Заложница Морского демона [Анна Шейн] (fb2) читать онлайн

Заложница Морского демона

Глава 1 - 1

Бианка, невысокая девушка, с волосами темно-бордового оттенка, как у главных красавиц Фазора, медленно вышагивала по садовой тропинке. Ее молодая служанка Триш, белокурая, розовощекая, неспешно следовала за ней. Обе молчали, охваченные мыслями. Обеих что-то тревожило. Но вот усадьба осталась за спиной, а тропа в модном «диком» саде плавно перешла в проселочную дорогу.

Шаг Бии стал шире, увереннее. Чем дальше она отходила от величественного здания, тем легче становилось на душе. Чудилось, она сама становится невесомой и вот-вот теплый ветер подхватит ее, как пушинку, и унесет далеко от этого места.

Ей хотелось думать, что к морю.

Она мечтала сбежать от слуг хозяина усадьбы - Винсента Майера, ее новоиспеченного супруга. Спрятаться так, чтобы ее было ни увидеть, ни услышать.

Биа не доверяла им. Как и их хозяину.

Солнце медленно поднималось, протягивая длинные руки к истощенной за долгую зиму земле, согревая ее в своих еще робких, но уже приятно теплых объятиях. Наступала весна.

Оказавшись вдали от чужих и малознакомых людей, Биа сбросила теплый полушубок и осталась в простом, но удобном платье с широким треугольным воротом, плюхнулась на землю, стащила расшитые сапоги на небольшом каблуке и с блаженным видом запустила пальцы ног в совсем недавно прорезавшуюся траву.

Как здорово было избавиться от обуви! В них она чувствовала себя почти что как в кандалах.

- Разве ты все еще можешь так делать? - прохрипела Триш тоскливо и задумчиво.

Она приставила ко лбу ладонь, чтобы спрятать глаза от усиливающегося света, и посмотрела на Бию так, будто та вот-вот отправится на тот свет.

Хотя Триш считалась служанкой Бианки, их связывала давняя дружба. Осиротевшую, голодную и перепуганную девочку приютили в семье Бии, когда обеим было по одиннадцать. Семь лет, проведенных вместе, сблизили их, и порой Бианка ловила себя на мысли, что служанка ближе и дороже ей, чем все пять ее сестер.

- Не говори ерунды, Триш, - буркнула Бианка, которая только делала вид, что не переживает насчет позавчерашней свадьбы и будущей семейной жизни, - я могу и буду делать здесь все то же, что делала дома.

- Неуверенна, что Винсент разрешит тебе править лодкой. Да и воды здесь страшные, не как дома… Это же другой конец мира!

Биа тяжело вздохнула. Не другой конец мира, конечно, но семь дней пути по воде, а верхом – того дольше. Земли Винсента Майера, некогда ее жениха, сейчас уже мужа, лежали на берегу острова, прямо перед лицом океана. Помнится, когда ей только сообщили о помолвке, она и представить не могла, как выглядят эти края. Да и рассказать ей никто не мог. Люди с побережья редко заходили вглубь острова.

Кроме Винсента Майера, который наведался в их городишко по делам прошлой весной и показался отцу лучшей партией. Будущей невесте пришлось вынести кучу разговоров, ссор, угроз со стороны родителей. Свободолюбивая Бианка не могла ничего с собой поделать, и несмотря на весомые утверждения родителей о прекрасном положении Винсента и его достатке, мысленно называла его индюком. Такой же надутый, важный, вечно в цветастых сюртуках с ярко-красным платком под подбородком. Он всегда смеялся слишком громко, но притом неискренне. Биа не доверяла ему, хотя не могла назвать этому точную причину.

Но разве кто-то будет слушать не знающую жизни девицу? Майер увидел в ней подходящую для супружества девушку, а ее родители были только рады удачно пристроить третью из шести своих дочерей.

- Если он будет мне указывать, я просто уплыву от него, - усмехнулась Бианка, прекрасно понимая, что это никогда не случится, и если Винсент действительно решит обходиться с ней строго – она ничего не сможет с этим поделать. Жена обязана во всем подчиняться мужу. Помолчав секунду, она прибавила, - к тому же… Он так и не подтвердил наш брак. Пока я, считай, еще свободная дева.

Триш сочувственно стиснула губы. Хотя подруга делала вид, что ее это радует, она слишком долго знала ее и понимала: Биа ужасно оскорблена.

Сразу после церемонии, Винсент покинул праздник из-за каких-то важных дел. Конечно, он был одним из самых богатых дельцов в стране, а то и в мире, под флагом его компании ходили десятки кораблей, но… Неужели нельзя было освободить хотя бы день ради праздника?

Вместо новоиспеченного супруга ночью к Бианке пришел дворецкий с запиской, в которой говорилось, что Майер уедет на пару дней.

Свадьба прошла позавчера. Родители Бии и три ее незамужних сестры, присутствовавшие на церемонии, уже уехали. А Винсент так и не вернулся.

Бии порой думалось, что она овдовела до того, как в полной мере стала женой. Однако здравый смысл подсказывал: если бы Майер умер, в усадьбе все сразу же перевернулось с ног на голову.

- Я думаю, все наладится, - Триш поняла, что ее слова были не к месту и расстроили Бианку еще больше… Хотя служанке тоже было здесь нелегко: новое жилище, новые люди, которые ни во что ее не ставят. В семье Бии она стала своей, а здесь к ней приставал толстый камердинер с сальными руками, и никто и не думал его останавливать… Триш не рассказывала Бианке, зная ее взрывной характер. Но хоть как-то ей хотелось выплеснуть свои переживания… Что ж, вероятно, сейчас совсем не время. И Триш сказала единственное хорошее, что пришло ей на ум, - Винсент скоро вернется. Он много путешествует по миру и наверняка будет брать тебя с собой. Увидишь свет, другие народы, другие земли. Это очень интересно!

- Да… Да. Интересно, - Бианка замолчала, закусила пухлую нижнюю губу и вдруг упала на спину, ее бордовые волосы шелком разлились по земле, а светло-голубые глаза устремились в небо.

Интересно… В этих странных чужих землях такое же серое небо? Или там есть облака и звезды? Хотелось бы увидеть своими глазами.

Но если этот мужчина оставил молодую супругу под венцом, что ему стоит оставить ее совершенно одну в усадьбе, и уехать в путешествие без нее?

Перед глазами предстала картина: пустые тихие коридоры, темные заброшенные комнаты, ветер и дождь за окном. И она. Совершенно одна, заперта в четырех стенах и лишена всех радостей в жизни.

Она закрыла лицо ладонями, чтобы спрятать от Триш назревающие слезы. Подруге тоже есть о чем волноваться. Она чувствовала это и понимала.

- Милая моя, ты ведь знаешь, что отец желает тебе только лучшее… Помнишь, что он рассказывал о Винсенте? Он столько повидал, столько сделал. Может, он научит тебя новым языкам?..

Это не помогло, и Триш присела на корточки, положила подбородок на колени и замерла в этой позе, внимательно вглядываясь в Бианку и думая, как ее успокоить.

Вдруг ей вспомнилось, как вчера они с Бией гуляли по окрестностям. Усадьба Майера располагалась дальше от портового города, где находился центральный офис его компании. Здесь было зелено, холмисто, за оградой распростерся небольшой лесок и резвая речушка, бежавшая навстречу океану.

Идея быстро озарила Триш. Вздохнув, она вскочила, схватила подругу за руки и потянула, заставляя подняться.

- Знаешь, что я думаю? – озорная улыбка на ее лице заставила Биу напрячься.

- Что?

- Что кто последний добежит до устья – тот курица ощипанная! – выкрикнула Триш и, как когда-то в детстве, весело дернула вниз по холму.

- Эй! Я же разута! Так нечестно!

Падкая на соревнования Бианка не могла не принять вызов и, на ходу засовывая ноги в сапоги, бросилась вдогонку.

Звонкий смех разнесся по воздуху, унося на миг их волнения… И предательски выдавая их беспечность.

Ведь Бианка и Триш не догадывались: все это время за ними внимательно следили из дубовой чащи пред рекой.

Глава 1 - 2

Их было двое.  Высокие, широкоплечие, как на подбор, они на удивление умело прятались меж деревьями.

- Что ж, братец, это она? – человек со светлыми, почти пепельными волосами напряженно и хмуро глядел на девушек, приближавшихся к лесу.

Он не улыбался сейчас. Его обычно мягкое, округлое, еще сохранившее нечто детское в себе лицо выражало почти противоестественную ему жесткость.

- Да. Это она. Невеста Майера, - его собеседник, также скрывавшийся в тени старого размашистого дуба, снял капюшон. У него была мужественная квадратная челюсть, нос не длинный, но с горбинкой, хоть и округлые, но заметные скулы. В отличие от собеседника, он не был коротко стрижен, темно-красные волнистые волосы доходили ему до плеч.

- Эх, братец, не будь ты так высок, мог бы сойти за местного со своей рыжей башкой. Тогда все было бы легче.

- Мою рыжую башку можем обсудить позже. Если тебе действительно хочется говорить об этом в тысячный раз, достопочтенный чистокровный ард, - огрызнулся тот и указал на тоненькую девушку с волосами цвета красного дерева, - сейчас сконцентрируйся на ней.

- Хорошо, - на миг ард позволил себе ухмыльнуться, даже в такой ответственный момент он не мог не пожурить брата, - но у этой твоей красновласки чудная компания, у меня от нее аж все полыхает. Может, прихватим и ее с собой?

- Если хочешь, и если это не помешает делу. И она будет твоей головной болью, главное… Избавь меня от рассказов, что и в каких местах у тебя там полыхает.

- Даже не знаю, о каких моих местах ты там думаешь, братец. Я говорил исключительно о своей душе.

Собеседник пропустил очередную шутку мимо ушей. Что ж. Следовало ожидать, что серьезный настрой у Ларса продлится недолго.

- Ее зовут Бианка. Дочь одного дворянина из центральных островных земель.

Ларс стиснул губы, как бы в знак уважения. Его старший брат, Гуннар, был полностью готов и хорошо обо всем осведомлен.

И он немало сил и средств вложил в то, чтобы вызнать слабые места Майера, задолжавшего ему самую дорогую и ценную вещь, которую только может отдать человек. Свою душу.

Гуннар такое не забывал. Сделка – есть сделка. Майер долго довольствовался его покровительством, и если он считает, что с помощью каких-то своих фокусов сможет избежать расплаты – он глубоко заблуждается. С помощью своего друга, Эдварда Блйена, со знакомыми в каждом городе и талантом вынюхивать мельчайшие подробности чужих жизней, он многое узнал о Майере. И об этой девушке.

- Может, ты еще и имя ее подруги знаешь?

Ларс не ожидал, что брат сумеет ответить:

- Триш, - он прищурился и сурово посмотрел на брата, давая понять, что рассчитывает на его помощь и серьезность.

- И это все? Она тоже выходит за какого-нибудь купца или посвятит свою жизнь вере и молитвам?

Гуннар неодобрительно качнул головой:

- Еще пара вопросов, и я решу, что ты влюбился. Давай займемся делом, остальное обговорим по пути домой. Чем быстрее эта девица окажется в Оплоте, тем скорее я поквитаюсь с Майером.

Он отвернулся и ясно дал этим понять, что разговор окончен.

Девушки стремительно приближались, и когда две тоненькие фигурки влетели в лес и бросились по тропе к реке, их невидимые преследователи осторожно двинулись за ними.

Несмотря на хитрость Триш, Бианка добралась до реки первая и на правах победительницы плеснула холодной водой в подругу.

- Ты что! Она ледяная! – заверещала та, отпрыгивая и широко улыбаясь.

- Совсем нет! Я бы даже в нее окунулась…

Внезапный треск ветки заставил ее вздрогнуть и замолкнуть.

Тут же вспомнились многочисленные предостережения отца об опасностях, которые подстерегают в лесу, о разбойниках и диких зверях.

Но… Они ведь не так уж и далеко отошли от усадьбы. Да и на побережье должно быть куда спокойнее, чем в центре острова. Здесь не такие дикие земли…

- Хорошо, что вы не боитесь холодных вод, Бианка, - она услышала басистый мужской голос и вдруг увидела, как за спиной Триш выросла громадная фигура: красноволосый воин, весь в доспехах, с мечом в ножнах и веревками в руках.

По его странному внешнему виду девушка сразу поняла: это чужак.

Она уж собралась выкрикнуть Триш: «Осторожно, сзади!», - но по испуганному взгляду подруги, смотревшему ей за спину, почувствовала неладное.

Биа дернулась и напоролась на что-то твердое, холодное.

Интуиция определила безошибочно: доспех другого воина.

- Не волнуйтесь, девушки, все пройдет быстро и гладко, - раздался за спиной новый голос, чуть более мягкий, даже игривый.

Прежде чем Бианка успела что-то сообразить, старая желтая ткань сковала ей рот, а на голову водрузили плотный мешок.

Сердце забилось оглушительно, но даже его удалось перекричать ужасающей догадке: «Похитители…».

Глава 2 - 1

Бианка брыкалась, пыталась пинаться, высвободить связанные за спиной руки. Ее объяла паника, она ничего не слышала, кроме гула в ушах, ничего не видела из-за холщового мешка на голове. В один момент она почувствовала, что хватка ее пленителя ослабла, затем вовсе на секунду исчезла, и появилась мысль попробовать сбежать… Но ноги стали ватными и не двигались по велению разума. Единственное, что она смогла сделать – закачать судорожно головой и сбросить ослабшую повязку со рта.

Когда внезапно с нее сняли мешок, Биа укусила обидчика за руку. Она даже не успела обдумать свои действия. Страх и гнев переполняли ее, а желание дать хоть какой-то отпор стало совсем необоримым.

Гуннар, ставший ее жертвой, оголил передние зубы, как скалящийся волк, схватил ее за волосы и с силой потянул вниз, вынуждая девушку вскрикнуть и выгнуть шею.

- Только сделай так еще раз и остаток пути проведешь в том же состоянии, что и твоя подружка.

Словно кукловод, дергающий за нитку, он развернул за волосы голову Бианки, и она увидела Триш… Неподвижную, тихую, как будто неживую, на руках у высоченного светловолосого воина.

Дыхание перехватило, в груди похолодело.

- Она всего лишь без сознания, - по ужасу в глазах Бии Ларс понял ее мысли и спешно опроверг их.

- Как и ты будешь, если не станешь слушаться, - шепнул ее пленитель строго.

Как же ей хотелось ударить его, расцарапать ему все лицо, выколоть глаза! Никогда, никогда еще человек не вызвал в ней столько ненависти и ужаса.

Толчок в спину заставил ее ноги подогнуться, и Бианка против воли упала на колени. Гуннар посмотрел на нее своим жестким взглядом. Глаза у него были цвета нефрита и такими же холодными, как этот полудрагоценный камень.

Он качнул головой и протянул руку к ножнам. Широкая, в железных перчатках, ладонь обхватила рукоять увесистого меча и обнажила его.

Биа онемела, перехватило дыхание. Что… Что он собирается делать?

- У тебя красивые красные волосы, Бианка, - он выудил одну из ее прядей и крепко сжал меж пальцами, - твой жених ведь это знает?

Пленитель с силой опять потянул ее за волосы, и девушке подумалось, что он пытается заставить ее выгнуть шею, чтобы легче было отсечь голову…

Каждая ее мышца сжалась и задрожала при мысли о скорой смерти.

Но раздался шелест, а в голове возникло странное чувство легкости, будто никто ее больше не держал.

Биа увидела отрезанный красно-каштановый локон в руках Гуннара. Затем он достал сверток пергамента из полусумка на поясе и вместе с локоном пригвоздил к ближайшему дереву.

- Что ж, теперь Майер будет знать, кому платить.

Слова о выкупе на мгновение ее успокоили. Если они собираются выручить за них с Триш деньги… Не убьют и не тронут…

Не тронут ли?

Гуннар заставил ее подняться и повел дальше в лес. Бианка то и дело оборачивалась на второго похитителя и Триш. Руки той свисали и болтались на ходу, будто она была мертвой.

А что если… Так оно и есть? Эти варвары… Могли не рассчитать силу, могли лишить ее жизни и не заметить!

Слезы подступили к глазам, желудок будто бы свернулся в твердый шар, а его содержимое так и грозилось вырваться наружу.

Титанических усилий стоило не расплакаться. Но нужно было терпеть и ни в коем случае не показывать преступникам слабость.

Недолгий путь сквозь тенистую чащу окончился солнечной полянкой, где стояла на привязи пара лошадей.

Бианка увидела, как беловолосый разбойник осторожно укладывает неподвижную Триш в седло, а затем и сам садится в него.

- Что ж Бианка, ты ведь будешь хорошей девочкой и сама заберешься на лошадь? – шепнул на ухо Гуннар с неприятной издевкой в голосе, - или мне распихать тебя по кусочкам по седельным сумкам?

«Тогда ты не получишь выкуп, мерзавец», - подумала она со злостью, но вслух ничего не сказала.

Похититель развязал ей руки, и девушка послушно взобралась в седло. Затем он сел сзади нее.

Биа дернулась и попыталась отстраниться от его твердой сильной груди, но тот схватил ее за плечо и прижал к себе так плотно, что бедолагу замутило от ужаса.

- Ты ведь не думаешь, что я позволю такой драгоценности сбежать от меня?

Бианка мысленно повторяла его же слова о выкупе и свою довольно весомую догадку, что похитители не посмеют их тронуть.

Но его крепкая хватка, ошпаривающее дыхание, которое она чувствовала на шее, множили сомнения в честности этих людей. И заставляли дрожать всем телом.

Лошади двинулись по берегу, и чем дальше отходили они от земель Майера, чем шире становилась река, тем сложнее было Бианке держать себя в руках.

Совсем недавно она думала, что свадьба с дельцом – худший из кошмаров. Судьба, видимо, решила преподать ей жестокий урок.

Вскоре она увидела большую парусную лодку, спрятавшуюся в листве громадной ивы. Она была странной, старомодной. На таких ходили варвары столетия назад. Навстречу всадникам вышло двое мужчин. Они поприветствовали братьев, но на девушек едва взглянули.

- Мы можем отправляться? Солнце уж почти в зените, чего гляди местные повылезают, - сказал старший из двоих, хмурый, с длинным шрамом во все лицо.

- Вы серьезно вырубили девчонку? – второй, молодой, кудрявый и лицом даже похожий на островитянина, ехидно ухмыльнулся, - чем она вас так перепугала?

- Не ерничай, Эдвард. Лучше помоги, - буркнул Гуннар, раздраженно оглядывая молодого человека. Затем он кивнул уважительно второму и попросил, - готовь людей Тай, мы выходим.

Эдвард помог Ларсу спустить все еще неподвижное тело Триш. Оказавшись в руках соучастника, она, впрочем, шевельнулась, и, будто в бреду, замотала головой.

У Бианки кольнуло в сердце. Подруга жива, но здорова ли?

- Проблем тебе мало, с таким балластом маяться, - шутливо проворчал Эдвард Ларсу, на что тот в той же манере ответил:

- Проблемы? Да я всю дорогу мог любоваться на эту отличную попку! Если бы только все женщины были такими же послушными, как эта спящая малышка.

Когда Триш оказалась в руках Эдварда, тот передал ее одному из моряков, которые по приказу Тая вышли на берег, чтобы подготовить все к отплыву. Бианка заметила, что глаза подруги открылись, в них показался смертельный ужас и усталость.

- Только тронь ее, ублюдок! – девушка не смогла смолчать. Когда речь идет о ней, она стерпит. Но если кто-то навредит человеку, который ей дорог… - я весь твой род прокляну! Я тебе сердце вырву! Я тебе яйца откручу! – в голову полезли выражения и слова, которые они никогда не использовала в речи, но которые слышала от моряков и работников порта, когда их семья еще жила в прибрежном городишке.

Кто-то из преступников схватил ее и потащил к лодке, и Бии только и оставалось, что выкрикивать проклятия и ругань, отдаляясь от растерянных похитителей.

- Вот это настоящая леди. Вот эта женщина тебе впору, Гуннар, - подняв брови удивленно, буркнул Эдвард, когда Бианку и уже почти пришедшую в себя Триш увели на палубу.

Гуннар поморщился и бросил ему в руки мешок серебра.

- Это женщина Майера, и мне глубоко плевать, какими словами она меня покрывает. Как только он ее выкупит, я с радостью забуду о ее существовании, - помолчав мгновение, он кивком указал на лошадей за спиной Эдварда, - проследи за ее женишком теперь. Будем строго следовать нашему плану. Денег хватит, чтобы покрыть твои расходы.

Кажется, того задела резкость Гуннара, но Эдвард давно привык к манерам товарища и не стал обижаться.

Глава 2 - 2

Несколько крепких моряков оттолкнули лодку от берега и, прежде чем та отошла слишком далеко, перепрыгнули на нее.

Похищать людей средь бела дня – затея опасная и неблагоразумная. Но доселе преступникам везло и испытывать удачу, задерживаться посреди чужих земель никто не хотел.

Пленниц разместили под небольшим навесом в центре судна. Бианке завязали рот тряпкой: видно, ее ругань успела всем осточертеть. Триш же была тиха и спокойна. Ларс поил ее водой и что-то шептал.

Когда Гуннар подошел ближе, он услышал, что брат извиняется и мягко приговаривает:

- Дорога будет долгой, но мы о вас позаботимся, - он улыбнулся Триш неожиданно дружелюбно, будто она была равной ему ардессой, а не пленной островитянкой. Чего такого увидел в ней брат, Гун пока не понял. Да, смазливое личико, да женственное, уже зрелое тело, но глаза – глупенького ребенка. Она была из тех девушек, которые рано и очень ярко расцветают и также рано привыкают к мужскому вниманию, а потом резко дурнеют, стареют, становятся злыми оттого, что за ними уже не ухаживают, но остаются избалованными, ведь раньше ухаживали слишком много. Ухаживали такие вот легкомысленные молодчики вроде Ларса, который уже вовсю начал обхаживать ее, - мы вас не тронем, я даю свое слово, - пообещал он, мягко улыбаясь и хитро щурясь, - а если твоя подруга пообещает не крыть нас почем зря, я дам попить и ей.

- Она будет хорошо себя вести, - от послушания в голосе Триш Бианку передернуло, однако… Наверное, сейчас быть послушной – единственная правильная стратегия.

Биа кивнула и потупила взгляд, почувствовав себя предательницей.

Гун, стоявший у тента и наблюдавший за братом, внимательно оглядел свою пленницу и невольно сравнил ее с Триш. Она была абсолютно другая. Тоненькая, изящная. Такие, наоборот, порой и не созревают до конца и как бы застревают в комплекции совсем юной девушки, даже когда их лица уже покрывают морщины. Лицо у нее было чуточку широким, с квадратной челюстью, но мягким подбородком, кончик маленького тоненького носика немного вздернут, в больших глазах виделось нечто кошачье, а губы… Пухлые, сочные, они притягивали внимание и захватывали воображение.

Она была необычной. Она была красивой.

Хотя в этом нет ничего удивительного. Майер мог позволить себе такую жену – не зря же он заключил сделку с демоном.

Ларс снял повязку со рта Бианки и предложил ей воду. Девушка мотнула головой и прохрипела, хмуря бровки:

- Кто вы такие?

- Что тебе это даст? – выговорил Гуннар и, кажется, только сейчас она заметила, что он здесь.

- Я хочу знать, кто вы и что задумали. Я хочу знать, что нам ждать от вас, - она посмотрела на него так прямо и пронзительно, что стало не по себе. А он никогда не робел, ни перед врагом, ни перед женщиной.

- Что ж. Мы те, кому задолжал твой женишок. Я Гуннар, это – он указал на светловослого похитителя, который нежно поглаживал безвольную Триш по руке, будто был ее женихом, - мой брат Ларс.

Тот улыбнулся, но девушки не ответили ему тем же. Их похитили, их везут неизвестно куда. Не время и не место для дружелюбности!

- Я вел дела с Майером, но он решил, что может меня обдурить, и это сойдет ему с рук. Я же другого мнения… - Гуннар раздраженно поморщился, - как только он выплатит то, что отнял у меня – вы вернетесь домой.

Проклятье! Бианка не успела стать полноценной женой этого индюка, но уже попала из-за него в проблемы!

- А если он не выплатит выкуп? – спросила девушка, прекрасно понимая, что их с Майером связала не любовь, и ему может быть плевать на ее дальнейшую судьбу.

Гун прошел в тент и сел напротив Бии. Стало ужасно тесно. Двое этих крепких мужчин, похитителей, занимали все место. Бианке почудилось, будто в мире не осталось никого, кроме этих двоих. И будто эти двое теперь могут распоряжаться ими с Триш, как захотят.

Стало дурно от этой мысли. А от предположения, что мысль эта может оказаться правдивой – вовсе невыносимо.

- Он же твой жених, вы ведь любите друг друга, не так ли? – проговорил Гуннар тихо и холодно, -  если он не сможет оплатить твою свободу, то не переживай, своего я не упущу. Я заберу твою честь и всласть с тобой позабавлюсь, а потом продам в рабство.

Он бы так не поступил. Арда интересовала только душа Майера, и даже его невеста не могла заменить ее. Но пленница вела себя слишком дерзко. Нужно было поставить ее на место.

Бианка резко выдохнула, опустила взгляд, скрывая, что глаза покраснели. Она нервно закусила нижнюю губу.

- Не кусай эти свои чудные пухлые губки, - проговорил Гуннар с притворной нежностью, и провел большим пальцем по ее влажному розовому рту.

Бианка остолбенела на секунду, затем резко дернула головой, избавляясь от его рук. Гуннар ухмыльнулся. Примерно такой реакции он и добивался. Он не ждал, что похищенная будет ему рада, но пускай хотя бы ненавидит его молча.

Он оставил заложниц вдвоем в небольшом шатре посреди палубы. Они пока еще не догадываются, в чьи руки угодили, и чем дольше длится их неведение, тем лучше.

К тому же сейчас девушки и не поверят в правду. Как-никак арды давно ушли из жизни людей и крайне редко соглашались выходить с ними на контакт. Как это было с Майером.

Вспомнив должника, Гуннар раздраженно поморщился и прикоснулся к ключице, в которой вдруг раздалась колющая боль. И как только этот подлец избежал расплаты? Они заключили договор, и ни один человек не мог его обойти!

Он уже насладился его покровительством. Разбогател, окружил себя роскошью, раздобыл себе молодую и красивую невесту…

Невольно Гуннар восстановил в памяти образ своей пленницы и взглянул на нее не как на цель в миссии, а как на женщину. Выразительные блестящие глаза с умным взглядом, невероятно пленительные пухлые губки и этот цвет волос… Темно-бордовый, которым славились островитяне. Этот оттенок всегда сводил его с ума, а когда он лежал на таких мягких, упругих локонах… Не будь она его заложницей или вырасти он таким же беспечным, как Ларс, их знакомство привело бы к совершенно другому результату.

И что только нашла Бианка в подлом Майере? Ответ был очевиден, но оттого не менее удручающим – деньги. Разумеется, ее интересовал только достаток этого человечка.

«Винсент Майер продал мне душу за богатство и достаток. А она продала ему красоту и тело за ту же цену. Они стоят друг друга», - решил Гуннар не без сожаления.

- И зачем все это? – от мыслей оторвал голос брата. Ларс вышел вслед за ним из тента и широко, будто протестуя против чего-то, развел руками, - они и так напуганы, Гун, а ты тут рассказываешь, как собираешься их насиловать!

- Ты же знаешь, что я ничего им не сделаю, - тот дернул головой недовольно, - но немного послушания этой девице не помешает.

Ларс сложил руки и оглянул брата недружелюбно и с осуждением.

- Если ты хочешь с ними сюсюкаться – дело твое, - Гуннар махнул на него рукой, - но от меня этого не жди. Бианка – мой залог в сделке и не больше. Относиться я буду к ней соответствующе.

- Это неправильно. Ты…

Старший брат не позволил ему докончить:

- Неправильно было похищать ее служанку лишь потому, что ты так захотел. И если уж ты решил говорить о морали – начни с себя.

Рот Ларса приоткрылся, но он не смог ничего сказать. Губы задрожали, в глазах показался гнев, но щеки покрылись красными пятнами из-за смущения.

- Ты ничего не понимаешь, - спустя мгновение проговорил Ларс оскорблено.

- Конечно, не понимаю. Куда уж мне.

Младший брат готов был взорваться, но не успел. Перед ним с Гуном появился Тай – капитан их корабля.

- Мы вышли в большие воды. Как только солнце коснется горизонта, можем переходить. Только дайте приказ.

Гуннар внимательно посмотрел на брата. Тот недовольно натянул губы, показывая, что не забыл об их разговоре, но вместе с тем кивнул, соглашаясь отложить его до поры до времени.

- Тогда переходим сразу с закатом, - этот расклад устраивал Гуна. Нужно было поскорее вернуться домой, куда никогда не попадет Майер со всей своей флотилией, - да примут нас предки.

Хмурый, сегодня даже больше обычного, Тай кивнул и направился к штурвалу.

Глава 3 - 1

Огромная, занявшая всю стену в приемной Фазорской торговой компании, фреска была, наконец, закончена.

Однако, глядя на внушительную карту мира, с изображением всех морских путей компании и торговых точек, морских монстров и кораблей, художник не испытывал гордость за свою работу и радость по случаю ее окончания.

Он был даже чуточку расстроен, что фреска готова. Ведь это значило, что пора сдавать ее заказчику. Винсенту Майеру. Человеку, которого не следовало злить.

Живописец боязливо покосился на своего ученика - молодого и щуплого, но со взрывным характером. Он частенько попадал в неприятности, хоть природа обделила его физическими данными, которые помогли бы из этих неприятностей выпутаться, и его мастер молился, чтоб подопечный догадался не острословить перед важным заказчиком.

Это может стоить им обоим не только карьеры...

Массивные, инкрустированные золотом, белые двери отворились, по величественному залу пронеслись быстрые громкие шаги.

Мурашки пробежали по телу пожилого мастера. У Майера была специфическая походка: одна нога всегда немного пришаркивала, словно не поспевала за другой. Звук его шагов снился художнику в кошмарах, а сейчас повторился наяву.

- Секретарь сказал, что вы закончили, что ж... - он вытянул букву «ж», отчего стал напоминать жука: такой же квадратный, грузный, жужжащий.

По круглому, всегда немного красному лицу Майера никогда не понять было, что у этого человека на уме. Он всегда казался слегка недовольным из-за низко посаженных бровей, а его маленький пухлый рот застыл в приоткрытом, будто чуточку удивленном, выражении. В действительности, Майер просто дышал им: много лет назад ему в драке сломали нос, и тот перестал выполнять свою первостепенную функцию.

Хотя Винсент и не относился к числу тех, кто решал вопросы кулаками. Разве что кулаками подвластного ему человека. Но та драка произошла, считай, в прошлой его жизни, о которой делец предпочитал не вспоминать.

Гордыня не позволяла Майеру смириться с тем, что когда-то он был мелкой сошкой, червяком, занявшим самое низшее место в пищевой цепи. А еще больше с тем, каким образом он получил достаток и влияние. И самым простым вариантом стало забыть свое прошлое.

Потому он окружал себя вычурной роскошью, потому женился на знатной и красивой девушке (этим своим ходом он особенно гордился: родство его молодой жены со знаменитым и уважаемым морским офицером придавало ему веса в глазах подчиненных и инвесторов, а ее красота прекрасно сочеталась с интерьером нового богатого особняка), и потому никогда не упускал возможности указать людям более низкого происхождения на их место. Даже если они особо-то со своего места и не высовывались.

Художники, на его взгляд, относились к низшему сорту людей. Научились марать холсты, да измазывать стены и принялись паразитировать на желании богачей обозначить свой достаток.

Как человек, одержимый своим положением, Майер вынужден был обратиться к услугам этих аферистов. Но он сразу пообещал себе, что не даст им так просто получить оплату и уйти. О-о-о, он заставит их помучаться.

Винсент прошел мимо мастера и его ученика, даже не взглянув на них. Встал перед фреской, прищурился, напрягая внимательность до предела. Нужно найти хоть какую-нибудь мелкую деталь, а раздуть ее до катастрофы - дело пустяковое.

Долго искать не пришлось - глаз уже наметан.

- Господин Хорсе, - начал Винсент с самодовольной улыбкой, - вы не забыли на кого работаете?

Художник напрягся, почуяв неладное.

- На вас, господин... Господин Майер, сэр, - он так и затрясся, а его ученик недовольно сложил руки.

- А кто я? А? - он повернулся. В его глазах сияла садистская радость.

Как же сладки такие моменты! О, этот страх в глазах старика, о эта беспомощность! Лучше самого пьянящего вина!

- Вы... - мастер Хорсе замялся на мгновение, - вы... - он никак не мог перебороть себя, все у него в голове смешалось, и художник в очередной раз клял себя, что взял этот заказ, хоть его предупреждали, как непросто и опасно работать с этим человеком.

- Вы глава Фазорской торговой компании, - за наставника закончил ученик. Голос у него был твердый и как будто скучающий, - в чем, собственно, дело?

У Винсента дернулся глаз. Этот хилый юнец делает вид, что не боится? О, он ему покажет!

- Дело в том, молодой человек, - отчеканил Майер, сдерживая злобу, заставляя ее нарастать постепенно, - что я не просто глава Фазорской торговой компании. Я глава самой крупной, самой передовой, самой могущественной торговой компании! Мои корабли ходят по всему миру, - в подтверждение он махнул рукой, указывая то ли на фреску, то ли на окна, за которыми виднелся порт и синее море, - и мои корабли - самые лучшие. Инженерный шедевр. У моих флагманов тоннаж доходит до тысячи четырех ста, они снаряжены по меньшей мере тридцатью орудиями. И это не какие-то там дешевые канонады, как у софирцев или, прости Господи, Королевского торгового союза, это первоклассные пушки! - Винсент остановился, чтобы отдышаться. Его лицо стало пурпурным от нехватки воздуха, голова чуть закружилась, но, скорее, от злости и триумфа, - и что я тут вижу? - он ткнул пальцем во фреску.

- Что? - ученик и учитель переспросили одновременно. Но первый - раздраженно, а второй - уже тихо и смиренно.

Глава 3 - 2

- На стене в приемной моей компании, там, куда приходят мои деловые партнеры и заказчики, можно сказать, в самой главной комнате, нарисован какой-то хилый трехмачтовик со всего лишь двадцатью пушками!

- Двадцатью? А должно быть?..- в отличие от потупившего глаза в пол мастера, ученик не желал сдаваться.

И это просто взбесило Майера.

- У вас проблемы со слухом? И как вы при этом работаете?

- Помилуйте, господин Майер, я же не ушами пишу, - колко ответил молодой человек.

Винсента перекосило от ярости. Да как он... Как он смеет?! Щенок!

- Если рисовать тридцать пушек - выйдет каша, - пока заказчик молчал, юный художник продолжил. Он уже прекрасно освоил свои дело, но вот читать лица людей не научился.

Его наставнику пришлось толкнуть его плечом и поспешно перебить, пока все не обернулось полным крахом:

- Господин Майер, сэр, я сожалею, это всецело наша ошибка, - выговорил он на полусогнутых ногах, будто готовясь упасть на колени, - позвольте нам исправить эту непростительную погрешность.

Как Винсента бесило отсутствие страха у ученика, так ученика бесило его наличие у наставника. Дурной характер дал о себе знать, и он выпалил:

- Да. Точно. Мы исправим все погрешности! Пусть на кораблях будет тридцать пушек. И... - он выступил вперед и указал на южную часть карты, испещренную линиями и пунктирами, - и сотрем все маршруты в Софирском океане. Вы ведь давно потеряли там влияние из-за того пирата... Как его там?

- Найджел! - учитель хотел рыкнуть, но получился визг перепуганного ребенка.

- Ты что о себе возомнил, паршивец?! - зашипел Майер, подойдя к художнику почти вплотную.

Тот демонстративно вытер руками лицо:

- Мы все исправим, незачем плеваться.

По телу Винсента прошла мелкая дрожь. Кем считает себя этот малец? Бессмертным?

Впервые за долгое время кто-то заставил Майера почувствовать себя бессильным. И он не собирался это прощать.

Он готов был на что угодно. Даже накинуться на художника и свернуть его худую шею, но... Прежде чем он успел перейти к каким-либо действиям, белая дверь с позолотой распахнулась, впуская в зал невысокого, но крепко сложенного мужчину. Волосы у него были ярко-рыжие, как у жителей южной стороны острова, растрепанные, по лицу от левой скулы к правому уголку губ шел уродливый шрам.

Вид у этого человека был устрашающий. Даже Найджел напрягся, что уж говорить о его учителе.

- Господин Майер, - начал вошедший с ощутимым акающим акцентом.

- Не сейчас, Логар, - Винсент должен был закончить с художником. Нельзя спускать с рук такую дерзость.

- Дело в арде, - проговорил Логар низким голосом, будто стараясь утаить нечто от посторонних.

Хотя никто из них не мог знать, что такое «Ард».

Зато реакция Винсента была более чем красноречива.

Он разом побелел, застыл и будто бы даже стал ниже ростом. Мгновение его глаза выглядели остекленными, мгновение он молчал, его брови опустились так низко, что перекрыли собой верхние веки.

- Прочь, - Майер кое-как совладал с собой и выговорил.

- Что? - переспросил растерянно Хорсе. Он не был уверен, что приказ адресовался им с учеником.

- Прочь! - взревел Майер, указывая на дверь.

Повторять дважды не пришлось.

Одной рукой художник схватил свои вещи, второй - локоть Найджела, и исчез с ним из комнаты так быстро и стремительно, что уже через мгновение можно было усомниться: а был ли он здесь?

Пару секунд Винсент глядел молча на Логара, своего вернейшего слугу, телохранителя и вторую руку. Он пытался понять по его лицу, насколько все плохо.

Но изуродованное лицо Логара давно утратило способность выражать эмоции, как его нос - дышать, и Винсент вынужден был с придыханием спросить:

- Ну?

- Мне жаль говорить вам это, - начал телохранитель, потянувшись ко внутреннему карману камзола, - я только что из усадьбы. Боюсь... - он протянул сверток, - Ард похитил вашу жену.

Недоумение и испуг довольно быстро сменились чувством облегчения. А Майер уж решил, что проклятый демон добрался до него! Хотя... Пропажа новоявленной жены не сделает ему чести.

Винсент, уже приободрившейся и готовый к разумным действиям, перенял сверток из рук Логара, развернул его и прочитал короткое послание: «Она залог. Верни долг и получишь залог обратно».

- Залог, значит? - подумал Майер вслух.

- Что вы намерены делать, господин Майер? - спросил Логар.

- Если ард взялся играть по-грязному, значит, наш маленький план сработал, и он не может ко мне подобраться, - Винсент самодовольно улыбнулся, - Логар, - обратился он к слуге, - кто уже знает о случившемся?

- Дворецкий и парочка лакеев.

- Жаль. Старик Менфис хорошо справлялся со своим делом... - он пораскинул мозгами и распорядился, - дадим ему шанс. Растолкуй ему, что он должен молчать. А лакеи... Двумя больше, двумя меньше. Избавься от них. Ясно?

- Предельно ясно, - глаза Логара кровожадно загорелись. В такие моменты даже его хозяину становилось не по себе.

Винсент не страдал душевно, когда прибегал к насилию. Однако Логар... Логар любил насилие, любил причинять боль.

- Позаботься, чтобы никто другой не узнал о похищении, - прибавил Майер, когда Логар уже направился к выходу, - это не пойдет на пользу моей репутации.

Слуга послушно кивнул.

Винсент знал, что все будет выполнено в лучшем виде.

- Что насчет вашей жены? Вы решили, что будете делать? - прежде чем уйти, спросил Логар.

- Конечно, - Майер сложил руки за спиной и повернулся к фреске. И все же она была хороша. Очень хороша. Рассматривая множество точек и линий, обозначавшей сферы его влияния в море, Винсент прошептал, - я знаю, что буду делать. По правде, это мой единственный вариант...

Глава 4 - 1

Алая вспышка ослепила, а горячая волна воздуха ударила по лицу и чуть не сбила с ног. Бианке пришлось зажмуриться, пригнуться и закрыться рукой.

«Чужая», - вдруг разнесся неясный голос и тысяча таких же подхватили его.

«Чужая, чужая, чужая!», - доносилось отовсюду, справа, слева, спереди и сзади, то очень далеко, как эхо, то до ужаса близко, чуть ли не в самое ухо. Ледяной страх окатил Бианку, она не могла заставить себя открыть глаза и посмотреть в лицо обидчиков.

«Чужая», - повторилось снова, но на сей раз прозвучало четко, уверенно, будто определение или… Приговор.

Биа почувствовала, как кто-то схватил ее за лодыжку и сжал так сильно, что нога онемела. Потом кто-то другой взял грубо за руку, дернул за волосы, обхватил длинной тонкой ладонью шею.

Сотни рук подались к ней и сковали, обездвижили и начали тянуть, тянуть со всей силы, будто пытаясь разорвать ее на кусочки. Ужасная боль пронзила мышцы, сердце упало в пятки, от ужаса она раскрыла глаза, но не увидела ничего, кроме абсолютной темноты.

Бианка проснулась почти что с криком. Триш к тому времени уже не спала. Прижав колени к груди, она покачивалась в такт движению лодки по волнам. Биа протерла глаза, села. Спина ужасно ныла, ноги затекли из-за сна в неудобной позе. Хотя какой там сон! Ужасный, ужасный кошмар! И это расплата за ее мучения? Биа заснуть-то сумела только под утро. Она вздрагивала от каждого шороха и крика, ожидая, что какой-нибудь злой моряк наведается к ним под навес и... Даже думать было страшно.

Но, к счастью, никто к ним не пришел. Да и ночь выдалась непростой. Биа слышала крики матросов, суету на палубе, а один раз, почти на закате, раздался мощный толчок, будто гигантская морская тварь со всей дури влетела в эту старую лодку.

Потом, впрочем, все стихло… Но девушка не могла отделаться от мысли: что, черт побери, это было?

Бианка увидела, что из толстой косы Триш выбился локон и неаккуратно лег на ее бледное испуганное лицо. По привычке девушка убрала его с лица подруги за ухо.

Та в ответ благодарно улыбнулась.

Едва ли это как-то уняло волнения Триш, но им обеим стало чуточку легче от осознания, что они хотя бы есть друг у друга.

Кусок ткани, закрывавший тент и прятавший пленниц от всего остального мира, резко одернулся. Холодный соленый воздух ударил по лицу, внезапное вторжение света в полумрак заставило прищуриться, а появление в тенте Ларса – напряженно стиснуть руки.

- Доброе утро, дамы. Надеюсь, вам хорошо спалось? – похититель широко улыбнулся.

Он выглядел дружелюбным и безобидным, но, в отличие от Триш, которая почему-то сразу начала улыбаться ему в ответ, Бианку было не так просто подкупить.

Продолжая сидеть, она подалась вперед и вместе с тем перегородила подругу от пытливого взгляда Ларса.

Вместо приветствия Биа сказала:

- Нам обеим спалось бы намного лучше в наших постелях.

Ларс недовольно стиснул губы, но через секунду признал:

- Я понимаю. Вы правы. Не волнуйтесь, скоро мы прибудем на место, там будут куда более приятные для вас условия.

- Единственное место, где условия мне приятны, это мой дом. Очень сомневаюсь, что вы везете нас туда.

- Биа… - Триш вдруг схватила ее за плечо и попыталась осечь.

Это разозлило ее подругу. Какого черта она заступается за похитителя? Что у Триш сейчас творится в голове?!

Бианка дернула плечом, освобождаясь от ладони, и прошипела не то подруге, не то Ларсу:

- Нас похитили и везут неизвестно куда. Нас держат в этой палатке, не дают есть, не дают умыться и заставляют мерзнуть. Если он так хочет подружиться, то выбрал не то время и не то место для этого.

Ларс как-то невзначай вскинул руки ладонями вперед, будто к его горлуприставили саблю и следовало показать, что он безоружен.

- Думаю, вам стоит поговорить с моим братом, - пролепетал он чуть растерянно, - прошу… Вы можете выйти на палубу, если хотите.

- Ах, какое великодушие, - Биа прищурилась, - да, я хочу выйти на палубу. И хочу поговорить с вашим братом.

Ларс сделал такое лицо, словно и не было причин злиться. Ну да, конечно. Подумаешь – похитили!

Он попятился прочь из шатра, выпуская Бианку наружу. Триш не последовала за ней – она была еще слаба после вчерашнего обморока, да и, в отличие от подруги, никогда прежде не ходила на судне, и у нее начиналась морская болезнь.

Биа выползла из-под тента, распрямилась, ощущая, как приятно расстегиваются мышцы спины, прищурилась и подставила ладонь ко лбу, чтобы пустить на глаза тень.

Солнце нового дня уже стояло в зените.

Большой красно-белый парус вздулся, и Бианке подумалось, что их похитители способны пленить кого угодно, даже ветер. Судно быстро и спокойно шло по гладкой воде, которой, казалось, не было конца и края. Удивительно, но эта старомодная, одномачтовая, с весельным отсеком посудина, на которой давным-давно ходили дикари, двигалась плавно и ладно.

Пленница осмотрела палубу. Моряки были заняты, хотя лодка шла на парусах и за веслами никто не сидел. Они то и дело дергали веревки, меняли их местами, переносили грузы, начищали щиты и кирасы. И им было совершенно плевать на нее. Когда Бианка вышла из тента, никто и не посмотрел в ее сторону.

Кроме одного. Зеленоглазого красноволосого негодяя, который ее похитил.

Гуннар стоял возле штурвала, которым правил Тай, но когда увидел свою пленницу быстро, но плавно подошел к ней. На нем уже не было доспехов, на поясе не висел меч в ножнах. В своей на редкость белой, но простой по фасону рубашке с длинными, но сейчас закатанными рукавами он даже походил на человека. Вчера-то вообще был разбойник из сказок про принцев и благородных дам!

Он уж раскрыл рот, чтобы приветствовать девушку, но Бианка опередила преступника:

- Нам с Триш нужно заняться утренним туалетом. Принесите нам воду в какое-нибудь укромное место... - это прозвучало, как приказ, причем довольно грубый. Ее уж дернуло извиниться, но тут она вспомнила, что говорит с мерзавцем и похитителем, и передумала.

- Не ты здесь отдаешь приказы, Бианка, - Гуннар оглянул ее сверху вниз, - ты ведь не заставишь меня снова напоминать тебе твое место?

Она посмотрела на него с нескрываемым отвращением.

Это задело Гуннара, но тот не подал виду и даже ухмыльнулся.

Считает его сволочью и подонком? Что ж хорошо. Тогда он будет играть перед ней эту роль.

- Горшок вы, прекрасные девы, найдете у себя в тенте. И когда он наполнится - вынесете его и выльете все за борт.

- Вы слишком добры к нам. Такие королевские условия! А где прикажете умываться?

- Умываться? - он усмехнулся, - если хотите - можете прыгнуть в море. Поверьте, никто из моих ребят и не посмотрит на вас, даже если решите разгуливать по палубе, в чем мать родила.

- Что это говорит о вас, и ваших ребятах, если им плевать на женщин?

- О, моя милая, нам не плевать на женщин. Просто ты не женщина. Ты залог в сделке.

Бианку словно бы ошпарило кипятком. В голове завихрились мысли, а в горле назревал ком от обиды. Она была балластом для родителей, игрушкой для Майера, а теперь – залогом для этого подлеца?

Нет.

Хватит.

Она человек, и больше не будет терпеть, если с ней не станут обходиться соответственно. С ней и с Триш.

- Послушай ты… - начала она на выдохе, - я не знаю, какие такие дела были у тебя и у Винсента, и  какого черта ты решил, что я должна за них страдать… Но одно я знаю точно: ты уже сделал свой ход, и ты уже меня похитил. И если ты хочешь, чтобы этот твой чудный план сработал, а Винсент пожелал меня вернуть – я буду тебе необходима. В целости и здравии. И поверь мне, мерзавец, если ты решишь обходиться со мной, как с грязным животным – я выброшусь в море. Я не буду терпеть унижения, не стану поддаваться твоим запугиваниям. Я лучше пойду ко дну морскому и лишу тебя счастья добиться своей грязной цели!

Его лицо преобразилось под приливом злости, почти ярости. И ее сердце упало в пятки. Бианке почудилось, что он сейчас ее ударит, а потом, того гляди, сам выбросит за борт.

Гуннар сжал руки в кулаки так сильно, что над рельефными бицепсами взбухли вены, он показался пленнице таким могучим… Чудо, что Биа не шелохнулась, не вздрогнула, продолжила стоять прямо.

Вероятно, страх ее обездвижил.

Но Гун, кажется, не заметил ужаса в глазах пленницы. Вместо того он вдруг успокоился, едва дернул головой и смерил ее предельно внимательным взором, будто перед ним стояла не девушка, а головоломка.

После долгого молчания он сказал лишь:

- Вернись в шатер, - и после этого развернулся и двинулся прочь.

Она недовольно сложила руки, наморщила носик и уж порвалась бросить ему в спину очередную колкость, но сдержалась. Когда обидчик стоит прямо перед тобой – нужно защищаться, даже если твое единственное оружие – это слова. А сейчас ее враг уходит. Ни к чему дразнить опасного зверя.

Глава 4 - 2

Вернувшись в шатер, Бианка с неудовольствием обнаружила, что Ларс все еще здесь. С беспечным выражением лица он вешал лапшу на уши Триш, а та глупо улыбалась и чуть ли не глядела ему в рот.

Заметив Биу, подруга смутилась, потупила взгляд и, видимо, чтобы хоть как-то оправдаться, пролепетала:

- Ларс рассказывал об их доме… Кажется, там совсем не плохо.

- Конечно, - Бианка кивнула. Обижать Триш ей совершенно не хотелось, хоть она и не понимала, отчего та так быстро прониклась к похитителю.

Впрочем, холод в голосе скрыть не удалось, и оба: Ларс и Триш притихли и замолкли.

К счастью, этот неловкий момент продлился недолго. Не успела Бианка устроиться на своем месте возле подруги, как внезапно вернулся Гуннар.

Он заставил всех выйти из шатра, и, когда девушки сделали это, придвинул к ним два ведра с водой.

- На. Умойся, если тебе так колется, - буркнул он, не глядя на Бианку, но, определенно, обращаясь к ней, - и я даже отвернусь, чтобы не смущать почтенную деву. Хотя если ты действительно думаешь, что можешь как-то меня взволновать - то ты слишком высокого о себе мнения.

Он хотел в это верить, и хотел бы, чтобы это было правдой. Но эта девушка все больше удивляла его и все больше интриговала. Она была умна, остроумна и отважна. Она не побоялась дать ему отпор и не шелохнулась, когда тот чуть не вышел из себя. А на такое и не каждый мужчина, встречавшийся ему на пути, был способен.

В отличие от младшего брата, которого куда больше привлекала красивая обертка, Гуннара по-настоящему захватывали лишь интересные женщины. Те, у кого внутри есть дух. Как у Бианки.

Но она была частью его плана. Залогом в сделке, который следовало удерживать, пока должник не расплатится по счетам.

И самое главное – она с Майером. С никчемным, жадным человечком, в котором нет ни грамма честности. Это нивелировало все ее достоинства и вскрывало в глазах Гуннара ее истинное лицо.

- Мне жаль, что мы не можем предоставить вам больше пространства, - Ларс сначала  посмотрел на ведра, принесенные братом, потом, очень быстро, будто боялся ее, на Биу, а затем, особенно долго - на Триш, - но, обещаю, когда мы прибудем в отцовскую крепость - у вас будет все необходимое.

У Бианки вызывала подозрение доброта Ларса и раздражение - наивность Триш.

Но в одном девушек не обманули - пока они быстро умывались, никто их не потревожил, а Гуннар и Ларс держали широкую плотную ткань перед ними, которая скрывала заложниц от чужих взоров, и сами не подглядывали.

Только один раз Бианка заметила, как старший брат шикнул на младшего и проговорил раздраженно: «Тебе что тринадцать?». Но стоило бросить в сторону охранников быстрый взгляд, чтобы убедиться: никто не смотрит. Максимум – Ларс выкидывает глупые шуточки, вроде тех, которые Биа не раз слышала от очень молодых людей.

Когда они закончили и возвратились в тент, их ждал скромный, но сытный завтрак. Братья позволили заложницам кушать вдвоем, но разговор с Триш не клеился. Она была то ли обижена, то ли черт знает что.

Вкус вяленого мяса, сушеной рыбы и уже начавшего черстветь хлеба навеивал воспоминания. Бии вспомнился ее дед, заядлый рыбак, а в прошлом – морской офицер. Он частенько брал ее с собой в море, когда она с родителями и сестрами еще жила в родном прибрежном городишке, на день, не больше. Девушка вспомнила его старенький, но ладный листер-бот, уроки мореходства и рыболовства, истории о приключениях и самые удивительные морские легенды.

Конечно же, родным Бианки не нравилось, что девочка проводит время в море со своим дедом, но тот был главой семьи и отличался привычкой грозить отписать все состояние в монастырь, когда дети и внуки выражали малейшее неповиновение.

После смерти дедушки Бии пришлось распрощаться с морем. Кто бы мог подумать, что она снова окажется на судне при таких… обстоятельствах.

Стоило желудку наполниться, Бианке стало чуточку легче. Тревоги и недоверие, конечно, не покинули ее, но сейчас она уже не была на взводе и не чувствовала, что должна во что бы то ни стало защищать себя и Триш.

Оттого, когда снова пришлось пересечься с Гуннаром, который пришел забрать посуду (по какой-то причине моряков к заложницам все же не подпускали), она спросила у него уже сдержано и даже мягко:

- Куда вы нас везете?

Тон ее голоса словно бы ошарашил похитителя. Он взглянул на Бианку с недоверием, будто она что-то задумала и специально притворялась послушной девочкой.

Впрочем, после недолгого молчания Гун ответил:

- В Оплот. Крепость нашего с Ларсом отца.

Даже такой туманный ответ породил шквал вопросов:

- Крепость? Вашего отца? Вы что дворяне? Откуда у вас крепость? Кто ваш отец? Он знает, чем вы двое промышляете? – Бии пришло на ум, что крепость можно не только унаследовать от богатого и родовитого предка, но и захватить, потому она бросила еще вдогонку, - или это разбойничая крепость? Вы пираты?

Гуннар зажмурился и замотал головой, как если бы слова Бианки причиняли физическую боль.

- Ты жужжишь, как надоедливая маленькая муха. Знаешь, в чем живут мухи и что они едят?

Биа вытаращила глаза. Он действительно только что сравнил ее с навозной мухой?!

Триш осторожно сжала руку подруги, надеясь так ее успокоить. Не следовало даже пытаться. Впрочем, на сей раз Бианка собрала все силы, чтобы сохранить самообладание, и выговорила:

- Тебя раздражает моя ругань и мои расспросы? Что ж, а мне не по душе, что вы обращаетесь с нами, как с заключенными. Если бы ты просто объяснил, прямо и ясно, что именно сделал тебе мой муж, как ты собираешься с ним квитаться, и на каких условиях мы с Триш будем прибывать в этом твоем… оплоте… - Биа вздохнула, на мгновение ощутив себя слабой и никчемной под пристальным зеленым взглядом, но встрепенулась и продолжила даже еще более уверенно, - я выросла в знатной семье, и ты, раз твой отец владеет оплотом, а ты ходишь на собственном корабле – не из простых обывателей. Почему бы нам не вести себя друг с другом, как благородные люди? Уверяю, у меня не будет причин ругаться и сопротивляться тебе, если я получу заверение, что ни ты, ни твой брат, и никто из твоих людей не причинит нам с Триш вреда.

- Это завтрак сделал тебя такой рассудительной? Стоит кормить тебя почаще, - Гуннар саркастично ухмыльнулся и протянул к ней руку. Бии было некуда отступить и пришлось стерпеть, когда его горячая ладонь легла на область между шеей и ключицей и чуть сжалась, оставляя красные следы на белой коже, - такую костлявую воблу, как ты, можно много кормить.

Ее стройность на самом деле ужасно ему нравилась, но он не хотел, чтобы строптивая девушка об этом догадалась.

Убрав руки и отстранившись, он прибавил:

- И ты не заключенная. Ты залог и товар, сколько раз мне это повторять?

По большим серым глазам он увидел, что ее задевали эти слова, и Гуннар мысленно проклял себя за грубость.

Ведь она только что протянула ему руку в знак перемирия. На мгновение он задумался над ее словами, но потом вдруг дернул головой, отмахиваясь от идеи пойти навстречу.

Перемирие? Как бы ни так. Он не поверит, что эта девушка согласится покорно принять свою судьбу и сыграть роль заложницы. Все, что она делает сейчас – это задабривает его, отводит ему взгляд, выпытывает информацию.

Но он не пойдет на поводу. Чем меньше Бианка знает об их с Майером сделке, о нем самом и о водах, по которым шел сейчас его кнорр, тем меньше у нее возможностей спланировать побег.

- Так ты… - затянувшееся молчание заставило Биу взволноваться, и она решилась оторвать Гуннара от мыслей, - ты пойдешь нам навстречу?

Он прищурился. В груди заныло, как когда осознаешь свою вину, но Гун заставил себя вспомнить: хоть у нее и ангельское личико, внутри она такая же подлая, как ее женишок. Тут сомнений быть не может: к злу только зло и липнет.

И хотя эта мысль не дала ему полное успокоение, в его голосе не послышалось ничего, кроме холодной жесткости, когда он сказал:

- Нет, Бианка. Даже не надейся.

Глава 5 - 1

Все, что делалось на судне, как работали моряки, как они говорили, как управляли кораблем, казалось Бианке странным.

Эта старомодная лодка, доспехи, щиты, топоры и мечи, эти прически, татуировки во все тело… Ей не удавалось отделаться от мысли, что все это, включая людей, пришло из какого-то параллельного мира или, на худой конец, из далекого прошлого.

Ведь разве так еще выглядят? Ведут себя? Да даже на пиратских кораблях (она почему-то была в этом уверена) моряки менее дикие и дремучие!

Впрочем, эти дикие и дремучие моряки хотя бы не прикасались к ним с Триш, чем едва ли отличатся пираты.

Как ни странно, мысль, от которой должно было стать легче на душе, тревожила Бианку. Ведь если так подумать… Похищение пиратами – ужасное событие, но… Объяснимое. Ожидаемое.

Винсент немало сил отдает на борьбу с ними. Пираты – бич морской торговли, и как гигант в этой области, Майер больше всех озабочен безопасностью в своих водах.

Но эти люди не пираты. Даже близко не они.

Они не из соперничающей торговой компании (если вообще найдется такой умник, который решит похищать жену самого могущественного конкурента).

Тогда… Кто они? И откуда?

Бианка окинула палубу очередным взволнованным взглядом. Раз за разом ее внимание фокусировалось сначала на Ларсе, который водил Триш туда-обратно вдоль правого борта и что-то пылко ей объяснял, а потом на своем похитителе.

Понятно было, почему она следит за младшим из братьев: наивная Триш слишком ему доверяла, того и гляди, подлец этим воспользуется, не зря же он пожирал бедолагу взглядом. Но вот с чего ей смотреть на Гуннара? Его позиция насчет пленниц была предельно ясна, не следовало даже надеяться, что что-то изменится и он вдруг начнет обращаться с ними, как с людьми, а не «залогом в сделке», как он не уставал повторять.

И если вспомнить, как он обошелся с ними, лишил свободы, увез из дома... Глаза бы его не видели!

Однако Бианка продолжала с интересом смотреть, как он ходит по палубе, как помогает то тут, то там морякам, и мышцы на его сильных, оголенных по локоть (из-за привычки закатывать рукава рубашки)  руках напрягались и становились твердыми и рельефными, как скала. Она слушала, как он четко и уверенно раздает приказы, и как беспрекословно все ему подчиняются.

Гуннар никогда не срывался на крик, никогда не прибегал к угрозам, и, тем не менее, а может, и по этой самой причине, остальные так его уважали.

Бианка поймала себя на мысли о силе его тела и духа и стыдливо отвернулась.

Нашла кем восхищаться!

Обняв саму себя руками, она уставилась на море в надежде увидеть сушу, одинокую скалу, другой корабль, хоть какой-то опознавательный знак. Но ничего. Сплошная темно-синяя соленая пустыня да белое небо...

Бианка вздрогнула и распрямилась. Небо было уже не белое, а темно-фиолетовое с алым огнем на горизонте. Вдали угрожающе клубились пепельного цвета тучи.

Но... Секунду назад все было совершенно спокойно!

Внезапная вспышка молнии заставила девушку подскочить. Буря!

Она окинула взглядом матросов, увлеченных работой. Никто еще не заметил надвигающейся угрозы. Инстинктивно Бианка кинулась вперед, на палубу, мимо моряков, мимо Ларса и Триш, навстречу к человеку, которого она проклинала в мыслях, но в сердце... Сердце сочло, что он - единственный, кто способен помочь.

- Гуннар! - девушка подлетела к нему, сама не зная зачем, схватила за локоть и воскликнула, - идет буря!

Он глянул на нее удивленно, но скепсис не успел проявиться на его лице: словно подтверждая слова Бии, над небом пронесся угрожающий рокот.

Гром посеял смятение на палубе. Моряки бросили работу, зароптали и беспокойно всмотрелись в своего предводителя.

Гуннар секунду изучал небо, но сомнений быть не могло. Сзади росли и набирали силу грозовые тучи. Первой мыслью стало - уйти от напасти к ближайшему берегу. Но тут его окликнул брат. Повернувшись к Ларсу, Гун увидел черное небо и за его спиной.

Буря разрасталась вокруг них.

- Привяжите себя к мачте, - первым делом нужно было позаботиться о Бианке и Триш. Он бросил красноголовой пленнице веревку.

- Но я могу помочь! - крикнула Биа. Сейчас было не время выяснять отношения. Что бы она ни говорила - но не хотела пойти на дно, а на судне Гуннара не хватало людей.

- Помочь? Хорошо! - он резко шагнул к ней, схватил за руку, прижал к себе и рыкнул прямо на ухо, - привяжи себя к мачте и не мешайся под ногами. Это будет лучшая помощь!

По лицу Бианки было ясно: она не согласна. Опыт подсказывал, что на нее не действовал ни его суровый вид, ни жесткость в голосе.

- Ларс! Свяжи их! - приказал он брату, выдернул веревку из рук Бии и передал ему.

На эту девицу действует только принуждение... Да и то не всегда. Вот придумала еще - помочь!

Распутывая веревку, Ларс уж шагнул к Бианке и Триш, чтобы выполнить указание брата, но замедлился возле него и прошептал:

- Мы ведь в водах предков, здесь не бывает бурь. Не для нас.

- Здесь не только мы, - буркнул Гуннар.

- Ты думаешь... Это из-за них?

Брат не ответил, но мрачно оглянул девушек, затем хлопнул брата по плечу, говоря, что разговор окончен, и принялся быстро и громко раздавать указания морякам.

Когда Ларс припер перепуганную Триш и взволнованную, но вместе с тем сердитую Бианку, к мачте, заложница Гуннара дозналась строго:

- Что это все значит?

- Ты действительно собираешься выяснять это сейчас, Бианка? - бросил Ларс в ответ, и на сей раз девушка не стала спорить.

Как бы он ни был ей неприятен... Он прав.

Глава 5 - 2

Ларс обвязал их вокруг мачты - самой крепкой части судна. Его руки чуть заметно дрожали. Он волновался, но тщательно скрывал это.

- Я ходила в море с дедом. Он был морским офицером. Я кое-что знаю о судоходстве, а у вас не так много людей, чтобы спокойно пройти через бурю, - Биа предприняла еще одну попытку предложить свою помощь.

Как и первая, она успехом не увенчалась.

- Просто стойте смирно, - огрызнулся Ларс, которого начало все это раздражать, - я буду рядом, - прибавил он, глянув на Триш.

Он присоединился к остальным морякам, подготавливавшим корабль к буре, но сдержал слово и не отходил от мачты далеко. Гуннар тоже то и дело поглядывал на свой ценный груз, но ему было достаточно того, что младший брат рядом с девушками. Даже при всей его несерьезности и куда меньшей опытности в мореплавании, Ларс все же сумеет позаботиться о них.

Бианка же еще никогда не чувствовала себя такой беспомощной и такой бесполезной. Небеса чернели на глазах, темнели воды и высились волны, а она не могла ничего сделать, даже успокоить Триш, скукожившуюся и зажмурившуюся! Она вынуждена была покориться судьбе, но это шло вразрез со всеми ее привычками и убеждениями.

К тому же однажды она уже покорилась, и к чему это привело? К замужеству за Майером и похищению этими... этими преступниками, которые теперь держали в руках ее жизнь и жизнь Триш!

Ветер резко ударил в спину, задирая юбку платья, бросая темно-красные локоны на лицо. Корма подалась вверх, Триш испуганно вскрикнула, загудели встревожено матросы.

Буря ударила так же внезапно, как и возникла. Море взвыло, вздыбилось. Сверкнула ярко-белая молния, хлынул холодный крупный дождь, от грома содрогнулся весь мир.

Сердце забилось с немыслимой скоростью, Бианка крепко стиснула зубы, сдерживая испуганный крик.

- Биа!.. - услышала она полный ужаса оклик Триш.

- Все хорошо, - с трудом ответила подруга, - все будет хорошо!

Она сама едва ли в это верила.

До ушей донесся голос, чудом пересиливающий бурю:

- Всем держаться!

Бианка заставила себя поднять взор и оглянуться. Черные волны качали судно и обрушивались на палубу. Пена разлеталась во все стороны и тут же смывалась проливным дождем. Моряки казались такими маленькими, такими слабыми перед лицом стихии...

Но крупная, как будто бы нерушимая, фигура Гуннара заставила сердце Бии сжаться в надежде. Он держался уверенно, он не паниковал, в его голосе, все так же сильном, не слышалось ни нотки страха.

Гун видел все, что происходит вокруг, он руководил, помогал, действовал и не мешкал ни секунды.

Вдруг оторвало трос, послышался сначала протяжный скрежет над головой, потом вой и удар воздуха о препятствие, резкий толчок.

Взгляд Гуннара метнулся вверх, на его лице отразился гнев и смятение.

Бианка поняла: снова опустился парус. Она не видела, как это произошло, возможно, дело было в тросах, которые вслед за Гуннаром похватали моряки. Но причина не важна, главное - последствие. С поднятым парусом они из бури не выйдут, шквальный ветер будет мотать судно, оно не выдержит такой нагрузки, и их всех ждет морская бездна.

Бианка подняла глаза, и в груди у нее екнуло. Она увидела, как обмотались вокруг мачты веревки, и сколько бы моряки ни тянули за тросы - паруса не опустить. Нужно лезть вверх, распутывать.

Быстрый взгляд на палубу дал ясно понять: никто из моряков не может сейчас бросить все и залезть на мачту. Биа была права, когда говорила, что на судне слишком мало людей.

Как была права и в другом: она может помочь.

- Триш! Помоги мне выпутаться!

- Что?! - подруга посмотрела на нее, как на сумасшедшую.

- Давай! Не спорь!

На радость Бии та послушалась и принялась ослаблять вслед за ней веревку.

Когда сила тисков заметно уменьшилась и девушка почувствовала, что может выбраться, раздался гневный выкрик:

- Бианка! Стой!

Но ни эти слова, ни грозный вид Гуннара, державшего один из тросов и не имевшего возможность подскочить к пленнице и вразумить ее, не остановили девушку.

Она избавилась от сапог, затем без сожаления содрала тяжелую верхнюю юбку платья, а нижнюю собрала и подвязала. Быстро и ловко, как обезьянка, Бианка вскочила на мачту и полезла вверх. Все это, от решения до исполнения, она проделала так быстро, что ни у кого не хватило бы времени добраться до нее, даже Ларсу, самому ближнему к пленницам.

Судно трясло, пазы для рук и ног разбухли и промокли под дождем и стали скользкими, вой ветра, грохот волн и крики моряков и Триш оглушали, но Бианка заставила себя сконцентрироваться на цели, на вершине мачты, на парусе, который срочно нужно было опустить.

Она добралась до места и с облегчением обнаружила, что веревки запутались не так сильно. Обняв руками и ногами мачту, Биа быстро вернула все на свои места и с радостью услышала, как с палубы донесся немедленный приказ:

- Давай! Тяните!

Наполненный воздухом парус поддавался с неохотой, но вдруг ветер стих на мгновение, и усилия десятка мужчин оправдали себя. Парус опустился, и корабль оттого резко дернуло.

Бианка не сразу поняла, что руки соскользнули с пазов... Сердце упало в пятки, тело раньше разума поняло, что утратило из-за толчка устойчивость.

Биа опасно отогнулась назад, чуть не сорвалась с мачты, но инстинктивно успела схватиться кончиками пальцев за паз... Однако это только замедлило ее падение. Она соскользнула, вскрикнула и... Провалилась в темноту.

Глава 6 - 1

Она долго была совершенно одна в холодной недружелюбной тьме. Ей хотелось кричать от страха, но она потеряла голос, хотелось вскочить, взмахнуть руками и развеять мрак, как дым от неумело разведенного костра, но не чувствовала ни рук, ни ног.

Могло показаться, что Бианка и вовсе лишилась своего тела. Или оказалась в том месте, где нет ничего телесного, ничего материального.

Ужасная и фантастическая догадка выглядела... довольно вероятной. Хотя девушка не решалась признать это.

Вдруг тьма стала рассеиваться, уступая место безликой серости. Биа напряженно всмотрелась перед собой. От мысли, что не будет ничего, кроме тьмы, становилось не по себе. Но как только все вокруг начало меняться - стало еще страшнее. К чему это приведет? Что кроется за туманом, пришедшим на смену мраку?

Воздух зазвенел, послышалось стрекотание, а затем - оглушительный рев, похожий на вой смертельно раненного зверя.

Бианке хотелось скукожиться, прижать колени к груди, обнять саму себя, чуточку успокоиться... Но она все еще не ощущала ни груди, ни коленей, ни других частей тела.

От страха все перед ней поплыло, чувство безысходности начало душить.

Во мгле что-то быстро промелькнуло. Потом еще раз и еще. Нечто двигалось, приближалось. И оно было не одно.

- Чужая! - раздался оглушительно громкий шепот.

Бианка вздрогнула, испуганная и растерянная.

- Ты не одна из нас! - крикнул кто-то до боли тихо.

Биа мотнула головой. Что за?.. Как это происходит?

- Чужая!

- Прочь!

- Уходи!

То тут, то там появлялись тени, а потом резко, как вспышка, исчезали. У Бианки то ли задвоилось в глазах, то ли их действительно становилось все больше и больше, бессчетное количество, и они окружали ее, теснили.

- Нет! - наконец, он смогла закричать и в ужасе схватилась за голову.

- Уходи!

- Оставьте меня! - горячие слезы покатились по щекам.

- Чужая!

- Прочь от меня! Прочь! - она зажмурилась, задергалась, начала ударять по воздуху и... Внезапно попала в нечто твердое и теплое.

Через секунду горячая ладонь схватила ее за руку, крепко сжала, отчего стало нестерпимо радостно и спокойно, а чуть усталый хриплый голос проговорил, как и надо, тихо:

- Тише-тише. Это всего лишь кошмар.

Сердце перестало бешено колотиться, Бианка смогла успокоено вздохнуть, но стоило открыть глаза - умиротворение как рукой сняло.

Растрепанный и хмурый вдвое больше обычного над ней склонялся Гуннар.

Меньше всего на свете ей хотелось видеть его после этого ужасного сна. Который, вообще-то, начал преследовать ее после похищения! До встречи с проклятым разбойником она не то чтобы хорошо спала, но таких реалистичных кошмаров не испытывала.

Голова была тяжелой, девушка с трудом соображала. Она помнила бурю, мачту, как карабкалась… Потом темнота.

Боже, и как только она решилась на это?! Взобралась на мачту в самый разгар бури! А если бы тросы спутались куда сильнее, и она не сумела бы их распутать? А если бы ее падение обернулось смертью?

Дрожь прошла по телу, перед глазами все словно затянуло пеленой, и на мгновение ей почудилось, что она снова очутилась в том ужасном месте из ночного кошмара.

Она положила ладонь на горячий лоб, сморщила пальцами тонкую кожу в надежде, что это ослабит давление в черепной коробке, которое просто сводило с ума и не давало сконцентрироваться.

Пару минут понадобилось, чтобы прийти в себя. Осмотреться….

Бианка вдруг поняла, что в шатре кроме них двоих нет больше никого, и в груди все словно бы льдом сковало. И где, спрашивается, Триш? Как она могла оставить ее наедине с... этим?

В последнюю очередь до Бии дошел тот факт, что она полураздета. Горячей волной ее захлестнул стыд, но затем еще более горячей, почти как лава - ярость.

Она схватила первое попавшееся под руку - покрывало, которое они с Триш использовали на двоих ночью, и наградила Гуннара взглядом таким красноречивым, что истолковывать лишний раз не придется. Очевидно: она в бешенстве.

- Не кипятись. Ты здорово ушиблась, нужно было обработать раны, - Гун постарался сделать голос настолько равнодушным и спокойным, насколько только способен мужчина, оказавшийся наедине с красивой, полуголой девушкой.

Иными словами, ни равнодушия, ни спокойствия в его голосе не обнаружилось, и разгневанная Бианка со всей силы пнула его.

Точнее, попыталась пнуть.

Она опрометчиво прицелилась в пах, чтобы причинить ему как можно больше боли. Она уже знала, что это самое чувствительное место у мужчины, хотя пока еще имела смутное представление о том, что именно там отвечало за чувствительность.

Но Бианка кое-что еще не было ей известно: мужчины всегда внимательно следят за тем, что находится в близости к их паху. А если это ножка разъяренной девушки - их внимательность и реакция поднимаются до предельного уровня.

Гуннар ловко схватил Биу за тонкую лодыжку и не позволил случиться катастрофе. Хотя он быстро определил ее намерение, сердце все равно вздрогнуло.

Кажется, Бианка последние силы вложила в этот удар. Позволь Гун ему случиться... Ух. Эта фантазия заставила его поежиться.

- Тихо ты, - то ли рыкнул, то ли буркнул Гуннар, - я еще хочу завести детей.

- В мире и так много мерзавцев и разбойников, чтобы ты еще плодил новых, - прокряхтела Биа, выдергивая ногу. Сильные пальцы Гуна сжались и не отпустили ее.

Бианка злобно стиснула зубы, но внутри нарастало отчаяние. Оно тошнотворным и жгучим чувством вспыхнуло в груди и медленно поднималось к горлу. Девушка задергала ногой, но Гуннар не отпускал, а в какой-то момент даже чуточку потянул на себя, показывая, кто из них сильнее.

Ужасное чувство оттого резко метнулось по глотке вверх, отразившись слезами на глазах и криком, вырвавшимся из искривленного страхом рта:

- Пожалуйста, нет!

Глаза Гуна округлились, на лице отобразилось изумление. Что она... Что она подумала?

Он тут же выпустил ее лодыжку. Биа отскочила, прижала ноги к груди, и забилась в угол, как отнятый от кошки котенок.

- Я и не думал... - проговорил Гуннар, медленно доходя до мысли, что он выбрал не лучшее время ставить ее на место.

- Просто не трогай меня, - зашептала Бианка, - не надо.

Она опустила голову, темно-бордовые, спутавшиеся волосы закрыли ее бледное лицо.

Гуна поразила резкая перемена в ней. Только что она отважилась взобраться на мачту посреди мощной бури, чтобы освободить парус и спасти корабль. А тут всего лишь глупый жест с его стороны, и такой искренний ужас - с ее.

- Я не трону тебя, - пообещал он. Ему вдруг захотелось ее приободрить. Успокоить. Слава предкам, он успел осмотреть ее, пока Бианка не очнулась, и обработать ссадины и ушибы, так что получится сдержать слово, - я помню, что ты невеста, - сказал он, надеясь переключить ее мысли.

- А если б я не была невестой? Это бы что-то поменяло? - она повернулась, но волосы не убрала. Бианка видела Гуннара и была рада, что он не видит ее. Это дарило чувство защищенности. Совсем небольшой. Но на безрыбье...

- Нет. К чему это?

- Хорошо. Потому что я не невеста. Я жена Майера.

Гун удивился и не уследил за выражением лица. Брови опустились, губы прислонились друг к другу так плотно, что еще чуть-чуть и рот превратиться в одну только линию на лице.

Глава 6 - 2

Бианка напряженно застыла. Разве это может иметь такое большое значение? Невеста, жена... Какая, по сути, разница похитителю?

- Мой информатор говорил... - начал Гуннар, но вдруг замолчал.

Биа не сдержалась и саркастично ухмыльнулась:

- У тебя еще и информатор... - за улыбкой она тщетно прятала страх.

А этот подлец... Этот подлец готовился. Значит, все точно не просто.

Гун продолжал молчать. Его лицо оставалось напряженным, но взгляд задумчиво устремился на невидимую точку где-то внизу и сбоку.

Бианка не могла в толк взять, отчего он так притих и напрягся.

Да и сам Гуннар едва ли сумел объяснить. Вроде жена Майера - это даже лучше, чем невеста. Это куда более ценный трофей и предмет шантажа.

Но странным образом известие о ее замужестве его задело. Хотя на то не было очевидных причин. Это вообще не его дело!

Однако перед глазами так и всплывал картинка: мерзкий толстый, красный и потный Майер на брачном ложе с этой девушкой. Волей-неволей Гуннар успел немного изучить ее тело, пока обрабатывал раны. Ее стройные ножки, ее удивительно тонкую талию, лебединую шею, которую так и манило осыпать поцелуями по всей ее длине, опуститься ниже, к чуть выпирающим ключицами, к груди... Он не наглел и не терял берега, потому раздевать бедняжку больше необходимого не стал. Ему оставалось только гадать, как выглядят самые манящие места.

Он представлял ее грудь небольшой, как это было видно и в платье и без него, но упругой и объемной, с аккуратными чувственными сосками...

От дальнейших фантазий его неотвратимо отвадила мысль: это все трогал Майер. Его грубые потные ладошки скользили по этой нежной белой коже, по этому прекрасному телу, к которому он никогда не сможет притронуться нежно и страстно, его глаза любовались тем, что никогда не обнажится перед Гуннаром, его мерзкий ядовитый язык ласкал ее рот, ее грудь, ее лоно... Нет. Последнее - вряд ли. Майер не заботился ни о ком, кроме себя, и едва ли подумал об удовольствии или хотя бы комфорте супруги.

- И почему ты только за него вышла... - он сам не заметил, как озвучил мысль.

- Как будто я здесь что-то решала, - обижено буркнула Бианка, - у кого достатка больше, к тому меня и подсунули. Будь ты богаче Майера, могли бы и за тебя выдать. И не смутились бы, что ты разбойник.

От слов, что он мог бы быть ее женихом, почему-то екнуло в груди, и Гун слегка смутился. Такое с ним бывало редко.

Он решил, что пора оставить Бианку, пока ему не полезли в голову новые глупые мысли. Она-то точно их не оценит, да и ему лишние проблемы не нужны. Он и так нарушил слишком много законов и правил, его и так ждали непростые времена.

Биа не без радости приняла его решение уйти. Видно было, что она устала, да и общество Гуннара ее тяготит.

Гун отполз к выходу из шатра, но прежде чем выйти, посмотрел еще раз на Бианку и сказал:

- Ты сделала большую глупость и чуть не расшиблась насмерть, но... Ты спасла нас. Спасибо, Бианка.

Она удивилась и даже убрала взлохмаченные волосы, открывая беленькое уставшее лицо. Что-то блеснуло в ее взгляде. Что-то ужасно знакомое, но то, что Гуннар до поры до времени не позволял себе вспоминать.

Девушка ничего не ответила, но кивнула, благодаря за признание ее подвига.

Гун вышел.

Холодный воздух ударил по лицу, спина заныла, когда он, наконец, встал в полный рост и распрямился.

Корабль был в плохом состоянии, но еще на ходу. Вода казалась темной и мутной, а небо - серым. Но буря осталась позади.

Гуннар распорядился перейти на дрейф, чтобы команда чуточку перевела дух. Впрочем, следовало решить, что делать дальше.

- Как она? - тихий вопрос Триш помешал Гуну хотя бы начать думать.

- Очнулась. В порядке.

Глаза у девушки были красные, мокрые, губы тряслись. Она искренне перепугалась за подругу, и болтовня младшего из двух братьев не могла пресечь ее беспокойства.

Триш кинулась к Бианке, даже не попрощавшись с Ларсом. Но тот обижался недолго. Он задержал долгий взгляд на ее округлой попке, которая стала еще виднее, когда девушка вползала в шатер, и остался весьма доволен увиденным.

- Да-а-а, - протянул Ларс, когда Триш исчезла за плотной тканью, а его брат отошел к борту и устало облокотился о перила, - боевую девку ты себе оттяпал! Мелкая, но бойкая... Она прямо как Гарен!

Звучание этого имени ранило больнее острейшего кинжала. А то, как спокойно оно было произнесено, взбесило, словно красная тряпка быка.

Гуннар едва сдержался. Но он не хотел отчитывать брата. И не собирался. Ведь за что? За то, что тот уже не оплакивает Гарен? В отличие от него?

Нет.

Он не заговорит о ней. Пока не разберется с Майером. А там... Может, и не придется ссориться с Ларсом. Может, он и сам сможет отпустить ее и спокойно вспоминать вслух.

- Что мы будем делать? - в голосе брата послышалась неуверенность. Кажется, он понял свою ошибку, и не стал усугублять, а просто перескочил на другую тему, - кораблю нужен ремонт, да и отдых ребятам... Сколько еще до дома? Доплывем?

- Доплывем, - уверенно сказал Гун. Он поднял взгляд к горизонту и некоторое время не то всматривался в воду, не то вслушивался, - но придется сделать остановку, - он тяжело вздохнул. Ему совсем не хотелось идти туда, куда он сейчас собирался направить корабль, - в Прибрежной крепости... Нас хорошо примут.

Раз их настигла буря, раз предки почувствовали двух женщин из другого мира на борту, то корабль должен быть недалеко от этой крепости. К ней прибивает всех людей. Дрейфуй они на обломках или подплывай они на корабле похитителей.

Ларс довольно улыбнулся, а глаза его весело заблестели. Он походил на ребенка, которому протянули его любимую конфету. Только вместо сладости сейчас выступало вино, прекрасные девы и пир, который ждал их в Прибрежной крепости.

Вместе с ее хозяином.

Тем, кого Гуннар меньше всего на свете хотел видеть.

Глава 7 - 1

- Мы прибываем к Прибрежной крепости! – бодрый голос Ларса заставил Бианку вздрогнуть и очнуться от неспокойной дремоты, - вы должны это увидеть!

Она открыла глаза и недовольно глянула на похитителя, чья голова просунулась в их шатер.

Ночь была кошмарной. Она околела, все ее тело ныло, на руках и ногах жглись ссадины. Ко всему прочему ее трясло от страха. В момент опасности Бианка ни о чем не думала и ни о чем не переживала. Но как только тучи над головой расползались – тревоги разом обрушивались на нее.

Меньше всего она хотела сейчас, чтобы ее беспокоили.

И особенно кто-либо из братьев-похитителей.

Но Триш черт дернул согласиться на предложение Ларса. Скромно улыбнувшись, она положила ладонь в его протянутую руку и выползла за ним из тента.

Бианка раздраженно закатила глаза. Чего ей не сидится? Неужели она так и не поняла, что подруга боится оставлять ее наедине с этим только на вид дружелюбным парнем?! Хоть бы сейчас, когда ей так худо, Триш все поняла и осталась здесь, с ней!

Но делать нечего. Гадать, какая муха укусила подругу, бессмысленно. Нужно идти следом.

Свежий соленый воздух, яркое солнце и легкий ветер придали Бианке чуть больше уверенности. По крайней мере, буря улеглась, и ей не придется делить последнее пристанище с Гуннаром.

Вспомнив его, Биа окинула взглядом палубу. Самый ненавистный из моряков стоял возле штурмана и что-то разъяснял ему, показывая пальцем вперед.

Посмотрев в ту же сторону, Бианка увидела туманный скалистый берег, который не произвел сперва на нее особое впечатление, однако…

Когда судно подошло ближе, стоявшая подле Ларса Триш восхищенно воскликнула, а Биа мысленно с ней согласилась:

- Боже! Как красиво…

Скалы переливались удивительными оттенками и состояли будто бы из полудрагоценных камней. Гладкие, отполированные морем до блеска, они кое-где были дымчатыми, кое-где лазурными и малахитовыми, а в некоторых местах – насыщенно-розовыми.

Прямо в этих скалах были высечены дома с причудливыми фасадами, похожие на сталактиты дозорные башни, и крепость на самой вершине, ослепительно-белая с барельефами из розового камня.

Судно направилось к длинному причалу, и Бианке удалось различить, что в скале высечены также громадные скульптуры в виде прекрасных и обольстительных женщин. Сотканные из камня и при этом поразительно воздушные платья так облегали их круглые бедра, тонкие талии, пышные груди, что обе заложницы почувствовали себя неловко, зато на лицах моряков появились мечтательные улыбки.

Как только лодка причалила к  пирсу, несколько мужчин выскочили из нее, чтобы крепко привязать.

Затем, когда она встала твердо, моряки принялись выгружаться. Гуннар и Тай, стоявший всегда за штурвалом, помогли Бианке и Триш выйти. Точнее, их, как груз передали из рук в руки.

Стоило ногам удариться о каменный пирс (видно, как и все здесь, он тоже был высечен из скалы), Бианка пошатнулась и чуть не упала. Слишком долго она пробыла на лодке. Да еще и после той бури… Ее тело уже и не понимало, как это – стоять на ровной поверхности.

Триш, кажется, было еще хуже. Неудивительно, в отличие от подруги, она вовсе никогда не бывала в море.

Ларс, разумеется, сразу этим воспользовался: встал возле нее, подал ей руку, позволил облокотиться о себя.

Бианка бросила в сторону подруги неодобрительный взгляд. Та сделала вид, что не заметила его, и нервно затеребила светлую косу.

Это пробудило в Бии искреннюю злость. Да что, в конце концов, происходит?! Наивность и непредусмотрительность Триш им, ох, как аукнется в будущем! С ней нужно срочно поговорить. И очень-очень серьезно!

Топот множества ног, шум впереди и помрачневшее лицо Гуннара, который руководил разгрузкой судна, заставили Бианку отвлечься от мыслей и оглянуться.

Навстречу прибывшим по пирсу двигалась группа людей во главе с высокой и величавой блондинкой.

Она невероятно походила на одну из тех гигантских статуй. Идеальная женщина с идеальной фигурой и идеальным лицом, но, кажется, такая же холодная и твердая, как скала.

Ее тонкие, но выразительные губы улыбались, однако на прямоугольном с красивыми выпирающими скулами лице не отражалось ни одной морщинки.

Ее темно-голубые глаза смотрели одновременно строго и приветливо. Каждое ее движение отдавало грацией опасного хищника. Почти что белые, как у древней старухи, волосы были собраны в девичью прическу: две косы шли по вискам, а на затылке собирались в одну и исчезали в копне волнистых кудрей.

Как ни старайся – не угадаешь ее возраст. Молодое лицо и тело, повадки и уверенность зрелой женщины, а взгляд такой глубокий и надменный, будто она ходила по этой земле уже тысячу лет.

Да и что это за земля такая?

Бианка никогда не слышала о скалах из полудрагоценного камня и, тем более, о высеченных в нем крепостях.

Будь такой город или хотя бы легенда о нем, ее дед давно бы рассказал.

- Гуннар, Ларс, рада видеть вас в моей скромной обители, - подойдя, женщина протянула руки к обоим, а потом обняла сначала старшего брата, затем младшего. Правда, с Гуном она была нежнее и даже шепнула ему что-то на ухо, - давайте хорошенько отпразднуем ваше прибытие! - сказала она уже во всеуслышание.

- Хельга, мы приехали не одни, - Гуннар почему-то осек ее, - с нами две женщины.

Хотя он вначале напрягся, но встретил ее с улыбкой. Впрочем, в его движениях чувствовалась скованность, а в глазах виделось волнение.

class='book'> Глава 7 - 2 Хельга посмотрела на пленниц, стоявших в стороне вместе с Таем. В ее взгляде почему-то промелькнуло беспокойство, но заговорила она ехидно:

- С каких пор вы двое занялись работорговлей? Да еще и нашли такие прескверные экземпляры? Низенькие и тощие, да какой мужчина подумает их у вас выкупить? - она усмехнулась, хотя никому ее слова не показались смешными, - не самый лучший вариант для возрождения хорошей традиции!

- Они наши заложницы, Хельга. Я бы попросил тебя позаботиться о них, - внезапно Гуннар не согласился называть их товаром или залогом в сделке, хотя неоднократно поправлял Бианку.

- Им нужна одежда и хорошие комнаты, - поддакнул Ларс, легко обнимая Триш за плечи и как бы показывая тем самым ее важность.

- Не слишком ли много чести человечкам? - Хельга недовольно поморщилась, - но так уж быть. Найдем и комнаты, и одежду. Хотя юбки у платьев придется подрезать, это ж надо было раздобыть таких коротышек!

- Набрасываться на тех, кто уже в цепях… Это верх благородства, - сорвалось у Бианки с языка.

Хельга пугала ее. Она чувствовала, что от этой женщины исходит реальная угроза. И по глупой своей привычке напала первая.

Темно-голубые глаза устремились на Биу. Хозяйка крепости прищурилась, чуть оголила передние зубы, будто скалящаяся волчица. В один момент она вдруг оказалась перед Бианкой, замахнулась и… Щеку ошпарило от хлесткой пощечины.

- Вот именно, ты в цепях. Так что не забывайся. Иначе тебе отрежут твой поганый язык, человечешка.

- Хельга! – Бианка не поверила своим глазам: между ней и обидчицей выросла крепкая фигура Гуннара. Он схватил хозяйку за руку и оттолкнул, - не трогай ее. Она нужна мне целой.

- Зачем это? – в ее голосе послышались истеричные нотки, - мир скажет тебе спасибо, если ты избавишь его от этого языка. Разве что… Ты хочешь оставить его себе для удовольствия?

- Не говори ерунды, Хельга… - он осторожно, будто боялся ее, погладил собеседницу по руке.

Та дернулась, отстраняясь, но огонь в ее взгляде потух, и она стала выглядеть менее безумной.

Махнув рукой, Хельга подозвала двух женщин в очень открытых черных нарядах: вместо юбки шаровары, животы полностью оголены, а грудь перекрывают два лоскута полупрозрачной ткани, переброшенных крест-накрест и завязанных на шее. По их скованным движениям и поникшим лицам было ясно: они даже не служанки.

Рабыни?

Гуннар, конечно, угрожал им продажей в рабство, но Бианка не относилась к этим словам серьезно. Разве в их времена еще существует торговля людьми?

Видно, здесь, где бы это «здесь» ни было, не только корабли древние, но и законы…

«Боже, - пронеслось у Бии в голове, - да с кем же связался мой муженек?».

Женщины в черном повели пленниц вдоль пирса, а их хозяйка осталась ворковать над Гуннаром и Ларсом.

Проходя мимо домов, Бианка вглядывалась в окна и пыталась различить в них местных жителей. Ей нужны были хоть какие-то подсказки, хоть какие-то сведения, чтобы понять, что происходит и где они с Триш оказались.

Но все здания были пустыми. Причем не опустевшими. В них будто бы никогда и не жили.

Прибрежная крепость же встретила их разительно другой атмосферой. Уже на пороге слышался шум, хохот, музыка. В главном зале, просторном, и больше подходящем дворцу, а не форту, им повстречались юные прекрасные девушки и совсем молодые юноши.

Они пили, веселились, без какого-либо стеснения жались друг к другу...

Все юноши были высокими, крепкими и красивыми, но с какой-то отчаянностью во взгляде. А девушки – такие же прекрасные и белокурые, как Хельга, но каждая – с незначительным, но заметным изъяном.

Бианка с ужасом поняла, что все их изъяны: шрамы, следы ожогов, хромота или немного кривой после перелома нос, - не могли быть врожденными.

Кто-то сделал их такими. Будто не мог позволить им быть красивыми в полной мере.

Долго думать, чтобы определить виновницу, не пришлось. Бии стало страшно за себя и за Триш.

Кажется… Как бы сложно это ни было, ей следует держать язык за зубами. Эта женщина не в себе, а Гуннара или Ларса может не оказаться рядом, чтобы защитить свой ценный залог.

Проходя за рабынями в отдаленный, тихий и безлюдный коридор, Бианка взмолилась про себя:

«Боже, пусть в Винсенте окажется хоть капелька благородства… Кажется, он моя единственная надежда».

Стало горько на душе от этой мысли. Ее жизнь и жизнь ее подруги всецело зависели от человека, которому она не доверяла и которого не любила.

Насколько велик его долг? Насколько серьезно обстоит дело? И не решит ли Майер… Не решит ли, что жизнь молодой супруги – именно та валюта, которой он готов расплатиться?

Глава 8 - 1

У Эдварда Блейна душа была не на месте. С тех пор, как он расстался с братьями ардами, в памяти то и дело вспыхивал образ старинной лодки, отплывавшей к потусторонним берегам, и двух перепуганных, ни в чем не виноватых девушек.

«Если бы я справился, их не пришлось бы похищать», - то и дело ловил Блейн себя на мысли. Но он не справился, не вызнал, как Майер обошел условия сделки, и Гуннару пришлось действовать иным образом.

Но Эдвард Блейн не относился к тому числу людей, которые зазря теряют время, ворочая в мыслях свои ошибки и неоднозначные решения. Как вышло, так вышло. Прошлое он изменить не в силах, зато способен повлиять на настоящее так, чтобы искупить свою вину перед девушками.

Майер скользкий, как морской червь, а если он напуган, то опять же подобно червю, изворачивается в такие немыслимые позы, что нет-нет да выпустишь из рук.

Своей задачей Эдвард поставил выхватить подлого червя на лету, когда тот вырвется из хватки Гуннара. Пускай тот вцепился в должника крепко, рано или поздно Майер попытается сбежать.

Информация, которой располагал Эдвард, явно указывала: скорее всего, это случится рано.

Не медля, он отправился в Дубиншофт, крупный портовый город, где располагался офис Фазорской торговой компании. Следовало удостовериться, что Майер знает о случившемся и предпринимает ожидаемые действия - ищет способ вернуть невесту.

А когда придет время, он выступит от лица похитителя и поможет Майеру благополучно отдать свой долг. Благо у Блейна были для того и возможности, и навыки.

Ведь когда-то судьба свела его с опасной женщиной, а удача позволила вынести из этого знакомства больше выгоды, чем потерь.

Будучи маленьким осиротевшим мальчуганом Эдвард стал одним из воспитанников могущественной ардессы, стража границы между миром людей и миром ардов и предмета самых сильных беспокойств Гуннара - Хельги.

В те времена, когда Блейн попался ей в руки, Хельга уже оставила жизнь воительницы и собирательницы душ и перешла в разряд тех ардов, что имеют свои земли и отвечают за какую-то очень важную функцию, как какой-то языческий божок. За все это время Эдвард до сих пор до конца не разобрался в особенностях иерархии в обществе ардов. Почему Хельга получила свои земли и функции, а те же Гуннар с Ларсом - нет? Кто это решает? Куда подевался ард, который охранял границу до Хельги?

У Блейна было много вопросов, но мало источников. Да и те арды, с которыми ему удалось наладить хорошие отношения неохотно рассказывали обо всем. Как будто хранили тайное знание! А, может, так оно и было?

В любом случае восполнение пробелов в этой теме погоды над головой Эдварда не изменило бы, и он решил оставить попытки разобраться.

Раз так, значит так. Прими правила игры, а потом уж выстраивай стратегию.

И на момент его «входа в игру» Хельга сторожила границу миров и контролировала все сделки и контакты ардов с людьми. И если первое случалось уже нечасто (сделка Гуннара и Майера была единственной за добрый десяток лет), то второе периодически становилось на повестке ее дня.

Время от времени к берегам ардов прибивало заблудшие души - одинокие жертвы штормов и кораблекрушений. И Хельга была той, кто решал судьбу такого вот подкидыша.

Ее политика была довольно однобокой: все взрослые отправлялись на тот свет (является человек взрослым или нет, она обычно решала сама), та же участь ожидала слабых мальчиков, слабых девочек же Хельга оставляла себе и делала из них рабынь, рассчитывая, наверное, что они будут меньше сопротивляться, сильных либо отправляла вслед за взрослыми, либо продавала другим ардам, а вот крепких мальчиков оставляла себе.

Чем именно руководствовалась Хельга в своих действиях, не понял бы даже самый хитроумный хитроумец. При всей ее нелюбви к «человечешкам», при всей ее жесткости и отсутствии сострадания, она всецело отдавалась воспитанию приемышей. Хотя ардесса оставалась строгой и никогда не проявляла материнской заботы, она выдрессировала не одного умелого воина, мореплавателя и дипломата. Она умела находить в своих мальчиках скрытый потенциал и развивала его до небывалых высот. Правда, не без муштры. А если быть точнее - исключительно за счет нее.

Эдвард не знал, сколько было приемышей до него, и не особо интересовался, сколько их сейчас. Но ему было достоверно известно: все, кто вышел из-под опеки Хельги, сделал себе громкое имя в мире людей.

Мысль, что он относится к этому числу, грела, хотя он и не стремился к славе. Более того, слава была противоположна тому таланту, который открыла и воспитала в нем Хельга. Ведь Эдвард Блейн был прирожденным шпионом.

Пока, будучи еще молодым двадцати пяти летним мужчиной, он служил только своим друзьям и личным скромным интересам. Хотя Эдвард уже задумывался о будущем в разведке какого-нибудь государства, но, как человек без родины, имел возможность выбрать это самое государство без риска страдать совестью и прослыть предателем. Он только присматривался к ведущим мировым державам, организациям и даже тайным сообществам, и делал пометки у себя в голове.

Отпускать свободную беспечную жизнь Блейн пока не намеревался. К тому же ему не хотелось так скоро прощаться с миром ардов. В нем у него было куда больше мест, друзей, воспоминаний.

Занятно, но среди людей он ощущал себя куда больше чужаком и едва ли надеялся найти человека, который поймет его чувство.

Разве что другие мальчики Хельги разделяют его волнения... Но ардесса растила их в атмосфере жесткой конкуренции, среди них у Блейна не было друзей, только соперники и даже враги.

Но несмотря ни на что, это вопрос решенный. При всем желании никто из воспитанников не смог бы остаться в мире ардов. За это отвечала Хельга, а она оставалась непреклонной.

По неизвестной и, как ни гляди, непонятной причине все мальчики уходили в мир людей навсегда, только наставница решала, что их взросление и становление закончено.

Превращение Эдварда в первоклассного разведчика еще не произошло, потому он пока еще наслаждался жизнью на два мира и приключениями с Гуннаром и Ларсом. Хотя с каждым днем приближался неотвратимый час, и Блейну становилось не по себе.

Он старался не думать о прощании с прошлой жизнью, но нет-нет в сердце у него екало, а в голове проносилось тревожное: «И что мне делать?».

В такие моменты он обычно мотал головой, отчего непослушные темно-каштановые волосы еще больше спутывались, приказывал себе отставить панику и бодрой походкой направлялся навстречу новому вызову.

А сегодняшним его вызовом был Майер. Задачка непростая, но, будь он проклят, если скажет, что неинтересная.

Первым делом по прибытии в Дубиншофт, Эдвард снял комнатку в небольшой гостинице, хорошо, но не основательно, в ней обстроился и переждал сутки. Следовало позволить Майеру предпринять самостоятельные шаги, а Гуннару с заложницами - уйти в Потустороннее море.

После Блейн целый день бродил вокруг головного офиса Фазорской торговой компании, высматривая странности.

Долгое время ничего не происходило, и Эдвард успел взволноваться. Неужели морской червь даже не попытается выручить невесту? Ну дела...

Глава 8 - 2

Затем он увидел, как к офису подъехал экипаж. Лошади были взмыленными, кучер - хмурый и усталый. Карета шла быстро, пассажир, однозначно торопился.

Из экипажа вышел человек, которого Блейн уже знал. Логар. Главный поверенный Майера.

Так. Это уже интересно.

Лицо Логара ничего не выражало. Но лицу сложно быть выразительным, если его когда-то рассекли надвое, затем сшили обратно и оставили следом ужасного злоключения жирный шрам.

Где-то минут через десять после приезда Логара из офиса вышло двое. Не очень опрятные, но очень сердитые.

Старик с ящиком каких-то инструментов и щуплый, но энергичный парень, на которого старик громко, с чувством орал.

- Тебе мало? Ты играешь с огнем! - Эдвард расслышал, как кричал пожилой мужчина.

- Да если б вы хоть чуточку шире мыслили... - паренек попытался что-то ему растолковать, но собеседник и слушать не стал.

Он махнул на молодчика рукой и, злой и ужасно чем-то оскорбленный, двинулся прочь.

- Да я... Да я сам все сделаю! Вы еще приползете!.. - бросил юноша ему вслед и, не менее злой и оскорбленный, направился в противоположную сторону.

Блейн решил, что это интересно и последовал за тем из них, кто был больше настроен говорить - за молодым.

Ведь опыт подсказывал: если человек кричит что-то на всю улицу, он вполне охотно и шепнет секрет-другой тебе на ухо.

Судьба вознаградила его за проницательность. Побродив немного вдоль набережной, щуплый юноша со всей силы пнул бесхозный деревянный ящик, с чувством выругался и широким шагом направился в ближайшую пивную.

Тут, считай, дело уже сделано. Стаканчик, второй, пара наводящих вопросов, чуток масла, подлитого в огонь его гнева, и парнишка запоет соловьем.

Но Эдвард не позволил себе расслабиться. Удача на то и удача, что ее не только нужно поймать, но и удержать. Он следовал за сердитым юношей на приличной дистанции, не сразу зашел за ним в пивную, и даже когда зашел, сел не рядом за стойкой, а на расстоянии двух табуретов. Заказал пинту пива, которое на вкус оказалось просто отвратительным, и принялся ждать.

Нельзя просто взять и заговорить с незнакомцем в пивной. Это подозрительно во всех отношениях.

Благо мерзкое пойло только раззадорило и так энергичного паренька и он, опьяневши, набросился на бармена с причитаниями:

- Нет, ну вы представляете, какой подлец? А надутый какой! Надутый! Ин-н-дюк! - бормотал парниша несвязно, а невольный собеседник кивал и поддакивал, хоть понятия не имел, о ком сейчас ему рассказывают.

Одним словом - профессионал.

- А мастер... Ох, мастер... - для человека, который опустошил пока только одну пинту, он казался уж слишком поддатым. Но не Эдварду было жаловаться, - таких трусов, как старик Хорсе еще сыскать! Нет это же надо! Слушать кудахтание этого мерзавца, этого индюка!.. Индюки кудахтают или что? - паренек вопросительно уставился на бармена.

Тот не оторвал взгляда от кружки, которую тщательно протирал, и пробормотал:

- Кудахтают, лают, ржут, какая разница?

- А такая разница, что Винсент Майер - индюк. И говорит он по инди... индю... индеш... индюжьи?

Бармен качнул плечами равнодушно, но на лице его показалось волнение. Неудивительно. Майер - громкая фамилия во всем мире, а в этом городе и подавно.

- Индюшачьи, - Эдвард понял, что это лучший момент, и подошел к говорливому юноше, - вы не против? - он подсел к нему.

- Во-от! - тот широченно улыбнулся, - сразу видно - образованный человек! Мы с вами... Случаем не знакомы?

Блейн ухмыльнулся. У него лицо было особенное - всем казалось знакомым. Но притом попроси кого описать его - не справится. Считай, его знали все и никто одновременно.

- Не думаю. Может, вы где-то меня видели?

- Хм-м, - собеседник прищурился и задумался, - даже не знаю...

Эдвард взял инициативу в свои руки:

- О! Я, кажется, знаю. Я видел вас в офисе Фазорской торговой компании, когда ждал встречи с господином Майером. Помню, как вы выходили с каким-то пожилым человеком... А до этого еще проходил господин с ужасным шрамом. Он пробыл у Майера добрые полчаса и заставил меня ждать! Нет, вы можете себе представить?

Сказанного было достаточно, чтобы собеседник поверил ему и записал в товарищи, а бармен отошел от греха подальше.

Идеальный расклад.

- Как же не могу? Еще как представляю! Я с моим учителем расписал этому индюку всю стену в приемной, расписал на славу! А этот... Придрался к количеству оружейных отсеков на малю-ю-юсеньком корабле на фреске. О, как же он меня выбесил! Да еще и старик Хорсе, мой учитель, хвост поджал, лапки подогнул и давай перед ним выплясывать! Тьфу! - Эдвард позволил собеседнику говорить, в надежде услышать что-то дельное. Пока не везло. Но вот парень отглотнул от новой пинты, лицо его стало еще более красным, и он перешел на многообещающий шепот, - вот что я вам скажу, господин...

- Джонсон. Можно просто Роберт.

- Роберт? - парень протянул ему руку, - Найджел, - после представления и рукопожатия, он продолжил, - вот что я вам скажу. Не имейте лучше дел с этим человеком. И не потому что он индюк. Хотя это тоже о многом говорит... - молодой художник оглянулся по сторонам, убеждаясь, что их не слушают. Эдвард застыл в предвкушении, - у Майера сейчас начинается не лучшее время.

- Не лучшее время? О чем это вы?

Найджел задергал руками, принялся показывать несуразные жесты, будто Блейн не прошептал свой вопрос, а прокричал на весь Дубиншофт.

- Только т-с-с, ладно? Вы человек, вижу, хороший. Не хочу для вас проблем. Но и этой информацией я бы воспользовался... Знаете... Для мес-сти.

- Я нем, как рыба.

- Отлично, - для полной уверенности Найджел нагнулся к новому товарищу и проговорил тихо-тихо, - я задержался у дверей Майера, когда пришел тот тип со шрамом во всю рожу. И подслушал их разговор. Потому-то Хорсе так разозлился - он слушать не хотел, но из-за меня тоже все слышал... Я услышал, что жену Майера похитили!

- Жену? Не невесту? - сперва вырвалось у Эдварда. Неужели он пропустил их свадьбу? Но он дернулся, осознав, что человека непричастного в первую очередь должно заинтересовать не это, и поспешил исправиться, - кто похитил?

- Да кто его знает? Пираты какие-нибудь. Софирец? У них с Майером давняя война. Но это неважно. Важно совсем другое.

- Что же?

Найджел набрал в легкие побольше воздуха, чтобы сказать:

- Он решил свою женушку не спасать.

- Что? - Эдвард нахмурился.

- Вот так. Представляете?

- То есть как это не спасать? - уже с личной обидой в голосе переспросил Блейн.

- Такой вот подлец! - выдержав паузу, Найджел с коварством прибавил, - он сказал, что это «его единственный вариант», только представьте, какая поднимется вонь, если об этом узнают в свете! О, Майер вполне может и заплатить мне за молчание! - довольный и немыслимо наивный, он пригубил пинту пива.

Эдвард молчал.

В голове не укладывалось.

Как это Майер не собирается спасать ее? Но весь их план...

«Надеюсь, Гуннар нашел с ней общий язык, - подумалось Блейну, - потому что этой девушке, кажется, придется задержаться у него в плену».

Глава 9 - 1

Бианку и Триш отвели в небольшую и плохо освещенную банную комнату. Судя по ее размерам, одной-единственной старой деревянной ванне и отсутствию хотя бы маленького очажка – это место предназначалось для рабынь.

Здесь было прохладно, и холодные каменные стены с полом явно не помогали делу. От одной только мысли, что придется здесь мыться, Бианку начало знобить и, по тому, как задрожали руки Триш, она поняла, что не одинока в своем ощущении.

Пока рабыни подготавливали ванну, Биа и ее подруга стояли в стороне и с нескрываемой тревогой наблюдали, как в на ладан дышащую ванну наливали едва теплую воду из ведер.

Рабыни не спешили и то и дело поглядывали на вход в комнату, и оттого ожидание было еще более мучительным.

Наконец, когда ванну набрали, а и так не отличавшаяся теплотой вода начала уж остывать, дверь протяжно взвыла и открылась, а на пороге показалась Хельга собственной персоной.

Бианка и Триш встретили ее одинаково недоуменными взглядами. Однако когда хозяйка ступила в комнату, Триш испуганно потупила взор, тогда как Биа распрямилась и чуть заметно прищурилась. Может, она и пообещала не ввязываться в драку с этой женщиной, но давать слабину тоже не собиралась.

Пусть знает, что заложница не лыком шита.

Хельгу явно раздражало поведение Бианки. Это было написано на ее безупречном, но холодном лице.

Одарив пленницу высокомерным взглядом и демонстративно хмыкнув, хозяйка обратилась к рабыням так, будто Триш и Бия были не людьми, а зверюшками, которые не понимают человеческую речь:

- Ототрите их хорошенько. Уже по всей крепости гуляет их вонь, - она брезгливо наморщилась, словно бы это было правдой, - но сперва разденьте. Я хочу оценить масштаб катастрофы.

И о какой катастрофе могла идти речь? Она действительно сочла их с Триш уродками или (к этой версии Бианка склонялась больше) не могла смириться, что в ее крепости появились две хорошенькие девушки, которых она не сможет покалечить и изуродовать?

Рабыни судорожно закивали и бросились к заложницам, чтобы выполнить приказ своей госпожи. Триш испуганно дернулась, когда одна из них схватилась за ворот ее платья и чуть ли не разорвала прямо на ней. Бианка не могла не вступиться за подругу, оттолкнула рабынь и прорычала:

- Мы и сами разденемся.

Рабыни оторопели, переглянулись и жалобно взглянули на Хельгу. На их счастье все ее внимание и вся ее злость сейчас были направлены только на Бианку.

- Ты считаешь себя неприкасаемой? – прошипела хозяйка, - раздаешь приказы моим рабыням? Кем ты себя считаешь, грязный человечек? Ты ничего больше, чем имущество. А имуществом можно распоряжаться как угодно. Хоть разорвать на кусочки, если душа пожелает.

- Если я и имущество, - у Хельги глаза выпучились от негодования. Как же, Бианка посмела ей ответить! - то имущество Гуннара, который меня привез, - в груди заворочалось неприятное чувство. Меньше всего Бии хотелось называть себя собственностью этого преступника, но… Порой, врага можно победить только его же оружием. И именно так было с хозяйкой Прибрежной крепости, - если вы нас тронете – вряд ли он скажет вам спасибо.

Хельга оставалась словно бы невозмутимой… Но от Бианки не удалось утаить, как на мгновение дернулась тонкая бровь и чуть задрожало нижнее веко.

- Раздевайтесь, - повторила она приказ.

Радость от победы над противницей быстро сошла на нет. Так или иначе Хельга останется хозяйкой здесь, а они с Триш – пленницами.

Когда пришлось послушаться и раздеться, вся уверенность и гордость Бианки моментально улетучилась.

Ей никогда еще не было так неудобно. Она стояла совершенно голая перед незнакомыми женщинами, одна из которых самодовольно, ехидно, без малейшего стеснения их разглядывала.

Ко всему прочему от холода кожа покрылась мурашками, ноги и руки задрожали, пришлось ссутулиться и обхватить саму себя руками, лишь бы хоть чуточку сохранить тепло тела.

- Какое грустное зрелище. Вы даже не годитесь в рабыни! – бросила Хельга трясущимся и смущенным девушкам, - эта еще куда ни шло. С натяжкой, - она указала кивком на Триш, на которую едва взглянула, и ступила навстречу к Бианке. Оказавшись прямо перед ней, Хельга посмотрела на нее сверху вниз, схватила за подбородок и резко подняла пленнице лицо, - верх, как у хилого мальчика, низ, как у многодетной старухи. И она еще что-то о себе мнит! – хозяйка крепости громко фыркнула, - убожество… И на что ты вообще сдалась Гуннару?

Биа нахмурилась. Это все… Эта ненависть и брезгливость из-за Гуннара? Да она бы душу продала, лишь бы никогда с ним не встречаться!

- Отмойте сперва ту, - Хельга отпрянула быстро и внезапно, как змея после укуса, - а потом эту… Может, вода похолоднее да губка пожестче усмирят ее.

Рабыни начали молча кланяться, и Хельга уж вышла из комнаты, но в проходе задержалась и пригрозила своим прислужницам:

- И не думайте ее жалеть. Я приду и проверю, достаточно ли она чистая… И послушная.

После ее ухода рабыни мешкать не стали. Триш, как и было приказано, отправилась в ванную первой. По выражению ее лица Бианка сразу поняла: вода уже остыла. Что же ждет ее? Температура проруби?

Однако она быстро забыла волнения, когда подругу принялись растирать жесткой старой губкой. Триш вся скукожилась, стиснула зубы, зажмурилась. Ее кожа покраснела, а кое-где появились небольшие красные ранки.

Биа не могла на это смотреть и мысль, что она виновата в жестокости, которая обрушилась на подругу, заставила ее действовать.

- Хватит! – закричала она на рабынь, на мгновение забыв, что она – нагая и беззащитная. Она снова почувствовала себя знатной девушкой, женой богатого дельца и внучкой знаменитого офицера, - ваша хозяйка приказала издеваться надо мной. Триш здесь ни при чем, - рабыни застыли и недоуменно на нее уставились. Подруга же посмотрела на нее виновато и благодарно. Бианка продолжила, поморщившись, - поберегите лучше силы. Она ведь меня собирается проверить на чистоту!

Видно, довод показался им весомым. Та из рабынь, что была постарше и глядела на Хельгу не только с ужасом, но и с восхищением, вскочила, схватила Триш за локоть и потянула, заставляя встать.

Бедолага еле на ногах держалась.

- Биа… - шепнула она жалобно, после того как вылезла из ванны и доковыляла по ледяному полу до подруги.

- Все хорошо, - ответила та решительно, скрывая, что голова кружится, а все вокруг словно в тумане.

«Это всего лишь идиотское испытание. Это не казнь и не пытка. Ты справишься, Бианка», - сказала девушка сама себе и, сжав пальцы в кулак, залезла в ванну.

Воду менять никто не собирался. Холодная и грязная, она казалась маслянистой от дешевого мыла. Уставшее тело заныло, а множество ссадин и царапин – подарок вчерашней бури – защипались.

Рабыни не стали жалеть сил. Они принялись растирать Бианку так, будто им велели заживо содрать с нее кожу. С многочисленных ранок они действительно сорвали корочку, и в воду побежала ярко-красная кровь.

Биа вцепилась в края ванны с такой силой, что в кончики пальцев посадила множество заноз, а ее ногти оставили в размякшем от влаги дереве глубокие следы.

Она стиснула зубы, чтобы не кричать, оттого злость, обида и боль вырывались со звуком, похожим на рычание.

Глава 9 - 2

Рабыни остервенело отмывали ее, они запыхались, дышали ртом, и Бианке стало видно: у обеих вырезан язык.

Даже гадать не нужно было кем.

Ужасная, больная женщина! Как только можно было приплыть сюда? Как только можно было вести с ней дружбу?

Гуннар был преступником и негодяем, но если здесь, в доме этого чудовища, его принимают так тепло, с распростертыми объятиями… То какой вывод следует сделать о нем?!

«Нет, - решила Бианка, и концентрация на этой мысли позволила ей отвлечься от боли, - я не позволю ему победить. Он не добьется своего, не добьется!».

Ужасная процедура подошла к концу, лишь когда рабыни сами уже не могли шевелить руками.

Бианка чувствовала себя так, будто ее сварили заживо. Вся ее кожа стала красной, воспаленной, царапины и ссадины были разодраны и значительно увеличились в размерах.

Она тяжело дышала. Перед глазами все плыло, и девушка не стала бороться с этим ощущением. Ей хотелось отключиться, лишь бы не чувствовать это жжение, эту ломоту, эту боль.

Триш, шепча и приговаривая что-то испуганно, помогла ей вылезти из ванны, а потом одела. Им дали какие-то лохмотья, даже хуже, чем носили рабыни. Старые юбки до лодыжек из грубого материала и огромные бесформенные рубашки. И то, и другое - угрюмого темно-серого цвета.

Бианка не помнила, как оказалась в небольшой комнатке с двумя односпальными кроватями, хилым деревянным столиком на кривой ножке, ларьцом возле массивной двери и одним-единственным крохотным окошком почти под потолком.

Это место походило на тюремную камеру, но, очевидно, также предназначалось для рабов – здесь не было решеток, да и темницы не меблировали, пускай и так скромно.

Биа долго и почти неподвижно лежала на кровати. Ее глаза были открыты, но едва ли ее состояние можно было назвать бодрствованием. Кожа побелела, взгляд остекленел. Триш не отводила взора от груди подруги, которая чуть заметно вздымалась и отпускалась. Лишь это указывало на то, что она жива.

Но вот пальцы Бианки сначала задрожали, потом зашевелились, поглаживая поледеневшие ладони, глаза, хоть и покраснели от сдерживаемых слез, выражали осознанность.

Триш не смогла бы вынести не минуты больше, ей необходимо было, жизненно необходимо, убедиться, что все в порядке.

- Биа! – она подскочила к подруге, упала на колени перед ее кроватью и, осторожно взяв за руку, проговорила, - как ты? Пожалуйста, скажи, что я могу сделать?

- Все… Все нормально, Триш, - отозвалась Бианка слабым голосом.

Собеседницу передернуло от негодования:

- Не надо, я же не слепая! Они же на тебе места живого не оставили! Биа… Не строй из себя неуязвимую, я же знаю, что тебе больно!..

Она не договорила – Бианка вдруг дернулась и рыкнула:

- Да мне больно, и что с того? Сдаваться?! – резкое движение пробудило ломоту и жжение по всему телу. Биа скорчилась и осторожно легла в прежнее положение.

Она зажмурилась, замолкла. Не говорила и Триш. Но вскоре тихие, усердно скрываемые всхлипывания раздались возле уха, а затем и упрек, тоненьким обиженным голосом:

- Если бы ты не спорила с ними, если бы просто молчала и делала, что говорят…

- Думаешь было бы хорошо, Триш? Думаешь, с нами бы обращались лучше? Да эти люди… Этот Гуннар… Прямым текстом говорит, что мы ничто, что мы вещи. Ему нужна расплата с Винсентом, наше с тобой благополучие его не волнует. Если бы я сидела молча, Триш, если бы я не спорила с ним каждый божий день, не напоминала бы ему каждую секунду, что мы с тобой – живые люди – с нами бы и обращались, как с вещами. Нам бы не приносили ведра, чтобы умыться, нам бы не давали горячую еду и питье, место для сна, нам не шли бы на уступки.

- Ты говоришь о них, как о монстрах. Но, может, ты ошибаешься? Ты не думала об этом? Вот Ларс…

- Ларс лишил тебя свободы, похитил, только потому, что ты ему понравилась! Дай ему волю, он давно бы обесчестил тебя и выбросил!

- Да что ты… - Триш вскочила и чуть ли не зашипела, - да что ты знаешь?! Да что ты понимаешь вообще?! Думаешь… Думаешь, ты такая умная, но почему-то это с тебя чуть кожу не содрали! Да ты… Ты… Ты просто мне завидуешь!

- Что? – голова пошла кругом, настолько нелогично это звучало.

- Да! Ты здесь только заложница, а я… А я действительно что-то для него значу! – Триш увидела, как округлились удивленно и сердито глаза собеседницы, как та уж раскрыла рот, чтобы поспорить, и потому вскинула руки, приказывая той молчать, и выкрикнула, - нет! Я даже слушать ничего не буду!

Она дернулась к своей постели, запрыгнула на нее, повернулась спиной к Бианке и свернулась калачиком.

В висках у Бии стучало. Что это? Как это? Сколько лапши этот подлец успел навесить ей на уши? Она дорога ему? Серьезно? Девушка, которую он даже не знает? Да этот юнец заметил красивое личико и молодое тело и просто решил его взять!

Она-то видела… Когда их вели к лодке и когда Триш отключилась, ничто не мешало им оставить ее, не похищать ее. Ведь все дело только в Винсенте и Гуннаре. Как жена первого, Бианку еще можно привлечь, но Триш…

Если бы она действительно была дорога Ларсу, если бы действительно он полюбил ее с первого взгляда, как в сказке, подвергал бы он ее опасности? Похищал бы? Нет!

Но вместо этого он напугал ее до обморока, пялился на ее зад все то время, пока она без сознания лежала у него в седле, а сейчас просто игрался с ней!

Бии стало больно и обидно от того, что близкая подруга предпочла довериться незнакомцу, похитителю и преступнику, а не ей. Как такое могло случиться?

Ужасное, вызывающее тошноту чувство одиночества нарастало в груди, назревало, перекрывало даже физическую боль и делало слабыми тело и дух.

«Никто нам не поможет. Даже мы сами не сможем», - горько подумала Бианка и впервые за все это время, тихо и незаметно для сестры по несчастью, заплакала.

Глава 10 - 1

Поленья в огне весело потрескивали, жар наполнил небольшую, обнесенную камнем, комнату, и Гуннар чувствовал, как согревается промерзшее тело, как резво, щекоча кожу, бегут по расслабляющимся мышцам капельки пота.

Вечер в парильне - именно то, что нужно после тяжелого утомительного пути. Хельга знала, как принять гостя...

Однако именно потому, что его так тепло приветствовала в своей крепости Хельга, Гун не мог в полной мере расслабиться.

Он держался настороже.

С хозяйкой Прибрежной крепости его многое роднило, но все это Гуннар давно уже пытался оставить в прошлом. Однажды она стала его учителем, затем соратником, потом... Потом и любовницей. Но чем ближе он к ней подходил, чем лучше узнавал, тем яснее открывалось ее безумие.

Много раз Гуннар ставил точку в их отношениях, но каждый раз Хельга умудрялась превратить эту точку в запятую. Она с отчаянием противилась расставанию, и Гуну порой думалось, что безумная любовница, скорее, предпочтет убить его и оставить своим в сердце, чем позволит уйти.

Кто знает, может, сегодня именно тот день, когда она решится это сделать?

- Вот это я понимаю! - беспечно вздохнул Ларс, отвлекая брата от мрачных размышлений, - горячая парильня, горячее вино и... - он широко улыбнулся, - горячие девы. Это место будто сошло на землю из лучших снов! И почему мы так редко здесь бываем?

Младший не подозревал о сложных отношениях хозяйки крепости и Гуннара. Да и ни к чему ему это было. При своей горячности и неосмотрительности он мог бы наделать бед, а в случае с Хельгой приходилось действовать осторожно и дипломатично.

Хотя... Гун и рад был бы рубануть сплеча и все закончить.

- И кому бы снилось это место в мечтах? Только глупому мальчишке. Вроде тебя, братец, - и все же Ларса следовало осечь. Гуннару не хотелось, чтобы и младший попал в ловушку.

Кто знает, что может прийти на ум этой опасной женщине?

- А, Гуннар, - Ларс махнул рукой, - ты просто не умеешь развлекаться!

- Умею. Просто знаю, когда это следует делать, а когда нет. Пока мы не довезем заложницу в надежное место - даже не думай расслабляться.

- Чем это не надежное место?

- Всем, - хмуро отозвался Гун, вспоминая, как Хельга посмотрела на Бианку, и как приняла ее.

Она не терпела красивых девушек. И не выносила сильных. Когда это сочеталось в одной женщине, Хельга объявляла ей войну.

Но ведь даже Хельге должно хватить ума не трогать заложницу. К тому же он попросил ее позаботиться о девушках. Желание угодить ему всяко перевесит беспочвенную ненависть.

Так ведь?..

Гуннар напрягся, нахмурился. Перед глазами вспыхнул образ Бианки, отважной, прекрасной, острой на язык. Она была особенной. Единственной в своем роде. Она умела противостоять опасности, не боялась взглянуть в глаза похитителю и разбойнику, коим его считала, не боялась взобраться на мачту в разгар бури и распутать тросы, не побоится, наверное, и бросить вызов Хельге. В отличие от него.

В груди защемило, несмотря на жар парильни, Гун почувствовал, как по спине пробежал холодок.

Бианка точно ответит Хельге, не смолчит.

Хельга точно примет вызов.

Он поднес спичку к бочке с порохом и решил, что все обойдется!

«Проклятье, - выругался Гун про себя, - и на что я уродился таким идиотом?!».

Он соскочил с деревянной скамьи и зашагал к выходу из парильни.

- Уже все? Старость тебя не щадит, - усмехнулся Ларс ему в спину.

Гуннар и не услышал слов брата, только махнул рукой на его голос и вышел.

По сравнению с парильней банная комната казалась холодной, как вершина заснеженной горы. По Гуннару пробежали ледяные мурашки, красная кожа покрылась пятнами, пар пошел от крепкого горячего тела.

Гун не стал окунаться в стоявшую здесь же деревянную бадью, хотя липкий пот и грязь не давали ему покоя. Сейчас нужно убедиться, что с Бианкой все в порядке.

Это нужно было сделать намного раньше!

Ему вообще не следовало отправляться в парильню, не следовало доверяться Хельге и идти на поводу беспечному брату.

- Да что стряслось? Гун?! - когда он уже натянул штаны, раздался оклик Ларса.

Младший, как бы расслаблен и пьян уже ни был, почуял неладное. Что-что, а это у него не отнимешь. Он всегда хорошо чувствовал Гуннара. Порой лучше брата знал, что у него на душе.

- Я просто проверю наш трофей.

- Чего?..

- Девушку, Ларс! - рыкнул Гун.

- Во имя предков... - брат закатил глаза, - если продолжишь так упорно называть ее вещью, я решу, что ты влюбился.

Гуннар ответил раздраженным взглядом и мотнул головой.

- Ты всегда обесцениваешь тех, кто тебе дорог. Возьми Эдварда. Он твой лучший друг, помог с похищением, а ты ему суешь мешок с деньгами!

Гун решил просто не реагировать на неуместные размышления брата о нем и его поведении и продолжил поспешно одеваться.

Стратегия провалилась, ведь это подстегнуло Ларса перейти к более решительным действиям. Он резко дернулся к брату, одной рукой схватил его за локоть, а второй придержал полотенце на своих бедрах, которое чуть не свалилось.

- Сначала позаботься о своих штанах, а потом уж ко мне лезь, - буркнул Гун. Ему не хотелось вырывать руку и обижать брата, но если тот продолжит замедлять его - придется сделать и это.

- Это не штаны. И вообще... Какая муха тебя укусила? - Ларс недоуменно повел головой, - все с девушками нормально. Уж точно лучше, чем на корабле!

Гуннар ничего не ответил. Не успел.

Дверь в банную комнату открылась, на пороге возникла миленькая белокурая девушка с большими голубыми глазами и в одеянии рабыни. Она улыбалась, но только губами. Когда посетительница открыла рот, чтобы заговорить, Гун понял, что у нее выбиты передние зубы:

- Хошпозжа хочет ваш видеть, - произнесла она неясно. Изъян, явно приобретенный, и к своему сожалению Гун знал от кого, мешал ей нормально говорить, - она шждет ваш в швоих похоях.

У Хельги был ужасный обычай вырезать рабыням языки, но некоторым из них все же необходимо было говорить, чтобы выполнять свою работу.

Видимо, так хозяйка вышла из положения. Выбила им зубы.

- Я иду, - ответил Гуннар, опуская взгляд. Было больно смотреть на эту девушку. И совестно, что он до сих пор не сделал ничего с ее хозяйкой.

Конечно, он не имел в Прибрежной крепости никакой власти. Да и у Хельги было полно союзников среди ардов, разделявших ее отношение к людям и даже поощрявших его. Но почему это должно было его останавливать? Ведь он хранил в сердце память о женщине, которой ничто не мешало нести справедливость туда, где ее не хватает.

Воспоминание отдалось болью в груди и жжением в районе ключицы, и Гун спешно его отогнал.

- Все нормально, Ларс, - он хлопнул чуть растерявшегося брата по плечу, - увидимся в нашей комнате.

Глава 10 - 2

Гуннару все равно сначала нужно было идти к Хельге. Он не знал точно, в какой комнате хозяйка разместила пленниц.

Однако... Тревожило то, что она сама звала его к себе. Что придумала эта безумица?

Уходя из банной комнаты вслед за рабыней, Гуннар не подозревал, что Хельга уже давно приготовила свои покои перед приходом гостя. Она вымылась до блеска кожи, надушилась розовой водой, обмазалась маслами. Ее зрелое, не измененное родами, сильное тело было предметом соблазна многих мужчин. Но ей нужен был только Гуннар.

Когда тот оказался на месте и открыл дверь в покои, ее тонкие изящные губы изогнулись в нетерпеливой улыбке.

- Гуннар, - проурчала она, маняще поглаживая постель, на которой лежала совершенно голая, - я тебя ждала.

Он промолчал и даже не подумал приблизиться.

В голове завихрилась тысяча мыслей. Намерения Хельги очевидны и, на свой стыд, Гун не всегда мог противостоять ее напору. Эта женщина знала, как соблазнять мужчин, и как доставить удовольствие именно ему.

А он... Он довольно давно не чувствовал жара прекрасного женского тела.

Однако... Это была Хельга, аредсса, которую он искренне боялся и уже почти возненавидел. Та, кого он мечтал исключить из своей жизни.

Хельга неправильно восприняла его замешательство. Ей подумалось: он хочет, чтобы она проявила больше инициативы. Выгибая обольстительно спину и сжимая меж руками полные груди, она почти пропела:

- Неужели я не пленяю тебя? - она встала и приблизилась к нему, - неужели ты не хочешь покорить меня? Овладеть мною? - она соблазнительно улыбнулась, опустила руки на его плечи, а потом провела ладонями по сильной груди, - ну же, мой бесстрашный могучий воин!

- Хельга... - Гун тяжело сглотнул.

«Сопротивляйся. Ты же не юнец вроде Ларса! - наказал он себе, - это не первая женщина в твоей жизни. И не единственная».

Вдруг ни с того ни с сего в памяти вспыхнул образ Бианки. Яркого, удивительного, поистине непокорного создания. Странно, но это придало Гуннару сил вымолвить:

- Прости, но я не могу.

Воображаемая Бианка нежно улыбнулась, а глаза реальной Хельги округлились. Лицо исказила ярость, а на распахнутых губах застыл вопрос: «Как это понимать?».

Пожалуй, впервые Гун отказал ей при таких... Обстоятельствах. Раньше ее нагое тело и горячий напор не оставляли ему ни шанса.

- Не можешь или не хочешь? - спросила она холодно. Сейчас она больше походила на Хельгу-соратницу, с которой он ходил в бой. Только такими глазами она смотрела лишь на своих врагов.

- И то, и другое, - одно сказанное «нет» словно бы сорвало с него кандалы. Гуннар почувствовал себя увереннее. Намного увереннее.

- С чего это? - она начала вскипать, - ты нашел другую женщину? И кто, по-твоему, может сравниться со мной? Я единственная ардесса, которая может тебе подойти! Которая тебе под стать!

Гуннар и не думал отвечать или оправдываться. Хельга оттого пришла в еще большую ярость:

- И кто это? Может, эта человечешка, а? Вот уж не подумала бы, что ты так низко падешь... Хотя она похожа на твою сестрицу... Ты что, хочешь трахнуться со своей мертвой сестрицей?

Гуннар оскалился, как разъяренный зверь. Он схватил ее за шею, и холод его рук ошпарил ее белую кожу.

- Ты зашла слишком далеко, - прорычал он негодующе, - не смей когда-либо говорить о Гарен! - он отпустил и оттолкнул Хельгу. Не сильно, но та, впрочем, повалилась на кровать и испуганно замерла, - мы уезжаем. Завтра же. Предки! Мне и не следовало сюда приезжать! - воскликнул Гун.

- Тебе не следовало привозить сюда эту мерзкую оборванку! Эту человечешку! Да я с нее шкуру спущу и постелю ковром в главном зале! Пускай все знают, что ждет грязных людишек в моей крепости!

То, как изменилось лицо Гуннара, как он помрачнел, похолодел, заставило Хельгу замолкнуть.

Он ткнул в ее сторону пальцем и прорычал:

- Только тронь ее. Только попробуй, Хельга, и я...

- Что? Что ты сделаешь, вонючий полукровка?! Будешь караулить ее?

Это была последняя капля. Как бысильно ни задел ее отказ... Хельга не имел права называть его так! Назвать его полукровкой - это позорить его род и его предков! И оскорблять его мать!

- Не смей... Не смей никогда больше говорить со мной, Хельга.

Если бы он закричал на нее, если бы ударил, если бы принялся громить ее покои, Хельга испугалась бы меньше. Ведь то была бы слепая ярость, но сейчас...

Гуннар отвергнул ее ледяным тихим голосом, словно бы это было окончательное решение, а не временный прилив чувств.

Она обмякла и ослабла от страха, не в силах помешать ему уйти.

Гун не позволил ее жалостливому умоляющему взгляду повлиять на него. Та, кто глуха к чужим жалобам и мольбам, не достойна сама быть услышанной.

Он вышел из ее покоев, громко хлопнув дверью.

У долгожданного чувства свободы был горький привкус. Гуннар знал: Хельга не простит ему сегодняшний разговор. Но посмеет ли она ударить напрямую по нему?

Нет. Конечно, нет.

В горле возник колючий ком, Гуна слегка замутило.

Он еще раз прокрутил в голове их разговор. Хельга отчего-то обвинила во всех бедах Бианку. Очевидно, что именно с ней хозяйка Прибрежной крепости поквитается в первую очередь.

«Проклятье, - пронеслось у Гуннара в голове, - и за что я только свалился на голову этой бедной девушке? - нарастающее отчаяние заставило сердце ускориться, но Гун взял себя в руки и решил, - ладно. Сейчас нужно действовать, а не мучаться упреками совести. Если Хельга решит отомстить Бианке, я буду там. Если надо, я всю эту треклятую крепость обойду, чтобы найти ее, и всю треклятую ночь просижу под ее дверью, чтобы уберечь от беды. Я задолжал этой девушке слишком много, куда больше, чем задолжал мне ее муж».

Глава 11 - 1

Бианка и Триш проснулись от шума, грохота и громких недовольных криков с улицы. Еще бы! Судя по ощущениям, сейчас была та еще рань, кому понравится работать в такое время? Хотя после «радушного» приема, который устроила Хельга, и не следовало ожидать доброго утра. Даже если бы Бии удалось проспать до полудня.

Все тело ныло и болело, каждое движение приносило боль и ломоту в мышцах. Это ожидаемо.

Но что неожиданно, приятно неожиданно - Бианка почувствовала внезапный прилив сил. Скорее, конечно, духовных, но в их с Триш положении это многого стоило.

Или следовало думать только о своем положении? Ведь подругу, кажется, все устраивало, она придумала себе какие-то особые взаимоотношения с Ларсом.

Бианка мотнула головой и решила: пускай Триш обидела ее вчера, пускай наивно поверила этому подлецу, она ее не бросит. И будет рядом, когда та все поймет.

Первым делом Биа попробовала открыть дверь. Та дрожала от ее напора, но не отворилась. Видно, была наглухо заперта на замок.

С другой стороны, на что она рассчитывала? Что Гуннар так просто отпустит свой «залог»? А если бы она и была открыта, что тогда? Вдвоем с Триш они не угонят лодку и не доберутся на ней домой. По крайней мере, подруга точно не согласится, а Бианка уже дала себе обещание не оставлять ее.

Биа осторожно посмотрела на Триш. Та задумчиво глядела перед собой и расчесывала пальцами светлые волосы.

- Все в порядке? - спросила у нее Бианка.

Триш вздрогнула, выдернутая из размышлений, и в ответ лишь быстро кивнула. Ее взгляд выражал виноватость, но признать неправоту или хотя бы извиниться за вчерашние слова она не спешила.

Из коридора вдруг послышался шорох, затем грохот и звон, будто открывалась тяжелая железная щеколда, а затем, резко, дверь распахнулась.

Триш боязливо подскочила на месте, Бианка - отпрянула от прохода так резво и быстро, что любой заяц позавидовал бы.

Первое, что она увидела - усталые и как-то посеревшие зелененные глаза, заметные синяки под ними, затем - бледное и недовольное лицо Гуннара.

- Ты куда-то собралась, пиголица? Может, тебя проводить? - проворчал он и тут же широко зевнул.

- Боже... Ты выглядишь так, будто всю ночь просидел под дверью! Неужели я настолько ценный товар, что меня нужно охранять круглосуточно, да еще и самолично?

Гуннар цокнул, и уж раскрыл рот, чтобы ответить, но Бианка его прервала:

- Подожди-подожди, я знаю, что ты скажешь, - она распрямила плечи, пытаясь придать хрупкой фигуре больше внушительности и сделала голос настолько низким, насколько могла, - «ты не товар, ты залог. Сколько можно говорить» и бла-бла-бла.

- Отвратительная пародия на меня, - заявил Гун, хотя лицо его выразило довольство.

Как это понимать?!

Ему нравится? Что ж, она еще заставит его изменить мнение!

- Раз уж вы проснулись, я принесу вам поесть, - он потянул дверь на себя, - никуда не уходите... Ах да, вы не уйдете, я вас запру, - он ухмыльнулся.

- Ха-ха! - последовал саркастичный выпад Бианки, - и он еще говорит что-то о моих пародиях! И откуда только такой тупица знает такое слово, как «пародия»!

Последние слова были выпущены уже в закрытую дверь.

Биа недовольно поморщилась и хмыкнула, а Триш вдруг усмехнулась:

- Вы ругаетесь, как старые супруги.

Подруга наградила ее таким оскорбленным и негодующим взглядом, будто ее только что обвинили в предательстве всего человеческого рода.

- Что ты вообще говоришь такое?!

Триш в ответ только качнула плечами, иронично улыбнулась и отвернулась от Бии.

Как же той захотелось в тот момент ее придушить! Нет, это же надо! Всерьез намекать на такое... Бианка даже в мыслях не могла назвать, на что именно.

Вскоре не с пустыми руками вернулся Гуннар. Он принес графин с ароматным морсом, а рабыня, вошедшая в комнату вслед за ним, держала в руках две тарелки с на редкость аппетитным завтраком.

- Я учусь на своих ошибках, - заявил Гун, глядя на Бианку, - хлеб свежий и горячий, только что с печи. Рагу с мясом - оттуда же. Довольно вкусно и сытно, чтобы закончить наше путешествие, и чтобы ты за это время не сожрала меня заживо. Прошу леди, завтракайте.

Знали бы они, каких трудов стоило заставить рабынь Хельги приготовить еду! Хозяйка крепости еще не проснулась, но их ссора, а потом еще и ночь, которую он действительно провел под дверью этой комнаты, были слишком красноречивы.

Бианка услышала предательский смешок Триш и вконец разозлилась. Прежде чем наброситься на еду, которая кружила голову потрясающим ароматом, девушка выпалила:

- Называешь нас леди, а сам одел в обноски рабынь, - она бросила кусок свинины в рот и, не прожевав, прибавила, - неужели Майер задолжал тебе так много, что без унижения нашего достоинства не обойтись?

- Не ворчи, пиглетка. Подавишься, - бросил Гуннар, сидя возле завтракающих девушек, - я никогда не говорил, что вы теперь рабыни. И ваши одежды точно тут ничего не определяют. К тому же их вы получили от Хельги, а не от меня. Нет ничего удивительного, что она попыталась скрыть вашу красоту под этими уродливыми нарядами.

Биа вспыхнула то ли от злости, то ли от смущения.

И кого этот разбойник сейчас перед ними разыгрывает?

- Платья вы получили от Хельги, - повторил он, - но это от меня, - он встал, чтобы дотянуться до другого края столика, где устроилась Триш, и передать ей теплый шерстяной платок.

Второй такой же, предназначавшийся Бианке, он попытался самостоятельно опустить ей на плечи, но девушка дернулась и не позволила ему это сделать.

- Будет холодно, - сказал Гун ей строго.

- Я как-нибудь разберусь, - буркнула та, скорее, из вредности.

Гуннар качнул плечами, будто ему было все равно, но на его усталом лице отразилось большое недовольство.

Глава 11 - 2

«Да, делай вид, что тебе важно мое благополучие, так я и поверила!» - буркнула про себя Бианка, но тут же поймала себя на мысли: ему действительно может быть небезразлично. Она же залог в важной сделке, который нельзя потерять. Да и с больной пленницей в два раза больше мороки...

Хотя это ощутимо ударит по ней, Биа решила хорошенько простудиться, чтобы этот подлец побегал вокруг нее и поволновался за свой безупречный план.

Впрочем, после того как приготовления к отплытию закончились, и девушек вывели на причал, Бианка переменила свое мнение. Валяться беспомощно с лихорадкой, да еще и когда поблизости этот тип - сомнительное удовольствие. Как и морозиться сейчас под ветром северного моря.

Нужно найти способ согреться, только они выйдут на воду.

Когда лодка была готова отчалить, и Бианка с Триш стояли на палубе, они в последний раз оглянули округу. Удивительный город в самоцветной скале. Место из сказки. И живет в нем настоящая злобная ведьма.

Биа рада была уехать отсюда, но из головы не вылезала мысль: если муж не расплатится по долгам, их следующая остановка станет последней для нее и Триш.

Хельга не вышла провожать гостей. Покидая крепость, Бианка, впрочем, заметила ее в окне главного холла. Хмурую, сердитую и злую. Она пересеклась взглядом с Бией, и ее лицо в ту же секунду искривилось в слепой ярости. И откуда только взялись такие сильные чувства? Такая всепоглощающая ненависть?

Бианка никогда не видела, чтобы кто-то так на нее смотрел. Никогда не думала, что в принципе способна вызвать в ком-то столько гнева. И искренне надеялась, что больше не увидит и не вызовет.

Лодка отчалила и вышла в море. Команда явно была недовольна таким скорым отплывом. Никто толком не успел отдохнуть, что уж говорить о ремонте корабля. Но и спорить с Гуннаром моряки не спешили.

В отличие от Бианки, они знали: их командир редко бывает не прав.

Но ей уже выпало удовольствие убедиться в этом: хотя над кораблем возвышалось яркое солнце, от холодного ветра девушка промерзла до костей.

Она пыталась согреть себя прыжками, когда две тяжелые ладони вдруг опустились ей на плечи и пригвоздили к палубе.

- Замерзла, пиголица, или дрожишь от страха? - Гуннар резко потянул ее назад, и девушка невольно прислонилась к его крепкой горячей груди.

Мурашки пробежали по спине, и она поспешно отстранилась.

- Ни то, ни другое. И какое тебе дело? Ты называешь меня залогом, твоя подружка обрядила меня рабыней, и Бог весть, как еще унизят меня в крепости твоего отца.

Ее слова не понравились Гуннару, но он понимал, что сам виноват. Стиснув губы, чтобы смолчать, и опустив глаза, чтобы не видеть ее негодующий взгляд, он развернул теплый платок, который предлагал ей еще утром и крепко укутал им девушку.

На сей раз Бианка не сопротивлялась, не обругала его, но и не поблагодарила. Замес этого, отвернулась снова к горизонту, замерла и притихла.

- В крепости моего отца ты не будешь ни залогом, ни рабыней. Я могу тебе это пообещать.

- Ты можешь пообещать мне что угодно, - парировала Бианка, - но меня волнуют твои действия, а не слова.

Он тяжело вздохнул и притих. Кажется, он довел эту девушку до той степени недоверия и недружелюбия, из которой уже не выберешься. Что бы он ей ни сказал, и даже что бы он ей ни сделал - она продолжит считать его подлецом и разбойником.

И возможно... Возможно, она не так уж и неправа.

- Послушай... Бианка, - от ее имени во рту стало остро-сладко, и это показалось Гуннару странным, - там, куда мы едем, самым важным словом является слово моего отца. И он не назовет тебя рабыней, ведь давно отверг идею рабства, и не отнесется к тебе, как к залогу в сделке, ведь не заключал ни с кем никаких сделок. Он отнесется к тебе, как к благородной девушке, которая попала в беду по вине его сына. Так что если кому-то из нас и следует беспокоиться - то мне. Потому что я несусь на полном парусе навстречу отцовскому подзатыльнику.

Бианка была рада, что он стоит за ее спиной и не видит легкую улыбку на ее лице. Образ Гуннара, получающего подзатыльник, очень уж ей понравился.

Но развешивать уши, как Триш, она не собиралась и быстро вернулась к привычной подозрительности:

- И я должна поверить на слово, что яблоко упало от яблони очень далеко, и твой отец - порядочный человек?

- Ты не знаешь моего отца. Так что тут одно из двух. Либо он порядочный человек, либо нет. Пятьдесят на пятьдесят. Это не такая уж плохая статистика. Особенно если вспомнить, что я сто процентный мерзавец, - в глубине души Гун надеялся, что она скажет: «Нет. Это не так».

Но Бианка разрушила робкие мечты:

- Пожалуй, это так. Пожалуй... У меня нет другого выхода, кроме как понадеяться.

Она вздрогнула от мысли: «Для чего вообще Гуннар затеял этот разговор? Чего он добивается?».

- Тебе все еще холодно? Принести еще платок? - Гун истолковал это движение иначе.

- Нет. Нет... - ответила она и, задумавшись, невзначай проговорила, - спасибо.

Теперь уж Гуннар вздрогнул. Он не ослышался? Она действительно его отблагодарила? В голову полезла тысяча едких замечаний и саркастичных выпадов, но он сдержался и не произнес ни одно из них.

Он уже достаточно наговорил ей. И потому ответил лишь:

- Не за что.

Глава 12 - 1

Из мутного отражения в старом крохотном зеркальце на Эдварда смотрела вполне себе симпатичная девушка с, быть может, не таким тоненьким и прямым носиком, как у светских красавиц, но живым взглядом и обаятельной улыбкой.

А ее светлые гладки волосы! У-у-у. Чистая платина!

«Красиво. Но слишком примечательно», - подумал Блейн о ее волосах, и девушка из отражения легким быстрым движением сняла их с головы. На месте платинового парика теперь виднелись кучерявые волосы Эдварда.

Он усмехнулся и иронично качнул головой. С париком была милейшая особа, а без - какой-то клоун накрашенный.

Хотя Эдвард обращался с косметикой получше многих женщин, и умело подведенные глаза, припудренные щеки, очерченные брови, подкрашенные, но без излишеств, губы не имели ничего схожего с маскарадным гримом.

Но вся беда в том, что предназначался мастерский макияж Розалии Джонсон, его сегодняшнему амплуа, а никак не Эдварду Блейну.

Розалия Джонсон - кокетливая, в рамках приличия, девушка с прекрасным образованием и четкой жизненной целью пробиться в высший свет. Она была родной сестрой Роберта Джонсона, который познакомился с Найджелом Смитом, молодым, но уже подающим надежду художником, в кабаке сразу после его ссоры с Винсентом Майером.

Под именем Роберта Эдвард неплохо сдружился с Найджелом, но это знакомство довольно быстро потеряло актуальность. Вздорный юноша не так много знал о Майере и тем более - о похищении. По всей видимости, проклятый индюк уже предпринял все меры, чтобы скрыть пропажу жены, и Блейну необходимо было двигаться дальше.

И тут Найджел мог пригодиться в последний раз. Он легко входил в круг светских дам, ведь прекрасно набил руку в женских портретах, которые ухитрялись быть похожими и льстивыми одновременно.

И именно светских дам Блейн избрал оружием против Майера. Ведь нет никого более легковерного, чем они. И ни одно людское знание не распространяется с такой немыслимой скоростью, как их сплетни.

Стоит только словечко сказать о госпоже Майер, которая куда-то подевалась, как через денек-другой весь высший свет встанет на уши и примется требовать от Винсента объяснений упорнее, чем простолюдины - снижения налогов у короля.

Судя по рассказу Найджела, Майер пекся о репутации в высших слоях общества. Потому-то он и докопался до количества оружейных отсеков на нарисованном корабле. Блейн понимал: он докопался лишь из желания докопаться, но откуда-то ведь в его голове взялся такой предлог? Значит, думал об этом, тревожился. Да и как иначе? Он владеет крупнейшей торговой компанией, ему впору просиживать обеденные стулья в дворце какого-нибудь короля, да только простое происхождение перекрывает дорогу. Кто знает, сколько грехов он нажил на свою уж проданную Гуннару душу, пока прокладывал тропинку хотя бы в высший свет Дубиншофта! Женитьба на благородной девушке стала еще более важным в этом деле шагом. А вот потеря ее, да еще и при таких обстоятельствах... О, это станет его крахом.

Как же! И тут и там начнут судачить, мол, вот тебе и делец! Даже жену свою, бедняжку, такую молодую, сберечь не смог от разбойников, как еще корабли его не потопили пираты! И все в том же духе, все в том же стиле.

Майер и его положение, в частности, теперь уж виделись Эдварду ясно и отчетливо. Как на ладони.

И он знал, что делать, а, главное, как делать.

И тут в игру входила Розалия Джонсон. Молодая и обаятельная девушка, которая совсем недавно вернулась из-за границы и не терпит поделиться впечатлениями со всем светом. Такая особа непременно привлечет внимание возрастных светских дам, а внимание - это все, что Эдварду и требовалось.

Добраться до высшего света Блейн планировал через Найджела. Однако, хоть он завязал с художником приятное знакомство, тот не стал бы рисковать благосклонностью дам и представлять им неблагородного человека, о котором сам толком ничего не знал, кроме того, что тот неплохой малый и не гнушается проставиться в пивной.

Однако как человек творческий и романтичный, Найджел имел довольно распространенную слабость - женщины.

Он засматривался на каждую встречную, и глаз художника в каждой встречной обнаруживал богиню красоты.

Однако женщины не отвечали бедолаге взаимностью. Найджел в их глазах казался слишком хилым. Худее был только его кошелек.

Если бы он меньше денег тратил на выпивку - кошелек заметно потяжелел бы. Или, по крайней мере, он мог бы тратить деньги на еду и поднакопить чуточку веса.

Так и так хоть от одного своего недостатка он мог бы избавиться... Ведь два сразу женщины Дубиншофта ему не прощали.

Конечно, обманывать паренька, в целом безобидного, пусть и вспыльчивого, Эдварду не хотелось, но что поделаешь, такая работа.

Он перебрал несколько париков из своей коллекции - перевоплощение в женщину заставляло его чувствовать себя немного не в своей тарелке: Блейн не относился к тому числу мужчин, которым это доставляло удовольствие, но он не мог отрицать - многие вещи и секреты куда легче вызнать, будучи в платье.

Эдвард остановился на темно-русом парике с чуточку завитыми локонами. Модно и красиво, но не слишком ярко. Как раз для того, чтобы Розалина Джонсон всего на мгновение блеснула перед миром, а затем навсегда забылась в памяти.

Определившись с париком, Блейн взялся за платье. Тут вариантов и, соответсвенно, мук выбора не было: он имел при себе всего одно. Довольно сносное, даже приличное, а главное, покрой прекрасно скрывал мужскую фигуру.

Единственная проблема - корсет. Затянуть его в одиночку очень сложно. И то, если не брать в расчет психологический фактор - Эдварду буквально дурнело при мысли о нем. Эту ужасную штуковину придумали самые злобные создания Преисподней - тут нет сомнений. На женщин, которые их носили, Блейн не мог смотреть без жалости и сочувствия, а мужчинам, которые выступали против новых фасонов платьев без этого пыточного устройства, искренне хотелось набить морду.

А лучше засунуть в корсет и заставить походить денек «изящными и воздушными».

Справиться в одиночку он не смог. Видно, потерял хватку. Что уж там, переодеваться женщиной ему давно не приходилось.

Эдвард решил рискнуть и прибегнуть к посторонней помощи. Конечно, важно оставаться инкогнито, но... К тому времени как кто-нибудь что-нибудь заподозрит, он уж пересечет границу миров и будет праздновать с Гуннаром и Ларсом победу.

Блейн выхватил служанку из коридора, тучную добросердечную на вид женщину, попросил не задавать никаких вопросов и в довесок протянул ей пару монет за беспокойство.

Та с на удивление понимающим видом проговорила:

- Да ну что ты, милый! Мне это не впервой. Правда, вы здесь обычно по весне появляетесь... Да ну какое мне дело.

Эдварду стало дико интересно, что такое творится в Дубиншофте весной, раз суда ломятся любители переодеться в платье, но этот вопрос он решил оставить без ответа. Хотя можно будет и разведать. Материал для хорошей байки налицо!

Она затянула корсет так туго, что Блейн не сдержался и пару раз выругался, на что получал вполне весомое: «Ну-ну, красота требует жертв!»

Глава 12 - 2

Из своей скромной, но стоит отдать должное, опрятной гостиницы Блейн уже вышел очаровательной девушкой. Плечи, может, казались чуть широковатыми, но талия!.. Он успел поймать на себе пару заинтересованных взглядов на пути в мастерскую Найджела.

Это одновременно смешило и пугало его.

Эдвард знал, что в четыре часа вечера к Найджелу придет довольно известная в светских кругах дама на сеанс. Он писал ее портрет в мифологических декорациях.

Найджел сам ему сказал, когда Блейн приглашал его с собой в кабак. И это был тот шанс, который он так давно ждал.

Один раз Эдварду уже приходилось бывать в мастерской художника. Ее Найджелу снимала тетушка, которая шла на поводу его желанию стать великим живописцем, только бы тот оставил за ней право распоряжаться его долей в отцовском наследстве.

Найджел считал, что ловко ее обдурил. В финансовых вопросах он был не слишком умен.

Блейн добрался до нужного дома, спокойно прошел мимо консьержа (вот она прелесть быть дамой - ни один сторож не остановит и не спросит, кто ты, да к кому), поднялся на второй этаж и мягко, но настойчиво постучал в дверь.

Как только послышались шум и шаги, Эдвард вздохнул, приосанился, улыбнулся, как улыбаются кокетки - игриво, но с некоторой жесткостью, и изобразил неподдельную радость, когда дверь открылась.

- Найджел! - воскликнул он на удивление по-женски. Искусством подделывать голоса Блейн овладел еще в детстве.

Художник так оторопел, что решительно не мог ничего сказать, уж тем более - сделать, когда Эдвард уверенно вошел в мастерскую.

- У вас тут так интересненько... Никогда не бывала в мастерской художника! - Блейн метнул быстрый взгляд на вешалку, обнаружил там пурпурную верхнюю накидку, которая впору была бы благородной даме. Отлично. Значит, он пришел в самое время. Развернувшись резко, он посмотрел на растерянного Найджела, изобразил беспокойство и дознался, - боже... Он вам не сказал?

- Кто... Что сказал? - Найджел захлопал глазами.

- Роберт!

- Роберт?

- Роберт Джонсон!

- А...

Найджел был безнадежен, и Эдварду пришлось перейти к более решительным действиям.

- Я Розалина Джонсон, - он схватил Найджела за обе руки. Тактильный контакт настраивал на дружелюбность, - сестра Роберта.

- О... Сестра...

- Да! Мы очень похожи, не так ли?

- Что? Нет! Нет-нет, совсем не похожи! Вы... У вас лицо совсем другое, более тонкое и женственное!

Найджел протараторил это так искренне, что Эдвард чуть не расхохотался. «Какими же мы, мужчины, иногда бываем наивными!», - подумал он.

- Что ж, спасибо, - Блейн улыбнулся, - Роберт должен был показать мне Дубиншофт, я же только приехала! Но на него вдруг свалились дела, он, видите ли, такой занятой у нас... И он сказал, что вы его друг, и с радостью прогуляетесь со мной вместо него, - при предложении прогуляться Найджел чуть вздрогнул и сжал губы. Ну все. Попался на крючок. У Эдварда чуточку защемило от жалости в груди, но он поспешно отмахнулся от этого чувства, хоть и отпустил руки художника. От греха подальше, - Роберт дал мне ваш адрес и сказал, что предупредит обо всем и все уладит. Он этого не сделал, да?

Блейн захлопал глазами. Длинные искусственные ресницы сделали свое дело, и Найджел позабыл обо всем:

- О нет-нет, я... Я буду очень рад с вами пройтись... - казалось, он уже сейчас готов одеться и выскочить на улицу, но на глаза ему попалась вешалка, на ней - пурпурная накидка. Он вздрогнул, вспомнил, что с клиенткой, и как-то приуныл.

- Найджел? Мне казалось, что нам не будут мешать, - из комнаты за прихожей раздался строгий голос, а затем в дверном проеме появилась статная фигура.

Эту женщину Блейн-то и ждал. Морщинистое лицо, которое от старости не спасала и тонна косметики, уставший взгляд, слишком аляповатый для ее возраста наряд. Типичная королева сплетен.

- О боже! - воскликнул он, - вы заняты? Право, мне так неудобно. Все мой братец! - он вертел головой, чтобы говорить то с Найджелом, то с дамой, - ведь знает, что я только вернулась из заграницы! Но нет, никакой помощи и поддержки!

- Вы из заграницы? - дама сразу оживилась.

Дубиншофт был крупным городом, но сплошь состоял из торгашей да моряков. Путешественники благородных кровей захаживали сюда редко и потому высоко ценились.

- О да... Я была в путешествии. Не в кругосветном, конечно, куда мне там! Но мы с кузинами и дяденькой много в каких странах успели побывать.

- Это так интересно! - лицо дамы просияло, - я сама всегда мечтала побывать в других странах, но как-то не сложилось. А сейчас... Я уже не в том возрасте.

- О чем это вы? Вы ведь в самом рассвете!..

Дамы вроде нее любили лесть, даже бессовестную. Особенно бессовестную. Такая лесть ясно указывала, что их хотят задобрить, а, значит, они важны и имеют некий вес в обществе.

Потому после комплимента Блейна, точнее Розалину, не только тепло приняли, но и предложили присутствовать на сеансе.

- Расскажите мне о загранице... А потом сразу сможете прогуляться с Найджелом. Право, он чудесный молодой человек!

Художник был немного удивлен таким поворотом, но точно не раздосадован. Что уж говорить об Эдварде! Все шло, как по маслу!

Он вслух оценил почти законченный портрет, чем угодил обоим, затем принялся рассказывать о других странах. Благо много где успел побывать.

Дама слушала с блаженной улыбкой, Найджел больше смотрел на нежданную гостью, чем на модель, Блейн смеялся в душе.

Когда ему сказали, что скоро сеанс закончится, Эдвард еще чуточку порассказывал, а затем перешел к тому, ради чего все и замышлялось:

- Да, в Сафирском городе было страшно, - закончил он историю про Сафирию, где цвела преступность, чтобы подвести разговор к нужной теме, - хотя возвращаться домой было страшнее.

- Страшнее? Отчего? - удивилась дама.

- Ну как же... Вы не слышали?

«Вы не слышали?», - магическая фраза для сплетниц. Дама встрепенулась и предельно внимательно уставилась на собеседницу.

- Что? Что не слышала?

- Пираты теперь похищают благородных девушек! Уж не знаю, зачем оно им нужно... - Блейн вздохнул, как если бы его это ужасно тревожило, - знаете... - он нагнулся к даме ближе и шепнул, - мне это сказал офицер на корабле, а он узнал от капитана одного из кораблей Фазорской компании... Говорят пираты похитили саму госпожу Майер!

- Не-е-ет! - дама прижала руку к сердцу и отпрянула.

Изумление и неверие отразились на ее лице.

Вдруг послышался тихий звук удара. Как если бы на пол упало нечто маленькое.

Блейн с дамой синхронно оглянулись на Найджела. Бедолага выронил из рук кисточку, побелел и уставился на Розалину.

- Вам это брат сказал? - спросил он тихо и разочаровано.

- Нет... При чем тут Роберт? - Эдвард разыграл недоумение.

- Да... Причем тут он? - подключилась дама и теперь внимательно всмотрелась в художника. Как и любая сплетница, эмоции она читала прекрасно, - о боже! Вы что-то об этом знаете!

Найджел попытался отнекнуться, но лицо его выдавало. Он хотел приберечь это для мести Майеру, однако клиентка просто вынудила его выложить на стол все карты:

- Я... Я ненароком подслушал что-то такое.

Он был ужасно разочарован. Не понимал, что шантажировать Майера опасно и ни к чему хорошему это не привело бы. В какой-то степени Эдвард сделал ему одолжение.

- Боже! Да это просто немыслимо! - дама вскочила. Она изображала ужас и негодование, но в ее глазах Блейн без труда различил ликование.

Ну конечно. Такая новость! Такая сенсация! Эта дама благодаря ей теперь будет в кругу всеобщего внимания!

- Вы оба должны рассказать мне все, что вы знаете! Боже! Госпожа Майер, бедняжка...

Эдвард улыбнулся, в груди у него потеплело, по всему телу заструилась энергия - так всегда случалось, когда он выигрывал.

«Посмотрим, - подумал он, наблюдая, как дама допытывает Найджела, - как теперь ты будешь выкручиваться, Майер».

Глава 13 - 1

Ларс просунул голову в тент. Он прочистил горло. Затем повторил, но уже громче.

Бианка вздрогнула, просыпаясь, и толкнула Триш, которая тут же распахнула глаза и широко улыбнулась гостю.

- Леди, я принес хорошие новости, - проговорил Ларс дружелюбно и не спуская взгляда с Триш, - совсем скоро мы прибудем.

Предмет его интереса улыбнулась еще шире. Бианке подумалось: «И как у нее еще лицо не треснуло?». Подруга словно бы прочитала ее мысли, или, что более вероятно, поймала ее суровый взгляд, смутилась и перестала быть такой счастливой.

- Прошу, выйдите и посмотрите на красоты моего родного края, - Ларс недовольно стиснул губы.

Конечно, он видел, что Биа настроена против него и всячески мешает им с Триш сблизиться. Но выражать открыто свое неудовольствие он не спешил. То ли слишком боялся Бианку, то ли Гуннара, который относился к красноволосой девице, ох, как неоднозначно, то ли их обоих сразу. Одно он знал точно: стоит хоть на секунду оградить его прекрасную пленницу от бойцовской подруги, и Триш мигом размякает.

Потому он решил вновь проявить инициативу и увести девушку с собой.

Ларс протянул руку Триш, а Бианку жестом пригласил пойти следом. Но это, скорее, из осторожности, чтоб та ничего не заподозрила.

По плану молодого арда, к тому времени, как Биа выползет из тента, они с Триш уже будут в противоположной части корабля. Нежиться под потеплевшим солнцем и глядеть на прекрасные просторы.

Так оно и случилось. Еще не отошедшей от радушия Хельги Бианке было тяжело двигаться, к тому же... Кажется, она все-таки простудилась. По крайней мере, нос у нее был мокрый, а тело казалось в два раза тяжелее, чем в действительности.

Но на стороне Ларса оказался и другой козырь, который, правда, он планировал использовать на Триш. Но задело и ее подругу.

От пейзажа захватывало дух. Когда Бианка увидела череду темно-синих, отполированных морем скал, высокие могучие сосны с изумрудными лапами, и величественные горы вдали с такими чистейшими белыми верхушками, что слепило в глазах, она волей-неволей забыла о Триш.

На мгновение и ее проблемы отошли на задний план, она будто и не находилась на странном корабле в плену у не менее странных людей.

Высокие, царапающие небо, вершины захватили все ее внимание, заставили замереть, затаиться, задержать дыхание, будто девушка боялась спугнуть этот прекрасный пейзаж и навсегда потерять его из виду.

Вдруг раздавшийся голос отвлек ее:

- Все в порядке? Ты как в статую превратилась.

Бианка дернулась от испуга, который, впрочем, тут же сменился недовольством. Она раздраженно посмотрела на Гуннара, облокотившегося о борт рядом с тентом и отвлекшего ее от созерцания.

- Все нормально, - голос оказался неестественно низким, хриплым и слабым.

Биа нахмурилась и погладила себя по горлу, будто это могло что-то исправить.

- У-у-у, - провыл Гун неодобрительно.

- Что «у-у-у»? - проворчала девушка и скорчилась: каждое слово теперь отзывалось ужасной болью в глотке.

-Я говорил, что будет холодно. Но нет, ты же самая умная! И что мне с тобой больной делать?

«Как будто до этого ты делал со мной что-то хорошее», - Бианка не прочь была сказать это вслух, но решила, что не собирается терпеть боль ради перепалок с этим недоразумением, которое именует себя мужчиной.

- Немедленно возвращайся в тент, - продолжил Гун, - я принесу тебе что-нибудь горячее попить.

- Ишь, раскомандовался! - все же ответила Бианка.

Она и сама понимала: лучше на холодный воздух не высовываться, но... В пейзаже перед ней было что-то невероятное, вечное, что-то, стоящее выше любых человеческих проблем. Впервые за долгое время нечто вызвало в ней такие яркие приятные чувства, и она не могла так просто с этим расстаться.

Но Гуннар явно не собирался уступать, он уж подошел и схватил ее за руку, чтобы затащить под тент силой, потому Бианке пришлось признаться:

- Просто... Я никогда не видела горы. А горы перед морем - тем более. Это... Очень красиво, - она замолкла, чувствуя, как в глотке вспыхивает огонь.

- Да... Это красиво, - неожиданно Гуннар ее понял, - но не переживай. У меня дома тоже видно эти горы. Даже лучше. Ты сможешь смотреть на них, сколько душа пожелает. А сейчас лучше посиди в тенте.

Та тяжело вздохнула и тоскливо уставилась на пейзаж. С одной стороны, хорошо, что она еще его увидит, но с другой... Сколько продлится ее плен? Как долго она будет смотреть на эти горы? Вдруг со временем возненавидит их? И если даже такое прекрасное творение природы вызовет в ней отторжение, то что вообще останется в ее сердце?

Она спряталась в тенте, а Гуннар, как и обещал, вскоре принес ей какой-то горячий отвар. На вкус он был отвратным, но боль снял неплохо.

- В доме моего отца тебе дадут лекарство получше. Заодно накормят, переоденут. Вы сможете помыться, как ты и хотела.

При упоминании мытья Бианка вздрогнула. Если это будет как в крепости Хельги - она предпочтет до конца своих дней обрастать мхом.

Гуннар вдруг с неестественной для него юношеской неловкостью прикоснулся к ее руке. Ему хотелось приобнять ее, но получилось только легонько похлопать по плечу, как приятеля.

Он смутился. Откуда в нем взялась такая робость?

- Это красивые края. Горы и море... И так везде? - Бианка сменила тему, надеясь избавиться от неловкости.

Она до сих пор не заметила, ведь если бы заметила - ужаснулась бы, что ведет непринужденную беседу со столь ненавистным мерзавцем и разбойником.

- Да. Но конечно, здесь не везде рьяды, но мы предпочитаем селиться только в лучших местах.

- Рьяды?

- Так мой народ называет эти местности. Рьяды - это бухты в преддверии или в окружении скал.

- Твой народ? Кто ты? - Бии помнилось, что она уже пыталась это выяснить, но Гун не стал отвечать.

Сейчас он тоже замолк, задумался так глубоко, что его голубо-зеленый взгляд растворился в пустоте.

Он задумался. Стоит ли сказать ей правду?

Глава 13 - 2

Много лет назад арды решили больше не вмешиваться в дела смертных, отстраниться от их мира. Это продолжалось довольно долго, в особенности, благодаря высшим ардам, которые тщательно блюли соблюдение нового закона. Впрочем... Гуннару выпала судьба первого и пока что единственного нарушителя. Он заключил сделку с Майером, а потом похитил и привез в чужие любому человеку края сразу двух девушек.

Какой смысл скрывать от Бианки маленькую безобидную правду, если в глазах собственного народа он уже нарушил серьезный запрет?

- Я ард, - проговорил он тихо, сквозь силу.

- Никогда не слышала о таких людях, - Биа немного удивилась. Ей невдомек было, с чего это Гуннар разоткровенничался.

- Потому что мы не люди.

- Ха! А кто тогда? Обезьяны? Ну вы с братом, наверное, да, но неужели все такие?

- Нет, Бианка, я не шучу, - проговорил Гун категорично, отчего собеседница заметно напряглась, - арды похожи на людей, точнее... Это люди похожи на нас. Когда-то вы даже считали нас богами. А потом - морскими демонами. Мы ни то, ни другое. Хотя обладаем большой властью и силой, так что осуждать людей прошлого ни к чему, у них были причины боготворить нас.

- Ты... Издеваешься надо мной? - Бианка вспыхнула. И что это за игра такая? Ему мало ее страданий?! Нужно подлить масла в огонь?

- Нет, Бианка, я не издеваюсь, - Гуннар попытался сделать голос как можно более серьезным, чтобы она поверила ему.

- О, правда? Ну тогда прости. Тогда падаю тебе в ноги и бьюсь головой об пол. Скажи, о всемогущий бог, как мне загладить свою вину? Зарезать ягненка на алтаре?

- Я пытаюсь говорить с тобой серьезно! Честно! Ты ведь сама этого хотела, забыла?! - пришла очередь Гуннара злиться. Да она даже не знает, как сложно ему все это рассказывать! В какой непростой ситуации он находится!

Но нет. Не-е-ет! Ей обязательно ерничать, спорить, ругаться!

- Ты невыносимая, вечно всем недовольная, глупая баба! Во имя предков, и зачем я вообще с тобой разговариваю? Да у селедки в голове ума больше! - Гун раскраснелся, выкрикивая все это, глаза его засверкали, и, когда он почувствовал, что дошел до предела, выскочил из тента от греха подальше.

Ладони зудели, нет жгли. Хотелось схватить ее за горло и придушить! И как только Майер не сделал это, пока вел ее до венца?

- Шум моря, посвистывание попутного ветра и крик двух самых неуравновешенных гордецов на свете... Что может быть романтичнее? - встреча с Ларсом была неотвратимой.

Он прогуливался с Триш по палубе, и когда Гуннар сбежал от Бианки, проходил как раз возле тента.

Братец лукаво улыбнулся, а его новая подруга хихикнула.

От этой парочки Гуна начало тошнить, и они попали под второй удар его гнева:

- И чем это ты, братишка, так доволен? Считаешь себя таким умным? Таким спецом во взаимоотношениях с женщинами? Ну да, ну да! Ты ведь попросту похитил себе новую игрушку и теперь ходишь тут с довольной рожей, играешься, вместо того, чтобы помочь мне довезти эту паршивку до дома и не придушить по дороге!

- Бианка! - на лице Триш сначала отразилась крайняя степень оскорбления, когда Гуннар назвал ее игрушкой, а потом испуг, только речь зашла об удушении. Она вздрогнула и дернулась в тент, будто ард действительно прикончил ее подругу, а не грозился в сердцах.

Гун проводил ее раздраженным и вместе с тем потерянным взглядом, хлопнул себя по бокам.

Ему ужасно не хотелось снова поворачиваться к брату, ведь он точно знал, какое выражение лица его там ждет.

Но стоять к нему затылком вечность - тоже не вариант. Он закрыл лицо ладонью и медленно провел от глаз до подбородка, выражая этим жестом абсолютную усталость, но заодно и прячась от сердитого взгляда Ларса. Одновременно с этим Гун выступил вперед, к борту, и облокотился об него.

- У тебя ничего не клеится, поэтому решил мне все испортить? - пробурчал брат, привольно упираясь локтями и спиной о тот же борт.

«Я просто не буду поддаваться на его провокацию. Просто не буду...», - решил Гуннар, хотя если бы Ларс продолжил, старший точно не выдержал бы и сорвался снова.

Но молодому арду хватило ума этого не делать. Точнее, он, как и всегда, прочувствовал состояние брата, понял, что дразнить его не следует, а вот выяснить, что случилось, и помочь тому понять, что действительно случилось, было нужно:

- Ну и кто из вас виноват?

- Ты еще спрашиваешь?! - рыкнул Гуннар, оскорбленный, что его могут записать в преступники.

- Да, спрашиваю.

Гун вдруг понял: в преступники его могут записать небезосновательно, - и пришлось с горечью признать:

- Я... Наверное, я. Да нет. Точно я.

- И что ты сделал?

- Ну... Я рассказал ей, кто мы.

- А она?

- Она не поверила.

- А ты?

- А я разозлился.

Наступило недолгое молчание. Затем Ларс, повернувшись к борту лицом и встав в ту же позу, что и брат, шепнул:

- Ты понимаешь, что ты идиот?

- Да, Ларс, спасибо. Это именно то, что мне было нужно!

- Да я на всякий случай сказал. Мало ли ты не понимаешь. Но раз понимаешь - молодец. Так держать. А если сможешь до конца плавания больше ни разу с ней не поругаться - вообще будешь умницей, - Ларс, скорее даже по-отцовски, чем по-братски, похлопал его по плечу, - нам всего-то осталось два часа пути.

Он ушел прежде, чем озадаченный его наглостью Гун опомнился.

«Выслушиваю нотации от младшего брата! - подумалось ему, когда он оказался один, - да еще и нотации - по делу. Предки, куда катится моя жизнь...».

Глава 14 - 1

Когда Триш вошла в тент, вид у нее был тревожащий. Бледная, напряженная, испуганная.

Впрочем, когда ее взгляд пересекся со взглядом Бианки, она вздрогнула и виновато скукожилась.

- Биа... - пролепетала она, - ты... ты в порядке? - Триш с опаской посмотрела на подругу.

- Если опустить очевидное... Я немного простудилась, но это не страшно. А что такое? - Бианке ужасно не нравилось, как выглядит сейчас Триш. Что стряслось? Если это Ларс-таки ее обидел... Она заранее сжала пальцы в кулак и представила, как отмутузит младшего из братьев, но ответ подруги ввел ее в ступор:

- Гуннар был такой злой... Он сказал, что хочет тебя придушить!

Мгновение Биа пыталась понять, отчего Триш так из-за этого перепугалась, но быстро замешательство сменилось чувством, которое, кажется, уже срослось с ее душой - искренним гневом.

- Он что хочет? Придушить меня?! Ха! Пускай попробует! Да я ему...

- Он угрожал тебе до этого? - еле шевеля губами, пролепетала Триш.

- Что?.. Ну... Ну да. Он постоянно угрожает. Доброе утро, Триш, ты кажется не просыпалась с момента похищения?

- Кажется... - на выдохе проговорила подруга, а ее взгляд стал рассеянным.

- Эй... - Бианка осторожно тронула ее за плечо, - да что случилось-то?

- Я просто... - Триш дернулась, ее розовые губы задрожали, глаза помокрели, а щеки покрыли крупные красные пятна, - я и не замечала, я... Ларс столько говорил, что его брат хороший, что о нас позаботятся у них дома...

На ум пришло: «Слушай Ларса больше», - но вслух Биа это не высказала. Кажется, Триш и впрямь не в полной мере осознавала, что творится, как порой ведет себя Гуннар, как напугана, но при этом вынуждена оставаться непоколебимой, ее подруга. Ларс вырисовал перед ней, не бог весть, какую радужную картинку. И, конечно, Триш не следовало так просто во все верить, впрочем... Бианке подумалось: если бы и перед ней всю ситуацию обставили в розовых тонах, она бы тоже с радостью ухватилась за иллюзию. И, может, не ссорилась бы с Гуннаром по поводу и без.

Но Гун был с ней предельно честен. За исключением того бреда про богов и демонов, тут уж дело ясное - это всего лишь издевательство.

Бианка видела, что мираж перед глазами Триш начал рассеиваться, но не спешила разбивать его на осколки. Это, скорее всего, окажется слишком болезненным.

Потому Биа не стала снова обвинять Ларса и убеждать подругу, что тот запудрил ей мозги. За этим делом не встанет. Он и сам справится и обнажит все свои намерения. Главное, чтобы Триш оставалась здравомыслящей. И верила не только ему, но и своей подруге.

- Ничего, Триш, - Бианка подползла к ней, обняла и позволила той положить голову себе на плечо.

- Прости меня... Я... Я как будто совсем перестала видеть что-либо перед глазами! Оставила тебя совсем одну с этими проблемами!

В груди екнуло. Кажется... Бии ужасно хотелось это от нее услышать.

- Я и не обижалась, - ответила Бианка, хоть сказала и неправду.

Многое и в поведении Триш, и в ее словах задевало. Но какое это имеет значение? Она извинилась, а Биа простила ее. Они обе оказались в ужасном положении и обе действовали не всегда разумно или хотя бы логично. Их обеих нельзя было за это судить.

- Все очень не просто, Триш... Но мы будем друг у друга не смотря ни на что, хорошо?

Она подняла голову, чтобы посмотреть подруге в глаза. Ее лицо стало красным и чуть опухшим, будто она проплакала долго в подушку (хоть и не пролила на самом деле ни слезинки), но его украсила мягкая улыбка.

- Да. Конечно, Биа.

Триш осталась с ней в тенте, будто боялась, что Гуннар взаправду попытается придушить ее подругу, и ее нужно было сторожить.

Бианка, разумеется, знала: она вне опасности.Гуну нужен его залог в целости и сохранности. Но присутствие Триш сейчас избавляло от многих других неприятных переживаний. А особенно - беспомощности и одиночества. Чувств, которые Биа не выносила больше прочих, и которые, по злому умыслу судьбы, и до похищения преследовали ее многие годы.

На палубе вдруг раздались нетерпеливые возгласы, затем крик Тая, капитана: «Готовьтесь причаливать!».

От этих слов у Бианки внутри все оборвалось. Неужели... Их путешествие окончено?

Она чувствовала себя так, будто стояла на краю обрыва, и внизу разглядывался только густой туман. Что простирается за ним - неизвестно.

Что ждет ее и Триш в Оплоте? Ей так и придется засыпать с тревогой на сердце, а просыпаться со сжатыми до предела кулаками? Или Гуннар не солгал, и его отец - порядочный человек?

Но даже если так... Биа все равно останется заложницей. А спасет ли ее и ее служанку мужинек - тот еще вопрос.

Бианка переглянулась с Триш. По искоркам в ее глазах она поняла: подруга тоже напугана, но, в отличие от нее, и немного заинтригована. Понятное дело, ей ведь что-то успел наобещать Ларс...

Негласно они решили выйти наружу и взглянуть на место, которое станет их темницей на неопределенное время.

«Если уж и встречать судьбу, - подумалось Бии, - то с прямой спиной и гордо поднятой головой».

Глава 14 - 2

Судьба предстала перед ней величественной, захватывающей дух, горной цепью, темно-серые, почти черные, скалы вздымались так высоко, что разрушали четкую границу меж землей и небом. Ближе к берегу распростерся еловый лес. Высоченные рыжие сосны растопырили свои, будто бы покрытые малахитовыми камнями, а не иглами, ветви и тянулись к жадному на тепло северному солнцу. Деревца поменьше извивались, склонялись над утесами, лишь бы сбежать от тени соседей-исполинов.

Но более всего перехватывало дыхание от бухты, в которую резво вошла лодка.

Она лежала ровным полумесяцем, под чередой ее черных и острых, как когти хищника, скал пенилась синяя вода, а в ее центре, на берегу, разместился строгий, но красивый и величественный морской форт. Высокие крепостные стены украшали полуколонны и рельефы в виде морских чудовищ и отважных мореплавателей, сам форт состоял из множества квадратных башен с длинными и узкими витражными окнами.

За фортом, на склонах, виднелись каменные домики, водяные мельницы на узкой горной речушке и, кажется, даже небольшие фермы.

Бианка долго рассматривала Оплот. И чем больше открывалось ее глазу, тем страннее все выглядело.

Форт был старым, но крепким и, сразу видно, богатым. Он, скорее, напоминал даже портовый город, поменьше Дубиншофта, конечно, но все же... Это не пиратская пристань, уж точно.

Да и здесь жили люди. Обычные люди. Ремесленники и земледельцы! Но Гуннар при этом говорил, что Оплот принадлежит его отцу. Неразбериха какая-то. Феодальные времена давно в прошлом, такое крупное поселение не может принадлежать одному человеку!

Ей вспомнились вдруг те россказни о морских демонах. Как он там сказал? Орды? Арды?

Нет. Ерунда. Бианка мотнула головой, отгоняя нелепую мысль: «Вдруг это правда?». Она разберется во всем, когда окажется на месте.

Лодка причалила к длинному пирсу. Помимо него здесь оказалось еще несколько подходов к форту, но все они были заняты другими судами.

Такими же старомодными и непривычными глазам Бии и Триш.

Ларс первым сошел на берег. За ним последовал Гуннар. Тай затем передал Триш в руки первого, а Бианку - второму.

Когда его сильные ладони легли девушке на талию и подхватили в воздух - сердце в пятки упало. Биа смутилась и отшатнулась, только Гун поставил ее на землю. Уж больно близко он оказался, ей почудилось даже, что она кожей ощущает жар его сильного тела.

Оглянувшись, Бианка смутилась еще больше: пока они выгружались и выбирались из лодки, на пирсе собралась целая толпа.

Совершенно разные: и высокие, и низкие, белокожие и смуглые, светловолосые и брюнеты, - люди в чудных нарядах. Посмотрев на них, не определишь, какой они национальности. Да и возникали сомнения, являются ли они одним народом.

Впереди группы встречающих стоял высоченный широкоплечий мужчина с платиновыми гладкими волосами, но уже седой бородой, и невысокая женщина с темно-бордовыми кудрями, как у фазорской островитянки. В руках она держала два рога, видимо, наполненных чем-то, и улыбалась.

- Отец! - Ларс приветствовал бородача и шагнул к женщине, с которой, как теперь стало видно, у них было огромное внешнее сходство, - мама, - приветствовал он ее и перенял из ее рук рог.

Второй она передала молчавшему Гуннару и ее улыбка стала еще шире, а в глазах блеснули слезы счастья.

Бородач, которого, Ларс назвал отцем, крепко обнял братьев, только те опустошили рога.

- Мои сыновья вернулись домой. Сегодня мы будем пировать! - воскликнул он, гордо оглядывая прибывших.

- Отец... - начал Гуннар, как-то сжавшись и затушевавшись, - все пошло несколько не по плану, - когда Ларс услышал, к чему подводит брат, опасливо посмотрел на Триш. Вкупе с вдруг переменившимся лицом бородача, это не внушало надежду.

Бианка вслушивалась в слова, пытаясь хоть как-то уловить суть, но речь похитителей стала слишком тихой.

- Майер каким-то образом обошел сделку, поэтому мы забрали у него то, что ему дорого.

Гун кивком указал на пленниц, а Ларс протянул к ним руки, призывая подойти ближе. Триш послушно выступила вперед, и Бии ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

Бородач прищурился, оглядывая девушек. Бианка сжалась от страха. Она не знала, что сказали ему братья, но злость на лице этого сильного мужчины могла прочитать безошибочно.

- Что это значит, сын? - прорычал бородач, не замечая, что его жена схватила его за локоть, будто удерживая от драки, - кому, как не тебе должна быть ясна моя позиция насчет рабов и работорговли?

- Они не рабыни, просто... - Гуннар осекся, не в силах подобрать правильное определение.

«Залог в сделке» вдруг потерял свою актуальность.

- Просто что? - прежде чем Гуннар ответил, его отец сердито прибавил, - какая только муха тебя укусила? Мало было нарушать закон о сделках? Теперь похищения, шантаж... Это не к лицу тебе, Гуннар. Ты должен быть выше этого, а не позорить мое имя!

- Милый... - жена дернула его за руку и заставила замолчать, - вы устали с дороги. Вам нужно отдохнуть, - она обращалась ни то к сыновьям, ни то к их пленницам.

- Мы должны все это переговорить, - вздохнув тяжело, заявил бородач. Супруга заставила его осечься, но, видно, откладывать вопрос на завтра он также не собирался, - вы двое, - он посмотрел на Гуннара, но имел в виду и Ларса, - за мной. Живо.

- А я позабочусь о вас, - мать братьев обратилась к девушкам и распростерла руки, будто собираясь их обнять.

Когда Бианка и Триш осторожно приблизились, она действительно положила руки обеим на плечи.

- Мы отпразднуем возвращение моих сыновей завтра, - пообещала она толпе встречающих, - а пока дадим нашим бравым мореплавателям и гостьям отдохнуть.

Хозяйка форта повела девушек в сторону крепости. Биа двигалась медленно, осторожно, с опаской. И провожатая совершенно ее не подгоняла. В ее взгляде пленница даже видела сочувствие и... Понимание?

Бианка не знала почему, но казалось, эта женщина не понаслышке знает, через что они с Триш сейчас проходят.

Возможно, она заблуждается.

Но сейчас, прямо сейчас, это дарило Бии надежду.

Глава 15 - 1

Хенр, высший ард, хозяин Оплота и отец Гуннара и Ларса, которых сейчас в мыслях называл: «Эти два недоумка», - тяжело плюхнулся на свой стул в величественном главном зале форта.

Это место предназначалось для самых громких пиров, для самых торжественных празднеств, для встречи почтенных гостей и уважаемых подданных. Высокие, в два этажа стены, привыкли к крупным сборищам, длинные витражные окна обычно дарили свет сотням людей, предки, взиравшие на зал со старых гобеленов слушали хохот, песни и торжественные речи.

Хенр не знал, почему решил привести сыновей именно сюда. Величавый зал не был предназначен для шепота и тайн, но, возможно, в этом и крылся весь смысл. В непредназначенной для семейных разборок обстановке Гуннар и Ларс, вероятно, потеряются и скажут всю правду.

Хотя, может, дело было в их отце, и он просто хотел обговорить все перед лицом предков на шпалерах. Их мудрые лики внушали спокойствие.

Как бы то ни было, они уединились в главном зале. Среди сотни пустых стульев, в сумраке, которому в темноту не позволял превратиться лишь цветной свет витражных окон, в тягучей тишине.

Гун и Ларс чувствовали себя восьмилетними мальчишками, которых сейчас будут отчитывать.

Хенр чувствовал себя глубоким стариком, который уж слишком много прожил, чтобы кого-то воспитывать.

И хотя всем участникам это приходилось не по душе - им следовало все обсудить.

- Ну, - после напряженного молчания дознался отец, - что вы двое собираетесь делать?

- Эдвард сейчас в Дубиншофте, - Гуннар вступил в разговор так решительно, будто это был и не разговор вовсе, а его последняя битва, - он проконтролирует действия Майера, поспособствует переговорам. Майер расплатится, а Бианка вернется домой.

- Как вообще до этого дошло, Гуннар? - выговорил отец тихо и посмотрел на старшего сына исподлобья.

Это прозвучало так, будто Хенр спрашивал не о сложившейся сейчас ситуации, а о сделке с Майером в принципе.

Гун оттого оторопел. Отец прекрасно знал, как это случилось и по каким причинам.

Хенр вздрогнул, нервно постучал пальцами по холодному мраморному столу и глубоко задумался. Он и сам понял, как это прозвучало. И испугался.

Ведь этот вопрос не оставлял его, крутился в голове денно и нощно и поддерживал жизнь в глубоко спрятанном, но то и дело напоминающем о себе чувстве вины перед сыном.

За то, что не был рядом, когда тот нуждался в нем больше всего. За то, что был слаб, и вынудил совсем еще юного Гуннара быть сильнее него.

Хенр понимал, что имеет право горевать. Он потерял дочь.

Но он не имел права оставлять Гуна наедине со своей болью. Ведь тот, в конце концов, потерял сестру.

Гарен была его лучшим другом, его поддержкой, той, с кем вместе он вошел в этот мир. И когда ее не стало... У Гуннара появилась причина нарушить закон ардов и заключить с Майером сделку.

Хенр вдруг понял, что так и не набрался смелости и не напас сил заговорить с сыном о случившемся. Искренне, не страшась, признать свои ошибки. В груди заворочалось, зазудело, закололо чувство отвращения к самому себе. Возможно, он уже не молод для новых потрясений, но, во имя предков, он слишком стар, чтобы быть трусом!

И все же страх снова оказался сильнее. Он не сумел заговорить о Гарен.

Но в его доме теперь были посторонние. И находились они здесь против своей воли. Хенр не мог пока переступить через себя и посмотреть в глаза последствию той ужасной трагедии, однако он готов был пойти на многое, лишь бы не дать пострадать кому-то еще.

Смерть Гарен повлекла за собой целую вереницу несчастий, и он знал, что его храбрая благородная дочь это не одобрила бы. И тем более не была бы рада, чтобы за все расплачивались две неповинные девушки.

Только как передать Гуну это соображение? Он выглядел слишком уверенным, слишком непоколебимым в своих действиях.

- Гуннар, - заговорил Хенр как-то вяло, на медленном ходу подбирая слова, - я простил тебе, когда ты заключил сделку. Хотя, видят предки, это далось мне тяжело, - тут он не соврал. Ард сам выступил с предложением отказаться от контактов и договоров с людьми, привлечь на свою стороны остальных было непросто, и вот... Спустя столько лет после долгожданной победы и долгого привыкания к новому ритму жизни, его родной сын ставит все под угрозу. Он убедил себя и других ардов, что Гун совершил ошибку, но сделал это из горя, потому его следует простить. Но как оправдать сына теперь? Именно этот вопрос задал отец, а затем прибавил, - ты провел двух человек через границу, да еще и насильно. Что, по-твоему, я скажу остальным? Как ты предлагаешь с ними объясняться?

- Я предлагаю вовсе с ними не объясняться, - отрезал Гуннар, нахмурившись.

- Ты знаешь, что так не получится. Рано или поздно совет высших узнает...

- К тому времени я уже закончу дело!.. - выкрикнул вдруг Гун. Глаза его округлились, в них показалось отчаяние. Он резко провел ладонью по волосам, приглаживая их, и отвернулся.

Хенр оторопел. Ему чудилось, что Гуннар упрям и самоуверен, но сейчас стало ясно: сын в смятении. Наверное, отчитывать его - не лучшая идея. Но что тогда делать?

Ард пожалел, что рядом нет Арин, его жены. Она всегда лучше знала, как говорить с детьми, как им помочь, как утешить.

Он смог лишь предложить идею, которая, как думалось Хенру, хоть чуточку могла улучшить положение Гуна:

- Ты должен вернуть домой хотя бы одну девушку. Одна из них жена Майера, а вторая... Кто она вообще?

- Служанка, - прохрипел Гуннар.

- Она останется, - вдруг заявил Ларс, напрягшись.

Глава 15 - 2

- Во имя предков, зачем вы вообще ее притащили? - на выпад младшего сына Хенр даже не обратил внимания и продолжил глядеть на старшего.

- Она мне понравилась, - опять ответил Ларс, несколько обиженный, что в деле ему отводят такую незначительную роль.

- Что? - переспросил Хенр недоуменно. Пару секунд он молчал и даже не шевелился, переводя взгляд с одного брата на второго и пытаясь уложить в голове возмутительную мысль, - ты шутишь? - мысль в голове, как ни старайся, не укладывалась, - вы похитили ее... Просто так?!

- Я не увидел в этом ничего такого... - попытался оправдаться Гуннар, хоть и понимал, как ужасно все это звучит.

- Да... Что здесь такого? - поддакнул Ларс совершенно искренне.

- Во имя предков! - Хенр развел руками, лицо его покраснело, сморщилось, - и это мои сыновья?! Похитители? Разбойники? Что дальше? А, Гун? Натаскаешь брата разорять поселения и насиловать дев?

- Да причем тут Гун? Это я решил! - сам Ларс с трудом понимал, чего добивается, что уж говорить о брате и отце. Ему не нравилось быть за тенью Гуннара, хоть он понимал, что сейчас эта тень защищает его от тумаков. И все же Ларс пытался выскочить из-за нее, - она мне понравилась, отец! И я ей нравлюсь! Ты же женился на маме, хоть она была человеком, так в чем проблема?

- Я... Да... Ты... - Хенр слов подобрать не мог от возмущения. Сравнить его осознанный, прошедший столько испытаний союз с Арин и... Эту невразумительную незрелую хотелку! - ты хоть понимаешь, что несешь? Я полюбил твою мать! Я пошел на жертвы ради нее! А ты что? Увидел милую мордашку, схватил и понес к себе играться?

- Откуда тебе знать, что у меня не то же? - неуверенно пробубнил Ларс.

- Что «то же»? Ты что это хочешь сказать, что любишь ее?

- Может... Может быть! - Ларс расправил плечи, сжал до предела кулаки, а глаза его обижено заблестели.

Гуннара захлестнуло воспоминание, как брат поспорил так с отцем, когда притащил в дом котенка. Сколько негодования и оскорбленности было во взгляде семилетнего мальчика, когда ему сказали: «нет, он здесь не останется». Сколько громких слов было выкрикнуто, сколько заверений в готовности взять на себя ответственность! А уже через месяц Ларсу надоело кормить, вычесывать и вытирать лужи за подросшим и уже не таким милым котиком, и он перебросил заботу о нем на Гарен.

И сейчас перед ним словно бы встал тот семилетка. Только речь шла не о котенке. О человеке.

Гуннару стало дурно от осознания: он действительно позволил брату похитить бедолагу и ни на секунду не задумался, а правильно ли это.

Затем другая мысль пронзила его молнией: он самому себе позволил сделать то же самое. Только исходил не из симпатии, пускай наивной, юношеской, а из холодной черной мести.

Он отвлекся от спора меж родными, но изобличающие мысли перебил возглас отца:

- Если ты так серьезно настроен, может, тогда женишься на ней?

Также в сердцах воскликнул и Ларс:

- Может и женюсь!

Оба синхронно замолкли. Младший брат раскраснелся, его пальцы нервно подергивались, но упрямый взгляд не опускался.

Хенр был хмур и огорчен. Он не подозревал, что его младший сын может быть таким... И не представлял, как побороть его и решить проблему.

- Возможно, нам стоит... - Гун подался к ним, собираясь встать между спорящими и предложить перенести разговор на утро. Переспать с проблемой. Обдумать все на светлую голову.

- Нет! - Хенр не вовремя проявил, что упрямство его сыновья унаследовали от него, - если все так... Если Ларс так уверен...

- Отец... - Гуннар почуял неладное и предпринял еще одну попытку все остановить.

Тщетно.

- Нет-нет! Кто я такой, чтобы стоять между двумя любящими сердцами? Знаешь, Ларс... Женись на ней!

- Ты ведь это не всерьез? - Гун недоуменно уставился на отца. Он не спорил, что создал своей семье кучу проблем, которые ждали своего решения, но Хенр... Вдруг решил сделать эти проблемы еще более крупными.

- Нет, почему же. Ты ведь готов на ней жениться, Ларс? Связать навечно жизнь с этой девушкой?

Ларс чуть заметно задрожал.

- А? Или твои чувства все же не так сильны, как ты мне тут говоришь?

Ларс нахмурился. Гун почти видел, как от усиленно работающей башки брата пошел дым.

Но, какие бы ни были сложные механизмы внутри этой черепной коробки - они дали сбой, и Ларс продолжил гнуть свое:

- Да. Да, я готов жениться!

- Прекрасно! - по лицу Хенра видно было, что он не рассматривал такой исход, но не собирался сдаваться, - тогда пусть она поживет с тобой, пока готовится свадьба.

- Отлично! - выкрикнул Ларс.

- Чудесно! - Хенр вскочил.

- Вы двое в своем уме?! - рыкнул Гун.

- С тобой мы еще разберемся, - отец ткнул в него пальцем, - а ты... - его глаза сузились, когда взгляд устремился обратно на младшего, - имей в виду, невеста должна пойти к алтарю невинной девой. Женщины проверят ее перед церемонией. Если же она таковой не окажется, тебя, Ларс, по старому обычаю, изобьют дубинами. И, уж поверь, я позабочусь, чтобы на каждой из них был стальной набалдашник!

Хенр отошел от стола и внимательно оглядел сыновей. Ему было жарко, ярость в груди бурлила, но если в молодости она даровала ему силы бороться, то сейчас вызывала боль в сердце. Нужно было подышать и подумать. И подальше от этих двоих... Сейчас они не вызывают в нем ничего, кроме стыда и чувства вины.

- И чем я только, - прокряхтел отец, будто сил говорить громко у него уже не было, - заслужил таких сыновей?..

И оставил их двоих в холодном, потемневшем зале.

Глава 16 - 1

Женщину, которая взялась позаботиться о, как она выразилась, «неожиданных гостьях» звали Арин. И она взаправду была матерью Гуннара и Ларса.

Хотя Бианке с трудом верилось. Разве может мать этих негодяев оказаться такой приятной, теплой женщиной с певучим голосом и нежным взглядом?

Впрочем, Биа раскусила: хозяйка Оплота тоже не проста. В ее взоре хоть и виделась мягкость, но нет-нет в нем мелькало нечто темное. Пару раз девушки, особенно Бианка, замечали на себе ее вкрадчивый, будто нечто выискивающий взгляд, и как только Арин понимала, что его почувствовали - устремляла его в ноги, а сама принималась быстро болтать о всякой чепухе.

Бии уж начало думаться, что ее пытаются заговорить. Или она просто вконец утратила способность доверять людям.

Впрочем... В отношении семейки Гуннара это, пожалуй, оправдано.

Проводя девушек по широким, но довольно-таки пустым коридорам крепости, Арин заверила: «Не волнуйтесь, я точно знаю, что вам нужно».

Бианка слегка насторожилась. Что бы это могло значить?

Когда они вдруг очутились на улице, девушка замотала головой, жадно ухватываясь за мельчайшие детали.

Это был обширный внутренний двор, обнесенный высокой и мощной крепостной стеной. В центре него, за кованной оградкой, расположился небольшой садик с декорированным колодцем и каким-то цилиндрическим сооружением с круглым куполом, ни то фамильным склепом, ни то часовней, сбоку виднелась старая башня и небольшой опрятный огородик. Вокруг сада, вдоль стены, стояли двух-трех этажные каменные дома с декоративными балками на фасаде и изогнутыми крышами, как в старых городах.

Место было хорошо обжито, ухожено. Не похоже, чтобы здесь обитали разбойники и пираты...

Арин отвела их в самый маленький из всех домиков, и Бианка с Триш сразу поняли: это баня. Одна и та же мысль, точнее, тревожное воспоминание, заставило их побледнеть. Они обе уже успели побывать в местной банной комнате... Это оказалось сомнительным удовольствием.

Арин заметила резкую перемену в них и искренне взволновалась.

Пока две женщины в чистых коричневых платьях с белыми фартуками набирали воду в бадью и разводили огонь в парильне, хозяйка Оплота суетилась вокруг девушек, как птичка над птенцами, и всеми способами пыталась унять их тревоги и повысить настроение.

Даже подозрительную ко всему связанному с Гуннаром Бианку это тронуло. Она умерила свою гордость, которая уже успела не раз ей аукнуться, улыбнулась сквозь силу, и взяв Арин за обе руки, заверила, что все хорошо, и ей не о чем беспокоиться.

- Ох, я... - жест, кажется, ее несколько смутил, - у нас так давно не было новых лиц... Я... - она снова посмотрела на Бианку тем странным взглядом, но теперь уже прямо, не скрывая. Арин казалась несколько растерянной. Она будто бы нашла нечто, что давно потеряла, и сейчас не знала, как обращаться с этой некогда ценной вещью, - кажется, я разучилась принимать гостей, - сказала она, мягко улыбнувшись.

Бианка не пожалела, что дала Арин шанс. Им с Триш не пришлось повторять печальный опыт, полученный в Прибрежной крепости. Их не терли жесткими губками, не заставили сидеть в ледяной воде, и уж тем более не рассматривали брезгливо их голые тела.

Девушкам не доводилось бывать в парильнях, на Фазорских островах они не пользовались большой популярностью. По началу их смутили жар и горячий воздух, которым невозможно дышать, но как только тепло проникло под кожу, согрело мышцы, кости, позволило телу расслабиться, Бианка и Триш повеселели, приободрились.

А когда они хорошенько прогрелись, помылись не то что в божеских, а почти в королевских условиях (Арин щедро предоставила им шампуни, масла, мыло на любой вкус), им принесли сытный горячий ужин. Обваренная в вине крольчатина. Бианка уплела ее за один счет и не смогла отказаться от добавки.

- Вот это аппетит! - улыбаясь во весь рот, проговорила Арин и с гордостью наполнила тарелку гостьи еще одной порцией.

- Просто у нее бездонный желудок, - хихикнула Триш.

Биа легонько, в шутку, толкнула подругу локтем и проговорила:

- Просто это безумно вкусно. Спасибо вам, Арин.

Та качнула плечами, как бы говоря: «Не за что», - впрочем, в ее глазах блеснуло нечто тревожное, а когда она снова села за небольшой стол в предбаннике, где девушкам и накрыли на ужин, ее нервозность стала еще более заметной.

Арин постукивала пальцами по коленям, покусывала нижнюю губу и то и дело переводила взгляд с одной девушки на другую.

- Я... - она дернулась, будто испугалась звучания собственного голоса. Застыла, задумалась, но вдруг собралась и проговорила уже уверенно, хоть и по-прежнему мягко, - я знаю, вам сейчас нелегко. Когда-то мне пришлось пережить нечто похожее... Помню, тогда мне больше всего не хватало человека, который сказал бы, что все будет хорошо. Поэтому... Поэтому сейчас я хочу стать этим человеком для вас, - она кивнула сама себе, - Все будет хорошо. Здесь о вас позаботятся. Здесь вы будете в безопасности.

Триш благодарно улыбнулась, но боязливо покосилась на подругу. Она слишком хорошо знала ее характер и заранее приготовилась к всплеску негодования.

Но Бианка ее удивила.

- Спасибо вам, Арин, - сказала та тихо.

Биа не верила, что все будет хорошо, что это место безопасно. Так или иначе они с Триш все еще пленницы, Гуннар и Ларс - все еще их похитители, а Оплот - их темница.

Но было ясно, что Арин и сама не в восторге от случившегося. И она искренне пытается помочь, приободрить их.

Бианка видела и чувствовала это.

И ценила.

- Я помогу вам устроиться, когда мои мальчишки договорятся, - когда она заговорила о «мальчишках», на ее лице выразилась почти заразительная теплота, - а завтра подберем вам хорошие платья. Чтобы была альтернатива вашим... нарядам.

Глава 16 - 2

От лохмотьев, в которые их с Триш обрядили в Прибрежной крепости, Бианка с радостью бы избавилась.

Даже хлопковые халаты, что выдали им здесь после мытья, были приличнее и приятнее глазу.

- Можете порвать ту одежду на тряпки, - выговорила Биа, и в груди у нее потеплело, когда Триш быстро закивала. Ну, хоть здесь они абсолютно солидарны! - их нам дали, когда наши платья износились в дороге. После бури от них, считай, почти ничего не осталось.

Арин нахмурилась, а лицо ее внезапно посерело.

- Вы попали в бурю? - переспросила она взволнованно.

- Да... Бианка тогда чуть не расшиблась, - пролепетала Триш.

- Не расшиблась, и это главное, - осекла подругу Биа. Арин, кажется, и так испугала история про бурю, незачем еще и нагнетать! - бури - обычное дело для мореплавателя. Ничего страшного.

- Но... Здесь не бывает бурь... то есть... Лишь в тот день... - слова Арин было едва слышно.

Она беззвучно шевелила ртом, словно подбирая подходящую фразу, но не успела определиться и озвучить ее. Дверь в баню резко отворилась, и на пороге показался чем-то ужасно раздосадованный Гуннар.

Триш схватилась за ласканы халата, стягивая их, и вскрикнула испуганно. Бианка синхронно с ней прикрылась, но, когда увидела, кто вломился в их оазис спокойствия, не завизжала, а порычала сердито:

- Господи, и в кого ты уродился таким варваром?!

Только через секунду до нее дошло, что ответственная за его рождение сидят прямо напротив и, вообще-то, очень даже ей импонирует.

Впрочем, на радость Бианке и к неудовольствию Гуна, Арин заняла сторону девушек.

Она встала, подошла к сыну и выпихнула его на улицу со словами:

- Действительно, Гуннар, а если бы они не были одеты?

В ответ он лишь беспомощно развел руками.

- Я просто хотел забрать Бианку в дом. А Ларс заберет Триш.

Биа, конечно же, это услышала. Она насторожилась, только вернулся источник всех ее проблем. И стоило ему лишь озвучить текущий расклад, она была тут-как-тут.

- В смысле, ты заберешь меня, а Ларс - Триш? - она сначала выглянула из-за плеча Арин, а затем вышла вперед.

После бани улица казалась еще более холодной. К тому же ее халат едва дотягивал до коленок. Она поежилась невольно, скрестила руки, но продолжила стоять прямо.

Гун ничего не смог с собой поделать, как опустить взгляд и посмотреть на эти гладкие стройные ножки, чуть покрывшиеся пятнами после парильни.

- Может, ты все-таки ответишь на мой вопрос, а не будешь смотреть, куда не положено?! - возмутилась Биа, а на коже лица проступила краска.

- Разве я виноват, что ты только строишь из себя стеснительную деву?

- О, ты хочешь поговорить о вещах, в которых ты виноват? Ради такой беседы я готова забыть о стеснении!

- Мне крайне лестно, что я вызываю в тебе такие сильные чувства!

Бианка выпучила глаза. Да как он... Как он смеет? Нахал! Наглец!

Сложно сказать, кого именно спасла Арин, когда вмешалась в разговор. То ли Биу, которая уже и не знала, что ответить, то ли сына, который за неимением слов у оппонентки мог легко получить от нее пощечину.

- Гун, ты можешь объяснить, что происходит? - Арин покровительственно положила руку ему на плечо и вдруг увидела Ларса, стоявшего на отдалении. Он был хмур и явно обижен. Медленно до его матери начало доходить, - вы не договорились с отцем, да?

Гуннар тяжело вздохнул и мотнул головой.

- Они повздорили. Пустяки. Завтра я поговорю с ним без Ларса и все улажу, - невзначай он посмотрел на Бианку и та с удивлением обнаружила виноватость в его взгляде. Это ее чуточку остудило, хоть и не успокоило, - сегодня придется сделать так. Ты же знаешь его, он не будет слушать. А завтра...

- Я с ним поговорю, - заверила Арин.

Гуннар благодарно кивнул.

- Я не позволю. Я... Я не отдам Триш под опеку этому... - Бианка задержала долгий взгляд на Ларсе, пытаясь подобрать лучшее определение, но на ум пришло только безобидное, - этому ребенку.

Впрочем, Гун и Арин переглянулись, удивленные, как точно Биа его назвала.

- Я понимаю, милая, - обратилась к ней хозяйка Оплота по-матерински тепло, - но это всего на одну ночь. Ларс бывает незрелым, но он не способен причинить кому-то вред. С Триш все будет хорошо. Я даю тебе слово.

Арин вдруг посмотрела Бианке за спину. Прежде чем она оглянулась, девушка почувствовала ладони на своих плечах, а голос подруги проговорил ей прямо на ухо.

- Не переживай, Биа. Он хороший. Правда.

Не переживать? Нет, это невозможно. Она будет переживать!

Но Бианка видела, что не может что-либо изменить. Особенно когда Триш с такой готовностью вышла к Ларсу, взяла его под локоть и пошла с ним, удостоив Биу только прощальным кивком.

Триш с такой легкостью все приняла! На что еще она без раздумий согласится?

Бии стало страшно. Даже гостеприимство Арин и симпатия к ней не умаляли нарастающую тревогу.

Мысль, что в этом месте нет никого, кто встанет на их сторону, кто защитит их, заставляла сердце учащенно биться. А от осознания своего бессилия, неспособности повлиять даже на незначительные вещи, опускались руки.

На лодке она еще как-то могла дать Гуннару отпор. Они были в дороге, в тяжелой дороге, ему приходилось идти на уступки, лишь бы избежать ссор и проблем, на которые у него не было ни времени, ни сил.

Но сейчас он на своей территории. Сейчас он волен делать, что пожелает, вокруг него его семья, подчиненные его отца, просто лояльные люди.

Сейчас он всесилен.

А она совершенно беспомощна.

Глава 17 - 1

- Даже не знаю... - проговорил Винсент задумчиво, разглядывая стоявшую перед ним девушку.

Стройная, с милым лицом, даже не смотря на неприятный прищур голубых глаз. Совсем даже не потрепанная. Она казалась довольно-таки сносной кандидаткой.

Майер изучал ее пристальным взглядом. Все детали ее внешности, все достоинства и изъяны ее молодого, в одном неглиже, тела.

Глазки у него стали сальными, вечно открытым ртом он то и дело причмокивал, а шея и щеки стали багрово-красными. Но не от удовольствия. Он бы и не прочь провести с ней часок-другой, но его проблемы не терпели отлагательств. Винсент злился одновременно по двум причинам, точнее, причина была одна, но вытекала она в два исхода: девушка была привлекательна, но, во-первых, у него не было времени с ней повеселиться, а, во-вторых, из-за этого проклятого полупрозрачного неглиже, сквозь который просвечивали ареолы ровных манящих сосков на упругой полной груди и приятный круглый животик, он не мог сфокусироваться на ее лице.

А лицо сейчас было главным.

- Она... Она может покрасить волосы в бордовый цвет? - спросил Майер у тучной госпожи, что сидела в соседнем кресле и сторожила, словно цепной пес, свою, как она уверяла, лучшую девку.

Черные брови опустились, на блестящем от пота лбе проявились глубокие морщины. Госпожа выговорила с неудовольствием:

- Покрасить волосы? На кой вам?

- Вы уверяли, что исполните любое мое желание, - выговорил Винсент устало.

Это был четвертый бордель за вечер. В первых двух он уже разругался с хозяйками в пух и прах. В третьем лишь раздраженно пригрозил прикрыть их «рассадник разврата и болезней». Из этого, четвертого, кажется, он просто молча уйдет. У него не осталось ни на что сил.

- Если вам нравятся бордовые волосы, я приведу вам девушку с бордовыми волосами, - предложила госпожа.

- Нет. Только у этой подходящее лицо. Если она покрасит волосы - я ее возьму. Если нет - то вы упустите очень щедрое вознаграждение.

Слова о деньгах заставили хозяйку борделя умерить раздражение. Винсент не понравился ей с первого взгляда, а знает Всевышний, она хорошо разбиралась в мужчинах. Но она также разбиралась в своем деле. А в нем главный завет - клиент всегда прав. Богатый клиент - уж точно.

- Что ж. Я готова буду обсудить это с вами, если вы раскроете свои карты. Я правильно понимаю, что вас интересует не одна ночь? - хозяйка борделя деловито сложила руки.

- Вы все правильно понимаете. Я бы хотел купить ее на продолжительный срок... И увезти с собой на некоторое время. Мы можем договориться о единоразовой выплате на, скажем, месяц.

- Месяц?! - госпожа неодобрительно качнула головой, - я не готова расстаться с ней так надолго. Да и где гарантии, что вы мне ее вернете?

- Могу оставить залог, - Майер качнул плечами.

Хозяйка сжала губы, задумалась, смерила Винсента еще одним оценивающим взглядом. Он был одет богато, значит, мог хорошо заплатить. Но в глазах у него крылось нечто недоброе... Не было гарантий, что ее девка вернется в целости и сохранности, а она приносила лучший доход.

- Сколько вы готовы заплатить?

- Допустим, триста роялов за месяц.

- Триста?! Да она за месяц приносит пятьсот!

- Пятьсот?! - Майер недоуменно развел руками, - она столько не стоит!

- Она пользуется большой популярностью среди моих клиентов, - выговорила хозяйка обиженно, будто это ее сейчас дешево оценили, а не молчащую, но изрядно раздраженную торгами проститутку.

- Тогда она тем более столько не стоит! Что за удовольствие быть с женщиной, которую до тебя уже все поимели?

- Так мы с вами не договоримся! - госпожа вскочила и указала на дверь.

Винсенту подумалось, что он мог бы попытаться дожать хозяйку. Сойтись на трехсот пятидесяти... Да что уж там, он согласен и на четыреста роялов! Но... Взглянул еще раз на проститутку, напряг воображение, представил ее с бордовыми волосами и понял, что не так уж она и похожа на его жену. Что уж там. Хотя бы на благородную девушку.

Даже если он нарядит ее в самое дорогое платье, обвешает самыми восхитительными украшениями - никто не поверит, что это госпожа Майер.

Овчинка выделки не стоила, и Винсент принял предложение уйти.

На лице проституки, когда он выходил, отобразилось облегчение. Он, конечно же, заметил это, но не подал виду. Женщины никогда его не чествовали. Даже после оглушительного успеха. Единственной разницей до и после сделки с ардом стало то, что он перестал стараться.

Точнее, он позволил себе перестать стараться. Позволил себе перестать надеяться.

Это сделало его жизнь легче. Но не так, что камень с души упал. Скорее, из нее вырезали значительную часть, и она стала мельче.

Вероятно, если проклятый ард таки заполучит его душу - ее качество оставит желать лучшего.

А он мог заполучить ее. Как бы Майеру ни хотелось верить в обратное... Он зря надеялся разобраться с ним так просто.

Рука сама собой потянулась к алому платку на шее - неизменному аксессуару в его наряде. Он не снимал его даже дома. Руки нащупали под ним нечто твердое и продолговатое. Талисман, который он прятал ото всех. Самая драгоценная вещь в мире, защищавшая его от арда и необходимости оплатить свой долг. О нем знал лишь он, Логар и... Тот, кто его ему отдал.

Вспомнив покровителя из прошлого, это страшное, жестокое, всемогущее создание, Винсент поежился.

Ему почудилось, что взгляд опасного существа, хоть и с человеческим лицом, но ничего общего с человеком не имеющего, снова устремился на него, и Майер ускорил шаг. Он даже почти не пришаркивал на пути к экипажу - так сильно хотелось спрятаться от всего мира в душной темной кабине.

Он залетел внутрь черной кареты, запряженной пусть одной, но ладной на вид лошадью, захлопнул за собой дверцу и задернул штору.

Мгновение он сидел в полумраке, прислушивался к звукам ночной улицы, но различал только стук собственного сердца.

- Куда дальше, сэр? - сквозь гул до него все же донесся голос кучера.

Одетый в тесный черный камзол, с нелепой кривой шляпой и странной, пушащейся, как вата, рыжеватой бородкой, он поначалу не пришелся Майеру по душе.

Но оказался толковым. Лишних вопросов не задавал, пустых разговоров не вел. Даже не спросил его имени, что особенно важно для человека его высоты, устраивающего рейд по борделям.

Можно сказать, Винсенту повезло, что он поймал такого кучера на улице. Причем совсем недалеко от офиса компании. На мгновение он даже задумался пригласить его на работу: после происшествия, как он предпочитал это называть, с его женой, а, тем более, после того, как об этом поползли слухи, пришлось ощутимо проредить состав слуг... Однако Майер быстро напомнил себе, что и у этого человека есть на него нелицеприятный компромат. Им обоим лучше будет расстаться навсегда.

После того, как он закончит дело, разумеется.

Винсент достал из кармана сюртука, он только что вошел в моду, педантично сложенную втрое бумагу, развернул ее и опустил взгляд на последнюю строчку в списке, составленном для него Логаром.

- «Лесная нимфа». Ты знаешь это заведение? - обратился Майер к кучеру.

- Да, сэр.

- Это будет последнее. Едем туда.

- «Лесная нимфа», как ни удивительно, находится за городом. На дороге к Савилианскому лесу. За пределами Дубиншофта у нас действует другой тариф, сэр. Сами понимаете, дороги там...

- Любые деньги, - прервал его Винсент.

- Как прикажете, сэр.

После раздалось громкое: «Ха!», - хлесткий удар, и экипаж тронулся.

Майера раздирали противоречивые чувства. Ему хотелось поскорее добраться до последнего борделя, посмотреть на последнюю девку, которую Логар счел похожей на его жену. Он ужасно устал. Но с другой стороны он боялся приехать туда. Боялся увидеть, что и последняя кандидатка никуда не годится, а слухи все росли, все распространялись. У него не было времени на поиски в других городах. Он и выехать из Дубиншофта едва ли мог себе позволить - засудачат еще больше, станут его подозревать, и даже если он умудрится вернуть саму Бианку - не поверят, что это она.

Господи! Он считал брак с ней успешным ходом, но, кажется, это приведет его к полному краху.

Глава 17 - 2

Ком подступил к горлу, стало душно, жарко, не хватало воздуха. Сердце забарабанило также быстро, как у кролика, поднятого за уши охотником.

В экипаже стало темно, и вскоре Майеру почудилось, что тьма эта сгущается, сгущается вокруг него, облепливает его толстым и липким слоем. Еще чуть-чуть и он утонет в ней, как в дегте.

Он резко дернул за занавеску, что чуть не сорвал с петличек, с надеждой впустить внутрь хоть чуточку света.

Над острыми верхушками елей уже высилась луна, которая была готова поделиться своим сиянием даже с таким человеком, как Майер.

Он посмотрел на желтый диск с благодарностью, затем перевел взгляд ниже к лесу. Кажется, они уже под Дубиншофтом.

Сердце вздрогнуло в надежде: может, последняя девка подойдет на роль двойника, может, он совсем скоро во всем разберется. Но этому робкому чувству пришлось сразу померкнуть.

В черной чаще мелькнуло нечто... Нечто ослепительное, пронзительное. Образ, который заставил Майера вздрогнуть всем телом. Ему показалось, что он парализован, что его разум выдернут из тела.

Где-то вдали раздался его же голос:

- Стой!

Майер выкрикнул это как-то против воли, и точно также выскочил из кареты, когда кучер послушно замедлился.

Винсент словно бы попал в странный сон, где он только наблюдает за своими действиями, и очнулся лишь когда оказался посреди залитой лунным светом сельской дороги.

Он тяжело и часто дышал, ладони его вспотели, в голове гудело.

Майер напрягся, заставляя себя вспомнить, что именно он увидел.

Это была женщина. В длинном плаще, лицо скрыто под капюшоном, но... Он узнал ее. Каким-то особым внутреннем чувством понял, что это она.

Она.

Или ее призрак.

Ведь она... Она давно умерла. Но если нет... Она была бы сейчас такая, как он видел.

Мурашки побежали по затылку, затряслись руки. Майер всмотрелся в лес с предельной внимательностью, но уже никого не видел.

- Что с вами, сэр? - раздался вдруг оклик кучера.

- Я... - Винсент не знал, как объяснить. Он и сам толком не понимал, что случилось, - женщина... Там в лесу стояла женщина. Ты ее видел? - он с отчаянием и надеждой посмотрел на кучера.

Тот странно прищурился, но в остальном его лицо оставалось тем же - простым, выражающим полное спокойствие.

- Женщина? Нет, сэр. Не было никакой женщины... Но мы уже близко от нимфы. Может, девка оттуда?

- Это не девка, - буркнул Майер несколько даже оскорблено, - совсем не девка.

Он устало потер глаза, еще раз посмотрел в лес, но там - ничего. Чертовщина. Она не могла ему просто привидеться. Такое с ним не случалось!

Он вяло вернулся к экипажу.

- Да на вас лица нет, сэр, - проговорил кучер, пока он забирался внутрь, - как будто увидели приведение.

- Приведений не существует, - проговорил Майер мрачно. Если бы они были, то как минимум парочка озлобленных душ давно бы его преследовала.

- Полностью с вами согласен, сэр. Знаете... Моя бабка говорила, что приведения видят только те, у кого душа болит.

В груди у Винсента екнуло, он заерзал на сидении и с испугом спросил:

- О чем вы?

- Ни о чем, сэр.

Замес страха пришел гнев.

- С чего это ты вдруг заговорил о моей душе?

- Господь с вашей душой, сэр! Я не хотел вас ничем задеть!

Винсент заскрежетал зубами, сжал пальцы в кулак, но сдержался и не сказал ничего лишнего.

Кажется... Кажется, у него уже началась паранойя. Как какой-то кучер может иметь отношение к его сделке с ардом?

С другой стороны... Слишком вовремя для проклятого по Дубиншофту поползли слухи. Может ли быть такое... Неужели кто-то ему помогает?

От неприятных мыслей оторвал возглас:

- Мы на месте, сэр!

Майер, не без опаски, выглянул из окна.

Но на этот раз его не ждал там призрак. Всего лишь большой, но уже отживший лучшие свои годы трехэтажный дом. Пара неплохих экипажей недалеко от парадного входа и кучера, заигрывавшие с девицей, что высунулась из окна.

Она улыбалась и приглашала их зайти внутрь.

- Я недолго. Жди здесь, - приказал Майер своему кучеру, выйдя из экипажа.

Тот пожал плечами и кивнул.

Винсент еще раз прокрутил в голове свои подозрения и решил, что по возвращению в Дубиншофт сразу передаст кучера в руки Логара. Нужно разобраться. Он и впрямь может оказаться засланцем...

Внутри пахло дешевыми духами, потом и вином. Слышались хохот, топот, крики.

Сегодняшний вояж по борделям заставил Майера понять: они все совершенно одинаковые.

Он уж приготовился встретить хозяйку, жесткую, жадную, с притворно дружелюбной улыбочкой, но в приемной его ждал человек, которого он не рассчитывал здесь увидеть.

На одном из стульев сидел в полном одиночестве Логар. Он смотрел пустым взглядом в одну точку и даже не сразу заметил своего хозяина.

Винсенту на мгновение стало радостно, он почувствовал себя на таким одиноким и беспомощным. Да и бояться, что кучер улизнет, уже не стоило. Сейчас Логарсразу за него возьмется!

Однако... Его не должно быть здесь. Майер почуял неладное.

- Логар?

Услышав голос хозяина, тот дернулся и вскочил.

- Господин Майер, я знал, что в конце концов вы приедете сюда и ждал вас. Так мы хотя бы не разминулись.

Он говорил торопливо и начал сразу с оправданий.

Это не предвещало ничего хорошего.

- Что случилось? Это... Это по нашему делу?

- Нет. Нет, господин Майер, но это важно. После вашего отъезда пришла новость... Форт Галлен атакован.

- Что? - Винсент насупился, - кем?!

Ему мало проблем? Господи! И за что все это?! Тут же в голову полезли десятки причин получить наказание свыше, и ярче всех вспыхнул образ женщины, привидевшейся ему в лесу.

- Пока нет никакой ясности. Могут быть просто пираты, а может и...

- Софирец, - прозвище его давнего врага словно бы ошпарило язык.

Нет. Просто пираты не нападают на форты могущественной торговой компании. Они предпочитают атаковать небольшие конвои. Это точно он.

Майер почувствовал, как холодеют руки. Он знал, что Софирец однажды попытается отомстить ему, что однажды он нанесет решительный удар. Но почему именно сейчас?!

- Кучер ждет снаружи. Наше дело может подождать, а форт Галлен - нет.

Винсенту оставалось молиться, что нападение пиратов хотя бы отвлечет общественность от слухов о его жене. Должно же случиться хоть что-то хорошее!

Вместе с Логаром они вышли обратно на улицу, и Майеру пришлось убедиться: череда его несчастий и не думала прерываться. Кучера с рыжеватой бородкой, как и экипажа, возле «Лесной нимфы» не оказалось.

Логар тут же выяснил у остальных извозчиков, что их горе-коллега уехал почти сразу после того, как господин вошел в бордель.

- Странно, - выговорил Винсент, хмурясь, - я ведь даже ему не заплатил. Какой кучер будет бесплатно возить человека по городу всю ночь напролет?

- Никакой, господин Майер. Никакой кучер так не сделает.

- На что ты намекаешь? - Винсенту тут же вспомнились недавние подозрения.

- Вы не говорили при нем ничего лишнего? - прежде чем хозяин ответил, Логар решительно дознался, - а лицо его вы запомнили? Сможете описать мне?

Майер попытался восстановить в памяти образ. Но кроме нелепой рыжей бороды - ничего примечательного. А бороду любой дурак сможет приклеить.

Неужели и впрямь ард подослал к нему кого-то? А может Софирец? Или... Совсем безумная версия - эти двое вместе.

Он понял, что его обвели вокруг пальца, и почувствовал себя последним дураком.

«Ничего, - подумал Винсент со злостью, - если понадобиться - я весь Дубиншофт переверну, но найду этого поганца и выясню, на кого он работает».

Глава 18 - 1

Бианка следовала за Гуннаром в полном молчании. Пару раз ему даже приходилось замедляться и оборачиваться, чтобы убедиться: его пленница не сбежала.

Видеть ее такой покорной и тихой было непривычно и странно. И какая только муха ее укусила? Только что она вела себя совершенно нормально для самой себя и открыто с ним спорила...

Тут же на ум пришел другой вопрос: какая муха укусила его самого? Не мог же он действительно переживать оттого, что на него перестали кричать, перестали обвинять во всех бедах мира?

Нет, конечно, нет! Что за безумие?

Впрочем, когда они подошли к его дому, одному из трех этажных зданий внутри крепости, Гуннар спросил, открыв перед Бианкой дверь:

- Ты в порядке?

Он заранее стиснул зубы и вжал в плечи шею, приготовившись к колкому объяснению, в каком именно она порядке, и кто в этом виноват.

Но Биа в ответ сказала лишь сухое:

- Да, - и прошла в теплый коридор.

Она сделала два шага, остановилась, чтобы дождаться Гуна и снова пропустить его вперед.

Девушка плотнее укуталась в серый платок, который он ей дал на лодке, и под которым она довольно ловко скрывала, что одета в один лишь банный халатик. Она наклонила голову, опустила взгляд.

Просто воплощенная скромность! Гуннар нахмурился, напрягся. Она точно что-то задумала. Как пить дать!

Это девица выжмет из него все соки. Ну ничего... Сейчас он быстро выведет ее на чистую воду!

Гун не намеревался больше давать ей спуску. Пока Эдвард договаривается с Майером о завершении сделки и возвращении его жены (предки, хоть бы в этом не было никаких проблем!), он не позволит Бии себя взволновать.

Она больше не заставит его себя ненавидеть.

Она больше не станет плодом его глупых, совершенно неуместных фантазий.

Он, как казалось, твердо это решил... Но вот они миновали короткий, неширокий коридор, с лишь парочкой дверей в кладовые и подсобные помещения. Вот они оказались в не таком внушительном, как в крепости, но все же в богато обставленном круглом зале с двойной парадной лестницей, камином, отделанным мрамором и лазуритом, гобеленами, старинным оружием на стенах, чучелами крупных зверей, на которых они с отцем ходили в те времена, когда в их семье еще не случилось несчастье. И лицо Бианки резко переменилось. Он увидел, как побелела гладкая кожа, как заблестели глаза, ни то от страха, ни то от ужасной усталости, а потом взгляд резко потух, стал даже не потерянным. Апатичным.

Это так не шло ей. Нет... Слово «не шло» не подходило, ведь, по правде, никому не идет страдание.

Это выражение безысходности казалось совершенно противоестественным ее энергичной натуре.

Гуннар почувствовал себя почти что убийцей. При чем изощренным, жестоким. Он высасывал из нее жизнь. Медленно, но безостановочно.

И он действительно только что собирался наброситься на нее? Давить на нее? Выяснять отношения? Предки! Он раздражался на Ларса за его незрелость, но сам продолжал мыслить, как эгоистичный мальчишка.

Конечно, Бианка и сама не всегда была права, но, в конце концов, она же еще совсем молода!

Гуннар и не заметил, как его засосало в водоворот мыслей, и они простояли посреди зала в полном молчании пару минут.

Биа продолжала обнимать саму себя, но сейчас как-то скукожилась, и стала выглядеть еще более маленькой и беззащитной.

Да за этими чудными пухлыми губками скрывался острый язык, но по факту, что она могла им добиться? Пару раз поставить похитителей на место, пару раз выпросить условия получше. И все. Она совершенно бессильна.

Гуну подумалось вдруг: наверное, для такой, как она, это самое ужасное чувство.

Сразу после этой мысли пришла другая. Он вспомнил, как пообещал себе, перешагнув порог своего дома, что больше не будет ненавидеть себя за содеянное, и больше не будет думать о Бианке.

Глядя теперь на хрупкую девушку с храбрым сердцем, которую раздирают сейчас на части страх и отчаяние, он решил, что должен себя ненавидеть и обязан думать о ней.

- Бианка... - Гун обратился к ней тихо, толком не зная, что именно хочет сказать, что нужно сказать, - Биа... Я могу так тебя называть?

Она вздрогнула, будто удивленная этим вопросом. Повела плечом и буркнула:

- Это всяко лучше, чем пиголица, селедка, глупая баба и твое коронное: «залог в сделке».

Гуннар стиснул губы. Да, это ему долго будут припоминать. Но и не надо было так настаивать на этом определении.

- Послушай... Я... Давай присядем, - Гун указал на небольшую деревянную скамью с бархатными подушками напротив камина.

Бии не очень хотелось сидеть с ним, тем более - разговаривать. Но она пленница в его доме, да и ноги у нее отчего-то стали ватными.

Ужасная усталость распространялась по всему ее телу, и девушка боялась, что она никогда уже не исчезнет.

Она села. Когда Гуннар устроился рядом, Бианка невзначай отодвинулась и вжалась всем боком в подлокотник.

Это заставило Гуна сделать голос еще тише и мягче.

- Я понимаю, что тебе не по нраву, как получилось с Триш... Обещаю, завтра же я все решу. Она переедет сюда и будет жить с тобой.

Биа опустила глаза и кивнула. Впрочем, в памяти вспыхнуло, как бодро подруга вышла к Ларсу, с какой радостью последовала за ним в незнакомый дом на чужой земле. Даже если Триш и переедет сюда, она уже не будет с ней.

- У тебя будет отдельная комната. Большая и очень удобная... Там есть ванная, место для обеда, если ты не захочешь есть с моей семьей, гардеробная... Мама пообещала найти тебе с Триш хорошие платья. Ты ни в чем не будешь нуждаться.

Биа посмотрела на камин. В нем дотлевали последние угли. Не осталось ни поленьев, ни пламени. Только зола и тускнеющие алые огоньки.

Гуннар замолчал и сейчас беспомощно смотрел на нее. Он понятия не имел, как сказать то, что чувствует, и это злило его и приводило в отчаяние.

- Когда это все кончится? - вдруг спросила Бианка.

В его сердце сначала вспыхнула радость, ведь теперь ему есть, что сказать, но в тот же миг померкла: он ведь, по сути, не знал ответа.

- Как только Майер расплатится со мной, - Гун, впрочем, попытался выкрутиться.

Биа саркастично ухмыльнулась. Майер? Расплатится? Ей уже едва в это верилось.

- А что если... Он не расплатится? - она бросила в его сторону быстрый гневный взгляд, в котором на секунду показалось нечто истеричное.

Прямо как у Хельги.

У Гуннара оттого мурашки пробежали по спине, и он оторопел на мгновение.

- Помню, на корабле, ты сказал, что в таком случае с радостью позабавишься со мной и лишишь чести.

- Мне впору отрезать язык, - выговорил Гун первую пришедшую на ум мысль.

На его удивление лицо Бианки тут же размягчилось. Нет, она не улыбнулась, не потеплела. Но перестала казаться такой отчаявшейся.

Видимо... Видимо, в этом весь секрет. В честности.

Гуннар невольно сжал пальцы в кулаки. Слова, которые он собирался сказать, давались не легко.

- Бианка... Биа... Я... - он тяжело вздохнул, - я мерзавец. Последний подлец и эгоист.

- Вот уж открытие... - буркнула она, не глядя на него.

- Я серьезно! - Гун вдруг вскочил, отчего его собеседница дернулась, но в ту же секунду он опустился на одно колено прямо перед ней, взял за обе руки и выпалил, - я поступил бесчестно по отношению к тебе. И позволил своему брату поступить бесчестно по отношению к твоей подруге. Я похитил тебя, угрожал тебе, подвергнул смертельной опасности... И ни разу не задумался, правильно ли я поступаю. Я так зациклился на Майере, на его душе, на Гарен, что не видел, как творю ужасные вещи, - он говорил быстро, импульсивно, не замечая даже, что упоминает то, о чем Биа и знать не знала, - ты имеешь полное право на меня злиться, да что там - ненавидеть! Но я обещаю тебе, нет, клянусь, что позабочусь о твоей безопасности, и безопасности Триш. Я заглажу свою вину. Приложу к этому все силы... Я сделаю все, что ты пожелаешь! Просто скажи, что ты хочешь, я все сделаю!

- Было бы неплохо, чтобы ты сел на место! - как только в быстрой речи Гуна образовалась долгожданная пауза, выкрикнула Бианка. Она даже описать не могла, как неловко ей стало, когда Гуннар встал на колени и обрушился на нее с этими горячими признаниями.

На ее удивление похититель сразу послушался. На его мужественном, всегда немного хмуром лице проступила краска. Кажется, он и сам почувствовал себя ужасно глупо.

Мгновение они сидели в полной тишине. Бианка собиралась с мыслями. Гуннар покорно ждал, когда она заговорит, и мог лишь надеяться, что к этому времени сердцебиение успокоится и в ушах перестанет так оглушительно гудеть.

- Я бы хотела... Действительно хотела, - заговорила она, обдумав все, и Гун вслушался предельно внимательно, - чтобы ты объяснил, почему похитил нас с Триш. Что вы с Майером не поделили? За что я расплачиваюсь?

Глава 18 - 2

Он кивнул понимающе, но не спешил отвечать. Взгляд его на мгновение стал туманным, будто глаза смотрели не на мир вокруг, а на что-то далекое, эфемерное, что-то скрывшееся ни то в глубоком прошлом, ни то в самых недрах его души.

- Помнишь, как мы поссорились на корабле? - спросил он тихо.

- О какой ссоре из тысячи ты говоришь?

Гун с удивлением обнаружил легкую улыбку на ее лице и сам чуточку размягчился.

- Когда я рассказал тебе о своем народе, а ты не поверила.

Бианка нахмурилась, но кивнула. Она решила дать ему шанс все сказать. Она чувствовала, что он готов объяснить все честно.

- Я смогу рассказать тебе, что случилось у нас с Майером, только если ты поверишь в ту историю. Я знаю, это не просто... Но это правда. Я действительно не человек. Я ард. И мы обладаем сверхъестественными для вас силами.

По тому, как она заерзала, как наморщила тоненький носик, было видно, что такой расклад ей не нравится.

Однако Бианка согласилась:

- Хорошо. Допустим, я тебе поверю.

Гун вымученно улыбнулся, вздохнул. Пальцы принялись нервно крутиться друг о друга.

Он впервые говорил об этом с кем-то.

- У меня была сестра. Сестра-близнец. Гарен, - слова отдались болью в сердце и жжением в ключице. Как всегда. Стоило подумать о ней - появлялось и это чувство, - она была моим лучшим другом. Самым близким мне человеком. То есть... Конечно, я люблю родителей, Ларса, младшую... Но у нас с Гарен было что-то особенное. Мы понимали друг друга без слов, казалось, при желании мы могли бы прочитать мысли друг друга. Она казалась мне воплощенным идеалом. Сильная, храбрая, великодушная. Я во всем следовал ее примеру, и, в отличие от меня, она всегда знала, что делать. Даже когда мы выросли, стали самостоятельными, Гарен оставалась для меня самой главной... И вот однажды... - Гуннар зажмурился. Он и не думал, что воспоминания могут быть такими болезненными, и что слезы, которые, казалось, он выплакал без остатка много лет назад, снова навернутся на глаза, - однажды она пропала, - он заставил себя проглотить все чувства и продолжил, - Гарен любила путешествовать, любила бывать с людьми. Ее почему-то тянуло к вам... Бывало, она уезжала на два-три месяца, а потом возвращалась с удивительными историями о своих приключениях. Но в тот раз она не вернулась. Ни через три, ни четыре... Мы начали поиски в четвертый месяц, но я нашел ее только через год.

Бианка внимательно посмотрела на Гуннара. Его лицо было таким... Потерянным, искаженным от боли. Ему действительно было очень сложно говорить об этом. Ужасно сложно. И она как-то сразу забыла все обиды, недоверие, раздражение. Ей стало искренне жаль его.

Интуитивно Биа взяла его за руку, а когда поняла, что сделала это - не стала ее убирать.

Ведь он... Кажется, он действительно сделал огромный шаг ей навстречу. И она готова была ответить тем же.

Гун сжал ее теплую ладошку крепко, и это дало ему силы продолжить:

- Я обошел не одно море, искал ее по обоим мирам, а в итоге нашел здесь... На подходе к Оплоту. Она пыталась вернуться домой, когда нагрянул шторм, и... - Гуннар судорожно закачал головой, - здесь не бывает штормов! Не для ардов. Для ардов море всегда тихое, а небо чистое! Но тогда... Этот треклятый шторм! Ее лодка разбилась о скалы. Когда мы приплыли туда, чтобы попытаться выяснить, откуда взялся шторм, Гарен уже умирала. Я... Я не успел привезти ее домой. Не успел спасти ее, - Гун отпустил ладонь Бианки и закрыл лицо руками, - последнее, что она сказала, было: «Винсент Майер в Дубиншофте».

Почему-то от этой фразы у Бианки внутри все похолодело.

- Хельга... Тогда она еще была моим другом, нашла Майера, попыталась узнать, как он связан с Гарен, но тот ничего не сказал. И тогда я придумал этот свой план.

- Какой план? - Биа и не заметила, каким слабым и хриплым стал ее голос.

- Я заключил с ним сделку. Понимаешь... Арды могут влиять на мир, то, к чему человек мог бы стремиться десятилетиями, мы легко исполняем за месяцы. Потому на протяжении многих веков мы заключали с людьми сделки. Наши услуги в обмен на самое ценное, что есть у человека - души.

У Бианки голова пошла кругом, но она решила не перебивать.

- В душах заключена огромная сила, которую мы умеем применять, но также она хранит отпечаток своего хозяина, в том числе его воспоминания. Я решил заполучить душу Майера, чтобы узнать, что случилось с Гарен, раз сам он говорить отказывался. И вот... - он оборвался, поняв вдруг, что не знает как закончить.

- И вот мы здесь, - Биа пришла на подмогу.

- И вот мы здесь, - повторил он тихо, будто на слова больше не осталось сил.

Они замолкли. Каждый задумался о своем.

Гуннар прокручивал в голове ужасные воспоминания о том дне. Шторм в море, где не бывает непогоды. Обломки небольшой человеческой лодки. Окровавленная Гарен на черных камнях... Высшие арды говорят, что шторма вызывает гнев предков, но чем могла провиниться его сестра?!

Он зажмурился, словно от боли, мотнул головой, и взгляд невольно упал на Биу. Она первая, с кем он об этом заговорил. Хотя многие предпринимали попытки... Члены его семьи, его друзья. А открылся он совершенно постороннему человеку, которому еще и успел знатно насолить в жизни...

Почему так получилось?

- Ты сказал, что готов на все... - вдруг заговорила Бианка, нервно теребя край серого платка, - но, я так понимаю, возвращение нас с Триш домой в понятие «все» не входит.

Гун вздрогнул и опустил взгляд.

«Нет, конечно, нет», - поняла Биа по его молчанию.

У нее голова шла кругом. Арды, души, другой мир... Все это просто не укладывалось. Но при этом... Гуннар оказался прав, когда говорил, что только если поверить в это, можно рассказать всю историю.

- Мне нужно отдохнуть. И побыть одной, - наконец, сказала Бианка, поняв, что за пару минут ничего по местам не встанет. А мысли так и будут виться в голове, как рой жужжащих пчел.

- Конечно. Я отведу тебя в твою комнату.

Они встали и медленно двинулись к лестнице.

Комната Бианки и впрямь оказалась большой, просторной, удобной. От этого стало чуточку легче.

Она располагалась прямо напротив комнаты Гуннара, и на секунду Бии подумалось, что здесь когда-то могла жить его сестра...

Но девушка быстро отказалась от этой мысли. Кажется, Гарен действительно была очень ему дорога. Вряд ли он поселил бы пленницу в ее покои.

- Я оставлю тебя. Если что - не стесняйся меня тревожить, - он вдруг усмехнулся, - хотя ты и так не стесняешься.

Когда Гун уже был в проходе, Бианка вдруг его окликнула.

- Гуннар... - ему показалось, что это чуть ли не первый раз, когда она называет его по имени, - спасибо, что поделился своей историей. Я понимаю... Это непросто.

- Спасибо, что заставила ее рассказать. Это непросто. Но... Это было необходимо, - он легко и устало улыбнулся.

Он был ей благодарен.

Глава 19 - 1

Ему не спалось. То бросало в жар, то знобило. Холодный пот катился по телу градом, все мышцы напряглись, натянулись и это сводило его с ума.

Гуннар надеялся, что дома все наладится. Рядом с родными, которые поддержат, даже когда он неправ. Вдали от проблем и врагов, явных и тайных.

Он думал, что должен всего лишь дождаться Эдварда с вестями. Разумеется, хорошими, ведь они поставили Майера в шаткое положение, а Блейн довольно неплохо знал свое дело. Он все организует. Они вернут девушек домой. Заполучат душу Винсента... Все, как Гун хотел.

Отчего же ему было так дурно?

Под самое утро ему удалось уснуть, но и тут не свезло - вместо приятного сна или хотя бы забытья Гуннар увидел сестру. Она бежала по неспокойной морской глади, будто по земле, ее длинные красные волосы, как у мамы и как у Бианки, развивались на ветру. Она прижимала к груди какой-то сверток, но как бы Гун ни силился увидеть, что держит Гарен в руках - ничего не выходило.

Затем вспыхнула молния, Гарен исчезла, во мраке шторма блеснул силуэт Прибрежной крепости, и перед самым пробуждением Гуннар услышал голос Хельги: «Заключить сделку? Ты сошел с ума!».

Она была решительно против.

Наверное, тогда еще новоиспеченная хозяйка Прибрежной крепости не потеряла рассудок. Наверное, тогда она понимала, что вся эта афера обернется крупными проблемами, хотя и выступала всегда за возвращение традиций.

Мурашки пробежали по телу, когда Гун вспомнил, как скверно он чувствовал себя тогда. Тьма и жажда расквитаться со всем белым светом за смерть сестры захлестнули его с головой, а в районе сердца безустанно свербело отвратное чувство вины.

Он не нашел Гарен. Он не спас ее.

Как выяснилось, он и отомстить за нее толком не сумел. Впутал во все Бианку и ее подругу. Предки! Если умершие действительно наблюдают за живыми, как, должно быть, негодует сейчас сестра!

Хмурый, усталый, вымотанный за ночь Гуннар долго не мог прийти в себя. Все утро он просидел в кресле у окна и словно бы погрузился в транс.

Краем уха он слышал, как в дом приходят служанки. Как хлопает дверь в комнату Бии. Как кто-то ходит по коридору.

Но все это будто бы происходило в другом мире.

Гун даже не заметил, как и в его комнату вошли, как окликнули по имени.

Полноватой и приятной на вид служанке пришлось подойти к нему почти вплотную и дернуть за плечо, чтобы вернуть арда в реальность.

- Простите, господин! - воскликнула она, когда Гуннар дернулся в ответ на ее прикосновение, - вы так задумались...

- Я... О, да... - мысли неохотно расставлялись по местам, внимание медленно фокусировалось на действительности, - я немного не выспался.

- Прямо как и ваша гостья, - служанка мягко улыбнулась и отступила на шаг назад, - скоро подадут завтрак. Я передала гостье платья, которые выбрала для нее госпожа Арин. И она сказала, что хочет завтракать одна. Распорядитесь принести ей в покои?

Гуннар мгновение молчал, окончательно собираясь с мыслями.

- Я... Пожалуй, я сам спрошу у нее, а потом распоряжусь.

- Как прикажите, господин Гуннар, - она присела, легко кланяясь, и вышла из комнаты.

Бианка не хотела завтракать с ним и с его семьей, и ее нельзя было винить. Что уж там, он сам пообещал ей устроить это, если она пожелает...

Но Гун видел, что гостья, как назвала ее служанка, неплохо поладила с мамой. Значит, по крайней мере, ее компании она чураться не будет. Да и их вчерашний разговор... Возможно он ошибался, но казалось, что лед между ними начал таять. Он еще мог найти с ней общий язык.

Гуннар встал резко и решительно двинулся прочь из комнаты. Он уж подобрал слова, которые собирался сказать Бианке, протянул руку к двери, чтобы постучать, как вдруг застыл, ошпаренный мыслью: «Почему я так хочу завоевать ее расположение?».

Какие на это были разумные причины? Ведь для того, чтобы закончить дело с Майером, не нужна была дружба с Бианкой. Она уже здесь и никуда не денется.

Он мог бы просто оставить ее в покое, дождаться Эдварда, а потом вернуть ее муженьку в обмен на его подлую душу.

Зачем он мучает себя попытками, зачем докучает ей?

Пол скрипнул, а за ним и дверь. Она медленно и очень осторожно отворилась, хрупкая фигурка юркнула в коридор и тут же напоролась на Гуннара.

- Господи! - взвизгнула Бианка и тотчас отпрянула от него.

- Прости! Я собирался постучать, а тут ты... - он осекся, вдруг заметив: Биа одета в новое платье, голубое, с золотыми лентами на вороте и рукавах и такого же цвета поясом. Предки, какая же у нее была тонкая талия! Чудилось, он может обхватить ее одной ладонью.

- Я хотела осмотреться. Мне показалось, что служанки ушли, - ответила она, вдруг потупившись.

- Они докучали тебе?

- Нет. На самом деле, они очень милые, - Биа все еще не смотрела ему в глаза.

Это привело Гуна к неутешительному выводу:

- Я докучаю тебе.

Она усмехнулась и вдруг подняла чуть усталое личико.

- Ты всегда мне докучаешь, - странным образом в ее улыбке, в ее голосе сочеталась издевка и игривость.

- Что ж. Признаю. Виновен, - Гуну вдруг захотелось подыграть. Он и раньше получал странное удовольствие от препирательств с Бианкой. Порой она давала занятные ответы на его выпады. Но сейчас все казалось каким-то особенно интересным и... Жгучим что ли. Приятно жгучим, как острая пища, - какое наказание вынесет мне ваше судейство?

- По-моему, жизнь тебя итак уже неплохо наказала, - выговорила Бианка шутливо, но тут же вздрогнула и померкла. Она хотела намекнуть, что его наказание - врожденное слабоумие или нечто в этом духе, но вдруг вспомнился рассказ о гибели его сестры. Она совсем не имела это в виду! И побоялась, что он неправильно поймет ее, - то есть... - Бианка принялась судорожно придумывать, как выкрутиться, но она еще толком не проснулась, и мысли в голове ворочались невыносимо медленно.

- Я вижу, тебе дали новое платье. Тебе идет. Как будто настоящая ардесса, а не фазорка, - Гуннар понял причины ее смущения и не стал акцентировать внимание на ее словах. Хоть в сердце у него и екнуло.

- Да... Спасибо. Только оно очень длинное. Я слишком коротковата для... Ардессы, - в подтверждении своих слов Бианка приподняла юбку, но ее края так и остались на полу. Вдруг она зажмурилась, словно ей было больно, и проговорила быстро, - когда я сказала, что жизнь тебя обидела... Я не имела в виду то, что ты мне вчера рассказал, - она просто не могла замолчать это, хоть Гуннар и дал ей шанс.

- Я знаю.

- Мне правда жаль твою сестру. И тебя... - она встрепенулась, - это не значит, что я прощаю тебе мое похищение... Но я все же сочувствую. Искренне.

Гун слегка оторопел. Он уже успел понять, что Бианка благородна не только по происхождению, но... Как-то и не надеялся вызвать в ней сочувствие. После всех бед, которые он ей принес уж точно!

- Спасибо, Биа. Хоть я и не заслуживаю сочувствие. Твое, по крайней мере, точно.

- Любой заслуживает сочувствие, - вдруг выпалила она.

Впервые за все время Бианка показалась ему совсем юной и невинной, какой и была в действительности. В конце концов, во всепрощение верят только молодые. Только те, кто не сталкивался в жизни с вещами, которые невозможно простить.

- Майер и Хельга тоже заслуживают сочувствие? - спросил он вдруг.

Бианка недовольно сжала губы и качнула плечами:

- Возможно.

Глава 19 - 2

Почему-то такой ответ его разозлил. Прощать тех, кто плюет тебе в душу? Тех, кто мечтает тебе навредить? Это полная несусветица!

И он уже готов был высказаться на сей счет, но... В последний момент в Гуннаре проснулось благоразумие.

Какой смысл спорить? В коем-то веке они спокойно, без ссор и криков разговаривают! Она даже сочувствует ему! Ему! И сейчас он собирается все испортить? Ради чего?

Разрушить шаткое перемирие лишь для того, чтобы выразить никому неинтересное мнение о совершенно посторонней вещи. И после этого он ее считает ребенком?

Гуннар взял себя в руки и перевел разговор в другую сторону:

- Вот уж кто действительно заслуживает сочувствие - так это мама. Она ужасно расстроится, если ты не присоединишься к нам за завтраком.

- Гуннар... - она опустила взгляд и нервно затеребила рукав платья, - Арин и все остальные сколько угодно могут продолжать называть меня гостьей, но... Мы с тобой оба знаем, что я пленница. А пленницы не завтракают со своими тюремщиками.

Если бы она просто ударила его под дых, у него не так перехватило бы дыхание, и не так сковало сердце. Черт возьми, он все еще не может признать, даже перед самим собой, что совершил ужасную ошибку! Ведь если бы признал - покорно принял бы ее слова.

- Прошу, Бианка... Я уже говорил, что здесь тебе ничего не грозит... - он предпринял еще одну попытку переубедить ее.

Но Биа осталась непреклонной. Она мотнула головой отрицательно, сложила руки и спрятала взгляд.

Ее внезапная покорность сводила его с ума. Он научился с ней спорить, но понятия не имел, как с ней молчать!

За неимением ответа пришлось согласится. Гуннар пообещал Бианке, что распорядится насчет ее завтрака, после чего оставил ее.

Когда он вышел на улицу, и свежий воздух объял его приятной прохладой, Гун глубоко вздохнул, предвкушая, как по всему телу распространится спокойствие, мышцы расслабятся, а сердце перестанет так сильно гудеть в ушах.

Но ничего из этого не произошло.

Более того, в груди защемило, и Гун почувствовал себя виноватым.

Бианка сейчас совершенно одна в своей комнате. Нет. В чужой комнате. На чужой земле. В чужом мире!

И как после этого ему спокойно завтракать?

Хмурый и задумчивый, он нехотя двинулся в столовую. Когда в Оплоте не было много гостей, а хозяева крепости собирались за приемом пищи в узком семейном кругу, на стол накрывали в небольшом обеденном зале на первом этаже. Окна из этой комнаты выходили на внутренний двор и сад с алтарем и колодцем. В теплое время года члены его семьи и вовсе собирались на веранде у уличного входа в зал.

Гуннару ближе было идти через веранду, чем возвращаться в крепость и делать круг по ее коридорам. Потому, когда он подходил - увидел через большое окно членов своей семьи.

Мама помогала служанкам расставлять тарелки с едой. Она уже столько лет была полноправной госпожой крепости, но все еще вела себя, как хозяйка обычного человеческого дома. Готовка, уборка, воспитание детей, которые никак не могли повзрослеть - Арин с радостью исполняла все эти обязанности. Хотя сейчас лицо ее было чуточку напряженным, не смотря на то, что она улыбалась и усиленно делала вид, будто все в порядке вещей.

Причину ее тревог разгадать оказалось несложно. Ларс и Триш уже были здесь, как и отец.

Триш выглядела уж больно довольной, глаза ее блестели, и так розовые щеки сейчас стали совсем красными. Ларс казался чуточку смущенным и растерянным, он, в основном, рассеянно смотрел на стол и лишь изредка пересекался взглядами с отцом. В такие моменты он выпрямлялся горделиво и показательно приобнимал Триш.

На недовольном лице Хенра застыл немой вопрос: «И это моя невестка?». От арда, женившегося на смертной, Гуннар не ожидал такой заносчивости, но, впрочем, это давало надежду, что отец проявит благоразумие и не позволит Ларсу принять такое важное решение, исходя из детской вредности.

Гун вошел в столовую. От запаха свежеиспеченного хлеба заурчало в животе, а от нежного маминого приветствия потеплело в груди.

Как же хорошо дома!..

Перед глазами вдруг вспыхнул образ Бианки, совсем одной, всеми оставленной.

- Мы уж начали думать, что ты не пережил эту ночь, - съехидничал Ларс, и Триш во весь рот улыбнулась.

- Что? - Гуннар непонимающе нахмурился.

- Ну ты так долго не шел к завтраку. Мы решили, что вы там друг друга переубивали.

- Ларс! - Арин шикнула на него.

- «Мы»? Кто это «мы»? - вдруг дознался Гун сердито.

Младший оторопел, почувствовав, что брат воспринял шутку уж больно серьезно.

- Ладно тебе... - выговорил он тихо, - это все шутки.

- Нет, не ладно, - Гуннар перевел взор на Триш. В отличие от подруги, той не приходилось еще чувствовать на себе его гнетущий, тяжелый взгляд. И в отличие от нее же, она не смогла его выдержать. Триш резко переменилась, скукожилась и отвернулась, - ты тоже считаешь все это шуткой, Триш?

Ее довольное красное лицо вдруг ужасно раздражило Гуннара. Ведь он видел, что Бианка заботится о ней, волнуется, особенно когда появляется Ларс со своими сладкими речами. И не зря, видно, волнуется. Эта девчонка верит всему, что говорит ей братец! А сам он тот еще знаток жизни!

И вот вместо того, чтобы ответить подруге тем же, Триш сидит тут с Ларсом и хохочет над его идиотскими шуточками!

Гун представить не мог, чтобы, например, Эдвард Блейн, его лучший друг, бросил его в трудную минуту ради легкомысленного увлечения. Да даже недотепа Ларс так бы не сделал!

- Бианка останется завтракать у себя в комнате, - выговорил Гуннар сквозь зубы, - и ты будешь завтракать с ней.

- С какой это стати? - Ларс рассержено развел руками.

- С такой это стати, - Гун снова посмотрел на Триш. Ее глаза заблестели, но он и не подумал жалеть ее, - как ты думаешь стать подругой жизни моего брата, если не остаешься подругой Бианки, когда больше всего ей нужна? - Триш испугано закусила нижнюю губу, Ларс обиженно хмыкнул, а Гун приказал одной из служанок, накрывавших на стол, - отведите ее к моей гостье. И накройте им завтрак на двоих.

- Как прикажете, господин Гуннар.

Триш так и не проронила ни слова и покинула столовую с видом отчитанного ребенка.

Да, они с Ларсом нашли друг друга. Оставалось лишь надеяться, что эти двое не успели натворить дел...

Гун понимал, что Триш, в том состоянии, в каком прибывала сейчас, едва ли станет хорошей компанией для Бии... Но все лучше, чем ничего.

Ему хотелось постараться для нее. Хотя бы загладить свою вину, какое уж там расположение!

Провожая Триш взглядом, Гуннар решил, что он положил хоть и несерьезное, но хорошее этому начало.

Глава 20 - 1

- Доброе утро этому дому! - раздалось так внезапно, что Бианка подскочила на стуле и недоуменно посмотрела на сидящую напротив Триш.

Та в лице не изменилась: осталась такой же недовольной и жутко на что-то обиженной. Появление названной гостьи, которая громко выкрикнула свое приветствие, не успев переступить порог их комнаты или хотя бы подняться по лестнице, ее будто бы совершенно не удивило.

- Кто это? - хмуря бровки, спросила Биа, когда послышались бодрые шаги в коридоре.

- Кажется, это Арин, - ответила подруга, разламывая теплый белый хлеб. В отличие от Бианки, Триш еще не закончила завтрак.

И, в отличие от нее же, точно определила владельца звонкого голоса. Раздался стук, дверь через секунду отворилась, и в комнате оказалась хозяйка Оплота. Она, как всегда, мягко улыбалась, в ее взгляде различались дружелюбность и сочувствие, но руки оставались не на месте: то хлопали по бедрам, то пальцы сцеплялись друг с другом, то мяли рукава и юбку темно-зеленого платья. Это выдавало ее волнение.

- О, как оно чудно на вас сидит! - воскликнула Арин, указывая на новое платье Бианки, - и цвет так подходит!

- Спасибо... - Биа чуть растерялась. Она не привыкла, что люди входят в чужие комнаты так резко и начинают разговор без приветствия. Но, кажется, здесь были такие обычаи, - надеюсь, я не слишком проредила ваш гардероб.

- О, что вы! - Арин простодушно махнула рукой, - я давно уже не такая тоненькая! Это платье моей дочери.

У Бианки внутри все похолодело. Платье Гарен... И его ей так просто дали? И в нем она задела Гуннара за больное место?

Девушка не сумела скрыть недоумение и даже возмущение. Она помнила, как тяжело дался Гуну рассказ о сестре и как, очевидно, ранила его эта трагедия. А тут такое... Да еще и Арин говорит об этом так просто!

- Что-то не так? - хозяйка заметила, как притихла и задумалась собеседница. Она встала возле стола, оперлась о него и заглянула Бианке прямо в глаза, - на вас вдруг лица не стало.

- Я просто... - Биа нервно дернула плечами, - вы уверены, что мне стоит носить платья Гарен?

Настала очередь Арин недоумевать. Она застыла и пару секунд совершенно не двигалась, будто и не дышала вовсе. Ее лицо стало каким-то каменным, ничего не выражающим. Взгляд растворился в пустоте.

Но тут же она вздрогнула, глаза ее покраснели, правой ладонью Арин схватилась за левый локоть и чуть отшагнула, будто девушки за столом чем-то ей угрожали.

- Это... Платье моей младшей дочери. Бебхен. Она сейчас гостит в Озерном замке и вернется только через пару дней... - Арин вздохнула и замолчала на мгновение. Затем, поправив собранные в толстую косу волосы, спросила чуть слышно, - откуда вы знаете о Гарен?

- Гуннар рассказал мне, - Бианке не хотелось причинять Арин боль. А разговор о погибшей дочери явно разбивал этой женщине сердце. Хотя кому бы не разбил? Впрочем, она не могла не прояснить положение вещей.

Ей, впрочем, жаль было, что все выяснилось именно так. Бии вдруг стало горько, что она не умеет действовать более... Дипломатично, что ли.

- Вот как... Гун никогда не говорил об этом с нами, - Арин вымученно улыбнулась, во взгляде ее проявилась тоскливость, и Бианке ужасно захотелось обнять ее и утешить.

Но вдруг Арин переменилась, посмотрела на пленницу сына с теплотой и... надеждой?

Она сама подошла, положила горячую ладонь Бии на плечо и прошептала:

- Кажется, вы совсем не обычная девушка. По крайней мере, для него.

- Арин... - пожалуй, за все это ужасное путешествие мать Гуннара и Ларса была единственным человеком, с которым Бианке не хотелось бы ссориться.

Однако девушка не могла допустить, чтобы она придумала себе нечто... Нечто такое, что никогда не случится. Возможно, Арин будет неприятно это слышать, но лучше сказать сейчас и расставить все по местам, чем разрушать ее надежды в будущем. Ведь чем дольше они хранятся в сердце - тем больнее ранят их осколки.

- Я пленница вашего сына, - выговорила Бианка тихо, морально готовясь к тому,  то Арин не примет ее слова, - залог в его сделке и инструмент его мести. Если это делает меня необычной для него - тогда вы правы. Остальное... Остального не может быть.

Биа недовольно стиснула губы. Какого черта она вообще заговорила об остальном? И что это «остальное» значило?

- Я понимаю.

Когда Арин сказала это, Бианка еще сильнее ее полюбила. И как только у такой доброй женщины могли вырасти такие сыновья?

Словно бы прочитав ее мысли, Арин прибавила:

- Я знаю, что вам пришлось пострадать из-за моих мальчиков. Но они совсем не плохие, прошу поверьте. Та трагедия... - она поежилась, когда заговорила об этом, - она отразилась на всех нас. Я готова первая признать, что Ларс не всегда видит границы, но он рос неприкаянным, пока мы оплакивали дочь. А Гун... Он очень запутался. Но они оба - хорошие. Если вы дадите им маленький шанс... Они тут же это докажут.

- Ларс действительно хороший, - поддакнула Триш, а Арин сочувственно ей улыбнулась, - но Гуннару не помешало бы научиться себя вести, - прибавила она обижено.

- Порой он забывает, что никто не любит, когда им указывают на их ошибки, - тон хозяйки Оплота оставался дружелюбным, но Триш вздрогнула, будто ей сделали едкое замечание.

Это не утаилось и от глаз Бии. Она весь завтрак ломала голову, кто же обидел Триш, и грешила на Ларса, но... Неужели с ней пособачился Гуннар? Стало интересно, что же произошло между ними.

Глава 20 - 2

Но при Арин ей выяснять не хотелось.

Потому Бианка решила сменить тему:

- Вы уже говорили со своим супругом, Арин? Насчет совместного проживания Ларса и Триш?

Хозяйка уж раскрыла рот, чтобы ответить, как вдруг вмешалась подруга:

- Я не хочу ничего менять. С Ларсом мне очень даже удобно.

Ну вот опять! Биа с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза.

- Триш, неужели ты не понимаешь...

- По-моему, это ты не понимаешь, Биа! - губы подруги задрожали, лицо стало алым, - мне хорошо с ним! Почему ты не можешь просто порадоваться за меня?! Или ты не можешь смириться, что я нашла свое счастье, а ты - нет?

- Да что ты такое говоришь?!

Триш взмахнула рукой, показывая этим жестом, что ничего не собирается слушать.

- Я закончила завтрак, спасибо, - буркнула она, резко поднимаясь, - Ларс хотел показать мне крепость, и он, наверное, уже заждался.

- Мы ведь договорились поддерживать друг друга. Мы договорились оставаться вместе! - воскликнула Бианка.

Триш замерла в дверном проеме, обернулась. В ее взгляде виделись напряженность, обида и сожаление.

- Да, Биа. И я хочу этого. Но я не могу поддержать тебя в стремлении остаться несчастной и сделать меня такой же, - она крепко сжала губы, громко выдохнула и ушла.

Мгновение Бианка сидела неподвижно и пыталась уместить все в голове. Триш никогда не была такой. Никогда себя так не вела. И ей показалось тогда, на лодке, перед прибытием в Оплот, что ее подруга очнулась... Но, видно, она ошиблась.

- Если она будет продолжать в том же духе, - пролепетала Бианка, обращаясь, скорее, к себе, нежели к Арин, - то добьется того, чего не хочет. Сделает нас обеих несчастными.

- Моя милая, не будьте так категоричны. Все еще может неплохо обернуться. Мой Ларс, конечно, не всегда отдает себе отчет, но...

- Вы действительно думаете, - перебила ее девушка, - что он не притронется к Триш? После таких долгих обхаживаний? Видя ее симпатию? Оказавшись с ней под одной крышей, совершенно без присмотра?

Арин понимающе кивнула, села на стул, который до этого занимала Триш, помолчала немного, позволяя Бианке успокоиться и, наконец, сказала:

- Ларс знает, что ждет его, если он притронется к ней. Хенр четко это обозначил. Но... И мой сын, и Триш - уже взрослые. Может не совсем зрелые в уме, но... - она качнула плечами, - некоторые из нас и вовсе никогда не созревают в уме. Мы не можем запретить им чувствовать что-то друг к другу. Как и сходу определить серьезно это или нет.

- Но Триш может совершить огромную ошибку! Ей ведь будет сложно выйти замуж, если...

Арин подалась вперед и схватила Бианку за ладони:

- Это правда. И в случае чего это будет ее сложности и ее ошибка. Вы не можете оградить ее от всего мира.

- Но что же мне тогда делать? Бездействовать?!

- Оставаться рядом. И помочь ей, если она все же попадет в беду. Большее вы сделать все равно не сможете... Даже если будете каждый день ругаться с ней насчет Ларса. Я же пообещаю, что мы поможем Триш, если наш сын как-то ей навредит. И заставим Ларса понести ответственность, если он сам не захочет это делать.

Слова Арин, произнесенные тихо, нараспев, словно колыбель, показались Бианке если не истиной, то мудростью, к которой стоит прислушаться.

И как только она позволила себе принять их - гора свалилась с плеч. Даже дышать, казалось, теперь стало легче. Ведь... Она так переживала из-за Триш! Постоянно думала, что замыслил Ларс, волновалась, о чем они с подругой говорят и что делают.

Но Арин была права: Биа никак не повлияет на ситуацию. Она лишь расточает столь ценные сейчас душевные силы.

Ведь... Как помочь человеку, который искренне верит, что не нуждается ни в какой помощи?

- Спасибо вам за совет, - сказала Бианка с искренней благодарностью, - вы... Вы мне все разъяснили, - она улыбнулась, - даже не знаю, как мне вас благодарить.

- О, здесь все очень просто! - отозвалась Арин весело, - сегодня мы отпразднуем возвращение сыновей. Весь Оплот соберется в крепости. Я бы очень хотела, чтобы и вы были там.

«Весь Оплот», - значило, что там будут и Ларс с Триш, и Гуннар. Сейчас Бианка и не знала, кого из них троих она меньше всего хотела бы видеть...

- Так и знайте, я не приму отказ! Очень-очень на вас обижусь, - прибавила Арин приторно-суровым тоном, когда заметила замешательство на лице Бианки.

- Я ужасно не хочу вас обижать, Арин.

- Тогда приходите на пир, - она поднялась и покровительственно положила руку на плечо Бианки, - я понимаю, что пока с этим местом и этим народом у вас связаны только плохие воспоминания... Но дайте ардам шанс. Они еще вас удивят.

- Вы так в этом уверенны?

Во взгляде Арин проявилась задумчивость, как когда человек вдруг заглядывает в свое далеко прошлое.

- Уверена. Когда-то я дала им шанс. И они удивили меня настолько, что я осталась с ними навсегда.

Бианке хотелось расспросить Арин об этом с первой же встречи. Как она оказалась здесь, кем была по происхождению? Она обмолвилась, что ей когда-то пришлось пережить нечто похожее, через что проходили Биа и Триш.

Но хозяйка Оплота явно собралась уходить, и Бианка не стала ее задерживать.

- Я передам Гуну, что вы согласились, - заявила Арин, отходя к двери, - он очень обрадуется.

- Обрадуется? - девушка невольноусмехнулась, - чему? Я же наверняка буду ругаться с ним весь вечер!

Арин хитровато прищурилась и качнула головой:

- Кажется, ему это даже нравится. Ему всегда нравились своенравные девушки.

Бианка нахмурилась и невольно выпрямилась. В смысле, нравятся?

В отличие от хозяйки Оплота, Биа не заметила, как зардели ее щеки.

- Дайте ему шанс все исправить. Обещаю, он это сумеет сделать.

И не дав Бии возможности ответить, Арин вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Глава 21 - 1

Осматривая внимательно широкоплечего, с крепким телом и квадратным лицом мужчину, едва умещавшегося в проходе в ее комнату, Бианка поймала себя на мысли, что сегодня у нее слишком много гостей.

Она толком не понимала, как к этому относится. С одной стороны на усталость от долгой, богатой на неприятности, дороги наложилось еще не утихшее волнение за Триш, однако с другой... Она чувствовала себя важной. И действительно больше гостьей, чем пленницей, хотя разум отказывался верить в столь резкую перемену ее положения.

Но следовало быть откровенной: к заложницам не приходят посетители. А такие важные особы, как сам хозяин Оплота - тем более.

- Я рад, что ты приняла приглашение моей супруги. Мы будем рады видеть тебя на пире, - в отличие от Арин, он обращался к Бианке на «ты». Поначалу это ее слегка коробило, но девушка заставила себя смириться.

В последнее время у нее все лучше получалось уступать там, где раздражающие мелочи, по сути, не играют большой роли и точно не стоят ссор.

В мыслях Биа еще не согласилась с Арин и не была уверена, что отправится на пир, но, видно, это уже решенный вопрос.

И он тоже встал в категорию незначительных уступок, на которые она готова пойти.

- Я... - Хенр задумался на секунду, подбирая слова.

Бианка ужасно напоминала ему Арин в молодости. Да еще и обстоятельства ее нахождения здесь перекликались с историей их с супругой знакомства. Единственная разница - Бианка была благородных кровей, и оттого казалась вдвое более гордой и своенравной. А видят предки, до сих пор эти земли не встречали женщины горделивее и своенравнее, чем его жена. Об этом, разумеется, никто не догадывался. Арин была мягкой снаружи и очень, очень твердой внутри. Как муж, он единственный знал ее настоящую. И как муж, он вынужден был нести свою ношу с покорностью и молчанием. А также выслушивать все нравоучения и причитания перед сном.

Арин наказала ему во чтобы то ни стало искупить вину перед несчастными девушками, ведь ее заявление: «Похищать людей и бесчинствовать - это у сыновей от тебя», - было вполне правдивым.

Хенр с ней согласился, как всегда решив, что так легче, чем спорить с любимой и доказывать, что основная часть ответственности лежит на сыновьях.

Но вот он стоял напротив этой девушки с внимательным серьезным взглядом, этой молодой копии его жены и ловил себя на мысли: он слишком стар, чтобы вынести схватку снова. Он и в прошлый раз не вынес, проиграл Арин в пух и прах, и она навсегда завладела его сердцем, чему, конечно же он был рад, но... Второго сердца у него не было.

Хенр повернул голову, украдкой заглядывая в коридор, чтобы увидеть стоявшего там Гуннара.

«Это вообще-то твоя битва, не моя», - подумал он.

Кажется, мысль четко отразилась во взгляде, и сын сумел ее прочитать. Но Гун не поспешил на помощь. Арин при нем наказала Хенру поговорить с Бианкой, и сейчас он лишь кивнул с усмешкой, как бы говоря: «Давай-давай. А то я скажу маме».

«И почему вечно все оборачивается тем, - подумал Хенр, - что виноват оказываюсь я?!».

Ард пришел к неутешительному выводу: видимо, такова участь всех отцов семейства.

- Я надеюсь, ты хорошо себя здесь чувствуешь... Если вдруг что-то понадобится... - предки, не мог ведь он просто сказать: «Прости, что мои сыновья такие идиоты»!

- Вы очень добры, - ответила Бианка вежливо, но холодно.

Она не ожидала, что ее тон окажется таким, но... Не рассыпаться же ей в благодарностях!

- И я обещаю обязательно разобраться с положением твоей спутницы... Я сделаю все, чтобы Триш вернулась к тебе.

- Боюсь, это не в ваших силах... Даже если она поселится здесь, то будет ходить к нему. Но ничего страшного. Если что-то случится - это будет на совести Триш и Ларса. И уж тогда я спрошу с обоих. Сейчас же мы оба бессильны, - когда она проговорила это вслух - еще яснее поняла, как права была Арин, и как хорошо, что она приняла этот совет.

Хенр чуть неуверенно кивнул. «Ей ничего не надо. Она все понимает. Предки! Ну и я-то здесь зачем?».

Ард представил свою жену, их ближайшую встречу. Первое, что она у него спросит это: «Ты извинился перед Бианкой?». И если он уйдет сейчас, то придется признать, что нет, не извинился. И тогда ему конец. Полный и бесповоротный.

- Мне... Очень жаль, что вам двоим пришлось проходить через все это, - заговорил он медленно, будто вспоминая выученную наизусть речь, - я бы хотел как-то искупить свою вину... Ты можешь переселиться к Ларсу, чтобы быть ближе к Триш, если так будет легче. Я распоряжусь.

Биа натянуто улыбнулась, на ее лице проявилось сочувствие. Хенр замер в надежде, что девушка все поняла и помилует его.

- Не волнуйтесь об этом. Лично вас и вашу супругу я ни в чем не виню и... Если встает выбор между жизнью с Ларсом или Гуннаром, я лучше выберу Гуннара.

Она вдруг смутилась от собственных слов. Это ведь прозвучало именно так, как она имела в виду?

А что она имела в виду?..

- Я рад, я ужасно рад это слышать, - Хенр обрадовался так, будто его признали невиновным после затяжного судебного заседания, - тогда мы ждем тебя на пире. Он скоро начнется, - ард чуть ли не подпрыгнул, отходя в коридор, - Гун тебя отведет.

- Хорошо, Хенр, - Бианка кивнула ему, еле сдерживая улыбку. Господи, как он был счастлив! Стало очевидно, что эта неловкая беседа - дело рук Арин.

Но хоть все и прошло чуточку странно - Биа была благодарна за нее. Она почувствовала себя увереннее, значительнее. Ее не использовали, с ней считались.

Когда Хенр исчез, на пороге показался Гун. Он выглядел на редкость простодушным, его обычно хмурое, напряженное лицо размягчилось и Бианка вдруг поймала себя на мысли, что сейчас на него даже приятно смотреть.

Разумеется, от этого она тут же поспешила отмахнуться...

- Мне радостно, что еще есть в мире расклад, в котором ты предпочтешь меня кому-то, - опершись спиной о дверной косяк, проговорил Гун шутливо.

Глава 21 - 2

- Я удивлю тебя, но таких раскладов несколько. Если встанет выбор между тобой и Хельгой, например, я тоже выберу тебя.

Гуннар усмехнулся, но в его взгляде отразилась виноватость. «Нельзя было подпускать к ней Хельгу», - подумал он с горечью.

- А если встанет выбор между мной и Майером? - неожиданно спросил Гун и тут же прикусил язык. И как ему в голову пришла такая мысль? И какого черта он ее тут же озвучил?

Бианка вздрогнула ее глаза округлились от удивления, бровки опустились от негодования, а тонкие пальцы нервно затанцевали вокруг друг друга.

- Что ты... - на выдохе произнесла она.

- Ничего. Я... Я постоянно сначала говорю или делаю, а потом думаю. Это мое проклятие по жизни, - Гун резко стал снова мрачным и строгим, - пир скоро начнется. Я буду ждать тебя внизу, как только ты будешь готова.

Пушечное ядро позавидовало бы той скорости, с какой Гуннар вылетел из ее комнаты. Ему стало ужасно неловко за те слова. Какое право он имеет сравнивать себя с ее мужем? Как бы ни был отвратителен Майер... Он все же был законным супругом Бианки.

А он, Гуннар, всего лишь подлец, который похитил ее и причинил столько страданий.

Спустившись на первый этаж и устроившись на скамье подле камина, Гун постарался очистить голову. Не думать о Винсенте. Не думать даже о Бианке. Видят предки, последнее давалось ему непросто.

Он не мог вспомнить, когда в последний раз в его доме жила женщина. И было ли такое? Своих любовниц он не приводил в семью, Хельга, хоть и всегда высоко отмечалась ардами, тоже никогда здесь не останавливалась. Да и мама с Гарен ее недолюбливали. Он уж молчит о младшей...

И вот в его доме теперь живет Бианка. Непокорная, своенравная, прекрасная. Девушка, которая его ненавидит. Девушка, которая принадлежит его врагу. Девушка, о которой он все чаще и чаще думает.

Послышались тихие шаги, и Гуннару пришлось вернуться в реальность. Бианка спускалась к нему по лестнице.

Она выбрала изумрудно-зеленое платье с широким круглым воротом, оголявшим тонкие ключицы. Оно сидело на ней идеально, подчеркивало округлые бедра, стройный стан, небольшую, но обольстительно округлую грудь. Рукава тесно облегали узкие плечи и тоненькие ручки, и Бианка казалась такой хрупкой...

Гуну тут же в голову пришел вопрос: «И как она с такими нежными слабыми руками умудрилась взобраться по мачте в разгар шторма?». Ему дальше подумалось, что вся она не предназначена для борьбы, и тем не менее она боролась каждый день. С ним. С Хельгой. С судьбой.

«Легко быть храбрым, когда ты здоровый мужлан. Но какого быть храброй, когда ты нежная девушка, как Бианка?», - подумал Гуннар, подходя к лестнице и протягивая Бии руку.

Ему ужасно хотелось, чтобы она протянула свою в ответ, чтобы позволила сжать в ладони ее тонкие изящные пальчики.

И как же велико было его удивление, когда она действительно это сделала. Бианка подала ему руку почти сразу, с неожиданной для себя охотой... Она тут же оправдала это тем, что платье ей длинно, и она опасается споткнуться, но... В глубине души понимала: это не первопричина.

Вот только что ею являлось?

- Ты потрясающе выглядишь, - проговорил Гун тихо, будто ее вид лишил его последних сил.

- Говоришь, как светский лев, - она усмехнулась, а ее щеки зардели, - а не как разбойник.

- А как должен сказать разбойник? - как же ему был приятен румянец на ее щеках, искорки в глазах и эта озорная, с легкой хитрецой, улыбка!

- Не знаю, - она качнула плечами, - это же твоя профессия! - она осторожно провела рукой по распущенным мягким волосам.

- Не знал, что есть такая профессия, - ответил Гун шутливо, хотя ему становилось все сложнее концентрироваться. Он чувствовал, что тонет в ее голубых глазах, а запах ее волос кружил голову, - дай подумать, как должен сказать разбойник... - он заставил себя собраться, - м-м-м... - Гун вдруг отступил на полшага назад, развел широко руками и сделал голос комично громким и низким, - вот это баба, вот это я понимаю!

Бианка звонко рассмеялась. Гуннар чувствовал себя полным дураком, но если это ее веселило - готов был мириться с этим ощущением до конца.

- Разбойник из тебя никудышный, - иронично заявила Биа.

- Пожалуй, это хорошо.

- Пожалуй.

Вдруг Гун понял, что хоть и рассмешил ее, но выпустил ее руку. Прежде чем Бианка опомнилась, он еще раз протянул свою ладонь и замаскировал этот жест под игру:

- Итак, миледи, не составите мне компанию на сегодняшнем пиру?

Она усмехнулась и закачала головой:

- Опять светский лев? Он тоже у тебя не особо получается.

Биа шагнула навстречу и взяла его под локоть.

Так даже лучше.

Гун почувствовал, как по телу распространяется тепло и приятное покалывание. Сердце забилось чаще, мысли словно бы затянуло дымкой, как когда чуточку пьянеешь. Предки, какое же это было приятное чувство. Гуннару хотелось бы держать ее за руку вечность, лишь бы не прощаться с ним!

А еще лучше, чтобы ее тоненькие теплые ручки прикасались к нему, к его лицу, к шее, к груди, к...

Он вздрогнул, осознав, что фантазия заводит его слишком далеко, что впереди еще целый вечер среди кучи родных и знакомых, и что его темно-бордовые, почти что черные, брюки слишком тесны в области бедер и паха, и если он продолжит в том же духе - станут еще теснее. И, как он полагал, это принесет неудобство не только ему, но и его соседям за столом.

Глава 22 - 1

Они шли неспешно. Длина платья не позволяла Бии вышагивать если не уверенно и быстро, то хотя бы в привычном темпе, и она чувствовала себя ужасно неуклюжей.

Гун же благодарил предков, что не нашлось платья ей по размеру, и теперь он может быть полезным. И может показать, что хочет о ней позаботиться. Пускай и в такой мелочи... Но все хорошее обычно кроется в таких мелочах.

Она была так близко, так крепко держала его, но при этом оставалась полностью сконцентрированной на своих движениях и все мысли направила на борьбу с чрезмерно длинной юбкой. А, значит, не думала ни о том, что граница меж ними двумя почти полностью расплылась, ни о его прошлых прегрешениях.

Гуннар чувствовал себя немного обманщиком, но, вероятно, иного способа втереться ей в доверие, кроме как подступать в моменты слабости и предоставлять свою поддержку, он не найдет.

Пожалуй, в этом и нет ничего бесчестного. Ведь он делает все это искренне.

Гун с улыбкой вглядывался в ее лицо. Бианка хмурилась, чертыхалась себе под нос, каждый раз когда запиналась, и оголяла белые зубки, будто скалящийся зверек, и отчего-то все это вместе казалось ему ужасно милым и забавным.

Так они прошли в главное здание и двинулись по коридору в сторону зала. На пути встречались первые гости, суетящиеся слуги. Все приветствовали Гуннара и с любопытством рассматривали девушку, которую он с таким старанием сопровождал. Гун едва замечал их и не успевал приветствовать в ответ. В какой-то момент битва Бианки с платьем, стала и его битвой, и он даже с некоторым азартом наблюдал, как сокращается дистанция до зала.

Но даже при всем при этом он не мог не заметить появление нового человека в Оплоте. Ведь, знают предки, этот человек всегда появлялся с оглушительным шумом.

Со спины донесся громкий девичий визг и возглас: «Гуннар! Гундешенька!». В мгновение ока к ним подлетела высокая, с озорной улыбкой и блестящими зелеными глазами девушка. Она накинулась на Гуннара, схватила его за шею, и повисла на нем.

Бедолаге ничего не оставалось, кроме как схватить ее за ноги и стать оседланным.

Бианка аж вскрикнула - так это было внезапно, так неожиданно. Она выпустила локоть Гуна и отпрянула в сторону, вжавшись спиной в стену.

- Бебхен! Ты окончательно выжила из ума! - воскликнул Гун как бы разгневано, впрочем, на лице его отразилась теплота и любовь.

Тут же он вдруг закружил вокруг своей оси и зажужжал, как пчела, а девушка на его спине радостно захохотала. Бианке пришлось прийти к выводу, что сумасшедшие они оба.

Но вот он оказался на свободе, девушка ловко вильнула в сторону и оказалась прямо перед ним.

- Гу-у-ун! - пропела она, теперь уже обнимая его, как нормальный человек, - я так рада тебя видеть!

Лицо у того сияло.

- Я думал, ты приедешь позже... - выговорил он, укладывая руки ей на плечи и с нежностью осматривая ее.

- Я решила изменить план.

- Как всегда, - улыбнулся тот и, наконец, вспомнил про Бианку, - это Бебхен, моя младшая сестра, -  он представил незнакомку растерянной спутнице.

- Это и есть та самая девушка?

Бебхен с интересом посмотрела на Бианку. Она улыбалась, однако взгляд у нее был серьезным, изучающим.

Биа же смогла теперь хорошенько ее рассмотреть и... Ужасно удивилась.

Бебхен не была похожа ни на Хенра, ни на Арин, ни на одного из братьев.

Черноволосая, смуглая, с широкими густыми бровями и небольшим орлиным носом, она походила больше на южанку. Ориссайку или даже софирку. Бианке не доводилось встречать женщин из этих стран, но она слышала описания...

Пожалуй, единственное, что роднило Бебхен с Гуннаром - это высокий рост и цвет глаз.

Биа сразу поняла: происхождение младшей сестры совсем неоднозначно. И едва ли вина стояла за Арин, она совсем не походила на изменщицу!

Впрочем, сейчас точно не время и не место выяснять правду. Бианка заставила себя проглотить недоумение и представилась:

- Меня зовут Бианка. Мне приятно с вами познакомиться.

- О, можно на ты! Я же не принцесса какая-то. И не имею привычки ходить с важным лицом, как некоторые, - она шутливо толкнула Гуна локтем, затем замолкла на секунду, еще раз осмотрела Биу и, кажется, пришла к какому-то выводу, - ты милая! Такая маленькая! Крошечная женщина! Это так забавно! - Бебхен обладала редкой способностью говорить быстро, громко и эмоционально, так, что даже если захочется перебить ее - ничего не выйдет. Вдруг ее взгляд скользнул на платье, - это мое? - выговорила она чуть удивленно, и Бианка уж захотела оправдаться, но не успела, да и, судя по словам Бебхен, в этом не было необходимости, - оно та-а-ак тебе идет! Предки, я так рада, что его тебе отдали! Зеленый совсем не мой цвет, а мама расстраивалась, что я его не ношу! - она взяла Биу за руку, - Гун уже показал тебе округу? Я тоже хочу все показать! Правда здесь ужасно скучно... Совсем не как у людей.

- Откуда тебе знать, как у людей? - усмехнулся Гун, одновременно с этим приобнимая Бианку за талию и приближая к себе, будто младшая сестра пыталась отнять ее у него.

Бебхен заметила это. И то, что Бианка не то смутилась, не то разозлилась. Но сестра Гуна не стала это показывать и замес того просто ответила:

- Эдвард мне рассказывал. В мире людей никто не стоит на месте, все постоянно двигаются, куда-то идут, что-то делают... - в голосе Бебхен послышалось восхищение, - а еще там все разное. Эдвард говорит, что во всем людском мире не найдешь двух одинаковых уголков. А Эдвард объездил весь свет.

- Бебхен! - вдруг раздался оклик уже знакомого голоса, - хватит мучать брата и нашу гостью, пора начинать пир! - из-за высокого прохода в зал выглянуло напущено строгое лицо Арин.

- Мама сердится... Но потом я еще тебя помучаю, Бианка! Расскажешь мне все-все о твоем мире! - девушка коварно улыбнулась и вприпрыжку бросилась к матери.

- Прости, она очень шебутная... И в последнее время бредит о мире людей, - выговорил Гун, когда сестра оставила их.

- А кто такой Эдвард? - спросила Бианка, осторожно вышагивая вперед.

- Мой друг, - Гуннар решил опустить его причастность к похищению, - он живет на два мира.

Биа удивилась. Разве такое возможно?

- Почему ты спросила? - дознался Гун, когда понял, что молчание затягивается.

Бианка качнула плечами:

- Твоя сестра упомянула его трижды. Возможно, ей интересен не столько мир людей, сколько...

- Что? Нет! Я даже не хочу это слушать!

Биа не смогла не рассмеяться:

- Что в этом такого, Гуннар?

- Она же совсем маленькая!

- Не намного младше меня.

- Ладно. Может быть... Ну тогда Эдвард... Эдвард ей не подходит. Нет. Нет-нет-нет. Я даже представлять это не собираюсь!

Глава 22 - 2

Бианка не могла перестать улыбаться, такой забавной казалась ей реакция Гуннара. Зато сразу стало видно: хоть Бебхен и отличается от всей своей семьи, но она действительно драгоценная младшая дочка, которую, по крайней мере, один из старших братьев никому не отдаст без боя.

Он искренне ее любит и искренне хочет защитить от всех бед мира. Как и Гарен... Бианке вспомнился его рассказ, его наполненные болью глаза. Затем ей вспомнилось и как он ведет себя с родителями, а они - с ним. Чудилось, меж ними есть неразрешенные вопросы, на них давили не высказанные слова, и тем не менее они любили друг друга.

Гуннар любил их всех. Он действительно умел это, был способен на это чувство.

Бианке стало чуточку не по себе. Но не от страха, не от смущения. Она толком не могла описать это чувство, назвать его - тем более. Образ подлеца и разбойника, который она вырисовала в воображении, разрушался, и происходило это стремительно быстро. Будто неудачная фреска потрескалась и осыпалась, а под ней обнаруживалась другая, красивая, светлая, хоть и сложная. И все это время Биа словно бы отрицала, что под первым слоем что-то есть, отказывалась видеть очевидное, а сейчас вдруг поняла, как это глупо, как опрометчиво.

Она знала - стоит только протянуть руку и фреска осыпется, а то, что находится под ней, полностью откроется ее взгляду.

Биа не была уверена, что готова это увидеть. Что готова посмотреть на Гуннара без предубеждения.

Впрочем, она решила и не хвататься больше за эти предубеждения. Пускай... Пускай решит время.

Они прошли в обширный парадный зал, уже почти полностью наполненный людьми. Арин и Хенр встречали гостей у входа.

- Мы рады, что вы здесь, - хозяйка приветственно сжала ладонь Бии, - надеюсь, младшая не задушила вас своим гостеприимством?

- Она интересная девушка, я буду рада узнать ее получше, - ответила Бианка, вежливо улыбаясь.

- Вот уж не зарекайся, - шепнул Гуннар шутливо и потянул спутницу в центр зала.

В нем расположилось не меньше сотни людей, сидевших за длинным прямоугольным столом.

Громадная люстра, канделябры, настенные светильники были зажжены, весь зал утопал в их оранжевом свете, а на стенах танцевали тени пирующих.

Бианка то и дело ловила на себе любопытные взгляды, слышала шепотки, которые, как она чувствовала, относились к ней, и ужасно занервничала.

Так много людей, так много незнакомцев. А она понятия не имеет, как должна вести себя здесь, какие у ардов традиции, какие нормы и приличия.

В дальней стороне стола, что ближе к высоченному витражному окну, Биа увидела Триш и Ларса. Оба выглядели чуточку растерянными - сбоку к ним подсела Бебхен и по тому, как затушевалась подруга, как прижалась к младшему брату Гуна, и с каким заметным напором Бебхен обрушивала на нее вопросы, было видно, что их разговор походит, скорее, на допрос с пристрастием, нежели приятную светскую беседу.

- Прошу, присаживайся, - Гун подвел Биу к стулу на самом краю стола и отодвинул его перед ней.

- Опять строишь из себя светского льва? - она села.

- Теперь его ты будешь видеть куда чаще, чем разбойника, - иронично отозвался тот, расположившись на соседнем месте.

- Как насчет настоящего Гуннара? Его я увижу? - Биа чуточку смутилась, когда сказала это. Но странным образом ощутить жар на щеках было даже приятно.

- Может быть. Однажды.

- Почему не сейчас?

- Возможно, он пока еще стесняется выходить.

- Не думала, что настоящий Гуннар такой стеснительный.

Он усмехнулся, а затем задумчиво проговорил:

- Да... Я тоже не думал.

Оба замолчали, но от неловкого перерыва в разговоре спас Хенр, который занял свое место во главе стола и торжественно объявил:

- Друзья! Мои сыновья вернулись в целости и сохранности из своего долгого и непростого путешествия. Предки благоволили им, а, значит, благоволят и нам. К тому же сегодня вернулась и наша любимая Бебхен, - в отличие от братьев, которые сидели смирно и просто слушали, младшая замахала всем рукой, когда зашла речь о ее возвращении. Гости не могли не заулыбаться ей, - к тому же мы принимаем в гостях двух прекрасных девушек из мира людей... Я надеюсь, нет, я уверен, что эти земли принимают вас с радушием и должным уважением, - Хенр, стоявший все это время с кубком в руках, пока остальные сидели и слушали его, вдруг замер и задумался.

Кажется, он запнулся в своей речи, и теперь над залом повисла неприятная тишина.

- Значит, у нас целых три причины для праздника! - вдруг нашелся Ларс и показательно поднял свой кубок.

- Да... - Хенр был будто бы чуточку удивлен, что младший сын протянул ему руку помощи, - так давайте хорошенько отпразднуем все эти три причины! - сказав это, он не только объявил начало праздника, но и показал Ларсу свою благодарность.

Это очень обнадежило Гуннара. Значило, что эти двое вскоре помирятся.

Он не особо любил пить, но при таких обстоятельствах не мог не поднять свой кубок.

- Как ты относишься к меду? - спросил он у Бианки, прежде чем выпить со всеми за начало пира.

- Я могу воздержаться?

- Конечно. В кубке мед, в стакане - сок, - взглядом Гун указал на приборы и посуду, лежавшие перед Бией, - выбирай, что угодно.

Она благодарно кивнула и уж потянулась к соку, но тут увидела, как просиявшая от гордости Триш обняла Ларса за шею и чмокнула в щеку.

Биа намеревалась последовать совету Арин и позволить подруге самостоятельно распоряжаться свой судьбой, но сейчас почувствовала, как дергается глаз. Нет, ну это же совсем никуда не годится! Они же на людях!

«Немного я все же выпью», - решила Биа и резко схватилась за кубок.

Жгучий сладкий напиток защипал горло, но согрел все внутри.

После того, как Бианка сделала небольшой глоток, довольный собой Ларс вдруг повернулся лицом к Триш и поцеловал ее в губы.

Немыслимо! О чем эти двое думают?! Биа вцепилась ноготками в несчастный кубок, поднесла ко рту и опустошила одним махом.

- Не налегай так, он не крепкий, но может ударить по голове, - Гун недоуменно посмотрел на свою соседку.

Бианка зажмурилась словно бы от боли. Она поняла, что слово «может» неактуально. Напиток уже ударил по голове, и она сильно закружилась.

Глава 22 - 3

Гуннар догадался, в чем дело. Арды довольно просто относились к проявлению чувств на публике. Они не считали, что это обязывает к чему-то. Вероятно, в том обществе, в котором выросла Бианка, дела обстояли иначе.

На протяжении всего пира он пытался ее отвлечь. Рассказывал, кто есть кто из гостей, и Биа с удивлением узнала: большинство из них - местные жители. Причем многие - представители «простых» профессий - фермеры, ремесленники, моряки. Все сидели за одним столом, пили один мед, ели одну еду.

Это показалось Бианке поразительным. Даже Триш, хоть она жила в их семье с детства, заставляли есть в отдельной комнате (что никогда не укладывалось у Бии в голове и совершенно ей не нравилось). А тут... Все совсем иначе.

- И они все арды? - спросила девушка заинтересовано.

- Не все. Не совсем. Я могу потом рассказать тебе, как устроена наша жизнь. Завтра, например... Не хочешь прогуляться завтра со мной по Оплоту?

Биа осторожно посмотрела на Гуннара. Он сидел очень близко - иначе шум веселья полностью перекрывал бы его голос, и девушка не решалась полностью развернуть к нему лицо и посмотреть в глаза.

Он озвучил свое предложение словно бы непринужденно, но его соседка заметила, как напряглись его руки.

- Пожалуй... Это будет интересно, - почему-то она не стала отказываться, хотя мысль, что завтра они будут гулять совершенно одни, ее чуточку взволновала.

Гун выдохнул, как если бы долго задерживал дыхание, и улыбнулся. Биа выпила еще меда.

Хотя сосед всячески отвлекал ее, Бианка продолжала глядеть на подругу, весело смеявшуюся в ответ на слова, которые без устали шептал ей на ухо Ларс. Лицо Триш покраснело, как спелый томат, глаза блестели ярче звезд в самую темную безоблачную ночь. Она никогда не выглядела такой счастливой. Бианка не знала, как на это реагировать. Она все еще не доверяла Ларсу, но Триш так хорошо сейчас... Она пыталась уберечь подругу от беды, но что если все это время препятствовала ее счастью?

Хмельной туман оказался как нельзя кстати - Бианке удалось не зацикливаться на этой мысли.

Спасибо двум кубкам меда. Трем кубкам. Четырем?.. Она не помнила, сколько их было и не заметила, как опьянела.

Конец пира увенчался выступлением барда. Он исполнил прекрасную мелодичную балладу, и Гуннар, наклонившись к Бии поближе, тихо объяснял ей, кто герои этой истории. Речь там шла о прекрасной ардессе, полюбившей человека. Она родила ему сына, но тот оказался слабым и должен был вот-вот умереть. Тогда мать отдала мальчику свою бессмертную душу, став обычной женщиной. История показалась Бии ужасно грустной, хоть закончилось все хорошо: влюбленные прожили счастливую человеческую жизнь, а их сын стал великим героем.

Гуннар, кажется, разделял ее мнение. Под конец его разъяснений голос у него стал чуточку тоскливым.

Бианка же все это время ощущала тепло его тела и жар его дыхания на ухе и шее - он склонился к ней, чтобы говорить тихо и не мешать барду - слышала странные, волнующие нотки в его голосе, чувствовала, как он осторожно прикасается то к ее руке, то к плечу, то к талии... И почему-то совершенно не пыталась его осечь.

Когда праздник подошел к концу, гости начали расходиться и двое тоже выдвинулись домой, Биа едва шевелила ногами, да еще и это платье... Гуннар выпил немного, куда меньше, чем его соседка, но достаточно, чтобы почувствовать себя увереннее и наглее. Он не в силах был видеть, как девушка безуспешно пытается вышагивать по коридору, и поднял ее на руки.

Бианка вскрикнула весело, а Гун широко улыбнулся.

Впрочем, он не успел сделать и двух шагов, как Бианка замычала:

- Пусти-и, - язык у нее едва шевелился. Она была в стельку, - я... Я с-сам-ма!

- Ты все всегда делаешь сама, да пиголица? - Гуннар усмехнулся.

Биа вдруг начала ворочаться и вырываться, и арду пришлось пойти на поводу. Ее ноги подогнулись, когда оказались на полу, и Гун придержал ее за руки, чтобы опьяневшая девушка не упала.

- С-сама! - она скорчила смешную чрезмерно важную и сконцентрированную рожицу, - не н-надо мне помо... Помо... - она смогла сделать всего два шага и вдруг повалилась назад, выкрикнув продолжение слова, - ...гать!

Бианка благополучно упала в руки Гуннара, который, конечно же, не дал ей отдалиться.

- Ладно... Ладно, - она надула губки, и арду пришлось взмолиться к предкам, чтобы сдержаться и не прильнуть к ним с горячим поцелуем, - можешь меня понес-сти! - она взмахнула рукой, прямо как королева.

- О, спасибо за такую великую честь!

Он отнес ее обратно в ее комнату и аккуратно уложил на кровать. Бианка уж отключилась и сейчас мерно посапывала.

Гуннар понял, что о ней нужно позаботиться. Но было так поздно, он понятия не имел, где искать служанку, и сколько времени этой займет.

Его чуточку хмельной разум решил, что сделать все самому - логично и нет в этом ничего такого... Сердце в ответ радостно ускорило темп. Предки, ему ужасно хотелось это сделать.

Ард осторожно разул ее, затем кое-как растормошил, поднял и помог снять платье. Тонкая изящная фигурка в одном лишь нижнем наряде пленила его взор. Гуннару подумалось, что он ни за что не сумеет отпустить ее, ни за что не удержится, чтобы не усыпать ее нежную белую кожу пламенными поцелуями. Прижать бы к себе, и как можно крепче, чтобы ощутить все ее изгибы, и чтобы она почувствовала, как страстно он ее желает...

Взять себя в руки и отстраниться, было самым тяжелым подвигом в его жизни. Он мог сокрушать армии, мог покорять бескрайние моря, но отпустить из объятий женщину, которую жаждешь больше всего на свете... нет это невыносимо!

Он накрыл ее теплыми одеялами и поспешил выйти из комнаты. Все его тело горело и ныло. Впереди была долгая бессонная ночь...

Глава 23 - 1

Бианка проснулась, когда теплое световое пятно легло ей на лицо, согрело кожу, но раздражило сомкнутые глаза. Она перевернулась на бок, зевнула, потянулась. Когда оковы сна начали отпускать, девушка поняла: что-то не так. Голова гудела, а когда Биа встала, еще и закружилась.

«Господи... Зачем я так налегла на мед?», - подумала она, вспомнив, что выпила вчера, пожалуй, больше, чем за всю свою жизнь.

Вдруг в памяти всплыли и остальные события. Выступление барда, и Гуннар, шепчущий ей на ухо. Затем она вспомнила, как он нес ее на руках, как уложил на кровать, как... Боже, да он видел ее почти что голой!

Эта мысль заставила ее вспыхнуть, сердце забилось быстрее от волнения, ей вдруг ужасно захотелось поскорее одеться.

Она нашла свое платье на сундуке рядом с кроватью. Быстро нацепила его, опустив голову, начала завязывать волосы в хвост и одновременно с этим зашагала к выходу. Ей хотелось выскочить из душного помещения, подышать холодным воздухом, собраться с мыслями.

Но стоило открыть дверь и сделать шаг за порог, как она врезалась лицом в нечто твердое и горячее. Секунда потребовалась ей, чтобы понять: это Гуннар. Оголенный по пояс Гуннар.

Как ошпаренная она отскочила и наградила его самым недоуменным и сердитым взглядом, на какой только была способна.

- Господи! Что ты здесь делаешь? - выпалила она, смущенно отворачиваясь.

- Я? Я здесь живу.

- Очень смешно, умник. Почему ты разгуливаешь здесь в таком... В таком виде?

- В таком? - Гун коварно ухмыльнулся, - в каком это таком? - он вдруг встал в странную позу, сведя руки перед грудью и напрягая бицепсы.

Они показались Бии такими большими и твердыми... Она почувствовала, как загорелось лицо, и воскликнула почти что с отчаянием:

- Прекрати! Ты ведешь себя глупо!

- О чем ты? Я выгляжу совершенно нормально, - он вдруг развел руками, развернул торс в профиль, принимая комичное положение, отдаленно напоминающее позу древнего атлета, запечатленного в мраморе, - и веду я себя тоже совершенно нормально,  - он выгнулся вперед, шутливо напрягая пресс.

Бианка недовольно мотнула головой, но изобразить возмущение ярче и очевиднее не сумела. По большему счету оттого, что не была сердита. Гуннар смутил ее по началу, но эти его забавные движение ужасно ее рассмешили. Биа резко выдохнула и одновременно с этим будто бы сбросила маску непокорной своенравной девы. Она улыбнулась, а когда Гун попытался изобразить что-то совсем несусветное - свободно рассмеялась.

Невольно ее взор снова упал на него. Она никогда не видела даже полуобнаженного мужчину. Тем более так близко. Его тело было слеплено из сильных рельефных мышц, на груди виднелись розовые продолговатые шрамы - след вражеской сабли или когтей опасного зверя. Под ключицей расположилась черная татуировка с рунами.

Ей вдруг ужасно захотелось прикоснуться к его коже, проверить, насколько она теплая, почувствовать ладонью его сердцебиение, узнать, такие ли твердые его мышцы, как кажутся. Ей захотелось провести рукой по рельефному прессу и проследовать за дорожкой из темных волос от пупка к...

Она вздрогнула, пораженная собственными мыслями. Кожа защипала, щеки загорелись.

Наверное, сейчас она была краснее Триш возле Ларса.

Гуннар не стал бы отрицать, что ее смущение ужасно радует его и ужасно ему льстит. Видят предки, он хотел бы смутить ее еще сильнее... Но останавливал себя мыслью: Бианка не разделяет его желания. По крайней мере, пока. Ему вдруг подумалось, что у него есть шанс, что войти в игру - вовсе не безрассудная затея.

- Судя по тому, как ты на меня набросилась, ты еще не завтракала. Ты всегда злишься, когда голодная.

Девушка встрепенулась, как птичка после умывания, распрямилась и попыталась придать себе невозмутимый вид. Ключевое слово - попыталась. Гуну показалось ужасно милым, что она продолжает играть роль недоступной девы.

- Не всегда. Но если мою комнату караулят полуголые мужчины, а я еще даже не поела... Считаю себя в полном праве рассердиться.

- Значит, ты из тех, кто предпочитает видеть полуголых мужчин на сытый желудок?

Бианка закатила глаза и снова отвернулась. Гун почувствовал, что, пожалуй, больше таких шуточек она не выдержит, и решил все урезонить:

- Я ходил освежиться в море. Забыл запасную рубашку и... Так все и получилось.

- Разве вода не холодная?

Гун качнул плечами. Вода действительно была холодной. И только она спасла его от горячих мыслей, терзавших его всю ночь.

Бианке, впрочем, он это говорить не стал.

Повисла неудобная пауза. Обоим уже нечего было сказать, но отчего-то они не могли просто взять и разойтись. Что-то держало их здесь, рядом друг с другом.

Гуннар с отчаянием подбирал слова, но Биа оказалась быстрее:

- Что... - она на секунду зажмурилась, чтобы собраться с мыслями и придумать, как выйти из неловкого положения, - что это за татуировка? Какое-то заклинание? - девушка украдкой снова взглянула на его торс, снова увидела эти странные символы и решила за них уцепиться.

- Нет. Это имя моей сестры на языке ардов, - улыбка вмиг слетела с губ Гуннара.

- Это... - Бианка замялась. Из всех тем она умудрилась напороться именно на эту! На самую болезненную! - это очень красиво... Гарен всегда с тобой.

- В смерти, но не в жизни, - отозвался Гун тоскливо, и потер осторожно татуировку, - я сделал ее вскоре после смерти Гарен. Наверное, хотел наказать себя болью. Или клеймить... Она до сих пор жжется, когда я вспоминаю сестру, - Гуннар вздохнул, вдруг дернулся и выговорил торопливо, - прости. Не знаю, зачем я сейчас это вывалил на тебя.

- Не извиняйся, - ответила Бианка решительно, - ты имеешь право горевать по дорогому человеку, - она и сама не заметила, как вдруг схватила его за руку обеими ладонями и прижала ее к сердцу, - но ты не можешь горевать в одиночестве. Это приводит к отчаянию. А отчаяние... Отчаяние приводит к необдуманным поступкам.

- К похищению чужих жен, например, - в ответ на его слова Биа усмехнулась, а Гун прибавил с грустью, - я не заслуживаю твоей доброты, Биа.

- Мне кажется, не тебе это решать, Гун, - сказала она почти что шепотом.

Глава 23 - 2

Предки! Как же ему захотелось приблизиться к ней, обнять, прильнуть к этим чудным губкам, с которых слетали эти удивительные слова. Они приносили боль, они вскрывали старые раны, но... Чтобы помочь, чтобы выдавить застоявшийся гной, а не причинить страдание.

Он сделал шаг навстречу. Бианка вздрогнула, но не отошла. Только отпустила его руку и сцепила свои ладони перед собой. Сердце в ее груди забилось так быстро, что того и гляди пробьет себе путь наружу. Голова у Гуна закружилась, на него словно бы наслали сладкий дурман.

Ее лицо... Было так близко. Он чувствовал ее дыхание. Они почти касались кончиков носа друг друга.

И именно в этот момент, когда все могло перевернуться, когда в мире, чудилось, остались только они двое, прогремел оглушительнее грома возглас:

- Мои приветствия этому дому!

Бианка отпрыгнула от арда и в который раз с момента пробуждения налилась краской. Она оглянулась. В самом начале коридора, облокотившись о стену и сложив руки, стоял Ларс. Он хитро улыбался, а глаза его блестели.

Биа не нашла ничего лучше, чем сердито фыркнуть, оттолкнуть Гуна и спрятаться за дверью своей комнаты подальше от этого наглого и бесцеремонного варвара.

Когда она исчезла, Гуннар поднял голову к потолку, словно умоляя предков о пощаде. Произвел странный звук, нечто среднее между вздохом и рыком, и, наградив брата самым неоднозначным в истории их отношений взглядом, двинулся к себе в покои.

- Ты забыл, как пользоваться своими руками и стучать в дверь? - буркнул Гун, проходя в комнату.

- Уж кто из нас точно не забудет, как пользоваться руками, так это ты, братец, - Ларс редко упускал возможность бросить сальную шутку, - твое соседство с Бианкой подбросит много работы твоей руке.

Гуннар раздраженно мотнул головой и начал спешно одеваться.

- Но знаешь, как говорят, - Ларс не унимался, - прекрасная дева способна размягчить сердце даже самого сурового воина. И чем мягче становится его сердце, тем тверже - его мужское достоинство.

- Надеюсь, ты моешь рот с мылом, прежде чем говоришь с Триш, - буркнул Гуннар, застегивая пуговицы на рубашке.

- Можешь не переживать, братец. С Триш у меня все хорошо. Что не скажешь о тебе и твоей морской деве.

- Полагаю, за это я могу благодарить тебя.

- А, брось, - Ларс махнул рукой, - ты нравишься ей, она просто слишком горда, чтобы признать. Немного времени и терпения, и страсть захлестнет вас с головой.

- Ах да, я же забыл, что ты у нас специалист по взаимоотношениям с человеческими женщинами! Может, дашь еще какой-нибудь ценный совет? Ну знаешь, по старой дружбе?

- Без проблем, - Ларс кивком указал на дубовый гардероб, - советую надеть штаны поплотнее. Ты же не хочешь, чтобы твоя к ней симпатия была настолько всем очевидна?

Гуннар стиснул зубы. Предки! Когда уже его братец выйдет из этого ужасного возраста?

- Зачем ты пришел, Ларс? - дознался Гун не без раздражения.

- Просто. Может, я хочу провести время с любимым братом? Не хочешь, ну не знаю, порыбачить?

Гун вздохнул и устало сел на кровать.

- Я хотел сегодня показать Бии Оплот.

- Ты уже называешь ее Бией? Надо же. Прогресс на лицо!

- Если ты будешь так себя вести, то никто не захочет проводить с тобой время, - выговорил Гуннар тоном ментора, - почему бы тебе не побыть с Бебхен? Она только вернулась...

- И горит желанием услышать, - он сделал голос тонким и нарочито быстрым и эмоциональным, как у сестры, - «все-все-все о мире людей, где мы были, что мы делали, и как там поживает дорогой распрекрасный Эдвард Блейн?».

- Последнее мне тоже было бы интересно, - выговорил Гун, осознав, что от друга уж больно долго нет вестей, и что его младшая сестра действительно слишком много о нем говорит. Он и не замечал, пока Бианка не сказала...

- Тогда оставлю тебе это удовольствие.

- Ну не знаю, Ларс. Иди предложи отцу порыбачить.

- Он еще злится на меня из-за Триш.

- Ладно... А, собственно, Триш?

- Она плохо себя чувствует, - Ларс вдруг напрягся и отвернулся.

- Что-то серьезное?

- Нет. Просто немного не выспалась. И немного тошнит. Пустяки.

- Возможно, ей следует показаться кому-нибудь...

Ларс резко перебил:

- Нет! - но тут же он сделал голос спокойным, хотя речь осталась быстрой, как у взволнованного человека, - все хорошо. Не думай об этом. И не говори Бианке! Все хорошо. Я... Я придумаю, чем занять себя, не переживай, - и так же внезапно, как появился, Ларс поспешил уйти.

Гуннар напрягся и заподозрил неладное. Догонять брата, чтобы расспросить его, он не стал. Но он определенно скажет матери. И они определенно придут к Триш и поговорят с ней.

А вот Бии сообщать рано. Она ведь обязательно заволнуется, хотя это, скорее всего, и вправду ерунда.

Глава 24 - 1

Бианка металась по комнате из стороны в сторону. Сердце никак не сбавляло ритм, и чудилось, что оно сейчас взорвется. Руки дрожали, пальцы не находили покоя и то хватались за рукава и юбку платья, то за еще растрепанные после сна волосы, то друг за друга.

Биа чувствовала себя ужасно глупой, неописуемо сердитой и... Почему-то виноватой.

Хотя ей было, чего стыдиться. Как-никак она благородная девушка из хоть и не богатой, но уважаемой семьи, жена влиятельного человека, и позволяет себе... Позволяет постороннему мужчине...

Господи! И какая муха ее укусила? В отношении собственного похитителя недопустимо даже легкое кокетство, а она чуть не позволила ему себя поцеловать!

От этой мысли подкосились ноги, и Биа устало плюхнулась на стул у небольшого обеденного столика.

Однако удобно устроиться девушка не успела. В дверь вдруг постучали, и в ту же секунду Биа вскочила, дыхание у нее перехватило. Неужели это Гуннар?

- Входите, - выговорила она внезапно дрожащим голосом.

На пороге показалась служанка с подносом в руках.

Бианка устало опустилась обратно на стул и поймала себя на мысли: ей досадно, что это не Гун. Тут же эта мысль показалась ей глупой. Не следовало вообще допускать того, что случилось, но раз уж это произошло... Им лучше разойтись по углам.

Да. Так, определенно, лучше.

- Господин Гуннар распорядился принести вам завтрак, - сказала служанка, опуская поднос со свежей яичницей, еще горячим хлебом и умопомрачительно аппетитными сладкими булочками на стол, - и просилпередать вам записку, - она кивком указала на сложенную бумажку, лежавшую под тарелкой с глазунью.

- Спасибо, - поблагодарила Бианка и, хоть и была ужасно голодной, первым делом схватилась за записку.

Ее удивило, что Гун может писать на фазорском, но... И он, и его народ умели удивлять.

«Я не хотел ставить тебя в неловкое положение, - говорилось в послании, - и надеюсь, что твой завтрак достаточно сытный, чтобы ты подобрела и не разорвала меня на куски, - глаза у Бии весело заблестели, когда она прочла это, - если я сдержу себя и не убью Ларса, пока ты завтракаешь, то зайду к тебе и предложу прогуляться, как мы вчера договаривались. Если нет... Законы ардов строги, и, боюсь, меня посадят надолго. Я пойму, если ты не станешь меня дожидаться».

В груди потеплело и нестерпимо хотелось улыбнуться. Мгновение Бианка не шевелилась и просто вглядывалась в строгие, чуть угловатые буквы, которые, впрочем, несли в себе теплоту и заботу.

- Я могу быть вам чем-нибудь полезна? - спросила служанка, все это время вежливо молчавшая.

Биа дернулась, захлопала глазами, будто только проснулась, поблагодарила служанку и отпустила ее.

Оставшись одна, она сразу взялась за завтрак, но записка на столе нет-нет, но притягивала к себе взгляд. В конечном счете Биа не выдержала и еще раз ее прочла.

Почему-то от безобидного короткого послания у нее дрожали руки и трепетало сердце.

«Это очень мило, - подумала она не без удовольствия, но тут же прибавила, словно отчитывалась строгой учительнице, - но это ничего не значит! - девушка вздохнула, вспомнила, что строгая учительница - лишь у нее в голове, и решила хотя бы попробовать быть откровенной с самой собой, - нет. Это очень мило. И это что-то значит».

Только что?

Захотелось снова вскочить и заметаться по комнате, но яичница сама себя не съест. Ковыряясь вилкой в тарелке, Бианка невольно задумалась о доме. Она и не знала, почему мысли завернули туда, ведь вроде бы все ее внимание охватил Гуннар, то, что случилось утром, и это забавное послание.

Но как только Биа пыталась думать о Гуне, думать, отбросив свои обиды и поспешные выводы, она в первую очередь видела непреодолимую пропасть между ними. Пропасть, что стоит между двумя мирами.

Это место - чужое. Тут и думать лишнего не надо.

Однако...

Возвратившись мысленно домой, Бианка увидела свое детство, деда, который поддерживал ее «неженские» увлечения, их короткие, но насыщенные приключениями вылазки в море. А потом... А что было потом? Строгое воспитание в полном соответсвии приличиям, приемы у благородных людей, на которых ей приходилось играть роль идеальной леди, встречи и смотрины, где она соперничала с собственными сестрами.

Затем замужество за противным ей мужчиной. Переезд в Дубиншофт, в город, в котором она не бывала, в котором у нее не было друзей или хотя бы знакомых.

Вдруг Бианке пришло на ум: Гуннар похитил ее и увез в другой мир, но Майер сделал с ней то же самое, только чуточку раньше.

«А если встанет выбор между мной и Майером?», - ей вспомнился вопрос Гуна перед пиром.

Вчерашняя Биа не поверила бы, что о таком раскладе можно хотя бы говорить.

Сегодняшняя Биа вдруг поняла: этот выбор действительно встал перед ней. Он реален. И ее законный супруг, которому перед лицом небес и на виду у всех своих родных она поклялась быть верной и покорной, оказался в более слабом положении, чем похитивший ее в интересах мести мужчина.

Мурашки пробежали по телу. Девушка не знала, что и думать. Может, она сошла с ума?

Никогда еще в ней не кипело столько чувств. Никогда еще не разрывало столько противоречий. Никогда еще законы приличий не сталкивались так оглушительно с реальной жизнью, и никогда еще Бианке не приходилось выбирать между ними.

Глава 24 - 2

Она так углубилась в переживания, что потеряла счет времени.

Когда через час в дверь ее комнаты постучался Гуннар, она так и сидела над тарелкой с несчастной недоеденной, но истыканной вилкой глазуньей.

- Я... - Гун немного напрягся, когда увидел Бию в таком задумчивом настроении, - я пришел пригласить тебя на прогулку. Ты получила мою записку?

Бианка взглянула в его сторону, но словно бы не видела его перед собой.

Отчего-то ей стало страшно. Что если она позволит всему зайти слишком далеко? Что если она поймет и простит Гуннара, а на освободившемся от вражды и обиды месте вырастит нечто другое? Нечто такое, что поставит под сомнение ее порядочность и все те нравственные ценности, которые воспитывались в ней с юности?

Но с другой стороны ей хотелось узнать его получше, ей хотелось почувствовать что-то... Что-то настоящее. Что-то, что никогда не вспыхнет между ней и Майером. И Гун был первым в ее жизни человеком, при мысли о котором дрожали руки и розовели щеки.

Если бы кто-нибудь знал, как бурлили сейчас внутри нее чувства! Как обжигало желание, как отравляло сомнение. Биа понятия не имела, как следует поступить, и вдруг...

Ни с того ни с сего в голове вспыхнул образ дедушки. Пожалуй, единственного человека, который всецело ее понимал и поддерживал. Она вспомнила, как они выходили из небольшой бухты на его лодке, как он наматывал тонкий трос на руку, чтобы потом показать внучке, как завязывается морской узел, и как наставлял своим низким всегда немного похожим на рычание старого пса голосом: «Запомни главное, Биа. Если ты попала в бурю - плыви к ее центру. Только в центре бури будет чистое небо».

- Только в центре бури будет чистое небо, - невольно повторила она тихо-тихо.

- Что? - Гун непонимающе нахмурился и выступил вперед, чтобы лучше услышать ее.

- Ничего, - она резко вскочила, ее глаза заблестели, и сама она вдруг преисполнилась решительностью, - я с удовольствием с тобой прогуляюсь, Гун.

Бианка поняла: если в ее сердце уже разбушевались шторма, следует воспользоваться советом дедушки и на полном парусе пуститься в эпицентр. Тогда... Тогда все прояснится. Тогда она все поймет. И сможет сделать выбор. В противном случае сомнения, подобно ветру, так и будут сбивать ее с курса, а неопределенные чувства - захлестывать холодными солеными волнами.

- Л-ладно, - как мужчина, выросший рядом с сестрой-близнецом он знал, что женщины бывают изменчивыми и непоследовательными, но даже не предполагал, что перемены способны произойти так быстро!

Впрочем, не ему жаловаться. Он хотел, ужасно хотел, показать ей свой дом. Раз она согласилась, пускай так внезапно и стремительно, то следовало радоваться.

Бианка резво выскочила на улицу. Сегодняшнее платье оказалось короче предыдущих и не сдерживало ее. Решение храбро посмотреть правде в лицо и позволить себе принять эту правду освободило ее от внутренних оков.

Ее глаза сияли, вся она словно бы светилась. Гуннар не мог отвести от нее взгляд.

Он давно понял: Бианка из тех девушек, внутри которых полыхает пламя. И ему даже пришлось пару раз об это пламя обжечься, но сейчас... Она излучала свет больше, чем самое яркое летнее солнце.

Счастливчиком будет тот, кого она решит согреть своими лучами.

Видят предки, он хотел бы стать этим счастливчиком.

- Итак... Куда ты меня поведешь? - спросила она с любопытством.

- Могу показать тебе крепость... Или сам Оплот. Как ты пожелаешь? - Гуннар чувствовал глуповатую улыбочку на своем лице, но как ни силился - не мог от нее избавиться.

- Вот как? А я думала ты решишь сам и сделаешь мне сюрприз.

- Я пока не рискну делать тебе сюрпризы, Биа. Что-то подсказывает, что неудача будет чревата последствиями.

Она рассмеялась, потом задумалась на секунду и проговорила:

- Тогда... Я хочу увидеть Оплот. На пиру ты сказал, что местные не совсем арды... Интересно услышать объяснения.

Он выступил вперед и подал ей руку.

Когда Биа взяла его под локоть, Гуннар шепнул:

- Я поражен, что ты помнишь это. После стольких кубков меда...

Бианка толкнула его в бок, и Гун сделал вид, что это действительно его пошатнуло. Он повалился в сторону, увлекая за собой спутницу и незаметно для нее перенося ладонь на ее спину.

Затем он резко вернул себе опору, подался вперед, и Биа оказалась прижата к нему.

Она снова была близко. Очень близко. Ужасно, невыносимо близко. И ее потрясающие кошачьи глаза. И ее пленительные губы...

Может, это его шанс? Может, на этот раз им никто не помешает?

В тот момент, когда Гун почти решился приблизить лицо и намекнуть на поцелуй, Биа вдруг прошептала:

- Знаешь, что я думаю?

- Что?

Ее губы изогнулись в хитрой ухмылке, глаза заблестели. Она оттолкнулась от него ладошками и прокричала:

- Что кто последний добежит до ворот, тот мокрая курица!

И, подняв юбку платья так высоко, что видны были ее коленки, стремглав бросилась вперед.

- Курица? Но я же мужчина! - воскликнул Гун, разведя беспомощно руками.

Биа на ходу развернулась и заявила:

- Тогда будешь мокрым петухом!

- Нет... - выговорил он, - ну этого я допустить не могу! - и Гуннар кинулся ей вдогонку.

Глава 25 - 1

Оплот оказался совсем не таким, как она себе представляла. Хотя у Бии и не было особых ожиданий. В мыслях она сопоставляла увиденное в Прибрежной крепости с тем немногим, что успело открыться ей здесь, точнее, что открыли ей хозяева, и пыталась вообразить нечто среднее между ними. Ей думалось, что люди здесь, как и в стане Хельги, находятся на низшей по сравнению с ардами ступени, но не так угнетенны и бесправны. Все же слуги в крепости Хенра часто улыбались, а на пиру и вовсе всем жителям позволили собраться за одним столом с хозяевами...

Истинное положение вещей удивило Бианку. Но приятно удивило.

Местные жители, каким бы делом они ни занимались, какого бы происхождения ни были - чувствовали себя свободно и уверенно даже рядом с Гуннаром, сыном их господина. Его тепло и весело приветствовали прохожие на улице, могли спокойно похлопать по плечу, как обычного соседа, какой-то старый моряк не постеснялся даже грубо над ним пошутить, и Гун рассердился лишь оттого, что сделано это было при Бии.

- Не при гостье же, Ульфрик! - буркнул он ему.

- Если ты управляешься с женщинами, как с лодкой, то она недолго пробудет твоей гостьей! - оголив беззубый рот, ответил старик, - милочка, как только он тебе надоест - заглядывай ко мне! У меня теплая кровать.

У Бианки пропал дар речи от такой наглости. Вот уж кто действительно время зря не теряет!

Гуннар недовольно мотнул головой и дернул спутницу прочь от аккуратного двухэтажного домика, на веранде которого сидел старый моряк.

Когда они прошли дальше по чистой, узкой улочке, ард прошептал:

- Не обижайся на него. Он очень стар и уже теряет связь с реальностью.

- Что ж... Он уверен в себе, этого не отнять, - Биа понимающе улыбнулась.

- Видела бы ты его лет тридцать назад! Ни дня не проходило, чтобы женщины Оплота не собирались в зале отца с очередной коллективной жалобой.

Она усмехнулась, но вдруг чуть нахмурилась и задумчиво наклонила голову.

- Тридцать лет назад? И ты это помнишь? - впервые за все время Бианка задумалась, сколько лет Гуннару. Она бы и не дала ему тридцати... Впрочем, сейчас, посмотрев на него, поймала себя на мысли, что не может определить его возраст. Хотя бы приблизительно.

- Арды... Живут намного дольше людей. И медленнее стареют.

- Взрослеют, наверное, тоже? - ей вдруг захотелось перевести все в шутку. Наверное, оттого, что даже после всего увиденного сложно было поверить в существование могущественных ардов и их собственного мира.

- Не все. Но знаю двух братьев, у которых с этим проблемы, - усмехнулся Гун иронично.

Биа улыбнулась и решила его обнадежить:

- Бебхен тоже не выглядит больно взрослой. Так что уже трое. И кто знает, сколько вас таких на свете.

Он кивнул, признательный, что она пытается быть с ним милым.

- Да только... - спустя минутное молчание Гун вдруг замедлил шаг, - Бебхен не ард. Она человек.

- Что? Не может быть! Она же так на вас похожа! - Бианка нервно сложила руки, не уверенная, что это шутка придется ему по душе.

Семья ему дорога и, возможно, на ее счет он не принимает сарказма.

Но на лице Гуннара отразилась игривость, а в глазах заблестело веселье:

- Поразительно, да? - правда он вдруг стал серьезнее, - мы называем таких, как Бебхен д’ардами. Люди, которые живут с ардами. Все в Оплоте - д’арды.

- И как люди становятся... Д’ардами? - Гун выговаривал это слово с необычной паузой между «д» и «а», и Биа попыталась повторить ее. Но не очень успешно.

Тем не менее ее попытка показалась Гуннару ужасно милой.

Как и ее интерес к жизни его народа. То, что она задавала вопросы, то, с каким любопытством она осматривала узкие, идущие в гору улочки Оплота, изучала прохожих, с искренним интересом пыталась разобраться в местном укладе радовало его и обнадеживало.

Вдруг... Вдруг она полюбит это место?

- Есть разные способы стать д’ардом, - Гун повернул на небольшую площадь с колодцем в ее центре. Белокурая женщина набрала полные ведра кристально-чистой воды, но не спешила вешать их на коромысло, а, смеясь, обрызгивала собравшуюся вокруг нее детвору. Очаровательная картина заставила их с Бией замолчать и улыбнуться.

Бианка давно не видела, чтобы кто-то беззаботно радовался жизни. В усадьбе Майера все слуги ходили с напряженными, мрачными лицами, а в родительском доме всегда царила суета и беспокойство. Особенно накануне ее свадьбы и отъезда.

А тут... Обычная женщина, которая никуда не торопилась. Веселая, непосредственная ребятня. Брызги чистой воды, детский смех и крошечная радуга.

Разделить бы этот момент и растянуть его навечно!

- Многие д’арды уже родились в Оплоте. Это их дом, - умиленно осматривая ребятню, прошептал Гуннар.

- Многие, но не все?

- Кто-то попал сюда против своей воли, - ответил Гун негромко и повел Бию дальше. Кажется, у него был специальный маршрут, - порой жертвы кораблекрушений случайно попадают в воронку между нашими мирами. Если им достаточно везет - море приносит их к Прибрежной крепости.

В голове у Бианки вспыхнул образ безумной Хельги и ее несчастных рабынь. «Не назвала бы это везением», - подумала она мрачно.

- Так случилось с моим другом Эдвардом. И с Бебхен.

- Правда? - Биа удивленно на него покосилась.

- Да. Они оба тогда были детьми... И, разумеется, все это случилось в разное время. Я встретил Бебхен десять лет назад у Хельги. Ей было всего семь.

Мурашки пробежали по телу, стоило представить маленькую софирскую девочку, пережившую кораблекрушение, потерявшую дом и семью и вдовесок оказавшуюся в руках садистки.

- Я забрал ее к нам. Не знаю почему. Тогда я еще был не в себе. Все еще оплакивал Гарен, только-только нашел Майера и заключил с ним сделку, - Гун вдруг замедлился, его внимание переместилось с прогулки на давние воспоминания, - я метался, не знал, чем себя занять. А тут вдруг Бебхен. Она даже своего имени не помнила. Потеряла память, всю свою жизнь, хотя только-только вошла в нее. Да и Хельга... Ну ты знаешь.

«Да уж, имела удовольствие узнать», - подумала Биа.

- Бебхен меня чем-то зацепила. Знаешь, как порой бывает... Встречаешь человека, точно знаешь, что никогда его не видел, нигде с ним не пересекался, но все равно чувствуешь - что это твой человек. Так вышло у меня с Бебхен.

- И ты забрал ее у Хельги?

- Забрал? - Гуннар усмехнулся, - мы с Эдвардом выкрали ее в ночи! Хельга не хотела ее отдавать. Она тогда уже была не в себе... А на Бебхен ее прямо переклинило. Особенно после того, как я ею заинтересовался, - он опустил лицо, но Биа видела, что Гуннар задумчиво улыбается, впрочем, в глазах читалась тоска, - отец был в ярости! - выговорил он почему-то с гордостью, - но Бебхен быстро его очаровала. А с мамой у них вовсе случилась любовь с первого взгляда. Так что уже на следующий день достопочтенный Хенр из Оплота слезно просил Хельгу отдать нам девочку. Разумеется, арду его высоты она отказывать не стала. Но с тех пор у нас с ней появились... сложности.

- Сложности... - тихо повторила за ним Биа. Мгновение они молчали, но спустя пару шажочков в тишине девушку дернуло спросить, - она всегда такой была?

- Кто?

- Хельга.

Гуннар медленно остановился, отвернулся, вглядываясь в куда более пустую, чем предыдущие, улочку Оплота и словно бы отыскивая на цветных стенах домов ответ.

- Не знаю, - наконец, сказал он и посмотрел на Бию с грустью, - раньше я думал, что она не была такой, но... Сейчас, когда я вспоминаю... Она всегда была жесткой, сильной. И никогда это не скрывала. Да и с Гарен у них не сложились хорошие отношения. Хельга уже тогда жутко меня ревновала к сестре, а сестра... - Гун качнул плечами, - она всегда лучше меня разбиралась в ардах и людях. Наверное, мне следовало бы ее послушать и не заходить так далеко с Хельгой.

- Не ты, так другой, - выговорила Биа, скрещивая пальцы, - если у нее проблемы - все равно, кто оказался рядом. Она кого угодно бы так нездорово ревновала.

- Да... - он ухмыльнулся, - но сейчас я был бы рад, если бы это был кто-то другой.

Глава 25 - 2

Бианка улыбнулась и хмыкнула.

- Но давай не будем о Хельге! - Гуннар внезапно оживился, схватил Бию за ладони, - я тащил тебя через весь Оплот не для того, чтобы говорить о ней!

- А для чего? У тебя был план?

- Да. Коварный план!

- Ты же говорил, что боишься делать мне сюрпризы!

Он лукаво улыбнулся и зашел ей за спину.

- Я соврал, - от шепота, разнесшегося прямо над ухом побежали мурашки по затылку, - закрой глаза.

- Серьезно?

- Серьезно.

Биа мотнула головой, но послушалась. Через мгновение она ощутила его теплые ладони на лице. Он закрыл ей глаза руками.

- Ты мне совсем не доверяешь? - выговорила она, осторожно вышагивая вперед под его руководством.

- Я просто знаю, что ты такая же коварная, как и я.

Ей стало смешно. Легко. Теплота, какую она никогда в жизни не чувствовала, невероятно приятная, не обжигающая, но наполняющая силами, разрасталась в груди.

Но отчего?

Они не делали ничего особенного.

Они просто гуляли. Просто разговаривали. И просто дурачились. Но, Господи, как же это было приятно! И все беспокойства, все темное, что было в ее жизни, ушло на задний план и, чудилось, никогда больше ее не потревожит, пока... Пока они рядом не делают ничего особенного.

Гуннар остановился, и Биа сделала то же самое. Он убрал ладони с ее лица и крепко, но с нежностью обхватил ее за руки, в районе локтей, словно боясь отпустить слишком далеко.

- Открывай глаза.

Веки распахнулись, яркий свет ударил по зрению и сперва Бианка не видела ничего, кроме неясных пятен. Только чувствовала свежий воздух, приятно остужающий разгоряченную кожу и кружащий голову.

Но все быстро встало по местам, и девушка затаила дыхание.

Гун привел ее на длинную улицу, почти проспект. По их правую руку стояли причудливые сказочные домики, как в пряничном городке, а по левую за оградой, как на набережной, зияла отвесная скала, а дальше... Горы. Потрясающие, гладкие и блестящие, словно бы стальные. С пушистыми, как пух из перины верхушками, с высоченными соснами у подножия, с искрящейся на солнце, извилистой, как дракон на восточной вазе, рекой.

Как же это было красиво... Бианка не могла отвести взгляд, а в голове крепко засела мысль: «Разве есть хоть в одном из двух миров еще одно такое место?».

- Тебе нравится? - до слуха донесся осторожный вопрос Гуннара, - я помню, тебе еще на корабле понравились горы... И я обещал их тебе показать.

Он встал у ограды рядом с Бией и заглянул ей в лицо, чтобы попытаться понять, пришелся ли сюрприз ей по душе.

- Это восхитительно, - выговорила она чуть слышно, - это самое красивое место на свете!

Только сейчас ей удалось оторвать взгляд от величественного пейзажа и посмотреть на Гуннара. Его лицо сияло.

Надо же... Он запомнил, что ей понравились горы. И что он пообещал показать их ей еще раз. Хотя это было на корабле. Когда между ними было столько вражды и недопонимания.

Вдруг ужасно захотелось обнять его, но Бианка решилась только осторожно поместить ручку поверх его ладони, лежавшей на ограде, и проговорить искренне:

- Спасибо тебе.

- Не за что. Я буду... - он хотел сказать: «я буду рад сделать тебе еще много сюрпризов», - но осекся. Боковым зрением Гун заметил движение за спиной Бианки, а когда посмотрел в ту сторону - недоуменно поднял брови и воскликнул, - Бебхен?

Бианка вздрогнула удивленно, стыдливо убрала ладонь с его руки и обернулась.

Действительно, к ним навстречу через всю улицу бодро шагала Бебхен. Из-за ее смуглой, почти темной кожи широкая улыбка казалась еще более белоснежной и лучезарной, а взгляд - искрящимся и пронзительным.

- Биа! Гун! Какой сюрприз! - чуть ли не пропела девушка и тут же принялась обниматься. Сначала с Бианкой, а потом с ее спутником.

- Что ты здесь делаешь? Шпионишь? - то ли в шутку, то ли всерьез спросил Гуннар.

Она звонко, еще по-детски, рассмеялась:

- Я же не Эдвард, чтобы шпионить! Это он у нас первоклассный разведчик!

Биа не сдержала улыбку и переглянулась с Гуном, молча напоминая ему о своем вчерашнем предположении.

По тревожным искоркам в глаза старшего брата стало видно: теперь он верит, что вчерашнее предположение вполне реалистично.

«Придется серьезно поговорить с Блейном...» - подумал он.

- У нас тут общесемейный поход к травнице Розамунде, - тем временем Бебхен решила объяснить свое появление, - вон, Ларс сидит на ступенях у ее лавки, - девушка показала рукой в то место, откуда пришла. Действительно, там на корячках расположился Ларс и тоскливо глядел в их сторону, - а мама с Триш внутри.

- Триш тоже здесь? - удивилась Бианка.

- Да. Мы и вас позвать хотели, но вы уже ушли... Пойдем! Ты должна увидеть лавку! - она схватила Бию за руку и вприпрыжку потащила за собой. Гуннару же только и оставалось, что растерянно двинуться следом.

Когда трое оказались возле ступеней, Ларс поднялся и тихо, как-то виновато приветствовал Бианку. Ей это ужасно не понравилось.

- Розамунда - лучшая травница и врачевательница во всем свете! - выговорила Бебхен непринужденно.

- Как-будто ты видела других травниц и врачевтальниц... - буркнул Ларс. Он явно был не в духе.

- А мне не надо видеть. Я знаю, что Розамунда лучшая!

- Дай угадаю: все потому что так сказал чудесный-прекрасный-потрясающий Эдвард Блейн?

Бебхен оторопела, чего не ожидаешь от такой живой и разговорчивой натуры. Ее лицо покраснело, красивые густые брови грозно опустились на большие глаза.

- Ларс, не будь таким ребенком, - Гун вступился за сестру.

- Зачем вы все пришли к травнице? Что-то случилось? - Бианка сразу воспользовалась наступившей тишиной.

- Ничего страшного, - тупя взгляд, ответил Ларс.

- Да. Ничего страшного, - Бебхен повторила обиженным голосом, - просто Триш нездоровится, да Ларс? - кажется, это была ее моментальная месть.

- Что с ней? - грозно дозналась Бия.

- Ничего страшного! - повторил младший из братьев раздраженно.

- Ее тошнит и все такое, - Бебхен поморщилась, - может, отравилась, - она злобно стрельнула в брата глазками, - а может, она беременна.

- А может ты заткнешься? - взревел Ларс гневно и чуть не метнулся с кулаками на сестру, но случайно напоролся взглядом на Бианку, резко побелел и отступил назад.

Что ж. Вид у нее сейчас, должно быть, действительно грозный.

- Не знаю, во что вы там, арды верите, - прорычала она, - но на твоем месте, Ларс, я бы молилась. Видит Господь, я тебя придушу!

- Я уверен, что все хорошо, - Гуннар вторгся в перепалку, - во имя предков! Я что здесь единственный взрослый? - тут он наклонился к Бии и шепнул ей, - не волнуйся. Розамунде уже лет двести, она справится с любой болячкой, - девушка вымученно улыбнулась в ответ на шутку, но, глянув на Гуна, с удивлением обнаружила, что говорит он совершенно серьезно, - д’арды живут также долго, как и арды, - заявил он.

Ларс тем временем раскрыл рот, чтобы непременно что-то ответить на выпад Бебхен, как вдруг над Оплотом пронесся оглушительный стон.

Не вой ветра, не гром... Как-будто крик лесного зверя, но усиленный по громкости в сотню раз.

Стало не по себе и дыхание сперло.

- Что... Что это такое? - спросила Бианка встревоженно и замотала головой, изучая реакцию окружающих, угадывая, как должна реагировать она сама.

- Это трубы... - объяснила Бебхен. Она выглядела серьезной, но не напуганной. Впрочем, девушка словно бы затаилась.

Звук повторился, и из-за него хотелось провалиться сквозь землю... И все застыли, замерли в ожидании.

Третьего сигнала не последовало. Бианка не знала, радоваться или нет.

- Два гудка, - Гун многозначительно посмотрел на Ларса, - кто-то приплыл.

- Чудесный и распрекрасный? - предположил брат.

- Не знаю. Но... Кто еще? Мы давно ждем Эдварда с вестями.

- Что все это значит? - Бианка испугано прижала руки к груди. Что-то происходило, двигалось, менялось, а ей... Ей так хотелось хотя бы ненадолго остановить время, передохнуть, разобраться!

- Не переживай, - возбужденность в голосе Гуна призывала к обратному, - мы с Ларсом сходим к пристаням, Бебхен и мама отведут вас с Триш домой, - он в сопровождении брата уж широко зашагал прочь, но на ходу развернулся и выговорил еще раз, - я все решу, Биа. Обещаю.

Это не избавило от тревог, однако она все же согласно кивнула.

Теперь она верила, что Гуннар выполняет все свои обещания.

Глава 26 - 1

В лавке травницы Розамунды впору было открывать музей диковинок. Столько необычных растений, засушенных насекомых всех форм и размеров, змей, ящериц и земноводных, замаринованных в прозрачных банках, Бианка в жизни не видела. О большей части из них она и не слышала. Стало интересно, откуда взялись все эти ценные ингредиенты, но интерес этот не пересиливал ни беспокойство за Триш, ни мысли о вдруг прибывшем корабле.

Жизнь грозилась ударить сразу с двух сторон, и Биа даже не представляла, как защититься.

- Эй... - чувство, что кто-то крепко сжал ее руку, чуть выше локтя, заставило девушку освободиться от волнения. Всего на миг, но и это дорогого стоило, - ты чего? - неожиданно Бебхен стала ее спасительницей. Обычно шумная и энергичная, она сейчас говорила тихо, спокойно, смотрела с заботой и пониманием.

Совсем как Арин.

- Ничего... Ничего. Все хорошо, Бебхен, - Бианка вымученно улыбнулась.

- Точно? А то смотри... Если кто тебя обидел, я могу ему хорошенько врезать!

Нельзя было не посмеяться. Теперь на лицо стало видно и влияние старшего брата.

- Точно, - Биа кивнула с благодарностью и шутливо прибавила, - к тому же я тоже могу, если что, за себя постоять.

- Я знаю, - Бебхен весело стрельнула глазками, - поэтому ты мне и нравишься!

Это было... Неожиданным признанием. Бебхен оставалась для Бии загадкой. Внешне веселая, подвижная, дружелюбная, она явно скрывала за всем этим свои темные стороны, свои негативные качества. Только вот какие?

Глазки у нее всегда стреляли, а во взоре неизменно виделось нечто заговорщическое. Может, она унаследовала южный темперамент от настоящих родителей? Была громкой и радостной снаружи, но мстительной и горделивой внутри?

- Я не вижу причин волноваться, - вдруг раздался кряхтящий старческий голос, и в ту же секунду открылась дверь возле лавочной стойки. Из соседнего помещения вышли Триш и Арин в сопровождении круглой и горбатой старухи.

Увидев их, Бианка тут же метнулась навстречу и дозналась:

- Что с ней? Все в порядке?

Подруга оторопела, увидев ее, стыдливо спрятала глаза. Видно, она только рада была, что пришла сюда только с Арин и Бебхен.

Но почему? Что она не могла сказать Бии, но сказала хозяйке Оплота и ее дочери?

- Бианка, здравствуй, - Арин приветственно улыбнулась и сложила перед собой руки, - я надеюсь, вы не стали срываться с места, чтобы прийти сюда.

- Нет... Я...

- Они с Гуном случайно столкнулись с нами на улице, - пояснила все Бебхен и тут же повторила вопрос Бии, который не давал ей покоя, - так все в порядке?

- Женщина молодая, что ей будет? - травница махнула рукой, - чужая еда, чужая погода, вот и мутит ее.

- Так это не... - Бианка осеклась. Она собиралась сказать: «это не беременность?», - но, вероятно, подругу такие слова обидят.

Конечно, Бии не следовало думать, что Триш так быстро распрощалась с девичьей честью... Но, с другой стороны, она подталкивала всех на эти мысли своим поведением. Бианка была уверена, что не одна она подозревает их с Ларсом.

- Что «не»? - переспросила травница строго и даже грубо. Так часто разговаривают старые повитухи - то, что их подопечные переживают впервые, они проходили тысячу раз.

Биа почувствовала, как рдеют щеки - то ли от смущения, то ли от чувства вины перед Триш. Она заметила гневные искорки в глазах подруги и с мольбой уставилась на Арин. Казалось, она единственная сумеет помочь.

- Все хорошо, это просто отравление, - Арин ответила на призыв и засуетилась над девушками, как мама-кошка над слепыми котятами. Она взяла Триш за локоть, другую руку положила Бии на плечо, движением головы приказала Бебхен двигаться за ними, - спасибо вам, Розамунда. Но сейчас нам пора идти.

Травница кивнула и медленно затопала к прилавку, однако когда посетительницы уже были у выхода, зачем-то крикнула им вслед:

- Для «того» ее слишком рано тошнит. Но вы приходите еще раз через недельку. Проверим все еще раз.

Слишком рано? Что это значит?!

Бианка покосилась на подругу, но лицо той было опущено, и оставалось только гадать, какое у него выражение.

- Я слышала два сигнала, кто-то приехал? - спросила у Бебхен Арин, когда вчетвером они очутились на улице.

- Да. Гун и Ларс пошли проверять.

- Надо поторопиться. Если у нас гости - их следует хорошо принять, - Арин скомандовала, - давайте, девушки, ускорим шаг, - она улыбнулась, однако во взоре ее читалась напряженность.

Хозяйка Оплота быстро двинулась вниз по крутой улице, и ее верная свита отправилась следом.

Бианка поравнялась с Триш, и долгое время они обе молчали. Подруга усиленно делала вид, будто говорить им не о чем, а Бии не хотелось делать это при Арин и Бебхен.

Но вот мать и дочь чуточку от них отдалились, и Бианка выговорила то, что, наверное, было не самым главным, но громче всего звучало в мыслях:

- Почему травница сказала, что для тошноты слишком рано? Что это значит, Триш?

Та не ответила. Голова ее все еще была опущена, лицо спрятано за светлыми кудрями распущенных волос. Почудилось, будто она ускоряет шаг и пытается снова поравняться с Арин и Бебхен. И избежать неприятный разговор.

Биа потому схватила ее за руку, вынуждая идти в одном с ней ритме.

- Триш... - ей больше не хотелось спорить и ссориться.

Более того, наверное... Наверное, она теперь могла даже немного понять подругу. Последние дни ей было хорошо рядом с Гуннаром... А он куда больший разбойник, чем Ларс. В конце концов, он зачинщик их похищения.

Сейчас Бии хотелось просто разобраться. И она вдруг решила: лучший способ сделать это - сказать о своем намерении прямо.

- Триш, я не хочу ссориться, я хочу просто понять тебя.

- Ты не можешь понять меня, Биа.

Такой ответ она не ожидала получить.

- Почему? - Бианка нахмурилась и опасливо посмотрела на подругу. Что это значит? Как это понимать? - мы же всегда были вместе, Триш. Мы выросли вместе! Почему это я не могу тебя понять?

- Мы выросли не вместе, - внезапно в ее голосе послышалась жесткость, - я росла в подсобках и кухнях, а ты в парадных залах и гостиных. У меня нет титула, богатой родни и благодетелей. Ты можешь ворочать нос от Гуннара, можешь себе это позволить. А я... Бедная сирота-служанка, когда еще в моей жизни появится красивый, знатный, богатый ухажер вроде Ларса? Который ко всему прочему мне еще и нравится! Нет. Думай обо мне, что хочешь, но я такой шанс не упущу.

Глава 26 - 2

Биа молчала. Напряженно. Даже чуточку испуганно. Она представить не могла, что в голове у Триш такие мысли...

Да, они из разных миров. Да, ей по рождению повезло намного больше, чем подруге, но... Всю свою жизнь она любила Триш. Она никогда не обращалась с ней, как с прислугой. Она защищала ее. Хоть от сестер, хоть от похитителей!

И было так обидно слышать, как Триш чуть ли не упрекает ее за благородное происхождение! Никто из них не выбирал свою судьбу, никто из них не мог изменить ее даже при всем желании!

Так хотелось отпустить ее руку, фыркнуть, показательно громко, и уйти! Но... Бианка понимала, что если она это сделает - их общению придет конец. Это будет жирная точка.

Но почему-то она продолжала держать ее, хотя от злости выворачивало наизнанку, продолжала молчать, хотя тысяча бранных слов так и норовила соскочить с языка.

Триш не сможет без нее. Теперь Бии стало ясно. Арин и Хенр относились к ней прохладно. Вероятно... Они понимали, что происходит. Бебхен, кажется, тоже ее недолюбливала - Бианка видела, как младшая допытывала Ларса и его спутницу на протяжении всего пира. И взгляд у нее тогда был недобрый. Вряд ли она что-то понимала, как родители, но, однозначно, чувствовала. Даже Гуннар успел поругаться с Триш, а, судя по кислой мине Ларса, и тот начинал тяготиться ею.

Если оставить сейчас подругу без поддержки и покровительства... Она может больно упасть со своего шаткого пьедестала. И хотя сейчас Бианка ужасно на нее злилась - не желала ей зла.

К тому же Триш всегда была рядом. И она поддерживала ее в трудные времена. Когда умер дедушка, когда ее семья уехала с побережья, и Биа тосковала по морю, когда появился Винсент Майер... Все пошло под откос лишь после похищения, с появлением Ларса...

Или и вовсе изначально ничего не было? Или Бианка придумала себе эту дружбу, а Триш просто изображала ее, ведь как отказать хозяйской дочке?

Наверное... Наверное, сейчас это неважно. Да. Неважно. Они обе находятся в подвешенном состоянии, они обе попали на чужие земли, оказались на распутье своих жизней. Даже если Триш больше не захочет быть ее подругой, они еще долгое время будут оставаться сестрами по несчастью.

Бианка и не заметила, как они вернулись в крепость. Получается, они с Триш так и прошли всю дорогу вместе? Молча и под ручку?

Ворота крепости были настежь раскрыты, у них стояла загруженная корзинами и коробами телега, которую суетливо разбирали слуги. Бианка вдруг вспомнила: ведь кто-то приехал. И, судя по тому, сколько вещей привез с собой нежданный гость - он планировал задержаться.

Вдруг из-за ворот к телеге вышла, прихрамывая, светловолосая девушка в черном наряде. Ее милое личико уродовал длинный кривой шрам.

Биа остолбенела, сердце замерло, по спине пробежал холодок. Она сразу узнала обноски рабыни - их с Триш обрядили в такие же. И эта бедная покалеченная девушка... Едва ли в двух мирах найдется другой ард или человек, который так нетерпим к чужой красоте...

- Хельга... - прошептала Бианка чуть слышно, - это ведь ее рабыня!

Ладошка Триш, которая все это время была мягкой и слабой, и оставалась в хватке подруги будто бы против воли, вдруг крепко сжала руку Бии. В этом простом жесте крылось больше, чем в сотне слов. Они могли ссориться по многим вопросам, но хотя бы в отношении этой страшной женщины оставались единодушными...

Арин и Бебхен тоже заметили рабыню и тоже остановились. Мгновение хозяйка Оплота говорила что-то приемной дочери, поглаживая ее нежно по спине, потом заставила ее что-то ответить, сквозь силу улыбнуться, поцеловала в лоб и поспешила к воротам - видимо, помогать встречать гостью.

Проклятую гостью.

Бебхен после ухода матери не шелохнулась. Биа видела, как вся она ужасно напряглась, как сжались ее пальцы в тяжелые кулаки. Вспомнился рассказ Гуна о происхождении младшей сестры. Ведь она тоже прошла через Хельгу.

Бианка пробыла в Прибрежной крепости всего день, но многое успела перетерпеть... А сколько там пробыла Бебхен? Видит Господь, у девушки тоже был вздорный нрав, кто знает, как Хельга пыталась поставить ее на место.

- Бебхен? - Биа осторожно окликнула девушку, но та не двинулась. Она стояла, как вкопанная, и наблюдала за рабынями и слугами.

Бианка переглянулась с Триш. Подруга кивнула на удивление решительно и вдвоем они подошли к Бебхен.

Сложно было поверить, что это она, громкая, шебутная девчонка. Бебхен побелела, даже губы у нее стали нездорово-синими, глаза округлились и странно выпучились. Она вздрогнула, когда Биа окликнула ее еще раз и положила руку ей на плечо.

- Я думала это Эдвард, а это... - она зажмурилась, будто ей больно было говорить, - эта женщина.

- Нам с Триш выпала радость с ней познакомиться, - выговорила Бианка с пониманием к Бебхен и со злостью на Хельгу.

- Почему ее вообще сюда впустили? Еще и вещи ее разгружают! - затараторила Бебхен, нервно перебирая пальцы, - она же мерзкая... Последняя сволочь, ведьма!..

- Байраш, - вдруг Бианка вспомнила слово, которым, как ей рассказывали, пользовались южане, и решила использовать его, чтобы успокоить Бебхен.

Та нахмурила бровки и растерянно посмотрела на собеседницу.

- Ты не знаешь это слово? Так софирцы и другие южане называют злых духов, ведьм и всякую нечисть.

- Байраш... - повторила Бебхен медленно, словно бы смакуя, - мне нравится. Теперь буду называть ее только так!

Биа усмехнулась, но вместе с тем прибавила:

- Лучше никак ее не называть. И не видеть ее.

В глазах у Бебхен что-то вспыхнуло. Она посмотрела на собеседницу внимательно, изучающе, и задумчиво проговорила:

- На тебя она тоже наверняка ополчилась...

- Да. Нам с Триш...

- Нет, - Бебхен перебила, - на тебя. У этой женщины... - она осеклась и довольно поправилась, - у этой байраш крышу сносит, если рядом с Гуннаром появляется другая женщина, - девушка сложила руки, медленно перевела взгляд снова на телегу, на вещи Хельги. Младшая выглядела так, будто замышляла нечто коварное и пыталась уцепиться за что-то такое, что можно использовать против Хельги.

- Он рассказывал мне немного об этом, - проговорила Бианка с сочувствием, - Гун сказал, что ты потеряла память...

- Потеряла память? - ее лицо исказила злая и горькая одновременно усмешка, - она лишила меня памяти! Каждый раз, когда я вспоминала... - глаза у Бебхен помокрели, голос вздрогнул, - она наказывала меня каждый треклятый раз. Она била меня, мучала. Из-за нее теперь если я и пытаюсь что-то вспомнить - вспоминаю только боль и страх от ее наказаний!

На сердце потяжелело. Ведь тогда... Сколько, как сказал Гун, ей было лет? Семь? И Хельга взаправду пытала маленькую девочку? Почему? За что?!

Вспомнился вдруг разговор с Гуннаром про способность прощать, про второй шанс для каждого... Это казалось правильным и справедливым. Но в каком-то другом мире. Ведь разве можно простить кому бы то ни было то, что творила Хельга?

- И ты совсем ничего не помнишь? - вопрос Триш прозвучал слабо, будто она стояла где-то далеко-далеко, и Бия услышала его совершенно случайно.

- Только совсем немного... Помню своего отца. Настоящего отца. Он был полным и теплым, мне нравилось сидеть в него на коленях... И он не был южанином. У него кожа была белая, как у вас, - Бебхен качнула плечами, - значит, моя мама должна была быть южанкой... Иногда я пытаюсь придумать историю, как они нашли друг друга и как я появилась на свет. Это все, что мне остается, - Бебхен потупила тоскливый взгляд, - я благодарна Гуну и моей семье. Они правда моя семья, но... Мне все равно всегда ужасно не хватало своего дома, своей родной земли. Я так хочу знать, кто я и откуда я взялась. Просто... Не могу идти вперед без этого знания. А эта женщина отняла его у меня. Эта байраш... - одинокая слезинка капнула ей на щеку и покатилась по гладкой смуглой коже. Бебхен стиснула зубы, рассерженно нахмурилась и спешно ее вытерла, - я никогда ей этого не прощу. Я хотела бы... Ужасно хотела бы сделать ей также больно, забрать у нее что-то не менее ценное...

- Не трать на нее свои силы, - хотелось утешить ее и обнять, но Бии вдруг почудилось, что Бебхен это не понравится.

То, как она злилась сейчас на собственные слезы, то, как переводила грусть в злобу, указывало, что ей не по душе быть слабой.

- Может, поговорим с Арин и попросим, чтобы нам разрешили не приходить на ужин, пока там она? - вдруг предложила Триш, - Бианка же может завтракать у себя. Все нормально к этому относятся. Пускай Хельга сидит там с Гуннаром и остальными.

- Да... Это хорошая идея, - Биа улыбнулась подруге, но та отвела взгляд.

Кажется, между ними все равно еще не все гладко...

- Нет, - категоричность в ответе Бебхен заставила девушек недоуменно на нее посмотреть.

Ох, как же не понравилось Бианке ее выражение лица! Решительный взгляд, коварная ухмылка и ярость, искрящаяся в глазах. Она что-то задумала. Точно задумала. И едва ли ее затея кому-либо придется по вкусу.

- Мы пойдем туда и встретимся с байраш! Но сперва оденем тебя, Биа, в самое лучшее платье в Оплоте и сделаем тебе самую роскошную прическу! - Бебхен схватила удивленную собеседницу за руку и прижала ее ладонь к своей груди, - ты покажешь ей! Поставишь ее на место ради всех нас!

- Я не понимаю...

- Что тут понимать? Она сходит с ума по Гуннару и не переносит красивых женщин! Мы сделаем тебя самой красивой женщиной! Такой, что у Гуна челюсть отвиснет! - Бебхен запрокинула голову и на выдохе проговорила, словно обращаясь к небесам, - ха! Я представляю ее лицо, когда она поймет, что ничегошеньки не может сделать!

- Разве дразнить ее - хорошая идея? - неуверенно пискнула Триш.

- Кто-то давно уже должен поставить ее на место! - Бебхен и ее схватила за руку, - а я предлагаю самый безобидный способ! - она уверенно зашагала к воротам, увлекая за собой девушек, - видят предки, либо так, либо я задушу ее ночью подушкой!

«Что ж. Тогда лучше так...», - подумала Бианка. И хотя мысль вновь бросать вызов Хельге не слишком пришлась ей по душе, где-то глубоко внутри Биа почувствовала азарт и сладкий привкус мести.

Только вот Бианка опрометчиво забыла, что послевкусие у мести бывает очень горьким...

Глава 27 - 1

Вывод был неутешительным. Сплетницы Дубиншофта не осилили поставленную задачу.

Точнее, они справились прекрасно. Слухи о пропаже госпожи Майер разлетелись по городу быстрее, чем чума по злачному району, в каждом доме, за обедами, на приемах, в уединенных беседках и даже служебных подсобках судачили об этих возмутительных новостях.

Да они вынудили Майера метаться по всему городу, в поисках девушки, хотя бы отдаленно напоминавшей его жену!

Блейн только и делал, что радостно потирал руки и ждал, когда Винсент поймет, сколь ужасно его положение. Все складывалось просто идеально!

Так он думал...

Но Эдвард рано отпраздновал победу, ведь в их с Майером дело вписалась третья сторона. Сторона, которую он и не брал во внимание - слишком немыслимо все обернулось.

Один из важных фортов в торговом пути Фазорской компании атаковала пиратская флотилия. Поговаривали, что флагманом разбойничьего налета стала «Красная дева» - галеон самого известного исамого ненавистного Майером пирата - Софирца.

Боевые корабли Фазорской торговой компании взяли захваченный порт в блокаду, и все взгляды обратились на этот конфликт.

Конечно, судьба юной госпожи Майер все еще заботила умы многих светских людей, в частности дам, но в случай с захваченным фортом было вмешано то обстоятельство, с которым не посоревнуется в важности исчезновение даже самого святого из людей.

В случае с захваченным портом встал вопрос денег.

От исхода конфликта зависело финансовое благополучие Фазорской торговой компании, а значит и ее инвесторов - не последних людей в мире.

К тому же захваченный порт служил переправой точкой для многих товаров, как импортных, так и экспортных. Многие дельцы если уже не потеряли свой ценный груз, оказавшийся в тот момент в порту, то каждый день задержки в его доставлении приносил им ощутимые расходы.

«Никого не заинтересует судьба несчастной девушки, - подумал Эдвард, прокручивая сложившуюся ситуацию в голове, - когда на глазах худеет собственный кошелек». Такова неутешительная правда мира.

- Ты нанимался работать или стоять здесь для красоты? - прямо над ухом раздалось неприятное гавканье.

Блейн посмотрел на выросшего рядом с ним верзилу - лысого, с ног до головы в татуировках, почти беззубого. Сразу видно - бывалый моряк. И не факт, что до поступления на службу в Фазорскую торговую компанию он не грабил корабли своего нынешнего нанимателя.

- Работать, сэр. Я нанимался работать, - выговорил Эдвард как можно больно нейтрально. Его явно выводили на конфликт, и этого ему совсем не хотелось.

- Тогда работай. А то мы с парнями быстро найдем применение такому милашке, - судя по издевке в голосе, грозному взгляду и плевку, попавшему Блейну на ботинок, громила говорил не о высокой и чистой любви.

«Он бы передумал, если бы увидел меня в платье...», - решил Эдвард иронично, но от греха подальше изобразил на лице напряженную умственную работу, занял руки перебиранием ближайшей веревки и приступил к осторожному и последовательному отступлению.

В какой-то степени он собой гордился. Прошло уже... Боже... Сколько дней прошло? Эдвард готов был поклясться, что провел на корабле вечность, впрочем, уже через секунду это ощущение сменялось чувством, будто не миновал и миг. Ни то, ни другое не отражало действительность. Если хорошенько подумать, поднапрячься, можно обозначить срок в четыре-пять, может шесть, дней. Плюс-минус день. Или два...

Так или иначе, сколько-то времени прошло. И Блейн ни с кем еще не повздорил, хотя лысый громила не в первый раз докапывался до него, как и многие другие старожилы. Собственная стойкость и непоколебимость его восхищали. Как и тот факт, что он пробыл на корабле уже четыре-пять, может шесть, дней, и никто еще не догадался, что он ни черта не смыслит в мореплавании, а большая часть вещей, которые он проделывает на вахте - это перебирание веревок, перетаскивание предметов из одного места в другое и обход палубы с невероятно важным лицом.

Нет, Эдвард, конечно, ни раз бывал в море с Гуннаром и Ларсом. А пару раз случалось и с Хельгой... Но он никогда не выполнял при этом обязанности матроса. Как и какие-либо другие обязанности. Его призвание расплетать секреты, а не завязывать морские узлы, в конце концов!

Но так уж получилось, что длинная нить секретов привела его на этот корабль. На этот старенький шлюп, направлявшийся к захваченному форту Галлен.

А ведь так все хорошо шло, и Майер был на крючке... А теперь Эдвард оказался в необычном положении. Чтобы расквитаться с Винсентом нужно сначала ему помочь. Разумеется, услуга выйдет медвежьей. Нападение пиратов ставит под угрозу его деловую репутацию, но за ним числится множество других достижений, которые инвесторы и клиенты не забудут. Чего не скажешь о его личной репутации - здесь не найдется благодеяний, светскому миру в этом случае нечего вспоминать. Из сложившейся ситуации Майер извлекает больше плюсов, хоть сам, пожалуй, этого не понимает.

Люди его круга сейчас слишком озабочены деловой стороной. Если Винсент не решит проблему быстро и без потерь - ему это долго будут вспоминать, но притом слишком велик риск, что о бедной госпоже Майер надолго забудут. Настолько надолго, что они со своим цепным псом таки найдут ее двойника. Если проблема решится прямо сейчас - его, конечно, похвалят, но... Всего парочка новых сплетен, парочка новых намеков и вопросы о пропавшей жене вновь застанут слизняка врасплох.

Гуннар открутил бы Эдварду голову, если бы узнал, что тот собирается помочь его врагу. Но Гуннар не умел мыслить хитро и наперед. И, что самое главное, Гуннара тут нет. А это был лучший вариант.

Правда Блейн не до конца представлял, как все провернет. Попасть на борт несложно - Майер раскошелился, поднял все свои боевые корабли, даже совсем старые, без пяти минут затопленные, в ускоренном и упрощенном порядке набрал на них экипаж и отправил к форту Галлен. Доплыть до места тоже легко, изображай себе покладистого работника и не перечь лысому здоровяку. Но... Затем что?

Эдвард и приблизительно не представлял, как проходят морские сражения, и не горел особым желанием в них участвовать. Впрочем, очевидно, что именно для этого сейчас шел к форту десяток боевых кораблей...

Глава 27 - 2

К тому же он совсем ничего не знал о Софирце. Он навел справки перед отплытием, но единственное, что удалось выяснить это то, что он софирец по национальности и что он действительно захватил Галлен.

Какой Софирец из себя человек, какие слабые у него стороны, какие причины вражды с Майером, готов ли он к разговорам с противником этого слизняка - ничего неизвестно.

Всю свою жизнь Эдвард думал, что любит непростые задачи. Что они приносят ему только удовольствие. Однако сейчас... Ему было страшно. Он заступал на ту плоскость, на какой обычно отдавал лидерство Гуннару, на плоскость грубой силы и сражений. Конечно, язык - оружие мощное, но применимо ли оно к известному пирату?

Есть только один способ узнать - проверить на себе. Неизвестно, как долго силы Майера будут отбивать у Софирца порт. Но точно присутствие Эдварда в сражении не поможет ему. А для самого Эдварда обернется плачевно... Зато если бы он сумел встретиться с пиратом и начать с ним переговоры... Его, конечно, могут схватить, взять в плен... Но могут и выслушать. Одно из двух. Расклад не самый многообещающий, но лучше, чем одно из одного!

Только вот... Как добраться до Галлена до того, как заварится каша?

Когда на горизонте показалась дымящаяся черная точка, и все на борту засуетились, готовясь приблизиться к захваченному порту, Эдвард так и не придумал план.

Он с отчаянием наблюдал, как матросы проверяют пушки и канонады, а офицеры громко спорят о тактике. В голове жужжала одна лишь мысль: неужели ему придется идти в бой? Боже! Да его прибьют первым же выстрелом!

- Чего дрожишь, милочка? Хочешь, чтобы я тебя согрел? - гавкнул ему лысый, пронося мимо ящик с горючими смесями.

Сейчас особенно сложно было не послать его куда подальше...

К кораблю подошла небольшая шлюпка, поднявшийся с нее молодой офицер, видно, с флагмана, на котором разместилось руководство операцией, коротко переговорил с капитаном, после чего морякам было объявлено: атака состоится завтра на рассвете.

«На рассвете», - мысленно повторил Блейн, наблюдая, как лодка с гонцами отходит от их шлюпа и двигается к следующему. На веслах там справлялся один человек. Эдвард перевел взор на видневшийся вдали форт Галлен. Интересно... Сможет ли он добраться до него на шлюпке? Ночью. Один. Пока никто не видит?

Что ж. Здесь есть лодка. Только чтобы спустить ее на воду, понадобится чужая помощь, либо... Можно просто сбросить ее, но тогда поднимется много шума.

Едва ли на корабле найдется союзник, готовый подсобить в побеге. Особенно если речь идет о побеге в стан пиратов, который вот-вот атакуют твои бывшие товарищи. Значит, остается второй вариант. Только вот как все провернуть?..

Обведя взглядом спокойную черную воду, далекий форт и посеревшее под вечер небо, Эдвард начал выстраивать план и вскоре пришел к выводу: все получится, если правильно разыграть карты.

А карты у него были. Крапленые. В потайном кармане камзола.

И он достал их, когда небо застелила ночь, а капитан с квартирмейстером разошлись по каютам. Матросы с неожиданным одобрением отнеслись к идее перекинуться в партейку, но, с другой стороны, к чему цепляться за деньги, когда вся твоя работа состоит в рисках и заискиваниях со смертью?

Главное, что к игре присоединился Хорь - кривой и несуразный матрос с подбитым глазом. Единственная ценность Хоря, по крайней мере, для Эдварда заключалась в том, что ему задолжал Джером. Ценность мелкого и сутулого Джерома же - в его вахте. Сегодня ночью он сторожил продовольственные запасы и самую важную, ключевую в плане Блейна вещь - ром.

Когда Хорь проигрался в пух и прах, Эдвард внушил ему и остальным картежникам крамольную мысль: на кой расплачиваться деньгами, если завтра они уж могут им не пригодиться, а в закромах, прямо здесь и сейчас, хранится отличное пойло, способное скрасить им этот тоскливый вечер.

- Надо жить, пока живется! - под одобрительно гоготание матросов воскликнул Блейн, а затем сказал Хорю, - Джером же тебе должен... Так пусть выкрадет для нас бутылочку... две... Ну, ящичек, - остальные весело загудели, - завтра эту посудину уж издырявят пушки, никто и не хватится!

Под напором товарищей и весом доводов Блейна Хорь сдался, и вскоре моряки уж забыли о картах, долгах, предстоящем сражении и прочих пустяках, не имевших значения, когда ром течет рекой. Поднялся шум, воцарилось веселье, от запаха спиртного мутило, в кубрике стало душно и жарко, как в пустыне.

Эдвард затаился. С широкой улыбкой он наблюдал, как пьянеют моряки, слушал, как какой-то старый волк принялся рассказывать байки, лысый начал громко спорить с соседом и предлагать «решить все по-мужски», а безобидный толстячок, облокотившийся о пушку, завел одну из песен-шанти.

Одним словом - матросская идиллия.

Самое время вспомнить, что он не матрос и тихонечко улизнуть на палубу. Туда, где его всю ночь дожидается заветная шлюпка.

Холод и свежий воздух показались уже настолько непривычными, что Эдвард почувствовал себя переместившимся между мирами.

«Мечтать не вредно», - буркнул он в ответ на это ощущение.

Что-что, но возвращение в мир ардов случится нескоро. Уж больно изворотливым оказался Майер-слизняк.

Округу заполонила чернота. Виднелись лишь одинокие огоньки - лампы, горевшие на соседних кораблях, и тусклый свет, доносившийся от Галлена.

Лодка, крепко привязанная к правому борту, дожидалась Эдварда.

Он улыбнулся ей, а сердце замерло.

- Ну здравствуй, моя красавица, - пролепетал Блейн тихо, подходя к ней и постукивая пальцами по влажному просоленному корпусу.

Эдвард осмотрелся по сторонам. Никого. Он перелез через борт и встал посередине висящей лодки. Замер, как нашкодивший ребенок, что ожидает строгий выговор... Но не появилось никого, кто сыграл бы роль воспитателя.

- Вот и ладно, вот и отлично, - шепнул он, доставая нож и поднося острие к одной из веревок.

Под весом лодки веревка натянулась и казалась чуть ли не стальной. Блейн стиснул зубы так сильно, что по лицу прошла ноющая боль, и крепко вцепился в рукоятку. Он не перерезал веревку, а почти что пилил ее...

Но вот целых нитей осталось всего ничего, послышался стон и скрежет, и... Судьба решила напомнить Эдварду, почему из него не вышел бы мореплаватель.

Нос лодки, освободившийся от крепления, повалился вниз, и Блейн вместе с ним. Чудом он ухватился за одно из сидений и удержал нож в руках.

Нос оглушительно ударился о воду, брызги подались вверх, соль попала в глаза и защипала их.

«Черт! Идиот! Какой же ты идиот!», - выругался про себя Эдвард, оперся о самую ближнюю к корме скамью ногами и в таком шатком положении принялся быстро перерезать вторую веревку.

- Эй ты слышал? - раздалось с палубы.

«Че-ерт. Блейн, ты идиот. Ты последний идиот», - зачертыхался он, перерезая проклятый трос с немыслимой скоростью.

Он поддался, и корма упала на воду вслед за носом.

- Это лодка! - послышался новый возглас.

«Да, черт побери, это лодка!», - мысленно подтвердил Эдвард и, недолго думая, перевалился за ее борт. От ледяной воды свело мышцы, и если бы его сердце не билось в груди с такой немыслимой скоростью и не прогоняло по телу кипящую кровь - Блейн сразу пошел бы ко дну.

Но он схватился рукой за край лодки, подогнул голову, прячась за корпусом, и притих.

На волную гладь упало желтое световое пятно. Кто-то разогнал ночную тьму лампой.

- Сорвалась. Какой идиот ее закреплял? А кто проверял тросы? - после объективно недолгого, но по меркам Эдварда, затянувшегося на вечность, мгновения выговорил голос одного из моряков.

- Не знаю, - последовал ответ другого.

- Не знаю, - передразнил его писклявым голосом первый, - и что делать? Доставать надо.

- Тебе надо?! Да завтра о ней никто и не вспомнит!

- И где только понабирали таких бездарей, как ты?

- Ну простите меня, господин профессионал. Я в воду за этой дырявой посудиной лезть не буду. Тебе надо - ты и лезь. А я ничего не видел.

На секунду все затихло, потом раздалось негромкое: «Ленивые ублюдки», - а затем световое пятно исчезло.

Эдвард выдохнул с облегчением. Его рука занемела, одежда начала казаться ужасно тяжелой. Кое-как он взобрался обратно в лодку, и отвратная мелкая дрожь прошла по телу. Как же холодно...

Он обхватил самого себя руками, но какой в этом смысл, если одежда насквозь промокла в ледяной воде? Эдвард со злостью и отчаянием посмотрел на виднеющийся вдали форт Галлен, затем - на весла, которыми еще предстояло грести.

«Такого противника, как я, любой пожелает. Вон, как стараюсь для треклятого Майера! - подумал он сердито, - лишь бы Софирец не подвел. Знать бы еще, кто этот Софирец...».

Глава 28 - 1

В Оплоте действовала давняя традиция: когда прибывал гость, арды и д’арды собирались в главном зале крепости, чтобы отпраздновать его приезд веселым пиром. И обычно за сбором всех за одним столом вопрос не вставал. Кто откажется от праздника в дружеской компании?

Как выяснилось, откажутся многие, если роль гостя отведена Хельге, хозяйке Прибрежной крепости.

Многие д’арды прошли через нее, прежде чем попали в Оплот. Остальные были наслышаны. Люди единодушно решили держаться от ардессы подальше, словно та болела какой-то жуткой хворью.

Впрочем... Некоторые говорят, что безумие заразно.

В зале удалось собрать десяток, может, чуточку больше гостей. В основном, это были самые приближенные к хозяину Оплота люди, которым совестно отказывать высшему арду.

Лица у них всех приобрели невероятно хмурое выражение. Гости словно бы готовились к казни, а не ждали начало пира.

- Только посмотрите на них, какие кислые рожи! - Хельга не спешила заходить в главный зал, оправдав это тем, что хочет войти с Хенром, единственным равным ей по статусу. Она ждала в коридоре и наблюдала за гостями, медленно проходящими внутрь, - они должны в ногах у вас ползать в благодарность за такую большую честь. Сидеть за одним столом с ардами... Человечешки в Оплоте слишком избалованы!

Гуннар и Ларс, встретившие Хельгу в порту, а затем отведшие ее сюда, к залу, хмуро переглянулись. Даже младшему из братьев, не знавшему все темные стороны гостьи, не по душе было происходящее. Она приехала без предупреждения, привезла сюда толпу рабынь и груду вещей, будто собралась поселиться в Оплоте навсегда, и уже на пристани начала жаловаться на местные порядки и чрезмерную распущенность «человечешек».

«Она вообще помнит, что моя мать - человек?», - думал Ларс раздраженно.

Гуннар с мыслями брата был солидарен, но в его случае на раздражение наслаивался еще и страх. Он чувствовал, что Хельга не в себе. Что-то случилось. Что-то в ее больном разуме окончательно надорвалось. Глаза у нее горели, как у бешеной собаки, она к месту и не к месту смеялась, и всегда с какой-то особой злобой.

Ко всему прочему ее внешний вид... Она выглядела странно. Черное платье в пол, строгое и мрачное, словно бы траурное, но с огромным, почти до бедра, вырезом. Под ним - высокие кожаные сапоги, подходящие, скорее, для поля битвы, чем для дружеского визита. Да еще и старинный кинжал висел в кожаных ножнах на ремне, туго затянутом на талии.

Этот кинжал Гун подарил Хельге, давным-давно, в те времена, когда они ходили вместе по морю и искали приключения.

По ее образу и не скажешь точно, для чего она приехала: чтобы похоронить кого-то или чтобы кого-то прикончить. Гуннар опасался, что бывшая возлюбленная могла бы совместить эти два варианта.

Но по чью душу явилась хозяйка Прибрежной крепости? По его? Ведь это он в прошлый раз окончательно порвал с ней...

Гун никогда бы не подумал, что однажды будет умолять предков, чтобы безумие Хельги устремилось на него. Ведь если она приехала не за ним... То за Бианкой.

Предки... Она точно приехала за Бианкой!

Гнев окатывал его горячими волнами, и с каждый разом волна становилась все сильнее. Гуннар с отчаянием ловил себя на мысли, что приносит Бии сплошные несчастья. Пока она рядом с ним - она в опасности. Но... Как же ему страшно было представить мир, в котором ее не будет рядом. Как же ему не хотелось оказаться в этом мире!

«Нужно делать, а не бояться. Нужно создавать свой собственный мир и задавать в нем свои собственные правила», - решил он, крепко стискивая зубы и сжимая, словно перед боем, кулаки.

Разобраться с Майером? Он разберется. Покончить с Хельгой? Он и глазом не моргнет. Присмирить Триш и Ларса? Легко. Заслужить прощение и расположение Бианки? Он готов свернуть горы!

Предки... Ведь он... Он действительно готов. Готов пойти на что угодно. С Гуннаром такого никогда не случалось. Рядом с ней он чувствовал себя бессильным, но ради нее он становился всесильным.

Все это время, все эти долгие годы, единственным смыслом в его жизни была месть за смерть сестры. А сейчас вся та злость, весь тот гнев медленно, но безостановочно выкачивали из него, точнее, его вытесняло другое чувство, теплое, яркое, светлое. Самое прекрасное чувство на свете...

- Хм, - вдруг хмыкнула Хельга, и Гуннару пришлось вспомнить о ее присутствии и сложной ситуации, которую она создавала, - и она здесь?

Ардесса сощурилась и опустила ладонь на рукоять своего кинжала, когда увидела, как по коридору вальяжно вышагивает Бебхен.

Гун и Ларс слегка удивились появлению сестры. Обычно она всеми силами избегала Хельгу, никогда не отправлялась в места и на приемы, где могла бы с ней пересечься, а если такое случалось - всегда ужасно тушевалась, замыкалась в себе и превращалась снова в испуганную, затерявшуюся меж мирами девочку.

Сейчас же она вышагивала уверенно, смотрела гордо и свысока, а глаза ее поблескивали. Ох, как же не понравилось Гуннару это поблескивание!

Когда-то у Гарен появлялись точно такие же искорки, если она задумывала проказу и планировала вовлечь в нее брата. Только вот все планы, в том числе проказы, Гарен всегда четко продумывала, а Бебхен - никогда. Она решительно не брала в расчет такую незначительную вещь, как последствия своих действий.

- Ты еще здесь, значит. Не надоела им, - выговорила Хельга язвительно, когда Бебхен приблизилась.

Та чуть заметно задрожала, ни то от страха, ни то от гнева, но неожиданно для братьев нашлась с ответом:

- Не надоела. В отличие от некоторых.

Глаза у Хельги выпучились так, что еще чуть-чуть и вылетят из орбит. Ее лицо скривилось в уродливой гримасе, и она уж готова была ответить, но тут до них донесся звук шагов, и ее бывшая рабыня, самодовольно улыбнувшись, объявила:

- А. Вот и Бианка!

Бебхен не сдерживала свой восторг от преображения Бии. Стараниями Арин и двух служанок, умевших превосходно шить, девушка совершенно переменилась.

Платье с корсетом (одним из немногих, ведь у ардов эта мода как-то не прижилась), которое было мало Бебхен, отлично село на нее, а когда в дело вошли первоклассные швеи... И не подумаешь, что оно раньше предназначалось для кого-то кроме Бии.

Черный корсет, расшитый серебряным узором, придал итак стройной талии еще более обольстительный изгиб, а небольшую грудь приподнял к квадратному вырезу роскошного темно-синего атласного платья. У него не было рукавов и бретелек, а юбка, как это принято у ардов, не была широкой и облегала красивые округлые бедра. Темно-красные мягкие волосы Бианки собрали в изящную прическу. Ее упругие локоны обвили чудную серебряную диадему, которую одолжила Бии Арин (хотя она так прекрасно подошла ей, что хозяйка Оплота решила после пира подарить ее девушке и не собиралась принимать возражения), а тонкую шею украсила синяя бархатка с жемчугом.

Подле Бианки вышагивала Триш в прекрасном темно-бордовом с золотыми оборками платье схожего фасона и также подогнанного под ее фигуру. Ее светлые волосы заплели в традиционную прическу ардов: сложную косу с вплетенными в нее тонкими золотыми лентами, а на месте круглого выреза красовалось тяжелое и безумно красивое ожерелье с гранатами.

Хотя преображение Триш не входило в план, Биа на этом настояла. «Если делаете со мной, то делаете и с ней», - заявила она перед началом приготовлений. И сейчас Бебхен даже порадовалась, что не стала спорить.

Сногсшибательная Бианка, от которой у Гуна сердце остановится - это, конечно, удар. Но если при этом с ней будет еще и прекрасная спутница, очаровавшая Ларса... О, Хельга, должно быть, в ужасе!

Глава 28 - 2

С кровожадным азартом Бебхен наблюдала за реакцией окружающих. Она никогда не видела, чтобы Ларс потерял дар речи (хотя, видят предки, в жизни было много моментов, когда ему следовало бы его потерять), а Гуннар покраснел и смутился, как неопытный мальчишка.

Зато она много раз видела безумную ярость в глазах Хельги. Только вот сейчас эта ярость не могла выплеснуться наружу. Сейчас ардесса не может достать плеть, раскаленную кочергу или нож. Сейчас ее безграничной злобе придется остаться внутри, кипеть там, в груди, и Бебхен ужасно хотелось, чтобы Хельга в этой своей злобе сварилась заживо.

И она собиралась помочь ей приблизить это мгновение. Бешеную собаку пора было застрелить. И у Бебхен на этот счет давно сформировался план.

Она не предупредила Бию, хотя та играла в плане ключевую роль. Бианка не согласилась бы.

По ее мнению, они уже расквитались с Хельгой. Когда она прошла к Гуннару, подала ему руку, улыбнулась. Когда его глаза засияли, и он, кажется, забыл обо всем на свете, об ошарашенной и оскорбленной Хельге - уж точно, она расплатилась с хозяйкой Прибрежной крепости по счетам. Она показала себя и поставила ее на место. И не собиралась хоть как-то пересекаться с ней весь оставшийся вечер... А лучше - всю оставшуюся жизнь.

Когда в сопровождении Гуна, Бианка вошла в главный зал, она и не догадывалась, что месть Бебхен только набирает обороты.

Мужчины из числа гостей сначала встретили ее с восхищеннием, но потом поглядывали на нее лишь исподтишка, чтобы Гуннар не заметил.

Но он и не смог бы. Только в зале появилась Биа, такая прекрасная, такая особенная, он не мог отвести взора.

Когда она невзначай пересекалась с ним взглядом, когда легко и чуточку смущенно улыбалась, озадаченная всеобщим вниманием, сжимала его руку, Гун чувствовал себя бесстыдно счастливым. И он забыл обо всем на свете. О пире, о Хельге, о мести.

Была только она. Во всем белом свете только она.

Предки! Неужели он влюблен?

Он приобнял ее за талию, помогая сесть на скамью перед столом.

- Ты выглядишь совсем иначе, - Гунар не мог не отметить изменения в ее внешнем виде.

- Твоя мама и сестра переодели меня по вашей моде, - она подняла взгляд и посмотрела на него с очаровательной робостью, - тебе нравится?

- Ты бесподобна, - ответил он, нежно улыбаясь, - но это не из-за одежды. Хоть в фазорском платье, хоть в платье ардессы, хоть в обносках рабыни. Ты прекрасна в любом виде.

У Бии екнуло сердце, щечки зардели. И все же он умеет делать приятно... Она усмехнулась, даже чуточку нервно, и отвернулась. И как правильно реагировать на такие слова? Кто бы дал подсказку!

Начался пир, над столами нависло гудение: разговоры, стук чокающихся кубков, звяканье приборов по тарелкам. Долгое время голоса гостей были тихими и слабыми, но... Глоток за глотком, кубок за кубком и начался доносится смех, раздавались возгласы и веселые споры.

Только Хельга, сидевшая подле Хенра и Арин, оставалась молчаливой и мрачной. У Гуннара от одного только ее вида все внутри холодело. Она на многое была способна... А сейчас, пожалуй, могла бы выкинуть, что угодно.

Нужно как можно скорее придумать, как распрощаться с ней, как отправить восвояси. Оплот не место, а когда рядом его люди, его семья, Бианка - не время решать с ней вопросы. Но он точно решит их. Обязательно. Если он не найдет в себе силы окончательно и бесповоротно исключить эту женщину из своей жизни, она не даст покоя ни ему, ни тем, кто ему дорог.

Гун не догадывался, но и Биа думала о Хельге. Она осторожно поглядывала на нее, и от того, как побелела, притихла и словно бы вмиг постарела противница, становилось тяжело на сердце. Месть не принесла радости. Более того Бианка чувствовала себя виноватой.

Это ощущение ужасно ее злило. Ведь едва ли ардесса сожалела хоть об одном из своих поступков. Знает Господь, большая часть этих поступков просто ужасна.

Но, в отличие от Хельги, Биа не получала удовольствие, причиняя другим боль.

Невольно она задумалась: а обретет ли Гуннар покой, когда расквитается с Винсентом?

Как он чувствует? Как Хельга? Или как она?

Волей-неволей Бианка отвлеклась от этих мыслей

Гуннар весь вечер разговаривал с ней, осторожно прикасался и глуповато, даже наивно, улыбался оттого, что она не противилась его вниманию.

Хотя между ними все еще чувствовалось напряжение: оба не знали, что ждет их впереди, как они могут относится друг к другу и что вообще между ними происходит. Но то были вопросы и заботы разума. Сердца их тянулись друг к другу. Они оба это чувствовали. И оба почти полностью были уверены, что это взаимно. Но какая-то необъяснимая сила продолжала сдерживать притяжение. Биа готова была пуститься в центр шторма. Гун решился свернуть ради нее весь мир.

Что же могло им мешать?

Приблизился конец ужина. Бианка устала. Ее взгляд стал рассеянным, ладонь то и дело прикрывала розовые губки, раскрывшиеся в зевке. Гуну стало чуточку жаль, что она извлекла урок с прошлого пира и не притронулась сегодня к меду. Тогда бы он мог снова на руках понести ее домой.

- Кажется, Биа устала, - вдруг шепнула брату Бебхен, сидевшая сегодня уже рядом с ним, а не с Ларсом. Она всегда меняла их, - я отведу ее в покои.

- Я и сам могу...

- Корсет ты тоже ей снимешь? Без меня она не справится, - ответила сестра, бойко поднимаясь.

Гун согласно кивнул, думая, впрочем, что был бы рад помочь Бианке раздеться. То, что он не знает, как снять корсет только сделало бы все интереснее.

Но это в нем говорил мед. Определенно, Биа бы такую помощь не оценила.

Сестра Гуннара подошла к его соседке, шепнула ей что-то на ухо. Бианка согласно кивнула, посмотрела на Гуна чуточку виновато и проговорила:

- Думаю, мне пора отдохнуть.

- Конечно. Спи спокойно.

Ему хотелось бы сказать ей намного больше, мед разявзал не только мысли, но и язык, но Бебхен схватила Бию за руку и повела прочь из зала.

Отходя, она, правда, наказала брату:

- Ты тоже не засиживайся, Гун! И не налегай на мед!

Девушки двинулись к дому Гуннара.

Триш и Ларс ушли с пира уже давно. Подруге опять подурнело и ей пришлось со всеми попрощаться. Бианка видела, как когда они уходили, Хельга шепнула что-то Ларсу, и лицо у того чуть ли не посинело. Она немного переживала, но когда оказалась на тихом внутреннем дворе, таком спокойном, безмятежном, увидела, что окна в доме Ларса потушены, пришла к выводу, что все хорошо.

Глава 28 - 3

- Почему дома есть только у Гуна и Ларса? - Биа сама не знала, зачем задала этот вопрос.

Бебхен хмыкнула и ответила:

- Потому что они мужчины. У них свои дома, крепости внутри крепости. У них же право унаследовать Оплот. Хотя, если ты спросишь меня, лучшим наследником была бы Гарен. У нее была самая светлая глава в нашей семье.

- Ты ее знала? - Биа еще не до конца разобралась во всех временных линиях.

- Нет... Когда она умерла, я еще на свет не появилась. Ну или только-только появилась. Но мама с папой много о ней рассказывали. Даже Ларс. Ее все очень любили... - Бебхен притихла, а потом вдруг сказала, - я так и не смогла стать достойной заменой.

Бию передернуло от этих слов. Они одновременно возмутили и вызвали сочувствие.

- Я уверена, никто не ждал от тебя этого. Они любят тебя просто потому, что ты это ты.

- Знать бы еще, кто я, - ответила Бебхен с грустной усмешкой.

Бианке хотелось ее переубедить, но она понятия не имела, как это сделать. К тому же... Возможно, в этом и нет смысла.

У каждого своя гора, которую он должен покорить.

Они вскоре добрались до дома Гуннара и прошли внутрь. Поднялись по темной лестнице - на втором этаже горела лишь одна масляная лампа, оставленная для них служанкой. Биа уж повернула к своим покоям, но Бебхен вдруг схватила ее за руку и резко дернула в другую сторону. В комнату Гуна.

Очевидно, она перепутала две спальни.

- Бебхен, это не... - Бианка попыталась объяснить ей ошибку.

Но никакой ошибки не было.

Был план мести.

- Давай я помогу тебе с корсетом, - затараторила Бебхен, только чтобы Биа не смогла ее перебить, - я слышала у людей тоже всем заправляют мужчины. Но у вас тоже, если нет наследника - все достается женщине, да? Эдвард так сказал, - она развязала шнуровку корсета и теперь могла добраться до застежек. Пока Бианка ни о чем не догадалась, она расцепила верхнюю и рванула в сторону и вниз.

У этого платья был недостаток, о котором никто, кроме нее, не знал. Стоило ослабить корсет, как застежки расходились, и, лишенное рукавов и бретелек, платье буквально слетало с тела.

Эта особенность была главной причиной, почему Бебхен отдала Бии именно его. Ведь сейчас необходима скорость, иначе ей ни в жизнь было бы раздеть девушку...

Платье слетело, как миленькое. Небольшая грудь подвела, ткани не за что было зацепиться.

Бианка такого поворота не ожидала, вскрикнула и обхватила саму себя руками, скрывая наготу. Бебхен толкнула ее на кровать, схватила платье с пола и быстро попятилась к двери.

Коварная улыбка на ее лице не предвещала ничего хорошего.

- Бебхен?..

- Доверься мне! - воскликнула та уже у двери, потом резко раскрыла ее, выскочила за порог и захлопнула за собой.

Мгновение Биа смотрела на закрытый проход удивленно и с непониманием. Что... что это вообще было?

Вдруг послышался характерный щелчок - замок закрыли с другой стороны.

- Бебхен! - до Бианки начало доходить, - какого черта?!

Она метнулась к двери, попыталась отворить ее. Заперто. Тогда девушка сердито забарабанила кулаками по дереву, но если Бебхен и была все еще там, в коридоре, она вряд ли собиралась выпускать ее.

Биа отпрянула. Она тяжело дышала, пальцы сжались в кулаки.

Вот чертовка! И зачем... Зачем все это?!

Холодок пробежал по позвоночнику. Вдруг до девушки дошло: она стоит посреди покоев Гуннара. По пояс голая. Когда он вернется с ужина... Боже!

Он увидит ее в таком виде!

Бианка метнулась к крупному гардеробу и потянула за его бронзовые ручки. Они были словно приклеены.

«Как предусмотрительно! - ругнулась она, - закрыто!». Одежду из гардероба не достать. Проклятье! Как далеко Бебхен все продумала?! Что ждать дальше?!

И для чего, черт возьми, все это разыграно?!

Дверная ручка задвигалась, выдавая чье-то присутствие в коридоре.

- Это не смешно! Немедленно открой! - Биа метнулась к двери.

В ту же секунду щелкнул замок и... Ну конечно же! Конечно! Кому еще было возникнуть на пороге, когда ее обманом раздели и заперли здесь, как ни Гуннару!

Бианка отшатнулась назад, закрыв грудь руками и опустив красное от стыда лицо.

Лицо Гуна же так и вытянулось. Брови подались вверх, отчего на высоком лбе вырисовались три глубокие горизонтальные морщины, рот раскрылся, словно он хотел что-то сказать, но в самый последний момент забыл, что именно.

Несколько секунд они стояли совершенно неподвижно, безмолвно.

- Когда я утром сказал, что всегда хожу полуголым, я совсем не имел в виду, что и ты должна, - наконец, выпалил Гуннар.

Бианка резко выдохнула, то ли от злости, то ли от отчаяния. Господи! Стыд-то какой! Все лицо горело, она, наверное, была сейчас того же цвета, что вареный рак!

- Это все Бебхен, - буркнула она, все еще не решаясь поднять взгляд, - я хочу к себе. Выпусти меня.

Без лишних вопросов, Гун прошел внутрь комнаты, а затем отпрянул в сторону, чтобы дать ей дорогу.

Бианка чуть ли не бегом вылетела в коридор. Как же ей хотелось поскорее остаться одной, поскорее одеться, поскорее запереться. Господи! И чем она заслужила такую глупую злую шутку?!

Но стоило оказаться в темном проходе, всего в шаге от заветной двери, как Биа ощутила на себе тяжелый, пронзающий насквозь взгляд. Мурашки пробежали по телу, мышцы сковало ледяными цепями. Она застыла, посмотрела в сторону лестницы... Кожу защипало, Бианку окатило страхом.

В начале коридора стояла пугающе холодная, с каменным лицом, но полыхающим взглядом Хельга.

- Я вижу, - словно бы отчеканила, а не сказала она, - вы тут время зря не теряете.

Ее рука метнулась к кинжалу на поясе, раздался свист, сверкнул в свете лампы зеркально-гладкий металл. И острое лезвие устремилось на Бию...

Глава 29 - 1

- Хельга, нет! - рев Гуннара с оглушительной силой прокатился по коридору, и Бии показалось даже, что задрожал пол, что доски под ногами прогнулись, и она вот-вот упадет.

А, может, это от страха отнялись ноги.

Когда Хельга возникла перед ней, внезапно и неожиданно, как вспышка молнии, Бианка оторопела. Но когда появился кинжал... Она потеряла контроль над руками и ногами, над всеми мышцами, ее словно бы выдернули из тела, но не перенесли в другой, тихий и прекрасный мир, а оставили здесь, рядом, в темном коридоре, и заставили наблюдать, как смертоносное лезвие несется точно в сторону сердца.

А потом появился Гун. Его оглушительный рык, его сильное тело, оградившее Бию от опасности. Он двигался быстро, стремительно, не мешкая и не сомневаясь, и не удавалось отследить его, все происходило будто бы рывками.

Вот он перед ней. Вот он преградил дорогу Хельге. Схватил ее за руки, выгнул правую кисть, державшую кинжал.

Хельга скривилась и выронила оружие прямо под ноги Бианки.

Гуннар оттолкнул ее, но не выпустил ее руки, прижал к стене и прошипел с такой злобой, что у Бии холодок пробежал по позвоночнику:

- Что ты делаешь, Хельга? Что ты творишь?!

- Она тебя не достойна. Она... Мелкая дрянь! Таракан под моим сапогом!

- Ты не выше ее и не лучше! Ты разрушаешь все вокруг себя! Калечишь, громишь, отнимаешь... И тебе все мало! Тебе мало издеваться над несчастными, попавшими в твои лапы, тебе нужно поизмываться и надо мной! Разбить мое сердце, разрушить мою жизнь, лишить меня всего... Лишь бы была только ты, да, Хельга?

Она оголила крепко стиснутые зубы, как хищный зверь, скривилась в ярости, а кожа ее побелела словно бы от страха.

Она взвыла, как если бы ее только что ранили, напряглась, ловко извернулась, ударяя Гуннара ногой в живот.

Он согнулся от боли, но Хельгу это не остановило, она ударила его по носу и со всей силы оттолкнула в сторону.

Светлые волосы, собранные в высокую прическу растрепались и тоненькими нитками вздыбились в разные стороны, бретель ее платья сорвалась - Гун пытался уцепиться за нее, когда противница дала отпор, во взгляде не осталось ничего, кроме тупой ярости. Она выглядела дико, безумно, опасно.

Руки Бианки сами собой потянулись к кинжалу, лежавшему на полу перед ней.

- Я тебя уничтожу! Уничтожу! - заревела Хельга, бросаясь на нее.

Кинжал был такой тяжелый, Биа обхватила его обеими руками, лишь бы удержать, сделала два шага назад для маневра... Но она понятия не имела, для какого. Она никогда не бралась за оружие.

В отличие от противницы.

Она накинулась на нее, словно бестия. Вцепилась ногтями в ее мягкую нежную кожу, и над глубокими порезами выступили капельки крови. Высокая, сильная, умелая в бою, Хельга с легкостью выдернула обратно кинжал, повалила Бию, и от удара об холодный твердый пол зазвенело в голове. На секунду она зажмурилась и потеряла связь с реальностью, но когда снова открыла глаза... Хельга уже уселась на нее, а острие кинжала нависло над шеей Бианки.

Сердце замерло.

- Оставь ее! - вдруг раздался писк, темная фигура навалилась на ардессу сзади.

Тонкие смуглые ручки обхватили ее за плечи и потянули в сторону. Лезвие, метившее в шею, полоснуло по ключице и верхней части груди. Оно не ранило глубоко, но Бианка сжалась от обжигающей боли и откатилась в сторону, как только Хельга перестала сдерживать ее.

Ардесса ловко ударила локтем вдруг набросившуюся на нее Бебхен, но не успела сделать ничего больше: Гун, некогда оглушенный ею, теперь пришел в себя и, кажется, больше не собирался разговаривать.

Он выбил оружие у нее из рук, схватил за руки, заломил их и вжал Хельгу лицом в пол. Не думая ни секунды, он сам взялся за кинжал, прислонил лезвие к шее противницы, и в тот же момент та перестала сопротивляться.

- Твой отец осквернил наши обычаи ради смертной, а ты ради смертной готов меня убить? - выговорила она на выдохе.

- Позови на помощь, - Гун не стал ей отвечать. Но видят предки, он хотел бы! Он хотел бы высказать ей все. От начала до конца. Но был ли в этом смысл? Нет. Ни малейшего смысла. Вместо того он обратился к Бебхен, - пускай кто-то принесет веревки или цепи. Ее нужно усмирить.

Хельга истерично засмеялась:

- Так теперь поступают с ардами на их же земле? Заковывают в цепи?

- Ты не на своей земле, - мрачно ответил Гуннар. Он увидел, что Бебхен все еще стоит на месте, дышит часто и глубоко и ошарашено, испуганно смотрит то на Хельгу, то на Бианку, и потому крикнул грозно, - Бебхен! Иди за помощью! Живо!

Она подскочила на месте, глаза ее заблестели, губы задрожали, но она не сказала ни единого слова и дернула к лестнице.

Только сейчас Гуннар решился посмотреть на Бианку. Белая, как снег на горной вершине, с огромными глазами, которые, впрочем, будто бы ничего не выражали. Из неглубокой, но длинной раны струилась кровь по красивому юному телу. Она была в ступоре, в шоке.

Как же он хотел подойти к ней, обнять, успокоить! Помочь ей с раной и остановить эту чертову кровь! Но он должен держать Хельгу.

- Биа... - позвал он ее осторожно. Девушка не отреагировала, и пришлось сделать голос громче, строже. Хоть он предпочел бы сейчас шептать ей нежно... Она не в себе, и следовало вытащить ее из этого состояния как можно быстрее, - Биа. Иди к себе, возьми ткань и прижми к ране.

Она вздрогнула, услышав холодный приказ, однако ее взгляд все еще оставался словно бы засланным туманом. Медленно, как во сне, она кивнула, поднялась и спряталась за дверью комнаты.

Глава 29 - 2

Бианка мгновение стояла совершенно неподвижно. В ушах гудело. Глаза были широко распахнуты, но будто бы ничего не видели. Они улавливали пятна, цвета, очертания, довольно знакомые, привычные, но все это больше походило на отражение на мутной воде, на иллюзию, мираж.

Но вдруг Бия вздрогнула, из центра груди раздался мощный неприятный толчок и сразу за ним пришло и начало стремительно нарастать отвратительное чувство. Оно выворачивало наизнанку и вместе с тем побуждало согнуться, забиться в угол, спрятать лицо руками. Из-за него хотелось плакать, нет, рыдать во весь голос, громить все вокруг, царапать стены. Хотелось оказаться одной в каком-нибудь тихом безмятежном месте и разрушить идиллию отчаянно громким криком.

Бианка вжалась спиной в стену, прислонила руки к груди, запрокинула голову, зажмурилась и задышала часто и глубоко. Она пыталась успокоиться, взять себя в руки, но ужасное чувство становилось только сильнее.

Сложно сказать, сколько времени Биа простояла так одна, борясь с самой собой. Она слышала, как в коридоре поднялся шум, как заговорило сразу несколько голосов. Как ни то хохотала, ни то рыдала Хельга.

Потом дверь в комнату быстро открылась и внутри оказался Гуннар.

Секунду он вертел головой испуганно, не обнаружив Бианку ни на кровати, ни за столом, а потом увидел ее, испуганную, потерянную, вжавшуюся в стену.

- Биа!.. - на выдохе окликнул он, - ты в порядке? Она сильно тебя задела? - он подскочил к ней, схватил за кисти и пылко поцеловал в трясущиеся пальцы. Потом попытался оттянуть руки ближе к себе и взглянуть на рану...

Но чувство, вцепившееся в нее острыми когтями, достигло своего пика. Хотя он защитил ее, хотя он боялся за нее и сейчас искренне желал позаботиться о ней, Бии стало невыносимо на него смотреть, невозможно чувствовать его прикосновения, нестерпимо слышать его голос.

Она хотела, чтобы ее оставили в покое. Чтобы все оставили ее в покое!

- Не трогай меня! - Бианка судорожно закачала головой, и горячие, как лава, слезы побежали по лицу.

Она и впрямь почувствовала себя вулканом, который долго-долго спал, долго-долго терпел, но вот настал час выплеснуть на поверхность огонь и расплавленную землю, затянуть небеса серой, усыпать искромсанную, опаленную почву пеплом.

И ей совсем не хотелось, чтобы в этот момент рядом был Гуннар...

- Биа, прошу... Я хочу помочь, - вымолвил он чуть ли не жалобно. Ее лицо побагровело, и это привело его в отчаяние, - это я виноват! Я и только я!

Что ему сделать? Как искупить вину? Как все исправить?! Он готов был встать на колени и начать умолять, как вдруг кто-то схватил его за локоть и оттянул от Бианки.

- Ей нужно немного пространства, - голос матери, хоть и немного дрожал, прозвучал так уверенно, что Гун и не подумал с ней спорить.

Когда он отпрянул от Бианки, Арин заняла его место. Она осторожно положила ладонь на ее горячую щеку и смерила внимательным, изучающим взглядом.

- Милая моя, ну-ну, все хорошо, все позади, - залепетала она нежно.

Биа быстро закивала, однако тут же скривилась, слезы накатили с большей силой, и она спрятала лицо ладонью.

- Ничего. Ничего, - Арин погладила ее по плечу, - тебе нужно поплакать. Тебе можно плакать. Всем можно плакать, даже таким сильным девушкам, как ты, - она мягко и сочувственно улыбнулась, затем перевела вдруг похолодевший взгляд на сына и наказала, - оставь нас. Ей нужно прийти в себя.

- Но я хочу помочь, - запротестовал Гун. После того, что случилось, онне мог бросить Бианку. Ни за что!

- Она не одета. Она пережила нападение. Ее пытались убить. Если ты хочешь помочь - дай ей прийти в себя, - хотя Арин выговорила все это так уверенно, будто сама пережила когда-то нечто похожее, Гуннар не шелохнулся. По его взгляду было видно: ему не нравится перечить матери, - но иначе он не может. Вдруг из коридора донесся визг Хельги, топот, шум, и Арин решила за это зацепиться, - помоги усмирить ее. Это будет лучшей помощью для Бии.

Едва ли это послужило весомым аргументом... Впрочем, остальным будет сложно справиться с этой безумицей без него. И чутье подсказывало, что хоть ему и не нравится мысль оставить Бианку - мама делает все правильно.

- Позаботься о ней. Пожалуйста, - попросил он и, невольно сжав пальцы в тяжелые напряженные кулаки, вышел обратно в коридор.

Как только он исчез, Биа резко выдохнула, будто все это время задерживала воздух в легких, и позволила себе открыто, в голос зарыдать.

Почему-то при Гуне она этого сделать не могла.

- Давай сядем на кровать. Вот так... - Арин усадила ее на постель, - сейчас я достану ночнушку... - она не договорила, ведь дверь в комнату снова раскрылась, но на этот раз на пороге появилась Бебхен, - да что же вас сюда заносит нелегкая?! - рыкнула Арин, - дайте Бии отдохнуть!

- Это я во всем виновата, - у Бебхен глаза были ошалелые, как у Хельги, но лицо испуганное, как у Бианки, - это я все подстроила...

- О тебе мы поговорим потом, Бебхен, - процедила Арин сквозь зубы.

Впервые за всю свою жизнь приемная дочь увидела холодный гнев в ее взгляде. Захотелось спрятаться от него, исчезнуть на день-другой в надежде, что все все забудут... Но Бебхен понимала, что никто ничего не забудет. Что на сей раз ей не сойдет это с рук.

И, что самое странное, ей не хотелось, чтобы это сошло ей с рук. Она перешла черту, и прекрасно это осознавала.

- Я просто... Я хотела отомстить ей... - промямлила Бебхен виновато вглядываясь в Бию.

Та вдруг замерла, будто бы успокоилась, подняла красное опухшее лицо и выговорила  неожиданно ледяным тоном:

- Ты хотела отомстить Хельге. Гуннар хотел отомстить Майеру. И почему же в обоих случаях пострадала я?

Бебхен оторопела и не нашлась с ответом.

- Лучше иди, подумай над своими поступками, Бебхен, - мама подскочила к ней и толчком направила обратно к двери, - попросишь прощения, когда Бианка будет готова, а не когда тебе понадобиться успокоить свою совесть!

Заперев во второй раз дверь, Арин замерла около нее, выжидая. Кому еще понадобится сюда прийти? Она ведь ясно сказала, что позаботится о Бианке! Она неплохо знала, что сейчас чувствует бедняга...

Но вот прошло мгновение, два. Никто не врывался в покои, в коридоре все стихло. Арин выдохнула устало, потом вдруг тряхнула плечами и снова засуетилась. Вернулась к гардеробу, выудила оттуда самую мягкую, самую приятную ночнушку, но не отдала ее Бианке, а повесила на стул у обеденного столика.

- За Розамундой уже послали. Она осмотрит твою рану, а сейчас давай смоем кровь, - выговорила Арин и метнулась к фаянсовому тазику с водой, который оставляли здесь на ночь служанки.

Биа только сейчас вспомнила, что Хельга все-таки задела ее. Она осторожно опустила взгляд, боясь увидеть страшную кривую рану, но это была лишь глубокая царапина, которую уже затянуло коркой.

Даже боли особо не было. Только неприятное жжение и покалывание, если резко шевельнуться.

Перед глазами вспыхнуло воспоминание о нависшем над шеей острием... Руки похолодели, и отчетливо представилось это ужасающее чувство, когда тело слабеет, а жизнь тебя покидает.

Биа была так близка к этому...

- Если бы Гуннар не оттолкнул ее... И если бы Бебхен не оттащила... Я бы, наверное, здесь сейчас не сидела, - выговорила Бианка, как во сне.

Арин поставила тазик на кровать рядом с девушкой, обмочила мягкую губку и очень осторожно начала убирать с дрожащей груди запекшуюся кровь.

- Гуннар и Бебхен совершили ошибку. И попытались справиться с последствиями. Ты можешь быть благодарна им за это, но... - Арин вздохнула, - но я бы посоветовала не забывать, что без их ошибок, тебя бы не накрыло этими последствиями.

Бианка удивленно и напряженно вгляделась в собеседницу. Непривычно строгая, хмурая Арин говорила странные вещи.

- Они ведь ваши дети, - Биа не стала гадать и прямо озвучила, что смущало ее, - почему вы защищаете меня и обвиняете их?

Она подняла на девушку усталый, почти изможденный взор и выговорила хрипло:

- Потому что я ни за что на свете не допущу, чтобы мои дети причиняли кому-то страдания. Тем более - чтобы они были виновны в чьей-то смерти.

Слова Арин прозвучали категорично, уверенно, словно ее личное кредо.

Глава 29 - 3

- Но все же... - спустя минуту тишины Биа решилась снова заговорить, - в том что случилось сегодня виновата Хельга. Да, Бебхен ее спровоцировала... А Гуннар - причина ее ненависти ко мне... Но никто в здравом уме не бросается с ножом на людей. Никто в здравом уме не истязает их, не калечит. Я... Я видела всех тех девушек в Прибрежной крепости, Арин. И это ужасно.

Арин крепко стиснула губы, глаза ее заблестели, и она мрачно выговорила:

- Я знаю. Господи... Как бы я хотела, чтобы те люди освободились от нее, чтобы с ней наконец-то разобрались! Но арды... - она мотнула головой и болезненно зажмурилась, - их так сложно изменить! У нас с Хенром ушла вся жизнь, чтобы хоть как-то, хоть где-то улучшить положение вещей. Чтобы д’арды не были расходным материалом, чтобы наших с ним детей принял их собственный народ, - она вдруг посмотрела на Бианку с сочувствием и надеждой одновременно, - мне кажется, что с такими, как Хельга, предстоит справиться уже вам. Молодым. У вас найдется запал на борьбу.

- Мне казалось, что здесь все так хорошо... И что люди здесь счастливы, - прошептала Биа чуточку растерянно. В Оплоте все выглядело таким идиллическим, таким спокойным и прекрасным... Почему-то думалось, что так во всех землях ардов. Просто Хельга выделяется со своим безумием.

- Оплот - одно из немногих мест, где человек может чувствовать себя безопасно рядом с ардом, - ни с того ни с сего в голосе Арин послышалась виноватость, - есть еще несколько крепостей, хозяева которых разделяют нашу с Хенром позицию и поддерживают нас... Но по большей части все далеко не гладко. Не так плохо, как раньше... Но Хельга все равно достойная дочь своего племени...

- А как было раньше?

Арин натянуто улыбнулась и замерла на мгновение, раздумывая, стоит ли отвечать на этот вопрос именно сейчас. Ей не хотелось волновать девушку после случившегося. Но по напряженности в ее взгляде, Арин поняла: если она не расскажет, Бианка вряд ли сумеет расслабиться и отпустить мысли.

Триш бы смогла. Похлопала бы глазками, качнула плечами и сразу бы все забыла.

А эта... Эта другая. Эта такая, как она. Пытливая, боевая. Не успокоится, пока не решит все свои вопросы.

- Раньше... Раньше у человека, попавшего в мир ардов не было шанса на счастливую жизнь, - Арин закончила помогать Бианке с раной, передала ей мягкое полотенце и, убрав тазик на пол, села рядом с девушкой на кровать, - раньше люди здесь были рабами. Трудились, служили, без шанса на свободу, без надежды на избавление. Даже наши души арды забирали себе и использовали как источник силы, долголетия. Долгие годы арды могли заполучить себе в рабство лишь тех, кто продал им свою душу. Но когда люди научились выходить в море, когда появились жертвы кораблекрушений, которых прибивает к Прибрежной крепости - у ардов начался рассвет. Раздолье. Десятки, сотни людей приносило к их берегам. И все они были в полном распоряжении ардов... А сколько появилось жадных и алчных людей в их новом мире! Ардов не хватало, чтобы заключить со всеми ними сделку! - от рассказа Арин у Бианки мурашки побежали по телу. Еще страшнее становилось от мысли, что многие арды, возможно, хотели бы вернуть все на круги своя. Но девушка и не думала останавливать Арин. Ей хотелось знать правду, - я была совсем юной, когда оказалась тут. Мой корабль попал в шторм и... Как будто прошла секунда, и я уже здесь. Хельги тогда и в планах еще не было. Прибрежной крепостью управлял ее дядя - не скажу, что он был лучше. Но хоть девушек не уродовал - так они стоили дороже, - Арин брезгливо поморщилась, - меня купил тогдашний хозяин Оплота. Отец Хенра. Купил нас пачкой, как каких-то цыплят. Человек десять... И отправил своих сыновей забрать нас из Прибрежной крепости. Хенр был самым младшим его сыном. Это было его первое плавание, - Арин нервно затеребила складки на своей юбке, - а у его братьев и их дружков была традиция. Если среди рабов находилась симпатичная девушка - ее насиловали, - пальцы Арин быстро закрутились друг против друга, взгляд потемнел. Неужели? Неужели ей пришлось это пережить?! - и они решили, что на тот раз первым должен стать Хенр. Устроили ему что-то вроде обряда посвящения. А я... На их взгляд я оказалась самой симпатичной девушкой на борту.

- Не мог же он... - Бианка сорвалась. Она недоуменно уставилась на Арин, пытаясь угадать развязку, молясь, чтобы она не оказалась такой ужасной, как могло подуматься.

Арин легко улыбнулась:

- Нет. Не мог. Хенр... Никогда не был таким. Он сказал мне, что придется притворится. Растормошил мне волосы, порвал платье. Братьям сказал, что, видимо, я повидала виды и даже особо не сопротивлялась, поэтому нет крови. Они поверили. И интерес у них как-то убавился, - она помолчала немного, потом качнула плечами и продолжила, - он заботился обо мне все то время. Таскал мне еду и теплую одежду. Хотя ему за это светило бы суровое наказание. В конце концов мы поняли, что любим друг друга.

- И что вы сделали? - спросила Бианка так, как будто ответ Арин разрешил бы и ее личные вопросы. Но может... Так оно и было?

- О, нам пришлось и сбегать, и прятаться, и сражаться. Когда отец Хенра узнал - сказал, что «лучше бы его сын трахал собак, чем смертную», - она саркастично качнула головой и со злостью проговорила, - что ж теперь смертная - хозяйка его крепости, а его единственные внуки - наполовину люди. И я очень надеюсь, что он наблюдает за нами из загробного мира. Он и его сыновья! - Арин вздрогнула, странно дернулась, словно сбрасывая с себя всю эту злость, и действительно после этого как-то успокоилась и размягчилась, - но мы с Хенром нашли союзников. Этот мир начал потихоньку меняться. Арды отказались от сделок с людьми. Перестали привозить их сюда. Но... С теми, кого прибивает к нашим берегам каждый хозяин крепости распоряжается так, как считает нужным.

- И не все из них делают это, как вы.

- Далеко не все, - подтвердила Арин с сожалением.

- Что же... Что же тогда будет с Хельгой? После того, как... - ком подступил к горлу. Бианке никаких сил не хватило бы сказать: «после того, как она пыталась меня убить».

- Я не знаю. Правда. Думаю, это мы выясним завтра. Посмотрим, что скажет Хенр. Что скажет сама Хельга. Но... Врать не буду, Бианка, ситуация непростая.

Она кивнула.

Конечно.

Разве в ее жизни случались простые ситуации?

Глава 30 - 1

- И что прикажешь мне теперь делать? Когда высшие арды узнают... Арин, ты ведь сама понимаешь, что далеко не все встанут на нашу сторону, - Хенр поставил руки на бока и мрачно качнул головой. Его трясло от злости из-за того, что сделала Хельга, и из-за того, что, как он боялся, это могло сойти ей с рук.

- Если мы соберем союзников до того, как все узнают? Мы можем придумать план... - она облокотилась о небольшой столик, стоявший в сторожевой каморке старой башни, за которым сидел сейчас ее супруг.

- Даже если так... Все узнают, что Гуннар нарушил запрет и привез в наш мир двух смертных. Он и так нарушил запрет о сделках, а тут еще и это... - Хенр почувствовал, как пульсирует в висках, как голова начинает гудеть. Его дети... Предки! Почему они такие мстительные?

- Я должна была догадаться, когда Бебхен захотела принарядить Бианку перед ужином, - Арин виновато опустила голову, - Хенр... - ее голос задрожал, - думаешь... Думаешь, это мы сделали их такими? - не дождавшись ответа мужа, она спрятала лицо рукой и выговорила с содроганием, - конечно, мы! Кто же еще...

Хенр встал с табурета, подшагнул к супруге и крепко ее обнял. Она всегда была сильной, волевой, мудрой. Намного мудрее него. Но все равно оставалась его маленьким, хрупким сокровищем, которое он поклялся защищать до последнего вздоха.

- Мы лишь пытались подготовить их к миру, который не собирается принимать их с распростертыми объятиями. Возможно, наша вина, что они бывают такими... Но разве было бы лучше, если б весь белый свет вытирал об них ноги?

Арин качнула головой и уткнулась носом в его все еще крепкую, хоть уже немолодую грудь.

Нет, он прав. Лучше бы не было, однако... Ей становилось страшно от мысли, куда еще может привести ее детей их характер. В голове вспыхнуло предположение, которое не давало покоя многие годы: вдруг... вдруг ее милая Гарен погибла именно из-за семейного нрава? Ведь хоть она и мыслила всегда наперед - тоже была упрямой. И, в отличие от остальных, близко к сердцу принимала неравенство между ардами и людьми, искренне желала продолжить их с Хенром борьбу.

Ведь они так и не выяснили, что произошло с ней...

Из-за двери раздались шаги. Слишком много шагов.

Заключенная в башне Хельга отказалась говорить с хозяевами Оплота. Она потребовала к себе Гуннара и... Почему-то Ларса.

Ни Арин, ни Хенру это не понравилось, но им пришлось согласиться. Пока неясно, что думает обо всем ардесса, и как она собирается поступать дальше и говорить с высшими ардами, если они все же приедут, невозможно было что-либо предполагать. А, значит, и планировать.

Однако в башню сыновья явились с внушительной свитой.

Позади Ларса и Гуннара, остановившихся у самого прохода, стояли Триш и Бианка. Лицо Бии, мрачное и напряженное, было опущено, из-под платья торчала повязка, которую наложила Ротта на тот случай, если рана снова закровоточит, руки же сжались в крепкие кулачки. Кажется, она решительно намеревалась посмотреть Хельге в глаза, хоть и явно боялась этого. Триш осторожно держала ее за локоть. По тому, как она постоянно озиралась по сторонам и хмурила бровки, можно было решить: она с трудом понимает, что происходит, но происходящее ей уже не нравится.

Позади всех стояла Бебхен. Все еще бледная, испуганная. Она не спускала взгляда с Бианки, и стоило той вздрогнуть, дернуться, шевельнуться - тут же подавалась вперед в надежде услужить и завоевать прощение.

Едва ли Биа принуждала ее к этому. Скорее, впервые ощутившееся, да еще и такое сильное, чувство вины не давало Бебхен покоя.

- Она не будет говорить со всеми вами, - буркнул Хенр, смерив делегацию скептическим взглядом.

- Она просила нас с Ларсом. Мы здесь, - ответил Гун с категоричностью в голосе, - Биа же имеет полное право посмотреть ей в глаза и Триш ее поддержит. А Бебхен...

- А Бебхен уже достаточно пообщалась с Хельгой, на мой взгляд, - перебила Арин, сложив руки, и ее супруг согласно кивнул.

Приемная дочь сжалась, нервно сцепила пальцы и пролепетала:

- Я хотела помочь...

Вдруг к ней повернулась Бианка и выговорила спокойно:

- Потом, Бебхен.

Один лишь тот факт, что в голосе Бии не послышались злость и упрек, заставил ее глаза заблестеть от надежды. Она выдавила из себя неуверенное: «Хорошо», - и отошла от входа, намереваясь дождаться остальных на улице.

Бианка же перевела взгляд на Хенра и весьма уверенно, отчего ему захотелось ей поверить, сказала:

- Я не собираюсь ничего портить. Возможно, и говорить с ней не стану. Мы с Триш постоим в стороне, когда Гун с Ларсом будут с ней разговаривать. Она даже не догадается, что мы там.

Хенр молчал мгновение, раздумывая. Если все так, то зачем им вообще приходить и слушать? Невольно он посмотрел на старшего сына. Гуннар стоял прямо, голова гордо поднята, во взгляде - одна лишь решительность. Кажется, он весьма уверен в себе. Возможно... Даже слишком уверен.

Ему вспомнился их разговор, когда сыновья только вернулись домой. Гун тогда тоже казался ему абсолютно непоколебимым, а потом вдруг показал свою полную растерянность. Может, и сейчас также? Может, Бианка здесь не из-за Хельги, а ради него?

Хенр также вспомнил самые сложные разговоры в своей жизни. С отцом, с братьями. Если бы за его спиной не стояла Арин - едва ли он справился.

Тогда какое право он имеет лишать собственного сына такой мощной поддержки? Ведь что бы там ни произошло между ними с Хельгой - когда-то она была ему дорога, и предстоящий разговор сулил обернуться полным и окончательным разрывом.

А разрыв, хоть и долгожданный, необходимый, все равно остается непростым поворотом в жизни.

- Хорошо. Вы все можете пойти к ней... Только, во имя предков, не поддавайтесь на провокации.

Гуннар и Ларс вошли в башню и быстро направились к винтовой лестнице - на нижний этаж, где располагалась давно уже вышедшая из использования темница. Бианка и Триш осторожно последовали за ними.

- Мне это все ужасно не нравится, - шепнула Триш, подходя к первой ступени.

- Мы не будем с ней говорить, - попыталась обнадежить ее Биа.

- Но они будут. Ларс в последние дни и так сам не свой, а после вчерашнего... - подруга осеклась.

У Бианки защемило в сердце. Ее вчера чуть не убили, а Триш волновалась, что у Ларса плохое настроение?! Она со злостью посмотрела на белокурый затылок молодого арда. И чем он только запудрил ей мозги?

Вдруг промелькнула мысль: а на того ли она злится? Все это время Биа относилась к Ларсу, как к человеку, отобравшему у нее подругу, но... Разве он вынуждал Триш отказываться от нее? Разве наговаривал на нее? Нет. Он просто ухаживал за ее подругой и особо и не вспоминал о Бианке.

Это Триш так вцепилась в возможность вырваться из своего сословия, что позабыла обо всем и обо всех. А Ларс просто жил себе в удовольствие, и никому и не пытался навредить.

Бии пришлось оторваться от мыслей, кто в чем виноват и виноват ли вообще. Они добрались до самого низа и оказались в темном холодном коридоре. Пыль на бочках и ящиках, паутина по углам указывали, что это место давно уже никем не использовалось.

Впереди виднелись небольшие проходы в стенах, прегражденные решетками. Три из четырех были распахнуты. А четвертый... В четвертом, кажется, и заперли Хельгу.

Странно... Бианка считала себя пленницей в Оплоте. Но, кажется, именно Хельге выпала честь стать пленницей в полном смысле этого слова.

Глава 30 - 2

Гуннар кивком наказал девушкам остаться в стороне. Биа распрямилась, сложила перед собой руки и внимательно его осмотрела. Справится ли он? В полумраке темницы не разглядеть было его лицо, но она чувствовала, что сейчас ему очень сложно...

Захотелось даже обнять его. Сказать, что все с порядке.

Но вместо этого Бианка произнесла лишь едва слышное: «Хорошо», - и братья двинулись к последней темнице.

Чем ближе подходил Гуннар к этому месту, тем тише становился его шаг и громче отдавался в ушах стук сердца.

Он давно хотел распрощаться с Хельгой. А после появления в его жизни Бианки... Желание превратилось в необходимость. И он ужасно хотел сделать что-то с людьми в Прибрежной крепости, даже обсуждал это с Эдвардом, и корил себя, что так ничего и не предпринял.

Но он не ожидал увидеть ее однажды в темнице собственного дома.

В своем черном платье Хельга практически сливалась с темными стенами. Только белая и гладкая, как мрамор, кожа выделялась в полутьме, и ардесса казалась словно бы раздробленной на кусочки. Вот ее длинная сильная рука, вот стройная нога, вот кусочек плеча, видневшийся на месте оторванной бретельки.

Он любил ее когда-то.

А сейчас он ее ненавидел.

- А вот и мои мальчики, - проурчала она так, будто ничего плохого и не случилось, - будущее Оплота, - но теперь уже в голосе послышались ехидные нотки, - один из вас ведь еще и станет высшим ардом... Если, конечно, вы все сделаете правильно.

- После всего... Интересно узнать, что же ты считаешь правильным, Хельга, - Гуннар вцепился в нее взглядом, навострил уши, как охотящийся тигр, все внимание, все мысли сконцентрировал на ней, пытаясь распознать, что она задумала.

- Ха, - она повернула к ним лицо, - а я ведь считала тебя сильным, Гуннар. Образцовым. Я надеялась, что однажды ты подаришь мне ребенка, которые будет истинным ардом во всех смыслах... - резко она перешла на шепот, - кажется, предки уберегли меня от этого. Хвала им.

- Брось эти свои игры, Хельга! - Гун начал вскипать, - ты в темнице, тебе некуда деваться!

- Вот именно, я в темнице! - вскрикнула она и в мгновение ока оказалась уже у решетки. Она впечаталась в нее всем телом, схватилась руками, отчего послышалось неприятное дребезжание старых металлических петлей, - и это ваша проблема, а не моя! - она ехидно улыбнулась, глаза блеснули сквозь темноту темницы, - ты был сильным, когда был рядом со мной, Гуннар. Ты был настоящим ардом... Но только посмотри... Стоило рядом появиться смертной шлюшке и ты сразу стал слабаком!

- Не смей...

Она не позволила ему сказать и громко продолжила, глядя теперь, почему-то, на Ларса:

- И его Хенр называет своим наследником? Арда, который только и делает, что разрушает свою жизнь и чужие? Он умеет создавать проблемы, но решил ли он хоть одну из них? Предки! Да он даже до сих пор не понял, что случилось с его сестрицей! Вместо этого нашел себе человеческую подстилку! Хотя знаешь... Вполне равнозначная замена. Ведь Гарен была той еще подстилкой для людей!

- Не смей!.. - Гун со всей силы ударил по решеткам, надеясь попасть по ее рукам, надеясь размозжить их. Мерзкая тварь! Что она может знать о Гарен?! Какое она имеет право у ней говорить?! О ней и о Бианке!

Биа вздрогнула, когда он взорвался, и уж порвалась выступить вперед, показаться Хельге, но хотя бы встать подле Гуннара, помочь ему...

Но Ларс схватил брата за руку и оттянул от решетки. Кажется, он сумел его чуточку успокоить.

Из темницы Хельги же донесся отвратительный смех.

- В тебе теперь больше человеческого. Как и в сестрице, да? Не можешь себя контролировать, не можешь думать, тупое безмозглое животное, как и они!

- Если ты позвала нас только за этим, - вдруг заговорил Ларс, - то мы уходим, Хельга. Прямо сейчас.

- А-а, - она залепетала приторно-нежно, - не уходи, Ларс. Мой милый мальчик... Твой отец предал наш народ. Твоя сестра предала наш народ. Уж поверь мне, я это точно знаю, - она хитро сощурилась, - а сейчас и твой брат предает... Ты единственная надежда Оплота.

Ларс напряженно нахмурился. Гуннар же, сжав пальцами веки, будто пытаясь проснуться от тяжелого сна, проговорил устало:

- Пошли, Ларс. Этот разговор ни к чему не приведет.

- О, нет. Не уходи так быстро, Ларс! Я могу дать тебе ценный совет...

- Пошли! - рыкнул Гун, раздраженный, что младший брат мешкает и не знает, кого послушать.

Разве тут вообще можно выбирать?

- Эти смертные женщины... Они хуже змей. Гипнотизируют, отравляют своим ядом. Твои отец и брат уже отравлены. А ты, Ларс... Тебя ведь тоже уже взяли в кольцо? Тебя ведь тоже уже душит чешуйчатая тварь?

По тому, как вдруг остолбенел брат, Гуннар понял, что Хельга попала точно в мишень.

Нужно было увести его отсюда... Срочно! Но если сделать это сейчас, не подумает ли Ларс потом вернуться? Не решит ли поговорить с ней один? И не подастся ли на ее уговоры отпустить ее?

- Яд уже отравил их. И если вдруг что-то пойдет не так... Если вдруг что-то случится... Как думаешь, Ларс, на чью сторону встанут твои отец и брат? На твою, или на сторону гадюки? - она цокнула и качнула головой, - ты глазом моргнуть не успеешь, как окажешься в змеином клубке со змеиным ребенком на руках, которого она быстренько от тебя понесет. А, может, и не от тебя. Но виноватым и ответственным будешь все равно ты.

Ларс стоял неподвижно, тихо. Всматривался в ее лицо и одним лишь предкам было известно, о чем он сейчас думает. Гуннар хотел взять его за локоть, потянуть к выходу, но, прежде чем он это сделал, младший брат вздрогнул, будто бы освобождаясь от гипноза, качнул головой и поморщился.

- Ты в темнице, твоя жизнь разрушена, и рядом с тобой нет ни единой души, которая тебя бы любила, - выговорил он на удивление решительно, - ты действительно думаешь, что я буду слушать такого советчика?

Ее рот изогнулся в болезненной улыбке.

- Ты совершаешь большую ошибку, Ларс! - рыкнула она.

Но братья не отреагировали. Развернувшись, они шаг-в-шаг двинулись прочь.

- Я думала, хотя бы у тебя есть мозги! - Хельга же не унималась, - а знаешь... Когда твоя пассия тебе надоест, я с радостью куплю ее душу, а в обмен привяжу тебя к ней навечно!

По телу Ларса прошла мелкая дрожь, когда он услышал это. И Гуннар, державший его за плечо, шепнул ему:

- Не слушай ее.

- Я и не собирался, - ответил тот мрачно.

Впрочем, когда братья поравнялись с девушками, и Триш с сочувственным выражением лица протянула ему руку, Ларс не принял ее. Опустив голову, он прошел мимо и один начал подниматься по лестнице.

Триш растерянно и испуганно посмотрела на Бианку и Гуннара.

- Ему нужно отдышаться, - оправдал брата Гун.

Триш нервно затеребила юбку платья, качнула плечами и осторожно, почти крадучись, двинулась вслед за Ларсом.

- Ты хочешь с ней поговорить? С Хельгой? - когда они оказались одни, спросил Гуннар у Бии.

- Не хочу и никогда не хотела, - ответила та, беря его под руку.

В груди потеплело. Он ужасно переживал, когда Бианка оттолкнула его после нападения... Он боялся, что между ними снова вырастит пропасть.

Слава предкам, он ошибался.

- Не прогуляешься со мной, Биа? Мне нужно проветрить голову...

- Выгулять тебя? - она мягко улыбнулась.

- Выгуляй. Только, умоляю, без поводка и намордника.

Она усмехнулась:

- Только если пообещаешь не бросаться на кошек!

Глаза у него заблестели. Как же Гуну нравились эти их глупые разговорчики и незатейливые шутки.

То, что случилось, и то, что грозилось случиться впереди, не оставляло его и тяжелым грузом висело на сердце, впрочем... Он чувствовал, что без Бианки ему было бы намного-намного тяжелее.

«Ты стал слабаком, стоило ей появиться рядом!», - в мыслях прозвенели недавние слова Хельги.

«Нет, - подумал он в ответ, - я еще никогда не был таким сильным».

Глава 31 - 1

В Оплоте похолодало. Поднялся промозглый ветер, солнце затянуло противными серыми тучами. Не самое лучшее время для прогулок.

Гуннару, впрочем, необходимо было подышать свежим воздухом, сбросить с себя тяжесть, которую навалила на его плечи Хельга и ее слова. Правда он чувствовал себя виноватым, что вытянул с собой и Бию. Он даже предложил ей вернуться в крепость, когда заметил, как спутница начинает дрожать от холода, но та отказалась.

Гун замедлил шаг, снял плотный темно-синий камзол, оставшись в одной рубашке, и накинул его на плечи Бианки.

В его одежде она выглядела такой маленькой и хрупкой! Невозможно было не улыбнуться.

- Ты же замерзнешь! - выговорила она с неодобрением.

- Не замерзну. Особенно раз ты рядом.

Биа смущенно потупила взор, а у Гуннара, в подтверждении его собственным словам, потеплело в груди.

- Куда ты хочешь пойти? - спросила она после недолгого молчания.

- Не знаю. Обычно я гуляю по порту, смотрю на корабли и на море... Но сейчас там, должно быть, очень ветрено, - Бианка кивнула в ответ на его слова и отчего-то притихла, задумалась, - а ты... - чтобы вырвать ее из этого состояния, спросил Гун, - что ты обычно делаешь, когда хочешь проветрить голову?

Она качнула плечами и нахмурила бровки. Такой простой вопрос, кажется, сильно ее озадачил.

Биа заглянула глубоко в свое прошлое и вдруг поняла: все это время у нее не было возможности «проветрить голову», как Гуннар это называл. Разве что в совсем далекие времена... О них она и заговорила:

- Когда я была маленькая - дедушка брал меня в море. Мне это ужасно нравилось. Идти по волнам, править лодкой...

- Так ты у нас морская дева? - ухмыльнулся Гун, вспомнив, как она храбро взобралась на мачту во время шторма.

- Сейчас - вряд ли, - Бианка улыбнулась, но в глазах ее промелькнула грусть, - дедушка умер, когда я была еще маленькой. С тех пор о море я только мечтала.

Гуннар кивнул сочувственно, но про себя подумал, что мечта Бии не так уж и недостижима. Он посмотрел на видневшуюся внизу, под холмом, бухту, на серую неспокойную воду.

Сейчас на лодке лучше не выходить... Но, может, когда погода улучшится? Ему ужасно хотелось сделать Бианке приятно.

- Гун... - она обратилась к нему, но вдруг оборвалась и затушевалась. Однако он посмотрел на нее внимательно, ожидающе, но вместе с тем - с пониманием, и Биа решилась спросить, - что теперь будет? С Оплотом и с твоей семьей? - он поморщился, и девушка поспешила прибавить, - я понимаю, что ты хотел от всего этого отвлечься. Но все же...

- Я не знаю, Биа. Не знаю... Может произойти, что угодно. И нам придется к этому готовиться, но сейчас... - он натянул уголки губ, - я бы хотел взять небольшую передышку. Порой нужно позволить раненному зверю уйти, чтобы набраться сил, а он сам себя уморил.

Бианка кивнула, впрочем, она не была уверена, кто именно из сторон конфликта - раненный зверь. Гуннар или Хельга?

Они немного прогулялись по городу, и Бии удалось чуть иначе взглянуть на местных жителей. Она заметила, что тут довольно много представителей разных народов. Она видела людей, в которых узнавала земляков, видела темноволосых и шумных шилайцев с выпуклыми синими глазами, видела огромное количество высоких светловолосых северян - они больше всего походили на ардов. Стало интересно, как все они сюда попали и когда. У всех ли такая печальная история знакомства с этим миром и счастливы ли они сейчас в нем? Как они уживаются, как находят общий язык?

Больше всего Бию смущало, что все здесь говорили на фазорском. Но почему?

Она решила задать этот вопрос Гуннару и тот, улыбнувшись довольно, объяснил:

- Они все говорят на своем языке. И слышат тоже на своем. Это сила ардов в своем действии.

- И эта сила работает на человеческих душах, да? - Биа выговорила это без упрека, но Гун, видно, принял его за таковой.

- Души умерших ардов тоже дают нам силу, - поспешно уверил он, но вдруг поймал себя на мысли, что оправдывается, и решил признать все, как есть, - впрочем, да... По большей части это души людей.

Бианка почувствовала, что заходит на ту сторону, на какую пока еще не готова заходить. Не сегодня, не после всего того, что случилось. Пожалуй... Ей тоже нужна передышка.

И она совершенно точно предпочла бы быть отдыхающим охотником, нежели загоняющей себя же раненной дичью.

- А у ардов есть свой язык? - следуя за Гуннаром по пустынной улочке на окраине Оплота, поинтересовалась она.

- Есть. Я сейчас на нем говорю, - усмехнулся он, - но есть еще древний язык, который понимают только арды... Ну и люди, которые выучили его самостоятельно.

- И как на вашем языке... Человек?

- Д’ард.

- А. Я это уже проходила!

Гуннар рассмеялся.

Ужасно приятно было увидеть легкую, ничем не отягощенную улыбку на его лице, и Бианка решила продолжить эту тему. Она указывала на предметы, встречавшиеся им по дороге, а Гун называл их на ардском.

В конечном счете это ее увлекло, и она сама вдруг забыла обо всех проблемах. Ей понравилось запоминать новые слова, ей понравился ардский - такой самобытный и изящный, - но больше всего ей понравилось, как просиял Гуннар, когда понял, что она схватывает на лету.

Они, кажется, вышли за пределы Оплота. Уложенная камнем улица сменилась песчаной дорогой. Вместо домов перед ними теперь вырастал могучий сосновый лес.

Почувствовав яркий еловый запах, Бианка вздохнула полной грудью. Как же хорошо...

И здесь было так тихо, так спокойно.

Кажется, сейчас это лучшее для них место. Место, где можно спрятаться под тенью величавых деревьев от ветра, от ардов и людей, ото всех проблем.

Гуннар взял ее за руку, когда тропинка, по которой они двигались, вдруг пошла под уклон.

Они молчали некоторое время, пока гуляли по тихому безмятежному лесу. Не было необходимости заполнить чудесную тишину разговорами. И как приятно оказалось просто молчать вдвоем!

Просто наслаждаться запахом смолы, робким щебетанием птиц, вечной красотой природы.

Просто чувствовать тепло сцепленных рук, двигаться шаг-в-шаг, быть друг с другом.

Биа вдруг поняла, что никогда еще не чувствовала ничего подобного. Вспомнилось, как ее терзали мысли и сомнения, как ее раздирали на части противоречивые чувства. А сейчас... Все внезапно стало простым и понятным. Хотя никуда не делся Майер и его долг. Никуда не делась Хельга со своей ненавистью. Не исчезли все те трудности между людьми и ардами, о которых она только-только начинала узнавать.

Но все это было уже неважно. Проблемы, сомнения и враги. Все это приходит и уходит, все меняется, вместе с жизнью. Однако...

Ей хотелось, чтоб при всем при этом Гуннар стал единственной неизменной вещью в ее судьбе.

- Гун... - вдруг Бианка обратилась к нему, и оба синхронно остановились.

Ее слегка трясло, но не от холода. Напротив, стало ужасно жарко, она чувствовала страх и смущение, и не верила, что действительно собирается это сделать...

- Да? - то, как она сейчас выглядела, как порозовело и просияло ее лицо, как она прикусила нижнюю губу, сводило его с ума.

- Я бы хотела выучить еще одно ардское слово, - она сжала кулачки, резко посмотрела ему прямо в глаза. В ее взгляде показалось волнующее безрассудство.

- Какое? - у него во рту пересохло. Что у нее на уме? Почему она так смотрит? - какое слово?

- Поцелуй.

Глава 31 - 2

Гуннар нервно улыбнулся. Ему подумалось, что это шутка, и Бианка над ним потешается. Не может же быть такое, что она с ним флиртует?

И все же. Даже если это шутка... Он не может не повестись на нее. Особенно когда Биа так на него смотрит...

Сделав максимально непринужденное лицо, ард ответил:

- Кусса.

- Кусса. Кус-са, - заповторяла она, смакуя слово.

Гун не мог оторвать глаз от ее пухлых губ. Словно завороженный, он наблюдал, как они изгибаются, формируя звуки в то ли слово, то ли призыв.

Он не выдержал. Ни один мужчина не выдержал бы.

Гун подался к Бии, вполне готовый получить отказ и принять его. Но в тот момент, когда она должна была отпрянуть, а в ее глазах - вспыхнуть гнев, Бианка осталась на месте, и его губы мягко прикоснулись к ее губам.

Это так ошарашило его, что Гуннар первый одернул голову и посмотрел на девушку растерянно, но и с надеждой.

Биа мгновение стояла, как каменная. Потом вдруг улыбнулась по-детски шаловливо, оттолкнула Гуна от себя и, громко смеясь, побежала прочь.

Счастье в груди вспыхнуло так ярко, что почти что обожгло. Или он так не привык к сильным радостным чувствам, что они уже приносили боль?

Гуннар не стал даже задумываться. Он позволил Бианке отбежать, а потом дернул за ней, смеясь громко и искренне, как мальчишка.

Она была быстрой и ловкой, как кошка.

Стоило только догнать ее, Биа тут же резко поворачивала в бок, умело пряталась за дерево, крутилась вокруг стволов, уклоняясь от преследователя и подтрунивая его веселыми выкриками: «Не поймаешь!».

Но Гуннар поймал ее. Обхватил двумя руками за талию, поднял в воздух и прокрутил, ознаменовывая свою победу.

Затем опустил на землю, продолжая держать ее.

Держать так близко.

Ее руки лежали на его плечах. Она дышала тяжело и часто, в глазах искрилось веселье и... Он увидел в них жажду. Жажду узнать, что же будет дальше.

- Кажется, ты победил, - прошептала она, чуть переведя дыхание.

Ее взгляд стал глубже, ее ладони опустились с плеч на грудь.

- Нет, - ответил Гуннар тихо, - это ты победила. И, признаюсь, у меня не было ни шанса перед тобой.

И он страстно прильнул к ее губам.

Бианка никогда бы не подумала, что поцелуй может ощущаться так. До Гуннара все ее поцелуи были поцелуями в щечку - пожеланием спокойной ночи.

Но то, что происходило сейчас... Тепло, страсть, желание... Любовь?

Его губы полностью покрыли ее, сжимали их то нежно, то настойчиво, превращая их из нежно-розовых в насыщенно-красные. Желание, необходимость, жажда ощущать его прикосновения, его тело, перекрикивала все мысли.  Чувства, которые они разделили, казалось, стерли с лица земли весь белый свет. И остались только они двое. И их поцелуй.

Она почувствовала, как его ладонь поднялась вверх, к ее ноющей груди, а вторая обхватила талию сильнее и заставила прижаться к нему всем телом.

Тут же Биа открыла глаза, и мир вернулся на место.

- Гуннар, постой, - она отольнула от него. В голове вихрились мысли и чувства. Бианка была смущенна и чуточку испугана, - что... Что будет дальше? Хельга ничего не забудет, да и Винсент никуда не делся.

Только сейчас до нее дошло, как безрассудно она поступила. Но если бы появилась возможность отмотать время назад... Она бы не изменила свое решение.

Нет. Не изменила бы.

И ей хотелось, чтобы он это почувствовал.

Но Гун отнял от нее свои руки, натянул раздосадовано губы, отстранился от нее, предоставляя больше свободы. Впрочем, полностью отойти от Бии было выше его сил. Головой он прильнул к ее лбу и заглянул прямо в глаза.

Гуннар дышал тяжело и едва смог выговорить:

- Бианка... - ее имя звучало красивее самой лучшей баллады.

- Я... Я все еще твоя заложница. Это ведь так? - она потупила взгляд, - когда выкуп будет выплачен, тебе придется отпустить меня. Я вернусь к Майеру, а твой план исполнится, и... - ее голос сорвался.

- Бианка... - он провел рукой по ее волосам, виновато в нее смотрелся.

Влюбляться в собственную заложницу - не было частью плана. Но сейчас он готов был послать все планы куда подальше.

Потому что эта девушка итак их разрушила. Эта девушка перевернула весь его мир.

И она не могла быть ни товаром, ни залогом, ведь во всем свете не найдется ни одной души, способной окупить хотя бы ноготок с ее пальчика.

- Я бы хотел, чтобы все было иначе, Биа. Я бы хотел привезти тебя в идеальное место, где нет страданий, войн, болезней. Я бы хотел, чтобы ты жила в сказке. Но мой мир не таков... - он посмотрел ей в глаза, и Бианка вздрогнула.

В его взгляде отражалась и боль, и сожаление, но вместе с тем - надежда, нежность, любовь. Это был самый прекрасный взгляд на свете, и она надеялась, что и ее взор выражает все то же самое.

- Мой мир трещит по швам, как трещала моя жизнь, пока... - он ласково провел рукой по ее щечке, - пока я не встретил тебя.

Она схватилась за его ладонь и прильнула к ней лицом.

- Мы должны что-то сделать, - после недолгого молчания выговорила Бианка неожиданно холодным голосом.

- Что ты имеешь в виду?

- Я никогда ничего не решала в своей жизни, Гун! Всегда был кто-то, кто определял за меня, но сейчас... - на уголках глаз заблестели слезы, - я никому не позволю вторгнуться в мою судьбу... - ее голос вздрогнул, и Биа прибавила уже менее уверено, будто спрашивая, - в нашу судьбу.

- В нашу судьбу. - Твердо повторил Гуннар, на миг обретя суровое, даже несколько устрашающее выражение.

Впрочем, Бианка понимала, что его решимость направлена не против нее, а против всех их противников и всех их проблем.

Но вот его лицо размягчилось, он аккуратно снял слезинки с ее лица, притронулся большим пальцем к острому подбородку.

- Я не смогу подарить тебе безмятежную жизнь без врагов и потрясений, но я... Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы сделать твою жизнь счастливой. Чтобы наполнить ее любовью. Потому что я... - он осекся, заметно смутился, но взял волю в кулак и выговорил то, что еще никогда не говорил ни одной женщине, - потому что я люблю тебя, Бианка.

Впервые в жизни Биа почувствовала, какого это - плакать от счастья. Ее переполняли чувства, а сознание словно бы забыло, как их правильно выражать и бросило в бой все: смех, слезы, восторг, даже почему-то чуточку ярости. Но она выразилась лишь в остром желании схватить его, обнять крепко-крепко и никому не отдавать.

Так Бианка и сделала.

Повиснув у него на шее, прислонившись лицом к его плечу, она вдруг вспомнила, что ничего ему не ответила.

- Я тоже тебя люблю, Гуннар, - прошептала она с пылкостью, - видит Господь, мне тяжело признать, что я полюбила похитителя и разбойника!

Он засмеялся, схватил ее за талию и еще раз, как перед их поцелуем, поднял в воздух. Такая легкая, почти невесомая. Ему хотелось, чтобы и на душе у нее было легко.

- Я обязательно придумаю, что делать, Биа, - поставив ее обратно на землю, пообещал Гун, - я найду для нас выход.

- А я буду рядом, пока ты ищешь, - она почувствовала острую необходимость тоже что-то пообещать.

И быть рядом... Было всем, что она могла сделать. Бианка боялась, что этого мало, но Гуннар избавил ее от волнений:

- Когда ты рядом, я сильнее всех на свете. Предки! - он иронично качнул головой, - и чем я заслужил такое счастье? Я точно никому не продавал свою душу!

Она усмехнулась, положила ладони ему на грудь и выговорила с напускной серьезностью:

- Я надеюсь! Мне уже посчастливилось иметь знакомство с человеком, который продал свою душу. И ничего хорошего в нем не было.

- Не волнуйся, Биа. Моя душа принадлежит тебе. Тебе и только тебе.

Глава 32 - 1

Руки болели и ныли. Сколько он уже натер мозолей? Сколько посадил заноз? Насколько сильно потянул спину?

Ответы на каждый из этих вопросов представлялись Эдварду в самом худшем варианте. Если так подумать - чудо, что он еще жив! Его тело не приспособлено к долгой гребле в ночном море. Он человек ума, а не мышц!

«И все это, - думалось ему, когда он, стиснув зубы, налегал на весла, - все это я делаю совершенно бесплатно! Господи! Гуннар действительно настолько мой друг?!».

Блейн не был уверен, что не проделывал бы все это даже для самой прекрасной девушки на свете, ни то что для запутавшегося в собственной жизни товарища!

Но он это делал.

Шлюпку качало на волнах, холодная вода разъедала кожу, а от соли, чудилось, уже замариновались легкие!

Из всего этого следовало лишь два вывода. Либо Гуннар в его глазах прекраснее даже самой прекрасной девушки. Либо Блейн сам на себя наговаривал.

По объективным причинам Эдвард решил принять второй вариант.

«Конечно, Гун совсем не такой чудесный, - продолжал думать одинокий гребец (так ему становилось легче), - просто это я чудесный. Черт возьми, да я лучший друг, какого только видел свет!».

Мысль заставила его ухмыльнуться.

Новая волна, выше и сильнее прочих, навалилась на корму, подхватила ее и протолкнула вперед. Сердце в пятки упало, а по телу прошлась неприятная дрожь.

Блейн был уверен, что вывалится.

Но сомневался, выплывет ли после этого.

Он оглянулся, надеясь увидеть, что до захваченного порта осталось совсем чуть-чуть, что его опасное путешествие по морю подошло к концу.

В груди затрепетала робкая радость. Он действительно недалеко. Вот уже световое пятно от предусмотрительно сохраненных дозорных башенвиднеется на черной воде. Еще немного, и он вплывет в него.

И тогда нужно будет действовать осторожно. Его, разумеется, сразу заметят. Эдвард не знал, есть ли у пиратов плохая привычка сразу стрелять на поражение, но что-то склоняло его к мысли, будто это вероятно. Высоко вероятно.

Так что, как только свет выдаст его присутствие, он с охотой сам его подтвердит, и потребует, нет, попросит, о разговоре с Софирцем прежде, чем в нем заподозрят врага.

А там... Там он разберется.

Подплывая к обозримой с крепости территории, Эдвард пытался настроиться на грядущий разговор. Он давно не заезжал в Софирию и не знал, как там сейчас все устроено. Хотя после кровавого дворцового переворота там все полетело по наклонной. Едва ли за три-четыре года что-то могло изменится.

Итак. Он знает о софирцах то, что у них дурной характер. Они постоянно говорят о чести, но, по сути, скрывают под ней одержимость местью. Софирцы мстят всегда, всем и при любой возможности. Они никогда ничего не забывают, а их гордость настолько ранима, что стать объектом жестокой вендетты - дело на раз-два.

Из положительных качеств... Эдвард задумался. Они очень преданы своим близким. Если каким-то образом разыграть семейную карту - Софирцем можно будет манипулировать. Но сделать это придется очень-очень осторожно, чтобы, упаси Господи, не задеть его честь.

Блейн тяжело вздохнул. Из всех пиратов всех народов ему выпал именно софирец! Эти ребята даже на рынке умудрялись его обдурить, хотя это он вроде как мастер обмана, что уж говорить о злейшем враге Майера, с которым тот при всех своих возможностях так и не сумел совладать?!

Быть может, не стоит играться с ним и поговорить честно? Это не столь эффективно, но и риск ошибиться меньше.

Эдвард не принял окончательное решение, когда ощутил удар света, отчетливо увидел свою лодку и длинную тень на грязно-серой воде.

Он в зоне видимости.

В ту же секунду Блейн оставил весла, поднялся кое-как, развернулся лицом к крепости, выставил перед собой руки, показывая, что он безоружен, и выкрикнул:

- Я здесь, чтобы поговорить с Софирцем!

Он всматривался в полуразрушенную стену форта, в опаленные сажей сторожевые башни, и не видел ни души. Неужели пираты не следили за округой, зная, что на подходе флотилия врага?

Странно, но... Кто этих пиратов знает?

Прежде чем предпринимать какие-либо действия, Эдвард выкрикнул еще раз:

- Я пришел поговорить...

Из крепости донесся выкрик, перебивший его:

- Вот разорался! Все тебя услышали!

«Если все услышали, то какого черта молчали?», - подумал Эдвард раздраженно.

- Ты кто такой? - гаркнул новый голос, и краем глаза Блейн заметил человека с ружьем, целившегося в него с левой башни.

- Я здесь, чтобы поговорить с Софирцем. Я безоружен, со мной никого нет...

- Мы и сами это видим, - вдруг выговорил голос, разительно отличавшийся от остальных.

Сложно было сказать, что именно его выделяло. Легкий акцент? Да и те двое не то чтобы на идеальном фазорском изъяснялись...

Скорее все дело в особой твердости, но вместе с тем мелодичности.

Из окна башни высунулся человек в белом камзоле с капюшоном. Эдвард сумел различить лишь острый треугольный подбородок, смуглую кожу, отливавшую в свете фонаря золотом.

- Нам хочется знать, кто ты и с какой целью прибыл, - продолжил незнакомец.

Блейн впился в него взглядом. Возможно... Это и есть Софирец... Прямая спина, поджарая фигура, какая-то особая плавность в движениях. Даже если это не тот, кого он ищет, это не простой пират.

Такими повадками обычно наделены люди высокого статуса или происхождения.

Взглянув на него, Эдвард вдруг точно решил: на этот раз лучшей стратегией будет раскрыть все свои карты. Он не собирается шутить с вооруженными до зубов пиратами, особенно если среди них может оказаться тот, кто достаточно умен, чтобы его раскусить.

- Меня зовут Эдвард Блейн. Я здесь, потому что у нас с Софирцем один враг. Винсент Майер, - незнакомец из башни вздрогнул, оперся обеими руками о подоконник и высунулся наружу, словно пытаясь разглядеть названного гостя поближе. Эдвард же продолжил, - я не знаю, что именно он не поделил с Софирцем... И по правде мне это не так важно. Я на полпути к тому, чтобы покончить с ним раз и навсегда, но для этого мне нужно...

- ...поговорить, - закончил за него незнакомец. Он повернулся к кому-то за пределами обзора Блейна, видно, отдал приказ, а потом изящным движением махнул Эдварду, - причаливай. Мои ребята обыщут тебя. И сразу после - поговорим.

Блейн кивнул, хотя едва ли собеседник это увидел.

Кажется, он угадал. Это действительно Софирец. И с ним вправду лучше быть честным.

Что ж.

Честно так честно. Ему же лучше. Выдумывать ничего не придется!

Глава 32 - 2

Его встретило двое матросов, на отдалении стоял еще третий с мушкетоном наготове. Его грубо и тщательно ощупали, убеждаясь что названный гость безоружен.

- После такого один из вас точно должен на мне жениться, - пошутил Эдвард, скрывая тем самым свое волнение.

- А ты, погляжу, шутник. У нас тут шутников не любят, - гаркнул седой пират с подбитым глазом.

Его товарищ опустил Блейну руки на плечи и с силой подтолкнул вперед.

- Давай, пошел! - крикнул он, и Эдвард тотчас почувствовал себя тюремным заключенным.

Он беспокоился, что это может быть недалеко от правды.

Его провели внутрь крепости. Сторона форта, с которой он прибыл, и с которой грозились наступать на рассвете корабли Майера, находилась в плачевном состоянии. Видно, отсюда же пришелся основной удар пиратов. Здания обвалились, остались лишь груда кирпичей и разорванного камня, крепостные стены постигла та же участь. Кажется, пушек их кораблям не занимать. Здесь все испещрили тяжелыми ядрами.

Но когда они прошли дальше, Блейн увидел, что другая сторона крепости почти цела. Были побиты стекла, да разграблены ящики и бочки, были разорваны флаги и на земле валялась куча мусора, однако все это - след уже наземной битвы.

Победители и новые хозяева порта выглядели спокойными, раскованными и даже веселыми. То тут, то там виднелись костры, слышались веселые крики, песни, звон чокающихся бокалов. Кто-то даже играл на уде - струнном инструменте вроде лютни, который софирцы считали народным.

Никто и не вспоминал о десятках боевых кораблей на подступе к полуразрушенному форту. Хотя не заметить их пираты не могли.

Провожатые подвели Эдварда к двухэтажному приземистому зданию почти в центре форта. Оно было почти не тронуто, даже окна не побиты. Сквозь них просачивался яркий желтый свет.

Пират с подбитым глазом остановился у открытой двери, но заходить не стал. Он осторожно заглянул внутрь и постучал, а его товарищ зачем-то крепко ухватил Блейна за локоть.

Хотя он никуда бежать не собирался. Напротив, именно сюда ему и нужно.

- Капитан. Он здесь.

- Пусть зайдет и закроет за собой дверь, - раздался холодный ответ.

Без лишних вопросов пираты подтолкнули Эдварда внутрь и дождались, когда он, отряхнувшись, запер за собой.

Мгновение Блейн стоял неподвижно, удерживая бронзовую, уже позеленевшую ручку, и исподтишка оглядывая помещение.

Небольшой кабинет или даже приемная. Парочка письменных столов, карта в раме на стене с обозначенными на ней путями Фазорской торговой компании. Наверное, некогда это было обычное помещение для бюрократических работников. Привоз, вывоз, декларации. Эти стены не видели ничего интересного и, пожалуй, будь у них способность мыслить, никогда бы не поверили, что однажды станут пристанищем для известного пирата.

Софирец сидел за главным столом, придвинув к нему массивное бордовое кресло. Он снял капюшон, и теперь Эдвард мог разглядеть капитана внимательно.

Острое треугольное лицо, небольшой, но орлиный нос, лощеная бронзовая кожа и смоляные кудри. Он не походил на разбойника и негодяя. Лицо у него правильное, красивое, без шрамов и уродств. Он наверняка нравится женщинам. Да и взгляд... Не злой, не безумный. Тяжелый, да. Но, скорее, от какой-то сильной усталости.

- Итак... - выговорил Софирец, указывая ладонью на стул возле его стола, - проходи, Эдвард Блейн. Если это твое настоящее имя, - он с подозрительностью прищурился.

- Это настоящее имя. Но не буду врать, я немного жалею, что назвал его, - ответил Блейн, располагаясь против собеседника.

- Зачем тогда ты назвал его?

- Мне показалось, что с вами лучше быть честным, - хоть Софирец обращался на «ты», Эдвард решил сохранить уважительный тон. Южане любят, когда перед ними чуточку пресмыкаются.

Пират молчал мгновение, изучая незваного гостя, пытаясь понять, искренен ли он.

Блейн надеялся, что его лицо выражает сейчас крайнюю степень честности и порядочности.

- Мне сложно поверить тебе, Эдвард Блейн, - он нарочито повторял его имя, то ли чтобы отследить реакцию собеседника, то ли чтобы запомнить его получше, - но я дам тебе шанс рассказать.

- Что рассказать?

- Почему ты считаешь Майера своим врагом?

- По правде говоря, - Блейн чуть подался вперед, - Майер не совсем мой враг. Он враг моего друга. Он замешан в смерти дорогого ему человека... Члена семьи. И я помогаю отомстить.

Когда зашла речь о смерти друга, Софирец нервно постучал пальцами по столу.

- И как продвигается эта ваша месть?

- Очень хорошо, на самом деле. Поэтому я здесь, - Эдвард вобрал в грудь больше воздуха и пошел ва-банк, - я почти потопил его. Ему было некуда деваться, кроме как сдастся на милость моего друга. Хотя Майер прекрасно знает, что милости от него не получит. Но он выскользнул, когда ваши корабли захватили Галлен. Я понимаю, что вы хотели ему навредить, но по факту сделали ему одолжение.

Софирец прищурился, ярость блеснула во взгляде, и Блейн прикусил язык. Кажется, не в ту сторону его понесло.

- Байраш! - ругнулся пират и резко вскочил, - ничего ты не понимаешь, Блейн! Если бы понимал, не говорил бы мне такие слова! - он ударил кулаком по столу, вдруг отскочил и уже через секунду стоял у окна, сложив за спиной руки.

Он двигался очень быстро. Моргнуть не успеешь - он уже в другом месте. Наверное, если он вцепиться ему в горло - Эдвард не сразу заметит!

И чувство, что это вполне может случится, что Блейн все же совершил ошибку, которую не перекроет все его мастерство и удачливость, парализовала.

«На кой черт я вообще сюда приплыл...», - подумал он раздраженно и тоскливо, а в сердце эхом отдался искренний испуг.

Глава 32 - 3

- Я не хотел задеть. Господи, да даже в мыслях не было! У нас один враг и он точно не готов противостоять нам обоим, если мы объединим усилия, - Блейн постарался выкрутиться.

Софирец посмотрел на него через плечо. Посмотрел недобро. Так, что мурашки пробежали по спине.

- С чего ты взял, что я захочу объединяться?

- Так будет больше шансов победить...

Софирец перебил:

- Я не хочу побеждать его. Я хочу отомстить ему. И я не стану делить свою месть с кем-то еще, - он развернулся к собеседнику торсом.

Его рот был крепко сомкнут, густые, но ровные брови грозно опущены. Могло подуматься, что он не собирается проронить больше ни слова.

Потому Эдвард слегка удивился, когда пират продолжил:

- Я не делал одолжение Майеру, как ты сказал. Может, я отдалил вашу месть. Но приблизил свою.

Блейн развел руками, как бы говоря, что это резонно. Впрочем, сам он так не считал.

- Пусть так. Знаешь... - Эдвард решил снова надавить и начал с того, что сменил тон с уважительного на тот, на котором изъяснялся с ним сам Софирец, - мне это неважно. Я разыграл отличную партию с Майером. Он был у меня на крючке. Но он сорвался. И лично мне плевать, кто вытащит из моря эту жирную склизкую рыбку, я или ты. Главное, чтобы она задохнулась на суше.

- Что ты имеешь в виду? - пират заметно напрягся.

- Что я не буду мешать твоей мести. Более того... Я бы хотел помочь.

- И с какой стати мне принимать твою помощь?

- С той стати, что я знаю все привычки, все слабые места Майера, - Эдварда чуть покоробило, что приходится еще и уговаривать. Он итак пошел на уступки! - я почти прикончил его! И тот факт, что, объединившись, мы станем его кошмаром наяву, никто не отменял. Просто когда дело приблизится к финалу... Я отойду в сторону.

- Ты, может, и отойдешь. А твой товарищ?

- Ему важен результат, - по правде важна была только душа. Но хоть Майер сдастся Гуну сам, хоть погибнет от абордажной сабли - его душа направится к своему владельцу-арду. Просто Эдвард не рассматривал убийство, как вариант. Но если Софирец сам так рвется замарать руки...

- Результат? Результат не вернет ему погибшего друга. Весь смысл мести в том, чтобы прочувствовать ее сладкий вкус.

- Что ж, вероятно... - Эдвард на секунду задумался, выискивая лазейку, - вероятно, это культурные различия.

- Вероятно, - Софирец резко шагнул навстречу, - а может ты просто недоговариваешь, Блейн.

Вот проницательный гад! Эдвард поднялся, чтобы оказаться с ним на одном уровне, и ответил уже не скрывая раздражение и не ища дипломатический подход. Это все равно с ним не работает.

- Может быть. Но я рассказал всяко больше, чем ты. Ты знаешь мое имя, и мою причину бороться с Майером.

- Я имею право диктовать условия. Ты в моем форте.

- В форте, от которого на рассвете не останется живого места! Ты не мог не видеть ту флотилию на подходе.

Софирец вдруг ухмыльнулся. Кажется, словесная перепалка ему даже пришлась по душе. Видно... Он из тех людей, кто предпочитает вести дела с сильными. Что ж. Это уже что-то.

- Этот форт разрушат, возможно. Но и тебя прикончат вместе со мной, - он помолчал, присаживаясь на краю стола.

- Это как минимум делает нас равными.

Софирец усмехнулся.

- Ты интересный парень, Эдвард Блейн, - выговорил он.

Некоторое время они простояли в тишине, раздумывая. Вроде было много сказано и узнано, но чувствовалось, будто оба так и не сдвинулись с начальной точки.

Ни с того ни с сего, а, может, чтобы как раз сдвинуться с мертвого места, Софирец спросил:

- Этот твой друг... Как его зовут?

Эдвард тяжело вздохнул. Он совершенно не понимал, к чему ведет собеседник и для чего все это нужно. По правде, его уже раздражало происходящее. Типичный софирский прием - говорить громко, менять лица и в итоге запутать, - и он на него попался.

- А как зовут тебя? Я и так много сказал, помнишь? - Блейн решил отвертеться.

Но Софирец неожиданно пошел навстречу:

- Исимил. Исимил Аль Фаранез, если хочешь полное имя.

Напряжение распространилось по телу.

- Аль Фаранез? У султана был паша...

- Мой отец? - Софирец удивился, - не ожидал, что ты разбираешься в благородных домах Софирии.

- А я не ожидал, что пират относится к благородному дому.

- После падения королевства это едва ли имеет значение. Так кто твой друг? Мне правда интересно знать, кому еще перешел дорогу Майер.

- Его зовут Гуннар. Вряд ли тебе это о чем-то скажет.

Но во взгляде Исимила мелькнуло что-то... Эдвард не сумел понять, что именно, и потому решил прибавить, чтобы проследить за реакцией:

- Майер замешан в смерти его сестры.

Исимил опустил взор, пряча глаза под густыми, как у всех южан, ресницами. Впрочем, один лишь тот факт, что он уводил взгляд, мог указать на многое.

Как хорошо Софирец осведомлен о делах Майера? Может ли он знать ответы, которые они с Гуннаром надеялись получить лишь от души этого мерзавца?

- Майер замешан в смерти и моей жены, - признался вдруг Исимил.

- На его совести жизни сразу двух женщин?

Софирец не ответил. Вместо этого он вдруг оттолкнулся от стола и подошел к двери на улицу. Открыл ее, впуская внутрь прохладный соленый воздух.

- Скоро будет светать...

- И флотилия нападет, - ответил Эдвард, не шелохнувшись с места.

- Нас здесь уже не будет.

- Думаешь, вы уйдете далеко? Нужно было уплывать намного раньше!

Исимил глянул на него насмешливо, как смотрит на соперников победитель, выигравший вчистую.

- Ты ведь и сам знаешь, Эдвард Блейн, что нужно идти по морю в момент смены суток, чтобы попасть в мир ардов.

Его словно бы окатили ледяной водой, от недоумения закружилась голова, он представить не мог такой поворот.

Ведь совсем немного людей знают о втором мире. Д’арды и питомцы Хельги, вроде него.

Так кто...

Кто он, черт возьми, такой?!

Глава 33 - 1

- Мне тоже снились кошмары. Особенно в море, - Арин разбила яйцо о край миски и выплеснула его содержимое внутрь нее, - но потом это прошло. Все д’арды проходят через это, - она улыбнулась и начала перемешивать белок с желтком.

Биа толком и не помнила, как разговор зашел о страшных снах, но была рада услышать, что не ее одну преследуют по ночам возгласы: «Чужая!», - и тысячи рук пытаются разорвать на части.

- Мир ардов непрост. Он живой. Почти что разумный, - продолжила Арин, добавляя к яйцу в миске молоко.

И ее рассказ, и ее действия завораживали Бианку, и она не знала, на чем хочет больше сконцентрироваться. Тот факт, что хозяйка когда-то тоже страдала от кошмаров, как и остальные д’арды, позволил Бии почувствовать себя причастной к обширному сообществу, почти что отдельной культуре. Но вместе с тем готовка Арин заставила ощутить себя белой вороной. В отличие от Триш и Бебхен, присоединившимся к ним на кухне, Бианка никогда в жизни не готовила и едва понимала, для чего предназначается скалка.

Но то, как обращалась с ингредиентами Арин, как ловко двигались ее руки, как обычные яйца, мука и молоко превращались вдруг в тесто, походило на магию.

Бианке ужасно хотелось научиться. К тому же... Ей нужно уметь делать все то, что делают остальные женщины Оплота, если она хочет здесь остаться.

А она ужасно хотела остаться.

После разговора с Гуннаром в лесу. После их признаний... Разве может быть иначе?

Мысли о проблемах, о врагах, о том, что, по сути, она все еще замужем порой отдавались уколом в сердце, но Биа успешно их отгоняла.

Она любила Гуннара и его семью. Взаимно любила. Ее восхищала красота этого мира. А проблемы... Проблем она никогда не боялась.

- Я думаю, мука уже достаточно процежена, - вдруг Арин осекла Триш, и Бии пришлось оторваться от мыслей.

Она подняла взгляд на подругу и увидела, что та тоже довольно рассеяна. С потухшим взором она трясла сито, на котором уж не осталось ничего, кроме комочков и сора.

- Да, я... - Триш пролепетала как во сне, - просто я задумалась.

Вдруг Бианка вспомнила: именно Триш заговорила о ночных кошмарах. Она была ужасно сонной и молчаливой весь день. Даже на завтрак не пришла - осталась в доме Ларса, тогда как сам он ел с семьей.

- Все хорошо? - Арин спросила мягко, но посмотрела на девушку испытующе.

- Да, - она ответила так быстро, что сразу обнажила свою ложь, - просто мне это показалось странным... Вы говорите, что вам снились кошмары в море, а потом стало легче. А мне в море не снилось ничего, а сейчас как началось... - она помрачнела, и Биа без труда определила: во всем этом как-то замешан Ларс. Только из-за него Триш так волнуется.

- Бывает по-разному, - Арин качнула плечами.

Стало интересно, как все это происходит, кто насылает эти сны и зачем... И Бианку не покидало чувство, что это как-то связано с ардами. С их отношением к тебе. Помнится, не проходило ни ночи без кошмара, когда они плыли на корабле. Но после знакомства с Арин и Хенром стало легче. А после того, как они с Гуннаром перестали воевать и открылись друг другу - страшные сны и вовсе прошли.

И если так подумать... В самом начале их пути, Ларс был без ума от Триш. Обхаживал ее, постоянно к ней бегал. А сейчас... Между ними появилось напряжение, недосказанность, это видно невооруженным взглядом.

И сны у Триш точно также появились уже здесь. Именно сейчас.

И если предположение Бианки верно: между ее подругой и Ларсом теперь отношения почти такие же плохие, как между ней и Гуннаром сразу после похищения.

Биа невольно посмотрела на мрачную днвушку и попыталась угадать, что же между ними случилось. Но едва ли по одному лицу можно понять.

- Мне вот вообще никогда эти сны не снились, - вдруг буркнула Бебхен, которая после неудачной мести стала непривычно тихой и задумчивой.

- Это повод радоваться, не так ли? - в голосе ее матери послышались строгость и раздражение, и приемная дочь еще больше скуксилась, - этот мир по-разному всех принимает. Как и его хозяева, - Арин снова обратилась к Триш, - но в наших силах доказать ему, что мы чего-то стоим. Как только находишь в нем свое место - он принимает тебя с распростертыми руками, - вдруг ее взгляд стрельнул в сторону Бианки, собиравшийся перелить жидкое тесто, которое она размешивала, в форму для запекания, и Арин воскликнула, - Биа, нет! Тут столько комочков!

Она дернулась вперед и почти что на лету перехватила полуопущенную миску.

- Если где-то в этом мире и есть мое место, - с сожалением и иронией выговорила Бианка, наблюдая, как Арин доводит до ума ее работу, - то не на кухне.

Девушки усмехнулись, а хозяйка ее успокоила:

- Это всего лишь дело практики, не переживай.

- К тому же у тебя есть другие таланты, - неожиданно было услышать это от Триш, - ты отлично правишь лодкой.

Бианка с искренней благодарностью улыбнулась. Было приятно, что не смотря ни на что она признает ее умения в мореплавании.

- Ты правишь лодкой? - глаза Бебхен засияли, - предки! Неудивительно, что Гун в таком восторге от тебя!

Бианка залилась краской, и хозяйка с дочерью многозначительно переглянулись. Всем давно стало понятно, что между этими двумя происходит нечто... Особенное. Но как далеко все зашло? В отличие от Триш и Ларса, которые с первого же дня демонстрировали на людях свои отношения, Гун и Бианка словно бы прятались ото всех.

Их симпатия друг к другу очевидна. Но на этом все.

В глубине души и Арин, и Бебхен надеялись, что дело зашло дальше симпатии. История их знакомства была непростой, и будущее у этих двоих складывалось туманно. Но, предки, как же они подходили друг другу!

До происшествия с Хельгой мать и дочь часто шептались о них и строили догадки. И сейчас румянец на щеках Бианки вселял большую надежду.

- Я давно уже не правила лодкой сама, - после секундной неловкости выговорила Биа.

- В этом мире это вполне возможно. Тут женщины правят лодками, сражаются на мечах и воюют. Воительницы не в меньшем почете, чем хозяйки, - уверила Арин.

- По правде, меня больше интересует море, чем война, - Бианка улыбнулась.

- Это хорошо. Лучше, чтоб в мире было поменьше войн.

- И побольше мореплавателей! - прибавила Бебхен, - Гун должен как-нибудь взять тебя в плавание!

- Не думаю, что сейчас это уместно, - ответила Биа осторожно. Она уже признала свои чувства к Гуннару, но еще не готова была признать их перед остальными.

- Но ты ведь хотела бы...

- Бебхен! - шикнула на нее мать, - тебя разве жизнь не научила не лезть не в свое дело?

Девушка вздрогнула, прикусила нижнюю губу, словно бы запирая свой рот на замок и потупила взгляд.

Научила. Конечно, научила. Но тут ведь другое...

Бебхен терзало чувство вины, сводила с ума строгость матери и выбивала почву из-под ног мысль: она ничего не способна исправить. Да вся ее семья общими усилиями едва ли все исправит!

И ей ужасно хотелось сделать что-то хорошее. Пускай мелочь, но все же...

«Ничего страшного не случится, если я еще раз влезу не в свое дело, - подумала она, - я ведь влезу во благо!».

И в голове у нее уже начал вырисовываться план...

Глава 33 - 2

Но на этот раз она все сделает правильно. Конечно, искушение не заморачиваться над тонким продумыванием плана и сэкономить тем самым время было велико. Это ведь всего лишь романтическая встреча, а не месть могущественному врагу!

Однако мама была права. Жизнь научила Бебхен. И она не собиралась забывать этот урок.

Потому первым делом после того, как девушки закончили готовку и разошлись кто куда, Бебхен отправилась на пристань поговорить с моряками. Словно невзначай она спрашивала у видавших виды морских волков, какая сегодня погода в море, будет ли оно спокойным, не испортит ли сегодняшний чудный жаркий день дождь или резкое похолодание?

Меньше всего ей хотелось, чтобы Гун и Биа по ее плану вышли в море и попали в шторм!

Прогнозы мореплавателей оказались самыми что ни на есть благоприятными. Отлично! Бебхен могла взяться за дело.

От лица брата она распорядилась подготовить к плаванию небольшую яхту, с которой без труда справится и один человек, ни то что двое. Моряки, не задавая лишних вопросов, взялись за приготовление. Бебхен польстило их доверие, но вместе с тем защемило сердце. Не хотелось его терять, не хотелось их подводить... Хотя целью всего сейчас стояло свидание для Гуннара и Бианки, волей-неволей девушка начала понимать, что очень дорожит этим местом и этими людьми.

И что какой бы чудесный вечер она ни организовала для брата и его возможной возлюбленной - опасность, которую она наслала на Оплот, не исчезнет.

От этого опускались руки.

Впрочем, Бебхен встрепенулась, приказала себе на распускать нюни и взялась снова за дело.

Она не может исправить, что натворила. Но она может привнести немного радости и света в жизнь дорогих ей людей.

Она может сделать это своей жизненной целью.

Главное, никогда, ни при каких условиях не забывать о последствиях. Главное, всегда и при любых обстоятельствах продумывать все варианты.

Вот бы еще судьба преподала ей этот урок менее разрушительным способом...

Бебхен постаралась освободить голову и взялась за мелочи. Стащила пару пледов и покрывал из крепости, нашла у себя в гардеробе хорошую теплую накидку с шерстяным утеплителем, затем пробралась в комнату Гуна и раздобыла куртку, в которой он всегда отправлялся в плавание.

Вдруг моряки ошиблись и вечером похолодает?

Затем она решила собрать корзину с едой. Сыр, фрукты, закуски и сладости - ничего тяжелого для желудка. Она также захватила две фляги: с водой и с морсом (Бебхен заметила, что Бианка чаще всего пила его на ужине). Но, очевидно, нужно и спиртное. Это же свидание!

Пока она раздумывала, что выбрать: вино или мед, - на кухню прошла тучная служанка и одарила Бебхен таким испытующим тяжелым взглядом, что та поспешила ретироваться.

Спрятав корзинку с награбленным за спиной и сделав абсолютно невозмутимый вид, она быстренько ушла, пока ее ни в чем не заподозрили.

За спиртным пришлось отправиться к бакалейщику. В Оплоте не было ни виноградников, ни фруктовых садов, ни пасек. Все вино и мед привозили из ардских крепостей на юге, и стоили они очень, очень дорого.

Бебхен смогла позволить себе только одну бутылочку сладкого вина - она редко покидала Оплот, так что личных денег у нее было немного. «Все необходимое я куплю тебе сам», - говорил отец, и девушка не видела причин спорить.

Но, вручив бакалейщику почти все свои сбережения, она не почувствовала сожаление. Наоборот, стало приятно, что они пошли на благое дело.

Когда она сложила провизию и теплые вещи в каюте небольшой и совсем новехонькой яхты, а подготовившие ее матросы заверили, что можно отчалить хоть сейчас, уже наступил вечер.

Дело оставалось за малым: привести сюда Гуннара и Бианку.

Бебхен решила начать с брата.

Она молилась предкам, чтобы они с Бией не были вместе - тогда убедить их прийти на пристань будет сложнее.

И предки ответили на ее зов. Гун отыскался в доме Ларса, в гостиной на первом этаже.

Братья сидели в креслах у разожженного камина и тихо о чем-то разговаривали.

Бебхен застала только кусочек беседы:

- По-моему, ты очень драматизируешь, - выговорил Гуннар, с беспокойством осматривая младшего брата.

- Ты не понимаешь! - Ларс раздраженно поморщился и спрятал лицо руками, - я просто... Я знаю, что сбегать не правильно. Но мне очень хочется сбежать, Гун... - он вдруг вздрогнул, заметив высокую стройную фигуру в дверях, и повернул в сторону Бебхен голову.

Так же сделал и Гун.

По чуть растерянному выражению их лиц, девушка поняла: она помешала какому-то важному и личному разговору, - и очень пожалела, что пришла именно сейчас.

- Ты что-то хотела? - спросил у нее старший из братьев чуточку устало.

- Я... - она замялась и невзначай посмотрела на Ларса, - я могу зайти позже.

- Не надо. Все хорошо, - вдруг выпалил младший и ударил ладонями по ручкам кресла.

- Мне показалось, что ты не закончил, - сказал Гун строже, чем хотел бы. Но порой его раздражало, как Ларс избегает откровенных разговоров о самом себе. Даже если сам их начинает, даже если сам просит совета, как сейчас, все равно ищет повод спрыгнуть с него.

- Нет, я закончил, - и чтобы не дать брату возможность поспорить, младший обратился к Бебхен, - так что ты хотела? Отомстить за куклу, которой я случайно оторвал голову десять лет назад?

Чувство жалости и беспокойства как ветром сдуло. Предки! Каким же Ларс бывает противным!

Впрочем, прежде чем вернуться к исполнению плана, Бебхен внимательно посмотрела на Гуннара. Поймав ее взгляд, он кивнул и сделал едва заметный жест рукой, говоривший: «Да, с Ларсом я закончил».

- Я была в порту и случайно встретила Тая... Он хотел поговорить с тобой, Гун.

Глава 33 - 3

- Сейчас? - брат слегка удивился. Он не отдавал Таю никаких распоряжений и понятия не имел, что ему может быть нужно.

- Сейчас. Там стоит яхта у второй пристани. Он ждет тебя там, - ответила Бебхен быстро.

- Даже так? - то есть ему еще и самому идти? Все это выглядело подозрительно. Он испытующе уставился на сестру. Не задумала ли она что? Впрочем, даже если задумала - ему не разгадать этот план.

Да и вдруг Тай действительно ждет его на пристани? Может, он хочет показать что-то важное?

Вариантов нет, придется идти.

Поднявшись, Гуннар похлопал Ларса по плечу и заверил:

- Все будет хорошо, - он помолчал секунду и прибавил, - обязательно поговори со мной потом. Мы же братья, в конце концов.

Ларс натянул губы, отвел взгляд и быстро кивнул.

Когда они с Бебхен вышли из дома, сестра спросила чуть взволновано:

- Я вам помешала, да?

- Он бы нашел причину закончить разговор, - ответил Гун, задумчиво всматриваясь в небо, - ты же знаешь его. Как вывернуть чужую душу наизнанку, так он первый в очереди, а как открыться самому...

- С ним все в порядке? - и все же Бебхен переживала за брата. Как бы порой он ее ни раздражал.

- Он... Просто немного запутался, - Гуннар легко погладил ее по руке и вдруг дознался с напускной суровостью, - ты ведь ничего не задумала, Бебхен?

Она чуть заметно вздрогнула, но довольно убедительно соврала:

- Нет! Ничегошеньки.

Он ей не поверил. Точно не поверил. На лице было написано. Но ничего не сказал и отправился в порт.

Что ж. Хорошо.

Бебхен вздохнула облегченно и выждала немного, чтобы Гун успел отойти от крепости. После чего отправилась за Бианкой.

Она была у себя в комнате вместе с мамой и Триш, которая последние дни все время проводила в их компании, а не с Ларсом. Сложно сказать, кто кого избегал. Они оба были ужасно хмурыми и неразговорчивыми.

- Бебхен! Где ты была весь день? Мы тебя искали, - приветствовала ее Биа, когда та оказалась на пороге ее комнаты.

- Опять что-то замышляешь? - Арин глянула на дочь исподлобья.

- Нет! Ничего я не замышляю, - Бебхен саму чуточку пугало, с какой легкостью она врет, - я просто гуляла по Оплоту. Сегодня погода просто чудесная!

Мама ничего не ответила, а Бианка пригласила ее сесть рядом со всеми.

Но это предложение Бебхен пришлось отклонить:

- На самом деле я здесь по поручению Гуннара.

- И что же он тебе поручил? - дозналась Арин не без подозрительности.

- Он попросил привести Бию в порт.

- Что? Зачем? - Бианка нахмурилась и распрямилась.

Бебхен удивилась, что это так ее взволновало, даже испугало. О чем, интересно, она подумала?

Ей невдомек было, что Бианка сидит как на иголках, что не может перестать думать о сделке Гуннара с Майером. Ведь друг Гуна все еще работает над этим, ведь Винсент рано или поздно должен будет ответить. Но... Что тогда? Формально она все еще залог. Что случится с муженьком, когда он отдаст долг? И не придется ли ей вернуться домой?

- Мне кажется, это что-то хорошее, - поспешила успокоить девушку Бебхен, - я думаю... - она сделала голос тише, - это сюрприз.

Бианка заметно смутилась, Арин не сдержала улыбку, а Триш растерянно затормошила косу и поджала губы.

Перед Триш Бии было особенно неудобно. Она столько ругалась с ней из-за Ларса, а сама-то... Хорошо было бы поговорить с ней. Может, даже извиниться. И если подруга не пойдет навстречу (последнее время Бианка не могла угадать, что у той в мыслях и на душе), она хотя бы будет знать, что попыталась, что не побоялась признать свое лицемерие.

По крайней мере, Биа считала это именно лицемерием.

- Пошли, - Бебхен, подскочив ближе, протянула руку, схватила Бию за ладонь и заставила подняться, - он же ждет!

- Я... - Бианка завертела головой, словно отыскивая спасителя, но никто не захотел встать между ней и сюрпризом, потому пришлось сдаться, - ладно...

Бебхен вывела ее на улицу и, не отпуская руку, потащила к пристани, словно опасалась, что девушка в любой момент может передумать и сбежать.

Она шагала быстро, в такт колотящемуся в груди сердцу. Улыбка расплылась по лицу. Все складывалось просто отлично!

Бианке даже пришлось пару раз осечь ее и попросить двигаться помедленнее - она едва поспевала за высокой, длинноногой провожатой, у которой один шаг был, как у нее - два.

Но вот они добрались до порта, подошли к пристани, на которой стоял, растерянно оглядываясь по сторонам, Гуннар. А рядом с ним, на воде, Биа заметила готовую отплыть яхту.

Небольшая, с красивым белоснежным парусом, замысловатой резьбой на корпусе она сразу привлекла внимание. Наверное, так здорово было бы прокатиться на ней. Наверное, она даже сумела бы самостоятельно править ею.

В сердце екнуло. Ведь недавно она говорила Гуннару, что любила плавать. Неужели это и есть сюрприз?

Девушка не смогла бы сдержать улыбку, даже если бы приложила к этому все видимые и невидимые усилия. Приятная теплота, как после кружки сладкого чая, возникла в груди и начала постепенно распространяться по всему телу.

Биа так зажглась мыслью о яхте и сюрпризе, что и не заметила легкое недоумение на лице Гуна.

- О, это так мило! Ты решил прокатить Бианку на яхте! - воскликнула Бебхен, подавая брату сигнал бровями, - это такая чудесная идея! Я слышала, море сегодня будет совершенно спокойным, а воздух теплым! - на всякий случай она еще и подмигнула.

Гуннар понял, что происходит, когда увидел сестру вместе с Бией, и сейчас лишь закатил глаза.

- Можно... Подняться на борт? - вдруг спросила Бианка.

Голос у нее был оробевшим, будто она до конца не верила в происходящее, но взгляд, впрочем, сиял.

- Конечно, - сказал Гун нежно.

Взяв ее за руку, он помог девушке перешагнуть с пристани на палубу.

Всего один шажок, а Биа сразу преобразилась. Спина у нее распрямилась, движения стали резче, энергичнее, увереннее. Она окинула острым взором палубу, изучила мачту. Кулачки крепко сжались, она закусила нижнюю губу в предвкушении.

Это была ее стихия. Без сомнения.

И оттого у Гуна перехватило дыхание и быстро-быстро забилось сердце.

Ведь это и его стихия тоже.

Помнится, он многое прощал Хельге лишь потому, что она разделяла его любовь к морю и приключениям.

А Биа... Бии нечего было прощать. Она без того идеальна.

Идеальна со всех сторон.

- Я только возьму что-нибудь теплое... - когда Бианка повернулась к нему, как бы вопрошая, почему он не идет следом, выговорил Гун. Язык у него едва ворочался.

Предки! И как это у нее получалось? Не делать ничего особенного, но при этом так очаровывать его?!

Тут голос Бебхен шепнул на ухо:

- Там есть теплые вещи, пледы и еда. Я все продумала, Гун! Не переживай.

Он усмехнулся, посмотрел на сестру с гордостью и благодарностью и ответил также тихо:

- Ты молодец, Бебхен. Спасибо.

Она вздрогнула и робко сложила руки в замок, будто не в силах поверить, что все получилось, что ее похвалили.

- Точно? - такой неуверенной она еще никогда себя не чувствовала, - хотя, может, нужно перепроверить все...

Сестра уж метнулась к яхте, чтобы быстренько убедиться в готовности, но Гун схватил ее за плечи и удержал на мести.

- Теплая одежда для меня и для Бии? - заглядывая ей в глаза, уточнил брат.

- Есть. И еще пледы и одеяла.

- Яхту осмотрели, подготовили?

- Да.

- А что-нибудь нам на перекус?

- Полная корзинка еды и еще вино.

- Вино? - Гуннар удивленно поднял брови, но лицо его украсила веселая улыбка, - Бебхен, да ты свое дело знаешь!

Она усмехнулась, но тут же потупила взор.

Не знает она никакое дело. Навлекла такую большую беду на свою семью, на свой дом...

- Бебхен, - Гун наклонил голову, чтобы посмотреть ей в лицо, - ты совершила ошибку. И довольно серьезную. Это правда. Но мы разберемся с этим, - помолчав, он прибавил, - я тоже когда-то наслал беду на нашу семью. Когда заключил сделку. Помнишь, как Оплот заполонили высшие арды? Как долго и тяжело отцу пришлось решать проблему? Мы ведь были в шажочке от раскола и войны... - он тяжело сглотнул, вспомнив то непростое время, - я понимаю, что ты чувствуешь. И это хорошо, что ты ощущаешь себя виноватой и пытаешься исправиться. Это значит, что у тебя есть сердце. И душа.

- Я... - ком подступил к горлу, а нос стал мокрым. Гуннар надавил на больное, и она готова была расплакаться, как младенец, - я неуверенна, что смогу когда-нибудь себя простить, Гун...

- Важно не прощение, Бебхен. Некоторые под грузом вины начинают творить ужасные вещи, считая, что раз они сделали одно плохое дело, то какая уже разница? Другие же пытаются искупить свои ошибки и сделать мир лучше и светлее. Ты сам решаешь, какой путь выбрать. И мне кажется, Бебхен, сегодня ты встала на хороший путь, - он легонько ущипнул ее за щеку, как делал, когда сестра была маленькой.

Она судорожно закивала, но, как и всегда, не справилась с чувствами и повисла у него на шее.

- Ты стал очень мудрым, Гун, - шепнула она благодарно, - спасибо... - Бебхен отстранилась, поспешно сняла слезинку с уголка глаза и, шутливо хлопнув его по плечу, наказала, - ну все иди. Биа уже заждалась!

Повторять не пришлось. Попрощавшись с сестрой, Гуннар быстро и ловко перемахнул с пристани на палубу, обнял Бианку, а затем заявил ей:

- Готов выполнять ваши приказания, капитан!

Бебхен чуть не рассмеялась в голос, увидев, как приободрилась, засияла Бианка, и с каким довольным лицом старший брат принялся выполнять ее руководства.

Стало ясно: сегодня у них все будет хорошо.

И Бебхен надеялась, что хорошо будет и завтра. И послезавтра. И всю оставшуюся жизнь.

Она искренне им это желала.

Глава 34 - 1

Сколько лет прошло с ее последнего выхода в море? Сколько лет она могла лишь представлять это в самых храбрых мечтаниях?

Казалось, минула целая вечность. И впрочем, руки ничего не забыли.

Под ее командованием яхта бодро рассекала водную гладь, парус шумел, подгоняемый попутным ветром, и волны покладисто бежали следом.

Вначале Гуннар воспринимал все это, как игру. Чем-то вроде воображаемого чаепития, которое проводила для него Бебхен в детстве. Тогда он с важным видом отпивал из кружечек воображаемый чай и чокался с куклами.

Но когда они вышли на большую воду, когда он увидел, что Биа совсем не мешкает, что знает все подноготные мореплавания и уверено держится за штурвалом, он понял: это вовсе не забава. Море не только ее стихия. Море - ее жизнь, которой она долгое время была лишена.

И хотя сейчас, с развивающимися волосами, с мерцающим сконцентрированным взглядом, с натуженным телом, так ловко и быстро двигающимся, она казалась как никогда пленительной, Гуннар не смел ей мешать, не смел отвлекать.

Он хотел дать ей насладиться моментом. И пообещал себе: когда невзгоды останутся за спиной, он сделает так, чтобы этих моментов стало намного больше.

Лишь когда вечер достиг своего апогея и начал медленно перетекать в ночь, Биа чуть замедлилась и, кажется, немного даже растерялась.

Она поглядывала в небо, будто выискивая что-то, но не находя этого.

- Все в порядке? - тогда Гуннар решился нарушить долгое, но, впрочем, приятное молчание.

Она едва вздрогнула и посмотрела на него чуточку беспомощно.

- Я... Только сейчас я поняла, что здесь другое небо, - она саркастично улыбнулась, - не могу ориентироваться по этим звездам.

Гуннар поднял взгляд к вспыхивающим одна за другой ярким точкам над головами.

- Так странно, - продолжала тем временем Биа, - здесь даже небо другое.

- Давай перейдем на дрейф, - вдруг предложил Гуннар, протягивая руку и предлагая ей отойти от штурвала.

- Посреди ночи? А как мы поплывем обратно? - выговорила она, скорее, удивленно, нежели неодобрительно.

- Опустим парус. И я расскажу тебе, как арды ориентируются по небу.

Ладно... Такой расклад показался Бии честным. Она помогла Гуну с парусом, а затем они заняли место у бокового трапа - Бианке нравилось высунуть за борт ноги - их яхта была довольно низкой, и ступнями девушка чуть касалась воды.

Она была на редкость теплая.

Гуннар же на секунду спрятался в каюте, а затем вернулся с корзинкой в руке и парочкой пледов подмышкой - подложить под себя для мягкости.

- Надо же, как ты все предусмотрел, - наблюдая, как он разливает вино по бокалам и достает сыр и фрукты, протянула Биа.

Он в ответ ухмыльнулся, но почему-то ему стало совестно и черт дернул признаться:

- Это все Бебхен устроила.

Глаза Бианки весело заблестели.

- Я догадалась, - заявила она, - что ж... - она взяла в руки бокал и подняла его, - полагаю, она напросилась на первый тост!

- Только если ты настаиваешь! - ответил Гуннар, чокаясь с ней.

- Пусть если я и буду снова замешана в ее махинациях - то только в таких, - прибавила Биа и сделала небольшой глоток.

Вино оказалось очень вкусным и в груди у нее потеплело.

Что ж. На этот раз Бебхен не подвела!

Гуннар замер и зачаровано посмотрел на нее. Бианка говорила о его семье, как о своей.

И ему вдруг ужасно захотелось по-настоящему сделать ее частью своей семьи... Пожалуй, самой важной ее частью.

- Ты обещал научить меня ориентироваться по звездам, - Биа выдернула его из размышлений.

- Да... - Гун задумчиво посмотрел на уже почерневшее небо, - на самом деле... - он вдруг усмехнулся, - ты, наверное, посчитаешь меня сумасшедшим сейчас! В общем... Это не звезды.

- Нет? - Бианка недоуменно покосилась на яркие светила, - и что же это?

- Это наши предки. Их души.

Она готова была посмеяться, рассудив это за шутку, но вовремя поняла по лицу Гуннара: он серьезен.

- Каждый ард, когда-либо живший, отправляется после смерти на небо и следит за своими потомками... Ну кроме, пожалуй, Вереники.

- А что с Вереникой?

- Ты слышала балладу про нее на пиру, помнишь? Она отдала душусвоему сыну полу-арду полу-человеку, - Гун качнул плечами, - но... Неважно. Это всего лишь легенда.

- У ардов интересные легенды, - приободрила его Бианка, - и интересный мир. Хотя мне каждый раз сложно поверить в некоторые вещи. То есть... Души предков? Да как это вообще возможно?!

Он посмеялся с импульсивности, которую она вложила в свою речь.

- Души никогда не уходят из нашего мира. Они питают его. А поздней ночью... Заплутавший путник может попросить предков показать ему дорогу, - сказав это, Гун вытянул руку к черному небу.

Бианка проследовала взглядом за его ладонью. Секунду ничего не происходило, но вдруг... Звезды зашевелились и прямо на глазах сменили свое положение, выстроившись в ровную прямую.

У Бии дыхание сперло. Да как... Как такое возможно?!

- Они показывают путь домой. В Оплот.

- Это невероятно, - она закачала головой, будто отказываясь верить.

Пожалуй, это стало первым вещественным доказательством могущества ардов, реальности их магии. Перед Бианкой весь мир перевернулся, и она на мгновение утратила над собой контроль.

Потому, наверное, и заговорила о том, что сейчас казалось неуместным, но давно волновало ее:

- Гун, а что... Что происходит с людьми, чьи души принадлежат ардам? Что... Что произойдет с Винсентом?

Ответа не последовало, и когда молчание начало затягиваться, Биа повернула к нему лицо и внимательно оглядела.

Кажется... Это не самый удобный вопрос. Да она и сама это понимала.

Но уже был задан.

И Гуннару пришлось ответить:

- Человек не может жить без души. Когда наша с Майером сделка будет завершена - он умрет.

Холодок пробежал от затылка к позвоночнику.

- Многое зависит от сделки... Бывало, что арды соглашались забрать должника в наш мир в качестве раба и получали его душу после его смерти, - после недолгой паузы продолжил Гун, - бывало, что сделка заключалась на всю жизнь. Но у нас с Майером все было обговорено. Он просил много. А я не хотел ждать до его смерти. Мы сошлись на десять лет. Ровно через десять лет его душа должна была покинуть тело и отправиться ко мне. Но этого не случилось. Каким-то образом Майер нашел способ обойти условия сделки.

Бианка нервно постучала ступнями по борту. И как, интересно, индюк провернул все это?

- Его душа точно не окажется на небе, - выговорила Биа, - но... А что с другими людьми? И с д’ардами? - ей удалось правильно выговорить это слово, и она довольно улыбнулась, - куда отправляются их души?

Гуннар мгновение не отвечал, уставившись в темную спокойную воду. Вдруг коварная ухмылка возникла на его лице, а глаза заблестели.

- Я покажу тебе.

- Что? - Биа чуть напряглась. Что он задумал?

Но она не успела разгадать его план. Гун быстро подался к ней, подхватил одной рукой под ноги, второй обнял за талию, и поднял ее воздух.

Бианка взвизгнула, сердце упало в пятки. Она уж рассмеялась, как вдруг почувствовала, что он резко разворачивает торс, будто собирается бросить ее... Бросить ее в воду.

- Не смей! - выкрикнула она, но в ту же секунду Гуннар исполнил коварный замысел.

С диким криком Биа полетела за борт, поднялся плеск, шум, вода побелела от пены.

Девушка вынырнула, выдохнула громко и шумно, как кит, и разразилась гневным криком:

- Гуннар, ты идиот! Идиот!

В ответ на ее злость он громко расхохотался.

- Это не смешно! Совсем не смешно! - она убрала с лица мокрые волосы и уж поплыла обратно к яхте, чтобы влепить ему хлесткую пощечину, но что-то заставило ее остановиться.

И так теплая вода стала вдруг горячей, как в ванной. Она посветлела, превращаясь из совсем черной в малахитовую, и вокруг Бианки завились, закружились крохотные огоньки, будто подводные светлячки.

Одни были желтые, другие - синими, встречалась и парочка красных и ослепительно-белых, но по большей части они светились ярко-зеленым.

- Гун... Что это? - Биа едва шевелила ногами, удерживаясь на плаву. Она боялась распугать эти чудные огоньки.

- Это души людей, - ответил он, приседая на корточки у бокового трапа, - все, кто заключил сделку с ардами. И все, кто жил в этом мире, будучи д’ардом. Они питают наш мир и отвечают на зов людей точно так же, как предки отвечают на зов ардов.

Это одновременно вызывало восторг и испуг. Неужели... Неужели это возможно? Неужели все эти огоньки - действительно настоящие души?

Стало даже немного жутко. Впрочем, огоньки были теплыми, их прикосновения - приятными, и кружили они так резво, так весело...

Гуннар протянул Бии руку, приглашая вернуться на яхту:

- В каюте есть чем вытереться и во что переодеться. Пойдем, я тебе помогу.

Бианка не стала отказываться. Однако вернувшись на палубу, она выговорила с напускным недовольством:

- Но ты мог бы и не бросать меня в воду!

- Мог бы... Но это было бы не так интересно!

Глава 34 - 2

Отведя Бию в каюту, он забрал мешок с вещами и вышел, чтобы не смущать ее. Хотя мокрое платье так облегало ее тело! Ткань стала почти что прозрачной, он видел все ее изгибы и аккуратные торчащие соски... Даже жаль было одевать ее.

Эта мысль заставила ухмыльнуться, Гун почувствовал себя мальчишкой и принялся рыться в мешке.

Так... Его крутка. Теплая меховая накидка... Он оторопел.

«Это все? Другой одежды нет?!», - пронеслось в голове, - «нет, не может быть». Он прошерстил все еще раз. Не обнаружив ни платья, ни, на худой конец, штанов, Гуннар вывернул мешок наизнанку и вывалил содержимое на палубу.

«Проклятье! Она же сказала, что собрала нам одежду! - выругался он на Бебхен, но тут вздрогнул, вспоминая, - или она сказала, что собрала теплую одежду?».

В груди сперло от неловкости и чувства вины. Почему он решил, что сестра говорила о запасной одежде? И почему был настолько уверен, что не убедился в этом, прежде чем бросить Бию в воду?

Прикусив нижнюю губу, Гуннар постучал в дверь каюты, чтобы донести до Бианки неприятную новость. Ох, как ему сейчас достанется! Его взгреют как следует!

Когда он вошел, Биа сидела на пледах, обмотавшись простыней. Капельки воды все еще катились по ее тонкой шее, к ключицам и пропадали в складках, скрывавших пленительную грудь.

Она сейчас выглядела такой беззащитной, ранимой и милой! Но когда Гуннар рассказал о проблеме, нежное создание превратилось в фурию, напомнив ему, какой твердый характер скрывается за мягкой оболочкой.

- Нет, ну это же надо быть такими идиотом! Гуннар! И что ты мне прикажешь теперь делать?!

Глаза у нее выпучились и в них виделась злость, перемешанная с почти что паникой.

А Гун почему-то не мог перестать улыбаться. Она отчитывала его, как нашкодившего мальчугана, кричала на него, не стесняясь громкости и импульсивности голоса, называла его дураком и идиотом. А он все продолжал глядеть на нее искрящимися глазками и ухмыляться.

- И чем ты такой довольный? Так хорошо проходил вечер! А теперь что?! - будто желая спрятаться от него, как черепашка в свой панцырь, Бианка подняла простынь, заменившую ей одежду, выше плеч, почти до головы.

Она так забавно скуксилась и его так сильно потянуло к ней в этот момент... И он не стал противиться желанию. Гуннар подскочил к ней, обхватил за плечи и поцеловал.

Крепко, страстно. Так, что невозможно было противиться его напору... Но когда Бианка почувствовала, как теряет контроль перед нарастающими пульсирующими ощущениями, толком незнакомыми, но притягательными, она собрала волю в кулак и отстранилась.

- Ты сумасшедший! - произнесла она на выдохе.

Впрочем, в ее голосе уже не слышалось раздражение.

- Это ты сделала меня таким, - улыбнулся Гун.

- То есть я теперь еще и виновата? - она иронично подняла брови и наклонила голову.

- Нет, - выпалил он одновременно с усмешкой, - это я виноват. Прости, что поставил тебя в такое положение.

Она помолчала немного, делая вид, будто раздумывает. Хотя, конечно же, она и не злилась на него сильно. И даже чуть винила себя, что так яростно отреагировала.

- Я тоже могу раздеться, если так тебе станет легче! - воскликнул Гуннар, взмахнув руками.

Она хлопнула его по груди, шутливо наказывая за такую глупость, и рассмеялась.

И ему тоже захотелось рассмеяться, захотелось, чтобы этот момент продлился как можно дольше, чтобы после короткой передышки не пришлось снова возвращаться в их мир... Полный невзгод, кишащий врагами.

Сколько еще испытаний он обрушит на ее голову? За какие еще неразрешенные проблемы ей придется ответить?

Новая мысль пронзила его, как молния. Если бы он не стал мстить Майеру - не встретил бы Бианку. Но если он продолжит ему мстить... Он подвергнет ее опасности и может потерять.

Стоит ли месть этих рисков?

Стоит ли жизнь и душа слизняка ее безопасности?

В сердце защемило, когда он признал грустную правду: даже если он узнает, что случилось с Гарен, даже если накажет виновного в ее смерти, сестра не вернется к жизни.

- Биа... - Гуннару захотелось поделиться этой мыслью. Он посчитал ее правильной, истинной и боялся, что внутренний голос, призывавший мстить, ненавидеть, разрушать, рано или поздно (и скорее рано) убедит его в обратном. А вот если Бианка разделит эту мысль... Внутреннему голосу придется заткнуться, - я, кажется, знаю, как нам разобраться с Майером.

Она распрямилась, вся напряглась, вытянулась, как кошка, заметившая копошение в высокой траве.

- Как же?

- Просто я подумал... Он не хочет платить по долгам. И не особо-то рвется возвращать тебя. Так может... - внутренний голос заверещал, что он предает Гарен одной только этой мыслью, но Гун заставил себя продолжить, - может, мы просто забудем о нем? - он тяжело сглотнул.

- Забудем? - Бианка не скрыла удивление и даже беспокойство, - но ты ведь хотел узнать...

- Я узнаю, и что с того?! - воскликнул он в сердцах.

Биа взяла его за руку, придвинулась ближе, заглядывая ему в глаза и словно бы прочитывая его душу.

- Я не хочу навлекать на нас беду. После Хельги... Майер кажется соринкой по сравнению с ней и с тем, какое зло она надумывает нам причинить, - по коже пробежали мурашки, когда он решился посмотреть на нее, - думаешь... Таким своим решением я предам Гарен?

- Я думаю, что таким твоим решением она будет гордиться.

Стоило Бианке сказать это - с плеч Гуннара словно бы свалилась глыба. Он почувствовал себя свободным. От злости, от жажды мести, от боли потери...

И теперь в нем осталась лишь решимость, чтобы все исправить, вера в победу, и любовь.

Любовь, которую он больше не хотел сдерживать.

Гун подался к ней. Медленно. Не сводя взгляда с ее больших, чуточку испуганных, но вместе с тем искрящихся глаз. Лишь когда его лицо оказалось очень близко, он перевел взор на ее покрасневшие губы, и Биа в ту же секунду податливо их раскрыла.

Гуннар прильнул к ним с нежным поцелуем.

Неожиданно для самой себя, Бианка тихо застонала, и Гуннар, вдруг отстранившись от нее, сглотнув тяжело, будто стоял на краю обрыва и решался спрыгнуть, прошептал:

- Позволь мне... Позволь убрать эту простынь.

Он схватился за ткань и опустил, оголяя плечи и ключицы трепещущей девушки.

- Гун, постой... - она очнулась и остановила его прежде, чем оголилась небольшая упругая грудь.

- Что-то не так? - спросил он с подкупающей робостью.

- Я... - стало жарко, зардели щеки. Почему-то Бии стыдно было говорить об этом, стыдно признавать... Хотя умом она понимала: ничего плохого и предосудительного нет в ее положении, а Гун в любом случае ее поймет. Вобрав в грудь побольше воздуха и медленно выдохнув его, девушка решилась, - ты знаешь, что я жена Майера...

Эти слова почему-то ранили его, заставили разозлиться. Нет! Нет, нет и еще раз нет! Он не хочет ничего о нем слышать. Особенно в такой чудесный момент!

Потому Гуннар перебил ее:

- Это не имеет значения. Какая разница чья ты жена по закону там, в другом мире? Здесь эти законы не действуют. Здесь важна только воля твоей души и твоего сердца.

Она схватила его за руки, улыбнулась, но не восторженно, как он ожидал, а с иронией и даже толикой снисходительности. Словно он был ребенком, сказавшим глупость, а она не хотел задевать его чувства.

- Я не об этом, Гун! - воскликнула Бианка. Ей пришлось выдержать еще одну недолгую паузу, чтобы собраться и объясниться, - Майер взял меня в жены. У нас была церемония и праздник, как обычно, но потом... - она пожала плечами, - потом ничего не было.

- Чего не было? - Гуннар удивленно нахмурился.

- Ничего. То есть... - Биа отпустила его руки и нервно закрутила пальцами, - не было брачной ночи. Он уехал прямо с праздника.

- А... А потом? Когда он вернулся? - почему-то у него замерло сердце.

Бианка усмехнулась:

- Он не вернулся. Зато появился ужасный разбойник, который похитил меня и увез в другой мир.

Его губы изогнулись в ироничной ухмылке, но взгляд вдруг стал задумчивым и чуточку рассеянным.

Гуннар был уверен, что Майер не упустил своего. Но, кажется, тот был еще большим слизняком, чем он считал. Разве можно оставить такую прекрасную девушку одну на брачном ложе? Разве можно предпочесть ей хоть что-то в этом мире?

Глава 34 - 3

Он давно убедил себя, что прошлое Бианки его не волнует, главное, чтобы в настоящем и в будущем она была с ним, а он - с ней. Но сейчас Гуннар, впрочем, почувствовал облегчение. Он затруднялся ответить, были бы его мысли и ощущения такими же, если б речь шла не о Майере, а о другом мужчине. Куда более достойном и приличном.

Но раз уж история закрутилась со слизняком... Гуну было радостно, что Бии не пришлось разделить с ним ложе, что его грязные руки не прикасались к ее чистому телу, и что воспоминание о нем никогда не отравит ее разум и не заставит втайне ненавидеть других мужчин. Даже искренне любящего ее, как он.

- Не представляю, как можно было бы от тебя отказаться, - Гуннар понял, что слишком долго молчит, и решил обличить в слова все свои мысли, - но, полагаю, ты не слишком жалеешь, что не стала его женой в полной мере, - она рассмеялась, а Гун, погладив ее по щеке, проговорил нежно, но вместе с тем и довольно серьезно, - я пойму, если ты не захочешь спешить. И для меня будет большой честью стать твоим первым мужчиной...

Он хотел убрать от нее руки, чтобы не показаться навязчивым, но Бианка схватила его за ладонь и удержала ее на своем лице. Одновременно с этим она подалась к нему ближе и поцеловала.

Мягкое, чуть щекочущее прикосновение губ выбивало землю из-под ног. Он позволил ей задать ритм, отдал ей больше инициативы и с удивлением и восторгом обнаружил, сколько чувственности, сколько страсти скрыто в этом хрупком и прекрасном создании.

Она объяла его тонкими руками, прикасалась к его шее, плечам, груди. Натиск ее губ стал почти рьяным, острый язычок был таким обжигающе горячим, и все смелее, все громче становился ее сладкий стон.

Когда Бианка позволила себе пустить в ход зубки, Гуннар не смог больше терпеть.

Он схватил ее крепко, прижал к себе и вмиг отобрал лидерство. Он хотел заставить ее кричать, изнывать от удовольствия. Он хотел открыть ей новый мир, хотел поделиться новыми красками, новыми чувствами, ощущениями. И, предки, как же он хотел ее! Всю, без остатка!

Бианка вдруг хлопнула его ладошкой по груди, отстранилась, прерывая поцелуй. Ее лицо было таким красным, влажные губы словно бы увеличились в размере, взгляд, хоть и казался чуточку испуганным, сиял. В нем переплетались жажда и решительность.

- Гун... - прошептала она. Предки, ни один голос не произнес бы его имя так сладко! - ты... Ты уже мой первый мужчина. Я никогда никого не любила. Кроме тебя, - она вздрогнула, но выговорила решительно, уверенно, - и я хочу, чтобы ты стал первым... В полной мере.

Это были самые лучшие слова, которые он когда-либо слышал.

Бианка не врала самой себе и признавала: ей страшно. Даже после свадьбы с Майером она так не боялась... Хотя, в отличие от индюка, Гуннар был достойным, нежным и заботливым. Гун был тем, кого она любила.

Но, может, в этом и есть все дело? Повиноваться чувству намного сложнее, чем повиноваться долгу. С малолетства ее, как и других детей, учили, что эмоции следует контролировать, что нельзя позволять им мешать делу, нельзя забывать о приличиях и правилах.

Но... Что может быть важнее зова сердца?

Сейчас, глядя на него, чувствуя его сильные горячие руки на своем теле, ощущая жар в груди и жажду его любви, она и думать не могла о каких-то там законах, о каких-то там предписаниях.

Хотя Бианке было чуточку страшно, ни одна сила, даже самая могущественная и непоколебимая, не заставила бы ее отстраниться от него.

Она желала его. Всем сердцем, всей душой и телом.

Он снял свою тунику, позволил Бианке осмотреть свое сильное тело, прикоснуться к нему, почувствовать его жар и напряженность.

Ее щеки тронул яркий румянец, ее дыхание стало более частым, а в глазах появилось неподдельное желание. Биа покорно подалась к нему, когда Гун положил руку ей на спину и подтолкнул к себе.

Простынь соскользнула, оголяя грудь и покрывая теперь только ее ноги и лоно.

Ее красные набухшие соски сводили с ума, но Гуннар помнил, что она невинна, и действовал медленно, нежно и осторожно.

Чтобы не позволить ей смутиться своей наготы, он снова поцеловал Бианку. Страстно, пылко.

Она обняла его за шею и блаженно закрыла глаза, почувствовав во рту его горячий язык.

- Биа, - прошептал он, вдруг прекратив поцелуй, - посмотри на меня, - она взглянула ему в глаза и задрожала от того, сколько страсти, сколько нежности и сколько любви увидела в его взгляде, - я ни за что не сделаю тебе больно. Ты веришь мне?

- Да.

- Тогда закрой глаза, - она послушалась, и ее доверие сейчас, в момент абсолютной открытости, наготы, было для него лучшим признанием в любви.

Он положил ее на спину, и в ту же секунду простынь была отброшена прочь. Бианка, не нарушая обещания и не открывая глаза, взволновано нахмурилась и попыталась прикрыться руками, но Гуннар не позволил ей это сделать.

- Умоляю, позволь мне насладиться твой красотой. Не закрывай ее от меня, - прошептал он.

И она опять согласилась.

Она жадно изучал глазами изгибы ее тела, а потом решил исследовать ее прикосновениями. Он целовал ее в шею, в ключицы, сжимал ладонями грудь, игрался с ее набухшими сосками и улыбался счастливо и самодовольно, когда его действия приводили ее к такому наслаждению, что она громко вздыхала и изгибалась под ним.

Шепча сладкие слова, он опускался все ниже и ниже. Прикосновения его рук, его языка, легкие приятные покусывания... Бианка представить не могла, что это способно вызвать в ней такие ощущения. Тело наполнилось энергией, горячей, пульсирующей. Под ее действием натужились мышцы. Она крепко сжала пальцами плед, на котором лежала, вложила в эту хватку, казалось, всю свою возросшую силу, но это никак не помогло избавиться от нарастающего напряжения.

Смущение и страх заставили ее распахнуть глаза, когда она почувствовала, как Гуннар раздвинул ей ноги. Но она не успела сказать ни слова, не успела даже шевельнуться, ощутив его горячий влажный язык внутри себя.

Жар ударил в голову и начал быстро распространяться по всему телу, мысли растворились в новом потрясающем чувстве. Удовольствие, которое он доставлял ей своими прикосновениями, поцелуями и движениями языка, было почти что нестерпимым. Бианка со всей силы стиснула зубы, сдерживая крик, но сопротивляться новым эмоциям и новым ощущения было бессмысленно.

Она изогнулась и громко, без стеснения, застонала, позволяя удовольствию охватить ее тело, мышцам напрячься до предела, а затем дойти до грани и ощутить блаженную расслабленность и умиротворенность.

Бианко тихо, но часто дышала, закрыв глаза и с трудом борясь с усталостью.

Она почувствовала, как Гуннар поцеловал ее в щеку.

Почему-то стало стыдно, неловко. Он увидел ее всю. Он ощутил ее всю. Он трогал ее... Господи! Неужели все действительно зашло так далеко?

При этом не покидало чувство недосказанности. Перед свадьбой женщины говорили ей, что ждать от мужчины. И случившееся только что не походило... То есть, не совсем походило на их рассказ.

Бианка почувствовала, как Гуннар лег рядом с ней. Горячие мускулистые руки обняли ее, придвинули ближе к нему. Она легла на бок и уткнулась лицом в его грудь.

- Биа? - они долго молчали, но вот Гун решился заговорить, - все хорошо? Мне показалось, что ты дошла до конца...

Она вздрогнула и закусила нижнюю губу. Бианка понятия не имела, как задать свой вопрос. Как хотя бы подойти к нему! Страсть между мужчиной и женщиной была табуированной темой, сколько она себя помнила. И даже вкусив ее, девушка не могла перебороть внутренний барьер.

- Я просто... Не совсем понимаю, - господи, как же глупо, наверное, прозвучали ее слова!

Но неожиданно Гуннар догадался, о чем она:

- Я не думаю, что нам с тобой стоит спешить, - Биа еще не решилась посмотреть на него, но услышала смешок в голосе, - знаешь, ведь у ардов принято избивать палками мужчин, забравших девственность девушки до свадьбы.

Она улыбнулась и поводила кончиком носа по рельефной складке меж мышцами его груди.

- Никто же не знает, - выговорила Бианка. Впрочем, в ее голосе слышалась благодарность. Наверное... Наверное, при всех обрушившихся невзгодах, при всех особенностях ее воспитания и в целом порядков в ее родном мире, она не смогла бы со спокойным сердцем всецело отдаться ему в первый же раз.

- Я знаю, - Гун поцеловал ее в макушку, - я хочу все сделать правильно, Биа. Может даже впервые в жизни. Я не хочу спешить, не хочу давить, перегибать. И, особенно, я не хочу причинять тебе боль. А остальное... Поверь, когда придет время, я своего не упущу!

Она рассмеялась и решилась взглянуть на него. В его глазах не виделось ни осуждения, ни призрения. Только нежность и радость.

Биа поцеловала его в губы и тут же невольно вспомнила, какие удивительные ощущения они ей доставили. А его язык...

Господи, она действительно так думает?!

Чувство стыда накатило волной, но Бианка не поддалась ему. Она заставила себя признать: да, она думает о Гуннаре, о его теле, о его поцелуях и о тех ощущениях, которые он ей доставил.

И она не перестанет думать и чувствовать. Даже если стыд станет сильнее, даже если от неловкости станет невозможно дышать. Все это можно перебороть и преодолеть.

Особенно, когда наградой будут те прекрасные мгновения между ней и Гуннаром, которые они разделят в будущем.

И Биа искренне желала, чтобы это будущее было скорым.

Глава 35 - 1

Он не заметил, как задремал вместе с ней. Наверное, его тело и разум отвыкли от теплой неги и не смогли противиться ее влиянию.

Мышцы тела расслаблялись, веки тяжелели. Волосы Бии чуть щекотали грудь и лицо.

Как же хорошо ему было...

Но Гун не успел насладиться этим неглубоким, но приятным сном. Нечто будто бы ворвалось в его сознание. Он ощутил толчок и резкую вспышку, и уж готов был проснуться, но это нечто удержало его.

Гуннару привиделся силуэт. Неясный, расплывчатый, но чем-то знакомый. Вот только чем именно? Гун затруднялся в ответе, но отчего-то не сомневался: это Майер.

Это его душа.

Она двигалась к нему навстречу, будто готовая сдаться, перейти в руки нового полноправного хозяина.

И оттого замерло сердце. Неужели он получит ее? Неужели в тот час, когда Гуннар решился отказаться от мести - месть свершится?

Когда образ врага уже почудился совсем близко, когда на Гуна накатило странное ощущение жара и чувство, будто он вот-вот схватится за гнилую душонку и никогда больше не отпустит, силуэт исчез. Лопнул, будто мыльный пузырь.

Гнев волной прокатился по нему, и в тот же миг прозвучал голос, который Гуннар давно не слышал, но точно помнил, что он принадлежит Майеру: «Я готов отдать долг. Но ты должен вернуть мне Бианку».

Это прозвучало так оглушительно, это казалось таким возмутительным, что Гун сильно вздрогнул, просыпаясь, и разбудил при этом Бию.

- Что-то случилось? - спросила она, подняв заспанное личико.

- Просто... Просто дурацкий сон, - ответил Гуннар.

Хотя он не был уверен, что это просто сон. Какое-то внутреннее чувство, не очень знакомое, но сильное, подсказывало: это настоящее согласие. Майер готов отдать долг.

Но с условием, которое Гуну не хотелось выполнять.

Он уговорил себя, что не должен делать преждевременные выводы. Каким бы реальным ни казалось ощущение, он толком ничего не знал о сделках и не мог делать выводы.

Прежде чем хотя бы думать об этом и, уж тем более, говорить Бии, он поделится этим с отцем. Высший ард точно рассудит все правильно.

А пока... У них с Бианкой еще осталось немного времени, чтобы побыть друг с другом.

Ему хотелось целовать ее, прикасаться к ее тонкой теплой коже, обнимать и прижимать к себе... Он вспоминал ее прекрасное обнаженное тело и хотел, конечно же, намного больше, чем позволял себе сейчас.

Однако Гуннар принял решение и не собирался его менять. Раз Бия осталась нетронутой, то он соблюдет закон и ардов, и ее народа, и их первой полноценной ночью станет брачная ночь.

Может, это несколько старомодно и слишком традиционно... Но было в этом нечто... Искреннее, особенное. Нечто, что сделает начало их совместной жизни по-настоящему счастливым, что они будут вспоминать всю свою жизнь.

Гуннар усмехнулся. Он действительно размышляет о свадьбе? Кто бы мог подумать, что с ним это случится. И кто бы мог подумать, что простое нахождение рядом с ней, одна лишь возможность прикасаться к ней, говорить с ней, сделает его таким счастливым.

Но как бы ни хотелось остаться в этом мгновении навечно, у мира были свои планы. Ночь неминуемо подходила к концу, на горизонте уже дребезжал алый рассвет, и пока еще над головой виднелись яркие белые точки, готовые указать путь домой, двое снова подняли парус, выровняли курс и на медленном ходу отправились обратно в Оплот.

Ранее утро окрашивало все в молочно-серый цвет, и на душе оттого становилось тоскливо. А, может, дело было в скором возвращении к неразрешенным вопросам.

Глядя на Бианку, снова вставшую за штурвал, Гуннар постарался освободить голову, и не думать о проблемах. Ему хотелось просто любоваться ею. Пока есть такая возможность.

В мыслях, впрочем, то и дело всплывал образ Майера, и Гун невольно раздумывал над поставленным слизняком условием.

Вернуть Бианку.

Зачем? Не видно было, чтоб он старался ее вернуть и спасти. Столько времени прошло с момента похищения, а он даже не попытался вступить в переговоры! Гуннар бы точно знал, если бы это случилось. Эдвард был рядом с Майером и как раз этого и ждал.

Если все это правда... То тут есть подвох. Ловушка.

- Что-то случилось? - Биа оглянулась на него через плечо. Молчаливость и мрачность Гуна не ушла от ее внимания.

- Ничего. Я просто немного задумался, - Гуннар заставил себя улыбнуться, но вымученность этой улыбки лишь придала его лицу еще большую виноватость.

- Гун, пожалуйста, не скрывай ничего от меня, - в голосе Бианки послышалась сила и категоричность, - если есть какая-то проблема, я хочу знать о ней и решать ее, а не прятаться.

Он стиснул губы и выдохнул через нос. Что ж, ее правда. Еще когда они плыли в Оплот, сразу после похищения, Гуну пришлось на горьком опыте понять: если не говорить с Бианкой прямо и искренне - она все кости тебе перемолотит, пока не добьется правды.

- Просто... - он подошел ближе, - мне приснился Майер.

Ее бровки от удивления дернулись вверх.

- Мне даже немного обидно, - пошутила она, - тебе снится мой муженек, а не я!

Гуннар легко усмехнулся:

- Да уж, - но тут же прибавил серьезно, - мне приснилось, что он готов отдать свою душу. Но я должен вернуть тебя.

- Ты думаешь, это правда?..

- Я не знаю, - отрезал он, - я не хочу думать об этом. Я поговорю с отцом, он сможет рассудить.

Биа кивнула и перевела задумчивый взгляд на море. Почему это случилось именно сейчас? Когда их с Гуном чувства почти достигли пика? Когда он решился оставить ради нее свое прошлое? Когда она была готова оставить ради него свой мир?

- Если это правда, Гун... - заговорила она тихо.

- Я не стану даже думать об этом, - он прервал ее, - я решил. Майер наверняка что-то замыслил, а у нас и так много проблем, чтобы тратить силы на слизняка. Я уверен, что в мире найдется много желающих раздавить его своим сапогом.

Осознавая, насколько непростое решение он принял, Бианка взяла его за руку и притянула к себе. Ей захотелось показать, что она поддерживает его, что она благодарна ему, и что она любит его...

Последнее Биа выговорила вслух и, приподнявшись на носочки, быстро чмокнула в губы.

Гуннар улыбнулся, и ей стало понятно: он все преодолеет.

Они все преодолеют.

Когда впереди показался Оплот, на пристани уже можно было различить моряков и рабочих. Завидев небольшую яхту, кто-то замахал ярким флагом, указывая на свободный пирс.

- Я не очень хорошо причаливаю, Гун, - призналась ему Бианка, после того как завела яхту в бухту.

- Я все сделаю, - тут же отозвался он, сменяя ее возле штурвала, - но ты должна пообещать мне, что научишься, - прибавил он игриво.

- Обещаю, - ответила Биа, чувствуя, как тепло разливается по груди.

Она оглянулась на затянутый легким туманом Оплот. Он казался таким непоколебимым и спокойным. Увидев его со стороны еще раз, Бианка поняла, как ей нравится это место, и как бы ей хотелось сделать его своим. Пусть здесь не все было гладко. Но Арин и Хенр на своем примере доказали, что изменить мир, сделать его чуточку лучше для себя и своих детей возможно.

Вдруг на глаза попалась высокая смуглая фигура, которая судорожно замахала руками и запрыгала на месте, увидев приближающуюся яхту.

Бианка прищурилась, чтобы напрячь зрение и убедилась в своей первоначальной догадке. Это Бебхен.

- Встречает нас, - смешливо выговорил Гун, - вон, скачет, как егоза.

Биа улыбнулась, посчитав, что Бебхен рада их видеть и не терпит вызнать, как же прошел вечер, растянувшийся аж до утра. Однако когда яхта подошла ближе, почти к самой пристани, Бианка заметила, что лицо у встречающей взволнованное и напряженное.

Это не предвещало ничего хорошего...

Глава 35 - 2

И Гуннар, и Бианка заранее приготовились к плохим новостям.

- Гун! - когда они перешли с палубы на пирс, Бебхен подлетела к брату, - Ларс исчез!

- Что? - он недоуменно на нее уставился.

- Пропал! Его нигде нет! А Тай говорил, что видел, как кто-то уходил в море на лодке этим утром!

Гуннару тут же вспомнился их недавний разговор. Ларс запутался в себе, видно было, что что-то его гложет, но Гун не успел узнать, что именно.

- Я уверен, что все в порядке, - он попытался успокоить сестру, - может, ему просто захотелось побыть одному?

- Ларсу? Одному?

- Триш что-нибудь знает? - вступилась в разговор Бианка. Она подошла поближе и взяла Бебхен за руки.

- Наверняка знает, но я ничего не могу выпытать у нее! Она просто сидит у себя в комнате и рыдает!

Биа посмотрела на Гуна взглядом, явно говорившим: «С этим я должна разобраться».

Он кивнул, соглашаясь, и прибавил:

- Я узнаю у отца. Ларс наверняка предупредил его... - он чуть нахмурился и стиснул губы, переведя взгляд с сестры на Бианку. Ему хотелось сказать, что и о своем сне и о решении оставить месть он тоже переговорит с отцем, но не решился при Бебхен.

Впрочем, Биа, кажется его поняла. Она легко погладила его по руке, прошептала: «Все будет в порядке», - и быстрым шагом направилась вместе с Бебхен в крепость.

«Скорее бы все это уже закончилось, - подумалось Гуннару, - скорее бы мы все смогли просто жить».

Ему пришлось немного задержаться, чтобы отдать несколько распоряжений на счет яхты и вещей в каюте. Гун также хотел переговорить с Таем, узнать, что за лодка уплывала утром, точно ли в ней был его брат.

Хотя он всеми силами убеждал себя, что все в порядке, что с Ларсом ничего страшного не случится, просто не может случиться, сердце было не на месте. Он то и дело вспоминал сестру. Гарен была куда более самостоятельной и опытной в мореплавании, но это ее не спасло.

Гуннар понимал: если и с Ларсом что-то стрясется... Он не переживет. Не простит себя. И не сможет взвалить вину на кого-то вроде Майера.

Но узнать поподробнее об исчезновении брата не получилось. Из крепости за ним прибежала маленькая служанка с круглым лицом, вся красная и запыхавшаяся.

- Господин... - она тяжело дышала и едва вставляла слова между вдохами и выдохами, - ваш отец... Срочно... В зале...

- Я уже иду, - он поспешил прервать ее мучения.

Что ж. Видимо, отец все знает. И хочет поговорить.

Гуннар широким шагом двинулся домой. Сердце ускорило ритм, кровь вскипела. Он одновременно злился на Ларса и волновался за него.

На семью обрушилось столько проблем, как же не вовремя братец решил сбежать! Но с другой стороны он и пытался поговорить, просто нужно было обратить внимание, нужно было дожать, надавить, помочь ему разрешить свои вопросы.

Ведь и Ларс, и Бебхен такие же, как он. Держат в себе обиду и злость до последнего, пока она не забурлит, не начнет прожигать изнутри и не подтолкнет на необдуманные и отчаянные поступки.

Хенр, как и сказала служанка, ждал его в главном зале. Мрачный, напряженный, он сидел на стуле во главе стола, и Гуннару невольно вспомнился их разговор сразу после возвращения из мира людей.

Видно, обсуждать серьезные проблемы в пустом и темном главном зале - их новая традиция.

Гун не сразу заметил, что мама тоже здесь. Она стояла возле широкого витражного окна, спиной к нему. Обняла саму себя и опустила голову, разглядывая трещинки на каменном полу.

Конечно же, она волновалась.

- Гун! - Хенр поднялся, увидев стремительно приближающегося сына.

То, какими слабыми и старыми вдруг стали выглядеть его родители, разрывало сердце на части. И Гуннару хотелось избавить их от ноши. Хотелось заверить, что он сможет разобраться, распутать этот клубок невзгод. Теперь у него были силы.

- Я знаю, - выговорил Гун на ходу.

- Знаешь? Откуда? - Хенр оторопел.

- Бебхен мне сказала.

Отец уж начал:

- А откуда...

Но Гун не дал ему закончить. Эти тонкости не имели значения. Главное, что все можно решить, и он сейчас же этим займется.

- Неважно. Я прямо сейчас соберу людей и выйду с ними в море. Тай видел лодку утром, но на ней далеко не уйдешь за такое короткое время. Я найду его, не волнуйтесь.

Гун ожидал увидеть облегчение на лицах родителей, однако Хенр почему-то напрягся и недоуменно в него всмотрелся, а Арин обернулась и чуть слышно переспросила:

- Его? О ком ты?

- О Ларсе. Он... Он ведь исчез? - Гуннар осмотрел их растерянно. То, как они переглянулись, совсем ему не понравилось, и ард поспешил выяснить, в чем дело, - если ты звал меня не из-за Ларса, то...

- Хельга сбежала, - выговорил Хенр холодным голосом и плюхнулся устало обратно на стул.

- Ты говоришь, Ларс... - залепетала Арин, но словно бы потеряла все силы на полпути, не закончила предложение и закрыла рот ладонью.

- Он не мог это сделать, - сказал ей Хенр, однако Гуннар заметил, что глаза у него забегали.

Ларс исчез в тот же момент, как сбежала Хельга. Может ли... Может ли это быть совпадением? Как же хотелось верить, что это именно совпадение!

Но жизнь уже научила: очень редко все складывается так, как хочется.

- Если Хельга сбежала, то только в одно место - в Прибрежную крепость. Ей нужна будет большая лодка со своим флагом, чтобы добраться до других высших ардов, - Гун постарался отключить все чувства и сконцентрироваться на деле, - мы можем поехать за ней и...

- И что? Напасть на нее в ее же крепости? Так мы только глубже себя зароем, - перечил отец.

- Но и сидеть сложа руки мы не можем. Кто знает, что она собирается нарассказывать высшим ардам!

- Мы знаем. Потому что она не будет ничего придумывать. Ты заключил сделку с Майером и провез в наш мир двух смертных. Сделал то, на что я такими трудами наложил запрет. Выставил нас обоих предателями и лицемерами!

Глава 35 - 3

- Может, мы будем обвинять друг друга позже?! - Гуннар вскипел. Сейчас совсем не время препираться! Но совладать с раздражением не удалось, потому он ответил также громко и сердито, как говорил отец, - и забудь о Майере! Я решил оставить его, пускай катится на все четыре стороны со своей душонкой! Сейчас она даже ему не нужна, ни то что мне!

Хенр замер и внимательно посмотрел на сына.

- О чем ты? - его голос резко стал тише.

Странным образом это заставило и Гуна смерить пыл. Он сложил руки и выговорил:

- Он приснился мне сегодня. Как будто готов отдать душу и закончить сделку. Не знаю, насколько это может быть правдой.

- Когда ард и человек заключают сделку, они становятся связаны не только ее условиями, - заявил Хенр со знанием дела, - так что это может быть правдой.

- Но это неважно. Майер - не та проблема, которую нам стоит решать.

Хенр замер, в его тяжелом взгляде появилась задумчивость. Постукивая пальцами по столу, он будто бы что-то высчитывал, и Гун, как ни старался, представить не мог о чем отец так долго размышлял. Ведь хотя бы здесь дело было ясным. Без Майера их жизнь станет намного легче.

- По-моему, все как раз наоборот. Ты должен завершить сделку, - эти слова стали для Гуна неожиданностью. С легкостью прочитав озадаченность на лице сына, хозяин Оплота объяснил, - все претензии Хельги, все, что она может обрушить против нас завязано на твоей сделке. Мы уладили тогда это, спустили тебе с рук. Сегодняшняя наша проблема в том, что ты привез сюда Бианку и Триш. Но... Если твоя сделка будет закончена, а на руках у тебя будет душа Майера, подтверждающая это, как Хельга докажет, что сделка завершилась не сразу по условию вашего договора, а после похищения? Как она докажет, что Бианка и Триш не д’арды? Что их привезли сюда против их воли, как арды когда-то привозили рабов?

- Но люди видели, как я их привез, - поспорил Гуннар.

Хенр махнул рукой:

- Никто в Оплоте не скажет этого. Более того, наши люди смогут подтвердить, что Бианка и Триш всегда здесь жили. Мы даже найдем им липовых родителей.

- Люди Оплота любят нас. Мы как одна семья, - подтвердила Арин.

- А люди из Прибрежной крепости? Они могут сказать, - каким бы многообещающим ни начал вырисовываться план отца, Гун хотел учесть все детали.

- Насколько я помню, - вдруг снова заговорила Арин, - Хельга отрезала своим рабыням языки.

- А ее питомцев убедит Эдвард. Они послушают своего, к тому же язык у него подвешен... Да и не удивлюсь, если ее люди и без того пожелают расквитаться с ней, - прибавил Хенр.

- А когда она поймет, что проигрывает «человечшкам», - Арин выступила вперед, ее спина распрямилась, голос стал тверже, взгляд - увереннее. Кажется, план супруга пришелся ей по нраву, - то она сама себя закопает перед остальными ардами. Мы все видели, насколько она не в себе и как легко срывается. И остальные тоже это увидят, только Хельга почувствует, что терпит поражение.

Хенр кивнул и впервые за весь разговор улыбнулся.

- Это может сработать, - сказал он, - но нужно действовать быстро. Я отправлюсь за Ларсом верну его и... Если он окажется с Хельгой, то отвлеку ее. Другому высшему арду она ничего не сделает. Это не в ее интересах.

- Я не верю, что Ларс может быть с ней заодно, - в глазах вроде бы приободрившейся Арин показалось отчаяние, - он наивный, но не предал бы свою семью!

Хенр протянул руку и взял ее за ладонь, желая поддержать, утешить.

- Я тоже так думаю, - впрочем, мрачность и искры в глазах указывали: Хенр допускает обратное. И одним только предкам известно, что творилось сейчас в его душе и какие планы на счет Ларса, в случае если он действительно освободил Хельгу, складывались в его мыслях, - если я найду его не у Хельги, - прибавил он с робкой надеждой, - то мы решим, соваться ли к ней вообще, нужно ли нам это... - он поднял взгляд на старшего сына, - но ты, Гун, должен сразу отправляться за душой Майера. И забрать Эдварда. Он нам очень пригодится.

Кажется, Хенр ожидал, что Гуннар тут же сорвется с места, чтобы начать приготовления, и несколько удивился, когда тот не шелохнулся, отвел взгляд и глубоко о чем-то задумался.

- Это хороший план, милый, - Арин подошла к сыну и положила ладонь ему на плечо, - лучше и не придумаешь.

- Майер готов отдать душу, только если я верну Бианку, - произнес Гуннар холодно. Кулаки его сжались от злости, мысль, что Майер может добиться своего, может использовать Бианку, сводила с ума.

Арин чуть заметно вздрогнула и беспомощно уставилась на мужа. Хозяин Оплота сжал пальцами веки и наморщил лоб.

- Я не отдам ее ему. Я люблю ее. И если ты хочешь устроить мне допрос, серьезен ли я и готов ли жениться, как Ларсу, то да, готов, - прибавил Гун категорично, и почувствовал, как мать крепко сжимает его локоть.

- Я не устрою тебе допрос. Я не сомневаюсь в тебе, - Хенр тяжело вздохнул. Да, такие условия все усложняют... Помолчав мгновение и поразмыслив, он вдруг хлопнул обеими руками по столу и заявил серьезно, - значит, тебе придется привезти ее Майеру.

- Что? Нет! - протест со стороны сына был ожидаем.

Хенр продумал довод «за» прежде, чем озвучил свое решение, и сейчас смог спокойно и лаконично ответить Гуннару:

- Какая разница, если он умрет, когда отдаст свою душу? Биа станет вдовой и сможет сама собой распоряжаться. К тому же Майер не знает, что Бианка прижилась здесь. Может, он просто хочет ее спасти?

- Майер не из тех людей, кто кого-то спасает, - сказав это, Гун поморщился, - он из тех, кто идет по головам и играет не по правилам.

- Может, он хочет сделать что-то хорошее под конец жизни? - столь наивную мысль неожиданно было услышать от матери.

- Мы можем сидеть здесь и гадать, а можем узнать все на месте, - снова заговорил Хенр, - если он что-то замыслил, то Эдвард должен знать, ты же за этим его привлек?

- Я понимаю, что ты не хочешь рисковать, но... - Арин тоже настаивала, - если подумать, то Бианке даже будет безопаснее в мире людей, пока Хельга здесь, на свободе.

Гун мотнул головой, отгоняя нарастающее отчаяние. Он понимал, что план неплох, но также не верил, что он безопасен для Бии.

И он не знал, какое принять решение.

- Я думаю, мы должны обсудить это с Бианкой, - распознав, что сын мечется, предложила Арин, - это касается и ее, и у нее должно быть право голоса.

Хенр кивнул, признавая это.

Поспорить с важностью ее мнения не мог и Гуннар.

Однако в голове вспыхнуло воспоминание. Шторм. Раскрывшийся парус. И Бианка, храбро взбирающаяся по мачте.

Она не побоится рискнуть собой ради общего блага.

И на Гуна вслед за этой мыслью накатил ужас, похолодели руки и замерло сердце.

Ведь он не готов был рискнуть ею.

За Бией отправили служанку. Пока ее не было, обсуждение само собой приостановилось. Арин снова отошла к окну и отвлекала себя разглядыванием цветных стеклышек, Хенр отбивал пальцами одному ему известный ритм, Гун сел за стол рядом с отцем и какое-то время наблюдал за движениями его рук, но все нараставшее и нараставшее волнение вскоре захлестнуло сголовой, и он нарушил молчание:

- Если с ней что-то случится... Я не переживу.

- Тогда сделай так, чтобы не случилось, - хмуро ответил отец.

- И лучший для этого способ - оставить Бию здесь.

Хенр неодобрительно покосился на него:

- У тебя есть другой план, который решит все наши проблемы? - после того, как Гун нехотя мотнул головой, отец заключил, - вот именно. У нас нет другого плана.

- Даже не знаю, что хуже: отсутсвие плана или план, который подвергает опасности твоих любимых.

Хенр странно дернулся, подался к сыну и выговорил, строго, холодно, даже немного со злостью:

- Я понимаю, что тебе все это не нравится. Поверь мне, я сам не в восторге. Но когда совершаешь серьезные ошибки - не жди, что исправить их будет легко, что это не будет связано с рисками, и что судьба не накинет тебе еще парочку проблем, пока ты все решаешь. Такова жизнь. Ее суровая правда. И я надеюсь, что ты это поймешь, ведь однажды тебе придется оказаться на моем месте и разгребать эти самые проблемы.

Гуннар почувствовал себя ребенком, выслушивающим нотацию. Впрочем... Отец был прав. Кругом прав. Не стоило ожидать, что все рассосется, не стоило думать, что если сделать вид, будто нет никакой проблемы, то ее действительно не станет.

Если натворил дел - будь добр разобраться с ними.

И он уж порвался сказать, что все понял, но послышались быстрые шаги и в зал вошло трое.

Отправляли только за Бианкой, но она, скорее ненароком, привела с собой свиту из взволнованной Бебхен и растрепанной Триш с заплаканным лицом.

Почему-то, когда они появились, Гуну захотелось встать. Биа тут же посмотрела на него вопрошающе, и тот тяжело вздохнул, отводя взгляд. Он знал, что она поймет его. Но оттого легче не становилось.

- Мы отправляли только за Бианкой, - выговорил Хенр, намекая, что остальным девушкам нужно уйти.

- Что случилось? Я должна знать! - Бебхен вполне ожидаемо воспротивилась.

И на всеобщее удивление Гун встал на сторону сестры:

- Это касается всех. Они должны знать, что происходит, и знать, что делать, в случае чего.

Хенр посмотрел на сына чуть удивленно. Только что он был растерянным, рассерженным на обстоятельства, испуганным, что придется рисковать... Но сейчас вдруг заговорил громко, уверенно, в его взгляде показалась решительность, и хозяину Оплота почудилось, будто Гуннар за мгновение превратился в его глазах из запутавшегося мальчишки в мужчину.

Что так на него повлияло? Его слова? Или появление Бианки?

Что бы это ни было, в груди у Хенра затеплилась надежда.

Гун сам рассказал, в чем дело, и какой у них план. Он не пытался взвалить ответственность за это решение на плечи родителей, ничем не дал понять, что они все это придумали. Он говорил: «мы», - и имел в виду, казалось, не столько себя и Арин с Хенром, сколько всю семью сразу.

Бебхен, выслушивая все это, хмурилась, выпучивала глаза и едва вздрагивала, Триш не поднимала взгляд, уставившись себе в ноги, и теребила косу. Бианка стояла прямо, неподвижно, стойко.

Хенр поразился ее храбрости и вместе с тем подумал: если она станет следующей хозяйкой Оплота, то его дом и его люди окажутся в надежных руках.

- Мне бы хотелось, чтобы все сложилось иначе, - когда Гун закончил и зал на мгновение затянуло тишиной, Арин обратилась к Бии, - но мы не видим другого варианта...

Девушка сделала легкий жест рукой, призывая ее остановиться, и сказала:

- Я никогда не думала, что будет легко. Так или иначе все эти вопросы придется решить, - она посмотрела на Гуннара прямо, и в ее взгляде отразились одновременно нежность к нему и огромная внутренняя сила, - и мы их решим.

- Нужно начинать прямо сейчас, - Хенр посмотрел на девушку с уважением и благодарностью.

- Тогда я начну собираться, - тут же ответила Биа.

- Я помогу, - голос Гуна чуточку охрип, будто он устал.

Впрочем, к Бианке он подошел быстро, обнял ее за талию, шепнул что-то на ухо, и вместе они вышли из зала.

- Кажется, они любят друг друга, - прошептала сама себе Бебхен, проводя их взглядом.

Ей было радостно за брата и его избранницу, но вместе с тем горько, что на их долю выпало столько испытаний... И львиную долю из них обрушила на свою семью она сама.

- Неудивительно, что люди соглашаются на сделки с ардами, - вдруг сказала Триш тихо, но с едкостью в голосе, - одним достается все, а другим - ничего.

Хоть Бебхен было жаль, что Ларс с Триш серьезно поругались этой ночью (удалось выяснить подробности благодаря Бианке), слова девушки возмутили ее.

- Что ты такое говоришь?! - рыкнула Бебхен.

Но Триш не ответила ей. Лишь махнула рукой, поджала губы и, не прощаясь, ушла.

Глава 36 - 1

«Откуда он все это знает?», - то и дело вспыхивала в голове Эдварда мысль, когда он наблюдал за Софирцем и его людьми.

Единицам были известно о существовании ардов и другого мира. А о возможности перехода в него... Блейн затруднялся определить, сколько таких умельцев найдется среди людей. Сам-то он не до конца понимал систему и предпочитал просто наблюдать, как это делают д’арды под предводительством Гуннара.

Но вот перед ним предстало как минимум четыре пиратских судна, три брика и один галеон, та самая «Красная дева», давно уже набившая оскомину Майеру, и экипаж этих кораблей прекрасно знает все тонкости перехода между мирами.

Стоя на капитанском мостике, Эдвард, словно завороженный наблюдал за приготовлениями.

- Если так и будешь стоять с открытым ртом - решу, что ты ничего и не знал об ардах, - вдруг сказал ему Исимил шутливо, впрочем глаза его стрельнули.

- Я просто удивлен, - Блейн ухмыльнулся, - ты удивил меня. Со мной такое давно не случалось.

- Я удивлю тебя еще сильнее, - из уст пирата это прозвучало ни то как обещание, ни то как угроза. Софирец замолчал на мгновение, но, почувствовав на себе испытующий взгляд Эдварда, прибавил, - но это потом. Сначала перейдем.

Блейн кивнул, хоть жажда поскорее во всем разобраться разрывала его на части.

Однако стоило помнить: флотилия Майера никуда не делись и ждет рассвета, чтобы напасть на пиратов. А Эдварду очень-очень не хотелось оказаться посреди бойни.

Корабли Софирца отчалили, отошли от крепости и выстроились в прямую линию. Они ждали первых лучей солнца и заранее выровняли ход на восток.

Как только на горизонте появились первые огненные всполохи началось то, что Блейн про себя называл «танцами на воде». Он не понимал предназначение всех маневров, проделываемых кораблями, собирающимся совершить переход, но знал: если пропустить хоть одно движение - дорога в мир ардов не откроется.

Возможно, это был какой-то код или шифр. Для предков или кто там сторожил границу между мирами? Что-то вроде ужасно сложного в исполнении пароля, который дает ардам полную гарантию: чужак не попадет в их мир.

Что ж. Очевидно, что тот, кто продал ардам эту идею, обманул их. Ведь Исимил и его пираты точно были чужаками.

Выстроившись в ряд за «Красной девой», словно гусыня и ее птенцы, корабли выделывали повороты и зигзаги, а в тот момент, когда солнце выползло наружу, а его отражение на воде начало походить на светящуюся тропу из волшебной сказки, корабли выстроились в его направлении.

Эдвард знал: сейчас их как следует тряхнет, - и схватился о фальшборт обеими руками.

Исимил на это усмехнулся:

- Нет. Ты все-таки все знаешь.

В ту же секунду вода забурлила, могучая неизвестная сила со всей дури вмазала по дну корабля и вытолкнула вместе с собой соленую воду. Она вздыбилась вверх, чуть ли не до верхушки мачты, и на мгновение белой стеной оградила корабль от всего мира, а потом водопадом обрушилась вниз. И за ней, за этой стеной, уже был другой мир.

Зрелище быстрое, но впечатляющее. Впрочем, Эдвард его не любил: из-за треклятой водяной стены он вечно промокал до нитки.

Он зажмурился - соль попала в глаза, попытался вытереться рукавом, забыв, что и он весь пропитан морской водой. Скрепя зубами, он раскрыл веки сквозь боль и осмотрелся.

Куда их занесло?

Он помнил, что Гуннар рассказывал: невозможно предугадать, где именно в мире ардов появится твой корабль после перехода. Обычно, по воле предков ли или благодаря простой удаче, они выходили близко к Оплоту. Но был случай, когда их с Гуннаром занесло на самый юг и пришлось добираться домой две недели... Но зато они купили несколько ящиков отменнейшего вина в Солнечной твердыне, что тоже неплохо.

Сегодня, впрочем, Эдварду повезло и он оказался в самом удачном месте. Он увидел совсем недалеко гладкую цветную скалу с высеченной в нем крепостью.

- Мы у Прибрежной крепости? - зачем-то спросил он у Исимира, хотя вряд ли тот знал названия ардских крепостей.

- Что? - как и следовало предполагать, Софирец его не понял.

- Ничего. Просто хорошо, что мы переместились сюда.

- Мы всегда сюда перемещаемся, - он качнул плечами.

«Занятно...», - подумалось Эдварду. Впрочем, он быстро нашел логическое объяснение: все люди, попадающие в мир ардов, оказываются сперва в Прибрежной крепости. Просто это всегда жертвы кораблекрушений и утопленники, а не пираты на своих кораблях. Но, вероятно, для них действуют те же законы.

- Я вырос в этой крепости, - ни с того ни с сего разоткровенничался Блейн, - странно, мы никогда не замечали на горизонте пиратские корабли.

- Мы редко перемещаемся и сразу уходим.

- Это правильно. Чужаков этот мир встречает жуткими бурями.

Исимил дернул бровями и кивнул, как бы говоря: «Я проверил это на своей шкуре».

- Я мог бы поговорить со своим другом... - начал Эдвард задумчиво. Стоило определиться со следующими действиями, - потом мы можем встретиться где-нибудь. Где тебе удобно. Обсудить, что можно сделать с Майером.

- Да. Только сначала я хотел бы поговорить еще кое-о-чем, - Исимил выступил из-за штурвала, жестом приказал квартирмейстеру заменить себя, а Блейна хлопнул по плечу, призывая последовать за ним, - в моей каюте.

- Ладно, - Эдвард не стал задавать лишних вопросов. Фраза «в каюте» ясно давала понять: Софирцу не нужны любопытные свидетели. Пусть и из его же команды.

Они спустились с мостика и прошли в большую, но ужасно темную и мрачную капитанскую каюту.

Крохотные окна из мутного, но прочного стекла, были зашторены, всюду - завал из бумаг, карт и каких-то планов, на стенах висели раритетные сабли. Где-то здесь должна была быть и кровать... Но под грудой хлама Эдвард едва ли различил кресло против письменного стола и стула, к которому направился Софирец.

- Я хотел бы узнать о той женщине, которую погубил Майер. О сестре твоего друга, - сгребая со стола бумаги, выговорил Исимил.

- Лучше будет обсудить это с самим Гуннаром. Неуверен, что имею право... - уж начал Эдвард.

Но Софирец его прервал:

- Ее звали Гарен, да?

Эдварду захотелось сесть.

- Судя по твоему лицу - да, - ответил Исимил сам себе.

- Откуда ты знаешь? - Эдвард почувствовал себя беспомощным мальчишкой. Впрочем, Софирец ведь обещал его удивить.

- По всей видимости, - он медленно опустился на стул, - мы мстим за одну и ту же женщину.

Блейн протер глаза, на него навалилась странная усталость.

- Ты ведь понимаешь, что теперь обязан все мне рассказать? - выговорил он хрипло.

Исимил ответил:

- Как и ты. Она была мне дорога. Она была моей женой.

Эдвард мотнул головой:

- Меня должны были пригласить на ту свадьбу. Я же близкий друг семьи.

- Полагаю ты тогда были слишком занят и учился ходить на горшок.

- Я приму это за комплимент, что я молодо выгляжу, - Блейн нахмурился, подался вперед и заговорил уже серьезно, - почему она никому о тебе не сказала? Судя по тому, что я знаю... Гарен была близка с родными.

- Она собиралась сказать... То есть, - Исимил тяжело вздохнул и опустил глаза, - она пыталась. Но не могла попасть сюда.

- В смысле?

- Она ждала ребенка. От меня.

Эдвард замер на мгновение, пытаясь уложить это у себя в голове. Со скрипом новость втиснулась в общую картину, и он смог заставить себя снова говорить:

- И как это связано?

- Я точно не знаю. Но Гарен думала, что предки ее не принимают. Из-за того, что в ней одновременно две души - ардская и человеческая.

Эдвард беспомощно стиснул губы. Он едва ли понимал тонкости духовного мира и все эти ардские штучки с душами и не мог рассудить, верна ли была догадка Гарен. Впрочем, вспомнив недавнюю историю этого мира, жесткое разделение между людьми и ардами, противостояние, которое встретили на своем пути родители Гуннара... Мысль, что предки могут отвергнуть ардессу, несущую под сердцем ребенка от человека, становилась правдоподобной.

- Она пыталась найти способ... - Исимил мотнул головой, осознав, что говорит невпопад, - беременность была тяжелой. Раньше ардессы не рожали от людей и, по всей видимости, это сложнее, чем человеческой женщине понести от арда.

- Была какая-то легенда...

- О Веренике. Гарен постоянно ее вспоминала. Пыталась найти в ней ответ.

- Нашла?

- Что-то она определенно нашла.

У Эдварда почему-то холодок пробежал по спине. Он почувствовал, что подобрался к правде ближе, чем кто бы то ни было. Он знает историю со слов Гуннара. И сможет сопоставить с историей Исимила. Он может во всем разобраться. Прямо сейчас.

Глава 36 - 2

- Что она нашла, Исимил?

Не было в мире более разочаровывающего ответа, чем этот:

- Я не знаю.

- Ты издеваешься?! - Эдвард хлестнул руками по воздуху, но тут же понял, что обвинять вдовца - последнее дело, и быстро извинился, - прости, я просто...

- Я знаю. Я тоже хочу знать правду, - он сложил пальцы в замок и задумчиво отвернулся, - мы с Гарен много путешествовали. Она погрузилась в древние учения о душах. Пыталась выяснить, что знают люди, какие у них есть способы взаимодействовать с ними. И она была очень близка к чему-то... Она говорила о переселении душ, об обмене ими, как это было в той легенде про Веренику, про заключение душ в предметах... Но в Софирии случился государственный переворот. Моя семья, моя страна были в опасности. А у Гарен уже был большой живот. Я должен был вывезти родных в безопасное место, и спрятать любимую там, где ее не найдут враги султана. Беременная невестка паши - слишком хороший повод для шантажа, - Исимил поморщился, - Гарен решила поехать в Дубиншофт в Фазории. Там у нее был давний друг.

По интонации Софирца сразу стало ясно, о ком он говорит.

- Винсент Майер, - заключил Эдвард.

- Трусливый торгаш. Однажды Гарен спасла его в одном кораблекрушении, и он к ней присосался. А она была слишком добра, чтобы оттолкнуть эту гадину.

- И что было дальше?

Исимил как-то неестественно вытянулся, лицо его побелело и приобрело выражение, как у тяжело больного человека, напряженное, измученное, испуганное.

- Ничего. Больше я ее не видел, - он замолк, и Эдвард не стал давить на него. Было ясно, что это самая сложная часть истории, - моего отца убили, чудом удалось вывезти мать и сестер... Когда я приехал за Гарен, чтобы спрятать ее там же, где я спрятал их... - он тяжело сглотнул, - Майер заявил мне, что Гарен мертва. Что она умерла при родах. И ребенок тоже умер, - вдруг его лицо скривилось, губы расплылись в злобной ухмылке, - но в могиле, на которую он указал, лежал какой-то старик, а не она с ребенком. И ни один врач, ни одна повитуха, травница или бабка не принимали у нее роды. Дубиншофт большой. Но я обошел их всех. И когда я вернулся к Майеру. Ткнул его носом в его же ложь... Он ничего не сказал. Он не дал мне ответы. Даже когда я разбил ему морду - он смолчал, - Исимил поморщился, - эта тварь узнала что-то важное от Гарен и хотела приберечь для своей выгоды. Он убил ее, чтобы воспользоваться этим! Убил ее и моего ребенка! - Софирец вскочил и так сильно ударил ладонями по столу, что бумажные башенки развалились, листы полетели по каюте, а сам стол затрясся, будто бы от страха.

Эдвард молчал, однако... В голову ему засела странная мысль: ни Исимил, ни Гуннар не знали наверняка, что Майер виноват в смерти Гарен. Он, определенно, в ней замешан. Но что именно случилось? И... Где ребенок? Гарен разбилась о скалы на пути от Прибрежной крепости к Оплоту. Но она не была в тот момент беременна.

- Гарен добралась сюда, - вдруг выговорил Блейн. Он так погрузился в размышления, что не уследил за языком и не подумал, как это может повлиять на Исимила.

- Что? - Софирец уставился на него недоуменно.

- Она погибла здесь, - раз уж начало положено, то придется идти до конца. Эдвард посмотрел на Исимила сочувственно, впрочем сдержать пламя, вспыхнувшее в груди, было сложно. Все сильно закрутилось, - она попала в шторм на небольшой лодке. Она была одна и не справилась. Гуннар нашел ее, и Гарен успела назвать ему имя Майера. Мы не знаем почему. Гун пытался выбить из него правду, как и ты, но безрезультатно. Он не дает ответ.

Глаза Софирца налились кровью.

- А мой ребенок?

- Она уже не носила его.

- Мой ребенок может быть где-то... Где-то у Майера?!

- Я не знаю, Исимил. Мы не знаем, жив ли вообще твой ребенок. И почему Гарен оставила бы его Майеру, а сама отправилась бы сюда, не дождавшись тебя. Я понимаю, что это тяжело...

Софирец вскинул руку и мотнул головой.

- Ты прав, - заявил он хриплым голосом, - я бы хотел поверить, что мой ребенок может быть жив, но я не должен. У меня нет оснований. Единственное, что я знаю это то, что Майер скрывает всю правду. И только он даст мне ответ.

«Порой не стоит отказываться от надежды», - подумал Эдвард, но не решился поделиться этим с Исимилом. Казалось почему-то, что он не из тех людей, кому такой совет пойдет на пользу.

- Послушай, - вместо этого сказал Блейн, - я уже говорил тебе в Галлене, что мы с Гуннаром подобрались к Майеру близко. Десять лет назад они заключили сделку. Винсент не знал, что Гуннар брат Гарен и повелся на это. Теперь его душа принадлежит Гуну, и как только он ее получит... Мы сможем выяснить все, - Исимил глядел на Эдварда прямо, пронзительно, но при этом молчал. Поэтому тот продолжил, невзначай сделав голос деловитым, - как я понял, ты хочешь кровной мести. И это впишется в план. Майер нашел способ удержать свою душу, хотя по закону сделок, она должна была покинуть его в назначенный срок. Но в мертвом теле душу не удержишь. Если ты захочешь убить его - то заодно поможешь нам получить душу. И мы, конечно же, поделимся с тобой правдой, - сделав небольшую паузу Блейн прибавил уже тише, мягче, - Гуннар очень любил свою сестру, до сих пор любит. Ему ценно все, что связано с ней. Так что ты тоже будешь ему ценен, он не обманет.

- Она много о нем говорила, - Исимил легко кивнул и вдруг спросил, - если ваша проблема так просто решается смертью Майера... Почему вы его не убили? Ты подобрался к нему близко. Наверняка была возможность.

- Я не убийца, - Эдвард развел руками.

Этот простой ответ удовлетворил Софирца.

- Мы не будем задерживаться здесь. С тобой и Гуннаром я готов встретиться в мире людей. На нейтральной территории.

- Где и когда?

- Нарагэ. Пиратский порт в Ровийской акватории. Знаешь это место?

- Знаю.

- Я отправлюсь туда сразу после перехода обратно. Не знаю, сколько времени займет дорога, зависит от того, где нас выбросит.

- Тогда и мы выйдем как можно скорее, - Эдвард поднялся, - мне нужно будет высадиться в Прибрежной крепости.

Софирец встал вслед за ним и немного удивился:

- Эта крепость... И есть то место, где выросла Гарен?

- О, совсем нет. До того места вы до заката не успеете дойти. Но я смогу найти лодку в Прибрежной крепости.

- Тогда я дам команду причалить.

Исимил вышел из-за стола и уж решительно двинулся к выходу из каюты, но Эдвард встал у него на пути:

- Хозяйка этой крепости не будет рада человеческому кораблю. Лучше... отвезите меня тихонечко на небольшой и неприметной лодке, - явиться к Хельге на четырех кораблях из мира людей, снабженных пушками и набитых головорезами - та еще затейка, и Блейн это понимал. Ни к чему было вызывать у нее приступ паранойи. Он и так в последнее время раздражал ардессу. Своей близостью с Гуном, скорее всего.

Условия Исимилу не слишком понравились, но он пошел на уступки. Моряки быстро подготовили шлюпку, и на радость Эдварда за весла села пара крепких ребят, а не он сам. Гребля теперь официально стала второй его самой нелюбимой вещью. Она числилась в списке сразу за корсетом.

- Учти, Эдвард Блейн, - чтобы не позволить ему сразу сесть в шлюпку, Исимил удержал его за локоть и шепнул, удивительным образом сохранив грозность в голосе, - я семнадцать лет ждал этот момент. У меня не осталось моей страны, я лишился титула и дома. Мой отец погиб, а матери и сестрам слишком опасно находиться рядом со мной. Я потерял Гарен... И нашего ребенка. Если ты или Гуннар лишите меня возможности отомстить и расквитаться с Майером... - его глаза сверкнули, - тогда я сделаю вас объектом своей мести. И, поверь мне, на этот раз я не затяну так надолго. У меня больше нет необходимости искать союзников и собирать силы.

- Мне тоже было очень приятно с тобой познакомиться, - отшутился Эдвард, хотя от столь прямых угроз из уст опасного человека мурашки пробежали по телу.

Исимил выпустил его руку, и когда Блейн расположился в шлюпке, напомнил:

- Нарагэ. Я буду ждать вас обоих, - он дал команду ребятами за веслами, и те взяли курс на Прибрежную крепость.

Эдвард покидал Софирца с тем же чувством, с каким прибыл к нему. Он не мог понять, кого обрел в его лице: союзника или опасного врага?

Лодка быстро приближалась к цели. Блейн уже мог разглядеть вытесанные в скалах статуи. Ему стало не по себе. Какие бы препятствия он ни преодолевал, какие бы проблемы ни решил, но в Прибрежной крепости он неизменно чувствовал себя маленьким, беспомощным и ужасно одиноким.

Ему вспоминалось детство, проведенное здесь. Хельга со своими странными и жестокими воспитательскими порывами. И какого черта она обучала мальчишек, вроде него, когда так ненавидела людей?

Невольно ему стало интересно, сколько лет ему было, когда погибла Гарен, и Гуннар с Исимилом независимо друг от друга ступили на тропу мести. Что ж... На горшок тогда он уже не ходил, но едва ли знал о существовании Софирии, о государственном перевороте там - тем более.

Гуннар - ард и для него это время прошло быстрее. Но вот Исимил... Он потратил, считай, всю свою жизнь на разборки с Майером. За эти семнадцать лет, он, Эдвард, превратился из мальчишки в молодого мужчину! Да что там он?! За семнадцать лет успела родиться и вырасти в девушку Бебхен, сестра Гуннара. Приемная сестра, если быть точнее.

Эдвард чуть нахмурился, удивленный этой мыслью. О громкой и энергичной девушке он особо не вспоминал. Не так хорошо ее знал, и находил ее, скорее, еще совсем незрелой и надоедливой, однако... Она ведь софирка?

В голове что-то щелкнуло, вспыхнула яркая и совершенно безумная мысль, которую Блейн поспешил отогнать, впрочем... Он вдруг спросил себя: а почему, собственно, он ее отгоняет? Потому что считает ее нереалистичной или не хочет верить, что ответ, один из ответов, все это время мог быть под носом?

Эдвард попытался вспомнить все, что знал о Бебхен. И, пожалуй, впервые обрадовался девичьей болтливости: сестра Гуна и Ларса рассказывала о себе очень-очень много. Ей семнадцать. Значит, родилась она примерно в то же время, когда должна была родить Гарен. У нее яркая софирскся внешность. Значит, как минимум один из родителей должен быть софирцем. Впрочем, она говорила, вроде, что софирка - ее мать, ведь она помнила белокожего отца. Но... Действительно ли это был ее отец?

Сказать сложно, Хельга выбила из нее всю память о прошлой жизни.

Сердце екнуло при мысли об этом. Хельга... Даже по своим меркам она измывалась над девочкой слишком сильно. Но для чего? Девочек она либо продавала другим ардам, либо отрезала им язык и отправляла мыть полы да готовить еду. Почему с Бебхен было иначе?

Он напряг мозги. Руки задрожали от волнения. Он чувствовал, что подобрался очень близко.

Сколько лет было Бебхен, когда она оказалась в Прибрежной крепости? Семь. То есть, это случилось десять лет назад. Что еще произошло десять лет назад? Гуннар заключил с Майером сделку.

Может ли это быть совпадением?

Как только Бебхен оказалась в крепости - Хельга взялась за нее. Блейн попытался вспомнить, как Бебхен появилась в мире ардов, но в памяти ничего не всплыло. Просто он однажды встретил перепуганную смуглую девочку в коридоре и угостил ее печеньем. Если бы она была жертвой кораблекрушения... Тогда новеньких в стане Хельги было бы много. Хотя бы трех-четырех выживших всегда прибивает к берегам ардов. Но Бебхен пришла одна.

Это все странно. И ее появление. И интерес к ней Хельги.

Хельга... Ведь это она нашла Майера. Она пыталась узнать у него правду и не добилась ее. По крайней мере... Так она сказала Гуннару. И Гуннар решил заключить сделку. А Хельга рьяно его отговаривала. Хотя она, напротив, поборница ардских традиций. Для нее сделки должны быть несправедливо утерянной привилегией. Почему в случае с Гуном она была другого мнения? Волновалась за него? Или ей тоже было, что скрывать?

И примерно в то же время появилась Бебхен. А ее единственное воспоминание о родителях - это белокожий отец, которого было мягко обнимать. Значит, он был полным. Майер полный.

Исимил так и не увидел Гарен и своего ребенка.

Бебхен не помнила свою мать.

Гарен разбилась о скалы уже не будучи беременной.

Исимил оставил ее у Майера, потому что она ему доверяла.

Гарен могла оставить у него же и своего ребенка. Ребенка, который за неимением альтернатив мог бы принять Майера за отца.

Но если все так... Зачем прятать ребенка от настоящего родителя? А потом отдавать его Хельге спустя столько лет? Зачем Хельге забирать его и скрывать от Гуна?

У Эдварда в голове всплывали все новые и новые вопросы, впрочем, он не мог отрицать: теория, безумная, невероятная, выстраивалась в довольно цельную картину.

Но, может ли это быть правдой?

Глава 36 - 3

- Приплыли, принцесса, - от важных раздумий отвлек голос одного из гребцов.

Блейн покосился на виднеющуюся вблизи Прибрежную крепость. Действительно, они на месте.

Правда до берега еще не доплыли...

Впрочем, моряки были другого мнения:

- Высаживайся, - наказал ему второй гребец.

- У меня не такой широкий шаг, - Эдвард протянул руку, указывая, что для высадки здесь далековато.

- А мне за греблю никто не платит.

Второй сунул руку в воду и поддакнул:

- Водичка теплая. Освежись.

- Если дело в деньгах... - один из гребцов дернулся вперед, будто намереваясь вытолкнуть Блейна за борт, что заставило его оборваться на полуслове, вскочить и выкрикнуть, - ладно! Господи! А я уж думал, вы цивилизованные люди!

- На что это ты намекаешь?..

Пират не получил ответ. Эдвард вскинул руку в знак прощания, второй зажал нос и солдатиком плюхнулся в воду.

Возле Прибрежной крепости она всегда была очень теплая. Единственная хорошая вещь, с которой встречаются здесь люди.

Она обволокла его мягкой пеленой, и Блейн позволил себе опуститься пониже. Ему впору было бы чувствовать себя оскорбленным. В конце концов его почти что вытолкнули из лодки, прямо в одежде! Но почему-то в нем не зародилось ни злости, ни обиды.

Наверное, все дело в его догадке. Невероятной, но, кажется, правдивой. Он чувствовал, нет, пожалуй, он даже знал наверняка, что это многое изменит. В лучшую сторону. Месть над Майером и выяснение обстоятельств смерти Гарен всегда казались Эдварду плохой идеей. Ничего из этого не облегчило бы ношу ни Гуннару, ни его семье. На поверку это даже ухудшило их положение.

Но вот новость о том, что Гарен успела найти свое счастье, что она оставила после себя продолжение - своего ребенка, и этот самый ребенок чудом или волей судьбы встретился Гуну, полюбился им и стал частью его семьи, своей семьи... Эта новость одновременно обескуражит и избавит хозяев Оплота от груза. Ведь все это время они жили с мыслью, что не помогли Гарен, что подвели ее, а по сути сделали для нее самое важное, что только может быть: спасли и воспитали в любви ее дочь.

Эдвард вынырнул у самого берега. Когда ноги коснулись каменного дна и ему удалось выпрямиться и своим ходом зашагать к суше, он подумал, что никогда еще не чувствовал себя таким мокрым. Пропитанная соленой водой одежда давила на него с такой силой, будто он облачился в тяжелейшие доспехи.

Выйдя из моря, он снял ботинки и вылил из них, казалось, небольшое озеро. Снял носки, выжал их, как мог, сильно, но едва ли это помогло, и решил идти босиком. Камешки неприятно впивались в ступни, но, в отличие от одежды, кожа хотя бы быстро высохла, и Эдвард не так сильно поскальзывался.

Это позволило ему быстро добраться до Прибрежной крепости, минуя ее порт. Здесь, сбоку, была спрятана узкая каменная лестница, ведшая прямиком в стан Хельги - это был один из многих тайных выходов на тот случай, если хозяйке понадобиться сбежать. Она всегда была настороже и всегда имела в голове план побега. Эдварду думалось, что паранойя - всего лишь одна из граней ее растущего безумия. Но в контексте его недавних умозаключений... Хельга могла бояться расправы над собой, потому что действительно была в чем-то виновата. В чем-то серьезном, непростительном.

«Может, и питомцы вроде меня ей за этим, - поднимаясь по ступеням подумал Блейн, - талантливые люди, занявшие высокое положение в своем мире. Им не составит труда скрыть ее и защитить», - ему тут же вспомнилось, как Хельга неоднократно говорила ему, что он ей должен, по гроб жизни должен. Наверняка, так она говорила каждому своему воспитаннику.

«Какая ирония, - Эдвард ухмыльнулся сам себе, - что именно один из ее питомцев вот-вот раскроет ее преступление».

Но сейчас, разумеется, он не подаст виду. Ардесса не должна догадаться, что он раскопал нечто. По-хорошему ему бы вообще с ней не встречаться... Но кто отвезет его в Оплот без позволения хозяйки?

- Смотрите, утопленник! - когда Эдвард добрался до крепости, его встретил звонкий детский возглас.

Повернув голову в сторону крика, он увидел трех мальчишек, из воспитанников Хельги. Крепкий и вечно хмурый мальчуган с темно-бордовыми волосами, которого про себя Блейн называл «маленьким Гуном», незнакомый ему мальчик с рыжей копной волос и подбитым глазом, видно новенький, именно он назвал его утопленником, и черноволосый, смугленький парень со сверкающими глазками.

Последний нравился Эдварду - остроумный и дерзкий. Как он сам когда-то.

- Это не утопленник, - улыбаясь, сказал любимчик, - разве что тебе повезло прибиться к Прибрежной крепости во второй раз, Блейн.

- Мы оба знаем, что это сомнительное везение, - ответил тот, шутливо перекидывая мокрые носки через плечо, - где хозяйка?

Трое синхронно качнули плечами.

- В смысле? - удивился Эдвард.

- Ее нет. Уехала несколько дней назад и так и не вернулась.

Блейн задумчиво уставился на видневшееся за невысокой оградой смотровой площадки, где он очутился, море. И как ему теперь добираться до Оплота?

- Но тут тот ард, с которым ты водишься, - вдруг заявил любимчик.

- Гун? - поняв по лицу мальчишки, что по именам он ардов не знает, Эдвард прибавил, - с красными волосами и непробиваемо мрачным лицом?

- Нет. Белобрысый с туповатой ухмылкой.

- Ларс? А он здесь какого черта? И без Хельги?

Парнишка лишь развел руками.

- Ладно. Где он? Не знаешь?

- Да то ли в главном зале, то ли в столовой. Я ему не нянька, чтобы следить.

- Ладно, не нянька, - Блейн махнул рукой, - спасибо.

Новость, что Хельги здесь нет, но есть Ларс, конечно, радовала. Значит, получится добраться до Оплота, минуя встречу с могущественной подозреваемой. Однако у него в голове не укладывалось, при каких таких обстоятельствах Ларс гостил бы в крепости, пока ее хозяйка в отъезде. Тем более, без Гуна.

Виновник его размышлений отыскался быстро. Эдвард сперва зашел в главный зал, где устраивались пиры, и обнаружил Ларса во главе стола. Опустив голову на руки, он ни то усиленно о чем-то думал, ни то спал.

С учетом того, что это Ларс, Блейн склонялся ко второму варианту. По крайней мере, до сих пор он не обнаруживал след явных мыслительных процессов в голове молодого арда.

Эдвард подошел к нему, но, кажется, Ларс даже не услышал звук шагов и потому не поднял голову.

Тогда Блейн снял с плеча один из носков, который чудесным образом снова стал мокрым, и выжал из него воду прямо на макушку дремлющего арда. Ларс тут же дернулся, мотнул головой недовольно, но вдруг увидел, кто провернул с ним злую шутку, и воскликнул радостно:

- Эдвард! - он вскочил, широко развел руки и обнял его, но через секунду отстранился и чуть растерянно выговорил, - предки, да ты весь мокрый!

- Да, я мокрый.

- Почему?

- Потому что грязная работа, которую я делаю за твоего брата иногда оказывается еще и мокрой, - отозвался Блейн и, прежде чем Ларс успел что-то сказать, спросил первым, - что ты здесь делаешь, Ларс? Мне сказали, что ты здесь один. Даже Хельги нет.

- У тебя везде есть информаторы, да?

- Да, и я очень хочу, чтобы ты вошел в их число. Давай, Ларс, у меня был тяжелый день. Не ломайся и обойдемся без прелюдий. Просто скажи, что случилось.

- А я думал, ты романтик, - по строгому взгляду Эдварда Ларс понял, что отшутиться не получится. Он устало плюхнулся обратно на стул и пробурчал, - тебе тоже лучше сесть.

Ох, как же не понравилась Блейну эту фраза! Но он смолчал и принял предложение.

- Хельга сейчас в Оплоте. В плену.

- Чего?!

- Мы посадили ее в темницу.

Эдвард раскрыл рот, но вдруг понял, что, пожалуй, впервые в жизни не знает, что сказать.

- Бебхен решила отомстить ей за детские обиды и спровоцировала ее. Хельга попыталась убить Бианку. И мы посадили ее в темницу.

- Вашу семейку вообще можно оставлять без присмотра?

- Она просто обезумела, Эдвард! Слышал бы ты, что она наговорила! Да она всех смертных женщин назвала гадюками, а мою мать чуть ли не главной гадюкой!

- Ладно-ладно, - осек его Блейн, ловя себя на мысли, что слышал от ардессы выражения и похуже, - где сейчас Хельга?

- В Оплоте. В темнице, - простодушно ответил Ларс.

«Хорошо, - подумал Эдвард, - услышав мое предположение, ни Гун, ни Хенр точно не захотят ее отпускать оттуда».

- А ты здесь тогда что делаешь? - обратился он к арду.

Ларс потупил взгляд, но чувствовал, что Блейн продолжает пристально на него смотреть и не отступит, пока не узнает правду.

- Я просто захотел побыть один. Подальше от семьи. Это же не преступление! - он натянул губы и еще больше стал походить сейчас на мальчишку, а не молодого мужчину, - ночью я поругался с Триш. Она постоянно на меня давит! И я не понимаю, что она от меня хочет! Все так легко начиналось, а сейчас она постоянно устраивает истерики, говорит, что я ее не люблю, и что ей нужно больше. Что это значит вообще: «Больше»?

Эдвард нахмурился и закачал головой:

- Кто такая Триш, черт возьми?

Ларс уж раскрыл рот, чтобы ответить, но его прервал громкий возглас:

- Эй, Блейн, тут новый ард приплыл!

В дверях зала стоял смуглый мальчишка, с которым Эдвард говорил на улице.

- Мрачный и красноволосый?

- Мрачный и седой.

- Похоже на твоего отца, - Эдвард хлопнул Ларса по плечу и поднялся, - думаю, он за тобой.

Жестом он наказал молодому арду последовать за ним. Тот послушался, хоть и выговорил недовольно:

- С чего ты взял, что это отец?

- На мой взгляд, описание было довольно четким, - проходя мимо любимца, Эдвард потормошил его черные волосы.

- Он в порту, - отозвался мальчуган, отстраняясь и педантично разглаживая шевелюру.

Лишь в одном маленький доносчик был неправ. Хенр уже стоял на пороге крепости, когда навстречу ему вышли Эдвард и Ларс. Увидев сына, он вытянулся, расправил плечи, а глаза его сверкнули.

Блейн решил, что это недобрый знак.

- Ларс! - Хенр метнулся к нему так стремительно и с таким грозным выражением лица, что его бедолага-сын так и остолбенел, - где Хельга?

А это был второй недобрый знак.

- В смысле? Она же в Оплоте! В темнице!

Хенр замер и всмотрелся в Ларса испытующе, но и с робкой надеждой. Его сын сейчас выглядел вдвое более растерянным, чем он сам.

- Здравствуйте, Хенр, - Эдвард выступил вперед и, кажется, хозяин Оплота только сейчас его заметил, - вижу, проблем у вашей семьи не убавляется.

- Эдвард, ты вернулся? - высший ард чуть заметно прищурился, - не буду врать, что рад этому. Хоть кто-то кто умеет решать проблемы!

- Я так часто решаю ваши проблемы, что пора ставить меня на ежемесячное жалование.

- Погоди, - вдруг встрял Ларс, - Хельга сбежала?!

Он был в недоумении.

- Где Гун? Мне нужно с ним переговорить, - Эдвард не позволил Хенру отвлечься на сына и привлек его внимание обратно к себе.

- Гун поплыл в Дубиншофт. Майер готов закончить сделку.

- Что? Майер?! - немыслимо! Блейн так долго на него давил, и тут ни с того ни с сего... Хотя нет. Все логично. Хельга сбежала и раз ее нет в собственной крепости... Могла ли она отправиться к Майеру? Это бы объяснило резкую перемену в стратегии слизняка. Только кто он для ардессы? Сообщник? - Гун давно уплыл? Его можно догнать? - как бы то ни было, дело обстояло не чисто. Гуннар мог попасть в ловушку.

- Да... Он перешел с рассветом, - то, как переменилось настроение Эдварда не внушало Хенру ничего хорошего.

- Черт! - Блейн выругался, схватился за голову и мгновение стоял в такой позе, думая. Ни Хенр, ни Ларс не мешали ему. Было ясно: Эдвард знает куда больше, чем они, но времени на рассказывание историй у них нет, - так. Ладно. Мы должны пойти на опережение. Мы должны предусмотреть все варианты, - затараторил он, - один из вас должен перейти на быстром, самом быстром, корабле в мир людей и попытаться предупредить Гуннара. Вряд ли мы успеем... Но нужно попытаться. А второй... Должен увести Бебхен в безопасное место.

- Бебхен? - Хенр удивился.

- Хельга и не поняла, что это Бебхен все устроила...

Эдвард не дал Ларсу договорить:

- Поверьте мне. Если у Хельги есть список людей, от которых она собирается избавиться... Бебхен на самой его вершине.

- Ладно, Эдвард. Тогда мы сейчас же этим займемся, - Хенр понял: дела обстоят непросто, время не ждет и сейчас разумнее всего вновь довериться человеку, который ни раз оправдывал это самое доверие, - пошли Ларс. Обсудим все в дороге.

- А что ты будешь делать? - подходя к отцу, спросил молодой ард растерянно.

- Поверь мне, - Эдвард широко развел руками, - дело для меня найдется...

Глава 37 - 1

В Оплоте было мало кораблей, которые походили бы на современные. Не так часто судовые инженеры становятся жертвами кораблекрушения, и еще реже их прибивает к берегам ардов. Раньше это решалось просто: похищениями людей или заключением сделки с нужным человеком. Теперь эти методы стали вне закона.

Не хотелось думать, что правое дело, продвинутое Хенром и Арин, сейчас сыграло над Гуном и Бией злую шутку. Но, к несчастью, когда избавляешься от чего-то действенного, но бесчестного, не жди что на замену быстро найдется действенное и честное.

Пожалуй, единственный корабль, похожий на современные, в Оплоте был довольно старым, медленным и не очень хорошо снаряженным. От погони на таком не уйдешь, битву на таком не выиграешь. Но он хотя бы не вызовет подозрений, когда прибудет в порт Дубиншофта.

Гуннар не собирался давать Майеру поблажки, не хотел, чтобы он прознал об их приезде до того, как встретится с Эдвардом, обсудит с ним все, и они сообща разработают план.

Бианка поддерживала его в этом.

Впрочем, на душе у нее было тревожно. Она наблюдала за Гуном, за тем, как он руководит людьми, заставляла себя сконцентрироваться на его голосе, на его лице, теле, уверяла себя, что в нем нет ни капли сомнения, а, значит, его не должно быть и в ней.

Но время от времени она пересекалась с ним взглядом и видела: Гуннар немного растерян и очень обеспокоен. Бии чудилось, что она должна вселить в него надежду, дать ему силы бороться, но не представляла, как. Раньше это выходило у нее интуитивно. Однако стоило ступить на корабль, вся ее решительность, вся уверенность рассыпалась на мелкие осколки.

Она снова почувствовала себя пленницей. Но теперь не врага своего мужа, а обстоятельств. Она не могла ни на что повлиять, ничего предугадать, ни к чему подготовиться. И это сводило ее с ума.

Она заняла место у правого борта, ближе к корме, и вглядывалась в вечереющее море. Корабль шел мягко по спокойной воде. Небо было чистым, ни облачка. Солнце лениво клонилось к горизонту, а в высоте уже появились первые огоньки.

Все выглядело таким безмятежным... Но странным образом это лишь усиливало смятение в ее душе.

Вдруг Бианка почувствовала, как сзади на нее что-то навалилось. Сильные руки легли ей на талию, осторожным движением они заставили ее распрямиться и прильнуть к широкой мужской груди. Когда Гуннар обнимал ее, когда она чувствовала, какой он большой и сильный и с какой нежностью и осторожностью держит ее, становилось легче.

- Ты как? - спросил у нее Гун. Спросил осторожно, будто боясь ответа.

Она закрыла глаза, повернулась лицом и уткнулась в него носом. Биа знала, что он ждет ответ, и знала, что должна была бы сказать, чтобы его успокоить, но слова застряли в горле, и она, как ни силься, не могла нарушить свое молчание.

- Прости, что втянул тебя в это. Я ужасно виноват перед тобой, Биа.

И снова. Она знала, что должна опровергнуть его вину, заявить: «Ты ни в чем не виноват». Но почему-то не могла это сделать. Не могла заставить себя.

Может, потому что в этом не было смысла? Ведь по правде... По правде он действительно виноват. Что подвигло его на те поступки, за которые сейчас они вдвоем расплачивались, каким он был, когда совершал их, и прочие условности не отменяли простую истину: сейчас настала пора отвечать.

И Бианке следовало признаться: она знала, что так будет. Когда позволила себе впустить его в свое сердце, когда думала о нем, когда целовала его, она знала, что принимает не только его любовь, его преданность и все хорошие стороны его личности, но и его темные мысли, его ошибки, его прошлое.

Все это она делает частью своей жизни.

Так какой смысл притворяться, будто он неповинен, когда прямо сейчас они плывут в другой мир - бороться с последствиями его ошибок?

- Я не злюсь на тебя, - ответила Гуннару Биа, обдумав все.

Ей стало чуточку не по себе. Может, он ждал, что она начнет оправдывать его? Может, ее ответ обидит его?

- Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, - но в голосе Гуна не послышалось ни досады, ни раздражения. Кажется, он в полной мере осознавал свою вину и также не собирался отрицать ее.

Это вызывало уважение и пробуждало надежду. Ведь если отрицаешь свои ошибки - то как собираешься их исправлять?

- Гун... - после недолгого молчания Бианка заговорила снова, - не обещай мне то, что не в твоих силах.

- Что? - он нахмурился.

- Ты не можешь гарантировать, что со мной ничего не случится, - в ее голосе неожиданно послышалась жесткость, - никто не может такоегарантировать. Это невозможно.

- Даже если это невозможно... Я должен сделать невозможное.

- Гун... - она схватила его за руку и посмотрела в глаза, - я могу сказать тебе честно, что думаю? И ты при этом не обидишься?

Он слегка растерялся, но утвердительно кивнул.

- Мне кажется, ты любишь ставить себе недостижимые цели, взваливать на себя ношу, которую ни один человек или ард не вынесет, - слова полились сами собой, они шли из сердца и Бию саму удивляло, откуда у нее такие мысли, что уж говорить о Гуннаре, - а потом, когда ты не справляешься с невозможными условиями, с которыми никто бы не справился, начинаешь корить себя и метаться. Ты... - она вздохнула, понимая, что затрагивает болезненную тему, но не остановилась, - ты не мог спасти Гарен. Ты не знал, где она и не мог знать, ты не мог предотвратить шторм, в который она попала, ты не мог предвидеть это и не мог спасти ее. Это случилось. И это ужасно. Но твоей вины в ее смерти нет. Ты ничего не мог сделать, это невозможно, - Бианка вдруг опустила взгляд, испугавшись блеска и тоски в его взгляде, - поэтому сейчас, Гун, я очень прошу тебя. Не давай неисполнимых обещаний. Не взваливай на себя ответственность за то, что ты не способен контролировать, как и любой другой человек. Не говори, что со мной ничего не случится, ведь... Ведь если со мной все же что-то случится, я не хочу, чтобы ты метался из угла в угол и разрушал все вокруг себя.

- И что же мне сделать? - спросил он осторожно и тихо.

- Дай мне правдивое обещание, - Биа снова на него посмотрела. Заметив, что лицо Гуна побелело, а в глазах заискрилось беспокойство, она положила руку ему на щеку, надеясь подарить ему чуточку спокойствия, - не говори, что ничего не случится. Скажи, что если что-то случится, ты сделаешь все возможное, чтобы спасти меня.

- Я сделаю все возможное и невозможное, - он снял ее ладонь со своего лица и пылко поцеловал.

Бианка вымученно улыбнулась и поправила:

- Только возможное, Гун. Ты опять хватаешься за невозможное.

Он вздрогнул, удивленный ее замечанием. Ведь он действительно так себя ведет. Только что так себя повел и даже не заметил!

- Закат близко, пора переходить! - с капитанского мостика донесся оклик Тая.

Гуннар подал ему знак рукой, говоря тем самым, что сейчас подойдет.

Прежде он заверил Бию:

- Я даю слово, что сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти тебя, если что-то случится, - за минуту себя не переделаешь, и Гун почувствовал ужасную неудовлетворенность собственным обещанием. Ему все еще казалось: этого мало.

Однако Бианка широко улыбнулась, привстала на носочки и поцеловала его в щеку. И Гуннар понял, что ее довольство ему куда важнее.

- При переходе тряхнет и будет много воды, - выговорил он нехотя отстраняясь от Бии, - удобнее всего будет держаться за мачту.

- О, у меня всегда были особые отношения с мачтами.

Он усмехнулся, а в его взгляде возникло нечто игривое и немного загадочное, будто он знал что-то неизвестное ей и хотел бы этим поделиться, но сейчас было не время и не место.

Почему-то у Бии защипало щеки.

Переход показался ей самым странным действом, возможном в судоходстве. Корабль петлял, кружил по воде, делал резкие и ничем неоправданные маневры... Светила на темнеющем небе, казалось, подтанцовывали ему, прыгали, дергались, вихрились.

Их движения зачаровали Бианку, и она пропустила тот момент, когда солнце коснулось воды, когда путь в другой мир открылся, а вода забурлила.

Вот она глядела на небо, и вдруг высоченная стена воды выросла вокруг корабля. Сердце вздрогнуло, в голове вспыхнуло воспоминание о волнах-убийцах, о которых рассказывал ей дедушка. Но стена не простояла долго и рассыпалась на крупные, как от ливня, капли. Они обрушились на палубу, и Биа мысленно поблагодарила Гуна за совет встать у мачты. У нее промокла лишь нижняя половина юбки и рукава, тогда как на моряках, стоявших у бортов, не осталось ни одного сухого места.

Оглянувшись по сторонам, Бианка увидела все то же бесконечное море, ставшие под вечеряющим небом темно-фиолетовым, все то же рыжее солнце. Однако... Подняв глаза, девушка увидела, как одна за другой, зажигаются звезды. Они выстраиваются в знакомые линии и фигуры, они не меняют свое положение, как в мире ардов, и по ним она может легко вычислить свое местоположение.

Это созвездия, за которыми они с дедушкой наблюдали каждую ночь.

Это небо, под которым она родилась и прожила всю свою жизнь.

Это ее дом, ее мир.

И где-то там, на севере Фазорского острова стоит портовый город Дубиншофт, где ее ждет толком незнакомый, но успевший стать ненавистным Винсент Майер.

«Пути назад нет», - поняла Бианка.

Ненароком она пересеклась взглядом с Гуннаром и решительно ему кивнула.

- Берем курс на Дубиншофт, - тут же скомандовал он своим людям, - кому-то пора платить по долгам...

Глава 37 - 2

У Гуннара был специальный прием, который позволял ему примерно высчитать в какое именно место переместится корабль после перехода. Все это было довольно неточно и не всегда работало. Его расчеты не всегда давали гарантию, потому он пока не спешил делиться с остальными ардами своим изобретением. Но на этот раз вышло вполне неплохо. Корабль оказался в трех-четырех часах от Дубиншофта.

Бианке не сиделось на месте все это время. Сердце в груди колотилось с бешеной скоростью. И Гуннар занимал ее рассказом о своей теории и вычислениях.

Она слушала его в пол уха - не могла полностью отвлечься от происходящего. Но освобождение головы хотя бы наполовину - уже было благословением.

- Мне нужно больше экспериментировать и перепрыгивать из мира в мир, чтобы разобраться в этом, - Гун отпустил фальшборт, на который все это время опирался и наклонился ближе к Бианке, устроившейся на небольшой запечатанной бочке, - ты ведь будешь плавать со мной?

Она вымученно улыбнулась и кивнула.

- По всем морям, по всему свету. Там будут приключения, ты не боишься?

- Пускай лучше они меня боятся! - ответила Бианка, шутливо расправив плечи и нахмурившись. На мгновение она вправду почувствовала себя большой и сильной.

Но только на мгновение.

На горизонте вспыхнули огни портового города. Предутренний сумрак накрыл Дубиншофт и стены домов казались темными, почти черными, как цитадель злодея из страшной сказки.

Что ж. Злодей там тоже был.

Увидев город, почувствовав, как быстро приближается к нему корабль, Бианка скукожилась и замерла, будто кролик, заметивший шевеление в траве, но еще не уверенный, что это хищник.

Гуннар приобнял ее и поцеловал в шею.

- Мы справимся, - шепнул он, - ты очень сильная, помни об этом, ладно?

- Ладно.

В порту замельтешили сонные и ворчливые рабочие, когда корабль приблизился. Вышел громкий и ужасно недовольный смотритель, но его настроение вмиг улучшилось, только в ладонь ему сунули несколько монет.

Он даже протянул Бианке руку, когда та спускалась по трапу.

В любой другой момент помощь ей не понадобилась бы. Биа довольно уверенно чувствовала себя на корабле. Но сейчас она шагала медленно и неуверенно, и все вокруг нее будто бы затянуло туманом.

Ее охватило странное чувство. Вроде бы это место - ее дом. Но, вглядываясь в высокие перекосившееся дома, всматриваясь в раздраженные и хмурые лица людей, вдыхая тяжелый, пропитанный тысячей запахов воздух, Бианка понимала: это чужой город, чужая страна, чужой мир.

Не смотря на то, что в нем она родилась и здесь с ней никогда не случалось ничего опасного для жизни, ей ужасно захотелось обратно в Оплот. К горам, к соснам и морю, к д’ардам, к семье.

- Где-то здесь недалеко гостиница, в которой остановился Эдвард, - Гун отдал своим людям какие-то указания и теперь подошел к Бианке, - найдем его и придумаем, что делать.

Она кивнула и взяла его под руку. Чудилось, что без него рядом она не сделает ни шага.

Вместе с Гуннаром и Бией к гостинице отправилось еще трое д’ардов с корабля. Все - крепкие и на вид серьезные мужчины, которые смогут защитить своего господина и его спутницу.

Казалось, такая свита должна была вселить в Бианку спокойствие... Но страх стал нарастать еще стремительнее.

Раз вместе с ними пошли и они - Гун допускает, что дело может обернуться не лучшим образом.

Она заставляла себя снова и снова прокручивать в голове его обещание. Он спасет ее, если что-то случится. Обязательно спасет.

Но это не помогало. Самое ненавистное, самое тяжелое для Бии чувство накрывало с головой - чувство беспомощности.

Гун, конечно, сделает все ради нее. Однако она едва ли могла сделать хоть что-то. И это бесило ее, это выбивало землю из-под ног, внушало ужас и бессилие.

Они быстро добрались до небольшой портовой гостиницы. На удивление опрятной и даже милой, расположившейся прямо у небольшого канальчика, что уходил вглубь города, возможно, даже сливался с рекой Дубин.

Гуннар поднялся по ступеням у входа и открыл дверь так быстро и уверенно, что Биа не успела перевести дух. А ей почему-то очень захотелось это сделать. Будто они входили сейчас в пещеру дракона и нужно было собраться с силами и мыслями перед боем.

Но он затянул ее вовнутрь, свет нескольких масляных ламп хоть и был тусклым, но после уличного сумрака показался ослепительным, а от запаха выпечки и алкоголя закружилась голова.

Зажмурившись, Бианка по наитию зашагала вперед, куда, как она полагала, двинется Гун, но вдруг напоролась на его плечо, вздрогнула и заставила себя напрячь зрение.

Что-то заставило его остановиться.

Нет.

Остолбенеть.

Биа взглянула на пустой обеденный зал, и холод сковал тело. Все столики были пустыми, стулья поставлены на них, верх ножками. Кроме одного. Того, за которым сидел ее ужасный муж. Винсент Майер.

Все такой же полный, все с таким же вечно открытым ртом, и пестрым платком на шее - его неизменным аксессуаром. Правда сейчас его обычно красное лицо было бледным, когда-то блестевшие глазки теперь смотрели тяжело, а сам взор стал опустошенным и очень уставшим.

Он медленно, будто приложил к этому последние свои силы, поднялся.

- Ну здравствуй, Бианка, - выговорил Майер тихо, - надеюсь, он тебя не обижал?

Ступор сменился злостью и брезгливостью. Биа вспомнила, как ужасно не нравился ей Винсент, как порой от одного его взгляда выворачивало наизнанку, как чувство, что ему нельзя доверять, что он плохой человек, не давало ей покоя. К этому прибавилась и история о Гарен и тот факт, что он даже не спешил вызволять из плена собственную супругу.

Невольно она отступила на шаг назад, прячась за спиной Гуннара.

- Неужели похититель вызывает у тебя больше доверия, чем собственный муж? - Майер причмокнул недовольно и плюхнулся обратно на свой стул.

- Что ты здесь делаешь? - прорычал Гун.

- Жду вас двоих. Очевидно, ты получил мое сообщение, - Винсент развел руками.

- Почему именно здесь? - Гуннар невольно покосился на лестницу, уводившую на второй этаж, наверное, к жилым комнатам. Майер появился в гостинице, где жил Эдвард, и это не могло быть совпадением. Он заволновался за друга.

- Потому что именно сюда вы и пришли, - Майер положил руки обратно на стол и уставился на двоих, замерших у входа в столовую, - так ты вернешь мне мою жену или нет?

Гун выставил руку, преграждая Бианке путь к Винсенту, хотя она и не собиралась к нему подходить.

- Тебе нужна моя душа или нет?

- Я мог бы просто убить тебя, - Гуннар испепелял его взглядом. Ему не нравилось, что Майер так невозмутим. Ему не нравилось, что он точно знал, куда он с Бией придет. Все это было нечисто.

- И почему же не убил? - Винсент сощурился, - может, ты решил, что и после смерти моя душа необязательно попадет к тебе? Что ж. Тогда бы ты был прав. Это тоже предусмотрено.

Гун крепко стиснул зубы. Разговор зашел в тупик и единственное, что он смог сейчас сделать - это пройти дальше в комнату, чтобы освободить проход и впустить сопровождавших его д’ардов.

Увидев трех крепких парней Майер лишь закатил глаза и сделал вялый жест рукой.

Послышался топот и из кухни в столовую вышло пять амбалов.

- Если начнем мериться силами - это ни к чему не приведет, - заключил Винсент, мы только потерям время, которого у нас и так осталось мало, - он вздохнул и вдруг обратился к Бии, - если ты так не хочешь расставаться со своим ардом - да будет так. Присаживайтесь оба, - он кивком указал на противоположную сторону своего стола, где, правда, стоял только один стул, - думаю, эта гора мышц у него не для красоты и он сможет поставить себе второй стул... А вот остальным придется уйти. И вашим и нашим.

- И для чего все это? - ответил за Бианку Гуннар.

- Может, я хочу исповедоваться тебе?

- Я не священник.

- А я хоть и не кающийся грешник, но имею, что сказать, - Майер постучал пальцами по столу, вглядываясь Гуну в глаза.

Тот же посмотрел на Бию. По ее лицу видно было: ей тоже все это не нравилось.

Но она также понимала и видела: каких-то других вариантов у них нет. Потому, собравшись, чудом урезонив тревожные мысли и взяв под узду волнение, она решительно кивнула Гуннару, призывая его послушать, что скажет Майер.

Гун был с ней солидарен. Впрочем, свиту он распустил нехотя и взглядом и жестами дал им понять: хоть они и уходят, но должны остаться рядом и быть начеку.

Амбалы Майера тоже покинули комнату.

Они остались втроем.

Глава 37 - 3

Бианка нерешительно села на стул против стола и, пока Гуннар не занял место рядом с ней, не решалась посмотреть муженьку в глаза.

Но когда любимый очутился возле нее, взял за руку, Биа ощутила себя куда более сильной, чем считала.

Она посмотрела на Майера прямо и увидела в его глазах злость, досаду и... Неужели это было сожаление?

С трудом верилось, что этот человек способен испытывать такие чувства.

Он заметно вздрогнул, будто бы испугавшись храбрости в ее взоре, и выговорил с неискренним осуждением:

- Я вижу вы двое подружились...

- Что ты хотел сказать? - осек его Гун.

- Что? Хм... Все довольно просто и очень тривиально, - он ухмыльнулся, хотя взгляд его остался тяжелым, - я хочу еще пожить.

- Ты много чего хотел и получил это, не так ли? - у Гуннара все внутри дрожало. Совсем недавно он готов был позволить Винсенту жить, готов был забыть о нем... Но теперь весь их план зависел от его души.

- А ты хотел узнать правду о смерти своей сестры.

Ответ Майера поразил и Бию и Гуна. Ведь Майер... Ведь он не знал, что заключал договор с ближайшим родственником Гарен. И не мог знать. Разве кто-то ему сказал...

- Знаешь. Вся ирония в том, что даже если бы ты получил мою душу - то ничего бы не узнал, - Винсент мерзко ухмыльнулся, - потому что я ничего не знаю.

Бианка почувствовала, как напрягся Гуннар, как он готов прямо сейчас вскочить и накинуться на должника, и потому крепче сжала его руку, удерживая от опрометчивых поступков.

- Вся ирония в том, что я в своей жизни действительно совершил одну ужасную, непростительную вещь, после которой плюнул на все и пустился во все тяжкие. Уничтожал, растаптывал, убивал... Не своими руками, конечно... - он пожал плечами, - но эта вещь - не смерть твоей сестры.

- Откуда ты знаешь, что Гарен...

Майер не дал Гуну договорить:

- В отличие от тебя, я разбираюсь в вопросе, прежде чем его решать.

На этот раз Гуннар не стерпел. Он вскочил и ударил руками по столу.

- Мне осточертели твои игры! - рыкнул он, - говори прямо!

Каким бы умным, хитрым и изворотливым не считал себя Винсент - сейчас ему пришлось вспомнить, что он еще и трус.

- Тебя обманули. Обманывали все это время, и я был частью ее плана. Но только частью, клянусь! - Майер выставил перед собой руки и судорожно замахал ими. Он будто бы и забыл, что где-то здесь еще оставались его амбалы, и что в случае чего за него будет кому вступиться.

В оправдание ему - Гуннар действительно выглядел сейчас грозно.

- Кто обманывал его? Ты сказал «она»? - Биа пристально всмотрелась в Винсента.

Казалось, только сейчас, когда Бианка повторила их, Гун в полной мере осознал слова Майера. Его обманули. И это была женщина. Список подозреваемых ограничился одной ардессой, и ему вдруг стало тошно.

Медленно он снова сел и выговорил повелительным тоном, будто общался не с врагом, а с непутевым слугой:

- Рассказывай.

- Хельга. Ее зовут Хельга. Не знаю, кто она тебе... - Винсент поежился, - по правде и не хочу знать. Я не хочу иметь с ней дело, я хочу вычеркнуть ее из своей жизни навсегда, - он был искренен: она ужасала его, она стала причиной его превращения из безобидного, хоть и не всегда честного торгоша в жестокого и властолюбивого главы компании. Она, вовсе не Гуннар, - в первый раз она пришла ко мне за ребенком. Второй раз она пришла за моей душой. Уже после нашей с тобой сделки.

- Ребенком? - Гун недоуменно мотнул головой.

- Ты вообще ничего не знаешь, да? - странно, но на этот раз в голосе Майера послышалось, скорее, удивление, нежели упрек, - у Гарен был ребенок. Дочь, - Гуннар остолбенел, глаза его округлились, руки так напряглись, что над мышцами взбухли вены. Но Винсент словно бы не заметил этого и продолжил рассказ, - не знаю, кто отец... Она приехала ко мне, когда уже была на позднем месяце. Попросила меня спрятать, сказала, что это связано с переворотом в Софирии... Ко мне потом приходили наемники оттуда, - Майер невзначай почесал сломанный нос. Их главарь, который не потрудился даже представиться, разбил ему все лицо, пытаясь выяснить, где Гарен и ребенок. Винсент ничего ему не сказал. Он считал это единственной хорошей вещью, которую сделал в жизни, - да и ребенок... - он сглотнул. Десять лет ушло у него, чтобы забыть ее имя и не вспоминать больше. Видно, получилось. Но сквозь силу он заставил себя выговорить его, хоть и не знал, зачем ему это, - Сифила. Ее звали Сифила. Она была смугленькой и... Похожа на софирку. Наверное, ее отец был оттуда. Гарен спасла мне жизнь когда-то. К тому же... Не знаю. Рядом с ней я становился лучше. И я не мог отказать ей в помощи.

- Ты действительно думаешь, что я поверю... - перебил Гуннар, - что моя сестра приехала перед родами к тебе, а не домой?!

- Она не могла попасть домой. Без понятия почему. Она говорила что-то о дуализме душ и враждебном мире ардов. Я не знаю. Мне никогда не было интересно.

Почувствовав, что разговор уходит не туда, Бианка спросила:

- Так что именно случилось? Как появилась Хельга?

- Гарен родила и некоторое время жила со мной. Пока Сифила не окрепла - она была слабенькой. Потом ей срочно понадобилось домой. Она изучала этот свой вопрос душ и что-то открыла. И ей нужно было показать это вам. Я говорил, что не вникал в суть дела... Но она не могла взять с собой девочку. Из-за ее слабости и какой-то душевной вещи. Не помню. Это как-то связанно с первым переходом в мир ардов.

- И дальше? - Биа чуть поторопила его, чувствуя, как все сильнее вскипает Гуннар.

- И она не вернулась, - Майер опустил взгляд. Кажется, даже его задела смерть Гарен, - Сифила осталась со мной. Гарен просила никому ее не отдавать, спрятать ее ото всех. Даже если назовутся родственниками - не верить. Ждать ее. И я ждал. Целых семь лет. А потом на пороге моего дома, я тогда переехал из Дубиншофта в деревню, к тетке, появилась эта ужасная женщина. Хельга. Она пыталась узнать, что я знаю о смерти Гарен, но... Собственно, я узнал о смерти уже от нее и ничего сказать не мог. Сифиле уже было шесть или семь. И она попалась Хельге на глаза. А я признался, что это дочь Гарен.

- Зачем? - Биа спросила тихо.

- Не знаю. Меня ошарашила весть о смерти Гарен? Или я посчитал, что ардессе можно доверять? Или я жил в убожестве, а Хельга пообещала мне щедрое вознаграждение за правду? Выбери тот вариант, который тебе понравится больше, Бианка.

Биа не знала, какой вариант лучше, но без труда понимала, какой вероятнее.

- Она захотела забрать ее.

- Дочь моей сестры. Мою племянницу. Девочку, которую ты целых семь лет растил? - в голосе Гуна слышался пугающий холод.

- Да.

- И ты отдал ее? - возмутилась Биа.

- Да.

- Но... Как ты мог отдать ее?!

- Я уже называл тебе варианты, - ответил Майер хмуро и умело скрыл, что это воспоминание, это решение отдавалось болью в сердце. Он знал, что совершил ужасную вещь, ведь видел по глазам, слышал по голосу, что в Хельге нет ничего хорошего, что она опасна, зла и хочет забрать девочку не по доброму порыву сердца. Что в ее решении кроется корысть.

После того, как он отдал Сифилу, он расстался и с человечностью. Страх за свою шкуру, жадность и эгоизм в тот день пересилили любовь к ребенку, к которому он искренне привязался, и который называл его «папой». И эта сокрушенная любовь умерла, ее тело сгнило, и словно бы от ее трупного яда в Винсенте умерло все хорошее, что в нем когда-либо было.

- Я не понимаю... Зачем Хельге это делать? И почему она скрыла это от меня? - Гуннар проговорил чуть слышно.

- Все, что я знаю, это то что ей очень нужна была Сифила. Она забрала ее и просто исчезла. А потом появился ты со своей сделкой. Я, конечно же, согласился. Мне нечего было терять. Я отдал Сифилу, не имел ни гроша за душой, мне было не на что жить, и не было ради кого жить, - вдруг Майер усмехнулся, - тогда-то я и увидел Хельгу во второй раз. О, в каком она была бешенстве! Она совсем не хотела, чтобы я заключал сделку с тобой. Прискакала почти сразу после тебя, может, даже наделась обогнать и предотвратить сделку. И все кричала, какого черта я сразу согласился и даже не взял время на размышление? Но дело было сделано. И тогда она придумала способ, как мне избежать последствия сделки.

- И что это за способ? - вопрос, который терзал его долгое время теперь встал ребром. Гуннар сощурился и сжал кулаки, показывая Майеру, что не намерен уйти без ответа.

Тот крепко стиснул губы, задерживая дыхание. Потом снова открыл рот, причмокнув. И как будто нехотя снял с шеи извечный пестрый платок.

Под ним, подвешенный на тоненькой цепочке оказался небольшой, меньше рюмки, запечатанный сосуд, а в нем...

Бианка вздрогнула недоуменно. Это был яркий светящийся шарик. Он словно бы висел в воздухе, но не мог выбраться за пределы сосуда.

Этот шарик ужасно походил на души предков, которые Биа видела недавней ночью.

По резко побелевшему лицу Гуннара она поняла, что если это и не так, то ее догадка почти такая же обескураживающая, как правда.

- Это душа Гарен, - выговорил Майер осторожно.

Глава 37 - 4

Мгновение Гун сидел совершенно неподвижно. Но вдруг дернулся, будто его кто-то ужалил, со всей силы хлопнул руками по столу и вскочил.

Биа поняла, что он не шутит, и что на этот раз не сдержится, потому встала вслед за ним и ухватила за локоть.

Майер же, видно, перепугался не на шутку, невольно оттолкнулся ногами, но его стул вместо того, чтобы отодвинуться, накренился и повалился на пол вместе с сидящим.

Оказавшись внизу, он, впрочем, не стал подниматься. Наверное, сделал ставку на правило: «лежачих не бьют».

На шум с обеих сторон прибежала поддержка.

Д’арды и амбалы застыли в дверях, всматриваясь в своих господ и пытаясь угадать, тот ли это момент, когда пора пустить в ход кулаки.

Как назло оба господина сейчас не видели ничего вокруг, кроме друг друга.

Бианка почувствовала, как накаляется ситуация, и выкрикнула неожиданно уверенно, грозно и повелительно:

- Ничего не случилось! Разойдитесь по местам. Нам не нужна тут драка!

Небольшое сомнение не позволило амбалам с обеих сторон повиноваться приказу, но когда Бианка добавила громкое: «Живо!», - комната снова опустела.

Гуннара словно бы переклинило, и он так и стоял на месте, испепеляя Майера взглядом. Но его можно было понять. Такие новости...

Чего не скажешь о Винсенте.

Хотя теперь он вызывал в Бии еще большее презрение, она подошла к нему, грубо и крепко схватила за руку и потянула на себя, заставляя подняться:

- Встань. Встань, Винсент! Твоя судьба не станет лучше, если будешь стоять на коленях!

- Откуда... Откуда у Хельги душа Гарен? - когда противник нехотя поднялся, Гуннар странным образом снова смог говорить.

- Я не знаю, - Майер схватился за сосуд и крепко сжал в ладони, будто его пытались отобрать, - но эта душа, как магнит, удерживает мою. И не отпускает ее к тебе, - он чуточку отпрянул, - и если ты меня убьешь... Она поглотит ее. Поверь, ничего хорошего не выйдет!

Гун закачал головой и сжал пальцами веки. Он выглядел сейчас таким вымотанным...

- Мне плевать на тебя, Майер! - воскликнул он в сердцах, - у тебя в жилах не кровь, а слизь. Я даже руки марать не хочу ею!

Винсент проглотил оскорбление, хоть и нехотя.

- Ты можешь аннулировать нашу сделку. Или сделать ее бессрочной! Мне плевать на загробную жизнь. И тогда я отдам тебе душу Гарен. Никто, кроме нее самой, не расскажет тебе, что случилось.

- Мы узнаем правду... - Биа нежно, но вместе с тем и решительно посмотрела на Гуна, - Хельга замешана в смерти Гарен. Раз у нее была ее душа... Она скорее даже причастна. Такая весть растопчет ее перед лицом остальных ардов. Она даже подумать не сможет, чтобы наговорить на тебя.

И это было правдой. Но главнее всего... Гуннар не смог бы отказаться от предложения Винсента, ведь это значило бы, что его сестра, ее душа, так и останется заключенной в этом сосуде, висящем на толстой шее под пестрым платком. Ни за что, никогда, он не допустил бы этого.

- Хорошо, Винсент. Я согласен, - Гун обошел стол, чтобы приблизиться к противнику.

Но тот вдруг отшатнулся и вскинул руку.

- Это еще не все.

- Не все? Что тебе еще нужно?!

- Не мне. Точнее, не мне одному. Это нужно нам обоим, - Майер поморщился, - Хельга. Она не оставит меня в покое. Я много знаю и моя душа хранит это в себе. А еще больше помнит душа Гарен. Ну а у тебя... Тоже немало причин с ней разобраться.

- Что ты предлагаешь?

Винсент покосился на Бию, и Гуннару это ужасно не понравилось.

- Хельга придумала все это.

- Что она придумала?

- Чтобы я вызвал тебя. Чтобы согласился отдать свою душу в обмен на...

- На меня? - угадала Бианка.

- Не знаю, что у нее на уме. Она пообещала, что разберется во всем. Подменит души, поможет мне спрятаться... - он сощурился, - но я ей не доверяю.

- Где она?! - Гун распрямил плечи, будто готовясь прямо сейчас броситься в бой.

- Не здесь. Но и недалеко. Она... Очень не в себе, - Майер тяжело вздохнул, - ты должен разобраться с ней. Прямо сейчас - другой возможности не будет. Я отдам тебе душу Гарен... - он махнул рукой, - и Бианку тоже забирай, если хочешь. В конце концов, я не слепой, а у Хельги нынче развязан язык.

Бию выбесило, что он обходится с ней, как с вещью, но смолчала. Сейчас это неважно. И хотелось верить, что совсем скоро все связанное с Майером станет не важным.

- Мне плевать, что ты с ней сделаешь. Главное, чтобы она больше никогда не появилась опять в моей жизни.

Гуннар посмотрел на Бианку, то ли обдумывая решение, то ли спрашивая о ее мнении. Майер просил многое, но и отдавал... Нечто невероятно ценное.

- Ты ведь... Не можешь ее убить? - выговорила Бия в ответ на его взгляд.

- Что-то я все равно должен сделать. Так или иначе... Нам придется решить вопрос Хельги.

- Так или иначе, - поддакнул Винсент, - но прямо сейчас.

Гун скривился. Ему отвратительной казалась мысль согласиться в чем-то с Майером.

Однако он был прав. Как бы от этого ни коробило.

С Хельгой нужно что-то сделать. И другой такой возможности, как сейчас, ему не выпадет.

С ним вместе не так много людей... Но есть еще амбалы Майера.

Только можно ли ему доверять?..

Ответ на вопрос пришел сразу же: конечно, нет. Разве можно хотя бы надеяться? И из-за этого Гуну становилось дурно. Есть ли способ вернуть душу сестры без заключения сомнительного союза? Есть ли способ разобраться с Хельгой позже, но не имея при этом при себе ни душу Майера, ни воспоминания Гарен?

Нет. Хельга восстанет против его семьи и поведет за собой остальных ардов.

А Майер не из тех людей, кто остается верным. Если он с такой легкостью предает близких, то что уж говорить о недавнем враге?

- О чем вы с ней договорились? - Гуннару нужно было больше информации. Впрочем, в глубине души он понимал: знай он досконально каждую деталь ее плана - сил решиться на союз с Майером не прибавится.

Винсент поморщился и осторожно подошел обратно к столу. Он оказался рядом с Гуном и эта близость ему совершенно не нравилась. Будто не привыкшая к человеку птица, которая все же отважилась съесть хлебную крошку, упавшую у его ступни, Майер быстрым движением схватил шейный платок, сразу же отступил на шаг, возвращая безопасную дистанцию между собой и ардом, и снова надел пестрый аксессуар, за который Биа называла его индюком.

Это странное поведение заставило Бианку и Гуннара переглянуться.

- Аннулируй нашу сделку, тогда я тебе все расскажу.

- Нет, - Гуну почудилось неладное и по взгляду Бии он видел, что она с ним солидарна.

Вопреки страху Винсент снова приблизился к нему и шепнул:

- Хватит и двенадцати часов.

- Что?

- Отсрочь мой приговор на двенадцать часов и я сразу же отдам тебе душу Гарен.

Это странно. Впрочем, двенадцать часов - не большой срок. И если Винсент при этом лишится своей защиты, того, что помогало ему избегать расплаты, то даже в случае обмана с его стороны - его душа сама покинет тело, когда истечет время.

А если он что-то придумал... У Гуна хотя бы останется Гарен.

- Ладно. Я даю тебе отсрочку в двенадцать часов, - будто боясь, что в ту же секунду Винсент сбежит, Гун подошел к нему почти вплотную, схватил за расшитый лацкан и протянул руку, - она вступит в силу, как только ты отдашь душу Гарен, - потребовал он.

Толстые короткие пальцы Майера погрузились под платок, щелкнула застежка цепочки, и он вложил в ладонь арда крохотный стеклянный сосуд.

Невольно Гуннар ослабил хватку, и Винсент, почувствовав, что может вырваться, тут же это сделал.

Он отступил быстро, ловко, а на лице его показалась отвратительная хитрая гримаса.

У Гуна екнуло сердце, когда он понял, что Майер подошел слишком близко к Бианке, а когда должник вдруг схватил ее за локоть, будто намереваясь удержать, гнев ударил по голове. Чувство, что что-то нечисто захлестнуло с головой, и он уж готов был полностью на него положиться, броситься на Винсента, заставить его отойти от Бии и вытрясти из него всю правду, без юления, как вдруг раздавшийся за спиной голос заставил его остолбенеть:

- Тебя всегда было легко заговорить.

По вмиг побелевшему и вытянувшемуся лицу Бианки, Гун понял, что ему не послышалось. Что она действительно здесь.

Хельга.

Ему не хотелось смотреть на нее, не хотелось даже проверять, сколько людей она притащила с собой. И так понятно: их больше, чем Гуннар может осилить.

Но Биа стояла от них дальше. И держал ее только Майер, с которым он легко справится. А там... Через кухню, через окно. Неважно. Он выведет ее.

Однако отчаянная попытка добраться до возлюбленной раньше, чем доберутся до него не увенчалась успехом.

Стоило только дернуться, как несколько сильных рук схватили его, потянули и, как бы ни был он силен и быстр, но в мгновение ока Гун оказался впечатан в стену.

- Нет! - вскрикнула Бианка. Необдуманный порыв заставил ее дернуться на подмогу. Будто у нее был бы шанс против пяти здоровенных мужланов, которых притащила с собой эта ужасная женщина. Однако Винсент ее удержал, - я ненавижу тебя! - прошипела она горе-мужу.

Он скорчился и, заметив, что Хельга отвлеклась на Гуннара, вдруг снова сунул руку под платок и... Достал оттуда еще один крохотный сосуд. Но в нем Биа точно разглядела небольшой светящийся шарик.

Майер передал его ей со словами:

- Ненавидь меня, главное запомни, что я рискнул ради вас и у меня только двенадцать часов.

Как это понимать?!

Бианка уставилась на Винсента, пытаясь угадать его хитрость, но ей не дали время во всем разобраться.

Один из приспешников Хельги налетел на нее, надел мешок на голову и схватил так крепко, до боли, что она не могла даже пошевелиться.

Биа попыталась закричать, но кто-то обмотал мешок повязкой в том месте, где был ее рот. Она потеряла возможность двигаться, говорить, видеть, и звон в ушах пересиливал все звуки. Темнота давила. Воздуха не хватало.

Перед глазами застыла картина, как Гуннара, атаковала орава Хельги, и ком подступил к горлу.

Что с ним?

Что будет с ней?

Неужели никто не сможет помочь?

Неужели единственное, что она может сейчас сделать, это со всей силы сжать в кулаке крохотный теплый сосуд и молиться, что это как-то ей поможет?..

Глава 38 - 1

Бианке никогда еще не было так страшно. У нее тряслись руки и дрожали губы, по спине катился ледяной пот, но в груди все горело: сердце разогналось так быстро, что вскипела кровь.

Не удавалось ухватиться за мысли, не удавалось сконцентрироваться на чем-либо. Попеременно в памяти вспыхивали то воспоминание о нападении на Гуннара, о том, как они глупо и легко попались в ловушку, то представления о ее собственной участи.

Что замыслила Хельга? Что она приготовила?

Бии долго не удавалось взять себя в руки, успокоиться, попытаться вслушаться в разговоры, прочувствовать их передвижения, понять, где они и что делают. Лишь на секунду в голове у нее прояснилось, и Бианка потратила этот момент на сосуд с душой, который сжимала в руке,

Она спрятала его под платьем, защелкнув цепочку на бретели сорочки.

Потом наплыла новая волна страха или даже паники, и Биа надолго потеряла счет времени.

Пока вдруг не ощутила толчок, не услышала вой вздымающей воды и мощный, но короткий ливень не обрушился на нее с неба.

Она поняла: где бы они ни были, кто бы ни находился рядом, но они только что сделали переход. Они в мире ардов.

Пока их с Гуном корабль добирался до Дубиншофта, пока они говорили с Винсентом... Видно прошло достаточно времени, чтобы начался рассвет. Как же Хельге повезло.

Биа нервно закусила губу, вдруг осознав: это не везение. Это расчет.

Но если все это часть плана, то каков тогда сам замысел? Для чего нужна она? И почему Хельга решила возвратить ее в мир ардов?

Бианка попыталась прислушаться, но, как назло, никто не издавал ни звука. Раздавался лишь шум воды. И крик чаек. Он показался душераздирающим.

Биа постаралась отмахнуться от этого чувства. Она только совладала с собой. Нельзя дать отчаянию вновь овладеть ею. Сейчас, как никогда, нужен здравый рассудок и вся ее воля.

Чайки. Если она слышит чаек, то рядом земля.

Догадка быстро подтвердилась. Бианка ощутила толчок, какой всегда бывает, если лодка резко ударяется о причал. По нему она поняла: ее привезли на маленьком, размером с небольшую яхту, судне.

Чьи-то сильные грубые руки схватили Бию за плечи, заставили подняться. Она съежилась, на мгновение поддаваясь новому наплыву страха, но на этот раз не потерялась так сильно и смогла услышать гневный возглас: «Где мои корабли?!». Это был голос Хельги. Без сомнений.

«И где все?!», - раздался ее новый крик, уже с истеричными нотками.

Кто-то схватил Бианку за кисть, с силой дернул на себя. По гладкости, но холодности рук, она поняла: ее теперь держит Хельга.

Мурашки пробежали по телу.

«Разберитесь. Я буду в главном зале», - рыкнула она, и в ту же секунду Бию потащили куда-то вперед.

Она еле поспевала за ардессой, ноги стали ватными, едва слушались, да еще и на пути встречались ступени, о которые Бианка невольно запиналась.

«Иди уже нормально!», - кричала на нее Хельга.

Что-то явно ее беспокоило. Что-то пошло не по плану, и это вселяло надежду.

Бианка молилась, чтобы с Гуннаром все было хорошо, чтобы те громилы не справились с ним, чтобы он их победил.

И он сможет спасти ее. Обязательно сможет. Он дал ей слово, что сделает все, что в его силах. А он очень сильный. Даже сильнее, чем думает.

Биа услышал стон распахивающейся двери, Хельга сделала пару широких шагов, видно, заходя внутрь зала, и их звук разнесся эхом по совершенно тихому помещению.

Вдруг Бианку резко дернули вперед и оттолкнули. Ноги заплелись, и она упала на пол. Упала так сильно и быстро, что проехалась по нему боком.

Ноющая боль раздалась в плече и бедре. Но вместе с тем Биа почувствовала, как ослабла веревка, державшая на ее голове мешок, и как сам он немного сполз.

Осторожным, едва заметным движением Бианка одернула его, но не сняла полностью. Только открыла себе обзор.

Нужно осмотреться. Понять, что происходит.

Сделать это оказалось сложнее, чем она хотела бы.

Биа увидела совершенно пустой, тихий зал. Здесь не было ни рабынь без языка, ни молодых людей с улыбками на лице и тоской в глазах, как в первый ее приезд в Прибрежную крепость.

Но то, что это именно стан Хельги, сомнений не было. Эти вытесанные в цветной скале комнаты, этот холодный пол и статуи полураздетых красавиц Бианка запомнила на всю жизнь.

Вдруг она увидела и саму хозяйку. Ардесса медленно вышагивала через зал, разглядывая его с подозрительностью и недоумением.

В этот момент Биа ощутила странное жжение в груди. Как если бы к коже прислонили раскаленный предмет. Приятная теплота, исходившая от сосуда с душой, стала теперь до боли обжигающей.

Позади послышался шорох. Бианка поняла, что ей не кажется, когда заметила, как дернулась Хельга, посмотрела в ту сторону, и лицо ее сначала побелело, а потом скривилось в гневном выражении.

Биа уже не стала скрывать, что избавилась от мешка на голове, и позволила себе задрать голову, лишь бы увидеть, из-за чего так взволновалась ардесса.

Во вдруг появившемся в опустевшем зале молодом человеке с кудрявыми каштановыми волосами и почему-то знакомым лицом, Бианка не разглядела ничего угрожающего.

Разве что... Разве что взгляд у него был тяжелый.

Впрочем, когда он на мгновение оглянулся на Бию, в его глазах мелькнуло искреннее сочувствие и какой-то призыв, что ли... Призыв держаться.

По крайней мере, так рассудила Бианка.

Ее сердце сжалось в надежде. Неужели это союзник?

- Эдвард, - Хельга уставилась на него пронизывающе и сжала кулаки.

Эдвард?! Биа нахмурилась и вздрогнула. Гуннар ведь говорил о нем! О своем лучшем друге!

Она еще раз посмотрела на молодого человека. Если это действительно он, то он союзник. Однако... Он был невысок и на вид не очень силен. Биа помнила, как Хельга смогла даже Гуннару дать отпор и оглушить его, когда напала на нее в Оплоте.

Если дойдет до драки... Едва ли Эдвард справится с ардессой-воительницей.

- Где все? Это твоих рук дело?! - Хельга сделала два стремительных шага ему навстречу.

Блейн синхронно отступил на два шага.

Кажется, как и Бианка, он сомневался в своих шансах против Хельги.

- Лишь отчасти, - ему тяжело было говорить громко и уверенно, но он должен был. Хельга - хищник. Только покажи слабину, и она вцепится в глотку, - отчасти это и твоя заслуга, Хельга. Уговаривать людей даже не пришлось. Они просто сели на твои корабли и... - он изобразил ладонью уплывающую лодку.

- Я найду их. И перебью! - она метнулась вперед, вынуждая Эдварда дернуть в сторону. Хельга прищурилась злобно и самодовольно. Что бы ни воображал из себя ее питомец - он все еще ее боялся, - угадай, Эдвард, с кого я начну свою месть человечишкам?

- Ты ведь уже начала свою месть, не так ли? - он заставил себя распрямиться, - с Бебхен?

Бианка увидела, как заблестели глаза Хельги, но не поняла почему. Да, она издевалась над маленькой Бебхен. Но она издевалась над всеми людьми!

- Я все знаю, Хельга. Я знаю, откуда ты взяла Бебхен. И почему ненавидела ее... Только вот мне одно было непонятно. Зачем тебе это? Бебхен ведь не знала ничего о своей матери. Ясно, почему ты забрала ее у Майера. Гуннар бы пришел, и либо он бы задал вопрос, либо сам Винсент рассказал бы ему, что это за девочка... Но когда ты забрала ее сюда, зачем оставила? Могла бы просто убить и все концы в воду. Мы оба знаем, что марать руки кровью ты не боишься, - вдруг Эдвард сунул руку в карман расстегнутой нараспашку куртки поверх помятой и какой-то мокрой рубахи и вытащил из него небольшую и потертую записную книжку, - как мило было с твоей стороны, - он саркастично ухмыльнулся, - сохранить дневник Гарен, чтобы я смог его прочитать и найти ответы на свои вопросы! Кто бы мог подумать, что она так продвинулась в изучении душ.

Хельга остолбенела, то ли вдруг обессилев, то ли напротив собирая воедино всю свою злость, всю свою неистовость, чтобы обрушить на Эдварда.

Биа же затаила дыхание. В голове начала выстраиваться цепочка. Она начала понимать, о чем говорит Эдвард. Бебхен... Бебхен и была той девочкой! Которую Майер называл Сифилой, дочерью Гарен, племянницей Гуна!

Новость обескуражила ее. Позабыв об осторожности, она заставила себя сесть и во все глаза уставилась на Блейна.

Тот вдруг слегка нахмурился, посмотрев Бии на грудь. Она осторожно опустила взгляд и увидела, что сосуд с душой Гарен высунулся из-под платья.

Она спешно спрятала его, чтобы Хельга не увидела. По легкому кивку Эдварда, Бия поняла, что сделала правильно.

- Предки наказывают ардов, которые бесчестно убили собрата. И они узнают об этом сразу, как душа убитого присоединяется к ним, да, Хельга? - Блейн заговорил снова, - но душа Гарен была заключена. Она сама ее отделила. Раздумывала, не отдать ли ее дочери, как Вереника из легенды.

- Она предала наш народ! Не зря предки наслали на нее шторм! - от визга Хельги Бии захотелось зажмуриться.

В вытянутом окне главного зала, лицом к которому стоял Эдвард, два раза сверкнул яркий свет. Зеркальце в руках юного юркого соратника поймало солнечный луч и дало Блейну сигнал: на подходе к крепости уже появились корабли из Оплота.

Значит, больше нет необходимости тянуть время.

- Если ты так думаешь, то почему же скрывала ото всех свою причастность? - парировал Эдвард, поспешно отводя взгляд от окна, - и забрала Бебхен... Ты ведь и ее душу хотела заключить? По инструкциям из дневника Гарен? Ведь не просто так говорят, что душа матери и ребенка связана нераздельной нитью. Что каждый несет на себе слепок с жизни своего родителя. Гарен, по крайней мере, была в этом уверена, - Блейн тряхнул в воздухе дневником, будто неоспоримым доказательством, - и ты, кажется, тоже поверила, - он качнул головой, - неужели ты так боишься гнева предков, Хельга? Что пошла на такие сложности?

- Не думай о том, чего боюсь я, Эдвард, - ардесса выговорила сквозь зубы и резким движением вытащила длинный кинжал из своих ножен, - лучше подумай о том, чего боишься ты.

Сталь угрожающе блеснула. Синхронно с ней сверкнули глаза Хельги.

Глава 38 - 2

Она метнулась к Блейну и за один рывок настигла его, прижала спиной к стене, а лезвие прислонила к его шее. Обеими руками он схватился за кинжал, удерживая его, и из раненных ладоней хлестнула кровь.

- Здесь уже корабли из Оплота. Тебе некуда деваться Хельга! - выкрикнул он.

- Тогда я вас утяну за собой! Тебя и эту шлюху!

Бианка дернулась от мощного порыва. Она вскочила, уж готовая прийти наподмогу, но вдруг пересеклась с Эдвардом взглядом, увидела, что он снова смотрит на сосуд с душой.

Блейн выкрикнул Хельге, но как-будто одновременно обращался и к Бии:

- Если я умру от твоей руки, то точно вернусь с того света, чтобы расквитаться с тобой. Был бы кто выпустил меня к тебе!

Сердце вздрогнуло. В словах Эдварда Бианка услышала четкую команду. И что-то, интуиция или внутренняя уверенность, что другу Гуннара можно доверять, заставило ее отбросить сомнения и вмиг выполнить указание.

Биа сдернула цепочку, крепко, будто боясь, что его могут отобрать, сжала в ладони сосуд и одновременно с этим откупорила его.

На секунду все замерло, мир словно бы остановился, а затем его поглотила мощная вспышка света.

Сосуд в руке Бианки накалился, обжог кожу и вдруг разбился на мелкие осколки, поранив ей руку.

Она зажмурилась, отпрянула. Ее оглушило.

Однако нечто привело ее в чувство, заставило собраться, вернуть себе зрение и возможность слышать.

Биа различила движение сбоку и, оглянувшись, увидела, как распахнулись двери с улицы, как в зал ворвалось несколько вооруженных мужчин, знакомых, она видела их в Оплоте и на корабле. Среди них будто бы мелькнул и Ларс... Бианка не была уверена - сердце вздрогнуло и замерло, а мир и все, что в нем происходило, потеряло значение, когда она увидела во главе воинов Гуннара.

Его лицо немного опухло, особенно нос. На щеке виднелся крупный фиолетовый синяк, бровь рассекла заметная, но уже запекшаяся рана. Кажется, ему сильно досталось... Но он был жив. Он уверенно держался на ногах. И он пришел за ней. Как и обещал.

Бианка улыбнулась широко, ликующе. Она уж и забыла, что только что сделала, и не вспомнила бы, если бы лицо Гуна так не преобразилось.

Оно стало таким белым... Биа и подумать не могла, что кожа способна приобрести такой оттенок. Глаза округлились, заблестели, во взгляде показалось недоумение, испуг и какая-то странная в чем-то надломленная радость.

Зал заволокло тишиной, потому Бианка без труда расслышала, как прошептал Гуннар: «Гарен...».

Сердце упало в пятки. Туман, насланный радостью от их воссоединения и надеждой на победу, рассеялся. Биа вспомнила, как откупорила сосуд, сдерживающий душу Гарен. Вспомнила ту всепоглощающую вспышку света, то огромную силу, выхлестнувшуюся наружу.

Почему-то Бианке было ужасно страшно посмотреть туда же, куда и Гун. Как когда слышишь шорох в ночи и со всей силы зажмуриваешься, лишь бы не увидеть монстра, хотя знаешь, что там никого нет. По крайней мере, никого страшного.

Однако она заставила себя это сделать. Разве могла Бианка не взглянуть на нее?

Встретив ее где-то в случайном месте, и не подумаешь, что это дух, образ, приведение, что она давно уже мертва.

Биа увидела перед собой высокую, статную молодую женщину. Темно-бордовые волосы упругими волнами спускались по прямой спине, белоснежное платье с золотым поясом облегало сильное и красивое тело. Голова Гарен была повернута ко входу. К Гуннару. И Бианка видела лицо только в профиль. Она была ужасно похожа на брата. Тот же прямой нос, те же высокие скулы и квадратная челюсть. Черты ее были, конечно, мягче, женственнее, но оставались такими же волевыми.

Отличался лишь взгляд. Не мрачный и задумчивый, как был и лишь недавно начал меняться у Гуннара. А пытливый, открытый, как ни странно бы это прозвучало - живой.

- Гарен... - Биа увидела, как Гун сделал шаг навстречу, но не решился подойти ближе, хотя, наверное, ужасно хотел. На глаза ему навернулись слезы. И Бианке вдруг захотелось расплакаться вместе с ним.

Сестра нежно улыбнулась, легко кивнула. Раздался странный, то ли приглушенный непреодолимым барьером, то ли донесшийся из недостижимых далей голос:

- Я люблю вас.

Губы Гарен при этом не шевелились, но Биа почему-то была уверенна, что слова произнесены ею.

По тому, как смешались радость и тоска на лицах Гуннара и Ларса, теперь Бианка отчетливо видела его среди остальных, она поняла, что не одинока в своем ощущении.

Впервые с момента своего появления Гарен показала, что давно не относится к этому миру: ее охватило легкое сияние, сначала чуть различимое. Но потом оно стало нарастать, усиливаться, охватило всю ее фигуру, пока вдруг не поглотило полностью, пока вновь все не вспыхнуло и на месте Гарен не оказался теперь уже знакомый светящийся шарик. Он мгновение не двигался, чуть слышно жужжа и переливаясь, потом вспорхнул, словно маленькая птичка, вырисовал небольшой зигзаг и растворился в воздухе.

В зале после ее ухода стало пусто. Как становится на душе, когда тебя покидает дорогой человек. Наверное, так себя и почувствовали многие, кто застал сейчас ее сверхъестественное появление. Те, кто был с ней знаком.

- Биа! - первым в себя пришел Гуннар. Он спрятал в ножны меч, с которым ворвался в зал. На его лезвии виднелась свежая кровь, и Бианке ужасно не хотелось думать, кому она принадлежала.

Гун подлетел к ней, прижал к себе крепко-крепко.

- Предки! Прости меня! Я такой дурак!

Хотелось уткнуться носом в его грудь, вслушаться в стук его сердца и забыть обо всем.

Но Бии не удалось это сделать. Она вспомнила о Хельге, и ощутимая дрожь прошлась по телу.

Почудилось, что эта безумная жестокая женщина воспользуется сейчас всеобщим замешательством и нанесет смертельный удар...

Однако, оглянувшись, Бианка с удивлением обнаружила свою противницу на полу. Ардесса странно скукожилась, схватилась ладонями за лицо, пряча его. Она почти не шевелилась. Только руки дрожали.

Рядом, прижавшись к стене, все еще стоял Эдвард. Он был в порядке. Хоть и заметно напуган и озадачен.

Биа увидела, как Ларс подошел сначала к Хельге, тронул ее за плечо, наверное, проверяя, жива ли она. Та дернулась, оглянулась... И Бианке стало дурно.

Лицо Хельги было ужасно обожжено, его покрыли белые волдыри, и кожа в некоторых местах, чудилось, вот-вот слезет, как у змеи.

При этом ардесса словно бы не чувствовала боли, только скалилась и таращила, обезумевши, глаза.

Подступила тошнота, и Бианка снова прильнула к Гуну, зажмуриваясь.

Неужели та вспышка света, та мощная сила, которая высвободилась вместе с душой, обрушилась вся на Хельгу? Неужели с ней это сделала Гарен?

- Уведите ее, - Бианка услышала, как приказал Гуннар, - и ее приспешников тоже.

Биа услышала топот и суету. Наверное, приспешниками Гун назвал тех амбалов, которых притащила с собой Хельга. Судя по всему, ко входу в крепость спасителям пришлось пробиваться силой.

- Эдвард... Ты в порядке? - осторожный оклик Гуннара заставил Бианку посмотреть на недавно обретенного соратника.

Блейн приподнял брови, будто бы удивленный вопросом. И хотя он явно был на грани сил - отшутился:

- О, Гун, неужели ты обо мне вспомнил? А то знаешь ли, я тут всю твою семейку спасаю, тоже не отказался бы от объятий!

Почему-то Бии захотелось и смеяться, и плакать. Наверное, только сейчас она осознала, что все позади.

Она не могла точно определить, что ее сподвигло на это, но отпрянула от Гуннара, нежно погладила его по плечу и подошла к Эдварду. Он ощутимо вздрогнул, когда едва знакомая девушка крепко, как брата, его обняла, но размягчился, только Бианка шепнула:

- Спасибо тебе. Не знаю, как и отблагодарить...

Когда Биа отстранилась, Блейн легко ухмыльнулся и, кивком указав на Гуна, заявил:

- Будет здорово если ты не дашь ему впутаться в новые проблемы, которые мне придется решать!

- О, он теперь и шага без меня не ступит! - пообещала Бианка шутливо.

Эдвард с наигранным недоумением покосился на Гуна и выговорил деловито:

- Ты должен на ней жениться. Ради всеобщего блага.

Гуннар лишь иронично качнул головой, подступил к другу, пожал ему руку и крепко и быстро, по-мужски, обнял его.

- Спасибо, что позаботился о ней. И что послал ко мне Ларса. Не знаю, что сделали бы со мной, если б он не подоспел.

Было видно, что слова благодарности тронули Блейна, но он не спешил это демонстрировать.

- Ты еще и половины того, что я сделал, не знаешь! - кажется, он хотел, как и всегда, отшутиться, но тяжелый взгляд и хрипотца в голосе выдали его ужасную усталость.

И Бианка прекрасно его понимала.

Она посмотрела на Гуна, пытаясь угадать, как он себя чувствует. То, что только что произошло... В голове не укладывалось.

- Ты... Ты в порядке? - спросила Биа осторожно.

- Я не знаю, - Гуннар мотнул головой. Наверное, он должен был сказать, что все хорошо. Не давать ей повод волноваться. Но ему не хотелось врать. Только не ей, - я... я буду в порядке, - то ли уверил, то ли пообещал Гун.

- Я нашел это у Хельги. В потайном ящике, - Эдвард осторожно протянул другу потрепанную записную книжку. Когда Гуннар рассеяно взял ее в руки, Блейн объяснил, - это дневник Гарен. Видно, она была в Прибрежной крепости перед смертью. И раз дневник остался у Хельги, а не у нее... - он не договорил, что ардесса могла поспособствовать ее смерти и отобрать и дневник, и отделенную от тела душу. По лицу Гуннара было видно: сейчас у него уже нет сил в этом разбираться.

Догадка Эдварда подтвердилась, когда Гун передал дневник Бианке со словами:

- Сохрани его, пока я не вернусь.

- Что? - Биа испуганно на него уставилась.

- Нужно разобраться с Хельгой и ее людьми... Да и Майер... - Гун поморщился, - хоть он и спасал свою шкуру, но если бы не отдал мне пустышку, а тебе настоящий сосуд с душой - мы могли бы и не разговаривать сейчас. Да и его люди вписались за меня в драку, когда Хельга сбежала. Я расторгну с ним сделку. Пусть катится на все четыре стороны.

- Я помогу тебе! - вызвалась Бианка и распрямилась решительно.

Гуннар мягко улыбнулся, поцеловал ее в губы.

- Позволь мне сделать это самому. А тебе нужно позаботиться о себе. Пообещай, что приедешь домой, обнимешь там всех и хорошенько отдохнешь.

Еще несколько дней назад она, наверное, воспротивилась бы. Но сейчас... Хотя Гун явно был уставшим, а явление сестры обескуражило его, Биа видела и верила, что он со всем справится. И чувствовала: ему легче будет сделать это, если она будет в безопасности.

И по правде говоря... Ей очень-очень хотелось отдохнуть. И обнять всех. И приехать домой.

Домой... Она подумала именно об Оплоте, и на душе стало тепло.

Глава 38 - 3

На душе стало чуточку спокойнее, когда Бианка увидела, сколько людей помогает Гуннару. К морякам, которые отправились с ними в Дубиншофт и с которыми, видно, Гун бросился обратно в мир ардов, спасать возлюбленную, присоединились люди из Оплота. Среди них были даже женщины - сильные, крепкие, явно умеющие сражаться. Бии подумалось, что они-то точно зазря кулаками махать не станут и в случае чего отговорят мужчин от этого.

Впрочем, ей возможно просто хотелось так думать. Бианка никогда не видела, как сражаются женщины. Разве что Хельга...

Стоило вспомнить о ней, и ардесса тут же попалась на глаза. Ее крепко-накрепко связали, посадили подальше от других пленников, ее бойцов, и на всякий случай даже закрыли рот крепкой веревкой. Жизнь уже научила, что она способна разрушать не только мечом, но и языком.

Правда сейчас Хельга выглядела совершенно опустошенной. Будто вместе с лицом ей прожгло всю душу... Может, оно и было так? А может раскрытие правды, которую она так давно прятала, насытило ее безумие и позволило ему окончательно захватить власть над разумом?

В любом случае, лучше проявить осторожность. Биа была рада, что все именно так и делали.

- Ларс отвезет вас с Эдвардом в Оплот, - когда они добрались до порта, где стояло два корабля, Гуннар обратился к Бии.

- Тебе точно не нужна моя помощь? - хотя она уже согласилась отпустить его одного - все равно волновалась.

- Ты всегда мне помогаешь, - он улыбнулся, но его глаза показались Бианке ужасно усталыми, - даже когда просто обо мне думаешь.

- Он большой и сильный, справится, - неожиданно сзади подошел Эдвард и осторожно схватил Бию за локоть, - а вот мне не помешает помощь. Я рассказывал, что был в плену у пиратов?

- Когда ты успел? - Гун нахмурился.

- Не поверишь, но эти пираты даже твои родственники! - он попятился и потянул Бианку за собой.

- И ты так уйдешь, не объяснив мне ничего?! - Гуннар крикнул ему вслед и саркастично развел руками.

- Я даю тебе стимул быстрее вернуться! - не оборачиваясь и не останавливаясь, бросил Блейн и вдруг шепнул Бии, которой не очень-то понравилось, что в их с Гуном прощание так нагло влезли, - он только что смотрел в глаза призраку своей сестры. Я может и не специалист в душевных делах, но ему точно не помешает побыть одному... И обойтись без грустных прощаний. Его не будет день. Дорога туда-обратно. Не превращай это в драму, Бианка.

Как бы разумно ни прозвучали его слова, Бии ужасно захотелось дать ему сейчас подзатыльник. Он ее тут еще чему-то учит! Воспитывает!

Но когда она поднялась на борт, оглянулась и увидела Гуннара, уже более расслабленного, поняла по его лицу, что Эдвард кругом прав и, как бы обидно это не звучало, сейчас, после произошедшего, ее возлюбленному легче без нее.

Наверное... Наверное, всем нужно порой ненадолго расставаться, проводить время наедине с собой. Наверное, в этом кроется главная сложность любви - уметь разгадывать, когда ты должен быть рядом, а когда отходить в сторону. Не зря же порой говорят, что и любовью можно задушить.

Бианка тяжело вздохнула. Она еще столько не знала и не понимала. Ей еще столькому предстояло научиться...

Они еще раз попрощались, Гун пообещал беречь себя, Биа бросила в шутку, что если будет иначе - ему не поздоровится, и корабль отчалил.

Сначала начала уменьшаться фигура Гуннара, прожавшего их взглядом, потом стал маленьким сам порт и вскоре с горизонта исчезла и Прибрежная крепость.

На сердце стало так странно... Радостно, но вместе с тем и пусто. Будто бы Бианка уже привыкла волноваться и переживать.

Она мотнула головой. Нет. По этому она не станет скучать. И если опустошенность никуда не денется - вмиг заполнит ее светлыми и приятными воспоминаниями. Новыми впечатлениями.

Бианка не сразу заметила, что Ларс и Эдвард стоят рядом с ней, у фальшборта, и также всматриваются в даль.

Но стоило понять это, как пронзила новая мысль: она ведь еще не поблагодарила Ларса! Его чуть не обвинили в предательстве, а он, видно, был совсем не при чем.

- Ларс... - почему-то ей было сложно говорить. Наверное оттого, что Бии стало чуточку стыдно за то, как она ненавидела его и проклинала в мыслях из-за Триш, - спасибо, что пришел на подмогу Гуннару.

- Он же мой брат, - тот простодушно качнул плечами, - жаль только нас забросило далеко от Дубиншофта. Иначе мы бы могли перехватить вас и не дать попасть Хельге в руки.

- Так было бы лучше всего, - поддакнул Эдвард, - но мы на то и разделились, чтобы предусмотреть все варианты. Раз ты не успел, то мы встретили Хельгу в крепости.

- Но она ведь могла и не возвращаться в крепость... - руки похолодели, когда Биа подумала об этом, - кто знает, что было у нее на уме! Зачем ей вообще было похищать меня?!

- А, тут все просто, - Блейн деловито распрямился, - она могла бы либо шантажировать тобой Гуна, либо использовать тебя, чтобы обесчестить в глазах высших ардов. Ты же ходячая улика, Бианка.

- Но я бы ничего никому не сказала!

- Ты - нет. А твоя душа - да. Она могла бы попытаться забрать твою душу, как хотела сделать с Бебхен. Только ей нужно было отвезти тебя в мир ардов для этого. Здесь души более вещественные, - он вдруг глазами указал на дневник Гарен, который держала в руках Биа, - там много чего об этом написано. Гарен долго изучала этот вопрос.

Может, версии Эдварда и имели право на существование... Хотя для Бианки все эти рассуждения о душах и их силе казались то ли ерундой, то ли невероятно сложной наукой.

Воспоминание о Гарен, представшей перед ними, склонило ее ко второму варианту, и Биа крепче сжала записную книжку, будто бы боясь потерять.

Сколько ценных сведений в ней спрятано? Сколько откровений, которые изменят жизнь в этом мире?

- А зачем Хельге душа Бебхен? - Ларс недоуменно покосился на Эдварда.

Тот сначала сощурился, словно услышал самый глупый вопрос, но вдруг вспомнил, что не успел ничего рассказать молодому арду.

- Давай поговорим об этом в каюте, - Блейн покровительственно хлопнул Ларса по плечу.

Тот уж дернулся отойти вместе с ним в тихое место, как вдруг замер и повернулся лицом к Бианке:

- Только... - он взволнованно стиснул губы и замолчал на секунду, - я знаю, что вы подумали на меня... Что это я освободил Хельгу...

- Ларс, прости...

Он не дал ей договорить:

- Я не об этом. Мне... Мне, конечно, немного обидно. Но, наверное, чем-то я эти подозрения заслужил, - Ларс снова сделал небольшую паузу, - я не освобождал ее. Но кто-то ведь это сделал.

- У тебя есть подозрения на чей-то счет? - догадалась Бианка. Лицо молодого арда выдало его ужасную напряженность в этот момент. Бии это совсем не понравилось, но... Следовало разрешить все вопросы. Потому она осторожно положила руку ему на ладонь и попросила, - скажи.

- Я... В ту ночь мы с Триш сильно поругались. И она уходила куда-то надолго. Не знаю, куда, под утро я просто сбежал... Я сейчас это вспомнил и... - он оборвался, робко посмотрев на Бианку.

Та всегда заступалась за подругу, и в глубине души Ларс готовился получить от нее хорошую оплеуху за такие слова. Но просто не мог не поделиться ими. Перед глазами у него так и стояла Триш с холодным лицом и решительным взглядом. Она уходила с таким видом, будто точно знает, куда пойти и что сделать. Впрочем, Ларс не отрицал, что ему это могло только показаться...

Биа некоторое время молчала, а потом легко кивнула. Не последовало ни взрыва, ни криков, ни обвинений, и Ларса это удивило.

Пожалуй, удивило даже Бианку. Но она вдруг четко осознала, что не может отрицать вероятность...

Нет.

Биа зажмурилась. Все же думать об этом было больно.

Глава 38 - 4

Она почувствовала себя вымотанной, выжатой до последней капли. Хотя похищение Хельгой, явление Гарен, то, как все обернулось обескураживало, Бианке удавалось справляться.

В глубине души Биа думала, что все это - не совсем ее проблема. Она оказалась впутана в трагичную историю, она попалась под горячую руку Хельги, но все это по стечению обстоятельств. Конечно, это было не до конца правдой. Ведь приняв любовь Гуна, она приняла и его прошлое, сделала его частью своей жизни... Но все же в тяжелый момент Бианка могла абстрагироваться. И так становилось чуточку легче.

Но Триш...

Триш была ее другом, была частью ее жизни. Если то, что предполагал Ларс, правда... То это настоящее предательство. Которое повлекло за собой огромные проблемы. Из-за которого Биа могла бы погибнуть.

И ради чего? Что пообещала Триш Хельга? О чем они договорились?

Бианке вдруг подумалось: это не имеет значения. Более того, она не желает знать.

После такого... Захотелось отсечь эту часть своей жизни. Избавиться от нее, забыть ее, никогда ее не видеть.

Биа не ощутила жажды отомстить или расквитаться. И она даже не желала Триш зла. Если та вдруг найдет свое счастье - хорошо. Только пусть ищет его где-то далеко. Так, чтобы Бианка больше никогда ее не увидела.

Когда показались знакомые очертания Оплота, на душе стало гадко.

Биа поняла, что не посмотреть Триш в глаза и не поговорить с ней она не сможет. Так или иначе им придется пересечься в коридорах крепости.

И, скорее, всего, это произойдет прямо сейчас.

А сейчас у Бианки совсем нет сил.

Однако на пристани не оказалось ни Триш, ни Арин с Бебхен.

Корабль встречал лишь ужасно напряженный и хмурый Хенр в окружении д’ардов.

Впрочем, Биа заметила, что лицо хозяина Оплота размягчилось, а взгляд стал спокойнее, когда он увидел их с Эдвардом на борту.

- Ты в порядке, Бианка? - когда она сошла с палубы, Хенр подошел к ней и взял за руку.

Она слегка удивилась: ладонь у арда была точно такая же, как у Гуна. Чуть более сухая, разве что. Только сейчас она поняла, как ее возлюбленный походит на своего отца, и это ей понравилось. Хенр был очень предан Арин и так искренне любил ее, хоть за плечами у них было столько лет...

Приятно было думать, что и Гуннар никогда ее не оставит и никогда к ней не охладеет.

- Все хорошо, - Биа ответила и решила сразу прибавить, чтобы Хенр не успел взволноваться, - Гуну нужно будет снова отправиться в Дубиншофт. Закончить с Майером. Но он скоро вернется.

- Хорошо. Хорошо, - хозяин Оплота закивал, - Арин и девушки сейчас в Озерной крепости, у моего сводного брата. Там им будет безопасно.

Бианка слегка удивилась, что у Хенра есть сводный брат, но порадовалась, что у них есть союзники. И что Арин с Бебхен в порядке. А Триш... Триш далеко.

Позади заскрипели доски, Биа поняла, что остальные тоже начали сходить с корабля.

- Эдвард, - когда Блейн оказался рядом с Хенром, тот горячо пожал ему руку, - ты благословение для моей семьи!

- Хорошо, что вы это понимаете, - ответил тот в своей манере. Глянув быстро на задумавшегося Ларса, он подал ему сигнал глазами и снова обратился к хозяину Оплота, - Ларсу есть что вам рассказать, а я бы отдохнул... Винный погреб у вас ведь на прежнем месте?

Хенр иронично качнул головой и широко улыбнулся.

- На прежнем месте и весь в твоем распоряжении! Я скажу, чтобы его отперли...

- Не надо. Я знаю, где ключи, - Эдвард не обратил внимание на удивление в глазах Хенра и вдруг спросил у Бии, - как ты относишься к вину, Бианка?

- Хорошо, - ответила она чуть растерянно. Вот уж предложения выпить с ним Биа не ожидала получить, - но оно ко мне относится плохо.

Блейн усмехнулся и ответил с пониманием:

- Тогда тебе лучше его не провоцировать. Но, если серьезно... - он осторожно, по-дружески тронул ее за плечо, - отдохни как-нибудь. Если человека похищают и пытаются убить - он вполне заслуживает парочку выходных, - услышав это, Хенр нахмурился и уж порвался спросить: «Что случилось?», - но Блейн его прервал, - Ларс вам все расскажет.

Хоть менторский тон Эдварда немного раздражал Бианку, она уже поняла: к некоторым его советам, определенно, стоит прислушиваться.

Когда Блейн ушел в рейд на винный погреб Оплота, а Ларсу с Хенром нужно было серьезно обо всем поговорить, она решила немного отдохнуть.

Биа чуточку прошлась в улочкам Оплота. Хотя на корабле ей чудилось, что сил ни на что больше не осталось, сейчас с каждым новым шагом они все быстрее возвращались к ней. Д’арды встречали ее с радостью и заботой. Некоторые с ней заговаривали, некоторые предлагали свою помощь. Ей даже встретилась травница Розамунда, которая, увидев ее пораненные стеклом руки (о которых Бианка странным образом забыла - так ее захлестнуло событиями и мыслями) пришла в гнев и ужас и чуть ли не силой увела девушку в свою лавку, чтобы обработать порезы и ожоги.

С удивлением Биа обнаружила там несколько рабынь из Прибрежной крепости. Розамунда объяснила, что их привез хозяин, что кто-то уговорил их взбунтоваться против ардессы и спрятаться в Оплоте.

Бианка даже знала, чьих рук это дело.

От потерянности и страха в глазах бедных покалеченных девушек у нее сжималось сердце. И как можно было допустить все это? Почему Хельге все сходило с рук? Неужели та часть ардов, которые считают издевательства над людьми нормальными, настолько сильна и велика?

Бии пришлось отогнать эти мысли. Положение людей в мире ардов - было отдельным вопросом, отдельной проблемой, которую так просто не решишь... Но решить нужно. Только... Только набраться бы сейчас сил.

Впрочем, Бианка сказала рабыням, что с Хельгой покончено, и она никогда больше им не навредит.

То, как заблестели их глаза, как горечь от пережитого смешались с облегчением о того, что все это позади, крепко засело Бии в сердце. И было очень сложно отложить в сторону мысли о них, даже когда она вернулась в крепость, когда служанки встретили ее там с радостью и теплотой, и когда накрыли на стол.

Бианка отвлеклась лишь когда за ранним ужином к ним с Ларсом присоединился уже подвыпивший Эдвард. Он начал подтрунивать над младшим братом своего друга и пару раз так рассмешил Бию, что она чуть не упала со стула.

Ларс же, красный и сердитый то и дело бурчал себе под нос, что никогда больше не позволит Эдварду выпить ни капельки вина из их погреба.

В какой-то момент Бианке даже стало его жаль. В конце концов, Ларс тоже пережил и явление Гарен, и новость о том, кто на самом деле Бебхен... Она вступилась за него перед Блейном и, хоть тот и обозвал всех скучными, но перестал задираться, сконцентрировавшись на глупых анекдотах. Его постоянно уводило в тему пиратства...

Для Ларса и Бианки так и остался загадкой этот неожиданный интерес к морским разбойникам.

Свой вечер Биа решила закончить теплой ванной. Солнце перевалило за горизонт.

Значит, Гун уже должен быть в мире людей.

Зашалили нервы, но горячая вода и постоянные напоминания, что Хельга схвачена, а с Гуннаром много верных сильных людей, помогли немного успокоиться.

Усталость снова накатила на нее, и Биа не стала с ней бороться. Вернувшись в дом Гуна внутри крепости, она плюхнулась на кровать и, хотя здесь было довольно прохладно, вмиг заснула.

Ей снился сегодняшний день, их тяжелые злоключения. Ей снилось лицо Гарен. Ее губы улыбались. Ей снился Гуннар. Он гладил ее по голове, его пальцы исчезали в ее красных волосах, как в морских волнах...

Бианка вздрогнула, ощутив, что этот сон намного реальнее остальных. Она открыла глаза, и горячая волна счастья накрыла с головой.

Это был не сон. Гун сидел на ее кровати, усталый, вымотанный, как будто за день постаревший на десяток лет, но все также глядящий на нее нежно и восхищенно.

- Гун! - Биа разом освободилась от оков сна, резко села и обняла его, - ты вернулся!

- Я вернулся, - подтвердил он тихо, обхватывая ее и обнимая.

- Ты... Ты в порядке?

Он молчал недолго, а потом прошептал:

- Я в порядке. Но очень по тебе соскучился.

Гуннар посмотрел в ее глаза, такие яркие, голубые.

- Я люблю тебя, - его шепот ошпарил ее ухо.

Биа невольно выгнула шею, и он тут же поцеловал ее в нежную тонкую кожу. Вспыхнуло приятное, вызывающее трепет в груди, чувство.

Шелест ткани и легкая щекотка заставили Бианку вздрогнуть. Гун осторожно взял широкий ворот ее ночнушки и развел его в стороны, обнажая ее плечи и грудь. Послышался треск. Кажется, он даже немного порвал ее...

Почему-то это заставило Бию усмехнуться.

Воздух в похолодевшем за ночь помещении облепил остужающей пеленой, и Биа потому не сразу заметила, что внутри у нее все горит.

Странно, но она даже не подумала смутиться. Оказаться перед ним нагой - вдруг стало совершенно нормальным, естественным.

Гуннар провел языком вдоль ее горячей шеи, его руки опустились к ней на талию, поглаживали и подталкивали ближе к себе, призывая прислониться плотнее, почувствовать его тело.

Достигнув острого плечика, он вдруг легко укусил ее, и Бианка вздрогнула. Но острое прикосновение зубов перекрыло сладким поцелуем, и вместе они слились в странное, совершенно новое ощущение, когда легкая боль казалась ужасно приятной.

Гун сжал в руках ее груди и провел языком вокруг отвердевших от зябкости сосков. Томительное чувство внизу живота набрало силу. Бианка ощутила пульсацию, непреодолимое желание, жажду. Жажду получить его. И отдать ему себя. Всю, без остатка.

Словно бы прочитав ее мысли, а может, они уже начали думать одинаково, Гун шепнул ей:

- Я больше не хочу ждать, Биа. Этот мир, эта жизнь... Все так быстро меняется, все так непонятно и непостоянно! Я не хочу упускать момент. Не позволю ни единой секунде, которую могу провести с тобой, уйти безвозвратно.

- И ты даже не боишься избиения палками? - она игриво улыбнулась.

- Когда ты рядом, я не боюсь ничего, - заявил Гун, проводя руками по ее мягким темно-красным волосам, - а ты... Ты боишься? - спросил он с чуть заметной робостью.

Он понимал, что для нее это сложнее, он ценил и уважал это. Гуннар не пошел бы против ее желания. Как бы сильно он ее ни хотел, как бы сложно ни было отпустить ее, уйти в другую комнату, лечь на пустую холодную кровать... Мысль о таком исходе навеивала тоску, но он готов был бы принять его ради нее.

- Я ничего не боюсь! - ответ Бии заставил его усмехнуться, приблизить лицо и прошептать на ушко:

- Врушка.

Она смущенно опустила лицо, щеки ее зардели, и стало почему-то смешно.

- Я не боюсь тебя, - поправилась она, положив руки ему на плечи.

- А в это я уже могу поверить, - ответил Гун и пылко ее поцеловал.

Жар его губ, его горячие руки и их пылкие прикосновения шли в контраст с прохладой комнаты, и Бии почудилось, что какие бы стужи и морозы ни встретились у нее на пути - в объятиях Гуннара ей всегда будет тепло.

Эта мысль заставляла еще больше, еще сильнее желать его. Ей уже не было страшно быть с ним. Ей было бы страшно быть без него.

Эпилог - 1

- Она перерезала тросы, - черноволосый ард с синюшными кругами под глазами мрачно покосился на пол, - она впустила вашу дочь к себе, сделала вид, что приютит ее, пока не кончится буря, - он тяжело вздохнул. Когда совет ардов назначил его допросить Хельгу и тех из ее людей, кто был свидетелем случившегося, выяснить, что на самом деле произошло с Гарен, он принял это за огромную честь. Но спустя месяц разбирательств, спустя десятки, а то и сотни часов разговоров с этой ужасной обезумевшей женщиной, победа его не радовала. Он просто хотел вернуться домой и все забыть. А для этого нужно было закончить рассказ, - Хельга подсыпала ей что-то в еду, забрала ее вещи, и, чтобы отвести от себя подозрения, положила Гарен обратно в лодку и отправила в море. В шторм... На тот случай, если яд не сработает, она подрезала тросы, чтобы Гарен не смогла справиться с бурей.

Наконец, он решился посмотреть на своих слушателей. На лице хозяйки Оплота, матери, блестели слезы, но объятие супруга и слова, которые он переодически шептал ей на ухо, сдерживали ее от того, чтобы разрыдаться.

Сыновья Хенра держались достойно. Младший выглядел немного потерянным, зато старший производил впечатление сильного и спокойного человека. Он смотрел прямо, хоть и тяжело, не перебивал и с завидной стойкостью принял правду. Его волнение проявлялось лишь в одном: он безустанно гладил по руке красивую красноволосую девушку, сидевшую рядом с ним. Он не знал ее имени, но, кажется, они были очень близки.

Невольно взгляд устремился за спины хозяев Оплота. Трое человек стояли поодаль от стола в главном зале, где проходил разговор, и тоже внимательно, напряженно слушали.

Двое мужчин и одна девушка. Он знал, что девушка - это Бебхен, но понятия не имел, как теперь следует ее называть. Приемная дочь или уже внучка хозяина Оплота? Совет ардов пока не признал их родство - все силы ушли на расследование смерти Гарен.

С мужчиной, что помоложе, он тоже успел познакомиться. Эдвард Блейн. Очень умный человек, но с отвратительной привычкой учить всех жизни. Вначале Блейн постоянно приезжал в Горную Твердыню, где в подземной темнице была заключена Хельга, и где он проводил допросы, и то пытался вытянуть полученные сведения, то брался давать советы, как лучше говорить с бывшей хозяйкой Прибрежной крепости, и открыто раздражался, когда эти советы не брали тотчас на вооружение.

Третьего он видел впервые. Высокий, крепкий, смуглый. С пронизывающим хищным взглядом. Знакомиться с ним особо-то и не хотелось.

- Спасибо, что рассказал нам все, Барт, - голос Гуннара заставил арда отвлечься от разглядывания собравшихся и перевести внимание на него, - ты мог не приезжать к нам, просто доложить обо всем при совете... Но ты приехал, - в его тоне слышалась благодарность.

- Мы очень ценим это, - прибавила сидевшая рядом с ним девушка, - если вы захотите задержаться здесь перед дорогой...

Барт прервал ее предложение погостить в Оплоте:

- Спасибо, но меня уже заждались дома... - он улыбнулся, - мои дети уже, наверное, забыли, кто я такой!

- Уверена, они вас очень ждут, - мягко поспорила с ним девушка.

Барт пожалел, что не пригляделся к ней получше. Она была рядом с Гуннаром и предлагала то, что могла предложить только хозяйка.

Когда он вместе с ардами Оплота встал и начал прощаться, решил хоть немного исправить оплошность.

Пожав руку Гуннару, Барт повернулся к девушке и как бы невзначай признался:

- Простите, я, кажется, забыл спросить ваше имя...

Она мягко улыбнулась, но глазки ее стрельнули.

- Бианка, - ответила она.

У Барта возникло стойкое ощущение, что Бианка совсем непроста, и за этой улыбчивостью и мягкостью скрывается твердый стержень. И почему-то подумалось, что и с ней, и с Гуннаром нужно обязательно подружиться. Эти двое очень сильны. А если они еще и вместе...

- Спасибо вам. В Оплоте вам всегда будут рады, - выговорил Хенр, когда Барт, прощаясь протянул ему руку.

Эти слова его обнадежили.

- А я хотел узнать, не возьмете ли вы меня с собой, - неожиданно выговорил Ларс, когда настала его очередь прощаться, - мне нужно в Предлесный замок, нам с вами по пути.

Хотя Барт ужасно устал и хотел, наконец, побыть в тишине и одиночестве, он не смог отказать. В конце концов, он ведь решил подружиться с этими ардами. Начать с младшего сына - вполне разумно.

Ларс, кажется, искренне обрадовался, когда ему дали согласие. А вот Бианка, напротив, напряглась и взглянула на молодого арда с легким неодобрением.

- Я тоже виноват. И должен что-то делать, - шепнул ей Ларс, выходя из-за стола и следуя за Бартом прочь из зала.

Гун легко обнял ее за талию. Он знал, что Бию раздражает беспокойство Ларса за Триш, да и сам не особо радовался, что эта девушка все еще имеет какую-то, пускай и очень слабую, связь с его семьей, но не смел мешать брату. Он видел: Ларс время от времени навещает ее вовсе не по зову сердца, а по велению совести. Его терзала мысль, что он похитил Триш без веской причины, что привел ее в дом и поставил в то положение, в котором она решилась на союз с Хельгой.

Конечно, Гун считал, что Ларс берет на себя слишком много вины. Хороший, преданный человек никогда бы не поступил так, как Триш, поставь его хоть в самое безвыходное положение. И он не уставал напоминать об этом брату.

Но, с другой стороны, в Ларсе в коем-то веке проснулось чувство ответственности, и зарубать его, совсем новое и неокрепшее, очень не хотелось.

- Это для него, а не для нее, - шепнул Гун Бии, надеясь унять ее гнев, - к тому же я попросил его наладить контакт с Бартом. Он станет хозяином Башни, на западе, это очень хороший союзник.

Бианка легко кивнула, но едва ли успокоилась. Один лишь тот факт, что Ларс помог Триш найти новое место для жизни и устроиться там, смывал с него всю вину. На ее взгляд, конечно. А кто знает, что Триш говорит молодому арду сейчас, когда он ее навещает? Скромное жилище в небольшой крепости - точно не предел ее мечтаний. А, как выяснилось, ради лучшей жизни она готова на многое.

Тихий всхлип, раздавшийся совсем рядом, вмиг развеял мысли о бывшей подруге.

Биа увидела, что после ухода гостя Арин отпустила себя и дала волю чувствам. Бебхен стояла возле нее, обнимала и нежно гладила по голове.

Бианка подошла, схватила Арин за руку и спросила:

- Арин, как ты? Я могу что-нибудь сделать?

- Нет... Нет, - она мотнула головой, - просто столько времени ушло, чтобы узнать правду... - она прервалась, осторожно высвободилась из объятий Бебхен и выговорила, - я, наверное, пойду немного отдохну.

- Конечно, милая, - Хенр ласково погладил ее по плечу.

- Я пойду с тобой, - вызвалась Бебхен.

- Меня не нужно опекать, я не такая уж и старая! - Арин попыталась отшутиться, но от помощи не отказалась.

Уходя, Бебхен окинула всех прощальным взглядом. Она стала намного мягче, куда более чуткой и спокойной, когда открылась правда. Буря в ее душе улеглась. Теперь она хотя бы знала, кто она такая, откуда взялась, и где ее семья.

Впрочем, на одного человека она продолжала смотреть растерянно и даже чуточку испуганно. Словно бы не понимала, какую роль отвести ему в своей жизни, какое место выделить в своей душе, но откинуть в сторону и просто забыть его она тоже не могла.

И по лицу этого жесткого, вспыльчивого софирца всегда было видно, как эти сомнения разбивают ему сердце.

Появление Исимила внесло небольшую смуту в жизнь Оплота. Хозяева готовы были принять его, как зятя, члена семьи, и, наверное, даже приняли, но за то короткое время, что он провел здесь, Исимил успел повздорить, казалось, с каждым ардом и д’ардом в округе. Южный темперамент, трагическая гибель любимой женщины, почти два десятка лет пиратства и мечтаний о кровавой мести наложили неизгладимый отпечаток на его личность.

Но он с преданной робостью смотрел на Бебхен. Ради нее Исимил переступал через себя и проявлял терпение. Ради нее согласился забыть о Майере, хотя по началу чуть не подрался с Гуннаром, узнав, что тот его отпустил безнаказанным.

Бии думалось: если Бебхен сможет принять его, отдаст ему роль отца в своей жизни, Исимил перевернет ради нее весь мир. Это трогало и пугало одновременно.

- Что будет с Хельгой теперь? - когда Арин в сопровождении его дочери покинула зал, новообретенный зять обратился к Хенру.

- Барт представит всю историю на совете ардов, - хозяин Оплота устало вздохнул, - и решение будет за ними.

- Если ард убивает другого арда не в бою, то решение всегда однозначное, - прибавил Гун хмуро.

- А если ард убивает и мучает людей - ему все сходит с рук, и даже по головке гладят, - рявкнул Исимил.

Хотя Биа была с ним согласна, но посмотрела сейчас на софирца с осуждением. Он явно готовился к очередной ссоре. Только на этот раз - со всеми сразу.

Эпилог - 2

- Разве я не прав? - ответил он на ее взгляд, - Хельга убила Гарен только потому, что она хотела отдать Бебхен ардскую душу и взять себе человеческую! Она мучила Бебхен из-за этого! И знаете... Если бы Гарен сделала, что собиралась, если бы у Бебхен была душа арда, а Хельга бы ее пытала - как бы все здесь у вас взвыли! Как же! Ардского ребенка мучают! А человеческого можно, человеческого не жалко!

- Ты так о нас думаешь, Исимил? - Хенр злобно прищурился.

- Не о вас, но о ваших собратьях.

- Если я сейчас начну говорить, что думаю о софирцах... - протянул Эдвард, отвлекая внимание на себя.

Странным образом он успел заслужить уважение Исимила, их с Блейном споры никогда не оканчивались дракой и громкими заявлениями, что их общение с этого момента оканчивается навсегда.

Бианка готова была поклясться, что софирец порой даже пытается сосватать ему Бебхен... И Эдвард не скрывал, как ему от этого становится не по себе.

И он еще не знал, что сама Бебхен давно положила на него глаз! Биа с Гуном шутили между собой, что Блейн попал в единственную в своей жизни ловушку, из которой не сможет выпутаться, и сам до сих пор ничего не подозревает.

Хотя осознание начало приходить к нему, когда Гуннар повадился в шутку называть его зятем. Напряженное, испуганное и раздраженное лицо Эдварда, то с каким жаром он принимался доказывать, что это глупо и совсем неправда, всегда ужасно смешило Бианку.

- О софирцах, Эдвард Блейн, - привычка Исимила называть его всегда полным именем тоже забавляла, - можно сказать только хорошее.

- Потому что за плохое вы отрубаете головы?

- Потому что плохого у нас нет! - Исимил махнул на него рукой, показывая, что не собирается разводить сейчас полемику и снова обратился к Хенру серьезно, - а что будет с Прибрежной крепостью?

- Совет ардов решит, кто станет новым хозяином...

- Я думаю, это должна быть Бебхен, - заявление Исимила заставило всех вздрогнуть и озадаченно переглянуться.

- Амбиции у тебя, конечно... - новый выпад Эдварда был встречен вторым взмахом руки.

- Хельга убила ее мать и издевалась над ней, и за это нужно отплатить. К тому же... Прибрежная крепость встречает всех людей, которые попадают в этот мир. И она должна принадлежать людям.

По лицу Хенра видно было, что он собирается оспорить его заявление, но неожиданно вмешался Гуннар:

- Я согласен с тобой в этом, Исимил, но совет ардов вряд ли согласится.

- Возможно, совету ардов стоит посмотреть на мои корабли и ребят, которые прекрасно знают дорогу в этот мир.

О кораблях и своих людях он заговаривал не в первый раз. Видно, Исимилу ужасно хотелось впустить в ход ту небольшую армию, которую он копил для Майера. Гун нехотя признавал, что в руках софирца сконцентрировалась значительная сила, которая, в случае нового раскола между ардами, сыграет важную роль.

Но запала на борьбу ему пока не хватало. Черт возьми, он только узнал, как именно умерла его сестра, и последнее, о чем он думал, это новая война!

- Исимил, мы только-только разобрались со всем, а впереди еще совет ардов... - Бианка вступила в разговор, - у Бебхен вообще весь мир перевернулся с ног на голову! - когда она это сказала, Гун гордо улыбнулся. Биа всегда знала на какие точки надавить, чтобы урезонить спорщика, - никто ничего не забудет и не оставит все, как есть. Поверь мне. Мы с тобой оба люди, мы в одной лодке. Но сейчас... Не время.

Исимил казался раздосадованным. То ли оттого, что его не поддержали в той мере, в какой он рассчитывал, то ли потому, что Бианка была права, а он - нет.

Но он не стал продолжать спор, и за это Биа его молча поблагодарила. Семье нужно было передохнуть. Уложить в голове все, что они узнали. Смириться с этим и пойти дальше.

И ей это тоже было нужно.

Когда оставшиеся после ухода Барта тоже начали расходиться, Бианка предложила Гуннару пройтись.

Прогулки по Оплоту, практически ежедневные, стали их новой и очень милой традицией. Они любовались красивыми видами и могли отвлечься от всех проблем, насладиться обществом друг друга, как это было тот раз в лесу... Воспоминание об их первом поцелуе неизменно согревало душу.

- Мне нужно кое- о сделать, - ответил на предложении Бии Гун, - и потом можно будет пройтись. Встретимся у ворот, ладно?

- Ладно, - согласилась она, но на всякий случай исследовала его лицо взглядом. Оно не выражало ничего тревожащего. Совершенно спокойное, непринужденное. Разве что уголок губ слегка дергается, - а что тебе нужно сделать? - впрочем, она решила спросить.

- Ничего. Ничего особенного, - он слегка заторопился, - кое-какие бытовые вещи... Я расскажу тебе, когда пойдем на прогулку.

В его поведении было нечто странное. Хотя, может, Бии показалось... А если и нет - то он имел право вести себя необычно. Рассказ Барта и окончание расследования к этому располагали... Нужно было все пережить.

Бианка заставила себя отогнать подозрения и двинулась прочь из зала, в коридор, на улицу. Она не знала, куда пойти и чем заняться, потому просто блуждала по внутреннему двору.

Пожалуй, ей просто хотелось отвлечься.

Столько всего было за спиной. Столько невзгод. Столько опасностей. А сейчас все вроде как наладилось. И, как бы странно это ни прозвучало, но Биа не знала,что делать со всем этим спокойствием и умиротворением.

Она отвыкла ни о чем не волноваться. И это ужасно ее злило, даже пугало. Ее мысли сами собой склонялись к плохому, и перебороть вредную привычку пока не удавалось.

Пройдя мимо дома Ларса, Биа невзначай дала себе повод вспомнить о Триш. Об их последнем разговоре... Хотя разговором это назвать было сложно.

Когда Арин в сопровождении девушек вернулась в Оплот, когда им рассказали, что случилось, Триш, наверное, по выражению лиц Бианки и Ларса, сама поняла: ее раскрыли. Но не сказала при том ни слова. Будто бы надеялась, что ей дадут второй шанс, что обо всем забудут.

«Она даже не подумала извиняться...», - промелькнула в голове Бии горькая мысль.

Ей до сих пор было непонятно, как... Как можно так поступать, так думать, а потом еще и рассчитывать на прощение?! Ей казалось, что все люди, как и она, испытывают стыд и чувство вины, когда совершают плохие поступки. И что все люди стремятся исправиться, лишь бы искупить вину.

Она так делала. Гуннар так делал. Бебхен так сделала, а сейчас пытался Ларс!

Но Триш до сих пор даже и не подумала об этом. Каждый раз, когда Ларс возвращался из Предлесного замка, небольшой ардской крепости, со спокойным, не влезающим в политические игры хозяином, Бианка ждала, что он принесет ей весточку от Триш. Что она передаст через него хоть слово. Хотя бы банальное: «Мне жаль».

Но нет. Ларс лишь хмуро мотал головой на вопросительный взгляд Бии, когда она встречала его после поездки.

А Бианке не верилось. Просто не верилось, что столько лет она считала ее подругой, почти что сестрой, а в ответ получила... Она не знала, может ли называть поступок Триш предательством. Предают те, кто был тебе близок, кто любил тебя. Но любила ли ее Триш?

Известие, что ей придется навсегда уехать из Оплота, она приняла со скривленным лицом. «Буду жить в глуши и стану служанкой. Но хоть Биа останется довольной!», - Бианка ненароком услышала эти слова, когда Триш собирала вещи, а Ларс помогал уносить их на лодку.

Они въелись в сердце и окончательно открыли ей глаза. Не только на Триш, но и на мир. Люди бывают разными. И если посчастливилось оказаться среди тех, кто ценит тебя и любит, кто никогда не предаст, и кого ты ни за что не предашь - держись за них так крепко, как только способен.

- Скучаешь? - когда Бианка миновала и дом Ларса, и их с Гуном жилище, дошла до угла стены форта, где располагалась тюремная башня, и через небольшой огородик двинулась обратно к главному зданию крепости, она набрела на сидевшую на скамеечке вблизи стройного ряда грядок Бебхен.

У нее был уставший взгляд и слегка потерянное выражение лица. На коленях лежала потрепанная записная книжка.

Бебхен не расставалась с дневником Гарен с тех пор, как он попал ей в руки.

- Все еще его читаешь? - Биа легким кивком указала на книжечку.

- Пытаюсь разобраться. Гарен очень много узнала о душах.

Бебхен не называла ее матерью, видно еще не осознала до конца их родство. То же было и с Исимилом. Она обращалась к нему лишь по имени, а папой оставался Хенр.

У Бианки сердце щемило каждый раз, как она замечала тоску во взгляде софирца. Однажды он даже признался ей, когда немного перебрал с вином, что был бы готов продать свою душу, чтобы вернуть навсегда утерянное время и увидеть, как растет его дочь.

- Она считала, что души ардов и людей ничем особо не отличаются. Просто у ардов есть предки - родные, кто жил в этом мире до них, а у людей нет. Но если человек родился здесь и вырос - он, по сути, тоже ард, - когда Бианка уместилась на скамейке рядом, с пылом начала рассказывать Бебхен, - и ведь это похоже на правду! Д’арды ведь тоже и живут долго, и стареют не так, как обычные люди и понимают все языки. Никакой разницы!

- Если твой отец это услышит - то точно перевернет все с ног на голову. Хотя... Наверное, это будет с головы на ноги, - когда Биа упомянула ее отца, Бебхен вздрогнула и отвела взгляд, - он ведь любит тебя. Очень, - она осторожно толкнула девушку плечом.

- Я его совсем не знаю, - пролепетала Бебхен, опуская голову, - и он меня пугает. Такой... Вспыльчивый.

- Да. Как и ты, - замечание Бианки заставило Бебхен иронично усмехнуться, - у него была сложная жизнь, Бебхен. Он многое потерял и многое пережил. Как и ты. Но сейчас вы можете найти друг друга. И подарить друг другу любовь и счастье, - она осторожно погладила девушку по руке, - дай ему шанс. И он еще всех нас удивит.

- Я... Я подумаю, - согласиться, впрочем, она еще не была готова.

Но Бианка понимала, что ей просто нужно время.

Если в грубом похитителе можно увидеть своего возлюбленного, то почему не найти отца в вспыльчивом пирате?

Для Бебхен этот короткий разговор был важен, но... Ей также стало чуточку неловко. И поэтому она обрадовалась, когда увидела Гуннара, шагавшего им навстречу.

Он широко улыбался, глаза у него загадочно поблескивали.

- Я не буду вам мешать, - когда он приблизился, Бебхен встала и порвалась уйти.

- Нет, постой! - Гуннар схватил ее за руку и заставил задержаться, - по традиции мне нужен свидетель женского пола.

Девушки недоуменно переглянулись. Но тут Бебхен увидела белоснежный сверток, который Гун прятал за спиной. У нее появилась догадка... Сердце вздрогнуло, забилось быстрее, а щеки зардели.

По ее лицу расплылась улыбка. Неужели?..

- Бианка, - от того, что Гуннар назвал ее полным именем, Биа смутилась.

Да еще и лицо у Бебхен стало каким-то... подозрительным.

Что эти двое задумали?

Гун же продолжал:

- Перед лицом предков и на глазах у свидетельницы я хочу подарить тебе это, - официальный тон совершенно не соответствовал восторгу и волнению в его взгляде. И, тем более, подарку

Гуннар протянул ей свернутое белоснежное платье, с расшитыми золотыми нитями оборками.

- Оно красивое, - Биа благодарно кивнула, но пожала плечами, не понимая, почему они с Бебхен вдруг стали такими серьезными, - правда белое носить довольно сложно...

- Биа! - Бебхен не вынесла напряжения и даже тревоги на лице Гуннара, подалась к девушке и шепнула ей на ухо, - это ардская традиция. Он дарит тебе подвенечное платье!

- Что?.. - Бианка недоуменно на нее покосилась.

- Он делает тебе предложение! - воскликнула Бебхен так громко, что, казалось, услышал весь Оплот.

Биа оторопела. Ей думалось, что предложение от любимого человека заставит ее прыгать от счастья до небес. Но сейчас она так растерялась, ее тело вмиг размякло, руки задрожали...

Кажется, Гун разделял эти чувства.

Голосом таким усталым и слабым, буто он только что на своих двоих оббежал весь мир, Гуннар взмолил:

- Биа, пожалуйста, у меня же сейчас сердце взорвется!

Его жалобный вид в этот момент почему-то развеселил Бианку. Она рассмеялась, однако на глазах блеснули слезы.

- Конечно! Конечно, я буду твоей женой! - она бросила к нему на шею, - глупый! Я же не выучила еще ардские традиции!

В этот момент они были так рады, так просияли... Бебхен даже почудилось, что от них двоих исходит настоящее свечение.

И их счастье оказалось заразительным.

Их счастье хотелось распространить на весь мир.

«Я должна всем рассказать!», - промелькнуло у девушки в голове и, сунув дневник матери подмышку, приподняв юбку платья, чтобы не мешала бежать, Бебхен дернула к крепости.

Ей встречались служанки, и им она говорила.

Она увидела Арин в окне, и выкрикнула ей новость.

Возле террасы собрались Эдвард, Хенр и Исимил, которые снова начали о чем-то спорить, но прервались, когда рядом появилась Бебхен и доложила:

- Папа! Папа! Гун и Биа женятся!

Исимил тогда заметно вздрогнул, и мурашки пробежали по телу. Ему почудилось, что Бебхен обращалась к нему...

Но он не знал наверняка. А Бебхен не подала виду. По правде, она и не заметила.

Она рванула к воротам, чтобы выбежать на улицы Оплота и рассказать новость.

Столько успело произойти. Столько пришлось пережить, преодолеть, перебороть.

А любовь все равно одержала верх.

И все, абсолютно все, каждый, без исключения, должен был об этом узнать!

-КОНЕЦ-

Оглавление

Глава 1 - 1

Глава 1 - 2

Глава 2 - 1

Глава 2 - 2

Глава 3 - 1

Глава 3 - 2

Глава 4 - 1

Глава 4 - 2

Глава 5 - 1

Глава 5 - 2

Глава 6 - 1

Глава 6 - 2

Глава 7 - 1

Глава 7 - 2

Глава 8 - 1

Глава 8 - 2

Глава 9 - 1

Глава 9 - 2

Глава 10 - 1

Глава 10 - 2

Глава 11 - 1

Глава 11 - 2

Глава 12 - 1

Глава 12 - 2

Глава 13 - 1

Глава 13 - 2

Глава 14 - 1

Глава 14 - 2

Глава 15 - 1

Глава 15 - 2

Глава 16 - 1

Глава 16 - 2

Глава 17 - 1

Глава 17 - 2

Глава 18 - 1

Глава 18 - 2

Глава 19 - 1

Глава 19 - 2

Глава 20 - 1

Глава 20 - 2

Глава 21 - 1

Глава 21 - 2

Глава 22 - 1

Глава 22 - 2

Глава 22 - 3

Глава 23 - 1

Глава 23 - 2

Глава 24 - 1

Глава 24 - 2

Глава 25 - 1

Глава 25 - 2

Глава 26 - 1

Глава 26 - 2

Глава 27 - 1

Глава 27 - 2

Глава 28 - 1

Глава 28 - 2

Глава 28 - 3

Глава 29 - 1

Глава 29 - 2

Глава 29 - 3

Глава 30 - 1

Глава 30 - 2

Глава 31 - 1

Глава 31 - 2

Глава 32 - 1

Глава 32 - 2

Глава 32 - 3

Глава 33 - 1

Глава 33 - 2

Глава 33 - 3

Глава 34 - 1

Глава 34 - 2

Глава 34 - 3

Глава 35 - 1

Глава 35 - 2

Глава 35 - 3

Глава 36 - 1

Глава 36 - 2

Глава 36 - 3

Глава 37 - 1

Глава 37 - 2

Глава 37 - 3

Глава 37 - 4

Глава 38 - 1

Глава 38 - 2

Глава 38 - 3

Глава 38 - 4

Эпилог - 1

Эпилог - 2