День был тяжёлым. Разговоры с посетителями книжного магазина, где я работаю бывают чересчур утомительны. Эти разговоры – разные. Человек, попавший в книжный магазин, просто обречен, говорить на разные темы. Кто-то толкает речь о политике, буквально, одновременно выстраивая незримую защитную стену из бесчисленного количества:
– букв ( типа, п…п…. – явно намекая на возможность применения слов, преодолевающих любые культурные границы)
– слов (типа, человек, политик, популист, гегемон)
– словосочетаний (человек существо – политическое)
Однако, это книжный магазин – здесь свои правила, свои каноны. Здесь, о политике практически не говорят. И, слава богу. Тот случай, когда правила действительно нужны.
Но почему бы не сотрясать воздух, куда более интересными вещами?
Кто-то начинает разговаривать о погоде голосом неизвестного божества, заклинателя о том, что будет дождь.
Интересно ли это?
Кто-то, внезапно говорит о том, что не понимает, зачем люди стремятся в космос, зачем тонны бумаги исписаны о таинственных галактиках, словно убежавших одеялах от человеческих тел.
Зачем умы человечества не щадя своих мозговых извилин, нейронов, думали о космическом океане?
Кто-то «ловит волну» и начинает рассуждать о том, что космос – пуст. Что ужасного в той фразе? То, что космос и, правда, пуст? Или то, что человек, говорящий – не понимает, что тем самым демонстрирует пустоту?
Эта фраза спутывает мои мысли, завязывая их постепенно в гордиев узел.
Мозг начинает пульсировать в беспомощности, сердце же, продолжает биться в своём ритме.
Почему космос – пуст? Мне только предстоит ответить на этот вопрос
Поэтому день был тяжёлый. Потому что в этот день завязался гордиев узел. Гордиев узел мыслей. И кто его разрубит?
Видимо только я – мысли ещё сильнее завязываются.
Рабочий день заканчивается. От работы до дома – идти совсем немного. Дует ветер, несущий на себе свежий воздух. Свежий воздух – ещё больше свежих мыслей. Но это не точно.
Но есть мысли, похожие на настоящий туман: сквозь него сложно пробиться. И этот туман, возникает, несмотря на то, что в нашем современном обществе – есть готовые ответы, на готовые вопросы. Человечество в этом смысле, седлало много шагов вперед, но неизвестно куда.
Прихожу домой. Здесь слишком светло, но не уютно. Самая уютная вещь – моя кровать. Не из-за мягкого-мягкого одеяла и подушек. Когда ложишься в постель – непременно возникают мысли. Хорошие, плохие – не важно. Это твои мысли.
Я не устал. Но я ложусь в постель. Самое замечательное в постели – это её дар. Дар сна.
Почему – спросит меня читатель – на меня свалился груз тяжести, словно мысли спутались в один большой клубок и ударили меня по голове?
Ответ – это сокровище, которое необходимо отыскать. К нему нет карты, нет ключа. Но его можно найти.
Где это сокровище? Я не могу дать читателю карту…
Я думаю. Я вспоминаю.
Всё пусто.
Два человека в комнате. В их жилах течёт одна кровь. В них одна биология. Один дом. Казалось бы, должна быть одна жизнь, но жизни две.. Или всё-таки одна? Но две личности. Их не стереть… Дом – это школьная доска, на которой люди пишут порой судьбы друг друга…
Они провели под стенами одной крыши. Вместо слов была улыбка, добрый смех. Сейчас – только молчание.
Почему – молчание?
Слишком разные. Оттого, и много молчания, которого не должно было быть… Нет даже тоненькой ниточки то, что связывает. Объединяет идеи, чувства, мысли.
Молчание становится ежедневным ритуалом, ритуал соединяет, не скрепляет сердца.
Не скрепляет сердца – ведь неплохо сказано, правда?
Почему же дом такой пустой?
Ты поскорей его дверь открой
Впусти в него свет
Дай тепло. Снова дай телу тепло.
Картина словно меняется, словно плывёт. Его несёт море, которое пытаются сдержать рамки картины.
Отец видит перед собой сына, бороздящего моря и океана, продолжателя своего дела.
Сын Нептуна
Повелитель воды
Отец не знаком с мифологией. Но он интуитивно в ней живёт: великий отец – великий сын. Бесстрашный капитан, не боящийся волн. Его сын – смельчак, потому что продолжает дело отца – бороздить моря.
Это мифология
Сын не окутан морской стихией: его взор завораживают не глубины вод, а космическая пыль, а самое главное: отсутствие человека, а значит присутствие молчания.
Сын хочет быть творцом. Творцом, в котором нет абсолюта. Благодаря тому, что он станет творцом, он обретет жизнь. Он будет сопротивляться мифологии, в которой живёт его отец.
Творец без абсолюта – это художник. Хочется быть художником.
Человек не может жить без ритуала, а значит, не может жить без начала. …
Как может быть Пустотой космос, в котором рождается жизнь, которая порождает другую жизнь.
В космосе не просто жизнь – она пульсирует, разгоняется сильнее любой поток крови.
Это жизнь!
Бесконечная дорога космоса тщательно усыпана вдоль и поперёк самым надёжным светом – звёздами. Иногда я думаю, что звёзды – это и, правда, самый надёжный свет. Самый надёжный путеводитель. Возможно, он даёт самое главное – надежду.
Надежду на жизнь.
Молчание – самый интересный язык. В нём слишком много мыслей.
Так почему же космос? Потому что в нём есть разговор и молчание. В нём есть постоянная жизнь: ты свидетель (да и только?) великого постоянства. Это постоянство – одновременно и созидания, совершенства и разрушения, которое не нарушает постоянство.
Вода тянет вниз, в своё пучину. В одну бесконечность. Я иду в другую бесконечность наверх. Здесь молчание, здесь одиночество – всё такое привычное, всё, казалось бы, знакомое.
Что такое космос? Космос – это такая же вода на Земле, такой же бескрайний океан.
Что самое прекрасное в космосе – это его таинственность и бескрайняя бесконечность. Таинственность порождает бесконечность. Именно из таинственности, прекрасного материала и происходит созидание. Пустота – идеальный материал для созидания.
Нельзя сказать, что я видел сны. Потому что не видел ни одного сна про космос.
Я засыпаю. Сын другой мифологии – Морфей зовёт к себе домой.
Он мой друг. Он познаётся в беде. Потому что, предлагает дар. Этот дар – сон про космос. Иногда, и об этом рассказывали, ещё мои
Я не падаю в сон. Этот сон про космос. Значит, я поднимаюсь. У меня есть молчаливые помощники – звёзды. Они укажут мне путь. Иногда думаешь, что звёзды – это самые яркие краски – не просто растекающиеся по поверхности, но сосредоточившиеся в себе настоящий цвет. Цвет этот отображается в коё – чём другом. Это «кое-что другое» – человек. Это цвет – не медный, не серебряный, не золотой. Это светлый цвет. Самое замечательное – это то, что можно в человеке отыскать это самое светлое. Точку, целое пятно. Главное, что светлое. Это нужно искать.
Вверх. Только вверх.
Ещё наверх. Преодолевая море, небо. Для меня наверх – значит вперёд.
В космос.
Я на кольцах неизвестной мне планеты. Мой восторженный взгляд только подтверждает величие мною увиденного. Пространство вокруг усеяно разноцветными огнями: голубыми, красными. Я вижу, а главное, чувствую (этого дара я не утратил) как горит огромный огонь – Солнце.
Возможно, планета, на которой я нахожусь, это коварный Сатурн. На блеклых картинках, пытающихся передать красоту космоса, этот гигант казался мне, или только моим глазам, совсем блеклым. Будто художник ошибся с цветом и только по своей забывчивости поместил своё творение в космос. Блеклый и серый Сатурн – словно изгой, всё тот же поверженный титан из древнегреческой мифологии.
А может не изгой – а одиночка.
Но есть ли разница?
При этой мысли, ледяные кольца (невероятно холодные!) чуть зашевелились, покачнулись. Кольца были сплошными и практически плотно прилегали друг к другу. Сквозь небольшие расщелины колец, выпускались лёгкие струйки газовых паров серебряного цвета (словно, напоминание о былом величии Титана). Они слегка извивались, словно стремились не к упорядочиванию, стройной форме, а, напротив, хотели вырваться, превращаясь в блеклые подобия существ с большими крыльями. Некоторые пары и, правда, казались мифическими существа, у которых сотворены крылья, которыми они отгоняли другие пары, словно пытаясь отогнать их прочь. Прочь, от ледяной тюрьмы, стремящейся заковать путешественника, идущего по загадочной планете Сатурн и нарушающего его владения…
Кольца снова зашевелились, не только ноги, но и сердце почувствовала ещё более сильный холод.
Кажется, они помнят, что случилось с их хозяином…
Я снова взглянул на кольца Сатурна, но уже не восхищённым, но иным взглядом. Если бы кто-нибудь сейчас взглянул в мои глаза, но бы, увидел их неполными слёз, но увидел в тоску. Эта тоска – очеловечивала планету. Я начинал видеть как могучее тело старика с бородой Сатурна, склонилось надо мной. Он протягивал в беспомощности руки. Одновременно я видел полный гнева и мольбы взгляд Сатурна.
Я не почувствовал женского тепла. Рядом со мной стояла высокая женщина с чёрными кудрями. На ней была туника атласного цвета, подчёркивавшая незримое могущество незнакомки. Её руки были чуть оголены: не хватало лишь их прикосновения…
– Моё имя известно тебе с самого детства – промолвила незнакомка, её голос был звучным и невероятно нежным – моё имя известно человечеству с далёких тысячелетий. Время хоть и могущественно, но перед моим именем оно бессильно, поскольку не может стереть его. Я живу в истории, и в мыслях людей. Моё имя – Юнона.
Моё тело склонилось перед древним божеством, но словно из рук богини, чуть коснувшейся меня, возник лёгкий ветер, поднявший меня. Я взглянул на богиню – она загадочно улыбнулась.
– Береги силы! Поклон – это то, что требует огромной силы. Силы проявить свою слабость, возможно, даже беспомощность перед чем-то великим – последняя фраза богини отдалась эхом в моих ушах. Лучше пройдёмся, насладимся беседой и тем, что нас окружает.
Богиня снова коснулась меня, нежно взяла за руку. Нежность – это то, чего всегда не хватает во время внутренней бури. Мы пошли. Я тут же задал вопрос:
– Значит, мне нужно проявить силу?
– Да, силу, но силу жизни.
– Но для чего? И как?
– Ты ведь знаешь о том, что боги когда-то вдохнули жизнь в человечество? – Юнона взглянула на меня.
Я кивнул, она продолжала:
Я вижу, что в тебе эта сила угасает. Могущество творца – видеть, что создание чахнет и слабее. Мне дано это могущество, использую его во благо: я вижу не мечты, а твои чаяния. Нельзя допустить, чтобы человек терял свою великую силу. В особенности, такой как ты.
– Какой же я, человек?
– Скоро ты сам всё узнаешь. Ты уже знаешь. Но это знание – ответ, который необходимо найти. Богиня улыбнулась мне.
«Она знает» – подумал я про себя.
Конечно – чуть строго промолвила Юнона. И коснулась одного из «газовых крыльев», потянув к себе. Облако лёгко-серебристого пара сначала поднялось над головами, стало двумя крыльями. Они словно приросли сзади моей спины.
Богиня полетела по звёздой пыли, простиравшейся недалеко от Сатурна, я плавно, не боясь упасть в бездну, полетел вслед за ней. Мы поравнялись, я спросил:
– И как я могу проявить свою силу?
– В созидании, постоянном созидании. Иногда, даже боги, мы тратим, целую жизнь на то, чтобы только разрушать. Каждый из нас не задумывается о том, что он творец. В творении – главная сила.
Я могу протянуть тебе свою вторую руку помощи. Раз в десятилетие, люди через сон попадают в космос. Я – их неизменный спутник, как и их чаяния, надежды.
– Они делают здесь то, что не могли сделать на Земле – творить и созидать. Как правило, это два человека. Самые непрочные творения предаются забвению: у космоса есть разум, который подскажет, что сделано искренне, а что ложно. Это не обычная игра, где смертные соревнуются за право быть лучшим. Здесь, победивший, обретает гораздо большее.
Космос и правда живёт своей жизнью – сказал я.
Да, и ты абсолютно в этом прав – согласилась со мной древнее божество. Несмотря, к сожалению, на то, что люди могут, наконец, телепортироваться с одного места в другое, не прилагая к этому больших сил. У человечества огромные возможности для получения знаний – каждый объект на Земле досконально изучен. Ваша человеческая память и ум настолько совершенны, что люди больше не верят в предрассудки, а уже тем более богов. Люди верят в то, что можно было создать уже создано: совершенство достигнуто. Но это далеко не так. Ты можешь доказать это!
– А что происходит с тем, кто проиграл? – круг вопросов бил по моей голове: но я решил задать именно этот.
– Это не важно, это не должно беспокоить тебя, в особенности твоё сердце – с улыбкой произнесла Юнона: к её величию, добавилось немного нежности, отчего она больше превращалась на простую смертную женщину.
Сердце бешено пульсировало…
Мы остановились. Моя спутница прикоснулась к моей груди: сердце немного успокоилось, находя снова привычный ритм.
Я оглянулся: мы стояли на крохотном астероиде, похожим на Луну, только неправильной формы, с большими вмятинами. Несколько минут мы стояли, смотря на гигантское огненное море, на котором периодически фонтанировали вспышки. Оттого, всё это казалось похожим на гигантский огненный замок, который каждый раз то создавался, то уходил в небытие.
Мы стояли и лицезрели это. Это невероятно красиво.
Но буря внутри не утихла.
Я снова провалился в сон…
Не успев открыть глаза, мои губы произнесли: вся жизнь в творении. Так начинался мой новый день в космосе.
Я не заметил, как уснул: богиня Юнона перенесла меня на огненно-рыжую планету Венеру. Вместе с её хозяйкой она успокоила здешние вулканы, создала небольшой кусочек атмосферы, что лёгкие не забывали привычный воздух и набирался сил.
Тем временем, вдали раздались звуки: богиня Юнона что-то напевала. Слова вначале были слишком тихими, чтобы их можно было услышать, затем они стали громче, наполняя всё вокруг звучанием.
Всё, что здесь – всё твоёПострой свой дом, где только есть тыИ не разрушит его злой бог- человекВы пришли на зов моей любви к вам!Любви к людям
Я увидел богиню на кольцах Сатурна: одной рукой нежно-нежно она гладила поверхность Сатурна. Оттого, могло причудиться, что его облик меняется: планета из холодного огромного небесного тела, превращалось в нечто живое. Это живое дышало, сквозь огромные расстояния, чувствовалось, что это дыхание тёплое и родное не только для тебя….Наше соревнование созидания и разрушения начинается
Мои человеческие руки так неловки, потому что им непривычен бесценный материал созидания, даруемый космосом.
Я вижу, как Естрог, тяжёлыми движениями что-то описывал в пространстве космоса. Я смотрел в его лицо, но увидел там лишь страшную гримасу, слепое подобие улыбки. Его руки разгоняли маленькие звёздочки, приютившиеся в космическом пространств. В ответ, я видел, как своим ослепительным светом они слепили ему глаза, но не давали умереть зрению полностью. И обжигали руки. Я увидел как рубцы, оставшиеся на руке, загадочно светились, а красный ожог, повторял в точности рисунок вен на руке.
Кто-то шепнул мне в ухо:
Базальт – невероятно опасный и трудный материал в работе. Работающий с ним непременно испытывает самые ужасные чувстваКакие? – спросил я у незримого человека.Этот вопрос не должен волновать тебя, милый – промолвил сладкий голос.
Моему телу казалось, что в нём закипела не кровь, а лава. От этого бурления голова кружилась, в ней плыл кроваво-жёлтый туман.
Тем временем, из астероида грубой формы, нейтрально-серого цвета, Естрог отколол кусочки базальта. Он начал описывать движения руками. Вместо плавных, грациозных движений, они выходили неловкими, неточными, словно руки Естрога невидимыми верёвками были привязаны, он в тщетных попытках освобождался от этих уз.
Оторванные кусочки начали описывать круг, практически не отрываясь друг от друга. Они ускорили свой ход: Естрог сумел собрать силы, направить их на движение огромных кусочков непослушного базальта. Каменные куски сталкивались друг с другом, как настоящие гиганты, решившие померяться собственными силами. Задевая друг друга, базальтовые гиганты не лишались грубой формы, от них лишь сыпались мелки крошки, которые подобно своим старшим братьям образовывали круг, опоясовываший пространство между ними.
Элементы вулканической природы никак не хотели соединяться друг с другом: словно, чуждые друг другу создания, дети земли.
Для этого требовалась настоящая грубая сила, которой обладает горный мастер, день изо дня работающий с этим сложным космическим материалом.
Наконец, непокорные куски базальта почувствовали схожесть своей природы. Базальт словно был покрыт некрасивого вида зелёной плёнкой: он чем-то немного напоминал плесень.
Схожесть, но не идентичность
….Кусочки базальта не отказывались от своей грубой, формы, данной им от космоса: да и сам Естрог не стремился к совершенству формы….
Когда кусочки базальта сложились, Естрог, как гончар, взял в руки кусочки базальта, начиная лепить их, как маленькие дети лепят пластилин.
«Он создаёт планету!» – я понял замысел юноши. И, действительно: куски базальта медленно, но верно проникали друг друга, образуя некое подобие шара. Появившаяся на месте базальта точка, медленно, набирая жизнь, росла: вместе с тем, словно весь космос замер в ожидании. И замер, не случайно: рождалась новая жизнь. Современные люди так, так не правы, когда говорят, что в космосе не того, что могло бы даже слегка удивить человека. Они думают, что и так всё прекрасное создано уже ими. Как они ошибаются…
Наконец, маленькая планета родилась: она начала своё лёгкое движение вокруг своей оси: очень неуверенно, будто детёныш жирафа, делающий свои первые шаги. У этого дитя, нет матери, но есть отец, восхищающийся своим творением и вот, он, рядом с ней. Естрог обнял маленькую планету к своей обожженной груди. Казалось, маленькое дитя могло залечить самые больные не только физические, но и душевные раны…
Возникшая планета была мертвенно-серой: не единого яркого пятнышка. Естрог, судя по его выражению лица, не был удивлён, но опечален, что его творения сторонились даже звёзды: последние, ярко сверкнув, покинули место, которое заняла маленькая, но гордая планета. Естрог раскрыл свои ладони и воспользовался своим умением создавать стихию. Он решил призвать на помощь первородный, чистый огонь. Пламя, пока находилось в его руках, было послушным, тихо потрескивало, изрыгая тёплые искры, не причинявшие боли. Юноша осторожно поднёс огонь к своёму хрупкому созданию. И тут, человека поразил своим страшным оружием его же память. Естрог вспомнил, как потерял рано свою жену и сына, которых окружил своим пламенем, чистым пламенем любви. Другой огонь, природный, обладавший огромной силой, всё разрушил. Разрушил дом, но самое главное, разрушил его любовь и настоящий покой. Он же, оставил разбитую память, доводящую до судорог, потери сознания.
…. Огонь заключил в свои, пламенные, разрушительные объятия крохотную планету. У планет нет голоса: они не разговаривают, не общаются между собой. Но будь голос у этой крохотной планеты, страшно представить до каких глубин космоса мог дойти её крик. Крик не умирающего создания: огонь не мог уничтожить его, но обезобразить.
Стоявшая теперь рядом с Егростом, Юнона прекратила свою бесконечную песню. Она положила свою руку на мужское плечо, не успокаивая, не умиротворяя, но говоря без слов: она рядом, восхищена его творением, он не один.
Настал мой черёд творения. Я громко воскликнул: мой соперник не обернулся, продолжая смотреть на огонь, который не имел сил заставить исчезнуть. Богиня взглянула на мои, мокрые от слёз глаз, но говорящие об одном:
– я знаю, что делать
Богиня вскинула руки и призвала газовые пары, шедшие из щелей колец Сатурна. Они лёгким потоком направлялись ко мне, постепенно меняясь и превращаясь… в крылья! Как и в первый раз, они нашли своё пристанище у моего тела. Я, подобно древнегреческому Икару вспорхнул и в мгновение ока, оказался с Юноной и Егростом.
– Всё можно изменить, изменить к лучшему – прошептал я и в моей голове пронёсся поток самый светлых воспоминаний.
… В доме я нахожу свой старый, детский велосипед… Моя родители держат меня, чтобы я свалился с него кубарем…
… Собравшись вместе, я с друзьями клянусь в верности нашей дружбе…
Я протягиваю свои руки к звёздам и шепчу им: друзья, она должна жить!
Звёзды не дают мне ответа, но загадочно засияв, они начали тускнеть на моих глазах: это было невероятно печально, но прекрасно!
Всё своё прекрасное сияние, которое им давали бушующие в звёздах газы и плазма, звёзды добровольно отдавали, потихоньку умирая, но рождая вновь космическую красоту.
«Ветер» – прошептали мои губы
Звёздный ветер, особенно у звёзд покрупнее, массивнее, уносил их жизнь, но он спасал маленькую планету, только родившуюся, но горящую в страшном, беспощадном огне. Мощные потоки, нёсшие в себе живительную силу, обрушились на мощь огня, начинавшего яростно клокотать.
Пламя сдавалось, оно не могло сопротивляться другой, невероятно сильной стихии, силе всего космоса, сосредоточенной в космосе. Пламя утихло, но память о боли, причинённой им, осталась.
Планета приобрела пепельный цвет, но её красота нисколько не угасла.
Не погибли и звёзды, их свечение продолжало украшать космос…
– Спасибо, тебе! Я не смог спасти своё творение, я проиграл… – промолвил Егрост, его голос звучал одиноко, как в пустыне.
– Ты смог создать великую вещь, своё дитя. Твоя память об ужасных событиях, которые с тобой случились, сделал тебе больно, но не сломала, ты не бросил своё творение, это достойно уважения – чуть дрожащим голосом промолвил я.
– Никто не проиграл, проигравших в этой игре нет – мелодичным голосом произнесла Юнона. Ты, Егрост, можешь остаться в космосе и продолжать творить – ты доказал, что в тебе есть жизнь, настоящая жизнь творца.
И ты, мой мальчик можешь остаться в космосе, ты продемонстрировал великую силу, силу созидания, побеждающего природное разрушение.
– Благодарю тебя, великая богиня! Но мне, здесь не место, среди великих – произнёс Егрост
– Нет, оставайся Егрост, дай жизни внутри тебя вновь проснуться – сказал я.
Егрост задумался и тихо произнёс: «да, я так и сделаю». В этот момент я направил звёзды к телу своего не соперника, а настоящего друга. Они вместились в него и превратили в прекрасное созвездие. Прежде чем, окончательно покинуть нас голос Егроста спросил, что будет с его дитя.
– Оно будет в безопасности. Могучий Марс приглядит за ним, твоё дитя будет связано с ним до конца вечности. Твою планету мы Егрост кивнул и слился с космосом.
– Великолепно! Как мы его назовём? – спросила богиня с неподдельным интересом.
– Геркулес – ответил я твёрдым голосом. Богиня кивнула, согласившись со мной.
– А ты, мой милый друг? – улыбнулась Юнона
– Я пойду за тобой – промолвил я. Богиня взяла меня за руку. Мы не растворились в космосе – мы стали его частью.
Я дома….
