На подпевках [Константин Родионович Мазин] (fb2) читать онлайн

Константин Мазин На подпевках

Трасса. Часть 1.

Жёлтые фонари освещают маленький участок дороги. Сзади виднеется неосвещённая лесополоса, преимущественно из хвойных ёлок и сосен. Спереди указатель на поворот в дачный кооператив повышенной комфортности. Всего пара километров отделяет шумный и грязный город, с таким уютным пригородом, где расположились, в своих домах люди, заработавшие чуть больше остальных. Им приелись небоскрёбы-новостройки, уходящие в высоту к облакам и пятиэтажные, маленькие и уродливые здания, построенные в третьей четверти прошлого века. От их домов не веет всей той грустью ушедшей эпохи. К этим людям не доберётся массовость, их личный поворот проезжают лишь дачники и путешественники, катящие по объездной, куда-то по своим земским делам.

Тишина. Дорога в одну сторону, трасса в другую, разделение прямой белой линией, которую автолюбители называют «сплошной». Грузовик выезжает, направляется в сторону от города, куда-то туда, в место, где нужен груз. Внушительные фары указывают путь, лобовое стекло увешано забавными вывесками и фреской с надписью «Николай». Навстречу ему едет машинка на последнем издыхании. Это далеко не первый её хозяин. Если бы транспорт умел бы мечтать, его мечта была бы только о своей скорейшей смерти или спокойной пенсии на выставке раритетных автомобилей. Потёртая красная краска, старые потрёпанные жизнью летние шины с новыми дисками, фары, работающие в пол силы, иногда отрубающиеся на секунду при недостатке питания, кресло водителя с правой стороны. Эту машинку когда-то привезли с островов Японии предприимчивые граждане уже почившей страны, точнее, сменившей название.

Водитель легковушки выключает дальний свет, повторяя жест дальнобойщика, едущего навстречу. Для него поездка в такой темноте видимо редкость, раз он не произвёл действие автоматически и потратил лишние мгновения для команды своим рукам. Секунда и ему навстречу промчится огромная куча металла, которая выведет из предсонного состояния не только ярким светом, но и страшным громким гулом-звуком. Кондиционер не работает, только окошко впускает холодный ночной воздух июня, добавляя в поездку немного морозной свежести.

Бум. Металлический удар. Но сначала противный звук торможения, скрежета шин об асфальт, еле различимые крики и секунда молчания перед ударом. Бум. Звук удара кулаком об руку. Звук удара по груше. Звук, который всегда один и тот же. Различие лишь в громкости. Как минимум, для человеческого уха, оглушённого сильной звуковой волной.

Дальнобойщик умчался куда-то вдаль, хоть и заметил столкновение в боковых зеркалах и услышал звук удара. Однако остановить огромную машину в один момент просто нельзя, особенно когда прилично разогнался. Также нехорошо оставлять огромную не объезжаемую махину на трассе без обочины, так и ещё одну аварию спровоцировать можно.

Остановил грузовик почти под фонарями, поднял рычаг, открыл дверь, слез, побежал, по пути не задумываясь о возможности угона его автомобиля, только толкнул дверь по привычке, чтобы последняя закрылась.

Дальнобойщик начал свою двухсотметровую пробежку после нескольких часов сидения и не мог двигаться быстрее. Тело, не особо ладящее со спортом, моментально устало из-за недостатка сна и такого приятного усыпляющего холода, учитывая, как жарко в машине. С непривычки посередине пути почувствовалось болезненное ощущение в стопе, отдало в сердце, но надо бежать…

Две машины лоб в лоб, почти лоб в лоб, слишком неровно. Пассажирская сторона старенькой праворульной японки и водительское место молодого и горячего немца поцеловались, причинив существенный вред друг другу. Водительское сиденье старушки и пассажирское место спорткара не пострадали. Почему ни одна машина не отклонилась в сторону при таком кривом ударе? То есть, даже фары с неразбитых сторон работают, никакого пожара, никаких плохих звуков от моторов: ничего. Лишь жёлтые фонари и неразбитые фары освещают этот странный угловатый краштест.

Мужичок добегает до пассажирской двери японки, пытается открыть её и терпит неудачу. Слишком сильно впечатало.

– Ёпт! – кричит напуганный водитель, когда оживает разбитая фара немца, слегка освещая не открываемое место. Там сидит девушка, с красивым, но напуганным лицом, гримаса страха осталась на увядшем лице.

Мужчина оббегает машину, открывает дверь водителя – удача. Рука дальнобойщика отправляется под чужой нос, улавливает тёплый воздух и слабенько ударяет по щеке, надеясь привести в чувство, как это делают в фильмах.

– Стоп. Спокойно! – водитель со стажем уже видел аварии и не раз, хотя сам (слава богу) не становился участником ДТП. И примерно, по рассказам коллег и друзей, осознаёт действия, необходимые к выполнению в подобной ситуации, – скорая! Телефон из кармана моментально перемещается в руки, так же быстро падает вниз из-за тряски тех самых рук, снова подбирается и после глубокого, но быстрого вдоха-выдоха, звонит за подмогой.

– Скорая. Объездная. Недалеко от Москвы. Вижу поворот на «Воробушки». Да, тут. Столкновение двух машин. Есть пострадавшие. Минимум трое. Имя? Моё? Николай. Да. Жду Вас.

Теперь он делает всё правильно. Нельзя вынимать людей из машин.… Нельзя делать то, в чём ты не разбираешься, иначе может стать только хуже. Вдруг он вынесет пассажира, у которого сломана шея и станет случайным участником убийства. Никакого пожара нет, просто стоячие куски из металла и резины, в прошлом развивавшие огромные скорости.

– Спокойно… Что я могу сделать ещё? – действительно сложный вопрос самому себе. Забавно, что когда люди пытаются сконцентрироваться, они говорят свои мысли вслух, хотя постоянно болтают со своим внутренним голосом.

– Другая! – говорит дальнобойщик, сильно ударивший себя по лбу.

Действительно. Водитель второго, более дорогого автомобиля, до сих пор не проверен. Вдруг, он жив и сможет оказать необходимую помощь. Или ему нужна незамедлительная помощь. Как всё сложно. Стоит потратить время с пользой. Или тот человек наоборот уже мёртв и не стоит тратить на него время…

– Иди нахер! – обращается водитель к своим плохим мыслям, пока бежит к водительскому креслу немецкого спорткара. Подошёл. Дёрнул за ручку. Снова замерцала фара японки, дав поток света.

– Зверь! – шокировано кричит мужичок.

Глава 1. 3ver.

Не видел никогда более сосредоточенного и профессионального человека, чем Лев «Пьяный» (Pyanyy).Его просто невозможно вывести из себя, это настоящий профессионал! Не знаю, зачем он выбрал столь скудный псевдоним, учитывая, что все русскоговорящие его просто дразнят пьяницей, хотя проблем с алкоголем у Лёвы никогда не было, лишь любовь к пианино.

( Константин BaSS для журнала «Катящиеся камни»)

– Нет, нет, нет! Зачем? Зачем? Зачем? – после звонка от менеджера это были его первые цензурные слова за день, оказавшиеся настоль громкими, что привели к болям в голове.

Уютная квартирка в центре города, обставленная словно в немом кино (чёрный цвет мешался с белым и серым, не оставляя других оттенков) издавала сегодня не похожие на себя звуки. Обычно, летом, из открытого настежь окна текла «интересная» музыка. Примерно полчаса, не прерываясь ни на секунду играла какая-то классическая мелодия, иногда зацикленная из-за своего маленького размера. Утренняя разминка пальцев постепенно заканчивалась. Дальше звуки могли быть самыми разными, от таких же приятных, как и классика, мелодий (но уже авторских), до криков отчаяния, постоянных прерываний, непроизвольных попаданий на другую клавишу и яростных ударов по инструменту. В такие дни Лев Пьяный (Вольнов в первом паспорте) творил.

– Что делать то?

Сегодня не день творчества с муками самокопания, сегодня не день лени, за который себя упрекнёшь в будущем, сегодня даже не день встреч или концертов. Сегодня день похмелья, слабой головной боли и сильной потери самоуважения. Почему он до сих пор находится дома, а не собирается и принимает всю вину на себя? Именно Лев убил человека. Он – убийца, а его лучший друг, подставленный Иудой, братом, лучшим другом – невиновен.

После пары глотков воды с цитрамоном разум слегка приходит в себя. Чувство вины немного уходит с уменьшением влияния алкоголя. Хотя мысли всё ещё болезненно проворачиваются в голове. Почему нельзя было допиться до потери памяти? Вот бы забыть, что вчера было, как страшный сон и не разгребать ту кучу фекалий, что удалось произвести за один вечер.

Ещё один звонок. Лев неохотно берёт трубку в руку, надеясь, что это очередной спам звонок с предложением о «квартире мечты», рекламе больницы для мужчин от сорока или клиники лечения глаз. На экране всего три буквы. Три буквы, которыми он проклинал себя и самобичевал. Те три буквы, что он ненавидит и с таким удовольствием говорит. «Аля» – девушка, во многом из-за которой он находится в глупой ситуации.

– Ало!

– Привет, (всхлип) ты дома? – звонит девушка с голосом, чуть отошедшим от плача, с именем из тех самых трёх букв, – можно заеду попозже? К Диме пока не пускают, а мне нужна поддержка…

КАК ХОЧЕТСЯ РУГАТЬСЯ МАТОМ! То ли от счастья, то ли от горя.

Не часто бывает, что планы срабатывают лучше, чем задумано, особенно, когда придумываются за пару минут. Чаще есть какой-то скелет, к которому крепятся все элементы, те, что можно просчитать и те, что остаются форс-мажорными. Если эти элементы не сильно меняют скелет, то всё хорошо – план удался. Если же изменения критичны, а последствия необратимы – всё очень плохо. В этот раз всё сработало лучше для Лёвы – скелет цел, но хуже для пары людей – с их скелетами явные проблемы.

– Да, приезжай. Мне тоже не мешает с кем-то поговорить.

– Спасибо. Большое спасибо, Лев. Скоро буду.

Она не часто звала его так. Лёва, львёнок и тому подобные наименования, что сильно бесили ещё с первого состава группы. Наверное, если бы она звала его по-другому, например…

Опять. Ещё один. Звонок. Неизвестный номер. Что же это за утро?

– Ало.

– Лев Пьяный?

– Да, – кто-бы это мог быть?

– Это Ваш адвокат Фалик Лазаревич. Не личный, а на вашу группу, имеется в виду. Пока занимаюсь Димой, – знакомый голос. Лазарь – имя человека, что сделал первый звонок за сегодня. Менеджер взял своего сынка на фиктивную должность (принимая во внимание факт того, что Лев никогда не знал о своём адвокате)? Как это на него похоже. Властный и скупой Лазарь с огромным эго, заставившим назвать сына Фалик. Имя прекрасное, но звучит несколько по-детски в сравнении с «великим» отцом.

– Отец вас уже учре…уведомлял, что Дмитрий находится в полиции после неудачной поездки.

– Для кого как, – тихо прошептал Лёва.

– Лев? Вы что-то сказали? Телефон не передал. Я звоню Вам, чтобы попросить Вас, – (ну давай уже к сути дела), – не могли бы Вы быть свидетелем Дмитрия. Он говорит, что был у Вас, а больше ничего не пом…знает.

– Дима всегда может на меня положиться. Я его лучший друг. Не надо для меня подбирать слова. Говорите как есть! Что нужно?

– Пока ничего. Только…

– Только?

– Дмитрий точно…Точно находился у Вас?

– Да. Я тоже с похмелья и слабо помню что происходило, – это всё наглая ложь. Забыться, к сожалению, не удалось.

– Спасибо, поговорим, если…когда Дмитрий будет в лучшем состоянии.

– До свидания, – пианист задумался над своими проблемами и не услышал это неосторожное «Если», брошенное адвокатом. Если бы это «Если» услышала бы Аля, любая девушка…да даже не девушка, а просто человек с чистым сознанием, был бы скандал.

– До…

Лев не дождался конца фразы и сбросил. Его в данный момент волновала только встреча.

Встреча из мечт… Мечт заставивших действовать не совсем по совести, а по своей собственной больной морали и оправдать которых в трезвом состоянии будет очень сложно.

Глава 2. Pianyy.

Именно я собрал первый состав группы и был её лидером, хотя и занимал место бас гитары. От меня не требовалось большого участия в производстве музыки (авторстве), временно… как я надеялся. Понимаете, когда группа молодая ей нужен менеджер, функции которого мне приходилось исполнять. Поэтому с приходом Лазаря, Зверь решил от меня избавиться. Хотя, у него были свои причины. Происходящие из его «ЭГО».

( Михаил I для журнала «Катящиеся камни»)

– Хорошо, Лев. Ещё раз.

– Но час уже подходит к концу.

– И что?

– За большее папа не платит.

– Ничего страшного, на пару минуток задержусь бесплатно, – говорил он, улыбаясь, убирая лист с нотами.

– Как же мне играть? Если вы убираете тетрадь?

– Что запомнил, то и играй. Если ошибёшься, то это уже твоё авторство.

Как его звали? Помню старое пианино «красный октябрь, ломающееся каждые пару месяцев, его запах лака и такой, кажется, естественный, для ребёнка, вид дерева. Помню вид из окна, в которое я смотрел, когда учитель отвлекался. Дети на площадке круглогодично играли на подобии поля в футбол. Бабушки щёлкали семечки и болтали, попутно не забывая кричать на своих внуков, то и дело, угрожая вернуться, домой раньше положенного. Смутно помню лицо, старое и доброе. И отчётливо слышу голос, мягкий и тёплый когда всё хорошо и громкий оглушающий бас, когда всё из рук вон. Только имя вылетело из головы. Как его звали? Ни отец, ни мать не помнят имени соседа, что жил в трёх домах от нашего и за небольшую плату преподавал детям музыку.

С этой постыдной мелочи и началась моя музыкальная карьера, вернее образование, ведущее к карьере. Музыкальная школа по началу, давалась слишком легко (из-за хорошей подготовки к ней от первого учителя), наверное, поэтому быстро надоела, но стала обязанностью, запасной карточкой в этом мире. Как минимум, так заявляли старшие. Наверное, мои родители существовали в своём мире. Обычно детям, наоборот, в запас ставят профессию, для которой необходимы минимальные знания, а также базовый набор рук и ног. Сантехники, повара, строители. Да, хорошего мастера своего дела днём с огнём не сыщешь, только не всем будет нужен такой мастер, учитывая, сколько будет стоить время такого работника. Так вот, музыка начала постепенно уходить на второй план. Вернее…Что ж. Сложно объяснить. Стихи. Наверное, каждый пытался писать их, подражая поэтам золотого века, с каждой новой попыткой осознавая, что получается у него не важно. Войти в чужую эпоху и встать наравне с теми проблемами и теми героями – невозможно. Вы точно проиграете в историзме, упустите посыл, поставите новые слова и изгоните те, что для вас кажутся глупыми и устарелыми.

Следует двигаться за временем. В наше время пишут стихи не для книг, пылящихся на полках, пока хозяйка не решит перечитать любимого автора в минуты покоя со стаканом вина. Они должны читаться на радио, по ним должны ставятся спектакли или петься песни, иначе – этот труд уйдёт в небытие. А мы, к сожалению, не можем быть как Ван Гог, что не прославлен при жизни. Нам хочется жить в богатстве и уюте, не занимаясь выживанием для каждой лишней строчки или мазка кисти.

Для потребителя книга со словами – труд одного человека (хотя и это ложь), всего одна сторона восприятия, не работающая у людей без фантазии. И это ограничение для прозы, а не для поэзии. Да, рифма не придаст интереса написанному, а лишь может добавить иной формат восприятия. Аудио формат (скорее формат постоянного повторения понравившихся строк). Какой-то человек лучше прочитает и поймёт четверостишие, а какой-то выслушает и поймёт с помощью своих ушек. Плюс, возможно, запомнит понравившуюся строфу, оставит её крутиться на языке и когда-нибудь, повторяя в сотый раз, придёт осознание мыслей автора. «А вот о чём он, типа в жизни не всё так просто. А наши стремления, когда мы их добиваемся, становятся бессмысленными. Фига – он умный! Оригинал! Дурак блин, такую хорошую песню-книгу-стих-фильм испортил!»

Когда ставится спектакль или снимается кино, работают уже десятки людей и буквы, написанные автором, не только его творчество и владение. Каждый член коллектива в ответе за конечный товар. Стихи должен рассказать каждый участник представления, способный произносить предложения без запинок. Это актёр, чей талант должен раскрывать не только себя, но и режиссёра, вместе с тем самым автором, что уже давно может и не жить на Земле. Именно эта смесь искусства привлекает большое количество зрителей. Ведь, очень просто найти одного гения, даже во всём мусоре книжных магазинов, что потихоньку заполняют интернет магазины, самиздат авторами, но… что если гениев будет пять? Десять? Или весь театр в один момент превратиться в то, чем и должен являться – сборищем талантливых людей, пришедших лишь для выражения своих мыслей, не задумывающихся о выручке (как минимум в начале). Создастся шедевр, который будут пытаться переигрывать, снимать ремейки и бесконечные продолжения, стремящиеся к повторению того самого шедевра, но уже исключительно из финансовых соображений.

Что ж. Я отвлёкся, хотя и представил чёткую картину «Пьяного» десятки лет назад. Мечтатель, пытающийся воплотить свои высокие творческие идеи. Наверное, поэтому, мы и сошлись с «I». Но это чуть позже.

– Спасибо за ваше участие в нашем подкасте. Радио 90 продолжит после рекламы.

Глава 3. Metal Lika.

Сейчас никто вообще не понимает, может, не помнит, почему Дима взял себе псевдоним «Зверь», так как мы сильно обновили фанатскую базу за минимальное время. Старые фаны уже не помнят, новые не знают… До этого мы пели весьма эксцентричные песни, отнюдь, не о любви. И под сегодняшней белой шевелюрой у Димы сейчас находится шрам от бутылки, удар от которой прилетел на одном из фестивалей в ходе драки.

(Лев Pianny для журнала «Катящиеся камни»)

Метал Лика. Тупой каламбур. На эту группу, когда-то равнялись Зверь, Ай, Басс и Пьяный, а теперь этот порядок букв – это событие изменило жизни. Девушку с именем Лика припечатало металлом, и ушлые газетчики со своими жёлтыми заголовками не придумали ничего лучше чем «Metal lika» или «Смерть Металлики от русской группы». Журналистика сильно деградирует, когда попадает в объятия цензуры и может лишь говорить про глупости, про жизни людей среднего заработка, не обращая внимания на богачей, которые и создали цензуру, которые и держат газету, которая обращает внимание на людей среднего заработка, игнорируя богачей держащих газету. Замкнутый круг журналистики, обречённый на провал.

Памятники, новые чёрные калитки и заброшенные места с дешёвыми деревянными крестами. Тишина, прерываемая тихим плачем и весёлым щебетанием птиц, не понимающих ужаса места, где им так уютно из-за кучи печенья и другой еды, что разбросаны по плитам могил.

Лев и Аля стояли поодаль от остальных членов похоронной процессии, наблюдая за плачущей матерью и отцом девушки. Возможно, им не стоило приходить, ведь люди, что стоят так близко к гробу – враги. Именно эти люди с грустными лицами хотят испортить жизнь Диме – лучшему другу Льва и мужу Али. Хотелось бы, чтобы эти люди были отвратительными и убогими, хотелось, чтобы они не страдали из-за своей потери, хотелось бы, чтобы они назвали большую цифру, за которую бы смирились с потерей дочери, что ж – хотелось бы, но всё не так. Люди, что сейчас страдают, потеряли ребёнка и хотят справедливости по закону. Хотят, чтобы человека, нанёсшего им травму, покарали по всей строгости, которую он и заслуживает. И это враги? Враги с нормальными желаниями и принципами? Человеческий мозг просто не может себе представить, что его враг – хороший человек. Ведь, если твой враг хороший, то ты какой? Плохой? Так же не может быть. Так ведь?

– Холодно сегодня, – сказала Аля для начала диалога. Ей требовалась эмоциональная поддержка, а парень, стоящий рядом молчал и также смотрел на чужое горе.

Они как будто повторяли сцену из голливудского фильма с похоронами. Все близкие стоят рядом, а враги или люди вне закона где-то около большого дуба, который почему-то стоит на кладбище. У каждого кладбища стоит огромный красивый дуб? Ладно. Это может быть другое дерево, не важно. Наши кладбища по сравнению с той картинкой очень сильно проигрывают по зрелищности.

– Да. Как ты?

Она взглянула ему в глаза, насмехаясь то ли над самим вопросом, то ли над Львёнком. Злость, в которой не был виноват глупый вопрос, распирала её. Захотелось наорать на всех, крикнуть о своём несчастии, заявить о боли, которую испытывает, но… Её любимый жив и здоров. Он сам виноват в несчастии. Правда ли её боль сильнее их? Нет. Нужно держать себя в руках, не демонстрировать свою грусть, ей нельзя. Она не смеет, ведь любые эмоции – насмешка над чужим горем. Не нашлось решения лучше, чем заплакать. Львёнок спустя секунду был схвачен в объятия, прикрывающие своё лицо от слёз.

Они смотрели на уродливые железные заборы, на бугор с кучей мусора и на свежую могилу девушки, у которой столпились родственники, а также родители парня из машины.

– Тихо, тихо, – он гладил её волосы, но почему-то не получал удовольствия.

Почему? Ведь всё это. Вся произошедшая ситуация произошла лишь чтобы гладить эти волосы. Как можно не получать удовольствия от действий, ради которых столько работал? Хотя… работал? Один вечер?

Глава 4. Вечер измен.

Конечно много. С момента смены жанра за Димой начала бегать куча девиц. До этого было несколько, но это так, искательницы приключений. И знаете, я никогда не оценивала себя на 9 или 10, и грудь маловата и губы не накачаны, да и не была я настолько отчаянна и развратна, как они. Не уверена, что подобрала то слово. Я имею в виду, что я бы никогда не согласилась, скажем, разделить своего партнёра с ещё кем-то. А они… Они были бы не против и втроём и вчетвером. И спасибо Диме, что он никогда не давал повода для моих переживаний.

( Аля Зверь (Мышина) для журнала «Дом и очаг»)

Тот вечер я проводил в своей уютной холостяцкой квартире, смотря сериал и подкрепляясь шоколадным мороженым. Чем больше времени прошло от периода суперславы, тем больше времени у тебя есть на себя. Кажется, что жизнь потихоньку заканчивается, когда становиться меньше работы, чем было раньше.

Внезапно, в дверь позвонили несколько раз очень импульсивно. Так звонят, когда произошло что-то невероятно плохое. Я сразу подумал, что забыл закрыть кран в ванной и на секунду был готов снимать в банке пятизначную сумму за чужой ремонт, но всё же решил не торопиться на улицу, и подойти к двери. За ней стоял Дима и продолжал звонить. Такому внезапному визиту ты обычно не рад, хотя чувство облегчения из-за отмены посещения банка прошло.

– Привет, – Дима быстро разулся и прошёл внутрь, даже не пожав руку.

– Привет. Ты чего-то хотел? – спросил я, проходя на кухню вслед за незваным гостем.

– Да, – начал он, открывая маленький ящик с алкогольными напитками, – нужно поговорить.

– Окей, – видимо, этот диалог ему сейчас очень нужен, или нужна поддержка – рассказывай.

– А можешь не осуждать? – спросил он, откупоривая бутылку виски для «Важных гостей».

– Сильнее чем сейчас? Дима, блин. Там открытая есть!

– Похер, новую тебе куплю. Короче слушай. Не знаю, что делать с Алей. Она опять меня подозревает, понимаешь? Каждый день, когда я задерживаюсь – она ревнует. Каждое моё интервью с девушкой (сделал жест рукой означающий 50 на 50 – оценка красоты интервьюерши) – она ревнует. И я устал говорить, что ничего нет, мне они не интересны – ей вообще плевать! Каждый раз этот конченый скандал. Каждый раз слёзы и крики, хотя ничего не было. Сука.

– А что ты хотел? – я тоже решил не отставать от друга, но всё же взял кружку, куда и налил открытое виски, после чего влил туда холодной газировки из холодильника известного мирового бренда, – ты думаешь, она не боится?

– Чего? Ничего не будет! – он явно понял мой намёк.

– Дим.

– Не будет!

– Дима! – повторил я второй раз, уже добавляя в слова немного грубый тон.

– Сук. Это была случайность, я очень много выпил. И при том, при том, я сразу пришёл и извинился. Хотя даже не помню, как провёл ночь.

– Ты провёл ночь, занимаясь сексом с фанаткой, – оторвавшись от кружки, скупо заметил я.

– Может быть. Может быть. Но… но этого больше не будет! Просто перепил. С кем не бывает?

– А ну да, извини. Сейчас же ты трезвенник и не пьёшь мой лучший виски из горла. Да?

– Сук. Думаешь, если перестану пить, ей будет легче?

– Не знаю. Честно. Не знаю. Мне точно будет легче, когда есть закрытая бутылка про запас.

– Да куплю, задрал. Надо будет попросить Лазаря записать к психологу и попытаться выкинуть нахер из жизни алкоголь.

– Для этого бутылку поставь на место.

– Да всё, уже открыл же. Прекрати.

– Я уже не про это. Раньше начнёшь – раньше получишь эффект.

– Не сейчас. Сегодня я хочу забыться, – Дима договорил фразу и сделал пару солидных глотков, после скорёжил лицо, побежал к холодильнику и сунул в рот первый попавшийся съедобный продукт. Им оказался сыр в нарезке. После прожевал и спросил – Чем занимался?

– Смотрел сериал, ел мороженое.

– Можно присоединюсь?

– Пожалуйста. В морозилке только ванильный пломбир.

– Отлично. Добавлю в список покупок к виски. Неплохой, кстати.

– Я знаю, спасибо, – с сарказмом добавил я, как будто, не догадывающийся о наполнении своего дома.

Мы сидели на диване в гостиной, смотря телевизор. Это место никогда не было особо уютным. В уголке стоял компьютер с тремя мониторами, чуть левее, ближе к телевизору, находился синтезатор. Слева дивана, напротив компьютера стояли другие инструменты, которые часто были необходимы для понимания звучания. Я, честно признаюсь, плохо играю на гитарах, но имею пару штук и могу иногда поэкспериментировать и услышать новую для себя музыку. Помню, как в центре комнаты ещё стояла барабанная установка. Она… Что с ней стало? Ах, да. Её забрали ребята из местной школы, освободив место.

Сериал быстро наскучил нам обоим. Возможно, сыграл алкоголь, постепенно увеличивающий своё содержание в крови, а может история действительно оказалась до жути скучной. Мы перешли к ностальгии по старому времени. Деды. Время когда «I» был ещё жив, время, когда мы колесим по стране и не всегда получаем гонорар за целое выступление. Потом перешли к воспоминаниям об интервью у камней. Да. Туда когда-то хотели попасть все уважающие себя музыканты.

– А помнишь, ты сам хотел исполнить песню? Которую тогда написал? – спросил Дима, а после добавил – Ну когда группа распалась…

– Да. А ты сказал, что она не подойдёт. Стагнация, прокрастинация, – с обидой пропел я, – Не соответствует жанру группы. Слишком сложные слова, – улыбнулся я.

– Только потом эту песню исполнил я. И никогда за это не извинялся, за то что украл наработку без спроса.

– Да. Хотел бы я когда-нибудь её исполнить.

– Не надо.

– Почему?

– Я же её исправил – значит это моя песня, – повторил он слова моего первого учителя, как будто насмехаясь надо мной (или алкоголь говорил так). Я рассказывал ему о нём, говорил, что не помню лицо преподавателя и испытываю из-за этого дискомфорт.

– Не исправил, а подмял под себя. Сделал удобнее для своего вокала. И заменил соло пианиста – на гитару, хотя, хотя, очевидно там нужен синтезатор. Плюс ещё и изменил мораль. Она стала про любовь, а была про…

– Бубубу. Гитара лучше звучит, да и любовь легче продать, чем твою депрессию.

В тот момент меня распирала злость от этой рожи. В тот момент казалось, что Зверь украл всё. Украл и девушку мечты, и карьеру (хотя это совсем притянуто за уши), и даже песню (хотя и тут он прав). Продать любовь тогда – легко. Продать грустные чувства, да кому они нужны? Сейчас, когда можно уединённо сидеть одному в своей квартире, намного легче с такими темами. Плюс грустный кальянный реп популярен как никогда.

Только Зверь сидит здесь и предъявляет право на интеллектуальную собственность, хотя мы оба, как члены группы – её владельцы. Наверное, именно последнее событие, а также какое-то количество алкоголя и подсказали идею, разрушившие жизнь «друга».

– А знаешь… Я тут подумал. А что если Аля устраивает конфликты, чтобы ты её бросил. Доказательств измены нет. Брачного контракта тоже. Но если ты её бросишь, то будешь платить не только алименты, – что же ещё? Компенсацию за отсутствие перспектив? Пьяный гон какой-то, не иначе.

– Не, она меня любит!

– Думаешь? И когда вы в последний раз того? – логично, если конфликты из-за измены, то нет никакой близости. Десять очков пьяному факультету сознания.

– Не помню.

– Может, у неё появился кто-то круче тебя? Симпатичнее и талантливее. Моложе, например.

– Ты просто говоришь мне гадости из-за песни?

– Нет, просто подумал, – видимо, плану не суждено осуществится…

– Ну ладно.

– Нет, наверное, ты прав. Я перебрал просто, тут нет никакого смысла.

Тишина. Предпоследний пункт наколенного плана. Оставить заинтригованного пьяного дурня одного для обдумывания ситуации, в которой оппонент оказался неправ. Реверсивная психология или игра на маскулинности, ревности и нарциссичности? Можно уйти в туалет. Прийти. И, возможно, услышать: « Я засиделся. Хозяин, подайте чай перед выходом или давайте выпьем на дорогу?»

– А знаешь, пойду всё-таки поговорю с Алей.

– А доедешь? Ты много выпил? Может, сегодня тут останешься? – хороший друг должен заботиться, даже если не хочет составлять компанию.

– Нет, поеду. Спасибо за гостеприимство, – говорит Зверь и толкает входную дверь, практически выбегая в подъезд. В руке блик от света, отражённый от бутылки.

– Пожалуйста.

А теперь – финал!

– Ало, полиция. Я видел чёрный мерседес за рулём пьяный водитель, направляется к Воробушкам…

Возможно, последняя фраза была другой, не знаю, не помню. Думаю, после этого я сказал: «Месть подают холодной» или «получи», – хотя, надеюсь, был оригинальнее. В тот момент я не думал об Але, даже не вспомнил о любви, не знаю почему. В план входила лишь месть, но не до такой степени, чтобы забирать славу, деньги и любовь – нет. Только проучить и заставить себя страдать из-за ошибок, вылечится и понизить свою самооценку, из-за которой можешь свободно заходить в чужую квартиру и брать чужое бухло.

Да, наверное, я слишком злюсь из-за одной бутылки. Она даже не особо дорогая была, только продавалась в одном месте – аэропорту. Не знаю почему так раздражает.

Глава 5. Суды. Я буду петь свою музыку. Сядь…

Да здравствует наш суд. Самый гуманный суд в мире.

(Из к.ф. Кавказская пленница)

Время идёт довольно быстро, когда ты увлечён чем то. Или кем-то…

Лев вместе с Алей находились в зале суда, ожидая, когда введут Диму. Сам зал был полон разного рода людьми, сидящими на кучках ужасных серых кресел-стульев с отпадающими сидушками. Конечно, больше всего мест занимала пресса, у которой, наконец, появился инфоповод, достойный       внимания. Судья пока не присутствовал, а вот его помощник уже копошился за своим маленьким столом и что-то печатал на ноутбуке, подготавливался к долгому печатанию и излишнему вниманию к своей работе. Текста-записи, в суде, может потребовать любой гражданин-участник, если это ему нужно. В маленьких формальных процессах (как развод) можно и не брать копии заседаний, а в больших важных процессах с тюремным исходом, копии важны как никогда. Как по-другому доказать о своих аргументах в апелляции, предоставленных суду ранее? Устные доказательства и неосторожные фразы обвинителя – никак иначе.

Они сидели рядом и держали друг друга за руку. Им обоим хотелось большего контакта, но такое нельзя делать на публике с камерами, иначе, новости о Звере начнут приобретать пикантные оттенки и привлекать уже другой круг читателей. Или не начнут? Чернуха есть чернуха – всегда! Лев не получал удовольствия от нахождения в этом месте, но в целом, был доволен сложившийся обстановкой. В начале, в пьяном состоянии, он даже не мог мечтать о таком стечении обстоятельств (если вообще мог мечтать, о чём-то кроме справедливого суда к самому себе). Диме грозит реальный срок или долгое лечение, его жена свободна, а карьера пианиста, видимо, начинает второй круг. Любая новость в наше время увеличивает прибыль от стриминговых платформ и повышает узнаваемость. Любая. Может, её хватит, чтобы отобрать своё по праву. Точнее карьеру, о который Лев мечтал и не смог создать, оставаясь на подпевках.

Завели Диму. Зверь в цепях, забавно. Камеры затрещали, вспышки на секунду ослепили. Дмитрий пожалел, что его дело вне политики, и он не может претендовать на закрытость процесса. Он всё же артист, служащий для отвлечения внимания, чем больше его персона играет в СМИ, тем быстрее выпустят. Наверное…. Так говорит Фалик и его отец Лазарь, знакомый с важными людьми, имеющими вес в обществе.

Зверь… зверёнок жалобно взглянул на друга и на жену, кивнув им. Он видел слезы на лице девушки, но в этот момент его волновала лишь своя жизнь. Волнение перекрывало мыслительный процесс и стало тяжело дышать. Да и остальным не очень легко на него смотреть. Шикарную шевелюру (Зверь чаще носил «каре» разных натуральных цветов) сбрили «под тройку по-пацански», сделав видимым шрам на голове. Глаза, заплыли синяками, как и у всех смертных, не гримирующихся перед эфирами. Морщин и прыщей пока не было, как и раньше, хотя Дима и не особо следил за своим лицом. Гладко выбритый или с маленькой щетиной он всегда старался казаться чуть моложе и чуть сексуальнее, иногда делая маску для лица. Сейчас Дмитрий выглядел грустным и постаревшим. Он всё же убил двоих человек, ничего хорошего ждать не приходится (один на грани жизни и смерти), а когда голове плохо и всему телу не очень хорошо.

После того как «предполагаемый преступник» (всё же пока его нельзя называть «преступником») оказался за временной решёткой, где он должен провести пару часов, вошёл судья. Юный и харизматичный мужчина в чёрной мантии, накапливающий у себя в карьере лишь громкие процессы с честными решениями (видимо готовят эту персону для работы сверху или очень громкого политического дела) поздоровался, сказал фирменные слова: «Встать, суд идёт!» После чего пригласил всех сесть и начал судебный процесс длинной скучной речью юного человека. Его голос был слишком «недоломанным», для вершителя судеб. Чуть больше баса, чуть громче и менее нудно – как обычно изображают Зевса, вещающего с вершины Олимпа.

Слова, которые Зверь не слышал уже кучу времени, ударяли в голову. Испытывающий голос судьи раздражал монотонностью и бесил смысловой нагрузкой. Да, есть вина, которую он для себя не отрицает, но почему об этом должны знать все? Почему это всё знают журналисты, которые никогда не пишут ничего приятное про артистов, почему это знают хейтеры, что пишут гадости в инстаграмме (запрещённой в РФ соцсети, *****), и конечно, почему это знают фанаты и фанатки? Даже если суд окончится победой Димы, юрист найдёт лазейку в документах, шанс которой 1 к миллионам, всё равно каждая новая интервьюерша будет знать – она сидит рядом с убийцей и будет относиться со скрытой опаской и презрением. А ещё хуже, если презрение будет не скрыто для читателей-слушателей-зрителей.

Зверь знал о планах адвоката и понимал, в какую лужу он угодил. Фалик, хотя скорее отец, намекал о способах решения проблемы с помощью денег. Семья потерпевшей – отказалась, семья парня, что лежит в коме – согласилась (это победа). Люди, получившие пару миллионов «случайно» рассказали истории о техосмотре автомобиля, о неопытности своего сына за рулём, как бы, не подозревая, какое давление они окажут на судебный процесс. Вариант создания балагана из инфоповода – самый лучший для виновника. Да, последний, возможно, приобретёт кучу антипоклонников, но всё же не окажется в месте лишения свободы. Однако из-за отказа семьи девушки, создание цирка из зала суда не получилось. Хотя у Фалика есть вариант, козырь в рукаве, который можно использовать, но только в последнюю очередь из-за абсурдности и мерзости.

Из клетки всё происходящее выглядит намного хуже, чем из зала суда. Люди, разговаривающие с судьей, видят тебя, а ты видишь их. Ты смотришь на своих врагов, исполняющих свою работу или отстаивающих своё право, несправедливо злишься на них, паникуешь от каждого резкого слова в твой адрес. А вот и речь Димы. По совету Фалика, он пока не заявлял о своей вине. Возможно, только возможно, удастся доказать непричастность к аварии. Это вообще не он за рулём был! Вы о чём? Речь заканчивается гробовым молчанием и всхлипом матери потерпевшей.

Час подходит к завершению. Прокурор, адвокат, прокурор, адвокат, первый свидетель, второй свидетель, родители девушки, адвокат, родители жениха, Дима, Лев, Аля, прокурор, адвокат – все они уже выступили и чего-то ждут. Судья удаляется для принятия решения, через пять минут выходит и заявляет о переносе судебного процесса.

Для неопытного в судах новичка, нужно пояснение. Суд в стране никогда не выносит заявление с первого раза. Всегда есть какой-то косяк. Одна сторона забыла документы, вторая, также не отстаёт и не принесла документ о юридическом образовании, и вот уже заседание на следующей неделе. А это только начало делёжки имущества между бывшими супругами, у которых и имущества то нет, есть лишь претензии друг к другу, немного ненависти и 300 рублей на оплату госпошлины.

Диму уводят обратно, дав всего несколько минут на разговор с женой.

– Как дела? – спрашивает он у неё, надеясь услышать какой-то ответ…

А она может лишь заплакать. И он бы смог только заплакать на её месте. Кто угодно бы так сделал, когда понял, что может больше в этой жизни не увидеть своего любимого человека на свободе. Так и есть, ему под сорок, двойное убийство – больше десяти лет тюрьмы, получается 50 – минимум. А максимум? Кто его знает…

– Береги её, – говорит Дима своему лучшему другу.

– Непременно! – заявляет Лев.

– Спасибо, друг.

– Закругляйтесь! – слышится голос конвоира.

– Спасибо, что вы поддерживаете меня. Аль, я тебя люблю, – Зверь обнимает её и целует в щёку.

– И я тебя, – произносит она, слегка успокоившись.

Заключённого берут под руку, и он уходит вдаль.

Они не произносили ни слова, после того как сели в машину. Лев спокойно вёл свою БМВ к объездной. Вот они уже выехали из города, а она не произнесла ни слова (может ему стоит начать диалог?). Всё же суд прошёл не очень удачно, все волновались и, наверное, совершили кучу ошибок. А выход из здания? Ужас. Коршуны, набежавшие на Алю, не хотели оставлять на ней живого места. Хорошо, что Лазарь или Фалик наняли себе охранника и дали с ним дойти до машины.

Объездная. Лесополоса. Фонари. Место, где видны чёрные пятна на асфальте. Тут совсем недавно состоялась последняя поездка их общего друга. Поворот в частный посёлок. Охранник открывает ворота дорогому автомобилю, Аля может выходить и идти к своему дому. Нет смысла заезжать внутрь, только тратить время на разворот.

Её глаза умоляюще смотрят. Что она хочет? Стоит остаться на чай и успокоить? Наверное. Он всё же заезжает внутрь, проезжает по прекрасной частной дороге, движется к шикарному коттеджу, паркуется около вместительного гаража. Аля выходит, бежит к входной двери, открывает и заходит внутрь. Что она может сделать в таком возбужденном состоянии? Ей так легко сделать непоправимые ошибки из-за резкого восприятия ситуации. Убить себя? Нет, Аля не настолько безрассудна.

Лев закрывает машину, медленно поднимается, оглядывая фасад дома, собираясь с духом. После чего всё же решает идти успокаивать девушку лучшего друга, просчитав в голове уже три сценария по спасению от самоубийства. Открывает дверь, заходит, закрывает дверь. И как только слышится поворот маленького накладного замка, выходит она. Подходит вплотную, берёт за руку, быстро тянет вниз и целует.

Ей это нужно. Он и не против. Дима сам виноват в эмоциональности своего окружения. Его вина в негативных эмоциях, транслируемых на людей.

Наверное…Так, как минимум, можно оправдывать своё поведение.

Глава 6. Потеря РЕПутации.

Я не согласен с тем, что раньше мы были круче. Моложе, да. Но не круче. Исполнять песни, продолжать выступать и что-то выпускать, не подаваясь в политику и рекламирование букмекеров на закате карьеры – круто. Цените это.

(Дима 3ver для журнала «Катящиеся камни»)

Как быстро можно потерять всю свою репутацию безбашенного рокера? Когда-то давным-давно, на это ушла пара лет. А как быстро можно утратить привлекательность в глазах женщин на десятки лет моложе, когда уже несколько лет выполняешь функцию русского Джорджа Клуни? У Зверя это заняло два судебных дня.

Я уже какое-то время ночевал вместе с Алей. Мы до сих пор не говорили о чувствах, были как будто просто любовниками, наслаждались тёплыми поцелуями и резкими порывами страсти, разговаривали обо всём, размышляли о прошлом. Не слова о будущем…наша жизнь почему-то зависит от третьего человека, который находится под стражей. Почему мы не могли поговорить друг с другом, почему не могли прийти к согласию и рассказать обо всём Диме? Не знаю как у Али, а я просто не верю в произошедшее. Может, она слегка отойдёт от всей ситуации и, наконец, поймёт, что нас с ней что-то объединяет. Кроме её мужа…. Это отвратительно. К счастью первый день дал понять одно: НИКАКОГО залога не будет. Зверь остаётся в клетке до конца суда.

Второе судебное заседание через неделю после первого. Ничего интересного. Почти. Запасной план Фалика. Он ещё давно попросил сверить ДНК на коже убитой и ДНК парня, что ещё не очнулся. Идея – ужасна! Но, если не будет другого выбора, придётся превратить суд в клоунаду, в цирк уродов, во вмешательство в частную жизнь. В… тут даже нет цензурных слов. Я знаю чуть больше чем вы. Пока.

Опять заводят Диму в кандалах, трещат камеры, сажают за решётку. Входит судья. Начинает приветственный монолог, (интересно он всегда один и тот же) снова представляет присутствующих, бесконечно перебирает документы, добавляет новые, сейчас уже накопившейся бумаги хватит на книгу про Гарри Поттера.

Этот суд снова ничего не дал. Снова пауза, снова отложенный процесс, сколько же он будет тянуться? Нельзя сразу же посадить человека, принёсшего столько страданий в этот мир? Однако чем я лучше? В какой-то степени я соучастник убийства, но никаких обвинений в мою сторону не последовало. Хотя, кто напоил Зверя? Кто его поддерживал? Кто заставил сломя голову нестись домой? Два из трёх этих вопросов могут задать присутствующие. Но, как-то странно, я снова оказался пианистом на подпевках. Нахожусь в тени и наблюдаю за крахом солиста, подыгрывая ему.

Дима подходит к нам и честно прощается. Его рукопожатие стало чуть увереннее (крепче + руки не такие липкие или потные), чем в прошлый раз, да и сам он ведёт себя спокойнее. Аля смотрит ему в глаза и больше не плачет, как будто хочет что-то сказать, но ещё боится. Как и я. Как будто этот человек сможет вытащить заточку, что сделал из зубной щетки, дабы отпугивать «Сестёр», из ботинка и воткнуть тебе в живот. Мы жмём руки, смотрим, друг другу в глаза, он опять шепчет по-дружески: «Спасибо».

С его женойуезжаем на машине, на этот раз ко мне. Конечно же, перед этим смотрим за тем, чтобы не оставалось преследователей из достающих журналистов. Страшно читать западные СМИ: там действительно преследуют звёзд, постоянно за ними следуют, ведут слежку через телефонные биллинги, достают компромат, пристают с расспросами на улицах. Это ведь даже доходит до судов. Хорошо, у нас не так. Людям слишком мало платят для такого, легче просто написать фейк, который потом расплодится и начнёт приниматься за чистую монету, а может и оказаться правдой. Когда я вижу интересующую меня статью, сначала листаю до конца и смотрю источник. Если есть ссылка на «асс» (как-то так) или «Русь сегодня» то грош цена данной информации.

Сегодня мы сидим, кушаем мороженное и обнимаемся. Как странно, будто уже видел этот скучный сериал…. А! Ой.

На следующие день мы приезжаем вместе, зная, что никто не следит за нами. Не знаю, откуда такая уверенность, учитывая, что жизнь «Пьяного» всё более интересна, как и жизнь «Тигрицы» или «Зверинцы»? Спасибо, что придумали псевдоним моей новой девушке. Идиоты.

Касательно Али. Её больше ничего не держит в плане внешности. Иногда люди зацикливаются на мнении супруга или супруги, перестают экспериментировать с внешним видом, оставляют всё как есть и лишь изредка, полумерами совершенствуют себя. Из-за страха быть разлюбленными (при факторе измены, которой Але не удалось обойти, фактор страха повышается) они оставляют старую надоевшую себе внешность. Оставляют доставшую хипстерсую бороду или, наоборот, бреются под щетину каждый день (с таким пришлось столкнуться) – как пример. Моя девушка (надеюсь, она разрешит так себя звать) подстриглась под каре, покрасила волосы в зелёный и изменила гардероб на более цветной и броский. Да, странно поступать как тинэйджер, но у каждого свои тараканы. В молодости, ещё при первом составе группы, таких загонов не было. Длинные чёрные волосы собирались в косу, иногда украшаемую цветами. Одежда, всегда глаженная и в одном тоне всегда контрастировала со Зверем; который на старых выступлениях любил избавляться от мятой одежды подобно Дельфину и Машинган Келли, продолжая выступать полуобнажённым.

Ввели Зверя, камеры нехотя защёлкали, ожидая ещё одного скучного дня с переносом суда. Первый день и последний – самые интересные. На остальных лишь повторение прошлого (с первого дня) и новые показания (которые прочитаешь на последнем дне). Сегодня не должно было быть ничего интересного. Однако почему-то Фалик решил иначе, предоставив судье очень мерзкую теорию, которая во всех фильмах обычно происходит, наоборот, со стороны звезды или человека с деньгами.

Судья спросил, зачем нужны показания от судмедэкспертов, а адвокат выдал свою теорию.

– Дело, в том, Ваша честь, что, – Фалик остановился, обдумывая точно ли он готов вариться в этом котле, начинать эту историю, – я предполагаю…. В данный момент лишь предполагаю, что существует версия, при который молодой человек из красной машины не справился с управлением из-за внешних воздействий.

– Очевидно, такая версия может быть. Суд это понимает. Но какие должны быть внешние «воздействия» как Вы сказали?

– Я думаю, что это может быть сексуальное удовлетворение от девушки, которая сидела рядом с ним…

ВСЁ. ДЕЛО СДЕЛАНО!

Камеры затрещали, свидетели повскакивали с мест, отец девушки встал и чуть не ударил адвоката, его пришлось успокаивать охране.

– Не смей позорить мою дочь на всю страну! – кричал обеспокоенный отец.

Мать девушки моментально покралась слезами, и застыла. К ней подошёл какой-то журналист и попытался задать вопрос, но ему прилетело от обеспокоенного мужа, которого уже оттащили от адвоката.

На это всё стало страшно смотреть. Как будто НТВ и его «Суд присяжных» прошли в наш мир. В следующий серии поставят следственный эксперимент или попросят ясновидящую рассказать о случившемся? (или это другой телеканал из трёх букв?). Фалик, похоже, понял, что выиграть по-честному не получится, он проиграет процесс и Диму надолго посадят, а от услуг Лазаря откажутся все его знаменитые друзья. Подставить лучшего клиента своим нанятым непрофессионалом сыном? Ну и низость. Это самый настоящий конфликт интересов, на который Зверь вполне может сослаться в будущем, обновляя свою защиту. Фалику нельзя проигрывать. Нельзя допустить самого худшего решения, такого, к какому Дмитрий не готов. Возможно, Зверь догадается, в будущем подать жалобу на своего менеджера и адвоката, в этом будет смысл.

Требовалась клоунада, отвлечение внимания, которое может ни к чему и не привести. Однако выбора нет. Нужна ошибка от суда. Иначе может пострадать адвокат, обвиняемый и его менеджер. Не просто так Фалик так долго подбирал слова и говорил их так натянуто. И ничего о его непрофессионализме говорить уже не хочется. «Я думаю» и «Я предполагаю» – он же не знает, только думает о таком стечении обстоятельств. Да, глупо. Да, наивно. Но думать человек может всё что угодно. О таком даже в Конституции статья есть.

Казалось бы это конец репутации. Фанатки рвут постеры и отписываются от социальных сетей, личности сделавшие Зверя кумиром уходят в запой, нарушая уже вторую заповедь за день, а я понимаю, что у нас с Алей может не быть будущего, если эта теория о «создании клоунады» окажется правдой. Однако пока такого не происходит – всё хорошо и мир цел…

В тот момент показалось, что падать некуда, но снизу постучали. Постучал адвокат…

Суд кое-как угомонил зал, заявил о переносе суда, дав время каждому человеку успокоится. Или забрать глупые слова и извиниться. Всё же «оскорбление достоинства» никто не убирал. Адвокат вполне может сам стать участником нового судебного процесса. Но опять же «Я думаю, а не утверждаю». И на этот процесс поставлено слишком много жизней.

Фалик догнал нас с Алей, когда мы садились в машину. В этот раз я уже сам попросил знакомого отвести от нас удар папарацци. В этот день не удалось поговорить с Димой, так как его сразу же забрал конвоир. Я думал, что есть какая-то передачка от него, переданная вот так. Нет.

– Стойте.

– Да, вы что-то хотели? – спросила Аля.

– Да. У меня к вам обоим просьба, – сказал он с отдышкой, – Очень личная, но она сильно поможет Диме.

– Конечно, – начал я, – что угодно.

– Обсудим это в уединённой обстановке, – сказал сын Лазаря, и мы двинулись в мой любимый тихий ресторан, куда обычно не ходим из-за его дороговизны. Однако в таких местах очень не людно и тихо.

Нас проводила блондинка-хостес за красивый дальний стол с красной скатертью и бархатным диваном, дала меню. Официантка приняла заказы на два десерта, два лавандовых рафа и одно кофе рестретто. Фалик, оказывается, не так прост. В середине дня выпить настолько мерзкий эээ… напиток – ужасно.

– У меня к Вам просьба, – начал он, как только официантка ушла.

– Да, какая, – ответила Аля, закрывая меню. Она сомневалась в том, что торт, который она взяла, будет со свежей вишней, когда смотрела на картинку в меню. Она часто отвлекалась на глупости, как будто старалась это делать специально, дабы забывать о ситуации.

– Можете притвориться, будто спите вместе? Да, вижу, на вас нет лица. Лев, Вы сами просили говорить, максимально открыто, не выбирая слов. Я уже рассказывал вам о том, что нужно создать как можно больше отвлекающего шума. Как в деле этой…как её? Которая с Депом была.

– А, да, понял про кого Вы, – сказал я, задумавшись над тем, что во всём мире у знаменитостей одни и те же способы решения проблем.

– А что нужно делать? – отошедши от шока, спросила девушка.

– Ночевать в одном месте с закрытыми окнами. По возможности, в одной комнате, чтобы ложь быстро не раскрылась, но это не важно…. Выберите, где будете жить и перевезите часть вещей. Ходите вместе гулять, я найду парочку журналистов, которые довольно спокойно всё опишут. Потом, если всё будет хорошо, сможете вместе поехать отдохнуть. Но опять же спать вместе и гулять, держась за руки. Постоянных проявлений нежности я от вас не жду. Они, к счастью, для всех нас неприличны в обществе. Что скажете?

Даже не знаю, как описать это чувство. Победа? Можно делать вместе все, о чём можно мечтать, не боясь быть замеченными, вести нормальную жизнь как обычная пара. А если Дима будет что-то подозревать, можно сказать о том, что «Всё для тебя, братик». Или, нужно вообще с ним не говорить? Не знаю. Спрошу.

– А Диме что сказать об этом?

– Как раз об этом. Завтра до суда вы должны встать и сказать ему о своих отношениях. Он взбесится, и может Вас ударить. Не бойтесь, его сразу же оттащат, никакого сильного вреда он не сделает.

– Хорошо, – это же такая маленькая плата за счастье. Вот бы он оставил напоминающий шрам. Я бы смотрел на дефект кожи и вспоминал, когда увёл его возлюбленную.

– Нет, – произнесла Аля.

– Что?

– Нет, – она повторила, – нельзя так делать.

– Стой. Не спеши, давай подумаем об этом, – говоря это, я попытался схватить её руку, но она отобрала её.

– Я против и точка. Отвези меня, пожалуйста, домой.

– Хорошо.

Она уже ушла, а я вернулся, сказав, что стоит оплатить счёт и взять с собой нашу еду. Её как раз принесли.

– Я попробую её убедить, – сказал я, подойдя к Фалику, зависшему над своим рестретто. Он молчал после объяснения своей идеи, а когда услышал «Нет», его как будто хватил удар.

– Окей, – еле слышно прошептал адвокат, которому моментально стало лучше. Он выпрямил спину и смотрел уже в стену, а не на свой «кофе».

Мы молча ехали в машине. Очень сложно начать такой диалог. «А может мы? – нет», «А что если – нет». Пришлось долго думать, но вариантов не нашлось. Когда мы приехали к охране посёлка, я посмотрел на неё. Выходить девушка не собиралась, лишь делала вид, что грызёт ноготь на среднем пальце и испуганно смотрела в глаза. Это либо сексуально, либо ужасно раздражающе, зависит от ситуации. В гамме чувств за сегодня сложно разобраться.

Проехали пост охраны, ехали по заасфальтированной частной дороге, подъехали к коттеджу и заехали на крыльцо. Аля молча вышла, и, заметив, что я не иду за ней, открыла водительскую дверь и потащила в дом. Сопротивляться не стал, лишь спросил.

– Скажешь что-то?

Она открыла дверь, потянула за собой внутрь и захлопнула дверь, после провернув защёлку. Дальше посмотрела в глаза, обняла и нежно поцеловала, как в первый раз.

– Я хочу, чтобы это была наша тайна.

В тот момент, честно говоря, я был не против продолжения, а сейчас жалею об этом, ощущая себя… проститутом? Как себя назвать. Ей как будто нужно только отдалиться от этого мира, почувствовать чужое тело и всё. А я? Игрушка? Милая моя подружка? Мальчик для битья, послушай? Ты ведь больше мне не нужен?…

Глава 7. I pianny, no…

Когда я узнал, что группа распалась, я позвонил ребятам узнавать что как. Звонил сначала Пьяному, как всегда занятому работой, он ничего не знал. Потом набрал Ая. Последний сказал, что Дима его кинул, не особо объясняя в чём конфликт. После этого мне позвонил сам Дима Зверь и пригласил в группу, которая только что распалась. Возможно, если бы не моё материальное положение, я бы решился делать свой бренд и продолжать свои попытки пробиться в шоу бизнес своими силами, а не идти наперерез Бассу с Аем. Хотя, они никогда и не винили меня за решение, хорошо с ними общаемся. Не друзья конечно, но так…Хорошие знакомые, можем вместе посидеть, поговорить, выпить. Ну, теперь конечно хорошие знакомые мы только с Костей Бассом. К сожалению Ай…сами знаете.

( Егор для журнала «Катящиеся камни»)

Судебный процесс затягивался и затягивался. Жёлтая пресса уже давно обсосала всё что можно и была явно не готова к возобновлению бытовых слушаний (до последнего). Да, Фалик в одиночку создал скандал. Интересно как реагируют люди. Незнающие обыватели винят Диму, так как он в ответе за своего наёмного работника. Будущие клиенты для АДвоката же, неосознанно получают рекламу прямо в лицо. Представьте, что настолько отбитый отморозок будет защищать тебя, несмотря на твои правонарушения, будет на твоей стороне, это человек без морали пригодный для спасения от тюрьмы самых нелицеприятных в обществе персон.

На следующий день после громкого заявления адвоката журналистов стало чуть больше, ожидающих продолжения мерзкого скандала. Но пока только громче вспышки, что идут от камер, когда входит Зверь.

Заходит судья, говорит свои скучные слова. Приглашает сесть зал. Смотрит на присутствующих, крестится в уме, надеясь на адекватность сегодняшнего процесса.

Так и было. Вчерашний инцидент будто забылся, остался лишь в записях помощника и на аудиозаписи заседания. Наверное. Всё же у писарей свой язык упрощений и терминов. Если не были в суде и не понимаете, что это – не надо. Скучное конспектирование с правовыми терминами.

Единственный человек, на котором заметны изменения – это Лев Пьяный. Фамилию с маленькой буквы. Пьяного. Да чёрт, опять заглавная. Лев пьяный. Хотя, скорее испытывающий дискомфорт от похмелья. Вчера, хоть день и закончился близостью с женой лучшего друга… Да. Лучшего друга… Грустное дополнение. Впервые мужчина начал переживать, что именно так подставляет товарища. До этого он мог лишь винить себя и одновременно восхвалять за действия, произведённые одним вечером, радуюсь чужим изменам. Сейчас же, от этих измен стало как-то не по себе. Весьма вероятно, что похмелье играет свою роль. Человек, зачастую уязвим после употребления алкоголя. А пить пришлось. Не каждый день ты остаёшься во френдзоне. Френдзоне с привилегиями? Как это назвать? Как бы это не называлось, Лев осознавал свою неприязнь к данному феномену, и страшился кары. В минуты покоя, он вспоминал звонок в полицию и думал о том, как может всплыть нелицеприятная и несущественная подробность для пострадавших, одновременно являясь очень важной для друзей.

Судебное заседание снова завершилось ничем и на этот раз, журналюги с грустными лицами удалялись из зала. Диме дали время на прощание со своими друзьями. Он обнял жену. Подошёл к своему лучшему другу, пожал ему руку, посмотрел в глаза, как будто ожидая действий…

– Мы с Алей теперь вместе! – неожиданно пронеслось из уст Льва.

Вероятно, голос стал слегка тише из-за стыда или неожиданности, подобно голосу человека, с которым поздоровались, а он что-то прошептал, ненадолго отрываясь от своих внутренних мыслей. Вероятно такое заявление, по идее Фалика должно было звучать громким гулом, а прозвучало тихим эхом. Однако один человек услышал голос, узнал свою задачу и узрел истинное благородство (как он думает), за которое в будущем точно отплатит. Но не сейчас. Сейчас лишь его руки в железе, склеенные друг к другу при помощи цепи поднимаются вверх с огромной силой.

Зверь соединяет насколько возможно из-за наручников, руки вместе, создавая один большой кулачок, подобный тому, что используют волейболисты и бьёт Льву в подбородок. Неожиданный удар ломает всё равновесие, но пока не валит на пол. Поэтому Дима слегка отводит руки назад в бок, дабы дать им разгон и бьёт большим двуручным кулачком по щеке оппонента.

Дикая боль. Дойдите пальцами себе до уха, начните спускаться вниз. Почувствуйте странную неровную косточку на самой юго-западной или юго-восточной стороне вашего лица. Туда и прилетело Пьяному обратной стороной ладони. Чуть сильнее и выше и могло бы оторвать челюсть, но пока всё хорошо, только боль в косточке и болезненное ощущение где-то по центру головы.

Он пока не знает, но охранник замешкался и Дима успел нанести ещё один удар, когда тело Льва уже грохнулось об пол. На этот раз ногой по рёбрам. Удар не получился, валяющийся в отключке парень даже не узнает о причинённом уроне, пока не увидит видеозапись из суда.

Палата с немного оторванным потолком. Скрипящая кровать под боком и капельница, воткнутая в руку. Сама комнатка вмещает двух человек, учитывая число кроватей. Странно, обычно в больницах нет свободных коек. Хотя, наверное, это ВИП палата. Широкий телевизор, раковина с зеркалом, деревянный столик. Голова болит от мыслей, мужчина закрывает глаза, отдыхает несколько минут (так ощущается), а после слышит возню. Дверь открывается, кто-то входит. Медсестра? Лев открывает глаза и видит женщину, зашедшую с половой тряпкой. На ней фартук с бейджиком.

– Извините, – тихо произносит он.

– Ой, – пугается девушка и оборачивается. Её черные волосы, сплетённые в большую косичку, быстро оказываются невидимыми, обнажается милое казашское лицо, – сейчас позову кого-то.

– Спасибо, – шепчет Лев.

Видимо, его страховка помимо одной частной клиники, включает стационар при ней. Приятное дополнение, особенно когда не подозреваешь об этом.

Спустя пару минут заходит медсестра и, не поняв, зачем её позвали, уходит. Врач подходит через пять минут и сразу идёт к раковине. Видимо, оторвали от обеда.

– Как вы? – спрашивает вошедший молодой человек с именем Руслан. Такова надпись на бейджике.

– Нормально, – тихо начинает пациент, садясь на кровать, продолжает уже громче, – голова болит и щека.

– Ещё бы не болеть. Давайте Вас осмотрим.

Спустя пару тестов с неприятным фонариком, светящим в глаз, врач удалился, оставив Льва отдыхать. Подозрения на сотрясение отпали. Сегодня ночь придётся провести здесь. Скоро привезут ужин.

Ночь прошла неплохо. Вечером позвонила Аля, провела очень холодный и неприятный разговор, обиженно произнося каждое слово. Ситуация, в которой оказались эти два человека, была ей до ужаса непонятна. Из новостей почти ничего не передала, кроме просьбы от Фалика. Аля и Дима должны были «Формально» развестись, а девушка – в суде и интервью должна заявлять о проблемах алкоголизма у своего бывшего. Такое давление на суд и вероятных присяжных (в будущем) означало бы перевод из тюрьмы в психбольницу. Такое же формальное, как и предполагаемый развод. Общение о глупых пустяках, которые его не касаются, так надоели Льву, что он произнёс в конце разговора свою давнюю мысль: «Я тебя люблю» – после чего подождал три секунды и бросил трубку. Ему показалась такая шалость до ужаса смешной, и на душе стало легче, когда он представлял девушку, шокированную таким заявлением. Хотя, это лишь телефонные глупые слова…

Остаток дня Лев смотрел телевизор, так как делать кроме этого, особо нечего, после чего уснул, надеясь на следующий день выйти с утра. Через себя, он не нажимал на пульте кнопки с каналами, на которых мог увидеть себя. Музыкант хотел получить как можно меньше негатива.

На следующий день с утра другой доктор спросил о состоянии пациента и после тестов и полученных результатов, означающих отсутствие угроз, отправил Льва домой, запретив алкоголь, стрессы и жирную пищу. Пианист быстро собрался, написав сообщение девушке, а также набрав мать. Вчера для разговора с ней сил не существовало.

Спустя полчаса прогулки парень оказался в холостяцкой, пока что, квартире и сразу направился в душ. Так хорошо думается под тёплыми струями воды. Что он хочет получить от новой жизни? Смогут ли реализоваться прошлые мечты или Аля уйдёт, а музыкальная карьера снова пойдёт на спад и даже радио девяностых перестанет играть любимые хиты? Он не знает. Размышления прервал звонок в дверь. Лев выключил воду, наспех вытерся полотенцем, подвязал им же нижнюю часть тела и направился смотреть в глазок. В нём виднелись два чемодана и одна сумка, которую подносила ближе к входу знакомая девушка. Парень надел тапочки, отрыл дверь и занёс два чемодана внутрь.

– Ты чего делаешь, холодно же!

– Ничего, – отозвался Лев.

Она внесла сумку и провернула замочек. После чего получила нежный и долгий поцелуй.

– Я подумала… я тоже тебя люблю, – тихо стесняясь, почти прошептала девушка, как только выбралась из поцелуя.

– Докажи, – произнёс парень, заходя в комнату и сбрасывая с себя полотенце.

Видимо, она решила переехать.

Глава 8. ПОПулярность.

Стагнация, прокрастинация,

я безжизненная субстанция,

Жизни фильтрация

Где-то вдали Франция,

Нас целая нация.

Без тебя я…

(«Без тебя» авторы: Дмитрий Зверь, Лев Пьяный)

Следовало двигаться дальше, выходить из любовного запоя и начинать работу. К Диме на суды мы с Алей больше не ходили, лишь Фалик со своего подставного номера, созданного специально для данных звонков, говорил про случившееся на слушаниях. Сегодня мы сидели вместе с Алей у синтезатора, я показывал ей свои наработки, обучал игре на пианино, когда раздался звонок от адвоката. Диме, наконец, огласили приговор. В данный момент десять лет при тюрьме или при психбольнице, как надеялся адвокат. Существуют заведения, в которых совмещаются две эти структуры.

Для меня данное событие означало конец отпуска, начавшегося совершенно неожиданно. Наши ребята, играющие на барабанах и бас гитаре, до сих пор жили вместе в центре Европы, наслаждаясь политкорректностью и благами французской жизни. Группа «Зверь» в момент, когда Дима врезался в чужой автомобиль, находилась в замороженном состоянии. Я старался писать новый альбом, ребята отдыхали, Зверь ходил на интервью и искал новых талантов, примеряя на себя шкуру музыкального наставника и продюсера. Неудачно. Ни одного ученика за месяц, добившегося хоть чего-то. Лишь небольшие убытки от рекламы.

Сегодня требовалось поговорить с ребятами по телефону. Егор и Артур скоро должны вернуться. Они думали закончить свой отпуск и приехать сразу же, посетив суд, хотели поддержать Диму, но по просьбе последнего продолжали свой отдых. Видимо, Зверь не видел особой нужды в помощи от ребят. Фалик, очевидно, тоже не хотел вмешивать парней. Непонятно почему, учитывая, какой вариант борьбы за «справедливость» он выбрал. Создавать кучу шума и максимально желтушных инфоповодов, и давить на судью с помощью фанатов. Так почему бы не подключить ещё и одну пару «хороших друзей»? Можно добавить ещё немного лишней грязи, которую ребята уже привыкли терпеть, если они сами не против. Или парни сами могут сделать грязь, но не прям совсем грязь, на Диму.

Кстати, касательно их. Егор присоединился к группе сразу после ухода Басса и Ая, помогал создавать новый, более спокойный и милый репертуар, ориентированный, преимущественно на женщин. Этого молодого блондина Дима знал очень давно, и если честно, много пользовался его добротой. Хотя, видимо та «доброта» (скорее это называется эксплуатация) окупилась местом в популярной, на тот момент, группе. Парень долго скрывал свою ориентацию, стеснялся её, хотя незачем. Возможно, на волне успеха «Тату» российское общество должно было столкнуться не только с одним «ненатуральным тандемом». А учитывая, сколько людей до сих пор скрывают свою ориентацию, люди могли бы чуть спокойнее относиться к чужим фетишам, узная, что их любимые звезды тоже грешны.

Артур же подошёл через пару лет. Через место бас гитары проходило очень много хороших гитаристов. Большинству не нравился новый жанр группы. Они не чувствовали «Металлики», не ощущали гитар группы «Kiss», получали лишь попсу «Ласкового мая». Артуру же ничего не оставалось, в его жизни появилось слишком много кредитов, а заработок с официальной работы угас. Так в группу вошёл ещё один человек без волос на голове, которому запретили бриться и начали работать над его стилем. Как и почему они сошлись с Егором – загадка, но на имидже группы их связь не сказалась. В группе, особенно, когда она называется именем солиста-фронтлейнера, часто не замечают остальных музыкантов. Они находятся где-то там «На подпевках».

Следовало начинать делать первые шаги в карьере. Что делать? Я набрал Егора и Артура, узнал, что они будут через две недели. Хорошо. Но это не отвечает на вопрос что делать. Да, есть творчество, которое мы можем продавать, играя на маленьких клубных концертах, на личных приёмах и записывая клипы (хотя денег маленькие киношки не приносят, если это не реклама чего-либо). Нужен человек, который будет контролировать весь творческий процесс, будет заниматься коммерциализацией творчества, организовывать выступления. Есть один такой на примете.

– Ало, – в трубке послышался голос Лазаря.

– Привет, это Лев, узнал?

– Конечно. Что-то хотел? Зарплата задерживается? – в последнее время почти вся наша «зарплата» это доход от стримминговых платформ, к счастью, развивающихся с огромной силой. Некоммерческая музыка на уйме сервисов дополняется вирусной рекламой, поэтому люди готовы отдавать какие-то небольшие деньги за прослушивания песен без спама. Однако, получали мы конечно, намного меньше, чем начинающие молодые артисты с молодой аудиторией. Те могли даже не сыграть песен на радио, не подстраивать свой репертуар, цензурируя тексты, а уже иметь известность. Выглядит, с точки зрения старика, чересчур просто и «Завидно». Завидую им.

– Я не про это, Лазарь. Я думал о том, что Дима ещё долго будет сидеть в тюрьме или психбольнице. Я думаю. Он не обидится, если мы будем иногда выступать. Конечно же, я у него спрошу, всё же его имя в названии. Только получать мы что-то должны.

Пауза. Лазарь молчал.

– Ало?– спросил я.

– Думаю.

– Окей.

– Ты сказал, что хочешь выступать в группе «Зверь», когда Зверь в клетке, – забавный каламбур, – думаешь, будет выгода?

– Давай попробуем. Хотя бы два концерта Москва и Питер. Что-то типа: « В поддержку Зверя».

– Как…благотворительные?

– Хм. Можно, кстати, и благотворительные. Посмотрим: сколько осталось фанатов, исходя, из этого уже поймем, куда надо развиваться.

– Хорошо. Стоп. Мы поговорили о деньгах. Но кто выступать то будет? Петь песни, мы же не можем просто музыку играть.

– Я буду петь. Да и ребята могут. Я думаю, – я начал скромничать. В момент показалось. Что взял слишком много для одного человека, – На благотворительном концерте, как раз можно сделать эксперимент.

– Хорошо, попробуем. В минус точно не уйдём. По площадке есть предпочтения?

– Особых? Нет. Чем больше зал, тем лучше, да и всё.

– Окей. Как приедут Егор с Артуром, запишите что-то новое. Сам решай что. Может, акустику старых песен. Ну, или новое что-то. Есть наработки?

– Есть.

– Отлично. Работай, а я буду организовывать. Думаю нужно месяца три-четыре.

Лазарь уникален в своём менеджерстве. Его талантливые ребята всегда делают что-то интересное сами, без контроля. Лазарю остаётся только нанимать людей, бегающих на побегушках и получать прибыль.

Ладно. Телефонный диалог прошёл удачно. Следующий шаг – беседа с Димой. Тут я решил проведать его в колонии. Наверное, это ошибочный шаг, требующий намного больше временных затрат, чем я думал. Хотя, наверное, это больше мой косяк. Началось всё со звонка в тюрьму и выяснения о необходимых вещах нужных для маленького свидания. Просто чтобы посидеть пару часов, попив чая с тортом. Однако охранник на телефоне не совсем меня понял и сказал пройти кучу врачей и написать заявление. Это присказка, а сказка впереди.

Ехать пришлось недолго. Припарковав машину, я пошёл к старому обветшалому зданию, украшенному бетонными стенами и колючей проволокой. На КПП показал паспорт, объяснил цель визита, подписал бумажки и отдал все документы от врачей. Лицо охранника в этот момент надо было видеть.

– Вы на длительное свидание? – спросил он, не понимая происходящего.

– Нет. А что-то не так?

– А зачем тогда это всё?

Ну, а что, в принципе, стоило ожидать от ресепшена-регистратуры (как это назвать?) в тюрьме? Конечно, я не догадался о ненужности некоторых документов. Таких, как справка от венеролога. Эти документы нужны для длительных свиданий, чтобы в процессе уединения не заразить заключённого, скажем, ВИЧем. Большое количество документов нужно парочкам, хотящим уединения на несколько дней.

Мне же требовалось пара анализов крови, флюшка и формальное разрешение от терапевта. Честно говоря, ничего страшного нет. Просто из-за чужой глупости, я получил пару лишних медицинских документов с нейтральными результатами. Хотя, всё ещё не понятно, почему сказали брать с собой справку от венеролога, звонил мужчина в мужскую тюрьму. Тут, вроде, такое далеко не в почёте.

Меня провели в общий зал, где уже сидела несколько пар, преимущественно мужчина-женщина. За время, пока вели Диму, удалось открыть вафельный торт, с уже порезанными вафельками, и открыть термос с чаем. Он выглядел грустно. Чёрная форма, порядковый номер на груди, копейки волос, оставшиеся от прежнего каре. Может, мышцы стали чуть более объёмнее, а так – всё в минус.

– Привет. Спасибо что приехал, – начал диалог Зверь.

Спустя пару пустых формальных тем, я всё же задал вопрос про будущее группы: «Мы с ребятами хотели бы продолжать развивать группу».

Его лицо не изменилось. Он пил чай, понемногу макая туда вафлю и кусая её. Это, казалось, даёт ему спокойствие, не добавляя особой радости, но не прибавляет грусти.

– Хорошо, – сказал он и продолжил кушать вафлю.

– Начнём с благотворительных концертов в Москве и Питере.

– Хорошо, – безэмоционально повторил Зверь. Видимо, в данный момент, его не волновало творчество и деньги.

Я тоже замолчал и принялся доедать свой кусочек торта. Стало неловко.

– Как там Аля? – спросил он и на лице, наконец, появились эмоции. Как будто, он понял свою потерю, осознал свою неправоту. Как бездарно ты с ней обращался!

– Нормально. Живём вместе, учу её играть на пианино, ходим-гуляем.

– Спасибо…Друг, – на лице появились слезы, и сразу же ушли с помощью обратной стороны ладони, смахнувшей их.

– Не за что.

– А можно попросить тебя?

– Да, чего?

– Можешь попросить её позвонить. Я не понимаю, почему мы не разговариваем. Понимаю, что налажал, но она, вроде, любит меня. Наверное. Или она, правда, хочет развестись? Что ж. Поделом мне…

Никогда не видел Зверя более убитым. Даже жаль немного. Не может быть, просто жаль, только чуть-чуть, а то получится, что я не мститель, который забирает всё принадлежащее мне, а вор, нагло крадущий чужое. Разговор на его просьбе, в принципе закончился, я немного рассказал ему о происходящем в мире, чуть более субъективно, чем по телику и покинул его, когда вафли были съедены. На его лице при прощании появилась едва заметная улыбка. Приятно. Нет. Не приятно. Мерзко, противно, отвратительно, ужасно, грустно, пусто. Внезапно нагрянула ненависть к себе, моментально прошедшая из-за отсутствия чувства вины. Потом снова появилась ненависть к себе. И чувство вины. Может, всё же я виноват в его преступлении?

Глава 9. Не с начала.

Привет. Я играю на бас гитаре в группе «Зверь». Это моё первое интервью и я волнуюсь.

– Ничего, Артур. Хотите что-то передать поклонникам?

– Спасибо за поддержку всем фанатам.

(Артур.)

– Да, думаю, так будет нормально, – заявлял Лев, своим старым коллегам.

– Да, думаю, пойдёт. А ты что думаешь? Артур?

Артур молча кивал.

Мужчины обсуждали свою новую песню, посвящённую утрате солиста.

«На подпевках» являлась чем-то уникальным, чем-то отличающимся от старого творчества. Возможно, всё из-за трёх соло. Бас гитара, ревущая в начале, создающая атмосферу, пианинная середина, раскрывающая инструмент и голос пианиста, а также конец, полностью подстроенный под барабаны, их долгое завершение. Эта песня хорошо рассказывает про обновлённый состав группы и может получить популярность, даже если учесть бессмысленность текста. Какая в принципе слушателю разница кто ему поёт? Будь то гангста, крутые парни или ребята с чёрно-белым гримом на лице, какая разница? Важна лишь солянка звуков, соединяемых в одно произведение, история которую можно рассказать в песне или скрытая мораль и сатира. Не-не. Что-то накрыло. Важнее чтобы припев качал! ЁУ!

Прошла пара недель, после разговора с Димой в тюрьме, ребята успели вернуться из Европы, и попали под начало осени, возможно, самый красивый период для страны. Однако сейчас не до просмотра на смесь оранжевых, жёлтых и красных листьев, речь идёт о выживании в этом жестоком мире шоу-бизнеса, где необходимо работать, даже на закате карьеры. Иногда.

Пьяный уже успел подготовить песню, полностью разработав текст и поняв приблизительное звучание. Всё же рассматривалось это музыкальное произведение как труд нескольких людей и рассказ про них. Собственно, требовались изменения, сделанные под себя. Сегодня, на квартире Льва, где уже несколько недель хозяйничает Аля, собрались мужчины из группы «Зверь» дабы поработать над своей новой песней.

– Егор, с твоей частью закончили? – спросил пианист, обращаясь к барабанщику.

– В целом да. Надо только услышать, как будет звучать в живую, – ребята сидели за компьютером с несколькими экранами в приложении с аудиодорожками и слушали музыку через наушники для монтирования. Для Артура, пофигиста по жизни, иногда включали вывод на колонки: он кивал головой, выражая свою поддержку. Он не любил споры, тем более не хотел спорить с барабанщиком о барабанах, на которых играть барабанщику, а не человеку который не разбирается в барабанах. Барабан. Свою часть Артур сделал и даже внёс небольшие изменения, хотя сразу предупредил, о своей готовности вернуться к старому исполнению, если кому-то не понравится. Когда парень говорил такое раньше, над ним смеялся Зверь, которому бас-гитарист очень нравился. Последним можно было легко манипулировать и подстраивать под себя, а, учитывая традицию о гитаристах-певцах, к которым Дима себя относил, не нравиться Артур не мог. Кстати, Артур единственный человек без ника или статуса MC. Его имя лишь редко-редко пишут по-английски: «Artur».

Читатель заметил сходство в характерах ребят, собранных Зверем. Они все не «руководители», они хорошо выполняют данную им работу, не забирая себе больше чем остальные. Когда такие действия начала делать «Ай», развалился первый состав, началась борьба за власть, борьба за авторское право. И, возможно, Бассу и Аю удалось бы выиграть, если бы первый не сгорел как спичка.

Лев старался руководить процессом, говоря больше обычного. Его пугало то, что он может переусердствовать и парни просто не смогут смириться с новым Пьяным тираном, покинув последнего. Хотя, пока процесс двигался хорошо. Всё же открытый Егор никогда не строил из себя гения музыки, а Артур произнёс меньше ста слов за день, адресованных в адрес пианиста.

Доделав аудио часть, к вечеру, ребята пошли отдыхать в какое-то кафе, захватив с собой Алю. Весь день питаться бутербродами у компьютера – неприятно. Девушка постоянно приносила напитки и бутерброды с колбасой и сыром, постоянно спрашивая про нормальную еду. Ей не в тягость помогать и интересно смотреть за работой, но её достали своими глупостями:

– Уже почти всё, Аль!

– Сейчас, сейчас. Это последнее.

Девушка наивно выслушивала всё это, говорила, что может приготовить что-то нормальное и сытное (это явно не так занудно, как делать бутерброды), но слышала лишь:

– Уже почти всё, Аль!

– Сейчас, сейчас. Это последнее.

В итоге, к вечеру, удалось закончить и отыграть первые две части.

Завтра планировалась репетиция, но и она могла отмениться. Инструменты гитариста задерживались, а найти и подобрать новые – очень сложно. Учитывая, насколько парень привязался к трём старым гитарам. Да, всего три. Невероятно, не правда ли? У Льва есть замены, но они непривычные и не такие удобные. Артур подтвердил это сегодняшним днём, когда играл новую песню. Скорее всего, будут тренироваться на расслабоне, не выматывая себя. Плюс, всего два концерта через два месяца, на которых от них никто не ждёт ничего сверхъестественного. Подготовиться за такое время к нескольким выступлениям – легко.

В кафе, несмотря на вечер, почти никого не было. Неудивительно, учитывая какой сегодня день. Середина рабочей недели – среда. Поэтому, хорошее место у окна, в небольшом удалении от кондиционера, отдали без проблем. Чёрные кожаные диванчики, картины на стенах и попсовая музыка на различных языках окружали это место. Заказав себе пару пицц, ребята начали формальные разговоры, избегая единственной темы, чтобы не расстроить Алю. Но когда девушка ушла в туалет Егор, отважился утолить своё любопытство.

– А вы с Алей теперь вместе или как? И как к этому относиться Дима? Извини, если слишком личный вопрос.

– Нет. Всё нормально, – Лев оглянулся перед ответом, – только никому. Фалик, сын Лазаря, попросил нас заявить об отношениях, чтобы создать ещё больше шума вокруг Димы. Аля попозже заявит о проблемах у Димы с алкоголем и, может, его выпустят из тюрьмы и переведут в психбольницу для лечения алкоголизма.

– А-а… то есть, между вами ничего нет? Ладно. Показалось. Извини.

– Что показалось?

– Вы слишком мило общаетесь, для друзей. Я, опять же, не хочу тебя обидеть, просто говорю.

– Ничего. Мы должны изображать…

– Шухер – шепчет Артур.

Парни замолкают и мгновенно уходят в телефоны. Артур это делает настолько быстро, что показывает Егору смешную картинку, когда Аля подходит к столу.

– Ребят, – начинает она, спустя секунд тридцать молчания, – могу я вам кое-что рассказать, по секрету.

– Да, – отвечает барабанщик.

Гитарист спокойно кивает.

– Касательно нас со Львом, – на этих словах она берёт его за руку, – мы очень хорошие друзья. Я его люблю, но как друга. Всё что пишут про нас сейчас – вранье. Фалик, сын Лазаря, адвокат Димы, попросил нас изображать парочку, чтобы быстро развестись. Как бы, я ему изменяла, он начал пить и из-за этого всё произошло. Или я начала изменять. Потому что он начал пить? – вопрос адресован пианисту.

– Наверное, первое, Аль.

– Да, скорее всего. Мы же должны показать Диму жертвой, она сделала паузу в несколько секунд, а потом начала говорить вместе с Егором, – я надеюсь…

– Мы понимаем…

Оба замолчали, поняв позицию, друг друга.

– Спасибо, – прошептала девушка.

Артур кивнул.

Принесли пиццу и салат с креветками.

Лев снова почувствовал себя некомфортно, опять ему приходиться скрывать свои чувства от посторонних, врать и ожидать своего раскрытия. Ничего не изменилось. Он всё такой же дурень. Не способный к принятию своих поступков.

– Всё нормально? – спросила Аля, она рассказывала какую-то шутку и увидела грустное лицо «возлюбленного», не слушавшего её.

– Да, задумался о песне. Извини.

– Ладно. Как Европа, ребят? Куда на этот раз ездили?

Этот вечер предстоял быть очень долгим для Льва. Чувства обиды и унижения за свои слабости не отпускали вплоть до самого конца дня, и то потребовался допинг в виде стакана виски. Аля ничего не сказала насчёт алкоголя, да и вряд ли почуяла, слишком вымоталась врать за день и просто отрубилась, только коснувшись подушки. Парень же промочил горло и промочил глаза. Почему он так несчастлив с девушкой, которую так любил столько лет? И почему она не счастлива с ним? Он должен стать лучше!

Глава 10. Умерла эпоха и …

Видимо скоро нас ждёт новый виток истории группы «Зверь», уже без солиста. Обычно, когда группы пытаются менять фронтлейнера, у них ничего не выходит, ибо никто не знает людей, которые стоят за творчеством одного человека, имя которого в названии группы.

(Марк. Для своего живого журнала).

Прошло три месяца после заключения Димы в тюрьме. В его деле всё ещё никаких подвижек. Единственного, чего он смог добиться – наша первая ссора с Алей. Вызвана она была его старой просьбой. Зверь хотел выйти из клетки, найти себе самку и хорошо провести время. Фалик думал начёт этого. Старый план по разводу никуда не делся, но необходимость разрыва пока не рассматривалась, так как первая апелляция, по задумке Фалика, должна была вовсе убрать вину, а не смягчить наказание. Однако развод всё ещё являлся козырем в рукаве, который требовалось хранить до нужного момента. Провести пару дней вместе означало выкинуть эту карту. Бракоразводный процесс должен не выглядеть фиктивным, а для этого я и существую. Любовник, который отбил девушку, заставив последнюю пойти на развод из-за ненависти к бывшему.

Однако, к моему сожалению, Фалик разрешил провести им время вместе на общий страх и риск. Однако к концу дня (всего разрешено провести три дня вместе) Аля должна была удалиться в слезах или очень раздражённая, чтобы создать видимость ошибки от своего решения. Дима согласился на такую встречу, а Аля мялась, думала.

До одного момента. Я тогда писал новый текст, мечтал о будущем звучании. Она подошла, обняла сзади и поцеловала в волосы.

– Можно я съезжу к Диме на день?

– Конечно. Можем вдвоём съездить.

– Нет, Львёнок, я про другое. Ты не обидишься, если я проведу с ним весь день в помещениях для супругов?

– Обижусь, конечно.

– Почему?

Конечно же, я был против такого развития событий и Аля должна понимать это. Отпустить к бывшему, чтобы тот весь день провёл с ней. В её чувства верилось, она не могла променять наши чувства на «старую любовь», но мешало другое. В этом месте занимаются любовью. Я не мог этого допустить. Это фактически измена, от которой противно в горле.

– Потому что ты проведёшь весь день с Димой? Потому что вы переспите? Это измена, Аля!

– Ну, я же изменяю ему с тобой, – она потянулась, чтобы с улыбкой снова обнять меня, но удалось отдёрнуться. На её лице появились негативные эмоции: грусть, непонимание, страх.

– Это другое! Мы друг друга любим! А он, он просто использует тебя! – для меня это шуткой не являлось.

– Подожди. Ты прав, да. Это измена. Но если я пообещаю, что ничего не будет. Максимум пара поцелуев.

– Пара поцелуев? Этот человек противен и ужасен. Этот человек мерзок. Он убил двух детей (им по 20 – ещё дети) и пытается выйти на свободу . И ты хочешь его поцеловать теми же губами, что и целуешь меня? Хочешь обнимать его теми же руками что и меня? А если он будет настаивать? Если он возьмёт и изнасилует тебя?! Что ты будешь говорить? Я не хочу чувствовать его вкус с твоих губ, не хочу прикасаться к тебе, когда та прикасалась к нему, не хочу быть в тебе после него.

Удар. Больно. Отрезвляюще больно. Я хотел ответить из-за неожиданности, но устоял. Она расплакалась и убежала, а я глупо смотрел ей вслед.

Это чувство такое странное. Я понимаю, что она, скажем, целовалась с кем-то до меня, но не придавал этому значения, как и в других своих отношениях, но сейчас этот факт, взбесил меня. Я понял, сколько раз она спала со Зверем, и это опьянило, это злило. С другой стороны, почему Аля не могла такого сделать? Это её муж, а если даже не муж, то, что с того? Мне вдруг стало не по себе, стало жутко стыдно от чувства неполноценности, как будто что-то сломалось где-то глубоко внутри. Это неуверенность в себе заставляет себя вести себя как ревнивый идиот? Или ревность это нормальный процесс, свойственный человеку порядочному и семейному?

Возможно, из-за этих чувств, всё и сложилось так.

Москва первая открыла свою площадку для обновлённой группы «Зверь». До этого весь состав участвовал в рекламе концертов, ходил на шоу, рассказывал про новый клип, нарезанный очень дешево. Записывающая студия с парой микрофонов, нашими инструментами и пультом звукозаписи. Дальше начинается музыка, глупый,но живой монтаж с переходом туда-сюда. Довольно старый подход, но хорошо подошедший для сегодняшних реалий. Неизвестно сколько можно потратить, непонятно: сколько продлится карьера, если вообще снова запустится. Однако спустя полтора месяца после начала продаж получен статус «Sold out», означающий, что фанатская поддержка всё ещё есть.

Начинался тот день довольно грустно. Я сильно волновался, поэтому плохо спал, нервничал и постоянно хотел позвонить на площадку, где всё готовилось и узнать о каждой мелочи. Создалось ощущение первого концерта, когда не знаешь о реакции людей на твою музыку. Любой дебют до ужаса страшен. Как будто он внезапно нагрянул. Будильник начал напевать свою грустную мелодию, когда я уже сидел на уголке кровати и думал ни о чём. Услышав его, проснулась Аля, всё ещё чуть обиженная за недавний разговор. Сегодня, она видимо забыла о старом и тоже переживала.

– Как ты?

– Нормально.

– Уверен? – спросила она, обнимая со спины.

– Да. Надо успокоиться. Выпью чего-нибудь.

– Хорошо, – произнесла она и дальше завалилась в кровать.

Лентяйка. Как в последнее время она бесит. Невероятно занудная и скромная, совсем не такая, когда встречалась с Димой. Единственное, что изменилось, в худшую сторону – её внешний вид. Длинные волосы ушли, простые тона одежды заменились на броские, и элегантная обувка, преимущественно из сандалий и туфель, изменилась на спортивную. Да и всё тело изменилось за 20 лет. Хотя, что я несу? Наверное, просто всё ещё злюсь за глупую идею свидания с кем-то другим.

– Люблю, – произнёс я на прощание.

Трасса. Часть 2.

Жёлтые фонари освещают маленький участок дороги. Сзади виднеется неосвещённая лесополоса, преимущественно из хвойных ёлок и сосен, покрытых лёгким снегом. Спереди указатель на поворот в дачный кооператив повышенной комфортности. Всего пара километров отделяет город без проблем с отоплением и одинокие домики, где расположились, в своих домах люди, заработавшие чуть больше остальных. Им приелись небоскрёбы-новостройки со свисающими тут и там сосульками, уходящими лишь с приходом поздней весны, и пятиэтажные, маленькие и уродливые здания, построенные в третьей четверти прошлого века. От их домов не веет всей той грустью ушедшей эпохи. К этим людям не доберётся массовость, их личный поворот проезжают лишь путешественники и туристы, катящие по объездной куда-то по своим земским делам.

Мимо проезжает дальнобойщик, катящий первые сутки, ибо его грузовичок только что загрузили. Слушая радио и наслаждаясь теплотой машины, он видит в окне проезжающий чёрный внедорожник. За его рулём довольно упитанный мужчина, катящий чуть быстрее нужного. Валерий, так написано на фреске под стеклом, благодаря опыту уже начал видеть «скоростного нарушителя» одним взглядом. Возможно, когда-то водитель заплатит за свои нарушения…

Бум. Сильный удар, раздавшийся словно выстрел в глуши. Так и есть, впрочем.

Дальнобойщик слышит удар отдалённо и предшествующий занос, и не придаёт этому значения, продолжая подпевать любимой песни с радио. Действующее лицо меняется. Лысый упитанный мужчина из джипа, спустя минуту (хотя для не него прошла вечность) приходит в себя. Его бампер изрядно помялся, а голова ужасно болит уз-за удара о подушку безопасности. Он прислоняет руку ко лбу и не обнаруживает крови, на воспалённой болящей области, скоро там образуется шишка. Потом открывает окно, удивляясь, что электричество в машине работает. Холодный воздух отрезвляет, успокаивает боли, даёт немного информации о произошедшем. Водитель, что объехал ямку? Как удалось машине оказаться не на своей части трассы? С противоположной стороны на полной скорости влетел в джип лысого мужчины, после чего улетел очень далеко, куда-то на только заснеженную обочину.

– Вставай, Люся! – злобно подбадривает себя мужчина, как в сложные минуты агрессивно поддерживал его отец, – вставай, – через силу говорит он сам себе.

Открывая дверь «Люся» видит свой бампер, уменьшенный на сантиметров двадцать, помятую крышку капота, если так можно его назвать, и разбитую левую фару. Он осматривается в поисках пострадавшего. Удивительно для себя, мужчина не чувствует злости, хотя раньше за любую случайную царапину, оставленную на парковке каким-то глупым ребёнком он был готов «бить морду». Да такого обычно не доходило, но всё же. Лишь чувство страха присутствует в холодной декабрьской ночи. Применив логику и увидев следы от шин, всё же удаётся найти чужую машину, отлетевшую на обочину, перевернувшуюся несколько раз, почти дошедшую до лесополосы. Первая реакция до ужаса экспрессивна, содержит элементы фольклорного русского языка, без заимствованных слов. Выжить в данной катастрофе шанс очень маленький. Однако спустившись, потратив на это две минуты, перелезая через маленький забор и аккуратно спускаясь по небольшой горочке, мужчина чуть пришёл в себя, перестав себя обвинять в убийстве. Это произошло отнюдь не из-за хорошего состояния машины, которую увидел – ей конец, а из-за своей невиновности в произошедшем. Всё же в тот момент, он превысил скорость всего на двадцать километров в час, примерно, по СВОЕЙ полосе. При анализе кто-то сможет понять его скорость? В точности до километров? Нет. К тому же, двадцать не пятьдесят. Отделается штрафом, общественными работами, потерей прав, не больше.

– Живой? – спросил мужчина, наконец, дойдя до разбитого спорткара.

Картина грустная. Помятый жёлтый кусок автопрома, на свой стыд водитель внедорожника не знал марки, лежит на старой загнившей траве, туда-сюда разбросав только выпавший снег. Фары, вернее лампочки, иногда включаются, но спустя мгновение угасают, показывая свою неисправность. Спойлер показывает силу удара. Бесполезная доска сзади автомобиля отломалась и полетела чуть дальше, врезавшись в дерево и застряв в коре.

– Да, – раздаётся где-то изнутри, – вызови скорую! Я, кажется, сломал ногу.

– Сейчас, мужик. Ты главное живи.

– Ага, – слышится злой голос, явно ожидающий действий, а не наставлений.

Лысый мужчина достаёт телефон и быстро набирает цифры, номер, что еще ни разу в своей жизни не набирал, хотя знал ещё со школы.

– Поворот…там Воробушки…лесополоса…сейчас

– Спокойнее, ещё раз – слышится в трубке. Голос явно разражён ночной работе, но всё же понимает серьёзность происходящего.

– На посёлок Воробушки около лесополосы слетела машина вниз перевернулась… Сейчас, – Поток бреда стоит остановить, собраться и спасти чужую жизнь. После глубокого, но быстрого выдоха, есть силы продолжить, – около Воробушков авария. Человек застрял в машине, пожара нет. Приезжайте быстрее.

– Выезжаем. Как Вас зовут?

– Эээ…

– Вы имя своё забыли? – раздражённо и с издёвкой спрашивает голос, как будто отчитывает маленького ребёнка.

– Максим, Максим моё имя.

– Хорошо, не паникуйте. Возгорание есть?

– Возгорание есть? – кричит Максим человеку в машине.

– Нет.

– Нет, – отвечает мужичок в трубку.

– Ждите. Не паникуйте!

– Да, хорошо.

– Молодец! – слышится знакомый голос из под машины, – есть попить?

– Да. Сейчас принесу.

По пути мужичок едва не упал в обморок, но всё же выдержал и дождался спасения.

Глава 11. Скулящий зверь в клетке

Возвращения группы «Зверь» без солиста – что-то необычное. Как будто стало даже лучше. Нет, я серьёзно. Пианино, синтезатор, всегда какие-то лишние. Есть гитара и голос солиста – главные звуки. Барабаны отбивают ритм, бас гитара дополняет шумами. А сейчас слышится голос, очень даже неплохой, кстати, и три равных инструмента, хорошо сочетающиеся.

Удачи ребятам, успехов. Надеюсь, скоро порадуют нас всех ещё одним клипом, а может и альбомом.

(Иосиф П. в интервью для радио 90х)

Письмо 1. После скандального суда.

Прости меня за всё, пожалуйста. Я постоянно вспоминаю, как мы познакомились на квартире после концерта. Достаточно вместительная сталинка и все отсыпаются, после ужасной ночи. Ты единственная не пьяная (кроме Лёвы) и не накуренная пошла, готовить еду, хотя тебя никто и не знал, я тогда даже не помнил, что сам тебя позвал после концерта. Ты приготовила яичницу и принесла холодного пива, на опохмел, прямо в постель, где я и валялся. Такая красивая и молодая. С косичками и чистым белым лицом. Ничего не изменилось. До сих пор не понимаю, как ты оказалась так близко к такому придурку как я, но очень рад, что всё так произошло. Хотя, сейчас понимаю, как тебе было сложно. Да, я работал, но не обязательно же было настолько сильно напиваться каждый день, каждый раз, плюя на все претензии с высокой колокольни.

Потом ты терпела мои выходки двадцать лет, терпя алкоголизм, эго и нарциссизм (надеюсь, я так употребил слова). Спасибо, что не бросила меня, тогда, уверен, депрессия и алкоголь разрушили бы меня и довели бы до психушки на десять лет раньше. Я всё ещё уверен, что не изменил тебе тогда, как и никогда до этого. Мне всё больше кажется, что меня усыпили, подкинули снотворного и всё. Однако правду мы никогда не узнаем. Прости, что заставил страдать.

Сейчас я сижу в камере и обдумываю свою прошлую жизнь. Честно говоря, никогда не понимал твоего терпения, думая о нашем браке, как о равноправном союзе. Наверное, это частое заблуждение. В своей башке,даже представлял себя главным в семье. Однако это не так. Да, зарабатывать деньги – важно, но не так как работа над отношениями. Это всегда казалось полной чуйнёй. Зачем работать, если всё хорошо? А всё, оказалось, не хорошо. Просто ты терпела каждый день. Сначала не понимал, почему ты терпела, не сказала в лицо, я же мог бы измениться, стать лучше и перестать быть занозой в заднице. Сейчас понимаю. Не изменился бы. Для того ЗВЕРЯ не существовало кумиров, не существовало правых, не существовало достойных. Чувствую себя тем глупым парнем из «Преступление и наказание». Наверное, перечитаю его тут, если найду.

Спасибо, что согласилась пойти на жизнь со Львом ради меня, я это очень ценю. Хотя твоего лица очень не хватает на судах. Я тебе не писал, надеялся на личную встречу, но ты не приходишь и не пишешь. Да, конспирация должна быть, но не настолько же сильная. У меня всё хорошо, надеюсь, скоро увидимся.

Дима.

Письмо 2. После заключительного приговора.

Привет, как ты? Не слышал тебя уже кучу времени и очень сильно скучаю. Либо кретин Фалик ничего не передаёт, либо ты ничего не пишешь из-за обиды. Вторую причину я пойму, только скажи про неё. Напиши что-то, умоляю.

Касательно прошлого письма. Оно долго писалось, потому что я спрашивал у Фалика про последний абзац. Можешь его перечитать, если рядом бумажка. Мне можно писать о наших планах, так как существует тайна личной переписки и чтобы я тебе не написал это нельзя использовать в суде. Человека, который так сделает, самого ждёт посадка.

Расскажу немного про себя. Обращаются как со звездой. Поселили в двухкамерную палату с отдельным телевизором и столиком. Стула, правда, нет. Я ожидал, что всё будет намного хуже. Мой сосед тоже, как и я, убийца. Вова подрался и случайно убил какого-то паренька на улице, когда защищался. Как минимум, он сам так говорит. Не особо верю в рассказанную им историю, слишком часто он привирает по пустякам.

Большинство времени я читаю и смотрю телик. Ловит телеканалов десять, но зато каких… С ними, повезло. Первый, второй, конечно + спорт и канал со стендапами. Последний сильно достал за два дня, однотипные шутки, одни и те же темы. А когда темы другие, ты шуток не понимаешь. А вот спорт – тема. Хоть узнаю что-то и накачаю мышцы. Сейчас много баскетбола.

Касательно «увидеться». В тюрьмах, после какой-то реформы, оказывается можно приглашать к себе жену на пару дней. Я когда узнал, клянусь – заплакал, пряча слёзы от Вована. Ты как, насчёт этого? Выделят маленькую квартирку-комнатку с общими туалетами, типо общаги. Фалик говорит, что сможет устроить. Потом, если ты согласишься фиктивно развестись, это не будет иметь последствий. Наверно. Хрен знает. Посмотри в интернете как выглядит.

Передай огромное спасибо Лёвке. Знаю, ему тяжело с тобой. Шучу. С тобой очень приятно жить, очень сильно скучаю. Ответь, пожалуйста, на письма.

Даже не знаю, что ещё написать. Извини, что оказался в такой ситуации. Пока Фалик будет работать, скоро будет обжалование.

Дима.

Письмо 3. После концерта.

Привет, всё ещё жду от тебя ответов на письма. Фалику ты сказала, что получила и прочитала их, но ответов не последовало. Прошу ответь, скажи хоть что-то. Думаю, есть шанс, что твои письма, не доходят до меня, но не уверен в этом. В моём деле нет какой-то тайны, и я не политический заключённый, так что всё должно быть нормально. Ответь, прошу!

Прочитал пару книг, библиотека огромна и кишит новенькими детективами на пару дней. Зачитываешься и забываешь про всё, пока действие не кончится. Да, на воле я бы говорил, что сюжеты тут очень примитивные, действия глупые, а авторские приёмы просты, но это так просто читается. Когда я только зашёл сюда, взял антиутопию Оруэлла и постоянно откладывал её, слишком уставал от чтения сложности и запутанности. Как выйду, буду гордиться всеми прочитанными книгами Марининой.

Скоро должны дать работу, не просто так же тут сижу. Пока думаю, что могу делать, не особо уставая. Не знаю, когда дадут список, но Фалик говорит, что скоро. Он уже готов подавать первое обжалование, буду надеяться на его успех. Хотя, лучшее, на что я могу надеяться – пара лет в психбольнице и продолжение срока дома. Мечтаю об этом. Но пока, Фалик только затаскал по кабинетам психолога, доказывая, что я алкоголик. Если честно, боюсь больницы, намного больше чем тюрьмы. Тут меня не зарежут шизики, только Вован. Шутка.

Надеюсь, ты проводишь время нормально и не грустишь по пустякам. Езжай в какой-нибудь Париж, развеешься. Егор писал о городе только хорошее. Может, даже удастся затянуть в поездку Лёву. Будет забавно.

Думаю, чтобы добавить и ничего не приходит на ум. Быт скучный, еда нормальная. Очень сильно скучаю.

Ответь на письма. Я очень скучаю.

Дима.

Письмо №4. Перед обжалованием решения в суде.

Привет, у меня замечательные новости. Не знаю даже с чего начать. Фалик нашёл шанс выиграть. Я пока не буду про него говорить. В прошлых письмах я писал, что письма нельзя использовать как доказательства, но читать то их можно. Если кто-то узнает информацию о моих планах и раструбит её по всем каналам, будет не очень хорошо.

Чувствую свои последние дни в этой части тюрьмы, зря. Всегда любил делить шкуру не убитого медведя.

Я забыл поблагодарить тебя, за то, что приехала, надеюсь, скоро увидимся ещё раз, на этот раз, задержавшись на пару дней. Не знаю, когда такое будет возможно, но мечтаю об этом уже сегодня. Понял, твою позицию по письмам, не поддерживаю, но точно не осуждаю. Однако, пожалуйста, давай договоримся о регулярных телефонных созвонах, мне это необходимо.

Завидую успехам Лёвы, видел концерты по телику, исполнение лучше, чем у меня. Он всё-таки вернул старый смысл песни. Помню, мы как-то говорили о нашей первой песне после ребрендинга. Но он такой туманный, как будто никогда и не происходил. Напоминает сон. Я сначала извинялся перед ним за то, что переделал его песню, не спросив заранее, а потом заявил, что она моя по праву. Не знаю, почему так сказал, видно был пьян. Опять же, если это не сон.

Я надеюсь, ты поняла, что это за песня. Там вначале рифмовка с прокрастинацией и люстрацией, а дальше идут любовные строки. У меня шли любовные строки. У Льва же начинается грустное раскрытие персонажа с последующим суицидом. Хорошо звучит, особенно сейчас. Если не сложно, попроси его написать мне письмо, хочу узнать, когда он написал песню, чем он вдохновлялся. Хочу также. В последнее время начал заново учиться стихосложению, но получается неважно.

Вован сказал, что его тоже скоро переведут. Суд кончился, его приговорили к восьми годам в какой-то суровой тюрьме. Пока с исполнением почему-то не торопятся. Интересно кто дальше будет сидеть в этой камере. Всё же камера для випов, замешанных в громких и сложных делах. Может какой-то губернатор, скажем, из Хабароска.

Люблю тебя, ожидаю нашей встречи с нетерпением. Спасибо, что до сих пор поддерживаешь меня, не смотря на то, какой я козёл.

Глава 12. На сцене.

Когда Зверь оказался в тюрьме, у меня даже не было идей, как жить дальше. Продолжать музыкальную карьеру? Да кто меня возьмёт? Когда ты состоишь в группе с вниманием на солисте, ты становишься невидимкой. Вероятно, если бы не поддержка Артура, я бы не ставал с кровати вообще. Не смейтесь, он совсем другой, когда мы наедине. Да, Артур?

– Как знаешь…

(Интервью после благотворительного концерта в Питере с участием Артура и Егора)

Как я оказался в совершенно той же ситуации, что и человек, которого я ненавидел? Может, это цена за мои мечты, ставшие реальностью? Я ведь всё-таки стремился полностью украсть его жизнь, старую жизнь, пропитанную радостной карьерой и девушкой, за которую я мог когда-то пойти на край света, но откладывал из-за чего-то. Может, меня ослепило чувство ревности? Зверь всегда был, извиняюсь сам перед собой за эту банальную мысль, солистом своей жизни. Никогда не стоял далеко и получал заслуженное, в то время как все остальные тусовались где-то там, на подпевках, не настаивая на своём вкладе.

Что ж. После первого концерта всё пошло не так как должно было идти. Я помню, как злой на Алю, за её «недостаточную поддержку», и одновременно влюблённый в неё, уходил из дома и садился в такси, подъехавшее чуть раньше, чтобы попробовать воплотить злостный план – взять деньги за ожидание. Однако у таксиста не вышло взять больше чем планировалось, хотя в бедняках он и не остался, хорошо покружив по развязкам.

Арена, к которой мы подъехали, внушала уважение всем тем людям, которые достигли возможности выступления тут. Многие начинающие музыканты ведь просто ищут возможности показать своё владение инструментами или голосом, а для этого дают концерты на улицах, переходах, в станциях метро и даже в пригородных электричках, мешаясь простым гражданам своими громадными сумками с гитарами, балалайками и колонками.

Вчера, когда тут выступал хор, в тот же самый час было спокойнее. Вероятно потому, что выступления проводились второй день подряд, и никакой смены афиши не требовалось, а сейчас всё наоборот. Группа «Зверь» без Зверя идёт выступать, это Вам не хухры-мухры.

– Привет, – крикнул знакомый голос, принадлежащий Егору.

Обернувшись, была заметна утренняя подготовка парня. Его отросшие волосы ушли вместе с их цветом. Сегодняшний Егор – блондин с короткими волосами. Седой? Альбинос? Не знаю. Цвет белый. Также изменилась и щетина, ушедшая полностью. Не уверен, что последнее самому парню нравилось, учитывая, сколько комплиментов мне он делал каждый раз относительно моей ухоженной бороды.

Артур же, шедший сзади, ничуть не изменился. Заспанные глаза, грустное лицо, чуть закрытое щетиной. Возможно, сверху чуть подровняли, но не особо заметно. В прочем. Не важно. До выступления ещё четыре часа, гримёры успеют сделать из нас что угодно.

– Привет, – произнёс я, – надеюсь, мы все готовы к концерту.

– Привет, – с кивком, через силу, выдавил из себя Артур.

В такой компании мы и вошли внутрь, ожидая остальных членов выступления. А именно звуковика, специалиста по освещениям, Лазаря и парней, вызванных на разогрев. Их нашёл Егор, всегда интересующийся молодыми талантами, как будто подыскивая себе запасную карьеру менеджера.

– Ребят. У вас была сотня концертов, а это сто первый, – начал свою мотивационную речь Лазарь, приехавший и опоздавший, для того чтобы поддержать наш первый концерт в обновлённом составе, – ничего нового не произошло. Выйдите и докажите всем, что ничего не изменилось.

Стажёр выбежал из-за угла, произнеся: «Ваш выход!»

– Хорошо, – ответил Лазарь, – короче, не пуха!

– К чёрту, – крикнул заведённый Егор, и мы двинулись на огромную сцену.

Толпы фанатов поддерживали нас, безумно кричали, махали фонарями и неоновыми палочками (они ещё где-то продаются?). И тут почувствовался страх, никогда ещё не был так близко к людям. Только когда сама площадка меньше – сцена меньше, но это другое. Солист всегда где-то впереди, стоит на краешке сцены, готовый упасть вниз и проехаться по чужим рукам. В этот раз вперёд вынесли синтезатор, и прикрутили к нему микрофон. Там моё место, в начале сцены. Справа сзади Егор на барабанах, слева сзади Артур на гитаре. Они на подпевках, а я… Не придумал слова. Впереди? Вперёд!

– Привет, Москва! Ждали?

Зал оглушительно ответил.

– Начинаем?

Зал ответил точно также.

– Я не слышу!

И вновь ничего не изменилось, такой же громкий рокот, пронёсшийся по рядам.

– А теперь тихо, – да, сначала попросил громче, а потом заткнуться. Не смейтесь, напомню, это первая речь на концертный зал за последние лет девятнадцать (когда был жив Ай, помню, как все что-то говорили, а не только Дима), – Я представлю вам новый состав группы. Это Артур!

Я поднял левую руку, а гитарист выдал несколько звуков с помощью гитары, а люди опять издали волну грома.

– А также наш специальный гость, Игорь!

Я поднял левую руку, – а Егор выдал знакомую всем барабанное тудудунтум, означающее плохую шутку.

– Ладно, в правом углу сцены Егор ! Эго!

Тут Егор уже не стал сдерживаться и секунд 10 барабанил как в последний раз, на потеху публике.

– А также прекрасный новый солист…Я! Пьяный! – после ещё одного взрыва удалось продолжить, – сейчас мы исполним песню, которую вы ждёте больше всего.

Гитара и мой голос. Синтезатор и мой голос. Барабаны, а в лирических паузах мой голос. А дальше песня за песней, специальный гость с фитом, ещё пару песен и выход на бис. Когда-то после второй или третей песни сказал, куда пойдут все деньги с билетов, а дальше снова песни и песни.

Всё это стёрлось из памяти после захода в гримёрку. Парни упали на диван, я сел на кресло, перед этим налив каждому по рюмке. Тостов делать не хотелось, как и говорить вообще. В горле, как будто образовался красный комок. Слишком сказывалась усталость. Единственный, кто мог говорить это возбуждённый Артур, как будто только что проснувшийся, выпивший кофе и сделавший зарядку.

– Ну, парни, вроде всё прошло удачно, – после наших с Егором кивков, он продолжил, – я рад, что мы это начали. Снова. Ещё, как минимум, один концерт в Питере, так что не расслабляйтесь. Выпьем.

Алкоголь не шёл в горло и казался ужасным. У нас в райдере, сколько себя помню, всегда есть бутылка неплохого коньяка, который выпивают до выступления (для горла и от мандража) и после. Сегодня, в первый раз, бутылка останется недопитой. Мы вызвали два такси, отписались Лазарю о проделанной работе (хотя, скорее всего, он уже спал) и направились на улицу.

Дома никто не встречал. Аля пропала, оставив записку.

«Привет, извини, что не пошла на концерт. На сегодня я запланировала поездку к Диме на пару часов, зная, что ты бы не разрешил. Не волнуйся. Я увижусь с ним, выпью чая, поговорю и останусь в гостинице у города. Ехать обратно, очень долго. Люблю.»

– Люблю…

То же самое – люблю, что удалость произнести перед выходом, хотя распирала злость. Почему я могу контролировать эмоции, а она нет?

Ярость заполняла тело. Однако сделать ничего нельзя. Фантазии хватило лишь на открытие бара, открытия бутылки «для важных гостей» и бутылки газировки, разбавленную, в будущем, пятьдесят на пятьдесят с алкоголем. Я упился до потери сознания, а был разбужен звонком Егора.

Глава 13. Питер, Саратов, Тула, Волгоград.

Знаете, как будто второе дыхание в жизни открылось. Не знаю, насколько меня хватит в таком темпе, но пока я готов продолжать! Делать и делать новое, открывая в себе новые и новые главы. Мы с Егором и Артуром ещё сделаем что-то ужасное. Что-то ужасно популярное.

( Лев Пьяный в интервью после концерта в Санкт-Петербурге)

Не могу передать словами как был рад переводу из тюрьмы в лечебницу при тюрьме. Работы мне всё ещё не дали, но устать от бесконечного телевизора, включенного Вованом, удалось. Ему очень повезло переводу именно в мою камеру, камеру ВИПов, предназначенную для громких дел. Как обычно не хватало мест, поэтому и перевели ко мне. Тут мой сокамерник отдыхал от бесконечной работы где-то на складе в ещё свободной жизни. Он очень смутно говорил о работе, как будто никогда там и не был. Не знаю, зачем эта ложь. Однако мне кажется, он постоянно врёт, такой тип личности.

Если бы двадцатилетний я узнал бы, что буду радоваться возможности почитать в тишине, я бы сошёл с ума. Старый Дима Зверь не любил чтение. Да и тот, что был пару месяцев назад, тоже не очень чествовал данное занятие. А сейчас, паузы в тюремном графике давали возможность отдохнуть от людей, от стен, пойти в несколько иной мир, насладиться одним интересным именно тебе человеком и его отдалёнными мыслями, присутствующие в персонажах. Где-то вы с ним сойдётесь, где-то, наоборот, поругаетесь. С эпохой телевидения люди перестали понимать смысл чтения, как и ваш покорный слуга.

В больнице всё стало походить на сказку. Даже еда, казалось, была вкуснее. Меня пичкали таблетками, каждый раз задавали одинаковые вопросы, спрашивали о самочувствии. Как будто оно может измениться… Только ешь и спишь, ешь и спишь. Спать, думаю, хочется от таблеток, учитывая, что некоторые дают перед сном. Утром какие-нибудь витамины, днём чуть-чуть спокойствия, а вечером лошадиная доза снотворного. Не думаю, что моё восприятие медикаментов хоть как-то связано с реальностью, но кажется всё так.

Остальной день можно проводить с книгами, тут всего один телевизор на всех, по которому идёт либо бокс, либо шоу с бесконечными одинаковыми шутками, устаревшими на пару лет. Они от этого не перестали быть смешными, наоборот, ещё веселее в грустной культуре «кенсела», скорее просто более тупые. Хотя, наверное, и сейчас все будут смеяться с чьего-то маленького достоинства, это никого не оскорбит.

Фалик, доказал свою «небесполезность» и всеми правдами и неправдами выбил мне заболевание под названием «алкоголизм». Если говорить честно, пришлось приврать, говорить о невозможности жизни без алкоголя, моего спутника и верного друга, поддерживающего в минуты тоски. Однако частично это правда. В первые дни ареста очень хотелось выпить, забыться и закончить всё это. Первое о чём ты думаешь, оказавшись в тюрьме: «Как тут выжить» или наоборот «Как быстро тут не выжить». Вопреки логике, кстати, в больнице при тюрьме не любят самоубийц. Их отправляют в тюрьму.

Существует уравнение с двумя константами (если такие существуют, давно не читал книги по математике и логике, в детективах только главные герои упоминают слово «константа», возможно всё же это «переменные»):

1) 

Ты выпрыгнул из окна + тебя спасли = попадание в больницу = психологическое заболевание, требующее лечения.

Однако, при добавлении ещё одной константы, уравнение противопоставляется.

2) 

Ты совершил преступление + ты выпрыгнул из окна + тебя спасли = остаёшься в тюрьме.

Скорее всего, если бы не пункт 2 теоремы Димы Зверя данный, «лайфхак» был бы слишком популярен и имело бы смысл выражение:

Попадаешь в тюрьму + делаешь попытку самоубийства = попадание в больницу.

Для непонятливых объясню. Не надо себя убивать, дальше ничего нет. Пытайтесь кайфовать от жизни, получать удовольствие. Однако самая худшая жизнь начинается тогда, когда «Планы» не срабатывают.

Как бы ни так, но я попал в больницу сразу же после развода с Алей в середине осени. Я очень ждал второй нашей встречи с ней, мечтал или как говорят писатели «Грезил» её увидеть такой же обновленной (с новой одеждой и причёской), как и в первую, встречу, но всё пошло не так.

В тюрьму пришёл Фалик, Аля и работник Загса, с которым мы и работали над документами. Работать громкое слово, конечно, пару закорючек оставить, но всё же. Судиться мы с ней не захотели, учитывая фиктивность процесса, и заранее договорились, кто что возьмёт. Пришлось попрощаться с квартирой, что я кучу времени забывал продать и лишь оплачивал счета с неё, машиной и солидной суммой на счёте. Ну, ей, хотя бы есть, где жить, если Лёве надоест чужое общество. Хотя, выгонять её из нашего коттеджа не обязательно, почему она не может там жить, если мы так договорились. За домом нужен уход, а я не могу его обеспечить самостоятельно. Вот бы выйти на пару дней и «Привести дела в порядок» как персонажу из «Рита Хейуорт» или «Побег из Шоушенка», всего на один день.

Она выглядела более подавленной, чем на всех судах, грустно смотрела на меня, постоянно молчала и лишь изредка поднимала взгляд чуть выше своих ногтей. После действия нам разрешили посидеть и поговорить, однако Аля лишь молча мотнула головой вправо-влево на все мои вопросы и ушла, как будто скрывая слёзы. Я остался один за столом, вспомнив, что читал об этом жесте в книге. Врождённый жест ребёнка, означающий, что его хватит кормить, наелся, уберите материнскую грудь.

Развод, кстати, оказался не нужен как раньше, не в такой степени. Спокойный судебный процесс решил перевести меня на лечение из-за заявления кучи врачей, поверивших в моё заболевание.

Я не понял, почему на суде не было Али и не было громких заявлений об алкоголе и последствиях связанных с употреблением.

«Почему Аля не пришла?» – спросил я.

«Не стоит делать лишний шум» – ответил еврей.

«Но раньше мы наоборот делали много шума» – заметил я.

«А сейчас о Вашем проступке забыли и лишь изредка перемывают кости. Нужно вести себя как можно тише» – Завершил диалог Фалик.

В целом Фалик прав, учитывая международный судебный опыт. Когда новость появляется важно, чтобы о ней все узнали, переспорили и надоели друг другу. Тогда через некоторое время, при появлении обновлений большинству будет не интересно продолжение истории и высасывание новых подробностей из ушедшей темы. Нужен только мейнстрим.

«А ты знаешь, что произошло со Зверем?»

«Тот мужик который попал в аварию?»

«Да».

«В тюрьме сидит, что ещё».

«Уже нет, теперь проходит лечение от алкоголизма, представляешь?»

«Ладно. А слышал о бла-бла бла-бла-блабла?»

«Да, Бла-бла-бла!»

«Нет, бла-бла-блабла».

Примерно так сейчас должны выглядеть диалоги обо мне на просторах рабочих «курилок». У людей намного более интересные новости. Как минимум о другом звере, группе «Зверь», восставшую из мёртвых под предводительством Льва. Что ж. Неожиданно.

Забавно, что спустя ещё 2 месяца, я перешёл в обычную психбольницу, с ужасом вспоминая тюрьму и больницу при тюрьме. Лазарь всё-таки гениальный человек. Не верю, что это мог сделать Фалик самостоятельно.

Глава 14. Карма и кома.

– Почему вы выбрали именно такую стратегию защиты?

– Вам не стыдно обвинять девочку из приличной семьи в таком?

– Фалик Лазаревич, Вы не боитесь, что на Вас заведут дело о клевете?

(вопросы, адресованные Фалику после скандального намёка на сексуальные действия, в машине потерпевшей и потерпевшего)

Иногда люди, совершают плохой с точки зрения морали выбор, но он оказывается единственным правильным для хорошего будущего. Иногда стоит забыть о прошлом, забыть об ужасном, чтобы начать по-настоящему новую жизнь. Эта небольшая жертва репутацией могла стоить родителям мальчика жизни их ребёнка, но всё обошлось как нельзя лучше и даже удалось заработать, казалось бы, в ужасной ситуации. В извинение за трагедию и за помощь в отмывании своего имени Зверь заплатил родителям юноши, находившегося в машине, большие деньги и сделал несколько дорогих услуг по нормализации жизни его семьи.

Самое важное – оплата всех операций и поддержание жизни в Израильской клинике. Не важно выживет ли парень или нет, Дима сделал всё от себя зависящее, чтобы спасти жизнь. За это ему и помогли родители, которые должны были не принимать все подарки, ненавидя все дружелюбные действия. Однако…. Спустя месяца три после аварии врачи решили понемногу выводить парня из искусственной комы, начатой ещё в России, сразу же после столкновения. Процесс это долгий и кропотливый, требующий внимания к пациенту и постоянного наблюдения.

Парень открыл глаза и нервно задёргался, пульс подскочил, но уже через минуту всё стало спокойно. Глаза осмотрели палату, а пациент угомонился, ожидая чего-то. Спустя неделю, длившуюся бесконечно под бесконечными бредовыми снами глюками, вызванными побочным действием рецептурных таблеток, парень произнёс первое слово, вернее попытался произнести, но медсестра не поняла смысла. Возможно, слово имело смысл, но только на родном языке, с которым тут как-то не очень. Другая страна, всё-таки. Ещё через пару дней, придя в палату, медсестра чётко услышала два вопроса, адресованные к ней: «Where me?» и «Where Lika?». Андрей, вскоре, он даже вспомнил своё имя при ответе врачу, хотел узнать, где находиться и где его спутница Лика. На первый вопрос был дан ответ, а второй решили проигнорировать до какого-то момента, когда пареньку станет легче воспринимать печальное известие. Плюс наркоманские бредни от лечения всё ещё мешали нормально общаться большую часть дня.

Через неделю, когда парень уже ходил на костылях, к нему приехали родители, хотевшие забрать сына, домой, но тот, хотя и обрадовался приезду, отказался возвращаться, прося телефон Зверя. Его прежняя жизнь разрушена, а судьба сама дала шанс забыть прошлое. Поступить так же, как и поступили его родители. Немного пожертвовать совестью, забыть о девушке в машине и получить хороший старт в начале новой жизни. К счастью для самого парня, чувства не вернулись, может, их никогда и не было? Или они не успели появиться? Андрей не мог вспомнить, сколько знал Лику и сколько они с ней встречались. А также насколько сами отношения успешны.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте, это Фалик? Адвокат Зверя?

– Да, а Вы кто?

– Тот парень, в которого влетел Ваш работодатель Зверь на своей машине и убил мою девушку.

Тон Андрея холоден, как будто, человек желает мести или справедливости. Ответа, на представление не последовало. В таком случае сложно найти слова.

– Родители сказали, что Вы оплатили моё лечение. Это так?

– Да. Всё так. Если ещё что-то…

– Подождите. Не перебивайте, пожалуйста, всё ещё очень сложно собраться с мыслями. Я не хочу возвращаться домой. Мне нечего там делать. Помогите мне перебраться в Израиль, и я уберу иск и помогу чем смогу.

– Вы закончили?

– Да.

– Мне сначала надо убедиться, что это действительно Вы. К тому же, это не телефонный разговор. Я приеду к Вам на следующей неделе, и мы обо всём договоримся.

– Хорошо.

Фалик тут же позвонил родителям молодого человека и удостоверился в пришедшей халяве, и не радоваться, пока не удостовериться, что это не телефонный розыгрыш. Спустя звонок, адвокат светился и выпрыгивал из штанов. Вскоре он расскажет об этом отцу и главному клиенту, а пока попросит у официанта что-то не из своей новой диеты, а, скажем… стейк.

Конечно же, забрать иск молодой человек не может. Дима убил человека, а такое в государстве не прощается, даже если убитый не против своей смерти и умоляет о действиях. Однако если парень чуть-чуть посотрудничает, сделает пару заявлений и докажет своё плохое зрение на момент аварии (как пример), то дело изменится кардинально в лучшую сторону.

Глава 15. Кем ты стал?

Я очень рад цветению Льва. Он всегда был трудоголиком, а его не ценили. Отодвигали на второй план и восхищались только Зверем, хотя Дима сам постоянно говорил, что, зачастую, не пишет свои песни. Сейчас же он (Лев) получает всё, что всегда заслуживал. Я очень рад за него и за себя, потому что наблюдаю рождение новой легенды от первого лица.

(Егор в интервью после успеха нового состава)

– Ты спишь? – звонок в час дня чуть не убил больной мозг, – милый?

– Спал.

– Просыпайся, соня. Хочу тебя увидеть. Прогуляемся?

– Да.

Я встал с кровати, еле подняв голову. Оглянувшись, увидел свою постель, разбросанные вещи и стаканчик мороженого, почему-то наполненный жидкостью. Понюхав, я узнал алкоголь. Фу. Водка. Почему я её туда налил? Отвратительно. Хотя, для опохмела сойдёт. Горячо. Пойдя за чистыми носками к шкафу, я обнаружил странное стечение обстоятельств. Чистых носков без узоров, пригодных для хождения в грязной осенней обуви не оказалось. В последний раз, такой…как это слово… феменезим? А, нет. Феномен. Последний раз такой феномен был обнаружен мной после съезда от родителей, когда молодой человек узнаёт о существовании стиральной машинки и ищет информацию о её использовании.

На самом деле с Алей всё происходило довольно грустно. Возможно, когда-то она представляла желанную девушку, что-то без чего жить невыносимо. Однако, как и случается с «вещами первой необходимости» они становятся неинтересны, как только проходит какое-то время. Ведь насколько часто люди покупают тренажёры, мультиварки и тому подобные вещи на одно использование. Не знаю как давно, я начал воспринимать Алю как балласт, но почему-то, всё становится лишь хуже с каждым концертом, когда куча фанаток намного заинтересованнее её, проявляют сильный интерес.

Возможно, такова цена популярности, что обрушилась после заточения Зверя. Песни, интервью, концерты, популярность – всё это за несколько месяцев отсутствия солиста. Минусов в этом пока не нахожу. Но пару новых, чистых чёрных носков, пожалуй, куплю.

Утренний кофе давно заменился на глоток вина или пива. Хорошо отрезвляет после ночи в трудах на концерте или выступлении для влиятельных людей. Такой я человек, постоянно работаю и должен всегда быть для людей, что могут узреть мой талант.

Послезавтра концерт в Туле, а сегодня я могу отдохнуть с Алей, занимающейся ремонтом в квартире, отсуженной у Зверя. Двухкомнатное помещение, купленное для…Отдыха от людей? Понимаю его, люди часто надоедают своей постоянной…глупостью.

Мы встретились в ресторане с красным бархатным диваном, тут, когда-то Фалик попросил нас начать встречаться. С тех самых пор, мы вместе официально для публики и суда. Приятное место. Аля сидела за тем же столом и листала меню. На её лице заметны морщины, неровные слои помады и неровные ресницы, старость не щадит никого, кем бы ты не был. Я знаю, как выглядят женщины помоложе. Они постоянно окружают сцену, подпевают песням и кричат громче солиста. Почему им хватает времени на хороший внешний вид.

– Привет, – я сел за стул и дотронулся до руки. Целовать это лицо резко перехотелось.

– Ой. Что с тобой? – с отвращением спросила шатенка с отрастающими жёлтыми корнями.

– Что не так? – я не понимал обвинения.

– Ужасный запах. Вчера пришлось много пить, да? Бедняга.

– Не твоё дело. Работа заставляет меня столько пить и не тебе меня обвинять. Работаю тут я, – возмутился я.

– Я понимаю. Но давай всё же закажем какой-нибудь острый суп для тебя. У Димы сразу пропадал запах изо рта и настроение улучшалось. Плюс, организму чуть проще восстановиться, когда пьёшь много жидкости.

– Давай. Но не упоминай своего урода бывшего.

– Что? Но я как раз хотела обсудить его. И он не урод. Зачем ты его обзываешь, он же твой друг?

– Не друг. Поговорим, видимо, не в этот раз. Давай отложим до того момента как вернусь из Тулы. После неё будет большой перерыв на отдых.

– Львёнок, нужно сейчас. Придётся выступить в суде, открылись новые подробности произошедшего. Мальчик из машины очнулся и хочет помочь в расследовании на нашей стороне.

– Нашей стороне? Что это за сторона?

– Сторона Димы. Ты не хочешь ему помочь?

– Нет. Нет-нет. Я не на стороне Димы, нет-нет. Я взял его группу, я взял его жену, я взял всё, что принадлежало ему и никогда не отдам. Ни-ко-гда! Он сам во всём виноват и получил по заслугам.

– Что ты говоришь? – Аля ничего не понимала, и вид был такой, будто она готова расплакаться.

– Я говорю о том, что ненавижу Диму и не отдам все, что забрал себе, это всё моё.

– Я думала, ты меня любишь. Поэтому мы вместе, а не, потому что хочешь отомстить…

– Нет. Я тебя не люблю. Ты представляла интерес только как чужой ресурс! – наврал я, чтобы… чтобы сделать больно.

Она глядит на меня, я смотрю на неё, искра, буря, удар по щеке и уход в закат.

– Пока! Дура.

…

Это конечно интересно, но не объясняет дальнейшего вашего поведения. Вы как вели себя по хамски, так и продолжали себя вести. Почему мы должны отнестись с пониманием к Вам?

– Я осознал свою ошибку. И хочу измениться.

– И когда же Вы её осознали?

– Чуть позже.

Мы поехали в Тулу, как я и говорил. Там оказалось очень холодно, хотя до зимы оставался целый месяц. Егор и Артур добрались на день раньше и подготавливали инструменты и площадку. Я приехал на поезде и сразу был окружён журналистами.

– Что вы знаете о новых подробностях в деле Зверя?

– Мальчик, который выжил, что он скажет?

– Дима Зверь выйдет из тюрьмы? – задавали вопросы журналисты, о делах, в которых не принимал участия.

Охранник помог сесть в такси, и мы отправились на площадку, на которой нас встретили ребята. Только вышли из машины, как его сразу же спросил: «Что там с Димой?»

– Не знаю.

– Говорят, парень, в которого он влетел, очнулся. Это так? Как Вы можете это прокомментировать.

Мягко говоря, я офигел от такого стечения обстоятельств и одновременно понял, что хотела обсудить Аля. У Зверя есть шансы вернуться в цивилизованный мир. Это ужасало. Я его боялся. Боялся не его мускулатуры, а осуждения. Боялся кары за сделанное. Но…это только цветочки. Главный казус произошёл спустя несколько часов, после нескольких стаканов коньяка для раздумий.

Мы выступаем, я пою свои лучшие песни и постоянно завожу зал, как вдруг, случается необъяснимое. В небольшой паузе, когда очень захотелось пить, из толпы раздались голоса:

– Лев, а что там с Димоном?

– Да, что со Зверем?

– Я не знаю, – честно признался я.

– Врёшь!

– Не вру, правда, не знаю.

– Он твой лучший друг.

– Какой лучший друг, они поругались из-за бабы.

Я видел его лицо. Типичное мужское лицо с глупой маленькой чёлкой, неровной бородой и кривым носом. Сразу же захотелось выпрямить этот нос. Я спрыгнул со сцены с каким-то глупым криком и ударил мужика по лицу. В тот момент ужасно взбесило слово «Баба» по отношению к женщине, которую я люблю. Хотя, чуть раньше, мы, формально, расстались…когда я сказал, что не люблю её.

Мне казалось, что я, мать его, Джеки Чан из любого фильма, но оказалось с моей физической формой всё не так хорошо, как после узнал. Очнувшись с разбитым носом и ватками в гримёрке, я увидел девушку, сидевшую в телефоне.

– Привет.

– Привет, драчун, – молодость била ключом в её голосе, чувствовалась женственность и отсутствие глупого смущения. И это лишь одна необязательная фраза. Очень необязательная, всё говорило её лицо и фигура в приглушённом свете. Хотя для меня, в тот момент, хватило бы простого отсутствия лифчика.

– Что я тут делаю?

– Полез драться на концерте, тебе разбили нос. Решили дать тебе отоспаться в гримёрке. Хотьникто не просил вернуть билет за сорванный концерт, получили такое шоу.

– Ладно. А ты что тут делаешь?

– Вообще, я тут работаю и могу находиться сколько захочу. Хоть, сейчас и закрылась в туалете, дожидаясь того как администратор с охранником закроют двери.

– Зачем?

– Сам догадаешься.

Она жадно полезла за поцелуем, но сделала его очень криво, мешала ватка, вставленная мне в разбитый нос. Но, в целом, этой ночью, я остался доволен.

…

– Вы рассказали, как разбили девушке любившей Вас сердце, как сорвали собственный концерт из-за одного грубого слова и как переспали с девушкой лёгкого поведения после концерта. Я, конечно, хочу проникнуться, мы все хотим проникнуться вашей историей, но пока лишь завидуем вашей половой жизни. Мы слишком стары, чтобы после выпитого просыпаться не для похода в туалет.

– Я не закончил.

– Сейчас будет история о том, как Вы собрали ещё один концерт и уединились с другой фанаткой?

– Нет. Конец. Я рассказываю всё по порядку. Осталась последняя часть и Вы поймёте, что я понимаю свои ошибки и понимал уже тогда.

– Ну что ж. Дерзайте.

…

Утром следующего дня меня разбудил Егор.

– Привет, как ты?

– Нормально, как всё прошло?

– Ты спрыгнул со сцены и всех напугал. Кое-как встал и полез с кулаками на какого-то «Шкафа». Тебе слабенько дали по носу и ты вырубился, начал храпеть, когда из носа текла кровь. Извини, что оставили тебя в гримёрке, решили, что в отеле ты сильнее испугаешься. Да и тащить тебя пьяным через всех журналистов вообще не хотелось. И так можешь посмотреть на свои трюки в ютубе.

– Нет, это ты извини. Делал всё как непрофессионал, а потом и вырубился, – политкорректно извинился я, упустив все косяки.

– Ничего. Мы с Артуром привыкли к такому. Дима часто творил разные глупости раньше.

– Дима…

– Что Дима?

– Говорю, решили, куда поедите отдыхать?

– Да. Решили посмотреть Японию, поэтому домой вернёшься один.

– Хорошо.

– Удачи, Лев. Передавай привет Але.

– Передам.

Тогда я почувствовал себя ничтожеством. Знаете, как показывают в фильмах крутых парней. У них всегда на кровати новая симпатичная девушка. А моя ночная подруга, ушла сразу же после открытия, ещё до того как я проснулся. Даже не оставила записку или номера телефона. Поматросила и бросила…

Я возвращался на поезде, смотрел в окно и думал над своей жизнью. Я, правда, стал Димой, которому плевать на свою прекрасную женщину, плевать на своих фанатов (они остались при нас, даже когда Дима опозорился на весь мир), ему и мне плевать на творчество. После быстрой поездки в такси я оказался дома и смотрел на свои грязные трусы, майки, футболки, рубашки и носки, разбросанные по полу. Когда Лев пьяный был непопулярен, он имел чувство собственного достоинства, чувствовал себя сильным человеком, готовым в любой момент стать главным игроком в музыке. Его единственной слабой частью являлась зависть, которую он хранил в себе целых двадцать лет, опозорившись всего один раз, когда судьба, наконец, дала шанс получить заслуженное.

Я открыл бутылку «для важных гостей» и думал, что делать дальше. Ужасно хотелось закончить жизнь, но что-то остановило. В моих действиях раньше по какой-то причине был смысл, заставлявший самосовершенствоваться. Деньги были всегда, слава тоже, единственного чего не хватало – любви. Я сделал мощный глоток и двинулся в Але. Моё поведение недопустимо. Её квартира оказалась заперта, телефон не отвечал. Пьяный мозг начал рисовать ужасные картины. На всей скорости пришлось ехать в её старый дом, где она могла проводить сколько угодно времени, так как Дима не имел ничего против этого. Я рулил на максимальной скорости, боясь опоздать, а слёзы застилали мне глаза.

Свет. Удар. Боль. Глупый мужик, забывший своё имя. Суд, отобравший у меня права и назначивший лечение. И вот я здесь. Понявший все свои ошибки и готовый к новой жизни, как только снимут гипс.

…

– Мы прекрасно понимаем, что Вы говорите правду. Вы можете исправиться, но лечащий врач против выписывания, ещё слишком мало времени для лечения. Тем более, вы поступили в наркологию не больше месяца назад.

– Да, Лев. Я тоже согласен.

Передо мной сидели четыре человека, отвечающие за больницу. Эта комиссия решала, какой больной может покинуть лечебное заведение. Прошло три недели с того момента, как я попал в наркологическое отделение. Три мужчины врача и одна женщина. Их должности выглядят одинаковыми на первый взгляд, но это не так.

– Ребят, – начала та самая женщина, – может, переведём Льва в другую палату. Он очень спокойный пациент, ему уже не нужна наркология.

– А куда Вы предлагаете, Алла?

– В четвёртую.

– Там лежит пациент, с которым Льву лучше не общаться.

– Как раз наоборот, раз Лев понял все свои ошибки, этот контакт не будет приносить ему негатива. Плюс, их отношения восстановятся, и друзья смогут стать друзьями.

– Алла, – произнёс уже другой мужчина, – я понимаю, что Вы хотите показать свои знания, но не надо. Вы уже хорошая практикантка, которая даже присутствует на комиссии, заменяя заболевшую коллегу. Тем более, нас не должны волновать их отношения, лишь восстановление пациентов.

– Федор Викторович, давайте послушаем Аллу. В её словах есть смысл. Если у них будут совместное лечение, ребята смогут быстрее выйти отсюда. В случае конфликтов задержаться на ранее оговоренный срок.

– Хм, – задумался Фёдор Викторович, – а знаете что… Давайте.

– Я тоже согласен, коллеги.

– Хорошо, – заулыбалась стажёрка.

– Объясните, что происходит? – спросил я.

– Вас переводят в палату к Диме Зверю.

– …

Глава 16. Декабрь

У Зверя и Пьяного очень много общего, как оказалось. Очень талантливые парни, очень. Только свой талант они постоянно губят алкоголем. Не знаю почему. Раньше Пьяный был не таким. Постоянно работал, смотрел ноты и буквы, играл на всём чём можно. Да и Зверь раньше тоже много делал. Половину ранних песен они с Пьяным писали вместе.

(Bass – бывший участник группы «Зверь»)

«Привет» – он зашёл в палату, как будто ничего не произошло.

После признания Андрея, того самого парня из красной японки, я находился в этой психбольнице и лечился от алкоголизма. Это произошло одновременно с тем, как Лев разбился по пути к Але. Моей бывшей жене. Сначала я ужасно испугался за него, звонил Але больше чем обычно, просил Фалика работать и сделать всё, чтобы мой лучший друг оказался на свободе. Потом, мой запал прошёл.

В субботу, день, когда чаще всего приходят родственники, навещающие пациентов, ко мне пришла Аля с красным заплаканным лицом. Не знаю, как у неё получилось, но её лицо выглядело старше своего возраста, выглядело как лицо человека, потерявшего всё. Это испугало. Даже на моих судах она выглядела намного лучше, чем сейчас.

«Как там Лев?» – начал я диалог, смотря ей в глаза. Она посмотрела в мои и сразу отвела взгляд, смутившись и испугавшись. В её жестах читался страх. Она буквально боялась моего выдоха.

«Мне нужно признаться».

«Эээ…признавайся».

«Когда Лев говорил, что мы с ним встречаемся – это не было ложью».

Что нужно делать с этой информацией? Это предательство? Измена? Почему я не злюсь? Дима Зверь смотрит в глаза своей бывшей жене и не злится, он принимает все свои ошибки и принимает ошибки других людей. Видимо, я чему-то научился за своё приключение.

«Всё нормально» – с трудом произношу я.

Она отстраняется, уходит от объятий, смотрит в глаза, ожидая подвоха, которого нет. После со страхом, трясясь всем телом, прижимается на пять секунд.

«Ты хочешь начать всё с начала?» – спрашиваю я.

«Я не верю, что ты захочешь таких отношений».

«Что ж. Я тебя изменил один раз, ты мне один раз. Ничего».

«Не один» – говорит она, заставляя чувствовать злость. Это, правда, взбесило, захотелось сделать что-то очень злое. Это уже не такая маленькая ошибка, это ошибка, которая продолжалась в моменты трезвости. Ошибка, которая воспринималось как правильное решение. Правильное решение: бросить Диму.

«Молчи. Это не важно» – сдерживался я.

«Хорошо».

На этот раз, она смогла сделать нормальные объятия, но всё равно боялась каждого моего движения, как будто боялась удушья. Однако единственный человек, заслуживающий удушья – ЛЕВ.

В тот день я не мог спать, прокручивая наши отношения. Не с Алей, со Львом. Чем я заслужил его предательство, чем заслужил его гнев. Я понимаю, Аля сделал это из-за всех ошибок, совершенный мной, из-за скотского отношения к ней. Но… Как ОН МОГ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ ТАКОЕ? Мой лучший друг предатель. Когда он оказался таким? Только сейчас явилась ужасная натура или она где-то таилась многие годы, в ожидании своего момента. Может, это он меня подставил в ту ночь, заставил напиться до беспамятства и заставил ехать домой? А я и не думал о таком, думал, что сам заслужил такую жизнь.

«Привет» – он зашёл в палату, как будто вообще ничего не произошло. Никаких предательств и интриг. Ничего. В тот момент хотелось взять книгу потяжелее, и приложить ему с силой по голове, сочинив песню про этот случай.

«Привет» – ответил ему Андрюха, проводивший в этом месте пятую часть жизни, на одной скрипящей кровати у батареи и окна.

«Я Лев» – даёт он руку для рукопожатия.

«Очень приятно, Андрей».

«Мне тоже приятно. Где свободно?»

Комната состояла из пяти кроватей и четырёх тумбочек по разные стороны от центрального входа. Две кровати у одной стены, три у другой. Я спал у окна и батареи, противоположно Андрею. На моей стороне ещё один паренёк из военных, пришедший на недельку для обследования. Напротив нас свободная кровать, в углу, а посередине занято странным парнем, по имени Гриша. Получалось, что Лев удалился как можно дальше от меня. Как можно дальше от СВОЕЙ ПЕЧАЛЬНОЙ КОНЧИНЫ. Спокойно…Мне нужно выйти.

«Дима?» – обратился он ко мне, ожидая чего-то.

«Привет, Лев. Как у тебя дела?» – скрывая злобу, произнёс я.

«Плохо, ещё…»

«Урод ты конченный!» – не дал я ему договорить, всё же не совладав со своими демонами. Хотя, кулак ещё не летел козлу в морду, так что, считаю себя молодцом.

«Ты знаешь?»

«Хера ты догадливый!» – напоминаю, что в тот момент, я проходил лечение и сидел на куче таблеток, поэтому моя злость подавлялась. Не только моя заслуга в сохранении чужой жизни.

«Это когда-то должно было случиться» – безучастно произнёс Пьяный, как будто ничего страшного не произошло. Только я чувствовал его страх, который он скрывает. Помню, как сожалел о сильном ударе, когда он подошёл на суде, надеялся, что ничего не сломал. А сейчас, в данный момент, жалею о слабости, жалею о невозможности повтора, жалею, что не могу вдарить ему пару раз.

«Мы больше не друзья».

«Дим, мы уже давно не друзья. Жаль, что ты узнал это только сейчас».

«С того момента как ты увёл у меня жену?»

«С того момента как влюбился в твою жену, с того момента как напоил тебя, с того момента как она набросилась на меня в твоём доме».

В каждой палате есть маленькое зеркало, приклеенное к стенке, туда и полетела его голова. Один удар бычка о стекло, второй. Отколовшийся кусочек вонзается ему в плечо, в другое тоже, для баланса. А потом стекло быстро скользит вниз, разрезая плоть. Дальше я беру его рассечённую вену и включаю кипяток, наполняя плоть болью.

«Что встал?» – спрашивает он, выводя из моих фантазий.

«Ты всё это время мне завидовал?»

Это всё-таки он. Он напоил меня и заставил ехать домой. Он из-за своей зависти сломал жизнь трём людям. Мне, пареньку и девочке. Последнюю вообще по его вине убило.

«Да».

«Ты меня подставил?»

«Да».

Эмоции сложно описать. Предательство и злоба, сконцентрированные в одном человеке, моём, когда-то, лучшем друге.

«Ты всегда будешь на подпевках» – едва смог я это сказать, упав себе на кровать и смотря на батарею. Как будто в ней появилась дыра, из которой полился сверхинтересный контент.

Он что-то ответил, но я уже не слушал, думая о своём. Насилие для быдла, война для быдла, всё можно решить трудом, решить своими усилиями. Мне не нужно убивать его, не нужно что-то делать, он сам себя разрушит, останется лишь ждать. Мне ничего от него не нужно. Дима, забудь его! Стой, подожди! Всё же стоит запомнить его, стоит запомнить, как ведёт себя человек, всегда завидующий твоему счастью. Запомни, Дима! И никогда больше не доверяй таким людям. Следи за ними и будь поодаль, они не должны тобой управлять.

Глава 17. Аля

Я самый лучший, самый лучший исполнитель, самый лучший музыкант, самый лучший человек. Если ты не являешься для себя самым лучшим, то ты плохой человек. Я для себя всегда самый лучший и в этом вопросе всегда надо быть эгоистом.

(I перед смертью от рака)

Моя жизнь это какая-то глупая шутка, придуманная идиотами. Как я завидую современным девчонкам, умеющим думать головой. Зверь и Пьяный два идиота, с кучей отборного шлака в голове. Как жаль, что мне судьба посылает лишь таких мужчин. Недавно была у них. Пришла к Диме, в субботу, как обычно. Принесла баранок, сушек, пряников и палку колбасы. Дверь мне открыла медсестра, одарив сочувствующим взглядом, указала место для встреч и позвала Диму.

– Дима, к тебе пришли.

Он выходит из палаты в глупом грязном спадающем трико и идёт навстречу, к старой деревянной лавочки без спинки и выпирающих гвоздей. А за ним такой же чудик, поддерживающий штаны руками в карманах и огромным гипсом на ноге. Мальчики похудели от местной еды, хотя и никогда на неё не жаловались. Скорее всего, она вкусная для больницы, но не такая, какую привыкли, есть жители столицы, разбавляя свой рацион питания европейскими сырами, польскими яблоками и американскими фастфудами, такими как «ДЯДЯ ВАНЯ».

– Привет, – говорит Дима, садясь со мной на лавочку.

– Привет, – говорит Лёва, с трудом садясь вместе со мной с другой стороны и обнимая за плечи.

Неловкая ситуация лишь накаляется. Разрешений на такие действия у него не было, это неприятно и мерзко, учитывая, его последние слова.

– Что ты себя позволяешь? – повышает тон Дима, убирая руку с моих плеч, стараясь не прикасаться ко мне. Он все ещё считает себя виноватым.

– То, что могу себе позволить, – отвечает другой парень и целует в щёку.

Сначала показалось, что Дима сейчас возьмёт и удушит нас обоих. Потом что сделает плохо мне за то, что я не могу ничего сделать, не могу убежать. Вскоре, подумалось об увечьях, что он мог нанести Льву. Не одна из этих мыслей не оказалось правильной. Зверь впал в краску лицом, сжал кулаки, вонзив себе остатки ногтей (их коротко подстригают) в ладонь и попытался успокоиться. После пары глубоких выдохов, он, наконец, мог говорить дальше.

– Как дела? – спросил Дима.

– Нормально.

– Практикуешься в игре на пианино? Говорила, что нравится, когда я тебя учил, – спросил Лев, снова обнимая и беря за руку так, как будто имитирует помощь с инструментом.

– Нет.

– Ну а как вообще…

– Как там Егор с Артуром? – перебил Лев Диму.

– Нормально, – тише и тише говорила я, чувствую себя всё более неуверенной в любом ответе. Что произошло за полгода?

Лёва вел себя неприлично и опять поцеловал в щёку. Губы жгли, плавили кожу, раздражали, бесили, но не возбуждали, как десятки раз до этого. Однако ничего нельзя противопоставить. Создать сцену с человеком, которого ещё любишь и втайне хочешь, чтобы он вернулся, когда чувства станут взаимны?

– Ладно. Я, пожалуй, пойду, – произнёс зверь после затишья.

– Стой, попросила я.

– Пусть идёт! – крикнул другой парень, пытаясь повернуть голову ко мне.

Ситуация максимально некомфортная. Смелости решиться, у меня не нашлось. С одним прошло две декады, прежде чем всё пошло под гору, с другим всё развилось быстрее и закончилось также в ускоренном темпе. Я встала, оставила пакет с едой и пошла, просить медсестёр выпустить меня, открыв дверь своим ключом. Лев попытался меня остановить, схватить за руку, но не успел. Нога в гипсе мешала ходить, мешала меня догнать, слава богу.

Не знаю, стоит ли продолжать такую жизнь, где я не могу быть героем, могу быть лишь на подпевках.

Глава 18. Егор.

У меня были более важные вещи, чем разгребать всё то, что натворил Зверь. Сейчас я занимаюсь своим здоровьем, потом мы с ним ещё повоюем. Но пока рак, рак, рак и рак.

(I – последнее интервью перед смертью)

Произошла удивительная ситуация с которой невозможно смириться. За всего полгода группа пережила потерю солиста, совершила кам-бек в индустрию и снова потеряла уже нового солиста. Невероятные качели в музыке, просто невероятные. Мало кто так воскресал из мёртвых, если вообще делал. Обычно идут первые дебютные релизы, узнаваемость, небольшой успех, верхушка олимпа, стагнация и падение вниз, а после возвращение к уровню где-то там, на фитах и утренних шоу. На суд Льва Пьяного мы с Артуром решили пойти, чуть изменив свои планы, были наблюдателями по этому процессу, сидели на стульчиках и смотрели за процессом. Лев проходил по серьёзной статье. Пьяным садиться за руль – мерзость и я не одобряю его действий. Когда ты не контролируешь себя, ты можешь убить кого-то по случайности, можешь заснуть за рулём и травмировать себя, можешь сделать все те же ошибки, что и наши рябята-солисты.

На Алю было тяжело смотреть. Синяки под глазами из-за плохого сна, куча возрастных морщин, появившихся за последние месяцы. Раньше за всё наше знакомство, таких изменений не замечалось. В какой-то момент она призналась, о романтических отношениях с нашим другом… другим нашим другом. Это неприятно, учитывая, как бы мне нравилась эта пара в иных обстоятельствах. Я люблю обсуждать сплетни, получаю удовольствие от перемывания костей разных популярных людей. Удивительно, как близко к ним мы находимся, но пока сами не побывали участниками крупных скандалов. Да, есть какой-то «Компромат», выдуманный ленивым писакой за три секунды, это всё не серьёзно.

Я обнимал её всё время и шептал на ухо: «Все будет хорошо», «его не посадят», «Не переживай», но сам понимал: исхода я не знаю. Как и не знаю, как жить дальше и чем заниматься, если у Артура, внезапно, не обнаружиться способностей к вокалу – группа закрылась и распалась, попав в тюрьму своим первоначальным составом. Удивительно, что не из-за наркотиков. Обычно музыканты связанны с таким бизнесом и с соответствующей статьёй.

После попадания Льва в психбольницу с таким же диагнозом, как и у прошлого солиста (алкоголизмом), я предложил Артуру, а после его одобрения и Але, поехать в отпуск с нами. Она обладала большой финансовой подушкой и сдавала квартиру, получая хорошие деньги, поэтому не стала отказываться. Она осознавала, что ей стоило, развеется, понять широту мира и незначительность своих проблем. Мы тогда только вернулись из запланированной поездки на отдых в Японию и осознали, что на родине нам делать особо нечего. Лишь начинать всё сначала…

Те две недели вместе, казалось, пошли ей на пользу. Жизнь Бразилии вдохновляет. Где-то красивые виды природы с горами, джунглями и выходом в океан, где-то заповедники с кучей живности, а где-то грустное и мрачное гетто, вдалеке от мест, где существуют богатые люди, позволяющие себя шикарные дома в центре города. Почти как у нас, но более скомпоновано, сконцентрировано.

Мы остались ещё на две недели, а Аля полетела домой, навещать Диму, с которым почти каждый день созванивалась. Каждый раз, она уходила с улыбкой, а возвращалась в слезах. Зверь её буллит, газлайтит, мускулиннит, сексизмит, принижает, уничтожает, дизморализует, нагнетает или обвиняет? Я думал, что ответ очевиден: «ДА». Однако…нет. Ей самой тяжело оставаться одной, переживать потерю близкого человека, перед которым сильно виновата. Я как-то спросил её: «Ты звонила Льву?». Она ответила: «Нет, я не хочу слышать его голос. Не знаю почему. Может ещё люблю его… в какой-то степени, может, хочу к нему вернуться. Но хочу ненавидеть за все его поступки!»

Стоило настоять на присутствии здесь во время праздников, дома всё равно делать нечего. Мы планировали встретить новый год в Бразилии с Артуром, а после возвращаться домой, попав на праздники, на Рождество и старый новый год. Однако после новостей даже первый праздник отмечать не хотелось. Она же только что была здесь с нами…счастливая.

Глава 19. Новый год.

Я никого не хочу винить в своей смерти. Я много лет жила счастливо, а потом мой мир наполнили страдания, появившиеся по воле случая. Сейчас я не нахожу повода продолжать жизнь и не хочу его искать. Мне легче просто закончить этот ад, выставленный на показ для всех. Но хочу подчеркнуть, что это моё личное решение, не вините в нём никого. Прошу понять меня. До свидания мир!

(Предсмертная записка Али)

Что такое двадцать восьмое декабря? Обычный день, три дня до, возможно, самого многонационального и многостранного праздника в мире. Не включаются только те, кто празднует Рождество или Хануку. Хотя, в какой-то мере это всё один и тот же праздник, с одни и тем же смыслом. Отчёт нашего общего времени с определённого места в истории. Есть еще личный отчёт времени, он празднуется в день рождения, но он, точно, не настолько многонациональный и общный праздник. В нашей стране все празднуют новый год по-особенному…Так, это уже какие-то «Ёлки» начались. Не всё так хорошо, блин.

Обжорство, начинающееся с тридцать первого декабря и заканчивающееся в середине следующего месяца; идиоты, что допиваются до беспамятства и портят всем праздники; дефицит рабочей силы, а в следствии и огромные очереди, с повышением цен на продукты, что едятся всего раз в год – а это только один продуктовый; ну и конечно же коррупция и раздолбайство на кардинально другом завышенном уровне. А пока все празднуют, там падает дом…и спасти всё может лишь один «Дурак». Так, опять что-то не то.

Вообще, не до смеха. Утро началось как обычно чуть раньше семи утра с проверки давления накачкой воздуха и секундомером. Сначала вызвали Диму, потом остальных ребят из палаты, последним пошёл Лев. После возвращения ребята досыпали свои пол часика, в ожидании завтрака, приходили в себя после хорошего и долгого сна. Андрей перестал громко кашлять ночами и дал себе и всем отоспаться. После завтрака с рисовой кашей, которую Зверь больше никогда в своей жизни не съест, начался обход. Главный врач отделения прогуливался по палатам, узнавал о лечении у больных, спрашивал про самочувствие и прочие житейские жалобы, возникающие в закрытом пространстве. Ребята заправили кровати, повесили полотенца на железные ободки, встали и тихо шептались в ожидании врача и его свиты из медсестёр-практиканток.

Спустя пару минут, наконец, вошёл врач психиатр. В будние дни понедельник-пятница за всеми следила женщина брюнетка средних лет, а в субботу и воскресенье ходил не очень вежливый человек в почтительном возрасте с небрежной козлиной белой бородкой.

Вошёл он не сразу. Сначала перешёл через порог, потом вернулся обратно, отодвинул дверь и посмотрел на ней номер палаты. После тяжело вздохнул, бросил взгляд на свою зелёную полупрозрачную папочку в какой-то документ и вошёл. Две медсестры в приподнятом настроении пока не убрали своих улыбок и смотрели на пациентов.

– Здравствуйте.

Дедуле ответили взаимным приветствием.

– Здравствуйте, Геннадий Романович, – сказал Андрей, запомнивший, казалось, имена и отчество всех врачей больницы.

– О. Андрюша, как ты? – поинтересовался Геннадий.

– Хорошо, а Вы?

– Не жалуюсь, пока, – начал дед, – у кого-то есть жалобы?

– Нет, – почти хором ответили остальные.

Обычно к каждому обращаются по отдельности и уделяют хотя бы по пол минуты на диалог, всё может случиться в таком месте. Вдруг человек в ужасном настроении уже долго. Вдруг, у него началась депрессия и уже сегодня он совершит нечто ужасное. Однако сегодня вопрос прозвучал для всех, как будто врач куда-то торопился.

– Дмитрий. Могу я пригласить Вас к себе в кабинет через пять минут на личный разговор?

– Да, конечно.

Зверь думал о хорошем. О прекрасном. Ему говорили о примерном поведении, об отсутствии зависимостей и занимаемом напрасно месте для действительно больных людей, ему казалось, что свобода близка, и этот диалог будет как-то связан с отдыхом-выпуском из больницы. Ему об этом каждый день намекала средних лет брюнетка, и вообще не смутило, что этот разговор будет вести другой врач, выполняющий функции запасного. Когда дедуля ушёл в следующую палату Зверь ничего не мог делать. Не читать, не думать, не ходить, не смотреть общий телевизор в коридоре, не слушать радио Андрея, которое ему разрешили хранить, Дима был слишком возбуждён хорошими новостями. Внезапно всё то время, проведённое в этих стенах, показалось ему одним днём по сравнению с каждой следующей минутой. У него часто случались такие утренние перепады настроения в лучшую сторону, с течением дня радость развеивалась, уступая место скуке.

Старческий голос и смех медсестричек затих, началась возня в коридоре, старшая медсестра кричала на непослушного мужичка, отправляющегося в туалет, каждые пять минут. Дима подождал ещё несколько вечностей, забылся, смотрел в потолок на штукатурку и датчик дыма, а видел небо и солнце.

– Ты не уснул там? – спросил Андрюша, – тебя Геннадий Романович ждёт.

– Да, – произнёс Зверь с максимальной романтикой в голосе. Он как будто отвечал «ДА» на свадебном алтаре (точнее говорил «беру» в загсе), так счастливо и светло звучал его голос.

Почти вприпрыжку миновав пару дверей в палаты, и небольшой коридор Дима оказался у двери, ведущей в кабинет. Дверь была распахнута, но он постучал, дабы не напугать человека, засевшего за компьютером в многочисленных документах, всех бесчисленных бумажках. Мгновенный выход из рутины сильно пугает человека.

– Войдите.

– Вы что-то хотели? – сразу начал Дмитрий.

– Да, – хмуро произнёс старичок.

Его тон напугал. Мгновенно настроение упало вниз, неужели выход откладывается? Или. Что ещё хуже…снова придётся вернуться в тюрьму? Решения суда могут обжаловать две стороны, в этот раз череда семьи девушки.

– Сложно такое говорить. Сам посмотри.

Наверху зелёной папочки лежала бумажка, которую и дали в руки Зверю.

Он смотрел туда и не верил своим глазам, отказывался верить врачу, ожидая подставы. Может, это такой тест на восприятие? На нормальную человеческую реакцию. ПСИХ (эйблисткое ругательство) нападёт на гонца, принёсшего плохую весть, «нормальный человек» начнёт плакать, трястись всем телом, бояться и впадать в настоящую депрессию прямо после этого текста.

– Это правда? – смог выговорить Дима.

– Да.

– Может, это тест восприятия? Или реакции?

Догадка была бы хорошей, если бы мы жили в антиутопии, в настолько закрученном триллере, что его абсурдность уже напоминает хорошую глупую комедию девяностых. Однако Геннадий не похож на Лесли Нильсона, не считая цвета волос.

Аля мертва. Спустя пару дней после ужасной встречи с любовным мерзотным треугольником, она убила себя в квартире Льва. Дверь в квартиру осталась не запертой и спустя три дня зашёл сосед, почувствовавший ужасную вонь из подъезда.

– Это тебе.

На столе появилась большая белая таблетка и пластиковый стакан, наполненный водой.

– Если захочешь поговорить, приходи… когда захочешь. Психолог придёт в понедельник. Светлану ты знаешь, говорили. Она поможет справиться.

Дима закинул таблетку в горло, залил внутрь воду и сделал два больших глотка. Таблетка не прошла полностью и оставила неприятное ощущение, такое незаметное и неважное сейчас. Как будто боль в горле может раздражать.

– Пойдём, – Геннадий взял за плечо Зверя, и они направились к палате. Уже спустя минуту Дима упал лицом в подушку, не ощущая ничего, кроме пустоты, постепенно обволакивающей его тело.

– Лев, пройдите ко мне в кабинет.

– Хорошо.

Лев, в свою очередь не питал надежд и не гадал о будущем, однако его напугало безжизненное лицо Димы. Да и вприпрыжку мешала идти нога, остающаяся в гипсе ещё на месяц с лишним.

– Что-то произошло? – спросил Лев, когда они дошли до кабинета.

– Да, – произнёс Гена, садясь на кресло напротив своего приёмного стула, прочти.

На столе лежала та же самая бумажка, но уже с парой пропитавшихся горьких слёз.

Пианист читал небольшой текст пару минут. Казалось, что он просто разучился читать, складывать из букв слоги и цельные слова. Глаза бегали из стороны в сторону по символам, ища потаённый смысл.

Он ничего не чувствовал, но старался сохранять человеческий образ, выжидая всё больше и больше, старался выдавить из себя слезу, но всё больше и больше понимал своё отсутствие чувств. Это бесило и ужасало. Он помнил, как любил её днями и ночами, помнил, как желал её тела и души и ещё более банально (хотя куда ещё больше) чувствовал ускорение своего пульса после лёгкого прикосновения к женской руке.

– Лев? Лев?

– Это я, – засмеялся пианист, – я.

Истерика мешалась с плачем. Его смешила рожа Димы, оставленного в дураках с его мёртвой жёнушкой, и пугала прошлая мысль. Он боялся себя и того чудовища внутри себя. Откуда и когда оно появилось, почему раньше никогда не выходило на свет? Или это он сам чудовище, что было спрятано в углу сцены, куда лишь иногда попадает луч прожектора?

– Выпейте, – посоветовал доктор, составив новый пластиковый стакан с водой и таблетку.

Лев не сдержался. Он взял воду таблетку, запил её водой из стакана, сделав один глоток, а остальную воду выплеснул в лицо врачу. Хотелось сделать что-то хуже, но уже это казалось вершиной агрессии. После парень встал, поставил стакан на стол, посмотрел на дедулю, непонимающего стоит ли кричат о помощи, и злобно направился к двери. Нога, нога, гипс-порог и больно упал на руки. Встал, отряхнулся, и хромая попёр обратно в палату спать лицом в подушку, как и его бывший друг. Врач, смотря на это представление с широко раскрытыми глазами, оказался в состоянии лёгкого шока. Спустя минуту он встал, подошёл к сумке, открыл отделение, из которого достал фляжку, сделал лёгкий глоток и поморщился.

– Ну и день.

Следующие три дня Лев и Дима не разговаривали ни с кем. Им возможно и хотелось обсудить свою беду с кем-то по палате, но не хотелось, чтобы их страдания слышал другой любовник Али. В один момент парни встретились взглядами и мгновенно отвернулись друг от друга, не желая продолжать зрительный контакт, тем самым пытаться налаживать отношения, объединяясь в сложный для их обоих момент. Очень странно, что они не винили друг друга в случившимся, возможно потому, что пили повышенную дозу успокоительного и снотворного.

Через три дня после печального известия наступило тридцать первое число. В палате этому не особо радовались. Всё же хотелось праздник отмечать на воле. Одному пареньку, лежавшему на кровати между Львом и Андреем, говорили о выпуске к концу декабря, но не срослось. Теперь ему ждать ещё как минимум, полмесяца. Это даже хорошо, не будет желания выпить за праздник и снова ожидать приход белки. А за освобождение можно просто выпить газировки или детского шампанского. Всё же в больнице напряг с десертами, сахаром и вообще сладостями. Даже компот на вкус как вода с осадками.

Однако на такой праздник приходят письма, приезжают родственники. Ко всем приехал кто-то, брошенными остались только два парня на разных концах палаты. Два мужчины, проспавшие в этот день по шестнадцать часов. Дима всё время засыпал со слезами на глазах, Лев не отставал. Похоже, он один из тех людей, что осознают о смерти не сразу же, им стоит подождать в ожидании триггера, заставившего в будущем почувствовать страшную агонию.

Через два дня состоялись похороны, на которые разрешили поехать бывшему мужу Али. Лев должен был оставаться в больнице. С кучей уговоров отпустили и Льва. Дима тоже попросил выхода бывшего друга, он должен честно проститься с их любимой. Льву вспомнили выходку с водой и потребовали извинений для облитого доктора.

После переклички ребята собрались в поездку. Их согласился отвезти Фалик на своей машине, что облегчало путь. Памятники, новые чёрные калитки и заброшенные места с дешёвыми деревянными крестами, поваленными на зиму гудевшей недавно бурей. Тишина, прерываемая тихим плачем и карканьем ворон, не понимающих ужаса места, где им так уютно из-за кучи печенья и другой еды, что разбросаны по плитам могил. В гробу их спутница. Их всех. У гроба помимо немногочисленных подружек девушки Дима, Лев, Егор, Артур и Константин. Прошлый раз они собирались в такой компанией на похоронах «I». Тогда всё было иначе. Начался первый успех группы, первый клип со студийным звучанием. Да что там, только что нашли гитариста Артура, согласившегося занять место второй гитары. Егор, уже освоившийся переживал за своего старого друга. Лев плакал, а Дима стоял как вкопанный и подыгрывал общей грусти. Тогда с похорон эту компанию прогнал Костя Басс, разозлившийся на цинизм собравшихся предателей и явно перебравший. Он всегда поддерживал стремление Ая к честности в группе. Сейчас он стоит рядом с гробом и молчит, не смея сказать ни звука о людях которых знал, но к какой-то момент, в какой-то степени их бросил.

Они долго стояли и мёрзли, ожидая слов друг от друга. В яме уже лежал гроб, накрытый крышкой, а по краям стояли люди и смотрели вниз. Пять ребят, объединённых музыкой. Внезапно Артур поднял голову выше, все последовали его примеру, надеясь услышать нужные для каждого слова.

Что ж. Артур умел делать необходимое, когда никто не мог ничего сделать. Он подал руку Зверю, Пианисту и Косте, после развернулся и двинулся прочь. Через минуту так сделал и Егор. Басс посмотрел на ребят, дал им по очереди свою руку и ушёл. Остались два человека, любившие эту девушку и не поделившие её из-за эгоистичных мускульных порывов и жажды унизить другого. Им обоим хотелось скинуть второго вниз, закопать живого человека, чтобы тот знал о муках в которых виноват. То же самое они оба хотели сделать и с собой, проведя оставшуюся свою жизнь с любимым телом. Не определившись, мужчины двинулись в одну сторону, по направлению к машине, везущей в психбольницу.

Спустя два месяца на свободу вышел Зверь. С него не сняли обвинения в убийстве, но смягчились и дали условный срок, заставляя продолжать лечение. Родители девушки внезапно согласились на получение денег, признав свой проигрыш. Тот парень, что встречался с их дочерью оказался главным предателем и балластом. Этот человека, переехавший в Израиль сделал верное решение для себя, но не для своей покойной бывшей. Фалик и Лазарь довольно быстро сделали вид на жительство, а через какое-то время оформили гражданство. Лазарь после всего этого отошёл от дел. История со Зверем для него могла стать финалом карьеры. Назначение сына на формальную должность коротко обсуждалось в псевдоделовой прессе, но не доходило до серьёзных диалогов.

Через месяц Зверь сам написал песню, посвящённую любимой. Его стиль снова изменился. Молодой Дима мечтал о карьере рокеров, не понимая всей ужасности такого образа жизни. Потом при смене жанра на «поп» стало чуть легче. Деньги, известность и безопасность. Сегодня Зверь наконец может заниматься искусством, высокой музыкой. Дебютным проектом как раз стала та самая песня про Алю, закончившую свою жизнь из-за глупых разборок между любимыми людьми. Хоть новое начало не сыскало сильной популярности, но за то оказалось самой сильной песней в карьере.

Через полгода лечения вышел Лев, не знающий, что делать в своей дальнейшей жизни. Начинать всё заново не хотелось, а ничего другого он не умел. Петь и создавать музыку. Конкурировать со Зверем не хотелось, как и быть солистом. У него плохо выходит. Может, кому-то всё же надо быть на подпевках.

Глава 20. Артур.

Спасибо за прочтение. Подписывайтесь, комментируйте. До свидания.

(Артур)

Привет всем – это послесловие. Я довольно долго собирал всю информацию о группе в одну книгу. Все письма, выписки и личные воспоминания, объединял своими знаниями.

Надеюсь, фанаты останутся довольны и поймут, почему наш квартет распался. Егор просил: в конце написать о его услугах в качестве Вашего менеджера. Но, сделаем вид, что я ничего не делал))).

Большое спасибо, что 20 лет поддерживали группу «Зверь» и 18 лично меня. Я Артур прощаюсь с вами.

Оглавление

Трасса. Часть 1.

Глава 1. 3ver.

Глава 2. Pianyy.

Глава 3. Metal Lika.

Глава 4. Вечер измен.

Глава 5. Суды. Я буду петь свою музыку. Сядь…

Глава 6. Потеря РЕПутации.

Глава 7. I pianny, no…

Глава 8. ПОПулярность.

Глава 9. Не с начала.

Глава 10. Умерла эпоха и …

Трасса. Часть 2.

Глава 11. Скулящий зверь в клетке

Глава 12. На сцене.

Глава 13. Питер, Саратов, Тула, Волгоград.

Глава 14. Карма и кома.

Глава 15. Кем ты стал?

Глава 16. Декабрь

Глава 17. Аля

Глава 18. Егор.

Глава 19. Новый год.

Глава 20. Артур.