Старый «Волго-Балт» с грузом минеральных удобрений тихонько крался вдоль берегов Португалии, когда у «деда»* в каюте сработала сигнализация. Чертыхнувшись, заспанный стармех набрал машинное отделение:
– Что там у Вас?
– Давление масла упало. Проверяем, – ответил вахтенный механик.
– Я нужен?
– Пока нет. Когда разберемся, я позвоню.
Стармех посмотрел на часы. Классика жанра – три часа ночи …. самая, что ни на есть «собака»**. Вот же напасть-то, скорее всего, опять срезало шпонку, а значит, спать уже не придется. Полежав еще пяток минут с открытыми глазами, механик кряхтя, стал одеваться. Выйдя на палубу, привычно глянул на небо. Вызвездило. Что там было с солнцем на закате? Разговаривал с боцманом, и оно светило прямо в глаза словно прожектор. Ухмыльнулся. «Солнце красно поутру – моряку не по нутру, солнце красно с вечера – моряку боятся нечего». Ну и на том спасибо! Без двигателя-то в море совсем худо.
Проходя камбуз, он увидел копошащегося у плиты кока.
– Витя, что не спишь?
– Сигнализацию услышал.
– Тебе-то, что? Поспал бы еще. Где ты, и где сигнализация.
– А тонуть тоже отдельно будем?
– Что сразу тонуть-то?
– Стремно. Бискай*** рядом. Каботажников кругом тьма. Так и шныряют, а тут сигналка.
– Бискай, каботажники! Прям беда-беда! Зря-то не накручивай.
– Кофе будешь? Я уже сварил.
– О! Давай. Самый раз. Ладно, пойду разбираться, – и механик, шумно прихлебывая, стал неторопливо спускаться по трапу.
Кок налил ароматного напитка еще в одну кружку, на образовавшейся пенке нарисовал ложечкой пальму. Спать уже не хотелось, да и через час уже нужно было начинать готовить завтрак для команды. Виктор размешал пенку, смазав образовавшийся рисунок, сделал глоток и тоже пошел в машину коротать время.
Тут нужно сделать отступление. Кок на пароходе был непростым. Мало того, что был он из какого-то знаменитого башкирского рода, Виктор несколько лет, после работы на судоремонтном заводе, проплавал пятым помощником капитана китобойной базы, а это Вам не фунт изюма. То есть, подкован он был в судоходном деле серьезно. Как такой специалист оказался в коках – история умалчивает. Девяностые годы, скорее всего. Но, на его стряпню, никто не жаловался, наверное, помогали ему в этом восточные корни, а также плов, чебуреки и прочая долма, которыми он часто баловал команду.
… Все вышло так, как и предполагал стармех. В раздолбанном временем и бесконечными ремонтами на «скорую руку» шпоночном пазу срезало разболтавшуюся шпонку, шестеренки перестали вращаться и соответственно подавать масло. Автоматика остановила двигатель, и балкер лег в дрейф. Самим ликвидировать поломку было невозможно. Нужен был фрезерный станок поправить паз и изготовить новую шпонку. Штурман, совмещавший обязанности старпома, поколдовав над картой и сделав пару звонков по спутнику, объявил приговор:
– Врубаем «вспомогач» и идем в Хихон. Тут рядом. Там ремонтируемся … С месяц проторчим. У них, видишь ли, очередь.
Кок, заглянув в рубку и ставя кофе на стол, спросил:
– Город-то большой?
– Тысяч двести пятьдесят. Тебе зачем?
– Общепит буду проверять, на предмет наличия алкогольных напитков, – ухмыльнулся кок. – Четыре месяца всухомятку. Я уже забыл как он на вкус этот самый алкоголь. А мне скоро на замену. Как я на берегу буду неподготовленным праздновать с друзьями возвращение?
– Витя, а ведь это серьезная причина. Слушай, возьми меня с собой. Не подведу, – засмеялся штурман.
Кок улыбнулся раскосыми глазами, тряхнул гривой черных с проседью волос:
– Саня, ты ж понимаешь, что проверка – мероприятие серьезное? Решай, пойдем по малому кругу или по большому?
– Это как? – недоуменно вскинул брови штурман.
– Малый круг – это пять заведений. В каждом выпиваем по пятьдесят грамм и только под разговоры, никакой закуски, максимум лимончик.
– Ого! А сколько же тогда большой? – со страхом спросил штурман.
– Я ж говорю, что к проверкам нужно подходить со всей серьезностью. Особенно в незнакомом городе и уж тем более в чужом краю. Тут нужно одновременно не ударить в грязь лицом, в прямом и переносном смысле, а также умудриться при этом, показать себя с самой хорошей стороны. Мы ж представители своей страны! Поэтому большой круг, я думаю, точек десять будет. Не меньше. Ну, так как? Пойдешь?
– А, ладно, – махнул рукой штурман. – Главное ввязаться в драку, там посмотрим. Да и дринки, по-моему, здесь все-таки меньше чем пятьдесят граммов.
Балкер загнали на самый дальний пирс, дали свет и воду. Экипаж пару дней поубирался под надзором боцмана, а потом сошел на берег и почти перестал принимать пищу на борту. Соответственно коку дел поубавилось сильно. Бутербродов нарезал, чай заварил и все. Да. Капитана бы еще не забыть накормить.
И вот как-то после обеда дела вдруг закончились окончательно. Погремев какое-то время кастрюлями и сковородками, кок намылился сойти на берег. Заглянул к штурману:
– Саня, ну ты как, идешь на проверку?
– А давай. Все равно безделье замучило. Бумажки и отчеты, бумажки и отчеты. Одно и то же, одно и то же.
– Правильно. Так хоть голова завтра поболит. Все какое-то разнообразие,– улыбнулся кок.
– Ты хоть знаешь куда тут идти?
– Та я пару раз выбегал на рекогносцировку. На малый круг хватит. Пошли.
….
– Фсе, Витя, я уже не могу. Ик. Домой. На пароход. Ик.
– Да, что ты! Ведь только загуляли. Пойдем, я сам тебе сделаю «Кровавую Мэри». Тебе сразу станет лучше. Она бодрит. Вон там еще какая-то кафешка.
Штурмана изрядно штормило, язык заплетался, и он уже явно не понимал куда ему и зачем двигаться. Кок же выглядел напротив, прям огурцом. Глаза блестели, болтал без умолку и сил еще было на двоих. Они долго препирались, стоя посреди какого-то парка, пока штурман не сдался:
– Хорошо, но … ик … никакой «Мэри», только кофффе, а-а-американо.
– Отлично! Только кофе! Я сам тебе сварю. Я ж кок. Эй! Держись. Ты такого кофе еще не пил. Пошли.
И они, слегка покачиваясь, направились к светящейся невдалеке вывеске с изображенной на ней пивной кружке и гитаре.
– Вот. Я ж говорю приличное заведение. Ба! Саня, смотри! Да нет! Не может быть! У них в гостях Терминатор!
– К-какой Терминатор? П-почему Терминатор?
– Да ты что! Фильм не видел? Терминатор – Шварценеггер. Помнишь он ездил на мотоцикле.
– Ик. Ну да помню.
– Ну, так вот это был Harley-Davidson Fat Boy.
– И че? Ик.
– Дак вот же он, перед тобой! – и кок ткнул штурмана носом в, стоящий у крыльца, сверкающий лаком, мотоцикл. – Вот это аппарат! Кастомный. Смотри, какие кофры! Сыромятная кожа! А запах! Ты понюхай, какой запах. Это ж, это же аромат, а не запах! Все, пошли! Я хочу увидеть его живьем.
Кок дернул за ручку входную дверь и, произнеся знаменитое «I'll be back», втолкнул штурмана в кафе. Ввиду позднего времени зал был почти пустым. В дальнем углу сидела чья-то «кожаная спина», а за стойкой бармен обслуживал пару молодых ребят. Плазма над его головой крутила какой-то модный шлягер с полуголыми телами. Присутствие Терминатора не наблюдалось. Кок усадил пьяного штурмана за столик и направился к стойке:
– Привет, мастер!
– Привет!
– Моему другу плохо и я, как врач, прописал ему «Кровавую Мэри». Причем срочно. Ты сможешь ее сделать?
Но бармен был совсем молодой парень. Его коньком были легкие, современные коктейли. Всякие там «Бренди-колы», шоты и тому подобные «Маргариты». Художественная литература тоже, по всей видимости, не была его коньком, поэтому про «Кровавую Мэри» он даже не слыхивал. Пока бармен, в замешательстве соображал, что ответить, кок зашел за стойку:
– Не переживай, я русский бармен. Работаю коком на пароходе. Давай я тебя научу делать «Мэри», – насел он на бармена, не давая тому прийти в себя.
– Так вы врач, кок или бармен?
– Юноша! Настоящий кок, это и врач и уж тем более бармен, или это не настоящий кок. Давай, тащи сюда томатный сок, черный перец, ну и конечно водку. Да, нож не забудь, пожалуйста. Я буду говорить, а ты будешь сам делать. Этот рецепт – мой тебе подарок. И самое главное, запомни, «Мэри» приведет в чувство любого пьянчугу, но очень ненадолго. Если тебе нужно будет избавиться от дебошира, сделай ему «Мэри» и вызывай такси. До машины он дойдет сам, а там уже не твое дело. Так, покажи, что там у тебя? Ладно, на первый раз сойдет. Давай сюда.
Отнеся коктейль своему боевому другу, который уже пытался заснуть за столиком, кок повернулся к стойке и застыл. Он только сейчас увидел ее. Над головой бармена, чуть левее плазмы, висела «Тэйлор»! Нет, не тот фанерный инструмент, что был у нас на танцплощадках, а настоящая, акустическая гитара! Подойдя к стойке, Витя спросил, кивая наверх:
– Слушай, друг, а это чудо у тебя над головой, оно настоящее?
– Конечно. Но на ней давно не играли. К нам ходил один американец, засиживался здесь, а по выходным играл для посетителей. Потом куда-то уехал, а гитара осталась. Хозяин разрешил повесить над стойкой. Красиво?
– Красиво. А можно мне попробовать?
Витя в детстве, неплохо научился играть на гитаре, отходив несколько лет в музыкальную школу, а потом пошли дискотеки, Битлы, Криденсы и соответственно барды. Битлов Витя мог не только играть, но и петь. Причем на их родном, битловском языке.
– Вы можете играть на гитаре? – бедный бармен впервые видел человека, который за десять минут знакомства смог продемонстрировать столько недюжинных талантов.
– Я еще и крестиком могу вышивать, – ответил кок. – Хотя откуда тебе знать, как это вышивать крестиком. Давай-ка ее сюда родимую.
Взяв в руки инструмент и скользнув по крутым обводам, Витя, известным только опытным гитаристам движением, брынькнул по струнам, проверяя настройку. «Тэйлор» издала сочный, плотный аккорд. Посетители обернулись на стойку. Витя, с удовлетворением прислушавшись к затихающим звукам, подкрутил пару колков и уже более уверено, взяв подряд несколько аккордов, запел … «Yes today» …
Немногочисленная публика, открыв рот, с изумлением слушала всемирно известную песню всемирно известной четверки. И дело тут вот в чем. Когда произведение Битлз исполняет англичанин или американец, это как-то органично, но когда «Yes today» играет крепкий, смуглый парень с раскосыми глазами и хвостом черных волос почти до пояса, ну прям вылитый Оцеола – вождь сименолов, (вдруг кто-то еще помнит Гойко Митича) …. тут привычное восприятие начинает рваться.
Издав последний звук, Виктор с улыбкой посмотрел на бармена:
– Мастер. Ты же мне должен один дринк, помнишь? За рецепт, – и лукаво подмигнул.
Бармен вылил остатки водки из бутылки в стакан. Получилось грамм семьдесят. Сначала попытался отлить, потом разбавить. Рука заметалась между колой и соком.
– Перестань, – прервал муки выбора Виктор. – Зачем портить продукт, – и, взяв стакан, просто опрокинул его в себя одним глотком. Резко выдохнул. – Фу! Один дринк – он и в Африке, в смысле в Испании один дринк. – Удовлетворенно крякнул и заиграл, что-то резкое, испанское.
Постепенно вокруг него собрались все немногочисленные посетители кафе, и даже кто-то зашел с улицы. Народ потихоньку стал заказывать музыку и соответственно напитки, Виктор исполнял, бармен крутился за стойкой. И тут к публике присоединилась «кожаная спина». Спина оказалась здоровенным викингом, в прямом смысле этого слова. Его кожаная куртка, как и штаны, были расшиты черепами, рогами, рунами и еще чем-то там еще. Швы перемигивались заклепками. Ботинки тоже соответствовали имиджу. Оказывается, викинг был владельцем того самого Харлея. Сегодня он выгуливал очаровательную испанку и подошел к стойке вместе с ней. Наш кок мгновенно сориентировался и выдал знаменитое, тягучее гитарное соло из «Still loving you» Скорпионз, всем своим видом показывая, что это подарок для парочки. Музыка не могла оставить равнодушным брутального викинга и он, обняв свою спутницу, стал изображать медленный танец. Вечер переставал быть томным…
На следующий день, штурман с трудом очнулся ближе к обеду. Кое-как придя в себя, он выбрался на палубу. Бискайский залив неспешно покачивался изумрудной гладью, солнышко заливало нежным светом небольшую бухту и дома на берегу. Все прямо источало спокойствие и умиротворение. На пустом пароходе тишину нарушал только кок. Он чистил картошку на палубе и что-то напевал.
– Витя, привет!
– О, ожил наконец-то? Вы как? Кофейку изволите?
– Уф! Только его и изволю, – отпасовал штурман. – Надо же так набраться. У тебя есть аспирин? Голова сейчас просто лопнет. Слушай, как мы попали на борт? Мы ничего не натворили на берегу?
– Все нормально. Не переживай. На борт прибыли на такси, как белые люди.
– Значит я тебе должен? Сколько там натикало?
– Заведение оплатило. Помнишь последний наш заход?
– Последнее, что я помню, это как ты сказал: «I'll be back», потом я пил томатный сок ….. ну и все. Спят усталые игрушки.
– Саня, там была «Тэйлор»! Ты знаешь, что такое «Тэйлор»? Это чудо! Это «Роллс-Ройс» среди гитар. Ну, я немного поиграл. Люди были благодарны и оплатили нам такси. Да. Они мне предложили играть там пару раз в неделю, по вечерам. Приличные деньги сулят, плюс выпивка за их счет. Так, что ищи кока. Я увольняюсь! Шучу, шучу.
… Виктор еще несколько раз устраивал в кафе сольные выступления, когда в очередной свой заход за дармовой выпивкой и общением с «Тэйлор», он снова увидел Харлей на стоянке. Стоило ему войти в заведение как «кожаная спина», встретившись с ним взглядом, тут же поднял руку, приглашая за свой столик:
– Привет! Присаживайся. Я могу тебя угостить? Как тебя зовут?
– Привет! Угощай, раз пригласил. Май нэйм из Виктор.
– А меня зовут Сигертр. Я из Норвегии. Мне сказали, что ты русский?
– Да, вернее русский башкир. Как ты сказал? Сигертр? Надо же. Никогда не слышал такого имени. По-нашему значит, будешь Серегой. Ну, Сигертр-Серега, за знакомство!? – и махнул бармену рукой.
…..
– Давай кто кого, – разрумянившийся викинг поставил руку на стол перед собой.
– А давай. Но без обид.
Виктор поставил руку рядом. После того как они взялись кистями, рука викинга тут же с громким стуком упала на стол.
– Это случайно. Я не успел. Давай еще раз.
– Давай, – сказал Виктор, поднимая другой рукой бокал и пригубливая напиток.
Бац! Стукнули костяшки об стол.
– Да что же это? Еще.
– Давай. Но теперь медленно, чтобы ты успел увидеть и насладиться.
Виктор дал викингу отжать его руку почти до стола.
– А теперь смотри,– сказал он, раскосо улыбаясь.
И рука викинга медленно поползла в обратную сторону и так же медленно и тихо улеглась на стол.
– Ты проиграл. Выставляйся …
С тех пор их можно было видеть вместе почти каждый вечер. Все посетители обращали внимание на эту странную парочку. Напротив друг друга сидели два здоровяка. Один с кипельно-белыми волосами, заплетенными в две косы, другой с черно-седой гривой, рассыпанной по плечам. Один голубоглазый с бело-розовой кожей, которую не брало даже испанское солнце, другой смуглый, раскосый, кареглазый. Они сидели за столиком напротив друг друга, почти упершись лбами, и говорили, говорили, говорили. Потом долго и громко спорили, кто за кого платит, и в зависимости от величины принятого, уезжали либо на такси, либо викинг подвозил Виктора в порт на своем железном коне.
О чем они могли говорить? Викинг и башкир. Байкер и моряк. Да обо всем. Викинг рассказывал, что в Хихон стали ездить на отдых еще его родители. Они неизменно останавливались у одной и той же женщины на протяжении больше двадцати лет. Они даже стали крестными ее детей. Теперь уже он сам, больше десяти лет, ездит сюда к старшей дочери, умершей хозяйки. Приезжает каждый год в апреле, когда море становится совсем теплым и живет до октября. Новая хозяйка уже давно воспринимает его как брата и в межсезонье, его комнату даже никому не сдаёт. Приезжает он сюда только на мотоцикле. Проехав более четырех тысяч километров, сразу отдает своего Харлея на техническое обслуживание в сертифицированный центр, и по возвращению домой делает тоже самое. Это прямо ритуал. Чем занимается здесь? Знакомится с местными барышнями, посещает байкерские стоянки и тусовки на берегу океана, катается по всей Испании. Вечера проводит в этом кафе.
Витя рассказывал ему про Севастополь и про свой маленький домик на городском холме, куда любят приходить друзья. Про глубокий колодец во дворе, еще античных времен, и про то, как всей компанией спасали маленького котенка провалившегося в него. Про то, как ходил в Антарктику на китов, и как горела в доке плавбаза. Как путаясь в дыму, вслепую, потому что от жара лопнуло стекло на маске, он через три палубы вытаскивал на себе, потерявшего сознание пожарного. И если бы не разряд по тяжелой атлетике, то кто его знает ….. кстати, именно поэтому практически никто не может победить его в борьбе на руках. Штанга, знаете ли, она тренирует. Про то, как во времена службы его отца на берегу Тихого океана в бухте Ольга, он, еще совсем маленьким мальчиком, ушел смотреть на море. А вся воинская часть искала его по зимней тайге, с ужасом обнаружив, что маленькие следы на снегу дважды пересеклись со следами тигра, идущего за ним. И когда вооруженные солдаты, ожидая увидеть самое страшное, выскочили на берег океана, то увидели его, стоящего в шубке и валенках, прямо в накатывающих волнах. Он радостно кричал, что-то на своем непонятном детском языке и показывал пальцем на играющих прямо у берега касаток.
…
Но, как водится в жизни, такая дружба не могла длиться долго.
…
– Виктор, я через несколько дней уезжаю. Мне пора.
– Да? А я не решался сказать тебе, что мы тоже скоро уходим. Насос почти готов. Остался монтаж и обкатка.
– Значит расстаемся?
– Жизнь идет дальше … Как это ни грустно. Слушай, а каким маршрутом ты поедешь обратно?
– Я всегда езжу через Польшу.
– Через Польшу? Это ж огромный крюк. Через Данию не ближе?
Викинг замялся.
– У меня там небольшой бизнес. Мне нужно туда заехать.
– Интересно. Это не секрет?
Викинг откровенно застеснялся. Прямо румянец проступил.
– Понимаешь, Виктор, мне прямо стыдно рассказывать про это. Вот ты столько всего умеешь. Ты плавал помощником капитана и работал на заводе. Ты разбираешься в металлообработке и умеешь кормить людей. Я уже не говорю про гитару. А я не умею ничего. Понимаешь? Ни-Че-Го! Мне казалось, что я знаю мотоцикл, но и тут ты мне даешь советы, как лучше его обслуживать, чтобы он не поржавел. Виктор, я – бездельник. Всю свою самостоятельную жизнь я только и делал, что ездил на мотоцикле. Полгода катаюсь здесь, полгода дома. И так всю жизнь.
– Да брось, Серега, прям бездельник. Ты же на что-то катаешься. Значит зарабатываешь? Не с неба тебе ж деньги падают.
– Нет, не с неба. Все очень просто. Тут купил, там продал. Твой пароход везет удобрения. Где-то купили, где-то продали. Так и я.
– Чем же ты торгуешь?
– Водка. Это получилось случайно. Впрочем, все в жизни происходит случайно. Как-то возвращался я после очередного отпуска. Время провел очень бурно и сильно поиздержался, даже за комнату остался должен. Денег было только на бензин. Но тут мне повезло. В нашей компании тусовалась девушка из Польши. И когда ей пришла пора возвращаться домой, я предложил ее подвезти, если мы разделим расходы по дороге пополам. С деньгами у нее тоже было не густо, и она с радостью согласилась. Мы провели несколько чудесных дней в пути, потом я погостил в доме у ее родителей. Когда засобирался в дорогу, ее матушка наложила мне продуктов на несколько дней, а отец сунул на дно кофра пять бутылок польской водки, завалив их сверху шмотками, и проводил меня на паром в Швецию. Охранник в терминале жил с ними по соседству, так что меня даже не проверяли, а таможенный досмотр проводился уже на шведской территории, так как обе страны находятся в Шенгенской зоне. Шведские пограничники, увидев мои мятые и не совсем свежие вещи, наморщили носы, и копаться в них не стали, а польские продукты я слопал во время плавания, демонстративно выкинув какие-то остатки на санитарном контроле. После этого мне шлепнули в паспорт печать, и я поехал дальше. Пересечь шведско-норвежскую границу труда вообще не составляет. Больше двух тысяч километров охраняются только на официальных автомобильных и пешеходных переходах, а в лесах и горах только лесники и то не всегда. Наш городок стоит возле Транснорвежской магистрали, вдалеке от столиц. Как местный житель, я аккуратно проехал знакомыми с детства тропинками через границу. Через сутки был уже дома. Вот так я первый раз сделал свой бизнес. Водку у меня купил мой одноклассник. Он управляет родительским ресторанчиком на трассе. Чтобы ты понимал. Зимой это центр общения. Когда люди в полярную ночь устают сидеть по домам и смотреть на нескончаемое северное сияние, они идут на трассу, в ресторан к Олафу. Общаются и соответственно выпивают. Плюс дальнобойщики. Трасса работает круглый год.
– Серега, что такое пять бутылок? Копейки.
Викинг улыбнулся и пододвинул к себе салфетку.
– Смотри. Олаф продает дринк, то есть тридцать граммов по двенадцать долларов, а закупает по девять. Не делай круглые глаза, такие у нас цены. Норвегия очень дорогая страна для жизни. Очень высокие налоги. Водку Олафу продает оптом наш же одноклассник. Мы там все друг друга знаем. Я предложил ему по девять, но без документов. Он согласился и легко заработал пятьсот баксов, только за одни выходные. К следующей своей поездке я уже подготовился основательно. Во-первых, я установил на мотоцикл дополнительный кофр, который тебе так нравится. Во-вторых, мой одноклассник, служащий в пограничной охране, познакомил меня со своим шведским коллегой в Истаде и тот дал мне расписание своих дежурств. Осенью я уже вез сто десять литровых бутылок. В Польше очень дешевая водка. Я сильно переживал, но на мое удивление это было не сложнее, чем улицу перейти. Уже знакомый дежурный в терминале пропустил меня за бутылку, пограничник в Швеции – еще за две. Две бутылки отдал полицейскому на трассе. Бутылка егерю уже на норвежской территории и бутылка полицейскому дома, скорее всего как дань уважения. Все остальное у меня забрал Олаф вот за столько, – и викинг повернул к Виктору салфетку. На ней стояла цифра 29 700$!
– Вот на это я и катаюсь уже почти десять лет. Можешь проверить на калькуляторе. Конечно, я еще понемногу подбрасываю всем участникам процесса. Но понемногу. Никто кроме тебя не знает о настоящих цифрах.
– Обалдеть! Тридцать тысяч! Это ж сколько? А, да ладно … Вау! У меня просто нет слов! Только нечленораздельные эмоции … Ух! Вот это да! … Ну, единственное, что я могу сказать, чтобы ты не переживал. В Норвегию я пока не собираюсь. Да и в Швецию тоже, – Виктор повертел в руках салфетку, потряс ею перед лицом и вдруг лукаво улыбнулся. – Но теперь я точно знаю, кто сегодня оплатит мое пиво.
И они одновременно расхохотались на все заведение, испугав посетителей у стойки.
* дед – старший механик.
** собака – собачья вахта. Вахта с 00-00 до 04-00.
*** Бискай – Бискайский залив.
