Истории Плюшевого посёлка [Анастасия Игушкина] (fb2) читать онлайн

Анастасия Игушкина Истории Плюшевого посёлка

Люси и новое платье

Зайка Люси проснулась в приподнятом настроении. Ещё бы! Сегодня у неё день рождения! В такие дни всегда случаются приятные вещи. Мама-зайка и папа-заяц устраивают праздник. Не просто так, а в её честь! Братишки и сестрёнка, эти озорники и непоседы, наперебой поздравляют. Все дарят подарки и говорят, какая она красивая… И, конечно, сегодня её ждет именинный торт! Его украсят семью свечами и будут петь, пока Люси их задувает. Зайка даже зажмурилась от предвкушения, будто уже загадывала желание.

Интересно, что ей подарят? Может быть, новые туфельки? Ведь из старых с бантиками она выросла. А праздновать в обыкновенных башмаках – совсем никуда не годится.

Или брошку, переливающуюся всеми цветами радуги? А, может, красивую куклу с длинными волосами, которые нужно расчесывать и заплетать в косы?

Зайка знала наверняка, это будет что-то совершенно замечательное, её родители умели подбирать подарки.

Потянувшись, Люси спрыгнула с кроватки и весело поскакала на кухню. Оттуда доносился приглушенный свист закипающего чайника и пахло тёплым молоком. Мама готовила для всей семьи вкусный завтрак.

Когда Люси появилась на пороге, мама-зайка подняла голову от кастрюльки и улыбнулась:

– Доброе утро, лапочка, – сказала она ласково. – Поздравляю с днём рождения!

– Спасибо, доброе утро, – ответила Люси и сладко зевнула.

Она бы повалялась в кроватке подольше, но уж очень не терпелось увидеть подарки.

Словно прочитав её мысли, мама произнесла:

– У нас с папой кое-что для тебя есть, оно пригодится тебе на празднике.

– Я хочу посмотреть!

Люси радостно подскакивала, поэтому маминым глазам пришлось двигаться вверх-вниз вслед за ней.

– Потерпи немного, нужно накормить малышей, да и тебе не мешало бы подкрепиться. А после завтрака вручим подарок.

Нелегко было маленькой зайке ждать. Но вот по коридору затопали мягкие лапки, и через несколько секунд кухня наполнилась гомоном и прыжками.

– С днём рождения!

– С днём рождения!

– Поздравляем, Люси, – весело выкрикивали сестрёнка и трое братишек.

Размеренными скачками в кухне показался папа.

– Доброе утро, семейство, – пробасил он с широкой улыбкой. – Кажется, здесь кого-то поздравляют с днём рождения?

– Меня! – подала голос Люси, а братишки и сестрёнка запрыгали ещё выше.

– Тогда мне ничего другого не остаётся, как присоединиться? – спросил он шутливо.

– Да, – подтвердила зайка.

Папа подхватил её и закружил по кухне.

– С днём рождения, попрыгунчик.

– Садитесь кушать, – позвала мама.

Когда папа опустил Люси, у неё немного кружилась голова, и она даже на некоторое время забыла о подарке.

Братишки и сестрёнка наконец чинно расселись вокруг стола перед молочной кашей с морковным вареньем. Именинница думала, что же может пригодиться ей на празднике? Наверное, это что-то очень красивое.

Фантазии становились всё смелее и смелее. Вдруг это диадема, украшенная камушками, словно капельками росы? Такие бывают у настоящих принцесс! Понадобится ли она сегодня? А как же! Чтобы зайка могла надеть её и чувствовать себя неповторимой в день рождения.

Или пышная юбка из множества слоёв невесомой полупрозрачной ткани, которая парит сама собой лёгким облачком вокруг талии? Люси видела такую на картинке. Мама сказала, что она называется балетная пачка. Зайка была уверена, что такая юбочка ей пригодилась бы на празднике.

Люси вспомнила ещё об одном своём давнем желании. Как бы ей хотелось попробовать хоть раз воспользоваться настоящей косметикой! Провести по ресничкам и губкам специальными кисточками, чтобы ресницы стали чёрными, как ночь, а губы алыми, как закат. Интересно, сильно бы изменилось при этом её лицо? Вот бы посмотреть! Тогда бы этот день точно запомнился ей надолго.

Но нет, мама и папа ни за что не подарят ей косметику даже в такой особенный день. Они говорили, что это вредно для здоровья маленькой девочки. Будто у взрослых совсем другое здоровье…

Люси ёрзала на стуле и молча ела кашу, пока малыши весело болтали. Но всё когда-нибудь заканчивается, кончился и завтрак. Самый младший братец одолел-таки свою порцию спустя много-много тысяч лет, как показалось маленькой имениннице. После этого родители позвали зайчат в комнату Люси.

Виновница торжества прыгала впереди всех и первой оказалась на пороге. Увидев то, что лежало на её кровати, она застыла от восхищения, отчего младшая сестрёнка, скачущая вслед за ней, даже врезалась ей в спину.

А на кровати лежало красивое пышное платье нежного сиреневого оттенка. Такой наряд Люси не надевала ещё ни разу в жизни. Конечно, то была не балетная пачка, не диадема и не косметика. Но зайка успела забыть обо всём!

Люси не могла вымолвить ни слова от переполнявших чувств. Неужели это прекрасное платье, какие носят феи на картинках в книжках со сказками, правда достанется ей?

Вдруг из-за спины Люси выскочил вихрастый зайчонок – её брат, которому надоело стоять в коридоре, пока именинница справлялась со своим восторгом. Он с любопытством взглянул на кровать, потому что именно оттуда Люси не могла отвести зачарованных глаз, и сказал с досадой в голосе:

– Всего лишь платье…

Он-то ожидал грузовик, большую коробку конструктора или хотя бы лук со стрелами. Ну, нельзя же так смотреть на какой-то ворох цветных лоскутков!

Он разочарованно махнул лапкой, а затем выскочил из комнаты искать себе занятие поинтересней, пробормотав напоследок:

– Девчонки…

Его примеру последовали и другие два брата. Люси не обратила на это внимания. Именинница неспеша приблизилась к новому наряду и осторожно потрогала лёгкую ткань. На ощупь она была гладкая и струящаяся, как бегущая вода.

– Какое платье… – проговорила Люси с придыханием. – Оно правда мне?

– Конечно, тебе. Разве у нас есть ещё кто-то, у кого сегодня день рождения? – рассмеялась мама. – И посмотри внимательнее, ведь здесь не только платье…

С этими словами она чуть-чуть отогнула подол, и из-под него показалась пара атласных туфелек с лентами. Они были того же цвета, что и праздничное одеяние!

Люси только ахнула от неожиданного воплощения своих фантазий. Словно кто-то забрался к ней под подушку, где завалялись маленькие мечты, которые слетели спросонья у неё из головы, да так и остались там.

Пока она рассматривала туфельки, папа с хитрой улыбкой достал из-за пазухи ещё что-то сиреневое и помахал этим в воздухе.

– А что это за бабочка к нам прилетела? – спросил папа.

И правда, в его руках будто трепетали крылья. То оказался большой восхитительный бант.

Люси подставила ладошки, и бант сиреневой стрекозой опустился ей в лапки.

– Ты можешь надеть всё это на праздник, – посоветовала мама.

Впрочем, её слова были излишними. Зайка ни в коем случае не согласилась бы надеть что-то другое. Ведь у неё теперь такой прекрасный комплект из трёх предметов цвета весенних цветов! Да и сами туфельки, платье и бантик, наверное, стали бы скучать друг по другу, если бы их не носили вместе.

Младшая сестрёнка стояла рядом с довольным видом. Как тут же выяснилось, у неё были свои причины радоваться. Она подёргала маму за юбку и спросила:

– Получается, я могу взять старое праздничное платье Люси?

– Я думаю, да, – ответила мама. – Что скажешь, Люси? Ведь тебе оно всё равно уже мало. Отдашь его сестрёнке?

Именинница кивнула. Теперь её старое платье казалось простым и скучным. Совсем не то, что новое замысловатое совершенство из атласа, вышитое блёстками!

Сестрёнка, не теряя времени даром, достала из шкафа ярко-розовое платьишко с рукавами-фонариками и ускакала прочь с обновкой. Люси проводила её взглядом без сожаления.

Папа ушёл на работу, а мама отправилась на кухню готовить угощение для праздника.

Люси осталась наедине с новым платьем. Зайка нырнула в водоворот шуршащих слоёв пышной юбки и несколько секунд спустя уже красовалась в сиреневом одеянии.

С туфельками и бантом дело обстояло сложнее. Некоторое время она не могла понять, каким образом туфельки должны держаться на лапках. Никаких застёжек на них зайка не обнаружила, только ленты. Но спустя несколько неудачных попыток ей удалось окружить свои лапки мягкими полосками блестящей атласной ткани. Довольная собой Люси завязала по бокам аккуратные бантики.

Закрепить украшение на голове у неё тоже получилось не сразу. Она пробовала повязать бант на левое ушко, но он свободно болтался на нём и сползал на бок, так что у именинницы выходил залихватский вид. Это Люси никак не устраивало. Она хотела выглядеть как элегантная леди, а не как молодой разбойник. Тогда зайка попробовала продеть оба ушка в замаскированную лентами резинку, на которой держался бант. Ура, она добилась нужного результата! Сиреневая стрекоза наконец успокоилась, удобно устроившись между ушек.

Именинницу не огорчило, что правильно надеть обновки удалось не с первого раза. Ей нравилось переплетать ленты, разглаживать складочки на атласе.

Праздничный наряд был готов! Следующим желанием Люси было увидеть себя в полный рост. Сделать это можно было только в одном месте – в комнате мамы, там стояло большое зеркало.

Зайка пересекла коридор и толкнула дверь в спальню родителей. Зеркало ассоциировалось у Люси с самой сильной магией, оно манило её к себе, завораживало воображение то бликами, пробегающими по гладкой поверхности, то причудливыми фигурами на белой резной раме. А её собственное отражение в нём, казалось, вот-вот подмигнёт, если на секунду потерять бдительность. Мама называла его словом, напоминавшим древнее заклинание, – трюмо.

Сегодня трюмо показало в зеркальных глубинах нарядную зайку с белой шёрсткой. Её розовые ушки кокетливо загибались, а карие глаза смотрели прямо и весело. Люси осталась очень довольна.

Из чуть приоткрытого окна дул весенний ветерок. Он едва колыхал занавеску цвета майской листвы. Из окна слышались звонкие голоса зайчат, радующихся первому теплу.

– Пасуй мне!

– Не туда бьешь, я здесь!

Люси поняла, что братишки затеяли игру в мяч по свежим глубоким лужам. Зайка покачала головой. Большое удовольствие – мокнуть в холодной грязной воде, будто нельзя подождать, когда всё высохнет. У неё были дела поважнее, она вернулась к собственному отражению.

Чем дольше Люси рассматривала новый наряд, тем больше он восхищал её. Она водила пальчиком по блёсткам на лифе, и они сами собой складывались в чарующие неземные цветы с тонкими лепестками. Как изгородь этой фантастической клумбы, лиф от юбки отделял широкий блестящий пояс из такой же ленты, что и на туфельках. Пышную юбку покрывал слой воздушной ткани, создавая вокруг Люси лёгкую сиреневую дымку. Она была облачком, осыпающим всех цветами сирени вместо дождинок, феей весны!

Именинница повернулась и посмотрела на себя со спины. Ах, она забыла завязать сзади пояс! Как она могла упустить это из внимания? Глядя в зеркало, зайка стала неспеша формировать ещё один пышный бант, теперь на спине.

Тем временем с улицы долетел другой голосок, более тонкий, чем остальные.

– Сейчас я забью, смотрите!

Оказывается, младшая сестрёнка оставила без примерки перешедшее ей платье. Она выбрала гонять мяч по лужам вместе с братьями! Удивительно, как можно проявлять так мало интереса к новому красивому наряду, недоумевала Люси. Сама же она закончила завязывать пояс и теперь оглядывала себя со всех сторон, разглаживала последние, заметные ей одной складочки.

Она представляла, как войдет в зал, где соберутся гости, и все восхищённые взгляды будут устремлены на неё. Как она проплывёт сиреневым облачком через всю комнату, а юбка будет изящно подрагивать в такт её шагам, и блёстки на платье будут отражать свет люстры. Вот, и тебе кусочек весны, и тебе немножко красоты, и тебе, и тебе… Все подумают, что ни у кого в их долине нет такой ослепительной белоснежной шёрстки, сверкание которой так подчеркивает исключительный лиловый оттенок платья…

На улице послышался громкий всплеск и пронзительный визг, а затем испуганные вскрики. Но они тут же сменились дружным смехом. Очевидно, мяч со всей скорости угодил в особенно глубокую лужу и окатил зайчат холодными брызгами. Их это только больше развеселило!

Люси постаралась, не обращая внимания на шум, возвратиться к своим фантазиям. Итак, она танцевала с небывалой грацией, легко скользила по залу в окружении друзей… В этом танце должны были отразиться прелесть тёплого весеннего утра, неописуемая радость исполнившихся желаний, наслаждение жизнью и восхитительным платьем… Зайка закружилась перед зеркалом. Юбка приятно шуршала в движении, будто шептала: «Да, всё будет именно так».

Идеальную картинку нарушил глухой удар. Люси обернулась на стук и увидела, что грязный футбольный мяч лежит на мамином светлом ковре. Оконная створка была распахнута настежь, а по зелёной занавеске стекали влажные комья земли.

Зайка ахнула и прижала лапки ко рту. Какой ужас! Как расстроится мама… И это в день рождения! Восторг, только что переполнявший её, сдулся, как лопнувший воздушный шарик.

И тут до Люси дошло, что пятна на ковре и занавеске – это ещё полбеды. Вот если сейчас в чистенькую спальню родителей завалится орава мокрых зайчат в поисках своего мячика, тогда последствия будут просто ка-та-стро-фи-ческими!

А в том, что они явятся сюда, если не получат мяч обратно, Люси не сомневалась. Её братишки и сестрёнка были ещё слишком маленькими и не понимали связи между грязью, которой были залиты по уши, и цепочкой следов в форме крохотных лапок.

Что же делать? Что делать? Нужно было срочно что-то предпринять! Ни в коем случае не допустить грязного вторжения! Тогда зайка схватила мяч и, стараясь держать его как можно дальше от новенького платья, поспешила во двор.

Она спустилась по лесенке на первый этаж, толкнула боком входную дверь и выглянула наружу. К ней уже бежали зайчата. Люси оказалась права: они действительно собирались ворваться в дом, а выглядели ещё грязнее, чем она себе представляла. Завидев на пороге старшую сестру с мячом, они остановились. Именинница вздохнула с облегчением.

Люси собиралась сделать бросок в сторону зайчат, но мяч предательски выскользнул из её лапок и угодил прямо в лужу! Он окатил мутными брызгами и туфельки, и всю пышную юбку. Отдельные капли попали даже на лиф платья!

В первую секунду зайка не поняла, что произошло. Она замерла с вытянутыми лапками. Казалось, прошла целая вечность до того момента, как она опустила глаза и увидела испорченный наряд.

Все надежды, которые она возлагала на этот день, рухнули с лёгкостью карточного домика. Но почему же тогда такой грохот эхом отдавался внутри у зайки, будто разрушился большой каменный замок?.. Люси тоненько всхлипнула и убежала в дом.

Мама рассердилась, когда узнала о случившемся. Но, увидев, как расстроена Люси, смягчилась и принялась всячески утешать дочку.

Люси не думала больше о поздравлениях и гостях. Как теперь она могла веселиться, когда больше не было её главного подарка? В чём кружиться по залу? Чем шелестеть в такт беспечным движениям лапок? Чем блестеть, рассыпая вокруг себя солнечные зайчики радости?

Платье и туфельки пришлось снять, мама забрала их в стирку. Она старалась подбодрить Люси, говоря, что ещё не всё потеряно: пятна сойдут, и к следующему празднику наряд будет как новый.

Но этот день рождения был испорчен и уже никто не мог что-то исправить. Зачем только Люси схватила тот дурацкий мяч?! Она поглубже зарылась лицом в подушку и зарыдала ещё горче.

– Ну, не надо так плакать, солнышко, – упрашивала мама-зайка.

Все фантазии Люси о прекрасном бале развеялись как дым. Мама предложила надеть старенькое клетчатое платье взамен испорченного. Разве можно быть сказочной феей в таком простом наряде?

Но Люси смогла унять слёзы и равнодушно натянуть то платьице, чтобы не разочаровывать маму, которая ещё надеялась отпраздновать как положено. Самой же зайке было уже безразлично, как пройдет её день рождения, ничего хорошего она больше не ждала.

Мама ушла на кухню завершать приготовления к празднику, Люси осталась одна в своей комнате. В этот раз она не крутилась перед зеркалом, не представляла себя феей или принцессой. Зайка просто сидела перед окном и рассеяно смотрела, как покачиваются на ветру берёзовые ветви с набухшими почками.

Малышей во дворе больше не было. Они ходили по дому притихшие, чувствуя, что огорчили маму и старшую сестру.

Вдруг с первого этажа донёсся мамин голос:

– Люси, посмотри, кто к тебе пришел!

Дверь тихонько приоткрылась, и в комнату проскользнула зайка с круглым лицом, длинными ушками и золотистой шёрсткой. То была лучшая подруга Люси – Тафти. Она улыбнулась так мягко, что имениннице показалось, будто до неё дотронулся кусочек пушистой ваты:

– Привет! Поздравляю тебя с днём рождения!

Люси постаралась выдавить из себя ответную улыбку, но у неё это плохо получилось.

– Привет, Тафти. Спасибо!

Подруга посмотрела на неё с участием.

– Твоя мама сказала, что у тебя сегодня были неприятности…

Люси кивнула. И тут она неожиданно для себя самой принялась горячо рассказывать Тафти про весь этот нелепый день. Какое замечательное было у неё платье! Как оно сверкало и переливалось! И как глупо получилось испортить его перед самым началом праздника… Она говорила так искренне, потому что знала, подруга не посмеётся над тем, что Люси представляла себя облачком, рассыпающим цветы сирени, не отмахнётся от её горя, назвав его крошечной проблемкой, а выслушает и посочувствует.

Тафти не перебивала, только изредка кивала или хмурилась, показывая, что понимает, какое потрясение пережила её приятельница.

И Люси внезапно обнаружила, что с каждой произнесённой вслух фразой ей становится чуточку легче. Будто печаль, растворяясь в словах, утекала с их бурлящим потоком.

Когда Люси закончила рассказ, Тафти покачала головой и сказала:

– Бедная! Получается, ты осталась без подарка на день рождения?

– Вот именно! – подтвердила именинница. – Без подарка и без дня рождения…

– Может быть, это тебя немножко утешит? – проговорила Тафти и протянула прямоугольный свёрток в яркой обёрточной бумаге с морковками.

Люси снисходительно улыбнулась. Хорошо зная свою подругу, она легко могла сказать, что внутри, даже не разворачивая. Конечно, там была книга. Тафти сама так любила читать, что не представляла лучшего способа доставить кому-то другому радость.

– Открой скорее!

Зайка Тафти заёрзала на месте, так ей не терпелось показать подруге подарок. Ведь нельзя грустить, когда у тебя появляется новая книжка! Это же гораздо лучше дюжины платьев!

Люси развернула упаковку и обнаружила то, что и ожидала – книгу с лазурно-голубым земным шаром на обложке и надписью «География в картинках».

– Спасибо, Тафти, – именинница улыбнулась пошире.

Обычно Люси читала сказки про прекрасных принцев, добрых фей, волшебных единорогов, Тафти же считала, что нет ничего интереснее, чем узнавать как можно больше нового об окружающем мире.

Эта разница во вкусах, как ни странно, нисколько не мешала дружбе. Тафти всегда готова была поучаствовать в бурном полёте фантазии подруги, вместе придумывая истории, в которых они жили в высокой башне, носили прекрасные пышные платья и ждали принца. А Люси с неподдельным вниманием слушала рассказы Тафти о том, как растут травы, как живут муравьи и пчёлы, как складывать между собой большие числа и почему светят звёзды.

Вот и в этот раз они вместе раскрыли книгу. Поначалу именинница слушала подругу довольно безучастно. Она лишь старалась быть вежливой. Нельзя же совсем не обращать внимания на гостью, как бы грустно ни было из-за испорченного нового платьишка! Но спустя некоторое время в глазах Люси зажглось искреннее любопытство, и она поближе придвинула к себе открытую книгу.

Перед зайками по очереди проплывали красочные изображения степей, гор, лесов, рек и озёр, но все они так и остались бы просто плоскими картинками, если бы не пояснения Тафти, оживляющие каждую страницу. Конечно, зайка не удержалась и прочитала подарочную книжку до заветного дня. Благодаря крохотной слабости, которую можно простить маленькой зайке, подарок получил мощную силу её восторженных впечатлений.

Как увлекательно Тафти рассказывала! Слушая её, хотелось самой оказаться на покрытых снегом вершинах, посмотреть вниз на грозных птиц, парящих над ущельями, ловко съехать с извилистых склонов на горных лыжах…

Они перевернули страницу и словно очутились на берегу небольшой реки, заросшей камышами. Во влажном воздухе носились стрекозы, в прозрачной воде резвилась стайка мальков, гладкую поверхность спокойной речки рассекали удивительные жучки на длинных ножках – водомерки, а неподалёку бобры строили свою плотину.

На следующих страницах книги широко раскинулась зелёная степь. Здесь насколько хватало глаз ковром расстилались травы: покачивал колосками-метёлочками ковыль, поднимал душистые лиловые головки чабрец, тянул колосья-стрелы типчак. Кто-то мягко крался среди высокой травы.

– Смотри, Люси, это манул, – проговорила Тафти.

Большой серый кот с мощными лапами и широкой мордочкой исподлобья глядел на них с картинки.

–Такой суровый.

– Да, будто водитель, который требует оплатить проезд.

Люси засмеялась. Но тут же одёрнула себя с удивлением. Как она могла так легко забыть несчастье, которое произошло недавно? У неё даже мелькнула мысль, не считается ли это предательством по отношению к её бедному платьишку? Только что она думала, что не сможет даже улыбнуться, и вот смеётся над шутками Тафти так, словно ничего и не случилось.

Её мысли прервала мама, заглянувшая в комнату:

– Девочки, пора бы вам спускаться встречать гостей. Я думаю, все начнут собираться с минуты на минуту.

И она не ошиблась. Первыми после Тафти пришли сёстры-зайки Нопси и Допси. Они принесли в подарок имениннице большой букет цветов. Нопси и Допси помогали своим родителям следить за пышным садом и изысканными оранжереями, растения из которых жители окрестных посёлков охотно раскупали на ярмарках.

Нопси всплеснула лапками и сказала:

– Какой красивый у тебя бант, Люси! Я тоже хочу такой.

Бант так и остался у Люси на голове – единственное, что уцелело после происшествия.

– И я! Я тоже, – пропищала Допси.

Как Люси было приятно это слышать! Зайке всегда доставляло тайную радость, когда кто-то стремился быть похожим на неё, перенимал её манеру наряжаться. Тогда она чувствовала себя настоящей законодательницей мод Плюшевого посёлка.

И правда, как она могла забыть про свой прекрасный бант?

Именинница улыбнулась Нопси и Допси с благодарностью. А те подумали, что она так радуется их букету, и остались довольны собой.

Вслед за ними в гости зашли друзья-медвежата: Тома, её сестрёнка Бусинка и их верный товарищ Павлуша. Он шёл позади и нёс голубую сумочку Томы, расшитую золотыми рыбками. Они поздоровались со всеми, поздравили виновницу торжества, и Павлуша передал Томе её красивую сумочку. Маленькая медведица тут же вынула из неё тряпичную куклу с глазами-пуговками, одетую в милое платье в цветочек.

– Вот, – сказала она. – Это тебе, Люси. Мы вместе копили, чтобы купить её для тебя.

Люси поблагодарила медвежат так же искренне, как и сестёр-заек до этого. Конечно, куколка была совсем не так роскошна, как та, что она представляла себе утром. У неё не было шикарных волос, из которых можно сооружать грандиозные причёски, – только пучки шерстяных ниточек. Но зайка понимала, что друзья жертвовали мороженым, походами в кино и катанием на каруселях, чтобы порадовать её в день рождения. От этого простая игрушка приобретала особую ценность.

Сразу за медвежатами ввалились запыхавшиеся брат с сестрой – зайчата Марми и Звен. Видимо, они бежали наперегонки от самого дома.

– Я первый! – воскликнул Звен, даже не поздоровавшись.

– Нет, я первая, – возмутилась Марми.

Но она тут же спохватилась, вспомнив, что пришли они всё-таки на день рождения, и протянула имениннице корзинку, полную сочной сладкой морковки:

– Поздравляю, Люси! Я собирала для тебя самые вкусные!

Не успела Люси поблагодарить Марми, как тут же вмешался Звен:

– Ну, а я собрал больше! Специально для тебя, Люси. Держи!

Он пихнул в руки имениннице почти такую же корзину, как у его сестры.

– Как это ты собрал больше? – снова не согласилась Марми. – Больше собрала я, это же всем видно.

На самом деле в их корзинках лежало поровну морковки, но зайчата продолжали препираться.

– Люси, попробуй морковки из моей корзинки, – предложила Марми.

– Нет, Люси больше хочет поесть из моей корзинки, – возразил Звен. – Правда, Люси?

Именинница засмеялась и взяла по одной морковке и у брата, и у сестры.

Какие они милые, её друзья. Спорят из-за того, чей подарок она попробует первым. Люси купалась во внимании! Быть именинницей всё же доставляло удовольствие.

Все друзья были в сборе. Поэтому весёлая компания перешла из прихожей в зал и принялась отмечать день рождения Люси с таким восторгом, что, казалось, маленький домик заходил ходуном.

Вначале, само собой, праздник проходил очень чинно. Зайчата и медвежата сидели за столом и уплетали угощение, приготовленное мамой Люси. Лишь изредка они перебрасывались короткими шутками, потому что было слишком вкусно, чтобы говорить и есть одновременно.

– Люси, ты не боишься, что от морковки станешь рыженькой, а не беленькой? Давай я тебя спасу! – подтрунивал Звен, подкладывая себе очередной кусочек.

– А ты, братец, не боишься, что у тебя нос станет как морковка? Давай лучше я тебя спасу! – заступалась за подругу Марми.

– Павлуша, спасай скорее Тому! Не многовато она себе положила? Для чего ещё нужны поклонники?

– Тома сама кого хочешь спасёт! – пищала маленькая Бусинка.

Она говорила всерьёз, но все почему-то смеялись.

А уж после, когда каждый в меру возможностей спас товарища от переедания, зайчата и медвежата захотели поразмяться и устроили весёлые игры. Сперва в прятки. Люси так ловко пряталась: то за шторой, то за диваном, то под столом. А когда она свернулась в клубочек под маминым большим платком, никто так и не заметил её, пока она не захихикала.

Затем играли в ручеёк. Мальчики согласились с неохотой, а вот Люси нравилось пробегать под сводами из сомкнутых лапок друзей, выбирать кого-то, не глядя, и утягивать его за собой. И потом стоять, держась за лапки, чувствуя, что вы – единая арка в общем коридоре.

Пробовали даже играть в чехарду! Но быстро отказались от этой затеи, потому что медвежата при всех своих стараниях не могли сравниться в прыгучести с зайчатами и выходило нечестно.

Тогда решили играть в простые, всем знакомые догонялки. Вот тут-то и пошло самое бурное веселье! Они носились по дому, визжали, смеялись, звали и поддразнивали друг друга. Люси мчалась на такой бешеной скорости, какую только могли развить её маленькие лапки. Полинявший от многочисленных стирок подол клетчатого платья развевался на бегу, легко поспевая за каждым её шагом и не сковывая движения.

В какой-то момент у Люси в голове пронеслось воспоминание о забрызганном грязью чудесном подарке. И, к её удивлению, это воспоминание уже не отдалось невыносимым горем. Она ощутила скорее тихую печаль и спокойное смирение с тем, чего нельзя изменить.

Но тут Звен, которому выпало водить, чуть было не догнал её. Его пальцы проскользнули в сантиметре от её плеча! Люси вскрикнула от восторга и побежала ещё быстрее, отбросив лишние мысли.

А когда все устали от подвижных игр и запыхавшиеся расселись вокруг стола в прозрачных весенних сумерках, мама внесла в комнату большой морковный пирог с сырным кремом. На нём ярко горели семь именинных свечей. У Люси ёкнуло сердце от красоты момента: все её друзья замерли в ожидании, их восхищённые лица освещало подрагивающее пламя свечей. Мама нежным голосом завела песенку, которую они всегда пели друг другу на дни рождения, и слова подхватили папа, гости, братишки и сестрёнка.

Люси задула свечи, загадав, чтобы такие восхитительные вечера, как этот, повторялись почаще.

Всем очень не хотелось расходиться по домам, но за многими уже пришли родители, и они были вынуждены прощаться.

Поздно вечером Люси уже лежала в своей кроватке, когда мама зашла пожелать спокойной ночи перед сном. Маленькая зайка решила поделиться с ней мыслями о дне рождения.

Ведь очень удивительно – утром она была так несчастна и представить себе не могла, что сумеет радоваться празднику. Но потом целый день веселилась с друзьями, а под конец и вовсе забыла об утренней неудаче. Как так вышло, что день рождения получился просто отличным без самого главного подарка?

Мама посмотрела на дочку ласково и немного удивлённо. К празднику старшей доченьки нужно было столько всего успеть: соорудить морковное лакомство, подобрать туфельки и платье из мечты маленькой зайки, договориться с добрыми соседями, чтобы не теряли своих деток, пока те будут гостить у именинницы. Как она была довольна, что успела организовать всё в срок! А оказалось, что самое главное было упущено из внимания.

– Но, Люси, ведь смысл дня рождения не в подарках.

Зайка в ответ взглянула на маму с ещё большим удивлением и недоверием. Как это не в подарках? Каждый год на дни рождения ей дарили подарки, вызывающие восторг. Таких не бывало в обычные дни! Они оставались на память о всех прошедших праздниках. Даже когда игры, торт и песни уносились, как на лошадках, верхом на днях, неделях и месяцах.

– А в чём же тогда?

Мама задумалась.

– Как бы это лучше сказать… День рождения – это повод собраться со всеми, кто тебя любит. Они радуются, что когда-то был день, в который ты появилась на свет. Ведь благодаря этому они смогли с тобой познакомиться! А чтобы передать свою радость без слов, они дарят подарки. Я думаю, изначально всё так затевалось, – проговорила мама.

Получалось действительно складно.

– Кажется, я поняла, – сказала Люси. – Но мне всё равно не ясно, как может так быстро меняться настроение?

– Ну, это, по-моему, несложно объяснить, – улыбнулась мама. – Ведь ты сама рассказывала, как сначала поделилась своими переживаниями с Тафти, затем вы вместе рассматривали книжку, потом пришли другие ребята и принялись весело играть. Всё это время с тобой были друзья.

– Да, были, – подтвердила Люси.

– А когда рядом друзья, можно вынести любые катастрофы.

В конечном итоге гораздо важнее, кто нас окружает и какие чувства мы друг к другу испытываем! Чем, например, что на нас надето или что нам недавно подарили.

– Но ведь радоваться платьям и подаркам – это нормально? – уточнила маленькая зайка.

– Ну, разумеется, нормально, – подтвердила мама.

Она поискала глазами по сторонам, с помощью чего бы можно было лучше изобразить свою мысль. Ей хотелось, чтобы маленькая зайка не просто покивала, соглашаясь с непонятными словами, а представила знакомую ей картинку.

Мама наткнулась взглядом на незаконченный рисунок Люси, который дочка оставила на столике рядом с кроваткой. Там маленькая зайка представляла новую немыслимую модель платья. Половина наряда была раскрашена в крупную клетку пронзительных цветов: маково-красного, жёлто-канареечного, сапфирово-синего. Другая половина пока оставалась приблизительным чёрно-белым карандашным очертанием. Но и то очертание выглядело необычно из-за пышного рукава дерзкой угловатой формы. Было заметно, что Люси несколько раз стирала карандаш и рисовала заново этот сверхмодный рукавчик. Если как следует присмотреться к цветной части, становилось понятно, что зайка украсила её не просто прямоугольниками, а обложками книжек! Над рисунком стояла подпись: «Платье для Тафти».

Мама обрадованно продолжала:

– Совсем как на твоих рисунках! Есть самые важные вещи, наполняющие жизнь смыслом и яркими красками. А есть другие, оформляющие контуры жизни, её внешнюю оболочку. Смотреть и восхищаться в конечном итоге мы будем на раскрашенный рисунок и не вспомним, какой был карандашный набросок. Но когда есть строгие линии, добавлять в них красок гораздо легче. Хотя иногда получается рисовать сразу красками.

– А что такое в жизни краски, а что – карандаш? – поинтересовалась маленькая зайка.

– А что сегодня смогло раскрасить твоё настроение, помнишь? – хитро ответила вопросом на вопрос мама. – И чем ты собиралась очерчивать свой день рождения с утра?

– Получается, платье и туфельки просто должны были построить контур для дня рождения, как когда я чиркаю карандашом? – задумчиво протянула Люси. – И внутри бы мы с друзьями нарисовали наше веселье? А когда не получилось отметить в платьишке, у нас всё равно остались «краски» рисовать, что нам хочется?

– Да, это я и имела в виду. Думаю, неправ тот, кто считает пустым занятием радоваться платьям и подаркам. Как бы мы жили без поддержки внешних контуров? Они тоже нужны, хоть никогда и не выйдут на первое место.

– А без «красок»?

– А без «красок», без дружбы, без любви было бы совсем пусто и неинтересно. Сколько бы платьев у нас ни было, правда?

– Поэтому я смогла забыть про платье и радоваться? Потому что собрались мои друзья, а это гораздо важнее? – подвела итог Люси.

– Получается так, – согласилась мама. Она взглянула на часы и поспешно добавила. – Но, Люси, тебе давно пора спать! Как мы с тобой заболтались…

Маленькая зайка поняла, что возражать сейчас бессмысленно.

– Спокойной ночи, моя хорошая, – прошептала мама, – сладких снов!

– Спокойной ночи!

Мама поправила одеяло и вышла из комнаты, а Люси лежала с открытыми глазами и думала, как ей повезло. У неё были мама, папа, братишки и сестрёнка, замечательные друзья: Тафти, Нопси, Допси, Марми, Звен, Тома, Павлуша и Бусинка. Все они любят её и будут рядом ещё очень и очень долго.

Люси закрыла глаза, и перед ней поплыли смутные видения долгих счастливых лет в окружении родных и близких – много дней, похожих на этот чудесный день рождения…

Но вот её сморила сладкая дрёма. Она заснула с довольной улыбкой на лице, и ей снились в ту ночь только спокойные светлые сны.

Дары для Нопси и Допси

Зайки Нопси и Допси всегда просыпались рано. Так было и в это солнечное утро.

Первой вскочила младшая сестрёнка – Допси – и на цыпочках подкралась к кровати старшей сестры, но, увидев, что Нопси лежит с открытыми глазами, восторженно присвистнула и запрыгнула на краешек её лежанки.

– Допси, – недовольно проворчала сестрица. – Что ты делаешь?!

– Доброе утро! – пищала Допси. – Вставай, вставай!

– И опять ты свистишь, тебе же запретили!

Маленькая зайка поникла.

– Я забыла… Я больше не буду.

Родители Нопси и Допси считали, что свист в доме к бедности. В какой же они пришли ужас, когда обнаружилось, что их младшая дочка выучилась насвистывать так лихо, как не получалось ни у одного мальчики-озорника во всём Плюшевом посёлке!

– Ладно, – смягчилась Нопси. – И правда пора вставать.

Зайки наскоро надели жёлтые платьишки и поскакали вниз, на кухню. Там их ждали бутерброды. Родители в этот день были очень заняты – в ближайшем городке намечалась большая ярмарка, куда они собирались отвезти корзины, полные пышных садовых цветов. Всё их семейство с любовью выращивало красивые растения круглый год напролёт и этим зарабатывало на жизнь.

Взрослые суетились, носились по дому в поисках то затерявшейся плетёной корзинки, то ленты такого оттенка, который бы сочетался с пионами…

Сестры сообразили, что самое лучшее сейчас – не путаться под ногами у взрослых и поскорее убраться из дома. Впрочем, они нисколько не расстроились, захватив с собой бутерброды и выйдя на залитую солнцем улицу. Ведь нет ничего приятнее завтрака под открытым небом, когда вокруг разливается свежий утренний воздух, ещё не успевший раскалиться под жаркими летними лучами.

Сад наполнялся благоуханием цветов, раскрывающих свои бутоны после сна. Нопси жадным взглядом окинула родительские владения.

– Смотри, Допси! Пионы начали распускаться. И розы уже какие большие!

Допси пожала плечами. Цветы появлялись в их саду каждый год, а сестра всё не уставала удивляться такому обыденному явлению.

– Допси, – прошептала старшая зайка. – Представляешь, как здорово будут смотреться вместе эти розовые пионы, вон те белые розы и… – она чуть-чуть подумала, – Ага! Те голубые флоксы, что растут у забора.

Нежно-розовые пионы только-только показали свои круглые головки и были похожи на облака во время заката или на сладкую вату в парке, чуть-чуть подкрашенную клубничным сиропом. Белоснежные розы, напротив, уже подставляли солнцу крупные, сформировавшиеся цветки. Они были примерно одного размера с пионами, которые, конечно же, вскоре обгонят их в росте, полностью распустив шары лепестков, напоминающие кочаны капусты. Бутоны белых роз выглядели как мрамор или как стенки морских раковин. Вместе с пастельными пионами они бы образовали что-то воздушное, зефирное и сладкое… А свежести в этот букет добавили бы небесного цвета флоксы, что раскрыли купола своих парашютов из множества мелких цветочков.

Допси готова была снова пожать плечами и на это замечание сестры, как вдруг её осенила догадка.

– Нет, Нопси! – взволнованно пропищала она. – Нет-нет-нет! Я знаю, что ты хочешь сделать. Опять срезать цветы для своих букетиков! Только не в день ярмарки! Ты представляешь, как рассердятся родители, когда выйдут за цветами и увидят вместо них одни палки?

– Я ничего такого и не собиралась делать, – с досадой проговорила Нопси и отдернула лапку от кармана, в котором прятала крохотные садовые ножнички.

– Давай-ка лучше выйдем за забор, – на всякий случай предложила Допси и, пока они пересекали сад, не сводила с сестры настороженного взгляда.

По ту сторону ограды стояла маленькая уютная лавочка, на которую и примостились зайки. Отсюда открывался отличный вид на самый оживлённый перекрёсток в их местечке – куда бы ни захотели попасть жители Плюшевого посёлка, им пришлось бы миновать наблюдательный пункт Нопси и Допси. Но пока было ещё слишком рано, дорога пустовала.

Вдруг вдалеке показалась одинокая серая фигурка.

– Смотри, Нопси, кто-то идет.

– Я и сама вижу, – буркнула зайка.

Она всё ещё была расстроена тем, что не удалось составить букет. «Я бы туда ещё лаванду вставила, – думала старшая сестра про себя, – Эх, ничего-то они не понимают…»

Тем временем фигурка подступала к перекрёстку, приобретая округлые очертания. Вот зайки уже могли различить, что это их знакомый дедушка-ёжик из соседней деревни, который славился тем, что вырезал из дерева поделки. Поговаривали даже, что не придумали на свете такой вещи, какую он не сумел бы изготовить своими искусными лапками.

Завидев Нопси и Допси на лавочке, старичок направился прямо к ним.

– Здравствуйте, девочки! – задорно произнёс он.

Его голос звучал по-старчески скрипуче, но интонации были живые, мальчишеские. Так же и весь внешний вид его говорил о почтенном возрасте: согнутая под тяжестью прожитых лет спина, лицо, покрытое сеткой глубоких морщин, побелевшие от времени иголки, выбивающиеся из-под выцветшей красной шляпы. Только глаза светились неугасающим огнём, как два чёрных уголька, и смотрели весело.

Нопси и Допси обрадовались ёжику.

– Здравствуй, дедушка! – звонко заголосили они наперебой.

Ёжик незаметно усмехнулся в усы, и искорки в его глазах заплясали ещё ярче.

– Дедушка присядет рядом с вами? – продолжил он притворно жалобным тоном. – Дедушка уже старенький, ему тяжело долго ходить, ноженьки устали…

– Конечно!

– Разумеется, дедушка! – засуетились зайки и тут же торопливо освободили место, где свободно могли бы разместиться по крайней мере два ёжика, не задевая друг друга иголками.

Покряхтев для большей убедительности, мастер опустился на лавку.

– Куда ты идешь, дедушка? – первой завела разговор более любопытная Допси.

Нопси хотела одёрнуть её, так как не была уверена, что это удобно – приставать с расспросами к ёжику, с которым они виделись не так уж и часто. Но дедушка расплылся в улыбке, а потом удивлённо округлил глаза:

– Как куда? Неужто не догадываетесь?

– На ярмарку? – сообразила старшая сестра.

– Точно! – весело согласился ёжик. – Разве ваши родители не едут туда же со своими прекрасными цветочками?

– Едут, – со вздохом подтвердила Нопси.

– Тогда им придётся потягаться с моими.

И он приоткрыл плетёный кузовок, из которого показались настоящие цветы: лилии, ромашки, розы, маки… И только спустя несколько мгновений по приятному солнечному оттенку лепестков и специфическому узору, составленному округлыми тёмно-коричневыми линиями, стало ясно, что все они выточены из тончайших кусочков древесины.

Даже зайки, выросшие среди живых цветов, не почувствовали в них ни малейшей фальши.

– Ах!..

– Ух ты… – вырвались у них одновременно восхищённые возгласы с лёгким придыханием.

– Нравится? – спросил довольный мастер.

Сестрички молча закивали.

Тогда ёжик осторожно приподнял цветочные творения, а под ними оказались другие, не менее интересные.

Были тут и игрушечные зайцы, и медвежата, и кукольная мебель, среди которой каждый пожелал бы жить сам. А ещё более практичные вещи: солонки и перечницы разнообразных форм и размеров, резные миски и кружки, ложки и вилки с узорчатыми ручками…

Нопси и Допси разглядывали эти сокровища широко раскрытыми глазами.

– Девочки, – прервал молчание ёжик. – Не найдётся ли у вас воды для измученного старенького дедушки?

– Конечно, найдётся, – мигом отозвалась Нопси и помчалась в дом за чистой родниковой водой.

– Ой, спасибо, – тем временем радовался ёжик. – Вот хорошо! Дедушка всё утро шагал по жаре, а водички не взял. Голова-то у дедушки дырявая! Зато лапки пока всё помнят, – подмигнул он Допси.

После этих слов зайка, которая до того слушала мастера, не отрывая от него глаз, бросила ещё один взгляд на открытый кузовок. Словно чтобы убедиться, что с памятью у дедушкиных лапок действительно всё в порядке. И затем жарко выпалила:

– Дедушка, возьми мой бутерброд, он очень вкусный. А ты, наверное, голодный.

И она от всего сердца протянула свой завтрак бедному забывчивому умельцу. От бутерброда исходил такой соблазнительный аромат сочных овощей, свежего хлеба и нежного сливочного масла, что у любого потекли бы слюнки. Кружочки помидоров красными солнышками лежали сверху, из-под них выглядывали белые, будто обутые в розовые покрышки колесики редиски, обещавшие приятное покалывание на языке. Вся эта живописная картина заключалась в ажурную зелёную рамку из большущего листа салата.

У ёжика просто не хватило сил отказаться. Хоть он и понимал, будучи на самом деле вовсе не таким несчастным, каким представился сестрёнкам, что не очень-то хорошо объедать доверчивыхмаленьких заек.

«С другой стороны, – подумал он, – Нельзя зарубить на корню благородный порыв подрастающего поколения». И мастер решил отплатить добром, как только представится возможность.

– Ну, что ты, милая девочка, – сказал он вслух. – Как дедушка может взять целый бутерброд? Оставь себе хотя бы половину, тебе ведь тоже надо позавтракать.

Допси посмотрела на аппетитный бутерброд, который так и манил румяными боками и яркой верхушкой, и подумала, что дедушка прав.

– Ну, хорошо, – сказала она и разломила бутерброд пополам.

Когда они уже начали с наслаждением жевать, вернулась Нопси с деревянной кружкой, полной воды.

– Вот, попей, дедушка, – протянула она ему чашку.

– Спасибо, – снова поблагодарил зайку мастер и, взяв кружку, принялся вертеть её в лапках, внимательно разглядывая. – Помнится, эту чашечку я вырезал из осины много лет назад…

– Нопси! – вдруг перебила его младшая зайка. От волнения она позабыла про вежливость. – Дедушка не взял целый бутерброд, он взял только половину, а ведь он голодный и так устал!..

Старшая сестра бросила быстрый оценивающий взгляд на половинки кусочков хлеба с маслом и овощами у Допси и мастера, тут же взвесила обстановку; не говоря ни слова, отломила половину собственного бутерброда и буквально впихнула её в лапы дедушке.

Так и получилось, что у ёжика в результате оказался полновесный бутерброд, но и у заек осталось по половине.

Мастер был до того растроган, что ещё несколько раз сказал спасибо Нопси и Допси и повторил, какие они добрые девочки. Разговоры сменились похрустыванием овощей от работы трёх пар челюстей.

Солнце успело подняться высоко и начало припекать. Ветерок гонял по пустынному перекрёстку дорожную пыль. Скучно было смотреть на безжизненную улицу, где ничего не происходило.

Но вдруг кто-то будто щедро плеснул красной краски, ярким пятном нарушив однообразный пейзаж. Это из-за угла показалась зайка Люси – подруга Нопси и Допси, их ближайшая соседка. На ней было надето лёгкое алое платьице, которое потрясающе контрастировало с её белой шёрсткой. Оно-то и бросилось первым в глаза сёстрам на лавочке и в тот же миг покорило их сердца.

Люси поймала на себе взгляды подруг и поспешила поздороваться с ними.

– Привет! – бросила она ещё на полпути. – Здравствуй, дедушка!

Когда она приблизилась, зайки смогли рассмотреть, что на ней было не только красивейшее платье, но ещё и удивительно подходившие к нему маленькие красные бантики на каждом ушке. Нопси и Допси в который раз невольно отметили про себя, что их подруга обладала завидным умением выглядеть прелестно, пользуясь простыми средствами. Вот и сейчас её платье было сшито из самого обычного ситца, банты на ушках сделаны из коротких обрезков тоненькой ленточки… Но было во всем ярком образе зайки что-то непередаваемое, из-за чего на ней хотелось задержать взгляд.

Может быть, дело было в искрящейся шёрстке? Или в загадке, которая пряталась в глубине карих глаз? А, может, в привычке вести себя с достоинством? Это всегда ускользало от Нопси и Допси когда казалось, что они вот-вот узнают секрет Люси.

Вслух же они сказали только:

– Привет-привет!

– Куда ты идёшь? – тут же спросила Допси со свойственной ей прямолинейностью.

– К Тафти. Она хочет показать новую книжку, – ответила Люси.

– С каких это пор ты так полюбила книжки, чтобы бежать их смотреть с утра пораньше? – удивилась Нопси.

– Это не просто книга, – пояснила подруга. – Тафти говорит, что в ней сами собой вырастают домики, и деревья, и зайки, и даже жар-птицы, когда переворачиваешь страницы.

– Вот здорово! – восхитились сёстры.

– А ёжики там, случайно, не вырастают? – поинтересовался дедушка, который внимательно следил за разговором, неторопливо пожевывая свой бутерброд.

– Нет, про ёжиков она ничего не говорила, – неуверенно протянула Люси.

– Я тоже хочу увидеть книжку! – заявила Допси.

– А пойдёмте со мной, – предложила Люси. – Я думаю, Тафти будет очень рада.

– Нопси! Давай сходим! Ну, пожалуйста, – принялась канючить младшая сестрёнка. – Мне так хочется посмотреть!

Нопси ненадолго задумалась, но потом решительно помотала головой:

– Нет, сходим в другой раз.

– Почему?!

– Сегодня же ярмарка, я не хочу пропустить, как мама и папа будут уезжать с цветами.

Когда родители отправлялись продавать букеты, их маленький грузовик всякий раз представлял незабываемое зрелище. Цветы теснились в разномастных корзинках, заполненных влажной губкой; глаз радовали ярчайшие краски в самых приятных сочетаниях, а нос – тонкое благоухание, свежее и чуть сладковатое.

Допси вздохнула:

– Ну, ладно, давай подождём.

– Не пойдёте? – уточнила Люси.

– Нет, иди одна, – твёрдо ответила Нопси.

– Что ж, тогда я поскакала!

Она помахала им напоследок и направилась дальше. Ленточки на её ушках развевались в такт прыжкам, а шёрстка сверкала в лучах утреннего солнышка. Казалось, что это бутон мака, подхваченный ветром, улетает прочь, подрагивая на лету алыми лепестками.

– Какая она красивая… – задумчиво протянула Допси, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Ага… – согласилась старшая сестра.

– Не девочка, конфетка, – усмехнулся дедушка-ёжик.

– Нопси, а почему мы никогда не носим бантики? – опомнилась от наваждения младшая зайка.

– Потому что все хорошие ленты уходят на букеты, – не задумываясь, ответила её сестра.

– Но у Люси не такие уж и длинные ленточки, – продолжала настаивать Допси. – А у нас всегда остаётся много обрезков. Почему мы их не используем?

Зайка не могла найти ответа на этот вопрос, но, чтобы не терять авторитета старшей сестры, сказала:

– Если хочешь, сходи в дом, попроси у мамы обрезков и повяжи себе бант, раз он тебе так нужен.

Теперь настала очередь Допси задуматься. После короткой паузы она выдала:

– Ну нет уж. Я туда носа не покажу, пока они там носятся. Охота соваться в центр урагана!

Родители очень нервничали всякий раз, когда собирались на ярмарку. Нопси знала об этом не хуже сестры, поэтому не стала с ней спорить. Но ей и самой захотелось побыть такой же красивой, как Люси. Она наморщила лобик, размышляя, как бы это устроить, не заходя в дом. Зайка обвела взглядом вокруг себя, и вдруг ей в голову пришла замечательная идея.

– Я знаю, что мы сделаем! Вот увидишь, мы будем выглядеть не хуже Люси!

Допси уставилась на старшую сестру. Что же такое интересное она придумала?

– У нас есть кое-что получше бантиков, и оно растет прямо здесь!

Когда Допси поняла, что сестра имеет в виду, она очень испугалась.

– Ты правда хочешь срезать цветы прямо в день ярмарки? – проговорила Допси с благоговейным ужасом.

– Не дрейфь, Допси, всего два малюсеньких цветочка, – попыталась успокоить её Нопси. – Мама и папа ничего не заметят.

Младшей сестрёнке очень хотелось получить чудесные бантики как у Люси, лишь поэтому она не стала останавливать расхрабрившуюся Нопси.

– Ну, ладно. Только давай быстрее, пока они ещё в доме.

И она потянулась к флоксам, что росли у забора. Но старшая сестра легонько хлопнула её по ладошке.

– Эти цветы нам не подойдут, разве ты не видишь?

– Почему? – искренне удивилась младшая зайка. – Зато они растут здесь, поближе к нам и подальше от родителей. Если сорвём цветы отсюда, они точно не заметят.

– Но они же синие! Холодные. А на нас сегодня все цвета тёплые, посмотри на наши платьишки. Да и по форме совсем не то, что надо. Они же круглые, а ты видишь в нас хоть что-нибудь круглое? Как ты собираешься носить такие цветы с твоим-то остреньким носиком и длинными ушками?

Допси смотрела на сестру с недоверием. Она не понимала, чем её нос и уши мешают сорвать пару флоксов. Однако Нопси продолжала настаивать:

– Такое только медвежатам к лицу, да и то не всем, – и сама же кивнула для большей убедительности.

Допси засомневалась. А, может, и в самом деле сестре виднее, она же так любит возиться со всякими букетами, не то, что Допси? А если и для лица работают те же правила?

– Ну, а что ты предлагаешь? – спросила она неуверенно.

– Я знаю, что нам нужно! – провозгласила Нопси взволнованно. – Здесь есть одни цветочки, которые нам подойдут так, что лучше просто не бывает.

– Даже лучше, чем бантики у Люси? – с сомнением в голосе спросила Допси.

– Ну, этого я не обещаю… Но, по крайней мере, не хуже уж точно!

Зайка Люси всё ещё оставалась в глазах сестёр недостижимым идеалом.

– И что это за цветы? – поинтересовалась Допси.

– Сейчас увидишь! – с такими словами старшая сестра проникла за калитку, а затем маленькими шажочками, оглядываясь по сторонам, быстро засеменила вглубь сада.

– Ты с ума сошла, Нопси! – с уважением прошептала младшая сестрёнка ей вслед, но та уже не слышала.

– Вот всегда она так, – пояснила Допси дедушке-ёжику. – Когда подбирает цветы к чему-нибудь, забывает обо всём. Букеты любит составлять. А её за это ругают, потому что цветы для дела выращивают, а не для развлечения.

Последние слова она произнесла назидательным тоном, точь-в-точь как мама.

Вдруг маленькая зайка испугалась:

– Дедушка, ты же никому не расскажешь, что мы рвали цветы?

Ёжик добродушно усмехнулся в усы.

– Не расскажу. Дедушка сам столько проказничал в детстве, что было бы нечестно с его стороны жаловаться на двух безобидных заек.

Допси вздохнула с облегчением.

Тут из-за калитки показалась запыхавшаяся Нопси. Она с довольным видом держала в лапках два красивых фиолетово-жёлтых ириса.

– Вот, достала.

– Тебя не заметили? – первым делом спросила Допси.

– Нет, – помотала головой сестра. – Они в доме, ничего вокруг себя не видят и не слышат.

Только после такого обнадёживающего ответа младшая зайка обратила внимание на цветы, которые принесла Нопси. Они были великолепны: крупные, яркие. Ирисы свешивали свои лепестки с ладошек Нопси, как кончики долгожданных бантиков, и Допси поспешила сказать:

– Давай примерим скорее!

Старшая сестра и сама была не прочь тут же опробовать свою находку в деле. Сперва она закрепила один из цветов у сестрёнки за ушком, приговаривая:

– Вот видишь, наши платья жёлтые с фиолетовой каёмочкой на подоле, и ирисы тоже, как жёлтый лучик в фиолетовой рамочке.

– Красиво как ты говоришь, – заметил дедушка-ёжик.

– Это только про цветы так, – решила успокоить его Допси. – А про остальное она говорит как нормальные зайцы.

Дедушка в ответ только посмеялся своим особенным загадочным смехом.

Нопси покраснела под золотистой шёрсткой.

– Смотри, не потеряй свой бантик, – проворчала она сердито.

Отвернувшись, Нопси стала размещать второй ирис у себя на голове. Когда она повернулась обратно, лицом к дедушке и Допси, младшая сестра не удержалась и присвистнула от восхищения.

– Нопси, как здорово ты выглядишь! – искренне воскликнула она.

И правда, цветок украсил зайку: шёрстка заиграла приятным золотистым оттенком, в карих глазах будто зажёгся огонёк, платьишко выглядело, как ещё один жёлто-фиолетовый цветок, а острые ушки и носик сразу потеряли всю угловатость и смотрелись задорно и мило.

Услышав похвалу, Нопси перестала сердиться. Она улыбнулась, отчего сделалась ещё прелестней и проговорила: «Спасибо», – опустив глазки.

– Скажи, Нопси, – не унималась младшая сестрёнка. – Я выгляжу так же замечательно? Или нет?

– Не знаю, так же или нет, – засмеялась старшая сестра. – У меня нет с собой зеркальца. Но ты выглядишь хорошо. Даже очень.

Допси осталась довольна ответом. Она стояла рядом с сестрой, как её уменьшенная копия – в похожем платьице, с тем же цветком за остреньким ушком, с повторяющимися оттенками карих глаз и светло-коричневой шёрстки.

– Дедушка, мы теперь тоже девочки-конфетки? – спросила Допси, не дожидаясь, пока ей сделают комплимент.

– Конечно, – одобрительно хмыкнул ёжик. – Крем-брюле!

Младшая зайка гордо вздёрнула носик, и даже старшая сестра заулыбалась гораздо увереннее.

Они ещё немного поразглядывали друг друга, а потом Допси спросила:

– А что теперь делать?

– То есть как – что? – не поняла Нопси.

– Ну, вот у нас есть теперь бантики. И как нам ими пользоваться?

Нопси немного опешила и ответила:

– А ты разве его уже не используешь? Бантик на голове, украшает тебя. Чего ещё надо?

– Получается, у нас ничего не изменится: так и будем сидеть на лавочке, что с бантиками, что без?

– Ты же знаешь, мы ждём родителей!

Допси надулась. Не так она себе представляла жизнь после получения украшения, как у Люси.

– Как скучно, – протянула она тоскливым голосом.

Нопси хотела возразить сестрёнке, но ничего не приходило в голову – ей тоже было скучно.

– Интересно, что Люси делает после того, как наряжается во что-нибудь новенькое? – вместо этого рассеянно проговорила она.

– Да, не просто же так она наряжается, – поддакнула ей Допси.

Все знали, как долго Люси могла крутиться перед зеркалом. Но никто никогда не задумывался, чем она занимается потом, когда наряд уже готов.

– Если б мы знали, могли бы заняться тем же самым.

– Эх, в следующий раз спросим…

– Так то в следующий раз, а сейчас скучно! – продолжила жаловаться на судьбу маленькая Допси.

Старшая сестра приготовилась ответить, что она здесь тоже не развлекается. А если у кого-то не хватает выдержки, так может идти, Нопси силой никого держать не собирается!

И неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы вдруг не появился медвежонок Павлуша.

Он с опаской, вжав голову в плечи, пробирался мимо скамейки, на которой расположилась компания. Медвежонок хотел остаться незамеченным, но не тут-то было! Никто не смог бы ускользнуть от крохотных зорких глазок Допси, которым сейчас всё равно было нечем заняться.

– Павлуша! – завопила зайка радостно.

Нопси обернулась и тоже увидела медвежонка.

– Привет! – воскликнула она.

Приятель смущённо помахал им лапкой и хотел двинуться дальше.

– Куда ты идёшь? – крикнула Допси.

– К Томе? – догадалась Нопси.

Маленькая медведица Тома жила неподалёку от сестёр.

– Ты за ней ухаживаешь?

– Ты её поклонник?

– Ты влюблён в неё? – посыпались на медвежонка неудобные вопросы.

Несчастный Павлуша махнул лапой от досады и побежал к домику Томы, пригнувшись ещё ниже. Будто бы это могло помочь ему стать невидимым!

– Павлуша, подожди! – кричала ему вслед Нопси. – Давай вместе соберём букет для Томы!

– И почему это он не захотел разговаривать? – удивилась Допси, когда медвежонок скрылся из виду.

Тому и Павлушу все в окрестностях называли женихом и невестой. Но как приятно было бы услышать подтверждение этому из первых уст!

– Застеснялся. Влюбленные, они все такие, – пояснила старшая сестра с высоты жизненного опыта. – Я бы тоже хотела, чтобы у меня был поклонник, – вздохнула она.

Тут у Допси загорелся озорной огонёк в глазах.

– А давай играть, будто я твой поклонник?

Такая идея показалась старшей сестре интересной, но для виду она немного посомневалась:

– А ты сумеешь?

– Конечно, сумею, – заверила сестру Допси. – Раз уж Павлуша может ухаживать за Томой, значит нет ничего сложного.

Нопси согласилась. Тогда они приступили к подготовке.

Первым делом Нопси забрала у сестрёнки цветок, который недавно так заботливо закрепляла. Где это видано, чтобы мальчики носили цветы на голове?

Допси согласилась на это без особого сожаления. Слова сестры показались ей разумными. Тем более цветок уже надоел, а в роли поклонника она ещё не бывала.

Освободившийся ирис Нопси приколола себе на платье, ведь ей совсем не мешало украсить себя перед свиданием. Теперь бы и настоящий поклонник не устоял, если бы появился здесь, пока цветы не завяли.

На этом приготовления закончились. Допси спросила:

– С чего начнём?

– Тебе нужно зайти за мной, – с уверенностью сказала Нопси. – Павлуша всегда заходит за Томой.

– Хорошо, тогда я зайду за тобой вон оттуда, – с этими словами младшая зайка двинулась вдоль забора и скрылась за поворотом, чтобы поклонник мог эффектно появиться из-за угла.

Нопси тем временем пригладила складки на платье, проверила, на месте ли оба цветочка, и, убедившись, что всё в порядке, принялась неторопливо прыгать взад-вперёд. Иногда она нагибалась понюхать флоксы, будто бы и не думая ни о каком поклоннике, готовая удивиться, когда тот придёт.

Поклонник выскочил из-за поворота с пронзительным свистом, вприпрыжку помчался к Нопси и резко затормозил, обдав её и дедушку облаком пыли.

«Это разбойник какой-то, а не поклонник», – подумала Нопси, а вслух сказала:

– Куда торопишься?

– К тебе, конечно! – пропищал новоявленный воздыхатель. – Я ведь твой поклонник, значит жить без тебя не могу.

Такое заявление смягчило Нопси. Она улыбнулась кавалеру и сказала снисходительно:

– Ладно, живи, – и подала поклоннику лапку со всем изяществом, на какое была способна.

Тот с недоумением посмотрел на протянутую ладошку, не зная, что делать дальше.

– Мы можем погулять, взявшись за лапки, – шёпотом подсказала старшая сестра.

– Ах, ну да, – сообразил поклонник. – Я как раз это и собирался предложить.

Они взялись за лапки и чинно пошли по дорожке вдоль забора.

– Какая приятная сегодня погода, не так ли? – вспомнила Нопси отрывочные сведения о хороших манерах.

– Жарко, – коротко буркнул кавалер.

В самом деле, солнце к тому времени уже начало палить нещадно. Однако совсем необязательно было заявлять об этом и портить свидание!

Нопси не теряла бодрость духа. Она сделала ещё одну попытку завязать беседу:

– А какая вчера была хорошая погода! Ведь правда?

– Сыро… – не согласился ухажёр.

Вчера целый день шёл дождь. Допси не понимала, чего это сестра так упорно хочет обсуждать погоду. Никогда они раньше о погоде не говорили, уж какая есть, такая сойдёт.

А у Нопси тем временем стало заканчиваться терпение.

– Что ты всё отвечаешь, как шапка, в которую бросили бумажки со жребием – по одному слову? Ты поклонник или нет?!

– Поклонник, конечно, – испуганно проговорила Допси. – А что не так?

– Значит должен придумать что-нибудь, чтобы не было скучно.

– А что для этого делают поклонники? – растерялась маленькая зайка.

И вдруг у неё возникла мысль, как можно узнать ответ на такой важный вопрос, причём не прикладывая много усилий.

– Дедушка! – подбежала она к ёжику. – Что делают поклонники, если бывает скучно? Уж ты-то наверняка знаешь!

Дедушка смущённо усмехнулся в усы: уже давно его никто не причислял к чьим-либо поклонникам.

– Ну, когда я ухаживал за бабушкой-ежихой, я, помнится, пел ей серенады, – сказал он первое, что пришло на ум.

Это звучало, как что-то действительно стоящее, но всё же лучше было уточнить:

– А что это такое?

– Песни, которые поёшь, чтобы рассказать, как сильно ты влюблён.

С этими словами дедушка устремил взгляд куда-то вдаль, будто бы разглядывал нечто такое, чего сестры увидеть не могли. Но Допси уже услышала достаточно. Она хлопнула в ладоши с довольным видом, сверкая хитрющими глазами.

– Нопси, для тебя будет такая серенада, что просто закачаешься!

Старшая сестра насторожилась.

– Что ты задумала? Ты же никогда в жизни петь не умела!

Допси ничуть не обиделась.

– Зато умею кое-что другое.

Сбывались худшие опасения Нопси.

– Неужели опять будешь свистеть? Ты же выведешь родителей из себя.

Но Допси было невозможно так просто сбить с толку.

– Все поклонники свистят, – сказала она настолько убеждённо, что трудно было ей не поверить. – Значит если хочешь иметь поклонника, терпи, что он насвистывает тебе серенады! Иначе не по-настоящему.

Зайке очень хотелось иметь поклонника, пусть даже в исполнении Допси. Поэтому она убедила себя, что если сестрёнка чуть-чуть посвистит тихонько, чтобы мама с папой не слышали, то большой беды не случится.

– Ладно, – еле слышно сказала Нопси. – Свисти, но только негромко! Лишь бы до дома не долетало…

Допси удовлетворённо ухмыльнулась.

Сёстры снова взялись за лапки, и младшая опять принялась изображать кавалера. Но теперь она играла свою роль с гораздо большим усердием ради удовольствия, которое нечасто выпадало дома с этими дурацкими правилами.

– Моя прекрасная Нопси! – она была уверена, что именно так обращаются поклонники к своим дамам. – Сейчас я буду свистеть для тебя серенаду. Это такая песня, где объясняется, как ужасно я в тебя влюблён, – пояснила зайка на случай, если дама не была достаточно образована.

Нопси не считала, что влюбиться в неё – это так уж ужасно, но спорить не стала, Допси наконец-то вжилась в роль ухажёра.

– Я с радостью послушаю! – произнесла она сладким голоском.

А про себя подумала: «Ага, с радостью и страхом».

Зазвучала серенада. Сначала очень тихо и нежно. Ёжик от наслаждения зажмурился, хоть серенада посвящалась и не ему. Мелодия вилась, как шёлковая лента, ластилась, как пушистый котёнок. На долю секунды у Нопси защемило сердце, и ей показалось, будто всё происходит по правде и кто-то любит её, сильно-сильно…

А потом; ни дедушка, ни Нопси не заметили, как именно; мелодия вдруг сделалась громкой, яркой, зовущей за собой. Это была очень необычная серенада, но в ней всё ещё можно было угадать рассказ о любви: о любви деятельной, дающей силы, вдохновляющей на великие подвиги.

Ёжик открыл глаза и принялся весело постукивать ладошкой по коленке в такт звонкому свисту. Нопси заулыбалась, и у неё на щеках появились очаровательные ямочки.

Но вдруг, когда мелодия уже подходила к кульминации, из дома послышался сердитый крик:

– Допси, ты хочешь, чтобы мы с мамой сегодня не продали ни одного цветочка?

Обе зайки подпрыгнули от неожиданности. И даже дедушка вздрогнул.

– Опять ты стала свистеть боевые марши! Армии только не хватает.

К папиному голосу присоединился мамин:

– Нопси, а ты куда смотришь? Ещё старшая сестра называется!

Старшая сестра, которая блистала сразу двумя запретными цветочками, чуть не забилась под лавочку. Но, к счастью, родители были слишком заняты, и ограничились воспитанием дочерей на расстоянии.

Продолжать играть больше не хотелось. Зайки сидели надувшись.

Нопси досадовала, что ей досталось из-за младшей сестрёнки. А Допси обиделась на то, что её серенаду приняли за военный марш.

Общее молчание нарушил дедушка-ёжик.

– Допси, да у тебя есть музыкальный слух! Тебе надо его развивать.

Смущённая зайка махнула лапкой.

– Да ладно, что уж там. Всё равно свистеть нельзя.

Они ещё немного помолчали. Потом Допси, у которой улучшилось настроение благодаря похвале, захотелось, чтобы и сестра улыбнулась.

– Извини, что так получилось с поклонником, – она погладила Нопси лапкой по плечу.

Та печально улыбнулась.

– Да ничего, всё равно не по-настоящему.

Допси обрадовалась, что старшая сестра не сердится.

– Вот Томе повезло, – продолжила Нопси. – У неё взаправду есть поклонник.

– Да, интересно, почему? – задумалась младшая зайка.

– Что почему? – не поняла сестра.

– Ну, что в Томе такого особенного, из-за чего у неё появился поклонник?

А действительно? Нопси даже удивилась, что никогда раньше не задумывалась об этом. Но сейчас не могла найти ответ.

Тома была доброй и милой, всегда готовой прийти на помощь друзьям, но такими были почти все девочки в их Плюшевом посёлке. Она не была ни самой красивой, ни самой умной, не обладала каким-нибудь особенным талантом. В ней не было ничего яркого, вся она была обыкновенная.

– По-моему, ничего, – сказала тогда Нопси.

– Вот и я тоже так думаю!

Странный народ – эти мальчишки. Не разберёшь, что у них на уме. Вот есть девочка, в которой нет ничего особенного, а он всё ходит за ней по пятам и никого больше не замечает…

– Я понимаю, если бы он ухаживал за Люси, – поделилась своими мыслями Допси.

– Если бы за Люси, я бы тоже поняла, – согласилась Нопси. – Но за ней, я думаю, ухаживает Звен.

– Звен? – у Допси округлились глаза. – Да ты что?

– Конечно, – со знанием дела сказала Нопси, довольная тем, что удалось удивить младшую сестрёнку. – Ты же видела, как он на дне рождения Люси крутился вокруг неё? Всё хотел, чтобы она первой попробовала морковь из корзины, которую он подарил!

– И всё? – разочарованно спросила Допси. – Да это он не ухаживал, ему лишь бы с сестрой посоревноваться. Марми ведь тоже принесла морковку, помнишь? Вот он и хотел её опередить.

– Нет, – не поверила старшая сестра. – Это совсем другое. Он же просил, чтобы именно Люси попробовала!

– И что тут такого? Кого ему ещё просить, если она именинница, и подарок ей?

Однако Нопси уже успела увлечься версией «Люси плюс Звен», поэтому продолжала настаивать:

– А ты думаешь, может быть такое, чтобы за Люси никто не стал ухаживать?

Допси немного отступила, но пока не сдалась:

– Конечно, кто-нибудь да будет ухаживать. Но Звен? Он не похож на поклонника, у него совсем другое в голове.

Буйный, озорной зайчик Звен был, бесспорно, совсем не то, что робкий, застенчивый Павлуша. Допси и представить себе не могла, что среди шума и кутерьмы, которые всегда сопровождали Звена, осталось бы место тихим мечтам о какой-нибудь девочке.

Они могли бы так ещё долго препираться, если бы Допси не заметила Марми, сестру Звена, которая спешила через перекрёсток.

– Марми! – позвала она, не теряя ни секунды.

А сестре шепнула тем временем:

– Вот, спроси у Марми. Ей-то ты можешь верить, она-то про брата должна знать.

Нопси быстро прикинула и решила, что хоть это и не самый надежный способ, но лучше, чем спорить просто так.

Зайки поздоровались. По тому, как отрывисто Марми бросила: «Привет!», можно было понять, она сердита. Но сёстрам так не терпелось задать вопрос, что они не обратили на это внимания.

– Марми, скажи, правда, что Звен ухаживает за Люси? – выпалила Допси.

При других обстоятельствах Нопси по привычке одёрнула бы сестрёнку за излишнюю напористость. Но сейчас ей самой было жутко любопытно, и она в глубине души даже порадовалась, что ещё не успела отучить Допси с ходу набрасываться на собеседника.

Марми взглянула на сестёр так, будто бы они свалились с другой планеты.

– Этот балбес за кем-то ухаживает? Я бы на это посмотрела!

– Хочешь сказать, он не влюблялся в Люси? – разочарованно спросила Нопси.

– Нет, – отмахнулась Марми. – Знаете, что он вчера устроил?

– Что? – одновременно воскликнули Нопси и Допси.

Марми подбоченилась и принялась рассказывать:

– Вечером притащил из леса боровик. Ну, гриб как гриб, ничего особенного. Может, чуть побольше, чем другие, – зайка пренебрежительно махнула лапкой. – Но он до ночи носился со своим ненаглядным грибочком, всем надоел! Я сказала, что если захочу, то найду и не такой малюсенький грибчик, а гораздо больше! Мы поспорили.

Ну, я побежала. А то пока теряю время, братец дома может лопнуть от гордости!

Она помахала им на прощание и поскакала в сторону леса.

– Нопси, – задумчиво сказала младшая сестра. – А почему мы с тобой никогда не заключаем пари?

– Не знаю, – пожала плечами Нопси. – А тебе хочется?

– Да! Наверное, это очень весело, раз Марми и Звен всё время только этим и занимаются.

Солнце пекло неистово, пыль на дороге плотно улеглась, и время до отъезда родителей казалось бесконечным.

«А что? – подумала старшая сестра. – Хоть какое-то развлечение».

– Ну, давай поспорим. Только о чём? Про Люси и Звена мы уже выяснили, – вздохнула она.

– А давай спорить, кто громче свистнет! – задорно предложила Допси.

– Ага, – рассердилась сестрица. – А выиграет та, кого родители первой накажут.

– Точно! – не оценила сарказма младшая зайка. – Кого они первой услышат из дома, та значит и громче свистит.

– Нет уж! Если и получать нагоняй, то за что-то более стоящее. Давай лучше спорить, кто соберёт букет красивее!

– Да, а проверять ты это как собираешься? Со свистом хотя бы всё понятно.

– А можно попросить дедушку сравнить, – нашлась Нопси. – Что скажешь, дедушка, будешь судьёй в нашем споре?

Они обе вопросительно посмотрели на ёжика. Тот некоторое время хранил молчание, задумчиво рассматривая собственные лапки, а потом, будто бы решившись, проговорил:

– Скажу то, что вы, маленькие зайки, никогда не будете счастливы, если продолжите повторять за другими.

Сёстры слегка опешили, а Нопси даже немного обиделась:

– Почему, дедушка?

Ёжик чуть-чуть смутился, но всё же ответил.

– Вы ведь на самом деле не хотите спорить. Вам хочется заниматься любимыми делами. Теми, к которым у вас есть таланты. А у вас правда замечательные таланты! Допси, – обратился он к младшей из сестёр. – Как ты чувствуешь мелодию – это просто поразительно. А ты, Нопси, – перевёл он взгляд на старшую сестру, – Ты видишь в цветах то, чего другие не замечают.

Обе зайки робко заулыбались, а Нопси смягчилась и сказала уже не обиженно:

– Спасибо, дедушка. Вот только ни свистеть, ни рвать цветы в саду нам всё равно не разрешают, ты же знаешь.

– Это верно, – согласился ёжик. – Но не надо сдаваться. Есть множество путей развивать способности, которые подарила вам природа. Было бы неблагодарно не воспользоваться таким подарком, ведь так?

Сёстры по очереди кивнули.

– Просто надо спрашивать себя всякий раз, принадлежит ли вам дело, которым вы занимаетесь, или вы по каким-то нелепым причинам взялись за чужое?

Допси, которая любила сразу выяснять всё до конца, спросила:

– А как это понять, дедушка?

Ёжик улыбнулся ей:

– Дедушка только хотел сказать, что когда вы делаете что-то своё, то это чувствуете: вы знаете, как осуществить задуманное, будто кто-то подсказывает, вам радостно, вы можете продолжать долго-долго и никогда не заскучаете при этом.

Зайки понимающе улыбнулись и закивали, каждая подумала о своём любимом деле.

– И наоборот – когда вы подражаете кому-то или вас заставляют чем-то заниматься, время течёт медленно, вы не знаете, как подступиться, всё валится из лапок, и в конце концов становится очень тоскливо.

Нопси вздохнула.

– А что поделаешь, если часто приходится браться не за то, что хочется? Когда говорят про дело, которое тебе нравится, что оно бесполезное или даже вредное, и советуют заняться чем-нибудь нужным?

Ёжик поспешно кивнул.

– Да-да, конечно, Нопси. Так иногда бывает. Но на самом деле бесполезных, а уж тем более вредных занятий не так много, как может показаться. Чаще нам мешают всевозможные условности – то есть не настоящие причины, а искусственно выведенные обычаи. Тогда стоит проявить чуть больше фантазии, и найдётся выход.

Такое утверждение заинтересовало Нопси, и она спросила с недоверием:

– А как нам, например, проявить фантазию?

Дедушка не растерялся. Он весело подмигнул и отвечал:

– В твоем случае, Нопси, проще простого. Ведь совсем не обязательно разорять родительский сад в поисках идеального сочетания цветов, когда вокруг – в полях, на лугах, в лесу – можно найти столько прекрасных экземпляров для букета. Оттачивай мастерство пока на полевых цветах. Я думаю, уж ты-то сможешь по достоинству оценить, как они красивы.

В его лапках откуда ни возьмись мелькнула плетёная корзинка, маленькая и аккуратная – как раз для того, чтобы носить с собой на согнутой в локте лапке. Таких прелестных корзиночек не было даже у родителей Нопси и Допси!

– Вот, разреши дедушке сделать тебе скромный подарок. А через несколько лет, возможно, займёшь место полноправной хозяйки сада вместе с мамой и папой. Тогда уж тебе не будет равных по подбору роскошных оранжерейных красавцев. После такой тренировки!

Нопси широко распахнула глазки от удивления.

– Спасибо, дедушка. Это мне на совсем?

– Ну, конечно, раз дедушка говорит – подарок, значит назад не принимает.

– Как здорово!

Нопси повертела новенькую корзинку в лапках: светлые прутики плотно прилегали друг к другу, а на ручке были вырезаны цветы в обрамлении причудливых узоров. Зайка огляделась. По другую сторону дороги вытянулись стебли цикория с голубыми цветочками, похожими на звёздочки. По насыщенности оттенка они ничуть не уступали флоксам, что росли на этой стороне. Чуть поодаль цвели белые ромашки. Среди них высовывали языки из открытых пастей пронзительно-жёлтые цветы под названием львиный зев, напоминавшие маленькие ирисы.

Зайка удивилась, как это она раньше не обращала на них внимания?

– Пожалуй, я начну сегодня же, – проговорила Нопси и решительно потёрла лапки.

Ёжик довольно улыбнулся, а младшая сестрёнка сказала, не сумев скрыть зависти в голосе:

– Какая ты счастливая, Нопси!

– А дедушка ведь не забыл и про тебя, Допси, – поспешил успокоить её мастер. – С тобой сложнее. Но, была не была, – махнул он лапкой, – На щедрость надо отвечать щедростью.

С этими словами ёжик выудил из своего кузовка изящную флейту, искусно вырезанную из дерева, как и все остальные его поделки.

Обе зайки только ахнули, когда увидели такую тонкую работу.

Допси протянула лапки не в силах ничего сказать.

– Против такой музыки ваши родители не будут возражать?

Маленькая зайка легонько дунула в отверстие флейты, и послышался нежный порхающий звук, похожий на щебет птиц.

– Ух ты! – восхитилась старшая сестра. – Это уже не свист. Да, думаю, флейту мама с папой запрещать не станут.

Только тогда Допси смогла, наконец, как следует поблагодарить мастера за ценный подарок.

– Большое спасибо, дедушка! – сказала она горячо. – Огромное спасибо!

И от счастья запрыгала на месте.

Ёжик заулыбался, довольный, что его поделки пришлись по вкусу зайкам.

– Вот видишь, Допси, – обратилась Нопси к младшей сестрёнке. – Теперь нам точно не будет скучно!

Допси кивнула, а мастер перестал смеяться и сказал серьёзно:

– Ты права, Нопси. Теперь будет по-разному: будет восторг от собственных успехов, ликование от каждого шага на пути вперёд. Но будут и трудности, когда станет казаться, что вы топчетесь на месте, будто бы зная, как выглядит следующая ступень, но не в силах на неё подняться. Тогда в топку отправляются загубленные чурочки, нож соскальзывает на лапу, и ты думаешь, что лучше бы вообще никогда за это не брался.

Зайки слушали мастера, затаив дыхание.

– Но тут, – ёжик вновь улыбнулся, – Происходит что-то невероятное: какой-нибудь маленький толчок – божья коровка, ползущая по травинке, красивое облако или хорошее воспоминание – и всё встаёт на свои места. Вы с лёгкостью заберётесь, да что там, вы взлетите на ту ступеньку, которая выглядела недостижимой. И всё начнется заново…

Мастер перевёл дух и продолжил:

– Так что теперь вам может быть как угодно, но только не скучно!

Сёстры молчали, переваривая проникновенную речь.

Ёжик встревожился:

– Не слишком я вас напугал, милые зайки?

Первой откликнулась младшая сестрёнка:

– Я не боюсь! Все лучше, чем вообще никогда не свистеть!

Маленькая храбрая Допси и правда почти ничего не боялась.

Более осторожная и рассудительная Нопси думала чуть дольше, но в конце концов и она махнула лапкой:

– Ну, и ладно, пускай мне будет то весело, то грустно, но цветы я всё равно собирать не перестану!

Мастер просиял.

– Дедушка знал, что вы так скажете! Вы не могли ответить ничего другого. Дедушка и сам не сумел бы прекратить вырезать свои чудесинки. А когда-то ему говорили, что всё это – ерунда, детская забава, и пора бы заняться серьёзным делом… Выращивать яблони вместе с папой, к примеру. Представляете, для отца необходимость срубить в саду старое дерево – большое горе, а для сына – неожиданная радость… – вдруг он не то вздохнул, не то рассмеялся. – Выходит, дедушка у вас так и не повзрослел.

Зайки активно запротестовали:

– Что ты, дедушка!

– Если б не ты, из чего бы мы все ели?

– И чем?

– Из чего бы пили?

– На чем бы играли? – пискнула под конец Допси, ласково поглаживая новенькую флейту.

– А яблок у нас и без тебя хватает, – веско подвела итог деловитая Нопси.

Мастер незаметно промокнул глаза тыльной стороной лапки.

– Спасибо вам, милые девочки. Подбодрили!

Все трое улыбнулись друг другу, и в этот момент между ними царило полное взаимопонимание.

– А подарки мои, надеюсь, вам пригодятся. Не забрасывайте свои таланты!

Зайки начали наперебой уверять дедушку, что будут пользоваться его поделками каждый день. Тот хотел сказать сёстрам ещё многое, но, неожиданно распахнулись настежь ворота. Из них выехал папа на доверху нагруженном цветами автомобильчике. Он весело посигналил, привлекая внимание дочек и знакомого мастера. Все трое устремили взгляды на открытый кузов грузовичка, пестревший яркими красками.

Мама и папа тут же предложили подвезти дедушку до города в кабине автомобильчика.

– В тесноте да не в обиде, – сказали родители. Ведь они были не вредными зайцами, а только слегка суеверными.

Маленькие зайки махали вслед грузовичку, который увозил всё дальше маму, папу, дедушку-ёжика, бессчётное количество корзин с прекрасными садовыми цветами и один кузовок, ставший легче на две поделки.

Когда машина скрылась из виду, сёстры, не сговариваясь, поспешили на ближайший луг. Там Нопси принялась внимательно выглядывать среди трав скромные цветочки, которые смогли бы дополнить друг друга в букете, а Допси наполнила поляну переливающимися трелями, пусть немного сбивчивыми в первый раз, но весьма многообещающими.

Они не заметили, как пролетели часы и вернулись с ярмарки родители…

И ещё не раз можно было заметить две знакомые фигурки на залитом солнцем поле: одну с маленькой плетёной корзинкой на лапке, то и дело нагибающуюся к земле, и другую, семенящую за ней по пятам с флейтой у губ.

Взрослые смотрели на них с умилением, а дети с завистью. И нет-нет, кто-нибудь да задавался вопросом – как найти своё дело, которое приносило бы столько радости?

Тафти идёт в школу

Маленькая зайка Тафти долго не могла уснуть. Ворочалась с боку на бок в кроватке, думая об одном: завтра ей предстояло первый раз пойти в школу! Правда пока только на подготовительное занятие. Но она всё равно очень волновалась. Ведь и школьное здание будет стоять на своём положенном месте, и учительница будет той самой, что ведёт у первоклассников. Будут парты, доска и мел, а, может быть, специальный маркер, как повезёт.

Тафти уже собрала в рюкзачок тетрадь, пенал с ручками и карандашами, пару любимых книжек – вдруг её попросят почитать вслух. Она же так хорошо выучилась читать за последнее время! Ещё зайка умела писать печатными буквами, складывать и вычитать, знала кое-что о далёких морях и странах, о маленьких частицах под названием атомы, из которых построено всё вокруг, и даже о том, как лучше поливать огород, чтобы получить большой урожай морковки.

Ей не терпелось попасть в школу и приумножить свои знания! Ведь школа – это такое чудесное место, где можно выяснить столько нового и удивительного обо всём на свете.

Раньше она брала книжку и отправлялась в непредсказуемое путешествие одна или с родителями, а теперь с ней будет целый класс товарищей и главное – мудрый учитель, который не даст ребятам потеряться в бурлящем океане информации.

От такой мысли зайка в волнении перевернулась на другой бок.

Вот Тафти плывёт на корабле… Корабль почему-то старинный, из дерева, с высокими мачтами. Ветер раздувает белый парус, а волны бьются о дощатую обшивку. Зайка бежит вперёд, на самый нос судна. Ей кажется, что это очень важно – быстрее попасть на переднюю палубу, подставить лицо волнам и ветру, будто бы от того зависит всё счастье в жизни.

Тафти мчится что есть сил, вдруг лицо ей заслоняет обрывок паруса. Парус сорван?! Начинается буря. Зайка отбрасывает в сторону кусок плотной материи и пытается пробраться дальше сквозь порывы шквального вихря. Вот она уже на носу корабля. Она добралась туда, куда так стремилась! Оглядывается по сторонам – заметил ли кто-нибудь её успех? Неожиданно огромная волна захлёстывает её с головой и смывает с палубы.

В последний момент Тафти судорожно хватается за борт и виснет на кончиках пальцев. Волна спадает, а зайка остаётся болтаться, как осенний листочек на толстой ветке. Надо подтянуться и влезть на палубу, но у Тафти не хватает сил. Она зовёт на помощь. Почему никто не приходит?

Словно издалека зайка слышит мамин голос:

– Тафти, пора вставать. Помнишь, сегодня в школу?

Маленькая зайка удивилась, откуда взялась мама, и открыла глаза. Парусника не было. Вместо него предстали светло-розовые стены, шкаф тёмного дерева, пестревший разноцветными книжными корешками, рядом с ним аппликация на лиловом листе картона, которую зайка делала своими лапками несколько дней назад.

Надо же, оказывается она не заметила, как уснула. А ей-то казалось, что она всю ночь не сомкнула глаз.

– Доброе утро! – улыбнулась мама. – Школьница!

Тафти радостно заулыбалась в ответ, страшный сон отступал на задний план.

– Пока ещё не школьница, – тем не менее решила она поправить маму, чтобы всё было предельно точно, как любила Тафти. – Школьницей я буду в сентябре.

– А сегодня занятия разве не считаются?

Маленькая зайка покачала головой.

– Ну, как скажешь, – рассмеялась мама.

Радостное волнение вернулось к Тафти. Хоть она и убеждала маму, что сегодняшние уроки не играют важной роли, сама тайно придавала им очень большое значение.

Кажется, мама понимала это, потому что вытащила из шкафа самый красивый наряд. Нежно-розовую широкую юбку-колокольчик, на подоле которой был искусно вышит белый кролик с бантиком на шее. Он мирно спал, поджав ушки. Зайка любила гладить вышитого питомца, пока никто не видел. Пару юбочке составляла лёгкая полосатая кофточка. Полоски были розового оттенка, под цвет юбочке, и жёлтого, сочетающегося с золотистой шёрсткой Тафти.

С удовольствием маленькая зайка натянула на себя чудесный наряд, но когда мама потянулась к её ушкам, чтобы повязать розовые ленты, воспротивилась:

– Зачем ещё и бантики? От них никакой пользы.

– Но это же так красиво… И ленточки подходят к твоей юбочке.

– Они будут давить!

– Не будут, я завяжу не туго.

– Ну, ладно, – сдалась Тафти.

Мама просияла и принялась повязывать дочке банты, как большой куколке.

Дальше Тафти не помнила, как умылась и позавтракала – все мысли были заняты предстоящими уроками. Если бы её спросили, она бы даже не смогла сказать, что они ели в то утро.

Она запомнила, как папа высунулся на минутку из кабинета и, поблескивая очками, сказал с нескрываемой гордостью:

– Вот уже и дочка начинает путь в науку. Как быстро летит время!

У калитки Тафти поджидала зайка Люси, жившая от неё через один дом. Они и раньше не раз ходили вместе по дороге до школы, играли на крыльце и на площадке. Но теперь привычный путь стал для Тафти необыкновенным, потому что сейчас они шли с Люси не просто так, а на занятия!

Зайка попыталась поделиться своими мыслями с подругой:

– Представляешь, в этот раз мы попадём в школу, прямо внутрь!

Люси фыркнула.

– Велика важность!

– А ты разве не рада, что идёшь на настоящий урок? – спросила Тафти, когдаони подошли к дощатому мостику через неглубокий ручей, разделявший Плюшевый посёлок на две части.

– Нет, – категорично заявила Люси, перепрыгивая через доску со сквозным следом от сучка. – Я бы и не пошла лишний раз. Ещё успеет надоесть… Но мама считает, что это пригодится для школы, чтобы потом легче было.

– Но это же так интересно! – продолжила недоумевать Тафти, перепрыгивая через ту же досочку.

Среди ребят существовало поверье, что нужно обязательно миновать тот участок моста, где, как хитрый глаз, зияло небольшое отверстие. На этом месте росла веточка, когда доска ещё была деревом. Ни в коем случае нельзя было на него наступать, чтобы сохранить свою удачу!

Тафти, несмотря на всю свою приверженность научным знаниям, опасалась этого суеверия. Всё-таки она была маленькой зайкой, а не настоящим учёным, поэтому ей была простительна такая крохотная слабость.

– Ну, не знаю, – протянула Люси. – Того, что мне бы хотелось узнать, всё равно не расскажут.

– О чём ты? – не поняла Тафти.

Подруги свернули в липовую аллею, что шла сперва вдоль ручья, а потом изгибалась по направлению к школе.

– Мне интересно как шьют красивые платья, – с вызовом сказала Люси.

Тафти чуть-чуть подумала и вдруг нашлась:

– Да, а ведь у нас будут уроки труда! Там учат шить!

– Правда? – приподняла бровки Люси. – А я думала, в школе только пишут, считают и прочие ваши научные штучки.

– Нет-нет, – радостно поспешила уверить её Тафти. – В школе много чего делают, чтобы со всех сторон развиваться! Да и как шить красивые платья, не умея считать? Откуда тогда узнать, сколько потребуется ткани?

Сквозь густые кроны лип пробивался чуть зеленоватый свет. Люси выставила перед собой ладошку, наблюдая, как по ней пробегают резные тени от листвы. Неожиданно она нахмурилась.

– Даже если так, они потом за шитьё будут ставить оценки. Как шить, если ты стараешься-стараешься, а тебе за любимое платье влепят двойку?

Тафти искренне рассмеялась. Сама мысль показалась ей абсурдной.

– Так не бывает, – сказала она с полной уверенностью. – Оценки всегда ставят справедливо.

– Ты так думаешь? – усомнилась подруга.

– Конечно, для этого они и были придуманы. Ты только представь, какая это точная система! Если ты всё сделала правильно, тебе ставят пять. Если с небольшими ошибками, тогда четыре. А если только половина верно, уж значит три. А два ставят, только когда всё совсем неправильно или ничего не сделано.

Люси взглянула на Тафти чуть веселее.

– Ну, если и правда так, как ты говоришь, то жить можно.

Маленькая зайка обрадовалась, что смогла подбодрить подругу.

– Но без оценок шить было бы лучше! – добавила Люси.

Зайки миновали липовую аллею, которая вывела их прямо к школе. У порога уже толпились ребята. Подруги заметили среди них Марми и Звена. Брат и сестра тоже увидели приближающихся Люси с Тафти. Не успели они поздороваться, как Звен тут же заявил:

– Я буду учиться лучше всех!

Девочки дружно прыснули.

– Не будешь ты учиться лучше Тафти, – сказала Люси. – Ты знаешь, как она хочет в школу? Где уж тебе с ней тягаться.

– И вообще, – добавила его сестра. – Лучше тебя буду учиться я. Но не лучше Тафти, конечно.

Девочки засмеялись, а Звен насупился.

– Это мы ещё посмотрим, – пробурчал он.

Но никто не обратил на это особого внимания, потому что именно в тот момент подошли ещё двое из их компании – медвежата Тома и Павлуша.

Павлуша смущённо передал Томе сумочку. Впрочем, все и без того знали, что он пронёс груз маленькой медведицы от самого дома.

– Павлуша, бросай свои ухажёрские штучки и скажи этим недотёпам, что я буду учиться лучше них! – немедленно потребовал Звен.

Медвежата невольно отпрянули друг от друга. Павлуша не успел ничего сказать, потому что из дверей школы показалась учительница.

То была мышка с голубыми водянистыми глазками и длинным носиком, кутавшаяся в бордовую вязанную крючком шаль. Она обвела ребят строгим взглядом, от которого все смолкли как по команде.

– Здравствуйте, учащиеся! – проговорила она сухим голосом. – Разбейтесь на пары и следуйте за мной.

Люси протянула Тафти ладошку. Подруги двинулись куда-то в неведомые недра школы, подхваченные общим потоком.

В глубины школьного здания вёл узкий коридор со светлыми стенами. Тафти зачарованно провела лапкой по их шершавой поверхности. На золотистой шёрстке осталась белая полоса. Но Люси уже тянула её дальше, вслед за остальными.

Узкий коридор внезапно расширился до громадных размеров, как показалось маленьким зайкам. Они оказались в просторном зале. Дальше прохода не было, но в стенах зала располагались три двери, в одну из которых и повела их учительница.

– Рассаживайтесь, дети, – громко произнесла мышка. – И не шумите. Помните, что вы в школе!

Тафти и Люси заняли четвёртую парту в среднем ряду. Перед ними расположились Звен и Марми, а Тома и Павлуша сели слева, у окна.

– Итак, начнём первый урок. Сегодня вы узнаете, как складывать и вычитать. Потренируетесь писать в тетради. Конечно, пока не настоящие буквы, а…

Вдруг дверь настежь распахнулась и внутрь ввалилась запыхавшаяся зайка Нопси. Учительница остановилась на полуслове и посмотрела на опоздавшую ученицу так, будто увидела грабёж среди бела дня.

Тафти не знала, что ещё можно писать вместо букв. Неужели иероглифы? Папа когда-то рассказывал ей, что в далеких странах зайки общаются друг с другом маленькими картинками, каждая из которых обозначает отдельное слово…

– Какая жуткая невоспитанность! – разрезал воздух голос учительницы, наконец пришедшей в себя. – Опаздывать на свой первый урок!

– Извините, – пискнула в конец перепуганная Нопси. – Сестрёнка никак не хотела меня отпускать…

– Какая ещё сестрёнка? – не поняла мышка. – Вы все пришли в школу! А мамы-папы, братья-сёстры остались дома! Теперь здесь ваш второй дом! А учительница – вторая мама.

Тафти поёжилась. Нельзя иметь сразу две мамы или два дома, это значило бы не иметь на самом деле ничего настоящего. Тафти не на шутку испугалась.

А мышка тем временем продолжила возмущаться:

– Вам надо сразу научиться относиться серьёзно к тому, чем занимаетесь! Как же вы будете ходить на работу, если даже в школу не можете явиться вовремя?

– А Нопси будет у себя в саду работать, – прошептала Люси. – Ей цветочки не будут выговаривать за то, что она их польет на полминуты позже.

Но кроме соседки по парте, Люси никто не услышал.

– Проходи, садись, – обратилась учительница к застывшей у порога зайке. – Но в следующий раз жду вовремя.

– Извините, – ещё раз пролепетала бедная Нопси и поспешила занять свободное место рядом с незнакомым зайчиком.

– Раз уж мы с вами сегодня видимся первый раз, – провозгласила мышка, – Хочу сообщить, что я во всём люблю порядок. Особенно во время учебного процесса.

Тафти вновь ощутила себя в своей стихии. Она тоже обожала точность в вычислениях и была уверена, что в науке можно опираться только на проверенные факты.

– Порядок и аккуратность – вот ваши первые спутники на пути к образованию.

Тафти чувствовала себя всё уютнее. Странное предложение мышки «породниться» почти забылось.

– Если вы пишете – пишите без помарок, если считаете – считайте правильно, если идёте куда-то – приходите вовремя.

Тафти так и заёрзала на месте. У неё уже лапки чесались начать писать правильно и считать без ошибок.

– Я буду спрашивать с вас строго, но справедливо, – вещала дальше учительница.

Она сказала это таким твёрдым голосом, что у Тафти возникла мысль – именно о таких женщинах папа говорил «железная леди». Было что-то металлическое в этот момент в резких чертах её худого лица и непреклонном тоне.

Тафти подумала, что решительный характер учительницы и отсутствие чрезмерных эмоций пойдут на пользу при работе с чёткими законами природы, которые им предстоит изучать на уроках. А насчёт справедливости зайка была обеими лапками за. То, что настоящей справедливости незачем громко выкрикивать собственное имя, она поняла намного позже…

– Сегодня вы в этом убедитесь, потому что некоторые из вас получат свои первые оценки.

Тафти не удержалась и слегка подтолкнула соседку Люси локтем. Та кивнула, давая понять, что она тоже слышала про оценки.

Учительница достала палочки и, перекладывая их, писала на доске цифры, чтобы объяснить, как решать примеры на сложение и вычитание.

Тафти всё это прекрасно знала, тем не менее было приятно ещё раз послушать знакомые сведения и убедиться, что она хорошо понимает загадочный мир чисел.

Однако у остальных дела обстояли не так гладко. Звен пыхтел над тетрадкой, высунув язык в сторону, стараясь поспеть за скачущим по доске мелом. Люси напряжённо морщила лобик, а Нопси сидела с испуганным видом.

– А теперь попробуйте решить похожие примеры сами. У первых пяти ребят я проверю работы и поставлю оценки.

Не теряя ни секунды, Тафти схватила ручку и принялась яростно переписывать с доски задание. Она торопилась, цифры выходили кривоватыми: тройки походили на пятёрки, пятёрки на семёрки, а семёрки на покосившийся забор. Она зачёркивала одни каракули и выводила сверху другие, ещё менее опрятные. Но надо отдать должное маленькой зайке – математические вычисления были верны до последней циферки.

И вот в воздух взметнулась чуть дрожащая лапка.

– Тебе что-то непонятно? – вскинула подбородок учительница.

– Нет, – покачала головой Тафти. – Я всё решила.

Зайчата и медвежата подняли головы от тетрадок и изумлённо уставились на одноклассницу. Мышка старалась не показать своего удивления.

– Что ж, давай я проверю…

Пока Тафти с замиранием сердца ждала результат, учительница то качала головой, то прицокивала языком и всё водила красной ручкой по листку.

Маленькая зайка сидела ни жива ни мертва. Неужели в её работу непостижимым образом закрались ошибки?

Наконец мышка приблизилась к парте Тафти и небрежно опустила на стол проверенную тетрадь.

– Написано отвратительно. Старайся работать аккуратнее.

Половина листа пестрела красными образцово-показательными цифрами, выведенными поверх записей Тафти. Под примерами значилась крупная четвёрка, похожая на жёсткий перевёрнутый стул.

Тафти подняла разочарованные глаза.

– Но ведь я всё решила правильно!

– Но ты посмотри, сколько у тебя перечёркнуто! А это что за цифры? Разве так пишут?

Зайка опустила смущённый взгляд, но всё же нашла в себе силы тихо возразить:

– Но ведь это урок математики, а не письма. Задание было решить примеры.

Она вовсе и не думала дерзить учительнице. Просто сказала то, что считала очевидным. Но мышка поняла по-своему.

– Ах, математики?! – вспыхнула она. – А писать красиво нужно всегда! И на математике тоже. Да за такую работу четвёрка – это слишком щедро! И вообще с учителем спорить не полагается! Какая невоспитанность… Если каждый начнёт напоминать, какой сейчас урок, что за балаган получится!

Тафти вздохнула и села на место.

– Не обращай внимания, – украдкой шепнула Люси, у которой в тетрадке была выполнена только половина примеров.

Зайка коротко кивнула. Она решила не унывать и в следующий раз постараться выводить цифры так аккуратно, как она только сможет.

Через некоторое время работу на проверку сдала Марми. Она получила пятёрку с минусом за решение с двумя ошибками, зато написанное такими стройными цифрами, что, казалось, их тут же можно было выводить на парад.

– Вот, совсем другое дело, – похвалила её учительница, бросив взгляд в сторону Тафти. – Приятно смотреть, когда девочка старается.

Неизвестно, кто громче скрипел зубами: Звен или Тафти. Нет-нет, маленькая зайка радовалась за подругу, но она не понимала, почему на уроке математики оценки выставляют не за счёт? По мнению Тафти, это не справедливо.

На доске появились новые примеры, и учительница посоветовала попытать счастья тем, кто в прошлый раз не успел сдать на проверку работу. Несмотря на разочарование, зайка склонилась над тетрадкой с твёрдым намерением это задание выполнить идеально.

Она вырисовывала цифры, крепко сжимая ручку. И на сей раз пятёрки смахивали на румяные яблочки, двойки на лебедей, а семёрки на острые топорики, как их и задумывали мудрые зайцы. Тафти не сделала ни одного исправления, примеры послушно ложились на бумагу с первой попытки.

Но вдруг – о ужас! – зайка подняла глаза от листа и обнаружила, что на доске гордо красуется цифра три, в то время как она только что вывела очередную лебединую двойку.

В первый момент Тафти запаниковала. Неужели придётся перечёркивать эту злосчастную цифру? А вместе с ней и всю кропотливо проделанную работу, которой уже не суждено стать идеальной…

Она почти готова была совершить роковое движение ручки, но решила перед этим бросить ещё один взгляд на доску. И – какая радость! – на доске вслед за тройкой следовала та самая цифра два, которую Тафти так неудачно нацарапала у себя в тетрадке, а между ними стоял знак плюс!

Папа рассказывал правило, которое гласило: «От перестановки мест слагаемых сумма не меняется».

Довольная зайка дописала начатую строчку, чётко вывела ответ «пять» и подняла лапку.

Как раз в этот момент учительница отвела глаза. Тафти продолжала тянуть подрагивающую ладошку. Мышка встала из-за стола, прошлась по классу и остановилась у окна с таким видом, будто бы её очень интересовал пустынный школьный двор.

Наконец дольше отворачиваться от настойчивой ученицы стало невозможно, и учительница взглянула на Тафти.

– Что? Снова решила?

Зайка кивнула.

– Ну, давай посмотрю, – выдавила из себя мышка с таким видом, словно не ожидала увидеть ничего хорошего.

На этот раз во время проверки её лицо оставалось бесстрастным: она не качала головой, не цокала языком и не выражала недовольство другим способом. Под конец она вывела что-то широким росчерком ручки, захлопнула тетрадь и протянула её Тафти.

Зайка схватила тоненькую зелёную книжицу, как голодный набрасывается на лист капусты, открыла первую страницу и жадно впилась глазами в исписанные строчки.

В отличие от пёстрого первого задания, где переплелись между собой цифры двух разных цветов, второе синело одинокими равенствами, написанными лапкой Тафти. Только опустив взгляд в самый низ страницы, зайка обнаружила перечёркнутый сплошной жирной линией пример – тот самый, последний. А под ним (ей пришлось зажмуриться и посмотреть в это место несколько раз, прежде чем она смогла поверить своим глазам) уверенно выведенную недрогнувшей лапкой тройку.

– Тут какая-то ошибка… – пролепетала растерянная Тафти. – Всё же решено правильно. А стоит три… И пример почему-то зачёркнут…

Мышка неторопливо подошла к ученице, невозмутимо взглянула в тетрадку, будто бы не держала её в своих лапках полминуты назад, и так же холодно произнесла:

– Здесь решён совсем не тот пример, что на доске. Нужно быть внимательнее, потому и три.

Тафти стояла возле парты как громом пораженная. В глазах предательски защипало…

– Если в прошлый раз я пошла навстречу, то теперь ставлю, что заслужено. Я ведь предупреждала в начале урока.

– Но ведь это тот же самый пример, – наконец нашла слова зайка. – Посмотрите ещё раз!

Она до сих пор надеялась, что произошло недоразумение.

– Это ведь сложение! Значит неважно, какое число стоит первым – результат всё равно будет один и тот же.

– Как это неважно?! – с учительницы слетело напускное спокойствие. – Может быть, пока вы во дворе играли в классики, и было неважно, с какого квадрата начинать прыгать! А это школа! Здесь всё важно!

– Но послушайте, – не унималась зайка, – Есть же правило, что слагаемые… Перестановка… Это ведь все знают!

От таких слов внутри у мышки окончательно рухнула и без того треснувшая стена, которая раньше сдерживала поток возмущения. Её глаза покраснели, и в чертах лица появилось что-то крысиное. По крайней мере, так это выглядело для бедной Тафти.

– А вам такое правило использовать ещё не полагается! Мы его не проходили. Вот пройдёте, тогда и будут задания на перестановку! А сейчас нечего переставлять всё подряд, как вздумается!

Только теперь до зайки дошло, что нет никакой ошибки. Учительница оценила её верное решение на тройку. Будто работу, выполненную всего наполовину! Она почувствовала себя на корабле, потерявшем управление. И точно так же, как и во сне, помощи ждать было неоткуда.

Тафти собралась с силами и постаралась выпалить как можно быстрее, пока слёзы не брызнули из глаз:

– Я же специально так написала, чтобы не зачёркивать! – и тихонько шмыгнула носом. – Если здесь не надо думать, что пишешь, а только списывать точь-в-точь как на доске…

Зайка ещё раз всхлипнула, уже громче, из-за чего не смогла закончить фразу. Но её спина, мелькнувшая на пороге класса, сказала: «Тогда я так не играю!» – гораздо красноречивее, чем сумела бы сама маленькая ученица.

Выскочив из школьного здания, Тафти пулей пронеслась через двор. Старые качели поскрипывали. Зайке казалось, что школа провожает её ржавым смехом.

Она проскользнула в тень липовой аллеи. Вспышки света, пробивавшегося сквозь листья, слепили глаза, ветви цеплялись за юбку – ловили вышитого кролика.

Тафти подбежала к мосту и первый раз в жизни твёрдо ступила лапкой на круглый глаз – призрак сучка. Какая теперь разница, будет с ней удача или нет, если самое худшее уже случилось!

Сад Нопси и Допси виднелся за мостом, как спасительный маяк родных краёв. Оттуда доносились пряные ароматы поздних цветов. Растения кивали Тафти, подбадривая маленькую подружку. Но зайка только махнула на них лапкой, показывая, что ей совсем не до того сейчас.

Вот и собственный дом! Качели на лужайке встречали весёлым звоном цепочек. Тафти бросила на них сердитый взгляд из-за мутной завесы слёз. Какое уж теперь веселье?

Она распахнула настежь входную дверь и ввалилась внутрь. Зайка специально громче обычного ставила на полку уличные башмаки и как можно отчетливее топала лапками по полу в надежде, что кто-нибудь услышит и выйдет её пожалеть.

Так и получилось. На шум из комнаты выглянула мама. Увидев на пороге расстроенную Тафти, она воскликнула:

– Доченька, что случилось? Почему ты так рано?

И зайка, давясь рыданиями, принялась сбивчиво описывать первый школьный день.

– Это ужасно! – всхлипывала она. – Можно знать только то, что учительница уже объяснила, а остальное нельзя-а-а!..

Мама сокрушённо качала головой, хотя ещё мало что понимала.

– И на математике главное – писать красиво, а как считаешь – неважно. Я больше туда не пойду-у!

– Бедная моя девочка!

Мама обняла Тафти и принялась ласково гладить её по голове. Такая процедура помогла бы исцелить душевные раны кому угодно. Вот и маленькая зайка немного успокоилась и притихла в маминых тёплых лапках.

– И про оценки там говорят, что ставят справедливо, – смогла сказать она уже ровным голосом, – А на самом деле, как захотят.

– Тебе поставили плохую оценку? – догадалась мама.

– Да… – пролепетала Тафти. – А я ведь правильно решила все примеры!

За этим разговором мама с дочкой прошли в комнату с розовыми стенами, где на полках теснили друг друга книжки. Тафти присела на краешек кровати, мама устроилась рядом на стуле.

– Как же так можно? – недоумевала мама. – А ты не спросила, почему? Может, это недоразумение?

– Я тоже так сначала думала, – всхлипнула успокоившаяся было зайка. – Но учительница сначала сказала, что не надо зачеркивать, а потом – что надо…

Мама только недоуменно хлопала длинными ресницами.

– Что здесь такое? – блеснул очками в дверном проёме папа. – А я пишу, значит, у себя в кабинете и не знаю, что дочка уже из школы вернулась! Как быстро летит время!

– Это не время летит, – слабо улыбнулась мама.

– Это я прилетела раньше положенного, – добавила маленькая зайка.

Папа удивлённо взглянул на часы.

– Тебя что, выгнали за неуспеваемость? – попытался пошутить он.

В любое другое время мама и Тафти весело бы посмеялись, но сейчас две зайки так строго посмотрели на папу, что у него пропало желание острить.

– Что произошло? – улыбка сползла с него, как кисель с ложки. – На вас обеих лица нет.

И тогда Тафти с тяжёлым вздохом рассказала всё с самого начала, на этот раз по порядку. Папа всё больше хмурился, а мама то ойкала от волнения, то потрясала в воздухе маленьким кулачком в адрес всех несправедливостей, выпавших на долю её дочки в первый учебный день.

– Вот, а потом она сказала, что я не могу пользоваться этим правилом, потому что мы его ещё не проходили, а я тогда встала и ушла из школы, – подвела итог невезучая ученица.

– Гнать надо таких учителей! – гневно воскликнула мама, сверкая чёрными глазами. – Как их только к детям допускают?!

Папа снял очки и принялся рассеянно протирать их краешком рубашки.

– Она, может быть, не самая ужасная учительница.

На это Тафти весьма недвусмысленно фыркнула, показывая полнейшее недоверие. Мама склонила голову набок, как бы уточняя, правильно ли она поняла папу.

– Нет-нет, я её вовсе не защищаю, – поспешил оправдаться он. – Просто в школе часто не любят, когда кто-то непохож на других. Вот и придумывают рамки, чтобы всех уровнять.

– Да, – жалобно отозвалась Тафти. – Зачем так делают?

Папа задумался.

– Наверное, от страха в первую очередь.

–А учителям-то чего бояться? Они в классе самые главные, как скажут, так и будет.

– Представь, что учительница одна, а перед ней тридцать учеников. И все разные. Не знаешь, чего ждать, какой выходки. Начальство запугивает, требует высоких результатов. Отсюда такой подход – всех усреднять в надежде, что если сильные ученики и не достигнут высот, то, по крайней мере, слабые подтянутся до серединки. Тогда баллы за контрольную впишутся в нормы приличия.

– Да кому они нужны, эти баллы? Если понимания нет! – возмутилась Тафти.

Папа рассмеялся.

– Кое-кому нужны, даже ценой понимания. Я помню, была учительница, которая заставляла нас переписывать правила много раз подряд до тех пор, пока не запомним.

– Ой, а у нас, – всполошилась мама, – У нас ведь тоже была похожая история. Помнится, мы делали лабораторную работу по физике. Нужно было переписать из книжки цель работы, выполнить измерения. Кто-то так увлёкся, что забыл выписать цель. И, представьте себе, их оценки были гораздо ниже, чем у тех, кто ошибся в вычислениях!

– Но ведь это нечестно! – возмутилась Тафти. – А как учительница это объяснила?

– Она сказала, что если один раз получишь тройку, в следующий раз не забудешь переписать.

– Шоковая терапия, – с усмешкой вставил папа.

– Это когда пациента бьют электрическим током? Разве к детским душам применимы такие методы? – вспыхнула мама.

– Ну, не сердись, – потрепал её по лапке папа-заяц. – Конечно, нет. А про физику я тоже вспомнил забавный случай: знаете, что такое вектор?

Маленькая зайка отрицательно покачала головой, а мама ответила:

– Я знала когда-то, но забыла. Напомни, пожалуйста.

Папа устроился поудобнее и приготовился рассказывать двум своим любимым девочкам про науку.

– Если совсем просто, то вектор – это такая стрелка, у которой известны расположения начала и конца в пространстве.

– Точно-точно, я вспомнила! – обрадовалась мама.

Тафти пока только хлопала глазами. Заметив это, папа продолжил:

– Представь, Тафти, что у тебя пять морковок. Если ты просто возьмёшь морковки в охапку и скажешь, что у тебя их пять, это ещё не будет вектор. В математике это называется скалярная величина, просто количество, без направления. А если ты выложишь линию от меня до мамы и скажешь, что у тебя пять морковок, которые начинаются около папы и заканчиваются около мамы, это и будет вектор.

– Я поняла, – засмеялась маленькая зайка. – Как интересно ты рассказываешь!

– Да, а складывать их между собой, вычитать и умножать – это вообще отдельное веселье… Но к чему я рассказываю? Ах да, чтобы показать, что ты имеешь в виду именно вектор, а не просто число, придумали ставить над ним особый значок. Вот только какой, учёные до сих пор не могут договориться.

– Как это? – не поняли мама и Тафти.

– А вот так, – усмехнулся папа. – Одни обозначают его маленькой стрелочкой – это самый распространенный вариант. Другие – чёрточкой без галочки на конце. Третьи – фигуркой, похожей на крышу домика. В общем, каждый может найти себе что-нибудь по душе.

– Мне нравятся домики… – задумчиво протянула маленькая зайка.

– Вот. А нашей учительнице нравились стрелочки. А ваш папа в то время был очень любознательным, но очень экономным зайчиком. Он начитался учебников, где писали про разные обозначения векторов. А после счёл расточительным тратить столько усилий, времени и пасты в ручке, чтобы выводить каждый раз галочку на конце стрелки. Ведь даже в книге было написано, что достаточно палочки.

Мама и Тафти смеялись.

– Ты действительно был очень бережливым ребёнком, – сквозь смех выговорила мама.

Папа тоже улыбнулся.

– Сейчас и я могу над этим посмеяться, а тогда для меня такая привычка имела серьёзные последствия…

– Как серьёзные последствия может иметь какая-то стрелочка? – выразила недоумение Тафти.

– Ты же видела сегодня, как бывает в школе. Учительница увидела мои палочки и так посмотрела… Я даже заподозрил, что она не читала той книги, где я узнал про векторы. Короче говоря, хороших оценок у меня ещё долго не было. Никто не хотел уступать.

– Это страшно, когда один из упрямых спорщиков имеет власть над другим, – тихо проговорила мама-зайка. – Но ваши споры хотя бы касались только учебы.

– А что может быть хуже в заведении, куда приходят учиться? – усмехнулся папа.

– Гораздо хуже может быть вмешательство в личную жизнь, – серьёзно ответила ему мама. – Я вспоминаю, какие неприятные собрания устраивались у нас, если вдруг какая-нибудь зайка осмеливалась прийти в короткой юбке или была замечена в компании зайчика …

– А класс что же? – спросил папа-заяц.

– Все по-разному. Большинство сочувствовали, но боялись возразить. Кто-то смотрел в окно и мечтал о морковных котлетах. А некоторые поддакивали, пользовались моментом, сводили свои счёты…

– Да, портят детей такие представления, когда толпой на одного…

– Я не буду ходить в школу, я так решила! – вдруг прорезал воздух звонкий голосок Тафти.

Родители удивлённо повернулись к дочери, о которой забыли на короткое время, поглощённые воспоминаниями.

– Как не будешь?

– Почему?

– А зачем? Если в школе так плохо, то ходить туда – только зря мучиться. Ты гораздо лучше всё объясняешь, – посмотрела маленькая зайка на папу.

Папа-заяц поперхнулся от неожиданности.

– Кхм… Но я ведь не всё знаю. И ты была в школе всего один день. Может быть, рано делать такие поспешные выводы?

– Но вы-то были там много дней, и что получилось? Не хочу так!

– Что ты! – вдруг горячо вскликнула мама. – Школа – это чудесное место!

Тафти громко рассмеялась. Очень уж не соответствовала эта фраза всему предыдущему разговору. Даже папа не удержался от смешка, который тут же попытался замаскировать новым приступом кашля.

– А сейчас вы про какое-то другое место говорили? – иронично спросила маленькая зайка.

– Ну, зачем ты так, Тафти, – попытался урезонить дочку папа-заяц.

– Всё нормально, – ничуть не обиделась мама. – Просто тебе ещё не всё известно. Это маленькая часть всей истории.

– Серьёзно? – недоверчиво прищурилась Тафти.

– Конечно. Просто тебе не повезло, и в первый же день встретилась не самая лучшая учительница. Но таких на всю школу, может быть, всего несколько. А как много хороших учителей, любящих своё дело, понимающих учеников! Правда, папа? Расскажи, сколько тебе попадалось учительниц, у которых хотелось учиться?

Папа-заяц почесал затылок, а потом ответил уверенно:

– А ведь так и есть, большинство учителей я вспоминаю с теплотой.

– Вот видите! – мама торжествующе взглянула на папу и дочку.

– Да, особенно учительницу биологии. Вот кто был по-настоящему влюблён и в преподавание, и в свой предмет, и в учеников.

Тафти исподлобья взглянула на папу. Было видно, как любопытство в ней боролось с сильным первым впечатлением.

– И что в ней было такого особенного? – спросила наконец зайка.

– О, она могла вызвать у учеников азарт, почти как на Олимпийских играх. Перед уроком доска превращалась в игровое поле с разноцветными вопросами. И на перемене все искали на них ответы. Один листал учебник, другой бежал за помощью к отличнику. Девочки толпились шумными стайками. Думаю, именно на этих уроках каждый нашёл свой способ выбирать главное.

– Точно! Выбирать главное! – воскликнула мама. – Это же как раз то, что нам постоянно советовала учительница литературы. Хотя помню я её совсем не поэтому.

– А почему? – спросила Тафти.

Мама посмотрела куда-то вдаль полным нежности взглядом и ответила проникновенно:

– Потому что она была для многих не только учительницей, но в первую очередь советчиком, старшим товарищем. Ей всегда можно было доверить секрет, который не решились бы порой рассказать даже родителям.

– Помню, после урока зайки собирались в кружок вокруг её стола. Обсуждали книжки, которые проходили. А потом сравнивали персонажей со знакомыми, повороты сюжета с жизнью. И в конце концов затрагивали самые волнующие темы – кто кому нравится, кто на кого как посмотрел…

– По-моему, куда интереснее книжки, – фыркнула Тафти.

– Ну, это пока, – возразила мама. – А в старших классах девочки ловили каждую свободную минутку, чтобы посекретничать всласть…

– Чтобы быть настоящим наставником, нужно иметь талант, как для игры на скрипке, к примеру., – вмешался папа. – Вот наша учительница математики рассказывала, что такое синусы и косинусы, рисуя ёлочки.

Тафти не знала ничего про синусы и косинусы, но смутно догадывалась, что без ёлочек, возможно, даже самому папе-зайцу было бы сложно понять, что это такое.

– Вы как будто про два разных места сейчас рассказывали! – не выдержала зайка. – Так как же в школе на самом деле? Я совсем запуталась.

– А бывает и так, и так, – беспомощно развел лапками папа. – Как и в любом другом месте. Не может же всегда быть одно хорошее или плохое.

– Не может-не может, – поддакнула мама.

– А почему? Я не понимаю. Почему нельзя, чтобы всегда было хорошо? Чтобы все были добрыми и справедливыми?

– Я не знаю, – папе пришлось повторить свой растерянный жест. – Да и никто не знает. Кто-то предполагает, что неприятности нужны, чтобы было с чем сравнивать. А, может быть, для закалки характера.

– Хорошенькая закалка – тройки ставить за правильные ответы, – недовольно проворчала мама-зайка, слегка приобняв Тафти.

– Согласен, – сказал папа. – Но надо учиться справляться с такими случаями. Обращать на них меньше внимания. Неразумных-то всяких полно, сколько раз ещё придется столкнуться.

Вдруг раздался стук в дверь.

– Кто это? – удивилась мама.

Вся семья вышла к входной двери. На пороге стояла Люси с двумя рюкзачками: одним за спиной и другим в лапках.

– Я принесла твои вещи, – робко обратилась подруга к Тафти, вежливо поздоровавшись со всеми. – Как ты? Не сильно расстроилась?

– Расстроилась, конечно, – вздохнула зайка. – Но уже успокоилась.

– Проходи, Люси, – засуетилась мама.

Тут она всплеснула лапками.

– У меня же пирог в духовке! Как раз к вашему приходу. Сейчас будем есть!

С этими словами мама-зайка унеслась на кухню.

– Это стоит того, чтобы задержаться, – усмехнулся папа-заяц. – Оставайся, Люси.

Маленькую зайку не нужно было долго упрашивать. Пироги мамы Тафти славились на всю округу.

Зайцы устроились за обеденным столом, ловя хитрый аромат, притворяющийся то лимоном, то кристалликами соли, то сладким облачком муки. Но эти носы было непросто запутать: то был пирог с капустой.

Когда каждый получил свою порцию, папа проговорил, как бы между прочим:

– Хорошо, когда есть друзья. Если повезло с товарищами – это уже половина приятного времяпровождения в школе. Помню, какие проделки мы вместе выдумывали в прежние годы…

Но мама бросила на него предостерегающий взгляд, и папа-заяц прервался на полуслове.

– Папа хотел сказать, что ходить в школу гораздо интереснее, когда видишь, как другие рядом с тобой проходят тот же путь. Ты учишься на их ошибках и тянешься за их успехами.

Тафти пожала плечами, но после короткого раздумья спросила, обращаясь к Люси:

– А как там остальные, сдали примеры?

Люси хихикнула.

– Сдали…

– А почему ты смеёшься?

– Звен понял, что не сможет решить раньше Марми. Забрал у неё тетрадку и сдал как свою!

Мама и папа удивленно переглянулись, а Тафти проговорила сквозь смех:

– Бедная Марми. Учительница ничего не заметила?

– Нет. И влепила ему пятёрку.

– А что же, у Марми языка нет сказать, что это её тетрадь? – не поняла мама.

Подружки посмотрели на неё с искренним недоумением.

– Не будет же она на своего брата ябедничать.

Марми и Звен ссорились, мирились, соперничали, организовывали мелкие диверсии один другому, но перед чужими всегда стояли друг за друга горой.

– Жалко, что я этого не видела, – невольно призналась Тафти.

Она вздохнула. Все её друзья будут в школе каждый день вместе попадать вот в такие забавные истории. Они встретят талантливых учителей, о которых рассказывали мама и папа. А потом начнут обсуждать собственные воспоминания – без неё. И когда-нибудь расскажут о приключениях уже своим зайчатам… Ей стало так обидно, что из-за какой-то единственной мышки она будет вынуждена сидеть дома одна с книжками…

– Я хочу попробовать ещё раз сходить в школу, – застенчиво проговорила зайка.

Родители вновь переглянулись, на этот раз радостно.

– Конечно, лучше сходить! Не запираться же в четырёх стенах из-за одного случая, – мама будто прочитала мысли дочки.

Папа не ликовал столь бурно, но тоже поддержал смелое решение дочки.

– Ну, допустим, такой случай не последний в школьной жизни, – сказал он, слегка нахмурившись, – Невозможно всем нравиться. Но и отказываться от хорошего из-за неприятностей не стоит.

– А как же быть тогда, если неприятности происходят? – спросила Тафти.

Люси тоже с интересом посмотрела на папу подруги.

– Можно вспоминать, для чего ты здесь. Многим помогает…

– Я буду ждать, когда начнутся ёлочки, секреты и разноцветные вопросы, – решила для себя Тафти.

– А я буду представлять, как научусь шить красивые платья, – мечтательно прошептала Люси.

Тафти уже не смотрела на родителей. Она вскочила из-за стола и поскакала в прихожую, ничего не объяснив. Но прежде, чем её успели окликнуть, она уже стояла в дверях со своим школьным рюкзачком в лапках.

– Я знаю, что я сейчас сделаю, – провозгласила Тафти, обращаясь к недоумевающим зайкам за столом.

Она торопливо вытащила тонкую зелёную тетрадочку и раскрыла её на первой странице.

– Больше я не буду переживать из-за оценок! – с этими словами она резким движением выдернула единственный исписанный листок со смачным хрустом.

Мама-зайка ойкнула от неожиданности. Люси хмыкнула одобрительно. А папа только чуть поднял брови, но больше ничем не выразил своего удивления. Глядя на него, мама не стала останавливать дочку: наверное, так и надо.

А Тафти приблизилась к окну, сложила листик пополам, разровняла его на подоконнике и ловко отогнула уголки. И вот уже в её ладошках трепетал клетчатыми крылышками бумажный самолётик.

Зайка распахнула настежь окно, и в комнату ворвался по-августовски прохладный воздух. Ветер подхватил крылья самолётика, и Тафти отпустила его в свободное воздухоплавание.

– Туда ему и дорога, – проговорил папа, незаметно оказавшийся за плечом у маленькой зайки.

Мама и Люси тоже тихонько подошли к окну, встав позади Тафти.

Они смотрели, как кружит над двором бумажный самолётик, то поднимаясь к верхушкам деревьев, то опускаясь к самой земле… И каждый в это время думал о своём.

Мама с радостным удивлением отмечала, что дочка выросла гораздо смелее её самой. В возрасте Тафти мама-зайка ни за что бы не решилась так открыто проявлять непокорность: и на уроке, и после него. Только бы ей это не вышло боком!..

Папа прикидывал, что, пожалуй, на подготовку к школе Тафти и вправду можно не ходить: всё, чем там занимаются дети, она прекрасно знает. А осенью попадет к другой учительнице, уж он-то постарается…

Люси любовалась долгим полётом самолётика – у неё никогда не получалось складывать листы так, чтобы они пролетали хотя бы пару метров… Зайка радовалась, что Тафти не бросает школу. Сама она не ждала от этого заведения ничего хорошего. Но те вещи, что свалились бы на одинокую маленькую зайку неприятностями, превращаются в забавные приключения, когда подруги вместе.

Тафти не отводила взгляда от парящего листочка, исписанного синей и красной пастой. На душе было легко-легко, будто самолетик уносил на своих бумажных крыльях все огорчения дня.

После она действительно посещала школу ещё множество раз, окончила её с отличием. Училась в больших серьёзных университетах, когда выросла. Получила учёную степень… Ей встречались и трудности, и радости, попадались учителя талантливые и не очень. Но добрых увлечённых зайцев всё же было гораздо больше.

А если приходилось тяжело, она всегда вспоминала тот самый бумажный самолётик из детства.

Тома, Павлуша и Бусинка играют в семью

– Тома, давай поиграем? – раздался бархатный голосок маленькой медведицы Бусинки.

Старшая сестра подняла голову от книжки с картинками, которую она изучала, уютно устроившись в глубоком кресле, поджав под себя лапки.

Пухлый томик был найден вчера на маминой полке. Томе показалось, что малышка на обложке – вылитая Бусинка пару лет назад. Слова, которые она смогла разобрать по слогам, были не очень-то увлекательными. А вот яркие рисунки маленькая медведица рассматривала с большим удовольствием. Книга называлась «Медвежонок и уход за ним».

– Хорошо, давай.

Тома решила, что ей всё равно пора размяться. Почему бы не поиграть с сестрёнкой во дворе?

– А во что? – тут же поинтересовалась Бусинка.

Тома взглянула на раскрытую страницу и сказала:

– В дочки-матери.

– Ура! – захлопала в ладошки сестрёнка.

День только начинался, солнце грело, но не пекло, и всё вокруг обещало прекрасную игру.

Сёстры примостились на бортике песочницы во дворе дома.

– Ты будешь дочкой, – распорядилось старшая медведица.

– Хорошо, – пискнула Бусинка.

– Медвежонка надо вовремя кормить, – важно изрекла Тома. Это она почерпнула из маминой книжки.

И старшая сестра, не откладывая в долгий ящик, нащупала у бортика оставленные вчера ведёрко и лопатку. Набросала в ведёрко песка и принялась энергично замешивать что-то бурое, липкое и вязкое. Она сама ещё толком не знала, что это будет. Но уж точно нечто весьма полезное! Как же иначе? Всё лучшее детям!

– Будешь кашу? – решила она всё же поинтересоваться мнением ребёнка, которому предназначалось лучшее.

– Бе-е, каша, – состроила капризную гримасу Бусинка. – Хочу пирожок!

Она немного подумала и добавила:

– С малиной!

– Малины на тебя не напасёшься, – поворчала для виду Тома и высыпала в песочницу свою мешанину. – Тогда собирай ягоды.

Бусинка послушно перевалилась через бортик и стала искать мелкие камушки. В играх такие камушки всегда обозначали любимое лакомство медвежат.

– А я пока тесто сделаю, – старшая медведица зачерпнула песок.

Под усердными шажками Бусинки песок, рассыпанный вокруг бортика, утрамбовывался в удобные тропинки. Время от времени она высыпала из кулачка горсть каменных ягодок рядом с сестрой. Тома деловито похлопывала по донышку перевёрнутого ведёрка, из-под которого выходили всё новые и новые пирожки.

Обе так увлеклись своими делами, что заметили приближающегося к ним медвежонка Павлушу, только когда он подошёл вплотную.

– Привет, – робко произнёс он так, будто проходил мимо и решил поздороваться.

Павлуша заходил к Томе почти каждый день, но всегда делал вид, что это чистая случайность.

Первой приходу друга обрадовалась маленькая Бусинка. Она вразвалочку бросилась в обход песочницы, выкрикивая на бегу:

– Павлуша! Павлуша пришёл! Ура! Сейчас будем играть!

Медвежонок Павлуша никогда не отказывался повозиться с младшей сестрёнкой своей подруги. Малышке очень нравилось, как он вносил в их игры новые краски одним своим появлением: Тома начинала вести себя по-другому, как-то по-взрослому интересно, а сам Павлуша шутил только с ней, с Бусинкой, её одну он не стеснялся (хоть при этом и посматривал почему-то всё время на Тому).

Старшая сестра подняла глаза от пирожков и расплылась в улыбке, но тут же снова потупила взгляд.

– Привет, Павлуша! – сказала она негромко.

Впрочем, по сравнению с другом, маленькая медведица чувствовала себя гораздо уверенней.

– Ты будешь с нами играть? – поинтересовалась она, когда все поздоровались.

– Во что? – спросил Павлуша.

Хотя все и так знали, что какой бы ни был ответ, он всё равно согласится.

Тома только хихикнула, а Бусинка громко, не смущаясь, объявила:

– Сегодня мы играем в дочки-матери.

– Так я же не дочка, – растерянно улыбнулся Павлуша. – И мамой не могу сделаться. Как я буду играть с вами?

– Ты можешь быть папой, – не задумываясь, нашла выход Тома.

– Ой, как здорово! – обрадовалась ещё больше Бусинка. – У нас будет настоящая семья. Да, Павлуша?

– Ну, давайте попробуем, – настороженно сказал медвежонок. – А никто больше не придёт?

– Я слышала, что Марми и Звен сегодня едут с родителями в город на целый день, – вспомнила Тома.

Павлуша повеселел. Зайчик Звен был его лучшим другом, но это не помешало бы ему поднять на смех медвежонка, играющего в «девчачьи» игры.

– А ты, Бусинка, будешь дочкой? – задорно обратился он к самой маленькой медведице.

– Конечно, кем же ещё?

– И будешь меня слушаться?

– Нет! – весело засмеялась Бусинка. – Я буду капризничать!

– Ну, не выдумывай, – вмешалась Тома. – У нас с Павлушей будет милая хорошая дочка. И совсем не капризная.

– Ну, чуть-чуть-то можно, – улыбнулся Павлуша.

Тома фыркнула, но спорить не стала. Кому хочется начинать семью со ссоры?

– Нам нужно устроить себе дом, – сказала она вместо того.

– Без дома плохо, – подтвердил Павлуша. – Прохожим всё видно, да и комары кусают.

С этими словами медвежонок хлопнул себя по носу.

– Вот только где? – и он вопросительно посмотрел на Тому.

Маленькая медведица огляделась:

– А хотя бы и здесь, в песочнице. Крыша уже есть, – она указала на купол грибка над ними. – Песка много, значит будет, из чего готовить еду. Осталось только стены придумать.

Всем понравилась идея. Павлуша и Бусинка энергично закивали в знак поддержки.

– Конечно, как мы сами не додумались! Да, дочка? – весело подмигнул медвежонок малышке. – Мама у нас –голова.

Тома скромно опустила глаза, и её щечки чуть порозовели под шёрсткой песочного цвета.

– А из чего мы будем делать стены? – задумалась Бусинка. – Из песка?

– Нет, так целый день провозимся, – возразила старшая сестра. – Да и есть нечего будет.

Павлуша усиленно шевелил мозгами. Ему не хотелось отставать от Томы в находчивости. Раз он собрался быть главой семейства, нужно было оправдать это звание.

– Придумал! – воскликнул он торжествующе. – Пока я шёл к вам, видел за домом поваленное дерево. Его уже всё равно не поправить. Почему бы не сделать стены дома из веток?

Тома посмотрела на друга с уважением.

– Как хорошо! – захлопала в ладошки Бусинка. – У нас будет деревянный домик!

Павлуша гордо расправил плечи.

– Тогда займись, пожалуйста, ветками. А я схожу в магазин, – Тома уже вошла в роль заботливой хозяйки.

– А мне что делать? – постаралась сказать как можно громче и жалобней Бусинка.

Она заподозрила, что о ней новоявленные родители могли позабыть. В суматохе переезда у кого останется свободное место в голове?

– Ну, пойдём со мной в магазин, – пожала плечами Тома.

– Пойдём, – согласилась сестрёнка.

Не всё ли равно, куда идти? Главное, что про неё вспомнили.

– Только сперва зайдём домой за сумочкой.

Маленькая детская сумка цвета весеннего неба была одной из любимых вещей Томы. На ней красовались вышитые золотые рыбки.

Сёстры торопливо протопали в свою комнатку. Тома выдвинула ящик белого комодика и вынула лазурное сокровище – ту самую сумочку. Можно было возвращаться к игре, но она немного постояла у открытого ящика, а затем принялась перебирать сложенные вещи.

– Что ты ищешь? – тут же подала голос Бусинка.

Вместо ответа старшая сестра вытянула за широкие лямочки платье с юбкой того же цвета, что и сумочка.

– О, ты хочешь надеть красивое платьишко? – поняла младшая сестрёнка.

– Да, пойду в магазин по-праздничному, – гордо проговорила Тома. – Раз я теперь мама, значит мне можно.

– А как же я?! У меня же тоже есть такое платье! – возмутилась сестрёнка.

Тома мысленно вздохнула: придётся теперь ещё с мелкой возиться – сама же она платье не найдёт и не натянет. Зная характер Бусинки, старшая сестра и не надеялась, что та отступит.

– Хорошо, – произнесла она вслух. – Давай и твоё достанем.

Тома отыскала второе платье меньшего размера.

Это не были очень уж торжественные наряды. Не такие легкомысленно воздушные, как носила Люси. Скорее их можно было назвать добротными и надёжными. Юбки у платьев были сделаны из плотной вафельной ткани и прочно пришиты к белым льняным лифам. Такие костюмы выдержали бы не только захватывающие приключения, но и неминуемую вслед за ними стирку в самых жёстких условиях.

Однако маленькие медведицы гордились своими нарядами и считали их подходящими даже для весьма важных случаев.

Тома облачилась в бело-голубое платье и принялась помогать младшей сестрёнке.

– Ой, не тяни так сильно, голову оторвёшь, – причитала Бусинка, пока Тома вытягивала её из узкой горловины футболки.

– А второго рукава нет, – засмеялась она, когда сестра попыталась продеть её голову под одной из лямочек платья, а правую лапку как раз туда, где должна была находиться голова.

– Сама бы одевалась, – ворчала Тома.

Но вскоре Бусинка выглядела как самая милая из всех малышек, что когда-либо появлялись на свет. По крайней мере, так думала про неё Тома, вытирая пот со лба, довольная результатом своих трудов.

Сёстры вышли во двор, переполненные гордостью от собственного парадного вида. К тому времени Павлуша уже успел натаскать охапку веток, которая лежала теперь у края песочницы. Почувствовав приближение подруг, он поднял глаза и с восхищением задержал взгляд на Томе. Но когда медведицы подошли ближе, он обратился только к Бусинке:

– Кто это такая красивая? Бусинка, когда ты успела раздобыть новое платье, признавайся?

– Оно не новое, – засмеялась маленькая медведица. – Мама нам их давно сшила.

Тома горько вздохнула, но так тихо, что никто её не услышал. Платьишко, конечно, радует и само по себе. Но как было бы приятно, если б Павлуша хоть изредка делал комплименты и ей тоже!

– Пойдём скорее в магазин, – напомнила Бусинка маленькой маме.

– Конечно, – спохватилась Тома.

Павлуша вернулся к веткам. Он начал раскладывать их вокруг песочницы, облокачивая верхний конец на купол грибка, а нижний на бортик.

Медведицы отошли в сторонку. Далеко до «магазина» идти не пришлось, ведь всё, что нужно, уже лежало под лапками. Оставалось только найти это и понять, для чего оно нужно.

– Ага! – воскликнула Тома, заметив довольно большой плоский камушек. – Это будет тарелка.

Она подобрала каменное блюдо и положила в сумочку.

– Ищи такие же, дочка, – обратилась медведица к Бусинке. – Нам понадобится много тарелок.

Младшая сестрёнка взялась за поиски с усердием. Вскоре она пополнила запас посуды ещё парой подходящих камушков.

Несколько щепок на земле, видимо, отлетели от строительного материала Павлуши. Тома подняла их.

– А вот и ложки! – обрадовалась юная домовитая хозяйка.

Бусинка с глухим стуком брякнула в сумочку ещё булыжник. Тома даже пошатнулась от неожиданной тяжести.

– Хватит – заключила маленькая мама. – А то не донесём.

Услышав такие слова, Павлуша тут же бросил возводить замысловатую конструкцию из веток. Не говоря ни слова, он подошел к своей жёнушке и забрал у неё тяжелый груз.

Уж что-что, а это медвежонок выучил твёрдо – девочки не должны носить тяжести.

– Ой, как чудесно! – захлопала в ладошки Бусинка. – Павлуша… То есть папа, пойдёт с нами из магазина!

А в песочнице уже можно было угадать очертания будущего дома: одна стена была полностью готова.

Тома всплеснула лапками:

– А домик-то у нас отличный! Вот мы заживём в нём!

Павлуша приосанился.

– Да, будем хорошо жить!

– Лучше всех! – отрезала Бусинка.

– Весело и дружно, – мечтательно протянула Тома. – И никогда не будем ссориться.

– Конечно, дружно, – согласился Павлуша. – С чего бы нам ссориться?

– Да! В таком хорошем домике, – хихикнула младшая сестрёнка. – Пусть ссорятся те, у кого нет домиков.

– Нет, ссорятся те, которые не договариваются, – с высоты жизненного опыта возразила старшая медведица. – Нам нужен был дом, мы сказали и стали строить.

– Да, когда ты сказала, что надо дом, – поддержал Павлуша. – Сразу стало понятно, что нужно принести веток.

– А если бы не сказала, могли бы и поссориться, – заметила Тома.

– Некоторые не говорят, чего хотят, вот и не понимают друг друга, – вывел Павлуша.

– А мы всегда будем говорить, чего нам надо, – радостно пообещала медведица. – Это же совсем не сложно. Странно, как другие этого не понимают?

Медвежонок только хмыкнул и пожал плечами.

– Я всегда буду слушать тебя и заботиться о тебе, – проговорила Тома.

– А я буду тебя защищать, – ответил Павлуша и тут же, смутившись, покраснел.

– А как же я? – вмешалась Бусинка. – Что со мной будете делать: защищать или заботиться?

– А тебя будем воспитывать, – засмеялась Тома.

– Ну, и баловать, конечно, тоже немножко, – поспешил добавить медвежонок.

– Это обязательно, – важно подтвердила Бусинка.

Павлуша потрепал её по мохнатой головке и вернулся к возведению деревянной стены.

Тома наблюдала, как старательно он прикладывает ветки одна к другой, как напрягается, перетаскивая особо крупный строительный материал. Такие тяжести ей самой родители заботливо советовали не поднимать, и маленькая медведица доверчиво полагала, что они были ей не по силам. От восхищения Тома захотела тоже сделать что-то полезное для семьи.

Первым делом нужно было пристроить Бусинку, чтобы кроха не скучала, не мешала и не канючила, пока мама-медведица будет занята. На память услужливо пришли строчки из пособия по уходу за медвежонком: дневной сон очень важен для нормального развития растущего организма.

– Бусинка! Тебе непременно надо поспать.

– Это ещё зачем? – удивилась малышка.

– Потому что это необходимо, – медведица пыталась припомнить мудрёные слова из книжки, – Чтобы дать отдых неокрепшей нервной системе.

– Какой-какой системе? – переспросила Бусинка.

Павлуша тоже заинтересованно повернул голову в их сторону и слушал краем уха, не отвлекаясь при этом от основного дела. Нужно было быстрее ответить что-нибудь умное.

– Вот видишь, ты уже нервничаешь, – придумала на ходу Тома, не вспомнив объяснения из пособия. – Это потому, что неокрепшая система у тебя не отдохнула, оттого она и нервная.

Бусинка замолчала с глубокомысленным видом. Такое же личико у неё могло бы быть, если бы она пыталась запихнуть слишком крупную вещь в детскую сумочку. Вот только сейчас маленькая медведица пыталась уместить в уме слишком запутанную мысль.

– Да и потом, – вдруг Тома сообразила, что может достать непобедимое оружие, – Я же мама, значит лучше знаю, что делать. Если уж играть, то по-настоящему.

С этим сестрёнка не могла спорить. Законы игры медвежата уважали.

– Ладно, – вздохнула дочка. – А где мне спать?

Тома огляделась и нашла неподалёку огромный лист плотного картона. То была незаменимая вещь в играх: зимой съезжать с ледяных гор, а летом устраивать пикники.

В этот раз картон стал уютной кроваткой для доченьки. Стоило только Томе бросить картон в тенистый угол песочницы, Бусинка сразу поняла ход её мыслей и устроилась клубочком в новой колыбельке.

– Вот так, – довольно сказала Тома. – И ещё одеяльце.

Она сорвала лист лопуха и укрыла им кроху-Бусинку. Малышка старательно играла свою роль: тихонько посапывала, закрыв глазки, и куталась в зелёное покрывало, поджимая лапки.

Всё получилось, как Тома и планировала. Наконец она могла спокойно заняться важными делами.

Сперва медведица разложила на бортике песочницы плоские камушки и щепки. Так это выглядело со стороны. Но для Томы серый цвет булыжников побелел силой её фантазии. Камень превратился в тонкий звенящий фарфор. На краях воображаемых тарелочек расцвели нежные розы. Позолоченные ободки переливались как солнышко. Щепки стали изящным ложечками. Вместо неровных острых краёв, которыми запросто можно было занозить лапку, появились выпуклые серебряные узоры на удобных ручках.

Странно, как только от Томы не повалил пар, такая бурная деятельность закипела в её лапках. Молодая хозяйка месила, нарезала, лепила, перемешивала, выпекала, варила. Песок летел во все стороны.

И вот роскошный обед из нескольких вкусных и питательных блюд был готов.

– Павлуша, Бусинка, идите кушать! Пора подкрепиться!

Дочка тут же подскочила в кроватке. Она была рада перестать изображать спящую, ведь это так скучно! Папа с сожалением бросил взгляд на недостроенную стену. Оставалось установить только каких-нибудь несколько веток!

Все собрались у стола. Тома так подробно рассказывала про каждое блюдо, что от этого почти чувствовались вкус и запах!

– Ням-ням-ням, – приговаривала Бусинка.

– Ам-ам, – вторил ей Павлуша.

Конечно, по-настоящему медвежата не ели угощение, а просто выбрасывали песочную смесь через плечо.

Мама взглянула на стол, где только что были результаты её продолжительного труда, и с сожалением стала собирать посуду. Не так она себе представляла увлекательную игру. Ей хотелось бы посидеть за столом побольше, обсудить, какое блюдо кому понравилось…

Павлуша вернулся к постройке жилища. Он чувствовал себя молодцом. Ведь он выполнил то, чего хотела Тома – пообедал вместе с ней, и теперь мог не отвлекаться от своего большого дела. Бусинка вертелась вокруг Томы, пока та стряхивала последние крупицы песка с плоских камушков.

Вдруг между коричневыми рейками забора мелькнуло жёлтое платьишко. Калитка скрипнула, и во дворе появилась подруга медвежат зайка Нопси. В лапках она держала корзинку, полную ярких полевых цветов.

Павлуша, пробормотав что-то про ветки, скрылся за углом дома. А Тома и Бусинка очень обрадовались и поспешили встречать гостью.

– Привет, Нопси! – поздоровались они.

– Привет-привет, – весело ответила подруга. – А что это вы делаете?

Она указала лапкой на шалаш из веток.

– Играем в дочки-матери, – тут же открыла все карты Бусинка.

– А это наш домик, – пояснила Тома.

– Ух ты! – искренне восхитилась Нопси. – Вы его сами построили?

– Нет, это всё Павлуша. Видишь, какие большие ветки? Мы бы сами не дотащили, – с гордостью сказала старшая медведица.

– Он тоже с вами играет?

– Да, он наш папа, – хихикнула Бусинка.

– Проходи, – засуетилась Тома, – Будешь нашей гостьей. Хочешь чаю?

Она помнила, что всем гостям обязательно предлагают чай.

– Спасибо, буду, – согласилась Нопси.

Ей хотелось посидеть внутри удивительного домика.

Девочки устроились в тени веток у бортика песочницы, который служил обеденным столом. Тома рассыпала песок из ведёрка по трём маленьким формочкам для куличиков. Для неё это уже были очаровательный пузатый чайник и симпатичные чашечки.

– Как здорово, что Павлуша с вами играет, – по-дружески позавидовала Нопси. – У вас есть папа. Который такой домище построил! Таких я ещё не видела!

Маленькие медведицы важно заулыбались. Томе было приятно, что хвалят Павлушу и отмечают его труд. Но что-то шевельнулось в глубине души. Хотелось, чтобы кто-нибудь оценил и то, как она работала на пользу семьи. Она же сегодня одевала и укладывала спать Бусинку, обустраивала красиво дом изнутри, готовила еду…

– А знаешь, какой обед у нас сегодня был! – сообщила она тогда подруге. – Я полдня его делала!

– И где он? – огляделась по сторонам Нопси.

– Так всё уже съели, – развела лапками Тома.

Она даже удивилась, что зайка ожидала увидеть нетронутую еду. Но, с другой стороны, было досадно, что так не бывает в жизни. У неё не осталось ни одного даже самого маленького куличика, чтобы показать подруге. А вот домик Павлуши стоял целёхонек!

Нопси не заметила, что медведица чем-то расстроена, и продолжила весело щебетать, указав лапкой на свою корзинку:

– Я только что с поля. Там сейчас столько цветов! Мы с Допси всё утро по нему бродили: она с дудочкой, а я с корзинкой.

– А где же Допси? – спросила Бусинка про младшую сестрёнку их гостьи.

– Ждёт в поле, – ответила Нопси. – Наотрез отказалась оттуда уходить! А я же не могу цветочки в воду не поставить, правильно? Вот и пошла домой. А по дороге очень захотелось вам показать букетики.

– Ой, покажи, покажи! – заинтересовалась содержимым корзинки маленькая Бусинка.

– Смотрите!

Теперь настал черёд Нопси гордо поднимать носик. Медвежата разглядывали полевые цветы как редкие драгоценности. Видя, как сёстрам нравятся её находки, зайка решила порадовать их.

– А давайте я подарю вам цветов для нового домика! Чтобы у вас стало ещё красивей!

Тома и Бусинка весело переглянулись. Конечно, каждой хотелось получить по букетику от Нопси.

– Ой, – вдруг смутилась зайка, – Тома, тебе же и так Павлуша дарит. От поклонника, наверное, приятнее получать.

Нопси было совсем не жалко букета для Томы! Но она побоялась, что подруга возьмёт его только из вежливости.

А Тома, которой Павлуша за всю жизнь не принёс даже облетевшего одуванчика, так растерялась, что промолчала.

Нопси обратилась к Бусинке:

– А вот тебе, кроха, я подарю букетик, – она легонько дотронулась до бархатистого носика маленькой медведицы, будто позвонила в дверной звонок.

Бусинка замерла в радостном ожидании. Зайка перебирала цветочки. Уж её лапки знали, какие стебельки следует потянуть на волю из корзинки, чтобы все восхитились сказочным букетом. Охапка цветов получилась похожей на майское небо, отражающееся в зеркальных осколках. То были ромашки и незабудки. Белые лепестки ромашек как перистые облака, а жёлтые сердцевинки как солнечные лучики. Ясные незабудки в таком окружении могли оказаться только небесной синевой между облаками и солнцем.

Бусинка захлопала в ладоши. Тома знала, что это служило у неё высшим проявлением радости.

– Ой, смотри, прямо под цвет твоего платьишка, – через силу улыбнувшись, проговорила старшая сестра.

– Спасибо, Нопси! – от всего сердца поблагодарила Бусинка.

– Скорее поставь их в воду, – посоветовала юная цветочница.

Тома молча подала сестрёнке подходящую формочку. Всё-таки она ещё играла роль заботливой мамы. Она понимала, что мама бы искренне порадовалась, когда дочке подарили красивый букет. Да-да, даже если сама осталась ни с чем. К тому же она боялась показать Нопси, что не получает букетов от Павлуши. Поэтому зайка не должна была догадаться, что маленькая медведица расстроена.

Бусинка убежала в дом набрать воды.

– Ты слышала, у Люси опять новое платье, – завела разговор Нопси.

– Какое? – отозвалась Тома.

– Белое, в мелких розочках, с кружевом на подоле! И соломенная шляпка с отверстиями для ушек. А на ней лента с такими же розочками, как на платье! Выглядит ве-ли-ко-лепно! Я тебе расскажу кое-что, если ты пообещаешь никому не говорить. Это секрет!

Нопси даже заёрзала на месте, так ей не терпелось поделиться тем, что она знала.

– Хорошо, обещаю, – поспешила согласиться Тома, иначе подруга бы просто лопнула от распиравшей её тайны.

– Тогда слушай, – воодушевилась зайка. – Это платье они с мамой сделали из скатерти, которую подарила их двоюродная тётя на свадьбу родителей Люси. Представляешь?

– Ух ты! – изумилась Тома. – А чем же им скатерть не угодила?

– Скатерть-то им всем нравилась! До тех пор, пока один из братишек Люси не пролил что-то жутко едкое в углу. Даже их мама не смогла отстирать! Они сначала так расстроились… А потом обрадовались, особенно Люси! Потому что придумали из чистой части сшить платье. Ещё и на ленточку осталось!

– И никто не понял, что оно из скатерти?

– Что ты! Оно изумительное, – принялась нахваливать Нопси. – Если бы Люси мне не сказала, я бы ни за что не догадалась!

К ним подошла Бусинка с формочкой в вытянутых лапках. Она медленно ступала, чтобы не расплескать воду.

Нопси засмеялась:

– Куда же ты столько налила? Цветочкам хватит гораздо меньше.

И зайка, забрав формочку у малышки, легко избавилась от лишней жидкости.

Бусинка поначалу насупилась, но когда Нопси показала ей, как поставить букет в новенькую вазу, оттаяла.

Некоторое время малышка была полностью поглощена цветочной композицией, нюхала растения: то каждый цветочек по отдельности, то все вместе. Чтобы полюбоваться букетом со всех сторон, сначала вращала формочку перед собой, а потом наоборот обходила вокруг неподвижной вазы.

Старшие девочки сперва наблюдали за этой занятной вознёй, а затем снова продолжили прерванную беседу:

– А ты в курсе, как Тафти поменялась со Звеном на днях?

– Нет, расскажи, – искренне заинтересовалась маленькая хозяйка.

– Звен нашёл на чердаке книжку.

– Понятно, что книжка ему не нужна, – догадалась Тома.

– Ага, поэтому он сделал вид, что читает, прямо напротив дома Тафти.

– Вот хитрец!

– Естественно, Тафти стало любопытно, какая у него книжка. А ему того и надо!

– Ещё бы!

– Когда она спросила, жутко отнекивался. Говорил, что не может дать почитать, книга самому нужна. А Тафти ещё больше захотелось посмотреть!

– Такого коварства я даже от Звена не ожидала, – призналась Тома.

– Ой, от него всего можно ожидать. Слушай дальше: потом он вздохнул, горько-прегорько, и заявил, что может поменяться.

– На что?

– Он захотел взамен, – рассказчица выдержала эффектную паузу. – Сорок плоских камушков!

– Это шутка? – не поняла Тома.

«Не собрался же Звен делать игрушечный сервиз на двенадцать зайцев?» – мелькнула мысль у медведицы.

– Сейчас расскажу. Тафти, значит, целый день бродила вдоль ручья, даже в воду по колено забиралась! И всё вылавливала блинчики, как Звену было надо. А ты знаешь, один-два ещё просто найти. Вот сорок ты попробуй! В основном круглые, пузатые попадаются. Но если уж Тафти за что-то всерьёз возьмётся… В общем, к вечеру она с трудом притащила тяжеленное ведро булыжников. Звен был доволен. Тафти за это получила книжку и тоже не осталась в обиде.

Вот рассказ и приблизился к цели столь странного обмена. Тома слушала во все уши. Она уже готова была поверить даже в сервиз, почему бы нет?

– Звен соревновался с Марми, у кого камушек больше раз подпрыгнет на воде.

У медведицы отвисла нижняя челюсть.

– Получается, он все камни просто выбросил в воду?!

– Ну, перед этим он ещё выиграл спор, – Нопси, в отличие от подруги, понимала, что значит победа. – А когда Марми узнала, кто для Звена целый день собирал камни… Ух, что было! Так рассердилась! Сказала, что он нечестно выиграл.

Бусинка всё ждала, когда же наконец они перестанут болтать и обратят на неё внимание. Но время шло, а их трескотне, казалось, не было видно конца. Тогда терпение малышки достигло предела, и она захныкала жалобно:

– Мне скучно! Со мной никто не играет!

– Ой! – спохватилась гостья, слегка подпрыгнув на месте. – Меня же Допси ждёт! И цветочки давно пора поставить в воду.

Она поднялась из-за чайного стола.

– Уходишь? – переспросила Тома как гостеприимная хозяйка. – Уже?

– Ох, надо бежать. Я и так у вас засиделась, – затараторила Нопси. – Ну, я поскакала.

Она махнула на прощание лапкой и скрылась за калиткой.

Тома же осталась наедине с сестрёнкой, которая успела разойтись не на шутку. Она устроила образцовую истерику не для того, чтобы так просто успокаиваться!

– А-а-а! Про меня все забыли! А-а!

Юная мама бросилась к оставленному на произвол судьбы ребёнку.

– Ну-ну, Бусинка, не плачь… Сейчас с тобой поиграем.

И, скорее всего, у Томы в конце концов получилось бы утешить малышку. Но тут из-за угла дома сердито притопал Павлуша.

– Зачем ты рассказала Нопси, что я с вами играю в дочки-матери? Теперь все об этом узнают!

Тома поначалу не сообразила, чего от неё хочет медвежонок. А когда поняла, что он пришел отругать её, вспылила. И без того Бусинка задала ей жару, чтобы ещё выслушивать обвинения вместо помощи!..

– А ты и струсил! Что с того, если узнают?

Павлуша гневно запыхтел: просто проглотить такое оскорбление он не мог, но и ответить ему было нечего.

– Посмотри лучше, что дома творится! Ребенок совсем изошёлся… – продолжила тем временем пенять Тома.

Она хотела объяснить, что момент неподходящий, но получилось по-другому.

– Вот-вот, – с радостью ухватился за новую тему Павлуша. – Болтаешь вместо того, чтобы делом заняться!

Он тоже сказал не то, что собирался. Тома чуть не подавилась порцией воздуха:

– Хочешь сказать, я ничего полезного не делаю?!!

– Ну, если б кто-то сделал что-нибудь для ребёнка, он бы так не ревел!

– Кто-то? – возмутилась Тома. – А сам ты для этого что сделал? Почему кто-то должен?

Тут уж Павлушиной сдержанности наступил конец. Он раскраснелся, это было заметно даже под шёрсткой того же песочного оттенка, что и у сестёр.

– А кто целый дом построил? – он махнул широким жестом в сторону сооружения из веток. – Уж я-то не бездельничал! Когда мне было ещё и за ребенком следить?

– Да, конечно, – обиженно протянула медведица. – Ты у нас молодец, вон какой дом отгрохал, все тебя хвалят… Вот только я тоже работала столько же, сколько и ты. Но после моей работы ничего не осталось. Что ты делал, все видят. А что я делала, никто не видит.

В её голосе послышались слёзы.

– А даже если бы что-то и осталось, ты бы всё равно не заметил. Ты никогда ничего не замечаешь!

– Я не замечаю? – переспросил Павлуша ещё не миролюбиво, но уже осторожнее.

– Не заметил, что я нарядилась: только Бусинке сказал про платье. Что обед приготовила…

– Подожди, обед я весь съел. Когда ты позвала, я сразу пришёл!

– Да, пришёл. А толку? Даже спасибо не сказал. А я так старалась!.. И цветов ты мне никогда не даришь, – вспомнила Тома.

Она совсем готова была разрыдаться. Павлуша опустил глаза и носком лапки ковырял песок перед собой.

– Все думают, что ты мой поклонник. Думают, ты только и делаешь, что букеты мне приносишь. Вот и Нопси так сказала. А на самом деле… – и медведица разочарованно махнула лапкой, будто отгоняла назойливую мысль.

Павлуша уже почти собрался просить прощения при виде слёз в глазах подруги. Но услышав последние слова, вспылил.

– Ах, ну раз даже Нопси говорит!.. Ей-то, конечно, лучше знать про поклонников! Вот с ней и играй.

Медвежонок развернулся. Песок взметнулся облачком вокруг его лапок. Друг решительно направился к выходу со двора.

– Павлуша, подожди! – крикнула в отчаянии Тома.

Но медвежонок хлопнул калиткой.

Тогда маленькая медведица выбежала следом на улицу и, остановившись у проёма в заборе, прокричала вслед удаляющемуся Павлуше:

– Струсил, струсил!

Она кричала, пока совсем не выбилась из сил. А после, даже не закрыв за собой калитку, просеменила обратно, вяло опустив лапки, и присела на краешек песочницы.

Бусинка тихонько подошла к Томе. Когда разразился скандал, она прекратила плакать и переводила взгляд то на одного, то на другого «родителя», незаметно для себя засунув палец в рот. Малышка не знала, стоит ли продолжать истерику, спросила только:

– Павлуша совсем ушёл? – и на всякий случай всхлипнула.

На это старшая сестра не ответила, а залилась такими горькими слезами, что Бусинка решила повременить с истерикой.

И когда настоящая, большая мама позвала девочек обедать, она была крайне удивлена тому, какими понурыми вернулись с прогулки её дочки.

На расспросы Тома только помотала головой, а Бусинка выдала запутанную историю о том, как её бросили в песочнице, когда она не хотела спать, и как Павлуша сказал, чтобы Нопси дарила Томе цветы. Так что понятнее от её объяснения не стало.

Однако после еды младшая сестрёнка повеселела и убежала в свой уголок. Там она стала укладывать спать всех кукол, приговаривая что-то про нервную систему…

Старшая сестра осталась на кухне. Весь обед она только вяло ковыряла вилкой в тарелке и даже не обрадовалась, когда на десерт мама-медведица принесла их любимый пирог с малиной, щедро посыпанный сахарной пудрой.

Мама собрала со стола тарелки и принялась методично намывать их под струёй воды, разведя обильную пену.

Маленькая медведица встрепенулась. Она поднялась с места и взяла полотенце, приготовившись вытирать за мамой чистую посуду. Это была их маленькая традиция. Именно за таким занятием велись самые задушевные беседы наедине.

Когда стопка немытых тарелочек уменьшилась примерно вдвое, Тома решилась нарушить молчание:

– Почему мальчики такие странные? – протянула она с тоской в голосе. – Почему они не любят разговоры? Или чтобы кто-то узнал, что они играют с девочками?

– Ты про Павлушу? – догадалась мама-медведица.

– Ага. Похоже, он обиделся, что я рассказала Нопси про дочки-матери. Но она ведь сама спросила. Что тут такого?

– А его никто из-за этого не будет дразнить? – вместо ответа поинтересовалась мама.

– Звен точно будет, – поразмыслив, призналась маленькая медведица. – Да и девочки будут расспрашивать, хихикать. Им просто завидно… А он станет думать, что они его тоже дразнят. Томе стало немножко стыдно. Ей самой бы не понравилось, если бы над ней подтрунивали так, как Звен над Павлушей.

– А всё равно! Мог бы и ответить что-нибудь хоть раз. Тогда бы, может, перестали дразнить.

Обида всё ещё говорила в маленькой медведице.

– А вы, получается, сегодня играли в семью? – смыв пену с очередной тарелки, перевела разговор на другую тему мама.

– Играли… – вздохнула Тома. – Только похоже, что по-настоящему семьи у меня не будет.

Мама чуть не выронила блюдо.

– Как так не будет? Почему?

– Очень уж это сложно, – ещё тяжелее вздохнула дочка. – Я и не думала, что столько всего надо делать, когда у тебя семья.

Она помолчала немножко, а потом высказала то, что больше всего её волновало:

– И главное это никто не ценит! Все думают, что так и надо!

– А ты бы хотела, чтобы тебя хвалили, каждый раз, когда ты что-то делаешь? – улыбнулась мама. – Так обычно в детстве бывает…

– Ещё лучше! – хмыкнула Тома. – Самой всех маленьких хвалить, а тебя никто не похвалит!

– Впрочем, можешь сказать членам своей семьи…

Мама стряхнула капельки с чистой тарелки и передала её Томе. Маленькая медведица печально хмыкнула и стала сердито тереть фарфор полотенцем.

– Это только на словах легко, – буркнула она. – Мы с Павлушей тоже сначала думали, что будем обо всём друг другу рассказывать. А потом так разругались! Получается, недостаточно просто говорить…

– Бывает, что недостаточно, – тут же согласилась мама.

– Да уж, – проворчала Тома. – Мальчишки тоже хороши. Мало того, что не понимают простых вещей! Ещё поди разберись, чего им самим надо!

Теперь уже настала очередь мамы вздохнуть. Хотелось бы ей сказать, что с возрастом это пройдёт, и отличий станет меньше. Но у медведей было принято говорить детям только правду.

– Когда вы ссоритесь, вы как бы объясняете друг другу: со мной нужно обращаться вот так, а вот этак нельзя ни в коем случае, – проговорила мама.

– По-моему, когда ссорятся, то начинают обзывать друг друга или обижаться. Но уж точно ничего не объясняют!

–Но ведь после ссоры становится понятно: что-то было неправильно, ты согласна?

Дочка призадумалась.

– Но ведь обидно! Мы столько неприятного друг другу сказали! Как теперь общаться?

– Вначале обидно, да, – с пониманием согласилась мама-медведица. – А потом сумеете простить и дружить дальше. Не точь-в-точь как раньше. Но может стать даже лучше! Если получится применить новые знания.

– А если опять поругаемся?

– Конечно, поругаетесь. И тогда всё то же самое. Будете дуться друг на друга, пока не поймёте, что врозь ещё хуже, – мама уже открыто рассмеялась.

– Да как же так можно? Всё прощать и прощать без конца! – не могла взять в толк дочка.

Взрослая медведица сполоснула последнюю чашечку и выключила воду.

– Я и сама не знаю, – призналась она, вытирая ладони кухонным полотенцем. – Наверное, для этого просто нужно друг друга любить, вот и всё. Что тут ещё можно сказать?

Мама присела перед маленькой медведицей и положила лапки ей на плечи.

– Послушай, это всё непросто понять, даже когда вырастешь. И правда, мальчики особенные, чудаковатые. С ними порой тяжело находить общий язык. И семья – это ежедневная работа, которую никто не замечает. Замечают только, если её не делать. Но я точно могу сказать, что в конечном счёте это того стоит!

Она на секунду задумалась, подыскивая нужные слова.

– Вот когда медвежатки тебе улыбаются. Или когда помиритесь с медведем после долгой ссоры. Когда собираетесь все вместе в конце дня, шумите, перебиваете друг друга, рассказываете каждый свои новости…

Мама говорила таким проникновенным убедительным тоном, что нельзя было ей не поверить. Но в глубине души всё же шевелился червячок сомнения, а некоторые мамины слова были попросту непонятны маленькой медведице. Так что она не стала дальше спорить, но и не успокоилась до конца. В это время в кухню тяжелой поступью вошёл отец семейства – большой медведь. Он потрепал по голове Тому и обратился к маме:

– Я совсем забыл тебе сказать: забери, пожалуйста, завтра мои ботинки у мастера. Сам я никак не успею после работы.

Мама наморщила лобик.

– Обязательно завтра? Я планировала кое-что прибрать, пока дома никого не будет…

Дочка скользнула взглядом по её озабоченному лицу, и вдруг непонятно откуда ей пришла мысль: «А ведь маме совсем не хочется никуда идти завтра, тем более за папиными ботинками».

Мастерская сапожника находилась на другом конце Плюшевого посёлка.

– Да, – вздохнул папа. – Нужно именно завтра. Ведь послезавтра мы сдаём готовую работу. Ты же понимаешь, большой день. Нельзя заявиться как попало.

Мама это понимала. Она кивнула и ласково улыбнулась.

– Ну конечно, я схожу. Будут тебе ботинки на торжестве.

А у самой на лицо набежало задумчивое выражение. Видимо, медведица прикидывала, как бы всё успеть в один день.

Это не скрылось от папы. Тогда он, чуть приобняв её за плечи, предложил:

– А хочешь, выбью ковёр, чтобы завтра полегче было?

Мама взглянула на папу, и в её глазах заплясали весёлые искорки.

– Хочу!

Такой, казалось бы, ничем не примечательный разговор. Но Тома-то помнила, чем всего полгода назад для их семьи обернулось выбивание ковров.

Тогда разразился грандиозный скандал! Всего лишь потому, что мама попросила вынести громоздкую ворсистую трубку во двор. Папа недоумевал, к чему в век пылесосов и прочей техники утруждать себя столь доисторическим трудом. Мама-медведица возражала ему, что пылесос не даёт такой глубокой очистки нижних слоёв ковра, как это получается при выбивании. Она говорила, что надо хотя бы раз в шесть месяцев проводить эту, пусть не самую лёгкую, но полезную операцию. На те слова большой медведь заявил, что его жена слишком дотошная, и пошло-поехало… Никто не хотел уступать.

Теперь же они смотрели друг на друга с пониманием и, казалось, посмеивались в глубине души над собой в прошлом.

– А ботинки мы тебе новые купим, с премии, хорошо? – проговорила мама-медведица. – Сколько можно эти чинить?

Тома мягко сползла со стула и тихонько засеменила маленькими лапками по направлению к выходу.

В тот момент у неё получилось осмыслить мамины слова. И первое, чего ей хотелось, – найти Павлушу.

Уж если мама смогла изменить свои планы в последний момент, чтобы большой медведь получил вовремя нужную вещь… Если папа сумел отставить в сторону собственное предубеждение, чтобы порадовать жену-медведицу… То и она, Тома, может помириться с другом и постараться больше его не расстраивать!

Наверное, про это мама и говорила те непонятные, но красивые слова, что главное – любить друг друга.

Маленькая медведица пересекла свой дворик и вышла на улицу. «А ведь мамины дела тоже никто не замечает», – вдруг осенило её, стоило сделать несколько шагов по пыльной дорожке.

Выходит, существовали вещи поважнее признания заслуг, ведь для чего-то же старалась так мама-медведица!

Тома миновала тропинку, густо заросшую высокой травой по бокам и вышла к саду сестёр Нопси и Допси.

Неужели правда только ради их улыбок? Не высокая цена. Хотя кто знает, может, и не самая низкая.

Как бы там ни было, Тома решила при случае сказать маме, что она молодец.

Но тут мысли маленькой медведицы резко прервались оттого, что она увидела Павлушу.

У Томы лихорадочно забилось сердце. Она испугалась: вдруг Павлуша не захочет мириться?

Павлуша переминался с лапки на лапку и не находил нужных слов. Кое-что необычное было в его позе, будто он прятал что-то за спиной.

– Вот, – неожиданно протянул он Томе несколько пушистых стрелок подорожника. – Это тебе.

Маленькая медведица удивленно смотрела на розоватые колоски в лапках у друга. Но это длилось всего пару секунд. Томе не потребовалось много времени, чтобы понять – Павлуша принёс ей цветы!

Тогда она, не боясь ничего, уверенно проговорила:

– Спасибо. И знаешь, прости меня.

Медвежонок тоже с облегчением выдохнул.

– Ладно, что уж там, – небрежно махнул он лапкой. – И ты меня тоже извини.

Тома с восхищением взяла незамысловатый букет. Она ласково поглаживала пушинки соцветий, будто шёрстку любимого питомца, и искренне любовалась простой красотой придорожных сорняков.

А Павлуша в это время не сводил глаз с маленькой медведицы, пока она не видела. Он и предположить не мог, что ей доставит такое удовольствие пучок травы, собрать который ему не стоило почти никакого труда. Если бы он знал раньше, то, конечно, не поленился бы её порадовать.

Не сговариваясь, медвежата неспешно двинулись по тропинке куда глядели глаза. Им было нужно столько рассказать друг другу! Именно поэтому на ходу вёлся очень важный разговор: ни о чём и одновременно обо всём на свете. И даже застенчивое молчание, возникавшее время от времени, было полно глубокого смысла.

Тома поглядывала на стебельки подорожника, которые гордо несла перед собой. Для маленькой медведицы они были подтверждением её значимости для Павлуши, нерушимости их дружбы. И она бы очень удивилась, если б кто-то сказал, что подорожник не годится для букетов.

Друзья не успели отойти далеко от домика Нопси и Допси, когда на горизонте показались две знакомые фигурки. Сёстры-зайки возвращались с поля. Старшая несла на согнутой лапке корзинку ярких цветов, а младшая непринуждённо помахивала дудочкой.

Первая мысль, которая пришла Томе, – поскорее поделиться с подругами радостью, показать букетик. Может быть, даже похвастаться. А что? Пусть все знают, что ей подарили цветы!

И тут медведица невзначай бросила взгляд на Павлушу, что заставило её вмиг пересмотреть свои планы.

Медвежонок весь сжался в напряжении и с тревогой смотрел на приближающихся заек.

Тогда Тома сделала то, чего сама от себя никак не ожидала. Она отвела лапку с букетом за спину! Так нёс ей цветы сам Павлуша. И они вместе с другом будто ни в чём не бывало прошли мимо сестёр-заек.

Когда Нопси и Допси остались далеко позади, маленькая медведица снова прижала к груди свой букетик. Она обернулась к приятелю посмотреть, как он перенёс тяжёлое для него испытание. Безмолвная благодарность в его глазах послужила достойной наградой. Вот, оказывается, что значило совершать поступки ради чьей-то улыбки.

Никто из них так и не произнёс вслух ни слова о минувшей встрече. Но было вполне достаточно того, какой лёгкой стала походка медвежонка. С каким энтузиазмом он принялся, радостно жестикулируя, рассказывать Томе новые истории о приключениях, прочитанных в книжках!

Медвежата вышли к берегу ручья. Вода оживлённо журчала под лапками, огибая выступающие камушки. Глядя на эту весёлую картину, Тома подумала, что ссоры и примирения похожи на то, как ручеёк обходит препятствия на своем пути. Если мириться с некоторыми непонятными особенностями друг друга, то, пожалуй, можно ладить даже с таким странными существами как мальчики.

Павлуша в это время размышлял примерно о том же, хоть и не использовал столь ярких сравнений. Он просто думал, что стоит порой уступать Томе. Если выполнять её безобидные капризы, то и она не замедлит пойти навстречу в действительно важных вопросах.

Конечно, в жизни всё было не так легко, как казалось в тот безоблачный день двум маленьким медвежатам, бредущим вместе по берегу ручья. Но всё же те самые маленькие медвежата смогли понять главное, и это не один раз выручало их даже в куда более запутанных ситуациях, чем ссора возле песочницы.

Марми и Звен выращивают морковку

Из кухни доносились приглушённые звуки возни и недовольные голоса препирающихся зайчат:

– Я больше съела!

– Нет, я больше! А ты чумичка¹.

– Сам ты! Ой…

Раздался звон посуды, и на несколько секунд стало тихо.

Далее спор возобновился, но уже гораздо тише и взволнованней:

– Смотри, что ты сделала!

– Это ты виноват!

– Лапы у тебя не оттуда растут!

– Ой, что скажет мама…

А мама-зайка уже стояла на пороге кухни и смотрела на рассыпанные по полу осколки вазочки вперемешку с печеньем в виде морковок. Сын и дочка склонились над осколками спиной к ней. Поэтому они подскочили от неожиданности, когда мама воскликнула:

– Что же вы тут натворили!

Марми и Звен виновато поджали ушки.

– Мы хотели посмотреть, кто больше сможет съесть печенья. А банка взяла и вылетела… – попробовала оправдаться сестра.

Но маму это не смягчило.

– Ещё и сладким объедаетесь! Вы же знаете, как это вредно!

– Да мы по чуть-чуть, – сразу же сменил пластинку Звен.

– Знаю я ваши чуть-чуть, – ворчала мама, собирая с пола остатки лакомства. – Когда я последний раз видела это печенье, его было раза в два больше!

– А оно разлетелось! – сообразила находчивая Марми, помогая выгребать крошки из углов. – Поэтому и кажется, что меньше.

– Да, разлетелось, – тут же поддакнул ей брат. – Как раз половина и улетела!

– Ну, что мне с вами делать! – рассмеялась мама-зайка.

Втроём они быстро устранили следы разрушений, и мама продолжила уже не сердито:

– Лучше бы вы ели больше настоящих морковок, чем таких…

– Настоящие не сладкие, – возразил осмелевший Звен, видя, что мама успокоилась.

– Как это не сладкие? А как же та, что выросла в том году у забора?

– М-м-м… – вспомнила Марми. – Та была правда вкуснющая.

– Жалко, что только одна грядка, – проговорил Звен.

– Сейчас как раз пора сеять новую, – заметила мама. – Вы уже достаточно взрослые, чтобы взять на себя по маленькой грядочке.

Брат с сестрой переглянулись. Конечно, каждому хотелось иметь большой запас сладкой морковки. Да и само выращивание урожая могло превратиться в интересное развлечение.

– Спорим, на моей грядке морковка будет вкуснее, чем на твоей! – задорно обратился к сестре Звен.

– Как она может быть вкуснее? – возмутилась Марми. – Разве ты умеешь что-то выращивать?

– А сама-то знаешь, как морковку сажают? – отбил удар братец.

– Дети, успокойтесь, – остановила перепалку мама. – Я вам всё покажу и научу, как ухаживать за овощами. Будете лучшими огородниками!

– Это она про меня, – шепнул украдкой Звен. – Я лучший огородник.

– Обойдёшься, – так же шёпотом ответила Марми. – Я буду лучшей.

Для начала работы выбрали ясный сухой день.

– Первым делом нужно как следует вскопать грядку, – объясняла мама.

Марми внимательно впитывала каждое слово. Она стояла рядом, чинно сложив лапки, и кивала головой. Звену же было гораздо труднее удержаться на месте. Сперва он просто вертелся, опираясь подбородком на черенок лопаты. Но не прошло и пары минут, как зайчик нашёл гораздо более весёлое применение инструменту. В глубине души он подозревал, что лопате тоже было скучно стоять просто так без дела.

Когда мама отвернулась, показывая, как лучше расправляться с большими комьями земли, Звен уже был не просто маленьким зайчиком. Он сделался ловким и отважным воином, который атаковал страшное чудище своим острым мечом.

– Ой, – зарычало чудище голосом сестры. – Чего дерёшься!

Победа была уже так близка, но всё развеял сердитый мамин возглас:

– Звен! Сейчас же перестань тыкать Марми черенком! Я отберу у тебя лопату, если будешь так делать!

Марми, которая приготовилась храбро защищаться, тоже опустила лопату.

– Ведите себя хорошо, – погрозила пальцем на всякий случай мама-зайка. – Давайте начнём вместе копать. А то кому-то уже стало скучно.

– А где будет моя грядка? – тут же решил расставить все точки зайчонок. – Я не хочу, чтоб она потом забрала мою славу!

На такие слова Марми немедленно фыркнула с презрением.

– Твою славу? Вот так разбежался! Вырасти сначала хоть одну морковку. Я тоже хочу свою грядку, чтобы он мне всё не испортил, – обратилась к маме маленькая зайка.

– Хорошо, – вздохнула мама. – Вот вам две отдельные грядочки.

И она провела лопатой чёткую линию на ещё не вскопаннойземле. Линия проходила ровно посередине того участка, что мама наметила уступить детям.

Зайчата воодушевились.

– Чур моя ближе к забору! Там морковка в прошлом году была слаще!

– Нет, чур моя!

Тогда брат с сестрой, не сговариваясь, выставили перед собой кулачки. Но не чтобы драться. Для решения таких вопросов у них уже давно был другой надёжный способ:

– Камень, лист капусты, заяц…

– Камень, лист капусты, заяц.

В решающий момент Звен быстро раскрыл кулачок, показывая сестре ладошку. А Марми в то же самое время оттопырила два пальчика. На секунду они застыли, оценивая ситуацию. А когда всё поняли, брат потупил голову: «заяц» Марми съел его «лист капусты».

– Ладно, забирай, чумичка, – недовольно пробурчал он себе под нос.

Что было делать – Марми честно выиграла свою грядку.

Довольная зайка тут же принялась ковырять землю маленькой лопаткой. Она очень старалась, но у неё выходило зацепить только совсем чуть-чуть почвы, так что грядка оставалась почти нетронутой.

– Давай-ка я тебе ещё раз покажу. – улыбнулась мама. – Вот, можно помочь себе немножко: наступить на краешек лопаты.

Когда Марми усвоила этот нехитрый секрет, работа пошла гораздо лучше.

Звен нехотя тоже приступил к оставшейся половине грядки.

Через некоторое время мама ушла по делам в дом, оставив детей на огороде одних. Тогда зайчик хитро улыбнулся. Ура, полная свобода! Как пружинка, Звен наскочил обеими лапами на упор лопаты. Его лапки оказались с двух сторон от черенка, а лезвие вошло в землю, будто нож в подтаявшее масло. Веса небольшого зайчонка хватило, чтобы справиться с задачей!

Марми только фыркнула, глядя на такую выходку. Она продолжила аккуратно нажимать одной лапкой на лопату, как на педаль хрупкого механизма. Грунт при этом подлетал вверх весьма скромными порциями.

Так они и трудились бок о бок. Звен прыгал мячиком, как заведённый. Он оставлял за собой неравномерно, но глубоко прокопанную грядку. Марми тщательно перебирала каждый комочек. Она заметно отставала от брата и по толщине вскопанного слоя, и по скорости.

Такое положение совсем не устраивало зайку. Она пыхтела, старалась копать быстрее… Но куда ей было угнаться за стремительным попрыгунчиком-Звеном!

Вдруг зайчонок остановился. Он присел на корточки и внимательно разглядывал что-то, склонившись к самой земле.

А Марми только того и надо было! Ни на что больше не обращая внимания, она принялась работать ещё усерднее. Постепенно она приближалась к той черте, где заканчивалась вскопанная земля Звена.

А перед Звеном открылся целый мир. Подземные жители сновали по выросшим из ниоткуда холмам. Жучки помельче показывали рекорды скорости. Солидные жуки блестели панцирями, похожими на металлические бочки. Черви-шланги не находили, кто их потревожил, и прятались под землю. Звен задумал поймать парочку в качестве домашних любимцев… Как вдруг его отвлёк довольный голос Марми:

– Я догнала тебя! Сейчас я тебя опережу!

Такого Звен не мог допустить. Он с сожалением взглянул на общество жучков и червячков (интересно, как устроен их загадочный подземный город, похож ли он на улочки зайцев?..) и снова взялся за лопату.

Две пары лапок очень старались. От перекопанной земли поднимался пряный аромат, какой бывает, если сунуть нос в мамин ящик со специями на кухне. Зайчата не задумывались, почему вокруг всё больше ощущалось присутствие спокойной силы. А то было плодородие земли, дремлющее до поры до времени… Стоило разбудить его, и почти из ничего – из маленьких зёрнышек – потянутся вверх вкусные морковки!..

Когда мама снова вышла в огород, она увидела две обработанные грядки. Сын с дочкой пыхтели с лопатами изо всех сил. Как всегда, никто не хотел уступать первенство.

– Я всё! – выпалил Звен и отбросил в сторону лопату.

Марми только крепче стиснула зубы: ей осталось перекопать ещё один ряд.

– Давайте взглянем, что у вас получилось, садоводы мои, – улыбнулась мама-зайка.

Пока мама была полностью занята грядками, у неё за спиной Звен строил сестрёнке страшные физиономии. Он прыгал на месте, дрыгал лапами, высовывал язык и «показывал нос». Как бы иначе Марми поняла, что лучший в мире брат обогнал её?

– Ну-у, Звен, милый, это никуда не годится, – проговорила вдруг мама.

Зайчик так и замер с поднятой лапкой. Как мама могла заметить его гримасы? Уж не появились ли у неё глаза на затылке? Поговаривали, что с мамами, у которых зайчата хулиганили слишком много, такое случалось…

Но оказалось, что мама-зайка имела в виду совсем другое:

– Посмотри, у тебя же целые острова не прокопаны… Тяжело будет рыхлить. Придётся переделать.

Тут уж настал черёд Марми ликовать. Ведь она только что закончила свою грядку!

– А мне не надо переделывать, правда, мам? – спросила она бархатным голоском.

– У тебя всё хорошо. Молодец, Марми!

Маленькая зайка так и засветилась от радости.

– Получается, я первая?

– Первая она, тоже мне… – бурчал Звен, выуживая лопату из пыли. – Нормальные у меня острова… Это и не острова даже, а так – кочки…

– Ой, помолчал бы, островитянин, – хихикнула сестрёнка.

– Дети, не ссорьтесь, – постаралась утихомирить зайчат мама.

– А мне зато было весело, – бормотал тем временем Звен, уничтожая очередную кочку. – Не то, что тем, кто только копать и умеет.

– А ты даже копать как следует не можешь, – поддразнивала его довольная Марми.

Но зайчик мог копать как следует, когда брался всерьёз. Не пришлось долго ждать, как его грядка тоже стала радовать глаз.

– Ну вот, совсем другое дело! – похвалила сына мама.

Звен гордо опёрся о черенок лопаты.

– Теперь можно и отдохнуть. Вы сегодня потрудились на славу.

– Особенно я, – вставила Марми. – Я же первая закончила!

– Нет я! У меня грядка лучше вскопана. Я два раза копал!

– У тебя вообще острова были огромные. На них целые страны поместились бы!

Голоса брата и сестры постепенно затихали, отдаляясь, а после совсем скрылись в домике. Там зайчат уже ждал вкусный обед из прошлогодних морковок.

На следующее утро мама и Марми долго не могли найти Звена. Оказалось, он колесил за забором на игрушечном тракторе. Ловкие лапки отталкивались от земли и поднимали тучи пыли.

– Звен, ты что там делаешь?! – закричала Марми.

– Инопланетяне по правому борту! – тут же сообщил бдительный зайчик невидимому экипажу. – Нашествие чумичек! Подготовить лазеры к бою!

– Хватит дурачиться! Какие тебе инопланетяне? Собрались же поработать!

– Сынок, а как же грядка?

– Обходим встречный астероид, – тем временем командовал Звен, сделав крутой вираж.

Мама-зайка разочаровано опустила ушки. Но тут ей пришло в голову простое решение:

– Тогда мы без тебя будем работать. Я сейчас покажу Марми, как прорыхлить грядку. Она посеет семена, и у неё вырастут морковки, а у тебя нет!

Космический трактор остановил межпланетный полёт. Бравый командир корабля переваривал мамины слова, задумчиво почёсывая ухо.

Мама и дочка едва успели взять в лапки грабли, как возле них совершила посадку галактическая ракета тракторного типа.

– Что надо делать? – подскочил Звен к грядке и поспешно схватил приготовленные для него грабли.

Мама-зайка опустила лицо к земле, будто хотела поскорее научить зайчат рыхлить. На самом же деле она прятала довольную улыбку…

– Смотрите: нужно работать вот так.

Здоровенные комья почвы казались окаменелыми. Но вот они послушно распадались на мелкие крошки, подчиняясь маминым умелым лапкам.

– Это для того, чтобы к морковкам проникало больше воздуха, пока они прячутся под землёй.

– Мои морковки будут хорошо дышать, – приговаривала Марми, повторяя за мамой.

Звен старался не отставать, хоть и успел запыхаться на тракторе.

Убедившись, что у зайчат всё получается, как надо, мама вновь предоставила их самими себе. Когда она скрылась в доме, Марми принялась за работу с ещё большим усердием. Ей нравилось, как грядка разглаживалась под её грабельками, словно мятая рубашка под утюгом.

Там, где Марми проходилась своим инструментом, земля становилась похожей на огромную булочку с маком, разломленную пополам начинкой наружу – так старательно зайка её измельчала. Приходилось сильно напрягать лапки и спину, но Марми не обращала внимания на такие мелочи. Главное, что работа у неё выходила блестяще!

Звен неподалёку вяло ковырял свою грядку. Марми даже стало жалко братца, который не мог долго и кропотливо заниматься одним и тем же делом. Но она тут же вспомнила, как он дразнил её вчера, тогда всю её жалость как рукой сняло:

– Эй, Звен! Похоже я и сегодня тебя обгоню!

– Похожи дрожжи на твою рожу, – огрызнулся Звен.

Больше-то ему сказать было нечего. Марми ушла далеко вперёд, а ему было так лень её догонять! Хотелось дальше кататься на тракторе, бороздить просторы космоса, а не возиться в огороде с кучей земли, которой к тому же не было видно ни конца ни края!

Вдруг глаза у зайчонка загорелись хитрыми искорками.

– Счастливо оставаться, – бросил он сестре, которая с недоумением посмотрела ему вслед.

«Сдался», – подумала Марми и вздохнула, – «Слабак».

Впрочем, Звен скоро вернулся. Он нёс в лапах большой моток верёвки.

Конечно, зайку заинтересовало, что брат собрался делать. Но она не подала виду, продолжая всё так же сосредоточенно двигать грабельками.

А Звен поднял с земли свой инструмент, подошёл к трактору и… принялся привязывать одно к другому!

– Что это ты задумал? – не выдержала Марми. – Хватит баловаться! И так почти ничего не сделал сегодня!

– Много ты понимаешь, – отозвался зайчик. – Сейчас я так здесь всё нарыхлю – закачаешься!

Когда его конструкция была готова, Звен оседлал трактор и поехал прямо по грядке. И в самом деле, за ним оставалась разровненная полоса не хуже, чем у сестры! Сухая земля легко поддавалась.

Марми только открыла рот, глядя на такую наглость. Придя немного в себя, она начала водить лапками ещё быстрее. Но где ей было тягаться с трактором!

А Звен так и ездил взад-вперед, покрикивая:

– Йо-хо-хо!

– Выпендрёжник, – в бессилии обронила Марми.

– Что там чумичка бормочет? – весело переспросил зайчик. – Не слышу ничего.

В этот момент в огород вернулась мама посмотреть, как идут дела.

– Ого, Звен, да ты сегодня первый закончил! – удивилась она. – А ещё не хотел работать утром!

– Он нечестно раньше закончил! – возмутилась Марми. – Я лапками рыхлю, а он на тракторе ездит!

Но мама посмотрела на сына с куда большей гордостью и сказала:

– Да ты у нас сегодня изобретатель! Молодец, Звен. А как ты прикрепил грабли к трактору?

– Вот, верёвкой, – важно принялся объяснять зайчик.

Марми осталось только закатить глаза. Но этого никто не заметил, потому что хитрое устройство полностью поглотило всё внимание.

Тогда маленькая зайка вздохнула и стала дальше рыхлить землю старинным способом. Как бы она ни была расстроена, Марми не привыкла бросать начатое на полпути.

– Подумаешь, изобретение… – бормотала она себе под нос. – Я вот возьму и тоже изобрету! В следующий раз…

– Я принесу семена, – потрепав Звена по макушке напоследок, заявила мама.

– Трактористы лучше всех,

Их, конечно, ждёт успех!

А чумичка грабли съела,

На Венеру улетела,

– сочинял на ходу новую дразнилку Звен.

Но тут он увидел, что сестра мрачно молчит и не собирается отвечать на дразнилку. Тогда маленький забияка заговорил совсем другим тоном:

– Ну, не расстраивайся так. В другой раз у тебя лучше получится. Хочешь, помогу закончить?

– Не надо мне помогать! – взорвалась Марми. – Не хуже тебя умею рыхлить! Катился бы ты отсюда на своём тракторе!

– Пожалуйста, – обиженно протянул Звен.

Он ведь правда хотел помочь, а не издевался. Но Марми не поняла.

Зайка закончила обрабатывать свою грядку как раз к тому времени, когда мама вернулась с бумажным пакетиком. Принялись сеять семена.

Марми располагала будущие морковки в бороздках через равные промежутки. Звен – как придётся.

– Сынок, смотри, чтобы семечки не были друг к другу слишком близко, а то морковкам не хватит места!

– Зато они будут соревноваться друг с другом, – возразил зайчик.

Но к маминому совету он всё же прислушался. Так что слишком суровой борьбы на его грядке ждать не следовало.

Вот все семена были посажены, и мама выдала зайчатам по лейке. Сыну досталась зелёная, а дочке ярко-оранжевая. Даже Марми заметно повеселела, глядя на эти радостные цвета:

– У меня лейка совсем как мои бантики, – довольно проговорила она. – Самого лучшего цвета – морковного!

– Нет уж, лучший цвет – зелёный!

Звен не мог признать, что у сестры лейка лучше, чем у него!

– Ой, а у тебя под цвет твоей футболки и моей юбки, – заметила Марми.

Одежда на зайчатах была сшита из одной и той же ткани. Чтобы одеть семейство, мама-зайка когда-то пустила в ход лёгкий трикотаж с бело-зелёными полосками. Теперь этими полосочками пестрели нижняя часть наряда Марми и верхняя часть костюма Звена. У брата на плече к тому же красовалась вышитая морковка. Маечка зайки и штанишки зайчика были из летней белой материи. Коротковатые штаны Звен подвернул и носил как шорты. Самой яркой деталью в наряде Марми были ленточки «вырви-глаз», как называл их брат из-за жгучей апельсиновой раскраски в жёлтый горошек. Сестра носила их, повязав на ушки. Ведь так делали все зайки, которые следили за модой.

– Да морковкам всё равно, из каких леечек вы их поливаете, – улыбнулась мама. – Главное, чтобы вовремя.

И она стала рассказывать зайчатам, как теперь нужно ухаживать за маленьким огородом: когда поливать, а когда полоть сорняки.

– Ну, это совсем не сложно, – подвел в конце итог Звен. – У меня-то уж точно всё получится.

– Увидим в конце лета, – заметила мама. – какой у вас будет урожай.

– У меня урожай будет больше, – уверенно сообщила Марми.

– А у меня вкуснее!..

Так и продолжая препираться, зайчата вприпрыжку покинули огород.

На другой день работа на открытом воздухе закипела, подогреваемая бурным энтузиазмом с обеих сторон.

Звену взбрело в голову защитить свою грядку не только от сорняков, но и от птиц. Он решил, что на огороде необходимо установить пугало.

Марми собралась во что бы то ни стало изобрести нечто ещё более новаторское, чем всё, что выкидывал братец время от времени.

Для своего очередного начинания Звен подобрал две веточки и стал прикидывать, как бы их лучше скрепить друг с другом.

Марми принесла на огород леечку и остановилась в нерешительности. Она знала, что нужно полить грядку. Но ведь необходимо было сделать это необычно, чтобы получилось изобретение! А вот этого она никак не могла придумать.

Звен между тем нашёл верёвку, которой в прошлый раз привязывал грабли к трактору. С её помощью соорудил из веток большущий крест – прямую спину и раскинутые руки будущего чучела.

Марми от нечего делать наблюдала за братом. Когда она увидела вчерашнюю верёвку, к ней наконец пришла долгожданная идея. Она вспомнила о тракторе: если всё изобретение Звена состояло в том, что он использовал машину, то почему бы не попробовать приспособить это транспортное средство к новому делу?

Маленькая зайка поскакала в гараж, где под боком у настоящего автомобильчика хранился игрушечный трактор. Её брат пока завязывал какие-то немыслимые узлы – пугало должно было выдержать любую погоду.

В этот момент за спиной у зайчика тяжело заскрипел забор. Звен улыбнулся про себя, но не подал виду, что услышал это. Вместо того он продолжил усердно теребить лапками верёвку, лишь слегка повернув голову. Боковым зрением он мог охватывать участок ограды, издающий подозрительные звуки.

Когда от забора отделился и полетел в изобретателя небольшой, но увесистый снаряд, зайчонок отскочил в сторону. Сосновая шишка упала на пустое место, где секунду назад Звен вязал морской узел.

Зайчонок оглянулся и расхохотался, увидев медвежонка Павлушу. Лучший друг грузно развалился на заборе.

– Я слышал, как ты лезешь, – пояснил Звен свою невиданную ловкость.

– Эх, а я хотел тебя напугать, – досадовал Павлуша.

– В следующий раз карабкайся тише.

У друзей существовала традиция, по которой они всякий раз старались подкрасться незаметно и вытворить какую-нибудь штуку. У юркого прыткого Звена это получалось гораздо лучше.

– Что делаешь? – поинтересовался медвежонок, не слезая с забора.

– Угадай! – хитро протянул маленький зайчик.

Павлуша внимательнее присмотрелся к тонким веточкам, которые Звен связывал крестом, и предположил:

– Воздушного змея?

– Тю… Воздушного змея!

– Пугало он делает. Огородное.

Это вернулась из гаража Марми, толкая перед собой трактор.

– Тьфу, чумичка! Выболтала всё! Он бы ещё неделю гадал!

– Из этого пугало? – усомнился Павлуша. – Да оно же улетит от первого ветерка.

Звен насупился.

– Ничего не улетит! С чего ему улетать? Я ему крылья приделывать не буду!

– Такие лёгкие жёрдочки и без крыльев полетят. Вот увидишь!

– По-твоему, из брёвен надо строить пугало?

– Лучше уж из брёвен, – постучал Павлуша по рейке забора.

Звен отвернулся от друга и некоторое время занимался узелками с таким видом, будто Павлуши тут и не было.

Потом встрепенулся, бросил хитрый взгляд в сторону забора и принялся декламировать:

– Павлик брёвна сколотил,

Крокодила проглотил!

Брёвна пугалом не стали

И на Павлика упали!

– Что ты такое бормочешь? – уязвлённо отозвался с забора медвежонок.

– Говорю, грохнутся твои брёвна!

– А твои прутики улетят!

– Не улетят!

Марми не принимала участия в споре. Она была занята своим сельскохозяйственным изобретением. Оно заключалось в том, чтобы не носить лейку к крану и обратно к грядке, а катать её верхом на тракторе. Пыхтя, зайка подталкивала гружёную машину. Как тяжело ей давались многочисленные манёвры! Ведь дорожки огорода были такими узкими и извилистыми. Время от времени она останавливалась вытереть пот со лба.

Марми была уже сама не рада, что взялась поливать морковку этим странным способом. Но желание превзойти брата в изобретательности заставляло терпеть трудности.

Зайчонок с медвежонком могли бы ещё долго повторять одни и те же слова, соревнуясь, кому раньше надоест. Но тут Звену пришла очередная идея, которую ему невольно подсказал Павлуша:

– А вот посмотрим, полетит или нет.

– Как посмотрим?

– Сделаем змея и запустим.

– Ого! – довольно откликнулся приятель. – Вот это дело!

Затем последовал глухой звук удара о землю – это Павлуша тяжело спрыгнул с ограды во двор.

– Потопчешь грядки, – проворчал Звен.

Впрочем, грядки на самом деле его уже мало волновали. Зайчик хотел поскорее отправить в свободный полёт свою крестовину. Теперь она представлялась ему распростёртыми крыльями и длинным хвостом намеченного змея.

– Из чего будет полотно? – деловито спросил медвежонок.

– У нас на чердаке были старые дождевики, – вспомнил Звен.

Мальчишки убежали в дом, а Марми ещё долго возилась со своим «изобретением». Шутка ли – пропихнуть не самый лёгкий трактор среди множества поворотов? Но всё когда-нибудь заканчивается, и зайка в итоге полила свою грядку, пусть даже таким неудобным методом.

Дальше она решила, что для одного дня, пожалуй, хватит приключений. Поэтому пару сорняков там, где должна была разрастаться морковка, выдернула собственными лапками.

Мальчишки провозились с поделкой несколько дней. Они строили змея то во дворе у Звена, то у Павлуши. Им пришлось несколько раз изменять конструкцию. В первом случае змей развалился, поднявшись над землей на метр. При второй попытке наученные горьким опытом строители для надежности выбрали такие добротные гвозди, что сооружение не смогло даже оторваться от земли из-за своей тяжести.

Зайчик порывался с досады бросить это дело, но упорный друг всякий раз умудрялся вернуть беглеца обратно.

Конструкторы сверху донизу обыскали и свои дома, и дома друзей. Наконец, у Тафти, в кабинете её папы-профессора, нашлись идеально подходящие канцелярские кнопки.

Грядка Звена всё это время была забыта.

Марми, в отличие от брата, каждое утро проводила на огороде. Аккуратно поливала морковку, пропалывала сорняки. И судя по тому, какой густой и кудрявой всходила ботва, урожай маленькая зайка готовилась собрать знатный!

И вот наступил день, который принёс маленьким зайчатам много переживаний – приятных и досадных.

Во-первых, в тот день мальчики наконец достроили змея. Пришло время решать, в каком месте проводить первый настоящий полёт.

Павлуша хотел, чтобы они утроили эффектное представление на тропинке у дома его подруги Томы. Всем было известно, что Павлуша выделял её среди других девочек.

Но Звен настаивал, что эта тропинка вся заросла лопухами и там легко переломать лапы при быстром беге. Совсем другое дело – широкая дорожка посередине Плюшевого посёлка. Она станет самой лучшей взлётной полосой даже для самолёта! А уж небольшого змея на ней запустить – вообще ничего не стоит.

То, что на эту дорожку выходили окна зайки Люси – первой красавицы Плюшевого посёлка, все посчитали просто совпадением…

Друзья долго спорили. В итоге, как это чаще всего бывало, верх одержал Звен.

Испытания прошли отлично. Дорожка, выбранная зайчиком, оказалась действительно хороша. Посмотреть на змея прибежали все ребята, живущие по соседству, так что Павлуша имел возможность произвести впечатление на даму сердца и не остался в обиде.

На втором этаже Люси и Тафти вместе тянули лапки к змею. Казалось, он проплывал совсем близко от окна. Хотя на самом деле гораздо выше – это с важностью объяснял всем Звен.

Во-вторых, именно в этот день маме-зайке пришло в голову проверить, справляются ли её зайчата с морковными грядками. Что же она увидела? На аккуратной половине дочки резные листики ботвы топорщились в строгом порядке. Из увлажненной прорыхлённой почвы не выглядывало ни одного лишнего растения.

Взглянув же на половину сына, мама тихо ахнула. Земля растрескалась, некоторые морковные кустики ещё держались из последних сил, на других поникшие листочки отливали болезненной желтизной. Всех их заглушали повылезавшие откуда ни возьмись лихие сорняки.

Как раз в это время возвращались домой юные огородники. Звен был в приподнятом настроении. Ещё бы! Кто не будет гордиться собой, удачно запустив в небо на глазах у всех друзей гениальную конструкцию собственного сооружения?

Поэтому мамино обескураженное лицо стало для зайчика как кирпичная стена, в которую он будто врезался на полном ходу.

– Звен, ну как же так можно? Ты совсем забросил грядку! А кто морковку будет выращивать? Посмотри, как хорошо всё у Марми! А у тебя что?

Сперва зайчик широко раскрыл глаза, словно удивился, что у него есть грядка. Потом насупился и бросил косой взгляд на сестру, как если бы она была виновата в том, что он не работал в последнее время.

– Подумаешь, Марми… Ей просто делать больше нечего, вот она и торчит на огороде каждый день как пугало!

– Сам ты пугало! – Марми чуть не бросилась с кулаками на брата.

– А вот и нет, – вступилась за неё мама. – Просто Марми ответственная! Если она начала дело, то уж доведёт до конца.

– А у меня было другое дело, я его тоже довёл до конца! – должна же мама была понимать всю важность воздушного змея, думал Звен.

– Эх, Звен-Звен, – сокрушалась мама-зайка. – А так здорово начинал! Как настоящий изобретатель! Помнишь, какой механизм построил?

– А я продолжу, – приободрился зайчик. – У меня ещё урожай вырастет! Вот сейчас возьму и полью. И сорняки повыдергиваю.

– Да, ещё не поздно, – согласилась мама-зайка. – Вот только нужно тебе научиться серьезнее относиться к этому занятию, если хочешь получить результат. А то очень уж легко у тебя меняются интересы!

– Да я вообще если захочу, стану здесь самым ответственным! – хвастливо заявил Звен. – И к тому ж изобретать буду!

– Это будет просто замечательно, – улыбнулась мама. – Ну, а у тебя, Марми, уже сейчас приятно посмотреть на грядку. Молодец! Продолжай в том же духе.

Маленькая зайка попыталась изобразить радость. Хоть её в этот раз и хвалили, и в огородничестве она выбилась вперед, Марми было не весело. А всё потому, что мама снова напомнила: Звен, видите ли, – изобретатель. Попытка же Марми облегчить работу какой-нибудь выдумкой с треском провалилась. Даже сама маленькая зайка это признавала.

Вслух она не сказала ничего, но решила возобновить творческие поиски при следующей же возможности. Если она обгонит Звена только по количеству выросших морковок, победа будет неполной. Надо было показать, что не он один здесь выдумщик!

С этой минуты безобидное огородное поле превратилось в опаснейшее поле сражения. Соперничество накалилось до высшего предела.

Каждый решил превзойти другого во всём. И в первую очередь в том, где сейчас силы были явно не равны.

Звен каждое утро порывался убежать. То ему срочно нужно было ловить лягушек, то просто необходимо гонять мяч с братишками Люси. А то самым важным делом оказывалось кидать блинчики по ручью на спор. Но всякий раз Звену на глаза попадалась Марми. Она спешила на огород, как маленький неутомимый поезд с точным расписанием, и это напоминало зайчику о серьёзности и постоянстве. В результате брат припускал к грядке так, что обгонял сестру. Он начинал работать первым, всем своим видом говоря: «И кто здесь, интересно, самый ответственный?»

У Марми же было полно своих забот, чтобы ещё обращать на это внимание. Она день за днём методично перебирала разные изобретения. Но часто через некоторое время зайка понимала, что повторила чужую идею с незначительными изменениями или вовсе в том же виде. А в тех редких случаях, когда она с радостью понимала, что задумка принадлежит полностью ей, изобретение разваливалось на полпути или оказывалось бесполезным.

Она придумывала вычесывать сорняки грабельками, привязав их к трактору, как Звен, но чуть не выдернула добрую часть морковок. Пробовала обойтись совсем без трактора: таскала то лейку, то грабли просто на верёвке, но вскоре убедилась, как это глупо.

Глядя на все неудачные попытки, Звен посмеивался и говорил:

– Эх ты, чумичка!..

Это выводило из себя маленькую зайку и заставляло с ещё большим пылом перекраивать привычную работу на новый лад.

Однажды утром Марми, как обычно, пришла на грядку и с удивлением отметила, что братец за ней не увязался. Может быть, поэтому в тот день у Марми всё шло как по маслу.

Она прополола сорняки. Потом принесла лейку и уже хотела полить высохшую землю. Но тут ей в глаза бросились чуть помутневшие от пыли листочки. В те дни совсем не было дождей, растрескавшиеся дорожки нещадно пылили под лапками семейства огородников. Частицы почвы оседали на морковной ботве, и нечему было вымыть зелёные ладошки.

Это очень не понравилось аккуратной Марми. Ладно Звен – раз он может спокойно разгуливать вместо того, чтобы заниматься огородом, то и пускай его морковки зарастают слоем грязи! Но она такого у себя не должна допустить!

Марми задумалась, чем бы осторожно убрать пыль и не примять при этом всю ботву? Зайка прикинула, что толстая струя из лейки будет для этого тяжеловатой. Как раз в тот момент её взгляд остановился на брошенных в стороне пластиковых бутылках. В их крышках были проделаны маленькие дырочки, из которых мальчишки на днях обильно обстреливали друг друга ледяной водой.

У Марми загорелись глаза. Она и не думала в то время, что сооружает какое-то изобретение, не старалась утереть нос брату (ну, разве только хотела, чтобы её морковки выглядели почище, чем у него). Зайка просто искала, как бы осуществить то, что было необходимо прямо сейчас, и нашла. А после с удивлением обнаружила, что в первый раз сама изобрела что-то новое!

Марми решила, раз у мальчишек получалось обливать себя водой из одной единственной дырочки в бутылке, то она уж точно устроит морковкам отличный душ.

В маминой коробке со швейными принадлежностями зайка достала толстую иголку. Вернувшись на морковную грядку, Марми ловко проделала в податливом пластике целую кучу дырочек. Их было столько, что если бы она вставила в каждую по спичке, бутылка вполне сошла бы за ёжика.

– Вот так, – довольно проговорила новоявленная изобретательница.

Осталось только набрать полную бутылку воды, и устройство было готово.

Поначалу Марми с осторожностью надавила на бутылку двумя пальчиками. Она даже чуть-чуть вскрикнула от радости, когда увидела, что результат превзошел все её ожидания. Можно было действовать смелее. Тогда зайка удобно установила поливальную конструкцию на земле у грядки и стала качать воду лапкой, будто нажимала на педаль грандиозной машины.

Она весело рассмеялась, глядя, как алмазные капельки стекают по резным листьям. Жалко, никто не мог оценить по достоинству её настоящее изобретение в момент запуска.

Звен объявился ближе к полудню. Он прибежал запыхавшийся и тут же залпом запрокинул в себя три кружки воды подряд.

При виде брата Марми не удержалась, чтобы не похвастаться:

– А у меня изобретение! Получше твоих.

Звен усмехнулся, словно не верил ни единому слову, но всё же заинтересовался:

– Ну, покажи.

Они вместе вышли в огород. Звен задумчиво молчал, пока довольная сестра орошала самодельным фонтанчиком всё, что попадалось на пути. Он даже не стал называть её чумичкой. А это говорило о высшей степени восхищения! Марми была на седьмом небе от счастья.

После обеда Звен закрылся в комнате. Через некоторое время Марми заглянула посмотреть, чем так занят братец? Она обнаружила в его лапках пластиковую бутылку, продырявленную со всех сторон.

Зайка сперва опешила, а придя в себя, победоносно закричала:

– Ого! Да ты моё изобретение повторяешь! Быстро ты!

– Молчи лучше, чумичка! Ничего ты не понимаешь!

– Всё я понимаю! – радовалась Марми. – Ай да я! Вот так изобретение! Утёрла нос известному изобретателю!

Звен только покачал головой, давая понять, что он знает что-то такое, о чём его сестра и не догадывается, но не собирается тратить время на всяких чумичек.

По пути на огород Марми скакала вслед за Звеном и поддразнивала его. Хоть в стихах она и не умела, но всё равно получалось довольно задиристо:

– Ха-ха! У Звена кончились свои идеи! Кто теперь главная изобретательница, а? Кто-кто?

Так она и продолжала выспрашивать до тех пор, пока зайчик не взял в лапки лопату.

– Ой, а что это ты собрался делать? – не поняла Марми, когда Звен принялся копать ямку в центре своей грядки.

Тогда настал черёд брата зловеще смеяться:

– Где уж тебе угадать, чумичка!

Тут Марми занервничала. Она бегала вокруг брата, пока тот копал, заглядывала ему через плечо то с одной, то с другой стороны.

Когда яма была готова, Звен набрал полную бутылку воды, как и Марми раньше. Но дальше он аккуратно опустил устройство в подготовленную лунку! Потом достал из кармана крышку, зачем-то поплевал на неё, вытер о белые шорты и крепко закрутил горлышко бутылки да ещё сверху присыпал землёй.

Марми жутко хотелось спросить, для чего он проделал все эти странные действия! Но гордость не позволяла ей признаться, что она сама не сумела догадаться о смысле нового изобретения брата.

Положение спасла мама, которая выглянула из дома и громко спросила, обращаясь к зайчатам:

– А где у нас все бутылки?

– Здесь! – крикнул в ответ Звен.

Мама подошла поближе.

– А что они здесь делают? – с улыбкой поинтересовалась она.

– Они поливают огород!

И зайчик стал быстро-быстро разгребать ладошками землю, которую только что сам накидал сверху на горлышко.

– Моё новое изобретение! Сейчас покажу тебе.

– Ух ты! И как оно работает?

– Я сделал много дырочек и через них теперь будет поливаться по чуть-чуть, если я забуду прийти вовремя.

– Тебе это точно пригодится, – усмехнулась мама.

Звен надулся, но через несколько секунд не удержался и продолжил хвалиться:

– Это я сам придумал! Смотри, как здорово!

– Да, молодчина, Звен. У тебя, как всегда, просто фонтан идей! – восхищалась мама-зайка. – И ведь правда должно сработать: земля будет понемногу впитывать воду из дырочек.

– Ага, и ничего делать не надо!

– Ну, ты только не увлекайся слишком сильно. А то возьмёшь и забросишь грядку до конца лета. Вот Марми никаких изобретений не надо, она и так помнит каждый день про поливку.

Звен отвел глаза в сторону: он-то как раз забыл в это утро про огород и не вспомнил бы, если б сестра не стала показывать свою бутылку.

– Ладно уж, забирайте, – не заметила мама эту перемену в его лице. – Когда понадобятся пустые бутылки, придётся раздобыть новые.

С этими словами она ушла обратно в дом. На улице тем временем запахло грозой, хотя небо по-прежнему оставалось абсолютно чистым…

Марми исподлобья посмотрела на брата.

– Это ведь было моё изобретение с бутылкой! А ты его себе заграбастал.

– Не правда! – возмутился Звен. – Я придумал бутылку закопать, а ты только и можешь, что приходить вовремя. Где тебе что-то стоящее изобрести!

На этих словах спор прекратился, но только потому, что Марми от обиды налетела на брата с кулаками. Звен отчаянно отбивался.

Марми и не задумывалась, что зайчик в это время испытывал примерно то же, что и она сама. Он старался, правда старался стать ответственнее! Но вот после всех приложенных усилий и череды, казалось бы, удачных попыток его опять угораздило не вспомнить про грядку из-за более важных дел. Он сделал это не специально и сам удивился, как оно так вышло. Но факт оставался фактом: лучше Марми в огородничестве ему не стать. И он злился на себя, злился на сестру, которая могла бы хоть раз опоздать или не вспомнить про дела!

Марми мутузила несчастного зазнавшегося изобретателя что есть мочи. Как так можно?! Она приложила столько сил, чтобы придумать хоть что-нибудь необычное! И тут является этот прохвост и так переделывает её первую удачную задумку, что превращает в настоящий аппарат для прикрытия собственной безалаберности! Но самое обидное для маленькой зайки было то, что в глубине души она понимала – ей самой не хватило бы фантазии так сделать.

У Звена на плече болтался наполовину оторванный рукав от когда-то нарядной полосатой футболки. Но и зайчик в долгу не оставался: костюм Марми тоже выглядел не лучшим образом, взъерошенная шерстка торчала во все стороны, и время от времени зайка тоненько повизгивала:

– Ай! Не по правилам борешься!

– Ах ты чумичка! – шипел Звен, когда сестра щипала его за всё, до чего только могла дотянуться.

– Дерёшься, как мешок картошки, – сдавленно поддразнивала его Марми, пытаясь высвободиться из захвата.

Они и раньше, бывало, поколачивали друг друга забавы ради. Но сегодняшняя стычка могла бы закончиться плохо, если бы в этот момент на крыльце вновь не показалась мама и с криком:

– Что вы такое вытворяете! Сейчас же перестаньте! – бросилась их разнимать.

Она растащила зайчат в разные стороны и гневно спросила:

– А в этот раз что не поделили? Что на вас нашло такое?!

– Она первая начала, – буркнул Звен, вытирая нос оторванным рукавом.

– Он украл моё изобретение! – воинственно воскликнула Марми.

– Да не было у тебя никакого изобретения, – отмахнулся зайчик.

Маленькая зайка рванулась в маминых лапках. Она с удвоенной силой набросилась бы на брата, если бы мама её не удержала, что было не просто.

– Да прекратите вы! Посмотрите, на кого вы похожи!

– Она на чумичку, как всегда, – хмыкнул Звен.

– Рассказывайте по очереди, что произошло, – потребовала мама.

И после небольшого колебания добавила:

– Марми, ты первая.

Дочка была только рада высказать всё, что накопилось за последние дни.

– Я изобретала, изобретала! А ничего не получалось! Потом получилась бутылка с дырочками, а Звен взял и закопал такую же. Теперь у него опять лучше изобретение! Хотя я первая это придумала.

Мама нахмурилась. Её глаза уже не метали молнии, и к сыну она обратилась гораздо спокойнее:

– Ну, а ты, Звен, что скажешь?

– А что я? – отвернулся зайчик. – Марми всегда обо всем помнит, а теперь ещё и изобретать стала… Как её теперь обгонишь?

– А разве обязательно обгонять, – осторожно спросила мама-зайка.

– Конечно! – горячо подтвердил сынок. – Я бы и обогнал, если б сегодня не забыл про грядку. Я же целую неделю поливал вовремя! Эх!..

И он с горечью махнул лапкой.

– Маленькие мои! – воскликнула мама. – Да что вы такое себе придумали? Обгонять друг друга!

Зайчики удивлённо заморгали: ничего они не придумывали – так было всегда!

– Наверное, это я виновата, – покачала головой мама, приложив лапку ко лбу. – Давала вам повод думать, что я вас сравниваю между собой… Когда говорила, что Звен изобретатель, а Марми аккуратная…

– Ни в чем ты не виновата! – запротестовал Звен. – Ничего подобного!

Марми молчала. Действительно, приятного мало, если при тебе заявляют, что брат лучше тебя в чём-то. Пусть даже мама не имела в виду, что Марми была хуже, но маленькой зайке слышалось именно это.

– Спасибо, конечно, Звен, – мягко остановила зайчика мама. – Но я, получается, убедила вас, что всегда нужно соревноваться. А ведь жизнь это не соревнование!

– Но как же, – вступила в разговор Марми, – Ведь все вокруг соревнуются! И птички за корм, и морковки у Звена на грядке за место, и зайчики в школе, когда учатся…

– И взрослые на работе, – поддакнул брат.

– Да. Как же тогда не соревноваться? Пропустишь всё самое главное!

Мама-зайка почесала затылок.

– А знаете, когда-то давно, когда я была чуть старше, чем вы сейчас, я проиграла на соревнованиях по бегу. Хоть и много тренировалась перед этим. Но у кого-то были лапки длиннее, чем у меня, а у кого-то сильнее… Помню, я тогда возвращалась домой вся в слезах… И на счастье встретила одного опытного и мудрого ёжика, искусного мастера.

– Дедушку-ёжика? – догадались зайчата.

– Правильно, только тогда он ещё не был дедушкой. И как вы думаете, что он мне сказал, чтобы утешить?

– Что? – хором спросили Марми и Звен.

– Он сказал, что всё это, конечно, важно: и спорт, и медали, и призовые места. Но есть куда более важное соревнование, которое никто, кроме тебя, не видит.

– Какое? – не поняли маленькие зайчики.

– Ну, вот вы, например, старались превзойти друг друга во всём. Особенно догнать и перегнать в том, что у другого лучше получается, так? – начала издалека мама.

Брат с сестрой дружно закивали.

За разговором они незаметно подошли к деревянной лавочке, которая расположилась в тени сливового дерева у дома. Мама присела на дощатую скамейку в своём любимом уголке сада и продолжила:

– И всё-таки выиграть именно в этом никому из вас не удалось. Кажется, что у другого само собой выходит то, к чему вам приходится прилагать все силы, какие есть, правильно?

– Ну, правильно, – пробурчал Звен.

– Ага! А если посмотреть на это с другой стороны? Вспомните, какими вы были раньше?

– Какими?

– Вот ты, Звен, вообще не мог удержать в голове, что тебе надо полить грядку, если вдруг подворачивалось какое-нибудь развлечение поинтересней.

– Я мог! Просто оно само вылетало…

– А теперь? Ты же целую неделю каждый день исправно приходил огородничать, как очень ответственный зайчик!

Звен гордо выпятил грудь.

– Ну, а ты, Марми, – мама повернулась к дочке. – Раньше ты всё делала, только как было заведено. А за последние дни перебрала столько изобретений! Я ведь посматриваю из окошка – поток фантазии!

– Да ну, разве это были изобретения, – помотала головой маленькая зайка. – От них же не было никакой пользы! Вот только бутылка-поливалка…

– Неправда! – не согласилась мама-зайка. – Лично для тебя каждое из них было большущим шагом!

– Ну, может быть, – задумалась Марми.

– Без них не было бы и бутылки-поливалки. Просто тебе нужно чуть больше времени, вот и всё. Это нормально.

– Правда?

– Ну, конечно! Ведь у всех разные склонности. Нечестно было бы сравнивать того, кто начинает бежать, скажем, к калитке вот отсюда и со второго этажа нашего домика.

– Нечестно! – подтвердил Звен.

– Или взять хотя бы пример из жизни: вот поделили вы грядку, и кому-то досталась половина, которая постоянно в тени дома, а кому-то – на солнце. Солнечную нужно чаще поливать, потому что вода на солнцепёке быстрее испаряется.

– Ой, очень быстро! – подхватила Марми. – Я не успеваю с лейками бегать, сразу всё высыхает! А Звену хоть бы что!

– Ага, зато какая ботва у тебя уже вымахала, на солнышке-то, – возмутился братец.

– Вот о чём я и говорю! – пояснила мама. – Звену выпало меньше света, но зато земля у него дольше остаётся влажной. Поэтому не так страшно, что он иногда забывал полить грядку.

– Да, нам совсем разные достались половины, – подвела итог Марми. – Но при чём тут соревнование?

– Ну, как же можно справедливо соревноваться при таких неравных условиях? – спросила мама. – И ведь так во всём, а не только у вас на грядках.

– Наверное, можно, но только не очень-то справедливо, – предположил Звен.

– Но что же за соревнование тогда такое, о котором говорил дедушка-ёжик? – в недоумении спросила маленькая зайка. – Чтобы всё было честно, чтобы начинали одинаково?

– Это соревнование с собой в прошлом, – торжественно произнесла мама.

Зайчата так и открыли рты. А мама-зайка продолжала:

– Только у вас самих те же способности для любых дел, те же условия и возможности.

– Похоже, это действительно справедливое соревнование, – почесал в затылке Звен.

– Вы уже сейчас выиграли. Марми сумела придумать настоящее изобретение! А Звен смог собраться, стал ответственным.

– А я и дальше буду изобретать! Ещё лучше, чем сейчас, – подтвердила дочка.

– Если я завтра не забуду про грядку, значит выиграю у того себя, который сегодня забыл, – просиял зайчонок.

– Именно так. Я в вас нисколько не сомневаюсь, – улыбнулась мама.

Тогда Звен протянул лапку сестре и проговорил нарочно небрежно:

– Ну что, чумичка, мир?

Зайка даже не обиделась на привычное прозвище и протянула брату лапку в ответ.

После того разговора многое изменилось на морковных грядках. Теперь там было не услышать, как зайчата бранятся, чьё изобретение оказалось лучше или у кого вымахала выше ботва. Каждый внимательно следил за своей территорией, стараясь перещеголять себя из вчерашнего дня. На огороде воцарилось спокойствие.

Хотя кое-что оставалось неизменным:

– Эй, чумичка, – бывало, бросал зайчик, – Я сегодня больше обогнал сам себя, чем ты.

– Да что ты говоришь, – тут же звучал звонкий голосок Марми. – Я такое сегодня придумала, чего раньше ну никак не могла! Где уж тебе так опережать самого себя!

Некоторые вещи ничто не в силах было переделать.

Но всё же время шло, морковка зрела. Солнце, дожди и трудолюбивые лапки зайчат совершали свою работу. И вот наступил день пожинать плоды напряжённых усилий.

Сочные, сладкие морковки, как солнечные лучики, были разложены двумя аккуратными горками возлеопустевших грядок. Чёрная щедрая земля, казалось, удовлетворенно вздыхала, готовясь к долгому сну сперва под пёстрым пледом из осенних листьев, а затем под толстым белым снежным одеялом.

На праздник урожая собрались все друзья семьи заек. Были и те, кто жил по соседству, и те, которые добирались издалека, чтобы разделить вкусную морковку, тепло домашнего очага и добрые улыбки в этот особенный день.

В саду, куда по случаю праздника вынесли огромный деревянный стол, уютно устроилась большая весёлая компания. Неподалеку разожгли костёр, и в жарком пламени приятно потрескивали смолистые сучья.

Стол ломился от угощения. Каждый счёл своим долгом прийти не с пустыми лапками.

Семья зайки Люси принесла свой знаменитый морковный пирог с сырным кремом. Он стоял в центре стола, как круглая серебристая луна, до поры до времени замещая ту, которая вот-вот должна была показаться на вечернем небе.

Семья Нопси и Допси поделилась вкуснейшими сэндвичами с листьями салата, помидорами и редиской. Сёстры-зайки украсили стол живыми цветами и подарили каждому гостю по небольшому украшению. Конечно же, тоже из цветов.

Семья зайки Тафти принесла пирог с капустой. Мама Тафти умела готовить его лучше всех.

Медвежонок Павлуша и его родители угощали друзей мёдом, аромат которого мог бы помериться силами с запахами цветов Нопси и Допси.

Мама маленьких медведиц Томы и Бусинки испекла пирог с малиной. Доставила его на вытянутых перед собой лапках малышка Бусинка. Она то и дело запиналась под испуганные восклицания то мамы, то папы, то старшей сестры, но ни в какую не соглашалась доверить кому-то другому любимое лакомство. По счастью, всё обошлось благополучно, и пирог смогли попробовать все собравшиеся.

Дедушка-ёжик принёс плетёное лукошко сушёных грибов. Но самым интересным оказалось само лукошко с узорчатой резной ручкой. По этой ручке запросто можно было придумывать сказки. Все и придумывали по очереди, а лучше всех, разумеется, сам дедушка-ёжик. Его истории про дальние страны, про невиданных зверей, чудесные цветы и таинственные клады слушали с открытыми ртами и взрослые, и дети.

Иногда дедушка-ёжик замолкал, чтобы набраться сил, выпить морковного сока из деревянной кружки и отведать щедрое угощение. Тогда маленькая зайка Допси брала в лапки дудочку и играла для всех красивые мелодии, которые сочинила сама во время долгих прогулок с сестрой по полям, залитым летним солнцем.

В тех мелодиях, как и в лакомствах, приготовленных из плодов этого года, хранились воспоминания о тёплых днях, полных радости и приключений, трудностей и новых знаний. Ещё одно лето подходило к концу, оставляя следы света на выгоревшей шёрстке, ароматы душистых трав, сочных ягод и пряных цветов на одежде, а ещё мечтательное выражение в немного повзрослевшем взгляде.

– Угощайтесь нашим урожаем! – прервал общую задумчивость своим возгласом Звен.

Мама-зайка вынесла большой поднос с горкой свежевымытых морковок. На ослепительно-оранжевых бочках ещё поблёскивали капельки родниковой воды.

– Мы их сами выращивали, – подхватила Марми.

– Да, а в прошлом году мы вообще ничего не выращивали, – принялся объяснять её брат. – Только мама и папа выращивали, а мы нет.

– А теперь мы сами всё умеем, – весело сообщила маленькая зайка.

– Да, и в следующем году сможем вырастить морковки ещё лучше!

– Больше и слаще!

Гости добродушно засмеялись. Морковь стали насаживать на палочки и запекать над костром. Кто-то не удержался и принялся грызть свежую, громко похрустывая. Поднос быстро опустел.

Сложно поверить, но самым вкусным среди всех изысканных блюд оказалась простая печеная морковь! Может быть, оттого что она пропиталась терпким дымом костра, собравшего вокруг себя друзей в один из последних тёплых вечеров уходящего лета?

Очень скоро подкопчённое аппетитное лакомство подошло к концу. Часть детей – те, кто не мог долго сидеть на одном месте – затеяли игру в мяч.

– Не потопчите грядки!

– Не запустите мячик в еду! – послышались взволнованные голоса.

– Шли бы вы за забор, чтобы никому не мешать, – предложил папа Люси.

Тогда все братишки и младшая сестрёнка зайки Люси, возглавляемые Звеном, умчались через калитку. Из-за ограды стали доноситься их весёлые голоса.

Взрослые вернулись к столу, нацелившись на остатки пирогов. Оставшиеся дети сгрудились вокруг дедушки-ёжика в надежде послушать ещё интересных историй.

Вдалеке, за тёмными кронами деревьев, пурпурно-красный закат раскрашивал редкие облака в неземные оттенки розового и фиолетового. Кто-то подбросил в костёр ещё веток.

Вскоре родители стали созывать зайчат обратно во двор, чтобы отведать главный десерт и отправляться по домам спать.

Когда мама Марми и Звена провела ножом по морковному пирогу, отрезая первый кусочек, дедушка-ёжик поднялся со своего места и поднял деревянную кружку:

– Милые друзья, – начал он свой тост, – Хозяева и гости! Вот мы и отметили ещё один урожай. Спасибо всем, кто щедро делился плодами своего труда. Давайте выпьем ещё по одной кружке морковного сока за то, чтобы этот урожай был не последним!

Все дружно взялись за бокалы, а дедушка-ёжик продолжал:

– За то, чтобы все мы могли быть собой: не важно, футбол или сказки мы выбираем.

Он хитро улыбнулся собравшимся вокруг него малышам и подмигнул запыхавшимся зайчатам, которые сидели поодаль. У каждого осталось впечатление, что дедушка обращался именно к нему.

– Чтобы мы могли заниматься любимым делом без оглядки на предрассудки, условности или на то, как получается у других. Делать его с удовольствием и приносить пользу остальным.

Среди зайцев и медведей прошёл одобрительный гул.

– А если нужно, чтобы у нас хватало сил бороться за свой путь! Бороться с несправедливостью, с обстоятельствами, которые встают на дороге к мечте. И самое главное, чтобы в случае чего нас всегда смогли поддержать наши близкие – семья и друзья.

Собравшиеся принялись переглядываться, будто для того, чтобы убедиться – все близкие на месте.

– Так давайте будем и дальше крепко держаться друг за друга! А если вдруг что-то не так, будем снисходительнее, будем легче прощать. Ведь дружба – это самое дорогое, что у нас есть.

Зайки и медвежата потеснее подвинулись друг к другу и продолжали слушать дедушку-ёжика со всем вниманием.

– И я желаю всем нам, чтобы мы и через год, и через два, и через десять лет могли бы собраться такой же тёплой компанией, как и сейчас. Каждый бы узнал своего лучшего друга, и нам было бы так же легко и весело встретить праздник нашего общего честного труда, праздник урожая!

– Молодец, дедушка!

– Хорошо сказал.

Счастливые лица освещались мерцающими отблесками костра. Над головой уже висела по-осеннему яркая луна, напоминая о надвигающемся сезоне прозрачных зябких ночей. С дерева невзначай спустился на землю одинокий жёлтый лист. А на холодном золотисто-голубом небе появились первые звёзды.

Примечания

1

Чумичка – ковш, черпак. В Плюшевом посёлке это обидное слово

(обратно)

Оглавление

Люси и новое платье

Дары для Нопси и Допси

Тафти идёт в школу

Тома, Павлуша и Бусинка играют в семью

Марми и Звен выращивают морковку

*** Примечания ***