Эффект плетеного чертика [Василий Завьялов] (fb2) читать онлайн

Василий Завьялов Эффект плетеного чертика

-1-

Сергей Осинов напряженно сидел в мягком кресле и думал о предстоящей беседе с главным инженером научно исследовательского института Скиловичем Семеном Карловичем.

За окном светило ласковое весеннее солнышко, своими лучами приятно переливаясь на полу кабинета Сергея. От солнечных лучей в комнате становилось не просто тепло, даже жарко. «Неужели уже май прошел?», сказал сам себе Сергей. И как бы в ответ на его мысли в приоткрытую форточку донеслась трель каких-то птичек.

За последние несколько недель он не просто не был дома, даже не выходил из Института. Ежедневные опыты в лаборатории, теоретические занятия, снова опыты и снова занятия. С того времени как в первооткрыватели выбрали именно его, Сергей практически лишился сна, для восстановления сил приходилось пользоваться снотворным. Волнение жгло его изнутри.

Осинов недолюбливал Семена Карловича, потому что тот всегда был очень строг и никогда не улыбался. Для главного инженера всегда на первом месте стояло достижение цели какого-то проекта, выполнения плана или просто выяснение каких-то вопросов, и на отвлеченные темы тот никогда не отвлекался. Это, если честно, иногда бесило. Настоящий сухарь! Но свое дело Скилович знал. Достигнутый результат научных изысканий целиком и полностью его заслуга…. Ну почти только его.

От Скиловича его мысли вновь перенеслись на улицу, к солнышку. Он ясно увидел бегущие ручейки от почти растаявшего снега на даче в Подмосковье, красавицу жену Викторию и умницу первоклассницу дочку Светлану. Вика стояла напротив только набирающего силу апрельского солнца, овальное лицо обрамлено длинными светлыми волосами, оттеняя большие голубые глаза. «Папа! Папа!» – громко и звонко кричала Светочка: «смотри, уже бабочки проснулись». При мыслях о семье на душе становилось спокойно и приятно.

– Сергей Николаевич, нам пора! – вдруг сухо, как всегда, сказал Скилович, – пора!

Несмотря на почтительную разницу в возрасте, а Сергею только исполнилось 30, Скилович всегда обращался к нему на «Вы», потому что, вопреки своей сухости, уважал Осинова. Правда, за что именно, Сергей не очень понимал, может, высоко ценил его знания в области физики, а может по иным каким-то причинам.

– Напоминаю, Сергей Николаевич, если эксперимент пройдет удачно….. – тут он запнулся.

Никто не мог дать никаких гарантий, что первое, во всяком случае, известное нам в истории путешествие во времени, завершится успехом. Длившиеся долгие и долгие годы исследования в последние несколько месяцев получили прорыв. Дело в том, что любые события, слова, звуки, сами люди, животные в прошлом каждым своим действием оставляли след, воздействовавший на материю, частично преобразившуюся в энергию, которую можно, если правильно настроив частоту электромагнитного изучения, поймать. Вернее, декодировать и в последующем воспроизвести. Осинова выбрали как идеально подходящего проводника такого излучения, идеального путешественника во времени. Пока осмелились на путешествие на 50-60 лет назад, на путешествие раньше – настроить аппарат не получается, во всяком случае гарантий на успех никто не даст. Гарантий! Да и на переход на 10 лет, даже 10 часов тоже гарантии так себе….

– Если эксперимент пройдет удачно, – продолжал Семен Карлович, – Вы окажетесь в той же лаборатории, в том же здании на улице в Москве только виртуально. Вы все будете видеть, слышать, но Вас никто не увидит, никто не услышит. Прямо как привидение, – без тени улыбки закончил Скилович.

– Я готов! – уверенно сказал Сергей, после чего поднялся с кресла и вместе со Скиловичем направился по темному коридору в лабораторию.

-2-

Коридор, ведущий в лабораторию, был довольно узкий и темный. Освещение представляло собой редкие лампы, обрамленные в металлические решетки, подвешенные под самым потолком. Отсутствие окон создавало полное впечатление, что идешь не по второму этажу, а где-то глубоко под землей. А еще иногда Сергей представлял себя заключенным, которого куда-то ведут для расстрела. Но сегодня настроение было приподнятое, хотя и слегка тревожное. Ему предстояло направиться в прошлое, своими глазами увидеть многие вещи, о которых, в лучшем случае, мы знаем из рассказов наших бабушек и дедушек, да и из кинохроники. Но, когда видишь все своими собственными глазами, ощущения наверняка иные. Кроме того, как считает Семен Карлович, Осинов должен воспринимать окружающую себя действительность всеми органами чувств: слышать, ощущать запахи, иметь способность испытывать болезненные ощущения от горячих предметов и т.д. В последнее Осинову не верилось, но пока не проверишь, спорить было излишне.

И вот, наконец, двери в лабораторию. Перед пультом стоял всегда в хорошем настроении старший научный сотрудник лаборатории Алексей Лазарев, отличный парень, возрастом чуть старше Сергея. Лазарев слыл оптимистом, поэтому в успехе кампании никогда не сомневался, всегда подбадривал Осинова, говоря что-то вроде: «у нас все получится», «мы обязательно найдем ответ», «даже не сомневаюсь, что ты справишься». А если что-то и не получалось, то уверенно успокаивал словами: «не беда, все наладится, вот увидишь».

И вот сейчас он, как обычно, поприветствовал вошедших коллег веселым голосом:

– У меня почти все готово для великих свершений. У нас все получится, в этом не сомневайтесь!

– Было бы неплохо, – усталым голосом чуть слышно ответил Семен Карлович, – Максим, у тебя все готово?

Вопрос адресовался к гению инженерной мысли, Леонардо да Винчи современности – Максиму Масленко. Мало было теоретически придумать принцип работы хроновизора – устройства, позволяющего «заглянуть» в прошлое, но еще необходимо было воплотить научную мысль в реальность, нужно было создать этот чудо аппарат. Вот тут-то руки и голова Масленко были бесценны.

– Мне кажется, Семен Карлович, что преобразователь электромагнитного излучения работает нестабильно. Возможно виной тот самый скачок напряжения из-за разряда молнии позавчера ночью, но может быть я просто придираюсь. Лучше бы, конечно, мне все перепроверить еще раз.

– Сколько времени потребуется на диагностику? – напрягся Скилович.

– Ну, если все остальное бросить….. – Масленко задумался, – дня два, может три.

– Макс, ты преувеличиваешь, – вставил Лазарев, – пока показатели стабильны, система показывает все «отлично». Твоя молния повредила только предохранители, так что все составные части должны работать на «Ура!».

– Будто бы это прям моя молния, – поморщился Максим, – я просто чувствую, что может быть подвох.

– Мы проверяли сто раз уже, трижды после молнии. Вон посмотри на Иваныча, он чувствует себя великолепно.

Иваныч это лабораторная макака. Конечно, сначала опыты ставили на приматах, а потом уже приняли решение об участии человека. Уже после инцидента с ударом молнии снова провели испытания по влиянию электромагнитных волн на примата – никаких отклонений в поведении обезьяны не обнаружено. Конечно, рассказать Иваныч о своих ощущениях не мог, но всевозможные факторы, наблюдение, разные исследования его состояния свидетельствовали об успехе испытаний. Как оно будет с человеком?

– Что скажете, Сергей Николаевич? – обратился к Осинову Семен Карлович.

Бесконечные тренировки, испытания порядком надоели Осинову. Еще одна отсрочка наверняка выбьет его из равновесия. Украдкой посмотрев на оптимиста Лазарева, Сергей уверенно кивнул.

– У меня тоже нет оснований для беспокойства, – заключил Скилович с присущей ему бескомпромиссностью.

Еще через 15 минут Сергей уже сидел в специальном кресле, надев на голову шлем для синтеза своих собственных электромагнитных волн с теми, которые должен уловить и декодировать хроновизор. Все случится прямо сейчас!

– Включаю таймер, – торжественно проговорил Алексей Лазарев, – 30 мая 2020 года, 12 часов 02 минуты время московское, 1 минута до старта, все идет нормально, силовое поле набирает обороты…50 секунд…40 секунд… Сергей, ты как?

Осинов поднял большой палец вверх. Он уже с трудом слышал голос Лазарева, да и видел коллег сквозь легкий туман. С каждой секундой туман усиливался, звуки становились все менее отчетливые.

– 30 секунд…20 секунд…, – продолжал Лазарев, – по моей части все в норме. А ты переживал, Максим. …17, 16, 15…..

Осинов уже не слышал эти слова. Он перестал различать – где верх, где низ, все закрутилось вокруг него. Возникло ощущение, что он стремительно несется сквозь какой-то тоннель. В какой-то момент ему почудилось, что он слышит какие-то звуки, явно не относящиеся к лаборатории, видит каких-то людей…или не людей? Что-то происходило и было понятно, что хроновизор работает! Сергей Осинов – научный работник института исследования физических явлений стоял на пороге Величайшего достижения человечества!

-3-

Сергей лежал неподвижно, не имея сил пошевелить хотя бы пальцами. Ужасно болела голова. Полная дезориентация во времени, пространстве настигла Осинова, и он усердно пытался понять хотя бы что-то. «Так, надо взять себя в руки, сконцентрироваться!». Хватило сил, чтобы открыть глаза и осмотреться. Взгляд его уставился на побеленный потолок, окрашенные в нежно голубой цвет стены. Первые картинки разгадку не принесли. Тогда он глубоко вздохнул, напряг мышцы тела и с трудом поднялся с кровати. Да, он лежал на заправленной кипельно-белой постелью металлической кровати. Рядом с кроватью стояла тумбочка, около закрытой двери платяной шкаф. «Бедновато», – подумал Сергей. Зато было чисто и свежо, была открыта форточка, откуда ласково струился утренний весенний воздух. «Похоже на больницу», – пришло в голову Осинову. «Видимо, эксперимент прошел неудачно. Кстати, что там с экспериментом? Вроде все шло по плану, электромагнитное излучение, я погрузился в сон, а потом… что потом? Ничего».

Сергей уже свободнее ощупал все свои части тела – все было на месте. Да и голова почти перестала болеть. Он жив и это самое главное. Теперь он уже встал и смог довольно уверенно пройти по комнате. Хотел позвать кого-то, на его голос никто не отреагировал. Тогда Осинов подошел к двери, но, на его удивление, дверь была заперта. Решив, что паниковать нет оснований, Сергей вернулся к кровати, сел на нее и стал усиленно думать. Тут он заметил, что поверхность тумбочки не пустовала – на ней лежала газета. Новая газета, еще пахнувшая типографской краской, но что-то в ней было необычно. Сергей с одного взгляда прочитал заголовки: «Митинг в Большом Кремлевском дворце», «Речь товарища Н.С.Хрущева», «Подписание совместного советско-малийского коммюнике». «Какого черта?», – сказал себе Осинов, после чего взял в руки газету, развернул ее, так чтобы стала видна верхняя лицевая сторона и обалдел. В левом верхнем углу огромными жирными буквами красовалась надпись «ПРАВДА», логотипы двух орденов Ленина во всей красе, большая фотография группы людей, где в центре находился некогда генеральный секретарь ЦК КПСС Хрущев Н.С. – в этом то не было никаких сомнений. И самое главное на газете указана дата – «31 мая 1962 года».

«Спокойно, Сережа», – неспокойно сказал себе Осинов. «Все знают, что перемещение во времени возможно только виртуально, реально переместиться нельзя, это ерунда!». «Может это сон?», попытался он ущипнуть себя. Не помогло. «Да какой сон! Стоп, может, хроновизор работает? Но тогда почему я не чувствую связь с лабораторией?».

– Але! Парни! Профессор! Семен Карлович! Вы меня слышите? – с мыслей на крик перешел Осинов.

Но ответа не последовало. Вместо этого дверь открылась, и в палату зашла слегла полноватая, но на вид добрая медсестра.

– Вы уже проснулись? – поинтересовалась медсестра. – А я вот Вам завтрак принесла, – проговорила она и поставила прямо на тумбочку сверху газеты поднос с тарелкой ужасной на вид манной каши, двумя кусочками белого хлеба и масла, почему-то порезанного кубиками, а не размазанного по поверхности хлеба. После чего развернулась и собралась уходить.

– Постойте, – еле успел выпалить Сергей. – Какой сегодня день?

– 31 мая. Вы были без сознания меньше суток. С вами все должно быть хорошо. Вы под самым серьезным наблюдением. Не переживайте, – спокойно ответила медсестра и вновь поспешила к выходу.

– А год? – не узнав свой голос, взмолился Сергей.

– Да не переживайте так, – вдруг засмеялась медсестра. – Год тот же что и вчера. Еще раз повторю, Вы были без сознания меньше суток. Спокойно лежите, отдыхайте, вон, газетку почитайте, – сказала женщина и бросила взгляд на тумбочку, – я ее утром в Союзпечати купила. – Только много не читайте, лучше поспите. А через час к Вам доктор подойдет.

– А что со мной произошло? – едва найдя в себе силы, промямлил Сергей.

– Я толком и не знаю, – смущенно ответила медсестра, – я только утром заступила. Вот Вам завтрак принесла. А доктор скоро придет и все расскажет. Хорошо? И не дожидаясь ответа, она дошла наконец-то до двери и скрылась с глаз пациента.

Дверь, при этом, осталась не заперта, только прикрыта.

«Так, настало время по-настоящему взять себя в руки. Рассуждаем так: если это действительно 31 мая 1962 года, то через час придет доктор и начнет расспрашивать кто я такой, откуда? Еще неизвестно при каких обстоятельствах меня привезли в больницу. Все таки 60-е годы это не наши дни, тут вольностей не допустят. Конечно не сталинские времена, но все же! Лучше с местными в контакт не вступать. И уж точно не допускать расспросов о себе. Можно конечно прикинуться, что потерял память, мол, ничего не помню, типа амнезия у меня и все тут…но врачи тоже не дураки. Ну, если это глупая штука чья-то! А если нет? Лучше отсюда сматываться. Кстати, где мои вещи, одежда?».

Осинов еще раз огляделся по сторонам, одежды не наблюдалось. На нем самом была одета светлая полосатая пижама, напоминающая чем-то тюремную робу. Шкаф! Ну как же он сразу в него не заглянул? Ну, точно! На вешалке, аккуратно видели брюки серого цвета и светлая рубашка. Сомнений больше не оставалось. Но прежде, Осинов аккуратненько, чтоб не нашуметь, приоткрыл дверь палаты и взглянул в коридор. Больничный коридор был длинный, с широкими окнами по левому боку и дверьми в палаты справа. Никого не было.

Рубашка и брюки подошли отлично. Обувь – аккуратные, даже симпатичные летние белые туфли, на удивление тоже подошли. Сунув руки в карманы, нащупал какие-то бумажки в них. Осмотрев разжатый кулак, с улыбкой обнаружил едва держащийся в памяти образ синенькой, розовенькой и нескольких бледно-бежевых бумажек: в общей сумме 18 советских рублей. «Неплохо», – подумал Сергей и вынул из другого кармана мелочь в сумме 75 копеек, естественно, тоже советского образца. На монетках годы отлива – 1953, 1958, 1961. Больше ничего в карманах, увы, не было.

Еще раз, несмело взглянув в коридор, Осинов направился в неизвестность. Пройдя через весь коридор, увидел через приоткрытую дверь сестринской каких-то женщин в медицинских халатах, среди которых была и утренняя медсестра.

– Нин, ты обход закончила? – спросила уж слишком громко одна у другой.

– Только что, – ответил уже знакомый Сергею голос медсестры.

Решив, что утреннего разговора с ней хватило, Осинов неслышно поспешил дальше к лестнице, ведущей вниз. Вот массивная лестница уже и закончилась, а дальше снова коридор. Но вон небольшая дверь на улицу. Куда? Во внутренний дворик? Тоже сгодится.

– Товарищ, Вы куда? – услышал он за спиной мужской голос, – Да куда же Вы, товарищ?

Осинов упорно делая вид, что не слышит, юркнул в приоткрытую дверь и оказался на залитой солнцем больничном парке. Ну как же здесь было приятно и спокойно. Только мысль и возможной погоне заставила его ускорить шаг и поспешить прочь отсюда. Вот уже остались за спиной ворота больничного парка, началась улица.

Вот сейчас-то отпали последние сомнения. Ну, оставался еще вариант, что Сергей сошел с ума, но в это верить не хотелось. Было еще довольно раннее утро, может около 9 часов, поскольку на дорогах Сергей не увидел ни одной машины. Но вот проехала одна. Да это «Победа»! А вот еще одна – неказистый «Москвич», «Волга», «Чайка»!, сплошь все те – раритетные, только новые. Ни одной иномарки.

«Надо осмотреться», – думал Осинов, – «Я в Москве, тут сомнений почти нет. И то хорошо. Что за улица? Так и не поймешь сразу. Надо найти табличку.

Осинов наконец огляделся по сторонам. «Ну как же красиво вокруг!», – вдруг с неподобающей его положению поэтичностью подумал он. А на улице и впрямь было великолепно. Тепло, градусов 20. Раскидистые клены уже успели обзавестись зеленью, и их кроны не спеша шуршали из-за легкого ветерка. А рядом липы, как бы понимая, что дни весны сочтены, встречали лето тенью, отбрасываемой густыми ветвями. Ажурные, зеленые, еще небольшие листочки приятно смотрелись на ярком солнце, пока не распустившиеся цветочки уже вовсю благоухали медоносным ароматом. Вот это да! Откуда только здесь пчелы? Сергей остановился, засмотревшись на невиданную красоту, на мгновение подумав, что он не в Москве, а где-то за городом. Да нет, вон на доме вывеска с названием улицы: «Грохольский переулок». «Что-то знакомое», – попытался вспомнить Сергей. Уж Москву то он знал отлично. Решив, что стоять на одном место глупо, да и можно привлечь к себе ненужное внимание, направился вдоль по улице, наслаждаясь окружающей его красотой и удивительной тишиной. Но нет, город живет. Вот навстречу Сергею прошли два молодых парня, о чем-то живо и громко споря друг с другом.

– Как думаешь, куда нас пошлют? – спросил один другого.

– Хорошо бы на Кавказ, – почти умоляющим голосом отвечал другой, – А то я слышал, что на Уральские горы много народу направят. Недавно в Зауралье новый горнодобывающий комбинат построили, и им требуются молодые специалисты. Там холодно, не хотелось бы.

– Да нет, на Урале комбинат другого профиля. Я думаю, в Среднюю Азию направят. Я бы поехал. Вот там тепло.

Студенты еще долго живо другом с другом делились планами на ближайшую жизнь, но Осинов уже не слышал слов. «Ожидают распределения после окончания университета», – мимолетом подумал он.

При словах о Средней Азии Сергею ужасно захотелось пить. Сергей обожал, когда он внезапно вдруг чего-то сильно желал и это что-то тут же оказывалось рядом. Вот и сейчас, прямо перед ним стоял столь приятный глазу автомат красного цвета с закругленными углами и окошком в середине с большой надписью в верхней части корпуса «Газированная вода».

Несмотря на то, что на улице почти никого не было, у автомата толпились люди. Но это и понятно: утро, а уже довольно жарко. Сергей подошел к автомату, встал в очередь за девушкой в белом в горошек платье, держащей в руках какую-то книгу по методике изучения чего-то такого, чего именно Сергей прочитать не успел. Видимо, тоже студентка. А перед автоматом стоял мальчишка лет 12-ти и с нетерпением рылся в карманах в поисках мелочи. Вот наконец-то долгожданные медяки были найдены, и трехкопеечная монетка опустилась в щелку, а в стеклянный граненый стакан с шипением полился сироп. Как только из крана стала литься простая вода, мальчишка тут же выхватил стакан и позволил воде благополучно пролиться мимо. Не успел Сергей понять смысл столь странного действия, как мальчуган, не оставляя тому шансов догадаться самому, снова бросил 3 копейки и вернул свой стакан на место. «Вон оно что! Хитрец», – улыбнулся Сергей. Позволив снова простой воде пролиться, брызгая, куда ей вздумается, довольный мальчуган стал не спеша, с наслаждением, но большими глотками пить свой сироп. «Как тебе не стыдно, мальчик!», – строго проговорила девушка. «Разве пионеры так поступают? Посмотри, воды набрызгал вокруг, да и вообще…», – не унималась студентка. «Вкусно», – промурлыкал мальчишка в ответ, а, допив свой сироп, сказал: «А что я такого сделал?». Вернув стакан в окошко, решил, что спорить с девушкой себе дороже, изо всех ног ринулся в сторону больничного парка, из которого только что пришел Осинов.

– Вы посмотрите какой хулиган! – возмущалась девушка сначала сама себе вслух. Заметив Сергея, тут же выбрала его в качестве слушателя, продолжая с энтузиазмом: «Вот какой из него вырастет строитель коммунизма? И как его в пионеры-то приняли? Вот сообщить бы в школу». Удивленный такому напору, Сергей с интересом осмотрел девушку. В общем-то, симпатичная девчонка лет 19-20, совсем не пыталась себя показать: неэлегантная прическа с прилизанными назад волосами, ни грамма косметики, чуть сгорбленная осанка. «Где-то я этот образ уже видел», подумал Осинов, но вслух сказал:

– Вы пить будете?

– О да, простите. Конечно. Представляете! И куда его пионервожатая смотрит? Я убеждена, что вперед к светлому будущему можно идти только ответственно и дисциплинированно. Вот бы мне быть его пионервожатой!

«Парня бы тебе хорошего, а лучше плохого», – пошло подумал Сергей.

Тем временем девушка взяла в руки стакан, тот самый из которого только что пил мальчишка, перевернула стакан вверх дном и поставила его на фасованную металлическую решетку внутри окошка рядом с краником-дозатором. После этого она просто нажала на стакан, внутрь которого многочисленными струйками полилась чистая вода. Помыв, таким образом, стакан, юная комсомолка поставила его под краник и бросила копейку, дожидаясь своей газировки.

Допив газированную воду, девушка еще раз добросовестно совершила процедуру помывки инвентаря, переложила в другую руку книгу по какой-то там методике, отрапортовала: «До свидания, товарищ!» после чего походкой, напоминающей движение бульдозера, направилась куда-то по своим делам.

Оставшись один на один с автоматом, Сергей стал терзаться в сомнениях. Все-таки многоразовый стакан его смущал. Но чувство жажды победило. Еще трижды применив нехитрую процедуру мыться, Сергей, кинув копейку, с большим удовольствием выпил стакан газировки. А потом еще один. Какая же вкусная газировка!

Напившись, Сергей вдруг захотел чего-то перекусить, поскольку со вчерашнего дня ничего не ел. И даже противная больничная манная каша не выглядела такой противной. Но в больницу возвращаться он не собирался, поэтому следовало найти место, где можно поесть. «Вряд ли здесь продают шаурму и гамбургеры», -улыбнулся своим мыслям Осинов, после чего направился дальше по улице.

Чем ближе он подходил к улице, перпендикулярно расположенной Грохольскому переулку, тем яснее виделось, что движение по ней явно оживленнее.

По широченной улице в обе стороны ехали троллейбусы, автобусы, те же Волги, Москвичи, грузовые ЗИЛы, другие автомобили, названия которых Сергей сразу вспомнить не мог. По пешеходной зоне спешили горожане. Людей было много, и никто не обращал внимания на Осинова. На одном из высоких зданий так высоко, чтобы было видно далеко вокруг, растянут красный баннер с изображением лысоватого мужчины, показывающего рукой в какое-то направление, прямо а-ля Ленин. Почему-то Сергей не сразу его узнал. А вот оно что: баннер на ветру чуть изогнулся и лицо «спряталось» в складках плаката. Но вот уже все в порядке, и на Сергея смотрел тот же генеральный секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев, что и утром с обложки газеты «Правда». Чуть выше на плакате гордо всматривался в ту же сторону, что и рука Хрущева, профиль дедушки всех пионеров – Владимира Ильича Ленина. «Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!», – гласила надпись.

«Ну что же, пришла пора вспомнить и цели, поставленные передо мной», – подумал Осинов. «В первую очередь, я ученый, и в прошлом я с исследовательской целью – увидеть, прочувствовать обстановку. А, учитывая, что путешествие в прошлое пошло по незапланированному пути, задача – вернуться обратно. Но как?».

– 4-

Сергей оглянулся по сторонам. Думать на голодный желудок совсем не получалось. «Где же я?», – размышлял путешественник. Как назло никаких мест, напоминающих кафе или хотя бы столовую, не наблюдалось. Сергей просто шел по улице и наслаждался обстановкой, стараясь не думать о зудевшем желудке. Дойдя до очередного перекрестка, Осинов увидел на стене дома табличку, которую он видел не раз: «ПРОСПЕКТ МИРА. Назван в 1957 году в честь международного движения за мир и в связи с проходившим в Москве VI Всемирным фестивалем молодежи и студентов». В общем-то, Сергей уже и так догадался, где он. А больница, где он проснулся, это больница им. Склифосовского.

– Гражданин, предъявите документы!

Неожиданный вопрос едва не заставил подпрыгнуть Осинова. Медленно повернувшись, Сергей увидел стоящего рядом с ним милиционера, одетого, несмотря на весьма теплый день, в темно-синий китель на голубую рубашку. Одна толстая поперечная полоска на погонах, кажется, означала, что милиционер состоял в звании старшего сержанта.

– Предъявите документы, – повторил старший сержант, представив к козырьку фуражки ладонь правой руки.

– А в чем дело, товарищ милиционер? – Осинов попытался завязать с ним разговор.

– Ходите, высматриваете все вокруг. Первый раз в Москве? – вроде как смягчился милиционер.

Осинов стал думать, как бы ему соврать подостовернее, чтобы не навлечь на себя дальнейших неприятностей. Но в голову приходили только глупые мысли, например, про взятку сотруднику. Нет уж, за такое дело вмиг в тюрьму загремишь, не стоит.

– Товарищ старший сержант, да это же светило советской науки по физике Осинов Сергей Николаевич! Ну что Вы!

Милиционер очень удивился, услышав эти слова от подошедшего к ним мужчины возраста Сергея, высокого блондина.

Но вот как удивился Осинов, не описать и словами! Он уставился на незнакомца, раскрыв рот так широко, что в него могла бы залететь и чайка, если бы она летела мимо. Ноги предательски подкосились, ладони настолько вспотели, что можно было наполнить до краев двухсотграммовый стакан. Мысли летели в голове как ураган, сердце отказывалось успокаиваться и стучало как пулемет совершенно в разлад с остальными органами.

«Как это понимать? Откуда он меня знает? Как это вообще возможно?» – любые варианты, приходящие в голову, браковались остатками логики сразу же.

– А Вы кто? – к счастью, милиционер переключился на незнакомца и не смотрел на Осинова.

– Кривцов Николай Степанович, – весело проговорил он и просунул старшему сержанту какое-то удостоверение красного цвета, – старший научный сотрудник научно-исследовательского института ядерной физики МГУ. А это автор многих работ по изучению фундаментальных свойств материи и еще много чего интересного, сотрудник института теоретической и экспериментальной физики Сергей Осинов.

– Ну что же Вы? – снова повторил вопрос Кривцов уже с некоторым напором, – я его знаю уже лет десять, еще со студенческих времен.

Милиционер поколебался немного, но решив не рисковать, вернул удостоверение владельцу, еще раз прислонив ладонь к козырьку фуражки, отправился вдоль по улице продолжать нести службу.

– Серега, ну как ты? Давно тебя не видел, – стал расспрашивать Кривцов как только они остались одни.

– Я…я, нормально, – промычал Осинов, а сам пытался усиленно соображать. «Кто этот парень? Почему он меня знает? Так наверняка он спутал меня с кем-то из этого времени. Но он же назвал фамилию, имя и отчество. В точности! Да и во внешности сомнений у него никаких».

И тут Сергею пришла в голову элементарная мысль. Он даже смутился от того, почему же он сразу не сообразил.

Еще в детстве и юности, когда ровесники все как один мечтали стать юристами, да экономистами, он грезил физикой. И примером для него всегда был его дед – известный всему научному миру Советского Союза физик Осинов Сергей Николаевич. Мальчугану и имя то дали в честь дела – Сергей.

Должно быть, Кривцов спутал Сергея с его полным теской, но из 60-х годов. К тому же, судя по фотографиям, Сергей похож на деда.

От догадки на сердце полегчало. Сергей стал успокаиваться и уже почти ровным голосом, чтобы прервать неловкое молчание, спросил:

– Ты сам как?

– У меня все хорошо, даже отлично. Ты знаешь, я наконец-то собираюсь жениться! Только без тебя никак. Даже домой к тебе ездил, но Вика говорит, что тебя почти не видит в последнее время и дочка уже забыла, как папа выглядит. Вроде как ты весь в работе?

Он все спрашивал и спрашивал, а перед глазами Сергея почему-то застыл образ его красавицы жены Вики, вернее еще невесты в ЗАГСе.

– …является ли ваша готовность создать семью подлинной, откровенной и свободной? – звучал в голове торжественный голос сотрудницы ЗАГСа….– прошу вас подойти к столу и скрепить ваш союз подписями.

Картинки со свадьбы сменялись одни другими. Вот счастливое лицо Вики, вот гости, фотографии на фоне цветов, свежеиспеченного свидетельства о браке: «После заключения брака присвоены фамилии: Осинов, Осинова».

Стоп! Какая фамилия у Вики до свадьбы? Кривцова! Совпадение? Вроде не такая уж и редкая фамилия, но все же. После произошедших событий можно было смело верить в любые невероятные совпадения.

А теперь мысли Сергея, как будто управляемые навигатором, направились в Подмосковье, в тихое и спокойное местечко – городок Видное, где жил дедушка Виктории – Николай Степанович. Без его благословения внучка не смогла бы выйти замуж, поэтому, повинуясь старинному обычаю, Сергей просил ее руки не только у отца девушки, но и у деда. Старый Николай Степанович в полном умиротворении, в окружении близких, в том числе и новорожденной правнучки, спокойно умер у себя дома в возрасте слегка за 80 лет.

А молодой стоял перед ним и улыбался, явно радуясь встрече друга.

– Николай Степа…. Николай! Рад тебя видеть, – наконец-то пришел в себя Сергей. Он протянул руку Кривцову, а потом позволил обнять себя.

– Да чего мы тут посреди улицы стоим? – не унимался Кривцов, – пойдем куда-нибудь, ты есть хочешь?

Есть хотелось, по правде сказать, ужасно. Осинов кивнул.

– Ну вот и отлично. Слушай, а давай вспомним студенческие времена, пойдем в гастроном, – предложил Николай.

И вот они смело шагали по Садово-Спасской, оставляя позади себя больничный комплекс. Николай все говорил и говорил. Вспоминал по студенческие времена, упоминая нелегкую послевоенную жизнь. Затрагивал и о жизни сегодня, восхищался запуском спутника и полетом в космос Гагарина, достижения Советского Союза в области ядерной физики и свою скромную роль в этом….

Осинов по большей части молчал и кивал в такт рассказа. Но постепенно он начинал чувствовать себя все более спокойно и раскованно. «Не удивительно, что дед дружил с Кривцовым. Он вроде и вправду неплохой человек», – промелькнула мысль в голове Осинова.

По ходу движения им встречалось множество плакатов и транспарантов, растяжек и баннеров, больших и маленьких, ярких и блеклых. На большинстве из них красовались Владимир Ильич Ленин и Никита Сергеевич Хрущев и различные призывы коммунистического толка. Но один плакат привлек внимание Сергея тем, что на нем было нарисовано лицо невероятно обаятельной улыбающейся девушки в шапке-ушанке.

– Никак с Людочкой не выберемся, она меня уже давно просит, – поймав взгляд Сергея на плакат, сказал Николай, – говорят смешная комедия!

Ну конечно же, как же можно было сразу не узнать рекламу фильма «Девчата» и обаятельную Надежду Румянцеву?

– Отличный фильм, я его уже раз сто смотрел и еще столько же посмотрю, – согласился Осинов.

– Сто раз? – удивился Кривцов, – Ты чего, старик, фильм только этой весной вышел!

«Упс!», – только и выдал про себя Сергей, – «Вот так разведчики на мелочах и попадаются».

– Я имею в виду, что в голове сто раз прокручивал сюжет фильма, что как будто его сто раз посмотрел, уж сильно интересная комедия, – попытался оправдаться Осинов.

– Да? Ну ладно, надо обязательно посмотреть. А вот и гастроном, пойдем.

Перед ними кирпичные стены дома вдруг сменились сплошными витражными стеклянными огромными окнами, тянущимися на десятки метров вдаль. Все это был магазин с гордой надписью большими буквами над окнами «Г А С Т Р О Н О М». Магазин был настолько длинный, что огромная надпись легко в ряд умещалась дважды.

Внутри магазина вдоль стены располагались высокие шкафы, на полках которых красовались различные товары. Разнообразие приятно поражало глаз. Правда, в основном, разнообразие касалось разного вида консервов: в цилиндрических высоких банках, банках в форме шайбы, с надписями и почти без. Консервы причудливо выставлены домиком иногда до самого потолка. Были и стеклянные банки с какими-то соленостями, бутылки с вином. Параллельно этому разнообразию покупателю предлагались стеклянные витрины пониже, за которыми были колбасы, сыры, еще какие-то баночки, овощи, фрукты.

«Ого!», – подумал Сергей. – «Прям Эльдорадо, все есть».

Правда вместе с разнообразием была и толпа народу, которая довольно активно вела себя перед прилавками, нередко люди ругались друг с другом и, конечно, шумели. Николай ловко просочился между зазевавшимися гражданами и уже с широкой улыбкой обращался к продавщице.

– Нам бы колбаски докторской с полкило, два сырка «Дружба», батончик, пожалуйста.

– Алкоголь в другом отделе! – недовольно заявила продавщица – женщина лет 40 с отсутствием улыбки на лице.

– Ну что Вы, девушка, – включил Дон Жуана Николай, – нам это не нужно. Ко всему, что я сказал, еще и две бутылки кефира. После чего так пронзительно на нее посмотрел, что продавщица сдалась и улыбнулась – наверное впервые за сегодня.

– Нам бы еще порезать ломтиками колбаску и хлеб, а? – добивал он уже и так раздобрившуюся женщину.

– Вообще-то не режем, ну да ладно. С вас 3 рубля 30 копеек.

Завернув все это в слой бумаги, а поймав нежный взгляд находчивого Кривцова, во второй слой, передала нам заветный сверток.

– Пойдем на улицу, пройдемся, я тебе кое-что покажу», – сказал Кривцов, пробираясь через громкую толпу покупателей.

К удивлению Осинова, Николай не свернул в какой-нибудь сквер, а уселся прямо верхом на гранитном парапете, разложив колбасу на той самой грубой серой бумаге, в которой ее завернула продавец, и с таким удовольствием стал трескать ее в обе щеки, что Сергей оторопел.

«Вот тебе и старший научный сотрудник!», – продумал Осинов, до сир пор смотря на Кривцова с удивлением.

– Не поверишь, – как будто угадав его мысли, сказал Кривцов, – мы с Людочкой половину ресторанов Москвы уже обошли. Но вот так, по-простому с ней не посидишь. Понимаешь?

Сергей, кажется, понял. Он и сам был довольно простой парень и, оставив сомнения, присел рядом с Николаем. Колбаса была изумительна на вкус. Кажется, такой колбасы он никогда раньше не ел. Ломтики батона были мягкие, почти хрустящие и очень вкусные. Кривцов взял бутылку, большим пальцем ткнув прям по фальгированной крышке, отчего та вдавилась вовнутрь и уже не могла мешать ему наслаждаться свежим кефиром. Сергей последовал заразительному примеру. Вся еда была насколько проста – настолько и вкусна. Изумительно! Смолотив все купленное в гастрономе, Николай достал папиросу и неспешно закурил.

– У меня одна новость, – с удовлетворением сказал Кривцов, – я наконец-то дождался очереди.

– Какой очереди, – немало удивился Сергей, – за колбасой?

– Шутник ты, – засмеялся Николай, – Видишь вон ту красотку, что стоит у домов, – он показал рукой в направлении дворов. Но той, на которую следовало обратить внимание, Сергей не видел. Ходили какие-то люди: вон старичок неспешно прошел, вон дети резвились, но «красотки» видно не было.

– Три года в очереди стоял. Спасибо Михаилу Афанасьевичу, помог. Так бы и еще столько же стоял. Да вон же она, бежевая, новая модель «Волги»!

И тут до Осинова дошло. Он вспомнил, что в 60-х годах в СССР не так уж и просто было купить автомобиль, недостаточно было просто иметь деньги, нужно было «простоять» многолетние очереди, поскольку этих самых автомобилей выпускали не так много как было желающих их купить.

– Нравится? – расплылся в улыбке Кривцов, – пойдем, прокачу.

-5-

Перед мужчинами стоял настоящий красавец, вернее красотка, как отзывался о своей машине Кривцов.

– Ты посмотри, какая элегантная, – не унимался Николай.

Автомобиль и вправду выглядел шедеврально. Решетка радиатора, которую потом назовут «китовый ус» сверкала в лучах солнца. Николай с пафосом открыл дверцу машины и с улыбкой сел за руль.

– Ну как? Нравится?

Осинов уже сидел рядом с водителем и рассматривал салон. Ему нравилось. К зеркалу заднего вида привязан забавный чертик, плетеный из медицинских капельниц.

– Я свободен до 2 часов, так что у нас с тобой больше часа времени, – явно веселился Кривцов, – давай прокачу по Москве. Тебе куда? Домой или в лабораторию?

Увидеться со своей бабушкой и тетей было бы интересно, но была высокая вероятность разоблачения. Все-таки близкие знают того Осинова лучше, чем его друг, который, к тому же, не виделся с ним долгое время. Кроме того, неизвестно, где сейчас настоящий Осинов, может, как раз дома. Вот встреча-то будет! Нет, этого допустить нельзя. А что на счет работы? Сергей толком-то и не знал, где территориально работал его дед. К тому же, там тоже была вероятность встречи с дедом, но это казалось меньшим из двух зол.

В этот момент Сергею пришла в голову мысль, которая раньше почему-то не посещала его голову. Как он будет выбираться отсюда? Как он вернется домой? По протоколу, техники Лазарев или Масленко сами выводят ретрослятора, то есть его из состояния глубокого погружения. Но Сергей, в таком случае, обязательно бы чувствовал связь с лабораторией, поскольку все время физически находился бы в ней. Сейчас никакой связи, очевидно, не наблюдалось. Случилось то, чего не ожидал никто – не только его сознание, а он сам переместился в прошлое. Но шанс вернуться должен быть! И если он есть, то искать его можно в лаборатории, где работал дед.

Сергей прекрасно знает историю процесса изучения хроновизора. Первые испытания начались как раз в начале 60-х годов, был придуман сам принцип его работы, прототип устройства. Но потом на долгие годы испытания были приостановлены, поскольку достичь действительно серьезных успехов не удавалось. Прорыв произошел спустя много лет, во многом случайно…

– Так куда? – прервал повторным вопросом Николай ход мыслей Сергея.

– В лабораторию, – без капли сомнения ответил Осинов.

– Значит на Большую Черемушкинскую, правильно? – спросил Кривцов и с шумом завел мотор Волги.

«Мне везет», – с облегчением подумал Осинов и кивнул в ответ Николаю.

И вот Волга уже неслась по Садовому кольцу на юг Москвы. Машин было немного, так что никаких пробок не было. Светофоры тоже попадались не часто. Солнце по-прежнему заливало улицы столицы ярким светом и настроение от тревожного за свою дальнейшую судьбу менялось на возвышенное.

Сергей посмотрел на приборную панель, которая представляла собой красивую цветную полусферу. При этом стрелка спидометра перевалила за середину и уверенно ползла в сторону пассажирского сиденья. «80» уже остались позади, и вскоре новая цифра должна была проследовать ее примеру.

– Коля, не гони, – забеспокоился Осинов.

Но Коля уже с визгом шин повернул, кажется, на Люсиновскую улицу и, не снижая скорости, помчался дальше. Ему явно нравилось происходящее. Но это происходящее явно не нравилось Сергею.

– Почти приехали. Все, снижаю скорость, – Кривцов отпустил ногу с педали газа, и машина стала приобретать нормальную для городских условий скорость, – Ты, наверняка, никогда с такой скоростью не ездил? – улыбался гонщик.

«Да уж, куда мне 100 км в час!», – съязвил про себя Сергей.

– Сейчас после перекрестка твоя лаборатория…. – фразу Николай договорить не успел.

Произошедшее в следующие несколько секунд Сергей в последствии долго пытался восстановить, но так до конца и не смог понять, что же конкретно случилось? Вроде бы и скорость Кривцов снизил до комфортной, и светофор был зеленый, а может, и не было никакого светофора…. В тот момент он почувствовал сильный удар в автомобиль, в левую заднюю его часть. Красавицу Волгу закрутило и машина, сделав несколько пируэтов, ударилась о какое-то препятствие.

Уже позже, сотрудники ГАИ разберутся, что водитель грузовой автомашины ЗИЛ, двигающийся по, перпендикулярной улице относительно движения «Волги» Кривцова и Осинова, не убедился в безопасности пересечения и допустил столкновение. Удар пришелся в заднее левое крыло Волги.

А пока Сергей соображал что к чему, к нему подоспела помощь. Какие-то люди пытались вытащить его из машины, уложили рядом на что-то мягкое. Но Сергей уже спустя пару минут смог самостоятельно встать и понять что произошло! Гордость и предмет обожания Кривцова была сильно повреждена. Где-то недалеко стоял грузовик. Но главное, что Сергей почти не пострадал, только болела правая рука изрезанная мелкими ранками от разбитого стекла.

– Главное, что мы живы. Правда, Коля? – чуть слышно спросил Сергей, не совсем пока еще ориентируясь в пространстве. – Коля! Ты как?

Но Николай не отзывался. Вокруг суетились люди, кто-то кричал, звал врачей. Плетеный чертик безучастно раскачивался на своем зеркале.

Осинов нашел в себе силы подняться и подойти к автомобилю. За рулем по-прежнему сидел Кривцов. Он был весь в крови и абсолютно не реагировал на шум.

– Водитель без сознания, – кто-то крикнул из толпы, – Скорее врача!

Осинов не знал, сколько прошло времени, когда он почувствовал, что его кто-то мягко, но крепко отодвинул от бездыханного Николая.

– Пульс не прощупывается, зато чувствуется крепитация ребер, наверняка внутреннее кровотечение, скорее носилки, везем в реанимацию. Саша, ну что копаешься! – кричала врач кому-то. – И займитесь пассажиром.

Сергей сквозь туман в глазах видел, как Кривцова погрузили на носилки и понесли к машине подъехавшей скорой помощи. Рука Николая безвольно скользнула вниз. В этот момент Сергей почувствовал, что Кривцов Николай умер.

– 6-

Осинов не мог поверить в происходящее. Как же так? Вот только что они весело обсуждали что-то с Николаем, тот смеялся, хвастался своей новой машиной, рассказывал про свою красавицу невесту, как он ждет свадьбы….

– А где пассажир? – крикнул кто-то в толпе, возможно это был кто-то из врачей.

Сергей понимал, что в обязательном порядке будут устанавливать личность пострадавших, что ему совсем не нужно. А если его снова спутают с его дедом, то будет совсем ужасно, не к чему это. Руку он замотал какой-то тряпкой, внешне уже возобладал собой, поэтому особо ничем не отличался от остальных зевак.

Настроив свою походку, с трудом сдерживая слезы, Сергей не спеша отошел в сторону, а затем, стараясь не бежать, пошел прочь от кошмарного места дорожно-транспортного происшествия. Отойдя метров 100, он оглянулся. В этот момент впервые Москва образца 60-х годов показалась ему мерзкой, ужасной, несправедливой, преисполненной горем и страданиями.

Сергей быстро удалялся, теперь у него одна цель – вернуться домой, чтобы из-за него еще кто-тоне умер, еще кто-нибудь не пострадал. Конечно, он изучал теорию воздействия пришельца из будущего на события прошлого, впервые сформулированные еще Энштейном. Одно из предположений гласит, что если ты побывал в прошлом, то есть там, где ты не должен был быть, обычное течение событий может надломиться, и ты станешь той точкой, от которой это течение времени, событий пойдет по другому пути. Вот так и случилось! Он вмешался в нормальный ход истории жизни Кривцова, и тот погиб. Сергей уже не мог сдерживать слез.

Он все шел и шел, даже не выбирая дороги, все думал и думал о произошедшем. И вот вдали показался какой-то водоем, вроде озеро.

«Странно», – подумал Осинов, – «Прям как перед моей лабораторией, в 2020».

– Да вот же оно! – уже вслух выкликнул Сергей.

Перед ним во всей своей красе стояло здание научно-исследовательского института, занимавшее часть бывшей графской усадьбы. Именно здесь и работал Сергей в 2020 году, правда цвет стен был не светло-бежевый как сейчас, а светло-зеленый. Вот только Сергей не знал, что именно здесь тоже работал его дед. Неужели он работал над первыми образцами хроновизора? Если это так, то попасть в лабораторию показалось проще пареной репы. Просто нужно использовать внешнюю схожесть с дедом, показывая лицо как удостоверение. Стоп! А может нужно найти деда, объяснить ему все? Он поймет, он ученый! Нет. Печальный пример Кривцова стоял перед глазами. Не хватало еще одной смерти. Вот что может произойти, если один глупый ученый, считавший себя шибко умным, направится туда, куда его не звали, пусть и не совсем по своей воле. А, кроме того, лично рассказывать деду, как и почему погиб его друг, Сергею очень не хотелось.

Вот двери Института. Вроде все то же, но много и не знакомого. Рабочий день был в самом разгаре, и люди то и дело попадались на пути Осинова. Некоторые, как и надеялся Сергей, здоровались с ним, кто-то называл на имени и отчеству.

«Куда мне?», – подумал Сергей, – «Не мешкая прямо в лабораторию».

Легко сказать – в лабораторию. Наверняка ход туда охраняется и вообще там полно народу, незаметно проникнуть не удастся.

«Ну что за ерунду ты городишь, Сережа?», – спросил сам себя Сергей, – «Какая охрана? Хроновизор только начал разрабатываться, без особых успехов, наверняка о нем и большое руководство даже и не знает. А, кроме того, дед без сомнения имел доступ к самому устройству, так что его никто не остановит. Только бы не столкнуться с ним самим!».

Лестница наверх, поворот налево, направо, двери какие-то, снова поворот… А вот и тот самый темный длинный коридор, ведущий в сердце Института. На своих местах лампочки, обрамленные в металлические решетки, подвешенные под самым потолком. На мгновение Осинов подумал, что он никуда и не направлялся, что все это сон или что-то подобное и он просто, как обычно, пришел на работу и будет кропотливо, долго и методично разгадывать тайну путешествий во времени. Но нет! Долго и кропотливо не получится. Нужно действовать быстро и решительно.

– Сергей Николаевич, Вы уже вернулись? – послышался вдруг голос из-за спины Осинова.

«Ну вот, сейчас начнутся вопросы: что и как? Еще обман может вскрыться. Нет, нужно избежать нежелательной встречи с коллегами! Ну, хорошо, что дед уехал», – мелькали мысли в голове Сергея, когда он прибавил шаг и чуть не бегом приближался к массивной двери лаборатории.

– Сергей Николаевич, Вы куда? Стойте, – кричал тот же пронзительный мужской голос, и его обладатель явно решил не отставать от Осинова.

Вот уже двери, которые, к счастью, оказались незапертыми. Толкнув дверь перед собой, Сергей быстро закрыл ее и стал искать что-то, чем можно было припереть вход. Довольно тяжелая тумбочка как раз стояла рядом и наверняка не возражала быть передвинутой. Не без труда Сергей сдвинул массивную тумбу к двери. Внутри что-то стеклянное грохнулось и скорее всего разбилось. Но на это Сергей внимание не обращал.

Внимание Сергея было полностью было направлено на содержание лаборатории. В общем-то, за много лет изменилось не много. Только сейчас все, что можно было увидеть состояло из больших, средних или маленьких ламп. Пульт управления, за которым потом будет работать Лазарев, как таковой отсутствовал. Вместо этого было множество кнопок, реле переключателей и различных рычагов. Система работала, так как часть ламп горела, некоторые мигали. Должно быть сегодня проводились какие-то работы, поэтому хроновизор, вернее его «прадедушка», находился во включенном состоянии. Где шлем? Осинов осмотрелся и нашел то, что следовало надевать на голову для синхронизации и декодирования материализованной в пространстве и времени энергии с проводником. Теперь надо запустить обычную электрическую энергию для ее преобразования в электромагнитную. Ага, вот рычаг под надписью на красном фоне «вкл системы, подача энергии». Не долго думая, Сергей перевел рычаг в верхнее состояние. Эффект от манипуляции с рычагом был какой надо! Лампочки вокруг замигали, что-то загудело. И, самое главное, заморгали лампочки на шлеме.

Разумеется, Осинов понятия не имел, почему у него сегодня получится отправить себя в будущее из той лаборатории, в которой уже довольно много времени велись опыты и велись неудачно. Но оставалась призрачная надежда, что канал электромагнитных волн, если его можно было так назвать, сам снова синхронизируется с электромагнитным полем головного мозга Сергея, как это случилось накануне. Даже если его расчеты сработают и перемещение осуществится, то вероятность возвращения именно в то время, на какое рассчитывал Сергей, было близко к нулю. Но Сергей откинул все сомнения в сторону и бросился к шлему. В этот момент в дверь постучали, потом постучали снова. Сергей надел шлем на голову и сел в кресло. В дверь барабанили все сильнее и сильнее, слышались удары по двери, вероятно ногами. Сергей увидел, что между дверьми уже образовалась щель, в которую пытались проникнуть какие-то люди. Их лица были уже в тумане, звуки доносились как будто издалека. Сергей погружался в колодец, где не было не верха, ни низа, не холода, ни жары. Он вновь испытал знакомое чувство, когда его завертело, закрутило.

«Получилось!», – последняя мысль стремительно пронеслась в голове Сергея и после этого все пропало. Просто все исчезло. Сергей понимал на уровне инстинкта, что ничего не закончилось и его ждет что-то такое, в сравнении с чем предыдущий день покажется детским садом…

-7-

– Папа, клюет, – весело закричала Светочка, – поплавок на дно уходит, там, наверное, акула! Театральный ужас, изображаемый Светланой, явно веселил девочку, она ни секунды не сидела на месте, что-то выкрикивала, давая советы, когда уже пора дергать удочку. Сергей и дернул, но сделал это чуть рано, чем следовало, и блестящий хвост какой-то мелкой речной рыбешки только и сверкнул на заходящем солнце, как будто насмехаясь над двумя горе-рыбаками. Сергей повернулся к дочери. Она расстроилась из-за неудачи, но спустя секунду снова стала прыгать на месте и хлопать в ладоши, крича, что сейчас поймаем еще больше и лучше.

– Ловись, рыбка, большая и маленькая, – не переставала веселиться Светочка, – Папа, а червяки не задохнутся в воде? Может, хлебушком покормим рыбку?

Сергей подумал, что, издавая такой шум они, наверное, так и ни одной рыбы не поймают, но ничего дочери, конечно, не сказал. Он посмотрел на нее. Светочка стояла в нескольких метрах от берега мелкой речушки и иногда бросала корки хлеба в воду, которые с удовольствием клевали мальки. Он пытался разглядеть лицо Светы, но солнце, которое, несмотря на то, что клонилось к закату, светило все еще ярко и прямо в глаза Сергею. Девочка смотрела на своего отца, но он не видел ее глаз, не мог разглядеть щек, носика, губ.

– Света, подойди, дочка, – забеспокоился Сергей.

Но девочка продолжала веселиться и вдруг побежала от воды в сторону поля.

– Мама, мама, мы рыбку почти поймали, а она убежала от нас обратно в воду.

Сергей стал искать глазами жену, но увидел лишь женский силуэт в десятке метров от себя. Опять же противное солнце слепило в глаза и решительно возражало против любых детальных просмотров.

– Дочь, вернись, – крикнул что есть сил Осинов.

Но вместо ответа вдруг мигом солнце скрылось за неведомо откуда забежавшими тучами, завыл ветер. За считанные секунды начался настоящий ураган с сильным ливнем. Теперь Сергей не мог видеть свою дочь и жену, между ними стояла стена ливня.

– Неееет, – что есть силы крикнул он….

– Сергей Николаевич, с Вами все в порядке?

На Сергея сверху смотрело лицо Галины – младшего научного сотрудника лаборатории, в которой работал Сергей. «Господи, значит это сон про ливень», – он с облегчением вздохнул.

Взгляд Сергея снова устремился на Галину. Ура! Он смог! Невероятно, как это случилось, но он смог! Он вернулся и вот перед ним его старые знакомые, с которыми он работал. Сергея охватило желание обнять коллегу, но пошевелиться он не мог.

Сергей сделал попытку осмотреться по сторонам. Взгляд его упирался в белоснежный потолок. Данная информация никакой отгадки не принесла. По-прежнему было непонятно, где он конкретно и почему он не может пошевелиться.

– Галочка, где я?

– Сергей Николаевич, Вы в НИИ, тут на Большой Черемушкинской, только в больничном боксе. Электрический разряд, или что-то там, не знаю точно… – Галочка явно подбирала слова, боясь сказать что-то лишнее, – в общем, Вы потеряли создание и Вас перенесли сюда. Вам уже ничего не угрожает, все проверено, вы скоро встанете на ноги. А ремни, так это только для Вашей собственной безопасности.

И только тут Сергей смог увидеть, что ноги, руки, грудь поверх простыни перевязаны к кровати ремнями, не давая ему двигаться.

– Развяжи ремни, Галочка, – послышался знакомый голос Семена Карловича, – давайте, Сергей Николаевич, поговорим. Если Вы конечно в состоянии.

– Лучше сегодня без стрессовых нагрузок, – настаивала Галочка, ловко разматывая ремни, и вот Сергей мог уже сесть на кровать. Напротив, за стул, присел и Скилович.

– Много мы, Сергей Николаевич, ужасных дел могли натворить. Рано еще было проводить испытания на людях.

– Да что Вы, все получилось. Получилось даже лучше, чем мы предполагали. Перемещение возможно и оно возможно не только виртуально, но и реально! – при последних словах Сергей не узнал свой собственный голос.

Сергей давно был знаком со Скиловичем и видел его в разном расположении, но такого удивления он не видел никогда. Скилович чуть не упал со стула, у него перехватило дыхание, заставившее его выпить воды прямо из графина, стоявшего на столике рядом с кроватью Осинова.

– Что Вы такое говорите?

– Перемещение удалось, – заливался в восторге Осинов, – я попал прямо в 1962 год! В 31 мая 1962 года! Понимаете! Газеты, люди, одежды, деньги у меня были, плакат Хрущева…

– Стойте, стойте, – изменился вдруг в лице Скилович, – Как это попал в 1962 год? Сергей, Вы себя хорошо чувствуете? – наклонился к нему Семен Карлович.

Пока Сергей пытался найти слова, чтобы описать свое путешествие и главное доказать, что все так и было, в комнату зашли Алексей Лазарев и Максим Масленко.

– Ну вот, я предупреждал, что что-то плохое может случиться, – противным занудным голосом, едва переступив порог, сказал Лазарев.

– Здорово, Серега, – подхватил Максим, – ты как себя чувствуешь?

– Наверняка без последствий не обойдется, – продолжил Лазарев.

Осинов обомлел.

– Алексей, ты белены объелся? Откуда столько трагизма? Я в порядке. Слышишь, со мной все в порядке! А вот что с тобой?

Но нет, Лазарев и не думал возвращаться к оптимистичным ноткам в голосе, выглядел угрюмым и невеселым.

– Сергей Николаевич, Вы ничего не перепутали? «Попал в 1962 год». Что это значит? – ровным, но чуть нервным голосом спросил Скилович.

– Как что значит? Наши эксперименты с хроновизором увенчались небывалым успехом. Перемещение получилось, и я попал далеко в прошлое, как и хотели, переместился почти на 60 лет назад, в 1962 год.

– Переместился на 60 лет назад? – тихим голосом уточнил Масленко.

– Назад в 1962 год? – почему-то еще раз спросил Лазарев, – Ну я так и знал, что-то да и вышло из-под контроля.

– Вы что, ребята, не верите мне? Эксперимент удался! Я вам заявляю – эксперимент удался лучше, чем мы планировали. Перемещение возможно!

– Стоп, стоп, Сергей Николаевич. Мы же ученые, а не на базаре. Не нервничайте. Мы все это обсудим и дадим научное обоснование, – успокоил Сергея Скилович, переглянувшись с Масленко и Лазаревым, – тут не место «верим или не верим», только строгий научный подход. Расскажите с самого начала, что Вы помните.

– Мы вчетвером находились в лаборатории, решили продолжить испытание на человеке, то есть на мне, так? – слегка раздраженным голосом начал Осинов.

– Так, – спокойно согласился Скилович, – продолжайте.

– Масленко не хотел проводить испытания, опасаясь поломки из-за грозы, но Лазарев успокоил нас всех, как всегда вселяя оптимизм. Было?

– Было, – снова согласился Скилович.

– Только ты меня с этим занудой не путай, ладно? – указывая на Лазарева, сбоку сказал Масленко.

Осинов почувствовал, что теряет нить разговора, беспокойство нарастало в нем как снежный ком, но он сделал над собой усилие и продолжил.

– Потом Лазарев завел хроновизор, поток энергии направился с помощью шлема на моей голове для синтеза моих собственных электромагнитных волн с теми, которые должен уловить и декодировать хроновизор. Все получилось! Понимаете? Потом какой-то коридор, нет, даже не коридор, а колодец… а после я ничего не помню. Спустя, не знаю какое время, я проснулся в больнице, но в 1962 году. Там газета была. Свежая! От 31 мая 1962 года. И на улице, машины, люди, одежды. Сейчас все, конечно, сумбурно, но я напишу подробно, как и что…

– Так, – Скилович отсек жестом Лазарева и Масленко от вопросов, – Значит попали в прошлое? Как вернулись?

– Так же, как и попал. С помощью хроновизора. В этой же лаборатории, только 60 лет назад. Уже тогда проводились опыты с хроновизором, видимо, материя запомнила мой электромагнитный код, поэтому я и вернулся в мой родной 2020 год.

– Решаю так, – вдруг строго сказал Семен Карлович, – Вы, Сергей Николаевич, пережили много неприятных моментов из-за этих испытаний, – а потом, вдруг, перешел чуть не на шепот, – все таки зря начали на людях, рано. Но, взяв себя в руки, продолжил спокойным прежним голом: – Еще неизвестно, какое влияние могло оказать эти перепады энергии на человеческий мозг. Напишите подробно все, что Вам довелось испытать и Ваши соображения о сим научном обосновании. А пока отдыхать! Рекомендую принять успокоительное, а может, и снотворное.

– Семен Карлович, я дома месяца два не был, по жене и дочери соскучился, Может я домой поеду, ну хоть на один денек? – взмолился Осинов.

– Об этом не может быть и речи. Сначала отдохните, наши врачи Вас еще раз проверят подробнее. Потом напишите в докладной записке все, что нам требуется знать, а потом уж и домой, голубчик.

– Ну, дайте хотя бы мобильный позвонить жене, – без особой надежды попросил Сергей, – а кроме того, писать докладную на чем? Мне принесут мой ноутбук?

Скилович едва кивнул, после чего догнал уже в дверях Масленко и Лазарева и вместе с ними вышел из помещения.

Сергей не услышал, как Скилович, выйдя в коридор, сурово приказал Галочке: «Выходить из бокса не давать! Дверь запирать! За Осинова отвечаете головой! Понятно?».

-8-

Когда коллеги ушли, Сергей начал было возмущаться вслух, хотел даже потребовать выпустить его из бокса, но вдруг подумал, что Скилович прав. Ведь на самом деле Сергею за последние сутки выпали такие испытания, что иному человеку за всю жизнь не прочувствовать. К тому же, действительно, еще неизвестно, какие последствия будут от всех этих перемещений, воздействия электромагнитного излучения на головной мозг. Еще не хватало, чтобы случился инсульт или что-то подобное. «Ладно», – окончательно успокоился Сергей. – «Может и к лучшему один-два дня провести подробное медицинское обследование». Да вопросов к нему с научной стороны будет наверняка полно.

С этими мыслями Сергей спокойно уснул.

Проснувшись, Сергей увидел на столике в больничном боксе аппетитный борщ, макароны с котлетой, овощным салатом, бородинским хлебом и чаем. С удовольствием истребив пищу, Осинов перешел за удобный письменный стол и начал подробно писать на представленной для него толстой тетради.

Сергей писал не спеша, понимая, что нельзя пропустить ни одной детали. Шутка ли? Путешествие в прошлое! Он подробно написал про больницу, как он сбежал из нее, про гуляние по аллее, по улице, написал даже про автомат с газировкой. И вот когда его повествование подошло к моменту встречи с Кривцовым, он снова вспомнил о трагедии. А ведь авария почти вылетела у него из головы. Вот ведь как устроен человеческий мозг! Все плохое на бессознательном уровне забывается. Но сейчас Сергей помнил все, в мельчайших подробностях, помнил про разговоры с Кривцовым, как они неслись по улицам Москвы на его новой Волге, помнил и про аварию, момент столкновения, скорую помощь и бездыханное тело Николая….

Размышления над тем как написать про Кривцова прервали вошедшие в комнату двое людей. Вместе со Скиловичем вошел ранее неизвестный Осинову мужчина. Он был одет в темный костюм, но выправка была военная. «Наверняка из спецслужб. Ну, понятно», – подумал он, «Все-таки такой прорыв в науке, конечно дело засекретят, а его предупредят о неразглашении».

– Вот все что успел написать, – сказал Осинов, протягивая Скиловичу свои записи.

Но тетрадь уверенно забрал незнакомый мужчина, открыв ее, оценил число исписанных страниц, после чего поздоровался, протянув руку.

– Майор Синицын, добрый день.

– Вы из ФСБ? – спросил Осинов.

– Почему же из ФСБ, – явно смутился Синицын, я из….Впрочем, неважно. Мне поручено сопровождать ваше дело, поэтому я буду Вам задавать разные вопросы, а Вы постарайтесь отвечать на них с максимальной точностью. А пока, позвольте нам ознакомиться с Вашими записями.

– Мне нечего скрывать, – спокойно ответил Осинов.

Скилович и Синицин читали тетрадь Сергея, как студенты, готовящиеся к экзамену, наконец-то отыскавшие заветный конспект с лекциями по сопромату.

– Может просто травма? – тихо спросил Скиловича майор.

– Никаких патологий в физическом смысле не нашли, – также тихо ответил Скилович.

– А как Вы вернулись обратно? – спросил майор.

– Я уже рассказывал. Так же как и в первый раз. С помощью хроновизора. Видимо, мой уникальный код электромагнитного импульса сам запомнил, что ли… путь во времени через материю. Подробности нам еще предстоит изучить. Но ведь я как-то вернулся домой. Я то здесь!

– Вы какого года рождения, Сергей Николаевич? – вдруг спросил Синицын.

– 1990-го.

– Врешь! – вдруг неожиданно выпалил майор.

– С чего мне врать, – почему-то совсем не обиделся Осинов,

– Вы родились в Советском союзе? За границей бывали? – адресовал свой вопрос Осинову майор и тут же, не дожидаясь ответа, повернулся к Скиловичу? – Может диссидент?

– Я родился как раз на рубеже падения Советского Союза и образования Российской Федерации. Пару раз был в Турции, а что? У вас есть мое личное дело, там все данные имеются.

– В прошлый раз, когда мы уходили, Вы попросили меня дать Вам мобильник и ноутбук. Ваш ноутбук. Зачем? – вступил в разговор Скилович.

– Мобильник – чтобы позвонить жене, – очень соскучился и она наверняка волнуется, уже несколько дней никаких вестей от меня. А ноутбук для того, чтобы набрать текст для доклада.

– Кого набрать? – непонимающим голосом произнес майор.

– Ну текст! Чтобы не от руки писать. На компьютере быстрее.

– Ааа! На компьютере, – понимающе кивнул майор, – ну тогда понятно.

– Семен Карлович, доклад я почти написал и от руки, а на счет телефона? Дайте мне позвонить жене, что за гестапо? Еще несколько дней назад я был вам просто коллегой, вчера – Колумбом современной науки, а сегодня я пленник! – перестал скрывать возмущение Сергей.

– Сергей Николаевич, прошу Вас, поймите меня, – почти умоляющим голосом сказал Скилович. Надо заметить, что такой тон совсем был ему не свойственен, – Вы никакой не пленник, но должны понимать, что выходить за пределы Института Вам ну никак невозможно. Вы же знаете, Институт имеет секретный статус и все звонки только из кабинета директора. По телефону я позволить Вам говорить не могу, потому что не понятно, как отреагируют на Ваши слова на том конце провода.

Реакция Осинова не заставила себя долго ждать. Сергей выдавил из себя какой-то нечленораздельный звук, собираясь выдать целую тираду ругательств, но только успел открыть рот, как майор продемонстрировал чудеса сноровки:

– Встречу с женой мы Вам обеспечим. Она сама придет сюда. Завтра.

А затем добавил уже не торопясь, – Вы можете встретиться в стенах Института, но, учтите, Вы не имеете право рассказывать ей об эксперименте, о путешествии во времени и все прочее. Вам понятно? Это, как Вы понимаете, государственная тайна! Свое отсутствие долгое время объясните сложностью и интенсивностью лабораторных исследований.

Осинов спокойно кивнул. Но майор, кажется, и не ожидал от него никакой реакции, он спокойно продолжал.

– Ваши ожидания от увиденного в прошлом, то есть в 1962 года совпали с воспоминаниями об эпохе?

– Ну конечно, я жизнь в СССР совсем не помню, я родился много позже, поэтому очутиться в этой эпохе было так волнительно, так интересно, познавательно и очень полезно!

– Ну и что же полезного Вы извлекли для себя из 1962 года?

Вопрос застал Сергея врасплох. Несмотря на то, что он только что сам констатировал об этом, но задумался впервые. На самом деле верный вопрос, который должен был задать себе ученый.

– Наверное, люди. Поведение людей, отношение к происходящему, друг к другу. Сейчас, в наше время не так. Мы все время куда-то носимся, бежим, опаздываем, хотим постоянно заработать все больше и больше денег, а друг о друге забываем. Вот Вы, например, когда в последний раз вот так просто, сидели верхом на гранитном парапете с кефиром и докторской колбасой? Развалили все, связи между людьми, между народами. Где теперь СССР? Поразбежались республики по разным углам. А знаете почему?

– Очень хотелось бы узнать, – с невозмутимостью ответил майор Синицын.

– Я думаю, что главная причина не экономическая и даже не политическая, главное – ослабление идеологической работы в СССР. На это меня, кстати, та студентка у аппарата с газировкой натолкнула. Сначала я вроде как над ней немного посмеивался, а теперь думаю, что в целом она права, а не тот мальчишка…ну я же писал об этом.

Скилович недоверчиво кивнул.

– Да вы конечно и сами все это знаете, но я все же скажу, поскольку видел наглядно разницу и видел ее только что, прямо вчера. В этих самых 80-х годах темпы и масштабы идеологической работы в СССР сильно снизились, всем стало пофиг на все то хорошее, что воспитывала в молодежи советская система. А ведь много, очень много и хорошего было! Известно, что сильным стало падение авторитета Комсомола. Исключение из его рядов уже никого не пугало. Да и из КПСС то никого уже не пугало исключение! Вы, конечно, помните, что в Комсомол и вступать-то никто не хотел. Образовался идеологический вакуум.

Сергей так быстро говорил свою речь, что даже запыхался. Настало время сделать несколько ровных глотков воздуха, ну заодно и немного воды. Настала неловкая пауза, когда никто не смел произнести хоть слово. Скилович и майор смотрели на Осинова, словно ждали продолжения монолога от актера, пламенно играющего Гамлета.

– На чем я остановился? – осушив стакан воды, спросил Сергей.

– На вакууме, – подсказал ему Синицын.

– Да, именно. Уж нам-то, физикам хорошо известно, что вакуум может быть только в космосе или в лаборатории, но в обществе он быстро заполнится, что и произошло.

– И чем же он заполнился?

Осинову показалось, что вопрос майора прозвучал с издевкой. Ну, если не понимаешь ничего в физике и психологии, то зачем работать в спецслужбах?

– Место коммунистической идеологии быстро заняли западные ценности. Ну, конечно не все плохо на западе, но в целом это не правильный путь для развития нашего человека! Не тот путь для воспитания молодежи. Мне кажется, что нужно было крепче стоять на своем, не проиграли бы и холодную войну. Американцы просто перестали нас бояться. Вот, например, Карибский кризис! Кстати, в то время, куда я переместился, этот конфликт еще на наступил.

– Не знал, что Вы увлекаетесь политикой, Сергей Николаевич! Раньше Вы на дух не переваривали любые разговоры про политику, – с задумчивостью проговорил Скилович, – так что Вы думаете про Карибский кризис?

– Забавно, что до него чуть менее полугода. Вернее интересно, забавного тут ничего нет, чуть ядерную войну не устроили, еще бы немного и с Кубы на Америку ракеты полетели бы. Но в целом все правильно, напугали их хорошенько.

– Все очень и очень интересно. Вы просто находка для нас, – улыбаясь паучьей улыбкой, проговорил майор.

Разговор прервала Галочка – пока Осинов не выписан из больничной палаты, она тут главная. Пришлось гостям покинуть палату, но, уходя, Скилович дал указание Осинову дописать все его путешествие до самого конца максимально подробно.

– 9 –

– Мы берем дело под свой контроль, Семен Карлович, – сказал тихо, но невозмутимо майор Синицин, когда они остались одни в кабинете Скиловича.

– Вы же понимаете, что вопрос науки не терпит дилетантства! – возмутился Скилович, – Я чувствую, что Осинов ничего не сочиняет. Природу его рассуждений еще предстоит изучить.

– Да, он говорит о таких вещах! – глаза Синицына чуть не вылетели из орбит, – такое невозможно выдумать ни трезвому, ни пьяному, ни сумасшедшему, ни кому-то еще. Я должен все понять: как и почему? Нужно продолжить самое внимательное наблюдение, ни в коем случае не выказывая недоверие ему.

– Ну, хорошо, – согласился Скилович, – наблюдение на самом деле единственно безопасное действие. Знаете что, Виктор Иванович, Осинов наверняка прав в одном! Я еще не уверен точно…в общем, есть у меня гипотеза как все этого возможно и …

– В чем же он прав?

– Перемещения во времени возможны!

-10-

Сергей, почему-то воодушевленный итогами разговора, старательно, не торопясь записывал в тетрадь все, что происходило с ним в прошлом. Правда, про Кривцова подробно писать не хотелось, снова будоражить пережитые эмоции сил не нашлось. Убедив себя, что это не так важно для науки, Сергей вскользь обошел тему Кривцова, скрыв факт аварии.

Дописав свой доклад до конца, Осинов с удовольствием прилег на кровать, решив начать думать, что же будет дальше? Не дав своим размышлениям развиться во что-то конкретное, Сергей снова погрузился в сон.

Он снова очутился на берегу какой-то безымянной реки. В камышах доносилось кваканье лягушек настолько пронзительное, как будто главную лягушку–дирижера только что съела цапля и остальные лягушки принялись квакать с усиленной противностью «кто куда». Сергей сидел на траве, под ивой, а рядом с ним на розовой скатерти лежали какие-то фрукты, виноград, бутылка без этикетки. Что в ней? Так это вино! Видимо, Сергей застал себя во сне как раз на пикнике. А вот и жена. Виктория лежала рядом на спине, так что Сергей мог видеть только ее профиль. Она рассматривала каких-то птичек на иве и улыбалась. Никак не получалось разглядеть ее лицо – солнечные лучи, пробиваясь через ветки дерева, играли бликами на чудесном личике Вики. Светлые длинные волосы прикрывали плечи. Глаза! Какие у нее глаза? Сергей вдруг понял, что очень давно не смотрел в эти чудесные глаза. Он хотел протянуть руку, чтобы дотронуться до волос, но Вика сама приподнялась и, размахнувшись, весело бросила какой-то камешек в воду. И вот, наконец-то, Вика повернулась к мужу, но он снова не разглядел ее лица – в пространство между ними ветер отогнул противную ветку ивы. И, что бы Сергей ни делал с этой веткой, она упрямо не желала возвращаться в свое естественное положение. Лицо Виктории оставалось недосягаемым, она сама смеялась, пробуя виноград, и явно получала удовольствие от пикника.

Отчаяние заставило Сергея проснуться. Он все еще находился в своей палате. Тоска по жене заставила его взглянуть в окно. У палаты была два окна, оба выходили в сад Института. Уличные фонари уже зажглись только около стен Института, поэтому в саду вовсю гуляли сумерки. Вид был живописен, но абсолютно неинформативен – там ничего никогда не менялось. «Идеальное место для побега», – подумал Сергей, любуясь видом сада из темной комнаты на втором этаже, но в этот момент дверь снова открылась.

В комнату вбежала длинноволосая девушка, которая с порога, едва не плача, почти шепотом: «Сережа! Я думала, что-то случилось, родной».

– Вика? – выдавил из себя Осинов. Из головы все еще не выветрился недавний сон. Он также как и во сне пытался разглядеть ее лицо, но в комнате было почти темно, лишь свет уличных фонарей скупо проникал вовнутрь.

Но аромат духов Виктории напомнил о былых ощущениях близости с женой. Она уже подбежала к нему, бросилась к нему в объятия и страстно поцеловала в губы. «Ничего не говори, родной», – шептала Вика, – «молчи». Она продолжала целовать его, не давая опомниться или сказать хотя бы слово.

Мысли в голове Сергея кружились хороводом. Наконец-то его любимая Вика, она тут, она рядом, она целует его. Он так давно не видел жену, что забыл вкус ее губ. Она стала другой, совсем другой. Вот что делает с людьми расставание на долгое время.

– Подожди, любимая, – сделал над собой усилие Сергей, – я хочу посмотреть на тебя, я соскучился.

– Я тоже безумно соскучилась, – шептала Вика, не давая ему вырваться из ее объятий.

– Какая же ты страстная! Раньше такого безумства между нами не было! – Сергей быстрым движением резко, но нежно отодвинул Викторию в сторону от себя и направился к выключателю, – подожди, я включу свет, хочу наконец-то насмотреться на тебя.

– Не включай, – закричала Вика, но было поздно, комната залилась ярким электрическим светом…

– Кто ты? – тихо спросил Сергей, глядя прямо в карие бездонные глаза девушки. – Ты не Вика!

– А кто же я, – смутилась Вика, – Сережа, ты чего?

Девушка явно смутилась повороту событий, ее лицо, заплаканное от долгих переживаний, еще 10 секунд назад светилось счастьем и страстью, а теперь наполнилось тревогой и недоумением.

– Ты не Вика, ты не моя жена, кто ты? – Сергей уже был в ярости. Зачем его дурачат, что вообще происходит! Да, он давно – несколько месяцев, не видел свою супругу, и, почем-то в последнее время никак не мог воспроизвести ее лицо ни в своей памяти, ни во сне. Но сидящая напротив женщина, называющая себя Викой, не была его женой.

Тем временем, девушка заплакала.

– Что ты творишь, Сережа? Что с тобой сделали в этом Институте? Значит я не твоя жена? – она быстро порылась в своей сумочке, достала небольшой полукруглый кошелек и вынула из него небольшую фотокарточку, на которой изображены двое молодоженов. Сомнений не было – это Сергей и стоящая рядом с ним плачущая Вика, только чуть моложе, очень красивая, одетая в белое свадебное платье. Сергей отлично помнил это платье, оно по-своему уникальное, потому что местами вышивалось самой Викой. Именно в таком платье за него выходила замуж ЕГО Вика!

– Ты помнишь это платье, я его сама вышивала! – глотая слезы, спросила девушка, а затем добавила, – хорошо, что Светочку с собой не взяла.

– Светочка, – как будто пробудился Осинов, – как она?

– С ней все хорошо, скучает о папе. Только вот что с тобой?

Осинов не мог больше видеть эти страдания. Он почувствовал, что сходит с ума. Как такое возможно? Что с ним сделал этот проклятый хроновизор, что он перестал узнавать собственную жену. Не зная, что думать, он обнял плачущую женщину, инстинктивно прижал ее к себе.

– Не плачь, прошу тебя, просто столько навалилось на меня в последнее время, что я себя-то перестал узнавать.

Она взглянула на Сергея, все еще продолжая плакать, но ничего не сказала. Она была явно напугана.

– Мне лучше идти, – вдруг, проглотив слезы, робко сказала Вика. – Надеюсь, вскоре ты придешь в себя и перестанешь меня пугать. А пока, я пойду. Не беспокойся, – она отсекла его попытки возражать, – меня отвезут до дома.

Схватив свою сумочку, Вика замешкалась на секунду, но, все же решилась и вновь поцеловала Сергея в губы. На ее глазах снова выступили слезы. Сделав усилие, девушка быстрым шагом вышла из помещения, хлопнув за собой дверью.

-11-

Приходил Скилович, забрал тетрадь. Хотел что-то спросить, но, видя состояние Осинова, пообещал зайти завтра.

Сергей был в отчаянии. Сейчас он понял, что хроновизор, все эти перемещения наложили отпечаток на его сознание. Следовало разобраться с тем, что правда, а что ложь в его памяти.

Сергей решил, что следует сопоставлять между собой различные факты и воспоминания, которые, при наличии совпадений в логике, можно признать правдивыми.

«Начнем с главного. Институт существует? Да, конечно. Все об этом говорят, воспоминания говорят о том же. И я в нем работаю, поскольку понимаю в физике, помню в деталях устройство хроновизора и теоретическую основу его действия. Уже здесь, в палате, я вместе со Скиловичем, Масленко и Лазаревым живо обсуждали различные гипотезы произошедшего, устроив настоящую научную конференцию. Нет, тут тоже сомнений нет, я – ученый-физик».

«Масленко и Лазарев. Я точно помню, что Лазарев оптимист и хохмач, а Масленко спокойный, рассудительный, даже занудный. Но сейчас все наоборот! Их как будто подменили. Интересно, почему такие чудеса выдает мой мозг? Тут, наверное, воспоминания меня подвели».

«Хроновизор существует? Да, это сомнений не вызывает. Был ли я в прошлом или все это мне приснилось или почудилось?»

Рассуждать на эту тему было страшно.

«Так, что может объективно указывать на мои приключения в Москве 1962 года, кроме воспоминаний? Можно, конечно, выяснить сводки за этот год по дорожно-транспортным происшествиям, но это не так уж и легко, все-таки много времени прошло. Авария! Погодите!»

Осинов взглянул на свою правую руку, которая была усыпана почти зажившими резаными ранками от разбившегося стекла Волги Кривцова.

«Вот это доказательство!» – обрадовался Сергей, но тут же удушил свою радость, поняв, что если авария была на самом деле, то и Кривцов тоже погиб….на самом деле.

«Идем дальше. Вика. Я не помню ее лица, точно не уверен, это моя жена или нет, чему виной, скорее всего, воздействие хроновизора, а может быть, и аварии» – Осинов снова стал всматриваться в свадебную фотографию случайно или специально оставленную посетительницей.

«Вика…, авария….Кривцов. Ну какой же ты идиот, Осинов. Кривцов Коля погиб! Вика, его Вика – внучка Николая, конечно, никогда не рождалась, ведь он только собирался жениться. Эта девушка, что изображена на фотографии, не врет, она и правда его жена, вот почему она так искренне плакала. Но она не ЕГО Вика!».

От этих умозаключений лоб покрылся испариной. Потолок потемнел вместе с мебелью. Ноги, как и остальные части тела, отказались слушаться. Ему показалось, что стены решили сложиться в стопку как бутерброд, заодно приплющить Сергея. Наконец-то до него дошло, что он натворил своим перемещением в прошлое! Не было сил даже плакать. Лишь тихий сдавленный стон донесся из глубины его гортани. Но спустя мгновение слезы все же хлынули из его глаз.

В оцепенении, возможно в состоянии полного паралича, Сергей пролежал несколько часов, не имея сил ни пошевелиться, ни даже трезво рассуждать.

И вот вдруг, состояние Осинова нормализовалось в один момент. Глаза его засверкали, забегали как у безумного, улыбка широко раскинулась на лице. Он понял, что ему делать! В самом деле, где работает Кривцов? В каком Институте? И с чем последнее время связаны его переживания? Ну конечно с путешествиями во времени! Во времени! Он уже дважды перемещался, сначала в прошлое, потом в будущее. Что ему мешает снова переместиться в прошлое, только чуть раньше, чтобы предотвратить гибель Кривцова? Конечно, еще остается придумать, как управлять хроновизором в таких деталях как перемещение в нужный день и час, но, кажется, догадка скрывалась в самом путешественнике. Ведь связь осуществляется с импульсами головного мозга самого человека, поэтому стоит только настроить себя на нужный день и все. Что-то вроде загадать желание джинну. Слышал бы свои мысли Осинов еще неделю назад, уволил бы сам себя из Института и запретил сам себе бы заниматься наукой за такой легкомысленный подход к решению научной проблемы. Но, за это время столько невероятного произошло с Сергеем, что только с научным подходом действовать уже нельзя. Сергей все чаще слушал свои инстинкты, свою интуицию, которая подсказывало ему, что его авантюра должна завершиться удачей.

Удовлетворившись результатами своих рассуждений, обрисовав в мыслях план дальнейших действий, Сергей, не замечая наступающий рассвет, с облегчением заснул.

–12-

Утром вновь пришел Скилович и сообщил, что все медицинские исследования состояния Осинова завершены и кроме повышенного переутомления на фоне стрессовых нагрузок никаких отклонений состояния здоровья нет. Физически Сергей полностью здоров, к тому же нет никакой опасности распространения какой-либо инфекции и чего-либо еще, поэтому режим карантина закончен. Правда, покидать Институт все равно запретили, потому что требуется постоянное наблюдение за его психо-эмоциональным состоянием. Ну, да ладно! Теперь возвращаться в семью, в эту «новую» семью совсем не хотелось. Сейчас было важно сменить обстановку, а самое главное, вновь получить доступ к хроновизору…

Нисколько не сомневаясь, что к нему будет повышенное внимание не только со стороны коллег, но и руководства специальных служб, Сергей старательно исполнял свои обычные ежедневные обязанности физика, проводил локальные эксперименты, связанные с хроновирозором, изучал состояние здоровья обезьяны Иваныча, правда, ночевал все равно в своей палате.

Кроме основной работы, ежедневно Осинов много беседовал как со Скиловичем, так и с майором Синицыным, которые старательно выпытывали у него детали перемещения и самого путешествия. Но если Скилович упор делал на научной стороне вопроса, то Синицына интересовали другие аспекты: поведение и реакции людей, отношение самого Осинова к этому. Но наибольший интерес майора вызвало отношение Сергея к сегодняшним событиям. Объяснял он это тем, что, мол некоторые события могут измениться под влиянием чего-то такого, что в прошлом мог сделать сам горе-путешественник.

– Ты же знаешь, что такое «эффект бабочки»? Буквально это когда путешественник во времени в прошлом наступит на бабочку, а в его времени президентом страны выберут другого. То есть, возможно, ты совершил какие-то поступки в прошлом, которые повлекли искажение нормального хода событий и реальности для всех, для всего мира. Для всех, кроме тебя! Возможно такое, что в твоем сознании и сознании всех остальных существуют две параллельные реальности. Ты помнишь одно, а все помнят и видят сегодня абсолютно другое. Ты ничего не замечаешь странного в окружающих тебя людей, вещах? – спросил майор довольно дружеским голосом по прошествии многих часов совместного общения.

Осинов на секунду задумался. «В моем случае получился эффект плетеного чертика. Может, рассказать все? Ведь наверняка сила спецслужб сообразит, как исправить ситуацию!».

– Нет, вроде, – коротко ответил Осинов. Уже почти открыв рот, чтобы начать изливать душу майору, Сергей увидел в глубине его глаз какой-то едва уловимый огонек подлости. Конечно, проблемы одного или нескольких людей ни за что не заставят его и его ведомство вновь вмешиваться в течение истории. В лучшем случае будут проверять все возможные последствия из-за смерти Кривцова и, если ничего, кроме смены супруги Осинова, не найдут, то рисковать не станут.

Пронзительно посмотрев на Сергея еще несколько мгновений, Синицын вдруг резко сменил выражение лица, улыбнулся и продолжил:

– Если ничего не изменилось в личной жизни, то в общественной и тем более. Но все же опытным путем мы будем сопоставлять твои воспоминания о мировой культуре, политике, войнах и конфликтах в разные годы, начиная с 1962 до 2020 годы и в разных частях планеты. Если твои воспоминания о сути событий, датах совпадут с моими, то волноваться не о чем, но если что-то не совпадет, то, возможно, ты что-то натворил. Вероятность конечно ничтожно мала, но ты же ученый, Сергей! Не имеешь права относиться к делу спустя рукава, ведь так?

Майор в этот момент показался Осинову излишне занудным, а следовало всерьез насторожиться.

– Особое внимание удели событиям общественной и политической жизни в СССР, вплоть до его распада. В каком году говоришь, распался Советский Союз?

– В 1991 году. Начался процесс раньше, но закончился формально подписанием в декабре 1991 года Беловежских соглашений и Алма-Атинской декларации.

– Правильно говоришь, – согласился майор, – пока все правильно. Давай дальше.

Майор старательно все записывал, иногда слово в слово, выспрашивал Сергея все больше и больше. Затрагивались темы политики, моды, литературы, спорта и конечно – науки, в первую очередь близкую Сергею, то есть физики. Таких бесед было по несколько раз в день на протяжении недели.

Сергей вел себя вежливо, старательно, как ученик-отличник в школе, отвечал на все поставленные вопросы, если сам помнил о датах и обстоятельствах событий в стране и в мире. Он всеми силами пытался убаюкать бдительность следящих за каждым его движением множества глаз и никогда не оставлявших его одного.

Так прошла неделя. И вот наконец-то выпал шанс.

-13-

Все четверо ученых: Скилович, Масленко, Лазарев и Осинов находились в зоопарке – так назывался специальная комната, где жили подопытные животные, в том числе и обезьяна Иваныч. Дело клонилось к обеду, группа занималась скучными наблюдениями за поведением животных после воздействия на них излучений различной длинны и интенсивности.

– По-моему, у Иваныча несварение? Чем его кормят? – спросил Масленко. – Серега, дай ему слабительное.

– Еще не хватало получить проблемы с Иванычем, – недовольно проговорил Лазарев.

Осинов не спеша развел в воде нужную порцию безвкусного слабительного и дал ее обезьяне, после чего с отвращением стал ждать действия препарата, поскольку убирать придется ему.

– Обед! – весело прокричал Масленко.

– Сергей Николаевич, оставайтесь наблюдать за приматом, с Вами Лазарев. А мы быстренько с Максимом пообедаем, потом вас сменим.

– Ну вечно нам достается самое противное. Когда уже Иваныч наделает в штаны? – стал нудеть Лазарев, когда коллеги ушли обедать – давай, Серега, хоть чаю нам налью.

– Я налью! – чуть не крикнул Осинов. В руках он уже зажалзаветный пакетик с порошком, не имеющим ни запаха, ни вкуса – специально чтобы животные не мешали проводить с ними медицинские манипуляции.

Налив две чашки горячего чаю, вместе с сахаром Сергей старательно, чтобы не просыпать мимо и быстро, чтобы не выдать себя, высыпал все содержимое пакетика со слабительным. Иванычу на пару недель хватило бы. Чай, как ни в чем не бывало, Сергей передал Алексею. Теперь оставалось только ждать.

«Ну пей же», – негодовал про себя Осинов. Совсем скоро вернутся Скилович с Масленко, тогда кранты».

Лазарев с наслаждением не спеша стал пить чай маленькими глоточками, сильно беся этим Осинова.

Вот уже заверещал в своей клетке Иваныч, с секунды на секунду собираясь испортить воздух.

И вот, наконец, Лазарев исказился в гримасе, согнулся, хватаясь за живот.

– Сергей, ты уберешь за Иванычем? Я что-то не хорошо себя чувствую. Видимо что-то просроченное попалось. Вечно со мной что-то не так.

– Конечно, Леха, не волнуйся.

– Я мигом, – уже в дверях почти бегом, согнувшись, крикнул Лазарев.

«У меня максимум десять минут, надо торопиться и чтобы мне повезло».

– Извини, Иваныч, – кинул на бегу Осинов, схватил пару каких-то пробирок чтобы идти не с пустыми руками, а также предусмотрительно взял бутылку с хлороформом и стремительно вышел из зоопарка. Куда идти, он знал хорошо. Всего преодолеть пару коридоров и ты на месте. Все должны быть на обеденном перерыве, так что шанс остаться незамеченным высок. Да, к тому же, никакого беспокойства вид старшего научного сотрудника НИИ, идущего с колбами по коридору Института, вряд ли кого-то удивит. Другое дело, его появление в непосредственной близости от лаборатории с хроновизором.

Но вот уже и тот самый коридор без окон, а у самой двери лаборатории, скучая, на стульчике сидит и читает какую-то наверняка неинтересную книгу мордоворот майора Синицына.

«Ну ничего, я к этому готов», – со странным наслаждением подумал Осинов, вынул из кармана лабораторного халата носовой платок и, не скупясь, налил на него хлороформа.

– Сергей Николаевич, я тут такое читаю, – слишком интеллигентным голосом для охранника сказал охранник Осинову, даже не оторвав глаз от своей книги.

«Пьесы Шекспира», – успел прочитать Осинов надпись на обложке, когда охранник закрыл, наконец, книгу.

– Можно посмотреть? – наигранно вежливо спросил Осинов и протянул руку к книге. А затем, как бы случайно, уронил книгу на пол.

– Я подниму, – поспешил вежливый охранник и наклонился к упавшему томику.

В этот момент Осинов изо всех сил прижал влажной тряпкой к лицу парня и держал так не менее 10 секунд до тех пор, как тот обмяк в его руках и сполз по стене на пол, расположившись рядом со своей книгой и стулом.

Итак, путь в лабораторию был свободен. Осинов был очень возбужден. В его мыслях была только одна маниакальная цель – вернуться в прошлое. Он был настолько устремлен, что ровным счетом не замечал ничего вокруг и не обращал внимание на важные детали. К примеру, абсолютно не подумал о лежащем охраннике, который своим видом обязательно привлечет внимание любого проходящего мимо сотрудника Института. Для Осинова важен был только пульт управления системой хроновизора, вернее, его включение, и шлем, который следует надеть путешественнику во времени.

Зайдя вовнутрь Сергей, не мешкая, бросился к пульту и перевел рычаг под надписью на красном фоне «вкл системы, подача энергии». Знакомый гул раздался в лаборатории, лампочки вновь замигали, что-то загудело, заморгали лампочки на шлеме.

Эх, обратить бы Сергею внимание на обстановку в лаборатории, он бы многое передумал и наверняка отказался бы от своей затеи вновь совершить очень рискованное путешествие. Но, нет, Осинов был безумен в этот момент, в голове его крутилась только одно «31 мая 1962 года, раннее утро. Сейчас главное настроить свой мозг, его электромагнитные импульсы на эту дату – 31 мая 1962 года», – повторял про себя и шепотом Сергей, надевая шлем, – «31 мая 1962 года, утро». И вот уже жужжание распространялось по всей лаборатории все громче и громче, снова туман заслонил ему глаза, и снова этот колодец, который Сергею стал как родной. Крутясь в «колодце», Сергей как мантру, произносил заветную дату, снова он перестал чувствовать, где верх, а где низ…а потом, тоже как обычно, все прекратилось, и снова Осинов потерял сознание.

-14-

Наконец-то он очнулся не в больнице, а в знакомой лаборатории.

«Может, ничего не получилось?» – спросил себя Осинов. Аккуратно выглянув в коридор, он не обнаружил никакого следа любителя Шекспира, его стула и даже тряпки с хлороформом. Не успокоившись, Сергей осторожно пошел дальше по коридору. Дойдя до первого же окна на улицу, он по восходу солнца понял, что сейчас раннее утро. В Институте никого не было. Это и понятно, сейчас еще рано.

«Всю ночь работали, Сергей Николаевич?» – поинтересовался сонный седовласый вахтер при выходе из Института, – «обычно все утром на работу, а Вы с работы!». Ему так понравилась его же сомнительная шутка, что он расхохотался, несмотря на то, что только что открыл глаза. Видя серьезный вид Осинова, смутился и добавил: «Сейчас открою…только халат оставьте. Не положено!».

Поспешив прочь в сторону от Института во избежание нежелательных встреч с кем-нибудь, Сергей направился в сторону Люсиновской улицы. Сейчас нужно был убедиться, что перемещение произошло и самое главное – что он переместился в нужный день. А вот и газетный киоск, они работают с самого утра. Так и произошло. Улыбчивый пенсионер в киоске под надписью «СОЮЗПЕЧАТЬ», поприветствовал, наверное, первого посетителя за день:

–Что Вам молодой человек? Может Вам журнал «Огонек» или «За рулем»? А может Вам «Науку и жизнь?» – почему то осенило продавца.

–Нет, мне газету. Любую, только сегодняшнюю Обязательно сегодняшнюю!

–Что именно желаете? «Правду», «Вечерную Москву», может, что другое – спокойно спросил старик и протянул Сергею названные газеты.

Сергей жадно, как будто наконец-то, спустя неделю скитаний по пустыне, ему дали стакан холодной воды, схватил обе предложенные газеты и стал бегать по ним глазами. На «Правде» красовался знакомый образ Хрущева, заметка про подписание коммюнике с Малайзией и Митинг в Большом Кремлевском дворце, а в «вечерке» красовался все тот же Хрущев. «Ну как же без него», – успел подумать Сергей. «Полугодовой план – досрочно», «Отъезд из Москвы Модибо Кейта», Землетрясение на Уолл-Стрите». И главное, на обоих изданиях красовалась заветная дата: «31 мая 1962 года».

– Это точно сегодняшние газеты, сегодня 31 мая 1962 года, так? – переспросил Сергей у старика.

– Точно, как то, что я сегодня завтракал вареными яйцами, молодой человек, – ничуть не обиделся старик, – Вы бы лучше перестали употреблять алкоголь по утрам. С Вас 3 копейки за каждую газету!

– Нет, спасибо, я не буду брать, – обиделся в свою очередь Осинов и пошел дальше в сторону центра Москвы.

«Итак, все происходит как нельзя лучше, я, видимо, и вправду попал в то время, куда мне нужно, но следовало убедиться еще разок».

На обочине проезжей части стояла «Волга», не такая красивая, как у Кривцова, но тоже очень элегантная. Рядом ней, прям на асфальте на одном колене почти лежал водитель и, видимо, пытался поставить правильно домкрат.

– Товарищ, Вы не поможете мне, – спросил водитель у проходящего мимо Осинова, – колесо пробило, теперь мучаюсь вот.

Времени у Осинова было еще навалом, поэтому он решил, что помочь нуждающемуся водителю всегда хорошо. При этом, опять полностью забыв о возможных последствиях любого вмешательства в дела прошлые.

– Где же так угораздило? – усмехнулся Сергей и нащупал место для соприкосновения лапы домкрата с днищем автомобиля.

– Если бы я знал. Чувствую, что-то тянет машину в сторону, ну, думаю, проткнул. И точно! Кстати, я Вениамин, можно просто Веня.

Вениамину было на вид лет 40, чуть лысоват, интеллигентной наружности, наверняка какой-нибудь учитель.

– Сергей, – весело ответил Сергей, – давайте ключ, нужно ослабить гайки на колесах.

Ослабив гайки, оторвал машину от земли, после чего открутил их, заменил колесо на запасное. Закрутил его и спустил машину на землю, освободив домкрат от нагрузки.

«Будет тебе, Сергей, чем заняться, если из Института выгонят», – сам себе удивился Осинов.

– У меня, кстати, квас есть, давайте я вас угощу, а то запыхались, – быстро проговорил Вениамин и достал из заднего сиденья наполовину заполненную трехлитровую банку с темной жидкостью.

Сергей, уже привыкнув в 1962 году пить все из б/у тары, спокойно взял в руки банку и глотнул квас. Какой же он оказался вкусный! Кажется, спустя время рецепт кваса навсегда потеряется и людей будут поить всякой дрянью. А этот напиток был просто изумителен.

– Скажите, – решился после недолгих раздумий Осинов, – сейчас какой день?

– Так 31 мая, четверг. В отпуске что ли, Сергей? Все дни как один, понимаю.

– А год? – почти смутился Осинов.

– Отпуск проходит весело! – Вениамин подмигнул своему новому знакомому, – 62-ой, а какой же еще?

«Ну и отлично», – подумал Осинов, – «Что теперь? Теперь надо найти самого себя. В каком часу я сбежал из больницы? Около 9 или 10 часов утра, потому что уже принесли завтрак и солнце было явно выше, чем сейчас. Ну найду я себя, и что? Установлю за собой же слежку до встречи с Кривцовым. Пожалуй, нужно не допустить встречи с Николаем, и тогда тот не поедет на своей «Волге» по этой проклятой дороге и не попадет в аварию, и не погибнет».

– А Вам куда? – как будто догадался мыслям Осинова новый знакомый Вениамин. – Давайте я Вас отвезу, должен же я Вас как-то отблагодарить!

Секунду поколебавшись, Сергей решил рискнуть вновь прокатиться на машине по улицам Москвы середины 20 века. К тому же, покопавшись в карманах, он понял, что в отличие от прошлого путешествия, у него совсем нет денег.

– К Склифосовскому, – коротко ответил Осинов, но и этого хватило. Веня весело замахал руками, широко улыбаясь, и стал живо уверять своего нового знакомого, что ему и самому туда как раз нужно.

«Вот чудной человек», – подумал Сергей, – «Так пытается понравиться, отблагодарить. Явно выдумал, что ему по пути».

Волга Вениамина и внутри проигрывала автомобилю Кривцова, но, поскольку сильно друг от друга машины одной марки этой эпохи отличаться не могли, они сильно и не отличались. Правда, управлял Веня машиной уверенно, хотя казался мямлей и простаком. Несмотря на то, что Сергей повозился с заменой колеса, все еще было довольно раннее утро, машин было немного, пешеходы только-только начинали заполнять улицы столицы. Тех москвичей, кто не до конца проснулся и зазевался, поливальная машина окатывала водой заодно с мостовой.

– Вы в больницу здоровье справить или навестить кого? – нарушил молчание Вениамин.

– Навестить, – коротко ответил Осинов, боясь завраться в чем-нибудь.

– О, так сейчас время не самое удобное. Утром не пустят, – не унимался Веня.

– Ничего, меня пустят.

– А кто больной? Жена?

– Друг, – своей навязчивостью Венеамин начинал раздражать Сергея.

– Это еще ничего, – не замечая угрюмости Осинова, продолжал Вениамин, глядя вперед на дорогу, – помню трактор у Васи застрял в поле. Весна была, развезло так, что потонешь прямо вместе с трактором посреди пашни. Он его и так и сяк. Чего-то подсовывал, тащил. И как ему эта железяка долбанула, не знаю даже. Главное, быстро так получилось, я ничего и не заметил.

Сергей не сразу уловил нить разговора. Какой Вася? Чего он несет?

– Он потом долго в больнице лежал. Я его часто навещал, все-таки фронтовой товарищ. Так вот, мы почти в любое время умудрялись прям в палату приходить. Есть хитрые способы, могу научить.

В палату Осинову проникать нужды не было, поэтому он просто промолчал. Мысли его были уже на проспекте Мира, где он должен был что-то сделать с самим собой, только образца нескольких дней ранее. Но что? Просто подойти и объяснить себе же, что мол, дружище, не ходи туда, там беда тебя ждет. Бред! Так нельзя, поскольку встреча с самим собой может привести к необратимым последствиям не только для самого Сергея, но и для других. Это, конечно, теоретически, но ведь пример с Кривцовым должен чему-то научить? Но для начала надо найти самого себя, а там видно будет. На этой мысли Сергей заметил из окна автомобиля, что картина города сменилась больничными корпусами, а это значит, что время знакомства с Вениамином закончилось.

-15-

Но машина остановилась не у центрального входа в больницу имени Склифосовского на проспекте Мира, а в Грохольском переулке.

– Тут движение меньше, чем у главного входа, да и проще мне было подъехать сюда, – зачем-то стал объяснять Вениамин.

«Странно», – подумал Сергей, – «Какое совпадение! Подъехали практически к тому месту, откуда я вышел из больничного парка».

– Который час? – спросил Сергей, собираясь выходить из автомашины.

– 8 часов утра. Всего хорошего, товарищ. И еще раз спасибо за помощь, – очень любезно откланялся, насколько это возможно в сидячем положении, Вениамин.

Когда машина скрылась в общем еще слабом утреннем потоке других автомобилей, Сергей решил выбрать место для удобного наблюдения за самим собой. Без труда он нашел ворота, из которых он еще недавно выходил, сбежав из больничной палаты. Слишком близко располагаться нельзя, следует исключить даже теоретическую возможность того, что тот Осинов может увидеть себя образца старше на неделю. Совершенно невозможно предугадать, какие могут быть последствия от такой встречи. В теории может произойти все что угодно, тут вам не Кривцов, тут возможны реальные критические изменения не только одной личности. Сейчас наступит такой момент, когда нужно применить все свои знания в области науки, все, к чему готовился Осинов, ожидая эксперимент с хроновизором. Для этого следует иметь холодную голову.

Сергей высмотрел одинокую лавочку в кронах ветвистого каштана в метрах 150-200 от того места, откуда должен выйти объект наблюдения. Лавочка удобная и наблюдать от нее удобно. Туда и направился Сергей, беспардонно сел на середину и принялся не спускать глаз с улицы.

«Сколько же еще ждать?», – Сергей пытался вспомнить в каком часу он сбежал. «Было рано, но завтрак уже принесли. Наверное, около 9 часов».

Улица неспешно заполнялась людьми, большинство из них спешила куда-то, многие – совсем нет, медленно слонялись без дела. Вон дворник лениво убирал одно и то же место уже минут десять. «Ну, совсем обленился, просто делает вид, что работает», – отметил для себя Осинов.

И вот из больничного парка вышел какой-то мужчина, высокий, в брюках и светлой рубашке.

«Да одежда такая же как у меня в тот раз. Внешне похож, походка моя… что ли?».

Сергей как-то не привык смотреть на себя со стороны, тем более в живую, к тому же с приличного расстояния, когда рассмотреть никаких деталей, в том числе и лица, не представлялось никакой возможности.

И вот объект наблюдения, выйдя из больничных ворот, стал вести себя странно: он встал как вкопанный и не двигался почти минуту, только крутил головой, смотря по сторонам.

«Ну да, это я помню, удивление от эпохи было сильным», – улыбнулся Осинов, сидя в тени каштана.

Но, все же, совладав с эмоциями, тот Осинов двинулся в сторону проспекта Мира, по пути все оглядываясь по сторонам. Издалека было видно, что он сильно возбужден и проявляет большой интерес к окружающим его вещам.

«И это помню», – сказал негромко Сергей, представляя себя зрителем в кинотеатре какого-то невероятного триллера, где главную роль играет ни кто-то там, а именно он!

И вот, наконец, «первый» Осинов двинулся вдоль по улице, «второй» Осинов – за ним, старательно соблюдая дистанцию не менее 150 метров. Сергей хотел было приблизиться, но объект слежки вдруг очень неожиданно обернулся и посмотрел прямо на самого себя! Издалека непонятно было, какие тот выразил эмоции, но, кажется, ничего особенного, наверняка ничего подозрительного не заподозрил. Но, желая еще более уменьшить риск провала, Сергей отстал еще на 20-30 метров, тем самым наблюдал за собой уже с сильно почтительного расстояния.

Вот и автомат с газировкой. Кажется, снова тот хитрый мальчишка пьет один сироп, проливая воду мимо, а вон та странная девушка излишне, повернутая на преданности коммунистическому делу, ругает этого паренька. Но сейчас Сергею показалось, что девушка выглядит иначе, более женственная, что ли, хотя одежда на ней по-прежнему элегантной не являлась. Но сидела эта одежда на комсомолке как-то иначе. Наверное, иное восприятие произошло из-за того, что Сергей в целом иначе стал относиться к эпохе и существующим в ней ценностям. Так, во всяком случае, подумал он.

После того как «первый» Сергей пил свою воду, к автомату с газировкой подошел какой-то мужчина, который на вид был… пьяный. О да, он явно качался из стороны в сторону и общий вид у него был потрепан – это было видно ясно даже с расстояния 200 метров. Мужчина очень неаккуратно, а может и вовсе специально оттолкнул того Осинова от автомата и стал стучать ладонью по его корпусу. Почему-то странная процедура сработала, и автомат с газировкой, не противясь грубияну, выдал тому стакан холодной воды с газом и без монетки.

«Погодите-ка», – увидев эту картину Осинов побледнел. – «Такого не было, я этого не помню. Что же я опять такого натворил, что прошлое меняется со стремительной скоростью?». Ответов он найти не мог и просто смотрел в сторону конфликта.

А конфликт между тем нарастал. Тот Осинов видимо сделал хлюпику алкоголику замечание, но тот оказался либо не из робкого десятка, а, скорее всего, просто обнаглевшим маргиналом. Да, такие граждане бывают в любую эпоху. Он стал очень противно и громко кричать что-то, возмущаться, а потом остатки воды в стакане вылил прямо на оппонента. Несколько брызг достигли рубашки того Осинова. Но, после этого, тут же, буквально через 2 секунды рядом оказались двое крепких парней с красными повязками на рукавах – народные дружинники. Они тут же скрутили бедолагу алкоголику руки и повели его к дороге, где без слов посадили в неведомо откуда подъехавшую легковую автомашину и вслед сели в нее сами, а машина как с Пит-стопа, резко тронулась и через мгновение ее уже и след простыл. На этом конфликт был исчерпан так же быстро, как он и начался.

– Откуда они такие берутся, пьяницы эти? – удивленно спросил совсем знакомый голос позади Осинова. Ну, конечно, это новый знакомый – Вениамин. Он стоял чуть сбоку, чуть сзади Сергея и провожал взглядом отъезжавшую машину с хулиганом на заднем сиденье. Увидев взгляд Сергея, он непринужденно ответил:

– Я уж и свои дела сделал с утра, теперь вот по аллее пройтись решил. Смотрю – Вы, Сергей, наблюдаете за хулиганом каким-то. Не переживайте так, дружинники быстро с такими нарушителей спокойствия советских граждан разберутся….А Вы уже в больнице были?

– Я? – не совсем понял вопроса Осинов. Его взгляд и мысли были обращены на того Осинова, который уже спокойно покинул место стычки и неспешно пошел дальше, – Я еще не был, там и правда часы посещений, – соврал Сергей, не особо заботясь, поверит ли ему Веня или нет.

– Так давайте я проведу, у меня в этой больнице и знакомые есть, если что.. – не унимался Веня.

Тем временем объект медленно, но верно отдалялся и грозился совсем скрыться от глаз наблюдателя. Сергей машинально также сделал шаг, догоняя, потом еще и еще.

– А вообще тогда, когда мы приходили к Васе, мы, по большей мере, только наблюдали, – не отставал от Осинова Вениамин, – врач говорил, что нам главное не навредить другу, любое вмешательство со стороны неизвестно как могло отразиться на его здоровье и даже жизни. Вот такая штука, братец!

– Какое вмешательство? – не понял Сергей, поскольку слушал Вениамина краем уха, а все пытался не упустить из виду самого себя, который, в свою очередь, был уже достаточно далеко.

– Я говорю, что вмешиваться не нужно, можно хуже сделать….я про Васю. Лечение проходило по сценарию, и его итог, если не какие-нибудь ужасные случайности, известен.

«Вмешиваться не надо!», – про себя проговорил Осинов. «Как же не надо? Если я не вмешаюсь, то Кривцов погибнет. А если вмешаюсь? Как предотвратить аварию? На каком этапе? Наверное, и правда остановить того Осинова крайне опасно, поскольку высока вероятность личной встречи – а это грозит невероятным катаклизмом. Значит нужно перехватить Кривцова. Причем до его встречи с Осиновым. Итак, я почти дошел до проспекта Мира, оттуда налево и рукой подать до главного входа в больницу, где и была встреча с милиционером и Николаем. Сейчас у меня максимум 10-15 минут. Надо поспешить. А что делать когда я найду Кривцова? В общем, просто не дать ему увидеться с тем Осиновым и не дать ему ехать на машине по той дороге, в то самое время. Вроде просто. Остается еще один момент: как тот Сергей, не встретив Кривцова, доберется до Института и вернется домой? Ну, наверняка догадается как догадался в прошлый раз. А доберется как-то иначе, на метро, например. Деньги у него есть, в отличие от меня».

– Нет, Веня, вмешиваться нужно. Извини, я спешу, – твердо проговорил Осинов Вениамину и, не протягивая руки, двинулся было вперед.

Но не тут-то было. Вениамин в несвойственной учителю силе и наглости, схватил Сергея за руку и вдруг проговорил каким-то другим голосом: – Я же говорю, не нужно вмешиваться!

– Что? Ты кто такой? – Сергей весь напрягся. Понятно, что Веня выдает себя за кого-то другого, никакой он не учитель, но что ему нужно?

Сергей оглянулся по сторонам: вокруг туда-сюда непринужденно ходили люди, вон на лавочке сидели какие-то мужчины, рядом с клумбой старательно убирался дворник.

«Стоп! А ведь это тот же дворник, что и при входе в больничный парк. Он что убирается параллельно мне? Ну уж нет, под прикрытием, а на самом деле он… кто он? Без сомнения это КГБ. И Веня из КГБ. А может милиция? Но зачем? Кому я нужен? О перемещениях во времени ни милиция, ни КГБ не могут знать в 1962 году, это очевидно. Или знают? Кто мог слить про меня информацию? Кто-то из института? Но о чем? О том, что сотрудник Института Осинова Сергей Николаевич путешествует во времени? Но в этом времени никто этого не должен знать! Бред какой-то…»

– Что вам нужно? – тихим голосом спросил Сергей.

Но Веня уже снова надел на себя маску учителя и своим прежним веселым голосом, как ни в чем не бывало, широко улыбаясь, стал что-то намурлыкивать про его друга Васю, знакомого врача, правильное лечение…

– …если бы мы стали лечить Васю сами, то неизвестно, что б с ними было, может и умер бы, кто знает? – закончил Веня и улыбнулся еще шире.

«Вот тут я с тобой согласен», – Сергей улыбнулся Венеамину в ответ, – «если бы ты не вмешался, то все было хорошо!».

Что делать дальше, Осинов решил для себя в мгновение ока, поскольку больше ждать было нельзя. Если он потеряет еще хотя бы минуту, то Кривцова спасти уже не удастся. Рука Вениамина все еще держала локоть Осинова и, надо сказать, держала довольно крепко. Находясь в таком глупом положении, Сергей увидел почти приближавшуюся к ним группу детей дошкольного возраста, с шариками, наверное, направлявшихся куда-то на экскурсию или просто на прогулку. Они вели себя громко, баловались, но стройные парные ряды не нарушали. Когда дети почти прошли мимо Осинова, но еще заслоняли собой обзор со стороны того самого дворника, а также скамейки с двумя мужчинами, Сергей резко рванул свой локоть прямиком в нос Вене. Поскольку тот ростом ниже Осинова, то удар, нанесенный с довольно большой силой, причинил псевдоучителю небывалую боль и на мгновение заставил того потерять сознание. Венеамин охнул, присел от боли на асфальт и схватился за свой сломанный нос. Прошло не больше нескольких секунд, прежде чем тот завопил на всю улицу: «Держи его!». Однако детские крики и смех не позволили воплям Вене донестись до его товарищей, те никак не отреагировали на инцидент.

А Осинов, тем временем, уже несся что есть сил по направлению к проспекту Мира, а потом рукой подать до Кривцова. Придется придумывать с ним что-то на ходу, первоначальный план рухнул. Но сначала нужно избавиться от этого надоедливого Вениамина, кто бы он не был, и его товарищей.

Дети благополучно прошли на свою экскурсию и тут те, кто должен был, наконец-то увидели, что Вениамин сидит на дороге с окровавленным лицом, а Осинов очень быстро убегает, рискуя скрыться среди людей уже большом количестве заполонивших центральные улицы столицы.

– Быстро за ним!– приказал Вениамин, прикрывая платком кровь из носа.

Двое мужчин с газетами на лавочке, успешно разоблаченных минутой ранее Осиновым, побросали свои «Правды» и кинулись за ним вслед. Дворник же, откинув наверняка ненавистную ему метлу, а заодно и фартук, побежал к дороге, сел в только что припаркованный автомобиль, который продолжил погоню за Сергеем, но по проезжей части. Из-за спины Венеамина пробежал еще один парень, второй остановился и помог подняться пострадавшему.

Осинов, тем временем, уже повернул на проспект Мира, дальше к Садовому кольцу.

«Хорошо, что много людей, можно затеряться в толпе», – мысли Сергея удивительным образом сделались ясными и четкими. «Пожалуй, бегущий человек привлечет внимание, чего бы не хотелось».

Но спокойно идти Сергей тоже не мог. Ему нужно было спешить. Счет шел на минуты, он это чувствовал, просто знал, что если сейчас не вмешаться в ход истории, то итог этой истории выйдет печальным. Тут тебе не Вася с его больницей, тут человеческая жизнь на кону и судьба самого Сергея.

– Стойте, гражданин, – донеслось из-за спины.

«Вот, проклятье, бежать все же придется», – Сергей, обернувшись, увидел того парня в кепке, который сидел на лавочке с газетой.

– Товарищи, в сторону, – Сергей вынужден распихивать зазевавшихся граждан, никуда не спешащих в уже довольно позднее утро. Большинство людей удавалось просто оббежать по сторонам, но вот непонятно откуда появившийся толстяк преградил своей широченной спиной весь путь. Конечно, Сергей со всего размаха вписался в мягкую тушу. Несмотря на разницу в габаритах, туша покачнулась и упала с возмущенным криком, освободив при этом дальнейший путь к побегу. Появившихся на пути двоих хилых дружинников, Сергей просто оттолкнул. Парни, наверное, первокурсники, нелепо повалились как кегли, не став даже малюсеньким препятствием для Осинова. Но теперь не привлекать внимание оставалось практически невозможно. Со стороны хорошо было видно бегущего сквозь хотя и редкую, но все же толпу людей человека, отпихивающего и толкающего всякого, кто попадался ему на пути. А вслед за ним бегущих троих или четверых крепких мужчин.

Подбежав к перекрестку, Осинов увидел, что зеленый свет для пешеходов вот–вот переключится на красный. Такую возможность отцепить от себя хвост упускать было нельзя. Резко свернув на проезжую часть, Сергей рысью пересек дорогу, заканчивая бег по проезжей части уже под аккомпанемент красного сигнала светофора. Его едва не сбила машина, спокойно начавшая движение на свой зеленый свет. Пришлось Осинову подпрыгнуть над капотом. Избежать столкновения полностью не удалось, он все же ударился правой рукой и немного спиной, но зато заставил остановиться его преследователей, которые попасть под машину довольно плотного потока автомобилей не очень стремились.

Дальше какая-то базарная площадь, какой-то парк или аллея. Туда! Там еще больше людей.

Со скрипом тормозов, заехав на пешеходную часть дороги, остановилась черная «Волга», из которой выбежал несломленный Веня вместе с другим мужчиной.

– Стой, Осинов! Мы все про тебя знаем, – кричал Вениамин на бегу. Похоже, он не особо верил Осинову, поскольку параллельно руководил своими товарищами, как окружить убегавшего и схватить его.

Не верил Вениамину и Осинов. Вот уже ветвистые кроны парка, дети какие-то играют с мамочками. «Если я сейчас попадусь в руки Вени и его кгбешников, то Кривцову конец, до его смерти пару часов, они ни за что не успеют разобраться, поверить мне. Как всегда будет доходить как до жирафа – на третьи сутки», – неуместно вдруг Сергей вспомнил детскую шутку.

И вдруг среди тех самых детей, Сергей увидел девочку лет восьми в синем платье, белокурые прямые волосы красиво ниспадали с плеч. Девочка играла в траве парка с куклой. Рядом стояла ее мама, на которую девочка была похожа как две капли воды. Женщина улыбалась, глядя на дочь, длинные светлые волосы так же красиво развевались на легком ветерке в этот очень теплый день.

Сергей остановился не в силах сделать хотя бы глоток воздуха, реальность вокруг него снова погрузилась в колодец без верха или низа. Может это сон? Но куда уж там! Все очень реально, реальнее некуда. В 10 метрах от Сергея с куклой Машей играла его дочь Светлана, а рядом дочке улыбалась его жена Виктория. ЕГО жена, именно та Вика, которую он знал и любил, и не имеющая никакого отношения к той женщине, приходившей к нему в институт в роли супруги. О да, Сергей наконец-то рассмотрел лицо любимой Вики: ее овальное личико, нежные губы, большие яркие голубые глаза, всегда наполненные счастьем. Только сейчас в них читалась усталость и легкая тревога.

– Сережа! – Виктория увидела Сергея и пламя счастья снова наполнило ее удивительные глаза.

– Папочка! – еще громче крикнула Светочка.

В этот момент одновременно с двух сторон в Осинова врезались двое здоровенных сотрудника, сбив того с ног. Удары, настигшие Сергея, одновременно пришлись в грудь и в голову, а, кроме того, Осинов упал и ударился затылком об асфальтовую дорожку.

На этом погоня закончилась.

-16-

– Эксперименты со временем, Александр Николаевич, вещь неизученная и вряд ли когда-либо должным образом будет изучена. Я всегда был противником вовлечения в эксперимент человека, – Скилович угрюмо сидел в кресле кабинета директора Института Измайлова Александра Николаевича.

– Уж, пожалуй, прекратить его нужно было раньше, затянули, – Измайлов сидел за своим столом с не менее задумчивым видом.

В этот момент в дверь постучали.

– Александр Николаевич, он очнулся, – доложила Галочка.

У больничного бокса Измайлова со Скиловичем уже поджидал майор Синицын.

– Я все же вас прошу еще некоторое время для продолжения эксперимента, товарищ Измайлов, – майор разговор начал с атаки.

– Нет, майор, хватит, – отрезал Измайлов.

– Он, все равно вам уже не помощник – связь не может быть долгое время, – вставил Скилович, входя в палату вслед за своим начальником.

На уже ставшей привычной больничной койке лежал Осинов. Голова его была забинтована. Сергей уже час как проснулся и снова чувствовал себя пленником, множество различных противоречивых воспоминаний терзали его, не давая спокойно подумать о происходящем.

– Сергей Николаевич, настало время все Вам рассказать, – сказал Измайлов, садясь перед кроватью на стул.

– А я Вас знаю – Вы же Измайлов Иван…, нет Александр Николаевич – руководитель моего Института.

– Ну вот, о чем я говорил,– садясь еще на один стул, сказал Скилович, – верное сознание постепенно будет превалировать.

– Да, Сергей Николаевич, я – Измайлов. Скажите, что Вы помните? Начните с самого начала.

– С самого начала? Я – научный сотрудник института теоретической и экспериментальной физики, работал над изучением хроновизора и участвовал в эксперименте, целью которого было путешествие во времени. Само перемещение не предполагалось, но оно осуществилось и я попал в прошлое – в 1962 год, – начал Осинов.

– А из какого времени? – непринужденно спросил Скилович.

– Из две тысячи…., – Осинов задумался, – я не помню и какого точно года. Кажется из 2020 или 2022. Видимо, меня крепко по голове двинули ваши молодцы, товарищ майор, – Осинов взглянул с некоторой обидой на Синицына.

– Уверяю Вас, Сергей Николаевич, у Вас удивительно крепкая голова, – Скилович проговорил это с какой-то нескрываемой гордостью. – После стольких стрессов, воздействия на нее электромагнитного излучения, автомобильной аварии, и, наконец, удара головой об асфальт, Вы, в физическом смысле абсолютно здоровы. Сейчас только лишь небольшое сотрясение, но не более.

– Вы знаете про аварию? – с грустью спросил Сергей.

– Да, мы все знаем, – уверенно ответил Измайлов, – и про Ваши перемещения по Москве в первый раз, и про аварию, и про все последующие якобы перемещения.

– Вы что мне не верите? Перемещение во времени возможны и я был в прошлом!

– Да, перемещения возможны и эксперимент это доказал, – взял слово Скилович, – но не так, как Вы это себе представляли, Сергей Николаевич, Вы сейчас находитесь в 1962 году. А новостью будет то, что Вы всегда находились в 1962 году. Это родное для Вас время, Вы 1932 года рождения! Физически Вы никуда не перемещались. Вот Ваш паспорт, – Скилович протянул документ с фотографией Осинова и ошеломляющей датой рождения.

– Наверное, я просто сошел с ума, вот и все объяснение – Осинов сник, отвернул голову к стене. Дальнейший разговор не доставлял ему никакого удовольствия.

– Ничего подобного. С Вашим психическим состоянием все тоже нормально. Вот всяком случае, никакого бреда, шизофрении, маниакальных идей у Вас нет и в помине, – слова Скиловича заставили Осинова вернуться к беседе. – Когда в первый раз мы ввязались в эксперимент, запустили хроновизор, все и вправду пошло не так, как планировали. Видимо, молния все же повредила что-то в работе системы, Лазаренко был прав, поток энергии был слишком сильным, это негативно отразилось на правильном восприятии нейтронами Вашего головного мозга. В общем, первый эксперимент завершился аварийной ситуацией и потерей сознания у Вас и доставлением в больницу им. Склифосовского. Это было рискованно – направлять Вас в общую больницу, но мы просто испугались, что у нас в институте просто не будет достаточного оборудования и квалификации врачей, если нужны будут сложные медицинские манипуляции. Медицинский персонал был предупрежден о важности пациента, но утром персонал сменился и обычная расхлябанность дала свои плоды. Утром Вы сбежали из больницы и направились в свое путешествие, будучи уверенным, что являетесь пришельцем из 21 века.

– Но если это не так, то почему я так думал?

– Даже не начинайте про сумасшествие, ничего подобного тут нет. Все в плоскости науки…ну или рядом с ней, – поспешил успокоить его Скилович. – Это пока лишь теория, гипотеза, но очень много факторов говорит о правильности моих выводов. Видимо, молния, повредив систему, сбила работу хроновизора, вернее перенастроила его работу. В общем, мы все с вами все же сделали небывалое открытие, но не так, как думали. Воздействуя на Ваш мозг, излучения хроновизора заставили энергию мозга смешаться с другой энергией, другого головного мозга. Возможно кого-то из 2020 года, может и Вашего потомка, вполне возможно. Это, кстати, еще раз доказывает, что все события, явления в этом мире, слова, звуки, сами люди, животные каждым своим действием оставляли след, воздействовавший на материю, частично преобразившуюся в энергию, которую можно, если правильно настроить частоту электромагнитного изучения, поймать. И не имеет значения, когда эти «следы» оставлены – сейчас, в прошлом или будут оставлены в будущем.

Короче говоря, Ваше сознание смешалось с сознанием какого-то другого человека. Учитывая, что Вы считали себя ученым из 21 века, то, наверное, с сознанием ученого из 21 века.

– Не получается, Семен Карлович, – грустно сказал Осинов, – я изменил кое-что в прошлом, чего раньше не было….ну или теперь не будет в будущем, а наверное должно было произойти.

– Вы про аварию? Ну и к каким же последствиям она привела? – снова вступил в разговор Измайлов.

– Кривцов Николай погиб и его внучка не родилась…не родится. И жена у меня…у того ученого теперь другая.

– Ты уж меня прости, пожалуйста, за этот спектакль, – вставил Синицын, – нельзя было тебе встречаться с твоей женой тогда, эксперимент согласован был на самом высоком уровне, нельзя было рисковать. Роль супруги сыграла наш сотрудник, фото сделали наши мастера фотографического дела. Уж больно интересные вещи ты рассказывал о будущем, это нам поможет. Еще посмотрим, кто победит в холодной войне. А, Серега, что думаешь? – подмигнул майор.

– Ваша жена и дочь в полном порядке, – продолжил Измайлов, – Вы как раз их и видели перед Вашим задержанием в парке рядом с Сухаревской площадью. Это, кстати, было большое упущение, майор, очень непрофессионально.

Майор насупился.

– Хорошо, но я ведь следил за собой во время второго моего путешествия! Я ясно видел себя, видел как я – из прошлого повторял то, что должен был делать раньше.

– Ясно видел с расстояние 200 метров? – усмехнулся майор. – Мы хорошо изучили твои записи о первом «перемещении» и просто воссоздали ситуацию. Тебя играл наш сотрудник. А для того, чтобы ты чего-то такого не натворил, аккуратно представили своего человека – капитана КГБ Шагалова Вениамина. Целью всего спектакля было то, чтобы ты наигрался, нагулялся в «прошлом» и вернулся к работе в Институт, а мы к работе с тобой. Правда, ситуация несколько раз выходила из-под контроля, как с тем алкоголиком у автомата с газировкой, а потом и вовсе вышла….

– Операция на самом деле спланирована и проведена ужасно, – заметил Измайлов.

Майор насупился еще сильнее.

– Ну а газеты с датой 31 мая?

– Сергей, ты сомневаешься в способностях Комитета государственной безопасности?

– Значит никакого физического перемещения не было? – Осинов как будто все еще решал для себя верить этому или нет, – все это время я был в 1962 году и никуда не перемещался?

– Зато для кого-то, наверное, для Вашего потомка это перемещение было реальным, – Скилович был серьезен, – но, уверяю Вас, сдвоенное сознание закончится… постепенно, думаю за несколько дней или недель. Признаки к этому есть.

– Я все еще подопытный?

– Нет, Сергей Николаевич, – сказал Измайлов, – Вы теперь все знаете, и наблюдение будет проходить в амбулаторном порядке. Вы можете сегодня побыть со своей семьей. Кстати, Ваша супруга и дочь ждут Вас в парке Института, возле озера.

Внутри Осинова заиграла музыка, впервые за несколько последних недель он почувствовал, что камень, поселившийся в его душе, казалось бы навсегда, сброшен. Ни секунды не мешкая, Сергей оделся и бросился к выходу. Хорошие новости придали ему дополнительные силы. Он был почти счастлив. Почти. Еще один камешек, размером не меньше, чем предыдущий терзал Сергея изнутри.

– Кстати, – очень кстати сказал Александр Николаевич, – А с чего Вы взяли, что Кривцов погиб? Он не погиб. Да, довольно сильно пострадал в аварии, даже был в коме немного, но уже идет на поправку. Все с ними будет хорошо, уверяю Вас.

Последний, самый последний камень с грохотом свалился внутри Сергея, и теперь затмить счастье было никому и ничему невозможно. Глаза отказывались сдерживать слезы, Сергей как мальчишка бегом помчался из Института в сад, к озеру.

– Любимые мои, Вика, Света, – Сергей обнял свою семью крепко-крепко. Яркое теплое июньское московское солнце, не скупясь, заливало своими лучами троих счастливых людей, стоящих около озера возле Института теоретической и экспериментальной физики.

– У меня для тебя еще один сюрприз, любимый, – ласково сказала Вика, – мы не одни. Здесь мой брат – Николай и его невеста Люда.

В этот момент из крон ветвистых ив, на лужайку, где находились счастливые Осиновы, выехал на инвалидной коляске Кривцов Коля, которого везла очаровательная девушка.

– Серега! – закричал Николай, – Как я рад тебя видеть. Познакомься, это моя невеста Людочка. Я тебе про нее рассказывал.

– Как же я рад тебя видеть. Я думал….я думал, что ты погиб….. – Сергей крепко обнял друга, не в силах произнести еще хоть слово.

– Меня ничего не берет, да и врачи подлатали, – улыбнулся Кривцов, – а на коляску не обращай внимание, это временно. Через месяц свадьба, так что ты должен быть обязательно, смотри не пропадай больше.

– Обещаю.

– Да и еще одно. Сестре я уже сказал, скажу и тебе. Сына чтобы назвали Николаем!

– Обещаю.