Поток мыслей не прекращался. Свет горел солнцем. Снег шел и не переставал идти. Холод. Мороз. За окном – темнота.
Лампа освещает стол, за которым Он работает. Медлительность всегда сопутствует Ему. Кроме музыки. В ней Он, как Бах, стремится к совершенству.
Тишина окутала весь городок, все улицы, закоулки, дороги… Только редкие проезжающие мимо машины ее нарушали. Ему в такой обстановке нравится работать. Ведь такая тишина не каждый день бывает. И это – уникальный для Него случай.
Таймер остановился. Пора встать из-за стола. Передохнуть. Остыть на момент от дела и после – продолжить дальше.
Он положил ручку, закрыл учебник, тетрадь, исписанную будто иероглифами, и включил лампу. Теперь стало как в больнице. Яркий белый свет в комнате… еще обои. Светлые-светлые. С узорами.
Встал, отодвинул стул, приоткрыл окно и – начал разминаться. Упражнения – банальные, знакомые всем до боли.
Отзанимался. Выпил стакан воды. Посмотрел в темноту улицы. Темной. Мрачной. Холодной. Зимней улицы. И все не хочет отрываться от этого вида. Темнота пусть и отталкивает, но пару фонарей придает ей некоторую загадочность, привлекающую к себе. Вид, на который хочется смотреть… Он даже схож чем-то с тем, что описывал Фицджеральд.
Убрать бы снег, мороз… и добавить широкий залив – и вправду, получится замечательный обзор на тот огонек надежды.
Все же, он отвлекся от своего основного дела, и поэтому продолжил работать. Так же поставил таймер, это – чтобы не теряться во времени…
Оно не любит тех, кто его не ценит. Оно берет – и отнимает его у них, это как наказание. Умение им управлять – целое искусство. Не успел там – действуй быстрее, четче здесь. И так со всеми нами. Оно может развивать в нас великую скорость, и может делать из нас улиток. Имеющих свое представление о ценности времени, о каждом прожитом в этом мире моменте.
Главное – уметь им управлять.
Время. Его много, но в то же – и мало. Хочется, чтоб его стало чуть больше. Но… такое вряд ли произойдет.
Прохлада пробралась в комнату. Ему нравится, когда чувствуется холод. И когда можно спокойно продолжить свое любимое дело. Вой собак раздался с кордона. Очередной спор двух интересных личностей на улице. То первый тараторит, то второй. Потом молчание. И после – снова.
Время подходило ко сну. Веки становились тяжелыми. Свинцовыми. Сейчас Он контролировал себя. Но, через часа полтора-два – глаза скажут свое, и возьмут в крепкий сон.
Записей оставалось с пару строк. Еще минуты три… и – все, работа на сегодня окончена. Но он помнит, творчество не ждет.
Берет тетрадь, и начинает писать. Оно занимает добрую часть времени. Иногда выходит совсем немного, иногда – за несколько часов. Когда как…
День завершился. Завтра Его ждет много работы… Очень много…
Но сейчас – Он хочет отдохнуть. Прилечь, и заснуть на пару минут. Началась метель. Ветер. Снег…
Он считал каждую секунду. Каждую считал так, как в последний раз.
Обыкновенный, как и все остальные, день клонится к завершению. Но Он – нет. Он лишь начинает просыпаться. Начинает по-настоящему работать. Так, чтоб болело и хотелось только продолжать. И – у него получается. Пусть немного – однако какой результат!
Хмурый день почти ничего нового не открыл для Него. Разве что темная громада в верхнем районе удивила его. Большое, как театр, заброшенное строение. Казалось, что там, в темноте, кто-то есть и смотрит за ним. Но это всего лишь иллюзия.
Всего-то «заброшка» и больше ничего. Да-да!
Он смотрел на нее с минуту-другую, и после пошел обратно. Туда, откуда и начал путь.
Здесь, в верхнем районе, когда Он уже шел обратно, начал подниматься ветер. Мелкое, но ощутимое завывание ветра на улице, пока нет никаких машин. И чем больше Он приближался к дому, тем более расстраивалась погода.
Буран шел быстро. За полчаса он добрался в этот небольшой городок. Хотя здесь и горы. Но они как магнит. Притягивают осадки.
Шаги его были ясные и четкие. Прогулка шла час, но можно было бы еще прогуляться, чтоб успокоиться. Так что, домой Он пока идти не собирался…
Хм… Эта улица не такая, как те, что в нижнем районе. Здесь и чище, тише, спокойней, нежели там – внизу.
Небольшие дома, прилегающие вплотную друг к другу, стояли по обеим сторонам улицы. Старые, где с добротным ремонтом, где только с грустью на них можно смотреть. В общем и целом – обычная российская глубинка.
Он шел, не останавливаясь. Холод брал в свои оковы…
Вот уже заканчивались домики, и теперь вырисовывались крыши сталинок и сам дворец культуры.
Вот только назвать его так язык никак не свяжется. Печальное зрелище, как с человеком. Лицо красивое, фасад великолепен. Но стоит зайти за угол, как все это великолепие сменяется сырыми, уродливыми стенами, разваливающейся штукатуркой, вплоть до кирпичей, с прогнившими дверьми, прогнившими, с давно облупленной краской оконными рамами. Серой, давно не ухоженной крышей. Так и с человеком. Пока лицо красивое, пока он хорошо одет, мы не видим всего того уродства, что скрывается внутри него, и никак мы это не узнаем, пока не заглянем глубже…
Но на это Он не хотел обращать внимания.
Он шел и все думал о своем. Так же не забывая о некоторых, мощных, крепких сталинках, которые уже прошел. Он думал о доме…
Они всё притягивали и притягивали его внимание…
Ветер становился сильнее. Снег валил хлопьями. Редкие прохожие торопились по домам. Оставались немногие молодые люди, продолжающие гулять, и ища место, где можно сделать это. Возраст обладает ошибочностью. И некоторым молодым особам – поскорее хочется это испытать, испытать это ощущение.
Народу убавлялось и убавлялось. Холод. Ветер. Еще метель с крупным снегом. Давно не было таких буранов. Будет работа во дворах…
Он уже пришел домой и отдыхал.
Как же все его задолбало! Но нет, упрямые родители его не слушают и не будут слушать, они застряли в своих иллюзиях, в прошлом, в этой обыденности, серости будней; не хотят отпускать его в большой и интересный мир, ведь боятся, что Он может совершить ошибку, как и они. И Он прекрасно понимает, что лучше совершить ошибку, но жить своей жизнью, пусть тяжелой, заставляющей по-настоящему бороться, извиваться, принимать решения, достигать целей, и любить ее; нежели коптить небо под их гнетом, подчиняться их воле, позволять им решать, что тебе делать, не имея собственного мнения…
«Какие же они упрямые! Это будет нелегко…»
Но вечер его никуда не торопил. Отдых после полугодия учебы. Две недели каникул и после – вновь в школу, где чувствуешь себя не иначе, как рабом, как расходный материал.
Телевизор все так же работал, показывая сериалы. Все по старому. Ничто не меняется. Одни и те же действия, реплики, новости, лента. Все одно и то же. Это напоминает что-то очень знакомое…
Он чувствует, что это ему не нравиться. Хочет что-то изменить вокруг. Здесь, сейчас. Взять – и воплотить в жизнь. Но родители все равно скажут ему, что Он это делает зря, что это глупая затея. А все потому, что оно нарушит их обыденный порядок, устой, из которого они не способны выйти, и которые будут стараться его сохранить.
Если Он постарается, то у него и получится изменить что-то. Пусть и не глобально, но хотя бы так, чтобы день не казался очередным повтором…
Человек должен быть в тонусе. Вся эта обыденность затягивает, разрушая нас как личностей, способных совершить многое, а главное – изменить и увидеть себя такими, какими раньше и не представляли.
Конечно, человек склонен привыкать. Но и привычкам – свойственно меняться.
