Мовсес Оганян
Кандидат
Я не знаю, зачем мне просыпаться, поэтому долго лежу с открытыми глазами. Вместо будильника мой сон прервало жужжание робота-пылесоса, который запускается по таймеру каждый день в 8 часов утра. Не понимаю, зачем мне чистые полы в жизни без смысла, но пусть работает. Хоть что-то у меня будет в порядке. Может вообще не вставать сегодня с постели? Что изменится в мире, если я решу не вставать? Ах да, его не станет.
Я всё-таки поднимаюсь после того, как кровать начинает вибрировать, в неё встроен так называемый датчик пробуждения, который я ласково зову палачом блаженства. Если лежать на кровати после 8:05, то она начинает причинять дискомфорт всё сильнее с каждой минутой. Выбора нет, придётся вставать. Первым делом, поднявшись на ноги, я от души пинаю табличку с надписью “АО “ЗАСЛОН”” на кровати. Мой ежедневный ритуал. Эта надпись украшает абсолютно всё в моём жилище от тостера до пульта управления ядерными боеголовками. В этом весь я – мастер на все руки, могу поджарить планету также легко, как кусок хлеба.
Душ. Зубы. Бритва. Я стараюсь реже смотреть в зеркало, пока бруски жёсткой чёрной щетины тонут в сливе раковины. Холодильник. Кофе. Может чай? Кофе. Тост. Хрустящий, нужно побольше масла. Интересно, если я всё-таки запущу ракету, поверхность Земли будет такой же шершавой и сухой? Нужно меньше думать о таком, пожалуй, сломаю тостер.
Я всё же утыкаюсь взглядом в зеркало после завтрака. Я в отличной физической форме, регулярно тренируюсь, несмотря на изоляцию, благо у меня под рукой есть всё необходимое. Турник, брусья, набор гантелей и большая, тяжеленная груша, впившаяся в потолок металлическим крюком. Она принимает на себя всю мою ярость, когда мне это нужно. Да, со мной такое случается, несмотря на то, что на отборе меня признали самым уравновешенным кандидатом. Может 14 лет назад я и правда был таким, но сейчас вряд ли бы меня вообще выбрали.
Я внимательно изучаю своё лицо в отражении. Кажется, в нём больше нет ни капли жизни. Мои зелёные глаза поблекли, щёки впали, несмотря на то, что питаюсь я нормально, из-за этого нос кажется слишком большим, а лицо страдальческим. Волосы всегда коротко стрижены, на нашей орбите пока что нет барбершопа. Как и парков, кино, пабов и концертных залов. Зато у меня есть все фильмы, сериалы, ток-шоу, мультфильмы, книги, комиксы, песни и клипы, выпущенные до 2060 года. Именно в этом счастливом году планета выплюнула меня в тягучую бесконечность космоса. Точнее не планета, а люди, которые решили, что так будет лучше. Если ещё конкретнее, то я так решил и отдал годы жизни сложнейшему отбору для самой важной миссии – быть на страже человечества.
Люди безумны. С начала времён мы отличаемся легковнушаемым разумом, сумасшедшим эго, искажающим реальность, и нездоровой тягой к насилию. Мы думали, что чем прогрессивнее будет человечество, тем более развитым оно станет. Нет, не стало. Война 21 века отличалась от войны 20 века только тем, что её смотрели в прямом эфире. И, конечно же, горячо обсуждали. Родные люди ругались из-за того, что читали новости об одних и тех же событиях из разных источников. Казалось, что интернет, доступность информации и свобода слова должны были работать на истину, но в умелых руках они стали инструментами, с помощью которых правду замуровали под землёй. Когда человечество было всего в одном шаге от ядерной катастрофы, страх породил благоразумие, и люди наконец поняли, что пора что-то менять, они наконец смогли договориться и жить в мире. Это произошло в 2054 году.
Пару лет всё было на самом деле хорошо. Но сущность некоторых существ, которых мне не хочется причислять к людскому роду, противится миру, они начали подтачивать устоявшуюся систему. Чтобы не допустить очередную войну, люди пошли на крайние меры. Из всего населения отобрали четырёх человек, которых запустили в космос и дали управление ядерным оружием. Международный совет решил, что это будет гарантом безопасности, так как теперь нарушение закона давало право одному из четверых, ответственному за зону полностью стереть её с лица Земли. Был составлен строгий свод правил, нарушение которых влекло за собой абсолютное уничтожение. С тех пор на Земле воцарился безусловным мир.
Я снова утопаю в мыслях, а ведь уже пора работать. Моя зона – это Евразия. У меня есть доступ абсолютно ко всем камерам, а автоматические алгоритмы отслеживают применение оружия и прочие преступления. Вот и вся моя работа – следить за тем, чтобы не было нарушений, если они есть, то оценить степень их тяжести, а если какой-то сектор не справляется с контролем уровня опасности, то уничтожить его. Без колебаний. И не важно, сколько мирных людей погибнет и какой вред я нанесу экологии. Мне так ни разу и не пришлось применять оружие, иногда я даже думал, что это сраный розыгрыш, и всё человечество ухохатывается, глядя в прямом эфире, как я брожу из угла в угол и пинаю свою кровать. Но эти мысли смело волной взрыва, который устроил один из моих коллег. В Австралии начались народные волнения, правительство не смогло их удержать, и началась гражданская война. Продлилась она недолго, так как ответственный за эту зону вовремя нажал кнопку. Бум! И нет больше Австралии. Никаких больше кенгуру, расходимся, тут не на что смотреть. Смотреть и правда было не на что, континент был полностью уничтожен. Может именно после этого, я засомневался в своём выборе. Хватит ли у меня духа убить миллионы людей одним щелчком? Я не хотел это выяснять.
Нас называли куарты – четверть по латыни. Мы не были знакомы между собой и не могли ни с кем контактировать. На Земле осталась моя любимая девушка. Мы познакомились с ней в лаборатории, в которой меня готовили к миссии, и наслаждались нашей тайной связью, пока не настал час обменять мою жизнь на спокойствие в мире. Она с пониманием отнеслась к тому, что я не стал оставаться на Земле ради неё, и дала мне обещание, что утопит чувства ко мне в море полноценной, счастливой жизни.
Я и не подозревал, что такое скука, пока не провёл 14 лет в полном одиночестве. Если ваша работа кажется скучной, попробуйте посидеть и посмотреть в окно 10 часов подряд. Только у меня вместо окон были камеры, которые сканировали каждый метр континента. Но ничего не происходило. В первые 2 года я пристально следил за работой полиции, за статистикой преступлений и важными мероприятиями. Боязнь совершить ошибку отгоняла прочь мой сон, заставляя меня сутками погружаться в мониторы, пока я не доходил до полного истощения. Вдруг именно в момент, когда я закрою глаза, мир рухнет? Нет. Ничего подобного. Максимум, что я обнаружил за все годы работы – это пара мелких краж и несколько драк. После “Австралийского инцидента” – так люди предпочли назвать уничтожение континента безжалостными ракетами – ни у кого даже в мыслях не было нарушать закон. А от тех, кто решался на преступление, люди довольно быстро избавлялись сами. Под прицелом смертельного оружия почти все они смогли усмирить свои пороки.
Достойно ли человечество жизни как вид? Интересно, что думают остальные куарты по этому поводу. Было бы неплохо собраться всем, устроить небольшой корпоратив, выпить, может поиграть в крокодила
1. Просто немного побыть живыми людьми. Может кто-нибудь бы загадал ядерную катастрофу, а другому пришлось бы её показывать.
Я включил Игру престолов
2 фоном и сел за рабочий монитор. Сегодня был день выборов президента Франции. Пока на экране телевизора казнили вымышленного короля, на моих мониторах происходили выборы настоящего. При отсутствии живого общения приходится самому создавать иронию. Всё шло спокойно до безумия. Никто даже не пытался подтасовать результаты, люди в очереди вели себя спокойно и дружелюбно. Скука смертная. В одной серии Игры престолов теперь убивают больше людей, чем за год на всей планете. Кажется, я становлюсь настоящим маньяком, раз думаю о таком. Разумно ли, что именно я имею право применить оружие массового уничтожения?
Старушка на экране ковыляла к цифровой панели для голосования. Когда она наконец дошла до неё, спустя вечность или две, то начала непонимающе оглядываться по сторонам и трогать панель. Спустя минуту бесполезных попыток, к ней подошёл молодой человек и, взяв её за руку, приложил палец к сканеру отпечатков. Забавно, что она фактически живёт в несвязных пятиминутных отрывках своей жизни, зачастую не понимая, что вообще происходит вокруг, но всё равно имеет право голосовать.
Гражданская война в Австралии началась как раз из-за нового способа подсчёта голосов. Сразу после ввода терминалов для избирателей, оказалось, что прежние результаты несколько расходились с действительностью. Примерно в 6 раз. Отпечаток пальца, который моментально обрабатывался системой, подделать намного сложнее, чем бюллетень с подписью. Правящая партия постаралась сразу же свернуть проект, сославшись на сбой в работе терминалов, но было слишком поздно. Недовольство, годами зревшее в людях, выплеснулось на улицы зажигательной смесью из кристально чистой ненависти и надежды на достойное будущее. Люди были правы, они всего лишь хотели справедливости. Но… Бум! И нет больше Австралии. Неважно, кто был прав и почему. Те, кто разложились на атомы, больше не имеют права голоса, ни один терминал их не учтёт.
Я никак не могу сосредоточиться. Сегодня я чувствую себя хуже, чем обычно. Есть ли какая-то причина или стоит уже признать, что моя личность закончилась? Меня хватило на 14 лет, не знаю, хороший ли это результат. Осталось решить, влачить ли дальше жалкое существование или в следующий раз, когда буду брить шею, вогнать себе лезвие в горло, да поглубже. Чтобы мои иссохшие капли крови стали красочным посланием для людей, которые доберутся до моей станции. Не берите на себя слишком много, скорее всего вы не выдержите. Но ещё один вопрос кипел открытой раной в моём сознании. Тихо уйти одному или прихватить с собой целый континент? Чики-брики-пальчик-выкинь…
Лёгкий толчок привёл меня в чувство. Станция периодически качалась, чтобы у человека на посту не было чувства, будто он висит в пустом пространстве. На мониторе люди мирно голосовали, я проверил область вокруг здания мэрии, где всё это происходило, и отвернулся от экрана. Может ещё раз позавтракать? Объесться сладким так, чтобы это стало моей главной проблемой. Я усмехнулся. Голод не кастрировать, он вечно будет моим спутником. Игра престолов была намного интереснее реальности, но я всё же поглядывал на монитор. Всё происходило очень медленно. Внезапно экран на секунду погас – это было странно, оборудование всегда работало безупречно. Когда изображение вернулось, в верхнем правом углу появилось небольшое чёрное окно с текстом. Что за чертовщина. Я приблизился к экрану, чтобы понять, что это – программная ошибка или что-то с монитором.
– Михаил, ты не сможешь ответить, но внимательно прочитай всё, что я напишу.
Я тупо уставился в монитор, не в силах отвести взгляд. Какого хрена. Что происходит.
– Тебя обманули. Мир на грани войны.
Я нажал на кнопку перезагрузки так сильно, что она захрустела. Может от грязных мыслей о человечестве мои мозги закипели и остудили себя порцией галлюцинаций. Да и что это может значить. “Тебя обманули. Мир на грани войны”. Бред какой-то. Система успешно перезапустилась, и я вновь наблюдал на экране безжизненные выборы президента. Никаких чёрных окон и анонимных информаторов. Я встал и налил себе воды. Думай. Связь с планетой односторонняя – это сделали осознанно, чтобы никто не мог повлиять на куартов. Лишь раз в месяц с нами связывался куратор, он хотя бы немного разбавлял одиночество. Я поймал себя на мысли, что мне страшно подходить к монитору. Вдруг там будет написано что-то важное. Глупость. Или нет? Мне захотелось упереться лицом в противоположном от экрана углу, чтобы больше ничего не видеть.
Несколько минут я провёл в ступоре, от напряжения разболелась голова. Я пил воду, пока меня не начало тошнить. От звука звонка я чуть не подпрыгнул. Сегодня я не жду звонка от куратора, а кроме него связаться со мной никто не может. Я почувствовал, как окружающий мир расплывается вокруг меня. Не упрекайте меня в излишней чувствительности, когда 14 лет каждое мельчайшее событие было по плану, любое отклонение воспринимается как катастрофа. Я потерял сознание всего на секунду, но именно это дало мне силы подойти к компьютеру и ответить на звонок.
– Михаил, привет! Как твои дела?
Я молчал.
– Ты меня слышишь? – куратор сразу же занервничала.
За мной приглядывала красивая девушка по имени Ева. Она всегда использовала видеосвязь, широко улыбалась и старалась зарядить эмоциями нашу банальную болтовню. Её голубые глаза даже через камеру поражали своей чистотой и резко контрастировали с густыми чёрными волосами, которые всегда были небрежно распущены. Мне было стыдно за сумасшедшее влечение, которое я испытывал к ней. Звука её голоса было достаточно, чтобы моё сердце пустилось в танец, а кровь стала быстрее течь по венам. Иногда я возбуждался, просто глядя на то, как она улыбается. Я мечтал прикоснуться к её манящим, чувственным губам и белоснежной коже. Я проводил долгие часы, фантазируя о том, какой интересной была бы моя служба, если бы дежурить можно было парами, и частенько мои дневные мысли перетекали в бурные сновидения.
– Михаил!
– Я здесь.
– Всё в порядке?
– А у тебя?
Она замялась. Мы впервые отклонились от дежурного сценария, в котором мои дела хорошо, и совсем нет мыслей об уничтожении человечества.
– У меня всё в порядке, спасибо, что спросил, – ответила Ева.
Я только сейчас обратил внимание, что её камера выключена, но продолжал молчать.
– Как у тебя дела? – спросила Ева.
– Почему ты сегодня не включила камеру?
– Что-то с компьютером, видеосвязь не работает, – сказала Ева, но её дрожащий голос шепнул мне, что есть другая причина.
– Сегодня странный день, слишком многое происходит впервые.
– О чём ты говоришь?
Как же сложно пытаться вывести кого-то на чистую воду, когда ты фактически изолирован от людей, я чувствовал себя ребёнком, пытаясь нащупать истину в разговоре, но у меня нет выбора, я должен это сделать.
– Не бери в голову, – бросил я, пытаясь сдержать мой гудящий от напряжения голос. – Как дела в мире?
– О, всё отлично! Всё мирно и тихо, как всегда. Это благодаря тебе, ты ведь знаешь?
– Да.
– Так… Ты не рассказал, как у тебя дела? – Ева ещё раз попыталась пробиться ко мне.
Я очень хотел сбросить звонок и сломать компьютер, чтобы больше никто не мог со мной связаться. Я не хотел думать и что-то решать. Я завидовал себе вчерашнему – беззаботному стражу, который находился на грани психоза. Я бы с радостью вернулся к терзавшим меня мыслям о человечестве.
– Михаил? Ты меня слышишь?
– Да. У меня всё хорошо.
– Ты какой-то странный сегодня…
Ева хотела что-то добавить, но я перебил.
– Ты тоже, Ева. Расскажи, что тебя тревожит.
На несколько секунд воцарилась абсолютная тишина. Я не услышал ни одного нервного вздоха, но был уверен, что она в замешательстве.
– Ничего, Михаил. Просто устала, много работы.
Мой экран моргнул и на секунду, всего на одну грёбаную секунду выскочило знакомое чёрное окно в том же месте. “Не верь ей”. У меня перехватило дыхание. “Я покажу”. Щёлк. На мониторе появилось изображение с экрана Евы, и, кажется, она была не в курсе, что камера включилась. Она выглядела ужасно, страх свёл мышцы на её лице и сделал его уродливым, пугающим. Чья-то безжалостная рука жёстко сжимала её шею сзади. Человек за кадром ударил её по лицу. Судя по тому, что я ничего не услышал, микрофон был выключен. Связь прервалась, но изображение осталось. Я увидел, как Еву ещё несколько раз ударили по лицу, она упала и попыталась убежать. Пистолет сверкнул холодным металлом и нацелился в её спину. Выстрел. Агония. Она ещё пытается ползти. Ещё один выстрел. Ещё, ещё и ещё. Она не шевелится. Её светлый пиджак медленно пропитывается кровью. Я отвернулся от экрана, а, когда смог повернуться обратно, изображение уже пропало.
Моя грудная клетка стала эпицентром землетрясения, я боялся, что сердце разорвётся на части от скорости, с которой оно сокращалось. Что делать? На экране появился запрос о восстановлении связи. Я машинально нажал “Принять”, и звонок возобновился.
– Меня зовут Константин, я руководитель Евы. Ей нездоровится, и я отпустил её домой, – сказал незнакомый, неприятный голос.
Прежде чем ответить, мне нужно было унять дрожь, которая сотрясала моё тело. Ноги непроизвольно сокращались из-за огромной дозы адреналина, растекающейся по моему телу. Если бы не он, я бы уже потерял сознание.
– Приятно познакомиться, Константин, – выдавил я.
– Перейду сразу к делу. Мы поймали хакера, который пытался пробиться через систему безопасности твоей станции. Ты заметил что-то необычное сегодня?
Я обдумывал, что сказать.
– Мы в любом случае узнаем правду, его сейчас допрашивают.
“Всё ещё допрашивают или уже стреляют в спину?” чуть не выпалил я.
– Ничего.
– Хорошо, Михаил. До связи.
На этом всё. Оцепенение. Ступор. Знает ли он, что хакеру удалось со мной связаться? Что он сделает, если узнает, что я его обманул? Я обладал наивысшей степенью власти, но сейчас испытывал страх. Больше всего пугала неизвестность. У меня было недостаточно информации, чтобы сделать выводы. Возможно хакер проник в систему и показал мне страшный ролик, чтобы спровоцировать. Или может он хотел что-то сообщить, а сейчас его пытает убийца Евы. Мои мозги опять закипели.
Я бросился к компьютеру и стал беспорядочно просматривать камеры. Всё было спокойно. Кажется, я теряю связь с реальностью. Я начал думать, что мне всё это показалось: и видео с убийством Евы и сообщения от неизвестного. Меня точно обманывают, но вот кто именно? Константин, хакер или может я сам? Думай, Миша, думай…
Связаться со станцией было невозможно, единственной точкой соприкосновения были камеры. Может никто не взламывал связь? Хакер мог дополнить изображение с камеры, чтобы передать мне послание. Я решил проследить за камерой, при просмотре которой я в первый раз увидел сообщение. Я нашёл другую камеру, которая была направлена в нужную мне зону и ускорил видео, чтобы скорее найти ответы. Люди замельтешили на экране. Стоп. Немного назад. Парень в неприметной серой форме и тёмных очках, закрывающих большую часть лица, подошёл к камере и начал копаться в ней. Он не суетился, делал всё медленно, как раз так, как нужно, если не хочешь привлекать к себе внимания. Кажется, что он даже здоровался с проходящими мимо людьми, а с некоторыми болтал, как со старыми знакомыми. В какой-то момент он обернулся и помахал рукой кому-то за кадром.
Стоп. Увеличить. Ещё крупнее. Я дышал, как марафонец на финише. Парень в форме всё время стоял одним боком к камере, но, когда он повернулся, чтобы помахать, я увидел татуировку в виде змеи, оплетающей всю его руку. Она начиналась с скрученного на плече хвоста змеи и заканчивалась хищно раскрытой пастью на ребре ладони. Как только я запустил видео дальше, он повернулся и больше никогда не демонстрировал свою сторону с татуировкой. Закончив, возиться с камерой, человек в форме ушёл.
Звук оповещения отвлёк меня от просмотра. Я выдохнул и закрыл глаза. Мне нужна была передышка, прежде чем смотреть на экран, на котором вряд ли будет что-то хорошее. Но сейчас я уже хоть что-то знал, неизвестность потихоньку сдавала позиции. На уже знакомом месте располагалось всё то же безжизненно чёрное окно.
– Они убили Еву, потому что она хотела раскрыть тебе правду. Они заменили изображение с камер, чтобы ты не видел преступлений и не мог навести порядок в своей зоне. Сейчас я покажу тебе настоящий мир.
Мне было противно читать. Я ощущал, как змеиный яд сочится из каждой буквы. Спустя несколько секунд, на моём мониторе развернулось видео ужасающих событий, и всё моё сознание перевернулось. Грабежи, насилие, убийства, голод, коррупция, зависимость, нищета, рабство, дискриминация, похищения, химические катастрофы и финансовые кризисы. Война. Всё это пронеслось безумным торнадо по моей зоне. А я был слеп все эти годы. Рука машинально потянулась к кнопке запуска. Мои глаза наполнились слезами, и я стиснул челюсти. Прямиком в мой мозг транслировали концентрированное страдание. Я должен был положить ему конец. На экране словно в ответ на мои мысли появилась надпись: “Если ты сейчас не остановишь это, то пострадает весь мир. Они отправили наёмников, чтобы ликвидировать тебя, времени нет”.
Я будто в трансе откинул защитную крышку с кнопки. Столб огня разгорелся в моей груди, когда я коснулся кнопки. Я почувствовал, как она мягко поддаётся моему нажатию и закрыл глаза. Мой указательный палец всё глубже вдавливал смертоносную кнопку. Она в один момент стала туже. Ещё одна ступень защиты, я должен приложить большое усилие, чтобы продолжить. Сердце колотилось, как бешеное. Я глубоко вздохнул и собрался с силами, чтобы сравнять кнопку с поверхностью панели. Оставались считанные миллиметры до уничтожения зоны, когда одна мысль кольнула меня прямиком в остатки разума. Я резко одёрнул руку, придя в себя. Именно этого они хотят от меня. Хотят, чтобы я всё уничтожил. Змея. Змеиный яд. Почему я про него подумал, когда читал сообщение? Я не первый раз видел эту татуировку, вот почему образ отпечатался в моём сознании.
Я лихорадочно думал и копался в памяти в поисках неуловимого ощущения, которое остановило меня в шаге от запуска ракет. Вспомнил. Записи всего, что происходило на экране компьютера сохранялись в памяти. Я дрожащими руками открыл видео убийства Евы. Вновь ужаснулся жестокости, с которой его совершили, но в этот раз не отводил взгляд. Я увидел, как убийца Евы подошёл к её компьютеру после выстрела. Он был в костюме с длинными рукавами, но они засучились, когда он потянулся, чтобы отключить камеру. На ребре его ладони была видна часть татуировки. Это была голова змеи. Меня ошеломило. Оглушило. Поразило молнией. Как ещё описать состояние, когда глаза пытаются выпрыгнуть из орбит, а челюсть падает вниз, будто весит тонну?
Человек, подключившийся к камере, и есть убийца Евы. Я был уверен в том, что видел Константина, если, конечно, это его настоящее имя. Интуиция отмела все остальные варианты с совпадением татуировки или участием подельников. Хладнокровие и уверенность, с которыми он общался с людьми вокруг, пока копался в камере, были ровно такими же непоколебимыми, как и безжалостность, с которой он стрелял в спину беззащитной женщине.
Он смог подключиться к камере на избирательном участке и передал мне сообщение. Точно также появилось изображение во время разговора с Евой. Он ведь был на месте и мог также передать мне сообщение через камеру, а потом включить её и показать, как убивает Еву. Но зачем?
Чтобы вывести меня из равновесия и заставить нажать на кнопку. Моё сердце замедлило ход. Я стал думать яснее. Кадры с камер, которые он показал мне, были подделкой. Теперь я в этом не сомневался. Нет никакой войны. Это была террористическая атака моего сознания. Кто бы он ни был, он хотел, чтобы я сделал всю грязную работу. Я рассмеялся – это типичная постстрессовая реакция человека. Смех расслабляет мышцы и насыщает кровь кислородом. Я думал об этом, отгоняя мысли о том, что чуть не уничтожил столько людей, что не смог бы сосчитать. Я был готов думать о чём угодно, только не об этом.
Звонок. Меня передёрнуло и дыхание уже привычно сбилось. Соберись, нечего бояться. Я нажал на приём, не взглянув, кто выходит со мной на связь.
– Михаил, здравствуй. Ты в порядке? Мы перехватили сообщения и видео, которые отправили тебе с Земли, и поймали тех, кто это сделал.
Боже. Как приятно было слышать этот голос. Я поднял глаза на монитор и вскочил с кресла. Ева. Она в порядке. Её убийство тоже было фальшивкой.
– Ева, ты жива! – захлёбываясь от радости, крикнул я.
– Да. Я в порядке. Не представляю, через что ты прошёл. Это настоящий кошмар, – обычно размеренная речь Евы была сбивчивой и торопливой. – Мы должны были раньше с этим разобраться. Прости, Михаил.
– Ничего страшного. Всё под контролем. Я справился.
– Я всегда верила в тебя! Ты настоящий герой!
– Ева, что всё-таки произошло?
– С таким уровнем подготовки мы ещё не сталкивались. Человек, который отправлял тебе сообщения и видео, является членом группировки “Апофис”. Их символ – это змей, сеющий хаос. Мы ещё выясняем детали, но у них было очень мощное оборудование и лучшие хакеры. Они нашли брешь в нашей системе и использовали её, чтобы надавить на тебя.
Я широко улыбался, довольный тем, что смог противостоять целой группировке специально подготовленных маньяков.
– Он… Говор… Ещё не всех… Но… – связь прерывалась, а лицо Евы исказилось помехами.
– Ева, ты пропадаешь, мы что вернулись в двухтысячные? – пошутил я.
– Сейчас нормально слышно? – спросила Ева, я кивнул, и она продолжила. – Они где-то достали образец моего голоса и имитировали его, чтобы сбить тебя с толку. Девушку, которая прикидывалась мной, на самом деле убили. Михаил, они настоящие психопаты. Да, что же происходит!
Связь опять ухудшилась, я увидел, как трясутся стены в офисе Евы. Она бросила взгляд в окно, её глаза округлились от испуга.
– Что там у вас? – спросил я.
Ева побежала к окну. Изображение сильно тряхнуло, но дело было не в связи. Я увидел, как стены покрылись трещинами. Ева вернулась, испуг на её лице сменился диким ужасом.
– Что случилось?! – крикнул я.
– Они… остальные куарты… они запустили ракеты… Три четверти мира уже уничтожено.
Невесомость. Вот как я себя ощущал. Будто вокруг меня нет ничего живого. И сам я не живой человек, а лишь частица материи, лишённая чувств.
– Михаил! Они нажали на грёбаные кнопки! Все разом! – в исступлении кричала Ева.
Я хотел бы не понимать смысл этих слов. Хотел бы вырезать участок мозга, отвечающий за восприятие. 3 взрыва в разных зонах одновременно означали, что остаткам человечества осталось жить от силы несколько часов. Связь с Евой окончательно пропала. Я включил камеры и увидел, как планета ответила на безумные залпы человеческой ненависти. Землетрясения, цунами, ураганы и извержения вулканов начались сразу во всех возможных местах моей зоны. Прямо передо мной разворачивался закат человечества. Я видел, что с космодромов взлетали наспех подготовленные шаттлы, а на улицы хлынула безумная человеческая масса.
Достаточно. Я схватил кресло и швырнул его в компьютер. Я орал, как сумасшедший, и снова, и снова тараня прикреплённый к столу монитор, пока он не сорвался вниз. Я отшвырнул кресло и стал рубить стол своими кулаками. Уже через несколько секунд всё вокруг было в моей крови. Я, рыдая, скинул со стола остатки техники, перевёл дыхание и пошёл на кухню за ножом. Пару часов назад я сомневался в своём предназначении и размышлял о том, достойны ли люди существования, а теперь хочу лишь одного – чтобы холодная сталь забрала мою жизнь. Все мои старания были зря! Боль бессмысленного беспросветного одиночества порвала моё сердце, а осознание того, что больше никто и никогда не сможет его нарушить уничтожило разум. Осталось добить мою жалкую оболочку. Я схватил кухонный нож и без раздумий воткнул его себе в живот. Я не почувствовал боли, так что проделал это ещё несколько раз, пока не упал на пол. Лёжа на холодном полу, я всё ещё пытался ранить себя, но сил уже не хватало. Окровавленный нож выскользнул из моих ослабевших рук, дышать становилось всё труднее. Я почувствовал, как мир вокруг меня стал темнеть, и наконец-то позволил своим измученным глазам закрыться навсегда.
– Он точно ничего не вспомнит, Константин?
– Я это гарантирую, – отчеканил мужчина в белом халате. – Мы довели технологию до совершенства перед тем, как опробовать её на кандидате.
Ева провела пальцами по капсуле, в которой лежал Михаил. Она была похожа на прозрачный гроб, украшенный световыми лентами, со всех сторон к ней примыкали десятки проводов и датчиков, а на экране отображались показатели погружённого в иную реальность Михаила.
– Значит, ты уверен, что проект “Заслон” готов к реализации?
– Да. Ева, тебе не о чем переживать.
Константин взял её за руки. Голова змеи показалась на его ладони, когда он поднял их скрепленные руки к груди.
– Это исторический момент. Мы наконец-то нашли человека, который сможет стать единым стражем. В симуляции ему казалось, что он уже 14 лет провёл в одиночестве, и он всё равно смог распознать обман и сделать правильный выбор! Большая часть претендентов выдерживала не больше 3 лет, а самые стойкие в конце всё-таки нажимали на кнопку. А его реакция, когда он увидел, как погибает человечество?
– Это было ужасно…
– Нет, Ева, это было прекрасно! Он без колебаний решил, что ему больше незачем жить! Терпеливый, сострадающий и сильный – он наш идеальный кандидат, – воскликнул Константин. – Я готов доверить ему планету.
– А его мысли о человечестве? Он же возненавидел людей.
– Дорогая моя, тьма скрыта в каждом из нас. Важно лишь то, как мы ей противостоим, – ответил Константин. – Он блестяще справился с задачей, и миссия будет занимать 10 лет, а не 14. За это время мы найдём нового достойного кандидата.
– Я понимаю, что тебе страшно, – сказал Константин, увидев, что Ева всё ещё колеблется – Мы работаем на благо человечества. Наш долг – как можно скорее отправить его на станцию. Всё уже готово. Он готов.
Ева кивнула. Константин ушёл раздавать указания, и она осталась наедине с капсулой. Они так долго работали над проектом, и вот настал час воплотить его в жизнь. Михаил мирно спал, датчики фиксировали только его беззаботное дыхание. Никаких внутренних терзаний или тяжёлого выбора. Всё это впереди, а сейчас ему нужно набраться сил перед запуском. Ева нажала на кнопку, и капсула открылась. Она взяла Михаила за руку, поднесла её к губам и поцеловала. Долгие месяцы она наблюдала за тем, как он справляется с невыносимыми тестами и бесконечными симуляциями. Никто не мог выдержать подобное. Никто кроме него. Едва заметный след помады на ладони был для него посланием, что ему есть к кому возвращаться. Пора было прощаться.
– Я буду ждать тебя, мой герой… – шепнула Ева, крепко сжав на прощание руку Михаила, и закрыла капсулу.
Говорить с кем-то или работать дальше не было сил, поэтому она, не говоря ни слова, вышла из лаборатории и пошла к выходу. Константин наблюдал за ней.
– Вот он, недостающий элемент, – усмехнулся он. – Если не ради человечества, то ради неё он точно сделает всё, чтобы выполнить миссию и вернуться.
Примечания
1
Крокодил – игра, смысл которой заключается в том, что игроки должны угадать загаданное слово, которое один из них показывает жестами без использования слов.
(обратно)2
Игра престолов – американский телесериал в жанре фэнтези, основанный на цикле романов «Песнь льда и огня» Джорджа Р. Р. Мартина.
(обратно)Оглавление
*** Примечания ***
