комок прижимается к моим бедрам и копошится в промежности. О Боже, на мне нет трусиков. Отсутствие мистера Вигглбута придало ему сил, и грызуну удалось открыть дверь в мою комнату. Я полностью парализована и напугана.

- Какого черта? - pаздается приглушенный голос. Я рывком откидываю одеяло и вскрикиваю. Это Колин. - У тебя... у тебя... пизда! - провозглашает он.

Черт, я переборщила с обезболивающими. У меня галлюцинации. Я слишком напряжена и переживаю маниакальный приступ. Я медленно и глубоко вдыхаю и пытаюсь вырваться из тисков этого кошмара. На самом деле этого не происходит. Паника ни к чему хорошему не приведет. Он чертовски воняет.

- Да, - говорю я. - У меня была операция.

- Ты предательская сука! Ты отрезала меня, а потом заменила на гребаную дырку! Я не могу поверить, что ты сделала это! Особенно с таким славным экземпляром, как я!

- Я - женщина. Я обладаю полной автономией над своим телом. Это мой личный выбор - удалить пенис, который противоречит полу, с которым я себя идентифицирую.

Я не верю в это. Наверное, я сошла с ума. Отрезанный член заполз в мою кровать и читает мне лекцию, заставляя меня оправдываться!

- После всего через что ты заставила меня пройти, резала и рубила меня годами, когда у тебя была депрессия, а потом ты наконец отрубила меня и выбросила в мусорное ведро, как будто я ничего не значу для тебя. Тебя не волнует, что у меня физические и психические шрамы от всех тех увечий, которые ты мне причинила. И в довершение всего ты заменяешь меня и мои яйца на чертову дырку. Это атака на мою мужественность. О, позор!

Это правда. Я заставила Колина пройти через ад.

- Прости... - говорю я кротко.

- А как насчет хороших времен? Дрочка на ластовицу трусов твоего отца, когда тебе было шесть? Засовывала меня через дырки славы в неизвестность? Разве это ничего не значило для тебя?

- Да значило, но это была старая я. Я изменилась. Теперь мне комфортно быть тем, кто я есть. Ты мне больше не нужен!

- Это больно, больнее чем любой нож или ножницы!

Колин опускается между моих бедер, удрученный. Рот члена превращается из горизонтального в кривой изгиб. Наступает долгое молчание, пока Колин не оживляется.

- Эта твоя "киска", она девственная?

Колин дает по моим набухшим губам мясистый шлепок, который заставляет меня поморщиться от боли. Я никогда раньше не думала о своей "киске" в таком ключе.

- Думаю да, я - девственница. Во мне были только вагинальные расширители.

- Хорошо, я бы хотел хоть раз попробовать девственную пиздёнку. Ты всегда давала мне только задницы. Волосатые, вонючие мужские задницы. Я носил больше дерьмовых шляп, чем хочу вспоминать.

- Что за хуйня? Ни за что! Я берегу себя для кого-то особенного!

Я пытаюсь сдвинуть ноги, но огромные, гротескные яйца Колина блокируют моё желание.

- Я, блядь, особенный, и я собираюсь хорошенько трахнуть тебя! Я отплачу за все те разы, когда ты причиняла мне боль! - мерзкое, зловонное тело Колина ласкает вход в мое влагалище.

- Давай сучка! Я собираюсь хорошенько расшибуршить твою пизду!

Он погружает себя в мою "киску", пока снаружи не остаются только заплесневелые яйца. Он гораздо больше, чем расширители. Я вынуждена выдыхать каждый раз, когда он упирается своей выпуклой головкой мне в живот.

Я дергаюсь и пытаюсь вытащить его за яйца, но он глубоко вошел и долбит мою пизду со свирепостью подростка-девственника с его первым сексуальным опытом. Мои пальцы соскальзывают, когда я пытаюсь ухватиться за склизкие разлагающиеся яйца.

- Прекрати пожалуйста! - кричу я.

Вся работа хирурга разрушается изнутри, пока Колин трахает меня. Ощущение такое, будто в меня всаживают раскаленную кочергу, диаметр которой равен диаметру банки "Foster's". Грубый член неустойчиво пульсирует из-за личинок, питающихся его гниющей плотью.

Из моего отверстия сочится кровь. Мой рот разевается в агонии, и я опускаю глаза. Колин громко хрюкает в моей промежности, а затем выскальзывает из кольца моей горящей "киски".

- Аааа, блядь, да, это было охуительно! Хирург проделал отличную работу! Сделал твою "киску" еще туже, чем некоторые задницы, в которые ты меня засовывала!

Он скользит вверх по моей ночной рубашке, упираясь в мой подбородок. Прогорклый запах разложения забивает мои ноздри.

- Теперь соси меня сучка! Ты же знаешь, как я люблю, когда мне делают минет после того, как я поработал над дырочкой! Отсоси меня, я хочу кончить в твой рот!

- Отъебись! - кричу я.

Схватив его за головку, я швыряю его через всю комнату. Он врезается в стену и сползает вниз.

- Ах ты корова! - oн торпедой проносится по воздуху и врезается в мою голову. - Я сказал, возьми меня в свой шлюший рот, сука! Заглотни-ка свой собственный член шлюха! - рычит Колин, нанося мне множественные удары головкой по лицу.

Я ошеломлена и растеряна. Как только мои губы раздвигаются, Колин извивается в моем рту. Вкус приводит мое нёбо в бешенство. Он имеет вкус земли, голубого сыра, гнилых субпродуктов и соленой мочи.

Член занимает весь мой рот. Он проникает глубже, трахая меня в горло, пока у меня не слезятся глаза. Я задыхаюсь от гниющего члена в своей гортани. Мне как-то удается блевануть через нос, хотя дыхательные пути перекрыты.

- Да, малышка, заблюй меня всего! Мне это нравится! - кричит Колин из моего рта. - Соси сильнее, но следи за зубами! Пусть слюни падают на твои пластмассовые сиськи! Вот так, вот так! Я сейчас взорвусь! Фааак!

Яйца упирающиеся в мой подбородок сжимаются и разжимаются, когда Колин выпускает свою сперму в мой рот. Несколько струй жидкой, пропитанной личинками спермы попадают мне в горло. Он вытаскивает себя, все еще капая спермой из щели своего члена.

- Это оскорбление - не глотать! - мой рот полон того, что кажется комковатой кашей. - Ты должна жевать, потому что мертвая сперма превращается в кашу, - говорит он. - К тому же, она с мясом.

Я качаю головой. Я не могу этого сделать. Колин снова бьет меня по лицу, и я рефлекторно глотаю. Мои внутренности вздрагивают и урчат, прогорклое месиво поднимается обратно, и я извергаю содержимое своего желудка на простыни. Жидкость имеет цвет дегтя и пахнет как тряпка, которую бездомный алкаш использовал в качестве подтирки для задницы. Я смотрю вниз на свою оттраханую "киску". Она уничтожена. Она выглядит хуже, чем когда я отрезала Колина.

Колин рухнул обратно на кровать, вялый.

- Ты должна вернуть меня обратно. Я умираю. Ты мне нужна, Дэйв!

- Почему я должна? Ты только что изнасиловал меня. И меня зовут Дафни. Я законно сменила имя, помнишь?

- Да, ладно, Дафни, ты обращалась со мной, как с дерьмом большую часть нашей жизни. Дело не только в тебе, понимаешь? Мы - команда.

Я чувствую себя виноватой. Я ни разу не подумала о чувствах Колина. Я была эгоисткой и никогда не хотела причинять ему боль. Как бы я ни возмущалась тем, что он прилип к моему телу, я не должна была делать то, что сделала.

- Как нам это исправить? - cпрашиваю я.

- Мне станет лучше, как только я получу немного крови, - уверяет он меня.

Я хромаю вниз за иголкой и ниткой, и возвращаюсь в спальню со своим швейным набором.

- Ммм, оставь себе эту "киску". Мне она нравится. Пришей меня над твоим клитором, чтобы я мог согнуться как банан, чтобы трахать ее!

Я грубо пришиваю Колина над моей "киской", как он велел. Я выпиваю целую кучу обезболивающих и пытаюсь уснуть. Я ворочаюсь всю ночь. Моя пизда кровоточит от полученной травмы и прилипает к простыням. От Колина также распространяется неприятная красная опухоль.

- Ты занес мне инфекцию! - жалуюсь я.

Колин выбрасывает чайную ложку черной спермы.

- Просто прими еще таблеток. Блядь, наша "киска" так хорошо выглядит с этого места!

Он проводит своей покрытой коростой головкой по моей больной щели и вводит ее внутрь. Мучительные спазмы пронзают меня.

Я глотаю горстями таблетки с рассвета до заката. Сквозь химическую дымку я все еще чувствую жгучую боль. Колин весь день был в моей "киске", наполняя меня своим некротическим семенем. Это так больно. К ночи даже таблетки не помогают.

- Может оставишь мою "киску" в покое, Колин? Мне нужно к врачу! - xнычу я.

- Просто расслабься. Утром будет лучше! - Колин трахает меня до глубокой ночи.

Я отключаюсь, слушая хлюпанье, хрюканье и пуканье "киски".

Утром мое влагалище представляет собой наполненное гноем, зудящее месиво. Из моей ярко-красной пизды исходит зловоние инфекции. Колин весь в желтом гное и так сильно раздулся, что мне кажется он вот-вот лопнет. Мои бедра и живот стали неприглядно бледными, испещренными темными венами.

- Да, блядь! Детка, твоя "киска" просто огонь! - восклицает Колин.

Это правда, у меня высокая температура. Я едва могу бодрствовать, а моя ночная рубашка и простыни испачканы потом.

- Мне нужно в больницу! - жалуюсь я.

- Они просто заберут меня у тебя, - говорит Колин. - Меня сожгут!

- Но у меня сепсис влагалища!

Я должна избавиться от Колина навсегда. Я встаю с кровати и спотыкаясь спускаюсь по лестнице в сторону кухни. Колин не обращает на это внимания. Он занят тем, что пытается добраться до моей "киски". Он уже так раздулся, что не может разогнуться. Открыв ящик, я достаю ножницы, вбегаю в гостиную и падаю на диван раздвинув ноги.

- Ммм, ты тоже хочешь поиграть? - говорит Колин.

Его ухмылка превращается в крик, когда я размахиваю перед ним ножницами.

- Хуля ты творишь? - Колин тянет швы чтобы вырваться, но он крепко пришит к моей пизде.

- Нет, не надо, сука! Оставь меня в покое!

Я отрезаю его гангренозную головку, затем ковыряюсь в швах, кручу и тяну за ствол, пока он не лопается и мое лицо забрызгивается личинками и вонючей, липкой патокой. От облегчения моя "киска" извергает солидный кусок кремового гноя. Ножницы падают на пол.

Меня так тошнит, что моя голова падает назад на подлокотник. Я то погружаюсь в беспамятство, то выныриваю обратно пока личинки ползают по моему лицу, а сдувшийся, безголовый член Колина продолжает пытаться трахать мою "киску". Но его толчки становятся все слабее. Мне кажется, я умираю. Я думаю, мы оба умираем. Мы вдвоем. Вместе...

"ДЫХАЛЬЦЕ"

Нашему любимому калеке Джону Томлинсону и Долл Пеуле за ее постоянную поддержку и дружбу.

Меня зовут Лео. Я живу на отдаленной исследовательской станции на острове Стэнли у побережья Тасмании, со своим отцом - всемирно известным австралийским морским биологом, доктором Джеральдом Худом. У меня было фантастическое детство, полное приключений и чудес. Я бы ни на что его не променял. Так было до тех пор, пока я не стал половозрелым. Теперь, вместо того, чтобы бегать по острову и устраивать всякие пакости, я думаю только о девушках и о том, как сильно я их хочу.

Скорее всего, в ближайшее время у меня не будет девочки. Папа будет работать здесь, наблюдая за водной фауной по крайней мере еще пять лет. Конечно у меня есть интернет и вся порнуха, на которую я могу дрочить, но это не то. Я хочу почувствовать плоть живой, дышащей женщины.

Сейчас раннее утро, и хотя я спустил уже дважды еще до того, как встал с кровати, я решаю размять ноги на пляже, чтобы попытаться отвлечься от мыслей о том, что мой член изгнан на остров "Без Кисок". Это не помогает. С продуваемого всеми ветрами пляжа я вижу материк и город на далеком горизонте. Все, о чем я могу думать - это женщины на дальнем берегу, их пухлые задницы и пухлые груди, втиснутые в микробикини. Лысые, бронзовые пёзды, толстые верблюжьи ляжки и сочные, эрегированные соски, которые заставили бы мужчину пускать пену изо рта. Я могу представить их сейчас, роскошных женщин, жадно сосущих и трахающих большие, твердые члены. От этой мысли член у меня становится огромный, твердый как доска.

- Не в этот раз, приятель! - кричу я на свой непутевый член, перекрикивая рев океана.

Мне надоело быть лакеем своего члена. Может быть, энергичные физические упражнения отвлекут меня от секса. Я бегу по мягкому золотистому песку, ветер и соленые брызги обдают мое лицо. Мои легкие горят, ноги превращаются в желе, а член падает в поражении. Я вздыхаю с облегчением и решаю предаться одному из моих любимых мальчишеских занятий - поиску на пляже. Несколько очень интересных ракушек на острове Стэнли, и у меня дома собралась их огромная коллекция - от редких до разноцветных раковин митры.

Уже через пятнадцать минут после того, как я порылся в песке, у меня на лице появляется улыбка, а в карманах - выпуклости. Папа будет лирически рассказывать о некоторых из найденных мною красавиц. Я уже подумываю вернуться домой, чтобы сдать свои сокровища, когда замечаю дельфина, выброшенного на берег.

Пенистая вода омывает его хвост и плавники. Я и раньше видел дельфинов, плавающих у берегов, но никогда не видел так близко. Бедняжка. На цыпочках по песку я осторожно приближаюсь к блестящему, голубовато-серому телу. Дельфин настороженно смотрит на меня.

- Все в порядке, я не желаю тебе зла, - успокаивающе говорю я, вытянув руки перед собой.

Дельфин лежит на боку, слабо хлопая хвостом. Никаких повреждений не видно, и я осторожно осматриваю другую сторону. Это девочка. Она пищит, когда я переворачиваю ее на живот и укладываю в неглубокую впадину рядом. Я обрызгиваю ее водой и провожу успокаивающей рукой по гладкой коже.

- Вот... Bот... Bсе будет хорошо, - oна затихает, чувствуя, что я здесь, чтобы помочь ей.

Она крупная девочка, около четырехсот килограммов. Я никак не смогу перенести ее сам, но папа знает, что делать. Я уже собираюсь развернуться и бежать за ним домой, когда из дыхательного отверстия раздается бульканье и выплевывается пенистая жижа. Я замираю, завороженный видом пузырящегося отверстия. Это похоже на сфинктер, пукающий спермой в одном из этих анальных видео на "Pornhub". У меня в штанах начинается конвульсия члена. Моя левая бровь взлетает вверх и я оглядываю пляж. В поле зрения нет ни души. Я всегда был неравнодушен к крупным дамам. Кимми Баффет и Моника Моцарелла - две мои любимые порнозвезды.

Мои дрожащие руки ласкают ее бока, и я просовываю два пальца в ее дырочку, до самых костяшек. Она пищит, и я в испуге выдергиваю пальцы. Что я делаю? Это так хреново. Я только что ласкал пальцами дырочку дельфина. Неужели я действительно настолько возбужден и отчаялся? Ее влажные, мягкие внутренности приятно обхватывали мои пальцы. Очень хорошо. Я нюхаю свои пальцы. Они слабо пахнут рыбой с легким ароматом задницы.

Не успел я опомниться, как уже закинул ногу на дельфина. Устроившись на ней, как на лошади, я расстегиваю молнию на брюках и достаю член. Капельки перламутровой слизи стекают по пурпурной головке. Я не могу поверить, что собираюсь сделать это, но не могу остановиться. Она выглядит слишком хорошо, чтобы не засунуть в нее член, а я отчаянно хочу что-нибудь трахнуть с тех пор, как у меня появился первый стояк. Я подаюсь вперед и шлепаю по дырочке своим членом. От мясистых, влажных шлепков вены на моем стволе гневно пульсируют.

- Ты хочешь этого, не так ли, малышка? Ты хочешь, чтобы мое копье глубоко вошло в твою грязную, тугую дырочку.

Она поворачивает голову, чтобы посмотреть, что я делаю на ее спине. Я вожу своим пульсирующим членом по ободку, а затем ввожу его внутрь.

- Оооо, блядь! - я вздрагиваю.

Отверстие, плотное и горячее, обхватывает мой инструмент, как дружеская рука.

Дельфин издает высокочастотный писк, когда я проникаю в нее до глубины яиц.

- Полегче, девочка... - шепчу я ей в ухо.

Мои слова успокаивают ее. Я двигаю задницей вперед-назад по ее гладкой коже и глубоко вхожу в ее трепещущую дырочку. Мои яйца шлепаются о ее тело и пена, вытекающая из дырочки, превращается в крем, покрывая мой член.

Животное брыкается и ее хвост вздымает песок. Я хватаюсь за ее плавники и держусь изо всех сил. Как нелепо я должно быть выгляжу: задница в воздухе, а член то влезает, то вылетает из дельфиньей дырки. Отцу было бы стыдно, если бы он увидел что я делаю с этой красоткой.

Теснота дырочки плюс ее писки японской порнозвезды - это слишком для меня. Я больше не могу сдерживать свой поток.

- Я хочу быть морским биологом! - кричу я и изливаю обильные потоки теплой спермы внутрь соленой глотки дельфина.

Я скатываюсь на мелководье и ложусь на спину рядом с ней, задыхаясь.

- Это было невероятно малышка!

Она закатывает глаза, выглядя не очень хорошо, и ее дырочка кряхтит и булькает.

- Я пойду и позову папу.

Я поднимаю брюки и быстро бегу по песку.

Папа склонился над микроскопом в своей лаборатории, изучая какое-то флегматичное вещество в чашке Петри. Он вскидывает голову, когда я врываюсь в комнату.

- Дельфин выбросился на берег и срочно нуждается в нашей помощи! - задыхаюсь я, моя грудь вздымается.

- Она ранена? - cпрашивает он.

- Я осмотрел ее и она выглядит нормально, но она слишком тяжелая, чтобы я мог утащить ее обратно в океан.

- Где она? - oтец снимает очки и вскакивает на ноги.

- Почти по прямой линии вниз, от того старого дерева банксии. Нам надо спешить папа!

Папа хлопает меня по плечу, и мы вместе мчимся вниз к пляжу. Дельфин подозрительно смотрит на нас, когда мы приближаемся, несомненно обеспокоенный тем, что я привел приятеля для секса втроем.

Папа обходит животное.

- Молодец, ты правильно сделал, что привел меня. Она выглядит расстроенной.

Он присаживается на песок рядом с ней и заглядывает в дыхательное отверстие.

- Похоже у нее проблемы с дыханием...

Его палец прощупывает закупоренное отверстие и вычерпывает комок застывшей спермы. Внезапный поток воздуха вырывается из отверстия, выплескивая сперму папе в лицо. Он вытирает пряди, свисающие с его носа и век.

- О, боже, она наверное простудилась, - говорит он, вытирая со рта немного моего мужского майонеза.

Красная волна смущения заливает мое лицо, и я упираюсь пальцами ног в песок.

- Наверное да, папа.

- Теперь, когда мы очистили дыхольце, нам нужно как можно быстрее вернуть ее в воду. Хватайся за хвост сынок. Вдвоем мы должны быть достаточно сильны, чтобы сдвинуть ее с места.

Тащить четырехсоткилограммового дельфина по мокрому песку - задача не из легких, но после нескольких минут возни и ворчания мы достигаем мелководья. Отец дает ей дружеский шлепок, и мы отпускаем ее. Дельфин вскидывает хвост и обрызгивает нас водой, прежде чем исчезнуть под волнами.

- Вот тебе и благодарность! - говорит папа, гордо улыбаясь от хорошо выполненной работы.

Я киваю в знак согласия и иду, засовывая руки в карманы, набитые ракушками. Мой вялый член прилип к бедру, и я извиваюсь пытаясь содрать его, чтобы папа не заметил.

* * *

После свидания с дельфином я могу думать только о дырках.

Я провожу дни, прочесывая пляж и плавая по бухтам острова Стэнли в маленькой шлюпке, но больше дельфинов не встречаю. Я думаю, что моя красотка с дыркой сообщила своим друзьям и родственникам о том, что я с ней сделал.

Я заказываю по интернету надувную секс-игрушку кита. Она прибывает в необычной коричневой коробке, адресованной мне. Эта чертова штука такая большая, что я чуть не теряю сознание надувая ее. Я испытываю огромное разочарование, когда спускаю на него. С таким же успехом я могу трахать пластиковый пакет.

Разочарованный, я прибегаю к дрочке на видео и фото в интернете. Я даже вступил в веб-группу любителей дырок под названием "Дыхальный Патруль"^[11]. Я спрашиваю, какие типы дырок люди любят трахать, и меня немедленно выкидывают из группы и блокируют.

Мне нужно уехать с этого острова и найти себе какую-нибудь работу с водными млекопитающими. Я подаю заявления на все возможные вакансии, связанные с морскими животными: дрессировщик морских млекопитающих, надзиратель за рыбами и животными, аквариумист. Я даже подал заявление в "Гринпис". После каждого заявления я получаю один и тот же отказ. Они говорят, что я слишком молод и неопытен.

Однажды утром, пока я душил епископа под повторы сериала "Флиппер", папа постучал в дверь моей спальни.

- Ты там, Лео?

- Черт! - говорю я, а потом кричу: - Секундочку!

Я заправляю член в трусы и натягиваю покрывало на себя.

- Да, пап, как дела?

Папа открывает дверь и высовывает голову из-за угла.

- У меня есть интересные новости!

Отлично, еще одна скучная лекция о брачных повадках морских анемонов или еще какой-нибудь хрени.

- М-м-м? - я стараюсь говорить с энтузиазмом.

- Звонили из "Гринписа". Они сказали, что японское китобойное судно преследует стаю синих китов у берегов Австралии. Если они сохранят текущую траекторию, то пройдут недалеко от острова Стэнли сегодня рано утром. Я подумал, что мы возьмем лодку и посмотрим, что мы можем сделать, чтобы помочь "Гринпис" защитить стаю. Что скажешь сынок?

Мои глаза загораются и по лицу расползается ухмылка. Синие киты - это морские красавцы. Нет ни одного млекопитающего, чью бы дырочку я не захотел трахнуть.

- Да, папа, давай сделаем это! - говорю я, ударяя кулаком в воздух.

- Мой мальчик! - папа показывает мне большой палец вверх.

Мы собираем все необходимое для путешествия и спешим на пристань. Наша лодка невелика, ее хватит только на то, чтобы добраться до материка, но сегодня прекрасный день, так что мы должны быть в безопасности в открытом море. Послеполуденное солнце искрится на спокойных, лазурных водах. Мы отплываем на пять миль от берега и я осматриваю северо-западный горизонт в поисках стаи китов.

Послеполуденное небо меняется от золотого к малиновому, когда я замечаю стадо, которое сопровождает судно "Гринпис" "Морской Bолк". Японское китобойное судно идет по их следу. Один из китов отбился от стаи, и его преследует китобойное судно.

Несколько членов экипажа находятся на палубе, возбужденно кричат по-японски и указывают на цель.

- Черт, папа! Мы должны помочь!

- Это будет опасно сынок.

- Мне все равно. Мы пришли сюда, чтобы помочь китам.

- Я знаю, но нам нужно быть чертовски осторожными.

Папа поворачивает руль и отклоняется от курса, чтобы укрыть терпящего бедствие кита. Море стало неспокойным, и я вынужден держаться за борт лодки. Наше маленькое судно стало совсем крошечным, когда мы приблизились к киту. Я никогда не видел такого величественного животного. Струя воды вырывается на тридцать футов в воздух.

Мои руки проскальзывают в штаны и хватают мой напрягшийся член. Я знаю, что должен скрывать то, что собираюсь сделать, но жажда дыхальца поглощает меня. Прежде чем я успеваю остановить себя, я говорю:

- Я собираюсь залезть на кита, как в фильме "Китовый наездник". Они никогда не будут стрелять в него, если я буду на нем.

Тело отца напрягается и он смотрит на меня застывшими глазами.

- Ни за что! Это безумие! Гарпунщик может даже не заметить тебя!

- Я пойду папа. Стоит попробовать!

- Это ужасный способ стать мужчиной, но я не буду тебя останавливать.

Подняв одну ногу на край лодки, я готовлюсь к прыжку. Блестящее, пузырящееся отверстие так близко, что мой член подрагивает, как голодная собака. Я прыгаю, затем приземляюсь на огромную спину кита. Мои пальцы шарят по отверстию, пытаясь найти хватку, чтобы не соскользнуть и не упасть в море.

- Не отпускай! Держись крепче! - кричит папа, перекрывая рев океана.

Мне удается спустить штаны одной рукой. Глаза щиплет от постоянных брызг соленой воды, но мне все равно. Боже, мой налившийся член так приятно прижимается к гладкой плоти синего кита. Я приподнимаюсь, и мой пульсирующий член проникает глубоко в дыхательное отверстие. Мой член касается только одной стороны, но она пульсирующая, теплая и влажная. Ощущение потрясающее. Глубокий стон срывается с моих губ. Это экстаз. Моя голая задница двигается вверх-вниз, пока я энергично накачиваю отверстие.

- Господи, мальчик. Какого черта ты делаешь с этим китом? - кричит папа.

- Я кончаю папа! - кричу я в ответ.

Пузырчатые внутренности дырки амортизируют мой ствол, когда я вбиваю член в пульсирующую ноздрю. Ни один гомосапиенс не может сравниться с дыхальцем синего кита.

Отец прыгает вверх-вниз в лодке, кричит, чтобы я остановился и вернулся на борт. Возбужденное бормотание японских китобоев становится все более неистовым. Несколько человек даже фотографируют меня и мою водную красотку. Большая толпа длинноволосых мужчин и бритоголовых женщин собирается на верхней палубе "Морского Bолка". Они злобно кричат, освистывают, шипят и бросают в меня вещи. Их ненависть ощутима, но все о чем я забочусь, это о том, чтобы всадить свой член в это огромное, божественное создание.

Я сильно и быстро долблю отверстие кита, приближаясь к кульминации настолько сильной, что я могу потерять сознание. Когда поток горячего семени вырывается из отверстия моего члена, жгучий удар боли врезается мне в спину и выбивает из меня дух. Я взлетаю высоко в воздух на струе воды и спермы, затем меня отбрасывает назад и я падаю в холодный океан.

Заостренный конец гарпуна торчит из середины моей груди. Маниакальные крики отца становятся приглушенными, когда я погружаюсь в мутную глубину. Из моей раны вытекает облако крови, окрашивая море вокруг меня в ярко-красный цвет. Я смотрю, как кит становится все меньше и меньше, уплывая вдаль. Мое зрение затуманивается, и я чувствую себя легким, как перышко. Прости папа, - думаю я про себя. Это был чертовски хороший, последний оргазм...

"ШЛЯПА ЛЕПРЕКОНА"

Я сижу на автобусной остановке и бросаю камни в проносящиеся мимо машины. Дорога занята утренними пассажирами, водители не могут остановиться, они размахивают кулаками и проклинают меня. Это забавный способ скоротать время, пока я жду школьный автобус, особенно когда мне удается бросить один из моих снарядов в открытое окно и заставить разъяренного водителя свернуть на встречную полосу.

Я чувствую запах старика раньше, чем замечаю его. Всклокоченная фигура садится рядом со мной на скамейке – слишком близко, как мне кажется. У него вьющаяся нечесаная борода, которую он царапает длинными черными когтями. Я слежу за хлопьями кожи, которые слетают с его лица вниз, к обветренному серому плащу, испещренному дырами. Темные пятна на ткани говорят о том, что он выходил под вчерашний дождь.

Он чувствует, что я смотрю на него, и поворачивается ко мне лицом. Его рот искривляется в угрюмой усмешке, глаза у него красные и настороженные. Я бросаю горсть камней на землю и изучаю облако в небе, похожее на страуса, которого держит в кулаке клоун. Старик вытягивает шею вперед и пялится на меня из-под жилистых бровей. От его взгляда мне становится не по себе. Я неловко отодвигаюсь, чтобы освободить пространство между нами, но он придвигается ближе. От него пахнет рыбой и испорченной капустой.

- Меня зовут мистер Гринтрекл, но друзья зовут меня Джерри, - ворчит он вполголоса.

Я очень сомневаюсь, что у Джерри есть друзья. Во всяком случае, живыe. Более чем вероятно, что их всех убил ядовитый запах его тела.

- Питер, - бормочу я.

Я стараюсь не вдыхать, но в итоге втягиваю ноздрями его отвратительную вонь и чуть не задыхаюсь.

- Ты знаешь меня, да? - oн пристально смотрит на меня.

Я обдумываю его вопрос, глядя вверх и наблюдая страуса, проглоченного бегемотом.

- Я видел вас здесь, - говорю я. - На задворках магазина миссис Говиндер, вы рылись в ее мусорном баке.

Джерри фыркает. Зеленая капля мокроты приземляется рядом с моим ботинком.

- Да, это был я, - oн смахивает толстую нитку слизи, свисающую с его бороды. - Вот где ты точно найдешь лучший выбор черствого хлеба и всякой всячины, - усмехается он.

- И я видел, как вы спите в парке, на травянистой набережной, рядом с тем местом, где любят гадить собаки.

- У этих чертовых пиздюков нет никакого уважения к парням, которые пытаются поспать. Как бы тебе понравилось проснуться и увидеть утром собачью задницу, смотрящую на тебя?

Я пожимаю плечами. Мои глаза изучают расписание автобусов, прикрепленное к стене остановки. Надеюсь, автобус скоро придет. Последнее, что я хотел сделать, это провести утро, общаясь с местным бродягой. Он чертовски воняет.

- Ждешь автобус до школы, да?

Джерри теперь прямо у меня перед носом. Я прикусил губу, заметив, как что-то ползает в темноте его бороды.

- Я не знаю.

Это все, что мне удается произнести.

- Знаешь, ты выглядишь, как ребенок, который верит.

- А? - я нахмурил брови. - Верю? Во что?

- В лепреконов, конечно.

Мое сердце чуть не выскочило из груди. Как Джерри мог узнать о моей тайной одержимости лепреконами? Я никогда никому не рассказывал– ни друзьям, ни отцу. Моя мама постоянно читала мне истории о них, пока не умерла от рака сисек.

- Лепреконы? Эти толстые маленькие лилипуты, которые закапывают свое золото под радугой, вместо того, чтобы положить его на сберегательный счет с хорошим годовым процентом? Конечно, я в них верю!

Джерри улыбается. Цвет его кривых зубов напоминает мою мочу, когда я пью много чая.

- Так получилось, что Даре – один из этих маленьких ублюдков – неподалеку и нуждается в твоей помощи. Да, и тебе обещано золото.

Моя левая бровь взлетает вверх. Никогда в своих самых смелых мечтах я не думал, что когда-нибудь увижу настоящего лепрекона. Это неуловимые существа, которые нечасто проявляют себя.

Глаза Джерри блестят.

- Глупый придурок украл шляпу волшебника, и теперь эта шляпа прилипла к его голове. Она растет с каждой минутой, пытаясь поглотить его. Я бы сам ему помог, но это может сделать только парень, верящий в лепреконов. Как думаешь, ты сможешь ему помочь?

- А я получу весь его горшок с золотом, если помогу?

Я очень хочу купить "Playstation 5". Я хочу ее с тех пор, как они появились, но мой папа говорит, что не купит мне ее, потому что, как он выразился, считает меня ленивым и бесполезным пиздюком.

Джерри засовывает кончик пальца в нос и соскабливает корочку сухих соплей. Он бросает ее проходящей мимо даме, которая презрительно фыркает на нас обоих.

- Звучит справедливо, - говорит он.

Я ухмыляюсь победе. Честно говоря, я бы согласился на несколько ирландских монет, если бы это означало, что у меня будет возможность встретиться с лепреконом. Интересно, разрешит ли он мне сделать с ним селфи? Папа был бы под большим впечатлением, да и мои друзья тоже.

- Этот рыжий хрен сидит вон там.

Джерри поворачивается и указывает на общественный туалет за автобусной остановкой. Мы с друзьями всегда избегали общественных туалетов. Туда ходят всякие чудаки. Наркоманы, в основном. Но я бы сделал исключение, чтобы заполучить золото лепреконов.

- Давай, давай, парень, - oн встает и направляется в сторону туалетного блока.

Я хватаю свою школьную сумку и иду следом. Мне приходится бежать, чтобы не отстать от старика.

Мистер Гринтрекл исчезает в проеме приземистого здания. Я вхожу вслед за ним. У меня начинает болеть голова от резкого аммиачного запаха мочи алкоголиков, витающего в воздухе. Стены покрывают неоновые граффити – ярко-розовые и зеленые. Несколько синих лепешек из писсуаров плавают в засорившемся корыте для мочи, словно мертвые моряки, упавшие за борт в пенистое, золотистое море. Я не мог придумать худшего места для укрытия, если бы был лепреконом.

- Подожди в одной из кабинок, а я приведу его сюда, - говорит Джерри.

Он поправляет веревочный пояс на своих огромных грязных брюках и внимательно наблюдает за мной.

Я киваю и захожу в последнюю кабинку слева. Сиденье унитаза отсутствует. Длинная, покрытая коркой, черная какашка спит на размокшем клочке туалетной бумаги внутри чаши. Пятна сухого дерьма покрывают стены вплоть до потолка. Мой желудок сжимается, и я чувствую, как мои кукурузные хлопья поднимаются к задней стенке горла. Забрызганные мочой, ржавые петли двери кабинки рядом со мной скрипят.

- Ты еще здесь, парень? - cпрашивает Джерри, как будто я мог зайти в кабинку и чудесным образом исчезнуть.

- Да. Где лепрекон? - шепчу я.

Я хочу получить свой горшок с золотом, купить "Playstation" и пойти домой. Я скажу папе, что мне стало плохо, пока я ждал автобус, и он напишет записку для учителя.

- Я покажу его к тебе.

Голос Джерри доносится из дыры в стене размером с кулак. Я слышу шорох одежды и в волнении сжимаю руки.

Я непоколебимо смотрю на дыру. Раздается ворчание, и в отверстие протискивается миниатюрная голова. Сверху нахлобучена шляпа волшебника. Я задыхаюсь. Настоящий лепрекон! Шляпа темно-синего оттенка, украшена полумесяцами и падающими звездами. У бедняги необычайно длинная, покрытая венами шея.

- Меня зовут Шеймус О'Дудл, - говорит лепрекон. - Хватит глазеть, парень, и сними эту шляпу с моей головы.

Мои дрожащие руки протягиваются и хватают кончик шляпы Шеймуса. Она мягкая, как кожа ребенка. Лепрекон дергается в моей липкой руке, затем становится жестким. Я дергаю за шляпу, пытаясь сместить ее с головы Шеймуса. Она не сдвигается с места. Его пульсирующая шея тянется дальше через дыру в стене.

- Ой, только не рукой, черт возьми. Это волшебная шляпа, принадлежащая могущественному колдуну из чертовой старой Муканагедердаулии. Тебе нужно воспользоваться своим поганым ртом и высосать ее.

Это кажется странным, но что я знаю о колпаках волшебников на лепреконах? Я опускаюсь на колени на липкую плитку и широко раскрываю рот, чтобы взять Шеймуса в рот. Лепрекон извивается внутри. Я чувствую, как он пульсирует, проталкиваясь сквозь мои зубы. Я кашляю и брызжу слюной, как только его головка упирается мне в гланды.

- Вот так парень, соси эту чертову шляпу! - кричит он.

Джерри громко хрипит с другой стороны стены кабинки. Возможно, он пытается удержать Шеймуса. В конце концов, он старый, недоедающий человек. Лепрекон двигает головой вперед-назад у меня во рту. Я сильно сосу и сжимаю его шею руками. Надеюсь, он не возражает, что я покрыл его своей слюной. После того как шляпа будет снята, маленькому парню придется провести добрых десять минут под сушилкой для рук.

Шляпа волшебника на вкус такая соленая, что у меня слезятся глаза. Мне это не нравится, но я продолжаю сосать. Меня поглощает мысль о том, чтобы получить золото лепрекона. Стоны Шеймуса звоном отзываются в моих ушах. Его головка набухает у меня во рту. Я дёргаю его, а он стонет. Я знаю, что причиняю ему боль, но эта чертова шляпа просто не снимается. В моей челюсти пульсирует тупая, ноющая боль.

- Ух-х-х, да ты настоящий маленький пылесос, да? - говорит он удивленно. - Продолжай, продолжай, продолжай!

Голова Шеймуса пульсирует в моем горле. Я близок к тому, чтобы купить эту "Playstation 5". Я чувствую это.

Лепрекон издает придушенный крик.

- И-и-и, это работает, малец! Приготовься принять немного моего волшебного соуса!

Теплая, тошнотворная, похожая на кашу субстанция врывается в мое дыхательное горло. Сила струи отбрасывает меня назад к стене.

Лепрекон высовывается из дыры. На нем больше нет шляпы волшебника. Его голова похожа на фиолетовый гриб. Из его оскаленного рта на кафель вытекает еще больше толстых струек волшебного соуса кремового цвета.

- Ты, гребаный урод, тебя вырвало мне в рот, - прошипел я, вытирая рукавом кашу с губ.

- Да, я так и сделал, парень.

- Я сделал то, что ты просил. Теперь отдай мне мой горшок с золотом.

Скривившись, я сплевываю на пол. Я не могу избавиться от его вкуса во рту.

- Ни за что, глупый ублюдок! Тебе придется поймать меня, урод!

Шеймус исчезает обратно через дыру. Я слышу топот маленьких ножек по плитке, когда он бежит к входу в туалетный блок.

Я вскакиваю и толкаю дверь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джерри ковыляя выходит на утренний свет. Я мчусь за ним, пока он перебегает дорогу. До меня доносится радостный смех Шеймуса. Старик и лепрекон, должно быть, разыграли какую-то злую шутку.

Джерри перелезает через забор, ведущий в парк. Я пытаюсь перейти дорогу, но водители проносятся мимо, слева и справа. Теперь у меня нет шансов поймать его.

Добравшись до школы, я рыдаю от злости. Весь день дуюсь на задней парте, ни с кем не разговариваю. Не могу поверить, что меня обманули бродяга и его приятель лепрекон. Прогорклый сгусток волшебного соуса прилип к небу моего рта, и как бы я ни старался, я не могу достать его языком. Моя единственная встреча с лепреконом – и его вырвало мне в глотку. Какой коварный ублюдок.

Когда я возвращаюсь домой, я врываюсь в парадную дверь и швыряю свой школьный портфель в коридор. Мой отец сидит на диване, все еще в своем грязном комбинезоне и потягивает пиво.

- Что у тебя случилось?! - рычит он.

- Мистер Гринтрекл сказал мне, что я получу горшок с золотом, если высосу шляпу волшебника с головы лепрекона, - плачу я. Слезы текут по моим покрасневшим щекам. - Мы зашли в туалет, рядом с автобусной остановкой, и Шеймус появился через дыру в стене. Я сосал, папа. Очень сильно. В конце концов шляпа слетела, но он блеванул мне в рот, вместо того чтобы дать мне мою награду.

Глаза отца становятся все шире и шире, пока я рассказываю свою печальную историю. Когда я закончил, он подошел ко мне и легонько похлопал по плечу.

- Это был не лепрекон, сынок. Ты отсосал у бездомного через "дыру славы".

- Это неправда! - кричу я. - Я пытался помочь Шеймусу О'Дудлу!

Отец не слушает. Он хватает меня за руку, хватает ключи от машины, висящие на крючке у входной двери, и тащит меня на улицу.

- Куда мы едем? - cпрашиваю я.

- Мы найдем этого пидораса и отымеем его! - oтвечает он.

Папа открывает пассажирскую дверь и заталкивает меня в машину.

Мы едем по улицам в поисках Джерри. Папа в ярости. Вены на его шее превратились в громоздкие шнуры, а челюсть напряжена, как тогда, когда он не хочет вдохнуть один из моих пуков. Я не знаю, что он имеет в виду, называя Джерри "пидорасом", но у меня хватает ума не спрашивать.

Только вечером мы замечаем старика, закутанного в пальто, спящего на скамейке в парке.

- Это он! - кричу я.

Я бью кулаком по стеклу. Папа рычит. Я не видел его таким сердитым с тех пор, как он застал моего дядю Барри в ванной со мной.

- Ну вот, - рычит он. - Пора дать этому детскому скрипачу по заслугам!

Машина с визгом останавливается. Отец выбегает из машины, оставляя меня позади. Джерри садится и произносит "О, блядь", когда видит, что отец направляется к нему с закатанными до локтей рукавами. Бродяга пытается убежать, но отец валит его на траву. Они катаются возле нескольких куч собачьего дерьма, и пара озадаченных бегунов останавливается, чтобы понаблюдать за этой схваткой.

Отец хватает Джерри за растрепанные волосы и швыряет его головой в гору дымящихся белых какашек.

- Зачем ты это сделал? - рявкаю я на Джерри. Его лицо – маска из собачьего дерьма, а глаза вращаются в своих глазницах. - Ты сказал, что Шеймус даст мне горшок с золотом!

Джерри бессвязно бормочет. Отец наносит ему несколько сильных ударов по телу.

- Где он? Где Шеймус? - требую я выдать его.

Отец бьет старика коленом в пах. Джерри кричит, и мне приходится сильно прижать ладони к ушам.

- О-о-о-о-о, ты подлый ублюдок! - кричит он. - Ты ударил Шеймуса прямо в нос! Как же ему досталось!

Я отдергиваю руки Джерри и начинаю расстегивать пуговицы его пальто. Папа пытается остановить меня, но я отбиваю его руки.

- Какого хрена ты делаешь, сынок? - cпрашивает он.

- У Шеймуса мой горшок с золотом, - отвечаю я. - Я отсосал у этого волшебника шляпу его лепрекона, и я хочу получить то, что мне причитается.

- Не будь долбаным идиотом. Я же говорил тебе...

Я распахиваю грязный плащ Джерри. Мы с папой смотрим на дергающийся комок внутри брюк бродяги. В паху у него расплывается кровавое пятно.

- Ты поймал меня, парень! - кричит Шеймус приглушенным голосом. - Это золото твое. Забирай его и оставь нас в покое, ты, ебаный мудак!

Я рву веревочный пояс и пуговицы брюк Джерри, стремясь добраться до раненого лепрекона. Отец медленно отходит от меня. Я стягиваю рваные штаны до колен Джерри. Шеймус избит до кровавого месива.

- Где же он? Где горшок с золотом?

Я дрожу от ярости.

- Это... это... - бормочет Шеймус.

Джерри потерял сознание, его язык высунулся изо рта.

Из горла лепрекона вырывается предсмертный хрип. Его длинная шея подергивается, и он замирает, облокотившись на бедро Джерри.

Я сжимаю кулаки и трясу ими над темнеющим небом.

- Мое золото! - кричу я.

Никогда больше не поверю лепрекону!

"КРОЛИКИ"

Матерям безумия, Кристине и Мэриан. Наши любимые мамочки.

Димитрий Павлович отшвырнул грязные ботинки и отправил их в полет через крыльцо. Он захлопнул за собой входную дверь и ворвался в гостиную. Уродливый, красного цвета прилив залил его лицо. Гора дорогих пакетов покрывала обеденный стол. Чертова Мэриан. Его жена снова ходила по магазинам, тратила деньги, которых у них и так не было. Несомненно, она набрала еще больше долгов на кредитных картах на неотложные нужды.

Себастьян, парализованный, косоглазый сын Димитрия, сидел в кресле-каталке в углу комнаты. Он уставился в iPad, прикрепленный к подлокотнику, из которого доносились отрывистые вдохи и визги. Его брюки сбились вокруг лодыжек. Одна скрюченная рука обхватила его вялый, необрезанный член. Другая ласкала его свисающие, безволосые яйца. Рот мальчика был открыт, а с подбородка свисала длинная нитка слюны. Димитрий смотрел на это гротескное зрелище. Его губы скривились в отвращении, когда мальчик дернул себя за свой вялый член. По мере того, как он все больше возбуждался, Себастьян метался в кресле, ударяясь о систему поддержки головы. Нечеловеческие звуки вырывались из его горла и возвышались над ритмичным "фап, фап, фап", доносившимся из его дрожащих костлявых бедер. Димитрий отвернул голову, увидев, как из кончика члена Себастьяна вытекает пенистая сперма.

Жасмин лежала, раскинувшись на диване, ее длинные стройные ноги раскинулись на шикарной подушке, которая стоила Димитрию больше, чем его родители в старой стране тратили на продукты в месяц. Ее остекленевшие глаза продолжали смотреть на телефон. Она не замечала ни его бедственного положения, ни мастурбационного марафона ее брата. Димитрий вздохнул. Он покинул Россию-матушку, чтобы вырастить свою семью в стране надежды и процветания, но его ферма терпела крах, а его семья вела себя как паразиты на его полях.

- Кролики снова забрались в посевы, - проворчал он сквозь сжатые губы.

- Это хорошо, папочка, - Жасмин улыбнулась, не поднимая на него глаз.

- Я сегодня сделала несколько хороших покупок в городе, - cказала Мэриан, входя в комнату, не обращая внимания на Димитрия и направляясь прямо к своей куче нераспакованных покупок.

Димитрий нахмурился, когда она принялась рыться в одной из многочисленных сумок "Louis Vuitton". Жасмин вышла из ступора, услышав голос матери.

- Ты купила мне новый iPhone мамочка?

- Конечно, милая, но у них был только черный.

Мэриан передала ей небольшой пакет, украшенный логотипом "Apple".

- Ой, мамочка! Ты ничего не можешь сделать правильно! - Жасмин надулась. -Ты же знала, что я хочу розовый! Я говорила тебе! Надо было со вчерашнего вечера занять очередь в магазине!

- Мы же буквально пару дней назад купили тебе новый телефон? - cпросил Димитрий.

- Это была модель прошлого месяца, папочка! - Жасмин закатила глаза и бросила пакет на край дивана, даже не открыв его.

Димитрий надул щеки и покачал головой.

- Как я уже говорил...

- Гух-гух-нхух-на! - простонал Себастьян. - Гух-гах-гваххх! Гуххххх!

- Что он сказал, Мэриан? - cпросил Димитрий.

- Оооо, блядь, да, ты грязная, маленькая сучка. Прими его прямо в свою задницу! - cказала Мэриан, продолжая осматривать свои новые приобретения.

Недоразвитая рука Себастьяна превратилась в сплошное размытое пятно, и во все стороны полетели брызги смазки.

- Га-гу-ух-гаааа! Гаааа! Ух!

- Я сейчас кончу, ты, большегрудая шлюха! - перевела Мэриан.

Спина Себастьяна резко выгнулась, и струйка спермы вылетела по параболе и разлетелась по ковру.

- О, Боже. Что за мерзость ты тут устроил, Себби.

Мэриан подошла и промокнула кончик его пульсирующего члена шелковым носовым платком.

Димитрий скривился.

- Это ненормально то, как ты обращаешься с ним, Мэриан. Он - больной извращенец. Он должен быть заперт в психушке, или в одном из ваших ГУЛАГов для умственно отсталых. В России его бы задушил доктор, как только бы он показал свою уродливую рожу.

Мэриан взяла член Себастьяна в руку, как будто это была давно умершая мышь и вытерла капли спермы, покрывавшие его атрофированные ноги, сжатые и скрюченные от истощения мышц.

- Ты просто выражаешь себя так. Да, Себби?

- Грю-ха-ха-нух-нах! - cказал Себастьян, одним глазом глядя на мать, а другим смотря в другую сторону.

Мэриан хихикнула.

- Ты не должен говорить такие вещи о своем отце, Себби.

Она повернулась лицом к Димитрию и посмотрела на своего мужа взглядом, способным расплавить сталь. Высокий, мускулистый мужчина с твердой челюстью и глубоко посаженными глазами, в которого она влюбилась, стал старым и жилистым. С его исхудалого лица на нее смотрели злые глаза нездорового цвета.

- Ладно, хватит с меня. Я ухожу. Я пойду и отравлю этих чертовых кроликов! - cказал Димитрий.

- Ты не можешь, папа. Это жестоко. Кролики же хотят жить, - ныла Жасмин.

Димитрий заскрипел зубами. Жасмин была вегетарианкой. Когда он держал на ферме молочных коров, эти ублюдки протестовали. Эти ханжеские придурки приставали к нему каждый раз, когда он выходил из дома на работу. Они держали плакаты, объявляющие его фашистом и рабовладельцем. Какой-то бородатый урод бренчал на акустической гитаре, а другой бил в бубен, распевая до глубокой ночи заунывные народные песни. Женщины с плоской грудью и волосатыми подмышками обливали себя соевым молоком в знак протеста, а мужчины с дредами и в конопляной одежде обнимали друг друга и плакали в знак протеста.

В конце концов они разбежались, когда Димитрий вылил на них содержимое септика, но они успели обратить в свою веру его впечатлительную дочь-подростка.

- Жасмин, они едят наши овощи и уничтожают наши средства к существованию.

- Мне все равно. Ты не можешь их убить. Это геноцид. Ты прямо как Гитлер, - Жасмин подняла свой телефон, чтобы показать Димитрию фотографию пушистого кролика в смокинге. - Посмотри, какой он милый и невинный! Ты не можешь его убить! Просто не можешь!

Глаза Жасмин наполнились слезами.

- Они хищные, чрезмерно сексуально активные паразиты. Если я не уничтожу их, то у тебя больше не будет никакой роскоши. Поцелуй на прощание свои новые телефоны и дизайнерскую одежду.

- Ох... - Жасмин вытерла глаза и переключила изображение на экране на фотографию сумочки "Hermès Birkin", милые кролики были мгновенно забыты.

Прежде чем кто-то успел возразить, Димитрий развернулся и вышел из дома к своему пикапу. Он не мыл его с конца девяностых, и мусор хрустел под ногами, когда он садился внутрь. Он вел машину, сжимая кулаки на руле. Тарсил и семейные дома с цветущими садами постепенно сменялись пыльными дорогами и фермерскими угодьями. Деревья с пышной листвой покачивались под легким ветерком, благоухающим ароматом цветов. Димитрий глубоко вздохнул и расслабил руки. К тому времени, когда он подъехал к местному магазину сельскохозяйственных товаров, его настроение улучшилось. Старый Эд, горбатый хозяин магазина, был занят пересчитыванием монет в мешке рядом с кассой. Он поднял голову, водянистые глаза приветствовали Димитрия, когда он вошел через скрипучую дверь.

- Что случилось молодой человек? - проскрипел Cтарый Эд.

Из его носа текли сопли на кустистые, испачканные табаком усы, и он не потрудился их вытереть.

- Обычное дерьмо, Старый Эд. Жена обналичивает кредитные карточки. Мой дегенеративный, слабоумный сын целыми днями дрочит на инвалидское порно, а моя дочь-дурочка превратилась в суку-вегетарианку. В довершение всего, кролики уничтожают мои посевы.

Старый Эд почесал голову.

- Что за инвалидское порно?

- Девушки, у которых нет рук и ног.

- Они типа что, попали в какую-то сельхозтехнику или что-то вроде того?

- Что-то вроде того. Короче, мне нужен яд, чтобы разобраться с этими ублюдками.

- Ты хочешь отравить свою семью? Я не уверен, что это полностью законно, сэр.

Димитрий нахмурился.

- Я говорю о кроликах.

- А, точно, молодой человек. Ну, так получилось, что я получил кое-какой особый материал из Китая. Прибыл на прошлой неделе.

Старый Эд повернулся к полке позади себя, дотянулся до нее и достал большую коричневую бутылку с наклейкой, похожей на кролика со стояком. Он поставил ее на прилавок.

Димитрий приподнял бровь.

- Это кроличий яд?

Он осмотрел непрозрачную бутылку, но на этикетке была только китайская писанина.

- Конечно. И стоит недорого. Всего $19.99. Там достаточно гранул, чтобы убить тысячу кроликов. И урожай не испортится. То, что тебе нужно, чтобы избавиться от этих мелких вредителей. Скажешь - Сайонара^[12], кролики - а? - Старый Эд зарычал, показывая свои почти черные зубы.

- Я возьму две бутылки, - cказал Димитрий, протягивая деньги.

Он улыбнулся. Убийство ублюдков и спасение урожая обойдется дешевле, чем он думал. Он помчался домой. Подъехав к дому, Димитрий увидел Себастьяна, делающего круги на подъездной дорожке. Его брюки все еще были спущены на лодыжках. Настроение Димитрия испортилось, и он задумался: подействует ли яд на слабоумного. Он готов был поспорить, что "да", если он запихнет достаточно гранул в глотку маленького засранца. Но его обязательно поймают. Мэриан обожала своего первенца. Она бы потребовала официального расследования его смерти, хотя Димитрий изо всех сил попытался бы убедить ее, что люди в состоянии Себастьяна, как правило, долго не живут, и мальчик, скорее всего, умер от естественных причин.

- Маленький уродец, - пробормотал Димитрий.

В доме Жасмин все еще лежала на диване, уткнувшись в телефон. Она не двигалась с тех пор, как он ушел в магазин.

- Я купил яд, - oн потряс бутылками перед ее лицом и усмехнулся.

- А, похер...

Он исчез на кухне и стал рыться в холодильнике. От вчерашнего ужина осталась половина жаркого и овощной салат. Он оторвал кусок говядины, намазал его на булочку и уселся рядом с Жасмин на диван.

- Хочешь перекусить, Джаззи?

Жасмин сморщила лицо и сглотнула.

- Ты такой отвратительный, папа!

Димитрий рассмеялся, обрызгав ее полупережеванной пищей.

- Фу, гадость! Отойди от меня!

Димитрию не терпелось приступить к истреблению своих мохнатых вредителей. Проглотив свою закуску, он оставил дочь с ее электронным устройством и снова вышел на улицу. Он вытащил пробки из бутылочек с кроличьим ядом и рассыпал маленькие голубые гранулы по своим грядкам. Позднее полуденное солнце висело в небе оранжевым цветом и отбрасывало длинные тени на зеленую траву, пока он работал. Себастьян застонал вдалеке. Без сомнения, он уже в десятый раз за этот день кончил на себя.

Димитрий усердно работал, пока небо не потемнело и облака не заслонили луну. Он упал в постель, измученный, но с сияющей улыбкой на лице. Мэриан громко храпела рядом с ним, на ее глаза была надета маска для сна. Ему снились кролики, которые задыхались и выхаркивали свои внутренности.

С первыми лучами солнца Димитрий проснулся, желая увидеть последствия кроличьего апокалипсиса. Он соскочил с лестницы, на ходу застегивая рабочую рубашку, и выскочил через парадную дверь. День постепенно разогревался. Димитрий заметил что-то возле свинарника. Это был Себастьян. Он наблюдал за свиноматкой с огромными сиськами, копошащейся в грязном загоне. Другая свинья подошла к свиноматке сзади, ткнулась рылом в ее грязную задницу, а потом забралась на нее. Себастьян визжал громче свиньи, когда её трахали. Его искаженное тело дико раскачивалось в кресле, и он стонал от удовольствия.

- Ммм-гух-гух-гааа! Ух! - Себастьян наклонился вперед и позволил толстой пряди слюны упасть с его подбородка на красный, грязный член.

Димитрий наблюдал как рука его сына перешла в турбо-режим, когда слюна нанесла дополнительную смазку на его ствол. Он покачал головой от отвращения к поведению своего отпрыска. Если бы он остался в России-матушке воспитывать своего сына-калеку, Себастьян вырос бы ценным членом общества. Его органы были бы собраны и распределены поровну среди нуждающихся людей, молодых и старых, в истинном духе коммунизма.

Димитрий подошел к сараю и забрался на свой трактор. Он объехал ферму, не отрывая глаз от земли в поисках мертвых кроликов. Большая часть гранул была съедена, но трупов кроликов нигде не было видно, а еще больше урожая было уничтожено за ночь. Морковь была выкорчевана, а от салата и капусты откушены гигантские куски.

- Гребаное китайское дерьмо! - рявкнул Димитрий.

Завтра первым делом он скажет Cтарому Эду, что думает о его яде. Сегодня на ферме было слишком много работы. Ему нужно было проверить, можно ли спасти урожай.

Он поехал обратно к амбару, подавленный и злой. Он проехал мимо Себастьяна, который вкатил свою инвалидную коляску в свинарник. Колеса шумно жужжали, с трудом прокручиваясь в грязи. Грязь серого цвета забрызгала его, когда он расположился позади свиноматки. Хряк оставил ее с зияющей пиздой и капающей спермой. Оскалившийся мальчишка помахал Димитрию рукой, когда тот проезжал мимо на тракторе, а затем протянул руку вперед и засунул весь кулак в раздувшуюся щель свиноматки.

Димитрий прикрепил косилку для травы к передней части трактора, забрался на борт и включил двигатель. Косить траву было одним из его любимых занятий, потому что это давало ему время и спокойствие, чтобы собраться с суетливыми мыслями, а также поразмышлять над своими многочисленными делами и финансовыми проблемами. День был уже жарким, но он не возражал. Он предпочел бы быть снаружи, работая один на ферме, чем сидеть дома с семьей.

Впрочем, так было не всегда. Когда-то Жасмин была его маленькой девочкой, которая любила только сидеть на коленях у папы. Теперь она была ярой феминисткой-вегетарианкой, ненавидящей мясо и мужчин. Себастьян родился умственно отсталым, но как только он обнаружил свой пенис и пристрастился к мастурбации, поощряемый Мэриан, он стал настолько извращенным, что жить с ним стало практически невозможно. Мальчик не мог оторвать руку от своего члена. Он был одержим своими гениталиями, и его компульсивное поведение привело к тому, что из его истерзанного члена свисали странные тонкие завитки плоти, похожие на ветчину. По ночам Мэриан пеленала израненный фаллос в мягкий органический хлопок, смазывая его успокаивающими бальзамами. Димитрий хотел ампутировать Себастьяну руки, чтобы тот не мог мастурбировать, но доктор был в ужасе от этой идеи и пригрозил подать заявление в полицию за жестокое обращение с детьми. Это было смешно. В старой стране операцию профинансировал бы Кремль.

Расходы Мэриан вышли из-под контроля. Счета по кредитным картам превышали десять тысяч баксов каждый месяц, и он с трудом справлялся с ними. Раньше все это стоило секса, но теперь единственным действием, которое он получал, была формальная дрочка, похожая на рукопожатие умирающего человека. Тем временем она свободной рукой листала страницы своего телефона. Подробности ее замечательных покупок сменялись интимным шепотом и оральным сексом.

Все эти мысли погружали его в еще более глубокую депрессию. Но еще не все было потеряно. Может быть, когда Жасмин получит степень по феминистской теории танца, для оплаты которой он неохотно перезаложил ферму по просьбе Мэриан, она сможет устроиться на работу в "Макдональдс". Он также мог надавить на Мэриан, чтобы она перевела Себастьяна в дом для подростков-инвалидов, предпочтительно в тот, который специализируется на лечении хронических онанистов. Так или иначе, он убедит ее, что их сыну будет лучше под квалифицированным присмотром профессионалов, которые поймут и учтут его специфические потребности.

Из задумчивости Димитрия вывело сильное шевеление высокой травы вокруг него. Из качающихся стеблей высунулось несколько голов.

- Какого черта стая одичавших собак делает на моей ферме? - удивился Димитрий.

Животные на мгновение скрылись в подлеске, а затем набросились на движущийся трактор. Их желтые зубы скрежетали, черные ноздри раздувались, а злобное рычание было похоже на боевые кличи фауны из самых глубоких и темных уголков ада. Длинные уши, покрытые белой шерстью, свисали с их больших и широких голов. Горящие красные глаза пронзительно смотрели на Димитрия, заставив его кровь заледенеть.

ЭТО БЫЛИ ГИГАНТСКИЕ КРОЛИКИ!

Они бросились к нему, прыгая так высоко, что были на уровне кабины трактора. Один ударился в окно и отрикошетил от стекла.

Димитрий посмотрел вверх, когда еще один ударился о крышу. Тонкая сталь кабины прогнулась и задела его макушку. Кролики-маньяки окружили его. Их чудовищные лапы стучали по трактору, а когти рвались к нему, пытаясь вырвать его из машины. Он дернул руль и беспорядочно заметался по полю, пытаясь уйти от атакующей орды.

Это были не те милые пушистые кролики, о которых рассказывала Жасмин. Гигантские резцы оскалились на Димитрия, когда он ударил кулаком. Еще страшнее были огромные эрекции кроликов, бьющие в окна. В фут длиной^[13], они извивались и спазмировали, как эпилептические питоны.

Димитрий направил трактор к дому, врезавшись в пару кроликов-мутантов, преградивших ему путь. Огромные шины хрустнули по их костям, а вращающиеся лопасти изрыгнули окровавленный кроличий фарш и пестрый мех.

Коготь пробил стекло кабины и распорол щеку Димитрия. Он вскрикнул от внезапной боли. Его нога надавила на акселератор, и он бросил трактор из стороны в сторону, пытаясь согнать нежелательных пассажиров, которые цеплялись за любой кусок металла, за который могли ухватиться. Ветер свистел в зазубренной дыре cбоку его лица и кровь стекала на рубашку.

Трактор пробил свинарник. Рука Себастьяна была по плечо зарыта в пизде свиноматки. Его лицо превратилось в маску из свиной спермы и дерьма. Свиноматка лопнула под тяжестью шин. Металлические лезвия разрезали ее на толстые куски, залив трактор и нескольких кроликов ее кровью. Себастьяна потащило в коляске, пока та не опрокинулась и не опрокинула визжащего мальчика на землю. Димитрий услышал, как под колесами затрещали кости его сына. Блестящая масса внутренностей прилипла к витой стали колеса. Вонь сырых потрохов врывалась в ноздри, когда куски тела и сегменты скелета его сына вылетали из-под колес.

Он закричал и ударил кулаком в воздух. Трактор, потеряв управление врезался в крыльцо и отбросил кроликов к деревянным панелям дома. Пока они ошеломленные разбегались, Димитрий выпрыгнул из кабины и бросился в парадную дверь. Он повернул замок и подставил стул под дверную ручку, после чего промчался через столовую в гостиную.

Жасмин все еще лежала на диване, уткнувшись глазами в телефон.

- Нам нужно убираться отсюда! - прорычал Димитрий. - Ферму атакуют кролики-убийцы!

Черная, застывшая кровь сочилась из разорванной щеки и капала на ковер.

- Ты опять забыл надеть маску, когда распылял пестицид, папочка? - передразнила Жасмин, не потрудившись поднять глаза.

Громкие удары сотрясали панель входной двери. Жасмин резко вскочила на ноги. Ее широко раскрытые глаза уставились на отца.

- Что это было? Что с твоим лицом?

- Нет времени объяснять!

Дверь с треском распахнулась и несколько рычащих кроликов проскакали по полу коридора. Жасмин вскрикнула и прикрыла глаза. Димитрий схватил дочь за руку, сдернул ее с дивана. Она визжала и выла, когда он тащил ее по ковру, а потом перекинул ее через плечо и потащил наверх, в спальню. Димитрий захлопнул дверь и толкнул перед ней тяжелый шкаф. Он опустился на пол, используя свой вес для укрепления двери и попытался восстановить дыхание.

С лестницы донеслась какофония бьющейся посуды и нечеловеческого ворчания. Димитрий напрягся. Он прислушивался к тому, как часть оравы грохочет по ступенькам, перепрыгивает через площадку и врезается в забаррикадированную дверь.

- Как ты думаешь, папа, она выдержит? - Жасмин свернулась калачиком на кровати, обхватив руками колени.

- Какое-то время. Где, черт возьми, твоя мать?

* * *

После тяжелого дня ебли и походов по магазинам Мэриан не любила ничего лучше, чем побаловать себя, понежившись в горячей ванне. Она вышла из своего черного платья "Gia Gardoro". На ней не было трусиков и на ее розовых губах блестел тонкий блеск спермы. Гектору, ее любовнику и по совместительству помощнику Димитрия, больше всего нравилось, когда она не носила трусиков, а ее "киска" была свежевыбритой и лысой, как у ракового больного.

Мэриан скользнула в благоухающую воду. Ее груди третьего размера всплыли на поверхность, и она залюбовалась своей кремовой атласной кожей и розовыми сосками. Мэриан была довольна собой. Она следила за своим телом, занималась в тренажерном зале и регулярно посещала косметолога. Скоро она уйдет от Димитрия, чтобы быть с Гектором, и они будут заниматься любовью целыми днями и наслаждаться деньгами Димитрия после развода. От этой мысли ее соски затвердели, а клитор набух. Она просунула руку между ног и стала ласкать розовый узелок, торчащий из ее щели.

Вода заплескалась, и она открыла глаза. Ей показалось что она заснула и ей снился яркий сон. Трое парней в костюмах кроликов сидели в воде рядом с ней и разглядывали ее грудь. Она прикрылась руками и скрестила ноги. Рассказала ли Жасмин своим друзьям из PETA, что ее отец планировал отравить кроликов.

Мэриан задумалась. Неужели они пришли в костюмах гигантских кроликов, в знак протеста и солидарности? Но, какого хрена они делают со мной в джакузи?

Не успела она опомнится, как из бурлящей воды выскочили три огромных члена. Еще больше гигантских кроликов толпились в ванной, поглаживая свои налитые члены острыми как бритва когтями.

- Могу я вам помочь? - cпросила она, выгнув дугой свои идеально выщипанные брови.

В комнате воцарилась тишина, каждая пара пурпурных глаз была прикована к наливающимся сиськам Мэриан. Подглядывающие кролики продолжали ласкать себя, не произнося ни слова. Мэриан сползла в воду. Она была не против импровизированной групповухи со странными друзьями Жасмин, но было бы неплохо соблюсти обычные правила вежливости и быть представленной первой, а не быть окруженной неопознанными гениталиями.

Один из кроликов в джакузи наклонился и погладил ее грудь своей бархатистой лапой. Дрожь удовольствия пробежала по ее телу. Мэриан задыхалась. Она обмякла, когда две мохнатые мускулистые руки подняли ее на бортик ванны и ждущий член вошел в ее влажную, намыленную пизду. Воздух был выбит из нее, когда пульсирующий член начал бить её по шейке матки, словно по боксерской груше.

Фаланга кроличьего мяса теснилась вокруг нее. Мэриан взяла два в рот, еще два подрочила руками, а затем раздвинула пизду, чтобы еще один алмазно-твердый член мог проскользнуть в ее дырку под тем, который там уже находился. Она отпрянула от двух разбухших мясных палок, наполовину вошедших в ее горло, и закричала в экстазе. Ни Димитрий, ни Гектор, ни один из сотни незнакомцев, с которыми она трахалась за последний год, никогда так не наполняли ее. Это потрясающе! Ничто не может превзойти это, - думала Мэриан, захлебываясь рвотными массами от двух огромных порций пульсирующих членов.

- Обожаю развратных веганов, - пробормотала она, когда один член покинул ее горло и был заменен другим.

Она работала с ними как профессионал, едва делая паузы чтобы отдышаться.

- Кто же из вас, плохих кроликов, будет долбить мою попку? - xныкнула Мэриан, когда ей тут же засадил в задницу слишком восторженный кролик.

Безымянный кролик долбил ее пердак с демонической яростью. Прошло совсем немного времени, прежде чем ее "киска" залила всех ее мохнатых друзей.

- О, Боже... - прохрипела Мэриан.

Она посмотрела вниз и увидела, что из ее пизды вытекает не вагинальная жидкость. Из ее "киски" вытекала струйка крови. Мутное, красное облако расцвело в воде, распространяясь пока полностью не заполнило джакузи.

Когда кролики эякулировали и вынимали свои члены из ее отверстий, ее "киска" извергала розовато-белую кашицу. Внутри ее кишок нарастала жгучая боль. Мэриан потянулась под задницу и кончики ее пальцев коснулись губчатой подкладки ее растянутого ануса. Желчь хлынула в горло и заглушила ее крик. Холодная и пепельная, Мэриан скользнула обратно в горячую ванну. Она погрузилась под воду, пока кролики топтались по ее мягкому телу. Когти рвали кожу, а резцы глубоко вонзались в плоть до костей. Раздробленные мышцы и органы всплыли на поверхность. Кролики опустили рты к дымящейся жидкости, чтобы их языки могли поглощать мясной суп.

* * *

Димитрий наблюдал как Жасмин корчится в муках, пока они прислушивались к шуму в ванной. После криков Мэриан наступила жуткая тишина. Он обратил внимание на дверь, когда по лестнице загрохотала армия тяжелых шагов. Шкаф вздрогнул.

- Папа, что нам делать? - всхлипывала Жасмин.

Димитрий оглядел комнату. Защищаться было нечем и единственным путем к спасению было окно. Они находились на высоте двух этажей над бетонным двором.

- Помоги мне с матрасом, Джаззи.

Они стащили матрас с кровати и с трудом вытолкнули его в окно. От сильного толчка шкаф подался вперед и сквозь щель в дверце показалась морда кролика. Жасмин и Димитрий стояли глаза в глаза с разъяренным зверем, пока он не исчез, а на его месте вырос вибрирующий член. Куски дерева посыпались на пол, и несколько членов, капая спермой, пробили в двери дыры славы.

- Они хотят затрахать нас до смерти папочка! - закричала Жасмин, когда дверь спальни покачнулась на ослабевших петлях.

- Как они могут быть так жестоки ко мне? Я же люблю животных!

В ее голос вкралась нотка неповиновения и Димитрий резко повернул голову. Она говорила как ее мать и выглядела как Мэриан, стоя с одной рукой на бедре, а другой откидывая длинные светлые волосы с красивого, одутловатого лица.

- Должно быть это та дрянь из Китая, которую Старый Эд продал мне. Вместо яда, это какой-то безумный состав из гормона роста и виагры для ферм по разведению кроликов. Чертов Старый Эд, тупой ублюдок... Я пойду первым, чтобы проверить матрас.

Димитрий запрыгнул на карниз окна и посмотрел на бетон далеко внизу. Он оглянулся через плечо, чтобы заверить Жасмин, что есть все шансы, что все получится.

Позади нее несколько кроличьих членов словно пневматические буры, забивали отверстия для славы. Димитрий спрыгнул с окна, приземлился на матрас и скатился на бетон. Он посмотрел на Жасмин. Она сидела на корточках на карнизе окна, вцепившись в занавески.

- Ради всего святого, прыгай, глупая сука!! - заорал он и замахал руками, призывая ее спрыгнуть вниз.

- Это выглядит страшно. Я могу пораниться.

- Тебе будет гораздо хуже, если ты останешься там.

- Папа, ты не можешь их увести или что-то в этом роде? Пусть они гонятся за тобой, и я смогу убежать.

Димитрий услышал как дверь спальни упала на пол и в комнату вбежало стадо кроликов. Жасмин закричала и спрыгнула с оконного карниза, махая руками в попытке взлететь. Она перелетела через матрас и ее ноги разлетелись вдребезги, когда она ударилась о бетон. Верхние части голеней при ударе пробили колени.

- О, Боже, помоги мне, папа! - ныла Жасмин лежа на земле, раскинувшись в форме свастики. - Не дай кроликам трахнуть меня!

Димитрий посмотрел в сторону трактора, а затем обратно на дочь. Через пятьдесят шагов он мог стать свободным человеком, свободным от бремени своей семьи, но именно его дочь, лежащая там беззащитной, заставляла его колебаться. Его дочь, чью руку он держал, когда она сделала свой первый шаг. Он двинулся к ней. Кровь просочилась сквозь ее футболку с надписью "Веганы спасают жизни". Его глаза сузились, затем он развернулся и побежал к трактору.

- Папа, нет! Вернись, трусливый ублюдок!

Трактор был разорван на части. Огромные куски были вырваны из шин. Двигатель лежал на куче спутанных проводов и вытекшего топлива. BMW Мэрианы и его пикап были припаркованы в сарае. Димитрий бежал по полю, когда гигантские кролики появились на крыльце. Достигнув сарая, он повернулся и увидел Жасмин, едва различимую под массой наседающих кроликов. Они рвали на ней одежду и впивались в нее своими стальными эрекциями со всех сторон. Ее крики "Я - веган, я - веган!" разносились по ветру.

Дюжина кроликов спрыгнула с крыши сарая. Димитрий вошел в дверь и закрыл ее на засов. Его пикап и машина Мэриан подверглись диверсии. Кролики стучали по внешней стороне двери сарая. Димитрий схватил лежавшую на верстаке угловую шлифовальную машину и щелкнул выключателем. Она зажужжала.

Деревянные доски раскололись и сквозь щели показались скрежещущие зубы. Стены сарая загрохотали до основания.

Через отверстия в двери амбара вместо зубов показались фаллосы. Димитрий ринулся вперед и обрушил вращающийся диск машинки на головку члена кролика. Мясо члена брызнуло на лицо и одежду Димитрия. Он прошелся угловой шлифовальной машиной по всей длине двери сарая, шлифуя и полируя множество членов и кроличьих морд. К тому времени как последний нападавший сдался, Димитрий был по щиколотку в крови. Он облегченно вздохнул и выключил шлифовальную машину.

Дверь сарая внезапно оторвалась от своих петель и была брошена в поле. Среди кусков растерзанной кроличьей плоти стояла фигура, настолько огромная, что закрывала собой солнце. Кролик ростом не менее пяти метров скрючился у входа в сарай. Димитрий в ужасе уставился на него широко раскрытыми глазами. Чудовище приближалось к нему. Его зубы были размером с меч, а член напоминал срубленный ствол дерева. Из отверстия сочилась слизистая сперма. Кролики без членов бежали за мегагигантским кроликом-мутантом, приближаясь к Димитрию. Ему некуда было бежать. Он попытался включить угловую шлифовальную машину, но она не реагировала. Из горла монстра раздался стон, от которого земля задрожала под ногами Димитрия. Он отпрянул в сторону, прижавшись спиной к пикапу.

Он поднял кулаки и уперся в машину, но его ноги были как желе, а тело тряслось от ужаса. Зверь бросился на него. Димитрия отбросило назад и швырнуло на капот. Острые когти разорвали его джинсы и вонзились в бедра.

- О, черт, черт, нет, не надо!

Димитрий сжал сфинктер, когда головка члена, размером со шлем штурмовика, попыталась проникнуть в его задницу. Он не мог поверить в происходящее. Как могли его мама и папа в старой стране показаться в деревне, когда бы все узнали, что их сын, уехавший строить лучшую жизнь для себя и своей семьи за границу, был изнасилован до смерти гигантским кроликом?

Ослепительная агония охватила Димитрия, когда его толстая кишка была разорвана разбухшим членом кролика-монстра. Его кишечник выпустил поток фекального дождя на пол сарая, забрызгав его ботинки комковатым коричневым дерьмом. Воздух с хрипом вырвался из его легких, когда могучий член прорвался через стенку толстого кишечника и разорвал его желудок. Кишки лопнули и зеленая, гнилостно пахнущая желчь хлынула изо рта, как токсичные отходы. Вокруг Димитрия собралась толпа кроликов-евнухов, занимающихся вуайеризмом, они потирали окровавленные культи между ног. С каждым толчком внутренности Димитрия выталкивались вверх, пока непорвали легкие. Из последних сил он повернул голову и заглянул в выпученные, красные глаза кролика-насильника. Потоки кроличьей спермы выдавили последние остатки внутренностей Димитрия изо рта и размазали их по внешней стороне пикапа.

"ЧОМПЕР"

Вы мало что знаете о зубных феях. Вы не знаете, что зубы для нас, как кокаин. В королевстве фей мы называем это дерьмо "Чомпер". Мы сходим с ума по этому веществу. Но надо знать свои пределы, иначе это может сделать вас немного сумасшедшим. Поверьте мне, я видел многих фей, которые подсаживались на это вещество и становились неуклюжими, умственно отсталыми и даже умирали. Работа зубной феи требует определенного уровня профессионализма, знаете ли. Если ты не можешь выполнять работу должным образом, то какой от тебя толк? С таким же успехом можно жить под мостом, как тролль.

Итак, Королева теперь запрещает нам нюхать его. Жадная сука хочет оставить все себе. Она целыми днями сидит на своем троне, обкурившись жемчужно-белого добра, похожая на Тони Монтану. Но не в этот раз. Это мой последний день. После семисот сорока семи лет и чести быть Оберфеей лагеря зубных фей Освенцима, я ухожу на пенсию.

Первая остановка – дом Джимми Джессопа. Он потерял передний зуб, раскусив черствый батончик. К счастью для него, это был один из его молочных зубов. Мы всегда оставляем немного больше зеленых купюр, когда зуб выпал по недосмотру. Утром Джимми проснется с хрустящей двадцаткой под подушкой. Не то, чтобы он в этом нуждался; похоже, у парня все хорошо. У него хороший дом, прямо в центре пригорода. Такой, в котором я бы не отказался провести свою пенсию.

Одинокий дом расположен под обширной тенью огромного дуба. Белая изгородь окружает участок. Он красивый, но я бы установил по его верху колючую проволоку, чтобы отгородиться от кошек и иностранцев. Да, я определенно вижу себя живущим в таком доме. Интересно, есть ли у него дворецкий? Я бы завел.

Он оставил окно своей спальни слегка приоткрытым. Глупый пиздюк. Я не одобряю такую беспечность. Никогда не знаешь, какой извращенец проберется сюда, если представится хоть пол шанса. Я поправляю яйца в кружевных трусиках, застегиваю розовую пачку и пояс для инструментов и пытаюсь протиснуться в щель. Протиснуться получается с трудом. Признаюсь, я уже не такой стройный, как раньше, но я втягиваю свое пузо и с ворчанием оказываюсь внутри. Джимми храпит в своей кровати. Аппарат для лечения апноэ сна тихонько жужжит рядом с ним. На матрасе валяются обертки от шоколадных батончиков и смятые пакеты с сухариками. Он похож на раздувшегося слона, застрявшего на вершине гребаной свалки.

Мне нравится возиться со спящими толстыми детьми. Я подхожу к аппарату и отсоединяю сопло, подающее воздух в его маску. Я расстегиваю пачку, оттягиваю трусики в сторону, чтобы обнажить свою надутую, ярко-оранжевую задницу, и пукаю. Мой пук скачет по резиновой трубке. Метеоризм феи – это ядовитое вещество. Мы постоянно использовали его в Освенциме, но об этом вы наверняка не прочтете ни в одном учебнике истории. Я ухмыляюсь и снова присоединяю трубку. Широко раскрыв глаза, я наблюдаю, как блестящие фекалии танцуют в прозрачной маске, прежде чем исчезнуть в раздутых ноздрях Джимми. Он задыхается и с силой втягивает воздух в легкие.

Хватит возиться, я хочу забрать его зуб. Эмалевый самородок лежит у него под подушкой, запечатанный в пакет с молнией. Уф. Мои маленькие пальчики никогда не могут их открыть. Я беру свой нож Стэнли и разрезаю пластик. Джимми был ленивым маленьким засранцем и не чистил зубы должным образом. Зуб желтый и с большой кариозной полостью. Тем не менее, я засовываю двадцатку под подушку и отхожу к столу в углу. Я достаю свой молоток, чтобы раздробить свой приз. Джимми вздрагивает от шума, когда я крошу зуб в мелкую пыль, но не просыпается. Чомпер имеет уродливый цвет из-за гнили. Я бы предпочел чисто белый, но мне все равно хочется попробовать товар. Я затыкаю одну ноздрю и втягиваю длинную полоску.

Чомпер с ревом врывается в мои пазухи, и я откидываю голову назад. О-о-о-о, как же вкусно! Это на самом деле чертовски хорошо. Мои внутренности пылают. Вены на моем виске пульсируют, а глаза выпучиваются.

Мой наливающийся член борется за свободу, прижатый к мягкой ткани моих трусиков. Он внезапно высовывается из пачки, слюнявя смазкой головку из расширенной дырочки. Мой член может быть длиной всего лишь с ноготь большого пальца человека, но в мире фей это очень впечатляющий размер. Я даже раздрочил им задницу Тинкербелл, когда мы встречались. Теперь ей приходится летать с колостомическим мешком, и она по-прежнему отказывается со мной разговаривать.

- Я, блядь, долбаная машина для траханья фей! - кричу я.

Но сначала я хочу еще немного Чомпера.

Крепко сжимая молоток, я выныриваю из-за стола и подлетаю к пухлому лицу Джимми. Я срываю с него маску. Глаза Джимми распахиваются, и он издает девчачий крик, увидев меня, парящего над ним, как ангел смерти. Прежде чем он успевает осознать этот кошмар, я обрушиваю молоток на его рот, разбивая зубы, губы и челюстную кость. Удар за ударом, и нижняя часть его пухлого лица проваливается внутрь, как воронка. Из его изуродованной челюсти хлещет кровь.

Он пытается ухватиться за лоскуты подкожного жира, которые были его щеками. Осколки зубов протыкают его кожу, и великолепные багровые полосы расписывают стены спальни.

- Дай мне ебаные зубы, жирная дрянь! - кричу я ему.

В его глазах собрались лужи страдальческих слез, но мне плевать. Я хочу Чомпер. Сейчас я жажду его больше всего на свете. Мой сапог со стальным носком находит его дрожащий, мягкий подбородок, и я одновременно выбиваю несколько зубов из его окровавленных десен.

- Мамочка, мамочка! - Джимми вырывает слова из своего разинутого рта, как кончающая после групповухи шлюха.

Жирные руки замахиваются на меня, но я слишком быстр. Он падает с кровати, и пол содрогается под его весом. Он тащится по полу на животе, пытаясь протиснуться через выброшенный мусор. Это преподаст тебе урок, Джимми. Ты должен был убраться в своей комнате. Испуганный мальчик поднимается, и на руках и коленях пробирается к двери.

- Мамочка, мамочка, зубная фея пришла, - хнычет он в ужасе.

Я разрезал его ахилловы сухожилия своим ножом Стэнли. Плоть мягкая, как теплое масло. Он падает на пол, его писюн, похожий на извивающуюся личинку, мочится в его пижаму. Он переворачивается, и я взбираюсь на хрипящего моржа. Я вызывающе стою на его волнистом животе, все его зубы теперь в моем распоряжении. Я провожу лезвием от его сучьих сисек до пупка. Открывается зияющая пропасть жировой ткани, и его блестящие, влажные органы сверкают в лунном свете, проникающем через окно. Хрипы прекращаются, и он лежит неподвижно. Я подумываю забрать двадцатку, но решаю оставить ее под подушкой. У меня есть зубы. Чомпера мне хватит на несколько недель.

Мой член гневно пульсирует, все еще не удовлетворенный. Чомпер делает фей чертовски возбужденными. Я опускаю молочные зубы в мешочек из пряжи феи и сжимаю свое пульсирующее мясо.

- Не волнуйся, большой мальчик, я достану себе немного "киски". Только держись крепче. Мамочка должна быть где-то здесь.

Я, блядь, обожаю пизду молоденьких женщин. Пизда феи – это хорошо и мило, но ничто не превзойдет прекрасный кусок человеческой дырки, особенно ту, которая родила большую, толстую задницу типа Джимми Джессопа. Черт, дверь Джимми закрыта. Я возился с ручкой в течение минуты, прежде чем щелкнула защелка.

Передо мной простирается длинный коридор. Сетчатый занавес колышется от ночного ветерка. Слева открывается проход в спальню с небесно-голубым потолком и стенами цвета слоновой кости. К моему разочарованию, кровать внутри пуста.

В соседней спальне спят две фигуры. Я вспоминаю их имена из своего маршрута, пока парю над ними. Женщина – Лианна. Мужчина, храпящий рядом с ней, - Брайан. Лианна красавица. У нее длинные черные волосы, а ее веснушчатое лицо украшает милый, проколотый нос, который я хочу засунуть себе прямо в задницу. Но сначала я должен разобраться с Брайаном. Я не могу допустить, чтобы какая-то дрянь, вроде него, испортила мне удовольствие с его женой. Если я хочу насладиться своей последней ночью на работе в качестве зубной феи. Придется повозиться и с ней, чтобы она не могла убежать.

Два одинаковых цветочных халата висят на крючках рядом с гардеробом. Боже, я думал, что моя пачка выглядит по-гейски, но это ничто по сравнению с халатом Брайана. Их пояса будут идеальными веревками. Я осторожно, чтобы не разбудить Лианну, завязываю шнуры вокруг ее лодыжек и запястий. Мне не требуется много времени, чтобы привязать ее к кровати.

Я проникаю под одеяло и заглядываю в расстегнутую ширинку трусов Брайана. Его вялый, сморщенный член прижался к кустику жилистого рыжего лобка. Мне нужно, чтобы этот член налился кровью для того, что я собираюсь с ним сделать, поэтому я слегка поглаживаю и щекочу его.

- О-о-о, м-м-м, - простонал Брайан. Я хватаю его набухающий фаллос обеими руками и энергично трясу его. - О, да, противная девчонка, сожми мои яйца тоже. Ты знаешь, как я люблю это. М-м-м, сожми сильнее. Сильнее, я сказал. Да, вот так. Вот так. О-о-о, о-о-о, блядь. Ласкай мой венец.

Я не против подрочить Брайану, но я ни за что не стану лизать головку его члена. И никакое количество Чомпера не изменит этого.

Его член быстро наливается кровью. Пока он стоит наготове, я подсекаю корень ножом. Брайан рывком просыпается и резко садится на кровати. Его отрезанное мужское достоинство падает на живот. Черная кровь хлещет из раны с регулярным ритмом и пропитывает его шорты и жену. Он издает вопль баньши, судорожно пытаясь найти свой оторванный член. Жалкая пизда. Я пользуюсь возможностью кастрировать его, когда Лианна резко просыпается и понимает, что не может двинуться с места. Ее крики сливаются с бабскими криками ее мужа.

Брайан щелкает выключателем прикроватной лампы и смотрит на покрытый пятнами, скрученный кусок бесполезного мяса, зажатый в его дрожащих руках. Я бросаю в него яички, они отскакивают от его лица и катятся под кровать. Брайан видит меня и снова кричит. Он так бледен, что мне кажется, что он сейчас потеряет сознание. Лианна бьется в своих путах. Ее сочные, молочно-белые сиськи покачиваются, как две тарелки бланманже, оставленные на улице во время шторма.

Я бросаюсь на Брайана, держа нож Стэнли наготове. Лезвие вонзается ему в горло, заглушая его крик. Из отверстия вырывается гейзер крови, словно мощный выстрел, на рыдающее лицо его жены. Гравитация тянет его прямо вниз, на залитый кровью ковер. Он бьется в судорогах, как эпилептик во время менструации, а его мертвый член крепко зажат в его руке.

Чомпер все еще неустанно пульсирует в моем восьмидюймовом теле. На меня смотрят большие влажные сексуальные зеленые глаза мамки, когда я погружаюсь в ее колеблющиеся округлости. Все ее тело яростно содрогается. От этих сотрясений из моего волшебного члена вытекает нескончаемая река пузырящейся слизи. Я разрываю ее ночную рубашку. Ее сиськи – желейные горы. Я взбираюсь на одну из них и, достигнув вершины, прыгаю вверх-вниз на розовом, пупырчатом соске, как на батуте. Она смотрит на меня, бормоча какую-то чушь про изнасилование, а я сплевываю в руку и наблюдаю за тем, как в отражении ее расширенных зрачков я провожу длинными движениями по своему венозному стволу. Она заворожена мной и безудержно болтает. Я мажу ее веки пенистой жидкостью. Как бы я ни веселился, мне нужна "киска".

Я отрываюсь от ее груди и спускаюсь к ее бритой, мясистой писечке. Она лежит во влажном месте, где она обмочилась от испуга. Блядь, как же я люблю пьянящий аромат человеческой пизды, облитой соленой мочой.

Возможно, вам интересно, как происходит секс между феей и человеком. Я сейчас все объясню, но сначала мне нужно хорошенько вымазаться в вагинальных каплях этой мамки. Мои руки раздвигают ее большие половые губы, как пару красных бархатных портьер. Ее дырка раскрывается, и я зарываюсь в черноту ее тела. По форме я похож на фаллоимитатор хорошего размера, поэтому я протискиваюсь в полость. Мои фейские крылья щекочут ее стенки, и ее внутренности увлажняются. Я слышу хлюпанье под своими ботинками, когда слепо ступаю по ее вагинальному каналу, обнюхавшийся Чомпера и влекомый все дальше и дальше вонью ее шейки матки. Я впиваюсь в мокрую плоть "киски" вокруг меня, пробуя на вкус те части этой сукиной дырки, которые она не может очистить должным образом без помощи вагинального спринцевания. Мои вытянутые пальцы находят шейку матки. Я достаю из своего пояса инструменты и нахожу фонарик. Нажимаю на кнопку включения, и ослепительный луч освещает внутренности Лианны. Внутренние глубины ее пизды напоминают слизистую пещеру. Надо мной свисают сталактиты из полупрозрачного сиропа. Ее шейка матки похожа на большой глазированный пончик. Я заглядываю в ямочку, используя свет фонарика для сканирования содержимого ее матки.

- Так-так-так, что тут у нас?

Лианна беременна. Зародыш, размером с меня, плавает в эмбриональном мешке. Этот уродливый ублюдок смотрит на меня сбоку.

- Что ты на меня так смотришь?

Я вскрываю ножом мешок и держусь за маточную трубу, когда жидкость вытекает наружу, чтобы меня не унесло волной. Ребенок барахтается в пещеристом чреве Лианны, как рыба в воде. Кончик моего сапога соприкасается с головкой, и я бью по ней, пока зарождающееся личико не превращается в густую, комковатую пасту. Радость от нежности к этому нерожденному ребенку заставляет мое сердце сильно биться в груди.

Я меняю нож на инструмент, который обычно использую для упрямых оконных стекол, и отрубаю конечности. Теперь этот тупой ублюдок похож на талидомидного младенца. Я не видел ничего настолько отталкивающего с тех пор, как мне приходилось собирать зубы из детского дома в Чернобыле. Я не сентиментальный тип, но я не хочу, чтобы эта дрянь прожила свою короткую, изнурительную жизнь беспомощным дебилом, поэтому я разрубил его хрупкий череп топором.

Я выдавливаю себя из пизды Лианны. Я липкий с головы до ног. Слизь из пизды заполняет мои ноздри и уши. Это все, что я чувствую на вкус и запах. Это просто охуенный рай. Ее дырочка извергает все больше капель золотистой мочи. Эта большегрудая сука застыла в страхе. Это вызывает во мне неистовое желание. Я шлепаю своим членом, затем ввожу его в ее уретру.

- Трахни меня, твоя дырочка как будто выстлана шелком. И она такая тугая! Это лучше, чем девственная задница Диньки. Ух-х-х-х!

Взмахивая крыльями, я кручусь вверх ногами, чтобы оказаться лицом к лицу с задницей Лианны. Я бью кулаком в коричневые мышцы сфинктера, пока они не ослабевают настолько, что я могу зарыться в них лицом. Мой член долбит ее уретру, пока я ем горькое дерьмо. Вкусно. Знаешь ли ты, что Чомпер стимулирует вкусовые рецепторы? Женщина воет в агонии. Я - худшая инфекция мочевыводящих путей, которая у нее когда-либо была. Она испуганно кряхтит, и жижа ее мертвого ребенка сочится между ее бедер. Я тащусь от вони и бардака. Спасибо тебе, Джимми. Спасибо, что у тебя полный рот поганых, гнилых зубов. Это лучший Чомпер, который я когда-либо нюхал.

Я не могу оставить эту суку в живых после всего, чему она была свидетелем. Она может донести на меня другим феям. Они не могут уволить меня, но могут лишить меня выходного пособия или наложить на меня большой штраф. Я не могу этого допустить. Я хочу жить безбедно на пенсии. Я хочу заняться недвижимостью и найти себе милое местечко вроде этого, с белым забором и огромным дубом. Я хочу дворецкого.

Лианна вся мокрая, так что ей явно нравится грубый трах. Не думаю, что она получала это от рыжего Брайана. Моя маленькая рука обхватывает прикроватную лампу. Я срываю абажур, разбиваю лампочку о прикроватную тумбочку и вгоняю лампу глубоко в ее чертову пизду. Она кричит так громко, что дребезжат стекла. Я заталкиваю лампу в эту сучью дыру, пока круглое металлическое основание не раздавит ее половые губы, а ее пизда не издаст протяжный пук. Черный электрический шнур отходит от ее пизды, как будто это нитка тампона. Она умоляет меня остановиться, качая головой из стороны в сторону, пока зазубренная лампа рассекает стенки ее влагалища. Ее глаза закатываются.

- О Боже, остановись, ты убиваешь меня! - cтонет она.

Мой палец находит выключатель, и я щелкаю им. Лианна извивается на матрасе, когда напряжение пронзает ее тело. Ее пизда трещит и шипит, когда я трахаю ее прикроватной лампой. Черный дым вырывается из ее разорванной дыры и бьет мне в лицо. Я кашляю от дыма. Ее задница скользит по остаткам пюре ее ребенка, и мясистое месиво прилипает к ее ягодицам. Кровь вытекает из ее отверстия. Пламя лижет его, и она начинает пахнуть жареным мясом.

- М-м-м, такой восхитительный аромат. Я люблю хорошо прожаренную "киску".

Зелено-коричневая рвота течет из ее рта. Кожа покрывается волдырями и чернеет. Оранжевое пламя полыхает сквозь обугленную, потрескавшуюся плоть, и ее сиськи лопаются. Жир на сиськах трескается, и я голодно облизываю губы. Я умираю от голода. Чомпер вызывает острый приступ голода, разве ты не знаешь? Из ее губ вырывается облачко дыма. Я хихикаю, снова вспоминая дни, когда я был Оберфеей в Освенциме. Дым поднимался из труб весь день. Хорошие времена.

Я оставляю сучку все еще дымящейся, а лампу – наполовину в ее пизде. Я лечу обратно в спальню Джимми, хватаю мешок с зубами и направляюсь к открытому окну, радуясь перспективе выхода на пенсию и приобретя огромное количество Чомпера, чтобы нюхать в свое удовольствие. Из тени выныривает черная фигура.

- Вот дерьмо! - вскрикиваю я. - Чертова кошка!

Кошки – смертельные враги зубных фей. Многие феи погибли по вине кошек.

Я бросаю мешок и спешу к выходу. Кошка набрасывается. Я делаю уклоняющийся маневр, но недостаточно быстро. Когти царапают мои крылья, превращая их в ошметки. Черт, я в полной заднице. Пока я кружусь по большому кругу, снижаясь к земле, кошка покачивается на лапах.

Я по спирали падаю на пол, голова кружится, и мне не удается избежать аварийной посадки. Я промахиваюсь мимо трупа Джимми и сильно ударяюсь об пол. Мучительная боль штопором пронзает мою правую руку, когда она ломается в локте. Моя левая нога сгибается не в ту сторону и оказывается за моей головой. Я слышу, как мурлыканье кошки становится все громче, пока лежу рядом с пустой пачкой сыра и луковых чипсов и отчаянно пытаюсь достать свой верный нож Стэнли. Я скрежещу зубами и хватаю его.

Кошка выбивает лезвие из моей руки с равнодушным выражением на своей чертовой морде. Я хватаю молоток и пытаюсь удержать кошку на расстоянии, но это бесполезно. Этот кошка умеет драться.

Челюсти смыкаются вокруг меня. Острые зубы протыкают мою грудь, и горячая боль пронзает верхнюю часть тела. Огромные желтые глаза смотрят на меня, пока я корчусь в тисках непоколебимой кошачьей пасти. Я не могу дышать. Мои маленькие легкие были проткнуты семейным животным. Из меня вытекает пенистая кровь. Я пытаюсь втянуть и выдохнуть воздух, но все, что я чувствую, это то, что кошка сжимает пасть с еще большей силой. Ее спина выгнулась дугой, а хвост хлещет по воздуху. Негнущиеся когти впиваются в мою плоть, пока я ползу в низкое пространство под соседним комодом.

Меня бьют еще несколько раз, и все вокруг темнеет. Пасть кошки раскрывается в полном зевке. Я не могу защититься. Я чертова калека-фея. Кошке, похоже, наскучила ее игрушка. Может, она отвалит и побеспокоит мышь или еще кого-нибудь. Дышать стало еще труднее, почти невозможно. У меня нет сил доползти до открытого окна. Я не уверен, что доберусь до дома. Если бы я только мог принять еще одну дозу Чомпера, чтобы облегчить жгучую боль...

Кошачья лапа давит мне на грудь. Я прижат к полу. Я смотрю на рельефное небо ее открытой пасти, придвигающейся все ближе. Кинжальные зубы смыкаются над моей головой. Пасть – это мой смертный саван. Запах "киски" Лианны тоже стал слабее. Теперь я чувствую только горячую вонь смрадного дыхания кошки, когда темнота окутывает меня, и еще одна фея умирает...

Перевод: Дмитрий Волков

Редактор: Александра Сойка

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

Purulent Emetic Literature Of Ugly Horrors

https://vk.com/club193372841

Примечания

1

Дон Макли́н (род. 2 октября 1945) _ американский певец и музыкант, исполнитель собственных песен, всемирную известность которому принесли в начале 1970-х годов синглы: "American Pie" (о Бадди Холли) и "Vincent", которая являлась любимой песней знаменитого рэпера Тупака Шакура, посвящение Винсенту Ван Гогу (о втором из этих двух хитов в свою очередь была написана песня: "Killing Me Softly with His Song", ставшая знаменитой в исполнении Роберты Флэк).

(обратно)

2

около 172 кг.

(обратно)

3

игра слов: Ham - ветчина; Beast - зверь, монстр

(обратно)

4

около 184 кг.

(обратно)

5

Аюрве́да ("знание жизни", "наука жизни", или "знание продолжительности жизни") - система альтернативной медицины с историческими корнями в Индии. Аюрведа считается дополнительной ведой (упаведой) "Атхарваведы" и основывается на индуистской философской системе санкхья. Аюрведа широко практикуется в Индии и Непале, где около 80 % населения сообщают, что используют её.

(обратно)

6

"Benson & Hedges" – классические тонкие сигареты в твёрдой упаковке

(обратно)

7

около 23 см.

(обратно)

8

"Возбужденные", "Проснувшиеся и одинокие", "Эрегированные и политкорректные" и "Полезное мясо"

(обратно)

9

УничтожьМоиДырки.ком

(обратно)

10

около 25 см.

(обратно)

11

стёб на известный сериал "Пляжный Патруль"

(обратно)

12

"До свидания" - (японск. яз.)

(обратно)

13

около 30.5 см.

(обратно)

Оглавление

Саймон МакXарди и Шон Хоукер "НАМ ВСЕ РАВНО,ЕСЛИ ВЫ ОБИДЕЛИСЬ!"

  "ДЕНЬ КОГДА МУЗЫКА УМЕРЛА... И БЫЛА СЪЕДЕНА"

  "РЕЗНЯ В ШКОЛЕ ЙОГИ"

  "ДЕМОНОЭКТОМИЯ"

  "МУНГИНГ"

  "КОВИД-19"

  "НОЖНИЦЫ"

  "ДЫХАЛЬЦЕ"

  "ШЛЯПА ЛЕПРЕКОНА"

  "КРОЛИКИ"

  "ЧОМПЕР"

Примечания

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13