Два слова. История Дэниела и Мари [Анастасия Ладанаускене] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

Анастасия Ладанаускене Два слова. История Дэниела и Мари

Посвящается людям с горячим сердцем

Глава первая

Я влетела в чёрный «Фольксваген» на полном ходу. Плечо рвануло, но подушки безопасности смягчили удар. Дворники замерли, и снег тут же залепил стекло.

Вроде цела. Сердце выскакивало из груди. Выходить из машины было страшно до чёртиков. Но нужно. Я кое-как отстегнула ремень.

В голове шумело. Откуда-то снаружи донеслась ругань. Жив. Водитель жив. От сердца отлегло.

В окошко постучали. Ладонь в перчатке стёрла налипший снег.

– Вы совсем… Мари?

Передо мной стоял Дэниел. Причина сотен бессонных ночей и мой самый страшный кошмар.

Чёрт!

Он вытащил меня из автомобиля.

– Ты цела? Цела?

Да-а, машины крепко поцеловались. Я бы даже сказала, взасос, капоты сложились симметричной гармошкой. Поцелуй со смертельным исходом.

Я подняла глаза на Дэниела. На его губы. Так крепко мы с ним никогда не поцелуемся. Тёмная щетина покрывалась инеем. Колючий, наверное. Серо-голубые глаза смотрели на меня с тревогой.

– Всё в порядке? – он поднял руку. – Сколько пальцев видишь? Белка!

– Отвянь, – я отвернулась, но он был неумолим. Схватил меня за плечи, развернул и опять поднёс пальцы к глазам. Заботлив, как всегда.

– Сколько?

– Да два, два. Хватит. В порядке я. Всё в порядке.

С неба валило не переставая, и мы стали похожи на двух снеговиков.

Ни черта не в порядке. А машины в особенности. Две груды металла, которые теперь годятся только на запчасти. Зубы застучали. Холодно. Как же холодно. Ненавижу холод! Мы стояли на пересечении трёх дорог. Вокруг чисто поле. До ближайшей деревни миль двадцать. А мне срочно нужно назад, в Тил. День святого Валентина уже послезавтра, заказов полно. С одного из них я и возвращалась, доставив огромную корзину кремово-персиковых роз мистеру Шепарду – сюрприз для его любимой супруги. Мама не справится сама. Каждая минута на счету. А тут ещё он стоит, буравит взглядом…

Я вынула из кармана куртки телефон.

– Не ловит. Уже проверил.

Чёрт!

Надо выбираться. Мёрзнуть в ожидании попутки – не вариант. Я вытащила с заднего сидения длинный шарф, замотала лицо, заправив непослушные пряди и оставив только глаза.

– Нужно идти к станции!

Мы произнесли это одновременно. Как раньше. Дэниел улыбнулся, мне же было не до смеха.

Он посмотрел на часы.

– Если пойдём быстро, сможем успеть на последний поезд.

Хорошая у него память. Семь лет не был в родных краях, а расписание помнит. Провинция. Тут никогда ничего не меняется.

– Идём.

Я взяла себя в руки, установила предупреждающие знаки для других водителей, забрала вещи из машины и зашагала в сторону станции. Дэниел нагнал меня почти сразу, и мы пошли рядом.

Через минут сорок у кромки леса руки стали неметь, а лицо чесаться, хотя метель полчаса как прекратилась. Чёрт! Чёрт! Я проверила время. До отправления оставалось десять минут.

– Так мы не успеем.

– Нам надо срезать.

Это уже не смешно. Сердце кольнуло.

Дэниел схватил меня за руку.

– Бежим!

И мы понеслись по едва заметной тропе, где гуляли когда-то детьми. Мимо старой сосны и остекленевшего ручья, мимо вороньих гнёзд и провожавших нас по веткам белок, с которыми он любил меня сравнивать.

Пять минут – и мы на обрыве, откуда видно озеро, окружённое лесом, ленту железной дороги, одинокую будку станции и стремительно приближающийся поезд.

Чёрт!

Дэниел снял пальто, расстелил его и сел.

– Иди сюда, – я окаменела. – Ну же, скорее. Опоздаем!

Он поймал мою ладонь, притянул к себе и усадил между ног.

– Поехали!

Мы бухнули с края и паровозиком помчались к железной дороге.

– А-а-а! – я орала как резаная. Но руки Дэниела крепко сжимали меня, и лететь вниз было совсем не страшно. Почти не страшно. Снег бил в глаза, кровь кипела. У самой земли пальто выскользнуло из-под нас, и мы покатились, не разрывая объятий. Прямо к станции, у которой тормозил поезд.

Глава вторая

Ложка стучала о края чашки. Трёх кусков сахара мало, определённо мало. Я положила ещё два.

Мы сидели в баре единственного в Мидхаме отеля, где решили заночевать в ожидании утреннего поезда до Тила. Дэниел сообщил об аварии полиции и страховщикам, вызвал эвакуатор, но он появится только завтра. Такси тоже не захотели ехать в такую погоду.

Опять повалил снег. Он сыпал и сыпал, не переставая, словно извиняясь за двухмесячную задержку. На улице стемнело. Телевизор, прикрученный к балке под потолком, показывал футбольный матч. Немногочисленные посетители взрывались криками, открыто радуясь или негодуя. Вот бы мне так.

Всю дорогу до Мидхама я промолчала, собираясь с силами. Смотрела в окно на мелькающие огни, размышляла. И лишь в баре, получив заказанный кофе со сливками, решилась спросить.

– Приехал на юбилей?

Да, я надеялась его увидеть, чего кривить душой, но оказалась к этому совершенно не готова.

Дэниел сделал глоток сока.

– В том числе.

Получил или нет?

По лицу ничего не прочитать. Ответа я тогда так и не дождалась, но это ни о чём не говорит.

Звонок телефона разорвал неловкое молчание.

– Да, мам. Завтра буду… Точно. Не волнуйся.

Мы сидели совсем рядом, и мне было слышно каждое слово миссис Лоэр. Её громкий голос разбавился ворчанием супруга.

– Если не явится, пусть больше не приезжает. Так ему и скажи.

– Ш-ш. Хочешь, чтобы он не приехал? – шиканье тоже было громким. – Ты слышал, дорогой? Отец очень ждёт тебя.

– Да, мам. До завтра, – Дэн отложил телефон и допил сок. – Он ещё работает?

– Мистер Лоэр? Да. Ругает тебя, говорит, что вот-вот в гроб его сведёшь, но ездит в офис каждый будний день. Не переживай. У него теперь Руди на подхвате. Помнишь Руди? Такой, со смешной чёлкой. Вечный стажёр, так мы его называем. Три года уже практикуется. Но мистер Лоэр всё ещё не доверяет ему серьёзных дел.

– Понятно, – от голоса Дэна что-то сжималось внутри. – Как твои родные?

Я положила ещё один кусок сахара в чашку и продолжила мешать.

– Хорошо. Отец возится с садом. Мы с мамой всё так же занимаемся магазином. Сестра вышла замуж в прошлом году.

– А ты с кем-то встречаешься?

Моя рука зависла в воздухе. Я посмотрела на Дэниела.

– С чего такой вопрос?

– Интересно, – в его глазах ничего нельзя было прочитать. Издевается? – За все те годы не помню тебя с кем-то.

Я вернула ложку на блюдце.

– А чего помнить? Тебе было не до того.

– Да, не до того.

– Я спать, – буркнула под нос и сбежала, оставив на стойке чашку безбожно остывшего кофе.

Даже слышать его было больно, а уж видеть…

Я закрыла дверь номера и встала перед зеркалом. Чёрт. Чёрт! ЧЁРТ!

Оттуда на меня смотрела «красотка» с ужасно распухшим лицом.

Пять минут спустя я сидела на ковре, прислонившись к тумбочке. На кровати лежала выпотрошенная сумка и куртка. Я перерыла всё. Таблеток нигде не было.

Неужели в машине остались?

Если так, то утром меня ждёт превращение, как в детской сказке.

А я уж думала, хуже быть не может. Чёрт!

Проклятая аллергия. Ненавижу холод!

И аптеки в этой крохотной деревне нет. Сколько лет просят, а чиновники никак не подпишут разрешения – что-то там не так со зданием. Вот и приходится жителям ездить в соседний Вулхэмптон.

Я смочила полотенце, особо не поможет, но хоть лицо меньше чесаться будет, и пошла спать.

Проснулась, как всегда, рано. Встала с трудом. Там, где тела касался ремень – один большой синяк. Но ещё больше меня беспокоило лицо, которое ощущалось как маска. Я с тревогой подошла к зеркалу. Оно отразило чудовище с заплывшими глазами и мелкими болезненными трещинами на руках – опасения оправдались.

ЧЁРТ.

В дверь постучали.

– Ты проснулась? – голос Дэна был бодр и свеж, как запах его любимого апельсинового сока. – Спускайся. Завтрак уже готов. До поезда тридцать минут.

Что делать?

Я собрала вещи в сумку, натянула куртку, перчатки и замоталась шарфом, оставив только щёлки глаз.

Дэниел стоял в коридоре и смотрел на мой маскарад с улыбкой.

– Снег кончился. Я заказал тебе овсянку с изюмом, как ты любишь. И кофе со сливками. Правильно?

– Я не голодна.

– Брось. Вчера мы ничего не ели, а до Тила почти час. Нужно подкрепиться. Идём.

Он повёл меня вниз. Кожа под шарфом чесалась ужасно.

– Говорю же, не хочу есть. Я по утрам вообще не ем.

– И давно?

– Уже несколько лет.

В животе заурчало.

– Кажется, твой желудок против такого отношения, – Дэн взял меня за плечи и силком усадил на дубовый стул.

Кофе с сердечком из корицы манил, но я держалась.

– Просто посижу с тобой.

На стол поставили яичницу с сыром. Надо же, вкусы Дэниела не изменились. Мама часто готовила ему такой завтрак, когда Лоэры уезжали в командировку и он оставался у нас ночевать.

– На, – Дэн положил передо мной пластинку с таблетками, – знойная женщина.

Придурок!

Я схватила блистер и помчалась в номер, где, изрыгая проклятия, запила пилюлю, тонкий стакан чудом уцелел. Потом расплатилась с сонной хозяйкой и по ещё не расчищенным сугробам отправилась на вокзал. Дэн догнал меня у кассы, протянул бутылку йогурта и попытался что-то сказать.

– Ни слова!

До Тила мы доехали в молчании, также в молчании дошли до Блоссом-лэйн и расстались у липы, разделявшей наши дома.

Глава третья

Ветер гнал облака по небу, кухня попеременно заливалась солнцем и выцветала.

Мама пекла оладьи. Это то, что всегда меня успокаивало. Как и расчёсывание волос, чем я собственно и занималась вот уже десять минут. Но привычные жесты помогали мало. Я вскипала, ненадолго остывала и опять пузырилась гневом.

– Явился через семь лет. Как ни в чём ни бывало! Ни одной строчки за всё время, ни одного звонка. Приехал. Надо же! Осчастливил. Заботливый какой…

– Признайся уже. Столько лет по нему сохнешь, – Рита, заскочившая к нам за набором для барбекю, намазывала клубничный джем на пышный оладышек.

– Кто сохнет? Я? Да кому нужен этот придурок без памяти и совести?!

– Тебе. Все об этом знают, кроме тебя. Сколько раз пыталась на свидания ходить, а всё без толку.

Я пыхтела, однако ответить по сути было нечего, только если поправить сестре причёску. Но пока её спасал стол.

– Девочки, не ссорьтесь.

– На правду не обижаются, – Рита допила чай, чмокнула родителей на прощание и обернулась, уходя: – Смотри, не упусти своё счастье.

Я опять вспыхнула и швырнула расчёску в закрывающуюся дверь.

– Да какое это счастье, боль одна и разочарование!

– Ешь! – мама поставила передо мной тарелку с горкой оладий. – Сегодня ещё много дел.

Заказов много – это точно. Пахло так соблазнительно, что решение отложить войну века пришло само собой. Мама была со мной согласна. Папа, увлечённо читающий свежий номер «Таймс», тоже не возражал.

Чуть позже в подсобке нашего магазина я составляла очередной букет и думала.

Хлопала дверь. Звенел колокольчик. Мама общалась с покупателями, обзванивала клиентов и поставщиков. Всё было так, как всегда, и не так. Будто где-то рядом заложена бомба с часовым механизмом, которая должна вот-вот рвануть.

Я потрогала щёки. Таблетка подействовала, отёк почти спал.

Надо же иметь аллергию на холод. Лучше бы я имела аллергию на Дэниела. Тогда бы не влипла так глупо, и сердце не болело бы столько лет.

Когда я в него влюбилась?

Классе в третьем, наверное.

Когда он отбил мой обед у старших мальчишек и, едва улыбаясь кровоточащими губами, принёс мне. Мы разделили наш трофей. Не помню, что мы ели, но как же это было вкусно!

И он называл меня Мари, а не этим противным, протяжным Мэри. В тот день моё имя в его устах прозвучало как самая прекрасная песня, из когда-либо слышанных мной.

С тех пор я не могла терпеть рядом с ним других девчонок. А Дэн был так красив и благороден, что они, как пчёлы, липли к нему. Особенно Карен. Белокурая фея-ангелочек, живущая на соседней улице. К старшим классам самая популярная девчонка школы.

Когда я наконец решилась признаться, в последний школьный День святого Валентина, и, как полная дура, о боже, держа собственноручно приготовленный шоколад, пришла на наше место – укромную полянку за зелёной калиткой, то увидела там целующуюся парочку.

– А-а, Мари, привет. Мы с Карен решили встречаться, – каждое слово Дэниела вбивало нож в моё сердце всё глубже и глубже. – От кого шоколад?

– Что? А-а, шоколад… От Брайана. Рада за вас, – помню, смогла выдавить эти слова из себя. И зачем? Ради приличий?

Мой подарок остался в ближайшей урне, и я возненавидела этот глупый праздник с его придурошными традициями.

Потом Дэн поссорился с отцом и уехал в столицу, выбросив наш провинциальный городок из головы и оставив безутешную Карен. Она до последнего уговаривала его «не дурить», надеясь на выгодный брак, а после расставания начала менять парней как перчатки, потом вышла замуж, но вскоре развелась. Сейчас живёт одна, работает в Бизнес-парке секретарём.

– Готово? – мама заглянула в подсобку.

– Да, забирай, – я взялась за следующий букет – от нашей семьи по случаю юбилея мистера Лоэра. Идея композиции уже придумана, потому всё, что мне оставалось, только собрать её.

Я тоже пыталась встречаться. Даже на свидания ходила, но перед Дэном все меркли – он, как привидение, постоянно возникал перед глазами в самый неподходящий момент, и в конце концов я бросила это дело. Просто провожала день за днём и находила спасение в любимых цветах. Клиентура наша росла с каждым годом, даже из соседних городков стали заказывать букеты, украшения, живые цветы и ландшафтный дизайн, который я освоила в один из зимних приступов тоски. Затраты на обучение окупились в первые же полгода, и теперь стены нашей небольшой лавки украшали благодарности не только за цветочные композиции, но и за оформление участков. Этим летом я собиралась впервые заявиться на региональный конкурс придомового озеленения, где требовалось придумать и воплотить фигуру на сказочный сюжет. Эскизы уже готовы, семена заказаны, и я с нетерпением ждала июня. В общем, мне было чем заняться.

Дни святого Валентина я проводила в одиночестве, гуляя допоздна, чтобы не смотреть на сочувственные лица родных. Того самого человека рядом не было. Но жить это не мешало, я почти смирилась, почти забыла его.

Как Дэниел посмел приехать?! После стольких лет? И вести себя как ни в чём ни бывало!

Стебель хрустнул в руке. Я опомнилась – цветок-то не виноват. Прочь, мысли, прочь. Прочь, Дэниел.

Через полчаса букет был готов. Огромный, роскошный, со строгими лентами и открыткой от нашей семьи.

Угораздило же мистера Лоэра родиться тринадцатого числа. Может, именно потому у него такой нелёгкий характер?

На улице забибикали. Подъехал фургон братьев Люкс – наших постоянных поставщиков. В магазин стали заносить цветы к завтрашнему празднику.

– О, уже готово? Как славно получилось! Ты моя волшебница, – мама поцеловала меня и положила ладонь на плечо. – Иди к соседям. Скажи, что мы с отцом немного задержимся. Рита с Фредом, наверное, уже там. Я доделаю тут всё. Давай, иди.

Она протянула мне бежевое пальто из кашемира, которое я берегла и надевала только по особым поводам.

Следов недавнего отёка не осталось, но на всякий случай я выпила таблетку. Потом облачилась, шепнула своему отражению по привычке «Ты справишься» и с букетом в руках поплелась на праздник. Надежда поговорить с Дэном тлела где-то внутри. Разгулявшийся к концу дня ветер пронизывал до костей и то раздувал, то гасил её.

Дверь мне открыла Карен.

Она была в платье с глубоким, как Гранд Каньон, декольте. На небрежную причёску и естественный макияж потратила часа три – не меньше. Красотка во вкусе Дэниела, не то что я – облезлая белка, по его словам. Но кропотливо созданный образ разрушали духи – Карен наповал разила Шанелью. Хотя, может, мой нос слишком чувствителен. Сама ведь духами не пользуюсь, надышусь цветами в магазине – потом отдыхаю, у меня даже шампунь без отдушки. В облако густого аромата вторгся запах знаменитого яблочного пирога миссис Лоэр, аж слюнки потекли. Рецепт стремились получить все соседи, но пока он оставался тайной за семью печатями и её секретным оружием в сражениях с мужем.

– Привет. Проходи.

– Давно не виделись, – я всучила Карен букет и вошла в прихожую.

В гостиной ругались.

– Тебе всегда было наплевать на меня!

– Нет, это тебе было плевать на меня, отец. На то, что я хочу заниматься чем-то иным. Но тебе дела не было. Как же! Славная династия крючкотворов Лоэров не должна пресекаться. А если у сына способности к другому, не беда – переделаем, обкорнаем, как газон перед домом. Пусть зеленеет с каждым годом всё больше и больше. Да только мне этот цвет лица не подходит! Меня с него блевать тянет.

Я заглянула внутрь. Дэн достал коробку, сорвал обёртку, вынул позолоченный кубок и бухнул его на стол перед онемевшим отцом.

– Зря я приехал. Зря пытался что-то доказать тебе. Мам, переночую в гостинице. Не ждите меня.

– Дорогой, как же так… – на глазах у миссис Лоэр, державшей в руках пирог, выступили слёзы.

Я спряталась в тёмном уголке, когда Дэн схватил пальто и пронёсся мимо меня и Карен. Она отшатнулась, прижимая к себе распечатанную корзину. Поздравительные ленточки заколыхались на ветру. Прекрасная дева была в шоке.

– Карен, – я пощёлкала перед ней пальцами и показала на букет. – Подаришь от нас. Пока.

Я вылетела за Дэном, но его уже нигде не было. В гостинице о нём не слышали. И в баре тоже. Я обыскала весь город. Все места, где он мог быть. Но безуспешно.

Неужели уехал? Сердце оборвалось.

Уже давно стемнело. Я остановилась, как вкопанная, посреди еле-еле освещённой улицы. Меня пронзила мысль.

Он не вернётся. Он больше никогда не вернётся. Я упустила свой шанс.

Не знаю, сколько простояла там, сколько брела почти без сознания, в себя я пришла на крыльце магазина – единственного своего убежища.

Мне звонили родные, но поднимать трубку и отвечать не было сил.

Только букеты, только цветы, только завтрашний праздник занимали моё сердце. Если я никогда не смогу быть счастлива, так пусть хоть они… Пусть хотя бы они…

Глава четвёртая

Рассветало. Мягкие розовые лучи залили цветочное воинство, которое сегодня бросится в холод во имя любви. Наверное, таких красивых букетов я ещё никогда не делала. Вложила в них всё невысказанное за эти годы, всю любовь, и теперь встречала солнце со спокойным сердцем.

Звякнул колокольчик. В магазин вошла мама, напевая под нос что-то очень легкомысленное. Она неспешно разделась, вынула из сумки термос и поставила передо мной кружку горячего кофе со сливками.

Пока я смаковала напиток, мы сидели на лавке перед стойкой и любовались цветами. Умиротворение наполняло мою душу.

Обожаю свою работу. Да, обожаю. Ведь она делает людей такими счастливыми.

– Красиво! – тёплая рука погладила меня по спине, придав сил. Мама дождалась, пока я допью кофе, а потом сказала: – Дэн ночевал у нас.

– Что? – кружка с грохотом опустилась на стойку.

ЧТО?!

Пока я тут переживала, пока искала по всему городу, он спокойно спал?! Может, даже на моей кровати! Ну уж нет. Я ему всё выскажу. Всё! Этому придурку. Из-за которого каждый мой праздник проходит в одиночестве. Пора освободиться от этих глупых чувств. Выпустить их наружу.

Я огляделась, собирая всю свою решимость. Мама незаметно ушла в подсобку. Но цветы, стоявшие вокруг, посылали мне аромат уверенности. Они в себе не сомневаются. Я посмотрела в зеркало, поправила одежду. Красные глаза придавали моему облику особую изюминку. Да, не красавица, не Карен. Ну и ладно. Ты справишься!

Нужно высказать ему всё – и пусть катится ко всем чертям!

Я натянула куртку и вылетела на крыльцо.

– Ты! Придурок!

Дэниел стоял на ступеньках. Его глаза тоже были красными. В горле пересохло, и все слова куда-то делись.

Боже! Если не скажу сейчас, оно будет жечь меня всю оставшуюся жизнь.

– Я люблю тебя. И делай с этим, что хочешь, тупой придурок!

Всё! Всё. Свободна.

Я прошествовала мимо Дэна. И груз невысказанных чувств больше не давил на плечи.

Он поймал меня за руку.

– Куда пошла?

– Ты же молчишь. Что мне ещё остаётся? Только уйти в закат.

– В рассвет.

– Ага. В рассвет.

Глаза Дэниела смеялись.

Он вынул из кармана пальто конверт и протянул мне.

Я медленно распечатала его и обнаружила внутри открытку. Ту самую, исчёрканную. На которой читались всего два слова. Ты справишься.

Он всё-таки получил её.

Перед глазами мелькнул тот день. Дэниел уехал в Лондон – поступать вопреки воле отца в Академию кулинарного искусства. Мои мысли крутились только вокруг него. Скорее всего, он остановился у тёти, которая его безмерно любит.

Я извела 30 открыток, пока наконец на последней не осталось два слова. Красный почтовый ящик на углу манил и предостерегал. Как трудно было отправить их. За меня всё решила проходившая мимо сестра.

– Чего телишься! – она вырвала открытку из моих рук и бросила в щель.

Вылетевших слов, попавших в отлаженный механизм королевской почты, было не воротить. Все мои попытки не увенчались успехом.

Два месяца я бегала встречать почтальона, огрызалась на Ритины подколки и ждала письма. Потом поняла, что его не будет…

Дэниел сжал мою руку, вырвав из воспоминаний.

– Я съехал от тётки на следующий день после того, как получил её, – он кивнул на открытку. – Понял, что отец не оставит меня в покое. Поступить в тот же год не удалось, работал в забегаловках, барах, ресторанах, копил деньги два года, прежде чем получилось стать студентом. Ночевал где придётся, голодал… И всё это время твоя открытка поддерживала меня, не позволяла сдаться. Сейчас у меня сеть пекарен, признание. Я ехал в Ньюбери – осматривать новое здание, когда мы так внезапно столкнулись, – Дэниел улыбнулся. – В общем, я добился чего хотел. Но в один день, вернувшись в квартиру, понял, что в ней, как и в моей жизни, пусто. Мне чего-то не хватало – одной маленькой, настырной Белки. Никто не пихал меня локтём и не говорил, какой я придурок.

В моём сердце, оплетённом острыми шипами, распускался бутон.

– Ты же всё поняла, да? Поездка к отцу лишь повод.

Мне стало страшно, захотелось оттянуть его следующие слова.

– Вы опять поссорились?

– Уже помирились. Он пришёл ночью, и мы прообщались с ним и твоим отцом до утра. Завтра едем на озеро – на пикник, все вместе, как раньше. Рита с Фредом тоже будут. А мама захватит свой пирог. Поедешь?

– В качестве кого? – слова вырвались сами, без спросу.

– А ты как думаешь?

Дэниел улыбался. Хрупкий цветок в моей душе распустился и пах весной, солнцем и чистой радостью. Кажется, у меня появился любимый день в году.

Первый наш поцелуй превзошёл поцелуй наших машин раз в сто. Нет, в сто миллионов раз. Ведь после него все остались живы. И счастливы.

Мы стояли, обнявшись, смотрели, как на город падали снежинки, и этой зимой мне впервые было не холодно.