КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Tangerine house [Gennady Seliverstov] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Gennady Seliverstov Tangerine house

С благодарностью моим родителям: Селиверстову В. В. и Селиверстовой Л. И. за их любовь и критику.

7Поистине всякий человек подобен тени: напрасно он суетится, копит, не зная, кому все это достанется.

Псалом 38
„И сказал Бог: «Возлюби врага своего»,

И я послушался его и возлюбил себя.“

Джебран Халиль Джебран
46Дом Мой будет домом молитвы, а вы превратили его в разбойничье логово.

От Луки

Вместо введения

Поэзия Геннадия Селиверстова – мозаика образов и ощущений. Она сравнима с путешествием, в котором даже закаты, восходы и шум прибоя словно наполнены неразгаданным смыслом. А может, с тем, как познают мир дети: не просто выучивают слово «елка», а укалываются о ветки, вдыхают хвойный аромат и пробуют иголки на вкус.

В сравнении с первым сборником «Недетские стихи» можно отметить большую языковую и тематическую сдержанность автора. На смену дерзкому и циничному лирическому герою, не пренебрегающему «острым словцом», приходит расслабленно-меланхоличный, вплетенный в более сложные образы. Внутреннее все больше вытесняет внешнее, формируя иммунитет к переменам и позволяя более глубоко проникать в события и пытаться ощутить их суть.

«Мандариновый дом» – эпитет, во многом определяющий ориентацию сборника. Через яркость образов, часто ассоциативных, передаются впечатления о людях и событиях, сменяющихся чехардой. «Мандариновым домом» для поэта стали Соединенные Штаты Америки, где автор вынужден находиться по политическим и рабочим причинам. Привлекающий яркой оболочкой плод оказывается внутри разрозненным и разделенным на части. Поэзия, вошедшая в сборник, писалась в «кочевом» формате, в дорогах между городами и штатами и во время остановок. Автор постарался в стихотворном формате передать впечатления от мест, их специфику и образ.

С каким персонажем ассоциируется Чикаго? В чем горечь ностальгии? В данном сборнике мы слышим «запах вод ночного Мичигана», ощущаем свежесть наступающего дня («Здесь в Пасадене ласково-тепло, / А поутру волнительно-туманно»), заглядываем в любимый бар Хемингуэя («Я потерял себя, где зеленеет гладь, / В прокуренных и шумных пабах «Тони»), пьем виски «на перекрёстке 62-ой и Остин», рискуем («Каньон, на дне мерцая, / Змеиным извивается кольцом, / И я стою намеренно у края, / Чтоб для тебя казаться храбрецом») и наслаждаемся закатами.

Особое место в сборнике занимают впечатления от Нью-Йорка, запахи и звуки этого города:

Я впускаю в легкие Нью-Йорк,
Стоя у разбитой мостовой,
И я чувствую, как пахнет ток,
Загоревшись желтою дугой.
(«Я впускаю в легкие Нью-Йорк…»)
Я не люблю Нью-Йорк палящим зноем,
Шум от подошв и перекличку шин,
И запахи, испорченные морем,
Когда мешаются с ним больше, чем один.
(«Я не люблю Нью-Йорк…»)
При общей нелюбви к городу такое выделение объясняется не только частотой посещения, но и ассоциацией с кварталами, позволяющими хоть ненадолго ощутить себя на родине:

Среди рядов, знакомого товара,
Где русский мед, халва и «Азерчай»,
Я слышу запах свежий перегара
И женский голос: «Трохи почекай».
Тут места всем достаточно и много,
И осетин с грузином – земляки,
Здесь русский любят, не забыв родного,
И, как везде, ворчливы старики.
Я дома! Чувство, думаю, знакомо,
Для всех, кто покидал родной порог,
Пусть даже нет как такового дома,
Но чувство это запасаешь впрок.
Тема ностальгии связана не только со стереотипными образами русского поля, брегов Невы, московских дворов и стен Кремля в стихотворении «Проснись, любимая моя». В работах автора она проявляется и в выборе тем, характерных для русской литературы XIX–XX веков: любви, изгнанничества, поэта и поэзии, народа и власти. Поэзия Г. Селиверстова ассоциируется с творчеством Пушкина, Бродского, Есенина, Блока. Она наполнена не только реминисценциями и отсылками к русской и зарубежной литературе, но и к мировой истории, культуре, монотеистическим и языческим религиям.

Вообще религиозная тема, проходящая лейтмотивом через весь сборник, является некой призмой осмысления любви («И мечтаю припасть к ланитам, / Как к Мадонне благословенной»; «И точно из ребра Адама / Жду Еву милую свою»; «Твой взор – языческой богини. / Как будто в очи Прозерпине / С тревогой всматриваюсь я»), одиночества («А где-то там, за сотней тысяч лиг, / Ждет Пенелопа в солнечной Итаке»), смысла жизни («Но смерть однажды уровняет всех, / И даже, если ты не веришь в Бога, / Поверь в червей, которым твой успех – До крышки гроба»), впечатлений от путешествий по США («Манхэттен, Вавилоном вырастая, / Пронизывает пропасть над собой, / Как копья иудея Адоная»; «Детройт под снегом то и дело, / Как под хиджабом прячет тело, / Как брекет прячут под губой»), ощущения себя в чужой стране («Я позабыл здесь чувство страха: любить, как прежде; и Аллаха / Молю, чтоб вечно быть с тобой»), справедливости («А ты, беглец, имей в виду: / Ни для убийцы, ни для вора / Не будет хуже приговора, / Чем был по Божьему суду»), несправедливости и патриотизма:

Когда нас бесстыже ограбили,
Когда погибает страна,
Неважно, ты слева ли, справа ли:
У правды одна сторона!
Не там, где продажная хартия,
Где царствует Понтий Пилат,
Не там, где судейская мантия
Не больше, чем банный халат.
А там, где душа необъятная,
Где стынут на зорьке поля!
Персонажи мифологии, как и реальные лица, являются участниками событий, подчеркивая хрупкость и метафизичность окружающих реалий:

Я испытал волнение и ужас,
Утратив в одночасье речи дар:
То в самом деле приходил суккубус,
Наряженный в прозрачный пеньюар?
«Невыразимое подвластно ль выраженью?» – задавался вопросом В. А. Жуковский. В данном сборнике предлагается свой взгляд на этот философско-литературный вопрос. Прошлое и настоящее, реальное и вымышленное соединяются вместе, чтобы помочь читателю прожить и ощутить, вдохнуть и прочувствовать хоть малую долю того, что испытывает человек, находясь в отрыве от родины и близких людей, стереть с ладоней пыль американских дорог, и, отстранившись, поразмышлять о жизни.

Анастасия Ионова

Бродский – не поэт!

Я не хочу быть поэтом; я хочу быть, как Бродский,
Честным пред самим собою и своим народом,
И лучше быть нищим и выглядеть по-идиотски,
Чем всегда и во всем прикрываться Богом.
Я хочу быть живым, но не в теле, а в мире.
Смерти я не боюсь; назови хоть одну причину,
Пока живы, мы все, как мишени в тире,
И вопрос только: целят в лицо или в спину.
Я врагам всё прощаю, хоть знаю, не стоит,
Добродетель как выстрел в тревогой пропитанный воздух,
Ничего не решает, но тебе может дорого стоить,
Пока ты на коленях рисуешь отчаянный лозунг.
Не хочу быть поэтом, решил я, терзать чьи-то души,
Не мое, мне бы лучше домой, где жена приготовила ужин,
Только я переплыл океан и рукой дотянулся до суши…
Если Бог мне доверил слово, значит, я для чего-то нужен?
В этом рабском мире, где порою не знаешь, кто ты,
Мы в руках пропаганды и это – огромный минус,
Я людей полюбил от Флориды до Миннесоты[1].
Мы врагами считали друг друга, а врагом оказался вирус.
Апрель 2020 г.

Brodsky is not a poet!

I’ve never dreamt to be a poet, I'd rather Brodsky be akin,
Be honest with myself and all the country theirs.
I'd rather be deprived, eccentric and a stupid thing,
Than hide my sins and trust in prayers.
I'd rather join the world eternity but not inside my body
Before I breath my last. I have no fear.
While still alive, we are a moving target.
There’s main concern: a shot in face or in your rear?
My merit to never hold grudges against my foes
Is void like a blast in a desert empty of any life.
Beware! It shall not change the orbit the planet goes,
But it may change you as you vow in futile cries.
No, I won't be a poet, won't bother your hearts with my word,
I'd rather stay home, hold my wife, be safe in my own Universe…
Though, it seems I've been introduced to the art by the Lord,
So there must be a reason behind my rhyme and my verse.
In between the confusion and panic of freedomless world,
We are ruled by the higher speeches designed to fight us.
Whether you're from Florida or Minnesota, I love you all.
We learned to trust nobody, right? But the ultimate foe is a virus.
June 2020.

«По могильным холодным плитам…»

По могильным холодным плитам
Лишь к тебе я стремлюсь во Вселенной,
И мечтаю припасть к ланитам,
Как к Мадонне благословенной.
Ты меняешь времена года,
Календарные месяцы, даты,
И у самого небосвода,
Как мой Бог на кресте, ты распята.
Нас разделят стеной океана,
И замедлят биение пульса,
Все препятствия в главах романа —
Лишь предлог, чтоб герой проснулся.
Мы стоим одиноко, и молим,
О спасении нашем взглядом,
Офицеры играют лишь роли,
Но их близкие с ними рядом.
Я съедаю гордость, как блюдо,
Как прописано: порционно,
Но забыть, кто я и откуда, —
Мысль предательству та подобна.
Часто я вспоминаю Сашу[2]
И его вопрос: «А кто судьи»?
Я согласен с поэтом, и против,
Когда люди решают судьбы.
Я целую твои ладони,
Очертания их, как заповеди.
И ничего более, и ничего кроме
Не желаю сохранять в своей памяти.
2017–24.08.2018 гг.

Ки-Уэст

Возможно, раньше здесь и жил Эрнест[3],
Ну, а сегодня на песчаном пляже
Я вижу изменившийся Ки-Уэст,
Где нет о прошлом и намека даже.
Тут праздником пестрит цветной Duval[4],
И крики петухов[5] разбудят среди ночи,
А шестипалый кот[6] сквозь прошлое вуаль,
Мне тянет лапу, возвращая в Сочи.
Здесь лайнер важно к пристани плывет,
Похож он всем на каменную глыбу,
И люд к нему идет, разинув рот,
Как в древности он шел глазеть на дыбу.
Из ресторанов запах, крики, гам,
Звучат аккорды праздничного рондо,
И музыканты улыбнутся вам,
Но по глазам поймешь, что неохотно.
С утра до ночи оживлен базар,
Народ гуляет, забегая в бары,
И в лавках растворяется товар,
И места нет для опустевшей тары.
Песочный пляж, холодный по ночам,
Влечет к себе влюбленных средь недели,
И придаются милые вещам,
Которым днем придаться не посмели.
Как грустно мне и одиноко здесь
Встречать закат, и знать, что ты не рядом,
Где, в сущности, огромный остров весь
В отсутствие тебя наполнен ядом
Слепых химер, сатиров, водяных,
Что прячутся за пальмами во мраке,
А где-то там, за сотней тысяч лиг,
Ждет Пенелопа[7] в солнечной Итаке.
Я потерял себя, где зеленеет гладь,
В прокуренных и шумных пабах «Тони»[8],
Но я попал сюда, чтобы понять,
Что в мире ничего тебя не стоит.
2017–2021 гг.

«Как же больно я Вас обидел…»

Как же больно я Вас обидел,
Раз я стал невидимкой вдруг,
Не на счастье, а на погибель,
Повстречались мы, милый друг.
Как бродяга иль прокаженный,
Я навечно потерян для Вас,
Только взгляд тот надменно-суровый
Был бы мне за спасенье сейчас.
Много брал я попыток тщетных,
Много строф написал в Вашу честь.
Жаль, что писем моих безответных
Вы не мыслили даже прочесть.
А случись мимолетная встреча,
Коль земная бы сдвинулась ось,
Даже если мне шли навстречу,
Вы прошли бы меня насквозь.
Я притворствовать не умею,
Как не в силах роптать и лгать,
Мне бы к Вашей изящной шее
Хоть разок прикоснуться опять.
Голос чудный Ваш вновь услышать,
Эту сладко-пьянящую речь…
За награду мне будет видеть
Лунный бархат истаявших плеч.
Как же больно я Вас обидел?
Вместо крови по венам ртуть.
Это, стало быть, до могилы,
Это, стало быть, не вернуть.
20.06.2020 г.

«Проснись, любимая моя…»

Проснись, любимая моя,
Ты долго спишь в чужой неволе,
А долгожданная заря
Уже пылает в русском поле.
Уже в дуэли соловьи
Поют минорные сонеты,
Но очи сомкнуты твои,
И я не знаю точно, где ты.
Быть может, на брегах Невы
Ты ждёшь, как прежде, пробужденья?
Или в московские дворы
Тебя приводят сновиденья?
Тревогой скованы уста,
Опасен сон в животном мире,
И крестный ход, но без креста
Проходит в городах Сибири.
Очнись, любимая моя!
Мне без тебя одно лишь горе.
И Бог, что спит у стен Кремля,
С тобой проснётся тоже вскоре.
Не всем нам Родина дана,
Не всем под силу путь Мессии.
Проснись, могучая страна!
Воспрянь от сна, народ России!
17.08.2020 г.

«O my Lord! Give me light…»

O my Lord! Give me light
in the darkest time,
Please don't leave me!
without you I’ll die!
Don't save my life, Lord,
but save my soul,
I’m a sinner, God,
but I’ll try and fix it all.
I know I’m weak,
and I know I lied a lot,
But I believe I can change,
because I want it, God.
As long as you're with me,
I don't have fears.
And if I will cry; please
send me happiness’s tears.
2020 г.

Посвящение

За каждой дверью новое пространство,
За каждой смертью – новой жизни след.
И коим ни было судьбы коварство,
Шанс есть всегда: во тьме увидеть свет.
В час испытаний, час нужды, час жажды,
Когда на полпути закроются глаза,
Терпенье прояви, и ты поймёшь однажды:
И в самый жаркий день случается гроза.
Так мы с тобой, друг друга отпуская,
Стояли в тишине на рубеже миров,
И будто провожая птичью стаю,
Простились взглядом и без лишних слов.
03.11. 2020 г.

«Ein neuer Raum hinter jeder Tür…»

Ein neuer Raum hinter jeder Tür,[9]
ein neues Leben nach jedem Tod.
Wenn das Schicksal greift nach dir,
schau nach dem Licht in dunkelster Not.
Wirst du geprüft, das Wasser schmeckt bitter,
öffnest die Augen du nur noch schwer,
dann bringt der heißeste Tag ein Gewitter,
eines Tages erschließt es sich dir.
Du und ich, wir müssen loslassen,
stehen schweigend am Abgrund, der Vorhang fällt.
Einen fliegenden Vogel kann man nicht fassen,
doch wir sehen uns wieder, in der Mitte der Welt.

«Сегодня ночь окутана тобой…»

Сегодня ночь окутана тобой…
Чикаго спит, уснув довольно рано,
И ощутим под строгою Луной
Лишь запах вод ночного Мичига́на[10].
Остывший дым из почерневших труб,
Октябрьское небо застилая,
Был неподвижен, как замерший труп,
По чьим следам плелась собачья стая.
Мигал огнями взлетных Мидуэй[11].
Мы пили виски, согревая кости.
Когда ты обронила: "Эниуэй[12]",
На перекрёстке 62-ой и Остин.
И словно в подтвержденье этих слов
Нечаянно улыбкой одарила,
Как хищник, обнажая ряд зубов,
Для демонстрации возможной силы.
"Как мило, знаешь, – говорила ты
(хоть это было больно и обидно), —
Что ни одной твоей черты
Я не найду у будущего сына.
Что все свои тревоги и грехи
Оставлю здесь, где шелест листопада,
И боле не прочтёт твои стихи
Тобою убиенная Паллада[13]".
А вслед словам бежали облака,
Хватая лапами верхушки небоскребов,
Сжимал я злость за уголками рта:
Объект твоих насмешек и укоров.
Сегодня ночь опутана тобой,
А лунный диск, как воин без забрала,
Единственный свидетель встречи той,
Где ты меня кляла и целовала…
28.10.2020 г., Чикаго-Детройт

Зеркало

В старинной раме зеркало стояло,
Храня все то, что отражалось в нем.
Скучая ныне, оттого, что мало
Людей смотрело в ледяной проем.
Оно в себе хранило эпизоды
О кайзерских[14] далеких временах,
Когда пред ним придворные особы
Кружили, словно были на балах.
В него смотрели фрейлины[15] и сэры,
Месье зашедший в гости как-то раз,
И дети, энергичные без меры,
Пугались часто собственных гримас.
Его потом завешивали трижды,
И старый мэр, испытывая страх,
Увидеть в нем, кого любил при жизни,
Продал его на городских торгах.
И вот оно уже стоит в Берлине,
И украшает здешний будуар[16]
У юной впечатлительной богини,
Что примеряет новый пеньюар[17].
Сверкая в отражении глазами,
Она дрожит, оценивая вид,
А зеркало покоится на раме,
Безмолвно души умерших хранит.
Бывало так: безоблачными днями,
Когда оно грустило о былом,
Своими ограненными краями
Оно играло с солнечным лучом.
В минуты те, наполненные светом,
Хозяйку приводящие в восторг,
Оно звенело звонким женским смехом,
Всем телом подпирая потолок.
Ей зеркало приносит наслажденье,
Оно теперь стоит там, где кровать,
Ведь хочет дева после пробужденья
Тотчас же в его озеро нырять.
В него любуясь, не переставая,
Рассказывая собственные сны,
Она глядит, сама того не зная,
Что смерть глядит с обратной стороны.
Но время шло, ни капли не жалея,
Кто и по сколько проживает лет.
И зеркало к нам в качестве трофея
Привез дошедший до Берлина дед.
Огромное, как мамонт в антикваре,
Оно пылилось часто без нужды,
О нем, как о бесценном экземпляре,
Порою вовсе забывали мы.
Но как-то в день дождливый и осенний,
В руках листая толстый фолиант[18],
Изрядно утомившийся от чтений,
Я на себе заметил чей-то взгляд.
Тогда подумал я: то – наважденье,
Наверно, гость незваный вторгся в дом,
Но на меня смотрело отраженье,
Что тут же растворилось за стеклом.
Я испытал волнение и ужас,
Утратив в одночасье речи дар:
То в самом деле приходил суккубус[19],
Наряженный в прозрачный пеньюар?
А зеркало стояло величаво,
Отбрасывая собственную тень.
В своих глубинах жадно отражало
Все то, что оно видело за день…
19.11.2020 г.

«Забудь меня, слышишь, навеки…»

Забудь меня, слышишь, навеки!
Печаль утопи в вине,
Лишь раз омочи свои веки
Скупою слезой обо мне.
Лишь раз обо мне обмолвись,
Лишь раз на весь свет закричи,
Чтоб эхом звучащий голос
Настиг меня где-то в ночи.
И чтобы в пустыне Мохаве[20],
Под юккой[21] заснув невзначай,
Я видел густые дубравы
И снегом укутанный край.
И даже в пустыне Навахо[22]
Я был бледнолицый герой,
И чтобы не чувствовал страха,
Коль голос услышу родной.
Пусть музыка Йозефа Раффа[23]
Причудится где-то вдали,
Хоть это гудки телеграфа[24]
Хоронят надежды мои.
Измучен тоскою и болью
По жизни когда-то былой,
Пропитанный пылью и солью,
Дорогой моей кочевой.
Где жарился я многократно,
Где скалы и голый песок,
Мое одиночество жадно
Искало холодный курок.
Земля после жутких пожарищ
Мертва от версты до версты,
И нет тут ни храмов, ни капищ,
Лишь кактусы точно кресты.
Забудь же меня навеки,
Забудь, будто страшный сон,
Ведь память для нас, как реки,
Что точат Великий каньон.
26.11.2020 г.

Калифорния

В тебе есть целомудрие и секс,
Ты будто бы сошедшая с картин,
Что рисовал акварелист Стив Хэнкс[25],
Под солнцем Калифорнии[26] томим.
Где Ариадны свадебный венец[27]
Померк на фоне городских огней,
Ты – свет небес, который дал Творец,
И я ищу его среди людей.
И много раз испытывал судьбу
Влюбленный океан, и как на нож,
Бросался он на пляжи Малибу[28],
Пытаясь отыскать, где ты живешь.
И спят, укутанные каплями росы,
Холмы, поросшие душистою травой.
Пропитан воздух запахом грозы,
Как разум мой, пропитанный тобой.
Всё безмятежно! В дымке сонной – луч,
Пытаясь первым пробудить тебя,
Бежит по лестнице из белых туч,
А вместе с ним рождается заря.
Ещё покуда дремлет горизонт,
Овраги прячут под камнями мглу,
Но скоро пробужденье, и вот-вот,
Сны превратятся в пепел и золу.
Распахнуто окно и воздух свеж,
Древесный аромат пьянит, как ром.
Он осязаем, хоть кусай, хоть режь,
А пальма, наклонясь, заглядывает в дом.
И вот уже на бархатный ланит[29],
Сбегает лучик, новый день даря,
Ты спишь еще, а значит, Время спит,
Как бабочка в кристалле янтаря.
Не знаю, Боже, сколько надо сил,
Чтоб твердь земную высечь из огня,
Но если б Ты любовь не сотворил,
Молил бы я не сотворять меня.
14.11.2020 г.

Odi et amo

Odi et amo[30]. Чернила и перо.
Зачем любовь так умирает рано?
И будто в черепе моем сверло
Мне вторит вновь и вновь: "Odi et amo…"
Здесь в Пасадене[31] ласково-тепло,
А поутру волнительно-туманно.
Не знаю я, что к смерти привело
Мою любовь. Odi et amo…
Когда со светом, меркнущим в глазах,
Я чувствую, как кровоточит рана,
В душе моей дыра, а на устах
Все та же пара слов: "Odi et amo…"
И может, смерть способна излечить
Душевных мук терзания, но странно,
Как мыслить мог я, что не мог любить,
Пока я повторял: "Odi et amo,
Odi et amo, Odi et amo…"
16.11.2020 г.

«Я в Поконо курю сигару…»

Я в Поконо[32] курю сигару
Размером с синего кита,
И льются песни под гитару,
И воздух свеж, и ночь чиста.
Здесь дом стоит, окрест[33] касаясь,
Украшен будто бы шато[34],
Здесь юноша, без ласк терзаясь,
Хабарик выбросит в пухто[35].
Сопит бульдог, накрытый пледом,
Наружу вывалив язык,
И слышен изредка при этом
То жалкий визг, то грозный рык.
В камине дым струится зябко,
Шипят поленья, свист и треск,
А за окном зима украдкой
В лесу наводит шик и блеск.
И снег искрится в лунном свете,
Тоскуя о начале дня.
Поверь, ни на одной планете
Не будет впредь других тебя.
А я сижу на дне хоттаба[36],
В туманном Креско[37], как в раю,
И точно из ребра Адама
Жду Еву милую свою.
07.12.2020 г.

«В своей системе координат…»

В своей системе координат
Я обгоняю время,
И время оттого в сто крат
Становится длиннее.
Я побеждаю лишь часы,
Не время, к сожалению.
За что плачу ему в разы
За каждое мгновение.

«Но смерть однажды уровняет всех…»

Но смерть однажды уровняет всех,
И даже если ты не веришь в Бога,
Поверь в червей, которым твой успех —
До крышки гроба.

«Нет у меня владыки и кумира…»

Нет у меня владыки и кумира,
Лишь я один на протяженье дня.
Насколько позволяет моя сила,
Переиграть пытаюсь сам себя.
И нет во мне тщеславия порока,
Хоть знаю, нахватал за жизнь грехов,
Я лишь внимаю голосу пророка:
Не сотвори кумиров и богов.

«Не знает физика подобного закона…»

Не знает физика подобного закона:
Где есть любовь – неважно ничего!
И даже если не было Ньютона,
Мы точно б притянулись без него!

Мии

Я хочу быть для тебя нежным,
Самым нежным и самым близким,
И не буду я впредь прежним,
Снизошедшим к поступкам низким.
Я хочу на этой планете
Стать навеки твоей стеною,
И тебя от всего зла на свете
Навсегда заслонить собою.
Я хочу быть твоим дыханием,
Если сил не найдешь для вдоха,
И исполнить любое желание,
Даже если получится плохо.
Я хочу быть твоим небом,
Самым чистым в начале лета,
И секрет пусть будет неведом,
Отчего происходит это.
Я хочу быть твоей дорогой,
Самой ровной из всех возможных,
От порога вести до порога,
Избегая маршрутов сложных.
Стать хочу твоим ориентиром,
Знаком с надписью: "Осторожно",
Даже если мне не по силам,
Защищать тебя буду. Можно?
Я хочу быть нежным, и точка,
Ну, а впрочем могу и в Будду
Превратиться, играя с дочкой.
Кем захочешь, я тем и буду.
02.11.2020 г.

«Объясните, почему я плачу…»

Объясните, почему я плачу
Каждый раз при сводке новостей?
Может, оттого, что сил дать сдачи
Больше нет у Родины моей?
Может, дело в маленьких зарплатах?
В том, что есть "берлинский пациент"?
Тот, который в мрачных казематах
Тишиной матросскою пригрет?
Отчего в душе скребутся кошки?
Оттого, что пенсия мала?
Или жжёт обида, что Платошкин
Под арестом просто за слова?
Оттого, что совести не стало,
У холуев и у их князей?
Оттого, что мучают Фургала
И плюют на мнение людей?
Отчего я плачу до вердикта?!
Вроде бы за целых двадцать лет
Всё доверие народного кредита
Растерял с ума сошедший дед.
Не по силам оказалась ноша:
Разделять богатства средь друзей.
Царь считал, что пациент – Алёша,
Ну, а он – Попович Алексей!
Не молчите, люди, не молчите!
Невзирая на любой запрет,
Не героя, Родину спасите!
Ведь у нас другой России нет…
23.01.2021 г.

Оводы

Вперед, молодые оводы!
Вас мир не забудет вовек,
Отбросьте рассудка доводы,
И шаг превратите в бег!
Когда нас бесстыже ограбили,
Когда погибает страна,
Неважно, ты слева ли, справа ли:
У правды одна сторона!
Не там, где продажная хартия,
Где царствует Понтий Пилат,
Не там, где судейская мантия
Не больше, чем банный халат.
А там, где душа необъятная,
Где стынут на зорьке поля!
Народная правда булатная
Укрыта от глаз воронья.
У нас нет дворцов за спиною,
И знати бы это не знать,
Рискуем одной головою,
Нам нечего больше терять!
Вперед, молодые оводы!
Пусть бегством спасается зверь!
Мы были когда-то молоды.
Он был и тогда, и теперь!
Мое поколенье трусливое
Прогнило до самых костей,
Молчать не заставили силою —
Купили за горсть барышей.
Борьба против подлой системы
За право на голос и мысль,
Все это, товарищ, бесценно,
Чем наша с тобою жизнь!
Вперед, где пирует убийца,
К свободе, по снегу, в январь!
Пусть заново все повторится,
И власти лишится царь!
Солдаты, солдаты, солдаты —
Сверкающий бич над смерчем.
Кто хочет свободы и братства,
Тому умирать нипочем.
1918[38] -22.01.2021 гг.

Врагу

В толпе, где зубоскалят лицемеры,
Знать не дано, ударит кто и как,
И только ты не жаждешь моей веры —
Мой враг.
Когда друзья, отгородясь секретом,
Быть впереди стараются на шаг,
Я твердо убежден, искусен в этом —
Лишь враг.
Доверив раз порыв сердечной муки
Торговцу душ за ломаный пятак,
Я убедился: распускает слухи
Не только враг.
И в час разлуки, тягостный и скверный,
Когда любовь поднимет белый флаг,
Лишь ты меня дождешься, спутник верный, —
Мой враг.
05.01.2021 г.

«Две женщины сидят меня напротив…»

Две женщины сидят меня напротив,
Ни слова не сказав, ведут горячий спор,
Две женщины любить меня не против,
Но кто останется, не знают до сих пор.
Две женщины друг другу не знакомы,
Хоть случай их сводил уже давно.
Такие встречи как раскаты грома,
Но быть иному просто не дано.
Одна стройна и бледностью прекрасна,
Сулит покой и вечную любовь,
Все манит к ней, и все в ней так опасно,
Что от нее по венам стынет кровь.
Вторая улыбается украдкой
И прячет под вуалью свою боль,
Все в ней кричит: "Со мною быть несладко:
Настанет час, и ты уйдешь к другой!"
Две женщины сидят меня напротив,
Вновь повторяя ту же круговерть.
Две женщины – реальные из плоти,
Но чувство, будто это – Жизнь и Смерть.
10.02.2021 г.

«В долине грез угас последний свет…»

В долине грез угас последний свет,
И кровь заметно поползла по венам.
Я на распутье: жив я или нет?
Что ждет меня за подлинным рефреном?
Но в темноте непросто дать ответ,
Не спутав человека с манекеном.
Я жил один, но был ли одинок?
Я рос или старел? Кто думает до смерти?
И как в болоте молодой цветок,
Искал замену я болотной тверди.
Но факт известный: у всего есть срок,
И смертны все: и ангелы, и черти.
Что ждет меня за светлой полосой?
Покой, шторма иль новая дорога?
Рискую ли я снова головой,
Переступая линию порога?
Не знаю я, но слышу за спиной
Хор голосов, и ощущаю Бога.
25.02.2021 г., Небраска

Ужасный Тилли[39]

На крутой базальтовой скале,
Телом всем вжимаясь в мокрый камень,
Он стоял один в промозглой мгле,
Затушив в груди надежды пламень.
Он стоял, стихиям злейший враг,
Навсегда оторванный от суши,
И его холодный полумрак
Прятал заблудившиеся души.
Ветер завывал в глухих стенах,
Будто бы единственный смотритель,
И как эхо разносился страх,
Приглашая зло в его обитель.
На маячной башне больше нет
Ни зеркал, ни памятной таблички,
Лишь порой казалось, будто свет
Зажигал в нем кто-то по привычке.
Здесь, у неприступных берегов,
Где леса раздвинула река,
Точно гражданин других эпох,
Встретил я слепого старика.
Взгляд его пылал в закате дня,
Отражая небо, как экран,
Он стоял, смотрел насквозь меня,
В даль, где океан скрывал туман.
В трубке черной тлел сырой табак,
Едкий дым пронизывал нутро,
И казалось, знал он про маяк
То, что больше знать не мог никто.
"Много горя Тилли нам принес,
Как старинный замок на воде,
Он безмолвно сторожит утес,
Дремлет сединою в бороде.
Соль сжирает остов изнутри,
Волны жаждут затопить оплот,
След когтей от ветра на двери,
Как оленя вспоротый живот.
Холод там, как ледяная сталь,
Смерть зияет изо всех углов,
И в полночный час собачий лай
К жизни пробуждает мертвецов."
А потом зловеще прошептал:
"Только не пытайся их спасти,
Ночью они бродят среди скал,
Ждут живых у края пропасти,
Там, где камни острием клинка
Прячутся под пеной буйных вод,
Призрак корабля издалека
Тенью заслоняет горизонт".
И ушел, оставив только дрожь
Да по коже пробежавший хлад,
И решил я: то, должно быть, ложь,
Выдумка для непослушных чад.
Той же ночью, сквозь тревожный сон,
За окном почудились шаги,
Ветер, заблудившись среди крон,
Тихо мне промолвил: "Помоги!"
Злобно тьма дышала за стеной,
Был огонь свечи ничтожно мал,
И за этой жуткой тишиной
Гладь морскую Тилли освещал.
Я к утесу побежал в тот миг,
Сердце с боем рвалось из груди,
Но меня остановил старик:
"Тише, парень, мертвых не буди!"
Январь-март 2021 г.

Лорейн

Лорейн, ты вспомнишь обо мне?
О том, кто выбрался из прерий,
Когда закат сгорал в огне
И солнце гасло в мутном Эри[40]?
Когда над озером огни
Под вечер разукрасят воду,
Лорейн, ты вспомнишь эти дни?
Ты вспомнишь прежнюю свободу?
А я навек запомню взгляд,
Что ввысь глядел на Персеиды[41],
Но только летний звездопад
Не заглушит былой обиды.
Прости, я знаю, нелегко,
Исправить все и жить, как прежде,
Но нет ужасней ничего,
Чем разувериться в надежде.
Я уходил, Лорейн[42], прости,
И жил с другими, но виновен
Лишь потому, что по любви
Их страсти был я удостоен.
Я мог солгать. За правоту
Есть шанс просить о снисхожденье?
А если нет, готов к суду,
Я заслужил твое презренье.
Но прежде, чем из нежных уст
Слова прольются горьким ядом,
Поверь, я не утратил чувств
К твоим аллеям и бульварам.
23–27.12.2020 г.

Мандариновый дом

В моем мандариновом доме
На окнах – гирлянды из снега,
Сэр Рильке[43] в подарочном томе
Для творческого разбега.
А в доме почти, как в театре:
Софиты и сцена за шторой,
И в каждом следующем акте
Поэзия служит опорой.
Здесь день начинается рано
Под звонкий аккорд «Такамина»[44],
И русская печь для Ивана
От мастера Ли из Харбина.
Пространство для гардероба
Имею я в целом до кучи,
Никак у столичного сноба,
Но тоже есть «Луи» и «Гуччи».
Закаты я пью из бокала,
Как кто-то пьет «Шато́ Лафит»[45],
И часто у края причала
Мой парус под солнцем горит.
В седые туманные дали
Мой домик стремится опять,
В места, где еще не бывали,
Пытаясь рассвет обогнать.
В моей драгоценной берлоге,
Всего, чего можно, не счесть,
А значит, в конечном итоге,
И боль одиночества здесь…
29.01.2021 г.

Детройт

В Детройте снег 12 инчей[46],
Одеться надо бы приличней,
Не только маску на лицо.
Повсюду аромат гашиша,
И медленно съезжает крыша,
Стирая брюхо о крыльцо.
Здесь ежедневные, как пища:
Фаджр, Зухр, Аср, Магриб и Иша[47],
И просветляющий Коран.
Здесь близь – канадская граница,
До лоска выбритые лица
У либеральных мусульман.
В ночных огнях мерцает гетто,
И на заправке «Exxon» где-то
Я заливаю полный бак.
Местами город, как помойка,
Хоть во главе "Большая тройка[48]",
Что разрослась, как будто рак.
Спит город, и объят кошмаром,
Как прежде вспыхнувшим пожаром,
Хоть ныне в снежной бахроме.
Здесь часто хочется эклера
Гуляя по брегам Сен-Клера[49],
Где, может быть, гулял Ломе[50].
Детройт под снегом то и дело,
Как под хиджабом прячет тело,
Как брекет прячут под губой.
Я позабыл здесь чувство страха:
Любить, как прежде; и Аллаха
Молю, чтоб вечно быть с тобой!
17–22.12.2020 г.

«Моя любовь работает в Чипотл…»

Моя любовь работает в Чипотл[51],
На перекрестке Грейшетавеню.
И я, наверное, на тако[52] заработал,
А остального просто нет в меню.
Она глаза всегда отводит странно,
Скрывая их в волнистых волосах,
Пока ее я поедаю жадно
От ноготков до трещин на губах.
А дома у нее проказничают кошки,
Не начатый роман, сатива и крема,
Расстроенный рояль, из антиквара ложки,
Початая давно бутылка "Ла Крема[53]."
Еще винил, какие-то эскизы,
Балясина в окне и золотой телец.
Могла бы быть картина Мона Лизы,
Коль здесь гостил бы Эдуард Лоренц[54].
И я стою в задумчивом недуге,
Теряясь в красоте ее изящных рук,
И чувствую, как меркнет все в округе,
И остается только сердца стук.
И раз от раза в приступе озноба
Вопрос один лишь мучает ее:
"Чего желаете?" Хоть знаем оба:
Она и есть желание мое!
17–22.12.2020 г.

«Есть вещи, недоступные уму…»

Есть вещи, недоступные уму:
Простить врага, любить, но вопреки,
И долго ждать наперекор всему,
Хоть шансов нет, и сроки истекли.
Есть вещи, недоступные уму:
Взамен своей жизнь чью-то сохранить,
И отступить, не развязав войну,
Хоть разум знает: можешь победить.
Есть вещи, недоступные уму:
Как можно одиночество любить?
Не знает он, и, верно, потому,
Я все еще не прекращаю жить.
Да, не понять пытливому уму,
Что свет – преображенье темноты,
И после смерти докажи ему,
Что все исчезли, выжил только ты.
Покуда мы у разума в плену,
На зло уходит слишком много сил,
Мы забываем истину одну:
Коль ты сумел простить – ты победил!
20.12.2020 г.

«Я впускаю в легкие Нью-Йорк…»

Я впускаю в легкие Нью-Йорк,
Стоя у разбитой мостовой,
И я чувствую, как пахнет ток,
Загоревшись желтою дугой.
И я слышу, как растут цветы
На просторах гринвудских могил[55],
Где сейчас под тяжестью плиты
Тот, кто здесь бродить, как я, любил.
И дышал, вдыхая здешний смог,
И кричал, поранившись от роз,
Но в конце всегда один итог,
Хоть ты Байрон, хоть ты Джордж Беллоуз[56].
Вот тебе «Чикаго» с "Кабаре"[57]!
Нищий вот и коммивояжер,
Может жизнь быть роковым баррэ[58],
Или маршем в стиле «до мажор»[59].
И неважно: Тьюлип-авеню,
Или дом на Локуст и Хиллсайд[60],
Прогуляйся, и свою семью
Приводи однажды в этот сад.
Улыбнись и смело внутрь войди!
Здесь, на рубеже двух городов,
Твой Нью-Йорк остался позади,
Этот – без такси и проводов.
11.03.2021 г.

«Я прикурил от факела свободы…»

Я прикурил от факела свободы,
Придя к нему, как зверь на водопой,
Где женщина железною рукой
Им освещала заспанные воды,
И защищал ее одежды слой
От времени и всякой непогоды.
Империя возникла из земли
Осколками времен Наполеона[61],
И грудь ее, как башни бастиона,
Бессменно здесь встречали корабли[62],
И украшала голову корона,
Где семь лучей сверкали издали.
А в стороне, на острове, у края,
Задумчиво склоняясь над водой,
Громадой, как стеклянной головой,
Манхэттен, Вавилоном вырастая,
Пронизывает пропасть над собой,
Как копья иудея Адонаяtitle="">[63].
И далее, повсюду и везде,
Природа отступает перед мощью,
Что человек мог наблюдать воочию,
Ведь храм людской отстроен на воде,
И в свете фар здесь звёзды меркнут ночью,
В хасидской[64] застревая бороде.
14.03.2021 г.

Я не люблю Нью-Йорк

Я не люблю Нью-Йорк палящим зноем,
Шум от подошв и перекличку шин,
И запахи, испорченные морем,
Когда мешаются с ним больше, чем один.
Я не люблю засвеченное небо,
Сирены вой хоть ночью, хоть с утра,
Когда не знаю, вправо или влево,
Или когда с Атлантики ветра.
Я не люблю отвязность, хамство, злобу,
Помноженные на скупой расчет.
Разврат, наряженный в монашескую робу,
Хотя разврат, наверное, не в счет.
Здесь по мостам, гуляя пешеходом,
Или когда по улицам рулю,
Любуюсь я сквозь крыши небосводом,
Хоть этого я тоже не люблю.
Да, не люблю я многое в Нью-Йорке,
И все равно скучаю иногда,
Быть может, любят так отпетые подонки?
Так, верно, любят птицы города?
Когда закат последней струйкой света
По красному сползает кирпичу,
Я в продуктовый рай родного гетто
На Брайтон-Бич[65] по Верразано[66] мчу.
Среди рядов, знакомого товара,
Где русский мед, халва и «Азерчай»,
Я слышу запах свежий перегара
И женский голос: "Трохи почекай[67]".
Советский люд от Долинска до Львова:
Из Гродно – Дима, Мишка-одессит,
Бакинский армянин и кутаисец Вова,
И дядя Мойша, питерский левит.
Тут места всем достаточно и много,
И осетин с грузином – земляки,
Здесь русский любят, не забыв родного,
И, как везде, ворчливы старики.
Я дома! Чувство, думаю, знакомо
Для всех, кто покидал родной порог.
Пусть даже нет как такового дома,
Но чувство это запасаешь впрок.
А стены тонут в розовом закате,
И пляшут тени, будто жгут костры,
И граффити, как ориентир на карте,
Что мне оставил муж моей сестры[68].
Идешь вразвалочку, походкою неспешной
До устали, до онемения ног,
И ловишь сам себя на мысли грешной:
Как медленно влюбляешься в Нью-Йорк.
24.03.2021 г.

Сан-Франциско

Люблю тебя я, городская ночь!
Покуда жители заполнили жилища,
Покуда город издали точь-в-точь
Напоминает место пепелища,
Где здания как будто угольки
В своем мерцанье подражают звездам,
Где временем расставлены силки[69],
Что притаились в ожиданье грозном.
И этой ночью, тонущей в цветах,
Скрывались мы во мраке кипариса,
И на твоих потресканных губах
Был аромат крассулы[70] и ириса.
Нас окружала выставка картин:
На той, что справа, океан был близко,
На той, что слева, гордый кардамин[71]
Скучал в куртине[72] в центре Сан-Франциско[73].
И здесь, наверно, пролегал рубеж
Мир прошлого и нынешнего века,
Как ночь была чиста, как воздух свеж,
Не тронутый дыханьем человека.
И ты была – природы монумент,
Как сердце мира, центр мирозданья,
И изредка тебя касался свет,
Как будто бы заискивал вниманья.
Какая ночь! У Золотых ворот[74]
Залив затянет дымкою к рассвету,
И только жаль, что время все сотрет:
И память о тебе, и мысль чудную эту.
05.05.2021 г.

«Пока в моей стране есть "эйдельманы…»

Пока в моей стране есть "эйдельманы",
И я сейчас совсем не про народ!
Что уцелел за счет небесной манны,
Покинув дом египетских господ,
А я про тех, кто смотрят, как бараны,
На эту ложь, и разевают рот.
До той поры, вылизывая скрепы,
Отчаянно, до самой белизны,
Не внешний враг (из мнимого Госдепа),
Не печенег из доброй старины,
А книжный червь московского вертепа
Танцует на костях моей страны.
Конечно, мы – не Англия, не Лондон,
Куда нам до вельмож и королей!
Не нашим Богом этот мир был создан,
И с этим не поспоришь, хоть убей,
И потому советский мир был продан,
Что воспитал таких, как вы, людей!
Но, что меня нисколько не печалит,
А лишь приводит в истинный восторг:
Ничто навечно время не оставит,
Все в этом мире ждет один итог:
И вашу ложь, и это море строк.
31.03.2021 г.

Монтана

Монтана[75] солнечная спит,
Укутав нос пушистым снегом,
И я, кочующий пиит[76],
Томимый суетой и бегом,
Пришел к тебе издалека,
С душой, закованной под кожей,
Как подо льдом в плену река,
Она ждет избавленья тоже.
В суровый край Скалистых гор[77],
Где встретил я Святую Мэри[78],
И устремил свой жадный взор,
Пройдя сквозь дымохода двери,
К Салишам[79], в земляной вигвам,
У Литл Чиф[80] набравшись духу,
По барибаловским[81] следам,
Я шел навстречу Винни-Пуху.
Дорога Солнца[82] на закат
Тропой вела меня устало,
И был наградой звездопад,
Накрывший сумрак перевала.
Я точно траппер[83] пересек,
Границу западного мира,
Узрев Авроры огонек,
Расширив линию фронтира[84].
Где отыскать конец пути?
Луну как выловить в колодце?
И долго ли во тьме идти,
Пока опять не будет солнца?
Не знаю я наверняка,
Но часто нет у нас терпенья
Увидеть, как из сорняка
Растут фруктовые деревья.
07.05.2021 г.

«От смуглой кожи веет жаром…»

От смуглой кожи веет жаром,
Как от открытого огня,
В тот день под Новым Орлеаном[85]
Ты одурманила меня.
Твой взор – языческой богини.
Как будто в очи Прозерпине[86]
С тревогой всматриваюсь я,
И сердце полнится, любя,
Приметой скорого мученья,
Но в час рассудка помутненья,
Когда любовь – источник зла,
Нет пользы вовсе от ума.
Так было, впрочем, и со мною:
Не чужды чувства для меня.
Сражен был тут же красотою,
Лишь только повстречал тебя.
Под тканью узенькой футболки
Скрывались прелести креолки,
Ее точеный стройный стан
Как африканский барабан,
Далеких стран чудной мотив,
И нрав, что не был терпелив.
Итак, мы в центре Орлеана:
Rue Bourbon и Стрит Роял,
От Канал-стрит до Эспланада[87]
Здесь растянулся карнавал.
Пестреют флаги на балконах,
Огни неоновые в кронах,
И маски с пустотой глазниц
Прельщают молодых девиц,
И только спит квартал Сторвилль[88],
Где ныне тишина и пыль.
Что будет с нами – неизвестно,
Как ночь и день различны мы,
Но замечаю повсеместно
Следы Эротовой тюрьмы.
Здесь, стало быть, нужна ремарка,
Как у достойного Петрарка[89],
Но не кончал я Монпелье,
Не жил в тосканской я земле,
И потому, мой друг Гораций[90],
Куплю вина за баксов двадцать
И утоплю себя в вине…
24.04.2021 г.

Иисус Навин

К Тимнат-Серахе[91] Божий царь
Мечом прокладывал дорогу,
И кровью залит был алтарь
Как плата ревностному Богу.
Спешил он землю эту взять,
Зайдя в клокочущую воду,
И воды повернули вспять,
Расчистив место переходу.
И первым был Иерихон[92],
Где враг испил с избытком горя,
И Божьей волей взят был он,
И стены дрогнули без боя.
Исчез навек Иерихон,
Как будто не было в помине,
Не будет город возведен
На месте проклятом отныне.
Лишь алый шнур в окне у Раав[93]
Горит на солнце, как когда-то,
Смиряя весь жестокий нрав
Бесчеловечного солдата.
Иисус[94], прими, как Божий дар
Все эти земли Ханаана,
И утопи в крови Шинар[95],
И всю долину Иордана.
08.04.2021 г.

«Не преступай границ Хеврона…»

Не преступай границ Хеврона[96],
Коль руки залиты в крови,
У врат ты судей призови,
И пусть по строгости закона
От вод морских до Иерихона
Решат твою судьбу они.
Да, не ослепнут мудрецы[97],
И не иссякнет голос веры,
И не воздвигнут столб Ашеры[98]
Впредь в этих землях их отцы,
Но неизменно подлецы
Являться будут в мир без меры.
А ты, беглец, имей в виду:
Ни для убийцы, ни для вора
Не будет хуже приговора,
Чем был по Божьему суду,
И будешь ты гореть в аду
Во исполненье договора[99].
08.04.2021 г.

Дестина

Зачем тебе несчастная любовь?
Другой же дать я просто не сумею,
Ты изначально сердце приготовь,
Чтобы оно не увлекалось ею.
Привыкни к мысли, что не надо ждать,
Прекрасна жизнь, когда, любви не зная,
Без лишних мыслей ты ложишься спать,
Не слыша, как открылась дверь входная.
Я помню день начала всех страстей:
Атлантик-Сити[100] плавился на солнце,
Стил-пирс[101] был полон криками детей,
Как брокерами биржа Доу Джонса.
И в то мгновенье появилась ты
Как будто бы в невидимом корсете,
И от твоей безумной красоты
Остановилось время на планете.
И я стоял, теряясь, что сказать,
Как варвар, покорённый видом Рима,
И попросил лишь имя мне назвать,
А ты ответила: "Зачем Вам мое имя?"
Тогда его я выбрал для тебя,
И произнес: "Наверно, ты – Дестина[102]?"
И лишь улыбка, будто бы заря,
Зажглась, и растопилась льдина.
Ты молвила: "Какой же Вы нахал!
(Опешив враз от моего напора).
Впервые кто-то имя мое знал
До первого со мною разговора",
Но оба знали: я не угадал,
А ты не закричала: "Держи вора!"
17.04.2021 г.

«Закат пылал, переправляясь вброд…»

Закат пылал, переправляясь вброд,
Окрасив небо нотками пастели,
И солнце, будто в розовой постели,
Затягивало день за горизонт.
Вот где финал, где смерти торжество!
В магическом и ежедневном действе,
Где свет и тьма соприкоснулись вместе,
Языческое порождая божество.
И в этот миг, стремящийся истлеть,
Паденка[103] расправляет свои крылья,
С времен девона и до Иезекииля
Она встречает так с рожденьем смерть.
Пронзенная невидимой иглою,
Она свой первый совершит полет,
И над Гуроном[104] вздрогнет и умрет,
И будет пищей рыбьей под водою.
Так век людской, он чуть длиннее дня,
Все ложно в нем, все суетно, все пусто.
Через столетья, знай, и это грустно,
Никто не вспомнит более тебя.
А, стало быть, ты тоже – пустота,
Помноженная на координату время,
Все, что ты можешь, – лишь оставить семя,
И жизнь начнется с чистого листа.
16.04.2021 г.

Портрет

Какие грустные глаза
Меня надеждой одарили,
В них смерть моя, возможно, или
В них все святые образа.
Не знаю я, но в глубине,
Их темных вод пропасть желая,
Я встретил мир, без дна и края,
Где с Богом был наедине.
И там, вблизи равнин Шинара,
Под тень раскидистых олив
Спешил, заслышав я мотив,
На звуки дивного ситара.
О, сжалься! Свет твоих очей
Меня тревожит постоянно,
И голос будто бы ручей,
Что камень точит неустанно.
И губы дивные твои,
Как остров, скрывшийся из виду,
Что избегают корабли,
Как в прошлом – Сциллу и Харибду[105].
А мне, напротив, жизнь мила,
Пока присутствует угроза,
И вместо вечного тепла
Я выбираю век мороза.
И там, где тысячи других
Оставят в памяти лишь лица,
Я оставляю этот стих
Для той, которая мне снится.
22.05.2021 г.

«Такое небо бы да обхватить руками…»

Такое небо бы да обхватить руками!
Где миллиарды звезд на бархатном панно,
Как миллиарды слов, что были между нами,
А важным оказалось лишь одно.
Какие ночи здесь! Каньон, на дне мерцая,
Змеиным извивается кольцом,
И я стою намеренно у края,
Чтоб для тебя казаться храбрецом.
Здесь воздух спал, когда пиранга[106] сонно
Пронзила пеньем заспанную тишь.
Тогда сказал тебе я с виду хладнокровно:
«Я прыгну, если только не простишь».
И был над головою купол рваный,
Из мириады звезд, рассыпанных, как чай,
А ветер с губ сорвал ответ желанный,
И не услышал я «прощаю» иль "прощай"…
22.04.2021 г.

«Если ехать вам случится…»

Если ехать вам случится
От Москвы да на Кавказ,
Где сам Пушкин точно птица
Пролетал по многу раз,
Как закончатся заставы,
Вы увидите поля,
Здесь, за шумом автострады, —
Ставропольская земля!
Желтым рапсом под ногами
Расплескался горизонт,
А поднимешь взор: над вами —
Солнце жжет небесный свод.
Тут и там в молчанье гордом
Горы рвут земную плоть.
Здесь за каждым огородом
Моя память и любовь.
От большой дороги справа
Точно вьющейся змеёй
Спит гора застывшей лавой,
Спрятав воду под собой.
Мчишь ты мимо! Рвется сердце.
Там, вдали, горит окно.
А за ним глаза из детства
Заждались давным-давно.
12.06.2020 г.

Метанойя[107]

Я был тогда не прав, хоть я не сожалею.
Короткий наш союз был следствием вина.
Слепой фонарь не освещал аллею,
Стелила нам постель кирпичная стена.
Я жадно целовал обветренные губы
И чувствовал в ушах торжественную медь,
Когда меня прокусывали зубы,
Я злиться мог, но вряд ли сожалеть.
Той ночью страсть обоих нас сгубила,
Хоть знаю я, никто не сожалел,
Виной всему ньютоновская сила,
Стоящая за притяженьем тел.
А ныне, Отче, горько сожалею,
В том, видит Бог, жива моя вина,
Что я тогда поклялся перед нею,
Что я люблю ее и что она – одна.
01.06.2021 г.

«Моя сестра – отпетый коммунист…»

Моя сестра – отпетый коммунист,
Сама того совсем не понимая,
Как лютый бес либерализма, злая,
Она упрямей, чем любой чекист.
Моя сестра – отпетый коммунист.
Иного варианта не приемля,
Как сталинский террор – единство мненья,
Еще чуть-чуть – начнет сезон убийств.
И так прижучить вас она должна
В любом намеке на ученье Маркса
За историческую небыль или кляксу,
А истина кому она важна?
Хоть верю я, как верует пиит,
Свои стихи красоткам посвящая,
Что в сердце она – милая, другая,
Что разум истиной однажды озарит.
Допустит тут же мнение иное,
Критически посмотрит на свое,
И спросит шёпотом: "А мненье ли мое?
Иль я своим считала мнение чужое?"
06.06.2021 г.

Мескит и кактус

Рос детеныш сагуаро[108]
Под раскидистым кустом
В месте жарком, как Сахара,
Одиноком и пустом.
Здесь, в обители Соноры[109],
Дождик сохнет на лету,
Даже зубчатые горы
Обступили землю ту.
Тучки тощие, как сито,
Путь держали стороной,
И ругал их куст сердито,
Пряча кактус под собой.
«Спи, малыш, укройся тенью, —
Напевал старик мескит[110], —
Под защитой ты моею,
Нам никто не навредит.
Пока корни не окрепли,
Пока ростом невелик,
Будут стражей мои ветви, —
Повторял ему старик. —
Коли рысь придет с норд-оста
Иль пожалует койот,
Затаим дыханье просто,
И никто нас не найдет.
Ежели в пустыне знойной
Ветер бурю призовет,
Тьма накроет пеленою,
Мир с заоблачных высот,
Всякий зверь и гад ползучий,
Жизнь спасая, прочь сбежит.
Спрячься в кроне, друг колючий», —
Поучал старик мескит.
Так живут они бок о бок,
Не в раю, где Божий сад,
А в краю, где смерть и морок
Каждый жизни своей рад.
16.06.2021 г.

Друзьям

Моим друзьям, куда бы я не ехал,
Слагаю гимн похмелья и любви!
Я вечно жив, покуда в сердце эхо
Звучит о наших встречах визави.
Нью-Джерси спал, когда костер сердито
Бросал на наши лица свет и тень,
И искры поднимались на орбиту,
И от prosecco просыпалась лень.
Как много звезд на небосводе ясном,
Как много дум приходит у костра,
И сладок миг в томлении прекрасном,
Что прогорает тут же, как искра.
Здесь Степа с Милой, петербуржцев пара,
Дэйв с Лерикой, чью речь я не пойму,
Здесь Денис, и в руках его гитара,
И Элис аплодирует ему.
Артем и Йода, всех счастливей вместе,
Любовь их непорочна и чиста,
Чтоб делал ты, коль на собачьем месте
К тебе тянулись девичьи уста?
Не дожидаясь долгого ответа,
Я покидаю тело и лечу.
Костер внизу, как будто точка света,
Как будто кто-то запалил свечу.
Координата время – не пространства,
Куда я обязательно вернусь.
Где доброта царит, и нет мещанства,
Где на чужбине дремлет Русь.
15.06.2021 г.

Памяти Нины Чавчавадзе[111]

Как ты прекрасна, милая Мариам!
Всего на этом свете ты прекрасней!
На зависть гор, на зависть всем морям,
Что делят шар земной на части.
Как ты прекрасна, милая Мариам,
В глазах твоих – таинственные дали,
Таких, как ты, воспел Омар Хайям,
Когда отверженный писал свои рубаи.
Как ты прекрасна! Глаз не оторвать!
В твоих чертах все – подлинное чудо.
В тебе Дали[112] безудержная стать,
Что посылает стрелы ниоткуда.
Как Джвари[113], дом для юного Христа,
Как Мцхета[114] – место рек слиянья,
Так ты – сосуд, где дремлет красота,
Где распускается цветок очарованья.
Как ты прекрасна, милая Мариам!
Как я мечтал бы встретиться у Мтквари[115],
И воскурить с тобою фимиам,
И не считать потраченные лари.
Но я вдали, за сизой дымкой гор,
Где дядя Сэм, где фьючерсы и нервы,
Я стар, Мариам, то лично мой позор,
Что я пишу для непорочной девы.
23.06.2021 г.

«Июньский ливень потушил палящий зной…»

Июньский ливень потушил палящий зной,
Сыграл на водосточных трубах нам с тобой,
Всевышний всем устроил банный день,
От горизонта тучи сдвинул набекрень.
Под козырьком одним спасаясь от дождя,
Кот с воробьем сидели точно два вождя.
Усатый боязно смотрел перед собой,
Как разливается Везувий дождевой.
А воробей, взъерошив свой наряд,
Расхаживал пред ним вперед-назад.
Звенело все, журчало, и вода,
Играла часто с психикой кота.
И опускался раскаленный шар
Вдали, где ветер тучи разогнал.
Мир опустел, умолк моторов рев…
Всего лишь дождь… и город тут же мертв.
18.06.2021 г., Кентукки

Басня

Лев-отец, смутьян великий,
Встав опять не с той ноги,
Так решил: «Коль зверь я дикий,
То кругом одни враги».
Всех крестил он без разбору:
Тот кретин, тот трус, тот вор,
Даже здешнему забору
Предъявил, что тот – забор.
Так он до небес добрался.
Там какой-то старый дед,
Бог для льва. «На кой он сдался?
Тоже мне авторитет!»
От соседнего вольера,
До ближайшего барьера,
Лев-отец зовет семью,
И заместо «вас люблю»
Пуще прежнего ревет
Все одно из года в год:
Дескать, львица – это рысь,
А приплод щенячий – брысь!
Звери слушали, молчали,
Ничего не отвечали.
Даже взрослая сова
Отмечала мудрость льва.
Так подумало зверье:
«Нам бы прежнее житье.
Пусть сегодня мы враги,
Лев ведь стал не с той ноги.
В дни обычные он душка,
Просит почесать за ушком».
Лев к обеду притомился,
Подкрепясь, перекрестился
И улегся на кровать,
Чтобы в думки поиграть.
Мыслит так: «Пустым был гнев,
Но зато еще я лев».
Быль то или небылица,
А генетики правы,
Шансов нет щенком родиться
В прайде, где одни лишь львы.
29.06.2021 г.

Джесс

Не бойся, Джесс, они тебя найдут,
Ты в списке тех, кто без вести пропали,
Ты по достоинству оценишь труд
Людей, которые тебя совсем не знали.
Они придут, засветят фонари,
И вереницей двинутся, как месса,
Не оставляя за собой земли,
Ни дюйма неизученного леса.
Там, где река и мхом поросший бор,
Где даже днем объятья полумрака,
Где светятся вершины снежных гор,
Отыщет путь служебная собака.
Под каждый камень заглянут они,
Овраги все осмотрят и лощины,
И только ярче будут жечь огни
Ни с чем домой пришедшие мужчины.
Послушай, Джесс, разрушенный амбар,
Подвал сырой, и сумрак коридора,
Как поздний разговор и злополучный бар
Забудутся тобой довольно скоро.
Была ты, Джесс, разборчива в еде,
И кушала лишь с пользою для тела,
А ныне жук, ползущий по стене…
Поспорим, ты вкусней жука не ела?
Они придут, ты в это только верь!
И половицы скрип, и смрадное дыханье,
Когда он с наслажденьем отпирает дверь,
Вмиг превратятся лишь в воспоминанье.
Ах, добрый пастырь, чей же ты слуга?
Ты слишком долго задержался в лимбе,
Ты ночью носишь дьявола рога,
А утром проповедь читаешь в нимбе.
Ты водишь дружбу, видно, с сатаной,
В друзьях одни лишь черти, вурдалаки,
Но прячешься за ризою святой,
И, как подлец, бежишь от честной драки.
Час пробил, Джесс, ты мертвой притворись,
И кость возьми убитого младенца,
Пора платить за отнятую жизнь
Того, кого носила ты у сердца.
Апрель-июль 2021 г.

Сан-Клементе

Сан-Клементе[116] – остров чудный,
Где рокочет океан,
Ночью темной и безлунной
Был ужасный ураган.
Там, где порт стоял в тумане
У холодных черных скал,
В беспокойном океане
Бот укрытие искал.
Не щадя торговой шхуны,
Ветер хлещет по бортам,
Рвет вант-путенсы[117], как струны,
Судно гонит по волнам.
Порван фок[118] и грот-стен-стаксель,
Сломан гафель[119] и бушприт[120],
Безнадегу и несчастье
Море буйное сулит.
Тучи не дают проходу,
Опоясав горизонт,
Нынче в эту непогоду
Даже кракен[121] не придет.
Гром гремит, как будто рында[122],
Пламя лижет край небес.
Точно в царствие Аида
С войском выдвинулся Зевс.
Дождь безжалостный, как пули,
Режет воздух на куски.
Словно изо всех орудий
Дали разом залп стрелки.
Но среди густого мрака,
Крепко взявшись за штурвал,
Не испытывая страха,
Молча юноша стоял.
С мавританскими чертами,
Вдаль вонзая дикий взгляд,
Он с восточными глазами
Лишь один был буре рад.
«Я пришел за ней! Верни же,
Ту, что мне послал Христос!»
Крикнул он и молвил тише:
«Cada paso con Dios[123]
Только смертного угрозы
Океану не страшны.
Точно так же, как для розы
Не страшны ее шипы.
Раздавить пытаясь судно,
Затянуть на дно, где ад,
Океану было трудно,
Аж шпангоуты[124] трещат.
Льет вода по ватервейсу[125]
И катает анкерок[126].
За какую же принцессу
Он смиренно примет рок?
В Сан-Клименте утром ранним,
Там, где волны гладят пляж,
Шкипер[127] наш, маршрутом дальним
Обходил приморский кряж.
Он ходил через экватор
И не раз корсаров бил.
И изрезанный фарватер[128]
Бухты новой изучил.
Он, оценивая створы[129],
Грунт и бухты глубину[130],
Вспоминал про уговоры
Не бросать свою страну.
Там за толщей вод глубокой,
Будто бы не явь, а сон,
Дом с оливой одинокой,
Сердцу дорогой Хихон[131].
Кареглазые испанки
Ходят, золотом звеня,
Как алмазы без огранки,
Полны страсти и огня.
Призадумался тут шкипер,
Дважды раненый в бою,
И слезу скупую вытер,
Вспомнив родину свою.
Вспомнил друга Федерико,
Что в попойке каждый раз
Говорил: «Любовь, амиго,
Это – жизнь длиною в час»!
Вдруг на берегу залива,
Там, где вымыт был гранит,
Видит шкипер: вот так диво!
Дева голая лежит.
И морские травы нежно
Обвивают тонкий стан,
А в ногах ее небрежно
Камни моет океан.
И дыхание едва ли
Уловимо на устах,
И соцветие азалий
В золотистых волосах.
Свет ее очей коснётся,
Тотчас на плечо сбежит,
Вдруг она сейчас проснется,
Ах, какой же будет стыд!
Так угодно было свыше.
Дева веки подняла,
Сердце дрогнуло, не дышит,
Точно вовсе умерла.
«Кто он? – думает девица, —
Душегуб или святой?
Разве может быть убийца,
С неземною красотой?
Как он смотрит! В жар бросает,
Сердце странно так стучит!»
Отчего ее прельщает
Незнакомца внешний вид?
«Кто ты, Божие созданье?
Ангел ли иль человек?
Или тот, кто жить в скитанье
Обречен за страшный грех?
Где твой дом? За облаками?
Под скалистою грядой?
Там, где ведьмы с колдунами,
В шабаш пляшут с сатаной?
Что тебе милей для сердца?
Море иль земная твердь?
Где под солнцем лучше греться?
Только правду мне ответь.»
«Я не помню прошлой ночи,
Кто я есть, откуда я,
Лишь душа поверить хочет,
Что мне Бог послал тебя.
Что отныне мне спасенье —
Пара нежных карих глаз,
Правда, может впечатленье
Быть обманчивым подчас.»
«Верен я своему слову.
Трижды мне сгореть в аду,
Если беды и крамолу
От тебя не отведу.
Будь же доброю сестрою,
Пусть ослепну, коли так,
Ведь твоею красотою
Любовался я, дурак.»
«Нет, прошу, не надо ада,
Мир и так причал для зла,
Брату я была бы рада,
Но спасти хочу глаза.»
Что-то мрачное во взгляде,
Вспыхнув, меркнет в тот же час,
Как круги на водной глади,
Что порой тревожат нас.»
Вдруг, как гром, воспоминанье:
Дом в неведомом краю,
В нем готовится собранье,
Гости прибыли к царю.
Дом – дворцовая палата,
Стража ходит по двору,
А палаты все из злата,
Краше слов не подберу.
Ну, а царь на троне дивном,
Из кораллов всех морей,
В одеянье чудном, длинном,
Из сверкающих камней.
Взгляд его наполнен думой,
Неспокойно на душе:
Горе с дочкой неразумной,
Что на выданье уже.
В рог хитиновый рапана
Дочерей зовет своих.
Овдовевший слишком рано,
Он в семействе за двоих.
И царевны все прекрасны,
Входят в залу, поклонясь,
Встречи их с отцом не часты,
Весь в делах Великий князь.
«Где Дестина? – молвит отче, —
Где проказница моя?»
Сестры все отводят очи,
Ничего не говоря.
«Пасифея, ты всех старше,
Сестрам малым ты, как мать,
Можешь позже или раньше,
Но ответ должна мне дать».
Пасифея молвит плача:
«От заката до зари,
Была свыше нам удача:
Мы топили корабли,
Песни пели, бурю звали
И кружили хоровод,
И в пучину завлекали
С кораблей земной народ».
«Дальше!» В полном нетерпенье
Голос грянул точно гром,
И морское освещенье
Ярче вспыхнуло кругом.
«Дальше волны стали круче,
Подпирая облака,
И одна из них на кручи,
Ее тело увлекла».
«Разыскать! Немедля! Тотчас!» —
Царь морской отдал приказ.
И повсюду его голос
Эхом грянул много раз.
Что же, добрый мой читатель,
За затянутый сюжет
Ты прости мне, как сказатель,
Будто есть я, будто нет.
Что до шкипера, Дестины,
Двое пламенных сердец,
Целого две половины
Повстречались наконец.
Шкипер смотрит и робеет,
Как ее прелестен взгляд.
И глазам своим не верит,
Что такой им найден клад.
Вопрошает молча Бога:
«Неужели я в раю?
Или ангела святого
Я никак не узнаю?»
Как прекрасна нереида[132]!
Как легко в его мечтах
Говорить: «Verte dormida[133]»,
Не испытывая страх.
И она с ним мыслит разом,
Задыхаясь изнутри.
Как теперь извлечь свой разум
Из амуровой петли?
Только слышно: ветер босый
Что-то шепчет вдалеке,
Голос издали доносит
Ей на странном языке:
«Ах, сестра, вернись скорее,
В дом уютный под водой,
Наш отец призвал борея[134],
Чтоб отправить за тобой.
Он томим сердечной болью,
Беспокоен день и ночь,
Душу рвет себе любовью,
Потеряв царевну-дочь.
Дай нам знак: хоть рыбьей стае
Или через лунный свет,
Просто вод коснись, узнаем,
Есть надежда или нет».
Как сокровище пирата,
К шлюпке он ее несет.
Чтобы грани у брильянта
Не коснулись пенных вод.
А вода будто живая
Так схватить и норовит.
Когда ноженька босая
Над волною воспарит.
Чует царь дитя родное,
Только есть одна напасть:
В то владение земное
Не способен он попасть
(Там царя другого власть).
Вот уж звезды бледным светом
Освещают темный плес.
Юный месяц тонким серпом
Выше всех на небо влез.
Он глядит с небес лениво,
Притушив в груди фонарь,
А волна шумит игриво,
Будто бы твердит: «Отдай!»
Ветер шепчет ей: «Свобода,
Ты теперь во всем вольна,
Лишь одна тебе забота,
Что впервые влюблена».
Ветер с ними, добрый малый,
Он как будто Богом дан,
Лишь соцветие азалий
Сдул случайно в океан.
И волна нарочно вскоре,
Тот цветочек унесла,
Притаилось тут же море,
Только слышен плеск весла.
Дева песнь свою заводит,
О несчастной о судьбе,
И туман на воду сходит,
Преграждая путь во тьме.
Тот туман черней, чем туча,
Что несет в себе дожди,
Как горы немая круча,
От него добра не жди.
Шкипер бусинку-лампадку
Зажигает на корме.
Для сигнала, для порядка,
Чтоб светила им во мгле.
Шлюпка в облако вплывает,
Точно брешь найдя в стене.
И ее теченье манит,
И скрывает в глубине.
Холод здесь, и зябко очень,
Скрип в уключине весла.
Нет следа от звездной ночи,
Лишь чужие голоса.
Дева в страхе помощь ищет,
Все давно известно ей,
Только раздается в днище
Звук от скрежета когтей.
«Пой, сестра, о том, как сети
Жизнь морскую извели,
Как по всем морям на свете
Нынче ходят корабли.
Спой про колыбель родную,
Что в пучине ждет тебя.
Разве Родину другую
Сможет дать взамен земля?»
Лодка влево наклонится,
Шкипер с саблей тут как тут.
Руку водяной сестрицы
Разрубает точно прут.
Лодка вправо встанет креном,
Вновь пикюр, редублеман[135].
Кровь пульсирует по венам,
И тесней вокруг туман.
Выстрел, следом вспышка света,
Драка пробирает пот,
Вот и рукоять мушкета
Капитан пускает в ход.
Бой неравный для героя.
Радость сущая одна,
Как морскому волку воля,
Пинта эля иль вина.
Пенный вал в разгаре боя.
Вдруг поднимется со дна,
Как рука владыки моря,
Вмиг накрыл и тишина.
Шлюпки нет, и нет Дестины,
Шкипер цел и очень зол,
На обломках древесины
Он спасение нашел.
Лунный свет и небо в звездах,
Даль прозрачна сотни миль,
Тишиной наполнен воздух,
И, как прежде, полный штиль.
Вдруг, как дымка над водою,
Голос женский прозвучит:
«Любишь раз сестру, открою
Я секреты нереид.
Бури жди и ветра злого,
Шторма худшего из всех,
То, что гибель для живого,
Принесет тебе успех.
Есть всему цена, конечно,
Жизнь и с ней земное всё
Потеряешь ты навечно,
В смерти обретешь её».
Что же, мой читатель добрый,
За терпение твое,
То, как предпочел ты, сонный,
Миру грез, дитя мое.
Право выбора вручаю:
Быть судьей иль палачом.
Точку в сказке не поставлю,
Сам решай в ней что, почем.
Март-июль 2021 г.

«Сбежав от злого наговора…»

Сбежав от злого наговора,
Из дома в считаные дни,
У башни Индепенденс холла,
Стою под деревом в тени.
Вблизи навек застыв в молчанье,
Джон Бэрри, как когда-то встарь,
Дает солдатам приказанье,
Рукой указывая вдаль.
Ах, Филадельфия, не скрою,
Не любоваться красотой,
Ни южным солнцем, ни тобою,
Ни этой чудною страной,
Не для того я здесь внимаю,
Дыханью вешней тишины,
А оттого, что понимаю,
Мы все свободы лишены.
По 5-ой стрит спускаюсь ниже,
На Маркет, там, где шум толпы,
Здесь в барельефе стены вижу,
И правосудия столпы.
Что ждет меня в стенах закона,
Зевес иль мрачный бог Аид?
Не уж то вновь слуга Мамона,
И демон хитрый победит?
Чудес от жизни впредь не чаю,
Пытаюсь веру лишь сберечь,
Я жду и шеей ощущаю,
Над головой дамоклов меч.
Отсюда прямо к Арт-музею,
Сквозь флагов строгие ряды,
Спешу и каждым шагом мерю,
Я расстоянье до воды.
Как просто все в ее теченье,
Прохлада безмятежных вод,
Ей незнакомо сожаленье,
И кто, и как по ней плывет.
Что скоротечно, а что вечно,
Река бежит мимо меня,
И только глупость бесконечна,
И суета с приходом дня.
Ликуйте, радуйтесь, злодеи!
Потомки Сифа, чей удел,
Скаредные рождать идеи,
И видимость от грязных дел!
Сатиры, бесы, бандер-логи,
Предел ваш – пакости чинить,
Но мы узнаем, кто в итоге,
В сердцах людей продолжит жить!
А вы свободные народы,
Не ждите милость от судьбы,
Услышьте колокол Свободы,
Что станет символом борьбы.
22.07.2021 г.

Примечания

1

Самый южный (Флорида) и самый северный (Миннесота) штаты в Соединённых Штатах Америки. (Прим. автора.)

(обратно)

2

А. Чацкий (А.С. Грибоедов. «Горе от ума»).

(обратно)

3

Здесь имеется в виду Эрнест Хемингуэй (1899–1961), который с 1930 года проводил зимы на Ки-Уэсте. (Прим. автора.)

(обратно)

4

Duval – улица Дюваль-стрит является центральной на Ки-Уэсте. Там расположены кафе с террасами, живой музыкой, рестораны и огромное количество сувенирных лавок и других магазинов.

(обратно)

5

На территории острова существует большая популяция диких кур. (Прим. автора.)

(обратно)

6

На территории виллы Эрнеста Хемингуэя сегодня расположен музей его имени, где проживают десятки котов, разведением которых занимался писатель. Здесь даже имеется кошачье кладбище. Особенностью этих животных является врожденный дефект 6 пальцев. (Прим. автора.)

(обратно)

7

Пенелопа – персонаж греческой мифологии, супруга царя Итаки Одиссея.

(обратно)

8

«Салон капитана Тони» – культовый бар на Ки-Уэсте, который Эрнест Хемингуэй любил больше всего. (Прим. автора.)

(обратно)

9

Перевод стихотворения на немецкий язык – Samira Hermenau

(обратно)

10

Мичига́н – пресноводное озеро в США, второе по объёму и третье по площади из североамериканских Великих озёр.

(обратно)

11

Midway – Чикагский международный аэропорт Мидуэй, находящийся в 13 км от центра Чикаго.

(обратно)

12

Anyway – «всё равно» (одно из значений) (англ.).

(обратно)

13

Паллада – в древнегреческой мифологии – молочная сестра Афины, случайно убитая Афиной ещё в детстве.

(обратно)

14

Кайзеровская Германия – Германская империя периода 1871–1918 гг.

(обратно)

15

Фрейлина – незамужняя женщина, девушка, девица.

(обратно)

16

Будуар – приёмная комната хозяйки дома в барской квартире, в богатом доме, а также обстановка такой комнаты.

(обратно)

17

Пеньюар – лёгкий женский капот (устар.)

(обратно)

18

Фолиант – толстая книга большого формата (обычно старинная).

(обратно)

19

Сукку́б, сукку́бус – в средневековых легендах – демон похоти и разврата, посещающий ночью молодых мужчин и вызывающий у них сладострастные сны, персонаж низшей мифологии народов Европы.

(обратно)

20

Моха́ве – пустыня на юго-западе Соединённых Штатов Америки.

(обратно)

21

Юкка – многолетнеедревовидное вечнозелёное растение, произрастающее в пустыне.

(обратно)

22

Навахо – индейская резервация народа навахо (также пустыня), полуавтономное государственное образование в США, управляемое индейцами навахо.

(обратно)

23

Йозеф Иоахим Рафф (1822–1882) – немецко-швейцарский композитор, музыкальный педагог, музыкант.

(обратно)

24

Телеграф – в данном случае речь идет о телефонной будке, стоящей на перекрёстке грунтовых дорог посреди пустыни Мохаве. Она стала местом паломничества людей, жаждущих общения. В настоящее время демонтирована по просьбе администрации национального парка Мохаве.

(обратно)

25

Стив Хэнкс (1949–2015) – американский художник, акварелист. Особо известен своими изображениями женщин. Свой стиль называл «эмоциональным реализмом».

(обратно)

26

Калифо́рния – штат США, расположенный на западном побережье страны, на берегу Тихого океана.

(обратно)

27

Ариа́дна – в древнегреческой мифологии прекрасная царевна, дочь критского царя Миноса и Пасифаи (дочери Гелиоса).

Венец Ариадны – по легенде подарок бога Гефеста на день свадьбы Ариадны и Диониса, также является созвездием на небе, которое в том числе носит название «Северная Корона».

(обратно)

28

Малибу – город в штате Калифорния, расположенный к западу от Лос-Анджелеса. Он известен своими пляжами, среди которых выделяется широкий песчаный пляж Зума, а также тем, что здесь живут разные знаменитости.

(обратно)

29

Ланиты – боковые части лица человека от скулы до нижней челюсти; щёки (устар.).

(обратно)

30

Odi et amo – «ненавижу и люблю» (лат.).

(обратно)

31

Пасаде́на – калифорнийский город в округе Лос-Анджелес, пригород Лос-Анджелеса, расположенный у подножья горного кряжа Сан-Габриэль, рядом с национальным лесом Анджелес.

(обратно)

32

Поконо (Поконос) – горы в штате Пенсильвании и одноименный горнолыжный курорт.

(обратно)

33

Окрест – то же, что «вокруг».

(обратно)

34

Шато – принятое во Франции название загородного усадебного дома высшей аристократии и вообще дворянства, часто с парком и винодельческим хозяйством.

(обратно)

35

«Хабарик выбросит в пухто» – выражение жителей Санкт-Петербурга, что буквально означает "окурок выбросит в урну".

(обратно)

36

Хоттаб – джакузи.

(обратно)

37

Креско – деревня в городке Барретт, округ Монро, на северо-востоке Пенсильвании. Креско находится в горах Поконо.

(обратно)

38

В произведении использован фрагмент из стихотворения С.А. Есенина (1895–1925).

(обратно)

39

Ужасный Тилли (Маяк скалы Тилламук) – деактивированный маяк на побережье штата Орегон в США. С 1999 года он функционировал как колумбарий, где хранились урны с прахом. На сегодняшний день попасть на него можно только с воздуха. Прозвище «Ужасный Тилли» и дурную славу маяк заработал в результате неоднократных несчастных случаев. В начале января 1881 года морское судно «Лупатия» потерпело крушение у скалы, погиб весь экипаж, кроме собаки. (Прим. автора.)

(обратно)

40

Э́ри – озеро в Канаде и США, четвёртое сверху в системе Великих озёр.

(обратно)

41

Персеи́ды – метеорный поток, ежегодно появляющийся в августе со стороны созвездия Персея. Мельчайшие частицы, размером с песчинку, сгорают в земной атмосфере, образуя «звёздный дождь».

(обратно)

42

Лорейн – город в округе Лорэйн, штата Огайо.

(обратно)

43

Райнер Мария Рильке (1875–1926) – австрийский поэт и писатель, один из самых влиятельных поэтов-модернистов XX века.

(обратно)

44

«Такамин» – японский производитель акустических гитар.

(обратно)

45

«Шато́ Лафит», или «Château Lafite» – элитное французское вино.

(обратно)

46

Инч – английский дюйм (англ. – inch), в точности равный 2,54 см.

(обратно)

47

Фаджр, Зухр, Аср, Магриб и Иша – молитвы в исламе, каждая из которых соответствует времени суток.

(обратно)

48

Большая детройтская тройка – неофициальное название трёх крупнейших американских автомобилестроительных компаний, базирующихся в городе Детройт, либо в непосредственной близости от него – «Chrysler Group LLC», «General Motors» и «Ford Motor Company».

(обратно)

49

Сен-Клер – озеро вблизи Детройта, которое являлось частью пролива, как и река Детройт между озерами Эри и Гурон. Отсюда название города Детройт, что в переводе означает "Пролив".

(обратно)

50

Антуан Ломе де Ламот де Кадильяк (1658–1730) – французский колониальный военачальник, основатель форта Детройт.

(обратно)

51

«Chipotle Mexican grill» (Чипотл) – сеть американских ресторанов быстрого питания.

(обратно)

52

Тако – традиционное блюдо мексиканской кухни.

(обратно)

53

«Ла Крема» – винодельня «La Crema», расположенная в долине Русской реки и основанная в 1979 году. Винодельня специализируется на пино-нуар и шардоне из виноградников с прохладным климатом по всей Калифорнии (верное произношение – «Ла Крим»). (Прим. автора.)

(обратно)

54

Эдуард Лоренц (1917–2008) – американский математик и метеоролог, один из основоположников теории хаоса, автор выражения «эффект бабочки».

(обратно)

55

Грин-Вуд – кладбище в Бруклине, Нью-Йорк. Основано в 1838 году. В середине XIX века кладбище Грин-Вуд занимало второе место по популярности после Ниагарского водопада.

(обратно)

56

Джордж Уэсли Беллоуз (1882–1925) – американский художник, похороненный на кладбище Грин-Вуд.

(обратно)

57

«Чикаго» и «Кабаре» – вероятно, самые популярные мюзиклы, совместная работа композитора Джона Кандера и поэта Фреда Эбба. Фред Эбб похоронен на кладбище Грин-Вуд.

(обратно)

58

Баррэ – прием игры на гитаре.

(обратно)

59

В данном случае имеется в виду тональность свадебного марша («Марш Мендельсона»). (Прим. автора.)

(обратно)

60

Кладбище Грин-Вуд спроектировано подобно городу, и имеет улицы с названиями. (Прим. автора.)

(обратно)

61

Времён Наполеона – скульптура Статуи Свободы сделана в стиле Наполеона III (1808–1873), или стиле Второй империи.

(обратно)

62

Корабли – ранее Статуя Свободы имела и практическое значение, так как выполняла функцию маяка, который являлся вторым по величине в США. В прошлом столетии она была исключена из списка маяков США.

(обратно)

63

Адонай – одно из имен Ветхозаветного Бога.

(обратно)

64

Хасиди́зм – религиозное течение в иудаизме.

(обратно)

65

Брайтон-Бич – район в Бруклине (Нью-Йорк), также известный как «маленькая Одесса».

(обратно)

66

Верразано – один из крупнейших в мире висячих мостов, соединяющий районы Нью-Йорка Бруклин и Статен-Айленд.

(обратно)

67

«Трохи почекай» – «немного подожди» (укр).

(обратно)

68

Denis Ouch (Денис Ауч) – известный художник русского происхождения, живущий и работающий в Нью-Йорке. Некоторые работы Denis Ouh украшают улицы Соединённых Штатов Америки и других стран мира в форме граффити. (Прим. автора.)

(обратно)

69

Силки – петля для ловли птиц и мелких животных.

(обратно)

70

Крассула – род растений семейства толстянковых.

(обратно)

71

Кардамин (кардамон) – тропическое растение из семейства имбирных.

(обратно)

72

Куртина – цветочная грядка, клумба (устар.).

(обратно)

73

Сан-Франциско – холмистый город на севере Калифорнии, омываемый водами Тихого океана.

(обратно)

74

Золотые ворота – висячий мост через пролив «Золотые Ворота».

(обратно)

75

Монтана – северный штат США.

(обратно)

76

Пиит – то же, что поэт (устар.).

(обратно)

77

Скалистые горы – основной горный хребет в системе Кордильер Северной Америки. Они являются естественным водоразделом между бассейнами Тихого и Атлантического океанов.

(обратно)

78

«Святая Мэри» – горное озеро, расположенное в национальном парке Глейшер, Монтана.

(обратно)

79

Салишы – североамериканское племя индейцев, которые живут в хижинах-полуземлянках, где дымоход служит также входом в жилище.

(обратно)

80

Литл Чиф – горный пик, в переводе "маленький вождь".

(обратно)

81

Барибал – местная разновидность медведя, который стал прообразом Винни-Пуха.

(обратно)

82

Дорога Солнца – название популярного туристического маршрута в Глейшере, Монтана.

(обратно)

83

Траппер – профессиональный охотник (многие трапперы стали прообразами литературных героев у американских писателей).

(обратно)

84

Фронтир – рубеж, граница, которая обозначала новую зону освоенных земель.

(обратно)

85

Новый Орлеан – город в штате Луизиана на реке Миссисипи близ Мексиканского залива. Известен своим карнавалом Марди Гра (Mardi gras), который проводится шумными костюмированными шествиями. Прозвище – «Беззаботный город».

(обратно)

86

Прозерпина – в древнеримской мифологии – богиня подземного царства.

(обратно)

87

Rue Burbon, Стрит Роял, Канал-стрит и Эспланада – исторические и, наверное, самые популярные улицы Нового Орлеана. (Прим. автора.)

(обратно)

88

Квартал Сторвилль – часть Нового Орлеана, которая с 1897 по 1917 год являлась «кварталом красных фонарей». Верное написание – «Сторивилль». (Прим. автора.)

(обратно)

89

Франческо Петрарка (1304–1374) – итальянский поэт, окончивший университет Монпелье.

(обратно)

90

Квинт Гораций Флакк (– ) – древнеримский поэт «золотого века» римской литературы.

(обратно)

91

Тимнат-Серах – удел Иисуса Навина, где он и был похоронен.

(обратно)

92

Иерихон – древний город, описанный в Ветхом Завете.

(обратно)

93

Раав – жительница Иерихона, блудница, которая укрыла в своем доме двух лазутчиков из войска Иисуса Навина. По договору, во время взятия города, она должна была вывесить из окна своего дома красный шнур, который являлся бы знаком для солдат, чтобы ее семью оставили в живых.

(обратно)

94

Иисус Навин – библейский персонаж, предводитель еврейского народа в период завоевания Ханаана, преемник Моисея.

(обратно)

95

Шинар, также равнина Шинара – древний Вавилон.

(обратно)

96

Хеврон – ветхозаветный город, который был объявлен одним из шести городов-убежищ, где могли спасаться от кровной мести преступники в ожидании суда.

(обратно)

97

Цитата из Библии, которая подразумевает беспристрастность и неподкупность судей. (Прим. автора.)

(обратно)

98

Ашера – языческая богиня, культ поклонения которой был популярен среди народов древнего Вавилона.

(обратно)

99

Согласно Библии, между народом Израиля и Богом устанавливался договор: не причинять вреда преступникам в городах-убежищах до решения судей. (Прим. автора.)

(обратно)

100

Атлантик-Сити – курортный город на побережье Атлантического океана в штате Нью-Джерси. Особую известность город приобрел благодаря казино.

(обратно)

101

«Стил-пирс» – популярное место с аттракционами в городе Атлантик-Сити.

(обратно)

102

Дестина, или Destina – в переводе с испанского языка означает «судьба».

(обратно)

103

Паденка – крылатое насекомое, жизненный цикл которого во взрослом состоянии длится не более дня.

(обратно)

104

Озеро Гурон – одно из североамериканских Великих озер.

(обратно)

105

Сцилла и Харибда – морские чудовища из древнегреческой мифологии. Фразеологизм «между Сциллой и Харибдой» означает опасность. (Прим. автора.)

(обратно)

106

Пиранга – вид певчих птиц, распространённых в западной части Северной Америки.

(обратно)

107

Метанойя (переосмысление) – в религиозной традиции – покаяние.

(обратно)

108

Сагуаро, или карнегия гигантская – кактус размером с дерево, произрастающая в пустыне Соноре, штат Аризона.

(обратно)

109

Сонора – песчано-каменистая пустыня в Северной Америке.

(обратно)

110

Мескит – дерево, которое произрастает в пустынях и засушливых районах.

(обратно)

111

Нина Александровна Чавчавадзе (1812–1857) – грузинская аристократка, жена русского драматурга и дипломата А.С. Грибоедова (1795–1829).

(обратно)

112

Дали – богиня охоты в грузинской мифологии.

(обратно)

113

Джвари – древний монастырь, символ христианства в Грузии.

(обратно)

114

Мцхета – город вблизи Тбилиси.

(обратно)

115

Мтквари – другое название реки Куры.

(обратно)

116

Сан-Клементе – остров в Тихом океане перед побережьем Калифорнии, США.

(обратно)

117

Вант-путенс – металлические полосы или цепи, проходящие снаружи борта парусного судна.

(обратно)

118

Фок – прямой парус, самый нижний на фок-мачте судна.

(обратно)

119

Гафель – наклонное рангоутное дерево, поднимаемое по мачте.

(обратно)

120

Бушприт – брус, выступающий с носа корабля.

(обратно)

121

Кракен – мифическое морское чудовище гигантских размеров, головоногий моллюск.

(обратно)

122

Рында – судовой колокол.

(обратно)

123

«Cada paso con Dios!» – «каждый шаг с Богом» (исп).

(обратно)

124

Шпангоут – поперечное ребро корпуса судна.

(обратно)

125

Ватервейс – толстые деревянные брусья палубного настила, служат для продольного крепления судна и стока воды.

(обратно)

126

Анкерок – бочонок для хранения запасов пресной воды.

(обратно)

127

Шкипер – капитан коммерческого судна.

(обратно)

128

Фарватер – часть водного, судоходного пространства.

(обратно)

129

Створ – навигационное сооружение контрастного цвета на берегу, служащее ориентиром для судов.

(обратно)

130

Необходимое приготовление перед тем, как спустить якорь. (Прим. автора.)

(обратно)

131

Хихон – прибрежный город в Астурии, Испания.

(обратно)

132

Нереиды – в древнегреческой мифологии – морские божества.

(обратно)

133

Увидимся во сне (исп.).

(обратно)

134

Борей – холодный северный ветер.

(обратно)

135

Пикюр и редублеман – приемы в фехтовании.

(обратно)

Оглавление

  • Вместо введения
  • Бродский – не поэт!
  • Brodsky is not a poet!
  • «По могильным холодным плитам…»
  • Ки-Уэст
  • «Как же больно я Вас обидел…»
  • «Проснись, любимая моя…»
  • «O my Lord! Give me light…»
  • Посвящение
  • «Ein neuer Raum hinter jeder Tür…»
  • «Сегодня ночь окутана тобой…»
  • Зеркало
  • «Забудь меня, слышишь, навеки…»
  • Калифорния
  • Odi et amo
  • «Я в Поконо курю сигару…»
  • «В своей системе координат…»
  • «Но смерть однажды уровняет всех…»
  • «Нет у меня владыки и кумира…»
  • «Не знает физика подобного закона…»
  • Мии
  • «Объясните, почему я плачу…»
  • Оводы
  • Врагу
  • «Две женщины сидят меня напротив…»
  • «В долине грез угас последний свет…»
  • Ужасный Тилли[39]
  • Лорейн
  • Мандариновый дом
  • Детройт
  • «Моя любовь работает в Чипотл…»
  • «Есть вещи, недоступные уму…»
  • «Я впускаю в легкие Нью-Йорк…»
  • «Я прикурил от факела свободы…»
  • Я не люблю Нью-Йорк
  • Сан-Франциско
  • «Пока в моей стране есть "эйдельманы…»
  • Монтана
  • «От смуглой кожи веет жаром…»
  • Иисус Навин
  • «Не преступай границ Хеврона…»
  • Дестина
  • «Закат пылал, переправляясь вброд…»
  • Портрет
  • «Такое небо бы да обхватить руками…»
  • «Если ехать вам случится…»
  • Метанойя[107]
  • «Моя сестра – отпетый коммунист…»
  • Мескит и кактус
  • Друзьям
  • Памяти Нины Чавчавадзе[111]
  • «Июньский ливень потушил палящий зной…»
  • Басня
  • Джесс
  • Сан-Клементе
  • «Сбежав от злого наговора…»
  • *** Примечания ***