КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Вспышка справа! [Альба Тенгра Джез] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Альба Джез Вспышка справа!

– Сколько нужно психологов, чтобы поменять одну лампочку?

– Один, если лампочка готова меняться.

– А сколько капитанов нужно космическому кораблю, чтобы он добрался до места назначения?

– Если корабль нормальный и маршрут отлажен, то одного вполне хватит.

Хименес сидит у штурвала на капитанском мостике. Вопреки заезженным стереотипам, в космических кораблях не делают широкое лобовое стекло на носу, чтобы смотреть на бескрайние просторы Вселенной, загадывать желания на каждую гаснущую звезду и делать романтичные фотографии на фоне звезды-гиганта.

Зачем, скажите пожалуйста, видеть бесконечное пространство? Чтобы объезжать астероиды, переключаясь на вторую передачу? Притормаживать, чтобы пропустить бабушку, переходящую горизонт событий? Чтобы не сбить выбегающего из туманности оленя?

Не те скорости, чтобы полагаться на рефлексы. Все передвижение по космосу регулируется искусственным интеллектом, а окружающие объекты отображаются на радарах и многочисленных экранах: это дает лучшее понимание и расположения, и формы, и скорости всех окружающих объектов. Глазами такое не померяешь, умом не определишь. По крайней мере, обычным человеческим.

– Вот помнишь, сыр с дырками был, маасдам, кажется? Интересный феномен, не правда ли? Чем больше дырок, тем меньше сыра.

– Так, стало быть, если купить больше сыра, то и дырок станет больше. А, значит, чем больше сыра, тем меньше сыра. Логично?

– Логично.

– Не нужно развивать привычку говорить с собой.

Хименес вздыхает и отводит взгляд от экрана, на котором бескрайнее черное пространство бороздят зеленые модели небесных тел, попадающие в радиус действия навигатора.

– После пересечения Гринвичского меридиана, поверните направо, – повторил он за голосом навигатора в своих воспоминаниях о тех временах, когда учился водить космический корабль. Первые летающие учебные машины не покидали пределы атмосферы. Это была промежуточная ступень между симуляцией полета в виртуальной реальности и настоящим кораблем. Он летал преимущественно над океаном.

Эскадрилья космических кораблей движется в направлении реализации своей миссии: транспортировке людей на Анакреон, планету, пригодную для жизни. Десятки тысяч человек пребывают в анабиотическом сне. Среди них два «запасных» капитана: третий бодрствует, сейчас это Хименес. Смена два месяца, затем вахта передается следующему.

Предполагается, что при таком чередовании, к моменту прибытия на Анакреон, каждый капитан состарится на 10 лет. А корабль будет под постоянным присмотром.

На случай экстренных ситуаций, среди пассажиров разместились десять курсантов, способных сменить любого капитана. Скорее всего, их помощь не потребуется: технические трудности исключены, здоровье каждого управляющего надежно проверено много раз.

– Знаешь, я, пожалуй, не буду оставлять привычку говорить с собой. Я тут подумал, идея о вахтовых работах – отвратительная. Где были психологи, когда поступило это предложение? Да, пара месяцев в одиночестве – это ерунда, но у нас по паре месяцев десять лет накопится. У каждого. Это жестоко.

– Но, с другой стороны, сдавая вахту, я общаюсь с коллегами. И, в конце концов, психологи были. Их тесты определили мое психическое состояние, а также комфортный для выполнения данной деятельности уровень интроверсии.

– И между тем, я говорю сам с собой, потому что в этой холодном скучном космосе нет ни одной твари, с которой можно было бы побеседовать.

– Возможно, если бы была, я бы избегал ее.

– Но в таком случае у меня был бы выбор, что немаловажно.

– По приезду на Анакреон, размороженные психологи займутся стабилизацией психического состояния говорящих с собой капитанов.

– Через сколько там лет? Через два?

– Я бы многое отдал, чтобы поговорить с кем-то.

– Я думаю, самое время начать бросать говорить с собой.

– Да, пожалуй, отрепетирую, как буду говорить с кем-то другим. Хотя, – Хименес замолкает, задумавшись, – Это же ничем не отличается от того, что я делаю сейчас.

Сигнал будильника напоминает о распорядке дня. Капитан погружается в насущные задачи. Проверяет показатели здоровья, состояние состава воздуха и мозговой ритм пребывающих в анабиозе пассажиров. Фиксирую положение в пространстве, относительно светил, относительно других кораблей эскадрильи, относительно заданного и просчитанного маршрута. Проверяет исправность бесконечного количества систем. Все безупречно.

Следующий сигнал будильника отправляет его размяться. Хименес без энтузиазма бредет в спортивный зал, облачается в насыщенный датчиками костюм. Выбирает программу и делает шаг в спортивный террариум. Выдвигается магнитный крепеж, состыкуется с соответствующей зоной костюма и поднимает капитана над землей. Хименес опускает на глаза шлем виртуальной реальности. Следующий час его болтает под различными углами, пока костюм осуществляет стимуляцию его мышц низкочастотным током. Разумеется, не в случайном порядке: он выбрал программу серфинга. Перед его глазами гребень волны, которую очень реалистично ощущает его тело, претерпевающее соразмерную картинке тряску и своевременные напряжения всех задействованных мышц.

Программа завершается неожиданно. Так происходит всегда и у всех: реалистичность симуляции затягивает, пользователь ощущает запах океана, вода попадает ему в глаза, как вдруг голос в голове говорит: «Сеанс завершен». И в глазах темнеет, и интуитивно происходит глубокий судорожный вдох, и руки сами тянутся к глазам, чтобы снять очки и опомниться.

Когда магнитный крепеж опускает Хименеса на пол, он подходит к дисплею и настраивает его, чтобы за пять минут до завершения сеанса приятный голос предупреждал о времени. Это невероятно раздражает, когда ты погружен в симуляцию, но зато возвращение происходит как-то мягче. А, может, нет. Хименес постоянно то включает, то выключает эту функцию.

Хименес снимает свой насквозь мокрый от пота костюм, бросает в урну, которая мигом затягивает добычу в систему очищения. К тому моменту, как он выходит из душа, костюм уже постиранный, продезинфицированный, высушенный и поглаженный, аккуратно висит над урной для грязного белья.

Возвращаясь на капитанский мостик по белым, светлым, стерильным коридорам, Хименес думает, что, в сущности, было бы неплохо иметь лобовое стекло. Было бы здорово после пробуждения пить кофе, глядя на туманности. В этом замкнутом мирке может развиться клаустрофобия, и ничего, что он огромный и в нем еще несколько десятков тысяч человек.

– Какая ирония, в столь многолюдном месте ощущать одиночество и говорить с собой.

– Да ладно, даже когда люди были доступны, кое-кто писал целые книги про одиночество в толпе.

Хименес со вздохом садится на свое место.

Корабль по форме напоминает яйцо. Он может расправить свои паруса, плотно прилегающие к корпусу, и на световой тяге развивать невероятную скорость. С расправленными парусами, его форма напоминает каплю. Парусную каплю.

Эскадрилья из сотни яйцеобразных кораблей аккуратным построением идет к своей цели. На борту кораблей суммарно три миллиона человек, за вычетом капитанов. Три миллиона человек, которые приняли решение покинуть Землю.

Что-то изменилось на планете. Что-то, что не удавалось проверить никакими приборами, ни взвесить, ни увидеть, и именно поэтому долгие годы это игнорировалось. Однако, изменение развивалось. Сперва незаметно, но постепенно усиливаясь, это «что-то» стало не просто ярко выражено, а неотвратимо. Те, кто раньше списывали странные эффекты на погоду, магнитные бури, умонастроения и уровень стресса в мире, в какой-то момент больше не смогли закрывать глаза на очевидное.

Мир изменился. Люди в нем стали восприимчивее. Последствия любых действий стали приходить быстрее, а ощущаться – практически сразу.

Это не было физическим явлением. Это чувствовалось. Главным образом, сознанием людей. Они не смогли больше врать, скрывать то, что думают, игнорировать происходящее. Росла тревожность. Всплывали устрашающие факты. Обострялись психиатрические заболевания. Рушилось то, что было воздвигнуто против воли воздвигающих. Умирало то, что жило исключительно нечестным путем.

Сколько-то лет это казалось эпидемией невроза, в школах начали учить методам защиты от эмоционального выгорания. Затем профилактика психических расстройств постепенно вытеснила рекламу со всех каналов телевидения. К тому времени, реклама уже сильно изменилась, прекратив стимулировать чувства и раскачивать на выгодное производителю решение – она стала просто констатацией фактов. Однако, и такая она постепенно стала не нужна. Все больше людей научались отделять навязанное от истинного, все реже удавалось внушить какую бы то ни было важность.

Спустя еще некоторое время, общество очевидно поделилось на две части: одна комфортно ощущала себя в простом, бесхитростном мире, легко управляя своими чувствами, строя отношения друг с другом конструктивно и рационально, интуитивно ощущая, что им подходит, а что – нет.

А другая часть страдала. Навыки управления эмоциями не давались им. Застарелые предубеждения и ложные истины вгрызлись в их существо, вытеснив личность. И эти заблуждения, глубоко пустившие корни в их души, не так-то просто было выкорчевать. Остающаяся на их месте дыра казалась несовместимой с жизнью. Их одолевали тревоги и беспокойства, вспышки ярости и состояния бессилия. Они ничего не могли с ними поделать. Каждый миг их существования был пыткой. То, что раньше они использовали в построении отношений, больше не работало. То, что они говорили, чтобы произвести нужное впечатление, оказывалось пустым звуком. То, во имя чего они трудились, не приносило результатов независимо от вложенных усилий, и они не понимали, почему. Что бы они ни делали, это не вызывало никаких теплых чувств.

Сплошной тупик. Глядя, как их братья и сестры получают желаемое по щелчку пальцев, они не могли понять, почему у них так не получается и как теперь жить в этом мире, чтобы снова приносило результаты то, что раньше работало у них или их родителей, что делать, чтобы тоже получать все по щелчку.

Не ядерная война, не глобальное потепление, не загрязнение планеты в итоге сделали существование большей части населения Земли невозможным.

Люди стали невыносимы сами для себя.

И, что особенно прискорбно, от этого состояния невозможно было уйти.

Такого числа самоубийств мир еще не видел. В какой-то год, во многих городах их число достигло 9% населения.

Так было решено всех желающих вывезти на другую планету, пригодную для жизни.

Оставить чистую, гостеприимную, добрую Землю, с такими же людьми на ней. И улететь в поисках подходящего места для своего мятежного духа.

Никто не знал, сработает ли это. Возможно, нет: переезды между странами не давали эффекта. Возможно, да: ходили слухи, что причина массовых изменений – Квантовый Переход, который связывали именно с планетой Земля.

К спасению утопающих в своих внутренних противоречиях, охотно подключились те, кто уже успешно балансировали на гребне волны своей внутренней удачи. Они всегда охотно подключались: создавали группы поддержки, записывали лекции о самоконтроле, учили дыхательным практикам и медитациям. Но не все люди оказались обучаемы.

Подходящая планета нашлась как-то сама, причем в таком месте, где ее должны бы были заметить уже давно. Как будто случайно попавшая в слепое пятно всей аппаратуры множество раз, сейчас она соизволила открыться. Как будто ждала подходящего момента.

Эскадрилья бесконечно надежных кораблей была создана на базе военной техники. Претерпев ряд модификаций, транспортные средства стали уютнее. Спустя некоторое время, корабли обзавелись еще и игровыми залами, спортивными площадками, элитными кофе-машинами и бог весть чем еще. Оставшиеся на Земле хотели дать больше заботы уезжающим навсегда.

Библиотеки кораблей вобрали в себя все труды, существующие на Земле. Наука, культура, искусство, история и религия были самым ценным после людей багажом на кораблях.

Однако, это все второстепенно. Самый ценный дар, преподнесенный напуганным, растерянным, запутавшимся и нестабильным людям – это безопасность. Разбалансированные сами по себе, пассажиры больше смерти боялись. Всего подряд. Возможных поломок, проблем с анабиозом, инопланетных вторжений, потери маршрута, высоты, чего угодно. Масло в огонь подливали старые фильмы, в которых всеми возможными путями издевались над космическими путешественниками.

Однако, в реальном мире АО «ЗАСЛОН» на Мировом космо-техническом форуме «ТЕХНО-2200» развеяло все сомнения колеблющихся.

Капсулы для анабиоза на глазах у публики подвергали и воздействию температуры, превышающей температуру Солнца, и обрабатывали радиацией, и погружали на дно Марианской Скважины, пробуренной на дне Марианской Впадины и почти удваивающей ее глубину. После всех издевательств, из многострадальческой капсулы вышел один из работавших над ее созданием ученых и сладко потянулся, как после долгого сна.

Один из яйцеобразных кораблей подвергли обстрелу из всех существующих на Земле орудий, что, кстати, включили в программу утилизации военной мощи, но никакие силы не смогли его повредить.

Сколько раз гоняли программисты все встроенные в техническое обеспечение программы – уму непостижимо. Ошибок не было. Даже намеков на ошибки не было.

Итак, успокоенные, насколько это возможно, неуравновешенные до крайности, нестабильные и страдающие без видимых на то причин будущие пассажиры, начали собираться.

Для получения вожделенного билета, требовалось продемонстрировать справку о ежедневном приеме мощных психиатрических препаратов на протяжении более чем двадцати лет, а также полностью завалить все психологические тесты на владение собой.

Сбор заявок продлился пару лет. Сколько происходило скандалов, судебных разбирательств и истерик в ходе него – не сосчитать. Однако, никакие слезы, взятки и даже угрозы не помогли получить билет тем, кто имел хотя бы крошечный шанс перестроиться в новом мире.

Улетели только те, кто не имел другого выхода.

Их провожала толпа облаченных в белое людей. Они улыбались, глядя вслед уходящим с открытым сердцем, и если кто-то из них проронил несколько слезинок, то скорее от счастья – за возможности, которые откроются перед собратьями на Анакреоне, планете с водой и воздухом, обладающей подходящей для земных растений почвой и готовой раскрыть любой потенциал, который вложит в нее рука человека.

Сотня белых яйцеобразных кораблей оторвались от земли, не поднимая пыли. Тысячи белых воздушных шариков отпустили в воздух провожающие в их честь. С пожеланием легкого пути, исполнения задуманного, претворением в жизнь нового начала.

И вот, большая часть пути пройдена. Хименес стоит перед капсулой своего напарника Джабара. Смотрит через стекло на его спящее лицо. Спокойное, умиротворенное.

Надо сказать, психическое состояние капитанов корабля в начале пути не отличалось благополучием, но по мере отдаления от Земли становилось все стабильнее.

Хименес вспоминает, как стоял на краю крыши, когда комиссия, выбирающая капитанов для полета на Анакреон, проверяла его тест на владение собой. Он твердо решил, если наберет больше 0 баллов, покончит с собой. Конечно, решимость его то приходила, то уходила, так что не известно, чем бы кончилось дело.

К этому времени, он уже десять лет не мог устроиться на работу, ежедневно отправляя резюме, бессонными ночами выполняя любую работу, чтобы добыть денег на антидепрессанты и транквилизаторы, и неистово повторяя важные темы из робототехники, которые должны бы были пригодиться ему в карьере. К счастью, тест на владение собой Хименес завалил, как и хотел, и на радости он сперва расцеловал десяток случайных прохожих, затем подрался с кем-то, кто не разделил его чувств и до утра плакал, беспокоясь, что не справится с повышением квалификации, которое научит его управлять кораблем.

Сейчас от тех состояний осталась только ноющая тоска.

Хименес с улыбкой вспоминает времена, когда можно было зарегистрироваться на сайте знакомств. Написать какую-то глупость, выслать непристойную фотографию, посмотреть реакцию. Кто-то закатывал истерики и писал простыни возмущённых текстов, кто-то с интересом просил еще. Независимо от пола, и тех, и тех хватало. Сейчас в сайтах смысла нет. Те, кто на Земле, умеют знакомиться и без этого. Те, кто на кораблях, спят.

Хименес проверяет общую эскадрильную почту. Отчеты, отчеты, отчеты. У всех все работает идеально. Ничего удивительного, «ЗАСЛОН» делал.

Так проходит день за днем. Небесные светила проплывают мимо корабля. Гаснут и загораются звезды. Анакреон становится все ближе. Ничего не происходит, как в любой день любой вахты Хименеса, как, впрочем, и его сменщиков Джабара и Рауля.

Но на двадцать седьмой день кое-что произошло.

Хименес лежал на полу, глядя в потолок. Как вдруг вспышка света на несколько секунд поглотила пространство. Яркость была такова, что все исчезло. Все тени, все цвета, все контуры.

Хименес поднялся с пола, озираясь и не видя ничего. Его глаза не болели. Он на ощупь бросился к панели управления.

Когда его пальцы коснулись клавиатуры, вспышка погасла так же, как появилась.

Корабль был цел. Как будто просто на него посветил фонарь, такой мощный, что даже сквозь стены просвечивает.

Многочисленные мониторы строчили тревожные сообщения. Полностью исчезла связь с другими кораблями эскадрильи.

– Прием, кто-то слышит меня? – Хименес отправил сообщение сразу всем, но оно никуда не отправилось.

Корабль начал стремительно приближаться к фиолетовой планете, по орбите которой проходил в этот момент.

– Прием, – повторил Хименес и запустил экстренное пробуждение коллег.

Корабль уже не приближался к фиолетовой планете, а падал на нее.

Хименес переключился на ручное управление. Но словно бы некая сила отобрала инициативу у мастерски отлаженных программ, оспорив просчитанный маршрут и не посчитавшись с мнением капитана.

– Что происходит, где мы? – Спросил появившийся за его спиной Рауль, вышедший из анабиоза.

– Мы падаем на неназванную планету, – ответил ему Хименес, – И я ничего не могу с этим поделать.

– Что значит не могу? – Рауль рывком выдернул коллегу из-за штурвала и занял его место. Хименес теперь уже вместе с Джабаром стояли перед панелью управления, глядя на цифры, отображающие уменьшающееся до поверхности планеты расстояние.

– Что за чертовщина, я ничего не могу поделать! – воскликнул Рауль, – Как будто что-то тащит корабль куда хочет!

– Попробуем распахнуть паруса, – решает Джабар.

Все трое занимают свои места и совершают самую большую ошибку из всех, которые можно совершить, когда падаешь на неназванную планету, преодолевая сопротивление воздуха.

Лишив корабль обтекаемой формы, капитаны сразу же добились поломки всех парусов. Теперь они могли не только видеть снижающуюся высоту в цифрах, но и ощущать возрастающую турбулентность.

– Где эскадрилья? – переходит на крик Рауль.

– Не известно, – отвечает Хименес, глядя обреченно на показатели здоровья тридцати тысяч спящих пассажиров.

– Что произошло, Хименес? – уже откровенно вопит Рауль.

– Произошла вспышка света, сразу после которой исчезла связь с эскадрильей, а затем возможность управлять кораблем. Я разбудил вас через две минуты после нее, – говорит Хименес, глядя на уменьшающееся расстояние до планеты, – Сейчас все случится.

Команда не могла видеть, как корабль прошел через несколько слоев газа различной плотности, заставив некоторые из них на некоторое время склеиться. Не видели Земляне, что стало с косяком воздушных медуз, которым не повезло оказаться на их пути. Не знали они, как выглядели земли, к которым стремительно приближается их разогретый трением о воздух аппарат.

Удар.

Мощная волна разбросала почву на много километров вокруг.

Остатки парусов с размаху обрушились на выжженную землю, смешиваясь с расплавленной рудой и мгновенно застывая причудливыми сталагмитами, учащающимися ближе к кораблю, будто железного ежа размазало по поверхности кратера.

Рауль и Джабар оторвали лица от клавиатуры, к которым их припечатало от толчка. Хименес, который не пристегнул ремень, с размаху врезался в главный экран. Однако, ни его лицо, ни устройство не пострадали, лишь остался отпечаток потной от волнения физиономии поверх суетливо замелькавших цифр.

– Мы живы? – удивленно спросил Рауль.

– Естественно, ты же был на форуме? – говорит Джабар, – Хименес, что с пассажирами?

– Все в норме. Все живы. Но мы отрезаны от внешнего мира, связи нет, – Хименес перебирает разные вкладки на своем экране, выискивая хоть какие-то признаки жизни, – Ничто не мешает сигналу, он просто теряется, как будто адресата нет.

– Он должен перестроиться и найти эскадрилью, где бы они ни были, – возражает Рауль.

– Вот именно поэтому я и говорю, как будто адресата нет. Не находит.

– Я свяжусь с Землей, – говорит Джабар, но почти сразу осекается, – Гм. Да. Та же история.

– Взлететь мы тоже не можем, генераторы энергии рассчитаны на один запуск, после чего отделяются от корабля.

– Немного деформированы дальние отсеки, но это мелочи. Не стоило раскрывать паруса, – говорит Рауль.

– Это не важно, нам все равно не улететь отсюда, – примирительно отвечает Хименес.

– Надо подумать, – вздыхает Джабар, – Мы на какой-то планете. Воздух нам не подходит. Улететь мы не можем, потому что у нас нет генераторов энергии. Позвать на помощь не получится, потому что все сигналы не находят адресата. Что же нам делать?

– Смотрите, – Хименес показывает результаты анализа поверхности планеты, которые нашли различные формы жизни, – На нас с края кратера смотрит какой-то гуманоид.

– Да, да. Допустим, мы поймем, что мешает сигналу. Нам понадобится модифицировать наш транслятор. Как мы это сделаем? Из каких запчастей? Чьими силами? – рассуждает Рауль.

– Ну, у нас есть несколько технарей на борту, но уровень у них, разумеется, недостаточный, чтобы изобретать новые технологии, им бы существующие воспроизвести, – говорит Джабар.

– Сами мы точно не справимся. Судя по гравитации, куда реальнее воссоздать генераторы энергии и починить паруса, тут мы найдем достаточно познаний, даже, наверное, не потребуется никого будить. Однако, из чего делать генераторы? У нас, кажется, нет на корабле переносного завода по изготовлению космических кораблей и их комплектующих, верно?

– Там много гуманоидов, – говорит Хименес, – На людей похожи.

Капитаны переглянулись.

– Выйдем познакомиться? – говорит Джабар.

Облачившись в скафандры, троица поднялась на поверхность, используя люк для выброса токсичных газов. Система фильтрации воздуха способна очень много раз сделать из выдоха новый вдох, но в ходе ее работы иногда накапливаются остаточные вещества.

Осмотрев окрестности, земляне оказались впечатлены. Конца и края проделанному в поверхности планеты кратеру было не видать. Дым от сожженных растений еще не рассеялся, легкий смог эффектно висел под фиолетовым небом. Местами еще не остыла расплавившаяся руда.

Края кратера все еще горели.

Над их головами по небу бродили неоновые разводы, отдаленно напоминающие северное сияние. Такой эффект давали соединившиеся от их вторжения слои газа различной плотности, когда вступали во взаимодействие. В их союзе рождалось электричество, причудливо расползающееся по небу некоторое время.

Полукруглый фрагмент корабля высовывался из земли, большая же его часть скрылась от посторонних глаз.

– Глубоко. Как мы проделали такой кратер? – сказал Рауль.

– Порода пористая. Еще не все на этой планете изучено, но между слоями земли тут большие расстояния. Похоже на торт «Наполеон», – говорит Хименес, осматриваясь, – Интересные всполохи света на небе, вы видели?

– В какой стороне инопланетяне? – торопит его Рауль.

– Вон там, – показывает Хименес, – И это мы для них инопланетяне понаехавшие.

На силе антигравитационных ранцев, капитаны направились к краю кратера. Остроконечные остатки парусов торчали из земли, в них совершенно не угадывались конструкции, которыми они когда-то были. Испещряющие каждый клочок земли ближе к кораблю, они постепенно становились все реже и реже. Пока не исчезали вовсе, давая вдоволь налюбоваться выжженной почвой, пеплом и, наконец, догорающими травами на краю нанесенной планете раны.

На почтительном расстоянии от кратера стояли обескураженные гуманоиды.

Капитаны приземлились в непосредственной близости от ненамеренно учиненного ими бедствия.

– Люди, а не гуманоиды, – говорит Хименес, – Похожи. Намного крупнее, немного другая форма черепа, но похожи.

– Смотри, у них есть орудия труда, – кивает Рауль на приборы в руках людей.

– Нормальный человеческий арбалет, а не орудие труда, – поправляет его Хименес, – Смотри, какие у них грудные клетки широкие. А ведь кислорода у них больше, чем у нас.

– Зато азота маловато, – добавляет Джабар.

– Я смотрю на их кольчугу, и вот о чем думаю, – говорит Рауль, – Что, если мы научим их воспроизводить наши технологии? Будем учить до тех пор, пока они не смогут починить нашу связь. Или сделать генераторы.

Люди безымянной планеты стоят поодаль, смотрят настороженно на низкие фигуры с круглыми блестящими головами. Однако, их оружие опущено.

– Это займет несколько десятков веков, тебе не кажется? – возражает ему Джабар.

– Отнюдь. У нас вся библиотека Земли. Мы просто проведем их за ручку по готовым схемам. От их средневековья до наших дней, шаг за шагом.

– Это имеет смысл, – говорит Хименес и пытается задумчиво потереть подбородок, но ударяется рукой о стекло шлема, – Этот костюм такой невесомый, я и забыл, что я в скафандре.

Рауль делает шаг навстречу людям. Они наблюдают за ним настороженно.

– Они могут быть агрессивны, – предупреждает Джабар.

– Скафандр сделан теми же, кем и корабль, его не пробить, – говорит Рауль и делает еще пару шагов. Люди переминаются с ноги на ногу, но остаются на месте.

– Знаешь, я надеюсь, что у нас получится обойтись без этого. Наверняка нас уже ищут. Я думаю, связь вернется, – неуверенно говорит Хименес.

Рауль остановился в нескольких шагах от людей, встал в расслабленной позе и стал ждать.

– Нам тоже подойти или что? – спрашивает Джабар.

Люди о чем-то переговариваются на непонятном языке.

– Как хотите. Я вспомнил, что говорят психологи про отношения. Между нами десять шагов. Я делаю пять. Остальные пять пусть делают они, – отвечает Рауль.

– Ты сделал немного побольше, сразу после того, как пролетел несколько километров на антигравитационном ранце, но да ладно, сойдет за жест доброй воли, – говорит Джабар и подходит, чтобы встать рядом с Раулем.

Хименес со вздохом присоединяется.

– Не нравится мне это. Вот стал бы ты подходить, если бы понимал, что пришельцы собираются тебя под свои нужды оприходовать?

– Мы не знаем, о чем они переговариваются. Может, они того же хотят.

Земляне замолкают. Люди еще некоторое время переговариваются. Смотрят на космонавтов с недоверием и непониманием. Наконец, взгляд одного из жителей неназванной планеты фокусируется на лице Рауля: только сейчас он увидел, что в шлеме есть лицо. Местный человек указывает остальным, что разглядел живое существо в диковинном костюме. Все толпой подходят. Земляне напрягаются скорее интуитивно, умом им понятно, что против скафандра ничего невозможно поделать силами этих созданий.

– Ну вот, есть контакт, – говорит Рауль, пока люди ощупывают и простукивают его шлем, – Я правда, рассчитывал на рукопожатие, или букет цветов, как в «Людях в черном», но можно и так.

– Я надеюсь, что мы сумеем разобраться как-то по-другому, – говорит Хименес, пока его поднимают и слегка подбрасывают, как будто оценивая вес.

И в этот момент невзначай вспоминает, как думал, что готов многое отдать, чтобы поговорить с кем-то.

«Осторожно, мечты могут осуществиться», – подумал Хименес, глядя в глаза бородатому человеку со странной формой черепа.

Однако, показатели интроверсии Хименеса полностью отражали действительность: это приключение насытило его в полной мере. Сейчас ему хотелось бы провести пару месяцев в одиночестве.